...Наконец последняя звезда встала на то место, которое знаменовало собой начало нового тысячелетия.
Тьма казалась такой густой, что напоминала суп. В плотном воздухе можно было различить оранжевый сгусток, слабо светящийся, похожий на куб. Раздался чавкающий звук, маленькая белая сфера поплыла по воздуху и заняла место над центром куба, прикрепившись к нему тонкой фосфоресцирующей ниткой. Послышалось недовольное кряхтение, бормотание и проклятия в адрес Того Кто ВсёЭто Затеял.
Костлявая, морщинистая рука, сплошь покрытая пигментными пятнышками, погрузилась в студенистую массу, пошарила там немного и извлекла небольшую квадратную косточку. Если бы рядом находился кто-нибудь сведущий в анатомии, то определил бы ее как кость человеческой предплюсны. Она была бежево-желтая, довольно большая относительно других таких же и отличалась еще тем, что была очень грубой формы.
Две другие руки, отпихивая друг-друга тоже поспешно устремились в студень. Одна настолько старалась там что-то выискать, что погрузилась по самый локоть. Узловатые пальцы с длинными желтыми ногтями другой усиленно ощупывали нечто внутри студня и наконец извлекли маленькую, серую, вертлявую косточку.
Рука погрузившаяся по локоть, превзошла саму себя и ринулась еще глубже, увязнув до плеча. Послышалось сдержанное хихиканье и мерзкие шуточки относительно таких стараний. Владелица руки явно игнорируя комментарии продолжала поиски на глубине. Через несколько минут она все-же определилась и вытащила красивую розовую кость правильной формы, казавшуюся даже слегка отполированной.
По древнему, отполированному временем каменному полу загремели игральные кости...
Глава 1.
Эпиграф.
- Ты помнишь, как все начиналось?
"Машина Времени"
Эпиграф 2.
- Да заткните кто-нибудь этого гадского Макаревича!
Один из авторов,
мучимый сильнейшим похмельем
Мариванна
Бог, не суди! Ты не был женщиной на земле! - сказала одна экзальтированная особа в 19 веке. Бог! Ты не был женщиной-учителем на Земле! - перефразировала бы эту фразу другая молодая женщина, живущая почти на пять столетий позже. Если бы она, конечно, верила в Бога.
Вообще, у этой второй женщины накопилась масса вопросов к мирозданию и, найди она кого-то, кто мог бы на них ответить - ух, как ему бы не поздоровилось!
Например, самый животрепещущий из них был: ну кто, кто подсказал ее мамуле, что старинные анекдоты про Вовочку - самое подходящее чтиво для беременной женщины? А самое главное: какое извращенное чувство юмора подтолкнуло ее незабвенного папашу назвать дочку Мариванной?!
Ему-то, конечно, было весело, а уж регистрационная служба и вообще, наверное, валялась где-то в недрах рабочих мест. Еще бы, не им же жить с таким именем!
Следующий вопрос, сопровождающийся ломанием конечностей гипотетическому собеседнику, звучал бы приблизительно так: почему... нет... ПОЧЕМУ?! Почему именно ее сочли непригодной для самостоятельных исследований, но зато, отказав в запросе на переквалификацию, назначили учителем истории в школу?
Работа эта и без того гадкая и неблагодарная, а что уж говорить о маленькой и не заслуживающей внимания высших инстанций проблеме личного характера. Дело в том, что Мариванна страдала неизлечимой и крайне редкой формой аллергии - аллергией на детей. Только попав в общество этих мелких, неуправляемых уб... гм... скажем, так, личностей, у нее, с медленной неотвратимостью сходящей лавины, начинала развиваться прелюбопытнейшая реакция, какое-то время назад привлекшая пристальное внимание разнообразных специалистов медицины. Светила науки, потрясая жидкими остатками былых кудрей, с маниакальным упорством проводили опыт за опытом, с каждым разом светлея и распираясь от гордости за науку все больше и больше. Было написано две диссертации, выпущено три монографии, а уж сколько статей в специальных изданиях... Уж и не вспомнить!
Однако ни один из этих теоретиков от науки не подсказал ей хоть какую-нибудь возможность справиться с этим недугом. А дети все радовались, потому что, когда в твоем обществе нелюбимого учителя начинает надувать, как воздушный шарик... Что, собственно, может быть лучше?
Поэтому, хотя Мариванна из семестра к семестру занимала последнее место в рейтинге популярности, по количеству учеников, с ее присутственными уроками и семинарами, не могли тягаться никакие конкуренты! А уж, сколько дополнительных вопросов задавалось сверх положенного по регламенту времени...
Дети готовились загодя, предвкушая незабываемое удовольствие. Гады!
Естественно, после очередного сеанса пытки школьниками, Мариванна еще долго не могла пройти в двери класса и, тихо матерясь на языке своего любимого 20 века, глотала антигистамины горстями и злобно стреляла в сторону своих мучителей узкими, почти спрятавшимися за раздутые щеки глазками. А уж мучители веселились во всю ширину своей необъятной детской души! Выглядывали из-за дверных косяков, сверкали вспышками различнейших приборов для съемки, сочиняли обиднейшие вирши о ее плачевном физическом состоянии и просто душевных качествах... В конце концов, просто мерзко хихикали!
После, на зачетах и экзаменах, Мариванна, безусловно, брала свое и отыгрывалась на всех без исключения. Надо ли говорить, что разрешению ситуации это не способствовало и в следующем семестре, ученики хамели еще больше? В общем, получалась абсолютно патовая ситуация, такой себе круговорот ненависти в природе, где каждый виток - круче предыдущего.
Третий вопрос высшему разуму (хотя, судя по тому, как он с ней обошелся, как раз, к низшему) был бы предельно прост. За каким-таким х... За какой-такой надобностью, эти поганые присутственные уроки все еще существовали, когда основной учебный процесс протекал в прямой трансляции через интернет и не требовал от нее подобных жертв?!
Нет, придумали на ее несчастную головушку, минимум два урока в месяц перед живой аудиторией и две недели в семестр практических занятий непосредственно в полевых условиях, а если выражаться точнее, в изучаемом периоде времени!
Порой, у Мариванны возникала крамольная мысль, что все, абсолютно все в ее жизни, происходит исключительно для того, что бы доставить ей как можно больше неудобств. Вот и сейчас, с трудом втиснувшись в свой крохотный аэрок, не отрывая напряженного взгляда от полосы движения и судорожно вцепившись потными ладонями в штурвал, она размышляла о превратностях судьбы-злодейки, которая заставила ее родиться в 24 веке.
А насколько все было проще в ее любимом 20-м! Подумать только, транспорт тогда ездил по земле - надо же, количество населения это позволяло! И люди были - разные! С разным цветом кожи и волос... Ну, в смысле, натуральным цветом. Существовали различные нации и на этой почве даже возникали войны, но насколько было интересней смотреть по сторонам!
Не то, что сейчас. Все одинаково смуглые, подтянутые, со слегка раскосыми глазами и темными шевелюрами (на их фоне Мариванна невыгодно выделялась, потому что очередной шуткой сволочных генов, ей досталась светлая кожа, рыжеватые волосы и склонность к полноте. (Вы уже понимаете, что справедливости в этой жизни нет и не будет? Она давным-давно собрала чемоданы и переехала, не оставив обратного адреса)).
А еда! Во время практики им, конечно, запрещалось что-либо пробовать в другом времени - желудки привычные к безвредной диетической пище не справлялись с разнообразием продуктов прошлого, но какой студент удержится, что бы не попробовать чипсы, гамбургер или сосиску в тесте? Пусть даже потом неделю не вылезает из туалета - это того стоило!
А алкоголь? Цифровые наркотики по сравнению с ним - ерунда на крякнутой лицензионке! Или, как говорили древние, фигня! Мариванна даже пробовала курить, правда, ей поплохело так, что надолго отбило охоту экспериментировать. Зато пиво полюбилось ей без меры, и она страшно скучала по нему.
Да, было время все-таки!
Впрочем, предаваться бессмысленным и совершенно бесперспективным мечтам получилось недолго. Дрожащими, нервными рывками старушка-аэрок приземлился у стен ненавистной школы. У дверей сего храма знаний, где вот уже несколько лет приносились жертвы ее, Мариванны нервными клетками, уже поджидала небольшая группка разновозрастных оболтусов, предвкушающих встречу с "любимым" учителем. Переведя дух после недолгой борьбы со штурвалом ( а водитель из Мариванны был аховый - каждый полет как праздник), молодая женщина попыталась раздуть в себе хоть какое-то подобие боевого духа, несколько раз напомнив себе, что это последнее занятие в этом году, два часа позора - и каникулы, и никаких детей, а только успокаивающий свет монитора и огромная цифровая библиотека, в которую она уже несколько месяцев добивалась допуска. Помогало слабо. Библиотека была далеко, а дети близко.
"Все проходит - и это пройдет" - напомнила себе Мариванна бессмертные слова Соломона и, не забыв упаковку с капсулами антигистаминов последнего поколения ("Вы болеете всем? Мы лечим все!"), наконец выгрузилась из кабины.
Детки оживились, предчувствуя следующий акт в театре одного актера, а Мариванна, не распыляясь на лишние слова, махнула им рукой и отправилась к стоянке капсул перемещения. Сегодня, к счастью, высадка на планету не планировалась, занятие будет проходить с орбиты постоянно находившегося в прошлом спутника. Это было крайне удобно - не рискуя вмешаться в естественный ход событий, этот спутник мог мгновенно прыгнуть в любой отрезок времени, вести трансляцию с любого интересующего события, а при необходимости легко телепортировать нужное количество людей в выбранную точку пространства. Сегодня они будут наслаждаться доисторическими видами на больших экранах специально оборудованного для школьных потребностей помещения.
В незабвенные времена, каких-то 200 лет назад (а что такое для истории 2 века? Плюнуть и растереть!) в прошлое отправлялись только бравые парни, прошедшие строжайшую физическую и моральную подготовку. Всего 100 лет тому путешествие во времени предприняла первая на этой стезе женщина. Ребята реально готовились! Их отбирали с особенной тщательностью, а уж точки переноса рассчитывались лучшими физиками планеты. И вот, поди ж ты, сегодня эта практика является обязательным элементом школьной программы! Кто бы мог подумать... Однако, решительно, все мироздание настроено именно на то, что бы свести Мариванну с наибольшим количеством детей за самый сжатый отрезок времени. Нет, что бы повременить сто лишних лет до очередного скачка прогресса - так ведь не дождешься!
Переместившись на спутник, Мариванна провела краткую экскурсию по "местам корабля, которые должен знать каждый гамадрил" (что такое гамадрил дети не знали, но инстинктивно почувствовали подвох) - а именно, сортир и комната транспортировки на планету ("И никогда! Никогда, слышите питекантропы, не подходите к этой комнате!!"). Эти святые для каждого путешественника во времени места, по счастью, находились рядышком, так что времени экскурсия много не занимала. В общем, не откладывая дело в долгий ящик, она быстренько приступила к лекции, стараясь уложиться в рамки стандартного двухчасового урока, и ни минутой больше! Потому как в конце первого часа уже начинала понемногу распухать, а, предчувствуя обязательные дополнительные вопросы, ей опять светило еще пару часов дожидаться, когда опухоль немного стухнет и она сможет протиснуться в двери кабины перемещателя. Унизительно, правда? И ничуть не улучшает характер, позвольте мне заметить.
Зная эту ее особенность, никто давным-давно уже не проверял, вернулся ли со школьниками учитель. Что, безусловно, было строжайшим нарушением техники безопасности. Но и экипаж спутника, и персонал на Земле просто закрывал на это глаза и в свободное от работы время сочинял похабные анекдоты про необъятную учительницу и слепо-глухо-немого космического волка. Что и говорить, это добавляло изюминки в отношения Мариванны с учениками, ибо эти анекдоты вся школа знала наизусть.
А детей на выходе из капсул на Земле встречал очередной секретант, отмечал всех на казенном наладоннике и отправлялся дальше по своим делам. А что, взрослая же тетка не потеряется на орбите, нет? Тем более, что экипаж вряд ли начнет делать неприличные предложения склочной толстой бабе со скверным характером. Откровенно говоря, команда спутника, хорошо знакомая с особенностями практики у ЭТОГО учителя, предпочитала заниматься исключительно важными для человечества делами подальше от школьной аудитории, и не высовывалась из своих схронов еще как минимум час до отбытия Мариванны с вверенной им территории. Лучше дать фору, чем напороться на эту ужасную женщину до срока.
С этой ситуацией были ознакомлены все, вплоть до высшего руководства полетами. Жаль только, что никто не обратил внимания на то, что и дети тоже в курсе...
В общем, все, что было до этого в жизни Мариванны, включая аллергию, нелюбимую работу и непрезентативную внешность - все это, как оказалось было еще вполне ничего себе нормальной жизнью. Неприятности начались, когда у нее неожиданно пропала бутылка с водой. А таблетки запить чем-то надо...
- Мариванна, Мариванна, а вот у меня есть расчудесная водичка! У меня папа ее недавно разработал - я для него мнения собираю! Всему классу понравилось, может, и Вы попробуете? - заверещал из задних рядов Анпи, особенно противный и неприятный тип из 8-Б.
- У нас папа на водичковой фабрике работает, у нас этой водички... - хмуро пробурчала в ответ себе под нос Мариванна, подозрительно косясь на мальчишку. Но, без антигистаминов она тут до завтра будет торчать, дожидаясь окончания приступа. Папаша Анпи действительно работал на производстве очищенной питьевой воды, а... Ну, не слабительного же они ей туда подмешают, в самом деле!
Запив таблетку, Мариванна забубнила дальше про то как "земля была еще тепленькой и по ней бегали мамонты", как вдруг... ой... ой-ей-ей...
- Ну, что за детский сад! - возмущенно вскричала она, вскакивая с места
- Это даже не смешно! - добавила она через несколько секунд, отчаявшись пробиться к двери через тесно окружившие ее ряды стульев с ухохатывающимися школьниками и ползком пробираясь к вожделенному дверному проему по приборной доске (на огромных настенных экранах в это время хаотично менялись изображения, пока наконец, она не передернула коленом какой-то тумблер и на всю комнату не отобразилась огромнейшая удивленная морда мамонта. Сволочное животное несколько секунд задумчиво изучало что-то вдали, а потом повернулась к камере задницей!)
- До старости мне сдавать будете! - отчаянно взвыла она, с разбегу втискиваясь в двери и пулей проносясь по коридору. С выпученными от сдерживаемых позывов глазами, Мариванна чуть не перепутала двери туалета и транспортира и, на бегу прикинув, как неудобно-то получилось бы перед мамонтом, вскочила в искомую дверь.
Самый желанный, красивый и надежный мужчина в мире - унитаз - гордо красовался перед ней строго посредине небольшой комнатушки. А защелка за спиной почему-то дважды щелкнула.
- Ну, и чего вы добьетесь, если закроете меня здесь? - крикнула Мариванна, с облегчением (слава всем известным и неизвестным наукам, не додумались закрыть сортир изнутри!), плюхаясь на унитаз, на ходу сдирая с себя мешающие части одежды и тут... Странный какой-то туалет тут на спутнике. Никаких необходимых вещей, кроме унитаза, да и тот, если приглядеться, стоит криво и качается. Пол расчерчен концентрическими кругами. Подовальные стены и потолок. Дверь закрыли снаружи...
Понимание пролетело в голове, словно шаровая молния сверкнула внутри черепной коробки - от уха до уха. Перетащили унитаз в комнату транспортировки! И таблички местами поменяли! А кнопка отправления находится снаружи! И, значит сейчас...
В иллюминаторе двери показалась детская ладошка, которая сделала несколько взмахов, а-ля "пока-пока!" и напоследок изобразила на пальцах крайне неприличный жест. Внутри кабины начало стремительно скручиваться пространство. Повинуясь какой-то необъяснимой прихоти телепортационных законов, Мариванну со всеми ее уже немаленькими объемами, скрутило по спирали в смывное отверстие.
- Суки-и-и... - медленно затихая раздалось из унитаза. Да-а, страсть учительницы к старинным ругательствам была поистине неистребима.
В конце концов, гордо напомнив собою спираль галактики, скрутился и с легким хлопком исчез и унитаз. За дверью раздались жидкие аплодисменты и звук, подозрительно напоминающий открываемое контрабандное шампанское. Детки гуляли. Начались каникулы!
Дыквух
Дыквух (что на языке Народа означало "Олень, потрясающий своим могучим достоинством") шумно вздохнул и сел на камень. В последнее время что-то всё не ладилось - вот и любимую дубину сломал. Ту самую, которую получил от старейшин две весны назад, когда вместе с другими стал полноправным мужчиной. Его тогда признали самым сильным и ловким среди сверстников и лучшим (среди них де)- охотником. Мама тогда ещё очень гордилась...
Да и сама дубина, вырезанная из чёрного тяжёлого дерева, вытащенного из воды, была предметом гордости Дыквуха. Такое дерево на дороге просто так не валяется. Казалось, даже удары по камню могли оставить на ней только очень маленькие царапинки. И вот ведь - всё-таки сломалась. Хотя и не об камень... Дыквух вздохнул ещё тяжелее, вспоминая, как это произошло.
Маленький трёхлеток не смог идти, а только привалясь неуклюже к дереву жалобно стонал и тянул к маме свой хобот. Такую картину Дыквух застал, когда пришла его очередь отгонять зверей поближе к поселению с пастбища. Всё стадо сгрудилось вокруг раненого и пыталось поставить на ноги, но каждый раз маленький падал и оседал на землю. Дык подошёл - они его знали и хотели получить помощь. У трёхлетка оказалось несколько палочек, торчащих из задних ног, а из нижней части правой вытекала струйка тёмной крови, образуя на земле уже довольно большую лужицу. Сухожилие здесь было перерублено. Дыквух скрипнул зубами - всё они - Голые уродливые обезьяны, появившиеся несколько зим тому в этих местах. Это они подкрались и перерезали бедному малышу сухожилие, а когда он всё-таки с трудом пошёл, начали бросать свои палочки с маленькими острыми кусочками Камня. Какая-то непонятная тоска накатила на Дыка - было жалко детёныша. Стадо тревожно топталось вокруг. Пришлось долго уговаривать вожака, подталкивая его к тропе, и вот - за ним потянулись и все остальные...
Остался только жалобно стонущий детёныш и его мать - крупная, с длинными бивнями, внимательно следившая за каждым движением Дыквуха. Её уговорить не удалось и вот, после нескольких попыток, Дык коротко, без замаха усыпил детёныша. После этого долго отбивался от мамаши, стараясь не принести ей сильного вреда. Во время одной из таких атак и попал случайно в бивень, а рука у него, как всем известно, - тяжелая. Вот и получилось, что половина огромного бивня оказалась на земле, а в руках - огрызки такой хорошей дубины. Безутешная мамаша испуганно шарахнулась в сторону, куда пошло стадо, а Дык остался на месте, тяжело дыша. Он не сердился на зверя, горевавшего по своему ребёнку. Но уродливые безволосые обезьяны! Как можно понять их безумства?! Зачем охотится на зверей, которые живут у Народа и тем более, если не можешь с ними совладать?! С ними - почти ручными, на которых дети катаются верхом?! А эти их палочки с камнем, который при попадании расщепляется на сотни кусочков, которые потом так тяжело вытаскивать из ран у зверей? Да и раны потом очень долго не заживают, а звери начинают хромать. И это при том, что вокруг было столько хорошей и доступной дичи, пещерный медведь, например, или лев!
Тут Дыквух улыбнулся. Он как-то видел, как эти голые обезьяны охотились на Зверя, но не из их стада, а соседнего. Двадцать этих "охотников" от рассвета и до заката никак не могли убить самца средних размеров, пока тот сам не оступился и случайно не упал в пропасть. Дальше Дык за ними не наблюдал - пора было нести добычу - огромного оленя домой. Так и не увидел, как голые обезьяны делили и ели свою случайную добычу. Он ещё тогда подумал "какие глупые смешные обезьяны"...
Сегодня он так уже не думал - получалось, что вреда от них намного больше, чем можно себе представить... Да ещё после того, как Дык познакомился с одной из них ближе.
Его товарищ по играм и охоте Хршап - Неуклюжий Пещерный Медведь (получивший своё Имя тогда же, когда и Дык, когда неудачно подвернул ногу и долго сидел в маленькой горной пещерке, не в силах спустится без помощи. Сам Дыквух получил своё Имя, когда первым прибежал с охоты с оленем на плечах, потрясая...ну, в общем, он был оценён прямо по Достоинству, вызывая восхищение у всех зрителей) как то пришёл с охоты без добычи. Вместо оленя под одной из рук болтался какой-то грязный свёрток. Хршап гордо опустил его на землю свёрток, которым оказалась одна из Голых Уродливых обезьян, судя по всему - самка. Неуклюжий Медведь нашёл её в скалах со сломанной ногой. Никого из её соплеменников поблизости не оказалось, и Хршап принёс её к Народу. Многие опасались подходить близко - боялись, что укусит и предлагали выбросить с ближайшего обрыва. Но Хршап хотел её выходить. К тому же кто-то вспомнил, что у соседнего Народа видел обезьяну (не голую, а нормальную) - и ту научили лазать по деревьям и собирать орехи. Так что после обучения (может и не такого быстрого - Голые обезьяны глупее своих родичей) её решили использовать с этой целью и все успокоились. После того как Голая обезьяна вылечила свою ногу, она стала выходить и все увидели какая она всё-таки уродливая: узкий лоб, длинная шерсть на голове и почти никакой другой, тонкие слабые руки и ноги, страшная белая шкура... Впору детей пугать. Когда разыграются и не хотят засыпать...
Но Хршап стал что-то слишком много времени шушукаться с Голой обезьяной и сидеть в своей пещере и уже не так часто ходил на охоту с Дыквух. Женщины заметили это первыми и начали говорить. Что так недолго Хршапу завести детёнышей с Голой обезьяной. Дыквух отмахивался и защищал товарища: какие детёныши могут у них получиться?! Уродливые с узким лбом, слабые, не могущие пасти Зверей и, что самое главное - глупые как и все обезьяны. Да они даже за орехами лазать не научаться - так и умрут с голода. Что вы думаете. Хршап такой глупый?!
Хршапа точно нужно было назвать Глупым Медведем, потому что всё это оказалось правдой и скоро стало видно, что Голая обезьяна ждёт детёныша. Она перестала лазить на деревья за орехами, зато Хршап стал бегать на охоту всё чаще и чаще...
Старейшины решили подождать и посмотреть, что будет дальше: Голая обезьяна ела мало, а Хршап охотился за двоих, так что Народ не страдал. Остались лишь некоторые недовольные женщины, которые лишились внимания Неуклюжего Медведя, но к их словам почти не прислушивались.
Дыквух ещё раз тяжело вздохнул - сегодняшнее событие говорило, что Голые Уродливые обезьяны опасны. Нет, не для мужчин Народа, - Дык усмехнулся, - каждый справился бы с десятком обезьян, - но они стали охотится на их Зверей, которых берегли и держали для того, что бы в случае многих неудачных охот Народ не умер голодной смертью. Было о чём рассказать Старейшинам.
Дыквух поднялся с нагретого солнцем камня и тут...
Мариванна
На залитой полуденным солнышком живописной полянке, немного в стороне от тропы мамонтов, на белоснежном унитазе в позе роденовского мыслителя восседала Мариванна.
Много. Много мыслей кипело в ее учительской голове. А еще больше планов. Мести, разумеется. Мимо, прямо перед ее залитыми кровью глазами, неспешно несли себя огромные шерстистые звери. "Мамонты - машинально всплыло в ее голове, - род вымерших млекопитающих семейства слоновых отряда хоботных. Появились в Африке в начале плиоцена. Род почти полностью вымер примерно 11 тыс. лет назад, хотя изолированная популяция шерстистого мамонта сохранялась на острове Врангеля в Арктике, возможно, еще более 3000 лет назад... Ноги поотрываю мерзацам, а потом позвоню родителям и спрошу, почему это их дети в школу без ножек пришли... Мамонты-кроманьонцы-неандертальцы... Последние скоро вымрут... Ну и поделом, нефиг учителей в унитаз спускать..."
Непоследовательно - зато правда. Ничего, скоро ее отсюда вытащат. Вот, подождут пару контрольных часиков, выпьют кофею, почешут свои космонавтские репы, подождут пару дней для проформы и взглянут в конце концов на планету... Взглянут же, правда?! Руки начали трястись.
А если у них назначение в другую эпоху, ну вот прямо на сейчас? Кто будет проверять? С другой стороны, отсутствие унитаза трудно не заметить... Тут Мариванна воспряла духом, загоняя в недра сознания мысли о том, что туалетных комнат на спутнике имелось явно больше чем одна.
Она настолько ушла в свои мысли, что не заметила, как через поляну к ней направляется один из тех самых ребят, чье поголовье вот-вот, буквально со дня на день должно было вымереть дружными рядами, и с радостными улыбками на устах отдать Землю на растерзание другого биологического вида.
Неандерталец подошел к мрачной женщине, вперившей невидящий, но крайне суровый взгляд в неведомые простым смертным дали, озадаченно поворчал, обошел вокруг, потрогал унитаз и восхищенно повыл над его девственной белизной и изумительной гладкостью. Потом попытался вытащить его из-под могучего учительского седалища. Седалище утвердилось намертво. Неандерталец поковырялся в затылке, вытащил из всклокоченных, не знавших расчески волос, паразита, задумчиво осмотрел его и, с огромнейшим чувством собственного достоинства, отправил в рот. Доза протеина явно благотворно подействовала на его мозговые клетки и он предпринял еще одну попытку добраться до вожделенного предмета роскоши далекого будущего. А именно: наклонился к лицу молодой женщины, положил руку ей на плечо и проникновенно посмотрел в глаза.
Дыквух (а это был именно он) добивался двух вещей: привлечь ее внимание к своей персоне и максимально вежливо попросить этот трон неведомых богов в пожизненную аренду. Что ж, уж с первой-то вещью он справился прекрасно.
Мариванна подняла голову, замутненные глубокими думами ее глаза прояснились и в паре сантиметров от себя, она увидела то, при изрядной доле воображения, можно было бы назвать лицом. Массивные надбровные дуги, глубоко спрятанные в их тени глаза, тяжелая челюсть и обилие растительности - в общем, не самое приятное зрелище для человека, выросшего в обществе, которое культивировало инфантильную утонченность и правильность тел, лиц и прочее-прочее.
Любой другой бы на месте Мариванны немедленно пал в обморок и провел бы в этом восхитительном состоянии как можно дольше, в надежде, что его сочтут мертвым и беспокоить не будут. Любой другой - кроме школьного учителя. Тем более, учителя истории.
За спиной у Мариванны стояли годы учебы, гигабайты специальной литературы, двухлетняя практика выживания в условиях окружения неконтролируемыми дикими детьми. Как человек образованный, она была подкована и ознакомлена с расширенной версией курса выживания в условиях различных временных рамок. Поэтому, она поднялась, с достоинством оправила одежду, отступила на пару шагов и только потом заорала.
Но что это был за крик! Если бы в этот момент мимо пробегал бы субъект с диктофоном. Если бы он, пораженный подобной красотой, сумел бы нажать на кнопку записи. Если бы после этого, он в мгновение ока перенесся бы в Палату мер и весов... В общем, при всех этих вводных - этот крик точно бы признали эталонным. От его звука помутилась вода в недалеком озерце, согнулись деревья, с веток попадали мертвые и обалдевшие птицы, а мамонты дрогнули и прибавили шагу. Дыквух ошеломленно выпучил глаза, когда силой звука его отнесло на пару метров назад, а Мариванна, не прекращая вопить, развернулась на 180 градусов и, подхватив длинные полы своего одеяния гораздо выше колен, бросилась бежать. Зрелище ее бега еще на пару секунд парализовала неандертальца - ибо вид человека, который никогда в жизни не озадачивался какими-то либо спортивными занятиями и даже в школе имел постоянно действующий медотвод, - зрелище не для слабонервных. Ах, эти отставленные локти, высоко подбрасываемые коленки, лишний вес и одышка, появившаяся вот прям сразу! Нет, кто не видел - тот не поймет всей красоты подобного бега! Поэты, где вы прячетесь, когда ваши музы шумно дыша, пробегают мимо?
Дыквух некоторое время понаблюдал, как голая и очень странная обезьяна, сбавляя скорость на каждом шагу, доковыляла до края полянки, где долго и безуспешно пыталась залезть на дерево. Потом на другое дерево. И на еще одно... В результате, четвертое дерево сдалось под таким напором и услужливо подставило низко растущую ветку. Упав пару раз, удивительное создание все-таки взгромоздилось на нее и достаточно споро полезло наверх. Дыквух скривился, с сожалением оглянулся на унитаз, манящий своей загадочной завершенностью, и направился спасать голую обезьяну - это кем надо быть, что бы не заметить витки ядовитого плюща, в изобилии оплетшего могучий ствол?
Безумству храбрых поем мы песни. А рассудительные осторожные эти песни сочиняют, сидя в тепле и безопасности, за бутылочкой поминального вина. Однако, Мариванна упорно лезла вверх, не замечая усиливавшегося зуда в ладонях и на остальных открытых участках кожи. Она бы и на волдыри внимания не обратила, если бы из густой листвы на нее не глянули удивленные желтые глаза с вертикальными зрачками. "Опачки! - прописными буквами читалось в глазах, - закуска привалила!"
Женщина попыталась было издать еще один душераздирающий крик (а там, оглушенный хищник сам бы слился), но горло перехватило, изо рта донеслось только какое-то невразумительное бульканье, преходящее в хрипы умирающего дикобраза. Мигом вспотевшие от страха ладони соскользнули с опоры и почтенная учительница в абсолютно удивительной серповидной позе (руки-ноги вытянуты вперед, тело изогнуто), зажмурив глаза, так и не издав ни одного приличного звука, ухнула вниз. С немаленькой, хочу заметить, высоты! Падение было недолгим, а приземление на удивление мягким. И теплым. И волосатым.
Мариванна, не меняя позы "серпа" одеревенела и замерла, боясь открыть глаза. Естественная реакция некоторых животных. Какое-то время ничего не происходило. Ее не рвали на части и особо дорогие куски не откусывали. Правда, на землю тоже не отпускали. Неандерталец (она была абсолютно уверена, что это он) сначала нерешительно переступал с ноги на ногу, немного погодя начал расстроено вздыхать, а еще спустя пару минут принялся издавать какие-то немелодичные, утробные звуки, которые, впрочем, явно подчинялись ему одному ведомому ритму. Вскоре к звукам добавилось еще и покачивание из стороны в сторону.
"Ну вот, - уже смиряясь со своей судьбой, подумала Мариванна, - сейчас меня есть будут. Или надругиваться. Или сначала есть, а потом надругиваться... Нет, наоборот". Она внутренне приготовилась к худшему, попрощалась с родственниками и составила никому не нужное завещание. Ничего не происходило. Покачивание и мычание. Мычание и покачивание...
И тут ее осенило! От невозможности происходящего глаза женщины широко распахнулись. Неандерталец пел ей колыбельную!
- Гугл всеведущий! - вырвалось у Мариванны - это что ж ты, зараза, делаешь?!
Представитель вымирающего вида облегченно выдохнул и несмело растянул губы в широчайшем оскале, который, в общем и целом, вполне можно было принять за ободряющую улыбку...
Вернувшись к точке отсчета, Мариванна снова взгромоздилась на унитаз (а что, вроде, вас это не успокаивает?) и принялась снова думать думу. На этот раз мысли текли в более рациональном ключе - сказывалась эмоциональная встряска. Помощи ждать неоткуда. Гадские космонавты ее отсюда не вытащат. В школе не хватятся до следующего семестра. А это как-то черезчур слишком много времени. Нет, в приятной компании, его, безусловно, можно было бы скоротать и здесь, но...
- Дыквух! - громогласно проревел неандерталец и в который раз стукнул себя кулаком в грудину. Как только не продавил к чертям собачьим...
- Да поняла я, поняла - проворчала учительница. Чудище явно требовало ответной реакции, выжидающе склонив голову к правому плечу.
Мариванна! - выкрикнула она и осторожно постучала кулачком в собственную грудную клетку. Первобытный мужик радостно заулыбался и издал серию звуков, сопровождающихся рычанием, скрипением и пощелкиванием. Гугл знает, что он имел этим ввиду, ритуал проводился уже трижды.
Мариванна думала. От напряжения вспухали вены, пальцы комкали одежду, а на умудренном учительском челе выступал пот. Ну, и кто бы смел вообразить, что такие мыслительные затраты не приведут к блестящему разрешению создавшейся весьма неприятной ситуации?
- Аварийный набор! - возопила Мариванна, подбрасывая свое нелегенькое тело на возмутительно высокую высоту. - Я таки уберусь отсюда!
На глазах ошеломленного аборигена, она исполнила какой-то совершенно безумный победный танец, а затем начала сосредоточенно рыться в недрах декольте. Тут ее немножко задело, что неандерталец на теоретический показ прелестей никак не отреагировал. Напротив, осуждающе покачав головой на невиданные на этом отрезке времени па, он повернулся к унитазу и принялся любовно его оглаживать и даже, что-то нежно ворковать.
Ну и ладно, ему же хуже! Эйфория от найденного выхода из положения, вскружила Мариванне голову и в результате, оформилась в найденную где-то под одеждой плоскую коробочку, чем-то напоминавшую раритетную пудреницу. Дело в том, что все путешественники во времени обязаны были - на свои, заметьте, средства! - приобрести и постоянно иметь при себе малый прыжковый дэвайс. Ну, на случай конца света или выведения из строя всего временного оборудования в 24-м. Естественно, никто их не носил и, естественно, Мариванна его не снимала вообще никогда.
Да, а что, занудство - это уже преступление? Тем более, волшебно, когда оно вдруг оказывается оправданным...
Дэвайс был крайне слабеньким, дешевым. Учительская зарплата, сами понимаете (нет, ну неужели кто-то думал, что со временем это поменяется? В самом деле?!). Но, на пару скачков его должно было хватить в любом случае. Мариванна дрожащими от возбуждения руками открыла крышку и принялась копаться в настройках.
- Ну где ты, где ты... Надо было отсканить инструкцию... Так, это не то, это тоже не туда...
- Ага? - громко взвизгнула она.
- Рога! - не менее громко сама же себе ответила, радостно найдя нужный алгоритм функций.
Привлеченный ее песнями и плясками, Дыквух с сожалением отвлекся от предмета своих первобытных восторгов и подошел к женщине, заинтересованно заглядывая ей за плечо.
- Вот оно! - радостно взвыла Мариванна - Я ушиваюсь отсюда! Аривидерчи, лузеры! Сенсорный экран мигнул и запустил программу. Одновременно с этим, любопытный как щенок неандерталец протянул лапищу и цапнул прибор. Мариванна рефлекторно вцепилась в него с другой стороны. Сапиентная и неандерталоидная фигуры зарябили в воздухе, подернулись дымкой и исчезли.
На полянке гордо воцарился прекраснейший унитаз из далекого будущего. То-то, будет археологам развлекуха...
Генэя
На отшибе маленькой, грязной деревушки примостился домик, казавшийся еще меньше, грязнее и неказистее чем все остальные строения. Прохудившаяся и покосившаяся крыша местами зияла обнажившимися досками, а местами клочками соломы прилепленной то ли глиной, то ли навозом. И еще не известно что бы с ней сталось, убери кто-нибудь бревно подпиравшее правый угол. Плесень буйно атаковавшая стены радовала глаз своей необычной раскраской,- кроме всех обычных цветов радуги здесь можно было встретить истерически-розовый, кислотно-зеленый и синий, который светился по ночам. Пахло от домика соответственно.
Генэя поселилась здесь полгода назад, когда после довольно удачной аферы с заморским купцом ей срочно пришлось уносить ноги из города, а тут когда-то проживала то ли троюродная тетка, то ли двоюродная бабка которая ее и вырастила. Генэя удрала от сюда когда пришла ее четырнадцатая весна. Родителей своих она не помнила, а то ли тетке, то ли бабке, можно было быть даже благодарной. Во-первых она не уморила родственницу голодом, хотя временами казалось что именно этого она и добивается. Не продала странному люду, шастающему в округе. Не сломала ни единой кости в качестве поучения и даже не отравила своими знаменитыми отварами, которые частенько на ней опробовала. Во время таких экспериментов Генэе бывало казалось что она может ходить не касаясь земли или двигать предметы на расстоянии. Иногда она видела странные образы разговаривающие с ней, а иногда казалось что она может заставить кого угодно делать что угодно, хотя может в тот раз бабке самой просто захотелось сплясать на столе. Правда бывало и так что отвар извергался обратно протестующим желудком, а Генэя проводила несколько следующих дней лежа в бреду.
Наверное это и повлияло на молодой организм не самым благотворным образом - девушка выросла невысокой, костлявой, кожа, отнюдь, не светилась здоровьем, гребни в темных патлах ломались с завидным постоянством, а немного раскосые глаза посверкивали не добрым зеленоватым огнем.
Что тогда, что сейчас по дому было развешено множество трав сушащихся в определенных положениях усиливающих их свойства. Единственной разницей было то что теперь их собирала Генэя, а бабку можно было бы вызвать разве что в виде духа, при соответствующем ритуале. Вероятно бабуля за не имением подопытной родственницы опробовала какое-то снадобье на себе. Неудачно. Обнаружила преставившуюся соседка, зашедшая за отваром от подагры и сама чуть не отдала Богу душу от ужаса - кожа покойницы была скорее похожа на пестрый платок, чем на обычный мертвый эпителий. Бабы омывавшие тело пробовали оттереть, думая что это какой-то невиданный краситель, но их старания не увенчались успехом. Приходской староста велел не оскорблять костьми старой ведьмы святую церковную землю и закопать пятнистую нечисть где-нибудь за оградой.
Близился день летнего солнцестояния. Генэя планировала дособирать в эту ночь недостающие травы и, высушив их, двинуться в путь. Скорее всего, на запад. Она слышала, что города там больше и богаче, и, соответственно, будет чем поживиться. Как ни странно, но ей даже в голову не приходило заняться чем-нибудь благопристойным - например, попытаться возделывать землю, ткать и шить на продажу или на худой конец устроиться служанкой на постоялом дворе. Во-первых ей это казалось невообразимо скучным, во-вторых одними гаданиями и то больше заработаешь, ну и в-третьих и самых главных - мужское население в деревне и ее окружности наводили на Генэю прямо таки смертную тоску.
Вот и в этот вечер, маясь от все той же тоски она все никак не могла решить - что варить - приворотное зелье или просто похлебку? Подумав о Большом Тракте, проходившем в непосредственной близости от деревушки и втянув носом прохладный вечерний воздух, она остановилась на первом. Во дворе медленно догорал костер из бурьяна и прочей не нужной пакости. Прямо в центр она водрузила котел, бросила несколько пучков трав, задев при этом роскошную гирлянду паутины с пауком, свесившуюся с дерева и упокоив ее на дне сосуда. Жидкость взбулькнула, пошла переливающимися пузырьками по поверхности, Генэя умиленно вздохнула. Воздух вокруг наполнился ароматом чего-то неуловимого, напоминающего домашний очаг, еду и теплую постель.
Странник свернул на тропу, примечательную лишь обилием ярко красных мухоморов, растущих по обе стороны. Нельзя сказать что именно заставило его сделать это, ведь дорога которой он до сих пор следовал, все так же упрямо тянула на запад.
Генэя вновь принюхалась - ночь запахла многообещающе, удовлетворенно улыбнувшись пошевелила тонкими пальцами над весело шипящим котлом, пробормотала несколько слов и поперхнулась - прямо около входа в ее жилище начало материализоваться нечто поначалу напоминавшее туман, потом туман пошел рябью и полосками и оформился в две нелепые фигуры - округлую даму вцепившуюся в нечто огромное и волосатое...
- а...а- а-АААААААААААААААА!!!!!
В голове завихрились мысли - ".....Нет-нет-нет!!!!!... ...Опять?!.. ...Не может быть!!!!... ...Ну не пила же отвара, не пила!!!... ...Надышалась?!... Или паук?! БРЕД-БРЕД-БРЕД-СВЯТ-СВЯТ-СВЯТ!!!!-Матка Бозка!-Люцифер-!Святые апостолы!-Черти!-Спаси - сохрани!" Зажмурилась, потрясла головой, перекрестилась, поклонилась, покрылась ледяным потом. Впилась ногтями в ладошки, помедлила, но все же заставила себя разлепить глаза. Фигуры были все там же, волосатая таращились на нее в немом изумлении, а дама, успев отцепиться, оперлась на бревно подпиравшее крышу и начала судорожно тыкать в какую-то коробочку. А зря. Бревно не выдержало напора и медленно начало заваливаться на бок, крыша, вздрогнув, устремилась вниз. Не задумавшись ни на секунду Генэя прыгнула на пришельцев, пихнула что есть мочи, тела влипли одно в другое и полетели в подозрительно глубокую темноту...
Пребольно врезавшись коленками и ладонями во что-то твердое и по инерции прокатившись по земле еще пару метров,она подняла голову и обнаружила себя на земле,а округлую даму и волосатое чудище совсем не подалеку. Но самым удивительным было то что местность узнать было невозможно. Куда подевался скособоченный домик и деревушка? Откуда взялись эти высоченные деревья со странными голубыми цветами? Все это уже как-то слишком начинало напоминать галлюцинаторный бред...
"Нужно срочно проснуться" - подумала Генэя. Что там обычно помогает в таких случаях? Ага,правильно,ущипнуть себя,да по-больнее. - АААЙ!!! Черт! Ну вот,синяк теперь точно обеспечен!А вот зловредной галлюцинации - хоть бы хны,она как будто специально, все более и более напоминала реальность. Совсем не правильную,невозможную реальность...
Генэя как завороженная следила за тем как молодая женщина с рыжеватой шевелюрой впилась ногтями в мохнатое человеко-подобное существо и пытается трясти его как переспелую грушу. Извергая при этом,вероятно, потоки брани,но на совершенно не понятном наречии. Существо при этом таращило на нее свои невероятно светлые глаза,не двигалось с места и невнятно ворчало.
Вот смеху то будет,- подумала Генэя,- поди опозорюсь на всю деревню,кто знает что я сейчас там вытворяю на самом деле. Или еще лучше - у меня галлюцинация и еще не известно что со мной станется когда я очнусь. А если не очнусь?! Сойду с ума?! Ну уж нет! Нужно срочно с этим что-то решать! Так,если успокоиться,взять себя в руки и пораскинуть мозгами... Что получается? Получается что-то вроде желания попасть в транс,только наоборот,уже хорошо. Что нужно сделать что бы погрузиться в транс? Правильно, - нажраться мухоморов. Но если ты мухоморов не ел и все-равно угодил в транс....тогда....тогда... Нужно наесться мухоморов в трансе! Это же будет не по настоящему,а мозг получит правильный сигнал и выйдет из транса. Эврика! Где тут они родимые произрастают?
Она поднялась и пошатываясь побрела в сторону огромных деревьев. - Если есть лес,должны быть и мухоморы,и если кто-нибудь вздумает утверждать обратное,я первая брошу в него камень...
Деревья взмывали ввысь на неправдоподобную высоту. Настолько что разглядеть листья было практически не возможно. Кора напоминала мыльные пузыри,пузырьки и пузырищи,правда отрадного коричневого цвета. Генэе пришло в голову что ей этот лес напоминает кружево на подпорках. Пошарив глазами в поисках тропы и таковой не обнаружив она пожала плечами и смело шагнула в густую траву устремившись в лес.
-Поп...поп....ПОП! - слышалось со всех сторон. "Как-будто что-то где-то лопается - подумала Генэя - только вот интересно что и где..."
Звук доносился со всех сторон,с разной громкостью и периодичностью,она покрутила головой и не заметив ничего удивительного пошла дальше поминутно оглядываясь. И естественно совершенно не глядя себе под ноги. Мерзкий корень не заставил себя долго ждать и растопырился прямо под ее ногами. Запнувшись девушка отлетела к ближайшему стволу,впечатавшись в него спиной. Не успев даже толком выдохнуть и обрести равновесие Генэя с визгом отпрыгнула от дерева,потому как открытые участки кожи пронзило обжигающей болью. Оглядев капельки крови выступившие на обнаженном плече она с недоверием покосилась на дерево. Пузырьки на том месте где коснулось ее плече втягивались вовнутрь с кровожадным "Поп - поп - поп...."
-Вампирище поганое!!! Святой воды на тебя нет! Если они еще и бегать умеют - я пропала...
Не успев додумать эту радостную мысль до конца она наконец заметила нечто яркое,розовеющее на полянке не подалеку. МУХОМОРЫ!!!!! Странно только что розовые в зеленую крапинку,а не красные с белым,как обычно. Ладно,не страшно,может они просто еще не спелые,для сращения галлюцинации должны сойти. Выдернув несколько и зажав в кулачке на вроде букета,она устремилась прочь из этого странного,кусающегося леса.
Таак - размышляла девушка, - если мухоморы просто есть, ничего кроме резей в желудке они не вызовут. Конечно, это транс и вообще все вокруг нереально и суть бред, пораженный моим воображением. Но, мало ли! Таких глюков у меня еще точно не было ни разу... Нет-нет-нет, грибы надо готовить по всем правилам, даром, что они такие странные... А, значит, нужно разводить огонь.
Генэя рассеянно похлопала по произвольным местам на своей одежде. А, признаться, у меня, ни огнива, ни кремня... Да и с трутницей как-то не сложилось... Тем более, для приготовления отвара из мухоморов требуется какая-никакая посуда...
Тут ноги сами вынесли девушку на какое-то подобие тропы.
Ага! - возрадовалась малолетняя ведьма, - если есть тропа, значит есть люди! А если есть люди? Правильно, значит найдется и огонь и посуда и котелок! Эгей!
Нерешительно взглянув в сторону полянки, где она оставила странную парочку, Генэя решила, все ж, сначала найти необходимые компоненты для возвращения в реальность, а уж потом вернуться за спутниками. Посему пошла по тропинке в произвольно выбранном направлении, весело помахивая букетиком из грибочков и распевая культовый хит средневековой румынской деревушки Oriunde ai fi, правда, на какой-то исключительно личный ритм и мотив...
...Некоторое время Мариванна предавалась блаженной истерике, но не век же расслабляться? И это безопаснейшее в своей невменяемости состояние, рано или поздно заканчивается.
Женщина несколько раз глубоко вздохнула, пару раз всхлипнула для проформы и подняла к миру зареванное лицо. Неподалеку в кустах испуганно таращился неандерталец. Почему-то вспомнился один из возлюбленных ретро-анекдотов мамочки: "Сова, ты? Я не сова, я белочка. А почему глаза такие большие? Я как-каю!!..."
- Так, а где эта странная особь околоженского полу? Куда она подевалась?! - гневно вопросила Мариванна, смутно помня, что нападение - лучшая защита. Неандерталец в ужасе забился еще дальше в кусты и оттуда, полагая расстояние до бешеной самки безопасным, успокоительно загукал.
- Ты тут ее не выгораживай! - включила учительницу Мариванна, - это, между прочим, она мне телепорт разрядила напрочь! Ты еще! Животное...
На этом мысли закончились. Лес молчал. Из кустов гукало. Смеркалось. Становилось неуютно и страшновато. Мариванна выдержала паузу для проформы и предательски дрожащим голосом выдавила:
- Надо бы поискать...Типа по следам... Ты же должен уметь?...
Кусты радостно зашевелились, не поняв смысла, но уловив смену интонаций в пользу более удобоваримых.
- По-моему, она куда-то туда пошла, - неуверенно махнула рукой женщина и сделала пару шагов в указанном направлении. Из кустов показалась страшная кудлатая голова, неодобрительно воззрилась на нее и мотнула бровями в противоположную сторону. Поколебавшись, но здраво рассудив, что к лесу дитя природы имеет гораздо больше отношения, чем она сама, учительница направилась следом за Дыквухом.
Глубокими сумерками, изрядно поплутав, сломав два ногтя на руках (Мариванны) и один на ногах (ее же), набив шишек на лбу (да-да, в будущем нет лесов для свободного пользования) и успешно подравшись с одним охамевшим деревом (неандерталец/растение - 1/0), путники выбрались к заброшенной избушке. Изрядно потрепанное годами ветров и осадков (судя по виду - как минимум ураганов и проливных дождей) строение, тем не менее, выглядело крайне привлекательно - из перекособоченой трубы струился дымок, в щербатом окошке мерцал свет: в общем, по сравнению с недружелюбной растительностью, это выглядело даже пасторально.
На пороге возникла фигура девушки и Генэя (а это была, естественно, она) радостно и радушно замахала руками, приглашая товарищей по несчастью войти. Видя, что те в нерешительности мнуться у кромки леса, Генэя, недолго думая, принялась их всячески завлекать в свою избушку. Строго говоря, не ее она была вовсе, а неизвесных дядьков разбойничей наружности. Но они, завидя на тропинке припрыгивающую от избытка приятных чувств девицу, грязную, оборванную и лохматую, размахивающую непревзойденным "бекэтиком" ядовитых грибов и распевающую ужасающие гимны, решили не связываться и, выдавив затянутое бычьим пузырем окошко, предпочли ретироваться. Так, легко и непринужденно, Генэя обзавелась вполне приличной жилплощадью. Эх, мне бы так!...
Впрочем, мы отвлеклись. Видя, что товарищи ей попались застенчивые и черезчур деликатные, девушка принялась истово бить поклоны, попеременно размахивая то левой, то правой рукой, а другую прикладывая к груди и громко забасила:
- Проходите, гости дорогие! Чем богаты, тем и рады! Сами мы не местные, ну да и хрен с ним! Отведайте волшебного отварчику, не побрезгуйте хозяюшкиными заботами!... - ну и прочее в таком же духе. Мариванна даже слегка задержалась, оторопев от странности ситуации. Дыквух, между тем, учуяв запах чего-то сьестного, радостно ускорился и ввалился в домик, чуть не сбив хозяйку с ног. Здесь, можно и нужно задуматься о том, что некоторые ситуативные особенности абсолютно алингвистичны и транскультурны. И когда тебя приглашают зайти на огонек, это понятно и будущим и прошлым и, даже доисторическим индивидам. Что-то автора опять занесло, да? Давайте дальше...
Внутреннее убранство хатки не поражало своим великолепием ну вот ни разу. Земляной пол, пара деревянных лавок вдоль стен, в углу небрежно сложенная явно "на грязь" каменная печка. Но у огня замечательно булькал чем-то густым и - судя по запаху - вкусным закопченый казанок, в печи полыхал огонь, а на полу Генэя уже расставила три глиняных неказистых миски, которые тут же затеяла наполнять содержимым казанка. Желудки взбунтовались, жрать - именно так, не есть, а жрать! - захотелось сразу и неимоверно. Поэтому, не смущаясь отсутствием ложек и манер, наши герои с огромным энтузиазмом набросились на то, что они попервах приняли за грибной супчик. Ну да, ну да, грибы там точно были...
Мухоморы, даром, что непривычной раскраски, действовали точно так, как положено. Сначала пришло хорошее настроение. Мариванна, сыто икая, разразилась серией серией хихиканий, плавно перерастающих в лошадиный гогот. Затем, вынула из кармана бесполезный уже прыжковый дэвайс, забилась в угол у печки и стала методично курочить его на мелкие кусочки.
Генэя, обрадованная знакомыми симптомами, радостно взвыла, вскочила на ноги, раскинула руки в стороны и, запрокинув голову, закружилась по комнатке, разбрасывая в экстазе, жалобно звенящие глиняные миски. От очередного па ногой, засвистал в окошко обиженный казанок.
Дыквух же, минуя первую стадию мухоморного экстаза, сразу почуял в себе силушку богатырскую и, воодушевленно взревев, умчался в ночь крушить старые деревья и вырывать с корнем молодую поросль. Через какое-то время, его можно было наблюдать в свете восходящей луны, бродящем около избушки и гоняющим по воображаемому пастбищу стада не менее воображаемых мамонтов.
Кстати, аккурат в это время, разбойного вида дядьки - хазяева хатки - устыдившись своего позорного страха, решили вернуться, и отбить в неравном бою с лесовичкой, за которую они приняли Генэю, свою кровную собственность. Надо ли говорить, что завидев невменяемого Дыквуха, ужасающего в лунном свете, дядьки полностью и навсегда разочаровались в своем образе жизни и вообще, очнулись лишь за пару километров от места действия, бегущими сломя голову в сторону светлого и, несомненно, дружественного закону будущего.
Однако, все проходит и это пройдет, как говорил один умный мужик - Соломоном звали, и наши герои, по закону наркотического опьянения достаточно быстро вступили в третью стадию мухоморных галлюцинаций - стадию, благодаря которой этот чудесный гриб пользовался непреходящей популярностью у шаманов, колдунов и прочих наркош.
Удивленно осела на пол Генэя, прекращая танцевать. С улицы, шатаясь и обивая могучими плечами косяки многострадальной двери, ввалился Дыквух. Мариванна перестала глупо улыбаться и только испуганно поблескивала глазами из темного угла. В угасающем неровном свете потухающего огня, мир стал казаться зыбким и нереальным. Предметы увеличились, а тени, отбрасываемые ими удлинились и поползли вокруг, закрывая собой все пространство. Стало страшно и беспомощно. Дыквух начал тихонько подвывать. Ему вторила Мариванна. Генэя, знакомая с происходящим не понаслышке, спокойно ждала последнюю стадию - общение с духами. И духи пришли. Вернее, дух - он был один. Но зато какой!
- Ого, чуваки, ништяк, как вас поплющило! - растягивая гласные и говоря в нос, благодушно произнес дух.