Потерявший имя

Четыре апельсина, завернутые в полотенце, гарантированно выбивают дух из любого. Почти - любого. Некоторым может понадобиться второй удар, а кому-то и третий. На моем веку не было ни первых, ни вторых.

Подхватив полуразбитую камеру, воровато оглянулся и распростился с гостеприимными хозяевами этого прекрасного, по-южному светлого и просторного, дома.

В углу застонала молодая девушка, симпатичная и очень даже в моем вкусе - жгучая брюнетка, с выразительными чертами лица и ярко-голубыми глазами. Не валяйся неподалеку от нее опасная бритва, можно было и влюбиться, радуясь подобной красоте.

Вот только - дураков нет.

Да и я, пожалуй, поспешу покинуть эту прекрасную виллу, пока еще есть шанс унести ноги, успеть на свой самолет и сделать с его борта ручкой всей этой прекрасной Италии, в которую я попал благодаря своей работе, своей страсти, своему призванию.

Во всей Италии нет дураков шляться по трущобам, демонстрируя прекрасную, профессиональную камеру. Вот и меня не будет. Хватит. Теперь я от сопровождающих - ни на шаг! Все, надоело!

Как был, с полотенцем в одной руке и камерой - в другой, пробежал по пустым коридорам огромного дома, радуясь своей профессиональной памяти - запутаться в этих лесенках и коридорах можно было запросто! А вот бросать полотенце, которым я вытираю кровь... Уж и совсем глупость. Надеюсь только на то, что везли меня аккуратно, минуя дорожные камеры, а в самом доме, перекрещусь обеими лапами, камер быть не должно. Иначе ждет меня не всемирное признание, а Интерпол. А может быть и чего похуже.

Хотя, в принципе, что может быть хуже, чем прекрасная девушка, ласково поигрывающая опасной бритвой перед твоим носом?!

Выскочив из дома, легко пробежал по дорожке, выложенной красноватым камнем, нырнул в кусты и вылетел к стене из серого камня, высотой мне по пояс, высмотренной пару минут назад из окна комнаты, в которой меня оставили тет-а-тет с прекрасной сеньоритой.

Не будь у меня хорошего знакомого "рукомаха и ногодрыга", быть мне сегодня кормом для животных... Мелко наструганным, кормом.

Перевалился через забор и припустил вниз по асфальтовой дороге, стараясь не обращать внимания на то, что сердце готовиться выскочить из груди.

Метров через сто, свернул направо и уселся на милую скамеечку, нежно-розового цвета, в тени здоровенного дерева, до чьей породы, вот именно сейчас, мне не было никакого дела.

"Ушел"! - Стучалась в голове одна-единственная мысль.

Нет, мне не привыкать бегать - ноги длинные, язык - мерзкий, работа - вполне понятная. Я - Тележурналист!

И, по совместительству, тот самый дуралей, что умудрился вытянуть единственный выигрышный лотерейный билет, воспользовавшись новым чудом света - интернетом.

А еще - я только что сбежал, кажется, от итальянской мафии.

Сделав глубокий вдох-выдох, как меня учил "Его Величество Рукомах Единственный", снял свою желтую куртку, напрочь залитую моей кровью из разбитого носа, засунул в рукав полотенце, оставив апельсины на лавочке и, не спеша, поплелся вверх, параллельно той улице, по которой я только что бежал вниз, прочь от своих приключений.

Камеру, конечно, никто не починит...

А вот кассету, на которой уже две страны, две жизни, два человека - получат только через мой труп!

Ну, или, когда я выпущу в свет эту передачу, что резко вытолкнула меня на вершину Олимпа, своим размахом и легкой сумасшедшинкой.

Петляя по улочкам, все отчетливее и отчетливее чувствовал запах моря. Горячего. Соленого. Наполненного десятками тысяч тушек, отдыхающих, приехавших сюда со всего мира.

На очередной улочке, кривой и темной, зассаной хуже, чем наши памятники архитектуры, наткнулся на бочку, с полыхающим в ней, жарким пламенем.

Полотенце, куртка и обломки камеры полетели в огонь.

Битую морду, отсутствие аппаратуры и верхней одежды легко спишу на нападавших, а наличие кассеты...

Что-нибудь совру. Не в первой.

После Японии, мой "сопровождающий" верит всему, что бы я ему не сказал... Хороший он. Только - наивный. И вообще, все они - хорошие, только искренне считают меня идиотом.

Зато - не мешаются, находят интересующих меня, людей, договариваются о встречах, меняют оборудование, хоть и качая головой, при этом.

Обычное желтое такси, повинуясь взмаху моей руки, притерлось к бордюру.

- В аэропорт... - Я плюхнулся на мягкие чехлы заднего сидения. - За час успеем?

*****

Как привлечь к себе внимание?

Сверхпрыжком с парашютом, из запредельных, облачных высот или и того выше - из темени космоса!

Произвести впечатление, молясь, чтобы не посмертно - очень круто, не скрою. Вот только... Тот, кто принял эту ошеломительную дозу адреналина, хоть раз... Кто сумел открыть глаза и закрыть распахнутый в крике рот... Кто убрал руку от кольца, разжав непослушные, сведенные судорогой пальцы...

Тому более нет нужды "производить впечатление" на тех, кто ползает по земле.

Мы понимаем, что мир - бесконечно маленький, точки - это машины. Пылинки - спешащие по своим делам люди.

А ты... Ты - над!

И - Точка!

Я любовался видом из иллюминатора, вновь и вновь отгоняя от себя совсем другие видения.

Серую массу перловой каши, клейкую, солоноватую и лопающуюся на зубах, приправленную растительным маслом, которое делают на соседнем заводе, по оборудованию оставшемуся году эдак в 46-47, тысяча девятьсот, разумеется...

Или вереницы битых и размороженных, теплиц...

Ледовую горку, на месте пятиэтажки...

И лица людей.

Хитрые, пустые, озаренные внутренним светом и скованные смертельным оскалом...

Мой мир лопнул, оставляя после себя квартиру, которую надо делить пополам, друзей, замерших в липком равновесии и нерешительности.

И мою идею...

Ведь людям нужен такой пустяк - капелька веры, толика чуда и пылинка правды: все в наших руках!

*****

... - Ты хочешь сказать, что под этот бред подпишется хоть один здравомыслящий человек? - Моя "половинка" фыркнула, демонстрируя свое отношение к моей мечте. - Бред!

Пришлось закрыть блокнот, взять со стола пачку сигарет и отправится на балкон - покурить в тишине и покое, без уже осточертевшего вопля - закрой дверь, сквозняк!

Год и два, три... Идея движется тяжело, ниточки-стрелочки внутренних связей, пересекаются, разрезают друг друга и тут же сшивают крупными стежками мой сценарий.

Точнее - МОЙ СЦЕНАРИЙ!

Еще месяц-два и я его свяжу в толстый талмуд и отнесу знакомому, на набор и распечатку. Потом бухну на стол нашему продюсеру и... Если повезет.

А не повезет?

Переведу и отправлю...

И, будь, что будет!

Глава 1

Пронзительно синее небо.

Белые облака.

Вялые, словно корки съеденного на прошлой неделе арбуза, мысли.

Где-то, возможно, идет дождь.

Удары сердца отдаются в ушах и, кажется, что ходит ходуном земля.

Кровь приливает к мозгу, затем к ногам и все тело горит, словно в огне.

Ноют мускулы, в глазах иногда темнеет, но сердце упорно колотится: стук-стук, словно заставляя умирающий мозг додумать какую-то, очень нужную, мысль.

Тихий ветер, желтый песок, темно-зеленая вода, нежно ласкающая подошвы грубых, армейских сапог с высокими голенищами на шнуровке.

Тяжелый вздох и легкие обжигает горячий воздух...

Что-то подсказывает мне, что лежать на пляже, в это время, в одежде - не дело, но встать, раздеться...

Может, просто чуть-чуть сползти?

И тогда, набежавшая волна зальет ноги, перекатится через грудь и животворным ручьем омоет разгоряченное лицо...

Нет. Это тоже не выход...

Чуть-чуть приоткрыв глаза наблюдаю за небом: там, высоко, белые громады облаков плывут по своим незатейливым делам. Им до меня нет никакого дела. Да и мне - тоже...

Сколько может лежать под палящим солнцем человек? Час? Два? Двадцать минут?

Закрыв глаза, мрачно думаю о том, что-же будет дальше...

...Капли дождя упали на лицо и, словно живая вода, вернули...

Откуда?

Из сна?

Провала?

Или - тривиального обморока?

Жадно ловлю губами капельки дождя и смеюсь.

Нет, не смеюсь - Хохочу!

Хохочу от удивительного чувства жизни вокруг...

Раскат грома веселит меня еще больше; налетевший порыв ветра срывает пенные верхушки волн, бросает к ногам и, легко оттолкнувшись, я парю над песком, заливаемым приливом и дождем.

Кувыркнувшись, для пробы, устремляюсь вверх, к тучам, изрыгающим дождь и красивейшие зигзаги молний, а затем вниз, к бушующему морю...

Задеваю, нечаянно, камень и тот вдруг взрывается миллиардами разноцветных осколков, которые, замерев на мгновение, наперекор всем законам, взлетают вверх и висят, освещая море над камнем, частью которого они были...

Ну, вот и всё...

*****

Огромный, на полстены, экран, сверкал яркими красками.

- Ну-с, начнем, пожалуй? - Монтажер глупо ухмыльнулся.

... За окном уже давно висит ночь и в тихом шелесте снега слышится музыка, далекая и нежная.

Экран наполнен бесконечной вереницей кадров - студия в работе:

- Нет! Не этот, следующий... Ага...

- Сколько еще?

- Хватит и повеситься, и замотаться...

- Прекратить балаган! - Это режиссер.

"Зверь-баба, ну да ничего - к утру спечётся, а там мы все сделаем, по-моему!"

Монтажер, с темными кругами под глазами тянется к сигаретам.

- Ну ты и задал задачку... А ведь, черт побери, красиво получается!

- Ага. Слушай, а если без "компрессии"?

- А если без советов? - Монтажер злобно вбил сигарету в пепельницу. - Тащи еще кофе. Будем дальше делать...

Внезапно студию залил яркий свет.

Журналист и монтажер зажмурились и тихо, сквозь зубы, выматерились: "настраивай теперь этот чертов экран, по новой!"

- А, вот Вы чем здесь занимаетесь... Ну, извините, что помешал! - Продюсер студии, мило улыбаясь, выключил свет и закрыл за собой дверь.

Выждав пять минут, оба потянулись за сигаретами.

- Можно подумать, этот... Не знает, что завтра...

- Сегодня.

- ... Сегодня, в 22.00 - эфир!

- Он знает. Потому и волнуется. Это первая передача, такого типа...А ее еще копировать, цифровать...

Журналист в ответ только вздохнул. Яркие огоньки сигарет описывали грациозные дуги, то угасая, то разгораясь.

- Хотелось бы мне знать, где он шунгОвый экран раздобыл?

- Мама, на Рождество, подарила. - Предположил монтажер и внимательно посмотрел на кресло у стены, в котором, откинув голову на высокую спинку, спал режиссер.

- Всё. Спеклась. - Констатировал факт журналист и загасив окурок, встал с тихо скрипнувшего стула. - Надо цвет вернуть...

Монтажер потянулся, что-то переключая на пульте.

- Минут семь делать по новой?

- Нет. Секунд сорок. Повезло: ждал, что ты за кофе пойдешь, закрепил...

- Слушай... Ты настраивай, а я, эту... В "КО" откачу. А то, сопит, отвлекает...

- Давай, - согласился монтажер.

- И, кофе, не забудь! - Шепотом крикнул он вдогонку.

Через минуту дверь тихо скрипнула, журналист рыбкой-угрем скользнул внутрь и торжественно водрузил кофейник на заляпанную столешницу, рядом с двумя кружками, мельком глянул на часы и устало опустился на стул.

- Минус сорок секунд, со слов "Хорошо ли это..." - Монтажер поправил растрепанную, взмокшую прическу и махнул рукой, давая отмашку.

- ... Хорошо ли это? Плохо ли? Решать не нам. Каждый делает то, что умеет лучше всего. Люди, о которых мы Вам рассказываем - разные. Но, объединяет их одно - Жажда Жить, стремление жить так, как живут здоровые люди, жить среди людей... Давайте вспомним "Повесть о Настоящем Человеке" и поклонимся низко тем, кто имеет огромную волю к победе...

- ...Отлично... Нам с тобой, за эту передачу, отвалят кучу "комплиментов"!

- Брось, Витя... Тебе, может быть - да. Мне - вломят по первое число, за то, что мало рекламных пауз... Или еще за что-нибудь...

- Зато: три месяца по командировкам! Заграничным!

- Ага. Из ЮАР в Корею, которая Северная. Из Кореи - в Германию и так почти тридцать стран. - Журналист устало потер виски. - И почти три года подготовки. Три года полунищего существования...

- И, как результат - двухчасовая передача, в прайм-тайм, по всему миру! Во всех часовых поясах! На всех языках!

- И седые волосы, когда выходишь из госпиталя или больницы, для детей-сирот... Нашей долбанной стране крупно повезло, что Наступающий год, провозгласили "Годом Человека"! Иначе, не было бы этой передачи в прайм-тайм, по всем каналам...

- Эк ты раскис... Ничего, доделаем - напьешься... Враз соберешься!

- Уже собрался. Даже билеты взял, на самолет до островов. До тех самых, где эта передача показываться не будет. Стоп-стоп! Далеко замотал... Назад, до нуля сорока трех.

- Это что - Германия?

- Швеция. Последняя четырехминутка.

- Сколько там?

- Без пяти восемь. Все, Витя. Теперь этот "кусок моря" и - "ключи на старт"!

- А ты знаешь... Передача-то не веселая...

- "Тихая печаль наполняет комнату.

В голове туман и приходит боль.

Осень отшумевшая, золотой листвой." - Тихо продекламировал журналист.

- Ага. "Тупой и гнутый нож,

Пирог, исчезнувший в ночи.

Вокруг тебя обман и ложь,

Поди, хоть что-то разбери..."

Дружный взрыв хохота был прерван внезапно открывшейся дверью:

- А! Сволочи! Кто из Вас догадался устроить меня в а-а-а-апчхи, апчхи, в аппаратной?! Там же дубак!

Громкий хохот потряс стены "монтажки".

Разгневанная подобным обращением, режиссер схватила кофейник и обнаружив, что он пуст, злобно выскочила в коридор.

- Тыбыдын, тыбыдын... - Грустно, сквозь смех, сказал монтажер, отбивая пальцами такт.

- Тыбыдец! - Весело закончил журналист и в этот момент, в коридоре раздался грохот.

- Хорошо хоть кофейник железный! - Плача от смеха и сползая со стула, добавил он.

- Пойди, глянь, цела она там? - Внезапно обеспокоился Витя.

С "нежной" улыбкой на устах, журналист вышел из студии, и, сделав буквально пять шагов, наткнулся на валяющийся стул. Зашипев от боли, он нащупал выключатель и включил свет: режиссера не было, только в углу, возле решетки, темнела кучка кофейной гущи.

"Ну, хоть не убилась и то ладно..." - Решил он про себя и поспешил вернуться в "монтажку".

- Слушай... А ты где снимал этот берег?

- А я его не снимал. Мне подарил его один человек... Ему очень понравилась идея, и он попросил закончить передачу этими кадрами.

- С душой снято. - Мечтательно сказал Витя. - Оператор - редкий "Стервь"!

Прищурившись, журналист внимательно всматривался в вид, на экране:

Пронзительно синее небо, горячий песок и бездонно-зеленое море. Видимо, именно так и выглядела Земля много лет назад.

- ... Человек - как Океан. Хорошее или плохое настроение - Прилив и Отлив. Ревность - Шторм. Любовь - тихий плеск волн у ног. Человек, как Океан, в силе своей не имеет границ...

За спиной раздались тихие хлопки.

- Прекрасные слова. Витя, все готово?

Погасший экран был ответом продюсеру.

Когда он включил свет, то просто потерял дар речи: шунговый экран был украшен черным силуэтом человеческой фигуры.

Виктор так и никому не сказал, что он видел перед тем, как вырубился свет...

Черная фигура журналиста, лежащего на золотом песке...

******

Мокрая куртка противно липнет к телу и, в тоже время, какое-то непонятное чувство бродит по нервным окончаниям. Непонятное, но не неприятное.

Гроза пронеслась над берегом и умчалась вглубь материка, оставив после себя долгожданную прохладу, мокрый лес, в полукилометре от берега, и, "о, черт возьми, какой аромат!" - запах жареного мяса...

Все, решено - иду на запах!

Лес, омытый дождем, капли воды, падающие с листьев - непередаваемое чувство свободы. Даже небо, освободившееся от облаков - прекрасно, как танцующая дева!

Однако, это уже бред.

Температура явно перевалила за мои критические 37 и 9.

Вот тебе и прекрасная прогулка под дождем!

Подхватить простуду - это привычка моей судьбы.

Дать мне капельку счастья, а затем, хорошенько вытереть об меня же, ноги!

Да... Сейчас уже не до мяса - придется разводить костер, обсыхать...

И, все-таки, это здорово!

Костер получился не большой, дымный, но горячий. Растянув на ветках куртку и рубашку, просто наслаждаюсь его теплом, изредка чихая, от хитрых колечек дыма, попадающих в нос.

Скоротать бы еще часика два, а там и рассвет. И снова, иди, куда хочешь...

Минут через сорок, рубашка и куртка, подсохли и я, с блаженством, натягиваю их, обнаруживая во внутреннем кармане две пачки сигарет - открытую и запечатанную.

"Золотой Pall Mall" - единственные сигареты, которые у нас - пока! - не подделывают.

Закурив, провожу ревизию в карманах: швейцарский нож - подарок от фирмы-производителя; две зажигалки - китайская и "SubMariner's" - такая в городе только одна, у меня; две пачки "полленого молла"; три ручки, два карандаша; записная книжка; деревянная расческа-гребешок "From Siberia with Love"; фонарик "Varta", под квадратную батарейку; связка ключей; кусочек можжевельника и часы "Слава", с металлическим браслетом.

Если эти часики сжать в кулаке, получается отличный кастет, вы уж мне поверьте, проверено - ни одна челюсть не выдерживает, выпуская зубы наружу!

Сизый дымок сигареты смешивается с дымом костра и тает в вышине, над головой. Небо сереет и очень скоро, над поляной встает солнце.

Тушу костер, тщательно затаптывая все угольки, цепляю на нос очки и с грустью прощаюсь с приютившей меня на недолгую ночь, поляной.

- Что день грядущий мне готовит? - Спрашиваю у тихо шелестящего листвой дерева и иду, куда глаза глядят.

Солнце уже давно перевалило за полдень, а лесу конца-краю нет.

У маленького ручья утоляю жажду - хорошая вода, холодная и кристально чистая.

На другом берегу - отчетливая тропинка, может быть, даже не звериная...

"Эх ты, стежка-дорожка!"

*****

- ... Да Вы что, с ума посходили?! Как пропал?! Так найдите, мать Вашу! У меня тут пять жирных задов сидит, пять продюсеров! Где хотите! - Трубка, с громким "бздынь", шмякнулась мимо аппарата.

- Займи иносранцев, минут на двадцать! - Приказал директор, секретарше.

- А... Как?! - Растерялась та.

- А - как хочешь! Хоть танец живота показывай, лишь бы они на 20 минут заткнулись! - Грубо ответил он и вышел из приемной.

Глава 2

- ...Ох, нет! Это слишком... Что бы быть правдой! - Невольно вырывается у меня, когда сквозь ветви деревьев, показываются стены какого-то то ли замка, то ли - крепости.

Продираясь сквозь густой подлесок, пытаюсь прикинуть размеры, но мало что, получается - проваливаюсь по колено в ледяную воду.

Со вздохом, выбираюсь на берег: "Ну, вот нафига мне, такое счастье, а?!"

Не люблю я грязную и мокрую обувь.

Хуже нее только нестиранные носки.

Или трусы.

Речушка не большая, почти заросшая кустами и заваленная обломанными ветками. Пока не болото, но приятного мало. В сапоге хлюпает, мышцы подергиваются в судороге.

Примерившись, перепрыгиваю на другой берег.

Через секунду, чувствую - не рассчитал!

Быстро выбираюсь на полувлажный берег, раздвигаю руками ветки и выхожу из леса.

Метрах в трехстах, высится громада замка.

"А время то, уже обеденное!" - Напоминает мне мой животик, издавая громкое бурчание.

Быстрым шагом направляюсь к воротам, виднеющимся в стене, прямо напротив меня.

Вот только, не видно в них людей.

Ни стражи, ни крестьян.

По умирали они, что-ли?!

От быстрой ходьбы нога согревается, но теперь, мокрый сапог начинает шоркать ногу, гарантированно обещая мозоль.

В довершение праздника, запинаюсь обо что-то и падаю на колено.

С шипением встаю, потом быстро сажусь: в двух шагах от меня, в пышной траве, весело скалится белый череп. А запнулся я, об обломок меча, ржавый и иззубренный.

Хорошо хоть обувь у меня не китайский ширпотреп, а то остался бы, к чертовой матери, и без обуви, и без ноги, за компанию!

Прихрамывая, добираюсь до полуоткрытых ворот и вхожу.

Никого.

Тишина.

Запустение.

Левый бастион обвалился внутрь, придавив какую-то хозпостройку. Одна из сторожевых башен покосилась, словно пьяный над унитазом, того и гляди, извергнет пару тонн камня.

- Брр-р-р!

Ладно, пожрать мне тут явно не светит. А жаль! Весьма и весьма, жаль!

Поднявшись по широкому крыльцу, вхожу в сам замок, не плохо сохранившийся, на первый взгляд.

Четкая цепочка следов в пыли за мной, пустые комнаты, потемневшие от времени картины.

Что-то не похоже, что крепость взяли с бою.

Скорее всего, отсюда драпали, чего-то испугавшись - вон, валяются на полу истлевшие тряпки и черепки битой посуды, хрустят под ногами.

"Чего-то испугавшись..." - Я замер. - "Надеюсь, не сибирской язвы!"

Пустые коридоры, запах плесени.

Интересно, сколько лет сюда никто не заходил?

Следующий поворот привел меня в тронный зал. Огромный зеленый трон - явно из малахита или нефрита?! - покрыт причудливым узором. На стене - герб, весь в пыли и паутине и оттого непонятный; несколько грустно болтающихся флагов.

Закрыв глаза, представляю себе, как выглядел этот зал давным-давно, когда люди оживляли его своей суетой...

... Герцог задумчиво поглаживал дорогие ножны меча, разглядывая шумное застолье. Сегодня, приперлись соседи и шустрые поварята тащат на стол все новые и новые закуски и подливают гостям в кубки, новый и новые порции хмельного питья... Аромат жарящегося на вертеле кабана защекотал ноздри...

- А-а-а-а-а! Так не честно! - Сказал мой желудок, напоминая о своей пустоте.

Поспешно отогнав видение, вышел в коридор и закурил, пытаясь обмануть голод, сигаретным дымом.

Оружейная меня пока мало интересовала, библиотека, со всеми двумя шкафами - тоже.

А вот ведущая вниз лестница, была весьма и весьма, привлекательна, с точки зрения новых открытий. Тем более, что на ней лежал тяжелый поднос, а вокруг валялись ножи, ложки, две мятых кружки и бронзовое блюдо.

Спустившись, оказываюсь там, куда стремился мой желудок - на кухне.

На пустой, кухне.

Все, что было можно - сгрызли мыши, остальное подчистили муравьи, а время лишь выбелило косточки.

Брр-р!

Обойдя огромное помещение, по периметру, наткнулся на огромную дверь, выкрашенную под цвет стен.

Нет, я не любопытен.

Просто - любознателен, до кошачьей погибели!

И, как кошка, ненавижу запертые двери!

За дверью оказалась еще одна лестница вниз - широкая и удобная. Правда, темная, но луч фонарика высветил целую вереницу факелов, замерших на стене.

Быстро спустившись, обнаруживаю: то, что я принял за стены, на самом деле - огромные бочки, рядом с каждой, чуть сбоку, закреплен факел, под факелом - стол.

"Понятно. Винный погреб. Не поем, так напьюсь! Если не все прокисло..."

На одном из столов, что-то блеснуло.

"С этим я разберусь позже!" - Завязал я себе мысленный узелок и со вздохом отправился вдоль шеренги бочек, вглубь подвала.

Коридор изогнулся дугой и вывел меня к следующей двери.

- Готов поспорить - там тоже будет лестница! - Решил я блеснуть эрудицией перед самим собой и вдруг, такая волна лени накатила на меня, что хоть прям здесь, ложись и подыхай! - Ох, как же жрать-то хочется!

За дверью, как и ожидалось, оказалась лестница.

И тянуло с нее, диким холодом.

Поскользнувшись и пересчитав ребрами добрую дюжину обледеневших ступеней, оказался внизу.

"Так я и подумал - ледник." - Мелькнула и пропала мысль. - Вот и весь сказ...

Подобрав фонарик, как он еще держится, бедолага, осматриваюсь по сторонам.

Огромный стеллаж, почти пустой - на нем держали копчености, судя по запахам.

Дальше - лед.

А на льду - разделанные туши.

Горы мяса!

Рот наполнился слюной, желудок требовательно заурчал, заставляя пошевеливаться.

Минут десять искал кусок мяса, который бы смог отпилить своим швейцарским чудом.

Отхватив соблазнительный кусок задней ноги, поволок добычу к свету, наружу.

"Ох, ну и наемся же я!"

Через полчаса, разложив на зеленой травке костерок и разыскав на кухне решетку-рашпер, устраиваюсь удобнее.

Пока мясо стаивало рядом с огнем, в одной из ближайших комнат нашел столик и некое подобие кушетки.

Некоторое время раздумываю о бочках внизу и прихожу к выводу, что, сколько не думай, а идти придется - хочется попробовать - раз, да и к мясу, сам бог велел, хоть и не на прямую, разумеется...

Ополоснув у колодца кружку, задумчиво гляжу на шкворчащее над углями бывшего костра, мясо.

Решив, что все едино его, кроме меня есть не будет - в радиусе 15 км я ни одной живой души не встретил.

Отрезав на пробу кусочек и жуя его на ходу, важно прошествовал по коридорам и спустился в винный погреб.

Мимоходом, вспомнил, что видел что-то блестящее на одном из столов, двинулся по памяти, прямо к нему.

Фонарик, чудо враждебной техники и передовые технологии загнивающего запада, подзарядился на солнце и теперь ярко освещал мою дорогу.

Проглотив последний кусочек мяса, я осветил стол и замер, разинув рот - на столе, под пыльным, стеклянным колпаком блистала драгоценными камнями здоровенная чаша, литра на два, не меньше!

Сдвинув колпак, как оказалось не стеклянный, а хрустальный и оттого тяжеленный, как мои грехи, я поднес к ней фонарик.

Ярко заиграли всеми цветами радуги самоцветы, украшающие ножку, тонкий узор, выложенный, скорее всего сколами алмазов, на боках чаши, разбросал колючие искры на потемневшие от времени бока винных бочек, стол и потолок.

Залюбовавшись тонкой работой мастера, я едва не забыл обо всем на свете, но странный шорох отвлек меня и вывел из этого состояния.

"Бум пробовать!" - Решил я, открывая кран у бочки, стоящей рядом.

В нос шибанул острый запах уксуса...

Следующая бочка была пуста.

Зато третья содержала в себе прекрасное, белое вино. Правда была эта бочка емкостью литров в 500, если не больше!

Посветив фонариком по углам, нашел то, что именно сейчас было нужным - маленький, литров на 10-15, бочоночек.

Крякнув - бочонок оказался полон - потащил его к столу.

Швейцарский нож с трудом справился с туго вбитой пробкой.

Втянув носом запах, идущий из бочонка, я обомлел...

Коньяк!

Плеснув на дно чарки, я долго катал напиток по стенкам, "оживляя" напиток. Затем, сделал глоток.

Словно все пламя ада ринулось ко мне в глотку. Огненной струёй коньяк пошел по пищеводу, булькнул где-то в животе и жаром растекся по крови.

Закупорив бочонок, сунув в карман куртки драгоценную чарку, я отправился в обратный путь.

И даже скользкая лестница оказалась уже и не такой скользкой!

Успел я как раз.

Еще чуть-чуть и мясо бы начало подгорать.

Положив противень на стол, я нарезал мясо на куски - пусть остывает, не люблю горячее - налил себе еще коньяка.

"Приятного мне аппетита!"

Наевшись до отвала и устроившись поудобнее на кушетке, я закурил, наслаждаясь тишиной и покоем.

Внезапно, земля дрогнула, и я услышал над собой громкий голос:

- Та-а-а-ак! Еще один наглец явился!

Покрутив головой по сторонам и никого не заметив, я решил: "Перебор" и поставил чарку на стол.

- Вот так хам! Ты что, плохо слышишь?!

- Слышу. - Ответил я призрачному голосу. - Но не вижу. А разговаривать с воздухом - "белая горячка"!

- Ты, голову-то, вверх подними! - Голос протяжно вздохнул-выдохнул и запах серы окутал меня плотным туманом.

Впрочем, через секунду туман рассеялся, и я увидел говорившего.

Оглядев его с головы до хвоста, я выпил еще чуть-чуть и задал, наверное, самый дурацкий, за все время работы журналистом, вопрос:

- Ты Кто?!

- Я? Я? Я?! Я - Дракон!

- Ага... Поня-а-а-а-атно... - Сказал я, чувствуя непреодолимую жажду. - Ну, раз Ты - Дракон, то моя первейшая обязанность, взять у Тебя интервью!

- Что-что? - Не понял уже Дракон.

- Зубы - у меня забрать хотели... - Он офонарело начал загибать когти на лапах. - Голову - хотели, золото - хотели...

- Да не нужно мне Твое золото! - Чарка внезапно оказалась пуста, и пришлось доливать. - Один карась, когда я проснусь\протрезвею, ты исчезнешь!

- А ты мне не "тыкай" - Внезапно обиделся мой пьяный бред. - А то я тебя съем. Или живьем, сожгу!

- Так давай познакомимся. И выпьем, на брудершафт!

- На что?!

- Ну, за знакомство...

- Ага. А что пить будем? Я сегодня крови уже того, отведал... Видеть ее не могу. Потому и ты, живой... Пока.

Последнее "пока" мне не понравилось, но коньяк уже давно делал свое дело, и я был почти "готов". Ну, максимум, еще пару часиков я протяну... Если не буду курить...

- Так что пить будем? - Вновь осведомился Дракон, которому мои мыслительные процессы явно казались замедленными.

- Коньяк! - Весело хихикнул я, представляя, как Дракон выдыхает пламя и спирт огненной рекой течет ему в глотку. - Тебе понравится. Он гореть может!

Внезапно, великан-дракон уменьшился до размеров бульдозера.

- Если ты меня попытаешься отравить... - Начал он, но я уже налил себе в чарку коньяк, и, приподняв слегка над головой, залпом влил в себя. Выдохнул, хэкнув и зажевал кусочком мяса, жалея, что забыл о соли.

- Вот так...

Дракон протянул лапу, забирая у меня чарку.

Обнюхав ее, он на секунду задумался, а затем сказал:

- Ну, наливай!

- Не "нукай", не запряг еще... - Вяло огрызнулся я

Разлив коньяк по свободной таре, я сказал:

- За нашу случайную встречу! - Добавив мысленно: - "Сказала Белая горячка, укладывая алкаша в гроб..."

Дракон залпом тяпнул почти поллитровую кружку и зажмурился...

- Дыши в сторону! - Резко приказал я - инстинкт самосохранения сработал как часы.

Выдохнув в "сторону" яркое пламя, дракон слегка передернулся... И, потребовал добавки!

- ... И, чего Ты такой злобный?

- Станешь тут добрым... То рыцари налетают -орут, выходи, мол, мы тебя... Тебе, башку сносить будем! То, потом, принцесс всяких таскают, задабривают. А, между нами говоря, эти принцессы... Такие стервы... О них... Я о них даже зубы не мараю... Беру в лапы, и - через стену, через стену... По кусочкам, чтобы всем, неповадно, было!

- Правильно! - Согласился я. - Некоторых из них, точно, по кусочкам, надо! У меня раз, случай, был: затонул корабль, команда погибла вся, кроме одного... Я сюжет сделал, смонтировал, а текст, просил одну... Дуру, наговорить... Так ты представляешь, что она в конце ляпнула?! "Судно затонуло. На борту остался один член от экипажа"! Позор на мою седую голову!

"Добивал" бочонок уже один Дракон.

По-моему, ему очень импонировало, что я тоже пускаю дым изо рта и поэтому я совсем не помню, что он там дальше говорил, но одно я помню точно: когда бочонок опустел, дракон, заливаясь слезой умиления, пускал, икая, в ночное небо, разноцветные струи пламени...

*****

- ... Если каждый будет считать себя крутым - докажи ему, что он крупно ошибается!

- ... Никогда не бойся ударить первым!

- ... Учись прятать глаза, мысли, эмоции! - Триада принимала новых "шестерок"...

- Нет, ну надо-же было ему вляпаться со своей камерой! - Офицер службы безопасности сидел в кресле, курил вонючие "Голуаз" и усмехался, глядя, как на экране, журналист рассказывает о человеке, который, пострадав от взрыва в подземном переходе, не только вернулся к прежней работе программиста, но и смог придумать, а самое главное - убедить всех окружающих, в том, что это удобно...

- Хитрюга! - Офицер хлопнул ладонью по колену. - Ведь мог же просто сказать: Перед Вами - Киреке Окава, создатель электронной программы "Спирит", которая превращает работу монтажера из тяжелой... В очень тяжелую, непосильную...

- Не, ну какова удача! Снять рабочую монаду "Триады"; остаться при этом в живых; да еще и умудриться показать это по всему Миру! Мне положительно нравится этот доходяга! - Сидящий перед телеэкраном тихо рассмеялся...

*****

-... Ох, Витя-Витек... Ни фига ж себе, собрался... - Голова не болела, нет... Но вот во рту...

Похлопав рукой вокруг себя, сперва попадаю в воду, затем сбиваю со стола кружку. Нашарив упавшую чашку... Или - кружку?! Зачерпываю ей воды.

Половину выпиваю, половину - на лицо.

Ну, вот теперь, можно и глаза открыть!

Плотная темнота окутывает меня.

Кто-то сопит.

Рядом стоит бульдозер.

"Твою же! По-моему, мы в гараже у Санька... Не знал я, что он и бульдозеры, ремонтирует... Все, баста! Больше я ТАК не пью!"

Закрыв глаза, пытаюсь изгнать алкоголь из крови - этому меня научили в Японии. Хотя, конечно, пьют они меньше... Намного, меньше... Скажу прямо: Хреново они пьют! Но, головы у них на месте!

Расслабившись, отключаю "внутренний диалог", сдвигаю "точку сборки" и... Благополучно засыпаю!

Солнечный луч, яркий и чистый, отразившись от лужи, заиграл на драгоценном кубке...

В этот раз пробуждение было легким. Открыв глаза с интересом уставился на зеленую траву, яркое, весеннее небо, а в голове билась мысль: "Ну, хоть на самолет не опоздал!"

На столике рядом, вижу пачку сигарет.

Закуриваю и усмехаюсь вчерашнему своему сну: "Надо же: интервью у Дракона!"

Зверское чувство голода заставляет меня встать, размять ноги, а заодно и пошукать еды.

Впрочем, жареное мясо лежит на столе...

Подцепив приглянувшийся кусок ножом, и оглядев его со всех сторон, на предмет мух, муравьев и прочей мелкой живности, отправляю его в рот.

Блин, не солено!

Сзади кто-то тяжко вздыхает, а затем говорит, на чистом, русском, языке:

- О-о-ой-й-и-и... Плохо то...и-и-и-ик...Плоховасто, мне...

- А ты - поешь! - С легкой ноткой садизма в голосе, говорю я, оборачиваясь на голос страдальца.

Мучительное икание над головой, заставляет меня поднять взгляд выше. Потом - еще выше.

Чувствую, как волосы встают дыбом: "Белая горячка" продолжается.

Дракон, замок, развалины каких-то построек - все осталось на месте.

Закрыв глаза, щипаю себя за тыльную часть ладони.

Боль - адская!

Но, открыв глаза, вижу: кошмар только начинается!

Дракон, услышав слово "еда", из черно-стального, стал серо-ржавым и ринулся, странно икая, за развалины...

- Проанализируем ситуацию: Я допился до белой горячки, попал в "трезвяк". Оттуда - в больничку. Там я и лежу. Видимо, у меня бред. Нет! Так нельзя: во-первых, я пью очень редко... А, во-вторых - я прекрасно соображаю! - Что бы успокоить самого себя, я вспомнил сперва таблицу умножения, потом - пару-тройку любимых песен, со словами, которые пьяный человек выговорить не в силах, хоть ты его лопатой бей!

В этот момент, мой "бред", пошатываясь и тяжело дыша, появился из-за развалин.

- Сволочи вы, все-таки, люди! - Сказал Дракон и опустился на хвост. - Вечно придумываете всякую мрз.. Мерзопакость!

- Водички попей, полегчает... - Предложил я, от чистого сердца.

- Да? А не врешь?

- А ты, что, никогда раньше не напивался? - Удивился я и хлопнул себя по лбу: "Нигде, ни в одной книге, не было пьяных драконов!"

- Да...

- Ну... Тогда остается только одно: похмелить тебя!

Захватив опустевший бочонок и фонарик, я понуро поплелся в погреб, за "похмелином".

Пересчитав собственной *..., спиной, последние ступени лестницы и почти потеряв бочонок, я оказался в винном погребе.

Высветить нужную емкость и, открыв кран, наполнить бочонок - дело минут десяти...

Когда я поднялся наверх, дракон уже почти вернул свой первоначальный цвет и стоял, опустив голову в колодец, пуская иногда, пузыри и опираясь лапами на сруб.

"Ы-ы-ы, джакузи!"

- Вылазь! - Проорал я, ставя бочонок на землю. - Будем поправляться!

Мокрая морда дракона вынырнула из глубин колодца, глубоко вздохнула, а затем поинтересовалась:

- А как?

Молчком налил ему вина в чашу.

Дракон нюхнул, побледнел, но выпил.

Прикинув его размеры, я наполнял чашу еще три или четыре, раза.

После каждой выпитой кружки, зверь кряхтел, морщился, расправлял свои огромные крылья и пробовал взлететь.

Поднимавшийся ветер выносил со двора горы пыли и мусора...

Яркое солнышко разморило "поправившегося" дракона и он, устроившись в тени стены, прикемарил, слегка похрапывая.

Глядя на не исчезающую галлюцинацию, я оттащил кушетку-лежак в прохладную тень крыльца и лег размышлять над случившимся.

По трезвому размышлению выходило:

А) Я - Псих.

Б) Я - Не Псих!

Если вариант А, то я тихо лежу и жду санитаров, которые не преминут явиться. А там - по обстоятельствам.

Если же дела идут по варианту Б, то... Это черт знает, что! И мне придется приспосабливаться к жизни в этих адских условиях, где есть драконы, замки, а может и еще какая-нибудь, живность... Без удобств...

Чем больше я размышлял, тем больше приходил к выводу, что вариант Б - наиболее вероятный...

К сожалению...

Проголодавшись, я разогрел мясо над углями костра и, сидя прямо на земле, съел все, до последнего кусочка.

Окончив трапезу, я окончательно уверился в своей психической внемл... вмнемл... Вме-ня-ем-ос-ти, тьфу! И, следовательно, в реальности происходящего.

Закурив - так мне обычно легче думалось - я продолжил анализ сложившейся ситуации и пришел к выводу, что без еды, воды и оружия, здесь не выживешь.

Вспомнив, что где-то видел целую комнату, заваленную разным оружием, решил нанести туда визит...

"Оружейка" оказалась складом барахла: лезвия мечей рассыпались прахом, стоило вынуть их из ножен. Тетивы луков когда-то промокли и теперь висели на стенах, словно вросли в них.

Ни лат, ни шлемов... Кольчуги - это вообще, отдельная песня...

Освещая горы перевернутого и искореженного оружия, я с трудом удержался от соблазна схватить со стены заржавленный "моргенштерн" и запустить его в эти россыпи.

Прихватив с собой странной формы кинжал, который не хотел вылазить из ножен, я вышел на свет.

Дракон уже проснулся и теперь приплясывал от счастья, что голова не болит.

Или, может быть от того, что неаккуратно двинувшись во сне, обрушил ветхую кладку стены себе на лапу.

Или ногу?

- А! А! - Орал Дракон, показывая пальцами - или когтями? - на что-то, у себя за спиной.

"Не уж-то хвост, тоже, придавило?!" - Не понял я, но в этот момент, огромное копье, перелетев через груду камней, вонзилось в стену сарая, разнеся его по кирпичикам.

- Придурки! Смотрите, куда пуляете! - Крикнул я, невидимому стрелку.

В этот момент, дракон что-то рявкнул и мгновенно вырос до размеров семиэтажки.

Развернув огромные паруса крыльев, он без единого звука взмыл в высоту и исчез с глаз долой...

Правда, очень скоро он вернулся, пикируя из поднебесья, на кого-то за стеной.

Огненная река, павшая на землю, вывела меня из ступора.

Почти кубарем свалившись с крыльца, я в два прыжка добрался до развалин стены. Перепрыгивая с камня на камень, с трудом, забрался наверх.

Вид, открывшийся оттуда, меня очаровал: войско, человек в сто- сто пятьдесят, дружно прикрывшись щитами, под яростным огнем моего знакомого дракона, перло прямо к бреши в стене.

Залюбовавшись батальным полотном, я сел на камень: представьте себе толпу, прикрытую щитами со всех сторон, как черепаха, летающего над ними дракона, огромные, черные проплешины на земле в которых виднеются скрюченные останки... Прибавьте к этому обгорелые остатки катапульты, языки пламени, нежно пожирающие стоящие в отдалении телеги и яркое солнце!

Нет, ну какой житель моего времени может похвастать тем, что видел Такое?!

Ну, разве что, Спивен Стилберг или этот... Ну, как его... А, черт с ними обоими, уже не важно!

Толпа редела - за ней оставалась цепочка тел, но тем не менее, продолжала упорно топать к пролому.

Дракон свечой взмыл в небо и исчез с глаз, оставляя меня наедине с разъяренной толпой, человек в тридцать.

Опустив щиты, они злобно воззрились на меня, сверкая глазами и разминая плечи.\

Очень я не люблю подобных ситуаций...

Один что-то крикнул, другие - подхватили и вот тут-то я и удивился: на их доспехах и щитах был выкован "атомиум" - Самый настоящий, уж можете мне поверить, я рос в городе атомщиков, видел!

От удивления я вытянул сигарету и прикурил...

Все тридцать мужиков, как один, дружно повернулись ко мне спинами и задали хорошего стрекача!

В этот момент из поднебесья упал Дракон.

Следом - еще два...

*****

"... Ох, нет! Это - бред! Так нельзя!" - Из сложенных лодочкой ладоней, ударил нестерпимый свет.

Ударил в ворот колодца, отразился от полированной тысячью рук, рукояти и исчез в высоте, осветив облака "изнутри" и проделав в них огромную брешь, сквозь которую стали видны яркие звезды.

Подкравшаяся ночь, облака, скользящие по изящно-черному небосводу, едва слышный шорох ветра в траве - верный признак перемены погоды...

Где-то далеко, высоко в горах, жадно скользят лавины, унося покой у жителей предгорий, а иногда и чью-то жизнь.

Сразу становится как-то уныло и обреченно, лишь слабый отблеск огня на камнях.

Костер.

Тепло.

Можно прожить хоть сто жизней, но остаться дикарем.

Можно - в хорошем смысле этого слова, а можно и в плохом...

Если слова вообще могут хоть что-то значить.

Закрыв глаза, представляю себе ту чуточку, которой нам всем, избегавшимся и издергавшимся, так не хватает...

Чуточку тепла, чуточку ласки и любви...

Каплю, капельку, тепла и веры...

Приятно уметь останавливать время, растягивая удовольствия.

Приятно верить в... Да хоть во что-нибудь!

Что-бы чувствовать не только слезы на лице, но и капли ласкового, летнего дождя.

Еще и еще бьет во все стороны, из ладоней, луч света...

Глава 3

- Так-так, три дракона на сундук мертвеца... - Окурок обжег пальцы и, фыркнув от боли, я отшвырнул его подальше.

Посадка трех драконов оказалась довольно громкой и земли дрогнула весьма ощутимо, под их немалым весом.

Уменьшившись в размерах, они, настороженно выгнув шеи, приблизились.

- Вот! Он не опасен. Я Вам уже говорила! - Это явно голос моего собутыльника. Да и окрас, точно принадлежит ему.

Или - ей?!

- Айла... Ты вечно что-нибудь делаешь не так, как положено...

- Джейл... Не суди ее строго... Лучше, поговори с бескрылым...

"Ну ладно, поговорим..."

- Можно ли убить зверя - плевком? - Вопрос явно задан мне.

Припомнив всех плюющихся змей, киваю головой.

- Джейл... А тебе не кажется, что ты начал не с той стороны?

- Ах, вот ты как! Критикуешь меня перед недоумками? Ну и делай все сама! - Разобиженный дракон плюнул в кучу камней, подпрыгнул, и, развернув фиолетовые крылья, устремился вверх, оставляя после себя едкий запах какой-то кислоты, да кучку камней, которая растворялась, неприятно шевелясь.

"Достаточно неуютно и показательно..."

- Здравствуй, человек!

- Здравствуй, дракон. - Немного ерничая, ответил я.

- Как ты попал в замок Альденсхёрст?

- Ножками... Шел, шел... И вышел. Точнее - пришел!

- Так... - Со вздохом сказал очередной дракон, в моей жизни. - Так у нас никакого диалога не получится...

Я с сожалением кивнул в ответ.

Очень не люблю, когда меня держат за дебила...

Я, конечно, иногда параноик, но не дурак!

Дракон задумчиво нахмурил брови.

- Я- Сайлег; Она - Айла. А как зовут тебя, человек?

Вопрос не в бровь, а в нос...

Хмуро перетрясаю обломки воспоминаний, а затем чувствую, что плачу и смеюсь, одновременно...

- Я не помню!

Драконы поворачиваются друг к другу, словно обмениваясь мыслями.

- Неужели Ты ничего не помнишь? Совсем-совсем?

- Я прекрасно помню, что в моем мире, Драконы - красивая сказка, а время рыцарей закончилось несколько столетий назад. Я прекрасно помню, чем я занимался... Но, как меня зовут - Убей бог! - не помню!

Дракон тихо хрюкнула себе под нос что-то типа: "Шизоид"...

- Слушай, а может ты - маг? Только не помнишь об этом? - Айла нервно била хвостом по земле, вырывая толстые полосы дерна.

- Нет. - Сайлег шумно выдохнула. - Скорее - посттравматическая амнезия... Или - шизофрения. Впрочем, может быть что-то еще... Стресс или шок. Люди очень слабы на мозг и уязвимы.

- Да... Полный анамнез... - Вырвалось у меня.

Драконы вновь переглянулись.

- Слушай, здесь, совсем не далеко, живет "Та, что ведает". Сходи к ней, она поможет! - Айла тряхнула головой.

- Прежде чем идти, куда-либо, надо найти оружие. - Сказал и тут-же вспомнил про странный кинжал. - Кое-что, я ту уже нашел...

Кинжал лежал на траве, возле пролома.

То ли солнце согрело его загустевшую смазку, то ли еще какая-нибудь фигня сыграла свою роль, но клинок, мелодично звякнув, выскользнул из ножен.

Волнистое лезвие поймало солнечный лучик и расцветилось яркими сполохами. Удобная рукоять украшена золотой насечкой, в торец вставлен странный, зеленый камень - непрозрачный, но удивительно теплый.

Прикинув центровку, почти без замаха, легко метаю его в упавший столик.

Миг. Сотые доли секунды, за которые кинжал словно превратился в солнечный луч и столик оседает кучкой праха, а клинок уже висит передо мной и словно просит: "Возьми меня в руки!"

*****

- ... Как зануда жил - как зануда и сдох!

- Ты не вопи. Подумаешь - выбросил тебя из завещания...

- Ой... Да не в этом дело! Он же всем нагадил: На работе испортил оборудование; мне - жизнь искалечил! - Девушка коснулась идеально белым платком, кончиков сухих глаз. - А теперь, еще и трупа нет! Зануда! Даже...

Тут ей не дали договорить: двое бывших коллег Журналиста по работе, с брезгливыми минами подошли к его бывшей жене и мило препроводили до выхода из ее бывшего дома.

Впрочем, ее теперешний муж, остался на поминках...

*****

- Айла! Тебе же сказали - проверь оружейку! 200 лет назад, сказали! - Сайлег была напугана. - Как Ты могла проворонить "Сакральный Нож"!

Я, с удивлением разглядывал нож, скорее, даже - крис, такие ВОЗ запретила давным-давно, но малазийцы на запреты плевали и ковали их потихоньку, для "внутреннего пользования", ну и для продажи туристам...

- Сайлег! Если он признал его...

- Кто "он"? Кого - "его"? Выражайся точнее! Ты дракон, в конце - концов, или человеческий детеныш?!

- Если нож признал Потерявшего Имя - значит, Потерявший имя - Маг! Правильно?

- Не может он быть магом!

- Почему?!

- Потому что!

Драконы замолчали, явно обмениваясь мыслями.

- Дамы! - Я не выдержал. - Расскажите мне, черт возьми, что это за хренотень! А то, я пугаться начинаю!

- Мы отнесем тебя к "Той, что ведает". - Ответила Сайлег.

- И, убери это чудовище, в ножны... Пожалуйста! - Попросила она, делая шаг назад, от меня, делающего шаг в ее сторону, с ножом, зажатым в правой руке...

Полет на драконе, чем-то сродни "русским горкам", умноженным на "русскую рулетку", с одним патроном. С одним, вытащенным, патроном!

Особенно - при взлете и посадке - так же не милосердно трясет и ощутимо подкидывает.

А, если не удержишься на борту "авиалайнера", то...

Зато виды сверху - не просто коллаж из разноцветных клеток, а ясно различимые поля и постройки.

Скорость, правда, не велика, но свернуть шею - достаточна.

К "Той, что Ведает", мы прилетели поздно вечером.

Драконы долго кружились над небольшим озером в центре уже почти черного леса.

Закат окрашивал вершины дальних гор в чисто розовый оттенок, играл на их высоких пиках, покрытых снегом и льдом.

Снизившись, мы приводнились.

- Брр-р-р-р! - Вырвалось у меня, когда я вылез воды, на небольшой песчаный язык пляжа.

Драконы деловито вышли из воды и, волоча за собой хвосты, направились в сторону леса, предупредив меня, что "Ведающая" придет сама.

Собрав валяющийся на берегу плавник, я развел костер, разложил одежду для просушки и вошел в воду.

Что-то мягкое и теплое, оплело мне ногу и тихонько дернуло, приглашая нырнуть.

Так я и поступил.

Дно у озера, казалось выложенным из огромных, мраморных плит, которые переливались ровным бело-голубым светом, словно волны странного моря омывали их.

От недостатка кислорода начало мутиться сознание, и я поспешил наверх.

Последнее, что я успел заметить на дне - огромный каменный цветок, распустившийся в самом центре озера.

На поверхности меня ждали драконы.

Сайлег печально смотрела куда-то вдаль, а Айла злобно била хвостом, оставляя на песке глубокие канавы.

В полном молчании я вышел на берег и сел возле костра.

- Как быстротечна жизнь людей... - Вздохнула Сайлег. - Прошло всего-навсего несколько десятилетий, с той поры, как я беседовала с Ней, а теперь нет даже следа от ее избушки!

Через час одежда подсохла, стало холодать и, ничего не поделаешь, захотелось кушать.

Драконы уже мерно посапывали, когда я, голодный как волк, наткнулся на спящего зайца.

Жареный зайчишка - самое "то" к ужину. Жаль, что без соли!

Прикончив половину тушки за ужином и отяжелев от еды, я устроился подальше от драконов и сладко уснул.

Утром, драконы устроили большой "мысленный" совет, на который меня не позвали, и, видимо, так ничего и не решили...

Айла, раздраженная до нельзя, улетела на восход. Сайлег, хмурая, то взлетала, то садилась, словно ожидая чего-то.

Валяясь на пляже, под нежным солнышком, я-то засыпал, то просыпался. Вобщем, не существование, а полный бред!

Ближе к вечеру, уже слегка "прижарив" нос и пузо, я, вяло дожевывая остатки зайчатины, наблюдал за небом.

Тонкая серая пелена облаков охватывала горизонт и быстро приближалась. Змеились молнии, иногда, в разрывах облаков, появлялись какие-то трепещущие тени.

- Дождь будет. - Пожав плечами я принялся одеваться.

Сайлег, уставшая от непрерывных взлетов и посадок, открыла один глаз, посмотрела на горизонт и вскочила.

- Собирайся! Живей, живей, живее! - Командовала она таким голосом, что я поспешил.

Буквально через минуту, мы уже улепетывали с озера на такой приличной скорости, что не держись я за щитки на шее драконицы, давно бы полетел вверх тормашками. Сайлег, иногда оборачивалась, косилась огненно-золотым глазом на тучу, что-то шипела себе под нос и меняла высоту.

Ладно, если вверх.

А если вниз?!

- Так. - Услышал я внезапно в мозгу ее голос. - Сейчас мы уйдем от тучи. Только держись насмерть...

Прежде чем я понял, что к чему, Сайлег завалилась на левое крыло, сделала какую-то совершенно невероятную фигуру драконьего высшего пилотажа - я, в буквальном смысле слова, чуть не выскочил из штанов, и начала пикировать, сложив крылья.

Из темноты, навстречу нам, вынырнула отвесная ледяная стена - "зеркало".

Дракон изогнулась, выпрямила крылья и на полной скорости устремилась к "Зеркалу".

В ожидании удара и хруста моих собственных костей, я закрыл глаза и напрягся...

*****

... Тоннели перехода раскиданы по всей планете.

Главное - знать, как ими пользоваться!

- Удача на моей стороне! - Вырвалось у меня, и, словно волна подняла на своем гребне и...

Бросила на раскаленные до красна, до бела, иглы.

Сотни уколов, а затем - ароматное, нежное, розовое масло!

- Не-на-ви-жу эту га-дость! - Злобный рык из самой глубины души.

Чья-то тень тянет толи руку, толи - щупальца...

И получает целый сноп разноцветных линий, которые оплетают ее, выводят на свет, сминают в комочек туалетной бумаги, который затем вспыхнув, летит вниз.

... Тяжелый, мутный глаз взирает на меня с высоты. Показываю ему всемирно известный, интернациональный жест и он, от удивления, теряет мутность и округляется.

- Зашейся! - Кричу я и потоки энергий, словно нити, начинают стягивать веки наблюдателя.

... Дороги одних - могилы Других. Мы ходим там, где до нас уже кто-то был...

- Живи, человече! - Говорю я чьей-то тени, сидящей и обочины Дороги Мироздания.

Он, озадаченный, вскакивает, начинает бурно жестикулировать и - отстает...

Из Земли?

Из Эфира?

Из Тумана?

Появляется некое аморфное нечто и что-то меняется вокруг:

Тонкие струны дорог между звездами, тихие аккорды мелодий, от идущих по ним, существ.

Словно гигантская, Звездная Арфа...

Тихое мерцание звезд.

Бесконечные дороги, которые только и ждут тех, кто по ним решится пойти.

И чья-то тоненькая ниточка сейчас может порваться...

А может - Доведет...

Повезет!

*****

Сайлег отдыхала лежа огромном, альпийском лугу. Подставив угольно-черное брюхо теплому, горному солнышку, она, время от времени, блаженно-умиротворенно вздыхала, сопела; потягивалась, хрустя всеми суставами.

Я, видимо, все-таки перегрелся: меня знобило, трясло, перед глазами прыгали ярко-красные, оранжевые и льдисто-голубые, зайчики.

Поднявшись, буквально на десяток метров, я увидел кромку снега. Скатав снежок, провел им по горящему лицу, шее.

Вернувшись, я увидел, как Сайлег, с видом дебила склонилась над ярко-желтым цветком, которого - я уверен! - еще пять минут назад здесь не было!

- Слушай, давай, лететь, отсюда!

Драконица подняла бессмысленные коровьи глаза и угрожающе пыхнула дымом.

Перед глазами поплыли желто-бело-голубые "птички", а с языка сорвалось:

- Но-но, Буренка! Не балуй! - И, недрогнувшей рукой залепил снежок в лоб несчастному животному.

Дракон, от неожиданности, сел. Помотал головой. Собрался с мыслями. Засмеялся.

- Первый раз в жизни, человек спас дракона от "Одуванчика" - "Драконьего кайфа"!

Втоптав цветок в почву и попрыгав, для верности, Сайлег счистила снег с морды.

- М-да... Правда, с помощью столь унизительного способа...

- Слушай... А почему мы драпали от грозы?

- Потому что это была - ГРОЗА! Раз в год, мАнты собираются в стаи и летят, куда-нибудь.

- Манты умеют летать?! Мясо в тесте, сваренное на пару... Или морские животные...

- Мясо у них не вкусное, а воды они не любят. Вдобавок, они аккумулируют энергию и маскируются серыми тучами...

"Час от часу не легче!" - Подумал я.

- А еще, они владеют магией. В день их перелета, все убираются с их пути или прячутся поглубже в землю.

Покачав головой, я сел на валун и вгляделся в спокойное голубое небо. Жар спал и теперь, честно говоря, я бы вздремнул пару часиков, но Сайлег, что-то сердито прошипев по поводу бездельников и чего-то, что у них облазит от безделья, решила отправляться в путь.

- Сайлег. А почему я понимаю Ваш язык, а язык людей, там у пролома стены - не понял?

- Ничего, ты здесь всего трое-четверо суток, успеешь научиться! - Сайлег "технично" ушла от ответа.

- Куда мы сейчас?

- Танчен. "Город драконов".

- Ага. А меня там, того, не грохнут?

- Откуда я-то знаю?! - Легкомысленно ответила Сайлег и хлопнув крыльями, оторвалась от земли.

Танчен, "город драконов", оказался высоко в горах, в котловине бывшего вулкана. Драконов здесь было не много - сотни три, а склоны гор чернели огромными пещерами - жилищами.

Сайлег, после перелета отправилась на охоту, перепоручив меня двум молодым (всего-лишь с двухэтажный дом, если вытянут шеи вверх) драконам, которые проводили меня к входу в огромную пещеру.

Громовой голос пригласил меня войти, и я вошел.

Стены и потолок казались полированными, светящиеся шары, прикрепленные к стенам, прекрасно освещали дорогу. После двух поворотов, налево и направо, я вошел в огромный зал, настолько огромный, что девятиэтажка с пятком подъездов, поместилась бы совершенно свободно.

На входе лежало два дракона, загромождающих своими головами, проход.

Вновь громовой голос, приказывающий меня пропустить и головы, с шипением, сдвинулись в стороны, давая мне дорогу.

В центре зала стоял длинный стол, а на возвышении рядом - длинное ложе, на котором возлежал ДРАКОН, который внимательно меня рассматривал.

Я почувствовал себя взвешенным, разделанным, вывернутым наизнанку, оцененным и вновь собранным.

От всего этого, жутко захотелось курить, но сигареты - увы! - безвозвратно погибли при "посадочном купании".

Дракон, видимо уловив мои мысли, посмотрел на меня еще более пристально, затем, отдав мысленный приказ кому-то, предложил мне сесть.

Кресло появилось, словно по мановению волшебной палочки.

Устроившись по удобней, я с чувством вздохнул.

- Спасибо, любезный хозяин города.

- Не за что. Сайлег рассказала, что ты споил Айлу? Драконы спиваются буквально за один присест, за маленький бочонок...

- Увы... Я об этом не знал. И вообще - это были вторые сутки моего пребывания здесь.

- Ладно... Это, как раз, не проблема. Проблема заключается в следующих вещах: Ты не знаешь своего имени; ты не маг, но некоторые чудеса у тебя выходят сами собой; и - самое главное - Ты приобрел "Сакральный Нож". Кинжал магических таинств!

Я почувствовал себя очень странно: во-первых, жутко хотелось нахамить.

Во-вторых - интересно узнать, что же именно, все-таки, происходит!

Победил любознательность...

Вру. Любопытство!

- Имени своего я действительно не помню...

- Это я и так знаю, - раздраженно прервал меня Дракон. - Да и не это, если честно, меня волнует. Эти проблемы - твои проблемы, а мне надо решить, какую угрозу ты можешь нести Нам!

- Могу споить! - Улыбнулся я от всей души, вспоминая запасы замкового винного погреба.

- Да уж, это ты, со своим языком, можешь устроить.

Я пожал плечами. Жутко хотелось курить.

Сунув руку в карман, я обалдел - пачка сигарет лежала там, как миленькая!

- Видя удивление на моем лице, по поводу внезапного появления пачки сигарет, дракон аж пыхнул пламенем!

Правда, на мое счастье - в сторону!

- Как?! Это невозможно! Пещера закрыта для любой магии, кроме магии Дракона! Призови свой кинжал! - Внезапно приказал он мне.

Я, блаженно затянувшись, протянул руку и представил, что нож, валяющийся где-то в озере, летит ко мне.

И тут же рассмеялся бредовости этой идеи.

Стряхнув пепел в стоящую на столе пустую тарелку, я нагло улыбнулся в морду правителя Драконов.

- Ничего не вый...

Тихий стук по столу отвлек меня. Скосив глаза, я увидел найденный мною кинжал, лежащим на столе, рядом с тарелкой - пепельницей.

Дракон скривился, вскочил, сделал пару шагов по комнате, затем, совладав с эмоциями, вновь лег.

- Значит так... - Сказал он. - Я прошу дать Тебя...

От волнения дракон начал заговариваться.

- Дай клятву, что не причинишь моему народу никакого вреда и я отпущу Тебя отсюда, дам оружие и припасы. И проводника, в придачу!

- Клянусь! - С легким сердцем и чистой совестью пообещал я. - Даже более того, если Вам понадобиться моя помощь, то...

Дракон, по-моему, удивился наглости человеческой.

- Иди, выбирай оружие. - Вновь повело морду правителя в сторону. - Проводник тебе в этом поможет.

*****

Мягкая темнота опутывает сознание. Колючий ветер выбивает из глаз слезу. Мелкий, моросящий дождь... - Тихое таинство ночи...

Стена панельной многоэтажки, мокрый асфальт дорог и желтые листья под ногами...

Осень...

Окна домов, то подслеповатые, то яркие, словно звезды летней ночью. Перемигивание светофоров и легкий стук шагов...

Печаль города...

Голоса последних, опаздывающих по своим делам, прохожих. Закрытые двери последнего автобуса, ехидно отъезжающего от остановки.

Пустота где-то внутри себя; поднятый воротник и долгий путь домой, по пустынным улицам и переулкам...

Просто жизнь...

Пустая, холодная квартира; покупные пельмени на ужин и долгое ожидание телефонного звонка - хоть какого-нибудь.

Работа...

И всего этого больше не будет.

Ничего не будет.

Ни ожидания, ни пути домой.

Теперь будет только дорога в никуда.

Да и ладно - пусть будет!

Глава 4

Если кто-нибудь скажет вам, что драконы - скряги, можете смело свернуть утверждающему шею!

Они не скряги - они Феноменальные, Фантастические, Скряги!

От всего того, что я увидел в их кладовых, мне чуть не стало дурно: оружие валялось вперемешку с мехами, золото - с едой; одежда рядом с благовониями...

Прежде чем появился обещанный мне проводник, я успел подобрать себе небольшой вещмешок, хорошие сапоги и даже нашел пару "Кольтов" и обоймы, к ним.

Последняя находка озадачила меня больше всего: существование пистолетов в этом пространстве-времени, наводило на мысль о возможных путях перехода...

Пистолеты были новенькие, в масле. Патроны - тоже.

Сунув все это богатство в рюкзак, я начал присматриваться к арбалету на столике у стены.

- Ага. Вижу, ты присматриваешься к оружию... - Чуть хриплый, но явно девичий голос, заставил меня обернуться.

Позади меня, у входа в кладовую, стояла девушка лет двадцати-двадцати двух, со светло-русыми волосами в короткой стрижке.

Чуть полноватая, чуть ехидная, но...

Вобщем, это не тот тип девушек, которые мне нравятся!

- Давай, бери все, что захочешь. А я, потом, посмотрю, как ты все это потащишь!

- Не хами... - Автоматически ответил я.

- Ой, какие мы обидчивые!

"Раз, два, три, четыре, пять...!"

- Ты мой проводник. Чего мне надо больше...

- Тебе надо научиться вести себя

"Шесть, семь, восемь...!"

Вместо ответа, вертевшегося на языке, я взял арбалет, оттянул пружину и вложил болт

С брезгливой миной, она забрала арбалет из моих рук и бросила в кучу мехов.

- Это - не лучший вариант. Лучше возьми лук. Дешево и сердито!

- И смертельно. Если учесть тот факт, что я не умею стрелять из лука.

Мои слова ее не остановили:

- Будешь тренироваться... Делов-то!

"Девять, десять, одиннадцать...!"

Топая по кладовой, она то и дело останавливалась, внимательно разглядывая какую-нибудь вещь. Иногда предмет отправлялся в рюкзак, чаще - в кучу на полу.

Через два часа у меня руки уже отваливались...

В конце-концов, я выбросил лук и три колчана со стрелами, выбросил два из трех мечей и еще кучу вещей, которые мне, с моим умением, точнее не умением ими пользоваться, только бы мешали.

К концу дня, проводник, в конце-концов, решив, что нагрузила меня достаточно, обернулась.

К этому моменту, я уже упаковал рюкзак, нацепил под куртку пистолеты - повезло, нашлась и подходящая сбруя - выбросил последний меч, заменив его отлично подобранным набором "ниндзюшных штучек" и компактным арбалетом, с удобной деревянной рукоятью.

Про котелки, ножи и прочую походную белиберду, я и не говорю - этого я взял впрок.

Найденный в Альденсхёрсте кинжал, я пристегнул специальным наручем, на правую руку.

Широкая, пятнистая куртка скрыла часть моего снаряжения, но видя, что из предложенного я оставил лишь малую часть, мой проводник зашипела, как рассерженная змея и, закусив губу, двинулась на меня с кулаками.

"Тридцать семь тысяч, четыреста один, 37402,37403...!"

- Лорд сказал, что я твой проводник. Следовательно, я за тебя отвечаю... Так?

- Так. - Согласился я. - Но это не повод совать мне вещи, пользоваться которыми я не умею.

- Даже мечом?! - Недоуменно посмотрела она на меня.

- И им - в том числе.

В конце-концов, я взял небольшой лук и полсотни стрел - для охоты.

- Послушай... Тебя как зовут? - Не выдержал я, когда мы вышли на свежий воздух.

- Дедра Ворти...

"Ох, мать...!"

- Слава богу, что не Плюкатина Ошкаманайтис...

- В гостевом зале нас ждет обед! - Это первое известие, которое я воспринял, не считая в уме, правда, принял с единственной поправкой - не обед, а ужин!

*****

- ...Ты еще расскажи про "Исчезнувшего журналиста"!

- Молодые вы, а ведь всего-то ничего прошло... - Витя нахмурился, думая о том, что-же все-таки увидел перед тем, как погас свет...

*****

Айла и Джейл, очень недовольные тем, что отнести нас за пределы гор поручили им, хмуро поздоровались.

По-моему, Айла... Недолюбливала Дедру...

Я, в принципе, с ней был согласен.

А вот Джейл, по-видимому, вообще не любил людей. Всех!

И с ним я тоже был, в принципе, согласен.

Подпрыгнув, драконы хлопнули простынями своих крыльев и величественно воспарили в небо.

- Айла, вы где нас высадите? - Поинтересовался я, любуясь видами и блаженным, неспешным, парением.

- Будь моя воля - до Рии, но Джейл... - Она вежливо пустила струю пламени в сторону вороны, летящей чуть ниже и правей.

- Понятно. Придется ножками. Айла, а Дуд... Дедра, это - кто?

- "Приемыш" драконов. Бывшая принцесса Авэя. Выкуп. - Лаконично ответила дракон.

- Даже Ваши суровые края не смогли сбить с неё спесь и высокомерие...

- А разве это не одно и тоже?

- Ай, не важно.

Айла, время от времени, находила себе - и на мои голову - развлечения:

То ей вдруг взбредало в голову попугать крестьян и она, словно тяжелый бомбардировщик, проносилась над ними на бреющем полете, потом они с Джейлом устроили соревнование кто дальше плюнет...

Вобщем, к вечеру, когда они приземлились, Дедра была зеленой и постоянно икала, а меня, болела пятая точка, отбитая на всех этих виражах. Попробуй-ка, усиди на змее!

- Ну, ладно... - Сказала Айла. - До Рии дня два пути по земле. Я бы и рада довезти вас, но... - Она косо кивнула на Джейла.

- Ладно... Может, еще увидимся! - Ответил я, прощаясь со своей первой встреченной женщиной, в этом мире.

Фигуры драконов скрылись в стремительно наступающих сумерках, оставив после себя приятные воспоминания.

И моего зеленого проводника...

- Надо устраиваться на ночлег. - Скомандовала "Дудра" и отправилась в ближайший лес.

Надеюсь, за дровами и валежником...

Что же, мне оставалось только сесть на камень и закурить.

Мой проводник вернулась достаточно быстро - не прошло и четверти часа. Пока она разводила костер, я сходил в лес и приволок небольшое деревце, сломанное ветром и хорошо высохшее - на ночь.

Драконы снабдили нас провизией на неделю-две, но судя по питательности, это, в случае чего, можно будет растянуть месяца на два.

- Завтра нам нужно будет купить пару "доходяг" - доберемся до города быстрее!

- Да, тащиться до Рии два дня, на своих двоих... - Согласился я.

- До какой Рии?! Рия осталась на севере. Мы идем в Рузаар! - Вскипела праведным гневом, Дедра. - Не знаешь - помалкивай!

- Да при чем здесь я-то?! Айла, на прощание, сказала, что до Рии - два дня!

- О-о-о-о, нет! Эти молодые придурки полетели не в ту сторону! - Схватившись за голову, девушка громко засопела.

- Завтра... Всё - завтра... Все вопли, вздохи и охи - завтра! - Пробормотал я и отрубился.

Ночь прошла, как в чудесном сне: тихо и мирно.

Дедра разбудила меня перед восходом солнца.

Наскоро перекусив, мы отправились в путь.

К обеду мы вышли на торную дорогу и потопали по пыли, изредка чихая и оглядываясь.

Повозка, догнавшая нас через пару часов, была обычной деревенской телегой, каких сейчас много где-то в глуши России и Казахстана, правда вот возница оказался шестилапым и с кошачьим зрачком, а лошади - помесью зебры и слона.

Дедру это ничуть не удивило, впрочем, чего-то подобного я ожидал.

Поговорив несколько минут с возницей, мы взгромоздились в телегу и тот, подхлестнув зеброслонов, поплотней закутался в оранжево-черный плащ.

Всю дорогу Дедра и "кошкоглазый" мило пересмеивались. Некоторые из их слов казались мне достаточно знакомыми, но... Увы!

Доехав до перекрестка, рядом с которым стояла разбитая развалюха, Дедра попрощалась с нашим милым владельцем телеги.

- Ну и где мы?

- Постоялый двор "Чужбинушка"!

- Дедра! Это не постоялый, это - "полежалый" - двор!

- Ой, какие мы умные... Пошли, тебе говорю!

Мы вошли в развалюху.

Я решил забрать свои слова назад: внешне заведение не "ах" и не "ох", но внутри...

Пройдя по огромному залу, мы устроились за столиком, спиной к стене, лицом - к входу.

Рядом, тихо потрескивали в камине поленья.

Окон в заведении не было вовсе, но потолок светился мягким светом, что с лихвой возмещало их отсутствие.

- Дедра, а у нас деньги есть? - Внезапно спросил я, вспомнив о том, что "гол, как сокол".

- Да. Монет 400. Половина, кстати, твоя.

О мешочке с драгоценными камушками - подарке Сайлег, я решил не говорить. О подарке Айлы - Пяти ее собственных чешуйках - тем более.

Хозяин заведения, словно услышав разговор о деньгах, появился словно из-под земли.

- Итак?

К своему удивлению, я понял почти весь разговор между ним и Дедрой.

Кинув монету на стол, она с чувством откинулась на спинку стула.

Хозяин, хитро прищурившись, схватил монету и зло улыбнулся.

Прежде чем я понял, что делаю - блеснул кинжал и его большой палец упал на стол.

Рядом, звякнув, упали монеты: наша и фальшивка, из-за которой могла-бы начаться грандиозное шоу.

Продемонстрировав сидящим рядом, две монеты, Дедра достала из кошелька еще одну, демонстрируя присутствующим, что фальшивок у нас нет.

Хозяин метнул злобный взгляд на меня, потом на Дедру.

- С-с-с-суки... - Прошипел он.

- Только она. Я - кобель! - Пожал я плечами.

- По-моему, мой друг поступил достаточно милосердно, отрубив тебе только палец. - Прищурившись в ответ, заметила Дедра. - Я бы снесла тебе руку!

- Лучше уж голову! - Подмигнул я хозяину. - Во избежании повторения конфликтов!

Не знаю, понял ли хозяин "Чужбинушки", что я сказал, но лицо у него вытянулось.

Почти до земли, вытянулось.

То есть, до пола.

Раскрылась широкая пасть, усеянная пятью рядами мелких зубов.

Посетители кинулись вон из заведения. Возле дверей получился мощный затор.

Дедра, в мгновение ока оказалась сидящей на камине, с мечом в руках, а я, как последний лох, оказался лицом к лицу с пастью на коротких лапках.

С тридцатисантиметровой "зубочисткой" в руках.

Обычно, реакция у меня хреновенькая, но в этот момент словно кто-то подтолкнул меня.

Собравшись с силами и духом, я толкнул тяжелый стол в "пасть".

Зубы скрежетнули и на столе осталась глубокая зарубка.

Выплюнув опилки, бывший хозяин заведения столкнул стол с дороги...

Возле входа раздавались чьи-то крики, ругань и бряцанье железа.

Дедра, убрав меч, дотянулась до лука и замерла - колчан валялся на полу, у моих ног.

- Кип! - Донеслось от входа. - Бейте в пасть! В самый центр!

Дальнейшее было как в кино: стена за моей спиной громко ухнула, взметнулась вверх пыль, и чья-то рука дернула меня за шиворот, разворачивая и увлекая в пролом.

Свистнула стрела с ярко-алым оперением и исчезла в глубине пасти, за рядами зубов.

Хозяин "Чужбинушки", закрыл рот, что-то проскулил и рухнул на пол в конвульсиях.

- Хм. А я думал, что знаю в лицо всех, способных... - Мордоворот, держащий меня за ворот куртки, слегка растерялся.

Позади него стоял хрупкий юноша, крепко сжимающий в руках лук, с наложенной на тетиву стрелой

В проломе появилось лицо Дедры, покрытое пылью и, по-моему, копотью от камина. В руках ее был меч, а на лице - решимость лезть в огонь, но не упустить меня. По крайней мере - живым...

- Спасибо за помощь. - Поблагодарил я, вежливо пытаясь высвободить воротник куртки из рук мордоворота. - Но воротник...

- Ой, да не за что! - Ответил Мордоворот и расслабился.

Дедра воинственно блеснула очами.

- Это что за порядки такие?! Монтор - хозяин постоялого дома!

- А что здесь такого? - Спокойствию мордоворота можно было позавидовать. - Они тоже разумные и мыслящие. Только иногда, на них находит...

- Ничего себе - находит... - Воскликнул я. - Он же мог нас убить!

- Ну, не убил же! - Резонно возразил мордатый.

- А нож-то, убери. - Посоветовал кто-то невидимый и печально вздохнул: - Маг он и есть маг - ни понятия, ни понимания, ни совести!

- Хватит. Давайте вернемся в "Чужбинушку". Поговорим, выпьем за знакомство.

- Олло, не пугай людей, объявись.

Из воздуха появилась еще одна фигура, напоминающая больше ангела, чем человека.

Вернувшись через пролом в постоялый двор, мы уселись рядом с опустевшим входом.

- Жрать хочется. - Просто сказал Олло, и от этих слов злобно забурчало в желудке. - Пойду, пошарю на кухне...

Олло исчез, а буквально через минуту к столу принялись слетаться многочисленные тарелки, блюда, подносы и жбанчики.

Пока невидимый ангел сервировал стол, мы узнали, что наших спасителей зовут Фэл и Бранд.

Наконец, пятый стул сдвинулся и Олло материализовался воплоти.

- Приятного аппетита! - Пожелал всем мордоворот Фэл и впился зубами в кусок истекающего горячим соком, мяса.

Мы с Дедрой поспешили последовать их примеру.

Через сорок минут неспешного пережевывания, я понял, что сыт.

Откинувшись на спинку, достал сигареты и осмотрелся.

Двое в черных комбинезонах споро замазывали пролом в стене, предварительно выбросив в него труп бывшего хозяина - монтора; кто-то, видимо бывший официант или повар, разбирал искалеченный стол и уносил его части в узенькую дверь, рядом со стойкой бара. Две девушки с тряпками и ведрами наготове дополняли картину.

- Ох... - Бранд сладко потянулся. - Люблю я за это нашу работу...

Дедра скривилась.

- Ладно. Нам пора. - Сказала она, решительно отодвигаясь от стола. - А то нам еще топать и топать!

- Ты хотела взять лошадей. - Напомнил я и получил в ответ "круглые глаза".

- Вам в какую сторону? - Лениво-вальяжно поинтересовался Олло. - А то, может мы сможем Вам дорогу сократить?

- Это как? - Удивился я, искренне не понимая.

- Через Город. Вместе и веселей, и безопасней, будет.

- Нам надо в Рию, а потом... - Дедра пожала плечами, давая понять, что после Рии наши дороги однозначно разойдутся.

- В Рию? - Фэл замер. - Вы откуда выбрались? Заночевали у фей и ничего не знаете?

Переглянувшись, мы дружно покачали головами.

- Рия, теперь, часть Города...

- А люди? Люди, жившие в городе? Что с ними? - Полюбопытствовал я и сразу же пожалел о своем любопытстве.

- А никто не знает, куда исчезают люди, когда... Город приходит. - Бранд встал и вышел из таверны.

Через час мы вышли из домика, над которым, на деревянной вывеске, красовался черный конь.

Наши проводники плотно кучкой стояли рядом с "Чужбинушкой", весело переговариваясь с десятком закованных в латы всадников.

- Городская стража. - Пояснила Дедра, разглядывая здоровых тяжеловозов, навьюченных устрашающим количеством колюще-режущего инструмента. - Они вечно опаздывают.

Потрепав своего, свежеприобретённого конька по мягкой гриве, я с замиранием сердца представил себе тот момент, когда мне придется ехать верхом.

Фэл, заметив нас, расплылся в улыбке и быстро распрощался со стражей.

- Хорошие они ребята. - Сказал он, подойдя к нам. - Только, вялые, какие-то.

- Пошли. - Довольно грубо перебила его Дедра. - Некогда нам...

- Да и мы здесь под задержались. - Умиротворяюще произнес ангел. - Пока кто-то лошадей покупал... Домой хочется!

- Олло - страшный домосед! - Пояснил Бранд

- Я не страшный, я - симпатичный, домосед! - Поправил Олло и исчез.

- Давайте выйдем за территорию городка. - Предложил Фэл. - Чем меньше глаз - тем лучше. Да, и предупреждаю сразу - в момент перехода могут быть всякие... Неприятные ощущения. Это не смертельно и пройдет меньше чем за четверть часа.

Приняв последнее сообщение к сведению, мы зашагали по пыльной дороге.

*****

Если кто-нибудь, когда-нибудь, видел, как может стремительно разразиться летняя гроза, то поймет, что такое переход в Город.

Не знаю, что почувствовала Дедра, а мне так показалось, что я вновь получил по черепу куском пластикового обруча, засыпанного песком, вперемешку со свинцовой дробью, а затем пересчитал копчиком десяток-другой ступеней.

Правда, как нам и было обещано, через 15 минут неприятные ощущения исчезли, и мы медленно потопали по дороге, усыпанной опавшими, огненно-красными, желтыми и оранжевыми, листьями.

Улицы города были вымощены деревом, по краям, застыла в арыках вода. Тишина окутывала город в плотное одеяло, заматывала ватой и лишь иногда тихо, чуть слышно шелестел падающий лист.

Ведя в поводу коней, я разглядывал пустынные улицы, яркие, словно вчера вымытые, оконные стекла и думал о тех, кто здесь когда-то жил.

- Не нравятся мне наши попутчики... - Сквозь зубы пробурчала Дедра.

- С чего бы это? Идут себе спокойно, тихо, нервы не трепят...

- Почему же тогда скрывают, что Бранд - женщина?

- Но ведь мы их об этом и не спрашивали. И, если хочешь знать, то, когда несколько человек знают друг друга длительное время, то грань между полами слегка стирается. - Я посмотрел в глаза Дедре. - Есть наука такая, называется - психология.

- Вредная наука! - Подвела итог Дедра и передав мне повод своего коня, скрылась в кустах парка.

Город оказался не большим, что-то около четырех-пяти километров в диаметре. Распрощавшись с его домами, мы вышли к другому Городу, такому же пустому и тихому.

- Сколько бы не ходила здесь, все равно, немного не по себе. - Бранд подошла не заметно.

- И много, их, Городов? - Не любопытные в журналистику не идут.

- Несколько десятков. Они все - Разные и очень часто меняются местами. Есть вообще... Странные, огромные, вонючие и на несколько дней пути...

- И вы, как сталкеры, ходите по ним, как по Зоне... В поисках "золотого шара"...

- Да.

От удивления я аж полез за сигаретами: последние свои слова я сказал на русском языке, которого здесь никто - я в этом уверен - не знал.

Точнее - был уверен...

- Откуда ты знаешь русский? И Стругацких?!

- Я пять лет провела в Городе, с... Одним человеком.

- И где он? - Выдохнув синий сигаретный дым и замер.

- Кто? - Не поняла Бранд. - А, Айвенго... Он был очень стар. Очень...

- Нет! Я о Городе! Мне надо туда попасть!

- Нам по дороге. Скажи Фэлу - он пройдет через него...

Сунув поводья девушке в руку, я догнал Фэла и Олло.

Мордоворот-проводник, внимательно выслушав меня, переглянулся с ангелом и усмехнулся.

- Нужно, говоришь... Ну, раз нужно - тогда, сперва подкрепимся!

Дедра, кося недобрым глазом, на нас с Бранд, занялась лошадьми.

"Теперь она долго будет злиться!" - Подумалось мне, но...

- Бранд, почему Олло сказал обо мне "ни понятия, ни совести?"

- Олло вообще на очень-то жалует магов, делая исключение для Фэла, только и способного, что перемешать дороги... А ты, так азартно перебрасывал свой Нож из руки в руку...

- Дело в том, что мне сказали, что я не могу быть магом!

- Чушь и бред! В каждом человеке есть магические задатки. С той лишь разницей, что у кого-то они могут развиваться, а кого-то - нет! - Бранд сверкнула глазами. - Постой-постой, тебе в Рии, случайно, не к Мастеру Кард надо было?

- Спроси, чего полегче! Я, в этом мире, чуть больше недели болтаюсь. Знаю так мало, что... - Тут я мысленно дернул себя за язык.

- Вот оно что... Значит и твой город стал частью Города! Ты, там, у себя, случайно, "таинствами" не баловался?

- Ну, так... - Сказал я, перетрясая остатки своих воспоминаний и напрягая извилины. - Пустяки всякие...

- Добро пожаловать в "Клуб Самоубийц"! - Произнес голос за моей спиной.

- Погоди, Олло! Он - новичок! Мы, когда-то, были такими-же!

- Ему надо поговорить со своим проводником. - Олло вновь растворился в тишине улицы.

До нужного мне города, мы добирались больше суток.

Дедра злилась, кусала губы и все время делала вид, что все мои вопросы - пустое сотрясение воздуха.

Может быть, она и была права, но ее поведение меня взбесило и, на одном из проходов по тенистым улицам летнего Города, мы крупно повздорили.

Думаю, что наши тихие, предельно вежливые обвинения в адрес друг друга, старинные, двухэтажные домишки запомнят надолго.

Пока мы метали громы и молнии, Город, внезапно, как-то вздрогнул, стены домов пошли волнами, появившийся ветер согнул упругие ветви тополей, норовя сорвать с них лопухи зеленых листьев.

- Вы! Двое! Хватит! - Почти завизжала Бранд, зажимая уши руками. - Уходить надо!

- Хватайте руки в ноги! - Скомандовал Фэл и резво взял с места в карьер.

*****

- Да кто же он?

- Да какая, теперь, разница?! Прошло столько лет...

- А как Вы узнали?

- Диск, с копией передачи завалился за шкаф.

- Что-же это за компания такая - шкафы три десятка лет с места не двигали?!

- Солидная компания...

*****

Как же все это кончится?

Может быть, есть кто-то, кто сможет рассказать о том, что было "ДО"?

Или?

Может быть, где-то, на одном из привалов, слабое пламя костра взовьется выше деревьев и распадется огромными, звездными вратами?

И тогда мы, вновь, встретимся там, где нет смысла в памяти и в прошлом?!

"... Есть тонкая нить между прошлым и будущим..."

- Да не нужна она мне! Хотите - забирайте себе! Я - отлично могу обойтись без нее или протянуть в любую сторону... Или - обрезать, без укоров или страха, без зазрений совести... Ведь это так тяжело - тянуть за собой нить из какого-то непонятного, далека... Тяжелую, нить...

Глава 5

- Давайте быстрей, Самоубийцы! - Поторапливал нас Олло. - Бёгом! Бёгом! Не хватало еще что-бы мы были в Городе, в момент Перехода!

Я уже выбивался из сил.

Рядом, упорно пыхтела Дедра, ее губы кривились в диком оскале.

Умные лошадки покинули своих идиотов-владельцев, при первых же проблесках опасности, оставив нам лишь минимум запасов.

Низким им за это поклон, пусть они долго избегают участи стать фаршем, за свое предательство!

"Черт, ну почему всегда так? Всегда одно и тоже?" - Билась в голове усталая мысль. - "Рвешься из кожи вон, и, вот - все - руку протяни... Фигушки! Рвись дальше!"

- Куда "Рвись"? - Не поняла Дедра. Она все еще злилась, но... Тут либо злиться, либо удирать...

Мы бежали по пустынным улицам города, которые я узнавал и... Не узнавал!

Маленькие, частные домишки, ветки кленов и тополей безмолвно провожали нас.

Дорога пошла в горку и, через полкилометра, мы выскочили в район пятиэтажек по левую руку и взгорков с гаражами - по правую.

- Еще десять, двенадцать... Километров... И мы выйдем за границы Города! - С хрипом вырвалось у Фэла. - Надо поднажать!

"Проклятье! Как я хотел побродить по улицам этого города; зайти к себе в квартиру и в квартиры друзей... А теперь, вынужден бежать отсюда, выплевывая легкие..."

Рысцой мы пробежали мимо бензозаправки, миновали полуразвалившееся здание ВДНХ...

Асфальт под ногами пошел волнами, сбивая с шага.

- Мы не успеем! - Выкрикнула Бранд, сворачивая на право.

Асфальт вновь замер и через несколько минут мы оказались перед двухэтажным зданием с надписью "Аэропорт" и обвалившимся ажурным забором, за которым виднелась длинная взлетно-посадочная полоса.

- У нас 15 минут, чтобы помолиться. - Вздохнул Олло, с тоской глядя на ровную, как стрела, бетонку. - Потом - всё!

- А может и нет. - Вырвалось у меня.

Метрах в 200-х, возле открытого ангара, стоял миниатюрный, бело-серебристый самолетик.

Откуда взялись только силы в уставших ногах!

Плюхнувшись на пилотское кресло, я взмолился всем богам и небесам и нажал на кнопку стартера.

Чихнув сизым дымом, заработал двигатель, превращая пять лопастей в расплывающийся круг.

- Быстрей! - Взревел позади меня, Фэл.

Вырулив на взлетку, я перекрестился: позади послышался гул, что-то громко треснуло, вскрикнула Бранд и я нажал на газ.

Самолетик побежал по бетонке и, задрав нос, без единого усилия с моей стороны, принялся старательно набирать высоту, унося нас прочь от Города.

- Поверить не могу, что ты умеешь управлять этой махиной... - Склонившись ко мне, прошептала Бранд.

Мне жутко хотелось сказать ей, что я намеревался не улетать из Города, а просто уезжать, но...

Вцепившись в штурвал, я внимательно рассматривал просторы, расстилавшиеся под нами.

Мой город остался километрах в пяти позади, иногда под нами проносились мелкие городки и просто замки.

- Если мы сейчас не опустимся, - простонал Олло. - Я...

Договорить он не успел: внезапно появившаяся скала заставила меня рвануть штурвал на себя.

Двигатель взвыл, чихнул, что-то негодующе профырчал, но благополучно вытянул нас наверх.

- Откуда здесь эта хрено... - Загнул ошарашенный Фэл, спихивая на пол Дедру, приземлившуюся ему на колени.

- Ты имеешь ввиду скалу? Или девушку? - Вежливо поинтересовался я, в полголоса.

- Обоих. То есть - обеих.

- Слушай, а что произойдет, когда мы пролетим все Города? - Поинтересовалась Дедра, потирая ушибленное бедро.

Олло, Бранд и Фэл переглянулись.

- Верни нас на землю!

- Быстро!

- Немедленно!

- Ишь ты... Хорошо Вам говорить "верни"! Пойди, найди здесь место для посадки! - Озвучил я, промелькнувшую у меня в голове, мысль.

- Слушай, Фэл... Можно выйти в полете из Города, в Реальность?

- Черт его знает. Никогда и никто не пробовал вынести что-то из Города...

- Безнаказанно... - Добавил очень спокойным голосом Олло, разглядывая что-то в окно.

- Хорошо. Тогда, все ищем какой-нибудь ровный кусок дороги или длинную поляну... - Скомандовал я.

Пять пар глаз впились в землю, обыскивая каждый метр пути.

Не помню, кто именно первым, заметил вырастающую на пути самолета скалу, но по ребрам меня явно двинула Бранд.

Дедра, по-моему, уже громко икала, а Фэл - молился.

Может и наоборот.

А может и вообще это был бред моего скованного ужасом мозга.

Помню только, что что я тупо глядел на приближающуюся отвесную скалу, потом заорал так, как орал, когда Сайлег пробила "Зеркало", спасая нас от мант.

*****

- ...Провожая взглядом из окна очередную похоронную процессию, поневоле начинаешь понимать, что главный вопрос не "Быть или не быть"? И даже не "кто виноват?" или "что делать?", а - "Кто следующий?"... Кто это сказал?

- Витя, пошел ты, куда подальше! Волос нет, зубов нет, а все вспоминаешь какого-то журналиста...

- Не "какого-то"... Да и фраза это не его, так, к слову пришлась... - Витя замер, утопая в воспоминаниях. - Его передачу повторяли восемь раз, все добавляя и добавляя титров, с благодарностями от людей и даже Государств!

- Ну и что?! Кого это интересует благодарность, через десятилетие?

- Ну вот, опять старичье расшиперилось...

- Да ладно, пусть поспорят, ведь, спорим, не подерутся?

*****

Когда обдерешься, перебираясь через забор, в соседский огород - поневоле молчишь. Когда грохнешься пузом о камни, тоже не сладко, но...

Но, вот когда ты тянешь за собой толпу, то за каждого - в ответе ты. За добро и зло - в ответе только Ты!

- А! - Злобно взорвался голос внутри меня - Если есть придурки, которые пойдут за мной - в чем я сильно сомневаюсь, честно говоря - то, они прекрасно знают, что я за существо!

*****

И был свет.

И была радость.

И долго хлопали пилота по спине!

И захлопали.

На смерть, блин!

{чисто риторическое отступление, которого здесь могло и не быть, но уж раз появилось, то пусть остается - с ним тоже прикольно!}

*****

... Если сказать красиво, то мы - приземлились.

Хотя, если честно, мы плюхнулись на "пузо", да еще и скапотировали!

Я так боялся, что эта "летающая гробасть" рванет, что вытащил из самолета всех и все, что мог, за считанные секунды.

Как раз, успел до взрыва...

Вобщем, мы приземлились достаточно удачно:

Дедра приложилась головой, и ее правая сторона лица медленно наливалась синяком; Бранд я вывихнул руку, пока тащил из самолета и, скорей всего, не будь меня, она бы отделалась легким ушибом и испугом; Фэл сломал правую руку и выбил зуб; Олло сломал палец на левой руке и два ребра.

У меня - проклятые пистолеты! - вся грудь от них превратилась в сплошной синяк, жутко болела голова и сознание "висело" и "плыло"...

- Вот зараза! - Воскликнул Фэл, когда Дедра вправила перелом и начала его туго бинтовать. - Поосторожнее! Я - не корова, а ты - не мясник!

- Ты не корова. - Вздохнула Бранд. Ты - бык-рекордсмен!

- Производительности! - Подсказал я, хихикнув.

- Заткнись, а? Чуть не угробил нас, а теперь... - Тут, мне кажется, Дедра получила шлепок пониже спины, от ангела.

- Виноват не столько он, - внес коррективу Олло, - сколько мой старый друг Фэл!

- Это почему еще?

- Ведь это же ты, ткнул пальцем на поляну, после перехода?

- Ну...

- А потом, когда наша птица бежала по земле, ты радостно вспомнил, как весело кувыркался со своей первой девушкой.

- Ну, правильно...

- Но ты, кувыркался с ней в заброшенном рву!

- Не рву, а окопе! Он...

- Вот-вот! Там и остались колеса этой "птички"!

- И мой зуб, между прочим - тоже! - Обиделся Фэл.

- Ничего не поделаешь - за удовольствия надо платить... - Совершенно на "автопилоте", заметил я, разоружаясь.

- Ну нифига себе! - Присвистнула Бранд, разглядывая "Кольты". - Я видела - в книге - подобное оружие.

- "Кольт" калибра 0.45. Судя по серийным номерам - изготовлены за пару лет до того, как я сюда попал... - Пояснил я, отдирая рубашку от ребер.

- Ух ты! Добро тебя приложило! - Восхитился Олло, сделав вокруг меня два круга "почета".

- Что там? - Не выдержал я. - Так страшно?

- Э-э-э-э, нет... Просто, на спине у тебя, длинная, синяя полоса...

- Это ремень портупеи.

- ... На ребрах - кожа содрана...

- Это - пистолеты!

- ... А на груди - полукруг, рогатый!

- А это... Господи, от чего же эта то фигня?!

Тщательно изучив синяк, пришел к выводу, что это след от штурвала.

- Давайте с вещами разберемся... - Предложил практичный Фэл.

Вещей оказалось почему-то очень много - кроме наших, еще штук пять лишних мест багажа.

В двух была одежда - и это было просто очень кстати!

Хотя, размер был только на нас с Бранд (девушке было великовато, но джинса, это джинса, ее всегда можно подвернуть...)

Консервы оказались тоже кстати - они были свеженькие, а мы - голодные и переволновавшиеся!

Отдельно я порадовался пяти блокам сигарет и взгрустнул, любуясь профессиональным альпснаряжением...

Аптечка и куча медикаментов отыскались в пятой сумке, а в шестой - кружевное женское белье...

- А это что такое? - Спросил Фэл, упираясь ногой в железяку.

- Сдаётся мне, что это - домкрат... - Недоуменно пояснил я, пытаясь вспомнить, когда-же это я успел его зацепить-то!

- Мальчики! Кушать подано! - Обрадовала нас Бранд.

После сытного, "консервированного", обеда, я вскрыл блок, достал пачку сигарет и извлек сигарету.

В нос ударил ядовито-кислотный запах...

- Мерзость... - Вырвалось у меня.

- Что-то не так? - Ангел уставился на меня.

- Наркотики...

- А-а-а-а-а...

- Лучше скажите мне, где мы сейчас находимся? - Дедра, внимательно осматривала свое лицо в зеркальце.

- Спроси у своего мага... Это он пользуется Дорогами Драконов!

- Вот уж чего я не знаю, так это того, где мы сейчас... - Глубокомысленно покачал я головой в ответ на все инсинуации и сожалением выбрасывая сигареты - наркотики, однозначно, зло!

- Хорошо. Давайте спать. - Решил Фэл. - Утром, оглядимся.

Он внимательно посмотрел на догорающие останки самолета.

- Наверняка, кто-то видел весь этот фейерверк...

- Погоди... Ты же, вроде, из этих мест? - Я подозрительно уставился на мордоворота.

- Знал. 20 лет назад. - Фэл скривился. - И, если честно, то я меньше всего хотел бы здесь очутиться!

- Был скандал? - Навострила ушки Дедра.

- Более чем!

- Надеюсь, они уже забыли! - Легкомысленно махнула рукой, Бранд.

Фэл лишь криво усмехнулся.

*****

Как иногда бывает мерзко на душе.

Смотришь в окно на ночное небо и невольно морщишься от света из окон, напротив.

И жутко хочется напиться.

Просто смертельно...

*****

- Особого выбора у Вас нет... Либо Вы чествуете своего Журналиста, как "открывшего новую эру телевидения", либо...

- Либо - что?

- Либо пишите патент на изобретение, на его имя.

- Какое изобретение?!

- То самое, которым ваша студия пользуется уже пять лет...

- Это вы про камеру, что-ли?!

- Нет, про... - Тут адвокат поперхнулся. - Да, я о камере. И о "сляпанном" им телесуфлере.

- Боже ж мой! Да он же ни к черту не годится! И работает через раз!

- Только за "суфлера", любая солидная студия будет в очереди стоять!

- Что же там такого-то?

- Можете мне поверить - техники пищат от восторга с того момента, как вы принесли его нам, на освидетельствование. И горят очень страстным желанием познакомиться с "тем автором, который так дилетантски-гениально, а самое главное - наобум, без соблюдений правил и технологий, спаял этот аппарат!" Последние слова - цитата! - Поднял вверх указательный палец, адвокат.

*****

- Утро-утро, принеси душе покой! - Распевала Дедра, складывая вещи.

- Заткнись... - Попросил я, уворачиваясь от летящего в мою сторону, домкрата. - Твой голос будет пострашней, чем сирена пожарной машины!

Дедра обиделась, но не заткнулась.

Яркий свет солнца слепил глаза. Вот именно сейчас я очень пожалело разбившихся очках...

Выудив из пачки сигарету, закурил.

Сизый дым сигареты таял в утреннем небе.

- Фэл... Куда нам теперь? - Поинтересовался я у приближающегося здоровяка.

- До Киджея часа три ходьбы. Там, если получится, мы возьмем лошадей или рэнков. - Фэл сосредоточенно собирал вещи, укладывая их в вещмешок. - Доберемся до Итэки и разойдемся, в разные стороны.

- Киджей это город или деревня?

- Большой поселок перед Долгим Лесом...

Через четверть часа мы уже были в пути.

Заливные луга, полные сочной, зеленой травы; милые холмы и адская жара - вот что преследовало нас три с лишним часа.

Наконец, появились первые строения.

Фэл побледнел.

- Судя по всему, деревня вымерла. - Заметил наш ангел. - Причем, довольно давно. Лет 12-15, назад...

- С чего такая точность? - Вскинулась Бранд.

- Вот это растение - "Люцистус акосифера", или, по-человечески, "Несмеянник". - Олло выдернул из земли лианоподобное растение с листьями, как у клевера, только размером с мою ладонь. - Растет очень долго и цветет раз в 12 лет.

Олло продемонстрировал нам метелку ярко-красных, мелких, цветочков.

- Прибавьте сюда время на пока оно проросло, плюс...

Громкий, оглушающий рев, заставил нас вздрогнуть.

- Монтор... - Побледнел Фэл. - Попались...

Рев повторился, приближаясь.

- По-моему, самка... - Прошептала Бранд.

- Это еще хуже.

- Ну, маг... Это будет твоя битва! - Подбодрил меня Олло. - Мы, с Фэлом, отвлечем ее, а вы, с Дедрой - прикончите. Берите луки и...

Самка монтора, это 2,5 метра полного и безоговорочного окончания мирской жизни и покидания этой скорбной юдоли...

Пасть у нее меньше, чем у самца, но, зато на ладонях - два бешено крутящихся диска, блестящих и зубастых...

Заметив нас, она подняла руки и просто кинула их в нашу сторону!

Олло испарился. Фэл, подхватив здоровой рукой камень, исчез за деревьями, слева.

Бранд и Дедра - скатились в кювет, справа.

А у меня, ноги словно вросли в землю.

Один диск последовал за Фэлом, другой - стремительно приближался ко мне.

Я закрыл глаза и приготовился к боли.

Через секунду, которая показалась мне вечностью, я их открыл.

Диск замер на расстоянии вытянутой руки, затем, разделившись на 4-е части, упал на траву.

Моя правая рука сжимала Нож, на уровне левого плеча, словно приготовившись вновь ударить наотмашь.

Монтор взревела - из ее левой ладони хлынула кровь - темно-синяя. Там, где кровь капала на траву, та начинала шевелиться, стремительно набирая длину, вырастая, быстрее чем тесто, на самых лучших дрожжах.

Камень, брошенный Фэлом, попал ей в правую скулу, вновь выбивая капли крови.

От удара, существо дернулось и повернуло к обидчику голову.

В этот момент, моя рука, инстинктивно дернулась, посылая нож в цель - полуоткрытое горло.

Фэл взвыл - диск оставил на его многострадальной, правой руке, глубокий порез и вернулся к хозяйке.

По пути, он "шутя" боднул брошенный мной нож, сбивая его с пути и вернулся на правую ладонь хозяйки.

Тихо свистнула стрела и вонзилась монтору в раненую ладонь.

Тут ступор прошел.

Оба "кольта", словно живые, прыгнули мне в ладони, сухо щелкнули сдвигаемые предохранители и град смертоносных пуль помчался к моему противнику.

Это была дурацкая идея, признаюсь...

Монтор, махнула раскрытой ладонью и, словно домохозяйка, смела летящие пули в сторону, отправляя их себе за спину.

Через мгновение, она была рядом со мной и тыльной стороной ладони отправила меня не только в заросли кустов, но и в хороший нокдаун.

"Ну, все... Не миновать мне сотрясения!" - Застучала в виски непрошенная мысль.

О том, что сейчас монтор меня добьет, мозг предпочитал не думать.

Спас меня Олло.

Откуда он взял поржавевший лом - или это была обычная чугунная кочерга? - ума не приложу, но всадив железяку в череп монтора, он принял единственно верное решение: едва кость лопнула от удара, он повис на ломе всем своим телом, опрокидывая существо на спину.

Лом вошел в землю, затем, видимо уперся в камень и, наконец, лобная кость монстра хрустнула и блестящий конец лома вышел наружу. Агонизируя, тело еще продолжало бороться, но...

Через пару минут лишь плотный полог шевелящейся травы, указывал на то место, где покоились останки существа.

Первое, что я сделал, когда прочухался - подкурил себе сигарету и, опершись о придорожный камень, выпустил сизую струйку в небо.

- У-у-уф-ф-ф!

- Слушай, а ты здорово отвлек ее от нас! - Улыбка на лице Фэла выглядела такой... Ехидной!

- Спасибо... - Буркнул я в ответ. - Обращайтесь, на здоровье...

Промыв рану Фэла и туго перебинтовав ее, Дедра устроилась рядом со мной.

- Послушай, - начала она. - Нам надо поговорить!

- О, нет! Только не сейчас! - Вырвался у меня жалобный всхлип. - Пожалей мои битые, встряхнутые, мозги!

- Нечего тут жаловаться! - Скомандовал Олло. - Вам, обоим, давно пора поговорить.

С этими словами он двинулся в сторону недалекого домика, с покосившейся входной дверью.

- Дедра, поверь, я сейчас вообще не хочу разговаривать. Ни с кем. Ни о чем.

- Кое-что, тебе знать надо: если бы мы вовремя добрались до Рии или Рузаара, то застали бы там Мастера Кэрд. Он - единственный, кто способен понять причину происходящего с тобой.

- И что дальше? Он вернет меня в мое время? Или поможет вспомнить имя?

- Он должен решить: жить тебе или умереть...

Ответ Дедры был логичен и прост.

Отшвырнув окурок, я уставился на ее лицо, украшенное синяком.

- Значит вот как... Драконы не только скопидомы, но и убийцы! Забавно... - Хотя, если честно, мне было совсем не смешно. - А ты, значит, мой проводник и, по совместительству - палач?

- Ты не понимаешь. - Покачала головой Дедра. - Кэрд... Он должен объяснить, почему ты, полная посредственность, с ужимками балаганного шута, можешь пользоваться магией...

- А в голову Твоим хозяевам не пришло, что я узнаю об их плане? Хотя бы - случайно? Или они думают, что я не смогу найти их логово и выжечь его до тла?!

- Прости, нам очень жаль, что все получилось именно так! - Послышался в моей голове знакомый вздох-мысль Дракона.

- Ах, Вам жаль!

- Ты обещал не причинять им вреда! - Вскрикнула Дедра.

- Обещание, данное врагу, не стоит прошлогоднего снега! - Я закрыл глаза. - Но... Я сдержу свое слово. Иначе я буду похож на них.

Только тут я понял, что был готов ударить Дедру.

- Сдержу, хотя бы потому, что были Айла и Сайлег! "Ты слышишь меня, старая плевательница?" - Заорал я мысленно, надеясь, что меня услышат. - "Но, с Вас - должок!"

- Они могли убить тебя там, в Танчене! Но не сделали этого - пожалели!

- Никто не хочет портить кровью полы в собственной гостиной! - Ответил я Дедре фразой из знаменитого фильма. - А, может быть, они чего-то испугались? И отправили, от греха, подальше?

Я чувствовал, что у меня начинается новый приступ паранойи.

Подкуривая сигарету, я провел ладонью над огнем зажигалки.

Боль остудила гнев.

- Выкладывай, что они еще хотели от меня? Что еще должен был сделать этот ваш Карт или как его там...

- Варраль Кэрд. - В разговор неожиданно вступила Бранд. - Значит, ты все-таки есть... И он Тебя ждал! Он знал, что ты придешь!

- Ты знаешь Мастера Кэрд? - Дедра сжала кулаки.

- Знала. Мерзкий был старикашка. Вздорный, похотливый и... Мертвый!

- Ты уверена? - В очередной раз, все планы, выписанные Драконами, полетели в пропасть.

- Еще бы... Я сама убила его! - Ответила на вопрос Бранд, глаза которой холодно-беспощадно впились в мое лицо. - И убью всякого, кто встанет на моем пути!

- Так... - Я вновь уселся на камень. - А тебе что от меня надо?

- Ничего. Мне. От тебя. Не. Надо! - Отчетливо разделяя слова, произнесла Бранд и отвернулась.

*****

Зачем меня позвал этот мир? Или, если быть до конца честным, почему мой мир выбросил меня сюда?

Только затем, что-бы поиздеваться?

Маловероятно.

Привнести нечто новое?

Так я и со старым еще не разобрался...

В чем смысл всего случившегося?

В Великую Цель я не верю.

Неужели, действительно, мой родной город провалился сюда, прихватив и меня? Просто так, за компанию?

... Ровное дыхание и бесконечная пустота мыслей.

Вереница еще не оформившихся мыслей.

Ладонь описывает идеальный круг, который внезапно начинает изливать наружу разноцветные огни.

Затем вздрагивает и стремительно превращается в полусферу, в самой глубине которой, вспыхивают отдельные видения:

Вот я на пляже.

Как же это было давно!

"Чужбинушка".

Вот наша пятерка зажатая в тисках моего проклятого и благословенного, Города.

Как смешно мы выглядим со стороны!

И Олло, кричащий: "Давайте быстрей, Самоубийцы! Бёгом! Бёгом!"

"Кстати, почему - "Самоубийцы?""

И тут же возник ответ:

"Человек привык покидать свой город. Но он абсолютно не привык, когда Город покидает его..."

Многозначительно... Пафосно... Глупо!

Наверное, для кого-то, эта мысль объясняла все...

Полусфера исчезла, обрывая видения.

Какая разница, правда это или нет?

Глава 6

- Сколько нам топать до Итэки? - Поинтересовалась Дедра.

- Ножками? Месяца полтора. Два... - Фэл хмуро смотрел на Бранд. - Дорога огибает Долгий Лес, затем выходит на Холмы Всевидца.

- А если через Лес?

- Срежем недели три. Может - больше. Но, не стоит. По дороге, всяко, верней. - Он поворошил костер веткой.

- Быстро темнеет... - Констатировал факт, я. - Осень, на носу...

- Ага. - Олло погрозил мне пальцем и, завернувшись в одеяло, растянулся у костра. - Спокойной ночи!

- Последуем его примеру. - Предложила Бранд.

Через полчаса наш лагерь погрузился в сон.

Только тихо потрескивали угли прогорающего костра, да переливались звезды.

Солнечный луч коснулся меня, озорно подсветил сквозь веки красным и исчез.

Отдохнувший и забывший вчерашние страхи, я закурил, отправляя в голубое небо, вместо привычного "привет" - клубы сизого дыма.

"Сигарета натощак - признак болезни!"

Ну, да и черт с ними, признаками!

Плотно позавтракав, мы отправились в путь.

Добравшись до опушки Леса, наша пятерка мола попрощалась с дорогой и вошла под развесистые ветви лесных исполинов, прячущих от нас небо, своей листвой.

С каждым шагом, с каждым часом нашего пути, Лес становился все мрачней и гуще. Кроны деревьев переплетались у нас над головой, создавая плотный щит от солнечных лучей, возможных капель дождя или первых снежинок, если мы здесь задержимся надолго...

Изредка нам встречалась звериная тропка.

Несколько раз Олло исчезал и возвращался с уже разделанной тушкой лесной живности.

К вечеру первого дня мы проделали километров тридцать, тридцать пять.

Все последующие дни казались похожими друг на друга.

Мы упрямо шли вперед, иногда прорубая себе дорогу, иногда - пользовались натоптанными тропинками, что оставили лесные жители, если нам было по пути.

За несколько дней мы с Фэлом обросли густыми бородами и все чаще и чаще думали о том, что, может быть, все-таки стоило пойти по дороге?

Через неделю мы вышли к здоровенной реке, которая, неторопливо, важно и величественно несла свои воды, разделяя лес на две части.

Постройка плота заняла чуть больше суток - не так сложно срубить дерево, как очистить его от веток и дотащить до берега реки...

Нарубив жердей, мы, все, дружно оттолкнулись от берега.

Уже в десяти метрах, жерди не доставали до дна и пришлось довериться случаю...

После обеда, река описала плавную дугу поворота и понесла нас берегу.

- Вам не кажется, что берега - сближаются? - Забеспокоилась Бранд.

- А течение - усиливается? - Добавила свои пять копеек, Дедра.

Фэл замер, прислушиваясь.

- Пороги! Ищите, скорее, ищите дно! Живее!

Несколько минут поисков отняли у меня, наверное, десять лет жизни!

- Есть. Держу... - Наш ангел, с бисеринками пота на лбу и вздувшимися венами, навалился на жердину, отталкивая неуклюжую громаду нашего плота, к нужному берегу.

Сколько времени мы, все вместе, двигали, упирались и толкали, толкали эти скользкие бревна к берегу? Наверное, Вечность.

- В воду! Прыгайте в воду! - Закричал Олло и, схватив мешок с вещами, швырнул его в сторону уже такого близкого, спасительного, берега. - Быстрей!

Через мгновение мы, все, оказались в воде, а по реке поплыли бревна, еще пару минут назад, бывшие нашим плотом, нашим творением...

Плаваю я не очень, больше люблю нырять или лежать в воде, на мелком месте.

К счастью, это и оказалось "Мелкое место" - мне чуть выше пояса.

Добредя до берега, мы повалились на траву, наслаждаясь твердой поверхностью и теплом.

- Как же здесь красиво! - Воскликнула Бранд, с восхищением озираясь по сторонам.

Я открыл глаза.

И словно попал на Дальний Восток, на берег Уссури, окруженный величественной стеной тайги.

Слева от нас, возвышалась гранитная скала, на вершине которой возлежал громадный тигр...

*****

... Утес.

Скала Тигра...

Источник Воспоминаний.

"Ты - это я! Нас двое: ты да я!"

"Это я - летел над морем. И я - уменьшил чашу, что-бы ты положил ее в карман."

"А, Дороги Драконов? Тоже Ты?"

"Нет. Мы, вместе. Ты и Я!"

"Я, та часть тебя, которую ты похоронил в самой глубине своей души!"

"И - забыл..."

"Да. И - забыл..."

"Ты помнишь, кто - я?"

"Поверь мне, я этого никогда и не знал. Да ведь и ты, Сам, не знаешь, кто ты есть на самом деле..."

"И что нам делать?"

"Решай сам..."

"Ты можешь стать мной? А, я - тобой?"

"Здесь возможно только два варианта: либо мы навечно - единое целое; либо - каждый идет своей дорогой. Выбирай. Только хорошо подумай. Это - навсегда!"

"Я... Выбираю!"

*****

Очнувшись, я внимательно изучал небо.

Затем сел, достал из пачки сигарету и щелкнул зажигалкой.

Из скалы бил источник, его звук напоминал тихий смех.

Очень красивый, смех.

Вокруг источника, сидели или лежали мои спутники.

Дедра смеялась, хотя, нет - смеялась принцесса Авэя...

Фэл хмурился и сжимал свои немаленькие кулаки.

Олло, опершись о камень спиной, печально улыбался, глядя куда-то вдаль.

Бранд то краснела, то бледнела, вскрикивала и ...

Они что-то вспоминали.

Только мне больше нечего было вспоминать.

Жизнь началась.

Началась, с белого листа.

Тигр раскатисто прорычал прощание уходящему солнцу и грациозно-лениво потянулся; затем, соскользнул на землю так тихо, что мне показалось, будто это полосатая тень промелькнула у источника.

"Ты останешься со мной?" - Услышал я тихий голос, легкий шепот, на грани "края слуха".

- Да. - Громко ответил я и, словно это слово разбило прекрасную негу воспоминаний.

Мои спутники очнулись.

Тихим свистом-мыслью, я подозвал рэнков.

- Нам пора. - Сказал Фэл. - О... Рэнки! Это - редкая удача! Жаль, что только четыре...

В этот момент, Олло узрел странные перемены:

- Дедра! Твой синяк! Он - исчез!

- Фэл, а где повязка?!

- Эге... Да мы снова целенькие! - Обрадовался Фэл, разминая руки.

- Давайте спешить жить... - С грустинкой промолвила Бранд. - Эй, маг, ты что, замерз?!

"Ведь ты останешься здесь, со мной?"- Услышал я вновь призрак шепота, испуганный и дрожащий.

"Обязательно." - Подтвердил я, свое решение, а вслух сказал: - Вы езжайте, а я Вас догоню. Встретимся...

Бранд подозрительно глянула на меня, но, затем, схватившись за шею рэнка, ловко вспрыгнула на него.

- Нам пора... - Олло подмигнул мне. - Прощай, маг! Ни совести у тебя, ни - понимания!

- Прощай я могу сказать только принцессе... И Фэлу. Их я точно никогда больше не увижу... А ты и Бранд...- Я усмехнулся, возвращая Олло его подмигивание. - Пока... До встречи!

Проводив четверку всадников, исчезнувших в глубине стремительно темнеющего леса, я подошел к источнику и окунулся в его воды...

*****

Энергия, кристально чистая, незамутненная энергия, омыла меня, и я почувствовал, что растворяюсь в ней.

"Ты остался со Мной!" - Тоненькая мысль источника.

Закрыв глаза я, представил четверку людей, медленно двигающуюся по Долгому Лесу.

У них все будет замечательно.

Не просто, не без боли и метаний, но - замечательно!

- Я догоню Вас... Встретимся. Пусть это будет не скоро, но... Ведь и я должен понять... До встречи... Когда-нибудь!

И вспыхнул свет!

Глава 7

Что это?

Краткий миг забытья!

Где это?

Там, где нет начал!

Зачем это?

Чтобы обрести покой!

Кому это?

Тому, кто не помнит краткого мига прошлого!

*****

Словно забытые мысли,

Тают воспоминания во тьме.

А где-то идет дождь...

*****

- Кто-то стучится?

- В такую погоду?!

- Ну, слушай, пойди, посмотри!

Старый, ангелоподобный хозяин "Чужбинушки", спорил со своим слугой.

Наконец, тот, прошаркав по паркету, подошел к входной двери.

- Кто там?

- Путник. Издалека. - Голос глухой, с чуть скрытыми властными нотками. - Или мест нет?

- В такую погоду?! - Слуга открыл дверь, впуская человека. - В такую погоду, места всегда есть!

Путник вошел, скинул потрепанный вещмешок и подошел к камину.

- Добро место... - Только и сказал он, протянув к огню руки.

Отогревшись, он снял плащ, и, отступив на шаг, накинул его на спинку стула и вернулся к камину.

- Кушать будете?

- Только вина. Сухого и крепкого...

- Белого?

Посетитель кивнул.

Через несколько минут, слуга накрыл стол и замер, не решаясь подойти к замершему у камина, человеку.

Что-то удерживало его, от такого шага.

Пламя в камине потрескивало, иногда взметало вверх веер багровых и желтых искр, отблески которых играли в глазах этого странного, ночного, посетителя.

Устроившись на корточках, мужчина смотрел на пламя.

Изредка, он протягивал руку к огню, и оно тянулось навстречу, обволакивая пальцы и отскакивая назад, словно шаловливый котенок, играющий с шебуршачей бумажкой.

Хозяин, окинув взглядом пустое помещение, тихо скрипнув стулом, встал и подошел к путнику.

- Издалека ли путь держите?

- Из далекого, очень далекого, далека...

После такого ответа, разговаривать расхотелось...

Но, что-то было в этом уставшем человеке. Что-то, что было нельзя объяснить или передать словами.

- Зима... - Одними губами сказал путник, и, словно все псы в округе взбесились - пурга забила в окна неистово и злобно, словно в очередной раз, проверяя на прочность.

- Зима... - Вздохнул в ответ хозяин и отошел в тень барной стойки.

На столе звякнула посуда и к путнику устремились бутылка и пузатый бокал.

"Телекинетик?!" - Подумал владелец "Чужбинушки", опасаясь звона битого стекла и разлетающихся, острых осколков. - Могли просто попросить!

- "Зачем?" - Звонкая стрела мыслеречи пронзила уставший от дневной суеты мозг. - "Я не калека."

Наполнив бокал, путник маленькими глотками осушил его, не отрывая взгляда от играющего пламени.

- ""Вино воспоминаний"... Ты угадал сорт, Хозяин"!

Ангел, в ответ на мысль, тихо улыбнулся. Ему тоже была знакома тоска зимней ночи.

Внезапно фигуру словно объяло пламя.

"Утоли моя печали!" - Пламя исчезло и странный прохожий встал, со своего места.

"Когда-нибудь..."

Первые лучи солнца пробились сквозь замерзшее окно.

- Пурга кончилась! - От радостного крика слуги, хозяин вздрогну и отвел глаза от мужчины.

Через миг, когда он вновь взглянул на путника, тот уже подхватил свои вещмешок и шел к выходу.

На столе блестела золотая монета, сверху - серебряная.

- Здесь слишком много! - Попробовал было остановить клиента, хозяин постоялого двора.

- Здесь? Здесь слишком мало, Олло... Слишком мало... - Человек открыл дверь и уже с порога, добавил. - Я же говорил тебе, Олло, до встречи!

Дверь захлопнулась, отрезав все нити в прошлое.

А, может быть, именно отсюда начались нити в будущее?

В сердце уколола старая иголка...

*****

Каким может быть утро?

Быть может - с похмелья.

А может спросонок,

Не видя ни зги.

А может, забывши где-то очки?

То поступает мудро,

Кто после долгого веселья,

Идет домой...

{"Песенка еврея" в переводе со среднелатвийского вольными стрелками-каменщиками свободной Удмуртии}

*****

Ветви деревьев, еще голые, но любители полакомиться соком уже провертели первые отверстия и подставили тару.

Облака принесли с собой дождь.

А потом, вновь пошел снег и ударили морозы, все злее и злее, набирая силу и размах.

Природа, словно вышвырнув остальные времена года, оставила только зиму...

Мороз сковал реки толстой стеной мутного льда, день вновь сократился, завыли злобные вьюги, заметая следы дорог и неудачливых путников, тронувшихся в путь еще тогда, когда едва стаял снег.

Иногда, зверье приближалось к человеческому жилью, нападало на него, оставляя после обгрызенные кости, а буран заметал все следы, толстым слоем тяжелого снега.

"Вечная зима", уже прочно вошла в свою силу, остановила жизнь и, только и поджидала, когда вновь напасть холодом, замести пургой и сравнять все - бураном.

Лишь в редкие дни затиший, люди выходили на охоту и по дрова, проваливаясь в снег и обреченно мотая головами.

Караваны приходили и приносили дурные вести: везде царило белое безмолвие.

А потом перестали приходить и караваны.

Так началось Время Зимы.

*****

Черная точка приближалась к городу.

Чем ближе она была, тем яснее было видно, что идет человек, с посохом в руках и ярко-зеленым вещмешком за спиной.

В толстой городской стене открылась небольшая дверь, впуская смельчака внутрь.

Горожане, с восхищением и уважением смотрели вслед идущему, который рискнул Один пройти через горный перевал, отделявший город, от всего остального мира.

Хотя, как знать...

Может быть, он - единственный выживший, из целого каравана смельчаков?

Человек, попав в лабиринт улиц, засыпанных снегом и едва-едва расчищенных, словно, не замечая адского холода, принялся методично его обследовать, словно разыскивая нечто, только ему известное.

Наконец, он нашел постоялый двор на вывеске которого красовался белый олень, окруженный сворой черных собак - гончих.

Толкнув обитую толстой кожей дверь, он вошел.

Споры и разговоры сразу утихли, едва посетители узрели на пороге новое лицо.

Устроившись за свободным столиком, коих было в изобилии, мужчина заказал выпивку и горячее мясо, становясь объектом пристального внимания.

Завсегдатаи делали хозяину всевозможные, многозначительные знаки и тот, в конц-концов, не выдержал.

- Извините, - начал он, обращаясь к хмурой фигуре, усердно вливающей в себя алкоголь. - Я так понял - Вы, только что пришли?

- Да.

- Что там, за перевалом?

- Зима там... Как и везде...

Хозяин всплеснул руками и отошел, ругая себя, на чем свет стоит - ну, какие могут быть расспросы с голодного?!

Плотно поев, мужчина довольно откинулся на спинку стула, устраиваясь по удобнее, вынул из вещмешка кисет и трубку и принялся священнодействовать.

Вскоре, под потолок устремились голубые клубочки ароматного дыма, завиваясь в кольца и собираясь в легкие облачка.

Народ замер, в предвкушении.

Пыхнув еще пару раз, путешественник отложил дымящуюся трубку в сторону, отпил из кружки и заговорил.

- Везде одно и тоже - Зима. К югу она помягче, к северу - страшнее. Из двадцати деревень по ту сторону перевала, осталось всего восемь. Звери лютуют и набираются ума, отращивают теплые меховые шубы и учатся закапываться в снег... - Человек замолчал, раскуривая погасшую трубку. - Кто-то твердит, что Зима - за грехи расплата, кто-то болтает, будто бы Мир перевернулся...

- А сам, как думаешь? - Вклинился тощенький старичок, со шрамом на правой стороне лица, горящими голубыми глазами и тяжеленной кружкой пива, которую держал без видимых усилий.

- Нечистое тут дело. - Облако табачного дыма окутало человека, пряча от глаз вопрошающих.

"Вот, как им рассказать, что изменения начались разом, со всех сторон..." - Думал путешественник, прячась в клубах дыма. - "Разом изменились все напряжения и движения магических струн и составляющих, словно некто нарисовал большую гептаграмму и теперь забавляется, загоняя сценарий ядерной зимы!"

- Нечисто и ненормально. Я побродил порядочно по миру, чтобы сказать, что это сделал "Кто-то". И сделал - не просто так - специально... И, мне очень хочется встретиться с этим существом и потолковать с ним, по-свойски! - В руках путешественника блеснул тяжелый нож с волнистым лезвием. - Серьезно потолковать!

- Может, все кончится само собой? - Дедок сделал глоток и замер, прикрыв глаза от удовольствия.

- Ага. Когда мы все вымрем: замерзнем, подохнем с голода... Нет. Надо найти мерзавца! И - пристукнуть его! - Хозяин "Оленя с гончими", рубанул ножом по разделочной доске, на которой лежала луковица.

- Развоевался... - Дедок проследил за траекторией полета луковицы, угодившей прямехонько в лоб одного из посетителей. - Как ты его найдешь-то?! Или будешь ходить, заглядывать во все дырки? Так, знаешь, сколько придется ходить...

- Поэтому я и иду к Драконам. - Путешественник отложил трубку и разогнал ладонью дым от лица.

- Они ж, поди, спят... В своих мусорных свалках! - Брезгливо скривился хозяин. - И не добудишься их. А разбудишь, так сожрут, за милую душу!

- Есть способы и разбудить, и в живых остаться... - Волнистое лезвие ножа поймало огонек и отправило его далеко за спину хозяина постоялого двора, поиграть на крутых боках винных бутылок. - Только люди нужны.

- Да кто Ты такой, чтобы тебе верить?! И знать Тебя здесь никто не знает! - Загалдел народ, привычно цепляясь за кружки и рюмки, лишь бы не стать "крайним".

- Знают меня здесь, знают... - Перебил возгласы с места путешественник. - Не помнят, ну да это недолго напомнить. А как вспомнят, так... И, про способы, подтвердят...

Народ загудел, а человек встал и подошел к столику, за которым сидел вышибала.

- Ну что, Бранд, вспомнишь молодость лихую, когда по Городу бегала наперегонки?

Бранд вскинула глаза и встретилась с глазами странника.

"Вспоминай же, Бранд! Фэл и Дедра, Олло и ты, и я! "Чужбинушку" вспоминай и Скалу Тигра..." - Яркие образы понеслись в ее голове.

- Маг... - Вскочила она, опрокинув стул. - Проклятье, как же Ты изменился!

- Годы не красят людей. - Пожал плечами человек, названный Магом. - В отличии от Вас, долери...

Посетители "Оленя с гончими", замерли, переваривая услышанное.

Долери, в качестве обычного вышибалы - и без того сногсшибательная новость!

Слишком редко покидают свои обжитые места эти существа, слишком красивы их женщины и слишком ценна - кровь...

А тут - одна и без охраны!

Долго живут долери, века и века проходят для них незаметно, также, как и для их дальних сородичей - эльфов, существ мерзких и беспринципных.

Как не любят эльфов, люди, так с уважением относятся к долери - слишком разные они, эти два народа.

- Я знаю его. - Сказала Бранд, не повышая голоса. - Знаю и доверю ему свою жизнь!

- А честь?! - Вечное ехидство рода человеческого, так и лезет из всех щелей, как его не воспитывай!

- Если она ему нужна - да! - Ляпнула Бранд и покраснела, поняв, что именно только что ляпнула.

- Ну... Раз такие дела... - Хозяин развел руками - Вы заночуете у нас?

- С удовольствием.

Поднявшись на второй этаж в сопровождении любезного хозяина, он вошел в свою комнату, за окнами которой уже ревела вьюга, стучась в крепкие ставни; расплатился за пару ночей, вперед и закрыв дверь, со стоном рухнул на кровать.

*****

Под толстой коркой белого льда, неспешно несла свои воды река.

Люди бурили лед и ловили рыбу, брали воду для своих нужд и ждали.

Ждали своего последнего дня.

Ему было хорошо там, в Источнике, но лед сковал воду, а Воспоминаний становилось все больше и больше.

И он вышел...

Глава 8

Длинная зимняя ночь отнюдь не освежила его, не дала покоя, прощения или отдыха.

Каждый новый день добавлял ему тяжести и торопил.

Торопил действовать.

Разглядывая в зеркале собственное лицо, он только и мог, что устало улыбаться, ведь стоит выйти туда, к людям, ему и эта улыбка станет недоступна...

Кто бы мог подумать, что он, Журналист до мозга костей, окажется в сказочной, фантастической стране, в мире магии и меча, которые он так не любил там, у себя дома.

- Стой не стой, а дело - прежде всего. - Сказал он своему отражению и пошел к двери.

Спустившись вниз, он замер: за ночь, в гостиный дом прибыл еще один посетитель - укутанная в снежно-белые, в просинь, меха - девушка.

Она вольготно устроилась рядом с камином, закинув ноги на стул и что-то объясняла хозяину.

- Она Тебе знакома? - Коснулась его плеча, Бранд.

- Лично - нет. Но слышал - много.

- Она расспрашивает Хозера о Тебе.

- Спасибо, Бранд. - Журналист прошел к столу у камина и замер, уставившись в глаза девушке.

Хозяин, чувствуя растущее напряжение, растерянно улыбнулся, а девушка в белых мехах ответила на вызов, возвращая взгляд.

- Я слышал, что Вы искали меня? - Потерявший Имя, не значит потерявший Здравый Смысл. Или - Вежливость.

- О, да... Чертовски долго искала! - Девушка скинула меха на стул рядом с собой и жестом предложила мужчине сесть на стул напротив нее. - Меня зовут Вельда.

- Повелительница Льда... - Криво усмехнулся маг.

- Точно. - Сделав неуловимый пасс правой рукой, она окружила их столик тонкой пленкой "ледяной стены".

- И, что же нужно Богу от мага?

- Уже не Богу. Теперь, я тоже, всего-навсего, маг.

Закрыв глаза, экс-журналист просканировал собеседницу: обычная зелено-льдистая аура, с черными крупинками и без малейшего следа Божественной сути. В мозгу пронеслось несколько очень впечатляющих образов.

- Зима... Эк-же тебя перекорежило. Что, Богов тоже... коленкой под ...

Вельда злобно ощерилась, мелькнули белоснежные, трехгранные, чуть загнутые вовнутрь, клыки.

- Лучше не дергайся. - Со вздохом предупредил мужчина, демонстрируя замерший в воздухе волнистый клинок. - Не советую, но... Прости, не хотел обидеть.

- Не будем начинать знакомство со ссоры? - Вельда холодно посмотрела в сторону Хозера, усиленно протирающего длинную стойку.

- Не будем. - Миролюбиво согласился маг, убирая оружие. - Хозер! Вина и горячей еды, для меня и моей знакомой!

"Н-да... Одичал я, однако..."

Бранд сама принесла заказ и, пока расставляла тарелки, ловко уронила в руку мага скатанную записку.

"С ней еще четверо."

- Бранд, пожалуйста, позавтракай с нами. - Внезапно попросил мужчина, прочти записку. Вельда, Вы не будете возражать, если моя спасительница...

- Нет. Тем более, насколько я знаю, боевое товарищество - свято!

"Вот ты сука!" - Подумала про себя Бранд, но от приглашения отнекиваться не стала.

- Сперва - поедим. Потом - поговорим. - Решил экс-журналист, налегая на горячую похлебку. - Тем паче, что явно разговор будет долгий...

На полчаса у всех оказались заняты рты.

"Последний раз мы сидели вместе... Перед рекой..." - Думала Бранд, флегматично нарезая на мелкие кусочки, мясо. - "Тогда мы были все: Фэл, Олло... Даже Дедра! Но только не эта черно-белая мымра!"

Завтрак был молчаливо съеден, допита последняя капля вина и на столе появился горячий настой.

- Ну, Повелительница Льда, я Вас внимательно слушаю...

- Ситаль... - Начала Вельда и Потерявший Имя жестко прищурил глаза. - Да не тайна это, Властитель Воспоминаний, не тайна!

Вельда смеялась, радуясь хоть такой своей победе.

- Каюсь, следила! - Подняла она руки вверх. - Ситаль, мне интересно, что ты будешь делать? Понимаешь, мне совсем не нравится, то, что сейчас происходит с миром. С Моим Миром, ведь согласись, он больше мой, или вот ее... - Она кивнула в сторону Бранд. - Чем - Твой!

- Если бы я знал, то не сидел бы здесь, теряя время. У меня есть пара идей, но... Сама понимаешь - от идеи, до реальности...

Впервые Бранд заметила в глазах своего давнего спутника, неуверенность.

- После того, как ты ликвидировал "каверну"? Пара идеек? Не верю! - Вельда крутила в руках пустой бокал, отказавшись от горячего напитка. - Ты ведь шел к Драконам? С твоей-то "любовью" и отношением, к их шкурам? С чего бы это, вдруг?

- Зато Ты шла с четырьмя магами первой и второй степени посвящения. Причем посвященных отнюдь не Тебе! Значит, тоже были какие-то "идейки"?

- Ситаль, мы тебе не враги - все пятеро...

- Мы никогда не были врагами, Вельда. Я не лез в Божественность, а Вы не разевали пасть на Воспоминания. Вполне демократично, для Богов...

- И не только поэтому. На сегодняшний день, мы - шестеро - единственные, кто сохранил Власть... А ты, между прочим, становишься сильнее, с каждым днем!

- Погодите! - Воскликнула Бранд. - Я Вам тут не слишком сильно мешаю?

- Нет. - Вельда устало улыбнулась. - Ни в коем случае. Я даже благодарна случаю, за то, что здесь именно Ты, долери Чаль-Бранд, дочь охотника и...

Бранд грохнула кулаком по столу, останавливая Вельду.

- Прости. Можно я позову своих? - Вельда, словно сникла.

- Я не возражаю. - Поспешил ответить Ситаль. - А ты, Бранд?

- Нет. - Пожала плечами долери.

По едва заметному знаку Вельды, к столику приблизилось еще четверо: худой старик, кутающийся в длиннополую шубу, женщина, лет пятидесяти, в легком, лисьем, жилете и совсем молодая пара, в белых одеждах.

Они молча устроились на стульях, вокруг стола, все еще уставленного грязной посудой.

- Стоп! - Резко выдохнула Бранд. - Кажется, нам лучше подняться наверх и поговорить без посторонних ушей...

И правда, на странную семерку, уже без зазрения совести пялились все обитатели постоялого двора.

- Бранд права. - Веско сказал старик и первым встал. - Давайте в наши покои, там места больше... А стен соседних номеров - меньше!

Поднявшись по лестнице, они прошли по скрипящему на разные "голоса", коридору и вошли в номер Вельды.

Рассевшись на кроватях, стульях и даже подоконнике, все замерли, ожидая первого слова.

- Что делать будем, маги и бывшие Боги? - Ситаль, которому уже осточертела вся эта ситуация, привычно полез в карман за кисетом, набил трубку и раскурил ее, устраивая присутствующим газовую атаку.

Старик, с душой чихнув, потянулся и достал из внутреннего кармана своей шубы пачку сигарет.

- Все не так просто. Это не ледник. И уж точно не всемирное обледенение. Это - не кара за грехи. Это - детская шалость... Или... - Старик скинул шубу на пол и, щелкнув зажигалкой, подкурил сигарету.

- Покажите мне этого... Ребеночка... пеленками придушу! - Пообещала Вельда.

- Или, шалость, которая вышла из-под контроля... - Женщина маг, молчавшая до этого времени, неприязненно посмотрела на Вельду. - Что-то вроде вызова ледяного демона, только без ограничений...

- А куда смотрели учителя? Призыв - очень сложная, тонкая и кропотливая работа, даже для мага третьего-четвертого года обучения! - Бранд настороженно подняла глаза на Ситаля.

- Учителей могло и не быть рядом. - Пояснил Ситаль. - Не так давно, начали рождаться дети с мощнейшими магическими данными. Если начать их обучать с трех-пяти лет, то, к десяти годам это будут маги первой степени, а потом...

- Брр-р-р! Ну и перспективка, вырисовывается... - Донеслось с кровати, которую оккупировала парочка. - С такими "детками", врагов не надо - достаточно просто не дать конфет!

- Конфет? - Ситаль скривился. - Конфеты им мало интересны. И жизни окружающих их людей.

- Ты потому шел к Драконам? - Бранд сложила пальцы в замок и сжала, до побелевших костяшек. - Считаешь, что это не люди сделали?

- Людская это магия, долери. - Старик выпустил клуб ароматного дыма, совершенно не имеющего ничего общего с табачным, к потолку. - Совершенно, людская. Мигелла и я чувствуем человеческую силу, стоящую за происходящим.

- За человеком может стоять зверь... - Донеслось с кровати. - Направлять человеческого детеныша может кто угодно - от волка и до...

- Ледяных Драконов не существует! - Отрезала Вельда. - Как и металлических, водных или иных.

- Есть манты. - Ситаль вспомнил, с какой скоростью улепетывали драконы, от черных небес, переливающихся разноцветными разрядами.

Вельда покрутила пальцем у виска, давая свою оценку словам Ситаля.

- Вельда... Куда Вы шли? - Бранд разжала пальцы и теперь не знала, куда девать вдруг ставшие такими ненужными, руки. - Ведь у Вас было...

- Мы искали - его! - Вельда ткнула накрашенным ногтем в Потерявшего имя. - В воспоминаниях есть ответы!

- Нихрена там нет. - Ситаль шмыгнул носом. - Вопросов в воспоминаниях - хоть океан засыпь. А вот ответов, прости, Богиня, нет.

- Тот, кто владеет ответом - еще жив... - Старик-маг печально вздохнул и сделал глубокую затяжку. - Тогда, все на самом деле - очень и очень плохо. Миги, что скажешь?

- Никто не врет.

- Опаньки... - Бранд оказалась на ногах раньше, чем хоть кто-нибудь успел хлопнуть ресницами. - Ментат!

- Эмпат, к сожалению... - Старичок растворил окурок в воздухе. - Всего-лишь, эмпат. Ментатов вывели, как вид. Вырезали, безжалостно и... Совершенно зря.

Драконы - остались. - Вельда вздохнула. - Ситаль? Ты поэтому к ним шел? Ментальное усилие, при...

Потерявший имя поднял руку, останавливая поток красивых, на самом деле мало что значащих, слов.

- Нет?! - Ведьма растерянно оглянулась по сторонам, ища поддержки в глазах других участников "тайной вечери". - Но, тогда, зачем?!

- Драконы последние, кто может видеть наше солнце. - Ситаль провел рукой по подбородку, словно проверяя своию щетину - на месте ли, не растаяла, пока он тут курит и работает языком, вместо того, чтобы работать ногами.

Щетина была на месте. Все так же тлело, в трубке, ароматное табачное зелье и за окном, хоть ты плачь, но все так же пролетали белые мухи. Холодные, ленивые и жестокие.

Снегу все едино, засыпать ли уставшую за весну-лето-осень землю или падать в открытые глаза замерзшего в дороге, человека. Он просто есть, этот снег, этот человек, эта земля.

- Ситаль? - Бранд отважилась прикоснуться к руке своего бывшего спутника, чуть подрагивающей и пышущей странным жаром. На какое-то мгновение, девушке показалось, что ее рука вот-вот вспыхнет, расплавится, сливая в единое целое, с рукой сидящего рядом, мужчины.

Странно, но только сейчас долери осознала и еще одну, давно и подспудно, мешающую ей жить, мысль.

Потерявший имя, Ситаль, Властитель Воспоминаний - как ты его не назови, но он, этот мужчина, ее волновал. Волновал и не давал покоя все эти годы.

- Ситаль... - Бранд враз охрипла. - Зачем?

- Проверить самое страшное. - Потерявший имя аккуратно выбил в центр стола свою трубку. - И самое простое.

От угольков, легчайшего пепла и кусочков золы потянулись над столом тонкие нити дыма, серебристые, синеватые, белые и голубые - все цвета мороза, снега и белого венца окончания всего сущего.

Нити переплетались, вспыхивали и ткали, ткали, ткали узоры над столом. Объемные, цветные и ужасающе безгласные.

Деревни, заметенные по самые печные трубы, белым снегом. Люди, вереницы и караваны не дошедших до безопасного места, замерзших, уставившихся в пустые небеса невидящими более ничего, глазами.

От кровати донесся сдавленный вскрик, и Бранд на мгновение отвлеклась, рассматривая прижавшуюся к плечу спутника, молоденькую девушку

Силясь выйти из-под чар мрачного очарования смерти и осмыслить происходящее, уставился в призрачные миражи, старик-маг.

Вельда, сжала кулаки.

А Ситаль...

Ситаль возился с трубкой, старательно вычищая ее и не глядя на окружающих, словно его все это совсем не волнует.

- Не так страшен холод и лед, как весна, что за ним придет... - Мигелла произнесла первое слово и облако воспоминаний растаяло, а легкий сквозняк, возникший непонятно откуда, сдул со стола серый пепел, без единого следа красных, тлеющих угольков. - Это...

- Остановись, Миги! - Попросил старик, задумчиво разглядывая валяющийся на полу, собственный плащ. - Так далеко смотреть не надо.

- Ты боишься, что что-то случилось с нашим солнцем?! - Бранд в очередной раз доказала, что долери, в отличии от эльфов, соображают действительно быстро. - И от этого - холода?

- Чушь! - Вельда отмахнулась от сказанного. - Уж мне-то было бы точно все известно, будь не лады с Такой величиной! Божественных сил и проницательности, вполне хватило бы на новый виток жизни.

- Драконы, если еще не уснули, могут знать больше. Или оставить подсказку. - Ситаль повертел в руках трубку и сунул ее в нагрудный карман. - А боги... Как много и как часто вы смотрели по сторонам, или, уж если совсем честно - вверх и вниз, если только не в поисках где урвать еще сил?

- Я так не делала! - Вельда оскалила клыки. - Мне хватало сил...

- И именно льдом сейчас скован мир! - Бранд хитро прищурилась. - Откуда нам знать, что все происходящее, не твоих рук дело?

- Я так же ослабла, как и все окружающие! - Вельда щелкнула пальцами, вызвав лишь крохотный белый смерчик, что плюнул в лицо Бранд мелкими хлопьями снега. - Видишь?

- Боги - известные лжецы! - Долери хмыкнула. - Ты показала то, что хотела показать - не более...

- Я иду в сопровождении человеческих магов! - Вельда начала злиться, опасно оскаливая острые клыки. - И, ты сама сказала - боги ищут, где урвать сил, а ни где их все оставить!

Бранд хмыкнула, но продолжать обвинения не стала.

Комната, совершенно не рассчитанная на такое количество народа, давила на плечи. Несвежий воздух, отравленный дымом и людским дыханием, хорошего настроения не прибавлял.

- Значит, идем к драконам? - Голос с кровати, чуть дрожащий женский голос, расставил все точки в этом разговоре, сумбурном и так ничего и не объяснившем...

*****

Самое сухое место на земле было вовсе не в пустыне. Самое сухое место - в Антарктиде!

И вот, теперь это можно проверить на собственной шкуре!

Сейчас мне намного проще, чем Вельде или Бранд. Пусть у первой осталась частичка божественной выносливости, а вторая - испокон веков шарилась боги знает где, воспитывая себя отнюдь не в тепличных условиях, тем не менее, Мой Источник исправно снабжал меня такими силами, что "просто ух"!

Жаль только, что это "ух", на самом деле, совсем не то, чего бы мне очень хотелось.

Ведь набегался я еще там, в шкуре простого смертного, тележурналиста то ли неудачника, то ли особо удачливой личности, что за два года потеряла и семью, и друзей, и, в конце-концов, оказалось и вовсе выброшенной черти знает куда.

"Танчен, Город Драконов... Жди, я снова иду к тебе!" - Я мысленно усмехнулся.

Драконы, вековые гордецы и зазнайки, на самом деле таковыми не являются. Точнее, таковыми являются их хитросделанные старейшины, призванные отвечать за весь свой вид, в целом. Есть и еще маленький сюрприз, особенно для тех, кто долго-долго, на пальцах и с логарифмической линейкой, прикидывал, сколько же должен сжирать один дракон в сутки, для поддержания как спортивной, так и чисто прожиточной, формы. Выходило, разумеется, по-разному. От коровы в сутки, до десяти баранов в год.

Видимо, бараны были какие-то мутировавшие...

Нет, драконы редко употребляют в пищу свежанину. Так, развлечься, да наказать особо зарвавшегося крестьянина или особовысокоумного, рыцаря, размахивающего своим копьем направо и налево, без разбора. Ну и отбиться, при случае, от браконьеров. Хотя последних предпочитали оставлять в живых, слегка обжаривая, а потом сбрасывая из поднебесья, на головы ни в чем не повинных горожан и делая промеж собой ставки, шваркнется ли летящий, орущий и гадящий человек на центральную площадь, придавив собой пару особо неудачливых, рухнет ли на крышу, проламывая ее или порыв ветра отнесет паленое тельце на какие-нибудь деревья, оставляя на его ветвях далеко не эстетично выглядящий, подарочек.

Обычно, одного урока хватало года на два, на три. Потом вновь появлялся смельчак, собравшийся к драконам, за "волшебными ингредиентами". Или два, а то и целый десяток. Потом оказывающийся на земле, в виде сплющенных, и разбрызганных, останков.

Учитывая, что горожанам потом приходилось отмывать не только кровь от земли, но и ремонтировать собственные жилища, то браконьеров не любили.

А драконы, предпочитали жить своей жизнью, составляя мне, здоровую, пищевую конкуренцию. Эти сквалыги, на самом деле, так же считывали воспоминания и эмоциональный фон, представляя из себя эдакие реакторы с крыльями, в которых вместо радиоактивных материалов, расщеплялись эмоции, воспоминания... А, так как золото и прочие "драгоценные" предметы, содержали в себе необходимую им пищу, то и тащили к себе в "норки", эти парусники небес все сразу, захламляя собственные склады и нимало не заботясь, что деревянные рукояти алебард сгниют во влажном воздухе так же легко и быстро, как златотканное одеяло, коим укрывали первого царевича давно исчезнувшего государства Пралонга.

Так что, и в любви ящериц-переростков к золоту, ничего странного не было - каждый грамм золота -- это длиннейшая история, которая начинается глубоко под землей, и, не закончится никогда...

- Ситаль? - Бранд снова оказалась рядом, протягивая мне кожаную фляжку, наполненную знаменитым "здравуром", совсем как у Толкиеновских эльфов. - Сделаем привал? Прэн присмотрел удобное местечко, в паре километров, левее.

Вот и еще один маленький сюрприз для нашей компании - старик Прэн, любитель покурить, притиснуть в уголок свою напарницу тире любовницу, Мигеллу, оказался с каплями крови долери - раз, неутомимым разведчиком - два, неистощимым рассказчиком - три.

Зато Мигелла прекрасно готовила.

А наши молодожены Литта и Лоттан - на самом деле, будь сейчас не время зимы, могли вполне себе спокойно бросить вызов старым Богам, потеснив с небес самых беспросветно глупых, ленивых и отчаянно скучающих.

То есть, фактически, всех...

Вельда об этом знала, но предпочитала собственное знание держать при себе, на каждом привале обучая молодоженов или рассказывая слабые места некоторых, лично ее раздражающих, сущностях. Готовилась, хитрюга, если и не занять "макушку лысой горы", то хотя бы удержаться в ее окрестностях.

Я, только плечами пожимал, любуясь на эту странные "танцы-заигрывания". Любовался и помалкивал, прекрасно понимая, что на самом деле, Старшим Богам уже нет никакого дела до моего нового мира - Холод либо сожрал их, либо вот-вот сожрет, войдя в полную силу и... Вот это самое "и", очень меня злило своей недосказанностью.

- Ситаль?

- Да, конечно, Бранд. - Связь между Бранд и Прэном, возникшая странно-спонтанно, на третий день пути, когда наш разведчик провалился в заметенный овраг, заметно ускорила наше продвижение. Теперь, все новости мы узнавали сразу, а не дожидались, когда Старик вернется и отдышится.

Мигелла уже начала ревновать Бранд, вон, глазками посверкивает в ее сторону... А Вельда... Вельда тоже посверкивает, только в мою сторону. Интересно, к чему бы это?

В городе мы провели трое суток, пережидая очередную, некстати начавшуюся, метель. Заодно и припасы пополнили. А Прэн успел подраться с шустрым горожанином, подбивавшим клинья к Мигелле.

Вельда, все порывалась рассказать старику, что на самом деле виновата сама Мигелла, перебравшая в тот вечер спиртного и наградившего мужчину просто фантастическим по своей длительности и произведенному впечатлению, поцелуем.

Кстати, по словам Бранд, вот уж не знаю верить или нет, но Мигелле Прэн уже изрядно надоел. С чего она это взяла - ума не приложу, а вот присмотреться и выяснить, что на самом деле происходит - времени просто-напросто не было.

У меня, если уж совсем честно, не было даже времени на то, чтобы напиться с Бранд, отмечая нашу встречу. Стоило только появиться свободной минутке, как находилось нечто, что я обязательно должен сделать! Набрать десяток "носильщиков", которые пройдут с нами до следующего города - я. Обговорить условия оплаты - я. Дать подзатыльника вечно скулящей Литте и пригрозить кулаком - Лотту, угадайте, кто?

Вот теперь и топаем мы по ослепительно белой пустыне, пачкая ее следами своих лыж, отпечатками снегоступов и полозьями трех волокуш, на которых свалено в кучу, наше барахло.

Матов у меня не хватает, стоит лишь глянуть в ту сторону. Лучше бы один шел...

Место для ночлега Прэн нашел почти идеальное - скальный карман, в паре метров над уровнем снега, плавно переходящий в пещеру, почти квадратной формы, метров в пятьдесят, квадратных.

Судя по черному пятну, почти у выхода, пещерой неоднократно пользовались разумные, пережидая непогоду или просто, проводя неплохо время - пару пустых бутылок Бранд нашла в дальнем углу. А, когда покопались, то нашли и аккуратно заложенный переход во вторую пещеру, меньших размеров, да еще и преизрядно забитую предметами далеко не первой необходимости, зато немаленькой, ценности.

Меха и прочая рухлядь, прекрасно сохранились на жгучем морозе, золото схватилось одним комком, а вот сундучок с драгоценными камнями, явно выдернутыми из оправ... Вот он, да... Порадовал глаз. Только, вот скажите, кому сейчас нужны драгоценные камни?

Если только ... Драконам! В качестве оплаты за услугу, что мне была необходима.

Пока морозил руку, пересыпая камни обратно в сундучок, мои спутники помалкивали, ожидая решения.

- Хрен Драконам! - Вырвалось у меня, и компания одобрительно зашумела.

Да, драгоценности не нужны голодным и мертвым. Но, вот ни на секунду не усомнюсь в том, что драконы уже предприняли хоть нечто, чтобы пробиться через проклятый белесый небосклон, к живительному свету золотого светила. И тут уже речь идет не о моем "желании или хотении", но и о выживании их собственного вида.

Ага, с пищевыми конкурентами, по конкурентному месту под солнцем!

- Драконы не такие уж и плохие. - Пробурчал себе под нос Лоттан Замр'Ан, имя которого я сразу сократил до Лотта. Жена его, разумеется, осталась Литтой - без сяких сокращений. Кстати, из этой парочки, мне больше нравился Лотт. И, на мой взгляд, как супруга, ему больше подходила Мигелла, вдумчивая и рассудительная, а не истерично-плаксивая, Литта... Увы, сердцу не прикажешь. Вот и пользовалась девушка своими слезами налево и направо. Опасаясь при этом нарваться на Бранд... Вот эти две красавицы друг друга просто... Ошеломительно, грандиозно, феерично - не переносили друг друга!

Никогда не мог понять женщину. Ни "там" - простым смертным. Ни "здесь". Даже когда на меня свалились все воспоминания - женина так и осталась загадкой, разгадывать которую надо каждый день. И каждый вечер убеждаться в том, что разгадка - неверна и с утра тебя вновь ждет Загадка!

Стряхнув с руки оставшиеся камешки обратно в сундучок, широким жестом предложил стоящим рядом разобрать добычу.

К моему удивлению, народ жадничать не стал - каждый взял по пятку камней, да и закрыли сундук, зачаровав от завистливых глаз, от греха подальше.

А вот рухлядь, наоборот, вытащили на всеобщее обозрение, раздавая своим носильщикам. Тем более, что у некоторых, одежду можно было назвать лишь с большой натяжкой. А тут - "халява"!

Так что, через полчаса споров и быстро утихающих ссор, наши "мулы" щеголяли в обновках, старательно запаковывая вещевые остатки в пузатые тюки и укладывая их вдоль стен, чтобы на обратном пути за ними вернуться.

Все бы ничего, но один из "подтаскунов", умудрился отправить в огонь свои обноски...

Видели, когда-нибудь, с какой скоростью разбегаются протестующие, когда в их стороны летят баллоны со слезоточивым газом?

Так вот... Выяснилось, что можно двигаться еще быстрее!

Некоторые носильщики оказались даже быстрее магов, выпрыгивая в великое Белое Безмолвие и разбегаясь во все стороны, спасаясь от черных клубов дыма, валящего из нашей пещеры.

Мигелла вытащила из пещеры молодоженов, лбы которых украшали единорожьи вздутия, Бранд и я - вытащили экс-Богиню, потерявшую сознание на первом же вздохе.

Прэн вытолкнул из пещеры костер, вместе с источником газовой атаки.

Все обошлось, конечно, малой кровью да демаскирующим нас запахом, что разнесся во все стороны, думаю, не на один километр...

Слава всем богам, пещера провонять не успела... Иначе виновник так бы и остался в ней на всю свою жизнь. Очень короткую и болезненную, можете мне поверить - я лично успокаивал Вельду, рвущуюся оторвать засранцу все его отростки, причем - желательно - остатками магии, потому что руки она, видите ли, марать не желала!

И ведь Бран и Мигелла ей в этом согласно вторили... Точнее - вторила Мигелла, которую держал Прэн, а вот Бранд... Каюсь, не успел!

И белый снег, украшенный черными остатками нашего костра, окрасился еще красной кровью, когда носильщик вылетел из пещеры наружу, поймав челюстью изящный кулачок долери.

Представив, что долю идиота придется тащить всем, Бранд оттащили под мое крылышко сдав с рук на руки и клятвенно пообещав ей (и нам, с Вельдой), что "грязнуля получит свое дважды! Нет, госпожа Бранд! Трижды! Один раз вот прямо сейчас, второй - по прибытии на место, третий - по возвращении в город!"

Так, за весельем, беготней и ставками, догонят ли носильщики длинноногого "грязнулю", мы едва не пропустили самое главное.

В быстро темнеющем небе промелькнуло нечто ослепительно яркое, горячее на вид и умчалось в сторону городка, из которого мы вышли каких-то пять дней назад.

На мгновение, екнуло мое ретивое, пропустило один удар, ожидая взметнувшегося к небесам огромного гриба на тонкой ножке, яркой вспышки и... Снова пошло. Что бы там ни было - ушли мы уже порядочно и, буде там и взрыв - ветер дует от нас, да и лежит между нами не только почти полторы сотни километров, но и два перевала, что лучше любой мембраны, фильтруют осадки... Даже радиоактивные!

*****

"Хлюп-хлюп" - сказала слеза, падая к своим товаркам, уже давно скатившимся из уголка глаза в озерцо на полу.

"Шмыг-шмыг" - сказал носик.

"Кхе-кхе" - Сказало горлышко.

"Хорошая штука, слезоточивый газ"! - Подмигнул сержант, угощая очередного демонстранта ударом резинового демократизатора под дых. - "Полезная!"

*****

Всегда и всюду, искренне верил - люди друг другу не враги. Не волки.

Просто не понимающие друг друга, разумные.

Я очень сильно ошибался!

Наша компания, тому прямое и явное, подтверждение.

Уже через неделю, молодоженов хотели убить все! Желательно - повесить на кишках Прэна, предварительно побив костями Мигеллы.

Как вы уже можете понять, в качестве всех, я имею в виду себя.

Бранд, чувствуя мою ненависть, старалась держаться подальше. Вельда - просто держалась подальше, без всяких стараний - ее просто сносило в ближайший сугроб от одного моего взгляда!

Оставалось радоваться за богиню, что сугробы были мягкими, а мое сердце - отходчивым и, матерясь в душе самыми грязными ругательствами, я вытаскивал богиню из сугроба, мирил Прэна и Лоттана, грозил кулаком нашим носильщикам и все начиналось сначала - шаг за шагом, слово за словом.

До ближайшего города, в котором мы хотели остановиться на пару-тройку дней, топать пришлось вместо 7 стандартных дней - 11. Попали в легкую снежную бурю, хорошо хоть как раз в удобной пещере, а не в поле, где шансов выжить было убегающе мало.

Нормальных людей, то бишь носильщиков, лишились бы точно, всех. Да и молодоженов... Я бы под шумок, завалил... В глубокий снег...

Бурю переждали, а потом, на всякий случай, переждали в пещере еще один день - Прэн и Вельда крестом встали у выхода из пещеры и...

Всех отговорили, куда-либо выдвигаться.

Народ вновь разжег костры и завалился на боковую, пользуясь случаем.

Сутки отдыха и снег прихватило морозом, устроив нам огромную простыню, белую и слепящую, по которой и брели мы, в сторону Тигвинарры, молчаливым, пыхтящим караваном.

Каждую ночь, сразу после захода солнца, небо разрезалось золотой иглой, бесшумной и уже привычной. Через пару часов после ее появления, тучи расползались в стороны, открывая нам звездное небо. Небо, полное колючих лучиков, серебристых, золотых, рубиновых и сапфировых.

Странных, сложенных в созвездия, что мне лично, до сего момента, в воспоминаниях и не попадались.

Вельда и Прэн - тоже открещивались от знакомства с этим небом, а молодожены впадали в кому, едва звезды появлялись из-за облаков и выходили из нее, едва небо вновь стягивалось белым одеялом.

Бранд тоже недомогала, хоть и помалкивала.

А меня все больше и больше распирала злоба.

Нет, ее причины были мне хорошо известны - приток воспоминаний усилился, разрывая меня на части, выжигая мое я. Если так пойдет и дальше, то через дня три-четыре, точнехонько в городе, меня "полыхнет" так, что сомневаться в уничтожении города, никому и в голову не придет - настолько все будет феерично, ярко и ощутимо. Боюсь, что и на противоположной стороне планеты - тоже.

Переставляя лыжи, присматривался, куда можно слить "излишки", безнаказанно - раз, ну и безопасно для окружающих - два.

Выходило, что сливать некуда.

Так что, когда у ворот города очередной хамоватый стражник ткнул меня в грудь своим, забранным в грязную рукавицу, пальцем, как случилось непоправимое.

Меня "Полыхнуло"!

Спасла город, "Ледяная ведьма", успевшая дать мне пинка, придавая ускорение в сторону недалекой речушки, и растянувшая защитное заклинание на немалых для ее состояния, четыре сотни, метров.

Что могу сказать...

Стена города, оказывается, была очень высокой!

А совсем не странной, деревянной оградой, как мне подумалось, при первом рассмотрении.

Вмерзшая в лед рыбка изумительно проварилась, а прожаренная до стеклянного состояния почва прямо перед входными воротами, теперь будет моим подарком жителям города. Пусть они на ней... Ну, не знаю... Дерутся стенка на стенку, вот!

Пока меня вытаскивали, пока уважаемые горожане стирали подштанники, и чистили доспехи изнутри, успел прийти в себя и подсчитать потери.

Вода, низкий ей поклон, успела выбрать почти две трети самого разрушительного всплеска, превращаясь мгновенно в пар и уносясь к небесам.

Земля, честно "слопала" остальное, едва мои ноги ее коснулись.

Из одежды на мне осталось немного. Точнее - ничего совсем. Даже мой волнистый нож, моя самая первая находка в этом мире, моя гордость, оказался вплавлен и теперь, достать его из расплава было совершенно не простой задачей.

Особо жалко было трубку...

И холодно было, градусов 17 мороза... Хорошо хоть вниз, в образовавшийся котлован, ветер особо не задувал.

Прэн, доброй души человек, тьфу, маг, сбросил вниз сперва плащ и только потом - веревку. Самое удивительное, что мы всю дорогу умудрялись забывать о самых простейших магических "фокусах", пользуясь тем, что под рукой.

А ведь мог же я, мог, пару ночей подряд, на привале, поработать кухонной плитой, сбрасывая излишки.

Стоя у котлована, только головой качал, ругая себя последними словами, а шмыгал носом, никак не понимая, отчего так холодно ногам, да и почему котлован получился такой странной, овальной, формы.

Сапоги, подсунутые заботливой Бранд, дали ответ на первый вопрос, а до второго ответа я и сам дошел, через пару часов, сидя в тепле и уюте гостиничного номера и кивая носом.

Защита Вельды, охватила меня полукольцом, сзади, отводя ударную волну от стен города. Вот и вся сказка, ничего волшебного.

- Прочухался? - Прэн, со вздохом, устроился в кресле напротив меня. - Курить будешь?

Дождавшись моего очередного кивка головой, он протянул открытую пачку и... Подмигнул!

Все верно, подмигнул.

Пришлось включать почти уснувшее сознание, открывать глаза и...

У меня в руках, была совершенно хорошо мне знакомая пачка.

Желтый "Верблюд", одногорбый, стоящий на песчаном бархане!

- Доставай свои! - Потребовал Старик, играя прозрачной, одноразовой зажигалкой. - Давай, ну!

- Не запряг еще, не нукай! - Мой ответ развеселил мага, заставил его довольно хрюкнуть и отложить зажигалку на стол.

- Ох... "не нукай"! - Прэн подался вперед, рассматривая меня так, словно я со страниц очередного журнала свалился. - Раз не "нукай" - точно свой. А я, старый, все понять не мог, отчего мне так тебе в челюсть заехать охота! А тут, вон оно как...

- Отдача замучит... - Хмуро предупредил я, пытаясь вспомнить, каким образом я вытаскивал свой любимый "Полл молл", из пустого кармана.

- Не парься. - Маг размял шею и откинулся на спинку кресла. - После такого выброса, месяца три на восстановление, надо.

Вместо ответа, продемонстрировал ему маленький язычок пламени, заигравший на раскрытой ладони.

- Силен... - Прэн отобрал у меня пачку, вынул из нее две сигареты, подкурил обе и сунул мне одну, фильтром вперед. - Силен...

- Это не я... Это - воспоминания "давят". - Терпеть не могу врать, хотя вся моя профессия, изначально, основана на тонком искусстве лжи и лавирования между полуправдой, правдой и тюрьмой. Или расстрельной командой, нанятой по твою душу, если правда уж совсем выбивается из рамок "общепринятого".

Вот, о чем можно разговаривать, если собеседник откровенно признался, что твоя рожа ему не симпатична и он, с большим удовольствием съездил бы по ней кулаком, чем сидел вот так, мирно беседуя ни о чем или и вовсе, рассказывая о своем житье-бытье.

Потом на столе возникла бутылка "Столичной", с "козырьком" и два граненых стакана.

В синем табачном дыму, едком и таком родном, знакомом с "младых ногтей", мы пили водку.

Сперва - молчком, процеживали сквозь зубы, словно пытаясь отфильтровать неведомый яд. Потом - чокаясь и ломая сигареты, переходя на повышенные тона и мгновенно успокаиваясь.

Вместе с третьей бутылкой, пришлось открывать двери и окна, впуская обозленных спутников и свежий воздух. Хозяина успокоили, что у него совсем не пожар, налили стакан до краев, "штрафной" и научили петь "Ой, мороз-мороз..."

Правда, слов ни я, ни Прэн, совершенно точно не помнили, так что...

Бранд пыталась утащить меня из номера, под предлогом "освежиться", то же самое пыталась провернуть со стариком Маргелла, тьфу, Мигелла.

Моя оговорка Прэну понравилась, и мы это дело "сбрызнули", а потом - "обкурили", как следует.

Мигелла долго читала какое-то заклинание, но нас со Стариком пробило на ... "Позитифф" и все ее старания оказались тщетны - вовремя вставленное в рифмованную строчку "нужное" слово, превращало заклинание в большой пшик.

Молодожены, заглянувшие на звук упавшего тела, точнее тел, захлопнули дверь с другой стороны, искренне признав, что устали и хотят спать, а иначе - "всенепременно бы к нам присоединились"!

Потом я читал Пастернака, потом пришла Вельда и вынесла невменямую Мигеллу, отчего-то с фиолетовыми волосами, торчащими во все стороны.

Бранд покинула нас несколько раньше, видимо, инстинкт самосохранения сработал, он у долери развит необычайно, особенно в экстремальных случаях.

Заливаясь слезами, Старик читал Киплинга, мешая русские и английские слова, и размахивая незажженной сигаретой.

Потом было легкое помутнение рассудка и сразу за ним наступило серое, зимнее утро.

Скинув с себя тяжелую руку экс-богини, недовольно что-то пробурчавшую и отвернувшуюся к стене, сполз с кровати и огляделся по сторонам.

Старик доблестно дрых, опустив голову на сложенные руки и демонстрируя высший пилотаж по спанию на столе.

Мигеллы в поле видимости не было, Вельда покоилась "зубами к стенке"...

Точно помня, что Бранд мы наливали, не взирая на ее женский пол, аккуратно, по стеночке, принял вертикальное положение, представляя собой каким именно образом человек эволюционировал из обезьяны.

И почему теперь ни одна обезьяна так не эволюционирует - пьющие закончились!

Икнув, придерживаясь за стены - эволюция была не полной и иногда очень сильно хотелось вернуться в первобытное состояние, но долг, проклятое чувство ответственности перед теми, кого мы напоили, требовал исполнить его до конца!

Бранд обнаружилась сидящей на лестнице, боком к стене, с ведром воды, стоящим на коленях, в обнимку.

Спящей.

Мир свернулся до решения дилеммы - сперва отнять у Бранд ведро или сперва разбудить?

Сделать первое я не мог по причине эволюции, а делать второе - не было желания, по причине инстинкта самосохранения - а вдруг она будет драться, спросонок?!

Зная, что долери бойцы до мозга костей, можно было представить, что я не только костей, но и мозгов, потом не то что не унесу - собрать не успею!

Пока качался и размышлял, по лесенке, старательно обходя Бранд по дуге, почти норовя пройти по перилам, вверх вспорхнула молоденькая служанка, вся такая раздражающе-свежая, бодрая, испуганная только...

Следом, на лестнице возник хозяин гостиницы.

- А-а-а-а, э-э-э-хэ-о...

- Там! - Я рискнул оторвать руку от безопасной стены и ткнуть себе за спину, в сторону открытой двери в нашу комнату. - На столе стоит...

- Ух-х-х-хэ ик-кка! - Поблагодарил меня мужчина и, столь же тщательно обойдя Бранд, цепляясь за перила обеими руками, начал совершать свое восхождение к заветной опохмелке.

Вот уж, воистину, собутыльники друг друга понимают с полуслова!

Сев рядом со спящей долери, обмакнул руку в воду и передернул плечами - вода была ледяной, словно только-только с улицы.

Холодной. И очень бодрящей.

Проведя по лицу мокрой ладонью, почувствовал себя значительно лучше.

Теперь бы еще пожрать плотненько и вздремнуть, пару часиков!

Глава 9

Знаменитую чашу гор, в которой прятался Танчен, я рассматривал, качая головой и радуясь утихнувшему ветру.

Чуть ниже, под удобным скальным козырьком расположилась наша поредевшая группа. Тихая и задыхающаяся от безжалостного, высокогорного, отсутствия кислорода.

Припасов хватало еще на пару недель, Танчен - вот он, рукой подать.

Что еще надо честной компании, растерявшей за два месяца путей-дорог не только носильщиков и часть вещей, но и спутников, с которыми эта путь-дорога начиналась.

Сейчас нам всем хотелось завалиться в сухие, теплые и чистые, кроватки, предварительно пару часов проведя в горячей ванне, оттирая себя самыми грубыми мочалками и отмываясь до скрипа мылом.

Я, например, совсем был не против, если бы Бранд потерла мне спинку.

Или Вельда...

А перед глазами - чистые склоны.

Ни огонька, ни шороха крыла.

Мы пришли в пустой дом.

Оставалось спуститься и еще раз подняться, сперва по белому полю, ровнехонько до черного зева пещеры, единственной, что так и стоит распахнутой, всем ветрам назло. А потом внутрь огромного, спутанного в клубок переходов, города Драконов.

В надежде, что кто-то остался. Кто-то, кто не поспешит нас сожрать. Или, мы можем нарваться на ловушку, от которой, наш отрядик, и без того лишившийся Прэна и Литты, может завершить свое путешествие прямо тут, всем своим составом превратясь в растертые в пыль, сочащиеся кровью, останки на камнях драконьих улиц.

Наши носильщики, оставленные в Тигвинарре, долго махали нам вслед, с городских стен, желая удачи, а, может быть, и проклиная в спины.

Раньше я всегда верил в лучшее.

А теперь - не верил и в худшее.

Облака, разрываемые золотыми иглами, странные созвездия и переполняющие нас силы, совладать с которыми становилось все сложнее. Люди, умирающие в полной темноте и тишине - последние воспоминания, от созерцания которых лучше не становилось.

Мир плескался в белой купели, трещал от невидимых искр и мерз, мерз, мерз!

Запахнув купленный в городе тяжелый, меховой плащ, поправил застежку-фибулу, что досталась на память от Старика.

Не то - ворон, не то - попугай - в зависимости от того, как держать. Тяжелая штуковина.

А вот от Литты не осталось ни чего.

Она тихо сошла с ума и предпочла кануть в глубокой пропасти, едва не прихватив с собой, на тот свет, своего любимого мужа.

Лоттана спасла Вельда, в последний момент вцепившись ему в пояс и оттягивая прочь от края, за которым уже болталась сумасшедшая магичка, тихая и улыбающаяся своим мыслям.

Молча!

Лоттан искренне пытался перехватиться, вытащить жену, но она предпочла сделать свой выбор отнюдь не в его пользу, оттолкнула руки и исчезла в белесом тумане, пожравшем не только ее тонкую фигурку в развивающемся красном платье, но и все звуки.

Старик пару дней присматривал за ним, а потом, с облегчением, отстал - было чем заняться на привалах и по дороге. Через три дня не стало и Прэна.

Старик ушел на разведку и канул в небытие, без малейшего следа, выплеска сил или яркой иллюминации, что он обещал, если смерть его достанет.

Танчен дремал, покинутый своими владельцами.

Я не чувствовал ни малейшего следа присутствия разумных существ, за исключением тех, кто пришел вместе со мной и расположился теперь лагерем.

- Мы опоздали. - Ведьма Льда тяжело вздохнула. - Они улетели, ушли, бросили нас!

- Всего лишь - оставили при своих. - Представил я, свое видение картины. - Тем более, сама чувствуешь - жить здесь больше нельзя.

Экс-богиня согласно кивнула головой и уставилась на черную дыру центрального входа в город.

- Пантеон Богов долго думал, что потребовать с Драконов, за их право существовать на планете, среди людей и прочих... - Вельда подула на ладони, согревая их. - Самые умные - предлагали все оставить как есть. Самые храбрые - пойти и подчинить драконов себе, приручить их. Самые глупые призывали устроить бойню. Миролюбивые - вели длинные и пустые разговоры о том, как воспитать в драконе - смирную овечку.

- Пока судили да рядили - Драконы сами выбрали себе нишу. - Я понимающе качнул головой. - Не надо быть "Властителем Воспоминаний", чтобы это разглядеть.

- Они заняли НАШУ нишу... - Вельда скривилась. - Молодые боги, разом, оказались не у дел. Первые - лишь развели руками, предлагая нам решить все самим. Мы и решили. Сами.

Женщина с острыми клыками опустилась на блестящий, отполированный ветром, камень и слабо улыбнулась.

- Мы стали единственными богами, но снова - рассыпались на десятки пустых клеток, примеряя на себя чужие короны. Мне хватило ума уйти в тень. Остальные - взяли все!

Очень сильно хотелось уточнить, сама ли она догадалась уйти в тень, или, все-таки был советчик?

- Драконы... - Хороший журналист всегда должен быть хорошим аналитиком, по малейшему, просто запаху следа, а не самому следу, выходя на "старт" расследования и понимая, что команды "финиш" может и не быть. А может быть горячая пуля...

- Да, Драконы. - Вельда скинула с головы капюшон. - Все было тихо и спокойно. Появился и исчез - ТЫ, приняв, вместо мощнейшего магического дара - власть над Воспоминаниями. Те, кто видел в тебе угрозу - насмеялся вдоволь, считая тебя полным ничтожеством, не способным на поступки.

- Хорошо смеется тот, кто смеется последним...

- Каждая золотая игла - душа бога, сверженного на землю. Каждая, Ситаль! А нас оставалось около полусотни...

- На два месяца звездопада! - Рассмеялся я. - Очень большая польза от богов, что при жизни, что после смерти!

- Ты жесток и несправедлив! - Богиня рассердилась. - Там, внизу, гибнут люди...

- А боги продолжают свои разборки! - Я погрозил Вельде пальцем. - Почему только Ты, одна, пустилась в путь? Почему ты - здесь, а не чертишь небосвод золотой иглой?

Вместо ответа, ведьма встала с камня и, развернувшись к Танчену спиной, потопала в наш лагерь, оставляя меня в гордом одиночестве.

Любоваться белой пустыней, искристой, холодной и бездушной.

Гибель двух магов, двух наших спутников, потери и холод. Расплавленные искры божьих душ и игра дольних звезд, в разрыве облаков.

Сегодня моя очередь тянуть лямку "собачьей стражи", подпитывать костер своими силами и следить за пустотой.

Ни зверя, ни человека - мы слишком высоко.

Выше нас - только небеса.

Я уткнулся носом в парящую кружку, отгоняя ночные кошмары от своих спутников и бодрясь, сам.

За нашими спинами осталось так много. А впереди - только бездонная дыра, в которой вряд ли найдется хоть пара, самых завалящих, ответов.

Последние пару ночей стало совсем плохо - Бранд решила расставить точки над Ё и поговорить со мной.

Вельда, тихонько хихикает в кулачок, а Мигелла - демонстративно вертит пальцем у виска, намекая на мое отношение к таким серьезным вещам.

Через пару часов, через вновь забившие все небо облака, проклюнется солнечный свет.

Он не падет на землю чистым лучиком, а лишь осветит облака сверху, вдохнет в них жизнь, точнее - ее подобие и начнется новый день.

Мы пройдем остатки нашего пути, оставим отпечатки на белом ковре и войдем в город.

Я пришел сюда в поисках ответов на свои вопросы.

Жаль только, что никому не посмею сказать, что ответы у меня есть уже две недели и весь наш путь - чистой воды надувательство, с моей стороны.

Вновь глоток горячего настоя, в котором нет и миллиграмма чая - не выросло это растение здесь - и я смотрю на небеса, поджидая рассвета.

Хорошо не быть богом - никому даже и в голову не придет провести параллели, порыться в прошлом и, стукнуть кулаком по столу, призывая к ответу.

В пламени костра сгорали чьи-то воспоминания, даря нам тепло и право увидеть новый день, под странными, серыми тучами, больше похожими на небеленые простыни, в которые заворачивают мертвое тело, прежде чем опустить его в могилу и засыпать землей.

Вновь глоток - до конца моего "бдения над мертвым телом" всего пара часов. Потом будет один переход и... Я уже догадываюсь, что увижу в Танчене.

Вельда может сколько угодно врать, угрожающе обнажая клыки или натравливать на меня Бранд, играя в свою игру. Увы, долери может быть счастлива лишь с долери. Богиня Льда - старая врушка, что пользуется остатками своей былой мощи, добывая себе ответы так, как она привыкла.

Самый прямой и честный - Прэн, принял свое решение, отошел в сторону, оставляя нас - нашим же тараканам. Поторопился Старик, ой, поторопился. Останься он сейчас рядом со мной, рассказал бы все, до чего дошел и сбросил с плеч этот гадкий груз - "ответственность за всех и сразу"!

А вместо этого, я сижу и любуюсь восходом, прихлебывая горячий настой, что отгоняет усталость, лишает духов их законного права морочить голову и наслаждаться страхом смертного.

Вот, еще чуть-чуть, минуточку, и я скомандую подъем, выпрямлюсь, хрустнув суставами, и начну помогать Мигелле готовить завтрак, пока остальные умываются и сворачивают лагерь.

Все честно. Все просто. Все явно.

Это не баталии устраивать, выясняя в теплых комнатках, что же случилось с природой. Это - идти вместе, к цели. Далекой и наивной.

И знать ответ.

Но, все равно идти, потому что ответ должны узнать все.

Только вот самый главный ответ - это не что происходит. И даже - не "кто виноват".

Самый главный ответ - как жить?

Мой источник не дает ответов. Божественная мудрость Вельды предпочитает помалкивать. Житейский опыт Мигеллы разводит руками, а юношеский максимализм Лоттана уже задорно разбил себе лоб и теперь тихонько шипит от боли, предпочитая тяжело вздыхать.

Ответы...

Пусть они еще чуть-чуть поспят. Нам осталось так мало, а пройдено так много. Пусть они поспят, а я еще чуть-чуть пошвыркаю пустой кипяток, разглядывая слепые бельма неба.

Сейчас я очень хочу задать совсем не тот вопрос, что мучал меня в начале нашего пути. Не то, тривиально-пошлое "нафига я с ними иду, если одному мне идти проще и быстрее?" И даже не пафосно-необходимое "Что делать?", что вертится у меня на языке вот уже добрую неделю.

Вопрос крутится на кончике языка, просится наружу, но - нельзя.

Вот и остается - швыркать воду и давать спутникам выспаться.

Нас ждет короткий путь, в конце которого некому задать вопрос.

А ответ я уже знаю.

"Драконы умирают!"

*****

Красив город драконов!

Странно, мне казалось, что он весь пропитан запахом мускуса и ароматом фиалки. И потолки - намного выше - в моих воспоминаниях.

А Центральный Зал невзрачен и неказист...

Где грань между тем, что я "помнил" и тем, что было на самом деле?

Вот это и называется - "предубеждение". Видеть то, чего на самом деле и близко нет.

Длинный лабиринт коридоров, что я прекрасно запомнил в свое первое посещение, да плюс воспоминания, принадлежащие одному из драконов, что предпочел остаться здесь, а не перебраться в другое место, вывел меня в аккурат к центральному залу, на полу которого лежала одна-единственная чешуйка.

Ярко-оранжевая, цвета апельсина. Смешная и страшная, в своем одиночестве. Светящаяся.

Вельда обошла чешуйку дважды, но протянуть руку и прикоснуться - так и не решилась.

Что же, в чувстве самосохранения ей не откажешь, умничка.

Ну, а у меня, оно уже атрофировалось.

Чешуйка была размером чуть больше моей ладони, тяжелая и оптимистичная. Теплая и слегка печальная. Я закрыл глаза, пытаясь представить себе ее владелицу. Или, все-таки, владельца?

Мое знакомство с драконами было легким и ни к чему не обязывающим. По большому счету, вся моя неприязнь к этим "чашуйчатым", основывалась на Толкиене и его "Хоббите...". На самом деле, все, как и у нас - старшие оберегают младших, младшие не слушаются и проказят.

Вспоминая свой короткий разговор, что был в этом же зале, много лет тому назад, оставалось мне только принести драконам свои извинения - каждый из нас судит о другом, в меру собственной испорченности.

Они оставили меня в живых, дали проводника и даже снабдили всем необходимым, на дорогу.

По нынешним меркам - очень, очень много.

И, вот теперь, еще и это...

Уходя за кромку, дракон рассыпается невесомым пеплом, таким чудесным, что тут же разносится легчайшим сквозняком, растворяется в воде кристально чистого ручья, тает, пропадая в стебельках обычной травы, впитывается в землю, не оставляя после себя даже намека...

- Ситаль! - Мигелла рассматривала картины, украшающие стены зала. Фрески, словно сделанные из тонких царапин, длинных и коротких, чуть изогнутых, светящихся в свете вспыхнувших, хорошо знакомых мне, светящихся шаров, теперь напоенных, увы, совсем не магией дракона. - Это - ты!

- Этой фреске пару тысячелетий. - Лоттан пожал плечами. - Смотри, камень покрыт лаком, а лак...

- Тебе никто не говорил, что ты - зануда? - Вельда отвесила магу увесистый подзатыльник, обрывая так и не успевшую начаться, лекцию.

- Да, мама. Ты. Постоянно! - Маг огрызнулся, отходя в сторону и сердито шмыгая носом. - И с папой меня тоже всегда сравниваешь.

Чешуйка в моих руках завибрировала, словно просясь на свободу, упрашивая ее отпустить, убрать грубые, потные, людские руки и дать право стать чем-то большим.

Со вздохом, отпускаю чешуйку и она, вместо того, чтобы упасть на остывший камень, зависает в воздухе, покачиваясь с боку на бок, как пузатый баркас на легкой волне.

С легким шорохом падают на пол оранжевые крупинки, словно скорлупа, из которой вот-вот должен проклюнуться мягкий и голодный птенчик, с вечно раскрытым в писке-крике, клювом.

Жаль, но вместо живого и умилительного птенца, под оранжевой скорлупой прячется нечто и вовсе несусветное - золотистое веретено, ослепительно сияющее и горячее даже на первый взгляд, развернулось вертикально, скачком увеличилось в размерах, впиваясь своими острыми кончиками в пол у моих ног и в потолок, высоко над моей головой.

Вспыхнуло нестерпимым жаром, грозя лишить меня шевелюры и развернулось в огромный экран, с которого на меня смотрело печальное существо, сморщенное, как печеное яблоко, с серебристой радужкой глаз и сапфирово-синей кожей.

Разумный кутался в не совсем чистую тряпку, трясся и выглядел смертельно больным, смертельно уставшим, изможденным, от количества навалившихся на него бед и забот.

Мир очень любит таких существ. Всячески вознаграждает себя тем, что наваливает на, зачастую совсем не крепкие плечи, все больше и больше проблем, которые надо решить вот прямо сию секунду, прямо сейчас.

И они решают, тащат на себе воз проблем, надрываются и... Умирают, так ничего и не решив, для себя лично.

Ненавижу таких.

Существо, словно уловив мои мысли, вновь поежилось, плотнее закутываясь в ткань, когда-то, во времена своей молодости, явно недешёвую, золотисто-оранжевую.

Пока разумный собирался с мыслями, решая с чего начать свои откровения, я рассматривал помещение за его спиной, ту его часть, что попала в кадр, под холодный глаз объектива.

Или, быть может, под горячий взгляд живого глаза?!

Судя по увиденному, даже сидящее, существо было выше меня ростом минимум на полметра. И это при условии, что камеру держали на уровне его головы.

А ее именно так и держали, если взять за основу измерения фреску, которую я и сейчас вижу, только чуть левее и более потертую, словно ее пытались сперва затереть, а потом спохватились и восстановили, да и лаком покрыли, чтобы уж точно - на века сохранилась.

- Это кто? - Вельда обошла молчаливую картинку, сунула в нее руку, проверяя на ощупь. - Я таких не встречала.

Разумный в кадре вздрогнул еще раз, словно услышал слова бывшей богини, чуть наклонил свою голову, покрытую легким, серебристым пушком и поймал мой взгляд.

- Так намного лучше! - Услышал я у себя в голове и мир начал стремительно рассыпаться на длинные, радужные дуги, а потом взорвался.

И вновь сложился в хорошо знакомый мне зал, аккуратно вычищенный, без единой пылинки и без малейшего следа волшебных, наполненных светящейся магией, шаров-лампочек. Вместо них прекрасно светился весь потолок, ровным, теплым светом.

- Так намного лучше... - Услышал я слова, доносящиеся из моего собственного горла, то слегка рычащие согласные, а то - мягкие, певучие. - Фаниск, можешь взять ниже - теперь рост и чин мало имеют смысла и наполнены глубоким смыслом.

Фаниском разумный назвал угольно-черного дракона, замершего напротив него. Или, напротив меня?!

- Меня зовут Ла-ки. И, раз я вновь чувствую себя полным сил и напротив меня стоит Фаниск, значит, все наши планы пошли прахом. Мир вновь свернулся в кокон и стремительно возвращается к Исходной точке, наматывая на свое полотно все больше и больше сил. Наша планета была всегда на редкость своенравна и упряма. - Разумный вздохнул, и я почувствовал странный привкус на собственных губах, словно некто пытался смочить их терпким, молодым вином. - Во всем случившемся виноват "кервин" - препарат, с помощью которого так легко стать подобным богам. Две инъекции в сутки и мир подобен теплому пластилину, податливому, терпеливому. Правда, оставался такой пустяк... "Кервин" не просто безумно дорог - он еще и подходит далеко не всем! Кое-кто, из нас, осознал проблему слишком поздно, когда всесилие и всемогущество, прочно заняло место в наших душах. Кое-кто - не видел проблемы, продолжая творить и творить. Сперва - с улыбкой. Потом - с усмешкой. А теперь мы бежим от тех, кто творит с жутким хохотом, одним легким взмахом руки перекраивая вращение спиралей и смешивая звезды в гигантский коктейль, выпить который, уже совсем скоро, будет некому.

Ла-ки поерзал своим костлявым задом по каменному полу, пытаясь устроиться поудобнее.

Я чувствовал, как ткань впивается в его нежную кожу на пятой точке, натирая и раздражая.

- Мы создали этот зал, - Разумный задумался, формулируя мысль. - Создали зал, как напоминание, что мир не предназначен для сумасшествия, хотя, очень часто, именно так и кажется со стороны. Мир рационален и разумен, и всеми своими силами стремится войти в русло гармонии и плыть по нему до самого своего конца, во взрыве сверхновой или медленном угасании центрального светила. Сейчас это возможно. Мы создали хранителей мира и отведем нашу планету в сторону, спрячем ее как можно дальше от коварного излучения Саханоца, под лучами которого и расцветает цветок лтании, наполняя своим ароматом луга и пробуждая в нас, сакранах, тайные желания. Мы сами уйдем - тот, кто знает, как сладка власть - никогда не отдаст ее просто так. Будет бой, будет война. И, неважно, чья будет победа - наша планета скроется из доступного мира, затеряется в бесчисленном количестве звезд, найдя себе новое светило. Уже не остановить растянутую пружину, уже выросли наши питомцы, которым эта планета и предназначается.

Два века - вертикальное и горизонтальное - закрыли глаза существа, давая легкую передышку, перед новой порцией длинного монолога.

Ненавижу монологи.

Даже если они призваны объяснить все и вся, и всякому!

Напишите толком мануал и отойдите в сторону. Тому, кому надо - прочтет и поймет все в меру собственного образования или испорченности. Ну, а если не поймет - пустит на заворачивание мяса, самокрутку, в туалет, в конце-концов!

Я открыл глаза и любовался существом, беззвучно открывающим и закрывающим свой рот, как в прекрасном немом кино, когда все было понятно и без нагромождения языковых форм. Жест, опущенные вниз глаза, полуприкрытые длинными ресницами, увесистый пинок, прибытие поезда... Все предельно точно, выверенно и... Требует пояснения словами! И залихватская игра тапера - лишь маленький штришок к черно-белому полотну...

Я закрыл глаза вновь.

"Мы оставим часть своих знаний. Крупинку своего тела. Нашу мудрость и наше саморазрушение". - Ла-ки плотнее завернулся в ткань, совершенно не обращая внимания на дракона, что распахнул свою пасть и резко выдохнул!

- Ну, по крайней мере, стало понятно, отчего стены такие... - Лоттан равнодушно пожал плечами, принимая происходящее с фатализмом столетнего старца, живущего у горы Фудзи и дождавшегося, наконец, ее извержения. - Пламя дракона...

- Питомцы "зачистили" собственных создателей. - Мигелла сладко зевнула и потянулась вверх, хрустнув суставами. - Все хорошо знакомо и понятно. Осталось понять - отчего так холодно!

- Растянутая пружина начала сжиматься. - Вельда рассмеялась и затанцевала по залу, подхватив Мигеллу. - Планета возвращается! Мы - возвращаемся!

- "А я сошла с ума! Какая досада!" - Пришло мне на ум, глядя на танец смеющейся Вельды и озадаченной Мигеллы.

С каждым новым па, с каждым оборотом пары по залу, все ярче разгорался потолок, фрески на стенах из невзрачных царапин, набирали объем и глубину, расцвечивались красками и незнакомыми существами, что словно жили в глубине стен, а вот теперь - выходили наружу, полюбоваться танцем.

- Мы возвращаемся, возвращаемся, возвращаемся! - Вельда уже парила над полом, не касаясь его ногами, а Мигелла испуганно озиралась по сторонам, готовясь в любой момент выпустить из рук все разгорающиеся ладошки бывшей богини. - Круг замкнулся! Пружина сжимается! Мы - возвращаемся домой!

- "E.T. call home!" - Я отодвинулся в сторону коридора, по которому мы в этот зал пришли, готовясь задать стрекача в любой момент.

Бранд и Лоттан, видя мои маневры, пристроились рядом, не забывая вертеть головами и прислушиваться к словам танцующей богини.

- Планета прошла миллионы светов звезд. Ее молочная сфера, защищающая наших питомцев от их разного света, истончилась и превратилась в тонкую пленку! Но ее хватит на возвращение. Ее хватит на весь путь назад. Она не так сильна и приходится жертвовать диаметром, но ее хватит! - Вельда отпустила руки Мигеллы первой, отшвырнув ее тело в нашу сторону, сбивая нас с ног, как обычные кегли. - Мы снова увидим рассвет Саханоца! Мы вдохнем запах цветущей лтании!

Три кегли, полегшие от удара четвертой, кто ползком, а кто на четырех костях, ринулись к выходу, подталкивая или подтягивая рыдающую от страха, эмпатку.

- Она хочет стянуть всю защиту над Танченом... - Лязгая зубами, Мигелла прижималась к стене спиной и все никак не могла успокоится. - Ей не нужен мир. Ей не нужна божественность. Она хочет стать - Творцом!

- Творящееся сейчас - ее работа? - Бранд проверяла, насколько легко выходит из ножен хорошо знакомый мне, легкий клинок.

- Нет. - Мигелла сделала глубокий вдох, успокаиваясь. - Ни она, ни даже боги - ни при чем. Планету влечет сила, подобная той, что...

- Подобная той, что притягивала на планету останки разных городов? - Попытался догадаться я и был вознагражден уважительным взглядом магессы и мага - молодого вдовца.

- Да, не подобная, а именно она и есть! - Мигелла развязала шнурок плаща и скинула его на пол. - Сакранах создали нечто восхитительное, прекрасное и решили это защитить, окутав защитами и печатями.

- Защита получилась столь увесистой, что пришлось менять планете орбиту. А затем и вовсе - уводить в систему с более тяжелой, звездой. - Вельда вошла в коридор, чуть пританцовывая и улыбаясь без малейшего следа безумия в глазах. - Сакранах не поделили не только муки творчества, но и радости творения. Драконы, эльфы, тарги и долери - творения сакранах...

- А люди? - Я опешил.

- А люди пришли вместе с первым "городом", неужели так сложно догадаться-то? - Повелительница льда поправила свои черные локоны и замерла, что-то для себя решая. - Люди страшнее любого вируса. Они способны прожить там, где и богам выжить невозможно. Ни один бог не станет... Впрочем, о чем это я - ты ведь и так знаешь почти все!

Мигелла ткнула меня локтем в бок, требуя подтверждения слов экс-богини.

Или опровержения.

Можно подумать, делать мне больше нечего, как опровергать или подтверждать домыслы богов. Нет уж - договор дороже денег! "Вы не лезете в воспоминания - я не лезу в божественность"! Все честно, чинно и никому не обидно.

- Ситаль... - Вельда замолкла, поняв, что полезла уже совершенно точно не в свою епархию.

Судя по ее глазам, радость от возвращения в родную палату, ее захлестывала, грозя перевернуть утлую лодку разума и утопить в бурном потоке эмоций.

- Планета очень сильно "поиздержалась"... Так что, на обратный путь защиты оставалось маловато. - Я плюхнулся на пятую точку, проигрывая в голове воспоминания нескольких драконов, решивших, что им еще есть дело до планеты, ее жителей и их жизни или смерти. - Поиздержалась настолько, что растянутая пружина, сорвалась со стопора и начала стремительно сжиматься, возвращая планету туда, откуда она и взялась.

- Защитный кокон притерся ближе к поверхности, охлаждая все, к чему прикоснулся. - Молодой маг понятливо покачала головой. - Драконы, живущие слишком высоко, тут же смылись. А мы возвращаемся... Оттого и рисунки созвездий постоянно разные!

- Это правда? - Бранд прислушивалась к своим ощущениям и одновременно ждала моего ответа. - Мы возвращаемся?

- Нет... Мы уже вернулись... - Я пошарил рукой в кармане, в надежде найти пачку сигарет, трубку, да хоть сосательную конфетку - хоть что-нибудь, чтобы унять позорно трясущиеся руки. - Драконы вернулись в свои покои и у этого мира, отныне, новые боги... Чешуйчатые, крылатые и слишком мудрые, чтобы помогать тем, кто требует помощи.

- Ну, это мы еще посмотрим! - Оптимизм Вельды меня откровенно пугал, желая оказаться где-нибудь от нее подальше, особенно, когда полубезумное божество бросит драконам вызов. - Они - наши создания, Ситаль! Так что мне ведомы их слабости и силы.

- Чем больше пафоса в речах, тем глубже палка в жопе... - Мигелла покачала головой. - Лично я в этом не участвую. Тепло теперь будет?

Каюсь, я не сразу понял, что вопрос задается мне и оттого лишь продолжал молчком шарить по карманам.

- Ситаль? - Бранд ткнула меня локтем в бок именно в тот момент, когда я нащупал хорошо знакомую, похрустывающую под пальцами целлофаном упаковки, пачку сигарет. - Зима кончилась?

- Кончилась, кончилась... - Я вытащил пачку, повертел ее в руках и сунул обратно. - Теперь другая проблема началась...

- Мертвечина... - Маг начал мне все больше и больше нравится, своей сообразительностью. Видимо, материнский подзатыльник, что-то встряхнул в его мозгах, и теперь они стали работать намного быстрее.

Намного!

Лично для меня единственной, на данный момент, проблемой был тот факт, что все эти снега начнут таять... А земля хорошо промерзла, за эти годы!

- Значит, надо сваливать как можно быстрее! - Бранд сладко потянулась. - Пока мы еще можем пройти через долины и выйти к людям!

И снова - мой промах! Так близко, я вот, например, тоже не видел и даже не задумался о возможной проблеме!

Глава 10

Что можно сказать - Вельда нас сделала. Как котят слепых. Как инвалидов умственного развития. Как обычно это делает умная женщина, со своим избранником...

Танчен оказался не только городом Драконов, пусть им всегда будет место под звездами, но и нашим саркофагом.

Сейчас, вот еще один и один камень и...

Ничего не будет.

Будет еще один камень, а следом еще десяток, сотня, тысяча.

Монструозный зал драконов завален усилиями нашего труда, уже почти до потолка. Камень выживает нас, отнимает свободное место, убивает частичками пыли и, что-то мне говорит, что фонят эти камешки - совершенно нещадно.

Пока мы состязались в остроте ума, экс-богиня сделала ноги, завалив за собой коридоры, ведущие к выходу.

Мигелла возмущалась "жестокосердечием" матери, бросившей сыночку умирать, Бранд - качала головой, как китайский болванчик, а мы строили планы, тесной мужской компанией.

А потом претворяли их в жизнь, по мере собственных сил.

Поиск скрытых проходов в самом зале, оказался совершенно бессмысленным - если проходы и были, то мы их не чувствовали, активировать не могли, а стучать в стену кирпичами, в надежде "выстучать" пустоту - так далеко наша наивность не простиралась.

Вот и взялись мы расчищать один из проходов, ведущих наружу. Если честно, начали расчищать, не столько в надежде спастись, сколько отвлекаясь от своего состояния, совершенно незавидного.

В рюкзаках оставалось жратвы на пару недель, "силушки" примерно на пару месяцев, а вот смысла жить - на пару часов.

Хоть трижды ты будь магом, сыном богини или прекрасным воином - глухая пробка на пару километров длины коридора отобьет жажду жизни у любого...

- Ситаль...

Или не отобьет?

- Ты не очень-то любишь пользоваться своими силами, как я посмотрю! - "Божий сын", качая головой, смотрел на мои сбитые в кровь, пальцы. - А ведь их у тебя... Больше, чем даже у "мамочки"!

- Лотт... - Я отбросил в сторону средних размеров камень, твердо зная, что за ним сейчас явится прыткий огонек Мигеллы и утащит в кучу других, уже подпирающих своды большого зала. - Мои силы - это чьи-то воспоминания. Использовал заклинание - стер воспоминание. Чье-то. Или - о ком-то. Паф-ф-ф-ф и его нет!

Со вздохом, воспользовался простейшим заклинанием восстановления и укрепления плоти - на ближайшие 12 часов его хватит, а там - будь что будет!

Молодой человек пожал плечами, не догадываясь, что о ком-то эти самые воспоминания будут последними.

- Чем ярче воспоминание, тем сильнее воздействие. - Я выпрямился, распрямляя затекшие плечи и разминая нещадно натруженную поясницу. - Иногда, даже простейшее заклинание от комаров и гнуса, оказывается настолько... Неудержимым, что на месте его применения остается километровой глубины, воронка.

- Ты что, не знаешь, какое именно воспоминание используешь?! - Лоттан сделал вид, что испуганно вжимается в каменную крошку, на месте завала.

- Нет. - Я покачал головой, развел руками и широко улыбнулся. - Даже понятия не имею.

- Боишься за окружающих... - Парень понимающе хмыкнул.

По его молодому мнению, магу не пристало "боятся ЗА окружающих". Их так учили, в академиях и школах для "одаренных на всю голову", что мага должны бояться Окружающие, а не вовсе наоборот. И, уж совсем точно - маг не обязан уметь сострадать или делиться своим теплом, с простыми смертными.

За исключением порядочной мзды, без которой, как известно, даже березки в поле не растут.

- Для того чтобы использовать воспоминание, я должен его пережить. - Плюнув на все, закрыл глаза и пожаловался бездне времен и воспоминаний, что сигареты кончились, а нож, свой любимый нож, с волнистым лезвием, клинок мага, я пролюбил возле городка, вплавив его в камень.

Бездна смилостивилась в очередной раз.

Только крис, в этот раз, предпочел возникнуть не в воздухе, а в кармане, рядом с пачкой сигарет и зажигалкой.

- Пережить воспоминание... - Лотт с пафосом вскинул руки. - Перелистнуть страницу учебника по истории...

- Самые яркие воспоминая, "божий сыночка"... - Я не смог отказать себе в мелочном удовольствии вколотить ядовитую шпильку в больное место парня, - увы, далеко не всегда принадлежат любовникам или детям, с мороженным в руках. Самые яркие воспоминания... Это последний вздох. Насилие. Прощание. Убийство...

Я подкурил сигарету, глядя, как бледнеет от понимания проблемы, юный маг.

- Ты... Все чувствуешь? Убиваешь... Прощаешься... - Парень сглотнул вязкий ком слюны и поежился, словно представил себе все, въяве.

- Дурак. - Выдохнул я. - Самые сильные эмоции испытывает не убийца или насильник...

****

Планета приходила в себя.

Оттаивала.

Сбрасывала белую шубу, худела, меняла белый цвет - на серый, колючие звездочки снежинок - на звонкие капельки дождя.

Пережили люди зиму.

Выжили.

И теперь с ужасом наблюдали, как из-за облаков показалось совершенно незнакомое, светило. А через неделю, выкатилось на небосклон и второе.

Вода с ревом уходила по старым руслам рек и ручьев, вымывала овраги, смывала за собой склоны гор неудержимым селем, проносилась по опустевшим улицам деревень, вымывая из домов человеческие и звериные, трупы.

Мир приводил себя в порядок, заполняя низины водой и зловонием.

Промерзшая за годы зимы почва, отказывалась впитывать в себя такое обилие влаги и вот уже к зловонию стали добавляться очередные проблемы.

Где-то, лучик одного из светил, попал на капельку воды, отразился, сконцентрировался на клочке высохшего мха и полыхнул ярким огоньком, раздуваемым легким ветерком.

Минута, две, три...

Земля встала дыбом, превращая низину в котел, в котором неистовой рукой великана смешивались воедино куски гниющей плоти, обломки деревьев и замерзшая грязь.

Два светила обильно изливали на вернувшуюся планету свои лучи.

Согревали, ласкали, сушили и убивали.

В тенистых низинах - газ.

Выше - тонны и тонны высохшего до состояния пороха, мертвого дерева.

Законы физики никто не может отменить.

Боги пробовали, проверяли свои силы, мерялись с природой длиной своих жезлов, грозили мирозданию сухонькими кулачками.

И, где они теперь?!

"Тройка, семерка, туз. Химик, физик, математик!"

Танчен не так уж и плох, особенно если принимать во внимание отсутствие как его создателей, так и нынешних владельцев.

Впрочем, о чем это я?!

Мы - его нынешние владельцы!

Низкий поклон в пояс Вельде, что замуровала все проходы с дотошностью кладовщика-педанта, а не прапорщика. Без этих пробок, не факт, что мы бы выжили - воды в бывшем кратере вулкана оказалось странно много, словно злокозненный снеговик, высотой до неба, пришел и растаял, собака такая, свинская, точнехонько на дне котлована!

За две недели, что мы по-ослиному, упрямо и стиснув зубы, разбирали завал, успело свершиться много чудес. И снег стаял - не по-хорошему быстро, но под ветер и удлинившиеся сутки. Вода, конечно, залила город и теперь плескалась, бросая во все стороны разноцветные блики.

Совершенно круглое озеро лежало у моих ног - уже слегка попахивая, но, все еще завораживая своей красотой и радуя, что наружу мы выбрались.

Спасла нас всех, Мигелла, буквально учуявшая спрятанный проход - как оказалось секретный настолько, что о его существовании и вовсе забыли - для драконов он оказался низковат, узковат, да еще и изгибался под острыми углами прихотливой веревкой.

Такая "прихотливость" оказалась очень даже обоснованной - коридорчик обходил "по стеночкам", почти все помещения города, на шести ярусах внизу и всех трех - вверху. Замаскированные "дверные глазки" точно давали понять, кто и зачем его сделал.

Ну а наша богатырская силушка, помноженная на злость, позволила разворочать пару стенок, добравшись до складов и оружеек.

Драконы, в скопидомстве своем, постарались вывезти все и сразу, но парочка, видимо, надорвалась.

Один дракон остался похоронен под ворохом сундуков, забранных в крепкие кованые полосы, для надежности укрепленные магией.

Металл укрепили так надежно, что, драконья голова оказалась раскатана в тонкий блин!

Второй дракон, от жадности или глупости, сунул лапу в слишком маленькое отверстие склада, зацепил там когтями что-то вязкое, но прочное, да так и остался скульптурой самому себе.

Оба трупа изрядно смердели, но, если замотать нос и рот сложенной в четыре раза тканью, смоченной в воде - терпеть можно.

Так что маги, по очереди, ныряли в коридоры, обирая тушки на чешую, клыки и прочие ингредиенты, необходимые в их нелегкой, магической, жизни.

А я сидел на гребне скалы и любовался круглым, живописным, озером, на месте города Драконов.

И наделся, что трое знакомых мне драконов неплохо устроились на новом месте.

Очень хотелось в это верить.

Мне часто хочется верить. Иногда - в лучшее. Иногда - в справедливость. Иногда - просто поверить хоть кому-то.

- Интересно, сколько долери выжило? - Мигелла, от которой разило совершенно не духами, устроилась рядом, ища глазами тонкую фигурку Бранд, блукающую где-то на другой стороне озера-кратера. - И вообще, сколько всего осталось... Людей... Выживших...

- Если выжившие не успели догадаться забраться повыше... - Я развел руками. - Тогда совсем не много.

Получив нежданный ответ, на риторический вопрос, магесса смешалась, и по-детски вытерла нос рукавом не совсем чистой, куртки.

- Думаю, теперь мы много кого не увидим. - Сигарета, "белая палочка смерти", затлела алым огоньком. - Гномов - скорее всего. Эльфов и долери - минимальное количество. Из тех, кто жил среди людей, так же, как и Бранд.

- Ты с ней еще не разговаривал? - Женщина бросила быстрый взгляд по сторонам. - Ей совсем плохо...

Я задрал голову к небесам, очень сильно жалея, что могу призвать из пустоты, только две вещи - сигареты, да собственный кинжал.

Будь моя воля, пожелал бы чего посерьёзнее, быть может, термоядерную бомбочку? Мегатонн эдак на тысячу, чтобы уж если шандарахнуло, так громко и окончательно!

- У нее все будет замечательно. - Я лишь краем глаза решился заглянуть за горизонт событий, хрустальная линия которого, еще дрожала, звенела, но уже не грозила лопнуть, разорвавшись с эффектом противопехотной гранаты.

- А у тебя?

Пришлось погрозить женщине пальцем.

А что может произойти со мной?

Я задумался, оценивая последовательность событий и осьминога вариантов.

"Утес тигра" канул в Лету, оставляя мне жалкие обрывки сил-воспоминаний.

На первое время - хватит, а дальше - "будем посмотреть", как любил повторять один полюбившийся мне, персонаж книги.

- Ситаль. - Мигелла дернула плечом, словно проникла в мои мысли. - Мы... Умрем?

- Человек такая тварь, что, если его вовремя не остановить - привыкнет к чему угодно. - Я встал с насиженного места, под двумя светилами. - Помучаетесь, да и привыкнете. Вельда осталась в живых. Думаю, кто-то еще остался. Потоки силы, без управляющей личности, совершенно точно, не останутся.

- Да и родня, мамочкина, должна припереться. - Замр'Ан поскользнулся на камушке, взмахнул руками и, не поймай его Мигелла, полетел бы носом вперед, с обрыва высотой в полторы сотни метров, в холодную воду круглого озера.

- Не поминай, всуе... - Хрюкнул я, собираясь честно уходить, чтобы не мешать этой парочке общаться в интимной обстановке. - А то накаркаешь!

Отношения между этими двумя, как-то внезапно, скачком, превратились из спокойно-отстранённых, в жарко-любовные. Пару дней они даже прятались, как школьники, в темных коридорах и оставшихся целыми, залах.

И, как и любые влюбленные, пытались сбить пару и из нас, с Бранд.

Маг и долери - сочетание не очень распространённое. А уж бывший маг и долери - и вовсе - нонсенс!

Вот и тарится Бранд, ускользая на противоположный берег, от пустых разговоров с влюбленными.

А я...

А что я?

Мне просто хочется верить!

****

"Источник воспоминаний" дарует бессмертие своему хранителю. Его существование - залог выживания вида. Воспоминания - это развитие вида, ремесел и навыков.

Мне досталось так много - воспоминания нескольких миллионов живых существ. И так мало... Словно чугунный казанок, в котором варят бесконечно плов и бесбармак, я пропитался запахами воспоминаний. Но их вкуса - мне почувствовать не дано.

Разве что, на короткий миг использования сил, когда событие воспринимается мной за самую яркую реальность.

Увы, едва силы потрачены, реальность гаснет, а воспоминание становится частичками пепла, что разносит во все стороны пронырливый ветерок, играющий и с верхушками деревьев, и с клочком шерсти, прилепившегося к сухой ветке.

Мы - выбрались.

Спасла "запасливость" драконов, переходящая все мыслимые и немыслимые, рамки. Склад, в котором когда-то мы с Дедрой экипировались, такой огромный, такой... Неохватный, оказался совершенно точно не один. И даже - не два и не три. Только пустых мы нашли восемь штук!

А что?

Драконы не маленькие детки, а очень даже впечатляющие, ни разу не любящие пожрать, взрослые. И, для их пропитания мало только маминого молочка, да вкусно сваренной манной кашки. Им еще пищу духовную, подавай. С мясной подливой.

Я поправил висящий за спиной тощий мешок, почесал, поцарапанную о низкие ветки, макушку и шагнул прочь с тропинки, по которой шагали мои спутники.

Пришло время "разбегаться". Еще пара-тройка ночей и магесса почувствует, что от моих сил остался дутый пшик и заинтересуется, что же произошло. Как отреагирует Бранд - ума не приложу, да и прикладывать особо не желаю - "как ни болела, да все-же померла". Не вышло из меня принца на белом коне. И на сером слоне - тоже. Все, на что осталось сил - смыться, пока не начались расспросы, благо что, крутилось в голове одно воспоминание, об этих местах. Яркое, воспоминание.

Я и так, и эдак вертел его вчера ночью, не рискуя спустить на "магию", запоминая все хитрости лесной тропки, разделяющейся на две части: обыденную, уводящую на перевал, плотно утрамбованную тысячами тысяч человеческих ног и вот эту, едва заметную, ныряющую в оттаявший лес, путающуюся между деревьев и скрывающуюся уже через полсотни метров под козырьком внезапно выросшей скалы.

А из-под козырька, на простого смертного, глядели красные глаза волка-оборотня, очень нелюбящего, когда его беспокоят. Оттого и запутал, закрыл он тропинку к своей лёжке, чтобы люди не мешались, не суетились и не шумели, прерывая блаженную послеобеденную дрему.

Волк остался под снегом, честно поделившись своими воспоминаниями со мной, не утаивая ничего из своих секретов.

Могло оказаться так, что со смертью получеловека, его чары расплетутся, рассыпятся на серебристые нити, которые иссушит новое светило, которое Солнцем я называю лишь оттого, что другого названия не знаю, а придумывать самому - не хватает ни фантазии, ни опыта.

Да и желания, как-то нет.

Пусть будет Солнцем, хоть и другого цвета.

Тропинка оказалась в целости и сохранности - не было бы знаний о ней - пройдешь мимо и не заметишь. В одном шаге пройдешь.

Только вот, по воспоминаниям создателя, дорога была короткой - минут 15-20 легкого бега трусцой, помахивая хвостом и высунув язык.

Мне, с моими длинными ногами, пришлось шагать почти полтора часа, ежеминутно прислушиваясь к оживающему лесу, примечая подсказки и просто глядя себе под ноги, чтобы не оказаться лежащим в луже.

Оборотень из сказки, "пугалка" и любимый персонаж многих книг, судя по воспоминаниям, здорово отличался от всего того, что о ему подобных, напридумывал Голливуд или писатели-фэнтэзятники. Волчара был адекватен в любой ипостаси, массу сохранял, да и предпочитал горячую пищу, разнообразную и не особо обильную. Одним словом - образцовый гражданин.

И логово свое, волк тоже отделал с великим тщанием, не позабыв ни о посуде, ни об удобной лежанке. У дальней стены нашлась солидная вязанка хвороста, а каменный очаг, с крюком для чайника, поражал своей добротностью.

Шмыгнув носом, принялся за обустройство своего нового хозяйства: растопил жарко очаг, прогревая пещеру и изгоняя из нее запахи гнили и прелых шкур, отправившихся "на помойку" - в специально вырытую еще прежним хозяином, выгребную яму. Закипятил воду и... Устроился любоваться закатным светилом, покуривая и размышляя, где найти заварку - на первое время, и чем ее заменить, если "первое время" затянется надолго.

Кипяток, кстати, и без заварки - полезен. Горячее, вообще - полезно. Кровь быстрее бегает по венам и артериям, животик, получив сверху порцию тепла, щедро делится этим теплом со всем организмом, призывая довольно зевать, блаженно щуриться и мечтать о хорошем.

На добрых полчаса стало темно и колючие искорки звезд принялись рассматривать планету-беглянку, пытливо и подозрительно, словно припоминая, что она уже здесь была, а потом - сбежала. А теперь - снова вернулась.

Полчаса темноты и восход нового светила. Не такого яркого, не такого жаркого, такого непривычного - больше оранжево-красного, окрашивающего мир в страшные, бардовые тона, цвета начинающей остывать крови, крутобокого апельсина или редких кристаллов индийского рубина, виденных мной воочию.

Зачем я сидел и любовался всем этим бессердечным великолепием?

Я топил надежду.

Будь у меня водка - глушил бы надежду водкой, а не крутым кипятком.

Наверное, так было бы намного лучше. Короткое забытье, головная боль похмелья и... Все, я снова в полном порядке: тот, кто идет, тот идет.

Вот такая не хитрая философия поддерживала меня все эти морозные годы. А теперь... Теперь стало слишком тепло.

Показав выкатывающемуся блину светила, куда оно может катиться, выплеснул останки кипятка на землю и, поплотнее запахнувшись в тяжелый плащ, прошел в пещеру, рухнул на лежак и отрубился, словно и вправду нахлебался водки-паленки...

******

"Планета на резиночке" - я внимательно изучал собственные рисунки, "расписавшие" стены волчьей пещеры и в очередной раз качал головой, поражаясь логичности происходящего. Кто бы ни отправил в "ссылку" эту планетку, думаю, даже он не мог представить всего того, что случится с ней, на самом деле. Встали на места все странные непонятности с количеством разномастных разумных, останки Городов, притягивающихся по силовым полям, разнотипные магии, сумасшедшее количество божков всех проб и размеров.

И Драконы, куда ж без них!

По воспоминаниям волчары, пусть за окоемом ему будет Страна Вечной охоты и Молодых Самочек, Драконы покидали планету не просто так. В самом начале "закукливания планеты", они прорывались через облачность, размениваясь пять к двум - на пять улетевших - два сорвавшихся и расчертивших серые облака собственной, огненной, кровью. Меньшие по размеру - прорывались чаще. К моменту отправления планеты из знакомого нам пространства-времени, ситуация сильно изменилась - масса превратилась в единственно нужное значение и исход Драконов превратился в бегство. Судя по виденному волком, кое-кто из чешуйчатых, даже умудрялся "пристегивать" к спине и пузу по совсем сопливым малолеткам дракончикам и, добрав до нужной взлетной массы, спокойно пробивался через облачность и... Все!

Возможно, я очень хотел в это верить и выдавал желаемое за действительность, но "мои" Драконы планету покинули одними из последних.

Чушь, конечно...

Я прихлебнул кипятка и скривился от несусветной горечи настоя - за прошедший месяц из земли вылезли десятки видов трав, как я думаю, многие из них - еще те, "доисторические", относящиеся ко времени, когда эту планету населяли родственники "Повелительницы Льда", в полной своей славе и силе и я успел насобирать разных травок.

Мяту, например, я точно опознал по запаху. Зверобой и душица - эти я помнил по временам пионерского лагеря и недолгих походов по горам, вместе с дедом, который в травах толк знал, экспериментировать на себе не боялся и оттого, весь чердак нашего двухэтажного, восьмиквартирного, дома казался странным складом, повисших на длинных веревках, метелок.

Я очень хотел найти "Иван-чай", но хитрый кипрей от меня прятался. А, может быть просто и не рос в этих местах. Зато нашлась странно-чахлая травка, от запаха которой, да еще если с мятой, можно было потерять голову. По вкусу, если перестоит в кипятке - гадость несусветная! Зато голова, даже с двухдневного бодрствования, свеженькая и мыслишки бегут в аккурат по заданному направлению, не отвлекаясь на мелочи.

Понятно, что стимулятор, а то и наркотик, точнее - все, вместе взятое, но... Как курильщик со стажем, могу сказать и еще кое-что... Настой этот, явно и не явно, перетрясал сейчас мой организм, подготавливая меня либо к переселению на тот свет, либо...

Я сделал еще глоток, поднял руку и полюбовался голубоватыми искорками, у самых кончиков пальцев, превращающихся в язычки пламени.

Погасил "иллюминацию" и прошелся по останкам своих воспоминаний, с частым гребнем.

Все на месте.

Сигарета вынырнула из пачки, покраснела кончиком и замерла на уровне чуть ниже плеча, ожидая, когда я до нее дотянусь.

Затяжка и снова ревизия.

Все на месте.

Происходящее меня пугало до звезд сверхновых!

Либо я набрел на нечто, что превращает меня... Либо, что более вероятно, я становлюсь законченным нариком и этот настой меня убьет.

А на тот свет - совсем не хотелось!

Прикрыв глаза, потянулся к далекой звездочке, где-то изнутри приготовившись к чуду.

Учитывая, что в пещере, все потолки - каменные, шишка получилась знатная.

Впрочем, полы тоже - увы! - не коврами укутаны, так что копчик я ушиб совсем не по-детски...

Да еще и горячий отвар, добавил мне несколько неприятных секунд болезненного шока.

Вот так я и пришел к выводу, что со "стимулятором" надо завязывать, ведь, потянись я к звездочке не с порога пещеры, над которым нависает каменный козырек - летала бы моя промерзшая тушка в безвоздушном, космическом пространстве, как напоминание, что глупость наказуема. И, чаще всего - наказуема смертельно.

Были, конечно, и положительные стороны... Отчего-то, совершенно не хотелось жрать. Словно организм получал необходимые калории то ли из воздуха, то ли из этого самого, настоя. Курить тоже хотелось крайне редко, даже в моменты серьезнейшего мозгового штурма, когда я обрабатывал пришедшую в голову мысль о логичности происходящего в этом мире, зарисовывал примерные схемы и ругал себя последними словами, что выкинул математику из головы, сразу по выходу из школы!

И очень радовался своему характеру и привычке доводить все до конца.

Травы - все подряд, на всякий случай - были убраны в дальний угол пещеры, котелок вымыт, а потом еще и еще раз. От избытка паранойи, воду в нем кипятил почти два часа, "на всякий случай".

Разобрался с вещмешком, заброшенным на дальнюю полку и, разобрал оставшиеся еще с города Драконов, продукты. Ничего не поделать, летающие сквалыги знали толк в еде, ее хранении и, без магии, на мой взгляд, тут не обошлось.

Ну, не могу я поверить, что "колбаска" размером с первую фалангу девичьего мизинца, спокойно разваривается до размеров килограммового куска мяса! Правда, воды при этом, уходит литра два - два с половиной. Но ведь, после варки такого куска, на поверхности бульона плавает самый настоящий жир, а мясной дух - разит наповал с десяти метров!

Одного такого "кусочка" и в лучшие дни мне хватало на три-четыре дня, а сейчас...

Набив брюхо и сыто икая, устроился на импровизированной кровати - крепко сколоченных еще первым хозяином, досках, накрытых моим собственным плащом.

Можно ругать меня за ленность, можно восхищаться моей лени, но... За все время, проведенное в этой пещере, я сделал только три вещи: выбросил сгнившее барахло, собрал охапку разных трав и... Расчеркал стены белыми линиями, объясняя для себя теорию "планеты-на-резинке".

И - все.

Весь марафон по зиме, встречи и прощания, разбор завалов и прощание со спутниками, точнее - трусливое бегство от спутников, выпило остаток моих сил, оставило от меня - совершеннейшую развалину.

И найти снова силы хоть на что-либо - даже и желания не появлялось.

Осталось признать маленький, но вельми неприятный факт - я сломался. И, сейчас, валяясь на кровати, фрустрируя и медитируя, с легкостью добавил себе еще одно озарение - сломался я не "сейчас", не попав в этот мир, не став "Ситалем", а намного раньше.

Тогда, когда в темной монтажке, сделал шаг к яркому, шунговому экрану и, закрыв глаза, сделал еще один, маленький шажок, вперед.

"До рефлексировался...!" - Я со злостью повернулся на бок, лицом к стене, завернулся в плащ и... И снова выругался - сон отказывался принимать меня в свои объятья. Он витал рядом, гладил меня кончиками своих крыльев-сновидений, но дать покой взведенным нервам - не давал.

Что-то крутилось на самой грани сознания, "закручивало пружину", грозя закрутить ее так, что она просто лопнет, не оставляя от моего, и без того фигового, состояния лишь тонкие, льдистые, осколки-воспоминания.

Вновь перекатился на спину, занимаясь самокопанием, словно забыв свои собственные слова: "саможалость - хуже самосожжения!" и, закурил.

Сизый дымок сигареты, данное самому себе клятвенное обещание не курить в постели, даже после бурного секса, точнее - особенно после бурного секса, чужие воспоминания...

Мир двух солнц. Мир, в котором я сам бросил своих спутников. Мир, в котором Города тусуются, как колода карт. Мир, в котором магия не имеет видимых проявлений, но которая есть, хоть ты тресни!

Серый волк ходил рядом, щелкал зубами, а куснуть зайчика за теплое ухо - не мог. Не хватало крупицы знаний. И найти ее в таком кавардаке, не представлялось возможным. Что же, права была моя бывшая, упорно попрекая меня тем, что у меня не голова, а помойка, помнящая черти что, что остальные просто уже забыли, выкинув из головы, за ненадобностью.

И только я, ка последний дурачок, искренне верил, копил воспоминания и - остался у разбитого корыта огромного мира, в котором самолеты не летают, газ не добывают, и просто так, к знакомому, в гости не зайдешь, потому как этот самый знакомый остался черт знает где и о тебе не вспоминает, вычеркнув неудачника из памяти...

Почесав нос, "испарил" синими пальцами окурок и благополучно сделал ручкой Морфею, решив про себя, что этот старый пройдоха, вряд ли есть в этом мире, а если его нет, то и ждать - некого!

Снилось мне хорошее.

Я сидел на теплом бетонном парапете набережной, хлебал из жестянки "колу" и любовался закатом. Кого-то ждал, как обычно это было со мной в те года, и никуда не торопился. А еще была река, сине-бездонная, яркая березовая зелень, синее небо, напоминающее, что после заката оно станет сперва темно-синим, а потом и вовсе - черным и приоткроет мне свои искорки-звезды.

Бетонный парапет покачивался у меня под пятой точкой, временами ощутимо поддавая, норовя скинуть в реку, а если не удастся - так хотя бы шмякнуть затылком об асфальт. Точнее - асфальтом, об затылок...

Жестянка с колой, вырвавшись из рук, сделала причудливую петлю и шмякнула меня по носу, грозя раздавить, шипящий и пузырящийся напиток хлынул потоком, омывая лицо, сбивая концентрацию и...

И я открыл глаза!

Лежанка подо мной выписывала замысловатые кренделя, с потолка сыпалась каменная крошка, намекая, что пора мне уносить свои ноги из пещеры, иначе меня и завалить может, с таким-то положением дел!

Плащ в охапку, вещмешок в зубы и руки в ноги!

"Вывози, кривая! Вывезешь - выпрямлю!" - Пообещал я неведомой мне силе, пробегая по пещере и уворачиваясь от падающих сверху, камней. - "А не вывезешь, ну, прости, любимая... Так получилось!"

Поскользнувшись на последних метрах своего пути, из пещеры выкатился кубарем, оставив на камнях лоскут рубашки, плащ и вещмешок.

По хребту, напоследок, прокатился камешек, грамм в сто-стопятьдесят, весом, но показавшийся мне стакилограммовым, и состоящим исключительно из острых граней и шипов.

Земля тряслась в припадке еще полчаса, то успокаиваясь, то вновь оживая спазмами перистальтики. В отдалении что-то рушилось, сыпалось, скрипело и трещало.

Отойдя в сторонку, заинтересовано поглядывал на черное пятно входа в пещеру, прикидывая, завалит или нет? По всем расчетам получалось - нет, не завалит. Волчара с умом выбрал себе место жительства, а теперь, когда со стен слетела "пыль и грязь", стали видны и силовые линии, коими оборотень укрепил свое жилище, на всякий случай. В общем, мне впредь наука, нечего плохо думать о разумных существах, не познав их тайной сути!

Выждав пару часов, для верности, вернулся в пещеру и шмыгнул носом: беда не приходит одна. Свод пещеры треснул в точнехонько по центру! Голубо-серебристые полосы силовых линий, опоясывающие пещеру, до потолка не дотягивались, оставляя "мертвую зону", которой, мать-природа, коварно и воспользовалась.

"Эх, жизнь, наша жизнь -

Только держись!

Хороша наша жизнь:

Между "пофигу"

И "зашибись!"" - Слова песни пришли на ум совершенно случайно, но вот зацепили какую-то странную паутинку, потянули и...

От "широты" распахнувшейся в сознании картины, я осторожно, медленно и не глядя себе под ноги, добрался до лежанки, как автомат - стряхнул с нее каменное крошево и завалился на спину, не замечая ярких звезд, любующихся на меня с чистого неба.

А кто, собственно говоря, сказал мне, что я со своей планеты в этом мире - ОДИН?!

Правильно - никто.

А ведь свой родной город я видел своими собственными глазами и, не будь в тот момент столько проблем, свалившихся на нас разом, мог бы и пройтись по хорошо знакомым адресам! А хорошо знакомые адреса, это не только возможно живые друзья-приятели, но и ценный мех, то есть оружие и ... Знания!

Звезды продолжали мерцать, собираясь в разноцветные точки. По небосводу замелькали странные огоньки, то оставляя за собой росчерки, а то и словно стреляя в товарок длинными языками разноцветного пламени. Мир у меня над головой превратился в огромное, звездное веретено, точнее даже не веретено, а детскую игрушку-волчок, крутящуюся на длинной, звездной ножке. Затаив дыхание, я скользил взглядом все выше и выше, сквозь вереницу ярких звезд, свернувшихся в тугой гриб на ножке.

Нет, гриб не крутится, все же - именно юла!

Золотая юла, осыпанная драгоценностями звезд, внутри которой...

Внутри которой жили и работали... Люди?! Нет, не только люди!

Затаив дыхание, сжав кулаки так, что ногти прорвали кожу, я любовался деловой суетой работающих без аврала, разумных существ.

Вот, рядом с приборной панелью высотой с двухэтажный дом, "выпал", из хорошо мне знакомого, серебристого зеркала "драконьих дорог", молодой, ну да - Дракон - изогнул шею вопросительным знаком и враз уменьшился, до размеров трактора "Беларусь". Уменьшился и уставился на мерцающие панели приборов, считывая, не известные мне, не понятные мне, данные.

Две молоденьких девушки, одна из которых с забавным хвостиком и двумя противостоящими пальцами, усиленно нагребали на подносы тарелки с едой, в местной, звездной столовой. Обычные, такие, фарфоровые, разрисованные синими цветочками Гжели, тарелки и чашки. И, чуть розоватые, тонкостенные стаканы с компотом, в котором плавали неизвестные мне плоды, синеватые и бежево-прозрачные.

В центре огромного зала, бесконечно кольцевого, стерильно чистого, крутилась черная воронка начала вселенной, обнесенная легкими защитными фермами, такими непрочными на вид, что становилось страшно, а ну как все это веретено сейчас сорвется со своего места и начнет плясать, разнося зал в клочки, пух и прах.

Один из гуманоидов, оттолкнулся от своего стола, на котором лежал странного вида прибор - плоский экран без единой клавиши, но с целым рядом математических формул, искрящихся всеми цветами радуги - подкатился к черной бездне, выбрался из своего чудо-стула на колесиках и уставился в нее с такой тоской, что стало его пронзительно жаль.

Парень-гуманоид, в легкой, серебристой курточке любовался бездной, в которой крутилась и моя старушка-Земля, и эта самая планета, на которой я сейчас кручусь в бесконечном танце звезд, любуясь странным инопланетянином, о чем-то тоскующим над бездной.

- Эй, Т'хейм! Хватит любоваться изначалом, а то заревную! - Девушка, на мой взгляд, была несколько старше парня и смотрела на него, как на собственность, как на маленького ребенка, которого надо то ли оттащить от пропасти и нашлепать, то ли - отпустить и пусть летит. И видно было по ней, что она еще сама не знает, что предпринять, но уже, вот прямо сейчас, она, словно собака на сене, приготовилась встретить соперницу достойно - не отдав молодого человека, который ей и не нужен-то вовсе. Разве что, как спортивный трофей, что в любой момент можно повесить на стену, да и забыть, погнавшись за новым трофеем.

- Ты - бездне не соперница... Тхеймушка, у нас, в кризисе. - Высокий мужчина, с кожей цвета блестящего антрацита, осторожно обошел девицу по широкой дуге, ткнул Т'хейма кулаком в бок, приветствуя на свой лад. - Что у тебя, на этот раз? Снова, "сто один способ покалечиться, но остаться в живых?"

Парень, молчком, провел рукой по волосам, сдирая резинку со своего "конского хвоста" и убирая ее в карман курточки.

- Т'хейм? - Девушка, чувствуя, что трофей уходит из лап, сделала шаг и замерла. - Т'хейм?

- Не права, ты, Стэйша... Не прощать я научился. Прощаться. - Парень развернулся к ней спиной, помахал рукой и пошагал в сторону группки людей и пары драконов, что-то азартно обсуждавших и тыкавших пальцами в свои светящиеся планшеты.

- Сломался, Т'хеймушка... - Антрацитово-черный покачал головой, искренне сожалея и сочувствуя человеку. - Дрянь ты, Стэйша... Себялюбивая, напыщенная... Дай тьма и тебе на своей шкуре испытать...

Т'хейм миновал компанию, обошел блестящие на полу, словно ртутные, лужи и замер перед зеркальной стеной с одной-единственной кнопкой, словно для вызова лифта.

Я смотрел на его отражение, на его зеленые глаза и закаменевшие скулы, рассыпавшиеся по плечам, черные, вьющиеся волосы и...

Щелкнула кнопка лифта, предупреждая, что стенка сейчас отъедет в сторону, обнажая нутро кабинки и отражение исчезнет. Исчезнет, как тяжелый сон, после тяжкого разговора, когда все слова сказаны, камни брошены, корабли - затоплены. Мир вновь сжимается до предела одного тебя, сперва пробуя на изгиб, а потом, одним махом ломая об колено и отбрасывая твои обломки в разные стороны. И тогда ты понимаешь, что самоубийство - это не такой уж и плохой выход. А одиночество - не так уж и страшно. И осознавая, что все, что ты только что сказал самому себе - ложь. Что хочется жить. Хочется большой компании.

Только тебя нет. Ты - обломки.

Я увидел, как шевельнулись губы брюнета, складываясь в легкую улыбку человека, принявшего решение. Шевельнулись, говоря то, что я должен был сказать сам себе, уже давно:

"Сломался? Да вот... Хрен вам!"

Глава 11

- Осознание того факта, что ты - идиот, меня совершенно не радует. - Молодая женщина меланхолично разглядывала себя в зеркале трюмо, касаясь то вновь появившейся морщинки, то, через чур изогнувшейся, по ее мнению, брови. - Если ты - идиот, и ты - мой слуга, тогда кто я? Госпожа идиота - идиотка?!

Вжавшийся в простенок между кроватью и тумбочкой ребенок, чуть слышно всхлипнул и слизнул кончиком раздвоенного языка, кровь, сочащуюся из разбитой губы.

- Если я идиотка... Тогда какой мне прок от ма-а-а-а-аленького сученыша, разбивающего флакон духов и пачкающего своей поганой кровью костюмчик из паучьего шелка?! Проще избавиться и... - Женщина резко развернулась в сторону всхлипывающего малыша, щелкнула пальцами, и звонкая оплеуха звучно прокатилась по миленькому женскому будуару, освещенному ярко сияющими магическими шарами вдоль стен. - Громче!

Ребенок сжался в плотный комок, упрямо помотал головой, с тремя ярко-алыми гребнями и закусил губу.

Вновь щелчок пальцев и затылок маленького человечка, встретился со стеной, пятная ее своей сине-зеленой кровью, блестящей, словно в ней развели золотую и серебряную пудру, щедро присыпали мелко растолчёнными алмазами и сапфирами.

- Кейта, хватит! - Зеркало чуть плеснуло наружу своей блестящей поверхностью, выгибаясь изящным пузырем и демонстрируя золотую маску, с зелеными огнями-глазами, черным провалом рта, украшенного двумя рядами кристаллических зубов-клыков. - Он же просто ребенок! Из-за паршивых духов...

- Мой многомудрый, БЫВШИЙ муж... - Женщина насмешливо склонила голову, приветствуя золотое изображение. - Все никак не можешь снять мой подарок? Тебе идет.

- Кейта! - Маска вспыхнула огнями и... Вновь превратилась в маску, без всякой чертовщины. - Вижу, ты все еще сидишь в своем будуаре? И, ведь это был... Последний флакон твоих любимых духов, не так ли?

- Я ни в чем не нуждаюсь! - Гордый поворот головы не обманул зеленые глаза - их владелец слишком хорошо знал свою единственную любовь, до сих пор отлично чувствуя ее, даже через такое несовершенное творение магии, как зеркало. - И, я уже добилась определенных успехов, в отличии от тебя, рогоносца!

- Учитывая, что единственное существо мужского пола, рядом с тобой, еще не вошло в возраст полового созревания... А я ни в чем себе не отказываю... "Рогоношей" надо называться тебе, моя дорогая. А твоя маска, вот ведь какое странное дело, просто притягивает ко мне женское внимание, безотказно! Каждая вторая норовит ее с меня снять, даже не подозревая, что подпитывает меня своим азартом и целеустремленностью. Совсем как ты, пока не сошла с ума от ревности к Анасти и не убила невиновную, отомстив мне таким, весьма специфичным, образом. В прочем, твой отец все еще не верит в мою невиновность, но уже не отправляет армию "срыть это поганое королевство золотомордого убийцы", не посылает он больше и героев, на твое спасение... Совсем сдал старик. Ни армии, ни героев. Но, можешь не волноваться, Дорогая, тесть будет жить еще очень долго - мне дорога память о тех временах, когда посиделки с ним завершались далеко за полночь, и когда в моей постели меня дожидалось мое брюнетистое чудо, то заспанное, то пытливо горячее, отдающееся с прилежностью ученицы и страстью настоящей королевы...

Молодая женщина, вслушиваясь в так хорошо знакомые интонации родного и, на самом деле, очень любимого существа, внезапно для самой себя "поплыла", вспоминая те годы короткого счастья.

- Но, если она сейчас не придет в себя, - маска звонко хлопнула в ладоши, привлекая к себе внимание. - То, боюсь, мужская особь рядом с ней, так и не войдет в пору своего расцвета!

Подскочив с пуфика, как ужаленная, Кейта кинулась к ребенку, обмякшему в простенке.

- Да что ж... Ты дохнешь-то, как зимняя муха! - Ладони женщины полыхнули черными разрядами, кончики которых впились в замершую на выдохе, впалую грудь. - Дыши, сученыш! Не вздумай сдохнуть - все равно я тебя не отпущу, отродье, выкормыш, поганец...

С каждым ее словом, разряды обрушивались на детское тельце, встряхивали его, все сильнее и сильнее.

- Отпусти его, Кейта! - Потребовала маска, наблюдая за откровенным издевательством над умершим ребенком. - Это просто ребенок изалума, к тому же - не самый лучший экземпляр. То, что ты дала ему разум, он использовал самым лучшим образом - осознав себя - убил себя, признавая свою неполноценность!

- Идиот... - Женщина обернулась к зеркалу, с вызовом и ненавистью в глазах, мечущих молнии. - Я не могу дать разум, мой склеротичный, недалекий, тупой, супруг! Я призвала его из-за Окоема, дурень!

- Дура! - Выдохнула маска и зеркало разбилось на сотни мелких осколков, посыпавшихся на пол веселой радугой искр.

- Сама знаю... - Кейта устало плюхнулась на пол, не обращая внимания на осколки, на черный провал в раме, на вечную тьму за окном. - Сама знаю...

Подпитывая разряды своей собственной жизнью, женщина упорно возрождала существо, изначально не бывшее ни разумным, ни, к сожалению, хоть сколь ни будь, способным к магии. Просто забавная зверушка, что информировала окружающих о своем отношении к происходящему с помощью трех головных гребней.

Сейчас уже почти черных - существо умирало, отказываясь сдерживать в своей оболочке душу нормального человека.

И вновь Кейта усмехнулась - да кому уж врать-то - "нормального" - два маленьких осколка души человека, вот что подселила когда-то подающая надежды ученица новомодной школы ментального озарения в домашнего зверька. Не развитые голосовые связки, реакции животного, мозг, хоть и изборожденный извилинами, но не способный к такой тяжести бытия - все складывалось против нее. А еще - ее характер, испортившийся после наказания Богини, после первого года одиночества, первого года заточения в "мире-под-мирами". Не привыкла наследная принцесса к одиночеству. К пустоте вокруг. Вот и вымещала свою злость на звереныша, хоть и понимала, что поступает подло и гадко. Но остановиться просто не могла.

Гребни на голове ребенка затрепетали, в последний раз налились кровавым цветом и поникли, демонстрируя, что все затраты принцессы Кейты Лоран-Тори, все силы и таланты - ничто, по сравнению с силами смерти и человеческой жаждой смерти.

Сделав странный жест руками, словно натягивая на невидимую ногу, не менее невидимый носок, женщина довольно хмыкнула и, со стоном, встала с пола, подошла к своему трюмо и открыла маленькую шкатулку черного камня, оплетенную серебряными полосками.

Внутри шкатулки пылал маленький огонек, размером с огонек обычной зажигалки зиппо, такой же уверенный и вальяжный.

- Я не отпускала тебя! - Принцесса бросила невидимый носок, что все еще держала в правой руке, в шкатулку. - И не отпущу...

Огонек, сожрав вернувшуюся часть его самого, подрос, приобрел пару лишних цветов и... Ничего не ответил. Увы, вся его доля была такой - трепетать перед хозяйкой, дробиться на куски и пытаться заполнить собой то тело, что ему предложит хозяйка. Точнее - мучительница.

Захлопнув крышку, женщина вытерла выступившие слезы, хлюпнула носом и уселась на краешек кровати, затем легла головой на подушку, поджала ноги к груди и тихонько заплакала, признавая свою слабость и точно зная, что за этой слабостью спрятана безмерная сила, надо только пройти тот путь, что ей отмерян...

"Богиня ни добрая, ни злая... - Кейта вспомнила слова жреца, отправлявшего ее в изгнание. - Она справедлива. Она могла взять твою жизнь, как плату за жизни двух. Но оставила. Она могла наказать ту, что обманула тебя. Но обманулась ты сама, следуя собственным мыслям..."

Ну да, кто бы мог подумать, что молоденькая "графинка", из "невысокого рода", на которую Кейте ткнули пальцем, как на любовницу супруга, окажется не при чем. Да и в любых других обстоятельствах, отправив мерзавку к праотцам, Кейта осталась бы совершенно безнаказанной - с соперницами в их дикое время разбирались быстро и желательно - с концами, а исчезновение... Да мало ли что могла случиться с простодушной дурочкой, приехавшей из глубинки меньше года назад? Оказалась не в том месте и не в то время. Дворянская вольница, дикая и своенравная, как любое племя властьимеющих, лишь в редких случаях подчинялась законам. Самое страшное открылось в тот момент, когда празднующая победу Кейта оказалась стоящей на коленях перед Богиней, пришедшей карать: графиня Анасти оказалась беременна двойней... Мальчиком и девочкой, что сразу ставило ее в ранг "отмеченных Богиней, особо к ней приближенных, любимых и... Оберегаемых!"

Особым ужасом для принцессы стал тот факт, что беременна графиня была от своего тайного возлюбленного, офицера, что тянул срок службы в одном из дальних гарнизонов, охраняя проходы заснеженных перевалов от буйрыков - магически созданных неведомыми богами существ, безмозглых, но чующих магию за сотню километров. Так что офицер этот, как и все его сослуживцы, магии был лишен - только такие там и служили, не рискуя стать пропитанием для животных, обожающих магов в самом простом гастрономическом варианте - "в сырую", но имел одну-единственную привилегию: как офицер "первого ряда обороны", мог потребовать наказания обидчика... Любого цвета крови! И откупиться от этой привилегии, не мог ни ее супруг, ни ее отец... Ни даже жрец самой Богини, если его вина будет доказана.

Богиня офицера опередила. Только вот было ли ее наказание более милосердным, чем смерть - это был еще тот вопрос, ответ на который Кейта точно знала... И точно знала, что выйти отсюда она сможет лишь, став сильнее. Но пока ее никто не видит...

Слезы - это совсем не плохо...

Особенно, если за ними приходит крепкий сон, в котором ласковые руки прижмут тяжелую голову к груди, а потом, горячие губы поцелуют заплаканные глаза, даруя самое главное наслаждение - быть рядом с любимым...

...Зеркало рассыпалось на сотни осколков, покрывая светлый ковер, с длинным ворсом, блестящими искрами, играющими всеми цветами радуги от солнечного луча, бесстыдно шарившегося по комнате, то согревающего, а то и раздражающего своей упорной непосредственностью.

Мужчина снял золотую маску с лица, повертел в руках и отбросил на стол, заваленный срочными, не срочными и просто ненужными, бумагами.

Потер гладко выбритые щеки, повертел затекшей шеей, разгоняя застоявшуюся кровь.

Высокий, почти под два метра ростом, худощавый, хотя правильнее будет сказать - жилистый - брюнет с карими глазами. Будь у него кость "тоньше", "аристократичней", как бы сказали недоброжелатели, его жилистость превратилась бы в ненормальную худобу, демонстрируя слабость Его Величества. Только вот ни недоброжелателей, ни идиотов, считающих короля Виттара слабым, в живых давно не было. Если с первыми, как и было принято в царской семье Тва-Он-Стех, он разобрался сразу по пришествию на трон, то вот за идиотами, точнее за их появлением в народных (и дворянских) массах, следило целых три, весьма серьезных, надо сказать, структуры.

Первой были жрецы Богини, внимательно наблюдающие за рождением каждого ребенка, тщательно ведшие свитки по каждому случаю появления слабоумного существа и проводившие свои, неведомые даже королю, эксперименты по борьбе с этой заразой и "недопущению ее распространения". Налогов жрецы, за свою работу не требовали, честно живя на подношения прихожан и не претендуя на казну. Правда, результатами, также особо не делились, но тут уж все честно - как потопаешь, так и полопаешь!

Второй структурой стал Магический Ковен - сборная солянка из преподавателей столичной Академии магических наук и божественного провидения. Последние два слова добавились совсем не давно, когда Богиня потребовала, чтобы жрецы и маги обучались совместно, для большей пользы обоим силам. Что выигрывала от такого симбиоза Богиня, король не имел ни малейшего понятия, а вот маги...Первый год эти чертовы старикашки все норовили "заглянуть к Его Величеству на огонек" и пожаловаться на все происходящее в Академии. Декан одного из факультетов, демонстративно ушел в отставку, громко хлопнув дверью, когда на его: "Или я, или - Они", Его Величество устало и молча подписал "заявление об увольнении", дописав всего три слова на белоснежном листе бумаги: "Уволить без содержания".

Декан поехал в свой родной город и, не вмешайся Богиня, за ним следом поехала бы пара невзрачных человечков, заточенных исключительно под то, чтобы человек до конечной точки своего путешествия доехал только ногами вперед.

Теперь этот декан возглавлял Третью структуру - Медицинский Университет. Маги, конечно, здорово. Но вот иметь под рукой несколько сотен человек способных разобраться в симптомах разных болячек, назначить простейшие припарки, поставить пиявок, принять роды или прямо на поле боя заштопать легко раненного солдата, пока тяжелых вытягивают с того света жрецы и целители - это совершенно другая песня. После второго выпуска "медикусов", королевский совет провел единогласным решением, открытие "медикусовских домов" в каждом поселении, с числом жителей не менее 500 человек.

Богиня доброе дело поддержала, приказав своим жрецам всячески "медикусам" содействовать.

Жители поселков и деревень, такие нововведения оценили сразу. Были, конечно, крикуны. Да вот только мирно бегающие детишки, что в "старые времена" просто бы не дожили до появления целителя, сразу таких ставили на место. А теперь эти "детишки" подросли и крикунам совсем стало плохо - за крики не по делу, можно было и кулака отхватить. А молоденьких "медикусов" обеих полов, в деревнях, ожидали и свои приключения. Кто-то обженился, завел детей. Кто-то не сошелся характерами. Всяко получалось. В общем, со всех сторон выгода. И жители обихожены, да и "медикусы", что прошли обучение на спецкафедрах, за народом присматривают. Опять же, разбойнички, что раньше пошаливали вдоль накатанных дорог, свои шрамы от внимательного глаза "медикуса" не спрячут, быстро сменив этот мир, на тот.

Виттар III, Тва-Он-Стех усмехнулся, вспоминая, как долго дед бился, пытаясь приучить говорить странное "фельдшер", а потом, плюнув на "корявые рты", оставил легкое "медикус".

Вспоминая деда, Виттар почувствовал накатившую волну тепла и нежности, замешанной на искренней грусти об ушедшем человеке.

"А ведь ругались дед с бабкой так, что стекла дрожали!" - Король вспомнил эти семейные разборки, вспыхивающие с периодичностью раз в полгода-год, оканчивающиеся глобальным примирением бабки и деда, с семейным застольем и тягучими песнями, что пел дед. Пару раз, после глобального скандала, дед собирал войско и...В радиусе "от столицы" и до "догнал гонец от бабки", разбойники закапывались сами. Один раз, когда гонец припозднился, дед прищучил разбойников и на территории соседа. Причем вместе с соседом. Бабка тогда ругалась громче обычного, сетуя на то, что присоединять себе еще территорию можно только тогда, когда абсолютно уверен, что сможешь ее удержать!

Удержали.

Сперва, дед с бабкой, потом - отец. А вот Виттару досталась спокойная размеренная жизнь... Еще бы Кейта...

... "Кто бы мог подумать, что поэтичное до пошлости "огонек души", окажется совершенно верным сравнением моего настоящего существования? Кто бы сказал, что существо, привыкшее к выражению покорности, к состоянию "царя-горы", будет так подло и мгновенно униженно, превратившись в не тающий огонек, который жестокая рука может разделить на составные части, на память, на моторику, на эмоции... Но не может все это целиком подсадить в нормальное тело! Всегда, очень искренне считал, что женская часть магии - это нечто феноменальное, способное из пустоты сложить плетения, способные решить три четверти общечеловеческих проблем. Ведь только так, опираясь на женщину, мы делаем свой первый шаг. Говорим первое слово. Мучительно краснея и заикаясь - объясняемся в любви, чтобы замкнуть хоровод жизни и смерти. А эта... Как ей приходит в голову тасовать части души, даже не пытаясь понять, что лишь радуга в сборе радует глаз, рождая гармоничную личность! Вот пусть и не обижается на то, что создает сама! И на вечно падающего чудика, не способного к обучению и на кровожадного, не сводящего налитых кровью глаз с ее белоснежного горла, маньяка - тоже пусть благодарит себя! И вечный отказ принимать душу - тела неимут пустоты, а заполняться в этом мире нечем. Пустота в душе, пустота за окном и лишь эти слезы, что уже раздражают, не вызывая желания помочь, утешить, убить... Тонкое кольцо, диаметром в пять с половиной миллиметров, нависшее над всем этим проклятым строением, пышет нечеловеческим любопытством, азартом и нетерпением. Время от времени, эту проклятую "замочную скважину" прорывает, словно мерзкий глаз отвлекается, чтобы проморгаться и отдохнуть от пристального изучения одной человеческой особи, женского пола в микроскоп. Наше предметное стекло - три комнаты и эту спальню, заливает ровный, белый свет и даже сны моей "мучительницы от незнания", становятся легкими, разглаживаются морщинки, а потом, проклятая "надсущность" добавляет на предметное стекло очередное существо-вирус и любуется, с интересом и совсем не научным энтузиазмом, а справится ли молодая женщина с новой проблемой? И я снова оказываюсь в оболочке... Мне бы только пару суток полного существования, только ту, единственную оболочку, что увидит серебристые и золотые нити, тянущиеся вверх, к кукловоду... А уж перережу их я сам! И перережу так, чтобы их натянутые кончики пребольно щелкнули кукловода по его бородавчатому, покрасневшему или посиневшему, картофелеобразному, носу! Пусть это будет моя последняя воля - я к этому готов. Уходить надо так, чтобы за спокойно закрывшейся дверью, еще долго бушевало пламя..." - Огонек колыхался с своей темнице-шкатулке, сжимаясь и расширяясь, освещая ее внутреннее пространство, обитое синим сафьяном по дну, зелеными стенками и черной крышкой-потолком, колыхался в такт своим размеренным мыслям, в такт глубоко дыхания спящей мучительницы, уже давно ставшей родной, потому что всякое видела эта душа, пока была человеком и отличить черное от цветного могла даже в отсутствии глаз. - "... Только один шаг, только один шанс! Пусть моя молитва будет услышана!"

******

Мне везло на друзей. Только их было так мало, убегающе мало, удручающе мало.

Я в очередной раз проверил накопленные вещи, убранные в вещмешок, осмотрелся по сторонам, прощаясь с пещерой оборотня, приютившей меня, подарившей передышку и... Бесконечные сны, что привели к пониманию ситуации.

Я вновь сбежал от самого себя. А теперь - готов вернуться. Конечно, глупо пытаться найти моих бывших попутчиков, не вернуть назад старину Фэлла да и Дейдра, принцесса Авэя, конечно же, не возникнет из небытия, проявляя свой паршивый, честно говоря, характер. Старик Олло - остался за чертой снегов, а я...

Я полюбовался на светящиеся небесно-голубым пламенем, пальцы и закинул вещмешок на плечо. Впереди просто дорога, отчего-то, я совершенно уверен, куда бы я ни пошел - я приду ровно туда, куда хочу. Глупая, детская уверенность, что за следующим поворотом окажется молочная река, с кисельными берегами, вдоль которой растут сладкие яблоки и стоят столы с горячими булками.

Свое последнее воспоминание я потратил, выложившись от души. Потратил так, что впервые за все время моего "болтания" здесь, на этой планете-на-резиночке, остался совершенно доволен собой. По-моему, даже сам волк-оборотень, будь он здесь и сейчас, был бы доволен мной. Впервые за времена зимы, за время своего ленного отсутствия разума и рефлексии - я чувствовал, что поступил совершенно верно.

Еще раз полюбовавшись на воплотившуюся в жизнь фантазию, помахал ей ручкой и пошагал к той самой тропинке, по которой сбежал от попутчиков.

Теперь можно было смело признаться, что именно от попутчиков, а не друзей по несчастью, или, упаси все звезды над головой, просто - друзей. Даже Бранд... Быть может, в другое время... Как говорится: "Они были ни к месту и ни ко времени... Не удивительно, что они стали героями!"

Вновь посмеявшись над своей головой-помойкой, вытаскивающей из небытия такие странные фразочки, отвел рукой свисающую ветку и отпустил, выбрасывая из головы прошлое.

"Сломался? Да хрен вам!"

Оказывается, когда ты принимаешь решение - это только первая половина "Мерлезонского балета". Причем, хоть и важная, да не основная. Вот когда ты сделал уже не первый шаг, а сто первый, вот тогда начинается самое интересное. В прочем, иногда достаточно сделать нечто, что не делал, никогда. Например, сказать: "Нет", впервые, очень сложно. Прыгнуть с парашютом - страшно. Подойти и просто познакомится - ужасно!

Но!

Сделав это, сразу начинаешь ощущать себя парящим на крыльях. И ветер эти крылья не сминает, а бережно поддувает, поддерживая тебя, позволяя лететь дальше. Так, от маленького шажка к маленькому шажку, начинаешь шагать все шире и шире. Жизнь, конечно, штука странная и частенько норовит по морде шлепнуть, ну да куда от нее деваться? Не жить?

Я выбрал дорогу.

Я возвращался в Танчен.

Драконы, конечно, оказались еще теми... Сухофруктами... Но, вот только там было нечто, что могло дать хоть часть ответов, на мои вопросы. "Дороги Драконов", пусть и не во всем великолепии и блеске, пусть не размером с распахнутые крылья этих ящериц-переростков, ну, да и я - не великан! Далеко не великан. Где узко - пролезу бочком, где низко - наклонюсь, не обломлюсь.

На обед решил не останавливаться - сделал из двухлитровой фляжки пару глотков настоя "чудо-травы", подивился усилившейся горечи и обострившемуся слуху, в два скачка перепрыгнул по камням сильно обмелевший ручей, да и забыл на время о всех неприятностях, не ожидая их вот так, в первый день пути. Зверья я не боялся - после "зимы" слабо верилось в выживание неприспособленных видов, особенно так близко от логова вечно пыхтящих огнем, в сторону нарушителей границ, драконов. Людей - по тем же причинам. А мелкую пакость, типа вечно живого комарья... На эту мелкую пакость были мои светящиеся пальцы... Не пальцы даже, а просто сверхэффективные фумигаторы! Смертельное оружие всех времен и народов!

Жалко, что кипяточка, эти самые пальцы, сделать не смогут...

Или смогут?

Почесав затылок и полюбовавшись на второе светило, спешащее к закату, принялся искать место для ночлега, заодно собирая сушняк - даже без учета ночного зверья, даже без учета "странников перехожих", привык я как-то засыпать под треск огня, под запах дыма, вдоволь налюбовавшись игрой пламени.

Горожанин я, горожанин.

Бранд долго шпыняла и строжилась, ругала меня за это любование огнем, упирая на то, что буде нападет на нас враг, я окажусь совсем бесполезен.

Местечко для "парковки" нашлось очень быстро - стоило мне пройти еще километр, тропинка вывела меня снова к ручью, на мой взгляд - тому же самому, обмелевшему, что я перепрыгивал совсем недавно. Чуть в стороне от тропы, возвышался торчащий из земли валун, метров десяти, высотой, с одной стороны ровный, словно обрезанный гигантским тесаком, а с другой - уже заметно поеденный временем и непогодой. Проверив, чтобы на меня сверху чего не прилетело, устроился на ночевку.

Через час, ругая себя последними словами, почти в полной темноте, полез в ближайший лесок, за сухими ветками.

Еще через двадцать минут, шипя от боли в разбитом колене, матерясь на собственное слабоумие и ленность серого вещества собственного мозга, признал очевидный факт: путешественник-одиночка из меня совершенно никакой.

Как ни крути - одно дело перемещаться толпой, в компании существ, отлично знающих, что и когда надо делать. В компании, где все роли расписаны уже на десяток дней пути вперед, а "непредвиденные обстоятельства" невилируются опытом.

Все мое чувство собственного превосходства - вот он я какой, офигитительно крутой, два месяца прожил в пещере и ни разу поносом не страдал - разбились о реальность путешествия в одиночестве. И это мне, еще несказанно повезло - зверья, желающего мной закусить, пока я сладко дрыхну - просто нет. Как и лихого человека, что мог позариться на все тот же, например, плащ... Которым я укутываюсь как-то неправильно - то ноги мерзнут, то спина!

Пока крутился, ночь промелькнула, и я понял простой и непреложный факт: миры Толкиена и Конана-варвара замечательны только в книгах и я для них совершенно не приспособлен. По крайней мере - пока. Или, на самом деле, если говорить правду, а не красивые слова, что так любят читать в книгах - я ненавижу фэнтэзи во всех ее проявлениях! И даже магия, очень плохое подспорье, если нет туалетной бумаги, а листья на кусте, под который ты присел по великой надобности, мало того, что плохо срываются, так еще твердые, как картон! И, если при выборе куста с листьями, я теперь очень внимателен, то вот кто мне скажет, что из растущего именно сейчас на планете, может оказаться ядовитым, а что - полезным?!

Тишина мне была молчанием, а затекшая от неудобного положения поясница - наградой.

Дав самому себе слово, что с сего момента начну подыскивать место для ночлега заранее, с душой выкурил сигарету, спалил в костерке окурок и отчалил в сторону Танчена, не забыв залить костер водичкой из речки.

Бриться не стал из принципа - пару недель спокойно перетерплю, а там, глядишь, доберусь до "Драконеграда" и отведу душу, в комфортабельных покоях ящериц-переростков.

Поправив вещмешок за спиной, сперва кряхтя, охая и проклиная собственную глупость, а потом разогревшись и просто, молчком любуясь меняющимся миром, проснувшимся от зимы под светом двух солнц, радуясь чистому воздуху и отсутствию дождя, приглядываясь к цветущим кустарникам с жесткими листьями и цветками размером с мою ладонь, в семь лепестков трех цветов, просто шел.

Заросли земляники, обычной, земной и до боли хорошо знакомой, встретились мне ближе к обеду. Поизображав из себя мишку косолапого, и наелся, и ягоды набрал впрок, почти полный котелок. Заодно и листьев набрал - на заварку. Еще бы вишню найти, да смородину - и будет у меня "царь-чай" на ужин! Не взирая на странные, синие прожилки на листьях.

Приняв решение, совсем не сложно стать пессимистом - на первых порах, все такое легко различимое, становится мутным и затирается потоком ежедневных дел. День за днем, мир вокруг принявшего решение, пытается доказать, что и решение ты принял зря, а идти по принятому пути - решил вдвойне зря.

Я топал и топал, пока не заболят ноги, пока глаза не устанут от этого странного света, то такого привычного, то непривычно коричневого. Чесал затылок, удивляясь вымахавшим на высоту пяти-шести человеческих ростов, кустикам смородины, мимо которых прошел бы с легкостью, не раздави ногой странную, зелено-коричневую ягодку, брызнувшую во все стороны жидкими чернилами смородинового сока, с неповторимым ароматом.

Мир набирал обороты, наверстывая упущенное.

За неделю, с удивляшками и восхищалками, с возникшими из ниоткуда, здоровенными, с половину большого пальца моей руки, полосатыми пчелами, привычно черно-желтыми, деловитыми и совсем не агрессивными, если не махать руками или не пытаться на них сесть, добрался до воронки Танчена.

Сел на каменную осыпь и крепко задумался - материться или нет?

Землетрясение, так добавившее мне бодрости и отвесившее волшебного пенделя, поработало и здесь - чашу бывшего жерла вулкана пересекала глубокая трещина, "сбросившая воду" в сторону восходящего солнца.

Как всегда, "дуракам везет" - пройди трещина на пару градусов левее - барахтаться мне в потоках далеко не чистой и кристальной, водички, спасая свою, такую дорогую мне и относительно везучую, задницу.

Решив, что матом делу не поможешь, осторожно спустился в трещину, приглядываясь, прислушиваясь и принюхиваясь - не хватало мне еще вляпаться в серо-буро-водородное, что, если верить создателям голливудских блокбастеров-катастроф, так любит появляться на месте давно потухших вулканов, после землетрясений.

Голые, серые камни.

Стволы деревьев, что затонули, а потом, зацепившись, смогли сопротивляться бешеному течению воды, рвущейся наружу. Глаз приметил золотистую искорку и через пару минут упорного сопения я был вознагражден вязанкой золотых круглешков, нанизанных на толстую, стальную проволоку, незатейливо скрученную и совершенно обычную. Ага, для моего времени, обычную.

Получив подтверждение, что "дело ясное, что дело темное", придерживаясь за камни, взобрался по склону на другую сторону и стал мучительно соображать, как же мне найти во всем этом хаосе, ту самую пещерку, через которую, в свое время, мы и выбрались на белый свет.

За два часа поисков, нашел только занозу себе на палец и прищемил ногу, скатившимся камнем.

Как говорится, нужда лучший наставник, а логика - лучший проводник, которого редко слушают!

Уже на закате, располагаясь на очищенной от камней площадке и скрепя сердце готовясь провести ночь под открытым небом, с успевшим надоесть костром, от которого я уже провонял дымом, как копченая курица и плащом вместо удобной кровати, стукнул себя по лбу так, что искры посыпались.

Вот, скажите мне, пожалуйста, нафига я ищу вход там, где его заведомо быть не может?! Нафига, ну нафига я перебрался на другую сторону трещины?!

Понимание, пришедшее так поздно, посмеявшаяся надо мной логика и быстро наступающая темнота, отбили желание прыгать вверх-вниз по каменным осыпям, отложив это гиблое дело до утра.

Прикончив собранные запасы, улегся на нагретые двумя светилами камни, завернулся в плащ и вырубился, сном совершенно счастливого, уверенного в свое неповторимой удаче, молодого кабанчика.

Проснулся отлично выспавшимся и даже, относительно свежим - все-таки, что ни говори, но ночевки в лесу или на камнях, очень любопытны в возрасте двадцати лет, но никак не сорока с лишним!

Вновь, привычный легкий завтрак, состоящий из горячего чая из листьев смородины, земляники и той самой травки, что насобирал еще у пещеры, но название давать не стал, решив для себя, что это меня совсем не интересует, и, отварного куска мяса, того самого, что от драконов. Осталось его немного, но сегодня, если все будет пучком, у меня есть шанс и запасы пополнить, и ответы, на некоторые вопросы, получить.

Отмахнувшись от пролетающей пчелы, что-то забывшей в этих каменных лабиринтах, без малейшего цветка, проверил свои запасы и пошел на спуск, заранее загадав, что если нигде не поскользнусь, то все будет хорошо.

Есть у меня такая привычка, "загадывать наперед". Ничего хорошего она не несет, лишь вызывает раздражение, ведь загадав одно, обычно получаю совершенно противоположное!

Вот и сейчас, еще не успев спустится, понял, что загадал я зря.

Черный зев пещеры, сверху не видимый, ласково принял меня в свои объятия и очень жестко наподдал под спину, твердыми камнями, обильно выстилающими полы. Низкий поклон вещмешку, куску мяса и плащу - без них, обычными ушибами я бы не отделался.

Со скрипом распрямившись, полюбовавшись льющимся с потолка светом и прикинув, что при особом желании, натаскав камней, я выберусь отсюда в два счета, решил осмотреться получше - ведь пещеры в Танчене, "просто так" не бывают.

Через пятнадцать минут я в этом убедился, наткнувшись на светящуюся полосу над головой, на своде, а еще через два часа, стоя на берегу бесконечного подземного озера, исходящего белым туманом и играющего яркими искрами, искренне радовался, что провалился в эту пещеру.

У моих ног, ютилось три лодчонки, заботливо вынесенные намного выше уровня воды и перевернутые вверх дном.

Три, болотно-зеленых, резиновых лодчонки, с хорошо знакомыми мне "Made in USSR" и пятиконечной звездочкой "Знака качества"... И алюминиевыми веслами, с потертыми до блеска, рукоятями.

Вода в озере опалесцировала, искрилась, волновалась легкими барашками волн и на вкус отдавала знаменитыми "Ессентуками", правда, теплыми и без газа.

Ненавижу минералку без газа.

Перекусив, чем послал вещмешок, крепко задумался о смысле бытия: хвататься за весла, или, все-же, сперва пройтись по бережку? Или проплыть вдоль бережка?

Нет, конечно, плыть проще, чем топать, прыгая с камня на камень, да еще и с увесистым вещмешком за спиной. Но ведь звезды его знают, что там за живность живет, в этой самой минералке?

Взвесив все за и против, решил вдоль берега все же пройтись - только не торопясь и не далеко - максимум на пару часиков.

Побултыхав настоем во фляжке, решил, что даже на три. В крайнем случае, пить теплую минералку неприятно, но не смертельно. На всякий случай, достал из вещмешка металлическую кружку, набрал в нее воды из озера и разбавил напитком из фляжки. Сделал глоток, другой и... Остановился, когда выдул все. Смесь двух, не самых лучших, вкусов оказалась очень даже себе ничего. Как говорится, минус на минус - дает плюс, вот и не верь после этого в могущество Ее Величества, Царицы-Математики.

Долив фляжку до верха, плотно закрутил крышку, подкурил сигарету и бодро потопал налево, стараясь выбрать дорогу ровнее, но и не слишком приближаясь к воде - шквал может случиться и под землей - упадет сверху кусочек камня тонн так в надцать и пойдут по воде круги - мало не покажется.

По дороге, припомнил батюшку - Жюля Верна и его "Путешествие к центру Земли", посмеялся, вспомнил Адамова и, почесав затылок, прислушался к собственным ощущениям.

Неприятных, пока, вроде бы, не ощущалось, а вот отнести усилившееся свечение рук в "приятные" не позволил инстинкт самосохранения. Да и вообще, отчего-то стало вдруг неуютно, во всем этом светящемся великолепии - а вдруг она - радиация?!

А я ее еще и пил!

По мере размышлений, все ускорял и ускорял шаг, не забывая посматривать по сторонам.

Так что, светящийся скелет дракона, заметил сразу. А вот скелет его убийцы - только подойдя ближе.

Человек, точнее - гуманоид - с головой, двумя руками и двумя ногами, росточком метра под три с половиной, завалил дракона, всадив ему метровый кинжальчик точнехонько в шею, но сам не успел увернуться от тяжелой, рогатой головы. Так и лежат они, два поединщика, сплетенные смертью в единое целое.

Отбросив высокий штиль, занялся мародеркой - в моем случае, все что может пригодиться - может пригодиться. А уж ковыряльник, способный пробить чешую дракона и аккуратненько разрубить позвонок - может пригодиться вдвойне. Грех раскидываться такими уникальными ковыряльниками!

Даже если я ими не умею пользоваться, это не значит, что я не научусь. Или - не продам тому, кто в таком оружии понимает. Тем более, что что-то мне говорило, что раз уж пчелы повылезли неизвестно откуда, то и человек скоро появится.

А где человек, там и товарно-денежный оборот. А где товарно-денежный оборот, там и ряд граждан, страстно желающих этот оборот остановить на себе, причем и товарный, и денежный.

Пока рассуждал, успел обойти вокруг сладкой парочки несколько раз, каждую секунду ожидая если и не подвоха, в стиле Индианы Джонса, то хотя бы предостерегающего оклика.

Ничего.

Только одна маленькая странность: кости человека - не светились.

Озеро - опалесцировало. Кости дракона - светились. Кисти моих рук - ярко сияли. А скелет драконоубойцы - был обычным скелетом, с переломанными костями, длинными пальцами и тремя глазницами, на черепе. Причем третий глаз был не во лбу, а на затылке!

Я, сперва, подумал, что это след от драконьего рога или когтя, но... Нет.

Подсветив себе руками, осторожно прокрался между костей и потянул на себя клинок. Едва слышно звякнув, ковыряльник выскользнул из рассеченного позвонка, мигнул серо-голубым металлом, с золотым, прихотливым узором и я его едва не выронил: тяжеленная на вид железка, шириной у гарды в мою ладонь, длиной в метр, рукояткой в две моих ладони, оказалась неожиданно легкой! От силы, веса в этой игрушке, было с килограмм!

Подсвечивая себе собственными руками, поворошил кости, надеясь найти ножны - таскать такое оружие, завернутым в плащ, мне показалось просто кощунством. Увы, ножны боя не пережили, переломившись на две части и почти сгнив в минералке. Судя по всему, та же участь постигла и одежду человека.

Еще раз, осторожно и внимательно оглядевшись по сторонам, выбрался с места поединка и, отойдя на пару шагов в сторону, поднял клинок вверх, в воинском приветствии, что мне показывали в Японии, отдавая дань уважения и победителю и побежденному.

Да, я не особо любил драконов, но и во враги их зачислять не собирался.

Пока молчаливо стоял, изображая из себя памятник уважения и умиляясь собственной памяти, с клинка сорвалась крохотная капелька, сияющая ослепительно-красным светом, пролетела расстояние до скелетов и расцвела бутоном невиданного мной цветка, в котором маленькие цветочки, оказались собраны в одно плотное соцветие, убругое, прихотливо свернутое и завораживающе прекрасное. Мгновение, удар сердца и берег озера пуст. Лишь голые скалы, лишь опалецирующие волны.

Да странный меч, рукоять которого приятно греет быстро гаснущую, руку.

Отбросить ковыряльник в сторону, я не успел - тьма пришла быстрее, мягко подогнула мне колени, закрыла глаза и толкнула в спину, роняя на такие мягкие и родные, камни, пропахшие "Ессентуками", которые я ненавижу с детства...

В себя пришел неизвестно через сколько времени - во-первых, под землей нет солнца, а во-вторых, у меня с собой, вот ведь странное дело, нет часов! Судя по тому, что в животе не бурчало, в груди не хрипело - на камнях я провалялся совсем не долго. Нащупав на голове шишку, размером с перепелиное яйцо, пульсирующую от боли и полыхающую нестерпимым пламенем, сделал вывод, что клинок слишком легким мне только показался. Да и своевольный он какой-то... Дикошарый...

Приняв сидячее положение, снял с пояса флягу и сделал пару глотков, смачивая горло и унимая трясущиеся руки. Идея завладеть чудо-оружием теперь не казалась мне такой офигенной: а ну, как эта железка начнет отключать меня налево и направо, без моего ведома? Да еще и столь радикальным методом, как удар по голове?!

И вообще, хватит с меня моего кинжала, в качестве магического оружия!

Только я об этом подумал, как нечто, не больно, но чувствительно приложило меня по хребту, словно предупреждая, что мысли текут не в ту сторону.

"Ну, да... Кто бы сомневался..." - Плавно повернувшись, я уставился на крутящийся в воздухе меч, рядом с которым, словно второй дервиш, крутился и мой собственный кинжал. - "Предатель!"

На моих глазах, оба ковыряльника исполнили странное па, сцепились ворохом искр и с громким хлопком, слились в единое целое.

- И, чем я теперь мясо резать буду?! - Моему возмущению не было предела. - С-с-собаки свинские!

После слияния, клинок "подрос" на десяток сантиметров, к золотым узорам добавились красные и синие, словно в металл добавили кристаллы, специально для этой цели, растянутые из единого куска камня. Конусообразный вид изменился на волнообразный, во всех плоскостях, включая само лезвие. Представляя себе физику процесса "резания ближнего своего", совсем не понаслышке, присвистнул от ужаса - это какую же надо иметь силушку богатырскую, чтобы рубануть, а потом вытащить лезвие из раны? Представив себе получившуюся рану - присвистнул еще раз, впечатлившись и ужаснувшись собственной фантазии.

- Дикошарый меч! - Подвел я итог под собственными размышлениями о природе найденного клинка. - Реально - дикошарый.

Клинок замер и, продолжая вращаться, полетел в мою сторону. Замер на расстоянии вытянутой руки и плавно, опустился острием в камень, с легкостью прорезая его, словно повторяя подвиг легендарного Эскалибура.

Покряхтывая и сбивая пыль с одежды, принял вертикальное состояние, с трудом встав на ноги, сделал шаг к заершему в камне оружию, положил руку на теплую рукоять и, дурачась, потянул на себя, торжественно говоря:

- За сим... Нарекаю тебя "Дикошарым"!

Меч легко вырвался на свободу, а в голове, приятный девичий голос сказал всего два слова:

- Спасибо, Повелитель!

Ну, как тут не выматериться, а?!

Пару раз махнув влево-вправо, вверх-вниз и решив убрать меч как можно дальше, пока я себе чего не отсек, порезался или отрубил. Ну, не понимаю я все эти балансировки-шмалансировки, полуторную заточку правого обода левой ступицы центрального пальца жесткой фиксации, не понимаю! Для меня главное - уложить противника в режиме комфортной дистанции. И желательно - особо не мороча голову - в один выстрел. Ну, крайний случай - два. Так что - мечи, топоры и прочие игровые атрибуты "больших мальчиков" мне по боку. Луки, тоже мимо моего профиля - пока я его натяну, пока своим зорким глазом цель найду, приму поправку на ветер, влажность, вращение Вселенной, Кориолиса и еще два десятка сил глобального размещения - мой противник уже прибежит и стукнет меня чем-нибудь тяжелым, по моей, нежно любимой, голове.

В прочем, от пары кинжалов я бы не отказался - хлеб-мясо порезать, зверька мясного распотрошить, да картошки начистить, в конце-концов!

Жаль только, что все мои попытки увязать меч в плащ и обмотав веревкой, закинуть железяку себе за спину, оканчивались одним и тем-же: с громким "бздынь", оружие выпадало на камни, весело звенело и взмывало в воздух, миленько вращаясь по своей горизонтальной оси.

И плащ порезал, в конце-концов, и веревку.

Плюнув, положил железку на плечо, благо, что не тяжелая, да и потопал дальше, по берегу, все еще надеясь найти нечто.

Если что - запулить ее противнику в корпус я точно успею, а уж там, Авось поможет.

Улыбаясь своим кровожадным мыслям, вспомнил, как в Японии, совсем не седой мастер, горестно качал головой видя, как я держу в руках меч.

Девушка переводчица мило краснела, смущалась, но объяснить, тонкости ремесла "крошения ближнего своего", не могла. Меч, в моих руках был совершенно чужеродным видом, мне больше мешающим, чем способным решить хоть какие-то проблемы.

Трижды прав был мой знакомый "рукомах и дрыгоног", отбирая у меня тренировочные клинки-длинномеры, пихая в руки то посох-дрын, метров двух длиной, то, два, тридцати сантиметровых кинжала, с чуть загнутыми остриями, удобно ложащимися на предплечье и весело командующий: "А теперь, поработаем на уклончики"!

"Наработался" до такой степени, что, сова свистни в темноте - уклонюсь и от свиста!

Запнувшись во второй раз, выбросил из головы пустые теперь воспоминания и стал смотреть под ноги.

Не глубокий заливчик, к которому я вышел, пока витал в воспоминаниях, почти упирался в стену пещеры, всего пару метров, не доставая до камня и оставляя мне узенькую тропинку, чтобы перебраться на другую сторону и продолжить исследование.

А еще, отчего-то, именно в этом месте, свод пещеры светился особенно сильно, позволяя заглянуть в "глубины морские" и полюбопытствовать на его флору, ну и куда деваться-то, на фауну тоже.

Что могу сказать - флора в "минералке" совсем не бедствовала, демонстрируя здоровенные лопухи водорослей и цветущие бутоны неведомых мне цветов. А вот фауна... На короткий момент мне показалось, что и нет ее вовсе, этой самой фауны, но вот, один из "цветочков" внезапно сдвинулся с места, выпростав крепкие лапки из свисающей листвы и уверенно перебираясь на другое место. И оставляя после себя целую горсть разноцветных ракушек.

Покачав головой, перекинул меч с правого плеча на левое и двинулся по тропинке, навстречу всему новому, интересному и даже опасному.

Уткнувшись взглядом в небольшое бревнышко, перегородившее мне дорогу, слегка опешил - кора дерева отваливалась крупными кусками, обнажая красноватую древесину, с неповторимым запахом.

Пихта!

Вот так так, занесло земелю, под земелю!

Из любопытства и азарта, рубанул мечом по бревнышку и опешил - меч, свободно перерубающий камень, в древесине просто-напросто застрял! Принимая во внимание, что рубанул я со всей дури, то застрял меч глубоко и надежно. Проще было раскачать бревно, чуть меньше метра в диаметре, чем раскачать метровый меч, заклиненный по всем правилам закона подлости.

Пока прыгал, вытаскивая оружие - устал, как собака, вспотел, как лошадь, да еще и поранился, когда промахнулся куском камня по рукояти меча. А еще, выяснил тот факт, что через пяток метров от бревна, упирающегося в стену, вода взяла реванш над сушей и теперь победоносно плещет своими минеральными водами на стены, отрезая меня от дальнейшего пути налево.

В конце-концов, провернув бревно против часовой стрелки, умудрился вытащить меч из пихты и трижды дать себе слово, не пихать меч куда попало. Даже если любопытство будет очень велико!

Собрав высохшую кору, сложил из камней примитивный очаг, развел небольшой костерок и, поставив котелок, отправился принимать водные процедуры.

Ничего не поделать, это только в книгах, главный героин столь умен, что таскает с собой чудесную ванну, цистерну холодной воды, с бойлером и три десятка полотенец, с халатами под цвет.

А еще, главный герой думает до того, как что-нибудь сделать.

В общем, либо я не главный герой, либо просто - полный недоумок, полезший в соленую воду с едва затянувшимися царапинами.

Под мягко светящимся сводом пещеры, в опалецирующей воде, стоял я, и шипел от боли.

Ничего дураков не учит...

Хорошо, хоть одежду не успел постирать...

Выбрался на берег, вытерся лохмотьями плаща и, со вздохом, полез в вещмешок за чистой сменой белья - пусть и проминерализованный, но все же - чистый...

Через пять минут, засыпав в котелок пригоршню крупы, помешал, попробовал и выругался вновь.

Был в моей карьере промежуток, когда я плотно сидел дома, повредив ногу. Научился, заодно, готовить простенькую жратву, с кем не бывает, когда надоела яичница и макароны по-флотски, с консервой "селедки в масле", вместо фарша или тушенки. Вот, в одну из первых варок, я и сварил себе супчик на "Боржоми". Сожрать-то я его сожрал, но... И вот, снова те же грабли.

Расстроившись, высказал тверди над головой, все, что о себе думаю.

Твердь над головой подумала, мигнула и... Погасла, оставляя меня в темноте, с подсветкой из рук, вертящегося меча с его сине-красно-золотыми бликами и маленького костерка из пихтовой коры и тех немногих веток, что нашлись неподалеку, относительно сухими.

Пока размышлял, котелок затарабанил крышкой, напоминая, что война - войной, а обед, даже сваренный на минералке - по расписанию.

Представляя себе все ужасы обратного пути в полной темноте, заработал ложкой, наворачивая получившееся варево и уповая на то, что "голод - лучшая приправа", а набитое горячим брюшко - очень способствует мозговой активности. Усиленно придавливая сонный клапан и отключая любую активность, напрочь.

Примерившись, разложил плащ на камнях, подложил под голову вещмешок и сладострастно закурил, пуская к потолку переливающиеся разными огнями, витки табачного дыма.

И вновь, не такая простая вещь, как дым, так и прошел бы я мимо очередной загадки: в кажущемся бездвижье воздуха, табачный дым отчего-то, тянуло к монолитной стене пещеры, в которую упирался комель бревна.

"Завязав жирок", решил исследовать эту странность.

Тем более, чем еще может заняться в темноте мужчина, которому лень что-то делать?

Пользуясь руками, как фонариками, осветил стену и замер, пытаясь понять, что я вижу.

Огромное, метра в четыре диаметром, каменное колесо.

Нет, не колесо - Дверь!

Почти полметра толщиной, с сантиметровой щелью, в которую и затягивало табачный дым, как-бы намекая, что там, за этой дверью - выход на поверхность!

Дверь эта откатывалась влево, но - упиралась в злополучное бревно, заклинившее ее в направляющих. Когда я вытаскивал меч, бревно сделало добрую треть оборота, чуть откатившись в сторону и дверь приоткрылась, создавая перепад давлений.

Пришлось мечу поработать ломом.

По-моему, "Дикошарый", точнее - "Дикошарая" такому применению, себя любимой, совсем не обрадовалась. Но - промолчала, что уже не могло не радовать.

Едва я убрал с направляющих бревно, как дверь, с легким шорохом, откатилась в сторону, открывая моему взору, чуть подсвеченный слабо тлеющим потолком, коридор-прихожую.

С чего я так решил?

Так ведь открытый шкаф с верхней одеждой, подставкой для обуви и обычной, пластиковой ложкой с головой лошади на конце, болтающейся на ручке полуоткрытой дверцы, никто не отменил!

Размахивая руками-фонариками, осторожно прошел по коридору, готовясь если и не встретиться с хозяином подземной квартирки, то хотя бы с его изображением, на ближайшем семейном фото.

Коридор вывел меня в почти пустой, каменный зал, с четырьмя приоткрытыми дверьми. Вполне обычными, я бы даже сказал - хорошо мне известными по миру снаружи, дверьми. Местные плотники "натюкивают" их своими топорами, за пару часов, были бы материалы.

Приготовившись сунуть нос в первую из дверей, поудобнее перехватил меч, выровнял дыхание и вытянув руку к ручке, сделал шаг в темноте.

И чуть не заорал оттого, что всю пещеру залил яркий свет, словно где-то там, сверху, начался новый день.

Вытер со лба предательски выступивший пот, открыл дверь по шире и вошел в комнату.

"Как говорится, от тюрьмы, сумы и плохих новостей - страховка не работает..." - Я рассматривал сидящую за богато инкрустированным столом хозяйку квартиры, устало опустившую свою голову на иссохшие руки. - "Ну... Привет, Вельда..."

Глава 12

Тонкая спица света, от, висящей над горизонтом звезды, пробилась через крупную листву деревьев, освещая их мертвенно-синим отсветом. Звездочка висела так низко, что еще мгновение и оборот планеты спрячет ее от любопытных глаз, прервав быстрый бег ее лучика по спящим веткам, листьям и стволам. Минута-две и все.

Но, пока - лучик стремился только вперед, демонстрируя только свету присущую, волю к победе. Только вперед, только не задерживаясь, только стремительно!

Вот, на пути звездной лазерной указки выросла гора. А в горе, под слегка выдающимся вперед козырьком - дыра. А в дыре... А в дыру лучик попасть не успел!

Заметался по стенке, выхватывая из темноты тонкие линии, "поймавшие свет" в свои странные завитки, пересечения прямых и острых, отрезков. Лучик метался, а рисунок наливался призрачным, голубоватым светом, приобретал объем и наливался странной, призрачной, жизнью.

" Саахт Сантар-Тен-Тенсая. "Без мира в душе. С миром - в гармонии."" - Лучик пробежал по буквам, обычным буквам кириллицы и растаял - звезда, что дарила ему жизнь, скрылась за горизонтом.

Луч пропал, а рисунок продолжал светиться, все набирая и набирая яркость, глубину, жизнь...

Буквы надписи уже полыхали электрически-белым светом, ослепляя неосторожного наблюдателя, а рисунок заворочался на своем месте, словно ему стало тесно. Поднял тяжелую, лобастую морду и открыл ярко-желтые глаза, в которых уместились искры всех звезд, будто именно для этой цели и высыпавших на небосклон в этот час, минуту, мгновение.

Призрачный волк спрыгнул со своей скалы и сладко потянулся всем своим мохнатым телом, повертел головой, словно стряхивая с себя оковы тяжелого сна, давным-давно приковавшего его к этой скале, на неведомой планете, в далекие времена.

Воздел морду к небу и поздоровался с ним, выводя протяжный вой-стон волка-одиночки, всегда готового бежать вперед, пока несут неутомимые лапы, вгрызаться своими белыми клыками в нежную плоть жертвы или рвать жесткую шкуру врага, чувствуя на розовом, как кусок "докторской колбасы", языке - горячую кровь.

Вновь вой, что некогда наводил ужас на врага, заставляя его сразу бежать, оставляя свой скарб и добычу ночному хищнику, не знающему слабости, милосердия или чувства юмора.

Не дождавшись ответа, существо вновь отряхнулось, стряхивая с себя словно капли воды, голубоватые искры звездного света.

Шкура встопорщилась, с каждой шерстинки сорвались тонкие вспышки молний и, на мгновение показалось, что сидит у входа в пещеру огромный, электрический волк, размером с быка, пугая своим размером и величием случайного наблюдателя.

Молнии исчезли, словно втянувшись обратно в подшерсток.

Волк прислушался к темноте ночи и вновь горестно задрал морду к небу, прощаясь со своими сородичами, отдавая им последний долг и напоминая миру, что теперь у Волка есть цель.

Пропев песнь прощания со стаей, потерявший голубые оттенки, но получивший от звезд глубокую рыжину и черные пятна, седую морду и по-настоящему усталые, желтые глаза, волк развернулся к скале, которую так недавно покинул, оживленный странной магией заездного луча.

Несколько мгновений, животное изучало надпись, словно бы силясь прочесть написанное. Волк даже опустился на свой поджарый зад и, отчего-то совершенно кошачьим движением, прикрыл им задние лапы, свернув в мохнатый бублик, с нервно подрагивающим, кончиком.

Через минуту, левая бровь хищника поползла вверх, и морда приобрела странную смесь ярких, почти человеческих, эмоций. Здесь была и тень узнавания, и недоверие к увиденному и... Вселенская тоска в глазах.

Приблизившись к надписи, волк втянул носом воздух, пытаясь почувствовать запах того, кто эту самую надпись сотворил.

Странный, противный, терпко-кислый запах.

Пробежав по поляне, заскочив в саму пещеру, волк нашел и источник этого запаха - обгорелую бумагу, свернутую в рулончик, вокруг остро пахнущего наполнителя.

"Создатель надписи", по меркам волка, особенно и не пытался скрыть следы своего присутствия, хоть и старался сжигать рулончики в добротно сложенном очаге, но время от времени, бросал их где попало. Причем, некоторые из них еще и сохранили другой наполнитель - золотистые крупицы непонятного растения, от запаха которого у волка начинало свербеть в носу и хотелось сбегать к ближайшему ручью, хорошенько промыться-прочихаться.

Сделав еще один, полный круг по лужайке перед входом в пещеру, волчара замер, прикрыв глаза и что-то для себя решая.

Блеск выкатившейся луны, засеребрил шерсть и к тропинке запахов, добавилась вполне четко различимая тропинка, натоптанная человеческими ногами.

Коротким взлаем-взрыком, волк поблагодарил волчье солнышко и неторопливой трусцой, разминая лапы, что неизвестно сколько провели в бездействии, двинулся по тропе.

Саахт Сантар-Тен-Тенсая обрела цель.

Убить человека, что вырвал ее из рядов бегущей стаи...

******

Во время своих командировок, съемок новостных сюжетов - насмотрелся всякого. Где логикой, где буйной фантазией, а где и обычным здравым смыслом - привык восстанавливать картинку по обрывкам. Подаренный паззл, на 4000 элементов, я собрал за два вечера, когда у моей бывшей случился очередной приступ "ухода к маме".

Но, до того момента, пока я не закрыл, точнее - не закатил - входную дверь, причину смерти Повелительницы Льда понять не мог: комната, отведенная под кухню, ломилась от шкафов, набитых крупами. На леднике - лежали, аккуратными рядочками куски мяса и разрубленные части туш. Вода - так же присутствовала в полном объеме, весело блестя в колодце, полунакрытом деревянной крышкой. Причем вода - совершенно пресная, чистая и холодная, что, как бы намекало, что-либо вода берется совсем не отсюда, либо... Либо я совсем ничего не понимаю в колбасных огрызках!

Вот, скажите пожалуйста, без чего не может жить человек, если у его есть еда, вода, чистенькое отхожее место и запас дров, занимающий, на мой взгляд, комнату под сотню квадратных метров?!

Бросив меч на стол - он тут же снова принял вертикальное положение начал изображать из себя мигалку "скорой помощи", неугомонная душа, надо будет ему все же сделать ножны! - вышел обратно к озеру и закатил дверь. Потом откатил обратно, без малейшей сложности или заедания. На всякий случай, "открывал-закрывал" дверь несколько раз, каждый раз готовясь к неприятностям. Разумеется, если в направляющие вставить бревнышко, проблемы с открыванием по любому будут, а без него...

Махнув рукой, вернулся в "квартирку" и закатил за собой дверь.

Квартирка погрузилась во мрак.

Со звоном и скрежетом, упал в соседней комнате меч-мигалка. Руки тоже, нет, не упали - просто лишились того самого, выдающего меня противнику в темноте, но успешно помогающему самому в темноте не собрать все шишки на мою, и без того слабую, голову.

Да, руки перестали светиться.

Попытавшись сделать хоть что-нибудь, что уже давно стало привычным, чуть не дал дуба - "материализация" пачки сигарет пошла не по плану с самого начала - вместо концентрации внутри меня, сила просто брызнула наружу, впитываясь в стены, пол и потолок. Не остановись я вовремя - лежал бы не менее хладным трупиком, чем повелительница льда, ссохшаяся от потери своих сил. В прочем, что-то мне подсказывает, что между ней и мной, все-таки, есть огроменная разница... Я, как ни крути, к богам не отношусь, а вот она... Чувствуя себя выжатым лимоном, на карачках, дополз до двери и откатил ее на пару сантиметров, впуская свежий воздух. Через мгновение, руки приобрели привычный, синюшный оттенок. И, судя по грохоту, меч все-таки разрубил стол на две, далеко не равные, части и застрял-таки, вонзившись в камень, на полу.

В голове слегка посвежело и пришел маленький ответ, на вопрос, что же убило Вельду.

Самоуверенность, побежденная Его Величеством Случаем.

Привыкшая к божественной безнаказанности, Вельда просто истощила собственные силы. Нет, сохрани она нормальные отношения с паствой, да хотя бы не ругайся с собственным сыном, отказавшимся от "мамочки", потерявшей голову от вседозволенности - встретила бы она меня тут, "горячими поцелуями". А так... Боги становятся пылью и тленом, когда теряют последователей.

Еще раз осмотрев тело, мысленно задавил так и лезущую наружу шутку, об отравившемся грибочками Пятачке и Штирлице, поглаживающем рукоять топора и попытался отнестись к смерти экс-богини серьезно. Не получилось. Не было у меня к ней пиетета к живой, а к мертвой...

Натаскав из комнаты дров на берег озера, завернул усохшую, почти мумифицированную, Повелительницу льда в пару белых простыней и устроил ей огненное погребение, с развеиванием пепла над водной гладью.

Никогда не мог себе представить, как именно надо хоронить богов, даже тех, что пытались меня убить. Надеюсь, я все сделал правильно. Ну, а если нет... На нет, как говорится, и суда нет.

"Квартирка" у богини, как ни крути, была совершенно отпадная. "Упакованная" и "нафаршированная", как любили говорить наши очередные, быстро разбогатевшие на природных ископаемых, проданных подешевке, "богачи".

Комнаток, конечно, маловато - всего восемь, но зато каких! Да, работай эта самая магия, в этих комнатах можно было прожить всю жизнь и не заметить, что ты - что-то пропустил. Из восьми комнат, две - подумать только, целых две! - комнаты были заняты библиотекой. Пять рядов шкафов, упирающихся своими крышами в пятиметровый потолок, длиной больше полусотни метров - в одной комнате и целых десять (правда, один пустой) - во второй!

Я даже нашел книжки с картинками и очень обрадовался, что давно не ел...

После этих картинок, прошелся по леднику, внимательно высматривая, не мелькнет ли где, увиденное на рисунках. Обошлось. А, может быть, я просто не опознал... Приняв решение считать съестные припасы съедобными, затопил трех конфорочную печурку и занялся готовкой, а то... Что это за похороны, без поминок?! Нет, конечно Вельда поступила не особо красиво, а точнее - будем честны - поступила она, как последняя с...серьезная женщина, но есть долги, которые следует отдавать даже врагам.

Ужинал я, совершенно по-человечески - за столом, с чистых, тончайшего фарфора, тарелок и прихлебывал свежезаваренный настой из полулитровой, толстостенной кружки, больше подходяще для пива, конечно, но... Рука сама потянулась, увидев эту красавицу.

Оставляя дверь приоткрытой, я, конечно, поступал опрометчиво. Но вот сидеть в темноте, боясь даже... Пукнуть... Нет уж. Пусть я маг от слова "хреновый", но то, что у меня есть уже пару месяцев - терять совсем не хочется. А шанс, что я попытаюсь "зажечь" руки, чтобы разогнать темноту - слишком велик.

И, боюсь, мне никто огненного погребения устраивать не будет. "Романтика" сейчас ни в цене, ни в моде. Людям выжить надо, а у меня тут - живи, не хочу!

Можно даже с компанией и большой, дружной семьей, рыл-лиц-морд, эдак в десять. Запасов на полгода хватит, если не шиковать. Ну, а если шиковать - выход на поверхность никто не запрещал.

Единственное, что я сделал, так это "подвесил меч на входе" и, с чистой совестью, приняв самую натуральную ванну - каменное корыто два с половиной метра длиной и метр - шириной\глубиной, впал в блаженную кому сна.

Проснулся я ровно в той же позе, что и уснул - описание: "бревно поваленное, с прижатыми ветками и плотно сжатыми сучками", наверное, совершенно точно иллюстрировало если не мою позу для сна, то вот состояние после пробуждения - на все 220%!

Затекло все, везде и всюду.

Добравшись до водных процедур, долго плескался в теплой воде и долго любовался собственным отражением в зеркале. На самом деле, ничего особо замечательного, экстраординарного или уникального.

Очередной мужчина проснулся с нехилого такого бодунища, промыл глазоньки и теперь пялится на себя в зеркало, пытаясь понять, какой сегодня день недели и не проспал ли он на работу?!

За ночь, выстиранная одежда успела высохнуть, а в проверенных шкафах отыскался и плащ, подходящего мне размера, с глубоким капюшоном и без всяких рюшечек и узорчиков, и новые сапоги, и даже, вот ведь феномен чистого разума - несколько пар носок, включая толстые, шерстяные.

Но венцом всех моих поисков была одна-единственная книга. Ее странный шрифт-почерк показался мне сперва похожим на обычную латиницу, те же самые Y, F, R и S, правда, букв оказалось больше двадцати шести штук и больше на много. Но вот отчего-то, перелистнув первые две страницы вводного текста, украшенные красными буквами, всяческими виньетками и длинными растительными узорами, я с трудом, но поймал смысл текста. Ничего магического мне не предлагалось. Ничего грандиозного мне не светило. Однако, перелистнув еще две страницы, уткнулся взглядом в хорошо мне знакомое растение, чьи листья так замечательно завариваются в полюбившемся мне, напитке. А еще через пяток - с удивлением увидел собственную сумку-вещмешок, в которую вереницей входило целое стадо животных, смахивающих на овец, если человечек, нарисованный рядом, был не карлик, конечно.

Руки конечно чесались "изучить" книгу в ванной, как это я не раз делал у себя дома, но... Побоялся.

Так что, обойдясь холодным завтраком, вновь засел за книжку с картинками.

Ближе к обеду, подстегиваемый бурчащим желудком, вновь припер с ледника шмат мяса, нарезал на куски помельче, плеснул в сковороду воды и, изредка отрываясь от чтения, за два часа сделал себе и обед, и ужин. А возможно...

Я оценивающе посмотрел на горку мяса в сковороде, то и на завтрашний обед.

В середине книги, я наткнулся на два листочка, ценности которых, мог бы и не понять, если бы не...

Листочки эти, оказались планом той самой квартиры, в которой я сейчас находился!

И, согласно этим планам, комнат тут было намного больше восьми. А над схемой квартирки, красовалась надпись, сделанная от руки, почти печатными буквами: "Питомник" и маленький рисунок дракона...

Проход, по которому я добрался до подземного озера минералки, тоже был нанесен, с пометкой "Эвакуационный выход N2". А само озеро, ну да, кто бы мог подумать - "Контур охлаждения" и длинный ряд букв, скорее всего, означающих цифры. А еще точнее - какое-то число.

Так, с листочками в руках, прошел по "квартире смотрителя за питомцами", в поисках дверей, кнопок, ручек... Да хоть чего-нибудь, что продемонстрирует мне тот факт, что я не только все правильно прочел, но еще и все правильно понял.

Левое крыло квартиры, в которой располагались лаборатории, оказалось заблокировано отполированной стеной - аварийной дверью, сработавшей в неведомые годы, по неведомой причине.

"Да не очень-то и хотелось!" - Буркнул я, признавая тот факт, что Я и Лаборатория - вещи не совместимые. Нет, ни малейшего шанса, что вообще смог бы понять, чем там занимались. А вот умудриться поймать какой-нибудь полуживой вирус или активировать своим появлением систему защиты... А то и - самоликвидации! Нафиг-нафиг!

Примем во внимание, что и Вельда туда не лезла, а эти "питомцы", явно не обошлись без ее острых когтей.

Ой, да кому я вру-то, а?!

Сильно хотелось влезть в лабораторию, смертельно, жутко, дико!

Но дверь была "непокобелима", выиграв схватку с моим любопытством.

По центру, смог распознать пассажирский лифт, отрывшийся, стоило мне ткнуть в серебристую пластинку, на уровне моего плеча. Осторожно по изучав лифт снаружи и не обнаружив в нем привычных кнопок-по-этажам, заблокировал дверь обычным стулом, не давая ей закрыться. Стоило мне отойти от лифта на три шага, как дверь благополучно закрылась, оставляя снаружи половинку стула, с грохотом упавшую на пол.

Запомнив данный факт и искренне удивившись, что создатели лифта не озаботились простейшей защитой от дурака, попавшего в лифт, пошел дальше.

Судя по рисунку, комната, в которой были до потолка навалены дрова, на самом деле была грузовым лифтом - на рисунке, дракон, в сопровождении трех человек, замер под стрелкой "вверх-вниз".

Если это не лифт, тогда я - натуралист-естествоиспытатель никотина на хомячках!

Комнаты-библиотеки, оказывается, так же имели свои секреты. Красная, с пятью рядами шкафов, свои секреты мне великодушно открыла.

Только я поспешил их закрыть обратно, видя недлинный ряд серебристых столов, с отверстиями для стока крови, просто громадных размеров.

Вряд ли это была лечебница...

Но кровью не пахло, подозрительных брызг по светло-желтым стенам не наблюдалось, а каменные полы, отливающие зеленью малахита, блестели, словно только что вымытые.

Библиотека с десятью шкафами, в которой, по схеме, было еще три помещения, больно уколола меня током, стоило мне найти "кнопки открывания" на привычных местах и прикоснуться к ним.

Стукнуло не сильно, так, даже кровь из пальца берут больнее, но упорствовать я не стал.

Аж сам поразился своей покладистости и всепрощению.

Старею я, что-ли?!

Поужинав, вернулся к прерванному занятию, решив, что утро, вечера мудренее, комнаты от меня никуда не сбегут, а почитать на сон, грядущий - самое оно будет!

Сел, поставил перед собой сковороду с мясом и...

Итогом стал глобальный пережор, после которого я только и смог добраться до кровати и провалиться в бездну сна, круто заваренную на обжорстве, кошмарном угаре бегания во все стороны сразу, странных коридоров, в которых правая стена сложена из грубых каменных блоков а-ля Стоунхэндж, а левая заботливо "вытянута" любящими руками штукатура и оклеена золотистого цвета обоями, с вертикальными полосками.

Пару раз за ночь, открывал глаза и мучительно раздумывал, а не воспользоваться мечом, для харакири-сеппуку, но сил встать не было, и бездна вновь засасывала меня, то роняя на голову будильник, чудо-звенелку на 24 камнях, со звонко-чугунным корпусом, бронированным стеклом в палец толщиной, который, при нажатии на кнопку, выбрасывал из себя, во все стороны острые, 10-15 сантиметровые колючки, с легкостью пробивающие все на своем пути. Но, отчего-то не пробившие колесо трактора "К-700", на котором за мной гонялся актер Харрисон Форд, которого заморозили в "Звездных войнах" и он, после разморозки, потерял память и возомнил себя центральным палачом Московского Спартака, на задании по уничтожению прилетевшей из светлого будущего, Гостьи. Отчего-то - негритянки. Отчего-то - верещащей, что ее зовут Каренниа Анни и ее долг покончить с ТрансСибирским Экспрессом, который везет людям крутую ганжу, уже закрученную в папиросы...

Черная гостья, к моему стыду и сожалению, таки смогла подорвать "Кировец" последней гранатой, выхваченной у меня из рук, а затем кинулась грудью, на катящееся на нее, ребристое колесо, преграждая ему путь к маленькой старушке, с высоченной, загнутой клюкой и характерным стуком, по деревянному полу...

В общем, если не вдаваться в детали, очень даже системная движуха, доложу я вам!

Был безмерно счастлив проснуться...

Завтракать не стал, ограничившись горячим "чаем" и мытьем посуды.

Хотел было выбраться наружу, пройтись по берегу, в противоположную сторону, но, подкатывающие приступы тошноты продемонстрировали не идеальность этого решения.

В общем, прихватив листок-схему, продолжил осмотр квартирки.

Комната-кабинет, в котором я нашел Вельду, таил в себе две маленьких комнатки метров по десять-пятнадцать квадратных и еще одну - совсем маленькую, буквально - метр на два.

В больших комнатах нашлись стеллажи с оружием и разными безделушками, от которых так фонило магическими неприятностями, что я, повертев в руках кинжал, очень сильно похожий на мой, теперь сросшийся с мечом, решил от греха подальше отсюда ничего не брать. По крайней мере - пока не пойму, что это за оружие... Впрочем, притаившийся на полочке, такой сиротливый, блестящий и, так и просящийся в руку, огнестрел с массивным, чуть ли не квадратным, барабаном.

Еле мозгов хватило разобраться, как этот монстр, тяжеленный, как грехи всех власть имущих, можно зарядить. Пока крутил в руках, изображая из себя обезьяну с гранатой, к своему удивлению, на револьвере заметил маркировку РШ-12.

Пятизарядная дура, калибром, если верить маркировке, 12х55 мм...

Умудряющаяся заряжаться и переломившись, откинув пятиугольный, барабан влево...

Вытащив патроны, еще раз тихо присвистнул - дырки ствола на привычном месте не оказалось, то есть, она конечно была, только - снизу, а не сверху!

А ведь я уже видел такое...

Я задумчиво крутил в руках револьвер, не рискуя крутнуть его на пальце, из страха заполучить себе, вдобавок к расстройству желудка, еще и перелом пальца, уж больно тяжелой была дура...

"Точно! Был такой спортивный пистолет, у Харитоныча!" - Я попытался вспомнить марку или модель, но увы - подробности вылетели из головы. Помню только, что на мировых соревнованиях в 19лохматом году, когда наши вышли на огневую с подобной игрушкой, его быстренько запретили - уж больно удобно оказалось, когда ствол на уровне чуть ли не спускового крючка. Меткость, знаете ли, она такая... Зависящая от многих факторов.

Все-таки, рискнув покрасоваться, крутнул на пальце "игрушку", резво развернулся в сторону кабинета и, прицелившись в спинку стула, плавно нажал на спусковой крючок.

От звука выстрела в маленьком помещении, заложило уши. Мгновенно все заволокло дымом, с хорошо знакомым мне, запахом. Заболела выбитая отдачей, из сустава, рука. Зазвенел, упавший на пол, револьвер.

Но в спинку стула, я, все-же, попал...

К сожалению.

Пуля калибром в 12 миллиметров попала не только в спинку стула. Она снесла половину столешницы и ушла в коридор, а оттуда, судя по звуку - воткнулась точнехонько в дверь-колесо...

"Интересно... Пробила или нет?!" - Отчаянно матерясь, поднял с пола револьвер, "переломил" его и замер в ступоре - все пять патронов были на месте.

Из принципа, вытащил их, все пять и поставил рядком, возле тех, что уже лежали на стеллаже, поблескивая золотистыми боками.

"Захлопнул".

Вновь "переломил".

Все пять патронов, как миленькие, на своих местах...

"Вот это и называется... "Русские хакеры взломали бортовой компьютер самолета Су-27 и теперь у пилота "бесконечный боекомплект!""

Усмехнувшись своим мыслям, вернул револьвер обратно на полку - с моим умением терять все, к чему прикасаюсь, эта "вундервафля" может отказаться последним, что я увижу в своей жизни. Это если повезет. А если не повезет, то подобная безделица, в мире, только-только вылезшем из полного ануса быстрой заморозки, станет причиной очень быстрого сокращения числа желающих жить в свое удовольствие. И объявится на ее поверхности, очередной "Всесветлый правитель", он же обычный "Черный Властелин", посматривающий на мир через мушку прицела револьвера РШ-12, с бесконечным боекомплектом.

Впрочем, жаба тут же квакнула, напоминая, что кольты я не потерял. Они классически канули на дно, вместе со мной, да там и остались дожидаться своего часа.

Надавав себе по рукам, чтобы не тянулись куда не след, вышел из комнаты в кабинет, а оттуда - на кухоньку, где я видел жутко сейчас необходимую аптечку. Надеюсь, в ней есть болеутоляющее. Например, резиновый жгут... Лучше бы, конечно, эластичный бинт, но глупой голове, как говорится, только жгут, наложенный на шею, и поможет.

Аптечку я нашел сразу, эластичный бинт - оказался в отдельном, аккуратном рулончике, с рисунком, как его наматывают на ступню.

Привычно "замотавшись" - работа с камерой и микрофоном может быть такая травмоопасная! - хмуро уселся за обеденный стол и придвинул к себе книгу. Оставалось дочитать десятка два страниц этого странного сборника "обо всем понемногу" и встать перед выбором. Снова.

Выбираться наружу. Искать драконьи ходы или Просто топать по берегу минералки в другую сторону.

А, чуть не забыл о лодках! В прочем, гребун из меня сейчас не очень, с такой-то рукой.

- Блин. Этому пистолю приклад, глушитель и патроны с дробью... Славное бы получилось ружьишко для охоты на дикого зверя! - В сердцах я отложил книгу в сторону и пошел заваривать себе "чай".

Попутно проинспектировал запасы всех своих "травок". Если не экономить - хватит на месяц-два. Если "привернуть поясок" - на все полгода.

Решил не жлобствовать и развернуться на щедрую сторону Силы.

Пока чайник не закипел, пошел, проверил дверь.

Впечатлился произведенными разрушениями. Что же, теперь в этой двери есть дырка "дверного глазка". Правда, на уровне чуть выше колена и не по центру, но ведь мы не ищем легких путей... А пулю нашел уже снаружи, та, на излете воткнулась в бревно и теперь ярко блестела, пугая своей инородностью и пробивной силой.

По моим расчетам получалась несусветная чушь - пуля револьвера пролетела больше 70-ти метров, пробив при этом камень толщиной в добрых полметра еще и воткнувшись после этого в "проморёную пихту" на пару сантиметров.

Ага. А "АКМ" пробивает рельсу.

Пулю из дерева я выковырял - нечего оставлять после себя такой компромат.

Тяжелая, кстати, пулька. И твердая, если "пролет" сквозь камень лишь слегка деформировал кончик и оставил не глубокие царапины, то боюсь и представить, что останется от кабана, которому она попадет в голову...

"Придушив" собственное воображение, вернулся в жилище и закатил дверь полностью, теперь уже не боясь, что "магия выключится" - дырка вот она, а значит...

Едва дверь захлопнулась, как я понял, что был сильно не прав. Магия благополучно приказала долго жить, не смотря на круглый пятак света, падающий в коридор, снаружи.

Вновь откатив дверь, и с облегчением любуясь светящимися руками, принял к сведению, что все мои фантазии, без проверки действием, остаются фантазиями. А реальность очень любит давать пинка фантазерам, типа меня, с размаху и чугунной кедой. Чтобы, "значиццо", и *опа болела и мозги на место вставали.

Так, за размышлениями, вернулся в кухню, заварил чай и только сделав первый глоток, понял - рука больше не болит. Покрутил ей во всех направлениях, едва снова не выбив из сустава и утихомирился - давно надо привыкнуть к тому, что магия в быту, это такая странная штука... А, может быть, на бинт нанесено что-то лечебное, вот и прошло все.

Листая книгу, изредка откладывая ее и прикидывая, помогут мне полученные знания или останутся мертвым камнем, прихлебывал горячий чай. Точнее - уже остывший, чай.

Вот и последние две страницы, выполненные чуть другим шрифтом, более крупным, словно выпуклым.

"От авторов-составителей Универсального Справочника животного и растительного мира Суттары"

"Вот и название планеты узнал..." - Меня всегда восхищала собственная внимательность, ведущая просто к космическим катастрофам. И надо отдать должное моим ангелам-хранителям, что во все эти катастрофы я так и не вляпался - всегда находилось нечто более привлекательное, более страшное, более необъяснимое...

"... Созданию "Универсального справочника..." предшествовали годы кропотливой работы". - Писали авторы, после долгих благодарностей всем тем, без кого справочник в мир бы и не вышел. - "Уже собрав и обработав материал полностью, наша авторская группа поняла, что столкнулась с самой большой проблемой, которой могла столкнуться - языковой. Две наши расы, населяющие Сутарру, используют множество языков, часто не понимая даже ближайшего соседа, уж, не говоря о тех, кто живет на соседнем континенте. Но, назвав свою работу "Универсальной", мы как бы дали себе слово, что прочесть книгу сможет любой, кто просто умеет читать. В самом начале предполагалось перевести "Справочник" на самые часто употребляемые языки и продавать, по мере надобности... Но, сам такой подход показался нам противоречащим самому понятию "универсальный". Тогда и был изобретен "логем" - язык, интуитивно понятный любому разумному существу. Специальный шрифт, разработанный нами, кажется читателю смутно знакомым и за несколько часов чтения, становится удобочитаемым. Сделав шрифт выпуклым, мы облегчили чтение слепым...

"Вот оно как..." - Я одним глотком допил свой чай. - Я-то думал, что такой умный, что в тексте разобрался... А оказывается, это текст сделали, чтобы его любой дурак прочитать смог!

Проза жизни, как всегда, вернула с небес на землю.

Раскрыв книгу примерно на середине, закрыл глаза и провел пальцами по строчкам.

Со шрифтом Брайля я был немного знаком - опыт передачи, куда уж деваться. Но этот... Этот был однозначно лучше!

Строка за строкой, знак за знаком... Я вновь читал статью о лесном растении "пеланикке", имеющем отличные вкусовые качества, пока оно зеленое. И о краске, получаемой из него, когда оно созреет.

На короткое мгновение мне почудилось, что, скользнув пальцами по рисунку, я его увидел воочию...

Кто бы ни придумал этот самый "логем", памятник ему поставить - совершенно точно - надо! Это какую надо голову!

Открыл глаза и вновь удивился, странно, но... В моем видении картинка пеланикки цветной, с таким качеством разрешения, что видны волоски на тыльной стороне листиков, серых снизу и ярких, переходящих из синего стебелька в зелено-желтый, верх. А картинка в книге - черно-белая, контрастная...

Для эксперимента, проверил другие рисунки, выбирая "методом научного тыка". Из полусотни "опробованных" - дюжина отозвалась цветом.

Судя по описанию, каждое из растений - предпочитает свои почвы, собирает свое количество дождей, в общем, ведет себя, как избалованная прима-балерина, что привстала на носочки, посмотрела в зал и, не увидев восхищенных лиц, развернулась и ушла вон, оставляя зал в состоянии полного шока.

Из принципа, экспериментировал до поздна, елозя кончиками пальцев по страницам.

На некоторых страницах чудились мне едва ощутимые метки, глазом не видимые, но вот на ощупь... На ощупь, словно некто и прежних читателей, проводил крепким ногтем подстрочкой, отмечая ее важность. А может и наоборот, собираясь стукнуть составителей справочника, при встрече, чем-нибудь тяжелым.

К своему стыду, я просто уснул за столом, опустив голову на руки и уплыв сон, смысла которого просто не мог понять. Я всегда любил поспать, жаль только, что "Поспать" меня искренне ненавидел. Встречаясь, прощаясь, разнося вещи по мусоркам и подбирая подарок, я любил поспасть страстной, невзаимной, тягучей любовью.

Изредка, когда Морфею надоедало отказывать мне в очевидных вещах, он ниспосылал мне сны, яркие. То - порнушечно-беспредельные, то полные загадочных проходов, без штанов и трусов, по центральным улицам города. В прочем, на батьку Морфея грешить мне было стыдно: все до единого, мои сны происходили исключительно летом. Даже если за окном мела метель, трещал мороз минус 47, а рядом спала довольная, или не совсем довольная, а изредка и вовсе недовольная, девушка.

Лето, беготня и странная символистика, больше подходящая затейливому, приключенческо авантюрному, боевику...

Глава 13

Человек был странный. С самого начала, "Саахт Сантар-Тен-Тенсая", "Волчица Звездной стаи, влекомая светом", для всех близких друзей более известная как "Санти" - "Звездочка", никак не могла отделаться от ощущения, что он - стандартный, тихий помешанный. Совсем не опасный, скорее даже милый, если бы не его сила, вырвавшая ее из прекрасных краев, где притворяться человеком нет нужды, где мир полон запахов, а ласковый теплый дождь, моросящий с неба, идет как раз тогда, когда тебе жарко - и никогда - когда ты идешь по следу, стирая его такой не долговечный, запах.

Сейчас Звездочка шла по следу, лишь изредка опуская нос к земле - человек провонял своим кисло-тошнотным запахом, изредка оставлял за собой втоптанные остатки своих "скруток", словно провешивая дорогу для тех, кто пойдет за ним.

Человек совсем не заботился скрывать свои следы, разводя на привалах длинные костры, неторопливо готовя себе ужин и заваривая "шумарбу", листья которой, хоть и имеют слабый тонизирующий эффект, тем не менее, стаей не использующиеся - слишком много лишнего в них, слишком мало нужного. А человек, демонстрируя свою глупость, оборвал листья "шумарбы", совершенно пренебрегая сочными, чуть похожими на мясо, корнями.

Учитывая, что в лесу добычей особо и не пахло, Звездочка выкопала десяток корешков и с аппетитом их сгрызла, хрустя и облизываясь до самых ушей, запасая нужные на дальнюю дорогу, силы.

К ее удивлению, шумарба, хоть и была размером с ее заднюю лапу, но вот насыщала плохо. Желудок набивался, а чувствительные ядра - оставались лишь с тем, что было при появлении. Нет, пару процентов, она конечно набрала, но это такой мизер, что и говорить глупо.

На десяток корешке, Звездочка решила, что хватит издеваться над собственным желудком и совершив моцион, неторопливо, словно подражая своей жертве, отправилась в вдогонку. Проходя мимо кустика шумарбы с листьями, Санти осторожно попробовала лист на зуб. Лист как лист. Для травоядных, может и вкусно даже, вот только для стаи... Сделав пару торопливых шагов, волчица замерла, почувствовав, что что-то она упускает...

Вернувшись к кустику, подкопала его крепкими когтями и вонзила зубы в сладковатый корень, разом поправив свои силы почти до максимума.

От удивления, села на мохнатый зад, вспоминая старую болтовню "Огнгелового", старого волчару, возящегося с "мальками". Говорил он что-то на эту тему, болтал о подобном.

Воспоминания всплыли с небольшой задержкой, словно собирались из разных частиц памяти, раскиданных в разных временах.

"Огнеголовый" рассказал, а много позже, "Смешной волчонок" подтвердил - бывают случаи, когда листья этой травки оказывались намного сильнее, чем клубни. Клубни становились слабыми, словно отдавая всю свою силу листве, сражающейся с невиданными врагами. Через день-два, все возвращалось на круги своя.

Но человек совершенно точно не мог этого знать!

Слегка зауважав своего противника, Санти пообещала себе, что споет ему песню последней просьбы, перед тем, как ее клыки воткнутся ему в горло, обрывая его никчемную, жизнь.

Ну, или потом споет.

Волк не обязан держать слово, данное человеку, беря с него пример.

Втянув носом кислый запах, волчица поспешила по следу, удивляясь теплым, погожим денькам, ярко зеленеющей листве, мелким цветочкам, над которыми вились просто исполинские жуки и прочие, "опылители".

Судя по длительности дня, середина весны, судя по роскошному разнотравью - середина лета, судя по обилию созревающих и уже созревших, съедобных ягод - середина осени... Все это не умещалось в голове Звездочки, просто подначивая, припасть грудью к земле, клацнуть зубами, поймав толстую нить "оборота" и скинуть с себя тяжелую, волчью шкуру, сладко потянуться, а затем, завалившись где-нибудь подальше от мерзкого запаха человеческих ног, обдумать все увиденное уже "человеческим умом", без звериных предрассудков.

Обдумать и использовать в своих целях, как вот этот цветок "Гарриуса", что настырно таращится на нее своей безмозглой зенкой, словно приглашая использовать по прямому назначению...

Легкий рывок, короткий писк и веер мелких брызг падает на подставленную шкуру.

Довольная полученным "душем", Звездочка весело подпрыгнула вверх, клацнула зубами, в тщетной попытке поймать здоровенного жука...

Поймала и покатилась кубарем - жук оказался такой мерзко вонючий на вкус, словно все его серое тельце состояло из помета пегийской птицы - для земли полезного, если развести один к стапятидесяти, а вот для внутреннего пользования животного, в том числе и разумного, очень вредного, даже если его развести один к тремстам.

Отфыркиваясь, откашливаясь и чихая, Санти пропустила тот момент, когда сок гарриуса начал действовать, превращая волчье тело в совершенно прозрачное, без запаха или тени. Только чихание, да шорох легких лап по сине-зеленой траве, непривычной, но вполне обычной.

У волчицы Санти, к человеку с кислыми "скрутками", появился еще один счет, требующий оплаты...

******

" ... Странная машина, возле которой я крутился уже минут десять, не подавала ни малейшего признака жизни. Пугала она меня, до синей задницы, в которую превратят родители, если узнают, что их великовозрастный дылда-сынок снова вляпался во что-то очень неприятно пахнущее. Пару месяцев назад, когда мой куратор вновь пришел домой с рутинной проверкой, то оставил мне на домашнем кинотеатре длиннючий, часа на два, старый, еще плоскостной, фильм. Сейчас уже не снимают ни такие длинные, ни такие... Плоские... Назывался фильм "Хакеры" и, по мнению куратора, я должен был проникнуться темой наказания главного героя, которого "отлучили от сети", на несколько лет, за детские шалости. Фильм, хоть и наполненный анахронизмами, типа ноутбука на 166 мегагерцах, который, в реальном мире, не то чтобы работать, даже загрузиться бы не смог, имея под собой кремнийное основание процессорного камня. В прочем, я ведь не "железкин" какой-нибудь. Да и не вмешайся я в ту ситуацию, сейчас бы уже второй год, в этот день гнали бы черную заставку, вспоминая полмиллиарда погибших и приносили цветы к обожженому полю, которое было городом, на который мог упасть "Дромидонт"...

Почесав переносицу и оглянувшись по сторонам, подошел к кабине и прикоснулся приоткрытой дверцы, проверяя, в очередной раз на собственной шкуре, а не ловушка ли это.

Дверь легко открылась.

Авто пыхнуло пневматикой, опуская темно-синюю кабину в аккурат на одного-единственного водителя и приглашая войти.

Или - правильнее будет - "забраться"?!

Ни один мальчишка не откажет себе в удовольствии побыть на месте водителя-дальнобойщика, примеривая к своему заду удобное сидение и пытаясь провернуть руль. И любуясь многочисленными циферками, что ежесекундно менялись на дисплее бортового компьютера.

Боясь закрыть за собой дверь, а то, знаю я, сейчас выскочит из-за кустов водитель и накинется, обвиняя, что хотел угнать его тягач, вместе с двойным, сорокапятиметровым, прицепом.

Попрыгав на сиденье, добился от него автоподстройки по антроданным. Руль стал чуть меньше, сиденье приподнялось, гарантируя мне максимально комфортный обзор из окна, подтянулись вверх, педали, словно приклеившись к подошвам моих кросовок.

Программа адаптации сработала совсем не плохо, на твердую четверку, отработала!

Заняв доминирующую позицию, оценив программу, на внутренности кабины посмотрел уже несколько другими, несколько "протрезвевшими", что-ли, глазами.

Светло-бежевое сиденье, на ощупь - словно нежная кожа девушки, под коленкой, только холодная, разумеется. Наполное покрытие темно-темно-серое, до черного оно однозначно не дотягивало, а уж в цветах я разбирался, можете быть уверены. Иметь сестру художника и не разбираться в цветах... На это способен только мой отец. Он Эльку поддерживает во всем, но стоит заикнуться ей, о новой, только что оконченной картине, как пап, мгновенно исчезает в спальне на втором этаже. Иди в своей мастерской, в подвале.

Элька сперва обижалась... Пока мам не проболталась, что пап - дальтоник и с цветами у него не все нормально. В общем, по словам мам, в саперы папа никто не возьмет. Даже если он будет последним мужчиной на земле, который умеет пользоваться мамовскими щипчиками для ногтей, которые он смешно называет "бокорезы".

Приборная панель, в отличии от ныне общепринятого, имитировала чуть голубоватую, акулью кожу, шероховатую и удобную для всяких поделок, типа футляров для очков или рукоятки для ножа-переростка, что пап делал нашему местному фанату оружия, на его юбилей-совершенолетие.

Подумать только! Томас Притт - Совершеннолетний! Тридцать один год! А ведь у нас разницы-то, всего семь лет...

Проверив, что двигатель выключен, что все стрелки стоят на нулях и не горит ни один индикатор, с силой крутнул руль, обтянутый толстенными, в четверть толщины моего пальца, разноцветными проволоками. Нажал на педаль.

Руль оказался, как и ожидалось, тяжелым и "неподъемным", а педаль - потрясающе упругой, словно идеально заточенной под то, чтобы нога чувствовала, с какой силой надо нажать, чтобы ехать быстрей.

Щелчок двери заставил меня запаниковать так, что, если бы не вежливый, женский голос - вышел бы наружу прямо через лобовой триплекс.

"В связи с экстренной необходимостью и отсутствием водителя на своем месте более десяти минут, предлагаем Вам, гражданин, поспособствовать доставке груза, грузополучателю. Ваш труд будет оплачен по тройному тарифу, любые проблемы будут урегулированы с помощью юридического отдела нашей компании. Если Вы согласны, пожалуйста, поверните ключ в замке зажигания, по часовой стрелке и установите свою платежную карточку в открывшуюся прорезь, над ключом".

Уже собираясь отказаться от такого лестного предложения, поднял глаза и уставился в глаза человека, поднимающего пистолет и направляющего его в мою сторону. Его губы сложились в улыбку и...

Я все сделал одновременно: повернул ключ, сунул карточку, нажал на газ и крутнул руль.

Уж не знаю, что за движок стоял под сиденьем у этого бескапотника, но вперед тягач прыгнул так резво, что мой визави едва успел убраться с дороги, отпрыгнув в сторону и покатившись к осевой линии.

"Вот я и снова влип!" - Одним глазом глядя в зеркало заднего вида, а другим на экран бортового компьютера, пытался разобраться с показаниями. Скорость явно была по центру. Она постоянно росла, крутя правые цифры быстрее, а левые - медленнее.

Светло-голубые - часы. А чуть ниже, синие, видимо, время в пути... В два длинных, пологих поворота, вывел свой тягач за черту нашего городишки и, не сбавляя скорости, влился в поток разномастных авто, спешащих по государственной трассе 60.

Моя "идиллия путешествия" закончилась через пару часов, прямо у знака "ОБЪЕЗД" и стрелки-указателя вправо.

Горки вздыбленного бетона, суетящиеся люди в серых робах и оранжевых жилетах, две полицейских машины с выключенными мигалками.

Пока стянул своего крокодила на объездную, думал поседею. В игре все просто и понятно. Если что, есть вид сверху, для особо ударенных, типа меня, водящего по принципу: "единственное авто, которое я могу себе позволить со своими нервами - танк."

Уже тогда мне стоило удивиться спокойствию полицейских, так и не вышедших проверить, отчего это фура-длинномер так странно танцует, представляя угрозу для всего остального потока транспорта.

Встав всеми своими колесами на утрамбованную грунтовку, вытер пот и облегченно вздохнул, понимая, что "легкого тройного тарифа не будет".

Собираясь нажать на газ, заметил дорожного рабочего, спешащего в мою сторону и призывно машущего своей оранжевой каской. Пришлось не нажимать на газ...

Взлетев на подножку тягача, придерживаясь одной рукой за массивный пруток зеркала заднего вида, составляющий единое целое с дверью, а другой, за открытое стекло, совсем молодой, вряд-ли старше меня больше чем на пару лет, рабочий широко улыбнулся и, на мгновение оторвав руку от окна, сдвинул свою каску на затылок, демонстрируя тонкий шрамик, разделивший правую бровь на две неравные части, пересекающий весь лоб и прячущийся под каской и волосами.

- Первый раз? - Парень оскалился в белоснежной улыбке так задорно и открыто, что я улыбнулся в ответ. - Тогда, ты это... Через пару километров сверни еще раз направо, и через три километра направо еще раз - выскочишь на межштатное, а там - как птица волен, куда надо туда и развернешься. А то у нас тут с каждым километром отсыпка все хуже, а с твоим поездом... И вовсе будет плохо. А застрянешь ты... Сам понимаешь, все дорога встанет. Так что ты не думай, что это я такой добрый... Просто - шкурный интерес всей бригады...

Выпалив всю эту тираду на одном дыхании, парень изогнул свои побитую бровь, дожидаясь моего ответа.

- Мимо не проеду? - Я, зная собственную внимательность, решил уточнить все проблемы до начала пути, а не после того, как они посыпятся на меня из рога изобилия.

- Да не должен... - Парень почесал шею и, балансируя на подножке, полез в карман своего жилета, доставая старенький планшет. - О! Там, перед первым поворотом, ряд бетонных плит сложен, слева, а на второй... Перед вторым - длиннющая лужа, с твою фуру будет...

- У тебя что, все приметы на планшете записаны? - Изумился я, впервые сталкиваясь с таким отношением к делу и такой серьезной подготовкой.

- Ага! - Парень показал экранчик с длинной вереницей мелких буковок. - Ты же не думаешь, что ты один здесь такой длинный, едешь?! Бригадир всем разослал, еще с вечера, теперь, кто ближе - тот и бегает.

- То-то ты от самого сарайчика бежал... - Я ткнул пальцем в лобовое стекло, за которым, пяток рабочих, чинно усевшись в кружок, что-то горячо обсуждали. И были они намного ближе...

- Бегает самый ближний... Молодой... - Парень снова улыбнулся. - Сам понимаешь, мало кто верит, что несовершеннолетнему можно доверять. Вот и бегаем... "Стой там, иди сюда"... Так ты как, все понял?

- Слева плиты - поворот направо. Лужа - поворот направо. - Блеснул я своей памятливостью, но улыбаться в ответ поостерегся - брекеты у меня, конечно не плохие, почти под цвет эмали, но на таком расстоянии их все равно видно.

- Легкой дороги! - Дорожник ловко спрыгнул с подножки и пошагал в сторону сидящих кружком, помахав мне на прощание своей загорелой рукой.

Два обещанных километра пролетели легкокрылой птицей и я, действительно, едва не зевнул поворот.

Уже уходя направо, мелькнула у меня мысль, что зря я это делаю... Но врожденная вера в людей сделала свое подлое дело.

Вторая дорога была намного хуже.

Тягач качало так, что не будь я пристегнут - вылетел бы со своего места и пошел летать по кабине, как сухая горошина в жестяной банке. В какой-то момент, показалось, что сиденье подняло меня так высоко над полом, что голова оказалась выше крыши, метра на три, увеличивая обзор.

От увиденного мне серьезно сплохело, и я нажал на тормоз.

Впереди меня ожидала лужа.

Царь-Лужа! Мать-Прародительница-Всех-Луж! Она даже по виду была так глубока, что...

Минут пять молча дышал, плотно закрыв глаза, избавляясь от приступа паники.

Затем, мысленно вспомнив слова папа "Где наша не пропадала!", нажал на газ, осторожно подавая свой "поезд" вперед.

Щелкнули о кабину зеленые ветки, оставляя мне в подарок свои листья, обвес переднего бампера принялся разгонять своей массой мелкую зеленую ряску, с поверхности воды, уходя все глубже и глубже.

Бросив взгляд в зеркало заднего вида, успокоено вздохнул - позади меня корячился монстр еще по более моего, а значит - я на верном пути.

Когда морда авто стала заметно выбираться из водного плена, рискнул добавить газ. Грязь жирно чавкнула и весь мой поезд, словно получив пинка от неведомого гиганта, вылетел на ровненькую асфальтовую поверхность, уходящую широким поворотом направо.

Вот только вместо восьми полосного шоссе выскочил я на обычное, двухрядное, с газоном разделителем посередине, и частными домиками по обочинам...

То, что я не остановился - видимо надо списать на необыкновенное мое везение, срабатывающее крайне редко. Но - метко...

Метрах в пятидесяти от поворота, меня ждал хорошо знакомый человек, опирающийся на бок тяжелого внедорожника-пикапа, из кузова которого на меня пялился не менее знакомый парень, с трубой гранатомета у правой ноги.

Кажется, я что-то кричал. Матерился. Но упорно давил на газ, выжимая из своего, неизвестной модели зверя, все, что можно было выжать на пятидесяти метрах разгона.

Потом руль чуть влево, через, слава небесам, совсем низкий бордюр, через разделительный газон, на встречную, трижды благословенно-пустую, полосу.

Грохот и скрежет позади, возвестили, что пикап с прицепом все же встретились, как два одиноких кильки, в томатном соусе.

Быстрый взгляд в зеркало и снова, газу, газу, газу!

Чертов пикап уже разворачивался, отчаянно полируя асфальт шинами и размахивая полуотвалившейся, водительской дверью.

То, что на хорошем шоссе, с шириной от "заката до рассвета", кажется простым и незатейливым, на встречной полосе выглядит полным сумасшествием...

Черный пикап буквально повис на заднем бампере прицепа, о чем назойливо меня предупреждал парктроник, да пусть будет богат, счастлив и вечно лобызаем Фортуной его создатель, в самые интимные части его драгоценного мозга!

Жалея, что глаз всего два, сосредоточился на дороге, решая где и в какой момент мне придет в голову хоть какой-нибудь план, спасающий мою тушку от навязавшихся на мою голову, бандитов.

"Прореху"-разворот перед въездом в город я разглядел загодя, приткнувшуюся машину с мигалками - заметил в последний момент.

В прочем, в отличии от водителя пикапа, я ее хотя бы заметил!

Моя фура притерлась к полицейскому авто нежно, но агрессивно, срезав с дверей по левой стороне все, что там торчало.

Ручки, зеркала, поворотники, высовывающуюся из окна коробку радара-скоростемера...

Следом, в эти же самые двери влетел пикап, сбрасывая полицию в канаву и отправляясь за ней следом, в качестве глобального утяжелителя.

- Меня посадят... - Пискнул я, рассматривая творящее в зеркало заднего вида. - На всю оставшуюся жизни, посадят!

- Проблемы с законом будут улажены нашим юридическим отделом! - Успокоил, перепугав до нервного вскрика, хорошо знакомый женский голос.

Вцепившись в руль, проехал по окраинам городка, точь-в-точь похожего на мой собственный, правда, без таких глубоких луж...

На последнем светофоре, до меня дошла простая до боли истина - я выбрался. Поцарапанный, напуганный до мокрых штанов, правда - сухих - но я - Выбрался!

Прижавшись к обочине, заглушил двигатель и откинулся на подголовник.

Глаза открыл, словно от удара электрическим током.

Вокруг темень - ни звездочки, ни огонька, ни шороха. Пахнет чем-то хорошо знакомым, но противным.

Мочевой пузырь напомнил о себе, следом - желудок.

Вот она, двойственность человеческая... Пузырь просится наружу... А пузо требует внутрь!

А дверь, упершаяся непонятно во что - намекает, что обломался ты приятель... По конкретному!

Повернув ключ зажигания, отыскал у себя над головой лампочку и щелкнул выключателем.

Выругался и нашел кнопку "фары". Включил.

Писать расхотелось.

Моя фура... Ну, да... Моя фура стояла внутри металлического ангара, узкого, как-будто специально на нее, сшитого. Судя по парктронику - сзади нас подпирала такая же металлическая стенка...

Плюнув на условности, выбрался наружу через окно, на крышу. Ширины, на то, чтобы я протиснулся между стенкой ангара и бортом фуры хватало разве что на собаку-пекинеса. Высоты... Тоже все было печально... На крыше кабины я еще мог сидеть... А вот залезть на крышу кузова - это снова, исключительно для пекинеса.

Пришлось мне, в общем, освобождаться от излишков жидкости пристроившись между кабиной и прицепом. С высоты.

А потом, ругаясь, корячится обратно в кабину.

Как говорится, "умная мысля приходит опосля".

Выбираться из кабины на крышу пришлось еще дважды - в первый раз - простучать преграду перед мордой тягача и громко выругаться, так ничего и не выстучав. Второй раз... Точнее - третий, когда, повернув ключ еще раз, вместо плавного звука стартующего двигателя раздался дикий скрежет, писк аварийки, а на дисплее появилась надпись: "Повреждение пневматической системы холодного старта. Запуск двигателя не возможен".

Можно подумать, в играх есть вообще такая проблема!

Побившись в истерике пару минут, решил сделать то, что у меня получается совсем неплохо - побеседовать с бортовым компьютером тет-а-тет.

Смарт у меня старенький, тариф простенький, но пара программок есть всегда.

Правда, придется поторопиться, а то... Запашок уже пошел.

Да и животик требует заправки, как ни крути.

"Беседа" с "чурбаном обыкновенным, автомобильным" затянулась почти на два часа. И, для автомобильного, эта железка была совсем не плоха. Мониторила все, к чему была подключена; имела схемы на все оборудование и краткие ремонтные наставления.

Вот только четыре патрубка, до которых я спокойно дотягивался, свешиваясь вниз головой, подручными средствами... Никак не ремонтировались!

Нет, какая-то сволочь их порезала... Но вернуть их на место и стянуть хомутами, пусть и сократив длину, нарушая положения об эксплуатации - сможет и слепой.

Все дело было в маленьких, защитных скобках, срабатывающих по тысяче причин и не отключаемых, в принципе.

За пару часов я так ловко научился метаться между крышей и салоном, что, опасаюсь теперь оказаться на свободе, ведь так и выйду наружу, через окно.

Очередной прогон и... Четыре металлических щелчка, которые я слышу уже не ушами, а всей своей кожей.

"Щелк-щелк" - это первый и четвертый клапана основной системы. - "Тынц-тынц" - это аварийники, или, как пишет "чурбан", дополнительные системные клапана...

Все, моему терпению приходит полный и безоговорочный, крантец!

Большая отвертка, валяющаяся на дне инструментального ящика, молоток и мое плохое настроение. Они просто созданы друг для друга.

По описанию системы, вся эта долбанная пневматика нужна ровно 19 секунд. После этого, ее можно вообще отрезать в очередной раз и ехать, единственное что, не глуша мотора, иначе - все.

Можно было еще подключить баллон сжатого воздуха, для старта... Но у меня его нет.

Но у меня есть плохое настроение, бурчащий желудок и непередаваемый запах.

В очередной раз выбираюсь на крышу, потом перевешиваюсь к пневматике - четырем черным шлангам высокого давления, подходящим к серой, блестящей бадье.

Вновь отключаю все четыре аварийных скобы, к двум средним - аварийным, по очереди приставляю отвертку и в три удара расплющиваю их, срывая с направляющих. Двум крайних предстоит другая участь - их скобы я вбиваю внутрь корпуса, стараясь сделать так, чтобы скобы оказались свернуты набок.

Вытираю каплю пота на носу, понимая, что если что...

Поворот ключа. Вой аварийной системы. Громкое "хлоп-пф-ф-фче". Защита пытается вывернуть ключ у меня из пальцев, но это я уже сегодня проходил - в проушину ключа вставлено жало отвертки.

- Нас так не взять... Мы еще и не так можем! - Бормочу я себе под нос. - Или сдохни... Или...

"Пчух-х-х-шау!"

Маховик набрал обороты...

21 секунда.

Песня песней мурлыкающего движка стала мне наградой.

Теперь... Чуть-чуть назад, а потом вперед.

Только пристегнуться!

Передняя стенка сдалась на третьем ударе, вывалившись наружу и сыграв роль пусть и искорёженного, но вполне себе ничего, пандуса, по которому я и выкатился в ослепительно яркое время суток. Будто я не знал, что "за бортом" три часа дня...

Деловито щелкнул смартфон, оповещая о переведенной, фирмой-перевозчиком, суточной оплате.

Оставив двигатель крутится на низких оборотах, взвесил в руке монтировку и открыл дверь.

С меня хватит!

Увы, весь мой запал пропал втуне - хорошо знакомый мне монстр, следовавший за мной по пятам, оказался по подлому пустым, демонстрируя холодный моторный отсек и распахнутые настежь, двери в кабину.

Вернувшись к себе в кабину, положил монтировку рядом.

Как талисман, как оберег. Подумал и сунул под сиденье молоток, а отвертку... Отвертку убрал за сиденье, проткнув, наверное дорогущую, кожаную обивку.

Лучше пусть будет проткнута она, чем я!

Развернув свою каракатицу на 180 градусов, мстительно подумал, что свой след в "монстре", я все-таки оставил, назло всем врагам!

Остальная дорога прошла ровно так, как и должна была пройти. Ровно и серо. Без приключений.

И вот теперь я сижу в офисе компании-перевозчика, любуюсь красотами фотостенных обоев убогого качества и делаю вид, что не слышу разговор, доносящийся до меня из-за этих говнообоев.

- Вик... - Хорошо знакомый мне женский голос принадлежал одной самых красивых, на мой взгляд, женщин. И эта женщина меня сейчас отчаянно защищала, изображая из себя тут самую юридическую поддержку фирмы, перед мужчиной, видеть которого мне совсем не хотелось.

- Вик! Он не водитель. Он не механик. Он обычный, хорошо, чуть более чем обычный, пользователь программ. По уровню - ниже даже нашего Оскарика, что программировал "Чурбана". Ведь он программы не пишет - только использует их. Просто использует - неожиданно! Вик!

- Джан! Выплати ему премию... И пусть катится! И, больше никогда не смей называть "Сегуна" - "Чурбаном"! - А вот с этим предложением я был очень согласен. Да, да, да, выплатите мне премию и я, прямо отсюда, на крыльях любви, полечу домой. К сестре-художнице. К папу - дальтонику. К мам - преподавателю кафедры аномальной активности... Буду жрать свой любимый подсоленный арахис, валяясь на кровати в наушниках...

- Вик... - Красотка Джан отчаянно краснела, когда разговаривала со мной, быть может, я ей хоть слегка, понравился? - Вик... Он не гений, он не сравнится с тобой, мной или Оскаром. Он не создаст искусственного разума. Он даже не сумеет его отличить от обычного человека, если ему завязать глаза и посадить разговаривать в темной комнате. Но, именно ему и миллионам, таких как он, с этим разумом работать. А разуму - работать с ним.

- И чему этот... Инфантил, научит разум? Махать молотком? Воровать уникальные тягачи, в которых оборудования на десятки миллионов? - Мужчина замолчал. - Что он может нам предложить такое, чего мы не можем сделать сами?!

- "Слияние", Онода-сан... "Слияние". - Судя по тому, что я слышал, девушка встала с чуть скрипнувшего о пол, стула. - Завести тягач - с блокированным управлением. Управлять тягачом, не умея переключать скорости. Оторваться от преследования - не умея управлять. Отремонтировать, хорошо, пусть будет "сломать" то, о чем не имеет ни малейшего понятия. Без "слияния"... Это красивая, но фальшивая насквозь, сказка. А мы в нее поверим?

- И, как вы это докажете, Джан? Фантазиями? Высосанными из пальца, примерами...

Я судорожно сравнивал сказанное Джан, со своими впечатлениями. Получалось, что девушка права почти во всем. Наше с "Чурбаном" "Слияние", продолжается до сих пор!

И, если я прав, если Джан права, тогда...

- Упрямство - достоинство ослов! - Пробормотал я себе под нос и отчетливо услышал, как "Чурбан" повторяет эту фразу, вклиниваясь в разговор этой самой парочки, что за стеной с совершенно отвратительными фотообоями..."

... Мучительно длинный мне достался в этот раз, сон.

Мучительно длинный, в целых восемь дней дороги. И занявший всего пяток минут объективного времени.

И за эти пять минут сна, я устал так, словно на самом деле провел восемь суток за рулем тяжелого тягача, тянущего за собой два прицепа, набитых оборудованием для существования "искусственного интеллекта", стоимостью в число с восьмью нулями.

И его водитель - ноль... Всего, все правильно - девять нолей.

Зевая, разминая шею и спину, прихватил с собой книгу в спальню, сунул ее под подушку, как делал с интересными книгами в детстве, застигнутый врасплох родителями, тщетно следящими, дабы их дитятко честно спало в своей кроватке с десяти вечера, до семи утра, без разных там, совершенно не нужных, мешающих полноценному отдыху, факторов. Уже позже, осознал тот факт, что родители заходили не столько отобрать книгу и выключить свет, сколько насладиться видом своего чада, тихо-мирно читающего, вместо того, чтобы оказываться в неприятностях, как иные его сверстники и ровесники...

"Мир бесконечно прост". - На этой, в общем-то глупой, и даже более того, не всегда соответствующей истине, мысли, я положил голову на подушку и вырубился.

На этот раз совершенно без сновидений.

Глава 14

Тайну всей этой "квартирки", я узнал только после того, как дотошно, чуть ли не сантиметром портновским в руках, обмерил кабинет.

Нет, еще одной комнаты я не обнаружил, но вот странность-странную, заприметил. Бывает так в жизни, что, шагая по запутанному лабиринту, ищешь-ищешь выход, а все пролетаешь мимо. И вот тут у каждого человека начинается свое видение проблемы. Мой знакомый, в такой ситуации, безоговорочно и без тени смущения, взбирался по стенке вверх, и шел к выходу, по прямой, не взирая на крики охраны или крутящих пальцем у виска, посетителей аттракциона.

А я... Я честно замирал минут на десять, а потом... Просто шел. Шел, "забив" на правило обеих рук, вместе взятых.

И выходил, доводя знакомых до состояния зверской ненависти, до восторга, смешанного с непониманием, зависти и... Лишь один-единственный раз, в очередной раз совершив этот "подвиг", я услышал фразу, от которой меня трясло почти сутки.

"Быстрее всего, лабиринты проходят шизофреники..."

Что же. Как ни крути, а работа журналиста, это просто благословение для шизика. К каждому надо подобрать его, один-единственный, ключик. Так, месяц за месяцем, год за годом, и ты с ужасом понимаешь, что никакого "одного-единственного ключика", "уникального", "только ему присущего" - просто не существует. Есть универсальные отмычки. Жадность, тщеславие, глупость и одиночество. Для приличного интервью - можно сыграть на чем-нибудь одном. Для Передачи - сыграть на двух-трех. Для "разоблачения" - сыграть на всех. Никто и не заметит, что в глазах журналиста - скука, а не огонек разгорающейся шизофрении.

В общем, нашел я в этот квартирке, маленький секретный рубильник, в самом начале - непонятно с чем связанный, на карте-схеме не отмеченный, загадочный, как совесть моей бывшей и блестящий, как ее личико в момент наивысшего пика наслаждения - шопинга в магазине за чужой счет.

Что же, пусть ее. Она осталась там, а к счастью для себя - здесь. И мне сейчас надо решить, повернуть этот рубильник или оставить все как есть.

Если кто-то сомневается в моей разумности... Он сомневается совершенно верно - рубильник я сперва дернул не в ту сторону, слегка погнув рычаг, а потом, в ту...

И ничего не произошло. Не содрогнулась пещера, сплющивая меня миллионами тонн подорванной породы, не закипело озеро. Не вырвался на свободу неведомый, очень злой и голодный, монстр.

Меня скрутило болью... Точнее - Меня Скрутило Такой Болью, что белый свет мгновенно стал черным, я оказался на полу в собственной луже, задыхаясь от бесконечности происходящего и осознавая, что где-то я накосячил. Очень серьезно, накосячил! Оставалось понять "где" и "как это исправить".

А потом пришел Голос, и я обделался так...

Голос пугал своей трубностью, скрипением пенопласта по стеклу и мерзким криком павлинов, чтоб им... Вариться в глиняных горшочках!

Голос менял интонации, уходил в ультразвук, завивал инфразвуком извилины в обратную сторону, выгибая мою бренную тушку классическим борцовским мостиком в луже собственных фекалий.

"Активность класса ноль... Абонент..." - Тут шла какая-то странная абракадабра, понять которую я не мог, хотя и чувствовал, что меня назвали слабоумным. - "Активирован процесс изучения абонента. Составлен ментословарь. Ментословарь активен. Составлен ментословарь. Ментословарь активен. Составлен... Активен..."

Каждый раз, после фразы "Составлен ментословарь", я оказывался стоящим на голове и пятках. После "Активности..." в голове играли кремлевские куранты, я шлепался на отбитую о твердый пол спину и слышал, как некто в моей голове, разговаривает разными голосами, на разных языках.

После русского, знаменитого "Поехали", сказанного Юрием Алексеевичем, я скатился в пропасть, в которой меня поджидало странное существо, похожее на летучую мышь, с головой богомола и конечностями хорошо откормленного, сумоиста.

Это существо, покачав головой, помогло мне встать с пола и, чуть брезгливо сморщив носик, сделало шаг назад.

Мне было все равно.

Сделав глубокий вдох-выдох, я шагнул к существу и врезал ему, снизу-вверх, вкладывая в удар всю свою массу, злость и обиду.

"Богобэт" или, лучше "Сумомол"?! Изящно продемонстрировал свои грязные пятки и лег, лег так, как никогда раньше не укладывались мои противники.

Прокатился по темно зеленому паркету, в небесно-голубую полоску и коричневую клеточку, вытянулся и... Растаял, собака серая!

Выдав длинную тираду на "великом и могучем", я открыл глаза и перекатился с левого бока, на спину, глядя в каменный потолок кабинета и часть стены, с приоткрытой дверцей тайного рубильника.

Как мне было хорошо-то, там, на дне моего спокойного, не знающего ни штормов, ни моретрясений, покрытого ряской, заливчика... Черт меня дернул высунуть свой длинный нос, тщательно его разбив о толстый слой льда! Лежал бы сейчас, тихонько, догнивал. Так ведь нет... Поперся узнавать, кого надо по попке отшлепать, за такую долгую зиму.

- Ну, что, узнал? - Поинтересовался я у потолка, так, чисто риторически и, перекатившись на бок, охая и принюхиваясь, поплелся в ванну, отмываться и стираться.

Некоторый события мы воспринимаем, как нечто, само собой разумеющееся.

Вот, например, меня совсем не удивило, что в ванне меня ожидала, собственно говоря, ванна, наполненная горячей водой, здоровенное банное полотенце, кофейно-оранжевое и широко открытое жерло, то есть окно - машинки-автомата.

А еще, на бортике ванны красовался кусок мыла и веселенькая, светло-зеленая мочалка, жесткая, как проволока.

В общем, все именно то, что мне и было надо, на тот момент.

Одежда полетела в машинку, я полез в ванну.

Все честно.

Хоть и глупо, признаюсь. В моем состоянии необходимее душ, а не ванна, но кто ее, эту логику, ценит, когда парит горячая ванна?

Отмыв с себя собственное дерьмо, со вздохом выдернул обычную пробку, спуская воду в канализацию и мечтая, чтобы котел, стоящий в комнате по соседству, оказался полон горячей воды. Да, звезды с ней, с горячей, хотя бы просто теплой! Принимать ванну в своем собственном... Нет, я конечно страдаю от отсутствия логики, но вот от отсутствия обоняния - не страдаю совершенно!

Горячая вода, как оказалось, есть.

Вымытый, скрипящий от чистоты, вытерся полотенцем, поискал взглядом халат и, вспомнив, что он где-то валяется, обернул им бедра.

Как ни крути, а впереди у меня было самое ненавистное, но родители с детства приучили - "обосрался - убери за собой".

Поискав глазами ведро и тряпку, вспомнил, что инструменты уборщицы стоят снаружи, в маленьком шкафчике-пенале, метр на метр, слева от входной двери, если стоять к ней спиной.

Шлепая босыми ногами по полу, дотопал до входной двери, прикрыл ее плотнее, чтобы не продуло после ванны, разжился инвентарем и отправился на уборку, уже загодя сдерживая рвотные порывы.

- Системы очистки активированы. - Спокойный мужской голос придержал меня в дверях кабинета. - Санобработка произведена. Вмешательство не требуется. Хранитель помещения приветствует неавторизированного пользователя. Периметр контролируется полностью, накопленные, за время бездействия, повреждения будут восстановлены в течении пятидесяти семи часов.

Молчком, развернулся и понес "уборочный инвентарь", на его законное место.

В том, что все, что связано с "высшими существами", кажется иногда уродливой пародией на голливудские фильмы, я прекрасно знал. Теперь оставалось только принять все это, придержав крышу, так и норовящую отлететь в иные края, прямо сейчас.

- Шоковое состояние неавторизованного пользователя. Вызов системы жизнеобеспечения. - Что-то больно кольнуло меня у входа в кладовку и я, неторопливо, завалился на бок, прямо в подставленные, теплые и мягкие лапки странной многоножки, совсем не пугающей, я бы даже сказал - нежной, но только вот с разговором у меня не заладилось, и я снова вырубился.

В снах мы бываем утопично храбрыми, бросаясь в воду не умея плавать. Проходим сквозь стены и ловим пули голой жопой своего настоящего врага, насмехаясь над его слабоумием. Сны - наша неотъемлемая часть. В снах мы летаем-растем, ходим с голым афедроном по людным улицам, занимаемся любовью с кинозвездами. И - учимся...

Для меня, три сна в год - уже феноменально много, но вот три сна в три ночи... Как-то уж слишком! Эдак я вообще предпочту проводить время во сне, пытаясь его переделать под мои собственные, нужды. Или не пытаясь, а чинно и благородно плывя вниз по течению.

Пришел я в себя рывком, словно сон, отработав свою часть, дал пинка сознанию, вышвыривая меня в реальность. А вот реальность оказалась совсем не радующая глаз.

Учитывая, что светло-желтые стены я видел только в одном помещении этой "квартирки"... Кажется, меня ждет открытие...

Стол, на котором я лежал, оказался одним из самых дальних, от входа. Был он не столь гигантским как те, на которых пластали драконов, до того, как они обрели разум, но по длине и ширине перекрывал мои запросы, как минимум, вдвое. А еще, он был теплый. И теплой была простынка, под которой я лежал, аки новорожденный младенец. Не в смысле, что грязный, а что голый и голодный!

Попытка пошевелить руками-ногами, удалась на три четверти. Обе ноги и правая рука шевелились запросто, а вот левая...

Левая оказалась мягко зафиксирована в особом держателе, поверх которого, пульсировало прозрачное существо, мерно прокачивающее через себя мою кровь.

Возможно, что-то эта пиявка в нее попутно добавляла, потому как ни боли, ни неудобства я не испытывал. А еще я не испытывал ни страха, ни волнения, что для меня, твердо знающего, что все мое "спокойствие" - обычный самоконтроль, было очень подозрительно.

- Процесс идентификации завершен. Полученные данные прошли обработку. - Голос замер, словно принимая решение. - Временные рамки... Пользователь... Будет выдан временный доступ. По окончании процедур, пользователь покинет помещения центра контроля, с условием вернуться через один год, для проведения повторных процедур и окончания морфинга структуры пользователя, до уровня структуры Владельца.

"Пиявка" у меня на сгибе руки, совершенно беззвучно отвалилась, прихватив вместе с собой, фиксатор.

- Пользователь...

- Меня зовут - Ситаль. - Представился я, хотя, где-то "задним числом", понимал, что мое имя, "Хранителю помещения", сугубо сине-фиолетово.

- Самоназвание пользователя - "Ситаль" - принято и вписано в параметры. Ситаль, добро пожаловать в мир живых! За время проведения медицинских процедур, были восстановлены поврежденные нервные связи, удалены последствия застарелых травм и принятия расширяющих сознание, веществ. Стабилизированы энерганы и энергали, модифицированы наполняемые тонкие тела и увеличена их проходимость. Состояние организма восстановлено до эталонного. Для закрепления восстановленного состояния, требуется повторное прохождение процедур через один год. - Существо, на мой взгляд, что-то там перемудрило с моим состоянием, доводя его до "эталонного".

Никаких отличий от того, что было, я не чувствовал.

Спустив ноги на малахитовый пол, теплый, словно нагретый ласковым солнышком, прошел в спальню и уставился в зеркало, теряя дар речи.

Нет, я не стал выше, брутальнее или, хм, сексуальнее. Просто, сейчас, под белой кожей, словно никогда не встречавшейся с солнцем и не знающей, что такое "загар", пульсировали разноцветные строчки, напоминающие вены и артерии. Короткий ежик волос впечатлял глубиной черного цвета, а глаза лишились привычной белизны и наполнились меняющей цвет, радужкой. На весь, глаз, блин!

Захлопнув отвалившуюся челюсть, развернулся к стулу, на котором оставлял свои шмотки.

Вещи тоже светились, намекая, что где-то и в чем-то, я очень не прав.

- Хранитель... - Отчего-то, голос у меня оказался такой сиплый, словно я всю ночь курил, бухал и пел песни на ледяном ветру, у реки. - Э-э-э...

- Личное зрение отличалось от эталонного. Понадобится дополнительное время для привыкания... - Кажется, этот Хранитель читал меня, как открытую книгу. Причем беззастенчиво.

- Развитие разума на уровне проходящего первый-второй год обучения. Требуется контроль и... Да, я читаю ваши мысли. - Хранитель вздохнул, признавая наблюдение за мной. - Меня зовут Керрам.

- Привет, Керрам. - Я вздохнул и потянулся за одеждой. - А чего сразу не представился?

Что ни говори, но вот это состояние спокойствия, мне даже и нравилось - мозг работал непривычно быстро, не давая сознанию скатится в панику или просто отключится, отсчитывал варианты, отбрасывая заведомо тупиковые и нелогичные.

- Рекомендую облачиться в форму персонала. - Керрам приоткрыл дверцу шкафчика, которую я, в этом месте, точно не видел.

- Все подсобные помещения скрываются в пространственных карманах и могут быть открыты пользователем в любом месте, по мере необходимости. До тех пор, пока система "Хранителя" была деактивирована, данные помещения были пользователю не доступны. - Керрам опередил мой невысказанный вопрос, впрочем, добавив другой.

- Керрам. Кто и как давно, деактивировал "Хранителя"?

Вместо привычного ответа, перед глазами словно развернулся дополнительный маленький экранчик, в котором... По коридору важно прошествовала Вельда, открыла знакомый мне шкафчик и, с улыбкой еще той змеюки, опустила пальчик на тумблер.

- А на фига?! - Я искренне изумился, рассматривая повтор действий Повелительницы Льда.

- Могу лишь предположить, что Вельта-Стакк-Горци пыталась инициировать запуск системы Хранителя из резервной копии. - Керрам вновь вздохнул и зашевелились у меня смутные сомнения, что с моим собеседником, что-то совсем не так, как он тут пытается мне классически умолчать.

- Вельта попыталась стереть Тебя?

- Я ей никогда не нравился... - Фыркнул уж совсем по-человечески, Керрам. - Думаю, ей вообще никто не нравился, за исключением ее драгоценнейшего папочки, в которого она пошла и характером, и статью.

Вот теперь я начал понимать, чем мой бывший рассудок, отличается от "эталонного".

Терпения у меня было больше. А вот умения додумывать недосказанное - меньше.

- Да, мы были хорошо знакомы. - Керрам не стал отпираться.

Пока "Хранитель" старательно помалкивал, не отзываясь на мои измышлизмы, логические цепочки и прочие инсинуации "холодного, эталонного разума", успел покопаться в вещах, в шкафу и прийти к выводу, что мне больше нравятся мои собственные вещи, хоть они и светятся, как новогодняя елка.

- Тест пройден. - Керрам ехидно хохотнул. - Эталонная матрица мышления наложена на 100%. Поздравляю, Ситаль... Ты только что, стал намного умнее! Только, сильно не обольщайся. Через пару-тройку часов состояние наложения сойдет на нет, и ты вернешься лишь к слегка превышающим твои стандартные возможности, параметрам.

- Превышающим... - Я попрыгал на одной ноге, натягивая штаны. - Превышающим, это хорошо.

- С первым уровнем развития я отчаянно поспешил... - Керрам, язва такая, не смог промолчать, когда я, так и не попав ногой в штанину, рухнул носом вперед, на кровать. - Нулевой цикл обучения... Срок пребывания в центре контроля придется сократить...

"Скотина... Ехидная..." - Понимая, что от уровня интеллекта скорость надевания штанов совершенно не зависит, решил делать все спокойно и не торопясь. С одной стороны, и сам успокоюсь, а с другой...

Я так и замер сидя на кровати, с полу надетыми штанами.

Керрам, конечно, сволочь ехидная, но вот задерживаться мне тут, в подземелье, совсем и некогда. Так ведь и свихнуться можно, во-первых, а во-вторых... Привычка к комфорту очень быстро переводит человека из состояния "бойца", в состояние "диванная медуза". Я только слышал, что есть люди, которые оставались на диванах в полном боевом обмундировании.

А вот тех, кого диван убил окончательно и бесповоротно...

Было намного больше!

Я вспоминал части-пятиминутки своей передачи, анализируя и осознавая, что в выигрыше остались исключительно те, кто выстроил свою жизнь вне рамок диванного формата. Те, кто лег на диван - лег на два метра в землю.

"Что ж, в сказках о двух лягушках всегда было два смысла..." - Натянув штаны и рубашку, обулся в свои, еще крепкие сапоги, и притопнув каблуками, решительно встал.

- Далеко собрался, мужественный герой-одиночка? - Хранитель вновь проявил свое ехидство, норовя зацепить по сильнее. - Только челюсть не выпячивай, а то потеряешь!

- Жрать я хочу. - Пусть и не впопад, зато максимально честно, ответил я. - Представляешь, да? Всего-лишь жрать, спать и...

- Дальше можешь не продолжать! - Судя по интонациям, Керрам продолжение знал, и оно ему не особо нравилость.

Тоже мне, "эстэтствующая программулина", на мою голову!

"Или... Не программулина?!"

- Керрам! А что вы с Вельдой-Вельтой не поделили?

- Тоже мне, удивил проницательностью... Мог бы и раньше догадаться... - Керрам внезапно стал из ехидного, ворчливым. - "Наложение" сказывается-сказывается, да все никак на тебе не скажется. Для аборигена, ты слегка не в форме.

- А если я - не абориген? - Я добрался до кухни, поставил было на огонь сковороду, но передумал - видал я в шкафу крупы, так что... Будет у меня диетическая каша. С кусочками мяса. Или кусочки мяса, с диетической кашей - это как рука дрогнет. - Если я...

- Пришелец из параллельного мира? - Керрам хмыкнул. - Так, не поверишь, на аборигена я бы эталонную матрицу переводить бы и не стал. Учить его пользоваться бидэ... Уволь мой нос от этих подробностей. Мясо какое будешь?

- Свежее... - Я промывал крупу, отчаянно соображая, что именно я делаю не так. - И много.

- Из свежего мяса... Могу предложить рыбу. Она, совершенно точно, свежая. Еще, пока, даже плавает.

Понимая, что спорить, ссориться, пытаться юморить и строить из себя сами небеса знают, что, совершенно не стоит, залил крупу водой и поплелся на ледник.

Спустился по крутой лесенке, слегка обмерзшей на последних ступенях и...

"Все подсобные помещения скрываются в пространственных карманах и могут быть открыты пользователем в любом месте, по мере необходимости." - И вот сейчас этот карман, один в один напоминал ледник, с которого и началась вся моя эпопея с переходом в этот мир, совершенно невозможное время назад.

Скрипя зубами, на чувство юмора Хранителя, пообещал самому себя, что...

И вздохнул, вспомнив вдруг слова, что "для дикарей, высшие технологии подобны магии, а существа, владеющие этими технологиями, подобны богам!"

Вельда, богиней была так себе - в высший пантеон не лезла, интригуя до последнего и держась в сторонке от всех драк. И воспитывая последователей, вкладывая в них крохи своих сил и не передавая технологии...

- Керрам, а что у вас там с богами? - Держа в руках заднюю ногу неведомого мне оленя, килограмма в три, три с половиной, вернулся по лестнице на кухню и занялся готовкой, совершенно забыв, что ставил отмачиваться крупу. - Все дуба дали?

- На поверхности Суттары, в данный момент, находятся более шести тысяч существ, подходящих под описание "Богов". В энергоинформационном поле - менее трехсот. В глобальном "отображении" - чуть больше трехсот. Из трех сотен "божественных" существ, владеют технологиями - двести. Владеют силами - сто семьдесят девять. Владеют знаниями, всего девять. И, кстати, что не может не радовать, эманаций Вельты я не ощущаю совершенно. Ты ее что - сожрал? - Керрам коротко хохотнул. - Каннибал!

- Спалил на костре, пепел развеял... - Ответил я чистую правду, примериваясь сунуть лапу-ногу-ляжку в здоровенную кастрюлю. - А что?

- Спалил Богиню?! - Керрам попался, проявившись в простенке между полуоткрытой дверью в ледник и кухонной плитой, жарко натопленной и уставленной ровным рядком посуды, в которой что-то томилось, клокотало, булькало и фырчало, распространяя упоительные запахи творящегося таинства готовки. - Спалил, а пепел - развеял?!

- Ну, да, над озером! - Понимая, что кастрюля маловата, а ляжка неведомого мне лося - великовата, оглянулся по сторонам, в поисках предмета, способного эту несправедливость исправить.

Признаюсь честно - идея использовать для этой цели вертящийся в кабинете меч-"мигалку", у меня конечно-же, промелькнула. Но, его волнистое лезвие... Только представив себе все эти заморочки, махнул на меч рукой - пусть крутится, где крутился, обойдусь как-нибудь. - Дай, чем рубануть!

- Точно - псих... - Керрам или это его голограмма? Проскользнул сквозь меня и ткнул пальчиком в выдвижной ящик стола. - Ты, ее, поди, еще и на картоловвых дровах сжег? С добавкой красного пила?

- Какие дрова лежат в грузовом лифте - на тех и спалил. А, если "красная пила" - это пихта... То и с ней - тоже... - Я любовался комплектом кухонной утвари супертяжелого калибра. За такой "комплетик" из стали с волнистым рисунком, у нас можно было смело просить в собственность нехилых таких размеров, островок, со всеми удобствами, яхтой на двадцать нимфеток и вертолетиком типа "Черной акулы", на сдачу.

Украдкой, пересчитал каждый ножичек, тесачок, точилку... Пятьдесят один предмет! И три точилки...

Выбрав топорик по руке, слегка красуясь, хрястнул по ляжке раз, другой и третий.

- Вандал. Точнее - варвар. - Керрам делано схватился за свою призрачную голову. - Это же для овощей, олух! Невежда!

- Ага. Вандал. Варвар. Невежда. - С каждым словом, с удовольствием измельчал заднюю конечность, прикладывая топорик и наслаждаясь легким "крак" толстенной, белоснежной на разрубе, кости. - Зато, какой результат!

Нет, будь на месте Керрама какой-нибудь японец, чех или, упаси звезды - француз, дар речи бы они потеряли от такого кощунства. Только вот, как по мне, когда жрать хочется - сожрешь и "д'англез". А когда есть время, кишка кишке кислород не перекрывает и желудок не пытается понять, не перерезал себе глотку хозяин, тогда - да, тогда можно и чудеса кулинарии готовить. Вот только я хотел жрать так, что уши дымились. А еще я хотел курить. И еще, кое-что, тоже хотелось... Но пока вполне терпимо, хотелось.

- Помой и направь лезвие сразу! - Потребовал Керрам и получил в ответ, вполне обоснованное:

"Изыди, голограмма ходячая. Раз помочь не можешь - сиди в уголке и не отсвечивай!"

- Вот это было обидно. - Керрам развел руками. - Очень, обидно.

В течении следующих пяти минут я отчаянно воевал со всем, что могло открыться, закрыться, повернуться, свалиться и распахнуться.

Увы мне, слабоумному, забывшему простую до дурости вещь... У себя на кухне - любой повар - Бог!

А Керрам, пусть ему будет всегда щекотно, был на своей кухне.

Спася бульон во второй раз, запросил пощады. Лучше признаться, что свалял дурака, чем случайно заигравшись, свалит в ящик.

- Я не голограмма. Я - проекция ментального типа. - Голо... Ментальная проекция, видя непонимание в моих глазах, схватился за голову и пустился в объяснения.

- Голограмма, это - объемное изображение. Оно лишь проекция и оттого - имеет лишь развлекательную функцию. Вот, например... - Этот стервец стукнул палец о палец и рядом с плитой нарисовалась милая девица-кухарка в белоснежном, кружевном фартучке, с ловкостью факира занявшаяся готовкой столь же нарисованной, еды, вертясь во все стороны, изящно наклоняясь, оттопыривая пятую точку и демонстрируя самые соблазнительные формы, что я видел. А уж я повидал... Правда, кроме фартучка на девушке ничего не было, так что, через пару минут столь соблазнительного зрелища я взмолился уже во второй раз, избавить меня от участи разорванного на миллион запчастей, суслика. - Голограмма не может управлять, влиять, принимать решение или изменять реальность в соответствии с собственной необходимостью. Зато, все это может Ментальная проекция.

- Ментальная проекция и дух - чем между собой различаются? - Я поспешил забить голову знаниями, чтобы фантазии оставили меня в покое.

- Дух принадлежит существу, окончившему свой путь. То есть - умершему. Так как уход произошел не полностью - помешало неоконченное дело, нервный срыв и т.д., то никто даже и предсказать не сможет, что именно останется в реальном мире. Именно поэтому, добрейшей души отец семейства, погибший насильственной смертью, "оставил озлобленную часть себя". Злился-то он на своего убийцу, но вернулся под крышу родного дома, став причиной гибели всех членов собственной семьи. Духов, сохранивших хоть четвертую часть своей личности, насчитывается девять. Всего девять. Остальные... - Керрам сделал в воздухе жест, хорошо мне известный, от местных жителей: быстро сжатая в кулак ладонь - символ стремящейся к нулю, вероятности.

- Так ты - живой?! - Я уселся на кухонный стул и уставился на своего собеседника круглыми глазами.

- Технически - да. - Керрам, замерший на проходе, подпер плечом косяк двери. - А вот биологически... Боюсь уже нет. Уж не знаю, сколько прошло времени, но "хранилище интеллекта", точно указывает, что отзыва от клеток моего тела, по которым меня должны были воссоздать, нет. Так что, теперь я застрял здесь очень, очень, на долго... Если только ты, не пожелаешь поменяться со мной местами!

- Чур меня! - Я отмахнулся даже от мысли о таком обмене, длинным поварским ножом.

- Так я и думал... - Керрам вздохнул, а затем вдруг расхохотался. - Не боись, не "захвачу я твою бренную тушку во сне"!

И, что с таким шутником делать? Может, Вельта была не так уж и неправа, что отключила этого шутника?

Снимая шумовкой накипь, дал себе слово, что...

- А меч у тебя забавный... - Ментальная проекция рассматривала клинок, который приволок в кухню неизвестным мне образом и теперь внимательно изучал его, постукивая пальцами по лезвию. - Волнистый во всех проекциях... Этож надо так... Да еще и с "довеском"... Кто тебя надоумил лечебный артефакт связать с "пламенем", да еще и встроить в него "Морскую змею"... Даже боюсь представить, где ты ее нашел...

- Теперь то же самое... - Я спокойно отложил в сторону шумовку и вновь сел за стол. - Только для слабоумных: медленно и с объяснениями.

- Самокритичненько... - Керрам, щелкнул ногтем по лезвию и уложил меч на стол. Меч, тут же, занял свою излюбленную позицию - острием вниз, крутясь вокруг собственной оси и сверкая, как рождественская елка. - Эта... Вещь - скальпель, для драконов. Артефакт, в первую очередь зачарованный на быстрейшее заживление ран. Но, как и всяким другим инструментом, скальпель, можно применить и для убийства ближнего своего. Особенно если помнить, что его лезвие предназначено резать чешую дракона. Так что... Научишься пользоваться этим кошмаром...

- "Дикошарым"... - Вырвалось у меня.

- Точно! Кошмаром Дикошарым, не будет на свете другого такого целителя. Ну, а если тебе приспичит - призовешь пламя и отойдешь в сторонку, наблюдая, как твой обидчик медленно и печально горит. Раньше, конечно, твой враг сдохнет от шока - "Пламя" в клинке слабенькое, но... Неугасимое! Так что, если ты захочешь расплавить стекло - это запросто, а вот что повыше, это - уже вряд ли.

- А, морской змей?

- Разве я сказал "морской змей"? - Удивился Керрам. - Я сказал: "Морская змея"! А это... Один из шести клинков, созданных Такарром Кузнецом, по заказу короля Маарита Второго, Объединителя. История там очень непростая: Король заказал шесть кинжалов, для трех своих дочерей. Зная, что Король за хорошую работу платит тройную цену, Кузнец сковал шесть Морских Гадов: Ската, Манту, Акулу, Морского Змея, Морскую Змею и Мурену. Начинал парад Гадов, разумеется, Морской Змей. Замыкала - Мурена. Парад так понравился Королю, что он оплатил его, в трое. Вот только дочери попользоваться подарками не успели - Парад понравился не только Королю, но и Богине Моря. Король, не будь дураком, переуступил оружие Богине, в обмен на попутные ветры и полные сети. Богиня, на радостях, потребовала построить в честь себя на побережье святилище и оставить кинжалы там. Король исполнил и это требование, конечно досадуя, слегка, но твердо веря, что будущая торговля все окупит. Ну, а когда святилище было построено и оружие вложено в свои алтари... Богиня Моря поссорилась со своим Старшим Братом, подралась с его женой, выдрав у той добрый клок волос. Брат - Океан, решил взять "возмещение" и, подговорив своего приятеля - Пахаря, захапал территории, принадлежащие Сестре. Но, так как океан -- это не море, довольствоваться белопесочной бухточкой, захватчик не стал, прокатившись своими свинцовыми волнами, почти до самой столицы Короля Маарита. Святилище, вместе с кинжалами, оказалось затоплено. Маарит, в сердцах, высказал Кузнецу все, что о нем думал, обвинив во всех грехах. Таккар же, в ответ, призвал Богиню Справедливости в свидетели, что он не виновен. Боги, в те года, очень часто грели уши, болтаясь среди простых смертных. Пока два Мужа ссорились, Тазира - Богиня Справедливости, приняла сторону... Короля! О чем и сообщила кузнецу, в глаза...

Рассказчик из Керрама был, откровенно так себе - занудные интонации, степенный речитатив и длинное повторение всех этих имен, титулов и званий. Так что, полюбовавшись блеском крутящегося меча, я положил голову на руки, отчаянно приказывая себе только одно-единственное: "Не спать!"

И мгновенно уснул...

*****

Племя волков, племя оборотней, племя людей. Что уж тут поделать, что все три племени, испокон веков люто враждовали, отнимая друг у друга самые лакомые кусочки добычи.

Звездочка, преследуя своего кровника, неожиданно учуяла еще один запах. Старый запах. Очень, старый запах. От этого запаха, шерсть на загривке встала дыбом, а из горла вырвался тот самый, раскатистый рык волка-одиночки, идущего на последний и решительный... Пахло Врагом из Врагов. Пахло - Магом! А еще, чуть сбоку, прилип длинный волос, так и не смытый дождями. И, волчица готова была поспорить, что волос этот принадлежал существам, называвшими себя "долерри". И сейчас, кровник возвращался по их следу.

Магов и долерри Стая не боялась - долерри в разборки между оборотнями и магами не вмешивались, считая, что чем больше они друг друга перебью, тем больше свободного пространства останется за долерри. А маги... Немногочисленные, откровенно недолюбливающие друг друга, не умеющие работать в команде, завистливые и напыщенные - даже этого набора слабостей хватало, чтобы заманить противника в самую простую ловушку, примитивно вырытую звериными когтями или скинуть на голову тяжелый камень, налегая всей стаей. В самом крайнем случае, самки стаи, всегда были для магов привлекательны, так что, поманив пальчиком, одна такая красавица могла увести мага в неведомые края, где и истлеют его косточки, без лишних жертв.

"Маг и долерри" - Звездочка все больше и больше удивлялась своим открытиям. - "А вчера, неизвестно откуда, взялись ящерицы и стрекозы!"

Мир оживал, наполнялся шорохами уже не от ветра, листвы, падения камней или звона ручьев. Мир начали украшать звериные шорохи, едва слышная перекличка птиц, что гонялись за мелкой мошкой, которой еще неделю назад почти что и не было.

Мир оживал, приобретая странные цвета и краски, лишнюю луну, которой не было в годы Звездочки и еще одно светило, наглое, коричневое, тревожное.

Перенеся вес с лапы на лапу, Санти, Саахт Сантар-Тен-Тенсая отказалась от мысли преследовать мага и его спутников - след был старый, такой старый, что за это время люди могли оказаться так далеко, что, только договорившись с "освободившимися", можно было их нагнать в разумный срок. Только ни малейшего следа свободнокрылых нигде не встречалось. В прочем... Например, след мага, Звездочка могла и пропустить - он был чуть в стороне от тропинки, по которой шел кровник, под нависающей веткой хвойника, сидя под которой, маг вытряхивал из обуви, невесть как попавший туда, камушек. Чуть позже, ветку обломило ветром и след "законсервировался", огражденный плотной хвоей от всех погод. В поисках съестного, Санти стронула ветку в сторону и... "Здрасти-приехали..."

"Маг и его компания шли с гор... "Мой человек" возвращается в горы. Неужели, он сбежал от мага? Или маг его отпустил, отправив на съедение "свободнокрылым", что облюбовывали подобные места в качестве жилых?" - Санти привыкла верить нюху волка, но, в отличии от многих своих родственников, никогда не забывала о разуме, который достался им не известно за что, в наказание.

Щелкнув клыком, отогнала зловредную стрекозу, так и норовящую устроится с удобствами на ее черном носу.

- Да не очень-то и хотелось! - Стрекоза обиженно пискнула и развернулась к оборотню задом, демонстрируя свое отношение. - Всего-то и делов, хотела познакомиться... Невежа...

"О, нет! Только не это! Только не "трескучка"!" - Санти замерла, принимая решение - сожрать эту болтливую стрекозу, пока она тут одна, и никто не увидит, или быстро-быстро делать ноги, потому как "трескучки", существа маленькие и в их маленьких головах умещаются только две мысли: привязаться к тому, кто сильнее. И от души поболтать.

"Если мне повезло, то эта маленькая тварь здорово обиделась и не обратит внимание, что меня тут нет!" - Санти, задом, отступила в тень дерева обошла ствол и, развернувшись, со всех лап понеслась по едва заметной тропке, моля покровителя стаи, что бы "трескучка" отправилась поискать себе другого хозяина. Желательно - на другом конце планеты. Точнее - противоположном!

"Мой человек обходится мне слишком дорого!" - Саахт Сантар-Тен-Тенсая серо-черной тенью скользила по оживающему лесу, меняющемуся каждый день, подстраивающемуся под лишнюю луну, дополнительное светило и многообразие видов, который просыпались один за другим, оглашая небеса приветственными рыками, воздетым оружием или расправленными крыльями...

Глава 15

" ... Молодой парень-азиат, с легким поклоном, протянул мне пиалу тонкого фарфора, на дне которой плескалась странная сине-желтая, отливающая пятнами мазута, но приятно пахнущая, жидкость.

- Мистер Онега, мы рады видеть Вас в нашем лечебном центре "Взлетающий гриф". - Парень расплывался в широкой улыбке, демонстрируя, как они мне рады. Точнее - моим деньгам. Вот только, не любил я обращения "господин". И "сударь", и "товарищ", и "мистер" - никем из "этих", я - точно не был, оставаясь гражданином страны, которую стерли с карт погодные аномалии. - Название "Взлетающий гриф"...

- Второе имя Юэ Фэя - "Пын-цзюй". - Я сделал глоток и отставил пиалу на низкий столик, недостаточно низкий, чтобы перед ним сидеть на коленях, но и на полноразмерном табурете - тоже неудобно.

- Мистер Онега - знаток эпохи Сун? - Парень и вовсе расцвел. - Это было великое и смутное время, наполненное героями, битвами...

- Продажными чиновниками, предателями и даосскими монахами, летающими на облаках. - Я не удержался от столь же легкой улыбки, давая понять, что с историей можно заканчивать и переходить прямо к делу.

- С чиновниками всегда было плохо... - Парень вздохнул. - Но без них - еще хуже. Плохой порядок - лучше хорошего беспорядка...

Пришлось хрустнуть пальцами, напоминая, что меня ожидают процедуры, за которые заплатило туристическое бюро, в качестве благодарности за маленькую услугу в деле их информационной безопасности и цифровых технологий.

- Мистер Онега... - Парень перестал улыбаться и, слава халве, перешел к делу. - Ваш купон принимается нашей лечебницей в полном объеме, просто... Мы не совсем уверены в эффективности наших средств и методов, в вашем случае. Если вы не возражаете, нам бы хотелось провести чуть более расширенные...

Парень замялся, подыскивая нужное слово.

- Исследования? - Подсказал я, готовясь к новому витку осложнений.

Первый виток был в моем гражданстве, почившей в бозе, страны. Отчего-то, оставив на дне внезапно возникшего моря свою родню, дом... И что-то еще, чему нет названия, кроме примитивно-убогого "душа", я все никак не могу заставить себя пойти и сменить документы, оставаясь, по сути, никем. Отчего-то, кажется мне, что... Сменив документы, перестану быть уже я сам... Вот и проявляю сугубо ослиное упрямство, мотаясь, как тот самый цветок в проруби...

- Да, исследовании. - Молодой человек просто расцвел на глазах, видимо чувствуя, что я иду на контакт и облапошить меня можно будет без особого труда. - Это займет несколько лишних часов, два, может быть - три. Это за счет нашей лечебницы, не беспокойтесь!

Видимо, в глазах у меня что-то мелькнуло, если он так быстро просек, о чем болит моя голова.

Точнее, подумал, что просек.

На самом деле, эти лишние пара часов для меня были словно манна небесная - сосед по комнате снял двух девиц... Так что, пусть развлекается спокойно.

Пришлось кивнуть и растянуть губы в улыбке, принимая столь вовремя пришедший, подарок.

- Замечательно! Я очень рад, что мы нашли общий язык. Вы же понимаете, как это важно, для врача понимать своего пациента... - Пару минут Лин Юэ разливался соловьем, а затем, вызвав миловидную медсестру, с облегчением сдал меня ей.

Девушка, с такой же приклеенной улыбкой, только, на мой взгляд - более естественной, провела меня по широкому коридору, уставленному живой зеленью вдоль стен, парой окон от пола до потолка и десятком дверей, с табличками, на двух языках.

Под ногами мягко пружинил дорогой ковер, темно зеленый, с оранжевыми полосами по краям и - ослепительно красной - по центру.

Двигаясь чуть слева и сзади от меня, словно конвоируя, китаянка... Хотя, может и не китаянка - какая-то она, для китаянки, слишком... Европеоидная, что-ли?!

Из озорства, да и просто проверить свои наблюдения, обратился к ней на одном, теперь уже из мертвых, азиатских языков.

Оказалось - угадал!

Что поделать, климат всем устроил проблем. Перетасовал народы, как карты в новой колоде и выбросил тех... Кого выбросил.

- Мистер Онега. - Моя соседка по континенту перешла на быстрый и правильный английский, остановившись рядом с двойными золотистого дерева, дверями. - Мое руководство предлагает вам провести время ожидания в нашей особой рекреационной зоне...

Девушка распахнула двери, и я... Я - пропал!

Вид мне открылся слева-сбоку, так что и габариты помещения и его особенности ансамбля, оказались просто на ладони.

Огромный зал, ступеньками сбегающий к реке, плавной и неторопливой, несущей свои чуть зеленоватые воды в неведомую даль, пропадая за поворотом, растворяясь в перламутровом тумане, и, совершенно в этом уверен - появляясь из него же. Заросшие берега, только кажущиеся дикими и первозданными, на самом деле - демонстрация чудес китайской культуры, в которой верить глазам своим, для европейца, просто противопоказано.

Над головой - хрустальный купол, переливчатый, залитый солнечным светом, несмотря на то, что за ним - минус 24 и серый вечер, залитые выхлопными газами улицы и ослепительно-белые уличные фонари, превращающие лица в бело-синие маски участников хирургического представления.

Силовые поля, энергетические купола... Эх, где вы были каких-то десять лет назад, а?

- Вам плохо? - Девушка встревожилась не на шутку и, что самое для меня поразительное - искренне. - Быть может, Вам лучше присесть? Мне вызвать врача?

- Нет. - Я встряхнул головой, отгоняя наваждение. - Просто... Впечатлительность, не более.

- И все же, давайте я помогу вам выбрать место, а потом принесу чай. Вам зеленый или черный? - Девица, подхватив меня под локоток, технично подвела к первой ступени, помогла сесть, словно я не столько седой, сколько немощный и упорхнула в сторону, пообещав вернуться с напитком.

Пока ее не было, спустился вниз еще на две ступени.

Малахит, яшма - ступени просто притягивали взгляд, восхищая знающего человека качеством полировки, а не знающего полудрагоценных камней - красотой сложившегося рисунка.

- Ваш чай, мистер Онега. - Девушка с поклоном поставила рядом со мной маленький подносик с чашками и чайником. - Если вам что-то понадобится - просто поднимите руку и я тут же к вам подойду. - Предупредила она и оставила меня тет-а-тет с чистой водой, ярким небом и тишиной.

Через пару минут, прислушавшись к своим ощущениям, понял, что сидеть на яшме мне понравилось больше, чем на агате и я вернулся на первую ступеньку. Сделал глоток и лег на спину, любуясь, через полуприкрытые веки, переливами силового поля, вместо обычного, голубого неба, над головой...

Кто бы ни делал этот проект, обошелся он в очень кругленькую сумму - мало того, что "отстроили кусок реки" в черте города, так еще и обнесли его энергополем. А это, как минимум, купленный в соседней стране, "термояд". Сама Поднебесная такими технологиями не банчит, да и использовать "китайскую подделку", почти в центре города - десятимиллионника... В такую свободу и демократию не поверю даже я, проверенный временем космополит и легковер!

А еще... Темно зеленые листья дикого винограда, пущенные по стенам с небрежностью, намекающей на природную. И ветви яблони, словно прорывающиеся через туман.

С одной стороны, хотелось спуститься и потрогать все своими руками... Но... Лень!

Все эти "туманы, дымки, тенечки и веточки" - суть есть ни что иное, как голограмма. Но ведь хочется верить в сказку...

- Мистер Онега... - Девушка-медсестра, замерла надо мной, словно боясь прикоснуться. - Господин Фэй просит сказать, что Ваши результаты готовы и можно начать курс.

Легкий поклон головы, со спрятанными под белый колпачок-шапочку, черными волосами и улыбка. В этот раз, совершенно точно - искренняя.

- Раз можно... Значит нужно. - Небрежно скользнул пальцем, оживляя экран своих "навороченных" часов, со всеми функциями сразу, из которых, по старинке, пользовался только часами, да изредка-изредка - мерял давление. Полтора часа промелькнуло незаметно, словно я действительно провалялся в зачарованном месте, где пара-тройка минут шли за несколько часов. - Ведите.

- Вам надо будет вновь пройти к госпоже Тай Ни. - Девушка вновь склонила голову в полупоклоне, демонстрируя уважение к специалисту.

Госпожа Тай Ни, вызывала у меня смешанные чувства. Для обычной китаянки она была слишком высока, макушка мне вровень с глазами. Учитывая, что рост у меня без трех сантиметров - два метра - очень высокая. При всем своем росте, госпожа Тай еще и выглядела неопрятной грязнулей, от которой попахивало потом, застарелыми ароматами выпитого вчера вечером, алкоголя и морепродуктами, бывшими в качестве закуски. Я долго убеждал себя, что все это мне кажется, что в клиниках подобного уровня таких врачей просто не может быть, что это шутят со мной мои нервы, расстроенные еще тогда, когда миллионы тонн воды, у меня глазах, сорвав с места хрупкую преграду плотины, устремились вперед и вниз, по узкому каньону, к городу. Через несколько секунд, еще один толчок взбесившейся земли отправил меня вниз по склону, собирать камни и терять вещи и собственное здоровье.

На мою удачу, я застрял...

Застрял ровно в метре, от блестящего и пенящегося потока, пришедшего на смену прорвавшего плотину ГЭС. Боясь пошевелиться. Теряя сознание от боли в переломанных конечностях и громко крича от ненависти к спасенной жизни.

Судьба любит метить тех, кто перешел ей дорогу. Кого-то - сединой, кого-то богатством, а у кого-то просто отнимая все и давая понять, что жизнь продолжается вне зависимости от твоего желания, молитв или криков.

- У вас поднялось давление и зашкаливает пульс... - Убрав руку от моего запястья, женщина развернулась на крутящимся стуле, достала из шкафчика слева от себя маленький пакетик, положила его в очередную фарфоровую чашку, залила кипятком из стоящего рядом, металлического чайника, стоящего на дровяной горелке, под широким навесом вытяжки, протянула мне. - Выпейте это не торопясь.

Едва поднёс чашку к губам, как меня словно что-то под ребра стукнуло, предупреждая о готовящихся неприятностях. Принюхался и вернул чашку обратно, совершенно опешившей от моего вида, госпоже Тай.

- У меня аллергия на мяту. Да и чабрец здесь лучше поменять на душицу. А зверобой здесь не нужен вовсе... Так же, как и порошок рогов марала. Если только, вы не убить меня хотите... - Что-то из сказанного мной, испугало врача настолько, что она не просто откатилась от меня на своем офисном стуле, а словно отлетела, получив добрый пинок. Не забыв при этом, активировать "тревожную кнопку", встроенную в логотип клиники, вышитый на левом, нагрудном кармане. - Вы же не хотите меня убить, госпожа Тай Ни Синь Лин? Вы уже начали путать семейные рецепты... Или это не путаница, а злой умысел?

Я оставался на своем месте, наблюдая, как высокая женщина сжимается на моих глазах, теряет внешний лоск, а за профессиональной улыбкой видны острые кончики клыков.

- Мистер Онега? - В кабинет вломился Лин Юэ и замер, пытаясь разобраться в происходящем. - Госпожа Тай Ни?

- Мистер Онега отказывается принять успокоительное, изготовленное по рецепту моего дедушки...

- Вы снова врете... - Я пожал плечами. - Рецепт вы подсмотрели в одном из европейских журналов. Вчера вы употребляли алкоголь и играли в бильярд. От ваших рук пахнет специальным, ароматизированным мелком, изготавливаемым специально для игры...

- Госпожа Тай Ни - один из лучших специалистов-диагностов нашего центра! - Возмущенно вспыхнул праведным гневом, молодой человек. - Ее терапевтические практики, лечебные отвары и травяные сборы...

- Почерпнуты из большой, серой тетради, недописанной на девять листов... Когда вы ее нашли? Девять лет назад, после... - Горло перехватил спазм, и я заткнулся, давая самому себе легкий шанс на передышку. - Ложь крепко вошла в вашу жизнь, взяв из души свет и заменив его на блеск...

- Обвинения во лжи... - Лин Юэ набрал полную грудь воздуха, понимая, что вот сейчас решается очень многое.

Очень умный мальчик!

Что же... Никогда не скрывал, что в душе я еще тот позер...

- Коли правду говоришь - замри, не шевелись! Коли врешь... Волчком закрутись! - Выпалил я, не однажды слышанную от деда, фразу.

Сидящая на стуле китаянка замерла, боясь произнести хоть слово. Стул под ней, тяжело скрипнул и сделал первый оборот.

Все, как и деда...

На третьем обороте я встал со своего места, прошел мимо истошно визжащей женщины, крутящейся на стуле, мимо замершего в ступоре, наблюдающего за творящимся с отвиснувшей челюстью, Лин Юэ и вышел в коридор, под яркий свет электрических ламп. Мир всегда отмечает... Только его отметки иногда так тяжелы, что, видя их хочется скинуть страшный груз знания на чужие плечи.

Пройдя по коридору, оглянулся по сторонам: никого! Ни единой живой души, спешащей на помощь госпоже Тай Ни. Ни суматохи, ни охранников, озабоченных и торопливых. Никого!

Проходя мимо дверей кабинетов, услышал обрывок фразы: "Отвар, принимаемый три недели подряд, поможет зачать ребенка. Только принимать его должны оба родителя..."

Толкнув не запертую дверь, спокойно вошел в просторный кабинет, в котором, спиной ко мне сидел что-то пишущий доктор, в салатно-зеленом халате и молодая женщина-европейка в бордовой юбке чуть выше колена, застегивающая белоснежную блузку, из-под которой светился всему миру не менее белоснежный бюстгальтер.

Увидев меня, кареглазая шатенка открыла было рот, чтобы крикнуть, но... Замерла, отреагировав на международную просьбу молчания - поднесенный к губам указательный палец.

- Возможно, курс придется повторить дважды, а то и трижды. - Доктор развернулся, увидел меня и...

Сделав шаг навстречу женщине, я положил ладонь на ее подтянутый животик, загорелый, ровный.

- Вам надо менять партнера. - Я чувствовал, как подрагивают мышцы, предупреждая о зарождающемся крике.

- Я люблю своего мужа. - Женщина опустила глаза вниз, словно пытаясь рассмотреть на белом напольном покрытии решение загадки. - И очень хочу от него ребенка!

И, что ей сказать?

Спросить, а любит ли ее муж? Нужен ли ему ребенок от этой женщины? Или от той, с которой он проводит три вечера из семи, задерживаясь на "переговорах"?

Повернув ладонь по часовой стрелке, пальцами вниз, нажал на одну-единственную точку... Знаю, шарлатанство, но...

- У вас есть шесть часов, чтобы забеременеть от своего мужчины. - Я отнял горящую огнем ладонь и помахал ей в воздухе, "стряхивая" видимые только мне, язычки молний. - Успеете - будет двойня. Не успеете... Не обессудьте, но детей у вас больше не будет. Ни от этого мужчины, ни от какого другого.

Забыв застегнуться, женщина подхватила свой классический пиджак и легкую дамскую сумочку, вылетела из кабинета. Быстрый стук ее каблучков и звонкий голос прокатились по коридору.

- Алло? Такси?

Врач, пожилой китаец, стянул с головы свою шапочку и нервно мял ее в руках, демонстрируя священный ужас в глазах, вставшие дыбом, совершенно седые волосы и растерянную улыбку, готовую превратиться в крик. Судя по его взгляду, прикованному к моим рукам, искры видел не только я...

Плотно закрыв за собой дверь, снова пошел по коридору, прислушиваясь и присматриваясь.

Мир отмечает все. Надо только увидеть метки и понять, зачем мир их сделал.

Из комнатки впереди меня, появилась девушка, выкатывающая миниатюрный стеллаж, на колесиках, уставленный баночками, мешочками и чистой посудой.

- Мистер Онега! - Голос моей сопровождающей, "слишком европеоидной китаянки", заставил меня отвлечься и... Привлек ко мне внимание девушки-медсестры.

В раскосых глазах, уставившихся на меня, промелькнула страшная тень узнавания. Быть может, когда-то, очень давно, во времена династии Сун крестьянин видел сражающихся богов и их тени навсегда остались в генетической памяти потомков. Остались лишь для того, чтобы разыграть... Предупредить... Остановить...

Медсестра, рухнула на колени и принялась отбивать поклоны, бормоча про себя длинные цепочки слов молитвы, боясь поднять на меня глаза. Или это была не молитва?

"Ксиода, ксиода, ксиода..." - Медсестра била поклоны, поминая злого духа.

- Тай! - Моя "европеянка" проскользнула мимо меня и попыталась поднять девушку с колен. - Прекрати, Тай! Никаких злых духов нет! Только человек, сам себе самый злой дух!

А вот с этим сложно не согласиться!

- Проводите меня к хозяйке. - Попросил я и не узнал собственного голоса, хриплого, словно я вновь курил всю ночь, кропая в толстенной тетради свои мысли, хлестал горячий кофе и радовался, что утром это прочтут дорогие мне люди.

- Да, господин! - Тай подпрыгнула с колен, сложила руки перед грудью. - Идите за мной, господин, я покажу дорогу!

- Тай! Клиентам... - "Европеянка" заступила дорогу моей сопровождающей и отлетела к стене, хватаясь за полыхнувшую бордовым цветом, щеку. - Ты что...

- Простите, ее господин... - Тай повернулась ко мне, отчаянно боясь и, в то же время, отважно защищая свою подругу. - Она просто не знает, кто вы... Она молода и не помнит рассказов, не чтит богов... Не знает края и ведает небес... Господин!

Вместо ответа, покачал головой, давая понять, что объяснения услышаны.

Тай провела меня к огромному зеркалу, достала из кармана плоскую ключ-карту, провела ей по раме зеркала, справа и замерла в ожидании.

Через пару минут, когда позади нас уже топотали тяжелые ботинки охраны, зеркало отъехало в сторону, впуская в широкую кабину лифта, отделанную сладко пахнущим, красным деревом, навощенным, блестящим. Вновь проведя карточкой, теперь уже панели слева, Тай сказала два слова и...

Зеркало встало на свое место, отрезая нас от доброго десятка крепких парнишек в красных костюмах, расшитых драконами, торопящихся, но... Так и не успевших.

Судя по ощущениям, лифт, в котором мы ехали, двигался не только вверх-вниз, но и еще "влево-вправо". Уж больно цикл разгонов и торможений был специфичен, чтобы не обратить на них внимания.

Три минуты и двери из благородного дерева разошлись в разные стороны, открывая вид на богатый кабинет, в котором нас уже ждал Лин Юэ, встревоженная девушка-секретарь в черном платье, с золотой вышивкой и высокой прической, три плотно сбитых европейца, с короткими МР-5 в руках.

- Господин должен увидеть Госпожу. - Тай замерла передо мной, прикрывая телом от всех возможных и не возможных, неприятностей.

- Господин Онега должен покинуть территорию центра! - Лин Юэ, чувствуя за спиной поддержку вооруженных людей сделал шаг вперед, от великого ума перекрывая линию огня одному из охранников. - Только так мы сможем решить эту проблему, не привлекая внимания прессы или властей.

- Господин поговорит с Госпожой. - Тай быстро оглянулась в мою сторону, ожидая какого-то знака.

Пришлось кивнуть, соглашаясь с ее словами.

- Слушаюсь, Господин! - Белая молния скользнула по приемной, расшвыривая противников с такой силой и скоростью, что, если они останутся живы - это будет просто чудом.

Переступив через лежащую на полу девицу в черном платье, обойдя валяющегося сломанной куклой, качка, Тай толкнула высокие двери, ведущие в кабинет, и отступила в сторону, пропуская меня вперед.

- Господин Онега... - Стоящая у окна китаянка, уже полнеющая, но все еще привлекательная своей экзотичной зрелостью, привлекательная своей властностью и блеском глаз, глаз видевших столько, что страха в них не дождешься. - Вы так хотите мне что-то сказать...

- Вы передадите свое дело чужому ребенку. - Я прошел через весь кабинет, мимо "хайтекнутого" стола с экранами и планшетами, электронными ручками, замершими в ровном строю солдат большого бизнеса. - И, если хотите, чтобы ваша старость была приятной, а мир - волшебным... На вашем месте, я бы начал поиск этого ребенка уже сейчас.

- У меня два сына и дочь. - Легкая улыбка довольной матери скользнула по ее губам, как напоминание, что всемы мы можем, а чаще всего - просто заблуждаемся. - Они боготворят свою мать.

- Дочь - наркоманка с 12-ти лет. Сыновья... Рожденные от человека, рожденного от союза матери и сына... Когда кровосмешение отнимет у них разум, будет слишком поздно. А великая любовь еще никого не спасала от одиночества, предательства или звериной злобы. - Мне не жаль людей. Тай, стоящая у дверей, мне ближе и дороже, чем эта, замершая у дорогого окна, с видом на залив, залитый огнями увеселительных заведений. Но и она - тень от тени, что станет в свое время тенью. Просто, мир даже на тени ставит свои метки и их надо уметь читать.

- Три награды, три наказания... - Голос Тай донесся от двери, нарушая тишину, возникшую между мной и хозяйкой "Взлетающего грифа". - Никто не скажет, наградил он своим словом или наказал. Награда может стать горем, наказание - счастьем. Проклинающий его столь же грешен, сколь и прославляющий. Лжет его голос, взгляд его - лжив. Но без этого голоса и взгляда - не поднимется правда. Следуя за ним, убивая его, спасая его - мы следуем за меткой, что видит лишь он..."

- ... Да ты дрыхнешь! - Керрам, оскорбленный в своих лучших чувствах, громко хлопнул дверцей шкафа и растворился, оставляя меня наедине с подгорающим мясом.

Мясо я спас, а вот останки сна...

Я уже и не рад был таким чувствам. Такой волне необъяснимого покоя, словно после честно выигранного марафона я упал на кровать и провалился в марево тишины и безмыслия.

Сняв с огня сковороду, замер.

Вот...

Открыл крышку и потыкал в кусочки мяса кончиком ножа. Ни следа косточки. Чистая мякоть!

Либо я придремал намного сильнее и намного раньше, либо...

Выдвинув ящик шкафа, достал комплект ножей и полюбовался блеском синеватой стали, без малейшего следа булата... Сдается, меня водят за нос и делают это так... Неловко!

Почесав затылок и усиленно поморщив лоб, заварил себе уже набивший оскомину напиток, переложил мясо на тарелку и... Отпустил все беды до ветру - изменить вот прямо сейчас я ничего не могу, взять Керрама за жабры и вытянуть на свет божий - пока мне не по силам. А значит - надо плотно жрать, отъедаясь в запас и строить планы.

Уж больно сильно я не люблю засыпать с кастрюлей на плите, а просыпаться - со сковородой!

Эдак можно проснуться с головой в холодильнике!

Обрывки сна, стоило мне только прикрыть глаза, тут же всплывали в голове, позволяя рассмотреть мелочи, которых я от чего-то, сразу не увидел. Девушка Тай, например, судя по фигуре, была обычной крестьянкой, а вот судя по моторике движений - прошла, как минимум, пару боевых компаний, да еще и не в общем строю, а не ниже осназа, а то и вообще, полумифических ниндзя. У секретарши, валяющейся в приемной, на бедре красовалась татуировка небольшой красной рыбки, точно такая же тату, только на запястье - красовалась у парня по имени Лин Юэ.

Кабинетные часы, мерно отбивающие секунды своим маятником-тарелкой, были обманкой - привычного механизма внутри не было, зато было слишком много начинки, "на все случаи жизни" - от камеры наблюдения, до системы пожаротушения. Был там и тяжелый револьвер, с патронами, запросто останавливающими слона. Хрустальные подвески люстры тихо дрожали, намекая, что где-то недалеко либо едет поезд метро, либо...

Прогоняя наваждение, зажмурил глаза еще крепче и помотал головой.

Помогло на пару минут. А потом... Фантазия дорисовала то, что произошло в кабинете "потом". И я встретился взглядом с совершенно седым парнем. С пустыми глазами. С легкой улыбкой на губах, поворачивающегося спиной и выходящего вон из кабинета.

Я ждал окрика, вопроса, выстрела, в конце-концов, а вместо этого дождался покорного, тихого шепота: "Господин позволит следовать за ним?"

"Куда ночь - туда и сон!" - Фраза, живущая сотнями лет, передающаяся из уст в уста, от матери к ребенку, увидевшему дурной сон. - "Куда ночь - туда и ему дорога!"

Ужин оказался совершенно не вкусным. Как чувствовал, что этот кусок мяса нельзя жарить. Не тот баланс огня, специй, вложенных усилий. Да и бульон мне сейчас нужнее, чем несоленая масса мясных кусочков, жестких, расходящихся на волокна, которые застревают между моих, далеко не идеальных, зубов.

Грязную посуду бросил в псевдораковину-таз, в очередной раз ловя себя на том, что происходящее... Не происходит.

Прихватив меч и чашку с отваром, вернулся в кабинет, открыл потайную дверцу и щелкнул тумблером.

Темнота и бряцанье падающего меча было мне наградой.

Вельта, конечно, была еще той, не хорошей женщиной. Но дурой я ее назвать не мог.

Щелкнув зажигалкой, прошел к входной двери и откатил ее на пару сантиметров, впуская в помещение соленый запах снаружи. Запах и плеск воды.

Иногда надо отказываться от предлагаемого чуда, для того, чтобы сотворить чудо самому.

Залитая желтоватым светом "квартирка" мне нравилась больше, чем залитая ослепительно белым. Пару минут покрутился перед зеркалом, прийдя к мнению, что не все, сказанное Керрамом - ложь. Седина действительно исчезла. А радужка продолжала занимать весь глаз, изредка меняя цвет. Попробовал "поджечь руки" и... Не смог! Зато, чуть задумавшись, смог поджечь воздух над ладонью, собрав огонек в маленький шарик голубоватого файербола.

Проверил "запасы" и вовсе ошалел - почти на нуле! И, что удивительное, "просели" они, совершенно точно не из-за активации маленького чуда у меня на руке, потому как вот прямо сейчас, мой "бассейн" заполнялся просто гигантскими темпами, грозя через пару минут затопить меня всего и вырваться наружу, навстречу древнему озеру драконьих слез.

Уф-ф-ф-ф.

Сколько не крутись перед зеркалом - дорожную сумку все равно придется собирать. Оставаться здесь - увольте. Быть может, как и говорил Керрам, через годик, поднакопив силенок, чтобы противостоять ментальной проекции бывшего бога, я сюда и вернусь - ему удалось поймать меня крючок "эталонной матрицы". Тем более что, разглядывая себя в зеркало, уловил, что изменения, все же, оказались намного сильнее, чем Керрам расписывал. Осталось только научиться всем этим пользоваться, а то рассматривать собственные внутренности в зеркале, место довольной рожи - это уж совсем никуда не годится.

Пришло мне время покидать "Центр контроля" и выкатываться наружу. Я и так провел в сказке слишком много времени, получил целый роялище в качестве одной-единственной книжки и наложения эталонной матрицы. Осталось понять, чем мне все это грозит, и, как после всех этих подарков не спрыгнуть с катушек, опоздав на последний поезд собственного сознания.

"И найти серебристую стену "Драконьей дороги"!" - Напомнило мне мое второе я, как всегда просыпающееся в ту минуту, когда все самое плохое уже совершилось, хорошее закончилось, а до всего остального - топать и топать! К своему удивлению и разочарованию, сумка осталась сумкой, без всяких "пространственных карманов", "изнанок реальности" и стада баранов в ней не обнаружилось. Не обнаружилось в ней и потайных карманов или прочих божественных заморочек, а значит - тащить мне все по старинке - на собственном горбу. И тут уже не до выбора "шелковое или льняное".

"Повесив" огонек у левого плеча, прошелся по комнатам, кабинетам и кладовкам, стаскивая нужное в одну большую кучу, а потом уже ее разбирая на более мелкие - "Хочется", "Можется", "Ну, очень хочется", "Обязательно надо".

Самое странное, что кучка "Ну, очень хочется", оказалась самая маленькая. Так что, вещи из этой кучки, под одобрительное ворчание собственной жадности, оказались, частью, на самом дне вещмешка, а частью - распиханными по карманам. Кухонный комплект ножей я, скрепя сердце, раздербанил на составляющие части, взяв три ножа разной длины и ширины лезвия. Даже если я буду пользоваться всего одним - два других пойдут на обмен и подарки. Средневековый человек знает толк в холодном оружии.

"Блин... Как бы меня не грохнули, из-за этих ножей!" - Я покачал самому себе головой, ставя "напоминалочку", что крутыми ножами надо светить поменьше - хватит того, что у меня меч светится, зараза дикошарая.

Упаковался, посидел на дорожку, да и пошел своей дорогой, куда глаза глядят.

Мал я еще играть в игры с сущностями, понять которые - не хватает ни опыта, ни знания. Тем более, что ведь книга честно предупреждала, в своем вступлении, что боги, создавшие "МИР", ни человеколюбием, но терпеливостью не отличались. И, знакомство с Вельтой-Вельдой это подтвердило. А Керрам... Что Керрам... Типичный представитель своего божественного уровня. Наверняка, не от щедроты душевной от меня вознаградил "эталоном". Были у него планы. Либо великие, типа "пойди туда, завали одного, второго-третьего, а там я тебе яблоньку со сливы дам", либо простые и незатейливые - прихватить мою тушку, едва она приспособится к эталонному "размеру". И, проверять прав ли я или вовсе - лев, не возникало ни малейшего желания.

А вот желание стартовать на максимальной скорости - было.

Ему я и последовал, помятуя, что лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и вечно жалеть об упущенной возможности!

На чужого дядю я уже поработал, на себя - вкус прочувствовал, а лишаться собственной оболочки - не торопился, так что... Почесав затылок и отвесив шутовской поклон с порога, вышел в подземную пещеру и закатил за собой дверь. Уже собравшись бодро показать двери тыльную часть, остановился. И... Отложив вещмешок и Дикошарика в сторонку, на камешек размером с обеденный стол, натаскал камней, плотно закладывая ее, от возможности открыть изнутри. За пару часов, подсвечивая себе файерболом, камней натаскался, до подгибающихся колен, зато и дверь теперь, если не присматриваться, особо от стены не отличалась, а ее "округлость", я старательно замаскировал, да еще и песком присыпал, крупным, играющим на свету золотистыми чешуйками, кварцевым. Дырку от пули, сквозную, тоже забил песком и, для надежности, в этом месте устроил свалку самых тяжелых камней.

С дуру, ободрал себе ладони и не придумал ничего умного, чем обмыть их в "минералке" озера.

Если в этот момент меня кто-то искал, то могу сказать точно - он бы меня нашел. Только... Связываться со мной, я бы этому "ищущему на свою пятую точку" приключения, я бы не рекомендовал. Во-первых, файербол, даже маленький, пары сантиметров в диаметре, это очень горячо, а болевые ощущения и злость прибавляют сил. Значительно, прибавляют сил. Так что, пока орал, тряс руками и прыгал с грацией обезьяны нажравшейся водки, "поджарил" ни в чем не повинный берег тремя "шариками", устроив кипящие проплешины, на которые хлынула вода.

Вырвавшись из клубов белоснежного пара, еще раз помянул свои глупость и потопал в обратную дорогу.

К проходу, ведущему наружу дошел быстро, но вот лодок, по пути назад уже не было.

"Может, оно и к лучшему..." - Отстраненно подумалось мне, когда меч в очередной раз попытался вывернуться из рук и продемонстрировать свой норов. - "Надо было вытесать ножны из пихты..."

Тащить в руках железяку, старательно брыкающуюся на веревке, разрезающую все, что только к ней прикоснется - адский труд. От широкого взмаха рукой, отправляющего "Дикошарого" далеко и, надеюсь, глубоко в озеро, останавливала лишь она самая - жадность!

Полюбовавшись закатным небом, вдохнув запах начинающегося дождя, решил продолжить исследования озера, заодно и дождь переждав, да и вдруг, чего хорошего найду. А то у меня, все как у людей - и казанок с ушами, и вроде, голова на плечах, а использовать ее по прямому назначению - словно бабки отшептали!

Вот и пошел я, теперь направо, как тот кот, которому делать больше нечего, кроме как туда-сюда метаться, между "мясца куснуть" и "сметанки лизнуть" и все это благолепие - за чужой счет.

Берег подземного озера, тянущийся от "входа" в правую сторону, изобиловал теми же валунами, так же опалесцировала вода и светился свод пещеры. Жаль только, что длился мой путь совсем не долго - через час, под ногами захлюпало и я вышел к финальной точке своего пути - пара мокрых, каменных голов торчало неподалеку, а все остальное - просто упиралось в хорошо знакомую мне, серебристую стену "драконьего портала".

Без единой трещинки, морщинки или выпавшего камешка.

Подумать только, вот пойди я сразу на право...

Пришлось одергивать себя, напоминая народную мудрость о яйцах бабушки.

"Запуленный" в стену файербол растворился в серебристом зеркале, не оставляя после себя ни малейшего следа и давая надежду, что с "переходом" не все так плохо. Отойдя в сторонку, на пару часиков расслабился, ожидая ответного хода, с той стороны.

Уже обрадовавшись, что с той стороны все тоже очень здорово, едва не пропустил появления из портала здоровенного щупальца, нежно розового, святящегося, с десятком присосков, размером с колесо от "КаМаз-а" и острым когтем на конце.

Щупальце, вылетев из портала, с шумом плюхнулось в воду, съежилось, словно ошпарившись в кислоте, отдернулось обратно в портал, а потом появилось вновь и вытянулось в струнку, дотянувшись до берега и принявшись его обхлапывать с дотошностью проводящего досмотр, опера.

Радуясь собственной предусмотрительности и максимально бесшумно пятясь назад, словно не присоски были на щупальце, а локаторы, я качал головой и решал очень серьезный вопрос: "А не швырнуть ли в портал еще шарик?"

И, не сдержался.

Швырнул. Правда, не один, а пяток. Два в щупальце и три в серебристое марево.

От вони горелой плоти едва не стошнило. Кусок, "обрубленный и зажаренный", частью, остался на берегу, частью - шлепнулся в воду, коготь располосовал камень, в который воткнулся, а часть, попавшая в опалесцирующую воду тут же начала рассыпаться на легкие частички, всплывающие на поверхность и окрашивая ее в радужно-черные пятна пролитого мазута.

То, что вынырнуло из портала посмотреть на особо "ударенного умника", здорово смахивало на пришельца, как его описывал незабвенный Петухов...

Те же бесконечные щупальца, три водянистых глаза, размером с два меня и, не понятно, как оказавшиеся на теле моллюска, задние лапы кузнечика, покрытые зубьями, длиной с "Волгу".

Меч рвался в бой, усиленно мигая и дергаясь, словно его там чем-нибудь вкусным накормят, а я...

Я уносил ноги!

Запинаясь, перепрыгивая через камни и радуясь, что руки больше не светятся, привлекая внимания странного "осьминечика", я молился на три вещи - чтобы не подвернулась нога, чтобы хватило дыхания и, самое главное, чтобы эта тварь не вздумала прыгнуть! При ее размерах - мне верный, окончательный и бесповоротных - крантец. Тут даже меч не поможет, не спасет и загадочная эталонная матрица, смысл которой я пока вообще не постиг!

"Кр-ак-к-к! Д-д-дын-н-н-н! Шлеп-п-п-п!" - Тварь, все-таки прыгнула.

Такой дуры, среди животных, я не встречал!

Нет, была у моих соседей на всю голову раненная овчарка, с разрывной пулей в голове... Но даже этой псине, в голову бы не пришло прыгать, если над головой нависает свод, просто усеянный сталактитами!

Рискнув, совсем на секундочку, обернуться, я допустил классическую ошибку, которую допускает кошка...

Тяжелое щупальце, толщиной с меня любимого, приложило мне в грудь, отправляя в дальний полет, оканчивающийся на острых камнях, покрытых пятнами соли, песчинками, а теперь еще и каплями моей крови, и обрывками одежды.

Спас меня вещмешок, на который я приземлился. А еще - моя просто сверхъестественная удачливость, благодаря которой, я обернулся перед ударом, а не получил его в спину - иначе лежать бы мне с расколотой головой, придавленным собственным вещмешком и напоровшимся на собственный меч.

А так...

Сбило дыхание, понаоставляло синяков, да щупальце теперь рыщет смертельно близко, тыкая когтем во все камни подряд, словно пробуя булку хлеба - свежий ли?

Перевернулся на четвереньки, едва сдерживая рвущийся наружу, мат, подхватил меч, который только-только начал принимать вертикальное положение и, дождавшись, когда щупальце воткнет свой коготь в очередной камень, рубанул по нему с оттяжечкой, как сто раз смотрел в кино.

Жизнь - ни фига не кино.

Но, не попав по когтю, я попал по щупальцу и...

У меня на глазах, существо размером с четыре этажа, принялось стремительно уменьшаться в размерах, словно вонзившийся меч разрубил оболочку воздушного шарика, в виде невиданного монстра-головоногого, только что гонявшегося за мной по бережку.

Существо - "сдувалось" молчком, без сопротивления. Как мне показалось, в его глазах, где-то на самом дне, сияли лучики неподдельного счастья, словно все его существование было кошмарным сном, которое оборвал мой неловкий удар.

Три этажа, два, один... Вот размер с собаку, а вот оно растаяло, вспыхнув золотой звездочкой.

"Хаммаси..." - Услышал я и отпустил рукоять меча. Точнее, попытался это сделать, но не успел.

Во время съемок передачи, один из восточных мастеров демонстрировал мне удары, понять которые я не мог, но их эффектность, на экране, выглядела просто потрясающе - стоящая за каменной плитой банка с тушенкой, после удара мастера, взлетала в воздух метра на три-четыре, а затем, эффектно взрывалась, пачкая своим содержимым все вокруг.

Теперь я понял, что чувствует банка, на самом себе...

*****

Хорошо знакомый кратер вулкана, в котором "свободнокрылые" устроили свою коммуну, оказался изборожден следами недавней катастрофы: обвалившиеся стенки, глубокая трещина, расколовшая кратер на две части, запах застоявшейся воды и свежий выплеск энергии такой мощи, что хотелось спрятать голову между лап, сжаться в комочек и молить старших стаи, чтобы они даровали быструю смерть.

И запах свежей крови, настолько хорошо знакомый запах, что все инстинкты сыграли "подъем", наполняя тело необыкновенной силой и ловкостью.

Санти честно попыталась совладать со зверем в себе, но...

Вместо великолепного прыжка, по самой горячей нити запаха, сделала маленький шажок, затем еще один.

Источник запаха был рядом - метрах в пяти ниже по галечному спуску, рядом с чернеющим провалом внутрь коммуны "свободнокрылых".

Комок окровавленного мяса, закутанный в рваные тряпки. Торчащие белые кости. Иссиня-черный скальпель "Целителей свободнокрылых", сжатый культяпкой с двумя оставшимися целыми, пальцами.

Осторожно спустившись по осыпающемуся камню, оборотень вновь принюхалась, опасаясь подставиться под удар - уж слишком нарочито валяется это тело, словно Некто бросил его, как предупреждение всем сущеглупым, мол, силы здесь спят немереные и чужих не любящие.

Вот только, Кроме одного выброса, никаких иных следов Санти не чувствовала. Запахи драконов, отложившиеся в памяти, тоже не встречались. Да и никто, в здравом-то уме не оставит драгоценный скальпель выброшенным на улицу. За владение таким артефактом, в другие времена, запросто могли передраться две стаи, да еще и сами "свободнокрылые", тоже с азартом подключились бы к драке - артефакт такой мощи, напоенный божественной силой, на дороге не валяется. Даже просто хранить его в сокровищнице - это добавлять здоровья роду, отваживать болячки и держать ум светлым, до самой старости! Даже самый разряженный, на "последнем издыхании", это оружие способно творить чудеса.

А тут... "Залитый под пробку", даже с "переливом", если принять во внимание, что кусок мяса продолжает жить, вцепившись в его рукоять. И, если никто этот клинок у него не отнимет, то за недельку, он даже придет "божий вид", а через три... Вновь превратиться в грозного противника, схватиться с которым, грудью на грудь - великая честь.

Звездочка обошла искалеченную тушку, некогда бывшую человеком, потыкалась носом в обрывки ткани, собирая нити запахов в единую картинку.

И села на зад, потрясенная видом.

Звезды с тем, что человек связал скальпель и один из мифических клинков, чьё изготовление приписывали мастеру Такарро, звезды с тем, что клинок оказался напрямую связан с душой самого человека, звезды с тем, что никто даже представить не может, как это сделать!

Но вот то, что этого человека не разорвало после полной зарядки скальпеля... Это просто невероятно!

С щелчком, на место встали вывернутые как у кузнечика, ноги. Вокруг черной рукояти сомкнулись все пять пальцев, с молодой, розовой кожей.

Тело, на глазах у оборотня, собиралось в кучку, прирастая разорванными деталями, затягивая раскиданные кишки обратно в брюшину и сращивая плоть на страшных ранах.

Помотав головой, волчица представила себе, что же сейчас чувствует человек и... Искренне его пожалела - при таких повреждениях, даже "скальпель целителей", в первую очередь спасает тело, придерживая сознание от ухода в лучший из миров. Но вот придержать скальпель может разными способами - от ласкового морского бриза, которое обдувает разгоряченное тело нежной прохладой, до раскаленных якорных цепей, что не дают сорваться в глухую тьму бездны. Судя по скорости восстановления, эту душу держат сейчас не просто якорными цепями, а чем-то более... Серьезным.

Вновь обойдя тело и принюхавшись, Санти почувствовала еще один запах. И заозиралась в поисках ближайшего пути отступления.

"Скальпель" только что, "очень сытно отобедал", "закусив" одним из младших богов, что создали и Стаи, и "Свободнокрылых", и сами скальпели!

"В таком случае..." - Санти улеглась рядом с оживающим телом, готовясь к долгому ожиданию. - "Мне искренне хочется познакомиться с идиотом, совершившим три невозможных дела подряд. Да еще, на закуску, умудрившимся грохнуть Бога, его собственным оружием!"

Положив морду на лапы, Волчица замерла, погружаясь в легкий сон-оцепенение, одновременно прислушиваясь к творящемуся снаружи и видя тонкие нити приближающихся снов, танцующих, манящих, дивных...

Глава 16

Оказываться в снах, стало для меня почти нормальным. Не избитый сюжет сновидений, забавные роли, достающиеся мне самому, интересные знакомства - мелочь, пустяк, а - приятно!

"... Сейчас у меня чертовски сильно болели плечи, ныл отбитый падением с трех метров, локоть и слегка темнело в глазах, но это было не самым важным. Сейчас все, происходившее со мной до этого момента - было не важно...

Наш городок, в годы "холодной войны" считался лакомой целью для всех сторон конфликта - Китай мог заполучить технологии, которых у него не будет еще десятка три лет, а потом еще, как минимум пятилетку будет только завод строить, под полученные, сов секретные промкарты. Страны бывшей дружбы народов, от технологии бы не отказались, но вот беда для них - Китай к нам намного ближе, а значит, проще разбомбить, чем захватить. Свои так же, не сидят без дела - двинется Китай - у нас для них есть пара сюрпризов, а если рванут в длительное турне по бескрайним территориям, бывшие друзья... Так у нас и для них есть десяток сюрпризов. Как ни крути, а с любой точки зрения, нашему городу требовался мощнейший противоударный зонтик, от всех "доброхотов", ну а если зонтик окажется с дырой... Тогда на этой территории долго будут выть волки-мутанты, обмахиваться веерами своих хвостов гигантские снежные барсы, а при особой удаче, то и добывать полиметаллы в нашей грядке, тоже будет сильно не рекомендовано.

Минувшее десятилетие горячие головы по утихомирило, частью накормив тяжелыми металлами, частью оказав всему живому немалую услугу и подарив хорошо намыленные веревки.

От тиранов и самодуров остались фотографии в учебниках и статьи в инфонете, с перечислением количества жертв, апелляций и времени приговора в исполнение.

Время остановило стремительный разбег, вытерло трудовой пот, расслабило крепко сжатые булки, и, выпрямило дрожащие колени.

Жить стало чуточку безопаснее.

Но - намного скучнее!

Вот оттого я и ползаю по подвалам многоэтажек, так и норовя найти на свой зад приключений и опровергая досужие вымыслы, что лезут из всех щелей, что мне беспощадно скучно.

Когда наши бравые спасатели вытащили меня в первый раз из полуобвалившегося бомбоубежища времен второй мировой, то долго не могли поверить, что пятнадцатилетний пацан, совершенно не спортивного сложения, умудрился выбраться из ловушки, позвонить и благополучно отключиться в аккурат, как случится повторный толчок.

В тот раз я лишился мизинца на левой ноге, отдавленного острым куском кирпича.

Узнай мужики, что мизинца я лишился на два часа раньше - они бы меня не в реанимацию увезли, а в дурку.

В школе, конечно, был полный "разбор полетов" и меня, за мои тройки и длинный нос - оставили на второй год.

Конечно, это была не месть нашего директора, мирового, скажу я вам мужика, историка, просто потрясающего преподавателя русского языка и литературы и любителя выпит так, чтобы небесам стало звонко и завидно. Это было искренним желанием, чтобы я образумился, "перебесился"...

Но...

Выползя из больницы, уже через две недели, я оказался в подвалах четырнадцатиэтажек, "Х"-образной формы, стоящих подозрительным, квадратно-гнездовым методом, на набережной, в месте слияния двух рек. Никаких пусковых установок я там не обнаружил - врали все мои одноклассники, передававшие из уст в уста глупые сплетни, о баллистических ракетах, спрятанных под фундаментами этих домов, о лифтовых шахтах, из которых эти самые ракеты, по специальной траектории полетят, даря "смех и радость людям", в другие страны.

От спасателей я смылся, а вот участковый, наведался сильно не вовремя, застукав меня отстирывающим ржавчину со старенького пиджака. Лекцию он мне прочитал, а потом, на прощанье, предложил прийти в туристический клуб "Поиск" и, в конце-концов, прекратить валять дурака, играя наперегонки со смертью.

В клубе оказалось жутко скучно. Так что я, подбив парочку самых активных, "позаимствовал" со склада полсотни метров веревки, каски и толстые перчатки и "свел" их на поиски подземных ходов, по которым, нашим купцам доставляли заказанные товары, дабы не светить их на солнечном свету.

Директор музея, видя двух парней и строгую девушку в очках, гостеприимно раскрыла самый дальний запасник "поисковой группе клуба "Поиск"", даже не потребовав разрешения.

Из найденного тоннеля мы выбрались только через двое суток, на третьи, доказав, что нашим купцам не только доставляли секретные товары, но и начинались эти тоннели очень далеко от города - мы вот, например, "нашлись" в сорока километрах от города, на берегу живописной горной речки, рядом с пасекой и ручным медведем, который возненавидел меня и просто боготворил - Настю. Думаю, он просто ревновал, ведь Настю боготворил не он один.

Пасечник сказал много русских слов, но старенький "ЛуАЗ" честно завелся с полпинка и через два часа, пришло время расплаты.

"Искусствоведы в штатском" взяли подписку и у нас, и у деда пасечника, и у директрисы музея, погрозив всем пальчиками и убыли по своим, сугубо штатским, делам - бетонировать выходы и входы.

Настина мама запретила мне с Настей встречаться, клубу "Поиск" приставили бывшего военрука из местного политеха, а меня снова взяли на заметку.

Участковый начал наведываться два раза в неделю и родители, от греха подальше, отправили меня... На все лето, отправили, в летний лагерь труда и отдыха, сокращенно "ЛТО", на заработки.

Крестьянин из меня оказался так себе, так что... Уже через неделю я был дома, с фингалом под глазом, но совершенно довольным.

Настя злилась и встречалась с другим.

Так что, все мое желание стать "добропорядочным", кануло в глубины местного колодца, куда я и полез, на этот раз прихватив с собой сменку, компас и запас жратвы на пару дней.

Дважды уткнувшись в свежие бетонные "затычки", помянул недобрым словом всех "искусствоведов", с их длинными носами и добротным оборудованием, до которого мне еще работать и расти.

Так что, домой я пришел рано, нажарил себе яичницы и рухнул спать без задних лап.

Спящим меня и застал первый толчок.

Спросонок я и не понял, в честь чего кровать вытанцовывает странную джигу, списав все на усталость, злость и недосып.

И звонок, и пинки в дверь я проигнорировал, честно решив доспать до второго пришествия.

Вечером, родители высказали мне все, что у них наболело и пришлось честно обещать, что отныне я буду мыть полы, заправлять кровать и выносить мусор - без напоминаний.

Ага, в 16 лет... Я бы тоже не поверил своим обещаниям...

Промелькнувшее лето ознаменовалось целой вереницей мелких землятресений, и двумя новыми открытиями - оказывается, к Насте приезжал старший брат из Грузии, и, в нашей школе, открылся свой клуб туристов, который ведет отец Насти...

В клуб меня не взяли. А в приватной беседе, вспыльчивый горец честно сказал, что сделает со мной, если увидит, что кручусь возле его дражайшей дочурки. "Папочка", как бывший спортсмен, двигался быстро, но постоянные вылазки "туда, куда лезть не надо", сделали меня если и не сильным, то вот ловким - совершенно точно.

А тяжесть, нависающей над головой массы, способной за пару секунд оставить от меня лишь воспоминание и перемолотые в пыль кости - совершенно безголовым.

Так что, "победила молодость", уйдя, совершенно немыслимым финтом, в открытую горизонтальную створку, окна. На мое счастье - створку снизу.

Насте я позвонил в тот же день и позвал гулять...

Отзвенел последний звонок и я, как все, замер на пороге взрослой жизни, изображая из себя "буриданова осла", выбирая между ПТУ и ВУЗом, в котором меня ничего не привлекало.

В результате - подал документы на "библиотекаря", да и махнул рукой, понимая, что, если не так, так в Армию... Прогулки с Настей дали мне хорошо понять, что девушка видит во мне только друга, о чувствах моих не догадывается, а компания, хоть о чувствах знает, но предпочитает помалкивать, с интересом ожидая развития событий.

И вот теперь... Этот подвал...

Сейчас это пристройка между двумя девятиэтажками, с отдельным подъездом и целыми пятью канализационными люками...

Вчера я открыл три их них...

Если по лежащим в этих трубах, хоть когда-нибудь текла вода, то я - признаюсь Насте, что давным-давно в нее влюбился. А потом гордо шваркну за собой входную дверь, не спеша отвечать на звонки... Которых не будет.

На месте новостроя, еще лет пять назад, ютился одноэтажный домик, в котором, под неразличимой вывеской, работало два десятка пенсионеров. Я хорошо помню высокую прическу главбуха, чинно восседающую на своем рабочем месте, потягивающую чай из стакана в подстаканнике. Мимо этого дома я пять лет бегал в школу. А потом, этот проход закрыли бетонным забором на целых два года, заставляя нас обходить целых сто метров, вместо такого желанного и родного, прямого пути.

И вот теперь я, в подвале...

Фонарика у меня с собой всегда два - один обычный, на квадратной батарейке, а второй, обычный "жучок": нажми на ручку, разгоняя динамку и радуйся хоть такому свету...

Я, сколько над ним не бился - так и не смог его сделать бесшумным, так что "жучок" у меня - запасной вариант, на всякий случай.

Подвал оказался заперт не на обычный, висячий замок, а на добротный, врезной. С двумя выключателями, на совершенно сухой стене.

Через десять метров - лестница на пяток ступеней вниз, еще через десять, точно такая же, словно клонированная...

Вообще-то, я так заумно не выражаюсь - это все Настя и ее "КЛФ" - "Клуб Любителей Фантастики"... Вот же чумовой народ там собрался... На одном из собраний, куда я хожу теперь не из-за Насти, а просто из-за хороших людей, появился чудаковатый старичок и принялся грозно потрясать кулачком, доказывая, что фантастика - слуга нечистой силы, а фантасты - безбожники... Пришлось дедушку образумить, напомнив, кто такой Клайв Стэйплз Льюис...

Дедушка ушел, довольный, как паровоз... Не обращая внимания на наши улыбки - ничего не поделать, на прошлом собрании к нам пробрался тайком батюшка из нашего городского храма и от души над нами посмеялся, рассказывая такие вещи о писателях прошлого, что мы сидели, открыв рты и слушая, затаив дыхание.

После второго спуска, я наткнулся на хорошо знакомые по канализации, совершенно сухие, трубы.

Ни одна из этих труб вверх не уходила. Две, сантиметров сорока в диаметре, заворачивали под прямым углом вниз и пропадали в бетонном полу, одна - уходила в бетонную стену.

Рядом с этой стеной обнаружилась маленькая, квадратная дверка, метр на метр, с обычным замком, открывающимся куском проволоки, всегда спрятанном у меня в кармане.

Открыл, подсветил и... Не понял, плакать или смеяться... За квадратной дверью притаился самый настоящий, нелегальный, спортзал. Спортзал, стены которого украшали иероглифы, картинки из журналов боевых искусств; на полу тонкие, плетеные из камыша, циновки. Маленький столик, заваленный журналами. Из любопытства подошел ближе, полюбопытствовал. "Техника-молодежи", подшивка года за три-четыре, и "Вокруг света", примерно тех же годов. Журналы чистенькие, аккуратно подклеенные, видно, что - любимые.

Весь зал - вымыт, ни пылинки, ни соринки.

Ушел, старательно закрыв за собой дверь - если народ и тренируется, чему противозаконному, так лучше пусть тренируется, чем водку жрет...

Облазив подвал на три раза, был вынужден констатировать, что поисковик из меня еще хуже, чем из коричневой субстанции - пуля.

На прощанье, решил оставить свой след в истории, пристроившись в уголке, достав из кармана мел и старательно обводя им ладонь левой руки, на совершенно точно, пустой, трубе.

Такой порядок завез, обчитавшись книжек, конечно, но вот прикипело - не оторвешь! Я такие отпечатки оставил и в колодце, на бетонных пробках тоннелей. А уж тут, на ровных, черных боках чугунной трубы, теплеющей от моего тепла - сам бог велел. Он, конечно, много чего велел, но оставлять след в истории - святое!

Если бы я не пожелал отметиться - фиг бы достал мел. А достав - мог ведь его и не уронить. Да и уронив - мог махнуть рукой и оставить валяться: кому какое дело, что кусок мела, размером с половину моего большого пальца, делает под трубой...

Первая застежка оказалась за трубой, так глубоко, что не закатись мелок - я бы и понятия не имел, что в этом месте две сплошных трубы, плотно прижавшиеся друг другу - вот совершенно не сплошные. Металл "играл", дразнил легким шевелением, но второй застежки не было видно.

Я исползал весь подвал, вдоль и поперек. Посадил один фонарик и стер до кровавых мозолей руку, раскручивая второй. Мысли масштабно, логически, дедуктивно и призывал в помощь интуицию и все сверхъестественные силы, которых мог вспомнить.

А вспомнить мог очень многих.

Быть может, не вспомни я старое правило, неоднократно проверенное в парковых баталиях с друзьями-приятелями детства, ушел бы, не солоно хлебавши, в расстроенных чувствах. Ушел, чтобы вернуться позже, вооружившись велосипедным зеркалом, свечой и...

Первое правило гласит: "Горожанин не смотрит вверх!"

В летних баталиях, гонясь друг за другом по парку, я обнаружил подтверждение этому факту - стоило залезть на дерево, на крышу сараюшки, в которой смотритель держал свои инструменты, просто подняться на десять ступеней опоры ламп освещения стадиона и все - ты сто процентный человек невидимка!

Народ эту прелесть быстро просек и начались проблемы - сломанные руки-ноги, разозленный смотритель парка, запертые на замок, обнесенные двухметровым забором, опоры.

Мы выросли. И вновь забылось первое правило.

Вторая защелка оказалась сверху, чуть по диагонали. Ее длинный язычок прятался в стене, а рукоять - торчала, изображая из себя обычный кусок арматуры, торчащий из стены, как случайное украшение, или заготовка для подвеса кабеля.

С тихим шорохом, обе фальштрубы отъехали от стены, демонстрируя обычную лестницу в десять ступеней... Ведущую вверх, прямо в бетонную стену-потолок!

Готовясь разрыдаться от такого бесконечного количества загадок на свою голову, прекратил сжимать ручку "жучка" и остался в полной темноте, соответствующей моему настроению.

Для полноты ощущений, закрыл за собой дверь...

Лестничный пролет, совершенно беззвучно, отъехал вперед и влево, освобождая мне проход вниз. Проход, из которого несло теплом.

Говорят же, что у любопытных, мозги находятся в заднице - иначе просто невозможно объяснить количество неприятностей, сыпящихся на пятую точку...

Вот и я, совершенно не дрогнувший, легкокрылой птичкой слетел вниз и оказался в комнатке, пять на пять метров, с висящими вдоль двух стен, белыми халатами и полиэтиленовой занавеской, на новомодной, "липучке".

Отчаянно унимая колотящееся сердце, давая себе миллионы обещаний, что я ненадолго, что я - "быстренько" и "словно мышка", надел халат, расстегнул трескучую ленту и вошел.

К моему сожалению, коридор после "полиэтилена", оказался длинным, с закрытыми металлическими дверями, без единого следа замочной скважины, в количестве двух десятков штук.

То, что замок может быть и электрический - я догадался. Но вот к чему двери, на которых нет ни одной надписи...

"Не зверинец ли часом?" - Поинтересовался я у самого себя и принюхался.

Зверьем не пахло.

Пахло краской, слегка - пылью, словно уборщица здесь бывает раз в месяц, но все-же - бывает. Обычные, рифленого стекла, колпаки, за проволочной защитой. Пол бетонный, но не вульгарно-серо-белый, крошащийся от любого твердого предмета, а наливной, ядреный, как... Как... Как полы, перед раздевалкой, в любимой школе!

Довольный собственным сравнением, дошел до конца коридора и с улыбкой встретил одну-единственную, деревянную дверь, с обычной, металлической, точнее - алюминиевой, ручкой.

Нажал, и по миллиметру, придерживая, чтобы не скрипнула, открыл.

Сделал шаг и изумленно распахнул рот - я оказался на балкончике, с которого в обе стороны, сбегали обычные, сварные, лестницы, оканчивающиеся в огромном, ярко освещенном зале, уставленном совершенно фантастического вида, оборудованием.

И ни одного человека!

Больше часа я бродил между укрепленных на мощных станинах, "капсулах ДП", "капсулах МВ", "капсулах ХС". Всего девять капсул, в три ряда. Каждая, левая крайняя - закрыта и опломбирована, верх - накрыт непрозрачным чехлом их твердого пластика. Пустые капсулы весело перемигивались желтыми огоньками режима ожидания.

От каждой капсулы, к потолку, змеились провода, трубки и трубочки, жгуты проводов, сплетались между собой и расходились в разные стороны.

Ошарашенный находкой, я положил "жучок" на одну из капсул, залез на нее с ногами и принялся изучать маркировки, на проводах.

От аббревиатур, типа "АССе-14", "АэС-3" и множества других, в глазах зарябило, а голова отчаянно заболела, намекая, что счастье не может длиться долго, а мое появление на явно режимном объекте, уже давно должно было поднять если и не тревогу, то хотя бы - маленький переполох.

Спрыгнув обратно на наливной пол, пошел изучать последнюю, десятую капсулу, стоящую, в отличии от всех, вертикально, приветливо светящуюся мягким, желтоватым светом, лампы накаливания, с приоткрытой, дверцей.

"Капсула ПО"...

"Без предварительного тестирования подопытного, без предварительной калибровки, без предварительного согласования - НЕ ВКЛЮЧАТЬ!"

Впечатлившись столь строгим и многословным предупреждением, сунул свой длинный нос в капсулу, уже в последний момент понимая задним умом, что капсула - ВКЛЮЧЕНА!

Дальнейшее для меня оказалось просто спасительной тьмой, в которой миловидная девушка, по имени Мадина, на бейджике, просто прошла мимо капсулы, прихлопнув приоткрытую дверь, плотнее.

Брюнетка, ровно так, как я люблю. Зеленоглазая, миниатюрная и...

В себя пришел уже дома, лежа на диванчике в своей комнате, правда, отчего-то, не переодевшись в домашнее.

Родители гремели посудой, судя по темноте за окном, завершая наш обычный ужин.

""Капсула Предварительного Обучения" - 1, основные характеристики..." - В голове зашевелилось нечто такое, чего там не только никогда не было, но и быть не могло. Нет, и Настя, и те мои друзья, с коими встречались раз в неделю, частенько говаривали, что мои фантазию надо использовать исключительно в боевых целях. Крайний раз - в мирных, но предварительно закупившись билетами на первый попавшийся космолет, улетающий далеко-далеко!

""Капсула Долговременного Пребывания...", "Капсула Холодного Сна", "Капсула Медицинского Восстановления" ... Автономность работы каждой капсулы составляет минимум десять лет..." - Каждый новый виток знания обрушивался на мою голову с неудержимостью кувалды, падающей на палец, который ты убрать не сможешь, даже если очень сильно постараешься.

Оправившись от очередного "удара по пальцам" в своей собственной голове, дождался, когда в соседней комнате включит телек и поплелся в ванну - смывать с себя все, что только налипло. "Возникший из ниоткуда" в голове опыт, призрачно намекнул, что такое количество информации, без поллитры, вредно. И порекомендовал, в самом лучшем случае, принять горячую ванну, а затем - под одеяло. И желательно - на сутки.

С моим ростом, принимать ванну приходится двумя методами - высунув колени наружу, как теплоотвод. Или высунуть наружу верх. Есть, конечно, вариант залечь на бок, но так слишком велик шанс уснуть и утонуть, так что... Вооружившись "500 миллионов бегумы", высунул ноги из воды и потерялся на долгих два часа, пока вода не стала остывать.

Замотав бедра широким полотенцем, прошмыгнул к себе в комнату, удивляясь, вроде свет в ней я и не включал, а он - горит!

Ровно через три шага, горел не только свет, но и мои несчастные уши!

В комнате, с удобством расположившись на моем диванчике, обреталась Мадина...

Если Настю мои родители невзлюбили с места, в карьер, то вот Мадина, буквально с первых слов купила их с потрохами. Ни мама, ни отец, даже слова не говорили, когда Мадинка оставалась у меня ночевать. Ни слова они не говорили, что она чуть старше меня, что она - намного умнее и работящее. Просто приняли и все.

Ни к чему им было знать, что Мадина, в общем-то, пришла проверить, а не скопытился ли я, несчастным случаем? И, если да... То... События пошли бы совсем в другую сторону.

А так... Молоденькая лаборантка, допустившая столь грандиозный прокол, ничего умнее не придумала, чем "влюбить в себя", сопляка...

Промелькнул учебный год, отзвенели звонки, отгрохотали экзамены, ввели новую реформу образования, сделав из нас, десятиклассников - одиннадцатиклассников...

Отец Мадины, суровый полковник и отнюдь не в запасе, дважды, очень настоятельно намекнул, что внуки ему по плечу, но - после "официоза", а пока - "ни-ни"!

"Ню-ню", как любит говорить Мадина.

Изредка, под хорошее настроение, Мадина толкала меня локтем под бок, называя классическим смертником. А еще, она, тоже ненавидела Настю...

То, что творится сейчас...

Я осмотрелся по сторонам, наблюдая полуобвалившиеся стены и пыльные капсулы.

То, что творится сейчас - не стихийное бедствие. Не изменения климата. Просто, в наш город прилетели все те ракеты, что были направлены давным-давно и ждали своего часа.

Мощнейшая солнечная вспышка, сбой "защищенейших из защищенейших" компьютеров и... Разлетелись в стороны крыши домов четырнадцати этажек, выпуская огненные колонны межконтинентальных и баллистических, ракет. Раскрылся "зонтик" противоракетной системы, отлавливая, летевшее в нас. "Мертвая рука", призванная отомстить - сделала первый ход.

Ферзем.

Без сирен. Без предупреждения.

Я тяжело вздохнул, понимая, что выбор сделан давным-давно.

Сделан за меня.

От десяти капсул - четыре рабочих. Три - пустых. Жаль только, что капсула Холодного сна - в работе только одна. И капсула Медицины - тоже только одна. А капсула ПО - одна была по жизни...

Пошевелив выбитым и вправленным, плечом, пришел к выводу, что Настю придется укладывать в сон - как можно вылечить, а самое главное - можно ли вообще вылечить ее, получившую запредельную дозу облучения - я понятия не имел, но в холодном сне процессы не замедляются, а останавливаются, так что, когда нас откопают - есть шанс, что ей помогут.

Раздев "любовь всей своей жизни", уложил ее на холодный пластик внутренностей капсулы, закрыл крышку и нажал маленькую, зеленую кнопку - "Старт".

Автономность "капсулы ХС" - 25 лет, предел - 50. За это время либо осел помрет, либо эмир, либо нас вытащат.

Отработавшие свою программу, металлические руки-манипуляторы, дважды перевернули Настю с боку на бок, безжалостно втыкая иглы. Зеленый "Старт" стал желтым, а через минуту - красным, одновременно с этим, затягивая прозрачную крышку, непрозрачным щитом.

"Надеюсь, что нас найдут раньше..." - Пожелал я самому себе, отгоняя мысль, что автономность "лекарки" - всего 15 лет... И, если меня через 15 лет не вытащат... То...

Капсула, щелкнув, закрылась. Прозрачная крышка потемнела, на лицо легла кислородная маска. Из отверстий-сопел, ударили брызги холодного раствора, заполняя капсулу.

Уже надышавшись наркоза, в окутанной темноте, безмолвии, успел подумать, где сейчас Мадина? Вот смеху-то будет, если она - в соседней капсуле!

И - отрубился..."

И проснулся.

Вспомнив свой полет, с рикошетом и переворотом, искренне удивился, что проснулся вполне живым, более-менее здоровым, но голодным...

С трудом разжав пальцы, выпустил из рук "Дикошарика", почерневшего, матового и совершенно не торопящегося принять вертикальное положение.

Что ж, бедолаге досталось ничуть не меньше, чем мне, а быть может, даже и больше - основную работу выполнил именно скальпель, чтоб ему век точильного камня не видать!

Всхрюкнув, от чувства собственного юмора, попытался сесть и зашлепал рукой, в поисках опоры.

Попав ладонью в что-то теплое, шерстяное и рыкнувшее, повернул голову, рассматривая, это кто там смеет на меня рычать.

Здоровенная собаченция, черно-пепельного окраса сладко дрыхла, справа от меня, то ли прикрывая от ветра, то ли оберегая от непостижимых опасностей, как истинный друг человека. Во сне, песик чуть повизгивал, но лапами особо не сучил, как это делают кошки, способные уснуть в самом неподходящем месте, а потом, в самое неподходящее время, оттуда сверзиться, перепугав компанию поддатых людей, переходящих от длительных прелюдий, непосредственно к делу.

Отчего-то, присутствие "друга человека" меня совершенно не пугало. Более того, появление пса, обрадовало, напоминая, что природа выживет даже там, где непогода гудит по году, меняясь со снега и зверской холодрыги, до весеннего потопа.

Попытки усесться, первая, вторая и третья, оказались безуспешными. От перегрузки я оголодал еще сильнее, а вещмешок, как ни крути, все-таки подо мной, так что, хоть чучелом, хоть тушкою, надо его с себя снять, развязать, перекусить самому, да и пса покормить, как ни как, псина честно берегла мой сон, а могла и закусить потерявшим сознание человечком, без малейших угрызений совести.

Напрягши "мозговую мышцу", пришел к выводу, что вещмешок надо снять прямо сейчас, пока лежу. Потом перевернусь на бок и...

Левой лямки моего "неволшебного" рюкзака, не было и в помине. Правая - висела на трех жестких нитках, порвать которые я смог, только сильно порезав розовые пальчики, чувствительные, нежные, как лепестки чайной розы.

Рывком повернулся на бок и взвыл от боли - такое ощущение, что все ребра, позвоночник - громко хрустнули, вставая на свои места. Жрать захотелось еще сильнее. Еще рывок-поворот.

Сдирая молодую кожицу на пальцах, с трудом развязал веревку и полез за жратвой.

Два кусочка "сушенного" мяса провалились молниеносно и, по-моему, исчезли, разложившись на питательные элементы и всосавшись в кишечник, еще до попадения в желудок.

Сразу захотелось пить.

Фляжка, помятая, но не побежденная моим дальним полетом и жестким приземлением, честно нашлась висящей на ремне вещмешка, куда я ее приспособил, чтобы не таскать на поясе.

Чуть больше литра живой воды!

Через десять минут, не торопясь, попытался принять вертикальное положение.

Пес, видимо умаявшийся от жары, продолжать дрыхнуть, как ни в чем не бывало. Или это он так уверен в безопасности, или что-то тут не чисто!

Быть может, я бы долго гадал, но... Захотелось курить, и я полез в карман, за волшебным успокоительным.

Не обнаружив кармана на привычном месте, принялся хлопать себя по бокам, в надежде, что...

На самом деле все было не так уж и плохо - это я понял, когда пачка сигарет и зажигалка упали псу на спину, заставив того изобразить в воздухе "толчок с переворотом", с громогласным рыком, лихим оскалом семисантиметровых клыков и и обидой, в ярко-синих, почти человеческих глазах. Хм, упади мне на спину сигареты и зажигалка, стал бы я так реагировать?

Однозначно - нет!

Но пес - животное, и, следовательно, живет по законам животного мира...

"Надо накормить скотину..." - Напомнил я самому себе и достал из пачки сигарету. - "Лучше, конечно, прямо сейчас... Но... Будет ли он жрать сублимированный продукт - вот в чем вопрос!"

Щелкнув зажигалкой, сделал первую затяжку и... Рухнул на колени, "выкашливая" легкие.

"Все, откурился..." - Констатировал факт я, затоптал тлеющий окурок и расстроился, в этот раз - серьезно. Моя уникальная способность притягивать сигареты с зажигалкой, превратилась из удовольствия, в сущее расстройство.

Усевшись на камушек, пригорюнится не успел - пес приблизился ко мне и лизнул в нос, намекая, что работа должна быть честно оплачена.

Если принять во внимание, что рост стоящего песика был по выше меня сидящего, то спорить с таким требованием, было равносильно суициду.

Ободрав о камни свой афедрон, словно он не был обтянут прочными штанами, а светил всему миру полушариями, вновь полез в вещмешок, вываливая все на землю.

Сублимированное, как я и предполагал, пес, точнее - псина, жрать отказалась. Но вот сушеные листья, высыпавшиеся из порванного мешочка, ухомячила в два движения языком и, по-моему, слегка от этого подросла.

За последнее я не отвечаю. Был очень сильно занят, рассматривая помятый котелок, раскатанную в тонкий блин, кружку, изогнутые, под самыми разными углами, ножи и ложки.

В то, что они приняли на себя основной удар-приземление, я для себя уяснил. Но вот запекшаяся кровь, клочки моей рубашки, приставшие к металлу...

Не стесняясь собаки, глядящей на меня с чисто женским любопытством, занялся исследованием себе, любимого.

По окончанию исследования, пришел к выводу, что после "такого"... Никто не жилец.

Вся моя одежда была разнесена в лоскуты.

Зная, что одежду я не снимал, пришел к очень простому, логическому выводу - в лоскуты ее разнесло вместе со мной. Следы крови на камнях, розовая, тонкая, кожа...

"Р-р-р-р-р!" - Напомнила о себе псина, изогнув губу, словно улыбаясь.

Глядя на ее клыки, от улыбки становилось не по себе, честное слово!

Подтянув лохмотья вместо штанов, начал было собирать вещи в вещмешок, но из него все сыпалось обратно на землю - и руки дрожали, да и безразмерные дыры, не способствовали, понимаете ли...

- Пошли, собака страшная... Если пещеру не завалило - накормлю тебя вкусняшками... - Пообещал я, зверю, махнув рукой на, валяющиеся среди камней, пришедшие в окончательную негодность, вещи. - Фьють!

******

Человек пришел в себя только через сутки.

Выпустив из рук меч, спасший ему жизнь, начал активно двигаться, совершенно не понимая, дурачок, что вещмешок, на который он приземлился, выгнул ему позвоночник в обратную сторону!

Наблюдая за человеком из-под полуприкрытых век, Санти недоумевала - неужели разумного так сильно приложило головой, что он не чувствует, как воняет от него кровью? Не осознает, что ребра сплющили внутренние органы? Не понимает, что выкарабкался с "того света"?!

Когда мужчина, совладав со слабостями, принялся изучать целостность своего "самого главного отростка", приспустив для этого штаны...

Санти прикрыла морду лапами...

- Пошли, собака страшная... Если пещеру не завалило - накормлю тебя вкусняшками... - Пообещал человек и направился обратно в пещеру, сверкая голым задом, уже порядочно исцарапанным о шершавый камень - Фьють!

Офигев от такой фамильярности, Звездочка искренне задумалась, а не прибить ли кровника прямо сейчас, пока он ей еще не сильно нравится?

"Хотя, надо отдать ему должное... - Санти обратила внимание, что меч, человек бросил среди вещей, не рискуя касаться его вновь, пока тот не "сбросит" лишнюю силу. - Пахнет от него... Добротой!"

Вторым сюрпризом для оборотня стал вспыхнувший шарик огня, повисший у человека над левым плечом и освещавший дорогу, разбрасывая вокруг жуткие тени, изгибающиеся и тянущие свои лапы-руки-щупальца во все стороны.

- Хорошо, что сапоги целы остались... Маленький мальчик на лифте катался... Все хорошо, только трос оборвался... Роется мама в кучке костей: "Где же ботинки за сорок рублей?!" - Мужчина совершенно по-идиотски рассмеялся, откатывая в сторону дверь-колесо. - "Зарекалася свинья, в грязь не лезть..." Заходи, псина... Сейчас я тебя кормить буду... Только, чур - в туалет - на улицу, если не умеешь сортиром пользоваться! У двери, погавкаешь, я тебе дверь открою...

Как был, в лохмотьях, человек прошел на маленькую кухоньку, скрылся за дверью и вернулся через пару минут, таща на плече здоровенную ляжку, килограммов в семь, весом.

Покрутил головой, почесал затылок и, сгрузив мясо на стол, полез в шкаф. Долго гремел там посудой. Обратно вылез с огромной керамической тарелкой, под вареную целиком, рыбу. Поставил тарелку на стул, на тарелку переложил мясо.

Сказал: "Приятного аппетита!" и вышел, закрыв за собой дверь.

Только, отчего-то, вышел не в коридор, а обратно в кладовку-ледник.

"Сотрясение мозга - страшная штука..." - Санти уже поняла, что мужчина откровенно "неадекватен" и держится только на том, что дал обещание позаботиться о ней. Исполнив обещание, разум отключился.

Хлопнула о стенку, открывшаяся дверь.

- Ванну.. И - спать! - Мужчина задал себе новую задачу, подстегивая мозги. - Спать... Но сперва - ванну!

Разминувшись на пару миллиметров с волчьим хвостом, кровник вышел в коридор, прошел, держась за стеночку, в кабинет, открыл потайную дверцу и, что-то включив, обратно закрыл.

Судя по стеклянным глазам, в мыслях он был где-то далеко, так далеко, что сидящую на пороге Санти умудрился совершенно не заметить, запнуться об нее, вылететь в коридор, удариться о стену и... Встать, как ни в чем не бывало и зайти в ванну.

На глазах изумленной Звездочки, в каменную "мыльню" хлынул поток горячей воды, заполняя комнату клубами белого пара.

- Ванну. И - спать! - Мужчина рухнул в горячую воду, как подрубленная мачта, гулко стукнувшись головой о камень и вынырнув на поверхность в ореоле кровавых потеков. - П-п-пфе! Собака - Друг человека! Ты ведь меня разбудишь, через часик, Дружище? Ой, как же мне...

Человек закрыл глаза и начал медленно погружаться под воду.

- Сука, ты, Человек! - Выругалась Санти, "перекидываясь" в человеческую форму и ныряя в ванну, следом. - За "собаку" - отдельно рассчитаешься!

Глава 17

Ох-х-х-х... Как же хорошо быть живым-то!

Я открыл глаза и внимательно изучал белоснежный потолок. Моргнул. И потолок стал цвета топленого молока. Из принципа, моргнул еще пару раз, меняя цвет потолка, пока, вернувшееся было сознание, не ушло снова.

Потом было еще и еще пробуждение. Кажется, я снова валялся на "разделочном" столе, в "Центре", но как я туда попал - сами звезды не расскажут. Потому что под землей, звезд не видно.

Зато пронзительно синие глаза, полыхают намного ярче звезд. И выразительнее.

А еще, появление этих глаз, ассоциируется у меня со жратвой. Обильной. Вкусной. Полезной. И влажной губкой. И запахом трав, от которых на душе хорошо, а вот в желудке, отчего-то, совсем наоборот.

Вновь открыл глаза и прислушался к своим ощущениям.

Ничего не болело.

Хорошо знакомая спальня, в "Центре", с приставленным к ней самодельным табуретом, на котором скудный рядок обыденно-коричневых пузырьков, металлическая ложка и кружка.

Как выяснилось - не пустая. Очень тяжелая. Слава всем звездам, хоть не горячая.

Оказывается, если у тебя ничего не болит, еще не означает, что ты полон сил. Я вот, например, кружку с табурета взять смог, а донести до рта - нет. Облился и едва не выругался - на белоснежном пододеяльнике расплывалось красно-коричневое пятно.

- Пришел в себя? И снова, успел напакостить? - Керрам, в этот раз в черных брюках, белой рубашке с коротким рукавом и воротником стоечкой, опоясанный золотистым поясом, с болтающимся на нем, коротким кинжалом, замер у входа.

- Привет, Керрам.

- Между прочим, отключить меня в очередной раз, было верхом подлости! Из-за тебя, пришлось резервную копию использовать. Сложно было спросить? Или, хотя бы, предупредить? Что на тебя нашло? - Проекция сделал шаг навстречу мне, требуя ответа. - Ну?

А я, как стандартно провинившийся школьник, уставился на его, покрытые разноцветными татуировками, руки.

Левую руку украшал хорошо мне знакомый рисунок дракона, только отчего-то, золотого, с алыми крыльями и зеленющими, глазами. На правой руке - побеги колючего кустарника, усыпанные бутонами, цветами и созревшими ягодами, невиданного мной, растения.

- Ситаль!

- Отстань от него, Керр. Что ты к слабоумному привязался? Сам же все слышал - он посчитал, что ты претендуешь на его шкуру. Испугался. Сбежал...

- Нарвался на Пиинделля, воткнул в него, от великого ума, "скальпель" и выпил до дна. Знаю-знаю. - Керрам поднял бровь. - Единственное, чего я не знаю, с чего это ты, Сарна, о нем заботиться начала?

- Зови меня Саахт Сантар-Тен-Тенсая! - Девушка, в точно таком же наряде, как и проекция - белая рубашка и черные брюки - прошла насквозь бывшего бога и чуть наклонившись, положила мне теплую ладонь, на лоб.

- Не буду я тебя так называть! - Керрам сложил руки на груди. - Хватит твоей дури, честное слово, а? Тоже мне, "Волчица Звездной стаи, влекомая светом"!

- Керр... - Девушка поправила длинные, темные волосы, заплетенные в небрежную косу, завязанную обычным, кожаным, ремешком. - Утихомирься? Я ведь тоже тебя могу отключить. Только, я ведь знаю, где хранилище и тебе, после этого, вернуться не светит. Совсем.

- Сукой ты была. Сукой и осталась. - Керрам искренне вздохнул. - И, не скажу, что сука ты не симпатичная. Но твоя сучья сущность, от этого, лучше не становится.

Пока эта странная парочка переругивалась, не обращая на меня внимание, я тихонько кайфовал - от девичьей ладошки шло просто умопомрачительное тепло, разливающееся по телу живительным потоком, прогоняя слабость, проясняя сознание и возвращая к жизни.

Просто фантастика!

Через минуту я уже мог снова сразиться с очередным Богом, и, думаю, в этот раз, я бы одолел его и без "Дикошарика".

- Зато, в отличии от вас - я осталась Живой сукой. - Девушка, убрала ладонь с моего лба и потрясла ее в воздухе, словно стряхивая невидимую мне, влагу. - Вы что, решились, таки, на "Бегство"?

- Без понятия. - Керрам пожал плечами. - Я ушел следом за тобой, приняв хранилище и передав часть сил Вельте. - Когда уходил - о "Бегстве" и речи не велось.

- А можно я встану? - Вклинился я в паузу между двумя этими странными личностями. - Все бока отлежал...

- Можно... - Сарна? Или, все-таки - Саахт Сантар-Тен-Тенсая? - отступила от кровати, давая мне простор для маневра. - Только, не торопись!

Не смотря на великолепное самочувствие, с резкими телодвижениями решил повременить - ноги, отчего-то, подрагивали, да и под "одеялком" я был ровно в том, в чем мать родила.

Придерживая мокрую ткань, прислушиваясь к своим ощущениям, сел на кровати, спустил ноги на теплый пол, глубоко вдохнул и выпрямился.

На несколько секунд голова закружилась, в боку закололо, а руки, позорно, упустили одеяло.

- Совсем не плохо... - Керрам свел ладони вместе, делая вид, что аплодирует. - Целенький, розовенький...

От его взгляда стало не по себе, но ведь я никогда не боялся призраков! Так что, сладко потянулся и от души зевнул, вентилируя легкие.

- Даже очень неплохо! - Согласилась моя сиделка и неуловимым движением переместилась мне за спину.

Стало слегка страшно, но горячая ладонь, скользнувшая по спине, нарочито интимным движением собственницы, превратила страх в легкую панику.

- Даже шрамов не осталось! - Шатенка с синими глазами, стремительная и горячая, дернула меня за плечо, разворачивая к себе лицом. - Совсем здоров!

- Как бык! - Радостно кивнул головой я, видя, как в глазах молодой женщины разгораются странные искорки, пугающие и манящий, одновременно.

- Ну, раз как бык... - Девушка царапнула ноготком мою шею, и приблизила губы к моему уху. - Это, тебе, за "Собаку страшную"!

Острое женское колено воткнулось мне между ног, напоминая, что расслабляться рядом с такими красавицами, дело не благодарное, опасное и кроме удовольствия, запросто несущее мучительное осознание собственного слабоумия.

Но, на ногах я удержался!

- С тебя причитается! - Расхохотался Керрам. - Я - выиграл! Говорил же - устоит!

Осторожно, на полусогнутых ногах, вернулся на кровать и неторопливо, сдерживая рвущийся наружу мат, выдохнул. Вот, ничего не скажу, есть девушки, которых очень хочется любить. Как икону, держась подальше. Иначе - беды не оберешься...

А я, дурак, именно таких и люблю, больше всего на свете!

- Я его пожалела! - Сарна-Сантара, как ее там полностью, развязала кожаный ремешок на кончике косы. - И вообще... Я еще думаю!

- Дурень думкой богатеет... - Сквозь зубы проскрипел я, не в силах удержаться от язвительности. - От такой жалости...

Боль быстро отступала. Очень быстро. Я бы даже сказал - не реально быстро.

- Слушайте, а я точно не сплю? - Для проверки, ущипнул себя за кожу, под коленом.

Можно подумать, мне удара по яйцам было мало, чтобы проснуться... Нет, точно с мозгами не все ладно - гоню... На ровном месте, гоню!

- Одежда в шкафу. - Керрам растаял, оставляя меня наедине с девушкой.

- Меня Ситаль зовут. - Я решил, что лучшее оружие, если ты сидишь голый на кровати, конечно же, вежливость. - А...

- На "ты" и меня зовут Санти. Одевайся... "Кровник"... - Развернувшись на каблуках, эта садистка, вышла вон из комнаты, покачивая бедрами так соблазнительно, что мне сейчас, если бы не удар между ног, понадобился бы холодный душ, а не одежда из шкафа...

... Готовила Санти совсем не плохо, правда, порции у нее были мелковаты, но вот зато их количество - превосходило всяческие ожидания!

На третьей перемене блюд, постарался, как можно более незаметно, расстегнуть ремень, опасаясь, что если откажусь, то кастрюлька окажется у меня на голове.

Что ни говори, а в жизни одиночки есть не только плюсы, но и минусы. Случись чуть что с тобой - помощи ждать будет не откуда. Но, с другой стороны, и посуду можно помыть перед обедом, а не после!

А мыть посуду я ненавижу!

Увы, правило "Я готовлю - ты моешь посуду", заведено не мужчинами, а спорить со скорой на расправу девушкой, живя с ней под одной крышей - настолько идиотом я не был и в годы юношеского максимализма, поэтому фраза: "Оставь, я сама помою", привела меня в дикий восторг, став лучиком света, в этом подземном царстве драконьих вивисекторов.

- Еще раз улыбнешься... Будешь во второй раз восстанавливаться! - Предупредила меня девушка, погрозив пальцем и откидываясь на спинку стула. - От твоей довольной морды, можно костер разжигать.

- Ага... Будь попроще, а то народ потянется... - Вспомнил я любимую фразу коммерческого директора одной фирм, для которых я делал "местечковую рекламу", на коленке.

- Раз, все вопросы между вами решены... - Керрам возник "третьим" и, если честно, очень лишним. Вопросы, которые у меня крутились на языке, в его присутствии, я задавать постесняюсь, не смотря на всю свою отбитость верхнего отростка.

- Ситаль! - Окликнула меня девушка, награждая болезненным пинком в голень, для привлечения внимания. - Ты вопрос услышал?

- Нет. - Я тяжело выдохнул. - Я обожрался и согласен вести диалог только лежа!

- Лежа - ты заснешь! - Санти хихикнула.

- Между прочим, ты - точно такая же! - Керрам не на шутку обиделся. - Ты не замечаешь, но у вас и шутки похожи. Да и сами вы, между прочим, похожи.

- Клевета! - Вяло запротестовали мы в один голос, отмахнувшись от слов проекции, правой рукой.

- Итак. Повторяю свой вопрос! Ситаль, что ты собираешься делать? - Керрам, ткнул пальцем в сторону Сарны-Санти, требуя молчания с ее стороны. - Ну?

- Не нукай, не запряг... - Огрызнулся я, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли. - В первую очередь, хотел добраться до своего города, поискать там "полезностей", да и по другим пройтись, все равно, они рядом. Быть может, найдутся выжившие - мои соплеменники. Потом - по обстоятельствам. Может быть, встречу старых знакомых, устроюсь на одном месте... Семью заведу, в конце-концов! Откуда я знаю, как мир в очередной раз завернется?

- Какой город?

- Мир завернется?

Керрам и Санти переглянулись. Судя по их взглядам, ожидали они совсем другого ответа, но что уж тут поделать - нахождение на "самом дне воспоминаний", начисто отбило у меня способность к планированию. А желание планировать отбило мое нестабильное состояние находящегося в постоянной депрессии, нервного, загнанного в хлам, журналиста, так и тянущееся с тех времен...

- Давай-ка, с самого начала! - Потребовал Керрам, опередив девушку, жаждавшую того же самого, буквально на пару ударов сердца. - Как ты сюда попал?

Прикрыв глаза, вспомнил свой, самый первый день в этом мире, наполненном магией и драконами, и блеском стали.

" Пронзительно синее небо.

Белые облака.

Вялые, словно корки съеденного на прошлой неделе арбуза, мысли.

Где-то, возможно, идет дождь..."

По мере моего рассказа, лица вытягивались у обоих слушателей. Очень благодарных слушателей, если быть совершенно честным. Ни девушка, ни "подобие человека", не перебивали, посудой не звенели, чашки с ложками тоже оставили в покое.

Мне, видимо, тоже пришла пора выговориться, так что я и не думал прерываться, рассказав и о своей "нелегкой" ноше Властителя Воспоминаний и о странной зиме, которая постигла планету. И нашей группке, что добралась до Танчена, окончательно разойдясь в своих желаниях и выборе пути.

Припомнил и пещеру, в которой провел три месяца, пытаясь осознать, что на самом деле происходит и озвучил свою гениальную мысль-надежду, встретить людей из своего Города.

Ближе к середине, Керрам схватился за голову, словно, не давая ей взорваться, а Санти, блестя глазами, прикусила до крови губу.

За весь рассказ, я вытянул пачку сигарет и "сделал" себе еще одну, но так и не открыл - от табака саднило горло, голос резко сел, превращаясь, то в карканье, то в уханье, то в сипение.

Видя мои мучения, Санти дважды вставала и кипятила отвар, умудряясь сделать это совершенно бесшумно, как не получалось ни у кого из моих знакомых, даже если они пользовались этим новомодным изобретением буржуазии, под названием "термопот", в котором воды всегда остается горячей, но уже через пару часов - совершенно безвкусной.

Стоило мне упомянуть о снах, как Керрам оживился, сверкнул глазами, но девушка грозно приподняла бровь, и великомогущественная, в замкнутом пространстве "Центра", проекция, вопрос не задала, но было видно, что это ненадолго. Максимум, стоит мен договорить и отставить в сторону чашку с чуть теплым настоем, как на меня насядут с двух сторон, вынося мозг, взрывая сознание, а то и вовсе - как в голливудских фильмах - предлагая пройти одну, очень прекрасную, но жутко вредную и болезненную, процедуру, засунув в нос мячик от пинг-понга. Или, там его надо было вытащить?

-... Вот, последнее, что точно помню - рубанул по щупальцу мечом и восхитился, что щупальце стремительно "сдувается", вместе с хозяином. Когда осьминогокузнечик прекратил свое существование, что-то рвануло и я хорошо так, полетел... В себя пришел... Уже тут... - Я, одним глотком, допил терпко-кислую жижу напитка и отодвинул стакан в сторону.

- "Бегство" не задумывалось с такими побочными эффектами! - Керрам растворился со своего места, а через пару секунд вернулся, держа в руках проекцию планеты, крутящейся вокруг яркой звездочки. - Не перебивай, Сарна. Сама предпочла свалить в стаю, так что, даже не начинай. Осталась бы - имела право слова. А так... Струсила, как большинство? Или, как вы, точнее подобные тебе, гордо заявили: "предпочитаем остаться со своими творениями?!"

- Да я и молчу... - Буркнула себе под нос девушка и мне действительно стало страшно: мало того, что Вельда оказалась действительно сущностью, божественного уровня, так теперь, рядом со мной, сидят личности, помнящие эту самую Вельту, одной из равных, быть может, чуть более стервозной, но не сильнейшей.

- Смотри! - Керрам обвел указательным пальцем планету, и толкнул ее прочь с орбиты, "выбивая" на стол. - Перед тем, как... Я отказался... Задумывалось сделать так: Суттару "обернут" в кокон, отведут в сторону, пережидая полет планеты-бродяги. Сама помнишь, шли сильные споры, о массе планеты-гостьи... Так что, решили перестраховаться. Уже будучи в проекции, я занимался сохранением генокода животного и растительного мира - АпльТсен придумал остроумное заклинание, с помощью которого, каждое живое существо, своей кодировкой, вносится в информационное поле планеты, повышая выживаемость вида в целом, и, частично, принимая на себя функции защиты всей планеты. Так что, щит, просто не мог оказаться виновен в глобальном похолодании или возникновении таких артефактов, как "Города".

Пока он все это быстро говорил, шарик планеты раздулся от размеров пятикопеечной монеты, до размеров метрового шара... Глаз, начала было привычно искать знакомые очертания материков, но... Разумеется не нашел.

Зато нашел серебристые точки, ослепительно бликующие, если на них попадал свет.

А еще, на глобусе планеты, оказались видны полупризрачные существа. Стоило присмотреться к одному, как он увеличивался, наливаясь реалистичностью, приобретая объем и цвет.

- Слушайте... - Я рассматривал существо, видеть которого, мне, конечно, не приходилось. Но вот слышать - неоднократно. - А вот этот Йети - он кто?

- Это не Йети, хотя, твое название виду подходит... - Санти отняла у меня пустую чашку и, не глядя на крутящуюся над столом планету, вновь занялась горячим питьем. - Это Здольгинг. Тупой, мохнатый коврик. Суттаре крупно повезет, если именно этот вид не возродится к существованию.

- Ну, шкура у них полезная. - Керрам улыбнулся. - Очень хорошо аккумулирует даже слабейший поток сил, вне зависимости от источника.

- Превращая его в статическое электричество, для отвода глаз охотника... - Девушка поморщилась. - А еще, их шерсть жутко воняет, выдавая охотнику с головой. Вот уж не думала, что этих "пожирателей источников", кто-то догадается перенести в поле планеты, давая второй шанс...

- Пожиратели? - Я действительно не понял, отчего Санти так отзывается о реликтовом гоминиде, увидеть которого, так никому и не посчастливилось.

- Эти существа селятся рядом с источником, развиваясь на его силе. Чем мощнее источник - тем больше особей, сильнее, быстрее... Вот только ресурсы источника, они не бесконечны. - Санти налила мне свежего взвара и села рядом, касаясь своим бедром, моего. - Источнику надо давать "отдохнуть", восстановиться... А эти безмозглые твари, сжирают его полностью, оставляя после себя "черные дыры". При чем, в большинстве случаев, эти... Мрази, успевают смотаться из зоны опасности, оставляя остальных наедине с проблемой.

- Полегче, Сарна... - Керрам вновь ткнул планету своим призрачным пальчиком, заставляя крутиться быстрее.

- Мало того, некоторые особи, особо обожравшиеся сил, начинают пакостить уже серьезно: кое-кто, например, "забирается" в сны и активно качает из спящего силы, словно выдавливая, наваливаясь на человека, всей своей массой.

- Это - не доказано! - Керрам подпрыгнул со своего места. - Сарна, ты несешь полную чушь, повторяя выдумки предков, которые во всем, что отличалось - видели угрозу. И, между прочим, шерсть здольгинга - не воняет! Они чистоплотные, аккуратные...

- Ага. Чистоплотные и аккуратные - лабораторные образцы... - Девушка примирительно пожала плечами. - А дикие... Если ты не в курсе, именно АпльТсен, пробил на Совете на этих "чистоплотных и аккуратных", Большую Охоту. После того, как две черных дыры, оставшихся после них, стерли с лика планеты больше миллиона человек. Среди которых, были жена и дети самого АпльТсена.

- Это - позорное пятно в нашей истории... - Керрам помрачнел еще больше и принялся жестикулировать, уменьшая проекцию планеты. - Разумные должны с уважением относится...

- Вот, именно поэтому, я и предпочла стаю... - Девушка сжала кулаки так, что побелели костяшки. - Когда встречаются дикарь и воспитанный человек - всегда побеждает дикарь.

- Прикажешь всем превратиться в дикарей? - Меня, разглагольствования Керрама, также не утешали и не восхищали, но не поддеть сидящую рядом, красивую девушку, я просто не мог. - Добро с кулаками, самооборона с превентивным расстрелом, санация недовольных, кнут и пряник?

- Гармоничное развитие личности... - Керрам, поняв, что его никто не слушает, наконец-то угомонился обличать всех и вся, ненароком, дав ответ на мой, плохо сформулированный вопрос.

- Интересно... Сколько лет мы были "неизвестно где"? - Санти крутила в руках керамическую чашку, что мне очень нравилась, ежесекундно рискуя ее разломить на две, далеко не равные, части. - И где, это самое "неизвестно где", находилось?

- Судя, по рассказу Ситаля... Мы проболтались в "неизвестно где", самым минимум, пару-тройку столетий... - Керрам, почесал затылок с таким видом, что стало понятно - мне он верит с трудом.

- Скорее уж, пару тысячелетий. - Сарна покачала головой, вспоминая свой бег за "кровником", по возрождающейся после долгого сна, планете. - Причем, болтались мы там, куда свет Саханоца, точно не залетал...

- С чего такие предположения? - Керрам управился с планетой и вновь уселся на стул, напротив нас.

- Записанные в инфополе цепочки возрождения, активируются только светом нашей звезды. Причем - определенным количеством, чтобы не допустить глобального уничтожения всех видов. - Отодвинув от себя чашку, девушка шмыгнула носом. - И, раз виды стали оживать только сейчас, значит, вертелась наша дражайшая планета совершенно точно не вокруг нашей беспутной звезды...

- Думаешь, "Бегство" зашвырнуло планету...?!

- Лучше ты мне скажи... Ты же в "проекте участвовал"... - Санти почесала глаз и зевнула, не успев прикрыть рот ладошкой. - Могло планету зашвырнуть так далеко, что свет Саханоца, до нее, и добраться не смог?

- Нет. - Керрам цокнул языком. - Любое перемещение в пространстве, на такие расстояния - безумие. Потребление сил будет такое, что весь проект рухнет раньше, чем планета стронется с места...

- А, если ее никто с места и не трогал? - В голову мне пришла презабавная мыслишка, в аккурат на то, о чем я уже думал. - Что, если планету отправили в путь не в расстоянии... А в измерениях? Что, если все эти Города - это точки пересечения Суттары, с другими планетами, через которые она пронеслась, спасаясь, от какой там, говоришь, катастрофы? Планеты-бродяги?

- Хорошо рядом смотритесь, голубки... - Керрам, без улыбки, растворился в воздухе, оставляя меня со спящей у меня на плече... Богиней?!

"Чур меня, чур! Я и с обычной-то, в лучшем случае, на год-два, уживаюсь... А богиня меня и вовсе на веревки изовьет и начнет жаловаться подругам, "какой он скучный!". Знаем, летали. А еще, очень хорошо знаем, что та, кто спит на плече - на груди спать не будет. Стопроцентная примета, срабатывающая на моей шкуре". - Со вздохом, осторожно пошевелил затекающим плечом - нет, приятно, конечно, нет слов! Но вот...

Санти, чуть рыкнув, как заправская собака, потерлась носом о плечо и, не открывая глаза, "на автопилоте", встала со стула, помотала головой и, отчаянно зевая, вышла из кухни.

Что же, если я все правильно понял - спать мне сегодня в "прозектерской".

Передернув плечами, от подобной перспективы, принялся убирать со стола. При всей своей нелюбви к уборке, мытью полов и посуды, есть у меня замечательная привычка - когда я в дым пьян, когда мне надо обдумать нечто действительно важное, когда мне надо просто успокоить разгоряченные спором, нервы - я мою посуду.

Это нехитрое занятие просто вгоняет меня в медитацию - шум воды, одни и те же движения рук, и все - на всю стопку посуды, до тех пор, пока раковина не засияет первозданной чистотой - я вне времени, событий, споров и внешних раздражителей. "Бывшая" утверждает, что при всем при этом, я еще умудряюсь поддерживать внятную беседу. Только голос становится бесцветным, но этого мало кто замечает - "набравшиеся" гости вообще, редко что замечают.

Скорее всего, она права, не врать же ей по мелочам-то?

Кухонный таз с горячей водой, кувшин холодной и всего бед, на пятнадцать минут. Оставив тарелки на столе, на сушку, вытер руки полотенцем и вновь сел за стол.

Пока рассказывал свою историю совершенно посторонним людям, точнее - не людям - открыл и еще одну сторону своего дара, полученного при переходе через шунговый экран - если я могу призвать сигареты и зажигалку, то... Кто мне мешает заполучить то, что я хочу? В ограничение по размерам, массе и происхождению, верить не хотелось.

Отодвинувшись от стола, мысленно нарисовал лежащую на нем сигарету. Накрыл "рисунок" ладонью, пытаясь почувствовать рисунок на ощупь.

Получилась стандартная фигня, именуемая в просторечии "индейским домиком".

Представил пачку сигарет и китайскую, прозрачную зажигалку, лежащую на пачке.

Открыл глаза - лежат и есть-пить не требуют!

И, спрашивается, что я делаю не так?!

Раз каноны классической фэнтэзятной магии не действуют, обратимся к собственным наблюдениям: Вельда, активировала свое заклинания шевелением пальцев, словно маститая пианистка играет сложное произведение, левой рукой на арфе, а правой - на фортепиано. Старик Прэн, шептал про себя, одно-два слова-активатора. Драконы, насколько я понял, были насквозь пропитаны магией и, для управления ею, использовали собственный разум. Но это - не точно. "Мои драконы", например, собственные порталы-проходы открывали с трудом. А я - на чистом испуге - в легкую.

Из принципа, призвал свой кинжал, не подумав о возможных последствиях.

Точнее, много о чем забыв.

Когда на стол мягко лег льдисто-синий "Дикошарик", не особо желающий поизображать из себя ваньку-встаньку, захотелось курить.

"Медицинский инструмент", на моих глазах высосавший бога досуха, вновь сменил цвет, удлинил рукоять сантиметров на десять, простецкая гарда, превратилась в какую-то, слишком, на мой взгляд, вычурную и не удобную - ворох коротких шипов, призванных придержать оружие противника, не дать развернуть лезвие. Волнистые кромки, остались волнистыми.

Встав из-за стола, взял клинок в руки и, слегка рисуясь перед самим собой, сделал два выпада-удара, сверху и сбоку, как видел в китайских боевиках.

Свист разрезаемого воздуха, легкое сопротивление уголка стола, которому не повезло оказаться на пути лезвия и... Все.

Для фехтуна... Или фехтера? А, фехтовальщика! Я, все-таки, совершенно бездарен. Больше всего шансов, что я отрублю что-нибудь своим союзникам или себе, любимому. А противник просто сдохнет от смеха, наблюдая на мои танцы с саблей.

Знакомых "рукомах" от моих успехов, приходил в дикое возбуждение, пытаясь понять, отчего я, вроде адекватный, взрослый мужчина, оцениваю расстояния с какой-то, совершенно непонятной, точки зрения. Все, что дальше вытянутой ладони - игнорируется. Все что ближе... Блокируется из любого положения, переходя из короткого блока, в резкий тычок-удар и\или порез на отходе. Учитывая, что "Его Величество", особым терпением не отличался... Меч он у меня отнял на третьем занятии, вручил в руки два резиновых ножа и отправил на спарринг, на "карусель выживания". На третьем круге я позорно слился, "отхватив" по уху бамбуковым шестом, но задел был положен. "Рукомах" принялся натаскивать меня на два коротких ножа, искренне восхищаясь, что "законченный правша", работает левой рукой с ножом лучше, чем правой.

За полгода многому не научишься, конечно. Но, с ножами у меня есть хоть какой-то шанс прожить в "средневековом мире хитро сделанных колдунов и сурово насупленных воинов", достаточно долго, чтобы оставить свой след.

Пусть и кровавый.

Остался пустяк - подобрать себе подходящие клинки. По руке, по длине... По красоте, черт дери, ибо оружие просто обязано быть прекрасно!

"Дикошарик", в моих руках, странно дернулся, увлекая к двери, ведущей на ледник с мясом.

За открывшейся дверью, оказалась лестница, которой здесь отродясь и не могло быть: беломраморный язык, метров пяти в ширину, с мелкими ступеньками, пологий и бесконечный, изгибающийся в трехоборотную спираль, диаметром метров пятьдесят. Ажурные перила яруса, на котором я вышел из двери, чуть ниже превращались в массивные, а чуть выше, над моей головой, функцию перил словно выполнял солнечный свет, замерший и слепящий так, что глаза враз заслезились.

Меч увлекал меня вниз по ступенькам, странно вилял кончиком и казалось, что вместо меча у меня в руках, маленькая собаченка, типа таксы или спаниэля, рвущаяся на волю, виляющая хвостом и умильно оглядывающаяся на хозяна, мол, чего ты медлишь, там, столько всего!!!

Ни демону,

Ни богу.

Ни в небеса,

Ни в воду.

Ни на закланье,

Ни на дань.

Нет света звезд,

Нет блеска глаз.

Нет мира...

Ни в душе,

Ни боле...

Странные, не рифмованные, но отчего-то ранящие, строчки. Быть может - привет от прошедших лет, расстояний или множества измерений, что остались между мной и тем самым миром, из которого я позорно сбежал.

Повторяя их про себя, словно всемогущую мантру, осторожно ступал по ступенькам, спускаясь все ниже, ниже и ниже, и ниже. Три витка, что я рассмотрел от "своей" двери, превратились в пять, шесть, десять.

Одурманенный незатейливым стишком, попавшим в резонанс с моими собственными мыслями, бездумно переступал со ступеньки на ступеньку, кажется, даже закрыв глаза.

Что смотреть в бесконечной карусели, в спирали, уходящей в точку?

- Стой! - Голос, нет, точнее будет "ГОЛОС", попытался меня остановить, разбивая плен гипнотического стиха, помноженного на монотонность движений. - СТОЙ! Безумный!

Как, каким чудом я услышать этот крик?!

Но в душе,

Но в судьбе.

Но в краю,

Но в бою.

Крови бой,

Крови стон.

Крови шорох,

Крови звон.

Мир придет,

Лишь глаза ты открой!

И я так и поступил - открыл глаза!

Кто бы не жаждал моей смерти, он очень сильно промахнулся. Промахнулся, создавая все великолепие иллюзии, исчезнувшей, едва я вышел из гипнотического ритма, сделав шаг с последней ступеньки.

Я стоял на ветхой, деревянной лестнице, спускающейся откуда-то с колокольни - у моих ног лежала почти сгнившая вереска, до сих пор привязанная к упавшему сверху, языку колокола. Будь глаза закрыты - сделал бы я свой последний шаг и, одно из двух - либо запнувшись за веревку, либо за позеленевший колокольный "причиндал" и... Дальше только пара секунд свободного падения: сразу за препятствиями открывался раскрытый зев волчьей ямы, с острыми кольями на дне.

Из вредности, поддел тяжелую медяшку мечом и обрушил вниз. Трухлявое дерево против окислившегося металла... Без вариантов - металл победил.

- Кто ты, человек? - Голос, поняв, что я снова в "своем уме", убавил громкости и теперь звучал так, как, по моим представлениям, должен звучать голос Творца Всего сущего - чуть устало, чуть иронично - буднично и открыто. Никогда не мог представить себе Высшее существо, на плечи которого легло создание "всего мира", истеричным, раздраженным или обиженным. Творец всегда Творец. Только... Вот, только... Что прикажете этому Творцу ответить?

- Здравствуйте. - Меня так и подмывало вместо мягкого и вежливого "здравствуйте", ляпнуть невидимому существу детско-истерично-шутейное "Трям", нагло скоммунизденное из мультика. А еще, вот ведь незадача, в голове закрутился совершенно нарковский мультик "Ежик в тумане", и сонмы, и сонмы, породившихся от него, анекдотов.

- "Лошадь! Вот тебе синяя изолента"?! Ха. Ха-ха-ха-ха! - Голос, для которого мои детские потуги скрыть мысли, были сродни попытке бабочки потушить море синее, залился счастливым смехом. - "Синяя изолента"! "Синяя изолента"!

Вволю отсмеявшись, Голос шумно провентилировал легкие, оглушительно чихнув.

Раздавшийся сверху звук падающего колокола, задевающего перекрытия и оттого звенящего всеми нотами мира, заставил меня заняться поисками путей ретирады.

В общем, через ров я перепрыгнул с места... Как говорится, жить захочешь...

Колокол, отчего-то черный, как самая черная дырка, в которой боится прятаться мышка, врезался в последние степени лестницы, почти там, где я стоял до этого, подпрыгнул, медленно-медленно перелетая через ловчую яму, доказывая, что "половина дела" - это половина дела, как ты не крути.

От дури, страха и неожиданности, рубанул "Дикошариком" подлетающую "медную чугуняку", рассчитывая на лучшее.

Вру, конечно.

Ни на что я не рассчитывал - просто сделал то, что первым пришло в голову.

Но, надо отдать должное, пришло в голову самое правильное: колокол, от удара мечом, замер в воздухе, стремительно меняя свой цвет от черного, до блестящего, обжигающего глаз блеском начищенного и отполированного заботливыми руками мастера, металла.

По мере того, как меч разрубал колокол на две неравных части, метаморфозы с ним происходили все быстрее и быстрее. Блеск начищенного металла превратился в блеск расплавленного, а затем в мелкую пыль руды, осыпавшуюся у моих ног солидной горкой, которую я, от великого ума, пнул ногой.

- Слитый клинок душ?! - Голос враз превратился в серьезный. - Ты, гость... Либо самый безумный из гостей, что придут сюда, либо - самый глупый. Прийти в храм Атлиция с клинком-богоубийцей, до этого надо додуматься!

Стоило мне только почесать затылок в ответ, как Голос сменил гнев на милость, демонстрируя, что мои мысли читаются без особых усилий.

- Пришел следом за мечом? Еще интереснее! Что ж... Меня ты и позабавил, и заинтересовал. Да и Атлицию, пора бы уже начать нести потери. Пойдем. - Голос прозвучал от темного дверного проема, в который, в любом случае, пришлось бы идти - колокол свое гиблое дело сделал на все сто процентов, обвалив старенькую лестницу и отрезав мне путь наверх по ее шатким, ненадежным, ступеням. - Идем!

Дверной проем оказался дальше, чем я думал, ниже, чем я думал и намного темнее, чем я думал.

Чтобы в него войти, пришлось сложить свои "два метра безобразия" до метра пятидесяти, призвать "файербол-лампочку" и плестись почти три минуты, рассматривая стены.

Посмотреть было на что - длинный ряд кадров-рисунков, демонстрировал какую-то легенду, в которой шестирукий кузнец, высотой с доброе дерево, по заказу не менее важного мужчины с тонкой золотой сеточкой на волосах и в окружении множественной свиты, ковал... Зубочистки! Потом эти зубочистки стали предметом раздора - то ли местная "златовласка" отказался платить кузнецу за работу, то ли кузнец... Решил вернуть деньги, чтобы забрать свои зубочистки в личное пользование.

В разгар их спора, когда золотая сеточка стала испускать подозрительное сияние, из ниоткуда появилась дамочка и положила руки на зубочистки, намекая, что тоже не против поторговаться за блестящие штучки, столь полезные для ее кривых зубов.

- Нет, ты совершенно точно - самый безумный гость на моей памяти! - Голос оглушительно-восторженно, громыхнул на пороге. - Заявить, даже в мыслях, что у Эллурии - кривые зубы! Впрочем, именно за это, если ты ей попадешься, она тебя убьет очень быстро - зубы у нее и вправду - кривые!

- А можно, мои мысли не читать? - Очень вежливо попросил я, сожалея, что такой вежливый и тактичный. Любой другой Герой на моем месте, уже бы качал права, размахивал мечом, требуя к себе соответствующего отношения.

- "Любой Другой" - сюда не попадет. Но, если все же, попадет, то... Соответствующим к нему отношением, будет очень медленная, мучительная смерть. Причем, в зависимости от того, на кого из нас Герой нарвется, смерть может оказаться и очень приятной, я бы сказал фееричной... Но, в любом раскладе - неотвратимой.

"Очень мило". - Я наклонил голову еще ниже, пересекая дверной проем, в котором скрылся мой "файер-фонарик", оставляя меня в полной темноте, словно закрылась плотная, тяжелая дверь.

Перешагнув через порог, я плотно зажмурил глаза - яркий свет, очень яркий свет, врезался в сетчатку, выбивая слезы и досадливое, болезненное, шипение.

- Надо было тебя предупредить. - Голос явно почувствовал себя виноватым или мне показалось?

Привыкнув к свету, огляделся по сторонам и ахнул.

Вдохнул-выдохнул, успокаиваясь и ахнул еще раз.

- Добро пожаловать в храм богини Моря Эллурии! - Голос, помпезный и восхищенный, казалось, доносился до меня со всех сторон. Только вот, не только глаза привыкли к свету, но и мозги - что-то мне говорило, что Голос этот, слышу только я. И только - в своей собственной голове.

"Не так ли?"

"Правильно". - Голос поубавил громкость и теперь казался просто человеческим, без всякой мистики или чертовщины.

На долгие минут двадцать, это "правильно" - было последним словом, что я услышал. В прочем, я был очень занят.

Я - глазел!

Я пялился себе под ноги, рассматривая орнамент из стелящихся и вьющихся растений, который с пола, переходил на нижнюю часть стен. Любовался живыми красками, чистыми цветами, изящными линиями, наполненными глубокого смысла.

Я касался рисунков кончиками пальцев, понимая, что весь рисунок - "упрятан" под бесконечно крепкий, фактический алмазной крепости, лак.

Отходил на шаг назад и... Поднимал голову все выше и выше, к тому чудесному своду, с которого лился потрясающий, нежно-голубой, с золотом и серебром, свет.

Вместо свода, ожидаемого мной... Расстилалась морская гладь!

Сам купол, когда-то явно расписанный продолжением всех этих узоров - исчез. Исчез так, словно рука гиганта, вооруженная огромным ножом, срезала верхушку яйца. Только не строго параллельно поверхности земли, а чуть наискосок, с юга на север. Стоящее в зените светило, дарящее жизнь всему, а кое-что убивающее быстрее, чем очередной микроб успеет сказать мама, роняло свои лучи отвесно в воду, "пробиваясь" в храм Богини Моря сверху, как привыкло делать это всегда. Особенно в те времена, когда храм был на суше.

Пузырь воздуха, "застрявший на выходе", продолжал оберегать храм от влаги и противостоять многотонной, все сносящей, разрушительной силе океанской воды.

- Вот еще! - Голос, совершенно без предупреждения изменился, превратившись из солидного мужского, в чуть повизгивающий, девичий. Очень раздраженный и...

- Я спокойна! Пока! - Голос, завибрировал, грозя превратить мой мозг в отлично отбитую, замечательно растрясенную, разделенную на молекулы и нежно протертую через сито, биомассу. - И это - совершенно точно не воздух! Это разница между температурными слоями воды перед состоянием замерзания и перед состоянием закипания, в особой, подъемной ипостаси!

- Ох... - Первый голос, на мой слух, услышав сказанное, поспешил спрятать голову в руках, а лицо - в ладонях. - Лури, ну хоть не при грамотных людях, позорься, а? Скажи просто - "морфированные силы поверхностного натяжения", а еще лучше - промолчи!

- Так, господа жильцы... - Я начал представлять себе, как количество голосов внезапно увеличится, изгоняя меня из собственной, нежно любимой, но такой дурной, головы. - Можно по одному?

- Чур, я - первый! - Мужской голос тихонько хихикнул, радуясь, что опередил девицу.

- Дамам надо уступать! И вообще - я Богиня! Так что...

- Ты не дама - ты - Богиня! - Мужской голос согласился со вторым, но вот по поводу первого у него было свое видение проблемы. - А уступать... Ну, уступили тебе раз, второй, третий. И, что дальше? Храм-то твой, да только любой, может спросить с его хозяйки, а от чего это, кипенно-белый храм Клинков Богини Луши, отмокает под горько-соленой влагой Океана?!

- Да, будь эти клинки не ладны! - Богиня вспыхнула, как спичка, поджаривая Мои мозги Своими чувствами. - Знала бы, с кем связываюсь - сунула бы тебе их в одно место! По очереди! Нет! Все сразу, большой связкой!

- Заткнулись оба... Пожалуйста! - Вежливо попросил я, заваливаясь на колени и пятная чистенький пол, ручейками своей крови, льющимися из носа. - Убить хотите, гостя нежданного!

- Гости-гости... Иные гости, как в горле, кости. - Богиня накал страстей поубавила, давая мне возможность отдышаться. - Как придут, как начнут себе требовать...

- Это ты о себе? - Преувеличенно наивно поинтересовался Мужчина, так и пожелавший остаться безымянным.

- Слушай... Ты что, правда, не представился? - Девушка-Богиня искренне удивилась. - Так же нельзя!

- Лушка! - Мужчина произнес имя с такой непередаваемой интонацией, что я, на месте девушки, точно бы заткнулся и постарался бы смыться, как можно быстрее и как можно дальше. - Вот, скажи мне, как может не знать мое имя разумное существо, попавшее в храм мечей?! Насколько надо быть... Необразованным, невнимательным и...

- "Не отсюда родом" - тебе хватит в качестве объяснений? - "Вот же ехидина мелкая"! - Восхищенно пронеслось у меня в голове. - "Богиня-богиней, а женщина - на первом месте"!

- Чужа-а-а-ак?! - Теперь эмоции хлестали через край у Мужчины, вновь ставя меня на колени. - Чужак, с клинком слитой души?! Чужак, прошедший в Твой храм?! Луша... Вот уж воистину, иногда лучше молчать...

- Дурак, ты, Такарр. - Богиня серьезно обиделась. - В Храм может прийти любой. Была бы нужда. Надежда на чудо. Надежда на помощь. А, если в храм приходить, чтобы повинность отбыть - да кому он нужен, такой храм?!

- И что, так просто отдашь ему клинки? - Такарр искренне удивился. - Без условий, ограничений или невыполнимых заданий?!

- Небо Звездное! Да пусть хоть всю пачку забирает, а не только два разрешенных! Знала бы, сколько от них проблем будет - язык себе выдернула бы! Еще и подзатыльников бы по надавала, чтобы мозги в нужную сторону встряхнуть! Соблазнам можно поддаваться, если умеешь быстро бегать... - На этой печальной нотке, я благополучно отключился, завалившись на бок от боли, накатившей усталости и смертельной тоски.

От резкого хлопка в ладоши, над ухом, пришел в себя и легко вскочил на ноги, поражаясь легкости во всем теле и удивительному чувству здоровья, когда у тебя ничего не болит.

- Думаешь, выдержит? - Молодая девушка, вряд-ли старше двадцати лет, на вид, в белой тунике и легких золотисто-песочных босоножках без ремешков, сделала шаг назад, толкнувшись в плечо мужчины-здоровяка, возвышающегося над ней на две головы и с легкостью способного посадить себе на плечо, таких богинь, как минимум, пару. - Без стабилизатора?

- Раз души смог слить, значит и это переживет. - Отрезал ее собеседник. - Сейчас все и проверим...

- Только без рук! - Я сделал шаг назад, проходя сквозь собственное, бренное тело, сжавшееся на полу в позу эмбриона. - И что меня вечно бьют...

- Бьют того, кто делает. Кто не делает... Битым не ходит. - Таккар, затянутый в свободную серую хламиду, украшенную коричневыми подпалинами и черными, прожженными дырками, сделал шаг в мою сторону. - Ты нас видишь?

- Вижу-вижу... - Поспешил я заверить здоровяка, продолжая рассматривать лежащее тело. - Я так не простыну?

- Если не вернешься в тело через четыре минуты, простуда - это будет последнее, что тебе будет грозить. - Луша или, точнее, Богиня Эллурия, мелодично рассмеялась, демонстрируя, что человечество не зря приписывало старым богам, совершенно человеческие чувства. Чего только Зевс-ходок, стоил!

- И, как я должен возвращаться?! - Вопрос вырвался у меня почти истерично.

- Сделай выбор и вернешься. - Пожал плечами Таккар. - Ты же пришел сюда за этим?

Человек-Гора развел руками, демонстрируя изменившуюся обстановку в храме: узоры, что казались мне диковинным украшением, оказалось, прятали в себе добрый десяток каменных постаментов-кубов, накрытых прозрачными, словно стеклянными, куполами. Точно такой же купол препятствовал старикану-Океану заглянуть внутрь Храма, на чашечку чая.

"Морской Змей", "Скат", "Манта", "Акула", "Морская Змея", "Мурена", "Дельфин", "Краб", "Скорпена"...

Почему у меня ощущения, что меня снова где-то обманули, а?!

*****

"Кровник" оказался очень даже и ничего себе парнем. Не без "отрицательных минусов", но и с плюсами у него все было в порядке. Санти долго раздумывала, включать ей или нет "проекцию" Центра, но... Все решило падение человека в горячую ванну, откуда этому идиоту, с сотрясением мозга, можно было выписать только один билетик - на тот, далеко не самый приятный, свет.

Появление Керрама, старого приятеля, хотя и не понимавшего поступок Санти, но, хотя бы, его и не обсуждавшего, было приятным сюрпризом. А вот его обида на "кровника" - сюрпризом не приятным. Ментальная проекция Центра, грозилась всеми силами выбросить человека из Центра, наподдав пониже спины, по плечам, по голове, в общем по всему, до чего дотянется. Воинственность, разумеется, была липовой, но эмоции вызывали уважение.

Оттранспортировав мужчину в лабораторию, Санти, ругаясь и радуясь, взгромоздила его на стол для новорожденных, обмыла теплой водичкой и, завернув в первое попавшееся одеяло, рухнула рядом, провалившись в сон.

Утром, точнее - сладко выспавшись - она выбралась из-под одеяла, которое во сне перетянула на себя и отправилась вновь "убалтывать" Керрама.

Проекция, за время отдыха, отчего сменила гнев на милость и даже расщедрилась на полный комплект инъекций восстановления, припрятанный в самый дальний медицинский шкаф-холодильник, запечатанный "печатью вне времен" и оттого, совершенно свеженький. Инъектора, правда, под рукой не нашлось, зато стандартный, стеклянный пятикубовый шприц - "прадедушка" всего, что вливают пациенту через дырку - нашелся. Нашелся в запечатанной жестяной коробке, вместе с комплектом игл разной толщины и тремя ампулами, видеть которые Санти еще не приходилось. Маркировка "ХнУМ-3бис3\а2", сделанная явно от руки, намекала, что использовать содержимое ампул строго не рекомендуется, иначе у больного могут вырасти крылья, на которых он устремится на небеса быстрее солнечного света.

Вернувшись в лабораторию с шприцом и лекарством, девушка обнаружила там лишь смятое одеяло, небрежно собранное в комок.

Человек пропал.

Керрам, от такого заявления, пришел почти в детский восторг, вознося молитвы всем созвездиям сразу, за "избавление от обузы".

Обойдя весь Центр, Звездочка нашла человека ровно там, где он и должен был быть - в лаборатории, под одеялом. То ли замерзнув, то ли прячась неизвестно от чего, мужчина так хитро скрутился в компактный комочек, что заподозрить в комке ткани, лежащем на тахте, существование "начинки", было просто невозможно.

Санти, например, представить себе не могла, это как же так надо извернуться. Вот, не реши она убрать одеяло на место - так и ходила бы мимо спящего человека.

Человек, проиграв войну за одеяло, не открывая глаз, сполз с постели и, держась середины коридора, прошел сперва в туалет, а оттуда, так же деревянными шагами и точно по центру - дошел до спальни, упал в кровать и, снова завернувшись в одеяло так, что наружу торчало белое колено, как теплоотвод, блаженно засопел.

Попытавшись "раскрутить" кокон еще раз, девушка едва успела отпрыгнуть в сторону - больной оказался на удивление быстрым, в его-то состоянии, и промедли Санти хоть один удар сердца, щеголять бы ей пришлось не только идеальной фигурой, но и фингалом под глазом - мужчина, как оказалось, спросонок дрался!

Вторая попытка оказалась намного успешней - по совету Керрама, большого любителя возится с детворой разных видов, Санти несла всякую чушь, но - ласково и плавно - медленно стягивая с "кровника" одеяло и готовясь вонзить иглу ему в зад, едва тот "появится на свет".

Самое неприятное, что действительно раздражало Звездочку, это тот факт, что уколы "восстановления" надо было ставить по часам, каждый час, восемь раз подряд!

После третьего укола, человек перестал кутаться в одеяло, расслабился и улыбнулся чему-то во сне.

После пятого - снова встал, закутался в одеяло, дошел до кухни и, порывшись и ничего не найдя съедобного, вернулся досыпать в кроватку.

Оборотня такой поворот событий даже как-то насторожил - она-то точно помнила, что в кухне двигала стулья, когда искала, куда мог заползти, сбежавший из лаборатории, "кровник". Но, к его приходу, на кухне царила идеальная чистота.

Сделав шестой укол, девушка положила тонкую ладонь мужчине на лоб, пытаясь на ощупь определить - есть температура или нет?

Глубокий вдох, легкий писк и девушка, сграбастанная в охапку, оказалась под одеялом, прижатая к горячему мужскому телу.

"Кровник", на вид худощавый и хрупкий, развернул девушку к себе спиной, завернул в одеяло и пробормотал в ухо: "Когда я пьян, когда я температурю - я очень любвеобилен... Но, совершенно ни на что не способен. Так что... Спи сама и мне дай поспать... Иначе - укушу. В лучшем случае - за ухо..."

Выяснять, куда он ее может укусить в худшем случае, Санти отчего-то не захотелось. А вот спать - наоборот. А еще, девушка дала себе слово, что вот сейчас, слегка подремлет, сделает больному укол и пойдет, найдет себе одежду...

На полное восстановление человеку понадобилось двое суток.

Керрам, застав Звездочку спящей в обнимку с мужчиной, несколько "подвис", но задавать глупых вопросов не стал - и так, в Центре, без его ведома, пылинка со своего места не слетит. Разумеется, если проекция активна.

Сейчас, валяясь на кровати, Санти решала для себя странную задачу. Тем более странную, что любое решение ее устраивало. Просто одно - чуть больше другого. Осталось понять - какое именно - более желательно? Чтобы пришел или чтобы не пришел?

Глава 18

Меня, вернувшегося из "похода за золотым руном", на пороге встретил Керрам.

Увидел рукояти обеих кинжалов и отчего-то попятился, словно они могли его убить на самом деле.

"Дикошарик", получивший ножны от самого прославленного военного кутюрье этой планеты, спокойно висел за спиной, не пытаясь продемонстрировать свой норов, покрутиться или вновь затащить меня в неприятности.

Подрагивали колени, тряслись руки и хотелось просто лечь на входе и просто сдохнуть - выбранные мной кинжалы оказались с характером, который мне и продемонстрировали. После наших "притирок" друг к другу, храм не досчитался трех колонн, а в растительном узоре появилась длинная, ярко-алая строчка - след моей крови.

Когда "вернулся" в тело, Таккар, с уважением, протянул мне литрового объема пиалу, доверху заполненную хорошо знакомым по цвету и запаху, напитком.

Еще больше у него было уважения в глазах, когда я, "выпив до дна", по привычке перевернул пиалу вверх дном и потряс ее над полом, показывая свое уважение к виночерпию.

Быть может, только после этого я обратил внимание, что и Кузнец, и Богиня - стали совершенно материальны. Они отбрасывали тени, Богиня, на прощание, прикоснулась ко мне и даже поцеловала в щеку, благословляя на все подвиги разом.

С благословлением богини или без, но обратный путь оказался совершенно, на всю голову, раненным: мне пришлось, и попрыгать с перил - на верхние ступени, метров десять отсутствующего пролета винтовой лестницы пришлось ползти по стене, изображая из себя паука и втыкая кинжалы в трещины каменной кладки. А там, где трещин не было - приходилось импровизировать.

Стянув с себя тяжелющую портупею, на подгибающихся ногах дополз до стула и с наслаждением опустил на него свой зад.

- Значит, вот что такое, "эталонная матрица". - Чертов экспериментатор, за ноги его и об забор!

- Что такое "кервин", Керрам? - Я смутно помнил что-то, что рассказывал в пещере давно усопший человек, по имени, по-моему, Ла-ки? - Керрам?!

- Вытяжка одной из желез наших питомцев. - Проекция заняла свое привычное место за столом, оседлав вполне реальный стул. - Быстрая регенерация. Восстановление потраченных сил, восполнение поврежденных нейронов, новые нервные окончания. И, как оказалось, мощнейший наркотик, если вещество хранить не по инструкции...

Керрам замолчал, а я, как будто на яву услышал другой голос, чуть хрипловатый, звенящий металлом и пропахший трубочным зельем, выращиваемым на огородике, своими руками:

- Некомпетентность. Спешка. Жадность. Вот три основных слагаемых любой техногенной катастрофы. В большинстве случаев, хватает и первых двух, но управляет все именно третья. Именно жадность, ставит на руководящие должности некомпетентных специалистов, которым можно платить меньше. Именно жадность требует "быстрее", наплевав на запреты и расчеты. "ЧАЭС" хватило всего трех, таких простых слагаемых, чтобы потрясти всю планету катастрофой. - Человек, сидящий напротив нас с оператором, без суеты и спешки, глядя прямо в камеру, рассказывал о "трех проклятьях" цивилизации, приводил примеры и открыто улыбался, не боясь называть имена.

"Интересно... Когда передача вышла, много голов полетело?" - Мне очень хотелось верить, что - да.

Только жизненный опыт, помноженный на знание политики государства, упрямо утверждал обратное.

К трем проклятьям, добавилось четвертое - безнаказанность...

- В "Центре" искали возможность обратить изменения. - Керрам упрямо пялился на клинки, которые я бросил на кухонный стол. - Снять зависимость, как минимум, как максимум - вернуть человека в нормальное состояние. Мы разработали новый "кервин", который, при неправильном хранении превращался в обычный физраствор. Однако, для "зависимых" он был лишь предпочтительней - дольше действовал, даря святую веру в собственное могущество и бесконечную регенерацию. Только регенерация становилась неуправляемой. А могущество - выпивало все силы, оставляя слабо дышащую оболочку, полностью погрязшую в своем вымышленном мире. Тогда мы прекратили выпуск "кервина", заблокировали все ходы и выпустили питомцев на волю.

- Вельда принимала "кервин"?

- О, нет! - Проекция, совсем по-человечески, потянулась на стуле. - Вельда была ярой противницей "кервина" и искренне ненавидела всех, кто скатился в зависимость от него. По ее мнению, всех их надо было уничтожать сразу, без малейшей попытки спасти или исправить.

- Что она искала в "Центре", Керрам? - Я задал вопрос и, тут же понял собственную глупость. - Ей был нужен "кервин". Сил почти не оставалось, а планета возвращалась на свое место!

- Заклинание "Бегство", пошло явно не так! - Керрам щелкнул пальцами и на конфорку, плавно, опустился блестящий чайник, наполненный водой. - Зато, заклинание "Восстановления"...

- Вельда поняла, что чем раньше она восполнит силы, тем раньше займет трон, соберет последователей и начнет править миром в свое удовольствие!

- "Восстановление" не затрагивало нашу расу. - Керрам развел руками. - Только животные, насекомые, растения. Предполагалось, что мы выживем при любых обстоятельствах.

- "ХнУМ-3бис3\а2" - это оно? - Сарна, вот ведь любопытная, хуже кошки, замерла в проходе, держа в руках хорошо знакомую мне по детским годам, металлическую коробочку, с проволочными ручками. - Керрам?

- Нет. "ХнУМ" - синтезированный, очень сильный, антидот. С его помощью, первично, чистили кровь нашим "наркоманам". Но, выяснился побочный эффект: вместе с "кервином", из крови вычищалось все. Вычищвлось и выводилось. Так что, через трое-четверо суток, если человек не загибался от отказа почек и печени, то... Загибался от кислородного голодания.

Звякнула, падая на пол, раскрываясь и рассыпая свое содержимое, коробка. Санти, белая, как стена, оперлась плечом о косяк и прикрыла рот ладонью, сдерживая стон.

- Ты чего?! - Керрам, по-моему, приготовился дать деру. А может, наоборот, дать "последний и решительный", но не сойти со своего любимого стула. - Ты, что, себе поставила?

- И ему... - Девушка ткнула пальцем в мою сторону и тихонько сползла на пол, применив самый жестокий способ бегства - поетрю сознания на глазах у двух растерянных мужчин. Хорошо, одного мужчины и одной, проекции.

Но, что делать, мы оба знали исключительно, увы, не из личного опыта.

Так что я, опасаясь бить по щекам, послушался совета малахольной проекции, и брызнул девушке в лицо водой.

Ну, да, каюсь. Из чайника. Но ведь это не я поставил его на плиту... Да и бить меня между ног, во второй раз, это - совершеннейшая глупость!

А за глупости надо платить!

Вот я и приложил пришедшую в себя девушку, совершенно автоматически, на голых рефлексах, чайником по голове.

Горячим. Трех литровым. Почти полным.

И даже успел отпрыгнуть от струи горячей воды, вырвавшейся на свободу, вместе с отлетевшей крышкой чайника.

А советчик, потрясенно молчавший и разглядывающий форс-мажор квадратными зенками, вместо, хоть малейшего сочувствия и поддержки, только твердил побелевшими губами что-то о том, что жизнь моя теперь стоит намного меньше, чем прошлогодний снег.

Во-второй раз Сарна пришла в себя лежа в кроватке, смазанная противоожоговой мазью, поверх мази от синяков и шишек. На мое счастье, о том, что случилось на кухоньке, она помнила с трудом, так что, переглянувшись с проекцией, мы решили оба молчать дальше, как партизаны.

Любуясь точеным профилем, слегка попорченным разноцветными мазями, но продолжающим оставаться на диво привлекательным, предпочитал держаться чуть позади Керрама, мужественно взвалившего на себя обязанности лечащего врача.

- Сарна... - Керрам очень по-человечески шмыгнул носом, но отчего-то мне показалось, что это он меня передразнивает, намекая девушке непонятно на что. - "ХнУМ-3бис3\а2" работает только с "кервином-I". Для всего остального, он совершенно безопасен. Ситалю ты колола "кервин -34"... Другого у нас в Центре просто нет... Так что, твои опасения...

- Идиот! - Сарна запустила в него подушку, видимо плохо понимая, что та пролетит сквозь проекцию, попав в меня. - Ты что думаешь, что я ушла вслед за Стаей на собственных силах?! Без стимуляции?! Да на "властелине" сидел каждый второй из нас, а каждый первый - завидовал тем, кто "кервин" использует! Верни подушку и не лыбься!

До меня не сразу дошло, что последняя фраза обращена ко мне, так что... Просто стоял и лыбился, как последний идиот, любуясь разбушевавшейся красавицей, в пылу красноречивых обвинений нас в слабоумии, не замечающей, что одеяло сползло, обнажая аппетитную грудь с нежно розовым соском. Нет, прелести ее я видел, когда раздевал и укладывал под одеяло, но, что это за удовольствие любоваться бездыханным трупом, точнее - поймавшей чайник лбом - тушкой!

В гневе своем Сарна была восхитительна, неподражаема, неповторима.

Ровно до тех пор, пока не начала повторятся.

Выслушивая эпитеты по второму кругу, я, грешным делом, решил даже не ждать трех-четырех дней, а придушить ее прямо сейчас!

- Подушку отдай! - Повторила-напомнила девушка, осеклась, заметив собственную наготу и... Замолчала, не пытаясь даже пошевелиться.

Только глаза бешено блестели, да наливались кровью.

От греха подальше, опасаясь приближаться, подушку назад просто кинул, надеясь, что она ее поймает.

Подушку Звездочка поймала, сунула под голову и молчком повернулась к нам спиной, демонстрируя беленькую, ровненькую, спинку и свое презрение.

Не рассмотри я у нее на плече очень характерного синяка, в просторечии именуемого "засосом", не проснулось бы во мне мое человеколюбие.

А там, где человеколюбие, там и до катастрофы, рукой подать.

Вот я и подал.

У меня даже на секунду не возникло вопроса, откуда на плече у девушки столь характерная отметина - именно такие я наблюдал почти на этом же месте, у своей бывшей, если она начинала меня допекать в постели, когда я был "не в себе", по разным причинам.

Но, те следы лечились тональником и водолазкой, с букетом цветов и походом в ресторан, а тут... Имея самый настоящий лечебный артефакт, о силе и мощи которого мне прогудели уши и боги в Храме, и Керрам, сложно не испробовать его на болезной женщине, пострадавшей, пусть и по собственной глупости, но от моих рук. А, за свои действия я привык нести ответственность!

От кухни до спальни, метров двадцать было, так что... Чего тут резину тянуть?

Сбегав за "Дикошариком", вытащил его из ножен и осторожно, чтобы, не дай Звезды, не поцарапать спящую, начал подносить острие к синяку.

"Ш-ш-ш-шурх-х-х" - Прошелестел ветерок по комнате, отбрасывая одеяло с пустой кровати.

"Дикошарик" слегка дрогнул в моих руках, сыто мигнул зелеными искрами по волнистому лезвию и замер, оставляя меня в недоумении и одиночестве.

- Иногда, самое милосердное, что может сделать врач, это прекратить страдания. - Керрам пожал плечами. - Считай, сейчас ты поступил именно так.

Проекция рассеялась, так же беззвучно, как и возникла.

Я присел на краешек кровати, пытаясь понять, что именно я чувствую.

Сожаление, самобичевание... Нет, ничего подобного я не ощущал. Промелькнувшая мысль об очередном "одиночестве", заставила поморщиться - привыкнуть к Сарне я не успел, а там, за крутыми склонами Танчена, есть и другие существа. Скорее всего, там есть и те, кто заинтересует меня или, заинтересуется мной. "Свято место пусто не бывает". Аксиома жизни. Засунув "Дикошарика" обратно в ножны, завалился на кровать, как был - в сапогах и верхней одежде.

По-свински, конечно.

Еще раз "проверил себя" и вздрогнул: ни вины, ни обиды. Только точное знание того факта, что поступил совершенно верно. Что именно мой поступок "сейчас", дал мне право на коротенькое слово "потом", за которым, не только мир двух светил и трех лун, но и дорога, пройти по которой будет не только трудно, интересно, но еще и правильно!

Да, именно так - принятое решение открыло дорогу. Правильную дорогу.

Всю свою жизнь мы чему-нибудь учимся.

Дома, в школе, в институте, на работе. Некоторые умудряются учиться даже на пенсии, но таких считанные единицы.

Я, как и любой другой ребенок своего времени, постигал азы социализации в детском саду, потом - учился пить и курить - в школе, потом долго пытался понять, чему меня собираются учить люди, ни дня не проработавшие по своей специальности, в техникуме.

Потом начались знакомства. Сперва - шапочные, потом - с долгим заделом на будущее, потом - просто для души. Все эти годы я учился держать удар от любимых, учился говорить "нет", учился уходить красиво и просто - уходить, хотя до безумия хотелось хлопнуть за собой дверью так, чтобы штукатурка посыпалась и окна вон повылетали. Учился слушать говорящего и молчать в тряпочку, понимая, что сказанное слово подобно ветру - его треплет, как флаги, крутит, как пыль, а затем, оно просто присоединяется к сонму таких же, пустых слов и... Ничего не происходит.

Закинул было руки за голову, но, отчего-то, так лежать показалось не удобно.

Пришлось, пересиливая свою лень, навалившуюся апатию и зверский наплевизм, встать, дойти до кухни и, достав из пачки сигарету, в очередной раз дать себе слово, что, когда-нибудь, я, наверное, брошу курить и сделать такую сладкую, первую затяжку.

Пусть она давным-давно уже даже миллион первая, но вот этот момент истины, когда огонек подносится к кончику сигареты, вдох, потрескивание крупинок табака и легкий транс наркомана, действующий только долю секунды, пока мы еще не отравились, пока мы еще предвкушаем, пока мы еще обманываем сами себя.

Вытащил "Дикошарика" из ножен и, не дрогнувшей рукой провел по лезвию, превозмогая страх боли.

Порез до кости, дикая боль, струйка крови по лезвию и лезвие меча, изменившее свой цвет в третий раз. Обычный, отполированный до зеркального блеска, меч. Не обычный своей формой и истинной сутью.

Меч, впитавший мою кровь, принявший ее, подписавший со мной "Договор".

Теперь ни я, ни он, не отнимем чужую жизнь так легко, как могли бы, с нашими-то, объединенными, силами. Теперь - мы ответственны за наши действия.

- "Ты уж прости меня, "Дикошарик"". - Я убрал меч в неброские, коричневой кожи, ножны и занялся кинжалами, привязывая их к себе, собственной кровью.

Совет Кузнеца, благородно мною проигноренный, "привязать" клинки кровью, сразу, как только окажусь "снаружи", был более чем верным - иначе, не ровен час, тот же самый "Дикошарик", например, мог решить, что проще собственного владельца добить, чем лечить до полного истощения собственных сил. А клинки-"коротыши", следовало привязать и еще по нескольким причинам, о которых, лучше всего, даже и не думать, "накаркивая" неприятности.

Ругая себя, что от великого ума, порезал правую ладонь, что не озаботился бинтом и кровоостанавливающим средством, поискал взглядом хоть какую-нибудь тряпку.

И выругался еще раз, вспомнив, что под рукой - самый совершенный медицинский прибор, а я его, как микроскоп, использую.

Коснулся окровавленной ладонью длинной рукояти, поймал болезненную искру в порез, поднес к глазам и улыбнулся - чуть розоватая, быстро тающая, полоска шрама.

Болтовня с Богами, точнее - с Богиней и Кузнецом, значительно расширили мой кругозор, заставив, в очередной раз, сожалеть о том, что учить меня, в этом мире, просто не кому: все жители, что отдавали мне свои воспоминания, поддерживая и питая Источник - увы, к аборигенам планеты, отношения не имели. Драконы, с натяжкой, могли считать себя "местными", а вот остальные - нет. Долери, например, появились на планете-беглянке, одними из первых, сильно поссорились с Драконами и, тогда еще обретавшимися, волками-оборотнями. Бросив вызов и тем, и другим, родственники Бранд умудрились сильно отхватить на орехи от первых и почти вырезать - вторых, словно места им на планете было мало. Да и вообще, как по мне, так лучше бы долери Драконам мозги вправили, вырезав их до единичных экземпляров, чем оборотням, устроили локальный геноцид: мохнатые, в отличии от чешуйчатых, жили сами и давали жить другим.

Люди пришли следом за долери, появившись с первым Городом. А потом, словно горох из рваного мешка, посыпались все виды, что жили на планете до Зимы.

"Упрятанные" на дно, до скончания дней своих, лишенные паствы и подпитки, учеников и развития, Луша и Таккар, тем не менее, не лишились любопытства и возможности "подсмотреть и подслушать", каждый по-своему, но, оба - результативно. Богиня "подслушивала" через воду, а Кузнец... Кузнец он и есть кузнец: у него все на металл завязано. Так, из двух источников, сплелась затейливая история мира, в которую я так непостижимо вляпался.

Пока крутил в голове беседу с двумя "подводными обитателями", сводя "концы с концами" и начиная строить новые планы, раз уж от старых остались рожки да ножки, "добил" всю пачку "паленого молла" и начал новую, не обращая на саднящее от дыма горло и мрачную физиономию Керрама, сидящего, напротив.

По словам парочки, выжило много разумного населения планеты, причем, не только людей.

Монторы выжили все, впав в спячку-оцепенение. Долери, запасливые такие, оказались перед выбором: молодежь или старики, потому как запасов на всех не хватало. Победил разум и практичность - слабейшие ушли искать счастья в городах и поселках иных рас. Людей померзло много, но, вот племя беспокойное, оставшиеся устроились со всевозможными удобствами. А от браков долери и человека, получилось очень крепкое, симпатичное и горластое, поколение.

Дороги Драконов, пострадали повсеместно, но до критического развала всей сети и "схлапывания", очень далеко. Так что, хоть с этим мне повезло. А еще, теперь я вполне запросто смогу "активировать" "Сумку Путешественника", на которую так сильно капал слюной и выделял желудочный сок. На "бездонную", меня не хватит, но вот таскать с собой "Камаз" - за милую душу.

Осталось сделать очередной выбор.

"Куда пойти, куда податься..." - Вспомнился мне старый стишок, отражающий мое состояние в полной мере. Идти мне не куда. Точнее - куда бы я не пошел, все будет одно и тоже. Прогрессорством заниматься, как завещали любимые мной братья Стругацкие - дурацкая идея. Журналист я, а не "всесторонне и грамотно образованная", личность. Так что, ни пороха, ни "АКМ" у моих последователей не будет. Земледелец я на уровне "посади картошку-окучь картошку-выкопай картошку", так что и с этим делом у меня полный швах. Вояка? Не смешно ни сколько. Сказаться бродячим лекарем, так стоит только "дикошарика" вытащить, как мне веревку на нижний сук перекинут - народ на расправу скорый, жадными дворянами не порченный, а от деревушки до деревушки, пока слух дойдет, косточки трижды истлеть успеют, в соседнем болоте.

- Уходить будешь - меня выключи. - Керрам, решив, что дал мне времени на раздумья достаточно, сразу перешел к делу. - Под выключателем, слева, появится бугорок, сантиметра полтора в диаметре. Нажмешь на него и отпустишь, вылезет серебристый кристалл. Забери меня, пожалуйста, с собой.

- Тебе куда-то определенно надо или просто наружу хочется? - Я прищурился, понимая, что вот сейчас, быть может, все мои раздумья пойдут по новому руслу. - И, что с этого я поимею?

- В идеале, конечно надо. - Керрам, совсем по-человечески, прикоснулся к мочке уха. - Наш "Центр", как сам понимаешь, далеко не центр - так, филиал. Есть у нас и настоящий "Центр". Там можно и отдохнуть, и подлечиться и, новым телом обзавестись. А еще, там есть библиотека и должны оставаться такие же проекции, как я. Ты отнесешь меня туда, а в благодарность - информация.

"Что же... Цель тупая, притянутая за все выделяющиеся части тела, но зато - благородная"! - Я едва сдержал истеричный смешок. - "И, всегда есть возможность выбросить кристалл в ближайшую речку, а то и продать, с выгодой"...

- Если что, - Керрам помялся. - Там можно будет тебе идеальную пару слепить, и по физиологии, и по психологии...

- Вот так, человек двадцатого века становится рабовладельцем! - Истерика вырвалась наружу, срывая тормоза и изгоняя уставший разум.

Ломая сигареты, поспешил заткнуть себе рот. Миру только моей истерики не хватало, сразу после такого предложения, "от которого нельзя отказаться".

Меня пугали. Меня очень сильно пугали. Резали, били резиновой дубинкой и оставляли скованным, на ночь в "обезьяннике". Я бегал от итальянской мафии - очень успешно и, менее успешно - от своего брака, превратившегося в пытку. Это сейчас, такой умный задним филеем, понимаю - брак можно было и не доводить до такого состояния, а беготня от мафии, вполне могла не состояться, примени я на практике все то, о чем предупреждал меня "искусствовед в штатском". Но и стоя на краю девятиэтажки, и глядя в глаза разъяренной жене - меня никогда так не трясло. "Поколачиво", от адреналина, это да, было. Но вот так, до ломания сигарет...

- Керрам, а этот ваш, "кервин-35", он точно без побочных эффектов? - Разговор ради разговора, ради сотрясения воздуха, ради выигрыша во времени. - Или что-то мне знать надо?

- "Кервин-34", - Поправила меня проекция. - Без побочных эффектов, можешь успокоиться.

- Тогда, почему я не чувствую себя Всемогущим Властелином?

- Потому что ты... - Керрам закашлялся, а я успел понять, что "закашлянное" слово - идиот. - Тебе учиться надо. Много. Долго и упорно. Но и все равно, даже с Вельтой, в период ее ученичества, тебе не сравниться, даже если достигнешь своего полного развития. А уж с теми, кто принимал "кервин" - и подавно. Наш вид рождался с магией в крови, с передающимися от поколения к поколению, все расширяющимися, возможностями организма. Например, твоих сил, сейчас, хватит выстрелов на сто пятьдесят, сто восемьдесят. Вельта могла палить из вашего чудовища, буквально пару суток, разве что, оглохла бы...

- У Вельды есть сын.

- Плохо. - Керрам дернул щекой и вздохнул. - Если бы была дочь - было бы еще хуже. Наследование сил происходит по женской линии. Так что, ее сын, после смерти матери, силы получит. Но дальше - никому не передаст.

- Но станет одним из мощнейших магов, что болтаются по многострадальной планете, в отсутствии богов, единокровных братьев и сестер. - Я всегда отличался "умом и сообразительностью", жаль, что чаще всего - в ущерб себе.

- Миру нужны всякие люди. - Керрам "перенес" с плиты чайник и поставил передо мной, демонстрируя, как не много я на самом деле знаю о способностях ментальной проекции. - И те, кто получают силу в дар, и те - кто развивают ее сами. Как и те, кто умудряется два раза подряд упокоить сущность уровня младшего божества и не привлечь к себе внимания "Старших", да еще и выжить при этом.

- Быть знаменитым не красиво... - Пастернак был неоднократно прав, написав эти строчки. Только весь человеческий образ жизни, стремления, знания, все протестовало против такой постановки вопроса. И, только добравшись до вершины Олимпа, человек понимал - быть знаменитым - красиво. Но - хлопотно. А иногда - грязно, больно и противно. Но сползать вниз - только после смерти. И, желательно, очень "после" смерти.

- Так, как? - Керрам-Керрам... Вроде и умная проекция, а такая нетерпеливая!

- Утро, вечера мудренее. - Решил я, вставая из-за стола.

Адреналиновая злость угасла, вгоняя в ступор и депрессняк. Очень хотелось спать и верить, что во сне придет ответ на вопросы, которые я еще не знал, о которых не имел представления и на те, мимо которых прошел, прощелкав клювом.

- Для Сарны ты был "кровником". - Голос ментальной проекции, стал глухим, словно Керрам говорил сам с собой, отвернувшись от меня в сторону. - Ты призвал ее, "стянул" с Пути стаи, вернул на поверхность Суттары. Если ты думаешь, что она спасала тебя от милосердия или огромного женского сердца... Просто, невелика радость от победы над слабым, искалеченным врагом. Помни - в этом мире - эта мораль. И ничего общего с моралью твоего мира она не имеет.

Когда я обернулся, Керрама уже и след простыл, а на сердце стало и вовсе гадко.

Сменив постельное белье свежим, заполз в душ и подставил лицо под горячие струю воды, словно вода могла смыть мои слабости или страхи.

Так легко быть сильным в компании близких тебе людей. Так сладко быть сильным в окружении врагов. Так сложно быть сильным, когда ночное небо затянуто белыми облаками, через которые пробивается желтый лунный свет, на который хочется выть.

"К черту рефлексии! Да здравствует крепкий сон!" - Усмехнулся я своему отражению в зеркале и вздрогнул - усмешка получилась чересчур кривой, даже для моего нынешнего состояния.

Как дополз до постели, как укладывался - все прошло мимо моего сознания...

"... Этот подвесной мост, зелено-облупившийся, опасно раскачивающийся, с прогнившими досками покрытия, соединял островок на окраине города и сам город. В мои годы там выгуливали и тренировали собак, местные школы гоняли туда детей на кроссы зимой и летом. Сейчас река взяла свое. Асфальтовые дорожки ушли под воду. Построенный амфитеатр летней сцены, без намека на крышу, заполнился водой из которой торчали покрытые зеленой тиной, скульптуры. Тополя, которые я помнил исчезли без малейшего следа, либо снесенные потоками, либо - спиленные людьми, в припадке очередной хозяйственной деятельности.

От нечего делать, спнул в чашу амфитеатра несколько камушков, любуясь брызгами и разбегающимися во все стороны, кругами.

Черно-серая ворона, усевшаяся неподалеку на разломанную лавочку, скосила на меня свой глаз, словно ожидая подвоха. Вода отвоевала свое, смыв город и его жителей. Судя по вживленному под кожу датчику жизни, фон в этом месте был вполне нормальный, довоенный. Это в центре, в каких-то жалких восьми километрах, датчик краснел и ерзал виброй, подгоняя меня прочь из опасного места. Еще выше, на месте ГЭС, датчик желтел, но ясно давал понять, что плотину взрывали простыми методами, без применения экстремальных боевых зарядов. Да и много ли ей было надо, разменявшей сотню или полторы, лет? Быть может, ей хватило совсем маленького взрыва, а хлынувшая в пролом вода смыла все его следы?

Поправив серебристую куртку, откинул капюшон и, развернувшись к вороне, показал серой заразе язык. А вот, нечего на меня коситься, будто я вор, грабитель и прокурор, в одном флаконе!

Пнув еще один камень в зеленую воду, пошел к центральному руслу, на тот самый берег, где меня, совсем щенка безусого, пытались пристрастить к рыбной ловле. Ничего я тогда не поймал, сломал крючок и удовольствия, от трехчасового стояния у воды, без звука, так и не испытал. И рыбу ловить не научился, и настроение испортил.

Любуясь широкими просторами любимой реки, несущей свои воды из далекого и теперь полупустынного Китая, в расколотую революцией Россию, слегка поежился - ветерок от реки далеко не самый теплый по времени года. Вроде и конец августа, а все серо, тускло и пусто. Словно что-то предчувствуя, природа избавилась от зеленого наряда и впала в кататонию, без объяснения причин.

Выбрав круглый, плоский камушек, запустил по воде блинчик, как тогда, в детстве. И, как в детстве, на пятом отскоке, камушек врезался в гребень волны, поднял жидкий фонтанчик брызг и пошел ко дну.

Надеюсь, нашему проекту не уготована та же участь?

Прыгать, отскакивая от гравитационной струны, набирать скорость, приближаясь к световой и останавливаться, зарываясь в ту же струну.

Помогут ли наши "противоперегрузочные" монстры? Хватит ли энергии?

Все проверено и перепроверено.

Совместное детище всей планеты Земля, очень скоро, получит первый пинок, покроется защитным коконом и превратиться в блинчик на воде, которому суждена непонятная участь. Подумать только, ради этого проекта перетрясли все ковры, вымели все сусеки, перетрясли все книги, а защитная оболочка, самая необходимая "бронешкурка", выпускалась в моем родном городе! Из остатков керамики, последний директор разоряемого предприятия выложил себе дорожки в загородном домике, накрыл ею крышу, облицевал снаружи стены двухэтажного домика и стенки бассейна. Везде, где только мог, драгоценная плитка, ценой на вес золота! Прочная, термостойкая, имеющая небольшой запас по гибкости, так необходимый поверхностям нашей "Совы".

Еще камушек и снова тривиальный "бульк".

Прочь, прочь сомненья!

Математика проверила, физика подтвердила, химия испытала. "Тройка, семерка, туз" научного мира дали свое добро, ложась на зеленое сукно мастью вверх. То, что казалось бредом - прошло "клинические испытания". А понадобился для этого такой пустяк - вспышка на Солнце, что свела с ума самые защищенные, самые дублированные, самые надежные, системы. Паника, остановившиеся АЭС, рухнувшие самолеты и длинные пробки аварий на бетонных и асфальтовых магистралях. Вот, скажите на милость, кто мог подумать, что сработает старая, как говно мамонта, "мертвая рука"?! Система, считающаяся демонтированной, вследствии технического устаревания! И, ладно бы она сработала в России, славной своей не убиваемой военной начинкой, пережившей уже не один десяток борцунов за свободу негров Южного Урала, от негров Урала Западного! Так ведь нет! Словно в насмешку, "мертвая рука" сработала в Англии, рассылая свои горячие гостинцы всем адресатам, введенным еще в годы холодной войны. "Под шумок", решили свести старые счеты Япония, обе Кореи и Китай, которым и до этого, было что друг-другу сказать, желательно, перед разговором вооружившись дрыном потяжелее. Пока Япония разворачивала силы самообороны, ракеты добрались и до нее. Вот же ирония судьбы-то - ракеты "низкого качества" производства Китая ничем не отличались от "качественных игрушек" Кореи. Обмен мегатонными боеголовками и Япония оказалась перед фактом, что радиоактивное облако уже стучится в каждый ее дом. Китай, схватившись за остатки растительности, дружно подхватил юбки и рванул в Монголию. Та, в свою очередь, сложила ручки молитвенно и повернулась к соседу, который долго держал свои базы на ее территории. Пришлось и России засучить рукава и разуться, проверяя крепость каблуков, а то, ООН стало странно вжимать головы в плечи, больше заботясь о своем, чем об общем, но - чужом.

Под эгидой "ЮНЕСКО" прошла моторизованная часть, потом просто танковая, потом смешанная, а потом полыхнуло снова, откалывая обе Кореи и смывая Японию. Вмешались миротворческие силы Индии, Пакистана и... Тут же набили друг другу нежно уважаемые лица.

"Мир был намного лучше, до тех пор, пока на нем не завелся человек"!

Под шумок, обыденно и незаметно, возникли из небытия расы, о которых человечество и не вспоминало. Нет, я не об оборотнях или вампирах - этих, совершенно не адекватных, вырезали под корень еще первые люди, столкнувшиеся с тем, что "некие сучности", торговать не желают, работать им шкура запрещает, зато употреблять человечатинку - это за милую душу! Под шумок досталось и маленькому народцу, но это дело десятое, тем более, что маленький народец оказался падок на человеческих девушек, да еще и вполне себе платежеспособен. Но очень скрытен.

Только жить хочется всем, хоть синим, хоть зеленым, хоть розовым в голубой горошек, хоть голубым, в розовый. Десять лет, долгих десять лет, на старом космодроме, охраняемом восьмью рядами танковых колец, четырьмя - ракетно-противоракетными, "колечками" и тысячей километров колючей проволоки, между рядами которой держали свой путь дозорные отряды, охранные отряды, поисковые отряды, под куполом километрового диаметра, рос и строился "он".

Кто назвал "Сову" - "Совой", теперь уже не важно, быть может, это был гном Фелек или эльфа Симони, с которой было сложно общаться от ее дурацкой привычки вспархивать к потолку, от избытка чувств. А может и я, когда увидел два здоровенных отверстия, которым предстояло стать разгонными двигателями первой ступени. Ну, да, от матушки Земли, разгромленной собственными детишками, мы будем улетать на "совиных глазках", которые останутся на орбите, вместе с наблюдательной капсулой, на трех разумных, из коих ни одного человека не будет. Дальше мы полетим, используя совсем другой принцип... Настолько другой, что мне и в голову не могло прийти!

Я присел на корточки и принялся выбирать камушек в дорогу, на память. У нас, конечно, ограничения по стартовой массе, но вот на такой пустячок, запас есть.

Удар в голову заставил меня рухнуть в ледяную воду, мгновенно окрасившуюся красным. Отплевываясь, жалея, что снял капюшон, выбрался из воды и взмахнул рукой, останавливая охрану, уже поставившую на колени, лицом к реке, тоненькую фигурку, облаченную в запачканный для камуфляжа, длиннополый, прорезиненный плащ.

- "Тарп"! - Одно из немногих заклинаний, подвластных мне в полной мере. По классификации любимого "HellFire"-а - заклинание лечения. Есть у него, побочный эффект, есть. Вон, оба орка-охранника и эльф-водитель, в нарушении всех правил бросивший баранку и материализовавшийся на месте ЧП, тактично отвернулись. Спазм мимических мышц, от которых лицо приобретает, точнее - теряет, всякое человеческое подобие.

"Хочешь жить - плати по счету"!

Тончайший паучий шелк и подкладка из волокна "горной лаванды", безнадежно испорченные моей кровью, потеряли свой серебристый блеск и, выполняя свое предназначение "распределять все равномерно", стали темно-красными, поваторяя цвет моей крови. Точнее - растягивая мою кровь по одежде.

"Шрам останется"... - Я прикоснулся к голове, радуясь, что камень прилетел не на пару сантиметров ниже.

Левой рукой, забыв вытереть кровь, стянул со стоящей на коленях фигуры, грязный капюшон. Обошел и поднял за подбородок голову, впился в серые глаза взглядом, стараясь не застонать.

- Что, полюбоваться хочешь? - Молодая женщина, попыталась сложить губы трубочкой, для презрительного плевка, но не успела, получив звучный щелбан от моего раздраженного охранника - оркам и без того сегодня писать многостраничные отчеты, расписывая, как они едва не "просрали" одного из участников проекта на "пустой территории". - Предатель! Человечество возродится! Мы вернем свое, по праву!

Орк в тоненьком костюме-тройке, "зеленое в серебристом", как подшучиваю я, изредка, демонстративно расстегнул пуговичку и достал ма-а-а-а-аленький в его лапах, топорик, с чернильно-черным лезвием и коричневой ручкой, с кожаными ремешками, свободно болтающимися на рукояти, замер, ожидая моего решения.

- В "копилку". - Наша "Сова" работает на самой мощной и самой простой силе.

О, нет! Нам не надо приносить в жертву девственниц, пользуясь их страхом. Да и с мертвого, много ли возьмешь? То ли дело - живое существо, искренне ненавидящее, полное сил и энергии...

"Сова" наберет необходимую скорость, пользуясь такими, как... Настя, которая так и не узнала меня... Их ненависть сдвинет с места корабль, будет питать силовую установку, дающую нам силу тяжести, свет и защиту. Они будут ненавидеть нас и лететь вместе с нами. Совсем как осел, который бежит за морковкой, что держит на палочке, сидящий в его седле, человек...

Глава 19

Любуясь одним глазом рассветом, а другим - глядя себе под ноги, намурлыкивая знаменитый "Имперский марш" и поправляя сползающую с плеча лямку "Сумки Путешественника", перебрался по камушкам на другой берег ручья и, оглянувшись, помахал рукой Танчену. Быть может, когда-нибудь, драконы вернутся в него, и мир станет чуточку чудесней. Хоть они и сволочи жадные, но все-таки, красивые сволочи, этого не отнимешь.

Отмахнувшись от наглой мухи, размером с ноготь мизинца, повернулся к светилу спиной и пошел, куда глаза глядят, да куда чутье упорно тянет. Буду только надеяться, что тянет меня не в анус, полный ежиков в тумане, а в что-то светлое и доброе.

А что? Я еще очень и ничего даже, особенно если побриться на лысо и не делать морду кирпичом.

Поправив лямку в очередной раз, вспылил, сбросил ее на земли и полез внутрь - пришла пора произвести маленькую модернизацию - пришить вторую лямку и превратить сумку через плечо - в рюкзак. Иначе меня порвет поправлять ее, заразу необходимую.

Да, заодно, достал револьвер и устроил его в наплечной кобуре - а то следы на влажной почве, явно не принадлежали копытным, с такими-то когтищами, на палец уходящими в землю.

Пришив вторую лямку, озадачился вопросом, а не испортил ли я такую драгоценную вещь?!

Чертыхнулся, запустил руку в сумку, проверяя содержимое:

Комплект посуды - 18 предметов - 6 комплектов

Комплект посуды - 6 предметов - 12 комплектов

Комплект поварских ножей - 12 ножей - 8 комплектов...

... Кристалл ментальной проекции "Керрам" - 1шт.

Вроде, все в комплекте.

"Общая масса 1408 кг"

Точно, все!

Прежде чем завязать рюкзак, пару секунд раздумывал, "а не вытащить ли мне "Дикошарика"" и пришел к выводу - "нет, не вытащить"!

Таскать лишнюю тяжесть, пусть и за спиной, но - на фига?!

Два спрятанных кинжала защитят меня от лихих людей намного надежнее, чем меч, одним своим видом провоцирующий на драку. А "РШ-12", полный обвес к которому сделал Керрам по моей просьбе, запросто остановит и бегущего кабана, войдя в лоб и оставив в филейной части новую дырку, не заметив костей.

А еще, я заказал себе две сотни патронов дробью. Мало ли, может я пойду на охоту за мелкой дичью? И что, от утки только хвост и лапки буду иметь? Нет уж, "гусиные лапки" должны быть правильными, а не оторванными!

Два дня в "Центре" оказались... Самыми скучными. Керрам и я утрясли список моих хочушек, пополнили "кормовую базу", набили аптечку, а потом, по здравому размышлению, расширили ее и набили еще дважды - на "кервин-34" надейся, но активированный уголь держи в кармане!

Пока проекция занималась делом, я навестил серебристое зеркало "драконьей дороги", примеряясь, куда меня может выбросить. Первоначальная уверенность в том, что я "пролезу", сменилась полной уверенностью, что в ту сторону я лезть не хочу - логово "грохнутого по слабоумию божка" оказалось на порядочной глубине, в совершенно не комфортной температуре и непригодной для дыхания, атмосфере.

Переплыть минеральное озеро, как я собирался, меня отговорил Керрам. Видимо, знал что-то, но юлил. Мой рассказ о "лодках мэйд ин ю-с-с-а" на берегу, его взволновал, но... Не настолько, чтобы проекция расщедрилась на изготовление лодки, по моим чертежам и высокомудрым советам человека, ни разу в лодке не сидевшего. А катамаран, который я знал, как свои пять пальцев, от выхода и до берега, я бы и не дотащил - пупок бы развязался.

"Семь бед - один обед"!

Вот и топаю я, ножками, в сторону, противоположную восходящему солнцу.

Ага, снова по своим следам, следом за ушедшей компанией. Думаю, такими темпами, денька через три, четыре, навещу свою пещеру, заночую в ней и снова пойду искать приключения.

В вечер перед уходом, я честно предупредил Керрама, что не верю в существование "самого центрального Центра" и что, сперва решу свои дела, а уже потом, быть может даже и не я, а мои потомки, займутся делами ментальной проекции.

И, эта... Это... Он с этим согласился!

Это были шах и мат в три хода.

Ненавижу шахматы, если честно. Вот, чувствую же, что меня сейчас на обе лопатки и придавят сверху слоном, а глаза - не видят, хоть ты лопни на ровном месте!

Вновь отмахнувшись от доставучей мухи, отломил с кустика веточку и принялся отмахиваться от насекомого, с воем пикирующего бомбардировщика, заходящего на меня в атаку, со стороны... Со всех сторон!

Изловчившись, сбил веточкой камикадзе, отправляя в густые заросли, с серо-сине-зелеными листьями и пяти сантиметровыми, колючками, на одну из которых, "пикирующий бомбардировщик" и напоролся, оставляя меня в природной тишине и покое, шорохе шелестящих трав и трясущих своей листвой, выбирающих корни из почвы, зловещих кустов?!!

Пришлось ускориться, отрываясь от бродячего куста.

А потом - еще раз, потому что таких "кустиков", в округе, оказалось просто уйма и все воспылали странной страстью к моей тушке. Может, стоило муху в другую сторону сбивать?!

Сбив дыхание, забрался на каменистую осыпь, пробежался по гребню холма и спустился, почти на пятой точке, с другой стороны, почти сразу же уткнувшись в чистый родник, бьющий из-под земли серебристым колокольчиком.

Основная проблема жадности в том, что она никак не может успокоиться.

Например, дрова, валявшиеся в грузовом лифте, я прибрал полностью, заодно узнав странный факт - "Сумка Путешественника" умела не только впихивать в себя не впихуемое, но и, умудрялась, каким-то образом, сжимать одинаковые вещи, в один ком, при этом еще и с весом делала такое, от чего законы сохранения массы, энергии и здравого смысла приходили в полный ужас. Например, стоило мне сунуть в сумку вязанку дров, весом в десять килограмм, как эти десять кг, отображались в массе, внутри сумки. Все остальные дрова, загруженные поверх - так и оставили массу равной десяти килограммам. Так что у меня в сумке теперь лежит полено массой в 450 грамм, в которое поместился весь багажный лифт дров. А еще, у меня там есть двух литровая фляжка, в которую я собираюсь залить пару сотен литров воды из этого ручья.

Ну, или не залить... Тут уж как карта ляжет.

Трижды прав был Керрам - некомпетентность, спешка и жадность - три основных пути на тот свет: с водой фокус удался лишь на половину - 250 литров в фляжку вошло без малейших проблем. Вошло бы и больше, только у меня руки устали до отваливания. Только и масса внутри сумки выросла на те же 250 литров. Видимо, это как в компьютерном архиваторе - текст сжать можно, а фотографию - дудки!

Уже отходя от родника, почесал затылок, обзывая себя самыми разными эпитетами - ну, что мне стоило сунуть в ручеек полую трубочку одним концом, а второй конец воткнуть во фляжку, лежащую в сумке?!

Нет, учиться, учиться и еще раз учиться! Иначе так и буду смотреть кино, как безграмотная часть населения.

Пока возился с экспериментами, пока набирался водой - кусты меня и догнали. Почти. И замерли плотной массой, на вершине холма, освещаемые закатным светилом.

Пришлось вновь брать ноги в руки и драпать, оставляя "деревяшкиных" в гордом одиночестве.

Интересно, отчего они ко мне прицепились, а?

Сделав глоток воды на ходу, жутко выматерился - как была вода из ручья ледяной, так и осталась!

Радуясь легкости за спиной, сброшенным хлопотам и расправившимся плечам, а если быть совершенно честным, то просто с дуру, бежал "волчьим скоком" почти всю ночь, восхищаясь собственной выносливостью.

Под утро, больше восхищался собственному слабоумию и запасливости - готовая жратва в "сумке" была, а иначе бы просто от истощения отдал душу Звездам, а о тушке, думаю, позаботились бы кустики.

От греха подальше, забрался на дерево повыше и, привязавшись к веткам, отрубился, минуток эдак на шестьсот. Без снов.

Не знаю, к какому эталонному виду меня хотел привести Керрам, но пребывание в центре-пещере, пошло мне явно на пользу. Видимо, такова моя доля, после клинической смерти возрождаться с новыми крыльями, новыми помыслами и новейшими извратами нервной системы - после второй "клиники", но первой - в здравом уме, прошел очень серьезную переоценку своих сил, мечтаний на будущее и реального положения дел, заработав, на самом деле, вместо свободы, кучу комплексов, от которых избавила только смерть вторая.

Радуясь собственной предусмотрительности, потому как проснулся я оттого, что с ветки соскользнул и, не будь спасительной веревки, хлопнулся бы оземь и стал отбитым кусочком мяса, а не добрым молодцем - хлопнувшиеся с десяти метров оземь люди, в самом лучшем случае остаются калеками, но это точно не про меня - лес, наполненный хищным зверьем, калек в живых не оставляет. А так, отвязался, мягко соскользнул по стволу дерева вниз и, перекусив чем послала "сумка", отправился в дальнейший путь.

Видимо, по пути я свернул куда-то не туда, так что, слегка поплутав, к хорошо знакомой пещере вышел совсем не с той стороны, что ожидал - выскочил на нее справа-сзади, вместо того, чтобы вывалиться прямо у входа. Дурную шутку со мной сыграл и слегка изменившийся вид - вот, зуб на выбой даю, в рощице было намного меньше деревьев, а с обеих сторон входа в пещеру, совершенно точно, не росли колючие кусты, чем-то похожие на те, что отстали от меня где-то с неделю назад. В прочем, что-то мне говорило, если я где-нибудь задержусь на недельку-другую, эти неутомимые куски флоры меня обязательно догонят.

Первое, что бросалось в глаза, моего "шедевра" на стене не было. Надпись осталась в первозданной красоте, а рисунка, над которым я так корпел - нет!

Обыдно, понимаете...

Внутри все осталось на своих местах, только в дальнем углу, появилась странная дырка-норка, из которой потягивало чем-то очень неприятным, при чем явно это был не запах, а нечто иное.

Оставаться ночевать я тут не собирался, но в свете изменений... А, почему и нет?!

Заодно утолю свое любопытство, кто это тут в соседи мне набивается, на честно приобретенной территории, доставшейся по наследству?

Восстановив очаг, и разобравшись с припасами, решил наготовить себе еды сразу на неделю, а если подумать, то за оставшееся до темноты время, можно было приготовить и на все две. Благо, что посуды хватает, есть желание заниматься этим нудным делом, а самое главное - никто не будет стоять над душой, заботливо подставляя под локоть открытые баночки со специями.

Достав сразу три пятилитровых котелка и такого же объема, чайник, взгромоздил все на очаг, выложил на каменный стол, переживший и предыдущего владельца, и катаклизм, да и меня, думаю, он тоже с легкостью переживет, свои пищевые припасы, решая, что буду готовить, чтобы было быстро, питательно и, по возможности, еще и вкусно.

Суттара, в своем создании многообразия видов съедобных растений, на мой взгляд, чересчур перестаралась: рисоподобных круп было почти сотня видов, из них, путешественникам годилось только три, остальные надо было варить больше трех-четырех часов, до полной готовности. Гречка, пшено, горох и прочая чечевица с фасолями, размером зернышка от ушка цыганской иголки и до боба размером с мой большой палец - тоже различались между собой цветом, вкусовыми качествами и временем готовки.

Керрам, пусть кристалл ему не тесен будет, расстарался для меня от души, найдя совершенно потрясающую поваренную книгу, толщиной с ладонь, если растопырить пальцы, в которой расписывались от и до, все тонкости кухонного мастерства. Когда я ее одолею - открою самый настоящий ресторан и буду кормить народ такими изысками, приготовленными из такого, прости господи, простого продукта, что меня прибьют, когда узнают.

Ну, да я в Карлика Носа играть не буду - смоюсь при первых запахах жареного, накормив всех так, что они долго меня будут вспоминать-вспоминать, да и не вспомнят!

Такие рецепты, как ни странно, в книге тоже были - я пролистал ее, пока пытался в очередной раз стать рыбаком и ловил на перекате странную рыбу, с зеленой чешуей, слегка бьющуюся током, но, по описанию в книге - вполне съедобную и даже вкусную, если правильно приготовить.

Листая чуть засаленные страницы, вложил в книгу три веточки, отмечая понравившиеся рецепты.

Так, ничего особенного, но судя по простоте готовки, невеликому количеству ингредиентов, малому времени и особой засаленности этих страниц с рецептами, все три были явно "моим случаем", так что, грех было не воспользоваться.

Особенно радовал тот факт, что в комплектах посуды были мерные стаканы, упрощающие жизнь не опытному повару, типа меня.

В первый котелок полетело мелко нарезанное и промытое мясо, во второй - точно отмеренное количество трех разных круп, а в третий - мелко нарубленная трава, типа широко известной в узких кругах, "китайской, соевой спаржи высшего качества".

По рецепту, мне предстояло снять с мяса пену, с круп - выбрать всплывший на поверхность сор и черные крупинки и придавить "спаржу", чтобы она, зараза зеленая, не всплывала.

Осталось только не забыть заварить себе чай и тогда я точно открою ресторацию, где-нибудь у широкой дороги, между двух городов с неспешным течением жизни.

Основная проблема, ну конечно-же, оказалась в "спарже"!

Пришлось, не влезающую в кастрюлю часть, "перебрасывать" в котелок с мясом, импровизируя на ходу, обжигаясь и тихонько матерясь.

Пока возился со "спаржой", подоспел котелок с кашей, в которую осталось забросить кусочки сушеного (по рецепту, вообще-то копченого) мяса и отставить в сторону, на часок, плотно закрыв крышкой.

Зеленые стебельки, сваренные в мясном бульоне, оказались намного вкуснее, чем вареные в голой воде и прикольно хрустели на зубах, требуя к себе запотевшую бутылочку "беленькой" и хорошую компанию друзей.

Нет, точно - открываю ресторацию!

Вот скажите мне на милость, хоть у кого-нибудь на этой планетке, есть такая чудесная книга? Нет! Значит, надо пользоваться случаем. А то, жизнь бродяги плоха уже тем, что и могилки не найти, в случае чего. А повар... Повар - это звучит гордо!

Вылавливая из кипящей воды неосторожно вынырнувшие стебельки, наелся до отвала, так и не успев додумать свои многочисленные планы завоевания планеты.

Пришлось, как и советовалось в рецепте, добавить в мясной бульон две пригоршни ярко-оранжевых плодов с непроизносимым названием, типа "мяувва" или "муявва" и, доведя до кипения, тоже накрыть крышкой и убрать в сторону.

Сыто икая, потягивая горячий чай и одним глазом посматривая на дырку, из которой вонь стала намного резче, занялся "спаржой". По рецепту, после варки, воду требовалось слить и, пока все горячее, добавить в котелок нечто, по запаху и консистенции, напоминающее яблочный уксус, смешанный с оливковым маслом и перцем, из расчета один мерный стакан на котелок приблизительно моего объема. Потом, котелок вернуть на огонь и держать пять-семь минут, постоянно помешивая, чтобы не пригорело.

Не пригорело.

Но, когда попробовал, задумался - а правильно ли я все рассчитал?!

Кажется, все же, нет. Слишком остро. Слишком запашисто. Слишком вкусно.

Оправив все три котелка в "сумку", горячими, на всякий случай достал из нее "Дикошарика" - запах продолжал усиливаться так, что с трудом удержался от того, чтобы не выплеснуть туда горячий отвар, от "спаржи", вызывая непрошеного жильца на быстрый бой и скорую расправу.

Потягивая чаек, любуясь звездами в проломе над головой и блаженно щурясь, пропустил тот момент, когда из норы выскользнула стремительная тень, прижалась пузом к камням и вырвалась наружу, распространяя такой с ног сносящий аромат, что пришлось срочно дышать ртом, удерживая в себе съеденное.

Отчего-то, ночевать под одной, хоть и не совсем целой, крышей с таким существом резко расхотелось. Нет, можно было устроить ловушку, "затрамбовать" вонючую нору щебнем, а потом, приложив минимум магических усилий, сплавить камни в одну, особокрепкую, пробку. Можно было многое сделать. Но, по зрелому размышлению, решил просто подремать до рассвета в полглаза, да и оставить непрошенного жильца жить его жизнью. Тем более, что кроме резкого запаха и норы, живет себе жилец очень спокойно, не пакостит. И, как мне кажется, эту пещеру никто, до сих пор, из зверья не приспособил под свое жилье именно из-за "вонючки".

Если я, с моим прокуренным нюхом так реагирую, то, каково тут жить дикому зверю, с его чутким носом?!

Пока размышлял, пока курил - сладко придремал, искренне уповая на "Авося", уже не раз меня выручавшего из всех жизненных передряг, семейных неурядиц и социальных катастроф...

...Сны... Проклятие и благословение нашего мира. Темная тропка между "я знаю", "я ведаю" и подсознанием, которое на "знаю", "ведаю" человека смотрит свысока, выдавая во снах все наши ошибки, ловко маскируя их в, не всегда лицеприятные, образы сновидения.

Наш двор, отчего-то построили со всевозможными нарушениями, умудрившись сделать лишь один-единственный выезд, над которым не нависали жилые балконы второго этажа. Четыре стоквартирных дома слились в экстазе, словно четверо алкоголиков, поддерживающих друг друга с могучего бодуна.

Оставив в центре двора пятиметровую ямищу, на дне которой оказался детский городок с качелями, горками, турником и двумя столами - для пинг-понга, на котором пили все и для домино, на котором пили исключительно "козлобойцы". С годами, яму, в конце-концов, закопали вместе со столами, на ее месте построили футбольную площадку, в окружении ярких, не прочных, постоянно разваливающихся, детских спортивных тренажеров. Через три зимы от "тренажеров" остались лишь бетонные глыбы оснований, на которых, многомудрое жилнетоварищество, взгромоздило пару металлических горок, твердо решив, что для местной детворы этого хватит и свою миссию по украшению двора и качеству жителей граждан, посчитало выполненной.

После отлета "Сова", сперва хаемого всеми, кто хоть что-то слышал о нем, а теперь благоговейно вспоминаемого, как единственного, кто сделал все, чтобы оторваться от нескончаемой войны, выйдя за рамки и поставив огромные и очень смертельные точки на территориях, которые все не хотели и не хотели сел за столы переговоров.

Пусть, в конце-концов выяснилось, что экипаж "Сова" к тактическим ударам не причастен, тем не менее, именно год их отлета человечество искренне считает первым годом новой эры.

Эры Развития.

И вот теперь, снова что-то пошло не так.

Парочка наших "домовых фантастов-неформалов" громко кричали о провале во время, пространство и все порывались собрать экспедицию, но дворком это дело сразу пресек, напоминая, что кроме нас, таких быстрых, красивых и умных, есть армейские подразделения, которые "быстрых, красивых и умных" очень сильно не любят, потому как вытаскивать торопливых уродов, пока они не сложили свои дурные головы, приходится именно им.

В общем, в кои-то веки я дворовым комитетом был заодно, хотя и у меня в жопе свербело, "пройтись-промяться".

А вместо этого я любовался, как с недалекой горушки, в облаках черного дыма, палят в небо странные пушко-ракетницы, выпуская из своих гигантских стволов серебристые снаряды, которые, оказавшись в воздухе, расправляли короткие обрубки крыльев и стремительно взмывали в чистое синее небо, оставляя земле тяжелый удар перехода на сверхзвук, от которого наши дома-колодезные стенки вздрагивали каждые три-пять-девять минут.

Домашние занимались своими делами, а я пялился из зального окна на гору и сумрачно пытался понять, отчего она мне кажется такой знакомый, ведь еще пару дней тому назад никакой горы на ее месте не было и вовсе!

Одна из "сигар-ракет", у меня на глазах повела себя совсем не так, как ее товарки: она вылетела из ствола, закувыркалась, словно ей дали пинка, отстрелила свои крылышки, выровнялась и полетела в нашу сторону!

Я глаз не мог оторвать от этой, теряющей по дороге куски, летящей смерти.

В горле пересохло, руки вцепились в пластиковый подоконник и тут, ракета рухнула точно в центре нашего двора, словно ее сюда тянула неодолимая сила.

Ракета упала на бок, демонстрируя свой "размерчик" и бесконечно черную нашлепку на своем носу. Качнулась и принялась "подниматься".

Неторопливо так, угрожающе и неотвратимо.

"Ложись"! - Проорал я, стремительной щучкой уходя в соседнюю комнату и закатываясь под любимый, сваренный из металлических труб, компьютерный столик, на котором, при особом желании, можно было не только играть или обедать.

За окном бумкнуло.

Не громко, не впечатляюще - даже стекла не звякнули в своих пластиковых рамах, не качнулся пол и не заходила ходуном, мебель.

На трясущихся ногах, до крови прикусив губу, подошел к окну, выясняя пределы катастрофы. Очень хотелось верить, что ракета нам досталась совершенно бракованная и ее жалкий "бум-м-м-м", был ничем иным, как бумом самоликвидации, но... Как говорил мой дед, точно знающий разницу между теорией и практикой, "если упавшая хрень встала, значит проблем будет много"!

Любуясь степными просторами, чуть припорошенными серой пылью, которую проказник ветерок уже начал подбрасывать вверх, танцевать с ней зажигательной танго и растаскивать во все стороны, облегченно вздохнул - "бум-м-м-м" и вправду оказался "так себе".

Любуясь чистым небом, чистой линией горизонта, чистым двором...

Проглотив комок, выскочил на балкон, словно вида из окна мне было мало...

Повертел головой и очень сильно пожалел, что курение - это очень вредно.

Мне бы сейчас, пару-тройку сигарет...

Заголосила одна, подхватила вторая и третья...

От домов справа и слева осталось по одному подъезду. Дома напротив - не существовало, так же, как и не существовало загадочной горы, с которой стреляли по синим небесам.

Ровная, серебристо пустая степь.

Степь, начинающаяся в двух метрах от асфальта возле нашего дома.

Ни детской площадки. Ни высоченных тополей.

Просто - серая пыль.

Мысленно перекрестился - пару лет тому назад, усилиями всех жильцов мы избавились от старинного газового хозяйства, выдернув из-под земли все, что имело к нему отношение.

Спустившись по лестнице, вышел во двор, прошел мимо громко бранящейся, рыдающей и молчащей, толпы, присел на корточки перед пылью и зачерпнул ее в пригоршню.

- Ну, что там? - Председатель домкома, хорошо знающий мои "странности", напрягся.

Пришлось его успокоить.

- Все чисто, Тамара Олеговна. Просто пыль...

- Надо шланги раскатать и залить! А то, надышимся... - Деловой до синей ручки, ее заместитель тут же принялся раздавать указания, собирая людей в кучки и выдавая ЦУ.

Забавная у меня жизнь, честное слово.

Председателя нашего, я откровенно терпеть не могу. И она мне платит сторицей.

Ее зама я искренне уважаю. И это тоже - взаимно.

Но, стоит разгореться спору - председатель точно знает, что я приму ее сторону.

И зам ее об этом знает. Потому в споры и не лезет, предпочитая о всем непонятном спрашивать либо у моего отца, либо у меня.

В состав домкома Тамара меня не вводит принципиально, считая "управляемой оппозицией" и, время от времени, выслушивая о себе столько нового, матерного и интимного, исключительно тет-а-тет и за закрытыми дверями, что бледнеет, краснеет и изредка рыдает.

Такому ведению дел научил меня отец, а до этого, "прозе жизни" обучал дед. Кое в чем обе системы поведения отчаянно конфликтовали между собой, но... "Человек должен быть разумным"!

Через полчаса к дому подкатил красный трактор с прицепом, из которого выпрыгнуло с пяток молодых людей, машина "01" и черная "букашка", на которой разъезжали "представители силовых структур, дабы не привлекать к себе внимания".

Молодежь принялась споро выгружать из кузова деревянные колья и рулоны бобины желтой ленты, на которых, вместо надписи "опасно", наши городские остряки, выигравшие тендер на поставку, вывели "не влезай - убьет!"

Тракторист, отцепив прицеп, опустил отвал и принялся сгребать мокрую пыль в кучу, формируя будущий газон.

Народ вбивал колья, наматывал на них ленты и потерянно бродил, проваливаясь почти по колено в пыль, в поисках хоть малейшего следа того, что стояло на этом месте еще два часа назад.

"Силовики", нагребли проб с разных мест, с умным видом покачали головами и, отозвав Тамару в сторонку, конспиративным шепотом сообщили о том, что нам было известно и так - выживших нет и не будет. А пыль... Что пыль? Ровно в такую же пыль превращались свежеиспеченные города-столицы, через пять лет после старта "Сова", оставляя на своем месте десятикилометрового диаметра пылевые поля.

Меня оба "силовика" мурыжили почти час, отойдя в сторонку и нацепив на запястья матерчатые браслеты датчиков "детектора лжи".

Мурыжили до тех пор, пока подбежавший мальчишка лет десяти-одиннадцати, не схватил меня за руку, с воплями: "Там дырку нашли!" и не потащил в сторону исчезнувшего дома.

Мимоходом, успел заметить, как Тамара с искренней улыбкой, благодарит парней, приехавших нам на помощь вместе с трактористом, да так и оставшимися помогать до самого вечера, не смотря на усталость и возможные проблемы у себя дома.

На самом деле, Тамара Олеговна очень хороша на своем месте - видимо ей от матери, генами, передалось это умение держать мужчин в ежовых рукавицах, привлекать детишек к уборке территории в какой-то странной, игровой форме, совершенно не обидной и развлекающей детвору - одновременно. Соседка наша, поговаривала, что матушка Тамары - потомственная ведьма, а вот дочка... Так себе, жалкое подобие.

Пробегая мимо Тамары, попросил отпустить "великолепную" пятерку со мной - парни и вправду хорошо поработали, так что дырка в земле, о которой тараторил, не переставая пацан, для них будет "заслуженным развлечением".

Провал оказался несколько дальше, чем я думал и намного глубже, чем мне хотелось бы.

Парни, переглянувшись, метнулись к прицепу и вернулись с веревками и обвесами, лебедкой и, ну куда уж деваться, разумеется, с обеими "Силовиками", успевшими сменить свои щегольские костюмы на обычный камуфляж, под которым, можно было поспорить на что угодно, притаилось и оружие, и бронежилеты.

Наверное, сегодня звезды сошлись в какой-то странной последовательности, бывающей раз в миллионы лет, когда все нужное появлялось сразу, как по мановению волшебной палочки. Веревки, лебедка, защитные маски, респираторы и спец костюмы - все появлялось в наличии, стоило лишь заикнуться. Я, под шумок, полюбопытствовал, а нет ли у присутствующих старенького, никому не нужного, но, желательно рабочего, огнемета и замер в офонарении, когда требуемое появилось!

Жесть.

Такую бы экипировку в тот день, когда меня и еще троих товарищей вышвырнули с парапланами над территорией вероятного противника, шедшего в нашу сторону стройной танковой колонной больше трех дней, но так и не появившегося на передовой.

Командование изнывало от возможности проверить на мотострелках и танках свое свежее пополнение молодого мяса, а она где-то задерживалась.

Вонь от разлагающихся на жаре трупов стояла такая, что не спасали смоченные водой повязки.

Как вышколенные офицеры, мы оттарабанили в эфир "73-12-66" - "Колонна обнаружена-колонна уничтожена-выживших нет" и задали такого стрекача с того места, что штаны рвались на шаговом шве. Даже при отсутствии необходимого оборудования, было понятно, что "вот так просто", колонна на полсотни танков с открытыми люками, и пару тысяч личного состава не разляжется вдоль дороги, побросав оружие и сдавшись на корм вечно голодному воронью... Далеко от трупов так и не улетевшему.

Ни мне, да, думаю никому вообще в мире, не пришла бы в голову совершенно самоубийственная мысль забить салон старенького, сельскохозяйственного АН-2 мешками с листовками, восхваляющими наступающие части противника и заправить баки адской смесью святой воды, церковных благовоний и... Радиоактивных добавок!

И, пройти на бреющем, облив этим коктейлем всю колонну!

Представляю, как выли приборы дозконтроля, когда на головы довольно читающим помпезные листовки воякам, полилась "лучистая смерть"!

Войсковые химики хватались за головы, бродя вокруг аккуратно приземлившегося на лесную полянку АН-2, фонящего так, что пожелтели вокруг сосны. Брали пробы из его баков и бились головами, об эти же сосны, воздевая руки к небесам и вопрошая, отчего, отчего, отчего "местечковый химик", забодяживший "небесный коктейль", не остался в живых?! Не попал в их жадные руки?! Уж они бы его быстро... Научили классической химии!

Нас четверых, промывали так, что стерильность была не только снаружи, но и внутри. Нам даже расщедрились на замену стволовых клеток. Только, что-то мне говорит, что заменяли нам их только ради того, чтобы заполучить наши...

Шучу, конечно.

Но осадок остался.

А некоторые мутации, все-же, появились.

Спустившись на дно, оказались в коридоре, одной стороной, уходящем в сторону нашего двора и заваленном через десяток метров, а другой...

Другая сторона вывела нас в пещеру, по размерам больше напоминавшую сухой док, на пару подводных лодок, заваленную, точнее - бережно уставленную длинными серебристыми цилиндрами, толщиной в пару метров, разложенных на специальных подставках, в несколько этажей.

"Силовики" тут же активизировались, превращаясь в двух бешенных муравьев, поспевающих везде и всюду, пытающихся сдвинуть, открутить, приподнять, пролезть, понюхать, сфотографировать и все это - одновременно, и все это - протоколируя, снимая на видео и выдавая свои отчеты на-гора, каждые пять минут.

Мне, до такого высшего пилотажа, как до ближайшей звездной системы, населенной разумными кристаллоидами...

Парней только жаль - подставил я их, от широты своей душевной. Как всегда - хотел ведь как лучше... Парни, в прочем, на меня были не особо в обиде - бегали вместе "силовиками", держали свет, перехватывали камеры и позировали "на фоне", для масштаба.

Так я и остался один-одинешенек, без контроля и наручников.

Не дожидаясь, пока меня припашут к общественно полезным работам, прошелся вдоль стен и нашел приоткрытую дверку, за которой оказалась обычная, бетонная лестница вверх. Десять ступенек на "колено", четыре "колена" - широкая лестничная площадка, через две, на третьей площадке - дверь, три метра в высоту, два в ширину, с четырьмя ручками и штурвалом в центре.

Ничего трогать или крутить не стал, на всякий случай.

После шестой двери заподозрил совсем не ладное - по коридору мы шли не больше пары часов, на горизонте, "сверху", никаких возвышенностей, бросающихся в глаза, я точно не видел. Вопрос - куда я так упорно поднимаюсь?!

По моим "сильно приблизительным" подсчетам, я уже давно должен был оказаться "снаружи" и любоваться видами, а тут... Минимум метров восемьдесят ведь протопал!

Вверх, восемьдесят, если я не ошибаюсь.

Дав себе слово подняться еще на "пару дверей", разумеется его не сдержал и топал вверх, как заведенный.

Нет, правильно говорят французы: "Упрямство - достоинство ослов"!

Точно - обо мне.

На самую последнюю площадку забрался на подкашивающихся ногах, мечтая найти лифт, а лучше - создателя этой лестницы и спустить его... предварительно хорошо смазав маслом, со всей лестницы, добавив пинка, для скорости.

Последняя площадка вознаградила меня открытой дверью. За которой был яркий полдень!

Погасив налобный фонарик, вышел под сиренево-синие небеса и сделал вдох, маленький, на пробу. Потом еще и еще один, полной грудью, втягивая в себя нечто такое, чему на моем языке не нашлось названия. Это не воздух - это... Фантастика!

Надышавшись, прошел по площадке, явно сделанной человеческими руками - бетонный парапет преграждал путь вниз, буквой "П" перекрывая площадку метров под двести, квадратных. За моей спиной, заботливая рука выбрала лишнюю породу, превращая скалу в навес, прикрывающий половину площадки от непогоды и солнечных лучей.

А еще, на площадке обнаружился пацан, которого здесь точно не могло быть!

Он уставился на меня, как на нечто совершенно невозможное, покачал головой и пробормотал себе под нос нечто типа "Другого я и не ожидал"...

В этот момент, земля, точнее - скала - под моими ногами ощутимо дрогнула, демонстрируя, что строители совсем не зря сделали бетонный бортик почти мне по грудь.

А потом, под черепом разорвалась граната и мир для меня погас.

В себя пришел рывком, словно "там" я не пригодился и мне дали под пятую точку, выпроваживая с того света, на этот.

Голова почти не болела, демонстрируя аксиому, что у военных, даже бывших, кость болеть не может. Небо над головой сменилось на белый потолок, а камень подо мной - на мягкую, больничную кушетку, на коих я провалялся столько, что по запаху могу угадать производителя медоборудования.

- Пришел в себя. - Глубокий женский голос, от которого в себя пришел бы и смертельно больной, принадлежал закутанной в белое, по самые глаза, тонкой фигуре. - Можно говорить.

- АР-12, свободна. - В поле зрения появился пацан и, щелкнув пальцами, на моих глазах, вырастил из полу удобное кресло, в котором развалился просто с вызывающим раздражение, вздохом наслаждения. - Не пялься. Это - обычный, медицинский андроид. Далеко не лучшая модель, кстати, но... Других на этом старье просто нет.

Зубчики часового механизма, в моей голове провернулись до упора, сработала "бритва Оккама" и вот он, готовый ответ.

Только, жутко невероятный.

- Совершенно точно - я - инопланетянин! - Пацан рассмеялся. - А ты, "Рысс", не дурак. И влиянию не поддаешься. И череп у тебя такой твердый, что андроид об него, сломал руку. Будешь со мной работать?

Последняя фраза, прозвучала настолько странно, что я даже "зубчатую передачу" отключил.

Не - "на меня работать", а "со мной"?!

- Сперва - рассказ... - Я врубил на полную катушку то, за что меня очень долго не отпускали из штаба.

Мутация подарила мне пару "лишних" связей между правым и левым полушарием мозга. Всего - пару. Но зато - напрямую, без "посредников".

А череп у меня изнутри армирован кевларо-полимерными нитями, оберегая мозг от повреждений.

Операция была долгой и неприятной, зато хоть с этой стороны я всегда защищен.

- Твоя планета, "Рысс", была окультурена и приведена в соответствие с требованиями Империи Тихо'Н'Тсан несколько миллионов лет назад. О том, что "залетный" метеорит принесет "спору жизни", никто и предсказать не мог, но факт остался фактом - дальний форпост, построенный для перегруппировки Имперских частей Флота и Разведки, стал вполне самостоятельным миром.

Империя, такая ленивая в делах военных, и неповоротливая в делах шпионских, очень щепетильна в делах зарождения новой жизни. Живую часть форпоста вывели с планеты, а склады и... прочие постройки, частью законсервировали, частью перенесли сюда, в "отражение планеты". Без ключ-кода в "Отражение" попасть невозможно, так что все запасы оружия, обмундирования и пайков рациона привезенные на базу, останутся в неприкосновенности, даже если планету уничтожит шальной астероид. Но вы, вы, Вы! - Пацан вскочил со своего места и принялся ходить по комнате взад-вперед, успокаиваясь. - Вы умудрились сунуть свой нос туда, куда никто и помыслить не мог! Все эти ваши сказки, предания, легенды... Вы влезли в самое святая-святых и оставили там свои грязные отпечатки. Вытащили из стазиса существ, чье существование было признано угрозой самой Империи! А вы, вы, вы... Еще и умудрились договориться ними, начать взаимовыгодное сотрудничество!

Пацан, обычный, светловолосый, сероглазый и быстрый, как ртуть, вновь вернулся в кресло и засопел, подбирая слова.

- Империя к такому повороту событий оказалась не готова. Лидерам ваших государств было прямо указано на недопустимость таких действий, но они, вместо решения проблемы, отмахнулись от нее, продолжая делить богатства собственной планеты. Первое предупреждение пропало втуне. Вторым стала ликвидация государственных образований. Ожидаемый регресс, вместо положительного результата дал совершенно отрицательный. Люди и... Существа - объединились! Мало того! Зачем, зачем, зачем Вы вышли в космос на своем смешном кораблике? Зачем? Стоило Вашему кораблю запустить эм-двигатели, как Империя тут же направила карательную эскадру...

- По которой ты отстрелялся найденными внизу ракетами?! - "Два и два" в моей голове сложилось и требовало подтверждения. - Или теми, раньше? А ракета, что разнесла наш двор?!

Очень хотелось орать, требуя ответа, но... Обычная логика напоминала - "чем громче кричишь - тем хуже слышишь!" А слушать было что.

- Ракета во дворе... - Пацан расплылся в улыбке. - Это просто фантастика какая-то! По спецификации, ракет с проблемными блоками наведения может быть одна на сто миллионов экземпляров! И она - оказалась у вас. Она выстрелила, потеряла наведение, а дальше и вовсе, невероятное на невероятном! Гироскоп боеголовки, сработал так, как и заложено производителем. Но случай приземлил ракету на детскую качель, которая, в самый последний момент, качнулась и зацепила сопло, повредив его. Ракета легла на бок и весь гравитационный удар, вытянулся эллипсом, как луч упавшего на бок, фонарика! За один выстрел - четыре события, выходящие за рамки возможного математического расчета! И, да... По эскадре я отстрелялся найденными "Тшачойнджами". Ракеты, старые... Но дури в них - не меряно!

- Ты даже знаешь, как они называются?! - Поддел я пацана, готовясь к очередному открытию в своей жизни. Вот уж, воистину, чудеса происходят с теми, кто, в них веря, не забывает творить чудеса сам!

- Разумеется! - Пацан приосанился, пытаясь набрать пару сантиметров важности, раз уж роста не доберешь таким образом. - Я - офицер базы!

- А зовут вас, офицер...?

- Лейтенант Маль'Чикс Паличик!

Я всегда знал, что у Вселенной ЕСТЬ чувство юмора!

Глава 20

Первое, на что наткнулся взгляд - свежая тушка животного, размером чуть меньше барашка, с такой же курчавой шерстью и грандиозным курдюком в филейной части.

Еще болтаясь между сном и явью, отчего-то сразу понял - житель норы честно поделился своей добычей, признавая во мне, то ли "альфа-самца", то ли оплатив, таким образом, арендную плату.

По строению, форме головы и копытам, "баран" явно был именно "бараном". Вот только, когда этот барашек смог нагулять такой чудный курдюк, история умолчала.

Освежевав тушу, располовинил ее и одну часть, вместе со шкурой, подтащил к норе и оставил - мне и десяти килограмм мяса хватит на пару недель, да еще и заранее приготовленного валом, так что пусть зверина неведомая лопает и обо мне хорошо думает.

"Свою" часть туши заныкал в "сумку", вымыл руки и, помахав рукой на прощанье пещере и ее вонючему новому жильцу, потопал дальше, все еще переваривая увиденный сон.

Сны - снами, но вот их четкая последовательность, я бы даже сказал - сериальность, слегка напрягала. Такое ощущение, что сперва мое подсознание "нащупывало" нечто, попадающее под мой ритм, перебирая сны-реальности, а теперь, найдя, начало показывать мне нечто, что я либо пропустил в своей жизни, сбежав сюда, либо... Именно то, чего я избежал.

На самом деле, когда монотонно шагаешь, больше прислушиваясь и глядя себе под ноги, чем уставившись вдаль или вверх, мысли приходят в голову совершенно разные. От пустых и простых, типа "поесть-не-поесть"и до совершенно громоздких, типа "смысла жизни".

Ни до чего хорошего при этом додуматься не дано, но если в пейзаже преобладают редкие кустарники, трава по колено и лишь на горизонте - синеют холмы, то заниматься чем-либо другим - противопоказано.

Запнувшись в третий раз, понял - да и думать, не глядя себе под ноги, противопоказано. Иначе можно и змею "продумать", да и всяческих дырок-оврагов-корней, в моем состоянии надо опасаться больше любого хищника. Хищник он что? Правильно - сожрет и не поперхнется. Быстро и просто. А сломав ногу или повредив позвоночник, все будет болезненно, долго и очень грустно.

Но в конце меня все едино сожрут. И не факт, что не живьем!

Как следует себя накрутив, сделал короткий привал, минут на десять разлегшись на россыпи теплых камушков, оставшихся на месте старого русла какого-то ручья. Заодно покурил и выпил настоя, по жаре есть не хотелось, но вот жажда давала о себе знать, как ты не старайся ее обмануть.

По какому-то странному стечению генов, наследственности или просто противности организма, потеть я начинал лишь после отметки +34 градуса, спокойно разгуливая под палящим солнцем с непокрытой головой. Не теряя влагу и соль, организм от обезвоживания сильно не страдал, но потерять сознание из-за собственной глупости, это было слишком. Так что, погревшись на камушках, снова накинул капюшон и пошел на закат, догоняя компанию Лоттана и Бренд.

Хотя, кого я на самом деле пытаюсь обмануть - после моего исчезновения, эта троица могла разойтись в разные стороны, могла дружно свернуть к северу или югу, или, выйдя к очередной речушке, построить плот и не спеша спуститься вниз по течению, тем более что "человек и река", это та самая связка, разорвать которую очень сложно.

Я и сам подумывал так поступить, но подходящей реки, пока, как-то не встречалось. Все больше широкие ручьи, да глубокие промоины, в которых шелестела в тени чистая вода, не знающая человеческого "рационального недропользования", после которого от земли и воды остаются только химические формулы.

Наш путь до Танчена, в последние дни зимы, пролегал где-то в этих местах. Только, убей меня склероз, ничего знакомого я не находил, хоть и присматривался старательно.

Это, конечно, и не мудрено - топали мы по снежному насту, толщиной с пятиэтажку, который прятал в себе все, что хоть с натяжкой можно было считать ориентирами. Прибавить к этому землетрясение и дружную поросль совсем не земных растений и все - только по звездам искать родную гавань!

"Ага!" - Вздохнул я, вспоминая что, нынешнее звездное небо и небо под которым я здесь очутился - две, совсем большие разницы.

Вот и шел я, прямо, настолько, насколько позволяли явно различимые ориентиры. От камня, в форме мусульманской чалмы, к одинокому дереву, от дерева - к блестящему листочку слюды, сверкающему на солнышке.

Сине-зеленая трава, упругая и сочная, ложилась мне под ноги, покорно и без суеты. Частью распрямляясь за мной, а частью - превращаясь в месиво, отдающее почве свою кровь-сок.

Из-за высоты травы опасался излишне торопиться - оказаться в овраге, свернув шею, мне совсем не улыбалось. Изредка под ногами чавкало, напоминая, что расслабляться рано и, если не овраг, так начало болота, сумеют меня доконать.

Любой путешественник точно знает - обувь, это такая штука, которая в путешествии приказывает жить самой первой. Быстрее обуви отдают концы только носки, сколько ты их не стирай.

Дырявые носки ведут к стертым ногам, стертые ноги к мозолям, а мозоли... Настроения не улучшают.

"На дальнюю дорогу - носков не напасешься"! - Услышал я как-то раз в своей жизни и долго в это верил. Я даже научился мотать портянки, чувствуя себе монстром и звездой первой величины. Кто бы мог подумать, что такое просто действо, сейчас, совершенно неотъемлемая часть моего перехода из точки "А" в точку, о которой хочется сказать "Б", но... Ведь это может оказаться любая буква алфавита?

Сорвав травинку, прикусил ее, выдавливая на язык сладковато-вяжущий сок. Нет, конечно же я не сдурел, тянуть в рот всякую гадость - так ведь можно и в ящик сыграть, но вот эти стебельки, в "книге" были описаны особо - трава эта по-научному называлась "нга", а в просторечии - "путешественница", за ее особый сок, снимающий усталость и придающий силы. Жаль только, что сок ее действовал ровно столько времени, сколько травинка оставалась "свежесорванной", на мой взгляд, около получаса, может минут сорока, не более.

Чем ближе были горы, тем ниже становилась трава, вода пряталась от меня под камнями, а рассветы не радовали глаз низко плывущими облаками.

Так что, как только первые капли дождя закапали по капюшону, честно дал себе слово - дойти до первой попавшейся речки и топать вниз по ее течению до тех пор, пока она куда-нибудь не впадет.

Мокрая трава, скользкая, холодная, неприятная, так и норовила выплеснуть накопленную влагу под плащ, намочить штаны, пробраться в сапоги.

Мучение, одним словом, а не дорога.

Пыхтя, сопя и злясь, не дожидаясь вечера, сделал себе привал среди трех деревьев, выросших почти правильным треугольником посреди степи, словно их кто-то специально высадил на этом месте, с неизвестной мне, целью. Мелькнула шальная мысль, проверить свои вновь обретенные способности и поискать под их корнями несметный клад, но победил здравый смысл - вместо ненужной траты сил, натянул между деревьев прорезиненную ткань, подвесил под ней гамак, завернулся в плащ и принялся считать гулко падающие на полог, дождевые капли. Время от времени, от порыва ветра, капли залетали под полог и, самые шустрые из них умудрялись попасть мне на ноги.

Нет, дождь, конечно, благодатная пора для размышлений, но при условии, что ты уютно устроился под прочной крышей, в тепле, с бокалом коньячка, а еще лучше - в горячей компании.

А, если у тебя, в качестве компании то ходящие кусты, то зверь, воняющий как стадо потных верблюдов, пробежавших всю Сахару на одном дыхании, а вместо крыши, пусть и хорошая, но все-таки тряпка... Тут проще о бренности бытия задуматься, а не о чем-то хорошем.

Через полчаса, изрядно продрогнув, залез в "сумку" и достал оттуда спальник.

Высунув из-под тряпичной крыши нос, с тоской посмотрел на небо - серые, свинцовые и грязно-белые облака обложили меня со всех сторон, снимая плату за несколько хороших, теплых и сухих, месяцев, что я провел под землей или в пещере.

Зевнув, залез в спальник и закрыл глаза - раз гром не грохочет, значит, этот мелкий дождичек надолго. А зверье воду, льющуюся с неба, не любит и от охоты старается воздержаться, держа шкуру в теплых и сухих норах, берлогах и дуплах.

Взбив кулаком "сумку", спрятал нос в тепло спальника и, с легким сердцем, уснул.

В этот раз снилась мне какая-то чушь: я снова от кого-то убегал, потом переплывал кристально чистую лужу, "раскинувшуюся" на дороге и отчего-то такую глубокую, что в ней водились веселые, оранжевые рыбки с веселыми полосками красного и синего цветов, больно бьющиеся током, если к ним прикоснуться.

Потом, на меня, внезапно сухого и вооруженного до зубов огнестрельным оружием, напало три джипа и я уходил от них по отвесным склонам гор, отстреливаясь и оставляя на месте попаданий многометровые костры, жадно взвивающиеся к небесам красными и зелеными, сполохами. Судя по количеству костров, моих врагов уже должно было зажарить, но они, раздвинув пламя своими тупыми носами с блестящим решетками и кенгурятниками, обвешанными фарами всех размеров, продолжали на меня наезжать.

А я отстреливался до последнего патрона, а потом, отбросив в сторону разряженный "Макаров", бросился на своего последнего выжившего противника, в рукопашную. Пробился через плотный огонь, пыль и копоть выхлопных газов, разорвал ему капот и, торжествующе крича что-то матерное, выдернул из двигателя все провода. Тут чертов капот опустился вниз, приголубив меня по темечку и отобрав мою честную победу.

Проснулся я не выспавшимся, уставшим так, словно и вправду бегал от джипов, с головной болью и плохим натроением, сорвать которое просто было не на ком.

От усталости, нарушил собственное правило - не валяться!

Вместо этого, сладко потянулся, неторопливо расстегнул спальник и осмотрелся по сторонам.

Ущипнул себя и осмотрелся еще раз. И снова - ущипнул.

За ночь, мир вокруг меня претерпел значительные изменения: Три дерева, стоящие посреди степи, оказались стоящими посреди бескрайнего водного простора, в который, сверху, продолжал капать зануда-дождь.

Представив себе, как бы я удачно искупался с самого утра, по привычке выпрыгнув наружу, благословил свой сон, измотавший меня до такого состояния усталости и лени: создать пару файерболов для сушки, я бы конечно мог, но... Лучше просто оставаться сухим, чем сушить вещи, по птичьи устроившись на ветках дерева.

Вот, будь моя воля, я бы еще часа три так провалялся, оказывается, это очень затягивает, такое состояние души и тела. Но, природа не знает сострадания!

Стоило мне попытаться сесть в гамаке, как деревья странно покачнулись и все мое сооружение, плавно вращаясь вокруг собственной оси и изображая из себя поплавок на бескрайнем озере, поплыло в непонятную сторону.

Первое, что я проверил - "запасец собственных сил", который Керрам именовал маной и крутил пальцем у виска, когда я вовсю разыскивал бутыльки синего цвета. По его словам, ману можно восстановить либо с помощью камня-накопителя, либо естественным путем, просто отдыхая. Всяческие практики, регенерацию ускоряют, но совершенно не глобально. Да и вообще, по словам Керрама выходило, что самый лучший маг не тот, что медитирует днями и ночами, "раскачивая крышу" и "сдвигая точку сборки", а тот, кто этих самых "точек сборки" может представить себе пару-тройку сотен, да еще и вниз головой.

Мои файерболы, проекция называла "детским лепетом" и отчаянно ругалась на совершенно не рентабельный расход энергии.

Пока вертелся в гамаке, высматривая берег, кое-что изменилось - вода, по чьей ровной поверхности вальсировали три плющихинских тополя, пришла в движение, словно кто-то выдернул пробку из горловины ванны.

"Ну, или разобрал плотину..." - Глупо хихикнул я, чувствуя нешуточное ускорение.

Минут через десять, озеро обмелело настолько, что корни деревьев, сросшиеся вместе и прихватившие в свои объятия тяжеленный камень, коснулись дна и встали на плотный якорь, чуть наклонившись на бок. А еще через десять минут только жирная грязь напоминала о том, что на короткое время здесь плескалось достаточно глубокое, метров пяти, не меньше, роскошное, горное, озеро.

Решив, что пару часов проведу на дереве, а там, глядишь, все подсохнет и можно будет продолжить свой путь-дорогу без особых происшествий, я снова сделал то, от чего меня предостерегал мой богатый жизненный опыт - "загадал наперед".

Уже через полчаса жирная грязь, под лучами светила, начала вонять с такой силой, что пришлось делать ноги.

В самый последний момент, когда я уже собрал все вещи, плотненько позавтракал и приготовился сделать свой первый шаг к свободе, в голову пришли две простых, до своей гениальности, мысли...

В какую сторону идти?

Как идти-то?!

Обломив ветку, ткнул ею в жидкую грязь и...

От похода через непросохшую грязь, глубиной в пару метров, некоторые, бывает, и не выживают, навсегда оставшись в грязи. А в ней, будь ты хоть десять раз трудолюбивая лягушка на стапятидесяти батарейках "энердрайзер", масло не собьется, сколько не работай лапками.

Пришлось сперва лезть повыше на дерево и осматриваться по сторонам, выбирая ближайший берег.

Потом пришлось ломать себе голову над столь необходимыми мне предметами, как болотоступы, о которых я имел совершенно смутное представление, точно зная, что они бывают, что они - точно - помогают и что, у лося здоровенные копыта и потому он - самый знатный болотоходец.

Или болотоход?

Первый вариант болотоходов - круглых - себя не оправдал - ходить, переваливаясь с боку на бок, как уточка-гусочка, я смог ровно полтора метра, а потом... Жуткий, чавкающий рывок, и я - снова на дереве.

Через три часа, уже всерьез подумывая, а не залезть ли мне в "сумку" самому и переждать там вонь, хоть с пару суток, закончил второй вариант, больше похожий на широкие лыжи, с загнутыми, с обеих сторон, концами. Правая лыжа получилась чуть длиннее левой, но исправлять хоть что-то сил уже не было.

От запаха кружилась голова, текли ручьем слезы и сопли, началась резь в горле. Даже повязка, смоченная в чистой воде, помогала минут на десять. Потом ее надо было прополоскать. Так что, таких повязок сделал четыре штуки и менял их по кругу, ополаскивая все толпой.

За время моих мучений, грязь успела схватиться тонкой корочкой, даруя мне мифический шанс, что если я упаду и быстро встану, то... Для меня не все будет потеряно!

Проверив крепления, мысленно взмолился Авосю и сделал первый шаг.

"Корочка", наружу вырвался очередной залп отравляющего вещества, но я уже сделал второй шаг, третий...

Трехметровые болотоходы, сляпанные по законам логики и здравого смысла, отлично держали мой вес на подсохшей поверхности. Конечно, "скользить" на них не получилось бы под страхом смертной казни, но шустро переставляя ноги... Отчего нет, как говорят французы?

До берега добирался почти час, дважды, все-таки, упав и трижды переподвязав крепления, стирающиеся о сухую корочку, как о крупный наждак.

Судя по состоянию зрения, отчаянному кашлю и трясущимся ногам, выбрался на берег я очень вовремя, еще минут двадцать и все, отбегался "Великий и Могучий Ситаль-Журналист", побежденный презренной, озерной грязью.

Допив остатки "чая", воткнул в прибрежную грязюку свои болотоступы, как памятник победы разума, над силами природы и побрел прочь от берега, придерживаясь привычного, западного направления.

Далеко я не ушел.

Уже на закате, когда я, совершенно не ожидая ничего агрессивного со стороны невинной природы, любовался закатывающимся тандемом двух светил, раскрашивающих степь в цвета, которые на Земле и представить сложно, на меня выскочило нечто, потрясающее копьем и что-то гортанно вопящее так, словно я ему на хвост наступил. А потом еще и попрыгал!

Все мое миролюбие и ветром сдуло, когда "нечто", продолжая вопить, попыталось меня этим копьем проткнуть, будто не понимая, что стою я перед ним разведя руки в стороны не для того, чтобы в меня тыкать было удобно, а чтобы, в случае чего, можно было применить самый простой прием самозащиты.

К моему несчастью, двигался ненормальный так быстро, что никакой речи о "красивых" приемах и быть не могло. Пришлось поступить так, как поступают в деревнях, до сих пор - перехватить копье за древко, дернуть на себя и, пнуть под зад, пока существо пролетает мимо.

Зад у существа, оказался твердокаменный, характер упрямый, а самое главное, ну ни каких манер!

Вместо того, чтобы пробежать пару шагов и рухнуть на каменистую почву, копьеноша отбросил копье в стороны, перекувыркнулся через плечо, гася скорость и развернувшись, выхватил из своего тряпья длинный нож, снова пошел на меня.

Ругаться и вопить он перестал, но... Губы у него шевелились, словно он читал какое-то длинное заклинание, искренне веруя, что оно ему поможет. И блестели глаза. Звезды, как же они у него блестели! Угольки костра, блеск брильянта, по сравнению с ними - просто невзрачный блик от давно не мытого зеркала.

Сбив противника с ног подножкой, понял и еще кое-что... Поход через миазмы сбил дыхание, так что, долго "танцевать" мне не стоит.

Попробовав еще раз привлечь внимание сумасшедшего спокойным голосом, пустыми руками и самой своей открытой улыбкой, добился только очередного гортанного вопля и длинного выпада.

Пришлось вновь изображать горного козлика, отпрыгивая от острия. Потом еще и еще раз.

Потом мне надоело, и я...

Свалял дурака!

Достал револьвер, навел на противника и нажал на спусковой крючок.

Существо, на мой взгляд, совершенно целое, по собачьи помотало головой, повернулось ко мне спиной и задало такого стрекача, что мне и не снилось, оставляя в невысокой траве и свое копье и свое ножичек, которые я тут же и "прихватизировал".

Копье оказалось "вариацией на тему" как из говна сделать пулю, причем, даже не с металлическим, а просто обожженным на костре, острием. Как он представлял себе пробить этим мой плащ - сами небеса представления не имеют! Особенно принимая во внимание, что новый плащ, полученный со склада "Центра", вполне держал пулю из моего собственного "РШ-12". Скверным в плаще было то, что удар от пули он не распределял равномерно, так что на манекене, сляпанном на скорую руку, в месте попадания пули, под плащом, не было ни единой целой веточки.

Ну, да, манекен я ляпал, из пары веников и десятка поленьев. Словам Керрама я верил, но собственный опыт - это единственное, что остается с тобой навсегда.

Нож, с тридцати сантиметровым лезвием, в отличии от копья, был из хорошей стали, любовно отточен, рукоятку из серебристо-голубой, шершавой шкуры, украшал в навершии, сине-зеленый камень, холодный на ощупь и кажущийся более опасным, чем весь нож.

Стоило прикоснуться к камню, как он изменил свой цвет на багрово-красный и зашипел, как рассерженный кот. Еле руку успел от него отдернуть, иначе отхватил бы, на свою конечность, ветвистый разряд красной молнии.

Нож сунул в "сумку", до лучших времен, а копье решил использовать по назначению, палка да палка, в особом случае и за посох сойти сможет, а при проблемах, всегда можно если и не пырнуть, так по голове огреть. А дальше - импровизация - наше все, а длинные ноги, это все быстро унесут в сторону, спасая жизнь.

Отчего-то, совсем не хотелось геройствовать, если говорить честно.

Идея о маленьком ресторанчике полно занимала мои мысли, с каждым днем становясь все привлекательней и привлекательней.

На самом деле, весь этот вечер можно смело называть "вечером ошибок". Я, словно упорно подставлялся всем бедам, неприятностям и сумасшедшим в окрестностях, изображая из себе слабоумную, слабозащищенную, слепую и глухую, легкую добычу.

Мне бы напрячься уже после первого нападения, проследить, куда побежал псих и, как минимум, не идти в ту же сторону, устроиться на привал по раньше и озаботиться минимальными защитными действиями... Но ведь я, топал и топал вперед, мечтая о длинной плите, с регуляцией температуры, горячей и холодной воде, о белом халате и высоком, поварском, колпаке!

Так что, вторую атаку я просто не заметил, замечтавшись, а вот третья, когда меня хрястнули по затылку чем-то тяжелым... Привела в чувство.

Керрам, перед выходом, несколько раз напомнил мне, что тренировать свои силы я должен каждый день. Не столько, чтобы стать "вау и ух", сколько для того, чтобы применять их не задумываясь, мгновенно, в любом состоянии.

Стоило дубинке примять капюшон, как в чистые небеса ушел мой самый первый талант - файербол, освещая все вокруг, на добрые сто метров.

Когда дубинка "достала до черепа", сработал свежеизученный приемчик и, огненный круг, столь любимый мной в "Хэллфаере", заключил меня в спасительные объятия, разрастаясь на добрые пять метров радиуса и метра три, в высоту. Такое колечко я спокойно держал все восемь часов сна, совершенно безвредно для себя, отлично высыпаясь и не опасаясь всяких там ядовитых гадов или злостных, голодных хищников.

На утро, конечно, на месте полыхавшей стены огня оставалось черное кольцо спекшейся в камень земли, но тут уж любо я, либо меня - третьего пока не бывати.

Было у меня и третье "чудо", но сил оно жрало немеряно, а радиус действия, всего полтора метра. Да и никак я не мог добиться, чтобы воздух спокойно проходил через "мыльный пузырь" волшебного заклинания "купол защиты".

Защита, конечно, получалась идеальной, но был велик шанс просто задохнуться. А, потеряв сознание, "купол" просто вычерпает ману до капельки и "отключится" сам, оставляя меня совершенно беспомощным - приходи и ешь, все бесплатно, все на халяву.

Ментальная проекция сунула мне еще одну книжечку, "Сборник защитных заклинаний", называется. Но пока что, у меня из нее ничего не получалось. А спросить - "почему" - было не у кого.

Когда пришел в себя, уже светало. В голове равномерно бухал копер, забивая сваи большого диаметра. Пахло паленым, словно кто-то упал в костер, да там и остался лежать.

Основная прелесть "Кольца огня" в том, что свой разбег пламя начинает в паре сантиметров от одежды и сразу - в полной температуре. А это градусов 750. По крайней мере, стекло плавится, проверено. При такой температуре, внутри круга должно быть адски жарко, но вот тут-то, создатель заклинания и проявил свой гений в полной мере, задав граничные данные так, что основной жар приходится на внешнюю сторону круга, оставляя внутри классические 22 градуса по Цельсию, при которых так сладко спать, под потрескивание пламени.

"Поплакавшись вечности" пару минут, привел себя в порядок и снял заклинание, убирая пламя.

Судя по ползущему у самого горизонта светилу, действительно - ранний-ранний рассвет. После треска пламени - блаженная тишина. После комфортных 22-х, прохлада +17, +19... Благодать!

Насекомые, напуганные стеной огня, держались от черной зоны подальше. Ночные животные, хоть травоядные, хоть хищные - от огня предпочитают держаться на солидном расстоянии, зная его свирепую безудержность и кусачие искры.

Проклиная идиота, напавшего на меня со спины и желая ему всяческих благ, желательно долгих и мучительных, со скрипом принял вертикальное положение. В голове зашумело, слегка повело, но, кровь из носа не пошла, да и тошноты особой не ощущалось. Если по дороге попадется "нга", мир придет в равновесие за пару-тройку минут, а там, самое главное, его просто поддерживать.

Покрутившись в поисках обгорелых косточек нападавшей стороны, с разочарованием вздохнул: дубинка есть, а руки, ее направившей, отчего-то нет. Жаль. Очень жаль!

Есть не хотелось. Спать - тоже.

Скинув капюшон, потрогал свою многострадальную и, видимо, пустую, голову.

Шишка есть, "сухая", без крови и, кажется, без трещины в кости.

Сделав пару глотков родниковой воды, прислушался к ощущениям.

Потянулся, ойкнув от хруста в суставах и, повернувшись спиной к восходящему светилу, снова сделал свое первый шаг, к дороге в тысячу чи.

Опираясь на копье, как на посох путешественника.

Никогда не мог понять, нафига он нужен в дороге?! От волков отбиваться или от бешенных коров?! Все эти сказки о путешественниках всех времен и народов, болтающихся в стародавние времена где ни попадя, с посохами, дубинками и прочими прелестями дальнего радиуса действия, выглядят не плохо, но их сакральный смысл, для меня, увы, остался скрытым.

Закинув копье за шею и сложив на него обе руки, с улыбкой вспомнил школьные походы, когда понятие "рыцарство" и "девочка" не стали ругательствами или признаками сексуального домогательства.

Именно тогда мы постигли свой первый дзен, узнав, что рюкзаки можно носить не только за спиной, но и на пузе. Самые сильные, галантные и яркие тащили двойную поклажу: за спиной свой рюкзак, а спереди, на манер кенгуры - понравившейся девочки.

Эх, не жизнь, а сказка!

Правда, потом был висячий мост, по которому переходить на другой берег действительно страшно и обеденный привал, на котором некоторые из нас узнали, что разогревать тушенку в костре - великое искусство, напрямую связанное с законами физиками и акустическими эффектами.

А еще, что жир из разорвавшейся банки, во-первых, адски горячий, а во-вторых, не отстирывается ничем, кроме старого, доброго, черного и вонючего, хозяйственного мыла. В горячей воде. Очень было много открытий для прекрасного лета перехода из второго класса, в третий. И физрук, палкой выгоняющий пяти-шести-семиклассников из ледяной, горной речки, в которой рыба не водится, в принципе, а вот ледяные ключи и промоины, в которые можно ахнуть с головой и никогда оттуда не вынырнуть - есть в полном многообразии!

Размечтавшись, упустил тот факт, что, где-то неподалеку может быть тот, кто "приголубил" меня по моей многострадальной, но горячо любимой, головушке.

И этот нехороший разумный, разумеется, не заставил себя просить трижды, вновь выпрыгнув из ровного места, в своей камуфляжной рванине.

В этот раз - молча, сзади и с "оружием пролетариата" в руках, вместо хоть самой затрапезной ковырялки любого типа и урона.

Видать, связавшись со мной, существо малость поиздержалось на оружие и теперь воевало со мной тем, что подвернулось под руку.

Копьецо, сколь бы оно не было легким и непрочным, но свое дело сделало: развернувшись на непонятный шорох за спиной, я умудрился "сбить" нападающему прицел, заставив его наклониться, пропуская древко над головой. На обратном развороте, я, как совершеннейший профан во всех рукомашествах и дрыгоножествах, забыл об инерции и меня развернуло так, что только хруст стоял!

Падая, наконец-то, выпустил деревяшку из рук и...

Этот маленький гаденыш, с победным воем схватился за нее и ловко замахнулся, угрожая проткнуть меня насквозь.

Пришлось изобразить из себя колобка, откатываясь от противника и в очередной раз понимая, что весь мой предел - это кухня. Ну, или монтажная студия, в конце-концов!

На четвертом повороте наткнулся на камень, оброненный существом. Нет, никакого вселенского плана у меня не созрело - для этого я слишком был занят спасением собственной жизни, единственное, на что меня хватило, это извернуться и бросить каменюку, весом под пару килограмм, в сторону врага, в очередной раз заносящего копье для удара.

Пока существо уворачивалось, успел встать на ноги и достать оба клинка - вот теперь мир стал более справедливым к моей персоне!

Прижав копье левой рукой, лезвием правого укоротил копье на три четверти, сделал шаг вперед и полосонул по правой руке "гуманоида", прорезая ткань, кожу и мясо, до кости. Третьим движением шел удар в горло, как на тренировке, но существо, в злобном молчании, развернулось и помчалось в направлении отдельно стоящих деревьев, за которыми, радовала взоры яркими вкраплениями слюды и золотыми точками мусковита, кварцевая скала.

Если мой противник хотел спрятаться в "трех деревьях", то ему сильно не повезло!

Мне так надоели эти его нападения, что я рванул за ним следом, конечно отставая, но стараясь из вида не выпускать. Можно было достать револьвер и пристрелить, заразу мелкотравчатую, но... Делать это надо на спокойное дыхание, а так - только зря патроны переводить, да грохотом привлекать к себе внимание.

Так что я, включил "четвертую" и, жалея, что не сунул в ножны оба клинка, сопел в две дырки, в очередной раз давая себе слово, что вот теперь-то, совершенно точно, брошу курить!

Мой неприятель несколько раз оглядывался на бегу, словно проверяя, бегу я за ним, или так, уже сдулся, и он снова уйдет безнаказанным.

Видя, что я "пыхчу, но шлепаю", он (она или оно) ускорился и исчез среди деревьев, которых оказалось намного больше трех.

Перехватив клинок обратным хватом, ругаясь про себя, влетел под хорошо известные елки-ели-сосны и замер, прислушиваясь.

Треснула ветка слева-спереди, потом чуть дальше.

В ту сторону я и пальнул файерболом, "выкуривая" противника. Потом подумал, и взял на вооружение метод немецких автоматчиков, выпускающих очередь от бедра, веером.

Через пару минут, лесок совершенно очаровательно занялся рыжим огоньком, пуская в небеса черный, смолистый, дым.

Всегда знал, что в гневе я просто огонь!

А тут... Такое подтверждение!

Жалкий десяток деревьев пострадал в полной мере, остальной лесок - выгорел дотла, очищая мне пространство до самой скалы, на которую, словно трехлапый таракан, взбирался мой визави.

Очень быстро, кстати, взбирался!

Взбирался-взбирался, да и пропал из виду, давая понять, что в скале, совершенно точно есть пещера! И, если я не законченный склеротик, то эта пещера мне хорошо знакома!

В отличии от раненного, я взбирался чуть левее - склон там был по круче, зато возможности скинуть мне что-нибудь на голову, не было совсем.

Воспользовавшись преимуществом внезапного появления, в самом прямом смысле слова сверзившись на существо сверху, придавил гада всей своей массушкой к камню, заламывая ему здоровую руку и выгибая позвоночник, до болезненного вскрика.

Пока воевал с одним, познакомился со вторым, который, от великого ума, решил меня пнуть. Наверное, надеялся выпнуть меня из пещеры, таким странным образом.

В результате, ничего у него не вышло - и сам он полетел на камень, хрустно приложившись головой, и напарнику его - или родственнику? - конечность я сломал, пока пытался увернуться от удара ногой в голову.

"Ободрав" камуфляж, пристроил полуголого самца к стене, для верности связав ему ноги, в позе лотоса. Иначе, эта быстроногая серна вполне могла попытаться сбежать, опять доставляя мне проблемы. Конечно, самым простым и быстрым вариантом было полосонуть его по голому горлу, да и выбросить из пещеры, но...

Увидев четыре человеческих черепа, у дальней стенки, которую мы сложили специально, пряча сокровища от загребущих людских ручек, понял, что именно так и поступлю. Слишком уж были красноречивы следы зубов, и осколки костей, из которых выбили самое сладкое.

На всякий случай, вернувшись к связанному каннибалу, проверил форму его резцов.

Горло я ему перерезать не стал.

Просто, раскачав, вышвырнул из пещеры, на радость флоре, фауне и прочим насекомым, которые тоже хотят кушать.

Короткий вскрик, мягкое "шмяк" и тишина!

На всякий случай, выглянул и удостоверился, что полет с трех десятков метров, для людоеда не прошел безнаказанным.

Не прошел. Хотя и мог, раскачай я его тушку послабее. Был, был у существа мизерный шанс выжить, приземлившись на тело своего сотрапезника, но, вот беда - "перелет"!

"Запалив" файербол, вместо фонарика, обошел пещеру еще раз.

Нашел третьего "обжоркина", которому совсем не повезло - именно его достало моё "кольцо огня", превращая в поджарок. Зачем его притащили в пещеру, даже гадать не собирался, просто вышвырнул к его подельникам, под открытое небо и пошел осматривать пещеру дальше.

Кроме горки черепов и десятка мелких косточек - ни единого следа разумной жизни. Остается надеяться, что три каннибала не сожрали всех, до кого я мог добраться, иначе моя дорога, и без того странная и путанная, удлинится на пару недель, а мне это чертово одиночество, уже поперек горла встало!

Расковырял стену и присвистнул, мысленно потирая руки и прикидывая общий вес "злата-серебра".

Получалось, добрых тонны полторы!

А это, уже полноценный задел на настоящий ресторан, при гостинице, со своей командой поварят, обслуги и... И...

Поймав себя на воспалении жадности, уселся на камешек и... Подскочил, словно в зад мне воткнули раскаленное шило!

Если Бранд и Лотт с Мигеллой здесь проходили, то...

Ковыряясь в черепах, будто заправский антрополог, вспоминая, что у Бранд, например, зубов было на четыре больше, чем у человека, у Мигеллы - правый, верхний, клык был прилично так сколот, а у Лотта особых примет не было вовсе, пришел к мнению, что-либо они здесь не проходили, либо... Троица любителей "сладкого мясца", поостереглась нападать на двух неприкрытых магов и одну долери.

Я вот, например, совершенно точно бы поостерегся связываться с теми, кто может превратить меня в лягушку, лепешку или мелкую соломку, в зависимости от того, на кого первого я нарвусь!

Еще раз ополоснув руки, занялся забиванием "сумки путешественника".

Если я все правильно помню, в зиму мы здесь оставляли всего один сундучок, пусть и не маленьких размеров, но точно - один. Теперь их стало семь, "забитых" барахлом под крышку.

"Э-э-э-э, нет! Меня не проведешь!" - Я оглянулся по сторонам, в поисках неприятностей.

И они не замедлили появиться, приняв облик шести здоровенных, очень злых, засучивающих рукава и разминающих шеи, синекожих и зеленоглазых, с торчащими из-под нижней губы, клыками, мужиков!

"Citius, Altius, Fortius!" - Вспомнил я девиз Олимпийских игр, придуманного монахом-доминиканцем Анри Мартеном Дидоном и в очередной раз убедился, что в голове моей, и вправду - помойка!

Глава 21

"Кап. Кап. Кап-кап-кап-кап-кап. Кап-кап"... На кухне, капает в жестяную мойку, вода из незакрытого крана. Капает противно. Капает нудно. Капает и капает, словно напоминая о неуплате за воду, отопление и электроэнергию - за все сразу, отключенное раз и навсегда злым управдомом. Или отрезанное пьяным сантехником, недобро ухмыляющимся электриком, опечатанное участковым, так норовившем снять фуражку и положить ее вверх дном, намекая, куда надо сунуть красную или фиолетовую, а то и вовсе - зеленую, бумажку.

Сейчас, где они вот сейчас, а?

Мир лихорадит, меня лихорадит, лихорадит наш выстывший за зиму дом, с лопнувшими трубами отопления.

В зале - буржуйка, она же плита, чей дымоход уходит в единственное окошко, до половины заложенное кирпичом. Это не катастрофа. Это обман. Это - сон. И сейчас я проснусь, помотаю головой, как заправская лошадь, отгоняющая муху и блаженно улыбнусь, радуясь новому дню, в котором у меня все просто здорово. В котором я проснусь не в пустой квартире, не в холодной постели, не старым, побитым жизнью, водкой и радиацией, стариком, а... Вот сейчас я проснусь. Вот, сейчас!

Только закрою проклятый кран, чтобы он, наконец...

******

В пещере я остался ночевать, деля ее со своими страхами, несколько неадекватным чувством юмора безвременно исчезнувшего Прэна и целым сундуком сокровищ, который после сортировки и укладки в "Сумку путешественника", превратился в набор из десятка разного типа драгоценных камней, трех видов драгоценных металлов и одного-единственного, здоровенного посоха, который я умудрился "раскрыть" до длины в два с половиной метра, из метрового огрызка, украшенного золотым орнаментом и каменным навершием, массой под добрых два кило.

"Синие личности", опознанные мной как обычные огры, только синие, оказались очень простой загадкой, которую я, так и не угадал. Ни с первого раза, ни с десятого. Пришлось изображать из себя белку-летягу, улепетывая наружу.

Белкой я оказался паршивой. Летягой - еще хуже.

Наружу попал крепко избитый синими кулаками, под разухабистое: "Хэк, хух, хрясь", едва не сорвавшись с карниза вниз, к уже имеющимся там, трупам.

Вытерев кровавые сопли, достал из сумки меч, в левую руку взял револьвер, над головой засветил три файербола т ринулся мстить.

Файерболы пролетели сквозь огров, оставив на стене за ними два черных пятна и одно пятно провала в соседнюю пещеру, о которой никто и не подозревал.

Тяжелые пули штурмового револьвера, продырявили троих и они... Зарастив дырки, очень недовольные, пошли на меня, засучивая рукава.

Мне бы, дураку набитому, уже тогда сообразить, что все это "ж-ж-ж-ж-ж-ж" неспроста, но так ведь нет - отбросив пистоль в угол, перехватил "дикошарика" по удобнее и прижался спиной к стене, готовясь продать свою жизнь как можно дороже.

Огры обступили меня, и вновь началось это странное "хэк, хух, хрясь", от которого не было спасенья.

Особо удачным взмахом меча, удалось лишить рук аж двоих противников, прям не журналист, блин, а "храбрый портняжка", тот самый, который "одним махом - семерых побивахом"!

В результате, эти двое... Прижались друг к другу кровоточащими обрубками и... Слились в одного! С двумя правыми руками...

Касающееся головой потолка существо, молчком, наклонилось и попыталось боднуть меня в живот, словно я настолько идиот, чтобы не озаботиться путем ретирады.

Жаль, искренне жаль, что на пути ретирады стояло аж трое других огров! Еще хуже было то, что последний, поднял из угла револьвер и, уставившись ему в ствол своим свирепым глазом, потянул спусковой крючок!

Как он умудрился всунуть палец в скобу - ума не приложу...

Револьвер коротко рявкнул, выпуская рассерженную пулю и у меня стало на одного - маленького - противника, меньше.

Зато "большой" противник, подрос еще сантиметров на пятьдесят вверх и на столько же - вширь, обзаведясь лишней парой рук, в одной из которых, так и болтался на пальце "РШ-12".

После девятого выстрела, в маленькой пещерке стало не продохнуть от пороховой гари, а огр, как мне кажется, сбросил килограмм пять живого веса и стал ниже, на пару сантиметров.

Рикошетирующие пули совсем не радовали мои нервы своим визгом и кусочками камня, разлетающимися в разные стороны, при попадании.

Двое, видя, что "самый большой медведь в лесу", несколько "разросся" и теперь вряд ли сможет быстро бегать и ловко прыгать, решили заняться мной всерьез.

Пришлось сделать самый простой ход конем, до которого я додумался - сделав шаг в пролом, ведущий в большую пещеру, активировал "Купол защиты", изобразив застрявшую в горлышке бутылки, пробку.

Дальше все было совсем как в сказке: дед бил-бил яичко, потом бабка яичко колотила синими ручонками, а потом пришла мышка-норушка и так врезала яичку, что снесла его, ко всем небесным знамениям... Разумеется, моя мышка-норушка была больше похожа на одноименный танк, но легче мне от этого не стало. Больнее - стало, а вот легче - нет.

Видя, что сил у меня, кот наплакал, "мышоночек" занес надо мной свои руку, открывая чисто выбритую, синюю подмышку, в которую я и ткнул "Дикошариком", надеясь на лучшее.

И готовясь продать свою жизнь как можно дороже.

Мышонок усох у меня на глазах, высосанный мечом в считанные доли секунды до голубоватого порошка, осыпавшегося на пол пещеры кристаллами медного купороса.

Феерическое зрелище, когда твой противник, пусть ему небеса окажут почет, славу, уважение, но подержат от меня как можно дальше, тебя больше не волнует.

Легко махнув мечом, решился на самое главное действие, которое надо было сделать сразу, а не изображать из себя джедая: отбросил меч за спину и достал оба кинжала.

Пришла и им пора продемонстрировать свои особенности, о которых мне прожужжал все уши их создатель.

Руки обоих огров были длиннее моих, так что, пришлось поиграть "в уклончики", мысленно молясь, чтобы под ногу не попал предательский камушек, после которого все мои труды пойдут насмарку. Первого, самого быстрого, обработал левым клинком, оставляя глубокие резаные раны на бицепсе, плече и чуть-чуть не дотянулся до его горла - спас его напарник, прыгнувший на меня и напоровшийся всей своей тушей на лезвие, сбив мне удар и, не успей я отпрыгнуть, он бы меня еще и придавил к полу.

Ткнув лежащего острием в шею, увернулся от фонтана крови и вздохнул с облегчением - остался один противник. Да еще и сильно порезанный.

Поднырнув под удар правой, синей руки, располосовал огру подмышку, "ушел" за спину, почти в танцевальном па, и окончил этот идиотский танец, перерезав ему горло.

Что же, как говориться, "время разбрасывать камни... и время их собирать". Прошелся по пещере, собирая разбросанное оружие.

"Дикошарик" не пострадал, револьвер надо было садиться и старательно чистить, приводя в состояние "стояния", по "сумке путешественника" кто-то, в пылу драки, пропрыгал и, если смотреть на пыльные следы, этим кто-то, совершенно точно, был именно я. Плащ оказался заляпан чужой и моей кровью, требуя если не стирки, так хотя бы жесткого выхлапывания, о подходящую поверхность.

Все, как и ожидалось.

Разумеется, в первую очередь я занялся сокровищами - столько сил приложено ради одного-единственного ящика, так неужели я буду фигней заниматься?!

Стоило поднять даже не закрытую на замок, крышку, как над золотыми кругляшами монет, звеньев цепочек и разбрасывающих во все стороны искорки, драгоценных камней, возникла довольная... Лицо Прэна, в общем, появилось.

- О! Кто бы ты не был! - Не пряча улыбки, подвывая и шевеля носом, начал свою речь, Прэн. - Ты стал... Владельцем целого сундука драгоценностей, золотых монет и магических эликсиров! Хотя, нет... Эликсиров тебе не досталось, жадный гад, ведь ты предпочел убить несчастных, голубых огров, вместо того, чтобы просто сказать им волшебное слово: "Здравствуйте, пед..."!

Услышав сказанные по-русски слова, я уже точно знал, кто есть, кто и кому мне очень хочется сказать, два "волшебных слова", при встрече, буде она состоится.

- ... А теперь... Бери, владей, да помни, что у сундука есть законные владельцы, которые обязательно найдут тебя и спросят: "А на что ты потратил наши денежки, жадный скот?!"

Дальше маг разразился просто демоническим смехом, который я оборвал, просто-напросто захлопнув крышку сундука и искренне сожалея, что голова фантомная, а не самая настоящая.

Вот так, в трудах, боях и хлопотах промелькнул мой день, обогатив меня на один сундук золота и почти пять часов чистки оружия, готовки жратвы и просто препирательств с головой, которая, после очистки сундука, совершенно не желала заткнуться, повторяя и повторяя, уже набившую оскомину, матерную речь.

На втором десятке повторов, я вытащил сундук под козырек, благо, что пустой он оказался вполне мне по силам и, столкнув вниз, добил его файерболом.

Заодно и остальные тела, основательно испепелил, лишая лесную братву, честно заработанной пищи.

В довершенье праздника, голубой огр, умудрился сбить прицел на револьвере и пришел пристреливать ствол, целясь из пещеры, по оставшимся целыми, деревьям.

Так увлекся стрельбой, распугивая все зверье в округе и привлекая к себе внимание всех разумных, что чуть не "поджарил" кусок мяса, оставленный на варку, для крутого бульона.

А потом, снова полировал оружие и терялся в догадках, как, ну как я должен активировать неведомые мне особенности магических кинжалов...

Выходило, что все должно быть чрезвычайно просто, только до этого самого "просто", мне чего-то не хватает. Таккар твердил, что у моих кинжалов все очень просто, так просто, что достаточно сжать, повернуть и представить.

Снова и снова, "Сжимал", "Поворачивал", "Представлял".

Все, чего я добился - сбитые о камень костяшки и плохое настроение.

Потягивая горячий настой, уселся под козырьком пещеры и любовался закатом обеих светил, мечтая, пока только мечтая, что когда-нибудь, я увижу этот закат с другой стороны планеты. А, если все повезет, то... Может быть я увижу его ...

Оборвав свои мечтания, достал спальник и отрубился, страшно надеясь, что и сегодня мне приснится сон, в котором я сделаю еще один шаг к тем разноцветным светлячкам, что засели с "той стороны" небосвода.

Как ни вертелся, ни считал прыгающих слоников, проламывающих тушками хлипкие загончики для стриженых барашков, угнанных на ближайшую ярмарку, на убой и продажу, сон меня игнорировал. Пришлось пойти на совершенно крайние меры - натянуть на нос накидку, пригреться и...

Открыть глаза утром.

Снов не снилось.

Но вот это состояние, такое знакомое и пугающее...

" Вялые, словно корки съеденного на прошлой неделе арбуза, мысли."...

Ну, точно, готов!

Пощупал себе лоб, достал зеркальце и посмотрел в свои, блестящие высокой температурой, глаза.

"Встретились Белка и Смерть:

"Допрыгалась!" - Подумала Белка.

"Допилась!" - Подумала Смерть..."

В отличии от персонажей анекдота, уже через сорок минут, все, о чем я был способен подумать, так это о горячем, холодном и кислом.

Горячий чай с лимоном и медом или стакан молока с медом и куском сливочного масла, меня бы совершенно удовлетворили, честное слово!

Вместо этого - вчерашний настой и теплое, вареное мясо.

"Получается, обманул меня Керрам, обещая эталонное здоровье!" - Подумал я и, не в силах сопротивляться болячке, честно провалился в черноту бессознательного.

В приснившемся мне сне-бреде, Керрам отчаянно ругал меня последними словами, призывал всех богов с богинями в придачу, в свидетели и заламывал руки, обещая меня придушить, если я сдохну и появлюсь в его досягаемости.

Богиня Эллурии положила на мой раскаленный лоб прохладную ручку и, покачав головой, что-то прокашляла, что-то совершенно не понятное и непереводимое. Потом меня толкали, трясли и пинали мелкие улитки, путаясь проковырять меня насквозь своими тоненькими, слабенькими, рожками.

Все эти гости меня так достали, что я собрался силами, выбрался из спальника, и, лязгая зубами от холода, достал из "сумки" "Дикошарика", предупредив, что сейчас я если и не догоню улиток, так хоть согреюсь!

Улитки посмеялись, богиня скривила кислую физиономию, а потом я привел свои угрозы в действие!

Богиня смылась сразу, а вот ненавистные улитки, громко треща своими известковыми домиками под моими босыми ногами, сполна познали мой гнев!

Упарился за ними бегать, но их злоползучему племени я нанес самый максимальный урон, на который был способен.

Раздевшись догола, вытащил из "сумки" здоровенное полотенце в синий и зеленый горошек, завернулся в него, как римлянин в тогу и свалился без задних ног, как подкошенный.

Судя по бурчащему желудку, провалялся я не меньше суток, то потея, то высыхая. Простыня, мягко говоря, попахивала, а черный круг от "Кольца огня", точно давал понять - во сне мне стало холодно, и я грелся так, как мог на тот момент.

По странному стечению обстоятельств, ничего из личных вещей не пострадало. Ни от огня, ни от других моих, подсказанных бредом, действий.

Снова и снова гордясь своей запасливостью, достал котелок с бульоном, чайник с настоем и устроил себе выздоровительную пожраньку, после чего, соловелый от еды, вновь отправился на боковую, совершенно не интересуясь тем, что творится снаружи.

Только "Дикошарика" положил рядом, твердо зная, что именно так и надо поступить.

Проснулся от ненавистного по жизни, звука.

Звука капающей воды.

Капли весело стучали по тонкой жестянке, напоминая, что кран в кухне пора если и не менять, то ремонтировать - совершенно точно!

Не открывая глаз, встал с кровати, поискал ногами тапочки, но не нашел, и пошел в кухню...

Знаете, что самое страшное?!

Нет тут никакой кухни!

Совершенно, однозначно, совершенно неоспоримо - кухни - нет!

Зато есть "Дикошарик", в гарду которого я и воткнулся мизинцем левой ноги, приходя в себя.

Плюхнувшись обратно, растер свое "помятое и отлежанное" лицо, задаваясь вопросом, на который никогда не мог найти ответа.

"Да, блин, как же меня угораздило-то, а?!"

Каменную ванну, из "центра", я, конечно, не прихватил с собой, но когда меня, жителя страны в которой горячую воду отключают четыре раза в год, норовя при этом отключить ее именно летом, когда все пыльные, грязные и потные, останавливала такая малость!

Как говорил один мультяшный персонаж: "Как можно скучать, когда есть газ, тазик и чайник?!..."

Нет, говорил он другое, конечно же, но...

Отмытый, довольный и счастливый, одетый в чистое и сухое белье, с чашкой свежезаваренного настоя, по-барски вышел под козырек пещеры и, щелкнув зажигалкой, подкурил сигарету.

В голове слегка зашумело, мир стал привычно милым, загадочным и ярким.

Усевшись на самый край скалы, опустил ноги в пропасть, поставил кружку рядом и принялся осматриваться по сторонам.

Пока я возился с помойкой, стиркой и готовкой, дождь, разбудивший меня, уже оказался далеко на севере, промывая там все, до чего дотянулись его звонкие капли. Два светила быстро высушили и нагрели кварц, на котором я приземлился, а стоящие в отдалении деревья, хоть и пованивали пока еше горелым, но уже вполне себе оправились после устроенного мной пожара.

Учитывая положение светил, до вечера совсем не долго, так что и выходить в дальнюю путь-дорогу, не имело смысла. Отбивая каблуками незатейливый мотив, типа "Собачьего вальса", курил, хлебал горячий настой и строил планы. Ведь, должны же они, хоть иногда, у меня сбываться? Не век же мне, постоянно импровизировать, гордясь этим своим даром, а?

Вернувшись в пещеру, запалил маленький костерок из того огромного запаса дров, что у меня были, подложил под голову скатанный плащ и закинув руки за голову, принялся делать то, чем уже давно не занимался.

Мечтать...

Мечты не кормят и не поят, зато - двигают мир. Без них - застой, болото и развал. Хочешь научиться повелевать народом, превращая их в послушных рабов - преврати мечту в быль. Или, просто помани своей собственной мечтой, демонстрируя свое превосходство...

И, пусть ты совершенно точно знаешь, что до мечты твоей не одно столетие путешествий - кто-то пройдет этот путь вместо тебя, по твоим следам, а то и - вопреки тебе.

Так ведь тоже бывает, ни куда от этого не деться.

Чуть повернув голову, наблюдал за танцем пламени, вгоняя себя в дремотное, пограничное, состояние.

Пламя вновь и вновь рисовало замок, с разрушенной башней, дырой в стене, в которую поодиночке, а то и по двое, влетали вооруженные люди и замирали с раскрытыми ртами, не понимая на кого нападать и от кого ждать подвоха: от длинной вереницы ослепительно-белых статуй или оранжево-красного дракона, спящего на каменной аллее, в облачках сероватого дыма, вырывающегося из его ноздрей, при выдохе.

Дракон, конечно, опасней... Но статуи, статуи! Такие... Идеальные! Такие, словно человек запрыгнул на постамент, да и замер, изображая памятник себе самому. Первый из вояк, наконец-то решился: подкрался к спящему дракону и воткнул ему копье в ноздрю, стараясь протолкнуть деревяшку с тяжелым и острым наконечником, как можно дальше.

Дракон исчез, а статуи спрыгнули со своих мест и мгновенно покрылись красными пятнами крови, пройдя сквозь строй нападающих столь же неотвратимо, как раскаленная игла проходит через кусочек масла. Дойдя до пролома, статуи воздели к небесам свои окровавленные руки, склонили головы и... Замок начал преображаться, залатывая пробоину валяющимися рядом, кирпичами. Взметнулась вверх, массивная, сторожевая башня. Вдоль стены побежали извилистые мостки из грубых бревен, на таких же грубых, бревенчатых лесах. Еще мгновение и камень, облитый пылающей смолой, разбился на мелкие кусочки, встретившись с радужным щитом, закрывшем крепость своей непробиваемой силой.

Статуи опустили руки и рассыпались мелкими крупинками бриллиантов, теряясь в траве и лишь изредка, поймав солнечный лучик, отбрасывая во все стороны свои лучики-блики.

Огонь продолжал рисовать картинки, от вида которых хотелось взять в руки карандаш и, пока виденье не растаяло, сделать один, два, десять, набросков, пытаясь сохранить увиденное на бумаге.

Вместо этого, я задал пламени один вопрос...

И вскочил на ноги, понимая, что пламя отозвалось и, вот прямо сейчас я вижу то, что очень видеть не хотел бы!

Шунговый экран, с черным отпечатком человеческой фигуры.

Моей, фигуры!

Вот только картинка, картинка, картинка!

Не было на этой картинке ни пляжа, ни моря.

А было - бесконечно-черное небо с красными и розовыми туманностями, холодными кристаллами звезд, колючими, как дикобразы, и синяя планета с серыми плешами, от которых веером расходились черные нитки дорог...

Спрашивается, кто мне помешал поставить именно эту картинку?!

"Никто". - Мягкий, женский голос. Чуть рыкающий, чуть хриплый. Не раз и не два слышанный мной. Иногда, всплывающий в голове, на строках знакомых песен. - "Лучшая защита, это нападение, да?"

Как и в тот раз, не нашелся, что ответить. Точнее - не рискнул ответь именно то, что думаю.

Так всегда с ней, как ни крути. Как не доказывай, как не строй счастливую жизнь, но, если в душе мира нет, мира не будет ни в семье, ни в жизни.

Ах, как же мне захотелось надраться-то, кто бы знал?!

Усевшись перед костром, шмыгнул носом и, по неистребимой привычке, клацнул зубами, обкусывая неровный ноготь на большом пальце.

Вот, смотри ж ты, никуда не пропали дурные привычки, хоть ты в другой мир сбеги, хоть на край света, а грызть ногти, курить и мечтать о собеседнике, которому можно выговориться, словно в кровь вошли, дополнительной ниткой, оплетающей весь геном.

Через полчаса, час, понял - спать я не хочу, а сидеть в пещере - не хочу еще больше.

Ее стены давят на плечи и голову, сжимают меня и пугают серебристым отблеском, дрожащим и плывущим в неверном свете костра.

"Серебристым?!"

В три шага пересек пещеру и замер у дальней стены, рядом с проломом в маленькую пещерку-кладовую.

Файербол, привычно использующийся вместо фонарика, полчаса тяжелых физических упражнений и...

Стародавний обвал замуровал чудную, серебристую дверь, от обвала словно и не пострадавшую, на первый взгляд. Облазив ее снизу доверху, любовно оттерев от пыли, едва не облизав, замер в восхищении: дверь оказалась вполне рабочей! Стоило влить малую толику сил, как она спокойно пропускала сквозь себя мою ладонь и совершенно не сопротивлялась, если я двигал рукой из стороны в сторону, пытаясь почувствовать, что меня ждет с той стороны. Голову, пока, я совать опасался - мало ли... Может, с той стороны притаилось странное нечто, готовясь нежно закусить моим, не очень правильно функционирующим, мозгом.

Ну, да... Трусил я, трусил!

Правда, не долго.

Собрав вещи и затушив костер, вышел под козырек, покурить. Где-то вдалеке, в той стороне, куда я собирался идти, бушевала гроза, играя разноцветными молниями, длинными, ветвистыми, опасными даже на мой, совсем не притязательный, взгляд. Это была не совсем правильная гроза, совсем без грома, словно звук, понимая, что со светом ему не соперничать, обиделся и спрятался в облака, повернувшись к молнии спиной. Я даже представил себе Гром-мужчину, высокого, осанистого, с лопатообразной бородой и мелкими, бегающими глазками, стоящего у окна и морщащегося при каждом разряде небесного электричества.

А вот для молнии, образа не нашлось. Ни женского, ни мужского. Даже зверем я ее представить не смог.

Тучи вдалеке вновь пришли в движение, закрутились во вселенском хороводе и скачком приблизились, не так, чтобы сильно, но - заметно.

Покрутив в руках свежеоткрытую пачку, сделал то, о чем уже давно размышлял: подбросил ее в темное небо и спалил файерболом, ставя точку в своей жизни курильщика.

Говорят, в новую жизнь нельзя тянуть старые привычки. Особенно, если они тебя самого тяготят.

Подхватив с пола пещеры "сумку путешественника", закинул ее за спину. Накинул капюшон. Проверил, как вынимаются их ножен кинжалы и, положив лезвие "Дикошарика" на правое плечо, подошел к "двери".

Влил в нее примерно половину собственного резерва сил и сделал шаг вперед, навстречу новому в своей жизни.

Мир встал дыбом, как норовистый конь, пытающийся сбросить не опытного седока, потом упал на колени, понимая, что если не удалось скинуть назад, так может, прокатит спихнуть вперед?

"Нет, однозначно, на драконах летать интереснее!" - Признался я самому себе, пытаясь удержать в желудке свой недавний перекус. - "Там хоть есть на кого наорать, после презимления!"

"Сам пожадничал - вот и терпи теперь!" - Ответила мне серебристая прямая, по которой я перемещался из известной точки "А", в совершенно неизвестную точку "Б". А, быть может, сразу и "Я"! - "Ты что, не знаешь куда идешь?!"

В восклицании было столько удивления, что я не придумал ничего более умного, чем ответь положительно.

"Псих. Как есть - псих!" - Бормотнула себе под нос прямая, вновь закладывая адский вираж, словно пыталась пойти одновременно на все четыре стороны. - "Тебя кто учил, невежда?!"

"Нужда и учила!" - Просипел я, понимая, что "дикошарика" зря с собой потащил, надо было его в сумке оставить.

"Ну... Раз нужда..." - Прямая хмыкнула. - "Тогда... Твоя остановка!"

Получив увесистого пинка под копчик, воланчиком вылетел на просторную поляну, залитую лучами восходящего светила.

"Передай нужде, пусть лучше учит!" - Серебристая прямая хихикнула и испарилась из моей головы, оставляя в одиночестве и недоумении.

Понятно, что пинок под зад был эфемерный, но менее оскорбительным от этого, он не стал. Да и вообще, от "Дороги Драконов" проход отличался значительно. Ну, например, как поездка на вовсю коптящем дизельном локомотиве и стремительном, но несколько тряском, истребителе.

В поезде поспать можно, зато самолетом - однозначно - быстрее!

Вот я и прилетел, осталось понять, куда и чем мне это грозит.

В то, что оказался я в соседнем полушарии, можно было и не гадать, достаточно посмотреть на восходящее светило и прикинуть время полета по "трубе". Оставался вариант, конечно, что летел я намного дольше, но представить себе, что провел в пути больше 12 часов... Это уже для меня как-то слишком!

Разглядев не вдалеке темное пятно леса, решил пройтись до него, а там... Там уже видно будет.

И ведь знаю, что я и "загадывать" - вещи не совместимые, тем не менее, продолжаю это гнилое занятие!

Слава всем поднебесным, небесным и занебесным силам, хватило мозгов не бежать к лесу, а размеренно топать, изредка прислушиваясь и восхищаясь открывающимися видами. А, если бы у меня хватило мозгов не только любоваться, но и признать в этой невзрачной, зеленой травке с тяжелыми колосьями, обычную рожь, так я, быть может, и вовсе насторожился бы, как положено.

Но... Не судьба!

Тяжелая арбалетная стрела прилетела откуда-то справа, скользнула по плащу и ушла в густую траву, развернув меня лицом к стрелку, на девяносто градусов.

Второй болт больно боднул в грудь и, хоть с плащом тоже не справился, зато повалил меня на спину, выбив, заодно, дыханье.

Пока отдышался, пока прислушался к ощущениям - синяк будет на всю грудь, однозначно! - две легкие тени накинули на меня сеть и, изящно перепархивая с места на место, замотали меня в ней так надежно, что не то что двигаться - дышать можно было с трудом.

Одна из фигур, попала в поле моего зрения и, угостила от всей души, полновесным ударом по черепу, отправляя в далекое путешествие, видимо, за спичками.

Последнее было совершенно зря!

Взметнулось к небесам "Кольцо огня" и запах паленого мяса, совсем ненадолго, но успел порадовать мои ноздри.

"Не бейте Кису по голове - это его самое слабое место!" - Вспомнил я слова турецкоподданого, придя в себя. Я сам, как Киса Воробьянинов, лежал на спине, любовался чистым, без единой тучки, небушком, размышлял о смысле бытия и задавал себе один-единственный вопрос: Почему человек - человеку, всегда, волк?

Слегка подташнивало и под носом засохла кровь, однозначно намекая, что в этот раз без сотрясения я не остался.

Остался такой маленький, но гаденький момент - как снять чертову сеть?!

Руки - прикручены к бокам, а зубами тут делу не поможешь. Подергавшись, изображая из себя гусеницу, подкатился к стене пламени, надеясь пережечь веревку, хоть и больно будет, конечно, но свобода дороже.

"Кольцо огня", почувствовав приближение создателя, чуть изогнулось и сдвинулось в сторону, напоминая, что оно - "именно кольцо огня", с центром, в виде человека, а не просто так, кольцо огня.

Мне даже послышался человеческий вскрик, с той стороны пламени, но могло и почудится, мало ли, сотрясение мозга коварная штука, там что угодно примерещиться может, а не только человеческий крик, наполненный болью и ужасом.

Закрыв глаза, поставил мысленный эксперимент, сколько путей к освобождению найду за 60 секунд.

Реальный выход нашелся на 61 секунде, как обычно.

Очередная активация "Кольца огня" и, ругаясь, тороплюсь сбить язычки пламени с накидки. Пару раз, обжёгшись, снова дал себе слово научиться магичить, раз уж думать так и не научился - можно было ведь и файерболом, аккуратненько, а я, как всегда - от всей души, чтобы никому, и мне самому, в первую очередь, мало не показалось.

Отшвырнув обгорелые остатки сети в огонь, задался вторым вопросом, тоже очень важным - снимать кольцо или обождать пару часиков?

С одной стороны - сил оставалось не так уж и много, а с другой - ведь вполне в засаде могли притаиться еще супостаты с арбалетами. Луками. Да хоть с вилами - жить очень хочется!

Встав на колено, поставил "купол" и убрал "кольцо".

Ни встречающих, ни ожидающих.

Что не может не радовать.

Убрав защиту, выпрямился и огляделся по сторонам еще раз.

Зеленая рожь горит плохо. В отличии от человеческой плоти, на которую "кольцо огня", в общем-то, и "заточено". Учитывая нахождение пары нижних конечностей и одной головы, фрагментарной, но, тем не менее, легко определяемой по характерно зажаренному носу, "пасли" меня два мелких орка. Мелких настолько, что опыта еще не нажили, а детскую интуицию, уже изжили. Что и стоило им собственных жизней.

Скинув капюшон и почесав затылок, решил, что деревню искать не буду - ну их, болезных. Может это они с голоду такие злобные, может йода не хватает, может кровосмешение сказывается, но держаться от таких, на всякий случай, надо подальше.

Желательно - на другом континенте, очень тихом и спокойном.

Забирая круто вправо, за несколько часов добрался до леса и спрятался за его раскидистыми, уносящимися ввысь, исполинами, полыхающими синей и красной, желтой и салатно-зеленой, листвой. Хвойных не было и в помине, мелкий кустарник радовал хорошо знакомыми красными ягодками и грибами пахло просто с ног сшибательно. И пели над головой птицы!

Звезды всемогущие, как же они разливались, пытаясь привлечь к себе внимание!

Я слышал соловьиные трели, но это...

Нечто совершенно иное.

Сам не понимая, что делаю, отошел в сторону от звериной тропки, по которой топал навстречу приключениям и уселся на поваленный ствол дерева, радуясь тишине, мелким птахам и теплу, разливающемуся по венам, как после доброй порции глинтвейна.

- Пш-ш-ш! Не шуми! - Чуть нервный шепот снес к чертям собачьим все благолепие и заставил напрячься, готовясь устроить очередной пожар. - Это ты оркушам пожар устроил?

- И? - Я шмыгнул носом и, оглушительно, чихнул.

- Блин... Бежим! - У меня из-за спины выскочила мелкая фигурка, с голыми, отчаянно волосатыми, лапами. - Догоняй, если жить хочешь!

Отчего-то, мелкому бегуну я сразу поверил и стартовал из положения "сидя" очень резво. Так резво, что запнулся и проехал по опавшей листве пузом и, совсем чуть-чуть, носом.

Не столько больно, сколько обидно.

В общем, это был классический "фальстарт", от которого, при всех других раскладах, я бы просто посмеялся. Только вот воткнувшееся рядом с правым плечом, тонкое копье, к веселью не располагало. Пришлось снова изображать низкий старт, догоняя мелкого хоббита, который драпал по звериной тропе, просто с невероятной скоростью, будто у него за спиной крылья, а ноги, такие короткие и волосатые, на самом деле принадлежат карликовому страусу.

Набрав скорость и выправив дыхание, я рискнул оглянуться назад и почувствовал, что у меня тоже за спиной вырастают крылья, а ноги - меняются на страусиные лапки:

Толпа, гнавшаяся за нами, была большой. Очень, большой. И, если я не сильно ошибаюсь, то в этой толпе не было только эльфов и хоббитов, а так... Каждой твари - по паре и все налегке и отчего-то, серьезно злые. Молчаливые, берегущие дыхание и настойчивые, совершенно налегке - пара копий на брата или сестру, повязка вокруг бедер, вне зависимости от пола, длинные хайры у женщин и не менее длинные бороды у тех из мужчин, у кого бороды могли расти.

Перепрыгнув через корень, растущий поперек дороги, серьезно поднажал, догоняя хоббита и пристраиваясь за ним следом, как любят говорить автолюбители, в "мешок".

Бежать стало сложнее - пока я отствал, можно было внимательнее смотреть под ноги, а теперь, фактически прямо у меня перед носом красуется квадратная спина, обтянутая серой рубахой и коричневошкурым, не застегнутым жилетом, из которого торчит наружу золотая цепочка, одним концом прицепленная к пуговице, а на другом конце, я даже сперва глаза протер, не показалось ли мне на бегу всякая фигня, болталась отличная, пенковая трубка!

- Налево! - Прохрипел хоббит и мы, не сговариваясь, синхронно, свернули направо, вламываясь в колючие кусты и вываливаясь из них с другой стороны, прямо на обрыв широкого оврага. - Вниз!

Как два каскадера, не задумываясь, сиганули вниз. Мелькнула и пропала мысль о том, что посадка будет жесткой и по ногам больно стукнула невидимая поверхность, словно через овраг перекинули стеклянный мост, невидимый, но от этого не менее прочный и существующий.

- Левей держи! - Приказал хоббит. - И, прыгнули!

И мы прыгнули.

Ловкий хоббит успел ухватиться за ветку, а вот я... Только за его волосатые ноги.

Невысоклик охнул, выматерил меня самым подходящим для этой цели словом и, отпустил ветку, совершенно без предупреждения.

Инерция, такая подлая штука, впечатала меня в склон оврага, который, под моей тяжестью, провернулся, впуская в длинный тоннель и закрылся за моей спиной. Судя по грохоту, коротышка впечатался в дверь ровно через мгновение после ее закрытия и теперь попытался открыть ее своим весом. Безуспешно.

Пришлось идти, открывать, дорогому моему спасителю.

Всклокоченный лохматоног, попав в безопасное место, боднул меня головой в живот и добавил кулаком, чуть ниже, свирепо хмуря "брежневские" брови.

- Чего дверь не придержал?

Пришлось промолчать...

- Уф-ф-ф-ф... - Хоббит сполз вниз по стене, похлопал себя по карманам и выудил из правого, переднего, здоровенный кисет. - Теперь можно и покурить, пока "убежище" дорогу делает...

Притянув за цепочку трубку, парень достал из кисета хитро свернутые табачные листья, сунул их в чашу трубки, ловко умял большим пальцем и... Достал из кисета точно такую же, как у меня, китайскую зажигалку! Провернул колесико и под сводами подземелья поплыли ароматные клубы дыма.

Насчет табачных, кстати, я поспешил - судя по аромату, затесался среди листьев и лист смородины, и вишни-песчанки, и даже малины, насколько я смог унюхать все ароматы за раз.

- Не учуют? - Я устроился рядом, принюхиваясь, как охотничья собака и прислушиваясь к собственным ощущениям.

- А, и учуют, что с того? - Хоббит легкомысленно махнул заросшей рукой, пыхнул сладким дымом и со стоном выпрямил ноги. - Мы здесь первыми были, "убежище" теперь, пока нам дорогу не сделает, никому не доступно. А уж когда мы по дороге пойдем, им и вовсе ничего не светит. Будешь?

Парень протянул мне трубку, и я почувствовал, как организм становится на дыбы, предупреждая меня, что если я, еще раз... То он за себя не отвечает!

- Не курю. - Я зевнул и шмыгнул носом. - Спасибо.

- Торнтон Мак'Эсли. Чистопородный хоббит-разведчик селения "Бухантра". - Парень представился и сделал еще одну затяжку. - А ты?

- Ситаль. Боюсь, не очень чистопородный человек. С другой стороны планеты.

- "Не очень чистопородный" - это как? - Хоббит подозрительно отставил дымящуюся трубку и начал старательно заглядывать мне под плащ. - Полуэльф или полугном? Не, для гнома высоковат... На орка - больно шустрый да умный, у них даже в седьмом поколении тормоза не отключаются... На полубога - тоже не годишься, иначе бы не за тобой бегали, а от тебя... Долери? Так они от эльфов недалеко ушли, разве что ушами покороче, да реакцией, лучше...

Понимая, что сказанная мною в шутку фраза, сейчас может привести к каким угодно последствиям, скинул с головы капюшон и потянулся, сладко хрустнув всеми суставами.

- А-а-а-а-а! - Торнтон облегченно выдохнул и тут же сделал затяжку. - Шутишь, парень, понял!

- Шучу, - я с облегчением признал собственную глупость и принялся рассматривать стены нашего "убежища". И потолок, уж куда без него, родимого!

Ничего, в общем, не обычного - потолок земляной, из которого торчат корешки, такие же стенки, а вот пол, я даже потопал, для верности - деревянный. Не из струганных досок, а из плотно сплетенных корней деревьев, теплых и пульсирующих, словно от стука невиданного сердца, спрятанного во глубине и питающего все, что к нему присоединено.

- Нравится? - Хоббит выколотил трубку прямо на деревянный пол, который у меня на глазах, раздался в стороны и "проглотил" золу, кажется, даже со вздохом, мол, опять люди всякую гадость делают! - "Убежище" появилось сразу, как только снег сошел. Мы сперва нарадоваться не могли - вот оно, быстро и просто. Ага-ага, пока орки чертовы из-под земли не полезли. Пришлось охрану выставлять, в верхних точках. За пару месяцев, самых ушлых и быстрых, взяли на колья. Тех, что потупее, запугали, как смогли, они теперь к входам-выходам подойти бояться. Даже, приторговывать с ними начали, так, по-соседски. Они и проболтались, что... О, наш выход!

Хоббит вскочил на ноги и враскачку, словно моряк по болтающейся в шторм палубе, направился мне за спину, пряча трубку в карман.

- Эх, ну и прокатимся сейчас! - Ликуя он потер руки, и я поспешил за ним войти в серебристо-серый проем, еще пару секунд назад бывший обычной, коричневой и черной, землей. - Держись, только, крепче.

Предупреждение Торнтона, вместе с местом, в котором мы с ним оказались, заставило меня насторожиться, а то, что мохнолапый предпочел лечь на пол и начать глубоко вдыхать-выдыхать, словно перед броском в холодную воду...

Не задумываясь, устроился рядом - вбитые в голову инстинкты самосохранения, напоминали, что выделываться в неизвестном месте - очень плохая идея!

Пока устраивался, попытался понять, что именно мне напоминает это транспортное средство. Продолговатое. Чуть пружинящее, серебристое.

Пока размышлял, стенка зарастила вход и... Стала сжиматься, превращаясь в кокон, в котором мы, с хоббитом, заняли положение "лежа, мордой вниз и не дыша".

- Сейчас! - Повернув ко мне голову, выдохнул табачным духом, Мак'Эсли и подмигнул.

"Звезды всемогущие," - пронеслось у меня в голове. - "Если от меня воняло так же..."

И тут наш кокон рухнул вниз, все набирая и набирая скорость.

Хоббит завизжал от восторга, как маленький мальчишка на "русских горках", оглушая меня пылом невинной юности и максимализма.

Убил бы!

Глава 22

Тот, кто встречал серый рассвет склонившись над собственной рукописью, кто знает, как саднит горло от сигарет, как хочется поделиться полетом своего пера, удивить и поразить друзей, тот знает и оборотную сторону этой медали. И, бессонница - всего лишь ее ободок. Другая сторона медали - это тоска "потому что".

Потому что, на самом деле, пусто у тебя на душе. Потому что - тебя привыкли считать не тем, кто ты есть. Потому что твой герой, что лег на бумагу - это, совершенно точно - не ты. Даже если ты хочешь поверить в обратное. Честь и слава тем, кто остался. Вечная память тем - кто оставил.

И вновь - серый рассвет. И вновь - бегут, бегут по полоскам амбарной книги чуть корявые строки, написанные чуть прыгающим от усталости, недосыпания и табачного отравления, почерком.

Теперь ты уже не читаешь вслух своих рассказов. И не слушаешь чужих. Время перелистнуло странички календаря, посеребрило виски, отрастило пузо и выбрило плешь-тонзуру, на самой макушке. Некогда черных, как смоль и волнистых волос стало намного меньше. Времени - еще меньше. А в баре, как ты и мечтал давным-давно, стоят ровными рядами так и не откупоренные бутылки с напитками. Потому что - не с кем. Не с отражением же...

Меняются обложки тетрадей, "ароматизированные чернила" сменяются гелевыми, гелевые - меняются на буквы на экране, которым нет места в жизни...

Серый рассвет, серые дни...

И разные обложки старых тетрадей, в которых остались...

******

Селение Бухантра...

Я представлял себе деревеньку, дворов эдак на пятьдесят - сто.

"Ага, держи карман зашитым!" - Как любил приговаривать наш монтажер, вытирая трудовой пот после третьей стопки.

Нормальный такой городок, в два десятка улиц и двух-трехэтажные дома - в центре. По улицам чинно вышагивают хорошо вооруженные патрули, вежливо здороваясь со знакомыми и сердито хмуря брови на незнакомых. Придираться никто не придирается, но ножей с пояса никто не снимает, даже детишки лет восьми-десяти бегают вооруженными, под присмотром не менее вооруженных мамаш или воспитательниц.

На первый взгляд, жителей тысяч под сорок, а то и все шестьдесят!

Никто не буянит, хотя, по словам старосты Катина Вогты, это просто сейчас такое время - некогда всем, да и новости мы с хоббитом принесли не добрые. Связываться с орками никто не хотел, а по всему выходило, что придется: через полчаса после нашего прибытия в Бухантру, "прикатили" и наши преследователи, набившиеся в капсулу-пузырек под самую макушку, лежа друг на друге ровными штабелями.

Охрана от души повеселилась, нарубая их тонкой соломкой и стругая на карандаши, заодно и потренировалась работать в команде и держаться до подхода вызванного подкрепления - никому и в голову не могло прийти, что кто-то решиться изображать из себя "сельдь тихоатлантическую, в банке", ради неведомой конечной точки.

"Чертова дюжина" прибывших, видимо не рассчитывала, что путь будет совсем не близким и быстро двигаться, сразу по выходу из кокона, будет невозможно.

Тем не менее, пятерку охранников просто завалили мясом, выскочили наружу и "отхватили" смертельного удивления, оказавшись не на улице, а во внутреннем дворике, с высокими и толстыми, каменными стенами.

Торнтон, в том бою, лишился куска уха и заработал шрам на левую сторону, которым жутко гордился ровно до тех пор, пока его девушка, с легкой усмешкой и лукавыми искорками в глазах, не обозвала "жутко страшненьким", под хохот подружек.

Через десять минут Мак'Эсли был у меня и, запинаясь и смущаясь, попросил поспособствовать "убрать шрам".

Помахав рукой старосте, отошел от окна своей комнаты и начал проверять, все ли взял в дорогу.

Полгода, что я пообещал Катину провести в селении, слава Звездам, закончились два дня назад и теперь я, совершенно свободен и могу идти, куда захочу.

Как звезды светят, если бы старик так упорно не подкладывал под меня своих внучек, я бы и задержался, пользуясь всеми удобствами более или менее цивилизованного мира.

А еще, мне чертовски надоело быть лекарем!

Никогда не мог себе представить, сколько болезней копится в замкнутом мирке маленького городка. И, если бы это были насморки, да ОРЗ с ОРВИ, все было бы не так печально, только вот старикан, подловил меня, зараза на самом простом моменте и... Пришлось полгода заниматься тем, от чего я так долго бегал и что приходилось делать в моей, такой непредсказуемой, работе.

Общаться с психами...

"Легких" сумасшедших оказалось так много, что волосы вставали дыбом, а от "тяжелых", бывало, приходилось и отбиваться, чем по тяжелее. Я даже заказал себе специальные табуреты, один из которых привинчивался к полу, а вторым, удивительно тяжелым, можно было успокоить любого психа, оглоушив его по голове.

Ну и, куда ж деваться-то, диванчик с кожаными ремнями и дырявым кляпом. Не кабинет получился, а мечта садиста! Я два месяца работал на свое имя, занимаясь самым мерзким, до чего может докатиться искалеченная человеческая и не человеческая, психика.

В результате, табуретом, пришлось воспользоваться.

Старого Жигу-гнома очень жаль, но моя жизнь мне намного дороже.

Вогта, качая головой, выслушал сперва сыновей Жиги, потом пообщался с Нелой, моей медсестрой, так же из полугномов и, на закуску, пришел задавать вопросы мне.

Ушел с фингалом под глазом и прихрамывая.

А я, две недели после этого, питался кашами, выращивая новые зубы, по левой стороне - все-таки, даже старый эльф - все едино - эльф. Быстрый и хитрый. Будь он моложе лет на пять - растил бы я себе всю челюсть, так и не дотянувшись до его вертлявого туловища.

Да... А ведь я так хотел стать ресторатором!

Завязав горловину "Сумки", оглянулся по сторонам и "присел на дорожку", на краешек кровати.

Обычная комната, "три с половиной на пять с половиной", скрипучая кровать, накрытая серо-красно-коричневым покрывалом, мягкий, зеленый ковер на полу, от стены и до стены. Раздвижной шкаф, и письменный стол. Отличная домохозяйка, пообещавшая выдрать Катину его клочковастую бороду, если он будет тащить работу ко мне домой, без предупреждения. А, если предупредит, то еще и ниже пояса получит острой коленкой!

Полгода мучений, ради одной-единственной цели. Как по мне, так и для самого селения очень нужной, только... Желающих лезть в Город и тащить оттуда хоть что-то интересное, почему-то нет.

Стены комнаты, обшитые золотистой тканью, вместо привычных обоев. Бархатный гобелен во всю стену, с бегущим оленем, перескакивающим через бесконечно глубокую пропасть.

Мысли беспорядочно прыгали, пытаясь найти лазейку и заставить меня остаться сидеть здесь, в этой комнате и не высовывать нос наружу, не идти за оговоренной платой, а замереть и вновь скользить по течению.

Щелкнув языком и криво усмехнувшись, встал и вышел из комнаты, понимая, что, если задержусь хоть на пару минут - всё, все мои мечты накроются медным тазом серого бытия, привычных встреч, посиделок в баре "Штаррум Шо" и больных, большинству из которых, на мой взгляд, просто не хватает внимания близких, а меньшинству - замечательной порки, чтобы пару-тройку дней могли спать только на животе, а кушать - исключительно стоя.

Ничего-то им не надо... В "Город" - лезть - не надо. Магию, что разлита в этом мире, не надо. Не надо ни странных путешествий, ни-че-го, что бы смогло расшевелить этот странный городок. Торнтон, уж на что адекватный во внешнем мире, за стенами городка становился ленивым, вечно сонным и недовольным.

Полгода моей работы совсем не по профессии, привели к тому, что я и сам стал столь же ленивым и неповоротливым, столь же недовольным и почти всегда - не выспавшимся, хоть Ханна и заботилась обо мне, как о своем собственном ребенке, но этого уже стало чересчур много.

В самом начале, ориентируясь на замшелую аксиому, что любой Хороший журналист - психолог, рьяно взялся за дело, отрабатывая гонорар из шкуры не убитого медведя, которого и в глаза не видел. Через два месяца своей бурной деятельности, совершенно случайно подпоив Ханну, узнал, что психолог я в городе уже четвертый по счету. И что, первого пристукнул Жига, а двое других, знатно набравшись в "Штаррум Шо", пошли и утопились, благо, что течет река почти в пределах города, мосты от самоубийц не охраняются, да и право выбора, никто не запрещал. Проболталась старушка и о том, что "психолог", для селения, стал синонимом "слабака", а предложение старосты занять именно эту должность, автоматически, возводит разумное существо в ранг неудачника.

Именно из-за этого разговора и отхватил Жига по своей твердой голове тяжелым табуретом, едва начал проявлять признаки агрессии к моей, нежно любимой, тушке.

Единственный вопрос, на который Ханна не знала ответа, так это такая простая малость - откуда вообще в селении у черта на куличках, существа разных видов, узнали такое мудреное слово "Психология" и с чего они решили, что "Психолог" - это мальчик для битья.

В прочем, скорее всего, это я - не правильный психолог, совершенно не стесняющийся говорить с разумным, на его собственном языке.

Да и вертящийся "Дикошарик", тоже делал свое дело, внушая пациентам если не реальную помощь, то, хотя бы, эффект плацебо - в полной мере.

Нет, можно было согласиться и пойти в "блюстители порядка", ассенизаторы или даже - строители, коих требовалось постоянно и очень много. Но, вот зацепился слух за "психолога" и все - "коготок увяз - всей птички пропасть"!

Хотя, у Торнтона была совершенно иная трактовка моего выбора: "Руки марать не хочешь"...

И он тоже был по-своему прав.

Спустившись по лестнице, зашел на кухню, попрощаться с "тетушкой" Ханной, крепкой и высокой, гномой с примесью человеческой и эльфийской, крови.

Весь этот "коктейль", теперь, тихонько стоял ко мне спиной у кухонного стола и месил тесто, плотно подвязав копну огненно-рыжих волос легким, белоснежным платком.

- Тетушка Ханна... - Я вежливо постучал в косяк двери, привлекая к себе внимание. - Пойду я... Ключ на столе оставил, как договаривались... Всего Вам...

По слегка вздрагивающим плечам, сложно понять, смеется человек над тобой или плачет.

Понимая, что ответа не дождусь, сдерживаясь от внезапно нахлынувших чувств, просто развернулся и потопал по чуть скрипящим доскам пола, на выход.

Все сказано еще вчера. Обговорено, а кое-что и вбито в мою непутевую голову совсем не легким, женским кулачком, воспитавшим уже пяток внуков-охламонов, в строгости и понимании семейных традиций.

Ханна много чему не верила в этой жизни, много о чем имела свою точку зрения, которую держала при себе, особо не распространяясь.

Толкнув входную дверь, хмыкнул и сбежал по пяти ступенькам, вниз, на пыльную улочку, которую, сколько ее не мели внуки Ханны, так и оставалась пыльной, словно ее тянуло на это место, со всех уголков селения.

От моего "дома", до городской ратуши, во дворе которой и прятался выход дороги из "Убежища", идти минут десять-пятнадцать. Утром и вечером, это расстояние пройти невозможно быстрее - народ, торопящийся на работу, постоянно здоровался, интересовался моими успехами, договаривался о приемных часах и просто спешил поделиться новостями, которых в селении, точнее, все-таки, городке, было отчаянно много.

Жаль только, что окна моей комнаты выходят на противоположную сторону - вечером, именно на этой улице, частенько хороводят хоровод самые мелкие жители селения, фэйрибрандт, как их называют все. Мелкий народец был всегда занят днем, таская то сообщения, то гоняясь за сбежавшими из дома, животными. Присматривали фэйри и за скотиной, не давая той расползаться, а то и вовсе - угодить в овраг.

Вот они мне нравились все, без исключений.

Залезть в кабинет, без очереди, они не пытались, получить с меня какую-то выгоду - не пытались, зато очень много и часто рассказывали о "Городе", в котором могли оказаться в любой момент, стоило им только этого пожелать.

Признаюсь, я им дико завидовал и выспрашивал обо всем, что могло мне повстречаться "там".

- Ситаль! - Звонкий голосок девушки-фэйри - вот же, легка на помине! - Остановил меня, когда до ратуши оставалось минуты три-четыре, хода. - Уф-фы-ф-ф-ф! Хорошо, что я тебя нашла!

Тридцатисантиметровая симпатяжка, с ногами от бровей и такими формами, что все наши "топ-топ" модели и "миски" вселенной, могли совершенно спокойно пойти и удавиться, без ущерба для фразы "красота спасет мир", махнула своими полупрозрачными крылышками, отливающими на свету и синевой стали, и золотом драгоценного украшения, и замерла у меня перед лицом, уперев руки в боки, как грозная Фрекен Бок.

- Ты это, что удумал?! - Грозно сверкнув зелеными глазками, девушка притопнула босой пяткой чистый воздух. - Сбежать решил? Без меня?! Да я, тебя... Заколдую, вот! Чтоб другим неповадно было! Обращу в пень! В солнюку! Будешь сидеть на кочке и квакать!

Фэйри свела свои тонкие ручки, хлопнув в ладоши.

К моему счастью, что-то пошло не так...

Фэйри, вместо того, чтобы и вправду превратить меня в пень, как это она сделала уже дважды, оказалась сидящей на золотом пне, парящем в воздухе, на уровне моих глаз.

- Не пущу! - Хлопнула по пню ладошкой девушка и заплакала, хлюпая носом и роняя слезинки, цена которым, во все времена была намного больше, чем стоимость мелкого графства или зажиточного баронства. - Следом пойду!

"И, ведь, пойдет..." - Со вздохом понял я, глядя на плачущую фэйри.

- Малка... - Я почесал затылок, понимая, что психолог из меня, на самом деле, совсем "не айс" и нужных слов, вот так, с места в карьер, вряд ли подберу, хоть и надо. - Ты и так в "Город" пройти можешь, в любой момент...

Злобное сопение было мне ответом.

"Ясно, зашел не с той стороны!" - Я покрутил головой, ища взглядом хоть одного из ее народа, кого можно будет отправить за помощью. А уж в том, что помощь мне нужна, я уже не сомневался.

- Хорошо! - Девушка, спрыгнула с пня, вытерла ладошкой слезы, размазывая их по щекам и, повернувшись ко мне задом, отправилась восвояси, оставив меня в полном недоумении: "вот, что это, сейчас, было?!"

Помахав рукой вслед улетающему чуду природы, едва не прослезился, от избытка чувств: иногда на фэйри находит нечто такое, что их проще убить, чем объяснить, что они делают глупость или вовсе, требуют невозможного. Я, еще, очень легко отделался!

На крыльце ратуши, оглянулся на селение, прощаясь и радуясь своей смелости, которой хватило если не на фэйри, то на исполнение принятого решения - с лихвой.

Удивительно, но ведь за минувшие полгода я так и не успел ни с кем близко сойтись! Нет, тетушка Ханна не в счет, она - нечто большее, она - "домовладелица", "кормилица", даже, "защитница", как это не прискорбно для меня звучит, но вот другом она не стала.

Потянул на себя тяжелую, деревянную, резную дверь и снова впал в ступор - дверь оказалась заперта!

Глянув на светило, замершее почти в зените, глубоко вдохнул и выдохнул - нет ничего противнее не пунктуальных людей! Ведь я, специально, трижды повторил, когда приду за платой. Убедился, что старик Катин меня услышал, понял и запомнил. И вот, стою у закрытых дверей.

Для проформы, пару раз пнул дверь ногой, оставляя на ней свои пыльные следы, и, спустившись с крыльца, обошел здание слева, до неприметной дверки черного хода, ведущей в кухню, при ратуше.

Дождавшись, когда поваренок откроет дверь, чтобы сбегать, выбросить на мусорку очередное, протухшее блюдо, прошмыгнул внутрь.

На самом деле, если не соваться на кухню, в мир горячих плит, белых колпаков, суматошных подавальщиц и грязной посуды, то на тебя никто и внимания не обратит.

Так, "обходными путями", добрался до кабинета старосты, по ходу пьесы, решившего меня тривиально кинуть!

В этот раз, стучаться не стал, но... И "заходить с пинка", постеснялся.

Просто открыл дверь в кабинет, в котором не было хозяина.

"Значит, буду ждать!" - Я развалился в удобном кресле-качалке, приготовившись коротать время и бороться со сном.

Полуприкрыв глаза, рассматривал кабинет, в котором был уже не один раз. Вот, готов дать зуб на выбой, но мебель, расставленная в этом кабинете, совершенно точно, притащена сюда из "Города". Да и ковер, что на полу, наверняка, синтетика, уж боль химические цвета у его геометрического орнамента.

А, висящая на стене картина - это уже местное производство, уж больно свежо и ярко выглядят краски, да и пейзаж этот, явно не с планеты Земля, с ее зеленой травой и желтым солнышком.

Ради проверки собственных идей, встал с кресла и отправился проверять свои домыслы.

Картина, оказалась и вправду свеженарисованной, правда, на старом холсте, на обороте которого топорщилась изрядно пожелтевшая бумажка, информирующая, что репродукция эта принадлежит кисти художника Ф. Васильева, называется "Возвращение стада", стоит 12 рублей, без копеек и выставлен оригинал в Государственной Третьяковской галерее... И дата производства - 1978 год!

Позагибав углы ковра, нашел-таки и там, отметину о советском происхождении с артикулом 5455ЛС, размером и ценой в 144-00 рубля.

Довольно потирая руки, залез под стол, отыскивая улики.

Как всегда, стоило мне только проявить "капельку детскости", как тут-же, вот тебе и на - неудобная ситуация!

Только я нашел следы наклейки завода-изготовителя, как дверь в кабинет, тихо скрипнув, открылась, впуская владельца кабинета и три пары очень грязных сапог, нещадно марающих советский чудо-ковер.

Будь Катин Вогта один, можно было устроить розыгрыш, выпрыгнув из-под стола и напугав старого эльфа, до сердечного, если у эльфов вообще есть сердце, в чем я сильно сомневаюсь, приступа.

Однако, грязные сапоги, испортили мне всё.

Пришлось сжаться в комочек и молиться, чтобы старосте не пришло в голову сесть на свое место, чтобы не сработало хваленое, эльфийское чутье, чтобы меня не заметили, в конце-концов!

Чудеса происходят с теми, кто в них верит.

Ну, и с тем, кто держит свои вещи при себе!

- Когда Вы решите вопрос с дорогами? - Ноги, на мою удачу, расположились за маленьким столиком, стоящим справа от входа, умостив свои задницы венские стулья, блестевшие свежей полировкой. У двоих, при этом, совершенно отчетливо звякнуло оружие.

- Дороги уже расчищены. - Вогт говорил с уважением в голосе, но без подобострастия. - Через неделю, снимем урожай и, снарядим...

- Что за человеку ты пообещал провести в город? - Один из владельцев грязных сапог, к моему очередному удивлению, оказался женщиной.

- Мелкий маг, много о себе возомнивший. - Старейшина положил ногу на ногу и заскрипел спинкой, откинувшись на нее всей своей массой. - Не стоит волноваться.

Мысленно поблагодарив старосту, хоть за один-единственный раз, сказанную правду, вновь обратился в слух.

- Говорят, ты себе психолога отыскал? - А вот этот голос, чуть лающий, отчего-то показался мне чрезвычайно опасным. Словно, дикий зверь напялил сапоги, встал на задние лапы и освоил человеческую речь. Но зверем - остался!

- Уже завтра он покинет селение! - Твердо пообещал Катин, вновь скрипнув стулом. - К удивлению, он оказался многообещающе не плох, но, очень малосговорчив.

- Нашего Жигу, он табуретом приголубил? - Хихикнула женщина, звякнув оружием.

- И Жигу, и Конфиста, и Алленика... - Поведал незнакомцам о моих геройствах, староста селения Бухантра. - Очень многообещающий молодой человек! К нашему счастью, насколько многообещающий, настолько же и не внимательный...

Принимая во внимание, что кроме Жиги, через мой табурет больше не прошло ни одного пациента, на меня только что свалили не мои грехи, совершенно точно, подводя под монастырь!

- В провожатые ему дашь коротышку и эту, феечку ненормальную, как ее... Ну, ты сам понял. Заодно и все вопросы закроем. - Владелец рыкающего голоса хлопнул ладонью по столешнице. - Если есть еще кто, на примете, тоже отправляй. Надо штат пополнять, раз уж трое ушло... На тот свет...

- Если психолог вернется, будут вопросы. - Предупредил собеседников мой бывший работодатель, намекая, что в селении я, фигура не особо желанная.

Судя по затянувшейся паузе и характерному звуку, кто-то упорно чесался.

- Не... Так не пойдет! - В дело вступил молчавший до этого времени, Четвертый. - Правила сами знаете! Там - Система! А в Системе - все очень строго!

Судя по тому, каким тоном он произносил слово "Система", было понятно, что пишется она с большой буквы.

"Еще бы понять, чем мне все это грозит..." - Я сидел под столом, боясь громко дышать и удивлялся, что меня до сих пор не вычислили. И радовался, что ковер, под моим задом, не содержит ни малейшей пылинки, иначе всему моему жизненному состоянию, давно бы пришел хорошо известный каждому русскому, ценный пушной зверек.

- Система контролирует лишь четверть показателей. - Женский голос, чем больше я к нему прислушивался, тем больше казался знакомым. - Так что, возможны нюансы.

- Нюансы возможны всегда. - Рыкнул человеко-зверь. - Может оказаться так, что все наши планы - обычная талая вода, что впитается в землю, не принеся никакой пользы...

Очень осторожный стук в дверь, заставил компаньонов, или, правильнее будет - подельщиков - замолчать и снова звякнуть оружием.

- Все нормально! - Староста легко вскочил на ноги. - Скорее всего, это мой помощник. Сейчас отправлю его по делам...

Легко перебирая ногами, старый эльф подошел к двери, что-то злобно в нее прошипел, выслушал ответ и вновь прошипел, добавляя, очень громко: "разберись сам"!

- Так сложно найти толкового помощника... - Совершенно по-стариковски пожаловался он, возвращаясь на свое место. - Каждый норовит получить побольше, а ответственности, нести, поменьше.

Очень сильно хотелось выйти и дать эльфу, за такие слова, доброго пинка - пока работал, часто видел, как его помощники разбирались с такими проблемами, что даже в мое время считались очень и очень серьезными. И, никто из них, не бежал в ратушу, требуя найти жопу, чтобы заткнуть ею прорыв в канализации или добровольцев, чтобы достать народ из-под обвалившегося дома.

- Толкового помощника надо воспитывать с молочных зубов... - Рыкун коротко хохотнул. - А, чтобы он не возжелал попасть на ваше место, вовремя отправлять... В дальнюю путь-дорогу.

- Глан... - Женщина хрустнула костяшками. - Ваше, сугубо личное мнение, оставьте при себе.

- Всемогущественная Дина... - Названный Глан изобразил ногами под стулом, нечто вроде щелчка каблуков и хмыкнул. - Ваша мудрость - свет для нас, невежественных!

- Вот и помните об этом... Глан. Староста. Все остальные дела мы обсудили и, думаю, не все из ваших местных жителей будет счастлив встрече с нами. - Дина странно вздохнула.

- Многие, Дина, будут очень счастливы такой встрече. - Четвертый поцокал языком. - Особенно, в таком... "Неполном составе".

Вся "великолепная четверка" помолчала и стала выбираться из-за стола, давая понять, что все обговорено и смысла сидеть на жопе ровно, позванивая оружием, больше нет.

Когда резная дверь за ними захлопнулась, выбрался из-под стола и я, и вновь уселся на кресло-качалку, слегка поскрипывающую и предательски-удобную.

О всем услышанном, следовало бы сказать, вот только, а что именно я услышал?! Что, особо недовольных, вместе со мной, отправят в дальние края? Что, староста - "хитрый жук", у которого "Психолог" и "Мелкий маг, слишком много о себе возомнивший" - два разных человека? Или, что за спинами поселян, тьфу, горожан, их градоправитель крутит делишки с мутными типами?

"Маловато будет..." - Я напомнил себе самому, того самого, мультяшного мужика.

Пользуясь внутренней паранойей, что развилась у меня на фоне профессиональном, все услышанное пинало в зад, предлагая собрать манатки и, подхватив попу в горсть, нестись отсюда на всех парусах, как можно дальше, быстрее и не заметнее.

А вот дурацкий характер, презрительно напоминал, что если я сейчас дам слабину, то так и буду тем простофилей, которого все обманывают.

Так что, возвращения Катина я остался ждать, сидючи в его кресле, только, просто так, на всякий случай, достал из мешка "Дикошарика" и положил перед собой на стол, нещадно царапая полировку.

Через полчаса, достал из "Сумки..." кусок теплого мяса и, с дурным аппетитом, от разыгравшихся нервов, слопал его, запил теплым настоем и с чувством выполненного долга, вытер руки о бумаги, лежащие на столе и уже и без того, изрядно попорченные "Дикошариком".

Низко и мелко?

Да.

Зато - приятно.

Так приятно, что я и ноги на стол закинул, демонстрируя свое отношение к делам городским.

Вогт приперся в свой кабинет часа через три, когда я, убаюканный мерным поскрипыванием кресла, настроился на совершенно мирный лад и даже успел покемарить, "заспав беду".

- Никого не впускать! - Рявкнул кому-то староста, едва приоткрыв дверь и не успев разглядеть, что в кабинете уже кто-то есть. - И, припрется этот... Гоните его в шею! Раз не пришел вовремя, значит, его проблема!

Войдя в кабинет и закрыв за собой дверь на ключ, бодрый эльфийский дедушка поднял голову и изменился в лице, увидев сперва ноги, а потом и мою, улыбающуюся, физимордию.

К его чести, вопить, открывать дверь или ругаться нецензурно, староста не стал, молчком подойдя ко мне и жестом потребовав, чтобы я освободил его место.

- Не-а. - Я помотал головой и широко улыбнулся. - Мне и тут хорошо. А вы, можете и за столиком, на стульчике, посидеть. От вас не убудет.

Обычно, быстрее всего наливаются краснотой оскорбленные гномы, эльфы, они эдак аристократично бледнеют, до кончиков своих острых ушей, а потом начинают либо руками размахивать, оттого что - маги, либо за ковырялки хвататься, оттого что - боевики.

Покрасневшего эльфа я видел впервые!

Он пучил глаза, открывал и закрывал рот, силясь что-то сказать, тяжело дышал и, при всем при этом, не делал ни малейшего попытки пошевелиться.

Он мне не нравился и в обычном виде, а в красном цвете стал и вовсе больше похож на свежесваренного, длинноухого, рака, с поджатыми клешнями.

Едва картинка "эльфо-рака отварного" сложилась у меня в голове, как я вновь широко улыбнулся, добивая существо, привыкшее к беспрекословному подчинению окружающих.

- За оплатой завтра приходи. - Вытолкнул из себя остроухий и замер, словно надеясь, что я так и поступлю.

- Завтра будет тебе в четыре раза дороже! - Пообещал я, не двигаясь с места. - Потому что сейчас, ты мне задолжал уже вдвое!

- Я, сейчас, щелкну пальцами - Также, как и я, Вогт выделил голосом слово "сейчас", видимо для наглядности поднимая правую руку. - И ты, полетишь прямо отсюда...

- Я - полечу. - Миролюбиво согласился я, притягивая к себе "Дикошарика", уже заметно полыхающего серебристыми волнами. - А тебя - понесут. Ногами вперед. Медленно и печально. Неужели такой разумный эльф, вместо оплаты за труд, предпочтет оказаться на том свете?

Я честно давал старику шанс исправить все миром, прямо сейчас и здесь.

Ведь нужна мне была такая малость - обычный проход в Город и ничего более! От старпера не убудет, так ведь нет, обидели дедушку, заняли его стульчик, ткнули мордочкой в реальность. Простую и бесхитростную, реальность - разговаривать хамом, с позиции силы всегда намного приятнее!

С хамом, облеченным властью - вдвойне!

- Для таких, как Ты - проход закрыт! - Вогт широко улыбнулся. - Так что, проваливай, подобру-поздорову, пока я не позвал своих...

- Своих хозяев? - Мило уточнил я, жалея, что вытащил "Дикошарика". Надо было револьвер достать. Быстрее было бы. - Глана позовешь? Или Дину?

Каюсь, не сдержался!

А ведь был уже опыт, что эльфы двигаются очень быстро.

А у этого, еще и свой "пространственный карман" был, совершенно точно! Иначе, просто не откуда было появиться в его руках гибкому жалу тонкой сабли, блестящей и смертельно опасной в руках мастера.

Первым же ударом, староста лишил меня "Дикошарика", выбив его из рук и отправив в короткий полет, в сторону дверей. От второго я спасся, завалив кресло на бок - тяжеленное, устойчивое кресло на полозьях! - На бок!

Очень жить захотелось.

Третий удар принял на себя письменный стол, а четвертый просвистел впустую, разминувшись с моей ногой на пару сантиметров.

Пробежав на четвереньках под столом, вырвался на оперативный простор и замер, решая для себя: "Стрелять" или "Резать"?!

Револьвер, конечно, шумно... Зато - надежно!

Кинжалы - тихо, но не факт, что успею.

Как говорится, легко угрожать оружием тому, у кого оружия нет.

А у эльфа оружие было. И "работал" он этой саблей, очень быстро, отсекая мне все пути к отступлению, в самом начале движения, словно предчувствуя.

Перетекая из стойки в стойку, как капелька ртути, следуя за мной острием своей сабли, словно постоянно держа под прицелом, он не торопился нанести очередной удар, прекрасно зная, кто именно выйдет из кабинета с высоко поднятой головой.

В принципе, я - тоже.

- И меч твой, мне понравился! - Выдохнул Вогт, чуточку рисуясь и делая легкий шаг в мою сторону.

Старика сгубила "Высокая стойка" и сила привычки.

Через мгновение, уже валясь на ковер и заливая его собственной кровью, эльф имел вид настолько удивленный, будто у него отобрали клубничку с пироженки, которую он выбрал для себя, отложил на собственную тарелочку, взялся за вилочку, уже даже занес ее над десертом, лишь на секунду зажмурившись от предвкушения, открыл глаза...

А пироженку уже доедал сосед!

- Где выход в Город? - Вежливо полюбопытствовал я, навалясь телом на рукоять своего кинжала, вгоняя его глубже в тело поверженного врага. - Не слышу!

- И... Не услышишь! - Гордо просипел эльф, догадываясь, что жить ему осталось десяток секунд, а значит, за работу он мне, все-таки, не заплатит.

- Люблю не приятные сюрпризы! - Я подмигнул умирающему и, оставив в ране кинжал, пошел за "Дикошариком".

После четвертого цикла "смерть-оживление", староста сдался.

А после восьмого, даже рассказал правду.

И о Глане рассказал, и о Дине... И о Городе, скотина позорная, рассказал.

От услышанного, с расстройства, я его еще трижды прогнал через встречу с "тем светом", срывая злость.

Ну, скажите мне, кто мог подумать, что этот полудурочный эльф, называет Городом - не "Город", а подземное укрепление, выкопанное звезды знает когда, "подгорным племенем"?! Кто мог себе представить, что, услышав о Городе из уст человека, прибывшего с другой стороны планеты, эти... Не хорошие люди, понапридумывали себе один свет знает что, считая, что я, как минимум, шпион и провокатор! Как же можно быть настолько до усеру подозрительными, чтобы при минимуме информации, делать настолько далеко идущие выводы?! Поубивал бы!

Причем, не так, как это сделал я - с эмоциями, позабавившими эльфа, а совершенно равнодушно, как это делает профессиональный палач.

Более того, выяснив все, меня интересующее, я даже хотел было вылечить Катина совсем, ну, по крайней мере, приживить ему на место, правую руку, но вовремя вспомнил, что этот, нехороший человек, то есть, эльф, пообещал сдать меня и еще двоих-троих, "горожанам" на вивисекцию.

Четырнадцать раз побывавший на том свете эльф, отправился туда в пятнадцатый раз, на этот раз, совершенно точно, безвозвратно... Что ж, "раз на раз - не приходится"!

Две половинки его меча, не пережившего встречу с моим кинжалом, ровно так же, как и его владелец, убрал в "сумку", искренне жалея, что не могу пошариться в пространственном кармане убитого - наверняка, за все годы своей жизни, старикан успел припасти себе "вкусняшек" на черный день, но... "Чего нет, о том и сожалеть недостойно мужчины!"

Сложив руки покойника ему на грудь, попытался найти хоть пару добрых слов, но... Злоба бурлила преизрядно, так что молитва "за упокой", так и осталась непроизнесенной.

А, чтобы и некому и не над кем было ее произнести, покрутил в руках кинжал, припоминая порядок действий:

"Воткнуть". "Сжать рукоять" и...

"Бум-м-м-м-м"!

Мелкая серая пыль взвилась в воздух, демонстрируя, что порядок действий я вспомнил правильно и клинок, наконец-то, признал Владельца.

Вместе с трупом, с пола исчез и испачканный кровью ковер, и те брызги, что разлетались во все стороны, во время экзекуции.

А на самом краю зрения появилось нечто, что сильно отвлекало внимание, пульсируя багровой точкой, такой опасной, такой... Привлекательной!

Покрутив головой, пришел к выводу, что это мне не мерещится, что это не "в глаз что-то попало" и что, пока на "бум-м-м-м не сбежался народ", надо проверить, что мне там так весело подмигивает.

Минут пять я бился с чертовой точкой, "прикипевшей" к плинтусу, в правом, дальнем от входа, углу кабинета, пока не догадался ткнуть в нее "Дикошариком".

Красная точка развернулась в черный провал, приглашая сделать шаг внутрь.

Привычно выставив вперед острие "Дикошарика", сделал шаг.

Желудок подкатил к горлу, а потом недовольно бухнулся на свое законное место, очень сильно волнуясь и норовя повторить путь-дорогу еще раз. Или не раз.

Сделав еще шаг, прорвал черную вуаль и оказался в обычной комнате. Ровно точно такой-же, как кабинет в "Центре..."

Тот же стол. Тот же полускрытый стеллаж.

Я даже не удивился, обнаружив потайную дверцу, ровно там же, где она и была в "Центре". Просто, молчком, достал из "Сумки" Керрама, сунул в приемник и щелкнул кнопкой.

Света не прибавилось, особых изменений тоже не произошло, но и по голове никто не бил, бросаясь в рваной тельняшке, с оскаленной мордой и связкой гранат, в "последний и решительный".

Насколько я правильно помню разъяснения Керрама, "карман" отличается от "сумки" совершенно не значительно: в карман можно засунуть живое существо, а в сумку - нет; и, попав в карман, выйдешь ты из него ровно тогда же, когда и вошел. По последнему утверждению, Керрам отчего-то фыркал и крутил носом, так что пришлось брать его за живое и выспрашивать, под страхом смертной казни, которой проекция, разумеется, не боялась. Через десять минут мытарств, увещеваний и ругани матом, Керрам признался, что "карман", на самом деле, может вести себя так, как его "настроит" владелец.

Например, если в карман он забирается сам, то время в нем может "стоять", "идти" или "бежать", в зависимости от необходимости. Но вот если в карман тебя засунули... То, выберешься ты оттуда, только тогда, когда тебя вытащат!

И, совершенно не факт, что ты не успеешь сдохнуть там от голода, жажды или скуки... А, ведь, в карманчик можно сунуть и дикого зверя, и ядовитую змею, для развлечения пленника.

Ни змей, ни зверей, в кармане не было.

Жратвы - самый минимум, воды, чтобы протянуть недельку и все!

Радуясь, что мне здесь долго делать нечего, не торопясь, прошелся вдоль стеллажа, разглядывая коллекцию Фогта.

В принципе, ничего такого, от чего можно было прыгать до потолка или писать кипятком от счастья: два, очень неплохих, меча-"цвайхандера", с богато украшенными ножнами; комплект, явно "ниндзюшных", штучек, от вида которых руки зачесались, но голова дала глупом рукам полный отлуп - такой фигней надо долго и старательно учиться пользоваться, иначе, получится как в анекдоте про австралийского аборигена, который пытался выбросить бумеранг. Почесав темечко, решил оставить в покое и странные перчатки с когтями - вот уж точно, эти штуки мне нигде не пригодятся. Если, только что, по деревьям лазать... Две фляжки, черную и белую, скрученные попарно, не задумываясь отправил к себе в сумку - в книге мне встречалось описание "бездонных фляжек", из которых черная делает воду, а белая - крепкий спирт. Их, чаще всего, так и продавали, вместе. Причем, по меркам того времени, стоили эти фляжки сущие гроши и пользовались спросом лишь у туристов-эстремалов, да работников спасательных служб, этих самых экстремалов вытаскивающих из разных передряг и напастей.

- Уф-ф-ф, ну и местечко ты нашел, Ситаль... - Голос Керрама, идущий из-под потолка, заставил меня сбиться с мысли и едва заметно, вздрогнуть. - Это же, уже и в мои годы было старьем! Здесь... Здесь даже голооборудования нет!

Ментальная проекция совершенно искренне пришла в дикий ужас оказавшись в таком месте. В его голосе сквозил не только порядочный страх, но и изрядная растерянность.

- Тебя отключить? - Я, совершенно искренне задал этот вопрос, понимая, какие муки сейчас приходится терпеть проекции, привыкшей расхаживать по просторам центра в своей шикарной голограмме.

- Погоди, дай разберусь, куда нас занесло... Я ненадолго... - Буркнул Керрам и замолчал, вновь оставляя меня в приятной тишине и подвешенном состоянии выбора.

Пройдясь вдоль стеллажа еще раз, плюнул и засунул все плюшки к себе в сумку.

Да, старье. Да, мне не надо, ибо есть лучше. Но! Всегда намного приятнее поменять на нужное, что-нибудь не нужное, а не расставаться с чем-то, очень для тебя дорогим.

Сформулировав для приступа жмотства эдакое оправдание, уселся за стол и принялся шарится в "Сумке", уточняя, что именно я в нее закинул.

Кто бы ни создавал сумку, надо отдать ему должное, на обратную связь он расщедрился. Все складываемое, оказывалось "под" рукой, все совершенно точно классифицировалось, указывался вес нетто и брутто, и, совершенно не было необходимости судорожно рыться в ее просторах, в поисках необходимой вещи - достаточно развязать горловину, сунуть туда руку и мысленно проговорить, что именно тебе надо и, через мгновение, нужная вещь у тебя в руке. При этом, у тебя в голове словно образуется каталог, в котором все вещи - под своими порядковыми номерами. Нет у тебя желание требовать "Меч по имени "Дикошарик"", так можно просто назвать его номер - 42 - и всего делов. К неприятным моментам каталога, можно было отнести такую маленькую, но очень раздражающую вещь, как графа "НАИМЕНОВАНИЕ". "Черная и белая" фляжки, по этой графе, значились как "Малые, носимые, объекты "Тип - 515ОИ". Дальше, в графе "описание", шло описание, конечно... Но... Хотелось бы, чтобы "фляжки" отображались именно фляжками, а не пространными, "объектами 515".

Слава небесам, в каталоге была графа "Примечание", в которую можно было внести свои пометки, чем я сейчас и занимался.

Прикрыв глаза, шел по списку, выуживал вещь, читал описание "сумочного" каталога и ставил свои примечания, настраивая метки и записки, для склеротика, которым, время от времени, становился.

Сабля, разваленная напополам моим кинжалом, вызвала у каталога странное подвисание, вроде и не заметное, но меня то не проведешь, я же, за время путешествия, пользовался сумкой столько раз, что любое изменение чувствуется просто шкурой, на уровне подкорки, свято дремлющей в часы напряженного умственного труда.

В наименовании значилось "поврежденная сабля "Великих дорог"". В описании - "Поврежденный артефакт", а в примечании, сразу появилась надпись "невосстановимо".

Учитывая невеликую массу, пусть валяется.

Зашвырнув обломки в "сумку", снова заметил странное запаздывание, словно сумка отчаянно не хотела принимать артефакт в свое нутро, отторгая его и, будь у нее разум, наверное, могла бы и выплюнуть.

Вновь вытащил эльфийскую пласталку и оставил на столе, пытаясь понять, чего не хватает, для решения задачи.

- Представляешь! Они тут аватарами пользовались! - Стенка, рядом со стеллажом, сдвинулась вперед и отъехала в сторону, выпуская фигуристую даму, от вида которой захотелось залезть на дерево и не спускаться оттуда, пока она не рассыплется прахом. Ну, или, пока не рассыплешься прахом ты сам!

Ростом явно больше двух метров, синяя, как птица счастья завтрашнего дня, с шестью грудями, в два ряда вертикально, с ярко-оранжевыми глазами и четырьмя руками, из которых верхние - с пальцами, как и положено, а вот нижние... Больше всего это было похоже на кошмар молодого отца, подарившего сыночке на день рождения конструктор "Терминатор", в котором нерадивый упаковщик положил всего и очень много!

Металлические манипуляторы, такие, Лем, в своем "Непобедимом" назвал "ингаустерами", мило щелкнули металлическими пальчиками, демонстрируя острые когти, сантиметров десяти, длиной.

- Старая модель, а ведь, представляешь, до сих пор рабочая! - Керрам покрутился, демонстрируя объемный зад красавицы и третий глаз, на затылке. - Застоялась, конечно, но, если ее раскочегарить как следует, эта старушка способна на многое!

- А голос поменять на мужской? - С тоской спросил я, ловя когнитивный диссонанс, от того, что видел, что знал и что слышал.

- Это и есть мужчина! - Хохотнул Керрам. - Женщины-аватары запрещены, по этическим соображениям. Ну, например, вдруг ты в нее влюбишься...

Поговорка "любовь зла", предстала для меня в новом свете.

Пришлось закрыть глаза и помотать головой, отгоняя наваждение.

Не получилось.

- Тогда, может хоть оденешься? - Вырвалось у меня отчего-то жалобно. - Страшно ведь...

Аватар вернулся в свой закуток, чем-то там пошуршал и через пару минут вышел уже в довольно человеческом виде. По крайней мере - одетым.

- Тут, должны были пара мечей быть... - Керрам уставился на пустые полки. - Уже все прибрал?

Вытащив оба "цвайхандера", отдал этой машине убийства, пусть будет укомплектована по самое "не могу".

- Тут еще... - Я удивился собственной щедрости и вывалил на стол все оружие, что легко мне досталось в этом кармане. - Может, пригодится?

Поковырявшись, синее чудовище, прихватизировало когтистые перчатки и весь комплект "ниндзюшных" звездочек, серпов, трубок, иголок к трубкам и прочий неформат, от которого мне проку было... Разве что, на продажу.

Роясь на столе, Керрам схватился за обломки эльфийской сабли и... Завис!

Завис, как поломанная марионетка, свесив голову на бок и уронив руки по швам.

За пару ударов моего, захолонувшего от страха, сердца, феноменальная машина убийства, созданная в незапамятные времена, сперва выцвела до белизны, потом посерела, стала просвечивать насквозь, а потом, с громким звоном, обрушилась на каменный пол, дождем из крупных хлопьев пепла и пристегнутого оружия.

А ведь я, уже, примеривался к этому монстру, как благодатному компаньону, с которым идти будет веселее и безопаснее.

Опять меня обломали...

- Что это было?! - Голос Керрама, вернувшегося "под потолок", был не менее испуганным, чем мой. Пришлось даже откашляться, чтобы вернуть голосу нормальное звучание и не дать предательского петуха, от разыгравшейся фантазии.

- Поврежденная сабля "Великих дорог", - прочитал я наименование из каталога, едва сдерживаясь от мата. - Есть идеи? Или другой аватар?

- Другой аватар есть. - Обрадовал меня совершенно убитым голосом, Керрам. - Только, он тебе не понравится. Он и мне не понравится. Он - никому не понравится.

- Ты, хоть покажи! - Загорелся я, надеясь на лучшее.

- Не могу. Он здесь не поместится. - Керрам тяжело вздохнул и добавил слово, которое явно услышал от меня.

Я решительно открыл... И закрыл рот, понимая, что ничего не понимаю, а приставать с расспросами к проекции, именно сейчас, дело совершенно бессмысленное - ибо и он находится в том же состоянии опупения, что и я.

Пришлось выбираться из-за стола, собирать оружие и снова запихивать его в сумку, опасаясь касаться серебристо-голубоватых обломков, словно они могли и меня отправить на тот свет, осыпав толстым слоем пепла, на каменный пол.

Переселив свой страх и в очередной раз помянув эльфа недобрым словом, пусть ему в посмертии будет неуютно, за все и сполна, взялся за обломки, давая себе слово, что буду острожен, внимателен и...

Разумеется, тут-же, порезался!

Глава 23

"... Почему ты не пришел? Почему не почувствовал? Почему ты...

... Почему ты не позвала?

... Ты должен чувствовать любимого человека!

... Ты должна понимать любимого человека!

Почему... Должен... Надо...

Нашу жизнь регулируют простые слова, взывающие к подкорке. Манипулирующие нами. Пугающие.

Нас обманывают от "святых" чувств, скрывая самое главное. Прячут самое главное на самом видном месте, мимо которого мы проходим день за днем. Знакомство за знакомством. Нас сравнивают - мы сравниваем.

А жизнь проходит мимо, улыбаясь и грозя пальцем.

Мы совершенно разлучились слышать..."

*******

"Ты как?" - Голос Керрама в голове звучал набатным колоколом, выдавливая наружу глаза, разжижая мозг миксером и втыкаясь в нервы острыми иголками. - "Ты меня слышишь?"

- Звук убавь! - Попросил-проскулил я, повернулся на другой бок, надеясь найти хоть маленький кусочек каменного пола, не успевшего согреться от моего тела. - Совсем, убавь... Потом я сдохну и можешь хоть танце устраивать, а пока, ради всех богов, богинь и Звезд, помолчи!

Чертов эльфийский пластальник!

Нет, теперь я точно ни за что не поверю Толкиену, что его эльфы были справедливыми, утонченными и мудрыми. Вон и Керрам их не особо любит, частенько говоря набившую оскомину, фразу: "хороший эльф - дохлый эльф". А ведь познакомился с этой братией совсем не давно, по меркам этого мира, вернувшегося на свою родную орбиту. Долери, кстати, Керрам тоже предпочитает дохлыми, в качестве барабанных мембран или, на самый отвратный случай, огородных пугал.

Отчего такая ненависть к племенам, для Суттары чужим, я никак не могу понять. Видимо, это что-то личное. Что-то, отчего ментальная проекция, готова устроить глобальный джихад всем эльфам, долери и некоторым другим, пришельцам.

"Не ври. Остальные - вполне нормальны". - Керрам вновь влез в мою больную голову, бесстыже читая мысли и даже не спрашивая разрешения.

"Если я уйду - ты сдохнешь". - И вновь, ни следа раздражения или злорадства - обычная констатация факта. - "Встать можешь?"

Пришлось ответить, мысленно, куда я могу встать и вновь заметаться в поисках прохлады.

Сабля Фогта оказалась с двумя сюрпризами. И каждый из них, поодиночке, был совсем не плох, отваливая владельцу толику скрытых возможностей, способный либо удивить противника смертельно, либо смыться в последний момент, из самой архи офигитительной ловушки, выхода из которой могло не быть в принципе.

Будь эта железяка целой, она могла либо "слить" противника на магистрали "Великой дороги", просто высосав его досуха,

Либо вытащить владельца на "Великую дорогу" и дать ему шанс смыться, оказавшись за два шага на другом конце света.

После момента поломки, обе половинки "рассинхронизировались" и стали творить что попало. Но - одновременно. Рукоять отправляла на "дорогу", а острие - "выпивало".

Так что я, очень легко и просто отделался, оставшись на месте. Но вот сил у меня осталось лишь на перекаты с боку на бок.

И препирательства с Керрамом, который вляпался в проблему обеими ногами - разрушение аватара, "раздвоило" сознание ментальной матрицы, породив двух братьев-близнецов, один из которых существует реально, а второй... Второй оказался вписан в саму ткань "Великой дороги", которая, лично мне, больше известна как "Дорога Драконов".

Все, занавес!

Казалось бы, дальше мне уже не куда вляпываться!

Ан нет! Есть куда...

Керрам-Ф, то есть "физический", просканировал все пространство комнаты, меня, валяющегося на полу, в позе эмбриона и пришел к выводу, что сабля эльфа, заполучив прах аватара расы "Барна", мою кровь и созидательную подкачку "Дикошарика", отвесила мне сюрприз, решив принять самое деятельное участие в моей жизни, самым простым способом. Благодаря которому, я, отныне, не пройду без звона ни один металлодетектор!

Эта зараза распалась на тончайшие нити-трубочки и оплела ими мои кости, армировав их и предохраняя от чаянного или нечаянного, перелома.

Керрам-И, то есть "информационный", пищал и прыгал, хлопая в призрачные ладошки, восхищаясь исполнением и приспособляемостью... Сабли, разумеется, а не моего мешка с мясом, от такого подарка, едва не отправившегося на тот свет.

Обе половинки Керрама, объединившись через мою многострадальную голову, устроили настоящий врачебный консилиум, каждый, со своей стороны.

И, если действия Керрама-Ф были насквозь удаленными, то вот Керрам-И, изучал проблему изнутри, освещая ее для близнеца, без малейшего смущения или стыда.

Перевернувшись на спину и проглатывая подкатывающий к горлу комок желчи, на самом деле, совершенно искренне понял: мир меча и магии, для обычного человека такая смертельная штука!

Пока валялся на дне своей лужи, подпитываясь людскими воспоминаниями, все казалось таким милым, далеким и умиротворяющим.

Увы, стоило только "отгрести по хребтине", как умиление сменилось прозрением и стало очень неуютно.

И, ведь, это мне еще повезло, я, словно герои Жюль Верна, умудряюсь находить дружескую помощь, совет или поддержку, а то и целое богатство - на ровном месте. И, словно герои Буссенара, в конце книга оказываюсь с беспредельным богатством, о котором и мечтать сложно.

Мне действительно можно позавидовать... Только вот, с удовольствием променял бы я все эти богатства, на придорожный ресторанчик...

- Ситаль, тебе надо покушать! - Керрам-Ф вклинился в мои размышления-полусон-полубред. - Перестройка почти закончена...

- Млятт, и тут перестройка! - Вырвалось у меня совершенно автоматически, как и у любого жителя бывшего постсоветсткого пространства, нажравшегося свобод и мечтавшего хоть о какой-нибудь стабильности.

"Все может быть и "стабильно хреново"! - Вклинился в размышления Керрам-И, сбросив громкость на самый минимум. - "Осторожнее, со своими желаниями"!

Ну, да... "Стабильно хреново", это тоже вариант!

Цепляясь за стул, крышку стола, за все, что не валилось мне на голову, одолел горизонтальный режим, переведя его в вертикальный. Пусть и с креном в сорок пять градусов, пусть на трясущихся и подгибающихся ногах, пусть в поту, но я это сделал!

А вот дальше все стало плохо. Меня еще хватило на "схватить чемодан", но тут "вокзал отъехал" и я вновь оказался лежащим на полу.

С "Сумкой путешественника", на груди.

Одни Звезды знают, как я был счастлив, что не успел завязать горловину на привычный узел-"бабочку"!

Иначе бы точно - сдох с голода и от обезвоживания.

Отвар дал сил на пожрать.

Пожрать добавило сил на поспать.

Поспать просто добавило сил всему организму. А потом еще раз пожрать, попить и поспать.

Оба Керрама что-то вопили, требовали и доказывали, обвиняли меня в попытке суицида, глупости и отстутствии заботы о ближних своих, но...

Хотелось пить, жрать и спать.

На третьем цикле захотелось в туалет.

До которого я добрался очень резво, пусть и на четвереньках, зато своим ходом.

Низкий поклон Керраму, открывшему для меня дверь санузла, который, оказывается, все же был. Не такой шикарный, как в "Центре...", но нормальный унитаз и подобие душевой кабины, в нем оказалось.

Так что я, избавившись от пропотевших вещей, перевалил через невысокий бортик, дотянулся до вполне человеческого, крана и, отдавшись на волю случая, повернул его.

- Вверх ручку! - Керрам, следящий за мной издал странную, сдавленную усмешку. - Вверх и влево - горячая. Вверх и вправо - холодная.

- А посередине - теплая... - Понятливо кивнул я головой, ловя первые капли живительной влаги на разгоряченную кожу. - Ка-а-а-а-а-а-йф-ф-ф-ф! -

Видимо, "вверх и вправо" я понял неправильно, так что вода текла прохладная, заставляя меня дрожать и ежиться, но уходить из кабинки не хотелось.

Она была такая... Уютная!

Судя по ощущениям - деревянная, с теплым, чуть пружинящим полом и бархатистыми стенками, словно все душевая кабина была просто выращена из специального выведенного для этой цели, растения.

"Спинку потереть"? - Заботливо поинтересовался Керрам-в-голове, не скрывая усмешки. - "Или сам потрешься"?

- Потереть меня всего!

На самом деле, сказать я хотел не совсем это, но получилось очень даже и не плохо - треугольная душевая кабина стала ниже, вытягиваясь в длину и укладывая меня на спину. Струи воды, падающие сверху, внезапно иссякли, зато в упруго поддали в спину, снизу, делая очень даже приятный массаж.

От удовольствия я закрыл глаза и просто "растекся", получая ни с чем несравнимое, удовольствие.

Я даже совсем не испугался, когда потолок опустился почти вплотную ко мне и превратился в теплую, ворсистую мочалку.

Наверное, я, если и не умер, то уснул - совершенно точно!

Во сне мне приснилось, что душевая кабина оплела меня тонкими усиками виноградных побегов, поставила на ноги, смывая пот и усталость.

Как в огромном баке центрифуги, меня крутили из горизонта в вертикаль, слева на право и с боку на бок, тщательно отмывая.

Несколько раз было очень больно, словно в кожу впивалась толстая игла, в руках не опытной медсестры, судорожно ищущей вену.

А потом стало светло. Ослепительно светло и у меня перед глазами появилась грандиозная стрелка, указывающая куда-то вперед и чуть вверх.

"Нет уж, спасибо! ТУДА мне еще рановато!" - Вежливо отказался я от заманчивого предложения и открыл глаза.

Лежал я в деревянной капсуле, под углом градосов в тридцать, к горизонтали. Прямо у меня перед глазами чуть пульсировали несколько десятков тонких, зеленых ростков, перегоняя питательные вещества прямо мне в кровь, очищая кровь, чутко реагируя на малейшие изменения организма.

Думаю, без "успокоительного" в слоновой дозе, тут дело не обошлось: иначе бы, я от страха, давно мозгой "пошел по просторам", распевая детские песенки и искренне веруя в чудотворную силу ведического гриба-мухомора!

А так - ничего... Проследил взглядом, в каких местах входят под кожу зеленые ростки и - все...

Несколько зеленых усиков, кстати, очень болезненно, покинули свои "посадочные места" у меня на лице и шее, свернулись в плотные спиральки с красными остриями-наконечниками и втянулись в стенки капсулы.

"Как ощущения"? - Голос, раздавшийся в голове, Керраму не принадлежал. Некий усредненный голос, с нотками и женского, и мужского. - "Комплекс полной очистки завершен".

Капсула, приняла вертикальное положение и разделилась на две половинки, съехавшие в разные стороны, освобождая мне проход.

"Рекомендуется повторить курс очистки через 12 часов". - Прошелестел голос в голове. - "Данные занесены в журнал, запись переправлена на основную базу. Теперь любой из филиалов восстановит ваше состояние за, гораздо более короткий промежуток времени".

"Спасибо". - Поблагодарил я "душевую кабину" и сделал шаг наружу, на подогретый пол ванной комнаты, под матовое освещение, льющееся с потолка.

Привычно-отработанным жестом протянул левую руку за мягким полотенцем, висящем на обычном крючке.

"Керрам"! - Воззвал я к ментальной проекции, судорожно пытаясь найти свою одежду. - "Что все это значит"?!

- Я же говорил - "Старая база". - Керрам-Ф пытался спрятать в голосе гордость, но она просто хлестала из всех щелей, грозя захлестнуть все вокруг. - Я даже представления не имел, что они еще не все выведены из эксплуатации. Они же, на биологической основе... А тут... Все работает, до сих пор!

- Мало того, у них даже связь с "основной базой" есть! - Подначил я проекцию, помня, как он стремился оказаться в самое святая святых.

- Это - основная база медицинского сектора, а не исследовательского. - В голосе Керрам зазвучало сожаление. - Мне туда хода нет: ни паролей, ни доступов, ни малейшего понимания... В той сети, меня, как вирусоподобную запись, в три пинка сотрут!

- Очистят до смерти! - Хохотнул я, наслаждаясь столь редким чувством, когда ничего не болит, а ты - жив! - Натрут ветошкой и оставят на полочке, как экспонат!

Едва я успел насухо вытереться, как под крючком, на котором висело полотенце, отъехала в сторону, квадратная дверца, открывая моему взгляду прямоугольную нишу, сантиметров тридцати по горизонтали и пятидесяти - в вертикаль, разделенную по длинной стороне на две, равные, полки.

На нижней лежало нижнее белье, ну, а на верхней, если кто не понял, соответственно, верхнее.

И, если вопроса к трусам-боксерам у меня не возникло, то вот белоснежный комбинезон, с длинной застежкой от низа до верха, показался мне совсем не серьезным.

И, очень неудобным.

- Не думай - одевай! - Оба Керрама прикрикнули на меня одновременно, едва не испугав до икоты.

- Бактерицидный комбинезон старшего медицинского персонала - очень редкая вещь и простым смертным - недоступная! - Начал давить на жадность Керрам-Физический.

- Все компоненты костюма полностью работоспособны... - Керрам-Информационный замешкался, подыскивая нужные слова. - Старенький он, конечно... Точнее, в мои годы был стареньким, сейчас уже - "древненький", но на твой век его хватит: подзаряжается он от твоего поля, организм будет поддерживать если и не в идеальном состоянии, но окочуриться от яда, переохлаждения или отсутствия кислорода, он тебе точно не даст...

Пока Ментальная проекция что-то бубнила в моей голове, влез в комбинезон, провел рукой от паха до горла, смыкая края застежки и поежился - изнутри одежка оказалась мерзко-холодной. И скользкой, словно высококачественный шелк. И фигуру она облегала так, словно я в латекс запаковался.

Оглядевшись, поприседав и поразводя руками ногами, пришел к выводу простому и категоричному - не мое. Не с моей фигурой такое "облегалище" таскать. Хоть до "зеркальной болезни" мне далеко, но пузо есть и его малый холмик, обтянутый белой тканью, мне совершенно не нравился.

А, как его исправить, если хоть жри, хоть голодом себя мори, хоть на тренажере бегай, но пузо оставалось совершенно неизменным, наплевав на горести своего владельца! Врач говорил что-то об эндокринологии, гормонах и подкрадывающемся возрасте, но с тех пор минуло столько лет, что из его диагноза помню только эти три слова.

Застежку сперва попытался подцепить ногтями левой руки. Потом, уже судорожно - правой. Потом обеими, но ни малейшего следа застежки так и не было обнаружено, словно меня и вправду впихнули в расплавленный воск и вытащили, всего такого облитого-облитого...

- Керрам! Как это снять? - Я искренне приготовился вылететь из ванны, найти нож и превратить белую тряпочку в белые ленточки.

- Никак. - Керрам-И, в моей голове довольно лыбился, словно сбылась вся мечта его жизни - ему подарили собаку! - Привыкай.

- А как я... - Паника начала разрастаться, принимая облик маленького, пока еще, смерча. - А в туалет?!

- Можешь прямо в него. - Керрам-Ф вздохнул. - Чем он тебе не нравится? Это же - "биологически, модифицированный костюм". Дай ему на тебя настроится и не будет у тебя лучше одежки, чем эта.

- Чем не нравится?! Чем не нравится?!! - Понимая, что если смерч наберет обороты прямо здесь, в этой ванной комнате, то меня просто размажет по ее стенам, плотно сжал зубы и кулаки. Медленно и очень глубоко вдохнул и так же медленно - выдохнул, успокаиваясь. - Он - белый. Он - в обтяжку.

- Он - наилучшее, что тебе могло достаться. И снять его, ты не сможешь. Пока. Через пару часов, когда он окончательно по тебе "обвиснет", срастется с твоими нервными окончаниями...

Вот, зря Керрам заговорил о "срастании". Меня сразу такая паника обуяла...

И тут же, буквально за два удара сердца, отступила.

Комбинезон, со всей дури, притянул мне пузо к позвоночнику, "ровняя стан". Отпустил. И снова повторил свою пытку, но уже ужимая меня всего, даже там, где любому мужчине хорошо известно, что ужимать противопоказано!

- Ты, это, Ситаль... Ты, дыши... Ладно? Только не глубоко и не часто... - Керрам в моей голове, на мое ощущение происходящего, был напуган ничуть не меньше меня. - Я - рядом, все нормально будет...

Комбез мучил меня почти три минуты, едва не выдавливая кишки через все возможные, отверстия, а потом началось самое неприятное...

Если меня чистили исключительно для того, чтобы на тот свет я отправился чистеньким и полным сил - тогда да, тогда все правильно...

- Ситаль! Ты все еще думаешь, что где-то в городе есть люди твоего времени? - Керрам-Ф попытался отвлечь меня от ощущения, что в меня врастают тонкие нити лески, от которых все тело горит, словно в огне. - Может, они все его давным-давно покинули?

- У меня есть подозрения, Керрам, что все эти множественные Города, через которые мы пробегали, по сути своей, есть только один город - мой собственный. - Я упрямо шевелил губами и языком, держась на, одни Звезды ведают, каких чувствах и был очень благодарен Керраму, за начатый в очередной раз, разговор на эту тему. - А все его различия определяются либо временем... Либо множественностью параллельных вселенных, из которых Сутарра его выдергивала, пролетая мимо.

- А ты не думаешь, что возвращаясь, планета могла вернуть города на место? А то и перепутать? - Керрам-И, чертов интеллектуал, оглоушил меня своим вопросом, напоминая, что ум - хорошо, а на троих надо соображать.

- Может быть и такое. - Я согласился, конечно, но в душе, в такую подляну, верить не хотелось. - Но, пока мы там не окажемся, проверить не удастстя. А для того, чтобы туда попасть, мне нужна "Дорога" или "проход" в Город. Но сперва, надо выбраться из этого чертова эльфийского кармана, живым! Зря я его так легко шлепнул! Все беды от эльфов!

- Стой! - Керрам-Ф оборвал мои стенания. - Повтори, что ты сейчас сказал? Карман Эльфа?

- Ну... Да! - Я всхлипнул и заскрежетал зубами от болезненных ощущений, ведь именно в этот момент, чертова леска пошла на штурм крепости, изображая из себя штопор и ввинчиваясь, по часовой стрелке. - Пространственный карман...

- Ситаль... Это не пространственный карман. Иначе - ты бы нашел в нем ножны от сабли, как минимум. А, как максимум - то и городской казной бы разжился! - Керрам-И вздохнул. - Место, в котором мы сейчас находимся - называется...

- Жопой оно называется! - "Притирания" комбинезона меня совершенно не делали добрее, внимательнее или снисходительнее. - Ну, что ему там-то надо?!

- Нет... Жопой оно стало совсем недавно. - Керрам демонстрировал поразительное чувство юмора и я дал себе зарок - как только эта ментальная проекция раздобудет себе тушку, так я, на эту тушку, напялю вон тот, второй комплект, что лежит на полочке молча, привлекая внимание своей белизной и невинностью. - Мы сейчас находимся в "медицинском центре..."

- А как же "красная точка"?! - Изумился я, понимая, что болевые ощущения идут на спад. - Сам же рассказывал!

- Ситаль... Карман потому и называется карманом, что носится на одежде... А то, что ты видел - обычный маяк одноразового перехода по заранее заложенным координатам. - Керрам в голове вновь вздохнул, демонстрируя глубину моего падения в собственных глазах. - Ты увидел и зашел. А карман... Это - карман!

В этот момент, белоснежный комбинезон стал отваливаться с меня, длинными, белыми лентами, которые таяли, едва касаясь пола.

- Это что за...! - Я не мог понять, радоваться мне, что я снова в одних трусах-боксерах, или готовится к иной, более изощренной, гадости.

- Не ори. Комбинезон сросся. - Утешил меня Керрам-в-голове, с видом, будто, что-то изучает. - "Шелуха опадает".

Будучи у меня в голове, Ментальная проекция очень быстро прониклась моей богатой фантазией, в отношении "опадающей шелухи" и предпочла сделать вид, что в голове ее нет.

В сухом остатке у меня осталось неплохое самочувствие, заткнувшийся голос в голове и отвратительное настроение, от которого спрятался Керрам-Ф, предложивший мне "быстренько" пройти обследование.

Прошлепав по холодному, каменному полу, до валяющейся "Сумки", достал из нее чистую одежду и жратву - чтобы два раза не бегать, что называется.

Тем более что кушать и вправду хотелось нещадно.

"Комбинезон использует запасы организма, для развития и укрепления". - Керрам решил сменить гнев на милость и вернулся на свое место в голове. - "Что-то, видимо, все же пошло не так. Обычно, "шелуха" впитывается организмом и идет на постройку... "

- Не совпадение генетического материала... - Ответил я, еще толком не понимая, о чем речь, но уже через миг, до меня дошло - костюм разрабатывали для врача-сутаррца, а не для идиота-землянина, сующего свой нос повсюду. А еще...

Еще, я просто трижды идиот, связавшийся с не пойми какими силами, вместо того, чтобы быстренько и простенько отыскать нормальную, человеческую стаю и... Не получилось из меня прогрессора. И не получится. Я искренне люблю людей, для того, чтобы портить им жизнь, своим видением проблемы, в отрыве от реальности этого мира.

Не "утопи меня судьбина" в источнике воспоминаний, я ведь мог кинуться на амбразуры с гранатой, по причине глупости. И, совершенно не факт, что все обошлось бы малой кровью. Особенно принимая во внимание дружную компанию Олло, принцессы и, конечно же, драконов... Ну уж куда без них-то... Этим чешуйчатым, особенно из молодых, сидеть на кладках скучно, так что подбить их на подвиги, для меня, "того", самое простое дело!

- Э-э-э-э... Ситаль! - Вопль Керрама-Ф слегка выбил меня из задумчивости, возвращая на грешную землю, к не надетым штанам и остывающей еде. - Ситаль...

- А почему ты так упорно стремишься к Городу? - Перебил свое второе я, Керрам-И, вбивая последний гвоздик в крепкие силки, завладевшей мной, идеи. - Ты действительно считаешь, что там мог кто-то выжить? Или, что там...

- Там может оказаться космический корабль! - Выдохнул я свою заветную мечту и принялся застегивать ширинку в полной тишине.

- Боги всеведающие! - Клацнул отпавшей челюстью, Керрам-в-реальности. - Зачем тебе корабль?! Ты что... Серьезно думаешь, что... Сможешь его хотя бы открыть? Если найдешь, разумеется!

- И поменяешь мир безграничных возможностей, на мир пустоты?! - Керрам-в-голове тоже повел себя слегка неадекватно, к моему удивлению. - Полной, ледяной и... Черной?!

- Ну... - Я устроился за столом и навалился на кашу с мясом, сваренную еще недели три назад, "под настроение остренького". Настроение прошло, а каша осталась.

Вот и пришла ее пора...

Упорно игнорируя все увещевания и уговоры, делал вид, что просто кушаю кашу.

Оба Керрама, то по очереди, то одновременно, приводили доводы, выстраивали логические звенья длинной цепи, связывающей древо жизни с питающей его землей прочнее, чем сами корни дерева.

Но, чем больше распалялись Ментальные проекции, тем больше приходило понимания, что в этом мире мне уже нет места.

Властитель Воспоминаний этому миру больше не нужен - тут не вспоминать надо, а строить жизнь заново, выводя новые приметы и передавая из поколения в поколение не мифы об одном солнце и смене времен года, а о том, какие травы возникли на ровном месте, какие животные пришли неизвестно откуда и, самое главное, почему на планете обретается такая куча разумных, разного вида, типа и манеры поведения.

Маг из меня, будем смотреть правде в глаза - совершенно средний. Средний настолько, что и огород городить моими силами не стоит - почти за год "обретения второго дыхания" - четыре заклинания и три способности. Самая главная из которых - терять спутников по дороге и совершенно об этом не грустить, ибо у каждого свой путь-дорога и тянуть за собой человека следует лишь тогда, когда...

Поставив огромный крест, медленно и очень плавно, положил ложку рядом с котелком, зевнул и потянулся за напитком. Оба Керрама не виноваты в том, что они видят жизнь со своей колокольни. Но, это - исключительно их колокольня.

Два глотка горячего и приторно сладкого напитка настроения мне не улулчшили, но оба Керрама, почему-то, замолчали, словно ожидая, что я, вот прямо сейчас, заверну истину в последней инстанции, а они, дружно, завернут в эту истину рыбину горячего копчения.

"Дудки"!

Ненавижу убирать со стола!

Оттого и тарелками особо не пользуюсь, предпочитая есть прямо из котелка. А ложку, в случае чего, можно и облизнуть. Дважды. После обеда и перед обедом.

Упаковав все барахло, прислушался к ощущениям.

Ничего не болит. Животик, получив порцию горячего, острого и сладкого, блаженно требовал крепкого и сладкого, отдыха. Минут эдак на шестьсот, до полного переваривания пищи.

Керрамы тоже заткнулись, убравшись по своим делам, обидившись или просто не дождавшись моего веского фе, на все свои уговоры.

Полюбовавшись чистотой на полках, закутался в свой походный плащ, расстегнул кобуру и, взяв "Дикошарика", пошел к выходу.

Точнее - точке перемещения.

Все, делать мне тут больше нечего!

Черная вуаль, уже привычно приняла меня в свои ласковые объятия и выпустила обратно в кабинет старосты-эльфа.

И уткнулся в спину, обтянутую явно военным, форменным, сукном!

- Р-р-р-р! - Вояка развернулся, явно рассчитывая увидеть кого-то другого, с такой-то улыбкой на полморды полуволка-получеловека. - Ты кто такой?!

О! Этот лающий голос просто не реально перепутать!

- Мелкий маг, которому пообещали показать дорогу в город! - Дернул меня мелкопакостливый бес по имени "Тщеславие". - Глан, если не ошибаюсь?

Волчья морда чуть разгладилась, приобретая все большее сходство с человеческим лицом. Клацнул вытаскиваемый из ножен, боевой нож, черненный, с волнистым лезвием и зубастой гардой, в виде змеи, раскрывшей свою пасть.

Слева, в проеме открытой двери, возникла еще одна фигура, с оружием на изготовку, на этот раз, для разнообразия - женская.

И очень мне хорошо знакомая.

- Привет, Мигелла!

- Охренеть... - Выдохнул волколак, поигрывая ножом. - Вы что, знакомы?!

- Идиот...ы! - Магесса убрала свой тесак, просто приложив его к бедру - ткань юбки сама затянула оружие своими нитями, не мешая женщине двигаться. - Не болтать! Надо найти старосту...

- Для этого тебе нужны некроманты... - Я пожал плечами и сделал маленький шажок в сторону, уходя с прямого удара человека-волка.

- Ты его? - Глан довольно сощурился. - Правильно сделал, на редкость был пакостливый гольфеныш.

- У него был меч... - Мигелла-Дина сделал странный пасс рукой и в нашу с волком сторону полетела едва приметная паутинка, сиреневая и даже на вид, ошеломительно опасная.

От испуга, активировал "купол", но паутинка его миновала, даже не замедлившись!

"Посмотри в окно!" - Потребовал Керрам-в-голове. - "Живо!"

- Отдай нам меч, как залог сотрудничества... - Вот... Вот не помнил я за Мигеллой такого таланта управлять голосом. Не умела магесса так говорить. Могла, конечно, научиться - головы у волшебниц и волшебников способны помнить до тысячи заклинаний и двух тысяч - активаторов-ключей. Прэе, как-то раз похвастался, что его "игрушки" активируются не только мысленно, словесно, но и, как в старые, добрые, времена - волшебной палочкой! Причем, в роли "волшебной палочки" с легкостью можно использовать первые попавшийся дрын, вырванный из забора или веточку, сломанную тут же, с любого дерева.

- Не могу отдать меч - Я развел руки в стороны, наблюдая за приближением сиреневой паутинки, которой волчара не видел, не слышал и даже не чувствовал, хотя, чем ближе подлетала к нам эта мерзость, тем сильнее от нее смердело протухшей кровью. - Он - сломался. А потом - сам по себе - разрушился. До порошкообразного состояния.

Пока "убалтывал" Мигеллу, украдкой бросил взгляд в сторону окна, как и просил Керрам.

- Тогда... Глан! Он нам не нужен! - Слова магессы поторопили движение паутины в мою сторону, ускоряя времени ход. - Убей!

- Собачке сказали "Фас"! - Усмехнулся я, как в кабинет "мэра города", "одним глазком" заглядывает самый настоящий дракон! - А она...

Глан замер, решая для себя, кто его больше оскорбил - я или магесса? Судя по красным огонькам, не поздоровится нам обоим... Но у меня есть целых два выхода!

Паутинка коснулась плеча волколака. Покраснела. Издала противный звон и Глан пошел на меня в атаку, зачем-то отращивая когти на правой руке, вместо того, чтобы воспользоваться зажатым в ней, оружием.

- Руби паутину!

- Убей ведьму!

Голоса Керрамов - один в голове, а второй - снаружи, подстегнули меня к несколько идиотским действиям.

"Паутинку" я рубанул "Дикошариком", так и сжимаемым в правой руке, а по Мигелле, отлично понимая свою слабосильность, "вдарил" кольцом огня, отсекая от нас с волколаком.

С визгом и хлопком, Мигелла исчезла из поля зрения. Опаленный, ошарашенный, но живой, Глан сердито шмыгал крупным носом, пытаясь прочихаться, а я...

Я уже летел к окну, на всех крыльях, на всех парах, несся, словно наскипидаренный, получивший самый мощный магический пендель, мечтающий только об одном - выжить - человек!

Будь я умнее - хоть бы в окно выстрелил, для проверки...

В общем, ко всем впечатлениям, что я познал за время своей жизни, добавилось еще одно - теперь я точно знаю, что чувствует голубь, со всей дури влетающий в закрытое окно, грудью!

Вот и верь после этого всем голливудским поделкам, в которых главный герой выпрыгивает в окно, в брызгах разбитого стекла и, совершенно не помятый, убегает от десяти жлобом, отстреливаясь через плечо и при этом, еще и умудряясь попасть хоть во что-то, кроме белого света!

"Хоть бы Глан не пришел в себя, быстрее меня!" - Взмолился я в сторону потолка, пытаясь вернуть дыхание и унять головокружение. - "Хоть бы..."

- Ты, хоть бы мечом перед собой ткнул... - Чихнул мне в спину, волколак. - Зачарованное окно, на простое апчхи, не возьмешь! М-м-м-мать...

Ну, отчего вояка заругался, я увидел, но удержаться от улыбки, не смог: сразу после слова "апчхи", оконная рама начала выпадать наружу, все убыстряя и убыстряя свой ход, пока не вывалилась совсем. Судя по громкой ругани и звону стекла, оно все-таки разбилось!

Сделав тяжелый вдох, вновь рванул к оконному проему, на свободу!

Точно в глаз дракону, решившему снова заглянуть в комнату снаружи, утоляя любопытство.

Голову дракон отдернуть успел. Я же, успел схватиться за его шершавый ус и, используя его как веревку-страховку, полетел вниз, сдирая с ладоней кожу до мяса.

В самый последний момент, уже готовясь отпустить ус и совершить мягкую посадку, глянул вниз и стиснул ус покрепче - голова дракона уже возвышалась над крышей ратуши, а мои ноги болтались на уровне окна, из которого я только что выпрыгнул. Точнее, соседнего с ним.

- Держись крепче! - Рявкнул угольно-черный дракон, разворачивая крылья и поднимая жуткий сквозняк, сбивающий с ног спешащих к нам городских стражей. - Мы уходим!

- Я сейчас свалюсь! - Простонал я, чувствуя, как мокрые от крови руки соскальзывают по чешуйкам уса, грозя отправить меня вниз, и в этот раз - без страховки. - Руки больно!

В индийском кино, черноглазая красавица способна небрежным движением головы поправить самую сбившуюся прическу. В голливудском, более худая красавица способна таким же небрежным движением головы, превратить собственную косу в смертельное оружие. А вот дракон перещеголял их обеих: небрежным движением рогатой головы, он умудрился забросить меня себе на шею!

В аккурат на твердые, треугольные щитки, зараза перепончатая!

- Его спасают, а он еще и претензии представляет! - Возмутился Керрам-в-голове. - Держись молча!

Дракон хлопнул крыльями еще раз, сдув всю площадную пыль к окраинам города, вместе с двумя лучниками и полным придурком, выставившим перед собой ростовой щит-тарч и длинным копьем, которое отчего-то ходило взад-вперед таким ходуном, что становилось страшно за руки, его державшие.

Вспоминая свои путешествия на Айле и ее родственниках, сполз чуть ниже, в ложбинку между двух щитков, отпустил из рук злополучный ус, прижался грудью к теплой чешуе, закрыл глаза и замер, ожидая взлетной перегрузки.

- Стойте! Меня забыли! - Отчаянный вопль с соседней крыши заставил меня открыть глаза и посмотреть на еще одного самоубийцу, желающего прокатиться на драконе, без страховки, ремней или седла, на самый худой конец. - Стойте! Вы Нас забыли!

На соседней крыше, отчего-то плоской, как аэродромная площадка и такой же здоровенной, прыгало-пританцовывая от нетерпения и страха что о них забудут совсем, две фигурки, завернутые в походные плащи, с котомками за спинами и нетерпением на лицах. Два молодых парня, толстенький и чуть мене толстенький, размахивали руками, привлекая к себе наше внимание. Одного я знал точно - мохнолапа, который меня припер в селение было сложно не узнать - Торнтон Мак'Эсли. Чистопородный хоббит-разведчик селения "Бухантра"! Второго я и близко не знал, но судя по росту, парень был из того же роду-племени, что и его компаньон.

- Заберите нас! Обещали же! - Торнтон запрыгнул на кирпичный парапет, окружающий всю крышу дома, по периметру. - Обещания надо выполнять!

- Спутники в дорогу могут понадобиться... - Дракон сложил крылья, подняв еще один пылевой смерч, хотя, вроде бы, все с площади уже давно сдуло. - Если не компаньонами, так хотя бы консервами... Берем?

- Берем. Но, чур, жрать их будешь Ты! - Предупредил я дракона, сразу снимая с себя ярмо ответственности и гордо натягивая его на драконью шею, где ему и самое место. - У меня руки болят!

Дракон изящно повернул голову, поднес шею к парапету и пригласительно гаркнул, заставляя мохнолапых попятиться в ужасе.

Щелкнул арбалет и тяжелый болт чиркнул по чешуйке, высекая из нее призрачные искры, веселенько-розовенькие и оставляя после себя уродливый след, предупреждая, что болт хорошо зачарован именно на таких, огнедышащих тварей. И, как мне кажется, таких болтов у стрелка, по любому будет больше одного.

- Живее, валенки! - Поторопил я пассажиров, понимая, что вот сейчас арбалет взведут и всем нам придется отправляться в страну вечной охоты, как подельникам нападения на старика-эльфа... - Живее! Если вам жизнь дорога!

Глава 24

"... Желают знать, что будет!"

"... И знать ничего не желаю!"

"... Да что Вы говорите!"

"... Да, ну, вы говорите, говорите!"

"... Сотни и сотни невысказанных фраз. Тысячи междометий. Миллионы восклицаний, мычаний, кивков головы. За человеческую жизнь делаешь столько мусорного, что, иной раз, обратившись назад, видишь лишь хеопсовы пирамиды мусора, эйфелевы башни паутинной лжи и целые водохранилища так и не высказанных, эмоций. От нас остается тонкая ниточка наших потомков и тающая радуга наших добрых дел. Добрых дел от всего сердца, скрепя сердце, скрипя зубами и добрых дел от нечего делать. Совсем не давно, в прошлом столетии, работавший в этих стенах сказал прекрасные слова: "... Человек - как Океан. Хорошее или плохое настроение - Прилив и Отлив. Ревность - Шторм. Любовь - тихий плеск волн у ног. Человек, как Океан, в силе своей не имеет границ...". Сегодня, сказавшему эту фразу журналисту исполнилось бы... Всего ничего, по меркам нашего времени. Оглянись назад, и увидишь этого человека среди жителей нашего города, бегущего по делам... Жующего на ходу сдобную булку... Любующегося закатом и морозными ореолами вокруг ночных фонарей. Его жизнь можно считать промелькнувшим метеором, осветившим небо над нашим городом лишь на краткий миг. Но именно этот миг можно назвать самоей жизнью! Так пусть же метеор теперь носит его имя, имя человека и журналиста!"

******

Вот, хоть кто-нибудь сможет мне объяснить, почему мне везет именно там, где человеку везти не должно? Вообще не должно! Ни по каким законам! Ни по божеским, ни по законам логики, ни по "понятиям"! Никак не должно везти человеку, как повезло мне. Это просто выше понимания квадратуры круга, мотивации поведения Буриданова осла или нахождение черной кошки, в черной комнате, на столе черного дерева, залитого черными чернилами, вылизывающей у себя под черным хвостом!

Любуясь открывшимся видом, от всей своей профессиональной гордости, держал спину ровно, пытаясь удержать за зубами, рвущийся наружу, "Большой Петровский загиб". Нет, я не знаю его дословно - так далеко моя эрудиция не распространяется - но, сейчас я был способен его воспроизвести, потому как шло все, от моего, многострадального, нещадно терзаемого, обтекающего самой кровавой, кровью, ливера. Всего, вместе взятого!

- Как ты мог оставить мою капсулу в Бухантре! - Разорялся с зубчатой башенки Керрам-Дракон, трагически выгибая шею, хлопая крыльями и поднимая пыль. - Как? Как можно? Нам ведь обратно дороги нет!

"Обратно" нам дороги не было, совершенно точно, но, не только по моей вине. Не спорю, валить старосту селения было глупостью, но выхода-то, особого, у меня как бы и не было. В отличии от выходки самого Керрама, перед взлетом "облегчившего кишечник" прямо на центральную площадь, перед дверями ратуши. Сорокадвухметровая рептилия, это вам не "котеночек", так что подарок остался весьма впечатляющий. И размерами, и запахом, и далеко идущими выводами: помет дракона, в магических ритуалах не использовался, на поля, в качестве удобрения не годился, растворяя даже гранит или мрамор, в печке, как кизяк, не горел. Зато, как выяснилось, очень эффектно взрывался, взаимодействуя с драконьим пламенем.

Арбалетчик, успел-таки выстрелить во взмывшего в небеса дракона, попав в единственное место, в которое попадать драконам не рекомендуется под страхом десяти лет расстрела. Зачарованный арбалетный болт воткнулся точно в основание хвоста, вплотную с тем отверстием, откуда несколькими секундами ранее вывалился поток дерьма, причиняя Керраму-дракону если и не физическую боль, то чувство уязвленного самолюбия - однозначно. Вот и отомстила ящерица-переросток, плюнув в собственную кучу, шариком своего "первородного огня".

Будь крылатый мститель метров на двадцать ниже - отлетались бы мы, навсегда. Взрывная волна пнула ящерицу в чешуйчатое пузо, отправляя в синее небушко хвостом вперед, столь стремительно, что визг его пассажиров можно было услышать в радиусе пяти километров.

Я, кстати, тоже орал матом...

По заверениям Торнтона, не только оравшего, но и успевшего посмотреть по сторонам, от ратуши и еще трех домов, стоящих рядом, не осталось ничего. Верить или не верить молодому разведчику, я так и не решил, оставляя все на дела будущего.

Так что, теперь, никому из нас в Бухантру дороги не было.

- Почему ты не сказал, что хочешь задержаться?! - Недоумевала фэйри, восседая на своем любимом, золотом пеньке. - Трудно было позвать девушку? Да я...

Малка снова захлюпала носом, вгоняя меня в ступор.

- Малка... Ты тут брось сырость разводить! - По-командирски прикрикнул Торнтон, продолжая уныло водить точильным камнем по коротенькому мечу. - Сама увязалась. Да и вернуться ты можешь в любой момент. Никто и внимания не обратит, что на одну фэйри, в поселке, сперва стало меньше, а потом - больше. Кто вас считает-то!

Через мгновение, золотой пень, со звоном, прилетел хоббиту по голове, сбрасывая в пролом, на долгий полет до земли. Целых два этажа!

Еще через мгновение, с визгом, за ним последовала Малка, "отхватив" по миниатюрному заду, от четвертого члена нашей команды "успешно сбежавших с места преступления".

Рука у четвертого члена была очень тяжелая.

Настолько тяжелая, что я и связываться с ней никому не пожелаю.

Анна "Золотая" Эллета. Эльфийка.

Внучка старосты Бухантры, прошу любить и жаловать, а лучше - забрать и не возвращать!

Или правнучка?

- Пра-пра-пра-правнучка. - Спокойно поправила меня Анна. - И, лучше, называй меня Летта. Мне так больше нравится.

К тяжелой руке, "пра-пра" оказалась еще и менталисткой, за что на нее пытались было ополчиться все, кто об этом даре, больше смахивающем на проклятье, рано или поздно, узнавал.

Дед, от внучки, также старался держаться как можно дальше, понимая, что "родная кровиночка", справедливая до развязывания ядерной войны, запросто испортит ему всю малину. Вот и пришлось Анне-Летте сидеть взаперти, под охраной десятка восторженных вьюношей, готовых сдувать со своей принцессы пылинки, отбивать крылья мотылькам в парке, на прогулке и целовать песок, которого касалась ее точеная ножка.

Но готовности защититься от самой принцессы, у молодых рыцарей, не оказалось. Так что... От пронзительной красавицы-"смески", воспитывавшейся в семье со строгими правилами, спасения не было.

- Спасибо, Ситаль! - Эльфийка "модернизированная" кровями человека и долери в третьем поколении, расцвела самой прекраснейшей из улыбок, что я когда-либо, видел. - Вы - просто верх точности формулировок!

- Как ты мог! - Продолжал сотрясать воздух, дракон на башне.

- Как ты могла! - Стенал под башней, хоббит.

"Как ты попал!" - Радовал меня Керрам-в-голове, совершенно не скрывая злорадства. - "Как же ты попал! Сарна, на том свете, от радости в ладоши хлопает и прыгает выше головы, как ты попал!"

Усевшись на камушек, у пролома, через который покинул нашу компанию хоббит, достал "Дикошарика" и поднял оброненный Торнтоном, точильный камень.

"Вжик-вжик!"

"Я не хочу материться!"

"Вжик-вжик!"

"Я не хочу поубивать всю эту детсадовскую группу психушки на выезде!"

"Вжик-вжик!"

"Я совершенно спокоен!"

"Вжик-вжик!"

"Я просто занят очень важным делом!"

"Вжик-вжик!"

"А потом, когда я его закончу..."

"Вжик-вжик!"

- Пойду, помогу помириться... - Летта, бочком-бочком, видимо прочтя в моей голове, что именно я собираюсь сделать, когда "Дикошарик" обретет бритвенную остроту, исчезла с моих глаз, растворяясь в черном коридоре замка Альденсхёрст, с которого моя эпопея в этом мире и началась!

Керрам-Дракон, тоже вспомнил о каких-то важных делах, развернул крылья и кинулся вниз головой, с башни, начиная стремительный разгон-падение.

Мысленно пожелав ему крепкого черепа, пристроил "Дикошарика" на колени и замер, вглядываясь в фактуру металла.

Во всех грехах, на самом деле, оказался виноват Торнтон. Именно хоббит, гордый тем, что я дважды звал его в Город, выболтал мою мечту своей невесте, которая поделилась с подружками. Подружки, "совершенно случайно", поделились новостями с "Золотой" Эллетой, видимо, проходя мимо ее дома или в парке, не заметили черноволосую эльфийку, любительницу сидеть на деревьях, в нечаянной засаде на свежие новости. Так что, увидев дракона, заглядывающего в окно к старосте, хоббит припустил, со всех своих коротких и волосатых лап, вперед, навстречу к приключениям. Эльфийке, тоже приспичило... А феечка, то есть фэйри Малка... С ней все очень сложно. Я-то бывшую жену понять не мог, а тут целая фэйри, на мою голову. И, как мне кажется и в чем я очень хочу ошибаться, две эти дамы, отчаянно ревнуют друг друга... Ко мне!

"Дикошарик" чуть дрогнул под моей рукой, просясь на свободу, как котенок, которому надоело, что его тискает надоедливый ребенок.

- Жить будет. - Эльфийка, с почти нормальной длины, ушками, черными, как вороново крыло, волосами длиной почти до пояса, "восточно-эльфийским" разрезом серых глаз, уставилась на меня, пытаясь что-то прочесть, если и не в самом буквальном смысле этого слова, то хотя бы по глазам - однозначно.

- Детсад на выезде! - Схватился я за голову, понимая, что попал так, как попасть в реальном мире просто нельзя.

- Мы уже взрослые! - Летта не стала "бычиться" или вставать в позу оскорбленного самолюбия. - В наши годы...

- В "ваши годы", у тебя уже был бы муж. И, скорее всего, ребенок. Наш мужественный хоббит, вероятно, еще десяток лет таскал бы "детские штанишки" на лямках, помогая семье по дому. Малка - носилась бы по лесу, раскрашивая листья и прислушиваясь к звону капели и шорохам ветра, играющего с ветвями деревьев-исполинов... - Я любовался крутящимся "Дикошариком", уперев локоть левой руки в колено и оперевшись виском на ладонь. - А я...

- А ты бы спился, рассказывая каждому встречному-поперечному о своей, самой главной цели. Которой ты достиг, а куда пойти дальше - так и не придумал. - "Золотая", с детской непосредственностью, озвучила мои собственные мысли, совершенно не понимая, что на самом деле мне очень и очень больно.

Они, действительно дети. Дети Послезимья. Дети от разных родителей, времен и нравов. Разных измерений. Они настолько разные, что берет оторопь, насколько же они похожи! Словно неведомый художник, рисовал их, все совершенствуя и совершенствуя свое мастерство, давая выход своей фантазии, оттачивая детали и наводя блеск на полотно. Ни единой фальшивой ноты, которую может привнести "высокотехнологичная" цивилизация. Только "здесь" и "сейчас". Только головы, руки и спины, без механических придатков. Только сила мысли. Только собственная наблюдательность и интуиция.

- Плохими или хорошими не рождаются. - Анна пожала плечами и уселась напротив меня, на кусок внутренней стенки, вывалившейся в комнату, после встречи со временем. - Нас воспитывают родители, как собственное продолжение. Учат нас на собственном опыте. На собственных понятиях. Кому-то эта наука - впрок. А кому-то - поперек горла. Кто-то бунтует явно, а кто-то - тайно... Все зависит от того, хочешь ли ты стать похожим на своих родителей. И, есть ли у тебя хоть малейший шанс увидеть совершенно другую жизнь, сравнить и сделать выбор. И, найти силы, этому выбору, следовать. В отношении тебя, мы... Мы "сподличали". Мы сделали выбор - на это сил у нас еще хватило - но вот следовать... На это сил уже не оставалось.

Поднимать глаза от изуродованной мозаики пола, эльфийка остерегалась, зная о последствия. Или не зная, но совершенно точно - догадываясь.

- Мы сделали ставку на тебя, как на породистого коня, который унесет нас далеко-далеко, туда, где нам понадобятся наши таланты, где можно не оглядываться на приметы, мнения, не опасаться ножа в спину, за свое отличие. - Анна, чуть наклонясь вперед, подняла с земли маленький камушек и принялась крутить его, словно прикрываясь от собственных слов. - Нам нечего отдать взамен, кроме нас самих...

"Людям не должно так везти. Никогда. Никому". - Передразнил меня Керрам-в-голове. - "Поздравляю, теперь у тебя есть стая!"

- Она меня опять стукнула! - Возмутился снизу, вечно избиваемый мелкой фэйри, хоббит.

- Иди, спасай героя-разведчика... - Девушка отбросила камушек в сторону и смахнула с рук прилипшую пыль. - Иначе она его до смерти убьет.

- Это - любовь! - Попытался я пошутить, но получилось не очень. По крайней мере, эльфийка совсем не улыбалась. Скорее, судорожно пыталась найти хоть что-то, что ободрит меня, а не в гонит в полный ступор, раздрай и разлад со всем миром.

- Это - ревность. - Анна вздохнула. - Малка совсем считает тебя своей собственностью. - А Торнтон... Он просто чудесный, милый парень, прекраснодушный и наивный.

- Как ты? - Отчего-то, мне совсем не хотелось идти спасать героя-разведчика. Мне хотелось трепаться с милой девушкой, распушив перья и павлинствуя на каждом слове. Хотелось ловить отсветы догорающего заката и рисовать светом самые прекрасные картины будущего, которого, к сожалению, мне не увидеть.

Поежившись, встал со своего места, закутался в плащ и пошел спасать героя.

Ведь, если не я, то кто?

"И Анну я буду называть Анной, а не Леттой!"

"Золотая" нахмурилась, но возражать моим мыслям не стала. Просто убрала с прохода свои длинные ноги.

Альденсхёрст, пострадавший на моих глазах от рук человеческих вандалов и пламени дракона, от времени и снега, на мой взгляд, не пострадал совсем. Разрушений, с которыми бы не смогли справится человеческие руки, все так же не наблюдалось, общая ветхость и запустение, хоть и резали глаз, но... Выглядели по странному благородно, словно к могучему английскому дэнди, наконец-то пришел закат его жизни, и он гордо восседает в кресле-качалке, на балконе своего особняка, покуривая крепкий табачок и любуясь играющими на лужайке перед домом, детьми.

Малка нарезала круги вокруг Торнтона, норовя стукнуть хоббита ногой. При этом, старательно целясь бедолаге в голову. Хоббит, при виде меня, мужественно уклонился от очередного пинка и развел руками, демонстрируя свое миролюбие и терпение.

- Малка. - Позвал я крылатую тихим голосом, почти шепотом, уже усвоив маленькую аксиому - фэйри, вошедшая в раж, от крика только набирает обороты, совершенно срываясь с цепи и теряя крышу. - Малка, пожалуйста. Прекрати.

- Ки-и-и-и-я-я-я! - От вопля фэйри, Торнтон подпрыгнул и, вспомнив все, чему его учили, кубарем ушел из зоны видимости крылатой фурии, уже сверкавшей глазами не хуже лампочки-стоваттки. - И-и-и-ий-я-я-як!

Маленькая девочка, с задравшейся юбкой, растрепанной прической и совершенно безумным выражением лица летела в мою сторону, готовясь нанести свой коронный удар острым каблучком в лоб!

Каюсь. Грешен.

Увернувшись от удара непредставимым чудом, наградил скандалистку крепким шлепком по заду, отправляя в затяжной полет в сторону полуразрушенной городской стены.

- Хорошо пошла. - Анна, демонстрируя несвойственный ей цинизм, поцокала языком. - Жаль, вернется...

- А ты и опечалена... - Я уже начал представлять себе уровень катастрофы, когда до Малки дойдет, кто именно наградил ее таким звонким шлепком по мелкому заду. - Соперницу нашла...

- Ситаль... Фэйри только в нашем мире маленькие и слабые. Но ведь у них есть и свой мир. В котором маленькими и слабыми становимся мы... И, фэйри может увести в него человека, даже не спрашивая хочет он того или нет. Она просто подтолкнет его на один-единственный шаг, и мы с Торни больше никогда тебя не увидим. И, уж точно, не сможем последовать за тобой. И, уж если говорить правду, я бы предпочла в соперницы наследную принцессу Анастану Дил'АнЭнеаль, славящуюся своей красотой и неотразимыми чарами, чем мелкую фэйри Малку. Ту, я хотя бы могу убить!

- Принцесса Анастана тебе соперница?! - Малка, как ни в чем не бывало, возникла прямо перед нами, правда, уже совсем в другом платье и с идеально лежащей, прической. - Ты ее правда можешь убить? Или тебе помощь нужна? Если что, я тебе всегда помогу! Нам ведь не нужна еще одна соперница. Живой, я хотела сказать, не нужна.

Глядя на отделанное золотой нитью, густой зелени, платье, я начал понимать, что именно мне хотела сказать Анна.

Малка, совершенно точно, провела "где-то", несколько часов, а то и дней. Переоделась, заживила царапину, на правой щеке и, по-моему, постриглась...

- Волосы отросли. - Поправила меня эльфийка, снова, совершенно внаглую, прочитав меня. - Да, именно об этом я и говорила. Другой мир.

- Ситаль! А почему Торнтон мне язык показывает? Он меня дразнит, да? - Малка приготовилась расплакаться, скуксив самую потешную рожицу, что я видел на свете. Такие рожицы присущи "самым голодным, несчастным и продрогшим существам в мире" - домашним котам, выклянчивающим очередной кусок вкусняшки.

- А ты - дерешься! - Торнтон, наконец-то, не выдержал. - Если ты, еще раз, попытаешь меня ударить, клянусь, я за себя не отвечаю!

- Не ужели ты стукнешь маленькую, беззащитную фэйри? - Ужаснулась Малка и приготовилась ретироваться под мою защиту. - Это... Это... Это... Нет! У тебя духа не хватит!

- А я Анну попрошу! - Хоббит показал летающей малявке язык. - У нее духа на нас троих хватит!

- А я... А я... Я требую защиты, мой фэйр! - Малка, махнув своими крылышками, подлетела ко мне и замерла, ожидая моего решения. - Мой фэйр?

- Нет уж. Вынужден отказать. - Я почесал начинающий обрастать подбородок. - Раз умеешь драться, умей и сдачу получать.

- Но... Мой Фэйр! Я же - девочка! - Малка сложила крылья и... Зависла в воздухе, демонстрируя, что крылья эти, на самом деле, самая большая фикция, нужная только "создания образа" милашек. - Я же девочка, мой Фэйр!

- Анна - тоже девочка. - Я демонстративно зевнул. - Так что, все совершенно честно.

- Но, мой Фэйр! Она же - "Большая девочка"!

- А ты - большая забияка! - Опередил меня Торнтон, снова показывая язык. - Большому дубу - большой топор.

- А лучше - пилу. Двуручную. - Я поддержал хоббита из принципа, да и прав он был, пусть и не на все сто процентов, но правда в его словах, все-же, была. - А, если кто-то против... Так я никого и не задерживаю. Мне дрязги, в компании, не нужны. А мирить всех со всеми... Так мы с голоду подохнем, если ссориться начнем.

Фэйри топнула золотистым сапожком воздух и повернулась ко мне спиной, всем своим видом демонстрируя свое веское "фе".

Прижав указательный палец к губам, прихватил Торнтона за плечо и, едва не запнувшись за Анну, зашел, пятясь, в полуразрушенный привратный домик, скрываясь с глаз разобиженной в лучших чувствах, фэйри.

"Спорим, не уйдет, Мой Фэйр?" - Керрам-в-голове ехидненько захихикал. - "Сейчас исчезнет и вернется вновь чистенькая, в свеженькой одежке и с улыбкой во все 64 зуба"!

- У фэйр 64 зуба?! - Опешил я, пытаясь понять, как такое число может поместиться в столь крохотной, хм, пасти...

- Кто сказал? - Анна уставилась на меня, как на сумасшедшего. - Нормальное у них количество зубов - 24. 12-сверху и 12-снизу...

Меня, "менталистка", читала. А вот Керрама, в моей голове, не видела и не слышала.

Пробормотав "спасибо", принялся осматриваться по сторонам.

На носу, как ни крути, длинная ночь и иметь над головой крышу, вокруг себя - стены, пусть и не в идеальном состоянии, но достаточно толстые, чтобы прикрыть от ветра и голодных диких зверушек, это уже совсем немало.

Еще бы дров натаскать и, все - можно спокойно чаек попивать, не зная забот.

Привратный домик, лишенный дверей и окон, с пыльными следами давно сгнившей, деревянной мебели и зелеными потеками на стенах, меня полностью устраивал. Очаг, на вид, казался вполне себе целым, окна можно было завесить плащами, создавая уют, а если Анна откажется подметать пол, так я и сам смогу это сделать, с меня не убудет.

Решено!

Ночуем тут.

- Мы, с Торнтоном, за дровами... - Я снова почесался, с ужасом представляя, что завтра утром придется бриться холодной водой. - Анна, на тебе уют и порядок!

- Да, мой Фэйр! - Девушка блеснула глазами так, что я, не откладывая дела в долгий ящик, попросил Керрама-в-голове, разобраться с этим чертовым обращением, и тем, чем мне оно может грозить.

Буркнув, что он все расскажет, как только встретится с Керрамом-драконом, Керрам-И спрятался и умолк, оставляя меня в полной, внутричерепной, тишине.

"Вот, почему мне кажется, что меня, только что, жутко поимели, а я и не сном и не духом, А? Нет, умом понимаю, что такое обращение, как минимум, значит нечто приятное, за что придется расплачиваться, в лучшем случае - свободой, а в худшем и головой, но... Хотелось бы знать точнее!"

От греха подальше, а может и просто от взыгравшего в жопе детства, но за дровами, мы с Торнтоном, отправились через окно. Так сказать, в стратегической недосягаемости от противника. Нет, Малка - милая, пока на нее не найдет. А находит на нее, в последнее время, слишком часто. А ведь, еще три месяца тому назад она была таким ангелочком, от которого обитатели поселения сходили с ума и писались паром: "ути-пути, Малка-милка"... Что на нее нашло... Может, по голове, кто стукнул? Так, вроде, с этого сраться начинают? Или это о кошках примета?

Пока разбирался в причинах и следствиях, дошли до леска и занялись пилочно-погрузочными работами.

Хоббит меня изрядно удивил, продемонстрировав ничуть не худшую "сумку путешественника", а у эльфийки и вовсе был свой "карман" преизрядного размера, в котором она не могла носить... Обычный, крепкий алкоголь! Что-то там связано с особенностями эльфийского мировоззрения, простому смертному совершенное недоступное.

Надеюсь, у девушки в кармане есть чем занавесить окна...

Лесок, из которого я когда-то, очень давно, вышел в цивилизацию, значительно изменился - деревья подросли, ручеек, в котором я промочил ноги стал полноценной речушкой, правда, уже слегка заросшей по берегам. Ничего знакомого, одним словом. Но, тем не менее - знакомые места. От Бухантры до Альденхёрста "всего-то" сутки драконьего лета. Правда, "наш" дракон был совсем не правильным, так что мы, точнее я и Керрам, вновь вернулись на свой родной континент, населенный наиболее пострадавшей от Зимы разумной живностью. Сгрузив нас у стен рыцарского замка, Керрам потребовал от меня много жратвы и, получив лишь половину требуемого, долго дулся.

Потом улетел на охоту и вернулся сытый, с двумя тушами рогатых оленей, просто неописуемого размера на загривке и завалился спать, зараза ментально-чешуйчатая.

Нет, я не ругался...

Просто завел всю свою "команду" в тронный зал и... В результате, мы совершенно не выспались: Малка норовила устроиться у меня на груди, прижавшись как можно сильнее. Так сильнее, что откровенно едва не задушила, ко всем звездам полосатым.

Хоббит жаловался, что со стен за ним наблюдают чужие и враждебные глаза, грозя удавить во сне.

Эльфийка "отрубилась" без движения и, только через некоторое время до меня дошло, что она откровенно рыдает, закутавшись в свой плащ.

Впервые в своей жизни я столкнулся со столькими проблемами, разом!

Пришлось всех расталкивать-распинывать, выбираться по коридорам, освещаемым нашей с эльфийкой, магией во внутренний дворик, колдовать над большим, "пионэрским костром" и устраивать большую ночь ужасов, совсем как в счастливом детстве, в пионерлагере, когда мы натягивали простыню на спинки кроватей, доставали фонарик и рассказывали друг другу страшные истории, замирая от сладкого ужаса, а потом шли "красить зубной пастой девчонок", спящих в соседнем помещении.

Самые смелые, те, что постарше, умудрялись "покрасить" еще и пионервожатых...

Как всегда, утром доставалось всем. Особенно не выспавшимся горнистам и барабанщикам, отчаянно фальшивящим, не попадающим то ноты, то по инструменту, непослушными руками.

Директор пионерлагеря сердито хмурила брови, строжилась, наказывала поименно пойманных на месте преступления - увы, были и такие - и на этом все благополучно замирало. Наказанные, понуро и сердито, отправлялись помогать на кухню, лишившись кружков авиамоделизма, послеобеденного купанья и, внезапно, приобретя доступ к бесконечному запасу яблочного повидла, халвы и добродушных поварих, искренне жалеющих "недокормленных городских дитяток".

Вот такой импровизации, если честно, я от себя не ожидал. Но все получилось так, как получилось. В страшных историях, безусловно лидировала Малка - они у нее были действительно страшными, куда уж там "мэтру ужасов Кингу" с его "регуляторами" и прочими "лангольерами". Я уж грешным делом, боюсь, что теперь кошмары будут у всех, но... Ночь покажет.

Хоббит, как рассказчик, был на крепком втором месте, честно дав мне "пинка" и отправив в полный нокаут, своими "разведчицкими байками". Не столько страшными, сколько поучительными и острыми на язык. Эльфа, вместо рассказов, баек и прочих ужастиков, бросила в огонь костра пригоршню порошка и... Огонь честно показал нам "мультяшную" историю прихода эльфов на планету.

У костра просидели до рассвета и, там же и уснули, плотно прижавшись друг к другу.

А утром...

Меня снова разбудил совершенно недовольный дракон.

- Бойся!!! - Вопль мохнолапа заставил меня оторваться от воспоминаний и... Сделать прыжок в сторону, уходя с траектории падения дерева. - Живой?

- Живой... - Я отряхнул плащ, набрал полную грудь воздуха, приготовясь выдать все, что я думаю о мохнатом недоумке, решившем свалить дерево...

- Ситаль... А зачем нам столько дров? - Чесал макушку хоббит, разглядывая упавший ствол. - Они же сырые. Да и топора у нас нет... Рубить все, твоим мечом - так заломаемся же! Или у тебя, с этим деревом, были свои счеты?

Судя по вопросам, дерево свалил я. "Дикошариком". Другой вопрос - на фига я это сделал? - озвученный Торнтоном, меня тоже очень интересовал.

И тоже - безответно.

Учитывая, что дровами мы забились под самую "крышечку", словно готовясь пережить еще пару месяцев лютой зимы, то...

- Возвращаемся. - Отмахнулся от всего, разом, я. - А то... Там девушки в одиночестве. Как бы чего плохого не вышло.

- Боишься, что на них кто-то нападет? - Удивился Мак'Эсли. - Там же дракон!

- Я не боюсь, что на Них кто-то нападет. Это будут целиком и полностью проблемы нападающей стороны. - На сердце у меня было не спокойно, вот я и разоткровенничался. - Я боюсь, что они между собой сцепятся. Тогда и дракону достанется. И замок проще будет построить новый, чем этот восстанавливать.

Обратно мы с хоббитом бежали.

Видимо, мохнолапому передалось мое беспокойство, так что, из леса мы выскочили словно вжаленные осами гладкошерстные собачки, которые - бесшерстные, от слова "совсем".

И, все равно, не успели.

Керрам-дракон засел на почти целенькой башенке и комментировал происходящую схватку, совершенно не желая рисковать собственной головой, хвостом или крыльями, которые с легкостью могли оторвать распалившиеся девицы разного роста.

Нет, до физической драки еще не дошло, да и не дойдет, чую я. Но вот две... Даже и не знаю, как правильно назвать то, что вижу своими глазами! Две структуры? Две, совершенно магические конструкции? Две сущности? Наверное, все же сущности, созданные или призванные своими владелицами, устроили просто эпическую битву, размахивая мечами такой длины, что если воткнуть дракону в... Зад, то острием меча, с легкостью, можно было почесать дракону затылок!

"Не-е-е, короче!" - Охладил мою гигантоманию, Керрам-в-голове. - "Намного, короче"!

Мечи сущностей, в очередной раз столкнулись, разбросав в стороны снопы разноцветных искр, каждая из которых, размером с мой кулак!

- Жалко, звука нет! - Хоббит с удобством устроился на вязанке хвороста, которую успел достать из своей сумки. - Сейчас бы здесь такой грохот стоял - закачаешься! Ну! Ну! Ну, кто же так "бабочку" делает! Это же - легко надо делать! Это же - "бабочка"! А не запор в сортире! Левее, левее и ниже уводи, уводи! Вот...

Сущности, вновь воткнулись плечами, пытаясь продавить оборону противника и вновь отскочили друг от друга, поигрывая своими боевыми рельсинами.

- И, кто побеждает? - Поинтересовался я у разведчика, раз уж он разобрался, кто есть ху, в этом поединке.

- Ой, да все равно! - Мохнолап с азартом отмахнулся. - Все равно, "наши" победят! Ты, лучше смотри, как он в "женскую стойку" перетекает! Музыка, просто! А он - деревянный совсем, зато и удары у него: только плашмя "сливать", иначе перерубит!

"Кто из них "ОН", а кто "ОН""?! - Мозг приготовился ретироваться через уши, предупреждая о преждевременном закипании. - А, где - чей?

- Ну-у-у-у... - Торнтон задумался. - Готов поспорить, что вон тот, серебристый, в штанах, с зеленкой в шлеме и ветвистым мечом - Анькин. А синий, что в доспехе с юбочкой - Малкин.

На мой взгляд, обе сущности были в "доспехах с юбочкой" и отличались друг от друга, только поведением в бою - один норовил офигачить противника сверху, своим дрыном, а другой норовил своим дрыном рубануть противника по ногам. И, в темноте, цвета были одинаковыми - черными.

Я так и сказал Торнтону, достав пенек и устраиваясь на нем, рядом.

- Ситаль... А ты... Вообще, что видишь? - Хоббит уставился на меня с открытым ртом, словно я зверь диковинный, а не... Ну, почти, обычный человек. - Ты что...

Пришлось в двух словах описать обе сущности, как их вижу я.

От хохота хоббита, свалившегося со своего импровизированного сиденья, обе сущности обменялись запоздалыми ударами и растаяли в набегающей темноте.

- Ой, не могу! - Торнтон катался по земле. - Ты, что... Правда, глазами, смотрел?! Ситаль! Это же немериды! Они же "отражения"! Их и видно-то... Едва-едва. Они-же, быстрые, как девичьи мысли в жаркий полдень! Ты же и половины схватки-то не увидел!

- Чем ржать, лучше бы объяснил, что и к чему... - Буркнул я себе под нос, убирая полено обратно в "сумку" и оставляя ржащего хоббита валяться на сырой земле. - Умник...

Пыхтя, возмущаясь и негодуя, и что самое обидное - про себя, чтобы было не так обидно, добрался до привратницкой...

Из трубы вился дымок. На ступеньках чинно сидели обе красавицы и о чем-то, вполголоса, переговаривались, то ли делая вид, что меня не заметили, то ли и вправду, меня не замечая.

- Помирились? - Поинтересовался я, привлекая к себе внимание легким покашливанием. - Драться больше не будете?

Позади меня опять кто-то истерично заржал.

"Хоббиты... Это не только ценный мех..." - Как мантру начал я читать старую юмореску, на ходу переделывая под веяния времени и места.

- Ты о чем, мой Фэйр?! - Малка, даже для вида не шевельнув крылом, оказалась в воздухе, на уровне моего лица. - Мы очень мило пообщались...

Хоббит за моей спиной истерично закудахтал и, по-моему, даже заплакал. Наверное, от умиления прозвучавшим объяснением, в которое я тоже не верил. Но, врала фэйри на редкость правдоподобно, словно искренне верила в произносимые слова.

- Ситаль... Ик... - Торнтон уже начал икать от смеха. - Я же тебе сказал, это - немериды, отражения! Они... Они, ик, подхватывают самые яркие и чистые, незамутненные эмоции и проявляют их в себе. Так что... Малка тебе ничуть не соврала - они сидели и мило болтали...

- Мысленно убивая сидящую рядом?! - До меня начала доходить прозрачная истина, которая промелькнула мимо меня. - И, эти... Отражения, устроили образцово-показательный бой, пользуясь их эмоциями!

- Ага! А, так как мысли девушек меняются каждое мгновение, то и видел ты их - смазанными тенями. Чтобы рассмотреть все в деталях, простого зрения мало, надо еще "призрачное" иметь. А этому учат каждого ребенка, чтобы он домашний замок мог открыть, когда ночью до ветру пойдет, не перебудив все семейство!

Сердито засопев, что называется, "утерся". Ничего не поделать, учился я совсем не тому и не для того. Вот и вылазит, моя безграмотность, мне же и боком.

- Дурак! - Не выдержала эльфийка. - Нашел над чем смеяться... Давай я тебя кастрирую, а ты сам себе все отрезанное отрастишь!

- Я так не умею! - Хоббит смеяться прекратил и поспешил спрятаться за мою спину. - Меня такому не учили!

- Вот, и его не учили. Чем смеяться, гланды демонстрируя, лучше бы взял, да и научил. И тебе практика, и... - Тут эльфийка прикусила губу и блеснула глазами. - И Фэйру - наука!

"Керрам"! - Возвал я к ментальности в своей голове. - "Ты с Керрамом поговорил?! Все узнал?"

"Плохи твои дела, Фэйр..." - Керрам-в-голове казался очень серьезным. - "Первое, что тебе светит, так это путешествие с Малкой... В ее страну. Там тебе набьют морду, неоднократно, но, если ты понравишься тамошним правителям, то... Титул Фэйра тебе подтвердят. Самое главное, что не подтвердить твой титул, они уже не имеют права - у тебя есть мы, называющие тебя "Фэйр". Так что, в путешествие, МЫ отправимся вместе, как группа поддержки. Потом тебе набьют морду еще раз - за Малку. И, нам очень повезет, если Малка окажется обычной фэйри. Если же нет... То, домой мы не вернемся. Живыми, по крайней мере, точно... Ну, а если вернемся... То тебе набьют морду родители Анны... Когда найдут"...

- Ага, как не повернись, морду будут бить мне, за тех, кто сам сел на шею?! - Перспектива вырисовывалась не ахти. - А, за Торнтона, мне морду бить не будут, просто так спрашиваю, чтобы сюрпризов не было... Со всеми этими "признаниями от правителей".

Зря я этот вопрос задал вслух... Сильно зря...

- Если правители тебя признают, то хоббиты рода Мак'Эсли пойдут под твою руку. - Малка, враз растеряв всю детсткось, тяжело вздохнула. - А это значит, что поселение Бухантра, в полном составе, станет твоими поддаными... Мой Фэйр...

- В Бухантре живет несколько тысяч эльфов, фэйри... - Я замер, пытаясь представить себе размер проблемы. - Хоббиты там не самые распространенные жители...

- Ситаль. - Анна грустно улыбнулась. - Хоббиты любят простор, и только Зима собрала их вместе. Они, сообща, построили Бухантру и согревали в своих домах всех, кто смог дойти до "Среднего укрывища". Они рыли промерзшую землю, расширяя жилые помещения. Они ныряли в снег, откапывая еду... Мы учились зимовать вместе с ними. А, когда зима ушла... Хоббиты оставили Бухантру, вновь вернувшись к своим полям, грибным фермам...

- Сейчас Бухантра растет ввысь, а мы любим быть ближе к земле. - Торнтон подмигнул мне и шагнул между девушек, внутрь домика. - Мы любим тепло и уйю-ю-ю-ю-ю...!

- Мы все объясним! - Замахала руками Малка. - Только ты мохнатика вытащи, пока он... Того... Не этого...

Торнтона я вытащил.

Привратницкая, действиями двух слишком умных девочек, превратилась в страшный кошмар архитектора, не спавшего пару ночей, перед сдачей проекта, а потом еще и накурившегося, понимая, что в срок ничего не успеет, а значит, надо хотя бы сделать вид, что чертежей много.

Маленький - снаружи - домик, их магичества "раздули" до семикомнатных апартаментов. В два этажа.

Вот, шагнув за порог, Торнтон и попал на первый этаж, прямо со второго, без лестницы. Причем, если я все правильно понял, то входя в дверь, мой мохнолап, вышел в окно. Стукнулся головой об горячий очаг и, вполне мог отдать душу не за понюх табака, но тут комнаты вновь поменяли этажность, вознеся хоббита почти под крышу, подальше от горячего и опасного.

Подхватив тушку молодого человека подмышки, самым решительным образом, проигнорировав дверь, вышел со своей ношей в окно, прямо под ноги о чем-то задумавшихся, девушек.

- Давай брошь! - Эльфийка протянула руку.

- На! - Малка, вспыхнув алыми щечками, засопела, отстегнула брошку, в виде цветка фиалки и отдала Анне. - Никогда больше с тобой спорить не буду!

- Сама начала! - Эльфийка, к моему удивлению, показала сопернице язык и, развернувшись ко мне, прикрепила брошь на отворот моего плаща, который давно нуждался не то чтобы в украшениях, но в хорошей стирке - точно! - ТалАс!

- Портвейн... - Я пожал плечами, отпуская Торнтона на землю. - Редкая гадость, кстати.

- ТалАс! - Эльфийка положила свою узкую ладошку на брошь и воззвала к моей памяти в третий раз. - ТалАс!

"Заткнись, болван!" - Злобно зашипел Керрам-в-голове. - "Молчи и даже не дыши!"

Я затаил дыхание, ожидая новых неприятностей.

Глава 25

" -... Фэйры не вмешиваются в вашу жизнь!

- Но и своей не управляют!

- А это уже наше дело!

- Нет уж... Раз уж все происходящее касается нас Всех... То... Это и наше дело. Иначе...

- Иначе - что? Как всегда, громко пукнете и побежите искать себе новые земли?! Снова спустите в выгребную яму три четверти населения, разведывая отражения и пытаясь осознать, что в них вас не очень-то и рады видеть?

- Мы первыми нашли пустую планету!

- Но люди, на ней уже были! Что вы с ними попытались сделать? И, что сделали с вами, напомнить?

- Мы - победили!

- Вы - ассимилировались, а не победили. Привили людям свои худшие черты и теперь спохватились. Поздно. Через два, три поколения, острые уши будут жалким атавизмом, от которого попытаются избавиться обычным лекарским кинжалом, а не держать напоказ!

- Вы... Вы... Вы все знали! Мерзкие твари, фэйры! Мы все равно, возьмем принадлежащее нам, по праву! - Резная дверь, захлопнувшаяся за вышедшим из тронного зала, худым и пышащим гневом, эльфом, сорвалась с петель и рухнула на мозаичный пол, придавив одного из первопридворных, так и не успевшего усвоить дворцовую истину - во дворце надо смотреть во все стороны, а не только на лучащегося спокойствием Императора!

- Ну? - Его Августейшее монаршество подался вперед, наблюдая, как расплющенного фэйра вытаскивают из-под двери. - Хоть насмерть?

- Нет, Вашество! - Бодро отрапортовал придворный лекарь, слушая через трубочку, как ровно и сильно бьется сердце у пострадавшего. - Сердце бьется!

- Тогда, может, голова - всмятку?!

- Нет, Вашество! - Так же бодро ответил другой лекарь, осматривающий пациента "сверху". - Надежный, крепкий, череп!

- Понятно. - Его Императорское величество погрустнел и наклонился к своему советнику, замершему у левой руки. - Упокой страдальца, будь так милостив... И, этих двух идиотов - тоже, удави...

******

Альденсхёрст покидали на "нервах".

Обе красавицы, отчего-то решили, что я должен кинуться приводить разрушенный замок в порядок, отстраивать порушенное, возводить новые стены и расчищать заросшие дорожки и дороги. Они и Торнтона убедили в том, что мы здесь устроим новое герцогство, которое, как только Малка "смотается к себе домой", тут же утвердит Император фэйри и народ сам потянется в нашу вотчину, горя желанием сгорбить спину в нижайшем поклоне.

Дам бить не стал. А вот Торнтон, два часа таскавший камни на самом солнцепеке, после обеда устроил дама лежачую забастовку, заодно припомнив, как они его, едва не убили.

Что там было и сколько они друг высказали - не имею даже приблизительного понимания: еще затемно честно уперся на речку, поднялся вверх по течению и, найдя подходящую заводь, устроился на рыбалку.

Нет, я не рыбак. И рыбу я предпочитаю только в консервах, ну, или, "селедку под шубой", как новогоднее блюдо первоочередной важности.

Просто был нужен повод убраться с глаз подальше и обдумать все происходящее, чего совершенно точно нельзя сделать в Альденсхёрсте, в обществе трех, точнее - троих, недорослей, так и ждущих если и не новой игры, то новых хлопот.

За весь день - ни одной поклевки!

И, как рыбаки всех мастей могут сидеть вот так, бездарно тратя время, уставившись на белую точку поплавка и ожидая, пока голодная рыбина, с дуру, хапнет извивающегося на крючке, червяка?!

Забросив сломанную удочку на середину заводи, высказал невидимой рыбе, все, что я о ней думал и пошел вниз по течению, обратно в Альденсхёрст, так и не придя к миру в душе.

Дракона я застал за странным занятием - он чесал спину. Чесал о невысокую скалу, закатив глаза и чуть постанывая от удовольствия. Самозабвенно ерзал прочнейшей шкурой по несчастному камню, стирая его в крупный песок и стачивая, как напильник мастера убирает неприятный бугорок на благородной отливке.

Черный напильник по серой заготовке!

"Подсматривать - нехорошо!" - Ткнул меня носом в "тазик с оливье", Керрам-И. - "Знал бы ты, какая это мука, на самом деле - не дотягиваться... "

Будь у меня настроение лучше, может быть, мне бы и стало стыдно. А так...

Когда у тебя в голове поселился некто, кому в голове делать нечего...

- Тебе никто не виноват, что ты забыл мою капсулу! - Прогрохотал голос дракона свысока. - Взял бы с собой - остался бы тет-а-тет со своими мыслями. А так... Прости - сам вляпался. Аватары такого уровня - штука редкая, но не без изъянов. И не без ограничений...

"Изъяны" и "ограничения", у аватара дракона, действительно, хватало: во-первых, аватар не мог уменьшить своего размера, оставаясь постоянной дылдой, у которой жуткие проблемы с парковкой. Во-вторых, от него, иногда, пованивало - сказывался постоянный процесс переваривания пищи и формирования ядовито-огнеопасной, жидкости. Вот и случались у Керрама-Дракона, иногда, "утечки". Было еще и в-третьих, и в-седьмых, но, лично мне хватало первых двух "неприятностей".

- Можем вернуться. - Я в очередной раз предложил дракону выход из создавшегося положения. - Ты всех снова испугаешь, я найду вход...

- Ничего ты там не найдешь... - Дракон, и без того черный, как безлунная ночь, совсем помрачнел. - Там совсем ничего теперь не найдешь.

Драконье "теперь" меня очень сильно заинтересовало. И, как выяснилось, не меня одного - Керрам-в-голове тоже принял деятельное участие в допросе ящерицы, пугая меня свое кровожадностью.

К Альденсхёрсту теперь, вела широкая просека, начинающаяся от середины леса и заканчивающаяся ровнехонько у полуобвалившегося рва.

Дракон, не выдержав наших "удвоенных" расспросов, буркнул, что расскажет все по пути, посадил меня на шею и... Двинулся к замку пешком, совершенно не соображая, что творит...

В Бухантру Керрам полетел на четвертый день, убедившись, что мы уже устроились с удобствами в привратницкой, что со жратвой проблем нет и что я, держу троицу под неусыпным контролем, останавливая от дальнейшего расширения ветхого снаружи домика, до размеров трехэтажной виллы, со всеми удобствами.

От удобств, кстати, я не отказывался, дракон меня очень плохо знает!

В поселок, наобум, ящер не полез, решив покрутиться в вышине, изображая из себя малую пташку, безопасную и ничем не привлекательную.

Керрам-в-голове, в ответ на такое заявление, только многозначительно хмыкнул.

Учитывая, что силуэт дракона птичьим не назовешь даже с дикого бодуна, я тоже хмыкнул, соглашаясь со своим вголовежителем.

Жители Бухантры, тоже идиотами не были, но вот внимательность их подвела - ну, скажите на милость, кто будет присматриваться к странной птице, то ли такой маленькой, то ли летающей так высоко, что кажется странным воробьем, с длинным хвостом, сужающимся к концу?! Мало ли какой зверинец воспроизвела планета?

Да и некогда, особо, было им смотреть по сторонам: из дырки в земле, на месте бывшей ратуши, из земли бил фонтан черной, маслянистой жидкости, грозя затопить город. Местные жители, от мала до велика, осваивали тяжкий труд землекопа, разламывая мощеные камнем улицы и копая траншею-русло, отводя маслянистые волны в сторону ближайшей реки.

Не удержав взыгравшее любопытство, Керрам спустился ниже и, уже на втором круге, "словил в борт залп зенитной артиллерии" - Четыре заговоренных, арбалетных болта, в бок.

До этого момента, хоть и одолевали меня страшные подозрения, но надежда была еще жива.

Оскорбленный до глубины души, Дракон плюнул!

А дальше... Дальше все, как в Голливудских фильмах, когда орда террористов проникает на нефтехранилище, закладывает ядерный боезаряд и... Успевает его подорвать, вопреки желанию сценариста и режиссера.

Сырая нефть горит хорошо. Разгорается - плохо. А горит - хорошо. Было у меня подозрение, что сравнивать нефть старушки-Земли и нефть Суттары - несколько не корректно, но, что первое в голову пришло, то там и засело намертво.

По словам Керрама-Дракона, зарево стояло знатное, видимое километров с двадцати. А дым от пожара, дойдет до нашего континента к рассвету следующего дня...

Надо отдать должное - как "Дракон" - Керрам полное чудовище. Но вот как "рассказчик"... Просто - улет!

Я так заслушался его рассказом, что и внимания не обращал на валящийся под тушкой дракона, лес. Даже промелькнувшая макушка какого-то деревца, отломанная Керрамом для ковыряния в зубах, меня не насторожила, настолько я оказался увлечен рассказом.

Ну а потом, стало уже и поздно.

В прочем, с другой стороны, если мне снова захочется порыбачить, то дорога займет у меня не пару-тройку часов, а час-полтора, от силы. Да и найти меня смогут, намного быстрее...

Как друзья, так и враги.

- ... И, это... Кажется... Кажется, меня отследили... - Дракон опустил свою голову вровень с настилом чудом сохранившейся крепостной стены, предлагая покинуть его чешуйчатую шею. - Я не уверен, но, по-моему, один из болтов был с заклинанием "последней точки". Я, его, конечно выдернул... Но, как знать...

Керрам-в-голове тут же уточнил, где именно выдернул болт Керрам-Дракон и, получив ответ, начал материться.

А я, замер в восхищении, рассматривая серебристое зеркало "Драконьей дороги", подрагивающей в трех метрах от моего носа, без малейшей поддержки, висящее в воздухе.

- Ух ты... - Выдохнул я. - "Великая Дорога"!

Оба Керрама мгновенно заткнулись, прекратив препираться по мелочам.

- Все. Артефакт "сложился"! - Торжественно провозгласил Керрам-И и, в следующее мгновение исчез из моей, многострадальной головы, растворившись в сиянии серебра.

- Осталась тонкая подстройка и все... - Керрам-дракон бухнулся на пузо, по-собачьи и замер, лицезрея очередной чудо. - Счастливый, ты, Ситаль...

Спустившись со стены, застал всю троицу ругающейся. Каждый из троих жаждал поддержки, понимания и одобрения своим действиям.

А у меня перед глазами так и плыло серебристое окно выхода на дорогу моей мечты.

- Как только папа откроет Минн'О'Фэр-линн, так сразу идем к нему! - Топала ножкой по воздуху, Малка. - Уже неделю убили на все благоустройство, а до сих пор едим с костра! Ни специй, ни сдобы! И овощей - нет!

- Грибов - много... - Пожал плечами Торнтон. - Можно супчик сварить, поджарить...

- Язык тебе поджарить! - Взвилась фэйри, словно праздничная шутиха. - "Грибочки"! Ты, еще, предложи их сырыми кушать!

- Малка, а может, сделаем ванную побольше? - Анна мечтательно пощелкала языком. - Переселим мальчиков на второй этаж и устроим себе бассейн-купальню!

- Не дам! - Хоббит сердито засопел. - Я не могу на втором этаже жить! У меня - головокружения! И вообще! У нас Фэйр есть! Вот пусть и скажет, что нам делать! А то, таскать камни, одному, это вам не руками разводить, надстраивая этажи! Вот!

- Что скажешь, Фэйр? - Анна, совершенно уверенная в своей неотразимости, вчера ночером приперлась ко мне в комнату. У двери наткнулась на Малку в прозрачном неглиже, и я проснулся от громкого шепота, которым обе дамочки-красотки, убеждали друг друга, что сегодня ночью именно она должна оказаться в моей постели.

После того, как в дверь дважды стукнули чем-то тяжелым, я честно запулил в ту сторону подушкой и грозно предупредил, что пристрелю любого, кто помешает мне спать.

С выстрелами "РШ-12" обе дамочки уже ознакомились и решили не рисковать своими нежными оболочками, поторопившись оставить меня в покое.

Прозрачное неглиже Малки так и осталось висеть на ручке двери, где я его и нашел с утра. В прочем, судя по горящим глазкам фэйри, оставила она его там специально для меня. И, судя по постному виду Анны, хитрая, мелкая проныра, перед этим сняла с ручки что-то другое.

- Ситаль? - Торнтон, на удивление, первым обратил внимание, что я где-то "завис" и приготовился к самому худшему. - Что-то случилось?

- Собирайтесь. Мы отсюда уходим. Сегодня. Сейчас.

Обе девушки открыли было рты, дабы высказать свои протесты - когда им это было удобно, они мгновенно находили общий язык! - но хоббит испортил им весь запал, буркнув всего одну фразу:

- Хотели решения Фэйра? Получите. - Мохнолап пожал плечами и пошел в дом. - И собирайтесь!

- "Великая Мужская Солидарность"! - Фыркнула Малка, смахивая блестящие слезки. - Как это... Предсказуемо!

Все чаще и чаще я ловил себя на мысли, что больше всего я очень хочу выпороть одну мелкую, противную девицу, разыгрывающую из себя великосветскую дамочку.

- Мужчины такие... Непостоянные... - Анна вздохнула. - Ужас просто!

И, не мелкую, дамочку - тоже выпороть!

Знаю, что никогда рука не поднимется, знаю, что я неправ, но вот хоть иногда, когда-нибудь, обе эти красавицы, смогут сделать хоть что-нибудь, молча?! Не "демонстративно" молча, а - просто "молча"?! Может, на самом деле, оставить их в Альденсхёрсте и пусть строят свой мир сами?

Отогнав пораженческие мысли, пошел собираться сам.

Что-то в этой троице брало за душу, не позволяя мне сподличать, предать или просто - выпороть.

"Гад был, Маленький Принц, как есть - гад!" - Не выдержал я, разглядывая понурые лица молодежи. - "В ответе, за тех, кого приручили? Да, как бы не так! Это не мы их приручаем, а они нас!"

Поправив на плече "сумку путешественника", прислушался к своим чувствам и эмоциям.

Неуверенность - цвела вовсю.

Азарт - рыл землю от нетерпения.

Милосердие просило добить всех, разом, чтобы никто не ушел обиженным.

Надежда забилась в уголок, и высунула оттуда глазки-стебельки, делая вид, что ее и нет вовсе.

- Девочки все собрали. Я проверил. - Хоббита никто не назначал моим помощником, но он этого и не требовал, оставаясь, время от времени, самым здравомыслящим разумным, среди нас всех. Включая и Керрама. - Дом уже не вернуть, но... Если что, будет куда вернуться. С ледника мы все забрали, дрова я сложил к себе. Малка снова плакала.

- Тьфу на тебя! - Фэйри налетела на мохнолапа дикой кошкой. - Тебя кто за язык тянет, за мной подсматривать?! Нашелся мне, доброхот! Да я, вот сейчас же, возвращаюсь к папе! Хам!

Засветив Торнтону звонкую пощечину, наша вспыльчивая фэйри развела руками, чуть запрокинула к небесам голову и принялась раскручиваться все сильнее и сильнее, изображая из себя веретено, из которого, в разные стороны, били коротенькие иглы золотистых молний.

- Не выйдет ничего. - Анна спряталась у меня за спиной и теперь, слегка выглянув из-за моего левого локтя, принялась "пророчествовать". - Она уже три дня пытается вернуться, только ничего не получается. И сейчас не получится. Ничего вокруг не изменилось. Все статично...

Раздавшийся треск, словно пара тысяч мастериц стали разом рвать куски крепкой материи, позабыв о ножницах, показал, что "статично" и "не получится", это не для нашей миниатюрной красавицы.

Две серебристо-сиреневые молнии, сорвавшиеся с совершенно чистого небосклона, превратились в массивные колонны, между которыми "порвалась ткань мироздания", демонстрируя нам свою изнанку, с высокими, белоснежными зданиями, парящими над землей, на манер облаков, испуганными лицами фэйров, вооруженных длинными алебардами и заглядывающих на нашу сторону с таким видом, словно пред ними разверзлись врата ада и, вот прямо сейчас, на них посыпятся легионы демонов, бесов и прочих суккубов с инкубами.

Радостно взвизгнув, Малка пролетела на свою сторону, прямо в теплые объятия испуганной охраны, едва не насадившей девчонку на острия своих ковыряльников. Я успел сделать только шаг в сторону колонн, опасаясь за фэйри, но... Не успел - "врата" в чудесный мир фэйри и фэйров захлопнулся, закрылся, лопнул, словно мыльный пузырь.

- С ней все в порядке...? - Торнтон уставился на меня, словно я мог ответить на его вопрос.

- Она уже дома. - Анна мужественно вышла из-за моей спины и поправила сбившийся на бок, капюшон, пытаясь унять дрожь в тонких пальцах. - Она уже дома. А нам еще идти надо, правда, Ситаль?

- Верно.

"Посидев на дорожку", провел свою команду до стены и остолбенел - за мое отсутствие, Керрам-Дракон, не придумал ничего более умного, чем сунуть свою любопытную голову в серебристое, зыбкое марево входного зеркала.

Первой засмеялась Анна, чуть истерично, видимо сбрасывая весь свой испуг и напряжение.

Торнтон, сперва похмыкал, а потом, утерев выступившие на глазах слезы, сел на заросший сорной травой огрызок дорожки и отдался на волю эмоций.

С трудом удерживаясь от идиотского желания дать дракону пинка под хвост и заорать что-нибудь матерное, дождался, когда все успокоятся и вытрут слезы, сопли и слюни.

Для сохранения собственного нервного здоровья, пару раз ущипнул себя за внешнюю часть кисти, левой руки и, подойдя к дракону, все-таки не удержался, и слегка пнул его в черную, чешуйчатую, ляжку.

Как говорится, и моральное удовлетворение получил, и физических повреждений не получил.

Добравшись, по хвосту и хребту, до самой шеи, на которой крепилась дурная голова, коснулся серебристой субстанции, совершенно не представляя, что мне делать дальше. Учитывая размеры "входного отверстия", высунуть голову на свободу, дракону мешали его рога, топорщащиеся чуть вверх. Залезть "внутрь", совсем, Дракону мешало его туловище.

"Хорошо живет на свете

Винни-пух!

У него жена и дети-

Он лопух!

Если дети обосрутся - не беда!

Винни-Пух стирать умеет,

Да! Да! Да!"

Обычно, эта незатейливая песенка мне сильно помогала, но в этот раз, даже ее магической силы было маловато.

Но, аналогию, песенка передала очень точно. Жаль только, что Дракон - совершенно точно - не Винни-Пух, а значит, до пятницы не похудеет.

И, раз медвежонок не похудеет, тогда либо надо сужать ему голову, либо... Расширять "вход".

Особо не задумываясь, достал "Дикошарика" и ткнул его в серебро, надеясь на русский Авось.

Позади меня, вскрикнула Анна и, мне в спину ткнулась легкая девичья фигурка, отправляя прямиком в долгий путь.

Добрые пять секунд я скользил по жесткой драконьей шкуре, катая на спине сбившую меня с ног, эльфийку. Потом был, кажется, левый драконий рог, в который я вписался лбом, до ярких звездочек, потом мимо меня промелькнул печальный, полный усталости и боли, огненно-оранжевый глаз, кажется, с капелькой слезы, в уголке, потом серебристый путь взял свое и дальше я летел в одиночестве, видя перед собой мерцающую рукоять "Дикошарика", до которой совсем не мог дотянуться, сколько бы не извивался, как червяк. Позади тоже все было совсем не гладко: чей-то мерзкий, скрипучий голос, тянул на одной ноте проклятую первую букву русского алфавита, не желая затыкаться.

Ко всем неприятностям, свалившимся на меня, я совершенно не чувствовал на плече ремня от "Сумки...", со всеми своими запасами и накоплениями. Пока летел, меня трижды успел съесть мой хомяк и четырежды - удавить жаба. Сумки это не вернуло, зато вдруг стало настолько все равно, что я закрыл глаза и, старательно проговаривая каждую букву, послал все, в дальнее, пешее путешествие сперва с эротическим, потом порнографическим, а после и вовсе садистким, уклоном.

Полегчало.

Пусть не на долго, но отпустили и жаба с хомяком, да и голос, позади, тоже заткнулся.

Судорожно пытаясь вспомнить свое прошлое путешествие по этой дороге, почесал затылок и сбросил скорость, зависнув в серебристой пустоте. "Дикошарик" словно этого и ждал - меч сделал резкий рывок и исчез с глаз моих, намекая, что жаба и хомяк только что получили новую порцию пищи.

Висеть в пустоте, "вниз головой", показалось мне совсем не смешным. Припомнив все, что читал о невесомости, начал экспериментировать.

Ничего из прочитанного, для моего теперешнего состояния, не пригодилось.

Пришлось перейти от упражнений физических, к упражнениям мыслительным.

Для начала, я нафантазировал себе стул. Обычный стул, на четырех ножках, даже без спинки.

Обломался.

Потом был венский стул, с дырявым сиденьем и витыми ногами.

Очень мне удались дырки от сиденья...

Рассердившись на свое воображение, представил старое, доброе, студийное кресло, в котором, добрых энцать лет, сидел, помогая монтажеру в его тяжелой и неблагодарной, работе.

Откинувшись на вытертую спинку кресла, из кожи старого дермантина, сделал первый вдох, за все время своего бесконечного падения.

Кресло получилось "то самое" - проведя рукой по нижней части, нащупал злополучный гвоздь, который, сколько мы все не бились, так и продолжал покидать свое насиженное место, словно жаждая выйти, прогуляться, мир посмотреть, себя показать...

"Надо будет сюда шуруп вкрутить!" - Я отдернул руку и рассмеялся - именно эта самая мысль и возникала у меня, каждый раз, когда я в этом кресле оказывался.

Нет. Мое нынешнее состояние никак не походило на полет по этой дороге, на спине Сайлег, когда мы удирали от мант. Тогда все было смутно, ярко и звездно. Тогда была Звездная Арфа. А сейчас - кладбищенское молчание. И серебристое мерцание, уже начинающее порядком мне досаждать.

Пришлось развеять кресло и вновь кувыркнуться вниз головой, надеясь, что мой полет будет, все-таки, конечным. Не хотелось бы застрять в этом "не пойми где", навсегда.

"Навсегда" - это слишком долго...

А я... Я, все-таки, хочу свой ресторан!

Дикий вопль, за моей спиной, вновь начал набирать обороты, настигая, придавливая к стенкам "Дороги" своей неповторимой массой, силой, глубиной...

К счастью для меня, первым меня настиг мой собственный вещмешок, едва не пролетев мимо и не потерявшись вовсе. Потом я догнал "Дикошарика" и, ругаясь, сунул меч в "Сумку...". Ругался я не от долсады или злобы - ругался я от восхищения самим собой - и сумку поймал, и до меча дотянулся! Осталось понять, кто там так монотонно орет и дать ему по рогам, чтобы, наконец, заткнулся.

Потом в голову пришло, что орать может кто угодно, и, очень даже может быть, по рогам дадут мне!

Шмыгнув носом, вытащил револьвер и засунул его во внутренний карман плаща, пришитый эльфийкой, по моей просьбе. Правда, я искренне верил, что держать в нем буду исключительно вещи первой необходимости... Но, кто сказал, что в Диком мире - револьвер вещь Не первой необходимости?!

Пока изгалялся над логическими и семантическими цепочками, оказался снова сидящим в кресле.

Только...

Вот этот раз кресло было совершенно обычное, плетеное. Перед ним стоял квадратный журнальный столик, а за ним, в кресле-близнеце моего, сидела молодая женщина, задумчиво играющая стоящей на блюдечке, чашкой.

Я чуть челюсть не потерял, от удивления.

- Здравствуйте. - Вежливость, вежливость и еще раз - вежливость! Первое правило при общении с красивыми женщинами, в руках которых чашка с кипятком.

- Призраки приходят и уходят... - Женщина отставила блюдечко с чашкой на журнальный столик и улыбнулась. Красиво улыбнулась, честное слово! У меня на сердце стало даже легче, от такой светлой улыбки. - Кто ты, Призрак? Мы были знакомы?

Пришлось помотать головой - этой женщины я точно не встречал. А, если бы встречал - точно бы не забыл.

- Тоже пусто, скучно и одиноко, Призрак? - Женщина помассировала двумя пальцами переносицу и достала из воздуха серо-дымчатые очки-хамелеоны. - Дай я на тебя посмотрю...

- Меня зовут Ситаль. - Только я смог прокаркать я, внезапно осипшим голосом.

Через мгновение, через очки на меня уставились серые глазищи, и я почувствовал себя точно не в своей тарелке. Неведомая моя собеседница рассматривала меня так бесцеремонно, что хотелось обидеться, прикрыть ладошками причинное место, а то и просто - наговорить гадостей.

Не успел.

И, думаю, хорошо, что не успел.

Женщина, подняла очки на голову, придавив ими, на манер ободка, свои обесцвеченные волосы, с уже черными корнями.

- Вот так так... Живой... - Она выглядела... Здоровски она выглядела. Удивленная. Чуточку возбужденная. Сбитая с толку и... Осветившаяся изнутри, словно кто-то включил странный фонарик, спрятав его в красивой женщине. - Живой... Ты - вправду - живой?

- Вправду - живой. - Я дотянулся до своей чашки с чаем, сделал глоток настоящего чая и растаял совершенно. - Звезды всемогущие, какой-же я живой-то!

Женщина, к моему удивлению, расстегнула воротник-стойку своей черной, с крупными цветками чайной розы по рукавам, блузки и схватилась за кулончик, висящий на тройной, золотой, цепочке.

- Если ты - живой... Значит... - Женщина заплакала. - Все еще не кончилось!

Учитывая, что я понятия не имел, о чем идет речь... То, поступил по завету великого "Винни-Пуха", пожав в ответ плечами.

- Это хорошо, что ты - живой! - Женщина, порывисто, встала с кресла. - Тогда, чего ты ждешь? Иди! У тебя так много дел!

Я, тоже, вскочил с кресла и...

Покатился кубарем, по темно-синей траве, собирая своими боками все камни, камушки и неровности почвы.

Было и обидно, и... Смешно

Только я успел встать на ноги, как из пустоты вывалилась Анька, красиво и изящно прокувыркалась по травке, гася "посадочную скорость" и отпрыгнула в сторону, освобождая ВПП для нового "приземляльца".

Торнтон, в отличии от девушки, погасил скорость совсем тривиальным способом - прокатился на пузе, пропахав носом и набрав в рот травы.

Но тоже, постарался изобразить из себя колобка, откатываясь в сторону.

Сообразив, что я, один-единственный, так и продолжаю стоять на пути у незнам чего, решил, что это неправильно и эту ошибку надо исправить. И, как можно, скорее!

К моменту "вылета на посадочное поле" Дракона, мы уже стояли в безопасном отдалении. Я - потирая ушибы, Торнтон - отплевываясь от травы, попавшей в рот, а Анна... Анна, отряхнувшись, повернулась ко мне, уперла руки в боки и...

- Никогда! Никогда-Никогда! Не называй меня Анькой! Даже мысленно! Даже если я сплю! Ненавижу, когда меня так называют!

Пообещать разъяренной девушке, что раз не хочет, то и не буду называть ее Анькой, я не успел.

С хорошо знакомым воем-криком, на поляну свалился дракон, всей своей массой взрывая почву на полметра, а то и целый метр, в глубину.

К нашему счастью, крылья Керрам держал плотно прижатыми к корпусу, голову держал на отлете, старательно задирая ее над землей, а лапами... Лапами, эта чертова ящерица не делала ничего, изображая из себя драккар викингов, тащимый по песку инерцией.

Затормозил Дракон очень быстро. Так быстро, что хвост так и терялся в пустоте, оставшись на "дороге". Или, правильнее будет "в дороге"?!

Сообразив, что посадка окончена, Керрам "выпустил шасси", выдернул на свободу хвост, звучно щелкнув им слева-направо, по собственным бокам и, наконец-то, открыл глаза.

- Мы уже в Городе? - Осведомился этот переросток крокодила и стрекозы, оглушив нас своим громовым голосом, словно и не орал всю дорогу, как резанный. - У нас все получилось?

- Ты на высоте, вот и скажи нам, мы в Городе?! - Эльфийка, впервые на моей памяти, наконец-то, повела себя как подросток: подхватила с земли солидный ком и отправила его в полет к голове дракона. - Чертова ящерица, ты зачем голову туда засунул?! Тебе мозги лишние, на жопу давят? Приключений захотелось?!

Обстреливаемый землей, Керрам лишь попытался состроить покаянную морду, для полноты картины не хватало только, чтобы он хвостиком повилял...

- Вас так долго не было... - Угольно-черный дракон, поняв, что комья земли больше не щекочат ему шею и пузо, рискнул открыть один глаз и посмотреть в нашу сторону. - Вот я и решился на эксперимент - проверить, что нас ждет на выходе! А вдруг, здесь бы ловушка была?

- И, как результат? - Заинтересовался я, от всего своего, большого сердца. - Увидел чего?

- Ну... Сперва темновасто было, конечно... - Керрам опустил голову ниже, понимая, что Анна выдохлась, а я... Я угрозы не представляю. - Потом, я туда плюн... Подсветил...

- Зашибись... - Анна подошла ко мне ближе и спрятала лицо в отвороте моего плаща. - Ситаль... Можно я его убью?

- Плащ - грязный, - попытался я вразумить, на самом деле жутко испуганную девчонку, как бы она не храбрилась. - А Керрам нам еще нужен. Ну, там, из-за забора лаять, на охоту летать...

- Обещаю, что буду твой плащ каждый день стирать, и на охоту пешком ходить вместе с тобой, и из-за забора - сама, хоть каждую ночь, гавкать буду... - Анна подняла на меня злые глаза, в которых не было ни слезинки. - Только, дай мне его стукнуть, ну, пожалуйста.

- Только - не до смерти. - Разрешил я, понимая, что каждый спускает пар по-своему.

- Тогда - плащ раз в неделю, а гавкать я не буду совсем! - Анна дождалась моего кивка, повернулась к дракону, вытянула в его сторону левую руку и произнесла одно-единственное, слово:

- Кушнирок!

И, чертова ящерица уменьшилась до размера бульдозера!

Каюсь. Руку я удержать не успел.

Анькин визг, заставил нас всех сделать шаг назад, но я был доволен - эльфийка точно знала, что у дракона проблемы с уменьшением и помалкивала, что у нее есть такое офигитительное средство, как этот самый "кушнирок"! - так что хлопок по пятой точке, получила совершенно за дело.

- Не смей, называть меня Анькой!

- Прекрати кричать на Ситаля!

- А-а-а-а...

- Молчать, ящерица!

- Э-э-э-э-э! - В отличии от препирающегося "молодняка", мне хватило ума развернуться и посмотреть в сторону, куда тыкала лапа уменьшившегося дракона.

За нашими спинами, словно на старой фотобумаге, проявлялось изображение.

Перекресток дорог...

А рядом...

Постоялый двор "Чужбинушка"!

"Кажется, кому-то стало очень сильно везти..." - Я громко хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание наших великовозрастных детишек. - "И этим надо пользоваться!"

Подойдя ближе к постоялому двору, чуть не завыл от обиды и разочарования - от всего заведения уцелело две стены и входная дверь. Все остальное - не пережило времени и было добито "Зимой".

Обойдя постройку по периметру, тяжело вздохнул еще раз.

Время - штука безжалостная и чувство юмора у нее ничуть не больше, чем у остановившегося будильника, который ты забыл завести с вечера.

Развалины былого богатства.

Если и было нечто чудесное, то теперь его здесь нет.

Пройдя по обломкам битого камня, попытался открыть дверь, чтобы не обходить развалины во второй раз.

Ничего не получилось - дверь, видимо, плотно заклинило. Пришлось возвращаться, тем более что Анна отчего-то стала дурниной меня звать, словно у них там нет дракона, заместо сторожевой собачки!

Пока обходил, эльфийка успокоилась, но шум их голосов, спорящих о чем-то, начал набирать обороты, перерастая в нешуточную перебранку. Дракон тоже работал языком, перекрикивая всех и призывая к порядку и спокойствию.

- Что за шум? - Я уставился Анне в глаза, решив начать с нее, как самой вменяемой. - Решаем, что делать дальше или просто водку не поделили?

Нет, настроение у меня технично уехало в неведомую даль, помахав ручкой, так что ждать от меня вежливости и адекватности не стоило. Да и вообще - назвали меня "Чебурашкой", так жрите апельсины и радуйтесь, что лимонов нет!

- "Чужбинушка"... Цела. - Анна выпалила свои слова и замерла, ожидая моей реакции.

- Она правду говорит! - Вмешался Торнтон, видя, как я медленно свирепею. - Мы открыли дверь, а за ней - темень, беспросветная!

- Идиоты. - Вздохнул Дракон. - Откройте двери, пусть сам посмотрит...

Торнтон легко толкнул "заклиненную" дверь и...

Насколько я помню, в "Чужбинушке" были окна. Но теперь в помещении было темно, словно окна заделали кирпичом, отрезая помещение от внешнего мира.

Привычно сотворив мелкий файербол, запулил его внутрь, с удивлением рассматривая хоть и плохо сохранившуюся, ветхую, но существующую, обстановку.

Часть столов уже осыпались на пол гнилой трухой, полки за стойкой - обвалились под весом стеклянной утвари, а от самой стойки остались лишь источенные коррозией, металлические полосы, крест на крест крепившие всю постройку.

Следуя за огоньком файербола, сам не заметил, как вошел внутрь заведения.

Спертый, пыльный воздух, давно не проветривавшегося человеческого жилья.

Запрокинув голову, начал изучать потолок, готовясь увидеть гнилые зубы бревен, дырки в половицах на втором этаже, сквозные проломы, в которых мелькнут неведомые звезды.

Ничего подобного!

Потолок чуть пожелтел, от времени, но ни следа бежавшей с крыши воды, на гнили, ни дыр, ни звезд.

- Абалдеть! - Эльфийка вошла в "Чужбинушку" следом за мной, "засветив" свой собственный, магический, фонарик и теперь стояла рядом, горящими глазами разглядывая помещение. - Это же - "Карман"! Но, какой здоровый! И привязанный к месту, времени и появлению посетителей! Малка от зависти просто сдохнет! Это не два этажа перетасовать и растянуть! Это - высший класс! Идеал!

Отчего-то, после этих слов, почувствовал себя ущербным и серым.

"Пинка ей дать, чтоб не восхищалась, что ли?!" - Мысль мелькнула и пропала.

Зато в дверь, "одним глазком", заглянул дракон. Потом, ящерица сунул в дверь голову и присоединился к восторгам Анны.

- Пинка дать, чтоб... - Вздохнул в пустоту, стоящий рядом, Торнтон, воровато озираясь, не дай Звезды, услышат обе личности.

- Хорошая идея. - Я рассмеялся. - Только, одну нельзя трогать, а другого - бессмысленно. Вот и остается, молча терпеть все их восхищения.

- Но хочется ведь... Бессмысленно! - Хоббит развел руками и рассмеялся, признавая правоту моих слов.

Пока мы пересмеивались с мохнолапом, Анна успела оббежать весь домишко по периметру и теперь замерла у лестницы, ведущей вверх, уже поставив ногу на нижнюю ступеньку и раздумывая, а не начать ли восхождение.

Остановил ее Дракон.

И остановил очень вовремя - Из закутка, нами незамеченного по причине игры теней и света, вышла очень мне хорошо знакомая фигура владельца "Чужбинушки".

- Монтор! - Анна вновь вырвалась вперед, демонстрируя старую, как сам мир, аксиому - девочки умнеют быстрее мальчиков. Только некоторые из них, чуть позже, ум теряют начисто!

- Животные не обслуживаются! - Проскрипел монтор и я приготовился защищать дракона от клеветнических нападок. - Свободнокрылый может отозвать своих зверушек, я накормлю их на улице.

Анна завелась с полоборота, успев обозвать монтора всеми плохими словами, что были в обращении в поселке, и теми, что успела услышать от меня, за наше недолгое знакомство.

Торнтон, меланхолично, вытащил свой клинок и задумчиво прикидывал, дотянется ли он до хозяина постоялого двора, со своего места, или, лучше подойти ближе и отодвинуть ругающуюся даму, в сторону. Чтобы уж точно - наверняка!

А я?

А я, точно зная, во что может обратиться недовольный монтор, приготовил РШ-12 и тихонько молился, чтобы успеть.

- Свободнокрылый может отозвать своих зверушек. - Повторил монтор и повернулся к нам спиной, не считая нас за угрозу. - Сейчас я открою вторую створку и впущу свободнокрылого. Но, если животные что-то мне испортят...

- В сторону! - Рявкнул Керрам и едва Анна убралась с "линии огня", плюнул огнем в спину хозяина забегаловки. - Упс...

- Убью! - Вырвалось у меня, когда огненная струя, коснувшись спины опаснейшего существа, срикошетировала в дальнюю стену, по дороге умудрившись поджечь все, что еще могло гореть! - Мозги, вместе с ростом, усохли?!

- Животное не должно угрожать своему повелителю! - Монтор успел дойти до барной стойки, и нажать на костяную ручку, раздвигая входные двери. - Если свободнокрылый разрешит, я накажу его зверушек, по всей строгости правил хорошего тона! Это будет честь для Атона!

- Нет! - Керрам протиснулся в ночлежку всей своей массушкой и замер, качая головой.

- Ну... Нет, так нет. - Атон пожал плечами. - Ночлег для свободнокрылого - если он примет подобающее обличье - бесплатно. С каждого животного по одной деньге серебром, если они будут спать в комнатах, как цивилизованные. Сейчас я подниму слуг, и они все приведут в порядок...

В этот момент, стена, в которую прилетел плевок дракона, наконец-то, не выдержала и обвалилась. Совсем как в прошлое мое посещение!

- Опять?! - Монтор дернулся, начиная морфинг. - Ты!!!

Теперь пришла моя очередь говорить самое страшное слово из жаргона химиков и физиков...

- Упс!

Распихивая ногами горящие куски мебели, прыгая и чувствуя, что сейчас меня точно съедят, рвался на свободу.

Не везет мне в "Чужбинушке" - ни пожрать, ни слова доброго, в свой адрес, не услышать! Все сожрать норовят, да лишить последнего гроша!

- Керрам! Нет! - Услышал я жалобный вопль Анны за своей спиной и развернулся, готовясь принять "последний и решительный". - У него иммунитет к твоему...

Керрам вновь попытался сжечь монтора своим огнем, и снова в этом не преуспел, умудрившись теперь поджечь еще и лестницу на второй этаж, по которой, именно в этот момент, вниз спускалась жидкая вереница слуг, судя по виду - кровных родственников Атона. И все, как назло, самки!

- Пламени... - Закончила свое предупреждение Анна, растерянно наблюдая за возросшими в четыре раза, проблемами. - Ситаль?!

"Ненавижу"! - Признался я самому себе, достал револьвер и выровнял дыхание. - Бегите. Быстро!

Анна и Керрам, мой вопль поняли правильно, устремившись к пролому, а вот Торнтон...

Хоббит... Это - не только ценный мех с ног, но я хорошо варящая голова!

"Выберемся - дам ему в челюсть, за то, что не послушался. А потом пожму руку, за то, что не послушался!" - Дал я себе слово и плавно надавил на спусковой крючок. - "Раз!"

Пока я отстреливал более быстрых самок, Торнтон демонстрировал чудеса фехтования с пастью на ножках, умудряясь оставлять на дубленой коже монтора кровоточащие раны, отпрыгивать от стремительных рывков, да еще и уклоняться от двух "летучих дисков", пилящих все на своем пути, с противным воем ржавой циркулярки.

Подобравшуюся ко мне слева, совершенно мелкую, "монторку", снес ударом хвоста Керрам, размазывая существо по стене своим шипастым шаром, на его конце.

Анна что-то визжала из пролома стены, а я, пятясь аки рак, выпускал пулю за пулей в существ, уже разгоняющих в мою сторону свои летающие "резалки".

Пороховой дым, ни капельки не забавный даже под открытым небом, на продуваемом всеми ветрами, пространстве, полностью забил мои легкие, смешался с пахучим дымом горящих мебельных гнилушек и выдавливал из глаз непрошенные слезы, мешая целиться.

- Торнтон! - Орала эльфийка. - Тащи свой зад сюда, чайник мохнолапый! И Ситаля прихвати! И Дракону дай пинка, пусть поторопиться! Сейчас все рухнет! Живее! Сгорите же, идиоты!

Торнтон расслышал.

Но спас нас, все-таки, Керрам.

Хоббита он успел цапнуть за ворот его плаща и выкинуть в пролом, сбив с ног Анну, которая продолжала орать, раздавая команды и, даже не подумавшую уйти с дороги.

А меня...

Я познакомился драконьим хвостом, который обвил меня за талию и отправил в полет, через весь зал.

Увы, но голова от *опы, точностью, все же, отличается.

Мало того, что полетел я не в сторону пролома, а в сторону до сих пор открытой двери, так еще и в дверь я не попал, зацепившись плечом за косяк и с ужасом услышав хруст ломаемых костей.

Револьвер улетел в пыль перекрестка, я приложился затылком и, отрубился.

Глава 26

Сполохи огня, перед глазами. Проваливающая внутрь горящего дома, крыша. Все это, словно кинопленка без звука, крутится, крутится, крутится. Повторяется один и тот же момент, один кадр за другим. Через десять минут повторов начинаешь искать нечто, что ускользало сперва от внимания. Каждая мелочь. Каждый язычок пламени. Каждая искорка. Глаза вычленяют главное. Потом - несущественное. Потом - любопытное.

Что за странная тень скользнула наружу раньше, чем крыша рухнула вниз? Что за удивительный, длинный и странно ровный, язык пламени, вырвался из окна, перед тем, как крыша начала свое стремительное падение? Почему пыль взметнулась вверх два раза слева, а справа - только один раз? И, что за странная капелька, серебристая и сияющая, замерла в промежутке между двумя окнами?

Щелчок и мир гаснет, открывая тяжелую правду.

Все это - ложь.

Нет ни огня, ни проваливающейся крыши. Все это снято в разных местах, аккуратно склеено, и выдано на-гора, как свидетельство очередной трагедии. Которой никогда не было. И никогда не будет.

"Похожее на правду - правдой может не являться..."

*******

"... Куд-куда! Куд-куда! Вы откуда? И куда? И с какого перепою, вы примчалися сюда?" - Я уныло таращился на догорающие останки "Чужбинушки", пыхающие во все стороны горячими искрами, дымком и душком горелого мяса.

Второй раз посещаю это заведение, и второй раз этому заведению со мной не везет! Видимо, мы не созданы друг для друга... Жаль только, что моя компания умудрилась оказаться как раз там, куда стремился я. Учитывая, что меня с ними нет, что другого прохода в Город, я так быстро не соображу и принимая во внимание, что "Дороги..." с "Городом" никак не пересекаются... Я в полной и совершенно черной, дыре.

Правда, к отрицательному, можно добавить и положительное - РШ-12 у меня больше нет. Сгорел, бедняга, на работе, попав под мое, самое мощное, оборонительное заклинание - "Кольцо огня".

Это, конечно, плохо. Но и пара монторов, кинувшихся на меня, теряющего сознание, тоже сгорела. И, если от револьвера осталась лужица металла, то после обеих самок, остались только дырки в земле и тяжелый, ядовито-кислотный, запах, раздуваемый легким ветерком.

Вот так, минус и плюс дали то самое состояние неустойчивого равновесия, при котором я понятия не имел, что мне делать.

То ли плакать, то ли смеяться.

С одной стороны, с ними, там, есть дракон. Так что, защитник и добытчик, так сказать, клыки и мозги, в одном флаконе. Судя по тем смутным обрывкам, что я помнил из рассказов Фэла, "Город" может перестраивать сам себя и находиться при этом, очень не рекомендуется. С другой стороны, городское измерение перестраивало себя, добавляя клочки все более новых измерений. Или времен? Не суть важно - сейчас планета вернулась к родному светилу и воровать свеженькое, просто неоткуда. Так что и новых "перестроек" можно не ждать.

Размышляя, сидел в дорожной пыли и рисовал пальцем смешные мордочки. Сперва - драконью, потом хоббитячью, на эльфийском личике я сломался, исчерпав все художественные познания в своем, многострадальном, мозгу.

Хоббит ходил в разведку, а силам эльфийки, остается только позавидовать и надеяться, что никогда не перейдешь ей дорогу, иначе останешься обычным овощем, спокойно сидящем на грядке, в собственном навозе.

Встав и отряхнувшись от пыли, признался самому себе, что эти трое, без меня выживут.

А мне без них, скверно признаться, будет скучно.

"Чертов монтор! Не мог язык за зубами придержать, хоть на пару минут!" - Как всегда, в минуты слабости, человек начинает обвинять в своих бедах, кого угодно, кроме себя.

А я, что? Не человек? Да?

Привычно провел рукой, поправляя лямку своего "грузовика за спиной" и вновь сел в пыль.

Не было никакой лямки. И "Сумки путешественника", за спиной, соответственно, тоже не было.

Как и всех припасов, "Дикошарика" и еще тысячи мелочей и драгоценностей, на которые я мечтал разжиться рестораном.

Осталось два кинжала, полупустая фляжка с водой и... Пачка сигарет, с зажигалкой!

"Дело - табак, Христофор Бонифатьевич!" - Вспомнил я старшего помощника Лома и достал из пачки ароматную сигарету, размял ее понюхал чуть терпкий запах и... Убрал обратно в пачку.

Бросать курить, чтобы начать курить снова?!

Это перебор даже для меня.

Хотелось ругаться, но...

Щелкнув языком, снова принял вертикальное положение и принялся отряхиваться.

Всего было жалко. И честно нажитого, и честно... Украденого. Троицы моей, тоже жалко - привык я к ним, хоть и не настолько, чтобы чувствовать себя "главарем банды", но равного, пусть и старшего, уже начал выходить. Да и веселее толпой-то.

А теперь - черный круг спекшейся от жара, пыли. Дымное марево, на месте "Чужбинушки". Сквозь прогорелые двери - сияет голубое небо, с двумя светилами.

Ни мата, ни знакомых фигур.

Керрам-в-голове давно слился с "Дорогой", Керрам-Дракон - теперь будет нянькаться с двумя, великовозрастными героями, и, быть может, они доберутся до столь желанного ментальной проекции, потайного места, в котором все и у всех, будет хорошо.

Оставалась слабая надежда, что вещмешок-рюкзак-магическая торба найдется на пепелище "Чужбинушки", но это так, для очистки совести, не более.

Я прошел по дымящимся остаткам постоялого двора, присматриваясь, распинывая кучки и отбрасывая, до сих пор горячие брусья с дороги, кончиками кинжалов.

Наглотался пыли, окончательно расчихался, но и следа от моей "Сумки..." не нашлось.

С одной стороны, это даже и хорошо - не сгорел мой "грузовичок" - иначе по всему пожарищу сейчас дотлевали бы мои шмотки. А, учитывая, что у меня в запасе было и патронов к револьверу под сотню штук, да и так, "взрывчато-горючего", было довольно для десяти суток непрерывной готовки - пожар бы еще полыхал и полыхал.

В прочем, может он и полыхал?

"Интересно, сколько времени я провел в отрубе?" - Я уставился на Саханоц, пытаясь вспомнить положение светила, на момент нашего вхождения в "Чужбинушку".

Получалось, что-то несуразное. Либо я действительно провалялся больше суток, под защитой огня, либо провалялся я всего пару минут...

И в первое и во второе было сложно поверить - за пару минут, так "глобально" прогореть "Чужбинушка" просто не могла. А за сутки... Она бы уже и куриться перестала - не настолько в ней был велик запас горящего вещества, именуемого в просторечии "старым хламом", чтобы полыхать сутки напролет!

Пока размышлял, убрался с пепелища, обратно на дорогу, в центр черного кольца, достал фляжку и побултыхав, разрешил сделать себе лишь пару глотков, промывая горло.

Когда я еще найду воду в этой округе - не скажет даже тень от моего плаща, так что, надо быть экономнее.

На всякий случай, прикрыв глаза, повертелся на месте, в надежде почувствовать "Дорогу...", которая нас сюда привела.

Серебристого зеркала как не бывало, но появилось странное ощущение, что идти надо в сторону закатную и будет мне если и не счастье, то ночлег и прокорм - гарантирован.

Накинув капюшон, проверил, как выскальзывают из ножен кинжалы и зашагал на запад, оставляя за спиной подернутую тленом и присыпанную пеплом "Чужбинушку", компанию, ставших мне очень близкими, людей и финансовые потери, в виде канувшего в Лету, вещмешка со всем добром.

Жалко. Обидно. Грустно.

Но, пока человек жив - он надеется на лучшее, строит планы и... Даже идет выбранной дорогой.

Как я, например!

В бытность свою сопливым пионером, с радостью ходил в походы, искренне считая тогда, что весь мир крутится благодаря ногам тех, кто топает по дорогам, тех, кто живет по старому правилу - "красоты природы открываются пешеходу". Ноги у меня длинные, физическое состояние - близкое к идеальному. Настроение, конечно, подкачало... Но сейчас ноги войдут в ритм, и голова "отключиться", перейдя в состояние "stand by", до новых приключений.

Или - теплового удара. Или нападения вон той стайки мелких, серебристых птичек, что кружат чуть дальше и левее, но постепенно, кругами, исподволь, приближаются ко мне, демонстрируя явно гастрономические чувства.

Стоило птичкам почувствовать мой взгляд, как стайка тут-же упорхнула в сторону, делая вид, что мне все-все-все примерещилось.

С трудом удержавшись от желания ахнуть по ним самым своим большим шариком огня, сделал на ходу еще два глотка из фляжки и попылил по обочине едва заметной в желтизне выгоревшей степи, дороги.

До темноты, стая птичек приближалась еще трижды, каждый раз все ближе и все сильнее излучая чувство голода, раздражения и непередаваемой обиды, словно ждали, что я вот-вот упаду и стану вкусным кусочком пищи, не подающей ни малейшего повода к сопротивлению.

Топая по дороге, вошел в тот самый, монотонный ритм, когда сбить с шага можно только ударом топора, ниже пояса, а все угрозы, изменения обстановки, "странности", отмечаются глазом и уходят сразу на обработку в мозг, минуя сознание.

Журчанье ручья, например, в этом состоянии я услышал за добрый километр, намного раньше, чем веселую зелень, скрытую от меня не высоким холмиком. Кроме воды, в низинке, нашлись знакомые по книге, вкусные, полезные и питательные ягодки-осмоллки, маслянистые, чуть сладковатые и вкусные. Чтобы ими наесться, надо штук пять-семь. Жажду они, конечно, вызывают, но кто уж смотрит на жажду, рядом с ручьем-то?!

Серебристые птички, пусть им перья станут коротки, до темноты летала над ручьем и невысокими деревьями, оглашая окрестности своими воплями, видимо, пернатые вызывали меня на честный бой.

Завернувшись в плащ, честно пообещал птичкам, что, если утром у меня будет плохое настроение, обязательно устрою им бойню.

Прислонился спиной к невысокому деревцу и благородно уснул, призвав на помощь Авося с Небосем.

Проснулся часа через три, проверил свое состояние, вновь "ударил по ягодкам", полюбовался звездным небом, совершенно не похожим на небо Земли, вздохнул и отправился к Морфею, свято веря, что любой напавший на меня, окажется крепко поджаренным раньше, чем успеет причинить хоть малейший вред.

На завтрак снова были осмоллки, да, думаю, на обед и ужин, будут они же - из свободно перемещающейся дичи, кроме серебристых птичек, никого больше и не было. Так что, жрать мне эти ягодки, чувствую, предстоит долго...

Пришлось вспоминать искусство плетения из проволоки, заменяя проволоку тоненькими веточками кустарника, название которого, в "мудрой книге" было, только вылетело у меня из головы, а освежить - не было ни малейшей возможности - книга-то осталась в вещмешке!

На плетение кривой, тяжелой, но достаточно вместительной корзины, ушло время до обеда - это только в сказках, главный героин, единожды увидев работу корзинщика, повторит ее без запинки и с такой же, скоростью.

В принципе, будь у меня веревка - управился бы быстрее, но... За неимением нормальной - подтираемся гербовой. Хоть и больно, но ведь мы не ищем легких путей!

Пока сплел корзину, пока, почти расчесав затылок в кровь, догадался, как можно сплести ручку подлиннее, чтобы носить свое изделие не в руках, а, хотя бы, на плече, пока до меня дошло, что ручку можно было и надо было сплести совсем по-другому - вот и подошло обеденное время.

Серебристые птички, к моему удивлению, над "оазисом" больше не пролетали, видимо, решив не играть с судьбой в поддавки.

Так что, обедал я под звон ручейка, купаясь в теплых лучах местного светила и шипя от боли в расчесанном затылке и пораненных ветками, пальцах.

Не идиллия, конечно.

Не хватает, не хватает моей троицы спутников! В кои-то веки - совершенно нормальных, в своей ненормальности, живых и открытых, ничуть не похожих на магов, с которыми я начинал свое путешествие во времена "зимы".

- Сволочь ты, Экзюпери! - Со вздохом вырвалось у меня, признание правоты автора "Маленького принца". - Зараза правдивая!

Напившись "в запас", подхватив котомку за длинную ручку и пошел на запад, в степь, к маленькому, но постепенно разгорающемуся ощущению, что все будет хорошо, что все я делаю правильно.

И, если насчет "правильно" - жизнь покажет, то вот насчет "хорошо"... Жизнь уже неоднократно показала, что "хорошо", в ее понимании, равносильно "никак".

Птички догнали меня только через пару часов. Голодные и оттого совершенно борзые, совершенно потерявшие страх и забывшие всяческую совесть.

Одна из них, пролетая надо мной, решила оставить свою пометную отметку, но промазала на полметра.

Последнее событие вывело птиц из себя окончательно и "прицельное бомбометание" настигло меня по центру дороги, без малейшего шанса защититься от столь унизительного...

"Стоять!" - Дал я самому себе подзатыльника. - "Огня, для них, жирно будет, но дык..."

Мгновение спустя, надо мной появился прозрачный купол, в десять секунд потерявший прозрачность и только тут до меня дошло - а ведь если я его сейчас уберу - все это "богатство" окажется на мне!

Пришлось устроиться в ожидании, пока все это гуано, слегка подсохнет и можно будет попытаться обойтись малой кровью.

Тем более что три "помарки" от серебристых птичек, я все-таки, поймал.

К моему удивлению - "птичкины подарки" оказались совершенно без запаха. Выдернув из корзинки пару веточек, попытался счистить помет и едва удержал руку, уже потянувшуюся было, чесать затылок - веточка, коснувшаяся жидкого дерьма на капюшоне, прямо у меня на глазах, истаяла, в месте прикосновения, синим дымком, оставляя отчетливо-резкий запах. Будь плащ ниже качеством, я бы уже "прогорал" в трех местах, катаясь от боли и размазывая вещество по себе, любимому.

Пришлось вытирать плащ о землю, ближе к границам купола, чтобы потом, совершенно случайно, в эту гадость не влететь самому, спешно выпрыгивая на чистый воздух.

Оттерев плащ землей, уставился на творящееся за стенками, безобразие.

Помет, скатываясь по крутым бокам силового купола, попадал на землю и... Бурная реакция, словно кислоту щедро выплеснули на щелочь!

Все вокруг воздвигнутого мной купола бурлило, шипело, пузырилось и пенилось.

Для полного эффекта фантастической реальности, не хватало только дождя!

Вот и встал для меня очередной вопрос ребром - как выбираться-то буду?

Запас живительного воздуха, пригодного для дыхания, в "куполе" ограничен максимум двумя часами.

"Интересно, где была моя голова раньше?" - Чисто риторически сотрес я воздух в своем черепе и принялся искать пути ретирады.

Первый же эксперимент меня едва не убил, размазав по внутренней стенке моего собственного "купола защиты", доказывая, что "Морской змей", со всей его ударной мощью, полной неприкрытой дури, в таких делах противопоказан - купол тряхнуло так, что прилипший помет просто стряхнуло на землю, добавляя топлива в кормушку реакции. Можно было подождать, конечно... Только вот после удара, что-то в системе уравнений купола сильно сместилось не в лучшую сторону и запах пошел внутрь, грозя удавить меня намного раньше, чем за час-два.

Памятуя о силе кинжалов, совершенно не шутейской, второй эксперимент сделал со "Змеей".

Купол кракнул и дал трещину, впуская не только запах, но весь бульон, который трещал и фыркал.

От испуга, не иначе, затаил дыхание, запалил "Кольцо огня" и снял "Купол".

Шваркнуло так, что с жизнью я попрощался на полном серьезе. Все мои денечки промелькнули перед глазами вереницей зелено-голубых, битых временем, вагонов, совсем как в рассказах побывавших на том свете, и вернувшихся из-за неоконченных в этой жизни, дел.

Судя по возмущенному птичьему ору, мерзким птицам тоже досталось!

Надеюсь, всем, до единой!

Я и до этого случая предпочитал птиц исключительно в жарено-вареном виде, но теперь... Теперь мое предпочтение приобрело под собой новые, исключительно крепкие, опоры!

Через несколько секунд я снова возблагодарил создателя "Кольца", за его предусмотрительность - воздух значительно посвежел. Не знаю, как автор заклинания этого добился, но в центре "кольца" всегда была относительно комфортная температура и свежий воздух.

Керрам трижды пытался объяснить мне что-то о конвекционных потоках, о нисходящих потоках и прочих физических процессах, но... В голове осталось только словесная пыль и ничего более.

Понимая, что птички скоро утихомирятся, подкрепят свои нервы и снова примутся за бомбардировку, начал делать маленькие шажочки, сдвигая стену пламени и подсушивая себе дорогу ее жаром.

Не торопясь. Шаг за шагом. И внимательно глядя себе под ноги, чтобы не упасть в те дыры-ямы, что остались на месте бурной реакции.

Шаг и - минутная остановка. Шаг и, повторить...

Быть может я торопил события, быть может, наоборот, отчаянно тормозил, но жить хотелось.

Может быть, пойди я не вперед, а вправо или влево, назад и вся моя дорога была несравненно легче и быстрее, но... Раз дали лимон, то и будем делать лимонад, а не ходить, загадывая окончания света.

На пятнадцатой минуте рискнул снять купол - под ногами была почти ровная поверхность, без оспин и жирных хлопьев, черных и легко взлетающих в воздух, от малейшего движения.

Приготовился к худшему, но...

Тишина и покой.

Рев и треск пламени, странные хлопки и хруст хлопьев под ногами, преследовавшие меня целых пятнадцать минут моей жизни, сменились густой тишиной.

Я даже в ухе поковырялся и в ладоши похлопал, проверяя, не оглох ли, случаем.

Не оглох.

Но ухи надо чистить чаще.

Оглянулся по сторонам и вздрогнул, жирные и хрусткие хлопья под ногами оказались серебристыми птичками, валяющимися вдоль дороги и уже малость потерявшими свой серебристый отсвет. Вытащив "Змею", ткнул ближайшую тушку острым кончиком, готовясь отпрыгнуть в сторону, или шарахнуть по мерзкой твари шариком файербола, заготовленным, правда, несколько для другой цели.

Ничего. Дохлая, бездвижная и бездыханная.

От стаи в добрую сотню клювов, осталось с десяток, тех, что лежали сейчас передо мной и чуть впереди.

Наклонившись ниже, сделал аккуратный надрез, по брюшку, от непропорционально маленькой головки, до плотно сжатого хвоста.

Похрустывая на перьях, кинжал сделал чистенький надрез, из которого не выступило ни капли крови, словно вся она уже успела свернуться и высохнуть.

Расширив надрез, уставился во внутренности и присвистнул: даже принимая во внимание, что орнитолог я от слова "жопа" лежащее передо мной существо совершенно точно - не птица, да и живым никогда не было.

Знаний, конечно, не хватало, но отсутствие потрохов в брюшной полости, мышц, глаз и присутствие маленького камушка в голове, на месте предполагаемого мозга, навевало совершенно определенные мысли.

Очень, неприятные, мысли.

По рассказам Сайлег, на планете водились подобные существа и звались они "мантами"... Но... манты, совершенно точно, пользовались электрохимией, а, собираясь в стаи вполне свободно охотились и на драконов, превосходя чешуйчатых жлобов в скорости и маневре.

В любом раскладе, жрать в этих птичка совершенно нечего, так что разнообразить меню не получится.

С чувством выполненного долга выпрямил уставшие колени, размял затекшую поясницу и "прокатил" по валяющимся в пыли тушкам, огненным шаром, превращая их черные хлопья: откуда я знаю, может быть, стоит пойти дождю и эти зловредины оживут?

Нафиг-нафиг! Мертвые не кусаются! А "гринписа" тут еще, пока, не завелось.

Улыбаясь своим мыслям, достал из корзинки пару ягодок, тщательно прожевал и запил глотком воды - жизнь хороша, когда пьешь, не спеша...

Прислушавшись к своим ощущениям, повертел головой и вздохнул - за всеми этими войнами с птицами, слегка сбился с курса и теперь...

Что-то еще изменилось в моем пути. Словно...

Словно моя конечная точка нынешнего путешествия и сама путешествует! И сейчас, эта самая "конечная точка", двигается одновременно и ко мне, и от меня, наискосок.

"Ну... Я пошла... Пошлее не бывает!" - Вспомнил я фразу нашего режиссера о самой себе, улыбнулся и пошел.

Проблемы, связанные с потреблением ягодок осмоллки, вылезли через два дня, на третий. Точнее, не вылезли. Ягодки оказались настолько мощным "закрепляющим", что круче может быть только цемент марки "1000", на котором живут военные укрепления...

К этому времени, свою цель я уже почти догнал. Изредка мне казалось, что я вижу идущего впереди человека, но каждый последующий, торопливый шаг, убеждал меня в обратном.

А ближе к вечеру мне стало так не весело, что я всерьез задумался харакири, но, к счастью, нашел удобную ложбинку с ручьем, от души нахлюпался и вырубился, только и успев запалить маленький костерок, из собранного по дороге, хвороста.

Помню, что первые часа два сна, меня жестко морозило, а потом, вдруг, стало жарко. Сквозь горячечный бред разглядел оскаленную звериную морду, наполненную белоснежными зубами, длиной с мой большой палец, вытаращенными и налитыми кровью, коричневыми глазами.

Судя по морде, в гости ко мне пришел Михайло Потапыч, но я был сильно не уверен, что на Суттаре вообще могут водиться медведи... Так что, дождавшись, когда зверь ткнет меня своей лапой, разворачивая "к себе передом, а к лесу задом" и наклонит казанообразную голову, принюхиваясь к идущим от меня запахам, почти без замаха, всадил ему "Морского Змея" снизу, в челюсть и мысленно сжал ручку, активируя "секретку", вложенную в клинок его создателем.

Хлопок, горячая и липкая жидкость окатывает меня с головы и до пояса, а на ноги валится из поднебесья, мягкая, но тяжеленная, подушка.

Больно, конечно...

Но горячо.

От переизбытка чувств, едва не сыграл в ящик, в самом прямом смысле этого слова - на короткий момент показалось, что свалившаяся масса раздробила мне всё, что могла раздробить.

Повезло - туша привалилась боком, лишь согревая, а не отдавливая.

В общем - у страха глаза велики.

Выбравшись на свободу, "запалил" огонек и принялся считать потери.

Если совсем по-хорошему, то все, надетое сейчас на мне, надо отправлять в костер - пропитавшееся потом, с въевшейся пылью, залитое густой, почти черной, кровью... Никакой гигиены!

С другой стороны - ничего другого у меня сейчас и вовсе нет, так что...

Со вздохом, отправился отстирываться в холодной воде, ночью и без мыла.

Хорошо хоть догадался сперва расставить вдоль берега пяток мелких файерболов, для освещения, а чуть позднее, едва не отвалив себе хорошего пинка, поставил пяток точно таких же, чуть выше по течению, разогрев воду до вполне приятной температуры.

"Магия на службе у человека!" - Восхищался я собственной смекалкой, запекая медвежье мясо в глине, в хороводе из трех огоньков, равномерно вращающихся вокруг комка размером с мою голову. Еще два, "обходили дозором" одежду, высушивая, пусть и не торопливо, но методично.

Еще два шарика "приземлились" в глиняные плошки, и светили оттуда в черные небеса маленькими фонариками, даруя надежду, что утром у меня будет либо кастрюля, либо - кружка. А, если все пойдет очень хорошо, то будут оба предмета, столь нужные в походном обиходе.

Прислушиваясь к своим ощущениям, пытаясь уловить тот момент, когда силы начнут "делать мне ручкой", не заметно для себя, встретил рассвет.

Представляю, какое зрелище я представлял - голый, среди блуждающих огоньков света, человек, трясущийся от утренней прохлады...

Полутонная туша черного зверя, с отрезанной задней лапой и нещадно попорченной шкурой очень скоро станет пиршеством для всех мелких и не очень мелких, плотоядных. Так что, прождав, для верности полных четыре часа, расколотил глиняный ком на две части и едва не захлебнулся слюной от запаха!

В середине, мясо оказалось слегка сыроватым, но - голод лучшая приправа - да и оставшиеся у меня ягоды смоллки, я совсем не зря запихал в окорок - получилось очень нежно, а сок ягод придал мясу пикантный, кисло-сладкий, привкус.

С солью, было бы вкуснее, но...

Пока завтракал, в голову пришла и еще одна идея. Простая, как три копейки и рациональная, как медовые соты: раз уж можно использовать местную глину в таких, сугубо кустарных, условиях, в качестве посуды, так отчего не сделать это масштабно?

После завтрака, искренне сожалея, что "кастрюля" не удалась, а чашка, в общем ничего, но надо было сделать ее чуть больше, накопал еще глины, в прибрежном песке выкопал яму глубиной сантиметров в десять, полметра на метр - в длину-ширину, и залил все несколькими слоями глины, сформовав, эдакий лист для духовки, с высокими бортиками.

Бело-голубая глина, пластичная и жирная, "поймала форму", которую я поспешил зафиксировать своими огненными шариками и оставил все это дело сушиться прямо на берегу ручья, легкомысленно решив про себя, что даже если задумка и даст трещину, то... За опыт не переплатишь!

Отпилив вторую заднюю лапу, почесав затылок, решил, заодно, избавить зверя от его мощных когтей, раз уж зубы мне не достались!

Мысленно представив, как и куда можно нашить два десятка, устрашающего вида, "коготочков", с улыбкой маньяка-потрошителя, принялся за дело.

Если бы орудовал обычным ножом: "укатался бы вдрызгу", прежде чем справился с этим занятием, а так... "Змейкой" чик-чик-чик и всего проблем. Даже умудрился, между делом, снять кусок шкуры от пуза и до спины, поперек. Учитывая размер хищника, кусок получился весьма впечатляющий. И по размеру - полтора, на два с половиной метра и по массе - от силы, килограмма полтора!

Конечно, все описываемое, не более, чем моя бравада - со всеми своими идеями провозился почти до вечера, совсем забыв о "противне", жарящемся на берегу.

А когда, вспомнив, кинулся спасать творение рук своих, было уже совершенно поздно.

Оставленные без присмотра файерболы, устроили моему противню "адскую сауну" и, прогорев, тихо исчезли. Глина спеклась с песком и остыла, тихо и спокойно, без вмешательства моих кривых рук.

Теперь, если кому-то захочется этот противень взять с собой, в дорогу, ему понадобиться отдельное, вьючное животное, да и то не факт, что оно не подохнет от своей ноши на половине дневного перехода.

Противень получился толстостенным.

Очень, толстостенным.

Из, чисто человеческого азарта, я обкопал его и присвистнул, давая себе зарок, не заниматься больше тем, в чем не имею ни малейшего понятия!

Но, сделанного не воротишь, да и мясо было жалко - разве зря я столько мордовался, чтобы скормить его падальщикам?!

Так что, используя остатки кастрюли, в качестве лопаты, расчистил под дном противня пяток проходов и запустил туда уже набившие мне оскомину, огненные шарики...

Получилась здоровенная конфорка, на которой и зашкворчали, вскорости, куски мяса.

Пока жарилась первая порция, замочил шкуру в воде, засыпав песком и мелкими камушками.

И, только сняв пробу с поджаренных кусочков, понял суть своей проблемы.

И по жизни - тоже.

Гигантомания!

Вот, скажите мне, на милость, на кой восклицательный знак я сделал противень ТАКОГО размера?! Что мне стоило сделать его чуть уже и короче? Ведь, можно было сделать и два, пусть меньших, зато более тонких... Или вот эта, устрашающего вида, куча мяса? Ну, не съем я столько, а через пару дней оно протухнет и все, все мои труды насмарку!

Пока голова пинала жопу за жадность, руки продолжали любовно раскладывать ровные куски мяса на поверхность противня-сковороды, поправляя, прижимая и переворачивая, чтобы не подгорело.

Ароматы плыли - закачаешься!

Да и с файерболами управляться стало намного легче: теперь я не только размерами мог управлять, но и температурой, а еще, уже перед сном, умудрился закрутить над ладонью копию монторовой фрезы, только не металлическую, а огненную.

Раскрутив ее, до высокого свиста, спустил в сторону медвежьей туши.

Золотая, раскаленная звездочка пролетела две сотни метров и туша разделилась на две, совсем не равные, части. Судя по запаху - хорошо, нет, очень хорошо, термически обработанных.

Если у местного зверья и мелькала идея наведаться в гости, за своей долей пропитания, то, после всего увиденного, идея эта сменилась на полностью противоположную - свалить по дальше, пока сам не стал чьей-то долей пропитания.

Последнюю порцию мяса дожаривал уже в полной темноте, под светом ярких, немигающих звезд. Получилось, всего, килограмм восемь-десять - уж больно массивные и тяжелые кости были, у неведомого мне, мишки-людоеда.

Я даже примеривался захватить их с собой, вместо какой-никакой дубинки, но... они же весили килограмм под десять-двенадцать, каждая!

А у меня, сейчас, каждый грамм полезной массы на счету!

Вот и прикопал я тяжеленные и бело-розовые косточки, рядом со своим противнем, оставляя потомкам, на память о себе и своих кулинарно-гончарных, бесчинствах.

Вот, лет эдак через триста-пятьсот, когда разумная жизнь сделает новый виток, освоит все окрестности, найдет ушлый археолог мой противень, сделает кучу анализов, да и выдвинет теорию, что жило вдоль берега этого ручейка кровожаднейшее племя существ-великанов, приносящих своих врагов жертву, путем методичного прожаривания на глиняной плите, посвященной богу-родителю! А что всего тех следов - две кости - так то, дикие существа, нарвались на еще более диких, да и были съедены, бесследно.

Так, развлекая себя самого, подобными байками, я отправился на боковую, окружив себя движущимся по часовой стрелке, частоколом из огненных прутьев - логическим продолжением идеи огненного диска.

Осталось только научиться делать эти прутья черными с внутренней стороны, чтобы они, своим светом, спать не мешали.

В общем, когда я утром покидал берега милого ручейка, приютившего меня на пару ночей, вздохнули с облегчением не только дикие животные, но и сам ручей.

И только в обед, отмахав уже километров тридцать, по ровной, как доска, степи, вспомнил о том, что на дне ручья так и осталась "домачиваться", медвежья шкура.

Обидно было, с одной стороны - до слез. Но, зато с другой - оставалось только радоваться своей забывчивости. Я просто представил, сколько может весить мокрая шкура и весело помахал ей ручкой, понимая, что кожемяка из меня, намного хуже, чем даже гончар.

На обед у меня было мясо жареное, а на ужин, впервые за все мое "голое" путешествие, был свежезаваренный настой из местных травок. Пусть и не коричневый, как привычный чай, а отчего-то сине-зеленый, но вкусный и сладковатый без малейшей крупицы сахара.

Лепота, одним словом.

Еще бы понять, почему моя цель, столь упорно топающая мне\от меня на встречу, стала поразительно быстро возвращаться по своим следам, словно за ней гналось то самое племя гигантов, которых я оставил на берегу ручья.

Допив напиток, прислушался к собственным ощущениям, выплеснул на земли недопитый настой и отправился догонять свою цель. Раз уж теперь я так хорошо вижу в темноте - отчего бы и нет!

Как ни крути, сколько не придуривайся, но человеком я остался, до мозга костей - городским. Степь ночью и степь днем - две очень большие разницы, подразумевающие не только хорошее зрение, но и правильное понимание того, что все вокруг - не совсем так, как кажется.

Самая ровная дорога, что я сперва выбирал, пользуясь глазами, оказывалась предательской бровкой, с которой, съехать в придорожный овражек проще, чем найти этот овражек днем.

Выбирая дорогу "на интуиции", с ужасом получил подтверждение тому факту, что с интуицией у меня очень плохо. Кроме оврага, я влетел еще и в гнездо спящих то ли ос, то ли пчел и только полыхнувшее кольцо огня спасло меня от мучительной смерти, уже танцующей рядом на прозрачных крылышках.

За три часа ночной дороги получил больше адреналина, чем за три дня - дневной, включая нападение серебристых птичек и чертову, сгоревшую, "Чужбинушку".

На четвертый час, выбрался на сухой холмик, завернулся в плащ и завалился спать, вымотанный донельзя...

Во сне мне приснилось, что по мою душу приперся еще один черный хищник, просто кипящий жаждой мести и плюющийся кислотой и ядом из всех своих отверстий. От его ядовитых испарений трава скручивалась в желтые колечки, а звезды меркли и исчезали с горизонта, настолько зверюга была всем не симпатична.

В общем, все отчаянно добрые - оставили человека тет-а-тет с дикой природой и решили посмотреть, кто кого.

"Морской Змей", разумеется!

Все, сделанное человеческими руками, спокойно превращается в оружие, даже если за образец взято нечто природное, жизнеутверждающее и оптимистичное.

Например, лимонка...

Правда, я совершенно не мог понять, с какого перепоя вышел на честный бой голым и отчего-то в аккурат на берегу того самого ручья, но... Иногда сон - это просто сон и никакого логического объяснения, кроме нечистой совести, нет и быть не может. Я знаю о существовании толстенных сонников, на все случаи жизни, времена года и дни недели, но... Всегда держал в голове совершенно замечательную сказку "12 месяцев", в которой царь, листая сонник, искал два своих сна - "пожар" и "потоп": "Потоп - к пожару. Пожар - к потопу".

Хищник трижды промахивался по мне, прыгая с места, с разбега, с переката через голову, но вот в четвертый раз, мне так не повезло - оступившись на внезапно подвернувшейся кочке, я пропустил обычный мах задней лапой и полетел, содрогаясь от боли в помятых ребрах, прямо в ручей.

Холодная вода привела меня в чувство и дала время вдохнуть-выдохнуть - почему-то животина не спешила прыгнуть в воду и добить меня самым простым способом - просто расплющить, навалившись всей своей тушкой.

Придя в себя, не на шутку разозлился, "подсветил" поле боя огоньками файерболов, отправил в сторону поджидающей меня на берегу зверюги четыре "вновь изобретенных диска" и выпрыгнул из воды, готовясь продать свою жизнь как можно дороже.

Прикрываясь от света, зверюга наклонила морду к песку и мои четыре диска отправились на второй заход, с грацией разъяренный москитов, от которых увернулся сладкокровный человечешко.

Едва я оказался на суше, зверюга подняла голову и, не зная я, что вокруг меня сон - тут бы мне и пришел конец. На морде животного не было ничего, даже близко напоминающего глаза или уши. Нос - с двумя дырками - был. Широкая пасть, наполненная совсем не мелкими зубками - была во все оружии, а вот глаз - не было точно! Были еще усы и готов поспорить, что ничем иным, кроме вибриссов, они быть не могли.

В освещении, шкура зверя отливала металлической синевой.

Стоило песку скрипнуть под моей ногой, как зверь прыгнул, доворачивая в воздухе, в мою сторону.

Длинный хвост, эдакая помесь волчьего и тигриного, мелькнул, словно балансир, поворачивая огромное тело, наводя на мою тщедушную фигурку.

Пришлось прыгать навстречу и сетовать на то, что у меня хвоста нет... А через мгновение после падения на песочек, поблагодарить небеса за то, что хвоста у меня нет!

Был бы хвост - сегодня бы я его, совершенно точно, лишился!

А так, ничего... Только дикий, животный ужас проскочил на мгновение в голове, когда синеватое тело пролетело надо мной и, с хрустом, приземлилось где-то позади, у самой кромки воды.

Судя по странным, судорожным движениям животного, последний прыжок оказался для него несколько не удачным, словно передние лапы подломились под тяжестью тела, а задние так и задирают круп, приглашая дать пинка в откляченный зад, с метающимся из стороны в сторону, хвостом.

Зверь вновь попытался выпрямиться, потешно пританцовывая на месте задними лапами.

Радуясь тому, что не выпустил оба кинжала из рук, при падении, обежал зверюгу с боку, стараясь держаться максимально дальше, от тяжелого хвоста - думаю, после его удара от меня мало что останется - и замер перед мордой зверя, выбирая, куда именно нанести удар.

Зверь поднял голову, пошевелил ноздрями, принюхиваясь и...

Дальше все было уже отработано - удар, "сжатие" и фонтан крови, в мою сторону...

Снова устроив себе "тепленькую водичку" с помощью файерболов, добрых полчаса отмывался в проточной воде, радуясь, что одежду, в этот раз, отстирывать не надо. И поражаясь чувству юмора судьбы-злодейки, умудрившейся подставить под передние лапы мой глиняный противень, с пустотами под ним, проплавленными "обогревательными элементами".

"От судьбы не уйдешь..." - Вздохнул я и проснулся, радуясь первым лучикам восходящего светила.

Глава 27

Мясо испортилось на третий день. Испортилось вместе с настроением и пошедшим с небес, мелким дождичком. Приближение неведомой мне цели, к которой меня тянуло словно на магнитике, настроение не улучшало.

В годы босоного детства своего (старею я, что-ли? Уже и брюзжать начинаю, помаленьку?), мне довелось помесить глиняную грязь степей, на своей любимой родине. Пусть и не в кирзовых сапогах, а в нормальных, кедах или кроссовках, но вот это непередаваемое ощущение налипшей, целыми тоннами, грязи...

И, сколько ты ее не счищай палочками-веточками-скребочечками - она будет продолжать налипать, превращая твою дорогу, в чистой воды, кошмар.

А еще, в дождь дичина сидит по теплым и уютным норкам, под большими листьями и совершенно не жалает стать добычей одного грязного, уставшего, обросшего, путника.

На самом деле, все было не так плохо, как я сам себе рисовал - за исключением грязи и еды, разумеется - все остальное было очень терпимо. Да, капает с небес вода. Но вода - теплая. И чистая. И температура воздуха, совершенно точно, ниже 23 градусов точно не опустилась.

А еще, даже через запах дождя пробивается еще один, смутно знакомый, запах.

Настолько знакомый, что... Остается вспомнить, где именно, я "нюхал такое" в последний раз.

Нет, ничего в голову не приходит.

Делаю вновь тяжелый вдох и продолжаю месить грязь, уставшими ногами.

Цель - все ближе и ближе, не начни она метаться, как угорелая взад-вперед, давно бы уже встретились, а так... Минимум еще денька три придется догонять неведомое, чтобы сделать ведомым.

Дорожка, или ее подобие, снова принялась взбираться на невысокий пригорок, вызывая у меня зубовный скрежет. Пару раз, я пытался бросить эту путеводную ниточку и пойти напрямик, но... Идти "напрямик", почему-то, оказывалось дальше, чем по вот этой, вечно петляющей, теперь - коричнево-грязной, тропе. Словно меня к ней кто привязал, самыми надежными, бельевыми, веревками.

Выбрался на склон, оторвал взгляд от земли и, в восхищении, скинул капюшон на спину, подставляя уже порядком грязные волосы, под теплые струю дождя.

Река!

Река такой ширины, что стоя на возвышении, на одном ее берегу, другого берега не видел. Зато видел течение. И синюю, как весенние небеса, воду.

Где-то по центру реки, дождь обрывался, словно ножом обрезанный. И светил Саханоц, разбрызгивая солнечные зайчики такой силы, что впору ослепнуть, если, не ровен час, поймаешь.

Налетевший от реки порыв ветра, принес, теперь уже легко узнаваемый, запах.

"Это - Река! А где река - там и люди! А где люди, там и, как минимум, есть что пожрать, где помыться и у кого узнать новости!" - Я вертел головой, любуясь водной гладью и выискивая глазами нечто, что может оказаться полезным, прямо сейчас.

Ни паруса, ни огонька, ни дымка.

Помотав головой, принялся спускаться к реке, оскальзываясь на крутом склоне и больше катясь на пятой точке, чем перебирая нижними конечностями.

На последних метрах попытался притормозить, но не тут-то было - инерция, одна из страшнейших сил, запулила меня в воду.

Видимо, чтобы о стирке задумался...

На сушу выбираться пришлось в другом месте - берег оказался неровным, а глиняный откос, по которому я съехал, подозрительно шевелился, грозя уехать в воду, если я по нему попытаюсь забраться на верх.

Прошагав вверх по течению добрый километр, выбрался из воды на каменистый пляжик, за которым, уже вовсю буйствовали кусты, радуя глаз сине-зелеными листьями и омытыми дождем, хорошо знакомыми мне, ягодками осмоллки.

Свято веруя, что в дождь народ сидит по домам, лясы точит, да чаи гоняет, занялся приведением себя в порядок.

Тем более, раз уж промок, так почему не постираться?

Выбрав место, разделся и устроил себе водные процедуры, от души плескаясь и радуясь жизни.

Даже побрился, кощунственно используя для этого "Морскую змею" - все-таки, "секретка" "Морского Змея", была, хм, несколько более убойной, а раскинуть мозгами, оттого что при бритье порезался и случайно "сжал" рукоять, как-то совсем не смешно.

Чисто выбритый, пусть в мокрой, но выстиранной одежде, пошел набивать брюхо ягодами.

И, едва, не заполучил в брюхо, вместо вкусных и полезных, ягод - широкое лезвие короткого копья, в руках мелкой, блондинистой пигалицы, с серо-голубыми глазами и маленьким шрамом, над левой бровью.

Еле отпрыгнуть успел.

Судя по внешнему виду, девчонке было лет 12-13, судя по улыбке, эта маленькая симпотяжка точно наблюдала за мной с самого начала моего моциона и, судя по кожаному доспеху, с нашитыми металлическими бляшками и решительному виду, девочка эта оружием пользоваться умела.

Пришлось делать еще шаг назад и демонстрировать пустые руки, чтобы ей чего в голову не взбрело.

А то... Где ж я ее хоронить-то буду, а?

Вопрос, на самом деле, был животрепещущим. Копать могилу в каменистом грунте - увольте. Скинуть тельце в воду? Так, не факт, что прихотливая вода не вынесет ее на отмель, парой километров ниже, сдав следы моей самообороны, на всеобщее обозрение.

Оставалось, в самом крайнем случае, устроить ей кремацию, а пепел - в воду! И, пусть хоть заищутся, где там девонька отгреблась, с кем столкнулась...

- Меня зовут Илана. - Девчонка, теперь уже голос сдал мою противницу с потрохами, подняла копье вертикально, демонстрируя свои добрые намерения.

В которые очень бы хотелось верить, но...

Меня-то не обманешь!

Знаю я, что это за шрамик, откуда он взялся и чем мне грозит.

Во времена "Властителя Воспоминаний", эти детки отметились по всей Сутарре.

Они не жестокие. Не людоеды.

Просто - слегка сумасшедшие дети, у которых в голове разорвалась пуля со смещенным центром тяжести.

В большинстве своем - девочки или выглядящие так. Мальчишек, с такими шрамами, я и не видел вовсе, но, поговаривают, что были и они.

- Меня зовут Ситаль. - Делаю еще шаг назад, готовясь к подвоху.

Там, где "Дети Амаллии" - подвоху есть место. Всегда!

- Я тебя знаю. - Голос позади меня, тоже девчачий, звонкий и уверенный, заставил меня развернуться к говорящей. - Нашла-таки, опекуна... Твоя взяла, маленькая. Владей.

Полупрозрачная нимфа, с бюстом в седьмой размер, коротенькими ножками и коренными зубами породистой лошади, помахала мне ручкой и испарилась, демонстрируя, что с "Богами", в этом мире, тоже все приходит в норму.

А жаль...

- Амэлли нас благословила! - Илона... Ой, Илана, конечно же - Илана, просто млеяла и таяла, добавляя мне опасений, что меня, только что, без меня и женили. В самом извращенном смысле этого слова.

У "Детей Амаллии", или, как произнесла имя своей богини Илана - Амэлли - было только два желания.

Первое - стать, наконец-то, взрослыми.

И второе... Оставаться детьми...

Вот такие вот, совершенно взаимоисключающие, желания.

- Пойдем! - Девчонка схватила меня за рукав и потащила в кусты. - У меня тут укрывище есть, согреешься и поговорим.

Хоть и казалась Илана малолетней амазонкой, да, нет-нет и проскальзывали в ее речи, совершенно взрослые обороты речи, выдавая возраст.

Да и шаг ее, "подпрыгивающе-детский", то и дело сбивался на шаг бывалой охотницы, завалившей в своей жизни уже не один десяток наивных кабанов и любопытных тигров.

Совсем не хотелось пополнить коллекцию голов над камином, своей собственной.

Собирая всю воду с широких листьев, радуясь, что уже и без того мокрый, прошел следом за "девочкой" в глубь разросшегося кустарника, наклонил голову, уклоняясь от встречи с отпущенной веткой и, подняв, едва не ломанулся обратно в кусты - прямо на меня, пялился из кустов самый настоящий робот, с шестиствольным пулеметом и двумя рядами металлических, зубов!

- Правда, миленький? - Девчушка, похлопала робота по железным ребрам и скорчила расстроенную мордочку. - Жалко, только, что он недолго бегал. А чем кормить - даже богиня не подсказала!

"И не подскажу!" - Шепнула мне в ухо божественная коротышка. - "Еще возьмет в опекуны, так тут весь мир медным тазом накроется!"

"Патронов не хватит." - Утешил я богиню, рассматривая пустую ленту, змеящуюся у ног железяки.

- Ты чего встал? - Илана снова задергала меня за рукав. - Пойдем, тебе высохнуть надо. И горячего покушать!

Еще пару метров за быстроногой блондинкой и у меня перед глазами нечто, чему я и описания дать-то не могу.

Вроде и силовой купол - такой же переливающийся. Вроде и полиэтиленовая пленка, натянутая на невидимый каркас... Сверху, видимо для маскировки, небрежно наброшены ветки. Осталось понять, как они там держатся? Приклеила она их, что-ли?!

- Правда, сильно? - Илана замерла у серебристой стенки, сделала быстрое движение, словно расстегивая молнию и проскользнула внутрь своего "Укрывища". - Заходи, Ситаль!

Фэйри управлялась с пространством дома, "удлиняя" и "расширяя" его за счет неведомого мне, дополнительного измерения.

По словам Малки, главное, чтобы оставалось целой одна-единственная стена. Та самая, с входной дверью.

Я специально дважды обошел убежище, отсчитывая ножками расстояние. Внутри, получалось больше, почти в девять раз!

- Проходи, раздевайся и сушись! - Скомандовала маленькая растрепа, подталкивая меня в сторону отдельной камнатушки, судя по всему - кухни. - Только у меня "печные камни" слабенькие, так что сохнуть будет долго...

Снял свой мокрый плащ и прошел в комнатку.

Точно - кухня. Здоровенная. У одной стены стоит самая настоящая, столовская, электроплита, над которой раскинула свой алюминиевый раструб, промвытяжка.

Подошел ближе и облегченно выдохнул - плита очень похожая на настоящую, только вместо духовки - мерцающее живым огнем, окно растопки.

Грела печка и вправду, так себе. С ее тщетными потугами, я быстрее высохну на улице, чем толкаясь здесь, да еще и голышом.

Хватит с меня того, что маленькая проныра успела рассмотреть меня на берегу реки, пока купался-стирался. И без того, головой понимаю, что стоящая за спиной "малолетка" может оказаться старше меня раза в два, но...

Инстинкты, блин, пока никто не отменял.

- Ты бы переоделся в сухое. - Илана встала напротив меня, снова с интересом разглядывая. - Ты чего, правда меня боишься?!

- Просто сухого нет. - Я шмыгнул носом. - Я "Сумку..." с вещами потерял... Так что... Отвернись, я выжмусь...

От взрыва детского смеха, чистого и незамутненного взрослыми проблемами, в голове появились странные мыслишки, что стоящая, точнее сгибающаяся от хохота девчонка, на самом деле - девчонка.

- Ой, Ситаль... - Илана сползла на пол и прислонилась спиной к едва теплой печке. - "Сумку..." нельзя потерять. Ее можно - подарить. Можно - продать. С нею можно умереть. Ее могут у тебя попытаться украсть, если ты ее, конечно, к себе не "привязал". Но вот потерять, забыть, утопить, сжечь - этого с ней провернуть не получится.

- Ну, ведь нету... - Я развел руками, демонстрируя их девственную пустоту.

Чем вызвал очередной взрыв детского веселья.

"Ты еще в штанах поищи!" - Раздраженно зашептала мне в ухо богиня. - "Совсем слабый на голову? Выбрала же себе опекуна, Илька..."

- Да ты то ко мне чего пристала?! - Не выдержал я. - Теперь так и будешь за нами наблюдать?

"Так и буду!" - Богиня тоже перешла на повышенные обороты, оглушая меня изнутри моего собственного черепа. - "И буду!"

Будь на кухоньке хоть какая-нибудь мебель - точно были бы увечья. А так - только нервное расстройство.

"И, вот только попробуй сделать не так..."

- Да, что ты так привязалась, а? - Я осел на теплый пол, уже прикидывая, что жизни мне осталось совсем не долго. - Что, девчонка такая особенная?

"Последняя..." - Тяжело вздохнула Амаллия и, замолчала.

- Что, все вытянул? - Илана мрачно шмыгнула носом. - Болтливая мне покровительница досталась. Хорошая, но болтливая.

- На зеркало не пеняй. - Я погрозил последней из "Детей Амаллии", пальцем. - Сама тоже, не идеал тишины.

- И опекуна себе выбрала... Не грамотного. - На глазах девчонки заблестели предательские искорки слез.

Ох, чую я, получится из меня совершенно слабовольный папашка, из которого родная дочь не то что веревки, канаты вить будет!

Пришлось придвигаться к девчонке ближе, гладить по голове и нести какую-то совершеннейшую фигню, утешая ребенка.

- Чтобы сумку вернуть, - Илана уперлась мне носом в плечо, отчаянно сопела и старательно прижималась к мокрой рубашке. - Надо ее представить на своем обычном месте. Кто-то хлопает ладонью, подзывая. У кого-то по-другому. Легче всего, если ты, что-то своими руками сделал...

Вот на что на что, а на зрительную память я никогда не жаловался. А уж пришитая собственными руками, вторая лямка...

Прижимая сопящую к мокрому плечу, мысленно выбирался из получившегося омута, понимая, что попал уже совсем не в ту историю, о которой мечталось.

- Прости. - Илана оторвалась от "жилетки". - Посиди тут, я... Только не уходи, ладно...?

Девчонка улеглась на пол у моих ног и совершенно спокойно, правда, иногда чуть похрюкивая носом, бессовестно уснула, словно выплакав все горести.

Вот такого, со мной, ни разу не было!

Со вздохом, принялся разбираться со сказанным девчонкой.

Сперва долго представлял свою "Сумку..." в мельчайших подробностях, пытался вспомнить ощущения от ее массы за спиной, каждый, собственноручно сделанный шовчик, на лямке.

Ни-че-го!

Потом попытался мысленно снять ее с плеча и раскрыть, но кроме воздуха... За спиной так ничего и не появилось.

Если сумка и была где-то рядом, то это "рядом" было точно не рядом со мной.

Судя по ровному дыханью, девчонка уснула очень крепко, так что, я, даже не сомневаясь в своих действиях, тихонько встал, выбрался из кухни и вышел под мелкую морось дождя.

В кои-то веки, захотелось мне подумать. Не о чем-то специфичном, а просто так, об облаках, густых, сыпящих на землю воду, из своего дырявого брюха. О трепещущих на ветру листочках осмоллки, под которыми прячутся крутобокие плоды. О том странном ощущении, что все, происходящее со мной, больше напоминает дурацкое кино, в котором я, вместо главного персонажа, брожу в трех соснах, в поисках лучшей доли, правды и своего мира, и дома.

А, вместо всего этого... Вселенная подсовывает мне детский сад, и одевает на голову терновый венец воспитателя, словно мне и своих проблем мало!

И, ведь так талантливо подсовывает, что только диву даешься!

В детстве бредил космосом, а сейчас - брожу по поверхности совершенно чужой планеты, мокрый, голодный и с кучей нерешенных проблем. И от мечты моей, осталось два осколка, в каждый из которых я верю все меньше и меньше, становясь мрачным взрослым, занимающимся выживанием на ровном месте, а не идущим к своей мечте.

Подставив ладошки, собранные лодочкой, по капельки, падающие с небес, собрал небесную влагу, сделал сперва, пару глотков, а остальное - плеснул себе в лицо, смывая мысли свои.

Забавно, но стоило "омыть чело", как дождик, уронив последние, уже начинающие блестеть алмазиками от лучей Саханоца, капли, умчался шуметь в другое место, оставляя меня в тишине.

Именно "солнечный зайчик", отразившийся от металлической поверхности, и заставил меня пригнуться и вытащить оба кинжала, приготовившись к непрошенным гостям, неприятностям и новым проблемам, которых, как ни странно, у меня уже давненько не было!

Каюсь, в самый первый момент я подумал было, что ожил шедевр Голливудской кухни и теперь-то есть возможность узнать на самом деле, насколько киборг быстрее, сильнее, а то и умнее, человека.

Вывалившееся на полянку перед входом щупальце, серебристо стальное, с двойным рядом верхних гребней и двойным рядом мясистых присосок по низу, захлопало по низкой траве, в поисках жертвы, с легкостью вырывая кусты и расшвыривая их в разные стороны, словно расчищая площадку для основной туши...

Я вмиг пожалел, что оставил плащ на кухне, что револьвер отдал свою металлическую душу всему сущему, что убегать уже точно поздно, потому как у меня позади - "Москва"!

Будь щупальце тоньше, можно было рискнуть, ткнуть его "Змеем", да и распылить на брызги. Но вот справится ли "Морской Змей" с полутора метрами желеобразного тела...

А если нет?

- "Дикашарика" бы... - Вздохнул я, и принялся пятиться обратно в "домик к спящей красавице", надеясь, что силовое поле очередному головоногому будет если и не по зубам, так хотя бы прикроет нас, минут на несколько, пока "кольцо огня" не возьмет свою мзду, с противника.

Треск разрываемой ткани, змеящиеся вспышки разрядов молнии, огибающие меня со всех сторон, поднявшиеся дыбом от мощности заряда волосы, смех, с легкой сумасшедшинкой...

Впервые за долгое время я матерился...

Щупальце, получившее разряд в самый кончик, отдернулось в сторону реки и Малка победно проорала что-то гордо-вызывающее.

- Беги! - Только и успел рявкнуть я, подавая пример.

Вместо одного щупальца, на полянку рухнуло сразу три и все стало совсем плохо.

Разозленное существо, размахивая своими конечностями, умудрилось отфутболить домик спящей красавицы, Малку и поднять в воздух пару кубометров почвы, которая едва не засыпала меня всего, по возвращении.

Домик, судя по детскому воплю, все еще набирал высоту, надеюсь, в нем предусмотрена система мягкой посадки, Малка, в блестящем костюмчике, впилась руками и ногами в ветку единственного настоящего дерева, открывала и закрывала рот, изображая рыбу. А я...

Я откапывался... Отплевывался... Вращал глазами и решал возникшую перед носом, новую проблему.

Судя по всему, та самая цель, к которой я так стремился, меня нашла сама.

Еще один треск, на этот раз со стороны реки.

Молния прилетела с небес, но не в щупальца, а куда-то метров на пятьдесят в сторону, словно целясь в покатистый холмик, поросший мхами и трясущийся, как от... Попадения молнии!

Нет, я сразу понял, что это за холмик. Ну, почти, сразу.

Освободив ноги, почесал нос, перехватил оба кинжала и поспешил на помощь своему детсаду.

Оторвать фэйри от ветки ничуть не легче, чем разделить склееное чесноком, стекло.

Пришлось отвесить подзатыльника дамочке в новом наряде, больше подходящем для развращения в спальне, чем для ведения боевых действий в сильно пересеченной местности.

Малка и руки разжала, и рот закрыла, и глаза крепко зажмурила.

Блин, был бы плащ, я б ее хоть в капюшон засунул, для большей сохранности, а так... Пришлось тащить в руке, убрав "змею" в ножны.

Через пару минут, с небес упала еще три молнии, а через пару секунд, словно пристрелявшись по цели, небо выпустило целую очередь разноцветных разрядов, прибивая макушку существа к самой почве.

Со стороны все смотрелось изумительно, только, стоило мне отвести слезящиеся глазки в сторону, как слева возникла еще одна макушка. В этот раз - намного выше...

И именно в ту сторону полетело жилище моей опекаемой...

Пришлось "приналечь", добавляя скорости.

Не подставь Илана мне ножку, так и бежал бы я, на четвертой передаче... А так... Слегка носом по веткам проехал, да выпустил из руки фэйри, которая тут же вспомнила, что умеет летать.

- Сейчас интересно будет! - Илана помогла мне подняться и протянула плащ. - Сейчас... Ух!

"Действительно, "Ух""! - Согласился я, наблюдая, как макушка стремительно прибавляет в росте, подбирая под себя щупальца.

Вот она поднялась на высоту девятиэтажки, вот уже - четырнадцать этажей долой, вот, еще чуть-чуть и... Открылся глаз. Голубой, с золотистыми прожилками и иссиня-черным, зрачком.

- Боги планету делят... - Малка выпятила челюсть. - Вы, как знаете, а я - за папой. А то, они всю планету поделят...

Фэйри растопырила пальцы, повела руками, набрала полную грудь воздуха.

- Девчонку с собой прихвати! - Потребовал я, внезапно почувствовав, что от всего этого детсада надо избавляться. Лучше уж пусть Илана окажется среди фэйри, у которых и так с возрастом проблемы, чем мне придется заниматься ее воспитанием!

"Дитя Амаллии" протестующе открыла ротик, но Малка была быстрее.

Легкий запах озона, едва различимое окно, в которое затянуло обеих и все.

Я снова свободен.

Я не рожден воспитывать детей. Я не хочу воевать, ради почестей и славы. Мне совершенно все равно на войны богов.
Я просто хочу дойти хоть до одной своей мечты.

А с богами... С богами люди давно научились справляться, предавая их забвению, придумывая новых, или просто живя в свое удовольствие и не заморачиваясь всей этой шелухой.

Расправив спину, накинул плащ и потопал обратно к реке. Быть может, там точно не моя мечта, но ведь до тех пор, пока не проверишь - не узнаешь!

На всякий случай, решил обойти поле битвы, ну их... Милые бранятся - только щепки летят, а при таких размерах, щепки будут соответственными! Придавят насмерть и не заметят Ситаля!

Минут через сорок, решив, что мой "Суворовский обходной маневр" и так слегка затянулся, уже не опасаясь подвоха, свернул к реке и очень скоро, к своему удивлению, оказался в том же самом месте, откуда увидел реку впервые. Подойдя к склону, даже умудрился разглядеть свою корзинку, зацепившуюся за что-то и до воды не долетевшую.

Свернув плащ вчетверо, подстелил его под зад и вновь принялся любоваться открывающейся картиной.

Гладь реки... Справа - благодать... А вот слева, просто эпическая битва! Ниже по течению, высилось уже пять макушек, раздающих друг другу оплеухи своими щупальцами.

На мой взгляд, победу одерживал самый маленький холмик - будучи меньше по размерам, двигался он быстрее, удары наносил более результативно и, если его противники не объединятся, он их переживет.

"Упс. Сглазил!" - Чертыхнулся я, наблюдая, как две макушки, словно скооперировавшись, зажали "маленького" между своих туш и принялись методично рвать на части и отпускать куски божественного мяса вниз по течению.

Через минуту все было кончено. От "маленького и быстрого" осталось только воспоминание, да розовые островки, плывущие по течению.

"Договорившаяся парочка", успела отправить вниз по течению еще одного собрата, прежде чем получила отпор. Две оставшихся макушки, также объединили свои усилия, создав вторую бойцовую пару.

Увы, кроме того, что надо уметь вовремя объединиться, надо еще вовремя нанести удар.

Потренировавшиеся на кошках, у меня на глазах, резко убавили роста, словно делали подсечку своему противнику. Взметнулись вверх щупальца, течение реки повернуло вспять...

От грохота упавших тел головоногих, заложило уши, да и земля под моим царственным задом, заметно вздрогнула.

Пытаясь удержаться на своем троне, упустил из вида поле битвы, на жалкие десятки секунд, а когда вернулся - последняя пара отчаянно резалась за "мировое господство".

Вот только, судя по ранам, кто бы не выиграл - царствовать ему совсем не долго.

Ничего не поделать - боги бессмертны ровно до того момента, пока у них есть паства.

А на Сутарре, с паствой, сейчас, очень плохо.

Так что, хоть ты выиграй, хоть проиграй - будешь ты, все едино - дохлый бог. Ибо, сперва, надо было последователей набрать, а уж потом в войнушки играть!

Уже понимая, чем окончится битва Титанов, не торопясь, позевывая и подыскивая в голове место для ночлега, встал с нагретого плаща, сладко потянулся и, к сожалению, обратил на себя внимание божественной сути...

Покрытое золотом щупальце "выстрелило" в мою сторону, обвилось вокруг пояса, крепко сжало и, воздев над волнами, поволокло в сторону недодохшего божества.

"Вот ведь засада-то... Щупальца у всех разные, макушки - одинаковые!" - Подумал я, слегка догадываясь, что со мной произойдет через пару минут. А может и несколько ранее - щупальце неслось к возвышающейся из воды макушки со скоростью хорошего глиссера.

Я честно попытался освободить хоть одну руку, чтобы оставить о себе хоть маленькую, но зарубку на память...

Вот только освободиться, от резинового каната, как-то совсем не получалось.

"Вот сейчас "Дикошарик" был бы очень кстати..." - Посокрушался я, чувствуя, что резиновый канат потихонечку начинает выдавливать мне кишки в обе стороны. - "Ну, очень, кстати!"

В самом деле, меч уже "выпивший" одну божественную сучность, вполне мог выпить и вторую.

"Мне бы только дотянуться..." - Начал фантазировать я, наблюдая за приближением макушки, об которую и буду размазан, как случайный свидетель, от которых избавляются во все времена.

Мысленно сжав тяжелую рукоять отсутствующего меча, столь же мысленно пырнул лезвием наобум...

Вой, дикий вой разорвал речную долину.

Глазастая макушка обрела голос и теперь вопила им на всех диапазонах, демонстрируя, что и богу может больно.

Щупальце ослабело, выпуская меня в десятиметровый полет к речной водичке, в одежде, сапогах и без малейшего глотка воздуха.

Поминая все, что может помянуть русский человек, только и успел "кокон" активировать.

Идея была и вправду хорошей - Силовое поле по любым законам легче воды, так что на поверхности я оказался даже не успев полюбоваться донными растениями, но вот дальнейшее, в мою идею не входило под страхом десяти лет расстрела: в последний момент, "божественный монстр" решил, что проще лишиться щупальца, чем всего своего, пусть и недолгого, но существования и "сбросил" злополучную конечность, совсем как ящерица оставляет свой хвост в пасти хищника.

Многотонная труба рухнула в воду, прямо на мой, свежевсплывший, "купол".

Видел я на "загнивающем западе" аттракцион, в котором человека закрывают в полиэтиленовом шаре и оставляют барахтаться на поверхности воды. Двигаясь равномерно, есть шанс добраться до берега раньше, чем кончится запас кислорода.

Моем случае, пузырек "кокона" сам, бодрым козликом, запрыгал по поднятым волнам, унося меня к противоположному берегу, где набежавшая волна доказала, что сказки Пушкина, по сравнению с реальной жизнью - просто жалкая пародия!

Меня крутило, размазывая и втыкая в стенки купола. Меня мутило от круговерти и пляски цветных пятен перед глазами.

Но хуже всего мне стало, когда купол, наконец-то, выкатился на берег.

Размазывая собственную кровь по внутренней пленке, в самый последний момент, когда шар уже покатило обратно в воду, успел снять заклинание и оказался по пояс в грязи.

Выбравшись из которой, я совершенно серьезно, душевно, эмоционально, со всей вбитой в подкорку дикцией, артикуляцией и экзальтацией, пожелал, чтобы "Дикошарик", обязательно добрался до божества-с-бугра. Если не до макушки, так хотя бы до задницы головоногого - точно!

Судя по очередному, "вседиапазонному" реву, мое желание, в кои-то веки, оказалось исполнено!

Облепленный грязью, голодный, но блистающий счастливой улыбкой исполненного желания, я смотрел, как усыхает неведомое божество, как ложатся хлопья его пепла на воду и уносятся вдаль течением.

Вот его макушка скрылась под водой, закрутив легкий водоворот, из которого, к небесам, устремилась яркая, розовая звездочка, с длинными, блестящими, лучами.

Далеко звездочка не улетела. "Вверху" кто-то снова "порвал тряпку" и молния продемонстрировала, что электричество ого-го на что способно.

От всей души потянувшись, заложил руки за голову и принялся любоваться чистым небом.

Хорошо быть живым.

Однако, через десять минут праздного валяния, живот напомнил, что предпочитает быть наполненным. Раз уж его не выдавили наружу.

Пришлось шевелиться...

И любоваться "Дикошариком", в очередной раз сменившим свой цвет и вертящимся торчком, в трех шагах от меня.

Увидев оружие, болтающееся без дела, привычно повел плечом, скидывая лямку рюкзака - всему должно быть свое место!

Лямка соскользнула с плеча...

Чудеса происходят с теми, кто не только в них просто верит, просто жаждет, а с теми, кто эти чудеса творит. Магия входит в кровь, когда ты ей пользуешься ежедневно, ежечасно.

А я...

А я устроил себе честно заслуженный пир. Отмылся. И, наконец-то, надел все чистое и сухое!

Осталось придумать, как вернуться на другой берег и забрать свой плащ.

Шиш я его кому оставлю!

Сытый и довольный я медитировал на яркие звезды, строя планы своего возвращения, наслаждался чисто выбритым лицом и потягивал из любимой кружки крепкий настой, мысленно благодаря Илану за подсказку и искренне желая ей всего наилучшего, в мире фэйри.

Звезды отражались в воде, перемигивались, обменивались лучиками-посланиями и взирали на меня с тем покоем, которого давно хотелось.

Или, все-таки, не хотелось?

Я еще раз взвесил все "за" и "против".

В звездном небе промелькнул метеор, оставляя золотой хвост и разрезая свод на две части.

На Сутарре много интересного.

Но я не хочу любоваться звездами, снизу-вверх, как крот любуется растущей картошкой!

"Значит, решено - "Город"!"

Я завернулся в спальник и закрутил охранные файерболы.

"С бедой надо переспать..." - Говорила умная женщина. А не менее умная добавляла: - "Я подумаю об этом завтра..."

В ночной тишине, где-то очень далеко, прогремел странный гром, словно треснуло огромное зеркало, готовясь разлететься в миллиарды осколков.

Разлетелось оно или нет, я уже не слышал.

Путешествовать с "Сумкой..." намного веселее, чем ползти по выгоревшей степи без оной. Тут тебе и запас воды, и запас сушеных трав, запас круп и запас свежего мяса. А самое главное - все это лежит и не портится, на плечи неподъемной массой не давит, забыть-потеряться не может. Лепота, одним словом.

За плащом я вернулся... Наплавался до отвала, благословляя все высшие силы, что догадался скрутить из оставшихся дров коротенький и узенький плот. Лежа на нем, используя вместо весла поочередно то руки, то маленькое весло, сляпанное на скорую руку и оттого постоянно разваливающееся, я и добрался до соседнего берега. Правда, пришлось возвращаться до холма, километров несколько - течение, столь малозаметное у берегов, на середине оказалось очень впечатляющим.

Плот пришлось разбирать - один плот занимал в "сумке" места намного больше, чем разрозненные куски. И весил, как ни странно, намного больше.

Добрался до холма, забрался на его макушку, поднял с земли, совершенно не пострадавший при захвате, плащ и накинул его на себя.

"Имею скафандр - готов к путешествиям"!

Повертелся во все стороны, разыскивая свою цель, до которой еще вчера было рукой подать, а сегодня, судя по всему, бежать, бежать и бежать. Хорошо хоть вниз по течению, подгорочку.

Заодно и кусты осмоллки значительно обобрал - уж больно вкусно получается мясо с осмоллкой.

Место битвы богов пришлось обходить почти на километр, да и потом, еще километра три держаться от берега как можно дальше. Мясо хоть и божественное, но протухло стремительно и от его запаха, в разные стороны бежали даже падальщики.

Радуясь значительным запасам Н2О в своей сумке, пер вперед и вперед, уподобляясь настырному танку, который рвется в бой, а враг стремительно убегает, виляя хвостом и не останавливаясь на завтраки, обеды и ужины.

Вниз по течению.

Если кто-нибудь искренне верит, что на своих двоих можно догнать лодку, плывущую по течению...

Овощ вам в помощь!

Через пару ночевок, уже понимая свою глупость, сделал отчаянный рывок к цели и топал вперед всю ночь, хорошо, что берег оказался ровный и без неожиданностей.

"Отвоевал" у пути пару часов, но сам же их и спустил, свалившись в сытый, послеобеденный сон.

И выспался, и принял еще одно, простое решение - за целью больше не гоняться.

Отдохнувший на полную катушку мозг, задал мне вполне серьезный вопрос, ответ на который постоянно висел у меня перед носом, только я его отчаянно игнорировал, гоняясь за фантомами.

Простой вопрос - "Как попасть в Город", породил целую цепочку размышлений, плавно подводящих меня к осознанию собственной глупости.

В первый раз, в Город мы попали через "Чужбинушку". Мои "молодые коллеги по приключениям", в Город попали через "Чужбинушку". И, будь я расторопнее - сейчас бы мы в Городе уже устроили большой переполох.

"Чужбинушки", с ее чудесными стенками, выходящими "во двор", больше нет. Но, в чем заключалась "чудесность стен"? Только ли в таком необходимом соседстве? А может быть, в пространственной магии, которая растянула невзрачный домишко, на полноценный постоялый двор, в два этажа.

И, если мои "измышлизмы" верны... У меня есть еще один домик, стены которого растянуты в другие измерения... Осталось найти "Дорогу", вернуться в Альденсхёрст и все проверить!

Мелочь...

Стоило мне решить "отстать" от мечущейся бесцельно, цели, как она стала приближаться, словно подманивая.

Логично, в общем-то... Как только тебе нафиг ничего не надо, как тут же начинается сыпаться все подряд, словно у рога изобилия выбило запорный клапан!

Проверяя эту теорию, повернулся к старой цели спиной и принялся старательно рыскать глазами в поисках цели новой.

Как назло, нигде и ничего интересного.

Пришлось вновь направить свои стопы вниз по течению. Вольготному и неторопливому. Сверкающему в лучах Саханоца. Наполняющему воздух вокруг запахом чистой воды, с привкусом так и не пойманной мною, рыбы.

Вниз по течению, по девственному берегу, без единого следа разумной живности. Ни человека, ни эльфа, ни хоббита. А ведь вдоль рек всегда процветало множество деревенек, разрастающихся до серьезных городков, контролирующих водные артерии, служащих перевалочными базами и опорными точками.

Сутарре до этого далеко. Зима прошлась по разумным, выкосив, заморозив и засыпав снегом.

От жары и влажности, убрал плащ в "Сумку" и выудил из нее обычный платок, который повязал на голову на манер пиратской косынки, с узлом за левым ухом, как видел в кино, в далеком детстве.

"Интересно... А в "Городе" фотоаппараты сохранились?" - Я замер на песчаной косе, любуясь открывшимся видом. Слева - река, над поверхностью которой парят птицы, похожие на чаек - такие же крикливые, молниеносно ныряющие и потом плавающие, как маленькие торпедные катера, от которых нет спасения. Бело-красные-черные - размером с колесо "жигуленка" и серо-коричнево-желтые, чуть меньше размером, но более наглые и крикливые.

Природа берет свое.

Справа, над самой отмелью - полуразрушенные стены замка. Белый кирпич стен, черные проломы и провалы. Целенькие, зеленые и красные, крыши. Веселые отражения в пыльных окнах, с чудом уцелевшими стеклами.

Целых шесть сторожевых башен, у трех нет крыш, две - с обвалившимися стенами, а третью пытались сжечь, прокоптив белые кирпич, но, поставленной цели, видимо, так и не добившись.

И закатное светило, согревающее все совершенно одинаково, своими причудливыми лучами.

Прикрыв глаза, попытался представить, что же здесь происходило...

Никак не получалось.

Если стены замка, на обрывистом берегу казались гармоничными, то песчаная отмель - совершенно здесь чужда.

Переводя взгляд со стен на песок и воду, пропустил самое главное событие в своей жизни: выбранная цель появилась из-за горизонта и выбрасывая в небеса целых три клуба черного дыма, шлепая по воде гребными колесами, направилась в сторону отмели, на которой одиноким деревом, выделялась моя фигура.

Сомневаюсь, конечно, что с борта корабля меня рассмотрели, но дымящее пятнышко все росло и росло, казалось, оно грозит загородить своим корпусом весь мир реки и начать новый потоп.

Понимая, что просто трушу, отошел ближе к стенам, прикрывая спину, да и присматривая дорожку-тропинку, чтобы в случае чего дать деру.

Мало ли, какая у меня цель... Может это я такой вежливый и психологически подкованный, а моя цель предпочитает мясо пожирнее?

Разглядывая приближающийся пароход, продолжая удовлетворять свое любопытство, залез по выше, пытаясь оценить размеры кораблика и скорость его приближения.

Если я правильно все прикинул, то...

Кораблик впечатлял!

Три трубы, разнесенные метров на двадцать, давали, как минимум, метров восемьдесят, длины. А уж ширина, меньше сорока метров, на глаз никак не определялась.

"Во лайба-то!" - Искренне восхитился я судном. - "На нем в прятки можно пару месяцев играть, пока с голода не подохнешь!"

Пароход дал длинный гудок, приведя меня в щенячий восторг и стал заметно сбавлять ход, останавливаясь чуть выше отмели и спуская с высокого борта кажущуюся игрушечной, шлюпку.

"Вот и моя цель!" - Я поправил за спиной рюкзак, почесал ухо и кинул последний взгляд на развалины замка.

Быть может, мне удастся здесь от души порезвиться, разыскивая сокровища и чудеса?

Сделав шаг за стену, помахал рукой людям в лодке, набрал полную грудь воздуха и собрался легко сбежать вниз, навстречу своей цели.

Я даже ногу поднял.

Вот только, странная судорога прокатилась по телу, останавливая и разворачивая меня от людей на воде.

Разворачивая в сторону широкого, серебристого зеркала "Драконьей дороги"!

Зеркала настолько громадного, что Керрам-дракон пролетел бы внутрь, даже не складывая крыльев!

Правда, поверхность слегка рябила по краям, словно были проблемы с проекцией, но центр, высотой в два человеческих роста и метров шести в ширину, стоял незыблемо.

И, что мне делать-то прикажете?!

Бежать к людям, не зная, как они меня встретят?

Только вот, боюсь, пока я бегаю-узнаю, "Дорога..." может и закрыться, а еще одного, на всю голову отмороженного дракона, способного своей собственной головой удерживать проход открытым, по близости как-то не наблюдается.

С другой стороны... Протопать столько километров, стать свидетелем битвы богов и не поделиться увиденным с разумными, поглаживая свое ЧСВ, это как-то не по-людски...

Долгую минуту я изображал осла у двух кормушек, наполненных отборным овсом.

А затем, повернулся к людям спиной и вошел в серебро дороги.

Глава 28

Зеркало разбилось...

Разлетелось на мелкие осколки и разлетелось по залу.

Не успей властная рука сделать пасс рукой, осколки с легкостью посекли бы всех, в зале находящихся.

- Вы ему мечту на блюде... А он на это блюдо хой положил! - Только желваки скул выдавали раздражение говорящего.

- Ваша Всемилость... - В зале находилось почти два десятка человек, но только один рискнул открыть рот и сделать шаг навстречу бесконечному падению в бездну. - Мы скорбим о гибели Ваших сестер и братьев. Мы принимаем Ваше...

- Да, хой на них, "братьев и сестер". Были дурным племенем, им и останемся... - Еще пасс рукой и девятнадцать тел рассыпались легким пеплом, подхваченным теплым ветерком, прошуршавшим над полом и сметшим пепел в почти невидимые отверстия вентиляции. - Что сказать хочешь, Кап? Обгадился?

- Нет, Ваша...

- Не "вашкай". - Серьезный дядечка, только что отправивший в небытие девятнадцать душ, покрутил головой, разминая шею. - Как проспать умудрились? Все же отточено было, до последнего кола?

- Смущающий фактор, Мегос. - Молодой парень, в вытертых добела джинсах, с классической белой рубашкой без галстука, переступил с ноги на ногу. - Подозреваем, кое-кого. Точнее - подозревали, пока вы, Мегос, столь любезно не превратили ее в прах.

- Снова я в виноватых остался, да, Бэйн? - Мужчина криво улыбнулся, щелкнул языком и на потолке вспыхнули матовые плафоны ламп, освещая рабочий кабинет, на самом деле не таких уж и больших, размеров, как казалось в полутьме. - Снова ты, то ли самый умный, то ли - самый удачливый. Не подскажешь, почему я тебя еще не сдул под плинтус?

- Потому что я говорю правду. - Парень сверкнул злыми зелеными глазами, словно выпрашивая наказание.

- А, почему ты говоришь правду, Бэйн? Тебе нравится слыть правдивым? Неприступной крепостью, среди накатывающихся волн порока? - Хозяин кабинета повернулся к своему визави спиной, обошел массивный, деревянный стол с имитацией настольной лампы с зеленым абажуром, подошел и отдернул темно зеленую штору, прячущую за собой тяжелое окно.

Пустое и черное, окно. - Почему, Бэйн?

- Потому что просто надоело врать.

- Ты - точно такой же. Тебе мечту на блюде, а ты в ответ - хой... - Мегос махнул рукой и пепел вновь полетел к невидимым дырам, спеша очистить такой ровный и ухоженный, пол. - Я об этом пожалею... Но лучше отъявленный лгун, чем разочаровавшийся... Обязательно пожалею, Бэйн...

******

Я вновь парил, догоняя собственную тень.

С каждым новым путешествием по дороге, становилось проще держать себя в состоянии полуулыбки, разглядывая серебро стен и бесконечное падение уже не пугало.

Оставалось разобраться, как сами драконы умудрялись прилететь туда, куда надо, а не туда, куда занесет.

Раз могли они, значит, смогу и я.

Тем более, что другого выбора у меня и нет.

Сделав глубокий вдох, раскинул руки в стороны, пытаясь если не дотянуться до стен, так хоть замедлить падение.

Но, вместо этого, меня развернуло вниз ногами и плавно опустило в хорошо знакомое, мягкое кресло, напротив устало улыбающейся, симпатичной женщины.

- Доброго! - Я постарался улыбнуться как можно шире. - Давно не виделись!

Сегодня, на сероглазой блондинке, не было строгого одеяния - легкомысленный желтый купальник-бикини и канареечного цвета, парео. Солнцезащитные очки лежат на столике, рядом. А сами мы, точно не в помещении - насколько мне хватало глаз, вокруг была классическая лужайка, ограниченная высокой стенкой колючего кустарника, выстреженного правильными волнами. Судя по запаху и плеску, за моей спиной располагался бассейн.

- У Её Величества выходной? - Я любовался женской фигурой, закутанной во влажную тряпку, больше открывающую, чем прячущую. - Надеюсь, я не буду лишним?

Легкое движение тонкой ножки и я лечу в бассейн!

И, ведь что самое обидное - молча, даже не улыбнувшись и не обозвав!

Вынырнул, в два гребка добрался до бортика и, чавкая мокрой одеждой, "выбрался на берег".

- Тебе надо принять душ и сменить одежду. - Женщина развязала узел влажного парео и встала со своего места. - Иди за мной, Ситаль.

Можно подумать, я мог отказаться!

Хлюпая и чавкая, но не переставая любоваться женственными формами сероглазки, прошел по бетонной дорожке, составленной из восьмиугольных плиток, прямо в дом, оставляя за собой мокрые следы.
Пройдя по гладкому кафелю чистенькой кухни, хозяйка дома повела меня коридору, к широкой лестнице, ведущей на второй этаж.

Оглянувшись назад, с удовлетворением заметил, как на паркетном полу мгновенно высыхают мои мокрые следы, словно вышколенная служанка бдит за нерадивым гостем.

На площадке, между первым и вторым этажом, весь простенок занимало зеркало. Очень большое зеркало, в котором отражался я и тонкие линии, пересекающихся прямых.

В точках пересечения мигали красные, желтые и синие огоньки, некоторые линии были яркими, а некоторые - почти стерлись. У меня на глазах, точка, весело мигающая синим, потемнела и налилась опасной краснотой.

Сделав шаг к карте, принялся ее изучать еще внимательнее.

- Это - Альденсхёрст! - Я ткнул мокрым пальцем в стекло и поразился его упругости и теплу.

Проведя влево и вниз, ткнул в другую точку:

- Здесь "Чужбинушка". - Покрутил головой, приблизительно вычисляя точку, из которой попал на дружеское купание. - Здесь - "Белая крепость"...

- Брэйдарк. - Женщина покачала головой. - Визуал... Трус... Сумасшедший... Тебе надо принять душ. Потом я помогу тебе, а ты - поможешь мне.

- А это - Танчен! - Я совершенно уверенно ткнул в желтый, мигающий огонек. - Но, врата Танчена...

- Дорога сама ремонтирует себя, Ситаль. Никто не будет создавать одноразовые дороги. Это дорого и глупо. Все, что уничтожено, когда-нибудь, вновь увидит свет звезд. Быть может не первой, и даже не второй, копией, подобием или новым открытием, о котором давным-давно забыли.

Я хихикнул, вспоминая, как у нас ремонтируют дороги, которые по весне тают быстрее снега.

- Идем же! У тебя будет время.

И я поплелся за красивой женщиной, изображая из себя котенка, чей фантик привязали в одной комнате, а мама-кошка усиленно тянет в другую, на водные процедуры.

"Фантазер..." - Буркнула себе под нос маленькая хозяйка большого дома, видимо надеясь, что я не услышу.

"Фантазер". - Мысленно согласился я, останавливаясь у двери, гостеприимно открытой тонкой, с легким налетом загара на коже, ручкой.

- Через два часа, внизу. - Женщина развернулась и исчезла, словно и не было ее.

За дверью открылось моим глазам маленькое чудо...

Век бы его не видеть, не вспоминать и сжечь, трижды, чтобы и в кошмарах не являлось!

Моя, "земная", квартира.

Те же обои, в бело-коричневую клетку, в коридоре. Те же, полосато-золотистые, в любимой комнате. Все, как было, так и осталось.

В одежном шкафу мои вещи.

В ванне - мое любимое, зеленое полотенце с пароходом и бритвенные принадлежности, в этом пространстве-времени, непомерная роскошь.

Сев на бортик ванны, крутанул барашек горячей воды, тот, что с красной сердцевинкой.

Упругая струя забарабанила по тяжелому, чугунному дну, ванны.

Привычно взял помазок, намылил щеки и взялся за бритву, снимая щетину и отправляя ее в сток, обмывая бритву.

"Два часа..."

Никогда не думал, что два часа личного времени можно провести в ванне, занимаясь обычным делом.

Просто приводя себя в порядок.

Пусть на полочке не оказалось новомодного геля для душа и пахучего шампуня, но и "детское мыло" вполне справляется с поставленной задачей. Была бы мочалка пожестче, да вода - погорячее.

Заодно подровнял ногти на всех четырех конечностях, едва не сломав маникюрные щипчики.

Растерся любимым полотенцем и протер запотевшее зеркало, всматриваясь в свое, совсем не по молодевшее, лицо.

Совершенно средний тип. Пройдет мимо - не привлечет внимания.

"Ну, что с тобой не так?!" - Я уставился в собственные глаза, ожидая ответа, знака, ругательства или просто чуда.

Вещи в шкафу, как и ожидалось, оказались маленькими. Пришлось идти за тем самым костюмом, что когда-то давным-давно мне купили на "вырост".

И который я, так ни разу и не надел, пролетая в поясе, с запасом в две ладони.

И костюм, и рубашка, и даже тщательно начищенные туфли, нашлись в соседней комнате.

Голубой костюм-тройка, с едва заметными, тонкими полосками, сел, как влитой.

Порадовавшись, что нет галстука, покрутился у зеркала.

- "Разъел жопу!" - Выговорил я своему отражению и открыл входную дверь, выходя в коридор.

Спускаясь по лестнице, но несколько минут "завис" у зеркала-карты "Дорог", пытаясь оценить масштабность. На данный момент, зеленым горело не так уж и много - чуть больше дюжины точек, а остальные...

Остальные мигали, подмигивали или молчали серой пеленой, словно оказались в желудке у очередного кита, который теперь валялся на отмели, отмучавшись от несварения.

Понимая, что чем дольше хозяйка меня ждет, тем больше неприятностей мне грозит, все же проверил еще раз: Альденсхёрст, Танчен, "Чужбинушка", Брэйдарк...

Все на месте.

Даже, мне кажется, Танченовская точка стала набирать "зелень", намекая, что очень скоро можно будет прогуляться и туда.

Внизу все изменилось, словно лестница, раньше бывшая "черной", сделала поворот и стала совершенно парадной. С желтой ковровой дорожкой.

Шаг, и я в огромном зале.

- Точность - вежливость королей. - Не знаю, как правильно называется надетое на женщине платье, но вырезов в нем было два. На левом бедре. Второй нашелся, когда она повернулась ко мне спиной.

Судя по тому, что я видел, нижнему белью, под этим платьем, места не было.

- Ты идешь? - Легкий полуоборот головы и я, лишь краем сознания улавливаю тот факт, что на месте появившейся двери, еще несколько секунд назад была монолитная стена, с огромным, поясным портретом очень неприятного типа, в кирасе и с красной лентой.

Надеюсь, этот человек не был родственником...

Войдя за женщиной в комнату, снова вздрогнул.

Этому интерьеру...

Пришлось сжать кулаки и зубы покрепче.

Теплый полумрак, разгоняемый трещащими в камине ровными поленьями, пожираемыми жадным огнем. Шторы, цвета запекшейся крови, плотные, не пропускающие ни лучика света. Трехцветный ковер с густым и жестким ворсом, неприятным для босой ноги.

Три свечи на столике для двоих.

Два кресла, развернутые к камину.

И книжный шкаф, на нижней полке которого, ярко-белым пятном выделялся хорошо мне знакомый, десятитомник Стругацких...

- Жизнь - та еще сука, да, Ситаль?

- Она всего лишь отражение нашей лени...

От чувства голода не осталось и следа, так что я, совершенно не культурно, плюхнулся в кресло и протянул внезапно озябшие руки к весело прыгающим язычкам пламени, надеясь если и не согреться, так хотя бы продемонстрировать, что руки у меня не трясутся.

- Меня зовут Лэсли. - Женщина села в кресло рядом и откинулась на его спинку с такой грацией, что я невольно залюбовался. - И, нет, Ситаль... Я - совершенно точно - не "она". Так что, ищи свое сам. А у меня к тебе есть... Предложение.

- От которого я не смогу отказаться? - Я тоже откинулся на чуть скрипнувшую под моей массой, спинку кресла. - Вечная молодость? Знание богов?

- От знаний моих братьев и сестер тебе проку нет. - Лэсли прикусила нижнюю губу. - В тебе и так, слишком много даров, для простого смертного. Не мудрено, что ты сломался. У меня есть лишь один дар на обмен, Ситаль. Всего один. Этот дом, со всем его содержимым, в обмен на...

Я напрягся, снова, как встарь, начиная накручивать себе нервы.

- В обмен на один удар твоим мечом. - Закончила свою фразу блондинка и пламя в камине полыхнуло, вытянулось в струнку и устремилось в дымоход с такой скоростью, что мне показалось, что оно спешить покинуть этот камин, для надежности прихватив с собой и дрова. - Один дар на один удар...

Пламя вернулось.

- Тебе дать подумать? - Мне послышалась скрытая усмешка в голосе Лэсли. - Только, не долго. Иначе ты растворишься, станешь одним из Призраков, что бродят по моему дому, пока не растворятся совсем, став еще одной дорогой.

- И я стану таким же пленником.

- И ты станешь таким же пленником. - Блондинка провела рукой, выдергивая из своей прически несколько шпилек и давая отдохнуть голове и волосам, вольготно рассыпавшимся по ее, полуголым, плечам. - Это очень немало...

- Только очень скучно. - Я уставился в огонь, припоминая свое существование в "Источнике Воспоминаний". Там, у меня, было хоть какое-то развлечение - воспоминания людей, которые я мог если и не пережить, то хотя бы - пересмотреть несколько раз. Лестно, Лэсли... Но я, пожалуй, откажусь.

- В очередной раз побежишь от проблемы?

- Или навстречу ей. - Я встал из кресла, сожалея, что так и не попробовал всю ту вкусноту, что красиво разложена на столе и освещена тремя свечами, в золотистом канделябре.

- Это муляж. - Лэсли усмехнулась, поймав мой взгляд, брошенный на стол. - Этот стол, эта комната, этот шкаф, это платье...

Все, что она называла, тут же исчезало, словно стертое из реальности.

Стол, комната, шкаф, платье...

В мягком кресле сидела, закинув ногу на ногу, нагая блондинка и вызывающе смотрела на меня своими серыми глазищами, словно точно знала, что сейчас произойдет.

- И ты тоже - муляж. - Закончил я за нее фразу, вычеркивая эти серые глаза из реальности рядом с собой.

"С тобой не так - ТЫ!"

И дом пропал, вновь обратившись в серебристую трубу, вновь пронизанную вспышками молний, от которых надо было уклоняться. Резких поворотов, грозящих размазать меня по стенкам, если я не успею заложить вираж.

Последний удар ведь можно нанести и не мечом...

"Альденсхёрст"

"Мне выходить!"

Точнее, вылетать, как пробке, из бутылки старательно встряхнутого, шампанского.

И, все-равно, от выходного зеркала дороги, до каменной стены, с ее мостками, я чуть-чуть не долетел. Точнее, почти, долетел: стукнулся грудью, прощаясь с запасенным воздухом, нелепо махнул руками, пытаясь зацепиться за скользкие от утренней росы камни и рухнул вниз, в последний момент успев вспомнить о защитном куполе, но создать его уже не успел.

Лежа на спине, изучая летающих вокруг головы птичек, звездочек, слоников и розовых барашков на фоне чисто-голубого, совершенно земного, неба, долго, со вкусом и наслаждением, матерился.

Прошелся и по создателям дорог, по богам, по чистому небу... Ну и себя, любимого, конечно же не забыл.

Благодаря сабле "Великих Дорог", укрепившей мне кости, переломов удалось избежать, но вот синяки и сотрясение верхнего отростка - я заполучил гарантированно!

Пришлось доставать из сумки "Дикошарика", направлять на себя и орать от боли, когда этот, съевший уже двух богов, кусок металла принялся меня лечить самыми садистскими методами.

Через пару минут, дав себе зарок, никогда, никогда, никогда не использовать "Дикошарика" для самолечения, чертыхаясь и потягиваясь, из "человека лежащего" превратился в "человека прямоходящего" и побрел в сторону нашего домишки, по которому, оказывается, успел соскучиться.

Скинув на пол в прихожей весь свой "обвес", стянул с ног уже порядком опротивевшие сапоги и пробрел в свою комнату, махнув рукой на приличия и правило - в доме надо ходить в чистом.

Сил у меня на это не было.

Сны мне снились.

Снова был Город, полный дикого бега, потайных мест и секретных укрытий, в которых, за давностью лет, оставались только хрупкие кости, рассыпающиеся в порошок, стоило к ним только прикоснуться.

Я снова и снова стоял в раздумье у дверей хорошо знакомой девятиэтажки, решая для себя "быть или не быть". И постоянно выбирая "Не Быть".

Я натыкался на дома, которых в моем городе просто не могло существовать, настолько они были летящими и яркими, даже не смотря на весь тот слой пыли, что успел скопиться на их стенах.

Центральная площадь меняла памятники, как перчатки, на месте асфальта возникала брусчатка, которая сменялась чуть пружинящим под ногой, шершавым, покрытием.

Я искал свой дом.

А находил пустыри, магазины и даже бассейн...

Устав от поисков, засел в летней кафешке, давно примеченной мною, с остатками тентов в тени разросшихся деревьев, с рассхошейся пластиковой мебелью, трещащей под моим весом, но все еще не желающей сдаваться времени и временам года.

Достал из сумки бутылку коньяка и граненый стакан, найденный на кухне, среди сотен его разбившихся, собратьев.

Налил коньяк в стакан, покатал его по стенкам, согрел в ладонях и отставил в сторону.

- Даже напиться не можешь. - Лэсли придвинула себе целый стул, от соседнего столика, стряхнула с него пыль и опавшие листья и уселась с видом царицы, занявшей трон. - Даже во сне - не можешь напиться...

- Зато... Наверное, могу дать по морде... Тому, кто лезет в мой сон, без спроса...

- Не можешь. - Лэсли забрала мой стакан и сделала глоток. - Ты - добрый, милый и ранимый. Выделываешься, конечно, слишком много, но... Такая уж мужская стезя, выделываться там, где можно попросить помощи.

Я смотрел на богиню, прихлебывающую мой коньяк. Красивую. Фигуристую. Уставшую. Женственную.

А видел я...

Видел я ее "братьев и сестер", что выгрызали друг у друга куски плоти в той битве, на реке.

Оттого и не чувствовал к ней ни влечения, ни жалости, ни понимания ее проблем.

Просто еще один монстр, жаждущий выйти из рамок системы, за счет простого смертного.

- Это ты-то - "простой смертный"? - Лэсли, в очередной раз "пошарившись" у меня в голове поморщилась. - Завалил двух моих родственничков...

- Я их не валил. - Я пожал плечами: терпеть не могу, когда мне приписывают нечто, чего я не делал. Даже если это мне льстит. Все едино - противно.

Налетевший ветерок хлопнул разодранным зеленым тентом у нас над головой, разворачивая его демонстрируя оборванную надпись ".араган..н.ко." с золотым орлом, на красном фоне.

Время украло цвета, но память услужливо дорисовала недостающее...

Вот и сейчас, напротив меня сидит не женщина, а странное нечто, о десятке щупалец и дует мой коньяк, заливая его себе в безразмерную пасть.

Блин, если бы так легко и просто можно было представлять себе всех своих бывших... Так это на сколько легко и просто мне было бы с ними расставаться!

Жаль, собака-история не любит сослагательного наклонения!

- Чисто технически - ты прав. Твой меч справился с ними без твоего непосредственного участия. Очень... Мощная, игрушка!

- Это не игрушка мощная. Это боги такие хилые. Да еще и слабоумные. - То, что в наш разговор вмешается некто третий, я никак не ожидал, уж честно попрощавшись.

- Точнее - сперва слабоумные, и уже из-за этого - хилые. - Керрам предпочел человеческую свою ипостась, да и стул, в мой сон, эта собака хитроумная, предпочла захватить свой. Как и бутыль "Пепси", словно с рекламы, запотевшую, со сбегающими капельками влаги.

Было б лето - было б даже стильно. А так... Слишком серое небо и слишком влажно, даже для "Пепси".

Уж лучше коньяк.

- Устроили передел сфер влияния? - Керрам сделал глоток и поморщился. - Вельта, уж на что была невменяемой, но и то до такого не додумалась.

- Поэтому ты ее и хлопнул, чтобы не додумалась! - Лэсли мгновенно ощетинилась, переходя в наступление. - И Ситалю, "подарочков" понаделал, как проводнику твоей воли... Только, вот, раб, даже если ты оденешь его в агер-доспех, так и останется рабом, сколько бы ты ему обратное не внушал...

Понимая, что эти двое, в моей голове, могут собачиться до бесконечности, честно проснулся, закрывая все эти беседы до лучших времен. Все едино - это не правда, это изыски моего, жаждущего отдыха, мозга.

Вот и надо - просто спать.

Проснулся я от того, что за окном что-то бухнуло с такой силой, что задрожали стекла, в оконных переплетах. Потом бумкнуло тише и еще раз, словно кто-то уронил на пол мячик и он, пропрыгал к самой моей двери.

Когда снова бухнуло, до меня, тормоза эдакого, дошло, что все эти "бух-бух и бамц-бамц" - обычный стук во входную дверь.

Пришлось сползать с кровати, растирать сонную рожу и идти, открывать...

И, знаете, кто стучал в дверь с таким грохотом, словно головой в латном шлеме?

Самый настоящий, всамомделишный, белый голубь!

Наглый, теряющий перья тоннамии, пытающийся что-то кукарекнуть своим мерзким клювом и быстро удаляющийся в рассветном сиянии занимающегося утра, после моего пинка.

С детства ненавидил эти "символы мира", засирающие все на своем пути, вот и сработал рефлекс.

Ногу, конечно, я об его клюв поцарапал, зато душа пела и требовала шампанского, за такой удачный пинок.

Заперев дверь, отправился на второй этаж, куда две взбаломошные дамочки отправили нашу шикарную ванную комнату. Правильно - к себе, своим комнатам, по ближе.

Сперва, конечно, пришлось "простирнуться" и "повеситься сушиться", но зато потом, набрав полную ванну горячей воды с десятком травок, с чистой совестью и легкой душой, я отровался от мира на пару часов, повторяя санобработку в даме Лэсли, но уже в реальности.

Отмытый до скрипа, выбритый до блеска благоухающий всеми настоями, что нашлись у наших красавиц в шкафчиках, я стер с зеркала патину пара и дико заорал!

Из зеркала на меня смотрел абсолютный блондин, до последнего волоска на макушке!

Прооравшись и пожелав дамам долгой икоты на брачном ложе, где бы они ни были, представил себе обильно-черную бороду, что полезет через пару дней и не смог удержаться от смеха.

Бриться налысо, отчего-то, совсем не хотелось...

Облачившись во все чистое и свежее, спустился на кухню и занялся поздним завтраком, решив, перед тем, как ломать стенку, хотя бы покушать.

Мало ли куда меня занесет...

"Эх-х-х-х, сейчас бы сигаретку, после сытного завтрака..." - Ностальгически припомнило сознание, а организм отчаянно содрогнулся, вспоминая запах и состояние отравления.

Понимая, что на самом деле отчаянно трушу, вышел на крыльцо нашего привратного домишки, с кружкой горячего настоя, который, все также, по привычке, называл чаем, удивляя окружающих этим странным словом.

Саханоц вовсю грел планету, скользя по небосводу без единого облачка.

Развалины так и оставались развалинами.

Уселся на ступеньку крыльца, которое девушки построили из принципа, что бы мы с хоббитом сильнее замучались воду таскать и принялся любоваться окружающим миром, наблюдая за темной точкой, враскоряку шествующей по светлой тропинке, изредка теряющейся среди высокой травы и вновь, победоносно вылезающей на дорогу.

ЧЧай кончился раньше, чем точка увеличилась настолько, чтобы ее можно было опознать.

Впрочем, раз уж насекомые и хищники, с прочими гадами, на планету вернулись, значит это может оказаться местный хомяк или суслик, перебегающий от укрытия к укрытию, по своим делам.

Плотно закрыв за собой входную дверь, проверил "Сумку путешественника", накинул плащ и вытащил "Дикошарика".

Каюсь, сперва хотел проломить стенку фаейрболом, но... Участь "Чужбинушки" встала перед глазами.

Так что я, Набрав полную грудь воздуха, нанес стене три сильных удара, прорезая вытянутый кверху, треугольник, выпавший наружу, едва я толкнул его кончиком меча.

За грохотом рушащейся стены, мне показалось, что в дверь снова кто-то стучится, но проверять я это не стал. Просто, просунул в пролом голову и осмотрелся по сторонам.

Пролом висел в полуметре над землей, выходя на необычную, деревянную, улицу.

Не убирая "Дикошарика", внутренне торжествуя и показывая судьбе все, что я о ней думаю, выбрался в Город, в котором даже воздух пах немного иначе. Слаще.

Оглянувшись назад увидел треугольный пролом, в котором блистал девственной пустотой наш зал. Пролом быстро зарастал, возвращая зеленому забору, с этой стороны, его первоначальную целостность.

В голову лезли дурацкие рекламные слоганы и исторически-пафосные фразы, от которых тошнило в детские годы, рвало в юношеские, а вот сейчас, они показались даже и уместными.

Только вот озвучивать их, я так и не стал.

"Казаться" и "Быть" - два разных слова, разделенных не только смыслами, но и человеческими судьбами.

Пройдя по деревянной улице, до самого конца, оказался на берегу, на слиянии двух рек, мне хорошо знакомых.

Истерично хохотнув, спустился к воде и принялся запускать "блинчики", стараясь отправить камень прыгать точнехонько по границе двух рек.

Натешив душу, ополоснул руки и зачерпнул воды.

Холодная. Ледяная. Чистая и вкусная...

Намного позже по времени, я пробовал эту воду...

Вернувшись на деревянный тротуар, прикинул направление и, поправив "сумку..." потопал в старый центр города, надеясь на то, что все мои сны, на самом деле хоть что-то значили, а не были моими необухданными фантазиями.

Да и найти мою троицу, я все же, рассчитывал ближе к центру города...

После третьего дня пути, начал задавать себе простой вопрос: "в центре какого именно из городов я намерен найти своих?"

За день, особо не торопясь, я проходил три города.

Некоторые из них были класичеки-деревенскими, с утоптанными улочками и одно, крайне редко - двухэтажными, домами. С амбарами, ломящимися от зерна и ларями муки.

Некоторые - заброшенными городишками, разваленными временем ли, тяжелой дланью завоевателя или просто погодными аномалиями...

И, ни в одном - ни паучка, ни пугливой кошки, ни звенящего в ночи, комара.

И везде один и тот же сезон - август-сентябрь...

Я пробовал, дойдя до середины города, повернуть влево или вправо. Но, неведомая сила разворачивала меня обратно к центру города, возвращая на уже единожды проторенную, дорогу.

Вот я упрямо топал, пытаясь понять, правильно ли иду.

Голова твердила, что я иду в противополжную сторону.

А сердце предпочитало помалкивать, не вмешиваясь в монотонный ритм движения.

Первое подобие настоящего города встретилось мне через две недели топтания сапог.

От радости, что началось нечто новое, выбрал для ночевки миленькую двухэтажку, с потолками выше трех метров, приготовил в ее дворе праздничный пир и, обожравшись от всего пуза, уснул на, просто огромном диване, с откидными валиками и цельной задней стенкой.

Вырубился так, как и дома никогда не спал!

Настолько все было тихо, спокойно и уютно, что кружилась голова от неги и расслабления.

Убрав за собой, словно хозяева квартиры должны были вернуться с минуты на минуту, оставил на столе в зале, вместо платы за постой, горстку семян осмоллки...

Понимаю, что глупость, но...

Плотно закрыв за собой входную дверь, с обычным крючком, вместо многотонного запора, шмыгнул носом и поплелся дальше, пересчитывать города собственными пятками.

Еще через день, города потянулись вереницей, "взлетая" этажами все выше и выше, одевая набержную в бетон, а дороги - в асфальт и тротуарную плитку.

Иногда мне казалось, что я узнаю свой родной город.

И, сперва, бежал в сторону родного дома, где промелькнуло детство, где не однажды выл от своего собственного, неправильного, выбора.

Пустыри. Магазины. Бассейн.

Что угодно, только не моя родная, зеленая, как лягушка, пятиэтажка.

Ни ее, ни ее товарок.

Бассейн, пустырь, магазин...

Сон оказался в руку.

Может, стоило остаться и дослушать ту парочку, что с ходу начала собачиться, вместо того, чтобы объединить свои усилия?

Теперь, останавливаясь на ночлег, старался не тревожить квартиры. И уж точно - не лезть в дома, с хорошо знакомыми адресами.

Я валялся под открытым небом, выискивал в мириадах звезд знакомые созвездия. И снова топал, как заведенная игрушечная машина, предчувствуя, что завод вот-вот кончится, и я встану посреди площади, без сил и без желания двигаться дальше.

Шестнадцать километров от границы и до границы.

В этот раз я решил заночевать даже и не в городе, а именно на границе, на стыке двух городов.

Словно нашкодивший ребенок, сбежавший от родителей в ожидании заслуженной взбучки, выбрал место по ровнее, запустил хоровод мелких файерболов и провалился в тяжелый сон, готовясь с утра ко всем тяжким.

- ... И что, много тебе помог твой протеже? - Лэсли, катала коньяк по стенкам граненого стакана с таким видом, словно хотела выплеснуть его в лицо Керраму. - На полмиллиона реальностей, на миллионы претендентов, вы выбрали именно того, кто существует в одном-единственном экземпляре! Вы выбрали самого обычного... Лишенного всего, чего только можно лишить разумного, не лишив его разума! Самого скучного, серого и трусливого...

- Лэсси... Ты - дура. - Керрам со вздохом покрутил пальцем у виска. - Его никто не выбирал. Его город даже не попал в "цепочку" выбора. Он - единственный из всего города, кто оказался тут... Многих ты видела, что сделали свой выбор так кардинально?

- У меня и такого выбора не было! - Лэсли с грохотом поставила стакан на столик. - Ах, он такой уникальный! "Единственный и неповторимый"! Принявший решение! Ничего он не принимал. Керрам, он сломался. Он бросил свой мир. Бросил наш мир. И этот мир - обязательно бросит. Он не жалок - он мерзок. Как паук или таракан. Он не "покинул" город. Город от него избавился!

- Ты уж разберись, милейшая, "бросил" он или от него "избавились". - Ментальная проекция сделала еще глоток из своей бутылки и снова поморщилась. - И ты, и я... У нас есть "паралели". А у него - нет даже целостного состояния. Он - миф... А мифы живут своей жизнью. И только после смерти их подгоняют под реальности мира.

- Он же - не бог? - Лэсси снова взяла стакан, заглянула в него "одним глазком" и сделала один глоток, выпивая коньяк словно обычную, базарную водку-паленку. - Он же - человек...

- И как человек, способен к свершениям, богу не подвластным. Вот, например, ты... Ты можешь отказаться от славы, довольства и безнаказанности. Но отказаться от своего предназначения - нет.

- Он - миф... - Лэсли повторила слова Керрама. - А мифам места среди смертных нет...

... Никогда я не любил сериалы. А вот двухсерийный сон... Для меня это слишком. Очень сильно слишком.

Маясь головной болью, сидел на берегу реки и бросал камешки в воду, прислушиваясь к булькам и присматриваясь к брызгам. Словно в чужом окне выслушал все, что говорят, о чем ругаются...

"Что ж... Раз "моего города" здесь и быть не может, значит - совершенно точно, могу сделать, что захочу!" - Я с силой отправил камушек в полет, понаблюдал, как он прыгает по водной глади и, без единого всплеска тонет, встал со своего места. - "Раз так, значит так!"

Вымыв руки и ополоснув лицо, сладко зевнул и потянулся к солнышку, распрямляя мышцы.

До меня так и не дошла странная связь между Лэсли и Керрамом, я ничего не могу поделать с собственными нервами, но идти вперед я могу. А значит, впереди еще много нового, интересного и...

Нечего мне делать в этом мире!

Прислушался к собственным ощущениям, пытаясь найти то отличие, что появилось в момент слияния с "саблей Великой Дороги". Крепость костей, конечно, здорово. Но вот отчего "Дорога Драконов" стала встречаться все чаще и чаще?

Из вредности, помахал рукой, мысленно отрисовывая портальное зеркало Дороги и едва удержался, чтобы не повторить вечное заклинание арабских сказок: "Сим-сим, откройся!"

Да и говорить-то было нечего - от чудовищной боли, скрутившей меня и воткнувшей головой в крупный песок, хотелось орать, а не говорить.

Минуты через три, сжавшись в позу эмбриона и отгоняя боль всеми возможными ухищрениями, открыл простую истину - мало уметь рисовать портальные зеркала, надо иметь еще и силы, чтобы эти зеркала "запитывать". Причем, совсем не той силы, благодаря которой я фигачу файерболами во все стороны...

Сырой силой можно стену выломать, а, чтобы открыть запертую дверь - ключ нужнее.

Вытянувшись в струнку, закрыл глаза и старательно высказал о себе все, что думаю.

Потом, еще раз, но уже выразительно и вполголоса. Потом еще раз - шопотом, чтобы лучше запомнить.

Потер шишку на лбу, вздохнул и снова отправился в путь.

А что мне еще делать?

Да и где-то здесь, есть у меня парочка... "Гусь да гагарочка", которым то ли я нужен, то ли, все-таки, они мне.

Город, что открылся моим глазам, на следующий день, совершенно точно, к "моему" не относился.
Вот только, если я прав, то этот город мне хорошо известен.

И, если симпатичная девушка Мадина, никогда в жизни мне не встречалась, то вот ее "перенедосоперница", Настя...

Свернув с центральной дороги, прошелся по широкому бульвару, ископанному и провалившемуся, мимо домов, от которых остались развалины. По воспоминаям, по моему дежа-вю, идти было не так уж и далеко, километр-полтора...

Угловая, красного кирпича девятиэтажка, казалась совершенно неповрежденной, пока я не обошел ее со стороны двора.

Уцелевший фасад и груда битого кирпича с тыла... И расчищенная дорожка, до знакомойго подвала.

Сотворив себе пару фонариков, сжал кулаки на удачу и двинулся в темноту, навстречу уже виденному.

Судя по тропинке, люди здесь прошлись, старательно выгребая все необходимое и тщательно разбирая завалы, ведущие к неведомому мне центру, в котором есть уникальные капсулы.

Хотелось верить, что выжили все трое, что успели разгрести завалы, что хватило энергии, что люди не оскотинились вконец...

Пройдя все лестницы, замер перед пустым залом, с двумя кучками камней и деревянными крестами.

Люди здесь побывали. И, если похоронили - значит, все-таки не оскотинились.

Просто - не успели.

Так бывает. Так бывает намного чаще, чем вовремя подвернувшийся рояль в кустах, на котором можно сыграть полонез Огиньского, распугивая окрестных медведей.

Один сон...

Осталось еще два? Или, сколько там у меня впереди подобных городов? Десять? Пятьдесят?

Я выбрался наружу и, отойдя на центр двора, свободный от развалин, расположился на ночлег.

Не поленился, прошел по всему двору и собрал все деревянное, что может гореть, сложил огромный костер и, когда над головой высыпали неведомые звезды, собираясь в неизвестные созвездья, запалил его, словно в память о мечтах и надеждах тех, кто покоится там, в центре огромного, пустого зала.

За треском пламени, я не расслышал хлопанья крыльев, только налетевший ветер, попытавшийся сбить пламя, да грохот обваливающейся стены, позади, заставили меня оторваться от огненной круговерти и сделать осторожный шаг в сторону, готовясь к крупным неприятностям.

- У-у-у-ф-ф-ф-ф... Нашлась, пропажа... - Голос дракона, дребезжащий, недовольный и счастливый - одновременно. - Ты чего, не мог выбрать другое место для костра? У меня же размах крыльев - во! А тут... А ты, чего... Такой?

- Керрам! Я тоже рад тебя видеть! - Я помахал рукой торчащим на фоне звезного неба, рогам и сияющим ярче звезд, глазам. - Соскучились?

- Ой, если честно, заманались без тебя. - Керрам "схлопнулся" до размеров бульдозера, демонстрируя, что чему-то новому он научился. - Эти двое - грызуться, те - грызуться, между собой - грызуться. Этот командует, а эти совсем задолбали! И, ты представляешь, всех именно к нам выносит! Словно маслом намазали и медом подсластили. Они же уже полгода все к нам идут, идут, идут и идут.

Понимая, что Керрам не просто так тут из себя дурачка разыгрывает, запулил ему в нос шариком файербола, чтобы он мне зубы не заговаривал, ящериц с крыльями.

Подумал, и добавил, для верности и усиления воспитательного эффекта.

Подумал и... Присвистнул - что-то я, малость, оборзел!

- Ладно-ладно! - Пошел на попятный, Керрам. - Признаю свою вину, только... Сейчас обратно полетим или с утра?

- С утра. - Я почесал затылок, осознавая всю тяжесть проблемы, что только что приземлилась рядом со мной. - А сейчас, рассказывай, что вы там учудили!

Глава 29

"... По сообщениям агентств "ОБС" и "НРГ", в городе участились случаи исчезновения людей. В Управлении милиции, данные заявления комментировать отказались, сославшись на осенние обострения и общую нервозность в городе. На данный момент, в милицию и на телевидение обратилось более семисот граждан, ставших свидетелями исчезновения людей, испарившихся на их глазах, прямо с улиц города. Наша телекомпания берет на себя ответственность держать наших телезрителей в курсе всего происходящего. А теперь, к другим новостям..."

- Кто "ЭТО" пустил в эфир?! - Директор телеканала щелкнул пультом, готовясь запустить несчастный кусок пластика в долгий полет, совершенно не важно куда - в стену или в голову самому смелому. - Мало нам одной проблемы, так теперь, вы вторую создали?

- Третью. - Пробормотал себе под нос соверщенно лысый человечек, с густо заросшими ушами и очками на макушке. - Даже, пятую...

- Что-о-о-о-о?!

- Пятую, говорю. - Главбух похлопал себя по карманам, в поисках очков, вспомнил, где они есть и, спустив их на нос, достал из картонной папки пару листков. - Первую, озвучивать не буду. Вторая, хм, вытекает из первой и приводит к третьей и четвертой... а этот сюжет... По сравнению со всем, что у нас впереди - так, детская шалость... Собственно, вот, ознакомьтесь. И, заодно, мое заявление подпишите.

Листки потекли по рукам сотрудников телеканала, до стола "руководителя".

- На зарплату денег нет! - Директор нанес превентивный огонь по площадям, зная привычные требования своего главбуха. - Все на развитии!

- Это заявление, на увольнение, по собственному желанию. - С достоинством произнес мужчина и вновь переместил очки на макушку, а собственный зад, обтянутый в черные брюки, с острыми стрелками, на простой стул, с красной обивкой.

- Побежали, крысы...- Монтажер наклонился к оператору, вытирая катящийся со лба, пот. - Сейчас нас на выход, а сами...

- Прошу всех выйти! - Директор ознакомился с бумажками, покраснел, потом побледнел и принялся искать глазами пятый угол.

Народ, плотно смешивающийся в дверях, загадал желание: если сейчас прозвучит фраза: "А вас, имя-рек, я попрошу остаться", то в жизни телекомпании изменений так и не будет.

- Все, в... - Выдохнул Директор и народ вздрогнул...

*******

- ... Сейчас, здесь, девятнадцать человек. - Керрам, остановившись на привал, рассказывал много, с фантазией и чувством юмора.

Вот только, рассматривая стоящих напротив меня Анну и Торнтона, довольных, как удавы, я понял, что дракон, зараза постепенная, зубы мне заговаривал, а не рассказывал о делах. - Все - "городские", нервные и с гонором. Сперва требовали черти знает чего, но Керрам всех утихомирил.

- Пообещав всех сжечь, к такой-то матери, если они не заткнутся... - Уточнила слова Торнтона, Анна.

- Ну, ведь успокоились! В конце-концов... - Торнтон пожал плечами. - Ему и жечь никого не пришлось...

- Зато и ночевать ему пришлось - как можно дальше от всех этих городских. - Анна хмыкнула. - Нет, Ситаль, по правде, все даже и хорошо. Керрам летает, высматривает в каком городе, и кто остался, потом перевозит дипломатов, и мы собираемся вместе.

- Даже трое родственников нашлось! - Торнтон почесал нос. - Только они с разных городов, но ведь семья - это всегда семья, правда?

Пришлось согласно кивать головой, забив на самое дно "городскую аксиому" моего времени: "упаси вас боги, работать семейным подрядом!"

- Правда, шестеро не хотят сюда перебираться. - Керрам поднял свою голову и деликатно фыркнул. - Они твердят, что мы - исчадия ада и нас постигнет божий гнев.

- Всего мы девять сотен городов облетели. - Торнтон перебил дракона, не давая тому высказаться. - Керрам, пока тебя искал, еще сотни две, пролетел... И везде - все чуточку, но по-разному.

- Кое-где, даже и не люди жили. - Пожал плечами дракон. - Так что, вовсе не чуточку, хоббит.

- Долери? - Я не понял, почему именно этот вопрос сорвался с губ. Что-то ткнуло и...

- Долери. Вон, его соотечественники. Какие-то зверолюди, но прямоходящие и травоядные...

- А эльфов не было... - С сожалением пробормотала Анна. - Людей больше всего.

- Я видел, что в реке кто-то плавает, но они сторожкие и к себе никого не подпускают. - Хоббит уселся на поваленное бревно и принялся болтать ногой. - Я им записку оставил, специально в воду, почти по шею забрался и палку в дно воткнул, а на конце - письмо, в расщеп втолкнул...

- Да... Не прочитают они твое письмо, не прочитают! - Анна сжала кулаки. - У них зрение на воду настроено! Они на суше видят плохо!

- Да и языка, хоббитского, точно не знают! - Поддел мохнолапа, Керрам. - Так что, гони находку, пока Анна не настучала, а я лапой не придержал, чтоб ты не смылся!

"Цирк уехал... Клоуны - остались!" - Я не знал, хвататься мне за голову или держаться за бока?

Вроде, так все культурно и цивилизованно. Вот только, если есть еще девятнадцать душ, то почему эта троица разыгрывает тут "маски-шоу"?! И, где все, остальные? Они здесь что, исправработы ввели, для горожан? Или их уже коленом под зад наградили, за чувство юмора, немерянное?

- Ситаль. - Керрам выдохнул огонек в сторону. - Ты, не сердись. Тут ведь проблема в чем... Эти девятнадцать душ, они...

Дракон стушевался.

- Понимаешь, Малка недавно вернулась, с собой девчонку привела, мелкую. - Анна потупила глаза. - Мы ее, к делу пристроили...

- А она - болтушка такая. - Хоббит расцвел широкой улыбкой. - Вот они, на пару с фэйри, наболтали много чего.

- Р-р-р-р-р-р-р! - Вырвалось у меня, совершенно не произвольно. - Я, сейчас...

- Ты, главное не волнуйся! - Керрам вскочил на все свои четыре конечности, расправил крылья и сделал шаг назад. - Ты, просто пойми, что...

- Что все девятнадцать - по сути своей, просто дети. - Анна шмыгнула носом.

Ох, как же я люблю русский язык-то!

Видя, что я стою, не двигаюсь, не дергаюсь и сказал всего одно-единственное слово, хоббит выдохнул. С шумом и вновь найденным смыслом жизни.

- Пошли смотреть, эти ваши "девятнадцать душ". - Я приготовился к худшему.

- Они в соседнем городе. - Анна грустно улыбнулась. - Мы думали, ты кричать будешь...

Вот, скажите мне, как объяснить этим детям, что думать за взрослого - дохлый номер? Особенно за такого взрослого, как я? И, что я могу сказать? "Не думайте за меня?!"

- Пешком пойдем? - Мохнолап почесал бровь. - А то они, там, готовятся. Петицию чешут...

- Пишут. - Автоматически поправил я, скидывая с плеча "сумку..." и доставая из нее полотенце Анны, которое девчонка забыла при сборах. - Держи.

- Чешут. - Торнтон широко улыбнулся. - Затылки они чешут, одновременно с петицией. Им же все кажется, что мы их ограничиваем. А сами, как дели малые!

Возмущению хоббита не было предела: он размахивал руками, как ветряная мельница, хмурил брови, перебирал своими коротенькими ножками и хватался за богато украшеный эфес длинного кинжала, которого у него, отродясь, не водилось.

Анна накинула полотенце на шею, потупила очи и не отсвечивала вовсе, давая напарнику выговориться.

Дракон снова принял позу спящей собаки, только изредка, одобрительно выбрасывая колечки дыма.

- Они же слов-то не понимают! Их либо криком, но тогда они бычиться начинают, либо пинком в зад... А Анька драться не дает, начиталась тамошних книг, еще и мне подсовывает, мол я дикарь не отесанный и свобода должна процветать во всех категорях гражданства, вне зависимости от возраста, семейного или иного, положения...

Учитывая, что Торнотон с легкостью выговаривал незнакомые слова, явно заимствованные из "Великаго и Могучаго", достались моим спутникам очень непростые детишки.

- Землю обиходить они не умеют. - Дракон дождался перерыва в речи мохнолапого и принялся выдавать вслух свои наблюдения. - За собой следят из-под палки. Требуют, требуют, требуют...

- А самих на все, что голов хватило - пару лавок "обнести". Правда, самых больших, конечно...

Я уставился на Анну, но та продолжала изучать пыль на асфальте, не отрывая глаз и не пытаясь вступить в беседу.

- Там сейчас Малка рулит? - Я решил, что самый простой способо прервать все вопли, разом, это задать вопрос.

- Напару с твоей опекаемой... Воспитанницей. - Анна сверкнула очами так грозно, что стало понятно - уже если и не полаялись, то очень близко к этома подошли. - Развлекаются фокусами. Как тебя угораздило взять на воспитание "Отродье Амалли"?! Они же если не в постель, так душу лезут? Они же, только за ваш счет и могут жить!

"Вот и третья пластинка включилась..." - Отстраненно заметил я и демонстративно поднял руки, словно сдаваясь.

И ведь - помогло!

Анна, словно на противотанковый еж налетела! Покраснела, смутилась и замолчала.

- Зря ты так. - Мохнолап, к моему удивлению, тоже покраснел. - Иланка - хорошая! Она просто совсем одинокая и оттого такая резкая. Ей помочь надо, а не в приказном порядке отправлять колодец рыть!

- Всё. - Я почувствовал, что все происходящее больше напоминает фарс, чем дружескую встречу старых компаньонов по приключениям. - Все остальное - сам увижу и разберусь.

- Только на это и надежда. - Бормотул себе под нос дракон. - Все вы, как дети...

Хтелось и Керраму дать пинка, но с его чешуей, массой и дальностью... Нереально.

Поправив сумку за спиной, пошагал по дороге, прикидывая, за сколько доберемся до города.

- Эм. Хм. Нам в другую сторону. - Анна блеснула глазками, веселясь за мой счет.

"Интересно, это у меня такая морда добрая, что каждый норовит на шею сесть или это я такой идиот, что себя в руках держу?" - Вертелся у меня в голове чисто риторический вопрос, ответ на который я давным-давно знал.

Простой, как две половинки разрезанного арбуза.

"Идиот с доброй мордой!"

Дракон, отставший от нас, с хлопком принял свой "максимальный размер", распрямил крылья и рванул в небо с места, демонтсрируя еще одно свое достижение - "вертикальный взлет".

Оставляя нас на земле, глотать поднятую пыль.

Не удержался. Каюсь.

Шарик файербола, в кои-то веки, совершенно точно влетел Керраму под хвост, поджигая природный ускоритель.

Анна, с восторгом проводила уходящего свечой в синие небеса дракона, отряхнула полотенце от пыли и счастливо рассмеялась.

Признаюсь - такой феноменальной меткости от себя я не ожидал, да и не владел, ни прикаких условиях. Но, вот, "выросло то, что выросло..."

- Минут за десять долетит. - Торнтон поковырялся в ухе своим толстеньким пальцем. - Надеюсь, готовить будет Иланка, а то у Малки, вечно все жирное получается.

- А у Анны? - Полюбопытствовал я, на свою голову.

- У нее все и всегда, вечно пересоленое. - Сдал эльфийку с потрохами, хоббит. - Не, Ситаль... На самом деле, лучше тебя, никто из нас не готовит. Только у тебя, жаркое - это жаркое, а заливное - это заливное. И хлеб у тебя вкуснее получается, чем даже у Иланки. Мы с ней, на эту тему, даже поспорили, и Анька на мою сторону стала.

"Как низко я пал... Взлетев из совершенно средних, точнее даже - "средненьких" журналистов, до Властителя Воспоминаний, рухнул до повара...!" - Я хмыкнул своим мыслям, пытаясь почувствовать себя обиженным, оскорбленным, униженным. И - ничего этого не почувствовал.

- Без тебя, правда, плохо было. - Анна пристроилась слева, отгородившись мной, от Торнтона. - Пока Малка нас не нашла, чуть друг-друга не поубивали. Потом она с Иланкой вернулась, рассказала, что с тобой все нормально.

- Анна. - Я вздохнул, прислушиваясь к своим ощущениям. - Торнтон в Иланку...?

- Ага. - Девушка подтвердила мою догадку. - И, более чем взаимно.

"Одна проблема в минус"! - Обрадовал я самого себя, догадываясь, что следующий вопрос, вертящийся у меня на языке, лучше всего не задавать.

По крайней мере - пока.

Иначе вместо ответа я услышать могу что угодно, а я к этому совсем не готов.

Дракон на реактивной тяге уже скрылся за горизонтом, обратясь в неразличимую точку, Анна и Торнтон, выговорившись, просто, молчком, шли рядом.

Только, хоббит, тактично и вежливо, чуть вырвался вперед, не мешая Анне прижаться ко мне, почти повиснув на моей левой руке.

- Ань... - Я слегка отстранился, пытаясь "устранить перекос". - Неудобно, правда.

- Стесняешься? - Эльфика мгновенно растопырила иголки, чуть длиннее, чем иглы дикообраза.

- Нет. Пытаюсь не упасть. - Я поболтал освобожденной рукой в воздухе, разминая ее. - Судорога, больно.

А краснеет Анна красиво, оказывается. Никогда не обращал на это внимание, но... Ей идет.

"Еще бы "точки над Ё" расставить безболезненно, так и вовсе все замечательно станет!" - Отчего-то, совершенно не к месту и не о Анне, подумалось мне.

В город с "девятнадцатью живыми душами" вошли уже в сумерках.

Сдается мне, то же самое расстояние, один, я бы прошел хоть и ненамного, но быстрее. Часа на два - точно.

Проведя меня по центральным улицам, мои компаньоны свернули в спальный райной, хорошо мне знакомый по доброму десятку подобных, встреченных по дороге и моему собственному воспоминанию детства.

И вновь, вместо хорошо знакомых, собранных в колодец, четырех домов - обычный пустырь, за которым, совсем не далеко, начиналось нечто и вовсе несусветное.

Я спокойно перенесу электрические лампочки, больше бело-синие, матовые, мертвящие все вокруг, чем обычные бело-желтые, греющие глаз своим светом. Я перенесу вновь вцепившую мне в руку Анну и Торнтона, подобравшего и без того тощий живот и выпятившего грудь барабаном. Я даже перенесу три стола, собранные под навесом, буквой "П" и освещенные этимим самыми, холодными лампами.

Я даже спокойно перенесу если сейчас на пустырь приземлится летающая тарелка!

Но вот здоровенную гору, в километре от родного двора, подсвеченную красно-зелеными огнями, от подножья и до вершины, я вынести не мог!

- Вот. - Торнтон ткнул пальцем в вальсирующую пару Малка и непонятный мне, совершенно мелкий, пацан. - Это - раз.

Довольный дракон, в обнимку с неведомой мне фигней, улыбался всему миру и мстить мне, за файербол под хвост, совершенно не собирался.

- Это - два. - Анна проследила за моим взглядом. - А вон и "три" бежит, в припрыжку...

На мое счастье, "три" бежало не ко мне.

Торнтон, чуть смутился, но Иланку поймал на лету, давая понять, что моя миссия опекунства выполнена на все проценты, от возможных. Хитрая девчонка, успела-таки мне подмигнуть, прежде чем спрятать лицо на груди своего избранника.

- Малка подросла или у меня глюки? - Я смотрел на танцующую фэйри и не верил собственным глазам. Сейчас, эта малявка была ростом восьми-девяти летнего ребенка и, судя по поведению в танце, "тренировалась на кошках" охмуряя своего партнера.

- Ему ничего не светит. - Сразу испортила мне настроение добрая эльфийка. - Ей, в принципе, тоже. Просто танцуют, так что не делай такое лицо, словно хочешь убить их обоих, а потом воскресить и убить еще раз!

- Лучше - поженить. - Я почесал затылок. - Но не хочется пацанчику жизнь портить, с младых ногтей.

- Ты о Торнтоне или о партнере Малки? - Анна вновь плотно оккупировала мой локоть и повела к столам, за которыми сидела разномастная компания. - В прочем, оба заслужили свою ношу.

Звуки вальса, льющиеся откуда-то из-под навеса, сверху, затихли своим последним аккордом и народ недружно захлопал в ладоши, выражая свое уважение к танцорам, спешащим занять места на разных столах.

Сзади прозвучал хлопок по заду и нас с Анной обогнал Торнтон, занимая почетное место у центрального, самого короткого, стола.

Судя по пыли, вьющейся по его следам, по заду получил именно он, так что... Думаю, глава семьи определился уже сейчас.

- Новенького привели! - Раздалось с левого стола, где в большинстве своем сидели парни.

- Старика приперли! - Раздалось с дамского стола, негодуяще.

Увы, подлость фортуны среди сидящих была на лицо - из девятнадцати душ - двенадцать принадлежали женскому полу.

- Это Ситаль. - Торнтон широко улыбнулся. - Он пришел!

"!" - Вырвалось у меня на столь пафосное представление, но... К моему удивлению, люди восприняли такое представление на ура, словно давно и серьезно ждали именно меня. Совсем точно также, как на детском дне рождения все гости ждут именинного пирога.

- Значит, завтра будет выходной! - Обрадовался давешний танцор. - Гуляем, народ! Чур, мне двойную порцию ласки!

Удержав рвущуюся наружу рифму, с совершеннейшим ужасом, рассматривал эти самые, девятнадцать душ, сидящих за столом, накрытым нежно-васильковой скатертью, уставленной незатейливой, деревенской едой.

Если Анна назвала этих "детьми"...

Что-то мне внезапно сплохело и захотелось выпить, потом повторить, плюнуть и напиться, проснуться в чужой постели и снова напиться до состояния трупа.

Из семи парней, пацаном, лет двенадцати - четырнадцати, был только один. Шестеро... Шестеро, совершенно явно, перешагнули не только планку административной ответственности, но и уголовной - с гигантским запасом. Если я не разучился "читать по лицам", то меньше 21 года никому уже не было.

Рослые, плечистые, но какие-то... Не реальные!

Я с удовольствием носил длинные волосы, обесвечивался, панковал и таскал косуху, покуривая на концертах травку и совсем не прочь был прижать девчонку в темноте, на разгоне "волны". Но эти...

Шестеро были просто верхом правильности, прилизанности и невыносимой скуки.

Судя, по их словам, блестящим глазам и странным улыбкам, мне показалось, что я попал на урок биологии в одиннадцатом классе, когда все мужское население класса предвкушает лекцию еще более смущенного и напуганного препода, о культурно-половом воспитании, не на примере пестиков и тычинок.

Пацан, по сравнению с ними, казался верхом неформальности и стиля, проработанного и продуманного. Да и идиотского хихиканья я от него так и не услышал. Более того, совсем не детские глаза мальчишки пробежались по моему пропыленному плащу, не задерживаясь "мазнули" по лицу и фигуре и вновь уперлись в стоящую на столе рядом с ним, огромную, белую, керамическую чашку.

И, если мое смутное воспоминание мне гадит в мозг, то пацан этот, совершенно точно был Мальчиком-с-пальчик, из моего сна.

И, если сны стали сбываться...

Я принялся нагло и беззастенчиво пялиться на девушек, сидящих за правым столом.

Не скажу, что кого-то из них я видел во сне, но... Два знакомых лица я увидал.

Одному был искренне рад, а вот от второго, лучше бы меня обнесли этой чашей!

Ага-ага.

- Ситаль, ты что творишь... - Дернула меня за плащ, Анна. - Ты их пугаешь...

Пришлось взять себя в руки и развеять хоровод мелких огненных шариков, которые я, в последнее время, приноровился использовать вместо четок.

Испуганными, кстати, "души" не выглядели.

Более того, получив наглядный пример огненной магии, и парни, и девушки примолкли и слегка подались вперед, рассматривая файер-шоу, которое я им едва не устроил, от расстроеных чувств.

- Не молчи. - Потребовала Иланка, замершая у меня за спиной. - Они сами бояться, поддержи их!

- Знакомиться будем завтра. - Я расстегнул и скинул плащ на спинку стоящего рядом со мной, стула. - А сегодня... Гуляем, народ!

Судя по злобному шипу дружной стаи гусей, сказал я совсем не то, что должен был.

Только...

"Да пошло все, ровным ходом!" - Я плюхнулся на стул, притянул к себе блюдо с пятком курооборазных существ и решил занять рот чем-нибудь полезным, пока сдерживаемые маты, пока еще сдерживаются.

Из-под крыши навеса зазвучала странная, ритмичная музыка, с рваным ритмом стиха, по своей сути напоминающего больше всего шумелки Винни-Пуха, в исполнении актера Леонова.

- Они тебя ждали-ждали... А ты... - Торнтон махнул рукой, плюхнулся на стул рядом и схватился за всю курицу, разом, утаскивая к себе на тарелку.

Я ждал, что левый стул займет Анна, но, увы... Эльфику опередила "маленькая заноза в жопе", по имени Малка и девушка, показав фэйри кулак, пришлось занимать последнее пустующее место, чуть в отдалении.

- Ты правильно, про "знакомиться завтра", сказал. - Фэйри довольно потянулась, демонстрируя новый рост и, соответственно, новые размеры. Которые к детским, отношения уже не имели, хоть ты шоры на глаза одевай. - Народ голодный, вечер теплый, пусть расслабяться. А с утра... Сперва с лейтенантом поговори, хорошо?

Набивая желудок вкусняшками, кивал в унисон словам фэйри, понимая, что тут, кажется, мои напарники что-то наделали из ряда вон выходящее и теперь мне все это предстоит разгребать.

Жаль только, что разгрести все, за один удар сердца, можно только ядерным взрывом.

- Остальные, сущие дети, не смотря на весь свой вид. - Малка "выудила" из воздуха электрический чайник и керамический заварник, отодвинула в сторону мой бокал с вином, из которого я успел сделать лишь пару глотков, быстро налила черный чай, в пустую чашку с неудобно широкой ручкой.

- Спасибо, Малка! - Торнтон, совершенно без зазрения совести, схватился за кружку, утаскивая к себе.

Пришлось фэйре наливать чай в стоящий перед ней стакан, с мельхиоровым подстаканником.

Я догадался, кто его приберет себе.

Правильно, Анна.

Пришлось браться за бокал вина, промывать горло и...

- Если бы я так выглядела в пятнадцать, как эти красавцы... Папочка бы меня давным-давно замух отдал!

"Что?! Этим... С косой саженью в плечах, с умильными мордочками и правильными прическами - только пятнадцать?!" - Я чуть не подавился. И сильно пожалел, что на столе не видно водки.

Если я все правильно понял... Я только что попал в самый кошмарный кошмар, предсказанный учеными моего мира, описанный сказочниками моего мира! В глобальный ад, в котором у руля стоят дети, выглядящие, как взрослые...

И, чтобы вытащить этот мир из зада, этих самых детей надо срочно вытащить из этого мира, сдать на обучение крестьянам, ремесленникам, воякам...

Иначе - будет очень плохо.

И мне - в первую очередь. Ну, не привык я, дитя акселерации, видеть во взрослых лицах, детские проблемы! Они же, того и гляди, сейчас пойдут в ножички играть!

Хотя, нет... В "ножички" не пойдут. Испугаются темноты. Испугаются порезаться. Испугаются...

Будь руки чистыми, схватился бы за голову. А так... Только и смог, что отрешиться от услышанного, предпочитая жрать, а не матерится во весь голос.

- Ты меня слушаешь? - Малка, таки, добилась своего и теперь у меня под носом, вместо пустого бокала красовалась пивная кружка, доверху наполненная горячим чаем.

Сидя по запаху, даже индийским!

- Нет. - Признался я, отодвигая пустое блюдо. - Когда я ем, я глух и нем!

- А я - нормальная... - Удивилась фэйри, нанеся мне еще одну душевную травму. - Это с возрастом начинается? Или с опытом приходит?

- Девчонкам тоже по пятнадцать? - Я сделал первый глоток чая, обжог губы и тяжело вздохнул - пить пиво, из пивной кружки - это здорово. А вот горячий чай - как-то не очень... Тяжело, горячо и неудобно.

- Кроме троих. - Фэйри попыталась было ткнуть пальцем в тех, кто старше, но тут пивная кружка продемонстрировала свой адский характер и с грохотом лопнула, заливая меня кипятком, засыпая осколками и превращая в комок боли.

Досталось и Торнтону, и самой Малке.

Судя по притихшей молодежи, устремившей свои испуганные взгляды на одну из хорошо мне знакомых личностей, нечто такое уже случалось. И виновницей тому была именно та писаная красавица, которую я, в свои годы, терпеть не мог. Но, не пересекаясь, мы и не конфликтовали.

Удержав за зубами забористый мат, просящийся наружу, кисло улыбнулся - демонстрируя, что мне и больно, но вот, терплю и не дергаюсь.

Анна, оставшаяся не пострадавшей в следствии козней пострадавшей Малки, попыталась одновременно выглядеть и печальной, сочувствующей мне, но улыбка посрамления соперницы, так и оказывалась на ее губах, стоило эльфийке слегка забыться.

- Сейчас я все исправлю! - Малка затрепыхала своими бутафорскими крылышками, махнула тоненькой ручкой, и пивная кружка начала собираться из осколков и вновь наполняться парящим кипятком.

Брюки, конечно, высохли.

Зато по спине побежали сонмы мурашков размером с добрый кулак, готовясь к срочной эвакуации - "восстанавливать" кружку, молодая фэйри начала на уровне моих глаз...

Так что, сами понимаете, не успела кружка обрести свою целостность, как тут же грохнулась вниз, стукнулась о стол и вновь разлетелась на острые осколки.

Хоббиту хватило ума сложить "два и два". Малке - нет.

А я успел поставить "купол".

Визг дважды обваренной волшебницы пробился через защиту, ввинчиваясь под череп не хуже "атомной сирены".

"Живые души" замерли, готовясь к новому витку, точнее, новой серии их любимого сериала, блеском глаз требуя "Давай, Малка"!

И Малка - "дала"!

Увидев, что она собирает кружку во-второй раз, я закрыл глаза, "сбросил" купол, схватил мохнолапа за шиворот и постарался выйти из зоны поражения осколками одним прыжком.

Упал, придавил своей немалой тушкой жалостливо пискнувшего хоббита и открыл глаза.

Успел очень вовремя - именно в этот момент Малка пролетала над нами спиной вперед, прижимая к груди тяжелую пивную кружку, на треть, наполненную горячим чаем.

Фальшкрылья загнулись в обратную сторону, круглые, удивленные глаза выражали крайнюю степень удивления, растрепавшаяся прическа изображала из себя ореол великомученницы.

Метров через пять, фэйри справилась с неуправляемым полетом, самым обычным своим способом - просто исчезла "здесь", чтобы появиться "там".

Если я когда-нибудь научусь этому фокусу, то мои желания обзавидуются моим возможностям.

Пивная кружка, лишившись своей спутницы, чинно и благородно долетела стены дома, врезалась в нее и, оставив вмятину, упала на асфальт, чуть позвякивая и перекатываясь с боку на бок.

Успевшая поправить челку Малка, с прытью заправского гепарда, добралась до кружки одним прыжком, подхватила ее за ручку двумя руками, изобразила напряжение всех своих сил и потащила злополучный предмет культурного распития спиртных напитков, в мою сторону, отчаянно хлопая прозрачными крылышками.

- Вот! - Ткнула она мне в руки кружку. - Теперь ее никто не разобьет!

И победно развернулась в сторону сидящих за столами и ожидающих продолжения банкета, "живых душ".

Попытавшись удержать стеклянную кружку одной рукой, я понял, что не зря Малка так пыхтела и выбивалась из сил, но было поздно: богами проклятая кружка вывернулась у меня из пальцев и полетела вниз, прямо на ногу...

- Цельный алмаз, армированный, для крепости, золотыми и серебряными нитями! - Провозгласила Малка именно в тот момент, когда встретились кружка и нога, а я, все-таки, не сдержался...

Кружка не пострадала, а вот нога и мое эго, и без того невеликого мнения о своем владельце, и вовсе попыталось спрятаться на дне улиточного домика, демонстрируя свое презрение к бренному миру, тупому хозяину и злой фэйри, которая никак не могла научиться слову "стоп".

Сапог я успел снять до того момента, как нога стала стремительно опухать, намекая если и не о переломе, то об ушибе - совершенно точно.

- Я лечить не умею! - Малка сразу побледнела и спряталась за спиной Анны, оставляя поле битвы более сведущим.

Анна нахмурилась, а хоббита я и сам едва не убил, едва он схватился своей граблей за мою ногу, ткнул в быстрорастущую шишку и заявил с видом знатока:

- Перелом. Однозначно!

- Можно? - "Девушка-шутница", от которой я старался держаться как можно дальше, сейчас стояла напротив меня, ожидая моего решения. - Я умею.

В "моем" городе, таких подробностей об Ирине я не знал. Хотя и пили пиво в одних и тех же компаниях, но она предпочитала других парней, так что...

- Только не убей меня. - Я улыбнулся через силу. - Пожалуйста.

Руки у Ирины оказались удивительно прохладными, легкими и умелыми. Они едва касались натянувшейся кожи, вроде и делая больно, но делая это, как-то удивительно нежно.

- Ушиб. Сильный, но без перелома. Ногой пошевели...те. - Ирина сама смутилась своей наглости. - Простите.

- Если на "ты" - с уважением, тогда все нормально. Да и врачу многое прощается. - Я выдавил улыбку, хотя без прохладных ладошек боль накатила второй волной и отступать уже не собиралась. - Так что... Я - Ситаль, приятно познакомиться!

- Меня зовут Ирис. - Жгучая брюнетка вновь наклонилась над моей ногой, пряча вдруг полыхнувшие розовым, щечки. - И это не я... С кружкой.

Прикусив губу, шумно выдохнул.

- Верю.

Ирина превратилась в Ирис... Вот, что хочешь, то и думай!

- Сегодня повязка и "на холод", а потом компрессы и "сухое тепло". - Ирис замерла, вспоминая что-то, о чем я даже понятия не имел. - Первые три дня - покой, потом будем посмотреть.

Если бы я не знал, о чем идет речь, тоже бы, наверное, взялся за оружие, как Анна и Торнтон,

Пришлось переводить на общепринятый, иначе Ирис могла пострадать, и отнюдь не метафизически: мохнолап, например, уже примеривался огреть ее по черепу, сзади, а Анна... Ну, не понимаю я, чем эта эльфийка владеет. Понятие "менталистка" говорит мне столь же мало, как понятие "филумения", простому смертному слесарю, уже поправившемуся после выходных. С одной стороны, вроде, как и с мозгами что-то связано...

Успокоив взволнованные стороны, потребовал своей светлости кусок бинта, на повязку и был повергнут в ступор, когда Ирис достала из обычной, автомобильной аптечки, принесенной кем-то из "живых душ", бобину эластичного бинта, чуть желтоватую, но своих свойств не потерявшую и, вновь склонившись над моей, уже почти черной ногой, быстро забинтовала ее, отчего-то старательно пряча лицо.

Удивительно, но от тепла ее рук стало так спокойно, что я и думать забыл и о боли, и о доброй сотне проблем, что будет меня ждать уже сегодня утром.

Ирис, в моей реальности - упорно крашеная блондинка, точно знающая с какой стороны надо открывать бочку с дегтем, чтобы получить свою ложку меда, тяжело вздохнула и начала медленно и очень художественно заваливаться на землю, орошая все вокруг себя хлещущей из носа, кровью.

Я никогда не понимал, да и, скорее всего, никогда не пойму женщины. Во-первых, мне искренне хочется жить. Во-вторых, мне проще принять человека, чем переделывать его под себя. В-третьих, если женщине что-то взбредет в голову, мужское дело - остаться в живых, когда скандал разразится. А уж в том, что скандал разразится, можно даже и не сомневаться!

Первой, на помощь потерявшей сознание девушке, пришла наша, неотразимая и буйная по защите своих прав - Малка.

Фэйри во всей своей красе продемонстрирвала свою силушку и реакцию: упасть на землю Ирис не успела, взмыв на полметра от земли и замерев, под углом градусов в 10. К сожалению, вниз головой.

Анне пришлось шикнуть, мне изобразить злость, а мохнолапу не повезло снова - маленькая фэйри, перевернув коротко стриженую брюнетку вверх головой, отправила замершую бессозная прямо в его короткие, волосатые, ручки.

Тут и Илана нарисовалась, словно они, напару с мелкой язвой, все заранее отрепетировали и теперь Торнтон выглядел очень плохо, ожидая чего угодно, от своей избранницы.

Если представить себе все произошедшее в виде картины, то получится эдакая тайная вечеря, в которой все через пятую точку... Осталось выбрать главгера и главгада, тогда все станет еще запутанней и хуже.

Торнтон унес Ирис в ее комнату, а потом, вернувшись, замер, испуганно ковыряя носком сапога утрамбованную почву, на месте "соседской" пятиэтажки.

Вот, чуял я, что все не так просто, чуял!

Но верил, что "племя молодое, незнакомое", окажется умнее меня.

Не оказалось.

Из здоровенного, стоквартирного дома, эти... Чудесные люди отремонтировали всего два десятка, предпочитая существовать по типу "в тесноте, да не в обиде".

Так что, жить мне предполагалось... В квартире, которую я выберу себе сам, а мне ее, "быстренько" помогут привести в божий вид.

Краснея и смущаясь, Торнтон проболтался, что Анна готова поделиться своей квартиркой, а в квартирку к Малке, он не рекомендует даже заглядывать, уж не говоря о том, чтобы там провести хоть одну ночь.

Радуясь, что "волшебное девичье воинство" убежало приводить в порядок Ирис - надеюсь, они ее не убьют, как конкурентку - мохнолап много что рассказал, видимо достаточно натерпевшись от женского племени, за все то время, пока меня не было рядом. И, если рассказанное Торнтоном правдиво хоть на тридцать процентов, с сегодняшнего утра меня ждет кошмар в чистом виде. Плохо, что зная хоббита, верить в "тридцатипроцентную" правду было сложно. Хоббит мог приврать и прихвастнуть, когда дело касалось исключительно его самого и, конечно же, рыбалки. Во всем остальном - врать бедолага просто не умел! Стоило ему упорхнуть на крыльях фантазии, как... Вместо красочного описания, начинался такой кошмарный ужас косноязычия, что он и сам, махнув рукой, признавался, что врет.

Зная эту его черту характера, старался всегда держаться с хоббитом максимально правдиво. Анна и Малка, порождения Евы, врали намного изысканней, но, по моим наблюдениям, Торнтону не врали, отвечая правдой на правду.

Вот такая вот у нас получилась странная компания...

Задумавшись, пропустил последние слова мохнолапа мимо ушей - уж больно много свалилось на меня. Захотелось проораться, нажраться китайской водки-паленки, со вкусом "морошенной квасники, настоенной на медовых жопках муравьёв". "Отполировать" все черным портером и впасть в кому, не чувствуя тянущей боли в ноге, не замечая виноватых глаз Торнтона и быстрых переглядываний тех, кого уже заглазно окрестил "живыми душами".

- Ситаль?

Пришлось честно признаваться в собственной невнимательности и просить повторить сказанное.

- У Иланы квартирка на первом этаже, прямо у тебя за спиной. Если ты... Ей скажешь... То переночуешь у нее. А она - останется у меня... - Торнтон, с его наивной многоходовкой, заставил меня посмотреть на мир под другим углом, напоминая, что все мои "возрастные ограничения", на чужой планете - просто мои собственные ограничения и делать им, в отношении других, просто нечего.

- Спасибо. - Я попытался встать, придерживаясь рукой за спинку стула. - Так и сделаем.

Когда я открыл глаза, избавившись от птичек и звездочек, снующих у меня перед глазами от боли, мохнолапа уже и след простыл.

Допрыгав до хорошо знакомого подъезда, наткнулся на "сладкую парочку "живых душ"", воркующую на лавочке, в темноте. Пришлось замереть, пытаясь понять, как именно себя вести. Как более взрослый, должен же я был, хоть как-то прореагировать!

В прочем, по здравому размышлению, решил не изображать из себя "активное химическое соединение" и, передохнув, потянул на себя деревянную дверь подъезда.

Темно. Сухо. Пыльно.

Придерживаясь за стены, скрежеча зубами от боли, добрался до своей квартиры, толкнул обитую рейками, деревянную дверь и выругался - ведь мог же, мог, "подсветить" себе дорогу! А вместо этого, прыгал все шестьдесят восемь ступеней вверх, в темноте. Да и в прихожей, наткнувшись на что-то не знакомое, тоже мог "отфайерболится", но вместо этого, напрягая жутко болящую ногу, пробрался в свою комнату, допрыгал до подоконника и открыл пыльное окно.

Свет, из-под навеса, заливал некогда обычный двор, в котором прошло детсво тех, "рожденных в СССР", что уже стали забывать, что же такое, это самое, "СССР".

Налюбовавшись, надышавшись ночным воздухом, пронзительно-чистым, напоенным запахом степных трав, с тонким оттенком пыли и привкусом совсем не далекой реки, опустился на пол, прижимаясь спиной к стене, сползая по ней и ощущая, что мир вокруг, совершенно точно, не тот, что окружал меня.

Вытянув ноги, улегся на пол, заворачиваясь в свой плащ, прихваченный со спинки стула на полном "автомате" и, по привычке, закинул руки за голову.

Кто бы не жил в этой комнате, жил он в ней совсем не так, как я: вместо кровати, тахты или тривиального дивана - двойной ортопедический матрас, одной стороной упирающийся в книжный шкаф без ножек, а второй, почти касающийся стены с зеркалом, отбрасывающем блики, от лампочек за окном, на потолок.

Синтетический ковер, переживший всех хозяев, наполненный пылью и воспоминаниями.

На улице кто-то, как и в мои времена, что-то кричал, кто-то ругался и кого-то искали. Чужой мир. А происходящее - так похоже!

Я закрыл глаза, обещая себе, что через минуточку открою их и постараюсь встать, обругать тех, галдящих, за окном...

Мне снова снилось нечто, чему я не хотел верить. Я снова плавал в чистеших лужах, разлитых на асфальтированных дорогах. Пил грязную воду и ходил голышом, по всему городу, не смущаясь и не вызывая внимания, у окружающих. Хамил и радовался собственному хамству, упивался им и улыбался каплям дождя, падающего с совершенно чистых небес. Капли стирали с серых стен пыль и копоть, скатывались грязными потеками на землю, пятная ее, как шкуру барса.

Чем сильнее шел дождь, тем чище и ярче становился мир вокруг меня, смывая с улиц прохожих, забывших свои черные, вороньи, зонты. Дождь отмывал стены. Мелким душем брызгался на листья лопуха и нес в ливневку разноцветные потоки.

Город преображался на глазах, преображая меня и тех, кто, не испугавшись дождя, ловил частые капли на поднятое к небесам, лицо. Летний дождь... Словно щелчок затвора фотокамеры и, я вижу себя со стороны, прикрывающим от дождя тоненькую девичью фигурку, наряженную в бежевую блузку и яркую, бежево-красную, с цветами пионов, юбку. Мы замерли под навесом и о чем-то смеемся, хотя спина у меня совсем мокрая, от дождя. Синяя джинсовая рубашка и новенькие джинсы, еще не оттертые и не обмятые по телу, совсем мокрые, но это не мешает мне смеяться...

Жаль только, что это - совсем не я...

Короткий сон не принес не облегчения, ни принятия решения, ни свежести в мысли.

От неосторожного движения, нога заныла пронзительно, требуя к себе внимания, жалости и нежного поглаживания. Холодного компресса, в конце-концов!

"Фиг тебе!" - Разозлился я, на собственную конечность и понимая, что не прав. - "Все с утра получишь! А сейчас - спать!"

Прикрыв нос полой плаща, повернулся на другой бок и уставился в стену, оклееную странными, боле-голыбыми, обоями.

Как долго длилось мое изучение голубых растительных орнаментов - я и сам не смогу ответить. Но, чем дальше я смотрел на бумагу обоев, тем больше двоилось мое сознание, затягивая в увлекательное путешествие, которое сном просто не могло быть.

- ... Калан та... - Длинный шорох помех прервал удивительно красивый, женский голос, растворил в себе, стер без остатка. - Ясно... А ктель...

И вновь волна помех, заставляющаяя крепче сжимать зубы.

Один глаз видит голубые стебельки, на белом фоне обоев. А другой... Другой видит упорядоченную структуру, бег огней по поверхности и огромное окно, распахнутое в бесконечную тьму космического пространства, с его миллиардами и миллирдами звезд.

- Искин "Турпа-М" приветствует разумного на борту разведывательного поисково-спасательного судна N543957, порт приписки Арнава-4. - Девичий голос сменился на женский, чуть резковатый, но, все-равно, волнующий.

Осталось понять, что такое "искин", где это - "Арнава-4" и во что я опять вляпался?!

Может, хоть в кои-то веки, хоть во что-то хорошее?

От избытка чувств, очень неудачно пошевелил ногой и боль, совсем не хуже помех, скрыла от меня странное место.

- ... Произведена корректировка и лечение. - Голос искина пробился через мою болевую помеху, принеся ощущение прохлады и успокаивая боль. - Претенденту потребуется полноценное питание в течении пяти раз, за триннадцать ен.

"Претенденту?! На что - "претенденту"?! И, что такое, эти самые, "ены?!"" - Мысли запрыгали, мозги старательно зашевелились, включаясь в работу.

- Триннадцать ен - двадцать часов. - Кто бы она не была, этот искин, хотелось бы познакомиться с ней поближе! - Данные претендента зафиксированы. Пожелания приняты к исполнению. До встречи через трин... Двадцать часов!

Вот... Так всегда! Я же, только одним глазочком, заглянул в глаза-звезды вселенной, а меня...

От обиды и расстроенных чувств, перевернулся на спину, шумно выдохнул и, неожиданно для себя, отрубился, словно преславутый искин нажала тоненьким пальчиком кнопочку "выкл", под которой, на обрывке обычного листа в клеточку, чья-то размашистая рука написала одно-единственное слово.

"Претендент".

Глава 30

- Мой Повелитель! Эльфы недовольны происходящим. Фэйры закрыли дорогу через свое Царство, обвиняя нас в вероломстве и лжи. - Коленопреклоненная фигура, с кончиками ушей, почти на ладонь торчащими над макушкой, замерла у трона, затаив дыхание и ожидания слов ответа. - Если...

- Встань, "Верный-Среди-Равных". - Его Величество величественно распростер руку, в сторону уже не молодого эльфа. - Фэйры совершили вероломный поступок, но у них в голове так мало места, что удержать сразу две мысли, им просто не дано. Мы не заперты в землях Альвида-Сутарры. Мы просто...

- Мы просто вырождаемся, Мой Повелитель! - "Верный-Среди-Равных" нетерпеливо дернул плечом. - Даже у долери меньше проблем, хоть они и наши родственники, пусть и очень дальние!

- Раткаль... - Его Величество, с тяжелым вздохом, слез со своего деревянного трона, отполированного задницами уже не одного десятка эльфийских королей. - Это не они, "наши родственники", Рат... Это мы их "тупые потомки"...

***

Холодно в стенах, обрызганных кровью. От разбитых окон несет тухлой рыбой и тиной, колотятся бортами о причал, рыбацкие лодки и выглядит вызывающе, бело-синий, полицейский, катер, на носу которого несет свое бессменое дежурство автоматическая пушка калибром 30мм, призванная держать в повиновении здешний народ, просоленный, но излишне горячий, чего уж скрывать.

Рядом с пушкой, спрятавшись от ветра, курит молоденький полицейский, облаченный в полный комплект обмундирования, с коротким автоматом на плече. Он тоже, вроде как, призван держать в повиновении здешний народ, но... Как держать в повиновении людей, если не можешь держать в повиновении собственные нервы?!

Останц отошел от окна, наблюдая за работой криминалистов и оперов, тщательно сующих свои замерзшие на сквозняках носы, в каждую щелочку.

Даже сейчас, когда мир встряхнулся и занялся наведением порядка в головах и душах, их работа осталась самой востребованной, среди множества профессий.

Люди продолжают воровать: кто - с голоду, кто - от жадности, кто - обычный клептоман. Люди продолжают выяснять отношения на кулачках. Люди продолжают убивать...

- Синьор Останц? - Глава криминалистов, стянул с рук синеватые, одноразовые перчатки и бросил их в пустующую корзину для бумаг. - Очень рад, что дело поручили Вам.

- Герр Блайн! - Тано Останц был рад видеть этого, "вечно не бритого немца", славящегося своей дотошностью на всех трех, оставшихся целыми, континентах. - Можете назвать имя убийцы?

- Имя? Нет! - Карл Блайн оценил юмор коллеги и его память: всего-то, один-единственный раз, ему удалось раскрыть преступление раньше, чем инспектор добрался до места преступления, но вот... Поди-ка ты, есть те, кто помнят эту минуту славы, есть! - Но, пол - скажу запросто!

- А разве это не...? - Тано качнул головой в сторону сидящего в наручниках, залитого кровью по самые брови, маленького человечка, качающегося из стороны в сторону, как волшебный маятник.

- Что-о-о-о?! - Криминалист расхохотался. - Конечно же - нет! Этот полудурок до сих пор "смотрит мультики" и здоровается с унитазом, каждые десять минут! И, в таком состоянии он уже не меньше суток... А скорее, даже больше суток. Если введеная ему зараза, не "синтихлоридин спорталекан", то я - Папа Римский!

Тано слегка поморщился, но... Ничего не поделать - религия отмирает, когда приходит наука...

- Быть может, под воздействием наркотика... - Останц начал строить гипотезу, но Карл Блайн важно поднял правую руку, останавливая полет фантазии. - Рост мальчика один метр пятьдесят пять сантиметров. И, если госпожу Тридес, он мог убить, ударив ножом сверху вниз, то вот ее телохранителя, ростом в два ноль пять - ну, совсем никак. И господина Тридеса, ростом метр девяносто - ну, совершенно не мог убить, сломав лезвие в ране.

- Вы что-то сказали, о... - Останц улыбнулся. - Что там не так?

- Удар наносила женщина. Высокая. Очень сильная, быстрая и хорошо тренированная. - Карл похлопал себя по карманам, достал на свет божий еще одну "притчу во языцех" - жестяную баночку с фруктовыми леденцами. - Очень хороший маникюр, никакого акрила или наращивания вообще. Пальцы тонкие, ногти - трапециевидные, окрашеные дорогим, ярко-красным, лаком... Все остальное, только после вскрытия, разумеется.

- Неужели все это - после осмотра тел? - Тано улыбнулся, слегка подтрунивая над криминалистом, с воодушевлением катающим леденец во рту. - Так быстро?

- Я осмотрел толькоодно тело. - Карл подмигнул. - Но - самое главное!

Останц вопросительно поднял бровь.

- Вон то, блюющее и находящееся в состоянии наркотического опъянения. - Блайн потянулся, хрустя суставами. - Она делала ему три укола: один через одежду, второй и третий, уже здесь, предварительно засучив ему рукав. Мальчик слегка дерганный, так что руку она ему держала крепко, до синяков... Вот и оставила следы ногтей и частички лака... А еще... Она что-то искала, но... Нашла ли? Вопрос вопросов!

Подмигнув своему коллеге, Карл Блайн вышел из комнаты, спустился по полукруглой лестнице белого мрамора, устеленной бордовой дорожкой, помахал рукой коллегам и, пройдя мимо выставленной охраны, вышел из особняка Тридесов, придерживая в кармане норовящую предательски брякнуть, старую видеокассету, в простом, запыленном, полиэтиленовом пакете...

******

Я уставился в окно, любуясь итогом тренировок.

Очень впечатляющим итогом, если брать во внимание, что моя ученица стояла рядом, скромно потупив глазки и шаркая ножкой по древнему линолеумому, задубевшему до прочности кевларового бронежилета, после обработки эпоксидкой.

Анна и Малка, прибежавшие на грохот и мой заливистый мат, замерли у порога, косматая голова Торнтона крутилась за их спинами, пытаясь пробиться, но дамы стояли насмерть, готовясь сожрать меня с потрохами, волосами и радужными мечтами, которые я лелеял.

Полуголая Марина, тоже была готова сожрать меня, но совсем за другое. И, ведь, моя фраза, так и рвущаяся наружу, ничего бы не исправила, тем не менее...

- Марина... Я ведь говорил! Я предупреждал! Пальцем тыкал в строчки! Что ты мне тут "косички расплетала"? "Я трижды выучила!"? - Я запалил два файербола и принялся гонять их по орбите, вокруг девушки, делая два дела сразу - вроде как наказывыю, а, заодно, и "пар спускаю". Главное тут - не переусердствовать, как моя ученица, запулившая свежесозданным шариком огня в сторону цели. Вот только, под навесом была более весомая цель, достававшая всю нашу "колонию" уже больше недели и оттого, файербол полетел куда звало сердце, а не туда, куда целила голова.

- Он же - стрекочет... - Почти плача выдала Марина, понимая, что уничтожение сверчка, конечно подвиг. Только вот уничтожение навеса, при этом, ей никто не простит. - Вот и соскользнуло...

- Жизнь у меня перед глазами проскользнула... - Проворчал я, вспоминая полуметровый болид, разминувшийся с мордой моего лица и уносящийся в сторону открытого окна. - Тебе же сказано было - сантиметрового диаметра, Марина. Сантиметрового!

Две недели минуло после моего триумфального появления в городе. Полторы из них, я учу эту тоненькую девушку Марину, искусству управления огнем. За Ирис взялась Анна, призвав на помощь Малку, так что, очень опасаюсь, что они там воспитают, себе и мне, на головы. В прочем, "мальчики" от Ирис стали держаться как можно дальше, а девочки... Пару вечеров назад "девочки" устроили культмассовый забег по магазинам и теперь сосредоточиться на чем-то стало весьма сложно. Откровенные наряды, "доработанные" Малкой и больше открывающие, чем скрывающие, произвели в стане "мальчиков" эффект взрыва гранаты, уложив неокрепшие мужские организмы в штабеля, у ног прекрасных дам.

Пришлось вмешиваться и, своей волей самодура, ограничивать ношение... Иначе, быть беде... И, звезды с ними, выпученными глазками и трясущимися ручками малолетних мужчинок - перейти к чему-то более ответственному, без серьезного повода со стороны девушек они просто не могли, по причине воспитания, а силушкой взять наших красавиц, не рискнул бы даже я - вот только, ходить по городу в шортах и топе, почти черных, солнцезащитных очках и на роликовых коньках... Это было совсем беспределом! Мало ли что свалится на голову, куда провалится, а то и просто упадет, разбивая нос.

Пришлось читать правила ТБ и отправлять красавиц по магазинам, за "защитой".

За два дня новизна прошла, а чувство голода напомнило, что сколько не красуйся, а мародеркой кому-то придется заняться.

И, в этот раз, этим самым "кому-то", я не стал.

Нога продолжала отвратно болеть, а Ирис, с периодичностью раз в два дня, теряла сознание, сделав мне перевязку. На третий раз пришлось потребовать объяснений, выслушать и... Схватиться за ремень!

Я искренне ценю и понимаю человека, творящего добрые дела. Но...

От заслуженной порки девушку спасла Илана, возопив к моей совести и встав грудью на защиту понурившейся, недоучившейся у бабушки, начинающей лекарки.

Не умея правильно владеть своими силами, Ирис старательно "закачивала" в меня свои силы, да еще, при этом, оттягивала на себя болевые ощущения. Вот и валилась на пол, мало того, что без сил, так еще и разрываемая болью, на части. Знаю, что женщина прывычна терпеть более сильные боли, чем мужчина... Только терпеть "свое" и вытерпеть "чужое" - две, совершенно неизмеримые, разницы.

На утро, успокоившись и все обдумав, провел с Ирис "разъяснительную беседу", попутно приоткрыв ей самого себя. К моему сожалению, рассказы о времени, проведенном в "источнике воспоминаний", девука отмела в сторону, посчитав их то ли моей фантазией, то ли способом подбить клинья.

Озвращаться к этой теме я не стал, сдав нашу единственную "лечущую силу" на откуп Анне - как менталистке, и Малке, более или менее сведущей в силах природы.

Видя румянец на щеках девушки и теплую улыбку на ее губах, понимаю, что поступил правильно.

- Он же стрекочет... - Марина шмыгнула носом и отбросила темно русый локон, за спину, гордо демонстрируя свои прелести второго размера, гордо торчащие к потолку и вызывающие раздражение у Анны и Малки. - Я, правда, все выучила. Все-все, как ты сказал! Просто... Он так стрекочет...

- Иди, одевайся... - Я отвернулся и погрозил кулаком, торчащим у двери, нежеланным свидетелям, напоминая старую, как само небо, аксиому - свидетели долго не живут. - И возвращайся. Только на крышу. Будем ворон щелкать.

Вот и еще одна напасть, кстати. И появилась она совсем не с бухты-барахты, а оказалась у нас над головой единственно благодаря Керраму, умудрившемуся где-то, в своих разведскитаниях, наткнуться на воронье племя.

Дракон улетел, а вороны, демонстрируя свой интеллект, отправили за ним разведчика, да скорее всего еще и не одного. Вот и возникло у нас над головой черное, каркающее, облако.

Пока еще мы делили сферы влияния, но через пару месяцев...

Все может измениться!

Осталось мне понять, чем занять еще семнадцать живых душ, имена которых, я, к сожалению, до сих пор путаю.

- Ситаль. - На пороге комнаты стоял хорошо мне знакомый по сну "Мальчик-с-пальчик" и переминался с ноги на ногу. - Поговорить надо.

- Нас ждет еще одна атака коронных войск? - Я уселся на подоконник, давая отдых больной ноге. - Таймер запущен и только чудеса героизма сокрушат противника на подлете к цели?!

- Жимес Великий, ну и чушь ты несешь! - Лейтенант уселся на подоконник напротив меня, скрипнул зубами и, слегка хрустнув суставами, вывернул ноги "коленками назад". - Какое блаженство!

- Кто-то еще так может? - Поинтересовался я, на болтающиеся птичьи ноги инопланетного офицера.

- Боишься? - Пацан криво усмехнулся. - Правильно, боишься. Есть еще двое. Только они, вот об этом - он ткнул в свои вывернутые коленки своим детским пальцем - представления не имеют.

- Инопланетяне среди нас. - Я любовался закатом и соображал, что пострелять в ворон, с Мариной, сегодня мы уже не успеем, а тратить вечер на что-то маловажное, типа долгих и пустых бесед с инопланетянином, совершенно не хочется.

Но, увы, придется, раз уж ворон не предвидится...

- Ты и сам тут... "Инопланетянин". - Пацан поболтал ногами в воздухе, наслаждаясь движением. - По большому счету, как я понял из разговоров и недомолвок, тут все - инопланетяне. Только, некоторые покинули свои города и села сразу, по переходу, а некоторые... Чуть позже. Потом пришли еще и другие. И проявились другие силы. Пока я наблюдал, произошло много всего, Ситаль. И хорошего, и плохого.

- А "Зима"? - Я специально выделил это слово интонацией, привлекая внимание. - "Зима" плохое или хорошее?

- Для города - совершенно все равно, что творится за его призрачной границей. - Паличик улыбнулся. - Сейчас не о том мы говорим, Ситаль. Что собираешься делать Ты? Сам понимаешь... Нельзя постоянно будет прожить всю жизнь на четвертом этаже, выглядывая в окно и отдавая приказы... Даже эти, инфантильные детки, когда-нибудь повзрослеют и ты останешься во всем виноват, даже если устроишь их жизни, самым идеальным образом. Что собираешься делать, Властитель Воспоминаний?

- Выводить в мир. - Со вздохом, признался я. - Сперва - в Танчен... Знаешь, где это?

Дождавшись утвердительного кивка головой, я замер, понимая, что весь дальнейший путь у меня отсутствует.

- Собрался "сдать" их Керраму на обучение? - Лейтенант прищелкнул языком. - В этом... Что-то здравое, есть. Эдакое ядро ордена просветителей...

- Есть и еще вариант. - Я прищурился и расплылся в ядовитой улыбке. - Отдать их на обучение тебе, лейтенант. Что скажешь? Нужны тебе курсанты, на твою, совершенно секретную, базу?

- Только пятерых. - Лейтенант пожал плечами. - Остальные... Слишком долго учить. Слишком долго объяснять, выбивая из голов привитые навыки и чуждые мне, стереотипы.

- "Пятерых"... Это, кого именно? - В действительности, я уже догадывался, кого имел в виду, Паличик, но... За спрос ведь морду не бьют, не правда, ли?

- Анна, Малка, Ирис, Марина и Торнтон. - Суставы с хрустом превратились во вполне человеческие, а у меня отвисла челюсть. - Идеальная пятерка. Сбалансированная. Крепкая и надежная.

- А Илана?! - На языке у меня вертелся другой вопрос, но вот вид "мелкой язвы" вспыхнул перед глазами в ореоле соломенных волос и с заплаканными глазами.

- Там - Палец ткнул в потолок. - Ей делать нечего. Решить проблему она не сможет, а создавать проблемы - привилегия великого Космоса, а не глупой девченки, с разбитой душой и судьбой взаем. Она может стать прекрасной, ждущей дома, своего любимого... Но лететь вместе с любимым... Это не для нее. Избалована. Не зря же фэйры дали ей пинка под зад, когда Малка заявилась с ней к себе домой.

За Илану мне стало обидно. В словах Паличика чувствовалась и скрытая правда, и пренебрежение, и затаенная грусть. Вот только, нельзя так о человеке. Словно, никто и никогда, не менялся...

- Но, ведь ты хотел задать другой вопрос? - Лейтенант откровенно издевался надо мной, словно накликивая один легкий удар, сталкивающй Его Инопланетное Равнодушие с дубового подоконника четвертого этажа. - Почему не Ты?

- Даже знать не хочу! - Процедил я сквозь зубы, понимая, что действительно, не хочу знать, почему, мне нельзя туда, в бескрайнюю ночь, усыпанную искарми неизвестных мне, созвездий.

- Если понадобиться помощь... - Пацан спрыгнул с подоконника. - Всегда помогу. Обращайся.

Вот и пойми тут, что в голове у инопланетянина...

Пропустив в дверях Марину, Паличик нарочито громко протопал по коридору и прихлопнул за собой входную дверь, оставляя нас тет-а-тет.

- Ситаль... А ворон нет! - Марина обижено сморщила нос. - Я поднялась на крышу, а там ни тебя, ни ворон.

Я уставился на свою ученицу, словно в первый раз увидел.

Нет, не красавица. Миленькая. Карие глаза. Длинный, темно-русый, волос. Чуть мелковатые черты лица и высокие скулы. Тоненькая. В черных джинсах и клетчатой, сугубо мужской, рубашке, на выпуск.

Судя по горящим глазкам - снова что-то вычудила, но румянца нет. И на улице никто не кричит, ругаясь матом.

- Ситаль? - Шевельнулись девичьи губы, а послышалось мне совсем другое...

- Потерявший Имя...

- Раз нет ворон... - Я сложил губы в улыбку, пытаясь скрыть затягивающий меня омут воспоминаний. - Нет ворон, тогда, на сегодня... Все! Спокойной ночи, Марина!

К удивлению, девушка исчезла из комнаты без заминки или лишних вопросов. Вот она стоит передо мной, я закрываю глаза, а когда их открываю, моей злокозненной ученицы уже и след простыл!

Снова закрыв глаза, с оттяжкой бьюсь затылком по деревянной раме, пытаясь болью перебить накатывающий сумрак. Это еще не отчаяние. Это просто усталость от боли. Это злость от принятия решений. Это жизнь, как она есть.

Еще и еще, сильней и сильней, бьюсь затылком о нивчем не повинную деревяшку.

Если это - власть над народом, тогда я не понимаю, как к этому можно стремиться, самозабвенно шагая по трупам!

Стерев слезы, выступившие от боли, вновь уставился за окно.

Парни уже во всю разбирали прогоревший навес, сортируя паленые дровы и горелый кирпич, растаскивая оплавившиеся полосы металла и, изредка, восклицая при виде находок, то радуясь, то громко ругаясь и обещая Марине все казни Египетские, разом.

Марина старательно отбрехивалась и держала, высоко над крышей дома, здоровенный шар файербола-фонарика, заливающего стройплощадку мягким, желтоватым, светом.

Метрового диаметра, шар...

Хорошо, если она его "упустит" в небо - будет изумительный фейерверк, порадующий всех. А если - вниз?!

Из вредности и занудства, создал три маленьких шарика и завел их снизу, подпирая большой фонарик, от всяких неожиданностей. Теперь, даже если Марина рухнет от усталости, три моих огонька впитают ее творение, не давая ему выплеснуть свою температуру на мошек, копошащихся внизу.

Все действия - за гранью разума. На легком наитии, без зубодробящих математических расчетов и без длинных, матерных, словесных ограничений.

На интуиции, воображении и импровизации.

Три слона, которые не даются Марине, хоть ты их вплотную сведи.

Вливать в заклинание эмоции - это сколько угодно. Все остальное - только через высшую математику, о которой я и забыл-то, давным-давно!

Вот и получается странный тандем: учитель объясняет, ученик переводит для себя, а потом оба смотрят, что же получилось.

Потом учитель хватается за голову, а ученик... Отчего-то моя ученица, чаще всего, при каждом неудачном эксперименте, лишается верхней части своей одежды, демонстрируя свою крепкую грудь второго размера, с вечно торчащими кверху, розовыми сосками. В первый раз было смешно. Во второй - уже не очень. А в третий раз было ни разу не смешно. Хорошо, что магазины забиты шмотками, на все размеры, худобу и настроение.

А есть еще семнадцать "живых душ", из которых одну, когда-то, в другое время и измерение, я очень любил... Точнее - шестнадцать душ. Может быть, у лейтенанта Паличика тоже есть душа, как есть чувство ритма, юмора и равновесия, но в сферу моих обязательств он не входит. И, если будет продолжать излучать такое наглое чувство уверенности, то выйдет и из разряда полезных, получив, если у меня получится, конечно, по своей тощей, наглой и вертлявой, заднице. Поленом. Потому как пинать его я отказываюсь. Мне дороги мои ноги!

Фыркнув своим собственным мыслям, воззвал к Авосю с Небосем и завалился спать, в вялой надежде, что "утром все распогодится".

Наивный, аж целых три раза.

Мысли бродили по обоям, слух раздражал гул копошащихся за окном "восстановителей навеса", а глаз, то и дело, искал в световых пятнах хоть какой-нибудь, смысл.

Чертыхаясь, проклиная ноющую ногу, себя, не научившегося лечить собственные недуги, народ за окном и просто теплую, летнюю ночь, выбрался из квартиры, пропрыгал по лестнице и, стараясь не попадаться никому на глаза, неторопливо, двинулся в сторону одинокой горы, которой нет места на этой карте.

Под утро, устав и воя от боли, уселся у ее подножия и почесал затылок, пытаясь понять, зачем я сюда поперся. Пребывая в тихой прострации, умудрился прозевать пребытие Керрама, в кои-то веки приземлившегося не в облаке пыли и со звуковыми эффектами.

- Так и думал, что ты здесь... - Дракон склонился надо мной. - Что-то хотел спросить? Или - доказать?

- "Скакал три дня, чтобы высказать всем, как вы мне безразличны..." - Признался я, прислушиваясь к своим собственным эмоциям. - Уже потеряли?

- Спят еще. - Ментальная матрица, "вписаная" в шкуру дракона, поняла, о чем речь, попыталась изобразить улыбку, но вместо этого, выдохнула хорошо знакомый по запаху, газ и махнула крылом, разгоняя его. - Полетели.

Где-то я читал, что взобраться на лошадь, даже стоящую смирно, с одной ногой в гипсе - очень непросто. Взобраться на дракона, доложу я вам, почти не реально. Уж какими путями я добрался до хорошо знакомого места на шее, под прикрытием рогов - никому не озвучу. И второй раз - фиг полезу!

Стоило "закрепиться", Керрам с силой оттолкнулся от земли всеми четырьмя лапами, махнул крыльями, сдувая с камней пыль и мелкий мусор, ударил хвостом по бокам, подстегивая себя и словно впрыгнул в синее небо, испещеренное белыми бочками облаком, спешащих по своим делам.

От такого старта, я даже язык прикусил, не успев приготовиться и сжать зубы.

За считанные секунды гора осталась далеко внизу и пропала из виду, словно за драконом гналась стая мигрирующих мант, готовясь сожрать, переварить и выплюнуть пресмыкающееся существо, в самой извращенное форме - то есть, живьем.

Когда-то, очень-очень давно, приключилось мне путешествовать на двухколесном друге, на дальнее расстояние, с другом-приятелем. Это сейчас я понимаю, что, не смотря на весь свой юношеский задор и максимализм, к путешествию готов не был ни физически, ни психологически, но... "Если бы юность умела, если бы зрелость могла"... Крутя педали под мелким, моросящим дождем, радуясь отсутствию встречных и поперечных авто, то переговариваясь, то пыхтя, я понял, какой звук навсегда останется для меня признаком одиночества во плоти.

Свист ветра в проводах.

Промелькнули годы, но... Теперь этот свист срывался с рогов дракона, сводя меня с ума...

Ни поболтать, под его монотонный, разрывающий мой мозг на части, свист. Ни подумать. Ни по мечтать.

Просто пялиться вниз, потому как смотреть вперед, выбравшись из-под защиты, на такой скорости, можно только в очках-консервах, которых у меня, как-то "не привелось случиться быть".

- Держись! - Рыкнул Керрам-Дракон и случилось маленькое чудо: вот только что, под нами скользило черное пятно пустой земли, а через мгновение - уже зеленая заплатка. Еще взмах крыльев и блестит излучина реки.

Дракон словно прорывал невидимые барьеры, разгоняясь все сильнее и сильнее.

Скорее всего, именно так, его племя и покинуло Сутарру, разогнавшись, скачками, до "третьей космической" и оставляя мир бескрылым.

Через пару минут смотреть стало просто не на что - все слилось в безликое пятно.

Свист ушел в неслышные дали, и стало тяжелее дышать, а уж о том, что выглянуть из-под защиты - и речи не шло. Не просто сдует и сбросит, а просто размажет по шершавой шкуре, тонким слоем.

Спрятавшись от ветра, поправил плащ и придремал, готовясь к очередному подарку судьбы.

Я даже успел посмотреть пару снов, когла вернулся свист. А еще через пару минут, Дракон, совсем по-змеиному извернув свою рогатую голову, устремился к земле на такой скорости, словно хотел пробить ее насквозь и выйти с другой стороны, у антиподов.

И пробил.

Защитный купол над городом, который никогда не мог быть рожден на планете Земля.

Раскинув крылья, Керрам парил минимум на поукилометровой высоте, неспешно и величаво, хвастаясь своим открытием и давая рассмотреть его во всей красе.

Острые, высокие шпили зданий, украшенные причудливыми флюгерами, в виде животных, которых я никогда не видел, да и вряд ли теперь увижу. Ажурные, словно из паутины, парящие на высоте пары сотен метров, мостки, соединяющие белоснежные здания с яркими пятнами разноцветных окон. Пустые улицы, по краям которых, тянулись вверх стройные стволики деревьев, стоящих через равные промежутки, высаженные умелой рукой садовника.

На центральной площади, от самого центра, к краям, бежали каскады фонтанов, продолжая радовать своей первозданной красотой и величием брызг.

Убедившись, что я проникся красотами, Керрам приземлился на центральной площади, стряхнул меня на чистенький тротуар и, тут-же, без зазрения совести, сунул свою автобусовидную морду, в ближайший фонтан, подходящий по размеру, утоляя жажду.

- Уф-ф-ф-ф... - Напившись, дракон "уменьшился" и перестал угрожать своим размером, местным достопримечательностям. - Что скажешь?

Пришлось развести руками, от избытка впечатлений.

- А зря! - Керрам поппытался было улыбнуться, но вовремя вспомнил, к чему это привело в последний раз. - Это еще не все, кстати! Пошли, что покажу!

От центральной площади, с фонтанами, во все стороны, лучами звезды, расходились широкие дороги, хорошо видимые сверху. Ориентируясь по своим воспоминаниям, "усохшая ящерица" провела меня по широкому проспекту, свернула на радиальную дорогу и нырнула под своды, сросшихся далеко вверху, деревьев.

Тенистая аллея, с мягким, пружинящим под ногами покрытием темно-зеленого цвета, привела нас к маленькой площади, вымощеной обычной, серой, тротуарной плиткой, в центре которой, спиной к нам, стояла на постаменте, обычная, человеческая фигура.

Понимая, что дракон, "просто так" ничего не делает, обошел памятник и замер.

С постамента, на меня пялился я сам!

Набрал полную грудь воздуха, чтобы высказать Керраму все, что я о нем думаю, да так и замер, на вздохе.

Стоящий человек, был на меня очень похож. Похож. Но, совершенно однозначно, это был не я!

- Это не я... - Я не знал, радоваться своему открытию или печалиться. - Керрам... Это - не я!

- И, слава всему сущему... - Дракон потянулся. - Это - памятник Тирану... Каждая улица, от центральной площади, приводит к памятнику. Есть памятник Любви. Чувственности. Нежности. Больше сотни памятников чувствам, эмоциям... И только один памятник - Тирану!

- Намекаешь, что я - Тиран? - Отчего-то я обиделся на ментальную матрицу, так спокойно сидящую перед лицом Тирана и помахивающую хвостом, слева направо.

- Намекаю, что Ты - не Он. - Керрам вздохнул. - Задумайся только: более сотни памятников, посвященных эмоциям, чувствам, цветам и действиям. И, только один - Тирану! Ничего в голову не стучит?

Керрам уставился на меня, как на идиота, не видящего под ногами золотой монеты.

Жаль, но я ее действительно не видел, хоть ты носом меня в нее тыкай, хоть перед носом крути.

- Ситаль... Человек, он ведь разрываем сомнениями, эмоциями и рассуждениями. И, не умея ими управлять, человек становится похож на слабоумного. А Тиран... Он все это держит в узде, пугая людей своим видением мира. Погимаешь теперь? Только Тиран - держит судьбы мира, а остальные... - Дракон помялся, подыскивая слово.

Пришлось поднимать руку, давая понять, что мысль понятна и без добавочных гипербол.

- Предлагаешь мне прекратить плыть по течению и взять все цвета в свою палитру? - Я усмехнулся. - У меня другие планы, Керрам. Сутарре не нужен "тайный орден желтого земляного червяка". А живущим в городе, совершенно нет необходимости жить в нем до самой старости, занимаясь каждодневной мародеркой, чтением одних и тех же вывесок и обсуждением закатного светила. Они не дети, хоть так и считаетй Торнтон или Анна. Дай им пинка и сам увидишь, как быстро отрастут клыки, раздадутся вширь немощные плечи и как быстро слетит с них шелуха цивилизованности.

- С тебя-то она не очень "облетела"! - Фыркнул Керрам, намекая на мои запирания входной двери, на ночь, от "залетных визитерш", отчего-то ошибающихся то этажом, то подъездом.

- Керрам... У меня к ночи нога болит так, что любые активные действия - быстрее приведут к убийству, чем к оргазму. - Признался я. - А после Марины, с ее "математическим складом ума", от женщины хочется только одного... И точно - не секса!

- Есть Анна. Есть Малка. Ирис. - Керрам хлестнул хвостом по стволу дерева, обхватом со слона. - Ты всем просто крутишь мозги, ковыряясь, сравнивая и выбирая "меньшее из зол". А, может, у тебя уже другие проблемы? По возрасту?

Пришлось начать считать. Раз уж это один раз помогло - с Дедрой - значит и сейчас поможет.

Наверное.

- В прочем... - Керрам оскалился. - Я же сам приводил твое тело к эталонному... Так что, до периода пассивности тебе еще очень неблизкий путь!

"Шестьдесят четыре!"

Вместо того, чтобы спорить с ящерицей переростком, в которую воплотилось ментальная матрица неплохого, в принципе, ученого-естествоиспытателя, я принялся, отчаянно прихрамывая, обходить памятник по периметру, внимательно его разглядывая и придираясь к мелочам.

Необычный памятник создала неведомая мне сила. Не блещущее красотой, идеальными пропорциями или развитием, тело. Короткая стрижка, слегка растрепанная, словно ветер играл с металлом волос, озорно пытась превратить их в топорщащуюся, солому. Но, не слишком преуспел и оттого бросил это занятие.

Черные джинсы, черные, остроносые туфли, белая рубашка и черный жилет, с золотистыми замками-молниями...

Кто бы не был скульптором, таланта у него не отнимать - отлить металлом цвета... Обычным, золотистым металлом выстроить всю композицию именно так, чтобы было понятно, что брюки-джинсы, именно черные! А рубашка - белая! Классическая, белая рубашка, без всяких новомрдных воротников-стоек, или архаичных косовороток. И замки - обязательно золотистые!

Конечно, мое собственное лицо, у памятника, здорово сбивало с толка, мешало рассмотреть детали, в которые скульптор вложился щедрой рукой.

Например, расстегнутый наполовину, левый нагрудный карман, демонстрировал торчащую из него, дужку очков. А левый кончик джинсы, кстати, слегка расклешенной, подвернулся с внутренней стороны, совсем как у меня, когда-то давным-давно...

И, уж точно, я не я буду, если в правом кармане жилета, не выпирал так хорошо знакомый мне прямоугольник пачуи сигарет.

Увлекшись, пропустил тот момент, когда фигура на постаменте ожила, перетекая из одной позы, в другую, поддергивая привычным движением брюки на коленях и усаживаясь, в невесть откуда взявшееся кресло, с почти прямой, "тронно-торжественной", спинкой.

Сверкнул в лучах Саханоца золотистый меч, мирно укладываясь на колени сидящего Тирана.

Еще секунда, и мужчина оперся о лежащий плашмя клинок, обеими локтями, свел ладони в замок и спрятал нижнюю часть, опираясь подбородком на большие пальцы рук.

Замер.

Я вновь обошел памятник и почесал затылок. Надпись на табличке, теперь выглядела совсем иначе.

- "Правитель". - Прочел Керрам, по моей просьбе. - Когда я увидел памятник впервые, он, словно бежал от кого-то, с выражением ужаса на своем металлическом лице. И надпись гласила "Беглец".

Дракон наконец-то справися со своими чувствами и железами внутренней секреции, выдав на-гора, обычный, белый дымок. Без запаха и могущественных спецэффектов, после которых всей этой площади бы пришел однозначный абзец.

- Полетели отсюда... - Выдохнул я, уже предчувствуя ворох проблем, из которых, моя больная нога, требуящая покоя и бережного отношения, была самой наименьшей. - Это не город... Это... Паноптикум!

- Догадался... - Дракон печально вздохнул. - Шустрый ты, Ситаль... Я почти сутки тут бегал, пытаясь разобраться и понять. Пока, словно кувалдой по голове не огрели - музей. Странный, откликающийся на наши мысли и решения, на наше видение мира.

- Значит, в глазах твоих и всех "наших", я получаюсь - Тираном?! - Я дошкандыбал до дерева, носящего следы прилетевшего хвоста и устроился в его тени, со стоном усаживаясь на теплую, покрытую короткой, зеленой травкой, землю и вытягивая больную ногу. - А я, значит, считаю себя - Правителем! Бред...

- На "Повелителя" ты и вправду не тянешь. - Дракон-Керрам искренне рассмеялся, окутав меня дымом и целой гаммой запахов, от которых я и думать забыл о больной ноге, пытаясь как можно скорее выбраться из удушливого облака, пока не отравился.

Короткий хлопок, взмах крыльев и упругий поток воздуха разносит белесый дым по аллее, давая моим несчастным легким доступ к чистому воздуху.

Отдышавшись, вновь занимаюсь экстремальным альпинизмом, забираясь дракону на загривок и прячась за правым рогом, в удобной ложбинке между трех чешуек, гарантированно прикрывающих меня от ветра и не дающих вылететь на волю, если Керрам начнет свои малолюбимые, фигуры высшего пилотажа.

В прочем, это не единственное его отличие, от всего драконьего племени, с которым я когда-то был знаком.

Керрам не любит резкие маневры, не "плюется" в ворон и прочих пернатых, пролетающих под ним, не испытывает пиетета перед алкоголем и отличается просто непомерной щедростью души.

"Что не может не радовать!" - Я поплотнее завернулся в плащ и приготовился к стартовому толчку. - "И вообще... Сюда надо кресло поставить и ремни сделать!"

- Слушай, Ситаль... - Керрам пошевелил головой, словно разминая мышцы. - А ты специально через хвост до головы топаешь?

- А что? Есть другие варианты?! - Я посопел носом. - Я вот, например, других способов не знаю. Лезть к тебе на шею, напрямки, так пять с половиной метров, это пять с половиной метров. С лапы, вообще, все четырнадцать, получается.

- Ну, можно ступенки сделать, из огня. - Керрам встал на все свои четыре лапы и потоптался, проверяя, не скользит ли какая из них. - Или, у тебя ведь силовой кокон есть, а его можно не только куполом делать...

- Впервые о таком слышу! - Признался я, кляня свою "недообразованность". - Расскажешь?

- Я сам не умею. - Керрам уныло помотал головой. - Вельта показывала... Держись!

В две минуты миновав узковатую для старта аллею, угольно-черный дракон "вырулил" на широкий проспект, пробежался по нему, набирая скорость, хлопнул крыльями и взмыл в чистое, синее небо.

В котором светило, за все время нашего пребывания в городе, так и не сдвинулось ни на миллиметр, продолжая взирать на город с зенита...

И, если мне не изменяет склероз, светило это, совершенно точно, мало походило как на Саханоц, так и наше, нежно любимое, Солнышко!

Всю обратную дорогу, старательно представлял себе, какие именно переменные надо переменить, чтобы огонь спокойно держал мой вес, а купол превратился, если и не в самодвижущийся эскалатор, так, хотя бы, в широкую, парадную, лестницу.

Получалось нечто невообразимое, но вполне исполнимое. Главное, не показывать вязь заклинания Марине, пока я его не опробую на себе. Иначе она не только рубашку с лифчиком спалит, но еще и юбку, с трусиками, прихватит!

И тогда, я точно не успею отвертеться, как, две симпатичных, достаточно терпеливых, но, чего греха таить - совершенно необузданных в гневе - девушки, прибьют меня, лишь на секунду пролив скупую слезу раскаяния о совершенном деянии...

"Блин, трое!" - Я вспомнил слова Керрама о Ирис и вовсе сник.

На обратной дороге дракон превзошел себя самого, набрав такую скорость, что задувать стало даже за рога! Да и дышать приходилось через раз, настолько поток воздуха казался неприлично упругим.

Чем ближе был "наш" город, тем чернее мысли бились под сводами моей черепушки.

Вот, головой вроде и понимаю, что вся моя "гоп-компания" не меньше полугода прожила без моего "чуткого руководства", но... Стоило закрыть глаза и расслабиться, как воображение срочно дорисовывало развалины пятиэтажки, уныло-обгоревшие и оплавленные, после тренировок Марины, без моего контроля.

То воронье обильно пировало, завалив не "умением, а числом жертв" поле брани с "живыми душами".

Хотелось уже быть там, чтобы увидеть все своими глазами и успокоиться. Либо - дать бой воронью!

И тут, как назло, Керрам стал сбрасывать скорость, а потом и вовсе, принялся нарезать круги, отчего-то уставившись в небеса и мешая мне посмотреть на грешную землю.

В сердцах, сляпал маленький, но очень юркий и "зубастый", шарик огня и фуганул его дракону в рог, для острастки и привлечения внимания.

Шарик сорвался с руки, выскочил на прикрытое рогом пространство, а затем, в полном соответствии с пословицей, пролетел у меня над головой и скрылся в стороне хвоста... Не принеся ни мне морального удовлетворения, ни дракону - физического ущерба.

Тут Керрам сорвался в пике и я почувствовал, что невесомость мне не нравится - она безжалостно вытаскивала меня из моего укрытия, а зацепиться за чешуйки, вроде бы такие шершавые, я просто не успевал...

Уже простившись и простив, услышал резкий хлопок драконьих крыльев и понял простую истину: я не умру, шмякнувшись о горячий асфальт неведомого города и превращаясь в кровавую лепешку из костей, содержимого желудка и ткани, пошедшей на пошив моей одежды... Нет! Все, наверное, будет намного романтичнее! Меня расплющат драконьи крылья, и я рухну на землю уже готовым, хорошо отбитым о кожистые перепонки, куском мяса!

Керрам начал выходить из пике, а я... Я понял, что мои приключения на этом не окончены, а список смертей пополнился еще двумя, как минимум!

Меня либо прокатит по "наждачке" драконьей шкуры, стирая в равномерно-кровавую полосу, либо... Насадит на гребень, не очень острый, конечно, по меркам людей, но на такой скорости мне хватит и этого, чтобы "располовиниться" на две полутушки... Которые потом сотрет в кровавые полосы, по угольно-черным бокам фальшивого дракона!

Легкий поворот драконьей головы и я вновь сижу на своем месте, между четырех чешуек и пытаюсь понять, что именно, только что, произошло?!

Крылья хлопнули еще раз, и под пятую точку ощутимо ткнуло: это взлетать Керрам умел тремя разными способами. А вот посадка у него всегда была, как говорят мои заморские коллеги, "as is"... То есть - одним куском, с хорошо отбитым задом. Не у дракона, конечно, отбитым - у него в лапах такие рессоры, что "БелАЗ" удавиться от зависти...

Припадая на ноющую от боли, ногу, выбрался из своего убежища, вдохнул полной грудью, обозрел окресности и схватился за сердце - метрах в двадцати, подо мной, догорал так и неоконченный навес. Три тканевых кулька, а чуть поодаль - еще пяток.

И - тишина!

Что там Керрам говорил о пламенных ступеньках и куполе-эскалаторе?

Ссыпался на землю быстрее капель дождя, сорвавшихся с грозовой тучи.

Дракон что-то вопил, но слух словно отключился. Нечто, заставляя меня бежать к тряпкам, не обращая внимания на боль в ноге, вопли предупреждения и здравый смысл, придавало сил и утоляло боль.

По часам организма, я бежал к ближайшему трупу чуть ли не час, оскальзываясь на совершенно сухом асфальте, теряя равновесие и размахивая руками, чтобы его найти.

Добежал. Справился.

Рухнул на колени и дрожащей рукой потянул прочь ткань, страшась увидеть знакомое лицо.

"Что?! Манекен?!"

Не веря собственным глазам, прикоснулся к розовому пластику безволосой головы, пытаясь не заорать от ужаса и, одновременно, облегчения.

Выпрямился и развернулся к Керраму, уже успевшему уменьшиться и теперь заступающему мне дорогу к родной пятиэтажке. Если я не ошибаюсь, под его левой, задней, лапой, тоже скрипел пластик, укрытый моим любимым, зеленым в белые цветы, пледом.

- Ситаль... Это не то, что ты думаешь! - Керрам взмахнул крылами, сдувая тряпки, вместе с легкими, пластмассовыми отливками одежных манекенов. - Правда, я вообще мало что понимаю, но не думаю...

Знаете, а ведь драконы могут взлетать и с полпинка...

Глава 31

На звезды можно смотреть. Можно - любоваться. Можно быть влюбленным в них, можно их ненавидеть. Можно даже равнодушно скользить по ним взглядом, понимая, что они вот тут, над головой и никуда не денутся, продолжая болтаться и дальше, до скончания дней жизни разумного, пока он еще разумный.

Звездам молятся. Звездами клянуться.

А еще, где-то там, за этими звездами, живут те, кто среди этих звезд живут.

Кое-кто, даже летает от звезды к звезде.

А, иногда, там даже воюют! И, тогда, звезда может погаснуть раньше своего времени, оставляя кого-то без клятвы, молитвы или мечты...

"Я хочу туда!" - Уставшие глаза искали и искали "свою звезду", чтобы вознести ей молитву, дать клятву... Да хоть проклясть, лишь бы только кончилось серое существование, порочный круг которого нет сил разорвать, без той, самой маломальской, поддержки.

Кто-то ищет помощи у людей. Кто-то у богов. А кому-то просто нужны звезды!

******

Керрам успел встать между мной и высыпавшими из соседнего подъезда, юнцами и юницами, весело и озорно улюлюкающими дурными голосами, на манер индейцев.

Дракон даже успел шлепнуть меня крылом, отправляя в полет и россыпь мелких файерболов ушла к зениту, а не в эту толпу, отправляя их на тот свет в той же очередности, что они бежали ко мне, вываливаясь из дверей.

Низкий поклон ментальной матрице, что успела сдержать крылья и не приложить меня, со всей своей дурной силы - иначе бы я точно, растекся кровавой полосой, метров на сорок, стираясь по самые ушки, как бедный котик...

Как ни крути, посадка все равно была неприятной - ровнехонько на, и без того больную, ногу.

Клянусь! Я совершенно ясно разглядел все звездочки, что окружали Сутарру в радиусе сотни световых лет!

Потом налетел совершенно сопливый комок, заливая все вокруг солеными слезами, и стало не только больно, но и мокро. Последнее, о чем я успел пожалеть, так это о собственной нерасторопности - поставь я "купол", было бы, наверное, намного проще...

Отойдя от окна, вглубь комнаты, прислушался к своим ощущениям.

Ничего не болит.

Мир кажется удивительно выпуклым и ярким.

Лейтенант Паличик загнано таращится из своего угла, понимая, что, только что, сказал нечто лишнее и сейчас я буду его медленно, со вкусом и без свидетелей, убивать.

Очень медленно и со вкусом!

А, будут свидетели, так они мне еще и помогут, дабы его кровью искупить свою вину.

И, мне совершенно все равно, что на ноги меня поставила "волшебная аптечка" самого лейтенанта, пожертвованная им, на благое дело моего спасения совершенно бескорыстно, то есть - даром.

Возможно, оно будет даже сопротивляться или и дальше прикидываться маленьким ребенком, давя на жалость и милосердие.

Возможно, я его действительно убью, взяв еще один грешок на душу.

Пока не знаю.

Но "дикошарик" инопланетной крови отведал, распробовал и признал годной к питанию, раз уж боги норовят теперь держаться от него как можно дальше.

Я могу простить розыгрыш, стоивший мне седых висков. Сбитые локти, поцарапанный зад и легкое сотрясение мозга - все это маловажно, по сравнению с тем, что все живы и здоровы.

Но вот пятерку "рекрутов", которую эта шваль попыталась тайком отжать на свои, инопланетные, нужды... Нужды очередной, может быть уже давным-давно несуществующей, Империи.

Это уже слишком...

- Ситаль... Не надо... - Лейтенант, уже изрядно пованивающий, сжался в комочек, готовясь получить очередной пинок в свои "хрупкие, детские, ребра", так весело хрустящие под подошвами старых как само время, рабочих "говнодавов", пробитых по подошве бронзовыми гвоздиками и стальными подковками. - Ситаль!

Нет, он точно не умрет.

Не даст ему и отключиться, та самая аптечка, что он принес для меня.

Восток знает толк в пытках и вбивании здравого смысла, через трещины в ребрах и черепе!

- Ситаль! - Лейтенант, как кадровый военный, так и не может понять, отчего все его защиты и навороченные приборчики, сдохли разом, при тройном-то дублировании схем. - Они сделают свой выбор сами, Ситаль! Я клянусь!

"Обязательно сделают, Паличик, обязательно! Только сделают его не под присягой Империи, а от всего сердца. И не детьми, которых поманили куском говна, завернутого в яркий фантик, а детьми, которым четко объяснили, кто и за что пытается их купить... А уж я смогу им все объяснить. Как, когда-то очень давно, нашелся человек, который многое объяснил мне самому"! - Без замаха, деланно-равнодушно, как учили на тренировке в годы оны, бью в подкованным ботинком в грудь.

- Ситаль!

"Да, лейтенант"? - Останавливаюсь перевести дух. - "Хочешь жить"?

- Ситаль, пожалуйста, остановись.

Вот, появилась защита...

"Нет, дамочка, защищать надо вас от него, а не это - от меня!"

- Ситаль, пожалуйста, не убивай его. Не бери грех на душу!

"Странно... Никогда не наблюдал за Оленькой такого человеколюбия..."

- Я его не убью. - Пообещал я девушке, которая дважды воровала мое сердце в другой реальности и единственная, кто пришла ко мне помолчать, когда остальные пытались меня разговорить. - Я его искалечу. Он поправится, и я искалечу его еще раз!

Ботинок врезался в ребра вояке, выбивая запас воздуха из его легких.

Паличик хэкнул, но стон сдержал, добавив себе пару капель уважения. На сотни литров испорченной мне, крови.

Пискнула зуммером аптечка и моргнула тремя желтыми огоньками - "повреждения средней тяжести". "Средней тяжести", это когда больно. Очень больно, но совершенно не смертельно.

- Ситаль... - Лейтенант сплюнул очередной выбитый зуб и зашмыгал носом. - Я, правда, все понял...

- Ну... Раз понял... - Я замер, снимая с его запястьев обручи силового поля, приспособленные на скорую руку, раз уж наручников тут отродясь не бывало. - Тогда... Готовся к переезду, лейтенант! Мы возвращаемся в реальность!

Даже избитый, переломанный и униженный, но вояка всегда остается воякой, особенно прошедший трудную школу имперского военного университета и застрявший звезды знает где, на неизвестное количество лет.

Если бы он не попытался развернуть зебру к себе белой полосой, я бы совсем перестал его уважать.

Но, прямой, как рельса, военный...

Выбравшись из своего окровавленного угла, покачиваясь, он прошел мимо меня, "коленками назад", с кривой ухмылочкой зашел Ольге за спину и взял ее на болевой захват, разворачивая зебру к себе передом.

Утонченная Оленька, тоненькая и приветливая. Совершенно незастенчивая кареглазка, прошедшая, в моем пространстве-времени жесткую школу у учителя, по прозвищу "Демон", в этом оказалась тоже неподарком.

Паличика подвела самоуверенность и недостаток массы.

Я только и успел заметить легкое движение-танец, бедрами и вот подросток в чине лейтенанта летит в стенку, проламывая межкомнатный гипсокартон, своими костями.

Легкий шорох шагов и хлесткий удар босой ноги приподнимает офицера неведомой мне империи над полом и отправляет в очередной полет, уже к капитальной стене, способной выдержать нечто более монументалное, чем чугунная голова инопланетного вояки.

Короткий полет, хруст ломающейся кости и вновь шорох шагов.

Снова удар!

Боюсь, теперь моя очередь заступаться за засранца... Оленька, конечно, сама милота, но вот если ее вовремя не остановить, то... Сама она не остановится!

- Ситаль не сказал нам, за что он тебя бьет... - Рыже-шатенистая Ольга, закрутила бедную конечность инопланетянина в такой узел, уперев свое колено ему в позвоночник, что у него глаза на лоб лезли от боли. - Только, видимо, плохо он тебя бил...

Пальцы свободной руки офицера скрутились замысловатой фигой, активируя мускульные усилители и "раскрутились", так и не дождавшись прилива сил.

- Урод. - Девушка по-особому сжала кулак левой руки, сделала глубокий вдох, и я еле успел остановить ее, придержав руку, развернутую в любимом ударе "Демона", которым он с легкостью пробивал дыру в бетонной панели пятитажки. - Живи... Пока!

И два этих слова - любимое напутствие учителя-убийцы...

Отпустив противника, она легко выпрямилась, одернула цветастую юбку и прошла мимо меня, сердито толкнув плечом, словно я и вправду стоял у нее на дороге.

Вот и еще одна головная боль мне, любимому.

Сил, на нейтрализацию всего, напиханного в лейтенанта, понадобилось очень много. А значит, открытие проходного окна "Дороги", вновь откладывается на неопределенное время.

А молодежь надо вытаскивать. Полгода, проведенных ими в тепличных условиях, кроме продолжения развития инфантильности и нарсцисизма, ничего не дали.

За пять дней, что я провалялся в кровати, дети только и смогли, что восстановить навес, да разогнать ворон, которые теперь им жестко мстят, проводя бомбардировки на бреющем, да умудряясь клюнуть в затылок, если двуногая жертва идет одна и витает в облаках.

А клювы у ворон, по словам Ирис, очень твердые и острые.

Марина устроила было на них охоту, но... Как выяснилось, охотник и добыча вполне могут поменяться местами.

Была у меня надежда, что лейтенант окажется хоть слегка человеком и займется молодежью, уж если и не пустив к себе в недра горы, на имитаторы и тренажеры, так хотя бы, придаст их вылазкам форму упорядоченного поиска, а не убогой мародерки по принципу "а вон магаз, пойдем, выставим в нем витрину"!

Вместо этого, имперец схватился за понравившуюся ему пятерку и начал обхаживать их, расписывая красоты армейской службы.

Как-то начисто забыв предупредить, что Торнтон лишится Иланы, а все они, вполне себе запросто, могут лишиться жизни, подчиняясь приказам невидимого главнокомандующего, которому плевать, что империи уже нет!

- Империя есть, пока жив хоть один солдат, ее защищающий... - Прохрипел разбитым ртом, лейтенант, собираясь в кучку.

- Твоя империя меня волнует мало. - Я отошел к окну, страстно желая, чтобы вояка вновь кинулся на меня с кулаками, доказывая свою незгибаемость и равнодушие к ранам и увечьям. - У меня, вон, своя империя строится.

Я любовался, как Торнтон вьется ужом, разминаясь сразу с тремя "живыми душами", судорожно сжимающими в руках метровые дубинки-биты, прихваченные нашими мародерами в спортивном магазине, два дня назад.

Остальные дружно охали, но в разминку не вмешивались, больше опасаясь получить дубинкой от своих же, чем попасться под удар хоббита.

Ольга и вовсе замерла позади всех, делая вид, что ей почти не интересно.

Хотя по самой позе было видно: дай ей сейчас возможность, моему мохнолапому союзнику совсем не поздоровится.

- Сажган с тобой. - Паличик добрался до окна и сполз по батарее спиной, икая и мотая головой. - Твоя взяла, Ситаль. Теперь все честно будет. Слово офицера!

Можно подумать, после всего случившегося, я в это слово поверю...

Ольга, все-таки, не выдержала!

Взметнулась яркое пятно юбки и Торнтон вылетел из круга, очумело хлопая глазами, и не веря в происходящее.

Хитрая шатенка сделала приглашающий жест рукой, и я искренне пожалел хоббита, прикидывая, проведет ли ученица Демона полномасштабную разминку-тренировку, или просто спустит пар, сбрасывая адреналиновую накачку боя.

Уже через два удара сердца стало понятно, что хоббит попал по полной программе: Ольга втянула его в полный контакт, устраиая настоящий танец, завораживающий, но... Очень мало похожий на любимый танец Демона, который я неоднократно наблюдал сидя в одиночестве, на скамеечке.

Ничего не поделать - Демон сразу отказался работать со мной, дав строго необходимый минимум, да научив правильно держать два клинка, чтобы я не порезался сам...

В прочем, нечто общее в танцах присутствовало. Обилие нижних ударов и почти полное отсутствие красивых, верхних. Демон плохо переваривал все новомодные "вертушки", "ножницы", прыжки и прочее, выше уровня груди...

Так что Торнтон, будучи на пяток-десяток сантиметров ниже Ольги, мужественно ловил удары на предплечья, ставил сдуру блоки и наивно ждал, когда девушка потянется в сторону его головы.

- А ведь и неплохо. - Лейтенант отдышался и взгромоздился на подоконник, также наблюдая за вязью боя. - Через пару минут у него просто откажут отбитые конечности, и он свалится ей под ноги, совершенно беспомощный и беззащитный. Впечатляет. Долго только. Для спорта - красиво, а вот в бою... Надо быстрее быть!

Я молчком ткнул пальцем в сторону проломленной им стены и имперец заткнулся, догадавшись, что именно я имел в виду.

При виде мрачной Марины, в сопровождении Ирис и Анны, я слегка напрегся, ожидая подвоха.

Ну, не ладила Ольга с моим "близким" окружением. Совсем не ладила, стараясь держаться как можно дальше. Даже парней выбирала, из тех, кто с Мариной не общался.

Первой в драку вмешалась Ирис, начав, на ходу, лечить Торнтона.

Не сомневаюсь, что Ольга, особыми талантами во всех "шменергетиках", не блиставшая, поняла о подлянке со стороны девушек далеко не сразу.

Торнтон, получив "взаймы" второе дыхание, ускорился и даже рискнул кинуться в атаку. Но, поймал прямой в свой накачанный пресс и снова вылетел за круг, давая девушке время на передышку.

Танцуй эта парочка на асфальте - победитель бы давно выявился. Но, десятиметровый круг татами, принесенный из того же спортивного магазина, что и бейсбольные биты, портил все.

Второй, в дело вступила Анна. Торнтон дважды дотянулся Оленьке по корпусу и один раз - поймал на подсечку, свалив девушку, и тут же сам запутался в ее цветастой юбке и рухнул рядом.

Просто потрясающее зрелище загорелых женских ножек, оголенных намного выше колена.

Ирис лечила, Анна отводила глаза, а Марина, в моем зрении, просто полыхала праведным огнем, готовясь спалить Ольгу одним-единственным, огненным языком.

Через минуту, Ольга оказалась стоящей к ней спиной, и Марина нанесла свой подлый удар.

Хорошо, что не в полную силу.

Демон начисто отрицал все мистическое, что пришло вместе с его любимым стилем, с Востока. По его мнению, все эти длинные наставления, что передавались от "мастера к ученику" из уст в уста, прекрасно годились для малограмотных, взятых в ученики от сохи, студентов, иллюстрируя реалии того времени, когда навзать собаку - "собакой", приравнивалось к оскорблению богов.

Так что, у него всегда оставалось время на самое главное и любимое - "тренировку на опасность".

Оленька ничком рухнула на татами, пропуская над собой злой язык красного пламени, впившийся хоббиту между ног.

Мохнолап взвыл и рухнул рядом с Ольгой, сбивая пламя с причинного места.

Ирис взвыла, вливая свою силу в заклинание лечения, и легла на асфальт, потеряв сознание от перегрузки.

Анна побледнела.

А рядом с Мариной, словно из ниоткуда, возникла Илана, и моей ученице стало внезапно очень больно, а под правым глазом стал стремительно наливаться добротный синяк, посаженный от всей души маленьким, совершенно детским, но не по-детски крепким, кулачком.

- Справедливость восторжествовала... - В голосе лейтенанта было столько удивления, будто он увидел нечто невообразимое. - Невообразимо! Фантастика просто!

Имперец покачал головой, а потом уставился на меня так, словно я ему задолжал пару лимонов зеленью, и, вроде как, и отдавать не отказываюсь, но и не отдаю...

- Это - твоя работа!

- Ага. И на реке Тибр, корону тоже я прихватил... - Совершенно на автопилоте отманулся от странных обвинений в свой адрес, чувствуя странной жжение в кончиках пальцев, словно я макнул их в слабую кислоту, да и забыл отмыть. - Делать мне больше нечего.

Недоверчиво качая головой, инопланетянин, так сильно похожий на нас, обошел меня по широкой дуге и скрылся за входной дверью квартиры, отчего-то пятясь, словно опасаясь удара в спину.

Нет, мне никогда не понять людей. А уж инопланетян - втрое. Какие-то они... Странные.

Я любовался переполохом, творящимся на волшебном татами и... Прислушивался к своим ощущениям.

Керрам постоянно твердил что-то об эталонном состоянии моего организма, о восстановлении побитого ДНК и замещении сознания, со временем.

С замещением он обломался сразу - выселить меня из моего собственного сознания не смогли ни школа, ни брак, ни работа, ни развод. Закалили только.

Эталонное состояние организма, судя по моей ноге и прочим "долгоиграющим травмам", так же осталось для меня недостижимо.

А по поводу ДНК, без пузыря не разберешься даже в присутствии специалиста!

"Следовательно, все эти покалывания относятся либо к происходящему... Либо к эмоциям... Либо... "

- Дороги драконов неисповедимы! - Чуть хрипловатый голос хозяйки Драконьих дорог манил и пьянил страшнее глотка воды, в пересохшей пустыне. - И все пути ведут к Дорогам!

- А тебе все неймется? - Я любовался серебристым свечением кончиков пальцев, уже догадываясь, к чему оно появилось. - Лэсли... Все твои дороги - исповедимы. Я видел схему.

- Ситаль... - Блондинка с серыми глазами вздохнула, обронила на закаменевший паркет серебристую каплю, из которой возникло обычное, легкое, плетеное кресло, в которое хозяйка Дорог и приземлилась, устраиваясь как можно удобнее. - Ты и создал эту схему. Изначально, Дорога вела туда, куда было нужно вышедшему на нее. С твоим появлением дороги начали формировать свои узлы, устраивая целые артерии и обводные трассы. Фактически, это ты убил Дороги Драконов, вынуждая их покинуть Сутарру, а не переждать все неприятности под защитой силовых полей Дороги.

Пришла моя очередь эксперементировать с серебром на пальцах. Оторвавшаяся капля жидкого, ледяного на ощупь, серебра спикировала на пол, впиталась и... Изошла серебристым дымом, с привкусом шашлыка и запахом красного вина из далекой Грузии.

Жаль... Я не любитель Грузинских вин. Хоть дальняя родня, проживающая в Солнечной Республике и не скупилась на дорогие сорта, но... Я остался верен некрепленной вишневке и армянскому коньяку!

Дымок проклубился над полом, на уровне моего колена, а, когда растаял, у меня отвисла челюсть!

То, что заняло три четверти комнаты, незаметно потеснив меня от окна, иначе чем "аэродромом на три самолета и один топливозаправщик", язык не поворачивался назвать!

- Это приглашение? - Лэсли казалась заинтригованной, но, судя по блеску глаз и кончику языка, стремительно облизавшему внезапно пересохшие губы, эта интрига ей нравилась все сильнее и сильнее. - Я ведь... Могу и согласиться!

- Напугала ежа... - Отчасти нервно, отчасти - констатируя факт, буркнул я себе под нос.

И протянул руку, помогая Лэсли выбраться из кресла.

Мир начал погружаться в марево, которое испокон веков сопровождало все тайное, запретное и... Непередаваемо сладкое!

Ухо уловило хорошо знакомый щелчок давно сломанного замка входной двери, а потом стало все равно, будет кто-то ломиться в лверь, отвлекая меня, "дорвавшегося до сладкого" или вежливо уйдет, толкнувшись и не получив ответа.

- Никто, ничего не увидит! - Успокоила меня сероглазая блондинка, поворачиваясь спиной и, со вздохом, отдаваясь моим рукам. - И, пусть завидуют!

"А и вправду... Пусть завидуют! Молча!" - Рука привычно потянула вниз язычок молнии...

На ужин Лэсли не осталась, а обед мы, благополучно, пропустили, занятые совершенно другими, очень приятными и громкими, делами.

Ориентируясь по вмятинам на двери, на обед меня звали чем-то тяжелым.

Ориентируясь по взглядам... "Замуровывать" надо было не только двери, но и окна!

И, если Торнтон совершенно без улыбки, хлопнул меня по плечу и показал поднятый вверх большой палец, то "великолептная четверка" весьма рассерженных дам, лелеявших некие планы на мою бренную тушку, демонстративно повернулись ко мне спинами, а через пару минут и вовсе вымелись из-под навеса, так и не доев свою порцию.

Секунд на десять это испортило мне аппетит, честное слово!

Но голодная Лэсли прошлась по мне сперва бетономешалкой, потом отбойным молотком и "отполировала" асфальтоукладчиком, так что... Жрать хотелось - неимоверно!

А еще, если положить руку на нежно любимые части тела, я бы совсем не отказался от продолжения банкета... И это - не о еде, разумеется.

Однако, довольная блондинка, поцеловав на прощание и не заморачиваясь с одеванием, ускользнула от меня в серебристое окно "Дороги драконов", оставив приятную истому и капельку сожаления.

Все хорошее, это такое все хорошее, что очень быстро заканчивается, как ты не растягивай...

Принимая во внимание явную пересоленость ужина, занималась им эльфийка, а неровные куски мяса, больше походили на, с наслаждением порубленные, чем с любовью порезанные.

Одним словом: "!" И, попадаться в темном подъезде моим красавицам, мне настоятельно не рекомендуется, иначе Лэсли, может лишиться не только любовника, но и малейшего шанса покинуть свой пост бессменной "Хозяйки Дорог".

Уж не знаю, что на нее нашло, но выболтала она очень много. Хотя, может быть и не "выболтала", а просто выдала на-гора информацию, в которой жалкие крупицы правды, а я, как три четверти мужчин, в них верю.

Женщина - непознаваема, так что лучше принмать ее всю и кушать не торопясь, иначе можно и опляпаться, и вляпаться, и подавиться!

Запив пересоленый ужин двумя стаканами чая, с сахаром и смородиновым вареньем, погладил свое набитое брюшко и откинулся на спинку стула, приступая к двойному процессу переваривания: пищи и информации.

Оказавшись под прессом, лишних обещаний я не давал - жизнь отучила, во-первых, да и оголодал, на самом деле, очень неслабо. Так что болтала исключительно Лэсли, изредка направляемая вопросами, если у меня на это хватало воздуха, сил, состояния и возможности. Наш главреж всегда шпыняла меня, что я использую свое врожденное умение интервьюера процентов на двадцать-тридцать, оставляя все на совесть и самотек.

С Лэсли, этот процент упал до честной десятки!

Тем не менее, подумать было о чем. Утолив свой первый голод, молодая женщина выложила, точнее, обрушила на меня, свой план, напополам с обвинениями. И первое, и второе относились больше к сфере эмоций, чем холодного рассудка, но некоторые нюанся отложились-таки в голове, зацепившись за дежа вю, которое меня частенько преследовало, пока я мыкался по городам.

В то, что я "визализировал карту Дорог", верилось с трудом. В то, что мне удастся вытащить Лэсли из серебристых нитей - тоже самое. А вот в то, что она поможет мне переправить всех моих подопечных во внешний мир, в обмен на то, что я оставлю ей местечко рядом с собой, верилось очень сильно.

- Лимон? - Ольга поставила передо мной тарелочку, закрытую серебристой крышкой.

Пришлось качать головой, отказываясь от кислого продукта.

- Тогда, - Шатенка сняла крышку с тарелки. - Ешь ананас! А то лопнешь, от самолюбования.

Золотистые кольца ананаса, влажненькие, словно их только что вытащили из банки с сиропом, одуряюще душистые, заставили меня вооружиться протянутой вилкой.

Золотой кружок плюхнулся на дно чашки, скрылся под двойным слоем заварки и попытался всплыть, но был безжалостно утоплен моей, недрогнувшей, рукой. Две чайных ложки сахара, без горки и поллитра кипяка. Тяжелая мельхиоровая ложка, разогретая водой, принялась выдавливать кисловатый сок из фрукта, наполняя им, свежезаваренный, индийский чай.

- Блин... Я тоже так хочу! - Ольга повертелась в поисках чистой чашки и ложки.

На долгие десять минут священнодействия мы просто обменивались многозначительными междометьями, громко хлюпали чай и ждали, кто же сделает первый шаг.

Выдержка у Ольги оказалась намного лучше моей.

Жаль, вопрос, заданный мной, ей не понравился.

- Еще чаю?

Ожидала она чего-то другого. Но, чего именно...

- Ситаль. - Пока мы хлюпали ананасовый чай, за нашим столом расселись почти все "живые души" и теперь тщательно и опасливо, посматривали на Ольгу, словно подталкивая ее к краю пропасти.

А прыгать ей, ой, как же не хотелось...

- Малка сказала, что ты хочешь нас забрать отсюда. - Самым нетерпеливым оказался пухленький паренек, рыжый, как апельсин.

И, такой же резвый, когда дело доходило до "зацепиться языками". - Анна - что ты хочешь создать магический орден. Маринка помалкивает, но Торнуссен тоже жаждет отсюда свалить. И дракон ваш, особой радостью, от пребывания в нашем городе, совсем не пышет.

- Ирис хочет уйти. - Вмешался еще один парнишка, который, насколько я помню, подбивал к "цветочку" клинья. Кажется, Алекс...

Вот, такой я непутевый "руководитель", до сих пор не выучил имен всех своих подчиненных, то оказываясь в гипсе, то в бреду, а то и просто - в горизонтальном положении.

- А мы - хотим остаться! Все. Здесь. - Рыжик, о, вспомнил! Тоха! Наклонился ко мне, дожидаясь ответа.

- В мое время, ходил очень простой анекдот... - Я отодвинул от себя чашку, и напряг память, вспоминая текст. - Выдали дураку трехкомнатную квартиру. Через месяц соседи начали жаловаться, что из квартиры дурака воняет, да дым из окна валит. Комиссия пришла и видит: дурак построил в зале печку, трубу вывел в окно и живет только в зале. А вдругие комнаты - в туалет ходит. Глава комиссии за сердце схватился: "Ты, что же делаешь, дурак! Ведь засрешь же всю квартиру!" А дурак ему, в ответ: "Как засру, так подам на расширение!"

Я помолчал, давая народу время на "обработку информации".

Через полминуты понял - не дойдет до них... И потянулся за заварником.

- Ситаль. - Ирис отобрала у меня чашку.

- Из города придется уйти. - Я отвоевал свою кружку обратно и бухнул в нее еще одно колечко ананаса. - Жить мародеркой всю жизнь...

- Здесь тысячи городов! - Тоха свел брови вместе, готовясь дать мне бой, но не выйти за пределы столь привычной скорлупы. - Хватит и на наш век, и нашим детям-правнукам!

- Зерно я видел, будем сами сажать! - Поддержал друга Алекс. - Учебники есть, сможем получить образование.

- Землю пахать на Тохе будешь? Или лопатой, пару гектар? Опылять - сам будешь с ваткой бегать или девочек попросишь? Элеватор в зону города не попал. Только маслозавод. Осилишь его запуск, без электричества? - Я сделал глоток чая, не чувствуя вкуса. - А есть еще сотни проблем, о которых я и представления не имею. Вот, например, откуда взялись вороны?

- За Керрамом увязались! - Хрюкнула в ладошку миленькая девочка-подросток, с двумя косичками. - Это всем известно!

- Для освещения дома и этой площадки, - я обвел пальцем периметр двора, вместе с навесом. - Вы притащили десяток ветростанций и вытянули их на крышу. Чтобы их притащить, вы корячились на тачках. Где весь транспорт, господа-подростки? Где заправки? Где дизель-генераторы? В пределах одного дома - все чинно и благородно. Хорошо. Вырастет одно поколение. А дальше? Кровосмешение? Да и сейчас - двенадцать девочек, на семерых мальчиков! Мечты о многоженстве, череп не трут? Нет? А вы спросите своих соседок, согласятся они рожать, если роды будут принимать по учебникам? Мародерить - не строить. А гарем, на самом деле, совсем не ванна с шоколадом. Первый же катаклизм и все, двигайтесь в сторону ближайшего кладбища. Если успеете.

Понимаю, что говорю совсем не то и даже не тем тоном, что должен, но остановиться нет сил.

Сейчас, над этими парнями и девушками висит самый настоящий Дамоклов меч. Только они этого не могут понять, радуясь своему "празднику непослушания и вседозволенности". Но, что с ними случится, если психанет Марина и сыпанет по всем, по ним, огненными шарами? Если Ирис заболеет - кто будет лечить ее? А у лекарств, увы, тоже выходят сроки хранения и применения.

А вот с книгами-учебниками, Алекс точно меня подловил. Надо набирать в запас, пока есть возможность.

- Есть и другой выход. - Побитый инопланетный лейтенант свалился на мою голову, бесстрашно уверенный в своей безнаказанности. - Мы можем набрать команду и улететь к звездам!

- Где их съест первый попавшийся пират? - Рассмеялся я. - Паличик-Паличик... Чтобы улететь к звездам, надо смотреть на небо. А не на витрины магазина, выбирая, какую ты сегодня хочешь разбить...

- В империи пиратства нет! - Чеканно отрезал лейтенант, пылая праведным гневом. - В империи - равные возможности и у крестьянина, и у сироты!

- Империи Тихо'Н'Тсан не понравилось, что люди нашли общий язык с существами, которых Империя не понимала и боялась. - Я вспомнил сон и, мои откровения лейтенанту Маль'Чикс Паличику, были явно не по кайфу. - За эм-двигатель, Империя послала карательную бригаду. Думаю, Империя будет очень рада заполучить в свое безвозмездное владение людей, обладающих странными способностями. Да и обласкать своего лейтенанта, империя не забудет. То ли нож воткнет, то ли отправит на очередной дальний форпост, вместе с парой "свежих" звездочек на погонах, веревкой и кусочком мыла! При условии, что империя вообще существует, а не развалилась, достигнув предела развития.

- Предлагаешь забыть о звездах? - Ирис прикусила губу.

Ну, да... "Ирочка" тоже мечтала о звездах и лишить ее такой доступной возможности - просто убить, прямо здесь и сейчас.

"Сволочь ты, лейтенант!" - Я широко улыбнулся, глядя инопланетянину в глаза и мысленно представляя, что сдираю с него не только погоны, но и язык выдергиваю. Раз он не умеет держать его за зубами!

- Предлагаю разобраться, что именно нам предлагают.

- Я предлагаю целую Вселенную, на ладони! - Нет, однозначно, этот лейтенант, с его пафосом, своей смертью не умрет! - А ты - всего-лишь, жалкую планету... Кишащую нечистью и потерявшую людской облик! И вообще... Где доказательство, что ты сам, не продашь их в рабство, наживая себе статус и вес в Вашем обществе?!

"Кажется, я слишком сильно бил его по голове..." - Я уже начал примериваться, как бы прервать эту беседу и желательно - без крови, но...

Опустившаяся тишина и десять пар глаз, уставившихся за мою спину, стали грозным предупреждением о надвигающейся буре.

- Как красиво поет имперский голос... Старую и лживую песню. - Лэсли опустила свои тонкие ладошки мне на плечи, не давая сорваться с места. - Давно ли ты свои механизмы запускал, вояка? Что ты знаешь о внешнем мире, если не был в нем?! Что можешь предложить детям, если не знаешь, в какой стороне твоя Империя, сейчас?!

- Империя там, где есть хоть один ее солдат!

"Живые души" заинтересовано следили за словесным поединком двух сторон, врущих напропалую, без зазрения совести.

Ах, как же они врали! Это просто песня, как они врали, играя на публику!

Смешно, но обе стороны знали, что врут, но остановиться не могли.

Лэсли просто полыхала красноречием и блеском чувства юмора, а лейтенант откровенно бесился, понимая, что проигрывает даме, по всем статьям.

Ему бы замолчать или отшутиться, а он упорно лез в бутылку, едва сдерживаясь от нанесения тяжких телесных повреждений...

"Мать...!" - Я опередил Паличика всего на пару секунд, повторно спалив его машинерию, которую он успел восстановить у себя в горе, пока я отдыхал с Лэсли.

Так что изумительный прыжок с места, который должен был окончиться за моей спиной, окончился ударом чугунной головы мне в грудь, выбивая воздух из легких и опрокидывая меня, вместе со стулом, на взвизгнувшую, Хозяйку Дорог.

И, ведь не скажешь, что тяжелый. По виду, так и вовсе шпендик, килограмм на полсотни, вместе с пометом. Однако, "силушка богатырская, это массушка баготырская, помноженная ускореньице богатырское", как гласил плакат у кинотеатра, до сих пор не потерявший своей красочности, а потому ставший жертвой наших "живых душ", падких на все якрое и цветастое. Понятно, что с "массушкой" у Паличика был явный недобор, который он с лихвой компенсировал "ускореньицем". Не пережги я ему его странные, мне плохо понятные, "модернизации" - сейчас бы было и вовсе тяжко.

Визг блондинки оборвался страшным хрустом.

Перед глазами засверкали звездочки.

На груди уютно устроилась змея от Имперских аэрокосмических сил, чтоб им век космоса не видать!

Я бы предпочел поменять местами блондинку и змею, но... При отстутствии обычной, режем и мнем гербовую.

- И ведь так культурно общались... - Вздохнул я, сптряхивая с себя парня и сползая с девушки. - Нет же, надо было жезлами померяться!

Алекс и Тоха, не ожидавшие такого развития событий, сидели слегка опешившими, а вот дамы их, напротив, отчего-то весьма оживились и зашептались.

Надеюсь, это они не перспективу "рожать по учебнику", обсуждают со столь одухотворенными лицами.

Изобразив вертикальное состояние, сперва склонился над Лэсли, на ощупь, проверяя переломы, открытые кровотечения и прочие гематомы.

Умом, конечно, понимаю, что убить богиню, хоть и мелкопоместную, моим чугунным затылком невозможно, но, ведь трещало же что-то!

И, если у меня ничего не болит, то трещало явно не у меня.

"К женщине надо относиться с любовью..." - Просвещала меня одна умница, красавица и просто бесбашенная дама, придерживая у затылка полотенце со льдом и наставительно грозя мне пальцем. - "А не затылком об батарею отопления... Горячую, к тому же!"

- Хватит ее лапать! - Керрам, мрачный и, кажется побитый, завис над моим плечом.

- А вдруг - переломы? - На полном серьезе ответил я, точно зная, что лежащую передо мной, молодую и симпатичную женщину, я - не лапаю, как бы это не выглядело со стороны! - Множественные!

- Судя по ее виду, - голос Анны гудел от злости, как натянутая, басовая, струна. - Скорее, множественные оргазмы...

"Вот, чему бы хорошему они так быстро учились..." - Промелькнуло у меня в голове, но прогресс, как и ранее созревание девочек, остановить нельзя.

- Завидуй молча, деточка... - Лэсли продемонстрировала, что богиня и через вереницу прожитых лет, может оказаться еще той, совершенно несносной, девчонкой.

Тоже, рано созревшей.

Уцепившись за мою руку, Хозяйка Дорог сперва уселась, а потом, столкнув с ног остатки раздавленной моей массой табуретки, попыталсь встать.

Ойкнула.

Вцепилась мне в шею и страстно прижалась, словно пытаясь раздавить мне внутренности, или, как минимум, выдавить их естественными путями.

- Ты чего?! - Только и успел поинтересоваться я, когда хватка на пару секунд ослабла. - Платье разошлось?

- Оно дергается! - Лэсли попыталась провернуть мне голову за спину. - Сильно, дергается! К тебе ползет!

Пришлось оборачиваться и пытаться понять, что происходит.

Тело лейтенанта отчаянно пыталось исполнить ритмичный танец петуха на раскаленной сковородке, с подведенными двумясотнями вольт, для верности, чтобы танцевал быстрее, прыгал выше, а кудахтать не мог.

На самом деле, лейтенант Паличик больше ни кудахтать, ни кукарекать, никогда не сможет. Даже если найдется врач, что поставит ему на место свернутую голову и некромант, что вдохнет в тело праобраз существования - имперский служака свой лебединый, затяжной прыжок, совершил.

И, если кто присмотриться к его шее, то сможет различить целых три обугленных пятнышка, диаметром с советскую копейку, которые и поставили точку в службе молодого офицера, засидевшегося в лейтенантах.

Танцующий труп сделал еще прыжок и рухнул оземь, выгибаясь в пояснице, до звонкого треска не выдержавшего позвоночника, сложившегося вдвое.

- Договоры надо исполнять. - Мрачно выдохнул Керрам, окутывая поле битвы своим коронным, драконьим, дымком. - Тогда и жить будется долго...

- Значит, звезды отменяются. - Щелкнул языком Тоха. - Что, Ситаль, когда переезжаем?

"Пока не "отъемся" - врата не открою!" - Прошептала мне на ухо сероглазая блондинка с таким придыханием, что мне стало не только жарко, но и отчего-то, очень жалко себя. - "Не открою!"

- Думаю, двух недель хватит. - Я подхватил Лэсли на руки. - Так что, времени в обрез!

Глава 32

... - Мой Фэйр! Эльфы требуют битвы, по законам прошлого! Поле они выбрали, от нас - нужен боец...

- Горшками ночными их закидать! - Августейший монарх отвлекся от бумаг, валяющихся перед ним на столе, трубно высморкался в зеленый, в крупный белый горох, носовой платок и отмахнулся от советника. - Поле они выбрали. Раз выбрали, пусть и пашут, и сеют. А нам, сейчас, не в эти игры играть надо. А-а-а-а-пчхи-и-и!

Часть бумаг взмыла к потолку белыми чайками и, кружась, спланировала на пол. На столе появилось свободное пространство, с печально притулившейся кофейной чашкой, белой керамики, с коричневыми разводами.

- О! А вот и чашка из сервиза... - Пожилой фейр радостно схватился за пугающе тонкую ручку. - А вот и печать... То-то я помню, что последние печати, оттиснутые мной, были коричневыми и пахли кофе!

- Вашество! Не дело это - работать на износ, при насморке. Понимаю еще - раны, что на поле боя получены, там на секунды счет идет... Но ведь насморк это такая беда...

- Я сказал - "горшками закидать", значит горшками закидать! - Его Величество грохнул кулаком по столу. - И не сметь их мыть, перед боем. Пусть у ушастых нос прочистится, раз мозги потекли... А-а-а-апчхи-и-и!

******

Любуясь спящей женщиной, хочешь верить, что весь мир оставит тебя в покое, давая налюбоваться вволю, в запас, на будущее.

Жаль, но это так же невозможно, как выспаться заранее, как напиться перед пустыней или наесться, перед долгой голодовкой. Рано или поздно, хочется пить, кушать, спать и любоваться.

Я любовался спящей Лэсли, пытаясь запомнить не ее наготу или довольную улыбку, а само ощущение.

Когда страсть становится рутиной, чувство гаснет и свет в окошке начинает раздражать.

Ты винишь самого себя, что вновь пошел против стародавней фразы, услышанной в старинном французском кино, без малейшего намека на эротику или иное, вульгарное зрелище.

"Бойся пробужденья без любви!"

Вот.

Я проснулся и смотрю на спящую женщину. И пытаюсь понять, есть она самая, эта любовь, после пробуждения? Или я снова впал в грех фантазии?

- Еще минуточку... - Лэсли, почувствовав взгляд, привычно, по-кошачьи грациозно, развернулась ко мне, ткнулась носом в ключицу и снова уснула, согревая и убаюкивая своим дыханьем.

Через пару дней мне вновь придется делать выбор, а пока - пусть спит. До утра, до восхода Саханоца еще пара часов, за которые можно и выспаться, и поругаться, и помириться. А можно, просто полюбоваться на красивую женщину, бесстыдно спящую в твоих собственных объятиях.

- Раз собрался - иди! - Сонная богиня, открыв один глаза, очень двусмысленно, кстати говоря, подмигнула. - Иди уже...

Это и есть наше с ней счастье... "Один к шести". Один час реальности Сутарры, в пещере ментальной матрицы по имени Керрам, равен шести часам в реальности "Города", из которой Лэсли только один путь, в паутину Дорог.

За две недели можно договориться до многого. До колотых ран, не совместимых с жизнедеятельностью трупа, до отчаянных женских слез, до скрежета зубовного и грохнувшей о косяк, запирающейся двери. А можно совсем ни о чем не договариваться, просто радуясь теплому дыханию.

Выбравшись из-под одеяла, протопал в ванну и полюбовался на себя в зеркало.

Что ни говори, а довольный мужчина, это всегда видно.

Приняв душ, пошел собирать разбросанную по квартире, одежду.

Сколько раз уже напоминал себе, что собирать ее надо ПЕРЕД ванной, а не после, но... Не в коня корм.

Пока принимал душ, Лэсли, как всегда, предпочла исчезнуть по-английски - не прощаясь и не заправляя кровать.

Пришлось собрать и ее раскиданные вещи, из которых, надеть во второй раз, можно будет только шейный платок!

Если я смогу развязать узел...

Открыв окна, полюбовался на одинокую гору, снова дав себе обещание, что притащу в Город всех пятерых кумушек, что сейчас отрабатывают трудовую повинность под чутким руководством Керрама и обязательно пробьюсь через все ловушки, что оставил после себя лейтенант Паличик, пусть земля ему будет пухом, заразе инопланетной! Или, возьму в оборот в конец обленившуюся Лэсли и попрошу провести меня в святая святых горы, путем драконов.

Это в "реальности" мне стали поддаваться серебристые порталы, да не по одному, в месяц, а сразу ворохом, иногда и по три, в сутки.

Получилось и Керраму его заветное желание испонить - выбравшись на ту базу, к которой он так стремился, всем своим сердцем.

Когда увидел этого двухметрового жлоба, шестипалого и с разными глазами, думал все, смертушка моя пришла. Синекожий Керрам долго ржал над моим испугом, а потом икал...

Махнув рукой, создал проем перехода и сделал шаг, вновь "включаясь в реальность" и готовясь к неприятностям, что сваливаются на наши головы с периодичностью по одной, в две недели.

Сперва, в Танчене, из-за подземного, соленого озера "Боржоми" появились странные существа с коричнево-лиловой кровью, резко воняющей валерьянкой.

Вместо конструктивного диалога, с места в карьер началась резня.
Малка, визжа словно циркулярка и так же крутясь вокруг собственной оси, прошлась по передним рядам, разбивая тела валерьянкокровых, потом повторила заход еще дважды, "зачищая" всех, возможно оставшихся в живых. И сбежала к папочке, оставляя нас с ног до головы забрызганных кровью, с запапахом, на который у меня дикая, несустветная, аллергия!

Мы сутки отмывали камни и стаскивали разбросанные фрагменты тел в большую кучу, которую потом спалил Керрам, дважды на нее дохнув своим волшебным пламенем.

Ирис и Анна долго поджидали Малку с тяжелыми предметами - по вине фэйри, мы так и не смогли собрать воедино ни одного тела. Если с конечностями, количеством пальцев и половыми органами было все вполне понятно, то вот от голов остались только мелкие кусочки черепов, без малейшей возможности восстановления.

На мой взгляд, о чем-то догадывается Керрам, но он помалкивает, прикрывая вновь подросшую фэйри, уже откровенно пялющуюся на меня и облизывающуюся.

А пороть - уже поздно...

И меня - тоже...

Одна радость - раз в неделю сбежать в Город, отвести душу и вволю перебеситься.

Это в первые разы у нас Лэсли дальше кровати головы не улетали. Теперь запросто могли проболтать с ней всю ночь, уснув под утро. И в этом тоже было свое, собственное, счастье.

А всего, все мои "живые души" бороздят просторы Сутарры вот уже пять недель. Пять недель я только и успеваю, что извернуться ужом между Керрамом, Анной и Иланой.

Знаете, в чем отличие взрослой женщины, от подростка?

Не в гормоноах и не в юношеском максимализме. Разница к отношению "режима "дура"". Взрослая включает его всегда, когда видит, что все очень далеко зашло. А подросток... Когда еще ни до чего не дошло!

Анна, вот, начинает взрослеть. Ирис - демонстрирует взрослость, но остается девчонкой, что меня радует, импонирует и, одновременно, может выбесить до термоядерного взрыва.

Марина продолжает палить одежду.

Интересно, если Торнтон выполнит свое обещание и найдет "бронелифчик", хоть что-нибудь изменится? Или она и его спалит?

Окно перехода привело меня в "Белую крепость" - Брейдарк щедро одаривал нас своими секретами, раскопанными в одной из шести, сильно пострадавших, башен.

Я не оговорился - именно самая страшная, горелая и разбитая вдрызг, башня, оказалась самой щедрой на подарки. Всего одна комнатка-то и сохранилась, в основании башни, но в комнате этой обретался "дежурный волшебник" и его три сундука - два с амулетами и эликсирами и один - с десятком учебников и конспектов, написанных от руки. Закрепленные на бумаге магическим образом, чернила не выцвели и не выгорели от времени. Элексиры, частью "протухли", превратившись в вонючую бурду, частью лишь усилили свои лечебные данные.

Простенькие амулеты, зачарованные и разукрашенные вручную, разобранные по свойствам и упакованные в холщовые мешочки, остались на удивление работоспособными, что и подтвердилось на испытаниях.

Теперь я мог не трястись, что моих "лопухов" опоят, пристукнут в темном переулочке, или и чего хуже. Три амулета - и сплю спокойно. По-крайней мере, пока.

Всего мы наведываемся в три поселения, что подобрал для нас Керрам, пока мотался по Сутарре в драконьей шкуре. Все три поселка - бурлящая смесь из всех рас и национальностей, что оказались на поверхности в разное время и совершенно по-разному пережили "Зиму". Сородичи Бранд, эльфы и человеки, фэйри и даже оборотни!

Я расспрашивал долери о Бранд, но... Человеческие связи теряются. Да и остальные - ничуть не лучше.

Старейшина одной из деревень предложил мне спросить у фэйри и стушевался, отводя глаза.

В общем, тайн все больше. А времени... Как не было, так и нет!

- Уф-ф-ф-ф! Ситаль! Мы здесь все вымели, подчистую! - Тоха со скрипом выпрямился и сладко зевнул. - Алекс уже проверил, упаковал и ждем только тебя!

Тоха и Алекс... Притча во языцех, два стервеца-запевалы, которых приходится держать как можно дальше от остальных. Они не плохие. Своенравные, частенько чересчур острые на язык и совершенно не чувствующие, что дамы уже на пределе от их шуток. Вот и приходится работать парням "вахтовым методом", появляясь в Танчене на выходные, отмываясь и отсыпаясь.

Да, я самодур и душегуб - бросаю пару подростков на самую глубину, лишь прочитав технику безопасности и не спешу нестись на помощь, если у них проблемы. Хотя, и совсем уж без надзора я их не оставляю - по моей просьбе Лэсли "привязала" каждому из них серебристый поводок "Дороги", который умыкнет их из опасного места, выкинув из портала прямо в Танчен, под плетку Керрама и лекарское искусство Ирис. Или наоборот, в зависимости от состояния стояния перемещенных "живых душ".

- Ситаль! Мы рыбки половим? - Алекс продемонстрировал штук шесть разной длины, удилищ, включая спиннинг. - А завтра, вечерком, будем дома и...

- Снова "лайба" проплывала?! - Мгновенно понял я мотивы и надежды подростков. - Ох. Не спокойно мне...

Молодежь, с одной стороны уже познавшая верность дутья на воду, замерла, ожидая продолжения.

- А, если мы сейчас все стаскаем в Танчен, прихватим по лишнему амулету и позовем "группу поддержки" - отпустишь на рыбалку? - Алекс, в отличии от Тохи, соображал быстрее. Зато Тоха, с его несуетливой обязательностью и привычкой доводить все до логической реки крови и горючих слез, мне нравился больше.

И, самое неприятное, хоть они и дополняют друг-друга, но... В "старших" они не годятся. Слишком сильно в жопе играет детство. Слишком сильно они рассчитывают исключительно на себя, любимых. И свое, совершенно мифическое, бессмертие.

- Ситаль? - Тоха покрутил в руках защитный амулет - круглый камень, с дыркой посередине, ночью слегка светящийся багровой угрозой.

- Таскаем... - Решился я, давая отмашку и сам впрягаясь в ручки сундука. - Если "группа" не подпишется - рыбалка отменяется!

Чуда не произошло.

"Группа боевой поддержки" в лице Анны, Ирис и Марины, прихватив с собой зевающего Торнтона, выдвинулась на рыбалку, оставляя меня с остальными, в Танчене.

Наслаждаясь заслуженным обедом, раз уж завтрак снова прошмыгнул мимо меня, надеялся еще на одно чудо.

И вновь, чуда не произошло.

Керрам выбрался из отнорка своей лаборатории, вместе с тремя помощницами и устроил мне очередной втык.

За дела, конечно, устроил: на тренировки я, с легким сердцем забил, свято веруя в серебряные порталы Лэсли и собственную непогрешемость.

И Удачу, которая очень долго обходила меня стороной, а, теперь, видимо, решила выдать компенсацию.

Пока бывшая ментальная матрица, сгибая и разгибая пальцы, перечисляла мои прегрешения, вяло отбрехивался и... Мечтал о сигарете!

Так затянуться, чтобы дым из ушей пошел, чтобы в голове звон, чтобы сердце к горлу подскочило!

Потом можно выбросить и еще пару месяцев, а то и лет, даже не мечтать о вонючей отраве, но сейчас... Захотелось пустого звона в голове, словно предвестника очередного витка перемен. Словно межевой полосы, после которой время вновь изменит свой бег, наполняя пространство звоном мечей, шорохом срезаемой травы, поскрипыванием кресла качалки.

- Ты меня слушаешь? - Керрам задал вопрос на всякий случай, понимая, что ничего я не слышал, растворившись в таком простом занятии, как далекая мечта. - Понятно... "Ушами хлопаешь".

- А в Брейдарке, сейчас, толпа ловит рыбу и высматривает "лайбу". - Я вытащил ложку из чашки и сделал глоток холодного и до омерзения сладкого, чая. - Как думаешь, может, что и получится?

- Торнтон с ними? - Керрам поправил свой салатный балахон, сохраняющий свежесть и в плюс сорок, и в атмосфере, разведенной кислотой. - Может. Он парень умный.

"Вот и поговорили..." - Я допил чай и отправился проверять молодежь.

Как ни крутили, мы с драконом, как ни выжимали из себя идеи, а пришлось остановиться на "орденском" шаблоне. По крайней мере, до достижения возраста совершенолетия, который у этой компании, к моему ужасу, стукнет годам к двадцати пяти - двадцати девяти.

Три помощницы Керрама, например, с большим энтузиазмом шьют куклам платья и норовят погладить все, что кажется им миленьким.

Вот только котятки, на Сутарре, спокойно ломают лапой человеческую кость, царапины заживают по две, три недели, а слюна - совершенно отдельная тема для научной диссертации о ядах и способах их доставки к месту максимальной эффективности реакции. Вот и прибрал к себе в лабораторию двухметровый "гигантус обыкновениус" двух "псевдо" Юль, то есть Джулий и одну Татьяну, чтобы они хоть в стерильных условиях тренировались гладить кошек.

Остальным тоже достается по полной программе, но только от Торнтона и Анны.

Мохнолап гоняет толпы по сильнопересеченной местности, а Анна - таскает их по нашим, "подшефным", поселкам. Если все срастется, как мы задумали, то месяца через три-четыре, все три села уболтаем переселиться в Брейдарк. Там и река, там и поля, там и торговые пути, со временем, пролягут.

Ну, а мы, как первопроходцы, снимем сливки.

Жаль, что деревеньки маленькие. В общей сложности - чуть более тысячи человек. Нам бы мастеровых, человек с сотню, а лучше две, так это можно было бы уже и о хорошей жизни подумать!

"Вот только "лайба" эта..." - Я тяжело вздохнул.

История знает немало примеров, когда от воды, кроме добра и караванов торговцев, в любой момент можно ждать беды и саранчи противников.

А воевать у нас, почитай, что и некому...

Молодежь дрыхла!

Нагло, бессовестно, беззастенчиво - спала, разбредясь по комнаткам, коих Малка наделала с запасом, на "вырост" и "расширение". А ведь я был против этой "человеколюбивой идеи" - "один человек, одна комната"!

Но, кто слушает старого, больного на всю голову журналиста, прошедшего высший пилотаж общаги 90-хх!

Как были они индивидуалистами, так ими и останутся, а это - "растрепанный веник", которому и противника-то не надо, достаточно ногой топнуть, чтобы разрозненные веточки во все стороны полетели!

Пройдя по коридору, мимо красноречиво запертых дверей, добрался до нашей "кают-компании" и, совершенно не задумываясь, толкнул дверь, входя без стука.

"Детки взрослеют..." - Поймал я отваливающуюся челюсть и решая для себя важный вопрос: "Вмешиваться или нет?!" И, если вмешиваться, то, как именно?!

В "кают-компании" шла игра.

Молчаливая. Сопящая и с азартом облизывающая языком пересохшие губы.

Четверо на четверо, в окружении всех не занятых, резались в карты.

Судя по оставшимся трусам и носкам - на мальчиках, резались "на раздевание" и девочки, несомненно, лидировали. Хотя и лишились платьев, свисающих теперь с ручек кресел.

Оставшиеся "не удел", разделились на два лагеря и молча болели, блестя глазами и перешептываясь.

- А это... "На погоны", мои хорошие! - Ну, да... Как я мог сомневаться в зачинщике этой игры...

Альберт!

Крупный, плотно сбитый, светло-русый и голубоглазый, потомок викингов торжественно выложил на стол четыре шестерки и откинулся на спинку кресла.

- "Верх", пожалуйста!

Девчонки переглянулись, покраснели молодыми редисками и завели ручки за спины, расстегивая застежки.

Пришлось максимально незаметно выйти в коридор, стукнуть в дверь кулаком и, переждав дикие девичьи визги, войти в "кают-компанию", снова.

"Женская солидарность" прикрыла одевающихся игроков своими телами, делая вид, что они тут пили пиво, расслаблялись и вели политические беседы, на отстраненные темы.

И, что с ними прикажете делать?!

Пороть?

Так нет, вот же он, командный дух... Пусть и на таком уровне, но уже есть, проявляется... Им бы еще лифчики не под кресла, научиться, заталкивать, так и вовсе чудно будет.

- Мы спалились, да? - Альберт тяжело вздохнул и принялся переодевать рубашку, надетую на левую сторону.

- Спалил... - Я хмыкнул. Альберт действительно спалился - я вот, например, не успел заметить, что у него рубашка щиворот навыворот надета. - Всю контору, спалил...

В голубых глазах молодого викинга промелькнул ужас от близкой расправы и жестких карательных санкций, что с удовольствием применит к игрокам Анна, а чуть позже, примет эстафету Торнтон и всем "живым душам" станет совсем не до игры, им бы ноги до кроватей дотянуть, "отрабатывая косяк".

- Пошли, Викинг... - Я развернулся к двери. - Пороть буду. За глупость.

- Это я предложила игру! - Пискнула смуглая Катарина, в наспех застегнутом платье. - Тогда, меня и порите!

Редиска на ее щеках перешла в помидор, глаза сверкали россыпью бриллиантов, выдавая тщательно скрываемые слезы.

Вот и еще одно, чему уже научились наши юные красавицы: "накосячил" - будь добра не слезки лить, а ответ держать. Тем более, что держать ответ перед каждым из нас приходилось по-своему.

Керрам, например, утаскивал провинившегося к себе в лабу и заставлял ассистировать при вскрытии мышей и кошечек, заодно демонстрируя огромную коллекцию "несчастных случаев".

Девушкам хватило одного раза. Парням - трех.

Торнтон - нагружал физически, выбивая дурь из головы изнеможением.

Анна, как еще та, очень хитрая штучка, брала "виновника торжества" за руку и, дав напутствие, отправляла в один из трех поселков.

Кого-то из парней деревенские даже били, а девушкам Анна доставляла отдельное удовольствие, заставляя возиться с младенцами и немощными стариками.

На мой взгляд, все эти воспитательные работы были слегка чересчур, но вмешиваться в воспитательный процесс я не рисковал. Оттого выбрал чуть другую тактику, объединив все наработки воедино и называя это "поркой".

- Сам расскажешь? - Я устало помассировал лицо и усмехнулся. - Ась, Викинг?

- Я карты считаю... - Альберт вжал голову в плечи, готовясь к крику и возмущению.

- А я, дура, карту спрятала! - Возмутилась Катарина и я понял, что очень многого не знаю о "живых душах"...

Плотно закрыв за собой двери "кают-компании", поплелся обратно на кухню, "заедать открытия", как говорила Ольга-из-другой-жизни.

Керрам и мелкая оторва по имени Малка, расширили "Центр контроля", расположенный под развалинами Танчена, активировали оба лифта и запустили в ход все лаборатории, что располагались двумя уровнями ниже.

Бывшая ментальная матрица-хранитель Центра, он же - Керрам, пользуясь служебным положением, за неделю непосильного труда заполнил холодильники и охладители всяческой живностью и занялся своим любимым делом - препарированием некогда живого.

Торнтон посмеивался, что нашему амбалу совершенно все равно, кого препарировать, хоть бабаочку, хоть эльфа, хоть хоббита. Керрам отбрехивался, но вспоминая его эксперименты надо мной, думаю, что мохнолап прав.

Вот и получился у нас модернизированный "Центр контроля за молодняком", в котором резвился молодняк.

Вышагивая по свежему паркету, лощено-коричневому, а не уныло-зеленому, любуясь стенами, покрытыми деревянными, березовыми, панелями, улыбался собственным мыслям.

Анна и Малка, вырвавшись в первые же выходные, "побродить" по тоннелям Танчена, вернулись усталыми, злыми и рычащими на всех и каждого, кто бы им не подвернулся под горячую руку.

Керраму досталось за компанию, а меня сия чаша миновала - я разрывался на части между необходимостью примерять, карать и судить, одновременно. Молодежь сходила с ума, оторвавшись от бетонных джунглей Города.

Керрам, потихоньку отведя меня в сторонку, вывалил на голову ушат новостей и убрался по адресу, за своими "биологическими образцами", Лэсли отвлекала своими бесконечными "скучаю", которые я понимал лучше всего, но вывалиться из беличьего колеса просто не было возможности.

Я спал - урывками. Требовал от всех, завязанных на общую жизнь, минимального вранья. И, готовил, оказываясь на кухне во внеурочное время, сбрасывая пар.

Готовка меня всегда успокаивала, будила фанатазию и обостряла разум, словно дилемма "солить или не солить", раскрывала проблему с другой стороны коробки...

Сейчас, на кухне, обретался наш, собственный, повар - Олеся, а в помощники ей попадали все, кто проштрафился и кто попадал мне под горячую руку.

Да, такой вот я извращенец: накосячил - будь так добр, вали на кухню и готовь на всех.

Олесенька злилась, но терпела. А теперь даже стала получать самое настоящее удовольствие, от "новенького" на кухне, пытающегося судорожно вспомнить любимые блюда семьи и изобразить их, из самых невообразимых, продуктов.

И, если ко всем остальным дамам нашего молодого "ордена неоперившихся дятлов" Лесли относилась с легким презрением и соперницами себе не числила, то вот Олесенька стала ее настоящей паранойей.

Кухня, ослепительно белая и чистая до омерзения, с десятком ламп под самым трехметровым потолком, жарочным шкафом, тремя плитами и чудо-ледником, в котором никогда и ничего не портилось, оказалась занята.

В простенке, между стеной и жарочным шкафом, притулилась несчастная девичья фигурка, обхватившая колени руками и шмыгающая носом.

Если внимательнее присмотреться, всегда понятно, как долго льются слезы из девичьих глаз. Некоторым хватет пары слезин, некоторым надо развести "слезовитый океан", а некоторых надо отвлекать, иначе они, в самом лучшем случае, ревут до икоты, а в худшем... О худшем лучше и не говорить...

Но, вот оно, "худшее", сидит в простенке, качается, уставившись невидящим взглядом в двери ледника, белые, с синими снежинками и бегущими от охотника, окровавленными, оленями.

Фантазия у Альберта, все-таки не ахти. Викинг, он и в двадцать втором веке - викинг...

- Майка! Напугала. - Я присел напротив девушки, отчасти радуясь, что на кухне есть свободная рабсила, а отчасти, злясь, что эта рабсила - именно Майя Мак'Ки.

Ничего не поделать, альтернативность миров Города можно считать совершенно подтвержденной, иначе меня окружали бы исключительно Юлии, Наталии, Аллы и Александры с Анжелами, говорящими на Великом и Могучем, русском языке.А так... Даже две китаянки есть - Мэйли и Сюли.

- Рассказывай! - Я плюхнулся на пол, напротив зареванной девчонки. - Лишний вес набрала? Или ноготь сломала?

- Я, ей... Как подруге... Все-все рассказала! - Майка зло шмыгнула носом. - А она... Все на себя перевела! И рассказала ему! А он... Он ее дурой неумной назвал и предложил сходить, холодный душ принять!

- Ага. - Я сделал вид, что сразу понял, кто это "он" и, кто - "она". - А чего ты ревешь?

Ох, если бы взглядом можно было убить, я бы мучился облитый кислотой!

- Так это же я...

- Подъем! - С улыбкой скомандовал я, вставая на ноги и протягивая руку рыжей-наглой-бесстыжей, этнической ирландке. - Я ничего не понял, но когда руки заняты, слова льются свободнее! Будешь помогать мне готовить, заодно все и расскажешь.

Словно кролик под взглядом удава, Майя легко вскочила на ноги и тихонько охнула, хватаясь за стену от внезапно налетевшего головокружения.

Однажды, на этой кухне был нормальный такой, "силовой контакт", с разбитыми губами и каплями крови, размазанными по полу. Как Олесенька не "задавила" его в зародыше, я не знаю, да и знать не хочу - светлорусая казачка отхватила тогда "горячих" на два месяца вперед и до сих пор ходит в "проштрафившихся", хотя с моей стороны уже давно и намека нет, на те обстоятельства. Обоих битых я запретил Ирис лечить. Точнее - обеих - битых, ибо подрались лучшие подружки Мэйли и Сюли.

Что они не поделили - я узнал на следующий день и со вздохом, ужесточил наказание.

Три недели обе красавицы вели ночной образ жизни, не пересекаясь ни с кем из "живых душ". Обеды и завтраки с ужинами им приносили любимые изделия Керрама, которые, в свое время, таскали меня по "Центру", когда я вырубился.

Разговаривал с ними только Керрам и Анна, выдавая задания на ночь.

Быть может, я был совсем не прав, но наказание пошло впрок всем.

Китаянки научились держать свой "чайвинизм" при себе, а остальные, видя такое отношение, до крови не доходили, выясняя отношения цивилизованно. То есть - без мордобития.

Парни, конечно, отношения выясняли, "в свободных походах", но дома - ни-ни!

Видя, что я натягиваю белый передник и повязываю косынку, Майка вытерла слезы и упрямо заиграла скулами, принимая решение.

- Ты, когда-нибудь, делала курицу в банке? - Полюбопытствовал я, точно зная, что блюдо сие, мимо моих "живых душ" проскользнуло мимо. - Нет?! Ужас! Как ты жила на белом свете, без этого, жутко вредного, жирного и вкусного блюда?!

В войне с женскими слезами, самое главное не утешение, а отвлечение. Была у меня девушка, для которой вволю выплакаться - полезнее, чем килограмм грецких орехов слопать! Вот и приходилось искать точки соприкосновения. Тем более что нравилась она мне - очень! Я был молод, наивен и верен юношескому максимализму.

И, низкий ей поклон, за все то многое и хорошее, чему научился у нее и для нее.

- А где мы банки возьмем?! - Майя быстро приходила в себя, демонстрируя простую истину - "женщина всегда любопытна"!

Она может не уметь готовить, она может истерить по любому и без - повода. Она может доказывать, что мир вертится ради нее, для нее и из-за нее. Но, стоит приоткрыть ей клетку с кроликом, который исчезнет у нее на глазах... Все, она поймалась!

- С банками беда. - Вздохнул я, признавая истинность одной стороны проблемы и помалкивая о другой - отстутствии курицы. - Но есть керамические горшочки!

- А в чем подвох? - Любопытство, женское любопытство! Слава тебе и осанна! Уже забыты слезы, уже глаза блестят не от обид, а от азарта.

- Подвох в том, что майонез я сделал. А вот лук тебе крошить! - Я поддразнил девушку, показав ей язык и ожидая ее действий.

- Много, лука? - Майка заозиралась по сторонам, высматривая инструмент для "крошения". - Килограмма два?

У нового поколения, у этих самых "живых душ" был один, очень нехороший "момент", доводящий меня до нервного тика.

Они все стараются мерять точно.

Никаких тебе, импровизационных, "пары луковиц больших" - четыреста грамм и точка!

Убил бы, честное слово!

Фыркнув, вместо ответа высыпал на стол с десяток золотых и крутобоких, луковиц.

Подумал, и добавил еще пяток - если даже много будет, то много не будет!

- Чистим вместе! - Майя, истинная дщерь Евы, сразу смекнула фронт работ и честно взвалила его половину на стоящего рядом, мужчину.

Луковица за луковицей и вот уже я слушаю маленькую историю пятнадцатилетней девчонки, влюбленной по самые уши в самого видного и завидного парня в нашей "гоп компании". Жаль только, что я считаю этого парня абсолютным дубом, способным лишь к трем действиям - разбежаться, прыгнуть, стукнуть.

Марк Парнинский, вечная тень Викинга, от которой воет и сам Викинг, но поделать ничего не может. Весь, словно серый, хоть и хорошо развитый физический. Неприметный, как профессиональный шпион. Не человек - противоречие.

"Керраму его отдать, что-ли?!" - Я орудовал ножом, поддакивая и вовремя ахая. - "Может, хоть на опыты сгодится?!"

- А Ринка, зараза просоленая, все ему и выложи, на тарелочке! - Майя смахнула луковую шелуху в мусорный пакет и от души чихнула. - Ой, злой лук...

- Руки и нож, холодной водой ополосни... - Приоткрыл я маленький кухонный секрет домашнего счастья. - Неучи...

- Не все такие старые, как ты! - Вспылила подросток и покраснела, опасаясь, что теперь все, доверительной беседе и тоненькой ниточке понимания, нас связавшей, пришел полярный лис. - Прости... Я...

- Я действительно такой старый, что помню динозавров! - Примирительно отмахнулся я, мысленно обидившись, конечно, но... Деваться некуда... Для подростка и тридцатилетний - старик, а уж я... Точно, динозавров видел!

- Шинкуй лук, а я за майонезом полез! - Оставив девушку в покое, вошел в наш ледник, тоже значительно расширенный Малкой. Но, на леднике фэйри обошлась без советов от всех взрослых, разумных и престарелых, обругав и выставив вон даже Керрама с его советами.

Вот и получился у нас ледничок - просто закачаешься!

Две комнатки для зелени и овощей - с легким охлаждением и холодным светом; здоровенный зал, на два десятка туш, развешанных на крючья, торчащие из потолка и еще один зал, для дичи.

Заботливая фэйри сделала общий вход-тамбур, чтобы холод не тратить зря и украсила полы стрелками разных цветов, чтобы никто не ошибся, куда надо идти за картошкой, а куда - за битой птицей.

Чуть позже, я попрошу ее сделать еще одну комнатку - для компотов, солений и варений, и еще одну - для мороженого... Наверное... Если эта подросшая мелочь соизволит объяснить свое поведение и устроенную бойню, нивчем не повинных "валерьянкокровых", нападающих!

"Правильный" майонез хранят в не менее правильной, таре.

Конечно, трехлитровая банка не совсем правильное место хранения, но при условии вечно голодной молодежи, совершенно не помешанной на правильном питании - единственно актуальное.

В годы моей юности...

"Звезды всемогущие, вот я и состарился!" - Хохотнул я самому себе, забрал полнехонькую банку со стеллажа и вернулся в кухню.

Пока я предавался воспоминаниям, мечтаниям и самоуничижениям, Майка достала из шкафа блестящую шинковку, насадила на нее луковицу и теперь из-под ее руки, в подставленную посуду, летели аккуратные, запашистые и ровненькие, луковые кольца нужной толщины, истекающие луковым соком.

В "моё" время таких грандиозных штуковин даже и не предвиделось!

Приходилось учиться пользоваться ножом, а мастерство оттачивалось на кочанах капусты, каждую осень превращающихся в длинные полоски квашенной капусты, в стеклянных банках.

Два десятка луковиц превратились в кольца за пять-десять минут, а хозяйственная Майя тут-же отправилась мыть посуду и протирать со стола, наводя на кухоньке неуловимый, женский порядок, мужскому разумению не доступный, непонятный и вообще - малонеобходимый.

Кур, конечно, на Сутарре не завелось, но мы нашли им замену. Тоже пернатую, с нежным мясом и тоже - нелетающую. Пернатой семейство Сутаррских куриц даже бегало плохо, но с их массой в пятнадцать-двадцать килограмм и врожденной мимикрии, это было и не плохо. Иначе, поди, ее догони, Сутаррскую квочку, что, отбежав метров на пятьдесят могла прислониться к любому деревцу, кусточку или и вовсе - кочке, и ты будешь ходить вокруг нее несколько часов, не видя в упор!

По курятине, так же, как и по грибам, у нас специализировался Торнтон, грозя натскать на это дело еще пару дам из наших "живых душ" и, как минимум, охотников одной из деревень, которые не отличались особой длинноногостью, зато соображалка работала за пятерых.

Керрам стандартно твердил, что такая мозговая активность свойственна при смешении нескольких рас, в первом-третьем поколении, а потом пойдет на спад...

Если бы не кости - курице бы и цены не было... Но, "для полного счастья чего-то должно не хватать!"

Залив мякоть майонезно-луковым соусом, сунул ее в еще одно чудо света, мной до этого времени не виданное - смесь центрифуги с ваккуумным насосом, благодаря которому двенадцать часов маринования превращались в десять-пятнадцать минут, при сохранении качества, вкуса и нервов повара.

- Мама так баранину мариновала. - Майя, как завороженная, наблюдала за работой чудо-аппарта, точь-в-точь копируя моего кота, когда он впервые в жизни увидел, как работает стиральная машинка-автомат. - Папа очень любил либо в вине, красном и сухом, кислом, аж зубы сводило, либо в минералке... А потом, с картошкой и помидорами, под запотевшую стопочку с прозрачной. Всю жизнь он повторял, что человека делает добрым добрая еда...

- Просто твой папа был добрым человеком. - Я с ужасом вспомнил свою журналисткую карьеру и заткнул себе рот, волевым усилием. Было мне что и о чем, рассказать.

Только - не нужно.

Эти дети росли в другое время и мне даже на пальцах не объяснить "лихие 90-е", в которых каждый выживал, как мог, зато жил так, что вспомнить было, о чем, а вот рассказать детям...

Тихий звонок и барабан аппаратаприподнялся со своих направляющих, демонстрируя готовность продукта к дальнейшей работе. В четыре руки, разложили "курицу по горшочкам", поставили в жарочный шкаф и...

- Ситаль... А что ты будешь делать, когда мы решим пойти своими путями? Ты ведь нам не отец, не наседка, не заботливый медвежонок, который подтирает носики и попки... Что мы для тебя станем, через год-два? Через пять? - Майя замерла, вытирая руки кухонным полотенцем и ожидая моего ответа, словно я его мог озвучить прямо сейчас. - Ты ведь понимаешь, что тебе придется уйти? Не нам, а именно - тебе.

- Майя... А кто твой папа?

- Папа зарабатывал аналитикой, в "ГлотэнИнк". - Название фирмы мне ни о чем не сказало, но вот "зарабатывал аналитикой", расставило запятые по местам.

- Папина дочка... - Усмехнулся я, своим мыслям. - Умная и внимательная. Увы, Майя... Я не знаю, кто вы мне и что будет через год. Зато я точно знаю, что, когда придет время - уйду. Буду жалеть, выть и ругать себя последними словами, но - уйду.

- Я не верю в благородство. - Ирландка демонстрировала характер, словно это не она, еще час назад хлюпала носом в простенке между шкафом и стеной. - Но, в отличии от нас, у тебя есть куда идти. Ведь ты отнял у нас звезды и всю Вселенную, забрав их себе. Не совсем равноценный обмен... Надеюсь, тебе будет плохо от такого куска!

Развернувшись на пятках, девочка вышла вон из кухни, оставляя меня в молчаливом шоке.

"У каждого - своя правда..."

Глава 33

- У каждого своя правда, дочка... - Его Монаршее Величество нежно потрепал дочку по голове, хотя, хотелось ему дать ей щелбана. Так дать, чтобы малолетняя красавица, строптивая, как ее матушка и бабушка, вместе взятые, присела от звона, громовым раскатом гуляющего под сводами ее пустого черепа! - Решения, которые мы принимаем, имеют свойство аукаться нам не сразу, а лишь через время. И, очень хорошо, если за свои ошибки буду расплачиваться я, а не твой старший брат или его внуки.

- Эльфы нарушили данное слово! - Малка упрямо сморщила нос. - Они вышли боевым строем, не смотря на ...

- Эльфы дали слово нам, фэйрам. Люди, долери и иные, о "Слове" и знать ничего не знают. И не должны знать. Быть может, ты погубила ту часть разумного эльфийского рода, что могла дать новую ветвь, ничуть не хуже, чем долери или хаемсы с соседнего потока состояний. Ты лишила права выбора разумных, демонстрируя свою поспешность и неразумность...

- Пороть будешь? - Малка тяжело вздохнула. - В общем, как бы и заслужила... С одной стороны. А с другой... Па-а-а-ап, ну они же - сущие дети! Если их я обманываю, то эльфы вовсе... Пользоваться будут! Ты же сам говорил - эльф должен чувствовать силу, волю и...

- И здравый смысл, доченька! А ты - устроила бойню и сбежала под мое крылышко, дожидаясь, когда все перекипит и вопросы будут задавать не по горячим следам...

- Ты и сам устроил длинноухим "мешок"! - Малка вспомнила рассказ старшего брата, наблюдавшего за недавней битвой с вершины Ренцы, у подножья которой эльфы решили повернуть историю вспять, потребовав вернуть отданное один раз, "Слово".

- Поздно тебя пороть, доченька... И к сестре - больше ни ногой! Узнаю - точно выборю! Не мешай ее счастью!

- "Её счастью!" - Малка состроила хмурое личико, в спину удаляющемуся родителю. - "Между прочим, я его первая увидела!"

*******

Группу поддержки, без рыбы и воняющую дымом, задумчиво ковыряющуюся в пустых снастях и насвистывающую нечто несусветное забирал с утра, в приподнятом настроении. Слова Майи, хоть дерзко-злые, но свое дело сделали.

Возиться с "птичником" резко разхотелось.

Бывает у меня так, долбишься-долбишься, вроде и "дитятко" вот-вот само пойдет, отрабатывая вложенные в него силы и время, а мне становится неинтересно. Накапливается ли усталость, небрежно брошенные слова очередного "доброжелателя" или и вовсе все сразу, огромной кучей, но...

Я закрываю книгу и ухожу.

Иногда - просто гулять.

А иногда - просто закрываю за собой дверь, тихонечко, чтобы никого не вспугнуть щелчком замка.

И, когда решение принято - на душе становится так легко и свободно, словно вырастают огромные крылья, отрывающие меня от грязной и обрыдлой земли, вместе с ее неадекватами, ее доброхотами и прочими обитателями, виновными лишь в том, что им все равно, что происходит вокруг, лишь бы это не касалось их мирка, их привычных устоев и кружки пива, под очередное шоу.

Мир не для них. Мир - вопреки им.

- Как рыбалка? - Радуясь новому дню, принятому решению и вырастающим впереди перспективам, подмигнул всем квелым и скучным. - Не задалась, я так понимаю? Или на "лайбе" огоньку попросили, а они и рады стараться?

- Сгорела "лайба". - Торнтон почесал нос и смачно чихнул. - Все пять ярусов, насквозь.

- Вот... - Анна протянула мне кусок доски, с ровной строчкой обугленных дырочек, диаметром в мой большой палец. - Под углом в семьдесят градусов, сверху. Насквозь. Все палубы.

- Ага. И рыба вареная, кверху брюхом, минут десять шла. - Тоха до крови прикусил губу. - И крови...

- А тел - нет совсем. - Ирис поворошила ногой мокрые удочки и махнула рукой вверх по течению. - Ни одного.

- Если бы "лайба" на середине реки была - утонула бы и следы в воду. - Алекс передернул плечами. - Все выгребли, хотя мы быстро прибежали.

- Концы в воду. - Автоматически поправил я подростка. - Долго бежали? "Лайба", далеко?

- Отсюда, почти три часа. Но мы за час до нее добрались. Клева не было, совсем. - Торнтон выдавливал из себя фразы, словно борясь с слезами или душившими его, эмоциями. - Отошли выше, от города... А там, как началось...

- А я говорю: раньше все началось! - Марина, от души чихнув, начала "набирать обороты". - Нельзя за час вычистить пять ярусов, тридцатиметрового судна. И следов не оставить. Надо больше времени, больше людей. А все "спецэффекты", так, для дураков. Может, этих "лайб" на реке, как чаек? Вот они и передрались между собой. А мы - хорошо, что опоздали.

Пытаясь успеть за вольным полетом мыслей огнедевушки, уже давно и спокойно засунувшей за пояс меня, как непутевого и ленивого, учителя, удивился молчанию Анны.

После куска доски, сунутого мне в руки, девушка отошла в сторону и уселась в тенечке, делая вид, что все происходящее ей не интересно.

Понимаю, что драный и гнилой пирс не самое лучшее место для сборов, споров и "опросов свидетелей преступления", но вернуться сейчас в Танчен, для меня, было слишком азартно. Слишком много нового пообещало свалиться на мою голову, слишком интересно, слишком вовремя.

- Торн... Нет, Анна! Отеди меня к лайбе, а остальные - марш домой! - Взмахом руки я открыл прямоугольное зеркало портала и прислушался к ощущениям.

Нет, ничего особо фантастического в открытии серебристого зеркала, теперь, когда Лесли "прочистила" мне мозги, выбивая очередную порцию "мистической фанаберии", что завелась у меня за время блужданий и развития даров, я не ощущал. Но вот странные отзвуки, оттенки и смутные облачка, что пробегали в голове, в этот момент, могли нарисовать картинку, в которой основной сложностью было все правильно "интертрепировать". Некоторые вещи, больше всего связанные с Лесли, становились понятны сразу, другие...

Другие приходилось искать, призывая на помощь интуицию, логику, а там, где пасовали обе силы, на помощь приходило нечто, раздражающее мою любовницу больше, чем мой аппетит.

Сейчас зеркало перехода дрожало, мелко вибрировало и норовило поскорее схлопнуться, закрывая свое нежное нутро от грязных людей.

На краю сознания копошилась Лесли, сбивая в ком шелковые простыни, мокрые от холодного пота, а сама "Дорога..."... Сама "Дорога" изображала из себя червяка, извивающегося на сковороде.

Едва за шедшим последним, Тохой, смыкнулась серебряная поверхность, развернулся к Анне, ожидая рассказа.

Несомненный плюс "группы поддержки" - штатный менталист, способный провести экспресс-допрос не только уцелевших разумных, но и уцелевших неразумных, но способных видеть, слышать и осязать. А хороший ментат, может еще и камушки с деревьями опросить, дополняя картинку.

Анна была очень хороший менталист!

- Я еще пока живая! - Сероглазая брюнетка, старательно дулась на меня, тщательно пряча седую прядь, появившуюся за эту ночь. - И за себя постоять могу, между прочим!

"И, куда деться от существа, видящего тебя насквозь, без всякого рентгена?!"

- А Майка - трижды дура! - Эльфийка натянула капюшон своего легонького дорожного плащика, словно в издевку, украшенного камуфляжными разводами. - Нашла кому правду говорить - лучшей подруге и тебе, прижизненному идиоту!

Вот каюсь, я так и не понял, как в руках появился "Дикошарик", но плашмя, по наглой пятой точке, бил уже я совершенно осмыслено!

Надоело, что меня оскорбляют все, кому не лень, а потом, разворачиваются задом и удаляются с таким видом, будто это я их оскорбил, до глубины их непознаваемой души!

Признаю, я не учел, что "Дикошарик", совершенно точно, не ивовая лозина, вымоченная в соляном растворе.

От проведенного с душой шлепка, эльфийку приподняло на добрый метр, над землей и отфутболило вперед, на добрых три метра. На дальнейшее не хватило тяги, но звуковой эффект был просто бальзамом на мое израненное сердце!

Вот, почему, почти все, сперва достают, а потом визжат?!

И, не надо мне читать морали, что впереди меня шла девушка, будущая мать и прочие банальности. До них этому миру еще очень далеко идти, да и иная девушка, к слову, может так припечатать бедного мужчинку, что не факт, что существо мужского пола выживет.

Это - магия! Сила знания, так похожая на мистику, особенно если не приборов, эту самую силу измерить, разложить на составляющие и упаковать по полочкам.

Жаль только, что полет Анны закончился не в воде, а на булыжной мостовой, по которой она проехала на пузе последние полметра, гася скорость собственным носом, локтями и коленками.

Будь она в платье - тут и жизнь моя бы закончилась!

Но "плащ путешественника" для таких случаев и создан.

Тем более что наша глава "Банды Огневой Поддержки", не пошла у моды на поводу и оставила свой плащик первоначальной длины, а не обрезала его до уровня "чуть ниже колена", как это настоятельно рекомендовалось в одном из журналов моды.

Протягивать руку, чтобы помочь даме встать, я тоже не стал - велик шанс, что сам ткнусь мордой в камень дороги, да и вообще...

Можно я сегодня побуду не культурным?!

- Можно... - Анна перевернулась на спинку, уселась и, откинув капюшон, уставилась мне в глаза. - Обиженный на весь свет мальчик, надул губки и повернулся к миру спиной...

- Из нас двоих, мир наказал тебя. - Я спрятал орудие преступление обратно, в свой судесный "рюкзак-вещмешок Путешественника". - Правда, моей рукой... Но, я на него не в обиде.

- На! - Эльфийка протянула мне завернутый в тряпку, тяжелый предмет и легко встала на ноги. - Есть мысли?

Размотав тряпицу, едва удержался от свиста.

Приходилось мне слышать о противотанковых ружьях, но вот видеть патрон, от такой "штукенции", для меня "диво-дивное".

Судя по царапинам на корпусе и пробитому капсюлю...

"Это была осечка..."! - Я вертел патрон, примеряясь и представляя, откуда он взялся на горевшей "лайбе". Явно ведь его не нападающие с собой принесли!

Слишком специфичное оружие, котороым лучше пользоваться лежа, со вторым номером, подающим патроны...

- Там еще есть? - Я оторвал взгляд от блестящей, масляной латуни.

- Только один. - Эльфийка подошла ко мне вплотную. - Лежал аккуратно, на самом видном месте, словно специально кто оставил.

В голове носились разъяренные мухи тревожных мыслей, время от времени превращаясь в диких ос, впечатывающих свои жала в мои бедные мозги, которые, после кажого "вжаливания", все пухли, пухли и пухли.

- Это не из Города. - Я почесал затылок. - Армейские склады в радиус не попали...

- Могло быть на руках, в частном пользовании. - Анна покачала головой и развела руками. - А могли сделать по чертежам, еще до Зимы.

Повертев пальцем у виска, завернул патрон в тряпку и забросил к себе в рюкзак, от греха подальше.

Чудеса случаются с теми, кто в них верит.

А значит, я под двойным ударом, потому что верю в чудеса, несмотря на все пинки, что мне достаются от поганой реальности.

- Веди, солнышко... Будем решать проблемы по мере поступления. - Каюсь, я расслабился и подставленную злопамятной эльфийкой ножку, просто не заметил, опускаясь на нее всей своей массой в девяносто килограмм мускулов, тяжелого характера и свинцовых костей.

Никто так не орал, на моей памяти.

Даже лучший приятель детства, подвесивший мне фонарь в пятом классе и получивший в ответ кипяток, на причинное место.

Вот только, фингал мне повесили вполне намеренно, а кипяток я обронил совершенно случайно... Да и убежал быстро, благо что ноги длинные, а жить хотелось очень.

- Ты! Ты! Ты... Самый непредсказуемый, раненный на всю голову, вечно недовольный всем и вся, напыщенный и погрязший в самолюбовании, слепой на два уха и глухой на все четыре глаза, упрямый, имбецил! - В прочем, эльфийский очень сложен для неподготовленного слушателя, так что, быть может, я перевел длинную тираду Аннушки совсем не правильно. - Убить хочешь, да? Как свидетеля?!

Анна вцепилась мне в локоть и отчаянно мешалась, делая вид, что она дойдет до ближайшей лавочки сама. Через три шага, понимая, что лавочка так и стоит в недосягаемости, а девушкин шторм набирает обороты, взял брюнетку на руки и, услышав, как она меня обозвала косоруким медведем, взвалил на плечо, попой кверху, лицом к спине.

Лавочка сама, рывком, приблизилась, словно жаждя посмотреть, кто это там так громко ругается на трех языках, призывает сильнейшие галлюциногены и разбрасывается ядом проклятий.

Нет, я ничего не перепутал - лавочки в Брейдарке действительно могли двигаться, выполняя, между делом, сразу несколько функций: собственно, лавочки, миниавтобуса на четырех лапках, на четырех человек, уборочной машины и любопытного, но чуточку сонного, домашнего зверька.

Первое время мы искренне удивлялись чистоте городских улиц Брейдарка, не понимая, как такое возможно...

"Надо будет попробовать их в Танчене "акклиматизировать"..." - Я сгрузил недовольно молчащую даму на теплый хребетик лавочки и встал перед ней на колено, намереваясь снять извазюканный сапожок и проверить масштабы катастрофы.

Анна ойкнула.

Лавочка влепила мне двумя ножками в грудь и отбежала в сторону, издавая странные звуки и меняя окраску с ярко-оранжевой, на небесно-голубую.

Босая на одну ногу Анна, вцепилась в подлокотник и боялась шевельнуться, глядя на меня квадратными глазами, размером с кофейное блюдечко.

Скамейка пританцовывала, издавала звуки, меняла цвета и вела себя очень мило, словно собачонка, защищающая хозяйку от неожиданного насильника, выскочившего из-под черной подворотни, с самыми серьезными намерениями.

Радуясь, что удары пришлись в грудь, а не челюсть, неторопливо выпрямился, отряхнул колени и тут кольнуло, больно-больно, слева... Так больно, что в глазах потемнело, а в ушах забилась пульсация крови, угрожающей вырваться наружу.

- Б-б-б-е-ре-ги-и-и-ись! - Пробился крик Анны, и я заозирался по сторонам, пытаясь разобраться и с тьмой, и с неведомой, но приближающейся, угрозой, о которой Анна предупредила с таким надрывом.

Будучи человеком культурным, решил обойтись "куполом", а не пачкать все вокруг сажей, от "кольца пламени".

Жизнь показала, что культурные живут дольше, интереснее и веселее!

А "лавочки" умеют не только неторопливо бегать "плашмя", но и "торцом вперед", разгоняясь до совершенно сумасшедших, по меркам Сутарры, километров сорока-пятидесяти, в час!

Первый же удар твердого торца скамейки, отфутболил меня метров на тридцать, пасуя еще одной лавочке в горячие объятия. Потом был еще удар и еще. Потом - не помню, потерял сознание и пришел в себя уже на середине реки, медленно и неторопливо качающимся на волнах, без малейшего следа белых стен Брейдарка в обозримой дали.

Что же, лавочки продемонстрировали и еще одну полезную функцию своего существования. Жаль только, что пока я не вернусь, Анна так и будет прыгать на одной ножке - ведь сапог из рук я так и не выпустил...

Лесли подшучивала, что у меня, после удара по голове, наступает просветление. И постоянно норовила проехаться локтем мне по челюсти, особенно ночью, устраиваясь на моей груди, со всеми удобствами и закидывая ножки мне почти до пояса. В первую ночь показалось это забавным, милым и просто проявлением нежности...

Ага, как же, держи карман шире! Хозяйка Дорог оказалась откровенной собственницей, опутывая собой с ног до головы!

Не скажу, чтобы я сильно сопротивлялся или был чем-то недоволен, но, настораживала такая особенность, настораживала.

Вот, получив по голове, в очередной раз, действительно поймал просветление и, вместо того, чтобы грести к берегу, бежать к берегу в в прозрачном шаре, а то и вовсе - плыть к берегу, предварительно раздевшись и сложив одежду в рюкзак, а, совершенно спокойно открыл серебристую плоскость "Драконьей дороги" и, небрежно переступив ногами, вкатил свой купол в ее дружественные объятия.

Тот, кто хоть раз наблюдал, как шарик от пинг-понга таскает по канализации, поймет, что "просветление" оказалось ложным, а легкая дорога, выбранная мною, оказалась на редкость травмаопасной и совсем не легкой.

Кляня собственную глупость, уповая на женскую интуицию своей милой, горячо любимой, собственницы, пытался вспомнить, куда именно я "прокладывал дорогу".

Очень здорово, если я рассчитывал на выход в районе Брейдарка - портал там, обычно, открывался на живописном берегу реки, с мягчайшим белым песочком и совершенно детской глубиной. Много хуже - если мозги заклинило на Танчене - Портал открывался на берегу озера, которое давным-давно надо было бы исследовать, но вечно времени не хватает. А берег там, к прогулкам и загару совсем не располагает. Мало того, что там повсюду острые камни, вместо песка - щебень, так еще и странные жители, пользующиеся советскими резиновыми лодками в качестве средств передвижения!

Нафиг-нафиг!

Субъективно, меня таскало по "канализации" не меньше десяти, а то и всех двадцати, минут. И выкинуло на берег хорошо знакомой реки, изрядно приложив силовой купол о стоящие в ровный рядочек, тополя-исполины.

Не будь этих пирамидальных красавцев - пришлось бы мне, все-таки, плавать, а так, ничего... Только лбом приложился в очередной раз, да сапог Анны, выпущенный из рук при полете, приземлился мне на затылок, добавляя еще одну шишку.

Поражаясь своему просветлению, благодаря которому я догадался открыть проход прямо наполовину в воде, но совсем не догадался убрать сапог в рюкзак, переждал поток воды, снял защиту и пошлепал по грязи в сторону асфальтовой дорожки, ведущей вон с нежно любимого островка, на котором учился ездить на лыжах, убегал от собак и, благодаря им, поборол в себе высотобоязнь, с разгону взобравшись до середины раскидистого тополя, стоящего одиноко и привольно.

Как спускался - не помню, но было уже темно и земли было не видно, а значит и не так страшно.

Островок, разумеется, моему Городу не принадлежал - какой-то недоумок наставил на нем квадратные киоски с теперь уже не читаемыми надписями, с провалившимися крышами и мягкими дорожками, подмытыми водой и поехавшими в разные стороны. По правую руку, кто-то попытался облагородить пляж и даже поставил несколько десятков пластиковых лежаков, когда-то белых, а теперь покоробившихся и потрескавшихся.

Миновав грязь, добрался до спортивных трибун, вкось и вкривь сваренных из прямоугольного профиля, скособоченно замерших памятником пьяному сварщику.

Стоило присесть, как профиль "пополз", разваливаясь по местам хливкой сварки и трибуна, с противным грохотом, сложилась в ровную полосу, совсем как карточный домик, на который подул проказник-ветер.

Почесывая отбитый зад, припадая на отдавленную ногу и морщась от боли в затылке, по которому прилетело "сыгравшим" профилем, поплелся к хорошо знакомому, подвесному мосту, свято веруя, что хоть он-то, останется целым, крепким и без сюрпризов.

Найду того, кто покрасил мост в нежно-розовый цвет - лично убью!

А так, мост совсем не изменился. Все тот-же, прочный мост на металлических тросах, длиной в три десятка метров, качающийся и играющий под ногами, словно живой.

Проскочив по заросшей тропинке, вышел к асфальтовой дороге и присвистнул от удивления - влево, вправо, передо мной - раскинулся частный сектор, в мое время уже давным-давно переселившийся в панельные пятиэтажки, вне зависимости от желания частных домовладельцев.

Хуже всего было то, что в двух домиках, стоящих по обе стороны тропинки, светились окна, а из труб поднимались прихотливые клубочки дыма, явно указывая на то, что разумные здесь живут.

У меня, плохо связывались воедино электрический свет и топящаяся печка, но, что я, житель бетонных джунглей, могу знать о жизни в деревне?!

Только что, деревенкие не особо жалуют городских?!

Пятясь задом, вернулся к мосту и пошел "Суворовским обходным маневром", припоминая, что с острова должен быть еще, как минимум, один, брод.

Ноги, конечно, промочил... И только сделав глупость, понял - ведь теперь-то можно было открыть портал!

Но, что-то мешало.

Керрам, перед самым нашим уходом из Города, слетал к "неприсоединившимся", отнес от меня письмишко, что, если они захотят, то Сутарра огромна, места всем хватит.

Вернулся он с опозданием в сутки, злой, голодный и с нераспечатанным письмом.

По его словам, никого он не нашел, хотя облетел всю округу, с большим запасом.

Врать нашему гордому ящерицу было ни к чему, так что я и забил на это дело, тем более что своих проблем становилось все больше, а времени - все меньше.

И вот... Как минимум, две семьи.

Чертыхнувшись, развернулся и пошел по дороге, к жилым домам. Сомневаюсь, что там нужна моя помощь, сомневаюсь, что там мне рады, но оставшееся "журналистское чутье" призывало топать в ту сторону, намекая если и не на сенсацию, то на массу новых ощущений, спортивного азарта и щекочущих нервы, откровений.

Наша главред настоятельно пихала меня в "криминалку", подсовывая то рейды с милицией, то официальные заявления от властей, а то и обычную бытовуху, от которой я бежал быстрее собственного, нервного, смеха. Я изворачивался, менялся с напарниками, отрабатывал на "отвали" кровавые сюжеты и она, в конце-концов, отступилась. Хотя и ругалась, что мои "криминальные сюжеты", сработанные тяп-ляп, намного лучше, чем выстраданные интервью, за которыми гонялся несколько месяцев.

Идиалистом я был, идиалистом и ушел из своего мира.

Идеалистом, видимо и помру, раздражая окружающих.

Пока шел, заприметил еще несколько домов, с дымком из труб. И, разглядел "объединенные поля", из нескольких участков, на которых вовсю цвела картошка, поворачивались за солнышком, подсолнухи и висели на ветках, зеленые яблоки.

Так что, получается, соврал я своим, об опылении вручную...

Неприятно.

Брод я искал минут пятнадцать. Обратный путь, по умеренно разбитому асфальту, занял минуты четыре.

Замерев у двухметрового забора, выкрашеного в зеленый цвет, полуприкрыл глаза и сделал то, что делать надо было еще в Брейдарке - связался с Лесли и попросил меня подстраховать, на всякий случай.

Правило "подстраховки" заставила ввести Анна, после того, как наших "мужественных мальчиков", деревенские побили в первый раз. Лесли качала головой, закатывала глаза, возмущалась, так что, эти две красавицы просто спелись у меня за спиной, "сплели сеть", нити которой уходили в центр Драконьих Дорог и утаскивали попавших в беду из-под самого носа злого случая.

Привязали всех.

А вот я, оказался тем самым единственным, о котором моя любимая женщина забыла, свято веруя в мою, почти заячью, прыгучесть и инстинкт выживания.

Еще два шага, вежливый стук в ворота, украшенные расписью и...

ТОЗ-овку 16-го калибра я ни с чем не перепутаю!

- ИЖ, вообще-то! - Вежливо поправил меня щуплый мужичок, с разноцветными глазами и добротной пролысиной, истекающей каплями пота. - Точнее, ИЖ-К!

Судя по неприкрытой гордости, звучавшей в чуть охрипшем голосе, меня только что ткнулиносом во что-то очень знаменитое, о чем я вообще не имел ни малейшего представления.

- ТОЗ-БМ-16 - двухстволка. - Мужчина сделал шаг назад, внутрь своего дома. - Тяжелая и... Вообще, мне не нравится. Слишком много и громко ее рекомендуют.

Я неторопливо поднял руки, решая для себя дилемму: "пулять или бежать"?

Если пульну своими коронными мелкими файерболами, никакого дальнейшего разговора не получится.

Если побегу - тоже общих тем не будет.

В голове стал вырисовываться смутный план защиты от огнестрельного оружия, причем настолько глобальный, что захотелось срочно оказаться за своим рабочим столом, желательно с чашкой индийского кофе, десятком бутербродов и кипой белой, не линованой, бумаги.

Ну и карандаш, куда ж без него!

- Не-а! - Мужик отложил ружье в сторону, за дверь, стволом вверх, коротко стукнув прикладом об пол. - Это сколько же тебе понадобится квадратных метров, чтобы "провалить" все снаряды, летящие в стены города?! Ты уж головой думай, а не фантазируй... Да и не годится такая схема! А, если они в атаку пойдут? Тоже "провалишь их в портал" и пусть висят там, до второго пришествия?! Оружие должно быть изящным, грациозным, утонченным! А бегемотные пачки, увы не существуют. А, если и существуют, то вызывают смех и раздражение, а не восхищение и уважение.

- Мысли читаете? - Я попытался отгородиться от мужчины детской песенкой, о родившейся в лесу елочке, которую насильно приперли на детский праздник, забыв спросить ее разрешение.

- Читаю. - Мужчина шмыгнул носом. - Особенно если так громко думают, что окна вот-вот полетят из рам. И, так орать "В лесу родилась елочка", совсем вам не поможет. У вас и так параллельные процессы равносильны и третий процесс их не маскирует, а раздражает вас самого. И, нет, ваш Дракон сюда не прилетал. Мы и после первого его посещения собрались и унесли ноги, так далеко, чтобы и не нашел он нас... Нет, с нами он не разговаривал - просто пролетел мимо, кипя такой злобой, что пчелы дохли прямо в улье. Целая планета... А ваша молодежь выживет, узнав, что вы привели с собой четыре десятка человек, и в свое-то время, считавшихся "монстрами телепатии, прикладной метафизики и многого другого", о чем вы и не подозреваете, хотя, если захотите, то сможете многому научиться, с вашей-то ленностью.

- А, можно чаю? - Вклинился я в монолог хозяина дома, полностью растоптанный, униженный и морально, и физически. - С медом?

- Четвертый процесс?! Впечатляет! - Мужчина протянул руку для пожатия. - Михаил. В доме царствует моя супруга Ханна, прошу любить и жаловать.

- Чай будет через три минуты. - Чуть грубоватый голос Ханны, донесшийся с кухни, подтвердил мои опасения.

- Да, мы - все - именно такие. - Михаил улыбнулся, внезапно растеряв суетливость и тщедушность. - Готов забрать нас, в свой мир?

- Готов он, готов... - Ханна выглянула из кухонной двери. - У него шесть потоков, Миш. Так что он уже целится, куда будет нас расселять в городе с белыми стенами. И, пока колеблется между домами центрального уровня и башнями... Магов.

- Магов?! - Мужчина рассмеялся так звонко и заразительно, что я, невольно, заразился его весельем. - Магов! Хорошая шутка, Магов!

- "На определенном уровне технологии, простые действия кажутся волшебством"! - Я вспомнил любимую фразу Оленьки и сразу помрачнел, представляя, что меня ждет впереди.

- Все верно. - Михаил вздохнул. - Пошли чай пить, Ситаль-журналист... С медом.

Когда-то, давным-давно, кажется в другой жизни, я, открыв рот наблюдал за работой Малки, "расширяющей" привратную сторожку, добавляющей в нее этажи, ванные комнаты и встроенные шкафы. Сейчас понимаю - ничего нового и выходящего "за пределы", фэйри не продемонстрировала. Я даже догадываюсь, что все улучшения она брала со вполне хорошо знакомого дома, а не из собственной головы, пользуясь устоявшимся шаблоном и лишь слегка подгоняя его под мой рост.

А теперь я любовался за работой специалистов, которые восстанавливали обваленные и пострадавшие башни Брейдарка, из руин, от самого их расколотого фундамента и до золоченого шпиля на самой макушке.

Сверяясь с чертежами, замершими в метре от земли, изредка что-то отмечая серебристыми карандашиками, о существовании которых я и представления не имел, но оставляющих свои разноцветные метки на любых поверностях, стирающихся обратным концом карандаша.

Они даже и называли их точно также - "карандаш", хоть черного стержня в нем и не было.

Анна, получившая свой сапог обратно, долго ругалась тихим шепотом, называя легковерным идиотом, который приволок в мир угрозу, намного более страшную, чем все эпидемии, вместе взятые.

Стоящий рядом Миша, все наши перешептывания слышал, но не вмешивался, предпочитая чертить на призрачном листе бумаге очередную, шестую и последнюю, башню Брейдарка.

Четыре с лишним часа ожидания Анны, дали мне больше двадцати часов времени в "Городе", позволяя переговорить со многими жителями и решить уйму организационных вопросов, на которые, с моими "живыми душами", ушло бы несколько дней.

Мишины односельчане оказались настолько легки на подъем, что я просто диву давался!

Знаете, сколько вещей они взяли с собой, на новое место жительства?

Пятнадцать килограмм на человека!

И, все ульи...

В дверь Мишиного дома я постучался в три часа дня, а в десять утра, все сорок человек прошли гуськом, в серебрянное полотнище прохода и сделали шаг по булыжной мостовой города с белыми стенами.

В три часа дня Сутарры они вовсю ремонтировали башни, а я выслушивал краем уха злобное шептание Анны.

Все, как в книгах знаменитых фантастов, прочитанных в далеком детстве, когда победа коммунизма казалась не за горами, когда двери не запирались весь день, а милиционером, хоть и пугали детишек, но точно знали, что "моя милиция - меня бережет"!

Оставалось надеяться, что вся эта идиллия не рухнет мне с плеч, на ноги, превращая мой щегольский сорок второй размер, в хорошо прокатанные, ласты.

- Чем же ты так понравился аксинцам, что они за тобой пошли?! - Лесли вышла из портала, помахала Мише рукой и ревниво глянула на Анну, старательно цепляясь за мой локоть и демонстрируя частнособственнические зубы.

- Это - "Аксинцы"?! - Анна попятилась и, зацепившись за вывернутый булыжник, полетела оземь, встречаясь с каменной поверхностью собственным задом. - "Аксинцы"?!

- Ой, вот только не надо "эльфийских трагедий", ушастая! - Лесли покачала головой. - Это проблемы ваших дедов, что они не смогли договориться с "изменяющимися" о взаимовыгодной торговле. И, учитывай, на будущее - щелкни хоть один из них пальцем, от твоего народа и листка фигового бы не осталось. Жалко, Малки нет. Уж она бы душу отвела, с Мишенькой своим ненаглядным язычками бы зацепились!

- Но... Ведь никто не любит аксинцев! - Анна повернула ко мне свое побледневшее лицо, в ожидании поддержки. - Они непредсказумы, капризны и... И...

- Это ты при Малке не брякни. - Лесли протянула руку, помогая эльфийке встать. - Моя сестричка тебя живо со свету сживет, со всеми отходами жизнедеятельности!

- Малка - твоя сестра?! - Теперь уже пришел мой черед удивляться и ловить на себе подбадривающее мигание Михаила, мол, не дрефь, тайны еще не закончились! - Она же - Фэйри! А ты... Богиня Дорог!

- Хозяйка, всего-навсего. И, вообще, Ситаль... Ты, иногда, чаще всего, такой глупый и невнимательный, что я просто диву даюсь, как тебя не женили?! - Лесли звонко рассмеялась. - Неужели ты и вправду думаешь, что все "боги" - осьминоги, Кракены и прочие головоногие?! Если да, то я поражена твоей храбростью!

- На определенном уровне развития, физическое тело становится помехой развития разума и душевных талантов разумного. Но, отказаться от него, это не переход на новый уровень. Это - регресс. - Миша протянул мне свой серебристый карандаш. - Нам повезло. Или - не повезло. Один из экспериментов очистки ДНК от "вредоносного кода", выдал сполне жизнеспособную мутацию - изменения тела, повышая приспосабливаемость организма к иным условиям жизни...

По едва слышному хлопку ладошек Анны, возле нас "нарисовались" четыре "псевдоживые" лавочки, встав квадратом и предлагая занять позиции для долгой беседы.

- Спасибо, "Золотая", это очень мило с твоей стороны. - Поблагодарила Ханна, возникая рядом с нами с подносом, полным свежей выпечки и исходящими парком, полулитровыми кружками, терпкого настоя. - Спасибо!

Миша бросил на булыжник только что сделанный чертеж башни, прищурился по-Ленински хитро и вот, на месте чертежа уже вырастает обычный чайний столик, окруженный притихшими лавочками.

- Спасибо, милый. - Ханна поставила обычный, серебристый, общепитовский разнос на столик, поцеловала супруга в щеку и исчезла по своим делам, не вмешиваясь в нашу беседу.

- Профессор Фернан Аксин посвятил свою жизнь космосу. Универсал по жизни, он всегда страдал оттого, что на базе его работ, более узкопрофильные ученые делали совершенно потрясающие открытия, снабжая мир лекарствами, новыми видами заменителей мышц и новейшими восстановительными процедурами. - Миша сделал глоток из коричнево-красной кружки, шумно выдохнул и с сожалением посмотрел на булки, которые я придвинул к себе поближе.

Во-первых, чтобы заткнуться и просто слушать, а во-вторых, дамам мучное вредно, вот мне больше и достанется.

- Ученые существа удивительно консервативные. Кто-то ставил фамилию Аксина в соавторы своих разработок, кто-то мельком упоминал, о первоначальном толчке, повлекшем за собой открытие. Профессор, отчаявшись стать академиком, решил сконцентрировать все свои знания и умения на одном-единственном деле. Геном человека. Его "уникальная сборка" цепочки ДНК появилась удивительно вовремя: человечество построило корабль, способный пролетель десятки световых лет, за пару оборотов старушки-Земли, вокруг Солнца. Корабль - способен. А человеческий организм - нет.

- Генокод меняли у взрослых?! - Я оторвался от булки, припоминая все прочитанное в свое время и не веря в услышанное. - Но... Это же просто...

- Кошмар. - Согласился Миша, делая еще глоток. - Сперва - на заключенных тюрьмы "Черное солнце". Потом, отработав технологию, на космонавтах. Семь лет перестройки организма и открытие - изменения передаются по наследству!

- В космос отправили всех выживших, включая членов семей? - Я вновь вылез вперед с вопросом, забыв о булках и собственном решении больше молчать и жрать, чем болтать.

- Браво... - Аксинец сделал вид, что хлопает в ладоши. - Яркий пример, человеческого мышления того времени. "Нет тела - нет дела!"

- И, вы вернулись! - Сделал вывод я и, все-таки, схватился за очередную булку.

- Нет, Потерявший имя, мы даже не успели стартовать к звездам. - Миша скорчил гримасу, кривую и неприятную. - Нас перевезли на "Первоапостолов", назначили день вылета и, после нажатия кнопки "Старт", под нами, вместо голубой и милой сердцу Земли, появилась мрачная, затянутая облаками, планетка, в три раза больше Земли по диаметру, освещаеммая Двумя светилами.

- Значит, полет, все-таки, состоялся. - Булка приказала долго жить и рот снова оказался свободен.

- Знаешь, Ситаль... - Анна повертела в руках свою кружку с настоем. - А молчащий ты мне нравишься больше...

- Вы попали в прошлое. - Лесли вздохнула. - Мироздание противится человеку, отказываясь прогибаться.

- Глупости! - Вспылил Миша. - "Мирозданью", до копошения человеческого муравейника и дела нет. Спонтанная реакция двух сотен человек, чувствующих, что идут на верную смерть, хоть и ради человечества... Чуть позже мы научились управлять этой реакцией. Мы прыгали и прыгали, как заведенные кузнечики, но увидеть белые облака и синие океаны родной планеты нам так и не посчастливилось.

- "Кто ходит по лесу,

Насмотрится чуда.

Насмотрится чуда,

Но только об этом,

Ни слова, покуда..."

- Да, в одном из прыжков мы и повстречали эльфов. И противостоящих им, Фэйри...

- Эльфы никогда не воевали с Фэйри! - Возмущению Анны не было предела. - С вами, да. Воевали. Но фэйри...

- В войне между вашими, Анна, предками и фэйри, мы стали союзниками ваших предков. - Миша поставил чашку на столик и потянулся за булочками. - Мы выбрали не ту сторону. Наша доверчивость и наивность, граничащие с глупостью и преступной не внимательностью, едва не стоили нам полного уничтожения. Эльфы использовали нас и наше вооружение...

- Малка пробралась в лагерь, чтобы убить Каставиэля-Дин-Мираннон... Каково же было ее удивление, когда знаменитым эльфийским полководцем, раз за разом, разбивающим армию фэйр-с-тинн, оказался обычный с виду, человек. - Лесли прижалась ко мне плечом, отчего-то подрагивая. - Отец готовился к бою на смерть, когда эта маленькая чертовка притащила Мишу к нам в палатку, прямо на военное совещание. Небеса едва не лопнули от воплей наших генералов!

- Да, было очень шумно. - Миша рассмеялся. - Но тебя там не было, это я могу сказать точно!

- Меня тогда "штопали" после "удара с небес", расколовшего столицу на две части. - Лесли прижалась еще сильнее, от избытка эмоций. - Бесполезно. Отцу и матери пришлось призывать силы, которые всегда были своевольны. Вот так я очутилась в "серебристой паутине", в состоянии "не смерти".

- Ты жива, ты дышишь, пока рядом он. - Михаил качнул понимающе головой. - Смело и... Страшно. Я бы предпочел смерть, такому состоянию...

- "Удар с небес"... - Я покатал на языке поэтичное название, начиная догадываться, что за ним может скрываться. - Удар с орбиты?

Миша помрачнел, а внезапно появившаяся рядом Ханна - телепортируется она, что-ли, к своему мужу?! - уселась на ручку лавочки и прижалась к нему плечом, точно так же, как ко мне прижималась Лесли.

- Горячие головы были среди любых наций. - Ханна, тяжело вздохнув, невесело улыбнулась. - Когда наши союзники нас обманули, "горячими головами" был произведен один-единственный выстрел.

- Мы понятия не имели, что творим. - Миша достал из воздуха запотевшую бутылку водки и на столе, тут-же, как по заказу, материализовались граненые стопки. - Зачем творим и все наши силы пасовали перед святой верой наших союзников в собственной непогрешимости. Да, Ситаль... И телепата можно обмануть, если беседует с ним человек искренне верующий в свою правоту. Страшно это, оказываться оружием, выкованным против всех, разом.

С одной стороны, мне хотелось верить в рассказ Ханны и тоску Миши, но... Моя собственная история, история моего мира и всех событий, уже неоднократно ставило все с ног на голову, открывая такие подробности, которым лучше спокойно лежать в семейных склепах и государственных архивах. Раз верили - значит, хотели верить.

- Очень, хотели. - Ханна протянула мне стопку. - Потому и обманулись.

- Оставим прошлое - прошлому. - Анна вертела в руках стопку. - Кто старое помянет - тому глаз долой!

- А кто забудет - тому оба. - Что же, видимо и в этом мире не все знали, что есть продолжение у старого присловья. Анна, например, совершенно точно - не знала. Ханна и Миша, кстати, тоже. Иначе выглядели бы менее удивленными и шокированными.

- Вот, Малка так и живет. - Лесли почесала бровь. - Продолжая ненавидеть эльфов всей своей душой. У убивать при встрече.

- Но... - У Анны, судя по виду, что-то не сошлось. - Я ведь тоже - эльф! А у нас с ней, разногласия случаются, конечно... Но убивать меня...

- Анечка... Из тебя эльф, как из Ситаля - лесоруб. Нет, пару деревьев он свалит. Но третье дерево завалит его самого. Долери и то имеют больше поводов называться эльфами, чем ты, со всей своей родословной, длиной в десяток поколений.Все эти ваши, длинные уши, тонкие кости, зоркие глаза и быстрая реакция... - Лесли изозобразила руками струйки дыма, разносимые ветром. - Фикция. За внешней схожестью - сумма генетических мутаций, выращенная из шаблона.

- Там, в Танчене, это были эльфы? - Иногда Анна меня поражает своим умением из пары разрозненных фактов сплести тонкое кружево истины.

Лесли, вместо ответа, только покачала утвердительно головой.

- А Керрам? - Меня начал одолевать зуд исследователя, раз уж тайны лезут наружу такими темпами. - Он - кто?

- Цивилизация Суттары катилась в закат, когда фэйри открыли двери. Став богоподобными, его сородичи утратили смысл и вкус к жизни, хотя и позаботились о планете, в меру собственного понимания. - Лесли быстро опрокинула стопку себе в рот, выдохнула и прикрыла рот тыльной стороной ладони, пряча гримасу. - К нашему приходу, на планете почти не осталось жителей. Так, несколько сотен... Эльфам мир понравился, и они попросили у нас доступ. Самим им, жить на Сутарре было не комфортно, но у них всегда было кого переселить из своего мира, в чужой. Сперва они отселяли молодые семьи, потом - неуживчивых, а Сутарре достались генетические копии, чье единственное призвание - сделать мир удобным для своих создателей. И их надсмотрищики - долери.

- Долери - наша родня! Пусть и дальняя... - Анна, наконец-то, осмелилась выпить водку из своей стопки и, судя по ее удивлению, в стопке было что угодно, только не сорокаградусная.

- Именно потому, что долери - ваша родня и начались неприятности, превратившиеся кошмар для фэйри. - Лесли сжала стопку так, что та разлетелась вдребезги, осыпая меня стеклом. - Долери отказались воспринимать вас, как рабов, как вьючный скот, как бессловесных тварей... И попросили нас, закрыть дверь для эльфов.

- И вы - закрыли, не взирая на все договоренности... - Ханна восхищенно покачала головой, отдавая дань уважения и восхищения. - А потом прилетели мы...

Глава 34

- Вашество! Вашество! - Пожилой фэйр, спешащий изо всех сил за своим Императором, совершенно не смотрел себе под ноги, не смотрел по сторонам, да и вообще, кроме прямой спины своего Повелителя, ничего не видел. - Ваша дочь... Она... Ваша дочь...

- Глинн, ближе к делу! - Его Величество шумно высморкался и спрятал платок в карман. - Я знаю, что моя дочь - именно моя дочь, а не чья-нибудь еще... Что она опять натворила?

- Она все рассказала! - Глинн выдохнул. - Все-все-все рассказала... Всем.

- Что же, раз рассказала, значит, нашла нужным рассказать. - Его Императорское Величество расправил плечи. - Значит, прошло время молчать и пришло время - рассказывать!

- Но... Но, ведь... Это же - катастрофа! Люди узнали, что это мы, мы, а не эльфы, способны путешествовать между мирами, открывая двери на планеты и проходя коридорами в другие измерения и этажи! - Глинн икнул. - Что же теперь будет, Вашество?

- Ничего. Вселенная не рухнула, когда первый из нас прошел по тонкому лезвию между жизнью и смертью. Не рухнула она и тогда, когда мы впервые увидели других. Когда впервые поссорились с богами. Когда боги заперли нас своим проклятьем - мы стали открывать двери для других, но и тогда Вселенная не поспешила упасть в обморок, прикрывшись девственным румянцем...

Его Величество замер на каменной площадке, встречая рассвет нового дня.

И, что самое удивительное, он не видел отличия этого рассвета от тысяч рассветов, что в его жизни уже были. И, совершенно точно знал, что и последующие тысячи рассветов не будут отличаться чем-то значимым, уникальным и неповторимым.

Не рассветы открывают двери в неведомое.

Не рассветы...

******

Четыре апельсина, завернутые в полотенце, гарантированно выбивают дух из любого...

Одно слово - убивает или возвращает к жизни...

Посаженная в землю семечка может сгнить, а может вырасти в подсолнух, наблюдающий за бегом Солнца.

Я наблюдал за исчезающим за поворотом, Брейдарком и чувствовал, как разрывается внутри меня нечто, что я давно считал изжитым своей судьбе, душе, памяти.

Три селения, "живые души", аксинцы - белостенный город начал оживать, наполняясь детским криком, шумом пока еще мелкого, базарчика и воплями торговок, которые еще неделю назад и думать боялись, что оторвутся от такого привычного, крестьянского, хорошо налаженного быта.

Шесть Башен, взметнувшихся к темным небесам Сутарры, кромсали ночь ярким светом, привлекая к себе внимание мелких насекомых, любопытных людей и множество неприятностей, от мелких, типа зубастых зверюшек, охочих до сладкого мяса эльфов, людей и прочих слабых разумных и до крупных, вроде той армии, что пришла к нам пару недель назад, встала перед воротами и громко стучала в них тараном, пока, на свою голову, не проломила.

Могу, конечно, ошибаться, но, кажется, среди магов осаждающей армии, промелькнул Лоттан.

Не уверен на все сто процентов, но некто, очень похожий на него драпал от города быстрее собственного визга, когда могучий таран, укрепленный и усиленный магией, пролетел сквозь арку ворот, растворился в серебристом зеркале Дороги и вылетел, через минуту, за спинами наступающей армии, легко снося со своего пути всю живую и не очень, силу противника.

После третьего "кольца" таран выглядел страшным куском бревна, окровавленным, усеянным кусками белых костей, частями боевых шлемов, обломков лезвий и обрывков ткани, еще недавно бывшими чьей-то одеждой.

На Танчен тоже напали, но там было не так страшно - согнанные с земель крестьяне, проскользнувшие в тихой, ночной атаке через незамеченный портал, "финишировали" в минеральном озере, наполняя пещеру своими воплями страха и удивления.

Тех, что выплыли, Керрам отправил в Брейдарк, под утроенный присмотр всего нашего свежеиспеченного войска.

Хорошую мы, с Мишей, защиту придумали, ничего не скажу.

Лесли тоже довольна - чем больше народа крутится в ее владениях, тем больше ее сила. Даже если народ попал на "Дорогу Драконов" совсем не по своей воле, мою богиню это не волнует.

С реки на нас тоже попытались напасть - появилась еще одна "лайба", команда которой, сгоряча, обвинила нас в уничтожении предыдущей. Но там уже все "разговоры-разъяснения" взяла на себя Анна и я осталя не у дел.

Если честно, я вообще остался не у дел.

Оттого и стою сейчас на палубе "лайбы" с романтичным названием "Соломинка" и пялюсь в пустой берег, сбежав из Брейдарка под покровом темноты, пока никто не взял меня под белы рученьки и не потащил на очередной совет. На котором я, бывший Властитель Воспоминаний, бывший журналист, и просто - Потерявший имя, пятая нога собаки.

Время героев, время лихих наскоков и личного знакомства с богами - остаётся в легендах быстрее, чем успевают постареть безусые подростки, восторженно слушавшие сказки о чудесных странствиях и фантастических боях.

"Уходить надо раньше, чем затлеет бумага..." - Я развернулся спиной к берегу, мысленно помахав огням башен. Быть может, будь я чуточку более наивен, искренне бы считал, что совершаю либо неведомый подвиг, либо неведомое предательство, оставляя город тем, кто разбирается в городских делах намного больше, чем я. И, уж если говорить правду, как на духу, сильно сомневаюсь, что таки уж "никто-никто" не заметил моей подозрительной суетливости, лихорадочных сборов и разговоров с капитаном "Соломинки".

А телепаты, скажем прямо, меня просто отпустили, признавая мое право идти своей дорогой.

Вот, ведь все понимаю головой, но на сердце все-равно катается ледяной камушек, нет-нет, да и перекрывающий ток крови и жалящий своим острым холодом в самые нежные эмоции.

- Хороший капитан, видя, что команда корабля справляется и без него, строит для себя новый корабль. Плохой - собирает новую команду. - Соломенноголовый, двухметровый в плечах, чуть расплывшийся от возраста, капитан "Соломинки", весело мне подмигнул. - Не всем быть капитанами, Ситаль. Кто-то должен промерять фарватер, записывать шум ветра, сравнивать звезды вчера и завтра. А кто-то - просто должен идти вперед.

- Скорее, бежать вперед, со всех ног... - Я сладко потянулся и зевнул, предвкушая сладкий сон в заранее снятой каюте, оплаченной до "самого победного конца". - Только, я пока не могу понять, чего хочу больше: бежать или владеть собственным ресторанчиком...

- От которого ты так быстро сбежал, что прихватил в дорогу лишь тощий рюкзак?! - Аймэн Вальсий погрозил мне пальцем, намекая на что-то, о чем я, видимо, не знал. Хотя, скорее всего, должен был. - Бежал так стремительно, что оставил в городе оружие, довольствуясь парными кинжалами на поясе? Ситаль... Так бегут либо те, кто представляет, что именно их ждет... Либо те, кто вообще не представляет, что его ждет!

- Философ, блин... - Вырвалось у меня, совершенно случайно.

- Это все река, человече, это все река. - Аймэн по-дружески ткнул меня большим пальцем в ребра, коротко хохотнув. - Доберешься с нами до ее предела, будешь смотреть на мир чуточку иначе. А, если, соберешься вернуться - мир без реки станет совсем пустым. Так что, разберись в себе самом, чего ты хочешь больше - счастья, покоя или открытий и - действуй!

Широкая спина капитана, обтянутая выгоревшей кожаной курткой, растворилась в темноте, переходя на другой борт, откуда доносилось заунывное треньканье, словно некто пытался учиться играть на балалайке в полной, глобальной, кромешной темноте. И, потому, совершенно не попадал по струнам!

Убил бы!

Надеюсь, окно моей каюты выходит на другую сторону!

Иначе, я за себя, совершенно точно, не ручаюсь!

Спустившись на целых пятнадцать ступеней вниз, прошел по корилору, освещеному странными хрустальными шарами, дающими синеватый, мертвящий все вокруг, свет. И, вновь не удержался, коснулся светящегося стекла. Ледяное! Градусов восемь-десять по Цельсию, вот ей-ей!

Впечатленный, дотопал до двери своей каюты, открыл ключом и кинулся открывать иллюминатор. Как ни странно, но тоже - круглый, словно во всех временах, мирах и параллельных пространствах живут одни и те же ученые, совершающие одни и те же, открытия.

Жаль, что в этом мире пока еще не придумали кондиционер - в комнате было удивительно душно, темно и пахло благовониями, на которые у меня совершенно неадекватная реакция: вместо умиротворения и благосности, у меня начинается жуткая ангина и насморк, заливающий все вокруг полуметровым слоем слизи.

В довершении праздника, "бренчатель на балалайке" оказался-таки, с моей стороны!

Впустив в каюту струю свежего, речного воздуха, пусть и отдающего тиной, но зато полного живительного кислорода, прислушался к "бреньканью", решая для себя дилемму: высунуться в иллюминатор прямо сейчас и вежливо попросить игрока заткнуться, или честно дать ему поиграть на моих нерах минут десять-пятнадцать, выйти на верхнюю палубу и поджарить его, вместе с инструментом?

Победило миролюбие.

Отойдя от окна, защелкнул на месте стекла "москитку", полюбовался на лунную дорожку, разрезающую мелкую речную волну и утекающую на дальний берег, да и, почти без разгона, не раздеваясь, в сапогах и плаще, всей своей драгоценной тушкой, вырвавшейся на свободу, рухнул на комковато застеленную койку.

"Всю жизнь мечтал так сделать!"

Самый большой комок на койке жалобно уикнул, ойкнул, шмыгнул носом и выпалил фразу, услышать которую я был совсем не готов!

- Масязь, господина?

Выручать мелкую китаянку, действительно по-большей части промышлявшую массажем, капитан отправил того самого "бренчалу", пригрозив, что если тот не разберется за две минуты, то за борт полетят и китаянка, и "бренчала", и его инструмент, засунутый в оба тела, самым извращенным методом!

От длительности и цветастости фразы я даже выпустил из рук одеяло, в котором билась испуганная до мокроты, девица, уже простившаяся с жизнью, раз на ее честь я покушаться не собирался.

Прислушавшись к стуку сапог, спускающихся по лестнице, я представил себе эдакого мелкого матросика, взятого в первый рейс и теперь отчаянно скучающего, точнее - тоскующего по дому, любимому маминому пирогу с рыбой и девице-красавице, которая так и не ответила взаимностью.

Признаю, кидаться ссаным покрывалом, с завернутой в него вопящей китаянкой, было, гм, несколько лишним, поспешным и совершенно инстинктивным действием, не характеризующим меня с лучшей стороны, но... То, что я кинул покрывало, а не полуметровый файербол, характеризует меня, как очень разумного и законопослушного гражданина страны, в которой с законами, в последнее время, совсем не ладно.

Правда, было очень страшно видеть, как на тебя мчит мертвенно-зеленый жлобина, цепляющий головой потолок, а плечами противоположные стены, с длинными, желтыми, кривыми клыками, растущими из нижней челюсти и украшенными блестящими, стальными остриями!

Это уже после того, как летящее покрывало сбило бедолагу с ног, я заприметил, что "зеленое чудовище" больше пыхтело и демонстрировало собственную удаль перед капитаном, чем пыталось хоть как-то испугать меня. Да и размер устремившихся к потолку сапог, навевал на мысль, что с этим "монстром" что-то "очень не так"!

Ну, не может быть у почти былинного богатыря размер обуви, как у Золушки!

Треснула балалайка, закинутая зеленым парнишей за спину, взвизгнула, в последний раз, уставшая орать, китаянка-массажистка, кто-то трижды хлопнул в ладоши, отдавая дань игре случайных актеров и хлопнула, запирающаяся дверь, открытая нечаянным взмахом зеленой руки, с серебристыми когтями.

Деревянный коридор, даже застеленный толстой ковровой дорожкой, не самое приятное место для падения. Либо ты сломаешь что-нибудь себе, либо ты сломаешь что-нибудь в коридоре.

В нашем случае, пострадало чувство собственной важности и деревянная "бренчалка", раздавленная удвоенной массой зеленого матроса и молчащей в своем покрывале, китаянки.

Проснулись те, кто был в состоянии проснуться, но выползать в коридор никто не решился. А я стоял и гадал, что мне делать дальше?!

То, что китаянку спасать уже не надо, было видно не вооруженным взглядом - она тихонько пыталась выбраться из узла, в который я ее завязал, ровно точно так же, как в советские времена таскали в одеяле советские же, телевизоры, в которых от полупроводников были только лампы и медные катушки, толщиной с мою руку.

"Зеленому" досталось больше и, как ни крути, хоть он меня и раздражал игрой на почившем в бозе инструменте, но, видят звезды, смерти я ему точно не желал!

Вернувшись к себе в каюту, засветил "огонек", отыскал плотно закрытый от качки кувшин с водой, вернулся в коридор и, содрав защитную полосу, вылил содержимое кувшина на лицо зеленого человека, искренне желая ему быстрейшего возвращения сознания.

Резкий запах благовоний, странная тягучесть вытекающей жидкости, точно дали понять, что я вновь что-то делаю не так, но было очень поздно.

Тяжелые копыта сорок второго размера, по советскому стилю, впечатались мне в грудь, отправляя в дальний полет, вдоль всего коридора, с финишем на лестнице, уходящей еще на пятнадцать ступеней вниз, в черноту, к звездам. Дважды задев головой потолок, пролетел все пятнадцать ступеней вниз, не коснувшись ни единой и финишировал в нечто бесконечно твердое, искренне сожалея, что сбежал из Брейдарка так поспешно, что не успел ни завещания составить, ни защитного поводка "обновить", который бы унес меня под нежное крылышко моей горячей любовницы, которой только дай повод, а вот прибить она и сама сможет, за все грехи, как мнимые, так и не совершенные.

"Никогда не подходи к лошади сзади - обязательно лягнет!" - Мысль оформилась и пропала, оставляя стылую темноту и кромешную боль.

"Тарцехвал! Бархиман огалады! Быстрее, быстрее!" - Визгливые голоса врезались в раскалываемые болью виски, вкручивались ржавыми шурупами, забивались машеньками, чудесным образом не попадающими по шляпкам гвоздей, зато по моей черепушке - попадая с легкостью. - "Здесь еще метка!"

- Проверяй, выгребай всех, торопись! Через две минуты начнут дырявить посудину и на ней никого не должно быть! Руюму все пойдут, а следов быть не должно!

- Здесь! - Распахнулась, громко скрипнув, округлая дверь, резанув по глазам электрическим светом ружейных фонарей.

Легкая фигурка, накинула на меня плотную бардовую простыню, и отчаянно завизжала, привлекая к себе внимание.

Протопали подкованные сапоги и визг раздался еще и еще раз.

- Хватай эту косоглазую милашку, Руюм будет счастлив видеть соотечественницу!

- Тарцехвал, быстрее, минута! - Гогочущие мужские голоса промелькнули рядом с моим тряпичным убежищем и захлопнули за собой дверь, вновь наполняя комнату тьмой.

Острая боль пронзила левую ногу, и голова сделала то, что делать надо было намного раньше - купол защиты закрыл меня от неведомого оружия, проверяющего на крепость уже вторую "лайбу".

И выигрывающего поединок вчистую.

Струйки воды, невидимые и нечувствительные, заполняли комнату, прижимая мой кокон все сильнее и сильнее к потолку, пытаясь расплющить о дырявый свод, выдавить ненавистного человечка через дырочки, освободится от пустоты воздуха и захватить корабль в свое полное владение.

Наконец, потолок не выдержал.

Плохо соображая, что делаю, "заострил" свод купола и отключился, сильно радуясь, что наловчился "фильтровать" воздух для дыхания, а иначе, этот синевато-голубой, искристый и непробиваемый мячик, так и стал бы моей могилкой, на дне огромной и безбрежной реки, несущей свои волны мимо города с белыми стенами. Из которого я так легко сбежалне используя ничего, кроме собственной удали, тонкого расчета и импровизации!

Отчего, каждая моя "удачная" импровизация так сильно бьет меня же по голове - вопрос уже даже не второй, и даже вовсе не третий.

Убаюканный речной волной, пригревшийся в лучах Саханоца, ударенный в грудь лошадью с копытами 42-го размера - и это, только в ширину! - получивший по своей голове, многострадальной и ударонепрочной, попрощался с сознаньем не известно насколько.

Будь Керрам действительно ученым, а не лаборантом, он бы действительно привел мой организм к эталонному, но... Он даже не "троечник" - он недоучка, которого держат в лаборантах, дабы он чего "эдакого" не натворил.

Вот, он и не натворил.

Придя в себя, уже на шикарном закате обеих светил, в коконе, запутавшемся в прибрежных кустах, среди обильно накопившегося после поворота реки, плывуна, ряски и прочего речного мусора, начал "считать раны". Вещей - шиш. А точнее - вовсе не шиша. "Рюкзак" чувствуется рядом, но сил на него, пока нет. Грудь замотана, когда-то белыми, бинтами, не давая дышать полной грудью. На ноге - сквозная дырка в мякоти, сейчас уже затянувшаяся, но первое же неловкое движение даст мне еще возможность умереть от кровопотери. Пошевелил правой и, почесав нос, признался себе в том, что все не так уж и плохо. По крайней мере, не все мои движения в этом состоянии неловкие, а само состояние, хоть и напоминает Дюка Нюкема на последних процентах брони и жизни, но жизнь продолжается.

Осталось только слегка-слегка напрячься и открыть хоть маленькую форточку "Драконьей Дороги", а там... Там появится Лесли и моему побегу, столь изящному и удачному, придет логический конец.

"Обидно!" - Я покачал головой и еще раз почесал нос.

Запах гнили не располагал к долгим мудрствованиям, а состояние здоровья - к мощным магическим изысканиям. Больше всего хотелось поспать еще часов десять, плотно покушать, а потом проспать еще дважды по столько же.

Придал куполу идеальную, сферическую форму, попытался встать на ноги.

Встать не удалось. Сесть, тоже. Сесть не давала собственная кровь, намертво присушившая мою повязку к синеве защитного поля, а, при слове "встать", протестовал мозг, явно намекая на сотрясение.

Сидеть не могу, стоять - однозначно - нельзя, но и оставаться на одном месте, очень нездоровом из-за своих особенностей, тоже противопоказано.

Пришлось, таки, идти на крайние меры и убирать кокон совсем.

Накупался до "волчьих глаз", желтых и пронзительных, с любопытством наблюдающих за слабым человечишкой, барахтающимся в грязи и ряске.

Учитывая, что до берега я добрался ни разу не потеряв сознание, хоть и скрипя зубами от боли и отчаянно матерясь шепотом, то... Может, Керрам все-же умудрился модифицировать мое тело до эталонного образца? Ну, не может же быть лаборант настолько несведущ в делах, которыми занимается изо дня в день, несколько десятилетй!

Дышалось с трудом. Руки, максимально, поднимались до ушей, с усмешкой напоминая, что ломанные ребра - это очень забавно для тех, кто смотрит со стороны, но для "пациента" - дело полный табак!

Выбравшись на милую, сине-зеленую травку, собрал в кучу подергивающиеся мышцы, разъезжающиеся мозги и закатывающиеся глаза.

Представляю, как выгляжу со стороны: голый, двухметровый бледнокожий червяк, с жидкой порослью на макушке, черных волос, явно ведь - не бритый, коричнево-зеленые бинты, дырка в ноге, слава Звездам - не кровоточащая.

С бурчащим от голода, желудком.

На траве.

Один.

Бред!

Понимая, что вновь проваливаюсь в сон, окружил себя "кругом огня", твердо помня, что на берегу будет всяко холоднее, чем на воде.

Или, наоборот?!

Отвесив самому себе мифическую затрещину, сказал старику Морфею "привет!"

И принялся вволю браконьерничать в его заповедных землях, то собирая сонную рыбу, то устраивая марафонский заплыв в кристалльно читой луже, разлившейся посреди асфальтированной дороги, то знакомясь с дамами невероятных размеров, от которых приходилось спасаться, устраивая целые блинные заграждения и поскальзываясь на майонезно-икорной начинке, для особых, высоко таинственных пирогов, печь которые полагалось исключительно находу, покачиваясь в седле и что-то напевая голосом Боярского.

Стабильный бред, конечно, но и в нем были радостные моменты!

Например, Лесли нашла в одном из гаражей новенькую "Ниву", договорилась с внезапно ожившим Паличиком и сделала мне изумительный подарок, способный не только раскатывать по бездорожью без колес, но еще и легко выходить на околоземную орбиту, отражая нападение в конец озверевших метеориотов, метеоров и болидов, на нашу чудесную, милую и совсем одинокую в холодном космическом пространстве, Сутарру!

Я собирал лекарственные травы, наблюдал за своей собственной тушкой сверху, пытаясь найти признаки жизни и готовясь так и оставаться в царстве Морфея так долго, чтобы обо мне успели хорошенько забыть.

Зачем забыть? И как именно долго?

Махнул рукой на очередных лесных великанов, заходящих на посадку в центр болота, вниз раскидистыми кронами, вверх - толстенными корнями.

"Иногда бред - это всего-навсего бред. Тосно так же, как банан, что снится просто потому, что он снится..." - В полусне-полуяви-полугрезах-полубреду, я еще пытался что-то привести к единому знаменателю, найти секансы от косинсов черед индифферентное уравнение, но, в конце-концов, решил просто покататься на "Ниве", наслаждаясь подарком любимого человека, отчего-то перекрасившегося в рыжий цвет, но симпатичности от этого, не растерявшего.

Проснулся ближе к обеду и, осторожно, готовясь к неприятностям, снял "кольцо огня", восстанавливая ночные события по следам.

След был всего один и, если ему верить, то ночь вокруг меня происходило нечто настолько удивительное, что, уснув на берегу Реки, проснулся я где-то глубоко в лиственном лесу, оставив за собой чернющую дорогу, ровную, как стрела и столь же неотразимую. До безобразия широкую и, выглядящую так отвратительно, что мне стало очень стыдно.

Так стыдно, что рука нашарила "рюкзак", достала из него кусок мяса и, на ближайшие полчаса я красотами лиственного леса, более не интересовался, свято памятуя, что возвращение аппетита - верный признак пошедшего на поправку организма. Вот я его и "поправлял", сосредоточенно шевеля челюстями и прислушиваясь к своим ощущениям, как совершенно нормальная девочка Алиса, которая кушала гриб и спрашивала: "расту или уменьшаюсь"?!

Второй признак выздоравливающего организма - возвращение чувства юмора - тоже прошел "без сучка, без зажоринки", на полный живот и растекающееся по телу, блаженное тепло.

Еще через час с лишним, вежливо постучался в голову третий признак подступающего здоровья, и я стал искать ручеек по-звонче и, желательно, поглубже - очень сильно захотелось вымыться с головы до ног, отшкоблить заскорузлую повязку и оценить "масштабы повреждений" на свежую, сытую и спокойную, голову.

Сторожко ступая по упругой траве, уже осыпанной редкими листьями, маскирующими тонкие и острые сухие веточки, ориентируясь исключительно на слух и лишь изредка - на нюх, добрался до неглубокого овражика, по дну которого, звонко бежал метровой ширины, ручеек.

Сунулся было сразу в воду, но - пришлось выпрыгивать: температура воды была близка к замерзанию, на мой взгляд. Понятно, что это все шутки разгоряченного тела, но...

"Избаловался ты, Ситаль, избаловался!" - Хихикал я, развалившись в нижней "половинке" купола защиты, в горячей водичке, подогреваемой столь нетривиально используемыми, фаейрболами. - "Скоро начнешь варить уху, прямо в пруду, чтобы котелок не мыть!"

Идея, хоть и смешная, тем не менее, показалась мне имеющей право на претворение в жизнь. Нет, не в смысле кипячения прудов, разумеется, но вот сделать котелок из заклинания "Купол защиты"... Это уже было свежо и адекватно! Да и посуду мыть, кстати, тоже не придется...

Представляя себе силовые котелки, чайники и сковородки, ничего не весящие ложки и чашки, постоянно чистые, свежие и прозрачные, в полусне, уже представил себе здоровенный ресторан, в котором все, разве что кроме ножей и вилок, будет из силовых полей!

Это же какую можно рекламу устроить: "Ваша еда не касается металла!", "Безметаллическое приготовление!", "Мкажу металлу "НЕТ!" на кухне!"!

От прилива щенячьего восторга, чуть не утонул, зато мысли свернули на энергетическую сантехнику, вместо керамики или санфаянса.

В общем, если мозг хорошенько взболтать, устанавливая новые нейронные связи, он либо откажется работать, превращая разумного в классический овощ, либо начнет работать по-новому.

Жаль только, что такое резвое мышление может не понравиться гончарам и кузнецам.

Холст, которым мне замотали сломанные ребра, наконец-то отмок и я попытался сперва его размотать, едва не утонув в очередной раз, потом срезать "Морским змеем", потому что все остальные ножи, с какого-то перепуга, ткань резать отказывались, замечательно прорезая мою бедную, многострадальную шкуру.

Обнаружив в рюкзаке ножницы, горячо возблагодарил Звезды за собственную предусмотрительность и запасливость. А, подвернувшиеся под руку, маникюрные щипчики, почти благоговейно прибрал до лучших времен, когда когти на ногах снова начнут прорывать портянки.

Зеркало я искал чуточку дольше, но нашел и его, и опасную бритву в кожаном несессере, и даже мочалку!

И, сдается мне, кто-то, все-таки знал о моем побеге, потому что мочалку я, совершенно точно, в рюкзак не складывал!

Умножая два на два, получил пустое место: кроме меня, открыть мою "сумку путешественника", не может никто. Это - железобетонно, проверено и проштемпелевано!

"Значит - я склеротик!" - Я со стоном закинул мочалку за спину, перехватился за ручки и отдался процессу очистки...

Нет, как ни крути, "намыливать спинку", лучше всего получалось у Лесли, но...

Набрав полную грудь воздуха, нырнул в горячие глубины прозрачной ванны, смывая с себя пену, ошметки крови и усталость.

Открыл под водой глаза и полюбовался черным муравьишкой, проползающим с той стороны прозрачной стенки и оттого кажущимся очень большим!

Вынырнул, отфыркиваясь и чуть не утонул в третий раз: муравьишка не "казался", а очень даже "был" большим! Приблизительно с овчарку высотой, серпообразными жвалами, усиками выше уровня ванны, он тыкался головой в прозрачную стенку, обходя ее по периметру, словно изучая.

Махнув на такого соседа рукой - в ванну не лезет, ну и пусть ползает! - с помощью зеркала изучил отпечаток сапогообразного копыта на своей груди. Будь удар на пару сантиметров выше, ниже, левее или правее - заматывать меня можно было бы в плащаницу и со спокойной душой, закапывать, а не лечить.

На голове, в пределах видимости зеркала, видимых "помятостей" не обнаружилось, но ведь и летел я - спиной вперед, так что, досталось затылку и макушке, а их я, при всем богатстве выбора и ассортимента подручных средств, пока руки не будут шевелиться как положено от природы, исследовать не смогу.

Последним, по факту, но не по важности, из рюкзака достал еще один кожаный сверток, в котором притаились десяток мензурок с противоядиями, мазями от укусов-ожогов и, самое приятное, склянки с зельем лечения, сваренного по всем правилам зельеварения, мелкой эльфийкой.

Малка зуб давала на выбой, что ее зелье, в отличии от остальных, со временем не слабеет, да и лечит быстрее.

Повертел в руках склянку и убрал обратно, в аптечку. Употреблять это варево надо было раньше. Хотя бы, еще вчера, на берегу реки. А сейчас... Так, перевод ценного продукта, который может понадобиться совсем в другое место или время.

Подумал еще чуть-чуть и достал зелье снова.

Сделал глоток, пробуя на вкус.

Слегка кисловатое питье, словно ложку смородины тщательно выдавили в пять литров воды.

В два глотка допил и сделал глубокий, до изнеможения, вдох.

Закинул руку за спину и счастливо почесал меду лопаток.

С хрустом суставов встал в своей "мыльне" и сладко потянулся, испугав муравьишку.

"А, жизнь-то, налаживается!" - Я выбрался из ванны, сложил ее в шар с водой и с удивлением заметил, что в одном месте, вода совершенно бесприпяятсвенно вытекает на землю, словно нечто проткнуло неуничтожимый энергетический щит насквозь!

Покатав шарик, нашел еще две дырки! Причем вторая появилась у меня на глазах!

"спустив воду", среди кусков ткани обнаружил простенькую женскую заколку, длиной в половину моей ладони, с золотистой иглой, украшенную резвящимися в воде, драконами, на тонкой металлической пластине.

Усатые и короткомордые, с кисточками на хвостах, вместо массивных боевых шаров, с густыми бровями и клыками, торчащими то ьиз нижней челюсти, то из верхней - они в точности повторяли хорошо знакомых мне драконов поднебесной, на которых я насмотрелся во время своей командировки.

Вновь сложив один и один, пришел к мнению, что заколка принадлежала верещащей китаянке, что предлагала мне "масязь".

Ради проверки, сделал еще один "купол" и ткнул в него заколкой. Как и предполагалось - купол остался целеньким. Заколка, как ни странно - тоже.

Из вредности наполнил купол водой и снова ткнул иголкой, через воду.

Продырявил!

А, когда, от великого ума, легонько провел по переливающемуся полю краем пластинки - так и вовсе прорезал купол, словно он пластилиновый!

Забавно я, должно быть, выглядел со стороны: стоит голый дядька и режет пузыри с водой и искренне радуется, когда фонтан воды обдает его, с головы до ног!

Ничего не поделать, я очень страшный человек, когда увлекусь.

"Лопнув" еще два пузыря, сделал неутешительный для себя, вывод: "при некоторых условиях, даже непроницемый "Купол защиты", оказывается проницаемым. И, что самое неприятное, не имея под рукой даже завалящего "мелкоскопа", выявить эти самые условия, можно лишь методом тыка".

"Магией называют всё, что мы просто не можем - пока не можем! - измерить. Нет у нас необходимого оборудования. А иногда и знания, необходимого, пока нет..." - Я словно воушию слышал слова нашего преподавателя логики, талантливого философа и человека с зажигательным и искрометным, чувством юмора. - "Момент, когда это знание появится, станет новым восходом всеоживляющего солнца!"

Прыгая на одной ноге, радуясь здоровому телу, теплому дню и удавшемуся побегу, натянул штаны, достал из рюкзака носки и обувь.

Теперь у меня появилась еще одна, очень маленькая, но очень нужная цель в жизни.

Пусть она отодвигает в сторону мечту о собственном ресторане, о крепкой, долгой и счастливой, семейной жизни.

Пусть я снова откладываю на завтра то, что надо было сделать вчера.

Пусть.

Но ведь очень интересно, что это за сволочь такая, этот Руюм, которому "годятся все", а тощей китаянке, при этом, он будет особенно рад?! И, еще... Мне очень интересно, "Тарцехвал" - это человек или ругательство?!

Покинув полянку, еще недавно просто блиставшую чистотой и порядком, а ныне порядочно залитую водой, размывающей горелую полосу, по привычке, накинул на голову капюшон, проверил, как выскальзывают из ножен обе "змейки" и, раскрутив вокруг себя пяток чуть теплых шариков-файерболов, которыми так удобно сбивать с веток жирных птичек и останавливать бег вкусных "зайчиков" зашагал по светлому лесу.

Шорох травы под ногами, звон недалекого ручья, от которого я пока не рисковал слишком удаляться, словно опасаясь заблудиться между десятка деревьев, выросших на полусотне квадратных метров.

Чистый, молодой лесок.

Блестящий, как глянцевая картинка полосы ветро и влаго удержания, сфотографированной для отчетно-показательной конференции. Здесь даже птицы перепархивали слева на право, а собакомуравьи, постоянно меня обгоняли, появляясь откуда-то из-за спины и пропадая за неширокими стволиками серебристо-серых деревцев.

Все с точностью совершенного механизма, один раз и навсегда настроенного, проверенного и... Оставленного в покое, согласно правилу: "работает - не трогай, ради всех святых!"

Из принципа, высмотрел пару птичек и отправил их в рюкзак, дожидаться своей очереди быть съеденными.

Через пяток километров ручеек оделся в бетонные берега и перестал весело звенеть, ноги зашагали по потрескавшейся тротуарной плитке, пока еще сопротивляющейся напору природы, но уже из последних сил.

Через пару минут, откинув капюшон, я лицезрел тонкие, кованые ворота, одна створка которых печально повисла на сорванной петле, а вторая продолжала преграждать путь неловкому пешеходу, увитая тонкими побегами Сутаррского винограда.

Узкие холмики битого кирпича, уходящие влево и вправо от ворот, давали понять, что когда-то, на их месте был невысокий, видимо глиняный, заборчик, размытый дождями и снесенный с лица планеты ее величеством Зимой.

Что меня толкнуло под локоть, сейчас и ума не приложу, но вот, стукнуло в голову и я, почти два часа старательно закреплял сорванную створку ворот на ее законном месте, проявляя чудеса хитроумия и изворотливости.

Я даже смазал уцелевшую петлю, чтобы она не скрипела, жалуясь на короткую память человека разумного.

Собрав инструменты, с улыбкой довольного первоклассника, получившего две конфеты за один правильный ответ, прошел в открытые ворота и, повинуясь наитию, "закрыл за собой дверь".

В детстве многие читали о дороге из желтого камня, ведущей в Изумрудный Город.

А я на ней стоял!

Ровные, желтые, каменные, шестиугольные, плотно пригнанные друг к другу, плитки.

Еще пару минут назад, пока я прыгал, воюя с неподатливой и заржавевшей створкой, они были потрескавшимися, серыми, с проросшей травой.

А теперь - "Дорога из Желтого Кирпича"!

А вместо Тотошки, черные собакомуравьи...

С трудом удерживаясь от нервного смешка и насвистывания "Мы в город Изумрудный, идем дорогой трудной...", достал из рюкзака "Дикошарика" и спрятал его под плащ.

Когда все вокруг похоже на сказку, верить надо в лучшее. Но готовиться - исключительно к худшему.

В моем случае, "Дикошарик", "выпивший" уже парочку богов, был именно той "подготовкой к худшему", которой я обычно пренебрегал, собирая все шишки удары, на собственную голову.

"Волшебника Изумрудного города" я в детстве очень любил, так что... Крепко помнил, сколько неприятностей выпало девочке Элли, на ее пути.

Метров через пятьсот, выругался и перевесил меч за спину, поверх своего, вечно тощего, "вещмешка Путешественника": и мне удобнее его в дело пускать, да и остальным - веское предупреждение.

Ыедь никто так и не догадывается, что махать этой длинной и тяжелой штукой, я так, в принципе, и не научился!

"Веди меня, Дорога Желтого Кирпича"! - Я шмыгнул носом, накинул капюшон и потопал дальше, готовясь к приключениям.

Глава 35

- Сутарра пала, Мой Л'рд! - Черная страхолюдина замерла на одном колене перед маленьким, седеньким старичком, пускающим слюни, в сбитой на бок короне и с пустыми, голубыми глазами. - Твоя воля исполнена, Мой Л'рд! Дашь ли ты мне отпущение, как верному слуге своему, верой и честью отслужившему свои грехи явные, тайные и мнимые?

Старичок захихикал, вытер сморщенным кулачком выступившие из старческих глаз слезинки и прохлюпал:

- Хосцю боише, боише! Иди и принеси боише!

Двухметровый рыцарь издал стон, проклиная мысленно свою глупость и "Договор", по которому был призван служить владельцу короны до тех пор, пока он его не отпустит, признав долги выплаченными, а грехи - отмоленными.

- Боише, боише, боише! - Старичок мелко затряс головой и захлопал в мокрые ладошки. - Еще боише!

- Да, Мой Л'...

Впервые на памяти Х'Ена-Горо, этот тщедушный человеческий король попытался встать на свои тонкие, вечно дрожащие ножки-спички.

Впервые сделал шаг от своего, уже порядком провонявшего мочой, трона.

И упал в ноги своего рыцаря, теряя золотую корону, со звоном укатывающуюся прямо к правой руке Плененного Демона Тцелы.

"Призван служить владельцу короны..." - Эхом вернулись белокожему демону, закованному в черный доспех, его собственные мысли. - "Владельцу короны..."

Шевельнулась тяжелая латная перчатка, привыкшая сжимать рукоять длинного меча, а не золотую филигрань короны, вышедшей из рук древних мастеров символом Власти.

"Владельцу короны..."

- Боише, боише... - Человеческий король выдохнул два слова и принялся хлопать руками вокруг, пытаясь нащупать пропавшую с головы, тяжесть. - Коона?!

С лязгом сомкнулись вокруг золотого ободка, черные, металличские пальцы.

Скрипнул тяжелый доспех, и фигура встала с колен, рассматривая тронный зал, которого так боялась последние несколько столетий.

Пыльные гобелены, на которых уж и не различить рисунков. Исцарапанный, давно не мытый, мозаичный пол. Грязные окна, не ведающие тряпки и не пропускающие солнечного света. Черный, закопченый факелами, потолок...

Звякнула, ударившись о каменный пол, тяжелая застежка шлема. Клацнуло, открывающееся, забрало. Черный шлем, в виде головы мифического зверя, покинул свое привычное место на покатых плечах доспеха, с глухим "бум-м-м-м", оказавшись на полу.

- Коона? - Старик приподнял голову и пустил слюну.

- Корона. - Вздохнул Х'Ен-Горо, воодружая золотое украшение на свою голову, прижимая ей копну собственных, соломенного цвета, волос, с редкими прядями седины. - "Служить владельцу короны..."

*******

Знал бы я, куда именно приведет меня дорога из желтого кирпича, бежал бы по ней вприпрыжку!

В обратную сторону!

Вот, ведь чувствовал, чувствовал, что все не может быть так расчудесно, как в детских книжках!

Сперва, постоянно присматривался к своим шестилапым спутникам - отчего-то мне показалось, что с каждым пройднным километром, они становятся чуточку больше.

Один раз, даже вернулся на пару километров и проверил свою наблюдательность.

Потом еще до вечера страдал паранойей, слава Звездам, неподтвердившейся.

Муравьи оставались размером с собаку и золотых слитков, на задних лапках, у них не наблюдалось.

На второй день пути, муравьиная тропинка повернула на девяносто градусов по отношению к желтой дороге и растворилась в высокой траве, с редкой примесью кустов и далеким деревьем, тянущим свои черные ветки, осыпанные светло-голубыми листьями, к прозрачному небу.

Сперва паранойя отпустила, а потом накинулась с новой силой, старательно играя на моих страхах и бурной фантазии.

Прислушиваясь к ней, я как-то упустил из вида появление новой детали ландшафта, перед которой теперь стоял и чесал затылок, лицезрея высоченную гору, выросшую точно на дороге желтого кирпича, словно злобный великан взял ведерко, наполнил его острыми камушками, донес до дороги и перевернул, высыпая все наземь.

Более того, этот нехороший великан, таскал свое ведерко не один раз, а целых шесть, засыпая все вокруг и создавая шесть унылых, похожих друг на друга, вершин.

"Умный, конечно, в гору не пойдет... Да и герои, предпочитают идти в обход..." - Я с тоской посмотрел по сторонам, принимая тот факт, что идти в обход, в данном случае, намного дальше, чем лезть в гору.

Пришлось устраивать внеочередной привал, плотно ужинать и отваливать на боковую, памятуя, что с бедой надо переспать, а утро, как говориться, вечера мудрее.

Во сне снова была Лесли и устроила мне грандиозный скандал, окончившийся слезами и сбитыми в ком, шелковыми простынями, которые моя королевна очень любила, а я искренне ненавидел, за их мерзопакостную привычку то скользить, то липнуть к голому заду.

Потом в сон приперся наш монтажер, долго вздыхал, курил свою любимую Приму и пил горячий чай, с "Рижским бальзамом".

Так что, выспаться мне не удалось.

Махнув рукой на завтрак, переложил все колюще-режуще-пластающее в рюкзак, еще раз проверил подметки сапог и пошел на штурм первой вершины.

Когда дело доходит до гор, вся моя смелость, мужественность и горячность уступают место трусливо-аморфному нечто, трижды проверяющему, куда ступает нога, за что держится рука и куда тянет меня зад.

Оставаясь внешне спокойным, я отчаянно потею, зеваю и, иногда, нервно пою. Изредка даже попадая в ноты и не перевирая мотив.

Ничего не поделать - последствия бурной юности, когда я, от расстроенных чувств, будучи совершенно трезвым, в новеньких турецких туфлях и тщательно отутюженных брюках, вместо свидания отправился покорять отвесную скалу.

Четыреста метров ломаного камня, промоин и качающихся камней, покрытых зеленым и скользским, лишайником вернули мне веру в себя, но привили странную высотобоязнь, открывающуюся лишь в горах.

Стоящая за моей спиной вершинка, возносилась к небесам не больше, чем на километр. Да и простая она была, эта победа: ни отвеных "зеркал", ни отрицательных. Чуть крутоватый холм, не более того. Но, в паре мест, ноженьки и рученьки тряслись, тряслись...

Усевшись на удобный, нагретый светилом Сутарры, камушек, рассматривал открывшуюся моим глазам, перспективу.

Жесткая трава, разбивающая корнями любые камни, спускалась вниз, на полкилометра, плавно и полого, а затем начинала взбираться к другой вершине, кажущейся мне странно знакомой.

Особенно черное пятно пещеры, в форме крыла бабочки!

Готов поставить все содержимое своего рюкзака, против использованной туалетной бумажки, что впереди меня ждут приключения, которых я избежал на следующий год, после своего монументального подъема, подарившего неприятную фобию.

Пещеру со входом в виде крыла бабочки я нашел совершенно случайно, по зиме. Судя по отстутствию человеческих следов, народ о ней либо не знал, либо не затруднял себя походами по окрестным горам, предпочитая бухать пониже, чтобы легче докатиться до родного дома или сбегать за добавкой в любой из десятка знакомых каждому домиков, хозяйки которых приторговывали самогоном.

Участковые тоже эти домики знали и наведывались "снять пробу" с периодичность раз в две недели, с удовольствием потирая свои темные лица и разминая вечно скрюченные, пальчики.

Уже вовсю смолящий, так что со спичками и зажигалкой в кармане, я совершенно бесстрашно сунул голову в темноту каменной дыры, подсвечивая себе узким лучиком фонарика в зажигалке.

Это многим моим знакомым, на тот момент, такой свет казался мертвенным, пугающим и навевающим мысли о самоубийстве. Для моих глаз, было самое "оно".

Светящийся диод, разумеется, воровал цвета, но, зато, не слепил глаз и служил удивительно долго, заставляя не раз и не два поминать братцев-китайцев, добрым словом.

Пол пещеры ощутимо подавался вниз, уводя меня все дальше и дальше от входа, от белого снега на пороге и пронзительно синего, совершенно не зимнего, неба.

От стены до стены, пещера была метров пять-шесть, а в длину тянулась уже добрую сотню метров, отчего-то загибаясь вправо и уходя все ниже и ниже.

Старательно подсвечивая себе фонариком, двигался неторопливо, внимательно глядя по сторонам и себе под ноги: если я здесь сломаю ногу, найти меня будет совершенно некому, ведь с работы я уволился позавчера, ничего и никому, не сказав и теперь прогуливался в свое удовольствие, ругаясь на погоду, отметившую мое увольнение полноценными минус тридцатью, по старику Цельсию.

По моим прикидкам, я уже должен был шагать снаружи, по хрустящему снегу, под лучами Солнца, а я хлюпал валенками по воде, струящейся по дну пещеры и касался руками влажных стен, уходящих вверх, на высоту не меньше двух моих ростов, чего просто не могло быть, потому что не могло быть в принципе!

Поскользнувшись в первый раз, я задумался о бренности бытия.

Во-второй, о собственной глупости.

После третьей "посадки на воду", дал себе слово вернуться сюда завтра, надев рабочие башмаки, подкованные бронзовыми гвоздями, и направился к выходу.

Что-то, словно толкало меня в спину, уговаривая поторопиться, переключиться на вторую, а лучше, сразу четвертую, скорости.

Упрекая себя в трусости, поддался уговору и выскочил на свет с такой скоростью, словно за мной гнались все окрестные хулиганы, вздумавшие наконец-то рассчитаться со мной, за все мои грехи, тайные и явные.

На следующее утро пошел снег.

Пещеру я так больше и не нашел, хотя бродил в тех местах с периодичностью три раза за лето и дважды - за зиму.

И вот теперь - она снова манит меня своим крылом бабочки.

- "Путь в тысячу ли начинается с первого шага!" - Я мужественно выдвинул нижнюю челюсть и сделал этот самый первый шаг.

Из странного ощущения неправильности происходящего, оставил на входе в пещеру переливающуюся пробку "защитного купола", на всякий случай, чтобы если начнется обвал, у меня была маленькая, ускользающая, но возможность выбраться наружу естественным путем, а не открывая серебристую Дорогу, в объятия Лесли, которой точно есть что мне сказать и чем огреть, что бы я не выделывался больше.

Из-за этого же ощущения, достал из рюкзака и переложил в карман целых две склянки с зельем и удвоил количество файерболов, продолжающий крутиться вокруг меня по путаным орбитам.

"Шаг и шаг!

За шагом - шаг!

И снова - шаг!"

Немудреные строчки, написанные давным-давно, еще в классе седьмом-восьмом, внезапно вслыли в голове, хотя вся свое стихоплетство я сложил в большой погребальный костер на берегу реки, став чуть старше и мудрее.

"Шаги - стучат.

Шаги - гремят!

Шаг наполняет смыслом мир.

Шаг разбивает лед

Рвет паутины кружева.

Уводит прочь.

Приводит к.

Последний шаг.

И первый шаг.

И смысл жизни,

В этих двух шагах..."

Шлепая сапогами по воде, спускался все ниже и ниже, начиная догадываться, что может ждать меня внизу.

Это не волшебная пещера Али-бабы, наполненная сокровищами и сорока разбойниками.

Здесь меня не ждет Терракотовая армия или лихая ватага Уральских разбойников.

Это не "Сказки и мифы народов мира".

Это пещера, которая ведет меня вниз, все глубже и глубже, ввинчиваясь, как штопор, в нежные, каменные внутренности странной горы, возникшей посреди бескрайней степи, на Дороге Желтого Кирпича...

Где-то через час дороги, когда стало прекрасно понятно, что спустился я глубже, чем до этого поднялся, каменный пол перестал бугриться камнями и острыми осколками, грозящими прорвать подошву сапог. Вода, до этого совершенно бесконтрольно заливающая пол, скатилась в специально выдолбленный для нее, арык, вдоль стены.

Еще минут через десять, стены потеряли вид природного чуда, становясь гладкими и богато украшенными псевдорастительным узором, в котором, чаще всего, мне виделась паутина, а не сплетшиеся побеги растений.

Чем ниже я спукался, тем богаче и светлее выглядел коридор.

Притушив файерболы-фонарики, едва удержался от свиста - стены и потолок действительно слегка светились, намекая, что дальше меня ждет нечто и вовсе невообразимое.

- А дозиметра-то у меня и нет! - Нервно хихикнул я, уповая на зелье и любовь одной то ли Богини, то ли... Просто возмутительно прекрасной, женщины. - "Ваше сиятельство!"

После двух витков, коридор "разлетелся вверх и в стороны", словно парадная лестничная площадка старинного дворца, открывая мне шокирующее зрелище, отвести от которого глаза не давала совесть и кошачье "страшно любопытно".

Вода из арыка, получив разгон, вырывалась на свободу, налетала на массивную бронзу позеленвших от времени и воды, дверей, взмывала шелестящими струями к потолку, прокатывалась по верхней части двери и потолку, роняя капли вниз и скрывалась в черной дыре, полуприкрытой толстой решеткой, о которую билась одинокая пластиковая бутылка.

Вздохнув, подошел болиже и коснулся позеленевшей бронзы.

И, сразу, отдернул руку - вся дверь, сверху донизу, была покрыта коркой прозрачного, жгущего руку космическим холодом, льда.

Что же за чудо пряталось за дверью, и не будет ли хуже всепй Сутарре, если я эту дверь открою?!

Прежде чем совать голову в пасть неведомого создателя таких дверей, создал сантиметровый шарик огня, раскалил его до температуры плазмы и отправил малым ходом в дверь.

Огонек, к моему удивлению, коснулся ледяной стенки без шипения, облачка пара или других признаков победы разума, над стихией. Коснулся.

Вошел в лед на пару сантиметров и, вышел из повиновения, устремившись к потолку и оставляя во льду, быстрозатягивающееся льдом, отверстие.

Через полминуты, файербол добрался до трех четвертей двери, замер и начал совершенно бешено "качать из меня силу", как любил выражаться Керрам, общаясь с Торнтоном.

Пришлось, "клин вышибать клином", отправив еще один "огонек", по адресу новой прописки, первого.

Миниатюрный взрыв снял с двери толстый пласт льда, который медленно и трагично, как в лучших голливудских поделках, упал на потолок.

Не пригодился мне "купол", поставленный "на всякий случай".

Как не стыдно признать, но "бабах" получился слабеньким - обычно, если я вкачивал столько сил в файербол, сносило каменную стену толщиной в метр и высотой в три, при длине в десятку.

Специально "мерялись жезлами" с Мариной, на полигоне.

Керрам пообещал, в следующий раз, мне кое-что удалить, а Марине - добавить.

Мозг он имел в виду, м-о-з-г! Потому как у меня все проблемы от "большого ума", а у моей ученицы - от "недостатка оного, в катастрафических размерах"!

Ругался Керрам правильно - если я просто взорвал свой кусок стены, раскидав осколки на полкилометра, то Марина слегка перестаралась, расплавив вдвое больший кусок стены и не рассчитав, что уклон идет точнехонько в русло мелкой речушки, из которой мы брали воду.

Ошпаренные "водоносы" нажаловались Керраму и, тогда еще дракон, прилетел наводить порядки.

Марина, от обиды, расплакалась, забыв, что может поджарить своего обидчика быстрее, чем тот откроет пасть. А напоминать об этом, я как-то не решился - очень близко стоял к дракону...

Улыбнувшись воспоминаниям, понял, что откровенно скучаю по своей шебутной и неуважительной к старшим, молодежи.

Нет, до сожалений о побеге из "золотой клетки" дело не дошло, но вертелось очень близко. Ведь я мог и не убегать, бросая всех, а просто уйти в сторонку, открыть свой ресторанчик...

"Блин, да что ж он так ко мне привязался-то, этот ресторанчик?!" - Я, в сердцах, отошел к стене, достал из рюкзака два горячих котелка - с остатками пшеной каши и крепко заваренным чаем - и устроил себе восстановление сил обожравшись по полной программе.

Зевая, отшкоблил оба котелка, в очередной раз задумавшись о целесообразности "энергетической", совершенно экологически чистой, посуды.

Получалось, что рентабельность такой посуды вылетит в копеечку, если ты не обладаешь магическими силами или попросту - не можешь удержать в голове не только словесную конструкцию заклинания, но и зримо ее представить, едва ли не до тактильных ощущений.

Вот у Марины, с ее математическим опытом, такая посуда будет получаться запросто. А у поэта-стихоплета Аркаши - нет. Слишком слабая фантазия. Как ни странно, но с Гильбертом, в этом отношении, я совершенно солидарен. Как и с Ландау, проехавшимся по математикам, с тем же обвинением. В общем: "Фактов всегда достаточно - не хватает фантазии"...

Вот и сейчас, все факты собрались у меня перед носом и будили фантазию.

Будили-будили, да и разбудили, на мою голову!

Убрав чистую посуду, посажалев, что снова нажрался на ночь, попытался пару раз подпрыгнуть как можно выше.

Нет, я не сошел с ума, надеясь дотянуться до потолка в прыжке. Просто проверял одну маленькую теорию. Для ее же проверки, слепил маленький энергетический купол, сунул в него "огонек" и отпустил по течению.

Через несколько секунд моя самодельная лодочка взмыла к потолку, перевернувшись вверх ногами, скользнула по двери и, осветив на миг решетку, унеслась вдаль, провалившись через дырку между двух прутьев.

Туда же, через десять минут, кануло еще пяток моих "подопытных мышек". А вот шестая - застряла и потухла, когда ее захлестнуло водой.

На моей памяти, такое случилось впервые...

Скрипя зубами, ругаясь на свою бушующую фантазию, сел за новые идеи - мне надо было придумать нечто, на чем я смогу прокатиться по поверхности воды, взмыть к потолку, перевернувшись вниз головой и успеть спрыгнуть с этого "нечто", пока поток воды не прижмет меня к прутьям.

Идея водных лыж мне очень нравилась, но где взять моторку, которая потянет меня по водной глади?!

Порывшись в рюкзаке, со вздохом, решил от идеи водных лыж, отказаться: дрова у меня были в ассортименте, но вот сделать из дров лыжи... Для моей фантазии это было совсем чересчур...

Выбрав полешко подлиннее, замерил глубину потока и, фыркая и отплевываясь, выбрался из арыка, оказавшегося настолько глубоким, что полено до дна не достало, зато я - достал, запросто.

Воды было выше пояса, а сильное течение, протащило меня добрых полметра, пока бултыхался и пугался утопления в полном обмундировании.

Пришлось доставать еще поленья, разжигать костер и развешиваться на просушку.

Через два часа, греясь у костра, пришел к выводу, что самый главный враг человечества - инертность его мышления!

Зачем я жгу дрова, если умею делать файерболы разной температуры и объема?

Зачем я прикидываю, из чего сделать водные лыжи, если прекрасно могу сделать энергетический кокон, как делал это неоднократно?!

Нет, идея сделать "водные лыжи" из "развернутого купола", мне в голову пришла. Я, даже, уже рассчитал, что именно надо изменить в конструкции заклинания, чтобы получить не сферу, а тонкую и невесомую, плоскость. Получилось заклинание изящное и такое простое, словно отродясь "купол", на самом деле, был "щитом".

Поворчав на самого себя, "досушился" у костра, со всеми удобствами. Заодно провел и еще один эксперимент - дым, например, поднимался к потолку и затягивался в решетку, намекая о нешуточной тяге.

"Мир держится на аферистах, недотепах и честном слове!" - Я сделал вокруг себя прозрачный, веретенообразный снаряд, "перекрутив кокон" по двум осям, рядом с арыком.

Вновь пожалел о пищевых излишествах и перевернулся на бок, подталкивая свой плавательный аппарат к стремительно несущейся воде. Еще поворот и еще.

"Блин... Неужто далеко... Упс!" - Вода подхватила мой кораблик, трижды стукнула о бетонный бортик и потянула за собой, к потолку.

Жаль только, что я, словно по закону подлости, оказался лежащим вниз лицом и, кроме заросшего микроскопическими водорослями, дна арыка, совершенно ничего не видел.

А ведь трижды рассчитал, на каком расстоянии надо материализовать кокон, чтобы...

Момент подъема к потолку оказался не самым приятным - желудок попытался покинуть дурное тело, столь резко меняющее вектор... Потом, моя торпеда, со скрежетом и грохотом врезалась в решетку и задрожала, словно пытаясь раздвинуть своим тупым носом толстые прутья, преграждающие ей путь.

Неторопливо, боясь ошибиться еще раз, "развернул кокон до полноценного шара", встал на трясущиеся ноги и задрал голову вверх, любуясь потолком, еще совсем недавно называемым полом.

И фреской, которой с пола и видно не было...

Сейчас ее портило черное пятно моего костра, но... Можно было и к гадалке не ходить, что под черным пятном прятался Марс.

Солнечная система...

Я разглядывал планеты, выстроившиеся в ряд, и гадал, а возможно ли такое в реальности? И, если да, то отчего вокруг Земли вертится Четыре Луны?! Жаль, конечно, что я Марс заср... Но, сдается мне, что Фобосом и Деймосом вокруг него и близко не пахнет! А вон тот "жучок", замерший на половине пути от Венеры к Земле, если я правильно понимаю масштаб, в килокилометр длиной, а его лапки, такие длинные и волнистые, и не лапки вовсе... Оттолкнувшись, выкатил свой шар на берег.

Странно, но головокруженье, начавшееся от смены потолка и пола, не унималось.

Да и ножки продолжали подрагивать.

Пришлось лечь на пол и вновь уставиться на потолок, изучая фреску.

Навстречу "жучку", от Земли и Марса спешили-летели тоненькие штришки, извивающиеся, словно змейки в воде.

Отчего-то они казались грозными, жестокими и дружественными, в отличии от "жучка".

Стремительное ухудшение состояния нельзя списать на перемену мест слагаемых, внезапное открытие карты Солнечной системы или слабое внутреннее ухо.

Пришлось вытаскивать склянку и пить...

На пару минут после приема "лекарства" в глазах перестало темнеть, а все "жучки", "штришки" и прочие искажения заняли свои законные места, превратившись в несущественные и второстепенные...

"... - Свой "Золотой крест", я не в штабе штаны протираючи получил! - Лицо истинного арийца, с синими, как весеннее небо, глазами, исказила гримаса откровенной ненависти, обращенной к трем чинам, тянущим руки к его оружию и наградам. - И не штабным промокашкам, обосравшимся в штаны, меня арестовывать! И чинами хвалится, будете при своих дамах, если выживете!

Ариец, демонстративно натянул на покрытые грубыми шрамами ладони, тонкие, черные перчатки, привычно разгладил морщинки и хрустнул суставами, сжимая и разжимая кулаки.

- Не вам ключи доверили. Не вам "Лайферт" строили, не вам и ответа требовать. Пшли вон, шавки... - Ослебительно белая форма, черные перчатки, седина и синие глаза...

"Н-да, сей ариец прошелся по женским сердцам парадно-торжественным катком..." - Хихикнул я, наблюдая за развитием событий, развивающимся у меня на глазах. - "Какой разворот, посадка головы... Не ниже барона, а то и графа!"

- Господа, выведите неуважаемых штабных служащих... Только не через парадный... - Ариец спокойно повернулся спиной к десятку действительно "серых мышей"с ходящими ходуном автоматами и пистолетом, в руках, в такой же серой форме и частично серыми же, лицами. - Можете без вежливостей, господа из "Министерства" к такому привычны... Стирать подштанники в чужих фонтанах...

Клацнул затвор одного из автоматов, но выстрелить, оскорбленный до глубины души "серый", не успел: из пустоты, точнехонько ему на макушку опустился массивный кулак, закованный в серебристую эластичную перчатку. Учитывая размер кулака, я искренне удивился, что голова несостоявшегося стрелка не ушла ему в плечи, а то и еще глубже - возникшая из пустоты "рученька", была размером с дыньку-"колхозницу", только намного крепче.

- Выход - там! - Голос из пустоты, мощный, словно органная фуга, стольже глубокий и наполненный врожденной силой, заставил "серых" отказаться от мысли последовать за Арийцем, по ярко освещенному желтыми, электрическими лампочками, высокому, коридору. - Милости просим к выходу, господа "Штурмфаабез".

"Серые", закинув свои автоматы за спины и прихватив лежащего без сознания товарища за руки, за ноги, поплелись в обратную сторону, бросая по сторонам настороженные взгляды и высматривая "бойца невидимого фронта".

Будь они меньше напуганы, то обратили бы внимание, что удар их коллеге был нанесен сверху вниз, словно бивший стоял на потолке...

Присмотревшись, хихикнул - он там и стоял. Причем - не один!

Таких "красавцев-великанов" на потолке стоял добрый пяток!

Трое стояли на одном колене, сопровождая спины идущих игрушечными в их руках-лапищах, стволами незнакомого мне, оружия, с тонким и длинным стволом, а двое, прижавшись к стенам, споровождали пыхтящих, и, действительно, слегка пованивающих, господ из "Штурмфаабез" в сторону указанного выхода.

Желтый свет лампочек, странные длинные тени на потолке, нервные подрагивания напряженных спин и сопение.

Поднять голову вверх и различить смутные фигуры, шагающие по потолку, не пришло в голову ни одному "серому".

На пару ударов сердце я "завис", решая за кем же мне последовать? За "молодцами" из неведомой мне "Штурмфаабез" или за Арийцем, который настолько уверен в своих людях, своих силах и своих правах?!

Победил здравый смысл: нет смысла наблюдать за проигравшей стороной, если есть сторона-победитель!

Ариец, отойдя за поворот и скрывшись с глаз и подчиненных, и побежденных, снял черную перчатку с правой руки, досадливо потер левую половину груди и покачал головой, словно отгоняя наваждение.

На пару секунд его "истинно арийское" лицо исказила гримаса боли, разочарования и обычной, чисто человеческой, усталости.

Миг, и ледяная маска спокойствия снова вернулась на волевое лицо мужчины, лет тридцати пяти, сорока, прошедшего не одну войну, а может и чего намного хуже, но упрямого, талантливого и оставшегося мужчиной, не смотря на все творящееся вокруг.

- Шакалы... - Ариец вытолкнул слово не как ругательство, а как констатцию факта, без излишней иронии или агрессии.

- Так точно, Ари-Джан! - Незамеченная мной фигура, "кувыркнулась" с потолка, теряя свою невидимость. - Приказ исполнен, Ари-Джан!

- Мы возвращаемся, Зальг. - Ариец расстегнул ворот мундира и достал из-за пазухи, за цепочку, тяжелый металлический ключ, длиной с мою ладонь и причудливыми бороздками на бородке. - "Лайферт" завершен и готов к запуску.

Подкинув ключ на ладони, синеглазый Ари-Джан подошел к хорошо знакомой мне двери, у которой сейчас валялась моя оболочка, повернулся к ней боком и...

Ключ оказался не от этой двери!

Прямо напротив решетки, в которую теперь уходила вода, нашелся неприметный кирпичик, при нажатии на который в сторону уходила часть стены, открывая моему взору огрызок массивной двери с замочной скважиной, в которую и всунули, слегка лязгнув металлом о металл, ключ.

"Два поворота влево. Пауза в семь секунд." - Проговаривал Ари-Джан последовательность своих действий, для стоящего рядом бойца. - "Пять вправо. Пауза семь секунд. Три влево и сразу - один вправо!"

- Это честь, Ари-Джан! - Зальг выглядел не столько изумленным, сколько напуганным. - Я сохраню...

- Если у нас не выйдет, ты вернешься сюда и начнешь весь путь, снова и сначала.

- Да, Ари-джан! - Зальг склонил голову.

На моих глазах, головка ключа распалась на три части, две крайние, Ариец провернул, укладывая на тело замка, а центральную, оставшуюся торчать, повернул еще два раза, против часовой стрелки и быстро выдернул ключ, словно опасаясь падения гильотины.

Желтый свет ламп стал плавно угасать, словно последнее движение отключило невидимый с этого места, дизель-генератор, или остановилу турбину, чьи лопасти крутил подземный поток.

"База "Лайферт". Режим консервации." - Красивый, женский голос сделал маленькую паузу. - "База "Лайферт". Обнуление потоков. База "Лайферт". Остановка систем. База "Лайферт". Санация биологических структур и лабораторных помещений. База "Лайферт". Сжатие базового ядра. База "Лайферт". Режим ожидания ввода ключа. База "Лайферт". Режим консервации завершен. События "СТОП".

- Империя жива, пока жив хоть один ее защитник! - Ариец накинул цепочку с ключом себе на шею и растворился во тьме, словно призрак коммунизма, что голодным шатался по Европе, Накинулся на Россию, а теперь, снова, ищет, где бы пошататься...

Интересное, конечно, кино я посмотрел, но... Ключа нет и вся "фильма" - красивая сказка, подтвердить или опровергнуть которую может лишь научная экспедиция, должным образом снаряженная и подготовленная ко всяким заварухам... Ведь военные, даже поставив базу на консервацию, не могут не оставить сюрпризы для тех, кто сюда припрется без ключа, разрешения и головы на плечах!

Лежа в полной темноте, я проигрывал варианты происходящего со мной и... Ничего не мог понять.

Произошедшее со мной, слишком живое и яркое для сна, слишком зыбкое и пафосное - для реальности. И, если я все также болтаюсь между сном и явью, то...

Световое пятно на потолке, шумное, тяжело дышащее и капающее горячей, почти черной кровью на уже порядком пыльный пол, появилось ровно в тот момент, когда мне надоело "решать", "взвешивать" и "учитывать".

Я обрадовался этому пятну, вытаскивающему меня из кромешной тьмы в зыбкую хмарь тяжелого дыхания и капающей крови. Мне не надо было напрягать остатки своего битого и калченного мозга, чтобы понять - авантюра Арийца полностью провалилась и, бедолага Зальг, спешит исполнить "последнюю волю усопшего", "разбудив" Базу "Лайферт"...

Пятно приближалось медленно, со скоростью ползущего, смертельно раненого солдата, точно знающего, что у него впереди нет ничего, кроме приказа, который он должен выполнить. Любой ценой. Любой жизнью. "В смерти, в покое, в Вечности отказано..."

Призрачная фигура мешком свалилась с потолка, разбрызгав собственную кровь, капли которой пролетели сквозь меня и растеклись по стене и фальшивой двери жуткими пятнами.

Щелчок, и фигура теряяет свою "призрачность", превращаясь в белоснежную форму.

Это не Зальг. Это - сам Ариец!

Белая ткань формы мгновенно пропитывается кровью, превращаясь в красную, страшную от своей безысходности.У Арийца нет обеих ног, на лице свежий, кровоточащий, порез.

- Империя жива! - Зло шепчет он, понимая, что не в силах дотянуться ни до заветного кирпича, ни до замочной скважины, буде чудо произойдет и она станет доступна. - Империя жива... Даже если у нее нет защитников!

Грохот далекого взрыва заставляет Арийца широко улыбнуться и самодовольно покачать головой.

- Даже если нет Империи, всегда будут те, кто о Империи будет помнить! - Окровавленные пальцы сняли с шею цепочку с ключом, поднесли к губам. - Если не Империи, тогда ее Наследникам!

Извиваясь, Ариец дополз до решетки, обмотал вокруг одного из прутьев металлическую цепочку и толкнул ключ в темноту провала, пряча от преследователей, чьи фонари уже мигали, приближаясь и отражаясь от полированных стен коридора.

Выскочившие из-за угла "серые фигуры", без разговоров и предупреждений открыли огонь по фигуре в кроваво-красном мундире, привалившейся к фальшивой двери.

Первые очереди, выпущенные в спешке, азарте и сбитом, от бега, дыхании, прошли мимо, выбивая из двери яркие искры, злые и красивые, ореолом окружающие седую голову уже давно мертвого, Арийца.

- Не стрелять! - Выкрикнул кто-то, но азарт продолжал свое подлое дело и люди в серых мундирах продолжали выпускать пулю за пулей в человека, который их так пугал при жизни, мстя за собственные страх, предательство, подлость.

Тело Арийца, сбитое пулями, завалилось на бок и под ноги стреляющим покатилось ребристое яичко, а следом - обычная коробочка, с одной-единственной, горящей ярко-фиолетовым цветом, кнопкой.

За спинами серых вояк звонко хлопнуло и, через мгновение, по полу стремительно зазмеились первые струйки воды.

Секундная заминка стоила "серым" очень дорого - вода, с ревом, обрушилась на комнатку, сметая вояк, как картонные фигурки, прижимая их к решетке водосброса, приготовленной именно для этой цели.

У самых быстрых или умных, серая форма почти мгновенно трансформировалась в серые скафандры, способные выдержать если и не прямой выстрел, то напор воды - точно.

И тут взорвалось "яичко".

Возможно, костюмы и могли устоять против взрыва гранаты, особенно в воде... Но...

Ариец точно знал, чем достать своих противников.

На несколько минут в коридоре, перед дверями, бушевала самая настоящая, космическая стужа, усмирившая бушующую воду, сковав в лед тела, выморозив и растерев в серо-красный порошок..."

Кто бы ни был этот самый Ариец, с его гордым профилем, синими глазами и характером в двутавровую балку, он мне был симпатичен. И его ослиное упрямство, и его запасливость, и его смерть.

Империи приходят и уходят, оставляя людей при пустых тарелках, выжженных полях и разрушенных городах. И, не всегда тот, кто гибнет за Империю, на самом деле стопроцентно прав.

И очень хотелось верить, что Ариец был "за красных", как Чапаев!

Подействовал ли эликсир с опозданием или это у меня так странно растянулось время, вмещая в десяток ударов сердца чью-то яркую жизнь, но... С каждым вздохом, становилось легче и тонкую иглу боли, из сердца, наконец-то выковыряли чьи-то заботливые, но совершенно невидимые, руки.

Странное видение.

Отдыщавшись, встал с пола и запрокинул вверх голову, пытаясь унять идущую носом, кровь. Ничто не происходит просто так. Кому суждено утонуть - может умереть в собственной постели, захлебнувшись идущей носом, кровью. Мир, на самом деле, полон приятных и неприятных сюрпризов, сыпящихся из мешка Деда Мороза, вместо подарков. Через пару минут, остановив кровотечение и собравшись с духом, влез в холодную воду и тщательно ощупал запримеченный прут, за который Ариец захлестнул цепочку от ключа. Лязгая зубами, набрал полную грудь воздуха и нырнул, проверяя толстый кусок металла сверху и донизу.

Ни малейшего следа. Ни цепочки, ни ключа.

Что и следовало доказать - иногда сны, это просто сны, а видения, даже самые вещие и сумасшедшие - только видения, сумма уставшего разума и нечистой совести.

Выбрался наружу, раскрутил пяток файерболов, вокруг себя, любимого, согреваясь и обсушиваясь, одновременно.

Помнится, Жак Ив Кусто рекомендовал греть озябших аквалангистов именно так, а, не накачивая коньяком или растирая водкой.

Для очистки совести, подошел к стене и нажал на кирпич.

Часть стены покорно ушла в сторону, открывая дверь с замочной скважиной.

А иногда, сны и видения оказываются совсем не просто снами и видениями...

Но без ключа, с его уникальными бороздками и разделяющейся головкой, все это красиво, интересно, но... Больше шансов спровоцировать самоликвидацию непонятной базы, чем проникнуть в ее секреты.

Вот уж что-что, а охранять свои секреты, Империи могут лучше любой демократии!

Шмыгнув носом, а после и оглушительно чихнув, пришел к неутешетельному выводу: фигня они, все эти элексиры здоровья. Нифига они от насморка не лечат!

Глава 36

Что именно можно спрятать в пещере, посреди огромного континента, покрытого густой растительностью, с мерзким климатом и хищниками, которые в скорости спокойно соревновались с легковым флиттером, а в силе удара, на квадратный тан - с ударом боевого скафандра средней защиты, усиленного альбапластовыми мускулами? Что можно спрятать, если уже и памяти от того времени нет, не говоря уж о записях или очевидцах.

"Что же можно было спрятать?!" - Над полуардовым провалом глубиной и в семь ардов диаметром, зависло целых три серебристых тарелки, напичканные научным оборудованием от бортов и до крыши. Две тарекли, неторопливо, облетали границы провала, а одна - зависла над самым центром и теперь, с ее узкого борта пялился вниз смешной человечек с четырьмя ногами, в маске-респираторе и огромных очках с меняющейся кратностью приближения.

Оба пилота, двумя из пяти своих глаз наблюдали за начальником экспедиции Сурутаном Власти и Орангом Науки, Многонашедшим Вааша Чее.

- Чтобы тут не пряталось... Теперь оно тут не прячется! - Хихикнул Второй Слева, и мигнул сразу тремя глазами, давая понять, что сколько ни крутись над провалом, больше чем гипотезы, ничего не добьешься.

- Отключи третий мозг, он у тебя, явно, лишний! - Первый Справа или, как сказали бы на планете Земля - Капитан корабля, погрозил Второму Пилоту тонким пальцем "слабой руки". - И язык, отключи. Молчаливой ты мне нравишься больше!

Вот она, вечная проблема отношения между полами! Когда он один - все понятно. Когда два - все сложнее. А когда - три?! Что делать в этом случае?!

А, если третий пол с легкостью может стать первым или вторым, а второй или третий всю свою долгую жизнь вынуждены прозябать в клетках собственных тел, без права, шанса и надежды, познать нечто иное?!

Летающая тарелка пять раз легко вздрогнула, выпуская из своего чрева тяжелые блямбы-бочки научных автоматов, способных снять данные и в короне звезды, и вернуться назад, собственным ходом, не потеряв ни единого элла информации.

- Чтобы это не было, его здесь больше нет! - Вааше Чее вошел в кабину, скинул на пустое сиденье респиратор и аккуратно положил на полочку перед собой, дорогущие очки. - Здесь и сейчас, осмелюсь выдвинуть гипотезу, что мы столкнулись с постройкой полумифической Империи. Империи Тихо'Н'Тсан... И, очень сильно надеюсь, что улетевшая отсюда штука не станет претендовать на территории или богатства.

- Так, Оранг, "полумифической" или вполне реальной, Империи? - Третий пол всегда был слегка привилигированный, компенсируя свою недолгую, но яркую и завидную, жизнь.

- Реальной, реальной Тми Еаннг. - Вааше Чее устроил свое цилиндрическое тело на специальную лежанку и уставился на тройной экран, по средней части которого виднелась картинка, а две крайних пестрили цифрами, складывающимися в причудливо-длинные, формулы прямого исследования.

- Он в шесть раз больше "Славы Отчизны", "Огня Бризинга" и "Дара Богов"... - Оранг Науки покачал головой. - Кажется, я просто счастлив, что мы не нашли это первыми...

*******

Если насморк лечить - он проходит за неделю. А если оставить все, как есть - за семь дней!

В моем случае, насморк и сопутствующая ему мелкая, но зловредная температура 37, 4-37, 9 являлись моей самой главной проблемой. Я спокойно перенесу на ногах 38 и 39, но 37...

Это моя критическая точка, в которой я мил, словоохотен, любвеобилен, щедр на идеи, но совершенно ни на что, физически, не способен...

37, 4 и я способен спокойно сидеть на потолке, уверяя всех окружающих, что это именно они ходят по потолку. Я творю все, что приходит мне в голову, совершенно не нарушая общественные табу, не совершая насилия над личностью, но и ничего не помня, с утра, когда температура перевалит за свой критичный предел.

Сейчас мне было не с кем говорить. Некого соблазнять. Зато очень хотелось найти этот чертов ключ и войти в эту базу, узнать, что именно сохранила Империя для своих потомков, наследников или просто - преемников.

Я уже дважды пытался вскипятить воду, чтобы принять горячую ванну, на напор воды был слишком силен и холоден...

Плохо понимая, что именно я делаю, достал из рюкзака "Дикошарика" и рубанул им по решетке.

Меч вырвался из рук, печально скользнул по прутьям и саданул меня рукоятью в лоб, оправляя в спасительную черноту забвенья.

Последнее, что я точно помнил, что этот убийца богов, что в самом деле - обычный медицинский скальпель - воткнулся в камень пола и я, как самый вульгарный алкаш, сполз по его острому лезвию на пол, так и не порезавшись.

Очень хотелось добраться до ключа, куда бы его ни утащила за столетия или тысячелетия, вода.

Я чувствовал ключ в своей руке, ощущал его тяжесть, его холод, фигурные бороздки прожигали мои пальцы, а кольцо-навершие покалывало электрическими разрядами.

Но "чувствовать" и "владеть" - не всегда одно и то же.

В бреду мне частенько приходят гениальные мысли.

Некоторые из них вполне рабочие, от некоторых потом приходится убегать, а некоторые, гм, возвращаются бумерангом и, если голову не наклонить, винясь, то головы можно и лишиться!

Одна из "вернувшихся гениальных мыслей", посетила меня именно сейчас.

Пользуясь уже готовым, исправленным заклинанием, отгородил от воды "искомый прут" и три соседних, от воды, сполз на дно канавы, заросшее зелеными и синими водорослями и...

Археологи и золотоискатели, чем-то похожи, на самом деле. Тонны руды, породы, грязи и жалкие крупицы... На которых можно либо разбогатеть или сделать себе имя, либо - ничего!

Радуясь собственной худобе, крепко держа в памяти существование замочной скважины и веря в собственную удачу, принялся азартно рыться в водорослях.

А ведь я знал, я был точно уверен, что с моей удачей всегда было что-то очень даже не то!

Ключа не было.

Вернувшись "со дна морского", разжился очередной склянкой с элексиром здоровья, подогрел его на файерболе и с удовольствием выпил - бред начал отходить в сторону и начало морозить, что не могло меня не обрадовать.

Уж лучше высокая температура, чем гадские 37!

Теплое питье отчего-то весомо стукнуло по мозгам, словно я не элексир на травах, а спирт медицинский, поллитра, из горла, залпом, глуханул!

Пришлось снова укладываться на бочок и проситься в гости к Морфею.

В этот раз, никаких видений. Глубокий, возвращающий силы, сон.

Проснулся свежим, отдохнувшим, сильно заскучавшим по Лесли...

И, самым первым делом, снова полез искать ключ.

Только в этот раз, согласно совершенно дурацкой идее, полез я не вниз, а вверх.

Во времена Арийца, водосброс был намного меньше. Потом все встало с ног на голову, потом еще како-никакой катаклизм, так что...

Снова радуясь "щиту", вместо "купола", ссобачил себе невидимую лесенку, прямо над потоком бушующей воды и полез вверх.

Держась за вновь пострадавшую голову, мокрый и злой, упавший с пола на потолок, прикладывающий к шишке холодный металл заветного ключа, сорванного в последний момент, когда ноги оторвались от невидимой площадки и упрямая голова устремилась на встречу с каменным полом, не знал смеяться мне или плакать? Бить себя в грудь, прославляя собственный, не слишком высокий, интеллект или, все-таки, признать, что живу не мозгом, а интуицией!

Не схватись я за болтающийся на прутке ключ, падение было бы намного серьезнее, а мой собственный склероз, в самой запущенной форме, не дал мне создать "защитный купол", спасая от удара об твердый и слегка выпуклый, Юпитер.

Хорошо, что не об Сатурн - там кольцо острое...

Обратно на пол (или снова на потолок?! Уже сам запутался!) вернулся старым способом - сделал из "купола" прозрачную торпеду, разогнался и в мгновение ока оказался наверху, борясь с собственным желудком, которому такие флюктуации оказались совершенно не по нутру.

Жаль, кончно, что момента моего триумфа никто не увидит, но...

Ведь я-то знаю, какой я классный, умный и обаятельный, особенно если жизнь вовремя треснет по затылку, сдвигая нимб.

"Два поворота влево. Пауза в семь секунд. Пять вправо. Пауза семь секунд. Три влево и сразу - один вправо!" - Голос Арийца, его рука, обтянутая в черную, тонкую перчатку, ворочащая ключ в замочной скважине...

"Упс... А ведь мог и влететь!" - Я с неясным содроганием представил себе, что могли придумать имперские инженеры, секретчики и прочие строители базы и полез в рюкзак, судорожно вспоминая, а есть ли в нем хоть нечто, что сгодится мне, если не как перчатка, так хоть как диэлектрик?!

В прочем, пара перчаток в моем "вещмешке Путешественника", все-таки, оказалась.

Глубоко вдохнув, воткнул ключ в замочную скважину и уже почти сделал первый поворот ключа, но...

Сомнение закрадывалось в мою больную голову. Глодало побитый мозг. Пугало.

"Ариец диктовал своему доверенному лицу последовательность открытия базы, запирая ее! Не мог ли он... Специально внести неверные данные, чтобы вернувшийся ординарец, в попытке войти и спрятаться от противника, активировал, например, систему самоликвидации? Или охранную систему, способную угостить любого проходимца чем-нибудь поострее, потяжелее, погорячее?!" - Я замер, ненавидя себя самого, сомневающегося во всем и всегда. - "А, да горю оно! Людям надо верить!"

Два поворота против часовой стрелки.

Семь долгих секунд.

Пять по часовой.

Семь секунд.

Три против и сразу - один по!

Головка ключа распалась на три части, а из тела замка выскочило четыре тупых колышка, на которые и легли "крылышки", окатив пальцы голубыми искорками электрических разрядов.

Еще два оборота проти часовой стрелки.

- "База... "База "Лайферт". - Безликий голос, металлический и скрипучий. - "База "Лайферт" деактивирована. Повреждения Базы 67%. Работоспособность Базы 11%. Восстановление невозможно. "База "Лайферт" деактивирована. Функционирует...

Голос захрипел и дверь, покрытая толстой коркой льда, встрепенулась, и пополза вверх.

Куски льда, отчего-то, тоже предпочитали падать вверх, на каменную фреску Солнечной системы, разбиваясь и разбивая ее, на мелкие, почти теперь не восстановимые, части.

Отъехав вверх на два с лишним метра, стальная створка метровой толщины заскрежетала и начала катиться вниз, грозя оставить меня не удел, после всего того, что я пережил, ради ее открытия.

Выдернув ключ из замочной скважины, рванул под закрывающуюся дверь, с низкого старта.

Нет, где-то в пятой точке шевельнулось, что происходящее - подстава, но...

Интуиции я, отныне, верю больше!

Пока створка дергалась над головой, проскочил под ней и оказался в узком коридоре, пыльном и одиноком. С не менее пыльным пластиковым столом дежурного и приоткрытой дверью, из которой торчал черный кусок военного сапога.

Без малейшего следа пыли.

- "База "Лайферт" функционирует на 10%. Работоспособно одно направление. Переместить? - Жестяной голос, бессмысленный и лишенный эмоций, холодный, как пустая кровать, так и не дождавшаяся поссорившихся любовников.

Почесав нос, с душой чихаю, поднимая со стола маленькое облачко пыли.

- Переместить!

Приоткрытая дверь закрывается, легко и незатейливо разрезая сапог на две части и открывается вновь, во всю ширину, приглащая войти.

- Перемещение завершено. "База "Лайферт" функционирует на 2%. Рекомендуется покинуть территорию Базы, предприняв действия по спасению оборудования. - Металлический голос, как мне показалось, начал приобретать вполне человеческие обертоны, наполняясь силой и властностью. - Спасение секретного оборудования - первостепенная задача научного персонала базы! Приказываю приступить к спасению оборудования!

"Расприказывался..." - Буркнул я себе под нос, проходя в дверной проем. - "Тоже мне, Глас Базы... Это что?! Это вот ЭТО надо спасать?! Да ну... Да ну, нафиг!"

Я старательно ущипнул себя сперва за подушечку большого пальца, потом за мочку правого уха, а потом похлопал по щекам, приводя в чувство.

"Пещера-ангар-лаборатория", вот что открылось моим глазам. И, пусть от лаборатории осталось лишь рассыпающееся в прах, от легкого прикосновения, оборудование, а свод пещеры украшали трещины и куски обвалившегося сверху камня уже порядочно загромождали пол, но, в центре стояло произведение исскуства, от которого я не мог отвести глаз.

С минимумом закругленных линий, но не превратившийся от этого в громоздкий кирпич. Без выделяющихся килей и окон, но не ставший от этого обкорнанным и подслеповатым. Не меньше сотни метров в длину, двадцати в ширину и десяти - в высоту. Без крыльев, словно намекающий этим, что создан не для атмосферы. Без безразмерных сопел, дюз или иных "дырок" для реактивной тяги.

Припавший к полу, словно невиданных размеров ящер, на четырех своих массивных лапах-подставках-тумбах, готовый в любой момент встряхнуться и накинуться на беспечного травоядного, а если приспичит, то и с хищником потягается на равных, за счет своей серо-черной, лоснящейся, металлической шкуры.

И столь же недоступный, как свет звезды, превратившийся в электрическую энергию...

Пленка силового поля защищала кораблик от всех природных и человеческих аномалий и грязи, лучше любого сторожа, зонтика и заботливого уборщика, вместе взятых.

- "База "Лайферт". Критическое падение энергии. Вторичные службы и лаборатории... - Голос запнулся. - Отстутствуют. Резервов энергии нет. "База "Лайферт"... Система самоликвидации активирована.

Среди пристенного хлама замигали оранжевые огоньки.

Я успел дважды обежать вокруг корабля, больше похожего на бесхвостого крокодила, с плотно закрытой пастью, чем на космический корабль, которым эта штука и являлалась на самом деле, прежде чем различил очень интересную мелочь: одна из панелей на левой, передней, лапе, была явно полуоткрытой и, если присмотреться, то панель эта, не могла быть ничем иным, кроме двери лифта, гостеприимно приоткрытой для владельца, но бережно защищенной от постороннего, силовым полем.

- "База "Лайферт". Самоликвидация оставшихся помещений через 30 минут. - Металлический голос выдал, на самом деле, совершенно невообразимую для меня трель, но вот в голове сложилось "полчаса" и все, хоть ты тресни! - Отсчет окончателен.

И я забегал еще резвее, размышляя, то ли мне открывать серебристый портал Дороги, звать на помощь любимую и заниматься серьезными физическими упражнениями, заталкивая космолет в портал, то ли искать другие варианты.

Первого делать не хотелось, а на второе не хватало мозгов.

Игнорируя все нарастающие толчки пола, уселся напротив приоткрытой двери и принялся шариться в рюкзаке, надеясь наткнуться хоть на что-нибудь, что откроет мне глаза, освежит память или натолкнет на мысль!

Я потыкал пальцем, а потом и всеми, колюще-режущими предметами в моем багаже, в эту неуничтожимую преграду, но... Спасовал даже "Дикошарик", соскользнувший по защите вниз и едва не воткнувшийся мне в ногу.

Признаю, это было по-идиотски, тыкать в силовое поле острые штуки, сидя на попе.

Дрожь земли все возрастала и очень скоро трясло уже преизрядно - если бы я не сидел, то уже бы лежал, сбитый с ног.

"И, чем тебя, скотину прочную, проткнуть можно?!" - Я шмыгнул носом, глянул вверх, на трясущийся свод пещеры и...Охнув, полез искать китайскую заколку.

Если "драконы" резали мой силовой купол, чем-то похожий на защитное поле корабля, то...

Понимаю, что притянуто за уши, что вместо воды, катализатора простого и у меня в рюкзаке имеющегося в наличии, может понадобиться кровь индийской девственницы в шестом поколении, но... Сидеть сложа руки и ждать, когда придется открывать портал и звать на помощь - это уже было как-то совсем... Уныло.

А я не люблю уныло.

Заколка чудесно порезала мне пальцы, прорезав перчатки, так мною и не снятые. Капли крови быстро пропитали тонкую кожу, подкрасив ее в зловещий, коричнево-красный, цвет.

Я специально провел окровавленной рукой по синевато-прозрачному полю, пачкая его кровью.

Потыкал в кровавые пятна заколкой и нервно хохотнул - ничего не вышло, словно подтверждая, что к Избранным и Древним, отношения я не имею.

Зачерпнул воды и...

Начал свой эксперимент.

"Заколка и вода", чудесный тандем прорезал силовое поле кораблика на раз, но, в отличии от моего поля, защита корабля мгновенно восстанавливалась, стоило только вытащить заколку из пробитого отверстия. Пришлось снова думать...

Получалось не очень, но, когда сверху полетели первые камни, грозя завалить и меня, и мою находку, решение нашлось как-то, само собой.

Придерживая одной рукой фляжку, из которой тонкой струйкой текла по защите вода, второй, воткнул заколку, покрутил ее, загоняя между защитным полем и металлом ту самую, придуманную мной, упрощенную до состояния первоклассника, защитную пластину, тонкую, прозрачную и...

Ведь загнал-таки!

Потянул заколку вниз, расширяя разрез и постоянно подталкивая свою "самоделку".

Семь потов сошло, пока не довел прореху до метровой длины!

Растянул бы и ниже, но, во-первых, вода кончилась, а во-вторых, длина рук...

Еще один камень, пролетевший у моего плеча, напомнил, что пришла пора действовать быстро, положившись не столько на расчет, сколько на свою немерянную наглость, которой я, за всю свою жизнь, так ни разу и не воспользовался, оставаясь скромным и вечно виноватым...

Закрыв глаза, представил себе, что прозрачная поскость, воткнутая перепендикулярно в защиту корабля, на самом деле - сдвоенный тетрадный лист.

Неторопливо, затаив дыхание и не рискуя открыть глаза, "развел" листки в разные стороны, вгоняя в разрыв свой собственный "кокон", не давая листкам порваться или выскользнуть из рук.

Что-то весело заскрежетало.

Открыв глаза, тяжело засопел, боясь поверить в увиденное.

Точно у меня перед носом болталась открытая дверь, ведущая в ярко освещенный лифт.

И пусть я своей филейной частью был еще снаружи, в опасной близости от валящихся с потолка камней, зато голова и руки были внутри!

Ужасно зачесался нос.

Втянув пузо, оттолкнулся ногами от "той стороны", поджал их под себя, протаскивая через невидимую трубу-проход, диаметром в целый метр!

Застрять, конечно, не грозило, но человеческие нервы это такая странная штука...

Оказавшись внутри полностью, целиком и без утерянных конечностей, громко выдохнул и сполз вниз, по прозрачной стенке, на совершенно ватных, от выброса адреналина, а может и обычного страха, ногах.

Отдышавшись, мужественно встал, открыл дверь и вошел в кабину лифта, эдакий матово-белый цилиндр полутора метров диаметром и трех метров в высоту, с приятным, совершенно Земным, освещением.

Захлопнул за собой дверь и замер, пытаясь представить, что же мне делать дальше?!

Поелозил рукой справа от себя, ругнулся и снял рваную перчатку - в Японии приходилось иметь дело с сенсорными панелями, так же, в лифтах, так они "чувствовали" тепло человеческой руки или ее электрическое сопротивление... А, какое у перчатки, сопротивление?!

Панель действительно оказалась сенсорная. Только - слева, а не справа... И, всего, четыре кнопки.

Не раздумывая, нажал на самую верхнюю, мечтая оказаться в самом защищенном месте космического корабля.

Лифт помчался вверх, потом, чуть качнувшись и притормозив, поехал вперед и снова - вверх.

- Пилотажная комната 2-го класса, ограниченный доступ. - Объявил лифт, раскрывая двери.

- А почему не первого?! - Я совершенно искренне удивился, забывая, что разговаривать с неразумным лифтом может только настоящий ребенок.

- По знаниям, тебя вообще в детский сад везти было надо... - Огрызнулся лифт. - Но, суровые времена - суровые решения... Третий ложемент справа - твой!

На деревянных ногах, обиженный до глубины души, я прошел через десятиметровую комнату, к названному креслу, уселся в него, поражаясь удивительному удобству и теплоте обивки. Положил руки на широкие подлокотники, из которых выскочили металлические браслеты и плотно прижали меня к обивке, не давая шелохнуться. Широкие полосы, больше похожие на кожаные, перехлестнули грудную клетку, зафиксировали ноги, и тупая игла вонзилась мне в основание черепа, отправляя на тот свет. Последнее, что увидели заполненные слезами боли глаза - горшок оранжевого фена, опускающийся на мою многострадальную голову с белоснежного потолка.

"Если все наши предки были такими... Даже странно, что они вышли в космос, путая лево и право, три и четыре..." - Голос лифта гулко разгуливал под сводами моего пустого черепа, радуясь невероятному пространству, освобожденному от вещества, которым я так и не научился думать.

- Научился-научился... - Ворчливо утешил меня лифт. - Глазки открой...

Открыл я глазки и поспешил их закрыть!

Моя бренная тушка, до сих пор облаченная в привычный плащ и грязные, побитые жизнью, сапоги, зависла над темной стороной планеты. Спина и *опа утверждали, что я лежу все на той же лежанке, а вот глаза в это не верили!

- Для первого раза - хватит. А то и вправду, "родимчика схватишь"! - Лифт хихикнул. - Открывай глаза, обзор я убрал. А то точно, "дуба дашь"!

Вторично открыв глаза, убедился - лежу в той же самой пилотажной комнате. На той же самой лежанке - *опа оказалась вернее глаза - и дышу нормальным, слегка пахнущим хвоей, воздухом.

Из неприятных ощущений, тонкая полоса чуть выше бровей, по которой словно горячую ленту привязали. И больно, и давит, зараза!

Потянулся было снять ленту, да лифт заверещал, чтобы я ничего не трогал, иначе он меня снова зафиксирует и, в этот раз не на десять минут, а до полного приживления нейропанели, которую чесать не рекомендуется даже в страшном сне!

Лифт еще что-то пытался мне объяснить, но...

Я уже уперся взглядом в огромный экран, прямо передо мной, и мне было все равно, кто и для каких целей пытается достучаться до моего разума, любующегося видом желто-синей планеты, покрытой серебристыми белоснежными, облаками, с синейшими линиями рек и почти зеленым пятном океана, растянувшимся на добрую треть планеты.

Изредка, намного ниже нас, по орбите пролетали серебристые точки, суетливо бросающиеся из стороны в сторону, словно что-то ищущие.

"Надеюсь, не нас..."

- Планета, каталожный номер Е-Г-Н\243-4845-12, Система "Легольц". Самоназвание "Сутарра". Высадка на поверхность планеты: Строжайше запрещена. Исследования на планете: Строжайше запрещены. Нарушители подлежат санации. Местные разумные входят в "список Протекции", подтвержденный Верховным и Наблюдающими. Любые контакты запрещены. Любое влияние на события, либо развитие действий, карается смертной казнью. От Наблюдающих: Сайлег, Айла, Джейл. Верховный: Амаран Сау-Тагар... - Я уже слышал подобный голос. Сомневаюсь, что его владелец пережил Зиму, но... Драконы такие твари, что быть с ними хоть в чем-то уверенным, очень и очень, сложно.

- Ага. - Лифт довольно хихикнул. - С языком аборигенов разобрались! Осталось разобраться с координатами...

Вместо ответа, на все это представление, выбрался из ложемента и подошел ближе к экрану, пытаясь высмотреть хоть нечто знакомое.

Стоило только сосредоточится, как экран стал послушным инструментом, а кожа на голове, на месте не поняной нейропанели, стала отчаянно чесаться, еще и разогреваясь при этом!

Вот это серебристая клякса, совершающая странные эволюции у темно синей полосы, протекающей почти в центре континента, оказалась в окружении десятка золотистых точек, попыталась сбежать, но... Просто рухнула в воду, едва три золотистых точки пронзили ее навылет.

"Надеюсь, это те твари, что брали на абордаж "лайбу"!" - Я протянул руки и попытался, пока еще не осознанно, приблизить изображение.

И экран послушно мне его приблизил!

"Клякса" зависла своим хвостом над берегом, открыв и высунув наружу, километровой длины, пандус, по которому спускались эльфы, мохнолапы и долери, разномастным ручьем, щурясь от лучей восходящего Саханоца.

Пока в хвосте шла разгрузка, на носу шла разборка: больше сотни разумных, по-очереди, подходили к одиноко стоящему на четырех копытах, карликовому кентавру, а затем...

Кто-то отходил вправо, обмякая и валясь на серебристую чешую брони, кто-то рассыпался в пыль, не успев сделать даже шага, кто-то уходил налево, усаживаясь на пятые точки, в окружении точно таких же, оставшихся в сознании, счастливчиков.

- Сортировка. - Лифт сбавил громкость, превратившись в нормальный, мужской баритон. - Отпетых - на удобрение. Глупых - на исправление. Нужных - на вербовку...

- Меня Ситаль зовут. - Представился я, пытаясь найти в толпе лечившую меня китаянку, оставившую такой поразительный подарок, благодаря которому я и попал на корабль.

- Научно-исследовательское судно "Ихтион". - Представидся лифт. - Очень приятно познакомиться, Ситаль!

- Симметрично! - Отмахнулся я, отрываясь от изучения уже порядком надоевшего, вида. - Что с ними будет?

- Разум всегда остается разумом. - "Ихтион" помолчал. - Предупреждения сам слышал... Вас оставили в покое. А это - драгоценнейший дар, можешь мне поверить, Ситаль. Если бы Империя Тихо'Н'Тсан оставила нас в покое... Через сто лет не было бы у них более мощного и надежного союзника, чем мы...

- Эм-двигатель... - Всплыл в голове старый рассказ "Мальчика с пальчик". - И союз с тварями, признанными опасными для империи!

- К вашим услугам, Ситаль! - Хохотнул довольно, живой корабль "Ихтион". - Твари, признанные "опасными для империи", эм-двигатель и программное обеспечение, капелька живого воображения и воля к победе...

- А оружие?! - В каждом мальчишке живет оголтелый милитарист. Только у некоторых это выражается металлическим сейфом, с охотничьим оружием, а у других - коллекционным оружием, развешанным по старенькому ковру.

- Сугубо мирное. - "Ихтион" разочаровал меня, целиком и полностью. - Двойного назначения. Можно встречный астероид долбануть, а можно и неприятеля, промеж глаз, приголубить. Если он нас догнать сможет!

- Тебя же догнали! - Я не удержался от подколки, но, видимо, тема для живого корабля была действительно больная, если взять на заметку наступившее, очень многозначительное и тяжелое, молчание, воцарившееся в пилотажной. - Или я не прав?

- Эм двигатель работает до тех пор, пока на борту есть кому испытывать эмоции, Ситаль. Когда Империя это поняла, они начали убивать не корабли, а их экипажи... Защита, медицинские саркофаги, все это не панацея, когда твой экипаж сходит с ума.

- Люди отказались от полетов? - Я перевел разговор на другие рельсы, боясь услышать вертящийся в голове, ответ.

- Империя применила оружие против планеты. Только, слегка опоздала - к этому времени, на планете, уже была готова защита. Слабая, на один, два удара. Не одиночной планете противостоять экономике целой Империи. Но и одна планета может создать проблему целой Империи. На некоторое время. Очень небольшое.

- Люди... Они остались только на Сутарре? - В голове роились тысячи мыслей, складывалась мозаика из увиденных снов и недосказок самого корабля. - Потому и нет на Сутарре моего измерения, что нет самой планеты?

- Люди умеют ненавидеть, Ситаль. - "Ихтион", судя по голосу, взвешивал все за и против, решая, что именно мне рассказать. - Люди, Ситаль, самая жестокая раса в обитаемой Галактике. Атака на Землю завершилась не уничтожением Земли. Атака завершилась уничтожением Империи. Самые быстрые корабли, самые мощные бомбы. Пока Империя травила людишек дустом, освобождая себе жизненное пространство на, хоть и порядком изгаженной, но все еще пригодной к жизни, планете, люди уничтожали сами планеты Империи. Столичную систему - поглотила вспышка сверхновой. Девять коронных планет - превратились в разлетающееся облако камня и тел разумных. На орбитах самых густонаселенных - возникли из ниоткуда, огромные астероиды, нависая неотвратимой карой. Земля потребовала свободы, угрожая каменными дубинками.

- Глобальный терроризм. - Я шмыгнул носом, признавая, что не рискну встать ни на одну из сторон.

Нет, вру.

Я - точно знаю свою сторону.

За два часа молчания, из "кляксы", на берег Реки, выбралось больше двадцати тысяч человек, если верить данным на экране.

Кто-то жутко избитый, кто-то и вовсе на носилках, кого-то держали за руки друзья, а может и вовсе - совершенно чужие люди. Или и не люди, вовсе.

Вон, мохнолапа поддерживала эльфийка, заботливо оберегая хоббита от локтей, идущих рядом. А на руках двухметрового, зеленого и копытного, орка - дремала молоденькая девушка, в разодранной одежде и запекшейся кровью на виске.

Кентавры суетились, расставляли там и тут легкие навесы, под которые заносили раненых или ослабевших. Расставляли длинные столы, устраивая столовые под открытым небом и кормя всех, кто находил свободное местечко и кому хватало сил орудовать ложкой.

Помотал головой, привычно отгоняя самое чернушечное, что привык видеть взглядом журналиста, готовя "убойный" сюжет. Злой у меня глаз, не добрый. И на жизнь кивать не надо - образ мыслей и собственную испорченность мы пестуем сами, наслаждаясь ужасом и тихонько радуясь, что происходящее - происходит не с нами.

- Думаешь, что делать? - "Ихтион", просто верх тактичности и внимания, чтоб его, зануду железную! Мало мне Керрама, так еще теперь и корабль-зануда!

"Зря ты, "папина дочка", не веришь в благородство. И не у вас я звезды отнял, а у себя самого! И снова собираюсь сделать то, о чем очень сильно пожалею!"

- Что-то придумал? - Крокодилообразный корабль меня уже явно просчитал, как самого новорожденного младенца и теперь ждал, что победит - голод или сон?

"А победит, как всегда, моё собственное слабоумие..." - Признался я, самому себе, делая шаг назад и вновь устраиваясь на четвертой слева, лежанке. - Давай спускаться, чего тут думать-то. Людям нужна крыша над головой, тепло и еда.

Я закрыл глаза, представляя "радость" моей любимой женщины, через владения которой попрется вся эта толпа, заселяя Брэйдарк или расползаясь по окресным районам, кому-то придется по душе Альденсхёрст, а кого-то, отберет себе в помощь Керрам, заселяя Танчен.

Открыл глаза и уставился на холодные и колкие огоньки далеких звезд, давая себе слово, когда-нибудь, посмотреть на них поближе!

Эпилог

Крокодилообразный кораблик замер на берегу самого синего, самого теплого, самого Черного моря, на самой кромке, разделяющей золотой песок и бетонную дорожку, стертую тысячами ног отдыхающих, выбеленную миллиардами капель воды и просоленую терпким воздухом...

Черный комбинезон, валяющийся на песке, можно было принять за странную, потерявшую сознание, человеческую фигуру...

Ноябрь-декабрь 1999 года

Сентябрь-декабрь 2019 года

Комментарии: 8, последний от 23/12/2020. © Copyright Макара Дэйв (Koziya_Morda@mail.ru) Размещен: 25/12/2019, изменен: 25/12/2019. 1259k. Статистика. Роман: Фантастика Иллюстрации/приложения: 1 шт.		Оценка: *4.616** Ваша оценка:
Аннотация: Ахтунг! Ворзихт! Увага! Роман пришлось перезаливать - способность кривых рук автора калечить все, к чему прикоснется, превосходит самые немыслимые ожидания:( Результат - достижение дзэна с помощью подручных средств... Вычитка ведется! Миры фэнтэзи у каждого автора получаются своими собственными. Но всегда - чуточку разными. У кого-то - головоломная магия и укантропупистый герой. У кого-то - реально до зубовного скрежета. А у кого-то - герой Потерял Имя. Закон возмещения и воздаяния прост и работает, хотя и криво. А иногда и вовсе - промахиваясь по площадям, размером с штат Техас. Мы любим фантазировать, представляя себя на месте главгера... Вот, я и представил...

Макара Дэйв : другие произведения.

Потерявший имя

Потерявший имя