Максимов Максим Максимович : другие произведения.

Пророчество Адама. Книга 5. Похождения самозванца. (Из Назарета может ли быть что доброе?.. (Ин 1)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Часть шестая. Похождения самозванца. Глава 0. Очередная ошибка Горы. Глава 1. Начатие. Или зачатие? Глава 2. Рождение Еммануила. Глава 3. Куда девался обрезок? Глава 4. Поклонение волхвов. Глава 5. Избиение младенцев. Глава 6. Поход в Иерусалим. Глава 7. "Глас вопиющего в пустыне". Глава 8. Благословение птичкой. Глава 9. Неудачный дебют. Глава 10. Капернаум. Первое чудо. Глава 11. "Горячка, остановись"! Глава 12. "Человеков ловить будешь!" Глава 13. А что же Матфей? Глава 14. Лучшая хохма Иисуса. Завязка. Глава 15. Лучшая хохма Иисуса. Свадебные речи. Глава 16. Лучшая хохма Иисуса. Был ли реванш? Глава 17. Иисус поднимается еще на ступеньку выше. Глава 18. Не пускают в двери - войдем через крышу! Глава 19. Наин для наивных. Глава 20. Воскрешение Лазаря. Глава 21. Думы мои, думы... Глава 22. Нагорная проповедь. Глава 23. Кое-что о "вечной жизни". Глава 24. Пять хлебов и две сушеные воблы. Глава 25. Иисус собирает урожай. Что посеешь - то и пожнешь! Глава 26. Иисус копает себе яму. Глава 27. Соломинка из Аримафея. Глава 28. Тучи сгущаются. Глава 29. Дранг нах Иерусалим! Глава 30. День "Х". Глава 31. Суд. Глава 32. Казнь. Глава 33. Последняя хохма Иисуса. Глава 34. Так, куда же он девался?
  
  
   ПРОРОЧЕСТВО АДАМА
  
  
   Я никого не могу ничему научить,
   я могу только заставить их думать!
   Сократ
  
  
  
  Часть шестая. Иисус.
  
   (Из Назарета может ли быть что доброе?..
   (Евангелие от Иоанна, глава 1)
  
  
  Глава 0. Очередная ошибка Горы.
  
   Как известно, новый завет, то есть новый за-кон божий, начинается с рождения третьего лица 'святой, единой, неделимой и единосущной троицы'.
  Если верить иудейским 'святым отцам', это событие произошло ровно через 3761 год после того, как первое лицо этой неделимой первый раз в своей жизни раскрыло рот, по причине, так ни-кем и не установленной.
  И нечаянно обронило самое первое, самое волшебное слово в истории мироздания.
  Тогда это была самая первая ошибка этого лица.
  Правда, это только мы с вами можем считать, что это была первая ошибка.
  Вполне возможно, что до этой у него были и другие, не менее нелепые!
  Но нам, как и всем остальным людям на све-те, это неизвестно.
  Зато о других, последующих его ошибках, промахах и ляпах...
  А также о мерзо- и просто глупостях, опи-санных в 'кладезе премудростей вселенского ло-хотрона', мы с вами начитались уже в предыду-щих главах.
  
  Спустя всего лишь 1656 лет после раскрытия рта, это первое лицо, наконец-то, осознало свои ошибки и пришло в раскаяние в первый раз.
  Помните?
  
  '...И увидел Господь, что велико развраще-ние человеков на земле, и что все мысли и по-мышления сердца их были зло во всякое время;
  И раскаялся Господь, что создал человека на земле, и восскорбел в сердце своем.' (Быт 6)
  
  Но, как мы с вами видели: развращение че-ловеков на земле, и что все мысли и помышле-ния сердца их были зло во всякое время, как бы-ло, так с тех пор и осталось!
  
  И вот, две с небольшим тысячи лет назад, спустя те самые, 3760 лет после первой ошибки, это первое лицо опять пришло в режим глубокого раскаяния.
  Теперь это лицо решило сделать еще одну попытку исправить сделанные им ранее ошибки.
  И спасти свою репутацию, а заодно и венец своего творения, то есть, весь род людской.
  То есть, как бы нас с вами.
  Ведь, уже сколько раз оно, это лицо, теряло свое лицо, то и дело жидко опростоволосиваясь со своими творениями!
  Сплошной бракодел!
  
  То непонятный комок мокрой глины сотво-рит, и потом возится с ним целую неделю, сушит, копает, сажает на нем сады и огороды...
  И разводит на нем целый зоопарк.
  А потом разочаровывается во всем этом и топит все - и огороды, и зоопарк - под девятики-лометровой толщей воды.
  
  То создает венец своего творения, поймав подходящую обезьяну, а выдрав из нее ребро, еще и шедевр своего творения.
  Велит им плодиться и размножаться, а сам, за исполнение ими этого же самого повеления, вдруг взъедается на них и выгоняет из дому!
  А еще потом, возведя на них поклеп, вообще топит их всех, как котят, вместе со всем осталь-ным зоопарком...
  Раскаялся, мол, что такие невоспитанные оказались!
  
  А кто тебе виноват?
  Значит, так воспитывал!
  
  Ну, ладно, невоспитанных утопил, оставил на развод самых воспитанных.
  И холил, и лелеял и отбирал из них самых, что ни на есть, воспитанных в своем духе любим-чиков.
  Ну, и что?
  Не прошло каких-нибудь двух тысяч лет и опять - двадцать пять, за ту же рыбу деньги!
  Опять надо спасать и заблудшее человечест-во, и свою подмоченную репутацию никуда не годного 'горе-воспитателя'!
  
  Причем, не где-нибудь, среди отвергнутых и забытых им презренных язычников, никакого по-нятия не имеющих о 'славе' его!
  И никогда в жизни даже не подозревавших о его существовании!
  Нет, и еще раз нет!
  А среди элиты, среди своих же собственных избранников!
  Среди народа, которому он дал землю 'обе-тованную'!
  Среди народа, которого он назначил народом 'священным' и пообещал царствование вечное над всеми остальными племенами и народами!
  
  Какой очередной жалкий конфуз, дикий ляп, какое несмываемое позорище!
  А какие злорадные ухмылки ненавистного братца...
  Ни помощь в ограблении египтян, ни массо-вые репрессии в Синайской и других пустынях, на горах и равнинах...
  Ни сорокалетняя кормежка их 'манной не-бесной', щедро сдобренной аравийским песком...
  Ни, наконец, раздача им этой чертовой 'зем-ли обетованной' - ничего не помогает воспитать этих олухов в любви и послушании...
  А ведь и отбирал у них эту землю, в наказа-ние, и не раз!
  А их самих отдавал в рабство, то одним, то другим народам - все без толку...
  
  Сколько волка ни корми - все равно в лес смотрит!
  Так и норовят блудодействовать вслед дру-гим богам, а его самого оттаскать за бороду!
  А то, еще, нахалюги, и в морду плюнуть!
  Долго размышляло над этой проблемой пер-вое лицо и даже призывало на помощь и на совет свое второе лицо...
  И, наконец, пришло к выводу, что, если ни-какой жесткий кнут на этих нечестивцев не дей-ствует...
  Ну, то есть, всякие утопления, избиения, ис-пепеления и прочие массовые мероприятия по из-глаживанию из жизни...
  А уж полумеры, вроде сдачи в аренду этих избранных поганцев всяким разным язычникам, тем более...
  То надо переходить на прямое, ручное управление!
  То есть, брать воспитание в свои руки и жечь сердца и души этих жуткой пробы поганцев соб-ственным глаголом.
  
  Нет-нет, мы оговорились, извините!
  Не поганцев!
  Агнцев, конечно!
  
  И еще!
  Раз метод КНУТА не действует, надо попро-бовать применить метод ПРЯНИКА.
  Действительно, ведь до сих пор, за всю свою историю, ничего хорошего, кроме плохого, он своим поганцам так ни разу и не сделал!
  Извиняемся, опять оговорились!
  Агнцам, конечно!
  И вот, для реализации этого увлекательного педагогического занятия, это хитромудрое лицо придумало родить... самого себя!
  То есть, конечно же, не совсем себя...
  По крайней мере, не всего себя...
  
  Ведь, до этого два лица в наличии у него уже было!
  Теперь оно решило родить свою третью часть, третье лицо своего будущего неделимого триличества.
  И нам остается только гадать, насколько бы-ло НЕДОделанным это первое двуличное лицо, до рождения этого третьего?
  Выходит, ДО ЭТОГО у него недоставало це-лой трети!
   Или же, насколько оно оказалось ПЕРЕде-ланным после того, как к нему было приделано еще одно?
  И оно стало как бы полуторакратным по от-ношению к первоначальному!
  Ведь, попы всех конфессий твердят, что бог - это само совершенство?
  И это притом, что совершенством считается то, к чему, как говорится: ни прибавить, ни уба-вить!
  А если - ну, тогда только испортишь!
  
  Выходит, что наш двуличный Гора было не столь совершенным, если к нему пришлось до-бавлять еще что-то, еще какую-то часть?
  Ну, что же, тогда, по крайней мере, понятно, почему он наделал столько глупостей и ошибок.
  Оказывается, у него были 'не все дома'!
  
  Помните, мы с вами установили, что после Большого Взрыва его ошметки собирались мил-лиарды лет?
  Видимо, все так и не собрались...
  И добавка еще одного лица была попыткой компенсировать недостачу?
  
  Правда, еще в первой книге мы с вами чита-ли, что у него был еще какой-то довесок, вроде бы дух какой-то, что ли?
  Вроде привидения!
  Может быть, во всем виноват был тот самый довесок?
  Дух, то есть?
  Пожалуй нет, ведь тот дух исчез, как только стало светло, и больше ни разу не появился!
  Значит, и толку от него не было никакого...
  Ну, с привидениями всегда так, только не-смышленышей по ночам пугать.
  Так что, все тяготы и вся ответственность за содеянное легли на плечи первого лица.
  
  Как бы то ни было, но факт остается фактом: эти два первоначальных двуличия произвели на свет еще одного.
  И даже не спросили его: третьим будешь?
  Видимо, было и так ясно, что кворума не хватает!
  
  О том, как это происходило и что из этого получилось, мы с вами узнаем из этой книги.
  
  Жизнеописаний коротенькой жизни (всего-то 33 года!) этого третьего было целый воз и ма-лая тележка!
  Они называются евангелиями.
  В переводе на человеческий язык - 'благая весть'.
  По разным оценкам, их насчитывают до по-лусотни!
  К нашему с вами счастью, еще 1700 лет назад церковь провела среди них массовую реструк-туризацию и секвестеризацию и оставила из них только четыре.
  Их авторов звали: Иоанн, Лука, Марк и Мат-фей.
  Мы их расположили в алфавитном порядке, потому что ни по правдивости, ни по литератур-ным...
  Ни вообще по любым иным достоинствам, ни один из них, никакой ценности, нисколько не представляет.
  Остальные евангелия настолько одиозны, что даже самой церковью были обозваны 'апокрифическими', то есть, тайными, сокровенными, от слова: скрывать.
  
  То есть, их содержимое такой жуткий от-стой, что от широкой публики их пришлось спря-тать куда подальше!
  И сделать доступными только внутри своего междусобойчика, среди 'посвященных'.
  А в качестве ширпотреба для толпы, с тех пор штампуют опусы только этих четверых, на-зываемые 'каноническими'.
  То есть, 'узаконенными'.
  
  И слава Горе, иначе труд наш был бы просто непосилен!
  Потому что и эти четверо, в своих 'благих вестях', тоже такого наблаговествовали, каждый по своему разумению...
  Лучше сказать: по неразумению...
  Ну, как будто бы сами были свидетелями то-го, о чем пишут!
  Не зря у криминалистов есть поговорка: 'Врет, как свидетель!'
  
  Как ни странно, но такие непосредственные свидетели ИСКРЕННЕ верят тому, о чем свиде-тельствуют!
  Фишка в том, что они верят тому, КАК эти события ЗАПЕЧАТЛЕЛИСЬ в их мозгу.
  И они готовы дать голову на отсечение, что оно так и было на самом деле.
  Ведь, они ВИДЕЛИ это своими собственны-ми глазами!
  
  Мы бы посоветовали читателю взять этот феномен на заметку и подумать о нем на досуге.
  При этом надо иметь в виду, что глазами мы только СМОТРИМ, а ВИДИМ мозгом, который перерабатывает полученную от глаз визуальную информацию.
  
  То есть, наш глаз - вроде объектива фотоап-парата или кинокамеры.
  А вот, наш мозг - не фотопленка и не диск цифровой камеры, которые беспристрастно фик-сируют эту информацию.
  Нет, наш мозг, смотря на мир через глаза-объективы, делает то, для чего он был создан!
  То есть, он постоянно АНАЛИЗИРУЕТ и ОЦЕНИВАЕТ получаемое от глаз изображение, выхватывает из него самое значимое для себя и ЗАПОМИНАЕТ только это ЗНАЧИМОЕ.
  
  Естественно, в меру своей собственной ис-порченности!
  
  Народная мудрость давно подметила это на-ше свойство и придумала поговорку: 'Не верь глазам своим!'
  Одни могут разглядеть то, на что другие не обратят внимания...
   Кто-то, с испорченными мозгами, в упор не разглядит даже то, что очевидно всем...
  А кому-то при сём и присутствовать было необязательно.
  Их аналитический ум способен разобраться, разглядеть и объективно восстановить события, используя чужую, даже противоречивую, иногда даже неверную информацию!
  Именно так работают следователи.
  
  Но, что же говорить о рядовых обывателях, о тех, кто живыми свидетелями не были?
  И пользуются пересказом вранья того, кто сам пересказывает чужое вранье?
  Да еще и свои домыслы прибавляют!
  То-то и оно!
  
  По этому поводу есть одна поучительная ис-тория.
  Как-то, в одном из двух смежных залов од-ного из ресторанов фешенебельной гостиницы, проходил симпозиум криминалистов.
  Если кто-то до сих пор еще не знает, слово 'симпозиум', две с половиной тысячи лет назад, означало совсем не то, что оно означает сейчас.
  Тогда оно означало, как теперь бы это назва-ли: 'тусовку с выпивкой'.
  Изменилось или нет, это значение, за столько лет, читатель может судить сам.
  Так вот, один из организаторов этой тусовки выступал с докладом по проблеме достоверности свидетельских показаний.
  Докладчик пытался доказать, что свидетель-ства лиц, даже лично присутствовавших при дан-ном событии, далеко не всегда можно принимать в расчет!
  Из-за их субъективности.
  И людской склонности к художественному вымыслу. И домыслу.
  
  Кое-кто делал пометки в своих блокнотах, готовясь разнести в пух и прах смехотворность доводов докладчика, кто-то откровенно дремал, отбывая время в ожидании непротокольных ме-роприятий...
  Короче, симпозиум рутинно проходил в обычном, рутинном порядке.
  
  Неожиданно академическую атмосферу лек-ции взорвал звук с треском распахнувшейся две-ри, и в зал вбежал какой-то человек.
  А за ним еще несколько.
  Эти люди начали бегать друг за другом меж-ду столами, сначала что-то возбужденно выкри-кивая, а потом перепалка перешла в потасовку.
  Свалка продолжалась несколько минут.
  Затем, всё так же продолжая скандалить, но так же неожиданно, как ворвались, эти люди так же неожиданно исчезли за этой же дверью.
  Ну, конечно же, всем стало не до лекции!
  Тем более, что симпозиум проходил не в России, и поэтому полиция явилась через минуту, а не на следующий день.
  И стала снимать показания о происшедшем.
  
  На следующий день на кафедру поднялся тот же докладчик...
  И огласил анализ этих показаний, собранных с присутствовавших при вчерашнем событии!
  Оказывается, вчерашняя неожиданная 'пота-совка' была инсценировкой, разыгранной по сце-нарию докладчика для наглядной иллюстрации своих аргументов!
  
  Действительно, все присутствовавшие виде-ли одно и то же, в одно и то же время.
  Все свидетели были адекватные люди.
  Больше того, все они были профессионалы-криминалисты.
  Но не было ни одной пары свидетельств, полностью совпадающих между собой!
  Люди даже путались, сколько же 'возмути-телей спокойствия' было всего...
  
  Вывод?
  Все тот же: сколько людей - столько мнений.
  Хотя правда всегда одна, и только ложь все-гда многолика.
  Но даже если правда одна, для разных людей она может выглядеть тоже по-разному!
  Как тот пресловутый стакан, который может быть наполовину пуст для одних, будучи наполо-вину полным для других!
  
  А для третьих не важно ни то, ни другое, их интересует содержимое этого стакана!
  А ведь, именно в этом и кроется различие!
  
  Как в той, пресловутой притче о слоне и слепцах.
  Вот она.
  Один потрогал ноги слона и заявил, что слон похож на столбы.
  Второй потрогал хобот и возразил, что слон больше походит на толстый канат.
  Третий потрогал хвост и посмеялся над обо-ими первыми: какие столбы, какой канат?
  Слон похож на метелку для битья мух!
  
  В правде одно не противоречит другому, а от сложения всех точек зрения она становится толь-ко полнее и достовернее.
  Но сколько не накладывай ложь на ложь, правдой она не станет!
  
  И все же мы полагаем, что полная истина в том, что полной истины не может знать никто!
  У каждого из нас может быть только лишь свое МНЕНИЕ.
  У одних верное, у других - совсем нет.
  Но никто не имеет права навязывать свое МНЕНИЕ в качестве ИСТИНЫ.
  
  Посмотрите на 'святых отцов', как они ле-зут во все дырки со своим МНЕНИЕМ, выдавая свои 'благие вести' за 'божью правду'!
  Но врут так нескладно, что просто диву да-ешься!
  Одно слово - лохотрон!
  Это - наше МНЕНИЕ.
  Правильное или нет - судить вам.
  
  Чтобы у читателя голова не пошла кругом от разнобойной околесицы в евангельских текстах, мы постараемся переложить этот разнобой более-менее связно и реалистично, как сумеем.
  И останавливаться будем, как всегда, только на значимых моментах.
  Так, как будто мы сами были такими же сви-детелями, как и та 'святая четверка'!
  
  Но слюняво-сусальной позолоты, как у еван-гелистов, от нас не ждите!
  Только суровая правда жизни!
  Из плевел, мусора и шелухи евангельских сказок мы попробуем извлечь полновесные зерна жизненной реальности.
  Где-то поглядим, насколько этот стакан пуст, а где-то 'будем посмотреть', насколько он полон.
  Ну, а всего больше, нас с вами интересует его содержимое!
  Не так ли?
  
  Кто-то может подумать, что мы хотим напи-сать новое евангелие.
  Ну, уж нет, ради бога!
  Дудки!
  Не надо обзывать нас 'евангелистами'!
  Вы же помните, что такое 'евангелие'?
  А вот баснописцами - да!
  Потому что, сказка - ложь, да в ней намек, добрым молодцам урок!
  А лучше наша басня или хуже канонических - судите сами.
  Но то, что она будет вам гораздо интереснее для чтения и даже полезнее для ума - мы в этом уверены!
  Самым нахальным образом!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 1. Начатие. Или зачатие?
  
  Итак!
  Во дни Ирода, царя Иудейского, был священ-ник из Авиевой среды, именем Захария, и жена его из рода Ааронова, имя ей Елисавета. (Лк 1)
  
  По библейскому обыкновению, эти двое хо-дили перед богом и были праведны, поэтому, до-жив до преклонных лет, так и оставались бездет-ными.
  Потому что Елисавета, как и положено в библейских традициях, была бесплодна.
  
  Захария служил вахтовым методом при хра-ме по графику, составляемому жеребьевкой.
  И вот, как-то, очередной раз заступив в наряд по охмурению кадильным дымом прихожан, заскочил Захария на секундочку в храм, раску-рить потухшее кадило.
  Но тут, в самом что ни на есть 'Посторон-ним В' месте, в самая 'святая святых', куда было запрещено заползать даже тараканам, он вдруг увидел совершенно чужого, незнакомого мужика.
  Мужик зачем-то ковырялся в правой стороне жертвенника...
  
  Что именно он там делал - то ли пытался отодрать часть обшивки из драгметалла, то ли просто хотел отрезать кусок мяса с только что за-жаренной туши, - Захария, от неожиданности и напавшего на него страха не успел разглядеть.
  
  Чужак же сориентировался моментально.
  - Захады, захады, Захарка, чево стал стал-бом? Да нэ боись, нэ боись, а наоборот, радуйся, дэдуля!
  Павезло тэбе, старик, нинче!
  Пака ты здэсь, в камандэровке ашиваешься, твою бэсплодную жену господь осэныл, сваею мышцэю сылнаю!
  Так чито, если и далше павэзот, радыт тэбе сина!
  - Да ты - что? Что за чушь ты несешь?
  Какие, там, ей роды?
  Мы по молодости-то ничего не смогли, а сейчас и вовсе, когда уже одной ногой в могиле...
  И вообще, ты кто такой? и как сюда попал? И что тебе здесь надо? И что ты в мои дела лезешь?
  Я сейчас народ позову!
  - Фи, дядя Захар! Ты дэлаешь минэ дасадно!
  Пиричем здэсь бидло, каторое ты називаешь 'народ'?
  Ты уже взрослий малшик, а я тэбе не какой-ныбут поц!
  И ми оба знаем, что входыть суда ныкто нэ имеет права, пад страхом смэрти.
  Хоть закиричись!
  В кругах, гдэ я врашаюс, мэна називают Гав-рила, и я прэдстаю пэрэд Самым! - многозначи-тельно понизил голос чужак, указывая на пото-лок. - Ты понал, а ком я гавару?
  Я послан гаварит с тобой, а ты бузу гонышь, как на базаре!
  А за базар пиридоца атвечать.
  С этой секунды я ставлу тэбя на щетчик, и еслы ты пикнеш хот адоно слово, што ты мэна здэс видел, я тэбя живием атправлу на нэбеса!
  Как Илию-прарока! Понал?
  А потом аттуда живова сброшу! Бэз парашу-та.
  А тэпер - валы атсуда! И - молча!
  
  И крикнул ему вдогонку:
  - Разгавариват начнешь, еслы баба твая ра-дыт пацана, и еслы назавош его Ванкой!
  
  Захария выскочил наружу, к заждавшейся его пастве, с побелевшей от испуга физиономи-ей...
  Но на все вопросы отвечал лишь нечленораз-дельным мычанием и только махал руками.
  Народ решил, что Захария увидел в храме привидение и отстал от него.
  
  ...И сказал Захария Ангелу: по чему я узнаю это? Ибо я стар, и жена моя в летах преклон-ных.
  Ангел сказал ему в ответ: я Гавриил, пред-стоящий пред богом, и послан говорить с тобою и благовестить тебе сие; и вот, ты будешь мол-чать и не будешь иметь возможности говорить до того дня, как это сбудется, за то, что ты не поверил словам моим, которые сбудутся в свое время.
  Между тем народ ожидал Захарию и дивил-ся, что он медлит в храме.
  Он же, выйдя, не мог говорить к ним; и они поняли, что он видел видение в храме; и он объяс-нялся с ними знаками, и оставался нем. (Лк 1)
  
  Когда окончился срок его вахты, Захария вернулся домой непривычно молчаливый и уг-рюмый и украдкой все посматривал на жену.
  Однако Елисавета так мастерски скрывала результат своего божественного приключения, что он целых пять месяцев ничего не замечал.
  А может быть, и замечал...
  Но на всякий случай продолжал крепко дер-жать язык за зубами!
  
  Когда счетчик Захарии начал отстукивать шестой месяц, Гаврила явился к дальней родст-веннице Елисаветы, молоденькой девчонке по имени Мария.
  
  Как и подобает профессионалу, он выбрал удачное время. Ее родители уехали на шопинг в райцентр, и Мария была совершенно одна.
  Был разгар весны, природа за окном купа-лась в гормонах и ферамонах...
  И Мария, сидя дома, тоже играла с куклами в недетские игры и мечтала о принце на белом верблюде...
  
  - Радуйса, дэвочка! - сразу взяв быка за рога, выпалил Гаврила с порога. - Ти вытянула щаст-лывый билэт!
  
  Мария опешила - и от такого приветствия, и от такого внезапного появления в их доме незна-комого и такого напористого парня.
  К тому же, парень выглядел довольно смаз-ливо!
  
  - Но я ни в какую лотерею никогда не игра-ла! - растеряно, но с изрядной долей кокетливо-сти поддержала она разговор. - Как же я могла вытянуть билет, да еще счастливый?
  - Э, радост мая! Просто ти у нас такая блага-датная! Эта латэрэя асобенная, и разигрываетца она у Самого, так чито вийграла ты у нэго само-го!
  А знаэш, какой будэт прыз?
  А прызом будэт ачароватэлный карапузык, каторава ты зачношь прямо сичас!
  И ти играт будэшь с ним, а нэ з куклами!
  - Но как я могу зачать, если я до сих пор му-жа не знаю? - продолжая разыгрывать смущение, ответила Мария. - И вообще, еще не знаю, как это делается!
  - Ну, за это, рыбонка моя, ти нэ беспакойса, это нэ твоя забота.
  Сичас ти думай толко а том, чито синок твой будэт вэлыким, патаму чито, когда вирастэт, на-завот сам сибя сином божиим.
  И еслы бог даст, будэт ему за это перестол цара Давыда, атца его! И царствоват он будэт над всеми евреями ва вэки вэков, так, чито царству ево нэ будэт канца!
  Ну, а ти пири нем будишь, как царыца нэ-бесная! - почувствовав симпатию со стороны Ма-рии, продолжал напирать Гаврила. - Вот так-то, золатка!
  А тэхническаю част я бэру на сэбя, уж в этом-то дэле я мастак!
  Вот, твая родственыца, Елисавета, да седых валос дожила, со своим Захаром. И гидэ у них дэ-ти?
  А я, раз - и гатова! Сичас уже на шистом мэ-сяце ходыт...
  - Да, ты - что? Правда? Ну-у... Ты, наверное, и правда мастак!?
  - Еще бы! Наша пырма вэникав нэ вяжэт! А еслы и вяжэт, толка пирмэнные! Так, чито - со-глашайса!
  - Ой, я, право, не знаю... Это так неожидан-но... Если только... А ты, и правда - мастак?..
  - Да мастак, мастак, можэшь не самнэватца! Еще какой мастак! Да ты сичас сама убэдишся, какой я мастак!
  Я же нэ проста ангел. Я - архангел, то ест. старший ангел! У мена, вот, видышь, даже личка есть.
  Так, чито - ноу проблэм!
  Толка согласис, читобы все било дабраволно и па-чэстнаму.
  Ти же малолэтка, а минэ проблэмы с законом нэ нужны!
  - А это не больно? Девчонки рассказывали...
  - Солнышка, ти менэ абижаешь! Я же тэбе гавору, я - прапэссионал!
  - Да?.. Так, это... Царем, говоришь, будет?
  - Да кэм захочэт - тэм и будэт! Как сам сэбя назовот...
  - Ну... хорошо... Я... согласна... Будь по слову твоему...
  - Ну, вот и славно! Иды ка мнэ, дуща мая...
  
  ...В шестой же месяц послан был Ангел Гав-риил от бога в город Галилейский, называемый Назарет, к Деве, обрученной мужу, именем Ио-сифу, из дома Давидова; имя же Деве: Мария.
  Ангел, войдя к Ней, сказал: радуйся, Благо-датная! Господь с Тобою; благословенна Ты ме-жду женами.
  Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что это было за приветствие.
  И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо ты обрела благодать у Бога; и вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус.
  Он будет велик и наречется Сыном Всевыш-него, и даст Ему Господь престол Давида, отца Его;
  И будет царствовать над домом Иакова во веки, и царству Его не будет конца.
  Мария же сказала Ангелу: как будет это, когда Я мужа не знаю?
  Ангел сказал Ей в ответ: Дух Святый най-дет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; по-сему и рождаемое Святое наречется Сыном Божиим.
  Вот и Елисавета, родственница Твоя, назы-ваемая неплодною, и она зачала в старости сво-ей, и ей уже шестой месяц, ибо у Бога не оста-нется бессильным никакое слово.
  Тогда Мария сказала: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему.
  И отошел от Нее Ангел. (Лк 1)
  
  Сделав свое дело, Гаврила исчез также не-ожиданно, как появился.
  - А поговорить? - спохватилась ему вслед Мария.
  Но Гаврилы уже и след простыл.
  И Мария, вся в сомнениях, не надул ли ее этот напористый хлыщ, на следующий же день поспешила в гости к Захарии.
  Войдя в дом, она увидела Елисавету, дрем-лющую на веранде в кресле-качалке, с вязаньем на коленях, и чтобы разбудить хозяйку, громко поздоровалась с ней.
  Елисавета открыла глаза и тут же вскрикну-ла: младенец, услышав 'Шолом алейхем!' Ма-рии, от испуга здорово лягнул ее в животе.
  
  ...Встав же Мария во дни сии, с поспешно-стью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисаве-ту.
  Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисаве-та исполнилась Святаго Духа... (Лк 1)
  
  После подобающих моменту взаимных охов и ахов, обниманий, целований и приветствий, хо-зяйка захлопотала на кухне.
  Женщины, совсем еще молодая, и совсем уже не, за чайником ароматного зеленого байхового чая, с тремя верблюдами на этикетке, доверитель-но разговорились.
  И тут, слово за слово, выяснилось, что мыш-ца, явившая силу свою и той и другой - одна и та же!
  
  Сомнения Марии рассеялись, а надежды на обещанные Гаврилой блистательные перспективы так неимоверно возросли, что ее просто понесло, и она обрушила на свою бедную родственницу водопад славословия себе и господу.
  
  ...И сказала Мария: величит душа Моя Гос-пода, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем, что призрел Он на смирение Рабы Своей, ибо отныне будут ублажать Меня во все роды;
  Что сотворил Мне величие Сильный, и свято имя Его; и милость Его в роды родов и боящимся Его;
  Явил силу мышцы Своей!.. (Лк 1)
  
  Мария оставалась гостить у Елисаветы еще три месяца, но дожидаться ее родов не стала.
  Когда той настало время родить, она и вправду родила сына!
  
  На восьмой день, как и положено по закону, все собрались отрезать от младенца причитаю-щуюся господу лепту.
  И соответственно обычаю, решили назвать его по имени отца - Захария.
  
  Обычай, конечно же, дело святое, но именно поэтому мать жестко воспротивилась.
  И твердо сказала:
  - Нет-нет, ни в коем случае! Назвать его надо Ванькой!
  Понятно! - мать лучше знает, кто отец ее ре-бенка!
  - Но у вас же никого нет в родне с таким именем!? - засомневались соседи.
  И решили спросить у самого Захарии.
  Захар, для перестраховки от счетчика, разыг-рывал не только немого, но и глухого, поэтому соседи долго махали руками, делая ему всякие знаки, чтобы допытаться, как он хочет назвать новорожденного.
  Наконец, кто-то догадался сунуть ему в руки дощечку и фломастер.
  - Иоанн имя ему! - написал Захария крупны-ми печатными буквами.
  И все удивились.
  
  Но все еще больше удивились и даже при-шли в ужас, когда он, поставив восклицательный знак на дощечке, вдруг заговорил!
  И не просто заговорил, а завопил истошным голосом хвалу Горе, то поднимая руки к небу, то падая ниц и биясь лбом об землю, исторгая из груди вопли радости, а из глаз следы великого облегчения.
  Картина была настолько изумительно впе-чатляющая и незабываемая, что об этом еще долго судачили по всей округе.
  И все дивились и качали головами: что же это за младенец такой будет, если для него был так грубо нарушен такой тысячелетний обычай?
  И была такой необычайной реакция счастли-вого отца?
  Потому что никому не могла прийти в голо-ву мысль о счетчике!
  
  ...В восьмой день пришли обрезать младенца и хотели назвать его, по имени отца его, Захари-ею.
  На это мать его сказала: нет, а назвать его Иоанном.
  И сказали ей: никого нет в родстве твоем, кто назывался бы сиим именем.
  И спрашивали знаками у отца его, как бы он хотел назвать его.
  Он потребовал дощечку и написал: Иоанн имя ему.
  И все удивились.
  И тотчас разрешились уста его и язык его, и он стал говорить, благословляя бога.
  И был страх на всех живущих вокруг них; и рассказывали обо всем этом по всей нагорной стране Иудейской.
  Все слышавшие положили это на сердце своем и говорили: что будет младенец сей? (Лк 1)
  
  Ну, а младенец, действительно, оказался с вывихом.
  Когда он подрос и едва встал на ножки, то заимел привычку убегать в степь.
  И постепенно так одичал, что совершенно стал чураться людей, не мылся и не чистил по ут-рам зубы.
  И одевался только в звериные шкуры.
  И вскоре сам стал, как зверь.
  С самого младенчества и до тридцати лет он целыми днями бегал по пустыне, ловил и ел куз-нечиков, разорял гнезда диких пчел и пугал ред-ких путников, оглашая окрестности дикими во-плями.
  Вы, наверное, слышали выражение: 'Глас вопиющего в пустыне'?
  Так вот это, как раз, именно про него!
  
  Ну, а что делать!
  Против генетики не попрешь! Мы с вами знаем, что поздние дети, в большинстве случаев, имеют отклонения от нормы, и чаще всего не в лучшую сторону.
  А уж от престарелых родителей, всю эту свою 'праведную' жизнь проходивших пред бо-гом, и по этой причине бывших всю свою жизнь неплодными, куда еще хуже!
  Уж что-что, а это медицинское наблюдение, в нашем правдивейшем из всех правдивейших 'кладезей вселенской истины', подтверждалось до сих пор абсолютно точно!
  И многажды, много раз.
  И мы с вами тоже, от примера к примеру, убеждались в этом не единожды.
  
  Тем не менее, мы и здесь не можем обойтись без замечания.
  Мы с вами читали в предыдущих главах, что левиты выходили на пенсию по льготной сетке, в пятьдесят лет.
  Захария все еще работал при храме, значит, ему еще не было пятидесяти!
  Так что, он был не таким уж 'престарелым', и его жена, надо полагать, тоже.
  И в их бездетности, скорее всего, была вино-вата не Елисавета, а сам Захария.
  И попадись ей какой-нибудь Гаврила, когда она была помоложе...
  
  Но это по-жизни, а в библии совсем другой принцип.
  В ней все должно быть подтасовано так, что-бы:
  а) было исполнено что-нибудь,
  б) когда-нибудь 'реченное',
  в) 'реченное' каким-нибудь 'пророком'.
  
  Кстати говоря, и родители той самой моло-денькой грешницы Марии, родственницы Елиса-веты, Иоаким и Анна, конечно, тоже были святые.
  И конечно же, тоже долгое время были бес-плодны, потому что тоже всю свою жизнь прохо-дили пред богом.
  Свое чадо, единственное и неповторимое, они родили только спустя пятьдесят лет супруже-ства!
  Но нас эти обстоятельства, уже сами по себе, наводят на невеселые размышления!
  Что же это за напасть такая на сынов Израи-левых?
  Это на земле-то обетованной!
  В Египте они плодились как тараканы, а тут - на тебе...
  Или Гора специально таких ущербных выби-рал, чтобы их родня потом к этим святым избран-никам не примазывалась и не досаждала беско-нечными просьбами?
  Знаете сами, как толпы верующих завалива-ют сейчас всех известных им святых молитвами о ниспослании им милостей божиих!
  
  
  
  
  
  Глава 2. Рождение Еммануила.
  
  Но вернемся к нашей будущей царской ма-маше.
  Уже пора, поскольку к этому времени она успела выйти замуж.
  И вот, прошли положенные природой меся-цы, после незабываемого свидания с напористым незнакомцем.
  И так случилось, что как раз в это время, со-всем некстати, цезарь Август затеял провести очередную перепись в своих владениях.
  Читатель наверняка знает, что земля, обето-ванная Горой сынам Израилевым, в те времена им же самим была отдана в аренду язычникам рим-лянам, вместе с его избранным народом.
  Конечно, у Августа были свои заботы и свои соображения на этот счет.
  Наступало новое летоисчисление, 'от рождества Христова', или 'Новая эра', как ее потом назовут.
  И к этому эпохальному событию надо было подготовиться как следует!
  В первую очередь - подсчитать налогопла-тельщиков, чтобы прикинуть свои будущие дохо-ды.
  Так что, это было некстати только нашим молодым, потому что Марии подошло время ро-жать.
  Молодым - это дань словесному штампу, по-тому что молодой была только Мария, ей даже паспорт не дали бы в наше время, не то, чтобы разрешить ей выйти замуж.
  
  А вот ее муж был в летах более, чем умуд-ренных, вдовец, да еще с кучей детей.
  Сколько их было, как ни странно, первоис-точник толком не знает.
  Хуже того, некоторые пересказчики перво-источника, особливо нечестивцы-католики, вся-чески навязывают нам идею, что все остальные дети у них были совместные!
  А наши святоотеческие попы, наоборот, нас клятвенно уверяют, что брак у Иосифа с Марией был, как это сейчас называют: фиктивный.
  И что сам Иосиф никогда не делал никаких положенных мужу поползновений!
  В смысле исполнения супружеских обязан-ностей....
  Больше того!
  Оказывается, он был приставлен к Марии ох-ранять ее девство!
  Причем, не только от себя, но и от других мужиков тоже, во веки веков!
  Так что, не то, чтобы иметь совместных де-тей, но даже удовольствия общения с мужчинами Марии больше никогда в жизни испытать не пришлось!
  
  Уже в этом, принципиальном вопросе видно, насколько расходятся в своих баснях про одного и того же бога 'святые лохотронщики'!
  
  Но тут мы скажем свое веское слово.
  Дудки!
  Нам это малоинтересно, да и не суть, как важно.
  В конце концов, супружеские обязанности - это семейное дело!
  Однако, как говорится: 'Платон мне друг, но истина дороже!'!
  А если не друг - тем более!
  Поэтому у нас свое мнение, подкрепленное участием нашего здравого НАИТИЯ.
  Иосиф был мужчина восточный, а в таком возрасте восточный мужчина может быть одинок, если только он вдовец.
  Он был плотником, и если 'волка ноги кор-мят', то и его, и его семью кормили не только его ноги, но и руки.
  И потому он все время был в отлучке - то кому-нибудь избу надо срубить, то кому-то забор поправить.
  А дети-сироты - дома одни!
  
  Естественно, без присмотра, естественно, вечно голодные, как стая волчат!
  И непрестанно рыскающие по окрестностям в поисках пропитания.
  Сердобольные соседи, уставшие от постоян-ных набегов на свои огороды, присмотрели и присоветовали ему молодую девицу, с виду скромную, набожную и благообразную.
  Они обручились, но уже только перед самым сочетанием Иосиф обнаружил, что его девица -уже давно не девица, а из молодых, да ранних!
  
  И уже имеет в чреве своем!
  
  Судите сами, как бы он это обнаружил, если бы не захотел исполнить свою супружескую обя-занность, не дожидаясь свадьбы?
  Иосиф страшно переживал свой позор, не спал ночи напролет...
  От недосыпу и тяжелых мыслей у него чуть было не зашел ум за разум!
  И он даже чуть было не лишился источника своего пропитания, когда по рассеянности от тя-желых дум чуть не отрубил себе пальцы топором, ваяя очередной нужник очередному клиенту.
  Он было решил тихо, без шума и пыли, от-править молоденькую блудницу к ее родителям...
  Однако стыд перед соседями, целыми днями голодные и без присмотра дети взяли верх, и он оставил ее при себе.
  Но и в постель к ней долгое время не ложил-ся...
  
  Однако, вернемся к началу новой эры.
  Если сейчас перепись проводится по месту постоянной регистрации, то в Иудее, по версии первоисточника, перепись проводилась по клано-вой принадлежности.
  Мы с вами уже читали в предыдущих главах, как Моисей подсчитывал своих агнцев в пред-вкушении блицкрига за 'землю обетованную'.
  Блиц тогда не получился, криг затянулся на тысячелетия, но традиция осталась.
  
  Все бы ничего, но безмозглое следование традициям, без учета реальных обстоятельств, свидетельствует лишь о безмозглости тех, кто в этих традициях упорствует.
  Пока агнцы кочевали по пустыне всем табо-ром, это было нетрудно.
  И оправдано.
  Но, когда они зажили по разным городкам и деревенькам на сравнительно немаленькой для пешего передвижения территории?
  Представьте себе, что для участия в очеред-ной переписи в нашей стране, всем нам пришлось бы ехать или идти в родной город или деревню нашего прадедушки!
  Слава тебе, что хоть эту традицию предков нас не заставляют соблюдать!
  
  Поскольку Иосиф был из рода Давида, он отправился с беременной женой из Назарета, де-ревеньки, где он жил, в уездный городишко Виф-леем.
  Естественно, пешком и естественно, недале-ко, всего-то сотни полторы километров.
  Естественно, по козьим тропам очень пере-сеченной местности, с очень неспокойным ланд-шафтом.
  
  Снять в отеле приличный номер не получи-лось: то ли все нары в отеле были заняты, то ли Иосиф пожадничал и решил сэкономить на ко-мандировочных...
  Портье, за полстоимости президентского но-мера, предложил место в своем хлеву.
  Там Мария и родила, и первой колыбелью новорожденного стали ясли.
  Вы никогда не задумывались, уважаемый чи-татель, почему именно так называется первое детское учреждение, с которого начинается при-общение вашего чада к общественной жизни?
  И в которое вы с таким трудом, и за такие бешеные бабки покупаете для него место?
  Прошло уже больше двух тысяч лет, а назва-ние и порядки остались теми же!
  
  Так случилось, как пишет один из евангели-стов, Лука, что где-то в этой стране, на каком-то поле, в это самое время, вокруг костра коротали за чайником чифиря ночную вахту несколько пас-тухов, охранявших свои стада.
  Стояла промозглая декабрьская ночь, с топ-ливом в степи, как всегда, напряженка, поэтому они, сведя свои отары вместе, вместе и грелись у общего костра.
  И вдруг их неторопливую беседу прервал ка-кой-то незнакомец, внезапно выскочивший из темноты, как черт из табакерки!
  Этот чужак назвался ангелом господним и начал слепить им в лицо своим фонарем.
  Пастухи поначалу струхнули, но 'ангел' приказал им не бояться и уведомил их, что в это самое время, когда они совершают тяжкий грех, гнусно предаваясь легким наркотикам, в некоем городе Вифлееме родился бог, который, когда вырастет, будет спасать их от чего ни будь.
  То есть, от всего.
  - Вы найдете его завернутым в пеленки, ле-жащим в яслях! - назвал он им точные приметы и точные координаты младенца.
  
  Однако пастухи уже опомнились, и уже хо-тели намять бока этому нахальному 'ангелу' и отобрать у него фонарь.
  Но 'ангелом' такой поворот событий был предусмотрен.
  И на пастухов, откуда ни возьмись, налетела уже целая банда таких же 'ангелов', с такими же фонарями, и принялась голосить 'а ля ансамбль Советской Армии' ораторию на тему: 'Славься!'
  Бог его знает, в чей адрес...
  Тут пастухи струхнули уже не на шутку!
  И когда ансамбль, допев последний куплет, строевым шагом растворился в темноте, они еще долго не могли опомниться.
  И молча сидели у своего потухающего кост-ра, испугано глядя друг на друга.
  
  ...В той стране были на поле пастухи, ко-торые содержали ночную стражу у стада сво-его.Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим.
  И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем лю-дям; ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь;
  И вот вам знак: вы найдете Младенца в пе-ленах, лежащего в яслях.
  И внезапно явилось с Ангелом многочислен-ное воинство небесное, славящее Бога и взываю-щее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в чело-веках благоволение!
  Когда Ангелы отошли от них на небо, пас-тухи сказали друг другу: пойдем в Вифлеем и по-смотрим, что там случилось... (Лк 2)
  
  Наконец, придя в себя и убедившись, что все остались целы и даже невредимы, пастухи посо-вещались и решили - на всякий случай и от греха подальше! - разыскать этого младенца.
  - Пойдем в Вифлеем, посмотрим, что там та-кое стряслось... - говорили они друг другу. - Кстати, а кто знает, где этот Вифлеем находится, в какой стороне?
  И в чьем хлеву искать эти ясли?
  Этот хлыщ нам ни адреса, ни фамилии хо-зяина не сказал!
  Или там на весь город один хлев?
  
  Оказалось, что никто из них никогда не слы-хал о таком городишке.
  - Ну, ничего, язык до Киева доведет! - реши-ли они и побросав свои стада и даже не затушив в костре угли, немедленно, не дожидаясь рассвета, отправились в путь.
  Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается!
  Поэтому, как и положено в сказке, пастухи сходу нашли и Вифлеем, и даже ясли, и все еще лежащего в них младенца.
  Да и Мария с Иосифом тоже специально за-держались на несколько дней, в ожидании этого события.
  Дома ждали дела и старшие дети, за простой в работе им никто не платил, а вот за постой в хлеву и за перемену соломы в яслях приходилось платить каждый день, регулярно и звонкой моне-той!
  Поэтому, пока Мария сидела с ребенком в хлеву, Иосиф сидел на корточках за околицей на перекрестке и справлялся у каждого прохожего, не он ли разыскивает их новорожденного бога.
  
  Наконец, когда группа озирающихся по сто-ронам путников сообщила, что они и есть те са-мые пастухи, Иосиф с облегчением вздохнул и поспешил провести их к объекту их путешествия.
  Экскурсантам смотреть было, в общем-то, и не на что.
  Обычный хлев, обычный ящик для сена, обычный, уакающий комочек живой плоти и обычные грязные пеленки, развешенные для про-сушки по всему сараю.
  Но пастухи, на всякий случай, поклонились младенцу, и не зная, что делать дальше, отправи-лись восвояси.
  
  ...Увидев же, рассказали о том, что было возвещено им о Младенце Сем.
  И все слышавшие дивились тому, что рас-сказывали им пастухи... (Лк 2)
  
  По пути они всем рассказывали о своем при-ключении, и все слышавшие их дивились их не-проходимой глупости.
  Они наглядно убедились в этом и сами, когда от брошенных ими стад они не нашли ни одного копыта!
  Надо полагать, 'ангелы' дожидались момен-та, когда простодушные пастухи пойдут искать господа!
  И сидели в засаде за ближайшим пригор-ком...
  
  Глупость этой байки понимали даже другие баснописцы, поэтому в других евангелиях ее нет, а есть она только в евангелии от Луки.
  Неужели он был самый глупый?
  Трудно сказать, потому что у других были свои байки, тоже нисколько не умнее...
  Но все христианские попы считают их вер-хом благочестивой премудрости!
  Нам придется эти басни перемежать, а чита-тель пусть сравнивает сам, которые из них глупее.
  
  
  Глава 3. Куда девался обрезок?
  
  По прошествии восьми дней от бога-младенца отрезали то, что отрезают в его честь у всех евреев.
  И назвали его Иисусом.
  А когда исполнились дни очищения их (то есть, мамы и дитяти) по закону Моисееву, его по-несли в Иерусалим, чтобы дать ему самому взят-ку: двух горлиц или двух голубиных птенцов.
  За него самого, и в его же храме.
  
  Мы чувствуем, что вы запутались, уважае-мый читатель?
  Поясняем.
  Как вы помните, избранники Горы делают мальчикам обрезание на восьмой день после рож-дения.
  И посвящают обрезок Горе.
  То есть, по православной догме, тому самому единосущному, который в трех лицах.
  Иисус, как вы уже поняли, как раз и был од-ним из этих трех единосущных.
  То есть, третьей частью того самого, некоего единого сущего, который существует в трех, от-дельных-нераздельных лицах, но с одним естест-вом на всех троих!
  Вот ему и отрезали от этого естества то, что ему же и посвятили.
  А потом понесли его в его же храм, чтобы посвятить его - ему же!
  И принести за это жертву ему же, в виде ни в чем не повинных птичек.
  Когда-то им же сотворенных.
  Ясно?
  
  Что, опять не поняли?
  О, господи!
  Неужели ты, и правда, создал нас по своему образу и подобию?
  Неужто и ты, тоже такой же непонятливый?
  Тогда почитаем первоисточник.
  
  А когда исполнились дни очищения их по за-кону Моисееву, принесли Его в Иерусалим, чтобы представить пред Господа, как предписано в за-коне Господнем, чтобы всякий младенец муже-ского пола, разверзающий ложесна, был посвящен Господу, и чтобы принести в жертву, по речен-ному в законе Господнем, две горлицы или двух птенцов голубиных. (Лк 2)
  
  Если кто-то опять не понял, зачем одну треть одного и того же надо было представлять, да еще и посвящать другой трети его же самого...
  Да еще убивать ради этого двух несчастных, ни в чем не повинных птичек...
  Нет, помочь таким мы бессильны!
  Если сам господь не смог толково вразумить это своим божьим откровением, то где уж нам, смертным...
  Лучше продолжим.
  
  И когда они со своим богом сделали все, что было положено проделать с ним, по его же собст-венному закону, они спокойно и без особых хло-пот и приключений вернулись в Галилею, в свой родной Назарет.
  И потом, в течении двенадцати лет, регуляр-но ходили с ним в Иерусалим на пасху.
  Но закрыть эту главу мы вынуждены еще одним загадочным и неразрешимым вопросом:
  
  - КУДА ДЕВАЛСЯ ОБРЕЗОК ИИСУСА?
  
  Есть 'пояс богородицы', есть миллионы 'щепок от креста животворящего', которым при-кончили Христа...
  Даже есть тряпка, которой, как говорят, при-крыли его труп...
  Каждый год христиане пьют его кровь и едят его плоть...
  Невсамделишные, конечно...
  Но где его НАСТОЯЩАЯ ПЛОТЬ?
  
  Нам известно о нескольких жалких попыт-ках, спустя много веков после т.н. рождества хри-стова, выдать чьи-то обрезки за истинную край-нюю плоть Иисуса.
  То они таинственно исчезали, то не менее таинственным образом обретались вновь...
  
  Но где же его НАСТОЯЩАЯ ПЛОТЬ?
  Если учесть, что с самого его зачатия, не го-воря уже о рождении, было доподлинно известно, что сей младенец - есть сын божий, царь иудей-ский, мессия?
  И прочая и прочая?
  Читаем первоисточник:
  
  ...Тогда был в Иерусалиме человек, именем Симеон.
  Он был муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева; и Дух Святый был на нем.
  Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа Господня.
  И пришел он по вдохновению в храм.
  И, когда родители принесли Младенца Иису-са, чтобы совершить над ним законный обряд, он взял Его на руки, благословил Бога и сказал:
  Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыко, по слову Твоему, с миром, ибо видели очи мои спасе-ние Твое, которое Ты уготовал пред лицеем всех народов...
  ...Тут же была также Анна пророчица, дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубо-кой старости...
  И она в то время, подойдя, славила Господа и говорила о Нем всем, ожидавшим избавления в Иерусалиме... (Лк 2)
  
  То есть, то, что младенец сей - не тварь под-заборная, а есть христос господний, знала не только Мария, но знали и все завсегдатаи храма!
  Тогда, почему же такая доподлинная РЕЛИ-КВИЯ, истинный кусочек ДЕЙСТВИТЕЛЬНОЙ плоти божией не был так свято сохранен?
  
  Больше того, нигде в 'писании' не сказано, что эта реликвия была отрезана от господа с по-добающим ей благоговением!
  И уж, тем более, нигде не сказано, что эта реликвия была положена в святая святых храма его владельца!
  Наравне, и даже выше той самой каменной конституции, ранее дарованной его старшей тре-тью Моисею?
  Напротив, в самом 'священном писании' нам преподносят это эпохальное событие, как со-вершенно обыденный, дежурный ритуал, как мы-тье рук перед обедом!
  И никакого почтения к 'славе его'!
  
  А вы представляете себе, какие бабки цер-ковь могла бы делать на этой потрясающей свя-тыне?
  Больше того!
  Из этой плоти, в наше-то время, можно было бы даже извлечь ДНК самого господа!
  И клонировать его, например, для замещения должностей его наместников на всей грешной земле!
  Всех этих Пап Римских, Патриархов всея Ру-си, Католикосов всех армян...
  И прочая, и прочая!
  
  Вы знаете, сколько времени и усилий тратят буддисты на поиски своего будущего, очередного по счету ламы?
  Они сначала вычитывают его приметы и вы-считывают его координаты по своим 'ученым' книгам, а потом выслеживают его в натуре и от-бирают его у его родителей любыми средствами.
  Во, где - детектива!
  Все писатели и читатели романов на мисти-чески-криминальные темы безутешно рыдают горькими слезами от зависти!
  
  А есть ли полная уверенность, что избран-ный претендент - он и есть очередное воплоще-ние вседержителя?
  Абсолютно никакой!
  И уж, тем более, нет абсолютно никакой уве-ренности в легитимности избрания всех этих хри-стианских пап и патриархов!
  Все отдано на откуп чисто человеческим страстям и предпочтениям.
  А мы с вами прекрасно знаем, что это за предпочтения, поелику всяк человек грешен от самого своего рождения!
  А к возрасту избирательного ценза на нем уже и клейма ставить негде!
  
  Для избрания папы, например, кворум епи-скопов запирают в специальном помещении и не дают им ни пить, ни есть, пока они не договорят-ся между собой, кто остаток дней своих будет но-сить шапку 'святого Петра'.
  
  А для избрания патриарха всея Руси никого никуда не запирают, зато кормят и поят от пуза!
  И в духе нынешней 'дерьмократии', прово-дят избирательную кампанию - со всеми атрибу-тами черного, белого и всех цветов радуги пиара - за нужного и против ненужных кандидатов!
  Так, что...
  
  А если клонировать в качестве претендентов Саму Первую Инстанцию? - вместо всех этих на-местников, заместителей и эрзац-заменителей?
  Тут-то, ведь, уже без дураков!
  Как говорится: 'плоть от плоти'!!!
  Вы представляете?!
  
  Хотя...
  Так-то, оно, может быть, и так...
  Но тут, опять же, главное: в чьих руках будет производство клонов!
  Ах, какие же, - ну, просто бешеные! - бабки можно было бы грести на продаже этих должно-стей!
  Ведь мы с вами хорошо знаем, что для этого совершенно не надо БЫТЬ, достаточно ИМЕТЬ на руках соответствующий сертификат, заверен-ный соответствующей организацией!
  Да-а-а...
  
  А ну, кто первый подхватит эту идею?
  Дарим задарма!
  
  
  
  
  
  
  Глава 4. Поклонение волхвов.
  
  А вот, что рассказывает Матфей, другой бас-нописец.
  Этот хотя и говорит, что народ называл Ии-суса пророком из Назарета, но ни о какой пере-писи, и ни о каком, связанном с ней походе в Вифлеем, и встрече с простодушными пастухами не рассказывает.
  Напротив, он утверждает, что Иисус родился и жил в родительском доме в самом Вифлееме, так что и ходить Иосифу никуда не было нужно.
  И ни в каких чужих яслях, никаких чужих блох и вшей новорожденному богу кормить не пришлось.
  Он кормил своих собственных блох и кло-пов, причем, в своей родимой постельке!
  И в доказательство этого Матфей приводит свою байку.
  И для доказательства своей правоты поясня-ет нам, что:
  
  '...все сие произошло, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, Дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя Ему Еммануил, что значит: с нами Бог.'
  
  Благочестивый Матфей имел в виду пророка Исайю и реченное им в (Ис 7).
  Эта ссылка, в этом (Ис 7), всего несколько слов, совершенно ни к чему не относящихся, ни к чему не привязанных и ничего не обещающих.
  Ни в контексте этой главы, ни в контексте других пророчеств этого самого Исайи.
  Но это как раз та самая муха, из которой впоследствии раздули целого слона - мыльный пузырь нынешнего христианства!
  
  Со ссылками на Исайю мы встретимся еще не раз.
  Невозможно не отметить, что постоянные ссылки всех богословов друг на друга так, что никогда не найдешь первого совравшего, и есть то, что называется у всех мошенников одинаково: 'круговой порукой'.
  А в религиях - реченное господом через про-роков.
  Так и с этой ссылкой: ведь 'речено' было: 'нарекут имя Ему Еммануил!'
  Тогда, почему же нарекли Иисусом?
  
  Кто из них и где соврал?
  Но по этому поводу ни у кого никаких во-просов!
  Ну, да ладно, бог с ними, с пророками.
  Если бы мы разбирались с каждой глупостью и с каждым ляпом, мы не одолели бы и тысячной доли нашего пути!
  Поэтому очередной раз махнем рукой и вер-немся к Матфею.
  А дальше Матфей пишет:
  
  'Когда же Иисус родился в Вифлееме Иу-дейском, пришли в Иерусалим Волхвы с востока и говорят: где родившийся царь Иудейский? Ибо мы видели звезду на востоке и пришли покло-ниться ему.' (Мф. 2)
  
  Матфей не приводит ни имен, ни даже коли-чества этих мудрецов-экскурсантов, прибывших поглазеть на божественного, царственного мла-денца.
  Но благодаря благочестивым изысканиям 'святых отцов' и скрупулезного изучения ими трещин на потолках и разводов грязи на стенах своих келий, мы знаем точно не только их число, но даже их имена!
  И даже больше!
  Оказывается, их было трое.
  И все они были правителями своих областей где-то далеко на Востоке, и славились своей уче-ностью и потомственными способностями к ма-гии.
  Совсем как нынешние 'потомственные' мо-шенники, что рекламируют себя в наших продаж-ных СМИ!
  
  Вот только из каких мест они прибыли, тре-щины не рассказали, а разводы на стенах никакой конкретной карты, даже контурной, не обозначи-ли.
  Поэтому 'святые отцы' до сих пор гадают, откуда эти мудрецы прибыли: то ли из Аравии, то ли из Персии, то ли уж совсем далекой Индии?
  Зато имена их знают точно.
  Одного их них звали Мельхиор. Это был уже старик, с большой седой бородой.
  Второго звали Гаспар. Это был еще молодой, но тоже весьма сведущий и в колдовстве, и в вол-хвовании маг и волшебник.
  Причем, 'святые отцы' утверждают, что он был вождем краснокожих.
  
  Нам представляется, что тут небольшая пу-таница.
  Ведь вождей краснокожих открыл Колумб в своем путешествии на запад, спустя полторы ты-сячи лет после путешествия волхвов!
  Может быть, это был представитель желтой расы и 'святые отцы' не совсем правильно ис-толковали его цвет из узоров плесени под своими подоконниками?
  А может быть, 'отцы' были дальтониками?
  
  Ну, что ж, это еще одна тема для диссерта-ции на степень доктора богословских наук.
  Рекомендуем всем тем, кто хочет оставить свое имя в анналах какой-нибудь истории!
  
  Третьим мудрецом был Валтасар. Он тоже не брил бороду, хотя она была у него и так совсем реденькая.
  Потому что это был негр.
  И родом он был, наверное, из Африки.
  Только откуда точно? Африка тоже не ма-ленькая!
  Но это см. выше, про докторскую степень.
  
  Так вот, эта троица, наблюдая из совершенно разных географических мест небо, якобы увидела одну и ту же звезду на востоке.
  Связавшись между собой по Астралу - так в те времена назывался Интернет - они пришли к единодушному выводу, что эта звезда означает именно то, что она означает.
  То есть, рождение нового бога.
  Они даже вычислили координаты местопо-ложения младенца по действовавшей тогда нави-гационной системе.
  Надо отметить, что это была весьма своеоб-разная система, не в пример американской Джи-ПиЭс или, тем более, какой-то там российской ГлоНаСС.
  По этой системе они определили, что звезда, которую они все трое видели на востоке, висела над местом, которое находилось от одного на за-паде, для другого - на севере.
  А для третьего, может быть, и вовсе на про-тивоположной стороне Земли.
  Мы затрудняемся сказать точно, на каком именно принципе работала эта система...
  Но предполагаем, что это была банальная система все того же библейского лохотрона, со-кращенно: 'БибЛоТрон'.
  К тому же, все они были магами, и у них на-верняка были дополнительные навигационные системы, вроде блюдец с кофейной гущей или стеклянных шариков на ниточке.
  А взамен географических карт - карты таро!
  А может быть, и еще проще: и негры, и крас-нокожие в те времена жили там же, где и Мель-хиор - на востоке, как и написано в евангелии?
  Может быть, даже были соседями, и по вече-рам ходили друг другу в гости 'забивать козла'!
  Потому что, сами понимаете, на западе от Иерусалима, чтобы видеть эту злополучную звез-ду на востоке, они жить никак не могли!
  Потому что там было Средиземное море.
  
  Поэтому только в 'священном писании', в этой 'кладези премудростей', они могли видеть звезду на востоке, висящую над местом, распо-ложенном от них на западе!
  
  Но нет, они никак не были соседями, потому что, собрав на скорую руку подарки, у кого и что было под этой скорой рукой, они двинулись в путь разновременно, чтобы прибыть к месту на-значения одновременно.
  Будь у них 'ДжиПиЭс', им бы не пришлось таскаться по всему Иерусалиму.
  Но у них были навигаторы БибЛоТрон, по-этому они попали в глупое положение, приставая к прохожим с дурацким вопросом: где находится место, где родился их иудейский царь?
  И чуть было не лишили весь мир третьей части его верховного божества, т.е. одного из лиц святой троицы!
  Потому что об этих расспросах, этой стран-ной, весьма подозрительной троицы, узнал не но-ворожденный, а действующий, и довольно зрело-го возраста царь Иудеи, по имени Ирод.
  А по прозвищу - Великий.
  Встревожившись, что объявился конкурент на его трон, он поднял за уши весь Иерусалим и в первую очередь всех первосвященников и книж-ников.
  И учинил им форменный допрос с пристра-стием.
  - Где должно родиться Христу? - гневно вопрошал он их.
  
  Те достали из запазух и стали лихорадочно листать свои замусоленные и затертые до дыр священные книги.
  И посовещавшись между собой, доложили ему следующее:
  - В Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: и ты, Вифлеем, земля Иудина, ни-чем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет вождь...(Мф 2)
  
  Но Ирод больше не понадеялся на своих придворных святых советников, так бездарно прошляпивших столь эпохальное событие.
  И решил действовать сам, с присущей ему великой хитростью и коварством.
  Он велел разыскать и пригласить в гости, живыми или мертвыми, самих волхвов.
  Когда царственных мудрецов с почестями, под конвоем, доставили во дворец, Ирод встретил их еще на пороге.
  И расплываясь в самой широкой улыбке, на какую только был способен, пригласил их отдох-нуть с дороги и откушать у него, чем бог послал.
  Понятно, что бог посылает таким людям не скупясь.
  
  Когда мудрецы разомлели от обилия послан-ного, к тому же щедро увлажненного дарами дра-гоценной лозы, Ирод легко выведал от них время появления звезды.
  Которое они, впрочем, и не собирались скрывать!
  Но хитрец на этом не остановился.
  - Коллеги! - сказал он им, в расчете на их полное невежество в географии. - Ваши авгу-стейшие величества!
  Из моих компетентных источников мне ста-ло известно, что искомый вами царь обретается в городе Вифлееме.
  Вот только не знаем, тот ли, который у нас тут, под боком, возле Иерусалима, или совсем другой, который около деревни Назарет?
  Возможно, ваш 'БибЛоТрон' маленько на-путал, с ним это бывает.
  Но тот Вифлеем тоже не так далеко отсюда, каких-нибудь полторы сотни километров.
  А если по прямой - так и меньше будет.
  Я, признаться, и сам собирался сходить к младенцу. Поклониться, скажем, или подарок ка-кой-никакой поднести...
  Как раз, с вами бы вместе и отправился!
  Но - дела, дела! И всё - государственные, и все - неотложные... Шапка Мономаха задавила вконец, дыхнуть некогда!
  Да вы меня сами понимаете, вы же - мои коллеги, все трое!
  Так вот, у меня просьба ко всем вам троим, не в службу, а в дружбу, как говорится.
  Раз уж вы приехали как раз по этому делу, вы разузнайте все доподлинно и найдите точный адрес этого венценосного младенца.
  А на обратном пути заедете ко мне, расска-жете, как и что, и где искать его.
  А я пока со своими делами разберусь...
  Потом и сам поеду, навещу его и воздам ему должное!
  
  Мудрецы, при всей своей библейской мудро-сти, не почуяли никакого подвоха.
  Напротив, спохватившись с подачи Ирода о непосредственной цели своего путешествия, и даже не доев и не допив посланное богом, они тут же поднялись из-за стола и заторопились в путь.
  Ирод велел собрать объедки и сложить им в их дорожные торбы.
  Потом проводил их до дверей и помахал им с крылечка платочком.
  
  Царственным волхвам не пришлось не толь-ко плутать, разыскивая неизвестный город в не-знакомой стране, но даже и расспрашивать дорогу у случайных прохожих!
  
  ...И се, звезда, которую они видели на вос-токе, шла перед ними, как наконец пришла и ос-тановилась над местом, где был Младенец.
  (Мф 2)
  
  То есть, та самая звезда, которую они видели в небе на востоке, спустилась с небес, встала на ножки, и непринужденно помахивая хвостиком, пошла перед ними, показывая дорогу на север.
  А может быть, все-таки, на юг?
  
  Черт их знает, этих баснописцев, куда в са-мом деле надо было этим несчастным волхвам направлять свои августейшие стопы!
  Если верить Луке, то на север, и довольно далеко.
  Если верить Матфею - то на юг, всего каких-нибудь несколько километров.
  
  В жизни тоже иногда попадаются такие при-дурки, любители подшутить над незнакомым с местностью человеком.
  Если их спросят, как пройти к такому-то месту - обязательно покажут совсем в другую сторону!
  Мы, умудренные таким опытом, советуем всегда спрашивать у нескольких разных людей и идти туда, куда советует большинство.
  Потому что таких идиотов, все-таки, мень-шинство!
  
  Но нашим землепроходцам-паломникам по-везло.
  Звезда читала евангелие от Матфея, а не от Луки, поэтому не повела их к черту на кулички, в задрипанную, богом забытую деревушку, в какой-то полуязыческой Галилее.
  Она привела их в город Вифлеем, прямо к дому, где лежал новорожденный царь, и повеси-лась на ближайшем столбе, заменив собой давно разбитый фонарь.
  И предсмертным жестом, хвостиком показа-ла на кнопку дверного звонка искомой квартиры.
  
  Однако, обрадованные владетельные мудре-цы осторожно, чтобы невзначай не разбудить или - упаси боже! - не перепугать насмерть божест-венного младенца, с благоговением, тихонечко поскребли ногтем по косяку...
  И вот, дверь им открывает - сам Иосиф!
  Иосиф, не задавая лишних вопросов, знаком показывает, что надо бы разуться.
  Затем привычно ведет их в детскую, и - на-конец-то! - они видят деву Марию, а на руках у нее - царственное дитя!
  Все трое падают ниц и совершают приличе-ствующие божественной стрелке ритуалы...
  Затем каждый полез в свою кубышку за при-везенными в дар сокровищами.
  
  Матфей, живший, как полагают, практически в начале эры, поставившей на уши весь мир из-за рождения этого младенца, не уточняет, что имен-но подарил каждый из них.
  Видимо, дух святой, благовествовавший ему и водивший его рукой при написании его еванге-лия, такие подробности ему не сообщил.
  
  Но монах Беда, живший в Англии восемьсот лет спустя, описал эти подробности так, как будто видел все своими собственными глазами.
  Оказывается, Мельхиор был не только самый старший из этой троицы, но и самый богатый, и самый щедрый.
  Он преподнес младенцу ларец, полный золо-та!
  Краснокожий Гаспар отложил в сторону свой томагавк, снял с плеч рюкзак, вытащил из него и поставил на пол около колыбельки плетеную из бересты и инкрустированную лесными улитками шкатулку с ладаном, ароматической смолой для курений.
  И сказал: хау!
  
  Ну, а негр порылся у себя в торбе и выложил на стол кулек со смирной, пахучей смолой, с не-запамятных времен применявшейся для бальза-мирования покойников.
  Золото, конечно, настоящий, царский пода-рок!
  Ладан - подарок хотя и нищенский, но, как говорится, дорого внимание... Да и в хозяйстве пригодится...
  Но преподнести младенцу препарат для бальзамирования???
  Уж лучше бы он сразу привез двухведерную банку с формалином!
  
  Иосиф на ладан и смирну, конечно, помор-щился, но вид золота его быстро успокоил, и он мысленно поблагодарил Матфея за то, что тот за-менил нищих пастухов на более состоятельных экскурсантов.
  
  Волхвы с дороги проголодались, но Иосиф с Марией, ожидаючи вельможных посетителей, здорово поиздержались.
  Ведь ходить на работу Иосифу теперь было некогда!
  И денег у них уже не было даже на хлеб, по-этому предложить гостям ничего не могли.
  Воспользоваться сразу же ларцом и бежать в соседний супермаркет - как то не совсем удобно!
  Поэтому Иосиф радушно предложил авгу-стейшим гостям идти отдыхать и почивать на се-новале.
  Но Мельхиор, как самый мудрый из всех, тактично раскрыл свой саквояж с объедками с царского стола, и предложил сначала подкрепить-ся, чем послал Ирод.
  Гаспар с Валтасаром тоже раскрыли свои торбы, и святое семейство в первый раз за много дней легло спать непривычно сытыми.
  
  Ох, не зря говорят: не к ночи будь помянут!
  Ночью волхвам приснился ангел и сказал, что Ирод замышляет против младенца что-то ужасное, и велел к нему на обратном пути не за-езжать, а расходиться по одному и разъезжаться по домам другими и разными дорогами.
  
  Поверили волхвы своим снам или нет, ска-зать трудно.
  Может быть, поверили, а может быть, на всякий случай, просто решили не ввязываться в дрязги и разборки чужих царствующих династий.
  И смыться втихаря, подобру-поздорову, что-бы не попасть под чужую горячую руку.
  
  Наутро они собрались, попрощались с мла-денцем и его семьей и ушли.
  А Иосифу ничего не сказали.
  
  
  
  
  
  
  Глава 5. Избиение младенцев.
  
  Раздосадованному на непутевых волхвов ан-гелу пришлось на следующую ночь сниться са-мому Иосифу и повелеть, чтобы тот взял пасынка и его мать и бежал с ними в Египет.
  И чтобы сидел там, пока его не позовут об-ратно, потому-де Ирод ищет крови новорожден-ного.
  
  Иосиф проснулся весь в холодном поту и долго лежал в темноте с широко открытыми гла-зами.
  И думал невеселую думу.
  О том, как судьба сыграла с ним дурную шутку.
  Сначала отняла у него жену, мать его детей.
  Потом подсунула ему эту молоденькую блудницу.
  Теперь, из-за ее сынка, его ждет еще целая куча неприятностей...
  
  За что взъелся на этот беспомощный комочек плоти всесильный Ирод - непонятно, но бежать надо!
  А это значит, что надо бросить на произвол судьбы дом, работу и, главное, всех старших де-тей!
  Родных детей!
  Без присмотра и без средств к существова-нию!
  
  Тут он вспомнил о ларце и немного воспрял духом: можно оставить им деньжат, перебьются как-нибудь, пока его не будет с ними...
  
  И тут его осенило: вот, в чем причина!
  Ирод позарился на мудрецовские дары!
  Они же говорили ему, что везут младенцу богатые подарки!
  А Ирод, говорят, жутко завистливый, жад-ный и коварный.
  И оставлять деньги дома бесполезно, все равно у детей отнимут, да еще из жизни изгла-дят!
  Нет уж, лучше вообще без вести исчезнуть, тогда с них и взятки гладки.
  
  Ах, Матфей, Матфей, какую же свинью ты мне подложил! А я еще рассыпался ему в благо-дарностях, что он нищих пастухов аннулировал и вместо них богатых волхвов подослал!
  Не зря говорят, что где большие деньги, там большие неприятности...
  А еще: жадность фраера сгубила...
  Уж лучше простые пастухи, но дома, чем с золотом, да на чужбине!
  Однако делать нечего, что сделано, то - сде-лано.
  А от золота надо просто избавиться!
  И если спросят, показать ладан и смирну: вот, мол, все, что подарили эти скупердяи!
  Пусть потом доказывают!
  Нет золота - нет проблем...
  И тогда бежать никуда не надо, останусь до-ма, с детьми!
  
  Иосиф схватил ларец, выбежал с ним на ули-цу и бросил его в яму для 'удобств во дворе'. Потом вернулся в дом, лег на свое место и облег-ченно уснул.
  Но спать ему в эту ночь так и не пришлось.
  Настырный ангел опять приснился ему снова и снова потребовал, чтобы Иосиф забрал жену и пасынка и срочно эмигрировал в Египет.
  
  - Но я же избавился от золота, теперь мла-денцу ничего не грозит!
  - Нет, дело не в золоте, - возразил ангел, - и бежать вам надо немедленно, прямо сейчас!
  - Но у меня же дети дома одни останутся, пропадут ведь, без меня! - попытался отказаться Иосиф.
  - Плевать на твоих детей!
  Да и на тебя самого тоже! И без тебя бы обошлись! - разъярился ангел. - Тут дела поваж-нее, и не твоего ума кочевряжиться!
  
  Да сбудется реченное Господом через проро-ка, который говорит: из Египта воззвал я сына моего! (Мф 2)
  
  Понял теперь, о чем речь?
  Так что, вставай, забирай свою деву и нашего бога и топай в Египет. И будь там, пока Ирод не помрет!
  Мы тебя вызовем, когда надо будет.
  А будешь брыкаться, да возникать всякий раз - у нас незаменимых людей нет!
  
  Иосиф проснулся еще более мокрый, чем в первый раз.
  Ни слова не говоря, растолкал жену и собрал нехитрый скарб.
  Стараясь не скрипеть дверью, вывел из со-седского сарая чужого осла, посадил на него жену с младенцем, на него же погрузил вещи и зашагал в Египет.
  
  Забегая вперед, заметим, что ларец Мель-хиора, видимо, так и остался покоиться в отхожей яме под слоем дерьма, потому что всю свою жизнь Иосиф пахал, как папа Карло, но семья его так и перебивалась с хлеба на воду и обратно...
  Искателям библейских сокровищ и реликвий стоило бы призадуматься!
  
  А что же Ирод?
  А Ирод, узнав, что волхвы, эти неверные и вероломные нечестивцы, кинули его, как послед-него лоха и смылись по домам, за пределы дося-гаемости Израиля, пришел в состояние буйной шизофрении.
  Он топал ногами, бил посуду и слуг и ругал-ся благим матом, поминая всех святых, просияв-ших над Израилем, и которых положено поми-нать в подобных обстоятельствах.
  И все из-за того, что не хватило ума послать за ними 'хвоста', понадеялся на халяву!
  А бесплатный сыр - в мышеловке!
  
  Выпустив лишний пар, Ирод призвал пред свои грозные очи начальника внутренних войск.
  И не вдаваясь в подробности, повелел ему выдвинуться со своим войском в город Вифлеем, выявить всех младенцев в возрасте до двух лет и, выражаясь языком Моисея, изгладить их из жиз-ни всех до единого.
  Начальник ВВ взял под козырек, сделал по-ворот 'налево кругом' и отправился выполнять поручение.
  
  Тогда сбылось реченное через пророка Иере-мию, который говорит: глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о де-тях своих и не хочет утешиться, ибо их нет.
  (Мф 2)
  
  Мы вынуждены повторяться, но в самой правдивейшей и самой божественной из всех книг, как мы с вами уже видели в предыдущих главах наших и не наших записок, тьма тьмущая всякого рода идиотизмов.
  И просто глупостей, и простодушного вра-нья и самых откровенных и отвратительных мерзоглупостей и мерзогадостей.
  Оно и понятно.
  И мы далеко не первые, кто на эти прелести обращал внимание широкой публики.
  Естественно, в число этой публики входили и входят 'святые отцы' тоже.
  Поэтому 'первоисточник', который мы с вами держим в руках - это он для нас с вами пер-воисточник.
  А на самом деле он уже давным-давно не яв-ляется таковым.
  Потому что уже тысячи лет люди тыкают пальцами в эти глупости, и тысячи лет церковь поправляет и корректирует текст где только мо-жет.
  Где-то что-то сглаживая, а где-то что-то об-ходя или замалчивая совсем.
  
  Но не так это просто!
  Потому что этот текст - догма, а изменить догму - это значит признать свое вранье.
  Это означает признаться, что эта писанина - совсем не 'божья правда' и совсем не 'божье от-кровение'.
  Это означает признаться в мошенничестве и вождении своей паствы за нос.
  И в итоге поставить крест на своих доходах!
  А кто захочет поставить на себе крест добро-вольно?
  
  Джордано Бруно 'святые отцы' сожгли на костре еще в 1600 году за то, что библейские бредни не сходятся с истинным положением ве-щей.
  Галилео Галилея замучили до полусмерти за то же самое, заставив в 1633 году отречься от своего учения, и отправили 'под домашний арест', фактически в ссылку.
  Но Галилей упрямо продолжал показывать своим мучителям фигу в кармане и говорить: 'А все-таки она - вертится!'
  
  Не зря говорят: против фактов не попрешь! И по любимому 'святыми отцами' выражению, все тайное когда-то все равно становится явным.
  В пику церковным мерзавцам оказалось, что Земля, и взаправду - вертится!
  Причем, не только вокруг своей оси, но еще и вокруг Солнца! Да еще и само Солнце, оказыва-ется, тоже не стоит на месте!
  Выходит, Джордано сожгли зазря ...
  
  Наука имеет дело с фактами, а факты - уп-рямая вещь!
  И церкви приходится с этим считаться.
  И приспосабливать свое вранье под эти фак-ты.
  А где-то, скрепя сердце и скрипя зубами признавать свою, то есть, 'божью' неправоту.
  Не прошло и каких-нибудь четырех сотен лет, как сам папа римский, по церковной кличке Иоанн Павел ?2, публично признал, что в случае с Джордано и Галилео церковь 'немного пере-борщила'.
  
  Ну, а непублично, втихаря, при переиздани-ях своего 'кладезя', попы меняют тексты 'откровений господних'.
  Хотя раньше их полагалось переписывать буква в букву!
  Евреи, например, при переписывании тек-стов даже считают эти буквы, чтобы, не дай бог, что-то где-то не упустить или, еще хуже, не при-бавить лишнее!
  Не зря в торговле излишек, при инвентариза-ции, всегда считается хуже недостачи.
  
  Вы представляете, сколько глупостей и кош-марного идиотизма содержали первоначальные тексты, если мы столько этого 'добра' сплошь и рядом находим уже в современных изданиях!
  Если эти записки увидят свет, со временем появятся и новые правки.
  Нас, может быть, на костре уже не сожгут, но воплей по поводу 'богохульства' нам не из-бежать.
  
  Что мы можем на это сказать?
  'На воре и шапка горит!'
   Богохульствуете-то вы, господа 'святые от-цы', навешивая собственное невежественное вра-нье на своего 'всезнающего и всемогущего'!
  В нашем 'первоисточнике' Матфей не при-водит число погибших детей.
  Но в православном календаре за 2011 год, в святках, 29 января по старому стилю отмечается как день: 'мучеников 14 000 младенцев, от Ирода в Вифлееме избиенных'.
  Как мы с вами убедились по жизнеописанию Моисеевских времен, господь вообще никогда не мелочился при кровавых расправах над правыми и виноватыми.
  И косил и своих, и чужих тысячами и десят-ками тысяч.
  
  Так что, 'явление Христа народу' евреям обошлось дорого и на этот раз.
  Жизненный путь 'Спасителя' начался с мас-сового 'избиения' его ровесников!
  Единственным утешением для нас с вами служит лишь то, что, как известно по гораздо бо-лее достоверным римским хроникам, царь Ирод Иудейский умер за четыре года до рождения библейского Христа!
  И описываемых в евангелиях событий.
  
  По расчетам Кеплера, 'рождественская' ко-мета появилась в 758 году от основания Рима, а по свидетельству иудейского историка Иосифа Флавия, царь Ирод умер в 750 году.
  То есть, даже за восемь лет до звезды, кото-рая привела волхвов и повисла над божественным ящиком для сена!
  
  Вот так!
  То у Луки безвестные пастухи и поход в Вифлеем, но ни слова про звезду, мудрецов и по-бег в Египет.
  То у Матфея ни слова про Гавриила, Елиса-вету и Назарет, но зато есть праздношатающаяся звезда, а давно съеденный червями царь Ирод принимает у себя волхвов и избивает тысячи младенцев.
  Боясь, что 'вновь родившийся Царь Иудей-ский' составит ему конкуренцию!
  Где?
  В гробу, что ли?
  
  Все та же моисеевская марганцовка...
  Как мелочь, как довесок, сюда можно приба-вить вопрос: почему же это глас, плач и рыдание и вопль великий слышны в какой-то Раме, а не в са-мом Вифлееме, где избивали младенцев?
  И рядом с которым как раз находится гроб-ница той самой Рахили, глас и вопль великий ко-торой слышен?
  И в которой Раме?
  В той, которая около Иерусалима, по другую сторону от Вифлеема?
  Или в той, которая недалеко от Назарета?
  
  Конечно, это мелочь, но...
  Даже, если отвлечься от этих мелочей, а принимать только суть...
  Что же, это за 'милостивый, милосердный бог, который есть Любовь', да еще с заглавной буквы, если он то и дело истребляет массы люби-мого, избранного им народа?
  Старый-то, папаша который, в свое время вообще все живое на земле утопил!
  И потом сколько еще покрошил, и своих и чужих!
  
  А этот, молодой - чем лучше?
  Не успел на свет народиться, а из-за него уже перебито четырнадцать тысяч других, ни в чем не повинных младенцев!
  Четырнадцать тысяч!
  За что?
  Забегая вперед - мы же понимаем, что биб-лейскую историю в общих чертах слышали все - напомним, как церковь вовсю слезоточит пастве 'страдания и муки' распятого на кресте Христа.
  
  Но Иисус-то был богом, и ему эти 'муки и страдания' были до фени - тьфу, плевка растереть не стоили!
  И он прекрасно знал, что не умрет, а живой и здоровый вознесется на небо, и как ни в чем не бывало, сядет одесную около своего папаши,!
  И оттуда станет наблюдать за людской глу-постью вокруг его инсинуации!
  
  Но скажите, почему никто и никогда не вспоминает о муках и страданиях многих тысяч ни в чем не повинных других детей, убитых из-за этого 'божественного младенца'?
  Почему не вспоминают о страданиях и муках матерей и отцов этих детей, на глазах которых мучили и убивали их детей?
  Еще раз спрашиваем: за что?
  И почему на страницах этого 'божьего от-кровения' не видно, а с церковных амвонов не слышно даже упоминаний о воплях и плаче вели-ком ни этих детей, ни их родителей?
  
  Церковники прекрасно понимают всю гнус-ность ситуации с массовым убийством невинных младенцев ради 'милостивого и милосердного'.
  Того, который 'есть Любовь!'
  Поэтому тихо, без шума и пыли, убрали из этой байки количество убитых детей.
  Они с удовольствием убрали бы из текста и сам факт убийства.
  Но убрать совсем его невозможно, иначе рухнет вся фабула сказки с бегством в Египет и 'страданий спасителя' за заблудшее человечест-во с самого раннего детства!
  И будет не к чему привязать пророчество то-го самого Исайи о том, что бог из Египта сына своего воззвал!
  С какой стати тогда, и с какого перепугу он бы там оказался?
  
  Вот поэтому из текста евангелий, где это из-биение связано непосредственно с Иисусом, его убрали, и перенесли в издания вроде упомянутого 'Православного календаря', где это избиение связывается непосредственно с Иродом.
   Вот поэтому они всячески переводят стрел-ки на Ирода, что якобы это Ирод младенцев убил, а несчастному сыну божьему из-за этого еще и на чужбину пришлось бежать.
  
  И напрасно, все равно эти потуги - чушь со-бачья!
  Чушь собачья хотя бы потому, что: 'ни один волос с головы ни у кого не падает без воли гос-подней'!
  И в его, именно господней воле было Ирода остановить и детей спасти!
  Но этот 'Спаситель' Ирода не остановил и детей не спас.
  И что же это означает?
  Это означает только одно: что дети были убиты именно по его, божьей воле!
  Причем, даже совершенно не важно, прин-ципиально не важно, сколько именно!
  Важно совсем другое.
  
  Убил-то он ни в чем не повинных младенцев именно для того, чтобы СПАСТИ СВОЮ СОБ-СТВЕННУЮ ЗАДНИЦУ!
  
  И для этого, в худших традициях подлых трусов и последних подлецов, подставил вместо себя других.
  А Иосифу, через своего ангела, повелел от-нести себя в Египет.
  И детей избивали из-за него, пока его задни-цу, для ее спасения, везли на ишаке в Египет!
  Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!
  Вот тебе, бабушка, и 'Спаситель' хренов!
  
  С другой стороны, если мы точно знаем, что Ирод умер за несколько лет до рождества христо-ва (с маленькой буквы! - это мы корректировщи-кам, на всякий случай, чтобы не исправляли!), значит, все-таки остановил господь Ирода, еще за несколько лет до побоища?
  Но тогда кто отдал этот приказ?
  Тогда почему 'святое писание' клевещет на Ирода?
  А может быть, и вообще никакого побоища не было?
  Тогда 'святые' лжесвидетели клевещут вдвойне, возводя напраслину на невиновного че-ловека за не имевшее места преступление!
  Да еще и клевещут, и богохульствуют на своего собственного бога!
  
  Вот такие пироги!
  Хоть круть-верть, хоть верть-круть, а куда ни кинь - везде клин!
  Пироги-то, все равно кислые!
  
  По смерти же Ирода, - се ангел господень во сне является Иосифу в Египте и говорит: встань, возьми младенца и матерь его и иди в землю Израилеву, ибо умерли искавшие души младенца.
  Он встал, взял младенца и матерь его и пришел в землю Израилеву.
  Услышав же, что Архелай царствует в Иу-дее вместо Ирода, отца своего, убоялся туда идти; но, получив во сне откровение, пошел в пределы Галилейские и, придя, поселился в городе, называемом Назарет, да сбудется реченное через пророков, что он Назореем наречется. (Мф.2)
  
  Нет уж, теперь мы точно знаем, что Иосиф здесь совершенно не при чем.
  Со времени 'избиения младенцев' прошло всего около года!
  И это сам 'Спаситель' продолжал бояться за собственную задницу!
  И на этот раз он боялся не сына Ирода, Ар-хелая, потому что в Галилее тогда тоже правил сын того самого Ирода Великого, Ирод Антипа.
  
  На этот раз 'Спаситель' боялся мести РО-ДИТЕЛЕЙ убиенных им детей!
  Причину побоища знали все, и вычислить действительного виновника не составило бы ни-какого труда.
  Вот он, через своего ангела, и перенаправил Иосифа подальше, в полуязыческую Галилею, под предлогом, что надо было оправдать 'речен-ное через пророков'.
  
  Так кому же из этих баснописцев верить?
  Луке, который говорит, что Мария с родите-лями всю жизнь жила в Назарете, и с мужем жила там же?
  И ни в какой Египет, окромя Вифлеема и Ие-русалима, никогда в жизни никаких туров не де-лала?
  Или Матфею, который только что поведал нам, что святое семейство жило в Вифлееме и по-селилось в Назарете только вернувшись из Егип-та?
  Ну, наше мнение вы, уважаемый читатель, знаете, ваше дело - составить свое.
  
  
  Глава 6. Поход в Иерусалим.
  
  На время оставим Матфея и посмотрим, что нам рассказывает Лука.
  А у Луки 'СС', т.е. 'святая семейка', спо-койно и без бед, и без особых хлопот, и совер-шенно не помышляя ни о каком Египте, продол-жает жить в своей деревеньке Назарет.
  И продолжает каждый божий год ходить в Иерусалим на празднование пасхи.
  
  Надо отметить отменное здоровье тогдашних жителей Палестины!
  Чтобы снабдить крашеными яйцами и сдоб-ной выпечкой дежурного попа, с его прихлебате-лями, нынешняя паства ленится доехать даже до ближайшей церквушки!
  А вот, в те времена...
  Назарет расположен в полутора сотнях ки-лометров от Иерусалима, но сходить туда и об-ратно, да еще по весьма пересеченной местности, примерно за тем же самым для них было раз плюнуть!
  Хотя плевались они от досады, наверняка, не один раз, а всю дорогу, особенно Иосиф.
  Кормить-то всю семью приходилось ему од-ному!
  И он крутился, как белка в колесе, целыми днями без продыху.
  А тут тащиться надо, черт-те куда, да потом обратно!
  Туда и обратно - сколько времени и денег потеряешь?
  Да домой придешь - ноги гудят еще не-сколько дней, пока отлежишься...
  И так три раза в год, по закону Моисееву!
  
  Но Иисусу такие походы нравились все больше.
  Иосиф все пытался натаскивать его по сво-ему ремеслу, как и его сводных братьев, но у Ии-суса ни к топору, ни к рубанку не было ни ма-лейшего желания.
  Не то, что прилежания!
  Он видел, как ломается за копейку отчим, но семья так и не вылезает из нищеты, несмотря на помощь подросших сыновей.
  И видел, как лоснится святая братия, не уда-рив в своей жизни палец о палец.
  Однако сыты и пьяны каждый божий день, и бабки звенят в каждом кармане!
  А трудов-то - хорошо подвешенный язык, да умение читать по 'святым' книгам.
  
  Кто-то может сказать, что он был господь и эту работу знал лучше других!
  Может быть...
  Может быть, именно поэтому пер из него этот трудно скрываемый профессионализм?
  Мы гадать не будем.
  По крайней мере, сам первоисточник уверя-ет, что тяга к 'священному' словоблудию про-явилась у него с весьма раннего возраста.
  
  И вот однажды 'СС', отметив в очередной раз в Иерусалиме пасхальный праздник, возвра-щалась домой в общей толпе галилеян.
  Народу было много, многие были знакомы друг с другом, многие были близкие и дальние родственники друг другу.
  Так что, поговорить было с кем, а уж о чем всегда находилось, поскольку ни проводного, ни беспроводного радио тогда еще не изобрели.
  Как и телевизора.
  Все новости передавались тогда вживую, по 'сарафанному' радио.
  И никаких телешоу, как вы сами догадывае-тесь, никаких не было тоже.
  Люди развлекали друг друга сами!
  
  За увлеченной приемо-передачей информа-ции и обсуждением всех животрепещущих про-блем и сплетен, ни Иосиф, ни Мария не хватились своего божественного дитяти до самого вечера.
  На ночной привал путники остановились в привычном месте, и привычно стали готовить се-бе на кострах 'Завтрак туриста'.
  И когда стали ставить семейные палатки с надувными матрацами, они, наконец, обнаружили пропажу.
  Иисус и раньше был со странностями, высо-комерно чурался сводных братьев и сестер, да и самих родителей жаловал все меньше и меньше.
  Ему исполнилось уже двенадцать лет, и они думали, что он идет в какой-то своей компании...
  
  Уже двенадцать, или еще только двенадцать?
  Уже!
  Потому что только в нашем обществе роди-тели считают, что двенадцать - это еще возраст сопливого детства!
  И все еще продолжают считать его таковым, даже когда у их чада отрастают усы, как у коман-дарма Буденного.
  И с неподдельным изумлением обнаружива-ют, что их чадо уже взрослое, когда оно приводит домой своего мужа или жену.
  Или выкидывает какое-нибудь коленце по-круче, утверждая свою самость.
  Это в лучшем случае.
  Хуже, когда незамужняя дочь приносит им в модной сумке свою последнюю, но уже живую куклу, а на сына из милиции приносят постанов-ление на арест.
  
  В описываемые, да еще и в не столь отдален-ные от нас времена, в этом возрасте люди уже были готовы 'выходить в люди' и зарабатывать себе на жизнь сами.
  Няню Александра Сергеевича выдали замуж в тринадцать лет, правда, не от хорошей жизни.
  Зато Сашка Македонский встал во главе сво-ей непобедимой армии в восемнадцать лет.
  Аркашка Голиков, больше известный под именем Аркадий Гайдар, махал шашкой, коман-дуя полком, в шестнадцать лет.
  
  Кстати, если кто-то почему-то этого не знает, это дед того самого, 'великого реформатора', Егора Гайдара, сподвижника всем известного на-шего пьяницы и народопродавца!
  Если его дед махал шашкой, 'чтобы заводы рабочим, а землю крестьянам отдать', то его внук помог тому самому, который пьяница, все это у народа снова отобрать и раздать кучке своих со-бутыльников.
  Уж очень хотелось тоже войти в историю?
  Практически все, кого сейчас называют оли-гархами, члены гайдаровского правительства.
  
  Но мы опять отвлеклись.
  Нас, как и вас, тоже больше интересует наша с вами еще живая история, чем чужая и, в общем-то, никому не нужная история давно отжившего свой век, навязанного нам вселенского лохотрона.
  Ну, что делать?
  Этот лохотрон все еще действует!
  И действует против нас с вами!
  А без прошлого не бывает настоящего, как без сегодняшнего не будет завтрашнего.
  Чтобы быть уверенным в будущем, надо быть умницей в настоящем.
  Но для этого желательно хоть чуть-чуть раз-бираться в прошлом.
  История никого не учит потому, что никто не хочет учиться.
  Причем, на чужих ошибках!
  И большинство предпочитает разбивать и свой и чужие лбы, делая свои собственные...
  Такова уж, натура человеческая!
  По крайней мере, пока, на сей момент...
  
  Мария подняла крик.
  Иосиф, со своими старшими детьми, обошел весь лагерь, каждый костер, каждую палатку.
  Никто из них не сомкнул глаз всю ночь до утра, но Иисуса так и не нашли.
  
  Наутро Иосиф с Марией отправили старших детей домой с остальной назаретской компанией, а сами вернулись назад, в Иерусалим.
  Битых три дня они обходили полицейские участки, обзванивали больницы, ходили на опо-знавания в морги.
  Все тщетно, Иисуса нигде не было, ни живо-го, ни мертвого.
  Наконец, Мария решила, что, раз бог дал, значит, бог и взял ее божественное дите обратно.
  И забрал его живым на небо.
  И они отправились в храм, поставить свечку за его душу.
  Каково же было их удивление, когда они увидели его там!
  ... сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушающие его диви-лись разуму и ответам его. (Лк 2)
  
  Мария не знала, плакать или плясать ей от радости, что ее сын жив и даже вполне здоров.
  У них с Иосифом хватило такта не устраи-вать ему взбучку прямо в храме.
  Но когда они вышли и отошли от храма на приличествующее сохранению богобоязненности расстояние, Мария закатила своему непутевому богу увесистую затрещину.
  
  - Ты что это, паскудник, сделал с нами?
  Мы с отцом твоим с ног сбились, искали тебя повсюду столько времени! Я чуть с горя не умер-ла, думала, тебя уже и в живых нет!
  А он, видите ли, в храме сидит, умственность свою показывает!
  - А вам-то, что за дело? На что вам искать меня понадобилось?
  Вы что, не знаете, что мне надо быть в том, что принадлежит отцу моему!?
  - Какому отцу? Что ты мелешь? Отец твой - Иосиф, и ему мастерская плотницкая принадле-жит!
  И ты там должен быть!
  И работать, отцу помогать, а не шляться, где попало, и языком трепать!
  Мы тянемся изо всех сил, сами с хлеба на воду перебиваемся, братья твои отцу во всем по-могают!
  Смотрите-ка - его кормят, поят и одевают, бездельника, а он хоть бы раз спасибо родителям сказал!
  Еще и грубит матери!
  
  ...И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник.
  Когда же, по окончании дней праздника, воз-вращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими.
  Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми и, не найдя Его, возвратились в Иерусалим, ища Его.
  
  Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашиваю-щего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его.
  И, увидев Его, удивились; и Матерь Его ска-зала Ему: Чадо! Что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя.
  Он сказал им: зачем было вам искать Меня? Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?
  Но они не поняли сказанных Им слов.
  И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них.
  И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. (Лк 2)
  
  Иосиф, как и подобает отчиму, дипломатич-но молчал, но Иисус хотел было огрызнуться еще.
  Однако рассерженная Мария наладила бу-дущему царю иудейскому еще один подзатыль-ник.
  - Марш домой, лодырь несчастный!
  Глаза бы мои на тебя не глядели! От всех со-седей уже стыдно за тебя!
  Двенадцать лет уже, а дома от тебя никакой пользы, только языком молотить!
  Выучился, прости господи, на собак брехать!
  
  Некоторое время они шли молча, Иисус впе-реди, а Мария с Иосифом сзади.
  И каждый думал о своем.
  Мария поначалу часто вспоминала свое при-ключение с Гаврилой, особенно, когда Иосиф срывал на ней характер и жизненные неудачи, припоминая ей досвадебное 'имение в чреве от духа святого'.
  В эти горькие минуты ей грело сердце обе-щание Гаврилы, что ее 'приз божественной ло-тереи' вырастет и станет царем иудейским, а она - царицей небесной.
  Первые годы она лелеяла это чувство и на-зывала Иисуса не иначе, как 'прИнцем иудей-ским'.
  Естественно, когда Иосифа не было поблизо-сти.
  
  Но время шло, мальчишка рос, и чем дальше, тем больше отбивался от рук.
  Иосиф же старился, тянуть семейный воз ему становилось все труднее и труднее, поэтому се-мейные неурядицы и жизненные тяготы все росли и становились все тяжелее.
  А царские перспективы для Марии станови-лись все призрачнее.
  И она все чаще срывала свое разочарование на этом недотепе, болтуне и лодыре, и все чаще и все язвительнее именовала его 'прЫнцем иудей-ским'.
  Естественно, когда Иосифа не было поблизо-сти.
  
  Вот и сейчас, после трех дней нервотрепки и переживаний, да еще откровенной грубости этого 'прЫнца иудейского', все в душе у ней кипело и бурлило!
  И двух подзатыльников ему ей было мало.
  И поскольку бог любит троицу, она догнала Иисуса и отпустила ему еще одну затрещину.
  Выпустив пар, Мария немного успокоилась, но происшедшее еще одним, тяжелым камнем легло ей на сердце.
  
  Иисус же, получив вполне земной урок, на время умерил свой небесный пыл.
  Однако, внешне проявляя покорность и по-слушание, затаился в ожидании лучших времен.
  
  Двенадцать лет - трудный возраст!
  И для самих детей, и для их родителей.
  И в наши времена не легче было и во время оно тоже!
  Чадо перестает быть дитем, но для взросло-сти еще нет ни ума, ни жизненного опыта.
  А родители катастрофически теряют преж-нюю власть над ним.
  Потому что, каков бы ни был их обществен-ный вес и авторитет в обществе, их чада перепол-няют собственные амбиции!
  И собственная, гипертрофированная, юно-шеская самоуверенность.
  
  Этот феномен сам по себе интересен чрезвы-чайно, и очень жаль, что разбирать его здесь, сколько-нибудь подробнее, не место и не совсем в тему.
  В качестве информации к размышлению можно только сказать, что, по всей видимости, авантюрность и дерзание молодого поколения - в хорошем смысле этого слова - присущи всему животному миру.
  Мы можем предположить, что это качество - главное условие поведенческой эволюции.
  Да и всей эволюции в целом.
  Потому что, чем больше поведение животно-го запрограммировано врожденными инстинкта-ми, тем труднее ему приспособиться к 'нештат-ным ситуациям'.
  Соответственно, и выживаемость хуже, и ареал распространения этого вида уже.
  И наоборот!
  
  В этом аспекте человек уникален.
  У хомо сапиенса практически отсутствуют поведенческие инстинкты, поэтому он самый обучаемый и самый самообучающийся вид жи-вотного мира Земли.
  Равных, по этим качествам, нам нет никого даже близко.
  
  Отсюда наша беспримерная универсальность и приспособляемость практически к любым усло-виям существования.
  Отсюда наша всеядность, отсюда безгранич-ный ареал нашего обитания.
  Отсюда и беспримерная численность людей!
  Читатель может сам рассудить, насколько эти качества идут вразрез с тухлыми религиозны-ми догмами.
  Тем более, основанными не на реалиях сего-дняшнего дня, а на допотопном невежестве.
  
  Кто-то может опять вспомнить про объеди-няющую роль религии.
  А мы опят, напомним таким о судьбе много-миллионного государства ацтеков, разгромленно-го кучкой испанцев.
  Или о судьбе тех же германцев, впятеро пре-восходивших силы римлян.
  Но не ставших драться с Марием по 'совету' своих богов!
  И те и другие были не просто 'объединены'.
  Они были повязаны по рукам и ногам, все вместе, своими нелепыми догмами!
  И все это 'объединение' окончилось пе-чально в обоих случаях.
  Весь ход истории, в том числе и нашей соб-ственной страны, ясно показывает, что любое 'объединение' под фальшивыми 'святынями' и фальшивыми 'ценностями' неизменно приводит к краху.
  
  У фашистов тоже были свои, 'объединяю-щие' их 'ценности' и 'святыни'.
  До какой степени невежества надо довести народ, если приходится напоминать, чем это 'объединение' обернулось для человечества!
  К сожалению, не у всех хватает мужества, совести, да и просто ума, чтобы от этого невеже-ства отказаться.
  Что делать!
  Как сказал один, умный человек: 'в нашем обществе, даже самой большой правде трудно одолеть даже самую маленькую ложь, если эта ложь устраивает многих'.
  И это тоже поведенческий феномен, прису-щий только человеку!
  В этом отношении любой таракан намного практичнее нас!
  
  Больше того!
  Мы бы напомнили этим 'объединителям'- невеждам, слова их собственного господа, Иисуса Христа:
  
  - Думаете ли вы, что я пришел дать мир на земле?
  Нет! говорю вам, но - разделение; ибо от-ныне пятеро в одном доме станут разделяться!
  Трое против двух, и двое против трех: отец против сына, и сын против отца, мать против дочери и дочь против матери!
  Свекровь против невестки своей и невестка против свекрови своей! (Лк 12)
  
  Куда уж ясней?
  Вот это у нас в стране сейчас и происходит!
  
  Наверняка теми тремя подзатыльниками, за грубость и дерзость к родителям, дело не ограни-чилось, и наставляющие на путь истинный затре-щины будущий 'господь' получал регулярно.
  Потому что ни один евангелист никаких баек о последующих восемнадцати годах не приводит.
  
  Видимо, нечего рассказывать.
  Либо просто стыдно!
  
  
  
  
  
  
  Глава 7. 'Глас вопиющего в пустыне'.
  
  О жизни его кузена, Иоанна, бегавшего по пустыне за кузнечиками, за тот же период сведе-ний тоже нет никаких.
  Видимо, все это время, кроме рутинной лов-ли этих попрыгунчиков, с коленками назад, этот великовозрастный недоросль тоже ничем не за-нимался.
  Но плоды из семян, посеянных Гаврилой и в том и в другом, зрели, наливались и ждали своего часа.
  И созрели у обоих к концу третьего десятка лет их жизни.
  Естественно, первым проклюнулся Иоанн, как-никак, он был на полгода старше!
  Как-то раз, отдыхая от беготни за акридами и переваривая очередной улов этой стрекочущей и скачущей братии, он заснул под кустом верб-люжьей колючки.
  Тем, кто не знает, поясним, что тени от этой колючки не больше, чем от развесистой клюквы, но ничего больше поблизости все равно не было, а он уже привык обходиться малым.
  Однако, привычка - привычкой, но сон на палящем солнышке чреват плавлением мозгов.
  Даже при их полном отсутствии!
  
  И спартанцу Иоанну приснился кошмар в виде глагола господнего.
  - Послушай-ка, Иване, глас ты мой любимый вопиющего в пустыне!
  Ты читал труды моего пророка Исайи? Нет?
  Ах, да! Я совсем запамятовал, ты ведь у нас темнота неграмотная...
  В школу не ходил, по пустыне этой, с мало-летства, так и пробегал...
  Какое уж, там - ученье...
  Да, вообще-то, и правильно! Зато так и ос-тался нищим духом, а мне по сердцу как раз та-кие!
  А что этот Исайя понаписал, я тебе и так расскажу, наизусть, если не перепутаю.
  Так вот, слушай:
  
  ...приготовьте путь господу, - это мне, зна-чит, - прямыми сделайте стези ему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся и неровные пути сделаются гладкими; и узрит всякая плоть спасение божие... (Лк 3)
  
  По-моему, кажись так, ничего не перепутал!
  - А по-моему, нет, господи, ты что-то напу-тал, и здорово! - возразил во сне Иоанн. - На кой черт тебе дороги ровнять, горы раскапывать, да овраги закапывать?
  Ты, что, ходить по ним собрался?
  Ты же господь, на фига тебе пешком ходить, ты же и так, куда захошь - попадешь, не сходя с места!
  - Э, Ванюша, сам-то я куда хошь попаду, это ты правильно заметил. В том то и дело, что не сам я пойду, по этим дорогам...
  Вернее, пойду, конечно, я, но... Как бы тебе это объяснить...
  Ну, я - только не совсем, чтобы - я, а только третья часть моя...
  Ой, да ты не поймешь все равно!
  Люди поумней, да пообразованней тебя не поймут!
  А с твоей-то, нищей умом головкой, в эту га-лиматью и вообще соваться нечего!
  В общем, так: вникать тебе ни во что не надо, просто скажи, берешься али нет?
  
  - Ох, ты, какой прыткий! Берешься, али - не берешься! Ты хоть и господь, а я всю жизнь дурак дураком, но тоже, не совсем дубина стоеросовая!
  Ты сам-то хоть представляешь себе, каково это лопатой, да кайлом махать, такую прорву са-перных работ провернуть?
  Тут не то, что стройбата, никакой стройар-мии не хватит!
  А я, так, вообще, за всю жизнь камня на ка-мень ни разу не поставил! И не собираюсь...
  Не-а, я на это дело не подписываюсь!
  - Ванька, не валяй дурака! Никакой лопаты в руки брать не придется.
  Языком будешь работать!
  Ты, вот, всю жизнь здесь по пустыне бега-ешь, вопишь чушь несусветную.
  Люди уже и внимания на тебя не обращают, привыкли.
  А теперь хватит тебе тут сусликов пугать, и в пустыне тебе тоже хватит околачиваться.
  Иди теперь на Иордан и поливай прохожих водой!
  Раньше они на тебя ругались, а после душа, на такой-то жаре, тебе еще и спасибо говорить будут!
  А ты им, между делом, еще и мозги пропола-скивай: бойтесь, мол, скоро хозяин с лопатой придет, гумно чистить будет!
  Я, мол, вам только мозги парю, да водичкой поливаю, а после меня придет мужик покруче!
  Я, мол, ему даже шнурки на ботинках развя-зывать не возьмусь!
  Уж, он-то, мол, вас святым духом, да огнем поливать будет!
  Ну, и все такое, и в том же духе! Мели, что хошь, любую байду, лишь бы пострашнее.
  У тебя - получится! У кого поумнее - не по-лучится, а у тебя - в самый раз!
  Людям, ведь - что?
  Чем непонятнее, тем страшнее, а чем страш-нее, тем доходчивее!
  Тем более, если дурак говорит, значит, сам придумать не мог, значит - господь надоумил!
  Впрочем, это тоже не твоего ума дело...
  Ну, так, что - берешься? Работенка непыль-ная, сам понимаешь - в речке сидеть, да ваньку валять!
  
  - О, ваньку валять, это по мне! Всю жизнь, об этом только и мечтаю!
  А что значит: спасение божие, которое вся-кая плоть узреть должна?
  - Ой, да это я и сам не знаю... Да, мало ли, что там про меня эти жулики напишут! У них, у всех, головы такие же, не крепче твоей.
  Ну, так, как? Берешься?
  - Берусь, берусь, по мне работенка! Мне - что бы ни делать, лишь бы ни черта ничего не де-лать!
  
  Проснулся Иоанн с больной головой, но те-перь он твердо знал, чем заняться, вместо опо-стылевших кузнечиков.
  И чтобы освежить напеченную солнцем го-лову, не теряя времени, побежал к Иордану.
  Он нашел где-то дырявый тазик, и теперь обосновался у брода, переправы через Иордан.
  
  ...Порождения ехиднины! - кричал он про-хожим. - Кто внушил вам бежать от будущего гнева? Сотворите же достойные плоды покая-ния и не думайте говорить о себе: отец у нас Ав-раам, ибо говорю вам, что бог может из камней сих воздвигнуть детей Аврааму.
  Уже и секира при корне дерев лежит: всякое древо, не приносящее доброго плода, срубают и бросают в огонь!
  
  - Ты чего это тут развыступался? - огрыза-лись ему в ответ. - Ты, что, Христос, что ли?
  На эти выпады Иоанн отвечал, выплескивая на обидчика тазик воды и заученной тирадой:
  
  ...я крещу вас водою, но идет сильнейший меня, у которого я недостоин развязать ремень обуви; он будет крестить вас духом святым и огнем!
  Лопата его в руке его, и он очистит гумно свое, и соберет пшеницу в житницу свою, а со-лому сожжет огнем неугасимым! (Лк 3)
  
  Поначалу не знающие его люди шарахались от него, но ушаты воды на голову в жаркий день, как-никак приятнее, чем ручьи пота под рубаш-кой!
  А к его безумным выкрикам скоро опять все привыкли, как к чириканью воробьев.
  
  При тогдашней скудости информации и пол-ном отсутствии индустрии развлечений, не в пример нынешним, новость о появлении прежне-го придурка на новом месте, да еще с новым, на этот раз водным аттракционом, быстро облетела всю Иудею.
  И народ потянулся на Иордан.
  Некоторые даже нарочно делали крюк, что-бы поглазеть на халявное зрелище.
  А многие даже принимали в этом самое ак-тивное участие, с удовольствием подставляя на-печенные солнцем головы и пропотевшие спины под ушаты воды Иванушки-дурачка.
  
  Другие, более серьезные и степенные, смот-рели на выходки перезрелого отрока издали, и постояв на бережку, уходили прочь, качая голо-вами и крутя пальцами у виска.
  
  
  
  
  
  
  Глава 8. Благословление птичкой.
  
  Иисус, в отличие от своего непутевого род-ственника, под руководством отчима и рукопри-кладством матери, все же освоил азы плотницко-го ремесла.
  И к тридцати годам даже мог делать неслож-ную работу.
  И вот, как-то раз, возвращаясь домой от оче-редного клиента и с кислой миной таща на себе опостылевший ящик с плотницким инструмен-том, он попал на очередное представление своего многоюродного кузена.
  И тоже решил немного освежиться.
  
  ...Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился, отверзлось небо, и дух святый нисшел на него в телесном виде, как го-лубь, и был глас с небес, глаголющий: ты сын мой возлюбленный; в тебе мое благоволение! (Лк 3)
  
  Самое странное в этой истории, конечно, не голубь, вылетевший из открывшейся форточки в небесах, и даже не глас, глаголавший из этой форточки!
  Странно то, что из многочисленных присут-ствовавших при этом судьбоносном событии лю-дей, абсолютно никто из них ничегошеньки тако-го не заметил!
  Ничего не видел и ничего не слышал!
  По крайней мере, ни один баснописец даже не рискнул описать реакцию зрителей на это эпо-хальное, в своей сакральности явление!
  
  Больше того, если доведется, рассмотрите знаменитую картину: 'Явление Христа народу' Александра Иванова.
  Группа одетых, полу- и полностью раздетых людей на бережку, принявших или собирающихся принять водные процедуры.
  И подъезжающие к ним двое римских всад-ников.
  И некто поодаль, видимо, изображающий Иисуса.
  
  Но вы не увидите тут ни голубя, ни форточ-ки!
  И вы не увидите ни одного лица, смотрящего в сторону Иисуса!
  А на переднем плане какой-то идиот, в жару вырядившийся в звериные шкуры.
  
  Можно, конечно, предположить, что это и есть тот самый Ванька-дурачок.
  Но, тогда, почему он одетый и без тазика?
  Как бы он в таком виде макал людей в воду?
  Да еще стоит на шухере и показывает рукой на подъезжающих римлян, видимо, предупреждая народ, чтобы попридержал языки!
  Так что, никакой форточки, никакого гласа и никакого голубя.
  И никакого Ваньки-крестителя!
  
  Мы подозреваем, что все дело было гораздо проще.
  И прозаичнее!
  Просто какой-то голубь, пролетая мимо, капнул Иисусу на голову...
  Отсюда понятно, почему никто ничего не за-метил!
  Именно потому, что такое событие может заметить только сам помеченный!
  
  Но с подачи 'святой книги', кое-кто до сих пор считает плевок голубя, из противоположной от клюва стороны, добрым знамением!
  Скорее всего, так считают только завистни-ки, которых еще не оплевали.
  И нам было бы очень интересно понаблю-дать их реакцию на этот судьбоносный знак, ко-гда он для них состоится!
  
  А вот, сами птицы думают об этом совер-шенно иначе.
  Многие из них используют это, как оружие, особенно виды со стайным гнездованием.
  И буквально 'заплевывают' непрошеного гостя, вторгшегося на их территорию!
  Так что, если вдруг вас 'осенит' птичка не-бесная, не спешите воспринимать это, как божие благословение.
  Реальнее всего, что этой птичке вы почему-то просто не понравились!
  
  А вот, что ничуточки не странное в этой ис-тории, так это то, что Иисус, жутко раздосадо-ванный птичкой, бросил свой ящик в речку и ушел далеко в степь...
  От досады он не помнил сам, сколько време-ни и ходил, и сидел и лежал там, один...
  И думал, думал...
  
  А когда оторвался от своих дум, понял, что забрел слишком далеко и заблудился.
  И теперь стал думать о том, куда, в какую сторону надо идти, чтобы найти дорогу назад.
  
  Писание-то, святое, он знал уже почти наи-зусть, но религия учит искать только дорогу к бо-гу, но никак не к людям!
  Поэтому, сколько он ни метался то в одну, то в другую сторону, только заплутался окончатель-но.
  Наши 'святые' сказочники пишут, что ски-тался от там целых сорок дней.
  Врут, конечно, как всегда, гораздо меньше.
  Всего лишь до тех пор, пока проголодался не на шутку, и пока с голодухи, а еще больше от жажды у него не начались галлюцинации.
  В бреду ему привиделся даже сам Диавол.
  
  ...И сказал ему Диавол: если ты сын божий, то вели этому камню сделаться хлебом!
  
  Но Иисус и в бреду не забыл заученного!
  - Нет, дорогой, я читал в одной святой книж-ке, там написано, что не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом божиим.
  
  - Ишь, ты, грамотный какой! Читал, видите ли, он! А ну-ка, пойдем со мной...
  И потащил Диавол Иисуса на высокую гору.
  И давай показывать ему оттуда все царства вселенной во мгновение времени.
  И пообещал:
  
  - Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если ты поклонишься мне, то все будет твое.
  
   Но Иисус опять вспомнил строчки из подхо-дящего текста и сказал:
  - отойди от меня, сатана; написано: госпо-ду богу твоему поклоняйся, и ему одному служи.
  
  - Нет, ты только глянь на него, какой начи-танный! - не отставал Диавол. - Ну, ладно, я тоже кое-что читал, когда-то...
  И повел его в Иерусалим, и поставил его на крыле храма, и сказал ему: если ты сын божий, бросься отсюда вниз, ибо написано: ангелам сво-им заповедает о тебе сохранить тебя; и на руках понесут тебя, да не преткнешься о камень ногою твоею.
  Иисус сказал ему в ответ: сказано: не иску-шай господа бога твоего.
  И, окончив все искушение, диавол отошел от него до времени. (Лк 4)
  
  Ну, что тут сказать?
  Если Иисус был просто человек, то его начи-танность и хитрость выручили его и спасли от козней Диавола.
  Но 'святые мошенники' преподносят его нам как вселенского бога!
  В таком случае, просто смешно читать про то, что этого 'всемогущего бога', или хотя бы его третью часть, таскают туда-сюда, как тряпичную куклу!
  Да еще обещают ему 'власть над всеми цар-ствами'...
  А над чем же тогда он властвовал, черт бы их всех побрал, своей божественной властью, этот вседержитель?
  
  Как-то давно мы слыхали шутливую песенку про Ходжу Насретдина.
  За давностью лет, к сожалению, полностью привести ее слова мы не можем.
  А сюжет таков.
  Ходжа Насретдин пришел как-то в гости к мулле, очень толстому и очень жадному.
  По восточному гостеприимству, гостя надо обязательно усадить за дастархан и угостить.
  Естественно, самое лучшее угощение - плов.
  
  Подали, как водится, полный ляган аромат-ного, дымящегося плова.
  Но тут, как назло, что-то отвлекло Насретди-на, мы не помним, что именно.
  Может быть, заревел его ишак, и он вышел его проведать - не важно.
  Только, когда он вернулся к плову, ляган был пуст!
  А хозяин принялся извиняться перед гостем и показывать на кота: я, мол, тоже выходил, а в это время весь плов сожрал этот котяра!
  
  Находчивости Ходже Насретдину было ни-когда не занимать, у него всегда все было под ру-кой.
  Он поймал кота, вытащил из своей торбы ве-сы и взвесил усатого обвиняемого.
  
  Кот был весом ровно восемь фунтов,
  Ровно столько весом был и плов!
  Что-то тут не сходится как будто?
  И сказал Ходжа, нахмурив бровь:
  - Если это плов, то где же кошка?
  Если это кошка, где же плов?
  
  Так, кто же был Иисус? Бог или человек?
  Похоже, без Ходжи Насретдина нам не разо-браться!
  Но уж, Сатана-то, наверняка знал точно!
  
  Наконец, после долгих скитаний, голодный, с пересохшим ртом и почти высохшими от жаж-ды мозгами, Иисус опять попал в цивилизован-ный мир.
  Как - это тоже неважно.
  Сам ли он набрел на какого-нибудь пастуха, или кто-то нашел его, изможденного и едва ды-шавшего на ладан, для понимания дальнейших событий это уже не имеет никакого значения.
  
  Потому что, согласитесь, искушать бога Са-тана бы не стал, и не стал бы предлагать ему все царства во вселенной, которую бог вроде бы сам же и создал.
  И которая вроде бы ему же и принадлежит?
  Да еще и взамен - чего?
  Всего-то! - поклона в ножки!
  И конечно же, не стал бы предлагать ему прыгнуть с какой-то крыши.
  До такой глупости могли додуматься только безмозглые попы!
  Ведь, этот бог с самых, что ни на есть, высо-чайших небес, запросто сходит и обратно восхо-дит, когда захочет!
  Что ему какая-то крыша?
  Больше того!
  Мы думаем, что бог и сам не позволил бы таскать себя полтора месяца по пустыне, да по горам!
  Да голодного, да без капли воды!
  
  Представьте себя на его месте!
  Вы бы позволили таскать себя туда-сюда, как Тузик тряпку?
  А свой отказ стали бы аргументировать только тем, что кто-то из жалких, презренных, созданных вами же людишек, что-то там и где-то там написал?
  Мы бы, например, на его месте, запросто по-слали бы своего обидчика туда, куда положено посылать в таких случаях!
  И вы наверняка тоже!
  Или у кого-то есть еще более радикальный вариант?
  
  Нет, таким умственно бездарным попы при-думали своего бога - явно по своему собственно-му образу и подобию!
  Помните, как некий старец Симеон, у Луки, благословил Бога...
  А вот теперь, какой-то полудикий придурок, всю жизнь пугавший сусликов, оглашая пустыню своими воплями, крестит его, поливая водой из дырявого тазика...
  
  Что это за 'господь' такой, которого благо-словляют и крестят люди, а дьявол таскает по го-рам, да по крышам?
  
  Лежа у себя дома в каморке, и приходя в себя после своего неожиданного приключения, Иисус перебирал в памяти обрывки своих галлюци-наций, и все чаще возвращался и склонялся к сво-ей давнишней мысли.
  И засел за книги.
  Конечно же, 'святые'!
  Потому что ни в то время, ни много позже, другим просто не положено было быть.
  И еще потому, что никакие другие его не ин-тересовали.
  
  Природные способности, плюс жгучее жела-ние занять место в жизни покомфортнее, работая не руками и даже не локтями, а языком, сделали свое дело.
  Вскоре он настолько поднаторел в толкова-нии священных текстов, что даже стал помалень-ку затыкать рты своим полуграмотным оппонен-там-профессионалам в синагоге своей деревни.
  
  Нам однажды представилась возможность понаблюдать нечто, очень похожее.
  Как-то давно, еще в брежневские времена, мы коротали время в зале ожидания какого-то во-кзала.
  Рядом сидела группа молодых людей, то ли семинаристов, то ли сектантов, поскольку среди них были и девушки.
  Разговор между ними шел на богословские темы.
  Среди них явно выделялся юноша, по всей видимости, лучше других помнивший 'священ-ные' тексты наизусть.
  Он легко перебивал любого собеседника, даже если тот мыслил логически точно, но при этом не совсем точно цитировал какой-то текст.
  И перебивал не логикой, не ясностью ума и знанием вопроса, а именно точным цитированием этого текста, только и всего!
  Но все послушно замолкали, едва он откры-вал рот.
  
  Впрочем, зачем приводить 'преданья стари-ны глубокой'!
  Посмотрите какое-нибудь 'ток-шоу' с уча-стием какой-нибудь рясы, с крестом на брюхе.
  И посмотрите, как какие-нибудь интеллек-туалы, в своих областях знаний, с пеной у рта рвут глотки, не слушая и перебивая друг друга!
  И стараются сразить друг друга каждый сво-ей логикой и глубиной своей эрудиции так, что даже ведущий не может их разнять!
  Единственное способ приостановить бу-шующие страсти - дать слово рясе!
  И посмотрите, как эти интеллектуалы, все враз, послушно замолкают!
  
  Пусть эта ряса совершеннейший профан по теме разговора.
  И пусть все, что он может озвучить, это ка-кая-нибудь цитата из какого-нибудь пророка.
  Интеллектуалы же, как правило, никогда не держали в руках ни одной 'святой книги', и аб-солютное невежество в этой сфере заставляет их закрывать свои рты еще быстрее, чем тех моло-дых сектантов!
  
  Почему так происходит, читатель пусть по-думает сам.
  Но именно на этом, чисто человеческом фе-номене, и зиждется поповский 'авторитет'!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 9. Неудачный дебют.
  
  Время шло.
  Сарафанное радио передавало по цепочке 'уста-уши-уста-уши' слухи о появлении нового краснобая все шире и шире.
  Каждое новое ухо и каждые новые уста этой цепочки, как водится, слышали по-своему и пере-давали услышанное тоже по-своему.
  По этой причине каждый слух, сделав круг, как правило, возвращается к своему источнику в совершенно неузнаваемом виде.
  И чаще всего воспринимается уже, как со-вершенно новая информация.
  
  Больше того!
  Чаще всего, возвращается только оценка ин-формации, впечатление о ней рассказчика.
  А подробности и тонкости содержания, как правило, размываются, растворяются в чужих словах, мутируют в промежуточных головах и потому бесследно теряются по дороге.
  А черт-то, как раз, сидит именно в деталях!
  В итоге, получается 'слышали звон, да не знают, откуда он'.
  Это и есть то, что сейчас называется 'обще-ственное мнение'.
  
  И вот, однажды, Иисус решился сделать пер-вый шаг.
  Придя в субботу в синагогу Назарета, он встал на место для чтения.
  Ему подали книгу пророка Исайи.
  Он быстро перелистал ее, нашел нужное ме-сто, и указывая пальцем в потолок, начал декла-мировать, не глядя в книгу.
  
  ...Дух Господень на Мне;- тут он показал пальцем на себя, - ибо Он - тут он опять указал на потолок, - помазал Меня - опять палец на себя, - благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпускать из-мученных на свободу, проповедовать лето Гос-подне благоприятное...
  
  Возвысив голос на последней фразе, он за-крыл книгу, поднял ее над головой и украдкой обвел глазами присутствующих, ловя произве-денное на них впечатление.
  Потом отдал книгу служителю и скромнень-ко сел на свое место, внутренне сжавшись в ожи-дании их реакции.
  
  Те, кто слушал его, сначала опешили от не-ожиданности.
  Потом слышавшие ткнули в бок тех, кто спал и не слышал, и продолжал невозмутимо преда-ваться своему занятию.
  И теперь уже все в синагоге не спали, а смотрели на него, не зная, что им делать и какой еще дерзости ожидать от этого нахала.
  
  Иисус поднял голову.
  - Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами!
  И он опять указал пальцем на потолок.
  Но народ уже начал приходить в себя.
  
  - Да не Иосифа ли плотника это сын? - стали шушукаться кругом. - Не слишком ли много этот нечестивец на себя берет?
  
  - Конечно, вы скажете мне присловье: врач! Исцели самого себя; сделай и здесь, в твоем оте-честве то, что, как мы слышали, было в Капер-науме. - сразу уловил недоверие Иисус. - Истин-но говорю вам: никакой пророк не принимается в своем отечестве.
  Поистине говорю вам: много вдов было в Израиле во дни Илии, когда заключено было небо три года и шесть месяцев, так что сделался большой голод по всей земле, и ни к одной не был послан Илия, а только ко вдове в Сарепту Сидон-скую...
  
  И обводя уже встревоженным взглядом за-кипающую толпу, и стараясь сохранять спокойст-вие, продолжил:
  Много также было прокаженных в Израиле при пророке Елисее, и ни один из них не очистил-ся, кроме Неемана Сириянина...
  
  Но договорить ему не дали.
  ...Услышав это, все в синагоге исполнились ярости и, встав, выгнали его вон из города и по-вели на вершину горы, на которой их город был построен, чтобы свергнуть его; но он, пройдя посреди них, удалился. (Лк 4)
  
  - Что он такое болтает?
  - Знаем мы эти сказки, про эти 'чудеса'!
  - Какие там, чудеса? Одной-единственной старухе кусок хлеба подали, когда весь народ с голоду дохнул!
  - А Нееман этот, никакой не прокаженный был, он в доле был, с Елисеем-мошенником!
  - Да и этот такой же, что, мы его не знаем, что ли?
  - Знаем, знаем, это точно Иосифа-плотника сын, лодырь и пустозвон!
  - Да никакой он ему не сын, это байстрюк его жены, Машки! Она еще 'царем иудейским' его обзывает, когда ругается...
  - И - что? - этот байстрюк теперь нам в про-роки набивается?
  - Намять бока этому нахалу, 'царю иудей-скому'!
  - Камнями побить, за богохульство!
  Иисус лихорадочно искал выход из ситуа-ции, но выхода не было.
  Тогда он принял смиреннейшую позу и ни на угрозы, ни на плевки не отвечал, зная, что любой ответ лишь озлобит толпу.
  И тогда за его голову никто не даст и поло-вины ломаной лепты...
  Народ выволок его из синагоги, и дальней-шую его судьбу стали решать уже на свежем воз-духе.
  После долгих споров решили кончить дело без пролития крови и постановили сбросить его с обрыва, на краю деревни.
  
  По дороге все продолжали оживленно обсу-ждать случившееся и продолжали жарко спорить о достойном способе воздаяния возмутителю спо-койствия.
  На шум стали сбегаться другие жители, тол-па росла, и скоро уже большая часть ее спраши-вала друг у друга о причине переполоха.
  Сам возмутитель шел тихо, не дергаясь.
  Поэтому его обвинители, будучи уверены, что ему некуда деться, сначала перестали его держать.
  А потом, за взаимными жаркими спорами, и вовсе перестали обращать на него внимание.
  
  Иисус потихоньку, мало-помалу, стал отста-вать, постепенно переместился в хвост толпы и затесался среди не в курсе дела вновь присоеди-нявшихся любопытствующих.
  А затем и вовсе, улучив момент, юркнул за угол.
  Так закончилось 'первое предъявление себя народу', едва не ставшее для Иисуса последним.
  Как знать, может быть, история человечества пошла бы совсем другим путем, сбрось его толпа с обрыва?
  Вряд ли, потому что любая история пишется всегда постфактум, тем более, любая выдуманная.
  Потому-то и говорят, что история не знает сослагательного наклонения!
  Потому-то и грибы ни у кого во рту не рас-тут.
  
  Домой, естественно, он уже больше не вер-нулся.
  Поначалу, Иисус, выпав из поля зрения тол-пы, рванул без оглядки, куда глаза глядят.
  И держал максимальную скорость, пока род-ной кишлак не скрылся за холмами.
  Убедившись, что погони за ним нет, он пе-решел на шаг, а потом и вовсе сел, чтобы пере-дохнуть и перевести дух.
  Солнце клонилось к закату, и он решил, что на ночь глядя искать в степи его не станут, но с утра могут пуститься в погоню. Поэтому ему сле-дует, используя фору, смыться, как можно по-дальше уже сегодня.
  Встал вопрос: куда?
  Идти в сторону центра, в сторону Иерусали-ма, чтобы затеряться среди массы народа?
  Нет, это только на первый взгляд лучшее решение, поэтому искать его там будут в первую очередь.
  Нет, идти в центр опасно.
  Это все равно, как совать голову в львиную пасть.
  Сарафанное радио работает не хуже беспро-водного, а ловить богохульника - занятие не только почетное, но и увлекательное!
  И охотников найдется немало, только брось клич.
  Если потом вдруг придется прорываться за пределы Иудеи, по населенной местности это бу-дет слишком рискованно, практически невозмож-но.
  Значит, идти надо поближе к окраине, в са-мую глушь, уже сейчас.
  А там видно будет.
  Да и жить на что?
  Плотник я до сих пор никудышный, молот-ком по гвоздю только два раза из пяти попадаю...
  К тому же, с собой нет ни денег, ни даже куска лепешки, а под ложечкой сосать уже начи-нает!
  Нет, лучше всего идти надо на Генисарет-ское озеро.
  Во-первых, там, с рыбаками, от людских глаз подальше, а во-вторых, первое время у них же можно и подхарчиться, где на халяву, а где и за помощь.
  В-третьих, где-то в писании, кажется, опять у пророка Исайи, что-то обещано этой глухомани, какое-то знамение...
  Что же там сказано, дай бог памяти...
  Ага, вот!
  
   ...Прежнее время умалило землю Завулонову и землю Неффалимову; но последующее возвели-чит приморский путь, Заиорданскую страну, Га-лилею языческую.
  Народ, ходящий во тьме, увидит свет вели-кий; на живущих в стране тени смертной свет воссияет...
  
  Кажется, так!
  Ничего там особенного в этом речении нет, и ничего шибко хорошего Исайя им не обещает...
  Но для меня фишка в том, что они в 'писа-нии' упомянуты и свет им обещан!
  Вот и пойду, и воссияю им там, дикарям этим!
  И он зашагал на северо-восток.
  Прошагав весь вечер, пока было еще светло, и весь следующий день, и сделав продолжитель-ный привал только в середине дня, чтобы отдох-нуть и соснуть несколько часов, к вечеру сле-дующего дня он вышел на берег Генисаретского озера.
  Недалеко от места, где он вышел, стоял ша-лаш, с треногой и котелком, висящим над кост-рищем, а невдалеке от берега чернела рыбацкая лодка.
  Он походил по берегу и собрал немного дров для костра, а потом прилег на горке рядом с ша-лашом, решив дожидаться, когда рыбаки вернутся с уловом.
  Хорошо подвешенный язык Иисуса и заго-товленные дрова понравились рыбакам, они на-кормили беглеца, и он остался у них ночевать.
  Наутро, позавтракав остатками от вчерашней ухи, рыбаки занялись своими делами, а Иисус от-правился дальше.
  На север, вдоль берега озера.
  
  Дорогой он все обдумывал свой неудачный дебют и пришел к правильному выводу.
  Нельзя работать в одиночку!
  Нужны подельники.
  Он вспомнил выкрик одного из своих обид-чиков, в Назаретской синагоге: у Елисея был че-ловек, который был с ним в доле и который помог разыграть 'чудо' исцеления.
  - Да, 'чудеса' нужны, одними словами народ не уболтаешь и авторитет не заработаешь. Евреи ничему не поверят, пока не пощупают.
  А я сразу начал им в чудесах отказывать: и при том пророке не было, и при другом...
  А кому ты нужен, такой пророк, без чудес-то?
  И начинать надо не сразу, в лоб, как я, дурак, начал в Назарете, и сразу потянул одеяло на себя.
  Нет, надо сначала говорить то, что людям понравится, то, чего они ждут!
  Сначала играть на их стороне, на их мелком тщеславии и тешить им самолюбие.
  И уже потом, когда начнут в рот загляды-вать, только тогда закрепить это каким-нибудь 'чудом'.
  Да-да! Сразу - никакого 'чуда', это проти-вопоказано!
  Люди поначалу все в штыки принимают, а скептиков слишком много, враз расколют.
  Вот именно, сначала людей надо охмурить, влезть в доверие, подготовить почву!
  А уже потом на уши любую лапшу вешать.
  
  Но и затягивать с 'чудесами' тоже нельзя, соловья баснями не накормишь.
  - Ох, как подельник нужен, нужен по-дель-ник!! - даже вслух простонал Иисус. - Но где, где же взять его!
  Кого попало не возьмешь, нужен человек умелый, артист.
  И надежный, не трепло!
  
  
  
  
  Глава 10. Капернаум. Первое чудо.
  
  По дороге Иисус останавливался в каждой деревушке, в каждом кишлаке, в каждом ауле и в каждом кибуце.
  Не пропускал ни одной рыбацкой артели (само собой!) и ни одной тунеядствующей шайки бродяг и попрошаек.
  И вел с ними разговоры 'за жизнь', прощу-пывая, кто, как и чем дышит, и выступая перед любой аудиторией со своими душеспасительны-ми лекциями.
  Репетировал на них старые, виденные и слышанные им ранее приемы, опробовал на них свои находки, и тем самым натаскивался на из-бранное им ремесло, оттачивая и совершенствуя мастерство богословского словоблудия.
  
  По дороге нашел Иисус и своего первого по-дельника.
  Это был один из компании праздношатаю-щихся бездельников, промышлявший на пропи-тание тем, что разыгрывал из себя юродивого.
  Такие попрошайки-мошенники были во все времена, у многих народов.
  Но в разных количествах, в зависимости от отношения к ним.
  В нашей стране сейчас таковых немного.
  По улицам, базарам и вокзалам они теперь не ходят, эти злачные места надежно оккупированы цыганами.
  Сейчас юродивые-халявщики, по большей части, остались только в церквях и около.
  А также в Госдуме.
  
  Те, что сидят на паперти храмов, с пропиты-ми лицами и протянутыми руками, пробавляются тем, что просят у прохожих копеечку.
  Те, что сидят в самих храмах, с благообраз-ными лицами и выставленными на брюхе напоказ крестами, процветают на том, что торгуют хри-стовой верой оптом и в розницу.
  
  Те, что сидят в Госдуме, с нахальными лица-ми, и занимают, подчас, довольно высокие долж-ности, руки не протягивают.
  Не так давно зеленые радужные 'копеечки' им приносили налом и валом, коробками из-под ксероксов.
  Теперь это делается более цивилизовано, че-рез банковские счета, карманные фирмы и други-ми, не менее красивыми и не менее эффективны-ми способами.
  
  И вот, пришли они в Капернаум, в самой се-верной части Генисаретского озера.
  Иисус ходил по городку, присматриваясь к населению, заговаривал с людьми, слушал город-ские новости, сплетни и слухи.
  А в субботу пришел в синагогу и выступил с небольшой, но весьма впечатляющей пропове-дью.
  Он не назидал присутствующим, что они должны и что они не должны делать, по закону Моисея.
  Он говорил об их нуждах, о тяжести налогов, о притеснениях со стороны власть имущих, при-водил примеры из их собственной жизни, по-черпнутые из его собственных разговоров с ними же, на улицах городка.
  И о том, как господь крайне недоволен, что народ его влачит такое жалкое существование!
  
  Такая речь не могла не понравиться слуша-телям, и все с нетерпением ждали следующей субботы.
  А Иисус продолжал ходить по улицам, и те-перь люди с большей охотой разговаривали с ним, и кое-кто даже поверял ему свое наболев-шее.
  
  И что весьма немаловажно - в его-то поло-жении! - стали помаленьку подкармливать его.
  Ну, а как же!
  Нигде и никто, ни в одной благой вести не говорит, на что же жила в это время, эта третья часть божественного триличества?
  Не духом же святым питалась!
  То есть, своей же собственной, третьей сущ-ностью!
  Моисей - и тот кормил свой народ манной небесной, а один раз - даже цыплятами с неба.
  Сам, правда, пробавлялся жареными бараш-ками...
  Но народ-то - кормил!
  Иногда...
  А наши благовествователи, скупердяи, про жрачку молчат, как воды в рот набрали!
  
  Оно, конечно: не хлебом единым...
  Но, если у тебя в желудке один только дух святой, долго не протянешь!
  А мы не можем допустить такое безбожное отношение евангелистов к своему господу, и счи-таем своим долгом подкрепить божий дух чем-то, более материальным.
  Иначе до Голгофы ему не добраться...
  
  Четыре-пять деревушек, гордо именуемых в евангелиях 'городами', вот и весь 'мир' Иисуса в ту пору.
  Иногда он забирался подальше, в соседние области, к язычникам, но там не имел никакого успеха.
  Там у всех, на каждом холме, у каждого при-дорожного камня был свой бог.
  Люди там смотрели на него как на опасного придурка, и 'он летел туда, где принимают'.
  И принимали!
  Немало примеров мы видим и в наше время, и в нашем собственном, казалось бы образован-ном обществе.
  Всегда найдется десяток-другой, а то и го-раздо больше 'озабоченных' недоумков, пригод-ных для охмурения 'божьим' словом, ласковым, участливым обхождением и обещанием всех благ царствия небесного в скором будущем.
  Стоит только поверить воистину невесть от-куда взявшемуся 'мессии', свидетельствующему о самом себе от имени отца своего небесного!
  
  Например, бывший милиционер 'Виссари-он', ташкентский 'маг и волшебник' Грабовой...
  А сто лет назад - царский прикормыш Гриш-ка Распутин...
  И несть им числа!
  Несть числа и 'рукоположенным' мошенни-кам - 'святым отцам', какого угодно розлива.
  Таковым было несть числа и до Иисуса, и при нем, а уж после него - тьма-тьмущая!
  
  Таковым был и сам Иисус, именно этому он и был обязан своим успехом на почве, щедро уна-воженной своими предшественниками.
  Проникновенное слово и внимательный, лас-ковый взгляд западали в простодушную, жажду-щую участия душу какого-нибудь нищего духом.
  И создавали ему преданного последователя.
  Не брезговал Иисус и хитростями, которыми впоследствии пользовалась Жанна Д*Арк, 'ясно-видящая' Ванга и многие, многие другие 'мо-шенники на доверии'.
  И того, кто работает индивидуально, и тех, кто работает с публикой.
  Разница небольшая!
  Когда он хотел расположить или привлечь к себе кого-то, он делал вид, что знает что-либо, лежавшее у того на душе, или напоминал ему об-стоятельства, дорогие его сердцу.
  И не мешал охмуряемому верить, что все это он знает благодаря 'откровению свыше'.
  
  Особо славился Иисус в рассказывании вся-кого рода притч и побасенок.
  Сам этот 'жанр короткого рассказа' замеча-телен тем, что рассказчик вроде бы ничего не на-вязывает, ни к чему не призывает...
  И никого ни в чем не обвиняет!
  И даже если кого-то невзначай задевает, то за обезличенностью своей притчи ни перед кем никогда не виноват.
  Зато, даже если текст принадлежит не ему, щенячий восторг слушателей, слава остроумца и ясновидца, и все прочие авторские лавры безраз-дельно достаются рассказчику!
  
  И в наши времена душой любой компании сразу же становится умелый рассказчик анекдо-тов или всякого рода смешных или, много реже, поучительных историй.
  Так что, ничего сверхъестественного в успе-хе Иисуса нет, и никогда не было.
  В наше время, даже на эстраде, на этом зара-батывают не только неплохие бабки, но и губер-наторские должности!
  
  Правда, последнее, в нашей-то стране, очень редко и очень ненадолго...
  Зато на политических подмостках, если по-везет, то пожизненно!
  Вспомните хотя бы политического долгожи-теля, придворного юродивого из ЛДПР!
  
  От субботы к субботе рейтинг Иисуса под-нимался все выше и выше.
  На улицах уже не он заговаривал с людьми, а люди сами, едва завидев его издали, спешили к нему со своими заботами.
  И все чаще приглашали его посетить их убо-гое жилище и разделить с ними их бедную трапе-зу.
  А также все чаще стали интересоваться: от-куда взялся такой сердобольный проповедник?
  Иисус решил, что пришло время переходить ко второму этапу: совершению 'чуда'.
  Было и стремно, и волнительно, как перед первым выходом на сцену.
  Все артисты, и не только, знают, о чем речь.
  Но все прошло, как по нотам.
  В очередную субботу, когда Иисус выступал с очередным обличением притеснений любимых им чад господних, в толпе забился в судорогах какой-то человек.
  Он запрыгал по синагоге, расталкивая и при-влекая к себе внимание окружающих, изо рта его брызгала пена.
  Когда все присутствовавшие достаточно встали на уши, отшатнувшись от него на возмож-ное расстояние, бесноватый вдруг заорал благим матом, указывая на Иисуса:
  
  - Оставь, что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Свя-тый Божий!
  
  Иисус властно простер к бесноватому руку, и возвысив голос, так же властно изрек:
  - Замолчи и выйди из него! (Лк 4)
  
  Бесноватый, подергавшись еще пару-тройку секунд, тут же пал посреди синагоги на пол и за-тих.
  Полежав некоторое время, он поднялся, об-вел, как бы непонимающим взглядом присутст-вующих, с устремленными на него взорами, и стал спрашивать, что случилось, зачем они так смотрят на него?
  Люди с ужасом глядели на него, но Иисус подошел, обнял его и ласково произнес:
  - Ничего, сын мой, успокойся, все хорошо. Просто в тебя вселился бес, но я прогнал этого нечестивого, и теперь тебе надо отдохнуть и при-дти в себя...
  И поскорее увел его из синагоги.
  
  ...И пришел в Капернаум, город Галилейский, и учил их в дни субботние. И дивились учению его, ибо слово его было со властью.
  Был в синагоге человек, имевший нечистого духа бесовского, и он закричал громким голосом: оставь; что Тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас; знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий.
  Иисус запретил ему, сказав: замолчи и выйди из него.
  И бес, повергнув его посреди синагоги, вышел из него, нимало не повредив ему.
  И напал на всех ужас; и рассуждали меж собою: что это значит, что Он со властью и си-лою повелевает нечистым духом, и они выходят?
  (Лк 4)
  
  С этого момента рейтинг Иисуса пошел вверх еще круче.
  Все кругом только и говорили о происшед-шем в синагоге.
  Слухи об этом, как им и положено, ширились и обрастали все новыми, и все более небывалыми подробностями.
  Теперь на халявные посиделки за дастарха-ном приглашали не только его, но даже и бывше-го бесноватого.
  Голодная жизнь начала уходить в прошлое.
  Фирма Иисуса начала процветать и обрас-тать новыми помощниками, в расчете на дармо-вой кусок хлеба.
  Иногда, уже, даже с маслом!
  
  Больше всего среди них было рыбаков.
  Продвигаясь берегом озера в Капернаум, он чаще всего контактировал с людьми этого много-трудного промысла и был знаком с их нелегкой, далеко не всегда благодарной работой.
  Придя в Капернаум, он и здесь познакомился с работниками сетей и вентерей в первую оче-редь.
  Первыми среди них были братья Андрей и Симон.
  
  С этим ребятами у него завязались особо до-верительные отношения.
  - Парни, - говорил он с ними откровенно, - не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться!
  Есть - на всю жизнь за один раз не наешься, и одежду на всю жизнь не купишь.
  Гляньте на воронов: они ни сеют, ни пашут, а жнут!
  И на священников тоже.
  Ни забот у них, ни хлопот, а бог питает их!
  А вы чем хуже?
  Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один вершок?
  Выше головы не прыгнешь, так стоит ли за-ботиться о каждодневных мелочах?
  Гляньте на лилии, как они растут-цветут! Тоже - ни труда у них, ни заботы, а даже сам Со-ломон не одевался так, в свои самые счастливые дни!
  Если даже траву полевую так бог одевает, которая сегодня есть, а завтра завянет или бараны съедят, так чем вы-то хуже этой травы?
  
  Так что, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, оставьте это лохам мира сего!
  И не бойтесь ничего, стадо мое! Отец ваш небесный соблаговолит дать вам царство свое!
  Продавайте, к чертовой матери, имение свое, все равно оно ничего не стоит, и раздайте мило-стыню.
  
  Главное: показать пример, как надо посту-пать 'по-божески'!
  Бог вас потом и напитает.
  Ведь ты дашь один раз, и немного, а тебя по-том всю жизнь кормить будут!
  Поняли, в чем фишка?
  Пусть лохи мира сего несут вам и от щедрот своих, и от скудости своей!
  А вы приготовляйте себе влагалища невет-шающие, сокровища неоскудевающие!
  Где?
  На небесах, конечно! Там никакой вор не достанет и никакая моль не съест!
  Как говорится: до царя - далеко, а до бога - высоко!
  Пусть потом кто-то попробует допрыгнуть!
  
  ...И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, - не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что бы одеться: душа больше пищи, и тело - одежды.
  Посмотрите на воронов: они не сеют, не жнут; нет у них ни хранилищ, ни житниц, и Бог питает их; сколько же вы лучше птиц?
  Да и кто из вас, заботясь, может приба-вить себе роста хотя на один локоть?
  Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем?
  Посмотрите на лилии, как они растут: не трудятся, не прядут; но говорю вам, что и Со-ломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них.
  Если же траву на поле, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, то кольми паче вас, маловеры!
  Итак, не ищите, что вам есть, или что пить, и не беспокойтесь, потому что всего это-го ищут люди мира сего; ваш же Отец знает, что вы имеете нужду в том; наипаче ищите Царствия Божия, и это все приложится вам.
  Не бойся, малое стадо! Ибо Отец ваш бла-говолил дать вам Царство.
  Продавайте имения ваши и давайте мило-стыню.
  Приготовляйте себе влагалища не ветшаю-щие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет.
  (Лк 12)
  
  Ну, и - как?
  Вы не находите, что это великолепное на-ставление для бездельников любого рода, и туне-ядцев - любого пошиба?
  А также мошенников - хоть в рясах, хоть в сутанах и в любой другой формы одежды!
  И даже без таковой...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 11. 'Горячка, остановись'!
  
  Иисус часто бывал у Симона дома, благово-лила к Иисусу и теща Симона.
  Кому же не известна тяга к набожности женщин, шагнувших на тропу увядания?
  Тем более одиноких, которые готовы и в огонь и в воду за сказавшего в их адрес ласковое, участливое слово?
  
  К тому же, с того времени, как Иисус пова-дился ходить к ним в гости, а вскоре и вовсе ос-тался жить у них, в их доме, наконец-то, обосно-вался и достаток.
  После званых обедов, на которые приглаша-ли Иисуса, он не только приходил сытым сам, не обременяя хозяев, но и приносил с собой то, что радушные люди давали ему с собой.
  Больше того, зачастую Иисус брал на такие посиделки и братьев, и те тоже приходили домой сытыми на халяву.
  А это для постоянно нуждающейся семьи немаловажное подспорье!
  Так что Иисус был для них постояльцем весьма желанным.
  Особенно для тещи Симона, на которой ви-сели все заботы по пищеблоку.
  
  Все складывалось хорошо, беда была только в том, что в любом обществе всегда найдется не-мало трезвомыслящих людей, которых не так-то просто провести на мякине.
  Были такие Фомы-неверующие и в Капер-науме, заподозрившие неладное с подозритель-ными исцелениями новоявленного пророка.
  - Что-то слишком мало среди исцеленных наших, местных жителей? Всё какие-то пришлые, которых мы не знаем! - говорили одни.
  - Какой там - мало? - возражали другие. -Из нашей деревни вообще нет ни одного, кого бы он исцелил!
  - Да-да! Вот, мой брат ногу сломал, мы сколько раз приносили его к нему, так он даже не смотрит в его сторону! - кричал какой-нибудь третий.
  
  'Надо принимать меры, - все чаще задумы-вался Иисус, - надо успеть перехватить умона-строение толпы, иначе придется и отсюда когти рвать!
  И все придется начинать сначала.
  И опять в другом месте...
  Назарет не должен повториться, и другого Капернаума может просто не быть!'
  
  И вот, по просьбе своего зятя, эта богобояз-ненная женщина, по доброте душевной, тоже взя-лась помочь Иисусу снискать дополнительную славу целителя.
  Сказавшись больной с высокой температу-рой, она легла в постель перед приходом 'цели-теля' со своей компанией, в которую приглашены были и закоренелые скептики, никогда не упускавшие случая позубоскалить над 'чудесами' Иисуса.
  Такие будущие 'невольные свидетели' были бы для него особенно ценны!
  
  ...Выйдя из синагоги, Он пошел в дом Симо-на; теща же Симонова была одержима сильною горячкою; и просили Его о ней, Он запретил го-рячке; и оставила ее.
  Она тотчас встала и служила им.
  При захождении же солнца все, имевшие больных различными болезнями, приводили их к Нему и Он, возлагая на каждого на них руки, ис-целял их.
  Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, Сын Божий.
  А Он запрещал им сказывать, что они зна-ют, что Он Христос. (Лк 4)
  
  Ввалившись в лачугу во главе всей честной компании, Симон воззвал к теще:
  - Тещенька, милая, ты что это там разле-глась? Кончай ночевать, гости пришли!
  Все, что есть в печи - все на стол мечи!
  Нас много!
  - Ой, да ты что, Сёмочка, зятек дорогой! - разохалась бабка. - Ой, как вы не во время, даже перед людьми стыдно!
  - А что такое, что случилось? Уж не заболела ли ты?
  - Ох-хо-хо, тяжко мне, руки-ноги не пошеве-лить, а голова, так - просто чугунная, того гляди, расколется. Горячка у меня, вся горю просто!
  Сил моих нет!
  
  Симон полез на полати и пощупал голову тещи.
  - Ой, и правда, вся горит, чуть руку не об-жог!
  Ну, что же, гости дорогие, извините, банкет отменяется. Что с собой принесли - раздавим, по маленькой, а закусывать всухомятку придется.
  Теща-то, кормилица наша, и вправду еле жи-вая, пускай уж лежит, тревожить не будем.
  - Так, что же, неужели мы хозяйку без по-мощи оставим? У нас же чудотворец имеется! - не преминул съехидничать один из скептиков.
  - Да неудобно как-то, утруждать пророка та-кой мелочью! - возразил другой. - Было бы что-то покруче - бесноватый какой-нибудь или прока-женный...
  А хозяйка и сама через день оклемается!
  
  Иисус скромно молчал, ожидая подходящего момента.
  Сели за стол.
  Симон достал из бабкиного зеркального бу-фета стопарики из чешского хрусталя.
  Разлили принесенный с собой самогон, раз-ломили принесенные с собой вчерашние лепеш-ки.
  Выпили, крякнули, занюхали лепешкой.
  - Хорошо пошла! Жаль, что на сухую...
  Разлили по второй. Тоже крякнули.
  Но занюхивать не стали.
  - Что-то плохо пошла, насухую чуть в горле не застряла! - начал подначивать один скептик.
  - Может быть, все-таки попросим господина Иисуса? Не в службу, а в дружбу? - подхватил другой зануда.
  - Попросим, попросим! Не своей корысти ради, а ради здоровья хозяйки дома! - поддержал третий.
  - Просим, просим!
  - Господи Иисусе! Яви, пожалуйста, милость свою, исцели хозяйку!
  - Исцели, исцели! - зашумела вся компания хором. - Народ просит!
  
  Иисус понял, что тянуть дальше нельзя, и поднялся.
  - Во имя отца, и сына и святаго духа, по-славшего меня!
  Токмо - по просьбе трудящихся и ради моего уважения к хозяйке дома!
  
  Потом подошел к полатям.
  - Горячка, остановись! Я запрещаю!
  - Слушаюсь, мин херц! - ответила горячка и немедленно остановилась.
  
  Хозяйка тут же молодцевато спрыгнула с по-латей на пол и захлопотала по камбузу.
  На столе, одно блюдо за другим, как ниотку-да, тотчас появились солененькие, с хрустом, огурчики, селедочка в маринаде, квашеная капус-та с лучком и постным маслом...
  И прочее другое, что сейчас стало давно за-бытым деликатесом!
  
  Налили по третьей, хозяйке - двойную.
  Выпили за ее здоровье, крякнули, закусили и похвалили.
  - Хорошо пошла! Ай, спасибо господину Ии-сусу!
  
  Следующий тост был за пророка-избавителя, потом за присутствующих...
  А потом, как всегда, не хватило.
  Не зря говорят: сколько ни бери, все равно еще раз бежать придется!
  А дело уже к вечеру, скоро солнышко зака-тится, самое время!
  Бежать отправили, как и положено по рекла-ме, самого умного.
  То есть, Андрея.
  Того самого, которого теперь все зовут 'Первозванным'.
  Потому что с тех самых пор, как куда надо бежать, особливо за самогоном, его всегда звали первым.
  
  В шинке у бабки Мариам сидела целая ком-пания знакомых бродяг и вымогала у нее на опо-хмелку.
  Но бабка славилась тем, что в долг не давала.
  Разговорились.
  Узнав, в чем дело, калики перехожие изъяви-ли жгучее желание в этом богоугодном деле по-мочь.
  Тем более, что Андрей, по паре стопарей, за работу гарантировал.
  По дороге Андрей кратко, но по возможно-сти вразумительно проинструктировал добро-вольцев.
  
  Когда шайка прибыла на место, солнце уже закатилось и наступило воскресенье.
  Для внимательных и дотошных читателей поясним, что новые сутки у тогдашних евреев на-чинались не с 12 часов ночи, как у всех неизбран-ных Горой людей, а сразу после захода солнца.
  
  Андрей велел заходить по одному, и только лишь спустя некоторое время после того, как он зайдет сам.
  Оно так и получилось, потому что стражду-щие калики долго препирались, кому идти пер-вым.
  Андрея встретили как давно не виденного родного, потому что все принятое ранее уже вы-ветрилось.
  Андрей незаметно подмигнул Иисусу и по-казал ему поднятый вверх большой палец.
  Иисус сделал знак, что понял.
  Не успели разлить по второй, как в столовую ввалился кривой, горбатый и весь покрытый струпьями босяк.
  И остановился на пороге, обводя единствен-ным глазом сидящих за дастарханом.
  Андрей украдкой показал на Иисуса.
  
  Бродяга пал перед пророком на колени:
  - Господин наш, господи Иисусе!
  Не оставь в своей милости, помоги немощ-ному, убогому и болящему!
  Земля о тебе благой вестью полнится, и я знаю, что ты - Христос, сын божий! Из далеких краев пришел я, боялся не дойду, сил не хватит...
  Но господь дал, и вот я пред тобой и молю тебя: помоги!
  
  Иисус раздвинул шторы и выглянул в окно.
  - А что, солнце-то, зашло уже? - спросил он.
  - Да зашло, зашло, давно уже!
  - Зашло, зашло! Давай, валяй, Суся, исцели его!
  - Исцели, исцели, суббота кончилась! - за-кричала вся пьяная компания.
  
  Иисус простер руку над головой страдальца.
  - Исцелись, раб божий! Ото всех болестей освобождаю тебя... силою, данною мне отцом, моим... небесным...
  Но больше... не говори... никому, что ты знаешь... что я сын... божий!
  Понял? Я - запрещаю!
  Вот, при всех... запрещаю!
  
  И он призвал в свидетели всех сидящих:
  - Вы слышали, как я запретил... ему, чтобы он ник... ик... ик-ко-му... не рассказывал... что знает... о том, что я - сын... божий?
  Вот! - видишь, все... слышали! - он снова повернулся к бродяге. - А теперь, исцеляйся... и садись с нами... закуси..., чем бог... послал...
  
  Калика разогнулся, открыл второй глаз, стряхнул с себя струпья и вытер руки об штаны.
  Андрей налил ему полный граненый стакан, а на вилке подал жирный кусок маринованной се-ледки, с толстыми кольцами репчатого лука.
  А хозяйка, как раз, принесла и поставила на стол большое блюдо ароматной, дымящейся па-ром, рассыпчатой вареной картошки...
  В это самое время остальные волонтеры, с невмоготу горящими трубами, продолжали спо-рить, кому идти следующему.
  И всё пытались заглянуть в окно, но сквозь шторы ничего не было видно.
  Когда же Иисус приоткрыл шторы, чтобы посмотреть зашло ли солнце, осталась щель.
  
  Вид полного стакана...
  Да еще селедки с луком на вилке...
  Да еще исходящего паром блюда картошки! - переполнили чашу нетерпения уличных стра-дальцев!
  Теснясь и толкаясь за первенство, они вло-мились в дом всей гурьбой и пали пред Иисусом, вожделенно глядя на оставшийся самогон и за-кусь.
  
  Иисус не обделил вниманием никого, но и разбираться с болестями каждого не стал.
  - Ис... целяю! - сказал он кратко всем. - Вы... меня... уважаете? Я тоже... вас всех... ува-жаю...
  Мы... все... - уважаемые люди!
  Но... что я - Иисус Христос... Т-ссс!.. Ни-кому... не говорите... Даже мне! А... особенно, вот... вот этим...
  Ой, ребята!.. как я вас всех люблю!.. - и пока-зал на стол. - Айда, ребята, с нами...
  
  Конечно же, на следующий день весть о но-вом подвиге Иисуса разнеслась по всей округе.
  Тем более, что достоверность его была под-тверждена его бывшими оппонентами!
  
  Правда, среди современных нам, эрудиро-ванных скептиков, читающих наши записки, мо-жет найтись пара-тройка зануд, возразящих нам, что мы все это выдумали!
  И мотивировать будут тем, что картошку в Европу завезли только после открытия Америки!
  А в России стали насаждать, и в прямом и переносном смысле, только по указанию Петра 1.
  
  Откуда, мол, была картошка у евреев, в быт-ность Иисуса Христа?
  Никакой картошки там не могло быть!
  Даже в принципе!
  На это мы можем только твердо заявить од-но: эти нечестивцы в Иисуса Христа - не верят!
  Так же, как и те зануды, которых он угощал самогоном!
  
  И еще вы, господа нечестивцы и богохуль-ники, в чудесах ни бельмеса не понимаете!
  Ни ухом, ни рылом!
  Думаете, чудо - это исцеление тещи Симо-новой?
  Читать надо внимательнее, господа невежды!
  
  Конечно же, во времена Иисуса никакой кар-тошки у евреев не было!
  И селедки - тоже!
  А кто говорит, что была?
  Суть этого чуда, как раз в этом-то и состоит!
  Почитайте евангелия повнимательнее, и там вы найдете его чудеса гораздо покруче, чем варе-ная картошка!
  
  Так что, на фоне остальных евангельских чу-дес - что ему стоило побаловать своих пацанов этим нехитрым, но небывалым по тем временам деликатесом?
  
  
  
  
  
  
  Глава 12. 'Человеков ловить будешь!'
  
  Капернаум - городишко маленький, в таких городках все друг друга знают.
  Не то, что сейчас, в век телевидения и Ин-тернета, когда люди не знакомы даже с соседями по лестничной площадке.
  А уж, во время оно, когда ни того, ни друго-го еще не было?
  Местные бродяги скоро закончились, да и после 'исцеления' зарабатывать на жизнь им ста-ло нечем.
  И они, один за другим, подались на другие пастбища.
  А реальные, честно страждущие налогопла-тельщики, по-прежнему так и оставались страж-довать.
  И горожане все чаще задумывались над этим вопросом.
  А Иисус все чаще задумывался над ему отве-том.
  
  Подельники склоняли его к хрестоматийно-му варианту, по которому главное - вовремя смыться.
  Но все великие комбинаторы потому и вели-кие, что мыслят не так мелко, как невеликие.
  В разговорах с людьми он все чаще намекал, что пора ему в дорогу, что:
  ...и другим городам благовествовать Я должен Царствие Божие, ибо на то Я послан...
  (Лк 4)
  
  Но горожане имели на этот счет свое мнение.
  Они изрядно потратились и на него, и на его шайку, и жаждали получить более реальный ре-зультат от своих инвестиций в виде здоровья сво-его и своих близких.
  И не отпускали его ни на минуту, и следили теперь за каждым его шагом.
  
  Чтобы развязать себе руки и уйти, сохранив с такими усилиями приобретенный статус-кво и за-крепив славу, нужно было новое 'чудо'.
  Более естественное в своей сверхъестествен-ности, и не наводящие на подозрения о сговоре.
  И решение было найдено, только требова-лась некоторая подготовка.
  
  ...Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово божие, а Он стоял у озера Генисаретского, увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, выйдя из них, вымывали сети.
  Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки.
  Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для ло-ва.
  Симон сказал Ему в ответ: Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть.
  Сделав это, они поймали великое множест-во рыбы, и даже сеть у них прорывалась.
  И дали знак своим товарищам, находившим-ся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они на-чали тонуть.
  Увидев это, Симон Петр припал к коленям Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! Пото-му что я человек грешный.
  Ибо ужас объял его и всех, бывших с ним, от этого лова рыб, ими пойманных; также и Иакова и Иоанна, сыновей Заведеевых, бывших товари-щами Симону.
  И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков.
  И, вытащив обе лодки на берег, оставили все и последовали за ним. (Лк 5)
  
  В назначенный день он отправился на берег озера, сопровождаемый как обычно несколькими зеваками-соглядатаями.
  Подойдя к берегу, он остановился напротив лодок, стоявших невдалеке от берега на мелково-дье.
  Рыбаки, стоя по пояс в воде, застирывали и перебирали сети.
  Это были Симон с товарищами.
  - Симон, как дела? Как улов сегодня? - крикнул ему Иисус.
  - Да какой там, улов! Ни хвоста, ни чешуи сегодня не поймали, одна трава!
  - А что так?
  - Даже не знаю, что сказать. Но погода сего-дня хорошая, над всей Галилеей чистое небо!
  Просто бог не дал улова сегодня...
  - Ну, это дело поправимое. Пока вы сети пе-ребираете, я тут с народом потолкую, поучу его уму-разуму.
  
  И обратившись к своему эскорту, сказал:
  - Ну что, люди добрые, я сейчас пойду, сяду в лодку, а вы пока бегите, созовите народ.
  Пусть собирается, кто хочет, я из лодки лек-цию читать буду.
  А потом, может быть, и чудо покажу, кото-рое вы никогда не видали.
  
  И побрел к лодке Симона.
  
  Весть о грядущем чуде вмиг облетела весь городок и праздношатающийся народ, побросав все свои дела, собрался на берегу в предвкушении обещанного зрелища.
  Иисус тем временем, подойдя к лодке, во-просительно глянул на Симона.
  - У нас все готово, шеф, - шепотом ответил тот. - Я же сказал: над всей Галилеей чистое не-бо! Сейчас повыбрасываем траву, чтобы весу меньше было, а то перевернемся.
  Видишь, лодка и так почти полная!
  
  И он приподнял край вороха сетей, прикры-вавших рыбу.
  Иисус, не дожидаясь, пока на берегу собе-рется побольше зрителей, начал читать свою лек-цию.
  Когда сети были перебраны и освобождены от лишнего балласта, народ уже собрался.
  Иисус закончил свою проповедь и громко переспросил Симона:
  - Ну, так, что, Симон, говоришь, ничего не поймал сегодня?
  - Нет, господь не сподобил сегодня уловом. Чем-то я согрешил перед ним!
  - Ну, я же сказал, что это дело поправимое. Давай, плыви на глубину, там закинешь свои се-ти.
  - Да ты что, наставник?! Мы сегодня всю ночь в озере полоскались и ничего не поймали, ни одного хвоста! А ты хочешь, чтобы мы днем что-то поймали.
  Чудес не бывает, рыба днем в сети не ловит-ся!
  - Ну, ты мне еще поговори! Или забыл, с кем дело имеешь?
  Давай, греби на глубину!
  - Хорошо, господи Иисусе, будь по слову твоему, поплывем, закинем.
  - А ты, Андрей, останься на берегу, чтобы в лодке для рыбы места больше осталось! - сказал Иисус.
  - Так, если рыбы много будет, кто Симону помогать-то будет?
  - Бог поможет!
  
  И они отплыли от берега, но не так далеко, чтобы зрителям было видно, что они что-то де-лают, и не так близко, чтобы видели, что именно они делают.
  Симон подплыл к месту, отмеченному буй-ком накануне, и забросил сеть чуть в стороне.
  Посидев немного, он, незаметно для зрите-лей на берегу, поддрейфовал к буйку и за привя-занную к нему веревку стал вытягивать... сеть, полную рыбы!
  Но, не вытянув и половины, закричал своим товарищам, сидевшим наготове во второй лодке:
  
  - Яков, Иван! Плывите сюда, помогите! Ры-бы - прорва!
  - Что? Что ты сказал?
  - Я говорю: рыбы - прорва! Плывите сюда!
  - Да какая там рыба! Откуда?
  - Да плывите, я вам говорю! Рыбы столько, что сети рвутся, вытащить не могу!
  - Ладно тебе, лапшу на уши вешать! Всю ночь сегодня проплавали бесполезно, руки-ноги болят.
  А ты и минуты не сидел!
  Мы сейчас домой пойдем, нам не до шуток твоих.
  - Да плывите ко мне, я вам говорю! Какие тут шутки, сети не могу вытащить!
  Вы, что, хотите, чтобы мы перевернулись?
  Потом не рыбу, а нас будете здесь выужи-вать!
  
  Толпа на берегу со все нарастающим интере-сом слушала перебранку между двумя лодками.
  На том и строился весь спектакль!
  Наконец, вторая лодка, в которой сидели друзья Симона, братья Иаков и Иоанн, сыны Зе-ведеевы, поплыла ему на выручку.
  Толпа на берегу в нетерпении ожидала раз-вязки.
  Видно было, что люди в обеих лодках с большим трудом вытаскивают что-то из воды и распределяют это по обеим посудинам.
  И то ли ругаются, то ли радуются чему-то.
  
  Наконец, обе лодки направились к берегу, едва не черпая бортами воду.
  Симон, стоя на коленях перед Иисусом, жа-лобно, но очень громко причитал:
  - Сойди с моей лодки, господи Иисусе, утону ведь я, грешным делом!
  А ты, ведь - Иисус Христос, ты по воде и так до берега пешком дойдешь!
  - Ладно, ладно, сиди тихо, не дергайся, а то и правда, утонешь. Недалеко осталось, берег - вот уже!
  Я ведь - с тобой, а это значит - господь с то-бой!
  
  Не дожидаясь, пока лодки ткнутся в песок, толпа вброд кинулась им навстречу.
  Не столько на помощь, сколько из любопыт-ства.
  Обе лодки были полным-полны рыбой!
  
  Когда лодки были благополучно вытащены на берег, Симон бросился к Иисусу в ноги.
  - Господи, Иисусе! Ну и страху я натерпелся сегодня!
  Думал, конец мой пришел. Никогда столько рыбы не видел!
  Это же ужас какой-то!
  - Не бойся, Симоне, раб божий! Вставай, идем со мной!
  Теперь ты не рыбу, а человеков ловить бу-дешь!
  
  Бросив лодки, сети и рыбу в добычу толпе, они, все пятеро, удалились.
  Больше в Капернауме их долго никто не ви-дел.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 13. А что же Матфей?
  
  А что же пишет по этому поводу Матфей?
  Естественно, ничего подобного он не пишет.
  У него все совсем по-другому!
  И ни про никакие приключения Капернаум-ские он не рассказывает.
  Еще не доходя до Капернаума...
  
  ...Проходя же близ моря Галилейского, Он увидел двух братьев: Симона, называемого Пет-ром, и Андрея, брата его, закидывающих в море сети, ибо они были рыболовы, и говорит им: идите за Мною, и Я сделаю вас ловцами челове-ков.
  И они тотчас, оставив сети, последовали за ним.
  Оттуда, идя далее, увидел Он других брать-ев, Иакова Зеведеева и Иоанна, брата его, в лодке с Зеведеем, отцом их, починивающих сети свои, и призвал их.
  И они тотчас, оставив лодку и отца своего, последовали за Ним. (Мф 4)
  
  Хотели бы мы посмотреть на людей, которые бросили бы орудия своего производства, средства своего существования, чтобы последовать за со-вершенно незнакомым человеком!!
  Читатель пусть выбирает сам, которая из этих трех версий ему больше нравится.
  Потому что третий баснописец, Марк, слово в слово повторяет Матфеевский вариант.
  Но на закусь мы не можем не привести исто-рию вроде бы с теми же персонажами, но как бы из совершенно другой оперы.
  Ее рассказывает четвертый баснописец, са-мый молодой из всех, Иоанн.
  Вы помните, как святой дух, в виде голубя, капнул на Иисуса, когда глас, прежде вопиявший в пустыне, поливал его водой на Иордане?
  Иисус тогда еще бросил с досады свой ящик с инструментом и убежал в пустыню?
  Так вот, оказывается, Иисус тогда не сразу побежал в пустыню, на встречу с Диаволом!
  Оказывается, в тот раз он зажал свою досаду на голубя в кулак, а запланированное рандеву с этим нахальным типом, Диаволом, отложил на неопределенное время.
  Больше того, по рассказам Иоанна, это ран-деву так никогда и не состоялось!
  И Диавол зря жарился на солнцепеке, и на-прасно поджидал нашего героя, исходя потом и злобной слюной, непрерывно плюясь и чертыха-ясь от досады.
  Потому что:
  ...На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его.
  И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий. Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом.
  Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно?
  Они сказали Ему: Равви, - что значит: учи-тель, - где живешь?
  Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот.
  Было около десятого часа.
  Один из двух, слышавших от Иоанна об Ии-сусе и последовавших за ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос; и привел его с Иисусу.
  Иисус же, взглянув на него, сказал: ты - Си-мон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что зна-чит: камень (Петр).
  
  Как видим, по версии Иоанна не Иисус на-шел себе учеников, а ученики нашли его и пере-бежали к нему от гласа вопиющего.
  Что это были за ученики, у такого рода 'учи-теля', можно только гадать.
  И чем бы они зарабатывали на хлеб свой на-сущный по окончании такой 'учебы'?
  Разве что в бане, подавая шайки посетите-лям?
  Молодцы, хватило ума сбежать от него во-время!
  Чем занимался Симон, Иоанн не говорит, но Андрей в это время никакой рыбалкой не зани-мался.
  Разве что, в свободное от 'учебы' время?
  И какой же он был 'Первозванный', если не его позвали, а он сам напросился!
  Однако, интересно не только это.
  Потому что далее Иоанн продолжает:
  ...На другой день Иисус восхотел идти в Га-лилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за мной.
  Филипп же был из Вифсаиды, из одного го-рода с Андреем и Петром...
  
  Опять - двадцать пять, за ту же рыбу деньги!
  А как же Лука, с его болезной тещей Симо-новой, жившей в его доме в Капернауме?
  Причем тут Вифсаида?
  Это же разные, хотя и соседние деревни!
  Но мы даже не о том.
  
  ...Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали в законе Моисей и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета.
  Но Нафанаил сказал ему: из Назарета мо-жет ли быть что доброе?.. (Ин 1)
  
  И далее:
  ...На третий день был брак в Канне Гали-лейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики его на брак...
  ...После сего пришел Он в Капернаум, Сам и Матерь Его, и братья Его, и ученики Его; и там пробыли немного дней...
  
  Так что, никаких сорокадневных скитаний по пустыне, никаких рандеву с Диаволом и ника-ких искушений!
  И никаких неудачных выступлений в Наза-рете, едва не окончившихся жестким приземлени-ем на дне Назаретского обрыва.
  И никаких исцелений тёщ своих учеников и ловли с ними рыбы в Галилейском море!
  А вот ученики, оказывается, уже были!
  Чему он учил их? Плотницкому делу?
  Потому что с каких это шишей у него появи-лась слава мессии, если он еще ни разу не пробо-вал проповедовать?
  Нет, несмотря на такие прелести, как указа-ние точного времени Иоанном (Было около деся-того часа...) и даже точной последовательности событий (На другой день...), мы склоняемся к то-му, чтобы верить ему еще меньше, чем остальным 'свидетелям'.
  Потому что никто не любит, когда кто-то врет бессовестнее его самого!
  Да еще и так нескладно.
  И мы - не исключение.
  А читатель волен не верить никому.
  
  
  
  Глава 14. Лучшая хохма Иисуса. Завязка.
  
  Раз уж мы зацепили Иоанна, да еще эпизод с посещением свадьбы в Кане Галилейской, слу-чившейся на третий день после оплевания Иису-са голубем...
  
  Не будем мелочиться и допытываться, на третий день... от какого дня?
  Потому что этот эпизод очень любят вспо-минать и даже цитировать и верующие, и неве-рующие, и христиане, и совсем не...
  Мы приведем этот эпизод, и если он вам по-чему-то не понравится, мы немедленно бросаем писать эти записки!
  Вот он:
  
  ...На третий день был брак в Кане Галилей-ской, и Матерь Иисуса была там.
  Был также зван и Иисус и ученики Его на брак.
  И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них.
  Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? Еще не пришел час Мой.
  Матерь Его сказала служителям: что ска-жет Он, то сделайте.
  Было же здесь шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вме-щавших по две или три меры..
  Иисус говорит им: наполните сосуды водою.
  И наполнили их до верха.
  И говорит им: теперь почерпните и несите распорядителю пира.
  И понесли.
  Когда же распорядитель пира отведал во-ды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие во-ду, - тогда распорядитель зовет жениха и гово-рит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хо-рошее вино сберег доселе.
  
  Ну, и - как? Понравился?
  Мы в этом нисколько не сомневались, по-этому и дали такую рискованную клятву.
  Но это на первый взгляд рискованную!
  Потому что на халяву, как вы знаете, пьют все - и язвенники, и трезвенники!
  Согласны?
  Ну, вот, видите! Так что, мы продолжим пи-сать эти записки с чистым сердцем.
  Но прежде вынуждены напомнить вам пару банальных истин:
  1. Не верь глазам своим, а верь разуму сво-ему.
  2. Бесплатный сыр - только в мышеловке.
  
  Потому что, как вы опять проницательно до-гадались, у нас опять своя версия и свой взгляд на эту историю.
  И этот наш взгляд подтверждается тем, что это 'чудо' не описывается больше ни одним бас-нописцем!
  А вот мы - опишем!
  
  Правда, может быть, мы разочаруем читате-лей в их простодушной вере в чудесные способ-ности их господа...
  Особенно, не язвенников, и тем более, не трезвенников...
  Но мы лишь честно исполняем свой долг!
  
  Итак, получив приглашение на свадьбу, Ии-сус крепко задумался.
  Первое время, пока он скитался на чужбине после своего неудачного дебюта в родном Наза-рете, его неотступно терзала мысль о реванше.
  Он спал и видел, с каким триумфом и с какой помпой он въезжает победителем в свою деревню на белом ишаке...
  И по мере роста своей популярности в дру-гих местах, это видение становилось все более неотступным так, что становилось уже навязчи-вой идеей.
  До такой степени, что он уже чуть ли не на-яву видел, как при его появлении вытягиваются от досады рожи его назаретских обидчиков...
  Как сбегаются к нему толпы остальных од-носельчан, тех, которые не были обидчиками...
  И как от этого зрелища, рожи обидчиков вы-тягиваются еще длиннее!
  
  Наконец, не в силах противиться искушению увидеть эти вытянутые рожи, он решился...
  
  ...И придя в отечество Свое, учил их в сина-гоге их, так что они изумлялись и говорили: от-куда у Него такая премудрость и силы? Не плотников ли Он сын? Не Его ли мать называет-ся Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон и Иуда? И сестры Его не все ли между нами? От-куда же у Него все это?
  И соблазнялись о Нем.
  Иисус же сказал им: не бывает пророк без чести, разве только в отечестве своем и в доме своем.
  И не совершил там чудес по неверию их.
  (Мф 13)
  
  Фиаско было сокрушительным!
  Наскоро скомкав свое присутствие на роди-не, Иисус вновь вернулся к окрестностям Гениса-ретского моря, и какое-то время мрачно исходил злобной слюной и бессильной яростью от своего такого бесславного, неудавшегося реванша...
  Но не так долго.
  Ведь он был еще слишком молод и тщесла-вен, чтобы уже стать желчным и мелочным!
  И у него была цель.
  Но мечты о реванше он не оставил!
  И вот теперь, когда он получил приглашение на свадьбу в Кану Галилейскую, которая была всего в нескольких километрах от Назарета...
  Это был вызов судьбы!
  Не стоило даже и сомневаться, что гости там будут из Назарета тоже.
  И что среди их числа непременно будут и его бывшие обидчики.
  И что издевок и насмешек ему опять не из-бежать!
  И отговориться, что-де: нет пророка в своем отечестве, на этот раз не удастся никак.
  Не принять приглашение тоже нельзя.
  Ни в коем случае!
  Ему будет засчитано поражение без боя, и счет станет уже три-ноль, не в его пользу!
  А это почти конец. Практически конец, по-тому что это конец его репутации непогрешимо-сти и всесильности.
  И так уже зело подмоченной!
  Значит, вызов должен быть принят.
  А если будет принят, то бой должен быть выигран.
  Любой ценой!
  Другого - не дано!
  Потому что другое - это даже не конец его репутации...
  Это его собственный конец!
  Или на дне все того же назаретского обрыва, коего ему удалось избежать в первый раз...
  Или еще более постыдная смерть...
  И его сводные братья с удовольствием пер-вые бросят в него первые камни!
  Нужна идея, нужно время на подготовку...
  Но нет ни того, ни другого!
  
  Иисус думал всю ночь, но ничего путного в голову так и не пришло.
  Наутро он позвал Андрея и Симона. О при-глашении он им пока еще не говорил.
  А о своих тревожных мыслях не собирался тем более.
  
  - Слушайте, парни! - сказал он им своим обычным, подначивающим тоном, когда ставил им задачу придумать какую-нибудь очередную хохму. - Нас позвали на свадебную пирушку, в Кану Галилейскую.
  Как вы думаете, стоит нам туда идти или нет?
  - Ну, а как же, равви! Как не оттянуться на такую халяву!
  Да я сам себе никогда не прощу, если такое пропущу!!
  - И я тоже! В чем вопрос, равви?
  - Вот это ты правильно сказал, Симон!
  Именно, вопрос!
  А вопрос в том, чтобы действительно оття-нуться. Но не в смысле напиться и обожраться, это само собой.
  А в смысле оттянуть такую хохму, чтобы по-том вся Галилея на ушах неделю стояла!
  А еще, после этого, чтобы внукам и правну-кам по всей Иудее рассказывали.
  Поняли?
  А без этого и смысла нет там появляться, мы с вами уже не рядовые гости.
  Положение обязывает!
  - Так, что же, опять какого-нибудь расслаб-ленного или прокаженного исцелять будем?
  - Да - нет, Андрюха, ты что, не понял? Я же сказал тебе, что на свадьбу приглашают!
  А ты - со своими прокаженными.
  Ты еще бесноватых на пир приведи!
  В качестве свадебного подарка!
  - Ну, извини, равви! Мы последнее время только этим и занимаемся, то расслабленными, то бесноватыми.
  Вот, я и подумал, может быть, и на этот раз бесов каких-нибудь выгоним?
  Прошлый раз, помнишь, когда стадо свиней беленой опоили, а они все в воду попрыгали?
  Вот был прикол!
  - Помню, Андрюша, помню. Прикол-то был прикол, но потом за этих свиней нам хорошие от-ступные пришлось владельцу отстегивать.
  Нет, сейчас другая хохма должна быть. Я же говорю: на свадьбу пригласили!
  Значит, и хохма должна быть в тему, чтобы всем понравилась. А если это сколько-то бабок будет стоить - пусть!
  Хоть сколько!
  Но так, чтобы стоила этих бабок!
  Сумасшедшая должна быть хохма!
  А раз так, то идея нужна сумасшедшая, что-бы никто до прикола не допер!
  Понятно?
  
  Подельники принялись чесать репы...
  - То, что надо, - это понятно, равви. Только пока непонятно, что именно...
  - Ну, это уже хорошо! Вот, теперь идите и подумайте.
  Только не тяните, времени у нас - в обрез!
  
  К обеду Андрей вновь пришел к Иисусу.
  - Ну, что, придумал что-нибудь? - спросил его Иисус.
  - Нет, равви. Пока на ум ничего не приходит. Вся голова только этими проклятыми бесноваты-ми, да прокаженными забита.
  - Ну, а что Симон, он что-нибудь придумал?
  - Да - нет... По-моему, он тоже пустой. Спит, зараза, и в ус не дует!
  - Так, может быть, он во сне думает? Сам знаешь, во сне иногда очень толковые мысли приходят, у некоторых.
  - Да, как же! К Семке придут, держите меня восьмеро! Ты же сам назвал его Петром.
  Камень - он булыжник и есть...
  - Ну, ты что это, на брата своего такой кис-лый арбуз катишь? Поругались, что ли?
  - Да - нет, это я - так... Обидно просто. Я, как дурак, голову ломаю, а он, как утром от тебя уш-ли, залег и дрыхнет, как сурок!
  
  В это время подошел Симон.
  - Кто это - дрыхнет? Я, что ли?
  - Ну, не я, же!
  - Ладно, ладно, парни, что это вы разошлись так? Еще подеритесь мне, тут! Только этого нам не хватало!
  Я вот, что думаю. Чтобы думалки наши ра-ботали более предметно, надо сходить туда и по-смотреть, что к чему.
  Рекогносцировку на местности произвести, так сказать.
  Этим, я думаю, займется Андрей.
  Ты помоложе, тебе сбегать туда-сюда - пус-тяк.
  А в качестве легенды, зачем пришел, подой-дешь к хозяину и скажешь, что, мол, я тебя послал спросить, не нужно ли чем-то помочь.
  И к жениху подойди, спроси, какой бы ему подарок на свадьбу самому хотелось получить.
  Ну, ты - понял? Тары-бары, насчет картошки - дров поджарить!
  А сам высмотри, что-почем, для нашего дела.
  - Понял, равви, сделаем в лучшем виде!
  - Ну, а ты, Симон, займись вот, чем.
  На всякий пожарный случай надо закупить вина побольше.
  Только - хорошего! Не скупись!
  Выйдет или не выйдет что-нибудь с хохмой, бог его знает.
  А это будет у нас как запасной парашют.
  Сами знаете: сколько ни бери - все равно второй раз бежать придется.
  Как обычно, только захорошеет, а оно, как всегда, раз - и кончилось! Гости начнут шуметь, на хозяев наезжать...
  А мы - тут, как тут - со своим! Типа - как подарок к свадебному столу!
  Пусть это будет и не хохма, но зато всем бу-дет приятно, всем понравится. И хозяев выручим, и гости довольны.
  На уши, конечно, от этого никто не встанет, но хоть будет о чем-то потом вспоминать.
  - Хорошо, равви. А сколько брать-то?
  - Да возьми... бурдюков больших... - штук семь-восемь.
  - Ой, не много ли, равви? Кучу бабок выло-жить придется!
  - Не много. Я думаю, дело того стоит.
  - А как я все это унесу? Столько бурдюков!
  - Купи ослов.
  - Но, равви!!
  - Деньги возьми из общака, у Иуды. Скажи: я велел.
  - Хорошо, равви...
  - И вот еще, что. Обоим говорю: об этих бур-дюках с вином - не распространяться, понятно? Пусть это будет сюрпризом для всех, даже для наших!
  И ты, Андрей, когда придешь в Кану, при-смотрись, как бы нам этих ослов спрятать, чтобы их вообще никто не видел у нас.
  Ни до, ни после.
  Или хотя бы как бурдюки эти спрятать, но так, чтобы поближе к дому.
  А мы пешком туда все придем, вроде как на-легке, типа - ничего у нас с собой не было.
  - Так, ты уже что-то придумал, равви?
  - Нет, пока еще - нет. Так, что-то крутится в голове, но пока еще ничего конкретного.
  Короче, давайте, пока займитесь этим, а там посмотрим.
  - Хорошо, равви.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 15. Лучшая хохма Иисуса. Свадеб-ные речи.
  
  К назначенному сроку все было готово.
  Иисус, в сопровождении толпы учеников, подошел к дому жениха, когда свадебный пир уже начался.
  Проходя двором, он незаметно обшарил все пытливым взглядом.
  И заметил в пристройке у внешней ограды несколько больших глиняных кувшинов, в кото-рых, по иудейскому обычаю, хранили в доме во-ду.
  Он украдкой показал на них Андрею и перед тем, как войти в дом, даже остановился и о чем-то тихо переговорил с ним.
  
  Затем он прошел в дом и скромно присел у входа, на самое скромное место.
  Естественно, хозяева тут же затеяли поло-женную возню с пересаживанием, дабы гости за-нимали места сообразно своей значимости и по-читаемости.
  Иисусу освободили место в самом почетном ряду.
  Все пили, ели, все шло по раз и навсегда ус-тановленному порядку, поддерживаемому распо-рядителем пирушки.
  Пока, как несложно предугадал Иисус, не кончилось вино.
  Гости начали шушукаться, выражая недо-вольство.
  Мать Иисуса, Мария, тоже была среди гос-тей, были и братья его.
  Было немало и его старых недоброжелате-лей.
  Те явно на что-то подговаривали Марию, то и дело взглядывая в его сторону.
  - Началось! - подумал Иисус.
  
  Мария подошла к Иисусу:
  - У хозяев вино кончилось.
  - А нам-то с тобой, что за дело? Это их про-блемы!
  - Ну, как... Ты же - чудотворец, помоги им!
  - Сядь и молчи, женщина! Мой час еще не настал...
  
  Мария поджала губы и отошла.
  Между тем, шум все более усиливался.
  Назревал скандал.
  Наконец, со стороны, где сидели закадычные враги Иисуса, все громче стали слышаться воз-гласы, что среди них есть некто, известный свои-ми сверхъестественными способностями.
  И что негоже, этому 'некто', оставлять в своей немилости и всю честную компанию, и ока-завших ему честь хозяев.
  Тем более, что пир только в самом разгаре, а все винно-водочные лавки уже давно закрыты.
  А в ларьках, при остановках общественного транспорта, по последнему указу запретили про-давать даже пиво!
  
  Служители, не решаясь обратиться к высо-кому гостю непосредственно, обратились к Ма-рии.
  - Обращайтесь к нему сами и делайте, что он вам скажет! - отказалась обиженная Мария.
  
  Иисус тонко уловил, что пора действовать, и взял инициативу в свои руки.
  И подозвал служителей.
  - Нет ли у вас посуды пустой, побольше объ-емом, в которой вы воду храните?
  - Ну, а как же, есть, равви! Штук шесть водо-носов есть!
  Но только они не пустые, по случаю пира за-лили их по самое горло, гостей-то много!
  - Та-ак... Значит, вода в них уже не свежая?
  - Вообще-то еще вчера вечером заливали...
  - Понятно. В общем, так, ребята!
  Вот, о чем я вас попрошу, как говорится: не в службу, а в дружбу.
  Вылейте-ка эту старую воду и принесите и наполните мне эти кувшины свежей, прохладной водой, из источника.
  - Хорошо, равви, только мы испросим раз-решения у хозяина дома.
  Подошел хозяин.
  - Равви нужна свежая вода?
  - Да, будь ласка, пусть заменят воду в водо-носах на свежую. Мне надо... - так, кое для чего, потом узнаете и возрадуетесь.
  А старой... пусть хоть двор польют, что ли, а то жарко!
  Мои ребята помогут, они мастаки дворы по-ливать!
  А я пока лекцию вам прочту, для пользы де-ла, пока они водой занимаются.
  
  Служители занялись водой, а Иисус начал свою лекцию.
  - Я, вот, замечаю, - обратился он к присутст-вующим, - как некоторые, званые из вас, выбира-ют первые места.
  Но я советую вам: когда будете позваны кем-то на пир, не садитесь сразу на первое место!
  Чтобы не получилось так, что из других зва-ных вдруг придет кто-то почетнее тебя!
  
  ...И тогда не подошли бы к тебе и не сказали тебе: уступи место свое, ибо занял ты его не по достоинству своему!
  И тогда со стыдом ты будешь должен за-нять самое последнее место, потому что все другие места уже заняты!
  Так, что, когда ты будешь зван на пир, то, придя, садись на самое последнее место, чтобы звавший тебя подошел к тебе и с уважением к тебе попросил тебя занять место повыше.
  Тогда будет тебе честь перед всеми со-бравшимися, а не осмеяние!
  Ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а принижающий себя, да возвышен будет!
  
  Сказал же и позвавшему Его: когда делаешь обед или ужин, не зови друзей твоих, ни братьев твоих, и соседей богатых, чтобы и они когда не позвали, и не получил ты воздаяния.
  Но когда делаешь пир, зови нищих, увечных, хромых, слепых, и блажен будешь, что они не мо-гут воздать тебе, ибо воздастся тебе в воскре-сение праведных. (Лк 14)
  
  Конечно, язык у Иисуса был подвешен хо-рошо, и притчи рассказывать он был мастер.
  Но иногда заносило его тоже, как говорится, ох, как далеко 'не в ту степь'!
  Кто, когда и где, в каких краях, близких ли, или не столь отдаленных, звал на пир не родных и друзей, и не 'полезных людей', а каких-то без-родных нищих и никому не нужных, бесполезных убогих?
  Для чего? Чтобы смертельно обидеть и ос-корбить своих близких?
  Да ни в жизнь! Ни во время оно, и никогда, во веки веков!
  Да еще говорить такие вещи человеку, при-гласившему тебя самого на свой пир?
  Зачем же ты сам тогда приперся в качестве 'почетного гостя', не будучи нищим и убогим?
  
  Но дело было в том, что говорить-то что-то было надо!
  А ничего путного в голову не приходило!
  Потому что надо было занять чем-то умы людей, отвлечь их внимание, пока Андрей с Си-моном, отправленные им помогать поливать двор, делают свое дело!
  
  ...И сказал им: положим, что кто-нибудь из вас, имея друга, придет к нему в полночь и ска-жет: друг! Дай мне взаймы три хлеба, ибо друг мой с дороги зашел ко мне, и мне нечего предло-жить ему;
  А тот изнутри скажет ему в ответ: не бес-покой меня, двери уже заперты, и дети мои со мною в постели; не могу встать и дать тебе.
  Если, говорю вам, он не встанет и не даст ему, по дружбе с ним, то по неотступности его, встав, даст ему, сколько просит.
  И Я скажу вам: просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам, ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят. (Лк 11)
  
  Очередная чушь!
  С точки зрения любой морали, как-то непри-лично ломиться в чужой дом посреди ночи за куском хлеба только потому, что к тебе кто-то пришел!
  Да еще продолжать нагло долбить в ворота, когда тебе вежливо объяснили причину отказа и попросили не беспокоить!
  
  Впрочем, полное пренебрежение к элемен-тарной этике и морали у этого христианского 'господа' мы с вами увидим еще не раз!
  Как говорится: 'Лиха беда - начало!'
  
  Еще сказал: у некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! Дай мне следующую мне часть имения.
  И отец разделил им имение.
  По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю страну и там рас-точал имение свое, живя распутно.
  Когда же прожил все, настал великий голод в этой стране, и он начал нуждаться; и пошел и пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему.
  Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествует хлебом, а я уми-раю от голода;
  встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими же меня в число наемников твоих.
  Встал и пошел к отцу своему.
  И когда он был еще далеко, увидел отец его и сжалился: и, побежав, пал ему на шею и целовал его.
  Сын же сказал ему: отче! Я согрешил про-тив неба и пред тобою и уже недостоин назы-ваться сыном твоим.
  А отец сказал рабам своим: принесите луч-шую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормлен-ного теленка, и заколите: станем есть и весе-литься!
  Ибо этот сын мой был мертв и ожил, про-падал и нашелся.
  И начали веселиться.
  Старший же сын его был на поле; и возвра-щаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование: и призвав одного из слуг, спросил: что это такое?
  Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым.
  Он осердился и не хотел войти.
  Отец же его, выйдя, звал его.
  Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказа-ния твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а ко-гда этот сын твой, расточивший имение м блуд-ницами, пришел, ты заколол для него откормлен-ного теленка.
  Он же сказал ему: сын мой! Ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было ра-доваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся. (Лк 15)
  
  Вот, вам, тоже - 'премудрость божия'!
  И уж совсем не мудрости фонтан!
  Конечно же, для любого нормального роди-теля одинаково дорого любое его дитя.
  Как пальцы на руке!
  И конечно, больше внимания и хлопот всегда уделяется не здоровому, а больному пальцу.
  Конечно, можно понять и должно принять радость родителя, вновь обретшего свое дитя, считавшееся потерянным навсегда.
  
  Однако, дети - не пальцы!
  Если бы отец немедленно оповестил об этом счастливом событии и старшего сына, все было бы логично и в высшей степени нравственно.
  Но, ни с какой угодно точки зрения, никак нельзя понять и ни в коем случае не принять эту 'божественную премудрость', когда одного, бес-путного, холят и нежат, а честного трудягу посто-янно держат в черном теле!
  Да еще показывают к нему полное небреже-ние!
  И - кто? Родной отец!
  Ведь, он не только не вызвал старшего сына с работы, чтобы разделить с ним радость возвра-щения младшего, тоже не чужого ему человека!
  Нет, он даже не послал уведомить его об этом!
  И старший сын, первый помощник и единст-венная опора отца, узнал об этой 'радости' слу-чайно, из третьих рук!
  Как совершенно посторонний!
  А если бы не пришел с работы, то так и не узнал бы вовсе.
  
  У любых, даже очень воспитанных людей, и не в такой ситуации отношения будут испорчены навсегда!
  А у самого трудолюбивого опустятся руки.
  Мы подозреваем, что этот горе-родитель, об-ретя вновь сына-шалопая, навсегда потерял ува-жение добропорядочного сына!
  
  Пожалуй, и этот 'душеспасительный перл' господа Иисуса Христа - такой же жуткий идио-тизм, как история Каина и Авеля!
  Поэтому грош цена всем сопливым слезам умиления, по поводу 'возвращения блудного сы-на', освященных крестами и кадилами!
  
  Мы думаем, умный читатель с нами согла-сится и на этот раз.
  Между тем, пока Иисус заговаривал зубы пьяной компании в доме, события во дворе разви-вались своим чередом.
  Пока служители ходили за свежей водой к источнику, Андрей с Симоном поливали двор, выливая воду из очередного кувшина.
  Когда служители заполнили первый водонос и пошли за порцией воды для следующего, Анд-рей сбегал к ручью, бежавшему неподалеку из этого же источника.
  Накануне ночью они с Симоном привезли и спрятали в воде, среди камней, бурдюки с вином.
  А потом, на этих же ишаках, порожняком вернулись обратно.
  И раздали каждому из них по прощальному шлепку.
  Умные животные сами нашли дорогу домой, к несказанной радости своих прежних хозяев!
  
  Пока служители принесли вторую порцию воды, они уже успели залить вино в первый водо-нос и вылить старую воду из второго.
  И показали, куда надо заливать свежую.
  Между тем, Иисус продолжал держать пуб-лику.
  
  ...Он начал говорить притчею: вышел сея-тель сеять семя свое, и когда он сеял, иное упало при дороге и было потоптано, и птицы небесные поклевали его; а иное упало на камень и, взойдя, засохло, потому что не имело влаги; а иное упало между тернием, и выросло терние и заглушило его; а иное упало на добрую землю и, взойдя, при-несло плот сторичный.
  Сказав сие, возгласил: кто имеет уши слы-шать, да услышит!
  
  Эта притча в шайке Иисуса была дежурным блюдом, здесь должна была вступить и подыграть ему его свита:
  
  Ученики же Его спросили у Него: что бы значила притча сия?
  Он сказал: вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют.
  Вот что значит притча сия: семя есть сло-во Божие, а упавшее при пути, это суть слу-шающие, к которым потом приходит диавол и уносит слово из сердца их, чтобы они не уверова-ли и не спаслись;
  А упавшее на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостию принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают;
  А упавшие в терние, это те, которые слу-шают слово, но, отойдя, заботами, богатством и наслаждениями житейскими подавляются и не приносят плода;
  А упавшее на добрую землю, это те, кото-рые, услышав слово, хранят его в добром, чистом сердце и приносит плод в терпении.
  
  Сказав это, Он возгласил: кто имеет уши слышать, да слышит!
  Никто, зажегши свечу, не покрывает ее со-судом, или не ставит ее пол кровать, а ставит ее на подсвечник, чтобы входящие видели свет.
  Ибо нет ничего тайного, чтобы не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.
  Итак, наблюдайте, как вы слушаете: ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь!
  (Лк 8)
  
  К этому времени вином были заполнены пять водоносов, и служители отправились к источнику за последней порцией воды.
  А последняя порция вина уже ожидала своей очереди, спрятанная здесь же, под ворохом соло-мы.
  Симон выливал остатки воды из последнего водоноса.
  Андрей вошел в дом, зашел за спины слуша-телей и, не привлекая их внимания, украдкой по-казал Иисусу большой палей.
  Иисус дал понять, что понял и теперь повел речь тоном выше.
  
  ...Если же Я перстом Божиим изгоняю бе-сов, то, конечно, достигло вас Царствие Божие.
  Когда сильный с оружием охраняет дом свой, тогда в безопасности его имение; когда же сильнейший его нападет на него и побелит его, тогда возьмет все оружие его, на которое он на-деялся, и разделит похищенное у него.
  Кто не со Мною, тот против Меня: и кто не собирает со Мною, тот расточает!
  
  Тут мы должны отметить, что этим лозунгом Иисус ясно дал понять, что сколачивает очеред-ную тоталитарную секту, такую же тоталитар-ную, как иудаизм Моисея, с его:
   - ...да не будет у тебя других богов пред лицем Моим....
  ...Жертвенники их разрушьте... вырубите священные рощи их, и изваяния богов их со-жгите огнем...
  
  Конечно же, народ недовольно загудел, а со стороны, где сидели его недоброжелатели, громко зазвучали подстрекающие возгласы, насчет бого-хульства и самозванства.
  Но Иисус невозмутимо продолжал:
  
  ...Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и, не найдя, говорит: возвращусь в дом мой, откуда вышел; и, придя, находит его выметенным и уб-ранным; и тогда идет и берет с собою семь дру-гих духов, злейших себя, и, войдя, живут там.
  И бывает для человека того последнее хуже первого...
  
  Женщины пропустили мимо ушей его экс-тремистский выпад насчет того, кто не с ним...
  Но сентенции по поводу нечистых духов в убранном и чисто выметенном доме из некоторых даже выжала слезу.
  
  Когда же Он говорил это, одна женщина возвысив голос из народа, сказала Ему: блаженно чрево, носившее Тебя и сосцы, Тебя питавшие!
  А Он сказал: блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его. (Лк 11)
  
  Это слегка разрядило обстановку.
  К тому же, большинство с нетерпением жда-ло окончания лекции, в надежде на продолжение банкета и халявной выпивки, и было твердо уве-рено, что хозяева все же побеспокоились насчет добавочного пойла.
  Они зашикали на слишком ретивых забияк, поэтому до мордобоя дело не дошло.
  
  Тем временем, последняя порция свежей во-ды была доставлена, и служители отправились докладывать о выполнении задания.
  
  
  
  Глава 16. Лучшая хохма Иисуса. Был ли реванш?
  
  Как только служители скрылись в доме, Си-мон с Андреем вмиг опрокинули только что за-полненный последний, шестой водонос, и разре-зали над ним бурдюк, чтобы вино вылилось бы-стрее.
  Они успели вовремя.
  Служители доложили хозяину, а хозяин по-дошел к Иисусу.
  - Равви, ты хотел, чтобы мы принесли свежей воды. Мы сделали, как ты сказал!
  - Хорошо! Теперь сходите, зачерпните и принесите то, что вы принесли, распорядителю пира.
  Служители взяли ковш и пошли к водоносам за принесенной ими водой.
  - Господин, нам велели принести тебе све-жей воды! - сказали они распорядителю пира, протягивая ему полный ковш.
  - О, спасибо! Мерси-рахмат! Как раз вовре-мя, что-то жарковато сегодня!
  - О! Что это вы принесли мне?! - воскликнул он, жадно засосав изрядный глоток. - Это же - не вода! Это же - превосходное вино, да еще превос-ходно охлажденное!
  
  Наверное, не стоит далее описывать то, что уже описано в нашем первоисточнике.
  Конечно же, недоброжелатели Иисуса были жестоко посрамлены и сами едва избежали поло-женного в таких случаях суда Линча.
  Их спасло только то, что вся алкавшая ком-пания кинулась к волшебным водоносам за вол-шебным напитком, дарованным им таким вол-шебным образом!
  Дабы убедиться и воочию и на вкус в истин-ности ниспосланного им чуда!
  И пока все дружно приобщались к этому чу-ду, посрамленные нечестивцы и богохульники втихую, по-английски, смылись к себе домой, в Назарет...
  
  На следующий день Иисус & Ко собирались в дорогу.
  - Равви, а не зачерпнуть ли нам, на дорожку, еще святой водички, из святого ручейка? - спро-сил Андрей, когда вся их компания и провожав-шие их хозяева собрались у ворот. - У меня тут пара пустых бурдюков есть с собой! - и он много-значительно похлопал по своему вещмешку.
  - Я не возражаю. После вчерашнего - оно было бы не вредно, маленько подлечиться!
  Как, правильно я говорю, ребята? - обратил-ся он к остальным.
  Все обрадовано зашумели.
  - Народ не против! Давай, Андрей, сбегайте с Симоном, зачерпните прохладненького, а мы тут подождем.
  Андрей с Симоном убежали.
  По дороге они спрятали под камнями пус-тые, вчерашние бурдюки, и вскоре возвратились с двумя полными.
  Все вернулись в дом, разлили по одной, крякнули и закусили тем, что осталось от вче-рашнего.
  Разливали еще дважды, но уже только кряка-ли, потому что от вчерашнего уже ничего не ос-талось.
  К этому моменту не осталось и в бурдюке.
  Второй бурдюк разливать не стали, оставили на память хозяевам и отправились восвояси.
  
  Рейтинг Иисуса взмыл на недосягаемую вы-соту, недоступную никому из предшествующих и последующих пророков или святых.
  Потому что, как мы подозреваем, теперь за ним ходили толпами уже не хромые и расслаб-ленные!
  Нет!
  Теперь, жаждая исцеления, с невмоготу пе-ресохшим нутром и пылающими жаром трубами, за ним бегали толпы прирожденных, благоприоб-ретенных и потомственных алкоголиков!
  И примкнувших к ним сонмищам других, алчущих на халяву личностей!
  Со шкаликами, штофами и ведерными буты-лями, наполненными водой из ближайшего ручья.
  Некоторые, особенно нахальные, преследо-вали его с канистрами наперевес или огромными бурдюками на плечах.
  
  Нам трудно предположить, куда бы привела Иисуса его дальнейшая карьера, будь правдив Иоанн со своей байкой об этой эпопее при Каннах Галилейских.
  Мы только можем предположить, что с Гол-гофой у него абсолютно ничего бы не вышло.
  Толпы страждущих алконавтов растерзали бы на молекулы и даже на атомы любого, кто по-смел бы к нему прикоснуться хоть пальцем!
  
  К сожалению, больше ни один из баснопис-цев в пользу этой алкогольной эпопеи никаких свидетельских показаний не дает.
  Но даже по тогдашним иудейским законам, свидетелей должно было быть не менее двух, а свидетельство одного даже не принималось в рас-чет.
  Так, что же, может быть, мы совершенно на-прасно изощрялись в своей попытке придать ка-кую-то реальность и этой байке?
  Пожалуй, нет, не напрасно.
  По крайней мере, для тех времен - точно.
  Да и для нынешних!
  Ведь 'обмануть того нетрудно, кто сам об-манываться рад'!
  В наше время Давид Копперфильд, Амаяк Акопян и несть им числа других мастеров ориги-нального жанра делают фокусы покруче, но ни-кто за ними толпами не бегает!
  Может быть, они делают не те фокусы?
  А, может быть, времена не те?
  Пожалуй, времена уже не те.
  
  Как-то раз, зашел разговор на тему: почему до сих пор не изобретен вечный двигатель?
  Вот был бы блестящий выход из энергетиче-ского кризиса для человечества!
  Но разговор пришел к мнению, что нефтяные и газовые компании надежно отслеживают ситуа-цию и всех, кто только начинает успешно зани-маться этой проблемой, тихо душат подушкой в самом начале пути.
  Появись реальный Иисус в наше время, его бы не распяли на кресте!
  Нет, боже упаси!
  Винно-водочные компании приковали бы его цепями, где-нибудь в водоотводном тоннеле какой-нибудь гидроэлектростанции, а на выходе из тоннеля построили бы комплекс разливочно-укупорочных линий.
  
  Так что, господа неязвенники, и нетрезвен-ники и все остальные, примкнувшие к ним и не-терпеливо ожидающие второго пришествия, мы вынуждены вас огорчить!
  Второго пришествия не будет, хотя бы толь-ко по одной этой причине!
  Просим прощения за ваши рухнувшие наде-жды, но мы лишь прояснили вам реальность!
  И помогли вам спуститься с неба на землю.
  Мы вас понимаем: всегда жаль расставаться с мечтой!
  Поэтому, как говорил наш любимый Козьма Прутков: 'Если у тебя есть фонтан - заткни его!
  Дай отдохнуть и фонтану...'
  
  Однако, наш читатель, каждый для самого себя, волен считать так, как хочет.
  И волен с нами согласиться.
  Или не согласиться...
  
  
  
  
  
  Глава 17. Иисус поднимается еще на сту-пеньку выше.
  
  Но, мы опять отвлеклись и даже забежали вперед.
  Ну, что поделаешь!
  Такова специфика того, чем мы с вами заня-лись.
  У нашего первоисточника вообще не про-слеживается никакой последовательности, ни временной, ни логической.
  Сами-то мы изо всех сил силимся придать излагаемым событиям и то и другое, в меру своих собственных возможностей!
  Чтобы у читателя сложилось нечто, хотя бы похожее на цельное.
  Но тоже не всегда получается.
  Хотя бы потому, что приходится метаться от одного баснописца к другому и пытаться состы-ковать не стыкуемое!
  
  Куда нам было приткнуть в повествование Луки чудо с вином, если он не посылал Иисуса в Канны?
  Или куда прицепить чудеса с рыбаками, если Иоанн не отпускал его на рыбалку в Капернаум?
  Не говоря уже о невежественных пастухах и царствующих волхвах!
  Или о путешествии в Египет...
  Как состыковать в единую цепь событий звенья столь противоречивой конструкции?
  Если читатель попробует сам перечитать этот 'святой' кладезь, у него голова пойдет не кругом, а вообще по непредсказуемой траекто-рии!
  Хотя...
  Может быть, только тогда он сумеет оценить наш подвиг и извинит нашу непоследователь-ность?
  
  Итак, наш великий комбинатор, сделав себе имя в богом забытом, захолустном городишке, среди его полудикого, невежественного и просто-душного населения, пустился в дальнейшее свое свободное плавание уже не один.
  Лиха беда - начало!
  Всегда надо хорошо поработать, чтобы сде-лать себе имя.
  Потому что потом будет легче, потому что потом уже имя само начнет работать на тебя!
  
  Слухи и ползли и летели впереди него, как и положено слухам.
  Молва ширилась и обрастала все новыми, еще более небывалыми, но все более захваты-вающими воображение небылицами.
  Сильно напрягаться теперь уже не было ну-жды.
  Но, время от времени, чтобы поддержать имидж, ему поневоле приходилось повторять и свои старые фокусы.
  Пока он находился в зените популярности, толпа все равно приписывала ему все новые, не-прерывные и самые неверояные чудеса.
  
  Ничего удивительного!
  Фаны, ради собственного тщеславия, готовы сочинять об объекте своего фанатизма любые не-былицы, чтобы самим покрасоваться в лучах чу-жой славы.
  Особенно, если им самим посчастливилось хоть раз оказаться в поле его зрения.
  Пусть это прозвучит несколько нескромно, но приводить примеры из личного опыта всегда достовернее.
  Как-то раз мы были в командировке, и нас сняли в персональном сюжете для программы 'Время'.
  По возвращении домой, подходит одна жен-щина и говорит: 'А я вас по телевизору видела!'
  Ну, и что тут такого? - и что можно было сказать на это?
  - Мы - тоже! - ответили мы...
  
  Но, стоит выйти в тираж, неважно по какой причине, те же самые фаны бывшего кумира с на-слаждением его же и растопчут!
  Как мы все знаем, Иисус неотвратимо шел именно к этому финалу.
  Такова, уж, натура человеческая!
  
  Однако, хочешь - не хочешь, но чтобы фоку-сы не примелькались, приходилось ломать голову и придумывать все новые.
  Потому что повторение не только мать уче-ния, но еще и признак застоя.
  И предвестник заката популярности.
  Об этом очень хорошо знают деятели шоу-бизнеса, и развлекательного и политического.
  И называется это обидным для них словом: ремейк.
  Естественно, и религиозного тоже, посколь-ку этот бизнес включает в себя и тот, и другой.
  Но в отличие от двух первых, когда за ре-мейк могут освистать на подмостках или прока-тить на выборах, попы никаких ремейков не боят-ся!
  Они беззастенчиво повторяют их с тупой ре-гулярностью изо дня в день, из года в год уже ты-сячи лет!
  А паства, с такой же непостижимо тупой не-разборчивостью, хавает одно и то же блюдо изо дня в день, из года в год те же тысячи лет!
  
  Иисус решил, что пришла пора начинать приподнимать свое паблисити на ступеньку выше от уровня босяков.
  Но как?
  Нет ни образования, ни происхождения, и в касту священников, книжников и фарисеев его не подпустят даже на пушечный выстрел.
  Среди них самих конкуренция, между собой грызутся за паству - только клочья шерсти летят!
  А на босяках-то, много не заработаешь!
  Да и таскаться всю жизнь по деревням, за черствый кусок лепешки, в его планы никак не входило...
  
  Случай подвернулся в каком-то безвестном городишке, когда очередной босяк, промышляв-ший проказой, предложил ему свои услуги.
   ...Когда Иисус был в одном городе, пришел человек весь в проказе и, увидев Иисуса, пал ниц, умоляя Его и говоря: Господи! Если хочешь, мо-жешь меня очистить.
  Он простер руку, прикоснулся к нему и ска-зал: хочу, очистись.
  И тотчас проказа сошла с него.
  И Он повелел ему никому об этом не сказы-вать, а пойти к священнику и принести жертву за очищение свое, как повелел Моисей, во свиде-тельство им.
  Но тем более распространялась молва о Нем, и великое множество народа стекалось к Нему слушать и врачеваться у Него от болезней своих.
  Но Он уходил в пустынные места и молился.
  (Лк 5)
  
  Иисус сидел в тени под смоковницей, мелан-холично жевал сухую лепешку и также меланхо-лично обдумывал свои планы, когда Андрей тро-нул его за плечо.
  - Шеф, тут один из местных свои услуги предлагает.
  - Что еще за фрукт? Опять какой-нибудь бес-новатый?
  Надоели они мне, до чертиков!
  - Нет, под прокаженного канает. Да так лов-ко!
  Говорит, ни один священник расколоть его не может, сколько раз проверяли!
  - Так-так-так! Даже священники не могут расколоть, говоришь? Это интересно!
  А где он?
  - Да - тут, недалеко, за пару домов отсюда.
  - Ну, так - зови!
  - Так - нет, он говорит, на людях, среди бела дня, заранее встречаться не стоит.
  - Ага, понятно! Смотри-ка, толковый мужик, что такое конспирация понимает! Побольше бы таких!
  А то все больше охламоны попадаются.
  - Мне он тоже понравился, наш человек! Вы-глядит простак-простаком, а глаза - такие хитрю-щие!
  - Надо с ним переговорить! Договорись на сегодня, на закате вечерком, вон, за той горкой.
  Но сам тоже с ним не очень-то светись, пройди мимо, невзначай, как будто.
  - Понял, шеф! Сделаем все в ажуре, ни одна собака не унюхает!
  
  Вечерком, когда на землю уже опускались сумерки, заговорщики встретились в условленном месте.
  Парень занялся попрошайничеством вынуж-денно, это было ниже его достоинства и возмож-ностей.
  И оно ему претило.
  Он был молод, умен, хотел иметь свой биз-нес и собирался жениться.
  Но на все это нужны были деньги!
  
  Иисус уже тоже перерос свое паблисити сре-ди босяков, и он уже тоже считал его ниже своего достоинства и возможностей.
  И оно ему уже тоже претило.
  С подачи матери, он еще с малолетства при-вык к мысли о своем 'высоком' предназначении, но с годами это становилось все более несбыточ-ной и от этого все более навязчивой идеей.
  
  Печать незаконнорожденности тоже довлела и жгла чувством неполноценности из-за постоян-ных насмешек родни и односельчан.
  Он сделал отчаянную попытку прорваться наверх и подняться хотя бы над односельчанами, в Назарете.
  И каждый раз желчь закипала в нем при вос-поминании о том, как они топтали тогда его голу-бую мечту, называя его 'царем иудейским', ехидно и зло...
  
  Он фанатично жаждал реванша.
  Он ждал случая, случай подвернулся, а деньжата кое-какие у него уже водились.
  И реванш был одержан блестяще!
  
  Первую ступень он освоил прочно, и теперь ему нужно было паблисити в общественных сло-ях ступенькой выше.
  И он опять ждал удобного случая.
  И не упустил его и в этот раз.
  Они с парнем поняли друг друга с полуслова, и быстро, без обиняков, договорились обо всем.
  
  На следующий день Иисус, по своему обык-новению, отирался со своей шайкой около сина-гоги, в окружении праздных зевак и страждущих исцеления болящих.
  И тут, растолкав толпу, ему в ноги бросился какой-то человек, весь в проказе, и зычным голо-сом возопил к нему с мольбою:
  - Господи! Если хочешь, можешь меня очи-стить!
  - Кто ты? Я вижу, что ты весь в проказе!
  Но почему ты не обратишься к своему свя-щеннику? Это же не только их право, но и обя-занность помогать таким, как ты!
  - Обращался я, господи! И не раз, и не два! И не к одному, и не к двум, и не к трем!
  Но никто из них не смог помочь мне!
  На тебя одного вся надежда, ведь всем из-вестно, что ты - господь, сын божий!
  Так, кто же исцелить может, кроме тебя?
  - Тише, тише! - люди кругом, что ты кри-чишь то, о чем никто знать не должен!
  - Так - все, весь народ уже о тебе знает, что ты - сын божий! - еще громче завопил прокажен-ный.
  - Тише, я тебе сказал! Не кричи! Так и быть, я хочу тебя исцелить, ибо велика вера твоя!
  
  Иисус протянул к прокаженному руку, при-коснулся к нему и сказал:
  - Хочу, очистись!
  
  Прокаженный вдруг завертелся волчком, из его лохмотьев посыпалась какая-то пыль, он не-престанно начал чесаться и отчаянно тереть себя во всех местах, пораженных проказой...
  
  И - о, чудо!
  На глазах у изумленных зрителей безобраз-ные пятна и язвы стали отваливаться с него, как присохшая рыбья чешуя сыплется со стен кухни нерадивой хозяйки!
  Через пару минут перед толпой стоял моло-дой, цветущий парень, с неравномерно грязной, но здоровой кожей!
  Толпа взревела аллилуйю, но Иисус поднял руку:
  - Тихо!
  Обо всем, что здесь произошло, никто не должен знать! И никому не говорите, что я - сын божий!
  А ты, друг мой, тоже никому ни слова! Толь-ко одна просьба, не в службу, а в дружбу, для твоей же пользы.
  Пойди к священнику, у которого ты просил исцеления в последний раз, покажись ему и при-неси жертву за свое исцеление, как повелел Мои-сей, во свидетельство его.
  Вот, при всех прошу! Сделаешь?
  Только - тихо!
  - Все сделаю по слову твоему, господи Иису-се, сыне божий! - еще громче завопил бывший прокаженный.
  
  И побежал немедленно исполнять господнее повеление.
  Бежать было недалеко.
  Он ворвался к священнику прямо в дом и сходу стал демонстрировать свое здоровье.
  - Что случилось? - испугано спросил тот.
  - Как, что случилось!
  А ты не видишь? Я к тебе на той неделе при-ходил, просил исцелить меня, барашка тебе в жертву приводил. Барашка не стало, а проказа ос-талась!
  А теперь ты видишь ее?
  - Нет, вроде не видать... А кто исцелил тебя?
  - Сам сын божий, вот, кто! Не вам чета! И - без дураков!
  Где мой барашек? Съел уже?
  Раз ты не исцелил меня за него, купишь дру-гого и принесешь за меня в жертву, как повелел Моисей!
  Как свидетельство о моем исцелении!
  А сверх того - еще одного, уже мне, за мо-ральный ущерб! Можно деньгами...
  Иначе всем буду рассказывать, что ты - мо-шенник!
  - Погоди, погоди, не кипятись! Дай-ка я тебя осмотрю сначала, правда ли проказа сошла...
  - Да - смотри, смотри, хоть засмотрись!
  
  На этом препирательства двух второстепен-ных мошенников мы оставим и вернемся к глав-ному.
  Мы имеем в виду - к нашему герою.
  
  Получил ли экс-прокаженный компенсацию за моральный ущерб, нам неинтересно.
  Но Иисус получил, что хотел.
  Понятно, что молва об исцелении очередного болящего прибавила ему головной боли от еще больше возросшей толпы домогающихся исцеления.
  От них ему уже почти приходилось прятать-ся в любых укромных уголках, якобы для молит-вы.
  Оборотная сторона медали публичности, подчас становящаяся невыносимой, была тяжка и во времена оно!
  Известно, что за все приходится платить.
  За чрезмерное паблисити тоже.
  
  Но и священническая каста теперь заинтере-совалась им более плотно!
  Естественно, и прежде всего как невесть от-куда взявшимся, чужеродным конкурентом.
  Понятно, что мелкими 'чудесами' для неве-жественной толпы, походя, где-нибудь на базаре, 'исцелелением' очередного безвестного 'рас-слабленного', нанятого его шайкой, теперь уже было не обойтись.
  Для более просвещенной и прекрасно знав-шей цену божьим фокусам священнической пуб-лики требовался другой подход.
  И более динамичный сценарий.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 18. Не пускают в двери - войдем через крышу!
  
  - Ну, что, братцы вы мои любезные, - гово-рил Иисус своей братии, - задача наша с вами ус-ложняется. Среди простолюдинов пиар у нас, можно сказать, железный.
  Даже зашкаливает.
  Но кроме пиара с них ничего не возьмешь.
  А за ломоть сухой лепешки таскаться всю жизнь, без крыши над головой, смысла нет, сами понимаете.
  Чтобы доить более зажиточную публику, на-до подвинуть священников, а они так просто не подвинутся.
  И своим куском хлеба с маслом не поделятся.
  К тому же, священники - публика более про-свещенная, что такое мякина, они знают. Сами на ней лохов разводят.
  И нам их не провести.
  Можно только составить им конкуренцию.
  - А как мы можем составить им конкурен-цию?
  - Как? Это трудно, очень трудно.
  Но можно!
  Они же повязаны по рукам и ногам своим 'Законом', и работают по мелочам.
  'Закон' этот всем осточертел, и никого уже не устраивает.
  Всем хочется перемен, особенно тем, у кого всего мало или вообще ничего нет.
  В этой жизни на перемены никто не надеет-ся, 'Закон' этот - сплошные запреты: то нельзя, это не положено.
  Сами знаете, за каждый чих - неси жертву за грех!
  В жизни - один беспросвет, и никакой радо-сти.
  Изменить такой порядок может только чудо, народ его ждет, на него надеется, а 'Закон' ника-ких чудес не обещает.
  Ни при жизни, ни после смерти.
  А мы с вами по чудесам уже мастера, и в этом наша сила.
  Но и наша слабость!
  Чудо только тогда чудо, когда оно единично.
  А чудо, поставленное на поток - уже не чудо, а обыденность, ширпотреб.
  К тому же, если мы своим 'чудесам' цену знаем, где гарантия, что эту цену не узнают и другие?
  - А что же делать, равви? Чудес наших ассор-тимент и так небольшой, а посвященных в них с каждым днем все больше!
  Сколько их уже через наши делишки прошло!
  - Того и гляди, кто-нибудь по пьяни пробол-тается!
  - Вот об этом я и говорю, к этому и клоню.
  Об этом-то и думаю, но пока еще господь не надоумил.
  Об этом как-нибудь в следующий раз погово-рим.
  А пока я не решу, что делать с нашей слабо-стью, придется продолжать пользоваться нашей силой.
  То есть, 'чудесами'.
  Только теперь - уже в присутствии священни-ков!
  Они ведь нам не верят и народу говорят, что мы мошенники.
  Поэтому готовить чудеса надо более тща-тельно, с выдумкой. Антураж - поярче, побольше динамики и артистизма.
  Кого попало, со стороны, больше не нани-мать, только своих, хорошо проверенных.
  По мелочи, походя, для поддержки имиджа, мелкие 'чудеса' будем делать тоже, конечно.
  Но по-крупному, да еще в присутствии свя-щенников - только при большой толпе!
  Для чего - понятно?
  - Так, понятно, конечно! Для рекламы! Для пиара!
  - Для рекламы - само собой. А пиара у нас и так уже достаточно.
  В целях безопасности, вот, для чего!
  Вы поняли, в чем фишка?
  - Не совсем... Объясни, равви!
  - Народ нам верит и, в случае чего, всех, кто станет возникать против нас, толпа фанатиков просто затопчет!
  Кстати, Симон, а что там у нас с очередным 'расслабленным', нашли клиента?
  У меня на следующей неделе особенно большая лекция запланирована, из нескольких мест большие люди будут.
  - Да, равви, есть один, дальний родственник Нафанаила-идумеянина. Он еще три дня назад нарисовался, якобы привезли его, полудохлого.
  Лежит сейчас в доме у Нафанаила.
  Тот уже полгорода обежал, всех на уши по-ставил, помощи просит своему 'болящему'.
  Но все заворачивают его к тебе, чтобы ты исцелил!
  - Хорошо! Это - хорошо! Только вам всем тоже подсуетиться надо!
  Пустите слух, что я в доме у Сираха-молчальника народ учить собираюсь, после пяти пополудни.
  А 'расслабленного' пусть принесут, когда народу побольше соберется.
  - Хорошо, равви. Кстати, мы тут один прикол придумали, не знаем, одобришь ли. Мы тоже рас-считывали, как ты говорил, чтобы побольше на-роду привлечь.
  Так вот, мы хотим сделать вид, что напря-мую к тебе не можем через толпу пробиться.
  И занесем его прямо по крышам!
  А оттуда спустим вниз, прямо в дом.
  Ты прикинь, какое клевое видалище полу-чится! Такое шоу-бузу издали полгорода увидит, сбегутся все, кто и не собирался приходить!
  Вот только, если к Сираху тащить болящего, то надо сначала с ним перетереть, может быть, еще и крышу разбирать придется?
  Для большей шумихи!
  - Хорошо, очень хорошо! Это вы, действи-тельно, клево придумали! Хвалю!
  Молодцы!
  Ну, а с Сирахом, я думаю, договоримся. Се-ребришка еще пару-тройку лишних сиклей ему подкинем, в кассе бабки есть.
  На этом мы не только пиар, на этом мы по-том еще не одну тонну бабок срубим!
  
  На том и порешили.
  
  ...В один день, когда Он учил, и сидели тут фарисеи и законоучители, пришедшие из всех мест Галилеи и Иерусалима, и сила Господня яв-лялась в исцелении больных, - вот, принесли чело-века, который был расслаблен, и старались вне-сти его в дом и положить перед Иисусом; и не найдя, где пронести его за многолюдством, влез-ли на верх дома и сквозь кровлю спустили его с постелью на середину пред Иисуса.
  И он, видя веру их, сказал человеку тому: прощаются тебе грехи твои.
  Книжники и фарисеи, начали рассуждать, говоря, кто это, который богохульствует? Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?
  Иисус, видя помышления их, сказал им в от-вет: что вы помышляете в сердцах ваших? Что легче сказать: прощаются тебе грехи твои, или сказать: встань и ходи?
  Но, чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, сказал Он расслабленному: тебе говорю: встань, возьми по-стель твою и иди в дом твой.
  И он тотчас встал перед ними, взял, на чем лежал, и пошел в дом свой, славя Бога.
  И ужас объял всех, и славили Бога и, быв ис-полнены страха, говорили: чудные дела видели мы ныне. (Лк 5)
  
  Лука не указывает, в каком месте, в каком городе это произошло, но всезнающий Марк ут-верждает, что это случилось в Капернауме. (Мк 2)
  
  А Матфей что-то такое говорит про похоже-го расслабленного, которому Иисус якобы отпус-тил грехи...
  Но ни про какие трудности с его доставкой, и тем более, какой-то пролом в чье-то крыше да-же не упоминает.
  И говорит, что совершил это Иисус в Своем городе! (Мф 9)
  В каком-таком - 'своем городе'?
  Назарете, что ли? Но там он вообще ничего, хоть мало-мальского, совершить так и не смог!
  Ведь, 'нет пророка в своем отечестве' - это единственное, на чем сходятся все!
  
  Иоанн тоже ни о какой крыше не имеет ни-какого понятия, зато расписывает байку про рас-слабленного с 38-летним стажем, исцеленного Иисусом в купальне у Овечьих ворот в самом Ие-русалиме. (Ин 5)
  Естественно, ни один из других баснописцев об этой купальне никогда в жизни, ни одного зву-ка не слыхал.
  
  
  Глава 19. Наин для наивных.
  
  Итак, уев книжников и фарисеев с 'проще-нием грехов', Иисус почувствовал большую уве-ренность.
  И уже вкус безнаказанности.
  И продолжал задирать их при каждом удоб-ном случае и даже с издевкой поучать их.
  Вскарабкавшись еще на одну ступеньку об-щественного положения, он стал заводить и зна-комства повыше рангом.
  Ему даже удалось завербовать в свою шайку мытаря, по имени Левий.
  Для непосвященных поясним, что 'мытарь' - это совсем не тот, кто 'мыкается' с места на ме-сто или 'горе мыкает'.
  Или испытывает еще какую-то неустроен-ность в своей жизни.
  Ничего подобного!
  Точно так же, как и Каин никогда и нигде не ходил 'неприкаянным'.
  Мытарями назывались сборщики податей, которых народ, мягко говоря, не очень жаловал своей любовью.
  Ничего удивительного! Кто, в наше просве-щенное время, пылает любовью к налоговикам?
  Или - тем более! - к судебным приставам?
  Примерно к этой категории чиновников и принадлежали мытари.
  Но, по сравнению с нашими судебными при-ставами, у них было отягчающее им жизнь об-стоятельство.
  Подати они собирали в пользу тех, кому ев-рейский бог отдал свой богоизбранный народ в бессрочное пользование!
  То есть, как вы помните, римлянам.
  
  ...И сделал для Него Левий в доме своем большое угощение; и там было множество мы-тарей и других, которые возлежали с ними.
  Книжники же и фарисеи роптали и говорили ученикам Его: зачем вы едите и пьете с мыта-рями и грешниками?..
  ...Они же сказали Ему: почему ученики Ио-анновы постятся часто и молитвы творят, также и фарисейские, а твои едят и пьют?
  Он сказал им: можете ли заставить сынов чертога брачного поститься, когда с ними же-них?..
  
  Теперь вы поняли, уважаемый читатель, по-чему наши откормленные 'святые отцы', призы-вая свою паству к аскезе и всяческому воздержа-нию, сами лопаются от жира?
  
  ...При сем сказал им притчу: никто не при-ставляет заплаты к ветхой одежде, отодрав от новой одежды; а иначе и новую раздерет, и к старой не подойдет заплата от новой.
  И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвет мехи и са-мо вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережет-ся и то и другое. (Лк 5)
  
  Честно говоря, нам совершенно непонятно, почему одежда, на которой уже пришиты запла-ты, все еще называется новой?
  Но дело, конечно, не в заплате.
  Иисус обозначил здесь свой, новый подход к старому 'закону предков'.
  Какой?
  Читаем дальше!
  
  ...В субботу... случилось Ему проходить за-сеянными полями, и ученики Его срывали колосья и ели, растирая руками.
  Некоторые же из фарисеев сказали им: за-чем вы делаете то, что не должно делать в суб-боты?
  Иисус сказал им в ответ: разве вы не чита-ли, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Божий, взял хлебы предложения, которых не должно было есть ни-кому, кроме одних священников, и ел, и дал быв-шим с ним?
  И сказал: Сын Человеческий есть господин и субботы. (Лк 6)
  
  То есть, закон - что дышло! Куда поворочу, туда и вышло!
  И пишутся законы для слесарей, а дышло во-рочают - кесари!
  Так что, слесарю - слесарево!
  А кесарю - кесарево!
  Однако, кого же из церковников не разозлит сравнение его религии со старым бурдюком?
  Конечно же, оппоненты его все больше при-ходили в ярость!
  И теперь следили за каждым его шагом, не сделает ли он оплошки, на чем его можно подло-вить.
  И поставить на то место, которое он заслу-живает.
  Но Иисус уже вошел во вкус.
  Чувство превосходства 'нахального молодца среди невежественного овца' подогревало его провинциальную самоуверенность.
  Постепенно он начал терять чувство реаль-ности и уже начал дразнить зверя на его же соб-ственной территории.
  
  ...Случилось же и в другую субботу войти Ему в синагогу и учить.
  Там был человек, у которого правая рука бы-ла сухая.
  Книжники же и фарисеи наблюдали за Ним, не исцелит ли и в субботу, чтобы найти обвине-ние против него.
  Но Он, зная помышления их, сказал человеку, имеющему сухую руку: встань и выступи на сере-дину. И он встал и выступил.
  Тогда сказал им Иисус: спрошу Я вас: что должно делать в субботу? Добро, или зло? Спа-сти душу, или погубить?
  Они молчали.
  И, посмотрев на всех их, сказал тому чело-веку: протяни руку твою.
  Он так и сделал; и стала рука здорова, как другая.
  Они же пришли в бешенство и говорили ме-жду собою, что бы им сделать с Иисусом. (Лк 6)
  
  Обратите внимание, уважаемый читатель, какая странная, на непредвзятый взгляд, получа-ется картина!
  Явился некто, вершит всевозможные, невоз-можно сверхъестественные дела, причем - именем божьим! - кои свершить не может никто, даже из элиты проповедников слова божьего...
  Народ ходит за ним толпами, как за сыном божьим...
  А вот, ни один специалист по божьим делам эти богоугодные дела почему-то не ставит ни в грош!
  Да еще все, хором, постоянно пеняют ему за это, и замышляют между собой, на чем бы его подловить и что бы им сделать с ним!
  Воистину, чудеса какие-то!
  Да появись перед нашими безбожными глазами вот такой подобный НЕКТО...
  И соверши ОН нечто такое, что в наших без-божных глазах несовместимо с законами приро-ды....
  Даже мы, неверующие, тотчас уверовали бы, что были жутко неправы, и тут же раскаялись бы в своем неверии!
  Может быть, даже пали ниц перед НИМ, вы-маливая прощение за свою кощунственно неве-рующую греховность!
  
  Нет, видимо, наш любимец Гора очередной раз просчитался и опять получил облом?
  Вообще-то, чем больше мы вчитываемся в текст этого 'божьего откровения', тем больше убеждаемся, что у этого всемогущего и всеве-дающего субъекта, действительно, всё ещё не все дома!
  Что бы он ни задумывал, что бы он ни делал - всё получается не так!
  Пожалуй, лучше всего выразиться афориз-мом нашего незабвенного премьер-министра, Виктора Сергеевича:
  - Хочет сделать, как лучше, а получается - как всегда!
  
  Действительно, если ты такой всесильный и такой всемогущий, так яви свое всемогущество!
  И соверши нечто, действительно глобально грандиозное, чтобы это увидело и оценило все человечество, разом!
  И всем однозначно понятное!
  Но, вместо этого - какие-то никому не по-нятные, невнятные щенячьи глупости!
  Судите сами: то какие-то 'чудесные' явле-ния каким-то никому не известным придуркам, да еще во сне...
  Какие-то гласы, из какой-то небесной фор-точки, которые никто не слышит...
  Благословения птичками, которые никто не замечает...
  То еще какие-то плачущие деревяшки...
  Зачем?
  Не слишком ли мелко, для такого всесильно-го Вседержителя и Создателя такой грандиозной Вселенной?
  Создается впечатление, что Гора вроде бы и хочет наставить человечество на путь истинный, но делает это так, чтобы оно не наставлялось на этот путь, причем, как можно дольше!
  И потому сам же саботирует свои же собст-венные усилия!
  И как вы уже должны были заметить, он де-лает так постоянно!
  Посылал Моисея к фараону отпрашивать ев-реев на пикник, а сам 'ожесточал' его сердце, чтобы тот ни в коем случае не соглашался.
  Отпускал Валаама к Валаку, а сам тут же за-гораживал дорогу его ослице, да еще грозился из-рубить его в куски, как кролика на рагу!
  
  Помните песенку, из водевиля 'Небесные ласточки'?
  - Странно это, странно это,
   Странно это, господа!
  
  Только вот, ведь, в чем вся беда!
  Абсолютно ничего странного, как раз, в этом деле нет!
  Вся фишка в том, что сам Гора здесь совер-шенно не при чем!
  Стоит только открыть глаза разума, сразу яс-но, что все это - только 'морковка', которой свя-щенники заманивают своих баранов на свой стри-гальный пункт!
  Потому что все эти 'чудеса' и все эти 'свя-тые явления и проявления' - абсолютно всё! - они делают сами.
  А никакой не господь бог.
  Неважно, как этот стригальный пункт назы-вается - храм, церковь, мечеть, синагога, молель-ный дом, монастырь или, черт его знает, как еще.
  Важно, что для стрижки!
  Именно поэтому они очень не любят, когда их баранов стригут другие!
  
  - Равви! - подошел как-то к Иисусу его мо-лодой любимчик Иоанн. - А что если мы органи-зуем фокус покруче, чем исцеление какого-нибудь кривого, косого или бесноватого?
  - Что ты имеешь в виду, Ванечка?
  - Да этих кривых, да бесноватых мы уже на-штамповали столько, что они всем уже приелись!
  Сам посуди, эти олухи потребляют эти чуде-са, как дежурный кисель в столовке!
  - Это ты верно говоришь, мне и самому об-рыдло все это, до чертиков. Видал? - уже и шагу ступить не дают, исцелить требуют чуть ли не в приказном порядке!
  А ты что предлагаешь?
  - У меня есть дальняя родственница, в Наине. Она вдова, муж умер года два назад, сын на руках один-единственный остался. Пацан еще малой, для работы не годится еще, а ей два рта трудно прокормить.
  Вот и бедствуют они, впроголодь живут...
  - Ну, и - что?
  - Да я подумал... Может быть, чем со сторо-ны чужаков нанимать, мы эту вдову сумеем как-нибудь использовать,?
  - А - как? Опять 'расслабленным' кого-то из них делать?
  - Нет, я же сказал: покруче фокус!
  Пацан слабый, болеет все время. И вся де-ревня об этом знает.
  Так вот, мы сделаем его не расслабленным, а мертвым!
  И никто не удивится, что он вдруг умер.
  - Ты - что? На мокрое дело меня толкаешь? Это еще зачем?
  - Да - нет, нет, равви! Что ты! Ты же не дос-лушал!
  Никакого мокрого дела!
  Мы его напоим кое-какой травкой, чтобы ус-нул покрепче, денька на два, на три.
  И мать объявит его умершим.
  А когда вся деревня убедится, что он не встает уже несколько дней, и соберется его хоро-нить, тут мы подоспеем - и воскресим его!
  Ты прикинь, сколько шороху будет!
  Мертвого поднять, вернуть единственного сына бедной, несчастной вдове!
  Вот это будет круто!
  - Ну, ты, Ванюшка, даешь! Ты как до этого додумался?
  - Равви, ты меня обижаешь! Разве можно быть плохим учеником у такого хорошего учите-ля?
  - Ну, ты и плут! Только ты кое-чего не учел.
  - Чего, равви?
  - Ну, сам посуди. Положим, день он проспит.
  А на другой день - проснется!
  - Ну, так, мы ему еще попить дадим! Пусть еще поспит!
  - Ну, хорошо, проспит он два дня, а на тре-тий понесут его хоронить. Тут мы нарисуемся, и я начну его воскрешать.
  А он не просыпается? Не выспался еще!
  И что тогда?
  - Нет, до этого допускать, конечно, нельзя...
  
  Иоанн задумался, а Иисус со снисходитель-ной улыбкой наблюдал за ним.
  Сам-то он уже оценил эту Ванькину идею и нужный ход конем уже придумал.
  Но хороший учитель никогда сам не подска-жет готовое решение, а сумеет так тонко подвести к нему ученика, что тот воспримет его, как собст-венное озарение.
  - Вот, эврика, равви! Я придумал!
  
  Мы не будем приводить их дальнейший раз-говор.
  Зачем приводить лежащие на самой поверх-ности, такие очевидные детали?
  Тем более, что кому-то из читателей самому захочется задуматься, как Иоанну!
  Так зачем же портить удовольствие челове-ку?
  В данном случае мы на стороне Иисуса.
  Мы и так наверняка испортили это удоволь-ствие многим, раскрыв секреты многих библей-ских фокусов.
  Но - что делать?
  В этом наша задача, для этого мы и пишем эти записки.
  Нет-нет!
  Не для того, чтобы портить вам удовольст-вие!
  Упаси, боже!
  А чтобы побудить вас шевелить своими из-вилинами!
  К сожалению, не все любят ломать голову сами, некоторые предпочитают получать уже го-товую информацию.
  Разжеванную, и даже уже переваренную кем-то.
  Только таким следует помнить, что уже пе-реваренная кем-то и выданная на-гора пища, на-зывается уже - как?
  Правильно!
  Вот, и не забывайте об этом...
  
  Если вдруг кто-то воспринял это в свой ад-рес и обиделся, уточним, что мы имели в виду не лично вас.
  Ведь, есть еще и другие! Например, дети!
  Еще беззубые или уже беззубые!
  Или не те, и не се.
  Им-то и требуется сначала кое-что разже-вать!
  А, уж, только потом - в рот положить.
  Вот, для них-то мы и стараемся, вот, для них-то и постараемся разжевать что-нибудь еще.
  Но не всё, чтобы окончательно не испортить настроение лично вам и оставить поле деятельно-сти для лично вашего ума!
  
  Итак, все прошло в самом лучшем виде и еще более упрочило авторитет нашего иллюзиониста.
  Да так, что баснописец Лука вставил этот трюк в свой сборник.
  
  ...После сего Иисус пошел в город, называе-мый Наин; и с Ним шли многие из учеников Его и множество народа.
  Когда же он приблизился к городским воро-там, тут выносили умершего, единственного сы-на у матери, а она была вдова; и много народа шло с нею из города.
  Увидев ее, Господь сжалился над нею и ска-зал ей: не плачь.
  И, подойдя, прикоснулся к одру; несшие ос-тановились, и Он сказал: юноша! Тебе говорю: встань!
  Мертвый, поднявшись, сел и стал говорить; и отдал его Иисус матери его.
  И всех объял страх, и славили Бога, говоря: великий пророк восстал между нами, и Бог посе-тил народ Свой.
  Такое мнение о Нем распространилось по всей Иудее и по всей окрестности. (Лк 7)
  
  Однако, стоит ли говорить, что об этом мальчике из Наина никто из остальных баснопис-цев тоже не слыхал ни звука?
  
  
  
  Глава 20. Воскрешение Лазаря.
  
  Зато баснописец Иоанн живописует нам о воскрешении Иисусом своего лучшего друга, не-коего Лазаря.
  Естественно, о существовании которого ос-тальные баснописцы тоже - ни сном, ни духом!
  Или - ни ухом, ни рылом...
  Впрочем, бог с ними, нам с вами уже не при-выкать.
  Ведь, суть-то не в том, что они знали или что они не знали.
  Помните, в самом начале мы приводили притчу о трех слепцах?
  Ну, о тех, которые ощупывали слона и спо-рили, на кого он похож?
  Один потрогал ноги, другой - хобот, а тре-тий - хвост.
  И у всех сложилось совершенно разное впе-чатление, совершенно неверное по отдельности, но, в совокупности, хоть как-то приближающее нас к истине.
  
  Может быть, и наши баснописцы тоже, опи-сывая нашего героя с разных, не увиденных дру-гими сторон, дополняют друг друга?
  И тоже приближают нас к истине?
  К сожалению, пока ничего истинного в их повествованиях мы так и не обнаружили.
  При внимательном рассмотрении очередное чудо всякий раз оказывалось все той же дешевой, моисеевской марганцовкой!
  Может быть, нам повезет с Иоанном?
  Тем паче, что в его истории есть такой аргу-мент, такая фишка...
  Короче, дело было так:
  
  '...Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее.
  Мария же, которой брат был болен, была та, которая помазала Господа миро и отерла его ноги волосами своими...'
  
  Как видим, уже в начале своей истории, Ио-анн приводит такие подробности, которые непре-менно должны убедить нас в достоверности и всего остального.
  Ну, что ж, продолжим.
  
  'Сестры послали сказать Ему: Господи! Вот, кого Ты любишь, болен.
  Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится че-рез нее Сын Божий!'
  Когда же услышал, что он болен, то про-был два дня на том месте, где находился.
  После этого сказал Ученикам: пойдем опять в Иудею.
  Ученики сказали Ему: Равви! Давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?'
  
  Чтобы не томить читателя излишними под-робностями, мы их опускаем, чтобы быстрее доб-раться до сути.
  Но достаточно подробно, чтобы поймать Ио-анна на этих подробностях.
  Ведь, черт, как всегда, сидит именно в дета-лях, черт его возьми!
  
  'Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе.
  Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати; и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.
  Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.
  Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
  Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
  Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.
  Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
  Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.
  И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек.
  Веришь ли сему?
  Она говорит Ему: так, господи! Я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
  
  Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.
  Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.
  Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.
  Иудеи, которые были с нею в доме и утеша-ли ее, видя, что она встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб, плакать там.
  
  Мария же, придя туда, где был Иисус, и уви-дев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Госпо-ди! Если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой!
  Иисус, когда увидел ее плачущую и при-шедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его?
  Говорят Ему: Господи! Пойди и посмотри.
  Иисус прослезился.
  Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.
  А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
  
  Иисус же, опять скорбя внутренно, прихо-дит ко гробу.
  То была пещера, и камень лежал на ней.
  Иисус говорит: отнимите камень.
  Сестра умершего, Марфа говорит Ему: Господи! Уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
  Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
  Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший.
  
  Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
  Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! Иди вон.
  И вышел умерший, обвитый по рукам и но-гам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком.
  Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.
  И многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
  А некоторые из них пошли к фарисеям и ска-зали им, что сделал Иисус.' (Ин 11)
  
  Душераздирающая в своей душещипатель-ности история, не правда ли?
  Естественно!
  Как и все остальные.
  И конечно же, у овец божьих, читающих са-мостоятельно это слезоточивое чтиво, тем более, если это чтиво читают им 'святые отцы', ника-ких вопросов!
  А у нас, как всегда, опять целая куча таких вопросов, на которые никто из читателей не об-ращает внимания.
  Кроме таких редкостных зануд, как мы сами!
  
  Почему Иисус не 'восскорбел', впервые ус-лышав, что Лазарь, наконец-то, отмучился на грешной земле и отошел в лучший из миров?
  А напротив, 'услышав то, сказал: эта бо-лезнь не к смерти, но к славе Божией, да про-славится через нее Сын Божий!'
  
  Вполне уверенно сказал, наперед зная, что говорил!
  Почему он не поспешил сразу к своим лю-бимым женщинам, чтобы утешить их?
  А уверенно выждал еще два дня?
  
  Почему Иисус, придя в город, не пошел сра-зу в дом, к безутешным женщинам, а оставался ждать их за околицей?
  Откуда Марфа могла услышать, что идет Ии-сус, если мобильников тогда не было, и вести распространялись со скоростью пешехода?
  Тем не менее, она успела даже добежать до околицы деревни и встретить его там!
  Значит, Иисус не очень-то и торопился уте-шить скорбящих?
  
  И почему он 'восскорбел' сам только тогда, когда женщины подняли вопль и народ сбежался на их вопли?
  
  А чего стоит его заявление:
  'Я знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня'...
  
  И еще целый ряд 'почему', о которых чита-тель пусть подумает сам.
  Кто-то может сказать, что все это - мелочь, какие-то незначащие детали, в сравнении с самим актом воскрешения!
  
  Нет, дорогие вы наши, не мелочь!
  Помните, где обычно сидит черт?
  В деталях!
  Вот в этих-то, мелких деталях та самая соба-ка и зарыта!
  Вернее, не собака, а дохлая кошка!
  
  Мы проницательно тонко чувствуем, что наш, тонко проницательный читатель, проница-тельно тонко рассудил, что наше проницательное наитие проницательно тонко раскусило очеред-ное, топорно сляпанное вранье наших, безнадеж-но непроницательных баснописцев.
  Читатель, как всегда, - прав!
  Ответ на все эти 'почему' - один.
  
  Потому что Иисус работал не на Лазаря и его сестер, а на публику!!!
  То есть, на лохов, до сих пор принимающих этот лохотрон за чистую монету.
  А Лазарь с сестрами работали на Иисуса.
  
  Ужель та самая Мария?
  Ну, а кто бы сомневался!
  Иисус был парень не промах, и деньжата у него водились...
  А женщины, как мы с вами помним, положи-ли глаз на удачливых добытчиков еще с тех пор, как только слезли с дерева.
  
  Первая из Иисусовых Марий, из тех, что нам известны из самого первоисточника, конечно же, была Мария из Магдалы.
  Помните, когда и при каких обстоятельствах Иисус впервые появился на берегах Генисарет-ского озера?
  Так вот, он вышел тогда на берег как раз не-далеко от той деревушки, там-то Мария его и подцепила.
  Старая любовь не ржавеет, как известно.
  Но любовь требует постоянного упражнения, иначе даже профессионал быстро теряет форму и переходит в разряд гладиаторов.
  От слова: гладить.
  Поэтому таких Марий у Иисуса было... ну - в каждой деревеньке!
  Да и не по одной!
  
  Именно поэтому Иоанн, как приверженец скрупулезной точности, дабы читатель не спутал ее с какой-то другой из дам его сердца, сообщает нам, что это была именно та из них, которая мыла Иисусу ноги своими волосами!
  Например, чтобы вы не перепутали ее с той же самой шлюхой из Магдалы!
  Так вот, именно у этой Марии был тот самый брат, по имени Лазарь, здоровьем хил и постоян-но дышавший на ладан.
  Но, как это чаще всего бывает, не слишком торопившийся в мир иной.
  
  И была у этого брата еще одна сестра.
  Может быть, не такая красавица, как первая, но умнее и практичнее - вне всякого сомнения!
  Настолько, что с нею Иисус был намного до-верительнее, чем с Марией.
  И вот, как-то раз, когда Иисус похвалился своим приключением в Наине, эта хохма запала в голову Марфе самым неотвязным образом.
  - Суся! - загадочно сказала она ему как-то, влюблено глядя на него, отдыхающего после пер-вой серии утомительных ласк. - А я что-то при-думала!
  - И что такое ты придумала? - не поворачи-вая головы и не открывая глаз спросил Иисус.
  - Чё-то, чё-то!
  - Давай, колись!
  - Поцелуй, тогда скажу!
  - Поцелую, если что-то толковое!
  - Нет, ты сначала - поцелуй!
  - Нет, сначала скажи!
  - Нет, сначала - поцелуй!
  - Я же сказал: поцелую - за толковое!
  А ты, у меня - умница. Значит, придумала что-то толковое.
  А значит - поцелую!
  - Раз я - умница, значит, целуй заранее!
  - Нет, сначала скажи...
  - Нет, сначала - поцелуй...
  
  Не будем дожидаться конца этой сказки 'про белого бычка'!
  Тем более, что мы с вами знаем, чем она кончается.
  Подождем, полчасика...
  
  - Суся, я придумала, как тебе оживить еще одного покойника!
  - Оживить?
  - Ну, да! Одно чудо - не чудо, а случайность. У нас в Иудее, например, никто не верит слухам про Наин.
  Говорят: вранье это все.
  Особенно фарисеи!
  - Ну, и кого же будем оживлять, и - как?
  - Ну, ты же знаешь, что Зарька все время бо-леет. Вот он умрет, а ты его воскресишь.
  - Что, опять караулить вас, когда вы его на кладбище понесете?
  - Нет, я придумала покруче!
  Про Наин никто не верит потому, что пацан еще не был похоронен.
  А самое главное: все говорят, что в доме не пахло покойником!
  И от самого покойника не смердело, когда его несли.
  - Да, это - точно. Мы тогда этого не учли.
  - Вот!
  - Ну, а ты что предлагаешь? Уморить Лазаря так, чтобы он засмердел?
  Как же я его оживлю тогда!
  - Ну, ты же сам сказал, что я - умница! Ска-зал?
  - Сказал.
  - Ну, еще раз скажи!
  - Ты, у меня - умница!
  - Поцелуй!
  - Солнышко! Не тяни из меня жилы! Колись!
  - Поцелуй!
  
  Чмок, чмок, чмок...
  - Ах, как сладко!
  - Колись!
  - Поцелуй еще!
  
  Опять - чмок, чмок, чмок...
  - Колись! А то - убью!
  - А убьешь - ничего не узнаешь! Целуй!
  
  Ждем еще полчаса!..
  
  - Суся!
  - А-а-а...
  - Ты - живой еще?
  - М-м-м...
  - Может, тебя самого надо оживлять?
  - Ох, ты и стерва!
  - Ага...
  - Ты колоться будешь или нет?
  - А - поцеловать?
  - Убью-у-у!
  - Ой-ой, все, все, все, сдаюсь!
  - Колись!
  - Все, все, колюсь!
  - Колись быстрее!
  - Лазарь умрет, и мы его похороним...
  - Ну-да?
  - Да, похороним, и я тебе дам знать. Только ты далеко не уходи.
  - Ну, ладно. Дальше - что?
  - И дам знать я не только тебе, а и родствен-никам, в Иерусалиме. Ты же знаешь, у них там знакомых много, среди фарисеев.
  - Ну, хорошо...
  - И ты придешь не сразу, а только когда гроб засмердит.
  - Так, ты - что? Все-таки хочешь прикончить Лазаря?
  - Суся! Бог с тобой, ты что такое говоришь!
  - Но если он уже засмердит? Значит, все-таки прикончишь?
  - Глупенький ты мой! Зачем же ему-то смер-дить? Смердить будет дохлая кошка, которую мы спрячем там же, в гробу!
  Присыплем песочком - и вся недолга!
  - Ну, ты - стерва!
  - А говорил - умница...
  - Ты - стервозная умница! Вот за это я тебя и люблю!
  - Уже лучше...
  - Ну, а Лазарь, он там не задохнется, от вони-то? А то, как бы и впрямь не пришлось его вос-крешать!
  - Нет, мы кошку закопаем снаружи, чтобы вонь только снаружи была. И чуяли только те, кто ко гробу подходит.
  А ему щель оставим, через эту щель и воздух проходить будет, и попить-поесть ему будем при-носить, по ночам.
  За три-то дня, поди, не задохнется!
  Толково?
  - Толково-то, толково...
  - Еще, как - толково! А ты, что, сомневаешь-ся?
  - Сомневаюсь! В Машке сомневаюсь. Дура она, проболтается! И ничего у нас не получится.
  И тогда все прахом пойдет.
  - Нет, Машку я беру на себя. И мы ей ничего не скажем, пусть думает, что все - взаправду.
  Она же на боге чокнутая, и тебя за бога по-читает. А искренняя фанатичка - сам знаешь...
  - Да, уж, знаю!
  - Короче, ты придешь денька через три-четыре, и дай мне знать наперед.
  И в дом сразу не заходи, я тебя за околицей встречу, расскажу, что и как. Смердит или нет, есть у нас в доме люди или нет.
  Тебе же зрители нужны, свидетели!
  - Конечно!
  - Ну - вот!
  - Толково! Вот, теперь - толково! Молодец!
  - А - поцеловать?..
  
  Ну, больше ни ждать, ни мешать им не бу-дем.
  С ними и так все ясно!
  Или кому-то еще нет?
  
  
  
  
  Глава 21. Думы мои, думы...
  
  И все же, все это время Иисуса не покидала тревожная мысль о том, что нужна более дейст-венная фишка, чем эти крайне ненадежные фоку-сы с 'исцелениями'.
  Конечно, народ, стараниями 'слуг божьих', доведен до нужной степени невежества, чтобы принимать его дешевые фокусы за чистую моне-ту...
  Но, не настолько же слеп, чтобы не видеть, что страждущих за ним ходят - толпы, а 'исце-ляются' - единицы!
  Причем, никому из них не известные люди!
  Или не настолько глуп, чтобы задуматься, почему не исцеляются они сами или их родные и близкие?
  
  Ему уже за тридцать! - возраст, уже доста-точно зрелый!
  Это в библейские времена Моисей, на девя-том десятке жизни, мог позволить себе увязать за собой столько народу и потом водить их за нос по пустыне еще целых сорок лет.
  Бездомным евреям в те времена терять было нечего, поэтому можно было пообещать им все, что угодно.
  В том числе и то, что они вот-вот что-то приобретут!
  С божьей помощью...
  
  А у него лучшая половина жизни уже поза-ди...
  И что такого он может предложить тем, у ко-го уже есть угол?
  Хоть маленький, да свой?
  Какую идти воевать чужую 'землю обето-ванную', если есть свой клочок, пусть маленький, но - свой!
  
  Да и какой там, к чертям собачьим, 'воевать' чужую, если на своей собственной сидят под чужим каблуком!
  И кто во сне, а кто наяву, спят и видят, чтобы кто-то пришел, и кто-то избавил их от тягот земной жизни и ввел их в лоно Авраамово!
  А сами для этого и пальца об палец не уда-рят!
  Моисей - даже тот всю жизнь боялся, как бы его не побили камнями за его посулы, от имени божьего...
  Хотя у него была целая банда боевиков, воо-руженных до зубов и хорошо оплачиваемых!
  А мои оборванцы?
  Ходят за мной, пока кормятся около меня, на халяву!
  А случись чего - трижды отрекутся и ментам сдадут, за тридцать сребреников!
  Точно! - так и будет...
  Моисея - его же самый верный пес! - его же и пришил, когда время пришло...
  
  Нет, пока не поздно, надо ревизию и сокра-щение штатов среди этих дармоедов провести.
  Оставить только самых ловких и давно про-веренных.
  Дюжину оставить, не больше, чтобы за орга-низацию массовых беспорядков не привлекли...
  Со мной, правда, дюжина уже 'чертова' бу-дет...
  Ну, и черт с ней, чертова, так - чертова!
  
  Для обдумывания своих планов он все чаще уходил от своей бестолковой и безалаберной тол-пы на какую-нибудь горку, якобы помолиться и поговорить с богом...
  Вечерком, на вершине, всегда подувает при-ятный, после дневной-то жары, ветерок, а ночью туда же поднимается снизу теплый воздух, осво-бождая место холодному, в низине.
  Хорошо!...
  
  ...В те дни взошел Он на гору помолиться и пробыл всю ночь в молитве Богу.
  Когда же настал день, призвал учеников Своих и избрал из них двенадцать, которых и на-именовал Апостолами: Симона, которого и на-звал Петром, и Андрея, брата его, Иакова и Ио-анна, Филиппа и Варфоломея, Матфея и Фому, Иакова Алфеева и Симона, прозываемого Зило-том, Иуду Иаковлева и Иуду Искариота, кото-рый потом сделался предателем... (Лк 6)
  
  Ему уже все больше претила эта толпа без-дельников и тунеядцев, таскавшаяся теперь за ним повсюду.
  Он рассчитывал подняться на их плечах, въехать на священнический Олимп на их горбу.
  Каждый фокус с исцелениями и другими чу-десами были ступеньками на этой лестнице, ве-дущей наверх...
  Но, выходит, где-то он просчитался и в этом хитром деле чего-то важного не учел...
  
  И теперь они были его судьба, его крест.
  И теперь он так же зависел от них, как и они от него.
  С тою разницей, что они, оставшись без него, без проблем вернутся к прежнему образу жизни.
  Ему же назад дороги нет...
  
  Чем взлет выше, тем падение ниже!
  И - больнее!
  Особенно, если у тебя нет парашюта...
  
  Если ему не будет суждено пробиться на-верх, - а священство ни в жизнь не подвинется, чтобы дать ему место в своем кругу! - надо загодя стелить соломку внизу.
  Из чего стелить?
  Конечно же, из обещаний, из чего же еще!
  Не взятки же раздавать!
  Где, на всех наберешься?
  Да и не за этим я затеял всю эту аферу, чтобы кому-то что-то давать!
  Так что, надо думать, как и рыбку съесть, и на кол не сесть...
  С толпою-то лохов - проще всего...
  Тут по принципу: ты дай мне - сегодня, а я тебе пообещаю - завтра!
  Или, еще лучше: ты мне сегодня - дай, а я тебе, завтра - пообещаю!
  Этот принцип - безотказный, даже через две тысячи лет и священники и мошенники людей им дурить будут...
  Священникам проще, им - по барабану, по-тому что они - в законе!
  А вот, с таких мошенников как Мавроди, мо-гут обещанное и спросить ...
  А платить по счетам окажется дороговато, да и не шибко охота!
  
  Если священником мне не стать, значит...
  Это значит: надо готовить себе имидж героя, народного заступника и мученика - за всех этих нищих оборванцев!
  Тех, кто не откажет ему в куске черствой ле-пешки, когда его, рано или поздно, свергнут к ним обратно...
  Это, еще - в лучшем случае!
  Ваньку-крестителя закрыли в ментовку, и бог знает, когда он выйдет!
  И выйдет ли вообще?
  В наше-то, недемократическое время, с вла-стями шутки плохи...
  Это тоже надо учесть!
  А - толпа?
  Толпа 'мучеников' любит, особенно тех, на кого ей укажут.
  Но эта же толпа, да еще с азартом, сама же и затоптать кинется этих 'мучеников'!
  Опять же, тех, на кого ей укажут!
  Соломка - соломкой, но парашют все-таки лучше, особенно золотой...
  Плюс - подушка безопасности.
  Против тех, кто сам владеет лапшой, кото-рую другим вешает на уши, кого на мякине не проведешь!
  Им тоже надо бросить кость!
  Мясную, пожирнее, чтобы показать, что я не против них, что просто я тоже с ними хочу!
  
  Чтобы и нашим - и вашим, как говорится...
  Да, именно - так!
  Иначе - не сносить мне головы!
  
  
  
  
  
  Глава 22. Нагорная проповедь.
  
  ...И, сойдя с ними, стал Он на ровном месте, и множество учеников его, и много народа из всей Иудеи и Иерусалима и приморских мест Тир-ских и Сидонских, которые пришли слушать Его...
  ...И Он, возведя очи на учеников своих, гово-рил:
  Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Цар-ствие Божие.
  Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь.
  Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь.
  Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и проне-сут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человече-ского. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах...
  Напротив, горе вам, богатые! Ибо вы уже получили свое утешение.
  Горе вам, пресыщенные ныне! Ибо взалчете.
  Горе вам, смеющиеся ныне! Ибо восплачете и возрыдаете.
  Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо!
  
  Тут Иисус сделал паузу и обвел глазами тол-пу.
  Подавляющее большинство его слушателей состояло из нищих и бродяг, не обремененных хозяйственными заботами и обязательствами по отношению к кому-либо или к чему-либо.
  Потому что никто из них не имел за душой ни-че-го!
  Ни земли, которую надо обрабатывать, па-хать, сеять и собирать урожай.
  Ни домашнего хозяйства, на которое хлопот - полон рот.
  Ни чад и домочадцев, которых надо кормить и поить, одевать и обувать...
  Или, в конце концов, для которых надо про-сто - жить!
  Ни хотя бы постоянной работы, чтобы иметь свой, постоянный кусок хлеба, чтобы поддержи-вать свою собственную жизнь.
  У тех, кто все это имел, просто не было вре-мени, чтобы праздно таскаться за ним следом!
  Вот для таких оборванцев его слова были, как бальзам на незаживающую рану жестокой не-справедливости судьбы.
  
  Семена обещаний лучшего, раздаваемые Ии-сусом, принимала жаждущая, истосковавшаяся почва!
  Принимала с благодарностью, орошаемая слезами умиления и согреваемая мягкой теплотой надежды, все еще теплившейся в их сердцах...
  Пусть не на реальное лучшее, прижизненное, надежда на которое в них давно зачахла...
  А надежды на справедливость хотя бы по-том, когда закончится эта постылая, беспросвет-ная жизнь, на этой грешной и обделенной божьей милостью земле...
  Взошли ли эти семена, упавшие на такую благодатную почву?
  Оглядываясь на двухтысячелетнюю историю этого посева, кто из нас может ответить утверди-тельно?
  
  Есть очень насмешливое и остроумно-точное замечание Маркса:
  'Ипотека крестьянина на небесные блага является гарантией для ипотеки буржуа на крестьянские земли'.
  
  А могли бы они взойти вообще?
  Помните, как Иисус разглагольствовал по поводу: куда может упасть семя при посеве?
  На хорошую почву, на плохую, или на доро-гу, где его затопчут...
  Он упустил тогда одну, весьма важную де-таль!
  До которой он не додумался или, может быть, на его невежественный взгляд, совершенно несущественную.
  Уже только по одной этой причине ему мож-но отказать в мудрости и, тем более, в божествен-ном происхождении этой 'мудрости'!
  Прежде всего, само семя должно быть пол-новесным и жизнеспособным!
  А не пустым.
  Любой крестьянин или даже просто знаю-щий человек, в отличие от невежественного 'сы-на божьего', знает, что перед посевом семена тщательно сортируют и отбирают самые лучшие и жизнестойкие!
  А его 'семена', сулившие блаженство, были пустыми семенами пустой, тщетной надежды.
  Именно поэтому, никаких плодов от них ни-кто из страждущих до сих пор так и не получил.
  А вот, сеятели этих семян - и с тех пор, и по день сегодняшний - за этот пустой посев исправ-но продолжают собирать приличную мзду!
  
  Зато семена, сулившие: 'горе вам!' - были 'зубами дракона'.
  Вот, они-то - пали на благодатную почву!
  Почву черной зависти, нетерпимости и жес-токой мстительности!
  Эти 'зубы' до сих пор дают обильные всхо-ды, и люди до сих пор пожинают их смертельные плоды...
  
  Однако, помимо этой привычной, праздно-шатающейся публики, Иисус приметил и неких, явно другой породы людей.
  - Соглядатаи! - расколол их Иисус. - Так, так...
  Самое время кинуть кость их хозяевам, и дать им знак.
  А то не хватало еще, чтобы меня притянули за подстрекательство к бунту!
  
  Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящих вас, благо-словляйте проклинающих вас и молитесь за оби-жающих вас.
  Ударившему тебя по щеке подставь и дру-гую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку.
  Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад.
  И как хотите, чтобы с вами поступали лю-ди, так и вы поступайте с ними.
  И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают.
  И если взаймы даете тем, от которых на-деетесь получить обратно, какая вам за то бла-годарность?..
  Но вы - любите врагов ваших, и благотво-рите, и взаймы им давайте, не ожидая ничего;
  И будет вам награда великая, и будете сы-нами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым...
  Не судите их, и не будете судимы;
  не осуждайте их, и не будете осуждены;
  прощайте их, и прощены будете;
  давайте им, и дастся вам, мерою... перепол-ненною отсыплют вам в лоно ваше... (Лк 6)
  Да-а...
  Надежда на лучшее всегда теплится в чело-веке!
  Эта надежда поддерживает нас в самых тя-желых испытаниях.
  Эта надежда придает нам силы в самых без-надежных жизненных перипетиях.
  Она помогает нам находить выход из самых безвыходных ситуаций.
  Эта надежда помогает жить месяцы и годы даже смертельно больному человеку!
  Отнимите ее, и он умрет, - в течении не-скольких часов!
  Или, даже - минут...
  Мнение несведущих людей, что это свойст-венно только человеку - ложь.
  Это заложено у большинства животных, если не у всех.
  В том или ином виде.
  Преследуемое хищником животное будет бежать от него, покуда не убежит.
  А если не удастся, то будет защищаться, пока не покинут силы.
  Антилопы-гну, при переправе через реку, знают, что здесь их поджидают крокодилы.
  И даже будучи схвачены смертельными че-люстями, будут бороться до конца.
  И далеко не все схваченные достаются кро-кодилам на обед!
  Жирафа, окруженная целой бандой львов, бьется с ними не на равных, но даже банда львов не всегда выходит победителем!
  Примеры можно приводить бесконечно.
  Кто-то скажет: 'Это инстинкт самосохране-ния!'
  Правильно.
  Но стало бы любое животное бороться, если бы не надеялось спастись?
  Олениха, уводя стаю волков от затаившегося олененка, смертельно рискует, но намеренно и настойчиво предлагает им преследовать себя, в качестве жертвы.
  Где здесь инстинкт самосохранения?
  Ею движет надежда сохранить жизнь своему дитяти!
  Вы можете доказать, что эта надежда - не осознанная?
  
  Мы писали про собаку, пришедшую на доро-гу покончить счеты с жизнью.
  У этой бедолаги, видимо, последний огонек надежды тогда уже угас...
  Многие наши домашние кошки и собаки, от-правляясь в свой последний путь, уходят из дома.
  Скорее всего, тоже по этой самой причине...
  И человек тоже сам себе подводит послед-нюю черту только тогда, когда в его сознании по-следний лучик надежды гаснет...
  Причины тому могут быть разные.
  Объективные, например, когда человек неиз-лечимо болен, а болезнь приносит невыносимые физические страдания.
  И душевные, когда сознает, что своей болез-нью доставляет массу неоправданных тягот своим близким.
  И поэтому не только бороться, а даже цеп-ляться за жизнь не находит смысла.
  
  И мнимые причины, особенно среди моло-дых людей, например, из-за 'неразделенной люб-ви', когда жизнь кажется конченной...
  Если первые причины иногда, и скрепя серд-це, можно оправдать, то мнимые - нет.
  Ни в коем случае, и ни под каким предлогом!
  'Жизнь человеку дается один раз!
  И прожить ее надо так, чтобы не было мучи-тельно больно за бесцельно прожитые годы...' - все помнят эти слова Николая Островского.
  Этот человек знал цену жизни.
  И знал, что говорил.
  Да, именно: прожить, да еще так, чтобы не было мучительно больно!
  А не то, чтобы с нею глупо расставаться или тратить ее на глупости...
  И надо ценить то, что дано тебе всего лишь один-единственный раз!
  Потому что ни 'продолжения банкета', ни второй серии, ни дубля - не будет!
  
  
  
  Глава 23. Кое-что о 'вечной жизни'.
  
  Природа, сотворив Жизнь, вложила в каждое существо стремление бороться за ее сохранение.
  Именно то, что мы называем инстинктом са-мосохранения.
  Потому что, если бы она это не сделала, не было бы и самой Жизни!
  А движущая сила этого инстинкта - надежда.
  
  Главная, самая чудовищная сущность рели-гии - то, что она наживается именно на этом!
  Внушая людям нереальную надежду на луч-шее ПОСЛЕ смерти, где-то там, в никому и нико-гда не ведомой будущей НЕреальности, религия отнимает у человека самое дорогое.
  То самое, что дается ему РЕАЛЬНО и всего лишь ОДИН-ЕДИНСТВЕННЫЙ раз.
  
  Религия связывает человека по рукам и но-гам, внушая ему смирение якобы перед 'господ-ней волей', и тем самым лишает его собственной воли!
  Воли к реальной жизни ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, к стремлению сохранить и улучшить то, что он имеет ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС, и больше не будет иметь никогда и нигде!
  
  '...безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты загото-вил?'
  
  Большей подлости придумать трудно!
  Фетиш личного спасения для 'жизни веч-ной' пробуждает эгоизм, отнимает силы и сред-ства, которые человек мог бы потратить на своих детей и на устройство достойного общества, в ко-тором живет он и будут жить его дети.
  
  Это обесценивает до ничтожества единст-венную, РЕАЛЬНУЮ ценность нашей жизни - саму жизнь!
  Настоящую, а не придуманную мошенника-ми всех мастей для своей, собственной корысти.
  
  Человек, в ложной надежде получить то, че-го не знает ни он сам, ни тот, кто ему это обещает, не ценит то, что имеет.
  В надежде жить вечно где-то ТАМ, он рас-трачивает впустую, на глупости, свою единствен-ную и неповторимую жизнь ЗДЕСЬ.
  И ради этого, зачастую, портит и даже отни-мает жизнь у других...
  Пример - те же 'шахиды'.
  
  '...безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты загото-вил?'
  
  С таким мерзким лозунгом не было бы у нас Брестской крепости, не отстояли бы Сталинград, а голодные ленинградцы никогда бы не выдержа-ли даже недельной блокады...
  И не было бы не только нашей страны, но не было бы и нас с вами!
  
  Но мы - есть!
  И мы живы только благодаря воле наших от-цов и дедов к реальной жизни!
  И тому, что никто из них не думал о 'личном спасении' после смерти.
  Нет, они хотели жить - здесь и сейчас!
  А если умереть, то оставить после себя саму возможность жить нам с вами!
  А подлецы в рясах еще смеют примазываться к великой победе этой ВОЛИ К ЖИЗНИ, и при-мазывать к ней свой фетиш смерти!
  
  Да, крайне неуютно осознавать, что когда-то наступит момент, когда всё - абсолютно всё! - кончится...
  И вас не станет!
  Мы, в силу устройства нашей с вами психи-ки, просто не можем представить себя НЕ суще-ствующими.
  Мы привыкли всегда ощущать себя здесь и сейчас!
  Мы привыкли, даже строя планы на буду-щее, предполагать себя в этом будущем только СУЩЕСТВУЮЩИМИ участниками или, по крайней мере, наблюдателями предвкушаемых событий...
  Но представить себя, что нас нет - вообще?..
  Хотя мы точно знаем, что это время наста-нет!
  Даже для христиан, надеющихся на неведо-мые прелести блаженства 'соединения с богом' в райских кущах, эта мысль крайне тосклива!
  По крайней мере, доставляет радость очень немногим...
  И церковь ставит себе в заслугу, что своей 'ложью во спасение' якобы облегчает людям тоску расставания с земной жизнью.
  Ах, если бы так!
  Да еще, если бы она не умудрялась на этом наживаться!
  Хуже всего то, что это и есть основа ее ком-мерческого предприятия!
  
  Есть поговорка: 'Кому война, а кому - мать родна!'
  Это о тех, кто наживается на чужой смерти.
  Так же и о церкви: 'Кому - печаль и убыль, а кому - доход и прибыль!'
  Именно поэтому церковь намеренно разду-вает массовый психоз вокруг этого вопроса.
  
  Не можем не привести здесь мнение высшего церковного чиновника Англии, епископа Кентер-берийского:
  'Водородная бомба не является самой большой опасностью нашего времени. В конечном счете, самое большое, что она может сделать - это перенести значительное число человеческих существ из этого мира - в другой и более жиз-ненный мир, в который они однажды, так или иначе, попадут.'
  
  Это мнение он высказал еще в 1954 году, но оно как нельзя лучше выражает сущность отно-шения церковников к своей пастве!
  А именно: как к стаду баранов!
  Все равно, мол, пойдете на мясо, а до тех пор мы вас стричь будем!
  
  Пожалуй, только христианство вкладывает в вопрос о 'жизни после смерти' такой откровенно шкурный интерес!
  Хотя многие другие религии относятся к смерти весьма спокойно.
  Например, древние греки, еще за полтысячи лет до христианства, находясь на пике развития своей цивилизации, нимало не напрягались по этому поводу!
  Для них вопрос: 'Есть ли жизнь после смер-ти?' звучал примерно так же, как сейчас для нас: 'Есть ли жизнь на Марсе?'
  То есть, в какой-то степени любопытно, но не более того.
  Греки были практичными людьми и больше уделяли внимание реальным, земным делам, по-тому и достигли таких небывалых до них высот в культуре.
  Искусство, науки и ремесла, философия и обществоведение греков - все это до сих пор счи-тается краеугольным камнем сегодняшней циви-лизации!
  
  А вот древние египтяне были прямая проти-воположность грекам.
  Египетские жрецы внушили им СМЕРТЬ считать самым наиважнейшим событием в жизни!
  И заставили их всю свою жизнь тратить на приготовлении к смерти!
  Каждый фараон, едва забравшись на трон, начинал строить себе фантастически затратное, огромное посмертное бунгало, возводить огром-ные храмы с многочисленными статуями - свои-ми, своих жен и своих богов.
  
  И если бы только фараон!
  Не только каждый мало-мальский вельможа, но в максимальную меру своих возможностей тем же занимался каждый простой египтянин!
  На смерть работали все!
  Строители и скульпторы, художники и плот-ники, бальзамировщики и ткачи...
  Все работали на этот жуткий, нескончаемый конвейер всепожирающего Молоха абсурда...
  Даже крестьяне работали на смерть: ведь всех, кто работал в этой индустрии смерти, надо было кормить!
  Смерть была самым главным бизнесом!
  
  Огромные, неисчислимые силы и ресурсы богатейшей страны отвлекались на совершенно бессмысленные дела и заботы.
  И практически ничего - на устройство самой жизни!
  Даже дети почти ничего не наследовали от родителей - всё самое ценное, накопленное при жизни, они забирали с собой!
  Все драгоценности, утварь, одежду и даже мебель - все это уносилось и замуровывалось в усыпальницах для 'жизни вечной' после смерти!
  
  Теперь вы поняли, откуда растут ноги у это-го идиотского христианского лозунга:
  '...безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты загото-вил?'
  
  Египет, как государство, в разном качестве просуществовал несколько тысяч лет.
  И каких высот он смог бы достичь за это время, уделяй он больше внимания реальной жизни!
  И на каком высочайшем уровне развития ци-вилизации находились бы мы сейчас?
  Но все эти тысячи лет ушли впустую.
  Самое точное определение, которое можно дать Египту тех времен - 'Артель, под названием: 'Напрасный труд!'
  Вот, поэтому, древне-египетская цивилиза-ция почти ничего не оставила миру, кроме бес-численных, бессмысленных памятников смерти.
  И почти ничего - для жизни.
  
  Так и христианство превратило вопрос о смерти в прибыльный бизнес, в свое главное средство наживы!
  И тоже затормозило развитие нашей цивили-зации по меньшей мере на полторы тысячи лет!
  
  Пожалуй, до дикого невежества глупо уст-раивать ажиотаж вокруг собственной смерти тем, кто всю свою жизнь строит на чужой смерти.
  Вы любите мясо и мясные продукты?
  Рыбу?
  Но ведь, чтобы вы все это ели, для этого на Земле ежедневно убивают миллионы животных!
  Которые тоже хотят жить!
  Ах, вы - вегетарианец?
  И кроме хлеба, фруктов и овощей ничего не едите?
  Но растения тоже живые существа!
  И они тоже хотят жить!
  А вы их убиваете, чтобы съесть!
  Или едите - живьем!
  Вы знаете, сколько выросло бы колосьев пшеницы из зерен, которые пошли на съеденный вами кусок хлеба?
  Пользуясь мебелью, вы используете останки убитых деревьев...
  Одеваясь или обогревая жилище, вы поль-зуетесь останками убитых или умерших других растений...
  
  Оглянитесь кругом, вы - на вершине пище-вой пирамиды!
  Все, чем вы пользуетесь для поддержания своей жизни, все это части каких-то других, жи-вых существ!
  И нет ничего странного, если когда-то вы вернете в природу свои собственные останки.
  Чтобы ими воспользовались для своей жизни потомки тех, чьей жизнью воспользовались ко-гда-то вы сами!
  
  Но мы, извращенные религией, не возвраща-ем Природе даже этот естественный, природный долг.
  Беря от природы все, мы не отдаем ей ниче-го, даже свой труп!
  Эгоизм христианства даже в этом!
  
  Двухтысячелетние усилия церкви не прошли даром.
  Теперь, для верующего - это сложный, запу-танный и сугубо индивидуальный вопрос, и ни у кого нет на него универсального ответа, который устроил бы всех.
  Нет его и у нас.
  А если кто-то скажет, что у него есть, гоните его в шею!
  Потому что перед вами - мошенник.
  
  Ответ может быть только сугубо личный, и только для лично вашего собственного случая.
  И этот ответ вы можете получить только от одного-единственного человека на свете.
  От самого себя!
  А мы можем только помочь вам собрать 'информацию для размышления'.
  
  Например, сами мы считаем, что никакой жизни после смерти нет, и для этого нет никакого смысла.
  Зачем?
  Кому и для чего нужна эта ваша 'вечная жизнь'?
  Богу?
  А на кой черт вы ему нужны?
  Ах, он вас любит!
  А - за что?
  Вы - что? - еще не достали его своими еже-дневными мольбами и молитвами при жизни?
  А кроме вас у него еще 7 миллиардов таких же попрошаек, как вы!
  А сколько тех, кто уже умер?
  А сколько тех, кто еще родится и еще умрет после вас?
  И что? - со всеми вами, со всем этим немыс-лимым сонмищем разношерстных людишек он должен будет потом возиться?
  Воскрешать, подсчитывать ваши грехи, су-дить вас...
  А потом еще и ублажать всех вас еще целую вечность?
  Или поджаривать на сковородке!
  Он - что? - идиот, по-вашему?
  Да ни в жисть!
  
  Даже, если встать на 'супер-пупер материа-листическую' точку зрения современных попов и ультраэзотериков...
  В том смысле, что сохранение 'мертвых душ' - это банк отработанной информации про-шлого для неизвестного нам будущего!
  То есть, сарай или чердак, на котором гос-подь хранит старые, ненужные вещи!?
  
  Конечно, добраться до этого 'банка' было бы очень интересно любому исследователю про-шлого, например, историкам.
  Неплохо было бы узнать, 'откуда есть по-шел' этот церковный лохотрон!
  
  Но тогда чем хуже историков - палеонтоло-ги?
  Или биологи?
  И почему надо хранить в этом 'банке' толь-ко человеческие 'души'?
  И с кого начать?
  С неандертальцев, питекантропов?
  С какого 'хомо'?
  С неуловимого 'промежуточного звена'?
  Или начать с его предков?
  Тогда - с какого колена?
  А чем хуже предки этого колена?
  Разве не интересно было бы узнать их про-исхождение?
  А разве не интересно, как развивались ос-тальные виды живого?
  
  А разве не интересно было бы добраться до первоосновы, до самой первой ЖИВОЙ клетки?
  Чтобы проследить всю историю возникнове-ния жизни!
  Но тогда следовало бы сохранить 'души' и тех, еще неживых составляющих, которые соста-вили живую клетку!
  Ах, черт побери!
  У них же еще нет 'души', ведь они еще не живые...
  Ну, вот!
  Как всегда - на самом интересном месте!
  Тоже мне, размечтались, раскатали губы...
  Но тогда жутко интересно, когда и как она появилась у них, эта 'душа'?
  А - вдруг?
  Вдруг боженька сохранил и их 'души'?
  Просто попы об этом не знают?
  
  Но тогда было бы неплохо сохранить ин-формацию и о составляющих этих составляющих!
  О том, откуда взялись они!
  Откуда взялись звезды, как они развива-лись...
  Откуда 'черные дыры'...
  С чего 'есть пошла' сама Вселенная...
  Почему и как взорвался 'Большой взрыв'...
  
  И в конце концов, откуда 'есть пошел' и сам господь!
  И как он устроен?
  Есть ли у него душа, а если есть, то откуда она у него взялась?
  А может быть, он - бездушен?
  И невообразимое множество других, не ме-нее интересных вопросов, вопросиков и вопро-сищей!
  
  Нет уж, давайте остановимся!
  Любознательности человеческой нет никако-го предела!
  Так что - где уж господу взять такой боль-шой сарай или чердак, чтобы хранить весь этот старый хлам...
  Чтобы хранить останки всего - и что было, и чего не стало с тех пор, когда 'в начале было Сло-во'?
  Тем более, того, которое уже было, когда даже этого 'Слова' еще не было?
  
  Ведь, тоже немыслимо интересно!!
  
  Но это - нам интересно!
  Да, нам было бы жутко интересно покопать-ся в этом музее, чтобы найти ответы на очень многие вопросы, на большинство из которые мы пока не можем найти и, может быть, не сможем найти никогда!
  Но зачем все это ему самому, по определе-нию - такому всезнающему?
  Обо всем и обо вся - и что было много рань-ше и что будет много позже?
  И уже давно, загодя владеющего всей этой информацией?
  Какой смысл?
  Только ради нас, чтобы мы до этого сарая когда-нибудь добрались?
  Но ведь он еще Адаму запретил даже близко подходить к 'древу познания'!
  
  Так что, никакая свалка старого хлама нико-му не нужна, даже господу богу.
  Все - течет, все - меняется!
  А стрела времени летит только вперед!
  Даже если взять модель 'реинкарнации', придуманную буддистами, 'вечной жизни' тоже не получается.
  То есть, 'переселения' вашей души после вашей смерти в чье-то другое тело.
  
  Как личность, вы состоите из своего тела и своего сознания.
  Но вы не приходите в этот мир с уже гото-вым телом?
  Ваше тело образовалось из слияния частичек двух разных тел ваших родителей, а эти частички тоже являются результатом функции тел ваших родителей.
  Затем ваше тело растет, развивается, взрос-леет, стареет и умирает.
  То есть, ваше материальное тело в течение всей своей жизни постоянно изменяет и свое ко-личество, и какое-то качество!
  Изменяет в соответствии с программой, пе-реписанной из геномов обоих ваших родителей.
  
  Однако, ваше сознание является функцией исключительно вашего собственного тела и в те-чение всей вашей жизни тоже постоянно изменя-ется.
  Вот, только изменяется оно, хотите вы этого или не хотите, уже не только по какой-то, изна-чально заложенной в вас программе, а еще и под влиянием окружающей вас среды!
  
  Живите вы в другом месте и в других усло-виях, ваше сознание тоже было бы другим.
  Вам приходилось когда-нибудь переезжать в другую местность?
  Или хотя бы переходить на работу в другой коллектив?
  
  В любом из этих случаев, в той или иной степени, вам приходилось меняться, чтобы встро-иться в новые условия вашей жизни!
  Вы ведь чувствовали, что ваше сознание, хоть чуточку, но всегда меняется в этом случае?
  Ну, вот - видите!
  
  Но тело любого другого существа тоже явля-ется результатом функции тел ЕГО родителей!
  Но никак не ваших!
  Значит, тело этого существа - это ЕГО тело, а не ваше!
  Поэтому и ЕГО сознание, являясь функцией ЕГО тела, а не вашего, тоже не ваше!
  А если так, если это существо не имеет ниче-го общего ни с вашим телом, ни с вашим созна-нием, значит, это существо - совсем не ваша лич-ность, со всеми вашими достоинствами и недос-татками!
  Ни в коем случае!
  Это - во-первых.
  
  А, во-вторых, представьте себя, свою лич-ность...
  Со своим, уже сформировавшимся сознани-ем, и уже привыкшим к человеческой жизни...
  Да еще в условиях цивилизации...
  И вот, эта ваша человеческая личность пере-селилась, например, в дикую кошку.
  Сможете ли вы ловить мышей?
  
  Для этого, как вы понимаете, нужно кошачье сознание, нужно быть кошачьей личностью, а ни-как не человеческой!
  И вы, просто-напросто, помрете с голоду!
  И тогда, в таком случае, кому, зачем и на кой черт нужна ваша 'реинкарнация'?
  
  Все, что имеет начало, обязательно имеет и конец.
  И сама наша Вселенная, если она имеет на-чало, непременно, тоже имеет какой-то конец!
  За которым, непременно, тоже последует ка-кое-то, но уже новое, другое начало!
  И за которым опять последует какой-то дру-гой конец, который, в свою очередь, даст начало чему-то еще.
  Эти циклы будут длиться многие десятки, сотни миллиардов лет!
  Вполне возможно, что вечно!
  И там непременно будут другие жизни, но это будут жизни кого-то других.
  Но никак не ваши!
  И не наши.
  И у этих, других, будут свои песни, и они будут петь их сами.
  А нам надо радоваться своей жизни и петь свои песни!
  
  Сейчас, в связи с научными достижениями в области генетики, возникла новая волна надежды на продление жизни до нескольких сотен лет.
  Некоторые даже поговаривают о 'жизни вечной'.
  Правда, уже не о поповской, 'в соединении с богом', а о реальной, и не где-то там, в 'райских кущах', а здесь, на нашей грешной земле.
  Кое-кто даже досрочно расстается с остатком своей реальной жизни, замораживая себя заранее, в ожидании этих 'лучших времен'.
  
  Мечтать - оно, конечно, не вредно...
  Но!
  'Платон мне друг, но истина - дороже!'
  Мы ни в коем случае не против этих поисков границ возможного, даже категорически ЗА!
  И все же считаем, что сильно обольщаться не стоит.
  И никогда не стоит идти против основопола-гающих законов жизни.
  Тем более - их нарушать.
  Природа никогда этого не позволит.
  
  Смерть ныне живущих - это непреложное и безусловное условие существования и, главное, развития их потомков!
  И не только их.
  Это - безусловное условие развития всей жизни!
  И продлить жизнь, тем более навечно, никак нельзя, и даже противопоказано.
  Ее можно только укоротить!
  Чем мы и занимаемся, всю свою сознатель-ную жизнь.
  Причем, очень успешно!
  
  Поэтому мы считаем, что нужно думать не о том, как ПРОДЛИТЬ жизнь, а о том, как прекратить ее УКОРАЧИВАТЬ!
  
  Так, что...
  Так что, повторим еще раз: наше расставание с жизнью - неизбежно!
  Это объективный закон жизни, мы писали о нем в четвертой части этих записок: пожил - ос-вободи место и дай возможность пожить другим.
  В частности - своим детям.
  Они тоже хотят!
  И относиться к этому надо проще, как к ес-тественной и неизбывной данности.
  Как смене дня и ночи, как смене времен го-да...
  Мы в этом не одни, и не единственные и ни-чуть не уникальные.
  Как и многое другое, все зависит от тех мыс-лей, которые складываются из того мутного пото-ка информации, что ежедневно льется на наши бедные головы!
  И только от вашего сознания зависит отде-лить в этом потоке чистую правду от мусора.
  Живите, пока живется!
  
  'У природы нет плохой погоды,
  Всякая погода - благодать!
  Осень жизни, как и осень года,
  Надо благодарно принимать...'
  
  'Будь же ты вовек благословенно,
  Что пришло процвесть и умереть...'
  
  Что касается того, что все кончится...
  Кончится - всё, но - только для вас!
  Мир останется, и жизнь на вашей смерти не закончится!
  Как мир не исчез, и жизнь не закончилась даже после таких катаклизмов, как Великое Си-бирское извержение, 250 миллионов лет назад!
  Или после падения на Землю десятикило-метрового астероида, 65 миллионов лет назад.
  Перенесет и планета, и все человечество, как-нибудь, и вашу смерть...
  Перенесут это и ваши родные, и близкие...
  
  На Земле ежедневно умирает порядка полу-миллиона людей!
  И если вам около пятидесяти лет, вы уже пе-режили смерть более полдесятка миллиардов че-ловек!
  Но с вами ничего не стряслось?
  Вы даже ничего не заметили, если только среди почивших не оказалось ваших родных или близких!
  
  И сами вы тоже не исчезнете бесследно!
  После вас останутся ваши дети, а в них - ва-ша плоть и кровь, и все, что вы сумели вложить в них!
  Точно так же, как в свое время ваши родите-ли, и родители ваших родителей оставили вам свое - для вашей жизни.
  Точно так же, как ваши дети, и дети ваших детей, оставят своим детям свое, когда придет их черед.
  И в мире, который вы оставите, ваш след то-же останется!
  Тот, который вы оставите в нем.
  
  Именно в этом, и только в этом, единственно возможное, реальное продолжение вашей жизни после вашей смерти!
  По крайней мере, настолько, насколько среди живущих ЗДЕСЬ вы сумеете оставить о себе ПАМЯТЬ.
  Потому что ваша предполагаемая жизнь где-то ТАМ, будет мало кому интересна - ЗДЕСЬ!
  И здесь, ни при каких обстоятельствах, абсо-лютно никому не будет известна.
  
  Много ли вы знаете о 'тамошней жизни', хотя бы одного, даже знакомого вам человека?
  Даже попам, которые ЗДЕСЬ очень много о ней разглагольствуют, это никому неизвестно!
  
  Поэтому надо оставить именно след, а не просто 'наследить' в ЭТОМ мире.
  Мы полагаем, что читатель уловит разницу...
  И думать надо не о том, что вы приобретете ТАМ.
  Много полезнее для всех, и для вас тоже, ду-мать о том, что вы оставите ЗДЕСЬ!
  
  Кстати говоря, и как ни странно, в реально-сти, безотчетно, именно о такого характера веч-ной жизни мы с вами и думаем!
  
  Вы задумывались, почему бездетные пары так переживают свое несчастье?
  Почему отцы дочерей так переживают, если у них нет сыновей, а матери так тоскуют о доче-ри, если у них рождаются одни сыновья?
  Почему многие бабушки и дедушки так пе-реживают, если у них нет внуков?
  Потому что именно в детях мы инстинктив-но видим РЕАЛЬНОЕ продолжение нашей РЕАЛЬНОЙ жизни после нашей смерти!
  И потому так тягостно тоскуем, если видим, что цепочка нашей реальной жизни обрывается!
  Именно это заставляет многих людей брать на себя труд усыновлять и воспитывать даже чу-жих детей.
  Человек точно знает, что этот ребенок - не ЕГО плоть и кровь, но, тем не менее, он старается вложить в него все то, что вложил бы в своего, кровного!
  
  И даже те, кто имеет своих детей, но берет еще и приемных, делают это для удовольствия видеть, как много продолжений будет у их собст-венной, опять же, РЕАЛЬНОЙ жизни!
  Той, которую они отдают этим детям и про-живают с этими детьми.
  Причем, поступают они так, ничуть не заду-мываясь о какой-то 'будущей загробной вечной жизни'.
  Никого из нормальных людей почему-то ни-когда не занимают мысли об этой глупости и по другим поводам!
  В нашей реальной, земной жизни у всех есть дела поважнее, у всех есть какие-то реальные це-ли, и тоже поважнее!
  Понятно, что о маргиналах мы речь не ведем.
  
  Но спросите любого из ревнителей 'личного спасения' обо всем этом!
  Никто из них ни на миллиметр не представ-ляет себе, чем же он ТАМ будет заниматься!
  Как правило, это эгоисты, не имеющие ника-кой достойной цели в своей реальной, земной жизни!
  Зато все их помыслы заточены заслужить по-сле нее 'жизнь вечную'.
  А для чего, зачем - они не знают.
  Ну, а большинство из тех, кто причисляет себя к верующим, делают это из стадного чувства, т.е. без особого рвения, типа: как все, так и я.
  
  Бесполезно спрашивать об этом и рясонос-цев: на большее, чем пообещать вам эту 'жизнь', ума у них не хватает.
  Они заняты только тем, как бы вывернуть ваши мозги, чтобы вывернуть ваши карманы!
  
  Но даже и эти маргиналы, тоже не торопятся на тот свет, в эту вожделенную 'жизнь вечную'!
  И если заболеют, тут же бегут к врачам, ле-читься!
  Почему?
  Да потому, что: 'Журавль в небе, оно, ко-нечно - хорошо, но синица в руках - лучше!'
  Так что, отвечать на все эти вопросы вам придется самим, своею собственной жизнью.
  Жизнью ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС.
  Сознательной, и 'так, чтобы потом не было мучительно больно...'
  
  Ну, и какова же мораль сей басни?
  Да все та же!
  Религиозный лохотрон - это замешанная на алчности, невежестве и жажде халявы худшая модель пирамиды Мавроди!
  Вы отдаете каким-то мошенникам самое ценное, что у вас есть - здесь и сейчас, в обмен на их лживые обещания баснословных дивидендов в никому не известном месте, и в никому не из-вестном будущем.
  Лохи падки на халяву!
  В итоге - у них нет ни будущего, ни полно-ценного настоящего!
  
  Больше того!
  Заманивая людей фальшивым пряником 'вечной жизни' где-то ТАМ, религия навязывает людям наплевательское отношение к реальным ценностям ЗДЕСЬ.
  И что хуже всего, наплевательское отноше-ние к самой РЕАЛЬНОЙ ЖИЗНИ!
  Если человек не ценит своей собственной жизни здесь и сейчас, как может он уважать и це-нить чужую - здесь и сейчас?
  Вы не замечали, что чем религиознее чело-век, тем злее он относится к чужому мнению?
  А самое враждебное отношение мы видим у самых зомбированных людей - у религиозных фанатиков.
  Самый 'яркий и громкий' пример - взрывы, устраиваемые 'шахидами'...
  
  Спесиво именуемые попами 'язычники', уважают живую душу во всем, что их окружает.
  Религии, производные от моисеевского зако-на божьего, отняли душу у всего!
  И навязывают заботу только о 'спасении' своей собственной, личной 'души'.
  Отсюда и бездушное отношение ко всему - и к Природе, и ко всем, и ко всему, кто и что нас окружает.
  Даже к собственным родственникам по кро-ви!
  Кто из поголовно невежественных 'христи-ан' помнит слова своего т.н. 'спасителя'?
  
  ...Он же сказал в ответ говорившему: кто Матерь моя? И кто братья Мои?
  И указав рукою Своею на учеников Своих, сказал: вот Матерь моя и братья Мои... (Мф 12)
  
  ...И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную. (Мф 19)
  
  ...Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее.
  И враги человеку - домашние его. (Мф 10)
  
  Куда ехать дальше?
  Плачевные результаты мы с вами видим уже сейчас.
  Уважение к старшим давно кануло в Лету, а злейшие враги наши - родственники наши!
  
  А сами мы - злейшие враги Природы.
  В наших лесах и полях почти нет зверей, а в реках давно пропала рыба.
  Постепенно исчезают и сами леса, а сурро-гатную воду для питья уже продают только за деньги.
  Скоро будут продавать и воздух.
  
  Каков будет итог?
  Природа всегда права и имеет привычку ис-правлять свои ошибки.
  Она дала человеку слишком много такого, чем он так не научился пользоваться разумно.
  У древних греков был миф о Прометее, ко-торый похитил у богов огонь и подарил людям.
  Миф с очень глубоким смыслом.
  Огнем, если им пользоваться разумно, можно обогреть жилище.
  А можно и спалить.
  Мы, с помощью божьей идеологии, только разрушаем свое родное жилище - Землю, везде и всюду, к чему только ни прикладываем руки.
  
  ...Но Бог сказал ему: безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?
  Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет. (Лк 12)
  
  Перефразируем и исправим этот идиотский поповский ляп.
  
  Безумный! Собирая сокровища, думай, что оставишь ты после тебя!
  Так бывает с теми, кто не в детей, а в бога богатеет!
  
  Ну, и еще один, существенный момент, коли затронули эту тему.
  Давайте вспомним библейскую формулиров-ку отхода к праотцам наших библейских героев:
   '...и испустил дух, будучи стар и ПРЕСЫ-ЩЕН ЖИЗНЬЮ'.
  
  Поинтересуйтесь у знакомых стариков!
  Многие спокойно ожидают свою неизбеж-ную кончину и скажут вам, что повидали, испы-тали и пережили много чего на своем веку, и пло-хого и хорошего.
  И этого им вполне достаточно.
  Некоторые посетуют, что не хватило време-ни и сил, чтобы успеть доделать какие-то боль-шие, интересные дела и достичь каких-то, самим себе поставленных, интересных целей.
  Но очень немногие из них, к сожалению, смогут похвастаться, что не устали от своей зем-ной жизни...
  А из тех, кто будет вас уверять, что устал и что 'зажился' на этом свете, большинство будут рады пожить на нем еще хоть маленько!
  И на деле, а не на словах, тоже не шибко то-ропятся начать 'жизнь вечную'!
  Несмотря ни на пресыщенность, ни на все большую усталость от этого суетного мира...
  
  Потому что этот мир - это ЕГО мир.
  Эта суета - это ЕГО, знакомая, привычная суета, с привычными заботами, радостями и огорчениями.
  В привычном окружении родных и близких, друзей и знакомых...
  А если человек одинок, то в окружении ЕГО знакомых и привычных вещей!
  Даже, может быть, тоже достаточно подна-доевших...
  
  Но ТАМ - ничего ЭТОГО не будет, все это останется ЗДЕСЬ.
  И расстаться со всем этим надо будет навсе-гда, навечно!
  А это значит, что надо будет расстаться на-всегда со своей РЕАЛЬНОЙ жизнью!
  А что ждет ТАМ - никому и ничего неиз-вестно, ровно так же, как и будет ли это самое ТАМ на самом деле.
  Поэтому практически всех, хотят они этого или нет, признаются они в этом или нет, эта неиз-вестность пугает и отталкивает.
  Почему?
  Ведь даже попы, прежде стращавшие свою паству адскими муками, нынче обещают райские радости всем - и отъявленным праведникам и убежденным грешникам!
  Потому что подспудный, здравый смысл не велит людям верить этим лживым обещалкам!
  И этот здравый смысл отрезвляюще отталки-вает их от последнего шага в никуда, в небытие!
  
  Вот поэтому, чем больше человек руково-дствуется здравым смыслом, тем меньше он стремится в эту 'вечную жизнь'.
  И наоборот, чем глубже зомбировано его сознание 'духовными отцами, этими мошенни-ками-лохотронщиками, с тем большим удоволь-ствием он стремится сделать этот последний шаг.
  Да еще и прихватить с собой тех, кто туда совсем не собирается!
  А всякие сволочи в чалмах, рясах и сутанах, внушают ему, что чем больше он прихватит, тем лучше ему ТАМ будет!
  Помните, мы приводили высказывания борца с папой Левой - Мартина Лютера?
  
   'Желающий стать настоящим христиани-ном должен вырвать глаза у разума'.
  
  И еще: 'Всем христианам нужно уничто-жить в себе разум!'
  
  Вот у таких зомби нет и не может быть ника-кой пресыщенности жизнью.
  Потому что это уже не люди, это - НЕЛЮ-ДИ!
  И задача религий - зомбировать людей и де-лать из них безмозглых НЕЛЮДЕЙ.
  
  'Бойся данайцев, дары приносящих!'
  Вот, поэтому, чтобы оставаться ЛЮДЬМИ, мы советуем всем ДУМАТЬ своей головой и не позволять зомбировать себя всяким сладкоречи-вым мошенникам!
  
  Ну, и еще немного лирики...
  Лично мы не в состоянии представить, что такое ВЕЧНОСТЬ, эту невообразимую прорву времени.
  А вы, уважаемые, кто сами стремитесь об-рести ЖИЗНЬ ВЕЧНУЮ, вы сами себе можете представить эту прорву?
  Вряд ли!
  И если вы не сумели толком распорядиться всего несколькими десятками лет жизни ЗДЕСЬ, но успели ею пресытится здесь...
  То вряд ли вы задумывались о невыносимо-сти ПЫТКИ пресыщенностью жизни, которая в той, ВЕЧНОЙ жизни обязательно наступит!
   Эта пытка не закончится НИКОГДА, она тоже будет ВЕЧНОЙ!
  Поскольку никогда не закончится эта ваша ВЕЧНАЯ жизнь!
  И как бы не пришлось нашим будущим рай-ским праведникам жутко позавидовать грешни-кам, страдающим в аду!
  Потому что к страданиям человек привыкает и может притерпеться, а вот к пресыщенности и смертельной скуке - никогда!
  И может попросту сойти с ума.
  
  Так что, выбирать - вам!
  Единственное, что мы вам можем посовето-вать: не будьте лохами!
  За ваши же, собственные денежки!
  Потому что эту, самую дьявольскую в исто-рии лохотронную схему по отъему денег у насе-ления, придумал Иисус!
  Остапы Бендеры, всех времен и народов, просто зеленеют от зависти!
  Остальное читатель пусть додумает сам.
  
  
  
  Глава 24. Пять хлебов и две сушеные во-блы.
  
  Но что было взять с нищих?
  Они несли ему самое ценное, что имели - делились с ним куском хлеба своего, насущно-го...
  Каждый - понемногу...
  Однако нищих было много, а наши мошен-ники давно уже питались кое-чем повкуснее!
  И вскоре встала проблема: куда девать такую прорву сухарей?
  Шайка не выбрасывала их: хлеб - дело свя-тое даже для мошенников.
  Тем более, еще совсем недавно самих пере-бивавшихся с хлеба на воду...
  Как знать? Вдруг пригодится?
  
  Люди побогаче снабжали их своими подно-шениями, естественно, тоже побогаче.
  Несъедобное бандиты обращали в презрен-ный металл и тратили на свои нужды.
  Что-то из съедобного они съедали сами.
  А несъеденное раздавали, как милостыню, неимущим, толпами ходившими за ними.
  Пиар стоит денег!
  И он стоил тех денег, которые были на него потрачены.
  
  По мере роста пиара, росли не только толпы оборванцев, но рос и уровень фанов Иисуса среди власть предержащих и имущество имущих.
  Среди постоянно таскавшихся за ним была уже не только его постоянная любовница, бывшая шлюха, Машка из Магды.
  Были и другие женщины, рангом повыше.
  Среди них была даже жена Хузы, домопра-вителя самого Ирода, и некая Сусанна и многие другие женщины, которые служили ему имением своим. (Лк 8)
  Так что, Иисус был банальный альфонс, да и тот еще!
  
  Кому не известна женская склонность к мис-тике и фанатизму, граничащему с безрассудно-стью?
  За счет таких экзальтированных фанаток мошенники жили припеваючи во все времена!
  Так что, банда Иисуса пила и ела совсем не на нищенские 'лепты'.
  Доходы и общак шайки росли, как снежный ком.
  Но пользоваться этим мошенническим бо-гатством, и купаться в нем, и кичиться им, как сейчас это выставляется напоказ нынешними мо-шенниками в рясах, в те времена считалось еще западло.
  В те времена Иисус создавал себе и своей банде имидж бессребреников!
  ...Случилось, что когда они были в пути, некто сказал Ему: Господи! Я пойду за тобою, куда бы ты не пошел.
  Иисус сказал ему: лисицы имеют норы, и птицы небесные - гнезда; а Сын человеческий не имеет, где приклонить голову. (Лк 9)
  
  Сравните с нынешними 'сынами человече-скими' в рясах, несущими вам 'слово божие'!
  
  И все это растущее богатство, как и 'снеж-ный ком' сухарей, следовало где-то хранить и скрывать его от посторонних глаз.
  
  Близ Вифсаиды, в глухом местечке, где не-большая долинка между двух холмов слегка рас-ширялась, образуя как бы амфитеатр, у них было укромное место, где когда-то, еще в самом начале своих подвигов, они прятали свое добро.
  Туда же, по ходу дела, они сваливали излиш-ки сухарей.
  Место было сухое и за сохранность своего НЗ можно было не беспокоиться.
  Но потом для общака они нашли более на-дежное место.
  И хранить этот, все растущий хлебный ком стало невмоготу, да и совершенно бессмысленно.
  И банда стала искать выход, как от него из-бавиться.
  Но так, чтобы не совершить святотатство!
  И выход был найден, как всегда - блестящий!
  Потребовалась лишь небольшая подготовка, связанная с закупкой и доставкой на место изряд-ной партии сушеной рыбы.
  
  Итак, когда все было готово...
  '...Апостолы, возвратившись, рассказали Ему, что они сделали; и Он, взяв их с Собою, уда-лился особо в пустое место, близ города, назы-ваемого Вифсаидою.
  Но народ, узнав, пошел за ним; и Он, приняв их, беседовал с ними о Царствии Божием и тре-бовавших исцеления исцелял.
  День же начал склоняться к вечеру.
  И приступив к Нему, двенадцать говорили Ему: отпусти народ, чтобы они пошли в окрест-ные селения и деревни ночевать и достали пищи; потому что мы здесь в пустом месте.
  Но Он сказал им: вы дайте им есть.
  Они сказали: у нас нет более пяти хлебов и двух рыб; разве нам пойти купить пищи для всех сих людей?
  Ибо их было около пяти тысяч человек...'
  
  Тут мы должны прерваться и просто обязаны обратить внимание нашего внимательного чита-теля, насколько Иисус был действительно неиму-щий!
  Если его банде КУПИТЬ ПИЩИ даже ДЛЯ ПЯТИ ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК было - раз плюнуть!
  Не говоря уже о том, где бы они взяли столь-ко пищи, в глухой-то деревушке?
  Но это - так, к слову...
  
  '...Но Он сказал ученикам Своим: рассадите их рядами по пятидесяти.
  И сделали так, и рассадили всех.
  Он же, взяв пять хлебов и две рыбы и воззрев на небо, благословил их, преломил и дал ученикам, чтобы раздать народу.
  И ели, и насытились все; и оставшихся у них кусков набрано двенадцать коробов.' (Лк 9)
  
  Ну, и - как? Впечатляет?
  Из пяти лепешек наломать двенадцать коро-бов, не считая съеденного пятью тысячами голод-ных ртов?
  
  Мы раскрыли вам секреты многих евангель-ских 'чудес'.
  И мы уверены, что наш читатель нисколько не сомневается, что нам не составит труда рас-крыть и это незатейливое надувательство.
  
  ...Иисус стоял у неприметного входа в не-большую пещеру, лаз которой выходил в неболь-шую расщелину между скал.
  Расщелина выходила на ту самую долинку-амфитеатр, на склонах которой ярусами рассади-ли толпу члены шайки.
  Всего народу оказалось около пяти тысяч че-ловек!
  - Многовато! - подумал Иисус. - На всех может не хватить! Не дай бог!
  А вообще-то... Всухомятку много не съе-дят...
  Ладно, рискнем! В случае чего, придумаю что-нибудь... Грех какой-нибудь на них повешу, обидели, мол, чем-то господа!
  
  Перед ним на камнях стоял деревянный ящик с двумя стенками, углом обращенный к со-бравшимся.
  Получилось нечто, вроде трибуны на узень-кой сценке.
  Стенок, обращенных к лазу в пещеру, у ящи-ка не было.
  Взяв первую лепешку, Иисус поднял руки к небу, как бы испрашивая у вышних сил благосло-вения, и стал ломать ее на куски и куски склады-вать в ящик.
  Потом взял вторую лепешку, третью...
  Потом показал толпе две воблы, и с ними проделал то же самое.
  
  - Чада мои! - воззвал он к толпе. - Кто имеет уши - да услышит! Кто имеет глаза - да увидит!
  Не ищите, что вам есть или что пить, и не беспокойтесь об этом.
  Отец ваш небесный знает, что вы имеете ну-жду в том;
  Наипаче ищите царствия божия, и это все приложится!
  Вот, вы видели, что в этот ящик я разломил всего пять лепешек и две рыбы, которые случайно оказались в нашем распоряжении.
  Но вы алчете и имеете нужду в пище!
  И отец ваш небесный знает нужду вашу.
  И не оставит никого из вас в милости своей.
  Приготовьтесь же вкушать милость господ-ню!
  - А вас, любимые ученики мои, - обратился Иисус к подельникам, - я прошу разнести милость господню народу и накормить алчущих!
  И не оставить ни одного из них голодным, пусть все наедятся досыта!
  
  И сам понес первые два куска страждущим.
  Мошенники принялись сновать от ящика к толпе и обратно, разнося куски лепешек и рыбы.
  Но так, чтобы около ящика всегда маячили и прикрывали его двое из них.
  А еще двое, изнутри пещеры, едва успевали незаметно подкладывать в ящик новые куски...
  
  Люди, сначала с интересом, а некоторые но-вички даже со скепсисом, наблюдали за раздачей.
  Какие-то пять лепешек и две воблы!
  Потом те, кто рассудил, что ящик уже зара-нее был набит кусками, стали ждать, когда он опустеет, и раздача скоро закончится.
  Ведь, не бездонный же он!
  Но вскоре и самые последние скептики стали приходить в полное смятение!
  Ящик и впрямь оказался неиссякаем!
  
  Иисус меж тем расхаживал по амфитеатру и продолжал свою лекцию.
  
  - Смотрите, бойтесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его име-ния.
  И сказал им притчу: у одного богатого чело-века был хороший урожай в поле и он рассуждал сам с собою: что мне делать? Некуда мне со-брать плодов моих?
  И сказал: вот, что сделаю: сломаю житни-цы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое, и скажу душе моей: душа! Много добра лежит у тебя на многие го-ды: покойся, ешь, пей, веселись.
  Но Бог сказал ему: безумный! В сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?
  Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет. (Лк 12)
  
  - Если кто хочет идти за мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за мной.
  Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот по-теряет ее; а кто потеряет душу свою ради меня, тот сбережет ее.
  Ибо, что пользы человеку приобрести весь мир, а себя самого погубить, или повредить себе?
  (Лк 9)
  
  И не бойтесь ничего, стадо мое, бараны вы мои любимые, неразумные, пока я с вами!
  Но имейте в виду:
  - кто не со мною, тот против меня; и кто не собирает со мною, тот расточает! (Лк 11)
  
  Отец ваш небесный соблаговолил накормить вас, алкавших пищи.
  Отец ваш небесный соблаговолит дать вам и царствие свое!
  Не жалейте имущества своего, как не пожа-лел ваш господь рыбы и хлеба своего для вас!
  
  Продавайте имение свое, все равно оно ниче-го не стоит, и отдайте его богу!
  Приготовляйте себе влагалища не ветшаю-щие, сокровища неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает.
  Ибо, где сокровище ваше, там и сердце ваше будет! (Лк 12)
  
  Но имейте в виду:
  - от всякого, кому дано многое, многое и по-требуется, и кому много вверено, с того больше взыщут.
  Огонь пришел я низвести на землю, и как желал бы я, чтобы он уже возгорелся!
  
  От этого заявления у многих слушателей ку-сок застрял в горле, но Иисус все больше распа-лялся.
  
  - Думаете ли вы, что я пришел дать мир на земле?
  Нет! говорю вам, но - разделение; ибо от-ныне пятеро в одном доме станут разделяться!
  Трое против двух, и двое против трех:
  отец против сына, и сын против отца, мать против дочери и дочь против матери!
  Свекровь против невестки своей и невестка против свекрови своей! (Лк 12)
  
  - Равви, нам стало страшно... А чему же по-добно царствие божие? - раздался робкий голос откуда-то с галерки.
  
  - Чему подобно царствие божие? И чему уподоблю его?
  Оно подобно зерну горчичному, которое, взяв, человек посадил в саду своем.
  И вот оно выросло, и стало большим дере-вом, и птицы небесные укрывались в ветвях его.
  Чему уподоблю царствие божие?
  Оно подобно закваске, которую женщина, взяв, положила в три меры муки, доколе не вскис-ло все. (Лк 13)
  
  - Господи, неужели мало будет тех, кто спа-сется?
  - Трепещите! Подвизайтесь войти через тес-ные ворота, ибо многие поищут ходы-выходы, чтобы войти, да не смогут!
  И будет там плач и скрежет зубовный, когда увидите Авраама, Исаака и Иакова и всех прочих пророков в царствии божием, а вас палками вы-гонять будут оттуда вон!
  И есть последние среди вас, которые будут первыми!
  А есть и первые среди вас, которые станут последними! (Лк 13)
  
  - Равви, а когда же придет это ужасное цар-ствие божие?
  
  - О! Царствие божие не придет приметным образом!
  Никто не скажет вам: вот оно, здесь или вон оно, там!
  Готовьтесь, оно уже внутри каждого из вас!
  И стережет и подсчитывает грехи каждо-го из вас, пока не очиститесь!
  Или думаете ли, что те восемнадцать чело-век, на которые упала башня Силоамская и поби-ла их, виновнее были всех, живущих в Иерусали-ме?
  Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете! (Лк 13)
  
  И будет так, как во дни Ноя: ели, пили, же-нились, выходили замуж...
  А пришел потоп и погубил всех!
  А вспомните Лота!
  Тоже пили, веселились; покупали, продавали; садили и строили...
  А пролился огонь с небес и всех пожог, к чер-товой матери!
  Даже жена Лота не спаслась, так и стоит со-ляным столбом! (Лк 17)
  
  Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие! (Лк 9)
  
  - Равви! А что же нам делать, чтобы обрести жизнь вечную?
  - А вы знаете заповеди божии?
  - Знаем, знаем! - нестройным хором, но уве-ренно выдохнула толпа.
  - А все ли заповеди вы знаете?
  - Все... знаем... - еще менее стройным, но теперь уже не совсем уверенным тоном отклик-нулись немногие.
  Остальные, почуяв подвох, промолчали.
  - Еще одной не достает вам!
  Все, что имеете - продайте и раздайте ни-щим! И будете иметь сокровище на небесах, и приходите и следуйте за мною!
  И я приведу вас в царствие божие!
  
  Тут по толпе пробежал ропот.
  Как мы знаем, среди праздношатающихся за Иисусом было уже немало небедных людей.
  И предложение раздать свое добро нищим, и самим стать нищими, понравилось далеко не всем! (Лк 18)
  
  Но тут Иисус выложил заранее заготовлен-ный экспромт:
  
  - Воистину, трудно богатым войти в царст-вие божие! Быстрее верблюд протиснется сквозь игольное ушко!
  - Равви! Но кто же тогда сможет спастись?
  - А вот, тут - спокойно, мальчики! Невоз-можное человекам, возможно богу!
  А я ведь - с вами! Договоримся...
  
  Тут в разговор вступил Петр.
  - Равви! Вот, мы оставили все и последовали за тобою...
  - Да, друг мой, истинно говорю, и тебе и всем вам: нет никого, кто не оставил бы дом, или родителей, или братьев, или сестер...
  Или жену и детей, ради царствия божия...
  И не получил бы взамен гораздо более в сие время, и в век будущей жизни вечной! (Лк 18)
  
  На этом мы оставим этот позорно шкурный разговор...
  Иисус выложил здесь самую гнусную сущ-ность религиозной веры.
  Это тот самый 'пряник' о котором мы гово-рили в самом начале.
  Тот самый 'пряник' который рэкетиры в ря-сах, сутанах и в разных других униформах, и во-обще без таковых, так или иначе навязывают вам у них купить.
  А если вы не желаете его покупать или уже купили у других - угрожают вам всевозможными карами.
  Кто-то - уже после вашей смерти, а кто-то -еще и при вашей жизни!
  
  'Отдай мне все, что имеешь, в том числе и самого себя, - сегодня, а мы тебе пообещаем что-нибудь - завтра!'
  
  Бог знает, до какой еще гадости может дого-вориться этот мошенник!
  Впрочем, мы с вами уже знаем.
  Официальные церкви нынче вынуждены умерять свои аппетиты...
  Хотя тоже далеко не всегда!
  В смысле аппетита.
  Зато они берут свое другими способами, с божьей помощью.
  Типа - курица по зернышку клюет!
  Потому что знают, что кормят их регулярно.
  
  А вот неофициальным, т.е. всяким разным сектам, пользоваться выдумкой своего господа именно таким способом отъема имущества и де-нег, приходится безбожно рвачески!
  Потому что, если ты не урвешь с него сего-дня, кто-то другой перехватит твоего очередного лоха завтра!
  
  Помните, как Гора подучил евреев обобрать несчастных египтян?
  Тогда они выпросили имущество 'только поносить'!
  В смысле - пообещали отдать.
  Как-нибудь - потом.
  
  Сынуля качественно переплюнул своего па-пашу!
  Он уже не просит, он требует отдать!
  Как заправский шантажист, угрожая распра-вой и карами небесными!
  И выражается вполне конкретно:
  - Я, - говорит, - не мир вам принес, а меч!
  ... Уже и секира под деревом лежит, и ло-пата в руках его...
  В смысле: если что - тут же и закопаю...
  
  Кто-то ужаснется: что такое вы тут понапи-сали?
  Это - богохульство и гнусная клевета на гос-пода бога!
  Успокойтесь, мальчики и девочки!
  Имеющий уши, да услышит!
  Имеющий глаза разума - да увидит!
  Ваша реакция понятна.
  Церковь толкует вам 'святое' писание для своего собственного, шкурного интереса.
  И перевирает вам суть отдельных фраз биб-лии, чтобы скрыть от вас истинную суть вопроса.
  
  Но мы, эту суть всей этой 'святой писани-ны', полностью и дословно восстанавливаем вам целыми фрагментами из оригинального текста!
  Мы специально дали вам ссылки.
  Возьмите библию и сличите!
  
  Так что, читайте библию не с церковью.
  А с нами!
  Хотя бы потому, что шкурного интереса у нас к вам нет!
  Никакого!
  Так что, вернемся к нашим героям.
  
  Итак!
  Когда самый голодный слушатель перестал жевать, Иисус вновь вернулся к сухарям.
  - Чада мои! Все ли наелись?
  - Все, равви! Больше в горло не лезет! Тем более - всухомятку...
  - Водички бы!..
  - Что?? Я вам сколько раз говорил: кому много дано, с того многое и взыщется!
  Не искушайте бога, господа вашего!
  Еще просьбы есть?
  
  Народ струхнул, и на этот раз промолчал.
  
  - Ну, вот и славненько!
  А теперь, чтобы вы окончательно уверовали в то, что я тут вам наобещал...
  И чтобы вы знали, что у бога действительно всего много...
  Ребята! - повернулся он к шайке, - не оста-лось ли чего в ящике, крошек каких-нибудь?
  - Есть еще, маленько! - ответили апостолы.
  - Ну, давайте, выкладывайте, что там еще ос-талось. Вот сюда, на серединку несите.
  Пусть люди с собой возьмут, кому надо.
  Да попросите господа, чтобы он в посуде ка-кой-нибудь вам послал, не на землю же хлеб вы-валивать!
  Скажите ему, что я велел.
  
  Теперь подельники разделились попарно, и не торопясь, стали вытаскивать из ящика и при-носить по одной целые коробки сухарей.
  И ставить их на середину амфитеатра.
  А их пещерные собратья едва успевали ста-вить в ящик следующие.
  
  Наконец, один из несших предпоследнюю коробку, незаметно мигнул Иисусу.
  Тот кивнул, что понял, и громко сказал:
  
  - Ну, все, скажите господу, что хватит. Зачем добру зря пропадать?
  Все равно больше не берет никто...
  
  Последняя пара достала из ящика и постави-ла в общую кучу последнюю коробку с рыбой.
  Всего коробок оказалось двенадцать.
  К этому времени окончательно стемнело, и все стали укладываться спать...
  
  Когда лагерь затих, шайка осторожно выта-щила из пещеры пустые коробки, оставшиеся из-под розданных сухарей, и завалила вход камнями.
  И затем, прихватив и эти коробки, и ящик, так же бесшумно растворилась в темноте, в неиз-вестном направлении...
  
  
  
  
  
  
  Глава 25. Иисус собирает урожай. Что по-сеешь - то и пожнешь!
  
  Весть о таком потрясающем чуде пять тысяч свидетелей разнесли по всей Иудее со всей воз-можной тогда скоростью.
  Конечно же, молва приписала этому собы-тию и свое видение этого вопроса.
  Вполне возможно, и в немалой степени, что и в отношении количества свидетелей тоже.
  Все баснописцы называют разное число на-роду.
  А Матфей - тот и вовсе расщедрился и рас-сказывает даже о двух таких случаях!
  В одном из них Иисус накормил пять тысяч человек пятью лепешками и двумя воблами, и объедков было набрано двенадцать коробов.
  А в другом случае людей было только четы-ре тысячи, зато лепешек было целых семь штук, плюс неуказанное количество мелких рыбешек.
  И объедков набрали на этот раз только семь коробок.
  Зато, в обоих случая, указанное число наро-да, оказывается, только мужеского полу!
  Как он пишет: '...а евших было..., не считая женщин и детей'. (Мф.14, 15)
  Видимо, во втором случае мужиков было меньше, а лишние две лепешки и лишних пять коробок кусков от них съели неподсчитанные женщины и дети!
  Ну, да бог, то есть, Иисус с ними.
  Как говорится, каков поп, таков и приход!
  
  Ничего удивительного, если наши баснопис-цы, как всегда, приврали, и людей было не пять тысяч, и даже не пятьсот.
  А максимум - человек пятьдесят.
  По тем временам, это тоже большая толпа!
  Даже по нынешним.
  Но не в этом суть.
  А суть в том, что весть о скором пришествии царствия божия поставила на уши весь Израиль!
  То есть, всех сынов Израилевых!
  
  Богатые грешники принялись срочно прода-вать свои активы и пассивы, на биржах поднялась паника.
  Котировки рухнули почти до нуля, никто ни-чего не хотел покупать, все только продавали.
  Назревал экономический коллапс.
  Нищие в восторге потирали руки: предсказа-ние сбывалось!
  Первые богачи становились нищими, а по-следние нищие не знали, куда девать и куда де-ваться от добра, которое им наперебой, насильно всучивали первые богачи в качестве милостыни.
  Эти богачи чуть не дрались между собой за нищих клиентов, поскольку всем им мерещился верблюд, и все они опасались не пролезть следом за ним в игольное ушко!
  Но постепенно и до разбогатевших нищих стало доходить, что теперь им самим, со своим богатством, тоже не протиснуться в это чертово, столь каверзное игольное ушко!
  И разбогатевшие нищие тоже стали избав-ляться от халявного добра, так коварно упавшего на них с неба!
  Теперь несметные богатства повсюду валя-лись в пыли и грязи, но никто не хотел марать об них руки.
  
  ...После сего избрал Господь и других семь-десят учеников, и послал их по два пред лицеем Своим во всякий город и место, куда Сам хотел идти, и сказал им: жатвы много, а делателей мало;
  Итак, молите Господина жатвы, чтобы выслал делателей на жатву Свою.
  Идите, я посылаю вас, как агнцев среди вол-ков. (Лк 10)
  
  Да, теперь для шайки наступила жаркая пора сбора жатвы, доселе невиданной никем из быв-ших доселе мошенников!
  И пусть читателя не введет в заблуждение примененный в нашем первоисточнике термин: 'делатель'.
  Какие там, к черту, 'делатели'?
  Собиратели 'жатвы', конечно, мародеры!
  Не зря же в первоисточнике эти семьдесят учеников выделены особо, курсивом!
  В то время, как все другие его ученики - просто ученики!
  Безо всякого курсива...
  
  - Не берите ни мешка, ни сумы, ни обуви.
  И никого на дороге не приветствуйте!
  В какой дом войдете, сперва говорите: мир дому сему; и если будет там сын мира, то почи-ет на нем мир ваш.
  А если нет, то к вам возвратится.
  В доме же том оставайтесь, ешьте и пей-те, что у них есть, ибо трудящийся достоин на-грады за труды свои!
  
  Если же придете в какой город и не примут вас, то выйдя на улицу, скажите: 'И прах, при-липший к нам от вашего города, отрясаем вам!
  Однако же знайте: что приблизилось к вам Царствие Божие!'
  Сказываю вам, что Содому в день оный бу-дет отраднее, нежели городу тому! (Лк 10)
  
  Включите свой разум и вдумайтесь, уважае-мый читатель, и в этот гнусный образчик христи-анского рэкета!
  К вам в дом вламываются чужие, совершенно незнакомые вам люди, в наглую жрут ваши за-пасы и пьют ваше вино, да еще требуют с вас оп-лату услуг, которых вы не заказывали!
  И в которых вы нисколько не нуждаетесь.
  Но если вы отказываетесь платить - немед-ленно следуют угрозы и недвусмысленные обе-щания скорой расправы за отказ!
  
  Семьдесят учеников возвратились с радо-стью и говорили:
  - Господи! И бесы повинуются нам о имени твоем!
  - Даю вам власть... наступать на всю силу вражью, и ничто не повредит вам;
  Однако ж тому не радуйтесь, что духи вам повинуются, но радуйтесь, что имена ваши на-писаны на небесах!
  
  В тот час возрадовался духом Иисус и ска-зал:
  - Славлю Тебя, Отче, Господи неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных, и от-крыл младенцам.
  Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволе-ние! (Лк 10)
  
  Да-а-а!
  Действительно, весь Израиль сошел с ума, и от массового психоза разум отказал даже у самых мудрых и разумных...
  А 'благоволение' нашим мошенникам при-валило такое, что не снилось нашему герою нико-гда, даже в самых радужных грезах!
  Семьдесят подручных натащили столько всякого добра, что теперь голова стала болеть, куда все это девать!
  Все тайники были забиты до отказа!
  
  ...И обратившись к ученикам, к тем семиде-сяти, сказал:
   'Ну, как, парни, что я вам говорил? Все пре-дано Мне Отцом Моим; и кто есть Сын, не знает никто, кроме Отца, и кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть тайну сию!'
  
  И не в силах скрыть переполнявшее его чув-ство самодовольства, добавил:
  
   'Блаженны очи, видящие то, что вы види-те!
  Я думаю, многие пророки и цари желали бы видеть то, что вы видите, да они не видели!
  И слышать то, что вы слышите, да они не слышали!' (Лк 10)
  
  Успехи кружат и не такие непутевые головы.
  Через свои пророчества, разносимые не только членами его шайки, но и многочисленны-ми искренними, и потому добровольными клику-шами, он уже стал вхож даже в довольно высокие и власть имущие слои общества!
  Соответственно этому, поменяли окраску и его притчи.
  
   ...Некоторый человек высокого рода от-правлялся в дальнюю страну, что бы получить себе царство и возвратиться;
  Призвав же десять рабов своих, дал им де-сять мин и сказал им: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь.
  Но граждане ненавидели его и отправили за ним посольство, сказавши: не хотим, чтобы он царствовал над нами.
  И когда возвратился, получив царство, велел призвать к себе рабов, тех, которым дал сереб-ро, чтобы узнать, кто что приобрел.
  Пришел первый и сказал: господин! Мина твоя принесла десять мин.
  И сказал ему: хорошо, добрый раб! за то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов.
  Пришел вторый и сказал: господин, мина твоя принесла пять мин.
  Сказал и этому: и ты будь над пятью горо-дами.
  Пришел третий и сказал: господин! Вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок; Ибо я боялся тебя, потому что ты человек жес-токий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не се-ял.
  Господин сказал ему: твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! ты знал, что я человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял;
  Для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтобы я, прийдя, получил его с прибы-лью?
  И сказал предстоящим: возьмите у него ми-ну и дайте имеющему десять мин.
  И сказал ему: господин! У него есть десять мин.
  
  Сказываю вам, что всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.
  Врагов же моих, тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте передо мною. (Лк 19)
  
  Да-а...
  И 'возлюби ближнего своего, как самого се-бя...'
  И 'любите врагов ваших...
  И 'благословляйте проклинающих вас и мо-литесь за обижающих вас...'
  И 'ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку...'
  'Всякому, просящему у тебя, давай, и от взявшего твое не требуй назад...'
  'И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними...'
  Всего этого, теперь, в речах его не стало по-являться даже близко!
  
  Среди не последних власть имущих, был вхож он и в дом некоего Иосифа, из города Ари-мафея.
  Несмотря на то, что Иосиф был членом си-недриона, от мрачных предсказаний Иисуса очко играло и у него.
  И он тоже с опаской ожидал прихода царст-вия божия.
  И поэтому - на всякий случай! - не считал лишним заиметь лишний блат у самого сына божьего.
  
  Ничего странного.
  Гришка Распутин, спустя две тысячи лет, за-морочил голову гораздо более просвещенным людям!
  А в наше время?
  Мы с вами свидетели сейчас, в режиме ре-ального времени, как миллионы придурков, с высшим образованием, сходят с ума от ожидания конца света в декабре 2012 года, предсказанного жрецами племени майя, жившими, по сути дела, еще в каменном веке!
  Так, что - ничего удивительного!
  У наших, современных придурков, несмотря на такие прелести цивилизации, как образование, Интернет и смартфоны, менталитет - не выше уровня индейского каменного топора!
  
  Кроме всего прочего, Иосиф был неплохо осведомлен и о баснословных богатствах, соб-ранных Иисусом.
  Хотя, конечно же, далеко не обо всех!
  Так что, в практичности этому человеку от-казать было трудно.
  
  А Иисус, развалясь на подушках в его доме на очередной попойке, заливался самопальными поучениями.
  
  ...один человек был богат и имел управителя, на которого донесено было ему, что расточает имение его; и, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе? Дай отчет в управлении твоем, ибо ты не можешь более управлять.
  
  Тогда управитель сказал сам себе: что мне делать? Господин мой отнимает у меня управле-ние домом; копать я не могу, просить стыжусь; знаю, что сделать, чтобы приняли в домы свои, когда отставлен буду от управления домом.
  И, призвав должников господина своего, ка-ждого порознь, сказал первому: сколько ты дол-жен господину моему?
  Он сказал: сто мер масла.
  И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят.
  Потом другому сказал: а ты сколько дол-жен?
  Он отвечал: сто мер пшеницы.
  И сказал ему: возьми твою расписку и напи-ши: восемьдесят.
  
  И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил; ибо сыны века сего до-гадливее сынов света в своем роде.
  
  И я говорю вам: приобретайте себе друзей богатством неправедным, чтобы они, когда об-нищаете, приняли вас в вечные обители.
  Верный в малом и во многом верен, а невер-ный в малом неверен и во многом.
  
  Итак, если вы в неправедном богатстве не были верны, кто поверит вам истинное?
  И если в чужом не были верны, кто даст вам ваше? (Евангелие от Луки, 16)
  
  Услыхали о подвигах Иисуса и в Назарете.
  
  ...И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа.
  И дали знать Ему: Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя.
  Он сказал им в ответ: Матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и испол-няющие его. (Лк 8)
  Типа - пошли они на хрен!
  Ну, что тут скажешь?
  Комментарии, как говорится, излишни!
  Распрягайте, братцы, коней! Дальше ехать - некуда...
  И поневоле возникает вопрос.
  Почему же этой самой 'богородице' возно-сят такие сопливо-благочестивые почести и вели-чают ее 'заступницей'?
  Если даже сам бог, рожденный этой самой 'матерью божией', еще при жизни не ставил ее ни в грош?
  Припомните-ка еще, как он отшил ее на пи-рушке в Кане Галилейской!
  
  И этому были свои причины!
  Клеймо байстрюка преследовало его с детст-ва, и одно это уже наглухо перекрывало ему до-рогу наверх.
  Не будучи способен ни к какому ремеслу и хоть каким-нибудь прилежанием к какой-нибудь полезной работе, этот прирожденный ловчила всячески избегал даже простых семейных обязан-ностей.
  Конечно, это жутко не нравилось никому из домашних.
  Даже Мария, поначалу лелеявшая мечту стать царицей небесной и поначалу баловавшая своего 'принца Иудейского', постепенно стала вымещать на нем крушение этой мечты.
  А уж братья и вовсе ненавидели его.
  Сначала только за то, что он был любимчи-ком мачехи, а потом и за лень, и постоянное уви-ливание от домашней работы, которую им прихо-дилось делать за него.
  А через это и за все остальное...
  
  Не упускали случая напомнить ему о его происхождении и его 'идейные противники'.
  
  ...Книжники и фарисеи привели к Нему женщину, взятую в прелюбодеянии и, поставив ее посреди, сказали Ему:
  - Учитель! Эта женщина взята в прелюбо-деянии; а Моисей в законе заповедал нам поби-вать таких камнями.
  Ты что скажешь?
  
  Вопрос был, что называется: не в бровь, а в глаз!
  Под 'дых', и в самую селезенку!
  Закон - есть закон!
  Тем более, он сам частенько распинался, что пришел соблюсти закон, а не нарушить его...
  
  Нельзя сказать, что вопрос застал его врас-плох, подобные выпады ему приходилось слы-шать частенько...
  Но в данном случае он был поставлен реб-ром и конкретно!
  И не ответить или как-то увильнуть, было чревато!
  Согласиться - значит, подставить под камни собственную мать и...
  Да-да!
  Вот, именно - 'и'!!
  Это проклятое - 'и'!!!
  Мать - черт с ней!
  К ней он уже давно не испытывал никаких теплых чувств, а только досаду и помеху в своей карьере...
  Все заключалось в этом треклятом 'и'!
  Под камнями, брошенными в его собствен-ную мать, будет похоронена его собственная карьера!
  А, значит, и он сам...
  
  Иисус, выгадывая время, как бы не слыша вопроса, и низко опустив голову, отрешенно чер-тил что-то на песке...
  Но его 'доброжелатели', почуяв успех, про-должали наседать.
  Пауза опасно затягивалась...
  
  И тут Иисус брякнул первое, что пришло в голову:
  - Кто из вас без греха, первый брось на нее камень! - не поднимая головы, пробурчал он.
  И еще ниже склонился над своей писаниной, со страхом ожидая ужасной развязки.
  К его удивлению, его противники, один за другим, стали покидать поле боя!
  Он, не веря своему счастью, продолжал си-деть в той же позе, ожидая очередного подвоха.
  Наконец, незаметно покосившись взглядом по сторонам, обнаружил, что они остались с не-счастной блудницей одни!
  
  - Женщина! Где твои обвинители? Никто не осудил тебя?
  - Никто!.. - трясущимися губами выдохнула она.
  - И я не осуждаю тебя; иди и впредь - не греши! - облегченно махнул ей рукой Иисус.
  (Ин 8)
  
  Нет, что ни говори, а какие в те времена бы-ли кристально самокритичные, а главное, кри-стально честные и совестливые священнослужи-тели!!
  Ведь, никто никому из них не сделал даже никакого намека на его персональный грех!
  Нет!
  Чувствуя за собой только им известную ви-ну, они все и молча разбежались сами!
  
  Да-а, измельчал, ох, как измельчал с тех пор священный клир!
  Впрочем, что удивительного?
  Теперь-то мы с вами знаем, с чего и с кого началась христианская церковь!
  
   Этот случай надолго запомнился Иисусу, так же, как надежно запоминаются нам те редкие, но счастливые в нашей жизни случаи наших удач и побед...
  И которые так придают нам уверенности в своих силах!
  
  Но порой и к сожалению, в особо авантюр-ных особях пробуждают неоправданное самомне-ние!
  И даже спесь!
  Череда таких случаев, пока он вращался как 'молодец среди овец' в невежественном, полуди-ком провинциальном обществе, вывела Иисуса к закономерной финишной прямой.
  
  Теперь нашего героя, что называется: 'по-несло'!
  И точно так же, как тот простой, колоцкий ратай Лука, нашедший 'чудодейственную' ико-ну, он тоже 'возгордися, и сотворися бесстыден и напрасен'.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 26. Иисус копает себе яму.
  
  Как-то придя в гости, Иисус, по своему тепе-решнему обыкновению, сразу прошел в дом и возлег у дастархана на самом почетном месте.
  
  Здесь, на всякий случай, мы сделаем вста-вочку для тех, кто по непонятной причине еще не в курсе.
  Дело в том, что в прежние времена у евреев, как и в нынешние у некоторых народов, столов в нашем понимании не было!
  Поэтому многочисленные, слюняво благо-честивые картины, живописующие т.н. 'Тайную вечерю', с сидящей на стульях за высоким столом шайкой 'апостолов' - откровенный образец откровенной профанации или непростительного невежества.
  Даже сейчас у многих народов 'застолье' происходит за невысоким столом, высотой сан-тиметров 20-25.
  А во многих случаях обходятся и без этого громоздкого сооружения.
  'Столом' служит кусок ткани, постеленный прямо на полу (или ковре).
  Естественно, за таким столом сидеть можно только свернув ноги калачиком.
  Или - лежать.
  Что и делали Иудеи, 'садясь за стол'.
  Правда, есть один нюанс.
  Оценкой 'хорошей пирушки' сейчас служит процент лежащих под столом: чем он выше, тем больше считается, что пирушка удалась.
  Но скажите, как оценить, удалась ли пируш-ка по эффективности возлияния, если ее участни-ки укладываются за стол в ее самом начале?
  Конец вставки.
  
  Хозяин, а это был ученый фарисей, удивил-ся, что Иисус улегся у стола, даже не вымыв ру-ки!
  Что является признаком невоспитанности и неприличия даже в нынешнее, просвещенное время!
  А уж, в те, далекие времена?
  
  ...один фарисей просил Его к себе обедать.
  Он пришел и возлег.
  Фарисей же удивился, увидев, что Он не умыл рук перед обедом... (Лк 11)
  
  Представьте себя соседом такого немытого неряхи, и что вы возлежите за столом рядом с его грязными, вонючими ногами!
  Тем более, если он даже руки не моет!
  Представили?
  А теперь представьте себе, что этот неряха еще и набивается к вам в сыновья вашего бога!
  Представили?
  Ах! Мы, оказывается, опять богохульствуем?
  Что он не набивается, что это и есть сын ва-шего бога, да еще и сам - самый настоящий бог?
  
  Ну, что ж, если этот немытый и неумытый, невоспитанный и вонючий троглодит и есть ваш истинный бог...
  Мы вас поздравляем!
  Значит, вы достойны именно такого бога!
  
  Но ученый хозяин тут же получил от своего гостя высокомерную отповедь, с присущей теперь нашему герою наглостью и хамством:
  
  ...Ныне вы, фарисеи, внешность чаши и блюда очищаете, а внутренность ваша исполнена хищения и лукавства!
  Идиёты! Не тот ли, кто сотворил внешнее, сотворил и внутреннее?
  Подавайте лучше милостыню из того, что у вас есть, тогда все будет у вас о*кей! (Лк 11)
  
  Кроме этой, Иисус наговорил хозяину еще столько гадостей, что на него начали возмущаться и другие уважаемые гости.
  Но Иисуса уже как сорвало с привязи!
  Досталось и этим!
  
  Перепалка вылилась на улицу, и вокруг дома собралась большая толпа.
  Иисус не упускал случая попиариться!
  Вам это ничего не напоминает?
  Владимир Вольфович, видимо, внимательно изучил непродолжительный опыт сына божьего.
  Потому-то, изо всех клоунов на подмостках нашей российской политической клоунады, он самый долгоиграющий!
  
  - Берегитесь, закваски фарисейской, - кри-чал Иисус - которая есть лицемерие!
  - Нет ничего сокровенного, что не откры-лось бы, и тайного, что не узнали бы!
  Посему, что вы сказали в темноте, то ус-лышится во свете!
  А что сказали внутри дома, то будут кри-чать с каждой крыши!
  
  Всякого, кто меня исповедает перед людьми, того сын человеческий, то есть, я - исповедает перед ангелами божиими!
  А кто отвергнет меня - тот будет отверг-нут ангелами божьими!
  Всякому, кто скажет за меня слово, тому прощено будет!
  А всякому, кто скажет хулу - да не про-стится!
  Так, что, если вас поволокут в синагогу, в кутузку, к начальству и властям - знайте, что говорить надо! (Лк 11, 12)
  
  Понятно, что такие вещи даром не проходят.
  ...Когда он говорил им это, книжники и фа-рисеи начали сильно приступать к Нему, вынуж-дая у Него ответы на многое, подыскиваясь под него, и стараясь уловить что-нибудь из уст Его, чтобы обвинить Его. (Лк 11)
  
  ...и сказал им: Я свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни.
  Тогда фарисеи сказали Ему: Ты Сам о Себе свидетельствуешь, свидетельство Твое не ис-тинно.
  Иисус сказал им в ответ: если я и Сам сви-детельствую, свидетельство Мое истинно; по-тому что Я знаю, откуда пришел и куда иду; а вы не знаете, откуда Я и куда иду...
  ...А в законе вашем написано, что двух чело-век свидетельство истинно.
  Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетель-ствует о Мне Отец, пославший Меня.
  
  В этом месте мы вынуждены виртуально вмешаться в эту перепалку.
  Иисус, по нашему мнению, сделал здесь со-вершенно невежественный, просто непроститель-ный прокол!
  Даже с точки зрения тогдашнего закона и юридической практики это лишний раз подчерки-вает его невежество!
  И прямо свидетельствует, что все эти вопли Иисуса - собачий бред!
  
  Ему надо было сказать фарисеям, что о нем свидетельствуют не двое!
  Т.е. он сам - безродный, беспородный и при-блудный бродяга, да плюс к тому еще и никому не известный отец его, которого тоже никто нико-гда в глаза не видел!
  Тем более, что он и сам тут же признался об этом своим оппонентам:
  
  '...вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Мое-го!'
  
  Сами понимаете, такое свидетельство, мягко говоря, не лезет ни в какие ворота!
  Разве только в церковные!
  Да и то, только в случае с их мифическим спасителем...
  
  Вот, попробуйте кто-нибудь из вас, уважае-мые читатели, ляпнуть что-нибудь подобное в любом суде!
  Срок отбывать будете в психушке!
  
  Так вот, ему надо было сослаться не на двух, а на всех четырех свидетелей!
  Каких-таких - четырех?
  А по поговорке: 'ты, да я - двое! А ты, да я, да еще мы с тобой, уже - четверо!'
  Так что, сказать ему надо было так:
  - Я Сам свидетельствую о Себе, и свидетель-ствует обо Мне Отец, пославший Меня.
  Да еще мы вдвоем с Отцом Моим свидетель-ствуем обо Мне!
  Так что, нас, свидетелей - четверо, а по за-кону - достаточно двух!
  
  Таким заявлением он опять поставил бы сво-их оппонентов в безвыходный тупик, как и в слу-чае с блудницей.
  Ведь, фарисеи тогда вообще потеряли бы дар речи, а прав тот, за кем последнее слово!
  
  Но на этот раз Иисус, при всей его наглости и нахальстве, до такого не додумался.
  Видимо, в то время этой поговорки еще не было?
  Скорее всего, люди придумали ее уже после, в ответ на этот очередной библейский идиотизм!
  
  И фарисеи продолжали наседать, и опять би-ли под дых, по самому больному месту.
  
  Тогда сказали Ему: где Твой Отец?
  Иисус отвечал: вы не знаете ни Меня, ни Отца Моего; если бы вы знали Меня, то знали бы и Отца Моего...
  ...Я говорю то, что видел у Отца Моего; а вы делаете то, что видели у отца вашего.
  Сказали Ему в ответ: отец наш есть Авра-ам.
  Иисус сказал им: если бы вы были дети Ав-раама, то дела Авраамовы делали бы. А теперь ищете убить Меня, Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога: Авраам этого не делал. Вы делаете дела отца вашего.
  
  На это сказали Ему: мы не от прелюбодея-ния рождены; одного Отца имеем, Бога.
  
  Тут Иисус опять завертелся ужом и впал в истерику.
  
  Иисус сказал им: если бы Бог был Отец ваш, то вы любили бы Меня, потому что Я от Бога исшел и пришел; ибо Я не Сам от Себя пришел, но Он послал Меня.
  Почему вы не понимаете речи Моей?
  Потому что вы не можете слышать слова Моего.
  Ваш отец диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего.
  ОН БЫЛ ЧЕЛОВЕКОУБИЙЦА ОТ НАЧАЛА и не устоял в истине, ибо нет в нем истины.
  Когда говорит он ложь, говорит свое, ибо он лжец и отец лжи.
  А как Я истину говорю, то не верите Мне.
  Кто из вас обличит Меня в неправде? (Ин 8)
  
  Ну, это уже настолько детский лепет, что нам и комментировать его просто неловко.
  И мы очень легко уличим Иисуса в неправде!
  Мы в тексте библии нигде не нашли, где бы диавол убил хотя бы одного человека.
  
  Зато Гора - чистейшей воды патологический маньяк, серийный, чудовищный ЧЕЛОВЕКОНЕ-НАВИСТНИК и массовый ЧЕЛОВЕКОУБИЙЦА!
  ОТ НАЧАЛА!
  Кто утопил всех перволюдей на земле, кроме семейки пьяницы Ноя?
  И не только всех людей, но и все остальное, ни в чем не повинное, 'что имело дыхание духа жизни в ноздрях своих'? (Быт 7)
  
  Больше того!
  Со страниц этого 'вселенского кладезя божьей правды' - водопадом хлещет кровь ты-сяч, десятков тысяч и других, конкретно не на-званных, чудовищных чисел жертв этого 'мило-стивого и милосердного, того который есть Лю-бовь...'
  
  А сам Иисус был ПАТОЛОГИЧЕСКИЙ ЛЖЕЦ.
  Он вешал людям лапшу на уши сам, а теперь, уже от его имени, этим богоугодным делом зани-маются попы!
  Читайте 'божью правду' внимательней!
  
  Да-а!!
  Стычка на этот раз была серьезная, но Иису-са несло, и он не осознавал всей ее опасности.
  А осознал он это только тогда, когда их раз-няли и когда страсти остыли...
  Но было уже поздно...
  Бывает, что всего одно неосторожное слово одного переворачивает чашу и решает судьбу многих.
  А уж судьбу этого одного...
  
  ...В тот день пришли некоторые из фарисе-ев и говорили Ему: выйди и удались отсюда, ибо Ирод хочет убить Тебя. (Лк 13)
  
  Иисус понял, что на этот раз он перегнул палку слишком круто.
  И на этот раз круто попал!
  И теперь, в случае чего, его не спасет ника-кая толпа фанатиков, на которых он рассчитывал!
  А когда он это осознал, то струхнул не на шутку...
  
  После некоторого раздумья он отправился к Иосифу, в Аримафей.
  
  Иисус, конечно же, далеко не до конца от-кровенничал со своими подельниками.
  Теперь он вел двойную игру.
  В кассе уже было несчитано много бабла, но делиться со своими босяками он не собирался.
  Таскаться по городам и весям, наравне с ни-ми - тоже.
  Но имидж, который он сам себе создал и на котором нажил приличные бабки, напрочь пере-черкивал всякую возможность 'остепениться' и легально осесть где-нибудь, чтобы насладиться добытым богатством.
  Банально сбежать с деньгами, при его-то авантюрно-артистической натуре - слишком мел-ко и пошло тоже ...
  
  Нет, под занавес он собирался отмочить хохму в его же, собственном духе!
  Да такую, чтобы поставила на уши не только какой-то там, задрипанный Капернаум, с ловлей рыбы...
  И не только какую-то там, паршивую Иудею, с превращением воды в вино...
  
  Нет! - на этот раз нужна была такая хохма, которая с шумом и пылью поставит на уши весь мир!
  А потом, когда этот шум и пыль будут висеть в воздухе, можно будет тихо и без пыли, не-заметно смыться...
  
  И из прекрасного и безопасного недалека на-слаждаться зрелищем, как этот глупый мир будет стоять на этих своих ушах!!
  Эти мысли занимали его все последнее вре-мя, и чем дальше, тем неотступнее и неотвязнее.
  Но блестящего, искрометного решения, как это было раньше, на этот раз никак не находи-лось...
  
  После стычки с фарисеями Иисус понял, что времени на раздумья и всестороннюю подготовку хохмы у него практически не осталось.
  Тем паче, что еще нет даже самой идеи хох-мы...
  И нет соавторов, и нет соисполнителей...
  Потому что места его 'апостолам' в этой хохме - под очень большим вопросом...
  Да и в жизни - тоже...
  
  Он опять остался один!
  И его вдруг охватило точно такое же чувст-во, как после побега из Назарета...
  Тогда, в тот памятный день, все рухнуло...
  Позади - враги, впереди - тревожная неиз-вестность...
  Он был один...
  Один, против всего мира...
  И весь мир - против него одного!
  А у него за душой не было тогда даже ломтя сухой лепешки...
  А теперь?
  А теперь, все его богатства и все его пабли-сити - такой же, никчемный ему ящик с инстру-ментом, который он бросил когда-то в Иордан...
  
  Иисус, увильнув от осточертевших апосто-лов и накрывшись капюшоном, шел, не разбирая дороги и не глядя по сторонам.
  Он шел, отрешено погруженный в свои неве-селые думы...
  А ноги сами несли его в Аримафей.
  
  
  
  
  
  Глава 27. Соломинка из Аримафея.
  
  - Да-а-а!! Озадачил ты меня крепко! - только и сказал ему Иосиф, когда Иисус неожиданно по-ведал ему свои тяжелые мысли. - Надо поду-мать... Надо подумать...
  Да! Надо подумать!
  И - крепко!
  
  Иосиф еще посидел некоторое время перед Иисусом, сцепив руки перед собой и глядя неви-дящими глазами в блюдо фиников на дастарха-не...
  Потом поднялся и заходил по комнате.
  - Да, надо подумать...
  
  Иисус тоже продолжал сидеть, тоже глядя невидящим взором в какую-то неопределенную точку...
  И тоже продолжал думать свою невеселую думу...
  Он знал, что Иосиф - тоже прохиндей.
  Умный прохиндей!
  Родственная душа, только не такая авантюр-ная, а более осмотрительная, осторожная и праг-матичная.
  Все понятно: воспитание!
  Ему бы такую породистую родню, ему бы такую генеалогию, как у Иосифа!
  А не такую, как у его матери...
  Тем более, такую безродную, как у его отчи-ма, вечного плебея!
  
  И еще - связи, связи...
  Да, связи!
  
  Вот, поэтому-то, он - здесь...
  И только поэтому он - здесь!
  Ничто другое, никогда в жизни не заставило бы его выпустить инициативу из своих собствен-ных рук!..
  
  Но - ладно, надо сидеть тихо и посмотреть, что скажет Иосиф. Амбиции в сторону, ты не у фарисея, а у своего друга.
  По крайней мере - названного...
  Выложил я ему не все, естественно, далеко не все...
  Так - несколько мелких козырей... А там - посмотрим...
  А ошарашил я его крепко! Вишь, как заду-мался!
  Впрочем, вряд ли над туфтой о потерянном царствии божьем... Слушал-то он меня всегда с интересом, но видно было, что на уме у него все-гда было свое...
  
  'Лепту' свою, правда, он тоже внес, на 'уст-роение царствия божьего'...
  Вот, именно - 'лепту'!
  Мелочь! - от своих-то возможностей!
  Так - для пиара, чтобы имидж поддержать...
  Мой и свой...
  Не то, что некоторые придурки: все поотда-вали!
  Этот своего не упустит!
  Вот и сейчас, наверняка соображает, какую выгоду он и от меня, и от этого дела поимеет.
  Да-да! Так, чтобы и рыбку съесть и на кол не сесть!
  И - нашим, и - вашим, так сказать...
  Прохиндей, но - с понятием!
  
  Вот, именно поэтому, я - здесь!
  Потому что это единственный человек, кото-рый подумает не только о своей, но и о моей вы-годе тоже...
  И мне жадничать тоже не следует! Лучше потерять малое...
  Да-а...
  Но, что же он придумает?
  Своего - ну, ничего, ничего в голову не ле-зет...
  Как пустой бурдюк...
  
  Иосиф меж тем думал свою думу.
  Приход Иисуса не был для него совсем не-ожиданностью.
  Он давно и внимательно следил за бурной деятельностью этого молодого авантюриста.
  Впрочем, почему молодого? Ему уже лет тридцать, если не больше?
  Возраст степенного мужчины, а ни кола, ни двора до сих пор нет!
  Болтается, как что-то в чем-то...
  
  Но - умен. Умен!
  И сумел подняться из низов и за короткое время сколотить неплохие бабки!
  Но - не шибко умен, нет.
  Что толку, если бабки есть, а пользоваться ими нельзя? Это все равно, что их нет!
  
  Больно горяч, задирист...
  Может - от природы, а может - компенсиру-ет неполноценность?
  Говорят, мать его - из малолетних потаску-шек?
  Какая-то мутная история, вроде как наобе-щал ей залетный молодец, что дите ее сынком божьим будет, а она через то - царицей небесной станет.
  Вот она и клюнула, по дурости!
  Так - не так, но все в его деревне знают, что она его сначала принцем иудейским звала, всерь-ез, а потом - царем иудейским, в насмешку.
  А за нею - и мальчишки, и взрослые над ним потешались.
  Вот парень и свихнулся на этой почве, дока-зать всем решил...
  
  Но - что же теперь делать-то с ним?
  Жалко парня...
  В общем-то - безобидный, только непуте-вый!
  Замутил больно крепко, не подумавши. Не так надо было...
  Посерьезнее его были ребята, и поумнее...
  
  Его тезка, например, тоже Иисус, сын Сира-хов...
  Гамалиил, Антигон из Соко...
  И особенно - Гилель!
  О, Гилель! Умница!
  Уж его проповеди были гораздо возвышен-нее!
  И человеколюбивее!
  А этот: 'Не мир, говорит, я вам принес, а меч!'
  Брат на брата, говорит, восстанет, а сын - на отца!
  И это что - милость божия?
  Где это видано?
  Придурок...
  
  Мельчает народ...
  Господи, где все те, прежние люди, теперь?
  Осталась только молва людская...
  
  А Ванька-креститель?
  Ведь, такого шума и пыли не поднимал, как Иисус!
  Сидел себе в речке и всех водой из тазика поливал!
  На язык, правда, тоже был невоздержан-ный...
  Вот и отделили его непутевую голову, вме-сте с языком, от его безгрешного тела!
  А этот?
  Ведь, половину Иудеи разорил и на уши по-ставил!
  
  М-да-а... Жалко будет, если такие бабки зря пропадут...
  Так что, помочь парню надо...
  Надо!
  Но - с условием!
  
  - В общем, так, Иисус, друг мой милый! - повернулся он к Иисусу. - Сейчас пока панику не поднимай, успокойся и иди к своим.
  Конкретного пока ничего пообещать не могу, дело надо обсосать!
  Сначала самому, а потом, сам понимаешь - с не нашего круга людьми.
  Мне, сам понимаешь, от тебя ничего не надо, ты - мой друг, и этим все сказано...
  Но тем, кому мы с тобой не друзья...
  Опять же, сам понимаешь, даром и чирей не садится!
  - Иосиф! Я все прекрасно понимаю!
  Ты мне друг, я знаю, но, тем не менее, благо-дарность моя тебе будет тоже не только духовная!
  Но и душевная!
  Мы же с тобой материалисты!
  
  Так и людям твоим, незаинтересованным, передай: благодарность моя будет не только в бу-дущем царствии божием, но и здесь на земле, в царстве Иудейском.
  И передай, что раз приход царствия небесно-го, по понятным причинам, пока откладывается, поэтому благодарность они получат гораздо раньше!
  - Хорошо Суся, я рад, что мы друг друга от-лично понимаем!
  Я завтра же, с утра, займусь, перетру эту те-му, с кем надо. Но сейчас - иди, и не надо, чтобы нас вместе кто-то видел, пока все не уладится.
   Я буду держать тебя в курсе дела через сво-их людей, а то за твоими могут слежку устроить.
  И встречаться здесь, у меня, тоже пока не будем, даже тайно.
  - Хорошо Ёсик, я понял. Всего тебе доброго, я на тебя надеюсь!
  - Ну, с богом, будь здоров!
  И Суся ушел.
  
  
  
  
  Глава 28. Тучи сгущаются.
  
  С этого момента Иисус стал осторожнее и осмотрительнее.
  Почуяв холодок смерти, многие прыткие за-бияки теряют свою былую спесь!
  Иисус тоже теперь старался меньше лезть на глаза и все чаще удалялся с наиболее преданными членами своей шайки куда-нибудь подальше, в глушь, якобы помолиться.
  
  ...В одно время, когда Он молился в уединен-ном месте, и ученики были вместе с Ним, Он спросил их: за кого почитает Меня народ?
  Они сказали в ответ: за Иоанна Крестите-ля, а иные за Илию; другие же говорят, что один из прежних пророков воскрес.
  Он же спросил их: а вы за кого почитаете меня?
  Отвечал Петр: за Христа Божия.
  Но Он строго приказал им никому не гово-рить о сем, сказав, что Сыну человеческому должно много пострадать, и быть отвержену старейшинами, первосвященниками и книжника-ми, и быть убиту, и в третий день воскреснуть...
  (Лк 9)
  
  - Да - кто как, равви! Честно говоря, дураков мало, большинство говорят, что все мы - жулики.
  Ну, а из придурков кто-то держит тебя за Ваньку-крестителя, кто-то - за Илью. А кто-то го-ворит, что какой-то из старых пророков воскрес.
  - Ну, а вы сами-то, за кого меня держите?
  - А мы всем говорим, что ты - Христос!
  - Хорошо, парни... Но на эту тему - пока молчок! Никаких Илий, никаких Христов божи-их! Ничего народу об этом пока ни слова.
  Я запрещаю. Категорически!
  - Но, равви! Почему?
  Мы же все время поучали народ, что ты - сын божий!
  Что случилось?
  - Так надо. Вы же видите, что фарисеи-безбожники вытворяют?
  Так вот, говорю я вам, предстоит мне, сыну человеческому, пострадать за народ, быть отверг-нутому миром сиим.
  А может быть, даже быть убиту...
  Но, как и положено сыну божию, через три дня воскреснуть и вознестись на небеса!
  И сесть на престол божий, одесную отца сво-его...
  Но пока... Пока время мое не пришло - ведем себя тихо и скромно.
  Поняли?
  - Не поняли, равви, но будь по слову твоему!
  Сделаем рекламную паузу...
  
  ...После сих слов, дней через восемь, взяв Петра, Иоанна и Иакова, взошел Он на гору по-молиться.
  И когда молился, вид лица его изменился, и одежды его сделалась белою, блистающею.
  И вот, два мужа беседовали с Ним, которые были Моисей и Илия;
  Явившись во славе, они говорили об исходе Его, который ему надлежит совершить в Иеру-салиме.
  Петр же и бывшие с ним отягчены были сном, но, пробудившись, увидели славу Его и двух мужей, стоявших с Ним.
  
  Здесь мы опять вынуждены вмешаться и опять напомнить нашему читателю на то, что ни-каких портретов тогда не было!
  С какого перепугу Петр и иже с ним могли заключить, что те двое мужей, что разговаривали с Иисусом, были Илия и Моисей?
  Если они их никогда не видели?
  Да еще спросонок?
  
  И когда отходили от Него, сказал Петр Ии-сусу: Наставник! Хорошо нам здесь быть; сдела-ем три кущи: одну Тебе, одну Моисею и одну Илии, - не зная, что говорил.
  Когда же он говорил это, явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако.
  И был из облака глас, глаголящий: Сей есть Сын Мой Возлюбленный, Его слушайте.
  Когда был глас сей, остался Иисус один.
  И они умолчали, и никому не говорили в те дни о том, что видели. (Лк 9)
  
  Все это время, пока Иисус со своей шайкой вел себя необычно тихо, вокруг его имени кипели видимые страсти и шла невидимая работа.
  Фарисеи, книжники и первосвященники, по-чуяв явную угрозу своим доходам, жаждали кро-ви смутьяна-конкурента.
  А потерявшие свое бабло влиятельные и не очень придурки, польстившиеся на обещанное им царствие божие, не хотели лишаться своих иллю-зий получить дивиденды со своих инвестиций в это царствие.
  И всячески сопротивлялись клерикалам.
  
  Глядя на нынешних 'инвесторов' Мавроди, лишний раз убеждаешься, что за две тысячи лет мир изменился очень мало!
  Иосиф Аримафейский пользовался раздраем между двумя лагерями, умело вбрасывал жела-тельную информацию в нужном месте и всеми способами гасил нежелательную в ненужном.
  
  Немало способствовали делу и многочислен-ные связи его, приобретенные им среди римлян.
  Но, несмотря на все его упорные, искренние, хотя и небескорыстные усилия, похоже было, что песенка Иисуса была спета!
  
  Ироду все эти дрязги на религиозной почве, были совершенно до лампочки.
  Но недоборы доходов казны, из-за паниче-ских инсинуаций Иисуса, подорвавшие сбор на-логов, разозлили его здорово.
  И он склонялся на сторону первосвященни-ков.
  На чашу весов противника это была очень увесистая гиря!
  
  Так что Иосифу надо было действовать бы-стро, но точно!
  Если победят клерикалы, начнется расследо-вание и мошенничество Иисуса будет немедленно и полностью раскрыто.
  Немедленно всплывет вопрос и о судьбе присвоенных его шайкой вкладов обманутых им вкладчиков!
  А учитывая объем похищенного и ненасыт-ную алчность расследователей...
  Да их всех выпотрошат и высушат досуха, пока не выжмут из них последнюю драхму!
  И с самим Иисусом, и с его шайкой - черт с ними!
  Трагедия будет в том, что в этом случае он, Иосиф Аримафейский, с этого дела не поимеет ничего!
  Кроме убытков!
  Ведь, столько вложено усилий!
  А сколько истрачено бабла на взятки и по-дарки нужным и ненужным людям!
  И все это - пойдет прахом?
  
  Иосифом овладел спортивный азарт игрока, почуявшего удачу, когда он пообещал Иисусу помощь.
  Но тогда он еще не знал всего объема айс-берга дела Иисуса!
  И поэтому взялся за него, надеясь на быст-рый успех и быструю отдачу вложенных средств и усилий.
  Ознакомившись за это время со всей его глу-биной, потеряв уйму денег и истратив огромный, неоценимый ресурс связей...
  Теперь, уже в придачу к азарту проигравше-го игрока, им владело непреодолимое желание компенсировать свои убытки и отыграться.
  Любой ценой!
  
  Иосиф понимал, что нужен какой-то неожи-данный ход.
  Ход конем!
  Между тем приближался праздник опресно-ков, именуемый Пасхой.
  А в Иудее существовал обычай, что в честь этого праздника римский прокуратор имеет право на помилование любого преступника Иудеи.
  Вспомнив об этом, Иосиф понял, что это его единственный шанс.
  И забил Иисусу стрелку на вершине редко посещаемого холма.
  
  Иисус, теперь нигде не ходивший без своих шестерок-телохранителей, и на этот раз пришел со всей своей бандой.
  И даже на вершину ее поднялся, вопреки до-говоренности, прихватив с собой двоих, самых дюжих - Петра и Иакова.
  Оставив их, не доходя до условленного места шагов за тридцать, Иисус присел на камень, ожидая Иосифа.
  
  Ночь была довольно темная, луна еще не взошла и звезды над головой светили изо всех сил, как тысячи свечей.
  Зябко потянуло сырым холодком.
  Над вершиной горы стал собираться туман и бурнус, в который кутался Иисус, покрылся бле-стящими капельками росы.
  И в свете звезд стал блестеть, как рождест-венская елка.
  - Дрыхнут уже, охранники хреновы! - погля-дел в сторону Петра и Иакова Иисус.
  Но тут из тумана показались две фигуры.
  Иисус насторожился.
  
  - Это - я, Иосиф!
  Не пугайся, это наш друг. Имя его тебе знать не обязательно, для общей пользы.
  Я полагаю, ты тоже не один пришел?
  - Да, со мной еще двое. Но я их оставил вон там, за теми камнями.
  - Они нас не услышат?
  - Да - нет, говорите спокойно, они дрыхнут уже, стервецы!
  - Ну, хорошо. Так вот, Иисус, дела наши с тобой, прямо скажем, не слишком радужные. Все и всё - против тебя.
  И скорее всего, тебя арестуют.
  И - осудят.
  
  При этих словах Иисус сменился с лица и побледнел так, что это стало видно даже в свете взошедшей луны.
  - Но-но! - не все потеряно! - похлопал его по плечу Иосиф. - Скоро праздник опресноков, а прокуратор имеет право помилования.
  Наш друг - он сделал поклон головой в сто-рону своего спутника - из окружения Пилата, и готов оказать необходимую помощь.
  И наша с тобой задача - попасть под амни-стию.
  И тут нужно попасть в точку, чтобы попасть за решетку не раньше и не позже.
  - Но я... Я не хочу... я не хочу за решетку! - обмяк Иисус.
  - Держись, парень! - похлопал его по друго-му плечу спутник Иосифа, с явно римским акцен-том. - Будь мужчиной и не умирай раньше вре-мени!
  Ты нам нужен живой!
  - Да-да! - обнял его Иосиф. - Держись и не раскисай! Помни, что я тебе сказал: нам нужно попасть в яблочко, любой недолет или перелет - равнозначен смерти!
  И теперь все зависит от тебя. Так что - собе-рись с силами.
  Нужно отчубучить что-то из ряда вон, но та-кое, чтобы попасть под суд, а не сразу линчевали на месте.
  И отчубучить - в нужное время, и - в нуж-ном месте.
  То есть - в самом Иерусалиме!
  Понял?
  А таким расквашней ты ничего не сумеешь и упустишь время.
  Или раньше времени помрешь...
  
  В это время за камнями, где спали Петр с Иаковом, показалось какое-то движение.
  - Тс-с-с! Проснулись, что ли? - забеспокоил-ся Иосиф. - Ну, мы пошли. А если они нас заме-тили, скажи, что, мол, Илия с Моисеем к тебе приходили.
  
  И заговорщики растворились в тумане.
  А как только из-за камней появилась голова Петра, из тумана прозвучал зычный голос:
  - Сей есть сын мой возлюбленный, его слу-шайте!!!
  
  К восходу солнца они спустились к осталь-ным, и там Иисус поведал своей шайке, что к не-му являлись Моисей и Илия, и что ему суждено быть преданным в руки человеческие.
  
  ...Но они не поняли слова сего, и оно было за-крыто для них, так что они не постигли его, а спросить Его о сем слове боялись. (Лк 9)
  
  Петр с Иаковом клятвенно подтвердили, что воистину им посчастливилось видеть Моисея и Илию воочию!
  Петр даже похвастался, что предлагал Иису-су сделать на этой горе каждому из этой святой троицы по куще.
  Но Иисус, мол, напрочь отказался.
  
  Между тем праздник опресноков прибли-жался.
  Иисус по-прежнему держал всех членов сво-ей банды около себя, не отпуская ни на минуту из поля своего зрения.
  Всех, кроме Иуды, казначея шайки, держав-шего общак.
  Вопрос, где Иуда, нет-нет, да возникал, но в банде не принято было задавать такие вопросы вслух.
  И мимолетные перешептывания на эту тему смолкали еще быстрее, чем возникали.
  
  А Иуда, меж тем, выполнял секретное пору-чение своего шефа и единственного друга.
  Друга?
  Да! - друга!
  Потому что, как вы сами понимаете, дове-рять самым близким друзьям самое ценное - вполне естественное дело!
  А кому же еще?
  Не забывайте, что Иуда держал общак бан-ды!
  Поэтому, где был Иуда и чем он занимался все это время, для остальных членов шайки было тайной за семью печатями.
  И мы пока тоже не имеем права открывать эту тайну.
  И лишь чуть-чуть приоткроем краешек по-крывала этой тайны, приведя часть диалога меж-ду Иисусом и Иудой, когда первый давал это по-ручение второму:
  - Суся, ведь, парни будут задавать вопросы?
  - Ничего, ты же знаешь, что вслух задавать их у нас не принято!
  - Ну, а потом, когда все обнаружится, все по-дозрения падут на меня!
  - Ничего, я им прямо скажу, что среди нас есть предатель. И пусть все думают друг на друга.
  А то, что мы с тобой друзья, все знают, и на тебя показать никто не посмеет. Как говорится: жена цезаря - вне подозрений!
  - Так-то, это - так... Но, все же...
  - Иудушка, друг мой милый! Нам с тобой де-ваться некуда! И другого - не дано...
  Или пан, или - пропал!
  - Ну, ладно, будь по-твоему...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 29. Дранг нах Иерусалим!
  
  А Иисус принялся за исполнение своей части общей программы.
  И направил свои стопы и стопы своей банды в сторону Иерусалима.
  По дороге, соблюдая традицию, они, походя, организовали несколько 'исцелений'.
  Естественно, с присущей им назойливой и настырной рекламой происходящего действа.
  
  ...Когда подходил Он к Иерихону, один сле-пой сидел у дороги, прося милостыни, и, услышав, что мимо него проходит народ, спросил, что это такое?
  Ему сказали, что Иисус Назорей идет.
  Тогда он закричал: Иисус, Сын Давидов! По-милуй меня!
  Шедшие впереди заставляли его молчать; но он еще громче кричал: Сын Давидов! Помилуй ме-ня.
  
  Иисус, остановившись, велел привести его к Себе; и, когда тот подошел к Нему, спросил его: чего ты хочешь от Меня?
  Он сказал: Господи, чтобы мне прозреть!
  Иисус сказал ему: прозри! Вера твоя спасла тебя.
  И он тотчас прозрел и пошел за Ним, славя Бога; и весь народ, видя это, воздал хвалу Богу.
  (Лк 18)
  
  Как мы с вами видим, времени на высокоху-дожественное, артистичное исполнение 'чудес', у Иисуса уже не оставалось.
  Действа приходилось делать в экстренном, топорном режиме, наспех и мимоходом.
  И подбирать, и нанимать исполнителей со стороны тоже не приходилось. Роль 'слепого' сыграл один из членов шайки, посланный вперед заранее.
  Репертуар 'чудес' тоже пришлось сократить до минимума, а то и вовсе обходиться без оных, обходясь только рекламой.
  
  ...Потом Иисус вошел в Иерихон и проходил через него. И вот, некто именем Закхей, началь-ник мытарей и человек богатый, искал видеть Иисуса, кто Он, но не мог за народом, потому что мал был ростом, и, забежав вперед, влез на смоковницу, чтобы увидеть Его, потому что Ему надлежало проходить мимо нее.
  Иисус, когда пришел на это место, взглянув, увидел его и сказал ему: Закхей! Сойди скорее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме.
  И он поспешно сошел и принял Его с радо-стью.
  И все, видя то, начали роптать, и говорили, что Он зашел к грешному человеку;
  Закхей же, встав, сказал Господу: Господи! Половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетверо.
  Иисус сказал ему: ныне пришло спасение до-му сему, потому что и он сын Авраама, ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погиб-шее. (Лк 19)
  
  Судя по версии баснописцев, Закхей, якобы, даже ни разу в жизни не видел Иисуса.
  Но сам Иисус, оказывается, знал его не толь-ко в лицо и не только по имени, но даже имел ка-кую-то неотложную необходимость быть в его доме!
  Прозрачную глупость и подстроенность этой сценки даже не стоит комментировать.
  
  Но что же это за 'погибшее' пришел взы-скать этот самый сын?
  Нам даже не требуется увязывать что-то с чем-то!
  Потому что Иисус тут же поведал ту самую бандитскую притчу, недвусмысленно назидаю-щую крышуемым не возникать перед крышую-щими их бандитами!
  
  ...Когда же они слушали это, присовокупил притчу: ибо Он был близ Иерусалима, и они дума-ли, что скоро должно открыться Царствие Бо-жие.
  Итак, сказал: Некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, что бы по-лучить себе царство и возвратиться;
  Призвав же десять рабов своих, дал им де-сять мин и сказал им: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь.
  Но граждане ненавидели его и отправили за ним посольство, сказавши: не хотим, чтобы он царствовал над нами.
  
  И когда возвратился, получив царство, велел призвать к себе рабов, тех, которым дал сереб-ро, чтобы узнать, кто что приобрел.
  Пришел первый и сказал: господин! Мина твоя принесла десять мин.
  И сказал ему: хорошо, добрый раб! за то, что ты в малом был верен, возьми в управление десять городов.
  Пришел вторый и сказал: господин, мина твоя принесла пять мин.
  Сказал и этому: и ты будь над пятью горо-дами.
  
  Пришел третий и сказал: господин! Вот твоя мина, которую я хранил, завернув в платок; Ибо я боялся тебя, потому что ты человек жес-токий: берешь, чего не клал, и жнешь, чего не се-ял.
  Господин сказал ему: твоими устами буду судить тебя, лукавый раб! ты знал, что я человек жестокий, беру, чего не клал, и жну, чего не сеял;
  Для чего же ты не отдал серебра моего в оборот, чтобы я, прийдя, получил его с прибы-лью?
  И сказал предстоящим: возьмите у него ми-ну и дайте имеющему десять мин.
  
  ...Сказываю вам, что всякому имеющему да-но будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет.
  Врагов же моих, тех, которые не хотели, чтобы я царствовал над ними, приведите сюда и избейте передо мною. (Лк 19)
  
  И оставив озадаченную толпу переваривать услышанное, банда отправилась дальше.
  
  Дабы обставить предстоящие действа при-ближенно к реченным и писанным пророками, а они пророчествовали, что мессия должен въехать в Иерусалим верхом на ишаке, Иисус послал двух своих бандитов раздобыть подходящего осла в ближайшем селении.
  
  ...И когда приблизились к Вифагии и Вифа-нии, к горе, называемой Елеонскою, послал двух учеников Своих, сказав: пойдите в противоле-жащее селение; войдя в него, найдите молодого осла привязанного, на которого никто никогда не садился; отвязав его, приведите;
  И если кто спросит вас: зачем отвязывае-те? Скажите ему так: он надобен Господу.
  Посланные пошли и нашли, как Он сказал им.
  Когда же они отвязывали молодого осла, хо-зяева его сказали им: зачем отвязываете ослен-ка?
  Они отвечали: он надобен Господу.
  И привели его к Иисусу, и, накинув одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса.
  И когда Он ехал, постилали одежды свои на дороге. (Лк 19)
  
  Как вы помните, об этом грабеже среди бе-лого дня мы задумались еще в части третьей, но тогда на нем останавливаться не стали.
  Вопрос и так щекотливый, да в то время еще и не совсем своевременный.
  Да и с нашим НАИТИЕМ, по этому поводу, мы тогда еще не посоветовались...
  А сейчас - в самый раз!
  
  Итак!
  Иисус въехал в Иерусалим на молодом осле, на которого еще никто никогда не садился.
  То есть, образно говоря, этот осёл был еще девственником!
  Символично?
  Еще как символично!
  И наше НАИТИЕ нам подсказывает, что этот молодой осел был сыном той самой, говорящей ослицы Валаама!
  Помните мздоимца Валаама, который был платным агентом Моисея, и которого сыны Из-раилевы сами же потом и убили?
  Так вот, этот осел был сыном именно той знаменитой ослицы, этого самого Валаама.
  Даже больше того! - а почему бы и нет? -тоже чудесно и непорочно зачатым!!
  
  Теперь вы понимаете, НАСКОЛЬКО это бы-ло символично?
  Непорочно зачатый сын бога судьбоносно въезжает на лобное место не на каком-нибудь, первом попавшемся осле, да еще, как пишут его биографы, где-то украденном!
  
  Кто-то из читателей возмутится:
  - Что значит - украденным? С чего вы это взяли?
  
  Успокойтесь, уважаемый!
  Мы люди грамотные и читать умеем не толь-ко между строк, но и строго по тексту!
  Раскроем евангелия.
  
  Что написал Лука, мы процитировали выше.
  Если у вас не возникло никаких вопросов к Луке, почитаем других авторов.
  Вот, что пишет Иоанн в своем евангелии:
  ...Иисус же, найдя молодого осла, сел на не-го... (Ин 12)
  Ответьте на вопрос: что значит - нашел?
  Кто его потерял?
  
  И Марк прямо говорит:
   ...Они пошли, и нашли молодого осла, привя-занного у ворот на улице, и отвязали его.
  И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? Зачем отвязываете осленка?
  Они отвечали им, как повелел Иисус...
  (Мк 11)
  
  Вернемся к Луке, с тем же вопросом.
  И Лука тоже, слово в слово и совершенно недвусмысленно повторяет, что этого осленка по-дельники Иисуса, попросту - украли для него!
  Да не просто - украли! А в наглую ограбили его хозяев, среди белого дня!
  
  ...Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева сказали им: зачем отвязываете осленка? Они отвечали: он нужен господу... (Лк 19)
  
  Вот, видите?
  Иоанн откровенно врет, что Иисус сам, ви-дите ли, НАШЕЛ молодого осла!
  Другие двое утверждают, что украсть осла Иисус послал своих подельников.
  А четвертый, Матфей, добавляет, что иису-совы бандиты, оказывается, совершили не воров-ство, а грабеж среди бела дня!
  И увели не только осленка, но прихватили еще и его мамашу!
  И послал их на этот грабеж - сам Иисус:
  
  ...пойдите в селение, которое прямо перед вами, и тотчас найдите ослицу привязанную и молодого осла с нею;
  отвязав, приведите ко Мне;
  если кто скажет вам что-нибудь, отвечай-те, что они надобны Господу...
  ...Ученики пошли и поступили так, как пове-лел им Иисус: привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои,
  и Он сел поверх их... (Мф. 21)
  
  У Матфея интересная информация, поэтому на нее отвлечемся чуть-чуть подробнее.
  
  Народная мудрость говорит: нельзя садиться сразу на два стула!
  Как и гоняться за двумя зайцами.
  Иначе рискуешь не сесть и не поймать!
  
  Поэтому у нас возник недоуменный, но вполне законный вопрос: как умудрился Иисус сидеть сразу на двух ишаках?
  
  Кто-то из невнимательных скажет: он сидел на них попеременно!
  Нет, уважаемые!
  Он сидел на них на обоих сразу, как и поло-жено по когда-то реченному каким-то неуказан-ным пророком:
  
  ...Все же сие было, да сбудется реченное че-рез пророка, который говорит: ...се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной... (Мф, там же!)
  
  Вот - так!
  Где тут написано, что он сидел на них попе-ременно?
  
  Ну, да бог с ним, с Матфеем.
  Займемся господней кражей... или все же - грабежом?
  Как говорится: 'хрен, редьки - не слаще!', но кое-какие нюансы все-таки есть.
  Воровством считается тайное присвоение чужого имущества.
  А если это происходит явно, да еще на глазах у самих хозяев, как об этом пишут трое свидете-лей, то Уголовный кодекс квалифицирует это уже, как - 'грабеж'!
  Хорошо еще, что у грабителей не было при себе оружия, иначе это квалифицировалось бы уже, как - 'разбой'!
  
  А вы говорите, что мы богохульствуем!
  Вы только вдумайтесь, как ловко и логично сами биографы господа подводят своего бога под уголовную статью!
  Ведь они все, хором, парят нам мозги, что собственного имущества у Иисуса никогда не бы-ло!
  И ни у кого этого осла он не одалживал.
  И все дружно пишут то, что пишут!
  
  Теперь сами подумайте, на что же это Иоанн с сотоварищи намекают, нечестивцы?
  А если не намекают, то что могут подумать люди?
  Один говорит, что Иисус ишака нашел.
  Но ни один карманник тоже никогда не при-знается, что кошелек он, попросту - стырил!
  Он обязательно скажет, что нашел.
  А автоугонщики скажут, что взяли чужое ав-то только покататься!
  
  Трое других говорят, что ишака этого сты-рил не сам Иисус, а послал на это дело своих бандитов!
  Но тут статья еще хуже: преступление, со-вершенное группой лиц, да еще и по предвари-тельному сговору!
  Хорошенькое дело!
  
  Так, что же, разве это мы богохульствуем?
  Напротив, мы вынуждены указать - и этому Иоанну, и всем остальным баснописцам - на их неполное соответствие божескому благочестию!
  Мы считаем, что все эти борзописцы в на-глую клевещут на своего господа и нарушают де-вятую заповедь божию!
  А именно: ложно свидетельствуют на ближ-него своего, то есть, на своего бога.
  То есть, попросту - врут!
  Или, выражаясь церковным языком, возводят хулу на бога.
  То есть, попросту - богохульствуют!
  
  Так что, уважаемые читатели, судите сами, чья версия более благочестивая?
  Конечно, найдутся те, кто станет настаивать на библейской версии, где святые баснописцы выставляют своего бога вором или грабителем!
  Но мы с ними никак не согласны.
  Мошенник - да, несомненно.
  Но не вор!
  
  И мы настаиваем, что этого ишака Иисус не стырил, а его послал ему его папаша!
  Как транспортное спецсредство для вы-полнения его спецзадания.
  И что его непорочно зачатый сын судьбо-носно въехал в Иерусалим на непорочно зача-том сыне судьбоносной Валаамовой ослицы-пророчицы!
  
  Даже, может быть, тоже все еще девствен-ницы!
  Как и мамаша своего седока!
  
  Вот - так, вот! А-то: нашел!
  Или, тем более - украл!
  К тому же, сами посудите, если бы Гора не взял ее на небо живой, то как бы этот осленок мог от нее родиться?
  Спустя столько времени!
  А чтобы этому осленку быть порочно, то есть, естественным образом быть зачатым, необ-ходимо было бы участие осла-самца.
  Значит, на небо надо было бы затаскивать второго осла или временно командировать на землю будущую мамашу!
  Но этот второй осел, непременно тоже дол-жен был быть святым!
  Ведь, нельзя же для такого святого дела ис-пользовать первого попавшегося?
  А где его взять?
  Во всей библии, кроме нее, больше ни одно-го святого длинноухого нет!
  Логично? Логично!
  
  Так что, скорее всего, господь и на этот раз обошелся своими силами и снова сам явил силу мышцы своей...
  Вот - так, вот, господа баснописцы!
  Против бога и логики - не попрешь!
  
  А может быть, и Матфей тоже был прав?
  В том смысле, что тот осленок был вместе со своей мамой, Валаамовой ослицей?
  Ведь, негоже разделять такую святую семей-ку, да еще и для такого святого дела!
  
  Эх! Ну, да - ладно, бог с ними, с ослами!
  Продолжим следить за развитием дальней-ших событий вокруг нашего героя.
  
  Для придания вящего пиара въезда в Иеруса-лим, шайка собрала весь наличествующий состав внештатных подельников своей банды, когда-либо участвовавших в их махинациях.
  И получивших от них когда-либо и хотя бы одну-единственную драхму.
  На этот раз Иисус приказал не скупиться и заплатить всем вдесятеро против прежней платы.
  На этом наше НАИТИЕ настаивает особо.
  
  И мы с ним совершенно согласны.
  Потому, что:
  Во-первых: оставшихся для раздевания штатных мошенников оставалось всего десятеро (двое отдали свои одежды под задницу Иисусу).
  
  Во-вторых: одежда этих десятерых под ко-пытами осла быстро превратилась бы в дырявые обрывки, и в сам Иерусалим Иисусову ишаку пришлось бы ступать по рваным лохмотьям.
  И тогда вся задумка триумфального въезда превратилась бы в посмешище.
  
  В-третьих: на весь километр триумфальной трассы, для однократного подстилания, потребо-валась бы тысяча подштанников 'учеников'.
  Вряд ли у банды было такое количество со-участников - раз.
  Вряд ли им удалось бы собрать всех бывших подельников - два.
  Поэтому подстилание было явно неодно-кратным - три.
  Одежда наверняка была не первой степени носки - четыре.
  В силу всего этого, она быстро и неминуемо пришла бы в полную негодность - пять.
  
  В-четвертых: отсюда следует, что, помимо услуг организационного характера, статистам не-пременно следовало компенсировать еще и утра-ту их одежды.
  Что и требовалось доказать!
  То есть, правоту нашего НПИТИЯ.
  
  ...А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в ра-дости велегласно славить Бога за все чудеса, ка-кие видели они, говоря: благословен Царь, гряду-щий во имя Господне! Мир на небесах и слава в вышних.
  И некоторые фарисеи из среды народа ска-зали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим.
  Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что, если они умолкнут, то камни возопиют.
  (Лк 19)
  
  Триумф, по мнению Иисуса, удался!
  Он даже немного воспрял духом, и к нему вернулась прежняя наглость и самоуверенность прежней безнаказанности.
  И он направил своего ишака к Иерусалим-скому храму.
  
  Никакого, заранее намеченного плана, у него еще так и не было.
  Но вернувшаяся спесь подсказывала ему, что он, как и прежде, готов на неожиданный экс-промт.
  Подъезжая к храму, он увидел привычную картину бесчисленного множества продающих и покупающих жертвенных животных и птиц, и ря-ды менял, сидящих на своих сундуках.
  И тут его осенило!
  Теперь он знал, что именно надо отчубучить!
  
  Врезавшись на своем ишаке в самую гущу торгующих, он соскочил с его спины, выхватил у какого-то погонщика кнут и, неистово хлеща им направо и налево, ринулся в толпу.
  Первые прихожане, попавшиеся под первый кнут, от такой неожиданности бросились бежать, за ними побежали вторые и третьи...
  Поднялась паника.
  И вскоре вся толпа сбитых с толку, ничего не понимающих, благочестивых прихожан и торгов-цев пришла в движение и кинулась врассыпную, сминая все на своем пути.
  Голуби и горлицы разлетались из разбитых клеток, овцы и козы смешались и метались по всей площади.
  Утробно и душераздирающе заревели ишаки.
  
  Менялы встревожились, но продолжали си-деть на своих сундуках, уверенные в своей не-прикосновенности, и охраняли свою кассу.
  Но Иисус уже вошел в раж и налетел на них, как ураган!
  Драхмы и статиры, сребреники и динарии, лепты и ассарии - все летело в разные стороны!
  Менялы пали на свои сундуки, раскрывшие-ся от пинков Иисуса, как на амбразуры дзотов, и пытались сохранить свой капитал.
  
  Бесполезно!
  Толпа ближайших зевак, поначалу оторо-певшая от неожиданности, при виде бесхозных денег тут же пришла в себя и ринулась подбирать раскатившиеся во все стороны монеты.
  Менялы кинулись отбирать похищенное, но это была их роковая ошибка!
  Менял было мало, а зевак - много, и пока меняла пытался отобрать монету у одного, к рас-сыпанной груде монет у его сундука тянулось де-сяток рук других воришек...
  Толпа, как водится в таких случаях, наглела с каждой минутой, и в разные стороны от храмовой площади, то тут, то там, побежали овцы, козы и даже волы, подгоняемые мародерами...
  
  У наивных читателей этой сцены (библей-ский вариант - не в счет), к коим, при первом прочтении библейского, причислили себя и мы, может возникнуть вопрос: почему никто не оста-новил наглую выходку Иисуса?
  Но не наивный читатель уверенно ответит: остановить было некому!
  
  Никаких секьюрити у менял тогда не было.
  А дежурная храмовая стража была слишком малочисленна для такой массовой свалки.
  А сами потерпевшие - каждый старался убе-речь и спасти от разгулявшейся толпы свое, соб-ственное добро.
  Ну, а застрельщиками в этой катавасии были, конечно же, многочисленные 'ученики' Иисуса.
  
  Нам довелось быть свидетелями похожей си-туации на одесской барахолке.
  Проходя вдоль рядов лотков, расставленных вдоль бетонного забора, окаймлявшего барахол-ку, буквально в нескольких метрах впереди мы увидели вдруг поднявшуюся суматоху.
  Над толпой летала упаковка какой-то вещи и, несколько раз взлетев в разных направлениях, она, наконец, исчезла за забором.
  Через несколько минут волнение улеглось, а над толпой раздавались только горестные вопли обворованной торговки.
  Что Одесса - город воров и бандитов, всем известно.
  В данном случае схема была такова.
  Группа молодых людей идет, слегка рассре-доточившись, вдоль рядов лотков; часть может идти и по параллельному проходу.
  Один из них, улучив момент, хватает упа-ковку с вещью и перебрасывает ее ближайшему подельнику. Тот незамедлительно перебрасывает ее дальше.
  Три-четыре переброса... и последний швы-ряет ее за забор!
  Естественно, там ее подбирает еще один член той же шайки.
  
  Как правило, взоры всех 'свидетелей' сле-дуют за вещью, на участников 'баскетбола' ни-кто не смотрит.
  Не исключение составляет и сама торговка, у которой выхватили товар.
  Ее варежка тоже устремлена за украденной вещью, и кто первый схватил ее - никто не знает!
  А тот, естественно, сразу скрывается в толпе.
  Все!
  Грабителей никто не видел, и вещи тоже нет.
  
  Даже если, по невероятному стечению об-стоятельств, поймают второго, третьего - предъя-вить ему нечего!
  Ему, почему-то вдруг, совершенно неожи-данно, откуда-то прилетело что-то, чего он даже разглядеть не успел!
  И он - инстинктивно, защищаясь! - испуган-но отмахнулся от этого 'что-то'...
  Разве его вина, что это 'что-то' улетело, от этого, еще куда-то?
  Больше того, у этой же торговки, под шумок, могут спереть еще пару вещей.
  И даже кассу.
  Причем, совершенно необязательно, что это будут члены той же шайки!
  
  Теперь вы поняли, почему лотки с товаром сейчас покрывают сеткой?
  
  О концентрации криминала на душу населе-ния в родном городе Утесова и Жванецкого мы можем судить по собственному опыту.
  За несколько месяцев пребывания в нем, мы были свидетелями нескольких, различных по схеме 'спектаклей'.
  И даже в одном случае были намечены в ка-честве потерпевших.
  Можем похвалиться, что сразу раскусили подвох, и даже подыграли мальчикам.
  Наверняка, это было рискованно, но нас рас-пирало любопытство: а что дальше?
  И мы приготовили свой вариант развязки за-готовленного ими сюжета. Какой именно, мы промолчим, он был тоже достаточно рисковый и неизвестно, чем бы все кончилось.
  К счастью, и для них, а может быть, и для нас, как это чаще бывает, если не терять голову, развязка закончилась только их конфузом.
  А мы невозмутимо удалились со сцены, пре-доставив им заниматься 'разбором полетов' ме-жду собой.
  
  Когда подоспели римские солдаты, чтобы навести порядок, банда Иисуса уже растворилась в неизвестных направлениях.
  Но первосвященники и старейшины решили, что чаша их терпения уже достаточно переполне-на.
  И час их настал.
  Как ни странно, но точно так же думали и наши заговорщики!
  Они совершенно правильно рассчитали свой день 'Х'!
  
  
  
  Глава 30. День 'Х'.
  
  И вот, этот день настал.
  
  ...И когда настал час, Он возлег, и двена-дцать апостолов с Ним, и сказал им: очень же-лал Я есть с вами сию пасху прежде Моего стра-дания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока она не совершится в Царствии Божием.
  И, взяв чашу и благодарив, сказал: примите ее и разделите ее между собою, ибо сказываю вам, что не буду пить от плода виноградного, доколе не придет Царствие Божие.
  И, взяв хлеб и благодарив, преломил и подал им, говоря: сие есть тело Мое, которое за вас предается; сие творите в Мое воспоминание.
  Также и чашу после вечери, говоря: сия чаша есть Новый Завет в Моей крови, которая за вас проливается.
  И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается.
  И они начали спрашивать друг друга, кто бы из них был, кто это сделает. (Лк 22)
  
  И тут вскочил Симон:
  - Равви! Лично я готов за тобою хоть на смерть, хоть в темницу!
  - Петенька! Еще не пропоет петух, как ты трижды отречешься от меня!
  Так что, сиди, уже!
  И вообще, ребята, скажите, как на духу: ко-гда вы со мною ходили, или я вас от своего имени куда посылал, вы имели в чем-нибудь нужду?
  - Нет, равви, мы все на халяву имели, что хо-тели, именем твоим!
  - Так вот, теперь, у кого есть мешок - возь-мите мешок. У кого есть сума - возьмите суму.
  А у кого нет - продайте одежду и купите меч.
  Потому что говорю вам: должно исполнить-ся на мне реченное и написанное пророками, и потому что к злодеям причислен.
  И это будет мой земной конец.
  - Равви, а в чем дело? У нас тут уже есть два меча!
  - Два? Ну, и ладно, два, так - два! Больше и не нужно... - И обведя взглядом всю шайку, мах-нул рукой. - Пошли, парни, прогуляемся... Может быть, в последний раз...
  
  ...И выйдя, пошел, по обыкновению на гору Елеонскую, за им последовали и ученики Его.
  Придя же на место, сказал им: молитесь, чтобы не впасть в искушение..
  
  И сам отошел от них на вержение камня, и, преклонив колени, молился, говоря: Отче! О, если бы Ты благоволил пронести чашу сию мимо Меня! Впрочем, не Моя воля, но Твоя да будет.
  Явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его.
  И, находясь в борении, прилежнее молился, и был пот Его, как капли крови, падающие на зем-лю.
  
  Встав от молитвы, Он пришел к ученикам, и нашел их спящими от печали и сказал им: что вы спите? Встаньте и молитесь, чтобы не впасть в искушение. (Лк 22)
  
  На выходе Иисус мигнул Иуде, и тот, улучив момент, незаметно растворился в неизвестном направлении.
  
  Далеко идти не пришлось.
  Солнце уже закатывалось, когда Иисус повел свою братию на свое излюбленное место, на гору Елеонскую.
  Там он оставил своих бандитов на привыч-ном месте, и отойдя от них на пару бросков кам-ня, преклонил колени и сделал вид, что молится.
  
  Через какое-то время из-за гряды камней, около которой сидел Иисус, показалась чья-то фигура в белых одеждах.
  Остальные члены шайки, наблюдавшие за Иисусом, были готовы поклясться, что за спиной у этой фигуры... были крылья!
  Как у ангела!
  Бандиты струхнули и пали ниц.
  Но украдкой продолжали следить.
  
  Фигура приблизилась к Иисусу и что-то ска-зала ему.
  И тут, к изумлению всех членов шайки, Ии-сус возопил так, как никогда прежде никто не слышал от него:
  - Господи! О, если бы ты пронес чашу сию мимо меня!
  
  Фигура что-то продолжала говорить ему, ви-димо, утешая его и убеждая его в чем-то.
  Но Иисус продолжал биться в истерике, ог-лашая воздух горестными воплями, и даже в опускающихся сумерках было видно, как он об-ливается холодным потом:
  - Не хочу, не хочу! Пронеси, пронеси, проне-си, господи!
  
  Быстро темнело, но все еще было видно, что фигура продолжала что-то говорить.
  Фигура говорила тихо и спокойно, но в ти-шине надвигающейся ночи отдельные фразы до-летали до навострившихся ушей...
  
  Иисус постепенно успокаивался.
  - Не дрейфь!
  И самое главное - не дергайся! Ничего не ут-верждай и ничего не подтверждай.
  И вообще - канай под дурачка, может быть, все и обойдется.
  Ну, побьют маленько, не без этого. Зато жи-вой останешься!
  - Ну, ладно, будь по-твоему... Раз ничего больше сделать нельзя... Пусть будет, пусть будет по-твоему...
  Наконец, оба пропали из виду, а через неко-торое время к бандитам подошел Иисус.
  Те продолжали делать вид, что лежат ниц.
  
  - Что? Спите, что ли? - возвысил голос Ии-сус. - Вставайте и молитесь, ибо час мой настал!
  
  Пока он говорил так, из темноты вдруг поя-вилась группа людей с факелами.
  Впереди всех, обогнав их на несколько ша-гов, торопился Иуда.
  Подойдя к Иисусу, он, делая вид, что целует его, успел быстро сказать что-то, прежде, чем по-дошли остальные незваные гости.
  
  - Иуда! Не целованьем ли своим ты предаешь меня? - воскликнул Иисус громко.
  И тут их окружили.
  
  Видя, что их главаря хотят схватить, кто-то из наиболее горячих крикнул Иисусу:
  - Равви! А не попробовать ли нам меча? - и даже полосанул кого-то своим тесаком.
  И даже поцарапал ему ухо!
  - Нет, парни, это уже лишнее, перебор! Рас-сыпься!
  И подойдя к поцарапанному, отер ему каплю крови, выступившую из уха.
  
  Самообладание вернулось к Иисусу и он, как прежде, не преминул съязвить первосвященнику, предводительствующему нападавшими:
  - Что это вы, как на разбойника, вышли на меня с мечами и дубинами?
  У меня даже ножа перочинного нет!
  
  Подельники его, меж тем, пользуясь замин-кой, мигом растаяли в темноте.
  Иисуса повели в дом первосвященника, и лишь один Симон-Петр, крадучись, последовал за ними.
  Пока послали за остальными заинтересован-ными лицами, присутствующие развели посреди двора костер, чтобы погреться.
  
  Петр затесался среди сидящих, но какая-то глазастая служанка опознала его.
  - Вот этот - тоже был с ними! - показала она на него.
  - Ты - что, неразумная баба! Придержи свой язык! Я вообще без понятия, кто и что, просто по-греться зашел!
  Служанка, недоверчиво ворча, отошла.
  Но через какое-то время подошел другой, с тем же подозрением.
  Петру удалось отвертеться и на этот раз.
  Когда же, через час, привязался еще и третий свидетель, Петр понял, что надо уносить ноги.
  Уходя, он последний раз бросил взгляд в сторону Иисуса.
  И ему вдруг вспомнились слова шефа про то, что он трижды отречется от него...
  Но совесть даже не успела кольнуть его: своя шкура дороже!
  И он прибавил ходу.
  
  Собравшиеся, меж тем, коротали ночь, играя с Иисусом в 'темную'.
  Накинув на него плащ, они по очереди оха-живали его, то по голове, то по спине, то пинком по заду, и вопрошали:
  - Кто ударил тебя? Отгадай, ты же - сын божий! (Лк 22)
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 31. Суд.
  
  Наутро, когда кворум синедриона собрался, первосвященники, старейшины и книжники при-ступили к допросу.
  - Ты ли - Христос? Скажи-ка нам?
  - Если я скажу, вы же все равно не поверите! А если я стану вас спрашивать, вы отвечать мне не будете!
  И уж, тем более, не отпустите...
  Одно скажу: ныне сын человеческий сядет одесную силы божией!
  - Так ты, что - сын божий?
  - Нет, это не я, это вы так сказали!
  - Ну, что, господа! Какие вам еще нужны до-казательства?
  Пожалуйста - ведь он сам признался!
  - Признался, признался!
  - Казнить его!
  - Нет, пойдемте к Пилату, мы же сами не имеем права его казнить!
  
  И все высокое собрание потащило Иисуса ко дворцу Пилата.
  - Вот, мы нашли этого возмутителя спокой-ствия!
  Он развращает народ, он сорвал сбор нало-гов!
  Он - самозванец, он называет себя Царем Иудейским!
  
  Но Пилату...
  Пилату, до всех этих междусобойных дрязг местных туземцев, дела было - как до лампочки...
  Самое главное: чтобы не выступали против Рима, да исправно платили ему налоги.
  Поэтому, для соблюдения приличия, он по-говорил пару минут с Иисусом, а потом велел принести умывальный тазик с водой и демонстра-тивно вымыл руки.
  И велел евреям убираться со своим пленни-ком с глаз долой и не тревожить его по пустякам.
  
  Тогда евреи потащили Иисуса к Ироду, ко-торый как раз приехал в Иерусалим с неофици-альным визитом.
  
  '...Ирод, увидев Иисуса, очень обрадовался, ибо давно желал видеть Его, потому что много слышал о Нем, и надеялся увидеть от Него какое-нибудь чудо, и предлагал Ему многие вопросы, но Он ничего не отвечал ему...' (Лк 23)
  
  Ирод давно слыхал о 'чудесах', творимых его подданным и решил снизойти для разговора с ним.
  Но, сколько Ирод ни расспрашивал Иисуса, сколько ни уговаривал его показать ему хоть ка-кое-нибудь, простенькое чудо - бесполезно.
  Иисус впал в такой ступор, что не только по-терял свой дар красноречия.
  Он вообще потерял дар речи и только тупо молчал в ответ на все вопросы Ирода...
  
  Ну, что же, его, т.е. Иисуса, по-человечески понять можно.
  Одно дело - распинаться перед стадом без-мозглых баранов, которых ты собираешься стричь...
  И уж совсем другое дело - держать ответ пе-ред тем, кто тебя самого может не только остричь, но и укоротить на целую голову!
  
  С Иисуса вся спесь слетела еще до разговора с Иосифом Аримафейским.
  Когда посланник Иосифа на горе Елеонской (тот самый, 'ангел с крылышками'!) сообщил ему, что за ним сейчас придут и суда ему не из-бежать, он почти впал в депрессию.
  А уж, когда ему хорошо намяли бока, играя с ним в 'темную' во дворе у первосвященника...
  Это, тебе, не с грязными руками и ногами у фарисея за халявный стол садиться!
  
  Получив, вместо привычного почитания, не-привычную, унизительную трепку, Иисус здорово сник, и его депрессия перешла почти в прострацию.
  Посланник Иосифа мог и не советовать ему канать под дурачка!
  Красавчик, остряк и молодец среди овец, среди молодцов он сам оказался жалким, без-вольным и безропотным бараном!
  Тряпка...
  
  Когда нашему велеречивому, господину свя-тейшеству всея Руси вдруг придется отвечать за свои делишки, мы бы очень хотели посмотреть, куда денется его апломб и красноречие!
  
  ...Ирод, со своими воинами, уничижив Его и насмеявшись над Ним, одел Его в светлую одеж-ду и отослал обратно к Пилату. (Там же)
  
  Не добившись от Иисуса ни одного члено-раздельного слова, Ирод отправил его обратно к Пилату для вынесения окончательного вердикта.
  
  Пилат только собрался отобедать, как ему доложили, что евреи опять приперлись со своим 'Царем иудейским'.
  Пилат знал, что они снова придут, но не ждал, что так скоро.
  А Иосиф сдержал свое слово и его 'рука' в римской верхушке Иерусалимского протектората вовремя пошевелила своим пальцем.
  
  Пилат вышел к народу.
  Полагая, что мнение толпы, собравшейся на площади, перевесит обвинения кучки священни-ков, он был уверен, что решит этот вопрос легко, просто и без проблем.
  И заготовил, по его мнению, дипломатически очень удачный компромисс, который непременно удовлетворит всех.
  
  - Вы привели ко мне человека сего, как раз-вращающего народ; и вот, я при вас исследовал это дело.
  Но не нашел человека сего виновным ни в чем, в чем вы обвиняете его!
  Я посылал вас к Ироду, но Ирод тоже не на-шел в нем ничего, достойного смерти!
  Но, поскольку наказания без вины не бывает, поэтому, по вашей же просьбе, я его, конечно же, примерно накажу.
  А потом - отпущу! (Лк 23)
  
  Все бы обошлось легким испугом и бутафор-скими побоями, на что и рассчитывал Иосиф...
  Но... Не тут-то было!
  К несказанному удивлению Пилата, в ответ ему народ поднял шум, и все стали кричать: 'Смерть ему!'
  
  И здесь мы вынуждены ответить еще на один, никак не разрешимый при помощи святых баснописцев вопрос, которым не может не за-даться внимательный читатель 'благой вести':
  - Почему так резко переменилось настроение толпы, которая еще только совсем недавно:
  
  '...в радости велегласно славила Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благосло-вен Царь, грядущий во имя Господне!
  Мир на небесах и слава в вышних!'
  И некоторые фарисеи из среды народа ска-зали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим.
  Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что, если они умолкнут, то камни возопиют.
  (Лк 19)
  
  Почему же на этот раз толпа единодушно по-требовала для него смерти?
  
  '...Но весь народ стал кричать: смерть Ему! (Лк 23)
  
  И почему же ни один камень не 'возопиял'?
  'Благие вести', ни все четыре, ни каждая по отдельности, не дают нам на это ответа!
  А так же, как и все остальные благоглупости, стыдливо и молча обходят этот странный фено-мен стороной.
  
  Но мы на это ответить можем легко, прямо и однозначно.
  И этот ответ, также однозначно, вписывается в тему и вполне подтверждает НАШУ версию описываемых событий.
  Дело в том, что, как это нередко бывает, точ-ные расчеты опрокидывает его величество слу-чай!
  Случай привел в Иерусалим Ирода, и это по-вернуло дело совершенно неожиданным образом.
  Заминка с принятием решения Пилатом дала фору противной стороне!
  
  Весть о поимке самозваного сына божия и суда над ним, мигом разнеслась по всей Иудее.
  Эта весть отрезвила многих 'обманутых вкладчиков', потерявших свое состояние на обе-щании Иисусом скорого пришествия 'царствия божиего'.
  Толпы алчущих справедливости ринулись в Иерусалим!
  
  Иисус, стоя на крыльце дворца Пилата, как на эшафоте, обреченно поднял глаза на толпу, ко-гда она взревела: 'Смерть ему!'
  Это был... совсем другой народ!
  
  Не тот, который внимал каждому его слову, когда он кормил его сухарями и сушеной воблой в Вифсаиде...
  Не тот народ, которому он обещал скорое избавление от тягот земной юдоли и теплое мес-течко в райских кущах...
  И совсем не тот народ, которого он призывал подставлять правую щеку, когда его хлещут по левой!
  Это был народ, требовавший реальной спра-ведливости!
  
  Это был народ, который готов был за его об-ман не только отхлестать его по обеим щекам!
  Это был народ, который был готов не только забросать его камнями, по еврейскому обычаю...
  Это был народ, готовый не только разорвать, растерзать его на мелкие кусочки!
  
  Это был народ, который готов был, за его мошенство, разнести в клочья, затоптать в пыль, в грязь, и растереть в порошок каждую молекулу, каждый атом его драгоценной плоти!
  
  Пламя ярости и жажда мести горели в каж-дом глазу, в каждом взгляде, каждого из этой бу-шующей толпы!
  И ни одного сочувствующего взгляда...
  
  Это был совсем не тот народ, про которого он говорил: сказываю вам, что, если они умолк-нут, то камни возопиют!
  
  - Где, где же эти бараны, где эти агнцы бо-жии, на которых я надеялся, что они разорвут в клочки всех тех, кто захочет тронуть меня хоть пальцем?
  У Иисуса обессилено подкосились ноги, в глазах поплыли кровавые круги...
  Если бы его не держали за локти двое дюжих солдат...
  Сквозь пульсирующий в ушах, оглушающий грохот биения собственного сердца, он уже не слышал, что происходит рядом с ним...
  
  А Пилат опять возвысил голос, предлагая отпустить узника в честь праздника.
  Но толпа, вновь и вновь, взрывалась ему в ответ: 'Смерть! Смерть! Смерть ему!'
  
  Не собираясь перекрикивать толпу, Пилат вернулся в покои.
  Крики за окном не прекращались.
  
  'Рука' Иосифа, меж тем, пустила в ход тя-желую артиллерию.
  К Пилату подошла его жена.
  - Милый!
  Я тоже не нахожу, что этот несчастный тру-сишка настолько ужасный преступник, что за-служивает смертной казни!
  Посмотри, как он трясется!
  Он, ведь, чуть в обморок не упал!
  И этот жалкий человечишка - гроза всей Иу-деи?
  Неужели ты пойдешь на поводу у этих ди-ких, невежественных туземцев?
  Женщины слишком часто и хорошо знают самую чувствительную струнку своих мужей!
  Пилат решительно вышел к народу в третий раз.
  - Так, какое же ЗЛО сделал этот человек?
  Я ничего, достойного смерти, в нем не нахо-жу!
  Вот, в тюрьме сейчас сидит гораздо более серьезный преступник!
  Разбойник, головорез и убийца!
  Варрава его зовут.
  Вот - личность, достойная смертной казни!
  И не просто - казни, а самой позорной казни, через распятие!
  Возьмите и казните его!
  А Иисуса я тоже примерно накажу, не беспо-койтесь!
  Накажу и отпущу...
  
  Но народ, притихнув на время его речи, при слове: 'Отпущу!' вновь взревел: 'Распни! Рас-пни Иисуса!'
  Пилат пожал плечами, повернулся спиной к толпе и отошел к дверям.
  
  Пока толпа ревела свое: 'Распни!', окруже-ние Пилата наперебой советовало ему не подда-ваться.
  - Да - ну, вас! - махнул на них рукой Пилат. - У меня обед уже остыл, из-за вашего еврея!
  Он вновь подошел к толпе и поднял руку.
  - Хорошо! Я даю вам выбор: хотите, я отпу-щу разбойника и убийцу Варраву.
  Хотите, я отпущу этого мелкого жулика, Ии-суса.
  Решайте сами!
  
  Но люди, лично которым какой-то Варрава ничего не сделал, и знать ничего про него не хо-тели.
  Их обманул не Варрава, их обманул - Иисус!
  И они жаждали справедливости и справедли-вого воздаяния мошеннику.
  
  '...Но они продолжали с великим криком требовать, чтобы Он был распят...' (Лк 23)
  
  Так что, казалось бы случайный и неожидан-ный поворот в деле Иисуса - был далеко не слу-чайный!
  А неизбежный и закономерный.
  И потому народ опять взревел единой глот-кой: 'Распни! Распни Иисуса!'
  
  Пилат махнул рукой в знак согласия и пошел мыть руки во второй раз.
  А обед приказал разогреть снова. (Лк 23)
  
  
  
  
  Глава 32. Казнь.
  
  Иисус окончательно сник, и к месту казни его пришлось тащить чуть ли не волоком.
  По правилам того времени, и по его собст-венным проповедям, он обязан был сам нести орудие своей смерти - крест.
  Но какое, там - нести!
  Если он едва мог передвигать собственные ноги!
  
  Ликующая толпа тоже не собиралась надры-ваться за надувшего их мошенника.
  Поэтому, завидев по пути какого-то зеваку, случайно остановившегося поглазеть, что проис-ходит, в добровольно-принудительном порядке мобилизовала его на это общественно-полезное, и согласно евангелиям, богоугодное дело.
  Попробовал бы он отказаться, если поруче-ние ему дал сам первосвященник!
  
  Незадачливым 'волонтером' оказался некто Симон Киринеянин, возвращавшийся с поля до-мой.
  Бедняга устал и был голоден, как собака, но толпа водрузила на него крест, и с улюлюканьем и свистом погнала его вслед за Иисусом.
  Несчастный еще не скоро добрался до се-мейного котла со шкварками!
  Зато, нежданно-негаданно, попал в историю.
  И теперь его имя знают все, кто внимательно читал библию.
  
  Иосиф, меж тем, развил лихорадочную дея-тельность.
  Многие люди перед лицом грозящей опасно-сти теряют не только волю, но и голову.
  Но есть люди, которых неожиданные пре-пятствия только подстегивают - как инъекция ад-реналина!
  Все чувства в таких людях обостряются, соз-нание и подсознание мобилизуют в них все, са-мые, что ни на есть, подспудные силы.
  И они делают в такие моменты такие чудеса, на которые, может быть, и не были способны в обыденной жизни.
  Таков был Иосиф.
  
  Он и так был парень - не промах.
  Но тут он превзошел самого себя.
  И предусмотрел все.
  И не только предусмотрел, но и организовал все и так, как было нужно в сложившихся обстоя-тельствах.
  И мы с вами убедимся в этом очень скоро и совершенно несомненно!
  
  Вместе с Иисусом на лобное место привели еще двух других бандитов, тоже осужденных на распятие.
  Иисуса, как наиболее одиозного преступни-ка, привязали к кресту и воздвигли посредине между ними.
  Над головой его прибили дощечку с надпи-сью на трех языках: 'Сей есть Царь Иудейский'.
  А на голову напялили 'царский венец', сви-тый из колючих веток терновника.
  И чтобы еще больше поглумиться над по-верженным противником, устроили шутиху с де-лежкой его 'царской одежды'.
  
  - Ну, что, - кричали ему зрители, - ты при-шел спасать нас?
  Теперь попробуй, спаси сам себя, если ты - сын божий!
  
  И даже один из бандитов, плюнув в его сто-рону, прокричал ему:
  - Так-то ты спасаешь заблудших? Я тоже по-верил тебе, и тоже отдал все свое имущество!
  И семью бросил, и престарелых родителей!
  Где твое царствие божие?
  Теперь семья моя с голоду помирает, потому и на разбой пошел!
  И все - из-за тебя!
  
  Другой бандит тоже не упустил съязвить.
  - Да, что ты на него взъелся?
  Он, ведь, ничего плохого и не сделал! Это мы с тобой всего лишь одного богатенького об-чистили, да прибили маленько...
  За то и смерть принимаем!
  А он-то, ведь, никого и не пришиб! Так, только кучу всех этих придурков облапошил, вроде нас с тобой.
  Всего-то и навсего - царствие небесное нам пообещал!
  Говорят, исцелял даже, словом своим!
  И даже выпивку одним только словом своим из воды делал!
  
  И добавил, обращаясь с Иисусу:
  - Господи! Помяни меня, грешного, когда придешь в царствие свое!
  
  Иисус, вконец опустошенный, уже не сооб-ражал, что происходит вокруг него, и сарказм второго бандита до него никак не дошел.
  Но привычное обращение к нему встрепену-ло в нем привычную реакцию:
  - Истинно говорю тебе: ныне же будешь со мной в раю!
  
  Вот, уж, поистине: горбатого - только моги-ла исправит!
  Даже на смертном одре Иисус продолжал вешать лапшу на уши!
  
  Между тем, деятельность Иосифа не пропала даром.
  Его новый план неуклонно продолжал ис-полняться.
  По ритуалу казни распятым полагалось пе-ребивать голени ног.
  Палач подошел к одному бандиту и одним, мастерским ударом сделал его калекой.
  Нечеловеческий вопль пронесся над толпой.
  Иисус потерял сознание.
  
  Другой римлянин подошел и на копье сунул ему под нос тряпку с уксусом, чтобы привести его в чувство.
  Иисус пришел в себя и прохрипел:
  - Пить...
  Солдат отошел к своей амуниции и намочил чем-то губку, из какой-то фляжки.
  И на копье подал ее Иисусу.
  Иисус с жадностью стал обсасывать губку.
  
  Бандит с перебитыми ногами продолжал ис-пускать душераздирающие вопли.
  Первый солдат подошел ко второму бандиту и наградил его тем же, чем и первого.
  Истошный вопль второго бандита перекрыл осипшие вопли первого...
  
  Иисус, от испуга, дернулся всем телом и то-же возопил что-то.
  Что - никто не понял, хотя евангелисты кля-нутся богом, всеми святыми и всеми пророками, мертвыми и живыми, что Иисус, якобы, вверил душу свою своему папе.
  Ну, да бог с ними, пусть это останется на их совести.
  
  Возопив, Иисус тут же опять обмяк.
  Все тот же, второй солдат, опять поднес тряпку с уксусом к носу Иисуса.
  Иисус не шевельнулся.
  Первый солдат замахнулся ему по ногам, но второй остановил его.
  - Все, этот уже - готов! - сказал он, и ткнул Иисусу под ребра копьем с тряпкой. - Видишь, уже не шевелится. Совсем слабак оказался!
  
  И оба отошли, подальше от оглушающих криков искалеченных распятых.
  Иосиф подошел к сотнику, командиру экзе-куторов, и тихо что-то сказал ему.
  Сотник кивнул, а Иосиф незаметно сунул что-то ему в карман.
  - Да, поистине человек этот был праведник! - громко объявил сотник присутствующим, когда Иосиф отошел.
  
  А Иосиф поспешил к фамильной гробнице, которую срочно высекали по его приказанию.
  Там он убедился, что работы близятся к кон-цу, и после этого направился к Пилату.
  День близился к вечеру, это была пятница, и надо было спешить.
  Хотя повешенные должны были висеть на крестах еще какое-то время после смерти, в нази-дание пока еще не повешенным, но, понятное де-ло, это был совсем не тот случай...
  
  Получить высокое разрешение снять Иисуса, чтобы похоронить его в своей гробнице, Иосифу не составило большого труда, и не заняло много времени.
  Иисуса осторожно сняли с креста, перенесли его в свежевырытую гробницу Иосифа и обвили его похоронными пеленами.
  А вход прикрыли увесистым камнем.
  
  Когда люди Иосифа проделали все это, толпа разошлась.
  Большинство - довольные содеянным, а не-которые - с великой скорбью, чтобы приготовить похоронные благовония и масти и провести суб-боту в покое.
  И в ожидании погребальных хлопот, пред-стоящих в первый день следующей недели.
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 33. Последняя хохма Иисуса.
  
  '...В первый же день недели, очень рано, неся приготовленные ароматы, пришли они ко гробу, и вместе с ними некоторые другие; но нашли камень отваленным от гроба.
  И, войдя, не нашли тела Господа Иисуса...'
  (Лк 24)
  
  Пока жены-мироносицы судили-рядили: что бы это значило? - подошли двое незнакомых им мужчин в странных, блестящих одеждах.
  - Что это, вы, бабоньки, тут ищете?
  - Дак вот, покойник, туточки, должон быть... Третьего дни схоронили, здеся, в ентом гробу...
  Ан, пришли помазать его маслами, а его-то - и нету-ти!
  - Так, зачем же вы его здесь-то ищете?
  - А иде ж нам его искать-то, как не на клад-бище, иде схоронили?
  - Эх, бабоньки, бабоньки! Что же вы ищете живого, среди мертвых?
  Покойник-то, ваш - не покойник уже!
  - Как - не покойник? Третьего дни...
  - Так, вам же еврейским языком говорят: нет его здесь! Воскрес, ваш покойник!
  Вы, что, не помните, что он вам говорил?
  А говорил он, что будет распят и через три дня - воскреснет.
  Аль забыли?
  Идите-ка вы по домам, да расскажите эту благую весть всем!
  
  Жены переглянулись, но пустая гробница и строгие мужи не оставляли повода для дальней-ших расспросов.
  И сороки, распустив хвосты, понесли но-вость по лесу.
  
  Естественно, никто им не поверил.
  Сам Симон, он же Петр, не поленился и сбе-гал к склепу.
  Естественно, вместо покойника он нашел только пелены, которыми его обмотали в пятни-цу.
  Ощупав, на всякий случай, эти тряпки, как будто искомый труп мог затеряться в их складках, и заглянув во все углы тесной пещерки, он пошел назад, ломая голову в полном смятении.
  
  Эх, напрасно Иисус толковал им про веру с горчичное зерно!
  Хотя - что говорить! - они все прекрасно знали настоящую кухню своего шеф-повара!
  
  Но...
  Куда же девался наш покойник, на самом-то деле?
  
  
  Глава 34. Так, куда же он девался?
  
  Иисус медленно открыл глаза...
  Но в сумраке окружавшей его незнакомой обстановки не увидел ничего, на чем можно было остановить взгляд.
  К тому же, все тело ныло и томилось непри-вычной тяжестью бесконечной усталости.
  - Где я? - подумал он. - В раю... или в аду? Почему такие адские боли?
  Он лежал на спине, и почувствовав онеме-ние, сделал движение повернуться, чтобы пере-менить позу.
  И тихо застонал от боли и колотья мурашек в затекших мышцах...
  Сейчас же открылась дверь и кто-то вошел. Иисус зажмурился от ворвавшегося в его убежи-ще света.
  - Проснулся? - Иисус узнал голос Иосифа.
  - Где я? - едва слышно, сухими губами ше-вельнул Иисус.
  - У меня, где же еще! Как ты себя чувству-ешь?
  - Пить... Пить хочу!
  
  Иосиф подал Иисусу чашку с водой и при-поднял его под плечи.
  Иисус, дрожа от слабости, расплескивая воду и стуча зубами по краю чашки, жадно пригубил драгоценную влагу.
  Потом обессилено опустился обратно на свое ложе.
  
  - Я - умер? - спросил он опять, уже более внятным голосом. Живительная влага начала де-лать свое дело, и молодой организм начал ожи-вать.
  - Разве я похож на Яхве? - развел руками Иосиф. - По-моему, не очень!
  - А что со мной случилось? Ведь, меня... распяли!?
  - Распяли, распяли! Да недораспяли! - Иосиф поставил чашку на приступочку около ложа Ии-суса. - Лежи, я сейчас принесу тебе бульончика, из курочки.
  Потом все расскажу.
  
  Иосиф вышел, и вскоре вернулся с большой, дымящейся чашей ароматного бульона.
  
  - Давай-ка, попей пока этого, и отдохни. Че-рез два часа будет готов бешбармак. А может быть, ты хочешь плову?
  Смотри, от тебя одна кожа да кости оста-лись!
  - Да, что-то я такой голодный, верблюда бы съел. Но бешбармак - лучше! И бульончику - по-больше!
  - Ну, еще бы, столько страху натерпелся!
  Будет тебе и бульончик, и кое-что пооснова-тельней.
  Нам с тобой - кровь из носу, но чтобы завтра утром ты был - как огурчик!
  
  И Иосиф вышел.
  ...........
  
  
  
  К сожалению, заметки на этом практически обрываются.
  Практически, потому что обрывается после-довательное, связное повествование.
  И как друзья ели бешбармак, и что рассказал Иосиф Иисусу о том, что с ним произошло, после снятия с креста...
  И как он оказался у Иосифа дома...
  
  Обо всем этом можно только гадать.
  И судить по скупым тезисам-наброскам к не-дописанному...
  Впрочем, так ли уж это важно, как они ели бешбармак?
  
  Однако - продолжение следует!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Оглавление
  
  Глава 0. Очередная ошибка Горы. Стр. 1
  
  Глава 1. Начатие. Или зачатие? 17
  
  Глава 2. Рождение Еммануила. 32
  
  Глава 3. Куда девался обрезок? 43
  
  Глава 4. Поклонение волхвов. 50
  
  Глава 5. Избиение младенцев. 65
  
  Глава 6. Поход в Иерусалим. 81
  
  Глава 7. Глас вопиющего в пустыне. 95
  
  Глава 8. Благословление птичкой. 102
  
  Глава 9. Неудачный дебют. 114
  
  Глава 10. Капернаум. Первое чудо. 124
  
  Глава 11. 'Горячка, остановись!' 137
  
  Глава 12. 'Человеков ловить будешь!' 148
  
  Глава 13. А что же, Матфей? 157
  
  Глава 14. Лучшая хохма Иисуса.
   Завязка. 162
  
  Глава 15. Лучшая хохма Иисуса.
   Свадебные речи. 173
  
  Глава 16. Лучшая хохма Иисуса.
   Был ли реванш? 188
  
  Глава 17. Иисус поднимается еще
   на одну ступеньку выше. 194
  
  Глава 18. Не пускают в двери,
   войдем через крышу! 206
  
  Глава 19. Наин для наивных. 212
  
  Глава 20. Воскрешение Лазаря. 226
  
  Глава 21. Думы мои, думы... 239
  
  Глава 22. Нагорная проповедь. 245
  
  Глава 23. Кое-что о вечной жизни. 253
  
  Глава 24. Пять хлебов и две сушеные
   воблы. 285
  
  Глава 25. Иисус собирает урожай.
   Что посеешь, то и пожнешь! 303
  
  Глава 26. Иисус копает себе яму. 319
  
  Глава 27. Соломинка из Аримафея 331
  
  Глава 28. Тучи сгущаются. 338
  
  Глава 29. Дранг нах Иерусалим! 350
  
  Глава 30. День 'Х' 371
  
  Глава 31. Суд. 378
  
  Глава 32. Казнь. 389
  
  Глава 33. Последняя хохма Иисуса 396
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"