Тудхалия мертв. Курунта выступил. Пришли еще почтовых голубей в Апасу.
Будь готов к началу сезона жатвы.
ХАТТИ
Тархунтасса - хеттская провинция, располагавшаяся в юго-восточной части Малой Азии и примыкавшая к морскому побережью напротив острова Аласия. Великий лабарна Муваталли II, победитель египтян при Кадеше, перенес туда свою столицу из Хаттусы, чтобы иметь резиденцию поближе к театру военных действий. Его сын и преемник Урхи-Тешшуб, правивший под именем Мурсили III и меньше интересовавшийся военным делом, вернул столицу в Хаттусу. Вскоре он был отстранен от власти своим дядей Хаттусили, благополучно завершившим многолетнюю войну с Египтом и заключившим мир и даже союз с фараоном Рамсесом II.
Чтобы второй сын Муваталли Ульми-Тешшуб не пытался оспаривать власть Хаттусили, мягкосердечный дядя отдал ему Тархунтассу, наделив многочисленными привилегиями и сделав почти что самостоятельным царем. Под тронным именем Курунта Ульми-Тешшуб спокойно правил в Тархунтассе и при Хаттусили и при его сыне Тудхалии IV, подтвердившем права и привилегии своего двоюродного брата. Но когда Тудхалия умер, Курунта счел ниже своего достоинства подчиняться племяннику, внуку узурпатора. Теперь настала его очередь править Великой Хатти, и он не колеблясь двинулся с войском на Хаттусу - занимать престол.
Терпеливый и осторожный Курунта начал готовить свой путч как только получил сведения о болезни лабарны Тудхалии. Его агенты вели со многими сановниками и военачальниками разговоры о недооценке Тудхалией их талантов и опыта, о глубоком уважении, которое питает к ним правитель Тархунтассы, о тех должностях, на которые они могли бы быть назначены, если бы очередным лабарной стал законный наследник - сын самого Муваталли. Особое внимание уделялось градоначальникам и комендантам крепостей, находившихся на пути из Тархунтассы в Хаттусу. Другие агенты под видом купцов заготавливали запасы продовольствия и военной амуниции, располагавшиеся на этом же пути.
Правителям вассальных государств сулили независимость и равноправие взамен признания Курунты в качестве лабарны Хатти и военной поддержки. К долгожданному часу смерти Тудхалии Курунта был в полной готовности, и его войско шло на столицу, не встречая сопротивления.
Первой перешла на сторону Курунты провинция Киццувадна с ее столицей городом Куммани. Во времена Муваталли населенная преимущественно хурритами Киццувадна еще считалась союзным государством, и ее воины сражались на стороне хеттов в битве при Кадеше. Заключивший мир с Египтом Хаттусили уже не столь был заинтересован в союзниках и окончательно аннексировал Киццувадну, превратив ее в обычную провинцию Великой Хатти. Конечно, местная знать предпочла сына Муваталли внуку Хаттусили и поддержала претензии Курунты. Пополнив свою армию местными гарнизонами Курунта повернул на Канеш - древнейшую столицу хеттской империи.
Примерно пятьсот лет тому назад царь города Куссара Питхана захватил Канеш, тогда называвшийся Несой. Вопреки обычаю он не разграбил и не сжег город, а присоединил к своим владениям и даже перенес сюда свою резиденцию. Нововведение оказалось удачным: со временем союз Куссары и Канеша объединенными силами покорил и присоединил один за другим все хеттские города-государства. Так было положено начало Великой Хатти.
Спустя сотню лет царь Лабарна II, опасаясь вторжения хурритов, сделал своей столицей город Хаттусу
на севере страны. Чтобы подчеркнуть непоколебимость своего решения, он сменил свое тронное имя на Хаттусили I. С тех пор в имени Хаттусили сохранился политический подтекст: обязательство правителя сохранять и поддерживать союз с северной знатью, а также блюсти ее преимущества. Ясно, что в "старых столицах", Куссаре и Канеше к правителям по имени Хаттусили относились холодно, мягко говоря. Таким образом, и в центре страны Курунта встретил теплый прием.
Переправившись в районе Канеша через реку Марассантия, армия Курунты подошла к городу Анкува,
зимней столице Хеттской империи. Отсюда до Хаттусы оставалось всего три перехода.
Как только на южном берегу Марассантии показались разъезды "мятежников", наследник Арнуванда и двор спешно покинули Анкуву и отбыли в Хаттусу. Военному коменданту города было приказано держать оборону и ждать, когда Арнуванда вернется с подкреплениями.
Держать оборону ? Но населению Анкувы было решительно все равно, потомок кого из двух братьев
станет лабарной Хатти. Разве из-за этого стоило жертвовать жизнью или даже просто благополучием, переносить тяготы осады и ужасы штурма ? К тому же с комендантом уже успели побеседовать посланцы Курунты, и он не без оснований рассчитывал на более высокий пост при новом правителе. Ворота Анкувы открылись навстречу тому претенденту, который был сильнее. По крайней мере, на этот момент.
С падением Анкувы в Хаттусе началась паника. Хотя столичная бюрократия отнюдь не желала смены династии и неизбежного перераспределения теплых местечек и жирных кормушек в пользу лагеря победителя, триумфальное шествие Курунты в самых твердых душах поселило сомнение в конечном успехе сыновей Тудхалии. Усидеть на своем месте можно было только вовремя перекинувшись на сторону того, кто будет владеть столицей и провозгласит себя очередным лабарной. У Арнуванды уже не было времени на выполнение полагающихся для коронации религиозных обрядов. Удержать столицу он тоже не надеялся: высшие сановники один за другим исчезали. Кто прятался дома, чтобы пережить кризис, сказавшись больным, кто прямо бежал встречать и поздравлять Курунту. Доверять всецело Арнуванда мог только личной гвардии отца, где чуть ли не каждый был отобран самим лабарной.
Еще два дня он колебался. В последнюю ночь он вместе с гвардией ушел на север. Его младший брат Супиллулиума еще при первых сообщениях о мятеже уехал в Восточную армию. Там, на границе с самым опасным врагом - Ассирийской империей, находились лучшие войска и самые опытные и надежные полководцы хеттов. Там братья надеялись иметь для себя такую же опору, какую Курунта имел в Тархунтассе. Но Восточная армия была еще далеко.
Курунта без боя занял столицу, совершил все требующиеся ритуалы и стал лабарной Великой Хатти.
Теперь оставалось самое трудное - удержать власть и с толком ею распорядиться.
МИКЕНЫ
Для Атрея, главного советника микенского ванакта Эврисфея, события в Хатти не явились чем-то неожиданным. Как поступит Курунта в случае смерти Тудхалии, уже год не обсуждал в Ойкумене только ленивый. Вполне прогнозируемый политический кризис в Хатти предоставлял отличный шанс всем, желающим погреть на нем руки.
Мечтой Атрея с юных лет было вернуть родовое отцовское владение: богатейшее благодаря залежам электра княжество Циппасла или Сипил на границе Арцавы и Лидии. Однажды это ему удалось: со своей личной дружиной он изгнал тогдашнего владетеля Циппаслы Маддуватту. Но Маддуватта вернулся с хеттским войском, предоставленным ему Тудхалией, и Атрею пришлось отступить. А позже Маддуватта с помощью тех же хеттов завладел и Арцавой. Теперь он стал слишком могущественным, и Атрею пришлось распрощаться со своей мечтой. Особенно обидно это казалось, потому что другим его братьям повезло больше. Алкафой покорил Мегариду, Плейсфен стал басилеем большого портового и торгового города Пигая в той же Мегариде, двоюродный брат Тантал унаследовал Писатиду. Даже Клеонт владел хоть и небольшим, но своим собственным городом - Клеонами, в то время, как Атрею приходилось делить с братом Фиестом столь же невеликую Мидею. Конечно, они с Фиестом были советниками могущественного Эврисфея, имели доход даже больший, чем у того же Клеонта. Но доход сегодня есть, а завтра его может не стать, если подует неблагоприятный ветер. Совсем другое дело - владеть своей землей, царством, которое при административных и военных талантах Атрея стало бы сильнейшим в Элладе, а может, и в Ойкумене. Пока же братьям приходилось работать на Эврисфея и ждать, не пошлют ли Олимпийцы счастливый случай.
Счастливый случай, кажется, начал вырисовываться на горизонте прошлым летом. Старый недруг Маддуватта вдруг прислал Атрею письмо, где сообщал о болезни лабарны Тудхалии и о предполагаемых последствиях его смерти. Коварный проходимец предлагал ни больше, ни меньше, как объединив силы воспользоваться междоусобицей в Хатти и захватить остров Аласия - главный поставщик меди в Ойкумене. В одиночку взяться за это он не решался: рано или поздно смута закончится, и победитель начнет наводить порядок в доме. Выстоять против империи в схватке один на один правитель Арцавы не надеялся, а вот с мощным союзником из Аххиявы... . Тем более, что хетты - народ сухопутный, флота не имеют, и удержать Аласию с помощью аххиявского флота будет нетрудно.
В случае успеха план Маддуватты сулил Атрею огромные выгоды. Стать хозяином хотя бы половины аласийской меди значило встать вровень с правителями великих держав, сделаться заведомо первым среди ахейцев. Тем более сейчас, когда из-за запрета экспорта меди, введенного хеттами, цены на нее взлетели до неба. Уж он-то, Атрей, не позволит им спуститься, когда завладеет Аласией. Да, Аласия - это добыча пожирнее, чем все Микенское царство, на тронос которого Атрей вожделенно поглядывал. К сожалению, между ним и этим троносом стоял не только царь Эврисфей, но и пятеро сыновей Эврисфея. Нет, микенский тронос для него недостижим. Так почему не попытаться сесть на аласийский ?
Оставалось продумать техническую сторону предприятия. Потребуется войско, чтобы захватить остров, флот, чтобы перевезти это войско, и хорошо продуманный маршрут, чтобы доплыть до Аласии с наименьшим риском. Войско - не проблема. От хеттского запрета на экспорт меди микенская казна изрядно выиграла: спрос и цены на немейскую медь резко возросли. Теперь средств хватит, чтобы набрать, вооружить и к очередной навигации обучить войско такой численности, какой потребуется.
Корабли есть в Коринфе и в Навплии. Можно и союзников пригласить, в первую очередь братьев - Алкафоя и Плейсфена. У них тоже судов немало. Самое сложное - это добраться до места назначения.
С материка до Родоса можно плыть почти безопасно - от острова к острову, пережидая непогоду на суше, если потребуется. На Родосе правит Алтемен, свояк Атрея, оба женаты на дочерях критского царя Катрея.
Он, конечно, тоже примет участие в деле. А вот от Родоса до Аласии надо плыть либо напрямик: четверо суток в открытом море, либо вдоль берега Азии до мыса Анемурия, а оттуда на юг до Аласии можно дойти за день. Большинство купцов так и плавает. Только финикийцы не боятся выходить в открытое море и плыть ночью. Слишком большой риск. Задует южный ветер и выбросит корабли на прибрежные скалы. Значит, надо идти вдоль побережья. Но гавани Тархунтассы в руках хеттов, ахейский флот они не пропустят. Тут уж без Маддуватты не обойтись. Он там местный, пусть голову ломает, как обеспечить убежище и ночлег на суше.
Он написал Маддуватте, что собирается через месяц навестить родственников на Родосе и находит это место удобным для встречи и обсуждения всех вопросов.
РОДОС
В мегароне дома правителя Родоса Алтемена сидели трое: сам гостеприимный хозяин, его свояк Атрей, главный советник могущественного царя Микен Эврисфея, и бывший заклятый враг Атрея, а ныне, возможно, союзник царь Арцавы Маддуватта. Разговор был серьезный: обсуждали план предстоящего похода и ожидаемой впоследствии войны.
- Итак, сборный пункт здесь, на Родосе, - подвел итог Атрей. - Дальше, на Аласию, плывем обычным торговым путем вдоль берега. Сможем ли мы воспользоваться гаванями Тархунтассы ?
- О гаванях я думаю договориться с Курунтой, - ответил Маддуватта. - Там, в гаванях, самих хеттов немного, да и тех Курунта, скорее всего заберет с собой. Гарнизоны в основном из местных, нам они мешать не станут. Им же лучше, если медная торговля возобновится, и купцы снова начнут плавать туда-сюда. Лишь бы мы их не трогали. А вздумают хетты вновь отбивать Аласию, наш флот будет доставлять подкрепления и припасы осажденным портам. Так мы удержим контроль за торговым путем.
- Если нам придется вести войну с хеттами, Троя может выступить на их стороне. Послала же она экспедиционный корпус в Египет по приказу Тудхалии, - опасливо заметил Алтемен. - Флот у них есть, могут и нас атаковать.
- Ты прав, - поддержал Маддуватта. - Что скажешь, Аттарисия, не пойдет ли твой приятель Лаомедонт против нас ?
- К Эребу таких приятелей ! - скривился Атрей. - После того, как Тудхалия поставил его на четвереньки,
он перестал пропускать наши корабли в Понт. После Аласии я планирую им заняться.
- Он наверное догадывается. Пожалуй, не станет дожидаться, - усмехнулся Маддуватта.
- Надо бы его упредить, - предложил Алтемен.
- Быстро с ним не управиться, -возразил Маддуватта. - А сначала пойти на Аласию - подставим ему тыл.
- Что же делать ? - спросил Алтемен.
- Есть мысль, - сказал Атрей. - Надо связать ему руки. Тогда мы в безопасности от него.
- А кто свяжет ? - заинтересовался Маддуватта.
- Есть у меня двоюродный внучок - Гераклом зовут. Слышали о нем ?
- Да он у меня побывал недавно ! - воскликнул Алтемен. - Из Египта возвращался. Сказок много рассказывал.
- Так или иначе, - покачал головой Атрей, - он чуть не опрокинул Египетское царство. Были бы с ним ахейцы, а не ливийская орда... .
- Хочешь предложить ему чуть не опрокинуть Троянское царство ? - ехидно спросил Маддуватта.
- На Лаомедонта и он зол. Если вцепится, не скоро Лаомедонт освободится.
- А какие у него силы ? - уже серьезно спросил Маддуватта.
- Сейчас почти ничего, - честно ответил Атрей. - Но друзей у него много. Если еще и мы его немного поддержим, соберет войска достаточно, чтобы наделать Лаомедонту проблем.
- Хотелось бы с ним познакомиться, - задумчиво произнес Маддуватта. - Мне и самому бы пригодился хороший командир. Хеттские стратеги против хеттов воевать не годятся, придется от них избавляться.
Арцавские еще несколько лет назад против меня воевали. Тоже я в них не уверен. Надо бы против них надежного стража иметь. Пришли мне его, Аттарисия.
- Если он к тебе на службу пойдет, твои стратеги могут заподозрить, что ты им не доверяешь, что-то замышляешь, - предупредил Атрей.
- Не надо ко мне, - мотнул головой Маддуватта. - У моей соседки Омфалы в Лидии проблемы: после смерти мужа, лидийские князья перегрызлись, все регентами быть хотят при царевиче-малолетке.
Вот ей тоже нужен лавагет, чтобы их всех в узде держать. А мы посмотрим, как он справится.
Удержится - можно будет лидийское войско тоже против Трои пустить. Еще там друзья, ты говоришь ?
Вот пусть они все на Лаомедонте и повиснут, как псы на кабане.
ХАТТИ
Наместник Аласии Кушмешуша не присоединился к восстанию Курунты. Назначенный Тудхалией, он считал себя по меньшей мере равным Курунте. Точно такой же правитель провинции, да еще какой !
Безвременье в Империи естественным образом делало Кушмешушу владельцем почти всей меди в Восточном Средиземноморье. Нет, он решительно не собирался вставать на чью-либо сторону в династической распре. Да пусть бы они все прикончили друг друга - Кушмешуша с удовольствием станет тогда царем Аласии. Надо только выстроить свой флот, и к защищенной морем Аласии никто не сможет подступиться.
Со своей стороны Курунта и не пытался привлечь Кушмешушу на свою сторону. Все его мысли были сосредоточены на севере, на дороге в Хаттусу. А когда он станет лабарной Аласия никуда не денется.
Ведь побережье и торговые пути к Аласии будут в его руках. Об Аласии можно будет думать в последнюю очередь. Сейчас были проблемы более важные, более опасные и более близкие.
Арнуванда на севере набирал войско среди касков. Этот народ, пришедший некогда с Кавказа, занял страну Пала - юго-восточное побережье Черного моря и сотни лет более-менее успешно воевал с хеттами.
В их лесистых горах хетты не могли использовать свои военные преимущества - боевые колесницы и умение сражаться в сомкнутом строю. Ну а в бою один на один каски никому не уступали, в том числе и хеттам. Однажды им даже удалось захватить и сжечь столицу хеттов - Хаттусу. Только Хаттусили, которого его брат лабарна Муваталли назначил наместником Севера, удалось, одержав ряд побед, склонить вождей касков к миру и покорности. На поле битвы при Кадеше он привел в помощь брату войско, набранное из касков. И теперь каски были готовы прийти на помощь внукам Хаттусили.
Еще большая опасность грозила с востока. Там верная Тудхалии Восточная армия, закаленная в боях с Ассирией, готовилась выступить против узурпатора под предводительством Супиллулиумы. Правда Супиллулиуме мешала необходимость оставить в восточных крепостях гарнизоны, достаточные, чтобы обороняться в случае очередного нападения ассирийцев. Но там, на востоке, уже много лет селились воины, отслужившие свой срок в армии и получившие участки земли в награду за долголетнюю службу.
Супиллулиума вновь призвал под знамена этих ветеранов и пополнил ими крепостные гарнизоны. Уж эти-то будут драться за свою землю до последнего. В поисках союзников Курунта вынужден был обратить свои взоры на запад.
Ближайшим соседом на западе был вождь фракийцев-бригов Аретаон по прозвищу "Сангарийский Змей", приобретенному благодаря некоторым замечательным свойствам его характера. Свои поздравления, присланные по поводу воцарения Курунты, он сопроводил жалобами на насилия, чинимые его подданным правительницей страны Маса Омфалой. В частности, люди Омфалы разграбили город Келены и убили градоначальника Литиерса и многих жителей. Короче, вместо того, чтобы выступить на помощь Курунте, Аретаон сам просил у него управы на беспокойную соседку.
Западный сосед Аретаона царь Труисы Лаомедонт вообще отмолчался, явно выжидая, кто же в конце концов победит. Такую же позицию заняли царьки и князья Страны реки Сеха, расположенной южнее Труисы. Еще бы, гегемон этих мест Телеф из Тевфрании был женат на дочери Лаомедонта и всегда подпевал тестю. Только Маддуватта, царь Арцавы, независимость которой Курунта признал по секретному договору, обещал конкретную помощь. Он извещал Курунту, что Кушмешуша, правитель Аласии, назначенный Тудхалией, ведет переговоры с Египтом о присылке на Аласию корпуса сына Лаомедонта Тифона, посланного в помощь египтянам все тем же Тудхалией. При поддержке Египта Кушмешуша, верный сыновьям Тудхалии, мог бы напасть на основную базу Курунты - Тархунтассу.
Это нападение несомненно поддержат и сам Лаомедонт и его свойственник Аретаон (они были женаты на двоюродных сестрах, внучках Акмона, царя бригов, приведшего свое племя в эти места при Александре, отце Лаомедонта, и ставшего союзником Труисы в войне против Тантала и Пелопса).
Маддуватта предлагал ввести в гавани Тархунтассы свои корабли, чтобы усилить их гарнизоны, ослабленные отсылкой хеттских подразделений в армию Курунты. Сухопутную же армию, пехоту и колесницы, он обещал направить против Лаомедонта и Аретаона, если они дерзнут оказать помощь внукам узурпатора и напасть на Великого Лабарну.
Ну, от этого хоть какая-то помощь. Вообще-то, сложившееся положение не было благоприятным для Курунты. Хотя его армия и превосходила числом армии каждого из царевичей по отдельности, но он не мог атаковать кого-либо из них не рискуя, что другой в это время захватит Хаттусу. Помешать их соединению где-нибудь на северо-востоке он тоже не мог. Оставалось ждать, в надежде, что противники допустят какую-нибудь оплошность и позволят разгромить их поодиночке.
ТРОЯ
В отличие от всех прочих царя Трои Лаомедонта события в Хатти интересовали мало. Ну, передрались хетты между собой, и хорошо. Чем меньше их останется, тем свободнее ему, Лаомедонту. По-настоящему опасный враг был ближе. Геракл., пять лет назад отвергший предложение Лаомедонта о совместном захвате Мисии, Геракл, в позапрошлом году убивший в Египте Эмафиона, любимого внука Лаомедонта, этот самый Геракл вновь всплыл в роли лидийского стратега и чуть ли не фактического царя Лидии.
В свое время они расстались далеко не друзьями. Лаомедонт помнил угрозы Геракла и знал, что тот обид не прощает. Раз он снова здесь, значит придет мстить. Ждать было неблагоразумно, да и не в характере Лаомедонта. Дважды уже он посылал расторопных людей с поручением раз и навсегда решить проблему.
Они исчезли бесследно. Приходилось готовиться к открытому бою.
Кратчайший путь на Лидию шел через Мисию. Но Телеф, зять Лаомедонта и царь крупнейшего города Мисии Тевфрании, официально называл себя сыном Геракла и участвовать в войне против собственного отца не мог. Приходилось искать обходной путь, через Фригию. Ее царь Аретаон был только рад союзу с Троей - Геракл уже напал на его южные владения и разграбил Келены. Аретаон жаждал мести и собирал рать. Ну, что же, Лаомедонт ему поможет. Голова Геракла будет достаточной платой за эту помощь. Аретаону он послал сотню колесниц с экипажами и четыре сотни наемных пращников и стрелков из лука.
Командование этим отрядом было поручено Буколеону, старшему из находившихся в Трое сыновей Лаомедонта.
АРЦАВА
Перед тем, как отправиться в далекий поход на завоевание Аласии, Маддуватте надо было обезопасить свой тыл. В его личном владении Циппасле, пожалованной ему Тудхалией IV, размещался хеттский контингент под командованием полководца Киснапили.
После победы над Арцавой и воцарения там Маддуватты, которого Тудхалия считал верным вассалом, большая часть Западной армии была переброшена на восток, на Ассирийский фронт, но и те войска, что оставались в распоряжении Киснапили, хорошо обученные и закаленные в боях, представляли собой серьезную силу. Сам Киснапили, опытный стратег, еще в самом начале правления Маддуватты отстоявший Циппаслу от нападения Атрея, а позже разгромивший арцавскую армию и обеспечивший восхождение Маддуватты на арцавский тронос, оставался самой значительной фигурой здесь, на западе Хеттской империи.
К сожалению, этот старый солдат был человеком чести и долга, непоколебимо хранил верность лабарне Тудхалии, а после его смерти и его сыновьям. Пока он был в Циппасле, открыто объявить о поддержке (пусть мнимой) мятежного Курунты Маддуватта не мог. Пришлось бы воевать с Киснапили, чего Маддуватта боялся как огня. Тем более нельзя было выступать на Аласию, оставляя все свои владения в руках Киснапили.
Решение проблемы нашлось довольно быстро. Когда Курунта заявил о своих правах и начал поход на север, солимские княжества Далава и Хиндува перешли на его сторону, справедливо полагая, что новый лабарна долго еще будет занят искоренением внутреннего врага и не станет вмешиваться в дела окраинных провинций.
Маддуватта предложил Киснапили совместно подавить мятеж солимов. "Иди на Хиндуву", - сказал он хетту, "а я пойду на Далаву. Так они не смогут помочь друг другу". Киснапили принял предложение и выступил против мятежников. А Маддуватта переменил фронт и заключил союз с Далавой. В результате корпус Киснапили был окружен в ущельях Солимских гор и уничтожен. Погиб и сам Киснапили.
Путь на Аласию был свободен для Маддуватты.
АЛАСИЯ
Соединившись на Родосе ахейско-арцавский флот двинулся на восток вдоль побережья Ликии. Правивший в это время в Ликии царь Гипполох, сын знаменитого героя Беллерофонта, был заинтересован в возобновлении торговли аласийской медью, приносившей ему немалый доход от купцов, использовавших ликийские гавани, поэтому с ним легко договорились о содействии и поставках воды и продовольствия для флота.
Мирный вояж союзного флота по гаваням Тархунтассы обеспечивал Шарри-Кушух, командир хеттской гвардии Атрея, сообщавший командирам гарнизонов, что союзники идут в помощь Курунте, охранять побережье от набегов пиратов. Кто верил, кто не верил, но вступать в бой с эдакой армадой не стремился никто. Лучше было закрыть глаза на незваных защитников и помолиться Богу Грозы и Богине Солнца Аринны, чтобы они поскорее убрались, никого не тронув.
Высадка на побережье Аласии прошла без проблем. Конечно береговая охрана на острове существовала - ее задачей было препятствование контрабандному вывозу меди, бронзы и металлических изделий. Но препятствовать флоту в сотню кораблей с соответствующим экипажем высаживать десант - безумцев в береговой охране не было.
К местным жителям пришельцы относились лояльно, не грабили и в полон не брали. Наоборот, они рассказывали, что посланы законным лабарной Курунтой для охраны Аласии от нападений мятежных принцев, сыновей узурпатора Тудхалии. Против Курунты аласийская знать ничего не имела - за долгие годы его правления в соседней Тархунтассе с ним привыкли иметь дело, да и сам Курунта методично готовил себе прочный тыл умея наладить отношения с теми, от кого этот тыл зависел.
А вот запрет Тудхалии на вывоз традиционного аласийского товара с принудительным изъятием его в Хатти по им же назначенным ценам всех так ударил по карману, что ни у него, ни у его детей друзей на
Аласии не осталось.
В результате марш армии Атрея и Маддуватты к столице острова Аласии, где засел хеттский наместник Кушмешуша, превратился в триумфальное шествие. Не желая тратить на осаду хорошо укрепленного города ни людей, ни времени хитроумные стратеги пошли простейшим путем - предложили Кушмешуше сохранить его чин и должность, если он войдет в долю с новыми хозяевами острова. Колебался тот недолго.
ФТИЯ
Пелей задумался было, как бы встретиться с Ификлом, не привлекая внимания любопытных, чтобы обсудить с ним свои планы по приведению к власти в Лаконии Тиндарея, отца братьев Диоскуров, но внезапно в конце месяца гипподромия тот сам заявился к нему в гости. Да еще вместе с Теламоном.
- Прочти, - Ификл положил на стол клочок папируса.
От Геракла, лавагета Омфалы, повелительницы Лидии, брату его Ификлу, басилею Тиринфа.
Радуйся, отец !
Дядя велел написать тебе, что на нас точит зубы Аретаон-фригиец. Мы собираемся проведать его в середине гекатомбеона. Самое подходящее время для вас с Теламоном и Пелеем прогуляться в гости к Лаомедонту Троянскому. Мы надеемся завернуть и к нему в конце месяца, когда покончим с Аретаоном.
Иолай, почтительный сын богоравного Ификла.
- Что скажешь ? - спросил Ификл.
Пелей с сомнением потер лоб.
- Наскочить, пограбить и отскочить - это вряд ли Гераклу поможет. А схватиться с Лаомедонтом всерьез - нам такого войска не собрать.
- А сколько соберем ? - в свою очередь спросил Теламон.
- По шести кораблей с Саламина и с Эгины. Еще шесть сотен.
- А Мегарида не добавит ?
Теламон покачал головой:
- Нет, Атрей тоже собирается в поход. Вроде собирается поддержать хеттского претендента, Курунту.
Алкафой своих с ним послать обещал.
- А Атрею-то зачем это ? - удивился Пелей.
- Молчит. Может, ему Милет обещали ? - предположил Теламон.
- Тиринф что даст ? - спросил Пелей у Ификла.
- Тиринфян тоже Атрей забирает, - вздохнул Ификл.
- Но из других мест многие молодые присоединятся: Филей с Дулихия, Эврипил из Олена, из Аргоса Оиклей-младший и Деимах-беотиец. Много они не наберут, но пару сотен можно считать твердо.
- Всего полторы-две тысячи, - подвел итог Пелей. - Маловато будет против Трои-то.
- Так и Геракл со своими подойдет, - успокоил Ификл. - Главное по времени рассчитать - не опоздать и слишком рано не заявиться.
- На войне - и точно рассчитать ? - усомнился Пелей. - Противники не по нашим планам действовать будут.
- Не беспокойся, брат, - похлопал его по плечу Теламон. - Врасплох наскочим - сами Трою возьмем, вот поглядишь.
И расхохотался.
ФРИГИЯ
В прежние времена Геракл не стал бы долго размышлять, а двинулся бы прямо на Акмонию, столицу Фригии, чтобы сокрушить "Сангарийского Змея" в открытом бою. Однако поражение в Египте сделало его осторожнее, а придуманные Иолаем военные хитрости, принесшие блестящие победы в Лидии, показали, что успеха достигнуть легче и дешевле, если полагаться не только на силу и отвагу, но на тщательно продуманные стратегемы.
В этот раз Иолай тоже сразу забраковал идею похода на фригийскую столицу.
- Их много, и бойцы неплохие. Засядут в крепости - замучаемся штурмовать. А вздумаем осаждать - кто-нибудь нам в тыл ударит, Лаомедонт или хетты... .
- А ты что предлагаешь ? - задал вопрос Геракл.
- Так чем нам к ним ходить, крепости осаждать, время терять - лучше их возле границы подождать да и подловить в удобном месте.
- Что же, нам ждать, пока они к нам пожаловать изволят ? - возмутился Геракл.
- Фригийцы - те же фракийцы, - сказал Иолай. - Помнишь, как мы ходили на бистонов ?
- Еще бы, - хмуро ответил Геракл.
В том походе погиб Абдер, его любимец, и это напрочь испортило ему удовольствие от одержанной победы.
- На чем мы их тогда взяли ?
- Лошадей угнали, вот они сами на нас и полезли.
- Ну и тут надо их вынудить на нас полезть.
- Пожалуй, можно. Зайти к ним после уборки урожая, пожечь, пограбить и зерно забрать.
- И народ полонить, - уточнил Иолай.
- Тогда они точно прибегут, - усмехнулся Геракл. - А место для боя пусть Ментис подберет.
Свой вклад в подготовку нападения на Фригию сделала и сама Омфала. В слезном письме к Маддуватте бедная вдова просила защиты у своего покровителя от страшного "Сангарийского Змея", собирающегося проглотить ее, да и всю Лидию вдобавок. Сверх всяких ожиданий ванакт Арцавы расщедрился на пятьсот колесниц с экипажами - взять их с собой в морскую экспедицию на Аласию он все равно не мог, так зачем колесничному войску понапрасну проедаться ?
С прибытием арцавских колесниц надо было немедленно приступать к делу, пока Аретаон не прознал, насколько усилилась лидийская армия. Геракл не теряя времени даром вторгся на территорию фригийцев. Горели деревни, грохотали колеса телег с захваченным зерном, колонны фригийских крестьян под конвоем плелись в Лидию, в рабство.
Царь фригийцев не мог отсиживаться за стенами столицы, когда на юге творилось такое насилие над его подданными. Он должен был защитить свой народ. И он выступил.
Приближение фригийского войска было своевременно обнаружено конными дозорами шарденов. Подходящее место для встречи лидийские стратеги уже подобрали. Сотня их колесниц, выстроенная в линию, преградила дорогу фригийцам. Правый фланг лидийского строя упирался в невысокий холм, на котором расположилась немногочисленная пехота. Левый фланг примыкал к лесу.
У Аретаона и Буколеона колесниц было втрое больше. Не мудрствуя лукаво, они построили их в три линии и бросили в атаку на лидийцев. Свою пехоту Аретаон послал штурмовать холм. Дальше все было как в страшном сне. Сотни невесть откуда взявшихся колесниц, выехавших из-за холма и из-за леса, смяли фригийскую пехоту и ударили в тыл фригийским колесницам. Разгром был полным, и в этом разгроме погибли оба стратега союзников.
Весть о поражении "Сангарийского Змея" еще не дошла до жителей Акмонии, и привратная стража была поражена, когда к воротам на полном скаку подлетела полусотня колесниц с воинами в характерных для фригийцев длинных полосатых рубахах и плетеных шлемах. О том, что они побывали в тяжелом бою, свидетельствовали окровавленные тряпки, которыми были перевязаны многие из них.
Действительно, из-за горизонта выкатывались все новые и новые колесницы преследователей.
- Что случилось ? Кто вы ? - спрашивал ошарашенный десятник, начальник стражи.
- Мы разбиты, отступаем ! Открывайте скорее ! - был ответ.
- Сейчас, за сотником пошлю, что он скажет ! - орал десятник.
- Да, открывай уже ! Они близко ! Ворота закрыть не успеем !
Страх, что враги ворвутся в город на плечах беглецов, заставил десятника открыть ворота, не дожидаясь начальника. Влетев в ворота, колесничники набросились на стражу, порубив ее на месте. Очередная стратегема Иолая удалась.
ХАТТИ
Курунта несомненно был хорошим политиком и дипломатом, иначе он не смог бы захватить столицу и провозгласить себя лабарной Хатти. Но хорошим стратегом он не был. Во всяком случае ему не удалось решить задачу отражения угрозы с двух направлений. Все, что он смог противопоставить этой угрозе, свелось к пассивной обороне подконтрольной ему территории. Он даже испытал облегчение, когда его известили, что ополчение касков соединилось с Восточной армией. Теперь враг сконцентрировался в определенном месте. Осталось в соответствии с героическими традициями выйти к нему навстречу и решить судьбу империи в одном решающем бою.
Армия Курунты не уступала в численном отношении войскам царевичей. Но сорокалетний уже мир с Египтом, заключенный Хаттусили, привел к тому, что войска Юга и Центра не имели практического боевого опыта, в то время как Восточная армия почти непрерывно сражалась с ассирийцами. Десятилетиями она вбирала в себя наиболее смелых и честолюбивых военных Хатти. Ее офицерский корпус намного превосходил своих товарищей из других провинций по опыту и командным качествам.
Не были лишены боевых навыков и каски. Обязавшись перед тем же Хаттусили не нападать более на хеттов, они продолжали воевать то между собой, то с другими своими соседями.
Поэтому удивительно не то, что воины новоиспеченного лабарны первыми дрогнули в жестоком рукопашном бою, который был первым для абсолютного большинства из них. Удивительно, что они еще сравнительно долго выстояли, дав время самому Курунте и его свите бежать. Все-таки они тоже были хеттами, а значит бойцами по натуре.
После поражения в полевом сражении защищать Хаттусу Курунта счел бессмысленным. Столичная бюрократия уже готовилась к смене хозяина, и проигравшему лабарне нечего было ждать там кроме ножа в спину. Он предпочел отступление в свою базу, в Тархунтассу. Там были десятилетиями налаженные связи с местной знатью, там были им лично назначенные начальники, которые не удержали бы свои теплые местечки при смене власти. Там он надеялся отсидеться, измотав противника в осадной войне, и, получив подкрепления из той же Арцавы, снова перейти в наступление.
ТРОАДА
В поход на Трою Пелей пошел сам, хотя наследник Бор чуть ли не на коленях молил отпустить его повоевать.
- Ну нет, - покачал головой Пелей, - мой внук не должен быть сиротой. Да и случись что со мной - ты ванакт Фтиотиды, все тебя знают и поддержат. А если что с тобой ? Где мне нового наследника искать ?
Внук мал, а за твое место в постели Полидоры вся Фтиотида передерется. Так что, оставайся дома и тренируйся править.
В глубине души он был рад поводу отправиться подальше от дома и заняться делом, не позволяющим думать о чем-либо еще. Фетида снова была на сносях, и Пелей со страхом ожидал родов, боясь, что они, как и трое предыдущих, снова окончатся неудачей.
"Фок, Эвритион, Антигона", - вспоминал он жертвы своих оплошностей и легкомыслия. "За кого еще вы покараете меня, боги, на этот раз ? Что станет с Фетидой ? Она и без того превратилась в тень."
Он пытался отговорить ее от зачатия очередного ребенка, но она и слышать об этом не хотела.
"Я должна родить тебе сына или умереть. Тогда ты возьмешь себе женщину, которая сможет родить тебе еще детей", - твердила она. И настояла на своем.
И теперь Пелей стремился на войну не ради мести или добычи, а чтобы в грохоте сражений не думать о том, что ожидает его дома.
Сбор назначили в Алосе в середине месяца гекатомбеона, самими богами предназначенного для обильных жертвоприношений, гарантирующих успех начинаемых предприятий.
Пелей выставил восемнадцать пентеконтер с экипажами, Теламон - двенадцать, Ификл шесть. В числе кораблей, приведенных Ификлом, четыре принадлежали его молодым союзникам: Эврипилу, сыну Дексамена, царя Олена на северо-западном побережье Апии, Оиклею, сыну Амфиарая, после гибели отца под Фивами ставшему наследником своего тезки-деда, главы могущественного рода Мелампидов в Аргосе, Деимаху, сыну Элеона, басилея небольшого городка , расположенного в Беотии между Фивами и Эврипским проливом и Филею, сыну Авгия, царя Элиды. Все четверо были слишком молоды, чтобы принять участие в прошлогодней аргосско-фиванской войне, тем сильнее рвались отважные юнцы в поход не столько за добычей, сколько за славой.
- Ну, а как воевать будем, стратеги ? - спросил Пелей, когда вожди собрались отметить предстоящий поход и заодно обсудить план военных действий.
- А, на месте решим, - махнул рукой легкомысленный Теламон.
Ификл усмехнулся.
- Ага, ванакт Фтиотиды и его полководцы до последнего дня ждут совета союзников. Давайте, лучше рассказывайте, что вы надумали ?
Пелей кивнул Фениксу
- Излагай, гиппарх.
Феникс предложил использовать против Трои тот же план, при помощи которого Геракл овладел Ликосурой в Атлантиде.
- Надо выманить гарнизон на какую-нибудь приманку и разгромить его в поле, а потом на плечах бегущего противника ворваться в город. В нашем случае наилучшая приманка - Сигейон. Изобразим налет пиратов и захватим его с моря. Помните, какой переполох там был, когда показались фракийские лодки ? Лаомедонт с дружиной бросится отбивать склады с товаром, пока их не разграбили, а городскому ополчению понадобится не менее трех часов для сбора. Если за это время разобьем Лаомедонта - Троя наша.
Следом выступил наварх Лаэркей, которому Пелей поручал вести разведку против Трои при помощи засланных агентов и возвращающихся купцов. Лаэркей предупредил, что после памятного случая в Сигейоне там постоянно дежурит эскадра из шести кораблей. Два патрулируют воды у входа в Геллеспонт, два держатся севернее Тенедоса, еще два стоят в резерве в порту.
- Завидев нас, - заключил он, - они подадут сигнал тревоги, и порт изготовится к обороне. Тогда наш отвлекающий отряд может быть разбит прежде, чем основные силы придут ему на помощь.
- Что ты предлагаешь ? - спросил Пелей.
- Нам надо сначала тихо и без шума занять южную оконечность Херсонеса Фракийского. Потом заманить дозорную флотилию на запад от полуострова и там захватить. А вот потом можно устроить и налет, о котором говорил гиппарх.
- Попытаться можно, - согласился Ификл. - А если что-нибудь сорвется, засядем в Сигейоне и будем ждать Алкида.
На том и порешили. Заядлый спорщик Теламон на этот раз споров не затевал, все время молчал и кивал с рассеянной улыбкой.
На выходе из Пагасейского залива в Орее к союзникам присоединились родственник и помощник Ясона Астерий,тоже аргонавт, сохранивший верность своему капитану, с парой кораблей и две пентеконтеры локров, ведомые Оилеем и Менетием. Давние сотоварищи-аргонавты решили тряхнуть стариной и поучаствовать в отмщении ненавистному Лаомедонту. Сам Ясон к ним не присоединился на этот раз - не любил он Геракла.
К Херсонесу Фракийскому подошли на закате, когда слабеющие лучи уходящего в воду солнца еще кое-как освещали береговую полосу. Жители полуострова, уже отдыхавшие после дневных трудов, сопротивления не оказали. Всполошившихся же при виде пристающих к берегу кораблей и высаживающихся с них вооруженных людей просто загнали обратно в их жилища, велев не высовывать оттуда носа до завтрашнего вечера. Затем южную часть полуострова прочесали и выставили караулы на возвышенностях, чтобы никому не пришла в голову мысль разжечь сигнальный костер.
На следующий день, когда дозорные корабли троянцев приблизились к Херсонесу, из-за его южной оконечности высунулся было какой-то корабль, но завидев дозор, тут же юркнул обратно. Дозорные пустились в погоню, но у западного берега полуострова были окружены и захвачены.
Уже за полдень, когда порядочные люди обычно отдыхают после дневной трапезы, дозорные вновь вышли из-за Херсонеса, сопровождая третий, видимо задержанный, корабль.
Такие сцены не были в диковину в Сигейоне, такое уже происходило не раз, и особенного интереса не вызывало. Интересно стало, когда все три корабля подошли к стоянке, и с них на берег ринулась ревущая волна вооруженных людей. Одновременно из-за полуострова показались еще несколько кораблей, стремительно мчавшихся по направлению к порту.
Всех, кто в этот час находился в порту, охватила паника. Торговцы и покупатели портового рынка, матросы с торговых кораблей, стоявших в порту, стражники, у которых хватило ума не бросаться под мечи пришельцев, - все бросились бежать по направлению к городу.
Та часть порта, где находились товарные склады, была обнесена валом и укреплена поверху частоколом для обережения от сухопутных разбойников. Вал охватывал склады с трех сторон и доходил до моря. Со стороны моря вдоль берега были устроены причалы для большего удобства разгрузки и погрузки судов. Вот прямо к этим причалам и подошла вторая группа кораблей.
Только через час застигнутый, как и все, врасплох Лаомедонт собрал отряд, чтобы отбросить наглых налетчиков. Под рукой у него была дворцовая гвардия и резерв городской стражи - всего около пятисот бойцов. С ними он и двинулся отвоевывать Сигейон.
За это время "пираты" успели организовать оборону складской ограды. Лучники с кораблей, пришвартовавшихся там, гда ограда примыкала к воде, не давали обойти ее вброд, а ворота, как ведущие к городу, так и к отдаленным причалам, были надежно заперты. Лаомедонту пришлось штурмовать ограду сходу, без подготовки, поэтому дело шло медленно, перебраться через частокол или пробить в нем брешь без специальных приспособлений не удавалось. В результате враждующие стороны соревновались в основном в метании копий и камней и в лучной стрельбе. Бой затягивался.
Обе стороны несли потери. У союзников в этом бою погиб юный аргивянин Оиклей, доблестно сражавшийся в первых рядах.
Увлеченные разворачивающейся перед ними картиной сражения дозорные на башнях Трои проморгали, как целый флот, вновь вышедший из-за Херсонеса, высаживал десант на севере от города в бухте за мысом Ройтейон. Дозорных могло отчасти извинить то обстоятельство, что сама бухта была надежно скрыта от их глаз спускающимся к мысу отрогом Иды.
Троянцы сообразили наконец срубить мачты с торговых кораблей и смастерить из них тараны и лестницы, но и это требовало времени, а основные силы союзников во главе с Пелеем и Теламоном, высадившиеся за Ройтейоном, уже выдвигались им в тыл, спускаясь с перевала.
Заметив грозящую опасность, Лаомедонт и его свита на колесницах умчались в город. Остальные, увидев бегство начальства, побежали вслед за ними. Но добежать до Скейских ворот и убедиться, что они уже заперты по приказу Лаомедонта, удалось немногим.
Таким образом план Феникса и Лаэркея удался только наполовину. Хотя удалось захватить Сигейон и уничтожить отборную часть городского гарнизона, взять Трою с хода не удалось. Приходилось вести осаду и ждать прибытия Геракла.
Чтобы молодежь не томилась, сидя без дела, ее пустили "на добычу", то-есть на грабеж окрестностей Трои. В этом деле больше всех повезло Деимаху-беотийцу. В неказистом на вид храме местного божка Скамандра он обнаружил юную жрицу-прислужницу, не решившуюся бросить свой пост и убежать. Главкия, так звали девушку, была настолько хороша собой, что Деимаху завидовало почти все союзное войско. Только Феникс свой трофей ценил выше. Ему посчастливилось захватить конный завод Лаомедонта. Он посадил на коней своих кавалеристов и теперь занимался переоборудованием взятых в Сигейоне торговых кораблей в гиппагоги, предвкушая, как он улучшит породу фессалийских лошадей.
В ожидании Геракла Пелей готовился штурмовать стены Трои. Он распорядился
надстроить участок сигейонской ограды до высоты троянской стены, изготовить лестницы соответствующей длины и стал тренировать своих людей в быстрой переноске и установке этих лестниц, а также в подъеме по ним.
Когда он счел, что бойцы достаточно споро карабкаются на стены, велел дневные тренировки прекратить и перейти к ночным.
Ификл сразу оценил эту деятельность Пелея и тоже занялся учениями.
Теламон, наблюдая тренировки мирмидонян, одобрительно кивал, но сам с обучением своих саламинцев не особенно усердствовал. Зато он каждую ночь отправлялся на вылазки под стены Трои, лазил там, проверяя передовые посты и попутно внимательно исследуя фундамент. Пару раз ему даже удалось изловить троянских лазутчиков, пытавшихся разведать, что там творится в лагере аххиява.
Наконец подошел и Геракл с лидийскими колесницами. Встретивший его на пути Феникс передал ему совет Пелея подойти к городу скрытно, чтобы участие в штурме лидийского войска стало неожиданностью для троянцев.
Геракл согласился и сам приехал вместе с Фениксом в Сигейон ночью в сопровождении лишь нескольких колесниц.
На совете вождей Теламон попросил предоставить ему честь атаковать Трою с западной, приморской, стороны.
- Думаю, тут самое трудное место, - заявил он. - Троянцы ждут нападения именно от нашего лагеря, и здесь у них сосредоточена большая часть сил. Если даже мне не удастся взять стену, по крайней мере не дам им перебрасывать подкрепления на ваши участки.
Готовность Теламона взять на себя самое трудное оценили и предоставили ему штурмовать западную стену.
Геракл должен был атаковать с востока, спускаясь к Трое с перевала Иды. Именно отсюда подходило лидийское войско.
Пелею и Ификлу предстояло в течение ночи перейти со своими отрядами к северной и южной стенам соответственно.
- Когда подойдет твоя пехота ? - уточнил Пелей.
- Завтра к вечеру, - ответил Геракл. - Ночь отдохнут, а с утра не мешкая - на штурм.