Большинству людей, живущим в современном, насквозь материальном мире, за всю их жизнь так и не доводится испытать ни чувств, ни переживаний, связанных с внезапным обнаружением совершенно очевидных фактов из серии таких, каких "в принципе не может быть". Между тем, лишь редкие единицы из миллиардов наших с вами современников встречают на своём жизненном пути неожиданно такое, от чего их устоявшийся уклад вдруг резко меняется, становится с ног на голову, и продолжать жить так, как делали это раньше, до случившегося - ну никак не возможно. Никак, в принципе. Такие истории людские каждый из нас либо знает из своего личного опыта - что опять же редкость; либо слышал от кого-то, заслуживающего доверия; либо читал. Ибо все мы - а чего греха таить - верим тому, что пишут в книгах, даже если там излагается откровенная лабуда. Такой литературы, мимикрирующей под научную, теперь на прилавках магазинов залежи - словно прорвало вдруг какую-то плотину, до поры удерживавшую все эти нечистоты вовне, и в одночасье смрадный поток хлынул в область человеческого. Попросту, в наши с вами головы. Предохранителя тут встроенного системой не существует; единственное, что с натяжкой и могло бы им служить - разум, но вы ведь сами знаете, как с ним у людей всё непросто...
Так, не в ту сторону понесло. Да, так вот... В общем, истории людей, изменивших свою жизнь под влиянием неких, совершенно невероятных происшествий, наверное известны каждому. Вопрос не в том, знаем ли мы о них, или нет. Вопрос в том, что нечто, являющееся катализатором таких историй, может произойти с каждым из нас, ибо выбор объекта проецирования воли Судьбой абсолютно дискретен. Получается так, что ерунда может произойти буквально с каждым. И что делать тогда?!
Михаил Крамолин ни времени, ни возможностей пофилософствовать подобным образом не имел. Странные вещи, происходящие с нами, людьми, в независимости ни от чего, парализуют мозг и сам мыслительный процесс - сразу и безоговорочно. Ступор. Паралич разума, если хотите. А как может быть иначе, ежели, обернувшись на неожиданный звук, ты совершенно чётко и осязаемо наблюдаешь прямо перед собою, образованным и материальным, своего деда, похороненного тобою лет двадцать с лишком назад?!
И дед - человек, которого тут ну никак не должно стоять; и лес, со своими звуками и запахами; и весь мир, известный Михаилу до последней секунды, перевернулись вверх тормашками в одночасье, и, словно издеваясь, поплыли перед глазами Крамолина. Всё, на что ещё хватило Михаила - промычать что-то, затем, потеряв свою ориентацию в пространстве, мужик плюхнулся обратно на камень. Отерев холодный пот на лбу обшлагом рукава, Крамолин, округлив глаза и не мигая ими, уставился на старика.
-Чо эта ты, Мишок? - ухмыльнулся дед, бережно укладывая пяток крепеньких, как на подбор, стройных подосиновиков в корзину. - Сбледнул с лица, словно призрака увидел. Перегрелся, что ли, внучек?
-Дак... это... - выдавил из себя Михаил еле-еле: во рту высохло и язык с трудом шевелился, вроде как пять километров пробежал. - Деда, ты?!
-Э, да ты чего, в самом деле? - наклонился к нему старик, положив на лоб тёплую шершавую ладонь. - Я, дык а кто ж ещё?!
-Так ты же ведь...! - вскочил с камня Михаил, и, спохватившись, умолк, ощупывая руку старика своими пальцами. Чёрт возьми, она была совершенно реальной!
-Чё "я ж ведь"? - удивился, отстранившись, дед. Прищурив один глаз, он, отойдя на пару шагов, ещё раз внимательно вгляделся в Крамолина. - Вон как. Стоило от тебя в сторонку отойти - как нате вам. Чё с тобою? Можа - домой подём, а?
Трёх минут такого вот общения с дорогим ему человеком, оставившим этот мир навсегда, Михаилу хватило. Человек вообще быстро адаптируется к резким изменениям окружающей действительности - даже и таким. В голову тяжёлым камнем упала уверенность - всё, происходящее с ним здесь и сейчас, реально. Разум Крамолина, пробуксовав, заработал. Первая уверенная мысль, возникшая в его голове, была более чем странной: "А какова истинная природа этого явления? Призрак? - нет, не призрак, совершенно материальный, плотяной дед. Зомби? Ерунда. Кто-то другой, похожий на деда? Да ну. Даже речь, даже запах - всё его, дедовы. Тогда... он ЖИВ?! ОН ЖИВ!!!"
Это нам, читающим эти строки, может и смешно то, как тупил и пытался собраться Михаил. Ему же смешно не было, но когда понимание сути ударом молота проникло в мозг, он смирился. "Ведь для деда в происходящем нет ничего странного! Ещё и на меня удивляется. Вроде как включили его вдруг!" - подумалось Михаилу.
-Деда. Не, не надо домой. - собирая слова, ответил он старику. - Разморило чего-то. Садись, сейчас посидим чуток, да дальше побредём.
-Точна? - снова прищурившись, разминая папиросу, выщелкнутую из пачки "беломора", спросил тот.
-Да точно, точно. - сказал Миша, а сам поймал мысль: "Странно! Дед умер, когда мне четырнадцать исполнилось. А теперь мне сорок - и даже это его не удивляет. А сам - именно такой, каким его помню, ни на день не постарел. И пиджак, и кепка, и сапоги - те же. Должно же быть разумное объяснение всему! Это всё наяву происходит, очевидно... В чём причина? В мире что? Или... камень?! А ну-ка! Так, так... Как всё было? Я присел, потом осмотрелся, потом про деда мысль в голову пришла, и я... я потёр камень! Так! Попробуем вот что... На чём бы проверить? Ну нет, не деньги... Грибы!"
Михаил, наблюдая за мирно попыхивающим своей папироской дедушкой, сконцентрировал мысль: "Хочу чтобы... ну вот под той осинкой был... ну, белый! А лучше - два!", и потёр ладонью поверхность камня. Мгновенно порыв ветра ударил по верхушкам деревьев, дунул пронизывающе в лицо. И всё стихло.
"Ну... неужели?!" - забилось в груди сердце.
-Деда! Вон, под осинкой той глянь! - пытаясь наполнить пересохший от волнения рот слюной, ткнул пальцем на то место, где согласно его пожеланию должны были появиться неведомой волей белые грибы, Михаил. -Вроде там есть чего-то...
Дед, мотнув головой, подхватил свою палку, прислонённую им к стволу сосны, и сделав несколько шагов к деревцу, указанному внуком, кряхтя, присел на корточки. Спустя секунду послышалось довольное бормотание старика:
-Экий ты,Мишок, однако, глазастый! Вон откудова разглядел! Гляди-кось, белые! Пара! Вот что значит - молодость! Не то, что я, старичман!
-Дай-ка глянуть, дед! - протянул за грибами руку Миша.
-На-кось, в корзинку положь. - затянулся папиросой дед, передавая грибы, и выпустив облако крепкого дыма, затушил окурок о сапог и отщёлкнул его в сторону.
Грибы были совершенно настоящими. Потрясающие образцы даров леса - крупные, крепкие, с рыжими шляпками, по которым успели проложить свои дорожки слизни, с присохшими сухими листочками. Такие, какими и должны быть грибы, собранные в лесу. Вот только - не червивые, что достаточно странно для этой поры и их размера. Михаил, кивнув сам себе, покрутил их в руках и бережно положил в корзину, к им же подобным. Однако, эксперимент не принёс требуемого удовлетворения - разум требовал более чётких подтверждений. Крамолин задумался, а дед, вдохновлённый находкой и бормоча по-стариковски что-то себе под нос, нарезал круги вокруг, видимо, в надежде отыскать ещё вожделенных белых. При жизни старик был заядлым грибником... "Почему был?" - удивился посетившей его мысли Михаил. -" Мёртвым назвать его язык не поворачивается! Однако, надо ещё что-то придумать. А что не будет смотреться уж больно странным тут, в лесу? Чёрт, голова пустая - словно мешком кто огрел!"
Из тупика, в который завели Мишу его судорожные мысленные поиски, неожиданно указал выход сам дед:
-Мишок! - позвал он внука, задрав голову вверх и прикрывая глаза ладонью. -Эва как! Бродим мы тут с тобою с утра, а солнышко - уже эвон где! Ну-ка, доставай свой прибор, глянь - скоко времени-то.
Мишу, было успокоившегося от первого, связанного с появлением загробного гостя, шока, снова точно током треснуло. Мужик аж подскочил на месте, однако, сунув руку в карман куртки, извлёк навигатор. "И это для него не удивительно! Как так? При жизни не то, что навигатор - телефон был роскошью! Такое впечатление, что дед и не умирал вовсе, а так и жил всё это время - вроде как в отъезде." - промелькнула мысль.
- Двадцать минут третьего! - ответил он деду.
-Ого, да мы с тобой загулялись! - удивился старик. - Пора бы к дому, а то, глядишь, бабы-то весь мозг высосут. - Потом, подойдя к замершему с навигашкой в руке Михаилу, на пару с ним уставился в экран, сняв кепку и протирая рукой свои жиденькие, седые волосы. - Как ты говоришь, прибор твой зовётся этот?
-Навигатор.
-Нафигатор? На фига?! - закхекал, радуясь своей шутке, дед.
-Ну как, деда? Твоё положение в текущих координатах с привязкой к местности определяет, пишет треки...
-Чё пишет-та, Мишок? На хрена он тебе, внук? Здеся, в лесу-то?! Ты же тут кажную тропку да кустик знаешь с малолетства, вот с каких пор. - Показал старик рукой рост внука, каким его помнил, начав брать его с собою в лес. -Понапридумывали вам всякой херни - а вы как дети малые! Вона, во время Войны, никаких нафигаторов не было, однако и без них споро справлялись с фрицем. А поглядите таперича на себя, севодняшних? Гавно - не люди. А что, ежели скажем, по новой фриц явится?! Смогёте ему, как мы, отлуп дать? Чё-та мне кажется, что вряд-ли!- Прищурился дед.
"Ну, какие ещё тут могут быть сомнения?!" - успел подумать Михаил. -"Сел на своего конька. В этом весь дед. Чуть что - разговор к войне сводит. Он. Как есть - он."
-Смогём, деда. - ответил он старику. -Только фриц, как ты немцев кличешь, уже не явится. С немцами дружба теперь.
-Тогда тоже дружба была, если помнишь. - парировал дед. - Вместе с ними пшеков нагибали и парадом ходили. Ихних танкистов вместе с нами туточки, в СССРе, готовили. Нет скажешь?! А оне, однако ж, явились в сорок первом. Пять лет в танках жил - пя-я-ять, Мишок! Семь раз подбивали, горел трижды! Год только по госпиталям, ежели подсчитать! Вот какие это друзья оказались. А вы - идиёты полные, когда так думаете.
Спор , а для Михаила скорее следственный эксперимент, разгорался, обещая новые открытия. Дед, усевшийся на камень рядом с внуком, слово - за - слово, раздухарился, вошёл в раж. Сняв свою кепку, старик жестикулировал обеими руками, его лоб покрылся испариной. Миша слушал его не перебивая и ловил себя на мысли, что именно этого общения с дедом - с его хлёстким матерком, стариковской грубостью, резкостью, полного его жизненного опыта, страданий и переживаний - ему и не хватало все эти годы. Как много было потеряно с уходом деда! Как много недополучил он от него! Меж тем пригревало, да и шок от невероятного открытия был ещё тут как тут: подкралась жажда, но старик не унимался - вещал! "А ведь всё по делу говорит!" -Подумал Миша, но сконцентрировав своё внимание на холодной, с испариной бутылке минералки, живо представил её себе, и, проведя пальцами по камню, мысленно попросил: "Бутылочку "Кашинской", пожалуйста. Литровую!". И снова порыв ветра, шум деревьев - мгновение, и снова тишина. А рядом с корзинкой приткнулся заказ - именно такой, какой представлял себе Крамолин: холодная, с испариной бутыль.
-Деда! - прервал он старика. - Пить хочешь?
-А есть?! - удивлённо уставился на него дед.
-На. - свернул голубую крышечку бутылки Михаил и протянул её дедушке. Старик удивлённо принял её и, задрав голову, булькая, начал пить.
-Брр! Холодная, как из родника! - вытирая губы и передавая бутыль внуку, изрёк дед. - Откудова она у тебя тута?
-Дак в машине прихватил. - сделав глоток, начал прощупывать информационное поле старика Миша.
-А.. Дак молодец. - ни капли не удивившись сказал дед. - А ну-ка, дай-ка ещё!
Михаил протянул бутыль деду снова, и снова удивился, хотя уже и начал понимать то, что старика, в его очередь, ему удивить нечем. В отличие от Михаила, для деда всё было нормальным, естественным - словно и не было этих двадцати, почти тридцати даже, лет, проведённых за гробом. С этой загадкой предстояло ещё разбираться. И что-то убедительное придумывать: а как объяснить своё совместное возвращение из леса с дедушкой, оставившим их бренный мир в 1986 году??? Типа, а, случайно встретил? Нет, не прокатит - обмороки будут. Если и сам он чуть в обморок не грохнулся - чего ждать от женщин?! Да и если быть честным до конца - сам Михаил ещё не полностью верил в реальность происходящего. Ну не мог никак. А уж домашние... Да неожиданно! В принципе получается - задача неразрешимая. Но вот что в первую очередь: как быть с камнем? Но тут Михаил уже смекнул: для этого удивительного булыжника (или что там за ним прячется!) особо неразрешимых задач нет. Коли уж человека, который почти тридцать лет как преставился, с Того Света смог достать, то и иное провернёт. А надо ли вообще разбираться с природой этого феномена?! Может и не стоит? А то такое можно нарасследовать, что сам не за копейку пропадёшь? Дурдома и принудительную психиатрию в этой стране ещё никто не отменял... Чудесным образом нащупал - и сиди себе тихонько, пользуйся. А то ведь известна истина: что знают двое - знают все. А тут, понимаешь, и в дурдом уже запросто загремишь. "Пользуйся", опять же, с другой стороны - тоже громко сказано. Бульник-то чародей - он тут вот, в лесу. Вытащить его отсюда - нереально, как не крути. Полтонны в нём весу, если не боле, а живёт он в болоте. Про технику забудь! Да если даже и профинансировать его перемещение отсюда с помощью техники - совсем край получается. Начать с того, что приди, скажем, к механизаторам: выньте мне, люди, камень в полтонны из лесу, из болотины. Какая будет реакция? В лучшем случае пальцем у виска покрутят: спятил долбанный нувориш. Хуже того - задумаются. А и другой расклад возможен: потеряет свои дивные свойства камень вне своего места. Кто знает, что делает его таким подарочным? Во-от . А то и по-другому может быть: ну, как деревенские в курсе о нём?! Так-то не скажешь: праздника в деревне не видно - спиваются да мрут люди от безысхода российского. Но где гарантия?! Напрашивается решение - как-то отчекрыжить кусок камня, такой, что с собой унести можно. Только как?! Зубами его, что ли, грызть? Ногтями отколупывать? А может... просто попросить у самого камня?!
Мозг Крамолина разлагался на сектора. Один сектор силился выдавить другой из области рассуждений, одновременное ведение которых грозило отправить носителя этого мозга в тень безсознательного. Две диллемы: решать их надо здесь и сейчас. Вот дед, оживлённый неведомой силою. Вот камень, отойти даже от которого страшно - а ну как закончится чудо, вдруг неожиданно пойманное за самый хвост? Что делать, как быть?!
А дед, меж тем, продолжал вещать.
-А знаешь ли ты, Мишок, что в танке самое важное? Без чего ну никак экипажу?
-Чего, деда? - возвращаясь в разговор от своих размышлений, спросил Михаил.
-Вота. Вишь ты - не знаешь. А я скажу тебе - брезент!
-Какой брезент, деда?!
-Такой и брезент, Мишок. Без брезента, внучек, танкисту - никуда.
-Это как так?
-А вот так. Танкист на войне в танке живёт - понимаешь ты, нет?! Казарм, палаток у нево никаких нету - сегодня здесь, а завтра ужо в прорыв вводют. Жрёшь, спишь - всё либо в танке, либо рядом, а чаще - ежели на отстое где - под ним. Зима, лето - всё одно. Бывало, под днищем отроешь окопчик, подсунешь брезент, всем экипажем ляжешь бочком друг к дружке - это чтоб теплее было - и им же укроешься. А в мороз в танке ночевать никак не можно - околеешь. Опять же вошь травить - но это по теплу только. Зимой-то вошь хлеще супостата зажирала... Натянешь, опять же, брезент свой, бочку пустую растопишь, до голых жоп разденешься - и выпариваешь вошь из мундированья. А по-другому никак: сожрёт. А вот по началу войны был случай. Я, ты знаешь, в 41 на курсы попал. На командиров танка нас тогда готовили. Ну да: сперва-то, расколупали наш полк фрицы под Смоленском. Ну, переформирование. А меня, получается - на курсы, после ранения. На новые танки готовили - Т-34 да КВ. Готовили ускоренно, на старом дерьме, я того КВ, почитай, кроме как в книжках - нигде и не видел. Вот прибываем мы маршевой ротой на завод - все молодые командиры. Щас, думаем, нам наши танки выкатят! Ага... Привели на завод, бригадир тычет мне пальцем в пустой корпус. Вот, говорит, твой танк! Ты понял, нет?! Давай, говорит, переодёвывайся, вон, в робу - и начинай собирать ево. Вон как! А там токо остов один, почитай! Так сами тот танк и собирали, а я понял потом: так оно и правильно. Поскольку к моменту принятия ево с заводу я каждый винтик евоный, каждый болтик знал. Ну вот - приняли. Со мною мехвод прибыл наш - Андрюха Сиволапо. А остальной экипаж из маршевой тоже комплектовал. Так-то, хороший экипаж набрался - все пороха отнюхали уже. Пятьдесят кэмэ приёмного пробега, да стрельнули раз десять - и в эшелон, грузиться. Тогда- то и выдали брезент. Следи, говорят, за ним, как за собой! А мы-то! Ну, пока то, да сё - спиздели наш брезент, а мы и не чухаем. Отходим ужо - тут наш артельщик-то, Сеня, и спохватился. В годах ужо мужик - с границы воевал, цену ему знает. Командир, говорит - а где ж скатка-то наша?! Туды, сюды - ну точно, спиздели! Я к комбату несусь - украли брезент! А он мне - как украли?! Да не знаю, говорю! Он аж пунцом налился: ну всё - под трибунал тебя, за потерю бдительности! Но отходчив был. Остановил отправку. Тот не нашли - новый с технички забрали. Так вот. Вот тебе, Мишок, и брезент...
-А я-то думал, дед, броня да орудие важнее всего! - закуривая, погружённый в дедовы воспоминания, заметил Михаил. Вот ведь как получается: всему своё время. Был дед живой, а Мишка мелкий - не слушал старика. Всё стариковское брюзжание, всё ерунда - казалось. Быстрее на деревню, к пацанам - гулять, гулять, гулять. Деда не стало - не понял, что потерял. А теперь... Так и говорил бы с ним, курили бы, бродили бы по лесу. Дедова жизнь, яркая, непростая, трагичная - выплывала снова, чудом, касалась самого сердца Михаила - сердца, способного наконец впитывать самое важное, что есть в жизни. Всему - своё время...
-Ну, это тоже важно, конечно! - кивнул, довольный тем, что заинтересовал внука, дед. -Только с этим-то у нас, как раз, особых проблем не было. Хорошие у нас были танки, и в начале войны, а уж потом-то... В сорок первом любой наш танк - любой, Мишок! - мог расколупать любой фрицевский. А тяжёлых танков - наподобие моему КВ - у них в принципе не было до 42. Что б не говорили! Это токо в кине кажный немецкий танк - "Тигр"! А на самом-то деле явились оне к нам не пойми на чём... Были и современные танки у них, конечно, и по ту пору. Токо сколько их было,а? Вот тот-то! А любой советский танк был не меньше, чем с сорокопяткой в башне! А теперь говорят, что наши танки все сплошь говно были... Ироды бесстыжие! Только тут в другом причина, Мишок, что так всё по началу войны вышло. Не умели мы свою силу использовать грамотно. И оттого бил нас фриц по началу. Люто бил, Мишок - ох, как люто! К середине войны только опомнились да уму - разуму поднабрались. Стали собирать ударные танковые армии... Но токо и фриц тот не спал! Хорошие танки создал, а уж использовал-то их с умом всегда! На это дело фриц завсегда поперёд нас был - я тебе скажу. Оне, фрицы, стратеги ещё тотошние. Только били мы их, как оне не крутись - всё одно били. Потому что нехер на СССР рот разевать - не родился ещё тот, который нашу страну бы расколупал!
"Эх, деда. Видать, то ли ты не в курсе совсем, то ли нерв момента не ловишь. Твои слова бы - да Богу в уши! Расколупали нашу страну пиндосы безо всяких танков. Кому нужны те танки когда есть банки?!" - подумалось Крамолину, но фиксировать эту тему он не стал, а, продолжая беседу с дедом, спросил:
-Ну, теперь пишут, что и новые наши танки тоже не особо хорошие были. Качество плохое было. А что ты скажешь: как они, в сравнении с немецкими?
Дед в ответ хихикнул:
-Шибко умные таперича все - обо всём мнение кажный хлыщ имеет. А ведь ни хера не разбирается в вопросе, и гадит, и гадит вам в мозг, доверчивым. Я тебе вот что скажу, Мишок. Лучше нашей "тридцатьчетвёрки" - не было танка на той войне. А по началу - так и подавно! Быстрая, бронь правильная, гусенка широкая - везде пройдёт танчик! А устройство простое да двигатель дизельный. Пушка мощная - фрица выковыривала из отовсюду, где б тот не ныкался. Второго такого танка по то время ни у кого не было, а у нас - был. Воевали дураком - да, и неустроев хватало. Связи вот, например, не было - ты подумай - флажками размахивали. Но потом исправили - кажный танк с радиостанцией пошёл. Шумный был он опять же - особо когда необрезиненные катки начали ставить на них. Но это не от глупости, Мишок - проблемы с резиной были, а фронт - требовал. От шума тово в танке общаться совсем невозможно никак было. Я вот, командир, например - ставил ноги на плечи мехводу и так рулил. На правое плечо наступлю - значит, правее рули, а коли на левое - левее. Так и командовал. Танк, какой бы хороший он или плохой не был - он, ить, не сам по себе катался и воевал. Ить главное - кто сидит в том танке. Оттого и результат был разный. А у нас главным, почитай, был мехвод. Хороший мехвод у тебя - и шансы живым выйти повыше. Он и остановит в срок на выстрел, и борт где не надо не подставит. Танк, Мишок - он ить манёвром в бою побеждает. Не токо пушкой одной. Ну и, к слову, обзорность худая в "тридцатьчетвёрке" была - вечно с приоткрытым передним люком катались, иначе не видать ничё. Опасно это было, сынок. Ну а что делать? Что дала страна - на том и повоюем. Слава Богу ещё так - а не приведи Господь - вообще без промышленности остаться могли. Это Сталин всё - Царство ему Небесное. Вот ведь человек был! Человечище! Щас принято его помоями поливать - у демократов ваших вшивых. Такая ему благодарность, значит, за всё вышла. Иваны, родства не помнящие. Вот так и всё у нас - оттого и живём в говне, прости Господи.
-Не знаю, дед. Лично я - Сталина уважаю. А про других не скажу. Так-то ты верно говоришь - модно стало свою историю наизнанку выворачивать да тех, что в гробу - помоями поливать.
-Вот именно - помоями, сынок. А когда до такого народ скурвился - добра ужо не жди. Одна беда токо будет. Потому и страна вся теперь вроде как у обрыва. Качни её чуть - и рухнет. И поминай, как звали... Вот, коммунистов демократы твои всё хаили. А глянь-кось, до чего страну-то сами довели?! А слова не скажи - заклюют. А враг-то - он тока и ждёт, слабину нашу выбирает. Ну ничё - повсему, не далече война ужо. Она то и покажет, кто есть какой. Деток вот твоих токо жалко... Да и тебя самого, внук. Война ить не дуда - не бросишь, наиграмшись.
-Думаешь - война не за горами? - насторожился Михаил.
-Дык сам посуди. - развёл руками старик. - У нас ить как в лесу законы - волчьи. Токмо чуток прихворнул али прыть потерял - как волк тут как тут, схарчит - токо косточки выплюнет. Слабый всегда первым гибнет, а волчара не дремлет. Ждёт... И дожидается. Так и с людьми. А у нас ить, Мишок, страна и не хворая уже - разума лишённая. С такой башкой, как у наших набольших - токмо пулю в неё загнать остаётся. А оне то ли не ведают, то ли и в правду дурные. Быть беде, Мишок. И быть - скоро.
-Нуу, деда. По-моему - ты загибаешь чуток. - улыбнулся Михаил. -Вон, и армию, вроде, на контрактную основу переводят. И вооружение новое в войска пошло.
-Дурак ты набитый, раз так думаешь. - отмахнулся старик.- Дитя телевизора, блядь. Вам нассы в глаза - всё Божья роса. Ничему вас история не учит. Было уже так - и новое оружие, и всё, о чём вам из телевизора в мозги гадят. А только пришёл враг - и наступила беда. Только тогда страна была не четы нынешней, а люди - не чета вам. Оттого и отбились. А теперь - всё уж, край будет. Потому что историю свою ни хера не знаете. И духа в вас нет никакого. Токмо что жрать, срать и покупать. На войне ведь - дух главное. Есть он - и с лопатой врага одолеешь. А нету - лучше молись сразу, смертное на себя одягай - и ложись на лавку, смертушку ожидать. Не за горами война, Мишок - это я тебе говорю. И война страшная.
-Так что же делать-то тогда, деда? Бежать из страны куда, что ли?!
-Теперь, Мишок, такая война будет, что бежать от неё некуда. Везде достанет.
Михаила от дедовых слов передёрнуло. А ну, как и вправду, дед, явившийся снова в жизнь из таких мест, о которых и помыслить страшно, знает неотвратимое будущее и предостерегает? Слова о войне, пророненные стариком, нашли благодатную почву в сознании Крамолина. Почва была более, чем щедрая: ещё будучи школьником, просыпался он в холодном поту и ужасе ото снов, где правила война. Новая, лютая, страшная - атомная; такая, к какой с малолетства готовили всех советских школьников. Эти ужасные плакаты, эти новости, вычитанные из отцовских газет... Бррр! Если честно - боялись все. А Михаил - тот так и пронёс с собою через годы два панических страха - страх войны и страх смерти от лютых, неизлечимых болезней. Да-а-а. У каждого мужика - свои скелеты в шкафу. И страхи - у каждого свои.
"Однако, теперь-то уж нет ничего проще." -кольнула Михаила радостная находка. "Сейчас мы эту войну за яйца - да и в топку!" Только и успел подумать: "Камушек! Хлебом молю - прошу прекратить все войны - и текущие, и будущие! И в нашей стране, и на всей Земле!" Ладонь потёрла шершавую поверхность камня, однако, лес ответил тишиной. "Как так?" -удивился Крамолин. -"Неужели не получилось? Если так - значит камень может не всё. Ветра-то не было. А может, ветер - просто стечение обстоятельств? Хм. А как проверить? Правильно - через Интернет. Вон, в Афгане война, и в Ираке. Если не будет про неё ничего - значит, вышло. А если нет... Значит, камушек-то не всесилен."
-Чего накуклился, Мишок? -вырвал его из рассуждений дед. - Струхнул, поди? Давай, подымайся! Домой потопаем. Покудова живые - надо дело делать, да жизни радоваться. Давай, давай! Я вон, пойду пописать в сторонку - напился водою. А ты собирайся давай!
-Давай, деда! - ответил Михаил, а сам обрадовался: "Вот теперь и отщипнём фрагментик от тебя, булыжник! А то как - при деде-то?"
Михаил сконцентрировал своё внимание в голове на камень размером с теннисный мяч и, как и раньше, порыв ветра шевельнул его волосы, дунул в лицо. Хрясть - и там, где на поверхности камня выдавался небольшой горбик, прошла трещина. Миша взял отколовшийся кусок в руки: он был совсем не такой формы, как тот себе представлял. И он был тёплым! Озираясь на кряхтящего, застёгивающего ширинку на своих портках деда, Миша положил камень во внутренний карман своей куртки. Даже через несколько слоёв ткани камень приятно грел тело. Затем достал навигатор и проверившись, забил в него точку, отметив её на карте: расставаться с чудом Крамолин не собирался. Одна проблема вроде решена: остаётся главная - как быть с дедом? "Хотя" - подумалось вдруг ему, -"Судя по тому, что самого деда трудно чем-то удивить, выходит, что камень меняет всю действительность вокруг под произошедшие изменения. Вероятно, что явись мы с ним домой - никто и не почешется. Вроде - как так и должно быть. Но где гарантия? Была не была - будет разведка боем. А в случае чего... Будет видно."
-Ну что, внук? Готов? - возник перед ним дед, играющий своими пальцами с очередной папиросой. -Пошли? А то пока доплюхаем до твово джипа, да до деревни - совсем силы кончатся.
-Пошли, деда. - положил ему на плечо руку Михаил, и до того почувствовал себя счастливым - что захотелось прыгать, бежать - как в детстве. -Пошли, родной. Дома, поди, заждались.