В 2002 году исполнилось 110 лет со дня рождения Марины Цветаевой.
В год столетия со дня её рождения, в 1992 году, произошел прорыв новых изданий и публикаций великого поэта. Войдя в мир цветаевской поэзии и жизни, я была поражена трагической судьбой этой гениальной личности. Отсюда и родились мои стихи, посвященные творчеству и человеческой трагедии Марины Цветаевой. Глубина этого поэтического гения вдохновляет меня - написано около двухсот стихотворений.
Многие читатели удивляются, почему у Цветаевой так много стихов о смерти. Некоторые приписывают это влиянию декаданса, другие - свойственному Цветаевой эпатажу. Давайте поближе приглядимся к судьбе Цветаевой.
Марине всегда не хватало материнской любви. Многие, в том числе и ведущие цветаеведы упорно приглашают нас снисходительно относиться к заявлениям Цветаевой на эту тему: "Мать мною гордилась, а любила Асю". Но кто яснее самого ребенка видит, кто любит его, а кто нет? Да и что есть любовь вообще? Это чувство, которое мы ощущаем или не ощущаем - третьего не дано...
Умирание и смерть матери, частью которой она была... Смерть Надежды и Андрея Иловайских... Смерть... Бессмертие - частая тема ее стихов. Мое стихотворное осмысление этого:
В Бессмертье что час - то поезд!
М. Цветаева.
Отправился в путь он, лишь ты родилась.
Живи себе, не беспокоясь,-
Он даст тебе с бедами встретиться всласть,
Идущий в бессмертие поезд...
Он рядом со смертью и рядом с тобой -
Харон, через Стикс перевозит
Людей, от тебя уходящих гурьбой,
Идущий в бессмертие поезд.
Но вот он в цветах и флажках - камуфляж:
Мол, я вам веселье устрою!
Он вместе с тобой в зарубежных гостях,
Летящий в бессмертие поезд.
Он знал чудеса - превращения миг,
С гудком пароходным освоясь,
Он выполнил долг, своей цели достиг,
Прибывший в бессмертие поезд.
1911 год - встреча в Коктебеле Волошина с Сергеем Эфроном, ставшим мужем Марины Цветаевой и любовью на всю жизнь. Не полюбить его Марина не могла: очень красив, высок, умен и талантлив. Незадолго до этого он пережил огромное горе: в Париже покончил с собой его младший брат Константин, а вслед за ним, не вынеся этого, и его мать. От этой трагедии у Сергея обострился туберкулез, и он приехал в Коктебель поправить здоровье. Это была судьба... И в январе 1912 года они поженились. Именно трагедийная ситуация оказалась решающей в этой любви. Сергей Эфрон, унаследовавший от матери характер борца за справедливость, - всегда в деле, в сражениях. В 1914 году он в качестве медбрата вывозит на санитарном поезде раненых с полей первой мировой войны, в годы революции сражается в Добровольческой армии за царя и Отечество.
А Марина, у которой в сентябре 1912 года родилась дочь Ариадна, а в апреле 1917 года - Ирина, - одна против всех ужасов голода и разрухи. В 1915 году Цветаева создает цикл стихов "Подруга".
Он посвящен Софье Парнок, поэтессе, бурную любовь к которой Цветаева переживает в 1914 - 1916 годах. Любовь закончилась внезапным разрывом, но образ этой любви вновь и вновь возникает в жизни и творчестве Цветаевой, окрашенный контрастными тонами её двоякости:
Она пройдет, пройдет, перегорит,
Любовь к тебе, но в жизни след оставит,
Который не потонет, не сгорит-
На сердце ляжет горькою растравой.
Родятся и разрушатся кумиры,
Разительною схвачены строкой,
А тень любви твоей все правит миром,
Даря поэту вечный непокой.
Так ненавистью жить, испепелять
И сквозь границы посылать проклятья,
Кончины в одиночестве желать, -
К себе примерить роковое платье...
В 1920 году в Кунцевском приюте умирает Ирина, младшая дочь Цветаевой. А Эфрон вместе с Белой армией воюет в Петрограде, на Дону, в Крыму. После разгрома Добровольческой армии оказывается за границей, и от него нет никаких известий около двух лет. Наконец, его след найден с помощью Ильи Эренбурга, и в мае 1922 года Марина Цветаева с девятилетней Ариадной едет к нему. И вот эта встреча двух любящих на вокзале в Германии. Но в радости всегда трагедийные подголоски:
Все это он, Пегас и белый лебедь,
И беззащитный трепетный олень,
Твой неженка. Его глазами бредить,
Любому встречному распахивая дверь
В надежде на поруку круговую.
На этот раз она не подвела:
Рассвет на рельсах встретить, жизнь иную,
Обнять его два трепетных крыла...
Он конь крылатый, твой поклонник страстный,
Поэзия в уюте не живет:
Он созидатель бед, творец несчастий,
Чтоб твоя муза гордо шла вперед.
Цвет увлечений очень быстро вянет,
И он, дитя незавершенных дел,
Доверился, собою был обманут
И весь твой мир низвергнул в беспредел.
Здесь же, в Германии, Цветаева знакомится с А. Вишняком, редактором издательства "Геликон", который занимался изданием ее книги "Ремесло". Всего две недели длился этот эпистолярный роман с "Геликоном": девять писем шекспировского накала и всего одно письмо в ответ...
Разочарование в предмете любви - и всё кончено:
Забыться и забыть.
М. Цветаева
Между забыться и забыть -
Любви нежнейшие мотивы,
Где пониманием счастливым
Любовная струится нить.
И почтальона ждать звонка -
Как миг последний перед казнью:
Жизнь так весной цветущей дразнит,
А плаха жуткая скользка.
Но вдруг письмо - как весть гонца,
Что ты помилована ныне,
И не удастся гильотине
Лететь в восторге свысока...
Как от листочков первых больно,
Но встречи нет и нет письма...
Ты все придумала сама,
Что называла ты любовью!
Кумир низвергнут с пьедестала...
Чист небосклон, дождем омыт,
И новая звезда блистала
Над куполом земных обид...
Это начисто - забвение - отличительная черта всех цветаевских любовей.
Цветаева и С.Эфрон живут в Чехии, где Эфрон учится в Пражском университете на философском факультете. Названия предместий их проживания впечатляют: Горние и Дольние Мокропсы, Иловищи, Вшеноры. Жили в постоянных материальных затруднениях. Основной источник доходов - гонорары Цветаевой да пособие чешского правительства Т. Масарика. Поэтому квартиры снимались в самых труднодоступных местах - осенью и весной туда невозможно было подступиться от грязи. Живущая там колония русских называла эти места эфроновскими грязями.
Осеню 1923 года Марина Цветаева встретила еще одну большую любовь. Это Константин Родзевич, друг С.Эфрона. Он тоже учится в Пражском университете, но на юридическом факультете. Если сначала Марина Цветаева не принимала его, то потом полюбила. "Вы сделали надо мной чудо, я в первый раз ощутила единство неба и земли", - пишет она в письме 22 сентября 1923 года. Но и в этой любви "свет" сменяется "мраком". Отчаяние, стремление "не - жить" - два чувства, владеющие ею безраздельно. Ведь имея любовника, женщина всегда лжет:
У лжи зелёные глаза,
Как светофор доверию.
Другим довериться нельзя -
Они грозят потерею.
Глаза темны - в них бездна тьмы,
Душа в них не просветится.
Глаза светлы - боимся мы
С жестокой сталью встретиться.
А зелень - нежность всех надежд,
И ей душа распахнута...
Вдруг ад под нежностью разверст -
И нет пути обратного.
Свидания с Родзевичем часто проходили в Праге на Карловом мосту над Влтавой. Статуя легендарного чешского рыцаря Брунсвика, стоящего у Карлова моста, поразила Цветаеву: она находила сходство в его лице со своим, очень симпатизировала ему. Однако, сейчас существует версия, что на дне Влтавы под Карловым мостом покоится гигантская статуя языческого бога Перуна, которая постоянно требует человеческих жертв, и Брунсвик - око Перуна, он притягивает сюда отчаявшихся:
Он стережет над Влтавой реку дней,
Но он и в грош не ставит жизнь людскую -
Когда душа смертельно затоскует,
Он мысль крамольную внушает ей:
Ты оттолкнись от Карлова моста
И вниз лети, в пучину волн могучих.
Ты растворишься в их объятьях жгучих,
И все несчастья скроет пустота...
Дурная слава... Мост самоубийц...
А Брунсвик близким кажется по духу.
И мрачный рыцарь на тебя глядит
В последний миг твоей душевной смуты...
К этому времени взгляды С. Эфрона претерпевают изменения. Приехав в Германию офицером Добровольческой армии, он постепенно становится сторонником Советской России. Успехи первых пятилеток так вдохновляют его, что он уже не просто с симпатией смотрит на Россию, но мечтает о возвращении на Родину. Дело доходит до того, что С. Эфрон был завербован советской разведкой, сам вербует агентов. В 1937 году он проходит по делу об убийстве Игнатия Рейсса. Это бывший резидент советской разведки на западе, ставший неугодным НКВД. Эфрон руководил слежкой за Рейссом, в результате чего тот был убит.
Работы Эфрон найти не смог, хотя пробовал многое. Журналы, которые он начинал, тихо кончались, не найдя своего читателя, образование философа работы, естественно, не дало. Снимался в массовке в кино, закончил курсы кинооператоров - но все начинания заканчивались ничем. Кроме того, он был болен туберкулезом и постоянно нуждался в лечении. В материальном плане он мало что мог сделать для семьи.
Может быть, именно это и было главной трагедией Цветаевой, но оно же было и двигателем её творчества:
Так жили вы, философ и поэт.
Его всю жизнь лелеяла, спасала,
В чужих краях отыскивала след,
Чтоб снова провожать его с вокзала.
Как он умен, талантлив и красив!
Как болен он и как благообразен...
Ты входишь в дом, изрядно помесив
Густейшие эфроновские грязи.
Твой Дон Кихот всё время мчится в бой,
Лишь после постигая смысл и связи...
Друзья боятся встретиться с тобой -
Пугают их эфроновские грязи.
Всегда стремиться! - вот его стезя.
Готов отдать последнюю рубаху...
И ты стоишь под мелочью дождя,
Чтоб снова проводить его на плаху.
С. Эфрон не только сам был рвущимся, как писала Цветаева, но и дочь Ариадну обратил в свою веру. В 1937 году, полная радостных надежд, Аля уезжает в СССР, откуда летят её восторженные письма. Во Франции Ариадна сотрудничала в парижских журналах. Она училась графике в Сорбонне, поэтому занималась оформлением книг и имела работу соответственно своему интеллекту. А в России...
И зачем ты имя Ариадна
Выбрала для дочери своей?
Чтоб она прошла все круги ада
И всю мерзость тюрем, лагерей?
Чтоб жизнь вела ее этапом
В край, где холод, голод, тяжкий труд,
Где за переводы Пастернака
Телогрейки ватные дают?
Сколько утонченности и шарма
В Алином смеющемся лице
Там, у Сены с видом Нотр-Дама!
А судьба планирует уже
Вечность поселений Ариадны
В Богом позаброшенных местах,
Чтобы жизнь закончилась "отрадно'-
Есть могила, крест и тень креста.
Этот крест на всю семью - единый.
Путь укажет Ариадны нить,
Чтоб за всю неистовость Марины
Перед ней колени преклонить.
Цветаева же никогда не питала никаких иллюзий относительно своего возвращения в Россию: "Я там не уцелею", "Здесь я не нужна. Там - невозможна".
Страна Увы.
М.Цветаева
Шагает пятилетками Россия.
Шаг так широк, что лопаются швы.
Другим она могуча и красива,
Но для тебя она страна - Увы.
Там ДнепроГЭС, Магнитка и Челюскин,
Там небо первомайской синевы,
Но знаешь ты - недолгий срок отпущен
Тебе для жизни в той стране Увы.
Но время победило злую силу,
Летя сквозь пламя буйствующих гроз.
Теперь она с тобой, твоя Россия,
А с нею - ты и твой апофеоз.
Именно в это время в ее записных книжках появляется запись: "Два лунатика у края крыши одного".
Моя расшифровка этих строк такова:
Мы два лунатика с тобою
У края крыши одного.
Один сорвется - за собою
Влечёт собрата своего.
Мы два лунатика у края.
Пока мы вместе - ты и я.
А может быть, не надо рая?
Есть меньшей благости края...
А может быть, зайдет за тучи
Луна, небесный кукловод -
Смертельный номер ей наскучит
И мир реальность обретет?
Нет, не расстанемся с тобою!
Как жалок жизненный карниз...
Мы прожили одной судьбою
И вместе - прямо в небо - вниз!
После процесса по делу Игнатия Рейсса Сергей Эфрон вынужден был срочно уехать в Россию. Цветаева остается в Париже с двенадцатилетним сыном Георгием, Муром. И снова трудности быта. Сюда прибавилось одиночество: бывшие знакомые сторонятся Цветаевой из-за неблаговидной репутации её мужа. Цветаева приводит в порядок свои рукописи - всё везти в Россию было нельзя. Одиночество было таким, что накануне 1939 года Марина Цветаева пишет Эфрону в Москву, что Новый год они с Муром решили встречать в кинематографе: дома скучно и грустно.
Экстравагантно встретить Новый год
В кинематографе, в пустом и тёмном зале...
От булочника там жена сбежала
И с пастухом бредет среди болот,
Но возвращается. Вновь булочник печет,
А Новый год спустился над Парижем,
Но ты его не видишь и не слышишь,
И он тебе еще предъявит счет.
Он от Кремлевских шел к тебе Курантов.
Их мрачный бой потерей угрожал,
А ты смотрела фильм, и темный зал
Был темным роком в темных фолиантах...
Поддержку Цветаева находит только в переписке с Ариадной Берг, которая нуждалась в цветаевских рецензиях на свои стихи. В этих письмах последней приятельнице зарубежья видна вся безысходность, неодолимость рока в судьбе Цветаевой. В одном из предотъездных писем она обращается к Берг: "Пожелайте мне куражу":
Послушай, пожелай мне куражу.
И что мне делать с многотомным Тьером?
Всего сто франков за него прошу,
Отдам любому, кто заплатит первым.
А это письма царского семейства -
На них сейчас как на товар гляжу.
Я еду в стан коварства и злодейства...
Послушай, пожелай мне куражу.
Чтоб привести в порядок все бумаги,
Я сутками почти без сна сижу.
Мне не о ком мечтать, когда я лягу.
Послушай, пожелай мне куражу.
Всё, едем. Ни цветов и ни венков.
Москва, Россия, неизбывный край...
А чтоб мой жребий был не так суров,
Послушай, куражу мне пожелай...
В июне 1939 года Цветаева с Муром, не провожаемые никем, отправляются на пароходе из Гавра в Россию.
Предвидение, которым обладала Цветаева, и здесь сразу дало себя знать:
Едва нога ступила на корабль,
Который возвратит тебя в Россию,
Ты вся заледенела, замерла,
Предчувствием охваченная, силой
С коротеньким названьем "рок". -
Ах, как недобро кратко это слово!
Шагреневая кожа сжатых строк
На грани твоего пути земного.
Расправа то короче, то длинней
Бросает в царство мрачного Аида
Их, больше жизни любленных людей.
И это все дано тебе предвидеть...
В Болшеве, в Подмосковье, где в дачном доме жили С. Эфрон и Ариадна, казалось бы, наступила полная идиллия - семья воссоединилась, но это благолепие продлилось очень недолго: в конце августа забирают Алю, а в октябре - Сергея Яковлевича:
А "черный ворон" повергал во тьму
Того, кто жизнью был, её судьбы часами,
И лишь собака ластилась к нему,
Смотрела человечьими глазами.
И это одиночество его
Так нестерпимо в мертвой хватке было,
И смерть предвосхищала торжество,
И циферблат сползал оплывшим сыром...
Марина Цветаева и её главное сокровище - сын - остаются одни в Москве. Москва неприветливо встретила бывшую москвичку:
Эх, странноприимная столица!
Странно принимаешь ты гостей...
По скале холодный пот струится
От твоих погибельных вестей.
Ту, воспевшую твои колокола,
(Сердце в ней как колокол ходило),
Ночевать под небом приняла
И сухою коркой угостила.
И уже не веришь ты слезам...
Ей, наверно, за любовь расплата -
Через муки прямо к небесам
Конь тобой отправлен был крылатый...
Без денег, без квартиры, практически без людей, желающих помочь... Жена белогвардейского офицера, в семье которой двое репрессированных, она из касты неприкасаемых. Ей отказывается помочь Фадеев, Асеев, восхищаясь ее стихами, ничего не сделал, чтобы издать что-то цветаевское.
Бывает человек так одинок...
О господи, ну где же взять мне силы,
Чтоб вырваться из плена той машины,
Где гнев судьбы поставлен на поток?
Мои стихи - и "сгусток формализма'...
Ещё сквернее то, что негде жить.
"Ни метра нет", - и мэтр соцреализма
Не может ничего ей предложить.
Эх, монашенка с верой святою!
С ней пойдешь ты на пламя костра:
"Человечество живо одною
Круговою порукой добра!"
Ну и где же, добро, ты плутало,
А порука рвалась вновь и вновь,
Когда смертные письма писала
Та, чей истинный почерк - любовь.
Последняя запись Цветаевой в своей тетради перед отъездом в СССР - стихи Г. Адамовича.
"Чужие стихи, но которые местами могли бы быть моими", - помечает она. Вот вариация на эту тему:
Я в призрачном мире сбиваюсь с пути.
Поблеклые весны и серые зимы.
Мне их не расцветить, мне их не осилить,
И в мир черно-белый придется уйти.
Удары судьбы так бездушно тупы...
Они заставляют любимые души
Снегами глядеть, казематами слушать.
Я в призрачном мире сбиваюсь с пути.
От призраков вырваться в небо из тьмы,
Рвануться в мир солнечных звездных реалий.
Вы поздно пришли, вы меня не застали -
Я огненным светом на Млечном пути...
Единственная литературная работа, которую Цветаевой удалось получить в Москве - переводы. В этом содействие оказал Б. Пастернак. Цветаева переводит стихи разных поэтов, иногда таких, кого рядом с ней и разглядеть-то было с трудом...
"За чужое платят, за свое - нет", - пишет она. А своё...
А Муза, как рекрут, ушла в переводы.
Своё не родится - навеки отбой.
Я воздух глотаю при ласковом слове.
Поэзия, жизнь! Я прощаюсь с тобой.
По свету я жизнь рассылаю кусками,
Но нету ответа - в застенках любовь...
Я участь её безвозвратную знаю -
Поэзия, жизнь! Я прощаюсь с тобой.
Так вот он какой, край над пропастью Леты...
Не яркий, не солнечный, не голубой.
Он серого и безнадежного цвета -
Поэзия, жизнь! Я прощаюсь с тобой.
В 1941 году, за две недели до войны, произошла встреча двух повелительниц русской поэзии - Цветаевой и Ахматовой. Все закончилось полным неприятием друг друга. Ахматова любила рассказывать, что Цветаева произвела на неё такое впечатление, что, когда она уходила, Ахматова в спину перекрестила её.
И лишь невстречу соблюдая,
Где не осталось общих мест,
Той грешнице рука святая
Поставит в спину страшный крест.
Встреча двух прорицательниц: Цветаева "наколдовывала" только себе, Ахматова...
Началась война, и писатели и их семьи эвакуировались в Поволжье, в Чистополь. Существует много воспоминаний литераторов о том, как в трудное военное время насыщенно и дружно жили писатели в Чистополе. Много замечательных произведений советских писателей написано в Прикамской коммуне, туда многие возвращались из военкоровских поездок на фронт, там их ждали... Цветаевой же с сыном в этом писательском раю места не оказалось - биография была "запятнанной".
Расстановка точек над i не является задачей данной статьи, а вот стихи на эту тему есть:
А литераторов чистопольское братство
Друг другу помогало в той глуши
Краюшкою и добротой прекрасной,
И хрупкою надеждою души.
А смерть была и вовсе не далеко -
Елабуга - она - рукой подать.
Цветаевскою гибелью жестокой
Она не будет души их смущать.
"А был ли мальчик-то?" - Скорей всего, что не был...
Там Федин пишет "Горький среди нас".
Прикамская коммуна так победно
Тоской мучительною в сердце ворвалась...
Относительно гибели Цветаевой в Елабуге в литературной среде ведётся много споров. Суть их сводится к выяснению, виноват ли её сын Георгий (Мур) в этой трагедии. Ахматова, Анастасия Цветаева утверждали - да. Цветаевед А. Саакянц другого мнения: как можно обвинять перепуганного мальчика, участь которого тоже трагична?
О сыне Марина мечтала всю жизнь, знала, что он будет. Его рождение 1 февраля 1925 года, в воскресенье, ровно в полдень обещало счастье новорожденному. Красивый, умный, развитый, Мур рос в семье, где всегда нуждались. На его образование денег не было, поэтому мальчик обучался в обычной французской школе. Он прекрасно знал французскую и русскую литературу, обладал даром художника - карикатура - его талант.
Когда читаешь воспоминания Евгения Пастернака об отце, поражает, что он всегда называет родителей "папочка", "мамочка". Поначалу это кажется нарочитым, но, входя в мир семьи Пастернака, начинаешь находить это естественным. Мальчик был окружен заботой: для него устраивали праздники, делали подарки, обучали в престижных школах, возили в Германию, и т.д. Б.Пастернак, даже покинув первую семью, заботился о ней, обеспечивал в материальном плане - своим литературным трудом он умел зарабатывать деньги.
В семье Цветаевой всё по-другому. В неизданных сводных тетрадях Цветаева, как многие матери, коллекционирует шедевры детской речи сына. Шестилетний Мур на прогулке: "Какая у вас круглая голова. Как раз для футбола. Я ее сниму и буду ею играть ногами". Не каждый ребенок может представить себя играющим в такой футбол...
Еще из Муриных разговоров: "Мама! Для чего вы стали писательницей, а не шофёром и не другим таким?"
Профессия матери не котировалась - денег давала мало.
Читая письма шестнадцатилетнего Мура Ариадне, видим, что это умный и интересный молодой человек, отнюдь не бессердечный. Но он ведь сын матери, "ни в чем не знавшей меры", а в любви к сыну тем более...
Путь Марины Цветаевой к Елабуге начался с момента ареста С. Эфрона:
Ты написала очень много,
Теперь свободно можешь НЕ...
Не потому, что в глубине
Стих не родится, не приходит.
К тебе рвались все время строчки,
Но ты не открывала им:
Стал равнодушным и глухим
Твой мир без той опорной точки,
Которой спутник жизни был.
Сорвался твой лунатик с крыши.
Тебя с собою прихвативши,
Планету вечности открыл.
Отправляясь в эвакуацию, Цветаева знала: всё, это конец... В Чистополе вместе с другими писателями остаться не удалось. В Елабуге, в доме Броделыщиковых, жизнь сжала свои смертельные объятья: нет средств, чтобы кормить и одевать безмерно любимого сына, нет работы... И когда нет даже проблеска надежды - это роковая грань:
Важней тире нет знака для поэта,
Cто лет живи и каждый день пиши -
Но для тебя два цвета хороши,
С тобой рожденных двуединых цвета.
Печаль темна, но как любовь светла,
Как непроглядна ночь, и день прозрачен,
Как тяжек быт, но как легко подхвачен,
Взмыл замысел, расправивший крыла!
Быть нужной и растить свое дитя,
Но вдруг понять, что ничего не можешь, -
Нет истины страшней и непреложней,
И нет прекрасней лжи небытия!
Вся жизнь Цветаевой - это драма шекспировских страстей:
Была твоею музой Мельпомена
С трагическою маскою в руке.
Вся жизнь твоя - ее большая сцена:
В России, в зарубежном далеке,
В Германии и Чехии, в Париже
Сюжет спектакля был закручен так,
Что зритель на колонны был нанизан -
Аншлаг в спектакле, истинный аншлаг!
Когда сверкнуло острие кинжала,
В испуге замер бесконечный зал,
А ты Сивиллу мудрую играла,
И по скале скатилась лишь слеза...
И завершить всё сказанное хотелось бы, ничего не комментируя, таким стихотворением:
Не снисходи!
М. Цветаева
Не снисходи! Однако, снисходила
До смертных ты с заоблачных высот.
Ты многих до беспамятства любила,
Но эти искры ветер унесет...
Не снисходи! Но мальчик избалован:
Марин Цветаев - жизни лейтмотив,
И голова твоя шальным футболом
От ног сынка любимого летит.
Не снисходи к могиле неизвестной,
Не покидай, волнуясь и спеша,
Оставив нам залогом жизни вечной
Дворец Поэзии с названием Душа.
Все стихи, приведенные в данной статье, принадлежат автору - Людмиле Майдановой