Максимов М М : другие произведения.

Купаловская ночь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


  
  

Купаловская ночь

  
   До Дмитричевой деревни добрались только к обеду. Пока ходили друг за другом, пока к Лариске за водкой. А я говорил, с вечера надо было брать. Все, отъехали уже, тут Вурдалак как заорет:
   -Лодку забыл!
   -Как забыл, она же в багажнике была, - говорит Горыныч.
   -Я ее вытащил.
   -Где?
   -У подъезда.
   -У какого?
   -У Ваниного.
   -А зачем ты ее вынимал-то?
   -Ну, как? Ванька же сапоги забыл, к нему опять заехали, он домой побежал, а я за сигаретами лазил, вы же их на самое дно засунули.
   -Вот балбес!
   Подъезжаем к дому, лодки нет.
   -Все, сперли уже, - расстроился Вурдалак.
   -Да, дела. Ладно, не расстраивайся. Говорили тебе, не тащи, у Дмитрича есть лодка - говорит Горыныч.
   -Нет уж, с вами толкаться - это не рыбалка.
   -Теперь придется потолкаться.
   -Да уж. Пропала рыбалка.
   -Ладно, что упало, то пропало. Поехали, и так уж час потеряли, - сказал Горыныч, и мы с ним сели спереди.
   -Давай, садись, поехали.
   -Сейчас, водички достану.
   Вурдалак полез в багажник.
   -Наше-е-л!
   -Что, где?!
   -Лодку нашел! В багажнике она была. Во! - Вурдалак показал нам серый баул, который я положил в багажник, когда сбегал за сапогами, - Кто ж ее туда положил?
   -Дед Пихто! Я положил.
   -А что ж ты не сказал?
   -Да я думал, это палатка.
   -Да палатка в зеленом мешке!
   -Я-то откуда знал?!
   -Поехали, дятлы, - примиряюще сказал Горыныч.
   И мы поехали.
   Дмитрич так обрадовался, будто мы полгода назад пропали без вести, а теперь нашлись. Пока выгружались, он все суетился вокруг, все "ребятки", да "родные". Что-то рассказывал.
   -Редковато, видно, сынок из Германии наезжает, - сказал Вурдалак, когда Дмитрич побежал в огород.
   Мы с Горынычем промолчали.
   По вечерке двинули на рыбалку. Пошли на двух лодках. Горыныч с Дмитричем - в деревянной с мотором, а мы с Вурдалаком прицепились к ним на резиновой. Моторчик у Дмитрича слабенький, пятисильный, но на Можайском море сойдет.
   Ходили по Дмитричевым местам. Покидали блесну, половили на отвес. Взяли пяток хороших окуней. Несколько щучек килограммовых попались - этих отпустили на вырост. Плотвы с десяток. И еще мелочевку. Сорвалось щук под метр штук шесть... ну, ладно - три, но зато две у самой лодки ушли. Не без этого. А тех - килограммовых - правда, отпустили. В общем, вроде не без улова - на уху и жаренку хватит - но и не Волга.
   Пока шли в деревню, опять выпивали, чокались лодка с лодкой. Почти уже у самых мостков Вурдалак предложил кинуть сетку. Мы с Горынычем не любители этих дел, но тут кураж был, кинули.
   Потом до утра почти сидели. Соседи пришли. Уха была. Рыбу жарили на костре. Братались с фельдшером Серегой, с Колей, то ли он агроном, то ли бухгалтер. Уля какая-то была, в формах такая. Детали помню плохо. Расползлись, когда солнце уже поднималось над рекой.
   Часов в десять утра меня растолкал Горыныч. Главное, только разоспался, прошел этот сложный период тревожного сна алкоголика, и тут, на тебе.
   -Горыныч, ты что с ума сошел, дай поспать.
   -Не, не, не, Вань. Надо.
   -О-о-о-х.
   -Вань, где мы вчера сети поставили, помнишь?
   -Какие сети? А-а, ну да, ставили, где-то у мостков.
   -Вот. У мостков же песок. Там народ купается. Пойдем, Вань, быстрее. Не дай Бог, кто нырнет в сети. Давай, пойдем, снимем.
   Тут меня аж подбросило. Вот ведь дураки! У берега, где народ купается, дети, сети поставить! Все, пьянству - бой!
   -Ну, ладно, пойдем, - спокойно говорю Горынычу.
   Пошли к берегу, вроде, не спеша, но почему-то все время обгоняя друг друга.
   На берегу что-то произошло. Суетился народ. Крик. Шум. Мы с Горынычем молча переглянулись, глотнули адреналина и... побежали.
   У мостков несколько мужиков, среди которых я узнал агронома или бухгалтера Колю, возились в воде, пытаясь достать наши сети. Там было какое-то барахтанье. Кто-то запутался.
   Все. Вот оно. Сердце у меня упало. Не в пятки. Глубже. Не знаю, куда. Но тут же вернулось, и игла, на обратной дороге выпала - раз барахтается, значит, живой.
   Мужики тащили сеть. В ней что-то билось. Показалось, мелькнула голова младенца, и тут же крупный рыбий хвост. Чертовщина какая-то.
   Кто-то закричал: "Ребенок!". А другой: "Жерех!" Второго сразу затоптали, какие у нас жерехи!? Ага, а дети у вас плавают косяками.
   Сеть вытащили на берег, кто-то еще сильнее забился и... заплакал.
   Стали распутывать и вытащили... русалку. Да, русалку, как на картинке, с серебристым хвостом. Только маленькую. Русалку-младенца. И эта младенец-русалка орала, как обычный настоящий младенец. Все ахнули, растерялись и замолчали. А она продолжала плакать.
   Потом загалдели. Давай решать, что с ней - русалкой - делать. Среди криков я разобрал только: "В академию!", и в ответ: "Внучку твою в академию, на опыты!"
   Тут Вурдалак - и когда он успел нарисоваться - как гаркнет:
   -А ну, ша все. Хорош орать.
   Все затихли.
   -Сетка моя? И улов, значит, мой! - и, с опаской подняв русаленка на руки, оборачивается к нам. - Чё делать-то будем, мужики?
   -Отпустим? - то ли предлагает, то ли спрашивает Горыныч.
   -Только сначала сфотографируем, - добавляю я.
   -А эти все? Представляете, что тут начнется? - говорит Вурдалак.
   -Это уже по твоей части. Можешь что-то такое нашаманить, чтоб без шума?
   -Не, так не сделаешь. Это надо зелье варить. Что ж она вопит-то так? - говорит Вурдалак, глядя на орущее в его руках существо.
   -А ты бы на ее месте что делал? Сначала в сети, потом это вот все...
   -Ну, что, отпускаем? - спрашивает Вурдалак.
   -Давай, - отвечает Горыныч.
   -А сфотографироваться?
   -Да где сейчас бегать?! Смотри, как орет.
   -Ладно, отпускай.
   Вурдалак зашел по колено в воду и аккуратно опустил маленькую русалку на поверхность, как обычно отпускают щуку, давая ей почувствовать воду. Через минуту он убрал руки и сделал шаг назад. Русалка завопила еще громче и не уплывала, а наоборот подобралась к берегу и стала лупить по воде руками.
   Народ на берегу снова заволновался.
   -Что же делать-то? - растерялся Вурдалак.
   -Да она, небось, есть хочет, - сказала старушка в красном платке, стоявшая ближе других деревенских к Вурдалаку.
   -Да уж точно не памперс поменять, - ответил Вурдалак.
   -А что они едят? - спросил я, обращаясь к Вурдалаку с Горынычем, вроде как им это ближе.
   -Мы-то откуда знаем?! - хором выпалили оба.
   -Если они взрослые такие... ну, как их везде изображают, то молоком, наверное, что у них грудь, для красоты только? - не очень уверенно сказал Горыныч.
   Вурдалак снова взял русалку на руки и вынес на берег.
   -Тетки, молоко у кого есть?
   -Вон, у Матвевны, она до сих пор кормит, - хохотнув, сказал рыжий коренастый мужик лет тридцати пяти, а, может, и тридцати, но попивший на все пятьдесят.
   Все засмеялись.
   -Точно, точно, она сваво Ваньку, поди, до сих пор кормит, - вступила визгливо неопределенного возраста тетка в байковом халате.
   -Дура ты, Нюрка, - беззлобно сказала старушка в красном платке, - за своими смотри, у тебя, того гляди, младшие за Волькой в лагерь уйдут, а все туда же.
   -А можно ей коровье? - с сомненьем спросила женщина в красном платке. - У меня есть с утренней дойки.
   -Пойдем, попробуем.
   Толпа двинулась в деревню.
   Светлана Петровна - так звали женщину в красном платке - вынесла кружку подогретого молока.
   -Только соски нет, - сказала Светлана Петровна, обращаясь ко всем.
   -Надо к Наташке сбегать, - сказал Дмитрич, - соседка моя, недавно родила.
   Кто-то принес детскую бутылочку. Она была еще горячая от кипячения. Перелили молоко. Светлана Петровна протянула бутылку Вурдалаку.
   Вурдалак как-то неловко заерзал. Взял бутылку, и сразу стало ясно, что кормить он никого ничем не сможет.
   -Давай, я, - сказала тихая женщина лет пятидесяти - потом выяснилось, что это и есть Матвевна, над которой шутили на берегу.
   Дмитрич сказал, что все из-за того, что после смерти мужа она очень уж опекала своего сына. Когда он ушел в армию - раз пять к нему ездила, посылки слала.
   Матвевна приняла у Вурдалака русалку, ловко уложила на одной руке, а другой сунула ей в рот бутылку. Та сначала воротилась, потом попробовала соску, продолжая всхлипывать и вздрагивать, но уже без крика, но вскоре выпихнула соску и снова расплакалась.
   -Не то это, - сказал давешний рыжий мужик, - сиську ей надо.
   -Да где ж ее... - начал кто-то, и тут все уставились на подошедшую незадолго до того полюбопытствовать, для какой это русалки у нее взяли так срочно бутылку, Дмитричеву соседку Наташку.
   -Сиську ей надо, - твердо повторил тот же мужик.
   -А что вы на меня все смотрите? - невольно отступая, спросила Наташка.
   -Наташка, надо. - сказал кто-то.
   -Ради науки, - напирал рыжий.
   -Наталья, и правда, ты ж одна у нас кормяща, - зауговаривали бабы.
   Наташка упиралась, буду мол, я кому попало свои сиськи давать. Рыжий тут влез с каким-то романтическим намеком на то кто, кому и что давал, ему дали тут же по шее, и он утихомирился. Наташку тем временем уговорили.
   -Ну-ка, мужики, пойдем, покурим, - скомандовал Дмитрич, и все повалили из ворот на улицу.
   Через несколько минут русалка затихла, но вскоре снова заплакала. Дмитрич пошел узнать, что происходит. Вернулся, говорит - не берет грудь.
   -Что ей надо-то? - взъерепенился рыжий.
   -Чувствует, что не свое.
   Стали судить-рядить, что еще сделать. Вдруг один мужик заорал:
   -Знаю, она ж русалка, женщина-рыба! - и побежал куда-то.
   Через пять минут он вернулся с небольшой бутылочкой, наполненной каким-то желтоватым маслом.
   -Во! Рыбий жир. Надо сиську смазать.
   Дальше снова стали уговаривать Наташку. Она говорила, что тогда ее собственный не возьмет. Решили так - одну намазать, а другую не трогать. Пусть ее из одной сосет, а русалка из второй.
   Так и сделали. Тут уж никто никуда не уходил. Все болели. Наташка приложила русалку к намазанному рыбьим жиром соску. И та стала жадно сосать. Народ одобрительно зашумел.
   Кормилась она долго, больше, чем полчаса, в конце стала засыпать. Хотя, может это и не долго. Точно не знаю. Потом вытолкнула грудь, но все продолжала что-то ерзать у Наташки в руках.
   Забрав русалку у Наташки, Вурдалак понес ее к Дмитричу во двор.
   -Столбиком, столбиком держи, ирод, пока не срыгнет, - послышадись позади женские голоса.
   Народ ломанулся было за нами, но Вурдалак цыкнул, а Горыныч просто недобро посмотрел на всех, и они отстали, но не расходились.
   Русалка больше не орала, но и не засыпала, а все кряхтела, вертелась и хныкала на руках Вурдалака.
   -Что ей теперь-то не хватает? - устало спросил ни у кого Вурдалак.
   -Неудобно ей что-то.
   -Может, ей в воду надо?
   -В реку, что ли?
   -Ну, реку не реку, а какую никакую воду обеспечить можем, - сказал Дмитрич и пошел к сараю.
   Через минуту он вернулся с большим эмалированным тазом.
   -Новый совсем, - гордо сказал Дмитрич.
   -Давай попробуем, только помой, - скзал Вурдалак.
   -Да уж, помоем, хотя в реке вода не чище.
   Наполнили таз водой и пустили туда русалку. Она немного побарахталась и затихла, почти полностью погрузившись в воду.
   -Не потонет? - занервничал Дмитрич.
   -В реке же не тонет.
   -Не тонет.
   Мы смотрели на таз с русалкой, переглядывались. Горыныч с Вурдалаком - дело ясное, они и есть Горыныч с Вурдалаком, а тут такое. И что теперь с этим делать?
   -Война войной, а обед по расписанию, - разрядил обстановку Горыныч, - давайте мужики, по-быстрому.
   Только разлили по первой, пришла Наташка.
   -Во, пить, не пьет, а нутром чует, - обрадовался Дмитрич, - Давай, с нами садись.
   -Дядя Вась, как она?
   Дмитрич молча указал Наташке на таз.
   -Да вы что, с ума посходили?! - всплеснув руками, Наташка бросилась к тазу. - Что вы творите?!
   -Тихо, тихо. Смотри, только угомонилась девка, - громко зашептал Дмитрич. - Успокойся ты, спит она.
   -Спит?!
   -Спит, спит.
   -В... под водой?
   -Под водой. Она же русалка, где ей еще спать-то?
   Наташка наклонилась над тазом и как-то разом успокоилась, даже заулыбалась. Правда, было видно, что ребенок спит. В воде. Не утонул. Нет. Спит. Обалдеть.
   -Пойдем, Наташ, посидим с нами.
   -Да нет, пойду со своим еще дел полно. К вечеру приносите ее. Нет, лучше я сама приду, покормлю, а то свекровь... Ну, вы даете, мужики...
   Мы, главное, даем.
   К вечеру руалка проснулась. Заплескалась в тазу. Что-то такое загукала. Мы сгрудились возле таза. Дмитрич, Горыныч, Вурдалак, я и Коля. До сих пор не знаю, агроном он или бухгалтер.
   Прибежал мальчишка лет десяти, принес две бутылки, одну с молоком, другую с рыбьим жиром.
   -Дядя Сережа приехал. Тетя Наташа сказала, так покормите.
   -Серега - Наташкин муж, а Максимка - племянник - прокомментировал Дмитрич.
   Дмитирич хотел вытащить русалку из таза, но она забилась и захныкала. Подпустила только Вурдалака. Вот так. Смазали соску рыбьим жиром, накормили ее.
   Потаскали все-таки по рукам. После еды она была сговорчивее. Не орала.
   Совсем завечерело. Начало темнеть.
   -Ребята, а ведь сегодня Иван Купала, - говорит вдруг Дмитрич.
   -Ну?
   -Что, ну? В такую ночь всякое бывает.
   -Всякое - это хорошо, - говорит Горыныч, - а что мы с ней-то будем делать?
   Тут прибегает Максим.
   -Дядя Вась, берите ее, на берег, скорее!
   -Куда, на берег?
   -Да, на мостки, там! Там! Такое! Бежите скорей!
   Что опять?
   Пошли к мосткам. Я фотик захватил. Вурдалак русалку несет.
   У мостков человек пять тихо стоят. Кто-то плачет.
   Подходим ближе. В воде, на краю у камышей - девушка. Волосы длинные. Голая. Плачет и говорит что-то непонятное, буль-гуль.
   Наша услышала - сразу засуетилась на руках у Вурдалака.
   Подходим к берегу. Девушка как увидела ее - в крик. И малая тоже.
   Ну, что дальше? Выпустили мы маленькую в реку. Закричали они, заплескались и исчезли в темной воде.
   А вокруг костры загорелись, всплески, крики русалочьи из камышей. Иван Купала...
   Мы тихо ушли. Не до того как-то.
   Часов в десять утра меня растолкал Горыныч. Главное, только разоспался, прошел этот сложный период тревожного сна...
   -Горыныч, ты что с ума сошел, ну дай поспать.
   -Не, не, не, Вань. Надо.
   -О-о-о-х.
   -Вань, где мы вчера сети поставили, помнишь?
   -Какие сети?
   -У мостков.
   -Горыныч, ты что? Какие вчера сети, мы же их сняли. Мы вчера ничего не ставили.
   -Погоди, погоди... - засомневался Горыныч, - а вчера-то мы что делали?
   -Горыныч, ты чего?
   -А-а, мы же их после рыбалки ставили. Вчера-то мы на рыбалку не ездили.
   -Ну, ну, ну, дальше.
   -А что дальше - пили весь день. Потом ночь эта, типа Ивана Купалы была...
   -Все?
   -А что еще?
   -Больше ничего не помнишь?
   -А что, - испуганно спросил Горыныч, - я летал куда?
   -Да нет, ты что? А другое ничего не помнишь?
   -Вань, ты чего? Что я должен помнить?
   Тут заходит Вурдалак.
   -Ну, чё, - говорит, - может, хоть сегодня на рыбалку поедем?
   -Слушай, Вурдалак, мы вчера в ночь сети ставили? - спрашивает Горыныч.
   -Да ты чё, Горыныч, мы вчера пили весь день, а ночью... Уж не знаю, что вы делали, но я сети точно не ставил.
   Как же это, думаю. А как же русал...
   Тут входит Наташка. Она-то должна помнить!
   -Наташка!
   -Ваня, рассола капустного хочешь?
   -Погоди. Вчера...
   -Что, вчера?
   -Ну, как? Рыбий жир...
   -Вань, ты что? Какой рыбий жир? Плохо, да? Говорила я тебе, не тягайся с ними...
   Та-а-ак. И что это все значит? Приснилось? Чушь! Было! Все было! Или Вурдалак что-то все-таки намутил?
   Не знаю. Так ничего и не выяснили. Только на одной фотографии с той рыбалки у камышей в воде видны как будто два рыбьих хвоста. Один большой, другой маленький...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   10
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"