ХLIII
Но где же новая Татьяна,
Где эта дивная Диана,
Где место для желанного обмана?
А где ж душевная нам рана?
И что же с главной героиней,
Уездной нашенской княгиней?
И почему я третью тут главу
Болтаю всякую муру?
Я не склонил пред ней главу,
Не показал всем на миру?
Вы б осмотрели, словно лошадь,
Не сильно осудили, может.
Но как же вам её изобразить,
Что нового сейчас явить?
     XLIV
Опять у классиков спросить?
Как Пушкин, с книгою опасной,
С её умом. Иль так решить:
Нарисовать с улыбкой страстной
Или с холодной и немой, -
Душа взялась  и чтоб тоской.
Или хозяйственною в доску
И без претензий к жизни сей?
Или добавлю где-то лоску
Портрет парадный выдам ей?
Или бушующей в тоске,
Как ветер бесится в леске?
Или какой иной портрет
И в этом духе празный бред?
     XLV
Но вспомнил я один портрет,
Пусть он отцвел за много лет,
Но не забыл его я, нет.
Он тихий мне струит всё свет:
Чуть томный, нежный, голубой.
И помнится сюжет простой:
Глаза огромные, улыбка, что слеза,
В движеньях грация и простота,
Крыла вороны волоса
И ножек стройных красота,
И грудь высокая, и бледность щёк..
Дотронуться, но я далёк.
Не повторить уж это мне:
Её искать не знаю где.