Вернувшийся к активной деятельности Геракл был бодр и деятелен, как в прошлом. В этом году он хотел доставить новую партию переселенцев в Гекатомпиль, посетить свои владения на Тринакрии и в Атлантиде, ну и повидаться с царицей Тингис и своим сыном от нее, конечно. Планов своих он не скрывал, и Феникс выразил сомнение в том, что ему удастся побывать повсюду в течение одной навигации.
- Ну и что ? - пожал плечами Геракл. - Можно отлично перезимовать у Тингис и вернуться на будущий год. Ты разве не хотел бы пройти на юг Ливии по Океану ?
Фениксу хотелось, конечно, но ему совсем не улыбалось настолько оставить Эринну одну. Да и Аминтор не был доволен тем, что наследник большую часть года пропадает где-то за морями.
- Наладил дело - молодец. А теперь и без тебя справятся. Ты лучше дома, нашими делами занимайся. А то долопы от тебя отвыкнут, - то и дело повторял он зятю.
Пелей тоже был против того, чтобы Феникс продолжал свои плавания на Запад. В глубине души он предполагал, что события в Колхиде могут неожиданно принять такой оборот, что потребуется его непосредственное вмешательство. И тогда помощь долопов - горных и морских - будет совсем не лишней.
Масштабному плану Геракла не суждено было быть реализованным. Из Калидона к нему прибыла делегация с приглашением заняться расчисткой русла реки Эвен, на западном берегу которой и располагался Калидон. Правитель Калидона Ойней, отец аргонавта Мелеагра, был впечатлен успехами Геракла в прокладке каналов в окрестностях Фенея и строительстве моста через Ахелой. Он пожелал завести при городе торговый порт. Для этого нужно было расчистить устье Эвена от наносов песка и камней, приносимых с гор бурным течением реки.
Работа предполагалась большая, но вряд ли столь уж привлекательная для Геракла по сравнению с намечавшимся плаванием на Запад. Чашу весов в сторону Калидона перевесила руководительница делегации - дочь Ойнея Деянира, красивая молодая женщина атлетического сложения. Особенно Геракла пленило ее умение править колесницей и владеть оружием. Его заморские женщины оказались сразу позабыты, и он всецело отдался новому чувству. Плавание было отложено на "когда-нибудь потом", и Геракл отправился в Калидон.
Ойнею судьба подарила двух прославленных сыновей, но к этому времени обоих уже не было в живых. Старший, Мелеагр, принял участие в плавании на "Арго", а по возвращении пригласил своих друзей-аргонавтов поучаствовать в охоте на огромного кабана, обнаруженного отцовскими егерями в окрестностях Калидона.
Кабана они убили, но из-за его шкуры разгорелся спор. Мелеагр настаивал на том, чтобы почетный трофей достался знаменитой охотнице Аталанте, участвовавшей и в плавании на "Арго" и в этой охоте. Она-де первой ранила кабана. Его дядя по матери Плексипп из соседнего города Плеврона обвинил Мелеагра в пристрастности. Все-де знают, каким местом эта Аталанта заслужила твое благоволение. А первым кабана-де ранил Ификл, брат Плексиппа. Вспыливший Мелеагр убил дядю. Оскорбленные убийством плевронцы пошли на Калидон войной. На этой войне Мелеагр погиб, после чего воюющие стороны сочли конфликт исчерпанным и примирились.
Младший сын Тидей пошел по стопам старшего и был изгнан из Калидона за убийство своего дяди. Он уехал в Аргос и женился там на дочери царя Адраста Деипиле. Когда началась война межде Аргосом и Фивами, Тидей принял в ней горячее участие, прославился как отважный герой и погиб.
Теперь все надежды Ойнея завести наследника мужского пола сосредоточились на Деянире. Ему нужен был внук. Вот только Деянира никак не хотела замуж. Всем искателям ее благосклонности она давала от ворот поворот. Все они были по ее мнению слабаками, недостойными ее руки.
- Вот встречу мужчину, которым я могла бы восхищаться, тогда... , - говорила она.
Время шло, а герой ее романа на горизонте не появлялся. Ойней стал уже терять надежду. Но вот пронеслась весть - Геракл вышел из своего фенейского затворничества, Геракл занимается укрощением Ахелоя, Геракл собирается отправиться в Ливию. Отец с дочерью переглянулись... .
- Он ведь разведен. Может жениться, - задумалась Деянира.
- Не староват для тебя ? - усомнился Ойней. - Ему ведь под пятьдесят, кажется ?
- А мальчишка мне зачем ? - хмыкнула дочь. - Зато какой мужчина !
- Значит, надо как-то его пригласить к нам, - теперь уже Ойней задумался.
- Раз надо, я и сама могу его пригласить, - пожала Деянира плечами.
- Ну, надо же приличный предлог найти. Не пристало девице самой к мужчине свататься, - возразил царь.
- Ну, ищи. Ты же царь, значит мудрый, можешь и предлог придумать.
- Погоди, сейчас подумаю... . Вот, нашел !. Пусть приезжает канал к морю копать, дело ему привычное, лучше него в Элладе специалиста нет. Вот только согласится ли он ?
- Согласится. Сама поеду его приглашать, - подвела Деянира итог совещанию.
Свадьба Геракла и Деяниры удалась на славу. Чествовать молодых приехали и друзья Геракла, и те, кто хотел бы в них числиться, и те, кому просто хотелось повертеться в кругу сильных мира сего и попринюхиваться, куда нынче ветер дует и какие возможности несет. Приехали и братья Эакиды - Пелей и Теламон, и братья Тиндариды - Кастор и Полидевк, и братья Афариды - Идас и Линкей. Феникс из Долопии, Азан из Фенея и Эхем из Тегеи приехали с молодыми женами, вдовцы Нестор из Пилоса и Климен из Схойнунта приехали поискать новый выгодный брак. Еще один вдовец - Филей из Элиды приехал показать элидским басилеям, что его союз с Гераклом прочен и не следует питать излишние надежды, на то, что его можно потеснить от власти. Племянник Иолай, правитель Фив, жену на свадьбу дяди не взял. Появление первой супруги Геракла на бракосочетании со второй было бы уж слишком пикантным. Приехали также царевичи-наследники из великих держав - Александр, сын Эврисфея, из Микен и Эгиалей, сын Адраста, из Аргоса - проявить уважение жениху и его тестю. С Гераклом Калидон становился новым заметным центром силы в Элладе.
Как и всегда, приглашенные, наевшись и отчасти напившись, стали переходить к тем делам, ради которых серьезные люди ездят на подобные мероприятия. Пелей и Феникс начали зондировать возможности привлечения союзников к планируемой операции по водворению Поликсена на колхидский тронос. Геракла не беспокоили: во-первых он и так был в курсе, во-вторых, как молодожен, он в ближайшем будущем был вне игры. Поэтому начали с Теламона.
Идею он поддержал восторженно, но когда дошло до его личного участия скис.
- Когда Перибея узнает, что я для Медеи стараюсь... . Теламон беспомощно махнул рукой.
- Нет уж, хватает мне головной боли из-за Гесионы. А тут она точно начнет трындеть - на старую любовь, мол, потянуло.
Зато Тиндариды показали себя верными друзьями и надежными союзниками - согласились сразу и безоговорочно.
- И сами пойдем, и с Афаридами договоримся, - обешал Кастор. Полидевк молча кивнул.
Железный старик Тиндарей сыновей к власти не подпускал, правил самодержавно, поэтому царевичи скучали без дела и вынуждены были искать себе приключений, оставаясь такими же авантюристами-аргонавтами, как и в молодости.
На этом, собственно говоря, вербовку можно было заканчивать. Пелей был уверен, что когда настанет время выступать в поход, от желающих присоединиться к такой компании отбоя не будет.
Зато внимание Геракла надолго занял аркадский басилей Климен из Схойнунта, брат той самой Аталанты. В длинной и цветистой речи он поздравил новобрачных, долго восхвалял радости семейной жизни, повспоминал и свое семейное счастье, а потом принялся плакаться о том, как овдовев это счастье утратил. Благодушно настроенный Геракл пожалел его.
- Ну, овдовел. Это же дело поправимое. Мы тебе новую найдем. Эй, Филей !
Подошел Филей, сын Авгия, правивший сейчас в Элиде от имени недееспособного отца.
- Твоя сестра, Эпикаста, не замужем еще ? - спросил Геракл.
"Нет, конечно, с твоим-то ублюдком", - подумал Филей, но вслух сказал:
- Вот, ищу ей достойного жениха. Пока не нашел.
- Вот тебе жених ! Наш друг и союзник - Климен. Рекомендую. Подойдет вам ?
- О ! С твоей-то рекомендацией, Геракл ! Конечно !
- И прекрасно ! Детали брачного договора, вено, приданое и все такое обсудите потом, на трезвую голову. Если какая заковыка - я добавлю. А пока праздновать будем !
Гости принялись поздравлять Климена, на чужой свадьбе обретшего и себе супругу.
Нестор завистливо посетовал:
- Повезло же тебе. Считай, с Гераклом породнился. Мне бы так.
В словах Нестора был скрыт ехидный намек. При взятии Гераклом Элиды армейские жрецы объявили, что Афина, мол, недовольна тем, что Элида потеряла в сражении так много мужчин, и велела принять неотложные меры для восстановления численности населения города. Войско с энтузиазмом приняло меры, не особенно интересуясь желанием местных женщин. Гераклу, согласно его рангу, была предоставлена дочь царя Авгия, которая в результате родила сына, названного Тесталом.
Простодушный Климен поспешил поделиться счастьем с еще одним страдальцем.
- А у меня дочка есть на выданье - Эвридика. Хочешь - женись.
Деловитый Нестор тут же отреагировал:
- Я вот Пилос после войны отстраиваю. Большое вено дать не могу. А какое приданое за дочкой даешь ?
Мелкий басилей из нищей Аркадии тоже не мог дать за дочкой большого приданого. Так, ее гардероб, да украшения, да домашняя утварь, которая Нестору была не нужна. А вот таким образом тоже оказаться причастным к родне Геракла - это в глазах Нестора многого стоило. Так что, и тут ударили по рукам.
Весть о том, что намечается еще один семейный союз, мигом облетела пиршественный зал, и хор поздравлений и здравиц зазвучал с новой силой. Заодно поздравляли и Филея с предстоящим торжеством в его семействе.
Тимандра, поздравляя Филея, покраснев спросила:
- Когда же ты найдешь себе новую супругу, благородный Филей ?
Поглядев на нее печальным взором опытного сердцееда Филей со вздохом ответил:
- Не раньше, чем ты сможешь вновь выйти замуж, прекрасная Тимандра.
Пока "молодежь", в большинстве весьма условная, решала свои проблемы, старшее поколение предавалось воспоминаниям. Сидевший рядом с Ойнеем его сват Идас Афарид (его дочь Клеопатра была замужем за Мелеагром и покончила с собой после его гибели) заинтересовался планом дноуглубительных работ на Эвене.
- Помню, ох и бурная река. И камней подводных полно. Сплошные буруны, поглядеть страшно.
И вода, желтая от песка, который она тащит. Когда мы с Марпессой через брод мчались, всем Олимпийцам молился, чтобы конь не споткнулся. Не собрали бы костей на этих камнях. Тогда-то река еще Ликормом называлась. Ну, ты помнишь. Отец ее, Эвен, за нами гнался, колесница на этих камнях опрокинулась, так и стал Ликорм Эвеновой рекой.
- Теперь уж просто - Эвен, - кивнул Ойней. - Помню, тела его так и не нашли. То ли река в море унесла, то ли богом реки заделался, как говорят.
- Ликорм этот расчистить, - Идас покачал головой. - Разве что Гераклу по плечу. Да и то... .
Вы уже говорили, как он собирается за дело браться ?
- Говорили. Смеется, говорит, что Авгиевы конюшни трудней очистить было. Вонь, мол, была невыносимая.
- Будем надеяться, он справится. Тогда у тебя будет глубоководный порт. За это можно выпить !
Ойней покачал головой:
- Надо бы и за это, да здоровье уже не то. Разве что по глотку. Эх, где наша молодость ?
Вот, помню, мы с Беллерофонтом гуляли. Двадцать дней подряд. С утра на охоту, вечером за стол.
- Славно повеселились ! Жаль, что меня там не было !
- Ну, ты молод еше был, с царями за одним столом сидеть.
- И ты меня немного старше. Все хотел тебя спросить, как ты его к себе зазвал ? Он ведь где-то в Азии царствовал ?
- В Ликии. Приезжал, когда в Аргосе Алектора, сына Анаксагорова, на тронос сажали. Там же как бы три царя. Потомки Анаксагора, сына Мегапента, и зятьев Мегапента - Бианта и Мелампа. Алектору важно было показать, что как прямой потомок Мегапента он других царей старше. Потому и праздник должен быть пышнее, и гости представительнее. Беллерофонт с Мегапентом и Анаксагором дружил, сделал Алектору одолжение, приехал. Я там тоже был, вот и зазвал Беллерофонта поохотиться. Он мне потом еше кубок золотой подарил - вот этот.
- А ты ему ?
- Я - пояс пурпурный, золотом вышитый. В грязь лицом не ударил.
- Да, великий был герой. И воитель. Надо его помянуть !
И сваты принялись поминать героев былых времен. Героев оказалось много, и Идасу с пришедшим ему на помошь Линкеем пришлось на руках относить Ойнея в опочивальню.
Со свадьбы все разъезжались довольные, и только Теламон хмурился и вздыхал.
Глава 2. Скирос
Успехи Пелея в иберийской торговле не остались незамеченными соседями. Все знали, что он везет драгоценное олово откуда-то с Запада. Откуда именно тоже недолго оставалось в секрете. Долго ли подловить в кабачке матросов, ходивших в последние годы с Фениксом, подпоить их и порасспросить об их приключениях в Океане. И по следам первопроходцев пустились разведчики из других морских держав, в первую очередь Сизифа из Коринфа и Нестора из Пилоса. Не остались в стороне и амбракийские купцы. Ойней из Калидона тоже держал в голове по завершении строительства порта наладить торговлю с Западом. Еще бы ! Ведь сам Геракл здесь, под рукой. Сам Гермес велел использовать его опыт и талант в столь доходном деле.
Свой интерес проявили и те, кому нечего было вывозить в Иберию.Эти собирались постричь своих более состоятельных соседей, продавая им тоже ценный товар - безопасность. Лаэрт с Итаки прислал письмо Пелею предлагая свои услуги в охране его торговых караванов за соответствующую мзду естественно... . Филант, царь феспротов, заявил, что долопы выстроили порт на принадлежащих ему землях, и потребовал уплаты пошлин, угрожая войной в противном случае.
Поражение Курунты привело к прекращению поставок меди с Аласии в Элладу. Микены пострадали меньше других, располагая своей медью с Немейских рудников. Однако в целом по стране медь резко выросла в цене. В предвидении этого Лисию дали указание везти не только олово, но и медь. Но для того, чтобы заменить аласийскую медь иберийской, нужно было столько кораблей и экипажей, сколько Долопия обеспечить не могла.
Поразмыслив, Пелей с Фениксом решили привлечь к делу Ликомеда со Скироса. Он мог помочь молодому торговому флоту Долопии опытными моряками в обмен на поставки меди и олова из Алоса. Феникс сам поехал договариваться с Ликомедом.
На Скиросе Феникса приняли радушно. Как молодежь из материковой Долопии шла на Скирос за приключениями и добычей, так и заматеревшие уже островитяне не прочь оказались помочь старой родине. Быстро договорились и об объемах поставок, Ликомед был не прочь стать поставщиком металлов для островов, лишившихся аласийской меди из-за возобновленного Хатти эмбарго на продажу меди в Элладу.
В свою очередь царь Скироса предложил Фениксу (точнее Пелею, так как Феникс выступал в роли его представителя) поучаствовать в деятельности страховой компании Восточного Братства. Проще говоря, брать отступные с торговых кораблей в восточной части моря и грабить тех, кто не заплатил.
Само Братство сейчас переживало нелегкие времена. Афинский царь Тесей, в свое время активно участвовавший в его деятельности с подачки своего друга Пирифоя, явно стал отходить от дел. Растущая морская торговля Афин требовала защиты от своего царя, и афинские купцы предпочитали платить лично Тесею, чем какому-то еще Братству. Да и Пирифой, став царем Гиртоны, обнаружил, что у него теперь есть еще масса других дел и обязанностей нежели морской разбой. Ясон умер. Остались только эвбейцы - Навплий с Халкодонтом, да сам Ликомед. Эффективно контролировать прежние морские пространства сил уже не хватало.
- А что делает Пелеев флот ? Пайки проедает ! - восклицал Ликомед. - Да чем за море гонять, лучше бы на вольную охоту вышел. За одну навигацию больше бы заработал, чем на этих плаваниях в Океан. А начнут корабли в море пропадать, купцы сами к нам за страховыми полисами побегут.
- Скользкое дело, - покачал головой Феникс. - Если своих грабить, ахейцев, живо врагов наживешь. Не станут матросы языки за зубами держать, напьются в первом же кабаке и все разболтают. А кто нам настолько чужой, что над ним промышлять можно ?
Пелей сейчас со всеми в мире. А если нас не трогают, то и нам задираться не стоит.
- Грабить некого, говоришь, - усмехнулся Ликомед. - Всегда есть кого. Пиратов, например.
- Пиратов ? - удивился Феникс.
- Именно, - подтвердил Ликомед. - Море ими кишит. Где зайцев много, там и волков всегда найдешь. Больше всех финикийцы промышляют, да и всяких других хватает. А за пиратов тебе только спасибо скажут.
- И выгодное дело ?
- Еще бы. Если пират с промысла возвращается, все, что он награбил, теперь твое, законное. А если пустой - корабль сам по себе хороших денег стоит, и экипаж на невольничьем рынке продашь, хоть у того же Навплия.
- А если корабль финикийский, например, как мирного торговца от пирата отличить ?
- Просто, - снова усмехнулся Ликомед. - Есть страховой полис - мирный, нет - пират.
Феникс только головой покачал, поражаясь прямолинейной логикой Ликомеда.
- Ну, а если взяться за это, где чем можно разжиться ? - спросил он.
- Главный морской путь сейчас - между Египтом и хеттами, - ответил Ликомед. - Сельское хозяйство Хатти разрушено гражданской войной. Поэтому египтяне везут им зерно. Своего леса в Египте нет, корабли они делают в основном из связок тростника. Больших волн им не выдержать, плывут вдоль берега, мимо Ханаана и Финикии. Разгружаются в Тархунтассе, а потом идут на Аласию и грузятся медью. Обратно опять вдоль побережья, попутно догружаются финикийским и сирийским товаром - стекло, крашеные ткани, косметика, благовония, пряности с Востока. В Библе берут кедровый лес, который идет на постройку мореходных кораблей.
- А финикийские пираты их не трогают ? - поинтересовался Феникс.
- Еще как трогают. У финикийцев каждый город сам по себе. В своих водах пиратов гоняют, зарабатывают на торговле и услугах для торговцев. Но как только торговец перешел в воды соседа - все, он уже законная добыча. Но нам туда соваться опасно. Легко можно самим добычей стать.
Второе направление египетской торговли - на Крит. Туда дорога через открытое море, ходят на судах из кедра. К себе египтяне чужеземцев не пускают, поэтому торговля с Элладой идет через Крит. Туда везут помимо зерна всякий египетский товар: папирус для письма, виссон и одежду из него, слоновую кость и украшения. А критяне уже развозят этот товар по всей Элладе и по островам. Меняют его на медь, олово, бронзовые изделия. У них-то этого нет. На Крите берут кипарисовый лес для строительства домов, ладан для богослужений, а самое главное - рабов, которых им поставляют критские посредники в работорговле. Дальше Крита египтяне не плавают.
Финикийцы плавают везде, торгуют со всеми и при случае грабят всех, кто попадется, в том числе и финикийцев из других городов. Вот в Архипелаге их удается подловить. И островитяне с нами охотнее дело имеют. Самим им трудно с пиратами дело иметь.
Феникс призадумался. На грабеж его не потянуло, но мысль о том, чтобы занять флот борьбой с пиратами показалась интересной. В действительности флот Пелея не бездействовал, он охранял от тех же пиратов Пагасейский залив и прилежащие воды, конвоировал суда алосских купцов, идущие в Троаду и обратно. Туда везли оливковое масло, вино, бронзовое оружие и инструменты. Из Трои вывозили коней, хеттское серебро, колхидские товары: золото, лен, пеньку, а также восточные товары - в первую очередь пряности. Лишь немногие, хорошо изучившие Аксинский Понт подобно Фронтису, сыну Фрикса, рисковали плавать в Колхиду сами. Но если наращивать флот, беря при этом под охрану и другие морские пути, он не только окупал бы расходы на себя, но и стал бы еще одним источником доходов для казны Пелея.
Глава 3. Пропонтида и Понт
Фронтис вышел в море, как только позволила погода. На этот раз его торговые дела были прикрытием главной задачи: доставки в Колхиду секретной дипломатической миссии. В роли миссионера выступал Поликсен, сын Ясона и Медеи, очередной претендент на колхидский тронос. Из Колхиды он должен был пробраться в Албанию и просить царя Стира, своего дядю, о помощи.
В Трое Фронтис передал царю Приаму (Подарк в подражание египтянам и хеттам принял тронное имя при восхождении на престол, намекая тем самым на равенство своего нынешнего статуса статусу правителей великих держав) письмо, в котором тот предлагал обсудить складывающуюся в Азии обстановку, чтобы совместно отстаивать общие интересы. Приам обещал подумать и послать ответ, когда Фронтис будет возвращаться из Колхиды.
Выйдя из Сигейона, гавани Трои, корабль Фронтиса "Золотой баран" углубился в Геллеспонт, длинный и узкий местами пролив, соединяющий Эллинийское море с Пропонтидой. Свое название он получил благодаря легенде, согласно которой в нем утонула сестра Фрикса Гелла. Легенда стала популярной в Элладе после знаменитого плавания аргонавтов, вокруг которого сказители насочиняли множество историй для развлечения слушателей. Троянцы же предпочитали название Дарданеллы, в честь Дардана, обосновавшегося здесь выходца из Фенея. Ветер был попутный, и вскоре "Золотой баран" миновал город Дарданию, основанный тем самым Дарданом. Сейчас здесь правил царь Анхис, как и Приам, потомок Дардана.
За Дарданией пролив начал сужаться. К вечеру "Золотой баран" достиг самого узкого его места, где азиатский берег отделяли от противолежашего Херсонеса Фракийского менее десятка стадий. Здесь, в гавани города Абидоса, моряки и остановились на ночлег.
Как водится, вечером моряки отправились на берег, чтобы размять ноги и поразвлечься. В харчевне, куда зашли поужинать Фронтис и Поликсен, какой-то тощий аэд услаждал слух посетителей сентиментальным рассказом о любви местного юноши Леандра и девушки Геро из города Сеста, находящегося на фракийском берегу прямо напротив Абидоса. Побывав в Сесте Леандр влюбился в прекрасную жрицу Афродиты, и та ответила ему взаимностью. Выйти замуж за своего возлюбленного жрица не могла, но каждую ночь Леандр переплывал Геллеспонт, чтобы с ней встретиться. Геро же ждала его у окна башни, в которой жила, с горящим факелом, указывающим ее любимому путь. Но наступила зима, начались зимние бури. Напрасно Геро уговаривала Леандра прекратить опасные встречи и дождаться весны. Влюбленный и слышать не хотел о благоразумии. Он требовал, чтобы Геро каждую ночь зажигала призывный факел. Ничем хорошим это кончиться не могло. Однажды, в особенно бурную ночь, Леандр утонул, переплывая пролив. Бездыханное тело его волны выбросили на берег к подножию башни Геро. Увидев его, пораженная ужасом Геро бросилась с башни в воду. Так жили и погибли несчастные влюбленные.
История произвела сильное впечатление на юного Поликсена. Однако циничный Фронтис задал вопрос:
- А что мешало парню поселиться в Сесте, хотя бы на зиму ? И было бы все в порядке.
И сам ответил себе:
- Любовь отшибает нашему брату разум. Учти на будущее, Поликсен.
На следующее утро плавание по Геллеспонту продолжилось. Пролив оставался все таким же узким до города Перкота, известного Поликсену по рассказам Пелея. Отсюда родом была жена царя долионов Кизика Клейто, дочь царя Меропа. Не заходя сюда, моряки продолжили плавание. За Перкотой Геллеспонт стал расширяться. Южный берег повернул строго на восток. Остановку Фронтис сделал в городе Пес, в самом конце пролива, у выхода в Пропонтиду. Около города протекала небольшая река того же названия, где моряки могли пополнить запас пресной воды.
Дальше путь в Колхиду продолжался вдоль берегов Пропонтиды, небольшого моря, расположенного между Эллинийским морем и Аксинским Понтом.. Около полудня миновали устье реки Граник, названной в честь местного вождя.
Поликсен жадно вглядывался в проплывающий мимо пейзаж. Сколько он слышал об этих местах, где плавал и совершал подвиги его отец, которого он никогда не видел. Конечно ему было интересно увидеть их наяву, представить, будто это он на "Арго" плывет в Колхиду за Золотым руном.
Ближе к вечеру миновали реку Эсеп. Как сказал Поликсену Фронтис, здесь кончались владения Трои. За Эсепом начиналась земля племени долионов. Вскоре моряки увидели остров Кизик, отделенный от материка узким проливом. Точнее, сначала они увидели возвышающиеся над островом горные вершины: Арктон и Диндима. Слева, дальше в море, также виднелись какие-то островки. Фронтис, взявшийся просвещать Поликсена в морской географии, рассказал, что там находится остров Проконнес, знаменитый превосходным мрамором. К вечеру "Золотой баран" бросил якорь в гавани острова Кизик. Кизик, давший имя и острову и городу на нем, был тот самый царь долионов, который сначала радушно принял аргонавтов, а потом, приняв их в ночной темноте за пиратов, напал на них. Эта ошибка стоила ему жизни. По рассказу Фронтиса беременная жена Кизика Клейто умерла при родах, но ребенок выжил. По просьбе Клейто его назвали именем отца, и сейчас долионами правил Кизик II.
На следующий день корабль Фронтиса продолжал свое плавание на восток. Остановку на ночлег моряки сделали в устье реки Риндак. Риндак разделял земли гостеприимных долионов и совсем негостеприимных бебриков. Со скверным нравом бебриков столкнулись уже аргонавты. В их земле пропал без вести друг Геракла Гилас. Затем им уже пришлось сражаться с бебриками после того, как Полидевк победил царя бебриков Амика в кулачном бою. И позже, уже во время плавания Геракла к амазонкам, в котором участвовали и Пелей с Теламоном, им пришлось выступить против бебриков в союзе с мариандинами, восточными соседями бебриков.
Плыть вдоль опасного побережья бебриков Фронтис не собирался. Прямо от Риндака он взял курс на север, благо гребцам помогало еще некоторое время течение реки. Довольно скоро моряки достигли острова Бесбика, над которым возвышается видная издалека гора Артака, покрытая лесом.
Отдохнув в безопасности на острове моряки продолжили путь на северо-восток, подгоняемые ветром, попутным в это время года. К концу дня они пересекли Пропонтиду и вошли в обширную бухту на ее северному берегу. Бухта соединялась узким протоком с расположенным севернее озером. К сожалению, вода в озере оказалась соленой. По словам Фронтиса, который бывал тут раньше, в озеро впадала речка Афира, но тратить время на запасание пресной воды он не хотел.
Дул "ливиец" - юго-западный ветер, и Фронтис спешил воспользоваться им для выхода в Аксинский Понт.
Еще один переход на восток вдоль северного берега Пропонтиды, и "Золотой баран" бросил якорь
в глубоко врезающейся в сушу бухте неподалеку от входа в пролив, ведущий в Аксинский Понт.
Пролив носил название Боспор - "Коровий брод". Согласно легенде неудачливая любовница Зевса Ио, превращенная ревнивой Герой в корову, тут переплыла из Европы в Азию спасаясь от насланного на нее Герой же чудовищного овода.
На восточном берегу бухты располагался небольшой поселок фракийцев-вифинов Люгос, в котором правил местный царек Бизант. Здесь и сделали остановку.
Весь следующий день "Золотой баран" плыл длинным узким и очень извилистым проливом в Аксинский Понт. Сильное встречное течение из Понта в Пропонтиду очень мешало движению, и только благодаря попутному ветру и бешеным усилиям гребцов удалось к вечеру достигнуть выхода из пролива. Недаром море называлось Аксинским - негостеприимным. "Арго" с его полусотней гребцов был первым кораблем, прошедшим Боспор без помощи ветра. Но пентеконтеры типа "Арго", предназначенные для боя, могли возить только свой экипаж да припасы для него и мало подходили для торговли.
На ночлег остановились в устье реки Риба, впадающей в Понт у самого Боспора. Здесь у реки было поселение вифинов, начинающих понемногу переселяться в Азию, пересекая узкий пролив. Однако вифинский плацдарм на азиатской стороне пролива был еще невелик, и к югу и к востоку от него продолжались земли все тех же бебриков. Крупных населенных пунктов на морском берегу у них не было, поэтому ночные стоянки делали у рек, которых в Бебрикии было немало. Артана, Псиллис, Калпис.
- Не опасно ли приставать на ночь к этим берегам ? - спросил Поликсен у Фронтиса. - У бебриков такая дурная слава... .
- Была, - ответил тот. - После побоища, которое учинили им Геракл с мариандинами у Сангария, они присмирели. Да и немного их тут. Если и замыслят что, пока соберутся, мы уже отчалим.
Рассказ о той битве, где был убит вождь бебриков Мигдон, Поликсен тоже слышал от Пелея.
Это было во время знаменитого похода Геракла к амазонкам. Ну, а как большая часть Эллады плакала кровавыми слезами во время ответного рейда взбешенных амазонок, он и сам видел мальчиком находясь в осажденной Фтии.
На четвертый день плавания в Понте миновали реку Сангарий, границу между бебриками и дружественными Гераклу мариандинами. По рассказу Фронтиса, не раз общавшегося с местными жителями, фракийцы-мариандины переселились сюда сотню лет назад, оттеснив на восток за реку Парфений прежних обитателей этих мест. Здесь они построили (или попросту переименовали) у моря город Мариандин, названный по имени их вождя. Мариандин, не имевший сыновей, передал власть своему зятю Даскилу, сыну Тантала. Сейчас царем мариандинов был внук Даскила - Даскил Младший, но он уже был стар, и фактически правил его сын Гиерак, союзник Приама по битве при Гордионе с войском Арцавы.
Фронтис спешил поскорее доставить Поликсена в Колхиду, поэтому задерживаться в Мариандине не стали, вновь выйдя в море чуть рассвело. За Мариандином начинались земли кавконов, союзных мариандинам и родственных кавконам элидским. Прародина кавконов была где-то в Северной Фракии, и, когда их потянуло к теплым морям, часть их переселилась в Элладу, а другая - в Азию.
На отдых остановились в городке кавконов Тионе в устье реки Биллей.
На следующий день моряки проплыли мимо реки Парфений, пограничной между Мариандином и страной более древних обитателей морского побережья. Хетты называли ее Пала, а греческие торговцы - Пафлагонией (Бормотанией), видимо плохо понимая местный язык. Самым значительным из пафлагонских племен были энеты, поселения которых находились на берегу Понта восточнее Парфения. Фронтис называл Поликсену поселки, которые они видели с борта корабля: Сесам, Кробиал, Кромна, Китор. В последнем из них, расположенном у подножия заросшей лесом горы, они и остановились на ночлег. Фронтис с гордостью рассказал Поликсену, что этот поселок обязан происхождением и названием его старшему брату Китиссору, сыну Фрикса.
Китиссор обычно здесь делал остановки, когда плавал из Колхиды в Троаду и обратно. Здесь он торговал сначала с местными жителями, потом к к этом рынку стали подтягиваться и люди из окрестностей, постепенно здесь вырос целый поселок. Ну а название этого места также постепенно сократилось с "Пристань Китиссора" до Китор.
Выйдя из Китора "Золотой баран" сначала плыл вдоль Эгиала - длинного берега протяжением около ста стадий, затем обогнул мыс Карамбис и в конце дня сделал остановку у поселка Туммия на территории княжества Тумманна, формально входившего в хеттскую империю, но по нынещним временам гражданской войны и всеобщего раздрая живущего фактически само по себе. Называл себя местный народ палайменами.
Местом следующей стоянки для отдыха моряков послужил городок Синопа, основанный Автоликом, сыном Деимаха, одним из спутников Фрикса. Свой поселок он назвал, как водится, в честь супруги, но злые языки приписали его название героине скабрезного анекдота о некоей нимфе Синопе, надувшей самого Зевса. Согласно анекдоту, Синопа попросила у Зевса, обещавшего ей все, что угодно, за согласие на любовь, сохранить ей девственность. Зевс будто бы так был шокирован искушенностью девицы, что потерял всякое желание. Сейчас здесь правил сын Автолика Гарпалион, с которым Фронтис, сын Фрикса, естественно был в дружбе. В Синопе Фронтис дал своему экипажу целый день роздыха, чтобы и самому без спешки попировать со старым приятелем.
Отдохнув в гостеприимной Синопе моряки продолжили свой путь. В течение дня они пересекли напрямик обширный Синопский залив и остановились в устье реки Галис. За Галисом начинались земли многочисленных племен, переселившихся с Кавказа. Хетты называли их общим именем "каски", а эллины и троянцы - гализонами. Народы эти были воинственны и непокорны, столетиями воевали с хеттами с переменным успехом, и только дед нынешних правителей Хатти
Хаттусили сумел с ними договориться и заключить мир.
Дальнейшее плавание продолжалось вдоль берегов касков-гализонов. "Золотой баран" миновал Цальпу, древний город хаттов, старейших обитателей страны Хатти, оттесненных последующими завоевателями с плодородных равнин в приморские горы, обогнул мыс Геракла, названный так во время прошлого похода к амазонкам, и к вечеру достиг устья реки Фермодонт. В долине этой реки и находилась страна тех самых амазонок.
- Не опасно ли тут останавливаться ? - спросил Поликсен у Фронтиса.
- Нет, - ответил тот, - ночью они разве что разведку пошлют, увидят, что нас немного, и спешить не станут. А утром мы уже снимемся.
Ночь действительно прошла спокойно. Моряки даже успели позавтракать перед тем, как снова пуститься в путь. Однако Фронтис распорядился оставить на месте стоянки некоторое количество недорогих украшений, бронзовых зеркалец и пару отрезов крашеной ткани.
- Чтоб другой раз довольны были, что мы зашли, - пояснил он.
К востоку от Фермодонта лежала земля халибов. Как пояснил Поликсену Фронтис, халибы и амазонки были одним народом. Амазонками называли халибских жриц бога войны, которые имели свои города на Фермодонте. Сами же халибы славились как искусные кузнецы, умевшие даже добывать и обрабатывать железо. Их железные мечи по качеству превосходили бронзовые, хотя и были страшно дороги. Себя они так и называли - гаргареями, кузнецами на своем языке. Халибы означало то же самое, но по гречески.
Весь день плыли вдоль берега халибов. Ближе к вечеру обогнули мыс Ясона, названный так еще аргонавтами, и остановились на ночлег в бухте Генет, куда впадала одноименная река.
За рекой начиналась страна тибаренов. Здесь горы отступали к югу, и вдоль берега тянулась богатая травами равнина, где паслись многочисленные стада скота. Жители побережья в основном и занимались скотоводством и рыбной ловлей. Те же, кто жил южнее, в лесистых горах, так же, как и халибы, добывали железо в горных рудниках и занимались кузнечным ремеслом. По отзывам Фронтиса тибарены, в отличие от суровых и неприветливых халибов-гаргареев, были народом веселым и добродушным.
Мимо равнины за речкой тибаренов плыли весь день. Вечером горы вновь придвинулись к берегу моря. Удобную стоянку для отдыха предоставила морякам речка Батлама, берега которой заросли дикой вишней.
В горах за Батламой жило племя моссинеков. Это был своеобразный народец. Их крупные белые тела, обнаженные по пояс, были расписаны разноцветными узорами и на груди и на спине. Вместо домов они строили для жилья высокие бревенчатые башни. Занимались моссинеки охотой, рыболовством и сбором лесных плодов и орехов. Не чужды были они также рудному и кузнечному делу. Так, например, они умели придавать меди красивый золотистый блеск, сплавляя ее с рудой, которую добывали в своих горах. Фронтис посмеиваясь расссказывал о весьма вольных нравах, царящих у моссинеков. Якобы те практикуют в открытую совместные занятия любовью.
Очередную остановку сделали в устье реки Филабонитес, называемой так потому, что летом она служила местом нереста этой крупной рыбы, приплывающей сюда из Средиземного моря.
На следующий день плавание вдоль берега моссинеков продолжалось. Уже вечерело, когда впереди показался мыс, на котором возвышался горный массив.
- Приметное место, - заметил Фронтис. - Это Священная Гора.
- Почему священная ? - спросил Поликсен.
- Погляди налево, - ответил капитан. - Видишь там остров ?
- Да.
- На этом острове, говорят, сам Крон, когда Зевс еще был ребенком, предавался любви с нимфой Филирой. А его жена Рея увидела их с этой самой горы. И так на них рявкнула, что любовнички с перепугу перекинулись в лошадей и умчались аж за три моря, к пеласгам, на Пелион. Там Филира и родила это чудо - полуконя-получеловека, Хирона-кентавра.
- Ты же был знаком с ним. Никаким полуконем он не был, - возразил Поликсен.
- Так то когда было. Еще до Титаномахии. Наш-то Хирон тому разве что дальний потомок, - завершил Фронтис дискуссию.
Ночевали в этот раз на острове Филиры. Фронтис рассказал, что на материке против острова обитает народ, который греческие моряки так и называют - филирами. Сами же они себя зовут халдами. По образу жизни халды-филиры не отличаются от халибов - такие же кузнецы и рудознатцы. В их горах есть и серебро, и золото, и черное олово.
- А это олово не годится бронзу делать ? - заинтересовался Поликсен. - А то вон Феникс почти год за оловом плавал. Отсюда возить поближе будет.
- Нет, черное олово слишком мягкое, для бронзы не годится, - ответил Фронтис. - Зато плавится легко, можно сложные фигуры отливать: статуи, печати, украшения с узорами. И стилосы делать, которыми можно писать или рисовать. Тоже полезный металл.
Очередной день плавания завершился в устье реки Гисс.За этой рекой начинались земли народа макронов. По рассказам Фронтиса, их образ жизни заметно отличался от их западных соседей. Добычей и обработкой металлов они не занимались, даже на войне использовали деревянные шлемы и плетеные щиты. Вообще они были люди дикие, жили охотой и сбором лесных плодов.
Миновав страну макронов, к вечеру следующего дня "Золотой баран" достиг устья реки Риза, возле которого находился одноименный поселок. Жили здесь уже другие люди, которых Фронтис назвал бехирами. Бехиры пользовались репутацией людей отважных и мужественных. В мирное же время занимались садоводством: выращивали фрукты и виноград, делали вино и добывали мед горных пчел. Поликсена особенно поразила красота местных девушек.
- Сильно не заглядывайся, - остерег его Фронтис. - Парни здесь ревнивы и вспыльчивы. А красота их ненадолго, к тридцати уже старухи.
Запасясь свежей водой и продовольствием моряки продолжили свой путь. Плавание этого дня завершилось в устье реки Загатис, служившей границей между бехирами и хурритским племенем сапиров. Этих сапиров Фронтис охарактеризовал как людей буйных и наглых, поэтому задерживаться здесь не стали, отчалив едва рассвело.
В течение дня миновали территорию сапиров и их восточных соседей бизеров. На ночлег остановились в устье реки Акампсис.
- Ну, а на том берегу уже Колхида, - объявил Фронтис.
Глава 4. Двир. Ханаан.
В прославленной иешиве "Кирьят Сефер", находящейся в городе Двир, древней крепости анакимов, начинался очередной урок. Вел занятия сам основатель иешивы, выдающийся знаток Торы и известный в прошлом военачальник, Отниэль бен Кназ. Ученики иешивы с благоговением внимали словам своего преподавателя. Еще бы, ведь он был племянником Калеба бен Иефунэ, одного из ближайших сподвижников самого Моше-рабейну, выведшего евреев из Египта и даровавшего им Тору, содержащую всю историю народа Израиля и законы для него, продиктованные Всевышним.
- На прошлом занятии, - начал Отниэль, - мы обсуждали, как предал Господь землю эту в наши руки. Посмотрим, что и как вы поняли.
Он обвел взглядом комнату, где на лавках сидели ученики.
- Шауль бен Шаддай, напомни нам основной ход событий.
Названный ученик встал и приступил к рассказу.
- Когда умер наш вождь и учитель Моше-рабейну, повелел Господь ученику и помошнику его Иешуа бин Нуну со всем народом Израиля перейти Ярдэн и взять себе всю землю от Ярдэна до моря. Через три дня десятого нисана 2488 года от сотворения мира сыны Израиля под руководством Иешуа перешли Ярдэн и вступили в землю, дарованную им Господом.
- Хорошо, продолжай, - подбодрил ученика Отниэль.
- Перейдя Ярдэн, войско Израиля стало лагерем между рекой и городом Йерихо. В лагере же сложили круг из двенадцати камней, взятых из русла Ярдэна, по числу племен Израиля. И главы племен садились на эти камни, когда обсуждали дела свои. И место это назвали Гилгал - круг. И отпраздновали здесь в первый раз Песах на Земле Обетованной.
- Что стали делать они после праздника ? - подтолкнул рассказ учитель.
- Потом пошли они на город Йерихо. Город же был обнесен высокой стеной и не могли сыны Израиля войти в него.
- Как же они все-таки взяли город ? - спросил Отниэль.
- Господь дал Иешуа совет: семь дней обходить город кругом, трубя в рога и крича громким голосом. Иешуа последовал совету и дал войску такой приказ. И на седьмой день распалась стена, и наши ворвались в город.
- А почему именно на седьмой день рухнула стена ? Или Господь не мог бы разбить ее в первый же день ?- ухмыльнулся Отниэль.
Ученик замялся. Вопрос смутил его.
- Наверное, такова была Его воля ? - предположил он.
- Господь не берет на себя то, что мы можем сделать сами, - серьезно сказал учитель. - Он лишь помогает нашей работе. Семь дней понадобилось нашему тарану, чтобы разбить стену. А крики и трубные звуки нужны были, чтобы заглушить шум от его ударов и отвлечь внимание осажденных на наше шествие ?
- Но как же они не увидели таран ? - выкрикнул с места один из учеников.
- Они смотрели со стен на нас. А таран был внутри города и ломал стену изнутри.
Ученики были поражены.
- В городской стене был дом нашей разведчицы-героини Рахав, а рядом, у стены, постоялый двор, который она содержала. В сарае, упиравшемся в стену, наши лазутчики подвесили тайно провезенный в город таран. Им они и обрушили стену. Так рассказывал мне отец мой, Кназ бен Иефунэ.
- Но в чем же тогда помошь Господа, рабби ? - спросил Шауль.
- В совете пошуметь, - ответил учитель. - Иногда Господь обходится малыми средствами, если мы вкладываем достаточные усилия. Но продолжим. Шломо бен Аззан, что было дальше, после того, как мы взяли Йерихо ?
Шломо встал.
- После взятия Йерихо послал Иешуа лазутчиков в город Гай. И лазутчики возвратясь сказали, что город этот невелик, и взять его можно малыми силами. И послал Иешуа отряд для взятия его. Но жители города вышли навстречу этому отряду. И в этот день Господь отступился от нас, и победили жители Гая и обратили отряд наш в бегство.
- Что сделал Иешуа после этого ? - задал вопрос Отниэль.
- Он велел выяснить, почему Господь прогневался на нас. И расследование показало, что некий Ахан из племени Иуды присвоил тайно часть добычи, взятой в Йерихо. И приказал Иешуа побить Ахана и всю семью его камнями.
- Обратите на это внимание, - подчеркнул Отниель. - Грех это тягчайший - обворовывать товарищей своих и народ свой. Один нажился, а гнев Господень пал на всех. Продолжай, Шломо.
- И пошли наши на Гай всеми силами, - продолжил ученик. - Большая часть войска обошла город ночью и встала в долине западнее его. Остальные же утром пошли на него с севера. И вновь жители вышли из города и сразились с ними. Наши же отступили притворно, а те погнались за ними. Войско же из засады напало на пустой город и захватило его, а затем вступило в битву. Отступавшие же повернулись и тоже напали на воинов Гая. И так они окружили их и всех перебили.
- А потом ?
- Потом Иешуа велел предать мечу всех жителей, а сам город сжечь до основания.
- Жестокая мера, но необходимая, - кивнул Отниэль. - Надо было показать всем, чтобы не смели они сопротивляться воле Господа.
- Да, - продолжил ученик. - Узнав об этом жители Гаваона, другого города, сдались без боя, прося пощады. И сделал их Иешуа дровосеками и водоносами, чтобы снабжали они войско наше водой и топливом для костров.
- Что было дальше, поведай нам, Эльдад бен Завди, - спросил учитель.
- Узнав о происходящем, Адони-Цедек, царь Йевуса, ранее звавшегося Ир-Шалимму, призвал подданных своих и союзников из городов, лежащих южнее: из Ярмута, из Лахиша, из Эглона и из Хеврона. И собралось войско из пяти городов, и осадили они Гаваон. Иешуа же пришел на помощь Гаваону из Гилгала и бился с Адони-Цедеком и поразил войско его и обратил в бегство.
- Так, - подтвердил Отниэль. - Здесь нам пришли на помощь жители Гаваона. Выйдя из города они ударили в тыл Адони-Цедеку.
- Наши преследовали беглецов до города Македа, - дополнил Эльдад. -Там в пещере около города они нашли всех пятерых царей-союзников и предали их казни. Заодно захватили и Макед, а потом Лахиш, Эглон и Хеврон. Йевус же, сильно укрепленный, тогда осаждать не стали. Царь Гезера дерзнул выступить против Иешуа, но был уничтожен, и город его взят. И вся та часть Земли Обетованной, что расположена на юг от Йерихо до Азы и Кадеш-Барнеа, покорилась нам.
- Итак, Южный Ханаан мы завоевали, - резюмировал Отниэль. - А что было на Севере нам расскажет ... Звулун бен Шифтан.
- На севере Явин, царь Хацора, стал собирать союзников против нас, - заговорил вызванный ученик. - Послал он гонцов царю Мадона, и к царю Шимрона, и к царю Ахшафа. И к царям, которые к северу: на горе, и в степи, к югу от Кинерета. К ханаанеям, что на востоке и западе, и к амореям, и хеттийцам, и перизеям, и хиввийцам под Хермоном. И выступили они и все ополчение их с ними, народ многочисленный, как песок на берегу моря по множеству; и коней и колесниц весьма много. И собрались все цари эти, и пришли, и расположились станом вместе в долине Хула, у озера Мэй-Мэйром, чтобы сразиться с Израилем. И выступил внезапно против них Йешуа и с ним весь народ военный и напали на них у Мэй-Мэйрома. И предал их Господь в руки наши, и поразили их и обратили в бегство до Сидона Великого на западе и до страны Мицпа у подножия Хермона на востоке. И преследовали их, пока всех не предали мечу.
- Обратите внимание, - сказал учитель, - числом они превосходили нас намного. Но Иешуа не ждал их нападения, а сам напал, когда они не ожидали. Не успели они даже организовать ополчения свои, ни кому куда вставать, ни кому каким командирам подчиняться. Каждый отряд бился сам по себе, не слушая никого и не зная, что происходит. Оттого и побежали быстро. Продолжай, Звулун.
- А дальше взял Иешуа город Хацор и убил царя его. А потом покорил все земли на Севере до Мисрефот-Маим. От моря до горы Хермон; и всех царей их взял, и поразил их, и умертвил. Долгое время вел Йешуа войну со всеми царями этими.
Всего за семь лет захватил он тридцать один город и убил царей их. А затем стал делить Землю Обетованную между племенами Израиля.
- И как же он поделил её ? - задал наводящий вопрос учитель.
- На восточном берегу Ярдэна, на землях, завоеванных Моше-рабейну, остались
племена Реувена и Гада, а также половина племени Менаше, - продолжил свой рассказ Звулун.
- Страной Башан и половиной Гилада до реки Яббок владело племя Менаше.
Южнеее от реки Яббок до Соленого моря простирались владения потомков Гада,
а восточный берег Соленого моря до реки Арнон на юге принадлежал Реувену.
- Как поделил Иешуа землю, завоеванную им на западе ? Пусть продолжит рассказ Ханиэль бен Шломо.
Ханиэль встал, вздохнул и начал:
- На западном берегу Ярдэна, против восточных владений Менаше, земля от Ярдэна до моря также дана была другой половине племени Менаше. Севернее, от Ярдэна до моря, даны были племенам Иссахара, Звулуна и Ашера. И вдоль моря на север вплоть до Сидона все была земля Ашера. Восточнее же Ашера, до Ярдэна и Кинерета были владения племени Нафтали.
- Хорошо, а на юге ? - спросил Отниэль.
- На юг от Менаше расположилось племя Эфраима, брата Менаше, и западнее, у моря, даны были владения племени Дана. Йерихо, Гаваон и окрестности Йевуса даны были в удел племени Биньямина. Еще южнее, от Соленого моря до страны рефаимов, вплоть до Кадиш-Барнеа, стала земля племени Иуды, а внутри ее дана была область племени Шимшона. Только племя Леви не получило надела, ибо надел их - сам Господь во всей земле.
- Прекрасно, - резюмировал учитель. - Землю поделили и можно спокойно жить-поживать ?
- Нет, рабби. На многих землях и во многих городах еще жили иноплеменники, не признавшие власти Израиля. Ханаанеи, амореи, рефаимы, иевусеи и многие другие. Они вновь и вновь злоумышляли против Израиля, вновь и вновь поднимали оружие против него. Каждое племя должно было подавлять их восстания и держать их в покорности на своей земле. Особенно сильным было восстание ханаанеев после смерти Иешуа. Его возглавил Адони-Везек, царь города Везека. Подавляли это восстание ополчения племен Иуды и Шимшона под командой Калева бен Йефунэ, друга Иешуа. Десять тысяч врагов было убито в сражении под Везеком. А царь их был взят в плен и предан казни. После того Калев захватил Иевус и Хеврон, а ты, рабби, взял Двир, который стал с тех пор нашим.
Ученик, выступавший первым, поднял руку.
- Ты хочешь добавить что-то, Шауль бен Шаддай ? - спросил учитель.
- Рабби, расскажи, как ты брал Двир ? - в свою очередь спросил тот.
Отниель усмехнулся и погладил бороду.
- Я вижу, вы устали отвечать и хотите заставить говорить меня. Хорошо, я расскажу. Это вам тоже нужно знать. Ведь мы вас здесь учим владеть оружием, водить воинов и как говорить с воинами, чтобы придать им храбрости и стойкости в бою. Возможно, придется вам и брать крепости.
Взять Двир, юноши, было задачей нелегкой. Это мощная крепость на высоком холме, оплот великанов-анаков. Даже если бы удался штурм этого города, он стоил бы большой крови. А брать его измором - это могло бы занять и годы. Анаки уже воевали с нами и знали, что мы придем в их город. К осаде они готовились, и запасы их были велики. Что же делать ?
Я вспомнил рассказ дяди моего, Калэва бен Иефунэ, как египетский полководец Джхути захватил хитростью крепость Яффу. Однажды правитель Яффы поднял мятеж и отказался признавать власть Египта и платить ему дань. Он надеялся на мощь стен Яффы. Фараон послал против него полководца Джхути. Вместо того, чтобы штурмовать или осаждать Яффу, . Джхути послал письмо ее правителю и сообщил, что хочет изменить фараону и перейти к нему на службу. Тот обрадовался и пригласил Джхути на пир в свой город. На пиру Джхути предложил правителю послать в Яффу подарки для его женщин. Тот конечно согласился и отправил своих людей за дарами, которые принесли в корзинах солдаты Джхути. Войдя в город, они, достали из-под даров мечи и захватили Яффу. Эту историю рассказал Калэву Моше-рабейну, а его-то учил военному делу сам Хоремхеб, лучший военачальник Египта, ставший позже фараоном. Потом они правда поссорились, но это уже другая история.
Кого же я мог послать к правителю Двира Ахиману с просьбой принять его на службу ? Не поверил бы он нам - сынам Израиля. К счастью, мудрый Калэв не стал истреблять жителей Иевуса. Он предложил им пощаду и разрешение жить прежней жизнью, если они признают власть племени Иуды над собой.
Они ведь и сами были одной из ветвей племени бродяг-хапиру, поселившихся в Ир-Шалимму чуть более сотни лет назад и назвавших его Иевусом в честь своего вождя. И язык их был схож с нашим.
Поэтому они согласились. Вот из них-то я и набрал людей, имевших семьи в городе, и взял их семьи в заложники. Они пошли к Двиру, встали лагерем у его ворот и стали молить Ахимана пустить их под защиту стен, чтобы спастись от приближающихся израильтян. Они-де бежали, спасаясь от резни, устроенной нами в Иевусе. Ахиман колебался, но когда завидел на горизонте подходящее наше войско, все же сжалился над беглецами и открыл им ворота. Остальное понятно... .
Ну, а после этого мы двинулись к морю, покорили Азу, Ашкелон, Экрон и все окрестности их... .
Руку поднял другой ученик.
- Рабби, ведь мы сильнее всех в Ханаане, все покорились нам. И во время Исхода из Египта Господь утопил все войско фараона. Почему же нами правит опять этот египетский наместник - Кушан Риштайм ? Неужели он сильнее нас ?
- Очень хороший вопрос. И важный, - похвалил ученика Отниэль.
- Почему мы оказались слабее египтян и снова были вынуждены им покориться ?
Первая тому причина - мы не сумели объединиться и выступить против египтян всей силой своей. По смерти Иешуа, когда каждое племя получило свой удел, вожди племен захотели каждый самовластно править в своем уделе, не считаясь с другими. Дошло до того, что многие стали родниться с покоренными ханаанеями и даже перенимать их веру. Начались даже раздоры и междоусобные войны между нами. Племя Биньямина, которым правил Элидад, сын Кислона, настолько погрязло в поклонении идолам Ханаана, что остальным пришлось вразумлять их силой, истребив большую их часть. Когда же пришли египтяне восстановить свою власть над Землей Обетованной, с ними бились только те, по чьим землям они шли, те же, кого они миновали, предпочли отсидеться в стороне. Так, по частям, они и нанесли поражение нашим разрозненным племенам.
Другая причина - египетская армия совсем не то, что рати ханаанейских царьков. Дружина каждого из них много уступала нам числом. Да и сражались они врозь, не имея единого командира. А ополчения горожан, непривычных к оружию, не могло биться на равных с нашими пастухами и охотниками, с детства владевшими пращей и дубиной. Иное - египтяне. Они засыпали нас тучами стрел, и нельзя было укрыться от них, забравшись на горы. В рукопашной схватке их профессиональные воины, годами учившиеся владеть оружием, тоже далеко превосходили нас. Они быстро отбили у нас приморские земли, по которым проходит торговый путь в Междуречье. Чтобы они оставили нам остальное, пришлось сдаться и обещать им покорность и выплату дани в том же размере, что они получали раньше. Остальное их не интересовало. Вот и приходится нам терпеть их наместника и платить ему дань.