Спасатель

Город умирал...

Обычно города умирают от того, что на них нападают - тогда их смерть приходит моментально. Вражеские пушки разбивают вдребезги городские стены, тысячи завоевателей устремляются по улицам ломая все на своем пути, убивая беззащитных людей, врываясь в квартиры и вынося из них все, что хоть чего-то стоит... Город может и останется стоять, если он стратегически ценен для завоевателя, но это будет уже не тот город, каким он был раньше. Его душа уже будет выпотрошена, безжалостные руки новых правителей навяжут городу новую веру и правду... От старого города уже почти ничего не останется - он умрет, оставив после себя несколько абзацев в энциклопедии.

Но на этот город никто не нападал и не собирался нападать. Он стоит в центре мира. Так, чтобы каждый мог любоваться им и так, чтобы город мог следить за каждым, кто есть вокруг. И тем, кто жил в городе нравилось там жить, а тем, кто обитал за его стенами, было интересно наблюдать за ним со стороны. Но город все равно умирал...

Иногда города умирают от болезней или старости. На такой город никто не нападает, и не будет нападать, какие бы ценности он не держал в себе. Этим городам уже ничто не поможет - они медленно, но верно умирают. Стены понемногу рассыпаются, заставляя дома заваливаться и выгоняя людей из города в поисках лучшей жизни. Сквозь асфальт или камень дорог прорастают ростки деревьев, которые устремляются вверх, чтобы глядеть на остатки жизни свысока, и философствовать над тем, почему все случилось именно так, а не иначе. Про смерть города будут сложены легенды, будоражащие воображение множества авантюристов и, рано или поздно, город начнут посещать разные люди. Они ни за что не останутся жить в нем, им нужно лишь наполнить свои карманы чужими драгоценностями - былым достатком жителей города. А когда кто-то по своей глупости провалится в подвал полуразрушенного дома и сломает шею, тогда жрец из ближайшего храма назовет это проделками ужасного духа, охраняющего город. Но это не остановит любителей приключений, а наоборот подстегнет их к более активным действиям. На руинах появятся люди в странных одеждах, покрытых не менее странной символикой. Они будут представляться колдунами и обяжутся за некоторую сумму обеспечивать безопасность от любой нечисти. Все как обычно - можно сказать, что город снова жив, но это не так. Как только пройдет слух, про открытие нового способа быстрого заработка, все эти люди сразу ринуться туда. А если на месте города и останется поселение, то это будет лагерь дряхлых стариков, маленьких детей и их мамаш. Разумеется, ничто и никогда не напомнит о величии города, который когда-то здесь был...

Но нет, тот город, к которому я подхожу, совершенно не похож на безжизненного старца, который доволен своим бессмысленным существованием. Не похож он и на безнадежного больного, который согласен на все, лишь бы вырваться из ужасных лап болезни, поедающей его изнутри.

Этот город живет своей жизнью точно так же, как и много лет назад. Все точно так же ходят на работу, занимаются своими делами, совершенно не замечая того, что происходит вокруг. Жители окрестностей все чаще становятся наблюдателями огромных пожаров, которые окутывают город в разных местах. Они думают, что это всего лишь обычная жизнь города; видят своими глазами его смерть, но не понимают этого. А горожане рьяно бросаются тушить огонь, спасать дома и людей, думая, что это всего лишь очередная досадная случайность, из тех, что так любят прерывать спокойную и размеренную жизнь. И от их внимания ускользает, что на теле города остается все больше и больше пожарищ, напоминающих полузалеченные язвы, оставленные болезнью, которая на время отступила, но ждет удобного случая, чтобы продолжить бой.

Да, это очень похоже на болезнь, но можно ли назвать болезнью то, чего сам больной не замечает до последнего момента? Наверное, можно, если болезнь связана с психикой, но с таким я еще не сталкивался. Возможно, все гораздо проще, но я предпочитаю проверять все сам - именно поэтому, я приближаюсь к городским воротам. Они заметно изъедены ржавчиной, но никто кроме меня не хочет обращать на это внимания. Равнодушно-оранжевое солнце покоится в своей небесной колыбели и видит все это, но оно никогда не вмешается; во всяком случае, на моей памяти оно всегда оставалось безразличным к проблемам тех, кто греется его светом. Скорее всего, оно в своей лени уже уверилось в том, что все происходящее снизу - не более, чем плод его воображения, а предъявлять претензии своим фантазиям стыдно, поскольку окружающие могут посмотреть на это неодобрительно. А кроме солнца заметить происходящее здесь могут только люди, но горожане заняты тушением пожаров, а все остальные просто смотрят на город так же, как и всегда. Может быть, они даже думают, что город решил сменить свой имидж. Если это так, то они, наверное, не против всего происходящего - город оставался неизменным на протяжении всей жизни даже самого старого из них. Но красота приедается со временем, поэтому даже ухудшение, может показаться движением к идеалу. Вот они и ждут, когда город окончательно примет новый облик, чтобы потом уже решить, что нравится им больше: старое и красивое, или новое, но уродливое.

А город продолжает умирать, не заботясь о мнении ни тех, ни других...

Сразу же за воротами, я увидел главное несчастье города, - огонь обнимал своими многочисленными щупальцами огромное деревянное здание. Это городское собрание - сердце и мозг города. Люди приходят сюда сами и с друзьями. Приходят посовещаться о городских делах и просто побродить под его крышей. Им нравиться это место таким, какое оно есть и его никто никогда не пытался улучшать - это было бы жестоким убийством самого святого, что есть на свете.

Сейчас вокруг здания было столько людей, что сосчитать их количеством было бы не под силу даже знаменитым звездочетам древности. Они были повсюду, заполняли всю городскую площадь и все прилегающие улицы. Высовывались из окон ближайших домов и смотрели на происходящее. И не только смотрели: несмотря на огромную численность, люди работали на удивление слаженно. К зданию постоянно передавались самые разнообразные средства для тушения огня. Одни пытались залить огонь водой и песком, другие с огнетушителем в руках доблестно бросались прямо на ревущую и мечущую искры стену огня. Никто не хотел оставаться в стороне и каждый пытался помочь, хоть чем-то. Из окон ближайших домов люди пытались сбить огонь, направляя на него мощные водометы.

Наверное, они и сами смогли бы справиться с пожаром, но теперь я был абсолютно спокоен. Мое присутствие гарантировало им успех во всем, что касается обеспечения жизнедеятельности города. Не зря же я был назван Спасателем. Это имя полностью себя оправдывает - я могу спасти любой город, какой только захочу. Для этого мне достаточно всего лишь прийти в этот город. Прийти и оставаться там до тех пор, пока все не уладиться. Конечно, это довольно сложно, ведь одновременно могут умирать очень много городов и мне нужно выбрать из них всего один. Я стараюсь не помогать городам, которые умирают от руки врага. Обычно такой город виноват в своей смерти не в меньшей степени, чем те, кто его атакует. Сложнее решить, что делать с городами, умирающими от старости. Старость дает надежду на скорое избавление от необходимости жить, те, кто дошел до этой точки уже могут взглянуть на свою жизнь как бы со стороны и делать выводы про ее качество. Некрасиво заставлять их еще раз переживать все, через что они успели пройти: все плохое, что они видели, так и останется плохим. А хорошее, повторенное во второй раз кажется гораздо более блеклым по сравнению с воспоминаниями о нем. Но иногда я помогаю таким городам, иногда в них есть скрытая сила, которая поможет им наслаждаться жизнью чуть дольше остальных - просто смерть этого не понимает.

А вот больные города я пытаюсь вылечить всегда. Неприятно смотреть как сильный и красивый город корчиться в агонии, пытаясь вырваться из объятий болезни. Обычно болезни настолько скоротечны, что нужно торопиться, иначе придется любоваться на труп.

Помню в Москве (есть такой город в одном из миров) был огромный пожар, который унес с собой множество ценностей, которые хранились веками. Я туда поспел недостаточно быстро, и многое успело сгореть, но благодаря моему присутствию все в конечном итоге встало на свои места, и город продолжил свою жизнь. Надо будет его наведать когда-нибудь, рассказать про то, как его симптомы были похожи на то, что я сейчас наблюдаю - тоже пожар.

Кстати, пожару давно пора закончиться. Даже без моего присутствия его уже должны были залить, но огонь не становится меньше. Но странно даже не это - для деревянного здания, городское собрание горит слишком долго. Я решил, что нужно поговорить с людьми и остановил ближайшего ко мне горожанина:

- Подождите, пожалуйста, - вежливо попросил я, - вы не могли бы ответить на пару вопросов?

Он пробурчал что-то неразборчивое, но остался стоять рядом глядя мне в лицо.

- Отчего загорелось собрание?

- Никто этого не знает, - в его голосе проскользнули резкие нотки боли. Он украдкой взглянул на здание.

- Да как же вы могли такое допустить?! Ведь это все, что у вас есть! - я говорил с такой же болью, как и горожанин, потому что я видел, как дорог ему город. Я чувствовал, что люди не виноваты в его болезни, хотя обычно именно они становятся виной всего.

- Не тебе нас судить странник, - гордо ответил он, - мы и сами понимаем, что совершили непростительную ошибку... и, видимо, неисправимую.

- Сколько времени вы уже тушите этот пожар?

- Два дня... И никаких изменений.

Два дня тушения пожара - нетрудно понять, что эта работа невыполнима. Рано или поздно люди устанут и тогда огонь окончательно расправиться со зданием. Интересно только, почему же этого не произошло до сих пор.

Я кивнул, давая понять горожанину, что он может быть свободен.

И в этот момент огонь вспыхнул ярче, отталкивая людей прочь от здания.

Люди с криками начали разбегаться во все стороны, лишь бы подальше от здания, которое окончательно и бесповоротно собиралось рухнуть. Послышался ужасный треск, возвещающий о том, что никакие старания уже не помогут - здание уже не спасти, оно начало заваливаться.

Крыша рухнула, погребая под собой людское счастье, а огонь безжалостно ликовал на его остатках.

Я в ужасе смотрел на это, чувствуя, как людской поток устремился к городским воротам. Я отказывался верить своим глазам: город умер, когда я был здесь. Люди все быстрее пытались убраться за пределы его стен, не желая ни секунды находится в месте, которое почти лишилось души.

Я пошел через площадь, что оказалось довольно непростым занятием, так как пришлось идти против огромной массы людей, но мне все-таки удалось прорваться к самому собранию. Огонь все так же весело играл своими щупальцами на руинах, не заботясь о происходящем вокруг. Раз я хочу увидеться с душой или духом города, я должен пройти прямо в эти пышущие жаром остатки собора. Я смело сделал шаг вперед.

Едва пламя объяло мое тело, я услышал усталый голос города:

- Здравствуй Спасатель. Я хочу сразу же сказать, что знаю о том, что нарушаю Всеобщий Кодекс и умираю в твоем присутствии, но ты уже ничего не сможешь поменять. Я все для себя решил.

- Почему именно так? - спросил я пораженный и тут же продолжил, - ты болен, ты болен психически.

Город откликнулся сухим смехом, после чего сказал:

- Ты не находишь, что тот в ком живет миллионы людей по определению шизофреник?

- Пожалуй, - откликнулся я. Его мысль была действительно здравой.

- Пойми меня Спаситель, если конечно сможешь.

- Я постараюсь, но объясни мне, что с тобой произошло?

- Ты был раньше в этом мире?

- Нет, - ответил я.

- Твое счастье. Люди, которые живут в этом мире, абсолютно постоянны. В их жизни никогда ничего не меняется. Они просто не понимают, как что-то может измениться. Этот мир очень похож на рисунок, который ребенок нарисовал в своем первом альбоме. Рисунок пусть даже красивый, но бесполезный. Его никто никогда не станет дорабатывать или делать с него копии. Он пролежит много лет среди сотен других бумажек в пыльном шкафу. А потом уже повзрослевший ребенок найдет его, посмотрит на свою глупость и, посмеявшись, выкинет в мусорное ведро. С этим миром случиться то же самое, но я не могу этого дожидаться: я очень устал. Пойми, я не могу умереть никаким образом. Никто на меня не нападет, потому что в памяти этих людей нет ни одной войны, а сами они не в состоянии ее придумать. Мне не умереть от старости, так как это разрушит все представления людей о постоянстве их мира. Смерть от болезни для меня так же закрыта - люди никогда не давали мне такой возможности в прошлом, а значит не дадут и впредь. Они не понимают, что мир может изменяться, а мне это надоело. Ведь меня воспитывали не здесь, я знаю, что в других мирах, все происходит совершенно по-другому. Я не могу больше терпеть бессмысленности той жизни, какой я сейчас живу.

- И ты решил внести свои перемены в жизнь этих бедняг? - спросил я с дрожью в голосе. Меня пронял его рассказ.

- Да! - ответил город, - я решил пожертвовать собой ради того, чтобы показать им, что вся их жизнь может измениться за одну секунду. Надеюсь, что они извлекут из этого урок. Даже, если моя смерть будет напрасной, я не расстроюсь. Для меня, даже столь резкая перемена, лучше, чем полное отсутствие перемен.

Я вздохнул и вышел из горящих остатков собрания. Город сказал все, что хотел сказать, и у меня не было желания его останавливать. Если сейчас вернуть все на свои места, то и горожане вернуться в свои дома, все останется по-прежнему, а значит город рано или поздно повторит свою попытку самоубийства.

Выходя за городские ворота, я слышал, как за мной рушатся стены множества домов: город умирал...

А я шел по дороге - прочь из этого проклятого мира. Я шел и думал над тем, что вся жизнь ужасно похожа на то, что описал мне город. Каждый город рано или поздно пытается умереть только потому, что до него умерли другие города. А мои попытки спасения происходят от того, что я всю свою жизнь этим занимался и у меня нет больше ничего. И вся моя жизнь так же статична, как детский рисунок, или юношеский рассказ. Сначала автор считает, что вложил туда глубокий смысл, но потом вырастает и забывает про свое произведение, которое без него остается пустым и безжизненным. Так же как и вся жизнь...

Но я шел и продолжал твердить про себя самый простой ответ:

Я спасатель!

Днепропетровск

июль 2001