Макашов Павел Вячеславович : другие произведения.

Начало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  
   НАЧАЛО
  
  
  В начале сеченя ***года, на кащеевы морозы, объявился в городе знатный гость. Он въехал в Городище через северные ворота и остановился на дворе у Мирошки.
  Называл себя гость Улебом и весь месяц вел торговлю изрядно. Также давал деньги под малую лихву, со сроком не торопил, и весьма удивлял купцов и простую чадь своей щедростью. Когда же сечень закончился и пришел сухый, в народе пошел страшный мор и отправилось в навь от того мора без малого половина города.
  Тогда стали искать причину и поняли, что зло от Улеба. Вооружившись, горожане собрались на дворе Мирошки (тот уже помер), и ворвались к гостю. Однако Улеба не нашли, а валялся на полу кто-то, на человека не похожий, в его одежде. Лицо у мертвяка походило на лошадиное, а руки и ноги были сломаны, будто его пытали. Мошны, из которой Улеб давал золото, так же не нашли.
   ("Мор ***года", летопись Городища)
  
  
  
   1.
  
  Несколькими годами позже, хмурым весенним утром, в город через северные ворота вошла юная отроковица. Одета она была небогато, всех вещей с собой - один узелок. Правда, на голове у нее красовался дорогой обруч. Он охватывал ее голову, не давая рассыпаться длинным, цвета воронова крыла волосам. Лицо девицы по местным меркам красой не славилось, но стражники на дубовой веже поглядели ей вслед.
  - Видал? - спросил один из них, когда девица скрылась из вида.
  - Хороша, ведьма! - кивнул головой другой.
  Отроковица между тем уверенно ступала по грязной, мощеной досками улице. С боков поджимали заборы. За ними виднелись богатые, вышиной в два жилья, терема. На этой стороне речки Стыри селились бояре, купцы, забогатевшие мастеровые. Жили крепко, золотишко водилось.
  Сейчас вокруг было безлюдно. Город еще не оправился от мора, повсюду была грязь, запустенье. По улицам и переулками носились стаи одичавших собак. В небе кружили темные тучи галок. Больше всего их было над видневшейся впереди колокольней.
  Улица повернула и вывела девицу на Торжок.
  Торговля шла вяло. Несколько мужиков толкались у воза с репой, чуть поодаль рыбарь разложил на соломе пару живых, серебристых рыб. Между рыбарем и возом бродили, уныло расхваливая свой товар, увешанные ложками древоделы.
  Девица не пошла на торг, а свернула в сторону и остановилась перед бывшим двором Мирошки. Теперь здесь было пожарище. Городчане спалили его двор во время мора, надеясь остановить смерть.
  Немного постояв у проглядывавшего сквозь талый снег пепелища, отроковица направилась по улице дальше, в гору. Там, над меловым обрывом, возвышался крепостной тын. Необхватные бревна кололи остриями серое небо. За древними стенами стоял княжий двор.
  Девица добралась до громадных, окованных вороненым железом ворот, одна из створок которых была открыта, и зашла внутрь. На небольшой площади перед высоченной замковой башней-вежей было шумно, теснились люди. Посреди, в окружении холопов и чади бился на земле человек. Кто-то голосил, кто-то давал советы, но никто не пытался помочь. Были и такие, кто злорадно посмеивался.
  Отроковица ловко пробралась сквозь толпу и опустилась перед больным на колени. Это был молодец. Лицо его было в грязи, выпученные глаза безумно вращались. Девица опустила маленькую ладонь на его лоб. Прошли мгновения и больной стих.
   Толпа тоже умолкла, но тут, расталкивая людей, к ним подоспел наместник Свенельд.
  - Елизар! Что с тобой?
  Старик упал рядом с девицей на колени и обхватил голову сына.
  - Все хорошо. - ответила отроковица.- Я знаю траву, отвар из которой ему поможет.
  - Кто ты? - спросил Свенельд, только теперь замечая девицу.
  - Меня зовут Марьей. Родители умерли и я осталась одна. Вот и подалась в город.
  - Правильно сделала.
  Свенельд тяжело поднялся с колен. Несколько дружинников увели Елизара под руки.
  Наместник отряхнул штаны и оглядел Марью.
  - Ты вот что...Останешься пока здесь. Присмотришь за Елизаром. Позже решу, что с тобой делать.
  Несмотря на указанье Свенельда, Марья на княжьем дворе не осталась. Наместник вполне мог бы и настоять, но не стал, стерпел. Разрешил знахарке выбрать любой пустой дом, благо в Городище их теперь было много, да еще и серебром наградил. А как было поступить с ней иначе, если походя, Марья в тот же день излечила ему больной зуб, да подняла на ноги любимую суку Свенельда, издыхающую под порогом Гельду?
  Такими людьми следовало дорожить. Поэтому Свенельд лично, верхом на верном Слепнире, прозванном в честь легендарного коня бога Одина, проводил телегу с Марьей до нового места.
  Знахарка выбрала дом мастерового Ноздречи, расположенный у Торжка, рядом с Мирошкиным пепелищем. Не самый богатый двор, да и соседство - дрянь. Свенельд попробовал ее отговорить. Однако на Марью его краткий рассказ о зловещем душегубе Улебе не произвел впечатления. Лишь уточнила, зачем-то, кто нашел гостя, да куда подевали душегубовы вещи. Ответив, что знал, Свенельд оставил знахарку устраиваться, а сам повернул домой. Впервые за долгое время у него было хорошее настроение.
  
   2.
  
  Марья обживалась быстро. Слава знахарки птицей разлетелась по городу, и уже на другой день у ее дома толпился люд. Сновали по двору мастеровые, поправляли крыльцо, кололи дрова, глухо стучали молотками на крыше. Отрабатывали знахаркину помощь за себя, за детей и жен. Иные приносили еду, живность. Предлагать монеты остерегались. Если медь и серебро хоть с опаской, но ходили по городу, то за предложенный золотой могли и прибить.
  Правду сказать, знахарка особых чудес не творила. Толи не могла, а может и не хотела. Но измученное, поредевшее после мора население Городища было радо любой помощи. Марью стали ценить, беречь и бояться.
  На третий день после новоселья к ней в гости пожаловал Елизар. Оставив у забора дружинников, сам спешился и взбежал на крыльцо. Занес было кулак постучать в дверь, а та сама отворилась. За порогом - девица, Елизар знал и краше. Все же ухмыльнулся, шагнул в дом.
  - Вот ты какая, знахарка!
  - Вот ты какой, Елизар.- чуть усмехнувшись, в тон ему ответила Марья.
  Сын наместника не понял, или не заметил насмешки. Прошелся по избе, сел на широкую лавку.
  -Вот ведь как оно все получилось, - сказал он, глядя в оконце.- Я никогда припадками не маялся, а тут - на тебе! И как хорошо, что рядом ты проходила.
  Он обернулся и посмотрел в глаза Марьи.
  - А правду в народе болтают, будто ты ведьма?
  Марья взгляд отводить не стала, ответила спокойно:
  - Со стороны завсегда виднее.
  Елизар сузил водянистые глаза, втянул воздух с присвистом, через зубы.
  - А чтобы припадков не было, надо отвар пить.
  Марья отошла к печке, принялась лить что-то в половню из горшка.
  В избу забежал дружинник, подручный Елизара, Коснячко.
  - Елизар, там Свенельд гонца прислал, тебя к себе требует.
  - Подождет! - сын наместника вскочил с лавки, нехорошо зыркнул на дружинника.- Пошел вон!
  Того словно ветром сдуло.
  -Стоит ли так волноваться? - Марья подошла к нему, ласково улыбнулась. Испей, да не серчай на сироту понапрасну.
  Первым желанием Елизара было выплеснуть половню на стену. Но не плеснул, грохнул об стол. Больно хороша была у Марьи улыбка!
  Вздохнул с присвистом, да и пошел прочь. Марья прикрыла за ним дверь. Ласковая улыбка исчезла.
  За три дня, что Марья провела в Городище, она выведала все, что в народе знали про убийство Улеба. И все еще не узнала главного. Оставался один человек, способный пролить свет на его смерть. Тот, кто, ворвавшись в комнату гостя, обнаружил страшное тело. И мог подсказать, куда подевались его вещи.
  Когда стемнело и последний за день больной, получив облегчение, ушел восвояси, Марья вышла из дома и отправилась на Заречье. Она уже знала где искать двор кузнеца Наслава. Перейдя по узкому мостку через тихую Стырь, она углубилась в район ремесленников.
  Заречье, расположенное в низине, возникло позже остальной части города и застраивалось случайно. Марья долго кружила по хитрому сплетению кривых улочек, тесных переулков и тупиков. Мостовых, как на другом берегу Стыри, тут не было. Свежее дыханье ожившей после зимы реки перебивали зловонные запахи нечистот, которые жители выбрасывали прямо за заборы и изгороди.
  От мора Заречье пострадало куда меньше левой стороны Стыри. Большая часть Улебова золота оказалась в боярских и купеческих кошелях. Наславу не повезло. Кованую решетку, которую он сработал купцу, тот оплатил, прислав золотую монету с холопом. Кузнеца, как на зло, дома не было. Жена приняла золотой и дала подержать его детям. Когда заполночь Наслав вернулся, то ничего и не понял. Решил, что все спят. И только утром увидел: случилось горе...
  В то утро многие выбегали на улицы, крича, потерянно озираясь. Никто не знал, откуда пришла беда. И только к вечеру смутные догадки переросли в уверенность - Зло идет от Улеба!
  Наконец Марья обнаружила его дом. Потеряв всю семью, Наслав с тех пор жил один. Значит, разговору мешать не станут. Марья отворила хорошо смазанную калитку и зашла на просторный двор. Злющий пес, державший в ужасе всю округу, тихо скуля улегся у хозяйской избы. Марья погрозила ему пальцем и тот вовсе затих. Знахарка постучала кулаком в дверь и услышала тяжелый скрип половиц. Дверь отворилась. На пороге стоял Наслав.
  - Тебе чего, милая?
  - Поговорить с тобой надо.
  Кузнецу не понравилось как она это сказала. Был бы парень, - научил его, как со старшими говорить. Но, делать нечего,- гостья. Наслав пропустил девицу в дом.
  - О чем говорить будем? - спросил он, приглашая жестом присесть.
  Марья приглашенья будто и не заметила. Прошлась по большой избе, заглянула за тряпицу, что висела между стеной и печью. Раздув ноздри, принялась нюхать воздух.
  На скулах кузница обозначились желваки.
  - Ты, милая, того...Не тяни.
  Марья наконец обернулась.
  - Ты на постоялый двор к Мирошке ходил. Был в светлице Улеба. Говори, где его вещи!
  Лицо кузнеца потемнело. Заплясали перед глазами костры, на которых лежали тела детей и жены. Показалось, будто пахнуло в избе паленым. Толкнув дверь, указал пальцем на двор.
  -Уходи!
  Марья не шелохнулась. Проговорила тихо, с угрозой:
  - Не зли меня, кузнец. Отвечай, видел ли ты кошель?
  Наслав даже рот приоткрыл. Ему, первому силачу в заречье, угрожают у него дома! И кто? Тощая девка! Выдавил, багровея:
  - Иди отсюда подобру, девонька.
  -Или?
  Марья уставилась в глаза кузницу. Наславу показалось, что он заглянул в черную яму.
  Страх медленно, неотвратимо наполнял душу, такой же как тогда, на постоялом дворе, у Улеба...
  Из одного упрямства, которое одни назвали бы глупостью, а другие отвагой, а может еще из неутоленного желания отомстить за гибель семьи, ибо Наслав кожей чувствовал какую-то связь между этой тощей и тем, невыразимо мерзким и жутким, что лежало ряженое в одежду гостя, он попытался шагнуть вперед. И ...не сумел.
  Наслав дернулся, захрипел, угибая голову и услыхал девичий смех.
  - Напугал, кузнец! Сейчас убегу!
  Марья, глядя на тужившегося Наслава, еще посмеялась, потом нахмурила брови:
  -Хватит. Мне завтра вставать спозаранку. Твои земляки у меня на дворе только что не ночуют. Будешь говорить по-хорошему?
  Кузнец приподнял багровое, залитое потом лицо, кивнул.
  -Ладно...
  Марья отступила на шаг и Наслав, кое-как доплетясь до лавки, рухнул на нее, так что та сухо треснула.
  Отдышавшись, тяжело сказал:
  - Там не было ничего. Я искал кошель или мошну. Улеб всегда их с собой носил. Люди видели, как он натрясет из кошеля в мошну, украдкой, а потом из нее монеты сует.
  Неожиданно Наслав всхлипнул. По лицу кузнеца покатились слезы.
  - А если бы я чего и нашел,- тихо добавил он,- то спалил вместе с той тварью.
  Марья нахмурилась, но промолчала. Пошла к двери. Напоследок оглянулась.
  - Ты не болтай, кузнец. Я девица честная, сплетни мне ни к чему.
  
  
   3.
  
  Вернулась домой лишь заполночь. Еще издали, у забора приметила темного жеребца, а перед домом, у двери - тень. Улыбнувшись, зашла на двор. У крыльца вскрикнула, будто-бы испугавшись.
  - Ой, кто здесь? Сейчас закричу!
  - Да погоди!
  Марья услышала знакомый присвист.
  - Елизар? Ты ли?
  -Я! Как ты меня узнала?
  Давя смех, Марья прижала руку к груди.
  - И сама не ведаю.
  - Долго гуляешь...- голос сына наместника стал неприятен.- Где это тебя ночью носило?
  Марья осеклась. Надо было вживаться в облик. Только как быть с этим молодцем? Она видела Елизара насквозь. Не витязь, конечно, да и вообще - дрянь, но и такой на что-то сгодится. Тем более, в Городище ей придется задержаться на какое-то время.
  - Не злись, что заставила тебя ждать. К больному ходила, за реку.
  - Не бережешь себя, Марья. На заречье одни разбойники. Того и гляди, ухватят, да и прощай!
  Елизар вдруг оказался совсем рядом и Марья ощутила его руку на себе, пониже спины.
  -Ах ты бесстыдник!- рассерженно закричала она, однако не столь громко, чтобы перебудить соседей. "Сгоряча" стукнула ладошкой в грудь, вроде бы не сильно, по-девичьи, но статный Елизар не удержался на крыльце, рухнул в сугроб.
  Невнятно ругаясь, поднялся на ноги.
  - Тяжелая у тебя ручка, знахарка!
  Марья в волнении прижала ладони к лицу.
  - Не ушибся? Как же это так вышло?
  -Не знаю. - в голосе Елизара слышалась ярость.- Отец приказал тебе завтра с утра на княжий двор приходить. Не придешь, силою приведут!
  - Буду, буду.
  Марья послушала, как стучат, удаляясь копыта его жеребца и пошла в дом. Надо было поспать.
  Наутро она собралась к наместнику. За воротами ее уже ждали. Две старухи с сомнительными корзинами, молодка с отрочем на руках и крепкий бородатый мужик. Лицо и руки его были в язвах.
  - Я ухожу. Меня ждет Свенельд.
  Мужик пожал плечами и сразу пошел прочь, молодка не шелохнулась, а бабки принялись униженно умолять. Марья неожиданно для себя рассердилась. Отмахнувшись от бабок, подошла к дитю.
  - Дай мне.
  Молодка передала малыша знахарке. Мальчишка не шевельнулся, не разомкнул воспаленных глаз. Только хрипло дышал. Тело его было горячим.
  Марья побормотала для вида, провела ладонью по лбу, потом по спине. Более внятно, для старух, выдала что-то против нечистой силы. Дыхание отроча стало помягче, жар уходил.
  - Пусть пьет больше. Но в меру. Если есть коза, давай молоко.
  Молодка схватилась, на глазах превращаясь в живую женщину. С слезами на глазах приняла дитя, что-то залепетала о поросе, курах...
  -Потом...- махнула рукой Марья, но ту уже оттеснили старухи, подсовывая в лицо корзины и заголяя болячки.
  - Сказала, потом...Отпустите!
  Едва вырвавшись от старух, быстро зашагала на гору. Редкие встречные приветливо улыбались.
  "Как бы вы улыбались, знай кто я?" - равнодушно думала Марья. Поскользнувшись на льду, она едва не упала в талую лужу. Не забыть поговорить с наместником. Пусть даст коня, раз уж решил видеть ее у себя частой гостьей.
  Марья добралась до ворот, пересекла площадь перед сторожевой вежей, где не так давно корчился Елизар, и миновав узкий проулок между башней и длинным домом дружины, очутилась на просторной княжеской площади. Земля здесь была вымощена темным камнем. На другом конце площади высился Дом.
  Городчане именовали его княжьим теремом, но Марья называла его для себя по-старинке. Многое она могла бы поведать о Доме, о капище Велесу за ним и об изгороди, которую строили позже, но все-таки так давно, что даже воспоминания о том сгинули. Сколько раз она была здесь гостьей? А если копнуть совсем глубоко...
  Марья так погрузилась в воспоминания, что едва не пропустила появленья Свенельда. Наместник встретил знахарку радушно. Обнял, назвал Марьюшкой. На северный манер это звучало забавно.
  Вобщем-то особых причин для ее приглашения не было. Марья подлечила двух старых бояр, проведала Гельду. Сука ее дичилась и к искреннему возмущенью наместника даже показала желтые зубы, но чувствовала себя славно.
  Наступил полдень. На княжий двор пожаловал гость. Это был Ярополк, удалой сын тысяцкого Путяты. Как позже догадалась Марья, он приехал не столько к Свенельду, сколько к его воспитаннице, белокурой красавице, княжне Малуше. Наместник пригласил Марью разделить с ними застолье и она задержалась.
  За столом собралось семь человек. Помимо Свенельда, Марьи, Малуши и Ярополка к столу вышли два вылеченных боярина и Елизар.
  Марья с тщательно скрываемым интересом наблюдала за ними. Свенельд почти ничего не ел и исподтишка следил за воспитанницей и Ярополком. Рыжекудрый красавец и Малуша были так поглощены друг другом, что тоже не притрагивались к еде.
  Неважный аппетит был и у Елизара. Гостя и сводную сестру он даже не замечал и сверлил взглядом Марью.
  Пожалуй, единственными, кого за столом интересовала только еда, были бояре. Они так радовались поправке здоровья, что проявили завидное усердие не только в еде, но и в питье.
  Марья с удовольствием скушала изрядную часть печеной в меду гусыни, не побрезговала телятиной с хреном, а вот от соленых рыжиков с презрением отказалась.
  Прислуживавшие за столом холопы только дивились. Знахарка, даже по мужским меркам ела немало!
  - А скажи, нам, знахарушка, что ты думаешь про то, что у нас стряслось?- спросил один из бояр. Хмель уже порядком вдарил в седую голову и боярин с трудом подбирал слова.
  - Да, про мор! - поддержал другой.
  Свенельд встрепенулся, переведя взгляд на Марью. Малуша и Ярополк стихли. Все ждали что ответит знахарка.
  - Такое иногда случается.- Марья чуть пожала плечами. - Жаль, что тогда здесь не было меня.
  - И что, - спросил первый боярин,- остановила бы злыдня?
  - Не знаю.- честно ответила Марья.
  Ярополк улыбнулся, Малуша подняла бровь. Елизар с присвистом втянул воздух и опрокинул в себя половню зелья. Свенельд оглядел всех и остановил задумчивый взгляд на Марье.
  -А скажи, знахарушка, - не унимался первый боярин,- если ты так знатно лечишь людей, то, верно, знаешь, как их ...того?
  Все напряглись. Второй боярин толкнул под столом первого.
  -А зачем их "того"? - удивилась Марья.- Человеческий век и так короток.
  -Точно! - Елизар шумно опустил половню на стол.- Я вот все думаю, с чего это у меня был припадок?
  -Хватит! - Свенельд грохнул кулаком об стол, во все стороны брызнули осколки тарелки.- Пошел вон!
  Первыми, как ни странно, скрылись бояре. Елизар, ухмыляясь, ушел чуть погодя.
  Ярополк тоже поднялся и поблагодарил Свенельда. Малуша вызвалась проводить гостя.
  Наместник покачал головой.
  - Не обижайся на него, Марья. Сын пошел не в меня. Весь в мать! Сын рабыни...
  - Я не обижаюсь, Свенельд.- улыбнулась Марья.- Наверное и мне тоже пора.
  - Погоди...- Наместник сгреб жесткой ладонью на пол разбитые черепки.- Я хотел у тебя спросить...
  Он запнулся.
  - О чем? - подняла брови Марья.
  - О том, как лучше... избавиться от человека?
  
  
   4.
  
  "Вот старый сыч!"- подумала Марья. Мало им было Мора, который извел половину города. На кого же он свой клюв точит?
  Марья лихорадочно соображала. Из того, что она видела, будущей жертвой мог стать Ярополк. Или Малуша. Воспитанница была острым мечом, занесенным над властью и положеньем наместника. Стоило ей выйти замуж и Свенельду конец. Конечно, преданная дружина, часть которой, как она уже знала, пришла вместе с ним с далекого севера, кое-что значила. Но в Городище правило Вече...А против городского ополчения три десятка старых волков - смех.
  С другой стороны - Ярополк. Как поняла Марья, молодец был настроен решительно. Устранив его, Свенельд оттянет конец. Конечно, лучшим способом укрепить власть для наместника было выдать Малушу за сына. Тогда из наместников они сразу перескочат в князья. А тут уже никакое Вече не страшно...
  - Все зависит от того, кто этот человек,- непринужденно сообщила Марья. Заметив, как напрягся Свенельд, добавила, - мужчина или женщина?
  -Мужчина.- глухо отозвался наместник.
  "Все таки Ярополк!" Марья покусала полные губы. Что ж, из этого можно было что-то извлечь.
  - Я слышала, где-то на севере живет тварь... Одноглазое Лихо. И есть у него волшебные гусли. Гусли эти сами играют, да как пойдет гудьба, все в пляс пускаются. Вот только, - Марья вздохнула с притворным сожалением, - добыть те гусли очень уж тяжело. Украсть или купить их нельзя, а можно только в дар получить.
  - А это не сказка?
  - Нет. Впрочем, какая разница?
   Свенельд улыбнулся.
  - Будет о пустяках! Скажи, как ты устроилась, не нужно ли что?
  Марья улыбнулась в ответ.
  - Как раз хотела тебя просить. Дорога на княжий двор не долга, да и не близка. А я сегодня едва не упала.
  -Чего же ты хочешь? Перебирайся сюда!
  -Не могу. Там у меня болезные. А разве они решаться прийти сюда?
  -Городчане не так уж пугливы. На Вече сбегаются словно крысы.
  Марья вздернула брови. Похоже, она все рассчитала верно.
  -Дай мне коня. Только смирного, резвый мне ни к чему.
  -Оно и правильно! - ухмыльнулся Свенельд.- Не зря говорят, что старый конь борозды не испортит.
  Марья по-новому глянула на наместника. Неужто и у него бес в ребре? Этого ей было не надобно. Рассмеявшись, взяла Свенельда за руку:
  -Я не сказала "старого"! Не хватало, чтобы он околел на середине пути!
  Она убрала руку. Свенельд посмеялся с ней, но прежнего огонька у него в глазах уже не было.
  Вернулась домой она вечером, верхом на задумчивом коне по прозвищу Пень. Впрочем, когда Марья впервые уселась на него, Пень устроил такое, что Свенельд едва не поколотил конюха.
  Марья незаметно положила ладонь на соловую голову, шепнула что-то в настороженно торчащее ухо. Пень успокоился и притих.
  - Много во мне силы! - на всякий случай, чтобы предотвратить кривотолки, объяснила она.- Вот животные и пугаются. Но потом, видя что им ничто не грозит, привыкают...
  Поместив коня в стойло, Марья засыпала в ясли овса и напоила Пня из ведра чистой водой. Потом отправилась спать. За последние несколько дней она порядком устала.
  Через два дня в городе пронеслась весть, что удалой храбрец Ярополк, сын тысяцкого Путяты, отправился куда-то на север по порученью Свенельда.
  
  
  
   ЧАСТЬ 1
  
  
   1.
  
  Едва над темными грядами лесистых холмов стало розоветь небо, Прошка тихо выбрался из душной избы. Поднял с земли и сунул за пазуху берестяной туесок, в котором с вечера извивались черви, схватил удило и припустил к реке. Там у него было давно облюбованное, прикормленное отрубями место.
  Ежась от предрассветной прохлады, он спустился с высокого обрыва к воде и, почти не замочив ног, перебрался на поваленный бурей ствол вербы. Ближе к затопленной вершине, в жуткой глубине водяной крутил хороводы с русалками, а здесь, у берега, вода была поспокойней. Прошка наживил червяка и забросил под осоку. Вырезанный из коры поплавок встал торчком, готовый в любой миг устремиться под воду.
  Ждать Прошке пришлось не долго. Вот поплавок дрогнул, снова застыл... Потом, словно решившись, короткими толчками пошел под воду. Прошка резким, скупым движением подсек и тут же ощутил живую тяжесть ходящей в глубине рыбы!
  Медленно пятясь к берегу, он пытался сдержать ее бешеные рывки. Эх, не порвалась бы леса, а за удило и кованный на кузне крючок он был спокоен!
  Солнце розовым блином встало над лесом, когда Прошка облегченно перевел дух. У его ног, в траве, шевеля двухаршинным телом, лежал красавец сазан. Солнце жаром переливалось на его чешуе, похожей на золотые монеты. Теперь можно было возвращаться домой. Матушка сделает к ужину рыбные пироги, а хвост и глазастая голова пойдут на уху.
  Не забыв поблагодарить водяного, он высыпал оставшихся червей под осоку. Затем продел гибкую ветку ивняка рыбе сквозь жабры, взвалил ее на спину и принялся взбираться наверх.
  Тропинка вела его по берегу вдоль реки. Могучие вербы еще сохраняли под собой густую ночную тень, но снаружи переливалось в росе яркое солнце. Тропинка круто нырнула вниз, к широкой песчаной отмели, а оттуда и до родной деревни Березы рукой подать.
  До Прошки долетели звонкие голоса. Затем он услышал собачий визг, сменившийся воем. Он застыл, вслушиваясь. Вот снова послышался чей-то смех...Так и есть, с отмели!
  Прошка прибавил шаг. Смех и собачий визг становились все ближе. Не утерпев, он побежал. Тяжелая рыбина била его по спине, но Прошка не замечал этого. Густые кусты наконец осталась у него позади и он увидел, в чем дело.
  У воды стояли четыре брата, с соседской Ольхи. Прошка знал их. Старший, Аким, был выше его на голову и намного шире в плечах. Он держал в руках двух щенят и дразнил ими суку.
  Собака подпрыгивала на задних лапах, пытаясь не то лизнуть детенышей, не то выхватить их из хозяйских рук. Братья так веселились, что не сразу заметили его появления.
  - Ты чего делаешь? - спросил Прошка у старшего. Остальные сразу же взяли его в кольцо.
  - А-аа, подкидыш! - противно улыбаясь, отозвался тот.- Тебе чего надо?
  - Слышь, Аким, - раздался из-за спины голос,- у него тут рыбина!
  -Да ну? Хорошо! Я рыбу люблю!
  Собака, воспользовавшись тем, что Аким отвлекся, снова прыгнула вверх, но, промахнувшись, зацепила клыками руку.
  Аким размахнулся и мощным пинком угодил собаке в живот. Та отлетела и громко плача поползла обратно к мучителю.
  - Отдай щенков, гад! - багровея сказал Прошка.
  - И щенки и собака мои.- ухмыльнулся Аким.- Если есть деньги, купи!
  - Бери рыбу.
  Четверо братьев залились громким смехом.
  - Она же и так наша, дурак!
  С этими словами Аким швырнул одного из щенков на середину реки. Сука взвыла, а щенок сразу ушел под воду. В глазах у Прошки вдруг потемнело и весь залитый утренним солнцем мир внезапно сжался до ухмыляющегося лица.
  Прошка отпустил рыбу с удилом и бросился на него.
  Наверное, Аким этого ждал. И не предвидел особой возни. Но кинуть второго щенка вслед за первым все-таки не успел. Тот немного не долетел до воды, шлепнувшись в мокрый песок, где его тут же схватила мать.
  Из-за щенка он и пропустил Прошкин удар. Небо в глазах Акима неожиданно кувыркнулось, в голове загудело, а во рту появился соленый вкус крови. И тут же на него обрушился град ударов...Когда братья опомнились и бросились на подкидыша, Аким едва шевелился. Не особенно вникая в то, что творилось рядом, он кое-как дополз до воды. Попытался умыться, но жесточайший приступ тошноты вывернул его на изнанку.
  Между тем Прошке приходилось тоже не сладко. Ольховские были не новичками в драках и выбитым зубом, или подбитым глазом их было не удивить. И все таки он держался. Вот от клубка из четырех тел медленно отвалился в сторону Фомка. Его правая рука была странно согнута и он до крови закусил губу, чтобы не зареветь. Потом с криком отлетел в сторону младший Васятка. Этот не утерпел и, громко плача, пополз куда-то в кусты.
  У самой воды продолжали молча бороться двое. Прошка почти ничего не видел, глаза совсем заплыли. В какое-то мгновение он различил перед собой искаженное от натуги лицо Демьяна, и, откинувшись, ударил по нему лбом. Демьян обмяк и остался лежать на песке.
  Прошка поднялся, шатаясь зашел по колено в воду. Осторожно умыл изуродованное лицо. Зубы оказались на месте, а это по его мнению, было самое главное. Зачерпнув воды, он немного попил, затем подошел к Акиму.
  Тот уже отлежался и при его приближении попытался вскочить. Сильный удар в живот, такой же как тот, которым Аким отшвырнул собаку, опрокинул его на спину. Прошка уселся ему на грудь и размахнулся, приготовившись бить.
  - Не надо, Прошка...- послышался сбоку плачущий голос. Это был Фомка. Лицо у него не особенно пострадало, но было серого, словно пепел цвета.
  -Размахнулся - бей! - ответил Прошка и обрушил сильный удар.
  -Это тебе за "подкидыша"! - поднимаясь на ноги сказал он.
  - А раньше? - прошептал разбитыми губами Аким. Он до сих пор не понял, чего так взбеленился березовский .
  - До этого - просто так.- невесело пошутил тот, поднимая удило и рыбу.- Клевало сегодня плохо.
  Он не был уверен, что братья поняли шутку. По пути домой из кустов к нему выскочила собака. В зубах она держала попискивающего щенка. Прошка взял его в руки и положил запазуху. Теплый меховой клубок щекотал живот.
  
  
  
   2.
  
  На другой день, вечером, к ним пришел старейшина Мокша.
  Микула, приемный отец Прошки, пока стояло ведро, решил подлатать покров. Два старших сына, Ивашка и Вакейка, помогали ему на верху, а Прошка, как не оправившийся после драки, подносил им бересту с дерном. Маленькая сестра Лада игралась во дворе со щенком. Его мать лежала рядом, сонно наблюдая за ними.
  - Велес вам в помощь! - сказал Мокша, заходя во двор.- Никак крыша потекла?
  Отец с старшими сыновьями спустились вниз, справились у старейшины о его делах и здоровье. Когда все приличия были соблюдены, Мокша сказал:
  - А ведь я к вам с жалобой. Ольховские схода требуют, хотят Прохора наказать.
  На порог неслышно вышла из избы мать, горестно всплеснула руками.
  - Да ты сам-то погляди на него! Живого же места не оставили, изверги!
  Старейшина посмотрел на Прошку, покивал седой головой.
  -Вижу, Неждана, вижу.... Только ваш - бегает, да вам по хозяйству пособляет, а Ольховские вчетвером на печи лежат, по нужде едва ходят. У одного еще и рука сломана. Все хозяйство на отце, Сидоре. Так что если они докажут, что Прошка виноват, придется вам отвечать.
  -Отвечу.- сказал Прошка.- Когда сход?
  Мокша покосился на паренька с заплывшим от побоев лицом. Ох и гонорист растет сынок у Микулы! Другой бы в свои пятнадцать зим на старейшину глаз поднять не посмел, а этот... И в кого он такой? Ответил, ни на кого не глядя:
  - Так как оправятся...Дней через десять.
  В назначенный день, к вечеру жители обоих сел собрались на сход. У каждого села было свое место для сбора, березовские обычно собирались на просторном дворе старейшины. На этот раз выбрали пригорок недалеко у реки, расположенный между Ольхой и Березой. Когда-то здесь было капище. Сейчас от него осталось несколько огромных камней, наполовину ушедших в землю. Кому было посвящено капище никто толком не знал, но место почитали священным.
  На возвышение вышли ольховский старейшина, высокий, прямой Прокоп и березовский Мокша.
  Береза и Ольха испокон веков жили в мире. Многие имели в соседской деревне друзей или родню. Сейчас, собравшись вместе, жители деревень обнимались, делились новостями, хлопали друг друга по спинам. Когда люди успокоились, вперед вышел Прокоп.
  - Селяне! Мы собрались рассудить жалобу сыновей Сидора, жителей Ольхи, на березовского Прохора, приемного сына Микулы.- он кивнул в толпу.- Сидоровичи, выходите!
  На пригорок к старейшинам вышел Аким с почерневшим от синяков лицом. За ним следовал Демьян, с свернутым набок носом и Фомка, с рукой на привязи. Последним вышел Васятка с подбитым глазом.
  Среди селян послышался тихий гул, перемежаемый смехом.
  - Расскажите, как это было.
  Вперед выступил Аким. Откашлявшись, он начал:
  - Я с братьями отправился с утра ловить рыбу. За нами увязалась Прорва...
  - Кто?
  - Наша собака. Чтобы щенки не голодали, мы взяли и их с собой...
  Аким говорил торопливо, заученными словами. Остальные братья стояли чуть позади и смотрели под ноги. Было заметно, как им неуютно.
  - Нам попался большой сазан,- продолжал Аким,- когда мы его вытаскивали, то не заметили, как подошел подкидыш. Он взял щенков и принялся их топить...
  Прошка рванул было к Акиму, но железная ладонь отца удержала его на месте. Люди умолкли.
  - Что было дальше? - спросил Прокоп.
  -Когда мы вытащили рыбину, то увидели, что он делает. И стали упрашивать подкидыша оставить хотя бы двоих...
  -Что-то мне не верится,- заметил Мокша, чтобы четверо крепких парней о чем-то упрашивали одного.
  Некоторые из селян, знакомые с братьями, закивали. Аким сообразил, что перегнул палку.
  - Мы его один раз попросили, чтобы оставил щенков.- поправился он.- А когда он выкинул оставшихся в воду, на него кинулась Прорва. И он здорово ударил ее ногой. Думаю, что она где-то там и подохла.
  У Прошки от обиды и злости по лицу пошли пятна. Если бы не рука отца, он бы давно уже повалил Акима на землю. Кто-то дернул его за рукав. Прошка оглянулся и увидел малышку Ладу. Она держала в руках щенка. "Прорва" стояла рядом и глядела на Прошку умильным взглядом.
  -Тут уже мы не выдержали...- продолжал между тем Аким.- Братья прыгнули в воду, пытаясь спасти щенят, а я остался с подкидышем один на один...
  -Тяжело ж тебе пришлось! - хохотнул кто-то.
  - Подкидыш напал внезапно,- начал оправдываться Аким,- пока я подсказывал братьям, где нужно искать щенят. Он повалил меня и принялся бить. Братья пытались оттащить его, но подкидыш словно взбесился!
  Здесь Акиму уже не нужно было следить за каждым словом и врать, поэтому он стал рассказывать оживленней. Правда, Прошка с удивлением услыхал, как Аким из последних сил отбивал от озверевшего подкидыша маленького Васятку, а потом умолял не ломать вторую руку Фоме...
  - После этого он забрал нашу рыбу. - закончил Аким.- Когда мы спросили, за что он нас так, он ответил, что в то утро у него не ловилось.
  Не зная, что сказать, селяне молчали. Аким вернулся к братьям, а вперед вышел Мокша.
  -Теперь твоя очередь, Прохор.
  Прошка поднялся к ним на пригорок.
  -Ты слышал рассказ Акима.- сказал старейшина.- Что ответишь?
  Прошка коротко поведал, как все было. Люди загудели. Кто-то из парней бессовестно врал. Слово опять взял Прокоп.
  - Непонятно, кому тут верить. Но братьев четверо, а Прохор - один. Получается четыре голоса против одного!
  Селяне зашумели. Кто-то был согласен с Прокопом, а кто-то обвинял братьев.
  -Поэтому, - возвысил голос ольховский старейшина,- Я считаю, что Прохор виноват и до праздника Мокоши должен отрабатывать вину у Сидора!
  Мокша несогласно покачал головой, а Микула опустил голову. Мокошь празднуется в ноябре, когда на земле уже лежит первый снег...Это значило, что в страду, когда каждая пара рук на счету, да и потом, при обработке собранного урожая, сына не будет рядом.
  Прошка поглядел на Акима и тот попятился.
  -Можно слово сказать? - раздался над гомоном густой сильный голос. Все стихли.
  К пригорку из леса выехал богатырь на огромном сером коне. Хвост и грива у коня были черными, а на боках красовались светлые "яблоки". За плечами воина торчала двузубая секира, сбоку висел большой турий рог. Трудно было сказать, сколько ему было лет. Кто наталкивался на его взгляд, отводил глаза и невольно сжимался.
  -Ты кто-таков будешь, добрый человек? - спросил Мокша. Все знали, что на сходе чужакам было не место.
  -Проезжий. Звать меня - Вель.
  Мокша переглянулся с Прокопом. Тот безразлично кивнул головой: пусть, мол, говорит.
  -Говори, Вель.
  - Я только хотел узнать, что стало с тем щенком и собакой?
  -Щенки утонули,- недовольно ответил Прокоп, - а собаку, наверное, прибил Прохор.
  -Вранье.- сказал Прошка.- Никого я не убивал...
  -Ну это мы уже слышали,- перебил его ольховский старейшина.
  Тут на пригорок выбежала маленькая девчушка. В руках она сжимала щенка, рядом, на веревке бежала собака.
  Ольховские и березовские зашумели.
  -Тихо! - закричал Мокша. Когда народ успокоился, он обратился к Ладе.- Скажи, отрочя, что это за собака?
  - Это Славка.- пролепетала девчушка. Мы ее так назвали, потому что не знали, что ее Прорвой зовут. Но Славка же лучше?
  -Ну да...А щенок?
  -Это Славкин. То есть Прорвин.
  -А откуда у вас щенок и собака?
  -Их Прошка привел.
  Лада передала веревку со Славкой и щенка брату. Славка тут же улеглась у его ног, а щенок, растопырив толстые лапы, попытался забраться ему за пазуху.
  -Что скажешь Прокоп?- спросил Мокша.- По-моему все уже ясно?
  - Нет, не ясно! - вдруг выскочил, оттолкнув Прокопа, Аким. Лицо его было искажено злобой.- Значит, не всех щенков потопил, одного для себя оставил! А Прорва - из-за щенка с ним!
  Он прыгнул к Прохору и попытался вырвать щенка из его рук. Мирно лежавшая до сих пор Славка вдруг взвилась в воздух и сомкнула челюсти на запястье Акима. Тот с криком попятился и упал. Неясно, чем бы все это закончилось, если бы Прошка не оттащил разъяренную собаку от его горла.
  - Признала хозяина! - хохотали в толпе. Аким с братьями уходили со схода под свист и смех. Позади, низко опустив голову, молча шел Сидор.
  Прокоп попрощался с Мокшей. Сход окончился. Люди начали расходиться.
  
  
   3.
  
  К Велю подошел Микула с семьей.
  - Спасибо тебе, добрый человек.
  - Не за что...- скривил губы в улыбке тот. И глянул на Прошку.
  - А что, Мал, жениться ты еще не надумал?
  Прошка огляделся по сторонам, кого это Вель называет Малом, потом, поняв, что это о нем, с улыбкой помотал головой.
  - Нет. Только меня не Малом, а Прошкой зовут.
  Но Вель будто бы не расслышал.
  - Нечего тебе, Мал, здесь делать. Поедешь со мной в Городище?
  Прошка вытаращил на него глаза. Поглядел на родителей. Неждана встревожилась, а Микула нахмурил брови.
  - У нас принято в начале старшего спрашивать.- сказал он.
  - Прости.- улыбнулся Вель, теперь уже по настоящему.- Не хотел обидеть. Только ведь и сирота у тебя не раб, волен решать сам за себя.
  - Откуда знаешь что он сирота?
  -Так ведь Аким, дурень, его подкидышем называл.
  - Верно...Куда же ты моего сына зовешь?
  Микула давал понять, что хоть Прошка и сирота, а вступиться за него есть кому.
  - Не волнуйся, Микула. Малу я зла не желаю. Будет служить в княжьей дружине, там такие боевые нужны.
  - Так ведь покос впереди! - наконец опомнился Прошка. -Куда же тут без меня?
  - Ну, о том не волнуйся, - ответил Вель.- А ну, малая, держи рубаху!
  Он подмигнул Ладе, и сестренка послушно задрала свой подол. Вель между тем достал кошелек и принялся трясти из него монеты. Братья ахнули, Неждана оглянулась на мужа, а Микула нахмурился еще больше. Монеты сыпались нескончаемым золотым ручьем и скоро подол был до краев полон.
  - Эти деньги твои,- сказал Вель Микуле,- поедет со мной Мал или нет.
  -Это за какие дела? - все так же хмурясь, спросил Микула.
  - За то, что подобрал и воспитал Мала.
  - Не много ли будет?
  Вель задумчиво посмотрел в глаза приемного отца Прошки. Ответил негромко:
  -Думаю, в самый раз.
  - Что ж, спасибо.- поблагодарил Микула. Смутная тяжесть лежала у него на душе.
  -Ну, решай, Мал! - сказал воин.- Видишь сам, твои близкие не пропадут. Я буду ждать тебя здесь до захода. Не придешь, ускачу один.
  По дороге в деревню Прошка молчал. Микула тоже помалкивал, стараясь не мешать сыну. Неждана, наоборот, уговаривала его остаться. Ивашка и Вакейка взахлеб обсуждали богатыря.
  Лада шла рядышком с Прошкой, и на глазах у нее были слезы. Славка тоже чуяла неладное, жалась к его ногам.
  Когда подошли к избе, Микула спросил:
  - Что решил, сын?
  Прошка вздохнул, достал из запазухи и протянул щенка Ладе.
  - Поеду.
  Сборы были недолгими. Прощаясь, отец дал ему веревку с серебряным кругляшом.
  - Это на тебе было. Когда мы тебя нашли.
  Прошка поклонился в ноги отцу, матери, которая заливалась слезами. Обнялся с ними и с братьями, смотревшими на него разгоревшимися глазами. Погладил по голове и поцеловал Ладу. Та держала в руках щенка, который норовил ухватить ее беззубой пастью за палец.
  -Прощайте. -сказал напоследок Прошка.- Я вас не забуду!
  Он быстро зашагал прочь. Славка бежала рядом. На другом краю деревни Прошка остановился перед большим двором Мокши.
  - Пришел проститься.- сказал он старейшине.
  Выслушав Прошку, Мокша покачал головой.
  -Видать, неспроста Вель вступился за тебя на сходе...Необычный он человек. Держи с ним ухо востро, для чего-то ты ему нужен...Да, еще. В Городище был у меня друг, Мирослав. У него постоялый двор. Увидишь, - передай поклон и привет. Может, он тебе чем поможет.
  Прошка поблагодарил старейшину, они обнялись.
  Солнце опустилось к закату. Прошка в последний раз остановился у околицы, поглядел с пригорка на крыши родной Березы. Затем опустился на колени, прижался мокрым лицом к мохнатому боку Славки.
  - Беги к щенку, Славка...Ну! - прикрикнул на нее он.
  Собака недоуменно посмотрела на хозяина и медленно потрусила домой. Прошка развернулся и что было духу припустил по узкой тропинке.
  
  
   4.
  
  Вель ждал на том же месте, только с коня слез.
  - Решился, значит.- вымолвил он.
  Затем вскочил на коня, ухватил Прошку за шиворот. Подняв в воздух, опустил перед собой в большое седло. Сила у богатыря была непомерная!
  - Впереди путь не близкий. - предупредил он.- Полкан, гони!
  И вдарил коня по крутым бокам сапогами.
  Тот заржал, встал на дыбы, и бросился вперед, словно ночная птица. Прошка от такой быстроты зажмурил глаза. В ушах стоял топот и треск кустов, которые попадались на пути коня Веля.
  Прошке казалось, что они летят напролом. Ветви хлестали их, били в лицо, норовили вышвырнуть из седла на землю. Он прижался щекой к жесткой холке коня. Богатырь держался обеими руками за луку седла, низко опустив голову.
  "Как же он правит?" - дивился Прошка. Казалось, Полкан сам знал дорогу!
  Среди ночи конь вынес их на прогалину. Она была озарена зеленоватым призрачным светом. Из под копыт шарахнулись какие-то люди. Полкан заржал, встал на дыбы, и Прошка, вглядевшись в лицо одного из них, вскрикнул. Страшен был тот человек!
  Вель понукнул коня и они ринулись дальше.
  Всю ночь и полдня скакали они сквозь леса. Много раз переходили вброд реки. Прошка то проваливался в дремоту, то, очнувшись, озирался по сторонам. Мимо проносились такие края, куда не заглядывали ни зверь, ни птица!
  Наконец богатырь осадил коня. Перед ними в дубраве застыло лесное озеро. Вель спрыгнул на землю, потянулся.
  - Немного передохнем, Мал. Распряги и напои Полкана.
  -Почему ты называешь меня Малом? - спросил Прошка, снимая сбрую с коня.
  - Это твое имя.
  -Родители меня звали Прохором.
  -Глупости. Родители назвали тебя Малом, а твои приемные отец и мать переиначили в Прошку.
  -Откуда ты это знаешь?
  -Я много чего знаю.- сказал Вель.
  - А кто были мои родители?
  -Всему свое время.
  Пока Мал поил Полкана, богатырь достал из седельной сумки краюху хлеба и кусок воловины.
  - Нужно подкрепить силы,- сказал он, когда тот вернулся.
  Они принялись за еду. Время от времени Вель задавал неожиданные вопросы:
  - Где не найти сухого камня?
  - В воде. - размыслив, отвечал Мал.
  -А где вода стоит столбом?
  -В студинце.
  Кажется, богатырь был доволен. Потом спрашивал вновь:
  -У семерых братьев по одной сестре. Сколько детей в семье?
  Тут Мал запнулся. Но вспомнив Ладу, ответил:
  -Восемь.
  -Молодец. - похвалил его Вель.- А что в огне не горит, и в воде не тонет?
  Мал не знал.
  Перекусив, богатырь лег спать.
  - Когда начнет вечереть, разбуди меня.- велел он.- А то я без сна уже четвертые сутки.
  Сказав так, Вель уснул. Мал ворочался рядом. Высоко над ним, в синей выси проплыл косяк лебедей. Может завтра они увидят Березу. Что там делают отец, матушка, Лада с братьями? Вспоминают, поди, его. Думают, как приедет он в Городище. Как возьмут его в удалую дружину, да как будет он защищать их край...
  Глаза Мала стали смыкаться. Незаметно он задремал. И приснилась ему не Береза, и не Городище, а дремучий еловый лес. Косматые ели верхушками упирались в хмурое небо, а внизу, в полумраке вилась тропинка...
  Проснулся он оттого, что кто-то смотрел на него в упор. Мал открыл глаза и увидел Полкана. Конь склонил над ним голову и задумчиво жевал клок травы. Что-то в его взгляде было такое, что Мал поежился.
  Он встряхнул головой, прогоняя остатки сна. Солнце уже клонилось к закату.
  Полкан заржал и разбудил Веля.
  Тот встал, протопал к озеру и умыл лицо. Вернулся, подозрительно посмотрел на Полкана.
  -Чего конь ржал?
  -Не знаю.
  -Ладно...В дорогу пора.
  
   5.
  
  Вель и Мал взобрались на Полкана и понеслись дальше. Скачка продолжалась вечер и ночь. Ранним утром они выскочили из леса на пустошь и остановились у высокого тына. По другую сторону, прямо за ним, был обрыв. Противоположный край и дно пропасти терялись в тумане.
  - Все, приехали.- сказал Вель. Он спрыгнул на землю и принялся отвязывать от седла суму и бочонок.
  -Это и есть Городище?
  Мал слез с коня. Он был разочарован. Конечно, по сравнению с деревенскими избами, даже с добротно срубленным двором Мокши, это была целая крепость. Но все-таки, по рассказам старейшины Мал представлял себе город иначе.
  - Я думал, он больше.
  -Это не Городище, балда! - хмуро отозвался Вель и, прихватив бочонок, направился к высоким, посеревшим за времена воротам.- Это двор Глума.
  -Не Городище?!- побагровел Мал. -Ты куда меня завез, гад?
  -Тише!- сердито зыркнул на него богатырь.- Всему свое время.
  Он принялся барабанить кулаком по воротам. Позади громко и, как показалось Малу, насмешливо заржал Полкан. Ворота бесшумно открылись. Они увидели высокого, крепкого, с злыми глазами детину. Голова его была обрита, он холодно смотрел на гостей.
  - Долгих лет тебе где захочешь, Глум! - сказал богатырь.- Все ли у тебя ладно?
  Глум шагнул навстречу и крепко обнял Веля.
  -Будь здоров и ты, Вель...
  Богатыри поднялись на высокое крыльцо терема и уже с порога Глум крикнул:
  - Шиша, Треска! Встречайте!
  На его зов из-за терема выбежали двое. Один был невысокий и верткий, с цепким недобрым взором . В народе таких называли "тертый калач". Другой был тощим, нескладным. Волосы у него были рыжими, глаза на выкате. Оба кинулись мимо Мала к коню, сняли с него седло, сбрую. Рыжий суетился, что-то болтал. Полкан негромко фырчал в ответ. Они прошли мимо, вглубь двора и скрылись в длинной деревянной конюшне.
  Мал остался один. От нечего делать, он решил осмотреть двор.
  Очертаниями тот походил на яйцо. Острый край был направлен к обрыву. Вокруг тянулся высокий тын. Мал задрал голову, рассматривая заостренные колья. На такую ограду так просто не взлезть,- подумал он, - если только по лестнице...
  По низу к тыну были пристроены клети. Мал заглянул в одну, там хранились дрова. В другой он обнаружил прошлогоднее сено. Следом шли клети, отведенные под жилье. Он не стал в них заглядывать, похоже, там обитали холопы Глума.
  Терем делил двор пополам. Недалеко от крыльца был вырыт колодец. Мал напился из студинца, вымыл лицо. Затем прошел дальше, за терем.
  На заднем дворе в клетях держали разную живность. Тут были куры и гуси, а в одной из клетей кто-то ворчал. Мал заглянул в щелку меж бревен и увидел большущего кабана. Вепрь тоже заметил Мала. Он подпрыгнул и вонзил в щель темный пятак. Мал отпрянул.
  - Что это ты тут делаешь, малый?
  Рядом с Малом невесть откуда возник "тертый калач".
  -Вынюхиваешь? Или Яшку увести захотел?
  "Калач" подхватил прислоненный к клети дрын и двинулся к Малу. На лице его появилась злая ухмылка.
  Мал невольно попятился. Под ноги попал старый чурбак. Мал споткнулся об него и упал. "Калач" отшвырнул дрын, невесело рассмеялся.
  -Что ж ты такой пугливый? - он протянул ему руку.- Вставай!
  Мал ухватился за протянутую руку, но когда стал подниматься, "калач" разжал пальцы. Мал снова упал, а тот вновь залился тихим смехом.
  -Шиша, кончай!
  На заднее крыльцо терема вышел Глум.
  -Эй, малый, как там тебя...Беги сюда.
  Мал поднялся, отряхнул штаны. "Щас, побежал!". Он показал Шише кулак и вразвалочку подошел к Глуму. Тот уставился на него лютым взглядом.
  -Когда я говорю беги, - надо бежать.- раздельно и тихо проговорил он.- Запомнил?
  -Шише указывай. - также тихо ответил Мал.
  Глум протянул длинную руку и толкнул его в грудь. Вроде бы несильно и без замаха, но Мал отлетел до самых клетей. Едва устояв на ногах, кинулся на обидчика. Глум был выше его на голову и Мал, оказавшись рядом, ударил в живот. Тот не стал защищаться. Кулак свистнул в воздухе и словно натолкнулся на камень. Руку пронзила боль. Глум даже не шелохнулся.
  Мал закусил губу и ударил другим кулаком в лицо. Промазал.
  -Настырный...- хмыкнул Глум. Потом двинул плечом и мир вокруг Мала померк.
  
  
   6.
  
  Почудилось Малу, будто лежит он на печке, а Ивашка с Вакейкой тормошат его, зовут на лотву. Мал хочет проснуться, но не может. Такой на него навалился сон, что глаз не открыть! А потом кто-то поднес к его губам половню. Мал глотнул и почувствовал, как сладкая блажь наполняет тело. Он приоткрыл глаза, думая увидать мать, но различил озаренное белым сиянием лицо Веля.
  -Теперь спи.- сказал богатырь. Глаза Мала сомкнулись...
   - ...нас взяли в кольцо. Часть перебили, многие сдались в плен. Я пробовал сохранить
   оставшихся. Змей преследовал нас до пещеры.
  Мал приоткрыл глаза. Он лежал на скамье рядом с печкой. Вокруг было темно. Голос Веля шел из светлицы. Оттуда же через дверной проем пробивался лучинный свет.
  -А Вий? Ты видел его?
  - Да...Думаю, он и придумал эту ловушку.
  Послышался глухой удар по столу. Зазвенели горшки.
  -Неужто я никогда не отомщу ему? - прошептал Глум.
  - Всему в мире есть свое время и место, Дый.
  -Я - Глум, а не Дый!
  -Я помню, каким ты был раньше...
  -Знаешь, вскоре после тебя явились Морана с выродком. Змей выгнал их.... Вроде она пыталась извести Сиду.
  -Сида жива?
  Мал почувствовал, как напрягся Вель.
  -Уверен.
  Вель облегченно вздохнул. Затем хмыкнул:
  -А выродка больше нет.
  -Хорошая весть! Давай выпьем.
  Горницу озарило сияние. Богатыри чокнулись.
  -Давно не пил сурью! - сказал, крякнув, Глум. Спасибо тебе, Вель, за подарок.
  -На здоровье.
  -И что теперь? - помолчав, спросил Глум.- Твоя рать разбита.
  -Это верно. И Змей затих. Только кажется мне, что нехорошее это затишье...Да и я, сложа руки сидеть не буду!
  -Соберешь новую рать?
  -На этот раз попробую одолеть его не силой, а хитростью.
  -Что ж...Желаю тебе с Сидой счастья.
  -Спасибо! Ну, мне пора!
  -А малый? Что делать с ним?
  - Сделай из него воина.
  У Мала голова пошла кругом. Куда он попал? Кто эти люди? Да и люди ли они? И о каком Змее толковал Вель? Не о том ли Черном повелители Нави, про которого вечерами, шепотом, рассказывала ему, братьям и сестре мать? А если так, кто мог встать супротив Черного бога с ратью?
  Мал зажмурил глаза. Он слышал, как Вель и Глум вышли во двор. Первым желанием было броситься следом. Но не посмел, остался лежать. К тому же, очень хотелось Малу стать воином.
  
  
   7.
  
  На следующее утро его растолкал Шиша.
  -Беги на двор. Тебя хозяин зовет.
  Мал вышел во двор. Глум ожидал его за распахнутыми воротами, верхом на вороном жеребце. Рядом стоял Треска и вытаращив голубые глаза, с улыбкой слушал, что ему говорил хозяин. Одной рукой он чесал затылок, а в другой держал за ноги ободранную тушу дивного зверя. Рога у него были загнуты кольцами.
  -...и если опять испортишь мясо, пеняй на себя, Треска ...- донеслось до Мала.
  Завидя его, Глум крикнул "за мной!" и пустил коня рысью.
  Мал кинулся следом. В начале их путь лежал через лес. В утренней тенистой прохладе бежать было легко и Мал попутно осматривался. Лес был очень старым, в нем царили сумрак и тишина. Время от времени мимо пролетали большие черные птицы. Кто-то неведомый жалобно и протяжно кричал вдали. Потом Глум свернул и начал спускаться по крутой тропе в пропасть.
  Мал ожидал, что он пустит тут коня шагом. Куда там! Ничего не оставалось, как сломя голову нестись вслед за ним.
  Наконец они спустились на дно ущелья. Здесь, среди камней с шумом текла мелкая стремительная река. Вниз по течению она терялась в тумане. Мал уже порядком устал и хотел пить, но Глум, завидя, что он направляется к воде, прикрикнул и поскакал дальше, прочь от тумана. Здесь было еще прохладнее, чем на верху, но бежать по круглым камням было трудно. Несколько раз Мал оступался. Когда Глум наконец-то направил коня на верх, он едва мог идти. В глазах темнело от боли .
  В конце концов он отстал. Глум не стал его ждать и Мал, хромая, искал обратный путь сам. При этом он заплутал и отыскал дорогу, когда солнце было уже высоко в небе.
  Когда он доковылял до ворот, его встретил Шиша. Он пас мохнатых зверей с загнутыми рогами.
  -Долго гуляешь.- сказал он.- Хозяин спрашивал о тебе.
  Мал не ответил и похромал внутрь. У студинца присел на лавку, напился. Из терема вышел Треска.
  -А! Вот и ты! Нагулялся?
  Приглядевшись к бледному лицу Мала, посерьезнел:
  -Иди в терем, тебя хозяин зовет.
  Мал утер рукавом лицо и, поднявшись, отправился в терем. Глум ждал его в светлице, за дощатым длинным столом. На столе валялись объедки.
  -Ешь.- сказал Глум.
  Мал не двинулся с места. Встретил тяжелый взгляд хозяина и, запамятовав, оперся на измученную ногу. Закусил губу, чтобы удержать стон.
  -Вот что, малый...Пока ты в моем доме, будешь слушать меня. Нет - пошел вон!
  -Я не голодный.
  -Дело твое...Хорошую еду надо заслужить. Вель просил сделать из тебя воина. Ты должен стараться.
  - А я не старался? - покраснел Мал.- Да там сам черт ногу сломит!
  -Черт? - переспросил Глум.- Ты его видел?
  Мал промолчал.
  -Ну то-то. Воин должен уметь скакать по камням, потому что в бою подвернутая нога - это смерть. А думаешь, что воина из тебя не выйдет, будешь работать на дворе. Навоз таскать, да баранов пасти.
  Лицо Мала запылало. Совсем о другом думал он последние дни. Видел он себя в княжьей дружине, на добром коне, с кованым мечом и крепким щитом.
  -Я буду стараться, - пообещал он.
  -Тогда - ешь.
  -Не хочу.
  Глум встал из-за стола и ушел. Мал добрался до лавки, с облегчением опустился на струганную доску. Покосился на стол, над которым уже начали виться мухи. Тихо вздохнув, проглотил слюну. Последний раз он ел позапрошлым днем, вместе с Велем. Чтобы отвлечься, Мал подтянул штаны. Щиколотки распухли, побагровели. Стоило подержать ноги в холодной воде.
  Он поднялся с лавки и вышел из терема.
  У студинца на лавке сидел Треска. В руках у него была короткая дудка. Холоп поднес ее ко рту и двор огласили пронзительные веселые звуки.
  Мал, позабыв обо всем, сел на крыльцо. Его лицо просияло. Вспомнились погожие вечера в родимом селе, когда после трудного дня парни и девки собирались под раскидистой вербой у реки и допоздна пели песни.
  С заднего двора к ним подошли Глум и "калач". Шиша остановился перед Малом, уставился на него наглым взглядом.
  -Отдохнул и будет, вставай. Посмотрим, что ты за птица.
  Мал с трудом поднялся с крыльца.
  Он был повыше и тяжелей "калача". Поэтому ударил без старанья, вполсилы. Казалось, Шиша не сдвинулся с места, но кулак попал в пустоту. Мал подобрался и, стараясь не опираться на пострадавшую ногу, ударил вновь, размашисто, сбоку. И на этот раз не попал. Шиша мало того, что легко ушел от удара, так еще успел дать ему тумака.
  Скверно было, что это видели Глум и Треска. Они молча наблюдали за ними. Шиша играючи уклонился от очередного удара и резким точным ударом повалил Мала на землю.
  -Хватит! - остановил его Глум. И добавил, глянув на Мала, - Иди, отдыхай. Вечером поможешь Треске по хозяйству.
  Мал, утирая кровь, доплелся до стога сена, что был навален рядом с воротами. Забравшись на него, он уснул.
  И вновь ему приснился еловый лес. На этот раз была ночь, но темно не было. Слабый зеленоватый свет шел от земли. Мал шел по тропе. Деревья стали редеть и впереди показалась отмель...Он подошел к реке, увязая ногами в теплом песке. Было странно, что и во сне щиколотки болели. Мал зашел в воду и холодная вода уняла боль. Он блаженно зажмурился, потом открыл глаза и наклонился, чтобы напиться.
  -Не пей! - послышался за спиной девичий голос.
  Мал обернулся, но тут кто-то толкнул его в бок.
  -Вставай, работать пора!
  Мал подскочил и едва не упал со стога на землю. Уже наступила ночь. Внизу стояли "калач" и Треска. В руках Шиши была длинная палка, которой он толкал Мала.
  Мал спустился. С удивлением он обнаружил, что ноги почти не болели.
  -Ну вот что, малый...Пора жратву отрабатывать.- зло процедил Шиша. - Мы с Треской не нанимались на тебя спины ломать.
  -Может и помогу, если просишь. А еды вашей не видел пока.
  Шиша дернулся, но Треска встрял между ними.
  -Будет, друзья! Шиша, не гоношись.
  -Ну-ну, разбирайтесь...
  Шиша ушел. Треска с Малом пошли на конюшню.
  -Работы много.- сказал Треска.- Надо чистить конюшню и клети с скотиной. Вон стоит чудесная тачка, кидаешь в нее навоз и на луг. Там уже куча навалена.
  Конюшня освещалась лучинами. Они были напротив каждого стойла, и если в их Березе лучины втыкали в ком глины, либо в пень, то здесь для каждой было приделанная к столбу железка. Она была в виде блюдца и если уголек падал вниз, то ему не суждено было разгореться.
  Мал приступил к делу. Помимо вороного в конюшне стояли еще две кобылы. В их стойлах было прибрано. А вот в остальных навоза было полно. Он взял прислоненную к стене у входа лопату и принялся нагружать тачку.
  Треска приглядывал за ним, усевшись на пустой бочонок у входа. При этом он непрестанно болтал. То восхищался тишиной ночи, то советовал, как половчее кидать навоз. Мал слушал. Очистив первое стойло, он перебил Треску:
  - Скажи, где Шиша научился так драться?
  Треска, размышлявший вслух о достоинствах ночной работы, растерянно захлопал глазами.
  - Ну... - он запнулся. - Я не знаю. А ты заметил, как он умеет бить без замаха?
  -Заметил, - угрюмо ответил Мал.
  Треска хлопнул себя по лбу и рассмеялся.
  -Ну да...Ты можешь попросить Шишу, чтобы он тебя научил. Или хозяина...Хотя хозяин не станет. Он называет кулачный бой холопьей забавой. Зато битве на мечах, ножах или еще на чем лучше его учителя не найти!
  -А ты? Мог бы меня научить?
  Очень уж не хотелось Малу просить о чем-нибудь Шишу. Да и не верилось, что "калач" захочет его учить.
  - Я? - Треска часто заморгал рыжими ресницами.- Даже не знаю...Какой из меня учитель? Вот Шиша или хозяин! Хотя хозяин не станет...Нет, я конечно умею, меня Шиша учил.
  -Ну так как?
  Треска спрыгнул с бочонка, прошелся туда-сюда.
  -Да! Я бы мог. Думаю, лошади не обидятся, если с навозом мы на сегодня закончим?
  Мал невольно оглянулся на лошадей.
  -Думаю, нет.
  -Тогда начнем!
  
   8.
  
  На другой день, ни свет, ни заря, Глум с Малом вновь отправились на дно ущелья. Щиколотки Мала после прогулки во сне не болели, но Глум велел Треске оседлать для него гнедую кобылу.
  Скакать верхом по лесу было приятно. Правда, когда начали спускаться к реке, Мал встревожился, - не сорваться бы в пропасть. Но он волновался зря. Буря (так звали гнедую), хорошо знала дорогу.
  Внизу Глум велел спешиться. Пока Мал опасливо сбирался на коварные камни, Глум выломал из прибрежных кустов две палки. Одну он протянул Малу.
  - Самое главное для воина - уметь сражаться.- сообщил он.- А самая достойная смерть - от меча.
  Он объяснил Малу, как правильно стоять, наносить и отражать удары. Потом они провели первый в жизни Мала бой на мечах. Он был недолог. Мал получил множество "ран" в живот, руки и голову, а в завершение оступился и упал на спину.
  Глум ничего ему не сказал. Весь обратный путь они проехали молча.
  Ворота во двор были раскрыты. Треска пас баранов около тына. Он как-то странно взглянул на них, но Глум с Малом не придали тому значения. А на дворе они увидели Шишу, который рогатиной дразнил кабана.
  Яшка злился. Он бессильно метался в клети, уворачиваясь от рогатины, и по-собачьи скулил.
  Не изменившись в лице, Глум встряхнул, расправляя, кнут и с оттяжкой вдарил холопа. Шиша свалился замертво.
  -Уберите его.- приказал Глум.
  Мал с подоспевшим Треской оттащили "калача" в клеть. Треска стянул с бесчувственного друга рубаху.
  -До кости Жало прогрызло...
  -Какое жало? - не понял Мал.
  -Так хозяин называет свой кнут.
  -Никогда не слышал, чтобы у кнута было имя.
  -С этим кнутом он вырос.- сказал Треска.- Однажды, на спор, он сбил муху с глаза у лошади.
  Мал не особенно удивился. В Березе пастух Адунь тоже мог попасть кнутом в слепня на боку у коровы. Правда, селяне его за то не хвалили, - чего зря бить скотину.
  -Далеко было до бедняги? - спросил он.
  -Четыре сажени,- длина Жала, - прикладывая к спине Шиши тряпку, ответил Треска.- Кстати, с лошадью ты знаком, - это Буря.
  Мал прикусил язык. С четырех саженей не каждый муху увидит. И врятли кто кнутом попадет. А уж чтобы не задеть при том лошадь, так то и вовсе детские сказки! Однако, Треске Мал поверил.
  - За что хозяин наказал Шишу?
  -Шиша не слишком любит зверей. - объяснил Треска.- А больше всех ненавидит Яшку. Хозяин однажды увидел, как Шиша дразнил кабана. И сказал ему, что в другой раз накажет.
  -А за что Шиша невзлюбил вепря? - удивился Мал.
  -Это давняя история...Когда-нибудь расскажу. - Треска снял седло с коня и принялся вытирать рогожей Воронку спину...
  
  Потянулись похожие дни. Со временем Мал привык к новой жизни. По утрам он бегал вслед за верховым Глумом к дну пропасти, где, прыгая по камням, они бились на палках. Возвратившись, обедали, отдыхали, после чего отправлялись на задний двор. Там Мал учился стрелять из лука. Там же он кидал в тын топоры и ножи, метал аркан. А по ночам помогал Треске по хозяйству.
  В оставшееся от работы время тот учил его кулачному бою.
  Время от времени Глум с холопами уезжали со двора на ночь. Возвращались они обычно под утро, усталые, но довольные. На расспросы Мала Треска отвечал, что они ездят к Невзору. Кто таков этот Невзор было не ясно.
  Шиша по-прежнему не давал Малу прохода. Как-то раз он забежал в клеть, где жил Мал. Был поздний вечер. Мал отдыхал на лавке.
  -Ты в овине навоз убирал? - с порога крикнул "калач".
  Мал поднялся и сел на лавку. Убирать овин Треска думал минувшей ночью. Но за беседами и кулачным боем время ушло, и приятели договорились, что овин Мал почистит сегодня.
  -Нет.
  -Почему?
  -Просто.
  Шиша задохнулся от злобы. Он прыгнул на Мала, и они покатились по усыпанной стружкой земле.
  -Это тебе не кулаками махать...- пыхтел Мал. Ему удалось подмять верткого и жилистого Шишу. Он уложил его на лопатки, а сам сел сверху, раздумывая, отпустить ли "калача" с миром, или же наказать.
  "Отпущу", - решил Мал.- "Пусть только пообещает, что не будет цепляться".
  Он уже открыл рот, готовясь заговорить, как Шиша неожиданно высвободил правую руку и ткнул его твердыми пальцами вверх живота.
  Тело Мала согнула судорога. Он перестал дышать. "Калач" скинул его с себя и вышел из клети.
  Следом прибежал Треска. Он перевернул Мала на спину и принялся растирать ушибленное место ладонью. Сознание Мало начало проясняться. Он прерывисто задышал.
  -Чего вы сцепились? - спросил Треска.- Спасибо, что Шиша прислал меня,- еще немного и тебе конец.
  -Как это он меня? - отдышавшись, спросил Мал.
  -Подвздошный удар.
  Треска помог Малу подняться с земли и сесть на лавку.
  -Потом покажу.
  
   9.
  
  Однажды погожим осенним утром Мал сидя на лавке точил камнем топор. К нему подошел Треска. В руках он сжимал две длинные и ровные ветки.
  -Ты говорил, что любишь лотву...
  Мал поглядел на удила и вздохнул:
  -Хорошие ветки. Не хватает крючков, поплавков и лесы.
  -Сделаем!
  -Сделаем...- усмехнулся Мал.- Я за нашим кузнецом месяц ходил, крючок упрашивал сделать. А здесь и кузни-то нет.
  -Кузни нет.- согласился Треска. - Зато есть Шиша. А у Шиши в сундуке чего только нет.
  -Вот сам его и проси. - нахмурился Мал.- А нет,- и не надо.
  Треска прислонил к тыну ветки и скрылся в Шишиной клети. Вскоре он вернулся.
  -Гляди!
  У него на ладони лежал моток конской лесы, крючки и поплавки. Крючки были так хороши, что Мал присвистнул.
  -Вот это да! Откуда это у Шиши?
  -Оттуда,- ответил Треска.- Пойдем на рыбалку?
  -Пойдем! А куда?
  Треска почесал затылок.
  -Есть тут одно место. Облое озеро.
  -А рыба там есть?
  -Рыбы много...Правда, Глум не велел нам туда ходить.
  -Почему?
  -Говорит, там живет ведьма.
  Мал оробел.
  -Он ее видел?
  -Наверное.
  -Что же нам делать?
  -Не знаю.- Треска пожал худыми плечами.- Я удочки раздобыл. А с Глумом ты договаривайся.
  Мал спрятал топор под крыльцо и направился в терем. Глума там не было. Он вышел на задний двор и увидел хозяина у Яшкиной клети.
  Мал подошел ближе и от изумления раскрыл рот. Глум просунул руку в щель между бревен и чесал кабана за ухом! Яшка от наслаждения щурил маленькие глаза и урчал.
  Скорее почувствовав, чем услышав его приближение, Глум обернулся и вынул руку из клети.
  -Чего тебе?
  -Я...- Мал не сразу собрался с мыслями.- Мы с Треской хотим пойти на рыбалку.
  -Ну...
  -На Облое озеро.
  -А от меня вам чего?
  -Так там ведьма...
  -А...Ну я вам не нянька. Возьмите Шишу.
  Мал вернулся к Треске. Тот уже приладил на ветки лесу и теперь вязал поплавки.
  - Ну что?
  -Сказал, что он нам не нянька. - ответил Мал. Про совет Глума взять с собой Шишу он промолчал. Встретится ли им ведьма, - кто знает, а "калач" отравит удовольствие от рыбалки запросто.
  -Тогда копаем червей и в путь!- кивнул головой Треска.
  Выйдя за ворота, они отправились по тропинке через побуревший от дождей и холодов луг. За ним начинался лес. Могучие деревья стояли голые. По ветвям прыгали белки. Внизу, у корней, по опавшей листве сновали зайцы и мыши.
  Мал невольно вспомнил Березу. Работы в поле завершены. Теперь отец с братьями займутся охотой. Мал предпочитал в это время сидеть с удочкой на посветлевшей от первых заморозков реке...
  Он оглянулся на шедшего позади Треску.
  -Глум велел взять с собой Шишу.
  -А ты?
  -Да ну его.
  -Может, он и сам не пошел бы.
  -Не любит лотву?
  -Не в том дело.- Треска рассмеялся.- В лесу, и у озера водится мелкая тварь.
  -О ком ты?
  -Жуки, пауки, всякая мшица.
  -И что с того?
  -Шиша их страшно боится.
  Мал хохотнул.
  -Шутишь?
  -Куда там...
  Облое озеро и впрямь оказалось круглым. Голые, неприветливые берега спускались к темной воде. На другой стороне серел мертвый лес. Было тихо. У дальнего берега, под осокой, внезапно плеснула крупная рыба.
  -Ну и местечко...-пробормотал Мал. Вокруг них уже собрался рой мшицы.
  Треска промолчал.
  Приятели размотали удочки. Первым забросил Мал. Чудной, крашеный как желток поплавок замер на водной глади. Чуть поодаль бултыхнулся поплавок Трески...
  -Хорошо здесь...- неожиданно сказал он.
  Мшица облепила ему лицо и руки, но Треска, кажется, не замечал этого.
  -Чего хорошего?- удивился Мал. - У нас, на Беляне, лучше.
  -Расскажи.
  - Ну...- Мал задумался. Как передать чувство радости, когда он в утренних сумерках прибегал на затопленную старую вербу? Как поведать о лепоте окрестных холмов и полей? Про холодную тяжесть за промокшей спиной, когда он возвращался домой с рыбалки? Есть ли такие слова? Он не знал.
  Треска улыбнулся.
  -У нас дома тоже хорошо. Но здесь куда краше.
  Мал огляделся и недоуменно пожал плечами.
  Шло время, а поклевки все не было. Треска воткнул удило в берег и следил за поплавком, устроившись на траве.
  -Может в червяках дело? - размышлял Мал.- А если на корогрыза? Посмотри за моей удочкой, Треска, а я пойду, поищу гнилой пень.
  Воткнув удочку в прибрежный песок, Мал поднялся на пригорок и зашел в лес. Довольно скоро он нашел старую, поваленную сосну. Отодрав пласт трухлявой коры, он насобирал в тряпицу белых личинок. Он уже собирался возвращаться назад, когда заметил ползущую по стволу многоножку. Таких больших он раньше не видел. Многоножка сверкала на солнце, суетно перебирая длинными лапками. Мал ухватил ее около головы и быстро завязал в узелок. Кинув его запазуху, поспешил обратно.
  Вернувшись к озеру Мал увидел, что Трески нет.
  Его удочка была вытащена из песка и брошена в воду. Рядом с ней, в ряске валялась и его шапка.
  Холодея, Мал осмотрелся по сторонам. Затем нагнулся к воде за шапкой. Там, где прибрежная растительность кончалась и дно уходило в темную глубину, он и увидел приятеля. Треска лежал под водой, опутанный водорослями. И без того выпученные глаза его сейчас словно вылезли из глазниц. Мал прыгнул в воду и в пару гребков достиг дна. Во взмученной холодной воде было плохо видно, но ему показалось, что Треска шевельнул губами.
  Мал ухватил его под руки и потянул наверх.
  Он успел вытащить Треску на песок, когда кто-то дернул Мала за ноги и поволок обратно под воду. Хватаясь за осоку, разрезая в кровь пальцы, он ухитрился перевернуться...
  Она была ростом по пояс взрослому человеку. Согбенное кряжистое тело и голову покрывала вонючая тина. В этой бурой шубе извивались пиявки, бились мальки. Но самым жутким и мерзким была ее морда! Мала охватила гадливость. Он подтянул ноги и ударил ими ведьму, что было сил.
  Она отлетела в воду и, словно большая рыба, стремительно и плавно ушла в глубину. Мгновение, и ничто, кроме кругов, не напоминало о хозяйке Облого озера. Мал поднялся на ноги и брезгливо передернул плечами. Затем поспешил к Треске.
  Тот уже пришел в себя и пытался подняться. Мал сорвал с него зеленые путы и Треску вырвало озерной водой.
  Отдышавшись, он растерянно осмотрелся по сторонам.
  -Где мы?
  Мал озабоченно посмотрел на приятеля.
  -На озере.
  -Вижу. А куда подевалась роща на том берегу? Где водопад и водяные цветы?
  -Про то я не ведаю.
  Треска хлопнул себя по щеке, раздавив мошку.
  -Ты мне жизнь спас.
  Мал кивнул.
  -Теперь мы в расчете. Как же она затащила тебя туда?
  Треска растерянно улыбнулся.
  -Она не тащила меня. Когда ты ушел, поплавок исчез. Я потянул удочку и она вышла на берег.
  Мал хохотнул.
  -Да уж...Страшно подумать! Что же ты не сбежал?
  Треска растерянно посмотрел на него.
  -Разве я мог убежать от такой красоты?
  Мал расхохотался, но, поглядев на Треску, унял смех.
  -Ну...Кому что нравится.
  
  
  
   10.
  
  Глум выслушал их рассказ про ведьму.
  -Говоришь, страхиня? - переспросил он.
  -Такая, что удавиться охота! - подтвердил Мал.
  -А по мне, так краше девицы не найти.- возразил Треска.
  Глум задумчиво посмотрел на друзей.
  -Когда я видел ведьму, мне она тоже глянулась.
  -Так что же, - побагровел Мал,- я вру?
  -Да нет... Видно, на тебя она морок навести не успела. Или не смогла. Повезло вам.
  Среди ночи всех разбудил душераздирающий вопль "калача". Глум, Мал и Треска выскочили во двор. В лунном свете они увидели катавшегося по земле Шишу. Он вопил, бешено размахивая руками.
  Глум ухватил его за ворот и поставил на ноги.
  -Снимите! Снимите с меня!
  Шиша пытался ухватить себя за спину. Глум задрал "калачу" рубаху и стряхнул что-то у него со спины. Приглядевшись, он ударил по земле ногой.
  Стоявший поодаль Мал при этом поморщился. Шиша утих.
  -Лихой у меня гридь...- недовольно процедил Глум.
  Все разошлись спать дальше.
  На другой день Мал отдыхал после завтрака на переднем дворе. Он забрался на стог и считал гавранов, которые, сидя на заостренных верхушках тына, высматривали чем поживиться. Считать Мал умел только до десяти, поэтому занятие это ему скоро наскучило. Он припомнил утренний бой с Глумом на палках и улыбнулся. Сегодня в ущелье хозяин в первый раз похвалил его. Случилось это, когда Мал отразил боковой удар и, перехватив в левую руку "меч", нанес ответный удар с разворота.
  Глум пропустил!
  -Повтори еще раз. - сказал он.
  Мал повторил. На этот раз Глум увернулся.
  -Сам придумал?
  -Ага!
  -Молодец.
  На этом они бой закончили. Всю дорогу домой Мал улыбался. Выходит, не такой уж он дурень, раз сумел обхитрить самого Глума. Может, получится из него воин, которого примут в княжескую дружину...
  К стогу подошел Шиша. После ночного случая он ходил мрачный. До рассвета он так и не сомкнул глаз. А утром, выгоняя на луг баранов, он случайно услышал разговор Глума и Мала.
  Глум, выезжая на Воронке за ворота, спросил, почему они не взяли с собой на рыбалку Шишу.
  -Какой из него рыбарь?- удивился шедший вслед за ним Мал.
  -А ты не знаешь, чего понадобилось многоножке в дубовой клети?
  -Не ведаю.
  Все утро, пока Глум и Мал упражнялись на дне ущелья, Шиша неподвижно сидел у ворот. Проходивший мимо Треска хотел, было, заговорить с ним, но Шиша так яростно сверкнул на него глазами, что тот отпрянул.
  Теперь, пока Глум отдыхал в тереме, можно было потолковать.
  -Эй, ты! - позвал Шиша.- Поди-ка сюда!
  -Чего тебе?
  -Спускайся.
  Мал неохотно съехал с верхушки стога на землю.
  -Иди на луг баранов пасти.
  Мал округлил глаза.
  -Разве то не твоя забота?
  -Теперь - твоя! - ухмыльнулся "калач".
  Мал ухмыльнулся в ответ.
  -У меня и своих дел хватает. Сейчас вот, - я отдыхаю.
  Похоже, Шиша ждал такого ответа. Он молча бросился на Мала и хлестким ударом сбил его с ног. Едва Мал приподнялся, как получил страшный удар сапогом в лицо. В голове загудело, мысли покрыла темная пелена. Борясь с дурнотой, он ощутил во рту что-то твердое и, вместе с кровью выплюнул зуб.
  Бешеная злоба помутила его рассудок. Он увидел перед собой сапоги "калача", а рядом -лопату, брошенную Треской у клети.
  Мал схватил черенок и ударил "калача" по ногам. Тот ухнул на спину, крепко приложившись к земле затылком. Не тратя времени, Мал прыгнул на него и обрушил на Шишу все, что тяжким камнем собралось на душе с того дня, как он приехал сюда.
  К ним подбежал Треска. Он что-то крикнул и попытался оттащить его. Потом умчал в терем. Все это Мал помнил смутно.
  Неведомая сила вдруг подняла его, и отшвырнул на середину двора. Мал видел, как Глум поднимал с земли Шишу. Тот что-то мычал, но слов было не разобрать. Лицо "калача" было страшно.
  Глум посмотрел на обоих, потом сказал:
  -Стоило бы вас высечь. Да и так уже будет.
  Драка стоила Шише перебитого носа и трех передних зубов. Два дня он не мог сам ходить и подняться с лавки.
  Мал лишился дальнего верхнего зуба. Треска сказал, что такие зубы долго во рту не "живут".
  
  
  
   11.
  
  Наступила зима. Выпал снег. Он укрыл землю, деревья и покровы белым искрящимся одеялом. Треска и Мал забавлялись, играя в снежки. Шиша ежился,- он не любил холод. По Глуму вообще было трудно понять, рад ли он приходу нового времени года.
   На Коляду, в честь праздника он решил устроить кулачный бой. За ним должен был последовать пир, для которого Шиша зарезал молодого барана. Когда стемнело, все вышли на задний двор. Мал с Треской разожгли смолистые факела, утоптали в снегу пятак для сраженья. Шиша вынес из терема для хозяина короткую резную скамью. По замыслу Глума, Мал и холопы должны были тянуть жребий. Кто вытягивал две длинные щепки, выходил на пятак. Третий ждал на бой победителя.
  Победивший во второй раз, встречался с Глумом.
  Когда Шиша и Треска услышали поутру замысел Глума, то решили, что хозяин задумал недоброе.
  - Не помню, чтобы он отмечал когда день Коляды.- сказал Треска.- Я думал, он его не выносит.
  - Вот и решил...потешиться, - невесело усмехнулся Шиша.
  Между тем, убедившись что снег утоптан, а баран жарится на вертеле, Глум громко хлопнул в ладоши. Шиша, Треска и Мал подошли к нему. Хозяин протянул здоровый кулак, из которого торчали три щепки.
  Первыми идти на пятак досталось холопам. Мал в ожидании победителя должен был крутить вертел.
  -И долго нам...тешиться? - спросил Глума Треска.
  -Пока один из вас не свалится и не сумеет подняться.
  -Эх! Хорошо придумано!
  Холопы с кислыми лицами гуськом прошли на пятак.
  -Тулупы скиньте! - крикнул вдогонку хозяин.
  Треска и Шиша неохотно сняли одежды. Спину "калача" пересекал темный рубец, оставленный по осени Жалом.
  Глум хлопнул в ладоши и забава пошла.
  Стоя за вертелом, Мал наблюдал, как приятели топчутся друг против друга.
  -Ну! - с досадой прикрикнул Глум. - Чего ждете?
  Шиша бессильно ткнул Треску в грудь. Тот ответил такой же монетой. Тогда Шиша ударил второй рукой. Треска повторил и это.
  Восседавший на лавке Глум громко скрипнул зубами.
  - Вы что, сучьи дети, праздник мне решили испортить?- он взмахнул рукой, расправляя кнут.- Поддать прыти?
  Шиша сказал что-то, после чего нанес сокрушительный удар Треске в челюсть. Мгновение постояв, тот рухнул на снег. Шиша подошел к приятелю и пнув его ногой, оглянулся на Глума:
  -Не подымается!
  Глум бросил кнут, вскочил на ноги.
  - Тащите его сюда!
  Мал с Шишей принесли бесчувственного Треску под навес, прикрыли сверху своими тулупами.
  -Бегом на пятак!- крикнул Глум.- И если не будете драться по-настоящему, обоих перекалечу!
  - Придется драться...-процедил Шиша. - Перекалечит.
  Мал понимал, что ему не одолеть Шишу. Едва они оказались на пятаке, как тот с разворота нанес молниеносный удар. К своему удивлению Мал заметил его и успел пригнуться. Кулак свистнул над головой. Мал тут же ударил в живот. Шиша согнулся и отступил на два шага.
  Мал замер, надеясь, что бой окончится.
  -Э-эй! Не отдыхать!
  Шиша распрямился и шагнул к нему. Руки холопа были опущены, но Мал уже знал, что "калач" прекрасно бьет без замаха. Он ждал удара, смотря в белесые глаза Шиши. Вот шевельнулась бровь, дрогнули мышцы на голом плече...Это заняло миг, но Мал успел заметить и метнулся под руку. Кулак задел ухо и ушел в пустоту. Мал ударил снизу и почувствовал, как его кулак встретился с подбородком противника.
  Шиша взлетел к верху и пролетев пару сажень упал на снег.
  - Ну что? - крикнул Глум.
  Мал пнул Шишу ногой.
  - Не подымается!
  Он взвалил Шишу на спину и отнес под навес к Треске. Тот еще не очнулся.
  К ним подошел хозяин. Он присел рядом с "калачом" на корточки и хлопнул его по щеке.
  Шиша не шевелился.
  -Добрый удар.- Глум скинул с плеч тулуп и укрыл им холопа.- Треска научил?
  -Ага.
  Мал надеялся, что на этом "потеха" закончилась. Он отошел к костру и принялся с усердием крутить вертел.
  -Ну как, не замерз? - весело крикнул Глум.- А ну, давай на пятак!
  "Вот душегуб!" - подумал Мал,- "мало ему двоих, решил и меня искалечить".
  Он оставил вертел и пошел на пятак. Так или иначе, драться придется. Лучше уж уважить хозяина.
  Они встали напротив. Глаза Глума были пусты, а взгляд жестким. Выдержать его было не просто. А уж догадаться о чем...
  - Не люблю кулачный бой.- признался Глум.- Бей.
  Мал не заставил себя просить дважды. Ударил прямым, в подбородок . Однако, попал или нет, он не узнал. Глум был быстрее.
  Очнулся Мал от запаха, лучше которого не встречал. Он приоткрыл глаза и увидел над собой Глума. В руке тот держал глиняный ковш, от которого исходил удивительный свет. Он был таким сильным, что озарял собой лицо и плечи хозяина. Мал с удовольствием отметил кровавую ссадину на его скуле.
  -Пей.- сказал Глум.
  Мал осторожно глотнул. Вместе с этим глотком в его тело влилась радостная животворящая сила. Боль в голове разом исчезла. Тот же напиток в день приезда давал ему Вель. Он приподнялся.
  -Что это?
  -Сурья. Глотни еще.
  Мал сделал еще глоток и ему стало так хорошо и весело, как не было никогда в жизни.
  Он увидел сидящих у костра холопов. Треска кивнул ему, довольно посмеиваясь.
  - Ну а теперь,- сказал Глум, убирая ковш, - займемся бараном.
  Баран удался на славу. Когда чаша с брагой, пополам с сурьей, прошла по кругу, Треска выхватил из-за пазухи дудку. Голос у дудки был пронзительный и тревожный, зато у Шиши, запевшего под нее, - веселым и звонким.
  О чем он пел, Мал так и не понял. Слова были чудные, совсем незнакомые. Но Глум, слушая песню, смеялся. Потом все трое поднялись со своих мест и пустились в пляс.
  И Мал почувствовал зуд в ногах. Не утерпев, вскочил, и пошел вприсядку.
  А потом Шиша вдруг прыгнул в костер и с криком принялся топтать угли. Одежда на нем загорелась. Мал и Треска вытаращили на него глаза, а Глум, рыча, ухватил Шишу за ворот и швырнул в снег.
  -Ну что рты поразявили? Накройте его!
  Опомнившись, они накрыли трясущегося от рыданий "калача" своими тулупами.
  -Дайте ему сурьи.- сказал Глум.
  Праздник закончился.
  Той ночью Малу вновь приснился еловый лес, тропинка и отмель. У реки он увидел девицу. Она стояла босиком на песке и задумчиво смотрела на воду. Потом обернулась и улыбнулась Малу. Его поразили ее глаза: огромные, необыкновенного изумрудного цвета.
  
  
  
   12.
  
  
  Как-то вечером Треска попросил Мала почистить Яшкину клеть.
  Мал осторожно заглянул в знакомую щель. В темноте удалось различить лежавшего на боку вепря.
  -Слышь, Треска...- спросил Мал,- а Яшка меня не съест?
  -Не съест! - весело ответил Треска.- Он добрый.
  -Добрый...- пробормотал Мал.
  Он осторожно приоткрыл дверь. В лунном свете было заметно, как кабан повел глазом. Из ноздрей с шумом вырвался пар. Потом Яшка развернул огромную голову...и вдруг, с места, бросился к выходу!
  Мал попытался захлопнуть дверь, но зверь отбросил его прочь, вместе с дверью. Сжимая ее, Мал рухнул в сугроб, а Яшка, дробно стуча копытами, сделал круг по двору, проскочил мимо Трески и принялся по-собачьи вываливаться на снегу вверх ногами!
  На шум из-за терема прибежал "калач". Увидев Яшку, он побледнел и бросился наутек. Но было поздно. Вепрь заметил его. В три прыжка он настиг Шишу, обрушился ему на спину и стал рвать клыками. Ночь огласил громкий крик. Мал поспешил на выручку к Шише, но отлетел от кабана с разодранной грудью.
  Из терема выбежал Глум. Мал и моргнуть не успел, как тот уже был рядом с ними. Хозяин оттолкнул вепря, но тот с ревом бросился на холопа снова. Тогда Глум ударил его. Яшка хрюкнул и упал замертво.
  Глум окаменел, потом, словно во сне подошел к нему. Кабан лежал на боку, длинные загнутые клыки блестели. Снег вокруг был темным от Шишиной крови. Глум опустился на колени и уткнулся лицом в неподвижный бок.
  Мал подумал, что ему это снится. Так убиваться по зверю, который только что порвал Шишу!
  Он подбежал к застывшему на снегу "калачу". Его опередил Треска. Он осторожно перевернул друга и приложил к груди ухо. Долго прислушивался, потом встал с колен. Лицо Трески было мокрым.
  -Отмучался ...
  Глум оторвался от Яшки, посмотрел на них пустыми глазами.
  - Тащите дрова.
  Затем встал и ушел в терем.
  Мал побежал к воротам, где в крайней клети лежали бревна. Принялся таскать их на задний двор, складывать рядом с телами Яшки и Шиши. Треска стоял у заднего крыльца и безмолвно страдал.
  Готовить погребальный костер - дело серьезное. В Березе краду складывали под руководством старейшины самые уважаемые мужи. Усопшего провожали селом. В дальний путь с ним клали хлеб, пиво и мед, приносили в жертву петуха, а иной раз собаку. Но то у них, на селе... Как будет выглядеть крада для Шиши?
  Когда Мал закончил, из терема вышел Глум. Он принялся вытягивать из наваленной кучи самые толстые, ровные бревна и складывать рядом. Крада у Глума получалась чудной, на семь углов.
  Мал хотел было ему помочь, но Глум отогнал его и велел привести самого раскормленного барана.
  Пожав плечами, Мал отправился в овчарню. Там он выбрал на ощупь в темноте самого большого барана и, ухватив за рога, потащил назад.
  Глум к тому времени соорудил сверху настил, а поверх него взвалил Яшку.
  Мал остановился неподалеку и раскрыл рот.
  Между тем Глум снял с себя пояс и обвязал им шею вепря. Затем сделал знак ошалевшему Малу подвести барана и, быстрым взмахом ножа перерезал тому горло. Когда кровь стекла, Глум закинул подрагивающую тушу поближе к Яшкиной морде и отослал Треску за огнем. Треска сбегал к своей клети и принес оттуда лучину.
  Малу показалось, что он сходит с ума.
  - Неужто крада для кабана?
  Треска зло сверкнул на него глазами:
  -Это для тебя он кабан!
  Мал отступил. Пойми его. Кто же тогда для них Яшка?
  -До встречи, Горюн. - сказал Глум. Он взял лучину и подпалил костер.
  -Горюн - любимый пес хозяина, - шепнул на ухо Малу Треска.
  -Как пес? - поразился Мал.- Он же кабан?!
  Треска вздохнул.
  -Все мы здесь выглядим не так, как дома.
  Мал вытаращил глаза. Внезапная мысль заставила его содрогнуться:
  -А кони, куры, ...- он перевел взгляд на охваченную огнем краду, - баран?
  -Нет, это все - здешнее.
  -Да где же ваш дом?
  Треска оглянулся на Глума. Тот едва заметно кивнул.
  -Мы из Нави.
  Мал не заметил, как очутился в снегу. Ему стало жутко. Значит, все это время, пока он был здесь, его окружали нелюди! Мертвяки, помышлявшие только о человеческой плоти и крови. Чудо, что он еще жив! Наверное, его не тронули из-за Веля...Мал облизал пересохшие губы. Глянул на стоящих неподалеку Треску и Глума. Те молча смотрели на полыхавший в ночи огонь. Не больно-то они походили на упырей. Опять же, бабки рассказывали, что нечисть днем хоронится. А эти наоборот, спят по ночам...
  -Что будем делать с Шишей? - услышал он, словно издали голос Трески.
  -Отвезем в Велесову пещеру.
  Когда крада выгорела дотла, было решено собираться в дорогу. Треска спросил Глума, нужно ли седлать Бурю. Глум поглядел на Мала, который все еще сидел в снегу у крыльца и кивнул:
  -Не многие здесь знали Шишу. Пусть Мал проводит его до пещеры.
  Треска вывел из конюшни Ягоду, Бурю и Воронка. Глум усадил мертвого Шишу перед собой в седло и они выехали за ворота.
  По знакомой дороге они спустились на дно ущелья, после чего направились вниз по реке. Там бывать Малу прежде не доводилось.
  Было раннее утро. В ущелье было темно. Мал с трудом различал впереди круп Воронка и широкую спину Глума.
  Довольно долго они ехали вдоль реки, пока не очутились в месте, где она, обрываясь, с шумом падала вниз. Чуть поодаль темнел вход в пещеру. Кто-то укрепил его необъятными бревнами. В былые времена на них висела крепкая дверь. Мал увидал ее неподалеку, заваленную камнепадом.
  Глум спешился и снял тело Шиши с седла.
  Над водопадом поднималось красное солнце. Вначале его не было видно, только порозовел и заискрился туман. Когда Глум опустил Шишу на землю, прислонив его спиною к скале, красный блин поднялся над ними.
  -Прощайся.- сказал Малу Глум.
  -Как? - спросил Мал.
  -Откуда мне знать, как у вас принято?
  Мал подошел к телу Шиши. Он не знал, что сказать. За время, которое Мал прожил у Глума, они почти не общались. "Калач" не стал его другом, не был он и врагом. Мал мучительно вспоминал что-то хорошее, о чем можно было бы поведать теперь...
  -Шише здесь было...трудно. - вымолвил он.- Надеюсь, наступит время, когда он будет счастлив.
  Он поглядел на Глума. В его глазах Мал заметил что-то, похожее на одобрение. Глум кивнул и размотал свой кнут. Треска взял кнутовье и обвязался им вокруг пояса. По всему было видно, что он уже это делал.
  -Жди нас здесь.- сказал Малу Глум.
  Затем взвалил Шишу себе на плечо и, держа кнутовище, зашел в пещеру. За ним, словно на привязи, брел Треска.
  Мал остался один. Сперва он просто сидел на большом круглом камне, густо поросшем мхом. Потом пробрался на самый край водопада. Вода с глухим ревом падала вниз, теряясь в беспросветном тумане. Мал вернулся к пещере и принялся осматривать серые, в несколько обхватов столбы.
  Из пещеры донесся невнятный шум. Мал напряг слух, стараясь разобрать, что там творится. Вдруг из холодной тьмы выступил человек! Он был огромного роста, в богатырских доспехах. В могучей руке богатырь сжимал длинный, тяжелый меч.
   Мал вытаращил глаза.
  -Эй! Поди-ка сюда! - приказал человек.
  Мал остался на месте.
  -Ну!? - яростно крикнул тот. Так можно было бы прикрикнуть на холопа или собаку. Лицо Мала побагровело.
  -Ты вроде еще не запряг.- сдерживая гнев, отозвался он.
  -Ах ты, щенок!
  Человек хотел было выйти из пещеры наружу, но что-то ему мешало.
  -Где Велес? Ты ведь из его псарни?
  Мал поднял с земли булыжник, и запустил, метя наглецу в лоб. Бросок удался, только камень, не причинив вреда, исчез в глубине темной пещеры.
  Человек, звякнув доспехами, ринулся на Мала и ...сгинул!
  Вскоре из пещеры вышли Треска и Глум. Мал заметил, что Треска был мертвенно бледен. Он развязал Жало и опустился на замшелый валун. Глум испытующе поглядел на Мала.
  -С кем ты тут говорил?
  -Сам не знаю...- Мал недоуменно пожал плечами.- Был тут какой-то, рослый. Звал меня, Велеса поминал.
  Глум нахмурился, смотал кнут.
  -Наверное, Хам. Едем.
  Треска встал с валуна, тяжело забрался на лошадь. Впрочем, было видно, что ему уже полегчало. Мал влез на Бурю и поехал рядом с Треской. Глум на Воронке держался позади. Так они и вернулись.
  
  
   13.
  
  
  -Их жизни были связаны и здесь, и в Нави.- сказал Треска.- Помнишь, я обещал поведать тебе, за что Шиша возненавидел Яшку?
  -Помню.- ответил Мал.
  Было утро. Они сидели на лавочке у студинца. После возвращения из ущелья Глум пустил по кругу поминальную чашу. Теперь у Мала была тяжелая голова.
  -Прежде надо сказать, кем был хозяин в Нави. - начал Треска.- Он был знатным баскаком, одним из приближенных Черного повелителя. А Шиша был при нем гридем...
  Мал поперхнулся. Для него это было уж слишком.
  -Ты хочешь сказать, что вы видели Змея?
  -У нас в Нави его не принято так называть. Да и на змея он совсем не похож.
  -Не похож?! Каждый знает, что у повелителя Нави три змеиные головы!
  -Глупости.- Треска усмехнулся.- Одна у него голова, и, по мнению наших красавиц, очень пригожая.
  Мала вдруг зазнобило.
  -Он давал пир, - продолжал Треска. - Наш хозяин был приглашен. Вместе с ним собирались и мы, его свита. И вот, перед самым выездом, Шише пришло в голову подразнить Горюна. Я уже говорил, что он не любил зверей. И тут, когда уже все готовы пуститься вскачь, Горюн впился в зад Шише!
  Треска рассмеялся, но Мал молчал.
  -Наряд испорчен, из раны ручьем льет кровь.... А медлить с отъездом нельзя, Повелитель не пускал опоздавших. Что делать? Остаться залечивать рану Шиша не пожелал, он был очень тщеславен и не мог пропустить брячину. В общем, привязали к заду подушку, натянули чьи-то, подходящие по размеру штаны... Да как назло, Повелитель обратил на Шишу внимание. И высказался в том духе, что с таким задом Шише приходится больше заботиться не о князе, а о себе.
  С тех пор Шиша видеть не мог Горюна ....
  - А как Горюн превратился в вепря?
  Треска ненадолго умолк. Потом ответил:
  -Это пещера. В которую мы отнесли Шишу.
  Мал удивился, хотя и думал, что дальше удивляться уж не чему.
  -Пещера заколдовала пса?
  -Можно сказать и так.
  -Зачем? Что он сделал?
  -Ничего. Эта пещера...вроде ворот между Навью и Явью. Когда проходишь через нее, облик меняется.
  -И у тебя?
  -Да.
  -Каким ты был в Нави?
  -Я был большим и...у меня было три головы.
  Мал посмотрел на Треску и попятился. Тот рассмеялся.
  -Поверил?
  -Поверишь тут.
  -На самом деле я был выше и красивей. И звали меня не Треской, а Вьюном.
  Мал улыбнулся.
  -Не смейся. - Треска насупился. - Хорошее имя.
  -А как звали Глума и Шишу?
  Треска чуть напыжился.
  -Хозяина в Нави звали баскаком Дыем. А у Шиши имя было Чекан.
  Мал почувствовал, что у него разламывается голова. Он отпил из наполненного водой ведра, остаток вылил на голову. Полегчало.
   -По твоему, пещера сделала вас хуже? - спросил он.
  -Пожалуй. Ведь мы пришли в чужой мир. Потому и Горюн, породистый гончий пес, превратился здесь в глупого вепря.
  -А Глум и Шиша?
  -И они изменились. К счастью, в Нави прежний облик к нам возвращается.
  Мал задумался. Его представление о мире сейчас менялось. Рассказывали, что умерших на том свете встречают предки. А как они узнают друг друга, если выглядят по-другому?
  -А те, кого сжигают на краде?
  -Они не меняются.
  Мал облегченно вздохнул.
  -Тогда ладно. И все-таки я не пойму, чего вас понесло в эту пещеру?
  -Так вышло, что нам пришлось из Нави бежать.
  -Бежать? - удивился Мал.
  -Ну да. Не думаешь же ты что мы пришли в Явь по собственной воле?
  -В общем, так я и думал.
  Треска невесело рассмеялся.
  -Я уже говорил тебе когда-то, что для каждого прекрасен свой дом. Для нас с хозяином нет ничего лучше Нави.
  -Чем же тебе не нравится Явь?
  -Да нет...Здесь неплохо. Но скучно.
  Мал покачал головой.
  -Видать, у вас веселее.
  Внезапная мысль заставила его подскочить на месте.
  -Покажешь мне Навь?
  Треска присвистнул.
  -Шустер! Таким как ты или я проход через пещеру закрыт.
  -Но ты же ходил туда с Глумом?
  -Ходил, и не раз. Но на привязи. Когда мы бежали, Велес дал хозяину волшебный камень, ключ от ворот. Глум с ним может провести нескольких человек. Если бы я отправился в пещеру один, то потерялся.
  -Как это?
  -Не знаю, как объяснить. Человеку начинает казаться, что он идет по пещере, но не может найти дорогу. А на самом деле там бродит лишь его дух.
  -А тело?
  -А тело остается на месте.
  -И много в пещере тел?
  Треска помрачнел.
  -Да не мало.
  Мал вспомнил богатыря, которого Глум назвал Хамом. Он зябко повел плечами. Жутко бродить в темной пещере, не подозревая, что твое тело валяется где-то среди камней!
  Внезапно он ухватил Треску за рукав:
  -Зачем же вы отнесли туда Шишу?
  Треска вздохнул.
  -А что, по-твоему, нам оставалось?
  -Но почему вы не сожгли его, как Горюна?
  -Я же говорил, мы сбежали из Нави. Если бы мы сожгли Шишу, его бы схватил Повелитель!
  -Ну не убил же бы Змей его вновь!
  Треска печально взглянул на Мала.
  -Смерть - не такое уж страшное наказание.
  Мал замолчал. В чем же винит их Змей, что смерть за такое - не самое страшное?
  
  
  
   14.
  
  Если бы кто спросил Мала, что изменилось после гибели Шиши, он бы не раздумывая сказал: жить стало тяжко. И дело было вовсе не в том, что некому стало пасти баранов. Просто Глум решил, что слишком мало времени он и Мал уделяют ратному делу.
  Вставали теперь затемно. Невзирая на погоду спешили в ущелье и до полудня бились на настоящих харалужных мечах. Безопасным это занятие назвать было нельзя. Мал ходил весь в повязках. Самым досадным он считал глубокий шрам на левой щеке. Чуть поглубже прошел бы булат и не было бы у Мала глаза.
  После возвращения Глум устраивал отдых. За это время Мал старался что-нибудь съесть. Едва хозяин добирался до заднего двора, отдых заканчивался.
  На заднем дворе они бились на топорах. Каждый надевал на левую руку обтянутый кожей щит. Бой длился до полного изнеможения.
  Когда руки Мала щит и топор не держали, Глум устраивал второй отдых, тут надо было стрелять из лука.
  Треска обычно подносил им в это время уполовню воды. Его тоже затронули перемены. Так как Мал больше не мог помогать ему по хозяйству, то все заботы оказались на нем.
  Стрелять из лука было тяжело. Руки не слушались, дрожали. Попасть в старую дырявую шапку, что висела на тыне, не удавалось.
  Глум, словно насмехаясь, посылал стрелы, одну за другой, точно в цель.
  Иногда они метали в шапку ножи. Они были страшно острыми, тоже из харалуга. Треска как-то поведал Малу, что мечи и ножи они привезли из Нави. Таких в Яви не сыщешь.
  Когда вечерело, шли в терем. Треска накрывал на стол. Мал за день так уставал, что едва не засыпал с куском в горле. Но и на этом испытания не кончались. После вечери они вновь шли на задний двор, где Глум обучал Мала владению Жалом.
  Если бы Мал не видел своими глазами, что вытворял Глум с кнутом, то ни за что б не поверил! Даже муха, которую тот сбил с глаза Бури уже не казалась ему чем-то диковинным. Потому что Мал видел, как Глум сбивал их на лету.
  Конечно, Малу такие успехи даже не снились. Но уже через месяц после гибели Шиши он мог с четырех саженей сбить Жалом повешенную на палку шапку.
  Впрочем, Глум все время был им не доволен.
  Наступила весна. Оттаявший за день снег по ночам вновь студил холод. Покровы терема и клетей обросли сосульками. На дворе стояли талые лужи. По утрам, пока солнце не растопило лед, Мал и Треска скользили по ним. У тына, в прогалинах, показались подснежники.
  В одну из весенних ночей измученному за день Малу вновь приснилась девица. Она гуляла по песку вдоль реки, а он смотрел на нее из-за елей. Мал захотел подойти к ней, но когда спустился с кручи к реке, девица исчезла. Он остановился, потерянно озираясь.
  -Не меня ищешь? - послышался за спиной веселый девичий голос.
  Мал обернулся и увидел ее.
  -Тебя...
  Девица улыбнулась.
  -Спи. Скоро встретимся.
  Когда Мал проснулся, то помнил лишь это. Что означали ее слова? Когда и где они встретятся? Размышлять о том было некогда...
  Когда весна обернулась к лету, как-то среди ночи разразилась гроза. Оглушительные раскаты заставили Глума, Треску и Мала выйти во двор. Странным было то, что грохот доносился из глубины ущелья.
  -Небо чистое.- сказал Глум.- Треска, слазь на тын.
  Треска быстро забрался на крышу клети.
  -Ничего не видно...- его голос заглушил новый раскат. - Всполохи внизу!
  Он вдруг присвистнул и кубарем слетел вниз. Глаза у него были выпучены.
  -Хам идет!
  Глум удивленно взглянул на него.
  -Ты не путаешь?
  Тяжелые удары в ворота избавили Треску от ответа. Глум проворно забрался на клеть, приказав Малу и Треске укрепить ворота вторым запором.
  Справившись, друзья присоединились к хозяину.
  Мал заглянул через тын и увидел знакомого богатыря, в которого он кинул камень у велесовой пещеры.
  -Чего надо? - крикнул через тын Глум.
  Хам задрал голову и, завидя их, оскалил крепкие зубы.
  -Эй, ты! Где Велес?
  -Не знаю.
  -Сам откроешь, или ворота ломать?
  -Ломай.- разрешил Глум.
  -Уж доберусь до тебя...-зло рассмеялся богатырь и снял с пояса огромную палицу. От первого же удара загудел тын.
  -Развалит ворота.- сказал Глум.
  Он спрыгнул с клети и быстро пошел в терем. Следующий удар не заставил себя долго ждать. Ворота зловеще треснули.
  -Да кто он? - спросил Мал.
  -Ну...-пролепетал Треска.- Я знаю лишь сказку. После того как Хам с Гогой и Магогой уничтожили Явь, он отправился к нам, но попал в плен к Велю.
  -Ну и сказка! - усмехнулся Мал.- Видно, что сложена в Нави. Как это: уничтожили Явь?
  А мы где?
  Треска посмотрел на Мала.
  -Он уничтожил первую Явь. Изначальную.
  Новый удар заглушил его слова. Один из запоров на воротах не выстоял.
  -Когда же это было?- прокричал Мал.
  -Давно! Я же говорю, - сказка!
  -Так может пристрелить его с тына?
  -По сказке ни стрела, ни меч его не берет. Его cмогла остановить лишь пещера.
  Одна из створок ворот с шумом вылетела во двор. Поднялось облако пыли. Из терема вышел Глум, распуская на ходу кнут. Мал спрыгнул на землю и опрометью бросился мимо него за мечом в терем.
  Когда он, обнажив клинок, выскочил на крыльцо, Хам стоял посреди двора. Глум, с Жалом пятился к разбитым воротам.
  -Бегать от меня будешь? - крикнул Хам.- От меня не сбежишь...
  Богатырь вдруг подпрыгнул. Мал и не думал, что можно прыгнуть так высоко. Он поневоле задрал голову, провожая его взглядом. А когда Хам обрушился на землю, все задрожало.
  Часть клетей обвалилась. Тын, обращенный к обрыву, упал. Мал свалился с крыльца, а когда поднялся, увидел, что терем покосился, а крыша просела.
  Он посмотрел на Глума. Тот устоял и озабоченно изучал развороченные ворота. От них остались боковые столбы с бревном наверху. Он встал под него и крикнул:
  -Долго же ты слонялся в пещере! Не мог отыскать дорогу?
  -Посмейся. Сейчас кричать будешь!
  Хам направился к Глуму. Мал занес над головой меч и, подбежав к богатырю, обрушил булат на его спину. Меч отскочил, отбросив вместе с собой и Мала. Хам обернулся. От ворот его отделял десяток шагов.
  -А-аа, велесово отродье! - богатырь признал Мала.- И ты здесь!
  Он развернулся, собираясь двинуться к Малу, но тут кнутовье Жала захлестнуло ему шею и потянуло вспять.
  -Ко мне! - хрипло прокричал Малу Глум.
  Мал обежал богатыря и ухватив кнутовье, принялся тянуть Хама к воротам. Легче было бы подтянуть терем! Едва у Глума появился запас, он перекинул кнутовище над перекладиной и принялся тянуть с другой стороны. Мал понял его замысел и присоединился к нему.
  -Следи, чтобы не прыгнул...- прохрипел Глум. На его шее выступили синие жилы.
  К ним подбежал Треска. Он только что выбрался из под обломков клети. С огромным трудом вместе они подтянули Хама к воротам.
  -Бревно б не сломить...- прошептал Мал.
  От усилия у него потемнело в глазах. Рядом стонал Треска. Было слышно, как трещит не то Жало, не то чьи-то кости... Потом Мал увидел, как ноги богатыря оторвались от земли.
  Тянуть стало легче. Они подняли его на сажень и застыли, не зная, что делать.
  -Давай к столбу!- сказал Глум.
  Перехватывая кнутовье, они подошли к воротам и замотали Жало вокруг столба. Глум подошел к богатырю. Хам был еще жив.
  -Ну, прядун, что теперь скажешь?
  Глум с страшной силой ударил богатыря в живот. Хам от удара согнулся, бревно, на котором он висел, треснуло.
  -Что ж ты молчишь? Хочешь, мы тебе ноги обрубим, в живых оставим? Будешь по двору ползать! Ты попроси!
  От второго удара Хам вскрикнул, а столбы ворот пошатнулись.
  -Ворота б не повалить. - сказал Мал. Ему было не по душе то, что вытворял Глум.
  -Встретимся в Нави...- вдруг прошептал Хам.
  У богатыря закатились глаза и по телу прошла мелкая дрожь.
  -До встречи. - Глум плюнул на мертвое тело.
  
  
   15.
  
  До полудня они чинили ворота. Потом Глум сказал:
  -Думаю, наша спокойная жизнь здесь окончена. Потому возиться с клетьми и теремом мы не будем. Надо разузнать, что к чему.
  Они оседлали лошадей и поскакали к велесовой пещере. Спустившись к реке, Мал заметил, что впереди, на камнях, кто-то лежит. Он подскакал ближе и оторопел. То был мертвяк. Тело у него было человеческое, а морда - волчья!
  Следом подъехали Глум и Треска.
  -Волкодлак. - сказал Треска.- Наш, из Нави.
  Глум согласно кивнул.
  -Хребет сломан. Работа Хама.
  Они поскакали дальше. По пути им встретилось еще с дюжину искалеченных оборотней. Ближе к водопаду они наткнулись на завал из камней. Огромные глыбы едва не полностью перегородили ущелье.
  -Хам топнул.- догадался Глум.- Похоже, за ним гналась целая стая.
  -Может, повременим с пещерой? - спросил Треска.
  -Нет. Надо спешить.
  Они спешились и перебрались через завал. У входа в пещеру они увидели целую гору тел.
  -Знатная была битва! - воскликнул Треска.
  Глум кивнул.
  Помимо волкодлаков на земле валялись и человеческие тела. Мал решил, что это бывшие пленники велесовой пещеры.
  Глум подошел к одному из них и начал трясти. Тот прохрипел что-то в ответ и замер.
  -Колдун разрушил заклятье пещеры. Его воины напали на них.- сказал Глум Малу и Треске.- Так я и думал.
  -Пойдем в пещеру? - спросил Треска.
  -Да. Надо поговорить с Невзором.
  Малу это имя показалось знакомым.
  -Это к нему вы ездили раньше?
  -К нему.- ухмыльнулся Треска.
  Они вошли в пещеру. Там было холодно. С каждым шагом становилось темнее. Вскоре Мал не мог разглядеть даже спину шедшего впереди Глума и обо что-то споткнулся.
  -Ничего...- отозвался сзади Треска.- Сейчас посветлеет.
   И впрямь, чуть погодя впереди залучился зеленый призрачный свет. Его испускала сама пещера. Стало заметно, что земля усыпана человеческими костями. При каждом шаге они сухо потрескивали.
  Малу стало не по себе.
  -Чьи это кости? - спросил он.
  -Кто его знает.
  А потом они увидели мертвяка. Смерть настигла его на пути из пещеры. В руке он сжимал длинный меч. На теле зеленели покореженные доспехи.
  Им попадались еще тела, некоторые были жуткими, не человеческими. Мал старался на них не глядеть. Мысли в голове и без того путались.
  Озираясь, он рассматривал стены пещеры. Дорога, по которой вел Глум, разветвлялась. Мал на ходу заглядывал в боковые ходы. Из некоторых доносились странные звуки.
  Мал заметил, что Глуму стало трудно идти. Он замедлил шаг и пригнулся. Треска позади чувствовал себя еще хуже. Мал хотел уже поинтересоваться, что с ними, когда Глум предупредил, что впереди Глотка.
  -Такое место в пещере...- хриплым голосом пояснил Треска.
  Пещера начала круто сужаться и пошла под уклон. Теперь она и впрямь напоминала узкую глотку, пылающую неистовой зеленью. Путники были вынуждены идти зажмурив глаза. Мал то и дело натыкался на Глума. Похоже, что здесь, в Глотке, Глуму и Треске пришлось совсем худо.
  Сколько времени они так шли Мал не знал. Но ему показалось, что долго. Наконец стены начали расходиться, а свод пошел ввысь. Они открыли глаза. Глум и Треска явно чувствовали облегчение.
  Впереди посветлело. Это был настоящий, дневной свет. Вскоре они вышли наружу. Мал прищурился, потом удивленно вздохнул.
  -Я здесь был!
  -Когда? - спросил Глум.
  -Во сне.- ответил Мал.- Мне это снилось.
  Он еще раз оглядел вековые ели, серое небо над их вершинами и дорожку. Было по-летнему тепло. Вечерело.
  Мал обернулся к спутникам. Они с удивлением разглядывали его. Мал тоже вытаращил глаза. Глум и Треска изменились!
  Глум стал еще шире в плечах, выше ростом, выражение его угрюмого лица смягчилось. Треска тоже "подрос", и показался Малу моложе.
  -Что с вами?!
  Вьюн с Дыем переглянулись.
  -С нами-то? А с тобой?
  Мал ощупал свое лицо. Рот, нос, уши...Все было на месте.
  -Что?! - замирая от ужаса, спросил он.
  Дый внимательно посмотрел на него.
  -В том-то и дело, что ничего...За мной!
  Вьюн и Мал устремились вслед за ним в чащу. Тропинка поначалу вела их прямо, затем круто свернула в бок. Они выбежали на речной берег.
  Шумная и быстрая в Яви, здесь река разлилась, успокоилась. Чем-то она показалась Малу даже похожей на родную Беляну. Не хватало только величественных красавиц-верб, вместо них торчали угрюмые ели...
  Дальше по берегу, на пригорке, виднелся терем. Ставни были раскрыты, из них гостеприимно лучился свет.
  -Добрались!- улыбнулся Вьюн.
  Они остановились у высоких ворот. Вьюн постучал и они отворились. За ними стоял старик. Он обвел всех хитрым и цепким взглядом. Признав Дыя, склонился в пояс.
  -Какие гости! Милости просим!
  Они зашли в терем. В светлице посреди стоял длинный покрытый стол, вокруг него были расставлены лавки. У лучины за рукодельем сидели три девицы. Завидя гостей, они покидали рукоделье и встали.
  -А-а, озорницы! - закричал старичок, и хлопнул себя ладонями по штанинам.- Видите, кто к нам пожаловал?
  Навстречу им выступила одна из девиц, высокая, рыжая, зеленоглазая. Широко улыбаясь, подошла к Дыю.
  -Дыюшка...- она положила ладонь ему на плечо.
  -Как поживаешь, Милава?
  -Потом, потом! -захлопотал старичок.- А ну-ка, девоньки, на стол собирайте!
  Девицы забегали по светлице.
  Дый подошел к столу, опустился на широкую лавку. Следом прошли Мал и Вьюн. Холоп ущипнул пробегавшую мимо с горшком светловолосую девицу и та тонко взвизгнула. Вьюн рассмеялся:
  -Давно мы у тебя , Невзор, не были. Расскажешь, что нового слышно в Нави?
  -Так у меня, как у зайца, - хохотнул старичок, - ухи длинны, а ум короток. Что у нас может быть нового? Вы - и есть главная новость!
  Дый повел бровью. Девицы между тем уставили стол заедками. Невзор притащил и тяжело опустил посередь стола дубовый бочонок.
  -Ну, гости дорогие, не побрезгуйте нашего угощения!
  Он зачерпнул из бочонка половню и протянул Дыю. Тот отпил и передал Вьюну. Затем пришел черед Мала. Он понюхал зеленую брагу и отставил половню прочь.
  К Дыю тихой змеей проскользнула на колени Милава. Обняла его, приникла простоволосой головой к могучей груди. Дый, ухмыляясь, потянулся к столу, взял из горшка моченое яблоко.
  Вьюн забавлялся с Любавой. При этом он не забывал вести разговор и с ее отцом.
  Рядом с Малом опустилась на лавку младшая дочь Невзора Всемила. Улыбнувшись, взяла его за руку.
  -Не видела тебя раньше. Как звать?
  -Прошка.- неожиданно для себя сказал Мал. Ладонь у девицы была крепкой и влажной. Он высвободил свою руку, потянулся к половне.
  -Выпей, Проша. Сразу повеселеешь.
  Он поморщившись, отхлебнул из ковша. Зелено вино оказалось не в пример сурье противным. В голове загудело. Мал поставил со стуком половню, глянул на Дыя. Тот, не стесняясь, целовал прямо в уста Милаву. Вьюн что-то бормотал средней сестре. Невзор снова наполнил ковш и спросил:
  -А не желаете в костишки побаловаться?
  Дый оторвался от Милавы и ударил каменной дланью об стол.
  -Давай!
  В руках у Невзора появились, как понял Мал, птичьи кости.
  -Что будете ставить?
  Дый вытащил из-за пазухи небольшой кошель. Вынул из него и бросил на стол самоцветный камень.
  -На десять! Что поставишь взамен?
  Невзор суетливо пожал плечами:
  -Что ж мне поставить? Сами видите, ничего нет! Проиграю, так будете угощаться бесплатно.
  Он, подмигнул, указав на Милаву.
  -Идет. Десять дней.
  Невзор отодвинул горшки и, взмахнув рукой, швырнул кости на скатерть. Костари склонились над ними.
  -Три угла и привет.- сказал Дый. Было видно, что Невзор не согласен. Дый шлепком пониже спины согнал с колена Милаву. Затем сгреб в ладонь кости и выкинул их на стол.
  -Угол и два привета.- сказал Невзор.
  Дый недовольно отхлебнул из половни. Невзор вновь схватил кости...
  Мал почувствовал чью-то руку у себя на плече. Оглянувшись, увидел Всемилу. Она так и сидела рядом, а он про нее едва не забыл.
  -Очень ты мне по сердцу, Проша. Поцелуй меня.
  Малу вдруг стало душно. Он встал.
  -Я сейчас...
  Заметив недоуменный взгляд Дыя, кивнул на дверь. Затем вышел из терема. Снаружи было свежо. Запах реки смешивался с терпким запахом хвои. Мал вздохнул полной грудью и пошел к отмели.
  Все было как и во сне. Он добрел до воды, огляделся. Над медленно текущей рекой стлался туман.
  - Не меня ищешь? - послышалось совсем близко, сзади. Он обернулся. Перед ним стояла та самая девица. Только теперь она оказалась еще краше. Изумрудные глаза так и сияли, а русые волосы стеной спадали ниже спины. Мал смутился и молча кивнул.
  - Меня зовут Рада. Ты язык проглотил?
  Девица рассмеялась, обнажив белые зубы.
  -Нет.- выдавил он.
  -Тогда ладно.
  Рада подошла к воде, боязливо окунула босую ножку. Взвизгнув, отпрыгнула.
  -Холодно!
  Она посмотрела своими необыкновенными глазами на Мала.
  -Вот мы и встретились. Жаль, что тебе надо спешить. Ну ничего, еще поболтаем.
  -Куда спешить?
  -В терем.- она махнула рукой.- Невзор отравил вино. Скоро здесь будут рабы Черного бога...
  Мал оглянулся, замешкал.
  -Что же ты? - удивилась Рада.
  -Знаешь ли, кто мои родители?
  Девица улыбнулась. И впрямь, откуда ей знать?
  -Я подумал, раз ты приходишь ко мне во сне...
  -Всему свое время, Мал. А сейчас торопись.
  Он словно угорелый бросился к терему. Взлетев на крыльцо, пинком вышиб дверь. В светлице мало что изменилось. При его появлении хозяин тупо раззявил рот, Вьюн вытаращил глаза, девицы с визгом вскочили. Дый мутно взглянул на Мала:
  -А... вот и ты. Мы уже заждались.
  Мал подошел к столу, схватил половню и, зачерпнув до краев, сунул хозяину:
  -Пей!
  Тот отшатнулся, попятился.
  -Пей! - шагнул к нему Мал.
  Невзор вдруг вышиб половню и кинулся к выходу.
  -Дый, надо бежать! - крикнул Мал и бросился вслед за Невзором. У двери на нем камнем повисла Всемила.
  -Стой, явское отродье!- взвыла она.
  Дый подошел, ударил ее кнутовищем по темени. Девица упала. Остальные сестры заголосили.
  Мал выскочил во двор, но старика уж и след простыл. Из терема вышли Дый и Вьюн.
  -Уходим.- сказал Дый.
  Они спустились с пригорка и побежали вдоль отмели. Мал огляделся по сторонам. Рады нигде не было видно. Когда тропинка свернула от реки в лес, ночную тишину огласил многоголосый вой.
  
  
   16.
  
  -Волкодлаки! - крикнул через плечо Вьюн.
  В темноте показался горящий зеленью вход в пещеру. Вой повторился.
  Мал обернулся и увидел стаю зверей, стремительными прыжками несущихся со стороны речки. Их глаза светили красными огоньками. Позади несся всадник.
  -Мал, поспеши! - крикнул Дый.- Бегите с Вьюном в пещеру!
  Он встряхнул, расправляя кнут.
  -А ты? - спросил Мал.
  -Я - за вами.
  -Нет. - Мал замотал головой.- Вы уходите, а я их придержу.
  Дый посмотрел на него. Во взгляде этого сурового, бесстрашного воина промелькнуло нечто, похожее на уважение.
  -Справишься?
  Все-таки он сомневался.
  -Глотка поможет.
  -Хорошо. Встретимся в Яви!
  Они побежали в пещеру. Истошный вой ударил им в спину. Вьюн и Дый скрылись внутри. Мал вошел следом, обнажив меч...
  Первый волкодлак догнал его на полпути к горловине. Мал дождался его прыжка и, подавшись в сторону, вонзил в мохнатый бок харалуг. Затем, без церемоний, отрубил зверю голову. Туловище волка сразу стало меняться, на глазах превращаясь в человеческое тело. Мал сплюнул.
  Впереди послышался крик. Мал побежал на голос. Вскоре он увидел Вьюна и Дыя. Баскак стоял на коленях у входа в Глотку. Вьюн силился его приподнять.
  -Отрава! - крикнул он Малу.
  Дый протянул руку, указывая на что-то у него за спиной. К ним спешили несколько оборотней. Пещера давила на них, но волкодлаки были полны злобы и силы.
  Мал шагнул к ним.
  Ближний оборотень прыгнул, но не долетел пару шагов. Мал достал его клинком, перерубив хребет надвое. Волкодлак по собачьи взвизгнул и повалился.
  -Так тебе...-пробормотал Мал.
  Он обернулся. Дый все еще стоял на коленях и силился вынуть из ножен меч. Вьюн лежал рядом и рвал на груди рубаху.
  "Я тоже пил зелье", - подумал Мал.- "Сколько осталось мне?"
  Он вовремя уклонился и зверь пролетел дальше, на клинок Дыя. Баскак нашел в себе силы обнажить меч.
  -Уходите! - крикнул Мал и направился к теснившимся впереди волкодлакам.
  Началась сеча. Мал рубил и кромсал, пока зеленые стены не покраснели. Но на смену убитым прибывали новые оборотни, а за ними виднелся воин в доспехах.
  Мал шаг за шагом начал отступать к горловине. Вьюн так и лежал у входа, а Дый, стиснув зубы, силился встать.
  -Уходи! -снова прокричал Мал.- Я вытащу Вьюна из пещеры!
  Он в отчаянии накинулся на волкодлаков. Но место павших тут же занимали вновь прибывшие. Мал почувствовал, что рука уже с трудом держит меч.
  -Мне конец... даже если я выберусь отсюда!- крикнул Дый. Он все-таки смог подняться.- Уводи Вьюна, его можно спасти.
  -А ты?
  -Я их задержу.
  Вместо ответа Мал разрубил прыгнувшего к нему зверя надвое. Другой волкодлак зацепил клыком его руку, из раны обильно хлынула кровь. Мал успел рассечь ему голову, когда тяжелая ладонь Дыя легла ему на плечо.
  -Уходи.
  Мал встретил его взгляд и понял, что не сможет противиться.
  "Самая достойная смерть - от меча..." - припомнил он сказанные когда-то слова Глума. Что ж, воин в доспехах уже был рядом. Дый имел право встретить свою смерть как баскак. Мал посторонился.
  -Прощай Дый.
  -Прощай и ты, Мал. Из тебя получился хороший воин.
  У Мала на глазах навернулись слезы. Он молча кивнул. Потом взвалил на плечо Вьюна и последний раз оглянулся.
  Те оборотни, что разделяли Дыя и их вождя уже были мертвы. Укрытый доспехами воин
  шел на баскака. Дый ждал его, гордо выпрямив спину...
  Когда они выбрались из пещеры, оттуда донесся знакомый вой. Вскоре он повторился. Мал с Треской на плечах припустил к каменному завалу. Преследующий их волчий клич мог значить только одно: Дый погиб.
  Мал преодолел камнепад и облегченно вздохнул: Воронок и лошади дожидались на прежнем месте. Он уложил Треску на Ягоду поперек седла, а сам забрался на беспокойную Бурю. Повод Ягоды он зажал в кулаке. Воронок поглядел на них и отвернулся к пещере.
  -Верный конь!- подумал про себя Мал.- Решил разделить участь хозяина.
  Он ударил Бурю по бокам пятками и поскакал вверх по реке.
  
  
  
  
  
  
   17.
  
  Жгучая боль настигла его в пути. Казалось, будто в груди вспыхнуло пламя. Перед глазами поплыли алые пятна, мысли в голове стали путаться.
  Мал нашел в себе силы выбраться из ущелья. В лесу боль слегка отступила. Заехав во двор, он спешился и первым делом надежно запер ворота. После прыжка Хама часть тына со стороны ущелья обрушилась. Мала это не волновало. Из пропасти волкодлаки к ним не полезут, если только у них не вырастут крылья.
  Потом он подошел к Треске. Тот еще по дороге стал приходить в себя. Мал помог ему спуститься с Ягоды и усадил у колодца. Зачерпнув ведро, напоил его, утолил жажду сам. Потом дал воды лошадям и отвел их на конюшню.
   -Что будем делать? - спросил он, вернувшись.
  Треска пожал худыми плечами.
  -Не знаю. Мы жили здесь, потому что рядом была пещера. Время от времени пробирались в Навь. Теперь мне тут нечего делать.
  Светало. Мал оглядел пустой двор, развалины клетей. Перевел взгляд на терем. Если уж Треску здесь ни что не держит, то его и подавно.
  -Что же вы натворили, что заварилась такая каша?
  -Думаешь, Повелитель решил уничтожить ворота Велеса ради нас?
  -Ну да...
  -Нет. - Треска покачал головой.- Он был в ярости, когда мы сбежали. Да и теперь, спустя много лет, не простил. Но мы просто попали под руку.
  -А ворота?
  -Повелитель открыл дорогу на Явь...
  -Зачем?
  -Ну уж этого я не знаю. Верно, не ради смеха.
  Мал задумался. Вспомнился давний разговор Глума и Веля. Что говорил тогда богатырь про затишье? Не задумал ли Змей воевать Явь?
  -А воин, который вел волкодлаков...Уж не сам ли Змей это был?
  -Нет...Какой-то баскак. У Повелителя в свите оборотням не место.
  -Вот что я думаю, Треска. - помолчав, сказал Мал.- Немного передохнем и отправимся в Городище.
  -А что там?
  -Не знаю. Заодно и посмотрим.
  -Я не против. Надо позаботиться о скотине. Кого забить, кого отпустить.
  -Только вот дороги туда я не знаю.
  -Чего ж тут гадать. Повернемся спиной к ущелью и в лес.
  Мал согласно кивнул. Чего ломать голову? Знать бы еще, сколько дней они пробудут в пути...
  Ворота глухо вздрогнули от удара. Вместе с ними вздрогнули Мал и Треска.
  -Волкодлаки.- прошептал Мал.
  Нужно было бежать, хватать лук и стрелы. Он уже припустил в терем, когда послышался конский храп.
  -Воронок!- воскликнул Треска.
  Мал вмиг подлетел к уцелевшей клети. Вскочил на нее и поглядел через тын. Перед воротами бесновался конь. На Воронка жутко было глядеть. Морда его была облеплена пеной, а вздымающиеся бока рассечены до кости.
  Верхом на нем каким-то чудом держался Глум. Лицо и одежда его были перемазаны кровью.
  Мал спрыгнул вниз, распахнул ворота. Глум уже не мог править и Мал едва сумел завести на двор Воронка. Лишь когда с него стащили бессильное тело, конь немного утих.
  -Треска, набери воды. - сказал Мал.
  Сам он побежал закрывать ворота.
  -Не надо... - слабо, как в бреду пробормотал Глум.- Сначала коня.
  -Сейчас!- крикнул Мал. Его сердце трепетало от радости. Но к ней примешивалась досада. Выходит, зря он бросил Дыя у Глотки. Не остался сражаться с ним против волкодлаков и их баскака. Мало ли, что тогда Дый ему говорил...
  Он все же закрыл ворота на обычный запор. Тяжелый засов класть не стал. Раз Глум вернулся домой, значит погоня будет не скоро.
  Треска принес от колодца ведро с водой. Он был бледен, но на лице сияла улыбка.
  -Вот так прогулялись к Невзору! - хохотнул он.
  Глум усмехнулся.
  -Со мной потом.- он указал на ведро.- Сперва о коне позаботьтесь.
  Мал и Треска обмыли Воронка и увели в конюшню, на задний двор.
  Когда они вернулись, Глум открывал ворота.
  -Зачем? - удивился Треска.
  -Хочу осмотреться.
  -Так ведь с клети видней...-Мал посмотрел ему в глаза и осекся.
  Он помнил пустой, жесткий взгляд Глума. Насмотрелся, сражаясь с ним в ущелье, да на заднем дворе... Мал потянул из ножен бурый от крови меч.
  -Это не Глум, Треска.- сказал он.- Беги в терем.
  -Ты что, Мал? - крикнул Треска.- Обалдел?
  -Глазастый, гаденыш! - воин высоко, с привизгом рассмеялся и, толкнув створку ворот, пронзительно свистнул. Из леса посыпали волкодлаки. Послышался осточертевший звериный вой.
  Мал прыгнул вперед и нанес удар. Воин легко, по змеиному увернулся.
  -Привет вам от Дыя! - он хищно оскалил зубы. Широким взмахом обнажил свой клинок.
  Мал понял, что не успеет закрыть ворота. Он развернулся и побежал вслед за Треской в терем.
  Воин устремился за ним. Схлестнулись в светлице. От харалуга посыпались на дощатый пол искры. Мал, прикусив губу, отступал. Враг теснил. Был он быстрее, поди не пил яду, не кромсал ночь напролет оборотней в пещере.
  Раз за разом лезвие его меча пробивалось к Малу, всерьез пока не рубило, касалось шутя, вскользь. Но и от этих порезов рубаха намокла.
  -Треска! - крикнул Мал.- Завали дверь!
  Треска по стеночке побрел к двери. Воин метнулся на него, и Мал тут успел, рубанул так, что сухо треснули ребра!
  -Ал самат! - взвизгнул тот.
  Плюнул на Треску, вновь навалился булатной свистопляской на Мала. Но удар по боку все ж давал знать, не так быстро летал клинок, не столь твердо отбивал он уже удары. Мал не видел, а только слышал, как Треска тянул к двери стол. Потом глухо бухнуло, за стеной по-волчьи завыли.
  -Держи дверь, Треска! - крикнул он.
  -Держу! - отозвался тот.
  Воин нанес боковой удар. Мал отбил и, перехватив в левую руку меч, нанес ответный удар с разворота. Голова самозванца со стуком упала на пол!
  -Глум знал этот удар,- сказал, усмехнувшись, Мал. Потом устало опустил меч. Слишком многое выпало на минувший день. Кому другому на всю жизнь хватит. Взгляд Мала задержался на мертвой руке. На безымянном пальце воина темнел перстень. Поразмыслив, Мал взял его. Заслужил в честном бою. Потом крикнул Треске:
  -Как, держишь?
  -Покуда держу...- наваливаясь на стол, просипел Треска.
  -Тогда я - к заднему входу.
  Он побежал к двери на задний двор. Не поспел. В соседнюю светлицу, толкаясь, заскакивали волкодлаки. Были они куда шустрее, чем те, которых он рубил минувшей ночью у Глотки. Пещера не давила на них. Мал понял, что этот бой для них с Треской будет последним.
  Он прыгнул в самую гущу, бешено размахивая мечом. Звери отпрянули. У его ног неподвижно остались лежать пять, затем восемь тел. Но задние оборотни подталкивали со двора передних...
  Шаг за шагом он стал отступать. Уже совсем не осталось сил держать меч, и Мал продолжал сражаться на одном злом упрямстве. Грудь разрывалась сухим огнем. Он не знал, толи его жжет яд, толи это сердце рвется наружу.
  Мал упал на колени в проходе между светлиц, и плохо соображая, продолжал рубить воздух перед собой... Вот потянулись в небе гусиные косяки...У реки в сумерках ему улыбнулась Рада:
  -Устал?
  Мал кивнул. Девица подбежала к нему, зачерпнула в ладонь мертвой воды.
  -Зажмурься, умою.
  Мал послушно прикрыл глаза...
  Издали донесся голос Трески.
  Мал опомнился. Перед ним было пусто.
  Пол светлицы был завален телами полулюдей. Живых оборотней в ней не осталось. Однако, до него доносился какой-то шум... Похоже, битва продолжалась снаружи!
  Мал выбежал на крыльцо. На заднем дворе, в окружении волкодлаков, размахивал двузубой секирой Вель! Страшны были его удары! Верный Полкан копытами топтал ближних врагов...
  Мал поспешил было к богатырю, но когда он поспел, все было кончено.
  Весь задний двор был завален мертвыми волкодлаками. Мал и не думал, что их было так много.
  Из терема на крыльцо вышел серый Треска.
  Вель тяжело спрыгнул с коня, огляделся.
  -Здорово, молодцы...- сказал он. -Что тут у вас творится?
  -Сразу не скажешь.- ответил Мал. - Ты поспел вовремя.
  -Это я понял.- ухмыльнулся богатырь.- А где Глум?
  -А ты спроси у того, что лежит в светлице.
  Вель нахмурился и зашел в терем. Вскоре выскочил на крыльцо.
  -Кто убил Вия?
  Малу показалось, что он уже слыхал это имя. Да, в той беседе, подслушанной им среди ночи. Глум хотел ему отомстить...
  -Я.
  Вель долго, не мигая смотрел ему прямо в глаза. Потом вдруг разразился смехом, так что гавраны на тыне поднялись в небо.
  -Ай, да сучий сын!
  Он хлопнул его по плечу, и Мал, не ждавший такого, свалился на мертвого волкодлака.
  Богатырь подхватил его, поставил перед собой.
  - Так что, Глум убит?
  -Наверное. Сам я не видел.
  -Ладно...Оставаться здесь нам нельзя. Все расскажете по дороге.
  Мал и Треска поспешили на конюшню за лошадьми. Оказалось, здесь уже успели побывать звери. Они постояли над телами Ягоды, Бури и самоотверженного Воронка. Кручинясь, вернулись к Велю.
  -Лошадей у нас нет.- сказал Мал.
  -Ну то не беда.- Вель подался в седле, освобождая им место.
  -Подождите меня, я сейчас...- крикнул Треска и убежал в терем.
  Мал задумался, стоит ему что-нибудь взять с собой? Харалужный меч висел на боку. Перстень, камнем вниз, крепко сидел на пальце. Кажется, больше его с двором Глума ничто и не связывало.
  Из терема, с узелком в руках прибежал Треска.
  -Ну, собрались? - спросил Вель.
  -Ага.- сказал Мал.
  -Тогда - в путь.
  -Куда?
  -Как куда?- удивился Вель.- В Городище!
  
  
  
   КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"