В этом гамелионе в Ойхалии дорийской справляли разом две свадьбы. Кора и Орсобия, удочеренные Эгимием, царем дорийцев, вдовы его сыновей Диманта и Памфила, выходили замуж за сыновей Асклепия Подалирия и Махаона. Учитывая события, предшествовавшие этому торжеству, праздненство было не слишком веселым. Сыновья Эгимия пали на неудачной войне с Микенами, не оставив потомства. По совету самого авторитетного из властителей Северной Эллады
фтиотидского ванакта Пелея Эгимий удочерил их вдов и выдал за молодых родственников Пелея, чтобы обзавестись по крайней мере внуками.
Тем не менее Эгимий постарался не ударить в грязь лицом перед собравшимися родственниками и гостями. Помимо поданных в изобилии блюд местной кухни на столе были представлены и экзотические плоды из заморской Ливии, присланные Эгимию к свадьбам добрым соседом, царем Долопии Аминтором. Корабли Аминтора регулярно совершали плавания за оловом в далекую Иберию вдоль ливийских берегов, и на обратном пути догружались дарами солнечной Страны Гесперид. Были здесь и молодильные яблоки Гесперид, скрывавшие под мягкой кожурой множество красных кисло-сладких ягод, и рогатая дыня, покрытая шипами, со сладкой ярко-зеленой мякотью, и диковинные синие плоды, отдающие сыром, и похожие на каштан орехи кола, увеличивающие, как говорят, мужскую силу.
За царским пиршественным столом по обе стороны от Эгимия сидели отцы невест: Аидоней, отец Коры, царь молоссов, и Деифонт, отец Орсобии, басилей Трикки. Рядом с отцами сидели дочери и новые зятья. По сторонам от молодых располагались самые почетные гости: зять-наследник Пелея Бор с сыном Менесфием и Антиох, сын Геракла от дриопской царевны Меды, а ныне басилей Ойхалии, с сыном Филантом. С ними был и сын Геракла от феспиянки Лисиппы Эрасипп, воспитатель маленького сына Гилла Клеодая и фактический регент Южной Дориды, как называли теперь бывшую Дриопию. Гости рангом пониже сидели за двумя столами, приставленными по бокам к царскому вдоль длинных стен мегарона.
Когда отзвучали адресованные Олимпийцам молитвы, и были высказаны все соответствующие ситуации пожелания молодым, слово взял хозяин торжества царь Эгимий.
- Дорогие друзья, - начал он, - я думаю, что настало время услышать всем, с каким приданым я отдаю своих дочерей моим молодым зятьям. Богоравный Махаон, сын Асклепия, ты будешь басилеем Трикки, самого большого из моих городов. Мой друг Деифонт, почтенный годами, передает тебе этот пост. Богоравный Подалирий, сын Асклепия, ты будешь басилеем Ифомы. Этот город - могучая крепость, истинный оплот моего царства. Эти города я предназначал своим безвременно покинувшим меня сыновьям. Я надеюсь, что вы сможете достойно заменить их мне в старости.
В своих ответных речах Асклепиады благодарили царя молоссов и обещали ему верность и заботу о нем, как о родном отце, ту заботу, которую они не могли предоставить безвременно покинувшему их Асклепию.
- Да, повезло старику, - шепнул Эрасипп своему соседу Антиоху. - Говорят, они унаследовали все искусство Асклепия. Ну, или почти все. Сам-то он оказался богом..
- Ну, басилеям-то более подошло бы военное умение. Врачи-то врагу отпор не дадут, - сердито буркнул Антиох, надеявшийся прибрать к рукам всю Дориду в дополнение к трети, оставшейся от отца.
- Зато случись тебе воевать, за медицинскую часть ты можешь быть спокоен, - улыбнулся Эрасипп.
- Расскажи лучше про Ихнусу. Как там Иолай поживает и мои братцы ?
Антиох уезжал с Иолаем на Ихнусу, прожил там три года и недавно вернулся к Эгимию, решив, что лучше быть хозяином в скудной Дориде, чем гостем на благодатном острове.
- Братья твои устроились там неплохо. Земля там хорошая, и на всех желающих хватает. Иолай привез саженцы оливковых деревьев. Прижились. Местные поначалу рыпались, так их вразумили.
Уже с нашими торговать хотят. Да и для морской торговли условия хорошие. Остров-то на пол-дороге между Элладой, Иберией и Ливией. С афинянами из Огрилы и иберийцами из Норы, что Геракл привез, когда за коровами Гериона ездил, у Иолая союз. Вместе им никто на Ихнусе не страшен. В общем, все там сейчас благополучно.
- Что же ты вернулся ? Здесь совсем неспокойно.
- Да нечего мне там делать. Иолай - всему голова, да и помощников у него хватает. А здесь мне Эгимий город отдает. Дриопский,кстати. Есть, где силы приложить. И ради кого.
- А Филанту где больше нравится ? Что-то он невесел.
Антиох усмехнулся.
- На Ихнусе у него якорь есть. Липефилой зовут.
- Ничего, - обратился он к сыну. - Вот еще подрастет девчонка пару лет, мы ее у Иолая высватаем.
Филант покраснел, но заулыбался.
Старшие обсуждали наиболее жгучую тему: ближайшее будущее Эллады. Эгимий был настроен
пессимистически, что неудивительно, учитывая, какой тяжелый удар он пережил.
- Теперь Атрей подчинит всю Апию, - мрачно предрекал он. - А потом двинется на север. И первой на его пути будет Мегарида. Он не простит Теламону того, что тот дважды пропускал войска Гилла на полуостров. .
- Но Пелей ведь не оставит брата без помощи ? - задумался Аидоней.
- Конечно нет, - подтвердил Бор. - И думаю, что наши добрые соседи нас поддержат. Он вопросительно посмотрел на соседей по столу.
- Конечно, конечно, -рассеянно кивнул Эгимий. - Но хватит ли у нас сил ?
- Хватит, - уверенно сказал Аидоней. - Мегара, Фтия, Дорида, Молоссия, Долопия. А еще лапифы, перребы, магнеты. А за Фермопилами - локры и малийцы И Беотия на нашей стороне будет. Нет, не сунется Атрей на север, я думаю.
Женихи - Махаон и Подалирий - поддержали речь Аидонея усердными кивками.
- Вот интересно, на чью сторону Менесфей в Аттике встанет ? - задался вопросом Деифонт. - Если за них, в Мегариду придется пробиваться с боем.
- Этот вопрос, видимо, придется решать заранее, - ответил Бор. - Как только Атрей двинется на Аргос, нам придется двинуться в Мегариду. А Аттика на пути. Менесфею придется решать, с кем он ?
- Необязательно, - возразил Эгимий - Пройти из Беотии в Мегариду можно и не заходя в Аттику.
- Менесфей отлично понимает, если Атрей приберет к рукам Мегариду, следующая очередь его, - продолжал Бор развивать свою мысль. - Он, конечно, может рассчитывать, что мы и без него обойдемся, отбросим Атрея, пока он отсиживается за нашими спинами. А не получится у нас, так он покорится Атрею, пойдет к нему в подручники. Вот, чтобы он не мог переметнуться, он и должен будет пойти с нами. А афинское войско лишним для нас не будет. Вместе с афинянами Гилл победил, а без них проиграп.
- А если Менесфей упрется ? Он же вроде тоже клятву давал - с Менелаем не ссориться ? - вклинился Эрасипп.
- Тогда придется его заменить. Благо, Тесея Аидоней выпустил, и он теперь на Скиросе., - отрезал Бор.
- Да, Тесей может пригодиться, подтвердил Эгимий. - Надо было его раньше использовать. Глядишь, мои мальчики живы бы остались.
- Долговато он под замком просидел. И мы поздно спохватились, - вздохнул Эрасипп.
- А приятель его, Пирифой. Может его тоже выпустить ? Пусть лапифов в драку ведет, - подал мысль Антиох.
- Поздно, - буркнул Аидоней. - Не усидел ваш Пирифой в подвале. Бежать затеял. Двух стражей насмерть убил.
- И что ? - заинтересованно спросил Бор.
- Пришлось собачек за ним пустить, - пожал плечами царь молоссов. - Когда его отняли, он уже не дышал.
В зале повисла неловкая тишина.
- Ладно, - нарушил молчание Эгимий. - Полипет с Леонтеем уже не мальчики. Смогут обойтись без Пирифоя.
Вскоре молодых проводили по спальням. После этого старшее поколение тоже отправилось на отдых,
и только молодежь продолжала праздник до утра.
***
В этом же гамелионе состоялась еще одна свадьба, прошедшая незаметно для современников, так как праздновали ее на небольшом острове, окруженном бурным зимним морем, что исключало появление на ней именитых гостей. Дочь царя Скироса Ликомеда выходила замуж за юного сына ванакта Пелея Лигерона-Ахилла. Аэды - творцы народной памяти - даже полагали, что этого события вовсе не было. Но его последствия в будущем оказались весьма значительными.
2. Скирос. Последняя прогулка.
Когда наступила зима, море вокруг Скироса вспенилось штормами. Угроза нападения с моря сошла на нет, да и пиратские корабли и экипажи возвратились на остров, усилив его оборону. Теперь Тесей мог позволить себе расслабиться и отдохнуть. Он полюбил подниматься на вершину горы Олимп (на Скиросе был свой Олимп, хотя и поменьше "настоящего"), откуда открывался прекрасный вид на бурное море. Картина бушующей природы находила отзвук в его душе. Стоять на краю обрыва и любоваться бурей стало его страстью. Еще он полюбил одиночество, в такие моменты люди раздражали его. Они не разделяли его чувств, и он остро ощущал их естественное желание покинуть это неуютное место и укрыться под крышей у теплого очага. В их глазах он был странным чудаком с нелепыми прихотями. "Совсем рехнулся старик", - наверняка думали они. Он отказался от сопровождения и стал подниматься на Олимп в одиночку. Зачастую он проводил так целый день, возвращаясь только тогда, когда вокруг начинало темнеть.
Снова и снова он возвращался в мыслях к тем событиям, цепь которых привела его к потере власти над Аттикой. С чего все началось ? С похищения этой спартанской девочки ? Сначала
идея Пирифоя показалась очень остроумной, в духе их приключений в молодости. Потом, когда жребий выпал в его пользу, Пирифой счел себя обделенным, ему тоже захотелось обладать юной красоткой из царского дома. Если честно, сватать Кору они поехали без надежды на успех. На шестом десятке трудно состязаться с молодыми царевичами, какая бы героическая биография ни была у тебя за спиной. Конечно, расчет был на то, чтобы улучить момент и умыкнуть царевну молоссов, как и Елену. А дома нашелся предатель, выдал Тиндарею имя похитителей его дочери. Естественно, Аидоней распорядился схватить их, как только эта весть
докатилась до него. А потом Афины оказались перед угрозой войны в тот момент, когда их ванакт за тридевять земель был пойман на попытке очередного похищения. Вот и предпочли афиняне другого повелителя оскандалившемуся вождю. Ладно, Эгимий походатайствовал за него перед Аидонеем в надежде, что Тесей сможет пригодиться Гиллу и его сыновьям. Не пригодился. Афиняне и слышать не захотели о Тесее. А один, без войска, на что он мог бы пригодиться ? Теперь, вот, по старой дружбе приютил его пиратский царёк. Дал вроде бы службу, чтобы изгнанник мог чувствовать себя при делах. Ну, и что дальше ? На что надеяться ? К чему стремиться ? Ради чего жить ? Все чаще посещала его неотвязная мысль - стоит ли цепляться за эту никчемную жизнь ? Не лучше ли броситься с этого обрыва и слиться с бушующим морем, избавиться от изнуряющей тоски ?
Пришла весна. Море стало успокаиваться. Все чаще стали выдаваться безоблачные дни с умеренной силы ветрами. Это спокойствие не находило отклика в мятущейся душе Тесея, и он стал меньше времени проводить на своей обзорной площадке. Только по вечерам он поднимался на гору и смотрел вдаль, в сторону Афин до тех пор, пока солнце не скрывалось за горизонтом. "Вот так и моё Солнце закатилось", - усмехался он. Но прежнего отчаяния в душе он больше не чувствовал. Стал привыкать к этой, новой для него, жизни. Стал надеяться на перемены. И вот, в гавань Скироса прибыл первый после зимнего перерыва корабль с материка.
На корабле из Лаконии прибыли купцы за разного рода скиросским товаром. На обмен они привезли обычный материковый товар: вино, оливковое масло, окрашенные льняные ткани и одежду. Сами интересовались нераспроданными трофеями последнего похода пиратов, местной охрой и шерстью знаменитых скиросских коз. Охотно покупали и самих коз, славящихся качеством шерсти, удойностью и неприхотливостью. На козьем рынке и встретились лаконские купцы Пандор,сын Клита, и Медонт,сын Бутея, с прислужником Тесея по имени Титак.
Он и ознакомил приезжих с порядками в доме Тесея и с привычками своего хозяина.
Оставалось только выждать некоторое время, чтобы связь между началом навигации и планируемым убийством Тесея не бросалась в глаза, а затем дождаться на лесистом Олимпе
вечернего прихода Тесея.
Тело Тесея нашли на прибрежных скалах под обрывом. Рассмотреть на нем следы насилия было невозможно. Как только весть о его гибели достигла Афин, аэды как по команде запели о гибели великого героя от рук жадины-предателя Ликомеда, сбросившего его в пропасть, чтобы прибрать к рукам его поместье.
3. Микены. Месть Атрея.
"Надо отвлечь Аттарисию от его воинственных планов Ты сообщал как-то о похождениях его жены. Дай ему знать. Это займет его на какое-то время."
Эварисатуни, резидент хеттской разведки, скрывающийся под маской навплийского купца Эвреста,
задумчиво разглядывал полученное из Хаттусы распоряжение своего начальника.
Как дать знать ? Подбросить анонимное послание ? Атрей не поверит или не обратит внимания. Дело-то давнее. Как задеть его покрепче ? Надо предоставить ему живого свидетеля. Тогда он испугается огласки. И еще больше его обеспокоит то обстоятельство, что виновник его унижения все еще жив и не понес кары. Кто же может сыграть роль такого свидетеля ? Эврест из приближенных покойной жены Атрея Аэропы знал только Неду, ее служанку. Уж она-то, конечно, в курсе всех деталей. Атрей в свое время не уделил ей внимания - слишком мелкая сошка для него. Однако, когда он обратит свой гнев против нее, не ударит ли это и по Алкону, его сыну-рабу, управляющему домом Атрея в Мидее. Ведь связь Алкона и Неды давно уже не секрет среди всех домочадцев Атрея. Алкон - слишком ценный агент для Эвреста, чтобы им рисковать. Благодаря его сводным братьям, тоже рабам, Эврест может следить за тем, что делается в царском дворце в Микенах. Ладно, его можно вывести из-под удара, он еще может пригодиться. А Недой что ж... . придется пожертвовать.
- Передай братьям это письмо, - сказал Эврест, протягивая Алкону клочок папируса, исписанный непонятными письменами. - Пусть подбросят его Атрею, но не сразу, а недели через две после твоего отъезда. Дома возьми, что у тебя ценного, и снова приезжай ко мне. Надо будет устроить тебя в другом месте. Не бойся, я о тебе позабочусь. И никому ничего не говори.
***
" Если хочешь знать все о похождениях твоей жены с сыном Фиеста, спроси ее служанку Неду."
Записка была написана по-хеттски, и Атрей нашел ее прилепленной кусочком смолы к двери своего кабинета. Это сразу говорило о многом. Хетты следят за ним, у хеттов есть агент или несколько в его дворце. Прочитав записку, он встревожился еще больше. Значит, они знают все о позорных тайнах его дома. Он велел немедленно схватить Неду и Алкона. Посланные привезли Неду и сообщили, что Алкон уехал в Тиринф за покупками для дома.
Неда на расспросах подтвердила только то, что и так заведомо было Атрею известно. О связи Аэропы с Плейсфеном. О сыновьях Фиеста она ничего определенного сказать не могла. Да, приходили. Кто приходил ? Все приходили. Когда по-одному, когда все сразу. Обычно с женами. Ее дело маленькое - на стол подать и убираться. Нет, при ней ничего такого не было. Ничего не видала, не слыхала, знать не знает.
Расспросы с пристрастием тоже ничего не добавили. Неда выла, орала, рыдала, молила о пощаде.
Единственное, что удалось установить - все бывали, все могли быть виновными. Впрочем, Атрею этого было достаточно. Во избежание огласки Неду потихоньку удавили в подвале. Затем Атрей начал вершить возмездие.
Фиесту он послал ласковое письмо. Незачем мол радовать недругов отсутствием дружбы между нами. Боги уже разрешили все споры, пора возвратиться к братским отношениям. Фиесту должно вернуться в Микены и занять там высокое положение, достойное царского брата. И сыновья его должны быть представлены в государственном совете. В заключение он приглашал Фиеста со всеми домочадцами к себе на день Гестии, богини домашнего очага и хранительницы мира в семье.
Получив письмо Фиест обрадовался. В сущности он просто устал уже от перипетий политической борьбы и связанных с ней интриг. И он поспешил на встречу с братом.
Атрей радушно встретил родню. Вечером он закатил роскошный пир по случаю примирения с братом, на котором присутствовала вся микенская знать. На пиру царило благостное настроение. Звучали поздравления, тосты, торжественные речи. Фиест, который все же терзался сомнениями, наконец убедился в благоволении Атрея.
На следующий день сыновья Фиеста не явились к обеду. На вопрос Фиеста, ему ответили, что его сыновья пошли в храм Зевса, вознести ему благодарственную молитву за благоприятный поворот в их судьбе. За обедом Атрей был подчеркнуто дружелюбен и внимателен к брату, заботливо потчевал его кулинарными изысками своей кухни.
- Вот, отведай, - пододвинул он Фиесту блюдо с мясом. - Тушеная свинина в соусе из меда и чеснока.
Повар у меня мастак на это дело.
- М-м-м...., вкусно, - похвалил блюдо Фиест.
- Да ты ешь, ешь, не стесняйся, - Атрей сам добавил ему в миску черпак с вкусно пахнущими кусочками мяса.
Фиест схватился за горло. Его с шумом вырвало прямо на стол. Вскочив, он на негнущихся ногах, шатаясь, вышел из зала. Начальник охраны Атрея вопросительно взглянул на ванакта.
- Всех под нож. Перед этим можете позабавиться, - милостиво кивнул он страже.
4. Аргос и Микены. Бегство Фиеста и Адметы
Выйдя из дворца Атрея Фиест побрел в сторону Южных ворот. От пережитого потрясения он ни о чем не мог думать, даже не отдавал себе отчета, что с ним происходит. Он, как раненое животное, просто стремился подальше убежать от того места, где ему сделали так больно. Механически переставляя ноги он вышел из города и побрел по дороге. Только, когда дорога раздвоилась и надо было выбирать, пойти направо или налево, сознание вернулось к нему.
Налево - Мидея. Туда нельзя. Там Атрею будет легко убить и его. Направо - Аргос. Там у Атрея власти нет. Пока. Но там еще можно попросить защиты. Он повернул направо. Это спасло ему жизнь.
Через полчаса по дороге в Мидею промчался десяток конных, которым было приказано его убить.
Насладившись местью Атрей решил, что зря он поминдальничал с братом. Помучился Фиест - и хватит. Благоразумие требовало прикончить его, пока он не начал мстить. Однако убийцы вернулись ни с чем. Фиест исчез. Куда он делся, догадаться было нетрудно. Атрей послал в Аргос своего глашатая Эврибата с требованием выдать изменника Фиеста, якобы покушавшегося отравить микенского ванакта.
В Аргосе Фиест попросил встречи с Диомедом, которого он титуловал ванактом. Диомед принял его в присутствии своего советника Феоклимена. Они ужаснулись рассказу Фиеста.
- Молю тебя, ванакт, дай мне убежище в Аргосе. Не выдавай меня Атрею, - закончил Фиест свою речь.
Диомед взглянул на Феоклимена.
- Дать убежище гонимому - дело, угодное Олимпийцам, - кивнул Феоклимен. - Но, боюсь, для Атрея это будет желанным поводом к войне. Даже если мы выстоим, это обойдется нам большой кровью.
Ведь на стороне Атрея наверняка выступят Коринф, Спарта, Аркадия и Мессения.
Фиест поник головой.
- Чем можем помочь благородному сыну Пелопса ? - спросил Диомед советника.
- Можно отправить его в Сикион к царю Полифиду, моему отцу, - улыбнулся Феоклимен.
- А Атрею сообщим, что отказали ему в убежище и не знаем, куда он бежал. Пусть ищет.
- Тогда быстро отправляйтесь в Лерну, посади его там на корабль и отправь в Сикион.
И будем молиться, чтобы плавание прошло благополучно, - кивнул ванакт.
Посланец Атрея явился уже к вечеру и получил ответ, что Фиест покинул Аргос в неизвестном направлении. Он, конечно, не поверил, стал грозиться, что Микены могут прибегнуть к силе, если
беглец не будет выдан немедленно.
- Вряд ли ванакт Атрей сможет доказать свои обвинения. И рискнут ли его союзники поддержать неправую сторону ? - ухмыльнулся Диомед в лицо посланнику. - А если он явится за головой брата без них . . . Боги рассудят, кому суждено остаться без головы.
Эврибат вернулся в Микены ни с чем. Атрею пришлось рассылать повсюду шпионов, чтобы искали Фиеста. А Фиест в это время уже скрывался от преследователей в бурном море.
***
Царь Полифид не был рад столь проблемному гостю. Отказать сыну он не мог, да и законы гостеприимства чтил. Однако, нетрудно было сообразить, что через месяц - другой шило вылезет из мешка, и микенские шпионы узнают о нахождении Фиеста в Сикионе. Затем следовало ждать требования Атрея о выдаче. Воевать с Микенами, пусть даже и с поддержкой Аргоса, ради Фиеста и его раздоров с братом Полифиду совсем не хотелось. Выждав ради приличия пару дней он откровенно поговорил с гостем. К его облегчению Фиест и сам все прекрасно понимал.
- Для всех в Элладе я буду сейчас в тягость, - вздохнул он. - Помоги мне, царь. Я хочу уехать в Лидию. Там у меня еще остались родственники. Они дадут мне убежище.
Полифид прикинул. Снарядить корабль в Лидию всяко дешевле, чем воевать. А если еще погрузить на него огурцы в пифосах с морской водой, можно и заработать.
Явившимся через месяц микенским послам он честно признался:
- Да, был. Зафрахтовал корабль и уплыл. Куда, не знаю.
И для выразительности пожал плечами.
***
В Лидии Фиест встретился с Пилеменом, советником царицы Омфалы. Для Пилемена
мечты сыновей Пелопса о возвращении отцовских владений в Лидии секретом не были.
Атрей уже дважды вторгался в Азию и своих намерений относительно завоевания Сипила и его окрестностей не скрывал.
Фиест поведал ему о последних событиях в Микенах, о чудовищной жестокости Атрея, об ужасной гибели своих сыновей. Он заверил Пилемена в том, что единственной его целью отныне является месть Атрею. Ему же не нужен больше богатый Сипил, ведь его некому передать.
- Если ты поможешь мне уничтожить Атрея, для Лидии не будет исходить никакой опасности из Микен, - завершил Фиест свою речь.
- Что ты можешь сделать ? - спросил советник.
- У меня еще остались друзья в Микенах, - пожал плечами Фиест. - Они помогут мне дотянуться до Атрея.
- Что для этого нужно ? - последовал вопрос.
- Золото, - кратко ответил сын Пелопса.
- Понятно, - усмехнулся Пилемен. - Даже маленький ослик, груженый золотом, может захватить большую крепость.
Золото Пилемен пообещал. Фиест остался в Гиде, царской резиденции, ожидать начала весенней навигации, чтобы вернуться в Элладу.
***
Зверская расправа Атрея с семьей Фиеста потрясла микенцев. Если он с братом так-то, то на что же остальным надеяться ? Кто теперь может чувствовать себя в безопасности ? Если раньше Атрея многие недолюбливали, то теперь просто боялись. Иные вообще искали спокойное место, чтобы туда переселиться. В частности, царевна Адмета, дочь Эврисфея, старшая жрица Геры, отправилась на остров Самос, где царь Кидролай возвел новый храм в честь царицы богов, родившейся на этом острове. Предполагалось, что Адмета поможет организовать службу в этом храме и поделится с местными служительницами культа ритуалами, принятыми в Микенах. Оказалось однако, что она не собирается возвращаться и не скрывает от посетителей храма своего мнения об Атрее, ванакте Микен. Очень неприятного для Атрея.
Конечно, подлой сучке следовало бы заткнуть пасть. Но применить силу к жрице Геры - то же самое, что объявить войну богам. И убрать тайно не получится - от богов концы не спрячешь. Как же быть ? Но, может быть, Гере было бы угодно, чтобы ее жрицу вернули туда, где ей надлежит служить богине - в микенский храм ? А если по дороге с ней что-нибудь случится - Атрей-то ни при чем. Так-так. Кому же это дело поручить ? Своим нельзя - тоже убоятся Олимпийцев. Нужны чужие, те, у кого свои боги, кому плевать на Олимпийцев.
Знакомства среди чужих у Атрея были. Всю жизнь его преследовало маниакальное стремление вернуть отцовское владение - Сипил, княжество в лидийских горах, сказочно богатое благодаря руднику с электром - природным сплавом золота и серебра.. Дважды он вел войну в Азии, но успеха не добился. Тем не менее он сохранил связи с теми лидийцами, кто содействовал ему в этих походах, кто из корысти, кто храня верность его отцу Пелопсу.
Одним из его знакомцев-сообщников был Ликабант, моряк из Смирны, ближайшего к Сипилу порта. Основным его занятием была контрабанда, Ликабант не унижался до уплаты налогов и пошлин кому то бы ни было. Не брезговал он и прямым пиратством, когда предоставлялся удобный случай. Ну, а поставлять Атрею сведения об обстановке вокруг Сипила и в близлежащих водах за скромную, но регулярную оплату - это уж было само собой. Ценным качеством Ликабанта были и его конфессиональные предпочтения. Из Олимпийских богов пират признавал только Посейдона и Гермеса. "С остальными у меня дел нет" - объяснял он. Зато он почитал Мать Богов - Кибелу, весьма ценную помощницу в деле торговли женщинами. Благодаря этому ему вполне можно было поручить заняться жрицей Геры. У этого ни рука, ни сердце не дрогнут.
К Ликабанту Атрей послал Фестора, своего начальника разведки. Он велел передать пирату, что храм Геры на Самосе полон сокровищ и женщин, большинство из которых можно выгодно продать на невольничих рынках. А старшую жрицу охотно купит сам Атрей. К тому же в храме Геры нет охраны, ибо туда не допускают вооруженных мужчин.
- Будет исполнено, ванакт, - поклонился Фестор. - Я лично прослежу за операцией.
5. Скирос и Лесбос. Дела торговые.
Смерть Тесея нанесла тяжелый удар по планам Феникса. Он собирался с началом навигации вернуться домой. Все дела на Скиросе завершены. Ахилла женили. Торговля с Хиосом налажена. Во главе обороны острова поставлен опытный воин. Теперь все рухнуло. Если Феникс покинет Скирос, кто будет защищать остров ? Зятья Ликомеда, Абант и Энией, только пираты, без опыта настоящей войны. Да и нежелательно сосредотачивать в их руках военную власть. Так они Ахилла и вовсе от наследства ототрут. Сам Ахилл еще молод и неопытен. Патрокл уже участвовал в походах и хорошо себя показал, но для тех же зятьев он не авторитет.
Значит, будут склоки и раздоры. Менетий уже стар. По всему выходило, что Фениксу придется остаться и на это лето и натаскивать Ахилла и Патрокла для самостоятельного командования.
Порадовало только прибытие трех пентеконтер с Саламина, которыми командовал Аякс, сын Теламона. Это был, конечно, не дружественный визит, а вполне деловое предприятие. По примеру Пелея Теламон тоже решил поторговать плодами своих владений. Его корабли были гружены овчинами и нисейской солью из Мегариды, а также фисташками из садов Саламина и Эгины. Эскадра Аякса была конвоем при мегарских "купцах". Пелей тоже прислал три корабля с хлебом Так что в этом году торговать решили и на знакомом уже Хиосе, и на расположенном к северу от него Лесбосе. Караван на Хиос повел Бафикл, побывавший на Хиосе в прошлом году. Аякс отправил с ним и один из своих кораблей. На Лесбос, открывать новые торговые пути, Феникс и Аякс пошли сами. Ахилл рвался тоже отправиться с ними, но Феникс потребовал, чтобы он взял на себя командование обороной Скироса, как единственный находящийся на месте зять царя. Старшие зятья, как обычно, рыскали в водах к востоку от Скироса в поисках судов, не имеющих охранной грамоты от Ликомеда. Обычно такие находились и служили пиратам добычей.
Лесбос не был совсем уж незнакомой землей для .Феникса. Лет двадцать тому назад его завоевали Афариды с Тиндаридами в ходе своего нападения на Мисию. В Мисии они совершили много подвигов и одержали много побед, но в конце концов были заперты превосходящими силами противника в приморской Лисиппии. Тогда Пелей пришел им на выручку и помог более-менее благополучно убраться восвояси. В этом походе участвовал и Феникс, так что воды вокруг Лесбоса и расположенный восточнее Идейский залив, у берегов которого находилась Лисиппия, были ему знакомы.
Сам остров Лесбос был по площади вдвое больше Хиоса, поэтому на нем хватало места для нескольких относительно крупных городов. Правили ими потомки Макарея, легендарного властителя Лесбоса, разделившие отцовское наследие и зажившие самостоятельно, не имея общего правителя.
Начать торговлю с Лесбосом Феникс и его спутники решили с городов западного побережья -
Эриса и Антиссы, названных в честь сына и дочери Макарея соответственно. Чтобы не создавать избытка предлагаемых товаров в одном из портов и не сбивать самим себе цены,
флотилия разделилась и направилась в оба порта одновременно.
Зерно, более дешевое, чем у сидонян, лесбосцы расхватывали энергично. Спрос был и на металлические изделия: оружие и инструменты из бронзы и меди. Привезенные Аяксом овчины
интереса не вызывали, на Лесбосе овец своих хватало. Зато на фисташки островитяне набросились, как изголодавшиеся. Еще бы, продавцы так заманчиво подмигивали, таким таинственным шепотком сообщали, что эти орешки увеличивают мужскую силу. На такой товар охотники находились всегда.
Хозяевам тоже нашлось, что предложить гостям. Остров не был богат ценными ископаемыми, но мудрый царь Макарей в свое время озаботился развести на острове плантации полезных сельскохозяйственных растений. Теперь в обмен на привезенные товары островитяне могли дать в большом количестве инжир, сушеные ягоды тутовника, вино из тутовых ягод, миртовое и ладанное масло, одежду из черной дубленой кожи и черной же шерсти.
- Другой раз нам кожу и ткани привозите, - говорили местные торговцы. - Мы их покрасим и вам же продадим. А вы дома их продадите, уже дороже.
Распродав часть товара караван Феникса двинулся дальше вдоль северного берега Лесбоса.
Феникс задумал обойти Лесбос кругом, чтобы составить карту его берегов. Глядишь, и пригодится при случае. Самым крупным портом на северном побережье была Мефимна.
Город был назван в честь дочери Макарея, жены того самого Лесбоса, который стал царем острова по смерти Макарея и, как водится, дал своим владениям собственное имя. При Макарее остров назывался Исса.
Здесь к знакомому уже кругу лесбосских товаров добавилось знаменитое мефимнское вино.
Получали его из виноградников на склонах расположенной рядом с городом горы Лепетимн,
названной в честь нынешнего царя Мефимны. Распробовав его моряки-торговцы единодушно признали, что оно не уступает по качеству хиосскому, с которым они познакомились в прошлом году. За пифосы с мефимнским вином они отдали основную часть привезенных товаров.
Обогнув мыс Аргенн караван направился на юго-восток по направлению к Митилене, самому крупному городу на Лесбосе. Там и распродали оставшиеся товары. Завершив обход Лесбоса караван взял курс на Скирос.
6. Сидон. Борьба с конкурентами.
На берегу этой кишевшей рыбой бухты люди селились с незапамятных времен. Рыбы здесь было столько, что хватало и самим рыбакам и жителям всей округи, платившим за нее плодами своих трудов - козлятиной, козьей шерстью, да козьим сыром.. Немудрено, что образовавшийся здесь поселок со временем стали называть Сидон ("рыбалка").
Помимо рыбы в бухте добывали и съедобные ракушки для ценителей утонченных морских деликатесов. Когда заметили, что некоторые из них обладают способностью краситься, научились добывать из них пурпурную краску, стали торговать краской и крашеной шерстью.
Сидон богател и превратился в настоящий город со стенами и царским дворцом.
Позже сметливые сидонские мастера научились варить стекло из песка, извести и соды. Делали из него шарики для бус, браслеты и мелкие сосуды для косметики и парфюмерии. Город стал богатеть еще быстрее. Вскоре он стал самым большим и богатым на всем побережье Ханаана.
Процветанию Сидона не помешало даже вторжение в Ханаан кочевников-хапиру из-за Ярдена. Хотя южную часть Ханаана завоеватели предали огню и мечу, на севере они повели себя более практично, удовлетворившись взиманием дани с богатых приморских городов.А через некоторое время из Черной Земли пришел фараон-наследник Мернептах показать, кто в доме хозяин. Он в свою очередь предал огню и мечу крепости и поселения хапиру вдоль дороги
к Двуречью. Северные города поспешили склониться перед ним и подтвердить свою верность фараону, а поселившимся вокруг них хапиру в свою очередь пришлось признать власть городских царей.
С тех пор благополучию Сидона ничто не угрожало.Выстроив немалый торговый флот сидонцы зарабатывали еще и на посреднической торговле между Севером и Югом, между странами Азии и Черной Землей. Правда их пытались пощипать морские разбойники. Что ж, сидонцы выстроили и боевые корабли для охраны своих вод и торговцев. После того, как они договорились о разделе рынков с другими портовыми городами Ханаана спокойному ведению дел, казалось, уже ничего не мешало. Но вот, прозвенел неприятный звоночек.
О том, что на Хиосе у сидонских купцов появились конкуренты, было доложено царю Анниве.
И пусть объем их поставок был невелик, так ведь это только начало. Если не перекрыть дорогу маленькому ручейку, он может превратиться в широкую реку.
- Откуда они ? - спросил царь.
- Со Скироса, - ответили ему.
Царь удивленно вскинул бровь.
- Да это же маленький островишко ! Откуда там зерно ?
- Видимо, Скирос - это только перевалка. А зерно поставляет кто-то покрупнее.
- Так, может, прихлопнуть эту перевалку, чтоб никому неповадно было ? А ? Что думаешь, Арибант ?
Советник Арибант поклонился.
- Скирос далеко от нас, о, царь. Захватить его можно, но удержать трудно.
- Зачем удерживать. Людей убить или пленить. Постройки сжечь. Все ценное вывезти. Тогда они нас не скоро побеспокоят.
Творить расправу над обнаглевшим не в меру островом Скиросом и его населением отправилась флотилия из восьми сидонских боевых кораблей с экипажем в сотню человек на каждом. Возглавлял ее опытный моряк и воитель Ям-Баал.
План его был прост. В разгар сезона навигации в гавани Скироса не могло быть много боевых кораблей. Кроме того любой чужой корабль был меньше и слабее сидонских двухпалубных кораблей. Стало быть можно спокойно войти в гавань Скироса, захватить стоящие там корабли с грузом, высадить десант, сжечь порт и царскую резиденцию. Затем
прочесать остров, забирая все, что можно забрать, и уничтожая все, что забрать нельзя. Ям-Баал резонно предполагал, что его силы заведомо превосходят все, что могут противопоставить ему островитяне. В надежде застать гарнизон порта врасплох он назначил атаку на раннее утро, чтобы приблизиться к острову ночью и войти в порт, когда уже начнет светать. Обычно в это время часовые мирно спят, пока их не разбудит шум от начинающихся погрузочно-разгрузочных работ на стоящих в гавани судах.
На этот раз сложилось по-другому. Стараниями Тесея сторожевая служба на острове была поднята на высоту, в том числе и буквально, благодаря сторожевым вышкам, которыми он утыкал берега острова. Сменивший его на посту коменданта острова Патрокл с началом навигации столь же рьяно контролирол сторожевые посты, особенно в ночное и утреннее время.
Горе было тем, кого заставали спящими. Их нещадно пороли публично, в назидание остальным.
Поэтому этим утром часовые не спали и своевременно подняли тревогу, завидев на фоне утренней зари силуэты чужих кораблей. На высоте оказались и расчеты больших стрелометов,
охранявших узкий вход в скиросскую гавань. Два сидонских корабля были поражены огромными стрелами, обмотанными горящими тряпками, пропитанными земляным маслом.
В результате флагманский корабль Ям-Баала в одиночку ворвался в гавань и первым выбросился на ее пологий берег. С корабля, потрясая оружием, хлынула волна десанта - воины и вооруженные гребцы вперемешку. Навстречу им с неменьшей яростью ринулись защитники острова - дружины Ахилла и Ликомеда. Их было меньше, но это была царская гвардия в бронзовых доспехах. У сидонских моряков таких доспехов не было - в морском бою падение в воду в бронзовом доспехе означало смерть. Их кожаные и льняные стеганые куртки были слабой защитой по сравнению с бронзой, и это сразу сказалось на ходе боя. Сидонцев смяли, и закипела резня. Остальные корабли задержались у входа. Одни спасали команды горящих судов, другие попросту заробели подвергнуться той же участи, тем более, что стрелометы продолжали свою работу. Когда под их выстрелами загорелся еще один корабль, остальные экипажи окончательно пали духом и обратились в бегство.
Ям-Баал не сдался и дрался, пока не был убит. Сразил его сам Ахилл, потребовавший, чтобы ему дали возможность схватиться с вражеским военачальником. Погибла и большая часть сидонцев, остальные были взяты в плен. Ценнейшим трофеем был и захваченный корабль с его двумя палубами, отличный по конструкции от эллинских пентеконтер и имевший вдвое больший экипаж.
Через несколько дней на Скирос вернулась флотилия Феникса и Аякса. Аякс страшно переживал, что опоздал к сражению.
- Ничего, еще навоюемся, - утешал его Феникс.
Больше всего огорчало то, что на обратном пути они видели сидонцев. Те прошли на восток,
не вступая в переговоры. Ну, прошли и прошли, не больно-то надо с вами переговариваться.
Но еще через неделю пришла пентеконтера Бафикла - единственная оставшаяся от его небольшой флотилии, ходившей на Хиос. На них-то и напали возвращавшиеся сидонцы.
Торговые корабли не могли убежать от них, и были захвачены вместе с грузом. Конвойные пентеконтеры дали бой, но силы были неравны. Одна попала под таранный удар "сидонца" и затонула. Бафиклу пришлось уходить, но большая часть гребцов и сам Бафикл были изранены стрелами.
- Что ж, значит, война ! - прорычал Ликомед.
7. Фракия. Возвращение Меда.
Давным-давно, задолго еще до Огигова потопа, Элладу и прилегающие к ней страны заселили племена, пришедшие с севера, которые стремились к благодатному южному морю. Те, кто пришли раньше, расселились на морском побережье и на островах. Пришедшие позже селились дальше от моря, но при каждой возможности старались перебраться поближе к нему. Когда впоследствии сюда пришли эллины, они назвали здешних жителей пеласгами - "морскими" от слова "пелагос" - море. Это было очень похоже на то, как себя называли предшественники эллинов - пеласты.
Весной, чуть просохла земля , дружина Меда вновь двинулась в путь. Она шла вверх по течению Эхедора и вскоре достигла владений пеластов-крестонов, которые жили в горной стране между верховьями Эхедора и рекой Пеластином. С севера над Крестонией возвышалась гора Дисорон, где и находился исток Эхедора. С востока страну крестонов ограничивал горный хребет Бертиск, за которым жило родственное крестонам племя бисалтов.
Вскоре после того, как сердины углубились во владения крестонов, путь им преградил вооруженный отряд.
- Кто такие ? - рыкнул огромного роста бородач, видимо командир. - Зачем пришли ?
Мед выехал вперед:
- Мы сердины, нанимались на войну в Аххияве. Сейчас возвращаемся домой. Если пропустите нас без боя, никто не пострадает. Мы можем заплатить за все что нам понадобится.
- Если вы пришли с миром, оставайтесь здесь, - более мирным тоном распорядился бородач. - Я пошлю гонца к царю, пусть решает, как поступить.
Наутро посыльный принес от царя разрешение незваным гостям расположиться в окрестностях главного поселения Крестона. Пограничники должны были сопровождать их в пути. Вождей царь приглашал к себе на беседу.
По дороге Мед, Плин и Ялем разговорились с начальником сторожевого отряда Пиреем. Он рассказал кое-что о крестонах и их обычаях. Некогда это племя пеластов привел сюда вождь Крестон, сын Зибелфиурда, бога грозы. А тотемом племени был медвель, которого было принято называть иносказательно: Залмоксис - "Спящий".
- А то назовешь его, а он и придет, - пояснил Пирей. - Этим именем у нас часто называют мальчиков. Вот и моего отца так звали. Он был жрецом Кандаона, бога войны, и, как подобает воину, пал в битве.
Достигнув столицы крестонов сердины расположились лагерем у стен города, а воеводы были приглашены к царю Эвсору на разговор. Разговор, разумеется, сопровождался обильным угощением, да и вина было в достатке. Царь предложил сердинам не идти дальше, а остаться у него на службе.
- У меня много золота, и серебра хватает, - говорил он. - С вашей помощью мы пробьем дорогу дальше, к морю. Найдется и вам земля для поселения. Наша земля благодатна, а у моря еще лучше.
Соглашайтесь ! У вас будет все: золото, земля для пашни и пастбищ, рабы для работы на земле и рабыни для работы в доме.
- Мы благодарны тебе за предложение, царь, - ответил Мед. - Но мы должны возвращаться на родину. Там война. Наши земли захватили враги. Когда мы разгромим их, сможем прийти на помощь тебе с большими силами. А сейчас мы должны в первую очередь послужить своему народу.
В Крестонии сердины пополнили запасы продовольствия (пригодилось золото, намытое в Эхедоре),
и после недолгого отдыха двинулись дальше. Их путь лежал вдоль ручья, протекающего между горами Дисорон и Бертиск и впадающего в Пеластин. Ручей служил границей между Крестонией и Бисалтией. Проводники, данные сердинам царем Эвсором, рассказали, что бисалтов, родственное пеластам племя, привел сюда вождь Бисалт, называвший себя сыном Солнца и Земли. Бисалты опередили крестонов и заняли земли, прилежащие к морю, преградив дорогу крестонам.
- Теперь мы мечтаем завоевать их земли, чтобы получить свой выход к морю, - заключил проводник.
Вскоре дружины вышла к берегу Пеластина, туда, где имелся брод через реку. Проводники рассказали, что река в далеком прошлом называлась Коноз и получила свое нынешнее название в честь царя Пеластина, утопившегося в ней с горя, когда он узнал о гибели своего сына. Здесь сердины