Аннотация: Между ними и остальными - тяжелые стальные двери. Стерильный воздух и стеклянный купол. Навсегда. Навсегда?
- Предъявите пропуск, - голос у информатора был какой-то сухой и бесстрастный - не мужской и не женский, и даже не синтетический. Видимо, здесь людям не до мелодичных девичьих голосов. Джеральд осторожно вынул из нагрудного кармана пластиковую карту и приложил к сенсорной панели. Новые руки еще плохо слушались его, но он не жалел, что выписался. Провести там еще две недели до полной адаптации было выше его сил.
Глазок информатора мигал красным не меньше минуты, и Джеральд уже собрался повернуть назад, как вдруг красный цвет сменился зеленым, и тяжелая дверь в две ладони толщиной бесшумно отползла в сторону.
- Ваш пропуск дает вам право посетить Центр Реабилитации однократно, уровень "Посетитель". Для повторного посещения необходимо получить личное разрешение Совета Галактического Госпиталя. Пройдите в кабинет для ожиданий, первая дверь с левой стороны, первый коридор направо, - голос информатора теплее не стал.
Джеральд сосредоточился. Боли при ходьбе он уже не чувствовал, но ощущение онемевшей ноги приходилось преодолевать каждый раз.
Светлый коридор, светлые стены, гладкие панели с сенсорными квадратиками на уровне человеческой ладони. Пусто. Даже не пахнет ничем - ни дезинфекцией, ни озоном, ни антибиотиками... И тишина. В отделении имплантов, где Джеральд еще вчера лежал в качестве пациента, было шумно и людно - врачи, сестры, волонтеры, больные и их родственники, корреспонденты, адвокаты, представители космофлота... Найти тихий угол, чтобы спокойно посидеть, закрыв глаза, или посмотреть новости, почиталось за чудо. А здесь все как будто вымерло.
Хотя... Он ведь недалек от истины.
Вот эта дверь. С левой стороны правого коридора.
Как только Джеральд приблизился, она отъехала в сторону так же плавно и бесшумно, как и предыдущая.
В кабинете стояли мягкие диваны и кресла - словно это не госпиталь, а приемная какого-нибудь политика. Шуршала вентиляция, а от приоткрытого окна на грани слышимости доносился гул космопорта. Поверить в открытое окно было еще тяжелее, чем в мягкие диваны, и Джеральд решил, что это имитация, так же как живопись на стенах.
- Мистер Джеральд Уотерстоун? - раздалось у него за спиной. - Присаживайтесь, вам еще не стоит долго стоять. Лучше сидеть или ходить.
- Спасибо, я знаю, - Джеральд обернулся. - Док Спринголс мне говорил. Вы главный врач?
Высокий пожилой человек в незастегнутом халате, надетом поверх простого серого костюма, согласно кивнул.
- Да, я доктор Фарлей. Вы по поводу Джеймса Уотерстоуна, вашего брата? Присядьте все-таки.
Джеральд поколебался, но шагнул к дивану и сел. Диван оказался очень похожим на настоящий.
Главный появился тоже бесшумно - словно просочился сквозь стену, а не вошел, как все нормальные люди. Джеральда передернуло. Он бы предпочел, чтобы скрипела дверь, гудели световые панели и разговаривали люди.
"На тебя не угодишь, старина Джерри", - подумал он.
- Да, я по поводу Джима. Спринголс мне объяснил, но... Я хотел бы увидеть его.
Доктор Фарлей сел в кресло напротив. Поправил лацканы белоснежного халата, провел ладонью по намечающейся лысине.
Среди высшей профессуры считалось неприличным выращивать искусственные волосы, словно лысина служила индикатором высокого интеллекта. Джеральд знал об этих заморочках, и теперь невольно бросил взгляд на свои незагорелые кисти и предплечья. А это, значит, абсолютно нормально. Ну да.
Молчание затягивалось.
- Послушайте, доктор Фарлей. Я знаю, что с вашей точки зрения он не видит, не слышит и вообще больше похож на обуглившееся полено. Но это мой брат, и я имею право...
- Мистер Уотерстоун... Ваш брат не полено, не стоит приписывать мне бесчувственность. Я могу вас понять...
- Ничего вы не можете. Вы себе лысину закрыть брезгуете, а мы... - Джеральд повернул руки кверху ладонями, растопырив пальцы.
- Мистер Уотерстоун.
Голос доктора Фарлея стал таким же сухим, как у информатора на входе, и Джеральд умолк, поняв, что кое-какие границы переходить не стоит.
- Состояние вашего брата с точки зрения современной медицины практически безнадежно. Дело не в том, что он получил глубокие ожоги почти девяноста процентов тела, и даже не в количестве полученных рентген. Восстанавливать утраченные части тела и ликвидировать последствия облучения мы можем вполне успешно, - Фарлей бросил взгляд на руки Джеральда, которые тот аккуратно сложил на коленях. - Но у него, как и у еще нескольких членов команды вашего корабля, в результате тяжелейших повреждений и, вероятно, неправильной транспортировки, наступила смерть мозга. А это, как вам должно быть известно, практически необратимо.
Джеральд сглотнул - в горле вдруг пересохло.
- Воды? - доктор Фарлей как-то по-особенному щелкнул пальцами, боковая панель сместилась, и в кабинет из ниши выкатился гибрид сервировочного столика и медицинской тумбочки. В графине, очень похожем на стеклянный, плескалась вода. Рядом стояли стаканы - прозрачные и настолько стерильно чистые, что казалось, будто их сию минуту вынули из автоклава.
- Часть консервационных капсул была повреждена взрывом, - буркнул Джеральд и отвернулся от столика.
Доктор Фарлей кивнул и протянул ему стакан.
- Да, я знаю. Ну... Хорошо. Вы имеете право, разумеется, увидеть вашего брата. Пойдемте, я провожу вас.
Джеральд в один глоток опустошил стакан.
Вода была не безвкусная - она была какая-то... никакая. Очень похожа на настоящую.
***
Джеральд думал, что его попросят облачиться в стерильный комбинезон, но доктор Фарлей отрицательно помотал головой.
- Здесь все поверхности обладают антибактериальным эффектом, подается стерильный воздух и работают стерилизационные установки. На вашей одежде и коже уже не осталось ни одного патогенного микроорганизма. Так что ни комбинезон, ни бахилы вам не понадобятся. В отделении реабилитации немного посетителей, так что...
Джеральд шагал за доктором Фарлеем по бесконечному коридору, скользя взглядом по табличкам на светлых широких дверях, казалось, запертых наглухо.
"18 октября 2149 г. Орбитальная станция "Фаргус". Взрыв реактора" На табличке ниже - восемь имен. Возле каждого - должность.
"29 января 2150 г. Патрульный крейсер "Япет-44". Взрыв глюонового двигателя". Пять имен.
"16 апреля 2152 г. Экспедиция "Санрайс". Неуправляемая развертка темпорального реактора". Двенадцать...
"7 сентября 2153. Патрульный крейсер "Лира-108". Подрыв. Взрыв антигравитатора". Шесть имен.
"12 июля 2154 г. Лаборатория времени "Спираль", взрыв аннигиляторной установки". Три имени...
Джеральд быстро шел за доктором Фарлеем, и таблички сливались в единую блестящую полосу. Доктор несколько раз свернул и остановился возле очередной двери.
"14 марта 2179 г. Экспедиция "Оранж-дельта". Темпоральная петля, рассинхронизация антигравитационных двигателей. Взрыв антигравитатора".
Пять имен. Джеймс Уотерстоун, бортинженер - последним.
Доктор Фарлей легко пробежался пальцами по сенсорной панели возле двери, словно пианист по клавишам своего инструмента. Дверь отошла в сторону, и Джеральд облегченно вздохнул - она еле слышно шуршала в своих пазах. Столько тишины он уже не мог перенести.
В белоснежно-белом блоке стояло пять консервационных капсул с прозрачным верхом. Мерно попискивала аппаратура, на мониторах мелькали какие-то цифры и диаграммы, на боковом экране капсул мелкие строчки данных сменяли друг друга почти со скоростью света. Медсестра в голубоватом комбинезоне что-то набирала на пульте у дальней капсулы.
- Я могу подойти? - спросил Джеральд. На мгновение ему показалось, что он перестал чувствовать свои руки. Как тогда, на корабле. И что он снова ничего не видит.
... Зрение восстановили первым.
Правда, он не знал тогда, сколько дней провел в госпитале. Руки - почти от середины плечевых костей - восстанавливали месяц, и вспоминать об этом не хотелось. Ногу удалось сохранить свою, но регенерация нервов и тканей заняла недели, и Джеральд на всю жизнь запомнил запах горелой плоти, который преследовал его даже тогда, когда издавать его было уже нечему. В стерильном воздухе палат, в госпитальном парке, везде его преследовал тошнотворный, сладковатый, невыносимый запах.
И сейчас - снова.
Джеральд шагнул вперед и склонился над прозрачной крышкой.
Разумеется, от ожогов следов уже не осталось. Джеральд понятия не имел, в каком виде поступил Джеймс - и у него так и не хватило духу спросить у дока Спринголса, сколько спецам их отделения имплантов пришлось провести времени в лаборатории восстановления, чтобы собрать Джеймса по кускам.
Кажется, что он просто спит. Веки сомкнуты, кожа бледная настолько, что просвечивают сосуды, волосы на голове отросли - но теперь сплошь седые.
- Он не спит, - доктор Фарлей стоял рядом. - Его мозг мертв, согласно данным обследования, - Фарлей протянул Джеральду официальную бланк-карту. - Приложите палец сюда, и пойдет расшифровка. Его жизнь поддерживается аппаратурой. Согласно закону и вашей страховке, она будет поддерживаться до тех пор, пока это технически возможно.
- Жизнь, - Джеральд горько усмехнулся. Не верить тому, что он видел, не было смысла. - Это вы называете жизнью? Если мозг умер, то зачем?
- Вы убедились, что вам не лгут, мистер Уотерстоун? Вы имеете право получить копию истории болезни вашего брата с расшифровкой всех обследований и получать обновления еженедельно. Вы ведь будете жить в нашем полисе?
- Нет, - Джеральд вскинул подбородок. - Как только медкомиссия даст добро, я вернусь на службу.
- Похвально, - доктор Фарлей подошел к пульту управления мониторами. Провел пальцами по кнопкам. - Мне остается только пожелать вам удачи.
- Послушайте, - Джеральд попытался говорить жестко и зло, но не был уверен, что у него получается. - Это неправильно. Почему вы решаете за них? Кто дал вам право? Это не жизнь, в конце концов! Если мозг мертв... Он ведь мертв?
Доктор Фарлей молча оглядел капсулы. Как они все молоды. Девочке, помощнику медиколога, и вовсе двадцати нет. Стажер. И все же...
- Да, мертв. Я провожу вас к выходу.
- Подождите...
- Мы можем поговорить за дверью, мистер Уотерстоун.
***
- Вы понимаете теперь, что состояние вашего брата таково, что он может находиться только здесь? - доктор Фарлей внимательно смотрел на Джеральда.
- Я понимаю, что раньше у родственников было право прекратить это. Если человек мертв...
- Мистер Уотерстоун... Джеральд. Возможности человеческого мозга не изучены до конца, и скорее всего, эта граница для нас недостижима. С тех пор, как стали применяться консервационные капсулы и генные регенерационные технологии, удалось добиться определенных успехов.
- Сколько здесь пациентов? - спросил Джеральд. - Все, кто здесь... В капсулах. Они все со смертью мозга?
- Все, - ответил доктор Фарлей и устало провел рукой по глазам. Джеральд только сейчас заметил, насколько бледным и усталым он выглядит. И что под глазами тени, и что морщин на лице доктора Фарлея явно больше, чем положено по возрасту. И неожиданно подумал, что доктору, наверное, некогда даже задуматься о том, что он давно облысел.
- Более трех тысяч пациентов, - негромко ответил доктор Фарлей.
- Зачем? - так же тихо спросил Джеральд и побрел к выходу. Нога не слушалась, мышцу сводило судорогой.
- Затем, что никто не имеет права лишать человека шанса. Вот в этой палате, - Фарлей коснулся ладонью двери, мимо которой они проходили, - шесть капсул. А имен на двери...
- Семь, - отозвался Джеральд и обернулся. - А кто...
- Это неважно, мистер Уотерстоун. Но капсула, в которой этот человек находился шесть лет, пуста. И смею вас уверить, что он не умер. А если бы его сестра потребовала отключения аппаратуры?
Джеральд промолчал.
- Вы устали, вам нельзя столько стоять. Все-таки вам стоило подождать недельку-другую, Джеральд, - доктор заставил его опереться на свою руку. - Отдохните немного в комнате для посещений. На какой адрес вам присылать обновление данных?
- В карте есть электронная почта. Доктор... А сколько... из этих трех тысяч? - Джеральд боялся спрашивать об этом, но и не спросить не мог.
Доктор Фарлей нахмурился.
- Мозг, увы, очень сложный орган. Мы можем восстанавливать умершие клетки тканей конечностей, внутренних органов, мы можем восстановить человека буквально...
- Из ничего.
- Из ничего, - эхом отозвался доктор. - Но мозг - не просто набор клеточных структур. Это память, образы, голоса, запахи, сны... Это, наверное, в каком-то смысле сам человек. Не торопитесь, еще два поворота, и мы будем на месте.
- Сколько? - упрямо спросил Джеральд, против воли наваливаясь на пожилого доктора.
- Меньше десяти. Но это было. Значит, мы не имеем права сдаваться, не правда ли? Вы же тоже возвращаетесь на службу. Вы совсем устали. Присядьте, - доктор ловким щелчком по сенсорной панели возле очередной двери извлек из стены пластиковый табурет. - Я сейчас вернусь - принесу вам воды и прикачу кресло.
У Джеральда не осталось сил возражать - голова кружилась, он как-то странно обмяк и чувствовал, что может только растянуться на этом гладком стерильном полу. Но сидеть было удобно, стена за спиной оказалась приятно прохладной, и Джеральд быстро пришел в себя.
Прямо напротив он увидел дверь - такую же, как сотни других. И табличку с короткой надписью.
"3 июня 2139 г. Экспедиция "Эндвенчер-18". Темпоральная петля, взрыв антигравитатора. Разрушение судна".
Девять имен. Вторым снизу стояло: "Френсис Фарлей, 2109 г.р. Медиколог".
***
Когда главный врач отделения реабилитации вернулся со стаканом воды и креслом на антигравах, Джеральд поднялся.
- Скажите, я... могу приходить сюда, когда буду возвращаться из рейсов? - спросил он, послушно садясь в кресло и принимая из рук доктора стакан с водой.
- Конечно, - доктор Фарлей улыбнулся. - Может, останетесь в своем отделении еще на пару дней?
- Может, - Джеральд посмотрел на свои ладони и тоже улыбнулся. - Пусть прирастут получше. Мне надо будет обращаться в госпитальный совет, чтобы продлить пропуск?
- Не нужно. Я поставлю вам автоматическое продление, как близкому родственнику. Отдохните еще, Джеральд. Наберитесь сил. Оно того стоит.
- Но только пару дней, - Джеральд поднес стакан к губам. - Вселенная разбегается. Вдруг не догоним?
...Вода была божественно вкусной.
Словно только что зачерпнута ладонью из ледяного ключа в жаркий летний полдень, терпко пахнущий созревшими травами и звенящий на все голоса.