Макаров Игорь Николаевич : другие произведения.

Чёрный призрак

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  ЧЁРНЫЙ ПРИЗРАК
  
   Прелюбопытное происшествие произошло вчера вечером. Как обычно, перед сном, около двенадцати часов, я направился погулять. Я люблю это время. Улицы замирают, только одинокие прохожие попадаются на пути. Стоит легкая, сотканная из неотчетливых звуков тишина. Погода была на редкость теплая, тихая, но, по майски, не душная. Жар уже спал, так что легко дышалось. В небе тусклым фонарем висела полная луна, так что на улицах было достаточно светло, чтобы обходится без фонарей. Плыл легкий дурман черемухи. Я легко ориентировался в К.. Я никого не опасался, хотя К. всегда поражал меня грубостью нравов и каким-то кержачьим духом, но я к нему уже привык и почти не замечаю. Раза два я подвергался нападению во время своих прогулок, но мое бесстрашие и техническое превосходство, позволило мне обойтись малой кровью и успокоить местную шпану, которую могут убедить только крепкие кулаки.
   Прогулки действуют на меня успокаивающе. В этот вечер я бродил около часа. На удивление это утомило меня, и я решил вернуться пораньше домой, но, не дойдя полукилометра до него, я услышал за спиной лошадиный топот. Я невольно прибавил шаг. Вскоре меня догнали два всадника. Один, молоденький цыгановатый паренек, напирая на меня лошадью, закричал сиплым ломающимся голосом:
  -Ты что, дядя, страх потерял? Или по рогам захотел?
   Ничего не угрожало мне. Свет фонаря освещал его. Он был худ, по-юношески нескладен, с копной нечесаных волос. Второго я не успел рассмотреть.
  -Деньги давай, дядя! Деньги! - закричал он.
   На меня пахнуло перегаром. Справится с ним для меня бы не составило труда, но драться не хотелось, кроме того, второй не проявил особой агрессивности.
  -Возьми, - небрежно ответил я, решив посмотреть, как он это будет делать. Впрочем, последних у меня вообще не было в карманах.
   Второй или более рассудительный, или трезвый, отъехал в сторону. Чернявый был более решителен: в воздух что-то просвистело, и я едва успел прикрыть лицо рукой. Ее обожгло сильным ударом. В экстремальных ситуациях я действую почти автоматически: я бросил тело вперед, и в следующее мгновение нападавший уже лежал на земле без движений. Второй спешно повернул лошадь и ускакал в темноту. Преследовать его не было смысла. Я вернулся к лежащему на земле человеку. Было достаточно светло, и я заметил, как у него под головой образуется темная лужа. Убийцей, пусть и невольным, я не хотел быть. Подняв голову, я почувствовал, что по пальцам течет что-то теплое и липкое. Ясно было, что это кровь. Я потряс его. Он застонал и зашевелился. У меня отлегло от сердца. Делать было нечего: я помог перебраться ему поближе к фонарю. Голова у него была цела, лишь из разбитой брови обильно текла кровь. Он уже полностью пришел в себя. Я дал ему свой платок.
  -Где ты живешь? - спросил я, поскольку была необходимость отправить его домой.
   Он насторожился, но назвал деревню километрах в трех от К. Пока он объяснял мне все это, я невольно обратил свое внимание на его лошадь, которая отчего-то не убегала от нас, а лишь стояла несколько в стороне, наблюдая за нами. Как не плохо разбирался я в лошадях, но эта произвела на меня впечатление и понравилась с первого взгляда. Это был жеребец. Широкогрудый, может несколько массивный, но на редкость пропорционально сложенный, со стройными крепкими ногами, с развитыми мышцами, играющими по всему телу. При всем том он показался мне легким грациозным животным. Он был вороной масти, только небольшая отметина светилась на лбу.
   Он явно ждал своего хозяина.
  -Чей конь? - спросил я паренька.
  -Отца, - буркнул он в ответ.
  -Он пастух? - хотя конь мало походил на неухоженных, брюхатых пастушьих лошадей.
  -Нет, - лесник.
  -Где он работает? - этот вопрос вырвался у меня невольно, поскольку лесников, работающих в лесничестве К., я знал. Он назвал другое.
  -У него участок рядом, - пояснил он.
  -Он что туда верхом ездит?
  -Да, но у нас есть еще одна лошадь. На этом только сено готовим, да еще катаюсь я и на скачках выступаю. Даже выигрываю. Отец его только за это и держит, - он явно испугался и заискивал передо мной.
   Пока он все это мне объяснял, у меня возник план. Я давно мечтал научиться ездить верхом и был рад подвернувшемуся случаю.
  -Ты хочешь сидеть в тюрьме? - начал я методично осуществлять свой план, решив припугнуть его на всякий случай.
   Он весь сжался. Глаза заблестели. Ничего воинственного в нем уже не было. Теперь передо мной находился не грабитель и забияка, а обыкновенный, испуганный, нашкодивший подросток, залитый кровью.
  -Хорошо, я не сдам тебя в милицию и даже не скажу про этот случай никому, но при одном условии, - я сделал паузу, наблюдая его. Мои слова поимели действие: в глазах его загорелся огонек надежды. Сейчас он был готов молиться на меня. - Ты завтра приведешь этого коня на кладбище. Знаешь где? - он с готовность закивал головой. - Принесешь упряжь и будешь это делать всегда, когда я тебя попрошу. Завтра будешь в восемь часов, иначе я тебя найду везде. Я надеюсь, ты все понял? Я могу тебя отвести в милицию и написать заявление, и тебе придется в такие годы хлебать баланду. Ты этого хочешь? Завтра в восемь мы встречаемся на вашем кладбище.
   Я намеренно выбрал это место, так как оно было гораздо ближе, чем само село от К. и всего в десяти-пятнадцати минутах ходьбы от моего дома.
   Пацан стал клятвенно заверять и благодарить меня. Я прервал его излияния и холодно пригрозил:
  -Обманешь меня - достану из-под земли! - он по-моему больший трус, чем я предполагал раньше. - Ты можешь ехать?
  -Да, - уныло подтвердил он.
   Я поймал коня, хоть это оказалось и трудней, чем я думал, посадил незадачливого грабителя в седло, и проследил за ним, пока он не скрылся в темноте.
   Я решил твердо быть на кладбище.
   Через четверть часа я был уже в постели.
  
  
  
   Прихватив булку хлеба и соль, я направился на кладбище. В начале девятого я был уже там. Мой вчерашний противник уже ждал, хотя я даже не надеялся его найти его там. Он был мрачен и неразговорчив.
  -Я не думал тебя здесь застать, - начал я разговор.
  -Если я обещал, то буду, - буркнул он недружелюбно.
  -Похвально, слова не мальчика, а мужа, - ответил я. - Как тебя зовут?
  -Сергей, - ответил он односложно.
   Разговор явно не клеился.
  -Как звать коня?
  -Карат.
  -Кто его так назвал?
  -Наш агроном. У него жеребчиком шерсть лоснился, хотел он его Черным алмазом обозвать, но назвал Каратом, но карат к нему сразу после того и прилипло, - вы его сильно не гоняйте - запалите. Он еще с характером, запросто сбросит.
  -Ничего, мы с ним подружимся.
   Он поднялся и собрался уходить.
  -Куда мне деть седло? И как я смогу найти тебя в следующий раз?
  -Можете меня не искать, - глаза его блеснули недобрым огнем. - Найдите коня, если его сможешь после этого поймать, и запрягайте, а седло и уздечку положите вон в тот вагончик, там чуланчик есть, завалите его барахлом, тут никто не лазит. Меня можете не искать, мы с отцом на недели две уезжаем, - с эти он скрылся в негустом кустарнике и через минуту появился на дороге, ведущей к деревне. Скоро уехал и я.
   Сейчас нестерпимо болят ноги, ломит с непривычки все тело. Сначала Карат совершенно не слушал поводья и едва не сбросил меня, но часа через два я его заморил, и он успокоился, так что я прилично провел время.
   Прочитал написанное. Отчего-то грустно. На дворе ночь. Окна погашены и от того тьма почти полная. Кажется, что она со всех сторон обступила стол и одинокую лампу на нем. Все кажется, что стальной обруч стянет петлей этот осколок дня и света и все погрузится навечно в непроницаемую тьму.
   Опять тянет на потустороннюю философию. Устал.
  
  
   Уже вторую неделю я почти ежедневно совершал прогулки верхом. С Каратом мы подружились. Он, кажется, признал во мне хозяина, хотя наши отношения складывались довольно тяжело. Я его часто балую. Мне нравится за ним ухаживать, даже, кажется, излишне. В джигитовке прогресс у меня невелик, но я теперь уже не вывалюсь из седла, как последний школяр. Впрочем, мне больше и не требуется.
   Я много часов провожу в седле и с большим удовольствием. Хотя дело обстоит не столь блестяще, на горизонте появились темные тучки. Я раза два чуть было лицо к лицу не сталкивался с людьми. Один из них был мой знакомый, но пока все обходится. Впрочем, по К. уже начали поговаривать про какого-то загадочного всадника. Печально, но рано или поздно все станет достоянием общественности и, при нашей застарелой глупости, можно ожидать неприятности, даже занимаясь столь безобидным занятием. Хотя глупость, как и вселенная, едва ли имеет свой предел.
  
  
   Приобрел чудный плащ, что носили, наверное, во времена Людовика IV, примерил перед зеркалом. В нем я чистый денди. Несколько смахиваю на разбойника, может на пилигрима. Порылся в гардеробе и нашел старую с широкими полями шляпу, что была модной лет пять назад.
   Кажется, есть способ подурачить обывателей.
  
  
   Акции моего детища резко пошли вверх. В К. каждая бабка только и говорит о загадочном черном всаднике. Некоторые по вечерам просто опасаются выходить за пределы К. Бабки те и днем боятся делать это. Впрочем, это их дело. Кажется, общий глас сарафанного радио известил о конце света, а меня обозвал исчадием ада, что пришел известить об этом. Некоторые каркают даже про атомную войну, покупают все подряд, начиная от пшена, кончая спичками. Продавцы даже плачут, ворочая мешки, особенно молоденькие.
   Столь бурную истерическую популярность я заслужил после пустячного случая, больше рассмешившего меня, чем серьезного. После него мое детище даже получило прозвище: Черный призрак. Достойно! Теперь я слился с целым сонмом дьяволов, демонов, Мефистофелей и прочей сволочи. Куда ни шло: Черный принц или Черный всадник?
   Вернемся же к самой истории. На прошлой недели я несколько припозднился. Было уже темно, так что я пробирался почти на ощупь. Я с трудом определил, что было уже около двенадцати часов ночи. К. оставался слева, правее были едва различимы увалы, образующие долину реки. Я подъехал к дороге ведущей в сторону села Березовского. Передо мной промчался автомобиль и, сверкнув красными огоньками, скрылся за поворотом. Тропинка дальше шла лугом и огибала кладбище, делая заметный крюк. Впрочем, был и прямой путь прямо через него, я решил воспользоваться им. Вскоре я подъехал к кладбищу. Оно маячило передо мной небольшой рощицей и кирпичным домиком при входе. В пролом изгороди я въехал на территорию. Кладбище в К. дрянь, как может по всей Руси. Могилы лезут одна на другую, кресты и тумбы местами завалились, всюду валяются проволочные венки или просто проволока от них. В былые годы я любил бывать на кладбищах, но в последнее время стал их избегать. Былая грусть теперь меня не утешает, а скорее угнетает.
   Я осторожно ехал по тропинке, проложенной любителями коротких путей, как и я. Когда мой конь остановился и стал напряженно прясть ушами, я определил чье-то присутствие. В поведении лошади не было испуга или страха. Я предположил, что это бродячая собак. Прислушавшись, я ничего так и не различил. Осторожно проехав еще несколько шагов, уловил в стороне шум и напряженный шепот.
  -Смотри, он едет прямо к нам. Я тебе говорил, что мы должны его встретить, а ты мне говорила, что это кто-то дурачится. Точно призрак. Видишь, что он во всем черном. Как покойник и лошадь у него черная - дьявольская.
  -Дурак, покойники всегда в белом, а это, наверное, черт.
   Наконец мой натренированный глаз различил две детские фигурки, притаившиеся за одним из надгробий.
  -А ты еще не верил, что есть призраки. Его часто вокруг кладбища видят. Днем его не видят, а только ночью, - упрекнул голос, явно принадлежащий девочке, так второй я был мальчишеский.
  -Он и бесшумно движется. Он нас видит! Бежим! - и они дружно сорвались, как испуганные воробышки, кинулись к пролому в изгороди и скоро исчезли в темноте.
   Когда я выехал за ограду, то уже не увидел их. Я от души посмеялся над этим незначительным происшествием, так что дальнейший путь я проделал в отличном настроении.
   Утром К. был полон слухов об этой встрече.
  
  
   Ближе к обеду зашел Константинов. Я его едва перевариваю, но этого он не замечает, как не замечают это почти все те, кто относится к этой категории. Он хитер, хотя, по большому счету совершенное ничтожество. Бог его наделил мужественной красотой, хотя один на один на медведя он не пойдет, кроме того, его сильно развратила работа в милиции: он наслаждается той наглой властью, что ему дает положение. Кроме того, он пользуется бешеным успехом у женщин, некоторый цинизм и неуважение к людям, выработавшаяся в нем от постоянного общения с подонками, так что во всех отношениях он еще не подонок, но дрянь добрая. Я над ним посмеиваюсь и ни во что не ставлю, он же пытается относится ко мне с некоторым превосходством, что у него не выходит, кроме того, мое общественное положение значительно весомей его, и оттого он поддерживает со мною связь. Я же его просто использую, как источник информации, да и отделаться от него не столь уж просто.
  -Есть новость, - едва поздоровавшись, вывалил он.
  -Что-нибудь про тунеядцев? - буркнул я в ответ.
   Смеяться над ним у меня не было настроения. С самого утра начались неприятности: сначала поругался с ответсеком за правку, затем получил от шефа за пустяковую неточность, что оказалась у меня в материале, потом сцепились с машинисткой, которая начала ругать меня за мой почерк, так что настроение было самое скверное.
  -У меня кое-что поинтересней, - он сиял, как начищенный гривенник.
   Мне захотелось досадить хоть ему и погасить его радужное настроение. Я ляпнул первое, что мне пришло в голову.
  -Тебе поручили выловить этого чертова призрака на хромой кляче, что необходимо сделать, иначе бабки объявят конец света и забросают местные власти жалобами на плохую работу нашей милиции? Видимо этот баламут слишком быстро ездит, коль вы на него охотитесь, как на злостного алиментщика?
  -Да брось ты, я хотел пригласить тебя на облаву. Ты всегда все знаешь и без меня..
  -Пока ты шел сюда, мне уже все доложили.
  -Да брось издеваться, - несколько сник он. - Ты поедешь? Классный будет материал.
  -Когда ты собираешься ее проводить?
   Он назвал место и время.
  -Чай уже заклинание придумал?
  -Ты все смеешься, будут лошади, будут две машины - выловлю, будь спок!
  -Ты бы лучше лошадей проверил.
  -Да всех мы уже проверили. Ничего похожего и близко нет, да и толком никто не знает, какого она цвета. Там в темноте не отличишь черного от рыжего, а ты хочешь, чтобы его найти. Да я всех их на эту облаву реквизирую, так что он только на палочке верхом и сможет скакать.
  -Ну, тогда он и не появится.
  -Мы это еще посмотрим, а то, что я его выловлю - не сомневайся.
   "Ну-ну, - подумал я, - тебе бы только баб по кустам ловить". Я решил его еще немного подразнить.
  -Лови, лови - нашему бы теляти, да волка съесть.
   Он не ожидал такого подвоха, и весь побелел от злости.
  -Я его к тебе притащу на веревочке, и мы посмотрим, кто из нас теляти, а кто волк!
  -А что ты ему предъявишь? Хулиганские поездки по полям в неурочное время?
  -Был бы человек, - статья найдется!
   С этим он выскочил из кабинета, настроенный очень решительно. У меня сразу исправилось настроение, так что в течение получаса написал одно корявое и никому не нужное интервью, что мучило меня не первый день.
   Черт побери, приятно быть поверенным в делах, которые касаются тебя лично, по крайней мере, таким образом можно избежать лишних неприятностей.
  
  
   Утром позвонил Константинов и вновь предложил мне участвовать в облаве. Я отказался, сославшись на нездоровье, при этом злорадно подумав: "Кого ты, олух, тогда будешь ловить?"
   Было еще светло, когда я приехал на гору, что северо-западнее К. По словам Константинова облава должна непременно прийти сюда, и по моим расчетам они должны до этого дать изрядный крюк и, если и появятся, то ближе к ночи. Но пока никого здесь не было, да и место было ничем не привлекательное. Я отпустил Карата. За последнее время он сильно ко мне привязался, как, впрочем, и я к нему. Он свободолюбив, даже несколько капризен, но ко мне бежит по первому зову. Я знаю, что он меня никогда не подведет, как и я его.
   Высоко в небе клубились облака, и я различил точку коршуна. Он ходил кругами, почти не шевеля крыльями .Незаметно для себя я заснул. Проснулся от сырости наступившего вечера и недалеких голосов. Внизу ехала группа всадников. Солнце уже касалось кромкой земли, но еще оставалось много светлого времени, так что играть в кошки-мышки можно было еще долго. Всадники не замечали ни меня, ни Карата. От них нас скрывал пологий холм, на вершине которого я лежал, как на самой удобной точке для наблюдения. Я их рассмотрел. В одном из ехавших я узнал Константинова. Лошади их были обыкновенными пастушьими клячами, явно уступавшие в выносливости и резвости Карату. Кроме того, всадники едва держались в седлах, видимо никогда не занимались джигитовкой. Это все было мне на руку.
   Они проехали мимо, и я, выражаясь военным языком, оказался у них в тылу. Я подозвал Карата и поехал по противоположному склону горы к ее вершине. При моем появлении в группе всадников произошло замешательство. Я поставил коня на дыбы. Он грациозно взмыл вверх, пронзительное ржание разнеслось кругом. Внизу ответила какая-та лошадь.
  -Вон, смотрите, это он! - услышал я истошный крик. Это послужило сигналом. Все двинулись в мою сторону. Я же направился по гребню горы так, чтобы они не потеряли меня раньше времени. Скоро он кончился, перейдя в довольно ровное плато. По нему мы скакали минут пятнадцать. Мои преследователи растянулись в редкую цепочку и большинство уже потерялись из виду, только Константинов упорно гнал своего серого жеребца, почти не отставая от меня. Я намеренно придержал Карата, решив исполнить свой старый финт, который меня неоднократно спасал даже в более неприятных и щекотливых ситуациях. Когда я услышал за спиной хриплое дыхание константиновского жеребца, то резко развернулся и вытянул его по губастой, пенной морде бичом. Конь от неожиданности шарахнулся, встал на дыбы и рванулся в сторону, и мой незадачливый преследователь оказался на земле. Я поймал жеребца и, убедившись, что мой приятель сильно не пострадал, поскакал обратно. Константинов, бежал следом и бешено матерился, лапая кобуру пистолета. Было заметно, что он немного прихрамывает, но ничего серьезней этого я не приметил. Со спокойной совестью я продолжил свой путь.
   Выехав на одну из вершин, я увидел остальных моих преследователей. Они возвращались. Если бы я поехал по противоположному склону горы, то оказался бы скорее в проходе, что вела в долину, по которому стекала тропа. В этом месте она была очень узкая, и едва ли двое всадников легко могли разъехаться на ней. Я решил еще их подразнить.
   Минут через десять я был уже на месте. Скоро появились и мои преследователи. Они ехали не спеша и беззаботно болтали. Я по-прежнему держал поводья константиновского жеребца, желая уведомить в полном фиаско их лидера. Всадники сгрудились на небольшом плато в метрах ста пятидесяти от меня. Особой агрессивности в их действиях я не уловил. Наконец они решились на нападение. Я повернул Карата и поскакал вниз, в долину. В самом узком месте я бросил поводья константиновского жеребца. К проходу мои преследователи подскакали кучей и в наиболее опасном месте две лошади столкнулись, и один из всадников едва не полетел в овраг. Произошла значительная заминка, ко всему прочему все время мешал непутевый жеребец. Когда они разобрались и тронулись дальше, я был от них в метрах четырехстах. Они перестроились в долине в редкую цепочку и поскакали за мной не особенно резво, видимо больше для очистки совести, чем из-за желания прижать меня к подошве горы, трудной на подъем верхом, или к реке. Может быть, потеряв осторожность или от быстрой скачки, я не сразу заметил машину. Она мчалась мне наперерез, лихо лавируя между кочками и кустами. Мгновенное решение созрело у меня в голове: левее в метрах сорока тянулась глубокая канава полная воды, но чтобы достичь ее, мне пришлось поскакать едва ли не на встречу цепи надвигающихся всадников. Едва я переправился через нее, как к ней уже подскакали первые всадники. Положение из безобидного сразу становилось весьма щекотливым: слева была река с густым ивняком, впереди, в полукилометре, гора нависшая
  уступами над рекой. Забраться на нее верхом было почти безнадежным делом. Одно обстоятельство было в мою пользу: канава тянулась метров на триста, а дальше переходило в кочковатое грязное болотце, которое обрывалось у самой подошвы горы, так что машину мои преследователи никак не могли использовать при сложившихся обстоятельствах.
   Часть всадников переправилась на мою сторону, другая поскакала по другой стороне, отсекая от удобных подъемов на гору. Круг все сужался, и единственным выходом оставалась песчаная коса бывшая между рекой и скалами. Я бесстрашно устремился по ней. Я даже ожидал холодную купель, когда заметил узенькую тропинку уходившую круто вверх. Забраться верхом было делом безнадежным и поэтому пришлось спешиться. Взяв под уздцы лошадь, полез я вверх. В запасе у меня было минуты три, так что, когда на косе появились первые всадники, то я успел добраться до уступа скалы, густо поросшего кустарником, где можно было спокойно перевести дыхание. В наступившей темноте меня едва ли можно было разглядеть на нем, если бы даже было желание.
   Потеряв меня из виду, мои преследователи остановились и, поговорив, немного, направились обратно. Только двое остановились прямо подо мной и закурили.
  -У меня создалось впечатление, словно мы весь вечер гоняемся за призраком: сначала он возник на ровном месте, затем оказался впереди нас, а теперь и совсем исчез, стоило нам только на минутку потерять его из виду?
  -Да ну, брось ты все это, просто парень молодец. А мы-то, дураки, за ним гоняемся всем отделом. Там два магазина за неделю ограбили, а нас на эту болотину загнали. Если Константинов одно место перед начальством рвет, то нам за этим шутником чего гоняться? Пошел он куда-нибудь.
   Они еще несколько постояли и уехали. Я продолжил подъем и скоро достиг вершины. В темноте я едва различил группу всадников и две машины, направляющиеся в сторону К.. Они тоже заметили меня, но, немного потоптавшись на одном месте, продолжили свой путь. Я не решился ехать той же дорогой, свернул на проселок, что несколько удлиняло путь, но делало его безопасным. Меня одолевала дремота, хоть и вечер был прохладным. Я не мечтал ни о чем, как скорее добраться до дома и завалиться спать. Этому не суждено было сбыться. Ехать быстрым аллюром по разбитому проселку было рискованно, и мне пришлось доверится лошади, которая предпочитала идти шагом. Я скоро продрог, так что пришлось слезть и вести ее под уздцы. Неожиданно конь дернул поводья и насторожился, мне самому почудилось какое-то движение под кустом. В ранней юности я много охотился и привык доверять чувствам животных, больше, чем своим. Я ненароком подумал, что мои преследователи устроили на меня засаду, и насторожился. Скоро я убедился, что это не так, хотя под кустом кто-то находился. Это не был зверь, поскольку любой бы зверь, воспользовавшись малейшей возможностью, убежал бы. Я не боялся никаких хищных зверей, так как те едва ли решились бы нападение. Карат не проявлял нервозности, так что зверя здесь не могло быть. Я направился к тому месту, где мне показалось движение. Под кустом зашумел лист, отчетливо указывая на чье-то присутствие
  -Не подходите ко мне, - услышал я истошный женский крик. Только теперь я увидел белесое пятно свитера и бледное очертания лица над ним.
  -Вам не стоит беспокоиться, сударыня, я не отношу себя к разбойникам или к людям помешанным на женских прелестях, потому ваши страхи напрасны.
   Мне показалось, что это несколько успокоило женщину, хотя та не ответила на мой вопрос.
  -Что вы здесь делаете?
  -Я заблудилась, а, когда вышла на дорогу, в темноте подвернула ногу.
  -Вы замерзли?
  -Да, очень сильно.
   Меня удивило, что женщина, явная горожанка, не привыкшая ни к чему более серьезному, чем хождение по магазинам, оказалась ночью на проселочной дороге, да еще вдалеке от жилья. Вряд ли она бы пошла на прогулку по незнакомым местам.
  -Почему вы здесь оказались одни?
  -Нас было шесть человек, но я поссорилась с мужем, ушла с пикника и заблудилась. Так что придется ждать утра.
  -Вы сами в состоянии дойти до лошади?
  -Нога сильно опухла, но думаю все-таки дойду.
  -Вы когда-нибудь ездили верхом?
  -Нет, но если лошадь смирная, и вы ее будете вести на поводу, то, думаю, что не упаду.
  -Вы довольно самоуверенны.
   Я подвел лошадь поближе и помог подняться женщине. Посадить ее в седло оказалось делом непростым, хотя в ней было не больше пятидесяти килограммов. Я взял поводья и повел лошадь шагом. Мы долго молчали. У меня не было никакого желания болтать с этой пигалицей, но бросить посреди дороги было бы, по крайней мере, бестактно. Я снял плащ и отдал его женщине.
  -Вы и есть тот Черный призрак, про которого так много говорят, а я думала, что все это выдумки.
  -Как видите - дыма без огня не бывает, - ответил я не очень дружелюбно.
   Было холодно, и по вершине горы тянул несильный, но чувствительный ветерок. Плащ хоть немного прикрывал меня от него, но сейчас он стал меня донимать.
  -А я все думала, что это просто сплетни.
  -Во всех сплетнях всегда есть доля истины.
  -Зачем вы устроили этот маскарад?
  -Глупость человеческая не терпит ничего выходящего за обыденные рамки их мышления, а плащ и маска лишь насмешка над ней.
  -Вы не слишком-то жалуете человечество.
  -Я не жалую его примитивную часть.
  -Вы думаете, что ваш маскарад защитит от человеческой глупости или насмешек?
  -Я знаю, что рано или поздно мои похождения станут достоянием других, но, думаю, что это не повлияет на дальнейший ход событий.
  -Вы фаталист?
  -Нет, но в жизни есть своя логика, которую определяет целый комплекс черт, предрассудков, заблуждений и идей, которые, по истечению времени, переходят в реальность.
  -Что же руку вам исковеркал рок или судьба? - в ее голосе звучал вызов.
  -Всего на всего случайная встреча с невежливым медведем, который решил закусить мной, но к его несчастью у меня на поясе был нож. Это судьба или предусмотрительность? Я был просто готов к встречи с ним, предполагая подобную возможность.
  -Вам не было страшно?
  -Скорее неожиданно.
  -Хотите, я скажу, когда это было?
  -Вы гадаете по руке?
  -Нет.
  -Любопытно.
  -Вашему шраму года четыре..
  -Нет, несколько меньше.
  -Сколько же?
  -Всего-то два года, просто рука не была сильно повреждена.
  -Значит, я ошиблась.
  -Вы медик?
  -С чего вы взяли?
  -Я просто предположил, что об этом возьмется судить только человек, который компетентен в вопросах медицины.
  -Вы наблюдательны: я действительно медик, хотя не считаю себя достаточно компетентным в подобных вопросах. Я судила о сроке ранения по глубине шрама и степени заживления.
   -Она была прокушена до кости, но ни кости, ни сухожилия не пострадали.
   Мало-помалу я рассмотрел свою спутницу: она была маленького роста, худенькая, но не казалась хрупкой, скорее стройненькой. Пропорционально сложенная, она не была хорошо тренирована и от этого ее фигура была округла, а не угловата, как у всех тех, кто серьезно занимается спортом.
   Неожиданно мне захотелось досадить этой маленькой пигалице, хотя повода для того совсем не было, но я сдержался и лишь сказал:
  -Давайте помолчим: я достаточно устал, и мне нет никакого желания, да и не вижу достаточного повода, для дальнейших откровений.
   Оставшийся путь мы проделали молча, что ее, кажется, тяготило. Через час мы добрались до ее дома, не встретив на пути ни одной машины или человека. Я помог ей слезть с лошади и повел, придерживая, к калитке. В это время в переулок свернула машина, осветив на мгновение нас фарами, и покатила прямо к дому.
  -Извините, но мне пора, - сказал я, забирая плащ.
  -Да, - ответила она как-то грустно.
  -Я не хочу попадаться на глаза кому-нибудь.
   Я подошел к Карату, намериваясь по возможности быстрее покинуть опасное место, но поводья, как назло, перепутались, и я секунд тридцать не мог их разобрать. За это время машина подкатила к воротам и резко затормозила, из нее выскочил невысокий мужчина и кинулся в мою сторону. Он был ниже меня, но плотнее сложен и, скорее всего сильнее меня физически.
  -Ах ты, сволочь, я покажу тебе, как шляться с чужими женами! - с этим он бросился на меня. Я едва увернулся от яростного наскока, кулаки просвистели почти рядом с моим носом. Я ударил его ногой в солнечное сплетение. Он согнулся, но не упал, как следовало бы ожидать от такого резкого удара, что я нанес ему. Я оставил ревнивого мужа в покое, хотя следовало бы ему добавить для верности еще пару раз, чтобы он не скоро пришел в себя и окончательно отбить охоту от дальнейшего нападения.
   Разбирая дальше поводья, я услышал истерический крик женщины:
  -Не смей! Не трогай его!
   Я резко развернулся. Мой визави, еще заметно сгибаясь, брел ко мне, держа в руке монтировку. Это меня взбесило. Я решил вновь воспользоваться бичом, тем, что огрел константиновского жеребца.
   Прежде чем нападавший успел что-либо сообразить, я вытянул его поперек лица. Кусочек свинца, вшитый в кончик, произвел должное отрезвляющее воздействие: нападавший бросил монтировку и кинулся с необычной резвостью прочь.
   Примерно через час я закончил эту бурную ночь постелью, для чего пришлось отпустить Карата почти рядом с К., довольно далеко от кладбища. Впрочем, я был уверен в том, что он найдет дорогу домой этой же ночью. Седло пришлось спрятать в омете сопревшей соломы недалеко от дороги.
  
  
  
   Вечером зашел Константинов. Он благоухал, как майская роза. Был свежи выбрит и несколько пьян, надушен до такой степени, что у меня захватывало дух. Я не переношу запах парфюмерии, а сильный запах еще и бесит, как хорошую собаку.
   Развалившись в кресле, он закурил, искусно пуская в потолок кольца дыма. Мне пришлось заметить, что у меня не курят. Вообще-то, он не выглядел обескураженным после вчерашнего.
  -Да брось ты, не строй из себя кисейную барышню. Пусть у тебя хоть мужицким духом запахнет.
  -Настоящие мужчины пахнут потом и кровью, а вино и табак - для слюнтяев.
  -Да не сердись, я к тебе по делу. Тебя там дамы домогаются уже не первый вечер. Ты их очаровал.
  -Неужели я интересен кому-либо еще, кроме могильных червей?
  -Напрасно ты так рано себя похоронил, на тебя глазеет такое количество женщин, молоденьких и свеженьких, что тебе трудно представить. Хотя они тебя считают чудаком и монахом, но все поголовно в тебя влюблены.
  -Достойное признание, мне осталось принять постриг и стучать лбом о пол. Тишайшее занятие! А свеженьких женщин я ценю меньше свежих бифштексов. Из женщин меня интересует если одна из тысячи, то и это хорошо.
  -Ты недотрога? Тебе интеллектуалку подавай, а бабы-то глупы..
  -Интеллект я не слишком высоко ставлю, хотя я и встречал умных женщин. Зачастую
  умные женщины не стоят и десятой доли тех глупышек, в которых женщины больше, чем ума.
  -Ты мне кажешься большим пессимистом, чем я думал раньше. Все-таки я надеюсь, что пойдешь в гости, там тебя ждут. Приглашает хозяйка, очень влиятельная дама..
  -Ты не хуже меня знаешь, как я отношусь к положению и карьере: мне на них наплевать, я как делал свое дело, так и буду делать.. Это тебе нужна эта дама, и ты поклялся притащить туда меня, в качестве платы за благосклонность?
  -Да брось ты, там есть прехорошенькая женщина. Новенькая, ты ее еще не знаешь, правда, замужем, но муж-мужлан. Ты уведешь и изменишь свое отношение к женщинам, - и, передразнивая кавказский акцент, добавил. - Тонэнкая, как газэль, стройнэнькая, как кыпарыс, а глаза, как у сэрны!
  -Мой юный друг, в ваших глазах она стройна, как тростник, а в моих, чаще всего, - банальная пигалица на тонких ножках, большие прелестные глаза с поволокой, я видел только у коровы. Про владельца подобных глаз с большой уверенностью можно сказать, что у этой красавице вы найдете те же эмоции и инстинкты этого животного, в лучшем случае павиана.
  -Значит, ты не пойдешь?
  -Почему же, если меня там хорошо накормят.
  -Ты мало похож на чревоугодника.
  -Я просто надоела яичница и жареные макароны.
  -Тогда собирайся, нас там уже довольно долго ждут.
   Когда мы оказались на месте, все уже сидели за столом. Нас хотели посадить рядом, но я предпочел забрался в угол, где сидели двойняшки, которые мне мало мешали, хотя изредка и поглядывали в мою сторону. Общество было наполовину мне знакомо, остальных я или видел, или даже нас знакомили, хотя я и не помнил, как их зовут. Была и новенькая, которую я раньше не замечал и про которую мне рассказывал Серж. Что-то неуловимо знакомое было в ней, но, имея хорошую память на лица, этого лица я определенно не видел.
   Разговор метался в своем обычном плане, пока неожиданно не стал всеобщим. Говорили о Черном призраке. В то время эта тема была у всех на устах и ко всему прочему прошла большая охота на него. Константинов врал забавно и самоуверенно, меня так и подмывало его каверзно подковырнуть, но я не стал искушать судьбу, боясь выдать себя. Закончил он рассказ моим загадочным исчезновением, умолчав о том, что меня все видели стоящим на горе.
  -Я в это не верю? - воскликнула одна из дам.
  -Не верите? - язвительно заметил Константинов. - Если не верите в способности этого призрака, лучше спросите хотя бы Андрея. Он написал эту статью, и кому-то пришла идея его изловить, так мы его и ловим.
   Я неопределенно хмыкнул на это.
  -Может быть, это НЛО? - предположила эта же дама.
  -Я не думаю, что здесь замешаны потусторонние силы, скорее всего какой-нибудь пацан балуется. Пока ничего сверхъестественного я в его действиях не усмотрел, - ответил я.
  -Вы слишком рациональный человек, по крайней мере, Черный призрак произвел на меня самое приятное впечатление, - неожиданно возразила моя знакомая незнакомка. - На меня он произвел впечатление интеллигентного и зрелого человека, а отнюдь не юного оболтуса.
   Я не удержался от маленькой колкости:
  -Он вас не съел вместо ужина?
  -Вы большой хам и не стоите его мизинца, - довольно пылко возразила она на мою реплику.
   Я не нашел ничего лучшего, чем ответить словами "повесы старого времени":
  -Где нам, дуракам, чай пить?
  -Вы ко всему прочему циник.
  -Не без этого, но я бы взял у вас интервью по этому поводу, если бы это случилось месяц назад, когда я публиковал этот материал.
  -Я бы вам его не дала, - в это время я заметил, как по лицу ее пробежала волна легкого удивления. Я перехватил ее взгляд. Она смотрела на мою руку. Я едва сдержал себя от первого порыва - убрать ее со стола.
   С этим наш разговор закончился, она только растеряно поглядывала на меня. Я же пытался сохранить прежний тон, но она не отвечала на мои колкости. Я решил поскорее убраться с этого сборища. По крайней мере, я не хотел давать повода для очередной встречи моей недавней ночной спутнице.
   Начались танцы. Ко мне подошел Константинов.
  -Ты видел Аню?
  -Эта та злющая бабенка?
  -Да, но ты напрасно не обратил на нее внимание, она весьма приятна и умна.
  -Баба она и в Африке - баба, - ответил я любимыми словами моего друга Пети-футболиста, циника и женоненавистника. Впрочем, от встречи с ней я испытывал легкий шок, что-то вроде психологического удара.
  -Неужели она тебя не заинтересовала?
  -В ней есть что-то, но не дай бог "сойтись на бале".
  -Странно, что бабы на тебя липнут, как мухи?
  -Меня по ночам домовой мажет медом.
  -Ты все смеешься, а Аня на тебя смотрела, как удав на кролика. Что ты об этом скажешь?
  -Я женщинами не питаюсь, ко всему прочему у нее дурной муж, - я намеренно применил старомодное "дурной", хотя после нашей стычки он явно заслуживал более нелестных эпитетов. Впрочем, я его даже не рассмотрел. Он меня не узнал, и мне этого было вполне достаточно. - Женщины всегда ищут принца, а я по своим внешним данным наиболее подходящая кандидатура. Скорее всего, моя смазливая физиономия, здоровый организм, создает так называемый "половой гипнотизм", кроме того, я не пытаюсь овладеть женщиной, что задевает многих за живое. Кстати, женщины, что была бы мне интересна, здесь нет. Таких просто очень мало.
   Танцы уже были в полном разгаре, и я решил воспользоваться этим и улизнуть. Константинов, удовлетворившись моим объяснением, резво прыгал в центре круга, но когда я собрался уходить, он оказался передо мной.
  -Напрасно ты уходишь, поскольку Аня уже интересовалась тобой, это неспроста.
  -Полноте, мне не до женщин. Я плотно поужинал, и мне пора ложится спать, а режим не стоит нарушать, даже ради пары привлекательных глазок, - я отстранил Сержа и вышел. Почему-то происшедшее мало взволновало меня. Я наперед знал, что никто не узнает про мои прогулки, и что я, скептик и материалист, и есть тот пресловутый Черный призрак. Я немного постоял. Погода была чудесная. Воздух - легок и свеж. Чуть дул ветерок и веяло легкой прохладой. Солнце было на последнем издыхании и уже начало тонуть в мутном тумане горизонта. Совсем рядом я услышал шаги, состоящие из дробного перестука каблучков. Я не особо обратил внимание на это, но, когда женщина поравнялась со мной, я узнал Аню.
  -Почему вы так неожиданно ушли?
  -Мне там нечего делать. Впрочем, я не давал повода задавать подобный вопрос.
  -Можно согласится с этим, но мне кажется, что я женщина и имею на это право.
   Мне не хотелось говорить, и мы долго шли молча. Наконец она не выдержала:
  -Почему вы молчите?
  -Мне нечего вам сказать.
  -Тогда я буду сама говорить.
   Я не стал перечить, и она подробно рассказала мне о своей жизни, хотя я многое и предполагал, и без нее. Так мы добрались до ее дома и простились довольно холодно. Меня мало интересовала эта женщина, а она не решилась на что-то большее. Странное это существо, человек? Я не давал никакого повода для возникновения чувства, а она уже влюблена. Зачем?
  
  
   Подходя к дому, я обнаружил в одном из своих окон свет. Кроме меня одного ни у кого не было ключа от моей квартиры. С недобрым чувством я открыл дверь. Вместо ожидаемых грабителей я обнаружил в кресле сладко спящего доктора. Свет от лампы падал на его морщинистое обезьянье личико, замершего в величественной гримаске, что делало его несколько комичным. На коленях у него лежал сборник Есенина, на столе стояла остывшая чашка кофе. Мои тапочки валялись под креслом. Почти сразу доктор открыл глаза.
  -Браво! Браво! Господин Печорин! - воскликнул доктор. - Уже третий час ночи, где же вы изволите гулять?
   Иной бы удивился этому приему, но я знал доктора добрых пять лет. Кроме того, он вытащил меня из могилы, что делало меня, быть может, несколько обязанным ему. В первое время мы сильно ругались, но стали друзьями, хотя и не можем находится долго вместе.
   В его иронии было больше чувства, чем в иных тесных объятиях.
   Я сел в кресло напротив.
  -Никакого равенства между нами быть не может. Творить зло от скуки? Я ленив. Чем привлечет меня это занятие? Я лучше сделаю зарядку или просто поиграю в футбол.. Тратить время на женщин? Хватит и двух романов, чтобы убедится, что каждый предыдущий роман похож на последующий, только с заметным угасанием чувств. Я предпочитаю иметь одну любимую женщину под боком, чем бегать кобелем по многим. Экономия средств и времени. Кроме того, в скоротечных романах вы едва ли заведете детей.. Видите, доктор, какой я консерватор.. Мы слишком медленно меняемся, но, впрочем, каким образом ты сюда попал?
  -Сэр, будь на моем месте кто-нибудь другой, то боюсь, что он бы вас оставил без запасных портков, - доктор вновь принял свой обычный ироничный, чуть насмешливый тон. - Окна, конечно, нужно закрывать, особенно на первом этаже, но меня больше интересует, где вы берете лошадь? Я тоже хочу научиться на ней ездить, - капризно скривив рот, добавил он.
   Меня это удивило больше, чем его проникновение в квартиру.
  -Какую лошадь ты имеешь в виду?
  -На которой ты пугаешь аборигенов.
  -С чего ты это взял?
  -Я имею в виду Черного призрака.
  -Ты уже прослышал про него?
  -Эту новость мне сообщили еще на вокзале.
  -И почему вы решили, что в этой мистификации замешан я?
  -Ну, я сразу подумал о том, что в К. едва ли найдется человек способный на подобные шутки. Все они устраивают жизнь, пьют или дерутся. Они чересчур прозаичны, а ты отмечен призрением к подобным вещам, как жизнь .Между прочем, я обнаружил в вашем гардеробе полный набор аксессуаров этого чудища..
  -Доктор, вы меня разоблачили в несколько минут, хотя местные пинкертоны бьются над этой проблемой уже не первую неделю.
  -Впрочем, у меня возник вопрос: что за женщина у вас появилась? Ты помирился с Ольгой?
  -С чего ты это взял? Ольга по-прежнему замужем, и у нее будет ребенок. О какой женщине идет речь?
  -Когда, сэр, вы вошли в дом, от вас пахнуло духами, но я точно знаю, что вас тошнит от парфюмерии, и вы не употребляете ничего из нее, даже после бритья, то все становится до безобразия просто.
  -Недостатки обоняния всегда были свойственны мне, как вы, доктор, отличаетесь чрезмерным его развитием.. Ты не заметил, что мы перешли на вы?
  -Тебя всегда подмывает это сделать.
   Доктор редко проявляет чрезмерную наблюдательность, но когда он перестает забивать голову работой, то являет ее чудеса.
  -Доктор, излишнее умственное напряжение вам не идет на пользу, вы становитесь чересчур рассеянным.
  -Безделье столь же вредно для вас, как для меня работа - вы начинаете что-то выдумывать, чаще всего всякие глупости, - ответил он.
   Мы проговорили с ним до утра. Я рассказал предысторию Черного призрака, мою сегодняшнюю встречу с Аней.
  
  
   Неожиданно в часов десять позвонила Аня. Она не знала моего телефона, и я удивился этому. Разговор был несколько странным.
  -Андрей, я хотела бы тебя видеть, - сказала она после обычного приветствия. - Зачем?
  -Я хочу убедиться в том, что вы не Черный призрак.
  -Я думаю, что это проще спросить у него самого.
  -Я не знаю, где его найти.
  -Поговаривают, что он шляется по кладбищу.
  -Хорошо, я буду там сегодня ближе к полуночи.
   Вернувшись домой, я рассказал все доктору.
  -Бедняжка, я не завидую тебе. Вместо того, чтобы мило болтать с приятелем о всяких пустяках, тебе придется тащиться на свидание к красотке. Ловко же она тебя провела?
   Впрочем, я сильно сомневался, что она туда придет.
  
  
   Выехал я достаточно рано. Солнце было еще довольно высоко, так что мне пришлось шляться. Только в кромешной темноте подъехал я к кладбищу. Я еще надеялся, что женщина не решится на этот бессмысленный поступок, но чувство ответственности все-таки привело меня к ограде.
   Сердце мое сильно билось, когда я переступил порог кладбища. Неясными тенями маячили ближайшие надгробья и тихо шуршали листьями деревья и трава под копытом лошади. У одного из надгробий мне почудилось какое-то движение. Это могла быть только Аня. Я пошел туда и действительно нашел ее там. Она сидела на лавочке рядом со старой могилкой.
  -Я знала, что вы придете, хотя и пришлось долго ждать..
  -Зачем вам это нужно?
  -Вы бы не пришли на обычное свидание, а здесь я вас вынудила это сделать. После того, как я вас увидела, то ничего не могу поделать с собой. Это какое-то наваждение. Я не могу видеть мужа и знаю, что вам я не нужна..
  -Вам страшно?
  -Немного.
  -Тогда пойдемте отсюда.
   Меня тогда уже одолевала дремота, и я только и мечтал избавиться от этой упрямицы, хотя и жалел ее.
  -Давайте я вас провожу, вас все-таки заждался муж.
  -Вы хотите избавиться от меня?
  -Примерно в этом духе..
  -Вы довольно странный человек: все, по крайней мере, стремятся закрутить роман с кем-нибудь, а вы предпочитаете их даже и не начинать.
   Я решил объяснить причину моих поступков и их движитель.
  -Во-первых, я не хочу причинять вам только неприятности, но и боли, во-вторых, роман этот закончится ничем, я это знаю наверняка. Я люблю другую женщину и рано или поздно мы будем вместе. Я не однолюб, но себя не меняю по мелочам.
  -Может, вы ошибаетесь сейчас?
  -Нет, но я знаю, что вы уйдете от мужа. Брак ваш развалился, как карточный домик, и во мне вы ищите то же, что искали когда-то в нем - силу, способную вас защитить.
  Правда, по молодости вы приняли за нее грубость. Я же не хочу иметь нелюбимого человека рядом.
   Она замолчала. Так молча, мы и дошли до ее дома. Она была убита моим откровением, но не плакала, хотя будет делать это в одиночестве. Может это ей и на пользу?
  
  
   За мной начали охоту, хотя милиция уже не интересуется, зато муж Ани нашел меня неплохой мишенью. Или она что-то сказала про меня, или он решил просто отомстить за избиение у калитки?
   В воскресение утром я отправился верхом, оставив доктора в приятном одиночестве, что он изредка любил. Приехав к реке, я поскакал параллельно брегу вверх по течению, по направлению к К.. Проехав метров двести, я услышал за спиной гул мотора. Свернув на луг, я понесся к кустарнику. Лишний раз мне не хотелось попадаться на глаза. Скрыться я не успел, когда из-за поворота дороги показались вишневые "Жигули" и устремились вслед за мной. Я дважды едва выскочил из-под колес машины, но она продолжала меня преследовать. Спасла меня канава, куда она залетела с разгона, и, взвыв мотором, заглохла. Из нее выскочил Шура. Он попытался погнаться за мной, размахивая монтировкой, но бич, как и в прошлый раз, оказался более грозным оружием в моих руках, так что ему пришлось укрыться в кабине. "Кажется, на одной дорожке нам становится тесно", - подумал я с яростью.
   Пережитый страх требовал выхода, - дважды просвистел бич, и две фары разлетелись вдребезги и с тихим плеском утонули. Это было, конечно, мелким хулиганством, но и лучшим способом досадить моему приятелю. Такое кощунство он не мог перенести. Третий раз рассек воздух бич, и кровавый рубец на его щеке отметил его бесстрашную вылазку. Удовлетворившись местью, я поскакал прочь. У кустов я оглянулся, мой противник пытался вытолкнуть машину. Заметив мое движение, он крикнул:
  -Я тебе за фары голову оторву!
  -Желаю успеха, - ответил я и скрылся.
   Ничтожный человек, но он будет меня преследовать.
  
  
   Позвонила Аня, она по-прежнему ищет встречу. Я отказался. Всякое сердце имеет свою логику несбывшихся надежд. Мне неприятны ненужные объяснения. Бедная девочка, я ее мучаю. Может, я чересчур жесток? Впрочем, я не могу сделать ничего лучшего для нее. Пока я не чувствую потребности в том, чтобы кто-то находился рядом со мной.
   Приходил Константинов. Призраком заинтересовалась милиция после моего хулиганства с фарами, Шура все-таки подал заявление, я его недооценил.
   Скучно. Устал. Мысли бредут лениво, как пьяный мужик по бульвару.
  Доктор уже сладко посапывает. Оставим все на произвол судьбы. Пусть этим занимается время.
  
  
   Перечитал записки. Как смешны и наивны были тогда мои мысли? Сколько времени прошло с тех пор? Год? Два? Сто лет. А всего-то один месяц, так словно прошло целое тысячелетие. Какой страшный был месяц. Сегодня на расческе я обнаружил седой волос. Подошел к зеркалу и нашел еще несколько. Раньше у меня их не было. На душе по-прежнему мерзко и тошно. Решил просмотреть бумаги, это несколько успокаивает.
   Мысленно перебирая прошлое, как это не кажется странным, но я уже могу спокойно анализировать. Время слегка залечило кровоточащую рану, но кровь души все равно капает и напоминает мне о прошлом.
   Тогда было прелестное солнечное утро. Доктор напросился со мной. Мы уже несколько раз совершали свои рейды, и я охотно его брал с собой. К часам десяти мы едва управились с упряжью и выехали. Доктор был нерадивым учеником, хоть это было и не первым занятием, он раза два едва не свалился на землю, кроме того Карат, чувствуя слабую руку, пытался избавиться от седока. Только к обеду он перестал издеваться над доктором и ревновать ко мне, видимо истомившись от жары. Доктор к тому времени несколько освоился и даже мог ехать тихой рысью, без повода. Я решил отдохнуть, но доктор, почувствовав первые успехи, продолжал упорствовать в своих занятиях. Он выпросил у меня маску, шляпу и плащ, сказав, что хочет почувствовать себя настоящим разбойником. В этом виде проехал он передо мной галопом. Это выглядело смешно, но он был счастлив.
  -Ну, как? Похож я на Черного призрака?
  -Как я на Александра Македонского, - ответил я. - Не свались.
   Не дослушав моего брюзжания, он умчался вниз, в долину. Я уже дремал, когда услышал в той стороне крик. Голос принадлежал доктору. Я бросился вниз по самой короткой дороге, прыгая с камня на камень. Выскочив на открытое место, я увидел следующую картину: за доктором по всему полю гонялись вишневые "Жигули". Он тщетно пытался оторваться от преследования, но машина, догнав его, попыталась таранить. Конь бросился резко в сторону, и доктор полетел прямо под ее колеса. Машина резко затормозила, и из нее кто-то выскочил. Было слишком далеко, чтобы я мог повлиять на ход событий. Неожиданно преследователь лихорадочно или, как мне показалось, поспешно, заскочил в кабину, машина дала задний ход и понеслась прочь с предельной скоростью. Эта была машина мужа Ани.
   Когда я добежал, доктор был без сознания. Падая, он ударился головой о камень, и кровь из раны бежала ручьем. Злость, густая и липкая, заполнила мне душу.
  -У, падаль, - прошептал я, - я тебе этого не прощу!
   Я невольно погрозил ему вслед. Рана была серьезная, было проломлено основание черепа. Я изорвал рубашку и перебинтовал ее, но кровь продолжала сочиться через повязку. Карат, испугавшись преследования, сбежал. Я на руках донес его до трассы и через полчаса был уже в больнице.
   Доктор умер через два дня. Все эти дни я находился рядом с ним. Каждый день приходила Аня и приносила еду, но она никак не лезла мне в рот. Я ее почти не замечал. Доктор бредил и изредка приходил в себя, но никого не узнавал. Сделали две операции. Доктор не подлежал транспортировке, хотя и прилетела бригада врачей из Красноярска. Они его знали и сказали, что он скоро умрет. Приходили следователи, я сказал, что доктор сорвался с уступа, и они меня оставили в покое. Перед смертью он пришел в себя. Слабая улыбка тронула его губы.
  -Андрей, я рад, что ты здесь, - я едва уловил его голос. - Ты сильно похудел. Не терзай себя.. я сам виноват. Прости, но я рад, что ты рядом со мной. Прости меня, - с этим он тяжело задышал. - Я рад, что у меня был друг.
   Он закрыл глаза, стал еще чаще дышать. Я хотел позвать докторов, но не стал этого делать. Просто это было уже незачем. Доктора передернула судорога, он потянулся и затих. Конвульсии еще тронули его маленькое тело, и скоро он перестал шевелиться окончательно. Лицо его просветлело - муки смерти его покинули, и легкая улыбка проступила у него на губах.
   Я просидел над телом доктора до утра и смотрел на него. Ушел я, когда стало светать, сказав о смерти дежурной. С тех пор я не могу заходить в больницы, мне все время мерещатся глаза доктора. Впрочем, в этом не было и нужды.
   После были похороны. Я их едва помню. Народу было много, в своем большинстве это были его бывшие пациенты. Его до сих пор хорошо помнили в К. Он лежал в гробу и был почти таким же, как и при жизни: тоже величественное обезьянье личико, те же желтоватые руки и маленькое худое тельце. Он был даже красивее, чем в жизни, но он был мертв.
   Выступавшие говорили что-то, но мне их слова казались фальшивыми, как бумажные цветы на венках. Я был крайне измучен последними событиями и едва контролировал себя. Не помню, как я улыбнулся на одну из нелепейших фраз, одного особо слезливого пациента.
  -Гляди, улыбается, а еще про него говорят, что он его лучший друг, - услышал я голос за спиной.
   На меня уставились две старухи, на редкость одинаковые: в одинаковых цветных платках, одинаково морщинисты, из той породы старушек падких до всяких поминок и похорон. Меня прорвало: горечь, досада, бессонные ночи последних дней окончательно расшатали мои нервы.
  -Катитесь отсюда, кладбищенские крысы! - прорычал я в гневе. - Если вы не сделаете этого, то я разорву вас на части!
   Это не было пустой угрозой, я бы не преминул это сделать. Те не стали ожидать последствий, противно пискнув, скрылись в толпе. Кто-то еще говорил что-то, кто-то еще плакал, кто-то крестился, но всего этого я больше не видел. Я вышел с территории кладбища и, не разбирая дороги, побрел неизвестно куда, лишь бы подальше от людей. Сначала шел по пшенице, потом по лугу, пока не запнулся и не упал. Сил и желания подниматься уже не было. Я лежал долго. Холод земли постепенно вернул меня к действительности, как бы не была жестока моя потеря, но жизнь брала свое. Тут только я почувствовал, что кто-то есть рядом. Я поднял глаза и увидел Аню.
  -Как? Вы здесь? - удивился я.
  -Я видела, как вы уходили с кладбища, на вас не было лица, - ответила она.
   Она помогла мне подняться и привести мой костюм в порядок. Затем мы пошли в сторону К.
  -Говорите, - попросил я, - мне не хочется, чтобы вы молчали.
   Она начал что-то рассказывать. Мы шли. Я ничего не слышал. Не знаю, сколько прошло времени, а она все говорила и говорила, а я наслаждался музыкой ее голоса, не вникая в смысл сказанного. Когда я пришел в себя, мы уже оказались на окраине К. За домами виднелась река, с густой порослью черемухи и ивы по берегу. Аня по-прежнему что-то рассказывала. Впереди показался островок, отделенный от берега, где мы оказались, неширокой и мелкой протокой.
  -Спасибо, Аня, мне легче. Доктора уже не вернуть и это горько. Я не могу в это поверить, - остановил я ее рассказ.
   Она печально и несколько виновато улыбнулась.
  -Его не вернуть. К несчастью все мы смертны, - ответила она мне в тон. - Пойдемте на остров.
  -Пойдемте, - согласился я.
   Мы разулись и побрели по мелкому перекату. Я держал ее за руку. Неожиданно она поскользнулась и, теряя равновесие, упала мне на руки. Нервная дрожь прошла по всему ее телу, голова прижалась к моей груди, и она затихла. Так простояли мы некоторое время. Я чувствовал, как сильно бьется ее сердце и тяжело дышит грудь. Наконец она подняла глаза. В них была надежда и вопрос.
  -Андрей, прости, прости меня за все. Это как наваждение, - сказала она. - Я ничего не могу поделать с собой. Я понимаю, что ты не любишь меня, но прошу, не гони меня хотя бы сейчас.
   Она опустила глаза.
   Поток мыл нам ноги, создавая бурунчики. В воде прыгали лунные зайчики, впереди чернел остров, полный духоты и темени наступивших сумерек. Мы продолжали молчать.
  -Андрей, я люблю тебя, хоть это и не к месту, - она вновь подняла глаза, в них были слезы. - Андрей, прости меня. Я просто не представляю жизнь без тебя.
   Мне было скверно. На душе скреблись кошки. Я совсем не думал об этом признании, так неуместном сейчас. В иное время я бы поступил иначе, но тогда я хотел хоть какого-нибудь участия или хотя бы того, чтобы кто-то находился рядом. Я смотрел в глаза полные ожидания и не знал, что мне делать. Безотчетно я притянул ее к себе и поцеловал в сухие губы.
  
  
  
   Сейчас, когда прошло время, и все душевные бури улеглись, все происшедшее мне кажется мне по-детски наивным. Стоит ли тот человек мести? Пожалуй, нет. Теперь просто жаль затраченного на него времени. Честолюбие, даже удовлетворенное, - не более чем честолюбие. Доктора все равно не вернет даже самая страшная месть. От прошлого осталась только щемящая боль. Доктор мертв, но он жив в моей памяти и умрет только со мной. Странно, но на лицах у Пушкина и Наполеона после смерти были тоже улыбки.
   Впрочем, все по порядку. Пусть я и не строил никаких планов против убийцы, но постоянно и безотчетно наблюдал за ним. Я чувствовал, что в смерти доктора есть и моя вина, может быть и невольная. Отправляясь на прогулку, я часто проезжал или проходил мимо Аниного дома. Случай был, скорее всего, причиной моей мести, точнее - приключения, я же лишь воспользовался им. Я никогда и не строил
  никаких иллюзий по поводу исправления этого человека. Хотя это и не важно. Утром позвонила Аня и сказала, что уезжает в командировку на три дня . После похорон мы часто встречались, и она сильно привязалась ко мне. Она инстинктивно чувствовала, что я никогда и никого насильно не держал возле себя и никогда не ценил ничьей привязанности. Я спокойно жертвовал не только чужими, но и своими чувствами ради, может быть, призрака свободы. Всю жизнь мне казалось, что эту жизнь я прожил, еще не родившись.
   Вечером, еще довольно рано, я выехал на прогулку. Возвращаясь, я решил срезать небольшой угол, для чего мне бы пришлось проехать мимо Аниного дома. Было уже около двенадцати часов, но окна в ее доме были потушены. Хозяин его явно отсутствовал. Я давно знал, что он при всей его домостроевской закваске, он довольно часто изменяет жене и со многими женщинами.
   Во дворе громыхнул цепями кобель. Я подъехал вплотную к ограде и осмотрел ее. Она была ухожена и даже излишне ухожена. Дорожки были забетонированы, несколько клумб были разбиты по всей территории, в углу у забора чернели кусты малины, аккуратно отгороженные от остального двора причудливым палисадником. Кобель забрехал, и я счел нужным отъехать, и вовремя - в конце улицы мелькнул свет фар, и показалась машина. Знакомые "Жигули", резко повернув, остановились у самых ворот. Из нее вышли двое. Один был Шурик, другая - незнакомая мне женщина. Ворота распахнулись, и машина аккуратно вкатила во двор.
   Провозившись некоторое время во дворе, они направились в дом. Приглушено брехнул пес, звякнул цепью и затих. В одном из окон вспыхнул свет, я, зная расположение комнат, определил, что он зажегся в кухне. Я заглянул в ограду. Кобель был заперт в будке, и, не опасаясь его больше, я скользнул в калитку, поднявшись на крыльцо, оказался на веранде. Все было по-прежнему тихо. Я был в нерешительности. Раздался шум шагов, я отпрянул за дверь. Вышли они оба. Только темнота, мои черные одежды и то, что они были слишком заняты собой, позволило мне остаться незамеченным.
   Зайдя в избу, я направился в спальню. Убранство ее мне тоже было знакомо и состояло из большой деревянной кровати, журнального столика, платяного шкафа и двух больших кресел с высокими спинками. Я повернул одно из них к стенке и сел. Мне пришла мысль, что меня скоро найдут здесь, что мне совсем было не нужно. Я выкрутил лампочку и вновь сел. Меня трясло то ли от холода, то ли от нервного напряжения. В соседнем кресле лежал плед, я им укрылся, но дрожь не проходила. Я отчего-то подумал, что на лампочку они не обратят внимания.
   Вскоре пришли хозяева, на кухне началась возня, забренчали ложки и вилки. Там пили. Под этот нестройный аккомпанемент я заснул, совершенно неожиданно для себя. Из забытья вывел меня голос.
  -Что за черт, лампочка перегорела, - ругнулся Шура.
  -Да ну ее, - ответил писклявый женский голос.
   Тотчас началась возня и пыхтение, в соседнее кресло полетело женское и мужское белье. Заскрипела кровать. Нервная дрожь прошла по всему моему телу. Я едва ее унял. Я чувствовал себя предельно возбужденным, готовым к любым неожиданностям.
   Когда они несколько успокоились и закурили прямо в постели, я услышал этот же женский голос.
  -Мне кажется, что в комнате кто-то есть.
  -Кому здесь быть? Моя прикатит не раньше субботы, да и я в последнее время ей стал до лампочки, только вот призраки сюда залезут. Был один, да говорят, перевелся, я сам видел, как сдох.
  -Это ты про Черного призрака?
  -Про него.
  -Но его недавно видели.
  -Врут, я видел, как он свалился с лошади, и кровища из него хлестала, как из быка.
   Время пришло. Взведенный курок должен быть спущен вовремя, иначе выстрел прозвучит впустую.
  -Призраки не умирают.
   Я уже стоял. Голос мой звучал спокойно и властно, в нем были холод и непреклонность. На кровати произошло замешательство. Женщина завизжала высоко и на редкость пискляво. Я рассмеялся. Я сам удивился этому смеху. Он напоминал мне скрежет железа, помешанный на смехе филина. Скорее то и другое вместе, но я бы не сказал, что подобные звуки может извлечь из себя человек. Писк сразу прекратился, и наступила какая-то вязкая тишина.
  -Я пришел за тобой, - я был уверен, что не встречу сопротивления с его стороны. Он потерял дар речи и сидел в какой-то полу позе или, точнее, в полу гримасе. - Иди за мной, - сказал я, все еще удивляясь своему голосу, направился к выходу.
   Он продолжал сидеть. Я повернулся к нему. Он, как лунатик, поднялся и засеменил следом. Мы минули двор. Все молчало, даже не взбрехнул пес. Мне показалось, что все окутано каким-то странным оцепенением, даже ветерок не шевелил листву. У меня создалось впечатление, что мною руководили свыше. Мы шли по пустынным улицам, и ни один прохожий не появился в переулке, и ни одна тень не мелькнула в потухших окнах. Лишь одна луна освещала наш путь, путь зачарованных. Карат пристал к нам и шел не мешая. Не знаю почему, но ноги привели нас на место гибели доктора.
  -Ты узнал это место? - спросил я, тот послушно закивал головой. - Молись! Пришло время искупления грехов!
   Он мешковато брякнулся на колени и что-то невнятно, но мелодично забубнил. Это продолжалось довольно долго, но я дождался, пока он закончит, а когда он поднялся на ноги, приказал:
  -Иди за мной.
   Тот покорно, но как-то отрешенно выслушал меня. Взгляд его ничего не выражал, ни эмоций, ни движения. Еще около пятнадцати минут мы брели по пыльной, темной равнине. Вдали горели огоньки городка, и месяц как-то равнодушно освещал это шествие двух призраков. Вновь, по мимо моей воли, мы оказались на кладбище. Могила доктора еще не осела, маленькая тумбочка темным пятном выделялась
  на сером фоне.
   Он вновь долго молился, невнятно что-то бормоча, стуча головой о землю. Я его поднял. Он встал покорный и безвольный.
  -Прощайся с жизнью, - сказал я спокойно, но властно.
   Неожиданный страх промелькнул в его глазах и лице, осел в широких глубинах души. Он дико вскликнул и удивительно быстро бросился бежать, легко лавируя между могилами. Мною беспричинно овладел смех. Это был поистине демонический смех. Он плясал между могил, карабкался по вершинам деревьев, расстилался по равнине и затухал, путаясь в проволоке железных венков. Если бы мне сказали сейчас, что подобный звук способен произвести человек, то я не поверил. Так, наверное, плачут гиены.
   В эту ночь я едва не свихнулся, но что-то все-таки удерживало мой рассудок в нормальном состоянии. Я потерял всякий контроль над временем и пространством, при том меня не оставляло чувство, что мной руководят свыше и ни в чем я не волен. Я даже не удивился, что под утро оказался я вновь у тех же ворот, что и начал ночь. Было темно, но в ограде царило оживление: мелькал свет, гудела машина. Кто-то суетился возле нее. Неожиданно я услышал старческий голос:
  -Эй, сосед, куда собрался?
  -В Абакан, - ответил Шура, голос, по крайней мере, принадлежал ему.
  -В гости?
  -Нет, лишь бы подальше отсюда! - вдруг истерично выкрикнул он.
   Я не стал выслушивать дальнейшие объяснения и направился к единственному месту, где он мог переправиться на тот берег, на паром. Солнце еще не взошло, когда я оказался на месте. Густой туман лежал над бурной, своенравной рекой, упрятав противоположный берег в лохматую непроницаемую шубу. Вот уже возникло солнце. Туман стал быстро расступаться, только небольшие гейзеры, сотканные из прозрачной влаги, еще витали над водой, пока свежий ветерок не снес их. На траве лежала обильная роса, что обещало жаркий день.
   Машина возникла совсем неожиданно. Она остановилась, не доезжая въезда метров десяти. Мой визави оставался некоторое время внутри машины, но скоро вышел и нервно зашагал по берегу, зябко поеживаясь. До начала работы парома оставалось добрых полчаса. Пора было что-то предпринимать, но в это время подъехал потрепанный "Москвич". Я не стал дожидаться, пока подъедут другие машины. Не имея никакого плана, я просто двинулся в его сторону. Мне показалось, что дикий ужас возник на его лице. Недолгую секунду находился он в замешательстве, бросился в салон автомашины и та, взвыв мотором, на полных оборотах понеслась прочь, но на дурном проселке, как-то нелепо брыкнулась и завалилась в канаву. Водитель, увидев, что я приближаюсь, выскочил и во всю прыть бросился бежать. Я его уже настигал, но он, в испуге, бросился в воду и поплыл, меряя реку испуганными саженками. Минут через двадцать он достиг противоположного берега, по-собачьи отряхнулся и скрылся в кустах.
   "Москвича" на съезде уже не было. Провозившись некоторое время, я вытащил "Жигули" из канавы и отогнал в хозяйский двор, сделав так, словно ничего и не произошло.
   Сейчас я много размышляю, почему Черный призрак вызывает такой неподдельный ужас? Или от того, что по К. ходят столько разных слухов о его кровожадности и неприкосновенности, или от того, что человек остался до сего дня
  обычным дикарем? Все верно и неверно.
   Последняя история наделала много шума. Глупая баба в ужасе рассказала своим товаркам, о том, что призрак возник из стены, за что была бита мужем и довольно жестоко, но от своих слов не отказалась. Водитель "Москвича" подлил своего масла в огонь во вновь запылавший интерес к Черному призраку, так что мои прогулки стали едва ли возможными, хотя я не верю, чтобы кто-то сильно хотел меня поймать или сколько-нибудь навредить мне. Кроме того, я узнал забавную новость, что мой недавний противник пристроился к баптистам, и сейчас яро проповедует учение Христа. Это мне сообщила Аня, хотя я и не мог предположить столь крутого слома во взглядах этого мужлана. Впрочем, из превеликих грешников всегда выходили неплохие святые.
  
  
   Вчера пришел Константинов, он плакался и хныкал, как баба. Ему объявили строгий выговор за мои проделки, при этом добавили, что это только начало и что для него возможны крупные неприятности, вплоть до увольнения из органов, если, конечно, моя голова не ляжет на эшафот. Людей ему, конечно, не дали, так как в районе произошло несколько ограблений магазинов и бытовое убийство. Он рассказал, что собирается сделать засаду на горе, но нет людей. Я ему разрушаю карьеру, хотя, по большому счету, его карьера не стоит ничего.
   Странно, я стал жалеть его?
  
  
   Аня вновь ищет нашей близости. Я этого не хочу и дал бы довольно много, чтобы погасить чувства этой женщины. Она, впрочем, все понимает и то, что ей меня не удержать. В любом случае моя человеческая неполноценность возьмет верх над чувствами, хотя я к ней уже привязался. Впрочем, кто поймет, за что мы любим друг друга?
  
  
   Вот и все: я живу в К. последние дни. Месяц-полтора, что оставались до моего отъезда, были заняты лихорадочными сборами и не менее лихорадочной работой, словно я подводил итог своей жизни. Мне кажется, что с К. я теряю что-то дорогое и ничем невосполнимое.
   Сегодня было ослепительное утро. Такие дни бывают в эту осеннюю пору: теплый и ласковый, словно природа прощалась с летом. Я уже не работаю, и поэтому с самого утра отправился верхом на прогулку. Скоро однообразное шатание по окрестностям мне надоело, и я решил потешить свое воображение и оставить память о своем детище, по крайней мере до конца года.
   Средь бела дня я въехал в К..Я почти никого не встретил, проехав две или три улицы. Дети поспешно шарахались в стороны и следили за мной из всех щелей. Одна женщина, увидев меня, как-то странно ойкнула и юркнула куда-то в бок. Затем я встретил еще несколько человек, они только останавливались и провожали меня долгим взглядом. Таким образом, без особых помех я добрался до центральной площади, где толпилось довольно много народу, поджидая вечерний автобус. Я медленно проследовал в некотором отдалении от них, свернул в переулок и дал шпоры коню. Проскакав с полкилометра, я скрылся в прибрежных кустах и с большим любопытством наблюдал, как мечется в поле Уазик, видимо разыскивая меня.
  
  
   Утром зашел Константинов, он жаловался, что его понизили в должности, и поделом. Как это не смешно, но в это лето я растоптал столько планов, искалечил столько судеб, развеял столько иллюзий, что последних мне бы хватило на всю жизнь. Но за все это я заплатил самой горькой монетой. Нет ничего проще, чем убивать себя, придаваясь пустым занятиям.
  
  
   Все, поезд уносит меня из К. Живописные берега реки сменились не менее живописными предгорьями Саян. За окном дождь. Тучи висят почти над самой крышей вагона. Деревья стоят понурые и поникшие, насупившиеся от дождя. Дорога петляет по склону гор, то и дело теряясь в туннелях. Внизу среди огромных елей бежит мутная, по случаю дождя, река. Скоро Чертов мост, а за ним Яблоневый хребет, а за ними ночь.
   Один в купе. Читал. Устал. Решил записать все события последней недели. Вчера стоял чудесный день, но в воздухи витало какое-то предчувствие ненастья. Солнце грело жухлую траву, но она уже не набирала соков. В этот день я хотел побыть один, чье-либо присутствие тяготило меня. Еще затемно я добрался до места, где обычно пасся Карат. Долго мотался по окрестным полям, какое-то грустное безмыслие стояло в душе. Изредка я замечал присутствие людей, но меня это теперь мало волновало. Где-то гудели комбайны и тракторы, заканчивая осенние работы. Однажды из-под ног коня вырвался тетерев. Конь шарахнулся, и я едва не вылетел из седла. Незаметно для себя я оказался на берегу реки и, следуя вдоль нее, достиг К. Бросив поводья, спрыгнул я на песок и скоро уже спал на прогретом осенним солнце камне. Проснулся я от холода. Солнце скрылось за тучами, и они заняли уже почти полнеба. Скоро они опустились, и пошел дождь. Ветра не было. Я подозвал Карата и поехал в сторону К. Справа замаячил остров, и я, переправившись через мелкую протоку, оказался на нем. Проехав еще немного, увидел я реку. Она бурлила. Злая и черная, покрытая частой сеткой дождя. Я спрыгнул, снял плащ и бросил его в воду. Его закрутил водоворот, и он почти сразу исчез. Вслед полетели шляпа и маска. Маску я потерял из виду почти тотчас, а шляпа долго виднелась, пока ее не
  скрыл от меня поворот реки. Я отпустил подпруги, вынул из конского рта мундштук и последний раз угостил Карата куском хлеба. Я сейчас только понял, как сильно я успел к нему привязаться.
   Расседлав его, я побрел без цели. Скоро за своей спиной я услышал отчетливое шлепанье по лужам. Это был Карат. Он ничего не выпрашивал и не лез ко мне, чувствуя мое состояние. Так мы дошли до К., где он меня и оставил. В дверях нашел записку: "Ждала, приходи. Аня". Я ее разорвал.
   Сегодня в толпе провожающих увидел ее. Заметив это, она отвернулась и пошла прочь. Плечи ее тряслись, мне показалось, что она плачет. Что мне стоило ее окликнуть? Едва ли кто будет любить меня так сильно, но я не стал это делать. Зачем?
   Я, как обычно, ухожу в любимое мной одиночество и неизвестность, но там уже не будет тех, кого я действительно любил и ценил, и это становится тягостно мне.
  
  
   За окном дождь, нудный и серый. Вновь лезут в голову мысли о жизни и смерти. Все мы тленны. Древние сравнивали жизнь с книгой. Книгой судеб. В моей судьбе перевернута еще одна страница. Может я покидаю К. навсегда, но ему я остался благодарен за те страдания, что выпали на мою долю. Да, я благодарен ему за них.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"