Маковей Соня : другие произведения.

Доля попаданская

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.62*262  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Если вы, волей случая или по собственной глупости, попали в мир иной, имейте в виду: принцы на дороге не валяются и количество их строго ограничено, у храбрых благородных рыцарей свои планы и вы в них никак не вписываетесь, а высшие силы заняты поддержанием миропорядка и до вас им нет никакого дела. Поэтому, не стройте далеко идущих планов, а просто попытайтесь выжить. И да помогут вам боги.
    ЧЕРНОВИК!
    Прода в комментариях: 618
  
  СКАЗКА СО СКИДКОЙ. Доля попаданская.
  
  Пятница...
  День - мечта, день - сказка, день - праздник. Благословенный день для любой работающей женщины. За плечами изматывающая трудовая неделя с истериками начальства, интригами коллег и взвинченным главбухом с её квартальным отчётом.
  Планов на два благословенных дня громадьё, в записной книжке - обширный список необходимых покупок не только для себя, но и для соседки Глафиры Архиповны, да и дорога домой очень кстати лежит мимо нового гипермаркета. Чем не повод посетить, наконец, помпезный дворец из стекла и металла, рекламные щиты которого с недавнего времени стоят по всему городу.
  И почему - то всякий раз, когда наступает пятница, кажется, что теперь уж точно успеется всё и останется время для себя.
  
  Вечер ранней весны в тот день особым теплом не радовал. На небе толпилась стая тёмно-серых, почти чёрных облаков, с минуты на минуту собирающихся пролиться мелким холодным дождём. Порывы ветра качали деревья, несли пыль и мелкий мусор, а редкие капли, предвестники дождя, срывались с завидной регулярностью и совершенно не располагали к длительным прогулкам. Маленькие вихри закручивали крохотными смерчиками мусор, не делая улицу чище, а просто перенося его с одного места на другое.
  Прохожие, бегущие бегом или снующие торопливым шагом от магазина к магазину и к остановкам общественного транспорта, торопились каждый по своим делам.
  Погода ужасная, настроение ужасное и предчувствие чего-то ужасного жгло душу огненным клеймом. Хотелось поскорее домой, заесть предчувствие неприятностей чем - нибудь вкусненьким, запить горячим жасминовым чаем, приготовить семье ужин и дождаться с тренировки детей...
  Тёплое нутро магазина показалось спасением. Но, как оказалось, ненадолго.
  
  - Внимание, акция! В нашем торговом центре сегодня беспрецедентная акция! Уникальное предложение! Покупайте! Торопитесь! Станьте обладателем главного приза... - громкоговорители вещали непрерывно, причём динамики стояли на каждом этаже, слова дикторов перемежались громкой музыкой, не давая сосредоточиться и сбивая с толку, заставляя забыть об истинной причине похода в магазин.
  - Купите товары и продукты в нашем торговом центре и выиграйте романтическое путешествие на двоих!
  - Только у нас и только сейчас разыгрывается уникальный тур на райские острова!
  - Купите и выиграйте...
  - Купите...
  - Выиграйте...
  - Не проходите мимо!
  Голова сразу же распухла от обилия света и резких звуков, а человеческая река, текущая шумным потоком в разных направлениях, вызывала раздражение и неистребимое желание как можно быстрее покинуть сей праздник жизни. Но, к несчастью, в руках непонятным образом материализовался список покупок и требовал немедленного исполнения всех его пунктов.
  Через неполных два часа времени и дюжину отделов магазина, корзина с покупками была наполнена до предела, и я с чистой совестью отправилась на выход.
  - Не проходите мимо! Не теряйте шанс выиграть свой приз! Только у нас и только сегодня! - у касс разбитной молодой человек в ярко - жёлтом пиджаке и огромных зеркальных очках вручал каждому желающему запечатанный конверт из плотной бумаги, украшенный ярким абстрактным принтом.
  И какой же чёрт дёрнул меня взять этот халявный подарок? Ведь прекрасно знаю присказку про бесплатный сыр!
  - Это ваш шанс! Не упустите его! Райские острова ждут победителя!
  Забросив конверт в сумку и поудобней подхватив пакеты с покупками, тут же забыла о письме - нужно было постараться как можно скорее выбраться из толпы.
  Дорога до дома воспоминаний не оставила. Таксист уважительно присвистнул, увидев количество и вес моих пакетов, но помощь пассажирам в его обязанности не входила, поэтому к себе на пятый этаж я приползла в буквальном смысле этого слова.
  И первое, что увидела, открыв сумочку и доставая ключи, яркий конверт весь в странных цветных иероглифах. Прямо наваждение!
  Но разум, видимо, именно в этот самый момент отказал полностью, поэтому письмо решила распечатать прямо в прихожей. И даже не раздеваясь. Как оказалось, зря. Сиреневый листик бумаги, исписанный золотыми замысловатыми письменами начал рассыпаться прямо в руках, превращаясь в сияющий пепел, разлетевшийся сияющим облаком по прихожей. Резкий звонок в дверь только ускорил процесс.
  'Наверное, Архиповна услыхала, как я открывала дверь', - последняя связная мысль, мелькнувшая у меня перед тем, как мерцающий омут поглотил меня с головой.
  
  'Ох, ни себе чего!' - впечатление от бригады крепких, вооружённых до зубов, мужиков, весьма и весьма похожих внешне на американских ковбоев, встретивших меня на выходе, не обещало ничего хорошего. Но вот только, в отличие от голливудских героев, огнестрельного оружия у них не было - всё больше мечи и кинжалы. Хотя, ковбойские шляпы, кожаные брюки, сапоги со шпорами, крепкие тела, шейные платки - всё присутствовало и полностью соответствовало закону жанра.
  Хвала всем богам и библиотеке фэнтези, занимающей целую стену в дальней комнате нашей квартиры, то, что это совсем не наш мир, я поняла с первого взгляда. И шансы возврата домой, равные нулю, тоже оценила сразу.
  - А это что за чучело? Эй, Мигар, и что ты опять учудил? Из какой дыры ты притащил эту бабу?
  Хотела было возмутиться, но благоразумие взяло верх, и я только крепче вцепилась в ручки пакетов. Пакетов? Каких пакетов? Потрясённо уставившись на свои руки, чуть не рассмеялась: да мне должны завидовать попаданки всех времён и народов! Боже ж мой! Я притащила с собой в другой мир пакеты с продуктами и бытовой химией, старательно закупленные для семьи на ближайшую неделю. И когда это я успела в них вцепиться?
  - А ну отправь её быстро обратно! Не хватало нам проблем с рейнджерами! Ты сеть на три мира делал или на сколько? Раньше у нас таких экземпляров не было...
  Тот, кого звали Мигар, выскользнул лохматой тенью из-за огромной полотняной палатки, на ходу поправляя мятую атласную мантию.
  - Что у вас опять за катаклизмы, Рудас? - недовольно пробормотал он.
  - Сам посмотри на эти катаклизьмы.... И где ты только слова такие берёшь, курлужкин сын?
  - Вседержательница Тилара! Ты кто и откуда взялась? - увидев меня, тот, которого назвали Мигаром, споткнулся и замер, некрасиво выпучив глаза и судорожно сглатывая слюну.
  - Марь Иванна я... С Земли..., - решила не облегчать жизнь своим похитителям подробным рассказом о своём присхождении.
  - Откуда? - удивление было искренним и неподдельным.
  - С Земли...
  -Откель это? А почему не кричишь то? Не боишься, что ли?
  - А зачем? Возвратите меня домой, и я забуду вас, как страшный сон... И чем быстрее, тем лучше, - рискнула высказать я своё самое сокровенное желание.
  - Стоп, стоп, стоп... С Земли? Что ещё за Земля такая? Из какого квадранга? Рудас, ты координаты правильно выставлял или опять, как захотелось твоей левой ноге? - озадаченно начал рассматривать меня колдун. Или маг. Или, на худой конец, волшебник. Я в их классификации настолько хорошо не разбираюсь.
  - Не знаю ни каких квадрангов, - я начала раздражаться и, разумеется, искать виноватых.
  Но тут нашу очень содержательную беседу прервал яркий фиолетовый всплеск портального зеркала и глухой стук упавшего тела.
  - Твои ж курлужки! Кого там ещё принесло? Портал ещё даже до конца не настроен..., - один из ковбоев рванул в сторону нового попаданца и через некоторое время принёс мою соседку Глафиру Архиповну. Без чувств. С безвольно повисшими руками.
  Педиатр, лет двадцать уже, как на заслуженной пенсии, с зарядом бодрости ещё лет на сто, она держала в тонусе весь подъезд и всегда знала обо всём происходящем в каждой квартире. А вот мою немногочисленную семью почему - то возлюбила с первого взгляда и регулярно баловала пирогами и прочей восхитительной выпечкой. Взамен я время от времени приносила ей лекарства, кое - что из продуктов и выслушивала пространные рассуждения обо всём на свете во время регулярных посиделок за чашкой чая.
  Неужели и её захватило порталом? Мать моя, женщина! Так там же скоро мои дети придут с тренировки! Сердце пропустило несколько ударов кряду и мгновенно превратилось в ледышку. Их? Сюда? К этим ковбоям? Обойдутся! Я ещё не знаю, что будет со мной, но детям здесь делать явно нечего.
  Архиповна не подавала признаков жизни, а я рванула к Мигару.
  - Выключи к чёртовой матери эту хрень - там мои дети! Выключи, кому сказала! - я изо всех сил трясла его одной рукой. Другая была занята пакетами и так просто потерять их в неизвестной обстановке я не собиралась.
  Но и этого ему оказалось вполне достаточно.
  От удивления Мигар потерял дар речи и даже забыл, как мне кажется, шевелиться. А вот это он зря. Времени у меня было очень мало, а спасать детей нужно было немедленно. Недолго думая, зашвырнула в портал пакет со стиральным порошком, моющими и дезинфицирующими средствами, а также парой бутылок красного сухого вина, которое купила на всякий случай про запас.
  Грохот, фиолетовый фейерверк, ураганный ветер, появившийся ниоткуда - и... портал приказал долго жить. Знай наших! Не зря мой дед воевал на Курской дуге и лично подбил три немецких танка!
  Но радовалась я преждевременно.
  - Ах, ты ж демоново отродье, курлужку тебе в печёнку, что натворила? Мы его строили почти семерик! - ко мне с весьма недвусмысленными намерениями двинулся огромный рыжий 'ковбой'. - Ты хоть представляешь, что тебе за это будет?
  Но стресс уже крепко взял меня в свои руки, холодное безразличие к собственной жизни затопило разум и любое иноземное море мне стало совершенно по колено.
  - Да пошёл ты (пи... пи... пи...) сам к своим демонам! Я ведь (пи... пи... пи...) по - русски сказала: там могут быть мои дети!
  Кулак, летевший мне прямо в лицо, резко сменил траекторию, так как его хозяин не ожидал получить в стратегически важные для любого мужчины места пакет с остальными моими покупками, в частности, несколько баночек с зелёным горошком и кабачковой икрой. Ну и для полного счастья носком моих трекинговых зимних ботиночек по голени.
  - Ша, Гисус! Бабу не трожь - она денег стоит! Ничего, что старовата, кому - нибудь всё равно сбагрим! Кто там ещё прибыл? Ещё одна старуха? А почему молчит?
  - Так померла... От страха, видать... Совсем старая была...
  - Ах вы, уроды! Чтоб вам никогда не было покоя! Чтоб вы провалились в свою бездну! Чтоб вас демоны грызли всю жизнь без передыху! - разошлась я не на шутку.
  Ну, здравствуй, истерика, давно с тобой, родная, не встречались...
  Меня трясло крупной дрожью, а руки уже стояли буквой 'ф', осталось выбрать 'кому и сколько', но, увы, развернуться во всей красе мне не дали.
  - Мигар, Кисарус, успокойте её, а то она нам сейчас ещё чего сотворит, - это были последние слова, которые я услышала перед тем, как провалиться в вязкую тёмную муть.
  
  Пробуждение назвать приятным можно было только с очень большого перепугу.
  Меня качало, причём так основательно, что я не поняла сразу, где нахожусь, безуспешно пытаясь заставить двигаться свои конечности.
  Голова раскалывалась на части, и казалось стеклянной, под веками будто кто - то насыпал песка, а во рту по всем ощущениям - пустыня Кара-Кум во всей красе.
  А уж когда удалось приоткрыть глаза, обнаружила, что лежу на дощатом полу, не то в кибитке, не то в арбе с полотняной крышей, в окружении, по меньшей мере, дюжины самых разных женщин. Рассматривать их желания не было, и я всё своё внимание сосредоточила на попытках проверить состояние своего здоровья.
  Руками пошевелить не удалось даже слегка. Запаниковав, я нашла их взглядом. О, чудо! Я, оказывается, мёртвой хваткой вцепилась в свой, уже изрядно потрёпанный, но всё ещё целый, пакет с продуктами.
  Вот это да! Неужели никому в голову не пришло иего просто разрезать? Но, тем не менее, наличие продуктов радовало. Теперь есть крошечная надежда, что с голоду в пути я не умру. А вот жажда давала о себе знать.
  - Воды..., - на мою мольбу никто не обратил внимания. То ли голос ослаб, то ли здесь каждый выживает, как может.
  Я попыталась повторить просьбу громче, но меня никто не услышал. Приподнялась - до меня по - прежнему никому не было дела, все продолжали заниматься своими делами. Кто - то дремал, кто - то тихо плакал, кто - то бездумно смотрел в одну точку.
  Что ж никто не обращает на меня внимания?
  Кряхтя, как древняя старуха, приподнялась. Расцепила руки, сфокусировала зрение и сквозь пластик пакета увидела красную крышку пластиковой бутылки с минералкой.
  О - о - о! Блаженству моему не было предела! Живительная влага в считанные мгновенья вернула интерес к жизни!
  А ведь где - то там, в глубинах моего крошечного Клондайка, есть приличный такой шматик, весом с полкило, варёнки... Рот заполнился слюной. Я не любитель сего кулинарного изыска, но студенчество в своё время научило ценить любую пищу, да и дети после тренировок метелят всё за милую душу. Вот и держу на всякий аварийный случай в холодильнике сие творение рук человеческих.
  И тонюсенькие армянские лаваши... И баночка корейской морковки... И пара пакетов овсянки... И столько же гречки... Кубанский рис для плова... Полукилограммовая пачка молотого кофе... И килограмм сливочного масла...
  А кабачковая икра с горошком?
  Ммм... Мама, дорогая, да я богачка! Благодарение всем богам! Умереть голодной смертью мне и в самом деле не грозит. Хоть это радует.
  Радовалась, как оказалось, я рановато. На запахи моих стратегических запасов, горя голодными глазами, подтянулся весь женский коллектив нашей передвижной тюрьмы. Почему тюрьмы? Ответ оказался до безобразия прост: каждая из нас была за щиколотку пристёгнута цепочкой к массивным кольцам, вмонтированным в стены нашего средства передвижения.
  Ничто не сближает людей так, как разделённый на всех кусок хлеба. То бишь, лаваша... С колбасой. Запитый парой глотков минералки. Пусть абсолютно безвкусной и в добавок ко всему, с неизвестной никому планеты. Но голод, он точно не тётка и на происхождение пищи принципиально не смотрит.
  А вечером мы попросили для себя отдельный котелок и сварили кашу. Гречневую. С кубиками грибного бульона и сливочным маслом. Запахи привлекли наших тюремщиков, они швырнули нам каравай хлеба, надеясь поживиться ароматной кашей, но дружный визг отпугнул их далеко и надолго.
  Вспомнилась Архиповна... Пусть земля тебе будет пухом, моя боевая соседка. Это для неё я покупала всяческие бульонные кубики и концентраты. Она добавляла их во все блюда и со смехом утверждала, что отравить её организм уже практически ничем не возможно.
  А утренний кофе (хвала всё тем же богам: запах будоражил всех, но вкус не вдохновил никого) немного примирил меня с ситуацией. Ненадолго. Я уже не плакала тайком от всех. Смирилась.
  Моих скромных запасов хватило почти на весь путь - ужины мы готовили себе сами. А через два дня и три ночи нас доставили к новому хозяину.
  И следующим утром выставили на торги в открытом с трёх сторон павильоне с каышёвым навесом. Как лошадей. Или другую дойную, а может и тягловую скотину. Без помоста и даже другого какого - нибудь возвышения. В огромном загоне у стены деревянного сарая, в котором, чует моё сердце и обоняние, живут и коровы, и овцы, и свиньи.
  Кроме нас никого не было.
  Жужжали мухи или неизвестная мне разновидность местных насекомых, дневное светило пекло, как солнце в пустыне, на низкорослых деревьях не шевелился ни один листик.
  
  Высокий худой старик с прозрачными серыми глазами на бледном породистом лице, окинул брезгливым взглядом выставленных на помосте рабов и направился прямиком к хозяину сего супермаркета живого товара.
  - Что угодно сиятельному тану? - заюлил и залебезил хозяин. Лысая макушка его покрылась бисеринками пота, тонкая струйка потекла по затылку и скрылась в вороте красной атласной рубахи. Он смешно засуетился, кинув в нашу сторону предостерегающий взгляд и начал тайком вытирать мокрые ладони о широкие штанины. Невооружённым взглядом стало видно, что он нервничает. Сильно и, полагаю, небезосновательно.
  Но старик не замечал ни суетливости торговца, ни мёртвой тишины, установившейся в нашем уголке рабского торжища, ни любопытных взоров остальных покупателей и некоторого количества праздно шатающейся публики.
  Он цепким пронзительным взглядом рассматривал живой товар, словно просвечивая нас рентгеном.
  Идоллийки, тонкие, гибкие, как лианы, непревзойдённые танцовщицы, акробатки и актрисы, предчувствуя скорое расставание, задрожали и сбились в стайку, начав едва слышно всхлипывать и что - то шептать друг другу. Вероятно, прощались.
  Сархейки, наоборот, гордо развернули плечи и, подняв увенчанные светлыми коронами из кос головы, нарочито показывали свою стать и гонор. Им было чем хвастаться: лучших мастериц не было в этом мире. У них были золотые руки - что бы ни брались изготовить рабыни из Сархе, в итоге, как по волшебству, появлялись исключительно шедевры. Будь то воздушное кружево из волокон особой морской водоросли или ароматные хлеба, не теряющие свежести и через семерик. Поэтому женщин далёкой холодной страны чаще всего с удовольствием брали в жёны или покупали в свои мастерские богатые ремесленники.
  Мирсалийки в большинстве своём были крестьянками и поэтому к переменам в жизни отнеслись почти философски и, скорее, как к смене времён года: на всё воля Великих богов. И всё... Никаких проблем и лишних переживаний. Да и хозяйством, по их мнению, заниматься можно везде. Лишь бы хозяин хороший попался.
  Землянок, кроме меня, на торгах не было, а все мои таланты до поры до времени остались при мне. Да и о своих соседках я узнала из разговоров долгими, холодными днями и ночами, пока нас переправляли к хозяину. Страх, витавший в повозке, сплотил наш маленький коллектив, удивительная возможность понимать незнакомую речь облегчала общение, а осознание того, что это чужой и, более того, чуждый мир, заставляло искать общества друг друга.
  Где находимся в данный момент, и кто захватил нас в плен, мы не знали, но по поводу нашей дальнейшей судьбы не было даже вариантов. С рабского рынка попасть можно либо к новому хозяину, либо за Грань.
  Наш хозяин снова залебезил перед покупателем, вырвав меня из воспоминаний.
  - Светлейший тан желает что-то особенное, есть какие - то пожелания, предпочтения? - рассыпался мелким бесом торговец. Первый страх его сошёл на нет, а сам ушлый мужичонка активно ринулся в атаку на потенциального покупателя.
  Но леденящий душу взгляд, брошенный стариком, моментально остудил его пыл.
  - Я сам найду то, что мне нужно..., - и снова медленно прошёлся перед нами, окидывая каждую пронзительным взглядом и время от времени прикладывая глазам нечто, внешне напоминающее монокль.
  Я закрыла глаза, устало привалившись к стене.
  По простоте своей душевной, я даже попыталась объяснить нашему хозяину, тану Джерр Консорою, что для того, чтобы нас раскупили, девушкам нужно придать товарный вид, но пройдоха - торговец решил, что товар и так раскупят, как горячие пирожки.
  В итоге, измученные дальней дорогой и неудобствами пути, уставшие, грязные и нечёсаные, мы по приезду были сразу же выставлены на всеобщее обозрение. И, как результат, купили только двух сархеек и то заплатили совсем не ту цену, на которую рассчитывал торговец.
  ...Если не прислушиваться к словам и не открывать глаза, то гул голосов, шарканье ног, выкрики зазывал напоминают воскресную ярмарку в нашем пригороде, куда съезжаются фермеры, дачники и крестьяне из ближайших деревень, чтобы продать плоды своего нелёгкого труда. И можно легко притвориться, будто ты дома. Где - то рядом бредут сердитые на весь белый свет муж с сыном и тащат тяжеленные сумки с овощами для закаток, а я иду и высматриваю, чего бы прикупить ещё. Пахнет пылью, зноем, дынями и спелыми яблоками. Конец лета. Благодать!
  Рывок за руку был неожиданным и оттого особо неприятным.
  - Мариусса... (сколько ни учила, произносить моё имя хоть как - то правильно ни у кого не получилось, поэтому Маруся плавно превратилась в Мариуссу, а Марья, хуже того, стала Муарри). - Муарри, демона тебе за пазуху, что с тобой? К тебе обращается благородный тан, а ты молчишь..., - работорговец шипел разъярённой гадюкой.
  Открыла глаза и натолкнулась на изучающий взгляд старика. Он, казалось, внимательно препарировал меня, разбирал мои внутренности на составляющие, брезгливо морщась, взвешивал их на видимых одному ему весах, не обращая внимания на окружающих. А я не могла отвести от него глаз, чувствуя, будто внутри черепа шевелятся ледяные пальцы старого тана. Всего лишь на мгновенье глаза его резко расширились от удивления, чтобы через миг вновь смотреть на мир с равнодушием и презреньем.
  - Слушаю вас, - фраза, отработанная до автоматизма на работе, вырвалась сама собой.
  - Я тебе сейчас послушаю! Я тебе сейчас как послушаю плёткой поперёк спины! Ишь, чего удумала! Муарри! Быстро подойди к благородному тану! Тебя ж, курлужкина дочь, и так никто и ни за что не купит! Стара уже...
  И что ему мои сорок лет так не нравятся? Если меня поставить к тёплой стенке, дать недельку отдохнуть и не трепать нервы хотя бы дня три, то я ещё очень даже ничего. Фигура на месте, ноги в порядке, грудь имеется. Волосы - рыжая грива без единой седой волосинки. И их не портит даже пыль и лохматость после многих дней длинного пути.
  Не зря муж ревновал меня, по поводу и без оного к каждому телеграфному столбу. Но в своей ревности он никак не мог понять, что я жила только для него и наших детей.
  И вообще, что этот старик ко мне привязался? Кого он ищет? И для каких целей?
  Но благородный дан даже не соизволил рассмотреть меня поближе.
  - Эта, - и словно камень привязали мне на шею.
  Хозяин, кланяясь, вытолкал меня за ограждение, схватив на лету мешочек с монетами. Но, как истинный торгаш, не мог не плюнуть мне в спину напоследок.
  - Может, помоложе и поинтересней кого подберёте, господин хороший? - обратился он к старику. Тот гадюкой зашипел в ответ, и торговец моментально исчез, словно провалился сквозь землю.
  - За мной, - покупатель не стал тратить время на расшаркивания, а я едва успела помахать на прощанье своим подругам по несчастью. - Поторопись... У нас очень мало времени...
  И пошёл, не глядя на меня, торопливо передвигаясь посреди улицы, распугивая резкими непонятными словами редких прохожих. Я вприпрыжку скакала следом, вполголоса благодаря всех богов и своё благоразумие за то, что давно пришла к выводу, что обувь на плоской подошве или невысоком широком каблуке, а ещё лучше на устойчивой танкетке, в повседневной жизни и при плохой погоде предпочтительней. Как бы я мучилась сейчас на шпильках и с остатками некогда полного пакета продуктов, можно было даже не представлять.
  Путь наш лежал почти через весь городок и длился минут пятнадцать. Ни рассмотреть достопримечательности, ни заметить местные красоты времени просто не было - суровый дан не прекращал своего бега до самой границы города.
  
  А там со мной случился первый шок.
  Воздушное суда, больше всего напоминающие маленький волшебный дирижабль, с разноцветными балонеттами и лодками светлого дерева, оказались припаркованы на городской стене. Их там было много: разноцветных, компактных и восхитительно красивых. Они слегка покачивались, словно огромные разноцветные воздушные шары, цепи и канаты тихонько поскрипывали, вымпелы бодро распускали свои крылья на тёплом ветру.
  Остановившись у ярко - зелёного с золотым геометрическим узором воздушного кораблика, несколькими резкими движениями старик притянул его к площадке на стене, колоколом призвал то ли охранника, то ли служителя, передал ему несколько монет и опять бросил несколько непонятных слов на странном гортанном наречии. Тот склонился и ответил так же. Опять какие - то тайны?
  - Вперёд! - и меня толкнули в открытую дверь лодки дирижабля.
  А я всего лишь на минутку отвлеклась на то, чтобы рассмотреть вид, открывающийся со стены. Он завораживал: широкая долина в цветных лоскутках возделанных полей, небольшие светлые, совершенно прозрачные рощицы и широкая лента реки почти у самого горизонта. Судя по температуре воздуха, позднее лето или ранняя осень. А может, поздняя весна. Кто его знает?
  От внутреннего убранства я ожидала большего: два мягких кресла, обтянутых белым мехом, с небольшим столиком перед ними, сравнительно небольшое лобовое стекло, как у простого автомобиля, но дающее довольно приличный обзор, кресло пилота и прозрачный пульт управления размером с мой кухонный столик. Оглядевшись, заметила небольшой багажный отсек за креслами.
  - Вы не могли бы...? - я не успела довести свою мысль о знакомстве до конца.
  - Молчи и слушай, Муарья... Времени на пустые разговоры у тебя не будет...
  Да что за тайны, в конце концов?
  Воздушный корабль плавно качнуло, и мы отправились в путь.
  - Ещё раз: слушай и запоминай. Я - дан Каннгерат Огорро. Лорд цендераль - хранитель государственной печати империи Ильянта. Моему старшему сыну нужна сиделка, служанка, домохозяйка и повариха в одном лице. Молчаливая, терпеливая, сострадательная и желательно не очень молодая. Поэтому я здесь. Ты подходишь по всем параметрам.
  - А почему именно я...? - не смогла сдержать своего любопытства, но была остановлена злым голосом, способным заморозить воду в течение секунды.
  - Молчи, женщина! Илай Картальес Огорро получил множественные ранения в бою с оролонами и частично потерял зрение. Ледяная лихорадка развилась позже на фоне ослабленного организма. И хотя медики обещают полное выздоровление, для него долгая болезнь смерти подобна. Блестящий офицер, самый молодой компандарус в истории армии Ильянты и просто красавец мужчина, за считанные дни превратился в озлобленного инвалида... Этот факт совершенно испортил ему характер. Он не приемлет жалости и не выносит сюсюканья. Разогнал всю прислугу и поссорился с матерью. Запретил нам показываться в поместье и едва выносит меня самого. Исключение сделано только для денщика. Но и тому достаётся регулярно, словно мальчику для битья. Предвосхищая ещё один глупый вопрос - он не имеет ни семьи, ни детей. А я не могу спокойно смотреть, как губит себя мой сын.
  - И что от меня требуется...? - едва успела пикнуть, но снова мне не дали договорить до конца.
  - Ты разве забыла, Муарья, что я купил тебя на рабском торжище?
  Покаянно киваю головой в знак согласия. Как же, забудешь такое. Но сил нет справляться с собой. Очень хочется: есть, спать, горячую ванну и хоть маленькую чашечку кофе. Можно всё то же самое, но в произвольном порядке.
  - Я не медик и ни чем не смогу помочь вашему сыну, благородный дан..., - понимаю, что в конкретном случае, доказывать свои несуществующие привилегии не имеет смысла.
  - Там и без тебя хватает шарлатанов... Твоё дело будет следить за тем, чтобы мой сын ни в чём не нуждался, был ухожен, накормлен и не нервничал по пустякам. Вот только смущает меня один момент: цвет волос у тебя странный. Как бы чего не вышло.
  А по не пустякам, значит, нервничать его сыну можно? И чем ему не нравятся мои волосы? Ни грамма краски! Натуральный рыжий - мечта любой женщины.
  - Есть что - то ещё, о чём я должна знать?
  - Всё остальное на месте. Спи!
  - Мне бы поесть..., - решила наглеть до конца.
  - Всё будет дома! Спать! - старик произнёс несколько резких слов на незнакомом языке, и я провалилась в сон, больше похожий на беспамятство.
  
  
  Проснулась я от мужских криков и, судя по ощущениям, находилась уже явно не в летательном аппарате. Приоткрыв глаза, решила пока не торопиться заявлять о себе, а присмотреться к обстановке. Но видно было мало: большой стол тёмного дерева с тяжёлыми ножками в виде звериных лап, два кресла, развёрнутые ко мне спинками, засохшее деревце в керамическом горшке и огромное окно в пол стены с мерцающими, словно атлас, прозрачными гардинами цвета молодой листвы.
  - Ты обещал, отец, что оставишь меня в покое! На кой ты притащил сюда очередную дурищу? Для моих личных нужд Сандор привозит шлюх из города, а больше мне тут ни кто не нужен! - густой бархатный голос заставлял поневоле вслушиваться в слова. Никак сынок? И так громко возмущается?
  - Остынь, Илай! В этот раз я привёз тебе сиделку...
  - Вот пусть и сидит возле тебя! Я не нуждаюсь в твоих соглядатаях.
  - Ма-а-алчать! - тан Огорро стукнул кулаком по столу так, что подпрыгнули статуэтки. Даже из моего угла был виден их полёт. - Мне безразлично, чем ты тут занимаешься, но я не позволю своему сыну по пустякам гробить жизнь и здоровье. Для этого я и привёз тебе рабыню. Она будет заботиться о том, чтобы твоя жизнь стала более комфортной.
  - Рабыню? - громкий шёпот взамен криков показал всю степень потрясения мужчины.- И ты сам летал за ней в Астарабану? И купил её у контрабандистов? Не может быть? Это же опасно! И она стоит бешеных денег! Ты совсем из ума выжил?
  - Молчи, сын. Я сделал это для тебя. Мне совсем не нравится твой образ жизни, и я постараюсь сделать всё, что в моих силах, чтобы ты как можно скорее встал в строй.
  Горький сухой смех был ему ответом.
  - Да ты мечтатель, отец...
  Но старик остался непоколебим.
  - Муарри, подойди ко мне! Я знаю, что ты уже проснулась! И, ради высших сил, не тащи за собой свою котомку! - голос старого тана вмиг утратил последние нотки доброжелательности.
  Но он не знал, что спросонья я частенько бываю зла и весьма многоречива.
  - Я устала, благородный тан, голодна, хочу душ и чашку кофе. Простите мне мою несдержанность, - по мгновенно наступившей гробовой тишине я поняла, что всё - таки перегнула палку и поэтому сразу же постаралась сгладить промах.
  - Рабыня, да ты, никак забыла своё место? - рык сыночка заставил непроизвольно вздрогнуть.
  - Я пока ещё не ваша рабыня..., - Господи, ну что ж я не могу никак остановиться? Будет мне сейчас и обед, и ванна, и чашечка кофе. Всё в одном флаконе.
  - Муаррри! - а вот и старший тан Оррой взревел раненым бизоном.
  Скромной девочкой - ромашечкой направилась к хозяину и даже склонила голову, хоть и мучило любопытство, но, боюсь, что такими темпами я вернусь на рабский рынок быстрее, чем успею выпить вожделенный кофе.
  Но скромничала я зря. Так и не успев подойти к старику, оказалась поймана за руку своим будущим хозяином.
  - Фи, отец, я надеялся, что это будет хотя бы идоллийка. Пусть и немолодая. Но из уважения к тебе я стерпел бы её в своём доме. А это грязное нечто откуда?
  - Хватит ерничать, сын!
  Тонкие прохладные пальцы пробежались по контуру лица, зарылись в волосы, больно сжали грудь.
  - Да на неё противно смотреть! И запах не лучше! - потихоньку поднимаю глаза, чтобы рассмотреть нахала, посмевшего оскорбить меня подобным образом.
  Ну что сказать?
  Видали мы мужчин и лучше. Судя по внешнему виду, мой ровесник. Абсолютно лыс. Тоненькая полоска усов над верхней губой слегка смягчает суровый облик. Лицо словно вылеплено скульптором - от чётких дуг бровей и римского носа, которым позавидовала бы любая женщина, до точёного подбородка, без всяких дефектов в виде ямочек и тяжестей, присущих брутальным мужчинам. Чётко очерченные скулы довершали облик. Глаза скрыты за тёмными стёклами очков. Но узкие губы кривит презрительная улыбка. Короче, тот тип мужчин, от которых нужно держаться подальше: весь из себя утончённый аристократ против дикой плебейки меня.
  - Она здесь для других целей, сын.
  - Цели я определю сам, цендераль Огорро. Но передачу рабыни в мою собственность лучше произвести сейчас. Я надеюсь, ты уже торопишься домой? Постарайся выбрать форму собственности как можно проще. Думаю, устный договор дарения подойдёт более всего.
   - Нет, Илай, Муарри останется в моей собственности. Тебе она передаётся во временное пользование до момента выздоровления. Дальнейшую её судьбу я определю сам.
  - О - о - о - тец? Неужели тебя чем - то зацепила эта лахудра? - в голосе сына явно слышалось удивление, которое тут же сменил приказной тон. - Слушай приказ, рабыня! Обед из четырёх блюд через два часа.
  - Но я не знаю местной кухни...
  - Вон!!! Так и быть, побалуй нас туземной. А Сандор проследит, чтобы она оказалась съедобной!
  Осознание своей беспомощности выводило из состояния равновесия, вынуждая огрызаться по любому поводу, а положение никчемной рабыни заставляло сердце рваться на части, ведь краешком разума я была уверена в нереальности происходящего. Мысли о детях задвинула в самый дальний уголок своей души, до одури боясь, что произошедшее со мной может случиться однажды и с ними.
  - Я бы хотела принять ...
  - Пошла вон на кухню!
  В шоке я рассматривала своего нового хозяина, ещё не осознавая до конца весь кошмар своего нынешнего положения и наивно надеясь на чудо.
  - Ведите себя прилично, компандарус Огорро! - а вот и папенька изволили сделать замечание своему сыночку и тут же обратился ко мне, - Муарри, я тоже остаюсь на обед.
  - Ты серьёзно, отец? Что на тебя сегодня нашло? Рабыня зацепила? Пусть поскорее убирается с глаз моих подальше! Терпения не хватает выносить её беспросветную тупость и нахальство, - и уже обращаясь ко мне, добавил, - если мне не понравится обед - будешь наказана!
  - Сожалею, господа, - пришлось мигом вспоминать всё, что знала о светском этикете и чопорно кланяться, - но я не знаю, где находится кухня.
  - Сан! - рёву мужчины мог бы позавидовать африканский бабуин. - Забери эту малахольную и проводи на кухню, да присмотри, чтоб она нас не отравила ненароком!
  Ага, щаз! Мне моя жизнь ещё дорога. Будет вам обед, будет, уважаемые инопланетяне. Я не враг сама себе.
  Всё успела приготовить вовремя, хотя к концу работы меня изрядно покачивало - сказывалась усталость и стрессы последних дней. Хвала всем богам, незнакомых продуктов почти не было, и наличествовали они в огромных количествах. А денщик вообще оказался кладезем полезных знаний и умений.
  Мне же просто удалось на некоторое время представить, что сегодня выходной, и я жду с тренировки или из очередного турпохода своих детей, студентов - первокурсников. Повязав длинный, до самого пола, фартук, покрепче сцепила зубы, чтобы, не дай Бог, не заплакать. И встала к плите. Молча. Как подводник на боевое дежурство.
  Поэтому суп с домашней лапшой, гора отбивных с жареной картошкой, салат и огромный кувшин местного чая с чем-то похожим на лимон были готовы в срок. Плюс разнообразные соленья, добавленные к столу щедрой рукой моего помощника. Плюс ко всему подогретый в духовке до нужной кондиции хлеб, сразу создавший своим ароматом знакомый уют и тепло.
  Самого денщика я накормила под предлогом дегустации, а двум мужчинам наготовленного должно хватить за глаза.
  В хладнике уже ждали своего часа две отварные птицы и тесто для блинов с мясом на ужин.
  Но на этом мой энтузиазм закончился. Накрывать на стол я категорически отказалась - просто не было сил.
  - Сандор, вы не подскажете, где я буду жить?
  - Прости, Муарри, но это, как хозяин скажет, - денщик оказался очень деликатным и немногословным мужчиной, и мы быстро нашли общий язык.
  Вот и славно, в закутке возле кладовки я заприметила что - то похожее на широкую лавку или нары. Там и прилягу, раз меня приставили к кухне. Чан горячей воды для мытья посуды я согрела, прибавив пару вёдер для себя любимой - кто знает, как у них тут с удобствами, а кучу тазов самых разных размеров обнаружила в кладовке. Думаю, если я быстренько ополоснусь, пока народ обедает, большого греха не совершу.
  Да и надо бы снять, наконец, с себя тряпки непонятного цвета и формы, в которые обрядил меня щедрый работорговец.
  
  Вылив на голову первый ковш воды, я потерялась во времени и пространстве. Как мало надо человеку, чтобы испытать истинное счастье: пару недель без мыла, душа и ванны и потом даже самая маленькая плошка горячей воды будет восприниматься поистине подарком богов.
  Мурлыча под нос простенькую песенку про оттепель, смывала с себя пыль, грязь, горе горькое, страх и ужас последних дней, тоску по детям, неопределённость в настоящем и неуверенность в будущем. Потом старательно намыливала волосы средством для мытья посуды и плакала. Яростно, но молча, как делала это всю жизнь - я панически боялась, что дети или муж, разочаруются в своей слабой и плаксивой матери и жене.
  Сандор Айакаттау, бессменный на протяжении уже многих лет денщик компандаруса Огорро, торопился выполнить приказ хозяина и пригласить в столовую новую рабыню Муарри. Обед понравился обоим господам, и они пожелали выразить благодарность новому повару. Но, как ни странно, в кухне её не оказалось. Куда она могла деться? Разве сбежать? А смысл? Куда может деться в Ластурикане иномирянка? До столицы не один час полёта на воздушном тауссе - взять его ей негде, ближайший городок в нескольких часах пешего пути - но дорогу туда она знать не может.
  Да и рабыня показалась ему благоразумной женщиной, осознающей своё положение, чтобы просто так сбежать, куда глаза глядят.
  Но факт оставался фактом - Муарри исчезла, о чём необходимо было срочно поставить в известность господ.
  - Даль Огорро, рабыня пропала!
  - Что-о-о? Как пропала? - благодушное настроение, так редко появляющееся в последнее время у компандаруса, слетело, как шелуха со спелого ускайского ореха.
  - Её нигде нет... Правда, она спрашивала, где будет жить, но я без вас такие вопросы не решаю...
  - Бедная девочка, - быстро поднимаясь из - за стола и стремительно направляясь в сторону кухни, пробормотал старший тан Огорро.
  - Прекрати, отец, где ты там видел девочку? И мне совершенно непонятна твоя столь пристальная забота о простой рабыне... Поверь, в случае побега от заслуженного наказания её не спасёт даже твоё покровительство.
  - Помолчи, сын! - резко затормозив посреди кухни, шёпотом бросил он. - Тихо, оба! - и прислушиваясь к чему - то, направился в сторону кладовой.
  У закутка, в котором раньше ночевал истопник, он остановился и, приложив палец к губам, призвал мужчин к молчанию.
  Белоснежная влажная кожа обнажённой женщины мерцала в полумраке, светилась и переливалась дивной заморской драгоценностью, подсвеченная одиноким лучом света из крошечного оконца у самого потолка. Она стояла на пальчиках, вытянувшись струной, перебирала ногами от холода и, пожимая плечами, пыталась стряхнуть со спины капельки воды, одновременно с этим стараясь отжать волосы.
  Идеальные линии тела, скрытые ранее мешковатой одеждой, длинные точёные ноги, красивые покатые плечи. Тонкая талия и, как ни странно, идеальные бёдра, по виду ни разу не рожавшей женщины. Хотя она утверждала, что где - то там, в своём мире, является матерью двоих взрослых детей.
   И лишь один момент врывался диссонансом в картину происходящего - Муарри при этом мелко вздрагивала всем телом, время от времени кулаком вытирая глаза. Только этим можно было объяснить её непростительную беспечность. Не заметить у себя за спиной нежданных гостей было довольно таки сложно.
  - Думаю, моя бабушка и в страшном сне представить не могла, что в её любимом тазу для варки варенья будет мыться грязная чужеземная рабыня! - ледяной голос компандаруса нарушил идиллию происходящего, заставив Марью дёрнуться, как от удара. Но к безмерному удивлению мужчин, ни криков, ни визгов, ни обмороков не последовало. Она лишь повернулась вполоборота, спешно вытирая заплаканные глаза и удивлённо рассматривая посетителей. Тяжёлая грудь плавно колыхнулась, но ни грамма стыда или смущения даже не промелькнуло в её взгляде, что вызвало некоторое недоумение у присутствующих.
  - Шлюха, хоть и не молодая. Но при случае сгодится, - решил сын и зло сплюнул на пол...
  - Замечательно... Опытная женщина - это то, что необходимо для моего сына, - сделал вывод отец...
  - Красавица, какая красавица! Жаль, что не для меня..., - вздыхая, восхитился денщик. Но, тем не менее, улыбаясь, они переглянулись с таном Огорро и развели руками. Дескать, 'нам не понять современную молодёжь'.
  
  Я рвала и метала, но вынуждена была молчать и делать вид, что ничего не произошло. Чёрт принёс этих мужиков, я отвлеклась и не успела простирнуть свои тряпки. И теперь стою нагая, как грешница перед Страшным судом, решающим мою будущую судьбу.
  - Я могу одеться? - зубы сводит от желания завизжать или хотя бы как следует всем нахамить. Впрочем, ждать милостей от природы не приходится и я, удивляя саму себя, в считанные мгновенья влетаю в свои джинсы и майку. Чувство самосохранения пищит от ужаса, но деваться мне некуда - двое из трёх присутствующих здесь мужчин мои хозяева.
  Одетая, чувствую себя более уверенно, словно кто - то прикрыл защитным пологом, но для мужчин моя земная одежда является культурным шоком, и они не торопятся делать какие - то заявления, жадно разглядывая меня во все глаза.
  Первой отмираю я. Одета, но взвинчена, как пружина. А усталый организм требует компенсации в виде сна и не хочет более никаких отговорок.
  - Вы меня искали с какой - то целью или просто полюбопытствовать пришли? - скромно шиплю я маленькой рассерженной коброчкой.
  - Это что на тебе надето, рабыня? - кто бы сомневался, первым пришёл в себя молодой хозяин.
  - Повседневная одежда из моего мира...
  Ни спорить, ни отстаивать свои права я уже не в состоянии.
  - Это? Одежда?
  - Сожалею, мой остальной гардероб потерялся при доставке..., - знаю, что нарываюсь на скандал, но силы покидают меня с каждой минутой. - Простите, господа...
  К счастью, благословенная темнота принимает меня в свои ласковые объятья.
  
  Дальнейшее не помню, ибо проснулась, как уверил меня тан Сандор, спустя сутки.
  Маленькая светлая комнатка с кроватью и самодельным комодом, белёными стенами, деревянными полами и кружевными занавесками на окне вызвала улыбку - она почти в точности повторяла мою комнату в бабушкином доме. Я даже зажмурилась. Если на полу сейчас окажется домотканый разноцветный половичок, то я опять разревусь. А воспоминания мне сейчас крайне противопоказаны.
  Вышивки в рамочках на стенах, вешалка для одежды на внутренней стороне двери, старое кресло с маленьким столиком у окна да потёртый ковёр - вот и весь интерьер моего нового жилища. Но я посчитала и это истинным подарком судьбы, ведь хозяева могли оставить меня жить в каморке у кладовки.
  Стук в дверь и вошедший через мгновение денщик, ускорили пробуждение.
  - Через час тан компандарус требует обед. Успеешь? Мясной взвар я уже сделал, мясо для жаркого приготовил, овощей начистил.
  - Бегу, Сандор, бегу, один момент - только умоюсь.
  И понеслось....
  День за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем. Кухня, стирка, глажка и уборка. Всё то же, что и дома, только изрядно приправлено немалой долей страха - я не без причин подозревала, что за малейшую провинность буду наказана.
  Поэтому с хозяином старалась не пересекаться, по дому перемещалась крадучись, в основном на цыпочках, но и он, кажется, не горел желанием видеться со мной, что меня вполне устраивало. Мы с Сандором договорились, что убираться в комнатах компандаруса я буду в те моменты, когда самого хозяина нет в доме, и денщик, молча принявший в моей партизанской деятельности нужную сторону, загодя сообщал мне об отлучках благородного тана. В общем, жили по принципу: кто предупреждён, тот вооружён.
  Да и основную уборку по дому я старалась делать рано утром, когда хозяин ещё досматривал последние сны. И поэтому мне никто не мешал. На кухне он так не появился ни разу за время моего пребывания в поместье. Хотя, со слов денщика, был неизменно доволен завтраками, обедами и ужинами в моём исполнении.
  Время от времени наезжали лекари. Их полагалось принимать, внимательно выслушивать и угощать, но это была прерогатива денщика, и я в это дело не вмешивалась...
  А в редкие свободные минуты уходила к маленькому пруду за домом и на берегу тихо плакала в своё удовольствие - всё это время безумно тосковала по детям.
  Но однажды мне подумалось, что если такова и есть жизнь в рабстве, то само оно не так страшно. Глупая, наивная попаданка, я не видела ещё и сотой доли настоящей жизни в Ластурикане.
  Вот только снились ночами мои дети Данька с Танькой. Звали меня, а я, в тщетной надежде, что услышат, кричала им в ответ, что жива, но очень далеко, что всё будет хорошо и, как говорил дед, 'туман будет - прорвёмся'.
  Просыпалась среди ночи в слезах и потом долго не могла прийти в себя, с трудом засыпая под утро.
  Но однажды проснулась среди ночи от криков хозяина. Удивилась - это было впервые.
   Завернувшись от ушей и до пяток в огромный тёплый халат моей предшественницы, выскочила в коридор.
  Глухие удары, тихие стоны сквозь сжатые губы, свист кнута или нагайки раздавались из нижнего холла.
  В темноте, едва освещаемой светом лампы, стоящей на каминной полке, я не сразу рассмотрела происходящее, но злой голос хозяина развеял все мои сомнения.
  - Ты, жалкий тупица! Сколько раз я выбивал из тебя твоё упрямство! Сколько раз объяснял, почему надо прислушиваться к тому, что я говорю? - слова сопровождались ударами. - Совсем страх потерял, старик? Выгоню к демонам и живи под забором!
  Сандор молчал, сжавшись на полу в клубок, лишь время от времени судорожно вздыхая.
  Мать моя, женщина! Это что же, компандарус бьёт своего денщика? Так он же не раб? И, кажется, служит хозяину много лет? Ах, он скотина!
  - Где мой заказ? Я просил, чтобы ты привёз на сегодня троих? Ты ослушался приказа? Ты же знал, что болезнь не сегодня завтра снова проснётся и лихорадка не оставит мне даже вздоха! - град ударов посыпались на беззащитного старика.
  Денщик промычал что - то невразумительное, а я похолодела от ужаса. Не приведи боги, хозяин однажды решит наказать подобным образом и меня! Поэтому долго рассуждать не стала. Если тан Илай прибьёт денщика, я останусь один на один с этим чудовищем. Вывод один: спасать Сандора надо срочно.
  Видимо, моего нападения хозяин не ожидал и в связи с этим совершенно не обратил внимания на мои манёвры.
  А я схватила кувшин с водой со столика у окна и, подкравшись, выплеснула прямо на компандаруса. Жаль только, что большая часть воды пролилась на одежду, но немного попало и в лицо. Этого оказалось вполне достаточно для того, чтобы он обратил на меня своё высочайшее внимание и озверел ещё больше. Рык господина был слышен во всём доме.
  А я, хоть и приготовилась убегать куда подальше, но бросить старика на произвол судьбы не могла.
  - Как? Ты? Посмела? - проревел хозяин. На что я надеюсь? Убежать? Спрятаться? Фантазёрка - тут львы и тигры скромно отдыхают в сторонке.
  - Как вы посмели, тан Илай, бить старика? - будучи явно не в себе, пробормотала я, помогая денщику подняться. Он тихо стонал, но на ногах стоял крепко.
  - О! Сандор! Как вовремя появилась наша неуловимая рабыня! Что, страшилка, так сильно хозяйского внимания захотела? Или ты у нас идейная защитница слабых и угнетённых? - меня обошли по кругу, нарочито внимательно рассматривая, сдёрнули с плеч халат, явив взору мою широченную, как автомобильный чехол, ночную сорочку, застёгнутую от колен до самого горла на три десятка мелких круглых пуговичек. Что поделать, если её предыдущая хозяйка была раза в четыре меня больше, а бабушка с детства приучила меня спать одетой, пугая Страшным судом и моим обнажённым видом? Поэтому под ночнушкой у меня были поддеты ещё и панталоны местного образца, правда, превращённые мною с помощью ножниц и иголки в некое подобие шорт.
  - Да она у нас скромница, Сандор! Ничего, это поправимо!
  И, наступив на подол, рванул ворот рубахи двумя рукам, одним движением располосовал её сверху вниз, ровно пополам. Пуговички раскатились по полу мелким горохом.
  Все органы чувств забились в истерике и требовали срочно принять хоть какие - нибудь меры для спасения. Но мои неуклюжие попытки оторваться от хозяина и увести денщика с поля боя были пресечены на корню.
  - Стоять! Уходи, Сандор, быстро! Эликсир у меня в кабинете, там же, где и всегда. А вот рабыня останется со мной. Сам виноват. Пара - тройка девочек от таньи Циндоллы восстановила бы мир в нашем доме, а теперь спасать меня будет М-у-а-р-р-р-и, - потирая руки, прошипел хозяин. И уже обращаясь ко мне, добавил. - Радуйся, замухрышка, ты добилась своего - хозяин обратил на тебя внимание!
  - Нннет! Нет! Я не могу... Я замужем. И... мне пора спать, завтра много работы, - до меня начинает доходить весь ужас ситуации, и я начинаю медленное тактическое отступление к лестнице, надеясь успеть добежать до своей комнаты, пока хозяин занят разговором с Сандором.
  Увы! Одно резкое движение, я поймана и прижата к дрожащему мужскому телу, в то время как мои руки судорожно сжимают на груди обрывки рубахи.
  - Работа твоя подождёт, а вот относительно 'поспать' не могу сказать ничего утешительного...
  - Ммменя покупали не для этих целей, - пытаюсь вразумить компандаруса. - И я стара для вас - вы сами говорили.
  - Кто тебе сказал такую глупость? Ты - моя рабыня со всеми вытекающими отсюда последствиями...
  Это он о чём? О моём возрасте или целях покупки? Я задёргалась изо всех сил, всё ещё пытаясь вырваться, но после очередной тщетной попытки освободиться, дан Илай, сорвав остатки ночной сорочки и намотав на кулак волосы, потащил меня в спальню, бросив на ходу денщику:
  - Нас не тревожить!
  И тут я поняла, что попала. Конкретно попала. Влипла всеми конечностями. Без шанса на спасение и помощь со стороны.
  - Вперёд, - меня втолкнули в открытую дверь с такой силой, что по инерции я пролетела почти до середины комнаты. От позорного падения на пол спасло любимое кресло компандаруса. Чем я сразу же и воспользовалась, забежав за него, в надежде, что между мной и взбешённым хозяином будет хоть какая - то преграда.
  Меньше всего мне сейчас нужна связь с хозяином. Ни к чему хорошему это не приведёт.
  А он двинулся ко мне медленно - медленно, как кот, загнавший мышь в угол и подбирающийся для последнего прыжка. Подозрительно медленно. Как в замедленной съёмке. И так же медленно, будто через силу, успевает сказать:
  - Не прячься, рабыня, спасай - судьба у тебя такая..., - и начинает заваливаться на бок.
  
  Боже мой, он же сейчас себе что - нибудь себе сломает! У кого росли дети, а тем более двойняшки, тот знает, как важно успевать их поймать, чтобы они время от времени не калечились сами и не калечили друг друга.
  Испугавшись, успеваю выскочить из своего укрытия в считанные мгновенья и даже пытаюсь поймать тело хозяина почти у самого пола. Но вес у него очень и очень немаленький, удержать сил у меня не хватает, поэтому заваливаюсь на ковёр рядом с ним. Боюсь пошевелиться - а вдруг он меня разыграл и сейчас начнёт домогаться? Мгновенно осознав весь ужас ситуации, начинаю выползать на свободу. Но весь смак ситуации, как оказывается, я ещё не испытала: мужчину начинает сотрясать крупная дрожь, сопровождающаяся судорогами.
  Эпилепсия? Или лихорадка? Святые угодники, этого мне только не хватало! Нет, не похоже! Или, всё - таки, похоже? Но присматриваться, чтобы найти подтверждение диагнозу, времени нет - надо успеть перевернуть компандаруса на бок, чтобы не запал язык или он не прокусил его и, в итоге, не захлебнулся кровью.
   У нас на площадке жил сосед - эпилептик. Взрослый мужик, умница и любимец детворы, бывший спецназовец, прошедший все горячие точки, но после тяжёлой контузии схлопотавший себе эту мерзкую болячку. Приступы случались с ним когда угодно и где угодно, поэтому спасали мы его все по очереди и опыт, естественно, имели в этом деле немалый. А уж Архиповна была для него роднее отца и матери. Настоящий специалист он и есть специалист, не важно, терапевт он, хирург или педиатр.
  С трудом расцепив сжатые зубы, вставила между ними карандаш, найденный на прикроватном столике среди бумаг, и облегчённо вздохнула. Но судороги продолжали всё так же сотрясать скрюченное тело, и что делать дальше в данном случае, я не знала.
  Попыталась открыть дверь, чтобы позвать денщика, но она оказалась заперта, а ключ в обозримом пространстве не наблюдался.
  Попробовала прижать тело хозяина к полу своим весом, но его, увы, было явно недостаточно. Раз за разом мужчина сбрасывал меня на пол, а я, как бешеная белка, упорно забиралась на него снова и снова.
  После очередной неудавшейся попытки, в очередной раз свалившись на пол, заплакала. От безысходности и собственного бессилия.
  На моих глазах умирал сильный, и что греха таить, красивый мужчина. Злой, чёрствый, частенько вредный, капризный, как старая дева, но за прошедшие месяцы я смирилась со своей участью и не особо роптала на жизнь. В работу по дому я втянулась быстро, кухня моя пришлась и ему, и Сандору по душе, а пирожки, вареники и блины улетали со стола в два счёта...
  Господи! Если ты меня слышишь, если ты есть, помоги, подскажи, что делать? Я здесь совсем недавно и не знаю, кому молиться, помоги мне, Боженька! Не дай погибнуть человеку!
  Не дождавшись ответа, стянула с хозяина рубаху и прижалась к нему всем своим телом. Когда - то, в прошлой жизни, я любили так засыпать рядом с мужем. Обнимала руками и ногами, не оставляя ни миллиметра между телами, потихоньку дышала ему в затылок, стараясь согреть. Тогда мне казалось, что соединяются не только наши тела, но и наши души.
  - Тоха, прости, милый, я не могу иначе... Если он умрёт, меня снова продадут, - слёзы душат и не дают дышать, но деваться некуда.
  Компандарус, до этого лежавший вытянувшись в струнку и мелко подрагивающий, всхлипнул, обмяк, пару раз дёрнулся и вдруг замер, пробормотав: 'Холодно... Вседержательница Тилара, как холодно...'. Замерла и я. Прислушалась: дышит, хоть и хрипло, но сердце стучит нормально. Неужели приступ прошёл?
  Осмелела и обняла его покрепче, надеясь хоть пару часов поспать. Спать! Спать! Спать! А утром уже будем разбираться, кто и зачем меня здесь запер. Но уснуть, как оказалось, была не судьба.
  - Шшшто, благородный дан Огорро, докатился, уже рабыни согревают твою постель? Шлюхи в империи закончились? Или Сандор не подчиняется? - голос на грани слышимости раздался совсем рядом. Роскошная обнажённая женщина, как плащом, укутанная длинными смоляными волосами, сидела в хозяйском кресле. - Как низко ты пал, Илай! И всё - таки до сих пор упрямишься, компандарус космического флота Ильянты. Никак не хочешь понять, что ты только мой и навеки будешь моим, сколько бы ты не упирался. Никто и никогда не полюбит тебя, а значит, однажды ты приползёшь ко мне. На свете нет для тебя женщины, кроме меня!
  И тут, не иначе, чёрт дёрнул меня за язык или случилось очередное помутнение рассудка.
  - Надейся, надейся, наивная чукотская школьница, что тебе ещё остаётся? Продолжай надеяться дальше...
  Хрустальный перезвон колокольчиков, раздавшийся вслед за ними тихий смех и ошарашенный взгляд тающей на глазах красотки, был бы мне самой большой наградой, если бы я могла хотя бы предположить во что ввязываюсь.
  Но о своём дурацком героизме подумаю позже - сейчас не мешало бы поспать. И думать о том, что я сейчас натворила, буду тоже потом, когда высплюсь.
  Единственное, что не дало мне окончательно усомниться в правильности содеянной только что глупости, это то, что мужчина спал, блаженно улыбаясь, словно кот, слопавший на глазах у хозяйки, целую банку сметаны.
  И тут же провалилась в сон, как в яму, без чувств и сновидений.
  - Доброе утро, Муарри, - шёпот Сандора раздался совсем некстати и показался мне громом в пустыне. - Быстро уходи, хозяин не любит находить по утрам женщин в своей постели.
  Открыла глаза и чуть не рассмеялась. С каких это пор ковёр посреди комнаты, без простыней и одеял, стал постелью?
  Но мои попытки отползти в сторону закончились плачевно - компандарус развернулся в мою сторону и просто подгрёб под себя, обхватив для верности обеими руками.
  - Помоги, Сан..., - пытаюсь пищать придушенной мышью.
  Он бормочет что - то на ухо своему хозяину, одновременно резкими движениями кисти показывая мне направление движения, но дан Илай глухо рычит, ещё крепче прижимает меня и ногой пытается оттолкнуть денщика. У того глаза становятся похожи на блюдца, а сам он растерянно пожимает плечами. Мол, я тут не при чём. А я практически отдаю Богу душу. От страха и отсутствия кислорода. Но, не желая помирать в объятиях хозяина, беру спасение в свои руки.
  Тихонько шепчу ему в ухо и целую в висок, опять припоминая свою молодость и любимого мужа:
  - Чшшш, тихо, солнышко, тихо... Спи... Ещё ночь... Спи... Утром я тебя разбужу..., - он моментально расслабляется (очевидно, доброе слово не только земной кошке приятно), а я червяком ползу в сторону двери. Думаю, Сандору такого ещё видеть не доводилось: передвигающаяся по - пластунски, а потом и на четвереньках, в одних шортах, я представляла собой дивную картину. Ничего - ничего, его ещё ожидает нехилый разбор полётов со мной в роли главного обвинителя. Я ещё не раз припомню ему запертые двери в хозяйскую спальню.
  Добравшись до своей комнаты, ничком упала на кровать и просто отключилась до самого обеда. Разбор полётов, на который я возлагала большие ожидания, не удался. Сандор, краснея и умоляюще глядя мне в глаза, извинился и пообещал, что впредь такое не повторится, сунув в руки пару золотых монет.
  Весь оставшийся день стирала и убирала. А ночью меня разбудил денщик - хозяину снова стало плохо. Даже ещё хуже, чем прошлой ночью. Он дрожал всем телом и явно мёрз, несмотря на несколько одеял, которыми был укрыт.
  - Помоги, Муарри, век благодарен буду.
  Денщик виновато опускал глаза, обещая при этом золотые горы, но тон просьбы напоминал скорее приказ.
  - Не могу, Сандор. Честное слово, не могу - я на самом деле замужем. И изменять мужу ни сейчас, ни впоследствии, не намерена, - попыталась достучаться до сознания старика.
  - Ты шутишь? Где ты и где муж? Совсем ополоумела?
  - Пойми меня правильно. Я! ЗАМУЖЕМ! И не важно, что мой мир неизвестно где. Там у меня осталась семья. Неужели не понятно?
  Я упиралась, как могла, приводила массу доводов в своё оправдание, даже поскрипела от злости зубами, хотя прекрасно понимала, что не в том положении, чтобы диктовать свои условия. И сдалась.
  - Я заплачу... Ещё два, нет, три золотых.
  Хмыкнула. У всего есть цена. Даже у верности. Неужели моя стоит всего три золотых монеты? Эх, Муарри, Муарри!
  - Будь ты неладен! Только дверь не запирай, пожалуйста...
  - Не могу. Это приказ компандаруса и он не обсуждается.
  Деваться некуда - разделась и нырнула в постель к хозяину. И хотя дан Илай был ледяным на ощупь и, более того, в беспамятстве, меня почувствовал сразу.
  - Ты пришла..., - тихий, на грани слышимости, голос, как ни странно, был полон нежности. - Не уходи, мне плохо без тебя...
  - Спи, солнышко... Всё будет хорошо..., - на мгновенье позволила себе представить, что это мой муж, и я могу засыпать с ним рядом каждую ночь, называя своим всю оставшуюся жизнь. Но тут же испугалась и отмела вредоносные мысли прочь, напоминая себе о собственной глупости. Сразу же камнем провалилась в сон. Снились мне удивительно яркие тёплые сны, где я и дан Илай были вместе. Снилась рыженькая девочка со смешными пушистыми косичками и её кудрявый брат - оба с прозрачными серыми глазами. Мы были вместе. И были счастливы...
  Я, наверное, так и спала, глупо улыбаясь всю ночь. До тех пор, пока денщик не тронул за плечо: пора вставать.
  
  Сандору сегодня несказанно повезло - рабыню удалось увести из спальни хозяина буквально за считанные моменты до того, как компандарус открыл глаза. Самое удивительное - спросонья тот улыбался. И, кажется, чувствовал себя великолепно... Неужели кудесница Муарри постаралась? Что и говорить, хорошую рабыню приобрёл дан Огорро для своего сына.
  А неожиданная благодарность компандаруса поутру поразила не хуже снежных сугробов посреди лета.
  - Спасибо тебе, Сандор, женщина нынешней ночью была выше всяческих похвал. Новенькая? Чья она? Неужели в золотой клетке у таньи Циндоллы появились свежие птички?
  - Вероятно... Всё может быть... Я не веду бесед с вашими женщинами..., - слова давались с трудом, но радость за хозяина была превыше всего остального. - Я расплатился и отправил её в город.
  - А вот это зря. С ней было удивительно тепло ночью... И спокойно... Пусть бы поработала ещё, - и в очередной раз повергнув в ступор верного слугу, улыбаясь, добавил. - А сейчас срочно завтрак! Я голоден, как стая лускартов... Завтрак! Завтрак! Завтрак! - запел он, вытираясь после душа, в который раз за одно утро удивляя денщика.
  Огромная порция омлета с грибами, свежий, ещё тёплый хлеб с маслом, сотэ из местных овощей и шарлотка с яблоками примирили хозяина с действительностью и окончательно настроили на благодушный лад.
  Он и вправду, снова стал бодр и подвижен, как будто и не колотила его страшная лихоманка несколько дней и ночей кряду.
  - Оседлай для меня Наригайю. Хочу немного прокатиться!
  - О какой поездке вы говорите, господин? Вы не совсем здоровы...
  - Молчать, денщик, ты не морали мне читать приставлен! Выполняй приказ! Я только немного проветрюсь - залежался... И возьми с собой эту рыжую лахудру, пусть познакомится с хойрами. Когда ей ещё выпадет такой шанс? Она ж совсем дикая!
  Странные животные оказались крупными летающими зверюгами, весьма и весьма напоминающими фэнтезийных крылатых львов. В данный момент они небольшой, но весьма живописной стаей грелись на траве в загоне. Под пушистой золотой шкурой перекатывались мощные мышцы, крылья издалека были почти не заметны, хотя невооружённым глазом заметно, что покрыты они перьями того же золотистого цвета. Длинные хвосты с кисточками и гривы такие же, как и у львов.
  - Хищники? - шёпотом спрашиваю у Сандора, хотя ответ ясен и так. Мощные, сильные и красивые, явно плотоядные животные, приковывают взор.
  - Если бы ты могла предположить, какие хищники! Всеядные..., - с придыханием ответил денщик.
  - А для чего они применяются?
  - На них летают...
  - Да ладно, есть же другие средства передвижения. Меня в поместье тан Огорро привёз на воздушном шаре...
  - Хойры есть только у избранных и их воспитывают с детства. Сейчас увидишь. Дан Илай - великолепный наездник.
  Денщик продолжал что-то восторженно рассказывать о массе положительных качеств этих зверей, но я уже не обращала на него никакого внимания. Что-то вмешалось дисонансом в красивую картинку с крылатыми львами. Присмотрелась: в углу загона копошился и жалобно пищал маленький пятнистый зверёныш. С крылышками, как у хойров, только без гривы. Тонкие ножки, рёбра, выпирающие сквозь шкурку - моя душа доктора Айболита и вечной матери Терезы не вынесла несправедливости и ринулась к звериному ребёнку.
  Сколько мы их спасли с детьми в своё время от голода и смерти: котят, щенков, птиц и ящериц! Не передать словами! Лечили, кормили, нянчили, пристраивали по друзьям, соседям и знакомым.
  - Куд-да, Муарри? Куд-да? Не ходи - там опасно!
  Не оборачиваясь на крик, махнула рукой в надежде, что Сандор не побежит следом. Но вдоль ограды всё - таки шла, пригнувшись и крадучись. И молилась всем богам, чтобы и хозяин, и звери меня не заметили.
  Грязный, весь в незаживающих струпьях и голодный, вероятно, не один день, он уже не кричал, а хрипло попискивал. Сил у него явно не хватало даже открыть глаза. Но под слоем грязи была видна роскошная пятнистая шкурка, как у земного леопарда.
  - Кис-кис-кис..., - не придумала я ничего лучше.
  Он не отозвался. Попыталась быстро найти способ вытащить малявку к себе. Безрезультатно. Вразумите меня, боги этого мира, дайте силы помочь голодному и немощному! Ведь зачем - то он родился?
  - Тихо, солнышко, тихо... Кис-кис-кис... Маленький мой, иди ко мне... Тётя Марья тебя спасёт... Сейчас, сейчас, потерпи немножко, - я шептала в надежде, что не привлеку внимания больших и внешне очень опасных, зверюг.
  Потом легла на живот и, с трудом просунув руку под ограждением, погладила малыша. Он мгновенно откликнулся и, дотянувшись сухим горячим носом к пальцам, облизнул их шершавым языком, а затем резво пополз в мою сторону, как будто знал, что от этого зависит его жизнь. Я осторожно следила за ситуацией в загоне, опасаясь реакции хойров, но малыша из вида не выпускала.
  Какой же он слабенький и измученный! Совсем, как наш кот Мурчелини или просто Мурысь, которого дети нашли в мусорном контейнере ещё слепым. Он и имя своё смешное получил за то, что мурлыкал с самого детства так, как умеют не все взрослые коты.
  Детёныш хойра выполз ко мне и горестно заплакал. А я уже не боялась - схватила его на руки, прижала к себе и вприпрыжку побежала к Сандору.
  Меня поджидала немая сцена. Весь из себя злобный хозяин и растерянный Сандор. Ну да, ладно, переживём, только прикинемся овечкой для начала.
  - Дан Огорро, разрешите накормить и подлечить щенка (или котёнка, кто его знает?). Я сразу же верну его обратно. Дома у нас с детьми были и кошки, и собаки. - И улыбаемся просительно. Очень просительно. Потому что хозяин вздёрнул левую бровь и начал рассматривать меня, как надоедливое насекомое. Причём с весьма кровожадными намерениями.
  - Хой-рос-сы! Детёныши хойров называются хойроссы! - сказано всё это таким голосом, что мне впору превращаться в ледяную статую. - Как ты посмела, рабыня?
  Нет, кому - то прямо удовольствие доставляет постоянно тыкать в лицо моим незавидным положением!
  - Он плакал... Ему страшно, и он голоден.
  - Выбраковки не имеют права на существование!
  Щенок зашебуршился у меня в руках, тоскливо взвизгнул и попытался спрятать мордаху подмышкой.
  - Пожалуйста, господин компандарус, честное слово, он не будет вам мешать! - добавляем в голос отчаянья. Ровно столько, чтобы не разозлить его ещё больше.
  В это время очень как - то вовремя громогласно рыкнул огромный тёмно-золотой хойр, в мгновение ока оказавшийся у ограды. Посмотрела... Ужаснулась... Восхитилась... Впечатлилась... И испугалась.
  Спаси и оборони, иметь дело с такой мощью. Нет, нет, нет! Уж лучше пешком ходить! Хойр фыркнул в мою сторону, резко взмахнул крыльями (точно ведь, пугает, паразит!), подняв ветер, и даже показалось, будто в его глазах мелькнула и сразу же исчезла смешинка. Тьфу, Марья! Какая смешинка! Это же зверь!
  Вышепоименованный зверь резко курлыкнул что-то в сторону щенка и выжидающе замер, а тот, не мудрствуя лукаво, резво тяпнул меня за палец острыми тонкими зубами. Я не успела даже пикнуть, потому что мелкий хулиган тут же начал слизывать выступившие капельки крови, преданно заглядывая мне в глаза. И всё это под злым и пронзительным взглядом компандаруса.
  Потом меня трясли, 'как грушу', а я изо всех сил прижимала к себе щенка. Тьфу, хойроссика! Чёрта с два, хозяин, можешь топать ногами и кричать сколько угодно, я не дам умереть безвинному ребёнку!
  - Ты что с ума сошла, рабыня? Ты зачем привязала к себе выбраковку? Совсем больная? - зашипел в очередной раз компандарус и, брезгливо пожав губы, оттолкнул меня в сторону. - Иномирное чудовище! Ты хоть понимаешь, что натворила? Мерзкая рабыня! И где ты только взялась на мою голову?
  Денщик дана Огорро пребывал в шоке. Всем известно, что хойры свято чтут чистоту генетических линий и у них не бывает смешанных окрасок, а те редкие, нет, редчайшие, случаи, когда это всё - таки случается, можно пересчитать по пальцам одной руки. Случайные детёныши - смески уничтожались самими родителями. Откуда в загоне семьи Огорро взялось это маленькое, уродливое безобразие, нельзя было даже предположить, ведь много веков они разводили только золотых королевских клай - хойров.
  Пятнистое нечто невозможно было описать словами. Но чего стоило выражение неописуемого счастья на лице рабыни! Как будто она получила самый долгожданный и дорогой подарок в жизни.
  Даже хозяин со своей красавицей Наригайей, постоянным недовольством и придирками, у неё отошёл на второй план. Да она даже ни разу и не взглянула на его полёт, хотя там было на что посмотреть. И даже не удивилась. Странно. Как будто летала на хойрах всю свою жизнь. Просто мгновенно куда - то унеслась, даже не испросив разрешения, крепко прижимая к груди притихшего зверёныша.
  
  С той поры рабыня изменилась. Она словно засветилась изнутри, тихо улыбаясь, когда думала, что её никто не видит и, казалось, вообще забыла, как это ходить спокойным шагом. Она порхала, не оставляя малыша хойросса ни на мгновенье: на кухне он спал в коробке под столом, когда она убиралась в доме - тихо дремал в небольшой корзинке непременно рядом. Такая же коробка стояла в прачечной у всегда тёплой плиты. Всё свободное время рабыня тратила теперь на щенка, чистила, кормила, играла, при этом с маниакальным упорством избегая встреч с компандарусом.
  А он стал ещё придирчивей, как будто старался выискать в ней несуществующие недостатки и найти множественные грехи.
  - Сандор, будет сегодня обед или нет? Где эта демонова рабыня?
  - Обед на столе, тан Илай...
  - Где, демоны раздери эту рыжую лентяйку, мои форменные рубахи?
  - Зачем они вам, тан? - удивлению денщика не было предела. - Вообще - то, вся ваша одежда в гардеробной...
  - Что она там делает?
  - Висит, настиранная и наглаженная...
  ... - Хм... Сандор, ты покупал в этом месяце новую обувь?
  - Нет, это Муарри привела её в порядок... Что - то ещё такое странное она говорила по этому поводу? Вот, вспомнил, 'привела в божеский вид'...
  - А при чём тут боги чужого мира? Они что, принимают подношения башмаками?
  - Это фраза из её мира... Она сказала, что настоящий джентльмен может быть одет в лохмотья, но обут, непременно должен быть, как джентльмен.
  - И кто, интересно, этот джентльмен в её мире?
  - Я не вдавался в подробности, но, судя по всему, что-то вроде вашего отца.
  - Так закажи по каталогу новую обувь! Я вроде не нищий! Будет рабыня указывать мне, что и как носить!
  ... - Сандор, где, демон тебя задери, дарлисский ковёр из гостиной?
  - Муарри сказала, что его необходимо просушить перед холодами и хорошенько выбить...
  - На кой?
  - Она сказала - так положено. 'Пыль и грязь очень вредны для здоровья...'. Именно так и сказала.
  - И как ей удалось его вытащить из дома? Она совсем ненормальная?
  Компандарус бухтел себе что-то под нос о распоясавшихся рабынях, твердил, что пора вызвать отца и вернуть ему абсолютно бесполезное приобретение, но в то же время с тревогой наблюдал из окна, как маленькая смешная женщина борется с огромным ковром, пытаясь взгромоздить его на ограду сада. А хойросс живым смерчиком носится у неё под ногами, тявкая и фыркая, всячески мешая и не давая заниматься делом.
  - Пойди, помоги уже что ли, этой бестолковщине. Как пить дать, изгваздает в траве весь ковёр...
  
  Тан Илай медленно, но верно шёл на поправку. И хотя приступы болезни полностью не прекратились, они стали слабее в разы и посторонней помощи особо не требовали. Да и зрение восстановилось настолько, что он вполне обходился без очков. Хотя характер его этот момент ни капельки не улучшил.
  Он часами сидел в библиотеке, перечитывая исторические хроники, военные мемуары или просто последние книжные новинки, делая пометки в толстой тетради, напоминающей амбарную книгу, вёл обширную переписку со столицей, а так же частенько летал в город на своей любимице Наригайе. Теперь он более спокойно относился к своему вынужденному бездействию, но, тем не менее, при виде рабыни довольно часто срывался на крик и оскорбления. А она, как ни странно, никогда не оправдывалась, только смотрела на него с сожалением и улыбалась грустной, загадочной улыбкой, чем приводила компандаруса в ещё большее раздражение.
  В редкое свободное время Муарри тоже читала - всё подряд и совершенно бессистемно, но с энтузиазмом изголодавшегося по информации человека, начав со старой, потрёпанной азбуки для детей, с которой справилась достаточно быстро и, заканчивая мемуарами последнего королевского архивариуса Эсста Корадасса, назвать интересными и увлекательными которые язык никак не поворачивался. Иногда вышивала в свободную минутку, прикупив ниток и специальных тканей на первой же ярмарке, но как - то без особого фанатизма.
  Признаться честно, у рабыни не было больших запросов и особых потребностей. Молча, но с достоинством королевы в изгнании, она носила обноски с чужого плеча, старательно подгоняя их под себя, прикрывая серость и зачастую убогость тканей скромными воротничками, дешёвыми кружевами и лентами, с тонким вкусом подобранными в тон тканям. И как ни парадоксально, выглядели шитые-перешитые платья, по меньшей мере, подарками с барского плеча, но никак не обносками предыдущих рабынь.
  Казалось, ей было абсолютно без разницы, во что она одета или обута, приоритет отдавался удобству и комфорту. Разве что сырыми холодными днями куталась она в роскошные, связанные дахатскими мастерицами шали, коих приобрела на ярмарке несколько штук, не пожалев своего контрабандного заработка.
  Знал бы компандарус, откуда у рабыни деньги, наказал бы обоих. Но он поверил словам денщика о том, что тот за всё расплачивался сам. И только хмыкал, замечая рысью пробегающую по двору Муарри, укутанную в дахатскую диковинку.
  Шали, даже на самый предвзятый мужской взгляд, вызывали восхищение. Из тонкой пушистой шерсти серого и белого цветов всех оттенков, с удивительными геометрическими ажурными узорами. Толстые, плотные и, тем не менее, лёгкие, как шкура тергиза, отделанные по краю мехом сикриса, зимние - способные согреть в любой мороз. Или для более тёплой погоды: с длинными кистями, воздушные, объёмные и многослойные, похожие на россыпь диковинных заморских цветов. А однажды по осени, попав на очередную ярмарку, Муарри в течение нескольких часов упорно договаривалась о чём - то со своей уже знакомой мастерицей, долго спорила с ней, тормошила её, рисовала что-то на клочках бумаги, хлопала в ладоши и даже пыталась что-то связать толстым деревянным крючком. Массивная и неповоротливая с виду дахатская кружевница только смеялась, глядя на её потуги, стучала ладонями по коленям и даже возмущённо покрикивала, но в итоге, к середине зимы Муарри оказалась обладательницей огромного пушистого пледа с длинным ворсом и изумительным рисунком из квадратов разных тонов и оттенков коричневого цвета.
  На вопрос денщика, зачем ей столько платков и почему не покупает платья, пожала плечами, опустив глаза, грустно улыбнулась и тихо ответила: 'Увезу домой, на память'.
  
  
  Она, вообще, постоянно мёрзла, подспудно стараясь находиться поближе к теплу. И опять на вопрос, почему, удивлённо ответила: родилась и жила на юге своего мира и к холодам не привыкла. Дескать, дома у неё тёплое и синее - синее море, а холодных зим никогда не бывает.
  Но надо отдать ей должное: в любую погоду рано утром и в конце дня, Муарри выгуливала хойросса в саду на заднем дворе, стараясь, по мере возможностей, не попадаться на глаза хозяину.
  Но, как оказалось, тот видел и замечал всё.
  И её разномастные шали, под которыми она старательно скрывала убожество своих одежд.
  И доведённый до идеального состояния порядок в доме.
  И кувшины со свежим горячим шайни на кухне. И непременные сдобные пироги под салфеткой в корзинке - компандарус любил перекусить чем - нибудь сладеньким перед сном.
  И её игры, с заметно подросшим и окрепшим хойроссом в самом дальнем краю сада, когда они вдвоём, считая, что хозяина нет дома, набегавшись, падали в кучи листьев и тогда звонкий смех Муарри летал по всему поместью.
  Он видел, как рабыня тайком убегает на ферму к загонам взрослых хойров, когда работников не бывает поблизости и ласково гладит то одного, то другого по широким лобастым головам, что - то тихо им приговаривая или напевая. А они её внимательно слушают. И не трогают, что удивительно, зная их характер. Как причёсывает их гривы, просунув сквозь прутья металлической ограды деревянный гребень, отчего звери млеют, тихо урча и фыркая, и устраивают шутливые потасовки с соседями, желающими и себе редкой для них ласки.
  Он внимательно следил за ней, когда был уверен, что его никто не видит. И определить для себя, что это: интерес или возможность разнообразить скуку, не представлялось никакой возможности. Слишком много необоснованных претензий предъявлял порой тан Илай к своей рабыне.
  А однажды, узнав, что маленький хойросс ночами спит в её постели, разве что не плевался, называя Муарри грязной дикаркой и туземкой.
  Та, к счастью, всегда очень тонко чувствовала настроения хозяина и старалась лишний раз не попадаться ему на глаза. 'Не хочу создавать лишних проблем' - отвечала на вопросы денщика. И пока хозяин кипел от недовольства, в очередной раз исчезала в неизвестном направлении, не появляясь в доме часами. Вероятно, пряталась. Вместе со своим зверем. И никто не знал, где находится её укрытие. Хотя, надо признаться, на работу по дому её отлучки не сказывались: обеды готовились и подавались вовремя, порядок в доме поддерживался неукоснительно, бельё и одежда были настираны и наглажены.
  Трезво рассудив, Сандор пришёл к выводу, что это скорее всего, чердак, ибо больше в доме прятаться негде. Но времени поискать подтверждения своим догадкам не нашёл. Да и большого желания ползать по завалам старого хлама под крышей в поисках неизвестно чего как-то не возникло.
  Несколько недель жизнь текла, как равнинная река - спокойная, умиротворённая и почти счастливая. Но, как оказалось, покой этот был очень хрупким.
  В самый первый раз компандарус сорвался, уловив в доме аромат духов. Вернувшись с очередной прогулки в весьма благодушном настроении, в холле он резко втянул в себя воздух, принюхиваясь, побледнел вдруг и зарычал: 'Бабушкины духи? 'Эльфейская песнь'? Кто посмел?' - и, ворвавшись в кухню, особо долго не раздумывая, схватил Муарри за горло. Она в это время месила тесто для хлеба и вечернего пирога, и руки её по локоть были в муке. Нелепо взмахнув ими, подняла в воздух белое облачко, пытаясь оттолкнуть хозяина, замарав при этом один из любимых его сюртуков, чем разозлила его ещё больше.
  - Как ты посмела, иномирное чучело, мерзкая рыжая бабища, чокнутая старая шлюха, трогать бабушкины духи? Кто позволил тебе входить в её комнату? Ты кем себя возомнила? Для кого старалась?- взбешённый хозяин зашипел рассерженным демоном и отшвырнул её в угол, как грязную тряпку.
  Она не издала ни звука. Не пыталась подняться или защититься. Лишь ужас заплескался в глазах. Потом попробовала что-то сказать, но не хватило воздуха. И тогда рабыня просто сжалась в комочек, спрятав голову между коленями, прикрыв шею обсыпанными мукой руками и подставляя под вероятный удар спину.
  Разъярённый мужчина ударил бы провинившуюся, по его мнению, рабыню, но в этот момент раздался рык маленького хойра, рванувшегося на защиту своей хозяйки.
  Расставив лапы, хойроссий малыш утробно рычал, припав к полу. Шерсть встала дыбом, верхняя губа приподнялась и открыла взору довольно крупные для щенка зубы.
  Компандарус попытался было пнуть его ногой, но в итоге хойросс вцепился в ему в штанину, и оторвать его удалось только с куском ткани в зубах.
  И жаль, что хозяин так и не услышал, как рабыня шептала, пытаясь отвлечь хойросса.
  - Фу, Васька, фу, выплюнь. Выплюнь, эту гадость, он тебя убьёт.
  Разобраться в произошедшем недоразумении удалось с великим трудом. И убеждать Илая Огорро в невиновности рабыни денщику пришлось очень долго. Разве мог взбешённый хозяин даже в самых смелых своих мечтах предположить , что в своём мире рабыня получила прекрасное образование в столичном университете? И что в переводе на местный язык её специализацией, ни много, ни мало, была алхимия.
  А незадолго до этого случился странный конфуз в лавке местного алхимика. Напросившись с денщиком в город, Муарри, редко обращавшая внимание на разнообразные товары в витринах местных лавочек и магазинчиков, в этой самозабвенно перенюхала представленные к продаже ароматы, улыбаясь сама себе, закрывая в восторге глаза, взмахивая перед лицом руками и вознося цветистые похвалы волшебнику, создавшему такие чудеса.
  Старый зеленгирец, хозяин лавки и мастер - алхимик в одном лице, с самого первого мгновенья встречи, просто млел от её восторгов и не сразу понял, что от него хочет эта странная женщина.
  А она неспешно, словно величайшие драгоценности, аккуратно отставила фиалы с маслами в сторону и нахально улыбаясь, заявила, что всё это очень банально, попросив создать исключительно для неё особый аромат, похожий, например, на полуночный ветер в пустыне. Она шептала, закрыв глаза и, казалось, воочию видела то, о чём говорила.
  'Когда, остывая, раскалённый песок несёт в себе ароматы полыни и лимонных деревьев из оазиса, смешанные с запахами ночных цветов, когда воздух подобен изысканному десерту, в котором нет ни капли лишнего вкуса'.
  Ни больше, ни меньше...
  Это был вызов его мастерству. Но заметив смятение в глазах старика, извинилась и попросила, в крайнем случае, аромат, похожий на счастье с лёгкой горчинкой...
  - Ответь старику, а что такое лимонное дерево и как оно пахнет? - слова Муарри заинтриговали зеленгирца, и он вцепился в неё, как цирусский клещ в хойроссье ухо.
  - Лимон? Минуточку... Не то... И это не то... А что это такое? Случайно, не лайм? - прозрачный фиал с желтоватым маслом мог быть чем угодно, но именно на нём остановилась Муарья.
  - Незрелые ягоды твести, - не задумываясь, ответил алхимик. - Так, так, так... Ах, вот оно что...
   И тут же попытался, предоставив покупателей самим себе, на цыпочках скрыться из-за прилавка, но был остановлен словами рабыни.
  - Поймите меня, маэстро. Нельзя объяснить всё сразу и просто. Вот, например, представьте себе: вы так счастливы, что хотите кричать об этом на весь мир. Вы любите и любимы, вы дышите своей любовью, вы живёте ею... Она даёт вам силы и примиряет с окружающим миром. Но уже в следующее мгновенье вы вдруг понимаете, что она не вечна. И лёгкая грусть с каплей горечи ложатся на ваше сердце.
  Линзы на кончике носа мастера Урхаата вспотели от волнения - то, что предложила Муарри, было на грани невозможного. Вызовом его таланту.
  - Кто она? - тихо спросил денщика старый мастер.
  - Рабыня в доме тана Илая Огорро... Чужеземка.
  - Какие странные рабыни появляются порой в нашем мире... И какие странные мысли приходят им в голову... Запах ночного пустынного ветра в фиале духов! Это ж надо придумать! И горькая любовь... Милая девочка, что ты можешь знать о горестях любви?
  - Она давно не девочка, тан Урхаат. Присмотритесь.
  - Глупый мальчишка, надевший чужую личину, что ты можешь знать о женщинах? Посмотри на неё внимательно. Она же полна любви! Светлой, как весенние небеса и яркой, как дневное светило. Она полна тепла, от которого можно греться всю жизнь! А тратит их, вероятно, на щенков, котят и прочих птичек. Я прав?
  Ответить на выпад старика Сандору было нечем. Тот попал в цель: на днях в загоне хойров, появился очередной смесок. В этот раз не пятнистый, а снежно - белый. И увидела его первой, естественно, Муарри. И, естественно, маленький зверёныш был тайком пронесён на кухню, вымыт, накормлен до отвала, наименован каким - то Буцефалом, хотя звался Филей и уложен в очередную корзину со старыми тряпками.
  
  
  А спустя дюжину дней алхимик прислал курьера с нижайшей просьбой посетить его скромную лавку.
  Он вдруг оказался велеречив и многословен, он размахивал руками и кланялся Муарри, преданно заглядывая ей в глаза. Он выставил на резной столик у окна эльфейские сладости и напитки, что было для него неслыханной щедростью. Он нарядился в роскошный парчовый сюртук и широкие атласные шальсайры. Он заливался певчей птицей, расхваливая свой товар, но рабыня не обращала ни на что внимания и даже не прикоснулась к сладостям, что было весьма и весьма подозрительно.
  Она замерла в предвкушении.
  - Получилось? - прикрыв глаза и медленно втягивая ноздрями воздух, словно пытаясь распознать запах нового аромата, спросила она. - У вас получилось, маэстро?
  И резко вздохнула, не отрывая от зеленгарца вопросительного взгляда.
  - Я смею надеяться, что не растерял своего мастерства. Получите ваш заказ, прекрасная лай'танне, - алхимик с видом фокусника приподнял с прилавка чёрную бархатную накидку.
  Маленькие хрустальные фиалы замерцали в полумраке лавки, переливаясь и сверкая, словно был наполнены звёздами. А лицо рабыни осветила такая восторженная улыбка, что Сандор даже позавидовал её жизнелюбию.
  - Ах, маэстро, вы сделали меня самой счастливой женщиной во всех мирах! - Муарри обняла старика и, расцеловав в обе щеки, раскинула вдруг руки, закружилась, смеясь и время от времени касаясь кончиками пальцев фиалов.
  Затем снова замерла.
  - Можно?
  - Для вас всё, что угодно, лай' танне, всё, что угодно..., - казалось, ещё мгновение и мастер начнёт ей кланяться.
  Церемония грозила затянуться надолго. Попытка поторопить рабыню потерпела полное поражение, и денщику пришлось смириться.
   А Муарри мечтала, закрыв глаза и вдыхая ароматы. И вдруг нахмурилась.
  - Что - то не так? - забеспокоился старик.
  - Вам не кажется, что сладких ноток можно было бы сделать поменьше? Можно оставить их в сердце композиции, разбавив аромат свежестью грозового ветра?
  - Но женщина должна быть сладкой и на вид, и на запах, и на вкус, как ягоды шариссы. Её предназначение - украшать мужчину и его дом, - алхимик мечтательно улыбнулся, не теряя, тем не менее, рабыню из вида.
  - Вероятно, мы имеем в виду разных женщин. Посмотрите на меня: разве я похожа на такую женщину? - и, не давая ответить старику, рассмеялась. - Я бегаю бегом по двору, дому и даже городу, стараясь всё успеть, у меня нет времени предаваться неге и безделью, у меня нет роскошных одежд и украшений, поэтому мой запах должен быть свежим и бодрящим, но никак не сладким, приторным. Я - словно ветер. И пахнуть должна непременно ветром. Вы согласны, маэстро?
  Алхимик покивал, задумчиво принюхиваясь к фиалу из толстого фиолетового стекла. Затем в очередной раз обвёл внимательным взглядом женщину.
  - Так ты утверждаешь, что имеешь диплом алхимика? - и, дождавшись, пока Муарри радостно кивнёт в знак согласия, махнул рукой. - А не сменить ли нам в формуле пару компонентов? Может, что и получится?
  Муарри, не дожидаясь разрешения старика, уже торопливо надевала его фартук и нарукавники, умудряясь при этом протирать руки прозрачной жидкостью из огромной бутыли.
  - Я уже говорила вам, маэстро, что вы - чудо? - добавила она, исчезая в подсобке.
  - Какая удивительная женщина, тан Сандор, какая женщина..., - старик с сожалением поцокал языком, - жаль только, что нам с вами она не достанется... Хотя, кто знает, боги очень любят шутить именно тогда, когда мы от их этого не ждём. Погода великолепная, прогуляйтесь по городу, я скоро отпущу вашу рабыню.
  После скандала, учинённого компандарусом, Муарри практически перестала ночевать в своей комнате. Изредка мелькала по поместью, делами занималась с раннего утра, пока все спали, избегая прямых контактов, как с хозяином, так и с денщиком, или же поздно вечером, тенью перемещаясь по дому.
  На все вопросы Сандора, отвечала односложно, хотя браслет коммуникатора приняла, молча кивнув в ответ на просьбу не снимать его ни днём, ни ночью.
  Но, тем не менее, категорически отказалась помочь тану Илаю, когда он переборщил с полётами и ночью с ним случился очередной приступ лихорадки.
  - Вы прекрасно знаете, где находится заведение танны Циндоллы. А я умываю руки, Сандор. Пусть эту тварь спасают такие же твари, как он. Можете считать, что я умерла, - сказала, как отрезала, не соглашаясь ни на деньги, ни на внеочередные выходные, ни на всяческие другие посулы.
  Жаль только, говорила Муарри всё это на повышенных тонах, а дверь в спальню хозяина была приоткрыта.
  Утром, измученный болезнью и бессонной ночью, а оттого злой, как дюжина демонов, хозяин устроил очередную выволочку денщику.
  И сапсать его в этот раз было некому.
  Но именно с того самого момента 'птички' танны Циндоллы поселились в поместье, лишь меняясь время от времени по приказу хозяина.
  Были они, как одна, вероятно, по здешней моде, плоскими и на верхние, и на нижние девяносто, длинными и худыми даже по меркам земных моделек, но гонору у каждой хватило бы на плохонькую принцеску с лихвой.
  Муарри на происходящее не реагировала никак, просто спрашивала всякий раз у Сандора о количестве едоков, дабы приготовить нужное количество пищи.
  На глупые придирки 'птичек' и их провокации не отвечала, одаряя при необходимости таким задумчивым взглядом, что те предпочитали повторно ей на глаза не попадаться.
  Дополнительного обаяния рабыне не придавал и заметно подросший пятнистый хойросс, по - прежнему, не отходивший от неё ни на шаг.
  Могло показаться, что хозяина устраивает такое положение вещей: рабыня исправно выполняет свои обязанности, девушки - свои. Тишь и гладь. Однако видимость спокойной жизни и в этот раз продолжалась недолго.
  
  - Кто посмел? Где рабыня? - компандарус птицей слетел по лестнице с ворохом одежды и рванул в сторону кухни. - Это что такое? - Рёв хозяина был слышен по всему поместью.
  Некогда белоснежные рубахи тончайшего эльфейского шёлка были расцвечены пятнами всех цветов радуги, а кое-где даже сияли аккуратно изрезанными рукавами. Алмазные пуговицы на всех были просто и без затей вырваны с мясом.
  'Птички', выпорхнувшие из своих комнат, шушукались и ехидно улыбались. Но особенно злорадствовала новенькая красавица с убранными в высокую причёску гладкими чёрными волосами.
  Как и предполагалось, виноватой в случившемся оказалась Муарри.
  И хозяин постарался наказать её так, дабы никому неповадно было вредить хозяйскому добру в следующий раз.
  Он приволок рабыню на задний двор, лично привязал к бельевому столбу и избил тяжёлой плёткой из кожи алмазного курга. Попытка денщика вступиться успеха не имела.
  - Пшёл вон, Сандор, иначе сам встанешь рядом, - прорычал компандарус, размахиваясь для следующего удара.
  А вот это он зря. Перед отъездом тан цендеараль Огорро оставил на всякий случай код доступа для экстренной связи. И было бы преступлением не воспользоваться ею именно сейчас.
  По окончании экзекуции серое балахонистое платье висело на худеньких плечах женщины рваными лохмотьями и поменяло цвет, пропитавшись кровью от шеи и почти до колен. Волосы, собранные в тяжёлый узел на затылке, растрепались и висели сбившейся в колтун неопрятной кучей. И даже снег в радиусе двух метров был в мелких кровяных брызгах.
  Но криков и слёз услышать Илаю Огоррро не довелось. Вначале на лице рабыни написано было изумление, переходящее в шок, затем презрение. Светлая кожа побледнела настолько, что глаза вдруг стали казаться непомерно огромными для её лица и болезненно яркими, а из закушенной нижней губы потекла тонкая струйка крови. И именно это стало спусковым крючком ярости хозяина.
  - Тварь? Я - тварь? Это ты - мерзкая отвратительная иномирная тварь! Воровка, наглая воровка, на пуговицы позарилась? - с каждым новым ударом повторял компандарус.
  Муарри прерывисто дышала сквозь сжатые зубы, изредка рвано хватая воздух, и мелко трясла головой - то ли отрицая что - то, то ли пытаясь сказать что-то известное лишь ей. Вытягивалась в струнку, поднимаясь на кончиках пальцев, стараясь хоть как - то облегчить натяжение рук и спины, и бессильно обвисала после особо сильных ударов.
  А разъярённый хозяин и не думал останавливаться.
  И неизвестно ещё, чем бы всё закончилось, не появись в поместье его отец.
  К счастью рабыни, она уже ничего не видела и не слышала, провалившись в чёрный омут беспамятства.
  Как не слышала горестного воя хойроссов, предусмотрительно запертых кем - то на кухне.
  И не видела ехидного удовлетворения и восторга на лице новенькой 'птички'.
  - ЧТО? ЗДЕСЬ? ПРОИСХОДИТ? - усиленный магически голос в данный момент мог принадлежать только одному человеку.
  Денщик облегчённо вздохнул и отправился докладывать обстановку хозяину.
  
   - Ты с ума сошёл, Илай? - звуки голосов доносятся, словно из подвала, искажённые до неузнаваемости.
  - Прости, отец, сорвался, но она...
  - ТЫ? Опустился до публичной порки рабыни? Поднял руку на женщину? Сын? Ты ли это?
  - Она виновата в порче имущества и воровстве...
  - И у тебя есть неопровержимые доказательства её вины? Сандор, всех гостей поместья ко мне в кабинет.
  Голоса слились в один сплошной гул, боль начала пульсировать с новой силой и тьма вновь поглотила едва проснувшееся сознание.
  
  ...Глаза открывались с трудом. Вернее, совершенно не хотели открываться.
  В голове звенели цикады. Раньше я любила слушать летом их сумасшедшие хоралы в Приморской роще.
  А может, это звенели валдайские колокольцы? Не надо! Не люблю - их звоны заставляют плакать душу. А мне сейчас и без них тошно.
  Или, всё - таки, стрекотали кузнечики. Но почему - то их было очень много, и звенели они не меньше, чем сводным оркестром.
  Мне бы сверчка. Одного. Маленького. Как у бабушки в доме. Она воевала с ним каждое лето, но он всякий раз заводил свою весёлую песню то из - под комода, то из - за шкафа с посудой, то из - под половицы на веранде.
  Но его незамысловатые рулады дарили покой и умиротворение.
  Всё тело ощущалось одним огромным сгустком боли с эпицентром во всю спину. Да ещё не оставляла в покое крупная дрожь. Руки и ноги, правда, контролю поддавались, но голоса не было и дышалось через раз с великим трудом.
  Но... Дыши, Марья, дыши... Во что бы то ни стало дыши! Русские не сдаются!
  А вот слух никуда не делся. И что мы имеем? О! Грозный отец воспитывает нерадивого сына. Опоздал ты, папенька. Лет, эдак, на сорок опоздал.
   - Я забираю Муарри в столицу, - отец.
  - Нет! - сын.
  - Это не обсуждается! И полагаю - ты уже достаточно здоров, чтобы приступить к исполнению своих прямых обязанностей, - снова отец.
  - Нет! - рассерженный сын.
  - Что это значит? - голос отца становится холоден, как глыба льда.
  - Я! Ещё! Нездоров! В данный момент никаких столиц и никаких служебных обязанностей! Рабыня останется в поместье! - снова сын.
  Отец не успевает ответить.
  Резкий звон старинного корабельного (на мой земной взгляд) колокола, сообщающий о приходе незванных гостей, приостановил скандал, но накала страстей не сбавил. Открывать никто не спешит. Слышно только тяжёлое дыхание разъярённых мужчин. А рванувшего было к дверям денщика, остановил рык дана Илая.
  - Стоять!
  Поэтому никто не удивился, когда дверь открылась сама, впуская в холл низко кланяющегося зеленгирца. Не дойдя нескольких шагов до хозяина дома, он резко выпрямился, аккуратно повесив на спинку кресла роскошный меховой плащ.
  Быстрым взглядом оценив обстановку и всего лишь на одно мгновенье задержавшись на теле рабыни, распростёртом на кушетке, старик обратился к Огорро-отцу.
  - Мне нет прощенья за то, что ворвался в ваш дом и помешал беседе, благословенный тан цендераль, но дела не терпят отлагательств, - старый алхимик был предельно вежлив, хотя взгляд оставался насторожен, то и дело возвращаясь к Муарри.
  - Чем обязан такой чести?
  - Сами боги направили мои стопы к вам и указали верный путь. Мне несказанно повезло застать вас в поместье, господин Огорро. И пусть вседержательница Тилара навеки благословит ваш дом...
  - К делу, уважаемый! - похоже, благородный дан был совершенно не настроен на конструктивный разговор.
  - Я приехал просить у вас в жёны рабыню по имени Муарри, - алхимик манерно поклонился, не отводя взгляда от напряжённо замерших мужчин.
  - Н - Е - Т!!! - слаженных дуэт удивил даже самих исполнителей.
  - Я готов заплатить любую сумму выкупа...
  - Нет! Рабыня не продаётся и замуж, тем более, не идёт, - тан цендераль раздражённо прихлопнул ладонью по столешнице.
  - Она необходима вам для того, чтобы в один прекрасный момент ваш сын забил её до смерти, тан Огорро? - старый мастер тонко улыбнулся. - Вы ведь даже не понимаете, чем владеете. Муарри - алхимесса. Редчайшее явление, когда женщина, абсолютно не имеющая магической силы, обладает уникальными знаниями в этой сфере.
  - Тем более, не продаётся...
  - Вы же бессмысленно уничтожите носителя ценнейшей информации.
  - Разговор закончен. Покиньте мой дом, мастер Урхаат!
  - Уделите мне ещё толику вашего светлейшего внимания, тан цендераль! - старый зеленгирец демонстративно втянул тонкими хищными ноздрями воздух. - Я ведь не ошибаюсь, ваш аромат называется 'Победитель'? Именно он имеет сейчас бешеный успех в столице, несмотря на запредельные цены, а мои лавки едва справляются с заказами. Так вот, я хочу, чтобы вы знали - его создала Муарри. Она сказала: 'Этот запах для настоящих мужчин. Свежий и неукротимый, как ураганный ветер, как шторм в океане или буря в пустыне, но тонкий и изысканный, как истинный джентльмен'.
   Она рассказывала, что на её планете в древности был полководец, сумевший завоевать полмира. Как же его звали? - старик поморщился. - Алек С'Анадаэр Великий или как - то похоже. Я не запомнил - очень сложный язык! Так вот, 'Победитель' - это в его честь. Вскорости будет и 'Адмирал'. Я не выяснил пока, что это означает. Но аромат практически готов, осталось подобрать к нему соответствующий флакон. 'Когда морские офицеры надевают парадную форму, они становятся воплощённой мечтой всех женщин и похожи на сказочных героев'. Так сказала Муарри.
  А какие ароматы в моде у придворных дам? Не напомните мне, тан Огорро?
  Хранитель имперских кладовых тан Миккей высказал мне недавно странную для его возраста мысль: 'Каждую встреченную во дворце женщину хочется прижать к себе и дышать ею, дышать, дышать, пока не закружится голова...'. Знаете, почему? Всё верно. 'Грёзы любви'. Мы создавали этот аромат вдвоём с Муарри. У нашей алхимейи великолепный вкус, хоть пока и маловато опыта в магической сфере . Но идея и исполнение принадлежат исключительно ей.
  А что попросила у вас ваша новая пассия? - не обращая внимания на взрогнувшего тана цендераля, продолжил алхимик. - Разве не 'Царицу ночи'? Ведь у императрицы она уже есть. А все женщины пока только мечтают о ней.
  И ещё. Думаю, вам будет интересно знать: в гномьем банке братьев Конд - Гройтхоор на имя вашей рабыни открыт счёт. И там уже скопилась неприлично большая сумма для одинокой женщины. А для рабыни и подавно. Это доля Муарри от прибыли. И она к ней не прикасается - копит на услуги мага для возвращения домой. Подумайте над этим, тан цендераль.
  А теперь разрешите удалиться. Завтра в это же время я приду за ответом. Надеюсь, он будет положительным. Кстати, с вашего позволения, - и, не дожидаясь согласия, подошёл к неподвижно лежащей женщине. Покачал головой и зашептал, склонившись к самому её уху. - Сейчас, моя бедная девочка, сейчас тебе станет легче...
  Тихо бормоча что-то на своём напевном наречии, старик медленно начал рисовать руками замысловатые узоры, соединяя их в звенья, заплетая в косы, разравнивая и разглаживая, как густой мех, как будто покрывал тело женщины невидимым покрывалом. Затем пару раз резко встряхнул кистями и незаметно для всех надел на мизинец Муарри маленькое невзрачное колечко.
  - Ну, вот и всё, лай'танне. Спи спокойно, к вечеру ты даже не вспомнишь о боли.
  Медленно разогнулся, испепеляющим взглядом окинул компандаруса и, обращаясь только к нему, выплюнул:
  - Счастье, убитое собственными руками, приходит бессонными ночами и рвёт когтями наше сердце всю жизнь, мальчишка.
  И едва обозначив поклон, покинул дом.
  
  Казалось бы, потрясений для этого дня было вполне достаточно. Увы, Вседержательница Тилара в этот раз забыла о своём милосердии.
  Едва за зеленгирцем захлопнулась входная дверь, денщик, сняв с руки широкую металлическую полоску, очень похожую на стандартный солдатский браслет, с поклоном отдал её старшему тану Огорро.
  При этом фигура его поплыла, добавляя в росте и плечах, исчезла седина, сменившись густой медью, кожа посветлела, разгладились морщины, а глаза сменили цвет с невзрачно-серого на яркое золото.
  - Прошу простить, тан Огорро, но я тоже покидаю вас - полагаю, свой долг исполненным до конца.
  Компандарус ахнул.
  - Великие боги Космоса! Кого мы видим? Любимый бастард тана цендераля? Отец! Как прикажешь это понимать? Все эти годы Сантайрос был рядом? - потрясение Илая было столь велико, что он на время забыл, по какому поводу прибыл в поместье отец. - Следил? ЗА МНОЙ?
  - Не передёргивай, Илай! Он прикрывал твою спину. Я не мог доверить свооего сына человеку со стороны.
  Горький смех был ему ответом.
  - Тан цендераль, перед уходом я тоже хотел бы просить у вас руки Муарри.
  Немая сцена длилась несколько мгновений, но раздавшийся следом едкий голос Огорро - сына прозвучал откровенно мерзко.
  - Неужели она ответила взаимностью, и ты решил взять себе в жёны эту шлюшку, правильный ты наш? Или не ответила? Хочешь напоследок урвать для себя иномирянку? А что, отец, хорошая парочка получится: оба рыжие, оба выродки - мерзкие и нахальные. Хорошо, хоть богиня озаботилась и детей у бастардов не бывает, не будут плодить своё гнилое племя!
  - Хватит! В кабинет! Оба! А с вами тан компандарус, будет отдельный разговор.
  
  В кабинете, сбившись в дрожащую стайку, на краешке дивана сидели Циндоллины 'птички' и дружно хлюпали носами.
  - Тан Илай, это не мы, клянёмся покровом Тилары! Это нееее мыыы... Это всё она!
  - Сейчас разберёмся, - отец был настроен весьма и весьма серъёзно. - Кто? Она?
  - Но-о-о-овенькая... Королеву из себя строила. Сказала, рабыня должна знать своё место. И, вообще, рабов надо держать в строгости, - хором запели 'птички'.
  - И где она?
  - Нннне з-з-знаеммм, - дружно взвыли девушки.
  - Вон отсюда! Сандор, отправь их в город! Хозяйке - ни монетки! Завтра предъявишь ей счёт за порчу имущества, - не на шутку разошёлся тан цендераль.
  Несмотря на резкий тон хозяина поместья, девушки снова повеселели и, позабыв о недавнем страхе, начали строить глазки денщику. Но тот зашипел диким хойром, что мигом остудило их пыл и они рысью побежали на выход.
  
  Разбор полётов продолжался и продолжался, крики перемежались стуками кулаком по столу, а пару раз даже что - то падало и билось.
  О Муарри никто и не вспомнил.
  А вечером, утомившись и придя, наконец, к единому мнению, мужчины решили поужинать.
  Но выйдя в холл, замерли скульптурной группой.
  - Ты пришла? Мама, мамочка, пожалуйста, не уходи, я сейчас, подожди меня, - хриплый шёпот никак не мог принадлежать Муарри, но в холле, кроме неё никого не было.
  Она, вероятно, пыталась добраться до своей комнаты. Ползком, на коленях, преодолевая ступеньки невысокой лестницы, ведущей в крыло для прислуги, отдыхая на каждой из них от слабости, цепляясь за балясины и при этом как - то умудряясь тянуть за собой, придерживая одной рукой, обрывки платья. Как ей это удавалось - трудно сказать. Видимо, магия зеленгирца сделала своё дело, и боль действительно покинула её истерзанное тело. Но в сознание она, скорее всего, так и не пришла.
  - Мамочка, не уходи, только не уходи, прошу тебя, если бы ты знала, как я соскучилась! Мам, как там дети? Как Антон? Он ждёт меня? Я скучаю, мам, я вам всем приготовила подарки! Скоро же Новый Год! Мамочка! Как же вы без подарков? Я старалась! - тяжело дыша, женщина прилегла на предпоследней ступени, как вдруг, откинув голову назад, опасно накренилась вбок и Сантайрос, не выдержав, рванулся было на помощь. Не успел - был остановлен шипением отца.
  - С-с-стоять!
  - Мамочка, забери меня отсюда... Как там дети, мама? Как они без меня? Я так хочу домой... Знаешь, они сказали, что я воровка, мам... Представляешь? Я и воровка... Смешные... Сейчас, только отдохну немножко... Иди... Последняя дверь... Подожди меня там, мама.
  Потом неожиданно резко развернулась, опасно покачнулась, но удержалась, прижавшись щекой к перилам. И совершенно нормальным, хоть и хриплым голосом, выдала:
  - Эй, хозяин, тан цендераль, вы где? Выходите! Поговорить надо. И непременно передайте своему лысому сыночку: у меня уже достаточно денег, чтобы купить два..., слышите..., два таких поместья, - она махнула рукой, описав ею кривой полукруг. - Хи - хи... Глупые... Я? Воровка? Как же, как же... Стеклянные пуговки украла? Хи-хи... И даже шлюха... Два раза хи-хи... Запоминайте - знания стоят дороже тела, уважаемые инопланетяне... Гораздо дороже, чтоб вы знали... Вот.
  Назидательно подняв указательный палец в и, покачав им из стороны в сторону в знак подтверждения, рыжая рабыня тяжело вздохнула и уронила голову на грудь, уснув буквально в одно мгновенье и как - то умудрившись при этом не выпустить обрывков платья из судорожно сжатых пальцев.
  - И - и - и - лай? Что всё это значит? - зловещим шёпотом спросил отец и одарил сына весьма красноречивым взглядом.
  - Бред... Она бредит, отец. Я полагаю, постравматический шок, - в его словах не слышалось и тени раскаяния.
  - Мо-ло-дец, сын! С женщинами от скуки воюешь? Унеси её, Сантайрос. Пусть поспит. И будь добр, накрой нам ужин в кабинете.
  Всё бы ничего, но в этот момент, не иначе каким - то чудом, открылась кухонная дверь и два вихря, рыже - коричневый и снежно - белый, возбуждённо повизгивая и взмахивая на бегу крошечными крыльями, рванули к Муарри.
  Сказать, что тан цендераль был просто удивлён, означало сильно преуменьшить накал его эмоций.
  Он направил на зверей указательный палец, молча требуя от сына ответа.
  - Не поверишь, приёмные дети нашей рабыни, - яд в голосе компандаруса в идеале должен был убивать наповал. Мух, крыс, мелкую живность и даже людей. И всё именно так и было бы, но поведение зверёнышей странным образом подтверждало его слова. Они плакали над Муарри, горестно подвывая, облизывая ей руки и безуспешно пытаясь дотянуться до лица.
  - СМЕСКИ? Уничтожить!
  Дальнейшее действо походило на театр абсурда. Рабыня, приоткрыла глаза, мгновенно встряхнулась, подгребла к себе поближе белого хойросса, пятнистого крепко обняла за шею и, приложив палец к губам, сипло зашептала:
  - Тихо, дети, тихо... Молчите. А то сейчас выйдет страшный, лысый и злой. Как там его? Вот! Ком - пан - дУ - рус. Хи-хи... В общем, злой, как змей, сынок хозяина и нам с вами достанется на орехи... Чшшш, дети, тихо, как мышки, ползём домой, - и такая счастливая улыбка была на её лице, что показалось, в холле ярче засияли светильники. Поцеловав обоих в носы, рабыня с трудом встала на четвереньки и медленно, но целеустремлённо, держась поближе к стенке, поползла вглубь коридора. Самое смешное, хойроссы ползли рядом, смешно растопырив крылья и маленькими антенками подняв вверх хвосты.
  - Она не в себе... Вседержательница Тиллара, она точно не в себе... Всё! Я забираю её домой. Вопрос решён и обжалованию не подлежит, - тон тана Огорро не оставлял сомнений в его решении.
  - Даже так? Ты мало горя принёс матери? Решил порадовать её своей новой игрушкой? Или решил ещё завести парочку бастардов? Веди себя прилично, отец, пусть поспит. Завтра утром и заберёшь.
  - Не тебе меня судить!
  - Ничего себе! Вседержательница Тилара, да тут, я подозреваю, чувства! Что - то ты стал неразборчив в привязанностях, отец.
  Ночью раскалилось и немилосердно жгло руку маленькое колечко на мизинце у мастера Урхаата. Это могло означать только одно - с Муарри снова случилась беда.
  А рано утром к ногам, прибывшего забрать Муарри зеленгирца сам компандарус, в халате и домашних тапочках, пьяно качаясь и спотыкаясь на каждом шагу, сбросил прямо в снег обнажённое тело рабыни, косо и криво остриженной налысо, с перебитым носом, огромной гематомой на пол лица и распухшими чёрно-синими фалангами пальцев на руках.
  - Ты хотел МОЮ иномирянку в жёны, старик? Получи..., - мужчина нехорошо улыбнулся и, коротко хмыкнув, добавил, - правда, она слегка попользована, но тебе сойдёт и такая.
   Старый алхимик, не обращая внимания на Илая Огорро, сделал несколько пассов руками, после чего тело рабыни окутала белёсая непрозрачная дымка, медленно поднял взгляд и прошипел сквозь зубы:
  - Договор?
  - Договор!
  - Добровольно?
  - Добровольно и без принуждения...
  - Есть разрешение тана Огорро?
  - В том нет нужды. Я - единственный наследник.
  - Пятьсот монет.
  - Договор.
  - Да услышит нас всеблагая Тилара.
  В этот самый момент с тонким металлическим звоном лопнул браслет на руке Муарри и одновременно с этим мастер Урхаат бросил под ноги компандаруса глухо звякнувший мешок с монетами.
  - Подожди, старик, я забыл, она же с детьми, - тан Илай резко дёрнулся в сторону ступеней и притащил за хвосты тушки двух мёртвых хойроссов. - Вот. Забери. Она их очень любила, старик. Хи-хи. Порадуй её.
  - Придёт время, щенок, и ты будешь ползать перед ней на коленях, вымаливая прощенье. Придёт время. Непременно. Даже если я не доживу до этого момента.
  Но Илай Огорро уже не слышал его, как не слышал криков, пытавшихся открыть двери своих комнат отца и Сантайроса. Пусть кричат. Ничего с ними не случится. Амулет одноразовый и его не хватит даже до обеда.
  Не слышал он уже и горестного заунывного воя хойров на ферме.
  
  Двери вынесло силовым ударом - амулет просто рассыпался, не став препятствием для разгневанного отца.
  - Где он? Где мой сын? Сантайрос, где он, демоны тебя забери? Найди мне его! - тан цендераль мгновенно растерял всю свою невозмутимость.
  Сердце предчувствовало беду, но разум отказывался верить.
  Компандарус нашёлся на ступенях у входа. Притулившись к каменным перилам, он сидел, опустив голову на колени и, с первого взгляда, казалось, спал.
  - Илай? Сынок, что с тобой? Посмотри на меня! - голос отца дрожал. Видимо, сына он своего любил безмерно, хоть и не всегда был согласен с его образом жизни. - Ты в порядке?
  Наклонился к мужчине. И отшатнулся.
  Трезвый взгляд, усталый и погасший, опущенные плечи и плотно сжатые губы - тан компандарус пришёл в себя. Картину портил след от ногтей во всю правую щёку.
  - Что случилось, Илай? Ты с ума сошёл, что ты делаешь неодетый на морозе?
  - Продавал твою рабыню...
  - Как? - от волнения у тана Огорро перехватило горло, и голос стал сиплым и едва слышным.
  - За деньги. Вот. Получи, - и кивнул на мешок с монетами, небрежно брошенный на ступенях.
  - В дом. Немедленно, - тан цендераль побледнел, сжал руки в кулаки и, развернувшись, ринулся по ступеням вверх.
  - Как скажешь, отец, - тяжело поднявшись, Илай, едва переставляя ноги, побрёл за таном цендералем.
  Оставленный на произвол судьбы мешок с деньгами подобрал бастард.
  Затем задумчиво побродил по смятому снегу и, затаённо улыбнувшись, поднял с дорожки разломленный на две одинаковые половинки простенький металлический браслет. Быстро прижал к губам, оглянулся по сторонам и спрятал в карман.
  - Что будем делать? - кивнув на уснувшего в кресле сына, спросил тан цендераль.
  - Ждать, пока проснётся.
  - Нет! Накрой его пледом и проводи меня в комнату Муарри, посмотрим, может, она всё - таки в поместье?
  
  По крошечной комнате как будто прошёлся смерч.
  Перевёрнутые кресло и столик, разбросанные по всей комнате женские вещи и рыжие волосы навевали весьма грустные мысли.
  Особо досталось Муарриным шалям - их обрывки валялись на кровати, полу, и даже на подоконнике.
  Не добавлял настроения и приторный запах духов из разбитых, скорее всего о стену, пузырьков. Так оно и было: над кроватью вся стена была украшена жёлтыми масляными потёками.
  Да и вывод напрашивался однозначный - Илай Огорро был в страшном гневе. Вернее, в ярости.
  - Подождите, тан цендераль, в последнее время Муарри часто пропадала на чердаке. Вдруг она прячется там? - без всякой надежды пробормотал бастард. - Только я не знаю, как она туда забиралась, центральный вход ни разу не открывался в течение многих лет.
  - Так из каморки истопника есть аварийный лаз. Мы с братьями часто убегали от бабушки и играли на чердаке в пиратов.
  Почти вплотную к трубе дымохода был придвинут огромный старый диван с вылинявшей и местами потёртой обивкой. Этот диван тан цендераль помнил, как свои пять пальцев. Дед Соррей Огорро собирал на нём по вечерам своих беспокойных внуков и читал им приключенческие романы.
  Сам диван казался мальчишкам временами то пиратской шхуной, то звёздным разведчиком, то крошечным плотом в бушующем море.
  Он даже вспомнил вдруг о крошечной дырочке в обивке подлокотника, которую прорезал бумажным ножом, поверив рассказу старшего брата о спрятанных в диване сокровищах. Ох, и досталось ему тогда от деда!
  А к поперечной балке совершенно невообразимым образом были привязаны отстиранные до кипельной белизны старые кисейные шторы, что создавало над диваном эффект лёгкого, воздушного балдахина. Масса подушек, обшитых старыми портьерами и украшенных грубым на вид кружевом ручной работы, создавала удивительный уют в этом богами забытом месте.
  - Вседержательница Тилара! Да у Муарри тут было уютное гнёздышко! - улыбнулся тан Огорро. - Чем же она здесь занималась?
  Вопрос не успел отзвучать, а взгляд, словно магнитом, притянули три праздничных упаковки, примостившиеся в уголке дивана и несколько маленьких на безногой тумбочке у стены. И вспомнилось, что скоро, буквально через пару дней, в империи начинаются самые главные праздники в году.
  День пришествия Богини - Прародительницы, когда собираются семьями, поют хвалебные песнопения Тиларе, на домашних алтарях приносят ей дары, а затем дарят друг другу подарки с пожеланиями благополучия и процветания.
  Накрываются богатые столы, чтобы, по поверьям, богиня, пришедшая в этот мир босоногой, никогда не знала недостатка ни в чём, раздаётся милостыня, прислуга получает новые платья, а первый гость, постучавший в дверь, независимо от происхождения, приглашается к общему столу и тоже получает подарок.
  Празднования длятся три дня и плавно перетекают в день перелома зимы. Он же считается на Ильянте началом нового года. Балы, маскарады, народные гулянья длятся не один день, принося праздничное настроение в холодные зимние дни.
  Красивые упаковки из эльфейской гофрированной бумаги были подписаны аккуратными печатными буквами.
  - Тану цендералю Огорро (простите, я не запомнила ваше имя). Спасибо, что меня купили именно вы. Даже представить боюсь, что бы со мной было.
  - Тану Илаю Огорро. Пусть вам будет всегда тепло. Может, тогда вы станете добрее.
  - Тану Сандору. Женитесь на мне, пожалуйста. Вы не пожалеете. Иначе однажды хозяин меня убьёт.
  А на маленьких коробочках тем же подчерком аккуратно выписаны имена: Антон, Татьяна, и Даниил. Вероятно, её семья из другого мира.
  Дыхание перехватило и у мужчин просто не хватало слов. Глаза защипало, но показывать подобную слабость не положено. Не по мужски это.
  Муарри каждому сделал подарок. В то время, как к великому стыду хозяев, о ней никто и не вспомнил.
  Дрожащими руками Сандор раскрыл свою коробку, стараясь не изорвать в клочья обёртку, медленно достал из неё толстый тёплый свитер с высоким воротом из коричневой дахатской шерсти и крошечный флакончик бело-золотого цвета с надписью 'Адмирал'.
  И вспомнилось сразу, как много дней назад рабыня везла домой после очередной встречи с алхимиком огромный мешок пряжи.
  На вопрос: 'Зачем?'
  Ответила: 'Надо...'
  Неужели она связала их сама?
  Свитер тана цендераля был благородного стального цвета, а флакон с ароматом - размером с кулак. Сколько он стоит в столице, если пробный вариант есть пока только у императора, невозможно было даже предположить.
  
  В это время внизу раздался грохот и приглушённые проклятья, а это могло означать только одно: Илай очень не вовремя проснулся.
  - Беги, Сантайрос, иначе он сейчас натворит дел, - просительный тон и беспокойство в голосе никак не вязалось с обычным представлением о тане Огорро.
  Нашли компандаруса на полу. Укутавшись в плед, он судорожно вдыхал его запах, а в глазах снова разгоралась ярость.
  - Вы преднамеренно подсунули мне эту гадость? Он же весь провонялся рабыней и её хойроссами. - сквозь зубы зашипел он, - ты знал, отец, что они спали с нею в одной постели? Вот-вот! Туземка! Но теперь всё будет хорошо - смесков я уничтожил.
  - Как 'уничтожил'?
  - Как ты и приказал. Да что ж так холодно? Эй, денщик, приготовь мне горячую ванну! Ах, простите, братец Сантайрос... Будьте так любезны, ванну мне! Немедленно, - прохрипев последние слова, компандарус начал заваливаться набок, но отец успел подхватить его у самого пола.
  Халат развязался и соскользнул с плеч, открыв всеобщему обозрению исцарапанную широкими полосами кожу и рваную кляксу серого цвета на левой лопатке.
  Сантайрос задохнулся от ужаса.
  - Гномья плесень, тан цендераль. Острожно! Откуда?
  - Вот теперь всё встало на свои места. Не мог мой сын по собственной воле натворить такой беды. Срочно - ванну очень горячей воды. Амулетов не жалей.
  Гномья плесень, ввиду своего происхождения из глубоких, холодных пещер, совершенно не переносит жара. И если температуру человеческого тела кое-как, оставаясь живой и деятельной в течение семерика, то в горячей воде моментально прекращала всякую жизнедеятельность, сворачиваясь в компактный шарик, уничтожить который можно было только огнём.
  Особенностью этой плесени была способность к симбиозу с любыми живыми организмами. Причём, выделяемые в процессе жизнедеятельности соки обладали мощным нейролептическим свойством, особо влияя на разумные расы. С особым успехом плесень использовалась спецслужбами - подавляла волю, развязывала языки и легко превращала людей в послушных кукол. В зависимости от количества подселённого симбионта. Особенно это касалось людей.
  Но в свободном доступе её не было. Только у контрабандистов и за бешеные деньги.
  
  Спустя некоторое время.
   - Возьмите, - Сантайрос бросил компандарусу золотистый пакет. - Муарри сделала нам всем подарки к праздникам. Это ваш.
  Тан Илай, довольно быстро избавившись от воздействия плесени, стал бледен до желтизны, с синюшными подглазьями и жуткими приступами головной боли, стоило хоть немного пошевелиться. Характера это ему, естественно, не поправило, но и гонору слегка поубавило.
  - Что хорошего могла придумать эта малахольная? - скривившись, зашипел младший Огорро.
  - А вы посмотрите...
  - Посмотри, сын, думаю, ты будешь приятно удивлён, - тан цендераль на мгновенье отвлёкся от изучения каких-то документов, - и тут же добавил. - Я - в город. Пора побеседовать с хозяйкой твоих 'птичек'.
  Белоснежный свитер, украшенный узором из кос и ромбов, был совершенством, которое ну никак не могла создать строптивая рабыня. Кто дахатские мастерицы и кто она?
  Даже такой же, как у бастарда флакон с ароматом 'Адмирал' энтузиазма у Илая не вызвал.
  - Фи! И что мне с этим делать?
  - Для начала просто прикоснись к нему, - и, дождавшись, пока сын возьмёт в руки белоснежное чудо, спросил, - и как ощущения? Ты тоже, Сантайрос, присоединяйся.
  Ошалевшие лица сыновей заставили тана цендераля скупо улыбнуться.
  - Где ваше Око Тилары? Вы хоть раз посмотрели сквозь него на Муарри, глупцы? Я подарил вам бриллиант чистейшей воды, а вы вышвырнули её в грязь, как грязную побродяжку.
  Расстегнув сюртук, снял с шеи голубую прозрачную линзу на тонкой золотой цепочке и, иронично улыбаясь, подал сыну.
  - Смотрите. И запоминайте.
  Тёплый, золотистый свет скупо мерцал над связанными рабыней одеждами. Он не был ярким, но не был и тусклым и, казалось, излучал тепло. Он слегка колыхался, увеличивая яркость свечения, стоило приблизить к нему руки, обволакивая и согревая. Он вызывал трепет в груди, заставляя прижать к себе подарок и не расставаться с ним никогда.
  - Итак, господа, ваши предположения? Только думайте быстрее - я тороплюсь.
  - Светозара... Не может быть! - потрясённо прошептал бастард.
  - Не шути так, отец, откуда у иноземной девки может быть дар богини Тилары? Наши женщины и то крайне редко получают его.
  - Вот и задумайтесь на досуге, а мне пора.
  
  Едва за отцом закрылась дверь, тан Илай достал из бара у камина бутылку красного эльфейского вина.
  - Присаживайся, родственничек, есть разговор, - и, не дожидаясь, пока Сантайрос принесёт бокалы, залпом выпил полбутылки.
  В это время на маленьком кофейном столике бастард расставил тарелочки с закусками.
  Нарезанное прозрачными ломтиками мясо со специями, Муарри называла его бьюженина.
  Запечённые овощи. Она их подавала практически каждый день, как гарнир.
  Фаршированые земляными орехами сигролы - маленькие нежные птички в масляном соусе - они просто таяли во рту, и их можно было есть не жуя. Муарри сердилась: они же ещё птичьи дети, разве можно их есть? Она просто не могла предположить, что мясо у взрослых птиц похоже на сапожную подмётку. По вкусу и качеству.
  Прозрачные круги теста - блиньи, с разными начинками, запечённые в духовке под сливками.
  Крошечные пирожные с ягодкой твести на макушке. Она очень печально улыбалась и порой плакала, когда их готовила.
  И хлеб. Чёрный, серый и белый, который в стазис камере сохранял духмяный запах почти семерик. Муарри утверждала, что грешно заказывать его у пекаря в городе, когда можно испечь самому.
  Компандарус глядя на разносолы, вздрогнул, потянулся было к мясу, но резко отдёрнул руку.
  - Знаешь, я наверное, убил её. Скорее всего. - Глухо пробормотал тан Илай и снова приложился к бутылке.
  - Почему ты так считаешь?
  - Когда вы с отцом уснули, я пошёл к рабыне, - потянувшись к столу, мужчина, как ни старался, не нашёл в себе сил что - то взять и снова отдёрнул руку. - Не смотри на меня так. Я хотел залечить ей спину.
  - И?
  - А она плюнула мне в лицо и что - то сказала на своём языке.
  - А конкретней?
  - Что - то о пешем эротическом путешествии...
  - О! Не повезло тебе. В её мире это самое страшное проклятье, - улыбнувшись про себя, многозначительно произнёс Сантайрос.
  - Я так и подумал. И хотел её наказать, эльфейское вино уже попало в кровь компандаруса и начало свою подрывную деятельность. - Я хотел поставить её на колени...
  - Закусывайте, братец Илай, закусывайте...
  - Не могу, - он судорожно сглотнул. - Это ведь рабыня готовила?
  - Муарри...
  - Знаешь, у неё такая бархатная кожа..., - язык начал заплетаться и слова давались компандарусу с трудом. - И в меня, наверное, вселился демон. Я ничего не помню... Вернее, помню, но это был не я. А ещё она расцарапала мне лицо. И спину. А я не успел её вылечить, представляешь? Не успел. Но ей, наверное, было не больно. Этот демонов зеленгирец с его шаманской магией...
  - Что вы с ней сделали?
  - Всё, - пьяно захихикал мужчина, - а затем заложил в дверь её пальцы и все переломал. Хи-хи... Чтобы она больше, хи-хи, ни кому не принесла вреда. У неё ногти. Острые, как когти у демона... А потом просто бил, чтобы она сдохла, как её хойроссы и больше не мельтешила у меня перед глазами.
  Тан Илай опьянел настолько, что так и не понял, откуда прилетел кулак и почему один глаз заплыл и перестал видеть.
  - Продолжайте! - тон бастарда стал злым непререкаемым, но компандарус даже не заметил этого.
  - Б-больше ничего... Только вот мнемокристалл... Откуда у рабыни такая дорогая вещь? Что там можно хранить? Точно ведь украла..., - и он достал из кармана маленькую фиолетовую призму. - А давай посмотрим? Активировать умеешь?
  Кристалл ярко засиял, стоило приложить к нему считывающий амулет и начал транслировать галакартинки.
  На берегу синего-синего моря, обнявшись, стоит полуобнажённая группа из четырёх человек. На заднем плане странные деревья, похожие на метёлки. Они смеются. Капельки воды сверкают на золотистой коже. А мужчина собственнически прижал к себе Муарри. На всех надето всего по нескольку лоскутков яркого цвета. Рядом их дети. Рыжие, как и рабыня. Обнимают с двух сторон родителей.
  Рядом с фонтаном, мокрая и счастливая, снова стоит семья рабыни в странных бело - голубых полосатых майках и не менее странных голубых головных уборах. Только у мужчины он тёмно - красного цвета.
  Муарри, в чём-то похожем на маленькую чёрную рубаху без рукавов, не прикрывающую даже коленки и золотистых туфельках на высоком каблуке, сидит на коленях у своего мужчины, склонив голову ему на плечо. И столько любви и счастья в её взгляде, что на картинку больно смотреть.
  Компандарус перестал дышать, пожирая взглядом изображения.
  - Не может быть, Сантайрос... Этого просто не может быть...
  Что там не может быть, бастард так и не понял, продолжая рассматривать извлечённые магом менталистом из памяти рабыни голограммы.
  Высоко в небе со странными мешками на груди и спине, взявшись за руки, летит пара. Яркие костюмы, каски, перчатки и высокие тяжёлые ботинки, как у космодесантников Ильянты. Глаза скрыты за очками. И только рыжая прядка, не иначе каким - то чудом, вырвавшаяся из - под шлема, даёт подсказку. Это Муарри.
  Мама и дочь, отец и сын, гордые, красивые и нарядные, на каком-то празднике. С цветами и бокалами прозрачного пузырчатого вина. И дочь, обещающая стать необыкновенной красавицей. И сын, точная копия отца.
  Высоко в горах, среди снегов, целуется пара. И вот уже эта пара летит на странных приспособлениях из двух тонких досок, прикрепленных к ногам и тонкими палками в руках, по склону горы.
  - К демонам! Хватит! Это не может быть правдой. Скажи, Сантайрос, что это выдумка...
  - Муарри мало рассказывала о своей прошлой жизни. Но на картинках - её семья. Муж - кадровый офицер высокого ранга и дети. Двойняшки. Студенты академии местной Службы безопасности. Да что говорить, она жила только лишь одной надеждой вернуться домой.
  - Получается, я..., - договорить он не успел.
  - Вот именно, ублюдок, именно ты..., - и синяк на скуле украсил безупречное некогда лицо компандаруса.
  
  
  
  Перед отлётом в столицу тан цендераль вызвал сына в кабинет.
  - Итак. Танна Циндолла не направляла в поместье никаких девушек. Все они передавались из рук в руки Сантайросу и лично им доставлялись по назначению. И черноволосых красавиц с аристократическими замашками, как описывают 'новенькую птичку' её товарки, у неё никогда не было. Это первое.
  - Второе. Мне не удалось разжиться полной информацией по поводу истинного размера состояния зеленгирского алхимика. Но даже из того, что стало известно, за последнее время он приумножил его втрое. А денщик твой рассказал, что каждый свой выходной день рабыня проводила не где - нибудь, а в лаборатории тана Урхаата. И почтенный магистр был в восторге от её знаний и профессионализма.
  - Третье. Сантайрос уже покинул поместье. И перед отъездом настоятельно просил вернуть ему браслет личины. Уверен, он будет искать Муарри.
  - Осталось последнее, - тон цендераля Огорро не предвещал ничего хорошего. Таким тоном нужно замораживать мясные брикеты для длительного хранения, но никак не разговаривать с наследником, - перед отлётом в рейс ты заключишь брак с дочерью синта Южных окраин Асстарра Липпай.
  Тан Илай заскрипел зубами, но не сказал ни слова, лишь плеснул в бокал вина.
  - Всё уже обговорено и подписано предварительное соглашение.
  - Отец... Давай вернёмся к этому вопросу после контракта.
  - Молчать! Ты приложил максимум усилий к тому, чтобы приблизить сей 'радостный момент', - тан Огорро едва не выплёвывал слова, даже не глядя на сына.
  - Да выслушай же меня! Женюсь я на этой Липпай! Как скажешь, так и сделаю. Но разве нельзя было найти никого приличней? О ней ведь во дворце шепчутся на каждом углу.
  - Ну и что! Зато в приданое отдают рудники в Разноцветных горах, - отец стукнул кулаком по столешнице.
  - И ты собираешься просто так слломать мне жизнь? И не жаль меня?
  - О какой жалости ты бредишь? Мы с твоей матерью точно на таких же условиях вступали в брачный союз. Ты думаешь, Звёздный флот Ильянте подарили просто так? Ты хоть знаешь, что у остальных планет Союза в наличии всего по нескольку звездолётов?
  - Так матушка не сирота...? И у неё есть родственники?
  - Хотел бы познакомиться? Зря! Они вычеркнули её из Семьи и за все годы ни разу не пожелали увидеться ни с нею, ни с нашими детьми. Исключение сделали для тебя, затребовав в Звёздный флот сразу после Академии.
  - Премного им за это благодарен.
  Тан Огорро рванулся к сыну и, схватив его за лацканы кителя, выдернул из кресла, сорвавшись в крик.
  - Глупец! Что ты понимаешь в жизни? Что ты видел в ней, кроме войны, доступных аристократок и дешёвых девок? Я только хотел для тебя хоть капельку счастья!!!! Оно было почти у тебя в руках! Рядом! И что с ним сделал?
   - Стоп - стоп - стоп... Не нервничайте так, тан цендераль. Вы ещё нужны империи.
  - Ты хоть знаешь, как это - быть счастливым? Просыпаться по утрам и улыбаться от счастья... Купаться в нём? Дышать им и не надышаться? И днём, и ночью знать, что ты не один! Летать от любви...
  - Ты о матери Сантайроса? - компандарус на мгновенье задумался и иронично улыбнулся, - она была твоей возлюбленной до женитьбы?
  - Лиранта... Моя рыжая звезда... Моя золотая девочка... Увидев Муарри, я не поверил своим глазам, - сжатые кулаки тана Огорро побелели от напряжения.
  - А матушка?
  - Она родила мне детей и ни в чём не знает отказа, но любви между нами нет.
  - И ты хотел мне счастья с рабыней? Я правильно тебя понял? - тан Илай начал раздражаться.
  - Даже глоток воды может спасти жизнь умирающему от жажды.
  - Мы с тобой не поняли друг друга, отец. Я не умираю! - и тут же поправился, - уже не умираю! Я имею то, о чём не могут и мечтать мои сверстники! Оставь меня только в покое!
  - А кто тебя лечил? Кто растопил клык ледяного дракона в твоём сердце? - тан цендераль ахнул и прикрыл ладонью рот.
  А глаза сына заволокла кровавая пелена. Воспоминания, спрятанные на самом донышке памяти, ударили неожиданно больно.
  '- Не прячься, рабыня, спасай, судьба у тебя такая...'
  И Муарри, с ужасом в глазах спрятавшаяся за креслом.
  '- Чшш, тихо, солнышко, тихо... Спи... Ещё ночь... Утром я тебя разбужу...', горячее женское тело приносит покой и умиротворение, а лёд, сковывающий внутренности, тает без следа.
  '- Спасибо тебе, Сандор, женщина нынешней ночью была выше всяческих похвал...'
  И денщик, смущённо прячущий глаза и лепечущий о том, что отправил 'птичку' с утра пораньше в город.
  И распластанное на полу изломанное обнажённое женское тело в гематомах и кровоподтёках.
  - И ты знал? - компандарус сорвался на крик. - И бастард твой знал? Конечно... Вы всё знали! Это ведь его рук дело! НЕНАВИЖУ ВСЕХ!
  Хлёсткая пощёчина мгновенно отрезвила мужчину. А вторая - вернула глазам нормальный цвет.
  - Отец....
  - Я не хотел этого, но ты напросился сам. За мной!
  Огромная сейфовая дверь, скрытая за гобеленом, вела в потайной кабинет, где хранились семейные реликвии. Реликвий было немного, но все они были бесценны. Одна из них стояла в данный момент на столе.
  Нежное, хрупкое деревце, словно сплетённое из тысяч золотых нитей, с капельками драгоценных камней вместо листьев и цветов. Листья тихо зазвенели от легчайшего движения воздуха, а цветы засияли ярче, словно приветствуя хозяина дома. Древо Семьи. Древний артефакт, изготовленный эльфейскими мастерами для основателя семьи Огорро. Неискушённому зрителю артефакт мог показаться обычным ювелирным изделием. Но мало кто знал, что на каждом листике вписано имя одного из Огорро, а цветы на нём двух видов: крошечные звёздочки и колокольчики. Дети. Мальчики и девочки.
  Тан цендераль уколол иголкой палец, и капелька, сорвавшись, крови упала на один из верхних листиков.
  - Значит, ты нас ненавидишь? Вот и прекрасно! А КАК ТЫ ОБЪЯСНИШЬ ЭТО?
  На изумрудном листике с надписью Илай Картальес Огорро расцвели два бриллиантовых цветочка: звёздочка и колокольчик. Дочь и сын.
  Потрясение накатило штормовой волной, но прошло очень быстро.
  - Не может быть, отец... 'Птички' все стерильны - это закон. Я - взрослый человеек и никогда не забываю...
  - Уже сомневаюсь. Завтра мы проводим твой обряд бракосочетания, а через три дня здесь должна быть ещё одна звёздочка. И моли Вседержательницу Тилару, чтобы именно так и было. А потом можешь улетать на контракт! Хоть на всю оставшуюся жизнь.
  
  Родня невесты плакала от счастья. Невеста даже не скрывала своего восторга - она заполучила в свои руки самого завидного холостяка в империи.
  Тан цендераль скрипел зубами, наконец, осознав, что все последствия данного брака лягут на его плечи.
  А жених, тан Илай Огорро, после церемонии, лишь коротко взглянув на черноволосую красавицу - жену, заперся с отцом в кабинете и через некоторое время отбыл восвояси.
  
  Перед отлётом на флагманский корабль прибыла дюжина курсантов из Межмировой академии.
  Одиннадцать бравых кадетов и девушка. Механики и навигаторы. И будущий пилот. Женского пола. Огненно - рыжая сахейка Манула Киккирос.
  Им завидовал весь выпускной курс Академии - попасть на флагманский корабль Звёздного Флота было пределом мечтаний всех кадетов, а повезло только им. Они воочию смогут увидеть легендарного компандаруса Илая Огорро. И проходить практику под его непосредственым руководством.
  Но, мечтать, как говорится, не вредно. С начала практики прошло уже несколько дней, кадеты маялись от безделия, а компандаруса так и не видели.
  Но по флагману ходили самые невероятные слухи о фронтальных проверках во флоте, устраиваемых целой комиссией под предводительством тана Огорро. Компандарус лично проверил все экипажи на соответствие штатному расписанию, без малейшего раскаяния расставаясь с теми, кто не соответствовал хоть в чём - то требованиям Звёздного Устава.
  На 'Звезде Ильянты' появился он за несколько часов перед отлётом.
  Кадеты в срочном порядке рванули в капитанскую каюту для представления.
  Но на стук никто не ответил.
  Курсанты, не сговариваясь, все повернулись в сторону девушки.
  - Манула, срочно найди дежурного офицера и попроси помочь нам. У тебя это получается лучше всех.
  Она и так знала, что всегда добивается того, что хочет. Ведь девушке с её планеты попасть в Межмировую Академию, да ещё и на космофакультет, было равносильно тому, что белошвейке стать звездой сериала 'Гравитация - ноль'.
  Упрямство, помноженное на знания, усидчивость, некую долю нахальства и везучести, помогли дочери простого фермера с далёкой аграрной планетки, доучиться до выпускного курса.
  
  - Всем стоять! С чем пожаловали? - дверь в каюту капитана отворилась так тихо, что её никто и не услышал. Сам компандарус, босиком, в брюках и рубахе навыпуск, с тёмными кругами под глазами, взирал на парней.
  - Разрешите обратиться? - староста группы решил не отступать от предписанных правил.
  - Кадеты?
  - Так точно! - гаркнуло сразу двенадцать глоток.
  - Проходите.
  А буквально чрез несколько мгновений перед курсантами стоял во всей своей красе, в парадной форме Звёздного Флота, САМ КОМПАНДАРУС ИЛАЙ ОГОРРО.
  - Докладывайте!
  - Прибыли для прохождения практики во вверенную вам флотилию! - староста вытянулся в струнку.
  - Экзамены?
  - Сданы!
  - Оценки?
  - Отлично!
  - Приступить к практике! - и тут же связался по интеркому с мостиком. - Дежурный штурман! К вам практиканты. Лайсс Гаррхау - под твою личную ответственность.
  - Я уже сменился с вахты!
  - Ррразговорчики!
  - Так точно! Согласен - практиканты под мою ответственность!
  - Главмех?
  - Слушаю...
  - Принимай, аш Террезий.
  - Слушаюсь!
  Кадеты, не дожидаясь разрешения компандаруса, рванули по назначениям.
  - А вы, барышня, задержитесь..., - Манула понимающе улыбнулась. Мол, плавали, знаем. Компандаруса передёрнуло. И это, вероятно стало последней каплей в его чаше терпения.
  - Кто такая?
  - Кадет Манула Киккирос! Пилот - практикант. Седьмой курс.
  - Пилот? - тут компандарус засмеялся злым, обидным смехом и зашипел.- И чем вы собираетесь управлять, кадет, если не секрет? Сковородками? Или кастрюлями? Или стадом мерхан?
  От страха Манула не могла вымолвить ни слова. И только следила за каждым шагом тана Огорро безумными глазами, понимая, что совершила самую большую ошибку в своей жизни.
  - И к чему вы распустили свои роскошные кудри, кадет Киккирос? Вы не перепутали место практики? Или в Академии изменился Устав?
  Манула потрясла головой, нет, мол, не изменился.
  Но это было ещё не всё. Компандарус втянул носом воздух и снова рассмеялся.
  - А аромат на вас с какой целью и в таком количестве? 'Грёзы любви', если мне не изменяет память? Кого соблазнять собралась?
  И, схватив Манулу за волосы, прошептал на ухо:
  - Женщинам нечего делать в Звёздной флотилии. Запомни, детка. Вон отсюда!
  - Я лучшая...
  - Возможно! Вахтенный, катер у причала?
  - Отшвартовывается...
  - Задержать! - и обращаясь к девушке, добавил - я свои приказы не отменяю! Вон!
  Манула, уже не сдерживаясь, зарыдала.
  - Вон!
  А когда каюта опустела, сбросил китель и устало опустился в кресло. Раскрыл ладонь, в которой сжимал маленький сиреневый мнемокристалл и, задумавшисьвсего лишь на мгновенье, активировал его.
  ...На коленях у мужчины, счастливо улыбаясь и, не замечая никого вокруг, сидит рыжеволосая женщина. А он обнимает её, как самое дорогое сокровище...
  ... Двое целуются, забыв о целом мире вокруг...
  ... И летят в небесах, не сводя друг с друга глаз...
  - РРРРРРРРРРРР!!!!!!!!!!!!!!!! - и пирамидка летит в стену.
  Но эльфейские мастера никогда не делают некачественных артефактов. И мнемокристалл будет в рабочем состоянии ещё много - много оборотов, показывая обладателю рраз за разом кусочек непонятного и недоступного чужого счастья.
  
  
  - С возвращением вас, мой господин. Мы не ждали вас так быстро, статная пожилая женщина со следами былой красоты и седыми косами почти до колен, низким поклоном встретила мастера Урхаата на пороге дома. - Но сердце моё подсказало, что мы свидимся сегодня.
  - Благодарю, госпожа моя Лиррея, - алхимик был краток до неприличия.
  Аша Лиррея старалась не показать неожиданный страх и нервный трепет, ибо рядом с господином мерцал всеми цветами небесного огня кокон стазисной корзины.
  - Что это, - спрсила шёпотом женщина и от страха зажмурилась. Она, вслед за господином, нарушила все правила церемонии встречи супругов. Как бы за столь явное небрежение не наказали духи родовых змей.
  - Шарсая ко мне, немедленно. И хранительницу тел. Срочно, - тон супруга не вызывал сомнений в важности требования. - И простите, ради Великого Змея, аша, моё нетерпение, но дело не терпит промедления. Примите мои искренние извинения.
  С этими словами алхимик достал и внутреннего кармана сюртука браслет из белого металла с синими камнями и церемонно надел на руку супруге. К дюжине других.
  Аша Лиррея хлопнула в ладоши, от стены отделился тонкий светловолосый юноша в широком кожаном ошейнике и опрометью бросился бежать прочь.
  - Вы балуете меня, мой господин...
  - Полноте, аша Лиррея. Вы храните наш дом и очаг...
  Договорить он не успел - заискрилось портальное зеркало и оттуда выпала шипящая не хуже змеи, женщина весьма колоритной внешности и весьма неопределённого возраста.
  - Ах, ты ж демоново отродье, курлужкин хвост тебе в глотку! Почто пугаешь старуху?
  Вышедший следом мужчина поймал скандалистку почти у земли и пробурчал:
  - Не лайся, аша Арамия, без меня ты добиралась бы всю ночь.
  - Тьфу на тебя, Змиев прихвостень, никак извести меня собрался? - старуха расправила широкие цветастые юбки и поправила косы.
  Но мужчина уже не обращал на неё внимания, обнявшись с отцом.
  Отстранился, одними глазами спрашивая:
  - Что случилось?
  Отец так же молча кивнул на кокон стазисной корзины.
  - Аша Арамия, глянь!
  - Ой, и куда ж вы без меня, аш Шарсай? - и изобразила неуклюжий поклон в сторону алхимика.- Да кабы не твой отец, дохлую курлужку ты б нашёл, а не меня! Тьфу!
  - Будешь ерничать, лекарка, продам в эльфейские земли, нехай яду с тебя нацедят!
  - Тихо, шаман, не мешай!
  Но Шарсай уже не слышал никого - взгляд его прикипел к изящной женской ножке, выглядывавшей из - под куска ткани, покрывающей тело рабыни.
  Арамия тонко улыбнулась и, слегка сдвинувшись в сторону, встала так, чтобы перекрыть обзор ашу Улудаю.
  Встав на колени перед раскрытой корзиной, лекарка издала не то вскрик, не то всхлип и повернулась к старику.
  - Курлужкина печёнка! Кто ж её так?
  - Работай, Арамия! В себя её привести сможешь?
  - Мож тебе её и в постелю тебе положить, старый охальник!
  - Ар - ррр - амия!
  - Что, Арамия, что, Арамия? Как припечёт, так сразу все об Арамии вспоминают! - лекарка аккуратно прикасалась к известным только ей точкам на теле бывшей рабыни, кончиками пальцев проводила тонкие линии на груди, животе, рёбрах, прислушивалась к чему - то, принюхивалась, прикладывала к груди ухо.
  - Я задал вопрос?
  - Отвечаю: не могу ничего обещать - почти за Гранью. Жить она не хочет - уговаривает сердце остановиться. Били её со знанием дела: ломаная-переломанная, голова сотрясная, нутряные истечения кровей. И беременность. Двое. Мальчонка и девка.
  Затем тяжко вздохнула и добавила.
  - Это всё, аш Улудай. Я бы взялась за неё, но из - за Грани не выведу. Проводить могу. А назад - силёшек не хватит.
  - Возьмёшься! Шкуру живьём спущу, если умрёт! - зарычал алхимик.
  - Ой, ой, ой! И на кой сдалась тебе моя шкура!
  Молча стоящий рядом шаман схватил лекарку за шкирку и пару раз основательно встряхнул.
  - Не ерепенься, аша Арамия. Спасай... Любые эльфейские травы...
  - И перья жастина? - хитро улыбнулась старуха.
  - Да хоть чешую водяного дракона! - шаман принял условия игры.
  - Договор?
  - Договор!
  - Ну, всё, шаман, ты попал! Но имей ввиду, из - за Грани выводить будешь сам.
  Алхимик отодвинул в сторону сына и, задыхаясь, прошептал:
  - Призови её, Арамия. На два слова, пожалуйста, - и, не сводя глаз с Муарри, обратился к сыну. - Обряд Единения. Самый простой. Немедленно. Прошу тебя, Шарсай. Я должен успеть.
  Старуха лекарка выпучила глаза и закашлялась. А шаман, крупный мужчина, весьма плотно изукрашенный татуировками и больше похожий на наёмника в отставке, нежели служителя Великого Змея, замер.
  - Зачем ты это делаешь, отец?
  - Я ей обещал. Я - мужчина и я должен сдержать своё слово...
  Вместо ритуальной чаши пришлось взять вазу для фруктов из радужного эльфейского стекла.
  Ритуального Змея заменил желтобрюхий детёныш песчаного газара, пригревшийся у шамана на груди. Отец непроизвольно вздрогнул, когда Шарсай достал того из - за пазухи.
  Хвала Великому Змею, ритаульный кинжал у шамана всегда собой.
  А дальше начались чудеса.
  Кровь алхимика и Муарри зашипела, забурлила и заполнила чашу почти до краёв.
  Змеёныш с такой скоростью рванул в импровизированный ритуальный сосуд с кровью брачующихся, словно понимал, какая важная ему предстоит миссия.
  Что именно здесь и в данный момент решается вопрос жизни и смерти.
  Он не испил, как положено благородному посланнику Великого Змея, несколько капель крови, не нарисовал руну Единения на запястьях мужчины и женщины, а нырнул в неё с головой.
  Газар нежился в крови, лакая её, словно умирал от жажды, нырял в кровь с головой, превратив ритуальный сосуд в импровизированный бассейн, знать о существовании которого песчаной змейке просто не положено. Казалось, ещё мгновенье и змеёныш замурлычет.
  Потрясение на лице шамана было понятно: отдав всю жизнь служению Великому Змею и встретиться с таким святотатством, немудрено испугаться. Но что - то не давало ему вмешаться в происходящее.
  Лекарка и аш Улудай замерли соляными статуями.
  В это время кровь в сосуде засияла, зазолотилась и исчезла вместе со змейкой, материализовавшись нешироким золотым браслетом на руке у Муарри.
  Алхимику досталась маленькая золотая руна, гармонично вписавшаяся в орнамент из четырёх уже имеющихся.
  Очнувшись, аш Улудай кивнул лекарке, и та влила в рот бывшей рабыни прозрачную жидкость из чёрного фиала.
  - Пей, жастиночка, пей, ты должна жить...
  Муарри протяжно застонала, попыталась сделать глубокий вдох и закашлялась, захлёбываясь воздухом. Её скрутило от боли, и аш Улудай метнулся к корзине, на ходу выплетая сеть обезболивающего заклинания.
  Женщина задышала ровнее, всхлипнула и открыла глаза. Вернее, приоткрыла.
  - Муарри, ты меня слышишь? - Та медленно кивнула в знак согласия. - Ты теперь моя жена. Больше тебя никто не обидит.
  В ответ бывшая рабыня прикрыла глаза и на щёки покатились горькие слёзы.
  - Вы опоздали, маэстро. Зачем я вам такая? - еле слышно шепчет она.
  -Как ты можешь так думать? - алхимик попытался было погладить Муарри, но был отодвинут рукой лекарки.
  - Не..., ну что за люди? 'На два слова'. Я уже сбилась со счёту, а он тут жастином заливается! - выпихивая из помещения мужчин, бухтела аша Арамия. - Спи, девонька, спи, а этих говорунов я сейчас выкину.
  
  ...Море штормит, лениво бросаясь на прибрежные камни, облизывая их длинными языками волн, шуршало галькой на узкой полоске берега.
  Волны откатываются назад, чтобы вернуться и вновь начать извечную свою борьбу с каменной твердыней.
  Чайки кружатся на месте, тревожно кричат, раз за разом бросаясь в волны - видимо, к берегу подошёл косяк рыбы.
  Марья качается на волнах, бороться с ними уже нет сил, хоть до вожделенной суши остаются считанные метры. Подводный тягун не даёт приблизиться даже к камням, унося безвольное тело всё дальше от берега.
  Волны накрывают с головой, Марья захлёбывается горько - солёной жидкостью, а крики чаек почему - то складываются в слова: 'Пей, детонька, пей, тебе надо выздоравливать' и морская вода снова льётся в горло.
  ...Солнце печёт немилосердно, выжигая даже воздух в лёгких. Марья ползёт по раскалённому песку, сил уже нет, дыхания не хватает, нос и рот забиты вездесущим песком.
  Кожа горит огнём и, по ощущениям, представляет собой один сплошной ожёг.
  И с небес вдруг спускается богиня и подаёт кувшин с водой: 'Пей, лай'танне, пей, выздоравливай!' Вода горчит и почему - то напоминает морскую, но иссушенный жаждой организм не замечает этого.
  Цветок необыкновенной красоты расцвёл вклумбе и Муарри наклоняется, чтобы его понюхать. В следующее мгновение с цветком происходит жуткая метаморфоза, и огромный зверь с острыми зубами рвёт на части тело Муарри. Особенно достаётся голове и поочему - то кистям рук. Но огромный прохладный змей ложится рядом и от его присутствия боль сходит на нет. И даже сквозь прикрытые веки видно золотое сияние, исходящее от змея.
  
  Аша Лиррея, распределив работы по дому между младшими жёнами, на цыпочках подошла к покоям новой жены господина. Тот, возвращаясь к своим делам, приказал оказывать лекарке всяческую помощь и не препятствовать ни в чём. Но едва только приоткрыла дверь, наткнулась на насмешливый взгляд аш Арамии, отчего захотелось уйти и не возвращаться.
  -Заходи уже, змеищща, чего замерла? - прошептала лекарка, - соперницу, небось, приползла рассмотреть? Ну, дак смотреть тут не на что...
  - Не хами, Арамия..., - хозяйка и не подумала отступать.
  - А что будет? Ой, испугалась! Бросила всё и убежала... Зачем пришла? Говори и проваливай - я тебе не подвластна!
   - Покажи... Одним глазком только глянуть... Господин давно не брал младших жён.
  - Смотри, - и откинула прикрывающую безжизненное тело простыню.
  Аша Лиррея вздрогнула и прижала к губам сжатые в кулаки руки, пытаясь сдержать судорожный вздох.
  - Кто её так?
  - Знала бы - сама пришибла изувера, чтоб ему нигде покоя не было, - пробурчала лекарка, отсчитывая тягучие зелёные капли в кружку с водой.
  Но не успела поднести её к Муарри, как браслет ожил, превратившись в змеёныша, который наглым образом окунул хвост в кружку, понюхал его и успокоенно вернулся на место.
  - Ну, что ж за наглая животина? Шагу не даёт ступить, чтоб хвост свой куда - нибудь не сунуть! Это ж как называется?
  Зменыш зевнул, показав маленькие острые зубки, и вдруг метко плюнул на руку аше Арамии капельку золотистого цвета. Та заискрила, заиграла красками и застыла крошечным чёрным шариком. Лекарка замерла на мгновенье, а потом звонко засмеялась, пригрозив змеёнышу скрюченным пальцем.
  - Вот же охальник змеючий! Нашёл, таки, чем порадовать старуху.
  
  Шаман приходил каждый день, молча сидел у изголовья Марьиной кровати, о чём - то шептался со змейкой и так же молча уходил.
  Но мешочки с эльфейскими травами приносил лекарке регулярно. Та млела от счастья, сияя, как новая монетка и даже перестали с ним ругаться по любому поводу.
  Но всякий демонстративно раз мяла мешочки, взвешивала в руках, потряхивала, прислушиваясь к шуршанию травы внутри, призрачно намекая, мол, можно бы и побольше.
  Шаман, глядя на неё тихо смеялся и не хохотал во весь голос только потому, что в комнате лежала Марья.
  - Что иржёшь, змейский прихвостень? - шипела потихоньку аша Арамия, - почто для больной средствА жалеешь?
  - Да у тебя уже столько травы, что дойную мерхану заводить можно, - улыбнулся Шарсай.
  - Ты глазья то свои бесстыжие мне не строй, лучше попробуй Муарри от Грани отогнать. Больно рвётся она туда. Который день уж у Врат толчётся.
  
  Марья бредёт по бесконечной дороге из белого известняка. Где - то там, впереди, нестерпимым светом сияют врата. Перед их золочёными створками закончится тяжкий путь. И уйдёт боль. И придёт облегчение.
  Но босые ноги изранены о камушки и кровоточат, солнце напекло голову, воспалённые глаза почти ничего не видят, язык распух от жажды.
  Сил нет, но там, впереди - цель. И нужно любой ценой добраться до конца пути.
  Если попробовать дышать через раз, можно сэкономить силы, а если оторвать от длинного подола широкие лоскуты, можно обмотать ноги и будет не так больно. Но руки распухли и ими невозможно ничего сделать.
  А если прилечь у обочины и немного отдохнуть?
  Какое значение имеют пыль и грязь? Они же белого цвета - в цвет дороги. Зато сил прибавится, и можно будет идти дальше...
  Только вдруг, откуда ни возьмись, раскрывает свой капюшон и грозно шипит золотая кобра. Кобра? Странно, откуда здесь кобры? Это Земля? Земля!!!
  - Антон!!! Тоха, родной, услышь меня! Спаси!!! Забери меня домой!!!! - эхо разносит горькие крики по пустыне, но ни звука не раздаётся в ответ.
  Дорога пуста и просматриваеттся на сотни шагов вперёд.
  Ах, да! Нет же на Земле золотых кобр. И никогда не было. Галлюцинации, не иначе.
  Где я? Господи, за что ты меня так? Дай сил дойти до конца пути!
  
  И как гром среди ясного неба:
  - Кто это призывает чужих богов у Врат вечности? - трубный голос может принадлежать кому угодно.
  И кто это так громко кричит? Марья подняла глаза и увидела огромные сияющие врата посреди пустыни. Дошла!
  Теперь не будет боли и всё будет по - другому.
  - Я с кем разговариваю? - голос раздался совсем рядом, напугав Марью до колик в животе.
  Дракон? Опять галлюцинации? Роскошный рептилоид золотого цвета, явно красуясь, расправил огромные крылья и выжидающе уставился на Марью.
  - Вы кто? - решила быть вежливой до конца. Вдруг у них тут землян никогда не было? Что о землянах подумают инопланетяне?
  - Привратник я... Совсем ослепла? Не видишь, что ли?
  - Впустите меня..., - добавим жалости в голос.
  - Тут без тебя очередь! Ждать будешь? - он, что, издевается? Какая очередь? И куда я, собственно, попала?
  - За чем очередь, не подскажете? - может голову напекло?
  - ААААА! Так это ты та самая малахольная, за которую Тилара просила! Давай в зал ожидания, там прохладно. А мне работать надо.
  И по взмаху крыла, как по волшебству, открылась маленькая дверца рядом с Вратами.
  
  Зал своё название никак не оправдывал: им оказалась крошечная комнатка с парой диванчиков вдоль стен.
  И тихо плакала в углу белокосая синеглазая красавица, одетая в ночную сорочку. Совсем юная на вид. Вот и вся очередь в полном составе. Обманул, ископаемый! Ну, что ж, с рептилией придётся разобраться! А сейчас надо помочь человечку.
  - Что с тобой, девочка? - материнский инстинкт поднял голову и мгновенно проснулся во всей своей красе.
  Она подняла свои прекрасные глаза и заплакала ещё сильнее.
  - Не плачь, солнышко, всё будет хорошо...
  - Вы шутите? Что ЕЩЁ может быть? Я - умерла... Они меня убили. Отец и братья, - всхлипывая, ответила малышка.
  Боже мой! Да мои нынешние дела - сущие мелочи по сравнению с проблемами этого ребёнка!
  - И сколько тебе лет, детёныш?
  - Вы хотели сказать, сколько зим? Я - княжна Северных пределов, - и заплакала ещё сильнее.
  - Зим то сколько тебе, княжна?
  - Шестнадцать...
  Мамочки! Отец и братья убили эту крошку? Что творится в этом мире?
  - За что?
  - Я опозорила семью - полюбила чужеземца.
  - И что в этом страшного? - пока заговаривала малышке зубы, подсела поближе и обняла за плечи. И вспомнилось вдруг, как рыдала Танька, разочаровавшись в своей первой любви, а мы всей семьёй её успокаивали. - Как тебя зовут, солнышко?
  -Нияна...
  - А я Марья. Ты давно здесь?
  - Два дня и две ночи.
  - О, Боже, ты же голодная!
  - Смешная ты, Муарья, зачем неживому пища?
  - Ты, наверное, и не спала?
  Нияна подняла заплаканное личико.
  - Откуда ты пришла? Совсем ничего не знаешь..., - звонкий смех зазвенел тысячей хрустальных колокольчиков, отражаясь от каменных стен.
  
  Приоткрылась дверь и в неё просунулся драконий нос и один глаз.
  - Что за веселье в преддверии Вечности? - громовой голос должен быть напугать, но Марья от него просто отмахнулась.
  - Сгинь, ископаемое! Совсем совести нет! Это ж надо, двое суток не кормить ребёнка!
  - Ты как меня назвала, человечка? И куда катится этот мир? Привратника Грани, Стража Врат оскорбляют прямо при исполнении служебных обязанностей, - дракон отворил настежь двери. - А ну, вон отсюда, хулиганка!
  - Одна не пойду! Нияна со мной!
  - ЧТО? - дракон захлебнулся собственным дымом. - Кто ты такая, чтобы вмешиваться в божественный промысел?
  - Девочка пойдёт со мной. И точка! Освободи дорогу, пупырчатый!
  - Я? Я - пупырчатый? Да чтоб ты понимала в драконах, иномирянка?
  - Сейчас птеранодоном назову!
  И вот тут дракон растерялся.
  - Да у меня чешуя из чистого золота! Сто тысяч триста одиннадцать чешуек четырёх калибров! Да я самый красивый из всех маминых детей!
  - Вот и прекрасно! Освободи дорогу, маменькин сынок! Тебе заняться нечем? Или усопшие вдруг закончились?
  Дракон отпрянул от двери, словно вспомнив неожиданно о своих обязанностях.
  К Вратам выстроилась огромная очередь. Присмотревшись, Марья, вздрогнула. Сотни. Нет, скорее, тысячи, воинов. Самые разные расы: гномы, эльфы, орки, люди...
  Залитые кровью тела и лица, висящие клочьями обрывки кольчуг, отрубленные конечности. Война.
  Марья ахнула. А может там не все погибшие? И есть раненые, которых можно ещё спасти?
  - Эй, дракон! Стой! Может быть, тебе нужна помощь? Вдруг среди них есть кто - то живой?
  Рептилия глухо захохотала.
  - Стой, где стоишь, малахольная! И где ты только взялась на мою голову? Ты себя в зеркале видела? Лысая, жёлто - синяя, глаза, как щёлки, нос распух. Да они, увидев тебя, - дракон хвостом махнул в сторону очереди, - бегом за Грань побегут.
  Марья попыталась было погладить себя по голове, но распухшие пальцы не подчинялись. Хотя, для осознания того, что от её роскошной гривы ничего не осталось, большего и не требовалась.
  Зажмурилась. Зашипела сквозь зубы.
  - И кто ж тебя так приголубил, помощница? - голос дракона потеплел. - Шепни имечко. Уж я его тут встречу. Замучается в очереди стоять.
  Марья покачала головой.
  - Я сама. Потом.
  - Ну, сама, так сама. В общем, героиня, хватит мне здесь беспорядки устраивать. Возвращайся назад.
  Марья топнула ногой, скривившись от боли в израненных ступнях.
  - Одна не уйду!
  - Ну, что ж, потом не плачь. Сможешь унести её - и она твоя.
  - Напугали ежа..., - бухтела Марья, пристраивая на спине Нияну.
  Девушка оказалась лёгонькой, как пёрышко, и почти не чувствовалась за спиной.
  У дракона округлились глаза - за девять веков службы Привратником подобное на его памяти происходило впервые.
  - Подожди, героиня, подправлю твою ношу, - и под видом помощи приклеил, лизнув языком, на шею Муарри маленькую золотую чешуйку.
  Затем подтолкнул её кончиком хвоста.
  - Иди уже, спасительница.
  И в мгновение ока золотой дракон превратился в огромного каменного воина. Чёрная фигура стояла, широко расставив ноги и опираясь руками на гарду меча. И текла мимо него нескончаемая лента человеческой реки, стремясь пройти Врата и обрести за ними вечный покой.
  Но никогда и никому из них Страж не предлагал войти в маленькую незаметную дверь справа от Врат.
  Воин медленно поднял руку, приложив её козырьком к глазам. По дороге, прочь от Врат, согнувшись под тяжестью ноши, брела маленькая храбрая женщина, не побоявшаяся поспорить с самим Стражем.
  - Иди, малышка, пусть будут лёгкими твои пути, - каменные губы воина тронула улыбка.
  
  Шаман, в который раз за последние дни, сидел у постели Муарри. Но в этот раз держал её за руки.
  Она тяжело дышала, вздрагивала всем телом, пытаясь раз за разом освободиться от оков.
  Но Шарсай лишь крепче сжимал запястья, всячески оберегая её распухшие кисти от новой порции боли.
  И затаённо улыбался, прислушиваясь к чему - то, известному только ему.
  - И чё, лыбишься, Змейский прихвостень? - лекарка уже получила, обнюхала, взвесила на глаз и оценила очередную порцию трав и теперь лениво поругивалась с шаманом.
  - Помолчи, Арамия, Муарри в пути. Скоро вернётся. Только, кажется мне, она не одна, - прошептал он, приложив палец к губам. - Вот же неуёмная старуха!
  - Сдурел совсем, шаман? Она ж у Грани была! Это не Страж её ищет? - и вдруг хлопнула себя по лбу. - Курлужкина печёнка! Где перья жастина? Просила ж по хорошему! Сам обещался! Там беспризорный дух! Точно! Нам конец!
  - Не волнуйся, аша Арамия, я справлюсь...
  - Ты кому это сказки рассказываешь? Чё в девку то клещём вцепился, твоя что ль?
  - Стареешь, Арамия. Ничего не видишь... Я Муарри от Грани увожу. Еле дракона уговорил отпустить. Ерепнился.
  - Сказки будешь своему Змею рассказывать, а мне надобно поостеречься! Силов твоих у меня нет, да и то, что есть отдаю девке, - бухтела лекарка, доставая из кожаного мешочка крошечное бирюзовое пёрышко, сияющее голубым огнём. - Зажилил, шаман, перья. Пожалел старухе. Вот приходится тратить всё, что нажито непосильным трудом.
  - Молчи! - рыкнул Шарсай. - Спугнёшь! Она уже рядом!
  Муарри тяжко застонала, дёрнулась всем телом, засмеялась вдруг чуть хриплым, заливистым смехом и отчётливо произнесла: 'Я согласна, солнышко!'
  
  Чем дальше уходила Марья от Врат, тем легче становилась её ноша. Но будучи женщиной до мозга костей, она ни за что не призналась бы себе в том, что она её тяготит, хоть и почти ничего не весит. Все дела надо доводить до логического завершения. И если ты взялся кого-то спасать - не говори, что устал или у тебя нет сил.
  А вот с Нияной следовало бы поговорить. Как бы чего не вышло.
  Но та сама легонько постучала Марью по плечу, попросив свою спасительницу остановиться.
  - Муарья, тебе передохнуть надо. Остановись, - и, не дожидаясь Марьиных вопросов, схватила её за плечи.
   - Тихо, девочка, тихо... Что случилось?
  - Прости меня, Муарья. Мне надо вернуться к Вратам. Мне нельзя в мир! Отец меня найдёт и сова заставит принять яд.
  - Это почему?
  - Я обманула тебя, Муарья! Я ждала ребёнка от любимого.
  Марья молча обняла девушку. Что творится на белом свете? Миры разные, а проблемы - схожие. Убить собственного ребёнка из-за беременности? Это ж каким чудовищем надо быть?
  - Ну и что, Нияна? Что страшного было в твоей беременности?
  Она прижала к себе затихшую малышку - та, кажется, даже перестала дышать.
  - Солнышко, как я могу отправить тебя за Грань? Не для того я ссорилась со Стражем. Вырастим мы твоего ребёночка. И жениха тебе найдём. И всё будет хорошо. Чихать мы хотели на твоего отца!
  - ЧуднАя ты, Марья! Кому нужна порченая жена? А ребёночек умер раньше меня. Яд звёздной деки. Зачем мне жить? - одинокая слезинка скатилась по щеке Нияны.
  - Солнышко, что такое ты говоришь? Всё будет хорошо!
  - А сама что у Врат делала? - улыбнулась девушка. - Со Стражем беседовала?
  - У меня другое, девочка. Потом как - нибудь расскажу. Хватит болтать, залезай на спину. Нам ещё идти и идти.
  - Подожди, Муарья! Я не дойду до твоего дома! И даже ты не донесёшь меня! Посмотри, моё тело истончается. А очень скоро останется только бесплотный дух.
  - Да какой же ты дух, солнышко? - Марья начала судорожно ощупывать девушку. - Вот. Всё на месте.
  - Ты, наверное, со звезды упала. Мой старый учитель говорил, что на небе много таких же звёзд, как Ильянта. И там тоже живут люди, и гномы, и эльфы, и даже орки. И почему ты полюбила меня, Муарья? Я же чужая для тебя? Меня даже мама так не любила.
  Марья отвернулась, чтобы малышка не видела её слёз и глухо прошептала:
  - Дочка у меня. Где - то там. Даже не знаю, где... Бежим, Нияна! Потом что - нибудь обязательно придумаем.
  Но малшка была непреклонна.
  - Подожди! Есть только одна возможность уйти от Врат в мир живых. Нужен человек, который добровольно примет твой дух. Прими меня, пожалуйста! Ты не пожалеешь! Я - магиня. Очень-очень слабенькая, но моих сил хватит для того, чтобы ты выздоровела. Не отказывайся. Да услышит меня Вседержательница Тилара!
  Девушка умоляюще сложила тонкие руки у груди.
  - Что за глупости, девочка? Зачем мне твои силы?
  Но фигура девушки подёрнулась рябью и начала резко светлеть.
  Марья, до последнего считавшая всё происходящее выдумками княжны, испугалась. Господи! Пощади ребёнка! Грех её не настолько велик, чтобы так жестоко наказывать! Неужели она мало страдала? Разве можно грехом назвать любовь?
  А Нияна стала уже почти прозрачной.
  - Я согласна, солнышко! Я СОГЛАСНА!!!
  Девушка засмеялась и, обняв Марью, просто растворилась в воздухе. Исчезла в мгновение ока.
  И что это было? И где княжна? Одни проблемы с этой магией. Но сил неожиданно прибавилось, боль в ногах практически ушла, и Марья двинулась в путь.
  - Ой! Ты такая тёплая!!! - голосок Нияны звенел от счастья. - И сияешь! Мне нравится у тебя. Я остаюсь!
  
  Шаман внимательно наблюдал, как успокаиватся дыхание Муарри... Как разглаживается лицо, прекращают дрожать мелкой дрожью руки и ноги и лёгкая улыбка появляется на разбитых губах.
  - Арамия, Тилары ради, туши уже своё перо, всю комнату завоняла. Всё в порядке.
  - Вот выпьет тебя беспризорный дух, сразу вспомнишь старую Арамию, шаман змеючий.
  - Чшш, остынь, старуха, Муарри вернулась, - Шарсай накапал женщине в нос по нескольку капель жутко пахнущей жидкости, аккуратно зажав рукой, чтобы не дёрнулась. А на ироничный взгляд лекарки ответил. - Я бы ей ещё и в уши накапал, но не хочу лишний раз тревожить. Теперь пусть отсыпается. Всё уже позади.
  Змеёныш, до этого момента притворявшийся простым браслетом, поднял голову и, широко зевнув, переполз Марье на шею изящным колье.
  А Марья плыла по голубому летнему небу, лёжа на облаке и млея от тепла, удивительной лёгкости и ничегонеделанья... Как ни странно, боли не было, как не былои тревоги, рвавшей сердце в последнее время. Хотелось нежиться в тепле и ни о чём не думать.
  - Тьфу, Муарья! Что за гадость в тебя налили? Невозможно работать! - возмущённо запищала Нияна. - Хотя... М-м-м... Вот это да! Эликсир силы! Мням! Ну, мы им сейчас покажем, на что способны! Эх! Был бы у меня такой, я бы и с отцом поборолась! Муарья, ты меня слышишь?
  Но та развернулась на бок, поджала коленки к животу и продолжала спать, как ни в чём не бывало.
  - Тем лучше - мешать не будешь. Спасибо эликсиру, внутренние повреждения заживут к пятому утру. А внешними займёмся сейчас. И начнём с волос. Думаю, тебе понравится. Рыжие кончики потом сострижёшь. Это ж надо богам додуматься - создать рыжеволосую женщину? Кошмар! Никакой гармонии.
  То ли дело - волосы белоснежные. Как снег на вершинах гор... Как туман поутру в долинах. Как молоко горной мерханы. Струящиеся подобно воде в быстрой реке. Руки бы повыдёргивала тому, кто тебя так обкромсал. Чтоб он лысым всю жизнь ходил!
  И маленький солнечный лучик заметался над Марьей, удаляя гематомы, заживляя рубцы и запуская механизм ускоренного роста волос.
  - Бедная моя! У тебя же всё болит... Как же ты меня тащила, Муарья? - шептал лучик, сглаживая царапины и удаляя шрамы.
  А наутро лекарка едва не получила нервный срыв.
  Едва рассвело, она на цыпочках прокралась в комнату к Муарри, дабы убедиться, не лгал ли шаман о том, будто Муарри на самом деле вернулась и, если всё именно так, не притащила ли она чего из-за Грани.
  Муарри крепко спала, разметавшись на травяной (очень лечебной, как сказал шаман) подушке, окутанная облаком белоснежных волос. Лишь на самых кончиках кое - где пробивалась бледная рыжина, но это никак не портило получившееся великолепие. Казалось, сами волосы сияют изнутри... И уже от них сияет кожа. Тонкие брови, густые ресницы. Где же взял старый Улудай такую красоту?
  А может, это демон из - за Грани или... Северянка? Страшная догадка заставила вздрогнуть ашу Арамию.
  - Курлужкины дети! Да если она северянка - мы все пропали! Они же своих женщин в мир не выпускают. Чем думал этот старый пенёк, когда тащил её в дом? Шарсай, змеючий поторох, ты где, когда нужен позарез? - и, морщась и припадая на правую ногу, побежала искать посыльного.
  
  А через некоторое время дверь приоткрылась и в комнату, крадучись, на цыпочках вошла старшая жена. Ашу Лиррею снедал жгучий интерес: откуда взялась новая жена у господина, и что в ней так прельстило весьма разборчивого в женской красоте и умудрённого жизнью мужчину.
  Уже много дней её не впускала сюда лекарка. Вначале просто выпихивала и говорила гадости. Потом нажаловалась сыну, и мальчик очень настаивал на том, что больной требуется полный покой.
  Ну и пусть будет покой. Можно ведь просто посмотреть? Ведь когда - то же она должна излечиться? То тело, что показала в первый день лекарка, назвать женщиной можно было с большим трудом.
  Вот, когда выздоровеет, можно будет прибрать её к рукам.
  Если будет покладистой и станет слушаться, можно будет не сильно загружать её работой.
  Станет кочевряжится - припугнуть и посадить на лепёшки с водой. Исключительно в целях воспитания.
  Будет строптива - ничего. Плетьми лечится любое непослушание.
  Но в любом случае, проблемы в доме аше Лиррее были не нужны.
  Увиденное выбило весь воздух из лёгких старой аши: на смятых простынях, закинув руки за голову, спала северянка. Белые волосы и прозрачная кожа, тонкий нос с лёгкой горбинкой, чёрные брови вразлёт. И маленькая родинка над верхней губой.
  Родинка? Не может быть!
  Великий Змей, не бей так больно! Я прожила праведную жизнь. Я была верна господину и родила ему четверых детей. Я хранила семейный очаг и никогда не роптала на судьбу! За что?
  Слёзы закапали из глаз, и аше Лиррее пришлось закусить кулак, чтобы не зарыдать во весь голос.
  Молодая женщина до боли в сердце напомнила старухе посла Северных пределов Ильянты при дворе зеленгирского айгана Берресса Светлейшего. И если бы в своё время звёзды сложились по - другому, у неё вполне могла бы быть такая дочь.
  Слёзы капали на лицо младшей жены, но старая аша не замечала, судорожно всматриваясь в любимые черты.
  А Марья всё так - же плыла по синему небу, нежась на облаке. Только вот, откуда ни возьмись, пошёл дождь, по - летнему неожиданный и тёплый. И почему - то капли дождя были солёными на вкус.
  Но всё равно, хорошо то как!
  Неожиданно маленькая тёплая ладошка попыталась стереть слёзы с Марьиного лица, шепча: 'Эх, Торреха, что с нами сделала жизнь...'
  А младшая жена открыла синие, как небо глаза, потом резко зажмурилась, успев схватить ашу Лиррею за руки. Прижала их к губам и прошептала:
  - Мамочка, ты меня нашла? Как там дети, мама? Скучают? А как Антон?
  И снова уснула с блаженной улыбкой на губах.
  
  Распахнулась входная дверь, впуская лекарку, но аша Лиррея даже не отодвинулась от Марьи...
  - Успела, змеюка... Ну, ни на миг нельзя больную оставить! - Арамия попыталась отодвинуть старшую жену от кровати.
  - Чшшш... тихо, Арамия. Пусть Муарри ещё поспит.
  - Какой 'поспит'? И ты сдурела на старости? Она ж северянка! Её уже, наверное, ищут!
  - Вижу. А ты, похоже, на старости совсем ослепла, лекарка? Присмотрись к ней. Узнаёшь?
  Та наклонилась низко-низко, присматриваясь, разглаживая кончиками пальцев брови, хмурилась и качала головой. Шикнула на поднявшего голову змеёныша и ловко увернулась от его плевка.
  - Не может быть, Лира, - лекарка потрясённо качала головой. - Не может быть!
  - Оказывается, может. Ещё как. Вот и вернулась наша молодость, Мия. Хочешь, плачь, а хочешь - смейся. Достал нас всё - таки Индар Торреха, - слёзы ручьями потекли из глаз старшей жены аша Улудая .
  - Не нервенничай, ради Тилары, Лиррея, про сердце своё больное помнишь? Не хватало ещё тебя рядом уложить! Ну их всех, мужиков, в курлужкину мать - одни слёзы и горе от них.
  - Я рядом с ней посижу, Мия... Можно? Повезло тебе тогда - родители учиться отправили. А меня замуж сразу отдали. За первого, кто выкуп предложил. Я не ропщу, не думай, господин меня ни разу не обидел и до сих пор одаривает своими милостями. Но думала, что уже всё давно забыла, а появилась эта девочка...
  - Ты глаза то разуй, старая! Где ты тут девочку нашла? А по поводу повезло или нет, можно и поспорить. У тебя хоть семья. А я так, перекати поле. Спасибо сыну твоему, остановил и к работе приставил.
  Появивившийся чуть позже шаман застал поистине идиллическую картину: матушка с лекаркой плакали навзрыд, обнявшись и сидя вдвоём в одном кресле.
  А увидев Муарри, только присвистнул. М - да... Северянка чистейшей воды. Такую не спрячешь.
  - И что будем делать, уважаемые?
  - Дождёмся, пока проснётся, и будем действовать по обстоятельствам, - матушка долго не рассуждала.
  - Спрячем..., - ухмыльнулась лекарка.
  - А что скажем господину Улудаю? - уже испуганно спросила аша Лиррея.
  - Всё, женщины! Это не ваша забота! Отец сказал, что Муарри - алхимея и будет работать с ним! И этот вопрос не обсуждается!
  - Ты, шаман, хвост то не пуши передо мной! Не посмотрю, что мать рядом! Мигом перья повыщиплю! Девку не жалко? Ты посмотри, она ж прозрачная вся, да ещё и беремистая! - аша Арамия ткнула пальцем в грудь мужчины.
  Аша Лиррея ахнула и глаза её снова наполнились слезами.
  - Бедная девочка!
  - Тьфу на тебя, Лиррея! Какая она девочка, присмотрись! У ней дома взрослые дети остались! - старуха сердито топнула ногой.
  И вдруг засмеялась счастливым смехом беззаботного человека. Всего лишь на мгновенье. И сразу посерьёзнела, став прежней Арамией.
  - Вот дура я набитая! Всех взбаламутила! Она ж иномирянка! Аш Шамрай, будь так добёр, посмотри на её ауру, у тебя лучшее получится, - лекарка хитро улыбнулась.
  Пока шаман восхищённо цокал языком, рассматривая больную через 'Око Тилары', женщины пошушукались, и аша Лиррея унеслась прочь, словно от её скорости зависела жизнь Муарри.
  А лекарка шёпотом обратилась к Шамраю.
  - Всё рассмотрел? Понравилось? И что будем делать, змейский прислужник? Надо бы замаскировать её как - нибудь..., - она тяжело вздохнула. - Больно хороша девка! И где её сыскал алхимик, ума не приложу. Да, вот только, видать, слегка припозднился, раз побитая такая.
  Аша Лиррея приоткрыла дверь, впуская служанку с подносом, нагруженным всякими вкусностями для сына и лекарки - позавтракать не успел никто. А ещё она очень надеялась, что новая жена проснётся и тоже выпьет хотя бы пару глотков шайни - хозяйка приготовила его своими руками.
  Для сына и для чужой женщины, назвавшей её мамой.
  
  Марья мучительно пыталась проснуться, но всякий раз кошмар затягивал её всё дальше.
  Был он весьма однообразен, но повторялся с завидным постоянством.
  За прозрачной стеной высокий беловолосый мужчина бьёт по лицу хрупкую, такую же белокосую девушку, а затем вливает ей в рот тёмную жидкость, от которой по телу растекается огонь и в узел завязываются внутренности.
  И никого нет рядом, чтобы помочь. Только замершие статуями трое парней, как две капли воды похожие на старшего, по всей вероятности, отца.
  Парни смотрят на происходящее без каких - либо эмоций и даже не двигаются с места, когда девушка начинает кричать и падает на пол.
  И Марья кричит вместе с ней, не имея возможности хоть как - то помочь.
  
  - Чшш..., птичечка, чшш... Успокойся, - высохших губ коснулся прохладный край глиняной чашки с водой. - Просыпайся, милая, хватит спать, уж который день глаз не открываешь.
  - Бабуль, и ты приехала? Со мной что-то случилось? - открывать глаза Марье совершенно не хотелось. Было тепло, уютно и удивительно комфортно.
  - Ну, вот! Что за молодёжь пошла? К ней с теплом и лаской, а она тебе: 'бабушка'! Какая я тебе бабушка, я - вольная лекарка! - голос лучился теплом.
  Настроение медленно, но верно поднималось, боль ушла из всего тела.
  Как ушла? Куда ушла? Марья начала судорожно ощупывать локтевые сгибы в поисках капельниц.
  Ничего!
  А как же тупая выматывающая боль, не прекращающаяся ни днём, ни ночью, и густое тёмное марево забытья? Восстановить хронику событий не полчалось никак. Травма головы? Тогда, скорее всего, ДТП...
  Чтобы прояснить обстановку, пришлось открывать глаза. Но увидеть ничего не удалось - лишь размытые человеческие фигуры у кровати. Три штуки. Они тревожно шептались между собой, подталкивая самый большой силуэт к кровати.
  Мужчина. С совершенно незнакомым запахом. То ли табака, то ли благовоний, то ли осеннего костра - сразу и не понять.
  
  Но не доктор, однозначно. Нет белого пятна - халата и никакого запаха медикаментов.
  Лучшая оборона - нападение, поэтому нападём первыми.
  Итак. Взбодрись, Марья! Максимум серьёзности!
  - Мужчина, вы кто? - Тьфу! Мой голос напомнил скрип несмазанной телеги, и мужчина рассмеялся чуть хриплым бархатным смехом.
  - Шаман...
  - Мы с вами знакомы? - мало того, что хриплю, как старый курильщик, но и фантазию в ДТП мне, похоже, отбило напрочь.
  - Не поверишь, я твой сын... Вернее, не твой, а твоего мужа. Так, что, открывай глаза, мачеха, - мужчина с трудом сдерживал смех.
  Матерь Божья! А ситуация всё 'страньше и страньше'. Но я уверена на сто процентов, у Антона нет больше детей! Или есть? У него даже нет родственников! Детдомовец в чистом виде. Сколько мы не пытались, так и не смогли никого найти.
  И в командировки он ездил исключительно в 'горячие точки', а там не до мимолётных романов.
  Короче, надо поставить этого нахала на место.
  Хотя пахнет он очень вкусно: такой аромат у осеннего леса после дождя. Когда ещё нет промозглой сырости и холода начала зимы, но дожди сделали своё дело и листья уже не шуршат под ногами, а лежат плотным ковром и пахнут лёгкой горечью.
  - Если вы шутите, то очень неудачно...
  - Ой, глупая! Муарья, глаза то открой! - голосок Нияны раздался неожиданно и просто лучился смехом, - тут таааакой мужчина в родственники набивается, а ты притворяешься смертельно больной.
  Попробуем открыть. Может, что и получится.
  А мужчина хорош... Но, увы, стрижен наголо. Что - то мне везёт в последнее время на лысых.
  И слишком сильно он кого - то напоминает. И даже татуировки над бровями и на скулах его совсем не портят.
  Стоп, Марья! Лысые мужчины? Кто ещё, когда и откуда?
  Вопросы ещё не успели отзвучать, а голова уже взорвалась болью воспоминаний...
  Земля. Семья. Антон, стриженный под короткий 'ёжик'. Рабский рынок. Молодой хозяин. Лысый, с тонкой полоской усов. Вечно презрительно кривящий губы.
  И дикий крик Нияны.
  - Не надо! Не бейте меня, пожалуйста! Я же не сделала вам ничего плохого!
  - Тише, малышка. Ну что ж ты так кричишь? Всё в прошлом... Наверное, - попыталась её успокоить. Вот и рассказывать ничего не придётся.
  - Муарья? Что с тобой? Ты побледнела, как будто тебя коснулся Сумеречный туман!
  - Сгинь, малявка, иначе отправлю знакомиться с драконом.
  - Прости...
  Смутила нереальная тишина вокруг. И скульптурная группа, состоящая из двух композиций. Две старушки с круглыми от ужаса глазами и прижавшие к губам ладони. И колоритный, весь татуированный мужчина, пытливо всматривающийся в мои глаза. Я что, разговаривала вслух?
  Приподнимаюсь на локте над подушкой, предварительно проверив на закрытость все стратегические места и даже пятки. Из одежды на мне ничего, кроме связки странных кулонов разной формы и цвета.
  - Вы не безработный шаман, случайно? - Господи, и когда я стала такой болтливой?
  Ура! И он тоже удивлённо округлил глаза.
  - Простите. Ну... В общем.... Как бы вам сказать помягче? Может, у вас есть какая срочная работа? Мне бы посекретничать с ними, - и рукой показываю на старух.
  'Приёмный сын', выразительно глянул на женщин и торопливо нас покинул. Всё - таки, неотложная работа у него, видимо, есть.
  - Пить...
  А старухи молчат...
  - Пожалуйста, хоть глоток воды. Или чая. Ой, не чая - шайни. Пожалуйста.
  И тишина.
  Начнём сначала.
  - Я - Марья, - попыталась улыбнуться.
  - А я - старшая жена аша Улудая - Лиррея, - и голос точь в точь, как у моей мамы. Небеса! Да что ж это происходит? Сейчас точно заплАчу. Но слова вылетают раньше, чем я понимаю, о чём говорю.
  - Мам? Ты как здесь оказалась? И кто такой аш Улудай? - женщина взвыла раненой белугой и кинулась наливать в чашку парящий шайни.
  - А я - вольная лекарка аша Арамия. И сразу предупреждаю - я не твоя бабушка. А Улудай - алхимик. Мастер Урхаат. Твой муж. Хотя... По поводу бабушки.... Всё может быть, - и она заговорщицки мне улыбнулась.
  Шайни оказался выше всяческих похвал и его не испортил даже горький настой каких - то трав, который заставила меня выпить лекарка.
  Шаман пришёл лишь к вечеру.
  Я к тому времени уже пару часов билась в истерике по поводу своих резко поседевших волос.
  А начиналось всё прямо как в кино: ванна, массаж, новые одёжки, длинные косы, заплетённые в четыре руки. И голосок Нияны, шептавший о том, что в распущенные волосы может запутаться бродячий дух, поэтому женщина всегда должна следить за своей причёской.
  Только вот смутили слёзы обеих женщин, пытавшихся вымыть мне спину.
  Видимо, я слишком долго была без сознания, потому что на многое поначалу даже не обратила внимания.
  Зеркал в комнате не было, а на просьбу посмотреть на себя попросту не обратили внимания. Мило улыбаясь, женщины щебетали о том, какой хороший у меня муж. Какой внимательный и заботливый. Как любит своих жён. И что я теперь буду ни в чём не знать отказа.
   - Вот и принесите мне зеркало... Пожалуйста, - я не знала своего истинного положения в этом доме и боялась или сказать что-то лишнее, или повести себя не так.
  - Ишь, чего удумала! Зеркало ей подавай! Давно не видела себя, красавицу? Так и не на что там смотреть! Кожа да кости. Курлужкины шкурки, а не девка! - лекарка воспользовалась отсутствием старшей жены и не особо стеснялась в выражениях.
  - Аша Арамия, для меня это очень важно!
  - Думаешь, как красавицей стала, так пенёк этот старый на тебя позарится? Он женился то на тебе из жалости. Спасал тебя. Тут и без тебя свистулек хватает, протолкнуться невозможно. Только харчи переводят.
  - Вы правы...
  Было бы смешно утверждать, что мастеру Урхаату было хоть что - то интересно во мне, кроме опыта и знаний. Да и не давал он повода думать иначе. А наш единственный разговор о том, как мне избежать дальнейшего рабства, ни к каким обещаниям с его стороны не привёл. И вообще, маэстро - типичный фанат своего дела. Помимо ароматов, он занимался ядами, редкими микстурами и всевозможными исследованиями в этой сфере. Он даже никогда не заикался о том, что у него имеется довольно многочисленная семья. Впрочем, я никогда его об этом и не расспрашивала.
  А мне не было дела ни до кого. Я мечтала о доме.
  - Аша Арамия... А с чего это вдруг вы решили, что я красавица? Я себя прекрасно знаю. Так, обычная женщина...
  - А бабушкой назвать можешь? Ещё хоть разочек? Всё, как есть и расскажу, - и опять эта хитрая улыбка. Но беспросветное одиночество сквозило в её напускной браваде, мужских замашках и нарочито громком голосе.
  - Да сколько угодно! И даже в щёчку поцелую! Вот слушай: бабулечка - красотулечка!
  Та смахнула одинокую слезу и глухо пробормотала: 'До чего же это сладко, наверное, когда тебя любят...'
  Договорить нам помешал пришедший не вовремя шаман и больше к этой теме мы не возвращались.
  До поры до времени.
  Пока, много дней спустя, гуляя по ярмарке вместе с Шамраем, я не увидела худущего смуглого мальчишку, притулившегося в уголке между шатром торговца тканями и стеной рыночной площади.
  Как я сама там оказалась - не представляю. Шаман на секунду отвлёкся, а я юркнула за шатёр. Не потому, что хотела убежать, нет...
  Ярмарка поражала воображение разноцветными шатрами торговцев и всевозможными товарами. По ней можно было ходить несколько дней и ни разу не повторить пройденный путь. И купить всё, что душе угодно. Но моя душа, вероятно, слишком капризна. Или ей нужно совсем мало для счастья.
  Но мне в этот раз не было дела до покупок. Сердце рвало предчувствие.
  Нияна как будто уснула и 'на связь' уже давно не выходила, оставив мне свою внешность и огромную проблему в виде белоснежных волос. Может, дух ушёл за Грань, а может просто впал в спячку, истратив силы на моё исцеление.
  Но все попытки шамана и Арамии вернуть им естественный рыжий цвет, успехом пока не увенчались.
  А вид ребёнка, качающего на руках какого - то зверька и пытающегося накормить его сухой корочкой хлеба, потряс меня до глубины души. Она сжалась в крохотный комочек и заплакала горькими слезами о моих, оставленных на Земле, детях. Пусть взрослых и вполне себе самостоятельных. Но рядом с ними нет меня. И, скорее всего, уже никогда не будет.
  - Ты чей, солнышко?
  - Ничей, светлая госпожа...
  - А где твои родители?
  - У меня их нет, светлая госпожа...
  - А как тебя зовут?
  - Сазар...
  - И где ты живёшь, Сазар?
  - Здесь, в стойле с мерханами...
  - Пойдёшь со мной?
  Он неверяще уставился на меня, крепче прижав зверька к себе... Тот даже не шелохнулся, лишь выпал и грязной тряпочкой свесился длинный пушистый хвост.
  - А Фоську с собой взять можно? Он болеет, и я его ещё не долечил...
  Лет пяти, рёбра выпирают сквозь кожу, босиком и в какой-то рваной хламиде, намотанной на голое тельце. Никому не нужный человечек.
  - А ты меня не выгонишь, госпожа? Я совсем не приношу пользы, так сказал хозяин этого шатра. И Фоська вам не будет мешать, клянусь Великим Змеем!
  - Нет, солнышко, никогда, - у души уже не осталось слёз, и она просто нестерпимо горела, разрывая грудную клетку. - Давай руку.
  Шаман появился, как чёрт из табакерки.
  - С ума сошла, Муарья? Ты зачем от меня спряталась? Можешь себе вообразить, что бы произошло, встреть тебя северяне? - я впервые видела его таким злым. - И кто это с тобой?
  - Во - первых, аш Шамрай, не кричите на меня. А во - вторых, ребёнок пойдёт со мной, - шипеть и мы умеем. Не хуже всяческих змей.
  А дома меня уже ждала аша Арамия. Старая лекарка с первого дня нашего знакомства взяла меня под своё крыло. Как и аша Лиррея. Только обе всячески старались скрыть своё ко мне отношение, наедине, между тем, общаясь, как давние знакомые. Или друзья. Или очень близкие родственники.
  Отношения с остальными жёнами мастера Урхаата у меня как - то не сложились, о чём я не особенно страдала - слишком разными были возраст, менталитет и воспитание. Сам мастер дома так ни разу и не появился. Вероятно, был занят.
  - Ты где взяла этого голодранца, Муарья? - лекарка грозно поставила руки буквой 'Ф' и насупила брови. Пугает мальца. Зря. У него теперь есть я.
  - Его зовут Сазар, аша.
  - Да хоть Вседержательница Тилара! Его тоже лечить надо? Я так и знала! Так вот, Шамрай, хочу довести до твоего сведения: эта малахольная перетаскала ко мне всех зверей в округе. И где только находит? 'Братья наши меньшИе', курлужку тебе в печёнку! Ни больше и не меньше, - в лекарке явно пропала великая актриса. Но, не видя должной реакции на своё выступление, прижала ладони к груди и со слезами на глазах продолжила. - Все травы твои извела на её фокусы! А змеёныш её в меня плюётся и плюётся, паразит ползучий!
  Шаман захохотал, покачав головой и пригрозив лекарке пальцем.
  В этот момент Сазар вышел перед Марьей.
  - Бабушка аша лекарка! Вы, правда, можете лечить зверей? Помогите мне, а то я лечу Фоську, лечу, но у меня плохо получается...
  - Как лечишь? Кого лечишь, малец? Ты не путаешь? - лекарка навострила уши.
  - Как кого? Вот! - И он размотал грязную тряпицу, в которую был завёрнут некогда белый зверёк. Сейчас шерсть его свалялась, став грязно - серого цвета, лишь на мордочке не потеряв своего первоначального цвета.
  - Грасс? Детёныш? Откуда?
  - Нашёл. В канаве за городской стеной. Мамка его померла, а он остался. Только вот, болеет. И не ест ничего. Помоги, бабушка аша! - мальчик горько заплакал, размазывая слёзы по чумазому личику.
  А утром ко мне в комнату на цыпочках пробралась лекарка.
  - Не притворяйся, Муарья, не спишь... По дыханию слышу, - я улыбнулась с закрытыми глазами.
  - Что случилось, аша Арамия?
  - Ты... Того... В общем, мальчонку то мне отдай... Лекарь он. И не слабый. Учить надо. Документы справлю сама. А чему ты его, малахольная, научить можешь? Так и будете по канавам доходяг собирать. Да и своих детей тебе ещё одной поднимать...
  С ужасом глядя на меня, лекарка вскочила, попытавшись скрыться от скорого возмездия.
  - Не уходи! Давай уже договаривай, Арамия, мне надо решать, как жить дальше... О каких детях ты тут бредишь? - а в душе оборвалась и больно ударила в сердце ещё одна струна, имя которой - надежда.
  - Ничего я не говорила. Тебе показалось, птичечка! - засуетилась лекарка.
  Но калькулятор в голове уже щёлкал, считая дни, часы и месяцы, а я от ужаса покрывалась липким холодным потом... Сколько дней я уже в доме алхимика? И беременна? Не может быть! Матерь Божья! Только не это! Чтоб ты никогда не знал покоя, Илай Огорро!
  Прикладываю руки к животу, наивно полагая, что услышу хоть какой - то отклик. Заглядываю в глаза старухе.
  - Я права, аша Арамия? - та скукожилась как - то, сразу постарев лет на десять и опустила глаза долу.
  - Мы не хотели тебя расстраивать раньше времени. Тебе и так досталось по самое не хочу. Видела б ты себя, когда аш Улудай открыл стазис капсулу... За Грань и то краше ведут.
  - Я бы хотела избавиться от ребёнка...
  - Совсем малахольная? Дети - бесценный дар Тилары!
  - Да что ты говоришь! А что делал в кормушке у мерхан Сазар? Или на него покровительство богини не распостраняется?
  - Может он - дитя греха?
  - А у меня кто родится? Дитя насилия?
  - Эх, глупая! Это ты ещё не знаешь, двое у тебя: мальчонка с девкой. Редкий случай. Как ни крути, отмечена ты Тиларой.
  И тут моё терпение лопнуло.
  - У МЕНЯ УЖЕ ЕСТЬ ДВОЙНЯ! СЫН И ДОЧЬ! ОТ ЛЮБИМОГО МУЖЧИНЫ, А НЕ НАСИЛЬНИКА! - лекарка отшатнулась.
  - Очахни, малахольная! Где ты, а где твой дом? И как тебе доверить Сазара, если ты от кровных детей отказываешься?
  - Отведи меня к шаману, аша Арамия, немедленно! - я срываюсь на крик.
  Но и лекарка не лыком шита.
  - Нет!
  - Тогда я пойду сама..., - надо как - то убедить её помочь.
  - Что ж тебе неймётся то, Муарья? Снова в рабство захотелось? - к этому времени обе женщины знали нехитрую историю моего пребывания на Ильянте.
  - Прошу тебя, мне только посоветоваться.
  - Ну, так и советовайся со мной? Али я физиономией не вышла? Чай постарше этого змейского прихвостня буду.
  - Пожалуйста, Арамия, ты же женщина...
  - Отдашь мальчонку?
  - Отдам, только поклянись не навредить.
  - Совсем малахольная! Да что ж я совсем без понимания? Ты ж слыхала сама, как он меня 'бабушка аша' кличет? Сердце вынимает, пострелёнок. Детей Тилара не дала, так хоть внучонок будет!
  - Помоги мне, аша Арамия, век не забуду...
  - Вот же ж характер! Железяка! Где тебя только нашёл аш Улудай? Пошли...
  Мы очень торопились. И времени рассмотреть дорогу, по которой бежали, просто не было.
  Но утренний город был тих и немноголюден. Догорали фонари. Окна домов и многочисленных лавочек были ещё закрыты тяжёлыми деревянными ставнями. Исключение составляли булочники и молочники, уже выставлявшие свой товар на лотки, да самые рачительные хозяйки торопливо бегущие за покупками.
  Аромат свежего хлеба вился между домами, щекоча ноздри и заставляя мечтать о хрустящей корочке хлеба с холодным молоком.
  Но лекарка морским буксиром тащила меня мимо. Потом. Всё потом. Успеем.
  Культовое сооружение змеепоклонников стояло посреди идеально круглой площади и напоминало огромную юрту, по сути, ею и являясь. Разве что сделано оно было из огромных чёрных шкур, глянцево блестевших под первыми лучами утреннего светила.
  Высокие флагштоки, увенчанные длинными, змееобразными вымпелами, скользящими на ветру, придавали торжественность и месту, и сооружению. Разноцветные вымпелы казались живыми, а натянутые вокруг площади флажки трепетали подобно буддистским 'коням ветра'.
  Перед входом на коленях стояло несколько мужчин, и низко склонив головы, тихо бормотали что - то речитативом.
  Ух, ты, а наш шаман, оказывается, не так прост, как казалось!
  Получив соответствующий пинок от аши Арамии, встала на колени и я. И опять, попала впросак. Не иначе, бес меня попутал - стала читать про себя 'Отче наш'...
  Мой дед был в своё время послушником в монастыре, но в силу обстоятельств, оказался в миру. И всех внуков своих научил множеству молитв, не требуя от нас слепого поклонения и преклонения перед Богом. И часто, чтобы скоротать время или испытывая тревогу, я, по старой памяти, молилась. Хотя, думаю, об этом никто, кроме меня и не знал. Очень успокаивало. И возвращало душевный покой.
  Но как оказалось, не здесь и не в это время.
  Разъярённый шаман вылетел из юрты. Широкий чёрный плащ взлетел за спиной птичьими крыльями, высокий резной посох со змеиной головой в навершии, засветился потусторонним зелёным светом, а на плечах, как у циркового дрессировщика, зашипел огромный питон. Или анаконда. Но всё равно жутко.
  - Кто призывает чужих богов в святилище Великого Змея?
  О! Да что же это такое! Наверное, новый мир начисто отбил остатки моих мозгов, что я раз за разом совершаю глупые досадные ошибки. Не хватало мне ещё разгневать хозяина Шарсая и, уверена, бесплатная дорога на рабский рынок мне будет обеспечена.
  Ещё один пинок от Арамии заставил поднять глаза.
  - Простите, аш Шарсай, я виновата - задумалась.
  Но шаман был 'при исполнении' и мы для него были такими же просителями, как и все остальные, склонившиеся при виде его до самой земли.
  - Что нужно вам, благородные аши, от Великого Змея?
  - Я пришла лично к вам. Это срочно. Пожалуйста, - горло перехватило от волнения и страха и последние слова я просто прохрипела.
  - Прими её, шаман. Весь дух мне источила древесным червем: отведи да отведи..., - лекарка почтительно склонила голову.
  - Но женщинам не место здесь, - заупрямился шаман.
  - Где угодно. Умоляю. Просто выслушайте. Я вас не задержу.
  За юртой в маленьком дворике оказался крошечный садик с низкими пушистыми деревцами, под которыми стояли низкие лавочки. И повсюду лежали, сплетаясь в клубки, сотни змей, греющихся первых в лучах светила. Захотелось забраться на лавочку с ногами, но шаман не дал даже присесть.
  - Кому ты молилась, Муарья?
  - Своему богу. Я вам непременно всё расскажу. Позже. Но вначале пообещайте выполнить мою просьбу. Вы ведь знаете о беременности? - шаман склонил голову в знак согласия, а я продолжила. - Меня изнасиловал предыдущий хозяин. И я не хочу этих детей. Убейте меня. Каким - нибудь ядом. У меня рука не поднимется избавиться от них. А за Гранью я им потом всё объясню. Пожалуйста, пожалейте меня, Шамрай. Я не смогу с этим жить! Может быть, вы приносите человеческие жертвы своему Змею? Возьмите меня, я и жертвой согласна.
  
  Но шаман вдруг схватил меня за грудки и зашипел прямо в лицо.
  - А отец мой знает о том, что ты собралась сделать?
  Качаю головой.
  - Я сама только сегодня узнала, - пищу придушенной мышью.
  - А ты знаешь, что у него, кроме меня, нет детей - все умерли от пустынной лихорадки несколько оборотов назад?
  Пытаюсь хоть что-то сказать, но воздуха уже не хватает.
  - А он о детях знает! И примет их, как своих! Вот только ты уже всё за всех решила, Муарья. Молодец!
  Пытаюсь вырваться, но шаман и сам меня отбрасывает в сторону. Змеи возмущённо шипят - я едва не наступила на самый ближний клубок.
  - И что прикажете делать?
  - Молись, женщина. Каждый день. Своему богу. Вседержательнице Тиларе. Великому Змею. Да кому хочешь , тому и молись. Пусть они оставят в детях только твою кровь. Но помощи от меня не жди.
  - Но это не я! - показывю на себя.
  - Тем лучше - страые хозяева тебя просто не узнают, - шаман невозмутим.
  - Зато узнают северяне. Говорят, это ещё страшнее.
  - Им даже в голову не придёт, что кто - то из их женщин может жить в Империи.
  - Но я не могу так жить! Дети должны зачинаться в любви! И расти в любви! Я помню всё это. Я до сих пор помню запах своего мужчины и вкус его кожи, шаман! Что мне делать с этим? -слёзы уже жгут глаза и рвутся наружу.
  - Память человеческая коротка...
  - Да пошёл ты, кактус лысый..., - истерика начала набирать обороты. Ой! Что сейчас будет!!! Надо бежать.
  Хлёсткая пощёчина отправила бы меня в ближайшее гнездо пресмыкающихся, но шаман сам же и перехватил меня в полёте. И потащил за руку к выходу из святилища.
  Аша Арамия скромно притулилась на лавочке у входа и вполне могла бы сойти за просительницу, но вскочила при виде нас, будто её покусали пчёлы.
  - Отведи её домой и загрузи работой так, чтобы голову поднять было некогда. И каждый день докладывай мне, как эта женщина себя ведёт, - шаман толкнул меня к лекарке.
  - А в письменном виде отчёты вам не нужны?
  Как же я без своих пяти копеек? Удивительно, как быстро из спокойной и уравновешенной меня появилась истеричка Муарья.
  
  - Чшш... Молчи, птичечка! - Арамия с интересом рассматривала что - то на моей щеке. А впрочем, что там было рассматривать? Вся она горела огнём. - Твоя работа, шаман? Руки то пошто распустил? Чтоб тебе курлужка их погрызла... - Её шипению могли бы позавидовать все гады из здешнего террариума. Но смутить служителя Великого Змея было не так просто.
  - Веди её домой лекарка. Наш разговор закончен.
  - Отцу сам расскажешь, али мне дозволишь?
  Шаман и лекарка обменялись понимающими взглядами, после чего старуха потащила Марью прочь. А шаман остался стоять у ограды, провожая женщин тяжёлым задумчивым взглядом.
  Но только собрался вернуться к своим обязанностям, как женщины остановились.
  - Подождите, аша... Только два слова... Мне нужно сказать шаману всего два слова.
  - Не наговорилась?
  - Два слова...
  - Знаю я ваши 'два слова'. Только допусти - остановить потом невозможно.
  Но Марья уже шла деревянной походкой к шаману. Остановилась. Подняла немыслимо синие глаза. Взглянула с сожалением и печально улыбнулась. Так смотрят на смертельно больных или на расшалившихся детей.
  - Я вас ненавижу, аш Шарсай.
  - Знаю. Уходи, Муарья. А твою ненависть я как - нибудь переживу.
  Она, уже развернувшаяся, чтобы уходить, затормозила. И снова глаза в глаза. И уже не улыбалась.
  - Вы не поняли. Постарайтесь. Сделать. Так. Чтобы. Я. Вас. Больше. Никогда. Не. Видела.
  И ушла той же несгибаемой деревянной походкой, как будто страж - новобранец на плацу. Завёрнутая, как куколка бабочки, в хага - бержет. От макушки и до пяток...
  
  Мастер Урхаат никогда не предупреждал о своих визитах. И за время излечения Марьи ни разу домой так и не явился. То ли был настолько уверен в своей семье и знал, что его всегда ждут. То ли устраивал проверки на 'лояльность'.
  И жизнь в его маленьком женском царстве текла тихая и размеренная, без штормов и прочих житейских катаклизмов.
  И в этот раз он появился ближе к вечеру. В плаще, накинутом поверх рабочей мантии, в обляпанном кислотой фартуке и стёклами окуляров на макушке.
  Но не зря говорят, что за многие годы совместной жизни супруги способны слышать друг друга и в другом краю мира. Аша Лиррея с утра начала суетиться и гонять младших жён на предмет порядка в доме, заставляя искать несуществующие пылинки и наводить зеркальный глянец на всех поверхностях.
  После приказа шамана Марью определили на кухню, помогать старой рабыне - мерсалийке Урлии. Но аша Лиррея, а вслед за ней и лекарка, пошептались с ней пару раз, и та допустила её к плите. В святая святых своего ароматного, вечно горячего царства.
  К тяжёлым котлам и чанам не подпускала и близко, зато разрешила готовить десерты, восхищённо цокая языком после каждого нового блюда, приготовленного самой младшей женой господина.
  А ещё Урлия пела во время работы. Протяжные тягучие, как патока, и необыкновенно лиричные мерсалийские песни. О неразделённой любви, тоске по любимому, счастливых влюблённых и волшебных птицах, приносящих счастье. Заставляя тайком плакать, вспоминая бабушку - казачку, под песни которой Марья выросла.
  - Не плачь, Марсья, будет и тебе ещё счастье. Вот увидишь, - приговаривала рабыня, вытирая ей слёзы уголком фартука.
  -Всё хорошо, аша Урлия. Просто родных вспомнила.
  - Ты лучше пой. Если бы я, как ты плакала, уже б давно иссохла. А так ещё держусь. И надеюсь: может, боги обернутся на меня и вернут домой. Детки у меня там. И внуки уже, наверное.
  Сама Марья жила, как будто бы во сне, постоянно прислушиваясь к себе, ожидая проявления хоть каких - либо признаков беременности. Хотя бы утреннего токсикоза. Или слабости. Или на худой конец, каких - то пищевых предпочтений. Увы. Организм молчал.
  Аша Арамия вернулась к себе домой, забрав Сазара, который разительно изменился, стоило его отмыть и вволю накормить. Он хвостиком ходил за лекаркой, буквально заглядывая ей в рот и с удовольствием исполняя маленькие поручения.
  Бездомный, никому не нужный мальчишка превратился в УЧЕНИКА и не чуял под собой ног от счастья.
  Перед отъездом он пришёл попрощаться с Марьей.
  Прижал её руку к своей щеке, заглядывая в глаза. Под ногами крутился излеченный лекаркой Фоська, то взлетая по ноге на плечо к Сазару, то таким же путём спускаясь вниз.
  - Я уезжаю, светлая госпожа, но обязательно вернусь. И всегда буду тебя лечить.
  Марья прижала его к себе, потрепала вихрастую макушку, в чистом виде оказавшуюся русого цвета.
  - Беги уже, будущий великий лекарь, а то бабушка Арамия рассердится.
  - Она хорошая!
  Сама Арамия часа два терзала Марью полезными советами и разнообразными просьбами.
  Не перетруждайся - у тебя двое детей!
  Хорошо питайся - детей кормить надо!
  Не нервничай по пустякам - детям нужна спокойная мать!
  Не сиди целыми днями на кухне - чаще бывай на воздухе. Детям нужно дышать!
  Никого не бойся - Лиррея тебя в обиду не даст!
  А когда инструктаж был закончен, крепко обняла и прошептала.
  - Поехали ко мне... Ну их всех. Курлужкина девка! Пробралась в самое сердце без спросу, да ещё и пацанёнка с собой протащила! Испереживаюсь вся с вами!
  
  Накормленный, намытый и ублажённый хозяин той же ночью засобирался обратно. Потягивая ароматное вино, он приказал аше Лиррее вызвать сына.
  Младшие же жёны, получив по отрезу на платья и шкатулкам с солнечным камнем из Северного княжества, унеслись каждая в свои комнаты наряжаться, лишь Лиррея сидела у его ног, преданно глядя в глаза.
  Её подарки уже лежали в сундуках, дожидаясь своего времени. Но старая женщина заметила, что с каждым разом они становятся всё дороже и дороже. Даже в безрассудной молодости господин не позволял себе таких трат.
  - Вы совсем забыли о нас, господин. Мне страшно - нет ли у вас в Империи ещё одной семьи?
  - Не бойся, Лиррея, пустое это... Уж тебе ли не знать - я состою в браке с наукой. Она - моя самая любимая женщина. И конкуренцию ей не составит никто.
  - А почему вы не спрашиваете о своей новой жене, аш Улугай?
  - Спрашиваю... Она жива?
  - И даже здорова... Удивительно сильная женщина. Где вы её взяли, господин? - аша Лиррея постаралась притвориться равнодушной.
  - Купил, жена моя... Надеялся спасти от участи худшей, чем смерть, да не успел. Постарел я, наверное, жена моя. И детей наших спасти не смог, и младшие жёны уже который оборот понести не могут. А Муарри, к счастью, ещё и беременна. Даст Великий Змей, дети родятся - приму в наш Род. Будет и тебе радость, и в семье прибавление. А от настоящего отца спрячем. Да и не нужны они ему. Для него их мать рабыней была.
  - Зря надеешься, отец. Муарья не так давно была у меня и просила убить её вместе с детьми, - шаман, как всегда, появился незаметно, - она до сих пор горюет по своей семье, отец.
  - Приветствую и тебя, сын! Не наговаривай на Муарри, она очень благоразумная женщина! - и обратился к старшей жене, - будь добра, приведи её...
  И как только женщина вышла, поменял тон.
  - Как ты посмел? Где был твой разум и милосердие?
  - Доложила аша Арамия? Что ж сразу не появился?
  - Я давал тебе шанс исправить содеянное.
  - Я пытался, отец. Но она сказала, что меня неё нет. Я просто не существую...
  - Сильна, Муарри. Молодец, девочка, не сломалась.
  - Только вот почему ты не предупредил нас, что она северянка?
  - Какая северянка? Рыжик она... Зеленоглазая милая женщина. С рыжими капельками на переносице. КонОпьюшки. Так она сказала.
  - А это тогда кто? - в дверях появилась Марья.
  Алхимик онемел от удивления. Синеглазая белокосая северянка никак не могла быть его коллегой по ремеслу.
  Но к онемению присоединился шок, когда женщина, всхлипнув: 'Маэстро!', подбежала и, уткнувшись ему в колени, заплакала.
  - Муарри? Девочка? Что с тобой случилось?
  - Я всё расскажу, только заберите меня отсюда, тан Урхаат... Пожалуйста!
  - Девочка моя! Непременно... Тебя обижают? Но я даже надеяться не мог на выздоровление... Собираемся немедленно!
  Шаман, никак не реагировал на происходящее, прикрыв глаза, с непроницаемым лицом, сидя у стены каменной статуей Будды. Но услышав слова отца, приоткрыл один глаз.
  - Не отпущу... Вот утром с превеликой радостью, - и снова прикрыл глаза.
  - Шарсааай, ты не забыл, кто из нас отец? - вскочил из кресла алхимик.
  - Не обижайте мать, аш Улудай... А то сродственники весьма и весьма настоятельно начинают рассуждать о её вдовстве... Остынь. И отдохни. А затем закончим разговор.
  Обстановку разрядила аша Арамия, выпавшая из портала прямо посреди комнаты.
  -Твою ж курлужкину мать! Отдаёшь магу последние монетки за то, чтобы тебя вываляли в пылюке неизвестно где! - но присмотревшись к обстановке, хлопнула себя по бёдрам, - Во! Так и знала! Стоит отойти на шаг - тут же прибирают к рукам всё, что плохо лежит!
  Марья поперхнулась.
  Шаман рассмеялся глухим каркающим смехом.
  Аш Улудай закашлялся.
  - Неча тут кашлять! Думали, увезёте Муарью в Империю и всё! Прощай, Зеленгир! Я вот тут подумала и решила - нам с внучком тож надо в Империю. Образование - дело сурьёзное. Окромя столицы бесполезно и стараться.
  Старый алхимик стал похож на рыбу, выброшенную на берег. Он хлопал глазами и беззвучно открывал рот.
  - Ты глазья то на меня не пучь! Знаю я тебя - захомутаешь девочку, как рабыню: и работай на тебя, и нажарь, и наготовь, и напеки, и дом в порядке содержи, и ноги тебе целуй за спасение..., - лекарка рассержено топнула ногой. - А ты чё молчишь, малахольная? Увезут незнамо куда, и слово за тебя замолвить будет некому!
  
  Переезд в столицу напоминал 'великое переселение народов'. С той лишь разницей, что происходило это мероприятие чётко и быстро, но только следующей ночью и под неусыпным контролем шамана.
  Вернее, это он так считал. На самом деле все двигались строго по порядку и под чётким руководством аши Арамии. Казалось, даже Фоська бегал по дому исключительно 'строевым шагом'.
  Под напором лекарки алхимик сдался в первый же вечер и даже САМ предложил пожить в его доме в столице. Столько, сколько почтенная аша сочтёт нужным - здоровье Муарри должно быть под наблюдением опытного лекаря. Сам же в спешном порядке занялся оформлением документов для Муарри и Сазара.
  Аша Лиррея плакала втихомолку, чтобы не раздражать господина и пыталась всучить Марье то эльфейскую шаль, то плащ, подбитый мехом тергиза, то шкатулку с украшениями.
  Младшие жёны не скрывали своего счастья, ибо обе тайком сохли по красавцу - шаману, а в Марье видели серьёзную конкурентку своим матримониальным планам.
  Повариха наварила, напекла и нажарила столько 'перекусов', что по дороге в столицу можно было спокойно совершить кругосветное путешествие, совершенно не беспокоясь при этом о пропитании. Но, между делом, успела выпытать и записать все Марьины рецепты.
  Сазар степенно сидел в кресле у окна и внимательно рассматривал иллюстрированный травник Ильянты, закладывая между листьями книги узкие яркие ленточки - аша Арамия попросила его найти и указать знакомые растения.
  Сама Марья в этом кошмаре участия не принимала, свернувшись клубочком на кровати и пытаясь хотя бы мысленно предположить, что ожидает её на новом месте.
  Шарсай выдал лекарке новый запас трав и снадобий, при виде которых у неё задрожали руки, а по щеке скатилась одинокая слеза. Но это не помешало ей трижды назвать Шарсая 'змейским прихвостнем', дважды пообещать курлужку во все внутренние органы и выпросить дюжину чешуек пещерного галиасса (при ожогах - самое, что ни на есть, лучшее средство).
  Марье шаман в приказном порядке надел на руку точную копию брачного браслета, строго - настрого приказав не снимать ни под каким предлогом и только в случае опасности для жизни надавить на один из изумрудных глазков змейки. Змеёныш, не проявлявший никакой активности уже множество дней, почувствовав неладное, потянулся, зевнул и резво переполз на левую руку. Обнюхал новое украшение, лизнул металл, сплюнул, затем поробовал браслет на зуб и, вернувшись на своё законное место, снова погрузился в сон.
  В общем, к моменту отправки оказалось, что порталом смогут уйти только люди, а весь груз придётся переправлять наёмным тиуссом.
  Так что, несмотря на суету и всеобщую взволнованность, портальный артефакт удалось открыть только к утру.
  
  Старый седой слуга встретил тана алхимика в холле, как будто и не спал, поджидая возвращения хозяина в любую минуту.
  - Вы задержались, господин...
  - Случились неотложные семейные дела, Семмай.
  Рассматривать прибывших с хозяином гостей старик не стал - времени это сделать будет ещё достаточно. Но сделался, как - будто слегка разочарованным.
  - Я уже не знал, что и думать...
  - Всё в порядке. Со мной моя беременная жена тана Маррисья Урхаат, её почтенная матушка аша Арамия и наш сын Сазар. Приготовь им комнаты!
  Слуга даже не успел удивиться - алхимик нанял его, когда купил этот дом и никогда прежде не рассказывал о своей семье.
  Бледная до синевы, измученная переходом, северянка напугала слугу равнодушным внимательным взглядом, а её мать обещанием кого - то там во внутренности, если в комнатах не окажется горячей воды. Мальчик же просто спал на ходу.
  Но тан Семмай был мужчиной не робкого десятка и на угрозы старухи не повёлся, с достоинством предложив гостям следовать за ним.
  - Маррисья... Тьфу ты..., - алхимик на мгновенье запнулся, - Ариша, девочка, отдохни, а потом я покажу тебе лабораторию!
  - Можно посмотреть сейчас? - слуга вздрогнул и недоумённо осмотрел жену хозяина. Сомнения, терзавшие его с момента появления гостей, расцвели в одно мгновенье буйным махровым цветом. Что это за беременные жёны, которые очень интересуются алхимией? Но вида не подал - негоже слуге сомневаться в порядочности и правдивости своего хозяина.
  А хозяин уже побежал вприпрыжку в подвал, где находилась его детище. Нежно и бережно хранимое. Любимое до последней пробирки. Предмет его истинной страсти и гордости. Лаборатория.
  Но ему несказанно повезло встретить однажды Муарри. Потому что никто и никогда не разделит так, как она, его трепетной любви к алхимии. А большего счастья ему в жизни и не надо.
  Слуге тоже не пришлось долго мучиться сомнениями. Матушка молодой жены хозяина (кстати, на северянку не похожая ни капельки - вот ещё один вопрос?), голосом, которому мог бы позавидовать командир городской Стражи, потребовала проводить её к месту проживания.
  
  А Марья словно родилась заново.
  Лаборатория завораживала. Средневековый антураж подвального помещения совершенно не портил впечатление от рядов сотен склянок, колб, реторт и пробирок. Запах химреактивов щекотал ноздри и вызывал желание заплакать. Рабочий стол из светлого, почти прозрачного камня, требовал немедленно начать очередной эксперимент.
  И если покрепче закрыть глаза, можно представить, что находишься дома. Скоро конец рабочего дня. Пора сворачивать все работы, делать последние записи в лабораторных журналах и отправляться домой.
  А дома - семья... Тепло и уютно... И тебя ждут.
  - Так, Марья, сопли подобрала! И либо живи, либо бери грех на душу и заканчивай влачить своё рабское существование. - И кто это у нас проснулся? Никак княжна? Как дела, красотуля? Ничего не хочешь объяснить?
  - Это не я! Тебе показалось... И вообще, меня Страж приглашал не так давно в гости...
  - Ния-а-ана...
  - Ой, ну не ругайся, Муарья, пожалуйста... Я хотела, как лучше. Ведь все знают, что только в Северных княжествах остались потомки Ушедших богов. Ты же теперь настоящая красавица!
  - Солнышко, ты сделала меня похожей непонятно на кого, рассердилась Марья.
  - Как это непонятно на кого? На меня! - рассмеялся дух княжны.
  - Сгинь, малявка!
  
  - Ариша, девочка, что с тобой? - взволнованный алхимик взял Марью за руку.
  - Тан Урхаат, скажите, вы не могли бы сделать хоть что - то с моими волосами? Я пугаюсь сама себя в зеркале...
  - Я так полагаю, хочешь снова стать рыжей? Что - нибудь придумаем. Есть у меня кое - какие мысли по этому поводу... Помнится, некоторое время назад, я работал над вопросом трансмутации органических поверхностей при воздействии на них артефактом, как катализатором реакций, проходящих с изменением цвета исходящих элементов...
  Марья не на шутку испугалась одержимости учёного.
  - Да-да-да... Я уверена, всё у вас получится. Согласитесь, мне никак нельзя привлекать к себе излишнее внимание.
  - Ариша, ты слишком плохо знаешь моего сына. Уверен, он уже обвешал всю тебя такими амулетами, сквозь которые не пробиться даже имперскому Архимагу, - даже по голосу было видно, что мастер очень гордится своим сыном.
  Женщина грустно улыбнулась и достала из - за пазухи горсть каменных, костяных и деревянных подвесок на тонких кожаных и серебряных цепочках. И показала новый браслет. Хотя умом никак не могла понять, как камешки, палочки и костяные пластинки спасут её при встрече с кем - нибудь из Огорро.
  - О! Теперь я могу быть спокоен. Хотя, зря волнуешься - ты великолепно выглядишь...
  - Маэстро... Я не хочу выглядеть великолепно... Мне это не нужно. В этом просто нет необходимости. Лучше скажите: библиотека в доме есть?
  - Вседержательница Тилара... Что ты за женщина, Муарри? Почему не просишь подарки и наряды? Не требуешь украшений? Не спрашиваешь, сколько денег на твоём счету?
  - Если бы это помогло мне вернуться домой, я именно так и поступила, тан Урхаат. Но я здесь, и я ваша жена...
  - Какая жена, Ариша? Ты же умная женщина. Я со своими не знаю, что делать, хоть продавать начинай... Зачем мне ещё одна головная боль в виде иномирянки?
  И тут Марью прорвало. Водопад слёз мог, наверное, со временем затопить подвал. Их и так за последнее время было пролито столько, что не передать словами.
  - Муарья, не плачь! Ты же не женщина - ты водонапорная башня! Фонтан на центральной площади! Хватит ныть! Северянки не плачут! - Нияна была уже тут как тут.
  Но Марья её не слышала, заливая слезами мантию алхимика, заставляя того смущённо топтаться на месте и не менее смущённо пытаться погладить свою 'жену' по волосам.
  - Ну, что ты, девочка... Люди должны помогать друг другу...
  - Вы не пожалеете, маэстро. Ни разу.
  - Вот и славно. А теперь иди, отдыхай..., - а на прощание добавил. - И ничего не бойся. Всё уже позади.
  
  А утром на кухне развернулось настоящее сражение.
  -Ты, что ж это, курлужкин выкидыш, творишь? Кто учил тебя так чистить намию? Ты ж хозяина разоришь! А каша? Это разве каша? Ею дырки в стенах замазывать можно! - лекарка с утра пораньше уже нашла занятие по душе.
  - Но хозяин никогда не предъявлял претензий.
  - Значит, теперь буду предъявлять я! У нас ребёнок и беременная женщина.
  - Бабушка аша, не ругай дедушку. Ты же видишь, он хромает, у него, наверное, ноги болят - давай полечим! А мама завтрак пока приготовит.
  Надо сказать, что идею усыновления Сазар принял, как подобает мужчине - спокойно и с достоинством, сразу и безоговорочно приняв Марью в качестве матери. И только оставшись наедине, кинулся обнимать и целовать её.
  - Я так и знал, что не бывает бабушек без мам! Ты меня теперь не бросишь?
  А Марья прижимала к себе его худенькое тельце и яростно благодарила всех известных богов, направивших её стопы в тот злополучный день в дальний угол ярмарки.
  - Не защищай этого старого бездельника! Из - за него мы останемся без завтрака.
  - Что за шум? - аш Улудай не вошёл, а вплыл в столовую. Роскошный бархатный халат скрывал недостатки фигуры, колпак придавал солидности и делал его похожим на визиря из волшебных восточных сказок. А ещё не до конца открытые глаза внимательно мотрели на мир.
  Семмай сориентировался мгновенно. Плюхнул на стол тарелку с кашей и аккуратно поставил кувшин с горячим шайни.
  И алхимик торопливо проглотил всё, даже не поняв, вероятно, что съел и уже потягивал с закрытыми глазами ароматный напиток.
  - Вседержательница Тилара! Что ж это делается! Аш Улудай, да Лиррея за Грань уйдёт от горя, если узнает, чем вы питаетесь! - Арамия от ужаса прижала руки к щекам.
  Он приоткрыл один глаз, осмотрел стол, будто видел его впервые, пожал плечами.
  - Нормальная пища. Свежеприготовленная. Не нервничай так, Арамия, я пока ещё не умер и не заболел. Всё весьма и весьма съедобно.
  - Бабушка аша, а давай и мы попробуем? И маму позовём.
  - Зовите, зовите... Нам с ней уже пора заняться делами.
  - Ваша жена тоже алхимик? - слуга мгновенно стал похож на охотничью собаку, взявшую след.
  - Нет, но она великолепный помощник, - алхимик мгновенно проснулся и внимательно окинул взглядом столовую. - Аша Арамия, разрешаю вам принимать участие в приготовлении пищи. Вы правы, для ребёнка нужно нечто иное.
  - Но я не кухарка!
  - Зато бабушка..., - аш Улудай обезоруживающе улыбнулся и поплыл на выход.
  Семмай, прихрамывая, рванул следом - хозяин очень не любил одеваться самостоятельно.
  
  А вечером того же дня магпочта доставила в один из особняков в центре Риммелии письмо следующего содержания:
  'Сиятельный тан!
  Интересующий Вас человек отсутствовал два дня, а по возвращении в столицу, привёз с собой семью.
  Младшую жену - северянку Маррисью, её сына лет пяти и мать жены.
  Жена заявлена как помощница в лаборатории. Что очень странно. Хотелось бы знать, есть ли в Северных княжествах возможности женщинам обучаться наравне с мужчинами?
  Мальчик Сазар имеет магический талант и готовится к поступлению на младшую ступень Лекарской школы.
  А старуха Арамия - просто невыносима. Сквернословит и суёт свой нос везде. Полагаю, дотошна и очень опасна.
  У всех троих никак не прослеживаются хоть какие-то внешние родственные признаки, что тоже очень странно.
  Более того, это первый известный мне случай нахождения женщины - северянки в империи. Да ещё и замужем за зеленгирцем. Весьма странная ситуация. Вы не находите?
  Искомой женщины рядом с ним нет, узнать хоть что - то о семье мастера в Зеленгире не видится возможным. Хотя по некоторым косвенным признакам можно понять, что имеет место быть небольшой гарем. '
  
  - Пробирки конические, конусные и цилиндрические: пятьсот тридцать две штуки...
  - Колбы: семьсот одиннадцать штук
  - Мензурки и иные мерные ёмкости: двести одна штука...
  - Капельницы и дозаторы: сто двенадцать...
  - Штативы трёх видов: семьдесят восемь... Так, это не сюда - техническое оборудование запишем отдельной графой.
  Марья уже второй день проводила инвентаризацию, отрываясь лишь для того, чтобы поспорить с мастером Урхаатом.
  Он громогласно возмущался и доказывал, что знает каждый предмет в лаборатории, что называется, в лицо, что лично проверял поставщиков и даже не раз бывал в артели у гномов - производителей.
  А попытки помощницы навести в лаборатории 'никому не нужный порядок', есть не что иное, как натуральное отлынивание от работы.
  - Ещё пару дней, мастер и всё будет в идеальном состоянии. Журналы оформим потом.
  - Мне совершенно непонятно твоё стремление всё записывать! А вдруг записи попадут в чужие руки? И вообще, оторвись на мгновенье. Чего, по-твоему, не хватает в этом аромате?
  Марья прикрыла глаза, вдохнула воздух и... рассмеялась. Светло и легко , как не смеялась уже, кажется, тысчяу лет.
  - Маэстро! Что за кошмар вы создаёте?
  - Это не кошмар! Это личный заказ императрицы Лианиссы Прекрасной.
  - И кого она собирается травить этим ароматом? Во дворце завелись комары?
  - Тьфу на тебя, несносная девчонка! Что за мысли бродят в твоей голове? Она только хочет вернуть расположение супруга!
  - А! так бы и сказали. Но таким ароматом можно отвратить мужчину навсегда! Его ж на оладьи можно мазать вместо сиропа.
  - Не отвлекайся и не отвлекай меня! Кстати, а кто такие комьЯры? И почему их нужно травить? Тьфу...
  - Возвращаемся в исходное положение, маэстро...
  Марья долго объясняла тану Урхаату, что для того, чтобы создать персональный аромат, необходимо видеть заказчика. Знать его конституцию, манеру поведения, привычки, интересы. Да и как можно пытаться соблазнить мужчину, не видя его? Нужно хотя бы услышать его голос...
  А аромат должен только намекать о присутствии женщины, он должен загадывать загадку о том, кто она, пробуждать в мужчине охотничий инстинкт.
  Только в этом случае можно считать, что аромат удался.
  - Ты странная женщина, Ариша, я говорил тебе это? Зачем столько условностей? Есть мужчина. И есть женщина, которая хочет привлечь его внимание... И всё!
  И Марья снова смеялась... И светились от счастья глаза, и смех звенел по лаборатории, отражаясь лёгким звоном от сотен эльфейских стекляшек.
  А старый мастер, замерев, ловил искры того, что сын показал ему через 'Око Тилары'.
  И в его сердце проснулась забытая, казалось, печаль, когда - то давно укрытая слоем прожитых годов. О том, что не встретил в своей жизни ТАКУЮ женщину.
  И страх. Ведь прикоснувшись к такому счастью, нельзя уже его забыть. Никогда. И вспомнилось распростёртое на снегу тело...
  - Ариша... Я никогда не дарил тебе подарков... Ты прости меня, старика... Пойдём, я кое - что тебе покажу.
  В доме стоит редкая и потому очень непривычная тишина.
  Слуга по приказу аши Арамии отправился на рынок за продуктами со списком из двадцати составляющих.
  Сама лекарка с Сазаром уже который день ходят в гильдейскую школу травников и целителей, выясняя условия поступления и необходимый уровень начальных знаний. И куда, кстати, саму ашу Арамию зовут в качестве преподавателя.
  После школы они идут в центральную столичную библиотеку и сидят за учебниками.
  А на обратном пути заходят в маленькую кондитерскую на площади Всех Рас. Милейшая хозяйка из подгорного племени печёт совершенно потрясающие пирожные и слойки.
  Поэтому в доме сейчас никого нет, и во всех помещениях стоят блаженные тишина и покой.
  За несколько дней сам дом преобразился до неузнаваемости. Цветы в кадках, привезённые неизвестно откуда лекаркой, натёртые воском панели из древесины золотистого цвета, мягкие кресла и маленькие столики, расставленные по альковам у окон, вычищенный до блеска камин и устланные роскошными коврами полы.
  В доме появился 'живой дух' и стало удивительно тепло и уютно.
  Чистящих и моющих амулетов Арамия извела столько, что хватило бы на всю улицу, но старая лекарка ни под каким предлогом не впускала в дом посторонних. Поэтому о найме дополнительной прислуги не шло и речи.
  Сама аша Арамия из простого 'командира городской Стражи' превратилась в главнокомандующего, по меньшей мере, Союзной Армии.
  Вот только солдат в её армии был один - тан Семмай. И его она строила и гоняла по всем правилам воинской дисциплины. Но деваться тому было некуда: в последнем письме слуга получил недвусмысленные указания по поводу наблюдения за семьёй алхимика.
  
  - Проходи, Ариша..., - маленькую комнатку, уставленную по периметру книжными шкафами, трудно было назвать кабинетом ввиду отсутствия рабочего стола. Диван, два кресла, небольшой столик у окна. И сотни книг. Неужели библиотека? - Полагаю, ты найдёшь здесь всё тебя интересующее. Но сейчас не об этом. Прочти.
  На столике лежала тонкая бумажная папка с несколькими листиками внутри, исписанными аккуратным убористым почерком аша Улудая.
  - Присаживайся...
  Марья взяла первый лист и зажмурилась.
  Завещание.
  - Это что ещё такое, маэстро? - женщина слегка растерялась.
  - Это жизнь, моя девочка... В случае моей смерти, тебе останется этот дом и алхимическая лавка на углу улицы Семи песен и Парковой аллеи. Она сейчас находится в стадии открытия. Лаборатория, само собой разумеется, остаётся вместе с домом. К сожалению, это всё, что я могу для тебя сделать - по законам Зеленгира младшие жёны не наследуют имущества супруга, а передаются по наследству ближайшему родственнику. Опять - таки, младшими жёнами. Тебе я такой жизни не желаю. Что бы со мной не случилось, у тебя будет дом и небольшой, но стабильный доход.
  - Зря вы так, тан Урхаат... Я и без всего этого буду благодарна вам всю жизнь. - Марья попыталась было опуститься на колени, но была остановлена алхимиком.
  - Не унижайся. Это ещё не всё. Здесь перечень экзаменов, которые тебе предстоит сдать, чтобы получить лицензию алхимика, - старик подал Марье второй лист. Список впечатлял. Даже госы в родном универе были попроще по сравнению с ними. - Не думаю, что эти экзамены составят для тебя большую проблему. Твоих специальных знаний уже сейчас вполне достаточно для получения лицензии, но есть общеобразовательные предметы, от которых просто невозможно отказаться. Необходимые учебники я завтра подберу. Недостающие докупим.
  - Но вы же понимаете...
  - Понимаю. В Империи нет женщин - алхимиков. Тем более, алхимей. Поэтому сдачу экзаменов обставим предельно просто: мне давно уже твердят, что по роду деятельности пора иметь степень магистра. Готовиться будем в свободное от работы время - ты, естественно, обязана присутствовать, как мой ассистент и помощница.
  - Даже не знаю, что и сказать...
  - Лучше молчи. Папка будет лежать в сейфе за крайним книжным шкафом. Копии этих и всех остальных документов - в том же банке, где и твои деньги.
  - Не пугайте меня, маэстро...
  - Это забота о твоём будущем, девочка. Простая забота. И ничего больше. А теперь самое главное - подарок. Чтобы никому не показалось странным - почему моя жена не носит украшений. Это же кошмар для зеленгирского мужчины. И позор на мою седую голову.
  Резная деревянная шкатулка размером с обувную коробку была до самого верха наполнена украшениями.
  - И что я с ними буду делать, аш Улудай? Мне стыдно даже в дар принимать такое богатство. И сами понимаете, кольца мешают в работе, а снимать их раз за разом - ни смысла, ни удовольствия.
  - Глупости. Знаешь, девочка, я буду каждый день просить Великого Змея, чтобы он даровал тебе спокойную и обеспеченную жизнь. И почему ты сомневаешься? У тебя прекрасные руки. Тонкие кисти и изящные пальцы. Как у императрицы. Их нужно украшать. Ты же женщина!
  - Спасибо, маэстро! Спасибо вам за подарки и за то, что видите во мне женщину. Я забыла уже, что это такое, - Марья усмехнулась и расстегнула тонкие золотые браслеты на запястьях. Эльфейские перчатки из тончайшей прозрачной кожи подводного хамелеона скользнули на стол.
  И показала свои руки алхимику. Кости срослись, на первый взгляд, ровно и аккуратно, но всю картину портили опухшие, посиневшие суставы.
  - Великий Змей! Что это, Ариша?
  - Аша Арамия сказала, что это неосознанное проклятье и снять его сможет лишь тот, кто накладывал. Шаман предложил пропитать эти перчатки обезболивающими заклинаниями, чтобы можно было жить дальше.
  - Это Огорро?
  - Он кричал: чтобы ты боялась прикоснуться к другим мужчинам... А может, мне просто показалось,- Марья грустно улыбнулась. Судя по тому, что видеться со своим бывшим хозяином она не желала ни под каким предлогом, ходить ей в них всю оставшуюся жизнь.
  - Хватит о грустном. Давайте быстренько перекусим и займёмся делами. Как скоро у вас встреча с императрицей?
  Тишина на кухне действовала умиротворяюще.
  Горка бутербродов с маслом, мясом и сырами, завёрнутых в маринованные в молодом вине листья какой - то съедобной лианы. Хрустящие стебли этой же лианы, очень похожие на солёные огурчики. Кувшин шайни и фруктовые слойки из кондитерской танны Гаррхи. Мечта студента!
  Но не аши Арамеи...
  Она влетела на кухню карающим ангелом, когда Марья с зажмуренными глазами смаковала шайни со слойкой.
  - Аш Улудай! Ах, ты ж курлужкин огрызок, почто травишь Марью сухомятками? И чем это вы тут занимаетесь? А ты, красота неписуемая, гуляла сегодня? Или думаешь, дети сами по себе растут?
  - Арамия, не поверишь, тебя ждали..., - алхимк мило улыбнулся, моргнув Марье, и пока лекарка находилась в лёгком ступоре, буквально испарился из кухни.
  - А ты, кьёзА, бегом в сад!
  - Ктоооо, аша Арамия?
  - Сама ж рассказывала, что в твоём мире есть маленькие и упрямые мерханы - кьёзы! Вот ты - она и есть! Бегом, тебя там Сазар ждёт! Да оденься потеплее, малахольная! Простудишься - принципиально лечить не буду!
  Сад за домом оказался невелик и не особо ухожен. Не были подстрижены по последней столичной моде разросшиеся кустарники, не было в центре хоть маленького фонтанчика, и деревья склонили свои ветви до самой земли.
  Зима в Риммелии называлась зимой чисто номинально - ни снега, ни холодов пока в не было. Но лёгкие морозцы сковали грязь, покрыли хрустким льдом лужи и по утрам укутывали всю растительность кудрявым инеем. К обеду иней осыпался, и деревья глухо стучали на ветру голыми ветками.
  Иногда вместо давно ожидаемого снега моросил дождь и тогда ветки покрывала корочка льда, превращая их в шедевры эльфейских стеклодувов, тонко звенящие от малейшего ветерка.
  Фоська летал белой молнией с ветки на ветку, а Сазар заливался счастливым смехом, с восторгом глядя на своего друга.
  Но едва Марья ступила на садовую дорожку, рванулся к ней.
  - Ух, ты! Мам! Ты пришла? Догоняй!
  И Марья, смеясь, побежала за мальчиком. Как когда - то давно, совсем в другой жизни, со своими детьми...
  А из окна второго этажа за происходящим наблюдал слуга.
  
  'Довожу до вашего сведения, что младшая жена тана Урхаат совершенно не страдает оттого, что она младшая и на её поведении данный фактор ни коим образом не сказывается.
  Возможно, мы не до конца изучили особенности устройства семьи в Зеленгире, но не может положение самой младшей, среди большого количества других жён, не казываться на характере женщины.
  В данном случае даже имеет место быть некоторая чрезмерная независимость, которая не подтверждается пока вопиющими фактами.
  Наблюдение за отношениями искомой женщины с сыном и мужем никаких подозрительных моментов не выявило.
  Хотя у супругов разные спальни. Впрочем, данная танна беременна, что является очень веским аргументом в её пользу.
  Особый интерес представляют занятия алхимика и его жены в лаборатории. Но доступа туда, особо в процессе работы, пока не имею.
  Имеются некоторые подозрения в предварительной подготовке танны Ариши. Для простого помощника она слишком смело спорит с супругом в процессе работы.
  А её мать - сущий демон в женском обличье. И если моя миссия прервётся раньше времени, то исключительно по вине аши Арамии.'
  
  
  - Мам, а ты, правда, меня полюбила, как только увидела? - шептал вечером Сазар, когда Марья укладывала его спать. - И почему папа у нас такой старенький?
  - Чшшш, солнышко... Нам его подарила Вседержательница Тилара. Он очень хороший.
  - А что такое 'солнышко', мам?
  - А это самый лучший сыночек на свете.
  - А бабушка тоже солнышко? Она тоже самая лучшая бабушка на свете!
  Но Марья уже не слышала последних слов Сазара, неожиданно задремав с ним рядом.
  
  - Матерь божья, пресвятая Богородица, пощади... Научи, как жить дальше? Дай сил заблудшей дочери своей... Я потерялась в миру и не знаю, что делать...
  - Кто ж так просит, дитя моё? - в пустой молельне кто - то захихикал тонким девичьим голосом. - И кто такая Матерь Божья? Неужели Мать Всех Богов? Вот это да! Есть и такие миры, где поклоняются Великой Матери? Увы, нет её здесь, Марья... Есть только я, её неразумная дочь, которая решила, что быть богом легко... Вот только я никак не могу понять, чего ты хочешь от меня? Я уж и так помогаю тебе, и сяк, и эдак - как могу. Хранилками и защитами обвешали, кто и как мог, детки здоровы, хоть ты о них и думать забыла...
  - Тилара? Простите, Вседержательница Тилара?
  - Нет, Великий Змей по совместительству!
  - Простите, я нечаянно...
  - Так что надо тебе, дитя чужого мира?
  - Дети...
  - Что с ними не так? Чего ты боишься? Они в порядке. Ты ведь уже рожала..., - богиня присмотрелась внимательно к Марье, - и думать не моги! Они твои. И только твои.
  - А их отец? Вдруг...
  - Тебе ли о нём беспокоиться? - снова рассмеялась девчонкой.
  - Но мои родные дети?
  - В другом мире? Разве они остались сиротами? - богиня рыкнула, начав сердиться.
  - Нет. Отец, бабушки...
  - Вот и славно! Не серди меня, Марья! Ты хоть знаешь, как хранит свои миры Великая Мать? Да я - неуспевающая школьница по сравнению с ней! А ты - живи! Рви жилы, сердце, душу, но живи! Не ной и не стони, что тяжко! Сцепи зубы, но молчи! Тогда и твоим детям, там, - она подняла палец к потолку,- жить легче будет.
  
  
  Костюмированный бал в императорском театре гильдии Лицедеев набирал обороты. Молодёжь веселилась, старики обсуждали последние международные новости и финансы, их жёны обсчитывали в уме стоимость нарядов и украшений конкуренток и все дружно осуждали молодёжь.
  Да и претендентов на светлейшее внимание в этот раз было более чем достаточно.
  В толпе то и дело мелькали разноцветные наряды, развевались плащи, слышался смех и звон бокалов. Изысканные ароматы пьянили и кружили головы.
  - Тана Аланья, прошу уделить мне толику вашего светлейшего внимания...
  Тан Кангеррат уже давно и весьма раздражённо наблюдал за своей невесткой, несомненно, ставшей звездой нынешнего вечера.
  Как, впрочем, и всех остальных в последние декады.
  Открытое, на грани приличий, платье, руки по локоть унизанные роскошными браслетами, пальцы унизанные кольцами, распущенные волосы - всего было слишком много и слишком безвкусно.
  К счастью, жена, сказавшись больной, отказалась присутствовать на этом мероприятии. Но тан цендераль просто не имел на это права.
  И с прискорбием должен был признаться сам себе, что спокойная, размеренная жизнь в считанные недели превратилась в непрекращающийся кошмар.
  Фамильные драгоценности невестка вытребовала себе в приказном порядке.
  Эльфейские портнихи и сапожники практически жили в усадьбе.
  Мастера лица и причёсок уходили и приходили, когда вздумается, как на работу в собственный салон.
   Дом наводнили чужие слуги, повара и лекари.
  Тан цендераль ещё раз окинул внимательным взглядом невестку. Хороша, ничего не скажешь. Прекрасно сложена, нежная чистая кожа, роскошные чёрные волосы струятся по плечам и спине. Но как же вульгарен её громкий смех и развязны манеры! Неужели сын всё - таки был прав?
  - Слушаю вас, тан цендераль... Вы чем - то расстроены? Неужели шахты прекратили работы? Или прибыль вас не устраивает? Вы не молчите. Жалуйтесь... Если надо, я пожалуюсь папеньке, и он непременно поможет навести там порядок..., - нахалка даже не скрывала своего презрительного отношения к семейству Огорро.
  - Потрудитесь объяснить, что рядом с вами делают все эти мужчины, тана Аланья?
  - Развлекают меня, тан Кангератт, - юная женщина цинично улыбнулась.
  - Разве пристало так себя вести женщине, связанной брачными узами?
  - А вы разве видите рядом моего мужа?
  - Вы что себе позволяете, тана Аланья! Вы носите имя нашего рода..., - тан Огорро начал шипеть.
  - А вы владеете нашими рудниками, тан цендераль! И что?
  - А то, что я не намерен терпеть далее ваши безобразия...
  - Ну и не терпите... Ваше право... Только и внуков вам тогда не видать!
  - Милочка, не заблуждайтесь на свой счёт. Есть масса способов превратить вашу жизнь в кошмар и, не поверите, можно с лёгкостью наплевать на рудники...
  Тан Кангеррат взмахнул рукой, прерывая пытающуюся что - то сказать невестку.
  - Подумайте хорошенько над моими словами. А сейчас предлагаю совместно покинуть сие мероприятие.
  - Покидайте. Не смею вас удерживать, - Аланья никогда не сдавалась.
  
  Поздняя ночь. В доме семьи Огорро наступила благословенная тишина. Можно было не вздрагивать от громких криков чужой прислуги и не бояться натолкнуться на кого - то из них в коридорах. Хозяйка дома тана Кирсая Эррей Монтеррау Огорро читает, ожидая возвращения мужа. Как ждала всю жизнь. Как ждёт теперь сына.
  - Кирсая, дорогая, как вы себя чувствуете?
  Жена тана цендераля от удивления выронила книгу. Впервые муж так обращался к ней.
  - Что - то случилось, муж мой?
  - Устал я, Кирсая, как я устал, - тан цендераль, не раздеваясь, упал в кресло. - Скажи мне, во имя чего я работаю, как раб в каменоломнях? Во имя чего терплю этот кошмар в моём доме? Что я делаю не так, Карсия?
  Женщина опустила голову и улыбнулась краешком губ.
  - Всё, муж мой... Вы всё делаете не так.
  - Объяснись!
  - Вернее, не всё. Но... Вы сломали жизнь себе. Вы не замечали десятки оборотов меня, превратив в безмолвную куклу. И в данный момент вы ломаете жизнь нашему сыну.
  - И ничего нельзя исправить?
  - Можно. Но боюсь, это не в наших силах... Хотя... Почему бы и нет?
  
  Тан Кангеррат Оррой с любопытством, перерастающим в панику, наблюдал, ка его жена вытащила из ушей роскошные бриллиантовые серьги, с которыми не расставалась никогда.
  Даже если они не подходили под другие украшения. Даже когда болела или рожала. Или когда отдыхала с детьми в поместье на берегу Призрачного океана. И что самое прискорбное, в постели.
  Соединив обе серёжки, легко защёлкнула замочки. Получившаяся сфера засияла нежно - голубым светом, и только тогда Кирсая подняла глаза на супруга.
  - Брат. Он оставил мне один единственный шанс на разговор с родственниками. В случае смертельной опасности. Думаю, момент действительно серъёзный.
  Сфера развернулась в трёхмерный экран, и на нём через некоторое время появилось встревоженное лицо мужчины.
  - Карси, что случилось? Ты в опасности? Кого прислать?
  -Бассоу, брат мой, очень нужна твоя помощь. Немедленно. Опасность для семьи.
  - Жди!
  Тан цендераль не мог прийти в себя от шока. ЕГО супруга. Такая привычная, тихая, замкнутая и молчаливая, превратилась у него на глазах в совершенно незнакомую женщину.
  - Они действительно помогут?
  Кирсая неопределённо пожала плечами - за прошедшие годы очень многое изменилось.
  
  
  А перед самым окончанием бала, когда старики потихоньку начали покидать веселящееся общество, у входа в зал появилась тройка мужчин.
  Зал на мгновенье замер: такого просто не может быть. Селентайры собственной персоной. Истинные дети Ушедших Богов. Создатели Союза Миров. Хозяева Звёздного Флота и большей части планет Союза.
  Недостижимая мечта всех женщин Союза.
  Оркестр замер, словно вдруг разом сломались все инструменты.
  Женщины отреагировали первыми.
  Томные вздохи затмили все остальные звуки в зале.
  Кто-то очень своевременно упал в спасительный обморок.
  Кто - то ринулся в дамскую комнату 'припудрить носик' и поправить причёску.
  Кто-то начал внимательно и, где - то даже бесстыже, рассматривать знаменитых хозяев Вселенной.
  Но всем одновременно стало трудно дышать.
  Образчики божественной мужской красоты, затянутые в невообразимо белоснежную с золотым позументом военную форму, хищными взглядами рассматривали женщин. Словно искали кого - то.
  Но когда император Веррейрос поспешил к ним с приветствиями, отмахнулись - не до церемоний, Ваше Местное Величество, мы с частным визитом.
  - Продолжайте веселье...
  - И о великой чести для вас - конечно, согласны.
  - Благодарим. Но женщин себе выберем сами. Вы же позволите похитить парочку? Или чуть больше.
  - Действительно, брюнетки очень хорошо смотрятся на белом.
  И, кажется, даже не заметили, как облегчённо выдохнул император - его жена и дочери были златовласыми.
  Лайс Эррей Монтеррау остался охранять входные двери в бальную залу, пока старшие братья заняты своими делами.
  Мало ли что может случиться? Тем более, никакой местной охраны поблизости не наблюдалось. Странная беспечность, учитывая присутствие на балу императора с семьёй.
  Конечно, искать проблемы с селентайрами может только самоубийца, но, как говорит отец: 'Тот, кто помнит о личной безопасности, никогда не проигрывает'.
  И Лайс вначале даже не расслышал тихий женский голос где-то поблизости.
  Дочь графа Айсдорро, Лагерра Исия сидела в коридоре театра, в нише окна, спрятавшись за толстой бархатной занавесью.
  - Ну, что, Райсик, посмотрели, как веселится высший свет? - шёпотом разговаривала она с маленьким белоснежным зверьком, лежащим у неё на коленях. Просила же отца не тратить деньги на лишнее платье - мне оно ни к чему. Уж лучше бы отпустил учиться. А то... Замуж... Замуж... Кому нужны старые девы с алхимией в голове вместо обычных чепчиков и вышивок?
  Вот скажи мне, Райсик, зачем я сюда приехала?
  - Наверное, чтобы мы встретились..., - такой же тихий, но явно мужской, голос раздался за портьерой.
  - Да вы фантазёр, сиятельный тан..., - хихикнула девушка.
  - Почему вы так считаете, милая танна?
  Исия судорожно начала искать сумочку, в которую спрятала очки, но в ворохе юбок, которые она старательно и весьма компактно упаковала на подоконнике, найти что - либо было очень проблематично.
  - Потому что я не умею вести светские беседы, хлопать глазками, изображая патологическую дурочку и падать в обмороки по любому поводу.
  Сумочка всё никак не находилась, но Исия вдруг обратила внимание на тишину в зале.
  О, Вседержательница Тилара! Бал уже закончился, а она прозевала этот момент! И сейчас все её ищут, а папенька ещё и сердит сверх всякой меры.
  Исия попыталась соскользнуть с подоконника, но запуталась в путанице юбок и кулём свалилась бы на пол, не подхвати её крепкие мужские руки.
  - Благодарю... Вы меня спасли. Но не стоит тратить впустую своё время, - девушка развернулась в сторону выхода и, собралась было, бежать, но вдруг ахнула, - сумочка! Простите...
  Отодвинула ошалевшего мужчину в сторону и зашарила руками по подоконнику. Искомый предмет нашёлся в самом дальнем уголке и очки, к счастью, оказались целы и на месте. Водрузив их на кончик носа, рассмотрела, наконец, своего спасителя.
  - Селентайр? Ого! И как вам пришло в голову надеть на бал такой костюм? - рассматривать мужчину более внимательно было совершенно неприлично, да и времени лишнего не было. Нужно было срочно спрятаться от папенькиного гнева. - Но вас, сиятельный тан, это всё равно не спасёт. Прощайте, мне пора.
  И, подхватив юбки, побежала на выход, оставив в воздухе лишь тонкий, на грани восприятия, аромат духов.
  - А вот это вы, милая танна, зря... - И девушка замерла прямо на бегу.
  - Вы и вправду, мне не интересны, - решил поддеть юную нахалку Лайс. - Но хотелось бы узнать для начала ваше имя и название духов.
  Осмотрел коридор, прислушался. Никого. Тишина.
  Исия грозно сверкала очами, но поделать ничего не могла - даже грасс замер в сумочке маленькой пушистой статуэткой.
  - Итак... Вы полагаете меня переодетым лицедеем?
  Исия закашлялась и подозрительно посмотрела на незнакомца. Опасности он особой не представлял, поэтому кричать на весь коридор смысла не было. Зашипела.
  - Старшая дочь графа Айсторро, Исия Лагерра. Старая дева с мерзким характером и дурными привычками. И вам совершенно не стоит продолжать наше знакомство, чтобы не испортить себе репутацию. Извините, мне пора. Мне, к счастью, не интересно даже ваше имя. И некогда тратить время на всяких хлыщей! Это ж надо догадаться - нарядиться селентайром? Прощайте.
  - Стоп-стоп-стоп, милейшая танна... Вы не сказали, как называются ваши духи?
  - Что есть духИ? - удивилась Исия.
  - О! Пресетлые Боги Космоса! Просто ответьте, чем вы пахнете?
  - Аромат 'Княжна'. Мастер Урхаат. Лавка на углу Парковой аллеи и улицы Семи песен.
  За дверями вдруг резко заиграла музыка, послышались голоса, смех, звон бокалов, как будто неизвестный чародей мановением волшебной палочки включил звук.
  - Ещё один вопрос: почему вы не там? - Лайс качнул головой в сторону зала.
  - Фуф... Вседержательница Тилара, вы основательно слепы или глухи? И так всё понятно: папенька замуж меня пытается выдать...
  - А вы?
  - А я хочу поступить в Академию Магических Служб. Но для начала - хотя бы ученицей к мастеру Урхаат. А вы, сиятельный тан, наверное, могучий волшебник и исполняете заветные желания?
  Ответить Лайс не успел - в этот момент двери, ведущие в бальную залу, распахнулись и, в потоках света, из полумрака коридора показавшихся едва ли не Небесными вратами, показались трое мужчин под руку с женщинами. Мужчины стремительно и целеустремлённо двигались на выход, а женщины безвольными куклами перемещались вслед за ними, едва успевая касаться туфельками пола.
  И Исия вдруг поняла, какую ошибку недавно совершила. И мгновенно припомнила, как наказываются подобные промахи.
  Один селентайр - это уже нонсенс. Но четверо в одном месте и в одно время - тихий УЖАС.
  И ринулась исправлять содеянное, чем вызвала у Лайса удивление и даже крохотную толику уважения.
  - Я сознаю свою вину. И готова понести любое наказание. Только они,- девушка махнула в сторону зала, - ни в чём не виноваты.
  - Да уж, конечно, понесёте, милая танна... Непременно.
  - Лайс, прощайся с дамочкой, нам пора. И где ты их только находишь?
  Но тот словно не слышал брата.
   - Бассоу, у нас есть немного свободного времени? Я полагаю, нашёл для матушки достойный подарок. А как же Карсия? Мы с ней увидимся?
  - Сестра использовала свой шанс. У неё давно своя жизнь. И мы не будем вмешиваться.
  - А что скажем матери?
  - Ничего... О каком подарке ты говорил? Давай посмотрим. В этих отсталых мирах порой рождаются такие самородки, каких и в метрополии не найти днём с огнём..., - и, повернувшись к мужчинам, приказал, - Гресс, будете на месте, - этой считать память. До седьмого слоя. Этим двум просто память стереть и отпустить где - нибудь по пути. А лучше сдать Страже, чтоб не потерялись.
  -Бассоу, ты уверен в том, что делаешь?
  - Время пошло. Где там твоя провожатая?
  А Исия тем временем на цыпочках кралась вдоль стенки к выходу, надеясь, что удастся сбежать, где - нибудь спрятаться и забыть встречу с селентайрами, как страшный сон.
  Оглядываясь через плечо назад, она и не заметила, как врезалась во что - то большое и тёплое.
  - Ну что ж вы, так неосторожны, танна Исия? Наступили мне на ногу, испачкали пудрой и помадой мой мундир...
  - Я не пользуюсь ни пудрой, ни помадой, ссс-ия - тельный...
  - Давайте уже показывайте, где эта ваша улица Семи песен... Какое дурацкое название...
  - А вы думаете, мужчина с косой выглядит не по - дурацки? - пискнула Исия.
  Неожиданно громко захохотал Бассоу. А девочка то не боится грозного селентайра! Ай, да умница!
  - Получил, братишка? Открывай уже портал, а то и мне сейчас достанется...
  Тихая улочка в самом центре столицы была отдана под модные лавки и маленькие гильдейские магазинчики. Они светились магическими вывесками и фонарями, манили роскошными витринами, но в этот поздний час все уже были закрыты.
  Исия растерялась. Это ж до какой степени селентайры вывели её из состояния равновесия, что она позабыла такую простую вещь?
  Вот же ж, курлужкины дети! Ругательство, подслушанное в ранней юности у вольной лекарки, стало у девушки любимым и произносилось шёпотом всякий раз, когда рядом не было ни кого из семьи.
  - И где же наш мастер?- зашипел Бассоу.
  - Тьфу. Простите. Забыла. Он ведь живёт не так далеко отсюда.
  Во второй раз портал открылся у ворот небольшого старинного особняка, что окончательно разозлило старшего брата.
  - Бездна вас забери, мы доберёмся сегодня до вашего мастера или нет? Лайс, ты никак собираешься всему городу память стирать? Маячим в этой дыре который час. Иллюзию. На всех. Срочно!
  
  ' Сиятельный тан.
  С прискорбием сообщаю вам, что в последнее время нет совершенно никакой возможности вести наблюдение за вверенным мне объектом.
  У меня создаётся странное ощущение, что аша Арамия - тайный агент зеленгирской Службы безопасности.
  Каждый мой шаг находится под её неусыпным контролем.
  Библиотека вечерами превращается в учебный класс.
  Несколько часов оттуда слышны только шелест книжных страниц и совершенно невнятные речи, перемежающиеся алхимическими формулами.
  Неизвестно, кто кого обучает и кто у кого, в итоге, проверяет уровень знаний, но занятия не прекращаются ни под каким предлогом, несмотря на довольно большой срок беременности у танны Ариши.
  Могу сказать только одно - она привыкла учиться.
  И получает от этого удовольствие. Что весьма и весьма странно для обычной северянки.
  Кстати, есть ли какие новости из Северных княжеств?
  И нельзя ли узнать: кто у нас соседи?
  Может, стоит привлечь и их для раскрытия тайны семейства зеленгирского алхимика?'
  
  
  Слуга, вышедший посмотреть, кого там принесло в столь поздний час, так и замер у входной двери, не успев даже удивиться.
  Исия застыла на ходу в холле.
  Аше Арамии с Сазаром повезло - они уже спали.
  И только Марья с алхимиком до сих пор сидели в лаборатории. Защита на ней устанавливалась лично шаманом и, как ни странно, пока воздействию магии селентайров не поддалась.
  - Лайс, проверь дом! И кто это у нас такой смелый, интересно...
  
  
  - Так ты полагаешь, Ариша, что если мы будем равномерно, под воздействием постоянной температуры, подогревать смесь, трансмутация произойдёт быстрее? - алхимик нервно теребил кисточку на своём поясе. - Но я наблюдаю процесс изменения вещества уже которую декаду, и никаких изменений в его состоянии не заметил. Ты считаешь, высокая температура поможет нам сдвинуть процесс с мёртвой точки?
  - Маэстро, давайте перенесём решение этой проблемы на завтра. Сами понимаете, отдохнувшая голова думает гораздо лучше измученной долгими изысканиями. Будте добры, развяжите мне фартук. - Марья устало прикрыла глаза и повернулась к мастеру спиной.
  Так их и застал Бассай Эррей Монтеррау: словно почтенную семейную пару, ведущую тихие вечерние разговоры и помогающую друг другу в мелочах, столь незаметных, сколь и приятных, читающих вслух книги и обсуждающих последние новости. И совершенно не похожих на учителя с ученицей. Или молодую семью.
  Марья только услышала голос, а сердце уже замедлило свой бег и биться начало с перебоями. Неужели опять что - то случится?
  А ведь только - только начала успокаиваться. Начала надеяться на тихую спокойную жизнь. Потихоньку привыкать к детям. И без страха смотреть в будущее.
  Господи, спаси и сохрани! Отведи беду!
  Боялась повернуться, ибо точно знала - увиденное за спиной радости не доставит.
  - Кто из вас мастер Урхаат?
  Аш Улудай меньше бы удивился, появись в лаборатории сам император Веррейрос. Медленно повернулся, водружая окуляры на кончик носа и поправляя рабочую мантию.
  - Что вам угодно, господин?
  Но мужчина, как будто забыв в одно мгновенье, зачем пришёл, на вопросы отвечал односложно, жадно рассматривая беременную женщину.
  - Хочу приобрести у вас ароматы...
  - Вы с ума сошли? За окном глухая ночь! Какие могут быть ароматы? - рассерженный алхимик развёл руками.
  -Но я привёл вам ученицу...
  - Все знают - я не беру учеников!
  - Придётся взять...
  - Ариша, девочка, приготовь шайни и сладости гостям, будь добра...
  
  Повернись! Но женщина словно почувствовала его взгляд и не двигалась с места.
  Повернись! В тебе бьётся кровь семьи Монтеррау. Дай рассмотреть тебя внимательно.
  Повернись! Я не причиню тебе вреда, сестра.
  Ворвавшийся в лабораторию Лайс узрел дивную картину: брат замер, ведя мысленный разговор с женщиной, которая совершенно не собиралась ему поддаваться, укрытая охранными заклинаниями в несколько слоёв.
  И тоже увидел: и ясный тёплый свет, исходящий от женщины, и искорки жизней двоих детей, которых носит под сердцем.
  Только вот искорки эти были странно знакомого цвета...
  - Боюсь, нам придётся встретиться с сестрой, Бассоу...
  
  Алхимик понял, что происходит нечто из ряда вон выходящее и решил форсироватьь ситуацию. Он даже позволил себе выразить недовольство и повысить голос.
  - Ариша, поторопись!
  Но та поняла всё с полуслова.
  - Да, мой господин... - И попыталась было обойти селентайра.
  - Не торопитесь, танна Ариша... Мы не шайни распивать сюда пришли.
  И надо ж было ему попытаться задержать Марью. Она резко дёрнулась в сторону, едва не упав, но успела взмахнуть рукой в сторону мужчины.
  - Федя, фас!
  А вот это вы зря, господин незнакомец! Можно совершенно спокойно общаться, не протягивая, куда ни попадя свои загребущие ручонки.
  Какая я вам сестра?
  Нет у меня сестёр, и никогда не было!
  И родных здесь нет! Поэтому оставьте свои инсинуации себе.
  Змеёныш, прилично подросший за прошедшее время и получивший земное имя Феденька, соскользнул с руки, поднялся на хвосте во весь свой немалый рост, зашипевши рассерженной гадюкой, и расправил свой роскошный серо-золотой плащ. Красавец!
  Селентайр не впечатлился. Совершенно. Тогда пресмыкающееся, не долго рассуждая, просто плюнуло в него, попав на подставленную руку.
  И вот тут лорду Бассоу поневоле пришлось впечатлиться - на тыльной стороне ладони замерла, засияв золотом, маленькая змейка.
  Он всегда очень предвзято относился к магии отсталых миров, представляя тамошних магов и шаманов незамысловатыми шарлатанами. Но змейка, распахнула пасть, нахально зевнула, сверкнув зелёным глазом и шустро поползла на указательный палец, замерев там изящным кольцом на всю фалангу.
  Мужчина, одновременно с ахнувшим алхимиком рванулся к Марье, но от удивления замер.
  - Федька, подлец, ты кого в друзья записываешь? - шёпот женщины раздался очень вовремя. - Я тебя, засранца, верну Шарсаю. Помощник нашёлся. Зачем мне ещё один больной на всю голову аристократ? Хватит! О! Да их тут двое!
  Лайсу тоже захотелось посмотреть, что же так удивило его вечно невозмутимого брата.
  Первым в себя пришёл тан Урхаат.
  - Ар-р-риша, шайни! Быстро! В последний раз повторяю!
  - Не стоит, господин алхимик! - ирония в словах селентайра плескалась через край. - Снимите амулеты с вашей жены! Все! Очень интересная женщина....
  - Она не хотела ничего плохого, господин селентайр. Ариша иноземка и не знает наших реалий...,- испугался алхимик, глазами приказывая женщине молчать и подчиняться.
  Но та уже не могла остановиться. Неведомая сила толкала её вперёд, хотя разум кричал об ином.
  - Селентайр? Ух, ты! А у нас спутник планеты называют Селеной. Или Луной. Лунатики, значит. Или - лунтики? Или селениты? Придумали тоже - селентайры, - шёпот становился всё тише, на лице появилась удивлённая улыбка, а глаза женщины начали закрываться.
  - Всё о ней: кто, откуду, как и когда? - взбешённый Бассоу кивнул в сторону замершей Марьи. - Коротко и желательно конкретно...
  Понимая, что спорить бесполезно, алхимик улыбнулся.
  - Помогите её уложить. Всё - таки Ариша не в том положении, чтобы проводить над ней эксперименты. И я не очень уверен, что мой рассказ вам понравится... Присаживайтесь.
  И чем более зеленгирец рассказывал, тем больше мрачнел селентайр.
  - Отдай её мне... Ты старик, зачем тебе такая женщина?
  - Она моя жена, господин.
  - Но носит не твоих детей...
  - Это не имеет значения. Дети будут приняты в мой Род. А вот вы нарушаете Уклад о Семье... 'Семья - есть святая часть мира. И вмешательство извне, с любой целью, наказуемо весьма строго...' Часть первая, глава восемнадцатая.
  - И всё - то ты знаешь, старик... Во - первых, она носит под сердцем моих внучатых племянников.
  - Вы зря торопитесь, сиятельный господин... Ариша иномирянка, но она отмечена Тиларой, - с этими словами алхимик снял с шеи и протянул Бассоу своё Око. - Присмотритесь к ней внимательно. Кроме того, она великолепно образована. Именно в области практической алхимии.
  - И как тебе, старик, удалось отхватить такую птичку? - селентайр внимательно осмотрел зеленгирца с ног до головы. - Не молод и не так, чтобы хорош собой... Да и здоровье не на высоте. Не боишься её молодой вдовой оставить?
  Но продолжить свои измышлеия ему не удалось.
  Ехидный голос лекарки испортил ему всё настроение.
  - Покажи ему, аш Улудай! Покажи, как тебе Ариша досталась! Пусть порадуется за своего сродственника! - Арамия стремительно спускалась по ступеням. - Ну, нету спасу от этой семейки! С чем пожаловали, благородный господин?
  Мало Ариша настрадалась?
  - Ты что себе позволяешь, лекарка?
  - Не больше, чем могу себе позволить! - удивительно, но аша Арамия не испытывала еперд гостями ни страха, ни должного пиетета. - С чем пожаловали среди ночи, господа селентайры? И почто волшбу поганую сотворили над мирными людьми? А ты чего стоишь, аш Улудай? Неси уже свои секретные образцы по принудительному одурманиванию мужчин, а то до утра гостей не выпроводим!
  И в ответ на вздёрнутую бровь селентайра добавила:
  - Не шайни же вы распивать к нам среди ночи вломились? Да ещё и дамочку притащили. Нам ещё статУи в доме не зватало!
  
  А Марья плыла, подобно листику в медленном течении реки: слегка покачиваясь и кружась, всё дальше и дальше в бесконечное золотистое сияние.
  Там всегда тепло и нет холодных ветров и тёмных туч. Там нет злобы и боли.
  Там родные. Они ждут её. И никогда не устанут ждать и надеяться.
  Нужно только доплыть. А лучше долететь. И остаться рядом. Навсегда...
  Только, что ж это за муха зудит, и мешает наслаждаться долгожданным покоем?
  И кто щекочет, будто пёрышком, по векам?
  - Муарья! Просыпайся! Чего развалилась? Тут судьба твоя решается, а ты спишь!
  - Малявка? - голова была тяжёлой, слово налита свинцом, а глаза совершенно не хотели открываться.
  - Забрать тебя хотят, дурынду... Селентайры... К себе...
  - Как? Ох, что ж так голова болит? - Марья сжала пальцами виски. - Нияна, ты откуда взялась?
  - Да амулеты твои жизни мне не давали. Вот и не могла проснуться, как гиссайр в спячке.
  - А сейчас? - глаза всё ещё не открывались. - Можно я посплю?
  - Амулеты снял селентайр. Да просыпайся уже, соня! Правильно лекарка тебя малахольной называет. Увезут неизвестно куда - узнаешь, как вырхи зимуют.
  Марья с трудом открыла глаза. О, Боже, эти люди ещё не ушли? Кажется, аш Улудай просил приготовить шайни? Я сейчас, быстренько...
  Но почему это они все на меня так смотрят?
  
  - Птичечка, ты куда собралась? - аша Арамия встала на пути Марьи каменной стеной.
  - Шанти... Я должна была приготовить питьё для гостей и нечаянно уснула.
  Лекарка была зла, как голодный демон и в этом состоянии могла сама перегрызть глотку демону.
  - Не волнуйся, цветочек... Вы ведь ужжже покидаете нас, господин Бассоу?
  - Отнюдь... Мы здесь с определённой целью. Где наш заказ? Кстати, та девушка в холле, слёзно просила мастера взять её в ученицы. Она всю жизнь об этом мечтала. И вы нашли её у своих дверей нынешней ночью. Бедняжка замёрзла и проголодалась. Пришлось приютить её у себя. Кстати, она - графиня Исия Лагерра Айсдорро. Прошу любить и жаловать. Вернее, учить и жаловать. Правда, она слегка подслеповата, но это легко поправимо, правда, Лайс? Ты ведь поможешь девушке? - тон селентайра не оставлял сомнений в положительном решении данного вопроса.
  А сам он внимательно рассматривал жену алхимика.
  Женщина была чудо, как хороша. Как ни смотри. Беременность не испортила ни её тело, ни лицо. Ни уродливых жёлтых пятен, ни отёчных рук и ног, ни расплывшихся форм.
  Только взгляд, полный затаённой тоски и печали, никак не вязался с её внешним видом, но алхимик сказал, что она помнит почти всё, случившееся с ней в семье Огорро.
  И где только берёт силы, чтобы жить?
  Слишком много вопросов, на которые нет ответов.
  
  - Ариша? Расскажешь господам о нашей коллекции? Я косноязычен там, где дело касается чего-то, кроме алхимии и не умею облачать свои мысли в красочную оболочку, как это делаешь ты..., - алхимик повернулся в сторону старухи. - Аша Арамия, будьте добры, заварите нам шайни.
  Лекарка пробухтела что-то о нахальных посетителях, от которых нет спасения ни днём, ни ночью и удалилась на кухню.
  - Вы не правы, маэстро, - глаза женщины загорелись затаённым восторгом, и она улыбнулась. - Вы ведь прекрасно знаете - аромат всегда говорит сам за себя. И ни в коем случае нельзя пользоваться всем подряд одним и тем же. Он потеряет свои лучшие нотки и станет просто расхожим банальным запахом. Необходим сугубо персональный подход и длительное общение с человеком, для которого создаётся аромат. Только тогда можно добиться успеха. Исключения составляют ароматы, созданные фантазией автора и гением его мастерства.
  Она с любовью перебирала стройные ряды драгоценных фиалов, едва касаясь кончиками пальцев, словно вела с ними неслышный разговор, или как мать, ласково касающаяся макушек своих многочисленных детей.
  - Хм... И вы можете, едва взглянув на человека, сказать, какой аромат может ему подойти?
  - Я же не волшебница. Хотя..., - Марья присмотрелась к селентайру и опустила глаза. - Упрям, бесцеремонен, прямолинеен, циничен и беспощаден. Простите...
  И тут же отвернулась к алхимику, словно забыв о существовании лорда Бассоу.
  - Как вы думаете, тан Урхаат, 'Победитель' подойдёт? Старый, проверенный аромат. Ещё ни разу нас не подводил. Или всё же 'Адмирал'?
  - А что - либо более персональное предложить можете? - мужчина разве что руки не потирал в предвкушении развлечения.
  - 'Цезарь' ещё в разработке, да и мы с вами не настолько близко знакомы... И, сдаётся мне, вы прибыли сюда не за этим.
  Селентайр во все глаза смотрел на странную женщину, свободно общающуюся с представителем древнейшей расы этого района Галактики. Хозяином всех планет и планеток данного сектора. Общемировым Правителем, Судьёй и Карателем. И совершенно его не боится. Может быть, она не знает, кто такие селентайры? Или никогда не слышала о детях Ушедших Богов?
  - Мой брат хочет сделать подарок нашей матери. И он почему - то уверил меня, что найдём мы его именно здесь.
  - Но эти ароматы очень дороги. И у вас может не хватить средств для их приобретения. А кто у нас мама?
  И Бассоу рассмеялся. Светло и легко, как не смеялся уже долгое время.
  И захотелось ещё хоть мгновение почувствовать покой и умиротворение, идущее от этой странной женщины.
  И шевельнулась лёгкая зависть к старому, смешному в своей одержимости наукой, мужчине, чьей женой она является.
  И больно царапнуло по сердцу слово 'мама', как - то особенно тепло произнесённое чужой женщиной, ибо назвать так ректора Межмировой дипломатической Академии не приходило в голову даже родным детям и которую и студенты, и преподаватели боялись пуще огня.
  В итоге, ароматы были выбраны. Хотя выбирать было особо не из чего - за последнее время в коллекции добавилась лишь 'Королева', созданная специально для императрицы Ильянты, да 'Княжна' с 'Принцессой' - исключительно девичьи ароматы с тонкими нежными нотами снежных ариссий и лекотии приморской.
  И замечание Марьи о том, что 'Королева' не продаётся, раззадорило селентайра ещё больше.
  Тут Лайс разошёлся не на шутку: матери, жёнам, сёстрам, племянницам, дочерям - в итоге в лаборатории зеленгирца остались лишь немногочисленные заготовки. Старый алхимик схватился за голову, полагая, что в гордыне своей и безнаказанности, селентайры просто заберут весь товар, как дань высшей расе.
  Хорошо проявлять спокойствие Арише в её заблуждениях и не знании действительности, но сам алхимик за долгую жизнь насмотрелся всего и о селентайрах знал не понаслышке.
  А она, как ни в чём не бывало, быстро подсчитала стоимость товара и сунула чек под нос младшему из гостей, улыбаясь дежурной улыбкой менеджера провинциального гипермаркета.
  - Вот как? - смутился тот, - и даже не попытаетесь задОбрить нас? И не будете просить чудес? Или покровительства?
  И мигом улыбка пропала с женского лица, сменившись бешеной надеждой. Она вцепилась в руки Лайса так сильно, что тому не сразу удалось её оторвать.
  - Верните меня домой! Пожалуйста... Мне, честное слово, больше ничего не нужно.
   Наверное, приговорённые к смертной казни так молят своих палачей о жизни. Или смертельно больные о чудодейственном исцелении. Или дети у сказочного волшебника - подарки к празднику.
  - Забудь! - незаметно подошедший Бассоу одним словом превратил яркий огонь надежды в мёртвый холодный пепел. - Твоя семья теперь здесь!
  - Не могу... Помогите!
  - Забудь обо всём, женщина! И начинай новую жизнь.
  
  'Сиятельный тан!
  Странное происшествия имели место быть прошлой ночью в доме алхимика Урхаат:
  а) Среди ночи, неизвестно как, в доме появилась старшая дочь графа Айсдорро Исия Лагерра, которая оказалась той же ночью принята алхимиком в обучение.
  б) Судя по услышанным мной мимолётным разговорам, из лаборатории полностью исчезли запасы готовой продукции.
  в) Смею предположить, материальное состояние семьи резко увеличилось - тан Урхаат оплатил полный курс обучения сына Сазара в Академии Магических Служб, внёс приличный вступительный взнос для сдачи экзамена на звание магистра алхимии, настоял на покупке мебели в детскую и полного приданого для будущих детей. Кроме того, подарил жене роскошные ножные браслеты эльфейской работы запредельной стоимости.
  г) По моим наблюдениям, имело место быть посещение мастера неизвестными и весьма щедрыми покупателями.
  д) Аша Арамия, курлужку ей в печёнку, что - то знает о произошедшем этой ночью, но предпочитает молчать или выставляет меня сущим идиотом. Страшная женщина...'
  
  Тан Кангеррат Огорро, схватившись за голову, читал черновой отчёт Службы безопасности семьи Монтеррау и ругал себя самыми последними словами.
  Бокал с гномьей 'Подгорной слезой' опустел в считанные мгновенья, но ни бодрости духа, ни успокоения не принёс. Но содержание отчёта было таково, что бокалом можнобыло и не обойтись.
  
  Танна Аланья Саллера Огорро (в девичестве Липпай).
  
  'Глубокое сканирование памяти данной женщины показало:
  
  ... 19. Имелось неоднократное использование запрещённых магических артефактов и препаратов, приведших в двух случаях к смерти посторонних субьектов. Вердикт - виновна.
  20. Неоднократное использование шантажа и подкупа должностных лиц в императорском дворце и иных имперских службах с целью наживы и получения выгоды для семьи синта Астарра Липпай. Вердикт - виновна.
  21. Танна Циндолла Гирасса, хозяйка увеселительного дома 'Птички' в Ластурикане приходится данной женщине родной тёткой по материнской линии. Длительное время оказывала помощь племяннице с целью проникновения в усадьбу Огорро. Вердикт - виновна вместе с младшей родственницей, которую обязана была отвращать от недостойных поступков.
  22. Неоднократное принудительное прерывание беременностей у данной женщины. Имело место три - за последние два оборота. Вердикт - виновна. Службе имперской безопасности следует начать расследование деятельности госпиталя Тилары Всеспасительницы на Южных окраинах Империи .......
  23. Имена мужчин, с которыми данная женщина вступала в интимную связь до замужества и, будучи в браке, прилагаются отдельными списками.
  Информация таила в себе огромную угрозу безопасности Империи. Отчёт изобиловал фактами, именами, событиями и нелицеприятными данными о многих высших сановниках Империи.
  Но жена, дремавшая в кресле у камина, с очередной бульварной книжонкой на коленях, расстроенной не выглядела ни на йоту. Более того, после незапланированной встречи с братьями вернулась удивительно умиротворённой и спокойной. И даже, как показалось тану цендералю, похорошевшей и посвежевшей.
  На все вопросы супруга Карсия ответила коротко и однозначно: ' Это моя семья'.
  
  Беременная всего несколько десятин, но уже с заметным животиком, императрица Лианисса Прекрасная сидит с императором Веррейросом у горящего камина на огромной шкуре снежного аррайса.
  Такие вечера всё чаще случаются у них в семье. Хотя сам император уже и не помнит, когда в последний раз общался с женой подобным образом, начинание супруги пришлось ему по душе. ..
  Хотя именно сегодня он хмур и даже несколько озадачен.
  Неожиданная беременность супруги не вписывается в его далеко идущие планы по соблазнению молоденькой вдовы Карассоро Энники. Такой одинокой и такой печальной. Нуждающейся в защите и сильном покровителе.
  Но он до сих пор не может понять, почему вдруг стал всё чаще присматриваться к жене, находя её милой и приятной собеседницей, отличной матерью детям и просто красивой женщиной.
  А уж доклад дворцового лекаря о том, что она носит под сердцем долгожданного наследника, заставил Веррейроса поверить в чудо.
  - Могу я обратиться к вам с просьбой, светлейший супруг мой?
  - Для вас всё, что угодно, сиятельная супруга...
  - Речь идёт о милости для зеленгирского алхимика мастера Урхаат и его прелестной супруги. Не поверите, она тоже ждёт детей. Мальчика и девочку.
  - О какой милости вы просите, Лианисса? - император начал раздражаться.
  - Они излечили меня от хандры и множественных обид на вас, мой супруг и позволили снова испытать счастье материнства...
  - И что вы предлагаете, прекраснейшая?
  - Всё в ваших светлейших руках, супруг мой... Но может найдётся в Империи хоть маленький титул безземельного дворянства? Чисто символически?
  - Для зеленгирского алхимика? Ты понимаешь, о чём просишь? - но тут, очень не кстати, вспомнился милый румянец на щёчках хорошенькой вдовы Карассоро, когда он подарил ей фиал с 'Грёзами любви'.
  
  
  - Тан Урхаат? - усталый голос никак не вязался с внешним видом гостя. - Граф Хеймар Ласскот Айсдорро. Я получил ваше письмо.
  - Проходите. Я сейчас приглашу хозяина, - Семмай, предчувствуя интригу, ринулся в лабораторию, в которой с утра Ариша занималась с новой ученицей.
  Но впереди алхимика пулей вынеслась Исия. Живая и счастливая. В простом сером платье, в клеёнчатом фартуке до пола и волосами, убранными под маленькую белую шапочку.
  - Папка! Ты меня нашёл? Это же здорово! А то я боялась возвращаться домой, - Исия тарахтела, как птица-болтуша, не давая никому вставить и слова. - Ты не поверишь, меня взял в ученицы мастер аш Улудай. Вот! И я этим летом поступлю в Академию. И я уже прошла собеседование с мастером.
  - Иса, девочка моя, ты была самой разумной из всех моих детей. Как тебе в голову могло прийти явиться к почтенному мастеру среди ночи и требовать ученичества?
  - Ну... Понимаешь, ты сам не оставил мне выхода... Какая из меня жена, папка? Я же спала и видела себя алхимиком. Посмотри - у меня все руки в реактивах. Вот! Но ты не расстаривайся - я уже скоро стану знаменитым учёным. Как тан Улудай. Аш. Урхаат...
  Неловкую паузу спас сам алхимик, явивишийся пред светлые очи графа, под руку с беременной женой.
  - Пап, познакомься: учитель Урхаат и его жена танна Ариша. Она алхимея. - Исия так волновалась, что у неё запершило в горле. - Не волнуйся. Сейчас я тебе что - то покажу.
  И унеслась в лабораторию.
  Дочь впервые на памяти старого графа была беспредельно счастлива. Не от наличия новых платьев и дорогих украшений, не от родительской похвалы или мужского внимания. Она светилась от счастья причастности к волшебной науке алхимии.
  И все претензии к учёному сразу растаяли, как утренний туман под лучами светила.
  Остались финансовые вопросы, которые граф Айсдорро предпочитал не затягивать.
  И довольно болезненный для отца вопрос зрения дочери - Исия с детства носила окуляры и помочь ей не могли лучшие лекари Империи. А то, что она ходит без очков, может вылиться в дальнейшую слепоту.
  Но Исия вылетела откуда - то из подвала, неся на вытянутых руках, как величайшее сокровище, толстую тетрадь в кожаном переплёте.
  - Смотри, папка, это мои конспекты!
  - А глаза? - потрясение графа было столь велико, что он автоматически начал пересчитывать в уме суммы, заплаченные всем лекарям Исии за последние двадцать оборотов.
  - Не знаю... Проснулась... И всё вижу... Так ты согласен? - и понимая уже, что победила, девушка кинулась на шею отцу. - Не бойся, с мамой я разберусь сама.
  
  
  - Мы удовлетворим вашу просьбу, магистр Урхаат и примем экзамены у вашего ассистента и ученицы через декаду.
  Алхимик, только что получивший высшую степень мастерства в среде алхимиков, ни одной чёрточкой не напоминал прежнего хозяина лавки в Ластурикане. Он не кланялся до земли, оказывая честь собравшимся, и не рассыпался в словословиях, хотя на экзамен пришёл разодетый в пух и прах.
  Шальсайры переливались синими искрами, оттеняя белоснежный камзол с вышивкой в тон. Странное сооружение на голове, названное Аришей 'тьюрбиан' из белоснежного эльфейского шёлка, весомо придавало солидности маленькому невзрачному зеленгирцу.
  - Нет возможности, уважаемая комиссия, светлейшие таны... Как вы имели честь заметить - ассистент беременна. И хотелось бы, во имя Вседержательницы Тилары, просить вас о милосердии. И если вы сочтёте возможным помочь, танна Ариша может сдать экзамен сегодня. Как и танна Исия Айсдорро. Необходимые платы я внесу прямо сейчас.
  Комиссия в составе шести седобородых Светочей науки, Архимастеров и одновременно преподавателей Академии Магических Служб озадаченно рассматривала двух девушек, скромно сидящих в углу кабинета. Одетых, в отличие от тана Урхаат, весьма и весьма скромно, хоть по зеленгирской моде: те же шальсайры, но скромного зеленовато - серого цвета и широкие кофты цвета первой весенней зелени, скрывающие достоинства и недостатки фигур.
  - Ваша ассистент из Северных княжеств? - Светоч Арггой удивлён был более других.
  - Более того, жена. Младшая. Не беспокойтесь, светлейший, данный момент не отражается на знаниях и навыках экзаменуемой. А графиня имеет прекрасное домашнее образование.
  - Ну, что ж, приступим, светлейшие таны...
  Первая сессия... нет, самый первый зачёт в универе...
  Неизвестно откуда взявшийся мандраж, смешавший все знания и немалый опыт в один абсолютно нечитаемый ком...
  Формулы и уравнения реакций, всплывающие в хаосе теоретических выкладок...
  Адаптированная к местной алхимической науке периодическая таблица Д.И. Менделеева, восстановленная по памяти до мелочей. Или как её назвал аш Улудай 'Система живых и неживых элементов окружающей природы'...
  Дрожь в конечностях и дети, рассерженно толкающиеся в животе...
  Соберись, Марья, и не позорь земную науку перед инопланетянами!
  - Танна Ариша, вы готовы отвечать?
  Глубоко вздохнуть на раз, два, три и медленно выдохнуть...
  - Так точно, сиятельные таны. И если вас не затруднит, мы с танной Айсдорро могли бы отвечать по очереди. С целью экономии вашего драгоценного времени.
  - Приступаем...
  Вопросы сыпались один за другим, не сказать, чтобы сложные, но порой трудно воспринимаемые даже на слух...
  - Каким воздействиями трансмутируются твёрдые вещества? Приведите не менее трёх примеров...
  (Детский сад... Ой, нет! Седьмой класс средней школы...)
  - Кожа подгорного ахилиссия при обработке какими веществами превращается в камень?
  (То бишь, чем дубят эту кожу, чтобы она стала подобна броне...)
  - Дыхание демонов Бездны, при соприкосновении с деревянными поверхностями, оставляет чёрные следы... Поименуйте?
  (Мама дорогая, и кислота у них тоже - 'дыхание демонов'!)
  - Горячая слюна коччерской иргузы наносит незаживающие раны на теле человека и других живых существ. Причины?
  (Опять кислота... Интересно, кто это у них тут такой опасный? Кислотой плюётся? А какова защита? И вообще, Марья, ты чем занималась в свободное время? Надо было учиться, учиться и учиться..)
  Исия в отличие от Марьи чувствовала себя на экзамене, как рыба в воде. Нет, русалка в пруду...
  Но, бедная девочка, как е ей приходилось бороться с родными, чтобы умудриться при образе жизни аристократов, накопить подобные знания. И именно она помогала Марье адаптировать свои теоретические знания к местным реалиям. Её ум ещё не был зашорен массой недопустимостей и не меньшим количеством ограничений, которые накладывал на себя аш Улудай.
  Кажется, архимастера получали некое удовольствие, терзая двух женщин. Но и этот экзамен подошёл к концу.
  - Вынужден признать, комиссия несколько потрясена знаниями ваших учениц, тан Урхаат, что оказывает вам честь, выставляя отличные оценки. Но хотелось бы понаблюдать в действии их знания в области практической алхимии...
  - Полагаю, моего слова, светлейшие таны, будет достаточно? Вот лабораторные журналы за последние четыре десятины с результатами проведённых опытов...
  - Конспекты теоретических выкладок прилагаются...
  Потрясённые Светочи, кто недоумённо, кто с восторгом, а кто и с неоверием, рассматривали предложенные материалы, даже не пытаясь их открыть, чтобы прочесть хотя бы строчку. А когда Исия, с трудом подняв, водрузила на стол переносной ящик для пробирок, пронумерованных, надписанных, герметично закрытых эльфейскими сайлакковыми пробками и предоставила каталог полученных соединений, комиссия и вовсе 'выпала в осадок'.
  Но сбить их с толку всё же не удалось.
  - Переходим ко второй части экзамена. История Империи Ильянта.
  
  Тан Урхаат, сияющий, как новый золотой империал, гордо восседал в кресле, любуясь своими ученицами.
  - Итак. Вопрос номер один: Предыстория.
  Исия бодро вскочила и, не дав комиссии прийти в себя, затарахтела, выдавая мегабайты информации. Марья небезосновательно подозревала, что это такой тактический шаг, сбивающий оппонента, а в данном случае - экзаменационную комиссию, с толку.
  - История Империи условно делится на две части с разными временными отрезками: до Исхода Ушедших Богов и После Исхода.
  Есть множество мнений и версий зарождения разумной жизни на Ильянте, но все они в итоге сводятся к одной: Ильянта, как и другие планеты данного сектора Галактики, пригодные для жизни, были колонизированы, причём, практически, в одно время. То есть, истинной, имеет место быть только версия о расселении по всем этим планетам жителей некоей планеты, предположительно, подвергшейся разрушению.
  Ушедшие Боги, опять таки, предположительно, сверхраса Вселенной, не оставили после себя никаких носителей информации, за исключением мифов, легенд и сказок. И что самое интересное - у всех планет женские имена.
  Поэтому история Ильянты, как и ближайших её ближайших соседей: Альгаты, Норикейи, Вилисии, Сархеи, Идоллии и Мирсалии начинает свой отсчёт с момента разделения территорий.
  - Стоп, стоп, стоп... В данном случае вы не совсем правы, милейшая танна. Хроники не сообщают нам точных дат...
  - Почему же? В семейных хрониках Семьи Айсдорро указаны точные даты заселения Южных окраин. С поимённым составом колонистов. Я не раз держала их в руках и внимательнейшим образом перечитывала.
  Экзаменатор смутился и сделал 'шаг назад':
  - Достаточно. Давайте послушаем танну Аришу... Вопрос два: расовый состав империи Ильянта. Будьте добры, коротко и без лишних сантиментов.
  И вот тут Марья возблагодарила всех богов, приведших к ним в дом Исию. Поняв, что женщина 'плавает' в истории Империи, та с энтузиазмом, присущим молодости и педагогической неискушённости, начала её, в самом прямом смысле этого слова, дрессировать по данному предмету. Круглосуточно. Во время прогулок, перерывов в работе, вечерних посиделок и даже утреннего чая.
  Даже Сазар, со временем вовлёкся в это увлекательнейшее занятие, помогая маме Рише 'не отставать' по предмету.
  - 1. На планете всего один большой материк, пригодный для жизни. Он достаточно велик, можно даже смело сказать, огромен, для того, чобы все четыре расы уживались без конфликтов и войн за территории и ресурсы.
  2.. Ильянта в самом начале времён была разделена на семь Княжеств.
  Дахат - орки, проживают в степной зоне. Хранитель - Праматерь Кобылица.
  Зеленгир - люди, живут в пустыне. Великий Змей.
  Эльфейские леса - эльфы. Поклоняются Хранителю Леса
  Подгорное княжество - гномы. Дух Горы Орго.
  Северные Пределы (или Княжества) - люди. Их Хранителем является Ледяная Дева Иссая.
  Южные Окраины - люди. Степная и лесостепная зоны с огромными пахотными территориями. Дух Земли Леммо.
  Центральная равнина. Столица Империи - люди и представители всех рас. Вседержательница Тилара. Хранитель Ильянты.
  3. Перед Исходом Ушедшие Боги оставили жителям Ильянты свод законов под названием Уклады Жизни, разграничив территории и строго настрого наказав никогда не вести захватнических войн. Именно Хранители посредством кланов жрецов следят за строгим исполнением Укладов...
  4. Религий, как таковых нет, но есть поклонение Хранителям. С храмами, жрецами, службами и жертвоприношениями. В ведении жрецов, помимо всего прочего, административные правонарушения со всеми вытекающими последствиями.
  5. Более серьёзные вопросы решает Имперская Служба Безопасности.
  6. Все княжества подчинены центральной власти. Во главе Империи стоит император, передающий власть по наследству старшему представителю мужского пола в семье.
  - Достаточно. Но... не сочтите за насмешку, милейшая танна Ариша. Вы, судя по внешнему виду, урождённая северянка, в жёнах у зеленгирца. Верите вы в Ледяную Деву или же в Великого Змея?
  Марья поискала глазами тана Урхаат, но тот кивнул, слегка прикрыв в знак согласия глаза.
  - Феденька...
  И ушлый змеёныш не подвёл. Расправил во все красе свой плащ, покачиваясь на кончике хвоста, показательно зашипел в сторону комиссии, заставив важных учёных вжаться в кресла и некрасиво вытаращить глаза.
  - Достаточно, достаточно, прячьте уже своё чудовище.
  Обиженный Федя плюнул в сторону сутулого седого старика, не верящего в Хранителей, но либо плохо целился, либо хотел лишь напугать - промазал, заставив престарелого Светоча юркнуть под стол, а сам медленно повернулся к Марье, показательно лизнул её в щёку и ещё более медленно свернулся браслетом на руке.
  - Это неслыханно, - попытался было возмутиться Светоч Арггой, но его быстро одёрнули остальные члены экзаменационной комиссии.
  - Простите, ради Вседержательницы Тилары, простите... Он ещё маленкий и не всегда контролирует свои силы. - Марья не на шутку испугалась последствий несанкционированного поведения Федьки.
  - Господа, полагаю, экзамен можно считать состоявшимся, - отряхиваясь, вылез из - под стола экзаменатор.
  Совещание было недолгим, но вердикт удивил всех.
  - Танна Исия Лагерра Айсдорр зачислена на первый курс Академии с началом обучения нынешней осенью. Танна Ариша Урхаат получает степень мастера алхимии и патент на преподавательскую деятельность в гильдейских и академических учебных заведениях также с нынешней осени.
  Исия, не выдержав напряжения момента, рванула к Светочу Арггою и кинулась целовать его в обе щёки, приговаривая: 'Спасибо, спасибо, спасибо...', чем ввела растерявшегося старика в полный ступор.
  
  Тем же вечером посыльный из императорского дворца принёс парное приглашение на ежегодный Бал Привилегий.
  
  И где взялся имепратор Веррейрос с его приглашением? Кому оно нужно?
  Декада до бала оказалась полна событиями, как переспелый арбуз семечками: родственники забрали на время Исию, чтобы в семье подготовить к балу.
  Маменька морщила носик, пыталась нюхать платочек, изображая аристократку в трущобах, но пахла нашим ароматом.
  А увидев дочь в клеёнчатом фартуке, заляпанном неизвестно чем, пыталась даже изобразить глубокий обморок. Конечно, фартук на графской дочери неуместен, но Исия рвалась выполнять любые задания, лишь бы не быть обузой учителю и доказать свою профпригодность.
  Марья иногда с горечью думала, что гордилась бы такой дочерью, как гордилась дома Танюхой с Данилой. И капали слёзы на заметно выросший живот и уже здешние дети, как будто понимая что-то, пинали мать изо всех своих крошечных сил.
  Странно, но Земля и семья почти не снились, хотя порой Марья кричала во сне, пытаясь сказать им, что жива и здорова. И что непременно найдёт способ добраться до дома.
  А однажды ранним вечером постучался в дверь новый сосед.
  С корзиной фруктов и букетом оранжерейных цветов 'для хозяйки дома'. Представился герцогом Фейретто Гасмарром, вызвав нервное покашливание у аша Улудая и приступ словословия у аши Арамии.
  Военная выправка проглядывала в каждом его движении, манеры выдавали аристократа далеко не в первом поколении, да и внешне герцог был эталоном того редкого вида мужчин, которые совершенны во всём. За редким исключением...
  В данном случае это были изуродованные шрамами правая щека и надбровье.
  - Кхм... Прошу прощенья, тан Гасмарр, но что забыл светлейший лорд в наших краях?
  Надо отдать должное герцогу, он, ни мало не смущаясь, поведал легенду о своей любовнице из гильдии Лицедеев, для которой искал дом в приличном тихом районе, но впервые увидев усадьбу на улице Грёз, влюбился в её сад с первого взгляда и решил оставить себе вместо загородного дома.
  - И почему вы решили, будто мы рады вас видеть? - лекарка не выдержала первой.
  - Помилуйте, танна, я знаю о гостеприимстве зеленгирцев не понаслышке и не пытаюсь быть невоспитанным...
  - Ну да, ну да... А лицедейку свою что ж не приволок?
  - Арамия, не позорь нас перед соседом. Ещё подумает невесть что... Проходите, тан Гасмарр...
  - Лорд тангерраль?- Исия вприпрыжку вбежала в дом следом за Сазаром. А за нею, пища на все лады, клубком вкатились Фоська и Райсик, и только после них вошла улыбающаяся жена хозяина. - Что нужно Службе Безопасности в нашем доме?
  - Мы соседи, - скупо улыбнулся тан тангерраль.
  И почти ни кто не обратил внимания на быстрый взгляд, брошенный на Аришу гостем.
  - Я так и знала, ещё один шпиён! Шастають тут все без разбору, курлужку им в печёнку, высматривают, выслушивают, врагов ищуть, бухтела Арамия, накрывая на стол, - и ещё корми их...
  
  Подготовку Марьи к балу лекарка взяла в свои слабые женские руки.
  Знаменитая эльфейская портниха Санталиелль из Рода МеделЕй, тонкая и нежная, как девочка, хозяйка модного магазина и, по слухам, одна из лучших мастериц в Риммелии, была доставлена в дом под покровом ночи - дабы не смущать соседей, ибо услуги её баснословно дороги.
  Она обмеряла и изучала Марью с таким видом, будто та являлась чучелом редкого зверя в Анатомическом музее.
  - Вы хотели бы скрыть беременность?
  - Зачем?
  - Визуально уменьшить?
  - Можно, но не столь кардинально...
  - Бёдра широковаты. И грудь необходимо спрятать - это моветон, вы же не мерхана... А цвет волос... Что за разноцветные пряди у вас на голове? Вы не можете позволить себе услуги алхмейстера? - кривила точёный носик эльфийка.
  Марья смотрела на первую, виденную в жизни эльфу, и очень хотела смеяться.
  Изобретённая мастером краска для волос дала потрясающий результат: при смешивании нескольких оттенков равномерно распределялась по волосам, в порядке очерёдности смешивания и в итоге получился местный аналог мелирования. Вернее, колорирования.
  И в данный момент Марья щеголяла роскошным цветом 'спелая пшеница' с частыми прядками медово - рыжего, золотистого и медного цветов. Не родные рыжие, но и не снежный кошмар, подаренный Нияной. Малость, но хоть какая - то радость в жизни.
  Портниха утомила до тёмных мушек в глазах и подступающей мигрени.
  Раскритиковала с ног до головы, проигнорировав все просьбы и пожелания. Забраковала все ткани. Громко посетовала на полное отсутствие вкуса у ремесленников, которым всё же необходимы профессионалы.
  Хотелось придушить её по - тихому, и никуда не идти.
  И Марья решила поставить вопрос ребром.
  - Тан Урхаат, может, вы сходите на бал без меня. Сами поимаете, я в данный момент не очень транспортабельна...
  - Ариша, умоляю вас, уважьте старика. Один только разочек!
  Я - младший сын в семье, которому не досталось ни наследства, ни жён, ни клочка земли. Единственное, что удалось мне достичь, причём исключительно самостоятельно - получить образование. Но я упрям. Я учился днём, а ночами работал писарем в городской Страже, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.
  Мой первый дом был, скорее, лачугой бедняка.
  И когда я завёл первую жену, моя родня не поверила мне. Танна Лиррея, продли её жизнь Великий Змей, оказалась прекрасным приобретением. Родовита, умна, приятна во всех отношениях.
  Когда я купил настоящий дом - на него пришли посмотреть все родственники.
  Вторая и последующие жёны вызвали ещё большую массу пересудов у родни.
  Но мои лавки называли и называют позором семьи.
  Кое - кто из них будет на этом балу, Ариша. И боюсь, мне понадобится ваша помощь. Не отказывайтесь. Я с вами расплачУсь.
  - Вы полагаете, мне нужна ваша плата? Маэстро, я уже объясняла вам однажды и не хотелось бы повторяться: то, что вы сделали для меня, не оплатить и за всю жизнь... Поэтому разговор на эту тему прекратим. Вот только, надеюсь, танцевать мы там не будем? Не хотелось бы стать всеобщим посмешищем...
  
  Платье, сотворённое эльфейской портнихой, Марья водворила в платяной шкаф, оставив грустить в этом шкафу, предположительно, на всю его оставшуюся жизнь. А ашу Арамию попросила сопроводить её к зеленгирским мастерам, если таковые имеются в столице.
  - Ты, что удумала, малахольная! Опозорить решила супружника своего, курлужкин огрызок! Какие шальсайры в твоём положении? Запамятовала, куда идёшь? Не на базар чай! Соответствовать должна!
  Но Марья упрямо молчала, семеня рядом со старухой, в сопровождении хмурого Семмая. Как молчала в ответ на замечания эльфийки, онемев от вида 'шедевра', заявленного, как 'платье для посещения коронованных особ'. Как молчала на немой вопрос мастера: не понравилось?
  Просто встала и ушла, забрав с собой хрустальный фиал с пробником нового аромата, который хотела подарить мастерице в знак благодарности.
  Её вела уверенность в предстоящем чуде. Надежда на то, что, чудо это произойдёт именно сегодня и именно сейчас.
  И не ошиблась...
  Старик портной, при знакомстве представившийся, как аш Герресий, пару раз взглянув на Марью, заковылял в подсобку, напевая про себя нечто совершенно немузыкальное и состоящее из одного звука 'м'.
  Парный костюм цвета старого золота влюбил в себя с первого взгляда. Да что там? Все земные кутюрье умерли бы от горя, при виде сего произведения рук человеческих.
  Его хотелось касаться кончиками пальцев, но даже примерять было страшно: текучий, струящийся плотный шёлк, расшитый золотой нитью, строгий крой, полное отсутствие излишеств, предполагал несколько иную фигуру у женщины. Но глаз оторвать было невозможно, и, при любом раскладе, Марья собиралась бороться за него до конца.
  Слуга не вмешиваля в разговор, но ситуацию держал под контролем.
  Даже аша Арамия замерла ледяной статуей, не спуская с нарядов глаз.
  - Шальсайр - хойго? Настоящий? Откуда такая роскошь, уважаемый?
  Старик, прикрыл глаза и, разведя руками в стороны, поведал грустную историю о любви к богатой и красивой девушке. Та не разделяла его страсти, но пообещала непременно выйти замуж, если он сошьёт для неё наряд, какого нет даже у императрицы. Пять долгих оборотов расшивал молодой мастер эти костюмы, продав даже дом для того, чтобы купить золотую нить, но вероломная возлюбленная выскочила замуж за проезжего купца, оставив аша Герресия практически разорённым. Теперь у него всё есть. Но о любви своей он так и не забыл. Теперь, видимо, пришла пора...
  - Я не ошибаюсь? Вы ведь младшая жена аша Улугая Урхаат?
  - Угумс, - Марья всё ещё была потеряна для мира и даже не слышала обращённого к ней вопроса.
  - Ходят слухи, у вас есть Дар Великого Змея? Это правда?
  - Феденька, что ли? Покажись, чудо. Только не пугай хорошего человека...
  В этот раз Федька предстал истинным джентльменом. Не плевался, не шипел и плащом своим никого не пугал. Но удивить умудрился всех. Более того, шокировал даже самого аша Герресия. Качнувшись в сторону мастера, аккуратно обнюхал его лицо и, боднув в руку, аккуратно слил в неё несколько капель яда, моментально затвердевшего до состояния янтаря.
  Аш Герресий, неверяще уставился на драгоценное лекарство и низко - низко, до самого пола, поклонился Марье.
  - Благословенна будь, иномирная дева.
  А Марья, внимательно присмотревшись, заметила и нездоровую бледность мастера, и синюшность губ, и тонкую кожу, сквозь которую насквозь просвечивали кровеносные сосуды.
  - Глотай, курлужкин сын! Быстро! Одно зёрнышко, пока свежее! Шайни есть? Или хотя бы вода? Учить вас надо..., - аша Арамия схватила со стола стакан с водой и подала старику.
  
  
  'Светлейший тан!
  Работать с каждым днём становится всё сложнее.
  Ситуация в семействе тана Урхаат выходит из - под контроля:
  1. Хозяином получено личное приглашение императора на Бал Привилегий, хотя радости по этому поводу никто не испытывает.
  2. Начали происходить явные чудеса: удачно сданы экзамены на звание Магистра алхимии таном Урхаат и, соответственно, на звание мастера его молодой женой. А молодая графиня Айсдорро каким - то совершенно немыслимым образом, зачислена на первый курс Академии Магических Служб.
  3. Прислужница Бездны, по ошибке природы именующая себя ашей Арамией, повесила на меня всю домашнюю работу, объясняя этот момент несомненной пользой для моего здоровья.
  4. Звери скачут по всему дому, светлейшая графиня учит младшего Урхаат драться на кулаках, беременная хозяйка трусцой бегает по утрам вокруг сада.
  5. Но есть и положительные новости: у нас появился новый сосед. И не кто иной, как герцог Гассмар, который был сразу же опознан Исией Айсдорро. Полагаю, вы приняли к сведению мою просьбу?
  6. Очень хотелось бы помощника. Но просить о подобном снисхождении не могу, ибо каменная змея в человеческом обличье, прикидывающаяся лекаркой, видит врагов в каждом новом человеке. А мстит за всех мне.'
  
  Мастер с лекаркой лично следили за одеванием Марьи, дабы в нужный момент, как выразился аш Герресий, 'подхватить ниточкой или заклинанием лишнюю складочку'.
  Но, как это не парадоксально звучит, шальсайр - хойго словно был создан для неё. Пришлось лишь надстрочить широкий эластичный пояс для брюк, чтобы они не спадали с живота и собрать по низу на резинку по просьбе Марьи. Да добавить к ним золотистые эльфейские туфельки на каблучке - рюмочке, очень модном в этом сезоне.
  Верхняя часть костюма застёгивалась только на одну верхнюю пуговицу, создавая впечатление распашного платья, под которым было нижнее, в тон с костюмом, но простого кроя и без золотого шитья.
  Шапочка - таблетка сияла жёлтыми каменьями, обрамляя лицо спускающимися вниз длинными подвесками из того же камня.
  Тан Урхаат в новом костюме напоминал визиря из восточных сказок. Под напором женщин и с молчаливого согласия портного согласившись на лёгкую белоснежную чьяльму 'для солидности', лишь повозмущавшись немного для порядка.
  И когда церемонеймейстер объявил Магистра алхимии тана Улудая Урхаат с женой, к ним оказалось приковано внимание всего зала.
  Ибо они были до боли изысканны в своей простоте, среди разряженной в пух и прах разноцветной толпы придворных и гостей, одетых в пёстрое по последней эльфейской моде.
  Марья улыбнулась, в глубине души порадовавшись своей настойчивости в борьбе с эльфейской мастерицей.
  Толпа в зале замерла на мгновенье, но следом полетели шепотки, тайные вздохи и вопросы, задаваемые вполголоса и громче.
  - Кто такие? Откуда?
  - Тот самый? Не может быть... Я его видела, он же совсем старик...
  - А жена - северянка? Хотя волосы... Нет!
  - А что у неё с волосами? Разноцветность где - то в моде?
  - А шапочка! А шапочка! А вышивка! Мама, я тоже хочу себе на следующий маскарад такой же костюм!
  - Милый, ты обратил внимание, какие камни у жены этого ремесленника на шапке?
  - Интересно, кто их пустил сюда?
  Апогеем всеобщего шока стало объявление императора Веррейроса.
  - В этот раз претендентов на имперские Привилегии оказалось очень мало. И из всех соискателей была выбрана всего лишь одна кандидатура. За заслуги перед империей Ильянта наследный титул баронов Шерринсай передаётся в вечное пользование Магистру алхимических наук Улудаю Урхаат и его жене Маррисье Урхаат.
  Зал замер. Впервые за последнюю сотню оборотов императорская милость досталась представителю Зеленгира.
  Но сияющая императрица сидела на троне рядом с императором, давая возможность рассмотреть уже достаточно заметную беременность и победно улыбаясь всем вокруг, лишь время от времени бросая уничижительные взгляды на вдову Карасорро.
  Марья же пребывала в шоке. Меньше всего ей хотелось внимания сильных мира сего. И ещё меньше внимания гадюшника, именуемого аристократия Ильянты.
  И панически не хотелось пересекаться с семьёй Огорро.
  Но уже обнималась счастливая Исия, сбежавшая от бдительного надзора маменьки, торопливо произносил скупые поздравления граф Айсдорро и совершенно неожиданно нарисовался рядом лорд тангерраль Гасмарр.
  - Поздравляю с высокой честью, барон, баронесса...
  Герцог пытливо всматривался в лицо женщины, пытаясь найти там хотя бы искорки превосходства или удовлетворённости, но видел только растерянность и лёгкое раздражение. Да усталость порой мелькала лёгкой тенью среди прочих эмоций.
  - Благодарю вас..., - скорее прошептала, нежели ответила женщина и даже не взглянула, повернувшись к мужу и побледнев вдруг до мелового цвета.
  - Вам плохо, танна Ариша? - алхимик давно не видел алхимею в таком состоянии.
  - Возьмите меня за руку и не отпускайте...
  
  - Ах, тан Урхаат, вы великий мастер и награду получили заслуженно! Узнаёте? Ваша 'Царица ночи'... Она восхитительна! - женщина, стоящая рядом с таном Огорро, казалось, не видела никого, кроме алхимика.
  Цендераль же хмуро рассматривал Марью. Сканировал. Просвечивал рентгеном. Сверху вниз и наоборот.
   - А вы разве не мою рабыню взяли в жёны, тан Урхаат? - хмыкнул, обращаясь к старику.
  Лорд Гасмарр замер и весь превратился в слух. Граф Айсдорро, будучи очень осторожным человеком, растворился в толпе.
  - Вашу рабыню за-би..., - Марья крепко сжала руку алхимика и он, спохватившись, замер на полуслове.
   - Полагаю, нам есть, что обсудить, барррон Шерринсай, - сквозь зубы прошипел тан цендераль. - Пройдёмте.
  Марья уже давно летела бы на выход, сломя голову, если бы не маэстро. Он весь вечер делился с ней своим спокойствием и уверенностью, а сейчас уходил неизвестно куда с таном Огорро..
  - Вы позволите, баронесса? - сияющая в своём превосходстве и красоте женщина аккуратно присела рядом с Марьей. - Позвольте представиться, герцогиня Огорро. Для вас - просто Кирсая.
  Марье понадобилось всего мгновенье, чтобы понять: она ЗНАЕТ. Всё. Или почти всё. И не отпустит. И поздним прозрением накрыло осознание: это же мать тана Илая Огорро!
  Нет! Только не это!
  - Боюсь, я буду неинтересна для вас, герцогиня.
  - Кирсая..., милая девочка. Меня зовут Кирсая, - и попыталась взять Марью за руку.
  И внимательный взгляд глаза в глаза.
  
  - Сестра..., - чарующий голос раздался, словно ниоткуда, - позволь похитить у вас самую красивую девушку на сегодняшнем балу?
  Селентайр склонился в идеальном дворцовом поклоне, заставив затаить дыхание всех женщин в радиусе тридцати шагов, не сводя глаз с Исии.
  - Опять выыыы? Никуда я с вами не пойду! - зашипела девушка.
  Он склонился к девушке, взял её руки в свои и дыханием согрел моментально похолодевшие пальцы.
  - Но вы просто обязаны подарить мне один танец - в благодарность за исцеление глаз...
  - Так это вы расстарались? Можете вернуть мне мои окуляры. Я и в них себя прекрасно чувствовала.
  - Тогда придётся вспомнить испорченный китель, оттоптанные ноги, ночное путешествие по вашему городу... Соглашайтесь, милая танна.
  Женщины в окрестностях дружно выдохнули, с тем, чтобы, набрав полную грудь воздуха, с новыми силами продолжить наблюдение.
  - Вы же сссделаете меня всеобщим посссмешищем! Не понимаете? - зашептала Исия и в сердцах щёлкнула пальцами, - Разгидрат твою перекись марганца! Такой вечер пропал!
  Лайсар засмеялся. Одним отточенным движением встал на колено. Склонил голову. Зашептал в ответ.
  - Прошу вас, Исия, пощадите! Я исправлюсь... Только непременно расскажите мне о том, кто такой этот 'ПерекИсь МаргАнца'.
  И заиграла вдруг волшебная музыка, а по залу запорхали снежинки и расцвели белоснежные цветы.
  - Вы, наверное, всё - таки, слепы, сиятельный лорд, если можете представить нас вместе хоть на мгновенье...
  - А давайте рискнём, милая танна Исия?
  И под восторженными, завистливыми, откровенно злыми и просто растерянными взглядами, повёл танцевать старую деву, а ныне почти адептку Академии Магических Служб, старшую дочь графа Айсдорро.
  Аш Улудай вернулся довольно быстро, загадочно улыбающийся и мурлыкающий под нос какой - то фривольный мотивчик, оставив далеко позади разгневанного тана цендераля.
  - Ариша, девочка моя, нам не пора? Ты как себя чувствуешь? Не устала?
  - Уже уходишь, брат? И совсем не хочешь уделить время родственникам? Бароном стал? Возгордился? - мурлычащий голос никак не вязался с хищным презрительным взглядом мужчины. - И жену - красавицу себе заимел, и детей ждёшь? А прикидываешься стариком! Не много ли тебе одному?
  Рядом появился не сарый ещё зеленгирец, отдалённо напоминающий Шарсая.
  - Господин мой, мне плохо, прошу вас, уйдёмте отсюда! - Марья схватила за рукав алхимика, пытаясь отвлечь от родственника, который изо всех сил старался устроить скандал.
  - Она ещё и позволяет высказываться в присутствии старших мужчин в Роду? Мало ты нас позорил, так и девка твоя принародно позорит?
  - Вы чшшшто ссебе позссволяете, посланник Ирредей? - герцогиня Огорро поднялась из кресел карающей дланью. - Вас не учили, как ссследует вести сссебя в присутствии титулованных особ? Очень жаль! Придётся в ближайшее время поднять вопрос о смене представительства Зеленгира... Как вы считаете, тан цендераль?
  Кангеррат Огорро удивлённо рассматривал свою жену, как будто видел впервые в жизни. В какой - то момент он решил даже, что её подменили...
  Словно, проведя всю жизнь в коконе, на свет вылетела исключительной красоты бабочка. Утончённая и прекрасная. Шикарная в своей простоте и изысканности. Умная и интересная.
  - Он оскорбил вас, сиятельная танна?
  - Он полагает себя родственником тана Урхаат, тан цендераль... И позволил усомниться в его порядочности...
  - Простите, ради Вседержательницы Тилары, простите... Я только хотел пригласить брата к своей семье... Между нами нет разногласий, вы неправильно меня поняли, светлейшая, - залебезил зеленгирец. - Я очень рад успеху брата.
  И кинулся обнимать ошалевшего от такого поворота событий алхимика.
  - Полагаю, вопрос о представительстве всё - таки стоит поднять на Совете Княжеств.
  А Марья выискивала в танцующей толпе Исию, как ревностная мать ищет взглядом своего единственного ребёнка, лишь бы только не встречаться взглядом хоть с кем - то из семьи Огорро. Слишком подозрительно было их пристальное внимание.
  Но, подумав, решила немного внести ясности в ситуацию.
  - Танна Кирсая, надеюсь, ваш брат не обидит Исию? Она - добрая светлая девочка и не заслуживает боли.
  - Вы полагаете, я смогу обидеть танну Исию?- за разговорами никто и не заметил, что музыка закончилась, и пары вернулись на свои места.
  - Я в этом уверена, сиятельный лорд...
  
   А аш Улудай неожиданно заторопился домой. Засуетился, теребя Марью, принося многословные суетливые извинения всем присутствующим и приглашая их запросто приходить в гости. Обещал самый вкусный шайни в столице, сладости от самых лучших мастеров Зеленгира, пироги из рук его самой младшей жены и все блага мира заодно.
  Марья в шоке наблюдала за метаниями спокойного прежде алхимика, боясь предположить самое страшное. Но сердце уже заходилось в предчувствии чего - то ужасного и непоправимого. Покрывалось тонкой корочкой льда, и то дрожало, то билось через раз, то останавливалось, заставляя дрожать руки, а саму Марью покрываться холодным липким потом.
  Мастер уже торопливо семенил к выходу из зала, не обращая внимания на почти бегущую следом жену. Расстёгивая на ходу кафтан и срывая чалму. Тяжело дыша и хватая воздух, словно он сделался вдруг тягучим и горячим.
  И стало понятно: что - то произошло уже в мире. Господи, дай сил пережить...
  Где - то в небесных высях качнулись чаши Всеобщего равновесия.
  Где - то сорвалась с гор и уже летела в мир, с невероятной скоростью, лавина, которая совсем скоро сломает многие и многие судьбы.
  Где - то далеко - далеко хохотал безумный божок, раскачивая, закручивая в воронки и смерчи воды Океана Жизни.
  Господи, помоги пережить!
  Неладное заподозрила и Исия, заторопившаяся следом, едва успев предупредить отца, что отбывает с учителем и танной Аришей. Селентайру алхимичка подарила задумчивый взгляд, словно подсчитывала в уме, сколько стоит сшить такие роскошные одежды и где найти мастера?
  - Прощайте, светлейший лорд... Благодарю за танец. Я буду помнить его всю жизнь.
  И торопливо покинула зал, высоко подхватив юбки, вызвав тем самым всплеск негодования у пожилых матрон, истерический припадок у маменьки и завистливый вздох у всех девушек в зале.
  По коридорам дворца они уже бежали втроём, аккуратно поддерживая Марью с двух сторон, чтобы не дай Тилара, не споткнулась и не упала.
  Даже дети, почувствовав неладное, не брыкались и не стучались в животе.
  А за воротами аш Улудай снял дрожащими руками тяжёлый золотой перстень и передал Марье.
  - Ариша, Исия - портал, срочно. Держитесь за меня крепче, девочки... И храни нас Великий Змей!
  
  Задыхаться алхимик начал, едва войдя в холл родного дома, и упал ничком, не доходя до кресла.
  - А-р-а-м-и-яяя!!!!! А-р-а-м-и-яяяя!!!!! - Марья от ужаса кричала шёпотом.
  Исия застыла статуей.
  Но та уже летела по ступеням вниз, запахивая на ходу халат и пытаясь собрать в узел волосы. И даже не глядя на мужчину, заявила.
  - Яд... Так я и знала! Чуяло моё сердце, что нечего вам делать в этом гадюшнике. Исия! Бегом к Сазару. Проследи, чтоб не проснулся. Из комнаты не выходи! А ты, птичечка, переоденься, не тряси тут каменюками. И быстро возвращайся. Сем - май, курлужку тебе в глотку, ты где? - аша Арамия потрогала у алхимика пульс, подняла веко, понюхала его лицо и одежду, хмыкнула и попыталась перевернуть на спину.
  Слуга появился заспанный, ничего не понимающий, недовольно бормоча себе по нос про змейских прихвостней или, правильнее, 'прихвостних', притворяющихся лекарками, которые не дают покоя ни днём, ни ночью.
  Но увидев хозяина, лежащего ничком на полу, мгновенно собрался.
  - Кто?
  Арамия пожала плечами.
  - Пока жив. Но надо бы уложить его на ровное место и снять эти тряпки. Сейчас они ему ни к чему, - и, дождавшись, когда слуга уложит алхимика на кушетку у окна, махнула рукой, отгоняя прочь. - Не вздумай мне мешать. И Аришу не подпускай.
  И начала выплетать узоры запрещённой в Империи магии крови, взрезая время от времени себе ладонь и окропляя аша Улудая кровью от макушки и до пальцев на ногах. Шепча странные слова на неизвестном Семмаю языке.
  Кровь, словно живая, тончайшей ажурной сеткой покрыла всё тело, зажигаясь золотистым светом и впитывась под кожу. А лекарка замерла, вглядываясь в безвольное тело, словно ждала какого - то условного сигнала.
  Глубокий вздох аша Улудая и вскрик Марьи раздались одновременно.
  - Тихо, ты! Малахольная... Молчи... Редчайший яд пустынной эйрикеши с Идоллии. Для человека смертелен в любом виде. Нанесён на кожу. Действует мгновенно. Одной капли достаточно, чтобы убить взрослого мужчину. Паралич лёгких наступает практически мгновенно. Улудаю ещё повезло - он уже много оборотов принимает малыми дозами различные яды, чтобы организм вырабатывал антидоты. Это замедлило процесс, но помочь ему уже ничем нельзя. Можно только облегчить страдания.
  - Нет! Аша Арамия, нет! Может, я могу что - то сделать? - Марья принялась срывать с себя амулеты. - Может, это...
  - Цыц! Раскудахталась, курлужкина дочка! Шарсая вызывай! С отцом попрощаться.
  
  
  Марья кричала, теряясь в пространстве и времени, выплёскивая наружу горе и боль, накопившиеся за время жизни в другом мире. Кричала, пытаясь докричаться до всех Богов: Ушедших, Забытых, Старых, Новых, Нынешних и Будущих, решивших подвергнуть её испытанию на выносливость в очередной раз.
  
  
  А в это время, на Земле, в одном из самых неспокойных районов мира, высоко в горах, группа глубокой разведки седьмой день с короткими, но ожесточёнными боями прорывалась к границе.
  Ближе к рассвету, когда солнце позолотило лишь макушки дальних вершин, хотя в тени распадков и глубоких ущельях ещё плавали клочья тумана, а местами клубилась тьма, вернулся передовой дозор.
  - Впереди чисто... Батя, уходим. Скоро здесь будет жарко... Их слишком много, - тихий шёпот раздался неожиданно, вырывая Антона из короткого забытья, в котором чудилось, как заходится от крика, взывая о помощи, пропавшая бесследно много месяцев назад жена. Крик затихал, растворяясь вдали, словно сама Марья стремительно теряла силы или умирала.
  Он встряхнулся, повёл плечами, разминая застывшие мышцы, растёр ладонями лицо.
  - Не паникуй, Гай, собери ребят, поговорить надо...
  Лейтенант Гайворонский, он же Гай, тяжело вздохнул. 'Батя' совсем не свой в последнее время... Рвётся в самые горячие переделки. Словно смерти своей ищет.
  Вот и сейчас явно что - то задумал.
  - Уходите, ребята. Быстро! Я вас прикрою...
  - С ума сошёл, командир?
  - Рррразговорчики, лейтенант! Это приказ!
  - Никак помереть геройской смертью решили, товарищ майор? - сержант Ушаков с позывным 'Ухо' подобрался поближе, чтобы слышать разговор.
  - Не твоё дело, сержант, уходите...
  - Ага, щаззз... Помирать веселей вместе, Батя... Пусть Танька совсем одна с ребёнком остаётся. Данила ей поможет.
  -Кккаким ребёнком?
  - Беременна она. Думали прийти к вам на выходные, каяться. Жениться я на ней хочу...
  - Ах, ты ж, гад ползучий! Рукопашным боем с ней, значит, занимались? Ну, погоди, лейтенант, доберёмся до дома! Я тебе покажу Кузькину мать! А ну, перебежками к точке! Маааарш! Я вас догоню.
  Взрыв, раздавшийся минут через тридцать, обрушил массивный скальный козырёк, перекрыв узкую звериную тропу на многие часы.
  А майор беспощадно гнал группу к границе, где бегом, где короткими перебежками, а где и по - пластунски, пересекая открытые участки, давая на отдых всего лишь по нескольку минут, лишь бы отдышаться.
  Но к наступлению темноты, с Государственной границы ушла в штаб дивизии 'вертушка', которая день и ночь стояла в боевой готовности на взлётно - посадочной площадке местного погранотряда.
  Ни погибших, ни даже раненых в этот раз не было. Только молоденький лейтенант старательно прикрывал сияющий на пол лица фингал.
  
  - Он должна отдать добровольно, Шарсай, тогда ещё на что - то можно надеяться, - голос аши Арамии раздаётся издалека, как будто она находится в другой комнате.
  - Так приводи её в себя, лекарка... У нас совсем мало времени..., - а это шаман. Успел...
  - Ты, змейский прихвостень, тут сильно не командовай, чай не в своём храме чешуйки Змею полируешь! Сам обидел Аришу, сам и мирись и о помощи тоже сам проси. Ишь, командиров развелось, курлужкины дети! - снова Арамия.
  - Ты с кем споришь, ашшша? Совсем забыласссь? - ох, сердит шаман.
  - А ты отца спасать прибыл, али меня воспитывать? Шипишь тут! Припознился ты слегка, Шарсай..., - лекарка.
  Живот свело тягучей, рвущей болью... На мгновенье. И отпустило.
  Хватит, Марья разлёживаться, как - бы чего не вышло... Неужели дети?
  Новая боль стянула в узел все мышцы, перебив дыхание и заставив сердце забиться в бешеном ритме.
  - А-х-ррр-а-мхия..., А-х-ррр-а-мия..., помоги...
  Марья казалось, что она кричит во весь голос, но окружающие слышали лишь отрывистый глухой шёпот, прерываемый тихими всхлипами.
  Но ведь рано ещё? Дети, потерпите, немножко... Дети! Пожалуйста! Йааааа!!!!!!
  Арамия не была бы лекаркой, если бы сразу не поняла, в чём дело...
  И вперила в шамана полный бешенства взгляд.
  Досталось и слуге.
  - Тан Семмай, ты чё глазья выпучил? Не видел, как женщины рожают? Быстро, горячую воду и простыни.
  - А ты проси, быстро проси, лысый злыдень, не дай, Великий Змей, помрёт! Роды у неё начались, али не видишь! Преждевременно...
  - Ариша...
  Господи, да что ж вам всем от меня надо? Какая я вам Ариша? Марья - я! Марья!!! Мария Соколова!
  - ААААААААА!!!!
  - Ариша, открой глаза... Пожалуйста... Посмотри на меня, - шаман начал потихоньку хлопать женщину по щекам.
  Ненавижу, гада ползучего! И что ж опять то по лицу меня бьёт? Вот же уродец лысый! И как у маэстро мог родиться такой сын?
  Чтоб ты провалился, Шарсай! И чтоб все демоны вашей Бездны без перерывов на обед грызли тебе пятки!
  - АРИША!!!!!!!
  - Амулеты с неё сними, - лекарка положила руки Марье на живот. - Тихо, дети, тихо... Не мучайте мать, всё будет хорошо...
  - Арамия, аша... Что... Ему... От... Меня... Нужно? - слова с трудом проталкивались в горло, катастрофически не хватало воздуха,
  - Птичечка, деточка, вспомни, что тебе подарил Страж?
  - Дракон? Ничего... Ой, нееет... Лизнул в затылок зачем - то... А подарки не дарил... Йаааааааааа!!!!!! - и, отдышавшись, добавила. - А может мне показалось...
  - Помоги... Избавь отца от мук...
   - Да я бы и рада, но не знаю, что нужно делать...
  - Отдай... Добровольно...
  Господи, какой же противный этот шаман. Да забирай всё, что хочешь. Спасай кого хочешь, только оставь меня в покое... Неужели непонятно - мне больно. Очень.
  - Аййаааааа!!!!!
  Да что ж мне так нехорошо? И что за голоса вокруг? И все хором кричат и кричат...
  Золотой Дракон, Страж Врат: 'А ну, брысь отсюда, повадилась бегать, туда - сюда...'
  Тан Урхаат: 'Ты что задумала, девочка? Детей убить хочешь?'
  Мама: 'Доченька, держись, родная. И храни тебя Господь...'
  Аша Арамия: 'Я тебя, курлужкина дочь, за Гранью найду и почесухой награжу. Ишь, чего удумала!'
  Тан цендераль: ' Кирсая, я долго думал и теперь должен тебе признаться: у нас скоро будут внуки. Но мне не удалось выяснить, кто и где их родит... Наш сын был несколько неосторожен - это бастарды. Мальчик и девочка. '
  Нияна: ' А ну, собралась в кучку, размазня! Роди уже этих детей, не мучай! Взрослая тётка, а ведёшь себя, как сопливая княжна!'
  Не... бейте... меня! Пожалуйста....
  Ну, зачем же так больно бить по щекам? Что за странные привычки? Опять шаман?
  Чтоб тебе, гад ползучий покоя не было ни днём, ни ночью!
  Ой, и водой поливают! Хорошоооо! Но лучше бы хоть глоток выпить дали...
  Эй, люди, хоть кхто - нибудь здесь есть? Пхо - мо - гхи - те! Уколите мне обезболивающее...
  - Терпи, милая, немножко осталось...
  Боль накатывала волнами, с каждым приступом оставляя всё меньше сил. Но неожиданно наступило резкое облегчение. Словно неведомый волшебник собрал всю боль в свои руки, избавив роженицу от мучений.
   И вдруг рассерженной сойкой заверещала Нияна.
  - Эй, вы! Она вам, что, мерхана, такие муки терпеть? Совсем разум потеряли? А ну помогайте ей, быстро! У детей уже сил нет.
  - А ты кто?
  - Дед Пихто! Не спрашивайте - сама не знаю, кто это такой. Потом у Марьи непременно спрошу... Ой, ребёночек! Мальчик! Рыженький! Какой страшненький! Аша Арамия, там ещё девочка осталась - не забудьте!
  Позже Марья узнает, что роды, и в самом деле были скоротечными, и продлились чуть больше часа...
  Но ей виделись и впоследствии вспоминались они бесконечной непрерывной болью и беспамятством. Но даже в беспамятстве боялась она вспоминать имя своего бывшего хозяина.
  
  Рано утром танна Огорро, под предлогом посещения ярмарки, ускользнула из дома, направившись в неприметный особняк на улице Грёз в квартале Светил. Признаваться супругу в своих намерениях она не сочла нужным, не будучи до конца уверенной в его намерениях.
  Но брат весьма недвусмысленно предупредил Кирсаю о том, что дети этой странной пары очень и очень важны для семьи Монтеррау. И что их безопасность в данный момент превыше всего.
  Как организовывать эту безопасность Карсия пока ещё не предполагала, хотя Бассоу оставил ей на всякий случай прямой канал экстренной связи.
  Но изучить ситуацию на месте решила незамедлительно.
  Более того, поддавшись извечному женскому любопытству, хотела узнать, что заставило невозмутимого прежде алхимика так изменить своей натуре и почти бегом покинуть бал.
  Дом не впечатлил требовательную в вопросах комфорта герцогиню: средний достаток обитающей здесь семьи обнаруживался невооружённым взглядом. Растрескавшаяся кладка каменного основания забора, скрытая искусной иллюзией. Небольшой заросший сад, который требовал хорошего садовника. Неухоженные клумбы. Не очень аккуратно метёные дорожки.
  Мда... Будущим внукам надо бы подобрать и район получше, и дом поприличней.
  А вот защита на всём доме, начиная с ограды, стояла такая, что танна Карсая с трудом преодолела её сопротивление.
  Этот факт добавил уважения хозяину дома, но мнения герцогини о нём самом не изменил.
  Но добраться до самого дома благородная танна Карсия не успела.
  Увиденное смутило и очень расстроило её: в беседке, устало вытянув ноги и откинувшись спиной к ажурной стенке, спал, окутанный почти незаметной энергосетью брат.
  И сразу поняла - опоздала...
  - Ты что здесь делаешь, Лайсарро?
  Тот вскочил, мгновенно проснувшись.
  - Охраняю. Она родила ночью. Я не вмешивался. Но, похоже, её супруга отравили на балу. С летальным исходом.
  - Бедная девочка...
  - Не юродствуй, сестра. Ты не хуже меня знаешь, что твой сын - точная копия нашего отца. Со всеми вытекающими последствиями.
  - Не наговаривай на моего сына, Лайс. Он ещё молод и, к счастью, не знаком с нашим отцом, - танна Карсия не на шутку рассердилась. - Пойдём. Мне понадобится твоя помощь.
  
  
  Шарсай нёс к Великому Змею тело своего отца. Почти не дыша. Не давая надежде разгореться ярким пламенем, но и стараясь не впадать в уныние.
  Только Змей может помочь и решить: будет ли отец жить? Сможет ли заниматься любимым делом и радоваться своим успехам?
  Сможет ли обучать и дальше своему мастерству двух самых странных женщин в этом мире: иномирянку Муарри - Аришу , ставшую женой, пусть и названной и сиятельную графиню Исию Айсдорро, больше похожую на маленького разбойника?
  Увидит ли детей, которых родила Ариша?
  То состояние между сном и явью, в котором он находился в последнее время, не гарантировало полного исцеления, не давая, впрочем, быстро уйти за Грань. Драконья чешуйка спасла его от медленной смерти, дав призрачный шанс на спасение, но как действовать дальше Шарсай не знал.
  Шаман перечитал все свитки и старинные хроники в храме, в которых хоть как - то упоминалась помощь Стража Врат живым людям.
  Получалось мало утешительного. Но к счастью, Великий Змей откликнулся на нижайшую просьбу своего жреца и пообещал помочь.
  В пещере Великого Змея спали, свернувшись клубками тысячи змей - все они собирались здесь с наступлением холодов, к своему защитнику и покровителю, с тем, чтобы расползтись в разные стороны с первыми тёплыми днями.
  - Готов ли ты уссслышать горькую правду, Шарсссай, ссслуга мой? - большая плоская голова поднялась над мерцающими в темноте кольцами огромного тела.
  - Я приму любую твою волю, Великий..., - склонился в поклоне шаман.
  - Время моей ссслужбы иссстекло. И не делай такие большие глаза, жрец. Когда - то нас оставили здесь те, кого вы называете Ушедшими Богами. Наказав каждому по иссстечении сссрока искать сссебе замену сссреди своего народа. Твой отецсс одной ногой уже за Гранью. Его сссилы поддерживает только Дар моего брата дракона. Но я хочу предложить ему сссделку: практически вечную жизнь в теле Змея. Другой помощи я ему оказать не могу. Готов ли ты сослужить мне последнюю службу, жрец?
  - Но... отец? Согласится ли он?
  - Уверяю тебя, это чесссть для него, он ссс радоссстью сссогласится..., - и, наклонившись к самому лицу алхимика, капнул ему на губы капельку яда.
  Тело Змея подёрнулось рябью, и перед шаманом появился статный босой мужчина средних лет в одной набедренной повязке.
  Тот даже потерял дар речи: за все годы служения ему даже в голову не могло прийти, что в теле Хранителя скрывается простой человек. Он затряс головой, отгоняя наваждение.
  В себя его привёл голос отца, но уже со знакомыми свистящими нотками:
  - Благодарссствую за великую чесссть, Хранитель.
  
  
  'Светлейший тан.
  Довожу до вашего сведения:
  1. Нынешней ночью скоропостижно скончался от отравления неизвестным ядом мой хозяин тан Улудай Урхаат.
  Весьма подозрителен тот факт, что семья отнеслась к этому моменту вопиюще спокойно.
  Впрочем, сын немедленно пришёл порталом из Зеленгира и забрал тело отца с собой, чтобы проститься с ним по обычаям своего народа. Отравитель неизвестен. Предположительно, кто - то из тех, с кем магистр общался на балу.
  2. На фоне нервного расстройства у его жены начались преждевременные роды, в результате которых появились на свет сын и дочь. Рассмотреть, на кого они похожи и какого цвета у детей волосы мне не удалось.
  3. Охранная змея по имени Арамия использовала меня в роли бесплатной рабсилы и к моменту, когда можно было хоть что - то узнать, я обессилел настолько, что уснул на кухне прямо за столом. Курлужку ей в глотку (прошу прощенья).
  4. Моим беспамятством воспользовался сын хозяина, вероломно забрав всю семью вместе с ученицей алхимика в Зеленгир. Впрочем, оставив для меня записку с просьбой присмотреть некоторое время за домом.
  5. Нездоровый интерес к исчезновению семьи почтенного магистра проявил наш новый сосед - герцог Гасмарр и, что меня весьма изумило, ваша супруга - танна Кирсая с родственником по имени Лайс.
  5. Прошу ваших указаний по поводу моей дальнейшей службы. '
  
  - Девочка моя, что ж твои боги так разгневались на тебя? - горячие слёзы капали на Марьино лицо.
  - Мам, ты плачешь?
  - Да, моя девочка...
  Марья приоткрыла один глаз. Аша Лиррея в белоснежных траурных одеждах и таком же платке сидела на краешке кровати.
  - Что - то случилось, мама Рея?
  - Вдовы мы с тобой, Ариша..., - женщина тяжко вздохнула, - Великий Змей увёл нашего супруга к Вратам Грани.
  Марья вдруг вспомнила всё, что произошло в городском доме тана Урхаат, похолодев от ужаса при мысли о детях.
  - Где? Дети мои где?
  Попыталась было вскочить, но была аккуратно уложена на место.
  - Всё в порядке с твоими детьми. У них здесь нянек не счесть. Да и Арамия за ними, как за собственными, смотрит.
  В этот момент дверь распахнулась, впуская в комнату разъярённую лекарку.
  - Ты чего тут сопли по полу размазываешь? Кто в доме старшая жена? Я или ты? Выходи уже, родня Улудаева прибыла. Свою долю наследства требуют.
  Аша Лиррея ахнула.
  - Бесстыжая семейка! Едва за Грань ушёл - тут как тут! Мия, дорогая! Что же нам делать? И Шарсай так не вовремя пропал куда - то. Надо бы узнать, что хотят?
  - Да всё хотят! Деньги, дома, жён, - ничего не забыли! Шарятся уже по дому, во все уголки заглядывают! Богатства ищут, курлужку им под хвост!
  - Как это шарятся по дому? А дети? Арамия, там же МОИ дети!
  Материнский инстинкт взвыл нечеловеческим голосом и погнал Марью на защиту собственных детей.
  - Федя! Ты где? - сонный змей тут же появился перед взбешённой женщиной. - Просыпайся! Напугай этих сволочей так, чтобы и близко боялись к нам подходить!
  Феденька, рисуясь, раздул свой плащ и улетучился из комнаты. Женщины заторопились следом.
  - Ариша, ты бы оделась...
  - Обойдутся! - Назвать раздетой Марью в длинной плотной ночной рубахе от горла и до пяток, мог разве что слепой. - Слишком много чести!
  Не будите во мне зверя, иначе потом не уложите его спать!
  Марье казалось, что сердце на бегу выскочит из груди. От страха. Не за себя - за детей. Она, бессовестная мать, валялась в постели, пока с детьми был неизвестно кто!
  Хотя, сколько времени она провела в постели?
  - Арамия? Аша Арамия? Сколько..., - не останавливаясь, попыталась спросить у лекарки Марья.
  - Три дня...
  Какой кошмар! Детей всё это время кто - то кормил. Мыл. Укладывал спать. Маленьких. Недоношенных. А я... Боже! Разве я мать?
  Грызть себя дальше не позволил дикий крик и топот множества ног, направляющийся в сторону женщин. Они остановились и замерли.
  - По - о - омогитееее! - трое мужчин весьма преклонного возраста и довольно крупной комплекции неслись на всех парах впереди лениво помахивающего крыльями Федьки.
  - Что вы позабыли в моём доме? - голос аши Лирреи завораживал. И замораживал, судя по виду мужчин.
  - Ммы пришли тррребовать... АААААА!!!! Уберите этого змея! ИИИИИ!!!!!!!!
  Феденька, уже давно привыкший к своему имени, на просто 'змея' очень обиделся и плюнул разговорчивому родственнику аша Улудая прямо в глаз. Тот завизжал резаным поросёнком и из разговора выбыл.
  - Ещё раз спрашиваю: что вы делаете в МОЁМ доме?
  - Ммы..., - вынести ласковое поглаживание змейским крылом по лицу не смог и второй посетитель, кулём осев на пол.
  Тут Марья решила взять инициативу в свои руки. Выйдя вперёд и напугав до икотки последнего из посетителей своим бледным видом и Федькой, нахально развалившимся на её плечах.
  - Аша Арамия, будьте добры, бумагу и чернила..., а вы быстро поднимите своих родственников!
  Получив искомое, передала гостю.
   - Пишите!
  'Мы, нижеподписавшиеся..., не имеем никаких материальных и финансовых претензий к семье аша Улудая Урхаат. Да будет нам в этом свидетелем Великий Змей.'
  Пока гости трясущимися руками подписывали бумагу и прикладывали к ней отпечатки всех пальцев, Федька снова застыл мраморным изваянием, время от времени, как будто невзначай, покачиваясь в их сторону. А в конце действа - плюнул прямо на бумагу, изобразив там маленькую золотую змейку.
  После ухода непрошенных гостей, женщины обнялись и в голос заплакали прямо посреди коридора.
  Там их и нашёл Шарсай, появившийся в доме буквально на несколько мгновений.
  
  - Федька, а откуда у тебя крылья?
  - У тебя подсмотрел. Я теперь кьитасьский дракон!
  - Так на дракона ты не особо похож... Летучий Змей. Вот ты кто!
  - Женщина... Много ты понимаешь в драконах...
  
  - Так, курлужкина шкурка, признавайся, что это было? С каких это пор младшие жёны поперёд старших в Бездну лезуть? - аша Арамия встала в классическую позу разгневанной женщины с руками на бёдрах и боевым задором в глазах.
  - Вы о чём, почтеннейшая?
  - Ты мне зубы не лечи, птичечка, а отвечай на поставленный вопрос!
  - Оказала посильную помощь аше Лиррее...
  Марья на бегу переодевалась, чтобы успеть к детям и спорить с лекаркой очень не хотела.
  - Ты, себя в зеркале видела, умертвие ходячее? Защитница сирых и убогих в ночной сорочке! Кто тебя защитит, когда Шарсай хозяином семьи станет? Я то - женщина свободная, а вот даже Рея боится, как бы сын её к родне не спровадил.
  - И я свободная женщина, аша Арамия. Потом объясню. - Марья обняла взгрустнувшую вдруг Арамию. - Может, когда всё закончится, заберём малышей и уедем в столицу? И ашу Лиррею с собой возьмём? Сазару учится надо. Да и Исии здесь делать нечего... Не волнуйтесь, проживём.
  Дверь в детскую открывали потихоньку, чтобы не разбудить ненароком малышей.
  - И не просите, не покажу! - не поворачиваясь, припечатала Исия, коршуном охраняющая детей. - Спите, спите, мои рыженькие цветочки... Мама Исия вас никому не отдаст...
  - Тихо, малышка тихо, мы свои, - лекарка оттеснила графиню от детей. - Отдохни, умучилась вся уже...
  Марья замерла на мгновенье, боясь подходить к детям: а вдруг они похожи на Илая Огорро?
  - Чё трясёшься, как курлужкин хвост? Подходи, любуйся на своих курлужат...
  Та на трясущихся ногах подошла к кроватке и заплакала. Точно Данька с Танькой в детстве, маленькие, рыжие, туго запелёнатые по самые личики - один к одному её старшие дети.
  И в одно мгновенье стало совершенно не важно: как они были зачаты, кто их отец, на кого они станут похожи, когда вырастут и какого цвета у них глаза.
  - Благодарю, Вседержательница Тилара..., - и тепло затопило измученную душу, даруя успокоение и радость.
  - А ну не реви, детей разбудишь, малахольная! Лучше скажи, именовать то, как их будешь?
  - Дарёна и Дарий...
  - Нет таких имён в Укладах Жизни.
  Марья растерялась. Как объяснить упрямой женщине, что эти дети - подарок самой Тилары?
  - Аша Арамия... Я хотела... Подарок богини...
  - Знаю. Но мало ли что ты хотела. Ушедшими Богами заповедано во всём подчиняться Укладам. Чтобы мир и процветание никогда не покинули Ильянту. Есть похожие имена: Даррена и Дарргор. Если эти не нравятся - придётся испрашивать совета у Великого Змея.
  - Нравятся, - быстро согласилась Марья, подумав, что со Змеем ей встречаться не очень и хочется. А сама она сможет называть их так, как будет душе угодно.
  
  'Сиятельный тан!
  1. Настоятельно прошу Ваших указаний по поводу моей дальнейшей деятельности в доме алхимика Улудая Урхаат.
  2. Мне несколько претит повышенное внимание к оному со стороны родственников почтенного усопшего, Службы Безопасности Империи, лично графа Айсдорро, вашей супруги и даже самого императора, в лице его курьеров.
  3. Все они, по одному, а то и по нескольку раз, пытались выяснить у меня местонахождение танны Ариши Урхаат. Причём, небезосновательно полагаю - кроме вашей супруги, сиятельный тан, о рождении детей не знает пока никто. Возможно, что - то предполагают, но утверждать с уверенностью не могут.
  4. Особо бесцеремонны родственники вышеупомянутого алхимика, требовавшие ранее немедленно освободить дом и передать его в собственность Семьи. Но, смею предположить, случилось нечто из ряда вон выходящее. Ибо не так давно я имел беседу с герцогом Грасмарром, в которой он ясно дал понять о том, что отравитель алхимика явился с повинной. И им оказался не кто иной, как зеленгирский посланник Ирредей. Причины, толкнувшие его на этот шаг, в данный момент выясняются, но он всячески мешает следствию, постоянно повторяя одну и ту же фразу: 'Великий Змей приказал каяться! Великий Змей приказал каяться!'
  5. Нездоровый интерес проявляет ко всему случившемуся и сам герцог Грасмарр. Видится мне в этой ситуации его личная заинтересованность в жене покойного. Но это, смею заметить, всего лишь мои личные выводы.
  6. Император уже прислал три приказа явиться танне Арише во дворец для решения её дальнейшей судьбы.
  
  С надеждой на ваш скорейший ответ.'
  
  
  
  
  Компандарус звёздного флота Ильянты Илай Огорро нервничал: ещё ни разу за всю его службу на борт флагмана не являлись с проверками селентайры. Они, вообще, казалось, позабыли, что у Ильянты есть свой Звёздный флот, подаренный ими, общаясь исключительно по вопросам безопасности и выполнения боевых задач.
  Даже селентарские родственники никак не проявляли своих родственных чувств, словно позабыв о существовании дочери и её детей. Впрочем, если верить словам отца, именно так оно и было.
  В кают - компании было подозрительно пусто и тихо. Никаких гостей и проверяющих. Странно...
  На мостике вахтенный офицер молча тряс головой с вытаращенными глазами, прикладывая палец к губам и кивая в сторону кабинета компандаруса.
  Ещё более странно...
  Причины, толкнувшие их на этот визит, оставались неясными, что очень нервировало.
  А в кабинете, за столом весьма вольготно развалился селентайр.
  - Присаживайся, племянничек...
  Начало разговора и поведение гостя не предвещало ничего хорошего.
  - Присаживайся, присаживайся. Не стесняйся. Впрочем, думаю, новости, которые я принёс, нужно выслушивать стоя. Итак... Приступим.
  Ах, да.... Лорд Бассоу Грифли Монтеррау. Твой дядя и, естественно, старший брат твой матери.
  Оказанная тебе честь, Илай Огорро, была жестом доброй воли со стороны нашего отца. Ибо ни по образованию, ни по опыту, ни по личным качествам, ты на должность компандаруса не подходил.
  Но с нашим отцом не спорят.
  Хотя, должен заметить, со своими обязанностями ты справляешься достаточно профессионально.
  Флот содержится в идеальном порядке и со своими задачами справляется отлично.
  По крайней мере, нам нет нужды держать здесь своего наблюдателя. И это уже огромный плюс тебе, как командующему.
  Но не так давно случился довольно неприятный момент в жизни вашей семьи, который потребовал НАШЕГО непосредственного вмешательства.
  Позволь задать тебе вопрос: по какому принципу ты, племянничек, подбирал себе супругу?
  Илай похолодел. Что такого могла натворить та женщина, что вмешались селентайры?
  - Я всего лишь выполнил волю отца. Он прельстился её приданым.
  - Вот даже как? Интересно... Интересно...
  - А почему супруга не понесла от тебя в должное время? И продолжала вести разгульный образ жизни, избавляясь, фи, дикари, хирургическим путём от нежелательных беременностей? И ПОЧЕМУ ОНА БЫЛА БЕРЕМЕННА НЕ ТВОИМИ ДЕТЬМИ? - селентайр зарычал от злости.
  - Вас это ни коим образом не касается! Вы несколько десятков оборотов знать не знали свою сестру, не интересовались её жизнью и её семьёй, а теперь вдруг решили, что пришло время вмешаться? Так я не хотел этого брака и не намерен отвечать за проступки чужой для меня женщины!
  - Неужели семья Монтеррау в тебе ошиблась, родственничек? И ты не знаешь, что означает долг любого аристократа? Или тебе не нужны наследники?
  - Заводить детей от этой шлюхи? Полагаю, вы шутите, ДЯДЯ?
  - И в мыслях не было! Если тебе не нужны наследники, то это не значит, что они не нужны нашей Семье...
  - И вас совершенно не смущает, кто их будет рожать?
  - Смущает, племянничек... Очень смущает... Поэтому, вот! Прошу любить и жаловать!
  Он демонстративно щёлкнул пальцами, и посреди кабинета, словно из ниоткуда, появилась Аланья.
  Илай Огорро обомлел.
  Или не Аланья?
  Нет! Внешне - точная её копия. Но что - то настораживает уже с первого взгляда: стоит неподвижно, словно статуя, не мигая и не дыша.
  - И не хочешь поблагодарить меня, Илай Огорро?
  - Это что? - даже слов не нашлось высказать своё возмущение. - Вы решили, что мне вместо жены подойдёт андроид? И вам без разницы, кто выносит моих детей?
  - О! А ты, оказывается, не совсем потерян для Семьи... Теперь, действительно, без разницы. Нужные НАМ дети уже родились. А нужных ТЕБЕ - родит твоя жена. Столько, сколько мы прикажем. По одному в оборот. Ты уж расстарайся, племянничек.
  - Вы что себе позволяете? - перехватило дыхание у компандаруса.
  - Всё, что хотим... Привыкай. На твоей жене слишком много противоправных деяний. Вполне себе достаточно для смертной казни. Вот мы и подправили ей сразу и память, и генетику, и психику. Для твоего же удобства. Но, исключительно по - родственному, всё - таки немного помогу. Уж если она в твоём представлении столь отвратительна, можешь выбрать для неё любую внешность.
  Глаза компандаруса загорелись огнём несбыточной надежды, и он достал из кармана кителя маленькую прозрачную призму фиолетового цвета...
  - Вот даже как? Интересно... Интересно... Да ты садись, родственничек... Вопрос серьёзный и просто так не решается...
  - Никакой надежды?
  - Ух ты, рыженькая! Обожаю..., - сделав вид, что не заметил, как перекосилось лицо Илая, прдолжил Бассоу - Кто она, компандарус? Может, проще найти и доставить эту к тебе?
  Он кивнул на голограмму.
  - Нет...
  - А что застеснялся? В чём дело? - нарочито небрежно спросил селентайр.
  - Я..., - компандарус резко вздохнул. - Её нет в живых. Она была. А теперь её нет...
  - И что - не можешь забыть? Но здесь она с семьёй...
  - Иномирянка...
  - Ух, ты! Неужели рабыня? И что, теперь на Ильянте рабов можно просто так убивать? А Уклады? Вот это новость, племянничек! Папенька будет рад... Очень рад...
  - Вы не поняли...
  - Всё я понял, родственничек. Внучек пошёл весь в дедушку. Один к одному. Только отец в приступе ревности забил до смерти мать Кирсаи, а ты - рабыню. Не так ли?
  Он выразительно посмотрел на компандаруса.
  - Я был не в себе...
  Илаю Огорро начал надоедать разговор, но перечить селентайрам - себе дороже.
  - Ну, так это само собой разумеется... А с какой целью жену хочешь такой же сделать - прощенья попросить, или как?
  - Не ваше дело...
  - Неужели проблемы? Ой, ой, ой! Так ты ж ещё не пробовал... Дамочка то хороша... Как ни глянь... Всем нравилась. И нам понравилась. И тебе, уверен, понравится... Ну, так что? Берёшь?
  - Но хоть волосы можно рыжими сделать?
  Илай, уже задавая вопрос, прекрасно понимал, что теряет последнюю надежду.
  - А смысл? Забирай уже свою красавицу. И через декаду чтоб была беременна. Проверю лично.
  Где - то на краю сознания билась запоздалая мысль о то, что здесь и сейчас, родственник просто изгаляется над ним в своё удовольствие. Не шутит и не иронизирует. Всё гораздо сложнее. Селентайр знает нечто недоступное ему. Но никогда этим знанием не поделится.
  - Она ведь жива? Правда?
  Но отвечать уже было некому. Селентайр исчез. Вместе с мнемокристаллом.
  
  - Мам Риша, а, мам Риша! - Сазар пристроился рядом с Марьей и теребил её за руку. - Ты же меня из - за них не разлюбишь? И не выгонишь на улицу?
  - Солнышко! Что ты говоришь? Как я могу? Ты же мой любимый мальчик...
  - Но ты теперь всё время занята с детьми, а меня отдала Иське... Она, конечно, хорошая и драться меня учит, но постоянно лезет обниматься...
  - Зарик, ты ведь уже большой и должен понимать, что малыши - совсем крохи и не смогут выжить без меня.
  - Ты даже не играешь со мной...
  - Могу только в крестики нолики...
  - Ой! Ура! Иська, выходи! А ты говорила, что мама занята!
  
  Переезд в Риммелию несколько раз откладывали.
  Казалось бы, согласие Великого Змея получено, вещи упакованы, слуга в столице предупреждён, письмо в гильдейскую школу отправлено, документы аши Лирреи подготовлены и сама она уже 'сидит на чемоданах'.
  Но...
  То шаман был занят какими - то, одному ему известными, делами.
  То испортилась погода и тиусс не смог даже взлететь, а рисковать детьми никому не хотелось.
  То у Сазара началась местная болезнь, очень похожая на краснуху и отлёт пришлось отложить на неопределённое время.
  То у Марьи от волнений начало пропадать молоко.
  То Аша Арамия очень не хотела продавать свой домишко кому придётся, ужасно нервничала по этому поводу, а доставалось, естественно, всем.
  - Шарсай, растудыть тебя в курлужку, хоть ты купи у меня мой дом! Пущщай в семье останется!
  Тот многозначительно молчал, изредка скупо улыбаясь - присматривать за резко увеличившейся в размерах семьёй Ариши отец поручил ему, сразу предупредив, что брак их был по всем статьям фиктивным, и она фактически свободна. Хотя соблюсти положенный 'траур' для поддержания статуса, ей всё же придётся.
  - Ещё чего не хватало - будет женщин туда водить! - молодые жёны шамана сразу после смерти супруга и заявлении об отъезде аши Лирреи, обрели и голос, и вес.
  - Цыц, тарахтелки! - лекарка в сердцах топала ногой. - Почесуху нашлю! Или давно казаны на кухне не мыли? Так сейчас организую! Ишь, вообразили себя тут хозяйками! Сыновей господину вначале родите!
  Те обиженно сопели, но спорить с ней даже не пытались. И вправду, может нашептать чего ашу Шарсаю. Или наслать бесплодие. Спаси и сохрани, Великий Змей!
  Каждая из них уже спала и видела себя старшей женой.
  - Шарсай, что ты лыбишься? Может есть родня какая нуждающаяся? Пусть поживут. И им помощь, и мне спокойствие...
  
  
  - Прецифий Зоффиус, к вам посетители.
  Секретарь склонился в низком поклоне, скрывая невольную улыбку. К господину пожаловали сыновья - опять будет грандиозный скандал.
  - Кто и по какому вопросу?
  Гора документов на столе явно говорила о том, что он занят.
  - Сыновья, господин прецифий.
  - Гони их к демоновой матери!
  Ответить секретарь ничего не успел - был вытолкан за дверь лордом Бассоу.
  - Ну что ж вы, господин прецифий, родных детей отправляете к демоновой матери? Зачем? У нас и своя есть.
  - О! Все сразу... С чем пожаловали? Только коротко и ясно - не тратьте впустую моё время.
  Сыновья даже не склонили головы. Повзрослели. Заматерели. Того и гляди, на власть позарятся.
  - Не греши против истины, отец. Как давно ты был у Алтаря Ушедших Богов?
  - Что я там забыл?
  - Настоятельно рекомендую...
  - Ну, раз ты такой знающий, вперёд! Братьев с собой берёшь? Не боишься?
  - Нет. Не боюсь, - лорд Бассоу кивнул братьям, и они встали рядом с ним в круг из чёрного мерцающего камня. Телепорт.
  Сам Алтарь находится в глубоком подземелье и допускает к себе только членов правящих семей.
  Хотя уже не один десяток оборотов камень был мёртв, и смысла в его посещениях не было.
  Знал бы, прецифий Зоффиус, чем закончится этот поход, тридцать раз бы подумал прежде, чем соглашаться.
  Но содеянного не воротишь...
  Красавица Каталенья... Таллена, любимая девочка, родившая ему первую и единственную дочь, была наследницей аристократа средней руки из далёкой провинции.
  Спокойная, улыбчивая, она словно светилась изнутри. И сама щедро одаривала этим теплом всех вокруг.
  Прекрасно образованная и деликатная сверх всякой меры.
  Нежная и удивительно целомудренная.
  По Укладу Семейной Жизни селентайр мог, в случае необходимости, позволить себе вторую супругу, чем и воспользовался в своё время Зоффиус Кагер Монтеррау. Жена, Литарри, не сказала ни слова против. Просто ещё глубже окунулась в работу. А у сыновей согласия никто и не спрашивал.
  Дочь росла смышлёной красивой девчушкой. Точной копией матери.
  И всё было прекрасно до той поры, пока в один ужасный момент не начали приходить анонимные послания. С мнемокристаллами. В которых прецифия убеждали в том, что Кирсая - не его дочь. И что его Таллена имеет давнюю связь с другим мужчиной.
  Зоффий заподозрил сыновей, отдалив насколько мог, чтобы избежать скандала.
  Но письма и мнемокристаллы продолжали приходить. И отследить их отправителя было практически невозможно.
  Каталенья была отправлена вместе с дочерью в дальнее поместье. Что было равносильно ссылке.
  Письма не прекращались.
  Измучившись от ревности, Зоффиус решил выяснить правду у самой Таллены.
  Она ползала на коленях и клялась в верности.
  Просила объяснить, в чём конкретно он её обвиняет?
  Просила не губить собственное счастье.
  Бить её оказалось приятно.
  Даже возбуждающе.
  И ничего, что в углу, сжавшись в комочек и зажав ручонками уши, сидела дочь.
  Наверное, Каталенья умерла от страха. Или не выдержало сердце. Или просто не видела смысла дальше жить.
  Но когда прецифий Зоффиус в изумлении от содеянного остановился, она уже была мертва, а в широко открытых прекрасных глазах плескался дикий ужас.
  Дочь 'изменницы' была отдана на воспитание в семью крестьян в том же поместье. А по достижении брачного возраста выдана замуж на захудалую планетку с приличным приданым, и приказом никогда, ни при каких обстоятельствах, не пытаться даже искать встреч с семьёй Монтеррау.
  Но никто не знал о том, что время от времени, очень редко, братья навещали малышку, дарили скромные подарки, одежду и книги. А с возрастом наняли ей учителей.
  И вот теперь Алтарь горел ясным золотистым светом, сообщая о том, что в мир пришли Наследники. Судя по двум источникам сияния - двое.
  С Истинным Даром Богов.
  Прецифий закаменел.
  - КТО? Почему я не знаю? Почему вы, щенки, ставите меня только теперь перед фактом? Чьи это дети, признавайтесь?
  - Это внуки Кирсаи, прецифий Зоффий.
  - ЧЧЧТТО?
  И тёмный зал закачался перед глазами.
  - Как? Не может быть?
  - Вот так... И её сын тоже уверен, что забил до смерти мать своих детей.
  Горло перехватило, в груди загорелся огонь, стало трудно дышать...
  Значит..., Каталенья? Убил безвинную? Не может быть! Внук с Даром? Нет... Только правнуки...
  Пресветлая Владычица, Мать Всех Богов, он же своими руками убил любимую женщину и вышвырнул из своей жизни дочь, навесив на неё клеймо 'дочери шлюхи'!
  Что делать? Что? Делать?
  - Где она! Я хочу её видеть! Немедленно!
  - А ты уверен, что Кирсая захочет тебя видеть?
  
  
  - Семмай, курлужкина отрыжка, ты хде шляешься?
  Пустой дом встретил прибывших подозрительной тишиной. Хотя сам дом сверкал и сиял, а с кухни доносились дразнящие ароматы.
  - Семмай!!!
  Но тишину не нарушал ни один звук, за исключением сопения спящих на руках у Марьи малышей и нетерпеливого перетаптывания Сазара.
  - Семмай, последний раз зову! Выходи, иначе почесуху нашлю - сам выскочишь!
  - Не стоит, милая танна...
  Танна Кирсая Огорро и незнакомый мужчина появились в холле совершенно незаметно. Вместе с растерянным и даже испуганным, слугой.
  Но немая сцена длилась считанные мгновенья.
  Аша Лиррея в ужасе прижала к губам руки, Исия с Сазаром замерли, а лекарка и не думала смущаться.
  - Твою курлужку! Да что ж это такое? Опять селентайры. Гони их, Ариша... В шею!
  Прецифий Зоффий от удивления потерял дар речи. Где это видано, чтобы прислуга вела себя столь вызывающе?
  - Замолкни, старуха!
  - Ты себя в зеркале видел, мужик? Пришёл в чужой дом и ещё командуешь? Зачем пожаловал, злыдень заморский?
  (Арамия с интересом ребёнка слушала все сказки, которые Марья рассказывала Сазару и нахваталась оттуда уже много разных словечек и оборотов речи.)
  - Тише, аша Арамия, уносите детей, я сама разберусь, - при взгляде на мать Илая Огорро кровь начала закипать в жилах и Марья решила особо не церемониться. - С чем пожаловали, гости дорогие?
  - СТОП! Детей то можно посмотреть?
  - Нет, нельзя...
  - Не боишшшься?
  - Нет. Вы незаконно вторглись на чужую территорию. Ведёте себя вызывающе. Можно даже сказать, хамски. Вопросы есть? В таком случае, покиньте мой дом! Пожалуйста.
  - Танна Ариша, простите нас, - герцогиня подняла примиряюще руки. - Господин прецифий только ПОСМОТРИТ на правнуков и уйдёт. И больше НИКОГДА не доставит вам проблем.
  - Вам тоже здесь делать нечего. В них нет ничего от вашего сына, танна Кирсая. Только на этих условиях я выносила детей и не умерла сама, хотя была уже у Врат.
  - Вседержательница Тилара... Мой сын совершил что - то ужасное?
  - Он просто забил меня до смерти. В порыве гнева. И если я жива, то только благодаря моему усопшему супругу тану Урхаат и аше Арамии.
  Кирсая побледнела.
  - Девочка... Как же так? Не может быть... Он хороший мальчик...
  Марья внимательно всмотрелась в лицо женщины и устало усмехнулась.
  - Ваш сын - чудовище, танна Огорро.
  - Нет - нет - нет... Это глупости, Ариша... Ваши выдумки, чтобы прятать детей.
  - Вы можете считать, как вам угодно, но ситуация от этого не изменится.
  Прецифий рассматривал молодую женщину, защищающую своих детей и его правнуков со смелостью, граничащей с отчаяньем, и пытался представить, как сложилась бы его жизнь, останься Каталенья жива?
  - У тебя нет доказательств...
  - Ну почему же? Можно прочитать мою память, а лучше аши Арамии. Она видела, в каком состоянии меня привёз тан Урхаат.
  - Зачем же так категорично?
  - Впрочем, вы правы, - Марья расстегнула застёжки перчаток. - Это я сама ломала себе дверью пальцы.
  Суставы распухли ещё больше, хотя, благодаря заклинаниям Арамии, не болели. Но некоторый дискомфорт всё же доставляли.
  - Великий Космос! Не может быть! Тан Зоффий, вы же поможете ей?
  Прецифий облегчённо вздохнул. Назвала по имени. Ради этого стоило терпеть неприязнь дочери сколько угодно.
  - Естественно. Но вначале - дети.
  
  Скрепя сердце, Марья попросила Исию принести детей. Но та категорически отказалась, сказав, что у детей режим и они спят.
  Пришлось вести гостей в детскую, по дороге в тысячный раз благодаря аша Улудая, который настоял, чтобы детская, несмотря на Марьины предрассудки, была укомплектована полностью задолго до рождения детей.
  И пусть кто - нибудь скажет, что он не предчувствовал свою скорую смерть!
  И не старался хоть как - то облегчить жизнь Марье в будущем вдовстве.
  Малявки причмокивали во сне губами, время от времени смешно морщили носики и тихо сопели.
  Рыжие...
  Смешные и такие родные. Прикипевшие уже к душе и проросшие своими маленькими ручками и ножками в самое сердце.
  Резво рванувшего к кроваткам прецифия остановило шипение Исии, раскинувшей в стороны руки и кинувшейся защищать детей с храбростью тигрицы.
  - Мужчина, вы куда? А руки мыли? И масочку, вот, наденьте, мало ли каких микробов вы тут принесли?
  Она оказалась на удивление талантливой и благодарной ученицей и любую информацию схватывала на лету. Идея вирусов и болезнетворных микробов настолько понравилась будущей адептке Магической Академии, что она тут же принялась претворять её в жизнь.
  - И разуться бы не помешало - здесь маленькие дети!
  Прецифий Зоффий оказался не в состоянии что - либо сказать против, стоял статуей, лишь молча хватая ртом воздух.
  Но готов был даже раздеться, если потребует эта маленькая смешная девушка - искра в детях сияла ровным золотистым светом, притягивая к себе магнитом.
  В них - будущее Семьи Монтеррау, оборот за оборотом теряющей власть. В них - надежда всех селентайров на возрождение.
  Ибо уже многие сотни оборотов Ушедшие Боги не слышали молитв своих детей.
  - Да, да, да... Как прикажете, милая танна...
  - Я вовсе не милая, а принципиальная...
  Танна Кирсая молча стояла у двери, засмущавшись неожиданно, словно ворвалась без стука в супружескую спальню в самый пикантный момент.
  Или, будто, приподняв занавес, наблюдала исподтишка за чужой жизнью.
  Дети, почувствовав посторонних, завозились, захныкали и открыли глаза. Одновременно.
  Марья взяла на руки Дарёну, приняв у Исии Дара. Прижала тёплые мягкие тельца к себе, вдыхая такой родной и любимый запах.
  Она уже приготовилась отстаивать своё право на этих детей, полагая, что их попытаются отобрать. Хоть семейка Огорро, хоть этот странный мужчина, оказавшийся прадедом.
  И чуть не выронила детей, увидев потрясение в глазах гостей.
  Ей было невдомёк, что сияние Дара у детей усилилось в несколько раз. Будто кто - то подключил к ним батарейку. Дети словно купались в тёплом золотистом свете, окутывая им и саму мать.
  И что прецифий уже решил для себя, что не спустит с правнуков глаз: чтобы семья их ни в чём не нуждалась, чтобы, упаси, Мать Всех Богов, никто не попытался причинить вред детям или их матери, чтобы были здоровы и спокойно росли.
  Здоровы... Здоровы? Здоровы!
  Точно. Для начала - полный скан состояния всех внутренних органов детей и матери.
  И Защиту семье. Всем в доме и самому дому.
  Проверив посторонние вмешательства на всех живущих под этой крышей и их ближайших родственников.
  Осмотреть дом и двор, проверить на уязвимость и возможность проникновения посторонних.
  Расширить территорию, но сразу же замаскировать соответствующим образом.
  Расширить внутренние пространства - дети будут расти и им потребуется много места.
  И охрану.
  Привлечь Службу Безопасности Семьи. Непременно.
  Внедрить лекаря. Под любым видом.
  Предупредить дочь, чтобы мужу - ни слова.
  
  И он бы ещё много чего придумал, но из размышлений его вырвал голос дочери.
  - Нам пора, прецифий Зоффий.
  - Один момент, дочь. Я должен выполнить обещание. - Кирсаю передёрнуло от такого обращения.
  - Вы позволите? Давайте отдадим детей этой милой колючке. И что мой сын в ней только нашёл? - и с хитрой улыбкой на невозмутимом лице, взял Марью за руки.
  - Будет немного больно. Глупая... Зачем же вы столько терпели?
  - Чтобы не забыть...
  - Вот и славно. А теперь - забудем...
  Голова у Марьи закружилась, наполнившись вдруг необычайной лёгкостью и беспричинной радостью...
  А руками почему - то захотелось взмахнуть, как крыльями.
  - И не смотри на меня так, Кирсая. Наш разговор ещё впереди. Уходим. До встречи, Муарри - Ариша... Берегите детей.
  Мгновение - и в комнате гостей не оказалось. Лишь тряпочкой валялась на полу марлевая повязка, сброшенная в последний момент селентайром.
  
  
  
  Аши Арамии в обозримом пространстве не наблюдалось - зато слышался голос, которым она распекала слугу.
  - Ты чего это грязь по столу размазываешь! Рея, скажи ему, как надо! Ты столько оборотов своих свиристёлок в чёрном теле держала!
  - Я - мужчина!
  - Ты уверен в этом, курлужкин огрызок? Я вот - точно женщина и свободная лекарка, и меня совершенно не интересует, кто тут и как наводит порядки...
  - Может быть, нанять прислугу...?
  - Повтори, что ты сказал? Нанять? Прислугу? Разболтался тут без нас. Прислугу ему подавай!
  Раздался грохот чего - то металлического.
  - Молчу - молчу, аша Арамия... Что у нас на сегодня ужин?
  
  
  Прецифий Зоффиус уже несколько дней чувствовал себя всемогущим.
  Без проблем разобрался со всеми делами, даже с теми, которые хранились в специальных папках с грифом 'Отложить рассмотрение на неопределённый период'.
  С блеском провёл несколько заседаний коллегии по градоустройству.
  Впервые за несколько десятков оборотов нормально пообщался с сыновьями.
  Сила переполняла. А ведь ему удалось всего лишь на мгновенье прикоснуться к детям, когда передавал их маленькой графине. Что же будет, когда они вырастут и войдут в полную силу?
  Он зажмурился от удовольствия - Ушедшие Боги услышали его молитвы... И у семьи Монтеррау появилась надежда на возвращение былого величия.
  Страшно жить и осознавать, что твоё положение зависит от милостей Верховного цифития.
  И даже родственные отношения не спасают от унижений и оскорблений со стороны родственников.
  Но в данный момент совершенно не пугал срочно созванный Совет прецифиантов. И Зоффий даже предполагал о чём пойдёт речь на Совете. Но просить о милости цифития Меррсоя с каждым разом становилось всё труднее.
  А без его поддержки семье Монтеррау не продержаться на плаву и оборота.
  Но сейчас ему есть, что сказать и что показать злопыхателям и завистникам из Совета.
  Перед встречей с коллегами прецифий весьма и весьма продуктивно пообщался с супругой.
  Хотя та от встречи всячески отказывалась, жалуясь на занятость, плотный график работ, необходимость присутствовать на выпускных экзаменах и массу других неотложных дел.
  Но напряжённость в отношениях супругов, длившаяся уже Боги знает, сколько оборотов, ни к чему хорошему привести не могла, поэтому разрешить её надо было любыми путями.
  Ни любви, ни тепла между супругами не существовало и в помине. Даже крохи уважения, сохранившиеся несмотря ни на что, тоже растаяли давно и безвозвратно.
  - Приветствую вас, Светлейшая Литарри!..
  - С чем пожаловал, Зоффий? В последнее время ты не жалуешь меня своим вниманием.
  - Есть разговор, дорогая...
  Причём сказано это было таким тоном, что грозный ректор Академии поняла всё с первого слова: наступил момент истины. И у супруга есть неопровержимые доказательства её деяний.
  - У меня нет ни времени, ни желания слушать твои обвинения, Зоффий, поэтому, давай не будем устраивать бессмысленные ритуальные танцы. Да, это всё сделала я! Я! Я! Я! Но у меня была веская причина - я защищала свою семью!
  И такой ненавистью полыхнули глаза некогда любимой женщины, что прецифий отшатнулся.
  - Литта..., - сил у мужчины хватило лишь на то, чтобы прошептать её имя. - Как ты могла?
  - Да, прецифий Зоффий! Я! Но ты не оставил мне выбора! Тебе не понять, как это - лежать в холодной супружеской постели, зная, что твой муж здесь, рядом, с другой. Что ты - отработанный материал, никому не нужный и поэтому брошенный. Что дети твои отодвинуты в сторону в угоду другому ребёнку? Ты хоть иногда вспоминал меня, кувыркаясь в постели с молодой женой?
  - Литтари Энелия, вы осознаёте, в чём сейчас признаётесь?
  - Ты забыл, чья я дочь, прецифий?
  - Что ты? Как я мог? Ты постоянно мне об этом напоминаешь! Но только вот в твоих детях нет божественной искры, Литтари. А в её потомках - есть, - мужчина картинно взмахнул руками, и ладони окутало бело - золотистое пламя. Оно пушистым зверьком ластилось к коже, мерцая и переливаясь, срываясь мелкими сияющими каплями на пол. - Ты, конечно, можешь и дальше жить в нашем доме, дорогая, но я в самое ближайшее время начну процедуру Разделения. И очень сомневаюсь, что наши сыновья, узнав правду, встанут на твою сторону.
  Зоффий даже мысли не допускал о том, какую непоправимую ошибку совершает в данный момент.
  Ректор Межмировой Академии Дипломатии побледнела и, не сказав более ни слова, молча покинула кабинет.
  А наутро прецифий был найден слугой в своей постели без признаков жизни. Семейный доктор констатировал остановку сердца. Ни постороннего механического вмешательства, ни ядов, ни каких - либо иных воздействий на организм прецифия Зоффия выявлено не было. И в связи с этим никакого расследования не проводилось.
  Безутешная вдова поклялась носить траур всю свою оставшуюся жизнь, союзов не заключать и препятствий детям в разделе наследства не чинить, потребовав у цифития Меррсоя сохранения места прецифия для своего старшего сына - Бассоу Грифли Монтеррау.
  И мало кому пришла в голову мысль, что идеально подобранный цвет тёмных одежд прекрасно оттеняет её золотистые волосы, ресницы и брови.
  И что хладнокровие госпожи ректора на прощании с прецифем Зоффием объяснялось не только горем.
  А те несколько слезинок, что подобно драгоценным камням, скатились из её глаз, вызваны далеко не страданиями от потери возлюбленного супруга.
  Особого горя не испытывали и дети, что было волне объяснимо: тёплых отношений с отцом у них никогда не было.
  
  
  Лорд Бассоу не смог присутствовать на прощании с отцом по уважительной причине - у него возникли неотложные дела.
  И дела эти настолько не требовали отлагательств, что пришлось срочно отправляться на Ильянту, воспользовавшись отцовским маячком. И кто мог предположить, что он приведёт в детскую, к спящим детям?
  - Чшшш, танна Ариша, не пугайтесь! Это я...
  Марья вздрогнула. Как же, не пугайтесь? Если среди ночи посреди детской разворачивается портал и из него выходит селентайр с совершенно непонятными намерениями.
  Их частые появления стали пугать Марью до дрожи. Они не несли с собой ни хороших вестей, на радости, ни добра.
  Она даже спать теперь ложилась в детской комнате на кушетке, боясь оставить малышей хоть на минуту, чем изрядно веселила и одновременно сердила ашу Арамию.
  Та называла Марью малахольной, обещала напоить снотворным и закрыть в спальне, или привязать к кровати, чтоб та перестала походить на умертвие и хотя бы время от времени отдыхала...
  Лиррея молчала. Шок от переезда в столицу, для неё, провинциалки, оказался слишком силён, но она не подавала вида и всячески помогала Марье справляться с детьми.
  Но и Лиррея ничего поделать не могла: каждую ночь Марья спала рядом с детьми, правда, подумывая о том, чтобы перетащить кроватки к себе в спальню.
  И всё - таки предчувствия не обманули. Селентайр появился именно в детской.
  Марья потеряла дар речи.
  - Шшш..., - но рукой в сторону двери махнула.
  Шли бы вы лесом, господин хороший. Обратно к себе домой. Вам что, тут мёдом намазано?
  Теперь - то Марью просветили, как нужно вести себя с хозяевами планеты. И почему их надо бояться.
  Но выгнать из детской постороннего - святое дело.
  Прикрыв дверь, чтобы не разбудить детей, ринулась в атаку. Главное в этом деле - неожиданность.
  - Вы что здесь забыли, Сиятельный лорд? Скучно живётся? Приключений ищете?
  Тот на провокацию не поддался, устало опустившись в кресло.
  - Нет, Ариша. Всё гораздо серьёзней. Теперь вместо отца следить за вами буду я. - И, заметив, что Марья набирает воздух для длительной отповеди, добавил. - Не волнуйтесь, проблем это вам не добавит. Первое и самое главное: как женщина вы меня не интересуете. Исключительно, как родственница и мать детей, нуждающихся в защите.
  Второе: опасность для детей существует и она столь велика, что я бросил все дела и отправился к вам.
  - Вы полагаете в этом есть необходимость? И это вас заставило среди ночи ворваться в мой дом? - Марье жутко хотелось спать, но ещё больше хотелось выставить непрошенного гостя восвояси.
  - Сегодня ночью ушёл за Грань наш отец и у меня есть все основания полагать, что ему в этом помогли. Судя по всему, опасность исходит именно с Селенты, в связи с этим мой долг - защитить детей.
  В Марье боролись одновременно два чувства: очень хотелось 'прокричаться' и сбросить тем самым нервное напряжение, и желание пристукнуть гостя чем - нибудь тяжёлым. Причём, оба желания стремились быть исполненными в первую очередь.
  Но аша Арамия очень серьёзно и весьма недвусмысленно заявила Марье о необходимости сдерживать свои желания в присутствии селентайров. Последствия могут быть самые непредсказуемые.
  С людьми они не церемонятся. Почитая за космический мусор, волей случая попавший на планеты Союза.
  - И в чём будет заключаться ваша защита?
  - Нужно усилить охрану дома и попытаться замаскировать Дар у детей. Этим я сейчас и займусь.
  - Вы знаете, я ужасно хочу спать, но один вопрос не даёт мне покоя: разве другой селентайр не поймёт, чья защита стоит на доме?
  Лорд Бассоу задумался. А ведь иномирянка права по всем параметрам. Нужно постараться вплести свою защиту в уже имеющуюся, прикрыв основное плетение местной магией. А ещё лучше призвать мастера, который ставил защиту и поработать вместе с ним. Уж очень занятные плетения он использовал. Было бы великолепно их скопировать на будущее.
  
  Марья же, придя в спальню, выпустила на вольные хлеба 'кьитасьского дракона' Федьку, наказав тому глаз не спускать с детей и чужого человека в доме. И к детям его не подпускать ни под каким предлогом.
  Тот к поручению отнёсся со всей ответственностью, распустив крылья и рванув во двор, где в данный момент находился селентайр.
  - И шшшо мы тут химичччим?
  Бассоу вздрогнул, и едва успел отшатнуться от огромного змея, плавно парящего рядом.
  - Прошшшу прощщщенья - и шшшо мы тут магичшшим?
  Пока слентайр приходил в себя, тот подлетел к стене дома, шумно втянул ноздрями воздух.
  - И хто ж тебя учшшил лезть своими нахальными ручшшонками в чужшшое плетение, умник? Я тебе змейку для чшшего дарил? А ты хде, Зольда, спишшшь, чшшто ли?
  Маленькая золотая змейка скользнула с пальца Бассоу на ладонь и мгновенно взобралась на плечо.
  Встала на кончик хвоста, восторженно заверещала, увидев у Феденьки крылья, и мигом отрастила себе нечто подобное.
  Вот только парить, как змей, у неё не получалось - крылья были маловаты. Поэтому носилась она вокруг замершего хозяина подобно бешеной мухе с хвостом.
  - Зссамри, Зольда! Лучшше скжшши, чшшто с нарушшшителем делать будем?
  Та застрекотала, подлетев к Федьке, закружилась вокруг него, отлетая в сторону и порываясь в любое мгновение унестись в дом.
  - Там Аришшша с детьми ссспят. Мешшшать будем. Лучшшше припугни пока соссседа, что - то он слишшшшком внимательно нас расссматривает.
  Зольда мгновенно стала прозрачной, затем потемнела до угольной черноты и метнулась в соседний двор.
  
  
  Герцог Гасмарр, Глава Службы Безопасности Империи, проснулся среди ночи от беспричинной тревоги и уже который час наблюдал странную суету в доме алхимика.
  Он давно и бесповоротно влюбился в этот старинный особняк, который ему настоятельно порекомендовал купить дядя.
  Отделанные светлым деревом панели, лёгкая мебель эльфейских мастеров, дахатские ковры - дом обладал удивительно тёплой атмосферой, заставляя возвращаться в него вновь и вновь. А великолепный сад, такой же старый и основательный, как дом, придавал ему необычайный шарм и некую загадочность.
  И, опять таки, по просьбе дяди, тан Гасмарр очень внимательно наблюдал за соседнимим домом.
  Более того, с приездом вдовы тана Урхаат даже несколько раз порывался нанести визит, но не смог придумать достаточно убедительного повода.
  Не с букетом цветов же идти в гости к безутешной вдове с двумя маленькими детьми?
  Вот и сейчас, казалось, особых причин для беспокойства не было. Но что - то мешало спокойно уснуть. Какая - то тревога на краю сознания требовала пойти к соседям и предложить свою помощь.
  Огни были приглушены, но светлячок переносного фонаря мерцал то перед домом, то на заднем дворе, то на чердаке самого дома.
  Тёмный силуэт высокого мужчины, не таясь, плёл на всей территории и на доме охранные чары высшего порядка.
  С какой целью? И почему именно ночью?
  Очень странно... Чего могут бояться три женщины и старик - слуга?
  Район очень респектабельный и спокойный. Остальные соседи принадлежат к имперской знати и научной элите и опасности ни для кого не представляют.
  А может причина в чём - то другом?
  Его поражала удивительная стойкость маленькой женщины танны Ариши, очень серьёзной и удивительно самостоятельной для своего возраста.
  Конечно, можно было бы списать её чрезмерную самостоятельность на помощь двух старух, но одна из них была простой лекаркой, скандальной и нахрапистой, как уличная торговка. Преподавала в гильдейской лекарской школе экстренную помощь и травоведение. Другая же - старшая жена усопшего хозяина, не захотевшая ни возвращаться в семью своих родителей, ни оставаться в доме своего сына. Зеленгирка до мозга костей, она всю себя посвятила дому. И занималась детьми, которых обожала, как собственных внуков.
  Удивительно, но танна Ариша сама справилась с вопросами наследования собственности мужа, сама занималась оформлением документов у градоначальника и в канцелярии гильдии алхимиков, лично проверяла каждую букву, доводя клерков своей дотошностью до белого каления.
  Сама решала вопросы с банками, поставщиками и заказчиками.
  И хотя лавка на углу улицы Семи песен и Парковой аллеи ещё не работала, по праву наследования подтвердила все контракты, подписанные старым хозяином, испросив небольшую отсрочку, чтобы немного подросли дети.
  Она редко улыбалась. И ещё реже смеялась.
  Её смех герцог слышал только однажды, когда танна Ариша играла в саду с детьми. Но сразу стало теплее на сердце и захотелось улыбнуться.
  Герцог прикрыл глаза, вспоминая прелестную соседку и вдруг похолодел: в этот самый момент, будто неведомый зверь, провел по щеке ледяной лапой.
  Резко открыл глаза - никого нет. Только в шею кто-то дышит ледяным холодом.
  Обернулся - никого. Но кто-то легко пощекотал нос кончиком ледяного хвоста или крыла.
  И всё это в кромешной темноте...
  Не иначе, демоны шалят.
  В столице? В его доме? Шалят? Куда смотрит Служба Безопасности?
  
  
  'Сиятельный тан!
  
  Приношу глубочайшие извинения за внеплановый отчёт, но обстоятельства складываются не в нашу пользу.
  1. Что - то странное происходит в доме.
  Предполагаю наличие некой тайны, неизвестной нам, ибо селентайры приходят и уходят тогда, когда им заблагорассудится. Ведут себя подобно хозяевам. В разговоры вступают только с танной Аришей, игнорируя всех прочих жильцов дома.
  2. К сожалению, я не имею никаких магических сил, чтобы достоверно изложить свою версию, но смею предположить, что дело либо в магии, либо в тайных разработках тана Урхаат. Слишком часто они заседают в лаборатории, обсуждая вопросы, лежащие далеко вне пределов моей компетенции.
  3. К моему величайшему счастью, зеленгирская злыдня аша Арамия занята преподавательской деятельностью и я теперь нахожусь под непосредственным руководством почтенной танны Лирреи. Эта женщина проста в обращении и благородна. Бальзам на моё израненное сердце.
  
   Жду ваших дальнейших указаний.'
  
  В кои то веки Марье удалось выспаться. Совершенно без снов. И дети не беспокоили, и сама не вскакивала от каждого шороха.
  Настроение было великолепное. В доме стоит удивительная ранняя тишина, не нарушаемая скрипом половиц, звуками с кухни и шорохом ветра за окнами.
  Подумалось о том, что ночной гость уже, вероятно, покинул дом, сделав все свои сомнительные 'дела'.
  И жизнь снова вернётся в нормальное русло. И можно будет не бояться сказать или сделать что - то не то.
  Но оказывается, для тишины в доме была очень веская причина.
  Когда Марья пришла на кухню, то споткнулась на пороге от удивления.
  Шаман сидел вплотную к селентайру и что - то ему втолковывал. Лорд Бассоу кивал головой и тыкал пальцем в разложенные на столе бумаги. Семмай тихо спал, склонив голову на краешек стола. Видимо, утомился, бедолага.
  Рядом с ним, свернувшись компактным кружочком, спал предатель Федька и, присвистывая, храпел.
  А на самом столе стояла батарея бутылок. Пустых и полных.
  - Мммальчики, а что вы тут делаете?
  - Тебя спасаем! - шаман поднялся, покачнулся и, обняв Марью за плечи, чмокнул в щёку. - Привет, мачеха!
  - Вы с ума сошли? Скоро сюда придёт аша Арамия и вам достанется на орехи.
  - Какие орехи? Зачем орехи? При чём здесь орехи? - селентайр отвлёкся от бумаг.
  - А вы, господин хороший, никуда не опаздываете? Как вы допустили этот беспорядок?
  - Так это всё дракон ваш виноват...
  - Чтооо?
  - Мы, это, вот - 'помьинали' моего папу... Змей сказал, на вашей родине положено вспоминать усопших добрым словом и запивать всё это алкоголем, чтобы им за Гранью легче жилось. Ну, мы и 'помьинали' папу, курлужку ему в печёнку...
  Он потёр лоб, мучительно пытаясь что - то вспомнить.
  - Ладно... Поверим. А курлужка откуда?
  И тут Марья заподозрила неладное. И аша Арамия?
  - Ой, Ариша, не нервничай так сильно, тебе вредно..., - шаман погладил Марью по голове. - Арамия пыталась тут порядок навести, но сдалась, как бы это тебе сказать, чтоб правильно? Вот! 'Перед превосходящими силами противника'. Умный змей тебе достался - всё знает! Он нас ещё научил на 'брюдьершаффер' пить. Я в восторге. Какие разносторонние обычаи на твоей родине, Ариша!
  Вот паразит Федька! Шпион недоделанный!
  - И я всторге, Шарсай! Надо пригласить сюда братьев. Путь и они 'помьянут' отца.
  - Надеюсь, вы шутите? Вы же собирались охрану ставить?
  - Мы и поставили, Ариша! Думаешь, зачем меня сюда вызвали? Ты бы видела, какую красотень мы с Бассоу соорудили! У тебя теперь не забор, а крепостная стена! Не дом, а неприступная крепость! И детишкам твоим тоже защиту поставили... Федя сказал: 'Они теперь - форт к нос' или что-то похожее. Ну и язык у вас, скажу я тебе... Зубы очень дробительный. Вот!
  - И?
  - Что 'и'? Потом он сказал: 'Это дело обмыть надо, чтобы защита крепче стояла'.
  - И он пил? - потрясённо прошептала Марья.
  Змей поднял голову, разлепил глаза и пробормотал:
  - И хде ж это ты видела пьяного дракона, Аришшша! Эх, женщщщина! Я наблюдал. И следил за порядком. Ты представить не можешь, на что способны пьяные маги!
  Марья засмеялась. Это ж надо было попасть в другой мир, чтобы утром, у себя дома, застать толпу пьяных мужчин. И что парадоксально, речи у них подозрительно напоминали земные.
  - Так, великие маги! Трезветь сами будете или пригласить ашу Арамию?
  - А мы и не пьяные ни капельки...
  - А качался передо мной кто?
  - Так я исключительно для антуражу..., - шаман совершенно серьёзно взглянул на Марью.
  Марья рассмеялась.
  - Мальчики, я вас обожаю! А теперь по домам!
  
  
  - Я вам не помешаю? - незнакомый мужской голос прозвучал громом небесным.
  Наверное, если бы сейчас на кухне разорвалась бомба, такого удивления бы она не вызвала, как появление с утра пораньше постороннего мужчины.
  - Я вам не помешаю? - он цепким взглядом рассматривал разношерстную компанию.
  Присутствие селентайра не пугало, но очень настораживало. Что может быть общего с ними у вдовы алхимика?
  Зеленгирский шаман, по всей вероятности, сын тана Урхаат подозрительным не выглядел, но его нахождение здесь тоже было весьма сомнительно.
  Слуга крепко спал, скорее всего, магическим сном. Как и огромный змей, непонятно каким образом оказавшийся в доме.
  - Вы кто, мужчина? - Марья даже растерялась.
  - Ваш сосед, герцог Фейретто Гасмарр.
  - А что вы делаете у нас в такое время?
  - Пришёл спросить: это не ваше? - и покачал, небрежно держа за хвост, тельцем маленькой золотой змейки с крылышками.
  - Впервые вижу, - Марья подошла поближе, чтобы рассмотреть рептилию. - Нет. Не наше. У нас здесь только Феденька. Дракон...
  А тот уже качался на кончике хвоста и плавно, стараясь не коснуться стен, помахивал крыльями. Видно было, что посетитель ему очень не нравится, но никаких инсинуаций в его сторону он не предпринимал.
  Гость испуганным не выглядел, смотрел спокойно, не упуская из вида всех находящихся в комнате.
  Но змейка в его руках за мгновенье поблекла, став совсем прозрачной и растворилась лёгкой дымкой, тут же материализовавшись на пальце селентайра роскошным золотым кольцом.
  Герцог Гасмарр даже и не заметил пропажи своей ночной гостьи - он тайком рассматривал хозяйку этого дома.
  Маленькая северянка даже похорошела после рождения детей. И хоть выглядела усталой и измученной, красоты её это не портило. Сияло милое порозовевшее от смеха лицо. Смеялись глаза. Зеленгирский костюм из широких брюк и длинной блузы совершенно не портил миниатюрную фигурку.
  Ею хотелось любоваться. Наряжать в дорогие одежды. Украшать драгоценностями. И слушать, затаив дыхание, как она смеётся.
  Только вот внимания на герцога она совершенно не обращала.
  Но Фейретто недаром увлекался охотой. Иногда, чтобы выследить достойную добычу, нужно часами сидеть в засаде, днями и ночами преследовать её, загонять в ловушки, терять и вновь находить.
  А маленькая северянка могла стать очень ценной добычей, если тот материал, что собрали по алхимику и его семье агенты Службы верен хотя бы наполовину.
  Увлёкшись размышлениями, тан Гассмар чуть не пропустил самое главное.
  - Итак, мальчики! Рассказывайте, какую конкретно крепостную стену вы тут обмывали ночью? - Марья выразительно посмотрела на шамана. - Может, вы дворы перепутали?
  Тот стушевался.
  - Не может быть, Ариша, мы всё сделали правильно. Может, не активировали? Не волнуйся. Сейчас проверим... - и быстро удалился с лордом Бассоу.
  - Теперь вы..., - женщина резко повернулась к мужчине. - Сожалею, господин герцог. Я, вероятно, плохая соседка, но что - то не припоминаю, чтобы звала вас вот так запросто, с утра пораньше, приходить в гости. Если вы не знаете - я вдова с тремя детьми. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
  Странно. Она не хотела знакомства. Не хотела никаких 'соседских' отношений. Не хотела гостей по утрам и просто гостей.
  Что же вы скрываете, танна Урхаат? И почему дядя так настоятельно просил присмотреться к вам?
  - Танна Ариша, простите, ради Тилары. Я просто хотел предложить свою помощь.
  - И решили сделать это непременно сегодня? На рассвете? Вы считаете, я настолько глупа или так нуждаюсь в вашей помощи?
  - Что вы, танна. Я, например, достоверно знаю - вас уже который раз приглашает на аудиенцию император Веррейрос. Не рекомендую откладывать встречу. Он очень не любит ждать.
  Марья застонала. Как она могла забыть? И как живут эти аристократы? Титул - это же постоянный тотальный контроль со стороны моонарха! Делать ей больше нечего, как мотаться по дворцам и аудиенциям!
  
  
  
  Лорд Бассоу появился дома ранним утром.
  Ему повезло. Всё - таки разница во времени между планетами была не слишком велика. Не хотелось будить жену и детей. Поэтому он на цыпочках прошёл на кухню и, прихватив кувшин сока, уселся в кресло у камина.
  Имитация настоящего огня была настолько реальной, что слышно было даже потрескивание дров, а с поленьев время от времени срывались яркие искорки. Равномерное сухое тепло давало удивительное ощущение уюта и покоя. У камина всегда хорошо думалось ночами, и можно было сколько угодно сидеть в тишине.
  Но не сегодня.
  - Хотелось бы узнать, Бассоу Грифли Монтеррау, чем настолько важным ты занимался, что наплевал даже на родного отца? Где ты был?
  Если кто и мог сейчас лорда Бассоу из состояния равновесия, так это только мать.
  - Что случилось, Сиятельная? Чем вы так обеспокоены? - он старался быть предельно вежливым.
  - Это чем ты был так занят, что пропустил прощание с отцом? - ледяные нотки в голосе матери не предвещали ничего хорошего.
  - С чего такое беспокойство, Светлейшая? Я взрослый занятой мужчина. У меня масса дел и среди них непременно могут быть неотложные.
  Въедливость к мелочам в характере его матери была притчей не только в Академии и выпытать, где именно он находился, для неё не составит большого труда. Необходимо было отвлечь её любой ценой.
  Вспомнилась утренняя суматоха в доме алхимика и шальная мысль мелькнула, заставив улыбнуться.
  - Знаете, матушка, в Союзе Миров есть народ, который вспоминает ушедших за Грань только добрыми словами. Они говорят: 'Об ушедших или хорошо, или ничего' и запивают воспоминания алкоголем. Очень хорошая традиция.
  Мне не хотелось слушать лицемерные речи отцовских коллег и твоих прихлебателей.
  И я с друзьями, - Бассоу даже удивился, как легко произнёс это слово, - 'помьинал' отца. Думаю, за всю свою жизнь прецифий Зоффий не слышал столько добрых слов в свой адрес. Кстати, они вспоминают ушедших ещё через девять дней и через сорок - так у них принято. Правда, я не понял, почему так часто. Но мне понравилось. Не веришь? Хочешь, проверить наличие алкоголя в моей крови? Пожалуйста!
  Светлейшая Литтари от возмущения взвизгнула.
  - Как ты посмел? В такой ответственный момент напиться, как простолюдин! Я охрипла, отвлекая разговорами Совет прецифиантов! Я непрестанно извинялась перед цифитием Меррсоем. Я должна была сохранять лицо, когда мне хотелось кричать на всех подряд! Ты совершенно не подумал о семье!
  - Светлейшая, не волнуйтесь, ваше лицо ничем не испортить, как ни старайся. И что сказал дед? - усмехнулся Бассоу. Матушка в своём репертуаре.
  Литтари Энелия смутилась.
  - Сказал, что из тебя получится великолепный прецифий.
  - Вот и славно. А теперь, Светлейшая, покиньте мой дом - у меня дела. - И едва исчезли искры материного портала, связался с Лайсом.
  
  
  Жизнь постепенно вошла в свою колею.
  Исчез и больше не появлялся селентайр.
  Вплотную занялся увеличением своей семьи Шарсай - все три его жены были уже беременны. Найти и воспитать нового жреца оказалось не так просто, поэтому он всё ещё служил Великому Змею. А тот и не предъявлял к нему никаких претензий.
  Герцог Гасмарр больше не появлялся, возвратив Марье кольцо - артефакт, подаренное в своё время таном Урхаат, 'на всякий случай', для беспрепятственного прохождения защиты дома.
  А в Риммелию снова пришла зима.
  С холодными промозглыми ветрами, слякотью, неожиданными заморозками и ледяными дождями, превращавшими город в мастерскую сумасшедшего стекольщика.
  Снег, которого, как праздник, ждали взрослые и дети, растерял запасы своих кладовых где - то в предгорьях и на равнинах, посыпав столицу всего лишь пару раз мелкой мокрой крупой.
  Влажный воздух, густой и тягучий, вызывал у детей затяжной кашель и с лёгкостью разносил всяческие простуды.
  Заболел Сазар, попавший под проливной дождь, во время игры с друзьями в 'ледяной мяч' на едва замёрзшем пруду в Парковой аллее.
  Марья благодарила Вседержательницу Тилару, что они не провалились под лёд, выслушивая причитания аши Арамии, вздохи аши Лирреи и бухтение слуги о несносных мальчишках, не почитающих старших, как было заповедано Ушедшими Богами и оттого получающих наказания в виде болезней от Тилары.
  Ангина ('осии шишки') с высокой температурой, с последующим бронхитом, уложили Сазара в постель, и вся семья молилась денно и нощно, чтобы он поправился.
  Аша Арамия разрывалась между преподаванием в гильдейской школе и домом, непрерывно наставляя и инструктируя Ашу Лиррею, шпыняя слугу и между делом воспитывая Марью.
  Малышей 'заизолировали' и даже не выносили на прогулки во дворе. Возобновившая занятия алхимией, после грандиозного скандала с родителями, Исия нашила всем кисейных масок и в детскую без них никого не впускала.
  А они уже пытались ползать и садиться, получали прикорм в виде овощных и фруктовых пюре, муслоли всё, что попадало им под руку, смеялись и вели друг с другом длительные 'беседы', агукая на все лады.
  
  А от императора пришло ещё одно приглашение.
  Причём, похоже оно было скорее на ультиматум, нежели на простое письмо.
  ' Сиятельная танна!
  Движимый заботой о благополучии Империи и Вашей, в частности, настоятельно приглашаю Вас на аудиенцию не далее, как в третий день последней декады второго зимнего месяца.
  Ваше присутствие крайне желательно.
  
  Император Ильянты Веррейрос.'
  
  Чтоб ты провалился, император Веррейрос!
  Чтоб твоя жена родила тебе ещё с десяток детей, и ты бы забыл о моём существовании!
  Чтоб на тебя напала почесуха, и ты не появлялся на людях!
  Марья призывала все кары на голову императора, взывала ко всем богам, но поделать ничего не могла - роковой день приближался о скоростью курьерского поезда.
  Даже семья замерла в предчувствии очередных перемен.
  Лишь аша Арамия смотрела на ситуацию с огромной долей иронии.
  Обычно разговор о встрече с императором начинался с одной и той же фразы:
  - Ариша, птичечка, ну как, готова?
  Но заканчивался по - разному.
  - Вседержательница Тилара! Исса, да научи её хоть ходить правильно. Она ж как мерхана на льду - ни присесть, ни поклониться. Тебя что, курлужка укусила за ногу?
  - Ариша, ты собираешься напугать императора до икоты? Где ты выкопала этот саван? Платье, говоришь? Эльфейское? Да в нём мерхану доить и то стыдно. И самое главное, животину жалко - испугается и молоко пропадёт...
  - Исия, ты точно графиня Айсдорро? А почему Ариша до сих пор не готова к аудиенции?
  - Не хочет...
  - Как не хочет? Аррррииишааа? Детка! Выходи! Не прячься от старой Арамии! Что? Детей кормишь? А ну иди сюда, лахудра малахольная! Лиррея накормит!
  - Ты на кого похожа? Хочешь старого кьёзола в мужья? Так император тебе его моментом организует!
  - Что ты, детка можешь знать об императорах и их мыслях? Как там говорит твой народ? 'Надейся на лучшее, но будь готов к худшему'. Вот - вот, птичечка... Будь готова...
  - Ой, не надо мне тут слёзы лить! Боится она! Ариш... ну не плачь... Я сама боюсь... Может, пока не поздно, вернёмся в Зеленгир?
  
  Портниха, найденная в соседнем квартале, не изображала из себя великого кутюрье и с полуслова поняла, что от неё требуется.
  Мёрзнуть во дворце и при этом изображать несчастную скорбящую вдову Марья не собиралась. Аудиенция - это не бал и предполагает более официальный стиль одежды.
  Поэтому - бархатная юбка в пол, отделанная по подолу атласными лентами в тон, белоснежная рубаха с пеной тончайших эльфейских кружев на жабо и манжетах и короткий пиджак на пару тонов темнее, с баской по талии. Ни дать, ни взять, земная дама начала двадцатого века.
  И берет из той же ткани, что и юбка... Любимый головной убор. Носимый в самых разных вариациях.
  Заставивий шипеть от возмущения даже Исию: 'Танна Ариша, вы же женщина! Что за лепёшка у вас на голове?'
  И смеяться ашу Арамию: 'Никак в наёмники собралась, птичечка?'
  Но на просьбу Марьи найти перо для украшения сего головного убора, лекарка подорвалась и с прытью молоденькой девушки унеслась к себе в комнату. Чтобы через несколько мгновений вынести оттуда плоскую хрустальную шкатулку чуть длиннее ладони.
  Исия захлебнулась от восторга и захлопала в ладоши, когда аша Арамия с загадочным видом открыла крышку.
  Перо чичивашьи - птицы-мечты, птицы-сказки, волшебной птицы всех миров, узкое и длинное, сияло и переливалось на свету всеми оттенками льда... В сумерках оно станет серо-голубым, а в темноте - глубокого синего цвета.
  Брошкой в виде цветка астрамелы прикололи перо к берету, поколодовав над его расположением. Капелька аромата на запястья и за уши. Нового. Ещё без названия. С лёгкой горчинкой на фоне запахов хвои и древесного сока северной гайчи.
  - Ариша! Я и не представляла, что ты такая красавица!
  - Курлужкина хвороба! Ариша, мы чего добивались? Показаться перед императором скромной вдовицей или девицей на выданье? Тебя ж хоть сейчас в храм Тилары на Обряд...
  - Замучается он меня замуж выдавать, аша Арамия. Семмай готов? Выталкивайте уже меня поскорее. - Исия накинула ей на плечи меховую накидку и сунула в руки зонтик. На всякий случай.
  А лекарка вдруг заплакала.
  - Пусть ведёт тебя Тилара, птичечка. Мы будем ждать.
  
  Марья шла на эшафот. Вернее, на суд. Как обычно, в последнее время: не глядя по сторонам. И не замечая красот дворца императоров Ильянты.
  Трясутся поджилки. Дрожат коленки. Вспотели ладони. А в животе стучат друг о друга ледяные булыжники. Бум-с, бум-с, бум-с... Кажется, их грохот слышат все вокруг и даже идущий впереди слуга.
  Так Марья, хватить впадать в панику! Что такое император по сравнению с прокурорской проверкой?
  Что страшного может случиться на аудиенции?
  Это понятно, что вариантов будущего не очень много. Но и ты, Марья, не маленькая девочка, ты - взрослая женщина и голова у тебя на месте! Думай!
  Замуж отдаст? Или титул отберёт? А собственность конфисковать может? Сомнительно. С ней всё законно.
  Это пережить можно. Лишь бы в фаворитки не позвал. Императорам, говорят, не принято отказывать...
  
  Вошла в кабинет. Присела на краешек указанного кресла, сложив руки на коленях. Школьница. Лишь бы император не заметил, как дрожат эти самые коленки.
  - Вы были столь прекрасны на балу, баронесса Шерринсай, сколь несравненно строги сейчас.
  Ах, император, император. На том балу я была с супругом. И была в статусе замужней женщины. А сейчас...
  Но император уже переменил тему.
  - Перо чичивашьи? Танна Ариша, откуда у вдовы простого алхимика такие дорогие артефакты?
  - Зеленгир полон загадок, мой император...
  Ты что за пургу метёшь, дурында? Сейчас возьмёт и вышлет какой - нибудь местный спецназ искать в Зеленгире ценности и тащить в столицу!
  Присмотрись, он же стопроцентный 'специалист по цыпочкам' и точная копия управляющего нашей конторы Василь Васильича: масляные глазки, изображающие орлиный взор, загребущие руки, которые тянутся ко всему, что движется или плохо лежит, сладкие речи, щедро присыпанные цианидом. Уверена, у него все вдовцы и вдовы в империи на учёте!
  Поэтому, на красивые слова не ведёмся, в глаза не смотрим, никаким обещаниям не верим.
  - Мы обеспокоены трагедией, случившейся с вами, милая баронесса... И искренне сострадаем вашему горю.
  - Благодарю...
  Кланяйся, Марья, кланяйся! Почаще и поглубже. Пусть проникнется твоим почтением к его монаршей Светлости.
  - Вседержательница Тилара! Какая выдержка! Но ведь вы так молоды и хороши собой...
  - У меня дети, император...
  А теперь кротко взглянула на него испуганными глазами. Ланью, дорогая, ланью... Непременно трепетной ланью, Маруся. И ещё разик - для закрепления эффекта.
  - Не бойтесь, танна Ариша! Я не собираюсь портить вашу жизнь. Но одинокая женщина - слишком лёгкая добыча для разнообразных хищников в мужском обличье.
  Импровизируй, Марья, быстро и нахальнло. Импровизируй, иначе выйдешь отсюда прямиком в храм Тилары. Эх, ты! Слушать надо было ашу Арамию... Мудрая женщина! Ну!
  - Простите, император, вы не сможете испортить её, даже, если очень захотите. Великий Змей наложил на меня обет безбрачия. Я должна прожить в трауре по супругу не менее десяти оборотов. Он даже приставил надзирателя. Феденька, покажись...
  Феденька, умница, показался. Во всей своей красе. Поднявшись на кончике хвоста за спинкой кресла, в котором сидела Марья, и картинно обняв её крыльями.
  Но когда лизнул её в щёку длинным раздвоенным языком, император закрыл глаза от ужаса.
  Федька, воспользовавшись моментом, исчез, снова став браслетом.
  - Я уже привыкла, мой император..., - Марья добавила в голос слезу. - А вдовьи браслеты спадут сами, как только закончится срок траура.
  И отвернув кружева, показала кучу побрякушек и амулетов на запястьях, навешанных на неё лекаркой.
  
  - Кто вы, баронесса? Откуда у вас столько хладнокровия, совершенно не характерного для женщины?
  - Не помню, император Веррейрос... Тан Урхаат меня купил. А что было раньше я не помню. Амнезия.
  
  Фейретто Гассмар торопился к императору.
  Вызов срочный, совершенно непонятный и оттого кажущийся подозрительным.
  А в кабинете Малых аудиенций накачивался 'Слезами гор' сам император. Тан Гассмар заскрипел зубами. Этого ему только не хватало: в пьяном виде император становился слезлив, говорлив, громогласно жаловался на судьбу и более всего на свою семейную жизнь.
  Выслушивать всё это в сотый раз желания не было.
  Но очень часто он требовал выпить вместе с ним, и заканчивалось всё весьма и весьма плачевно.
  Сегодня ситуация была несколько иной. Сегодня в кресле, свернувшись клубочком и подмяв под себя юбки, спал поощрительный приз.
  Танна Ариша. Соседка. Вдова зеленгирского алхимика.
   А император сидел в кресле напротив и лил пьяные слёзы.
  - Скажи, Фейретто, почему чаще всего везёт самым невзрачным и никчемным мужчинам? Почему такие вот драгоценности попадают именно в руки этих неудачников?
  Он пьяно махнул в сторону спящей женщины, едва не вывалившись из кресла.
  - У Хранителей свои причуды, мой император...
  - Ну, вот, началось! Опять воспитывать будешь, герцог? Ннне надо... Посмотри на неё... Я голову сломал сегодня, выбирая ей супруга... А он... Ты представляешь, простой алхимик обставил меня! Зеленгирец! Меня? Десять оборотов она должна скорбеть о своём старике! Десять, Фейретто! Ещё и охрану к ней приставил! Страшного змея с крыльями!
  Но герцогу было наплевать на слёзы императора Веррейроса. Наплевать на причуды Хранителей. И ещё больше наплевать на змея. Сегодня удача была на его стороне.
  - Ты знаешь, если бы я был холост, никогда не выпустил бы её отсюда. Вот. Усыпил. Чтобы насмотреться. Ты ведь уже видел её много раз, Фейретто? Ты её сосед, не так ли? Подскажи мне, своему императору, каким образом блестящий герцог Гассмар оказался в квартале Светочей наук, на улице Грёз? И почему пустует твоя фамильная резиденция? - Взгляд императора утратил пьяненькую расслабленность и некую мечтательность, став предельно ясным и трезвым. - Что за игру ты ведёшь за моей спиной и что ещё от меня скрываешь?
  Герцог похолодел. Неужели иператор и в самом деле предполагал, что Ариша стант его фавориткой? Она и он? Вместе? Веррейрос себя в зеркалах видел? Тоненькая, как девочка, Ариша и, оплывший, давно потерявший форму, император? Что за бред?
  - Я давно заприметил эту женщину. И преднамеренно купил усадьбу на улице Грёз. Ведь старики подвержены различным болезням... И никто не даст гарантии, сколько им осталось жить...
  - Только не говори, что это ты приложил руку к его кончине, лорд тангерраль. - Веррейрос округлил глаза и потянулся к бокалу с гномьей настойкой.
  - Вседержательница Тилара была благосклонна ко мне, и его родственники справились со всем самостоятельно. Но признаюсь честно, подобные мысли приходили порой и мне в минуты отчаянья.
  Император отнюдь не был так прост и доверчив, как казалось на первый взгляд, и очень тонко чувствовал обман. Поэтому приходилось ложь очень искусно маскировать правдой.
  - Ты смотрел на неё в око Тилары, Фейретто? Ты видел свет, которым она полна? Он согревает даже на расстоянии... Но ты не представляешь, как страшно видеть такую редкость и не иметь возможности к ней прикоснуться!
  Я пробовал несколько раз - демонов змей начал плеваться чем-то жгучим. Будь трижды неладен её супруг! Он всё предугадал! Он предвидел! Он знал! А за десять оборотов многое может измениться. Уходи! И уноси её! Пусть исполняет свой растреклятый обет! А ты не своди с неё глаз. Я хочу, чтобы через десять оборотов она была моей. Я терпелив и умею ждать.
  Император взмахом руки снёс со столика бутылку и вазу с фруктами.
  Спящая в кресле женщина вздрогнула, но не проснулась, лишь заворочалась, пытаясь устроиться удобней.
  
  Женщина идеально легла в его руки. Словно была создана богами по его особой просьбе. Персонально для него. Миниатюрная и такая беззащитная. Уютная и такая желанная.
  В его руках. Хотя раньше мечтал только прикоснуться.
  Может, украсть её и спрятать ото всего мира, а не только от императора?
  Или сразу же отправиться в храм Тилары и будь, что будет?
  А нужно ли? Слишком много желающих прихватить для себя эту женщину. Можно смело утверждать - покоя не будет.
  - И не забудь выяснить, с какой целью дом алхимика посещают селентайры? - пробормотал император Веррейрос, засыпая прямо за столом.
  
  - И что это было, Рей? - злая, как голодный демон, супруга появилась, словно из ниоткуда, одним движением руки смахнув со стола остатки пиршества. - Присматриваешь новую любовницу? На десять лет вперёд? Мало тебе вдовы Карассоро? Мало тебе моих слёз?
  Император мгновенно проснулся и почти протрезвел.
  Лианисса очень изменилась после рождения наследника. Утратила былую мягкость и покорность, начала внимательно присматриваться к окружающим её людям и проводить кардинальные перестановки среди прислуги. Пока только прислуги. Но уже приструнила своих фрейлин, пообещав за малейшую провинность вышвырнуть из дворца всех до единой и без приданого. Эти незначительные пока устремления к власти, пугали и обещали в будущем массу проблем. Но всё - таки первой проблемой станут попытки контролировать его свободное времяпрепровождение.
  - Вы подслушивали, Сиятельная? Не может быть! - император улыбался. Такая супруга была гораздо интересней безмолвной и безэмоциональной Лианиссы.
  - От начала и до конца! - императрица притопнула ножкой.
  - И к каким выводам пришли?
  - Я устала быть бесплотной тенью в вашей жизни, Веррейрос!
  - Лианисса, девочка моя, это всё алкоголь. Я не помню, что бормотал. Тебе показалось. Поверь - тебя обманывают. Ты - моя единственная любимая женщина и мне никто не нужен... - Он попытался приобнять разбушевавшуюся супругу.
  - Император Веррейрос! Вы не имеете ни капли совести!
  - Пойдём, Лианисса, я покажу тебе новую коллекцию статуэток в моей спальне. - И лукавые смешинки заплясали в глазах мужчины. - Ты не пожалеешь, милая. Обещаю.
  
  Мечты не оставили места раздумьям. Захотелось плюнуть на императора и его пьяные фантазии...
  Но попытка остаться наедине с танной Аришей закончилась весьма плачевно.
  Змей, опять этот змей... И ведь с ним не поспоришь. Распахнув крылья, зашипел прямо в лицо, то ли пугая, то ли пытаясь что - то сказать. И более того, подталкивая в спину.
  И откуда - то пришла запоздалая мысль: у неё дома дети. Совсем маленькие. И Ариша - их мать.
  Поэтому пришлось, сцепив зубы, настоятельно просить змея помочь пройти защиту.
  
  Маленький, но весьма и весьма грозно настроенный смерчик встретил герцога у входа в дом алхимика. Был он в длинной юбке и рубахе на выпуск по зеленгирскому обычаю, с убранными под пёстрый платок волосами, но вид имел при этом очень воинственный.
  - Тааак... И что мы имеем? Соседушка пожаловал..., - 'смерч' в одно мгновенье облетел по кругу мужчину, - А ну иди в дом, прихвостень императорский! Шпиёнить пришёл? Положь Аришу на место!
  И едва та была уложена на диван у окна, направила палец на графа Грассмара, зашипев:
  - Ах, ты, курлужкин потрох! Вы что, ироды, с птичечкой нашей сделали? Демонов хвост тебе в глотку! К императору зазывал? Зазывал. Назад принёс никакущую? Принёс... И кто ты после этого?
  - Я вам всё объясню. Вы только не нервничайте...
  - Я не нервенничаю! Я зла, как все демоны Бездны! Паскудники вы с императором! Вот вы кто! Разве ж можно порядочную женщину без причины задерживать у себя?
  - Она просто спит... Всё в порядке. Ей не причинили вреда.
  Тан Фейретто не понимал, как этой, не молодой уже, совершенно чужой женщине удаётся заставить его постоянно оправдываться.
  - А что причинили? Много - много радости? Ты о репутации женьщинской хоть что - то слышал, граф? Вы ж опозорили Аришу на всю империю! Вы - кьёзолы. Вот вы кто!
  Неизвестное слово заинтриговало, но задать уточняющий вопрос никакой возможности не было - женщина на глазах превращалась в разъярённую демоницу.
  - Она ж теперь из дому не выйдет - заклюют её ваши аристократишки. О чем вы думали со своим императором?
  - Вы неверно оценили ситуацию, танна.
  Тяжкий вздох, раздавшийся от окна, заставил всех замолчать. Марья присела на самый краешек дивана, с закрытыми глазами, тщетно пытаясь проснуться.
  Ощупала себя на предмет наличия одежды. Улыбнулась. Всё так же, не открывая глаз, стянула с головы берет и аккуратно отложила его в сторону, стараясь не помять бесценное перо чичивашьи.
  Начала аккуратно выбирать заколки из узла на затылке, перебирая тонкими пальцами волосы и заплетая их в косу.
  Лекарка вмиг забыла про соседа и кинулась на помощь, не забыв пригрозить кулаком герцогу.
  - Аша Арамия, что за страннная тишина в доме? И почему вы молчите? У нас всё в порядке? - женщина снова протяжно вздохнула.
  - Всё в порядке, птичечка, всё в порядке...
  А руки, как мельница, летают за спиной и передают сигналы мужчине: 'Уходи! Уходи поскорее!' Но тот либо слеп, либо глух и уходить не собирается. Более того, устроился в кресле, закинув ногу на ногу, не спуская глаз с Ариши.
  - Ариша, ты помнишь, где была?
  - Конечно... - И изумлённый взгляд в ответ.
  - А почему тебя принесли домой спящую? Ты представляешь, что это значит, птичечка? - та замерла.
  - А вот сейчас и спросим... Лорд Гассмар нам сейчас всё расскажет. - Марья, наконец, окончательно проснулась и увидела ненавистного соседа. - Объяснитесь, герцог. Для начала чётко и вразумительно: как я оказалась у вас?
  Тот кивнул, пожав плечами. Но чем больше рассказывал детали произошедшего во дворце, тем больше она мрачнела.
  И как ты, Марья, докатилась до такой жизни? Прямо не вдова, а переходящий вымпел 'Победителю соревнований'. Картинка то получается весьма и весьма неприглядная...
  Хотела жить тихо и незаметно? Живёшь? Тихо, как мышка? Молодец! Умница, Марья!
  Удивительно, что здесь ещё нет семейства Огорро в полном составе.
  И что будем делать?
  На выручку, как всегда, пришла аша Арамия. И как всегда с весьма неожиданной стороны.
  - А тебе, мил человек, не дамочки ли морду лица располосовали? Аж перекосило всего? И семьи, я так понимаю, нет? Чай, не мальчик уже? Почто глазья свои бесстыжие на порядочную женщину пялишь? Не по тебе она! - Сказала, как отрезала.
  Но и гость оказался не так прост.
  - Император был бы не против, иметь танну Аришу в фаворитках. А я - просто охрана. До лучших времён.
  - Вот и славно. Замуж мне нельзя, а в фаворитки, значит, можно? Я правильно поняла, аша Арамия? - Марья тайком подмигнула лекарке.
  - Так, человек ентот вот, герцог, назначен охранять тебя. От всяческих покусительств... Тьфу! Дохлую курлужку ему в печёнку!
  - Значит, его и назначим нашим фаворитом. Совместим, так сказать, приятное с полезным. Походит идеально. Живёт рядом. Полагаю, достаточно богат. Пост в империи занимает приличный. Не дурён собой. Вот и пусть создаёт видимость связи, а нам фигнёй страдать некогда. У нас дети.
  Грассмар не верил своим ушам. Он никогда не страдал от недостатка женского внимания. И даже рана на лице не отпугнула от него искательниц приключений. Богатство, харизма, пост, связи - всё это привлекало женщин. Аристократок, вольных гильдейских лицедеек и даже простолюдинок. Он порой даже тяготился их чрезмерными попытками привлечь внимание. Но воспринимал, как лёгкое недоразумение, никогда не смешивая свои дела и личную жизнь.
  Но здесь и сейчас ему указали место. Очертили границу, через которую он не должен переступать.
  - Вот, значит, как? УмнО..., - схватить за лацкан пиджака и притянуть к себе женщину труда не составило. Она пёрышком подлетела к его груди и уткнулась в китель. - Так вы, танна Ариша, предлагаете себя в любовницы? Захотелось власти, зеленгирская нищенка? Покровителя? Или настоящего мужчину в постели вместо старика? - Ухватил за косу, оттянув голову назад.
  Ожидал чего угодно: пощёчин, визгов, криков, но не дикого ужаса, плещущегося в глазах. И едва слышных слов, ударивших наотмашь.
  - Не бейте меня! Пожалуйста, не бейте меня! Я же не сделала вам ничего плохого... - Подумать ничего не успел, но уже отрывала от женщины его руки старуха, едва не плюя в лицо. Прижала к себе дрожащую Аришу.
  - Уходи, глупец. И больше никогда не появляйся в этом доме. Нашёл с кем воевать! - Потом взглянула на него внимательно, покачала головой, зацокала языком. - И не успокоишься ведь... Ну, что ж, лорд, будет тебе полюбовница. Привязали уже... Только вот, все силы отдашь ей. Ум свой и сердце. С деньгами заодно.
  - Ну, уж, нет, старуха... Раз увидеть смогла и отвести сможешь! Расплетай чары!
  - Я по приказу не работаю, лорд... Да и лекарка я. Не магиня.
  
  'Сиятельный тан!
  1. С прискорбием сообщаю Вам о провале своей миссии, случившемся не далее, как вчера.
  Сопровождая свою хозяйку на аудиенцию к императору, был подвергнут не иначе, магическому воздействию.
  Ибо уснул во дворце самым непонятным образом, а проснулся в захудалом трактире у городской стены.
  Недоумеваю: кто и с какой целью меня туда переправил?
  Хотя предположения имеются. Которые по первому требованию доведу до Вашего сведения.
  2. В дом хозяйки просто боюсь возвращаться - опасаюсь за собственное здоровье. Зеленгирская злыдня, маскирующаяся под простую лекарку, превратит мою жизнь в непрекращающийся кошмар.
  3. В связи с этим прошу считать миссию исполненной до конца и прекратить мои полномочия в доме алхимика. '
  
  
  
  Компандарус Илаай Огорро не находил себе места. И не знал - радоваться или плакать. Напиться с горя или сообщать родственникам радостную весть.
  Прошедшей ночью его супруга родила сына.
  Родила легко, словно не был он её первым ребёнком.
  Но то, что происходило сейчас, было похоже, скорее, на мистификацию, чем на родовую горячку. Аланья категорически отказалась видеть ребёнка и при малейшем упоминании о нём впадала в ярость.
  Что было весьма странно.
  Ставшая после вмешательства селентайров едва ли не образцово - показательной супругой, сейчас же она напоминала взбесившуюся демоницу.
  - Рыжий! Мой ребёнок родился рыжим! Ненавижу! Уберите его от меня!
  Илай и сам толком не успел рассмотреть малыша, но крики обезумевшей женщины о рыжем сыне заставили его похолодеть. Неужели родственнички таким образом выполнили его просьбу?
  Перепуганная нянька судорожно пыталась распеленать ребёнка под тяжёлым взглядом 'молодого отца'.
  Как же так произошло, что ему сразу не показали новорожденного?
  Ой, что будет? А вдруг с ребёночком что - то не так? Кто будет отвечать? Конечно же, няня...
  Кто ж знал, что так получится?
  Но замерший над ребёнком мужчина вдруг рассмеялся, легко и заливисто.
  - Спасибо, Тилара...
  Маленький сморщенный человечек был похож на своих сверстников, но смотрел на своего отца совершенно взрослым осознанным взглядом цвета молодой листвы. А тонкие непослушные волосёнки завивались на лбу лёгкими рыжими колечками.
  И лопнула пружина внутри, сломав в один момент железную волю компандаруса.
  - Вон! - зарычал он на трясущуюся от страха няньку, выталкивая её из детской.
  Встал на колени перед кроваткой, аккуратно погладил кончиками пальцев по пушистой головке, прикоснулся губами к щёчке.
  - Привет, сольйнушко! Прости... Твоя настоящая мать никогда бы от тебя не отказалась. Прости... И волосы у тебя будут такими же, как у неё, и глаза. И сам ты будешь похож на неё, как две капли воды.
  - Доволен, племянничек? - ненавистные селентайры появлялись, где хотели, когда хотели и как хотели. - Похож?
  - Что вы забыли в моём доме?
  - Пришёл поздравить с новорожденным и предупредить: твоя супруга оказалась сильнее, чем мы думали, и очень скоро постарается избавиться от ребёнка. Поэтому рекомендую отдать его прямо сейчас. Деду. В целях безопасности. Тан Липпай будет бояться лишний раз дышать рядом с ним, мы за этим проследим. Да и наследников мужского пола у него пока ещё нет...
  - Зачем это вам?
  - За всё надо платить, родственник. За всё. А у тебя ещё будут дети. Много детей. С чёрными, так уж и быть, волосами. Через три десятины, твоя супруга снова будет беременна. Условия те же.
  - Я могу оставить её на Ильянте?
  - Нет... И это условие тоже неизменно.
  Это означало только одно: снова придётся терпеть рядом чужую женщину, не имея возможности запереть её в отдельной каюте или даже в карцере.
  Возможно, она и стала несколько иной, но беременность испортила даже тонкую селентарскую работу.
  Снова придётся слушать непрерывное нытьё о том, как ей тяжело и насколько виноват в этом сам компандарус.
  И свободным от её присутствия будет только вахтенное время, когда помимо выполнения основных обязанностей можно посидеть в тишине и спокойно и трезво взвесить свои поступки и проступки. Разложить их по полочкам и дать оценку своему прошлому. Пусть запоздалую, но от этого не менее важную.
  И терпеливо ждать, когда память приоткроет завесу над событиями тех дней и подбросит загадку, вроде той, что разрешилась не так давно, когда Аланья, загнанная в угол фактами, призналась в попытке приворота.
  Илай даже порывался избить её, но в последний момент перед глазами встало окровавленное тело другой женщины, брошенное в снег под ноги старику - зеленгирцу.
  - Я предлагаю отправить меня в отставку...
  - И не мечтайте, компандарус. Рекомендую вам подумать о дипломатической карьере. Предложение пока ещё в силе, а открытых миров великое множество.
  
  
  За окнами с прошлого вечера кружилась и выла метель.
  До утра она успела намести огромные сугробы на улицах и переулках, превратив их в непроходимые ущелья. А ударивший под утро мороз одел в ледовые доспехи озёра, речки и ручьи.
  С холодами пришло настоящее стихийное бедствие для не привычной к таким погодам Риммелии.
  Народ попрятался по домам и топил камины и печи, пытаясь согреться. Пил горячий шайни и не менее горячие эльфейские вина со специями (говорят, самое лучшее средство от простуды). Кутался в пушистые дахатские шали и пледы.
  Те, кто имел достаток, кутались в меха и топили печи гномьим огненным камнем. Но холодно, тем не менее, было всем.
  И сам город, казалось, замёрзнув, укутался в тёплое и пушистое белое покрывало.
  Дома и деревья надели белоснежные шапки, а улицы стали похожи на бесконечные белые шарфы.
  Из множества труб поднимались к небу тонкие белёсые дымы.
  Сама столица жила сонной замедленной жизнью. Даже булочники не зазывали в лавки покупателей, а только звонили в весёлые медные колокольцы, сообщая о том, что печи топятся и хлеба пекутся.
  
  В доме алхимика вся жизнь переместилась на кухню.
  Потрескивал дровами небольшой камин в углу, булькала на плите мясная похлёбка с травами и овощами, распостраняя по помещению умопомрачительные ароматы. На краешке плиты, в казанке томилась каша, и стоял кувшин с шайни.
  Дети спали в большой плетёной корзине, укрытые ярким вязаным пледом. Фоська свернулся клубочком у них в ногах.
  Феденька же спал на каминной полке, для порядка объяснив всем, что драконы, в отличие от змей, очень любят тепло.
  Сазара в школу не пустили, и он обиженно молчал, читая что - то в кресле, принесённом с веранды и поставленном у камина. Его сегодня даже не выпустили во двор, опасаясь простуды, отчего его обида стала ещё больше, ввиду того, что из - за окон время от времени долетали с улицы весёлые крики ребятни.
  Марья лепила сладкие пирожки. Несколько караваев уже стояли в духовке, запекаясь до румяных корочек, а пирожки прекрасно пойдут с шайни. До булочной идти целый квартал по снежной круговерти, а рисковать своими старушками она не хотела.
  Лекарка разбирала свои запасы, а аша Лиррея вязала малышам очередные шапочки с носочками.
  Марья долго не могла решиться начать разговор, но оттягивать его не имело смысла.
  - Аша Арамия, аша Лирррея, боюсь, нам придётся уехать из столицы.
  - Ну, хвала Великому Змею, решилась, наконец! Я уж думала и вправду в полюбовницы к кому податься решила...
  - Не ругай девочку, Арамия! Сама видишь, в какой она ситуации. Врагу не пожелаешь, - ринулась аша Лиррея на защиту своей любимицы.
  - Ой! Запричитала! А то сама не видишь - нет нам здесь жизни. Нет! Сидим под замком. Ни родни, ни близких, никого. Шастають всяческие проходимцы, нервирують всех. Ещё и на Аришу покусяются.
  
  В этот момент раздался стук в дверь.
  - Во! Ещё какой - то курлужкин огрызок пожаловал! Не пущаем!
  Но стук продолжался и женщины, придя к единогласному мнению, решили, что это кто - то из своих, раз прошёл охранный контур.
  - Вот сейчас и поглядим, кого курлужки носют по такой погоде, - лекарка открыла входную дверь, впуская посиневшего от холода слугу, одетого совершенно не по сезону в тонкий рваный плащ, грязный до такого состояния, что определить его цвет не имелось никакой возможности. - Великий Змей! И где ж ты шлялся столько времени, раздолбай старый?
  Тот молчал, дрожа всем телом и пытаясь проскользнуть поближе к плите.
  - Ух, ты! Дедушка Семмай, а мы волновалсь! - подскочил к нему Сазар.
  - А ну, стой, охальник! Докладывай всё, как есть: где был?
  - Не помню... Как во дворец шли - помню. Как во дворце ожидал хозяйку в лакейской - помню... А дальше - ничего не помню. Проснулся в трактире среди бродяг. Еле ноги унёс. Вот!- повернувшись к Марье, показал синячище на пол лица. Одежду отобрали, ещё и побили. А денег у меня с собой и не было. Добирался через весь город пешком. Ночевал в приюте для бездомных Тилары Вседержательницы, что у городского госпиталя.
  И всхлипнув, добавил.
  - Танна Ариша, мне бы поесть, крошки во рту не было за это время.
  Проснувшийся Феденька, подкравшийся бесплотной тенью, обнюхал Семмая со всех сторон, сердито чихнув и едва не сбив того хвостом, снова улёгся на своё место. А лекарка погнала слугу мыться и приводить себя в надлежащий вид. Только на таких условиях ему был обещан обед и тёплая одежда.
  
  'Сиятельный тан!
  Сообщаю, что возвращение в семью прошло без сучка и задоринки. Женщины - существа жалостливые и лишних вопросов не задавали.
  А что до побоев на лице, то здесь вы явно перестарались.
  Очень надеюсь на соответствующую компенсацию в денежном эквиваленте.'
  
  Через несколько дней аша Арамия с Сазаром, одевшись, как можно теплее, отправились в гильдейскую школу 'разведать обстановку'. Потому что от сидения в доме все уже устали больше, чем от непосильной работы.
  - Ариша, я согласна с тем, что нам придётся уехать, только в Зеленгир нам возвращаться совершенно не резон. Мой сын уже вошёл во вкус семейной жизни и лишних проблем для себя не потерпит. Ты сразу же угодишь к нему младшей женой. А все его свистульки будут мстить тебе изо всех сил. Мне там места тоже нет. Да и прислугой становиться в доме, где столько времени была хозяйкой, я не хочу.
  Аша Лиррея тяжело вздохнула.
  - И что вы предлагаете?
  - Надо обсудить этот вопрос с Арамией. Она побродила в своё время по миру, авось, что и присоветует.
  - Может я смогу быть вам как - то полезен? - в последнее время слуга передвигался по дому тенью, удивительным образом успевая быть в нужном месте в нужный момент. Он и прежде исполнял все свои обязанности без нареканий, сейчас же сделался просто незаменимым.
  Марья понимала, что рано или поздно придётся поставить Семмая перед фактом, но не хотела делать это раньше времени.
  Сейчас же, слуга, вполне вероятно, слышал их разговор с ашей Лирреей.
  - Полагаю, вы имеете право знать. Обстоятельства складываются так, что нам в скором времени придётся уехать из Риммелии. Женщинам без защиты очень сложно жить в таком большом городе. И поэтому, чем скорее мы покинем столицу, тем будет лучше для нас.
  Марья сомневалась в правильности своего решения, но и молчать смысла не было. Всё равно услуги Семмая им скоро не понадобятся. Нужно только дождаться окончания холодов.
  
  Прожив всю свою жизнь с мужем офицером в гостиницах, на съёмных квартирах, в военных городках, с постоянными переездами, живя месяцами 'на чемоданах', Марья не боялась очередных перемен в жизни.
  Она взрослая женщина и сможет приспособиться к любым условиям жизни. Но вот малыши должны жить в безопасности и комфорте.
  - Не гоните меня, танна Ариша! Пожалуйста! Вы ведь собираетесь указать мне на дверь? Я прав? - Старик бросился Марье в ноги. - Вы не пожалеете...
  - Мы сами ещё не знаем, где окажемся, тан Семмай...
  - Тем более, вам понадобятся слуги - где вы их возьмёте?
  - Семмай, у вас ведь есть родные?
  - Нет у меня никого... И в столице меня ничего не держит. Ваш супруг нанял меня, когда я уже подумывал уйти в приют для одиноких стариков, и он ни разу не пожалел об этом.
  - Мне нечего вам предложить, тан Семмай.
  - А мне ничего и не надо...
  Аша Лиррея молчала, автоматически вывязывая петлю за петлей, но к беседе Марьи со слугой внимательно прислушивалась, полагая, что и сама в этом доме, по сути дела, в гостях. Она панически боялась, что в один прекрасный момент женщина передумает и отправит их с Арамией, вместе или по отдельности, в Зеленгир. Скажет, что не нуждается в их помощи.
  Как тогда жить дальше?
  А ведь она уже всем сердцем привязалась к внучатам. Пусть чужим, но, тем не менее, таким родным и любимым.
  И поэтому тайком вздыхала, понимая, что жизнь в очередной раз преподносит сюрприз.
  
  В этот раз стук в дверь никто не услышал, и поэтому все удивились рыдающей Исии, появившейся на пороге кухни.
  В расхристанной шубке и повязанном на крестьянский манер пушистом дахатском платке.
  Казалось, она не видит ничего вокруг.
  - Исия, девочка моя, что случилось? - Марья рванулась к девушке, испугавшись, что та упадёт.
  Она зарыдала в голос, присев на лавку у стола.
  - Меня... матушка... выгнала... из дома.
  - Как?
  - Она... сказала, что не хочет... испытывать из - за меня... постоянный стыд. И что ей..., - она едва могла говорить, - не нужна дочь алхимик. И что это... позор... для всей... семьи!
  - Девочка, да что ж это такое? А отец где, почему не защитил?
  - В отъезде. Где- то в Северных княжествах. Задержался из - за непогоды.
  Марья обняла девушку.
  - Всё будет хорошо, Исия. Вот увидишь, всё будет хорошо.
  - Я же хотела... просто... сказать ей..., что сдала сессию... досрочно и теперь... у меня... каникулы. - Исия всхлипывала всё чаще, собираясь вновь устроить глобальный слезоразлив.
  - Так, всё! Хватит рыдать! Ты станешь алхимиком! Непременно! А проблемы - они бывают у всех. Главное, вовремя их решать.
  О чём думает её мать? Таким ребёнком надо гордиться, а не гнать из дома.
  - Мне же... теперь... некуда пойти..., танна Ариии - шааа...
  - А зачем куда - то идти? Разве мы тебя гоним?
  И тут Марья тайком вздохнула от облегчения: а что если Исия останется жить в доме? И дом, и лаборатория будут под присмотром. Учиться ей ещё долго. А проблемы с матерью не разрешатся до тех пор, пока она не встанет на ноги и не перестанет зависеть от семьи. Главное, чтобы не жила здесь одна. Как у них тут принято? Нужна компаньонка или старая родственница?
  Всё верно. Но это же будет скандал на всю Риммелию! Нет, без графа Айсдорро эту проблему, однозначно, не решить.
  - Ну вот! Совершенно невозможно оставить их одних! И чё рыдаем, курлужкины детки? - лекарка принесла с собой облако холодного пара и морозную свежесть. Сазар вкатился колобком, в толстой шубейке и пушистой меховой шапке, раскрасневшийся и суетливый.
  А Арамия, словно почувствовав витавшую в воздухе напряжённость, уже внимательно вглядывалась в свою семью.
  Ариша обнимала юную графиню, Семмай сидел, пригорюнившись в кресле у камина, Лиррея тяжко вздыхая, пеленала детей.
  И не нужно быть провидицей, чтобы понять: что - то произошло.
  - Докладывайте, как дела? Экзамены, что ли, провалила, красотка? - та замотала головой. - И что в таком случае?
  Марья решила вмешаться.
  - Мать выгнала её из дома...
  - И всё? Так у ней ума отродясь, наверное, не водилось, у ентой матери!
  Но Сазар понял всё по - своему. Подскочил к девушке, схватил за руку.
  - Ух ты! Иська! Переезжай ко мне в комнату - у меня диван новый. Будем драться сколько угодно. А то ты меня совсем забыла в своих Академиях.
  Исия зарыдала пуще прежнего. А мальчик прижался к ней всем своим маленьким тельцем, вытирал слёзы, едва доставая до них кончиками пальцев.
  - Не могу, Сазар, ты мужчина. Жить вместе могут только муж с женой.
  - Так ты не переживай, Иська, я женюсь на тебе. И можешь спать на моём диване сколько угодно! Потом я тоже поступлю в Академию и будем учиться вместе. А сейчас давай пойдём поиграем в снежки, меня мама Риша научила! Пойдём? С тобой меня точно отпустят...
  Все рассмеялись и даже Исия, упавшая было духом, вздохнула с огромным облегчением.
  
  - А теперь поговорим серьёзно. Едем или не едем? - аша Арамия решительно взялась за дело, - чё без толку дёргать курлужку за хвост?
  Разговор получился долгим и обстоятельным.
  Марья ничего не могла предложить ввиду своей полной неосведомлённости в данном вопросе.
  Лекарка вспомнила всю свою родню в Империи и Союзе миров. Но сразу предупредила, что доверия та не вызывает ни на йоту.
  Исия категорически отказалась оставаться в Риммелии, пообещав взять академический отпуск, аргументируя своё заявление тем, что матушка её в покое ни за что не оставит и упрячет в самом дальнем поместье, придумав несуществующую болезнь. Да и отец, регулярно бывая в разъездах по долгу службы, не всегда сможет защитить.
  Аша Лиррея, скорбно поджав губы, разложила по полочкам своё нежелание возвращаться в Зеленгир.
  Но более всех удивил Семмай.
  Он предложил переехать на Юг. Там и жизнь проще, и места хлебные, и климат мягче. А тёплое море - просто мечта и большой плюс для здоровья маленьких детей.
  И вообще, Южные окраины только номинально считаются самым дальним краем Ильянты. Жизнь там вполне благоустроенна и ни капельки не уступает в комфорте столичной. А близость эльфейских лесов означает обширную торговлю и предполагает полное отсутствие недостатка в благах цивилизации.
  Кроме того, в Южном краю имеется множество учебных заведений разного уровня, поэтому интересные занятия найдутся для всех.
  - И откуда такая подробная информация? - Марья была несколько дезориентирована, хотя уже понимала, что Юг - это самый оптимальный вариант.
  - Служил там некоторое время.
  - Ой, а у папки там живёт то ли бабушка, то ли престарелая тётушка! Всё зовёт нас в гости, но матушка её на дух не переносит из-за вредного характера.
  
  Старый дом тётушки Ириггеньи, оказался огромным поместьем на берегу Светлого моря.
  Поля, сады и посадки селлеграна на склонах невысоких холмов (почти виноград, но каждая ягода, размером с яблоко и растёт по отдельности) окружали поместье со всех сторон.
  Ближайший город лежал за холмами и добраться до него без проблем могли бы даже дети. Но трёхместный тиусс, как и полагалось по статусу, прятался в огромном ангаре с парой таких же, только размером побольше.
  Видимо, Вседержательница Тилара смилостливилась над Марьей, и граф Айсдорро неожиданно появился у неё дома, вопреки продолжающимся морозам и снегопадам. И что самое странное, дочь свою он поддержал без лишних слов.
  И сам же организовал переезд Марьиной семьи в поместье престарелой родственницы танны Ириггеньи Мирраске, баронессы Вельсфорр, давно и основательно нуждающейся в помощи извне, ибо та была вдовой и уже давно жила в своём поместье только со старыми слугами.
  Цветущие деревья после морозов и заледеневшего города казались картинкой из сказки.
  Птицы, поющие по утрам свои песни - голосами ангелов.
  Старый дом, превратившийся стараниями Семмая и парочки мужчин из близлежащей деревни в уютное семейное гнездо. Гнёздышком его назвать не поворачивался язык - в нём с успехом могло поместиться ещё человек десять с чадами и домочадцами.
  Качели в саду, сооружённые по просьбе Исии и многократно одобренные Сазаром.
  Плетёная корзина на колёсах для малышей, найденная на чердаке (оказывается, у кого - то из родственников танны Ириггеньи тоже были близнецы).
  Две старые служанки, с приездом гостей, словно помолодевшие лет на десять.
  И сама танна Ириггенья, принявшая в свой дом толпу народа с поистине королевским достоинством и необыкновенным гостеприимством.
  Так продолжалось почти три десятины.
  
   - Ариша, краса моя, а вы не хотите, случайно, и окрестные поля вспахать? Вы же мне арендаторов без работы оставите!
  Маленькая сухонькая, как кузнечик, танна Ириггенья обладала удивительной способностью возникать ниоткуда и также уходить в никуда. Оставшись бездетной вдовой после недолгого замужества и прожив долгие годы затворницей в поместье, с приездом гостей она воспрянула духом, начисто забросив все начатые вышивки и весьма обширную библиотеку любовных романов.
  Баронесса не пыталась даже составить конкуренцию аше Арамии, занимаясь своими делами и не вмешиваясь в дела Аришиной семьи, но всегда была в курсе всего происходящего в поместье.
  Именно таким образом она и нашла Марью в саду.
  Та стояла на коленях перед кустом плетистых киресий и пыталась секатором и лопатой привести разросшееся без опоры растение в надлежащий вид. Плети перепутались, кое - где даже пустили корни, образовав на земле ковёр из колючих ветвей, и к шпалере возвращаться категорически не хотели.
  Марья билась над ними не один час, но работы, по - прежнему оставался непочатый край.
  - Милочка, вы же совсем не держите марку! Вы баронесса или крестьянка?
  - Простите... Я, наверное, совершенно неправильная баронесса.
  Марья, находясь уже который день в состоянии тихого ужаса, предпочитала с утра пораньше уходить в сад, забирая с собой детей, а там играла с ними или нагружала себя физической работой до полуобморочного состояния, пока они тихо сопели в корзине.
  Вычистила все клумбы от зимнего мусора, вскопала грядки и занялась многолетниками. Заброшенными и запущенными.
  
  Семья смотрела на Марьины заскоки с интересом, если не сказать заинтригованно. Но с вопросами не приставали, давая ей самой разобраться в своих проблемах. Домочадцы героически молчали последнюю декаду даже во время совместных трапез.
  Она пыталась. Честно пыталась разобраться в себе и своих страхах, вспоминала все свои промахи, но только в итоге получалось совершенно не то, на что надеялась. И вопросы только множились.
  А ещё Марье постоянно казалось, будто все осуждают её.
  Вот и старая баронесса пришла выяснить причины Марьиного затворничества.
  - Я, конечно, прощу. Но, Аришенька, девочка, что происходит? Вы решили заморить себя работой? Я совершенно не против, трудитесь, если это вам нравится. Я даже порадуюсь за свой сад. Более того, вы сэкономите мне массу денег на садовнике. Но, милочка, дети не должны страдать из - за ваших проблем. Да и вы сами скоро станете похожи на умертвие.
  Марья тяжко вздохнула. Очень хорошая женщина - тётушка графа Айсдорро. Деликатна, корректна, пусть порой и многословна.
  - Всё в порядке, танна Ирригенья. Всё в порядке...
  - Ариша, либо вы заблуждаетесь, либо пытаетесь ввести в заблуждение непосредственно меня. Не вижу никакого порядка в вашей жизни, - настойчивости баронессы мог бы позавидовать налоговый инспектор.
  - Нет, нет...
  Но танна Ириггенья, махнув на Марью, обратилась к густым зарослям вечнозелёного кустарника.
  - Семмай, будьте любезны, отнесите детей в дом и пригласите сюда ашу Арамию - танне Арише требуется помощь лекаря.
  Семмай появился неожиданно, словно чёрт из табакерки, подхватил, словно пушинку, тяжеленную корзину и ушёл, насвистывая какую - то песенку.
  Похоже, он всё это время был поблизости. Как и все остальные члены её семьи.
  
  Лекарка прибежала, качая головой и демонстративно внимательно рассматривая шпалеры с облагороженными и подвязанными киресьями.
  - Да ты, просто рукодельница, птичечка... Не алхимея, а истинная крестьянка... Откуда столько талантов! Хоть в Цветочную гильдию иди! Но меня не обманешь, дорогуша! Боишься чего? Али натворила делов каких?
  Марья села на лавочку, сложив руки на коленях, как образцовая школьница.
  - Я обманула вас, аша Арамия. Подвела. Я думала, мы будем спокойно жить, растить детей, учить молодёжь и...
  Она заплакала.
  А баронесса непринуждённо рассмеялась.
  - И что нам может помешать, милая? Боишься остаться без денег? Пустое... Мы никогда не будем бедствовать - я достаточно обеспечена, да и отец Исии обо всём позаботился. Кстати, у вас с ним нет никакой связи?
  Увидев, что Марья в знак отрицания качает головой, аша Арамия взвилась рассерженной гадюкой.
  - Так за ради какого демона ты дитёнков своих изводишь? Да сама днём и ночью от страха трясёшься? Совсем разума лишилась?
  - Вы не понимаете..., - Марья вздохнула. - Мне, наверно, лучше уехать. Что будет, если Огорро меня найдут?
  - Ах, ты ж, курлужккина шкурка! Сама притащила нас сюда, сама на шею танне Ирригенье посадила! А теперь сбежать хочешь! Никак в столицу мылишься, драгоценная? По Огоррам соскучилась, али император срочно видеть желают?
  - Помогите мне, аша Арамия. Сил нет. Не знаю, как жить дальше... Дома всё было понятно и просто.
  Аша Арамия ехидно улыбнулась и сердито топнула ногой.
  - А я что в данный момент делаю?
  - Не ругайте девочку, аша Арамия, пожалуйста! Мы прямо сегодня сходим к Хранителю Леммо. Здесь недалеко есть его старый алтарь. И он практически всегда отзывается на искренние просьбы, - оспорить железную логику баронессы было невозможно.
  - Дак, нам ни сил, ни денег не хватит на все её фокусы и никакие Хранители не помогут.
  - Ну, что ж вы так вульгарно, благородная аша? Девочка жилы рвёт, стараясь быть полезной, а вы её ещё и ругаете.
  - Простите меня... Заблудилась я в вашем мире. Домой хочу.
  - КУДА??? Ишь, какая! Домой она хочет! Делов наворотила и 'домой'? А лапку от дохлой курлужки не хочешь?
  Лекарка собралась продолжить своё выступление, но баронесса, к счастью, долго не рассуждала. Схватила Марью за руку и повела к калитке в дальнем конце сада. А та даже не подумала сопротивляться. Пожилой и весьма умудрённой жизнью баронессе видней.
  Узкая тропинка, покрытая прошлогодней листвой, петляла между кустами и невысокими деревцами и уводила всё дальше в холмы. Было по - весеннему тепло, хотя время от времени с моря налетал холодный ветер. Он усердно трепал концы тонкой дахатской шали, в которую куталась Марья и невидимыми холодными пальцами оглаживал щёки.
  В кронах деревьев пели невидимые птицы, а запахи молодой листвы кружили голову.
  Хотелось взбежать на вершину ближайшего холма, упасть на спину и раствориться в окружающем мире. Хотелось кричать от непонятного счастья, растворённого в воздухе. Федька зашебуршился на запястье и взлетел ввысь, едва только Марья расстегнула браслет. Золотая молния замелькала в небесах, рисуя в воздухе невообразимые фигуры высшего пилотажа.
  Танна Ириггенья бодро шагала впереди, не мешая Марье рассматривать окружающий пейзаж, замечая то первый весенний цветок, то маленькую изумрудную змейку, греющуюся на камнях, то большого бронзового жука, летящего по своим делам, то ветку кустарника, покрытую нежными клейкими листочками.
  - Баронесса Ариша, боюсь, мне придётся вплотную заняться вашим воспитанием. Настоящая аристократка никогда не позволяет себе столь откровенно выражать эмоции. Вы же попадёте в беду при первом же посещении дворца императора.
  Марья хихикнула.
  - Я там уже была. Два раза... А в беды я и без этого попадаю. При каждом удобном случае.
  - Ариша, милая, сейчас можно честно признаться: моя жизнь прошла впустую. Вначале я завидовала своим подругам, которым разрешили учиться. Но моё здоровье вызывало постоянное беспокойство у маменьки, поэтому учителя приходили к нам домой, а в свободное время я сидела у окошка и вышивала. Ариша, я вышила за свою жизнь столько вышивок, что ими можно укрыть рыночную площадь в нашем городке. Представляешь? И что? Разве в этом был смысл моего существования?
  Потом меня отдали замуж за старика. Увы, он не смог дать мне ни детей, ни счастья. Хвала Леммо, Берриций рано ушёл за Грань, и я оказалась свободна. Но, девочка моя, оставшись одна, я снова вышивала и читала, читала и вышивала. Разве только для этого я была рождена?
  А ты в своей жизни увидела горя уже столько, сколько не выпало никому из нас. Но я не позволю тебе согнуться перед трудностями! Не будь я - Ириггенья Мирраске! Мы ещё покажем всем, на что способны!
  
  Огромный пень, метров трёх в диаметре, обнаружился в ложбинке, окружённой невысокой порослью молодых деревьев с белыми стволами и не менее белыми листьями.
  Свежий, очень светлый, будто недавно спиленный. И казалось странным, что не принесли ему вреда, ни дожди, ни холода, ни жуки древоточцы. Он даже пах свежесрубленной древесиной.
  - С чем пожаловали, девицы? Из - за пня степенно вышел статный бородатый мужчина в полотняных штанах и льняной рубахе навыпуск. - О чём в этот раз хочешь попросить, дева Ириггенья? И что за дары принесла мне в этот раз?
  Баронесса склонилась в идеальном дворцовом поклоне, подавая Хранителю небольшую деревянную шкатулку.
  Он приоткрыл крышку, улыбнулся в усы и подмигнул женщинам.
  - Девочку привела к тебе, Хранитель Леммо. Прошу о помощи, - всё ещё кланяясь, ответила танна Ириггенья.
  - Помощь опять нужна не тебе? Да что ж ты за женщина такая? Так и состарилась, а о главном меня и не попросила.
  - Не откажи, Хранитель Леммо... Помоги девочке.
  Тот подошёл ближе, внимательно присматриваясь к Марье.
  - Мать Всех Богов! Кто ж это тебя так приголубил, матушка моя? Небось, Тилара постаралась, по другому никак. Это ж надо было додуматься - дать столько сил простому человеку?
  - И что мне теперь с этими силами делать? - не удержалась от вопроса Марья. Происходящее казалось ей нереальным сном.
  - Ой, не знаю, девонька, ой, не знаю... Дитёнков то много уже народить успела? - и заметив Марьино удивление, рассмеялся. - Глупая ты, глупая, девонька, хоть и взрослая... Пахнет от тебя дитёнками. Значит, помощи хотите? А может замуж тебя? Супружнику силы то и отдашь...
  Но Марья с такой силой затрясла головой, отказываясь от предложения, что Хранитель рассмеялся.
  - Хорошо, девонька... Пусть Иригеничка поспит пока, сил наберётся, а мы с тобой поработаем - рощу мою аласпасию спасать будем. Нечего дармовой силе пропадать. Видишь лозинки эти? Дети его, - Хранитель Леммо махнул в сторону пня, на котором сладко посапывала, свернувшаяся клубочком танна Ириггенья. - Не один десяток оборотов расти им без моей помощи... Выручай. Попробуй обойми деревце ладонями и дай ему хоть капельку своих сил! А я подмогну, если что...
  - Я... ннне... умею, у меня... ннне... получится! Я - алхимея, а не волшебник.
  Но Хранитель сурово нахмурил брови.
  - Какой такой волшебник, деточка? Ничего не знаю! Работай!
  Марья не успела даже понять, что от неё хочет этот странный мужчина.
  Но едва взялась руками за тонкую веточку, как сила, искристая и белоснежная, будто первый снег, уже полилась из неё ровным беспокойным потоком.
  - А-а-а-а-а-а-а..., - закричала она, пытаясь спрятать руки за спину.
  - Тихо, тихо, девонька, не торопись, - деревце тихонько зашевелило ветками, встряхнулось и потянулось вверх, обрастая новыми набухшими почками и молодыми листиками.
  Марья не верила своим глазам. Но помощи и объяснений ждать было неоткуда.
  - Что и требовалось доказать! Работай, девонька, работай. И смотри мне, чтобы ни кривых, ни больных деревьев не было! Да покрасивше чтоб, покрасивше! Выполнишь моё задание, так и быть - будет называться роща Марьина. А понравится твоя работа - глядишь, пристрою лесовиком! Или цветочницей! А там, глядишь, и супружника подходящего тебе подыщем... - И Хранитель Леммо раскатисто захохотал, исчезнув в одно мгновенье, как будто его и не бывало.
  
  
  '... Сиятельный тан.
  Довожу до вашего сведения: переселение в поместье Вельсфорр прошло весьма успешно, в основном, благодаря графу Айсдорро. В связи с чем меня терзают смутные сомнения об истинных причинах его весьма подозрительной активности... К счастью, подтверждения своим предположениям я пока не нахожу.
  Ещё раз удалось доказать хозяйке целесообразность своего нахождения рядом с ней. Хотя, признаюсь, не сразу и с большим трудом. Вероятно, сказывается усталость и резкая смена климата.
  Но в общем и целом ситуация находится под контролем.
  Хозяйка поместья, баронесса Ириггенья, весьма и весьма приятная танна, несмотря на множество странностей.
  Хлебосольна. Строга, но в меру. Идеально воспитана, что является очень большим плюсом в нашем положении. Боюсь, как бы зеленгирские старухи своими заморочками не испортили детей и танну Аришу.
  Погоды великолепны, что весьма положительно сказывается на детском здоровье.
  От тепла притихла и даже перестала плеваться ядом лекарка.
  
  Жду Ваших дальнейших указаний. '
  
  
  - И что, Хранитель прямо так и сказал? - баронесса вцепилась в Марью энцифалитным клещом, пытаясь вытряхнуть из неё максимум информации. - Я? Обрету семью и счастье? Ты не ошиблась? И будет у меня новый дом? Странно... Мне и в этом неплохо живётся... И кажется мне, что вы шутите, моя девочка... Какое счастье может быть в моём возрасте? - танна Ириггенья не шла, а бежала рядом с Марьей почти вприпрыжку, теребя её за руку с каждым новым вопросом. - Нет. Ариша, разве можно представить меня рядом с мужчиной? И кроме того, в ближайшем окружении их просто нет... В столицу поехать, что ли? Сезон балов в самом разгаре... И ведь случится может всякое...
  А Марья торопилась к детям. Ушедшая чужая энергия освободила её душу от непосильного груза... Как будто излечила от тяжёлого недуга и дала возможность дышать полной грудью.
  Хранитель Леммо даже пообещал, что больше она в таких количествах уже не возвратится. Добавив при этом, что больных деревьев в окрестностях предостаточно.
  - Ариша! Вы меня совсем не слушаете! У меня решается, может быть вопрос жизни и смерти...
  - Что вы, танна Ириггенья, думаю ваш вопрос уже решён..., - Марья выразительно указала на небеса.
  - Но мой возраст, Ариша... Моя жизнь давно закончена.
  - И сколько вам оборотов, уважаемая?
  - Вы только не смейтесь... Я ужасно старая. Сорок пять...
   Сорок пять? И тут Марья 'заржала' счастливой жизнерадостной лошадью... Стыдно, конечно, но ей, подозрительно тон в тон, вторило эхо и в такт шагам покачивались деревья в придорожной рощице.
  Или это голова закружилась от неожиданной лёгкости?
  - У вас седые волосы и их цвет приходится поддерживать магически? А может вы - лысая, как яйцо ируши?
  - Нет, что вы...
  - У вас кривые волосатые ноги?
  - Как вы можете предполагать такие гадости, Ариша, - оскорбилась баронесса.
  - Может вы прячете под корсетом безобразное тело?
  Марья закашлялась, пряча улыбку.
  - Несносная девчонка! Я и не поняла сразу, что вы так неудачно шутите! Вы едва не довели меня до сердечного приступа! Оставим меня в покое! А вам, Ариша, Хранитель Леммо что-то предсказал?
  Ага, сказал... Только вот слова его похожи были на насмешку, а не руководство к действию. 'Хочешь жить - замуж пойдёшь за первого встречного. Его спасёшь от участи, худшей, чем смерть. А он тебя - от самой себя.'
  И всё то они знают...
  Когда в усадьбу возвратились две смеющиеся женщины, аша Арамия непроизвольно вздрогнула. Себе она напридумывала и нарисовала уже всяческих гадостей, страстей и ужасов, пугаясь не хуже своей подопечной проблем дальнейшей жизни.
  Но та, загадочно улыбнувшись, проскользнула на веранду, где стоял плетёный из тонкой белой лозы манеж (и откуда только взялся), подхватила, прижала к себе малышей, целуя их вместе и по очереди, шепча им ласковые слова и щекоча животики.
  
  А ночью случилась первая весенняя гроза. С проливным дождём, ураганным ветром и фантастическими ветвистыми молниями всех расцветок.
  От ударов грома дрожали стёкла в рамах. Деревья в саду скрипели и качались, а по земле непрерывным потоком текли настоящие реки, вымывая и ворочая огромные камни.
  Никто не спал - гудела крыша, хлопали ставни, и, казалось сам дом раскачивается в такт ударам грозы. Казалось, разбушевавшаяся стихия старается смыть с лица земли всё, с таким трудом созданное человеческими руками.
  Выйдя утром в сад, Марья едва не заплакала: клумбы и сад выглядели так, словно по ним прошёлся пьяный великан: землю покрывало месиво из веток, камней, грязи и остатков растений.
  Столько трудов оказалось перечёркнуто за одну ночь.
  А в золотистой утренней дымке сверкали и переливались драгоценными каменьями миллионы капель, превращая поместье в волшебный лес. Воздух дышал свежестью и запахом моря, голоса птиц звенели радостно и звонко, раскрывали лепестки редкие спасшиеся в дождливом аду цветы.
  Предстоящий фронт работ пугал масштабами, но не в наших правилах сдаваться - Марья направилась к шпалерам с кирессиями, решив начать именно с них.
  
  И именно это утро выбрала танна Ириггенья, чтобы в срочном порядке перебраться в Риммелию, настоятельно попросив Семмая сопроводить её до места назначения. На все доводы о необходимости его присутствия в доме, отмахнулась с кокетливостью юной девушки, апеллируя к тому, что одной ей в столице на первых порах будет очень трудно. А порядок в поместье Марья наведёт и без неё. Но надо отдать должное, инструкции по ведению дел получили все вместе и каждый в отдельности. На замечание Арамии о том, что в доме остаются женщины и дети, неугомонная баронесса вызвала из города пару полисангеров для охраны поместья.
  - Аша Арамия, ужель вы наивно полагаете, что престарелый слуга окажет вам большую помощь, нежели служба городской стражи?
  - Нам тут мужиков чужих ещё не хватало для полного счастья, корми их, следи за ними, чтоб чего не украли. А девок беречь хто будеть? Тоже мне, радость! - бухтела лекарка, но скорее для порядка, нежели возмущаясь.
  - Не волнуйтесь, милочка, я попросила прислать ветеранов. Персонально для вас. Умудрённых жизнью, но крепких физически.
  ...Сама танна Ириггенья изменилась до неузнаваемости в считанные дни, превратившись из засушенной престарелой вдовы в милую даму очень и очень неопределённого возраста.
  Она даже сменила свою жуткую всесезонную шляпку с корзиной цветов на тулье, под которой пряталась, стянутая в тугой узел роскошная коса цвета горького шоколада. Косу выпустили на волю и уложили в такой же узел, но не такой строгий и более изысканный.
  Из каких - то совершенно секретных запасов достала строгое стильное платье цвета кофе с молоком, что всегда вне изменчивых веяний моды и на все времена, расшитое дивным эльфейским кружевом в тон.
  Вместо шляпки баронесса стала носить легкомысленную мантилью из тех же кружев, заставляя в ужасе содрогаться старомодных зеленгирок.
  Словно на волю вдруг вырвалась бабочка многие обороты жившая в заточении страшненькой серой куколкой.
  Перед отбытием всплакнула, выдала всем по скромному металлическому колечку, оказавшемуся пространственным порталом. На всякий случай. Что им пылиться без дела?
  И отбыла вместе с Семмаем, пообещав возвратить его без промедления.
  
  Ближе к обеду Фёдор притащил откуда - то израненного морского змея сияющего бирюзового окраса и полдня едва ли не валялся в ногах у аши Арамии, ластился к ней, сопел, шипел, пыхтел, тяжко вздыхал (это змей - то?), требуя срочно исцелить, уверяя, что сия красавица - девочка, и он мечтал именно о такой спутнице жизни.
  - Ариша, курлужку тебе в печёнку! Мало мне тебя с твоими заскоками, так и ентот дракон твой, недоделанный, начал мне дохлятину всякую таскать! - лекарка не поддавалась на уговоры, топала ногами, гнала назойливого просителя, - Объясни ему, что там уже нечему помогать...
  - Ссссколько раз объяснять - дракон я, дракон. Нассстоящщщий. Китасський... И сссоответствую всссем канонам... Ссспроссси у Аришшши, вот только рожшшки для красссоты отращу... Пожшшалуйста, ссспассси, ты же жшшшеньщщщина! Жива ещшшё зссмейка, ты просссто не видишшшь.
  - Тьфу на вас с вашим зверинцем! Плешь проел уже, драконий огрызок! Шипит и шипит! В ушах звенит от него! Ариша! Забери ентого бездельника хвостатого! А тебя, артехвакт, зачем к Арише приставили?
  Но тот, ластился к зеленгирке, как котёнок.
  - Помоги, аша лекарицсса, помоги...
  - Тьфу, охальник! Я ж ваше змейское племя никогда не лечила! Откуда мне знать, что у вас в нутрях находится? У неё ж хребет сломан...
  - Аишшшу зови - я покажу, как уссстроен внутри...
  Аша Арамия продолжала бухтеть что-то о распоясавшихся драконах, об их безответственных хозяйках, погодных магах, которые зря едят свой хлеб, но руки уже порхали над безжизненным телом бирюзовой морской змеи, выплетая сложные узоры поисковой магии.
  
  
  
  Асс Джарриэль Эллерванс из рода Восходящей Звезды, Первый помощник главы Южного края, корандайр в отставке, ценил в женщинах только две добродетели: покладистость и немногословность.
  Сопровождаться приятным внешним видом сей важный момент должен были непременно, ибо негоже благородному ассу быть равнодушным к любым проявлениям прекрасного.
  И хотя сам, после службы в Космофлоте и нескольких тяжёлых ранений, был далек от канонов классической эльфейской красоты, своим идеалам не изменял, впуская в свою жизнь только тех женщин, которые не раздражали своей болтовнёй, не доставляли ему проблем и радовали глаз.
  Сейчас же он был переполнен гневом.
  Уже много оборотов он обсуждал с хозяйкой соседнего поместья вопрос о строительстве дамбы на ручье, являющемся условной границей между их землями.
  Но вредная старуха всякий раз оставляла последнее слово за собой, умудряясь доказывать, что в дамбе нет никакой нужды: ручей слишком мал и опасности ни для кого не представляет.
  И вот сегодня утром, возвратясь в срочном порядке из Риммелии и глядя на разрушенную потоками воды и камней усадьбу, Джарр поклялся себе решить этот вопрос незамедлительно.
  Он расскажет этой старухе, всё, что думает о ней и её безответственности и потребует возмещения ущерба.
  Пусть платит за свою беспросветную глупость.
  
  - Это что ещё за Железный Дровосек? - С трудом разогнувшись, Марья рассматривала стоящего рядом мужчину, козырьком приложив к глазам испачканную в зелени и земле ладонь.
  Позабыв, что на голове вместо панамы огромный венок из остатков бесценных кирессий, что одета в свои старые джинсы и уже порядком потрёпанные ботинки, она рассматривала первого встреченного в своей жизни эльфа. Вернее, по - местному, эльфейна.
  Странный получался эльф. Вроде всё на месте: уши, длинные волосы, раскосые глаза цвета лаванды, тонкие изящные кисти. Но ниже пояса он был закован в настоящие латы из 'живого металла'. Доспех сиял и переливался, двигаясь то хаотично, то целеустремлённо, в одном ему ведомом направлении, напоминая разноцветную ртуть.
  А тот был настроен весьма и весьма агрессивно.
  - Мне необходимо срочно встретиться с хозяйкой поместья! Срочно! - припечатал, нетерпеливо тряхнув головой.
  Видимо, ему не понравилось, как его рассматривают. Нервный какой - то эльф.
  Марья не стала вступать в полемику, взмахом руки отправив его к дому. Пусть сам ищет баронессу.
  И только потом поняла, какую глупость совершила, позабыв, что та уже в Риммелии.
  Впрочем, оправдания у неё были более, чем веские: дел предостаточно, помощников мало, магических сил крошечная капля, а усадьба напоминала жертву ковровой бомбёжки. Работа, конечно продвигалась, но вечером надо позаниматься с Исией и Сазаром, поиграть с детьми и попытаться не уснуть прямо в кресле у камина.
  - Я просил о встрече с хозяйкой, а не с бешеной зеленгиркой и её дрессированным змеем!
  Да твою ж дивизию! Опять эльф! Что ж ему дома то не сидится!
  - Что угодно благородному ассу? - А вот тебе, косоглазый!
  - Где? Хозяйка? Поместья? Танна Ириггенья?
  - Отбыла на днях в столицу. Я вместо неё.
  Эльф тяжело задышал, тонкие ноздри задрожали от гнева.
  - Ты не заговариваешься, девка? Подёнщица? Или контрактница?
  - Это всё, что вы хотели узнать, Светлейший?
  - Нет! - асс Джарр нервно дёрнулся в сторону женщины, так сильно захотелось сбить с неё спесь. - Где эта старая грымза? Из-за неё у меня смыло половину поместья, изуродовало посадки селлеграна, разрушило цветники и сад.
  - А я полагала, что во всём виноват ураган... Вы ведь понимаете, баронесса не владеет магией в такой степени, чтобы творить подобные безобразия... У неё вообще нет ни капли магических сил.
  - Какая магия? О чём ты бредишь? Если бы на приграничном ручье была дамба, ничего бы не произошло!
  - А кто, в таком случае, виноват в разрушении нашего поместья? Там выше вроде никто не живёт? - видя, что эльф закипает ещё больше, Марья решила прекратить разговор. - Уходите. Вы мешаете мне работать. Сожалею.
  И маленькая женщина храбро двинулась в сторону уже расчищенных клумб, поддерживая одной рукой сползающий на глаза венок.
  Джарр не сразу понял, что его очень изящно оскорбили. И кто? Безродная девка. Наёмная садовница, с крошечным магическим даром и непомерными амбициями. Ещё одна тема для разговора со старухой.
  Присмотрелся. Оценил.
  А она очень даже ничего...
  Грудь немного великовата, но это даже пикантно, точёная фигурка, как у танцовщицы, (помнится была у него такая пассия, но быстро утомила своей болтовнёй и жадностью), ножки, обтянутые странными брюками - выше всяческих похвал. Она ведь и двигается легко, словно танцует.
  - Стоять! Где хозяйка? Я перекупаю твой контракт, магейна.
  Марья вздохнула.
  Очередной мажор в блестящих доспехах. Местный колорит.
  - Полагаю, вы найдёте танну Ириггенью в столице. Сезон балов в самом разгаре, и она решила немного развеяться.
  Эльфейн хмыкнул.
  - Ты хотела сказать, девка, потрясти пылью?
  Но женщина даже не повела бровью.
  - Меня не волнует ваше вИдение мира, Сиятельный асс. До её приезда все вопросы в поместье решаю я. Баронесса Шерринсай. Дальняя родственница танны Ириггеньи. Вдова. Вопросы есть? Нет? - и развернулась, чтобы уйти. - Феденька, проводи гостя.
  За её плечом мгновенно возник огромный крылатый змей.
  - Обижшшает?
  Говорящий змей? Или показалось? Но женщина ответила рептилии, словно та была, по меньшей мере, человеком.
  - Нет. Всё в порядке... Будь добр, покажи нашему гостю, где выход.
  
  Кружась чумовой белкой между садом, домом, детьми и воспитанницей, Марья уже на следующий день совершенно забыла об инциденте с соседом. Ну, эльф... Ну, хам. Так нормальные мужчины здесь большая редкость.
  Но спустя пару декад столкнулась с эльфом на ярмарке в Горуссе.
  Ярмарка, как и все подобные ей мероприятия, наверное, во всех мирах, звенела на все лады разнообразными голосами: звоном молотов по наковальням в кузнечных рядах, зазывалами в рядах дахатских кочевников, ржанием животниых, очень похожих на лошадей и мычанием мерхан.
  Многоголосый многоязычный хор звенел на все лады и не давал сосредоточиться.
  Но Марья не обращала внимания на людской водоворот.
  Она бесцельно бродила по рядам, словно не видя товаров и не слыша голосов, уйдя с головой в раздумья, пытаясь разрешить очередную проблему.
  Исию, юную дочь графа Айсдорро буквально на днях приняли в Южно - Имперский магический университет. На факультет прикладной алхимии. И даже не потребовали сдачи дополнительных экзаменов.
  Девушка по праву гордилась собой, она словно обрела крылья и всё порывалась написать матери письмо.
  Но проблема возникла там, где её и не ждали: мест в студенческом общежитии в середине учебного года не оказалось. Да и не место домашней девочке в вертепе, которым является такое общежитие, где бы оно не находилось.
  Снимать жильё... Этот вопрос даже не рассматривается.
  Покупать дом в городе? Но кто - то должен будет жить в нём вместе с юной графиней...
  Мотаться ей каждый день из поместья туда - сюда тоже не резон...
  Да и обещанную баронессой охрану до сих пор не прислали, надо бы зайти в мэрию и прояснить ситуацию.
  - И что здесь делает прелестная садовница? Что вас тревожит, танна Ариша? Может я могу помочь? - Марья вздрогнула. Не хотелось ей сейчас встречаться с кем бы то ни было.
  
  Асс Джарр заметил свою новую соседку, как только она появилась в торговых рядах.
  Отвлечённый взгляд, шевелящиеся губы - она не видела, куда идёт и не слышала, что ей предлагают, время от времени улыбаясь особо нахальным продавцам, пытающимся схватить её за рукав или край тёплой пушистой шали, накинутой на плечи и пожимая плечами, уходила прочь.
  - А она любит тепло. - Невольная мысль обрадовала. Он сам более всего страдал от смены сезонов и с трудом переносил холода. Но вслед за ней пришла другая. - И чем - то очень сильно расстроена.
  Погода и вправду была переменчива: то тепло и ясно, то прохладно и ветрено, а набегавшие время от времени тучи обещали скорый дождь.
  Было интересно наблюдать, как она медленно бредёт между шатрами, навесами и палатками, словно плывёт в бурной воде, натыкаясь на прилавки с товарами и едва успевая избегать столкновений с другими покупателями.
  Пару раз пришлось даже спугнуть воришек, посчитавших её лёгкой добычей. Достаточно было оказаться рядом, как глаза их расширялись от ужаса, и они мгновенно растворялись в толпе.
  - А... Это вы, господин Железный Дровосек? Что вам угодно в этот раз? - Марья вынырнула из своих горестных дум, сообразив наконец, что она только что сказала. - Ой! Простите, ради Бога. Тьфу! Тилары ради, простите... Извините, мне пора. - И попыталась попросту сбежать, но была схвачена за плечо крепкой, как клещи, мужской рукой.
  - Не прощу. И не отпущу, пока не угощу вас горячим хмеем. Позвольте, я провожу вас в эльфейские ряды.
  - Зачем? Извините. Нет, нет, нет... Мне пора домой.
  - Не бойтесь. Я верну вас домой в целости и сохранности. Уверяю, вам понравятся наши сладости... Давайте вашу руку, а то потеряетесь.
  Шаг вперёд.
  - Я не могу. Простите. - Стоять, Марья! Ни шагу вперёд! За что бы уцепиться?
  - Я знаю... - Ещё шаг вперёд.
  - Вы не понимаете. Я несу ответственность за всех, кто живёт со мной в поместье... - Наступить ему, что ли на ногу?
  - И это я тоже знаю... - Шажок. Совсем маленький.
  - У меня дети... - И где ж ты, гад ушастый, на мою голову взялся?
  - Видел...
  Эльф склонился к Марье так близко, что слышно стало, как он дышит.
  - Оглянитесь, Ариша. И не пугайте людей. Они думают, что я вас арестовываю...
  Марья вздрогнула, скосив глаза в сторону. Окружающие замерли, с ужасом глядя на происходящее.
  - Вам, наверное, никогда не говорили 'нет'? - прошептала она, до ужаса боясь быть услышанной в толпе, - и вы не можете понять, что не интересны мне?
  - Чашка хмея - и вы свободны... Возьмите меня под руку!
  - А моя репутация? Что с ней будет? Вы, полагаю, в этом городе главный страшила и вам на всех наплевать? - голос сел и походил на еле слышное сипение.
  Эльф рассмеялся так заливисто и громко, что испугались птицы у торговцев в живном ряду и забились в своих клетках .
  - Вы же вдова, Ариша, а не девушка на выданье... Зачем вам беспокоиться о репутации?
  - Даже так... Интересно эльфы пляшут... Вы в своём уме?
  - Всего одна чашка хмея и несколько вопросов! И вы можете быть свободны! - эльф едва не рычал.
  - Я не девка из борделя, чтобы утаскивать меня в ближайшую подворотню прямо с ярмарки, на глазах у сотен людей!
  Ситуацию исправил хлынувший, как из ведра, проливной дождь.
  Асс Джарр не давая опомнится Марье, подхватил её под мышки и буквально внёс в раскрытые двери увитой цветущими лианами таверны.
  Мужчина ожидал криков, упрёков, может даже истерики, но услышанное повергло его в ступор.
  - Отпустите, меня, безголовый, вам же нельзя поднимать тяжести!
  - Что вы сказали? Откуда? -
  - Что слышали... Мой первый муж был кадровым офицером, и я очень хорошо знаю, что такое боевые ранения. Полагаю, ваш мерцающий скафандр какой-нибудь экзо-нано-суперпротез? Было бы весьма странно, если бы вы носили эту фигню для красоты. - Женщина не отводила глаз и не пыталась придать лицу сострадательное выражение. Не умилялась силой и выносливостью. Не лила фальшивые слёзы сочувствия. И не пыталась понравиться. - Простите, я сегодня слишком много говорю. Давайте уже ваш хмей, да отпускайте поскорее восвояси. Вы и так уже испортили сегодня всё, что смогли.
  - Посмотрите, какая красота вокруг, Ариша...
  Внутри, и вправду, было на что посмотреть: стены и потолок заплетены цветами, овальные окна, словно кисеёй укрыты тончайшими лианами с мелкими белыми кистями ароматных соцветий, пол устлан плотным слоем мха. Роскошная плетёная мебель с мягкими подушками, фонтан в дальнем углу и аромат цветущего луга со свежестью утреннего ветра. Здесь даже длинные, до пола, вышитые цветами и листьями белоснежные скатерти являлись произведением искусства.
  Но окружающая красота не прельщала. Восторгала? Да! Но на душе скреблись кошки - а как там дети?
  - Представьтесь для начала и назовите причину вашего столь пристального внимания к моей скромной персоне...
  - Асс Джарриэль Эллерванс из рода Восходящей звезды. Первый Помощник Главы Южного края.
  - И?
  - Вы удивительная женщина...
  - Всё ясно. Не мытьём, так катаньем! Давайте уже ваш эльфейский чай, - Марья начала волноваться. За окнами грохотала гроза, дождь лил, как из ведра, стало темно и выбраться из 'гостей' в ближайшее время не представлялось возможным. Что там твориться дома, страшно даже представить.
  - Что есть 'чай', баронесса? Вы хотели сказать 'хмей'? - Джарр не находил никакого логического объяснения поведению женщины. Где восторги и вздохи? Где восхищение? Где хотя бы простой интерес? Демоны её забери, что происходит?
  Но он даже предположить глубины ожидавшего его потрясения.
  - Хмей дарует силы и бодрость духа, очищает разум от праздных мыслей, возвращает остроту зрения и неутомимость телу..., - эльф вещал ещё что - то о необыкновенном напитке, размахивал руками, не сводя при этом глаз с гостьи. - Рецепт приготовления хмея неизменен уже тысячи оборотов. И только род Восходящей Звезды владеет его секретом...
  - Простите, благородный асс, что - то мне уже страшно. Может, лучше стакан воды? - Марья устала и начала раздражаться. - Просто ответьте. Что? Вам? От меня нужно?
  В это время зашевелился низ скатерти и к ней потянулась крошечная детская ручка. Маленькая девочка, чумазая, лохматая, одетая в рваньё, сквозь которое просвечивало маленькое худенькое тельце, пыталась выпутаться из складок тяжёлой ткани.
  Марья, не раздумывая, подхватила её на руки. Та даже не пыталась вырываться, прильнув всем тельцем к женщине.
  - Ты откуда взялась, цветочек?
  Девочка залопотала что - то на своём детском языке, заглядывая ей в глаза.
  ... Не больше трёх лет. Крошечные острые ушки - эльфа? Откуда? Кто допустил её до такого состояния?
  Строго взглянула на Джарра. Более того, вопросительно приподняла бровь и ехидно поджала губы.
  Очаровательный эльф исчез по мановению ока. Вместо него перед ней сидел Страх и Ужас Южного Края
  - Силленья? - рык асса эхом отозвался среди цветов и листьев, заставив их затрепетать и осыпать лепестки. - Что твой ублюдок делает в зале?
  Выскочившая на его крик девушка залепетала о прощении, затряслась, залилась слезами, падая на колени перед благородным эльфейном.
  - Вышвырни её на задний двор!
  Но рванувшуюся к Марье эльфейну остановил ледяной голос.
  - Три шага назад, барышня! А теперь коротко и по делу: чей это ребёнок? И почему он в таком виде?
  Малышка захныкала, но была расцелована в грязные щёчки.
  - Чшш, моя птичечка, я тебя не дам в обиду...
  История оказалась до банального проста: Силленталиэль полюбила человека. Но любовь, казавшаяся вечной, быстро увяла, попав под пресс родственного неприятия. И никому не было дела до того, что девушка беременна. Её просто вышвырнули из Рода, наказав избавиться от ненужного ребёнка. Девушка решила, что справится с бедой сама. Но Чаррити родилась крошечной и слабой, а Силленье пришлось работать целыми днями подавальщицей в таверне дальнего родственника, чтобы хоть как-то прокормиться самой и прокормить ребёнка. Ребёнок рос здесь же, с младенчества стараясь не попадаться никому на глаза. Но не так давно пришло письмо от родителей. Её звали домой. Без дочери. Там ей места нет.
  - Так ты не птичка, моя крохотуля? Ты - вишенка? За сколько вы хотите её продать, Силленья?
  Ну вас на фиг, дорогие эльфы, с вашими родственными заморочками. Дети у вас, видите ли, не того сорта.
  - Вы не понимаете... Вы готовы взять её себе? Правда? Не шутите?
  - Нет... Я серьёзна, как никогда.
  А что ж ты молчишь, Железный Дровосек? Судя по поджатым губам и тяжёлому дыханию, ситуация вышла из - под контроля? То ли ещё будет...
  - Где я могу оформить документы?
  - Нет, нет, нет... Достаточно вашей капли крови вот сюда, - девушка достала из - под платья тяжёлый кулон тёмного камня в филигранной золотой оправе. - Вы ведь не передумаете?
  - Да ни за что! - отстегнула от шали брошь и, проткнув застёжкой палец, капнула пару капель крови на кулон, вызвав неподдельный ужас на лицах эльфейнов.
  И... Чёртова магия! Камень засиял ярким фиолетовым цветом, медленно выгорая до бледно - сиреневого.
  Силленья недоумённо уставилась на Марью, которая по привычке слизнула выступившую в месте укола кровь, перевела взгляд на кулон и, закрыв глаза, поцеловала посветлевший камень.
  Но жещина уже не видела её манипуляций - смотрела в окно... Кажется, дождь закончился и на улице снова стало светло.
  - Молочную кашу, таз с тёплой водой и полотенца! Быстро! А вы не проводите ли нас в мэрию, благородный асс? - увидев ещё большее удивление на лице эльфейна, добавила. - Я бы предпочла иметь на руках официальные бумаги, подтверждающие удочерение и, кроме того, хотела бы решить пару вопросов со Службой безопасности.
  - Ариша, зачем вам изгой чужого народа?
  - Можете считать это моей причудой, асс Джарриэль Эллерванс...
  
  Два отставных стража, приставленных к поместью баронессы Мирраске, документы для крошки Черрити, список предлагаемых к продаже домов 'в тихом районе недалеко от Академии', накормленная и умытая девочка, завёрнутая в тёплую шаль в сопровождении взбудораженного эльфейна - глазам аши Арамии предстала неописуемая картина...
  - И где ты шлындралась, птичечка? Ночь на дворе, а тебя и близко нету! Дитёв бросила, еле спать уложили, на Иську с Сазарчиком бросила, а девка себя винит в твоей пропаже, нас бросила! А что будет дальше? Я тебя спрашиваю, курлужкина дочь, что дальше будет? В загул кинулась?
  Эльф ошалел от лекаркиного напора, позабыв, как сам попал ей под горячую руку при первом визите в поместье.
  - Ты что себе позволяешь, старуха? Плетей захотела?
  Та аж взвизгнула:
  - Ариша, а ну признавайся, ты хде его взяла, ворога ентого? В ухажёры уже записала? Али как? Мож нам узелки с Лирреей собирать, да восвояси собираться, сладкая ты наша? Куды не ткнёсси, везде мужики к тебе липнуть, аки мухи! Или херцыга окаянного забыла, что в Риммелии?
  Марья молчала, только улыбалась краешками губ, стараясь плотнее прикрыть ушки малютке, чтобы та не проснулась.
  - Я повторяю..., - двинулся в наступление эльфей, но был остановлен взмахом руки.
   - Да повторяй хоть всю ночь, чучело ушастое! Пошто лиходеем железным припёрся в дом?
  
  Асс Джарр, до сих пор не нашедший оправдания своему легкомысленному порыву проводить соседку домой, шокировано уставился на Марью. Та молчала, никак не реагируя на выступления старухи. Более того, расстроенной не выглядела ни капельки.
  А вот старуха наговорила уже на пару лет каторги: оскорбление должностного лица при исполнении служебных обязанностей в империи наказывается весьма сурово.
  - Я тебя тоже люблю, моя самая лучшая в мире 'лекАрица'...
  Пискнула, завозившись, малышка, а аша Арамия поперхнулась и округлила глаза.
  - А енто у нас хто?
  - Моя дочь. Чаррити Урхаат Улудай.
  Лекарка сбавила тон, но её громкий шёпот зазвучал ещё явственней.
  - Вседержательница Тилара! И хде ж ты их находишь, дитёв ентих? Никак приют решила устроить? И что за мужики за твоей спиной прячуться? Тоже в приют пойдуть? Ты чем кормить енту ораву собираесся?
  - Найду работу...
  
  Помощь пришла совсем неожиданно, откуда Марья и не ждала.
  - Уймисссь, лекарицсса... Великий Зссмей зссаповедал вам множшшество детей иметь... И сссирот велел безсс зссаботы не оставлять... Ужель зссабыла?
  - Ты где был, 'учитель', когда она пропадала не знамо где? Почто не уследил за подопечной?
  - Вассс охранял. Аишшшиной жизссни в тот момент ничего не угрожало...
  - Зссанят был... Теперь тебе ссспасибо сссказссать вам хочу, - рядом с ним материализовалась прямо из воздуха бирюзовая змейка с крыльями, как у 'китасського' дракона Феденьки и прильнула к нему своим тонким, мерцающим телом. - Аишшша нам уже имя дала. Познакомьтесь, это Сссафира, моя пара. Великий Зссмей высссказал одобрение.
  
  - И что ето за семья у нас получается? Как ты там говоришь, Ариша, колхауз?
  - Колхоз, аша Арамия, колхоз..., - Марья улыбалась. Буря сошла на нет. Жизнь продолжается.
  - Во! И я о том же! Как есть колхауз! Скоро шатры в саду ставить будем, чтоб усе поместились... И чё, малахольная, стоишь, как статУя с с дитёнком? А мыть, кормить, укладывать спать его кто будеть? - и, дождавшись, когда Марья покинет помещение, ехидно заявила:
  - Считаю до трёх и жду вразумительных ответов: кто, откуда и зачем?
  
  
  Измученный массой новых впечатлений ребёнок не проснулся даже во время купания. Но отмытая серая пакля, что висела у Чаррити вместо волос, превратилась в крупные золотисто - рыжие локоны, а кожа засияла белоснежным перламутром.
  В детской сдвинули с Исией два кресла и подстелив тёплое пушистое одеяло и несколько простыней, устроили гнёздышко для маленькой эльфейны.
  - Ну вот, ещё одна рыжуля, - сердце сжала ледяная рука и вспомнился дом, Антон и Танька с Данькой.
  Слёзы закипели в глазах, грозя прорваться полноценной истерикой.
  Но увы... Раньше успела заплакать графская дочь и шёпотом стала рассказывать о том, как волновалась о судьбе Марьи, как придумывая себе всякие разные страсти: от убийства злодеями до рабского рынка в Астарабане.
  Как нервничал Сазар и плакали малыши. Как пытались скрыть ужас старушки, стараясь никому не показывать вида.
  Марья гладила девушку по голове, целовала в макушку и уверяла, что больше не будет поступать столь неосмотрительно, а делами станет заниматься исключительно по утрам.
  Попала ты, Марья. Со всеми потрохами попала.
  - Танна Ариша, зачем вам ещё дети? Вам бы этих вырастить...Тем более, девочка - явный смесок...
  - Она там, в таверне, никому была не нужна. Что её ждало? Понимаешь? А я не смогла бы себе этого простить всю оставшуюся жизнь. Разве есть её вина в том, что она родилась на свет? Ей тоже положено иметь родителей.
  - А вы их всех будете собирать? Тех, кому, нужна помощь?
  - Посмотрим, Исия. Посмотрим.
  - Вы такая странная, танна Ариша. Вы знаете это? Я порой жутко завидую Сазару. И Дарёнышам... Если бы у меня была такая мама...
  - Глупости, моя девочка. Придёт время, и твоя мама поймёт, какую совершила ошибку. Потому что ты умница и красавица. И всё у тебя получится. Кстати, а Дарёныши, это кто?
  - Ваши малыши. Мы их так потихоньку между собой зовём. Они же - ваш подарок от Вседержательницы Тилары. А можно ещё спросить, танна Ариша? Вы, помимо всего прочего, очень странно себя ведёте. Вы же совсем молоды. А послушаешь ваши разговоры - мудры, как аша Арамия и аша Лиррея вместе взятые...
  - Ага... Мудра не по годам. Вот только глупости совершаю, как последняя малолетка...
  
  А далеко в самом сердце империи Ильянта, в родовом поместье графов Айсдорро, пытался справиться с дрожащими руками отец Исии, Хеймар Ласскот.
  Прослушанный разговор напрочь выбил его из колеи. И масса вопросов осталась висеть в воздухе.
  Как могло получиться, что чужая женщина взяла его дочь под своё крыло без условий и требований?
  Почему она приняла Исию такой, какая она есть? Почему учит и помогает?
  Почему не ищет никакой выгоды для себя?
  И зачем собирает в свой дом сирот? Вернее, пока в дом Ириггеньи...
  Ответов на вопросы у графа не было, как не было и раскаяния в тотальным контроле за жизнью дочери - родная кровь требовала неустанного внимания. Дабы избежать впоследствии неприятностей. Если не сказать более.
  Дочери - самый 'скоропортящийся продукт', если растут без родительского внимания и контроля.
  Раньше у него была ещё надежда на дальнюю родственницу, престарелую баронессу Мирраске, но та вдруг, ни с того, ни с сего, появилась в столице.
  Удивительно помолодевшая, непозволительно хорошенькая для своего возраста, а самое главное, весьма наплевательски относящаяся к условностям высшего света Риммелии.
  Поселилась в доме покойного алхимика вместе со старым слугой, не пропустила ни одного светского мероприятия за последние декады и, поговаривают, весьма и весьма благосклонно отнеслась к ухаживаниям старого банкира откуда - то с Юга.
  Того и гляди, замуж выскочит...
  Мало своих проблем, так и о родственнице теперь думай. Словно дитё малое, а не почтенная вдова. Хотя банкир это вам не проходимец какой-нибудь.
  Граф тяжко вздохнул, доливая в бокал терпкое красное вино с побережья Лазурного моря.
  
  А ночью Марье приснилась Северная княжна.
  Не та грустная бледная тень прекрасной девы, а хулиганка с малиновым ирокезом, в художественно рваных джинсах, берцах и кожаных обрезах с напульсниками.
  - Привет, подруга! Рассказывай, как дела?
  - Нияна, девочка, ты ли это? И что за вид?
  Та радостно засмеялась, и пританцовывая, подошла ближе.
  - Так у тебя же и подсмотрела... Мне понравилось... И где ты была раньше, Муаррья? Почему я не встретила раньше? Я уже к братьям во сны в таком виде ходила. Пугала. Получилось.
  - И что ж вы там у меня всё подсматриваете? То Федька, то ты...
  Нияна с простодушием молодой наивной девчонки выложила всё, чего насмотрелась за долгие десятины сна. И о детях 'ах, какие лапочки, особенно Даниил....', и о муже 'красавец мужчина, позавидовать можно...', и о странном приборе визоре, внутри которого несметное количество движущихся магических картинок ...
  - И что ты всё это время делала? Только спала и смотрела 'визор'? Я боялась даже предположить, что с тобой случилось...
  - Глупая ты, Муаррья, что со мной может случится? У меня сам Страж Грани в друзьях. Училась я у него. П-р-а-к-т-и-к-о-в-а-л-а-с-ь. Вот!
  - Чему училась?
  - Отпускаю я его... В Укладе о Стражах записано: 'Срок службы Привратника заканчивается, если ему найдётся добровольная замена...' Вот я и нашлась.
  - Ты собираешься стать Стражем Врат? Уверена?
  - Ах, Муаррья, ты ведь понимаешь, что здесь живой я уже не стану...
  Она села по - турецки прямо на пол, подперев ладонями подбородок. И с такой тоской посмотрела на Марью, что та вздрогнула.
  - Ни мой отец, ни братья не раскаиваются в содеянном. Они только сожалеют, что не убили меня раньше... А Хранители не хотят впускать меня в этот мир... И только благодаря службе Привратником через десять тысяч оборотов я смогу снова вернуться. Представляешь? Живой!
  Слёзы покатились по бледным девичьим щекам.
  Тьфу! Да что ж за жизнь такая! Все плачут.
  - Иди ко мне, Нияна...
  Она обняла девушку, вытирая слёзы рукавом ночной сорочки. Та немножко повсхлипывала и вдруг резко вскочила.
  - Чуть не забыла! Я уже придумала, каким буду Стражем. Смотри!
  И в одно мгновенье на месте юной неформалки появилась укутанная в белый саван классическая земная пожинательница жизней. С косой и в капюшоне до самого подбородка...
  - Я ещё вот так могу! - И от зловещего хохота у Марьи зашевелились волосы на затылке.
  - Ох, Нияна, да ты, оказывается, хулиганка!
  - Ага! Я им всем покажу, что Грань - это не шуточки! Буду внедрять на месте кре-инь-тинный, тьфу, креанти.... В общем нестрандантный подход! Вот...
  - Креативный? Или нестандартный? Тоже в 'визоре' слышала? Такими темпами дракон тебя не допустит до своего поста.
  - Ха! Договор между нами уже заключён! А я пришла к тебе попрощаться...
  Личико княжны погрустнело, веселье исчезло из глаз и опустились плечи.
  - Всё будет хорошо, Нияна... Хочешь, я буду приходить иногда к тебе в гости? Чтобы ты не скучала... Будем пить шайни со сладостями и болтать... Ну, пока сама буду жива...
  - Хи - хи... А потом я оставлю тебя своей помощницей! Ой! Чуть не забыла! - она достала из кармана пригоршню мерцающих золотом чешуек, - это для малявок. Да и тебе пригодятся. Не волнуйся - я их честно выиграла у дракона. Всё, Муаррья. Мне пора, а то он там сейчас всё разнесёт от нетерпения. Забегай, я всегда буду ждать тебя...
  Она бесшабашно улыбнулась и начала медленно таять, послав Марье воздушный поцелуй.
  Но не успела Марья и глазом моргнуть, как, ставший почти невидимым, силуэт Нияны заискрил, засиял огненными всполохами и вновь раздался знакомый голос.
  - Вот, млин, дела... Подруга, о самом главном забыла: нечего тебе ходить бледной немочью! Рыжая ты гораздо интересней! Хи-хи! Хватит прятаться!
  Снова раздался жуткий потусторонний хохот, и княжна исчезла в искрах и клубах дыма.
  А Марья похолодела от осознания того, что жизнь её в очередной раз совершила непредвиденный поворот.
  И опять не в лучшую сторону...
  Нияна вернула ей прежний облик?
  В столицу теперь нельзя возвращаться ни под каким предлогом. Опасно. А магазин? А дом? А лаборатория?
  А дети? Скоро они подрастут, им крайне необходимо хорошее образование. А оно только в столице...
  И сама Марья, хватаясь за любую работу в поместье понимала, что долго так продолжаться не будет. Пора искать своё жильё.
  Желательно поблизости от центра. Желательно в шаговой доступности от основных учебных заведений. Желательно по реальной цене...
  
  Невесёлые мысли снова прервал треск электрических разрядов и всполохи света...
  Нияна появилась с растрёпанным ирокезом, вся в пятнах сажи и в рваной майке, крича кому-то через плечо.
  - Да иду уже, иду, минуточку! Тьфу! Да что ж это такое? - Потом обратилась к Марье. - Прости, Муаррья... Скейроз! Нет.... Склайрос... Скелейроз? Скилиросс? Мама миа! В общем, дорогая, чуть не забыла: вдруг захочешь стать на время северянкой, ну, мало ли что случится в жизни, колечко моё надень. И всё будет вуайля. Дарю!
  И на ладонь Марье упало тяжёлое серебряное кольцо филигранной работы с прозрачным голубым камнем.
  Она дёрнулась к начинающей истаивать фигурке.
  - Всё будет хорошо, девочка... Не волнуйся обо мне...
  - Как это: не волнуйся? Глупая ты, хоть и взрослая... А кто ещё будет за тебя волноваться?
  
  
  Сон был так ярок и реален, что, проснувшись, Марья долго не хотела открывать глаза.
  Ещё не рассвело, хотя ночная темень ушла и на небе погасли звёзды, а кое - где уже начинали свои утренние распевки самые ранние птицы.
  Нежилась в постели, улыбаясь переменам, произошедшим с Северной княжной, радовалась глобальным изменениям в её характере и будущей 'не жизни'. Мурлыкала под нос кусочек 'Оттепели'...
  Гордилась совсем немножко собой, что приложила руку к её новому облику и высокой по местным меркам 'должности Стража. В жизни бы не подумала, что милая нежная, убитая горем девочка станет Привратником.
  А ведь скоро о том, что он сменился, станет известно на всей Ильянте. Достаточно будет хоть кому-то вернуться из-за Грани. Разве не бывает в жизни чудес?
  Эх, Нияна, Нияна! Милое дитя... Дай тебе Тилара терпения на долгие - долгие годы. На долгие тысячи лет, девочка.
  В кроватках завозились дети, потом тихонько захныкала Дарёна и пришлось вставать смотреть, что у них там случилось.
  Вздохнула. Видимо, что-то снится малявкам. Какие - то маленькие детские страхи... Но пока ещё спят.
  А взгляд наткнулся на сидящую в коконе из простыней и одеял крошечную полукровку.
  Испуганный вопросительный вид. И ни одного звука...
  - Вишенка, ты почему не спишь? В туалет? Тебе страшно, моя хорошая? Голодная? - шёпотом, чтоб не разбудить малышню.
  - Мамми, - так же шёпотом отозвалась девочка.
  Подхватила на руки - голенькая, лёгонькая, как пушинка, ручки, как веточки. То ли порода такая эльфейская, то ли умученная трактирной жизнью...
  - Что ж мы с тобой делать будем, цветочек?
  - Мамми, - ручки потянулись вначале к Марьиным, затем к своим волосам. - Мамми?
  - Конечно, мама, мой цветочек...
  А на кухне пила утренний шайни хмурая аша Арамия.
  - И что скажешь в своё оправдание, птичечка?
  Марья напряглась, малышка, укутанная в её халат, замерла.
  Марья терпеть не могла оправдываться. Ещё с прошлой жизни. Особенно, когда тебя обвиняют в проступке, которого ты либо не совершал, либо сам проступок яйца выеденного не стоит. Но и
  устраивать скандал лекарка вроде как бы не собиралась.
  - Мне нечего сказать, аша Арамия...
  - Нечего? Ну так я скажу! - она сердито закудахтала. - Чего ентот елфей за тобой валандается? Зачем приваживаешь?
  - Арамия...? Откуда такие мысли?
  - Не поняла? А чё енто ты рыжая снова сделалась?
  - Нияна приходила. Вот, принесла детям...
  Марья высыпала на стол мерцающие чешуйки.
  - Ух, ты, с подбрюшья, мягонькие... Малявкам самое то... А волосья то зачем перекрасила?
  - Княжна сказала, хватит прятаться...
  Арамия набрала воздуха, чтобы продолжить отчитывать Марью, но внезапно малышка вытащила из халата ручки и протянула их к старухе.
  - Бабби?
  Та всхлипнула, дёрнулась,как от удара, резко выдохнула...
  - Курлужечка, ну какая ж я тебе бабушка?
  Но у Чарриты было своё мнение на происходящее, она перелезла на руки к лекарке и прижалась щёчкой к её щеке.
  - Бабби?
  - Ох, деточка! Што ж ты сердце мне рвёшь то? Ариша! Чё стоишь столбом, курлужку тебе в печёнку? Дитё ж голодное, не видишь, что ли? Там, на плите, молочная кашка. Специально сварила. Не спалось мне что - то сегодня.
  А сама уже засияла тем тёплым нежным светом, которым светятся бабушки особой породы, готовые на всё ради своих внуков.
  - И что ж ты голенькая, моя девочка? Не бойся, бабби Арамия поедет в Горуссу и накупит тебе всего, что надо...
  - А почему только ты? - вошедшая аша Лиррея присела рядышком. - Я тоже её бабушка... Имею право...
  - Бабби? - ткнула пальчиком в Лиррею, и по кухне зазвенел хрустальным колокольчиком детский смех.
  
  Сытная каша, утренняя тишина и умиротворение сделали своё дело: малышка подкрепилась и снова уснула, счастливо улыбаясь во сне на руках у Марьи.
  Женщины сидели у окна, думая каждая о своём.
  И даже не зная их и видя впервые, можно было с лёгкостью сказать: это семья.
  
  - Там просятся в гости эльфеи. Пускать? - вошедший охранник Сорро Гой, степняк из дахатских степей, обратился к Арамии, которую каким - то образом выделил из всех, сразу же назначив её хозяйкой.
  Та приложила палец к губам, кивнув на спящую крошку.
  Интересно, они спали? Марья с интересом рассматривала мужчину. Совсем не стар. Вернее, не так стар, как показалось вчера. Смуглое лицо в мелких морщинках, тёмные раскосые глаза, чёрные волосы без единой сединки, собранные в хвост и мощное крепкое тело тренированного бойца. Если бы не лёгкая хромота, вполне ещё мог бы служить и служить.
  Чашку шайни с благодарностью взял только из рук лекарки, взглядом остановив Лиррею.
  - И чего енто им неймётся с утра пораньше? Зови уже.
  И кто бы сомневался? Асс Джарр с Силленьей...
  Марья судорожно начала искать в карманах халата, в который была завёрнута малышка, кольцо Нияны.
  Фуф! Едва успела!
  
  - Чем обязаны столь раннему визиту? - шёпотом, чтоб не разбудить ребёнка, спросила Марья.
  Эльфийка, пожирала глазами Марью и малышку, но молчала, подчиняясь, видимо, мужчине.
  Убил наповал эльфейн.
  - Сестра настояла, - кивнул в сторону девушки. - А я принёс вам обещанный хмей.
  Достал откуда-то хрустальный фиал, размером с крупный ананас, внутри которого плескалась, переливаясь всеми цветами радуги, прозрачная жидкость.
  - Нет, нет, нет. Простите, энергетики не пью принципиально...
  Да что ж он прицепился с этим хмеем? Может в нём приворотное зелье? Или наркотик какой? То - то его не продают всем подряд налево и направо. Прижала к себе Чаррити, запоздало вспомнив, что сидит при гостях в ночной сорочке.
  - И тем не менее, это для вас. Хмей в этом сосуде не портится и не стынет. Думаю, Ариша, вскоре вы поймёте, насколько ошибались.
  - И всё же я полагаю, не это причина вашего столь вопиющего нарушения приличий...
  Марья с ужасом осознала всю нелепость ситуации: она, на кухне, в ночной сорочке (хвала всем богам, что она закрыта этим творением неизвестной модистки от самого горла и до пяток), растрёпанная и не умытая после сна, принимает гостей.
  И ведь выскользнуть незаметно не получится. Беспомощно оглянулась на Арамию. Но та поняла ситуацию по - своему. И так же по - своему её решила.
  - А ну стой, краса моя ненаглядная! Давай сюда малУю! Реверансы тут разводишь. Дитя разбудите! - старая лекарка аккуратно забрала спящую девочку, состроив при этом Марье страшные глаза и тайком погрозив кулаком.
  Ох... А какие планы были на утро! Что ж им этим эльфам то не спится?
  - Простите нас..., - Эльфейна проводила взглядом зеленгирку и обратилась к Марье, теребя рукав платья.- Через два часа после рассвета отец откроет портал домой, а я должна была успеть вам всё сказать.
  - Может по чашечке шайни?
  - Хмей, Ариша, только хмей... Никакого шайни.
  Жестом фокусника асс Джарр достал из воздуха три маленькие хрустальные чашечки и разлил в них по паре глотков напитка. Улыбаясь при этом ехидным демоном - искусителем и внимательно наблюдая за женщиной.
  Марья вздохнула. Отравить что ли, пытается?
  Млин, давайте уже закругляйтесь, товарищи эльфы! В саду работы ещё на несколько дней... Дети вот - вот сделают первые шаги - не хотелось бы за беготнёй пропустить этот момент... Что - то загрустила Исия. Куда, интересно подевался этот нехороший, если не сказать больше, селентайр? Надо с ней поговорить... И самое главное - дом... Дом нужен срочно... Что-то терзают смутные сомнения... Но как его искать? С кем общаться? Одинокую женщину не постарается обмануть только ленивый или полный глупец... Поговорить с охранниками. На каких условиях их нанимала танна Ириггенья?
  Задумавшись всего на минутку, Марья сама того не замечая, начала прихлёбывать сияющее чудо из хрустальной чашечки...
  Именно такой вкус, наверное, был у мифической амброзии - божественного нектара: чуть терпковатый, с едва заметным привкусом лимона и мяты и лёгким, едва заметным, на самой грани ощущений, ароматом магнолии.
  Крылья не выросли и сердце осталось на месте, вот только необыкновенная лёгкость появилась в теле и в мыслях.
  - Может попросить охранников помочь в саду? Всё равно, работы у них не много?
  - А может, ну его, этот сад? Хоть на декаду... Походить с детьми на море, позагорать и поплавать. Не каждый ведь день дети делают первые шаги?
  - Исию крайне необходимо срочно вывести на ярмарку, что - то она засиделась дома - пусть накупит себе всякой девчачьей ерунды и хоть ненадолго забудет о своём поклоннике. А он тоже хорош... Очаровал, поганец, девушку и пропал. Может, вызвать его по браслету?
  - Дом? Дом... Дом! А не обратиться ли за помощью к Железному Дровосеку? Он же всех знает в городе. Кто чем занимается и кто чем 'дышит'? Вот пусть и расплачивается помощью за несанкционированное вторжение в поместье.
  - Охранники, судя по всему, люди серьёзные и сами заинтересованы в работе. Надо узнать: имеются ли у них пенсии?
  - И как ощущения, прекрасная танна? - асс Джарр сиял новым рублём.
  Марья вздрогнула. Тьфу! Испортил весь рабочий настрой!
  - Вкусно...
  - И только?
  - Полагаю, мы выясним сей вопрос в следующий раз... Теперь к делу. Женщина я несвободная, личным временем не располагаю. Что? Привело? Вас? Ко мне?
  - Простите, Ариша. Это я... Я должна была... Чтобы вы не подумали... Всё не так просто...
  - Лучше молчи, Силленья. Так ты кажешься умнее, - и обращаясь уже к Марье, добавил, не скрывая иронии, - Эта малахольная после разговора с отцом разбудила среди ночи хозяина лавки с детской одеждой и скупила всё её содержимое. Так что ждите с утра курьеров с доставкой. И ничему не удивляйтесь...
  - Не мешай, Джарр... Я уже не трактирная служанка. Камень Оирр, понимаете... Чем темнее, тем сильнее наказание. Он стал совсем прозрачным. Вы спасли меня, Ариша. От позора, нищеты и унижений. Теперь мне можно начать жизнь сначала.
  Марья хмыкнула. Рада за тебя, наивная эльфейская девочка. Только не ошибись во второй раз. Думаю, повторно спасать тебя будет некому.
  - Желаю вам счастья. За Ритти не беспокойтесь, - и подняла вопросительно бровь, обращаясь к мужчине. - Полагаю, вам пора. Служба у вас государева, имперская, прогулов и пренебрежения не терпит.
  Но эльфейский гад не внял голосу разума.
  - Это ваше ночное платье, Ариша? М-м-м... Да вы, оказывается, скромница! А где же прозрачные эльфейские шелка и воздушные кружева? В наших краях их имеет каждая уважающая себя женщина.
  И выжидающе, морда эльфейская, замер. Силленья недоумённо переводила взгляд с Джарра на Марью и обратно и ничего не понимала.
  Уходи, девочка, домой, побыстрее ухиоди. И уводи с собой родственника. Ты ещё не умеешь играть в такие игры...
  А Марья, ни с того, ни с чего покраснела вдруг, как школьница, получившая свой первый в жизни поцелуй. И как та самая школьница, не нашлась сразу что ответить...
  Отвыкла. Не до того было. Не особо и в прошлой жизни флиртовала - замуж выскочила совсем молоденькой.
  И Антон стал для неё целым миром. Мужем, другом и любовником. Отцом детей, возлюбленным и хранителем её счастья.
  А здесь... Правильно ли она поняла? Асс Джарр на самом деле пытается заигрывать или столь тонко хамит?
  Мать Тилара! Разгидрит твою перекись марганца!!! Хоть намекни, что происходит?
  Как себя вести?
  И тишина...
  А эльфейн, кажется, и не собирался уходить. Искоса поглядывал на Марью, совершенно позабыв о том, с кем и зачем пришёл.
  - Вы закончили свои дела, благородный асс? В таком случае, прощайте. И чашки свои с термосом заберите...
  Махнула в сторону хмея.
  - Нет. Это вам. Вы обещали ещё попробовать... Извините. Уходим, Силлейна...
  - Да, да, да... Иди, Джарр, я сейчас.
  И, едва он вышел за порог, рванулась к Марье, зашептав:
  - Не бойтесь его. Джарр хороший. Он ведь тоже изгой в семье. У нас не любят калек. Простите... Я не могла иначе. Простите, если сможете, пожалуйста...
  
  В последующие десятины жизнь немного 'устаканилась' - глобальные проблемы отошли на задний план. Лето вступило в свои права: погода радовала своим постоянством и мягким теплом.
  Вопрос с пляжем решили быстро: за поместьем на берегу моря обнаружилась прекрасная закрытая бухточка, которую оборудовали для отдыха.
  Море прогрелось достаточно, чтобы дети копошились на мелководье, как лягушата-головастики, под охраной бессменного Фёдора. Именно он следил за тем, чтобы никто не приплыл со с стороны моря.
  Что интересно, доставалось ему больше всех. Особенно от малышей - они всё пытались поймать сияющий золотом хвост или цапнуть его за крыло.
  А Риттия вообще научилась на нём кататься, чем вызвала обиженный рёв у малышни и зависть у Сазара. Покататься на крылатом змее хотелось всем.
  Частенько рядом с Феденькой качалась на волнах Сафира. Но в игрищах участия не принимала. 'Китасський дракон' по секрету сказал Марье, что ожидает прибавления в семействе. А поскольку морские змеи оказались живородящими, следил за своей самочкой, как настоящий орёл.
  
  Асс Джар в доме больше не появлялся, но оказался ценным соседом: уже на следующий день всего в квартале от университета нашёлся выставленный давным давно на продажу старинный особняк, принадлежащий когда - то разорившемуся столичному купцу. И то ли наследники не объявились, то ли их не было, но что - то покупателей на него не нашлось уже несколько оборотов.
  Вездесущая лекарка доложила: белоснежная сказка в глубине буйной зелени разросшегося сада.
  Марья, оказавшись невдалеке, взглянула мельком. Дом оказался очень похож на старые американские дома в классическом колониальном стиле.
  Он даже не требовал большого ремонта. Вот только мебель отсутствовала напрочь.
  И что немаловажно, с двумя большими флигелями в саду.
  Сад!!!! Он был великолепен даже в заброшенном виде! Фруктовые деревья, ягодные кустарники и огромные клумбы некогда сортовых кирессий.
  Всё заросло и требовало ухода... Но время ещё есть.
  А Железный Дровосек развил бурную деятельность.
  Два раза в декаду он присылал Марье магические письма:
  - Антиквар выставил на продажу великолепную плетёную мебель эльфейской работы. Я убедил его, что это новодел и к тому же грубая подделка. Он до смерти рад был от неё избавиться.
  - У контрабандистов конфисковали партию дахатских ковров. Обычно они уничтожаются. Не желаете ли застелить полы в доме?
  - Завтра на ярмарку приезжает караван с тканями. У них великолепная кисея для окон.
  - Вдова Герцанья Аррамаанти уезжает в столицу и распродаёт имущество... Говорят, у неё великолепное столовое серебро и шикарная мягкая мебель мастера Окссоора. Оный мастер уже согласился сменить обивку. За сущие гроши. Кроме того, она практически вышвырнула на улицу всю свою прислугу. Среди них - очень неплохая портниха с детьми. Не хотите посмотреть?
  Марья не хотела. Встречаться со странным и страшным своими возможностями соседом. И иметь с ним какие - то дела не хотела тем более.
  Вернее, хотела бы...
  Признаться честно, какой женщине не понравится столь ненавязчивое и пристальное внимание, плавно переходящее в постоянную заботу? Конечно, в чём вопрос? Если женщина одинока, не обременена семьёй и кучей родственников.
  Но Марья панически боялась, что эльфей строит ей ловушку. Хитрую яму, обставленную соответствующим антуражем и спецэффектами. По всем правилам военной тактики и стратегии.
  И имеет в этой истории свою выгоду. И немаленькую... Вопрос состоит только в том, какова цена его помощи?
  Марья лениво бултыхала ногами, лежа на спине и глядя в небо. Фёдор с Сафирой были где-то рядом и можно было не тревожится ни о чём. Тело невесомо колышется в солёной воде, лучи утреннего светила ласкают лицо - жизнь, оказывается, хороша и прекрасна.
  Утренним золотом окрасились холмы, вода и даже воздух стал осязаемо золотисто - белым. Лёгкие облака неспешно плывут по небу, да какие - то птицы, напоминающие чаек, кричат на камнях.
  Вода в море была почти такой же солёной, как и на Земле, вот только с лёгким синим, а не бирюзовым оттенком.
  Марья с трудом выкраивала время самым ранним утром, чтобы поплавать, поваляться на песке и побыть наедине с самой собой, размышляя о жизни в тишине и покое.
  Как было дома, когда жили с Антоном в маленьком приморском городке и их воинская часть была расквартирована в городке на берегу моря.
  Счастливые были времена! Дети практически жили в воде всё лето, загорая до черноты, а под ярким южным солнцем их рыжие кудри выгорали до соломенно - золотого цвета.
  Местные бабульки носили по пляжу с самого раннего утра пирожки с картошкой и капустой совершенно потрясающего вкуса и размера, варёную кукурузу и огромные ломти фруктовых пирогов за сущие копейки - так что голодным не был никто. Дети налетали, как саранча и сметали всё содержимое их корзинок за считанные мгновенья. Накормить кого - то из них дома было весьма и весьма проблематично.
  Марья вздохнула. Снова вспоминается дом. И снова Земля...
  - У тебя госссти, - Федька был, как всегда, неслышен и молниеносен. - Не бойссся, я рядом...
  И кто бы сомневался, Железный Дровосек, собственной персоной устраивался на одном из камней рядом с Марьиными вещами.
  И вспомнилось резко, что расслабилась и что без кольца северной княжны, а значит с рыжими волосами, и купальник креативно сооружён из кусков ткани на скорую руку, и до полотенца надо ещё попытаться дойти под пронзительным взглядом местного Страшилы.
  Очень не хотелось красоваться перед нахальным эльфом практически раздетой. Но выходить рано или поздно всё равно придётся.
  Сказать, что тот был удивлён, означает ничего не сказать.
  - Вы кто? Что здесь делаете? И где Ариша? - и голос сразу заледенел.
  - Я вместо неё...
  - Вы...? У вас её голос...
  Мгновенно поджались губы и напрягся пронзительный взгляд. От былой благожелательности не осталось и следа. Но глаза внимательно обшаривали мокрую фигурку женщины.
  - Объяснитесь, танна Ариша! Или не Ариша? Гайри-Шаас? Ариссея? Ари Шиин Да?
  - Да вы фантазёр, асс Джарр... Разве не вашу племянницу удочерила я на днях? А Силленья уже не ваша сестра? И вы уже не изгой в собственной Семье, о которой так печётесь?
   - Откуда? Враги Семьи не дремлют...
  - Да вы бредите, благородный асс.... Где я и где ваша Семья?
   - Чтобы подобраться к ней, вы могли использовать все возможности, вплоть до маленького ублюдка моей сестры.
  Ладно. Чёрт с тобой, Железный Дровосек! Сам напросился...
  Не нервничай, Марья и не дёргайся. Спокойно выходи из воды, иначе, пока этот псих успокоится, ты успеешь 'прорасти'.
  И его не нервируй зря. Нам проблемы ни к чему. Вот только полотенце лежит на камне рядом с эльфом. Вот уж незадача... Чтоб тебя черти в твоём эльфячьем аду день и ночь тёрли этими полотенцами!
  И сам он следит за каждым твоим шагом.
  Ничего... Прорвёмся! Спокойно, Марья, спокойно... Да надевай ты уже эти клятые штаны прямо на купальник! Высохнешь! Умница, Марья...
  - Мне пора... Федя?
  - Стоять! И змея своего отзови! Иначе я его просто развею. Один вопрос: ты кто и откуда?
  И уже в который раз в этом мире на шее сжались ледяные пальцы.
  Феденька, умница, успел всё - таки эльфа цапнуть разок за плечо и дал возможность вздохнуть. И не только...
  - Пошёл к чёрту, гад ушастый! Я выгляжу так, как считаю нужным и никогда не нарушаю законов! Я никому не создаю проблем! Просто живу и к тебе, придурок, и на километр бы не подошла, если бы ты не припёрся сам. Да ты мне и даром не нужен, урод! Сам прицепился! Это я должна спрашивать: что тебе от меня нужно? Что ты ходишь за мной и письма свои шлёшь? Ах! Скажите на милость! Дом он нашёл, ковры и мебель нашёл! Прислугу он присмотрел! И даже столовое серебро! Ты не забываешься? Сейчас! Бросила всё и побежала подарки твои рассматривать! Да я умирать от голода буду, но из твоих рук куска хлеба не приму!
  - Спокойно! - пощёчина обожгла щёку, вместо покоя срывая все тормоза. Душу затопило вдруг ледяным спокойствием.
  - Я вам и в самом деле так интересна? Что ж... Смотрите... Только не говорите, что я не предупреждала. Но после этого лучше ко мне не приближайтесь. Ни-ког-да!
  Схватила эльфея за руку и открыла память. Получи, фашист, гранату.
  ... Дом, Антон, дети...
  ... Рабский рынок в Астарабанде...
  ... Тан цендераль Огорро-отец: 'Молчи и слушай, Муарья... Времени на пустые разговоры у тебя не будет...'
  ... Илай Картальес Огорро-сын... Море презрения и превосходства.
  ... Аш Улудай... Лаборатория старого мастера в его лавочке. Любимая работа. Новые ароматы и предвкушение счастья.
  ... Илай Огорро... Васька и Буцефал... Маленькие хойроссы... Боль в сердце ударила резко и неожиданно - где они, что с ними случилось? Как я могла о них забыть?
  ... Ярмарка. Дахатские шали и добродушная мастерица Сохой Даа...
  ... Илай Огорро, компандарус Звёздного флота Ильянты. Пьяный вдрызг в компании девок из борделя...
  ... Илай Огорро... Приступ странной лихорадки. 'Не прячься, рабыня, спасай - судьба у тебя такая...'
  ... Илай Огорро... Столб на заднем дворе и плётка в руках хозяина. Мозг до последнего отказывается верить в происходящее.
  ... Илай Огорро...
  ...- Я научу тебя, как ублажать хозяина, тварь...
  ... - Пошёл ты на ... И темнота.
  ... Мастер Урхаат. Статус младшей жены. Беременность. Попытка умереть. Зеленгир. Шарсай. Аша Арамия.
  ... Бал Привилегий в императорском дворце. Титул барона Шерринсай. Смерть старого мастера...
  ...Страж Грани. Нияна.
  ... Рождение детей.
  ... Аудиенция у императора.
  ... Южный край.
  ... Поместье баронессы Ириггеньи Мирраске.
  ... Нияна. Кольцо иллюзий.
  Вот и всё.
  Оторвать непослушными пальцами вцепившегося в плечи эльфа. Развернуться. Собраться с силами и уйти.
  Только вот деревянные ноги отказываются идти, а сердце бухает так, что несмолкаемый грохот стоит в голове.
  Но дома дети. И если не станет сил идти - надо добраться хоть ползком. Подальше отсюда.
  - Подождите, Ариша...
  Шаг. Два шага. Три... Вперёд! Только вперёд! Не оглядывайся, Марья! Не оглядывайся!
  И на ходу прокаркать осипшим голосом:
  - Мне... нечего... больше... вам... предложить.
  Шлёпанцы остались на берегу и камни дорожки впиваются в ноги, но это не имеет значения. Бежать! Бежать! Бежать!
  Но впереди неожиданно выросла стена. И у стены оказалась пара крепких рук, прижавших Марью к горячему мужскому телу.
  - Отпустите, - бороться не осталось сил, ровно, как и о чём - то спорить с эльфеем. - И без вас тошно.
  Но у того своя точка зрения на происходящее.
   - Пей, глупая женщина, - дивный запах ненавистного хмея заставляет вдохнуть его глубже, растягивает губы в непрошенной улыбке, закрывает в истоме глаза, - Пей...
  Сцепила зубы, уже понимая, что просто так эльф не отстанет.
  - Я тороплюсь...
  - Пей... Всего два глотка... Мне тоже нужно кое - что тебе показать, Ариша. Считай, что таким образом я прошу у тебя прощенья.
  Хмей мягкими невесомыми лапками прошёлся по душе, лёгким пёрышком разгладил раны на сердце, бальзамом пролился на бунтующий рассудок. Тот пытался ещё сопротивляться, но уже проигрывал в неравной борьбе эльфейскому чуду.
  - Идите вы к чёрту со своей наркотой, благородный асс. Со своими проблемами справлюсь сама.
  - Не надо бороться со мной и с собой, Ариша. Ты и так слишком долго была один на один с целым миром...
  - Хи - хи... Вы хотите сказать, что теперь мы вместе?
  Смех прорвался сквозь тонкую плёнку шаткого неустойчивого равновесия, грозя снова перерасти в истерику. Пока смеялась, не заметила, как проглотила ещё один большой глоток напитка.
  Закашлялась, отталкивая надоедливого эльфа, но хмей уже делал своё дело: проблемы перестали казаться непосильными, а прошлое вдруг стало блеклым и незначительным.
  Но как же так? Куда оно делось? Оно же ещё совсем недавно рвало в клочья душу и сердце, сжимало спазмами горло, не давая дышать и отравляя жизнь.
  - Чшш, Ариша... Успокойся. А теперь смотри. Поверь, мне и самому сложно решиться на такое, - эльфейн поочерёдно коснулся нескольких кнопок на широком металлическом поясе.
  Мерцающиая защита исчезла и Марьиному взору предстал пластиковый каркас, густо перевитый проводами и трубками. С металлическими пластинами по бокам и шарнирами вместо суставов. Экзоскелет. Вместо ног.
  Спустя мгновенье мерцающая пелена, повторяющая форму нижних конечностей, снова засияла радужными всполохами.
  - Даже отец не видел меня в таком виде...
  - Простите...
  Джарр усмехнулся.
  - После того, что я натворил, меньшее, что я могу для вас сделать - открыть свою тайну. И ещё, Ариша. Я предлагаю вам своё покровительство. Вами уже интересуются. А вы слишком беззащитны... Сами понимаете, я не принуждаю вас к близости, о ней, как вы поняли, речи быть не может, но для всего общества мы будем парой. Чисто номинально. Моё положение защитит вас, а у меня появится возможность быть с вами рядом.
  - Зачем я вам? Мне ведь тоже нечего вам предложить. - Марья горестно вздохнула. - Наверное, внутри у меня такой же скелет. От макушки и до пяток. И глыба льда вместо сердца. Только в семье и отогреваюсь.
  - Нет, Ариша... Заблуждаетесь. Вы сияете, как звезда первой величины. И рядом с вами тепло. Поэтому не корите меня за то, что я хочу немного согреться у вашего огня...
  Не иначе, на Марью повлиял стресс. Или, будь он неладен, хмей. Или напекло голову. Но ответ поразил её саму.
  - Уболтали, благородный асс. Грейтесь!
  - Джарр, моя девочка, - подхватил Марью на руки и понёс в сторону поместья. - Отныне и навсегда - Джарр...
  Спорить не было сил, а в душе, там, где раньше жил клубок раскалённой колючей проволоки, появилась странная, но такая желанная пустота.
  
  А дома Марью встречала разгневанная лекарка.
  Руки на поясе буквой 'ф', глаза мечут молнии - ни дать, ни взять, курлужкина мать собственной персоной.
  - Птичечка! Это што ещё за фрукт у нас в доме? Да ещё с утра пораньше? Всех сирых и убогих собираешь под крыло? Сама сдурела али помогли тебе? Не надорвёшься?
  - Всё хорошо, аша Арамия... Всё хорошо...
  - А ну подойди поближе! Арииииша? Да ты пьяная...! О!!! Ах, ты ж подлец!
  Виновник всех бед обнаружился сразу, благо искать не надо было далеко.
  - Арамия, я же не пью алкоголь, вспомни... Не нервничай, Джарр тебе всё объяснит...
  - Что? Хто? Какой такой Джарь? Я ему сейчас поганой метлой всё объясню... Брысь переодеваться - у нас с ним мущинский разговор будет!
  - Для вас всё, что угодно, дражайшая..., - из воздуха появилась хрустальная чашечка с дымящимся напитком.
  - Ты мне тут не суй под нос свою отраву, искуситель порядочных женьщчин! Ах! Ах! Ох! Курлужкину почесуху тебе за пазуху! Хмий... Чистейший? Контрабанда? - она внимательно присмотрелась к эльфу, - что я вижу? Род Восходящей Звезды? Я права? Твою ж курлужку, чтоб мне лопнуть! Давай уже, подлец! Соблазнил старуху! Хоть глоточек попробую...
  Лекарка бухтела что - то себе под нос о несносных эльфах, о безответственной Арише, о брошенных детях, а сама, прикрыв глаза, уже вдыхала завораживающий тягучий аромат хмея.
  - Волшебно! Вот умеют эльфеи пудрить мозги женьщинам, как ни крути... Признавайся, что тебе надобно от Ариши? Ты ведь, злыдень и её напоил сегодни? Только как на духу, перед Стражем Врат. Меня твой хмий только бодрит, а мозги не туманит, как девкам...
  - И в мыслях не было, аша лекарица...
  - Ты, голубь мой сизокрылый(не спрашивай, сама не знаю, что это за птиц), если романы крутить сюда пришёл, лучше по - хорошему развертайся. Я её из кусочков собирала опосля хозяина ейного и из - за Грани с шаманом потом вытаскивала и больше ни кому не позволю её обижать...
  - Знаю... Показала. Сама.
  - Она показала, милок, то, что сама видела... А что видели мы с Урхаатом да Шарсаем, не приведи Тилара кому пережить... А ещё Ариша до сих пор рвётся между своим домом и нами. Денежку вон копит на мастера - телепортиста...
  Покачала пальцем у Джарра перед носом.
  - Смотри, эльфей. Ей и без тебя своей боли хватает. Так нет, собирает вас всех...
  Продолжить мысль помешала спустившаяся Марья. Волосы завёрнуты в полотенце, домашние шальсайры и пёстрая туника до колен - настоящая зеленгирка.
  - Граждане! Как вы относитесь к шайни с оладушками и вареньем, пока малявки спят?
  И уже повязала фартук, загремела посудой, пристраивая на плите тяжёлую плоскую сковороду, достала из стазис-шкафа готовое тесто, а из шкафа растительное масло.
  - Я с вечера тесто поставила - оно свежее, не волнуйтесь. Дети очень любят по утрам...
  Тишина давила на уши и рвала сердце.
  И Марья старалась не поворачиваться, и спиной старалась держаться к мужчине. Стыд разъедал хуже кислоты...
  - Ладно, птичечка, принимаем твоего защитника в наш колхауз. С еспитательным сроком... Правильно я говорю, Ариш...
  - Испытательным, аша Арамия...
  - Вот и я о том же... Давай уже свои оладеи, мужчина голодный хуже ворога. И на охрану сооруди, будь добра. Колхауз так колхауз...
  Вынырнувший из - за окна на запах оладей Федька застыл, столкнувшись с лекаркой. Та молниеносно схватила его за хвост, намотала на руку и прошипела змею прямо в морду:
  - А ты, гххад летучшший, хххде был? Сссовсссем от рук отбилссся! Уволю, к демоновой матери!
  Китасський дракон задрожал и молитвенно сложил крылья.
  - Там у Сссафиры беда... Детки наши... Ссскоро ужшше... Боюсь я, лекаритсса... Помоги.
  - О! Змейской повитухой я ещё не была!
   - А мне можно? - по лестнице спускалась розовая и растрёпанная со сна дочь графа Айсдорро, на ходу запахивая полы домашнего халата.
  - Ишь какая! Нечего малолеткам на енто дело глядеть! Таинство там у нас. Причесалась бы лучше - гость в доме... Мущщина.
  Исия охнула, сделала торопливый книксен в сторону эльфейна и, пискнув, унеслась в свою комнату.
  А Марья, всё так же не поднимая глаз, поставила перед эльфейном блюдо золотистых оладей.
  - Угощайтесь, асс Джарр, варенье в розетках. На любой вкус...
  - Подождите, Ариша, я вам помогу. Снимите полотенце.
  - Оно мне не мешает.
  - Ох, женщина! Что ж с вами столько сложностей! Не создавайте проблем на пустом месте! Я просто высушу вам волосы... Хотите вместе с полотенцем? Да пожалуйста...
  - Не надо, асс Джарр... Я сама... Не переигрывайте.
  И словно искры вспыхивают в воздухе от каждого слова...
  Но открываются двери, входят охранники и тут же резко останавливаются, заметив неожиданного гостя. Мнутся у порога, не зная, как поступить.
  Выручила Лиррея.
  - Проходите, проходите... Не смущайтесь. Здесь все свои.
  
  Смущённая Исия повилась чуть позже и внесла окончательный раздрай в ситуацию на кухне.
  - Танна Ариша, там в кабинете сработала магпочта.
  
  
  Танна Ириггенья...
  
  ' Ариша!
  Светлого дня тебе, моя девочка!
  Прости за долгое молчание, но жизнь, оказывается, настолько полна всяческих чудес, что не успеваешь порой следить за событиями...
  Благодарю Вседержательницу Тилару за твоё появление в моей жизни.
  Оказывается, то, что я ранее принимала за жизнь, было на самом деле сном с открытыми глазами.
  Теперь я могу с чистой совестью признать, что честно проспала всю свою жизнь, не подозревая, что она имеет совершенно иные краски. Проспала любовь, проспала счастье, проспала дары, которыми меня одаривали боги.
  Я не смогла сделать счастливым никого вокруг себя, требуя личного счастья взамен.
  Но это отдельная история.
  Нам с тобой ещё предстоит серьёзный разговор на эту тему, но есть несколько мелочей, требующих безотлагательного решения.
  Во - первых, начался сезон обработки ягод твести и селлеграна от всяческих насекомых, поэтому тебе надо обратиться с заявкой в магический департамент мэрии, чтобы в самое ближайшее время прислали чароплёта соответствующего профиля.
  За третьим столом от двери сидит старик в коричневой мантии по имени Горрейсус. За небольшую мзду он с удовольствием ускорит процесс.
  Во - вторых, я имела приватную беседу с человеком, который очень заинтересован в вашем скорейшем возвращении в столицу. Милочка - не делайте этого ни под каким предлогом. Он (имени я, сами понимаете, назвать не могу) настроен очень решительно и отказа уже не примет.
  В - третьих, я с превеликим восхищением узнала, что вы - та самая алхимея, которая сделала счастливой нашу императрицу, создав для неё особый аромат. И что мои любимые 'Грёзы любви' - ваше детище. В связи с этим я взяла на себя ответственность и переправляю вам алхимическую лабораторию из подвала, а так же всё, что нашлось в вашей лавочке на пересечении улицы Семи песен и Парковой аллеи. Полагаю, вы давно тоскуете без любимого дела. Полагаю, сегодня к вечеру груз будет у вас дома.
  В - четвёртых, совершенно случайно обрела своё счастье.
  Вы не поверите, Ариша, оказывается, ваш старый слуга Семмай на самом деле - милейший тан Сантайрос, бастард цендераля Кангеррат Огорро. Ему всё это время приходилось носить личину старика, чтобы следить за вами. По приказу отца. Вы знакомы с семьёй Огорро? Странно... Не находите? Вот ещё один вопрос к вам на будущее.
  Вы ведь простите его? Я уверена в этом. У вас очень доброе сердце, Ариша.
  А я не смогла пройти мимо. Как оказалось впоследствии, мы ровесники и у нас много общих интересов.
  Зачем искать кого - то в столице, если всех интересует только размер моего состояния и количество собственности?
  И я пошла на некоторый риск, заключив с ним тайный брак, поставив при этом в известность лишь императора Веррейроса.
  Сантариус добр, галантен, образован и деликатен. Полагаю, нам будет хорошо вместе. А титул барона будет ему очень к лицу.
  Мы c мужем вернёмся в поместье к празднику Семи Лун и вместе решим все возникшие проблемы.
  
  Ваша Ириггенья, баронесса Мирраске.'
  
  
  Ну, вот и всё, Марья...
  Как дальше жить? Куда, как говорила бабушка, прислонить голову? И где спрятать детей?
  - Вы в порядке, Ариша?
  И кто бы сомневался? Защитничек! Явился, не запылился!
  - Нет... Я уже давно не в порядке. Или весь мир не в порядке, кто знает? - усмехнулась Марья. - И вообще, я - одна сплошная проблема.
  - Я всегда могу вам помочь...
  - Можете... Конечно, можете... Вот! - она указала на экран магпочы. - Сегодня придёт груз из столицы с моей лабораторией, в самое ближайшее время нужно срочно обработать посадки твести и селлеграна, а я не имею представления, как это делается... И самое главное, нам придётся вскорости покинуть поместье: танна Ириггенья с супругом прибудут к празднику.
  - Не волнуйтесь, это как раз и не проблемы... Это - сущие мелочи...
  - Завидую я вам, асс Джарр...
  Он помолчал, затем сжал Марьины ладони своими руками и всмотрелся в её глаза.
  - Ваша беда, Ариша, в том, что вы пытаетесь взвалить всё на свои плечи. Не стоит этого делать.
  - Увы, мне не на кого надеяться, кроме себя самой, асс Джарр, - попытка освободить ладони оказалась неудачной.
  - Теперь у вас есть я. И это не обсуждается... А если вас волнуют будущие слухи, то можете просто не обращать на них внимания. Это мелочи.
  - Я же говорю: завидую. У вас всё так просто... А что будет со мной потом? Кода вы устанете от этой роли?
  И тут эльфей совершил то, чего от себя никак не ожидал. Он прижал женщину к себе, стараясь спрятать её от всего мира в своих объятьях.
  Человечку... Далеко не красавицу... С её короткой жизнью, которая была ничуть не меньшей проблемой, чем все её остальные проблемы.
  С её детьми, которые, среди которых половина - приёмные и нет гарантии, что не появятся другие.
  С чужой взрослой дочерью, которую за сущую мелочь выгнала из дома собственная мать.
  С привычкой тащить самой груз своих забот, оберегая при этом окружающих.
  И как ни странно, её тепла и любви хватает на всех.
  Даже пожилые охранники, присланные создать хотя бы видимость защиты, попали не на службу, а в семью, где о них заботятся, как о родных и близких людях.
  Откуда всё это в маленькой человеческой женщине?
  И себе хотелось бы капельку её внимания...
  Но умиротворение и покой, затопившие сознание, стали ответом на все вопросы.
  
  Спустя пару часов полдюжины маленьких крылатых змеек было принесено лекаркой в ведре с морской водой и торжественно водружено на стол.
  Исия бегом принесла таз, Федькиных детишек выпустили в него и начался местный кошмар в миниатюре.
  Малышня во главе с Риттией визжала от восторга и пыталась любой ценой добраться к змейкам. Взрослые пытались их удержать, но безуспешно - всем хотелось хоть пальчиком потрогать дивных существ. Те же клубились в тазу, что, казалось, кипела вода, а самые шустрые пытались уже выскакивать из воды, как летучие рыбки, трепеща крошечными крылышками... Вся семья сгрудилась у стола, с любопытством рассматривая новорожденных, а малышня непонятно каким образом уже сидела на самом столе, пытаясь сунуть руки в воду.
  Визги, смех, брызги воды - таким счастьем в этот момент веяло в доме, что никто и не заметил, как Фёдор, укутав крыльями, принёс спящую Сафиру.
  - Уссстала моя девочшшка...
  Опять суета... Её уложили в ванной, в ароматном травяном настое, чтобы ни дай Тилара, не пересохли чешуйки и как можно быстрее зажили швы.
  Морская змейка была очень слаба и едва дышала, но аша Арамия убедила всех в том, что операция прошла успешно и её здоровью ничего не угрожает.
  Пока возились с мамой змеек, близнецы влезли в таз с детьми...
  Попытки вытащить их оттуда никаких результатов не дали.
  И опять суета...
  В итоге, пять малявок обрели хозяев, замерев бирюзовыми браслетами на предплечьях у близнецов, Риттии, Сазара и Исии. Дети и взрослые замерли, заворожённо рассматривая украшения, мгновенно забыв о проказах и забавах.
  - Девочшшки... Защшшита... Ню Сссей, Фро Сссей, Ду Сссей, Ста Сссей и Ле Сссей.
  - Боже мой, Феденька, имена то где взял?
  - У тебя подсссмотрел... Китассськие... Вот...
  - Нюся, Фрося, Дуся, Стася и Леся? Ой, Федь! Точно, китайские! Молодец!
  Оставшаяся змейка тоненько засвистела в тазу, привлекая внимание, и попыталась взлететь.
  - Мальчшшик... Кузсся... Возссьми, Аишшша, пока сссебе. Пригодитссся.
  В тот же вечер малявки сделали первые самостоятельные шаги. Сразу вдвоём. Их привела к Марье за ручки Риттия, весело хохочущих и смешно топающих маленькими ножками.
  - Мамми, мамми, сати, Даллики...
  С этого момента за детьми бегали всем домом. Ибо неугомонным малявкам до всего было дело и залезть им надо было во все уголки.
  
  За каждодневной суетой как-то незаметно подошло к концу лето.
  Дом на улице Менестрелей был готов к переезду. Отмытый, заново покрашенный и подремонтированный, он обрёл первозданные краски и сиял белоснежной птицей, уснувшей в тени деревьев.
  Охранники наотрез отказались оставаться в поместье баронессы Мирраске. А жизни в казарме для отставных стражей предпочли просторный флигель в саду.
  Да и мастерами оба оказались на все руки.
  И плотничали, и камины чистили, и даже коньки на крыше поправили сами.
  В Марьином 'колхозе' прибавилось ещё две пары мастеровитых рук.
  Пригодились и дахатские ковры, и кисея, купленная в необъятных количествах Джарром.
  И мебель вдовы Аррамаанти вместе со столовым серебром. Портниха плакала от счастья, узнав, что её вместе с дочерьми нанимает Марья.
  И даже лаборатория до последней пробирки уместилась в сухом подвале под домом.
  Урожай ягод твести превзошёл все ожидания и ждал своего времени в стазис камерах поместья. Приедет баронесса и пусть решает, что с ними делать.
  Марья так втянулась в круговерть каждодневных забот, что домой приползала к вечеру, уставшая, голодная и сонная.
  Едва успевала уложить детей в кроватки и рассказать им на ночь сказку.
  
  Асс Джарр, надо отдать ему должное, на личных встречах особо не настаивал, но незримо помогал во всём.
  Пару раз пригласил прогуляться по набережной. Не без 'рекламных фокусов', конечно. Укутывая на глазах у праздной публики Марьины плечи воздушной эльфейской шалью или угощая прилюдно необыкновенно вкусными засахаренными фруктами с Дальних островов, которые были редкой сладостью, так как доставляли их на материк исключительно контрабандисты.
  Или когда дарил букетики цветов, заставляя Марью улыбаться - так давно она не чувствовала себя женщиной.
  При этом эльфей был откровенно шокирован, когда Марья тайком пыталась спрятать две прозрачные янтарные ягодки в сумочку.
  Но она в ответ отрезала: детям. Джарр ругался, называя глупой мерханой, положившей свою жизнь на алтарь своих детей. И отказывая себе в малейших радостях.
  Их пара вызывала несомненный ажиотаж в обществе, стоило появиться где бы то ни было вместе, но открыто высказываться и более того, задавать вопросы, не рисковал никто.
  
  Две последние декады лета срочно готовились белые наряды для всех без исключения членов семьи - таков был местный обычай. И маленькая пухленькая танна Элльси с дочками оказались для Марьи бесценным даром Тилары.
  Шились широкие сарафаны и рубахи в русском стиле с налобными повязками для всех женщин - так настояла Марья. А так как стиль праздничных одежд нигде не оговаривался, то решили больше и не заморачиваться. Украшались кружевами ручной работы и вышивками в тон от самой портнихи, не востребованные ранее прежней хозяйкой. Расшивались мужские рубахи и подгонялись по росту широкие полотняные брюки.
  Проблема обуви была решена весьма кардинально и оригинально одним из охранников.
  Баррко Горрей, седой, кудрявый, похожий на цыгана дахатец, сплёл из белой кожи легкие сандалии, купив у сапожника готовые подошвы и кусок кожи.
  А аше Арамии сделал ещё и роскошную тиснённую гривну с браслетами.
  
  А за день до праздника в поместье вернулась хозяйка.
  В возвратившейся женщине практически невозможно было узнать прежнюю баронессу Мирраске. Как будто и не существовало прежде чудаковатой затурканной вдовы, не выпускающей из рук пялец.
  И сразу же взяла быка за рога.
  - Ариша, милая, боюсь, вам придётся покинуть мой дом. Полагаю, и вам, и моему супругу неприятно будет видеть друг друга. Всё - таки Сантайрос уже не слуга... А вы не его хозяйка. Мне бы не хотелось, чтобы вы нервировали его своим присутствием...
  - Не стоит так волноваться, танна Ириггенья. Мы уже покинули ваш дом и безмерно благодарны за предоставленную возможность пожить у вас. Поместье в порядке: ягоды твести убраны и хранятся в стазис камере, селегрран обработан вовремя и очень качественно, дом прибран и из него ликвидированы все следы нашего пребывания, а хладные камеры наполнены продуктами.
  - Аришенька, я не хотела бы расставаться на такой ноте, но у меня к вам ещё одна просьба. Постарайтесь как можно реже бывать у меня в гостях...
  Ах, наивная, как монастырская послушница, танна Ириггенья! Как плохо вы разбираетесь в людях.. Ужель вам могла прийти в голову мысль, что я позарюсь на бастарда цендераля Огорро? Да ещё и после того, как вы отвалили ему такой барский подарок.
  - Это всё, что вы хотели мне сказать, баронесса?
  Тише, Марья тише...
  - Полагаю, было бы очень правильно хоть символически оплатить своё пребывание в моём доме...
  - Уже оплатила. Проверьте счета. Ещё претензии?
  - Откуда такая агрессия, Ариша? У меня теперь есть супруг, и я должна думать о своём финансовом положении... Негоже женщине быть чрезмерно расточительной. И потом вы - одинокая женщина и представляете опасность для моей семьи.
  - Я вас услышала. И поверьте, в самую последнюю очередь представляю опасность для вашей семьи. Я могу быть свободна?
  - Но Сантайрос... Я боюсь... И очень нервничаю... Вы должны понять меня...
  - Понимаю. Будьте счастливы, танна Ириггенья. Надеюсь вы тоже не станете досаждать мне своим вниманием.
  - Ну почему же, Аришенька? С вами живёт моя родственница, и я просто обязана буду посещать её хотя бы раз в декаду.
  - Этот вопрос я решу с её отцом. Исия зачислена в местный Университет и в будущем лишнего времени на встречи с родственниками у неё не будет.
  - Но, Ариша! Вы не понимаете! Я просто защищаю свою семью!
  - Защищайте... Не буду вам мешать, баронесса...
  - Вы что себе позволяете! - баронесса от возмущения топнула ножкой. - Я отнеслась к вам, как к родной дочери...
  Марья вздохнула. Долго рассуждать на тему: стоит или не стоит снять иллюзию северянки времени не было. Похоже, баронесса всё более и более входила в роль обиженной и оскорблённой, что было чревато весьма непредсказуемыми последствиями.
  - Боюсь, что в дочери я вам никак не гожусь, танна Ириггенья.
  Снять кольцо и спокойно встретить потрясённый взгляд женщины.
  - Так это вас ищет цендераль...
  - Да, меня...
  И полувсхлип - полувздох от двери.
  - Му - арри? Муарри...
  Повернуться на деревянных ногах, чтобы удивиться не менее танны Ириггеньи, столкнувшись взглядом с высоким рыжеволосым мужчиной. Но сомнений нет никаких.
  - Да, Сандор, это я...
  - Но как...?
  - Так же, как и вы, денщик компандаруса...
  - У меня были обстоятельства...
  - А почему их не может быть у меня?
  Баронесса замерла, догадываясь, что на её глазах происходит что-то далёкое от её понимания, но очень важное... То, от чего зависит вся её будущая жизнь. Но повлиять на ситуацию не имела ни малейшей возможности, поэтому не нашла ничего лучшего, как упасть в обморок.
  Мужчина кинулся укладывать её на кушетке и обмахивать шарфом, тем не менее, не теряя из виду Марью.
  - Я рада за вас, Сандор. Полагаю, именно это вам обещал всю жизнь тан Огорро?
  - Муарри...
  - Я не терплю предательств и ненавижу предателей, Сандор. Поэтому никогда не прощу ни тебя, ни твоего хозяина.
  - А дети?
  Марья зашипела не хуже Федьки.
  - Это МОИ дети. Мои и моего сссупруга. Ни одна экссспертизсса, даже магичессская, не даст вам другого ответа.
  - Но он будет искать...
  - Не смейте даже упоминать о нём... Слышите? Где ВЫ были той ночью? Где? И почему никто не остановил...
  Горло сжало невидимой рукой, дышать стало нечем...
  Держись, Марья, твою курлужку! Держись! Вспомни, как рожала в погранотряде в Средней Азии, а молоденький военврач только после Академии трясущимися руками пытался хоть как-то тебе помочь. Вспомни, как он потерял сознание, когда оказалось, что детей двое? А Антон совал ему под нос нашатырь и кричал, что отдаст под трибунал, если с женой и детьми что-то случится... Не хватало ещё упасть рядом с этой курицей! Вот будет весело!
  Умница... Выдыхай... Ещё раз... Деваться некуда, Марья - Марлезонский балет продолжается.
  - Мне пора. Желаю счастья. Обещаю не пересекаться с вами нигде и ни при каких обстоятельствах...
  - И кому моя девочка даёт такие обещания? - наверное, пресветлая Тилара послала эльфея Марье на помощь, иначе его появление объяснить нельзя. - Ты что - то задержалась, и я начал волноваться, не случилось ли чего?
  - Всё в порядке, Джарр... Всё уже в порядке...
  - Железный Джарр? Здесь? С баронессой Шеринсай? - Сантайрос побледнел.
  - Да. Ариша приняла моё покровительство, - голос эльфа заледенел до такого состояния, что слова звенели ледышками на ветру. - Полагаю, нет нужды объяснять, что это такое.
  
  А через два дня в городе начался праздник.
  Сам он за ночь изменился до неузнаваемости: вымытые до блеска улочки и площади, цветочные эльфейские гирлянды везде, куда ни взглянь, зеленгирские бумажные фонарики, деревца в кадках у каждого дома, украшенные лентами, флажки и флаги, трепещущие на ветру.
  Но основное действо праздника проходило вечером и вначале ночи на огромной роскошной террасе, спускающейся ступенями к морю, вырубленной в песчанике и похожей на огромный амфитеатр.
  У каждой семьи здесь было своё законное место, и оно сохранялось столетиями.
  Застеленные белоснежными циновками и ковриками лавки у тех, кто победнее и белоснежные дахатские ковры у аристократов, белые одежды, белые флаги, змеями взлетающие под порывами ветра, белые цветы в руках у детей.
  Все приветствуют друг друга, главы семей раскланиваются с соседями, смеются дети, переговариваются почтенные матери семейств, молодёжь вовсю флиртует и назначает свидания. Малыши шебуршатся на руках у взрослых.
  Отдельные места для гостей города полностью заняты...
  Естественно, эльфей пригласил Марью с семьёй в свой сектор амфитеатра, заставив задохнуться всех в округе от зависти, удивления и даже злости. Но сегодня праздник. Поэтому все обсуждения, осуждения и соответствующие выводы будут завтра.
  За горизонтом исчезает последний луч дневного светила и сразу же раздаётся звук горна. Звенящая тишина опускается на холмы.
  Сразу же, где - то внизу, у самой воды начинает играть симфонический оркестр.
  Струнные инструменты выступают фоном для партии флейты, словно плачущей о потерянной любви.
  Музыка завораживает и рвала душу. Зрители замерли, и, кажется, боятся пошевелиться.
  А флейта выводит дивные узоры, музыка пробирается в душу, мягкими лапками пробегает по сердцу и снова улетает в небеса...
  И в какой-то момент вода в бухте вскипает, а на поверхности появляются тысячи змей.
  В другое время они вызвали бы ужас и страх за свою жизнь, но сегодня просто завораживали, чудом держась на поверхности воды на кончиках хвостов и двигаясь в такт музыке.
  Где-то там и Федька со своей красавицей Сафирой...
  Он сразил сегодня Марью, придя к ней с необычной просьбой.
  - Аишшша, тебе не кажетссся, что бирюзсса и зссолото сссмотрятссся ссслишком пафосссно и безвкусссно?
  Та затаила дыхание.
  - И что ты предлагаешь, чудо моё крылатое?
  - Можшшет мне поменять цссвет на сссеребро?
  - Зачем, Феденька?
  - Для красссоты... Сссафира утончшшённая девочшшка... А я сссамый обыкновенный... Сссёссстры над ней насссмехаютссся...
  - Ой, дурень ты, Федька! - тот засопел и собрался улетать. - Дай подумать... Раз уж сёстры насмехаются, то лучше белое золото. Или бриллиант... Посмотри - нравится?
  Кольцо иллюзий, подаренное Нияной оказалось незаменимым помощником во всякого рода изменениях внешности. Федька извернулся вопросительным знаком, разглядывая себя со всех сторон.
  - Ух, ты! Надо показать Сссафире!
  - Пусть попробуют теперь смеяться - ты у меня самый настоящий алмазный дракон... Хочешь крылья раскрасим в тон Сафире? Пусть её сёстры обзавидуются...
  - Нет, Аишшша, это ужшше будет моветон...
  - Что, Федь? Моветон? Я не ослышалась? Ты где слов таких нахватался?
  - У тебя, конешшшно... - змей лизнул Марью в щёку. - Благодарссствую. Ты - чшшудо!
  И исчез в мгновение ока...
  
  А таинственное действо продолжалось дальше.
  Музыка становится то громче, взлетая к небесам, то тише, становясь едва слышной, то ласкает слух переливами флейты, то гремемит барабанным боем.
  И в такт ей танцуют на глади моря свой диковинный танец змеи.
  Он завораживает, зачаровывает, заставляет задерживать дыхание и замирать сердца в восхищении.
  И в предвкушении ещё большего чуда. Нет, ЧУДА... И оно свершилось...
  Танцоры раздались в разные стороны, поверхность моря вскипела белыми бурунами и над поверхностью появилась голова гигантского Змея.
  С длинными космами водорослей, тёмной чешуёй, непонятного почти чёрного цвета...
  Змей величественно взлетел из воды ввысь, замер на кончике хвоста и, повернувшись к зрителям, шумно втянул ноздрями воздух, словно собака, вставшая на след.
  Зрители и так не дышали, а тут и вовсе замерли. От ужаса.
  Змей был чудовищно огромен и одновременно прекрасен во всей своей нечеловеческой красоте. И так же опасен. Упаси Тилара иметь такого во врагах!
  А он целеустремлённо двигал из стороны в сторону головой, явно кого - то выискивая. И вдруг замер. Нашёл. А затем стремительно рванул в сторону зрителей.
  Дикий крик, раздавшийся откуда - то сверху, быстро захлебнулся, не успев превратиться в панику.
  Амфитеатр накрыла мёртвая тишина.
  А перед Марьей уже качалась огромная голова морской рептилии. Джарр, дёрнувшийся было к ней на помощь, замер деревянным истуканом.
  Зато змейки взлетели от детей и начали порхать перед Змеем, то вереща, то насвистывая что-то тоненькими голосами.
  И Змей улыбнулся...
  Марья зажмурилась, боясь, что у неё начались галлюцинации, но голос, раздавшийся в голове, быстро развеял все её сомнения.
  - Благодарю зсса дочшшь и внукоффф... Зсса тххо, шшшто кххрылаты... Дафффно мы на ссслужшшили людххям.
  Огромная пасть раскрылась и под ноги ей упал окованный металлом сундучок.
  - Этххо пххока нххе тххебе... Но хххозяссяева придут сссразссу, кххак откххроешшшь... И лекарицссу твою благхходарю... Зассслужшшила.
  В мгновение ока оказавшийся рядом Фёдор положил на колени Марье пригоршню крупных жемчужин, переливающихся радужным цветом.
  Такие же, только поменьше, высыпала в подол Арамии Сафира.
  Марья беспомощно оглянулась в поисках объяснения и поддержки, но ошалевший взгляд эльфа сказал сам за себя.
  - Не отказсссывайссся, Аишшша... Это бесссцсссенный дар...
  - Спасибо... Для меня большая честь... - и склонила голову.
  Что говорить дальше в таких случаях, Марья просто не знала и вопросительно посмотрела в сторону Федьки. Но тот был занят со своими детьми, загоняя их обратно к малышне.
  - Пусссть боги будут щшшедры к тебе, дитя далёкой зссвезссды...
  Марья растерялась... Надо было сказать что - нибудь правильное и уместное.
  - Пусть в вашем доме всегда будет мир... Спасибо вам...
  Змей хмыкнул и исчез, как будто его и не бывало.
  А над морем начали плавно и торжественно восходить луны. Миирра, Маарра, Соорра, Сигерра, Лаарра, Локкарра, Даггарра. Разноцветные. Большие и маленькие. Все семь. Как и положено. Как и тысячи оборотов до этого. Ибо тогда, когда хоть одна луна не выйдет в хоровод со своими сёстрами, на Ильянте закончится мир. И придут глад и мор. И закончится свет. И наступит вечная ночь. Так заповедали Ушедшие Боги.
  Словно опомнившись, заиграл торжественную мелодию оркестр, и в море полетели тысячи белых букетов.
  Праздник ещё не завершён - он плавно перетекает на улицы города, в маленькие кафе, таверны и ресторанчики, в сады и парки города.
  Но народ, оглушённый произошедшим, не спешит покидать древний амфитеатр.
  От семи лун светло, как днём. А предвкушение всё ещё витает в воздухе...
  Жители Горусса болтают с соседями, смеётся молодёжь, играют дети.
  - И что мне делать с этим? - Марья кивает на сундучок. - Не было печали...
  - Конечно, открыть. Не думаю, что Змей преподнёс нам какую - нибудь гадость.
  Благородный асс очень сердит - Змей спеленал его магией, как слепого детёныша хойра.
  - А вдруг?
  - Птичечка, что ты тянешь мерхану за хвост? Дети хотят спать, ужин стынет на столе, а я хочу попробовать хоть глоточек того эльфейского сиропу в зелёной глиняной бутылке, что принёс твой лепший друг.
  Аша Арамия устала и была сердита на весь белый свет. Как же так? Теперь весь город, а там и вся Ильянта узнают, что у неё есть Слёзы морских дев. Одиннадцать сияющих жемчужин. Одиннадцать спасённых в будущем жизней. Курлужку этому Змеюке в хвост! Можно ж было сделать это поскромнее?
  - Не сироп, аша лекарица, а наливка на десяти фруктах и семидесяти травах. 'Сероппия'. Легенда гласит, что это напиток Ушедших Богов.
  - Дак, я и говорю: сироп, он и есть сироп. Как ни назови, и скоко травы туды ни накидай, - шёпотом продолжила перепалку старуха.
  А Марья, закрыв глаза и затаив дыхание, приподняла крышку сундучка. На удивление ни замка, ни даже маленькой защёлки на нём не было.
  И голубой свет залил окрестности - сундук был полон разнообразными кристаллами, которые неравномерно сияли мертвенно - голубым светом.
  Мгновенье, другое, третье... И ничего не происходит.
  А на четвёртое - прямо над бухтой из воздуха появляются сияющие, как Семь Лун, рейдовые катера селентайров. И раздаётся громовой голос:
  - Всем оставаться на своих местах!
  Вот оно... Предвкушение не обмануло!
  Все замерли, женщины забыли, как дышать, мужчины сжали кулаки и сцепили зубы, ожидая самого худшего. Хотя все понимали, что вступать в конфликт с селентайрами - означает совсем потерять разум.
  - Не бойся, Ариша, они ничего нам не сделают. Главное, не делай резких движений.
  - Я знаю... Они прилетели за сундуком.
  В считанные мгновенья амфитеатр оказался оцеплен космодесантниками.
  - У вас находится нечто, принадлежащее Старшей расе! - на возвышение поднялся офицер. - Датчики сработали именно на эту точку пространства и дают координаты этого места. Предупреждаю, сокрытие чего бы то ни было карается смертной казнью без суда и следствия.
  - Я пошла...
  Марья закрыла сундучок и встала, чтобы отдать его селентайрам.
  - Стой, глупая женщина! - зашипел Джарр. - Ты о чём думаешь?
  - Не волнуйтесь, асс Джарр, я знаю, что делаю...
  Договорить она не успела, так как тут же была взята военными в плотное кольцо.
  Офицер брезгливо окинул её медленным взглядом.
  - У вас есть какие - либо оправдания?
  - Это просили передать хозяевам...
  - Передавай и закончим представление...
  - Только лорду Бассоу Грифли Монтеррау в руки...
  - Ты что себе позволяешь, полукровка?
  - Только лорду Бассоу...
  - Да как ты смеешь?
  - Подарок не вам, а ему...
  - Лорд прецифий занят государственными делами! Ему нет дела до какой-то селянки с окраинной планеты.
  - Я не прошу пригласить сюда прецифия Зоффия. Мне нужен лорд Бассоу. И будьте добры, передайте ему ваши слова. А также лорду Лайсу Монтеррау...
  Коленки тряслись, ладони вспотели и сундук готов был выпасть из рук в любую минуту.
  - Прецифий Зоффий покинул нас. Вместо него правителем Селенты стал его старший сын. И кто ты такая, чтобы требовать его присутствия здесь?
  - Тем не менее, требую лорда Бассоу...
  Ох, Марья, курлужка тебя что ли покусала? Или перемкнуло? Ты с чего это чудишь? Проблем не ищем - они сами нас находят? О детях подумай, героиня!
  Но внутри зрела уверенность в том, что поступать нужно именно так и никак иначе... Да и офицерик-селентайр совершенно не вызывал доверия.
  - Ты, вероятно, его бывшая подстилка? И поэтому такая смелая?
  - Сожалею... Но вам доверить эту вещь я никак не могу, - Марья прижала сундучок к себе и собралась уходить.
  - Значит, мы доставим прецифию подарок вместе с тобой! Взять её!
  Но к Марье метнулась решительно настроенная Исия.
  - Не смейте! Вы не имеете права!
  - Вау, ещё одна! Будет с кем развлечься! И эту взять!
  Девушка прижалась к Марье.
  - Ариша, не волнуйтесь! Я уже вызвала лорда Лайса... Он скоро будет...
  Но проведение решило, что на сегодня слишком мало потрясений.
  - Почему - будет? Я уже здесь. И услышал достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы. Офицер Корр Гроссот за неуважение к правящей семье - разжалован в рядовые пожизненно, все рядовые, участвовавшие в оцеплении, на усмотрение трибуналаЗвёздного флота. Вон отсюда! Все!
  - Здравствуй, моя светлая девочка! Вот он я... Что случилось? Это действительно вопрос жизни и смерти?
  Исия засияла стоваттной лампой и закивала головой, как китайский болванчик.
  - Здравствуй, Ариша, женщина - алхимик! Как поживают твои дети?
  - Потом расскажу... Вот! - она передала селентайру сундук. - Вам просили передать. Полагаю, вы сами знаете, что это такое. Там какие - то кристаллы...
  - Что - о - о - о? Кто открывал? Где ключ? Или шифр?
  Но все его попытки хотя бы приподнять крышку, не увенчались успехом.
  - Я открывала... Не знаю... Это очень просто... Вот!
  И снова голубой свет залил окрестности.
  А невозмутимый прежде селентайр засиял не хуже юной графини.
  - Срочно, Бассоу! Немедленно... Ключи Ушедших Богов! Много. В рабочем состоянии.
  
  Вышедший из портала Бассоу не улыбался. Он просто замер, восторженно и одновременно недоверчиво рассматривая кристаллы. Как ребёнок, получивший желанную игрушку.
  - Это - настоящий подарок. Кого благодарить за него?
  И только тут заметил Марью.
  - А ты что здесь делаешь? Одна? Где дети, что с ними?
  Но к нему уже пробивалась аша Арамия.
  - А ну, отодвинсь, Ариша! Все на месте? Цирк в сборе? Мож, господа хорошие, переберёмся домой? Почто людей зазря пугаете? Оне праздника цельный оборот ждали, а их тут держуть? Махни рукой, что ли, господин хороший... Пусть в город отправляются... От ихнего ужаса змеи попрятались и луны скоро в море попадають.
  Селентайр удивился, но рукой взмахнул и в то же мгновенье то тут, то там начали вспыхивать серебристые арки порталов.
  - Приветствую и тебя, старуха-лекарка.
  - Ты мне песни не пой, птиц сизокрылый... Тьфу! Ариша, как он там называется етот птиц? Запамятовала... Вот-вот-вот.... И я о том же: голубь сизокрылый... Долго нас тут мурыжить собираешьси? Ни емши, ни пимши, голодные, холодные, страстей натерпелись, детей напугали вусмерть... Супостаты.
  В это время 'напуганные вусмерть' дети, хохоча и подпрыгивая, пытались поймать Федькин кончик хвоста, которым он щекотал их всех по очереди, а маленькие змейки порхали бабочками - переростками тут же, хватая малышню коготками за волосы и внося хаос в игру.
  Рыжие, кудрявые, в своих белых одёжках, дети были похожи на рождественских ангелов. И не было им никакого дела до взрослых, с их заботами и проблемами.
  - Что - то детей у тебя прибавилось, Ариша... И когда успела? - лорд Бассоу удивлённо присмотрелся к детям.
  Но у Марьи внезапно закончилась батарейка. И вместе с ней закончились храбрость и смелость. Остался взявшийся ниоткуда и терзающий душу холодным ужасом, страх.
  А вдруг селентайры заберут детей? А вдруг причинят им вред? А вдруг что - то случится прямо сейчас?
  И только руки Джарра на плечах не давали скатиться в полное отчаянье.
  Так они и держались друг за друга, чувствуя, что в их жизни вновь пришли перемены.
  - Все мои...
  
  Гаст Астарр Липпай, синт Южных окраин, увидев поблизости селентайров, долго набирался смелости, но чуть не опоздал - жемчужная арка портала начала наливаться светом.
  - Вы позволите, Светлейший?
  Бассоу пытался было спросить что - то у Марьи, но глаза той уже были прикованы к ребёнку, которого держала семенящая следом за незваным гостем старая сахейка.
  Худенький до прозрачности мальчик, бледная копия её Дарёнышей, завёрнутый в белое одеяльце, заставил вдрогнуть Марьино сердце.
  Странная схожесть детей...
  И маленькая змейка, зашевелившаяся на запястье, а затем рванувшаяся к своему будущему хозяину.
  И высокий темноволосый мужчина без единой седой прядки в роскошной гриве, чем - то неуловимо напоминающий земных шейхов из арабских стран, кивнувший в знак приветствия эльфу. Настолько знакомы?
  
  Дом встретил накрытым столом, разожжённым камином и умопомрачительными запахами с кухни. Всё - таки в бытовой магии есть огромный плюс.
  Женщины кинулись кормить детей, накрывая им детский столик на кухне. Гости прошли к столу в гостиной.
  Сахейка с ребёнком топталась у порога, не зная, что делать - хозяин пустынной змеёй вился вокруг селентайров и о внуке опять забыл.
  Арамия кивнула Лиррее, та взяла женщину под руку и повела к детям.
  - Проходи, уважаемая, еды на всех хватит. - лекарка вышла в гостиную. - А вы, курлужкины дети, признавайтесь, чей дитёнок? Пошто замучили? Аж прозрачный весь!
  Все взоры обратились к деду малыша.
  Синт побледнел, что при его смуглой коже было больше похоже на желтизну и разволновался так, что начал заикаться.
  - Дочь отказалась от ребёнка, ни видеть, ни слышать о нём не хочет, беременна снова, а мне он тоже не особо... По цвету, так настоящий бастард... Откуда в благородном семействе..., - но, заметив предостерегающий взгляд селентайра, запнулся. - Няньки... Меняются... Никто не хочет... Боятся... А я...
  И некрасиво выпучил глаза - его внук, сидел за столом вместе с остальными детьми, уплетая за обе щёки молочную кашу. Неумело, расплёскивая содержимое ложки, он старался изо всех своих крошечных силёнок, поддерживаемый кудрявой рыжей девочкой чуть старше остальных детей.
  Сахейка стояла рядом и вытирала слёзы кончиком платка.
  
  Откуда столько бастардов? Синт даже растерялся. Потом пришло запоздалое понимание: селентайры!
  Так просто они в гости не прилетают. Тем более, неизвестно к кому. Кто у нас тут? Захудалая баронеска без роду и племени... И что в ней нашёл его Первый Помощник?
  Так, может и у внука есть папаша среди этих зазнаек? Было бы неплохо утереть нос этим столичным снобам. Подумаешь, цендераль! Он вот синт целого Края. И ничего...
  - Юсиммай... Его зовут Юсиммай...
  - Я б тебе, будь моя воля, ручки то повыдёргивала б за ребятёнка, драгоценный ты наш... Но... Живи. Пока...
  
  Стол ломился от яств. Недаром все женщины Марьиной семьи по очереди готовили несколько дней. Селентайры, уже знающие хлебосольность этого дома, не смущаясь, заняли места во главе стола.
  - Кого 'помьинаем' сегодня, благородная аша? И почему нет шамана? Срочно вызвать!
  - Дак, Богов... Ушедших...
  - ЧТО? Вы устраиваете праздник в честь Ушедших Богов? Почитаете Семь Лун? Как это может быть? Люди с маленькой окраинной планетки помнят то, о чём мы уже давно забыли...
  - Мать Богов! И куды ж ты глядишь? Совсем память потеряли твои дети! А ну ельф, налей им вашего суропа. Нехай прочувствують! Мож вспомнють чего! И мне тож... За компанию!
  Асс Джарр аккуратно открыл пузатую глиняную бутыль и разлил драгоценный напиток в хрустальные бокалы, которые жестом завзятого фокусника достал прямо из воздуха. Он был глубокого алого цвета и пах дивными пряностями.
  Лорд Бассоу был потрясён. А синт так вообще не приходил в себя с момента встречи с селентайрами.
  - Сероппия? Откуда? Секрет её приготовления утерян тысячи оборотов назад... Так, лекарка! Срочно зови Шарсая. Без него мы будем 'помьинать' неправильно. Да и защиты на доме нет - непорядок. Установим. У нас с ним получается всё в два раза крепче.
  Шаман пришёл порталом, вывалившись прямо посреди гостиной, поминая демонов Бездны, курлужку, её мать и всю родню до седьмого колена.
  - Демона тебе за пазуху, змейский прихвостень! Ты когда летать ентими портальями уже нучисся? Поучился б хоть у селентариев!
  - И я тебя люблю, Арамия! - он обнял лекарку и чмокнул её в щёку. - А где Ариша? Дети спят?
  Татуированный по самую макушку шаман до дрожи в коленках напугал тана Липпая и очень удивил эльфея.
  Кто мог подумать, что у маленькой баронессы такие знакомства?
  
  А рано утром, едва начало светать, город затих в предутренней сонной дрёме.
  Закончились песни и пляски, подошли к концу домашние застолья и бесплатные угощенья на центральной площади для простых горожан.
  То здесь, то там встречаются редкие сонные прохожие, спешащие парами и поодиночке по домам.
  По улице Менестрелей, обнимаясь и целуясь под каждым фонарём, идёт пара. Они уже не молоды, но счастливы на зависть многим. Для них не существует мира. Есть только их любовь.
  Внезапно открывается калитка и на улицу вываливается зеленгирский шаман, раздетый до пояса и красавец селентайр в расстёгнутой рубахе.
  - Шарсай, тебе не кккажется, что мы немного ошшшиблись? Посмотррри вниматттельно на эттто плетение...
  И тут же от мерцающей стены магической защиты отделяется золотистая нить.
  - Вввот смммотри... Давай поммменяем узззор... Вввот в эттом месте...
  - И что эттто вы тут делллаете...? - Синт собственной персоной выпал из калитки, едва держась на ногах.
  Танна Ириггенья зажмурилась от ужаса - не может быть! Что происходит?
  Попыталась было добиться хоть какого - то ответа от мужа, но тот не сводил глаз с весёлой компании, а в глазах застыла такая тоска, что ей стало страшно.
  - Даммочка... Вы пррроходиттте! Проххходите, не зззадерживввайтесь...! Вы нас отвлекаеттте...
  Селентайр махнул рукой и пару едва не снесло магическим ударом.
  - Да-да... Берррите своеггго мущщщину за я..., пардон, жжжабры, ну или там, хвост, и тащщщите домой. А то у-б-е-ж-и-т...
  И шаман захохотал, спугнув стайку ранних пичужек в саду.
  - А давай проверим защиту? - селентайр закончил вязать воздушные узлы и стряхнул руки.
  - Давай! - шаман огладил стену кончиками пальцев, как будто она была из нежнейшего меха кикирчи.
  И тан Липпай, не успев даже пикнуть, пулей влетел во вспыхнувшую золотом стену. Та отбросила его назад, хорошенько приложив о дорогу.
  - Сантайрос, милый, что это было? Там же защита, как на военной крепости. Помнится, папа возил нас с сестрой на экскурсию... А это ведь тан Липпай? Синт Южных окраин? За что они его так?
  Баронесса растерянно смотрела на происходящее.
  - Так селентайры защищают своих родных, Генни... И им наплевать на всех, кто не входит в этот круг. Глубоко наплевать.
  Тут до бедной женщины начал доходить некий смысл происходящего.
  - Ты знаком с ними, Сантайрос?
  - Нет, милая. От таких знакомств надо бежать, как от огня.
  - Ты как всегда прав, милый. Бежим, наш дом совсем рядом.
  
  Утром Марья застала знакомую картину: все мужчины, вплоть до охранников, на кухне, все пьют выданный лекаркой тонизирующий отвар, хотя, если присмотреться, у селентайров он несколько иного цвета, и мирно беседуют о политике, ценах на зерно и энергоносители и 'совсем немножко' о женщинах.
  Лайс улыбается, как чеширский кот и участия в разговоре не принимает.
  - А вот и наша героиня...
  - Нет, нет, нет... Этот вопрос не ко мне...
  
  - Ариша, не упрямьтесь...
  Асс Джарр до сих пор не мог представить себе, где и при каких условиях эта невероятная женщина пересеклась со Старшей расой. И что их связывает. Но, если присмотреться, их отношения напоминают родственные. Как будто это старшие братья, опекающие свою сестру. У них нет достаточного времени, чтобы быть рядом часто, но уж если встречаются, то стараются решить все проблемы.
  Но это же нереально. Это за гранью понимания. Кто Ариша, а кто селентайры!
  
  И пока он предаваллся размышлениям, произошло что - то из ряда вон выходящее, что он пропустил. Потому что селентайры рассматривали эльфея с очень нездоровым интересом.
  - Показывай, герой неведомой войны, свои ранения, - лорд Бассоу никогда и ни с кем не церемонился, не стал и здесь разводить политесы.
  Поцокал языком, рассматривая экзоскелет, поманил пальцем Лайса.
  - Как думаешь, получится? Терминал в Старом госпитале свободен? Если нет, прикажи в ближайшее время его не занимать. Заодно и Ключи проверим. Вызови туда Грайса - это по его части.
  Джарр так и не поял, о чём идёт речь, пока селентайр не вышиб из него дух несколькими словами:
  - Ну, что, эльфейн, благодари Аришу - будем выращивать тебе новые ноги... И всё остальное прочее... Уходим.
  Безумная надежда, вспыхнувшая в глазах эльфа, заставила всех улыбнуться.
  
  
  Тан Липпай поморщился: в этом доме совершенно чужих мужчин провожают, как единственных братьев на войну.
  И селентайры, которые не всегда отвечают на приветствие императора Веррейроса, здесь прощаются даже с прислугой.
  А уж баронессу разве что не расцеловывают в обе щеки.
  Но если внимательно присмотреться, есть в ней некая изюминка... И тысячу раз был прав эльфей, обратив на неё своё высочайшее внимание.
  Она не красива ... Не из тех женщин, которые привлекают взоры...
  Но почему в этом доме так тепло? Почему тянутся к ней все, кто находятся рядом?
  Почему здесь улыбается Железный Джарр? Кому скажи не поверят...
  Как не поверят в то, что пил Сероппию за одним столом с селентайрами...
  Может ли похвастаться таким случаем из жизни император?
  И почему до сих пор безмятежно спит внук, который с самого рождения измучил отсутствием сна всех нянек и его самого?
  Что в этом доме такого?
  И как принять правильное решение?
  Ведь лорд Бассоу, не особо церемонясь, сказал, что за каждый волосок, который упадёт с её рыжей головки, синт будет отвечать лично.
  Не приставлять же к ней круглосуточную охрану? Тут её вполне хватает. Вон, даже отставные стражи остались здесь. Что удерживает их, битых жизнью и временем, мужчин?
  И как, скажите на милость, контролировать её жизнь? Эльфей же рано или поздно вернётся... И тоже спросит.
  Безумная мысль пришла неожиданно и испугала своей неправильностью.
  А что если убить двух хищников одной стрелой? И внука пристроить в хорошие руки, и создать для себя возможность держать ситуацию под контролем.
  - Танна Ариша, у меня есть к вам серьёзный разговор...
  Синт решил не затягивать с решением этого вопроса надолго. Он даже улыбнулся. Что на его опухшем лице с гематомой под глазом, выглядело устрашающе.
  И Марья, сразу заподозрив неладное, решила расставить все точки над i.
  - Я не стану вашей содержанкой, фавориткой, любовницей или как вы там ещё называете самый обычный блуд!
  - Остыньте, баронесса, как женщина вы меня не интересуете. Я предлагаю вам своего внука. В подарок.
  Если бы у Марьи была вставная челюсть, она бы точно выпала.
  - Кккак, в подарок?
  - Очень просто - ему у вас хорошо. А в моём доме он медленно умирает. При всех моих недостатках, я не хочу быть убийцей Юссимая. Ни дочери, ни её супругу он не нужен. А вам какая разница, четверо или пятеро у вас детей?
  - А как это будет выглядеть юридически?
  - Всё строго по закону... Усыновление.
  - Мать моя, женщина... Что ж вы за дед?
  - Самый нормальный, танна Ариша... Вы же понимаете, что у вас ему будет лучше? Понимаете... И я понимаю. Поэтому не отказывайтесь.
  - Да я и не отказываюсь... Но мне надо посоветоваться с семьёй.
  - Ваша семья - это две старые зеленгирки?
  - Они родственницы моего ушедшего за Грань супруга. Вы ведь знаете, что я вдова?
  Но тан Липпай мыслями был уже очень далеко и лишь покивал в ответ.
  - Тем лучше... Тем лучше.
  Аша Арамия новость восприняла спокойно и вела себя на удивление тихо. Даже залечила синту гематому и выдала ещё одну кружку тонизирующего отвара.
  - Ох, птичечка, что ж ты творишь? Почто сбираешь сирот по белу свету?
Оценка: 6.62*262  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"