Эйдельберг Майк : другие произведения.

Ее плюшевый медведь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Ее плюшевый медведь.
  
   Когда тебе пять или шесть лет, плюшевый медведь, заяц или пес надолго может занять место лучшего друга, который не предаст, не объявит о слезах, которые от всех хочется скрыть. И, когда уже мама погасила свет, в постели с ним еще долго можно общаться, рассказывать ему обо всем, что произошло с тобой в течение дня, на него можно положиться в трудную минуту, поделиться всеми своими радостями и горестями, планами на будущее. Он будет лучшим собеседником, который до конца выслушает, ни разу не перебьет, не возразит, если в чем-нибудь будешь ошибаться, и даже стерпит от тебя все обиды, если поведешь с ним себя не слишком тактично. Он обязательно научит тебя ценить дружбу, быть терпимым и добрым к другим, поможет завести друзей, с которыми ты сможешь найти общий язык, сумеешь выслушать и придешь на помощь в трудную минуту, и у тебя не возникнет ни капельки сомнений в том, что друг ответит тебе тем же.
  
  
   Они познакомились еще в раннем детстве. После переезда в другой город родители отвезли его на машине в детский сад. Когда мама оставила его в толпе незнакомых ему детей и удалилась с воспитательницей куда-то в служебные помещения, то среди них он заметил девочку, которая выделялась среди всех своими светлыми волосами. Она чем-то была занята, также как и остальные дети. Кажется, у нее в руках был большой, размерами с нее саму плюшевый медведь, которого она хватала за лапу и опрокидывала на пол, затем брала за талию и снова швыряла. Он подошел к ней и сел рядом. Она послала ему короткий, ничего не значащий взгляд и продолжила своеобразное общение с медведем. Он потрогал ее за руку. Она отложила медведя и встала с ковра. Он встал также. Нельзя сказать, что его интересовала сама девочка, но цвет ее прямых волос чем-то к себе его привлек. Будто щепотку соли он взял между пальцев ложащиеся ей на спину их кончики, и попробовал на ощупь. Она вдруг развернулась и схватила его за другую руку, да так, что он не устоял на ногах и рухнул на пол, оказавшись на четвереньках. Не успел он подняться на ноги, как она схватила его за пояс шортиков и опрокинула на спину. Долго не думая, он вскочил и ухватил ее за бедро, после чего уже она оказалась на полу, лежа на спине. Быстро взяв ее за руку, другой свободной рукой он придавил ее к полу, чтобы не смогла подняться.
   Их обоих за шиворот подняла воспитательница. Она смотрела именно на него и громко, чтобы все дети слышали, начала объяснять, что девочек обижать нельзя, что настоящие джентльмены так не поступают, потому что они с дамами всегда вежливы и тактичны. По другую сторону от воспитательницы, в другой ее руке, вцепившейся в воротник, стояла светловолосая девочка и сдерживала улыбку. Заметив это, он улыбнулся также.
   'Вы, наверное, даже не знаете, как друг друга зовут', - продолжила воспитательница. - 'Вот, дети, нашего нового драчуна зовут Тэдди. Веди себя хорошо, Тэдди...' - с укором протянула она, и, глядя на улыбки обоих, сама невольно улыбнулась.
   Вечером от мамы ему попало. Она уже не в первый раз успела повторить, что если бы папа обращался с ней так же, как он с той девочкой в детском саду, то такое наказание, как Тэдди, у них ни за что бы ни появилось на свет. Ему, конечно же, было неприятно. Укоры мамы показались ему несправедливыми, ведь та девочка, которую, как затем оказалось, зовут Хлоя (новое непривычное имя, которое прежде он еще не слышал), отвечала ему взаимностью. И, что самое интересное, в ее действиях, как и в своих, он не нашел ничего агрессивного. Для них обоих это было веселой забавой. Наверное, ей было интересно повалить его на пол, также как и ему ее. Он подумал, что, скорее всего, на следующий день в детском саду они вдвоем продолжат опрокидывать друг друга, и это будет весело.
   Но на следующий день все дети детского сада были заняты разучиванием новой песни о дружбе Зайца и Медведя. Органистка из местной церкви играла на расстроенном пианино. Тэдди еще не знал слов, поэтому он просто стоял среди детей и разглядывал каждого по очереди - всех кто был с ним рядом. Когда это занятие закончилось, то все оделись, и воспитательница повела их в городской парк, где много рассказывала о бронзовых скульптурах зверей, выстроившихся вдоль главной аллеи. Дети должны были идти по два. Воспитательница ставила их в пары, особо не интересуясь, кто и с кем хочет идти, держась за руку. Тэдди досталась девочка, с которой он еще не познакомился. Да и внешне она ни чем его не привлекала - ниже остальных детей, худенькая и постоянно надувала щеки, пытаясь быть больше, чем есть на самом деле, и ко всему по ней было видно, что она презирает Тэдди. Она даже не смотрела на него. А, когда он спросил, как ее зовут, то, еще сильнее надувшись, ответила: 'Не твое собачье дело'. Он надулся тоже. Ему было непонятно, почему его дело обязательно должно быть собачьим, а не кошачьим или, например, медвежьим. Когда он отпустил ее руку, то тут же возникла воспитательница и потребовала, чтобы они вдвоем снова взялись за руки.
   Когда вернулись после прогулки, то всем нужно было быстро переодеться и сесть обедать. Но не тут то было, у кого-то из детей запутались в ботинках шнурки, а кто-то не мог снять с себя свитер. Потом воспитательница не давала сесть за стол, пока все не вымыли руки. А когда сели есть, то процесс еды тут же превратился в еще одну увлекательную игру. Через все помещение детского сада начали летать овощи из салата и фрукты из компота. Воспитательница и нянечка потратили немало сил, чтобы успокоить разбушевавшуюся детвору. Столь насыщенный день не на шутку всех утомил, так что тихий час удался. Для Тэдди снова стало непонятно, почему раскладушки мальчиков стоят в одном конце комнаты, а девочек в другом? Но думал об этом недолго, так как сон, наконец, его дождался. Когда он проснулся, то все дети вставали и одевались. На столе каждого из них ждало печенье и стакан молока. Большинство детей возражали против молока, но Тэдди, почему-то это понравилось - не какой-то там сложный обед с первым блюдом, вторым и третьим, а всего лишь стакан молока и маленькая печенюшка... вот здорово, и больше ничего не надо.
   Все, наконец, смогли добраться до своих игрушек. Но Тэдди вдруг заметил, что один, пока еще не знакомый ему мальчишка, который был на голову ее выше (как и его) пытался забрать у Хлои медведя. Тэдди, долго не думая, подошел и опрокинул его на пол. Хлоя удивленно посмотрела на него, но ничего не сказала, потому что мальчишка начал реветь так, будто у него отбирали нечто очень ему дорогое, хотя медведь то был не его. Тэдди испугался, что ему сейчас влетит от воспитательницы за очередное рукоприкладство. И тут Хлоя сказала: 'Слушай, Тэдди, давай заберем у него медведя потом - попозже, а то ведь не успокоится'. Эти слова его удивили. Ведь нечто подобное он иногда слышал от матери, когда они с отцом пытались его утихомирить.
   - Знаешь, - вдруг обратилась она к Тэдди. - Мне понравилось, как ты вчера сделал это.
   - Что? - спросил он, и улыбнулся.
   Она вдруг ухватила его за бедро, и опрокинула на четвереньки. Вскочив, Тэдди схватил ее за руку и перекинул через себя. Шлепнувшись спиной о пол, она ойкнула. Однако когда они оба поднялись, то уперлись друг другу лбом в плечо, их руки переплелись, и они начали толкаться, пытаясь свалить один другого с ног. В последний момент Тэдди сумел дотянуться до ее колена, после чего она не устояла на оставшейся ноге и рухнула на пол. Он сидел на Хлое верхом и смотрел ей в глаза. Когда они оба разорвали взгляд и подняли глаза, то увидели собравшихся вокруг детей, которые безмолвно наблюдали за их поединком, за спиной у которых стояла воспитательница, а рядом с ней мама Тэдди.
  
   - Тэдди, - коротко сказала она, будто выплюнула. - Теодор О'Брайан, собирайся. Едем домой.
   По дороге в машине она всю дорогу молчала, а когда приехали, то тихо, но с напряжением произнесла: 'Все не могу понять: что тебе от нее надо?'
   Также молча прошел ужин, после которого вместо того, чтобы включить телевизор, мама сказала: 'Одевайся. Идем просить прощение'. Мама откуда-то уже знала, что Хлоя с родителями живет в нескольких домах от них. Дорога заняла полторы минуты. На деревянной стрелке-указателе, указывающей в сторону от тротуара, было написано: 'Семья Ван Брук'.
   Дверь открыл широкоплечий светловолосый мужчина. Когда из-за его спины выглянула Хлоя и поприветствовала их улыбкой, то не было сомнений, что это ее папа. Она поприветствовала их улыбкой. В ответ лицо Тэдди также оживилось. После короткого приветствия мама сразу приступила к делу:
   - Вот. Привела джентльмена с извинениями за обиду.
   - И кого же он обидел, и, интересно, чем? - удивленно спросил папа Хлои.
   - Давай, говори, - подталкивала его мама.
   Он замялся, и его уши окрасились в розовый цвет:
   - Наверное, я сделал так, - и он подозвал Хлою на аккуратно постриженный газон возле самого крыльца, схватил ее за бедро и опрокинул на четвереньки.
   - А затем его обидела я, - весело сказала она, поднимаясь с четверенек, и, тут же, схватив Тэдди за руку, перекинула его через себя, а затем оказалась на нем верхом.
   Папа Хлои почесал затылок и задумчиво сказал:
   - Похоже, она нашла себе еще одного медведя...
   После того, как они уже вошли в дом, папа Хлои объяснил маме Тэдди, что то, что она только что сделала с ее сыном, уже как пару лет проделывала со своим плюшевым медведем, которого швыряла через плечо на пол, а затем брала с собой в постель.
   - Жена только и успевает его отстирывать, - жаловался он. - Я всегда любил смотреть борцовские поединки по спортивному телеканалу, но не думал, что она чему-нибудь оттуда научится.
   - Думаю, что этого медведя ближайший десяток лет она к себе в постель не потащит. Хотя, кто знает?
   В ответ папа Хлои улыбнулся. Похоже, эта мысль его развеселила.
   Расстались друзьями. На следующий день воспитательница жаловалась их родителям: 'Я понимаю, что для них двоих это игра, но не хочу, чтобы кто-нибудь из них сломал себе руку или расшиб голову. Ответственность за это мне не нужна'.
   С утра всех детей разделили попарно и начали разучивать танцы. Через неделю перед всеми родителями, должен был пройти концерт, на котором кому-то пришлось бы петь сольно, с кем-то из них срочно разучивались стихи, остальным детям предстояло петь в хоре про того самого Зайца и Медведя. Хлоя с Тедди и еще две пары должны были танцевать танго. Оно у них выходило лучше, чем у остальных. Танец с детьми разучивала все та же органистка из церкви. Когда настал день, в который ожидался концерт, все еще раз повторили каждый свой номер.
   Дети были одеты в белые рубашки, на девочках были темно-синие юбки, а на мальчиках серые шортики. Пришли все родители. Хор спел про Зайца и Медведя, кто-то из девочек рассказал стихотворение, следующим номером было танго. На первых аккордах 'Компарситы' Тэдди поклонился перед Хлоей, как и другие партнеры перед своими дамами. Дальше, когда он приблизился к ней, то Хлоя схватила его за руку и опрокинула на четвереньки. Вставая, он не замедлил ухватить ее за бедро, но, поднявшись на ноги, тут же рухнул на пол, оказавшись под ней. Две оставшиеся пары, как ни в чем не бывало, продолжали танцевать. Танго зазвучало уже не так уверено как на первых аккордах. Посему было видно, что сидящая за фортепиано церковная органистка давилась от смеха. Смех постепенно заполнял зал. Смеялись все родители. Тэдди начал выбираться из-под сидящей на нем Хлои. Органистка уже не играла - она стояла на четвереньках возле опрокинувшегося винтового стула-банкетки и ржала. К ней подскочила воспитательница: 'Клара, это уже не смешно...', после чего та, повалившись на бок, заржала еще сильнее. Хлоя и Тэдди уже были на ногах и, упершись друг другу лбом в плечо, пытались свалить один другого с ног. Наконец, Тэдди не устоял и упал на спину. На нем не замедлила оказаться Хлоя. Она придавила его к полу, не давая шевельнуться. Воспитательница с криком набросилась на них обоих: 'Да, вы угомонитесь, наконец!!!', и, отвернувшись от всех, сама уже не могла скрыть смех. Похоже, что сидящие в зале родители давно уже так не веселились.
   После концерта один из них подошел к родителям Тэдди и Хлои: 'Один мой хороший знакомый набирает новую группу в спортивный клуб. Он - тренер по классической и вольной борьбе, и сейчас ему нужны дети восьми лет и старше, но для вас, возможно, он сделает исключение. Можно поделиться с ним вашими телефонами?'
  
   После выходных мама Хлои и папа Тэдди привезли обоих в спортивный комплекс, расположенный на окраине города. Это был футбольный стадион, над которым развевались флаги 'Гигантов'. Борцовский клуб располагался в отдельном здании в стороне от стадиона. Они зашли внутрь и оказались на невысокой трибуне в шесть рядов. Тяжелый запах пота ударил в ноздри. Внизу на плоском бетонном полу были расстелены тонкие маты квадратной формы, каждый из которых был с большим желтым кругом в центре. На них занимались борцы. Кто-то перекидывал через себя большие кожаные туловища без рук и ног, кто-то упражнялся друг с другом. Все они были детьми возрастом десяти-двенадцати лет. Между ними ходил человек в сине-красном спортивном костюме, посвистывая в свисток и что-то кому-то объясняя. Он поднял глаза на трибуну и заметил Тэдди и Хлою с их родителями, и вежливым жестом подозвал их к себе:
   - Это о вас мне рассказывал Билл Хоккинс? - спросил он.
   - Да, - оживившись, ответил Тэдди, вспомнив, что Лора Хоккинс - девочка из их детского сада.
   - Ух, ты... - удивился человек в спортивном костюме. - И как же тебя зовут? - он, наверное, не ожидал такой инициативы от шестилетнего мальчугана.
   - Я - Тэдди, это Хлоя, а это мой папа и ее мама.
   Человек в спортивном еще раз, оценивая, взглянул на Тэдди, а затем, подняв глаза, представился:
   - Я тренер Майкл О'Донелл. Обучаю детей вольной и классической борьбе. Добро пожаловать в клуб имени Джека О'Донелла - моего отца, - сбавив тон, заметил он. - Надеюсь, что мы станем друзьями.
   Он попросил Тэдди и Хлою подождать на трибунах, а сам ушел вместе с родителями в небольшой кабинет, стены которого были увешаны вымпелами и грамотами. Через четверть часа, как прозвенел звонок, он вышел, чтобы объявить о завершении тренировки, после чего подозвал к себе детей, попросив обоих раздеться до трусов. Он осматривал каждого из них спереди, сзади, сбоку, затем попросил обоих присесть на корточки, встать, вытянуться, поднявшись на цыпочки, нагнуться.
   - Ладно, - сказал он. - А теперь покажите, как вы это делаете.
   Они вдвоем переглянулись и, будто собравшись публично рассказать стихотворение или спеть песню, отошли на середину желтого пятна, затем схватили друг друга за плечи и начали пытаться вывести один другого из равновесия. Хлоя, чуть ступив в сторону, повалила Тэдди на ковер, но тот, вставая, ухватил ее за колено и опрокинул на спину. Она попыталась встать, взяв его за руку, отчего сам Тэдди шлепнулся на ковер. Они оба уже были на четвереньках, когда Хлоя, будто бульдозер, толкая Тэдди грудью, придавила его к ковру. Прозвучал свисток. Они продолжали бороться. Тогда тренер подошел к ним и громко сказал:
   - По звуку свистка, поединок должен остановиться, - а затем добавил: - Одевайтесь.
   Обращаясь к родителям, тренер О'Донелл сказал:
   - Мне они нравятся. Для классической Греко-Римской борьбы слишком малы, но вольная борьба, похоже, для них. Подберем комбинезоны. Обувь нужно купить здесь, - и он раздал карточки магазина спортивной одежды и обуви. - Завтра в четыре по полудню с нетерпением жду.
  
   Их первая тренировка началась с пробежки вокруг зала и разминки, чем-то напоминающей утреннюю зарядку в детском саду, но длилась она намного дольше, и в нее были включены упражнения, которых прежде они вдвоем еще не делали, такие как отжимание от пола или 'мостик', который не выходил ни у Хлои, ни у Тэдди. Затем снова была пробежка, но, уже разбившись на пары, нужно было бежать с 'седоком' на спине, ко всему по лестнице к верхнему ряду трибун и, спустившись обратно, поменяться. После чего уже напарник должен был нести тебя по лестнице наверх. Это упражнение показалось для Тэдди слишком тяжелым, как и для Хлои. Они оба выдохлись, но разминка продолжалась. Дальше нужно было снова подниматься по лестнице, но при этом, идя на руках, а напарник должен был держать тебя за щиколотки, затем, сбежав вниз, нужно было поменяться с напарником, и уже он шел на руках.
   После разминки тренер дал команду рассесться на полу вокруг него и начал объяснять, чем нужно будет заниматься на предстоящей тренировке. Новичков, в том числе Тэдди и Хлою, ожидали 'чучела', для отработки броска через плечо с 'подныриванием'. Более опытным предстояло отрабатывать приемы друг на друге. Тренер О'Донелл мог к кому-нибудь подойти и свистком остановить отработку приема, чтобы что-нибудь объяснить или показать. Тренировка казалась бесконечной, пока не прозвенел звонок. За двадцать минут всем было нужно принять душ и переодеться, чтобы уступить зал для тренировки следующей группе борцов. На выходе из зала их двоих остановил тренер:
   - Ну как? - спросил он. - Было тяжело?
   - Да, - на выдохе проронила Хлоя.
   - Да, - повторил Тэдди.
   Домой вернулись к самому ужину. Их привез папа Хлои. Он высадил Тэдди у его дома. Когда тот раздевался в прихожей, то запахи, доносящиеся из кухни, заставили его забыть о том, что он в ботинках. Даже не помыв руки, он поспешил за стол, чтобы побыстрее что-нибудь схватить. Тут же на него накричала мама, и пришлось вернуться в прихожую, чтобы разуться, а затем вымыть руки. Родители не ожидали от него столь буйного аппетита. После ужина Тэдди долго не играл и не смотрел телевизор. Он поспешил в постель, чем снова не на шутку удивил родителей, потому что прежде заставить его спать было задачей не из легких.
   Когда утром проснулся, то у него все болело. Он не стал искать тому причину, а просто пожаловался маме. Но та все равно не могла оставить его дома, потому что сама должна была уйти на работу. Когда она остановила машину у ворот детского сада, то увидела выходящую оттуда маму Хлои.
   - У вас все в порядке? - спросила она, опустив стекло своей двери.
   - Вроде как ничего, - ответила та. - Вот только вчера у нас был аппетит, какого еще не наблюдала, а сегодня жалуемся на то, что у нас все болит.
   - У нас те же проблемы, - ответила мама Тэдди, и, повернувшись к нему, скомандовала: - Выходи, я спешу.
   Уже где-то к обеду они оба не вспоминали о том, что с утра у них обоих все болело. Они также как и всегда бросали друг друга на пол, что снова беспокоило воспитательницу, которая все время боялась, что они друг другу что-нибудь переломают. А потом Хлоя помогла Тэдди стать в 'мостик'. После тренировки весь прошлый вечер она отрабатывала эту стойку.
   Под конец дня первой забирали Хлою. Они оба были заняты тем самым "мостиком". Где-то в стороне тихо сидела плюшевая игрушка и ожидала конца всех их упражнений. Когда ее папа вошел, то он негромко сказал: "Оставь Медведя Тэдди в покое, и едем домой..." Он, конечно, оговорился, имея ввиду, что та должна была оставить в покое Тэдди, и не забыть медведя (плюшевого), но все дети подхватили и, показывая пальцем, начали громко скандировать: "Медведь Тэдди! Медведь Тэдди! ..." Он стоял в смущении, не зная как себя вести дальше, а его уши становились все краснее и краснее. Благо вскоре приехала мама, после чего он оделся, и они отправились домой, по дороге заглянув за продуктами в небольшой продовольственный магазин.
  
   Через два дня в борцовский клуб их двоих привезла мама Тэдди. Когда тренер О'Донелл увидел их, то удивился:
   - А я вас уже и не ждал. Обычно после первой тренировки большинство детей больше не приходят.
   - А вот мы пришли, - сказала мама Тэдди.
   - Я рад, - ответил тренер. - Идите, переодевайтесь. Скоро начинаем.
   Тренировка была не легче, чем предыдущая, к забегам на трибуны, добавились упражнения на гимнастической стенке. И еще после упражнений с 'чучелами' последние четверть часа они вдвоем друг на друге отрабатывали бросок через плечо.
   Наутро у обоих все болело, как и после первой тренировки. Но, как и в прошлый раз, к обеду они об этом забыли. Органистка из местной церкви разучивала с ними жигу. Как оказалось, она играла не только на органе и расстроенном пианино, но и ко всему неплохо владела ирландской флейтой.
  
   "Тэдди и Хлоя", - обратилась она к ним. - "Вам двоим предстоит танцевать сольно перед остальными, танцующими на заднем плане. Приближаться друг к другу не нужно. Между вами два шага, как и от тех, кто позади вас..."
   Она долго объясняла, как нужно двигаться, разложив каждое движение на счет, а затем на стишок популярной у детей считалочки, после чего попросила обоих вместе повторить каждое ее слово, уже совершая эти движения. Пока Тэдди и Хлоя увлеченно отплясывали под бормотание, к органистке Кларе тихо подошла воспитательница и негромко прошептала ей на ухо:
   - Так точно уж не подерутся.
   - Не начнут бороться, - поправила ее Клара.
   Когда она остановила их танец, то обращаясь обоим, негромко произнесла:
   - Дадим отдохнуть ногам, но вместо того, чтобы бормотать, попробуем это спеть, - и села за пианино. Слова считалочки точь-в-точь легли на мелодию "Ирландской уборщицы", только тга этот раз пастушок пересчитывал овец. Получилась веселая песенка. И Хлоя, и Тэдди даже удивились тому, насколько легко это у них выходит.
   - Хорошо, - сказала Клара. - Теперь попробуем еще и станцевать.
   С первого раза не получилось, но со второго уже что-то выходило. Но вдруг к ним подошла воспитательница и позвала Клару к телефону. Она перестала играть и удалилась в кабинет. Тэдди и Хлоя переглянулись. Спустя минуту все дети собрались вокруг них, выкрикивая хором: "Хлоя! Хлоя!", а другие: "Тэдди! Тэдди!" Когда Клара вернулась вместе с воспитательницей, то как они не кричали на детей, те продолжали в два лагеря болеть за обе противоборствующие стороны. Вдруг Клара достала из кармана свисток и изо всех сил в него дунула. Все затихли, а борцы прекратили свой поединок. "Ну вот", - с долей триумфа сказала она. - "Теперь продолжим нашу жигу".
  
  На лугу на зеленом пасутся овечки.
  Вечером я напою их из речки.
  Каждую нужно утром доить,
  Чтобы затем молока нам испить.
  
  Мегги - она будет самая белая,
  Пегги из всех она самая смелая,
  Граби игривая, Ширли веселая,
  Снова пора их всех в стадо согнать...
  
   Плясать и одновременно петь оказалось не так просто, как все могли бы подумать. И Клара решила, что сначала они оба отпляшут, затем один из их будет петь, а другой в это время танцевать, затем на втором куплете они поменяются. И у них получилось. Намного сложнее было заставить танцевать всех остальных. Было достаточно того, что они просто стояли и хлопали в ладоши. Все равно это был хор, которому предстояло петь до этого танца, как и после, потому что через неделю снова был концерт. Тэдди и Хлоя танцевали и пели про пастушка. Стоящий позади них хор дружно в ладоши отбивал такт. Сама Клара под магнитофонный аккомпанемент играла на флейте. Снова кто-то рассказывал стихотворение, и пел сольно, а затем были постелены два гимнастических мата специально для борцовского поединка, чтобы избежать незапланированного спонтанного номера программы - это была идея Клары. В заключение концерта все вместе спели о зайце и медведе.
   К их родителям на этот раз подошла сама Клара. Ей хотелось, чтобы Тэдди и Хлоя пели в церковном хоре, и оставила им номер своего телефона. Родители обоих переглянулись. Им понравилась эта идея, особенно после триумфальной жиги, ставшей гвоздем программы прошедшего концерта. Через пару дней Клара сама позвонила сначала родителям Хлои, а затем Тэдди. Она подробно рассказала о репетициях, о постановке голоса, о возможных гастролях хора. Среди недели всего лишь два раза по вечерам нужно было приходить в церковь на репетицию, после которой иногда могли быть индивидуальные занятья, если бы стало ясно, что кто-нибудь из детей может петь сольно, а дальше по выходным и по праздникам нужно было петь на службах. Постоянным хористам выплачивалось жалование...
   Но впоследствии из этой затеи ничего не вышло. Занятия хора как назло совпадали с тренировками в борцовском клубе. Однако не было секретом, что детская группа хора местной католической церкви пополнялась воспитанниками трех детских садов, в которых подрабатывала Клара.
   После того концерта в детском саду одна из девочек затаила обиду на Хлою. Это была Лора Хоккинс. Она долго плакала и возмущалась, почему не ей досталась песенка-считалочка про пастушка и овец, и почему к ее родителям не подошла Клара...
   Она вообще не могла петь - медведь на ухо наступил, притом это был не Тэдди, и не тот плюшевый, которого за собой все время таскала Хлоя. Просто не повезло со слухом. Зато на ней всегда было красивое платье, а в руках самая дорогая кукла с изысканным гардеробом.
   Пусть все завидуют. Она и так была в центре внимания. К ней тянулись все дети детского сада. Среди них не было ни Тэдди, ни Хлои, и это долго не давало Лоре покоя затем уже в школе - на протяжении шести лет.
  
  ----------------------
  
   Будучи друзьями, они сидели за одной партой, вместе шли из школы домой, а во второй половине дня кто-нибудь из родителей их обоих отвозил в спортивный клуб, где они занимались борьбой. Они были одинакового роста и телосложения, оба коренастые, широкоплечие, с мощными, мускулистыми руками, что было не свойственно большинству детей их возраста, да и весили они одинаково. Когда вдвоем оказывались на ковре, и рядом никто не судил, то их поединок мог занять немало времени, потому что каждый из них до мелочей знал как сильные, так и слабые места другого. Поэтому тренер старался, чтобы и Хлоя и Тэдди тренировались с кем-нибудь из группы, может быть, более крупным или мелким, потому что на соревнованиях даже в одной весовой с ними группе соперник все-таки должен был отличаться, как весом, разницей в несколько фунтов, так и ростом. Да и опыт у него мог быть другим. И когда весь их клуб выезжал на какие-нибудь соревнования, то Тэдди, как и Хлоя оказывались для соперников 'крепкими орешками'. В будни, по утрам еще до уроков они оба совершали пробежки в спортивный городок с брусьями и турником, на котором вдвоем синхронно подтягивались. В школе, где-нибудь на перемене они могли начать бороться прямо на газоне перед школой. Однажды во время такого поединка они не заметили, как включился автоматический полив. После того, как прозвенел звонок, все поспешили на урок в класс. Но лишь где-то посреди урока учительница заметила, что они оба не на шутку перепачканы в грязи, после чего отправила их умыться в туалет. Зная об их крепкой дружбе, учителя давно уже не обращали на эти поединки ни малейшего внимания, видя их на каждом уроке сидящими рядом. Да и по контрольным у обоих всегда были одинаковые оценки. Хотя в устных ответах Тэдди лучше отвечал по математике и физике, а Хлоя по языку и природоведению. Для учителей не было секретом, что уроки они делали вдвоем у кого-нибудь дома, каждый раз помогая друг другу. По выходным их можно было видеть вместе в кино или в парке на аттракционах, на которые пускали детей их возраста и роста, или же в детском кафе с мороженым. Каждый субботний вечер они вдвоем у кого-нибудь дома смотрели мультфильмы. А иногда после этого один у другого оставался на ночь, что нередко удивляло их сверстников, которые тоже иногда оставались друг у друга, но никто из мальчиков не приходил ночевать к девочке или наоборот.
   Но 'жениха и невесту' они не напоминали, это было больше похоже на мальчишескую дружбу. Как минимум они уж точно не играли в куклы, а могли подключить к телевизору 'Пакмэна' или 'Космические гонки', но чаще всего в видеомагнитофон вставлялась кассета с 'Приключениями Синбада' или с 'Хорошим, Плохим и Ужасным'. И еще на заднем дворе у Тэдди было баскетбольное кольцо, под которым они вдвоем назло соседям стучали о землю мячом. Когда тем надоедало, то соседи начинали, повышая голос требовать, чтобы Тэдди и Хлоя прекратили, потому что перед этим у кого-нибудь был тяжелый рабочий день или бессонная ночь. Иногда они не уступали, и тогда соседи шли к родителям Тэдди и продолжали выставлять свои требования уже им.
   С одноклассниками же у обоих были нормальные, приятельские отношения, которые никого ни к чему не обязывали. Хлоя могла с кем-то из девочек обменяться красивым фантиком от жевательной резинки, а Тэдди поинтересоваться чьим-нибудь новым велосипедом или обменять диск с фильмом на какой-нибудь другой, который еще не видел. Но на длительный досуг с товарищами по классу после школы у них времени не было. Три раза в неделю по нескольку часов уходило на тренировки, а еще надо было успеть сделать домашнее задание и помочь родителям убрать в доме, но это также никак не осложняло отношений с одноклассниками.
   Исключение составляла одна девчонка, которая будто магнит, притягивала одноклассниц - всех, кроме Хлои, с которой была знакома еще с детского сада, где и там ту больше интересовал ее плюшевый медведь, а, когда появился Тэдди, то Хлоя вообще перестала ее замечать. Ее звали Лора Хоккинс. Она была выше других девчонок, не обделена внешностью, всегда красиво одевалась, всем и каждому проповедовала свои высокие стандарты. Безразличие Хлои ее раздражало, и она, как могла, пыталась словесно ее ущипнуть, уколоть в какое-нибудь уязвимое место, которое за годы знакомства с ней пока так и не нашла, что выводило ее из себя еще сильней. Тэдди раздражал ее также, хотя бы тем, что всегда крутился где-нибудь неподалеку от Хлои, а чаще всего был рядом с ней. Но однажды она все-таки поймала Хлою, когда та была одна, и, воспользовавшись ситуацией, решила попробовать поставить ее на место.
   После уроков в коридоре никого не было. Хлоя подошла к своему шкафчику, чтобы достать из него какие-то мелочи. Открыв дверцу, она взяла с полки учебник английского и пенал с цветными карандашами. Ее глаза застряли на плакате, наклеенном на внутреннюю сторону дверцы шкафчика. На лощеном листе были изображены Гарри Поттер и его друзья. В сознании Хлои всплыли события из фильма, который они с Тэдди смотрели пару дней тому назад: трехэтажный автобус, мчащийся по улицам ночного Лондона, оборотни, превращающиеся из людей во всяких причудливых зверьков, оживающие портреты. И вдруг ей захотелось попасть в этот величественный город, чтобы оказаться на платформе номер девять и три четверти старого железнодорожного вокзала или зайти в магазинчик, где продаются различные аксессуары для магов, такие как волшебные палочки или чудодейственные эликсиры. Она, конечно, понимала, что это всего лишь сказка - не жизнь, которая намного проще и обыденней, в которой все достается потом и трудом. И лишь оставалось мечтать о чуде, чтобы немного меньше потратить сил на постижение ее трудных уроков, порою дающихся с нелегкими потерями иногда чего-то самого дорогого и близкого, ускользающего безвозвратно, навсегда. Но Хлое хотелось, чтобы эта сказка стала явью, чтобы по мановению волшебной палочки свершались события, которые были бы не вопреки воле, а желанными, вожделенными. Ей не терпелось подружиться с Гермеоной и Роном или даже научиться летать на метле...
   Она очнулась оттого, что рядом щелкнул замок, и это даже ее немного испугало. Хлоя повернула голову: у открытой двери соседнего шкафчика стояла ее одноклассница Лора Хоккинс, и тоже что-то искала внутри.
   - Привет, Лора, - сказала Хлоя.
   - Привет... - ответила Лора, похоже, ее что-то озадачило. - Ты одна? - спросила она. - А где твой плюшевый мишка, оставила дома?
   Хлоя знала, кого она имеет в виду, но пока что решила поддержать этот странный разговор.
   - А, Медведь Тэдди? Его забрал отец. Они куда-то поехали, кажется к зубному.
   - Да. Медведь Тэдди, - ехидно протянула Лора.
   - А ты, смотрю, взрослой стала. В игрушки больше не играешь, - также ехидно съязвила Хлоя.
   - Но без него, надо полагать, ты не такая смелая, - похоже, что Лору сильно задела дерзость Хлои.
   - Это правда. Без него мне труднее, но, можешь не волноваться, я и без него могу справиться, даже с тобой.
   И тут, ничего не говоря, Лора подскочила к Хлое и придавила ее спиной к двери соседнего шкафчика. Хлоя долго не ждала, она оттолкнула ее от себя. Та, ступив шаг назад, не заметила у себя под ногами рюкзак Хлои, и, споткнувшись об него, кубарем полетела на спину. Ударившись о бетонный пол, завопила, будто в детском саду, ожидая вмешательства воспитательницы. Хлоя осмотрелась: в коридоре было все также безлюдно - никто на помощь не спешил. Она села на Лору и заглянула ей в глаза. В них были испуг и недоумение.
   - Знаешь, - сказала Хлоя. - Даже самый плюшевый из всех медведей ведет себя достойней, чем ты. И еще можешь быть уверена, что Тэдди с тобой так не поступит. Он в жизни не поднимет руку на девчонку, даже если она такая мразь, как ты.
   Лора не ответила. Хлоя, встав с нее, протянула ей руку. Поднимаясь на ноги, та своим весом, чуть не повалила Хлою на пол, похоже, постаравшись это сделать.
   - Зато ты смелая, когда кто-нибудь думает о том, какая ты умная и красивая, - добавила Хлоя, сильно не задумываясь о смысле сказанных ею слов.
   Услышав это, Лора надулась, и ее лицо стало багровым, но ничего не ответила, просто повернулась и ушла. Хлоя еще раз взглянула на плакат с Гарри Поттером и подумала о том, как мало нужно, чтобы испортить даже самую сладкую мечту.
   Подружиться с Роном и Гермеоной...
   Тэдди был не кем-нибудь из героев 'Гарри Поттера', но он существовал реально, и дружбу с ним заменить было нечем. Какие-то отношения с остальными сверстниками почему-то легко уходили в небытие. А с ним... Он был ее Медведем Тэдди и уж точно не плюшевым. Хотя многие, называя его так, имели в виду мягкую игрушку, что ее не на шутку задевало. Ее саму называли только по имени. И, похоже, она немного завидовала прозвищу, которое явно подходило его большим ушам, мощным рукам, коренастому сложению. А ведь она мало от него отличалась. И бывало, что кто-нибудь посторонний, впервые видя их вместе, мог спросить: не близнецы ли они? Когда как-то раз на соревнованиях перед взвешиванием в комбинезонах традиционных цветов их борцовского клуба они вдвоем оказались перед большим зеркалом, то внешне были неотличимы за исключением лиц, длины и цвета волос. В отличие от его светло-каштанового 'ежика' с торчащими ушами, у нее были длинные, прямые волосы цвета пшеницы, на время тренировки или соревнований стянутые в хвостик или свернутые под специальный чепчик, чтобы не путались в руках у соперника, такие же руки и ноги, крепкая шея и широкие, мускулистые плечи. Однако одноклассники не спрашивали у Тэдди: 'Где твоя медведица?' Может, ей не хватало больших ушей, как у него, или, они боялись спросить что-нибудь не то, что могло бы вызвать у него агрессивную реакцию? Хотя, вроде как, Тэдди никогда никого не обижал, или как минимум не нападал первым. Скорее всего, его прозвище пришло еще из детского сада с теми, кто оттуда попал к ним в класс, кто видел Хлою то с большим плюшевым медведем, то с ним. С ними обоими она обращалась одинаково - дружила и швыряла на пол. Только в отличие от пушистой игрушки Тэдди отвечал ей тем же.
   А, может, ей не хватало его большой улыбки? Нет, у нее была своя улыбка и не хуже, но не такая как у него, с которой его лицо становилось похожим на морду медведя Тэдди из старого мультфильма. И еще, когда он улыбался, улыбались все, кто был рядом, что для нее продолжало оставаться загадкой. Она бы ни на что не променяла ямочки, которые в тот момент появлялись на его щеках.
  
   Когда наступало лето, то их обоих отправляли спортивный лагерь, где проводили каникулы не только борцы, но и представители других видов спорта. Между детьми как всегда возникали споры, чей вид спорта лучше, что иногда доходило до выяснения отношений с применением силы. Как-то раз у Тэдди возник такой спор с одним из боксеров, и, конечно же, он от души вывалял того парня в грязи, после чего сам еще долго ходил с несвойственными борцам травмами - с разбитой губой и синяком под глазом. Особо не ладили между собой конькобежцы и хоккеисты. Те и другие выделяли себя по комплекции. Если конькобежцы были рослыми и худыми, то хоккеисты низкими и коренастыми. Чаще всего, собравшись в кучку, одни отлавливали в одиночку идущего представителя других, чтобы рассказать что-нибудь обидное или немного поколотить - так, для профилактики. Как-то раз кучка конькобежцев напала на Тэдди, по ошибке приняв его за хоккеиста. Постоять за себя он был готов, но тут совершенно случайно мимо проходила Хлоя. И они вдвоем начали разбрасывать всех, вдобавок раздарив множество синяков и ушибов. Вечером того же дня тренер конькобежцев пришел выяснять отношения к их тренеру мистеру Голдину.
   - Как? - удивился тот. - Шестерых? И кто же из моих это сделал?
   - Мои парни говорят, что это были двое - мальчик и девочка, одинакового роста и сложения, - ответил конькобежец мистер Брендвилл.
   Голдин улыбнулся. Посему было ясно, что такого рода известия доставляли ему удовольствие. Однако по Брендвилу было видно, что он ожидал несколько другой реакции от Голдина.
   - Я, конечно, побеседую со своими, но, знаешь ли, Гарри, кто бы это ни был, мое к ним почтение, - развел руками Голдин. - И еще, кто начал, мои или твои?
   Брендвилл пожал плечами, но, похоже, у обоих не было сомнений, кто напал первым, и кто дал отпор.
   - И еще я бы не стал приходить к кому-нибудь с подобными жалобами, - Голдину хотелось поскорей завершить этот разговор. - Советую замять тему, и не делиться со своими парнями о нашей с тобой беседе. Тут и так все ясно. Ведь не лезут же мои борцы к тебе на ледовую дорожку, так и твои пусть не пробуют силы, где не следует.
   Брендвил ушел от него с пустыми руками, и было непонятно, что он хотел добиться от Голдина, который уже как два десятка лет тренировал борцов.
   Какой-то справедливости?
   Уж точно не расовой и не социальной.
   Может, ему было обидно за своих парней? Без сомнений с этим не стоило приходить к Стэнли Голдину, потому что тот по возможности не лез за словом в карман. Ни с кем из своих подопечных Голдин также не разговаривал. Для него не было секретом, что это были Тэдди и Хлоя, которые без особой на то причины первыми никогда ни на кого бы не напали.
  
   Почти каждый вечер перед ужином на стадионе утраивались показательные выступления: конькобежцы бежали на роликовых коньках, а хоккеисты клюшками гоняли по асфальту резиновый мячик. В определенные дни недели боксерский ринг разбирался, и вместо него укладывался специальный борцовский ковер. Раз в неделю выступали Хлоя и Тэдди. Зрелище было неописуемое. Два борца одинакового сложения, роста и веса, отличающиеся лишь полом, не могли одержать друг над другом победу. Кому приходилось судить, тот не знал, как быть, и иногда не мог выделить технические преимущества одного или другого. Самым интересным было то, что приемы, применяемые друг против друга, были одинаковыми, как и реакция каждого из них, будь то Хлоя или Тэдди. Но в борьбе ничьей не бывает, и это знали все. Один раз, чтобы не прерывать их борьбу, задержали ужин. Судья решил обойти правило двухминутного поединка, разрешив борьбу на истощение, до победного конца. Победила Хлоя. Но все видели, что Тэдди по-джентльменски позволил ей одержать победу. Это продолжалось тридцать восемь минут. В тот вечер сразу после ужина они вдвоем, вместо того, чтобы пойти в кино, вернулись в жилой корпус и поспешили лечь спать. Они оба не на шутку выдохлись.
   Когда заканчивались летние каникулы, то они возвращались домой, чтобы снова утонуть в привычной рутине: школа, тренировки, соревнования, домашнее задание допоздна. Спорт, конечно, был превыше всего. Борцовский клуб, который они посещали, на соревнованиях полагался на них. Именно они приносили победы в их весе и возрастной группе. У каждого дома на полке накапливались спортивные кубки и грамоты. Бывали и неудачи. Иногда попадались соперники, которые были сильнее и имели другой опыт, в чем ни для кого из них двоих не было ничего особенного. 'Жизнь полна разнообразия', - как, бывало, мог повторить отец Хлои. Но иногда оказывалась обманчивой и внешность соперника, о чем также не стоило забывать.
  
   Перед предстоящими соревнованиями штата от каждого клуба в своей возрастной и весовой группе отбиралось по нескольку спортсменов на региональный турнир. В тот день Тэдди достался соперник из Хартворда. Уже было известно, как его зовут - Ти Джей, обладатель многих призов и наград в их виде спорта, чернокожий мальчишка такого же роста, как и он, но уже в плечах и с тонкими, худощавыми руками. И Тэдди попался, клюнул на его хилое телосложение, еще не зная своего соперника 'на ощупь'. Когда они уже были на ковре, то оказалось, что поймать его не просто, так как тот был чрезмерно подвижным и умело ускользал от любого прикосновения. Когда Тэдди все-таки удалось схватить его в стойке, то он без труда вывел его из равновесия и бросил в портал. Однако в портале, как Тэдди не пытался, Ти Джей выскальзывал из-под него, будто всякий раз находил брешь, через которую можно просочиться. Используя перекрестный захват ног, Тэдди все-таки сумел перевернуть его на спину, но тот стал в 'мостик', с которого Тэдди так его и не снял, потому что в этот момент прозвучал свисток. Судья поднял руку Ти Джея. Ему было приписано техническое преимущество. Во время следующего двухминутного поединка Тэдди также просто свалил соперника в портал, но затем почему-то ему не удавался двойной захват, чтобы перекинуть его на бок или на спину. Опять сказывалась необычайная подвижность соперника и его гибкость. Тэдди все-таки придавил его к ковру, но тут же 'застрял', когда Ти Джей применил захват-гильотину, с которой тому нужно было лишь дождаться финального свистка, прозвучавшего через пять секунд. Тэдди не ожидал, что в тонких руках этого парня будет такая сила. Освобождаться от захватов Ти Джея стоило ему немалого сил. Но, как бы то ни было, в предыдущих поединках Тэдди набрал достаточно очков, чтобы выйти в полуфинал.
   Когда все закончилось, то к нему подошла Хлоя:
   - Знаешь, Тэдди, - начала она. - Здесь что-то не так. Этот парень, с которым ты боролся, почти на год тебя старше, и вот-вот уже должен быть переведен в юниоры.
   Он молча ее слушал.
   - А по весу он на нижнем пределе в нашей группе - чуть тяжелее, чтобы не быть среди наилегчайших.
   - Но он получил техническое преимущество, - возразил Тэдди.
   - Получить то получил, но, Тэдди, еще не вечер.
   Она была права. На следующий день были поединки полуфинала, и уже было известно, что Хлое достался именно этот парень из Хартворда. И она его сделала. Еще, когда днем раньше с ним боролся Тэдди, она заметила, что его слабым местом были ноги - его было просто завалить в стойке. А в портале, когда соперник начал выскальзывать из ее 'объятий', она сложила ему ногу, и тот ничего не смог сделать, а потом, за эту же ногу сумела перевернуть его на спину, после чего до свистка рефери нужно было придавить лопатками к полу. И Хлоя успела. В отличие от Тэдди она прошла в финал, однако признавая, что Ти Джей был далеко не самым легким из соперников.
   Турнир закончился. Все уже были одеты и сидели на трибунах в ожидании речи председателя судейской комиссии. Перед Хлоей и Тэдди на нижнем ряду сел Ти Джей. Он обернулся в их сторону и спросил:
   - Вы точно не брат и сестра?
   - Нет, а что? - поинтересовалась Хлоя.
   - У вас одинаковые захваты и реакция.
   - Это плохо? - спросил Тэдди с ноткой иронии.
   - Нет, - ответил Ти Джей. - Просто, я с таким еще не встречался. У вас обоих одинаковое рукопожатие, и еще вы умеете учиться на ошибках друг у друга.
   Тэдди и Хлоя переглянулись. Ответа у них не было, да в нем и не было нужды.
  
   После того турнира, как и всегда, тренер О'Доннел беседовал со всеми, разбирая по косточкам поединки каждого из них. И снова нужно было поработать над неудавшимися приемами, для чего он отобрал из группы борца телосложением похожего на Ти Джея, коим оказался Дэвид Дробинский - такого же роста, как и Тэдди, но худой и узкий в плечах, и началась отработка подхода к соперникам подобной комплекции. Последовательность применяемых друг против друга приемов тренер выписывал мелом на доске, которую ставил на имеющийся у него акварельный мольберт. На экране телевизора, вывезенного в зал на тележке, постоянно делались остановки видеозаписи, сделанной одним из спортсменов их борцовского клуба. Как у Тэдди, так и у Хлои ум еще долго был взбудоражен анализом приемов, особенностями соперников, такими как рост и вес, или предвзятостью судей. И вообще, выходя после тренировки, в уме они оба еще долго продолжали находиться на борцовском ковре. А иногда, придя домой, могли по телефону поделиться идеями о последовательности захватов, об удержании равновесия или о том, как лучше сохранить силы к концу поединка. Но, не смотря ни на что, это не мешало им хорошо учиться. Они успевали в школе в отличие от некоторых одноклассников - тех, кто не был обременен спортом или другими серьезными увлечениями. В конце года они успешно сдали экзамены, и автоматически были переведены в специальную школу, в которой немало внимания уделялось именно спорту.
   Не смотря на разницу в две недели, уже несколько лет День Рождения они отмечали вместе у кого-либо из них дома. На этот раз Хлоя подарила Тэдди небольшого плюшевого медведя, одетого в борцовский комбинезон сине-красной раскраски, а он в ответ вручил ей видеодиск с записями мировых борцовских турниров.
   Торт был общим. Они вдвоем задули тринадцать свечей. Сизый дымок развеивался над шоколадной глазурью.
  
   Снова были летние каникулы. Но на этот раз Хлою отправили в деревню к родителям отца. Тяжело больной дедушка захотел последний раз увидеть всех своих внуков, собравшихся вместе. В спортивный лагерь Тэдди поехал один. Там были и другие борцы, но ни один из них не был из его клуба. Он со всеми ладил, садясь с ними за обеденный стол или выходя на борцовский ковер, вместе со всеми бегал по утрам и все также много времени со всеми проводил на турнике и брусьях. Однако на скамейках летнего кинотеатра садился один в стороне от всех или даже в компании борцов, но особо ни с кем не общаясь. Его мучили мысли, о чем бы он мог поговорить с Хлоей, и что бы спросила у него она, в эту минуту оказавшись рядом. С другими найти общую тему для разговора ему было непросто - даже для праздной беседы, из-за чего те, кто его мало знал, считали замкнутым и угрюмым, что на самом деле было не так. Все было сказано тем, что ему нужна была Хлоя, ее мнение было важно для него в любом разговоре, как точка отсчета, как мерило, как стандарт. Лишь тогда его слова могли приобрести должный вес и силу. А так он не находил им применения. Он слушал, о чем разговаривают другие, и продолжал молчать. Он скучал по ней и не сомневался в том, что ей также его не хватает.
   На ковре он как всегда с кем-нибудь упражнялся, продолжая отрабатывать тактику с соперниками, которые были выше его ростом и с теми, которые ниже. С рослыми ему было легче в 'портале', 'коротышек' удобней было атаковать в стойке - проще удавалось ухватить за торс. В этот сезон ни конькобежцы, ни хоккеисты к нему больше не приставали. Надо полагать, каждый знал себе цену. Да и 'новичком' в этом лагере он не был. Также как и в предыдущие сезоны все называли его Медведем Тэдди. Это прозвище закрепилось за ним крепко и надолго, если не навсегда, и никто, называя его так, не имел в виду плюшевую игрушку. Когда у него была возможность оставить компанию, то он уединялся с книгой. Пиратские приключения всегда лежали у него под подушкой, будь то 'Остров сокровищ' или 'Пятнадцатилетний Капитан', но, как-то раз, просто из любопытства он заглянул на танцплощадку, на которой играл небольшой ансамбль, и не заметил, как к нему приблизилась стройная девочка, которая была на голову его выше. Он видел ее прежде, но имя вспомнить не смог - одна из фехтовальщиц. Она пригласила его на танец, затем у них был еще один танец, и еще один. Она знала, как его зовут, но, похоже, ее сильно мучил вопрос, почему все его называют Медведем Тэдди. Он не спешил с ответом, каждый раз переводя разговор в другое русло. Она представилась ему как Сьюзи. После танцев они долго разговаривали, но осознание того, что это не Хлоя, почему-то выстраивало перед ним невидимую стену, которая возникала раз за разом и в последующих их беседах. Но Сьюзи не сдавалась, она начала поджидать его у столовой после ужина и на аллее, ведущей к летнему кинотеатру-танцплощадке. Они продолжали о чем-то разговаривать: о борьбе и фехтовании, о других видах спорта, о книгах и кинофильмах. Впоследствии Тэдди побывал на состязании фехтовальщиков. Его забавлял провод, который тянулся за каждым рапиристом, и разноцветные лампочки на столбах, зажигающиеся при каждом уколе или касании клинка, будь то маски или защитного жилета. Он подумал, а что, если контактами и датчиками снабдить борцовские комбинезоны? Может, легче будет судить, и меньше придется зависеть от пристрастия рефери или судьи? В один из вечеров в летнем кинотеатре Тэдди уже был не один. Он присматривался к Сьюзи, к ее рыжим волосам и таким же рыжим веснушкам, к ее тонким, стройным ногам и длинным рукам, наверное, столь необходимым в ее виде спорта. Еще он заметил, что при виде него она начинала походить на мороженное, которое вот-вот должно было растаять, и подумал: может, немного стать мягче и добрей? Злым он, вроде как, и не был. Просто видя кого-либо, девочку или мальчика, он примерялся к его размерам, комплекции, рассчитывая, как с ним быть при встрече на ковре. А тут вдруг все это перестало иметь даже малейшее значение - были лишь он и она. Они куда-то брели и о чем-то болтали, Тэдди тут же забывал о чем. Ее голос показался ему музыкой, слова к которой не нужны. 'Туда', - прошептала она, показывая на заросли малины. - 'Нам туда'.
   Они уже были в кустах. Она прижалась к нему, и ее руки заскользили по его плечам и рукам, прощупывая мышцы. Он понимал, что это лишь любопытство, но как себя вести в подобной ситуации, он не знал. Она щупала его спину, снова плечи, бицепсы, шею. Он решил, что нужно ответить тем же. И уже его руки заскользили по ее спине, ягодицам, которые, на ощупь оказались жесткими и маленькими, не больше, чем груди, между которыми в этот момент застрял его подбородок. Такими же жесткими и жилистыми оказались ее тонкие бедра. Его чем-то привлек запах, исходящий от ее тела, что почему-то еще больше усилило любопытство к ее ногам и ягодицам. Маленькие жесткие мышцы у нее на бедрах заканчивались твердыми как стальная проволока сухожильями. А что между бедрами? Там, наверное, лучше не трогать...
   - Медведь Тэдди, - прошептала она.
   - Кукла Барби, - также томно ответил он.
   И тут она оттолкнула его от себя.
   - Это я - Кукла Барби? Да, ты... ты... да пошел, ты... - уже плача, пробормотала она. - Ты такой же, как и другие мальчишки.
   - А что, ты думала, что я плюшевый медведь Тэдди? - иронично спросил он. - Решила немного поиграть со мной? В детство?
   И тут он подумал, что, когда Хлоя называла его Медведем, подразумевая плюшевую игрушку, то ему даже было приятно. Ко всему он не сомневался, что сам тотем был ему к лицу, но почему-то, когда к нему так относились другие, то его это начинало настораживать. А тут расслабился и ответил взаимностью, которая, похоже, оказалась принята неверно.
   - Все равно ты на ощупь пухлый и мягкий, будто из плюша, - сказала она, хлюпая носом.
   - А ты жилистая и жесткая, будто из пластмассы, - твердо выплюнул он, но уже сдерживая улыбку.
   Она улыбнулась в ответ, смахивая рукой слезы.
   Они вдвоем еще долго умирали со смеху.
   Каникулы подходили к концу, и повсюду царило чемоданное настроение. Они вдвоем еще два раза побывали в кино и напоследок, нарушив все правила лагеря, после отбоя ушли в заброшенный парк.
   - Можно, чтобы сегодня вечером ты был плюшевым медведем?
   - ...Тэдди? - добавил он, поняв, что соглашается.
   - Медведем Тэдди, - подтвердила она.
   Она села на скамейку без спинки и потребовала, чтобы он сел к ней на колени.
   - Не так, - возразила она. - Ко мне лицом.
   Он был у нее на коленях лицом к ней. Они долго сидели, обнявшись и глядя друг другу в глаза. Он разглядывал ее веснушки, еле заметные при свете луны, узкое лицо, тонкую шею, украшенную рельефом маленьких мышц и тонкие губы, которые всегда выражали все, что было у нее на душе. И вдруг эти губы начали его целовать: в нос, в глаза, в ухо, в губы. Он почувствовал ее шершавый язык у себя во рту и удивился тому, что его не тошнит. Теперь и его язык был у нее во рту, ощупывая зубы и ощущая стальной привкус оковывающей их стяжки. Он задержал дыхание и почувствовал, что ему начинает не хватать воздуха. По ее сопению, он понял, что ей тоже. Они продолжали сидеть, обнявшись, еще долго, потом встали оба с затекшими ногами и, пошатнувшись, рухнули на ту же скамейку. Вернулись в лагерь, когда уже было совсем темно. Ночная прохлада в конце августа пробрала обоих до костей.
   На следующий день все обитатели лагеря погружали сумки и чемоданы в багажники автобусов.
   Тэдди еще раз попрощался с Сьюзи, и та снова стала походить на подтаявшее мороженое. Они обменялись телефонами, хотя в этом не было ничего обещающего. Они оба были из разных городов.
  
   Из лагеря приехали под вечер. Автобус остановился у спортивного комплекса, где находился их борцовский клуб. Вывалив со всеми наружу, Тэдди полез в багажник за сумкой. Среди запаркованных на большой площади машин он заметил машину матери, а затем обоих родителей, которые пришли его встретить. По дороге они сказали, что Хлоя уже как неделю дома, и все интересуется, когда приедет Тэдди. Поужинав, он, не переодеваясь и не распаковывая сумку, выскочил из дому и через минуту оказался у ее двери.
   Открыла Хлоя. Это была она. Ей было тринадцать, как и ему, и даже на две недели она была его младше, но что-то уже было не так. Она смотрела на него сверху вниз, а он 'дышал ей в пупок'. За два месяца летних каникул она вымахала, почти что на голову став его выше.
   - Привет, Медведь Тэдди, - будто поднимая бокал шампанского, произнесла она.
   - Привет... - осекся он, чуть не произнеся 'Кукла Барби', и засмущался, почувствовав, как его уши наливаются краской. В отличие от других, в сомнительных ситуациях у него краснело не лицо, а уши. Из него еще не выветрились впечатления о Сьюзи, и, главное, было не 'расколоться'.
   - Что с тобой? Ты не знал, что девочки вырастают раньше, чем мальчики? Но уши у тебя точно стали больше, чем были в начале лета, и посмотри, какие красные.
   И Тэдди почувствовал, что сам теперь стал похож на подтаявшее мороженое.
   Разница в росте также удивила и ее родителей. Они начали его утешать, что через год-другой он догонит, а, может, и перегонит Хлою и других девчонок, отчего его большие уши снова налились краской.
   С этого года они учились в другой школе, так что свидетелей из предыдущего класса, которые бы знали их раньше, не оказалось вообще. В спортивном клубе после взвешивания тренер поставил их в разные весовые категории, что в тот день не воспрепятствовало их традиционному поединку. По правде на равных этот поединок уже не был. Ей было проще ухватить его сверху 'в стойке', а в 'портале' начала ощущаться заметная разница в весе, так что выбраться из-под нее было уже намного сложней. Мало того, оказалось, непросто, ухватив за бедро, бросить ее через плечо и при этом не потерять равновесие. Похоже, что их совместные показательные поединки закончились. Вопрос, как надолго? Но это никак не повлияло на их дружбу. Они все также вместе добирались домой из школы, и друг у друга дома делали уроки. Он помогал ей по физике и геометрии, а она ему по английскому и литературе. И все также вдвоем ходили на вечерние киносеансы, разумеется, на те, куда впускают детей младше шестнадцати.
   В ближайшую субботу мама Тэдди отвезла их двоих в центр города и оставила у ворот парка. Там открылся новый аттракцион - 'Русские Горки'. Поезд из четырех вагончиков взбирался наверх и слетал оттуда, переворачиваясь вверх тормашками. Его пассажиры визжали не то от восторга, не то от ужаса. Они вдвоем заняли очередь в кассу. Уже, когда до окошка кассы оставалось три человека, то к ним подошел дежурный билетер и, показывая на Тэдди, сказал, что тот еще не может посещать такие аттракционы, не проходит ростом, а вот Хлоя уже может. И указал на специальную отметку у турникета. Хлоя тут же начала возражать, утверждая, что Тэдди старше нее, и ему уж точно пора прокатиться на 'Русских Горках', но билетер оказался непреклонным: 'Послушайте, дети. Дело не в возрасте, а в росте - и все...' Похоже, это больше расстроило Хлою, чем Тэдди. Она возмутилась и наговорила всяких резкостей о порядках в парке и о правах человека. Они вдвоем оставили очередь и пошли в кафе, чтобы взять по вафельному конусу мороженого.
   - Не переживай, Тэдди, - утешала его она. - Настанет время, когда ты будешь смотреть на эти горки, как на детскую забаву...
   А он, почему-то не переживал.
   - Да, ладно, - отставил он. - Тебе вишневое?
   Вопрос был праздным. Он знал ее вкусы лучше, чем свои.
   Когда уже отец Тэдди забрал их у арки городского парка, то у обоих было хорошее настроение.
   Следующий день был воскресеньем.
   В школу было не надо.
   Когда они уже выехали на их улицу, то Хлоя сказала: 'Я еще не посмотрела видео, которое ты мне подарил еще в начале лета'. Они проехали еще несколько домов, и оба вышли из машины у дома Хлои.
   Поужинав, они сидели у нее в комнате и смотрели состязания борцов Чемпионата Мира, прошедшего за год до того. Еще тремя месяцами прежде они в этой комнате смотрели 'Властелина Колец' или 'Гарри Поттера', а в этот вечер разбирали 'по косточкам' ошибки того или иного борца, обсуждали захваты, броски и уклонения, справедливость судей и реакцию публики.
   На часах уже было около полуночи. 'Может, позвонишь домой, чтобы остаться на ночь?' - сказала Хлоя. Дело было обычным. У нее в кладовке уже несколько лет лежал спальный мешок Тэдди, как и у него дома в ящике под кроватью был такой же, принадлежащий ей. Он как всегда развернул мешок на полу около кровати Хлои, разделся и уже укутался в него. Из туалета вышла Хлоя в трусиках и лифчике. В трусиках он ее видел на протяжении всех лет знакомства еще со времен детского сада, но вот лифчик... Нет, конечно, он полагал, что у нее должен быть таковой, потому что за последние два-три месяца не только она сама стала намного выше, но и ее груди приняли вполне определенные формы, и уже никакая одежда скрыть это не могла. Но почему-то в этот момент он не ожидал увидеть ее в лифчике, которого прежде у нее не было. И это привело его в некоторое замешательство, из-за чего его уши обязательно должны были изменить окраску.
   'Да, они стали заметно больше', - сказала Хлоя полным тайны голосом, будто собираясь рассказать мистическую историю. Его замешательство снова не было для нее секретом, как и причина тому. Она твердым шагом прошла мимо него к своей кровати и залезла под одеяло, старательно спрятав под него груди. Ее рука потянулась к выключателю настенного бра, и Тэдди вдруг перестал думать о своих ушах.
   Прежде чем уснуть, они долго разговаривали. Она расспрашивала его о лагере, а он о жизни в деревне. Как минимум всего рассказать он не мог, да и за язык никто его не тянул.
   'Ты знаешь, Тэдди', - вдруг сказала она. - 'В постели теплее. Давай ко мне'.
   Когда он перебрался к ней, то тепло ее тела вдруг вызвало в нем необычные чувства, с которыми прежде был еще не знаком. Даже, когда холодной зимой они забирались друг к другу и грелись, то затем просто засыпали, а утром, как ни в чем не бывало, просыпались, может, в шутку, прежде чем встать, устроив в постели борцовский поединок. А тут он почувствовал ее объятья, в которых было нечто...
   Он не мог правильно себе это описать. Внутри него начали перемещаться какие-то соки, о существовании которых он прежде не задумывался, или же это было нечто похожее на электричество. Она будто поглощала его, и они сливались в единое тело. Хлоя уснула раньше, чем он. Тэдди снились какие-то бурные сны. Они боролись. Ковер под ними превращался в цветочную поляну. Он вдруг захотел сорвать для нее цветы, но она остановила его: 'Надо беречь природу...'
   Он проснулся в ее крепких объятиях и вспомнил, что прежде между ними всегда был плюшевый медведь, без которого она не могла заснуть и которого не отпускала до самого утра, но однажды Тэдди проснулся в ее объятьях, а медведь оказался где-то у стенки. Когда проснулась Хлоя, то, обнаружив у себя в объятьях Тэдди, не на шутку перепугалась. Но тогда он сам не нашел в этом ничего особенного - спать в обнимку было теплее. Та зима была снежной и холодной.
   Ему нестерпимо хотелось в туалет, но он не знал, как освободиться от ее рук, при этом не разбудив. Когда он все-таки сумел сесть на край кровати, то увидел напротив себя одиноко сидящего на столе плюшевого медведя - того самого, с которым она боролась еще в детском саду и до недавних пор спала в обнимку. Он был размером с шестилетнего ребенка и смотрел на Тэдди грустными глазами. 'Ты, наверное, ревнуешь...' - подумал он, и встал, чтобы сделать несколько шагов до туалета, выходящего дверью прямо в комнату к Хлое.
   Они оба проснулись, когда уже было светло: 'Ну что, Медведь Тэдди, как будешь из-под меня вылезать, если я тебя прижму вот так?'
   И начали с раннего детства привычное для них обоих занятье. Но когда она вдавила его в постель, то нажим вдруг перешел в нежное прикосновение. Ее руки касались то 'ежика' на его голове, то ушей, будто это были уши кота или собаки. Она замерла над Тэдди, глядя ему прямо в глаза. Он затаил дыхание и больше не сопротивлялся.
   В дверь постучали, но, не дожидаясь разрешения, к ним в комнату заглянула мама Хлои. 'Завтрак готов. Вставайте' - сказала она.
   Они завтракали. То на одного из них, то на другого по очереди загадочно поглядывали родители Хлои.
   - Что-то не так? - спросила Хлоя.
   - Да, все так, - ответила ее мама. - Вот только хочу дать вам один маленький совет - не торопитесь заводить детей.
   - С ними много хлопот, - добавил ее отец.
   Они переглянулись, и уши Тэдди вдруг начали менять окраску.
  
   Следующий день был понедельником. Начиналась еще одна неделя рутины со школьным автобусом, уроками, шумом на переменах, домашним заданием у кого-нибудь из них дома, тренировками и с болью усталости в мышцах перед сном. Сон наступал сразу. Цветные сновидения обрывались звонком будильника, к которому добавлялись нотации кого-нибудь из родителей, если после звонка сон продолжался. А затем утрешняя пробежка с турником, душ, быстрый завтрак, сборы в школу и опять школьный автобус с сердитым водителем и еще не проснувшимися его обитателями.
   Новая школа оказалась дальше, чем та, в которую они ходили прежде. Занятья в ней начинались позже - не в восемь утра, а в полдевятого, поэтому родители обоих уже не могли отвозить их на машине, так как сами не успевали на работу. Благо был школьный автобус, идущий по улице, к которой примыкала та, где жили Хлоя и Тэдди. Опоздание на него грозило опозданием на первый урок, так как тот прибывал почти к самому звонку. Идти пешком нужно было почти полчаса. Школа финансировалась при поддержке клуба 'Гиганты', но в ней учились представители разных видов спорта, в том числе и некомандных, а значит этому клубу не принадлежащих. И каждый уважал свой вид спорта больше, чем другие, очевидно, потому что 'изнутри' знал его лучше, а значит, можно было пренебречь одноклассником, который не футболист или не гимнаст. Ко всему 'Гигантам' не принадлежали и оба борцовских клуба, представители которых также учились в этой школе. Поэтому среди бейсболистов и футболистов Тэдди и Хлоя были аутсайдерами. И еще было принято не уважать сверстника, который ниже тебя ростом. На уроке общей физической культуры, на котором встречался весь класс, Хлоя была среди самых рослых, а Тэдди среди самых маленьких одноклассников, что не мешало ему иметь чуть ли не самые лучшие показатели на турнике, брусьях, в метании мяча или молота, хотя при этом и не иметь должного преимущества в баскетболе или в прыжках в высоту, что и было предметом насмешек со стороны какого-нибудь 'дылды' баскетболиста или футболиста. Но силой особо никто не мерялся, по крайней мере, ради унижения друг друга, потому что можно было и 'нарваться' на неприятности - спортсменами были все. Правда, иногда бывали и исключения. Как и в других школах, на перемене могла возникнуть драка, например, если кто-нибудь не поделил с приятелем одноклассницу или сказал нечто излишне обидное, что требовало незамедлительного ответа, не смотря ни на какие последствия. Из предыдущей школы к ним в класс никто больше не пришел, разве что трое общих знакомых из борцовского клуба, но занимающихся в другой группе и у другого тренера. А в остальном для них двоих это была обычная школа, не сильно отличающаяся от той, в которой учились прежде: с отличниками и отстающими, с друзьями и врагами, с красивыми девочками и хулиганскими выходками на перемене. У Тэдди друзей еще не появилось, да и мало кто мог заменить ему Хлою. За то с ней стремились подружиться многие девчонки класса. Одна из них, ее звали Глория, также занималась борьбой и уже успела познакомиться с ними двоими на борцовских турнирах штата Коннектикут. Но на Тэдди она почему-то смотрела с высока, как и на всех сверстников-мальчишек, которые на этом возрастном этапе отстали от девчонок в росте, что вполне устраивало Хлою: Тэдди продолжал принадлежать только ей, и лишь она могла оценить все лучшее, что находила в нем, и вряд ли где-нибудь в глубине души желала поделиться этим с кем-то еще. Остальных парней она продолжала игнорировать - просто не замечала, будто они не существовали.
   Учителей в этой школе было больше. Каждый из них вел какую-нибудь отдельную дисциплину или две схожие, как например алгебра и геометрия, или физика и химия. Они хуже запоминали лица учащихся, потому что каждому из них приходилось иметь дело со многими классами, и ко всему не так крепко привязывали к лицам имена. Домашние задания проверялись лишь выборочно у желающих в начале урока. Большинству учителей не было интересно, как ученики занимаются дома, что так или иначе все равно становилось явным при проверке контрольных, которые проводились намного чаще, чем в предыдущих классах. Тем не менее, учителя иногда выделяли фаворитов среди учеников, как правило, лучше других успевающих по их дисциплине. На Тэдди обратил внимание преподаватель алгебры и геометрии, и еще он заметил отпечаток его помощи в домашних заданиях Хлои, в чем не нашел ничего предосудительного.
   В спортивном зале школы тренировались баскетболисты и гимнасты. Представители других видов спорта ездили на тренировки в спортивные комплексы 'Гигантов', которых в этом городе было несколько. Теперь сведения о Хлое и Тэдди школа получала от тренера О'Доннела, который их тренировал с детсадовского возраста. На тренировки они вдвоем приезжали либо на городском автобусе, либо их двоих мог подбросить кто-нибудь из родителей, если был свободен. Хотя от самой школы можно было добраться до спортивного комплекса на том же желтом автобусе, который обслуживал их школу.
   Школьный автобус представлял собой маленькое замкнутое пространство, в котором на короткое время оказывались дети разного возраста и принадлежащие разным видам спорта, что обязательно приводило к выяснению отношений, словесным оскорблениям, а иногда и к рукоприкладству. Тогда водитель останавливал автобус около полицейского участка, чтобы оставить там кого-нибудь из пассажиров, среди которых попадались и те, кто не заслуживал никаких полицейских мер, например, жертвы насилия со стороны сверстников. Но водитель не пытался быть арбитром. Ему лишь не были нужны изувеченные пассажиры и сама ответственность за это. Для Хлои и Тэдди все это было новым. В предыдущую школу они либо ходили пешком, либо их подвозил кто-нибудь из родителей, а тут каждый раз им предстояло наблюдать сцены словесных баталий, глупых, но иногда обидных шуток, таких как опрокинутый кому-нибудь за шиворот вафельный конус мороженого или шнурки ботинка, привязанные к одной из ножек сидения кем-то незаметно подкравшимся сзади. Хоть им пока еще не довелось испытать на себе все стороны путешествия на школьном автобусе, они вдвоем спешили покинуть его пространство сразу по прибытию в пункт назначения, будь то школа, борцовский клуб или улица, на которой они оба жили. Но опасности могли подстерегать кого угодно и за пределами школы или автобуса, где, например, можно было стать жертвой любителей легкой прибыли и лишиться карманных денег. Такими любителями обычно были хулиганы-старшеклассники, с которыми им двоим все-таки пришлось познакомиться.
  
   В тот день последним уроком была алгебра. Когда прозвенел звонок, все дети поспешили оставить класс. Учитель Мистер Шленский попросил Тэдди задержаться. У него было несколько вопросов по контрольной, прошедшей за день до того. Все задачи были решены правильно, но учителя интересовало, как Тэдди сумел столь нестандартно подойти к решению двух из них. Как и всегда в подобной ситуации Хлоя ждала его снаружи. Разговор с Мистером Шленским занял не более четверти часа, но школьный автобус уже уехал, и им двоим предстояло потратить двадцать пять минут, а, то и больше, на то, чтобы пешком вернуться домой. Когда Тэдди выходил из школы, то на автобусной остановке около Хлои он заметил двоих парней. Он уже знал их по выходкам на переменах в школьном кафе, но пока еще ни разу с ними дела не имел. К тому же они были на пару лет его старше, с чем также стоило считаться. Он увидел, как один из них подошел сзади и схватил Хлою за рюкзак, в то время как руки другого начали шарить по ее карманам, очевидно, в поисках денег. Тэдди не слышал, что они ей говорили, потому что его от них отделяло расстояние. Ему нужно было спуститься по ступенькам лестницы и выйти за пределы школьного двора. И он поспешил. Когда Тэдди приблизился к этим парням, то рюкзак Хлои уже был в руках одного из них. Она, похоже, не ожидала такого разворота событий, и, растерявшись, пыталась вырваться из рук другого, худощавого парня с седыми волосами, который был почти на голову ее выше.
   - Что вам от нее надо?! - закричал Тэдди.
   Смуглый брюнет с рюкзаком Хлои в руках обернулся и удивленно спросил:
   - А тебе, мелюзга, что надо?
   - Чтобы вы оставили ее в покое.
   Брюнет откинул рюкзак и толкнул Тэдди в плечо. Тот отступил, а затем разогнался и головой врезался ему в грудь. Парень не устоял, но его кулак успел угодить Тэдди в ухо. Тэдди схватил его за бедро, и они оба повалились на мокрый после утреннего дождя асфальт. Брюнет снова ударил Тэдди по лицу, но тот, взявшись за ремень штанов и торс, сумел перевернуть его вниз лицом и начал ему за спиной выкручивать руки. Парень вскрикнул от боли. Когда Тэдди поднял глаза, то увидел, как Хлоя повалила другого парня, который незадолго до того шарил у нее по карманам. Заметив, что Тэдди отвлекся, его 'соперник' попытался вырваться и подняться на ноги.
   - Лежать... - процедил сквозь зубы Тэдди, еще сильнее скрутив ему руки. Тот взвыл еще громче, они вдвоем продолжили наблюдать, как Хлоя, используя хорошо отработанные приемы, технично 'туширует' своего 'соперника', укладывая его на лопатки.
   'Что здесь происходит?' - вдруг со стороны школы послышался голос учителя математики. Тэдди и Хлоя освободили парней. Те вскочили и поспешили удалиться.
   К ним подошел мистер Шленский:
   - С вами все в порядке?
   Они переглянулись. Хлоя пожала плечами.
   - Я поспешу домой, а то у меня еще целая стопка контрольных такого же класса, как и ваш, - сказал учитель. - Встретимся завтра, герои.
   Когда Мистер Шленский, сев в машину, захлопнул дверь, Тэдди снова кинул взгляд на Хлою:
   - У тебя порвана куртка, - сказал он.
   - Где?
   - За правым карманом.
   Она осмотрелась и коротко отрезала:
   - Попадет от мамы, - и, сделав паузу, она медленно подняла на него глаза и трагическим голосом произнесла: - Тэдди, я испугалась.
   - Я тоже, - ответил он.
   Она в ответ послала ему удивленный взгляд. Похоже, ее озадачил даже не испуг Тэдди, а то, как легко он в этом признался.
   Они молча шли домой. Разноцветные листья кружили в воздухе и шелестели под ногами. Где-то в серых облаках перекликались летящие на юг птицы. Из разрывов в облаках прорывались тусклые лучи осеннего солнца, которые разноцветными бликами отражались от стекол офисных башен, возведенных в центре города.
   Тэдди не заметил, как они прошли мимо его дома. Он очнулся, когда уже были около окружающей дом Хлои лужайки. Когда остановились, она тихо сказала: 'Я никогда не держу деньги в карманах куртки', - и автоматически, они оба синхронно подняли руки в прощальном жесте. Когда она закрыла за собой дверь, то он, взглянув на свою испачканную одежду, подумал: 'Бывает...'. И вдруг к его глазам подкатили слезы, которые не смог удержать. Он не стал искать тому причину. Просто настроение почему-то резко дало сбой.
   Хлынул дождь, каких в октябре обычно не бывает. Большие капли ударялись о его лицо, что должно было помочь скрыть слезы. В этот день как назло мать не работала и была дома. Вдобавок ко всему засверкала молния, и по небу прокатился гром.
   В дом он вошел промокшим до нитки.
  
   Тренер мистер О'Доннел, увидев синяки на телах обоих, иронично улыбнулся и, обратившись к ним двоим, сказал: 'О'Брайан и Ван Брук. Вы что - подрались, или кто-то вас побил? Скажите, кому это удалось? Пойдем, разберемся...' Они переглянулись, и Хлоя отмахнулась, не придав этому значения, но между другими спортсменами прокатились смешки.
   Началась пробежка с тяжелыми набивными мячами подмышкой у каждого, которые по свистку тренера нужно было подбрасывать в воздух и ловить, а затем в беге подвое перебрасываться, после чего начались упражнения на ковре с 'чучелами', затем сменившимися живыми 'соперниками'. Через два с половиной часа тренировка закончилась. Когда уже одетые они ожидали на улице маму Тэдди, которая в тот вечер должна была их забрать, Хлоя повернулась к нему и тихо сказала: 'Не знаю, что бы делала без тебя, Медведь Тэдди. И если бы не ты, то...'
   Она не успела договорить, как около них остановилась машина. Они сели на заднее сидение. Машина тронулась. Всю дорогу молчали. Около ее дома Хлоя открыла дверь, но прежде чем покинуть машину, она обняла Тэдди и поцеловала его в щеку. Мама пристально посмотрела на него в зеркало заднего вида, но ни чего не сказала. Вряд ли в темноте она могла разглядеть румянец на его ушах.
   'Лучшее ее блюдо - молчание', - подумал он.
  
   Парней, с которыми ему и Хлое пришлось столкнуться, Тэдди заметил в коридоре после уроков. Это было спустя несколько дней после той встречи на остановке перед школой. Он шел к шкафчику, чтобы забрать из него некоторые вещи. Те двое 'обрабатывали' его одноклассника Лиама МакРоу, который был на полголовы выше Тэдди, но заметно уже его в плечах. Когда Тэдди приблизился к ним, то один из них за шиворот втиснул Лиама в его шкафчик, а другой, захлопнув дверку, защелкнул замок.
   - А от него вам что надо? - возмущенно проронил Тэдди.
   - Опять ты? - озадаченно спросил брюнет, который был шире в плечах и ниже ростом своего 'друга'.
   - Хочешь, чтобы мы и тобою занялись? - добавил второй из них - рослый и худощавый.
   Тэдди разглядел цвет его волос. Они были не седыми, как у старика, а светло-пепельными с желтоватым оттенком. Худощавый парень улыбнулся, но ухмылка явно не содержала ни капли дружелюбия. Тэдди начал взвешивать, как ему быть с этими двоими. Наверное, первым начинать не стоило. Лучше было подождать, когда это сделает кто-нибудь из них. И начал темноволосый. Он схватил Тэдди за воротник, но тот, перехватив его за руку, развернул к себе спиной и оттолкнул. Темная шевелюра с грохотом врезалась в один из шкафчиков. Пепельноволосый отступил в сторону, будто побоялся испачкаться в крови, полившейся из носа своего приятеля. Тэдди ожидал, что он вступится за друга, но тот будто осекся.
   - А ты что, дерешься только с девчонками? - обратился к нему Тэдди. Перед его глазами снова, уже в который раз за эти дни предстала картина, как тот шарил в карманах у Хлои, и, когда та сопротивлялась, то награждал ее оплеухой или пощечиной, пока она не собралась и не взяла ситуацию под контроль.
   У худощавого парня с пепельными волосами округлились глаза, и взгляд сфокусировался на чем-то за спиной у Тэдди.
   - Что, снова они? - услышал он голос Хлои.
   - Открой шкафчик и освободи Лиама, - сказал Тэдди.
   Широкоплечий брюнет, которого швырнул Тэдди, поднялся и подал знак худощавому, что пора удалиться.
   - С вами мы еще разберемся, - оставил он, и они вдвоем направились к выходу.
   - Разберемся, - иронично повторил Тэдди.
   - Который из шкафчиков? - спросила Хлоя.
   - Этот, - задавленно промямлил Лиам и забарабанил изнутри.
   - Какой у замка код? - спросил его Тэдди.
   - Триста восемьдесят четыре, - глухо ответил голос, будто из преисподние.
   Тэдди сумел справиться с замком и открыл дверцу. Оттуда не замедлило вывалиться тело Лиама МакРоу. Хлоя заглянула в шкафчик. Внутри были сложены учебники, коробка с бейсбольными мячами, бита, перчатка и 'гигантская' бейсбольная униформа.
   - Ой, как ты здесь поместился? - спросила Хлоя.
   - Не говори, - ответил Лиам. - От этих двоих уже три года как нет мне покоя. Два друга - Грэг Стерлинг и Мэтт Гонсалес. Я каждый раз терплю их на бейсболе - надоели... - он замолк и о чем-то задумался, а затем, будто проснувшись, уже бодрее спросил: - А как вы с ними справились?
   - Да уже справлялись, - ответил Тэдди.
   - Это он сам, - сказала Хлоя. - Так что все благодарности ему.
   - Не появись она, - кивнул он на Хлою. - То, может, и не справился бы.
   Он не сразу заметил у себя на плече руку Хлои.
   У него начали разогреваться уши. Заметив это, Хлоя поспешила забрать руку, но Тэдди задержал ее у себя на плече.
   - Так лучше, - смягчив голос, сказал он, и его уши стали совсем красными.
   - С меня мороженое и 'Кока-Кола', - неуверенно пробормотал Лиам, глядя на них двоих.
   Следующим утром в школьном автобусе он сел за спиной у Хлои и Тэдди.
  
   Лиам, наверное, осознавал, что Хлоя и Тэдди дружат давно, и, наверное, между ними нечто большее, чем просто дружба, поэтому старался сильно им не мешать. Тем не менее, в автобусе он садился недалеко от них, и в школьном кафетерии старался быть где-нибудь рядом - так он чувствовал себя в большей безопасности, однако подружиться с Тэдди или Хлоей у него не получалось. В кино или в парк они всегда приходили вдвоем, и кто-то третий для них уж точно был лишним грузом. Как-то раз он напросился к Тэдди домой, чтобы в компании сделать уроки, а затем, чтобы попросту не скучно провести время. Тэдди не возразил, но спустя полчаса к ним присоединилась Хлоя, и между ними двоими Билли снова 'затерялся'. Ко всему тренировки у борцов и бейсболистов были в разное время и на разных концах города. Все-таки их двоих он пригласил к себе на День Рождения. Это было в Хэллоуин. Тэдди пришел, надев пластиковую голову гризли, а Хлоя в маске некоего ящероподобного чудовища - дракона из какой-то сказки. Там были другие одноклассники и двое парней из бейсбольной команды, в которой играл сам Лиам. Все были разодеты и с разукрашенными лицами. Прилично одеться в этот день было бы нелепо. На Дне Рождения у Лиама разговоров о бейсболе или борьбе не возникало, а, следовательно, и споров о преимуществах того или иного вида спорта, иногда приводящим к конфликтам в школе. Поэтому между одноклассниками воцарилась атмосфера, намного более дружеская, чем это бывало где-нибудь в школе на перемене или в автобусе. Да и сам праздник получился насыщенным событиями. Можно было позабавиться отпугиванием Хэллоуинских 'попрошаек', которые в этот день стучались за угощениями в двери каждого дома. Ближе к вечеру они вырезали из тыквы 'Голову Джека' и зажгли в ней свечу. А, когда совсем стемнело, то все, снова нарядившись, вышли на улицу и начали отплясывать вокруг большого бумбокса, принесенного кем-то из одноклассников.
   Следующий день был выходным. Они вдвоем собрались в парк. Тэдди взял телефон и набрал номер Хлои:
   - ...несколько минут назад мне позвонил Лиам.
   - Он хочет составить нам компанию. Я так и думала, - она будто угадала мысли Тэдди.
   - Он, конечно, парень не плохой, - сказал Тэдди.
   - Вот только писяется и глухой, - сострила в ответ Хлоя.
   - Про 'писяется' не уверен, да и не глухой, вроде...
   - Но у меня есть идея, - предложила Хлоя. - Не позвонить ли Глории? Похоже, ей тоже скучно.
   - Даже с нами, - подтвердил Тэдди.
   В тех же масках, что и на Дне Рождения, они втроем пришли в парк - Медведь, Ящер и Барсук. У входа их ожидала Глория. Она не узнала их, пока они не сняли маски. Ее не предупредили, что с ними будет Лиам, и, увидев его, она сильно удивилась. На протяжении всего этого дня Тэдди и Хлоя занимали двухместную гондолу колеса обозрения, лодочку качелей или двойное сидение 'бешеной' карусели, все время оставляя Глорию и Лиама наедине. 'И правильно. Пусть им двоим будет нескучно', - как-то в разговоре с Хлоей проронил Тэдди. И, похоже, что так и было, потому что на следующий день в школе их обоих видели вместе на большой перемене в кафе, после уроков на автобусной остановке, а в конце недели снова в парке, затем в кино.
   На рождественском карнавале в школе они вдвоем кружили каждый медленный танец.
   Глория и Лиам.
  
  * * *
   Иногда и знать не знаешь, откуда может возникнуть маленькая ложечка дегтя, которая неминуемо должна угодить в самую большую бочку меда. И что окажется такой ложечкой, становится известно, лишь когда все уже случилось, что может стать случайно сказанным словом, каким-нибудь невинным проступком или не вовремя зазвонившим телефоном. Привычная рутина будет нарушена внезапно, и это напомнит гром среди ясного неба или кем-то опрокинутый на голову из-за спины ушат ледяной воды.
  
   Все было как обычно: школа, тренировки, утренние пробежки, развлечение в выходной день, будь то прогулка в парк или новый видеодиск у кого-нибудь из них дома. Они вдвоем даже не задумывались о том, как крепка их дружба, а также, где и как она может дать трещину, и насколько неожиданно это может произойти.
   Это случилось через неделю после Нового Года. Приехав с тренировки, они вдвоем сидели у Тэдди дома и делали домашнее задание. Нужно было подготовиться к сочинению по книге Томаса Вульфа 'Паутина и камень'. Предстояло многое перечитать и отметить у себя в тетрадях, что должно было занять еще где-то час или даже два. В комнату постучала мама Тэдди с телефоном в руке: 'С тобой хочет поговорить какая-то Сьюзи...' Тэдди удивился, но взял телефон.
   'Алло', - тихо сказал он в трубку.
   'Привет, это я', - задребезжал высокий голос. - 'Ты как? Чем занимаешься?'
   Это была она, Сьюзи - та самая, с которой он целовался в лагере незадолго до окончания сезона.
   'Уроки делаю', - неуверенно ответил Тэдди. - 'А ты как?'
   'Так вроде ничего, но сильно по тебе скучаю', - в ее голосе были волнение и забота.
   'Угу...' - промямлил Тэдди, и почувствовал, как к его ушам прилила кровь.
   'Угу', - передразнила его Сьюзи. - 'Похоже, что ты сейчас не в духе разговаривать со мной. Скажи, когда перезвонить, или позвони сам, когда захочешь'.
   'Ладно, позвоню', - согласился Тэдди. - 'Пока'.
   'Пока', - ответил разочарованный голос в трубке.
   Уши Тэдди разгорелись не на шутку. Он нажал кнопку отключения от линии, положил телефон на стол и взглянул на Хлою.
   - Кто такая Сьюзи? - спросила она.
   - Да так, одна девочка, - ответил Тэдди. - Познакомились в лагере. Она пригласила меня на танец.
   - Угу, - иронично кивнула Хлоя. - Пригласила на танец, и через полгода решила с тобой об этом поговорить. И еще она сильно по тебе скучает.
   Сомнений не было, она слышала весь их телефонный диалог, и это не скрывалось в ее взгляде.
   - Меня даже не интересует, почему она позвонила, и, честное слово, не знаю, что ей надо.
   - У вас с ней что-то было? - спросила Хлоя, но ее вопрос звучал как утверждение.
   - Ничего особенного, - оправдываясь, ответил Тэдди. - Да, мы о чем-то разговаривали... так... обо всем..., а, когда рассаживались по автобусам, то она стала походить на подтаявшее мороженое.
   - На подтаявшее мороженое, говоришь, - похоже, что Хлоя не на шутку разревновалась. - Ничего особенного, но что-то неособенное между вами все-таки было.
   - Боже мой, - развел руками Тэдди. - Мне всего лишь тринадцать. И вряд ли между нами могло возникнуть что-нибудь серьезное.
   - Сомневаюсь, - подтвердила Хлоя, но, похоже, заниматься дальше она уже не могла. Она сгребла со стола свои книги и тетради, оделась и ушла. Тэдди лишь проводил ее до входной двери.
   Когда он лег спать, то, не смотря на всю накопившуюся усталость, еще долго не мог уснуть. 'Вот, черт', - подумал он. - 'Угадала же время, чтобы позвонить'. Он даже забыл о ее существовании, настолько насыщена событиями была его жизнь после перехода в новую школу. А Хлоя - она вдруг заревновала, будто они муж и жена. А ведь все время их знакомства с детского сада они были всего лишь друзьями со всеми радостями и невзгодами, которые, как бы то ни было, пришлось разделять, к чему с годами оба привыкли, и без чего их двоих уже невозможно было представить. А, может, между мальчиком и девочкой это уже не дружба? Он видел много фильмов о любви и читал об этом в книгах, но пока не задумывался о том, что когда-нибудь сможет сам прочувствовать это изнутри, сполна вкусить всю сладость и горечь того, что философы называют любовью. Может быть, так и надо, чтобы она возникла незаметно, постепенно из ничего, из простой дружбы? Может быть, она становится заметной, когда уже очень легко ее потерять? И, будучи столь уязвимой, не вредит ли любовь дружбе?
   Он старался больше об этом не думать. Нужно было спать. Утро вечера мудренее, как говорилось во многих сказках.
   Ему приснилась Сьюзи с ее веснушками, тонкими руками, с шершавым языком у него во рту, с жилистыми бедрами и маленькими твердыми ягодицами, которые теребили его руки. Она гладила его плечи, спину, что-то говорила, и это казалось ему музыкой. А он чувствовал ее руки не только у себя на спине, но и ниже и еще ниже. Вот, она расстегнула ему ширинку на джинсах и заглянула внутрь: 'Ой, а кто у нас здесь живет?' И он, замявшись, переспросил: 'А, здесь...?', и почувствовал, как наливаются кровью уши...
   Он проснулся оттого, что его трусы начали пропитываться теплой густой массой, хотя в первое мгновение ему показалось, что мочится в постель, чего с ним не бывало с детсадовских времен. И все происходило само, безо всякого контроля, просто ставя его перед свершающимся фактом. Ко всему это сопровождалось таким же неуправляемым удовольствием, от которого хотелось кричать, как от боли, но больно не было. Он схватился руками за то, что у него было между ног в попытке как-то задержать процесс, но липкая слизь чуть ли не склеила ему пальцы. Он забрал оттуда руки и брезгливо попытался стряхнуть облепившую их массу. И неожиданно миг неописуемого удовольствия сменился полным опустошением в его теле и сознании. Ему вдруг стало легко и просто не думать о только что увиденном во сне, как и о произошедшем наяву.
   Он знал, что с ним произошло. Читал об этом. Еще пару лет тому назад они вдвоем с Хлоей украдкой стащили из спальни ее родителей томик Мопассана. Им обоим было любопытно, как это происходит, пусть на страницах книги, написанной почти полтора века тому назад.
   Не с ними.
   Не с кем-нибудь из них.
   Нужно было продолжать спать. До звонка будильника оставалось еще два с лишним часа.
  
   Утром, встретившись на пробежке, они молча бежали до самой спортивной площадки, принадлежащей школе, в которой учились еще в предыдущем классе. Также молча подтягивались на турнике и выжимались на брусьях, после чего, не проронив ни слова, трусцой вернулись домой. Они не разговаривали, ожидая школьный автобус, и по дороге до самой школы. За спиной у них все также сел Лиам МакРоу, но, пока он шел через проход, у него на лице выплыло удивление. Наверное, его смутило то, что они смотрели в разные стороны. Он молча сидел у них за спиной, а когда уже подъехали к школе, вдруг тихо спросил: 'Ребята, вы что - поссорились?' Они вдвоем обернулись на него, но ответить было нечего.
   Лишь по дороге домой, когда из автобуса уже вышел Лиам, Хлоя спросила:
   - Откуда она, эта Сьюзи?
   - Из Ворчестера, - коротко ответил Тэдди.
   - Где это?
   - Под Бостоном.
   Когда автобус остановился на их Эплвуд-Стрит, они также молча сошли и разошлись по домам.
   В этот день тренировки не было.
   Они делали уроки порознь, каждый у себя дома.
  
   Следующий день был таким же молчаливым. На перемене к Тэдди подошел Лиам, и негромко сказал, будто обращаясь к ним двоим:
   - Не волнуйтесь, ребята, все образуется.
   - Спасибо, Лиам. Ты - настоящий друг, - в словах Тэдди была легкая ирония. Но он уж точно не хотел как-нибудь его обидеть.
   Вечером на тренировке, уже после разминки, Тэдди заметил, что Хлоя со всей злостью швырнула своего соперника Мака Джонсона - так, что тот даже испугался. По крайней мере, он с опаской на нее посмотрел. У него на лице глаза, став заметно больше, округлились. Тэдди не замедлил подойти к ним.
   - Слушай, я не знаю, на что ты злишься, но он точно не виноват, - сказал он.
   Хлоя не ответила, а лишь в какое-то мгновение успела поднять над собой Тэдди и с высоты швырнула его на ковер. Он не успел подняться, как она снова, ухватив его за бедро и подмышку, подкинула, перехватив над головой, а затем швырнула с еще большей силой. Он подумал, что такого грохота костей внутри себя он еще не слышал. Похоже, что за себя она уже не отвечала.
   Тут вмешался тренер:
   - Хлоя Ван Брук. Самое время немного отдохнуть - там, на трибунах. Тэдди - ты в порядке?
   Он положительно кивнул.
   - Продолжаем тренировку, - сказал тренер и, развернувшись, вернулся к себе за стол.
   Когда тренировка закончилась, то тренер подозвал к себе Хлою.
   - Ван Брук, - твердо проговорил он. - Больше так не делай, особенно на соревнованиях, потому что дисквалифицируют, и это будет надолго.
  
   После тренировки их должен был забрать отец Хлои. Они молча стояли и смотрели куда-то в сторону. Со стороны океана в темном небе на посадку заходил самолет. Уже были включены посадочные огни и выпущены шасси. Моторы засвистели напряженней, и уже была видна гирлянда овальных окошек, из которых пробивался люминесцентный свет.
   - На что ты злишься? - наконец, прервал молчание Тэдди. - На то, что она мне позвонила? Так у меня тоже где-то записан ее телефон, но за эти полгода я о ней ни разу не вспомнил.
   - И вы всего лишь танцевали? - в ответ спросила Хлоя. - Даже не поцеловались?
   - Поцеловались, - виновато вздохнул Тэдди.
   - Как, в щечку?
   - Нет, в губы, как кино.
   - Как в кино? По-взрослому? - в ее голосе нарастало напряжение. Тэдди показалось, что она вот-вот начнет плакать, хотя прежде ее слез он ни разу не видел.
   - По-взрослому, - все так же виновато ответил он. И тут ему показалось, что она собирается схватить его, как на тренировке, и швырнуть, но уже не на борцовский ковер, а на асфальт, и подумал, что надо будет упасть так, чтобы по возможности ничего себе не переломать. Но вместо того, что он предположил, она сильно сжала его в своих объятьях и поцеловала в губы, по-взрослому, по-настоящему, крепко, будто хотела откусить ему язык, рот, голову, будто хотела съесть целиком, живьем. Он также крепко обнял ее, и их языки переплелись. И он сам жадно ее хотел и не отпускал. Ему стало не хватать воздуха, закружилась голова, и показалось, что если они оба расслабят свои объятия, то не устоят на ногах, и рухнут на землю...
   Сигнал белого 'Джипа', на котором за ними приехал ее отец, вернул обоих в реальность.
   Она села спереди рядом с отцом, а он сзади.
   - Ладно, влюбленная пара, - сдерживая улыбку, сказал ее отец. - Поворковали и домой.
   Похоже, что он все видел, какое-то время тихо наблюдая за их любовной сценой.
   Когда машина остановилась у его дома, Хлоя, подняв в прощальном жесте руку, послала ему светящийся взгляд. У него внутри все будто оттаяло после долгой заморозки.
   В считанные секунды.
   Ни какой лед так быстро не тает, ничто не превращается из холодного а горячее в столь короткий отрезок времени, может, лишь только после ядерного взрыва огромной мощности.
   Она простила ему измену, о которой давно уже забыл, которую даже не заметил, оставшуюся в его памяти смутным, мало что значащим мгновением.
   На следующий день в школу было не надо. Они оба собирались выйти на пробежку часом позже, а вечером, может, прихватив с собою Глорию и Лиама, сходить в кино.
   Сеанс был не слишком поздним. Фильм был про любовь, но без постельных сцен. Их четверых впустили, не спрашивая о возрасте - даже Тэдди. Из четверых он был самым низким. Рука Хлои покоилась у него на плече, иногда во время самых драматичных сцен начиная теребить ему ухо, что для самого Тэдди сопровождалось резкими резонансами ушных хрящей. В ответ он щипал ее за бедро, и ее пальцы на ухе успокаивались, а рука перемещалась обратно на плечо. Но спустя какое-то время ее пальцы снова начинали теребить его ухо, и вместо происходящего на экране Тэдди снова слышал нечто, напоминающее звуки прогибающегося дна пластикового тазика или падение очищенных овощей в наполненную водой металлическую кастрюлю.
   После сеанса они решили не ехать на автобусе, а пройтись по усыпанным снегом улицам вечернего города. Машин было немного, воздух был свеж, и падал снег, который хрустел под ногами и налипал на ботинках, что не мешало их зимнему настроению и не разрушало впечатлений о фильме, который они только что посмотрели. Хлоя и Тэдди свернули на Эплвуд-Стрит, а Глория и Лиам продолжили идти по Коннектикут-Авеню. Тэдди оставил Хлою у дорожки, ведущей к двери ее дома. Она остановилась и повернулась к нему. Ее глаза светились, а он, затаив дыхание, замер, ожидая, что последует дальше. Она также смотрела, как Тэдди стоит, выпуская из уголков рта две тонкие струйки пара и смотрит ей прямо в глаза. Наконец, они в привычном жесте подняли руки и попрощались.
   Следующий день был понедельником. Снова нужно было в школу, а затем на тренировку, после которой дома у кого-нибудь из них нужно было заниматься физикой или историей. Похоже, что все снова вернулось на круги своя. Сьюзи больше не звонила, наверное, оставив, ответный звонок Тэдди, которому поддерживать отношения с ней было не с руки. По выходным они приходили в тот же парк, чтобы взять напрокат коньки и пару часов провести на катке или просто покидать друг в друга снежки, иногда встретив там Глорию и Лиама.
  
  * * *
  
   Как-то раз Глория пожаловалась Хлое на то, что Лиам начал куда-то исчезать. Иногда она не могла поймать его дома по телефону, или, пообещав позвонить после тренировки, он не сдерживал обещания. Кроме того иногда утром он не садился на школьный автобус, на первый урок появляясь в классе перед самым звонком. Пару раз он даже опоздал. Когда Глория пыталась с ним об этом заговорить, он отмахивался, никак это не объясняя. Как-то раз по дороге домой после школы Тэдди начал расспрашивать его о столь странном поведении.
   - Да, ну, ребята. Ничего не произошло, - замялся он. - Не стоит внимания...
   'Как раз стоит', - подумал Тэдди. - 'Он чего-то не договаривает'.
   - Не забывай иногда позвонить Глории, - сказала Хлоя. - Она все время думает о тебе, беспокоится.
   Лиам не ответил. Он снова погрузился в какие-то тяжелые мысли. Хлоя и Тэдди переглянулись. После поворота на Коннектикут-Авеню он выходил. Через пять минут автобус остановился на Эплвуд-Стрит.
   - Не думаю, что у него кто-то есть, - задумчиво сказала Хлоя, когда сойдя с автобуса, они шли домой. - Как минимум, с кем-нибудь мы бы его уже застали.
   - У них в бейсбольной команде девчонок нет, - подтвердил Тэдди. - Мы с тобой, если помнишь, были на их игре с 'Янками'.
   - Девчонки играют отдельно. По крайней мере, в бейсбол... Нет, здесь что-то еще.
   Они уже были около дома Тэдди. Снег занес дорожку, расчищенную утром его отцом. Это значило, что где-то четверть часа Тэдди должен будет потратить на расчистку ее от снега. Большая деревянная лопата стояла в прихожей у самой входной двери.
   - В полчетвертого моя мама отвозит нас на тренировку. Не забудь, - сказала Хлоя.
   Их руки поднялись в прощальном жесте.
   Он не забывал, всегда был пунктуален и точен.
  
   После тренировки их никто не забирал. Им нужно было выйти к торговому центру, у которого останавливались все автобусы, следующие в разные концы города. Но, как правило, они вдвоем не торопились на автобусную остановку. Можно было потратить минут двадцать или тридцать на то, чтобы заглянуть в спортивный или книжный магазин, или понаблюдать за клоуном, развлекающим детей у входа в большой супермаркет, пока их родители занимались покупками. В книжном Хлоя прилипла глазами к картинкам большого альбома 'Лучшие фото журнала 'Нейшенел Джеографик''. Она обожала изображения морских животных. Вся стена у нее в комнате была обклеена китами, дельфинами и морскими котиками. Тэдди же застрял в разделе фантастики и альтернативной истории. Когда они, наконец, вышли из магазина, то в коридоре столкнулись с Лиамом. С ним была незнакомая им девчонка. Из рюкзака у нее за спиной торчала рукоятка бейсбольной биты.
   - Знакомьтесь, - оживился Лиам. - Это Джессика. Когда-то мы вместе начинали с софтбола. Случайно встретились в спортивном магазине.
   - Хлоя, - представилась она.
   - Тэдди...
   - Мы вам не будем мешать. У нас еще куча несделанных уроков, - перебила его Хлоя, и они поспешили к выходу из торгового центра. Их автобус ворчал на остановке, собираясь закрыть двери. Они поднялись в салон с обледенелыми окнами и плюхнулись на сиденье в самом конце. Автобус резко тронулся, вырулил на заснеженную улицу и начал быстро набирать скорость.
   - Думаешь, он только что случайно ее встретил? - спросила Хлоя. В ее голосе слышалось еле заметное недоумение.
   - Не спеши. Время покажет, - спокойно ответил Тэдди. - Еще не вечер.
   Хлоя взглянула на электронное табло под потолком салона. Слева от бегущей строки, объявляющей следующую остановку, по очереди высвечивалось время и скорость движения: '7:43:РМ' и '29 миль в час'.
   - Вечер, Тэдди, и в самом разгаре.
   Снаружи было темно, и падал снег. Автобусный дизель что-то рассказывал на непонятном языке. Хлоя порылась в рюкзаке и достала оттуда учебник истории с закладкой на нужной странице.
   - Что у нас на завтра? - спросил Тэдди. Он, конечно, мог заглянуть дома в конспект, где всегда записывал домашнее задание в конце урока. Но у них было сорок минут дороги, и он, заглядывая к ней в учебник, мог прочитать все, что было задано, не тратя на это драгоценное домашнее время. Ведь еще нужно было позаниматься химией и геометрией, объяснив кое-что Хлое. Автобус вырулил на Коннектикут-Авеню. Тэдди дернул веревочку под потолком. Динькнул звонок, и автобус остановился у перекрестка, на который выходила их улица.
   Они молча шли. Снег хрустел под ногами. Мороз был сильным, но ветра не было. Свет уличных фонарей переливался в медленно кружащих снежинках. Четкие люминесцентные тени голых кленов отпечатывались на заснеженных газонах близлежащих домов. К двери дома Хлои была расчищена узкая тропинка.
   - Давай, пока не будем говорить об этом с Глорией, - сказал Тэдди. - Посмотрим, что будет дальше.
   - Посмотрим, - ответила Хлоя. - Учиться он стал хуже. Письменные задания по геометрии и физике у него в порядке, а вот, где нужно много читать... там почему-то у него не хватает времени.
   Они вошли в дом и разделись, но до геометрии добрались не сразу. Маме Хлои не терпелось похвастаться только что освоенным ею блюдом - форелью с луком в тесте по старому голландскому рецепту.
  
   Уроки в школе закончились рано. Со стоянки у парадных ворот один за другим отходили желтые школьные автобусы. Вся школа ехала в Милдфорд болеть за своих спортсменов, выступающих в большом атлетическом комплексе этого города. Там проходил юношеский региональный чемпионат по гимнастике. Выступали и спортсмены из их школы. В автобусе Лиам и Глория сидели за спиной у Тэдди и Хлои. Через сорок минут они высадились на большую площадь, всю заставленную автобусами, со всеми вместе поднялись на трибуны крытого спортзала и сели рядом. До начала соревнований оставалось минут двадцать пять. Тэдди уже успел вернуться с четырьмя картонными стаканчиками попкорна. Они сидели и о чем-то болтали. Трибуны продолжали заполняться болельщиками. Похоже, что они должны были переполниться до отказа. Вдруг Лиам оживился. Двумя рядами ниже ему помахала та самая Джессика, с которой Тэдди и Хлоя видели его в торговом центре пару дней тому назад. С ней был белокурый парень, который был почти на голову ее выше.
   - Знакомься, Лиам, это Коннор, - сказала она. - Я о нем тебе рассказывала.
   Затем она повернулась к этому парню:
   - Коннор. Это Лиам. Мы когда-то занимались софтболом, пока он не перешел в бейсбол, а это Хлоя, Тэдди и... - замялась она.
   - Глория, - нестройным хором произнесли они в четыре голоса.
   Джессика и Коннор прошли дальше, так как на них начали шипеть идущие следом. Хлоя и Тэдди переглянулись так, будто опасность миновала. За Лиама и Глорию им можно было больше не переживать.
   Однако куда же пропадал Лиам? Для всех продолжало оставаться загадкой.
   Гимнасты их школы выступили неплохо и даже оказались в десятке лучших, но призовые места достались не им.
   Домой возвращались поздно. Из-за снежных заносов на шоссе, соединяющем Милдфорд и Нью-Хевен, образовались сильные пробки. Снова пришлось стать свидетелями очередных 'автобусных' развлечений. Одного из вздремнувших пассажиров приклеили к сидению липкой лентой. Это был футболист Джим Андерсон - одна из самых популярных фигур в школе. Очнувшись, он не сразу понял, что происходит. Энни Липницки, гимнастка, начала из ложечки кормить его клубничным йогуртом. Все вокруг умилялись. Ни для кого не было секретом, что она была к нему неравнодушна. Поначалу все походило на издевательство, а затем вдруг превратилось в трогательную до невероятности сцену. Энни порхала вокруг него, будто колибри вокруг цветка. Ее голос становился все слаще и слаще, казалось, что это она ест нечто необычайно вкусное и получает от этого неслыханное наслаждение. Когда на дне пластиковой баночки остались лишь две или три ложки, в ее голосе зазвучали нотки облегчения. Она сама освободила его, лишь когда тот съел весь йогурт, перед этим достав из кармана бумажную салфетку и вытерев ему губы. Вероятно, Джим, должен был почувствовать унижение, но изо всех сил сдерживался, чтобы этого не показать. Сама Энни не скрывала свою маленькую победу. Ее глаза сверкали от радости.
   Снег продолжал падать. По обе стороны от автобуса буксовали машины. Водитель автобуса старался не отклоняться от колеи семитрейлера с цистерной, который плелся впереди. Фонарей, освещающих шоссе, почти не было видно. Их укутывала густая снежная дымка. Спустя какое-то время все-таки въехали в город, через который все также медленно пробирались в его восточную часть, отделенную от западной заливом, окруженным индустриальными сооружениями и башнями портовых кранов с красными огоньками на верхушках, также смутно прорисовывающихся сквозь дымку снегопада.
   Автобус остановился около школы. Все расходились по занесенным снегом улицам, которые были заняты увязшими в снегу машинами, оставленными их хозяевами до неизвестно каких времен. Скорее всего, их откапают, когда снегопад прекратится, но конца ему не было видно. Тротуары оказались под глубокими сугробами. Идти можно было лишь по узкой тропинке, протоптанной редкими прохожими посреди проезжей части. Снег забивался в ботинки и под брюки, обжигая щиколотки. Тэдди с трудом добрался до заваленной снегом входной двери. Еще труднее было ее открыть. Но он не стал раздеваться, а взял большую деревянную лопату и начал расчищать подход к дому. Пару минут спустя к нему напросилась Хлоя.
   - Знаешь, Медведь Тэдди, к моему дому не пробраться. Можно переночевать у тебя?
   Короткий взгляд Тэдди означал, что вопрос был излишним.
   Можно было не сомневаться, что на следующий день уроки в школе будут отменены. Можно будет поваляться в постели, затем, вместо пробежки Тэдди расчистит тропинку от входной двери к проезжей части, по которой Хлоя уйдет домой. А, может быть, она останется, и они вдвоем что-нибудь посмотрят, а затем позанимаются алгеброй или литературой. Или же пойдут домой к Хлое, где ее мама снова опробует на них какое-нибудь старое блюдо из голландской кухни.
   А пока Тэдди продолжал отбрасывать снег на газоны, делая все выше стены коридора, соединяющего его дом с окружающим миром.
  
   После Дня Святого Валентина вдруг резко потеплело, да так, что полностью растаял лед на прудах и каналах парков. Синоптики что-то говорили о разогретых Гольфстримом атлантических ветрах. Можно было подумать, что это не середина февраля, а уже конец апреля, настолько жарким показалось солнце. По тротуарам стало трудно ходить. Все превратилось в киселеобразную жижу, которая хлюпала под ногами, из-за чего размокала обувь, иногда приходя в полную негодность. Когда к остановке приближался автобус, то ожидавшие его пассажиры спешили удалиться куда-нибудь вглубь тротуара, чтобы не быть обрызганными. И, бывало, не видя на остановке пассажиров, автобус продолжал ехать, не останавливаясь. Те, негодуя, выбегали в слякоть на проезжую часть и махали вслед удаляющемуся автобусу, чего водитель мог и не заметить, как ни в чем не бывало, продолжая движение. Но это продолжалось недолго - где-то неделю, пока снова не ударили морозы, и весь город на два дня превратился в гигантский каток. Начались серьезные перебои в движении транспорта. На один день даже были отменены занятия в школах. Хлоя и Тэдди снова проводили время у кого-нибудь из них дома за английским, физикой или просто за праздными беседами, например, о жизни, с какой они моги быть знакомы в свои тринадцать.
   Когда после выходных начались занятия в школе, то утром в автобус снова не сел Лиам, и также опоздал на первый урок. На перемене Тэдди увидел его о чем-то беседующим с теми самыми 'друзьями', которые когда-то запихали его в шкафчик. Похоже, этот их разговор был отнюдь не дружеским, а скорее деловым. И было видно, что Лиам общается с ними не слишком охотно. Мимо них прошла Глория. Она позвала Лиама, но тот отмахнулся и сказал, что подойдет к ней позже, чего не произошло, так как прозвенел звонок, и все поспешили на урок. После уроков в автобусе Тэдди спросил:
   - Лиам, им снова от тебя что-то надо?
   Мимика Лиам изменилась, будто он ощутил во рту нечто несъедобное.
   - Они снова от тебя хотят денег? - уточнила вопрос Хлоя.
   - Что-то вроде того, - ответил Лиам. - Но мне нечего им дать. Вы же знаете, что денег у меня обычно не бывает, особенно в последнее время - лишь изредка, по случаю.
   Автобус остановился на Коннектикут-Авеню, и Лиам поспешил удалиться из автобуса.
   Они вдвоем сошли на следующей остановке. Нужно было спешить, в этот день тренировка начиналась на полтора часа раньше. Началась подготовка к межрегиональному турниру.
  
  * * *
  
   В тот воскресный зимний день Хлоя вместе с Тэдди гуляли в парке. Они ничего особенного не планировали. Аттракционы были закрыты на зиму, а, значит, и не работало прилегающее к ним кафе. Однако можно было пройтись в другой конец парка, где был залит каток, и взять напрокат коньки, что и решили сделать. Они не спеша шли по дорожке, ведущей вдоль берега канала, пересекающего парк по диагонали, и праздно беседовали, незаметно меняя одну тему за другой. Мимо них по проложенной рядом с дорожкой лыжне пробегали лыжники. Лыжи также можно было взять на прокат, а можно было приехать на своих из дому. Где-то в стороне дети лепили из снега крепость и, прерываясь на снежные баталии, перебрасывались снежками, некоторые из которых, улетая далеко, падали на дорожку под ноги Тэдди и Хлои. Было солнечно и безветренно. Легкий мороз щекотал ноздри, из которых неровными струйками выходил прозрачный пар.
   - Так бы и всю зиму, Медведь Тэдди, - в голосе Хлои были нотки восхищения.
   - Вот только без снежных бурь или просто снегопадов не прокатишься на лыжах, - с легкой иронией возразил Тэдди.
   Вода в канале была под тонким слоем льда. Кто-то из детей скатал большой снежный ком и столкнул его с пологого берега. Вокруг большого снежного шара лед начал трескаться, и из тонких щелей выплеснула вода. Снежный ком стал впитывать воду, еще больше проламывая под собой лед. Две желтогрудые синички подлетели к краю образовавшейся на льду лужи и начали пить. Их примеру последовали и другие птицы. Тэдди и Хлоя, понаблюдав за этой сценой, продолжили идти в сторону катка.
   Вдруг на другом берегу канала они заметили знакомые фигуры. Это были Грэг и Мэтт, все те же хулиганы, с которыми им удалось познакомиться поближе еще осенью. Но с ними был некто третий... до боли знакомый. Они втроем остановили девочку и мальчика, которым было лет по десять. И не было сомнений, что это был их традиционный 'промысел' - чужие карманные деньги. Хлоя присмотрелась: третьим был кто никто сам Лиам в его светло-голубой куртке и лыжной шапке ярко-красного цвета. Вдруг Лиам обернулся в их сторону, и, когда его глаза встретились с взглядом Тэдди, он тут же их опустил, будто начал искать что-то упавшее в снег ему под ноги.
   - Наверное, стоит вмешаться, - сказал Тэдди.
   Но Хлоя его не поддержала.
   - Смотри, - сказала она. - До ближайшего моста через канал идти несколько минут. Затем эти же несколько минут нужно будет возвращаться обратно. Так что этим детям помочь мы уже не успеем.
   Тэдди согласился. Однако теперь темой их разговора стал уже сам Лиам - вроде как неплохой парень, не злой и даже достаточно безобидный, чтобы так 'промышлять'. Но, скорее всего ему эти двое предложили какую-нибудь 'сделку', от которой отказаться ему было бы непросто или даже небезопасно. Наверное, на следующий день в школе Тэдди и Хлоя расспросят его, чтобы узнать подробности. А пока они вдвоем продолжили идти в сторону катка.
   - Знаешь, Тэдди, - отрезала Хлоя. - Давай оставим Лиама на завтра и поговорим о чем-нибудь другом, например, о погоде.
   - Значит, о погоде, - поддержал Тэдди, и на его лице выплыла все та же его большая медвежья улыбка с ямочками на щеках.
   Внутри Хлои будто все оттаяло, и она улыбнулась в ответ.
  
   Утром в автобусе за спиной у них Лиама не было. Очевидно, он добирался до школы городским транспортом. Да и в школе они заметили его лишь во время звонка на первый урок. Он поспешил занять свое место у стены. После урока они все-таки остановили Лиама у его шкафчика. Еще не успев ничего услышать в свой адрес, он тут же начал с вопроса:
   - Вы, наверное, о вчерашнем?
   - Да, - ответила Хлоя. - Ты был с теми, кто еще недавно не давал тебе покоя, и занимался с ними тем, от чего сам не так давно страдал.
   - У меня не было выбора, - чуть ли не обреченно произнес Лиам. - Отец без работы, и у меня уже как полтора месяца нет карманных денег. Так что я перед ними 'в долгу'. И еще они сказали, что не будут меня трогать, если я займусь с ними тем самым, за чем вы вчера меня застали.
   Назад, в школьном автобусе Лиам все также ехал за спиной у Тэдди и Хлои, но ни о чем не говорил, будто погрузившись в какие-то не самые приятные мысли.
   В тот день им обоим было не до Лиама. У них была тяжелая изнуряющая тренировка. Борцовский клуб продолжал готовиться к межрегиональным соревнованиям. После тренировки был медицинский осмотр с проверкой пульса и давления, с взвешиванием и ручным динамометром. А после тренировки они вдвоем сидели у Хлои дома и готовились к контрольной по физике.
   Утром, как и за сутки до того, Лиам не сел с ними в автобус. Перед уроками они его также не видели. На перемене в коридоре около шкафчиков к ним подошла Глория.
   - Лиам в больнице, - озабоченно сказала она. - В очень тяжелом состоянии. Вчера его сбил грузовик на Линкольн-Авеню.
  
   В этот день тренировки не было. Хлоя, Тэдди и Глория, не заходя домой, взяли такси и поехали в городскую больницу. Их впустили в палату, заставленную разными приборами, которые моргали лампочками и извлекали разные негромкие звуки. Лиам был в сознании. Но медсестра, прежде чем впустить их в палату, сказала: 'Ему лучше не разговаривать'. Они остановились у койки с разными механизмами, напоминающими подъемные краны и другие строительные машины, растягивающие во все стороны его обмотанное белым тело, зафиксировав его в какой-то немыслимой позе. Он открыл глаза, в которых зажглось удивление.
   - Водитель грузовика не виноват, - тихо произнес он.
   - А кто? - нестройным хором произнесли все трое.
   - Они, - все также тихо прошептал он.
   Тэдди знал, кто эти 'они', и Хлоя знала также.
   - Мы будем что-нибудь говорить, а ты молчи, - сказала Глория, опережая события.
   И они по очереди говорили, чтобы попытаться его немного развлечь. Тэдди с Хлоей вспоминали разные смешные моменты из своей жизни, в том числе тот самый концерт в детском саду, с которого началась их борцовская карьера, а Глория рассказала пару веселых анекдотов про полицейских. Ее голова была огромной базой данных, в которой содержалось несчетное количество анекдотов, в том числе про полицейских или сына-дебила с его родителями.
   Через сорок минут медсестра попросила их удалиться. Настало время каких-то неизбежных процедур.
   Автобус почти час сворачивал с улицы на улицу, пока они не оказались недалеко от своей школы. Можно было пересесть на другой автобус, а можно было пройтись по заснеженной улице. Они предпочли второе.
   На следующий день в школе уже все знали, что те двое хулиганов после тренировки избивали Лиама. Это случилось сразу после того, как тот отказался с ними участвовать в очередном 'промысле'. Пытаясь уйти от них, он поскользнулся и вывалился на проезжую часть прямо под колеса грузовика.
   Через пару дней разговаривать с Лиамом уже не возбранялось. Он более-менее пришел в себя, однако еще полтора месяца ему предстояло провести в больнице. Уже не было секретом, что Грэг и Мэтт толкнули его на скользкую дорожку, по которой его вынесло на проезжую часть. Грузовик уже тормозил, и его колеса не крутились. Однако сам Лиам не избежал множества переломов и сотрясения мозга.
   Перед тренировкой они вдвоем посетили Лиама. Он уже ожил, стал разговорчивей, чем тремя днями прежде. Уже сам рассказывал какие-то старые анекдоты, расспрашивал о происходящем в школе, в классе, о выступлении борцов на межрегиональном турнире, но все еще был привязан к койке, притом в самом прямом смысле. Обе его ноги были подвешены за металлическую раму странной формы, которая была растянута тремя тросами между стойками кровати. Рядом с ним уже не было ни капельницы, ни электрических приборов, а под потолком над ним экраном вниз повис плоский телевизор. Как и в прошлый раз, когда на часах пробило три, в палату вошла медсестра с тележкой, на которой были разложены таблетки, шприцы и пластиковые флаконы с разноцветными жидкостями. Хлое и Тэдди пришлось удалиться. К тому же к четырем нужно было успеть на тренировку. Они вышли из больницы и направились автобусной остановке. В двенадцать минут четвертого отходил автобус, идущий в сторону торгового центра 'Дзе Молл', откуда еще несколько минут нужно было идти до футбольного стадиона 'Гиганты'. Учитывая, что на автобусе надо было ехать туда примерно полчаса, они успевали впритык, так как еще предстояло переодеться в борцовское 'обмундирование'.
   После разминки тренер О'Донелл разбирал со всеми выступления на межрегиональном турнире, где хорошо себя показали Тэдди и Хлоя, и еще двое спортсменов, но как и всегда, у каждого были какие-нибудь недочеты. 'Нет предела совершенству', - развел руками тренер. - 'И оно не достижимо, но если вы здесь передо мной, то к нему приходится идти, какие бы преграды не встретились бы на пути'. Дальше, как и всегда, была отработка неудавшихся приемов - привычная рутина с запахом пота и накапливающейся в мышцах усталостью.
   Вечером после тренировки их никто не забирал. Как и всегда, они решили двадцать-тридцать минут провести в торговом центре. Ко всему у Хлои износились борцовские тапочки, и ей не терпелось их обновить. Они поднялись на второй этаж и, пройдя в конец длинного коридора, по обе стороны которого расположилось множество маленьких магазинчиков, зашли в 'Хилт-Энд-Бади-Шоп'. Хлоя долго выбирала себе подходящую обувь, Тэдди разглядывал выстроившиеся вдоль стены спортивные снаряды. Он подумал, что, наверное, когда будет зарабатывать, то начнет обставлять ими свою комнату. Сначала купит гантельный стенд, затем постепенно заполнит его гантелями, а спустя какое-то время у него должна будет проявиться штанга, которую будет выжимать над собой, лежа на специальной скамье, которую также со временем приобретет в этом магазине. Хлоя уже была у кассы, собираясь расплатиться. Он шепнул ей на ухо, что ненадолго заскочит в туалет, который был в самом торце коридора. Она небрежно кивнула, и через витрину увидела, как он вышел и направился в сторону туалета. Спустя секунд двадцать она, уже, будучи у дверей магазина, заметила, как в том же направлении проскочили две до боли знакомые фигуры. Это были они - те двое, с которыми у нее и у Тедди уже было несколько 'дружеских' встреч, и которые не давали покоя Лиаму, впоследствии втянув того в свой 'бизнес', а затем сведя с ним счеты за то, что не оказал им должной поддержки. Круглое смуглое лицо, черные как смоль волосы и широкие плечи, и иже с ним пепельные прямые волосы и узкий подбородок рослого худощавого парня, того, который в их первую встречу исследовал содержимое карманов ее куртки и 'награждал' за сопротивление оплеухой или пощечиной. Ей почему-то показалось, что на этот раз им нужен Тэдди, и внутри нее все вдруг будто закипело. Она даже не собиралась об этом подумать, как ее рука схватилась за рукоятку одной из бейсбольных бит, стоящих в высокой пластиковой корзине около кассового аппарата.
   - Скоро верну... - на выдохе произнесла она, и поспешила наружу.
   - Подождите, леди! - крикнул ей вслед кассир. - А заплатить?
   - Потом... - крикнула она в ответ, и выскочила наружу.
   Завизжала сирена, и заморгали лампочки турникета, сигнализируя о краже. Она уже была в коридоре, когда увидела, как те двое следом за Тэдди зашли в туалет. Хлоя почти уже была у двери мужского туалета, как ее догнал один из продавцов. Он схватил ее за воротник куртки, но она развернулась и огрела его битой по голове. Тот съежился, но его рука на ее воротнике почему-то не разжималась.
   - Да верну я тебе твою биту... - процедила она сквозь зубы и силой оторвала руку продавца от себя.
   * * *
   Тэдди не спеша вышел из кабинки и подошел к умывальнику, чтобы помыть руки. Мельком взглянув в зеркало над раковиной, он заметил в помещении туалета еще двоих. Поначалу он не придал этому значения, но затем вдруг узнал обоих. Он повернулся к ним и с привычной для него иронией спросил:
   - Вас, что - интересует содержимое моих карманов?
   - Кажется, однажды ты не поверил, что мы и тобой тоже можем заняться? - вопросом на вопрос ответил круглолицый брюнет.
   Рослый пепельноволосый блондин стоял у двери, выводящей в коридор, вставляя в ручку двери швабру.
   - Ну вот, - чуть ли не с облегчением вздохнул брюнет. - Теперь поговорим один на один.
   - Хочешь сказать, что твой друг не разговаривает? - с долей ехидства спросил Тэдди.
   На лице у пепельноволосого выплыла все та же его улыбка, полная 'дружелюбия'. Брюнет кинул короткий взгляд в сторону друга, а затем снова повернулся к Тэдди.
   - Можешь не беспокоиться. На тебя слов хватит.
   - У него? С девчонками он конечно разговорчив, но лишь руками, - добавил Тэдди, вспомнив их первую встречу с оплеухами и пощечинами, адресованными Хлое, и почувствовал, что непроизвольно принимает низкую стойку, чтобы приступить к 'поединку'.
   Пепельноволосый будто положил улыбку в карман, продолжая проверять рукой, насколько надежно закрыта дверь.
   - А ты не умничай, - возразил ему брюнет. - Ты даже не знаешь, кто мы такие.
   - Нет, не знаю. И мне плевать, кто из вас Мэтт, а кто Грэг? - Тэдди вспомнил, как про них говорил Лиам, когда того он и Хлоя освободили из шкафчика в школьном коридоре.
   В руке у брюнета Тэдди заметил какой-то предмет, и не сразу понял, что это, пока тот не двинулся к нему. Последовал металлический щелчок, и из предмета в руке, выскочило блестящее, правильной формы лезвие. Нож был таким же, как и у бандитов в кино - с кнопочкой, освобождающей выталкивающее лезвие пружину. 'Как бы об это не порезаться?' - проскочило в мыслях у Тэдди.
   Рука брюнета с ножом в сжатой в кулак ладони выписывала в воздухе размашистые фигуры. Теперь улыбка была на лице у брюнета - улыбка превосходства: 'Ну, теперь давай - поборемся...' С каждым взмахом он был все ближе и ближе к Тэдди, и вот-вот нож должен был воткнуться ему в живот или в бедро. Тэдди схватил брюнета за руку с ножом и завернул ее за спину так, чтобы тот от боли разжал кулак. Нож ударился о пол и со звоном закружился у них в ногах. Тэдди отфутболил его куда-то под раковины умывальников и повалил брюнета на пол вниз лицом, но тот начал отбиваться ногами. Тэдди, схватив его за ногу, вывернул ее, и тот заорал от боли. Он подумал, что где-нибудь на соревнованиях за такой прием его обязательно бы дисквалифицировали. Занимаясь брюнетом, он не заметил, как нож оказался в руках у пепельного блондина. Оставив брюнета на полу, Тэдди вскочил на ноги, чтобы быть готовым к действиям его друга. Он попытался забрать у того нож, но блондин высоко поднял его над головой, не давая до него дотянуться. Брюнет поднялся на ноги, и Тэдди, долго не думая, схватил блондина за бедро и ремень штанов и швырнул в брюнета, конечно же, в того не попав. Но в этот момент его бок будто ошпарило кипятком. Тэдди не почувствовал боли, как и удар брюнета ему в лицо, а затем и силы собственного удара, когда уже его кулак с треском врезался в грудь брюнета. Он лишь ощутил, как теплая влага начала растекаться у него под штанами, впитываясь в майку и трусы. Мельком он заметил, как из дрожащих рук блондина на пол вывалился окровавленный нож. Лицо пепельноволосого парня стало еще светлее, и на нем еще сильнее выделилась сыпь темных веснушек. Затем пепельный блондин склонился над раковиной. Было похоже, что вид крови производил на него неизгладимое впечатление. Тэдди ощутил спиной прохладу кафельной стены, которая показалась ему приятной. Брюнет стоял на коленях, пытаясь встать на ноги. Он держался за грудь обеими руками - именно за то место, куда угодил кулак Тэдди. На его глазах были слезы. "Интересно", - подумал Тэдди. - "Он плачет от боли?" - и не мог вспомнить, когда в последний раз сам плакал оттого, что ему больно. Наверное, где-нибудь в детском саду.
   Блондина продолжало рвать.
  * * *
   Вдруг рядом возникли двое полицейских.
   - Она украла биту, - через гримасу боли выдавил продавец.
   Один из них схватил Хлою за локоть.
   - Пройдемте с нами, леди, - сказал он.
   - Подождите, - закричала она. - Там мой друг и двое хулиганов.
   - Бен, - сказал он своему напарнику. - Посмотри, что в туалете.
   Второй полицейский подошел к двери мужского туалета и, шевельнув ручку, потянул дверь на себя. Она не поддалась. Он попробовал еще раз.
   - А вы, леди, последуете за мной в отделение. Это близко, лишь на другом конце коридора, - сказал тот, который продолжал держать Хлою за локоть.
   - А как же Тэдди? - возмущенно возразила она. - Ему нужно помочь!
   Полицейский продолжал тащить ее за локоть. Она обоими руками развернула его к себе спиной и оттолкнула в сторону так, что тот ударился боком о стену коридора, затем подбежала к продавцу и, выхватив у него биту, устремилась к двери мужского туалета.
   - Леди, на вашем месте лучше не оказывать сопротивление, - догнав ее, продолжал настаивать полицейский. - Это лишь усугубит ваше положение, - и взял из ее рук биту, чтобы вернуть продавцу, а затем обратился к напарнику, все еще стоящему у двери туалета: - Бен, нужно ломать, - сказал он, переводя дыхание. - Похоже, там на самом деле что-то не то.
   - К черту положение, - выдохнула Хлоя, тихо сказав это лишь самой себе. - Помогите же...
   Второй полицейский рванул ручку двери, и та оказалась у него в руке вместе со штырем, прежде соединяющим ее с такой же ручкой изнутри, а затем тот, похоже, вошел в раж. Подскочив, изо всех сил он ударил в дверь ногой на уровне замка, а затем сделал то же самое, но с еще большей силой. Дверь, наконец, открылась. Достав пистолет, он ворвался внутрь. "Не шевелиться. Всем оставаться на местах", - четко отчеканил он.
  
   * * *
   В дверь туалета ломились все сильнее и сильнее. Отлетела ручка, в которую была вставлена швабра, но, похоже, защелка все еще удерживала дверь. Наконец послышался хруст металла, и дверь распахнулась. В туалет ворвались двое полицейских и Хлоя. В руках одного из них был пистолет. Другой из них снял с пояса наручники и ловко защелкнул их на запястьях брюнета, который после этого с трудом поднялся на ноги. Он продолжал морщиться от боли и плакать.
   - Стерлинг и Гонсалес, - выдохнул он. - Как же вы надоели...
   К Тэдди бросилась Хлоя, но ее остановил полицейский с пистолетом.
   - Леди, к нему лучше не прикасаться. Ведь вы не знаете, что у него повреждено.
   - Похоже, ничего страшного, - вдруг заговорил Тэдди, и начал медленно сползать по стене, оставляя на ней кровавые пятна.
   - Тэдди... ты в порядке? - растерянно произнесла Хлоя, и все-таки попыталась помочь ему удержаться на ногах.
   - Ну, как же вы упрямы, леди, - уже силой оттащил ее полицейский, перед этим спрятав пистолет в кобуру. Затем сорвав с пояса рацию, он громко в нее продиктовал: 'Это Сто Двадцать Третий. Срочно нужна скорая, Лесингтон-Авеню, торговый центр 'Дзе Молл', второй этаж, туалет в правом крыле, ножевое ранение...' Речитатив был похож на запись автоответчика.
   Другой полицейский аккуратно поднял с пола нож и положил его в полиэтиленовый пакет. В этот момент блондин попытался выскользнуть из туалета. Полицейский бросил пакет с ножом и бросился вслед за ним. Но в этот момент туалет входил еще один полицейский с наручниками на ремне. Долго не думая, он молча застегнул их на руках у блондина, и также молча вывел из туалета обоих 'друзей'. За ними следом удалился еще один полицейский. Около Тэдди остался полицейский с рацией.
  
   Он никогда еще не видел такой растерянности на лице у Хлои, если в этот момент на ней было лицо. Оставшийся с ними полицейский расстегнул на нем куртку, пытаясь оценить степень ранения. Но добраться до пореза было непросто, и тот достал из кармана швейцарский нож и вспорол куртку вместе со свитером под ней. В глазах у Тэдди все растекалось, будто становясь жидким. Ему показалось, что внутри у него под кожей зашевелился встревоженный муравейник, что не было похоже ни на холод, ни на жар. В руках и ногах он почувствовал слабость. Подняться на ноги он уже не попытался. Все равно, ничего бы не получилось. Полицейский посветил фонариком ему в глаз, после чего в том самом глазу перед Тэдди запрыгали зеленые зайчики, но он продолжал видеть лицо полицейского и Хлои, стоящей у того за спиной.
   В туалет ворвались люди в белых халатах. Прямо через джинсы ему что-то вкололи в бедро и уложили на носилки, с которыми им нужно было вывернуть из тесного закоулка в коридор.
   'А ты должна пройти со мной', - обратился полицейский к Хлое уже без всяких 'Леди'. Она вопросительно на него посмотрела. - 'Какими бы святыми ни были б твои намерения, ты украла в магазине биту, нанесла продавцу увечья и оказала сопротивление полицейскому. И мне все равно придется составлять рапорт в твоем присутствии - сегодня или в другой день...'
   Полицейский говорил без остановки, не давая Хлое шанс вставить хотя бы слово. Они уже были у двери с табличкой 'Полиция Муниципалитета Нью-Хевен, отделение ?...' и вошли внутрь. Хлоя уже не видела смысла, хоть что-нибудь предпринимать. Она подумала, что полицейскому нужно дать выговориться. Но, когда они сели за стол друг напротив друга, он вдруг замолчал и начал что-то записывать в бумагах, лежащих на столе. Затем вытащил из ящика стола клавиатуру компьютера и стал расспрашивать. Это были обычные казенные вопросы: ее имя, фамилия, адрес, номер телефона... Он набрал на клавиатуре какие-то цифры, кликнул 'мышкой', и в динамике телефона, который был справа от него, загудели длинные гудки. Когда они прекратились, то уставший голос отца Хлои расслабленно произнес: 'Алло...'.
   - Мистер Ван Брук? - начал полицейский, а затем, не дожидаясь ответа, продолжил: - Здравствуйте. С вами говорит сержант полиции Бенжамин Антонио Клементино. У нас в отделении находится ваша дочь Хлоя Ван Брук. Отпустить мы ее сможем лишь в вашем присутствии, так что вам необходимо прибыть в помещение торгового центра 'Дзе Молл'... - он был все таким же многословным, как и по дороге из туалета.
   - Что-то случилось? - спросил отец Хлои.
   - Кое-что случилось, ваша дочь в порядке, но вот с ее другом... приезжайте, и все узнаете.
   Когда этот телефонный разговор закончился, то полицейский набрал, еще какой-то номер из трех цифр. Из другой двери в кабинет, которую Хлоя заметила лишь в этот момент, вышел чернокожий полицейский, попросил ее подняться и пройти в соседнее помещение. Там он смазал кисточкой ее руки черным порошком и сделал отпечаток всей ладони, а затем каждого из пальцев. После чего поставил ее около штанги с дюймами, наподобие той, что у школьного врача в кабинете, и сделал два фотоснимка - в профиль и в фас. Хлоя подумала: 'И вот, все. Теперь я криминальная преступница'.
   Полицейский показал ей на еще одну дверь.
   - Туалет там, - сказал он.
   - Я не хочу в туалет, - возразила Хлоя.
   - Но руки, то помыть надо?
   После того, как она помыла руки, полицейский вернул ее в кабинет сержанта, и тот продолжил свои бесконечные вопросы. Он расспрашивал о Тэдди, о тех двоих, которые на него напали, где и как они встречались с ними прежде, а затем записал номер школы и еще что-то. Хлоя подумала, что на следующий день вся школа будет сплетничать о ее подвигах - то, чего ей бы не хотелось, и ко всему ее вызовут к директору в кабинет, где будет приватная беседа с угрозами понизить бал за поведение, или даже побеспокоят родителей, вызвав их уже для другой приватной беседы. А что Тэдди? Она подумала о нем, и предстоящие трудности показались мелкими и мало что значащими. Она не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь в школу она пошла бы одна без него. И еще ее напугали предстоящие физика и геометрия, к которым нужно будет готовиться самой, без его помощи. И, наверное, самое страшное, когда придется смотреть в глаза его родителям, которые обязательно будут ее расспрашивать, что и как произошло, и кто они такие эти два бандита.
   И что будет с самим Тэдди? Как он там без нее?
   По ее спине забегали мурашки, и захотелось заплакать.
   Но слез почему-то не было.
  
   * * *
   Его положили на носилки, которые не с первого раза прошли в дверь. В коридоре был обычный магазинный шум, но Тэдди слышал его будто из-под воды. Его внесли в лифт. Мягкий свет ажурных плафонов в старинном стиле показался ему ярким и раздражающим глаза, которые он хотел закрыть, но почему-то веки не подчинялись или не хватало сил это сделать. Отражение плафонов красиво переливалось в шлифованной под мат нержавейке стен. Ему показалось странным, что уже как пару лет заходя в этот торговый центр, он этого не замечал. Или чтобы это заметить, нужно было оказаться в лифте лежа на носилках? Двери мягко разъехались, и его вынесли в кишащий людьми вестибюль. Затем теплый воздух торгового центра сменился уличной прохладой. Вечерняя дымка моргала красным цветом, но затем он увидел, что это были два больших красных фонаря в верхних углах белого фургона. Они по очереди вспыхивали и гасли. Между ними была дверь. В нее с металлическим скрежетом втиснулись носилки, на которых лежал он.
   Свет стал ярче, его облепили проводами, воткнули в руку толстую иглу, от которой куда-то шла прозрачная трубка с розоватой жидкостью внутри.
   Его о чем-то спросили, кажется, имя. 'Теодор О'Брайан', - еле слышно произнес он. 'Домашний телефон?' - и он цифра за цифрой пробормотал номер, который знал и помнил еще с шестилетнего возраста, как и номер дома, название улицы.
   Где-то снаружи выла сирена. Надрывно ревел мотор. Все, что было внутри машины, ускорялось и замедлялось, поворачивало влево и вправо. Над ним склонялись людские лица, над которыми белели пилотки с красными крестиками. Ему снова что-то вкололи, на этот раз в плечо.
   Звук мотора стал громче. Он эхом отражался от стен и потолка туннеля, в который въехала 'скорая'. Перед глазами Тэдди вдруг нарисовалась карта этого района города. На ней не было ни одного туннеля, разве что где-то на севере уже в пригородах.
   Где они ехали?
   Наконец, остановились. С тем же скрежетом носилки выдвинулись за пределы машины. Снова был прохладный воздух, но уже с сильным запахом дизельного перегара. Это был не туннель, а скорее нечто, похожее на подземный гараж. Колесики носилок грохотали, перекатываясь через все неровности бетонного пола. А затем снова был лифт, уже не такой красивый, как в торговом центре: с обцарапанными стенами, потрескавшимся потолком и со специфическим ароматом - запахом больницы. Двери его разъехались с громким шумом перекатывающихся шестеренок и жужжанием мотора.
   Он погрузился в сон, будто кто-то выключил телевизор, по которому показывали фильм о происходившем перед его глазами.
  
   * * *
   Через полчаса прибыли родители - оба, и мать и отец.
   Полицейский все таким же казенным языком объяснил произошедшее, а затем, понизив тон, уже медленней и спокойней сказал, что на ее месте он поступил бы также, а, может быть, и нет, потому что наверняка бы испугался.
   - В силу того, что человек - не бог, он имеет право на трусость, - тихо сказал он. - Вот только как после этого смотреть в глаза друзьям и врагам? Но тот, кто не воспользуется этим правом, имеет шанс стать героем, - и он послал Хлое полный уважения взгляд.
   По ее спине пробежались мурашки.
   Когда полицейский дал знать, что они могут быть свободны, мистер Ван Брук спросил его:
   - В какую больницу его отвезли?
   Тот молча что-то набирал на клавиатуре компьютера и глядел на экран.
   - О... вот... - наконец, произнес тот. - Это больница, принадлежащая пресвитерианскому приходу на Вестбурн-Стрит 3024, в четырех кварталах отсюда.
   - Он крещен в католической церкви, хотя посещает костел лишь по праздникам, как и мы, - сказала мама Хлои.
   - Это наиближайшая к нам больница, - ответил полицейский.
   Поблагодарив офицера полиции, они поспешили к машине.
  
   Когда они вышли из лифта в реанимационное отделение, то первое, что увидели - сидящих на диванчике в конце коридора родителей Тэдди. Его мать встала, подошла к Хлое и крепко ее обняла. Она ничего не говорила, но на ее глазах проступили слезы. Она не хотела отпускать Хлою, продолжая тихо рыдать.
   - С ним ведь все будет хорошо? - спросила Хлоя, стараясь как-то успокоить его мать и пытаясь как-то вернуть самообладание себе самой.
   Куртка Хлои размокла на плече. Лицо его матери будто прохудилось сразу в нескольких местах. Текло не только из глаз, но еще и из носа, и изо рта. Она все также молча рыдала, будто соскучилась по слезам. Хлоя обняла ее еще крепче. Подошел отец Тэдди: 'Ну, ладно тебе. Хватит. Все уже позади...' Затем, уже обращаясь родителям Хлои и к ней самой, он будто объявил: 'Нам все рассказал полицейский. Он тут был'. И Хлоя почувствовала облегчение. Рассказывать об этом уже не придется. Да и героизм был ей некстати - не такой ценой, ни какой ценой. Она хотела быть обычной девчонкой без смелых поступков, без пышных слов и похвал, от которых у нее по спине обязательно начинали бегать мурашки.
   Чтобы все было, как и прежде, как и всегда, но пожелания ее эго и события реальности совпадали не слишком часто.
  
   Из операционной вышел врач и направился к ним.
   - Наш герой легко отделался, - начал он. - В полость нож проник неглубоко. Помешала густая, развитая мускулатура, поэтому внутренние органы не пострадали. Но были повреждены кровеносные сосуды, а, следовательно, он потерял много крови. Мы восполнили ее физиологическим раствором с добавкой витаминов и антибиотиков, чтобы предупредить заражение. Несколько дней мы за ним понаблюдаем. Надеюсь, обойдется без переливания...
   Врач еще что-то говорил. В его речи было много непонятных медицинских слов. Хлоя почувствовала усталость. Клонило в сон, но она знала, что не поедет домой, пока не увидит пришедшего в чувства Тэдди, и ее родители, наверное, это также понимали, потому что, не смотря на усталость и поздний час, они никуда не спешили.
   Из операционной выкатили тележку и покатили по коридору, а затем завернули с ней в одну из дверей.
   - Он очнулся, - сказал врач. - Немного погодя вам позволят к нему подойти. Только не все сразу, - и затем тихо добавил: - Пожалуйста.
  
   Когда из палаты вышли его родители. Туда поспешила Хлоя. Внутри нее будто высвободилась пружина, будучи до отказа заведенная в ожидании этого момента целую вечность.
   Тэдди лежал на высоко поднятой койке, рядом с которой стоял столбик капельницы, от которой спускалась прозрачная трубка к игле, воткнутой ему в наружную сторону ладони. Сверху на вытянутом пантографе на него светила тусклая лампа.
   Он поднял глаза и несколько секунд ее разглядывал.
   - Твоему плюшевому медведю разодрали бок, - будто дразня, вдруг сказал он. - А потом зашили.
   - Сейчас как дам! - будто выстрелило из нее. - Как же ты меня напугал, гадёныш!
   - Я не хотел, - сыронизировал он и улыбнулся. Это была все та же его улыбка от уха до уха.
   Она смотрела на него так, казалось, что вот-вот заплачет, но она не плакала.
   - Ты не знаешь, что я пережила.
   - Что? - игриво спросил Тэдди.
   Она вдруг схватила с соседней пустующей койки подушку, и ею изо всех сил начала его лупить.
   - Мне нельзя совершать резких движений, - уже без иронии сказал он. - Швы разойдутся. Меня только что зашили.
   Она забрала подушку, откинув ее туда, где та лежала прежде, а затем взяла его за свободную от капельницы руку и крепко сжала. Они какое-то время молчали, а затем вдруг Тэдди спросил:
   - Это ты вызвала полицию?
   - Нет, - ответила она. - Это сделали в магазине. А может полицейские сами прибежали, когда я схватила биту и выбежала наружу, на кассе сработала сигнализация.
   - Ты схватила биту... - удивился он.
   - А что, ты думаешь, что я буду просто так стоять и ничего не делать? Ведь эти парни не шутили.
   - Шутили, - с прежней иронией ответил Тэдди. - Но довольно смело.
   - С ножом, - добавила Хлоя.
   - Хорошо, что не с пистолетом, - и он почувствовал, как она еще сильнее сжала его ладонь.
   Они снова молча смотрели друг другу в глаза, а затем вдруг Тэдди сказал:
   - Приноси завтра геометрию. Разберемся.
   Хлоя вдруг подумала, что он читает ее мысли. Два или три часа тому назад, когда она сидела в полиции, ее мучил вопрос, как без него она подготовится к контрольной.
   В палату заглянули ее родители. Они разговаривали с Тэдди недолго. Уже было слишком поздно.
   - Поправляйся, Медведь Тэдди, - на прощание сказала она, и они в привычном прощальном жесте подняли руки.
   Хлоя и ее родители вернулись домой, когда уже было за полночь.
  
   Когда на следующий день сразу после школы Хлоя и Глория пришли навестить Тэдди, то у него в палате сидел полицейский. Они зашли, когда тот, наконец, удалился.
   - Ну, вот. Теперь нужно навещать уже двоих, - выпустила воздух Глория, будто давно уже держала в себе этот вздох.
   - Что ему было нужно? - спросила Хлоя.
   - Кому? - иронично спросил Тэдди.
   - Кому, кому - кочану в полицейской форме, - продолжала настаивать Хлоя.
   - Ему было нужно кое-что у меня расспросить, например, о том, что происходило в туалете, и чей это был нож.
   - Что, - удивилась Хлоя. - Это до сих пор неясно?
   - Те парни оба утверждают, что нож был мой, - продолжил Тэдди. - Хотя отпечатки на нем лишь их двоих.
   - Какая наглость, - возмутилась Глория.
   - И еще полицейский говорит, что я чуть не убил одного из них.
   - Как... ножом? - девчонки переглянулись.
   - Нет, - вздохнул Тэдди. - Кулаком, - и показал им левую руку, в которую прошлым вечером была воткнута игла капельницы. Она распухла и стала почти что вдвое больше, чем правая. Костяшки пальцев превратились в большущие синяки. - Только сегодня почувствовал, как она болит. Капельницу переткнули в правую руку. Полицейский говорит, что Мэтт Гонсалес лежит в этой же больнице. Осколок ребра чуть не проткнул ему сердечную сумку.
   - Понятно, - ответила Хлоя. - Ты не чувствовал ни боли, ни силы удара.
   - Не чувствовал, - подтвердил Тэдди.
   Открылась дверь, и в палату вошел тренер.
   - Здравствуйте, девочки.
   Девчонки переглянулись и поняли, что сдерживают смех. По дороге в больницу Глория поделилась свежим анекдотом о том, как одноглазый вел слепого на свидание с подружками. После того, как тот здоровым глазом напоролся на сук, он сказал: 'Все, пришли'. И слепой приветственно произнес именно то, что только что сказал мистер О'Донелл.
   Хлоя и Глория удалились, оставив тренера наедине с Тэдди.
   Наверное, это был мужской разговор, и он был долгим.
  
   Тэдди выписали из больницы через три дня. Единственное, что ему пришлось на протяжении двух недель приезжать на проверки, пока, наконец, не удалили швы. В школу он пошел сразу, как выписался, но еще какое-то время ему нельзя было посещать тренировки, как и уроки общей физической культуры. Вдвоем Хлоей они посещали Лиама, иногда к их компании присоединялась Глория. Но чаще всего она приходила к нему сама. Два раза в неделю Тэдди занимался с ним алгеброй, геометрией и физикой, а Хлоя английской литературой и биологией. Им хотелось, чтобы он не отстал от одноклассников, и, похоже, что у него это должно было получиться.
   Через три недели Тэдди снова начал тренироваться. Нужно было возвращаться в форму, и делать это быстро. Однако тренер О'Донелл решил до июня не выпускать его на соревнования, чтобы лишний раз не рисковать.
   Тех двоих в школе больше не видели. Целую неделю Мэтта Гонсалеса держали в больнице под присмотром полицейского. Что с ними было дальше, никто не знал. Лишь ходили слухи, что они оба попали в тюрьму для малолетних куда-то на север штата Массачусетс. Так что от этой напасти Лиам и остальные, кто с ними был 'знаком', уже были свободны.
  
   Лиам вышел из больницы лишь где-то под конец апреля, когда уже начали цвести фруктовые деревья и зеленеть трава. Он пришел в школу на костылях и приступил к занятиям, и был полон решимости сдать экзамены, но спорт, похоже, для него был закрыт еще очень надолго, о чем Лиам сильно сожалел.
   - Не представляю себе жизни без бейсбола, - как-то в разговоре с Тэдди проронил он.
   Он уже знал, что с сентября ему предстоит учиться в другой школе - без спортивной специализации. Тем не менее, его дружба с Глорией продолжалась. Они вдвоем пришли на День Рождения Тэдди и Хлои, вручив им маленькую бронзовую скульптурку - двух борющихся гризли. Пришли еще несколько одноклассников и товарищей по борцовскому клубу. На один из медленных танцев Лиам оставил костыли и закружил в обнимку с Глорией. Когда песня закончилась, то под всеобщие аплодисменты он рухнул в кресло. Глория при всех его поцеловала. На его щеках проявился легкий румянец, но он сделал вид, что это в порядке вещей.
   Все разошлись в полночь. По просьбе Тэдди его отец развез Лиама и Глорию по домам.
   Со следующей недели начинались экзамены, среди которых были и зачетные выступления в борцовском клубе имени Джека О'Доннела, на которых Хлоя и Тэдди получили высокие оценки. На лето тренировки прекращались, так как большинство спортсменов разъезжались на каникулы - кто куда.
  
   К сожалению обоих это лето они снова проводили порознь. На этот раз Хлоя поехала в летний лагерь одна. Тренер О'Донелл посоветовал Тэдди этим летом сильно не напрягаться, чтобы к сентябрю полностью восстановиться. Родители отправили его на Аляску к дяде. Они решили, наконец, познакомить его с кузенами - двоюродными братьями. Рано или поздно это должно было произойти. Единственное, что Тэдди знал, что, как и в прошлое лето, снова придется скучать по Хлое.
   Небольшой пассажирский самолет приземлился в пригороде Акореджа. В маленьком здании аэропорта к нему подошел рослый темноволосый мужчина и безо всякого предупреждения выхватил из его рук чемодан.
   - Я твой дядя Джек, - представился он. - Мама тебе, наверное, обо мне рассказывала. А это твои двоюродные братья Билл и Фред.
   Что для Тэдди было любопытным, так это то, что дядя Джек не спросил его: 'Ты случайно не Тэдди?', а просто подошел к нему и забрал чемодан, будучи полностью уверен, что это он, а не тот мальчишка, который спускался из самолета перед ним.
   Он показал рукой на двоих совершенно одинаковых парней, стоящих в стороне. Они были почти на голову выше Тэдди, посматривали в его сторону, все время переглядывались и о чем-то шептались.
   - Думаю, что за это лето вы сумеете подружиться.
   Они подошли и протянули руки - сразу оба.
   - Тэдди, - представился он, не зная, кому первому подать руку.
   - Фред, - один близнец опередил другого.
   - Билл, - представился другой.
   Они уже шли к четырехдверному пикапу, который был запаркован на стоянке перед зданием аэропорта. Когда подошли к машине, то дядя Джек закинул чемодан Тэдди в кузов и открыл ему переднюю дверь. Близнецы, опережая друг друга, сели сзади. Когда поехали, то они, будто что-то не могли поделить, все время спорили о том, что будут делать, когда прибудут домой, возьмут Тэдди на рыбалку или покажут ему городок.
   - Сначала мы пообедаем, - назидательно произнес дядя Джек.
   - Да, сэр, - в один голос ответили близнецы, и снова начали о чем-то шептаться.
   Когда подъехали к дому, то на крыльцо вышла рослая, белокурая женщина. У Тэдди не было сомнений, что это и есть Кристина - жена дяди Джека. Когда он был совсем маленьким, то она приезжала к ним в Нью-Хевен. Что-то связанное с работой. Но Тэдди не запомнил ее лица, а лишь узнал ее по широкой, обнажающей белые зубы улыбке, от которой ее губы становились совсем тонкими.
   Они обедали. На столе была простая пища: картофельное жаркое и салаты, что пришлось Тэдди по вкусу. Дядя Джек расспрашивал о родителях Тэдди, об их работе, куда ездят отдыхать, не собираются ли к ним в Вазиллу. А Тэдди интересовался, где есть ближайший спортивный городок с брусьями и турником, и есть ли, где по утрам совершать пробежки?
   - Билл и Фред все тебе покажут. Они, кажется, хотели взять тебя на рыбалку. Ты любишь рыбу? - спросил дядя Джек.
   - На ужин? - спросил Тэдди, осознавая, что в его вопросе скрывалась шутка.
   Близнецы расхохотались. Дядя Джек и тетя Кристина переглянулись.
   - Нет, ловить рыбу?
   К всеобщему недоумению Тэдди ни разу в жизни на рыбалке еще не бывал.
   К озеру шли пешком. Братья наперебой рассказывали обо всех маленьких достопримечательностях их городка. Они показали ему турник, брусья и другие снаряды около школьного стадиона. Тэдди начал расспрашивать, чем они занимаются, каким спортом увлекаются. Оказалось, что они оба лишь изредка играют в баскетбол или в бейсбол, а так ничем - делают уроки, а потом болтаются по улице. Тэдди подумал, что они уж точно не борцы - с их тонкими запястьями, руками без бицепсов, узкими плечами и совершенно плоскими талиями, на которых, наверное, можно сомкнуть пальцы, если охватить ладонями. Своей телесной пропорцией они оба напомнили ему двух ящериц с тонкими телами и большими головами. Больше всего Тэдди был шокирован их щиколотками, которые были не намного толще их запястий. Он вспомнил книгу, которую не так давно прочитал - это был роман Джорджа Орвела '1984'. Когда главный герой прошел все экзекуции Министерства Правды, офицер, который занимался им, сказал: 'Посмотри на себя в зеркало: твои бедра стали уже колен...' И бедра у них обоих тоже были практически без мышц, выглядя как жгуты сухожилий. И тут они снова что-то не поделили, кажется, маленький радиоприемник. Прячась друг от друга, они скакали вокруг Тэдди. Потом, когда один другого догнал, то начали толкаться, а когда кто-то из них, оступившись, оказался в объятиях Тэдди, то тот подумал: 'Наилегчайший вес'.
   Они несколько часов провели на берегу озера с красивым названием Люсиль. С большого камня негромко вещало радио. Братья все не могли что-то поделить, а потом снова о чем-то спорили, по очереди вытаскивая из воды то окуня, то еще какую-то некрупную рыбешку. Наконец, у Тэдди вдруг начало клевать. Он начал яростно крутить рукоятку катушки, но удочка, чуть ли не надламываясь, согнулась вдвое, а поплавок вообще ушел под воду. Тут подскочил кто-то из близнецов (Фред или Билл - Тэдди пока еще их не различал) и помог ему удержать удочку. 'Что это?' - удивился другой из них, и уже втроем занялись извлечением из воды чего-то трепыхающегося так, что во все стороны от него пошли гигантские волны, с брызгами разбивающиеся о камни. Главное, чтобы выдержала леска - не оборвалась. Когда вытащили, то оказался крупный сом. Сначала на крючок попал окунь, такой же, как один из уже барахтавшихся в ведре, а затем его схватил сом. Один из братьев взял нож и вонзил его крупной рыбине в жабры. Тот перестал сопротивляться, его движения стали вялыми, а затем он успокоился. Тэдди даже пожалел несчастного сома, ему хотелось отпустить его с богом.
   - Ничего себе, - вздохнул Фред или Билл. - Такого к нам еще не попадало. Ты действительно никогда еще не бывал на рыбалке?
   - Нет, - пожал плечами Тэдди. - Это в первый раз.
   - Наверное, не зря говорят, что на первой охоте всегда везет, - сказал другой из братьев.
   - На рыбалке, - поправил его первый.
   Они шли домой, неся подвязанного к удочке сома, которую обоими концами Фред и Билл возложили себе на плечи. Навстречу им шли трое парней. Одному из них было лет так пятнадцать, если не больше. Он был крупного сложения, с усыпанным веснушками, круглым лицом. Еще двое были помладше и ниже его ростом - примерно такие, как большинство одноклассников Тэдди. Первый из них остановился и с надменным видом громко сказал:
   - С уловом, глисты. Кажется, вам сегодня повезло?
   Тэдди понял, что глистами тот назвал Фреда и Билла. На жизненном пути у него иногда попадались парни, которые среди сверстников чувствовали себя намного уверенней остальных. И, судя по всему, своим появлением этот тип регулярно усложнял жизнь многим, в том числе кузенам Тэдди. А двое других с ним 'дружили', чтобы иметь над головой надежную 'крышу'.
   - Кому-нибудь обязательно должно повезти, - ответил один из близнецов.
   - Не обязательно, - сказал круглолицый. - А кто это с вами? Кажется, прежде я его не видел.
   Тэдди по привычке начал пристально разглядывать круглолицего, чтобы оценить его физические возможности, и знать, как удачней его перехватить, а затем швырнуть так, чтобы не сразу опомнился. Круглолицый взглянул на Тэдди:
   - С тобой еще поговорим.
   - Поговорим, - согласился Тэдди.
   Круглолицый еще раз взглянул на него, будто принимая вызов.
   - А вы, однояйцовые близнецы, смотрите у меня. Одно яйцо на двоих. Трахаться с бабой будете по очереди. Она и знать не будет, кто это с ней - Билл или Фред?
   Тройка во главе с круглолицым продолжила идти дальше, куда и шла. Братья переглянулись, и один из них сказал:
   - Это Дэна. С ним лучше не связываться. От него уже всем тут успело перепасть.
   - Чем больше тело, тем громче оно падает, - с философским спокойствием ответил Тэдди. - Кстати, я еще не знаю, как вас различать. Кто из вас Фред, а кто Билл?
   - Он - Фред. У него на лице маленькая родинка около носа.
   - И еще я не знаю, сколько вам лет.
   - Нам двенадцать, - сказал один из них.
   - С половиной, - добавил другой.
   'Наверное, самые высокие в классе', - подумал Тэдди. - 'И самые худые'.
   - А тебе? - спросил Фред.
   - Мне уже четырнадцать.
   - Да мы это уже знали, - сказал Билл. - Отец нам рассказал, когда только объявил, что ты приедешь. На глаз тебе меньше.
   - Маленькая собачка, - ответил Тэдди. - И к старости щенок.
   Они уже были около дома, как около них на велосипеде затормозила рыжая девчонка, которая была немного ниже братьев. Не поздоровавшись, она произнесла:
   - Ого... это вы его поймали?
   - Нет, - хором ответили братья. - Он, - и показали на Тэдди.
   - Кстати, - продолжил Билл. - Это наш кузен Тэдди.
   - Керен, - протянула руку она в ответ. - Ладно, я поеду.
   - Бай, Керен, - хором вслед ей произнесли братья.
   Когда они вошли в дом, то дядя Джек и тетя Кристина не на шутку удивились, особенно узнав, что это заслуга Тэдди.
   - Вообще-то, я хотел его отпустить, - сказал он. - Но не успел.
   - Да ладно тебе, - начал упрекать его дядя Джек. - Святой нашелся. Кристина, давай разделаем сома и в морозильник. Не на один день еда.
   Ужин был рыбный. Брокколи, печень сома и жареный окунь.
   Спальный мешок Тэдди был расстелен на полу в комнате Фреда и Билла. Когда легли спать, то близнецы еще долго о чем-то спорили. Тэдди подумал, что им, наверное, никогда не бывает скучно, и это всегда сопровождается излишним шумом. Он уже начал, не глядя ни на что, засыпать, как кто-то из братьев спросил:
   - Тэдди, а у тебя девочка есть?
   - Есть, - ответил он, и отвернулся.
   - А она красивее Керен?
   - Скажите, вы что - никогда не спите?
   - Да, спим, иногда...
   Он увидел перед собой лицо Хлои. Они не были вместе чуть больше суток, и ему ее уже не хватало. А Керен? Многие девчонки считались красивее, чем Хлоя, будучи стройнее и выше. Но он не имел привычку судить о книжке по обложке. Внутренний мир других девчонок или был ему не доступен, или попросту ничего собой не представлял.
   Тэдди уже погрузился в сон, как кто-то из братьев по дороге в туалет об него споткнулся. Он понял, что скучно этим летом ему уж точно не будет.
   Утром он проснулся рано. Встал, не смотря на то, что не выспался, оделся в шорты и футболку, напялил кеды и выбежал на улицу. Он бежал минут двадцать до озера, затем обратно, чтобы закончить бег у спортивного городка. Минут сорок он провел на брусьях и турнике, затем легкой трусцой вернулся домой. Дядя Джек собирался на работу, а тетя Кристина хлопотала на кухне.
   - Ты уже встал, Тэдди? - спросила она.
   - Да, - ответил он, смахивая со лба пот.
   - А вот твои кузены любят поспать. Может, приобщишь их к спорту, хоть немного?
   - Насильно мил не будешь, - выдавил сквозь зубы дядя Джек.
   Тэдди решил, что позавтракает, когда встанут Фред и Билл, что произошло лишь через два с лишним часа. Утро прошло вяло. Тэдди и близнецы помогли Кристине прибрать в доме, а затем бензиновой газонокосилкой Тэдди подстриг лужайку за домом. Похоже, братья не на шутку разозлились на него, потому что теперь мать будет ставить его им в пример. После обеда они втроем пошли в кино. До центра города было не меньше получаса ходу, и Тэдди успел немало выслушать всего, что они о нем думают:
   - Тэдди, только не старайся быть лучше нас, а то наша жизнь станет напряженней, чем была.
   - Да, - ответил он. - Она у вас и так слишком напряжена. Вы друг у друга в глазах не двоитесь?
   Братья переглянулись, но не ответили.
   Просмотр фильма для него также оказался отнюдь не спокойным. Братья все время делили между собой то 'Колу', то попкорн. Зрители, сидящие перед ними, все время оборачивались в их сторону и шипели, требуя тишины. Когда сеанс закончился, и они выходили, то в очереди на следующий сеанс заметили вчерашнюю троицу с Дэной во главе, который послал злобный взгляд в сторону Тэдди, но тот не придал этому значения.
   Затем у Тэдди была такая же неспокойная дорога домой, а затем столь же тревожный ужин и все оставшееся время до сна. Похоже, их родители давно смирились со столь неспокойной жизнью. Если они начинали приставать к отцу или к матери, то те попросту игнорировали их, зная, что вскоре они переключатся сами на себя. В этот раз они сели за стол друг напротив друга, и начали борьбу на руках. Силы в каждом было поровну, поэтому этот поединок закончился в ничью. Они позвали Тэдди, чтобы посоревноваться с ним. Он решил, что им лучше сесть напротив него. Одного он будет валить правой рукой, а другого левой. Долго времени это не заняло. Тэдди свалил одновременно обоих.
   Перед сном к ним зашел дядя Джек:
   - Может, утром встанете пораньше, и на пробежку вместе с Тэдди?
   Близнецы переглянулись. По их виду было ясно, что нет.
   Когда дядя Джек удалился, то они снова набросились на Тэдди о том, что тот подает ненужный пример родителям, что теперь те от них не отстанут.
   Тэдди постелил спальный мешок поближе к стене, чтобы по дороге в туалет в потемках кто-нибудь из них об него не споткнулся. Вдобавок он достал из сумки плеер с наушниками, чтобы по возможности их не слышать. Все равно он слышал какие-то не самые нужные вопросы в свой адрес.
   На следующий день после пробежки он позавтракал вместе с дядей Джеком и тетей Кристиной. Во-первых, так было спокойней, во-вторых, не надо было голодать, пока не встанут его кузены.
   Он сидел в кресле и читал книгу. Когда братья встали, то книгу ему пришлось отложить. Исходящий от них шум не позволял ему сосредоточиться. Кристина накормила Фреда и Билла завтраком и собралась в торговый центр за покупками, предложив детям поехать с нею. Тэдди был не против. Он любил разглядывать новые вещи, даже если ему не надо было их покупать. Особенно его интересовали спортивные магазины и книжные развалы. Но его кузенам эта затея показалась неинтересной. Им больше нравились видеоигры, такие как 'Нинтендо' или 'Морской Бой'. Они сказали, что научат и Тэдди, так что Кристина поехала за покупками одна. Билл подключил к телевизору небольшой прибор с двумя длинными проводами с джойстиками на концах. 'Сейчас мы тебе покажем, как в это играют, а потом попробуешь ты...' И начали играть. К звукам из телевизора добавлялись их споры и ругательства, и все это затянулось надолго. Тэдди открыл книгу и продолжил читать. Они отвлекли его, когда один из джойстиков поломался, и играть дальше было невозможно. Начались споры, что посмотреть: фильм на видео, или переключиться на какую-нибудь программу. Все это было не менее шумно, чем во время их 'Морского боя'. Наконец, Тедди нашел фильм, который давно мечтал посмотреть - 'Мост через реку Квай'. Пока братья о чем-то спорили, он вставил кассету в видеомагнитофон и нажал на воспроизведение. Фред и Билл сели рядом и начали комментировать каждую сцену. Тэдди практически не слышал ни слова из кинофильма. Он спросил, запоминают ли они что-нибудь из того, что смотрят? После чего те обозвали Тэдди нудным зазнайкой, и начали говорить о нем всякие лестности. Но ему хотелось посмотреть 'Мост через реку Квай'. Фред вскочил с дивана и направился в туалет, а Билл начал колотить Тэдди так, будто тот во всем был виноват. Тэдди встал и скрутил Билла, чуть не завязав его в узел так, что тот взвизгнул от внезапной боли. Обе его руки были у него за спиной в левой руке Тэдди, который другой рукой схватил со стола уже пару дней лежащую там липкую ленту и обмотал ею запястья Билла, а затем положил его на разноцветный ковер лицом вниз. В это время на него сзади набросился Фред, которому он также склеил руки за спиной и положил на ковер рядом с Биллом. Затем он склеил их между собой за худощавые щиколотки. Они продолжали брыкаться, пытаясь освободиться, но попытки были тщетными. Тэдди взял наушники, в которых дядя Джек по вечерам смотрел спортивные передачи и, наконец, сумел сосредоточиться на фильме, забыв о кузенах, которые лежа склеенными на ковре, продолжали вещать что-то нелицеприятное в его адрес.
   События фильма заканчивались сложной, конфликтной развязкой, и уже пошли титры, перечисляющие актерский состав, как Тэдди ощутил у себя на плече прикосновение руки дяди Джека. Он вздрогнул от неожиданности и снял наушники.
   - Эти двое достали тебя, - сказал дядя Джек. - Знаешь, и ведь не тебя одного.
   Затем он начал разматывать ленту у Фреда и Билла на щиколотках. Те уже смирились с тем, что без посторонней помощи им не выбраться.
   - Нам не хватает старшего брата, - произнесла тетя Кристина. - Мы дали тебе досмотреть фильм.
   Тэдди немного смутился и тут же почувствовал, как его уши начали разогреваться.
   - Да. Мы дома уже как четверть часа, - продолжил дядя Джек.
   - Мойте руки, обед разогрет.
   Обед прошел тихо, без лишнего шума.
   Фрэд и Билл несколько дней старались не разговаривать с Тэдди, хотя снова побывали с ним на рыбалке, но уже без такого роскошного улова, как в первый раз.
  
   * * *
   Уже неделю, как она была в лагере. Все та же ежедневная рутина с утренней пробежкой, построением перед завтраком, тренировкой до обеда, показательными поединками в каком-нибудь виде единоборств перед ужином, а по вечерам летний кинотеатр или танцы. Для детей старше четырнадцати был отдельный киносеанс, начинавшийся в полдесятого вечера. Хлоя как всегда была в окружении подружек, с которыми была знакома уже несколько лет по предыдущим сезонам в этом лагере. Все они занимались борьбой, хотя и принадлежали разным весовым категориям. Когда они заняли скамью где-то в середине ряда, то Хлоя тут же ощутила на себе чей-то взгляд, почувствовав себя при этом некомфортно. На протяжении всей этой недели в лагере это уже было не в первый раз. Она оглянулась и увидела у себя за спиной группу парней. Их лица были знакомы ей по предыдущим сезонам - хоккеисты. Среди них выделялся светловолосый парень с голубыми глазами. Он был не крупней других, но среди них почему-то она всегда видела его в центре, да и в команде во время хоккейного матча он выступал как центральный нападающий - одна из ведущих фигур на хоккейном катке. В этом сезоне у них уже был крытый каток, который построили недалеко от территории лагеря. Поэтому хоккеистов два раза в неделю отвозил туда автобус. Другие два дня в неделю там занимались фигуристы, которые появились в лагере лишь с этого сезона. Это была группа детей возрастом семи-восьми лет и тренер по фигурному катанию. Конькобежцы продолжали кататься на роликах по асфальту, и лишь раз в неделю становились на коньки.
   Перед самым началом фильма Хлоя снова обернулась на сидящих сзади парней. Блондин, как и в предыдущий раз, увел в сторону свои синие как весеннее небо глаза. После фильма Хлоя с подружками готовилась ко сну и поделилась с Сильвией, что за ней наблюдает кто-то из хоккеистов.
   - Да, мой брат мне как-то рассказал, что Клиф - их нападающий, все время о тебе говорит. Похоже, ты пришлась ему по вкусу.
   - По вкусу? - с легким сарказмом спросила Хлоя.
   - Можешь попробовать познакомиться с ним. Наверное, он неплохой парень, - предложила Сильвия.
   - Может, - коротко подтвердила Хлоя.
   Его глаза преследовали ее и на следующий день. Это было в столовой за завтраком, а затем за обедом. Потом она видела его на трибунах во время образцового поединка борцов, в котором участвовала сама, где чуть не уступила победу чернокожей Джине. За ужином два синих глаза сверлили ее снова. Она мельком рассмотрела этого парня, и у нее в мозгу проскочило лишь одно слово: 'Красавчик' - чистое, без родинок, правильной формы лицо, светлого оттенка кожа, зачесанные назад волосы, тонкий, прямой нос, узкий, но правильный подбородок и те самые синие как небо глаза. Как и все хоккеисты, он был невысоким, но крепкого, коренастого сложения, которому тонкие черты его лица даже несколько не соответствовали. 'Смазливый красавчик', - опять подумала Хлоя.
   Она не собиралась идти на танцы, но в последнюю минуту решилась. Она извлекла из большой спортивной сумки короткую юбку, которая обнажала ее ноги, тонкий черный бюстгальтер и полупрозрачную, без рукавов майку с мордой разъяренного медведя на груди (подарок Тэдди). Затем открыла флакон духов и сделала несколько мазков за ушами и в выемке под горлом. На ноги она натянула темные с металлическим блеском чулки, что еще сильнее подчеркнуло мышечный рельеф ее ног.
   На танцплощадке он подошел к ней не сразу. Похоже, присматривался, нет ли у нее другого парня. Еще Хлоя заметила, что он поглядывает то на ее мускулистые голени и подтянутые, но достаточно массивные бедра, то на рельеф ее квадратных плеч. На звуках очередного медленного танца он, все-таки подошел к ней и пригласил. Когда они медленно закружили среди других пар, то он тихо сказал:
   - Меня зовут... Клиф.
   Свое имя он произнес настолько неуверенно, что ей показалось, что оно его до ужаса стесняет. Она не смогла вспомнить, кому из исторических персон оно принадлежало - то ли кому-то из римских императоров или английских королей. 'Неважно', - подумала она. - 'Ему не надо быть ни королем, ни императором, но имя...' Имя ей понравилось. Однако среди товарищей по хоккею он выглядел намного уверенней, чем в этот момент с ней.
   - А я - Хлоя, - в ответ представилась она.
   - Как давно ты занимаешься борьбой? - спросил он.
   - Сколько себя помню, - задумчиво ответила она.
   - А я тоже начинал с борьбы. Целый год занимался.
   - А затем увлекся хоккеем... - поддержала разговор Хлоя.
   - Увлекся...
   Медленный танец закончился, и зазвучала быстрая музыка - нечто напоминающее Хип-Хоп. Они вдруг оказались в кучке других парней и девчонок, среди которых была Сильвия, которая, повернувшись к ней, показала на парня, такого же роста, как и она, с таким же шоколадным лицом. Хлоя вспомнила о трудностях чиновников эмиграционной службы с идентификацией представителей другой расы. И тут Сильвия сказала:
   - Знакомься, Хлоя. Это мой брат Джим. Мы не близнецы. Он на полтора года меня младше, новичок, в лагерь приехал впервые.
   Хлоя присмотрелась. В их лицах были весьма схожие черты, особенно треугольник глаз и носа. И губы у него были такие же, как и у сестры, лишь подбородок был тоньше и острее.
   - Приятно познакомиться, Джим. Я давно уже дружу с твоей сестрой.
   Танцевальный вечер подходил к концу. Клиф еще раз пригласил Хлою на танец. Они танцевали молча, но его рука, лежащая у нее на плече стала тверже. 'Наверное, это что-то должно обещать', - подумала она. - 'Или предвещать'.
   Музыка больше не звучала.
   Вожатые отрядов разгоняли всех по жилым корпусам.
   С утра снова была пробежка, а после завтрака тренировка.
  
   * * *
  
   В то субботнее утро у него была обычная пробежка - такая же, как и в любое другое утро на протяжении двух недель пребывания у дяди Джека на Аляске. Рано проснувшись, он влез в шорты и футболку и выскочил в утреннюю прохладу июльского утра. Улица, по которой он бежал, заворачивала вправо, а он продолжал бежать прямо по тропинке, через молодой лиственный лес, выводящей к озеру. Там, оказавшись на другой улице, которая взбиралась на холм, он взбежал по ступенькам лестницы и оказался около школы на спортивной площадке с брусьями, турником и гимнастической стенкой из стальных труб. Его локти уже были на брусьях, как почувствовал, что на этой площадке он не один. В стороне он заметил еще троих: Дэну и двух парней, которые всегда были при нем. Они сидели на вкопанных в землю резиновых шинах от большого трактора и смотрели в его сторону, затем встали и направились к нему. Сам Дэна остался в стороне, а эти двое подошли Тэдди.
   - У нас к тебе разговор есть, - сказал один из них.
   Тэдди слез с брусьев и ответил:
   - Я к вашим услугам.
   Но, ничего не говоря, они вдвоем подскочили к нему. Автоматически Тэдди стал в низкую стойку, и удар первого из парней прошел у него над головой. Тэдди ухватил его за бедро и швырнул его во второго парня, который остановился за спиной у первого. Тот не устоял на ногах и опрокинулся на асфальт, но тут же вскочил, и его кулак не замедлил ударить вскользь скулу Тэдди. Тогда Тэдди ударил его в 'солнышко' так, что тот сложился пополам, цепляясь ртом за воздух. Дэна, наверное, поняв, что 'шестерки' не справляются, подошел сам. Но уже разъяренный Тэдди врезался головой в грудь Дэны, и тут же, в низкой стойке, схватив его за руку и колено, перекинул через себя. Грузное тело рушилось на асфальт. Всей своей массой оно шлепнулось на бетонную ступеньку, от которой кирпичная дорожка вела к зданию школы. Хруст костей и вопль прозвучали одновременно. Двое других, пришедших с 'разговором', остались в стороне. Дэна лежал на боку. Его круглое лицо скорчилось от боли.
   - Что стоите? - твердо выговорил Тэдди. - Помогите ему встать и валите отсюда, пока целы - вы двое.
   И они послушались, подошли к Дэне и помогли ему подняться. Вставая, он вскрикнул от боли, и когда уже был на ногах, то схватился за правый бок. Его правая рука неестественно торчала из плеча.
   Святая троица медленно удалилась. У Тэдди уже не было желания подтягиваться на турнике или выжиматься на брусьях. Легкой трусцой он удалился со спортивной площадки, и, сделав круг вокруг озера, возвращался домой. Когда лес остался позади, то он почему-то подумал о Хлое. Он почувствовал, что ему как никогда не хватает общения с ней, и тут же забыл о Дэне и двоих иже с ним. Как и всегда, вбежав в дом, он принял прохладный душ и сел завтракать с дядей Джеком и тетей Кристиной.
   - Что у тебя с лицом? - спросила она.
   - А, да так, - ответил Тэдди. - Ерунда.
   Ни Кристина, ни Джек подробностей выяснять не стали.
   После завтрака он взял книгу и начал читать.
   Через полтора часа проснулись Фред и Билл. Когда они вяло выползли на завтрак, то один из них, обратив внимание на синяк под глазом у Тэдди, спросил: 'Эй, Тэдди, кто тебя побил?' Тот отмахнулся и продолжил читать. В дверь постучали. Дядя Джек открыл, и впустил дом грузного мужчину с крупной бляхой на груди. На ней был написано: 'Шериф'.
   'Похоже, это ко мне', - подумал Тэдди.
   - Привет, Арчи, - сказал дядя Джек. - Редко ты к нам заходишь.
   - Ну, на этот раз по делу, - ответил шериф. - У вас проживает один парень, которого в последнее время много раз видели в компании твоих детей. Это случайно не он?
   - Он, - ответил дядя Джек. - Он что-то натворил?
   - В больницу Нью-Вазиллы поступил некто Дэна Альберичи. У него сломано два ребра и вывихнут плечевой сустав.
   Сидящие за столом Фред и Билл переглянулись, а затем повернули головы в сторону Тэдди. Тот почувствовал, как его уши начали раскаляться. Он отложил книгу в сторону. Шериф мановением руки подозвал его к столу. Тэдди неуверенно сел напротив него.
   - Давай, рассказывай. Наверное, мы узнаем много интересного, - серые с рыжими прожилками глаза шерифа сверлили переносицу Тэдди. - Парень, которого ты сегодня избил, будет покрупнее тебя - шире в плечах и на голову выше.
   - По утрам я делаю пробежку... - начал Тэдди. - И когда я прибежал на спортивную площадку школы, то там были трое... Дэна и эти... я не знаю, как их зовут.
   - Альберт Фридман и Джош Вильямс, - добавил шериф и после небольшой паузы продолжил: - И что эти трое? Им что-то от тебя было нужно?
   - Когда я только приехал, мы с Фредом и Биллом шли с рыбалки. Он и те двое поздравили нас с уловом, правда, обозвав моих кузенов глистами. А затем Дэна сказал, что со мной он еще поговорит, - Тэдди почувствовал уверенность в голосе.
   - И вот они втроем пришли на эту площадку, чтобы с тобой поговорить... - так?
   - Да.
   - И ты начал рукоприкладствовать, - в голосе шерифа уже не скрывалась насмешка. Похоже, что эта ситуация его чем-то позабавила.
   А внутри у Тэдди начало закипать.
   - Знаете, что, я еще не настолько свят, чтобы как Иисус Христос подставлять другую щеку.
   - Тихо, парень, не горячись, - для начала запишем для протокола, как тебя зовут.
   - Теодор О'Брайан.
   - Так, Теодор О'Брайан, я полностью на твоей стороне, потому что на эту троицу у меня в офисе толстеет папка, и уже давно. Я привык к жалобам разных родителей на Дэну и его дружков, а тут час назад у меня побывали уже его родители. Хочу посоветовать лишь одно: не старайся оказаться на месте кого-нибудь из них. И еще вопрос: как тебе удалось с ними так сладить - с троими, и ведь каждый из них крупнее тебя?
   - Не на того нарвались, - коротко ответил Тэдди.
   Шериф встал и протянул руку Тэдди, тот тоже встал и ответил на рукопожатие.
   Когда шериф ушел, то дядя Джек назидательным тоном начал объяснять сыновьям, что для начала нужно научиться уважать себя, а затем других, и чтобы уважать себя, то нужно хотя бы немного времени уделять какому-нибудь виду спорта, чтобы иметь возможность за себя постоять.
   - И еще, - твердо обозначил дядя Джек. - Этим летом у вас есть возможность хоть что-то изменить, немного подкачаться, хоть чуть-чуть. А то, ведь, два глиста. На любого из вас наступи, и не заметишь, как раздавил.
   Фред и Билл сидели, наверное, больше ошеломленные вестью, принесенной шерифом, чем нотациями отца. Уже несколько дней как в присутствии Тэдди им удавалось вести себя более-менее умеренно и без лишнего шума, но на этот раз они затихли вообще, будто на кого-то затаив в себе все обиды - то ли на Тэдди, то ли на отца. Они не разговаривали друг с другом, и уже не было сомнений, что напряжение росло именно между ними двоими. Затишье продолжалось целый день. Незадолго до ужина Фред проронил:
   - Это ты не хочешь заниматься спортом.
   - А, может, это тебя ничего не интересует? - в ответ окрысился Билл.
   - Я все делаю как ты, а ты...
   - Да, никто тебя за уши не держит. Делай, что хочешь. И тебе не обязательно следовать моим поступкам. Иди куда хочешь. Ползи на все четыре стороны - глист.
   - Ползи на все четыре стороны... глист... это я слышу от своего брата. А ты сам - не глист, что ли? Да я тебя... - и Фред вцепился в худощавые плечи Билла.
   Тот в ответ также схватил Фреда за плечи, и его колено, подскочив, утонуло в животе брата. Они повалились на ковер и начали рвать друг друга на части. Послышался треск рвущейся одежды. Затем пошли в ход кулаки. В схватке они перекатывались из одного конца комнаты в другой. Оба налились краской, и оба, похоже, уже не чувствовали боли.
   - Да, сделайте же что-нибудь, - чуть ли не в панике закричала Кристина. - А то они поубивают друг друга.
   Дядя Джек пару раз попытался вклиниться между сыновьями, но у него ничего не получилось, потому что с каждой такой попыткой братья начинали драться с еще большей злостью друг на друга. Длинные ноги то одного, то другого цеплялись за ножки стульев, стола или серванта, в котором угрожающе звенела посуда. С высокой книжной полки на пол посыпались книги и видеокассеты. Похоже, что братья уже совсем не щадили друг друга. Они дрались так же бессловесно, как и ходили друг мимо друга целых полдня до того. Лишь напряженное сопение обоих было чуть ли не громче скрипа перемещаемой по полу мебели и рвущейся одежды. Тэдди отвел дядю Джека в сторону:
   - Их нужно растащить. Вы хватаете одного, а я другого, но только когда поднимутся на ноги.
   Уже был опрокинут журнальный столик, с которого слетела на пол большая ваза из цветного стекла. Вода, в которой стояли цветы, разлилась на ковер, образовав большую лужу, и в ней начали намокать упавшие в нее газеты. Фиалки, которые были в вазе, рассыпались по всей комнате. Кристина поспешила их собрать, пока дерущиеся близнецы их не растоптали. Когда они поднялись, то в ход пошли ноги, что стало похоже на кикбоксинг. Они по очереди отлетали друг от друга, но ни один из них не собирался сдаться или просто уступить.
   - На счет три, - крикнул дяде Джеку Тэдди, и они оба вцепились в талии обоих братьев. Фред, который был в руках у Тэдди, попытался вырваться из его объятий, но Тэдди, повалив вниз лицом, придавил его к полу в ту самую лужу на ковре. Фред продолжал напряженно сопеть, как и Билл со скрученными за спиной руками, силой удерживаемыми отцом. Нужно было дать им немного остыть, а то драка возобновилась бы снова и с еще большей силой. В это время тетя Кристина бросила на пол тряпку, чтобы впитать разлившуюся воду. Газеты, которые еще не были прочитаны, она развесила на веревочках сушилки около ванной.
   - Как брат на брата, так вы не боитесь ни боли, ни друг друга, - наконец, начал дядя Джек. - А когда какой-нибудь там Дэна, так вы оба стелитесь перед ним, как эта тряпка, - и кивнул в сторону лужи на полу.
   Братья переглянулись, но злоба у обоих угасла. Дядя Джек и Тэдди ослабили свои объятья, выпустив их.
   В дверях ванной появилась тетя Кристина:
   - У меня готов ужин, - глубоко вздохнув, сказала она. - Мойте руки. И больше без драки.
   Ужин прошел в невероятной тишине. За столом напротив друг друга сидели разукрашенные синяками и ссадинами близнецы. То к одному, то к другому подходила мать, прикладывая пластиковый мешочек со льдом и протирая ранки смоченным спиртом ватным тампоном.
   Никто не проронил ни слова.
   Вечером, перед сном Тэдди услышал голос Билла, который ни чем не отличался от голоса Фреда, но доносился с верхнего яруса кровати:
   - Тэдди, завтра утром разбуди меня. Я побегу с тобой.
   - Меня тоже, - присоединился Фред.
  
   * * *
  
   Прошлым вечером он с ней танцевал, и, будто, упивался окружавшим ее воздухом. Его глаза... Она не видела их цвет в сумрачном освещении танцплощадки, но они смотрели на нее. Однако когда она начинала это замечать, он почему-то опускал глаза или уводил их в сторону, но это было лишь поначалу. Позже ее взгляд пугал его уже меньше, хотя все равно его взгляд был где-то в стороне от нее. А его рука на ее плече... постепенно она становилась все тверже и тверже, и ей это начало нравиться. Может, он на самом деле неплох? Может, стоит сойтись с ним поближе, узнать получше? Он ей сильно напоминал одного героя из известного фильма и не менее известной книжки, в которой на иллюстрациях он изображался также как и на киноэкране. Драко Макфлой не был ей симпатичен ни в кино, ни на страницах книги. Он всегда оказывался на пути у когда-то обожаемых ею Гермионы и Рона, и в первую очередь у самого Гарри Поттера, презирая его и пытаясь унизить перед всеми, будто завидуя дару, которым тот был наделен, но Клиф походил на Драко лишь внешне, пожалуй, только лицом. А в остальном это был робкий мальчуган, который при виде ее где-то внутри себя изо всех сил боролся, как мог, со своей неловкостью, но нашел в себе силы, чтобы заговорить и пригласить на танец. Вряд ли он смог бы кого-нибудь заколдовать, да и она сама давно уже не верила ни в магические эликсиры, ни волшебные палочки. Но не отрицала, что обязательно посмотрит следующий фильм про Гарри Поттера и все также будет переживать за того же Рона, Гермиону или других героев. А на выходе из кинозала ее как всегда будет ожидать жизнь, героями которой будут самые обычные люди, порой не самые лучшие на свете, и наполнена она будет не всегда приятными сюрпризами...
   'Хлоя, пора на тренировку', - окликнула ее Сильвия.
   Она даже немного испугалась. Реальность показалась ей чем-то чуждым. По крайней мере, грезы были намного приятней, слаще и родней.
   Они вдвоем с Сильвией вышли из жилого корпуса и направились под крытый навес, заменяющий спортзал, со всеми снарядами, складом гимнастических матов, мячей, борцовских ковров и прочей спортивной всячины.
   Сильвия ей что-то рассказывала, а она продолжала думать о Клифе. Когда они обе уже переоделись в борцовские комбинезоны, Хлоя поймала себя на мысли, что уже второй день она не вспоминала о Тэдди, и ей вдруг стало стыдно. 'У него бы раскраснелись уши...' - подумала она и ощутила жар, исходящий от нее самой.
   Тренировка началась с разминки, во время которой снова была пробежка, отжимания от земли, подтягивания на турнике. Как и всегда, она вошла в своеобразный транс, когда забывается все происходящее вокруг, и приходится думать лишь о напряжении в мышцах, о движении, о том, как рациональней расходовать силы на брусьях или на гимнастической лестнице. Вот только вместо кого-нибудь бегущего или отжимающегося где-то в стороне от нее мерещился Тэдди, будто это он разминался рядом, становясь в мостик или дотягиваясь локтями до самой земли.
   После разминки тренер мистер Голдин разделил всех на пары для отработки приемов захватов и бросков. Хлое достался в партнеры худощавый парень, который за пределами спортивного навеса всегда был в очках, повсюду вел себя излишне скромно, будто стеснялся своего нелепого телосложения, неприсущего борцам, к тому же прыщи на его лице усугубляли его неловкость, особенно если он оказывался в компании девчонок. Он был на полголовы выше ее, но заметно легче. Как минимум броски отрабатывались на нем легко и без напряжения. Однако упражнения в портале показались ей не такими простыми, как в стойке. Маленькие мышцы на его худых руках становились твердыми как камень, и освобождаться от его "мертвых" захватов оказалось намного сложнее, чем она могла подумать прежде, пока не встретилась с этим парнем на ковре. Уже почти две недели она не могла запомнить, как его зовут - Сет или Шон?
   Тэдди он ей не напоминал.
  
   Утром в спортивной одежде и Фред и Билл выглядели еще более нелепо, чем обычно. В майках без рукавов к тонким предплечьям, добавились костлявые, без мышц плечи, а на узких талиях сидели 'боксеры', предназначенные для детей гораздо меньшего возраста и роста, обнажая непропорционально тонкие бедра. Тэдди вспомнил Чарли Каминского - его одноклассника примерно такого же сложения. Его не могли поделить между собой тренеры по прыжкам с шестом, переманивая из клуба в клуб. Это было года три назад еще в начальной школе. Ко всему весь сюрреалистический вид обоих был подчеркнут массивными кроссовками, еще сильнее выделяющими их тонкие, без мышц голени.
   Они втроем с Тэдди выбежали и направились к озеру. Пока бежали через лес, Тэдди взвешивал, с чего начать с его кузенами. Им обоим бег давался легко и без напряжения, может, чуть-чуть не хватало воздуха - сказывался небольшой объем легких. Когда озеро осталось в стороне, то предстояло взбежать по бетонной лестнице на холм. Тут Тэдди остановился, и, переведя дыхание, сказал: 'А сейчас один садится на другого, и взбегаем наверх. Затем спускаемся и меняемся местами'. Билл сел верхом на Фреда, и тот понес его наверх, натягивая сухожилья на худощавых щиколотках. Затем, сбежав обратно, они поменялись местами. Тэдди жестом показал, что побежали дальше. Вскоре они были на спортивной площадке, где он велел близнецам повиснуть на турнике, чтобы они начали синхронно подтягиваться. У обоих вышло по шесть раз. 'Что ж, для первого раза неплохо, но к концу лета стоит довести хотя бы до десяти', - сказал он, продолжая выжиматься на брусьях. Затем Тэдди перебрался на турник, Фред и Билл на брусья. Но на брусьях у братьев не вышло ничего. 'Дело навыков и привычки', - продолжил Тэдди. Затем он еще раз загнал их на турник, после чего показал упражнения на гимнастической стенке, где они качали пресс, поднимая в пистолет обе ноги. Во время этого упражнения талии обоих его кузенов стали еще тоньше, превратившись в жгуты из сухожилий, но это занятие у обоих пошло неплохо. Следующее упражнение было для спины на вкопанных в землю шинах. Когда закончили на площадке, то вернулись к взбирающейся на холм лестнице. Теперь один другого держал за ноги, а тот на руках поднимался по лестнице. Тэдди заметил, что оба брата уже выдохлись, и он дал знак рукой, что бежим домой. Сбавив темп, они сделали круг вокруг озера, и когда приблизились к дому, то обоим близнецам уже окончательно не хватало воздуха.
   На следующее утро все повторилось: бег, турник, брусья, стенка, лестница и возврат домой вокруг озера. Разве что темп бега уже был не таким интенсивным, как за день до того. После третьего такого утра и Фред и Билл весь день были вялыми и практически нечего не могли делать. 'Завтра перерыв', - объявил за ужином Тэдди. - 'А затем, по четным дням бежит Фред, а по нечетным - Билл'.
   Наутро Тэдди побежал один. Когда он уже был на площадке, то на ней увидел Керен.
   - Привет, - сказала она.
   - Привет, - ответил он, не прекращая выжиматься на брусьях.
   - Я наслышана о твоих подвигах.
   - И что? - спросил он.
   - И то, - ответила она. - Дэна ходит в гипсе, - произнесла она с ноткой восторга.
   - Это хорошо?
   - Надо полагать.
   Тэдди уже спрыгнул с брусьев и собрался запрыгнуть на турник.
   - А ты в спортивной форме.
   - И что? - спросил он, когда уже несколько раз подтянулся и замер в верхней точке.
   - Мне такие нравятся.
   - Тогда, почему ты дружишь с Фредом и Биллом? - спросил Тэдди, опустившись в вис. - Они же полная противоположность таким парням.
   - А с ними прикольно: по секрету рассказываешь что-нибудь одному, а оно возвращается к тебе через другого. У них одинаковые голоса и манеры, и одинаково плохо учатся в школе. И еще они оба каждый будто не в своем теле. Есть, над чем посмеяться.
   Керен выложила Тэдди все о его кузенах, хотя ничего нового он в этом не нашел. Хотя сам столь схожих близнецов прежде не встречал. С ним в классе раньше учились брат и сестра близнецы, очень схожие лицами и ростом, но на этом все их сходство заканчивалось. Бойкий, активный брат и мягкая, застенчивая сестра, которая вдруг, когда им уже было двенадцать, стала на голову выше брата. Затем, когда они вдвоем с Хлоей перешли в специальную школу, то больше он тех близнецов не видел.
   - Слышала, что ты начал их дрессировать, - продолжала Керен. - Где они сейчас?
   - Они вчера прибежали слишком усталыми. Сегодня пусть отдохнут. С завтрашнего дня будут бегать со мной по очереди.
   - Передавай им привет.
   Тэдди выбежал с площадки, так и не поняв: что ей было надо? Повидаться с ним, и, может, поближе познакомиться с новичком, который недавно в их городе, поболтать с Фредом и Биллом или с кем-нибудь еще? Она была обычной девчонкой: обычного роста, не обремененная спортом или какими-либо другими увлечениями, без выделяющихся мышц, как, например, у Хлои, ни толстая, ни худая.
   Ее ярко-рыжие волосы, серые с рыжими прожилками глаза, которые, как ему показалось, он уже где-то видел, розовая кожа на лице и руках, на шее, еще ниже, в клиновидном разрезе ее футболки и в уходящей под майку впадинке, разделяющей ее тело надвое... От этой мысли у него загорелись уши.
   'Кажется, ты взрослеешь, Медведь Тэдди', - сказал он себе, пробегая мимо лодочного причала. Еще он подумал, что она обязательно позвонит, ведь, у нее есть телефон Фреда и Билла, и наверняка напросится с ними в кино.
   А почему бы нет?
   Это всего лишь кино.
  
   * * *
  
   В летнем кинотеатре он сел рядом с ней. У себя за спиной она слышала голоса хоккейных парней. Они что-то обсуждали или просто шептались, делясь сплетнями. Ей до этого не было дела. Фильм был про любовь. В последнее время 'мордобойкам' она предпочитала мелодрамы. Вечером стало прохладней, и она почувствовала, что Клиф прижимается к ней все плотнее и плотнее. Ко всему его рука оказалась у нее на колене. Она перемешалась по бедру, прощупывая мышцу за мышцей, все ближе и ближе к ее телу. Ей это показалось пугающим, потому что никто еще без причины просто так ее не ощупывал, от чего по ее коже начали разбегаться мурашки. Похоже, его интересовал рельеф ее мускулатуры. Что ж, она была согласна, что далеко не все девчонки физически были развиты, как она. Будучи у себя в комнате перед зеркалом в нижнем белье она иногда могла поиграть мышцами, но обычно, ни перед кем этим не хвасталась. На борцовском ковре все работало на показ даже помимо ее воли и желания. А тут его рука: и снова у нее на колене, а затем снова на бедре... 'Хватит', - подумала она, и положила руку ему на плечо - так, чтобы ее ладонь оказалась где-то у него подмышкой, а затем сильно прижала его к себе. Он испустил невнятный кряхтящий звук.
   - А ты сильная, - прошептал Клиф, выпуская воздух.
   - Извини, - сказала она и улыбнулась. - Подумала, что так будет теплей.
   Он не ответил, но, прижавшись к ней, продолжал смотреть на экран. Его рука уже не искала что-то у нее в ногах, а лежала на плече у Хлои.
   И тут уже ей самой захотелось к нему прикоснуться, пригладить его светлые волосы, или даже попробовать сделать ему другую прическу, чтобы меньше походил на Драко Макфлоя, и чтобы потом не ожидать от него какого-нибудь не самого доброго волшебства. Она представила себе, как это делает с расческой и ножницами в руках... 'Только не ущипни мне ухо...' - говорил ей отец, когда изредка она его подстригала, если тот по какой-нибудь причине не успевал в конце недели попасть в парикмахерскую, но перед глазами была голова Клифа. Она представила себе шелест ножниц и то, как пряди его светлых волос падают на простыню с дыркой, специально прорезанной для головы.
   Она пропустила какие-то сцены фильма, уже полностью запутавшись в сюжете. Клиф был рядом, плотно прижавшись к ней всем своим телом. Теперь уже ее рука елозила по его плечу, которое было не таким мясистым как у Тэдди. 'Ну и что', - подумала она. - 'Не всем же быть одинаковыми'.
   Когда на экране сверху вниз поползли титры, то Клиф не сразу позволил ей встать. Она взглянула на него. Это был уже не тот робкий мальчуган на танцплощадке за день до того, а суровый и решительный 'маччо'. 'Пусть думает, что я в его власти', - решила она, и ей почему-то захотелось именно этого. Они вдвоем вслед за всеми вышли наружу и недалеко от кинотеатра сели на скамейку - одну из тех, что выстроились по обе стороны обсаженной кленами аллеи. Они долго обнимались, пока ему не захотелось ее поцеловать. В ответ она начала украшать обе его щеки и лоб помадными отпечатками губ.
   Кто-то из вожатых прогнал их, напомнив об отбое.
  
   Перед сном Хлоя подумала о Тэдди. Перед ее глазами нарисовались светло-каштановые волосы, постриженные ежиком и торчащие в стороны уши. Сколько она его знала, он всегда стригся именно так, и каждый раз стрижка была ему к лицу. Его серые с зеленоватым оттенком глаза и желтоватые веснушки, которые высыпали у него на лице в начале апреля и исчезали в июне. Кем он был для нее? Безо всяких сомнений лучшим другом, замечательным 'противником' на борцовском ковре, и с раннего детства будто братом - старшим братом, немного старше ее, всего на две недели, но на которого она всегда могла положиться, хотя кровными родственниками они не были, да и корни у каждого из них были разные: Тэдди был из ирландской семьи, хотя она не замечала за ним тяги к чему-либо ирландскому. Он ни разу не сказал: 'Я - ирландец', и ирландским праздникам больше предпочитал национальные американские. Это у нее дома мать все время спрашивала, наверное, у самой себя: как это готовят голландцы, и как они это едят, под какую музыку танцуют на вечеринках, и не провести ли следующий отпуск в Амстердаме или где-нибудь в Хенгело на границе с Германией у далекой ее кузины...? Все равно на Пасху или Рождество они встречались все в том же костеле, слушали одни и те же проповеди, вместе пели рождественские колядки. И та же органистка Клара, которая когда-то разучивала с ними песни и танцы в детском саду, аккомпанировала псалмам и гимнам. Хлоя знала все его привычки и слабые места, да и сама была для него до боли привычным существом, будто на самом деле они были братом и сестрой. Но когда она вдруг стала на голову его выше, то из старшего брата он превратился в младшего, о котором ей захотелось заботиться, опекать. И по возможности она это делала, стараясь протащить его на вечерний киносеанс, куда детей до шестнадцати обычно не пускают, следила, чтобы тот был аккуратно одет или, чтобы за ботиками не волочились шнурки, а когда на него напали в торговом центре... У нее каждый раз все переворачивалось внутри, если она нечаянно вспоминала запертый изнутри туалет и полицейских, которые мешали ей вступиться за него... за младшего брата, который, может, еще и не задумывался ни о любви, ни о какой-нибудь совместной взрослой жизни, и уж точно ни разу с ней об этом не говорил...
   Ей вдруг захотелось, чтобы кто-нибудь был рядом с ней, но чтобы это был не брат - не старший и не младший, а кто-то совсем ей незнакомый, чтобы ему было интересно прикоснуться к ней, обнять, поцеловать, съесть ее глазами, для кого бы она была подарком, глубокой тайной, которую не раскрыть, пока не развяжешь веревочку, тем запретным плодом, который обязательно захочется надкусить раз, другой, третий, пока от нее не останется лишь косточка, семя...
   А что дальше?
   Она знала многих своих сверстников, которые в семье были не одни, имели братьев или сестер, но большинство из них не были с ними столь близки. Она немного была знакома со старшим братом Глории, которого та воспринимала как совершенно чужого человека. Они, кажется, даже не общались, будучи чуть ли не врагами. А когда-то, еще в предыдущей школе с ней в классе учились близнецы Хартмэны - брат и сестра, Джон и Эвигейл. Они неплохо ладили и даже слишком были похожи лицами, но совершенно не походили друг на друга характером и успеваемостью. Если брат имел низкие оценки по всем предметам, то сестра была отличницей. Любопытным казалось то, что они почти не зависели друг от друга, интересуясь совершенно разными вещами и в разных местах появляясь порознь, и посему кроме родственных уз их мало что связывало... и еще у них был младший брат Джерри. К нему они оба относились как к игрушке, которую все время не могли между собой поделить. Хлоя наблюдала это часто, потому что семья Хартмэнов жила в доме напротив, и лишь прошел год, как они переехали в другой район города.
   Тэдди не был желанным или нежеланным братом, но их привязанность друг к другу, похоже, была крепче, чем между кровными родственниками. Но было ли это любовью, она не знала, как и не могла объяснить сама себе, что это такое: поцелуи и объятья, удовольствие от них? Удовольствие от чего? Однако им обоим объятья были не нужны, вероятно, потому что с самого детского сада они вдвоем и так хватали друг друга за все части тела - как на тренировке, так и после нее, например, обсуждая тот или иной прием. Все это время их объединяла борьба, что для обоих напоминало игру - нечто вроде шахмат: пешка - ферзь, шах - мат, захват - бросок, удержание - туше. И играть в нее им обоим можно было без конца. Когда-то он заменил ей плюшевого медведя, в отличие от которого отвечал на любое ее движение. Ко всему на любой ее вопрос у него всегда был словесный ответ. И даже, когда они ночевали друг у друга, то в постели она могла по ошибке прижать его к себе вместо мягкой игрушки, даже не спрашивая - хочет он этого или нет, и Тэдди поддавался. Спать так было намного теплее, чем одному в спальном мешке на полу.
   Уже было поздно. Утром надо было встать на пробежку, но, чтобы поскорее уснуть, ей сильно чего-то не хватало.
   Может, плюшевого медведя?
  
   * * *
  
   Наутро компанию Тэдди составил Фред. Они вдвоем через лес добежали до лестницы. Тэдди залез на спину Фреду, и тот понес его наверх. Наверху Фред перевел дыхание и сказал: 'Ты намного тяжелее Билла, хотя и наголову ниже'. Они оба вернулись назад, и уже Тэдди нес наверх легкого как пушинка Фреда. На площадке Фред подтянулся уже восемь раз, а затем целых три раза выжался на брусьях. 'Смотрю, отдых пошел тебе на пользу', - сказал Тэдди. После площадки Тэдди держал Фреда за худощавые щиколотки, и тот на руках поднимался по лестнице. Затем они оба, оббежав озеро, вернулись домой. На следующий день такая же пробежка ожидала Билла.
   Когда после завтрака на заднем дворе Тэдди из сарайчика выкатывал газонокосилку, то заметил на верхней полке маленькие гантели в три фунта - как раз то, что нужно для начала. Он решил, что после того как покажет им гантельные упражнения, тот из близнецов, который утром не побежит, вместо этого будет налегать на гантели.
   Тэдди заметил, что при нем его кузены стали вести себя иначе, чем при родителях. Но если он случайно удалялся в другую комнату или в туалет, то они снова начинали шуметь и о чем-то спорить. Когда вечером в десять все ложились спать, то они уже засыпали сразу, ни о чем не разговаривая, не споря и не задавая Тэдди лишних вопросов. А утром, когда он кого-нибудь из них будил, то кто бы это не был - Фред или Билл, тот вставал без колебаний и одевался в спортивную одежду. Другой из братьев продолжал спать, но это значило, что спустя час-полтора после завтрака он выходил на задний двор, чтобы взять в руки гантели. Тэдди знал, что для 'худеньких' лучше начинать с малого веса, но налегать на интенсивность и продолжительность упражнений, чтобы в первую очередь укрепить выносливость. При этом мышцам не обязательно быть большими. Во многих видах спорта тренеры предпочитают худеньких или низкорослых, Тэдди не вдавался в подробности, почему, но на уроках физкультуры разные тренеры приходили высматривать именно таких его одноклассников. Затем они добывали их телефоны, звонили домой, и уговаривали родителей. Но так было у него в Коннектикуте. Здесь на Аляске все было намного обыденней и провинциальней - как минимум в этом городке, где все его сверстники были предоставлены сами себе, занимаясь тратой родительских денег на немногочисленные развлечения, такие как кино или парковые аттракционы, и имея время на издевательства друг над другом, что также для некоторых было развлечением.
  
   * * *
  
   На утренней пробежке Клиф отделился от бегущих хоккеистов, прибавил темп и догнал собравшихся в кучу борцов.
   - Привет, Хлоя... - на выдохе прошептал он. Воздуха хватало на движение, но не на беседы во время бега.
   Она кинула взгляд в его сторону и сделала легкий взмах рукой.
   'Теперь скачем правым боком!' - крикнул в мегафон тренер Шидловский, этим утром заступивший дежурным вожатым. И все, развернувшись боком, продолжили двигаться дальше. Утреннее солнце ударило по глазам. Она видела лишь белые скамейки между кленами вдоль дорожки, ведущей в сторону кинотеатра-танцплощадки. По очереди деревья и фонарные столбы прерывали поток света. 'А теперь левым...' Хлоя, наконец, начала видеть. Все равно перед ее глазами прыгали зеленоватые шарики, оставшиеся от утреннего солнца. Затем снова все повернулись правым боком, а дальше надо было бежать задом, высоко подкидывая ноги, и снова левым, после чего вернулись к обычному бегу, пока не выбежали на футбольное поле, на котором приступили к разминочным упражнениям. Рядом с Хлоей упражнялся Клиф. Он так же, как и все, нагибался и приседал, отжимался от земли и раскачивал торс. Между упражнениями он начал о чем-то расспрашивать Хлою...
   'Не разговаривать!' - заметил в мегафон тренер. - 'Все делаем молча!'
   И Клифу пришлось замолкнуть.
   После разминки все легкой трусцой вернулись в жилые корпуса, чтобы принять утренний душ и почистить зубы.
   За завтраком Клиф посылал ей приветственные взгляды и строил добродушные рожи. Хлоя в ответ улыбалась.
   'Что-то в нем есть', - подумала она.
   - И как он? - вдруг Хлоя услышала голос Сильвии, и даже немного испугалась, как и за день до того перед тренировкой.
   - Еще не разобралась, - ответила она. - Хорош собой, но еще ничего о нем не знаю.
   - Не все сразу, - сказала Сильвия. - Но тебе он нравится.
   Хлоя задумалась.
   - Нравится, - настаивала Сильвия. - Я же вижу.
   Из-за соседнего стола встали хоккеисты и поспешили на выход. Уже до завтрака около их жилого корпуса стоял желтый автобус, который должен был отвезти их на каток.
   - Хай, Хлоя, - проходя мимо, кивнул ей Клиф.
   Она кивнула в ответ.
   - Нравится, - подтвердила Сильвия, когда все хоккеисты уже оставили столовую.
   Когда они вдвоем после завтрака шли к своему жилому корпусу, Хлоя тихо сказала:
   - Нравится, но не знаю, как быть с Тэдди.
   - Ой, Хлоя, Тэдди где-то очень далеко, а Клиф тут, рядом - развлекайся, не скучай.
   И Хлоя подумала, что Тэдди очень далеко, а впереди еще пол лета, и надо будет не скучать.
  
  
  
   После обеда тетя Кристина оставила их возле кинотеатра, а сама поехала за покупками. Когда они втроем стояли в очередь за билетами, то к ним подошла Керен.
   - С вами можно? - спросила она.
   Билл кивком показал, чтобы она присоединилась к ним. В зале она постаралась сесть рядом с Тэдди, против чего тот не возражал. Они опять смотрели что-то 'мордобойное', отчего Тэдди начал скучать. Его руки лежали на коленях, и вдруг он почувствовал на них руку Керен. Она взяла его правую руку и положила к себе на колено, придавив сверху обеими руками. Спустя какое-то время его ладонь начала потеть. Тэдди захотелось забрать ее с колена Керен, но он решил посмотреть, отвергнет ли она его руку, когда та вспотеет окончательно. Фильм продолжался. Керен достала из кармана бумажную салфетку и тщательно протерла ладонь Тэдди, особенно между пальцев. 'Ого', - подумал он. - 'Она ухаживает'. Он решил, что после фильма угостит ее мороженым. Он, конечно, скучал по Хлое, но Керен сидела рядом. Он знал, что разбавляет собой ее рутину среди давно знакомых ей сверстников, например, таких, как Фред и Билл. Через несколько недель он уедет домой, и она оставит о нем лишь какие-то смутные воспоминания, да и сама останется для него еще одним образцом опыта общения с противоположным полом.
   Он даже не интересовался, сколько ей лет. Может, как и ему - четырнадцать, или, как и его кузенам - двенадцать. Девочки взрослеют раньше мальчиков. Ему было интересно, захочет ли она его обнять или поцеловать. Он знал, что Хлоя об этом спрашивать его не будет, да и самому ему по завершению этих летних каникул ее опыт не будет интересен. Они оба слишком долго и хорошо были знакомы, чтобы обходиться одному без другого, и если за все годы своего знакомства они друг другу не надоели, то вряд ли это когда-нибудь произойдет.
   Тэдди углубился в мысли и уже не следил за событиями фильма. Его удивили сами мысли об отношениях с Хлоей, и ему стало интересно: думает ли сама Хлоя так же?
   На экране Терминатор играл мускулатурой. За все свое пребывание на Аляске Тэдди уже три или четыре раза побывал в кино и заметил, что его кузены предпочитают фильмы лишь такого рода: с Шварцнегером или со Сталлоне, с демонстрацией мускулов и потного тела. Наверное, им хотелось выглядеть также, но не представлялось возможным. И он вспомнил, что вся внутренняя сторона двери одежного шкафа у них в комнате была обклеена изображениями блестящих от пота, мускулистых мужских тел в тонких плавках. Ему бы хотелось, чтобы после его отъезда они продолжили бегать по утрам, висеть на турнике и выжиматься на брусьях. Но здесь многое больше зависело уже от их желания.
   Терминатор одержал победу над злыми силами и снова принес себя в жертву добру, на экране сверху вниз побежали титры, и публика поспешила наружу. Толпа выходящих из зала оторвала близнецов от Тэдди и Керен. 'Я знала, что они придут именно на этот сеанс. Новый фильм со Шварцем они уж точно не пропустят', - сказала вдруг она, будто прочитав мысли Тэдди. Он взглянул на нее, но ничего не ответил. Когда людской поток их двоих выплюнул из кинозала, то братья ждали на улице. Вчетвером они прошли два квартала и уселись за круглый столик уличного кафе. Тэдди отошел к стойке, чтобы взять четыре конуса мороженного.
   - Тебе вишневое? - спросил он у Керен.
   - Нет, малиновое, - ответила она.
   Для близнецов он заказал две порции шоколадного. На другое они бы и не согласились.
   Они сидели за столом и облизывали мороженое. Керен поедала глазами Тэдди. Кузены, почувствовав отсутствие его внимания, снова начали громко спорить о чем-то своем. Тэдди снова подумал о Хлое. Он вообразил, что она вместе с ними, за этим столом. И он взял пятый стул из-за соседнего стола, за которым седели три пожилые дамы и о чем-то степенно беседовали...
   - Интересно, о чем ты думаешь? - вдруг прервала его мысли Керен.
   - Да так, о всяком, - ответил он, не вдаваясь в подробности, и подумал, что, скорее всего его отношения с Керен далеко не зайдут, потому что рядом всегда будут вездесущие Фред и Билл. Ему стало интересно: когда они вдвоем станут старше, то, как будут ее делить между собой, если в их компании не появится еще какая-нибудь девушка?
  
   * * *
   Весь их спортивный лагерь занял северную трибуну крытого катка, расположенного на юге Франклина. Команда лагеря играла с Юношеской Сборной штата Массачусетс, проводящей летние каникулы в таком же спортивном лагере, расположенном недалеко от этого города. На льду разгорались страсти. Массачусетская защита была непробиваемой. Два раза уже был взят тайм-аут. Трибуны гудели.
   Хлоя наблюдала за Клифом. Он уже третий раз забрал шайбу и повел ее в сторону ворот противника. Она не видела его лица, а лишь следила за большой красной 'четверкой' его спине, над которой была мелкими буквами написана его фамилия: 'Верджинсон'. Он передал шайбу Джиму - брату Сильвии, и тот устремился к воротам. Кроме, как по номеру на спине, она могла выделить того по цвету лица под шлемом. Он был единственным чернокожим игроком в команде. Недалеко от линии ворот вдруг Джим опрокинулся на лед. Шайба ушла в другой конец катка, где пробив уже их защиту, ее поспешили отправить в ворота команды их лагеря. Однако обе команды скучились у ворот Сборной Массачусетса. Хлоя видела, как Клиф отбросил клюшку и вцепился обеими руками в парня, сделавшего подножку Джиму. Началась драка. Вмешались арбитры. Они силой растащили Клифа и парня с синим номером '2' на спине. Но драка продолжалась между другими игроками обоих команд. Второй период подходил к концу. Прозвучал финальный свисток. Тренеры увели своих игроков в раздевалки. После перерыва в команде не было Клифа. Весь третий период он просидел на скамейке штрафников. Накал был уже не тот, что в начале игры. Все-таки Джим сумел пробить защиту, и одна шайба, наконец, была забита в ворота противника. Нолик на большом табло сменился единицей. Это было на последних минутах периода.
   На большом табло высветилось '4 : 1'.
   В пользу Юношеской Сборной штата Массачусетс.
  
   В лагерь вернулись к ужину. В столовой хоккеисты вели себя тише обычного, уже не так уверенно, как в другой день. Они, как и всегда, заняли три соседних стола рядом с занимаемыми борцами. Глаза Хлои встретились с глазами Клифа. Он хотел увести их в сторону, но не увел. Хлоя, сделав небрежный жест приветствия, продолжила ужинать. Она подумала, что, наверное, ему сейчас нелегко, как и всем членам его команды. Их разнесла в клочья команда другого такого же лагеря. Но Хлоя хорошо знала, что это спорт, и кто-нибудь обязательно должен быть сильнее. А сколько у нее самой было поражений на ковре? После ужина она его успокоит, скажет что-нибудь приятное, взбодряющее, чем-нибудь восхитится, похвалит. Хотя сама похвал не любила - все те же мурашки по коже, которые всю жизнь не давали ей покоя. Она хорошо знала себе цену и старалась, чтобы другие об этом не говорили.
   Овощное рагу у нее в тарелке начало остывать. В детстве мать все время ей говорила: 'Ни о чем не думай, когда ешь - только о еде...'
  
   - Хорошо играешь, - сказала ему Хлоя. - И хорошо дерешься.
   На лице у Клифа что-то изменилось. Наверное, вспомнил тот самый хоккейный поединок, где все никак не удавалось справиться с их защитой.
   - Но это не последняя твоя игра, - продолжила она, будто отвечая на несказанные им слова. На танцплощадке в дальнем конце аллеи звучала музыка. Они сидели на скамейке. Клиф будто был отчужден, еще не отойдя от баталий на льду. Она обняла его и начала целовать в губы. Ее руки гладили его волосы, немного не достающие до плеч, но аккуратно лежащие за ушами. Он вдруг расслабился, и их языки встретились. Она что-то мычала, и он тоже. Ей хотелось его красивое лицо, глаза, цвет которых во мраке было не разглядеть (но она знала, что они голубые), и светлые волосы, что не могла скрыть никакая темнота. Когда стало не хватать воздуха, то она расслабила объятья, и они разорвали поцелуй...
   'Горько, горько...' - кричала собравшаяся вокруг них толпа. Это были хоккейные парни - вся команда Клифа, и с ними девчонки - две фехтовальщицы и одна гимнастка.
   'Черт', - подумала Хлоя. - 'И не спрячешься'. Ни она, ни Клиф не заметили, как вокруг незаметно собралась кучка и наблюдала за их любовной сценой.
   - Идите отсюда, - отмахнулся от них Клиф. - Музыка там играет для вас, - и показал рукой на танцплощадку. - Проваливайте.
   Кажется, последнего слова оказалось достаточно, чтобы толпа рассосалась, и снова они казались в одиночестве.
   В приятном одиночестве для двоих.
   - Ваша команда из какого города? - спросила Хлоя.
   - Мы из разных городов. В команду собираемся лишь на лето. Я сам из Нью-Йорка, Джим из Бостона, двое защитников - близнецы Олдридж, из Провиденса, а ты?
   - Из Нью-Хевена, - ответила Хлоя. - А где ты живешь в Нью-Йорке?
   И он начал рассказывать про свой город.
   Оказывается, он жил почти в самом центре, в маленьком районе, расположенном на острове Рузвельт-Айленд. Под островом была единственная станция метро, от которой, проехав где-то полтора часа в конец линии, можно было оказаться в луна-парке или на пляже Конни-Айленд, или всего лишь через две остановки попасть прямо в Централ-Парк. А еще с помощью подвесной канатной дороги можно было добраться до восточного берега Манхеттена, откуда было лишь двадцать пять минут ходу до таких музеев, как 'Метрополитен' или 'Гюгенгейм'.
   - Часто бываешь в 'Метрополитене'? - прервала она его монолог.
   - Нет, - ответил он. - Еще ни разу не был.
   - Как, живешь рядом, и не был?
   - Да так, - замялся он. - Все не удавалось попасть. Некогда. Я все время то на тренировке, то с младшим братом - с ним приходится делать уроки и водить на карате.
   - А если пойти с ним в музей? Как-нибудь?
   Он задумался. Похоже, музеи были далеко не в списке того, что его хоть как-то интересовало. Клиф продолжал вещать, а она, уже не слыша его, вспомнила, как когда-то с родителями побывала в том самом 'Метрополитене', когда там открылась экспозиция, посвященная Уолту Диснею. Экспонатами были ставшие небольшими картинами кадры из его мультфильмов. А последней зимой между Рождеством и Новым Годом они вдвоем с Тэдди поехали в Нью-Йорк на поезде. Они тогда не стали задерживаться в Централ-Парке. Погода была отвратительной. В тот день падал противный снег с дождем. И они приобрели два билета в музей истории природы - взрослый для нее и детский для Тэдди. Она тогда сказала кассиру, что это ее младший брат, так было дешевле, но он упирался, а она все твердила, что ему одиннадцать: '...еще успеешь стать старше, подрастешь и водительские права когда-нибудь получишь...'. Врать было нехорошо, но на лишнюю мелочь они купили мороженое. Ее больше интересовала живность, если можно было так назвать чучела зверей и птиц, а его - планетарий и древние люди. Вечером они опоздали на поезд до Нью-Хевена и полтора часа ждали следующий, а затем почти три часа ехали домой, потому что в отличие от предыдущего этот останавливался на каждой станции. Обоим сильно попало от родителей даже не за слишком позднее возвращение, а лишь за то, что не сообщили по телефону о том, что задерживаются.
   Она нечаянно вспомнила о Тэдди и подумала, что даже скучает о нем. Но рядом с ней сидел красавец Клиф и вещал, будто голос за кадром, комментирующий невидимые картинки на несуществующем экране. 'Тэдди подождет', - подумала она. - 'Он никуда не денется. Осенью все вернется на круги своя'. А пока было лето, и жизнь продолжалась.
   Похоже, она что-то упустила в его рассказе. Он, кажется, рассказывал о нью-йоркском метро, о том, где и какой контингент садится в поезд, о Чайна-Тауне в восточной части Манхеттена, о продавцах магазинов, некоторые из которых не говорят по-английски, о ценах на юге Гарлема или где-нибудь в Сохо, о чернокожих хулиганах из Бронкса и еврейских из Бруклина. Все это было интересно, может, потому что звучало из его уст. Она буквально видела здания, деревья, людей заполняющих вагон метро, их лица, товары на прилавках китайского магазина. Клиф был замечательным рассказчиком. Наверное, через несколько лет он сможет стать неплохим экскурсоводом.
   Над ними чернело звездное небо. Была видна каждая звездочка, и не было ни одного облака. На танцплощадке замолкла музыка. Мимо них не спеша проходили обитатели лагеря, среди которых были и хоккеисты, неудачно сыгравшие прошедшим днем. С близнецами-защитниками были все те же две девочки-фехтовальщицы: одна из них была смуглой брюнеткой невысокого роста, а другая худенькой, рослой и рыжеволосой. Клиф поднял ладонь и пошевелил пальцами проходящей компании. Следом за ушедшей после танцев толпой подъехали двое вожатых на велосипедах: 'Пора спать', - коротко сказал им один из них.
   Им пришлось подняться и разойтись по жилым корпусам.
  
  
  
   * * *
  
   После упражнений на лестнице Тэдди с Билом прибежали на спортивную площадку. После ночного дождя турник блестел от капель. Такими же мокрыми были и металлические брусья. Тэдди нашел в мусорном баке кусок газеты и протер их, чтобы руки не скользили. Билл был уже на турнике, а он сам, забравшись на брусья, заметил двоих. Они сидели на резиновых шинах, как и в то утро, когда он переломал Дэне ребра. Это были Альберт и Джош. Тэдди соскочил с брусьев и подошел к ним:
   - Что, не обо всем еще поговорили? - с легким напряжением в голосе спросил он.
   Они оба подняли глаза.
   - Ты думаешь, что эта площадка принадлежит только тебе?
   - Нет, конечно, - ответил Тэдди.
   - А, может, мы тоже хотим подтягиваться на турнике и выжиматься на брусьях?
   Тэдди удивился, а затем сказал:
   - Так в чем же дело? Сейчас он закончит, и давайте вдвоем на турник. Вот только кто из вас Джош, а кто Альберт?
   - Я - Джош, - ответил светловолосый парень с массивными плечами, который пару недель тому назад оставил Тэдди синяк под глазом.
   - Я - Альберт, - откликнулся другой сложением чуть помельче.
   - Вот и знакомы. Я - Тэдди, - в ответ представился он. - А где ваш друг... ну этот...
   - А он нам больше не друг, - ответил Альберт.
   - Дэна в гипсе, и ни с кем не хочет общаться - особенно с нами.
   - Велика потеря, - прокомментировал Тэдди.
   На турнике одного хватило на четыре раза подтянуться, а другого лишь на два. В это время Билл качал пресс на гимнастической стенке. Когда сам Тэдди сполна загрузил себя на турнике и брусьях, вся эта компания побежала к спускающейся с холма лестнице. Билл взбежал по лестнице с сидящем на нем верхом Тэдди. Тоже самое сделали Альберт и Джош. Затем поменялись. Джош споткнулся, и Альберт полетел носом вниз мимо ступенек, но, похоже, отделался лишь испугом. Затем они побежали вдоль берега озера. Билл бежал, как ни в чем не бывало, а вот Альберт начал задыхаться, да и Джошу бег давался намного тяжелее, чем Биллу.
   Когда они добежали до дороги, то Тэдди сказал:
   - Если решите продолжать, то завтра на этом месте в семь.
   - Мы подумаем, - ответил Джош, будто он решал еще и за Альберта.
   Наутро Тэдди вместе с Фредом вышли на улицу и побежали в сторону леса. На повороте их ждали Джош и Альберт. Они вчетвером бежали через лес, вдыхая воздух прохладного летнего утра Аляски.
  
   * * *
   Хоккеистов увез автобус. Хлоя решила взять книгу и уйти с ней куда-нибудь, где ей никто не будет мешать. Кленовая алея со скамейками под деревьями показалась ей неплохим местом, чтобы сесть и начать читать. В последнее время она увлекалась Кормером. 'Шоколадную Войну' они проходили в школе, но у него было немало и других интересных книг. Она раскрыла 'Исчезновение', которое оказалось еще одной версией 'Человека-Невидимки'. Солнце было ярким, а воздух горячим, но в тени клена, свесившего ветви над скамейкой, было не так жарко и даже приятно. Первые пару глав читались легко. Ей был интересен быт людей, живших в Америке незадолго до Второй Мировой Войны во время Великой Депрессии. Особо ее привлекли переживания главного героя, который был на год ее младше, его чувства к сверстницам и к его взрослой тете, при виде которой он начинал терять дар речи. Хлое понравились стихи, которые тот посвятил ей в порыве чувств...
   - Привет, - несмело окликнул чей-то голос, и показался ей знакомым.
   Хлоя оторвалась от книги.
   - Привет, - ответила она.
   Напротив нее стояла стройная девчонка с усыпанным веснушками лицом и длинными, рыжими, ложащимися на плечи волосами. Хлоя несколько раз видела ее в компании хоккеистов, кажется с одним из близнецов, играющих в защите. Она была фехтовальщицей, что для Хлои не было секретом, потому что иногда через ее плечо была перекинута специальная сумка для защитного жилета, маски и рапиры.
   - Хочешь, что-то спросить? - сказала Хлоя. - Спрашивай, - ей не хотелось отрываться от книги.
   - Среди вас борцов прошлым летом был один парень, - уже смелее заговорила рыжая девчонка. - Его звали Тэдди.
   - Тэдди О'Брайан? - спросила Хлоя, и почему-то удивилась.
   - Ты с ним знакома?
   - С шести лет и очень хорошо, - ответила Хлоя. Она все-таки оторвалась от книги.
   - А где он этим летом? - не прекращала свои вопросы рыжая девчонка.
   - У родственников где-то на Аляске, - ответила Хлоя. - А ты - Сьюзи?
   Рыжая девчонка будто муху проглотила.
   - Сьюзи... - неуверенно произнесла она. - Откуда ты знаешь? Он что, рассказывал обо мне?
   - Нет, когда ты ему позвонила, то я была рядом, - продолжала Хлоя. - Наверное, ты почувствовала, что ему что-то мешает говорить.
   Сьюзи не ответила. Похоже, она начала вспоминать подробности того телефонного разговора.
   - Но он тебе после этого не перезвонил? - спросила Хлоя.
   - Нет, - тихо ответила Сьюзи. - А жаль, мне так тогда его не хватало.
   - И тебе так тогда его не хватало, что ты купила себе большого плюшевого медведя? - съязвила Хлоя. Читать ей больше не хотелось.
   - Ты будто ревнуешь, но я вижу тут рядом с тобой другого парня, - в словах Сьюзи проскочили нотки упрека.
   - Клифа.
   - Клифа, - подтвердила Сьюзи. - И ты не боишься потерять Тэдди?
   - Потерять Тэдди... - и Хлоя задумалась. Она не смогла себе представить, что Тэдди куда-нибудь может пропасть, по крайней мере, по своей воле - слишком многое их связывало, но ей не терпелось узнать, что такое любовь, сойти от нее с ума, а с Тэдди это как-то не получалось. Все было предсказуемо: каждый его шаг, каждое слово, реакция. Он безвозмездно продолжал принадлежать ей, был этакой синичкой руках, которая никуда не улетала. Ладно, не синичкой - ручным медведем, который был своим до мозга и костей, который даже не взглянет в сторону леса, и, слизывая с руки лакомство, ни за что ее не откусит при всей своей мощи.
   - Понятия не имею, как далеко вы зашли в своих отношениях, - продолжила Хлоя. - Но он вернулся и снова был со мной. Ко всему я не знаю, с кем и как этим летом он познакомится на Аляске, и какие между ними будут отношения. Спрашивать об этом я его не буду. В худшем случае мы остаемся соседями, одноклассниками и вместе будем заниматься борьбой.
   - И еще, - добавила Сьюзи. - Про Клифа. Год назад у него был роман с моей подругой, и он закончился... - она пыталась подобрать слово. - ...Некрасиво. Он ее сильно обидел. По этой причине этим летом ее нет в лагере.
   Хлоя метнула в ее сторону злобный взгляд, но ничего в ответ не сказала.
   Сьюзи встала. Хлоя не заметила, как и когда та села рядом с ней на скамейку. Стройная фигура и рыжие волнистые волосы... она удалялась по выложенной камнем дорожке, и Хлоя подумала, что, наверное, на месте Тэдди она бы тоже в нее влюбилась, может, ненадолго, на месяц, на полтора, до сентября, а потом бы они расстались, обменялись телефонами, и вернулись бы к привычной жизни.
   Поиграли в любовь и хватит.
   Она не запомнила, на какой странице была закрыта книга. Настроения читать больше не было. В этот день не было ни тренировки перед ужином, ни показательных выступлений. Жара утомила, как и яркое солнце. Самый раз вернуться в жилой корпус и на часок закрыть глаза. Что она и сделала.
  
   После ужина показывали старый детский фильм 'Один дома', который видела, когда еще была в первом или втором классе, но и в этот раз смотрела с удовольствием. Может, потому что в обнимку с ней сидел Клиф. Его рука снова была у нее на колене, а ее у него на плече. Хлое почему-то вдруг понравилась идея, что герой, которого на экране играл Маколей Калкин, был Клифом в детстве - чем-то напоминал его внешне. Единственное, чего она не наблюдала за ним, так это находчивости 'одного дома', или она еще не все знала о Клифе. А, может, кроме внешнего сходства с любимыми или нелюбимыми героями ничего больше и не было? Фильм продолжался, и она чувствовала, что Клиф так же, как и она, переживает события на экране.
   Уже в постели она вспомнила, о чем говорила ей в этот день Сьюзи, и подумала: что будет, если из ее жизни исчезнет Тэдди. Нет, ей бы ни за что не хотелось, чтобы с ним что-нибудь случилось, потому что ни разу в жизни он ничего плохого ей не сделал. Однако если бы такое произошло, то, скорее всего она бы продолжила заниматься борьбой, бегать по утрам, конечно, у нее обязательно бы съехала успеваемость по таким дисциплинам, как алгебра, геометрия или физика, и пришлось бы самой усердно налегать на эти предметы. Одной она стала бы реже бывать в кино или в парке, возвращалась бы из школы одна, и одна бы ездила на тренировки. За ней кто-нибудь из одноклассников попытался бы ухаживать, но вряд ли бы она кого-нибудь из них к себе бы подпустила. Никто из них ей не нравился, даже Лиам. Они вдвоем с Тэдди с таким удовольствием 'сплавили' его Глории. А когда Тэдди пырнули ножом в туалете... она больше всего на свете боялась его потерять, и молилась, чтобы с ним все было в порядке. И господь ее услышал. На следующий же день она пошла в церковь и зажгла свечу, за его здоровье, прочитав все молитвы, которые знала.
   'Ну, вот', - подумала она. - 'Теперь вместо того, чтобы спать, всю ночь буду тосковать по Тэдди...'
   Нет, терять его ей было нельзя. Он слишком много для нее значил, если вообще не был всем и безо всяких условий. А что Клиф? Клиф сначала поедал ее глазами, потом пригласил на танец, щупал ее колено, получая от этого плутоническое удовольствие. Его, наверное, это возбуждало - удовольствие от того, что он ее трогает...
   Ей тоже хотелось потрогать Клифа, пригладить белокурые волосы, А когда он говорил... боже, как он сладко говорил, и было неважно, о чем: о Нью-Йорке, о членах команды, о замечательном друге Джиме, брате Сильвии, о близнецах, оба из которых были неплохим защитниками, но оказались слабее, чем нужно во время той самой игры во Франклине, о младшем брате, без старшего который был никто и ничто.
   Клиф слишком много говорил, и иногда ее это уже начало утомлять. А вот немногословный Тэдди... Всю жизнь она разгадывала его иронические ребусы, и ей это не надоедало, даже притом, что она всегда знала отгадку и чуть ли не думала его мозгом. Все равно она будто становилась пьяной при виде Клифа, теряла землю под ногами, забывала счет времени, и весь мир в ее глазах будто переворачивался с ног на голову...
   'Спать!' - скомандовала она сама себе.
   Уже было слишком поздно.
  
   * * *
  
   Каждое утро Джош и Альберт присоединялись к пробежке Тэдди с одним из кузенов. Они послушно упражнялись на турнике и брусьях, гимнастической стенке и лестнице, взбирающейся на крутой холм, но после пробежки о них не было слышно ни слуха, ни духа до следующего утра. Наверное, они за что-то продолжали презирать Фреда и Билла, а может, те своим неумолкающим шумом достали всех повсюду, где только можно, например, школе. Самого Тэдди это не заботило. Главное, что его кузены втянулись спортивный ритм, выйти из которого после его отъезда им будет непросто. Они оба довели подтягивание на турнике до двенадцати раз (было бы что поднимать), на животе у каждого прорисовались по шесть аккуратных 'кирпичиков', но на руках все никак не появлялись ни бицепсы, ни трицепсы. Однако когда Тэдди начинал с ними бороться на руках, что каждый раз чувствовал, что свалить каждого из них становится все труднее.
   До конца августа осталось две недели. На главной площади города была праздничная ярмарка, открытая в честь столетия со дня основания города. После восторженных речей, прохода маршем духового оркестра и колонны бойскаутов, начали крутиться карусели и колесо обозрения. На специально подготовленные столы жители вынесли испеченные дома большие пироги, дымились мангалы, на которых жарилось мясо, и все праздно гуляли, пробуя блюда и покупая напитки. Фред, Билл и Тэдди были в толпе. Они также набивали животы бесплатными яствами и седлали деревянных лошадей, предназначенных для детей гораздо меньшего возраста. А когда вдруг недалеко оказался Дэна, то, увидев их, он увел глаза в сторону и постарался исчезнуть.
   К их компании присоединилась Керен. Она как всегда развлекалась, разыгрывая близнецов, и также без перерыва что-нибудь жевала. В толпе они наткнулись на шерифа.
   - Привет, ребята, - сказал он. - И моя дочь с вами, - а затем он повернулся к Тэдди и сказал: - Я знаю, Тэдди, что через десять дней ты уедешь домой. Но когда подрастешь, то приезжай. Без работы ты тут точно не останешься.
   - Спасибо за доверие, - ответил он, и задумался: через несколько лет он окончит школу, затем поступит в колледж, где проучится еще несколько лет, а, может, пойдет в армию. - Это целая вечность, - сказал Тэдди. - Иногда не знаю, чего ждать на следующий день.
   - Приезжай, когда хочешь, все равно будем тебе рады.
   Близнецы переглянулись.
   - Да, Тэдди. Ты нам нужен, - сказал Фред.
   - Мы не знаем, как жили до знакомства с тобой, - добавил Билл.
   - Да, ладно, - скромничал Тэдди. - Есть еще телефон, Интернет и электронная почта. Так что инструкции будете получать из Коннектикута.
   И тут народ зашумел. Все поспешили в конец площади, чтобы посмотреть на драку.
   Бой был неравным. Джош и Альберт избивали ногами лежащего в пыли Дэну.
   У шерифа нашлись лишь две пары наручников.
   Тэдди повернулся к близнецам:
   - А вы мне не говорили, что отец Керен - шериф.
   Фред и Билл снова переглянулись, но ничего не ответили, а он, взглянув на Керен, вспомнил такие же, как и у нее глаза шерифа Арчи - серые с рыжими прожилками.
   Вечером позвонила Керен. Трубку снял Билл. Они вдвоем долго о чем-то болтали, а затем она попросила к телефону Тэдди:
   - ...Дэна снова подстрекал их, чтобы они вместе с ним тебя избили.
   - Но они эту идею не поддержали?
   - Да. И тогда Дэна начал избивать Альберта.
   - А в ответ те вдвоем дали ему достойный отпор.
   - Да, но у них и так проблемы с законом, - озабоченно возразила Керен.
   Наутро Джош и Альберт присоединились к пробежке Тэдди и Фреда.
   Лицо Альберта было разукрашено ссадинами и синяками.
  
   Темп утренней пробежки был напряженней, чем обычно. В этот день дежурным вожатым по лагерю заступил тренер конькобежцев мистер Брендвил, уже не первое лето славившийся темпом бега. Как и всегда Хлою догнал Клиф. 'Хай', - коротко выплюнул он. 'Хай', - также на выдохе ответила ему Хлоя. Темп бега стал совсем бешенным. Клиф не отставал. Она уже была на пределе, а он бежал, как ни в чем не бывало. Она подумала, что бегает он неплохо. Наверное, хоккеисты должны быть выносливыми, особенно, в беге - в ногах заключалась их физическая сила. В остальном им была нужна хорошая реакция и сообразительность, но это на катке, в команде, во время хоккейных атак. А пока ему хватало воздуха, а ей уже нет. Тренер Брендвил повел всех на еще один круг вокруг территории лагеря. Под конец, на тропинке, выводящей к футбольному полю, темп бега снизился. Началась обычная разминка. Рядом все также разминался Клиф. Взмахи руками, наклоны, приседания, махи ногами, движения торсом без малейшей передышки между упражнениями и снова бег. Клиф исчез из поля зрения, когда уже подбежали к выстроившимся в ряд жилым корпусам.
   В душе Сильвия спросила:
   - Что, Клиф не отстает от тебя?
   - В беге уж точно, - ответила Хлоя. Наслаждаясь теплым 'дождиком', она подумала: 'Сегодня снова буду изменять Тэдди', - что показалось ей иронией в его духе.
  
   Вечером на танцплощадке прежде, чем пригласить ее на танец, она заметила, куда снова опустились его глаза. Прежде она не предавала этому значения, но на этот раз сомнений не было - на ее груди. Год с лишним тому назад она не замечала, как они у нее увеличиваются, пока мать не купила ей бюстгальтер, через месяц у нее уже был другой такой же, но размером побольше. А когда ее оправили в деревню, то мать дала ей в дорогу несколько еще большего размера. За грудь ее дразнили два кузина, которые в то лето также приехали к дедушке вместе со своей сестрой, сверстницей Хлои, но у которой грудь была плоской как у мальчишки, за что ту младшие братья также не оставляли в покое. Но в отличие от Хлои она обходилась без лифчиков, и та ей даже немого завидовала - они обе завидовали друг другу чуть ли не до неприязни. Когда она вернулась в конце лета, то Тэдди больше был поражен тем, как она выросла, а большие груди заметил лишь, когда остался у нее ночевать. Тэдди, общаясь с ней, всегда смотрел в глаза, а не на другие части ее тела. На протяжении последнего года он разговаривал с Хлоей, подняв взгляд, а, когда был рядом с ней, то всегда держался прямо, не сутулился, пытаясь быть выше, чем есть на самом деле. Клифа, похоже, ее глаза не интересовали. Он смотрел на все остальное.
   У микрофона была круглолицая женщина, которой, было где-то под тридцать. Ее руки просто лежали на гитаре, ремень которой был перекинут через массивные круглые плечи. Рядом в другой микрофон играл на трубе рослый, худощавый парень с темными волосами. Его труба пела, отвечая женскому голосу, который, как показалось Хлое, не соответствовал крупному телу, из которого он свободно, не прерываясь, лился. Немного позади, будто вкопанный, замер чернокожий парень с бас гитарой. Его массивные пальцы вяло перемещались вдоль толстых пяти струн. Хлоя вдруг обратила внимание, что гриф бас гитары был направлен в обратную сторону от тела музыканта, нежели чем у поющей толстушки. Он играл левой рукой, движения которой были такими же вялыми, как и у правой на грифе. Но это был упругий и тягучий бас, пробирающий до костей и что-то делающий с душой - с ее душой, с душой Хлои, нечто волшебное, ниспосланное свыше, от самого бога. Песня была о реке, уносящей вдаль все женские печали, и, слушая ее, весь мир будто замер в оцепенении.
   Клиф плотно прижался к ней, принимая все формы Хлои, и в ответ она еще сильнее прижала его к себе. Ее руки лежали у него за плечами, а его на талии, с которой постепенно сползли к ее ягодицам. Хлоя ойкнула... Он ущипнул ее за ягодицу? 'Похоже, что наш танец превращается в нечто пошлое', - подумала она, и это показалось ей забавным. Ей также захотелось ответить какой-нибудь шалостью: может, еще плотнее сжать объятия, чтобы начал задыхаться, или ущипнуть... за ягодицу, что она и сделала.
   - Ты можешь это повторить? - вдруг Хлоя услышала его голос, теряющийся в словах песни и тягучих басовых глиссандо.
   - Что? - игриво переспросила она и не сдержала улыбку.
   - Массаж ягодиц... - томно ответил он.
   И она снова его ущипнула, а затем снова и снова. А потом взяла и обе ягодицы сжала в своих ладонях, на мгновение оторвав его за них от земли.
   Он вскрикнул и, выпустив воздух, сказал:
   - Без фанатизма, Хлоя. Без фанатизма.
   Она разжала ладони. Клиф расслабился и повис на ее плечах.
   Песня закончилась. Барабанные трели предзнаменовали следующий быстрый танец. Энергично перебирая струны на гитаре, толстушка запела в микрофон что-то напоминающее хип-хоп, а рослый парень, который только что играл на трубе, уже держал в руках губную гармошку, заполняя переливами пространство между словами песни.
  
   - Давай уйдем, - сказал он.
   - Как пожелаешь, - ответила она, и подумала: 'Тут шумно. Не поговоришь...'
   А говорить ей было ненужно, просто хотелось снова услышать его рассказы - неважно о чем: о Нью-Йорке, о хоккее, о его друзьях... Они вышли наружу, и пошли вдоль развесистых кленов и тусклых фонарей, освещающих дорожку между ними. Отойдя немного от танцплощадки, они выбрали скамейку, которая была дальше других от выложенной кирпичом дорожки, чтобы как можно меньше 'беспокоить' проходящих мимо, и чтобы по возможности никто не беспокоил их. Вдали над горным хребтом, напоминающим замершую в ожидании рептилию, багровые тона неба становились темнее, заполняясь все больше и больше густеющей звездной россыпью. Где-то в стороне на танцплощадке продолжала играть музыка. Танго сменилось на хип-хоп, хип-хоп на польку. Оставшийся после жаркого дня теплый воздух становился все легче и прохладней. Клиф ничего не говорил, он также как и она смотрел вслед остаткам заката и слушал музыку, доносящуюся с танцплощадки, которая уже не била по ушам, как если бы они остались там, а звучала легко и приятно. 'Слушай свое сердце', - пел густой женский голос. - 'И услышишь его зов'. Тихо, внутри себя Хлоя повторяла с раннего детства знакомые ей слова. Единственное, что она не могла вспомнить: кто же в далекие восьмидесятые это пел, но ей нравилась эта песня, может, потому что ее родители иногда вечером могли поставить старую шипучую пластинку на такой же старый проигрыватель, и медленно кружить по комнате, обняв друг друга. 'Слушай свое сердце...' - она обратила внимание, что губы Клифа также повторяют каждое слово. Заметив, что она видит, как он поет, Клиф вздрогнул, и она в ответ, испугавшись того, что он это заметил. И уже они вдвоем в полный голос пели: 'Слушай свое сердце, прежде чем скажешь прощай'. Все тот же тягучий бас издалека казался человеческим голосом, будто 'бассо-профундо' в церковном хоре, губная гармошка рыдала, отвечая словам, и негромко шептали барабаны. Она положила голову ему на плечо, а он ей на затылок, и они оба продолжали петь, забыв обо всем и обо всех. Были только он и она, и Хлоя не чувствовала под собой земной тверди, которая была не нужна. Ей не нужно было ничего - ни свет, ни тьма, ни хоккей и ни борьба. И никто ей не был нужен. Ведь рядом сидел, прижавшись к ней, не Драко Макфлой, не Кевин Маккалистер из 'Одного Дома', не Маколей Калкин, исполнявший эту роль, а Клиф Верджинсон. И тут она поймала себя на мысли о том, что все герои, с которыми она его сравнивала, имели имя или фамилию начинающуюся на 'Мак'.
   Песня завершалась восторженными воплями танцующих, и тут же гитарное соло объявило об 'Ирландской Уборщице'. Петь уже было ненужно, хотя подходящие слова для этого у нее были еще со времен детского сада. Это была жига, которую исполняли на флейте или скрипке, под которую можно было отбивать чечетку или подбрасывать ноги, чуть ли не под потолок. Но они просто сидели и молча наблюдали за уже растворившимся закатом, за дымкой, тонким слоем проявляющейся над травой и становящейся все гуще и гуще, за капельками росы, оставляющими блики в желтоватом свете фонарных столбов. И Хлое показалось, что нет ничего лучше, чем просто сидеть и слушать музыку, неважно какую, будь то латинская сальса, песня о любви или ирландская жига. Она окончательно опьянела, и ей было все равно, куда ее тянет гравитация.
   Дымка превратилась в густой туман. Стало совсем холодно, и они еще плотнее прижались друг к другу, а затем еще плотней. Подняться и уйти их заставила лишь влага, собравшаяся на крашеных досках скамейки. Она впитывалась в джинсы, делая их до невозможности мокрыми.
  
   В умывальной перед сном Сильвия, завидев ее, восторженно проронила:
   - Хлоя... ты светишся!
   И она подумала: "Вот, черт. Не положить в карман...", а затем, когда сама подняла глаза в зеркало, то нашла совершенно глупый, ничего не понимающий взгляд. Она на самом деле ничего не понимала и не могла объяснить ни себе, ни другим, что с ней происходит. Оно и не требовало объяснений.
   Сильно хотелось спать. Утром у нее была тренировка, а затем усталость нужно было отложить, чтобы провести вечер с Клифом.
   Она уже была в постели. Ее о чем-то спрашивала Сильвия, но веки склеились помимо ее воли, и сон не заставил себя ждать.
  
   Утром ее разбудил нестройный сигнал горна. Она вскочила, влезла в шорты-'Бермуды', зашнуровала кроссовки и со всеми выбежала на пробежку. Рядом как и всегда трусИла Сильвия, перед ними почти что в ногу бежали Джина и Шон. Они были одного роста, и ноги у обоих были одинаковой длины. Кажется, прежде она этого не замечала, что показалось ей забавным. Разве что у Джины бедра были заметно круглей и массивней, чем у Шона. Справа приблизились знакомые шлепающие шаги.
   - Привет, Клиф, - на выдохе произнесла она.
   - Вообще-то я - Тэдди.
   Хлоя кинула короткий взгляд в сторону и на уровне своего плеча увидела знакомый светло-каштановый 'ежик', что ее удивило, но врасплох не застало.
   Почему-то пробежали мимо луга, не свернув на него, и продолжили бежать дальше, наверное, на второй круг... но с мегафоном бежал не Брендвил, а другой тренер. Хлоя не смогла вспомнить его фамилию, и в каком виде спорта тот тренирует. В конце второго круга все разбежались по своим жилым корпусам. Утренней разминки не было. Тэдди отсоединился около корпуса хоккеистов. Хлое показалось, что пробежка не предала ей бодрости, и прежде, чем зайти в жилой корпус, она заскочила в умывальную, чтобы немного ополоснуться. Когда она подняла глаза, то в зеркале над умывальником увидела, что лицо было не ее: рыжие волосы, которые волнами ложились ей на плечи, узкий подбородок, веснушки, рассыпанные по всему лицу, размазанная со слезами ресничная тушь и сами слезы...
  
   Хлоя открыла глаза. Было темно. Она вся промокла от пота. Сердце колотилось так, будто она только что чудом избежала падения в бездонную пропасть. Она прикоснулась к лицу: под глазами было сухо. Рядом мирно сопела Сильвия. С другой стороны в калачик свернулась Джина. Она бормотала во сне что-то несвязное. Хлоя взяла с тумбочки часы, подаренные отцом на четырнадцатилетние, и нажала на маленькую металлическую кнопочку сбоку. Электронные цифры мягко засветились желтоватым светом: '3 : 25'. Где-то недалеко от ее лица жужжал комар. Она попыталась хлопком в ладоши его убить, но тот продолжил жужжать уже где-то в другом месте. Ей приснился Тэдди, и сама она была не собой. По крайней мере, заплаканное лицо принадлежало той самой Сьюзи, с которой насколько дней тому назад ей непроизвольно пришлось общаться в кленовой аллее. И стало интересно: не приснилось ли Сьюзи, что у нее лицо Хлои?
   Она сдерживала смех, чтобы никого не разбудить. Суеверной Хлоя не была, но ей было любопытно - в какую же руку ей приснился этот сон?
   Надо было продолжать спать. Через два с половиной часа нужно было встать на пробежку, которую никто не отменял. Сон подкрался незаметно. Ей больше ничего не снилось.
  
   Ее разбудил нестройный сигнал горна. Прежде, чем встать, она ущипнула себя за щеку, затем одной рукой схватилась за палец другой, крепко сжала и сильно потянула, затем поменяла руки и сделала то же самое. Боль растяжения была подлинной. Она проснулась уж точно не во сне. Вскочила, влезла в 'Бермуды', попав обеими ногами в одну штанину. Распутавшись с 'Бермудами', зашнуровала кроссовки, а затем, как обычно, влезая в футболку, заметила, что та вывернута наизнанку. Когда она ее вывернула и надела, то, оказалось, что футболка на ней сидит задом наперед. Уже на ходу она ее переодела.
   - Ты в порядке? - спросила Сильвия.
   - Не знаю... - ответила Хлоя. - Снились кошмары.
   Сильвия взглянула на нее так, будто ей стало ясно, что здесь есть что-то еще.
   Они уже были снаружи, и перед ними также как и во сне в ногу бежали Джина и Шон. Но на этот раз ее поджарый зад был несколько ниже, чем у Шона, и лишь ненамного шире. Да и в росте у них была заметная разница: почти на голову Шон был выше Джины.
   - Хай, Хлоя... - услышала она в стороне от себя.
   Она мельком взглянула - это был Клиф, и все уже было точно не во сне.
   Она послала ему привычный жест.
  
   Сразу после завтрака хоккеисты уехали на каток. Однако после обеда Клиф обещал с ней встретиться, кажется, ему не терпелось поговорить о чем-то весьма серьезном. Но пока нужно было дожить до обеда. Через час после завтрака они под навесом раскатывали борцовские ковры, а затем началась обычная рутинная тренировка, которая незадолго до обеда закончилась волейболом с тяжелым набивным мячом, для развития не только реакции, но и силы. Было душно. Наверное, под вечер ожидался дождь с грозой. А пока Хлоя собиралась ополоснуться и немного отдышаться после набивного мяча, который не любила еще с детского сада, когда только начала заниматься борьбой.
   На обед автобус привез хоккеистов прямо к двери столовой. Вся компания борцов уже была за своими столами. Клиф, проходя мимо Хлои, коснулся ее плеча. Она подняла на него короткий взгляд и продолжила поглощать томатный суп.
   - Как пообедаем, поболтаем? - спросил он.
   - Угу, - кивнула Хлоя в ответ.
  
   После тренировки ее разморило, и она бы села где-нибудь в аллее с книжкой. Но ее ждал Клиф. Он стоял напротив двери столовой на самом солнце.
   - Тебе легче, - сказала она. - Полдня ты пробыл на льду. А мы тренировались на самой жаре. Хорошо, что хоть под навесом.
   Она поймала себя на мысли, что пожаловалась на погоду и самочувствие, хотя всю жизнь воспринимала это как данность. Но зимний холод ей на самом деле нравился больше, даже при всех неудобствах большого количества одежды, обильных снегопадов или слякоти во время оттепели.
   - Ты не представляешь, как приходится потеть под всей хоккейной амуницией, - возразил он.
   - Хоть воздухом прохладным дышите.
   - Да, - признал Клиф. - Воздух у нас легче, чем здесь днем. Но, поверь, Хлоя, тут намного легче, чем в это время в Нью-Йорке с его океанской влажностью.
   У нее дома в Нью-Хевене влажность была с того же океана, и дули те же ветры, так что ничего нового он ей не сказал. Он постепенно перешел от светского начала о погоде к тому, о чем на самом деле хотел поговорить. 'Любовь - это серьезно', - подумала она и нашла в своей мысли солидную долю сарказма.
   Они не спеша шли и продолжали беседу. Точнее говорил он, а она слушала, как он несет какой-то бред о любви, и сама еще толком не понимала, что это такое. Было ли любовью ее вчерашнее опьянение от его присутствия рядом с ней или от песен, которые они распевали, сидя на скамейке, или этому должно было бы найтись еще какое-нибудь подтверждение, например, свыше? Все их объятия и поцелуи, или обмен щипками за зад... это можно было назвать любовью? Но почему-то в этот момент вчерашнее опьянение к ней не вернулось. Да, он был красив внешне, выделяясь среди остальных, и, наверное, у себя в команде был лучшим игроком и хорошим товарищем, на которого все могли положиться, и сам, рассказывая о них, хорошо видел сильные и слабые стороны каждого, и ценил это. Но перед ней был Клиф Верджинсон, который почему-то уже не был кем-то из героев книг или кино, и, как на этот раз ей показалось, где-то внутри себя он заботился о каком-то своем эго, наверное, высоком, как нью-йоркский небоскреб. Он так старался в словах, что его от них уже начинало трясти. И было, похоже, что он что-то сдерживал в себе еще какое-то его 'я', которое, вероятно, ему мешало все больше и больше. Но ей было интересно, что последует дальше - каков будет захват, и каков бросок, кто победит, а кто будет побежден?
   Но Клиф продолжал без остановки. Он что-то говорил о ее руках и глазах. Ей вдруг стало интересно: а видел ли он когда-нибудь ее глаза? Она не могла вспомнить, чтобы хоть раз он задержал взгляд, если их глаза встречались. И сейчас, когда они куда-то брели, он смотрел на кирпичную дорожку перед собой или куда-то дальше, вперед, вдаль. Она вдруг вспомнила Сьюзи, ее стройную фигуру, и подумала: что такого он нашел в ней - в Хлое? Что, не было других девчонок стройней ее, да и лицом лучше?
   Нет, лицом она удалась, но фигурой уж точно не Кукла Барби. А ей и не хотелось быть стройной и длинноногой, ей не была нужна излишне изящная талия и тонкие руки. Ее устраивало коренастое телосложение с красивым рельефом мышц на руках и ногах, крепкая шея и квадратные, мускулистые плечи - очаровательная медведица, достойная пара для Медведя Тэдди с его большущей улыбкой, пересекающей все лицо от уха до уха.
   Перед ее глазами предстала улыбка, которая всегда выдавала его хорошее настроение. И тогда его уши немного оттягивались назад, делая его еще больше похожим на плюшевую игрушку. Другие состояния духа Тэдди для остальных оставались недосягаемыми, но ей удавалось уловить еле заметные изменения во взгляде и интонациях, когда он говорил. И каждый раз она старалась не нарушить его настроение, потому что, когда видела его большую улыбку, то ей самой становилось легче на душе. И этим хотелось наслаждаться сполна, до бесконечности, до невозможности. И она шутила в ответ, иронизировала, строила смешные рожи, на что он тут же откликался.
   Она заметила, что уже долгое время не слышала того, что говорил ей Клиф. Мысли о Тэдди вытеснили все вокруг. Очнувшись, она испытала испуг падения в пропасть - такой же, как среди предыдущей ночи, проснувшись в холодном поту. А он все говорил, в его интонациях прорезались нотки какой-то трудно объяснимой страсти. От губ отлетали брызги слюны, глаза становились все больше, но почему-то смотрели не на нее, а куда-то в пустоту. Она начала вслушиваться в его слова: они также показались ей пустыми... нет, они были все о той же любви, ее глазах, волосах, но уже где-то она это слышала... в телесериалах, которые ее мать смотрела напролет с начала выходных и до самого их конца. В это время она убирала в доме или что-нибудь готовила, и, конечно же, из голландской кухни, или же садилась и вязала. Варежка или носок всегда были связаны в единственном числе, чтобы затем долго украшать стену на кухне или в салоне у них в доме или у кого-нибудь из друзей их семьи. Хлоя изо всех сил в выходной день старалась куда-нибудь уйти, как правило, с Тэдди, потому что терпеть не могла эти сериалы, они наводили на нее тоску, но еда была вкусной, тут ее мать была мастерицей.
   Танцплощадка-кинотеатр остались позади. Кирпичная дорожка закончилась и незаметно перешла в тропинку, ведущую в сторону малинового кустарника, перемешанного с низкими деревьями. Они вдвоем продолжали идти, а изо рта Клифа, уже сильнее, чем прежде, брызгала слюна, лицо поменяло цвет, все его тело извивалось в неком неистовом танце страсти. Глаза налились влагой. И она подумала: здоров ли он, не забыл ли принять какое-нибудь необходимое лекарство, чтобы держать себя в руках. Еще в предыдущей школе кому-то из ее одноклассников врач выписывал таблетки для регулярного приема - от гиперактивности, и если тот не принимал их вовремя, то с ним начиналось нечто не всегда объяснимое: парень терял над собой контроль, нес всякую чепуху и не мог высидеть до конца урока. Но Клиф вроде как был спортсменом, где за здоровьем тщательно следили. Ей самой регулярно приходилось приносить тренеру медицинский отчет от семейного врача и сдавать кровь на анализ перед соревнованиями уровня не ниже штата. Так что рядом с ней шел вполне адекватный парень, разве что-то было не так в его понимании происходящего с ним и вокруг него. А она сама много в этом понимала? И подумала, что себя об этом как-то не спрашивала. На протяжении всей ее жизни происходящее с ней и вокруг нее было само собой разумеющимся и не требовало объяснения. И Тэдди был как данность, всегда оказываясь в нужное время и в нужном месте, что она в нем очень ценила. Клиф же появился вопреки месту и времени, вместо Тэдди, ни как это место не заслужив. И это она его выделила среди всех, позволила пригласить себя на танец, гладить колено, щипать за задницу... и он прирос к ней. Хлоя не задумывалась, насколько ей самой это было нужно, и приняла это как данность. Но всякую ли данность нужно бы было ей принимать, она не знала. Вчера она без него жить не могла, а сегодня уже он ей надоел.
   Узкая тропинка вела между малиновыми зарослями, пока не вывела их на небольшую поляну, за которой начиналась посадка молодых деревьев. Они остановились, и Клиф, наконец, повернулся к ней лицом, положив обе руки ей на плечи. Хлоя еще раз попыталась разобраться, где были его глаза. Они были нигде.
   - Мне так не нравятся Куклы Барби, - вдруг сказал он после недолгой паузы.
   Ей показалось, что он телепатически подслушал ее мысли. Она ведь только что об этом думала.
   - Ты - не такая как они. Я обожаю твои плечи, руки, ноги.
   - Мне тоже нравится твое лицо и цвет волос, но, боюсь, что только это, - врать она не умела.
   - Мы, ведь, с тобой целовались, - продолжал он. - И обнимались.
   - И еще щипали друг друга за задницу, - иронично добавила Хлоя. - Поиграли в любовь и хватит.
   - Почему же хватит? - возразил он. - Мы с тобой еще не делали этого.
   Хлоя заметила, как его руки пытаются за плечи стащить с нее футболку, и стряхнула их с себя, будто случайный мусор, упавший ей на плечи с рядом стоящего дерева, даже не задумавшись об этом. И тут заметила, как его пальцы ослабляют ремень ее джинсов. Для нее уже не было секретом, какое второе 'я' не дает ему покоя, и обратно затянула хлястик ремня. Она пыталась его сравнить не то с Казановой, не то с Отелло. Но образ был не из книжной классики и уж точно не из детского кино. Теперь его руки были на ее грудях, что уже совсем ей не нравилось, и она шлепнула его по рукам. Он замер, поедая ее глазами, будто только что испеченный пирог. Из его рта и носа стекала влага. 'Боже', - подумала она. - 'Как же он меня хочет!'
   Клиф не отступал. Его руки снова были у нее на плечах, и ей это надоело уже окончательно. Самый раз взять его за плечи и перевести в верхний захват за торс. Что она и сделала. И, похоже, что он этого от нее не ожидал. Когда его голова уже была у нее под мышкой, то она подумала, что на ногах он стоит крепко, и вывести из равновесия будет его не так просто, как кажется. Разве что начать падать в 'портал', чтобы увлечь его за собой на землю. Она часто так делала на борцовском ковре, потому что в горизонтальной позиции разбираться с соперниками ей было куда проще, чем в стойке. Она заметила, как ее футболка пачкается в его слюне и соплях, и от этого ей стало чуть ли не до рвоты противно. Она еще сильнее закрутила руку у него за спиной. Но Клиф не 'ломался' и продолжал обеими ногами стоять на земле. Все-таки она решила 'упасть' и расслабила колени, позволив повалить себя на траву. Падая, постаралась оказаться не под ним, чтобы суметь перехватить, когда тот будет на четвереньках. А он пытался взять ее за руки, чтобы распять на траве. Схватив за талию, она сумела перекинуть его на другой бок, чтобы оказаться на нем, но он вывернулся из ее объятий и, упершись обеими руками ей в груди, начал прижимать к земле. Когда он сместился, чтобы сесть на нее, то, став в 'мостик', она скинула Клифа и, ловко перевернувшись, ухватила одной рукой за бедро, а другой под мышку, затем, уложив на спину, уперлась ему в грудь, чтобы придавить к земле. Теперь осталось лишь вытащить из-под него руку, чтобы лежал на лопатках.
   - Что, малыш, - с улыбкой спросила она. - Не твой вид спорта?
   Он не отвечал и все еще сопротивлялся. Она подумала, что физически он уж точно не слабак. Удержать его руки было непросто. Однако в какой-то момент он вдруг перестал сопротивляться, и начал дергаться, будто в конвульсиях. Его глаза начали глядеть куда-то в космос, в них было нечто среднее между разочарованием и отчаянием.
   - В туалет... - прошептал он. - Мне срочно нужно в туалет...
   Она поспешила с него встать, чтобы случаем не испачкаться в испражнениях, если вдруг начнет делать под себя. Он быстро поднялся на ноги, но тут же замер, взявшись обеими руками за промежность. Она испугалась, что случайно нанесла увечье, возможно, в самом пикантном для его тела месте. Но у него в глазах была не боль, а нечто похожее на обиду мальчугана в детском саду, у которого что-то отобрали, после чего вот-вот тот должен был заплакать горькими слезами.
   - Что уставилась? - раздраженно буркнул он. - Мне в туалет больше не нужно.
   - Тебя никто туда не гонит, - ответила Хлоя. - И ничего от тебя не добивается.
   Он медленно пошел, не сводя ноги, будто наложил в штаны. Она знала, что с ним произошло, и подумала: 'Бедный мальчик'. Но, почему-то в глубине ее души не возникло ни малейшего сожаления. Вдруг кусты зашевелились, и она поняла, что все происходило под пристальным надзором тайных свидетелей.
   - Ой, я тут в какое-то дерьмо вступил, - ядовито прошипел из кустов чей-то голос.
   - Да, успокойся. Тебя слышно, - откликнулся другой. Затем кусты зашуршали еще где-то.
   'Да, ребята', - подумала Хлоя. - 'В дерьмо вы вступили, и этого не изменить'. И ей стало любопытно, что нового разнесут слухи, которые на следующий же день обязательно расползутся по лагерю.
   Она слишком устала. Столько произошло в этот день - уж слишком много для нее. И день еще не закончился. Еще были выступления фехтовальщиков, на которых нужно будет присутствовать всему лагерю, после этого ужин и танцы.
   А пока ей хотелось пить. Она шла в сторону жилых корпусов. Недалеко от танцплощадки был бетонный фонтанчик с кнопкой. Она нагнулась, чтобы немного попить или даже просто обмочить губы. Когда она оторвалась от струйки воды, то заметила где-то в стороне бредущих из зарослей малинника хоккейных парней - обоих близнецов, играющих в защите и брата Сильвии Джима.
   Она отплюнулась.
   Настроение испортилось еще сильнее, а усталость возросла.
   Ожидаемый дождь оказался внезапным и проливным, но недолгим.
   В жилой корпус, в котором обитали борцы, она вошла промокшая до нитки.
  
   После ужина на танцы ей не хотелось. Клифа в этот день она уже видела, и твердо решила, что отношения между ними закончились, пусть не на самой благозвучной ноте. Сьюзи хотела ей что-то сказать, но она не стала ее слушать, обозлилась: "не вмешивайся, иди отсюда". Но ей показалось, что если не пойдет в этот вечер на танцы, то с ее стороны это будет выглядеть как уступка, поражение. Ей не хотелось, чтобы ее победили - это она должна победить. И она во что бы это не стало, это сделает, надо лишь найти способ, как покрепче бы его проучить. Обиды она не чувствовала, но все получилось именно некрасиво, как ей и рассказывала Сьюзи. Может, если пригласит его на танго, устроит ему захват с броском, как когда-то с Тэдди еще в детском саду? Она это пока не решила, но что-нибудь обязательно придумает, с пустыми руками не уйдет.
   Нет. Ни за что.
   Она достала из сумки одну из самых красивых маек с изображениями какой-то космической зверюшки, влезла в заведомо дырявые, превращенные в шорты джинсы, подвела тени, старательно обвела помадой губы, выбрав самую яркую с серебристыми блестками, и пришла на танцплощадку. На высоком помосте играл все тот же ансамбль, что и вчера. Все те же песни в стиле кантри и тягучий бас, но почему-то сегодня все это звучало обыденно, не впечатляя. Рослый блондин прекрасно владел губной гармошкой и трубой, а у толстушки был все такой же красивый голос, и все также точны были ударные. Хлоя пыталась отыскать, чего же не хватает. Может, дело было не в музыке и не в музыкантах? С какой иронией переворачивается с ног на голову мир от одних лишь перемен в душе...
   Музыканты сделали перерыв, чтобы выпить по чашке кофе из большого термоса, стоящего среди барабанов. На площадке было еще многолюдней, чем за день до того. В дальнем углу Хлоя заметила кучку хоккеистов: двое близнецов в компании с теми же фехтовальщицами, Джим с какой-то незнакомой ей девочкой, которая была на полторы головы его ниже, вратарь - парень очень крепкой комплекции, больше напоминающий штангиста-тяжеловеса, но Клифа среди них не было. "И правильно", - подумала она. - "Ему больше не стоит разделять со мной общее пространство".
   Толстушка запела какую-то неизвестную ей балладу о глазах и волосах, про то, как иногда они бывают неправдивы. Отчего Хлое вдруг захотелось заплакать, но она удивилась своему желанию, потому что никогда не плакала. А слова песни как назло были про нее и Клифа. Ведь это она поверила, что можно полюбить за цвет волос и за красивые глаза, взамен лишь получив осколки собственного сердца, которые долго еще будут ранить изнутри. В ответ рыдала губная гармошка, и шептали "щеточки" на барабанах.
   Настроение у Хлои съехало окончательно.
   Вдруг со стороны к ней подошел рослый парень. Она не сразу поняла - кто, пока не подняла глаза на усыпанное прыщами лицо. Это был Стив, который почему-то никогда не вызывал у нее особых симпатий, не смотря на то, что жалела его каждый раз, когда видела, как его игнорируют остальные девчонки, стараясь не приближаться к нему, может, из-за его прыщей. Она улыбнулась, и он это принял как приглашение на танец. Его руки мягко легли ей на талию, а она обняла его за плечи. Они оказались костлявыми и почти без мышц. Ко всему, ее рукам там было высоко, и они съехали на предплечья, на которых, ей показалось, можно сомкнуть пальцы, такими тонкими они были. На ковре он выступал в меньшем весе, чем Хлоя, хотя на тренировке она пару раз уже испытывала его на прочность, и это было непросто.
   Они кружили. Музыка продолжала звучать. В конце площадки она мельком заметила лицо Клифа. Когда она подняла на него глаза, то он тут же начал смотреть куда-то в сторону.
   - Шон, - твердо сказала она. - Следующий танец ты тоже будешь танцевать со мной. Сегодня так надо.
   - Только сегодня? - спросил он.
   - Можно и не только сегодня, - ответила она.
   И он послал ей понимающий взгляд.
   - Спасибо, - тихо прошептали ее губы.
   Баллада сменилась на ирландскую джигу, и они вдвоем со Шоном пустились в пляс. В отличие от Клифа он умел танцевать жигу, и вообще неплохо танцевал, наверное, когда-то специально этому учился. Она подумала, что у него в детском саду была такая же Клара из местной церкви, как и у нее с Тэдди. Это была все та же 'Ирландская уборщица'. Она вдруг вспомнила песенку-считалочку:
  
   На лугу на зеленом пасутся овечки.
   Вечером я напою их из речки.
   Каждую нужно утром доить,
   Чтобы затем молока нам испить...
  
   Вокруг все расступились. Вся толпа прижалась к ограждению, расчистив пространство перед помостом. Танцевали лишь они вдвоем, и это, похоже, подлило масла в огонь. Музыканты старались ради них двоих - Хлои и Шона.
  
   Мегги - она будет самая белая,
   Пегги из всех она самая смелая,
   Граби игривая, Ширли веселая,
   Снова пора из всех в стадо согнать...
  
   Соло на трубе, сменилось гитарным, а затем наоборот, после чего они играли уже вдвоем. Хлоя и Шон продолжали отплясывать. Оба были уже мокрые от пота. Наконец, музыканты смилостивились над ними или даже устали сами, завершив жигу громким звоном тарелок. Хлоя и Шон отошли в сторону от центра площадки, оба не могли отдышаться, будто после долгой пробежки. Все вокруг аплодировали. Толстушка подбадривала с помоста, требуя еще больших аплодисментов: 'Еще сильнее поприветствуем бьющиеся в их грудях ирландские сердца!' Следующий медленный танец они не танцевали - нужно было отдышаться. Из проплывающих мимо них танцующих пар в их сторону посылались полные восхищения взгляды.
   - Шон, - сказала она. - Кажется наш рейтинг неуклонно набирает высоту.
   - На то похоже, - ответил он. - Ты что-то напевала в танце, или мне послышалось?
   Похоже, она в полный голос считала овечек.
   - Скажи, я это делала вслух?
   - Угу, - кивнул он.
   Хлоя отмахнулась, не предав этому значения.
  
   Затем были еще танцы - быстрые и медленные. Она иногда поглядывала на Клифа, но не видела, чтобы на протяжении вечера тот с кем-нибудь танцевал. Если нечаянно их взгляды встречались, то он тут же уводил глаза в сторону. И Хлоя вспомнила старую поговорку: 'Хорошо все, что хорошо кончается'.
   Танцы закончились. Разгоряченная толпа разбредалась по своим жилым корпусам. Сырая влажная дымка стелилась над травой. Небо было черным. Его все также украшала россыпь звезд. Было все также душно, как и днем. Где-то вдалеке за горным хребтом сверкала молниями гроза.
   'Ну вот', - подумала Хлоя. - 'Мир не изменился. Таким же и останется навсегда'.
   - Ты ведь не ирландка? - ее мысли вдруг были перебиты голосом Шона, который внезапно вернул Хлою в реальность, даже немного ее напугав.
   - Что? - спросила она.
   - Где ты научилась танцевать жигу?
   Она улыбнулась в ответ.
   - Это долгая история... - ответить однозначно было трудно. - У меня много друзей-ирландцев, - и вдруг у себя в уме начала их пересчитывать: конечно, Тэдди, Лиам с его сантиментами к Хелловину и Святому Патрику, Глория... - не так много. Рассказывать Стиву про детский сад и органистку Клару, и как она разучивала с детьми этот и другие танцы, было бы долго и, наверное, неуместно.
   - Может, добавишь к ним еще одного? - продолжал Шон.
   Она не сдержала улыбку и хлопнула его по костлявому плечу.
   Она не задумывалась, кто из ее друзей ирландец, кто голландец. Ей было все равно, у кого какие корни, особенно в этот момент. Ее настроение заметно улучшилось. Она была не одна, и от этого ей стало как никогда хорошо.
   Намного лучше, чем даже час назад, когда она разглядела в толпе танцующих отводящего взгляд в сторону Клифа.
   Пусть все так и остается.
   Лучшее - враг хорошего.
  
  
  
   - Как дела обстоят с Клифом? - спросила у нее Сильвия, когда легли спать.
   - Да, никак. Похоже, что кроме лишнего шума ничего и не было.
   - Они вдвоем с моим братом поспорили на коньки Клифа, что тот тебя поимеет.
   - И ты об этом знала...
   - Знала, но мне хотелось, чтобы у моего брата были хорошие коньки. А то, ведь наша семья не из богатых. Мы не все можем себе позволить.
   - Еще подруга, называется, - возмутилась Хлоя. - Знала и молчала.
   - Я в тебя верила, и ты не подвела.
   - Сука! - завопила Хлоя, бросаясь на нее с кулаками. - Какая же ты сука! - но кулаки в ход не пошли, потому что она уже скорчилась от смеха. - Он домогался до меня как в порнографическом кино, хотел изнасиловать, и знаешь, чем это кончилось?
   - Знаю. Он лишился девственности прямо в штаны.
   И уже они обе корчились от смеха.
   - Я тебе этого не прощу, - продолжала ржать Хлоя. - Ни за что.
   - Зато у Джима будут хорошие коньки, - с ноткой победы в голосе ответила Сильвия.
   - Все равно, ты - стерва, сука, блядь.
   Еще долго были ругательства, чередующиеся с необузданным смехом, пока остальные девчонки не начали на них шипеть. Обе уснули, когда уже было совсем поздно. У кого-то в наушниках прогремели полуночные позывные местной радиостанции. Снаружи распевались сверчки. Где-то в роще за танцплощадкой-кинотеатром ухала сова, а в долине у подножия гор воем перекликались волки. Ночь объявляла о себе всеми голосами, которые ей были подвластны.
   Когда протрубил горн, то не хотелось вставать. Все утро Хлоя чувствовала, что не доспала, не смотря на то, что утренняя пробежка предала ей немного бодрости. За завтраком хоккеисты все также сидели за следующим от них столом, но Клиф в ее сторону больше не смотрел. Похоже, что его опыт с нею подошел к полному и окончательному завершению. 'Фиаско', - подумала Хлоя, и попыталась вспомнить, из какого языка пришло это слово: то ли из итальянского, то ли из латыни, что сути произошедшего не меняло. На протяжении дня Хлоя и Сильвия не обменялись ни словом, как на тренировке, так и на обеде. Между ними будто повисло тяжелое грозовое облако, предвещая бурю с громом и молниями. Хлое было что вынашивать, а Сильвии чего опасаться.
   В показательном поединке перед ужином Хлое в соперники досталась именно Сильвия. Она была на год старше, но весила ровно столько же, и, этим вечером выходя на ковер, выглядела уже не так уверенно как обычно. Давно уже Хлоя никого не швыряла на пол с такой остервенелой злостью. А в 'портале' она так скрутила Сильвию, что та взвыла от боли. После поединка судья поднял ее руку, затем во время заключительного рукопожатия Сильвия сморщила гримасу, поспешив забрать пальцы из ладони Хлои. Когда они уже сели на трибуне, то Хлоя злобно шепнула ей на ухо: 'На моем пути больше не попадайся'. После этих слов Сильвия будто стала меньше. Друг на друга они все также не смотрели. Обе сосредоточились на происходящем на ковре. Их сменили Шон и Эндрю - два рослых, худых парня, выступающих в легком весе. Казалось, что обоим некуда девать свои длинные ноги, особенно в 'портале'. Но змеиная гибкость Шона все-таки позволила одержать ему победу. Хлоя решила еще раз взглянуть на Сильвию, но той рядом не оказалось. Она незаметно ушла, наверное, не выдержав исходящую от Хлои злобную энергию.
   После ужина, увидев Клифа в поисках пятого угла, они вдруг переглянулись, и у обоих поднялось настроение. Похоже, что их ссора завершилась миром.
   В летнем кинотеатре показывали старый фильм про ковбоев Дикого Запада.
   Хлоя и Сильвия сидели вместе и сплетничали. Когда стало прохладней, то обе прижались друг к дружке, чтобы было теплее.
  
   До конца лета Клифа рядом с ней, как и не бывало. Она прочитала все взятые с собой на лето книги и познакомилась поближе с Сьюзи, которая оказалась неплохой девчонкой. О Тэдди они вдвоем больше не говорили. Она хорошо помнила часто повторяемую ее матерью старую голландскую поговорку: 'Вода знает, куда течь'. Шон иногда приглашал ее на танец, что, наверное, изменило отношение к нему других девчонок. Все стали к нему добрей и снисходительней, за что в день отъезда из лагеря он поблагодарил Хлою.
   - Увидимся где-нибудь на соревнованиях, - в ответ сказала она. И они пожали друг другу руки.
  
   * * *
  
   * * *
   Вечер был дождливым. Промокший автобус остановился на парковочной площади у футбольного стадиона 'Гиганты'. Хлоя распрощалась с попутчиками, двое из которых были из ее школы, но из других классов, вытащила свою сумку из багажного отсека, и тут же накинула ремень сумки на плечо, чтобы не ставить ее на мокрый асфальт. Среди выстроившихся перед главным корпусом стадиона она искала глазами машину родителей и не находила. Чтобы не мокнуть под дождем, Хлоя отошла под навес, расположенный около тренировочных корпусов. Дождь усилился. Стадионный паркинг превратился в большой бассейн. Массивные капли оставляли большие пузыри, которые тут же лопались, когда на них обрушивались следующие капли дождя, превращающиеся уже в другие пузыри. Стало еще темнее. Большие молнии с нетерпимо громкими, похожими на взрывы, хлопками нещадно били во флагштоки с разноцветными флагами, украшающими надстройку над центральными трибунами. На столбах уже зажглись фонари. Их белесые блики повторялись в бурлящей воде между стоящими на площади машинами. Наконец, на площадь свернула машина отца, которая окатила ее брызгами с ног до головы. Хлоя закинула сумку в багажник. Ее родители сидели спереди. Заднее сиденье было свободным, куда она и села.
   - А Тэдди не с вами? - спросила она и удивилась.
   - Мы звонили, но его мать сказала, что он приедет лишь через пару дней.
   Хлоя кивнула.
   - Нам нужно как-то объехать Лессингтон-Авеню. Там жуткая пробка из-за проливного дождя, из-за которой мы и опоздали.
   Дорога от стадиона домой заняла больше часа. Мать все время ее расспрашивала о всяких мелочах, а она машинально отвечала, не вдаваясь в тонкости ответов. Глаза слипались сами помимо ее контроля, а бесконечные вопросы матери превратились в колыбельную. Ее разбудили, когда уже остановились около дома. Отец достал из багажника ее сумку и занес в прихожую. Мать включила духовку, и через полчаса была готова тушенная в овощах форель - еще одно блюдо по старому голландскому рецепту.
   Душ немного взбодрил Хлою, и она с аппетитом съела рыбину, а затем попросила добавки. После ужина у себя в комнате она включила телевизор и начала смотреть музыкальные клипы по 'МТV' и не заметила, как погрузилась в сон. Она мельком открыла глаза, когда в комнату вошел отец, чтобы выключить телевизор.
   Утром проснулась рано - в половину седьмого. Она встала, оделась в спортивную одежду и вышла наружу. Вокруг все было мокрым, воздух влажным, но дождя не было.
   Выбежав на Коннектикут-авеню, Хлоя направлялась в сторону пляжа, где построили новый спортивный городок, и почувствовала, что не может оценить скорость собственного бега, когда рядом с ней никто не бежит. Брусья дались ей не так легко. За лето она от них немного отвыкла. В лагере ей обычно не хватало терпения, чтобы дождаться, пока их кто-нибудь освободит. Вернувшись, она приняла душ, позавтракала и поняла, что ей нечем заняться. По телевизору смотреть было нечего, кроме тупых сериалов и склочных ток-шоу. Пойти, она не придумала, куда, а лечь и просто ничего не делать она не могла, подумала о том, как плохо без Тэдди, и вспомнила летние приключения с Клифом, и это показалось ей настолько нелепым, что никому об этом рассказывать не будет. О Шоне... - у нее не было особых отношений с Шоном, хотя они были благодарны друг другу за взаимопонимание и помощь. Также на тренировках с ним ей было интересно. Они не обменялись телефонами - и ладно. Зато у нее был телефон Сьюзи. Тедди она об этом не расскажет, хотя не исключала, что это может случайно всплыть, если, например, Сьюзи позвонит ей, когда у нее дома будет он. Но вряд ли из этого что-нибудь последует.
   Она подумала, чтобы такое почитать, и начала обследовать глазами книжные полки. На журнальном столике лежали два свежих журнала. Давно она не заглядывала в 'Нешенел Джеографик'. И всю вторую половину дня она перечитывала каждый из них от корки и до корки.
  
   Вечером зазвонил телефон. Трубку взяла мать, и по ее улыбке она уже знала, что это Тэдди. Когда трубка оказалась в руке у Хлои, то внутри ее все ожило.
   - Привет... - чуть дыша, произнесла она в трубку.
   - Привет, как ты? - ответил голос в трубке.
   - Только вчера вернулась из лагеря, - на осторожном выдохе сказала она и поняла, что ей некуда деть воздух.
   - Ты будто только что с пробежки, - заметил Тэдди.
   - Нет, - продолжила она. - Просто рада услышать тебя. Не представляешь, как мне тебя не хватало.
   - Правда? Даже не верится: тебе меня не хватало... - это была все та же его ирония, по которой она на самом деле сильно соскучилась.
   - А как на Аляске?
   И он начал рассказывать обо всех своих приключениях, о кузенах-близнецах, о рыбе, которая ловится в местных озерах и большущем соме, который клюнул на его крючок на самой первой рыбалке в его жизни. А она рассказывала о лагере, об общих знакомых, которых Тэдди знал еще с предыдущих сезонов, о фильмах, которые она смотрела там, и о прочитанных книгах.
   - Завтра прилетаю, - сказал он. - Приедешь встречать?
   - А как же? - ответила она.
   - Значит, до завтра, - прозвучало так, будто они только что пришли из школы или с тренировки.
  
   * * *
  
   За день до отлета Тэдди, когда тетя Кристина поехала за покупками, то он позвал близнецов в комнату их родителей. Там был высокий шкаф, одна из дверей которого была с зеркалом в рост человека.
   - Вы не хотите взглянуть на себя? - спросил он, и посоветовал раздеться до трусов, чтобы каждый из них оценил перемены в своем теле, произошедшие за какие-то полтора месяца. В принципе в зеркале не было необходимости. Им достаточно было посмотреть друг на друга, чтобы увидеть маленькие, но уже достаточно отчетливые очертания мышц на груди и плечах. Особенно поражал обоих брюшной пресс - прямо как со страниц журналов о бодибилдинге, только в миниатюре.
   - Руки и ноги займут у вас полгода, если не больше, - продолжал Тэдди. - И еще, будьте самими собой, и цените то, что имеете.
   Фред и Билл продолжали молча слушать Тэдди.
   - Для некоторых видов спорта нужны не большие мышцы, а выносливость - в баскетболе, например. У вас двоих она от природы, потому что уже через неделю наших занятий вы оба бегали лучше меня, а Джош и Альфред до сих пор не могут вас догнать, если вы начинаете выкладываться. И дружите с ними для их же пользы, да и для вашей, им лучше дружить с вами, чем с Дэной, - Тэдди удивился собственному монологу - прямо напутствие какое-то старшего товарища... нет, тренера. От осознания собственного старшинства у него начали разогреваться уши. Похоже, он начал забывать о присущей ему скромности. Слава Богу, добавить было нечего.
   - Все равно, нам будет тебя не хватать, - сказал Билл. - Приезжай, будем рады.
   По обоим было видно, что они уже успели расстроиться.
   Спать легли раньше, потому что рано утром надо было всей семьей отвезти Тэдди в аэропорт.
   Чемодан был уложен. В нем осталось место лишь для спального мешка. В рюкзак должны были поместиться его домашняя одежда и обувь.
   Будильник зазвонил, когда снаружи еще было темно. На завтрак тетя Кристина подала горячие бутерброды и чай. Что-либо более серьезное заняло бы время. Дядя Джек вел машину, а тетя Кристина сидела рядом. Тэдди сидел сзади между Фредом и Биллом. Когда подъехали к аэропорту, то в холле их ждал шериф Арчи. С ним были Керен, Джош и Альберт. Шериф подошел и положил ему руку на плечо:
   - Я уже все тебе сказал, Тэдди, еще тогда на празднике. Как бы то ни было - добро пожаловать. Они хотят с тобой попрощаться. Наверное, каждому есть, что сказать на прощание.
   Шериф отошел в сторону, и Джош протянул ему руку. Рукопожатие было крепким. Затем Альберт достал из сумки блестящую от темного лака деревянную фигурку медведя, стоящего на задних лапах, и вручил ее Тэдди. Он рассмотрел ее: это был гризли, такой же, как и на картинках в энциклопедии, в ее разделе о природе, или на экране телевизора, но выражение глаз, расположение ушей, носа и губ были, как у классической плюшевой игрушки. У Тэдди округлились глаза.
   - Я специально вырезал это для тебя, - сказал Альберт.
   - Откуда вы знаете, что там меня прозвали Медведем Тэдди? - спросил он, умирая от удивления.
   - Вот как? Тебя так прозвали? - в ответ удивился Джош, и хлопнул Тэдди по плечу.
   Тэдди рассмотрел фигурку и аккуратно положил ее в рюкзак.
   - В честь плюшевого медведя, - немного смутившись, сказал он.
   - Ты в детстве играл с плюшевым медведем? - чуть ли не дразня, воскликнула Керен.
   - Со мной играли, как с плюшевым медведем.
   - Кто? - чуть ли не хором выплыло у всех.
   - Это неважно, - отмахнулся Тэдди. - Долгая история.
   Керен взяла его за руку и отвела в сторону. Она обеими руками ухватила его за плечи.
   - Ты, конечно, уезжаешь от нас далеко, и у тебя там есть девушка. Но знай, такого как ты, я еще не встречала.
   - Такого хорошего или плохого? - съерничал Тэдди.
   - Мерзавец, - выдавила она так, будто он ее оскорбил. - Такого замечательного парня.
   Он крепко прижал ее к себе и поцеловал в щеку.
   - Береги Фреда и Билла. Они тебе еще пригодятся.
   Близнецы переглянулись.
   - Может, один из них. Пока не решила, кто.
   Тут Тэдди заметил, что они оба внутри себя сжались и стали еще худощавей, чем прежде.
   Затем с ним попрощались дядя Джек и тетя Кристина.
   - Мы не знаем, как, но ты нашел к ним ключик, - сказала Кристина. - И сделал невозможное.
   Дядя Джек напоследок крепко его обнял, и Тэдди отправился к регистрационной стойке.
  
   Сто двадцати местный 'Дуглас' швыряло из стороны в сторону. Похоже, что над Тихим океаном бушевал шторм. Он подумал, что излишне легкий завтрак был неплохой идеей, а то его бы вывернуло наизнанку. Через два с половиной часа шасси коснулись полосы в Сиэтле. Еще через час большой толстый 'Боинг' уже был на пути в Нью-Хевен. Тэдди достал из рюкзака деревянную фигурку. Издалека медведь выглядел как настоящий, но вблизи были заметны грубые движения резца. Он вспомнил, как когда-то в картинной галерее отец оттягивал его от картин, чтобы видеть их с некоторого расстояния, а то вблизи все выглядит 'размазней'. Он аккуратно завернул медведя в одну из маек и вернул обратно в рюкзак. Дальше можно было расслабиться. После набора высоты по свесившимся над проходами телевизорам начали показывать 'Тома и Джерри'. Он помногу раз смотрел этот мультфильм вместе с Хлоей, когда она приходила к нему ночевать. Они тогда учились или в первом, или во втором классе. Тэдди не заметил, как уснул. Стюардесса его разбудила, чтобы он пристегнулся перед посадкой.
  
   * * *
  
   После обеда возле дома Хлои остановилась машина его родителей. Самолет прилетал в половину шестого, однако еще нужно было доехать до аэропорта, взяв в расчет возможные пробки, которые всегда возникали в это время на выезде из города. Мать Тэдди ждала ее около машины. Когда Хлоя подошла, то та обняла ее и поцеловала в губы. Хлое показалось, что его родители относятся к ней даже лучше, чем к сыну. Особенно она заметила это после нападения на Тэдди в торговом центре. Когда же после того она приходила к нему домой, то мисс О'Брайан будто начинала таять, и на ее лице каждый раз сияла радость, если они о чем-нибудь разговаривали. Да и отец его вел с ней, как ей казалось, даже излишне галантно: всегда принимал куртку, когда она раздевалась, и также помогал ей одеться перед уходом, что ей казалось приятным, хотя от Тэдди она этого обычно не ожидала.
   А пока они вырулили на Коннектикут авеню, и направились к прибрежному скоростному шоссе. Пробок не было, хотя движение было плотным, и весь поток машин двигался медленней, чем позволяли правила на этом шоссе.
   Отец Тэдди сидел за рулем, а, значит, был не слишком разговорчив, да и в жизни он никогда не начинал разговор первым. Зато мать любила что-нибудь рассказать, поделиться рецептом нового пирога или впечатлениями после просмотра нового фильма или спектакля в театре 'Шуберт' или в театральной студии Йельского университета, куда родители Тэдди иногда, раз в полгода могли пойти. И сейчас она восторженно рассказывала о том, как они встретят сына, вернутся домой и будут ужинать. Она столько наготовила. Не было сомнений в том, что домой Хлою так просто не отпустят. Мать Тэдди расспрашивала о лагере. Общие вопросы требовали общих ответов, но это Хлое никогда не было в тягость. Она сама, затаив дыхание, предвкушала встречу с Тэдди, и, наверное, лишится дара речи или, наоборот, будет нести всякую чушь.
   "Ладно", - подумала она. - "С этим как-нибудь справлюсь".
  
   Они уже поднимались по спирали многоэтажной стоянки у здания аэропорта. Внутри у Хлои каждый ее орган будто искал свое место и не находил. Ей как никогда хотелось ускорить ход времени, а затем его остановить, когда в ее объятиях окажется Тэдди. Но это было лишь ее внутреннее чувство, но которое уже переходило грань вожделения. Они вышли из машины и направились к ленте траволатора, который медленно повез их в зал прибытия. На развешенных по обе стороны экранах напротив заветного номера рейса из Сиэтла уже мигала надпись "приземлился", и ей показалось, что лента движется слишком медленно, и ускорить ее движение никак не представлялось возможным.
   Наконец, лента закончилась, и они оказались в длинном коридоре с низким потолком, растянувшемся вдоль трубчатой перегородки, за которой на изгибах колен лент транспортеров вращались сумки и чемоданы. Хлоя и родители Тэдди остановились у транспортера, над которым светился номер рейса из Сиэтла. Еще не было ни багажа, ни пассажиров, а лишь за стеклянным окном излом рукава прилип к "щеке" только что остановившегося самолета, что до боли напомнило ей поцелуй. Снова было ожидание. Хлоя подумала, что давно оно не было для нее таким мучительным. После нескольких долгих минут в двери, к которой вел "рукав", появились первые пассажиры. Они шли нескончаемым потоком, тут же скапливаясь вокруг ожившего транспортера. Наконец, в дверях появился Тэдди. Хлоя не сразу поняла, что с нею происходит. Ее будто кто-то схватил за горло, не давая ни вдохнуть, ни выдохнуть. Затем она ощутила необъяснимый холодок вокруг глаз, который показался ей необычайно тяжелым, а затем стал намного легче, когда из глаз потекла влага. Это были слезы, которые и не думали заканчиваться, и она не могла их сдержать. Она плакала не навзрыд, но все же, не могла вспомнить, когда в последний раз это делала - наверное, где-нибудь еще в детском саду.
   Она набрала воздух, глубоко выдохнула, и, смахнув слезу, пошла ему навстречу.
  
   * * *
   Он поблагодарил улыбающуюся стюардессу и завернул в рукав, выводящий в помещение аэропорта. Перед ним толпились попутчики, не позволяя разглядеть среди встречающих знакомых лиц. Он подумал о чемодане, который нужно будет снять с транспортера, и уже искал в кармане корешок с номером его багажа, как вдруг перед ним появилась Хлоя.
   Он забыл о чемодане, о людях, которые обходили его с обеих сторон. Он видел только Хлою. Она стояла и смотрела ему в глаза, а затем по лошадиному встряхнула головой, и ее пшеничные волосы симметрично легли ей на плечи. Она сделала шаг ему навстречу, и он также, удивившись тому, что их разделяло всего лишь два шага.
   - Не видела тебя целую вечность, Медведь Тэдди, - тихо сказала она и крепко его обняла.
   - Я тоже, - ответил он, и еще сильнее сжал объятия. Его щека ощутила влагу. Он не понял, что это, пока они оба не отпустили друг друга, отступив назад.
   Ее лицо было мокрым от слез, чего он еще ни разу в жизни не видел, но его удивило не это, и не сразу понял - что, пока не услышал удивление уже в ее голосе:
   - Он вырос... - также тихо произнесла она.
   - Я знаю, - ответил он. - Мне пришлось оставить там джинсы и куртку, а вместо них купить новые.
   Он присмотрелся, и действительно его глаза были на уровне ее глаз. Она больше не смотрела на него сверху вниз.
   - Боже, он говорит басом... - еще сильнее удивилась она еще и тому, что днем ранее не заметила этого в разговоре по телефону.
   Он почувствовал некоторое смятение, и тут же его начали предавать уши.
  
   По дороге в машине родители рассказывали о восторженных дифирамбах Джека и Кристины. Они позвонили, пока Тэдди еще летел. И еще они не ожидали того, что он устроит своим кузенам настоящий спортивный лагерь, и что там снова будут ждать его в гости.
   Через два дня начались уроки в школе, и в тот же день после обеда мама Хлои отвезла их в борцовский клуб. Тренировка началась с взвешивания и общего медицинского осмотра.
   'Так, Тэдди, ты перешел в другой вес', - сказал тренер. - 'За лето ты стал заметно выше, и ко всему набрал мышечную массу'.
   Когда Тэдди и Хлоя случайно оказались рядом, напротив большого зеркала, то оказалось, что действительно были одного роста, и одинаковы в плечах, как и когда-то, но на этот раз выделялись некоторые необратимые различия. Хлоя заметила, на что он смотрит в зеркало.
   - Все, Медведь Тэдди, - сказала она. - Мы оба теперь не отличаемся от взрослых дядь и теть.
   В ее голосе не скрывалась ирония.
   - Да, - согласился он. - Это навсегда.
   Дальше была тренировка. Ее темп был несколько вялым. Сказывался летний перерыв, что требовало восстановления навыков. После затянувшейся разминки началась отработка приемов: бросок, захват за талию и за бедро, удержание равновесия, освобождение от противника в портале. Под конец тренировки тренер решил устроить традиционный поединок между Хлоей и Тэдди. За лето они вдвоем сохранили форму лучше других. Тренер, став на место рефери, поднял руку и дунул в свисток. Они уперлись каждый друг другу лбом в плечо. Сместив нажим в сторону, она сумела вывести его из равновесия и ухватить за торс выше пояса. Подняв верх ногами, она бросила его на ковер, но он сумел опуститься на четвереньки. Уже на ковре он схватил ее за бедро и перебросил за спину, сам, оказавшись лежа на боку. Они сцепились в портале, но тут он сумел перевернуть ее на спину. Теперь нужно было уложить ее в 'туше', что было непросто. Она умела стать на локти так, что придавить ее полу было невозможно. И если все-таки выдернуть из под нее хотя бы один из локтей, то, она бы перевернулась, тут же приобретя преимущество над соперником. Послышался негромкий щелчок. Тэдди насторожился, пытаясь осознать, что это могло бы значить. Ее волосы... они освободились и начали развеваться вслед за движением ее головы. Лопнула резинка, которая стягивала их в 'хвостик'. Тэдди приподнял ее, схватив за оба предплечья, и развел их в стороны. Она уже была на лопатках. Ее светлые волосы расходящимися лучами легли вокруг головы, что стало похоже на солнце с детского рисунка со ртом, носом и глазами - с ее глазами. Он глядел на нее, ослабив нажим. Она не сопротивлялась. На ее лице выплыла блаженная улыбка, а в глазах...
   Он не знал, как можно определить все, что он увидел в ее глазах. В них было нечто похожее на бездну океана или на бесконечность космоса. Наверное, чтобы увидеть это он ждал целое лето, а может и всю свою жизнь. И все лишь в ее глазах...
   'Ну, вот, теперь поцелуйтесь', - иронично прохрипел голос тренера. - 'Выключить свет и оставить вас одних?'
   В зале было тихо. Все молча замерли в ожидании продолжения событий.
   Они поднялись на ноги, и Хлоя хлопнула его по плечу.
   'Медведь Тэдди', - произнесла она с игривыми нотками в голосе. - 'Мой плюшевый Медведь Тэдди'
   И обняла его за плечо.
   Тэдди почувствовал, как его уши раскалились.
   Все увидели, как они у него зажглись двумя красными огнями.
  
  Майк Эйдельберг. 2011г.
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"