Мах Макс : другие произведения.

Сказка Осени (Сводный файл)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сводный текст (обновляется, пока главы 1-5)

   Макс Мах (Марк Лейкин)

Золото и Серебро 3

(СКАЗКА ОСЕНИ)

  
  
   Топазы в Золоте.
   Глава 1. Виг
   - Не ржавей! - Сказал Колин. - Приказано жить и радоваться! - Объяснил он, удерживая готовую расцвести на губах улыбку. - Государь велел подданным, вид иметь бравый и придурковатый, не так ли?
   - Отстань! - Не без некоторого раздражения отмахнулся Виг.
   Колин по-мужски красив: высокий, крепкого сложения, и лицом хорош, и волосы у него русые, а глаза серые. Неотразимый мужчина, одним словом, к тому же великолепно об этом осведомленный. Отсюда и уверенность в себе, временами вырождавшаяся в самого дурного пошиба самоуверенность, отсюда и манера общения с Вигом, который, разумеется, друг детства, но друг непутевый, требующий "особого" к себе отношения, покровительства и поддержки.
   - Отстань! - Буркнул Виг, представив "в красках и лицах" предстоящий ему очередной заход "по девкам".
   Но Колин доминантен и неумолим.
   - И не подумаю! - Отрезал он, закуривая, чего Виг и вовсе терпеть не мог, хотя, видит бог, его никто и не спрашивал.
   - Сегодня среда. - Напомнил Колин таким тоном, словно говорил с умственно отсталым. - Твой день, парень, и я, как единственный твой друг, - поднял он вверх указующий перст. - Тебя просто так не отпущу! В восемь вечера жду тебя у Соболя в "У Стены", и, пожалуйста, - скривил Колин свои красивые, "выразительные" губы. - Одень... - Он задумался на мгновение, производя, по-видимому, мысленную ревизию виговского гардероба. - Одень джинсы, что ли, черные... и кожу... Кожан твой еще жив? Не забудешь?
   "Черт с тобой!" - Согласился мысленно Виг и с сожалением посмотрел на стол.
   Было очевидно, макет книги он сегодня не доделает, просто не успеет. До восьми оставалось слишком мало времени, а потом... Разумеется, он был реалистом и потому не надеялся, что отправится в постель с какой-нибудь еще неизвестной ему, но "наверняка аппетитной", как изволит выражаться Колин, девушкой: Колин - да, а он - нет, но вот в том, что в очередной раз напьется, был уверен. А значит, макет придется доделывать завтра и на больную голову. Аминь.
   - Иди! - Попросил он Колина. - У меня еще работы...
   - Всю работу не переделаешь. - Назидательно покачал пальцем Колин, но все-таки ушел.
   Наверняка, у Колина имелись на это куда более веские причины, чем просьба Вига. Он вообще с недоверием относился к ремеслу, которым был занят его неудачливый друг. И в самом деле, нормальные мужики учатся на юристов или бухгалтеров, а потом работают в банках, страховых обществах и тому подобных солидных "конторах", где получают приличное жалование и не коптят потолки после закрытия биржи. Но Виг закончил не университет, а художественное училище, и работал книжным графиком "по договору", "малюя" потихонечку - когда накатывало вдохновение - "вещи для себя", которые невозможно продать и не светит когда-нибудь выставить.
   - Черт! - Колин разрушил рабочий настрой, и Виг понял вдруг, что к макету сегодня уже не вернется. Просто не сможет, потому что ушло настроение, и макет "Гастроэнтерологии детского возраста в
схемах и таблицах" не вызывает уже никакого - даже самого скромного - энтузиазма, а навевает одну лишь тоску и скуку. И схемы эти никому не понятные, и таблицы, будь они трижды неладны!
   Виг встал из-за стола и, пройдя через просторную, но захламленную, как, впрочем, и все остальные помещения, спальню, куда нормальную женщину даже в пьяном виде заводить стыдно, вышел на балкон. Вообще говоря, по питерским понятиям, жил Виг в совершенно роскошной квартире: четыре комнаты, кухня и все удобства, да еще и огромный - углом - балкон. И вид с балкона открывался отменный: на Неву и Охтинский мост - это с одной стороны, а если за угол зайти, то и Ландскрона выдвинется вдруг из ровной линейки построенных после Великой войны шестиэтажных домов. Впрочем, виден был лишь кусок Невского бастиона, да стоящая особняком, по сути, уже не на берегу, а в воде "Голая" башня. Башня была низкая, но основательная, сложенная из бурого кирпича, и на самом деле называлась "Ню", что по-шведски означает "новая". Ну, может быть, триста лет назад так оно все и обстояло, и башня действительно была новой, но когда началось проникновение на север франкских говоров, сразу же превратилась в "Голую". Года два назад по этому поводу даже скандал случился. Канцелярия градоначальника выпустило туристическую карту, а на ней среди прочих достопримечательностей, глядишь ты, и "Голая башня" нашлась вместо положенной по штату "башни Ню".
   Виг хмыкнул, вспомнив ту историю, и в который уж - бессчетный - раз поблагодарил мысленно деда Игнатия, пожелав, чтобы земля тому была пухом, и чтоб причислен был на небесах - за все свои подвиги и благодеяния, включая сюда и щедрое завещание - к сонму праведников. Игнатий Черной был, в свое время, личностью известной и, несмотря на происхождение - а был он из простых беломорских поморов - дружил, как повествовали домашние предания, с самим капернгом князем Курбским. Такой вот асс и кавалер, и один из немногих из первого состава "Адских плясунов", кто дожил до конца войны. Вот тогда, вернувшись с "мировой бойни", и купил Игнатий эту квартиру, а вот почему оставил ее в наследство своему внучатому племяннику, с которым и виделся-то на памяти Вига от силы пять-шесть раз во время событий общесемейного масштаба - свадеб, похорон, да крестин с обрезаниями - оставалось полной и неразрешимой загадкой.
   Впрочем, Виг себя разгадыванием этого ребуса не занимал. Возвратившись в Петроград после армии, и оказавшись в весьма непростом положении - без денег, профессии и с раз и навсегда испорченным здоровьем - Виг мог ведь и не устоять, если бы не это завещание. Родители его к тому времени умерли, и семейное дело - часовую мастерскую на Кронверкском - вместе с домом, в котором и располагались магазин и мастерская, прибрали к рукам старшие брат и сестра. Вигу же настоятельно рекомендовали идти в промышленное училище и учиться на часового мастера, и даже субсидию - от щедроты душевной, вероятно - предложили, небольшую, но достойную, чтобы с голоду не помереть и в старом камуфляже по стольному городу ходить не пришлось. И ведь никуда не денешься, потому, как куда ни кинь, всюду клин. И оставалось Вигу лишь сжать зубы и "вежливо" поблагодарить родного брата за "фестиваль невероятной щедрости", но тут, откуда не возьмись - и в правду, словно в сказке - обнаружилось вдруг завещание, допрежь, года два или три, по неизвестной причине пролежавшее в полной безвестности в сейфе некоего частного поверенного. И вот уж кто оказался щедр, так щедр: Игнатий Черной роздал свои вещи и немалые капиталы множеству совершенно неизвестных Вигу людей, организаций и товариществ, но квартиру на Охтинской набережной оставил, как ни странно, своему "племяннику", специально обозначив того по имени и степени родства. Квартира, десять тысяч золотых рублей в долговых обязательствах Государственного Казначейства, и коллекция гравировальных инструментов германской и английской работы восемнадцатого и девятнадцатого веков, стоившая столько же, сколько апартаменты на невской набережной и толстая пачка изукрашенных гербами и виньетками ценных бумаг вместе взятые. Вот этих денег Вигу хватило и на столичных лекарей, дравших, что волки козу, и на учебу в Художественном училище, и на скромную, но отнюдь не нищенскую жизнь. Заработки его все еще были невелики, но денег, если не транжирить, должно было хватить надолго. Лет на пять-шесть еще, как минимум, а там, глядишь, и карьера заладится, или картины начнут продаваться.
   На этой мысли Виг поморщился и пожалел вдруг, что не курит. Вечерело, над рекой сгущалась сиреневая дымка. Воздух был холодный и какой-то знобкий, и пах морем и бензином. А на душе - как и в небе - сгущались тучи, и вот-вот должен был пойти дождь. В такой момент славно было бы закурить, как делал это Колин, со вкусом закурить, без спешки и с расстановкой, выпустить клуб сизого дыма и почувствовать, как успокаивается сердце. Во всяком случае, Колин утверждал, что на него никотин действует именно так. Однако курить Вигу не стоило, но вот выпить он себе позволить мог. Мог и позволил, так что в кабак "У стены", действительно приютившийся у крепостной стены со стороны "Невского устья" - старинного, еще новгородского гостиного двора, он пришел уже "теплый", и это было скорее хорошо, чем плохо.
  

***

   Питейный зал у Соболя обширный, если не сказать, огромный. Сверху глядя, и не скажешь. Дом как дом, - кирпичный, в два этажа, - но следует знать, что многие здания "под стеной" строились не раз, и не два, потому что горели по нескольку раз за полстолетия. Но вот подвалы, больше походившие на крепостные казематы, чем на торговые склады, без видимых изменений просуществовали как минимум пару веков. Так что не приходилось удивляться ни размерам, затянутого табачным дымом помещения, ни тяжелым восьмигранным колоннам из бурого кирпича, на которых лежал низкий каркасный свод.
   Место это - после третьей стопки - показалось Вигу на редкость неприятным и опасным. Накурено до того, что не продохнуть, жарко и душно, и кровью умоешься такой бункер штурмовать.
   Виг глянул через плечо, но Колин успел куда-то слинять, и Вигу пришлось опрокинуть очередную стопку башкирской кумышки, которую пили в этот вечер, в одиночестве.
   "Эх, - подумал он с тоской, переживая прохождение грязного огня по пищеводу. - Придется формировать две штурмгруппы, а где людей взять? Улицу держать надо?" - Он махнул рукой половому, одновременно, "выцеливая" в подсвеченной тревожными всполохами полумгле силуэты целей. Видеть прицел он не мог, и ему приходилось брать ровную мушку на случайных пятнах света, а потом, удерживая ее, переводить винтовку на цель.
   "Попал или нет?"
   Половой споро выставил перед Вигом посверкивающий инеем стаканчик и плеснул туда ледяной кумышки.
   "Попал. - Решил Виг, беря в руки холодное граненое стекло. - Значит, улица... и снайперскую группу на крышу... и гранатометчика в окно..."
   Получалось не густо. Во взводе "рысей" восемнадцать человек - одним словом, не разгуляешься.
   "Двое на крышу, - Виг опрокинул стопку, проглотил клочок горящего напалма и с ненавистью посмотрел в клубящуюся сизую мглу. - В таком бункере можно и втроем оборону..." - Но додумать эту правильную по сути, но не своевременную мысль он не успел: его взгляд, плавно скользивший от силуэта к силуэту, наткнулся на чьи-то глаза и "завис".
   Все-таки у Вига был не простой взгляд, и он умел не только стрелять ночью и в тумане. Главное, он был художником, а художники "такие твари, господа", что никогда и ни на что не смотрят в простоте. Они все рисуют и срисовывают.
   "Она..."
   Она - а это была девушка, сидевшая всего, быть может, в четырех метрах от Вига, по ту сторону питейной стойки, - уже перевела взгляд куда-то ему за спину. Но это ничего. Виг и сейчас видел ее глаза, хотя как он умудрился рассмотреть столько всего при том недостаточном освещении, которое создавало в кабаке ощущение сумерек, один бог знает. Однако, в независимости от того, о чем ведал грозный бог его предков, Виг знал определенно, что у нее, у этой девушки, золотистые - словно ивовый мед под солнечными лучами - глаза, и не просто "золотые, золотистые, янтарные", а сияющие и тревожно знакомые, при том, что это была совершенно незнакомая женщина, и видел ее Виг впервые в жизни. А девушка между тем чуть повернула голову, показав ему свое лицо в "три четверти", и он увидел ее, и узнал, как узнал и этот поворот головы, и эти жесткие золотые волосы.
   "Возможно ли?" - Оторопел Виг, в наглую, без тени смущения, рассматривая оживший портрет Рокотова. - Разве бывают в жизни такие женщины?"
   Бывают или нет, но два самых любимых Вигом портрета работы Рокотова были "Струйская", на которую запал Заболоцкий, и "Графиня Скульнскорх", которой бредил сам Виг.
   "Она..."
   А она возьми, да обернись. И снова их взгляды встретились, и оказалось, что ее глаза, в самом деле, светятся, излучая сами по себе густое золотое сияние, как золотисто-желтые топазы или наполненный солнцем прусский янтарь.
   Мгновение, и контакт разорван, и женщина смотрит куда-то еще, но в следующую секунду взгляд возвращается, и она хмурится, словно пытаясь разобраться в очевидном - в причине его наглого восхищения, настолько великого, что одежды стыда и воспитания осыпаются прахом, сожженные восторгом художника.
   "Господи!" - Но слышит ли бог пьяные моления Вига?
   Скорее всего, нет. Какое дело Вседержителю до твари его грешной, увидевшей в пьяном безумии идеал красоты и женственности?! Нет, и не может быть ему до этого дела, но вот вечный враг - тот не дремлет. Неожиданно Виг ухватил периферическим зрением движение справа, и, "взяв ровную мушку", метнул "ствол" в сторону, выцеливая силуэты врагов.
   Их было двое - высокие крепкого сложения мужчины - и они определенно шли к Ней. И намерения их были очевидны. Во всяком случае, Виг оценил их намерения, как враждебные, еще до того, как они - очень слаженно и "технически" стильно - подняли перед собой продолговатые свертки, которые несли в руках, и извлекли из них...
   "Что?!"
   Это было очевидное безумие, но Виг все видел своими собственными глазами, хотя, судя по всему, видел этот кошмар он один. Но тем не менее, он видел. Поднимается левая рука, сжимающее нечто длинное, укутанное в невнятные "тряпки", и другая, правая, одним ловким изящным движением извлекает из темного свертка узкий светлый меч. Два человека проделали это одновременно и одинаково, как два отпечатка одной и той же гравюрной доски.
   "Господи!"
   Но времени на размышление не было. Мужчинам оставалось пройти до "графини Скульнскорх" буквально три-четыре шага, и Виг сделал единственное, что мог и успевал. Он метнул граненую стопку. К счастью глазомер у него по-прежнему был хороший - контузия если по нему и ударила, то не сильно - и "снаряд" попал противнику точно в висок. Ну, а потом...
   Честно говоря, дальнейшее вспоминалось с трудом и не связанными между собой "обрывками". Чей-то вопль, женский визг, кулак, несущийся в лицо, налитые кровью глаза... Он не знал - совершенно не помнил - как оказался рядом с Ней, но на улицу они выскочили вместе. Левая нога не ко времени, "вспомнила", что перебита осколками в двух местах, и все время норовила подвернуться, но Виг ей этого не позволил. Они пробежали немного по Рву - улице, возникшей на месте засыпанного еще в девятнадцатом веке крепостного рва, - пересекли пустынную в этот час проезжую часть, уже слыша за спиной быстрые шаги погони, свернули на улицу Капитана Кейзгайлы, и через сквер Авиаторов устремились в лабиринт бесчисленных и сложно-запутанных улиц и переулков Старой Охты.
   Минут десять или пятнадцать было не до разговоров, а потом, когда ноги уже не несли, говорить не позволяло сорванное дыхание. Но все-таки любое событие конечно во времени и пространстве.
   - Ты знаешь город? - Спросила женщина, немного отдышавшись, и вопросительно посмотрела Вигу в глаза. - Ты здесь ориентируешься?
   Странный вопрос, если разобраться, но, с другой стороны, времени на "все эти глупости" у них не было, поскольку вопрос содержал и рациональное зерно тоже. Следовало сматываться, и как можно быстрее, поскольку погоня, если и подотстала, то не факт, что насовсем. А "прояснить непонятки" можно и потом, когда опасность останется позади.
   - Ориентируюсь, - кивнул Виг. - Пошли!
   Он узнал место, куда их занесло по случаю, но, следует отметить, "случай" оказался для них удачным. Улица Бронеходчика де Монфора славилась своими проходными дворами, некоторые из которых могли вывести и к восточным воротам Новгородской слободы, где, если все будет тихо, легко и в подземку нырнуть. Так они, собственно, и сделали: попетляли с четверть часа между старыми и очень старыми домами, проходя быстрым шагом сквозь темные дворы-колодцы и длинные, словно тоннели, подворотни, и вышли, не заметив и не услышав своих преследователей, к станции подземки. Здесь они все-таки постояли в тени какого-то общественного здания, присматриваясь к обстановке на ярко освещенной площади, но, так и не заметив ничего подозрительного, дождались группы припозднившихся туристов и вместе с ними спустились в метро.
   А дальше и того проще. Две станции по синей линии, переход на красную, и еще один перегон до "Ямской Придорожной", откуда пешком до дома на набережной, где обитал Виг, было уже совсем недалеко. Даже бежать не пришлось, и так за десять минут дошли.
  

***

   - Извини. - Сказал Виг, скептически осматривая то, что когда-то называлось гостиной. - У меня неубрано.
   - Да. - Кивнула женщина. - Я вижу. Но ты ведь живешь один, я не замечаю здесь женской руки...
   - Ну, где-то так. - Вынужден был признать Виг. - Но это неважно.
   Трудно сказать, что он имел в виду: то ли то, что живет один, то ли то, что в его "берлоге" не убрано, то ли еще что, но женщина тему не поддержала.
   - Почему ты мне помог? - Спросила она напрямик, разом разрешив все ожившие теперь сомнения Вига.
   Выходило, что ему не показалось. На женщину действительно напали, и это не было внезапным помутнением рассудка, вызванным давней контузией и злоупотреблением алкоголем. Однако, если все так и случилось, то место сомнений тут же заняло удивление.
   - Мне не показалось? - Спросил Виг, освобождая кресло от кучи белья, приготовленного для прачечной еще на прошлой неделе. - У них были мечи?
   - Мечи? - Женщина явно удивилась, но Виг подумал, что дело тут не в мечах, вернее, не в самих мечах.
   - Да. - Сказала она через мгновение, когда Виг уже повернулся к ней лицом. - Да, у них были мечи. Почему ты на меня так смотришь?
   Хороший вопрос.
   "Она что, с луны свалилась?" - Оторопел Виг.
   И в самом деле, по самой смелой оценке, ей не могло быть меньше двадцати. А Виг подозревал, что выражение "внешность обманчива" в данном случае как нельзя лучше отражает объективную реальность. Женщина выглядела молодо, потому что была безумно красива и свежа, но интуиция подсказывала, что она гораздо старше, чем кажется. Ей могло быть и двадцать пять и даже тридцать, скорее всего истина лежала где-то посередине. И если так, то уж, верно, женщина должна была успеть узнать, почему на нее так смотрят мужчины. Более того, ей это должно было или безумно нравиться, или до чертиков надоесть. Но вопрос...?
   - Почему ты на меня так смотришь? - Спросила она.
   - Ты давно не смотрелась в зеркало? - Вопросом на вопросом ответил Виг.
   Он постарался сказать это ровным голосом, почти равнодушно, и как бы даже плечами пожал, кивнув одновременно на старинное трюмо красного дерева, стоявшее в прихожей. Но перед тем как отвернуться, чтобы заняться захламленным журнальным столиком, перехватил новую волну удивления, прошедшую по изысканно красивому лицу женщины.
   - Зеркало. - Она не спросила, а как бы повторила это слово за Вигом, и он услышал, как скрипнул старый, неухоженный паркет под ее ногами.
   Шаг, - Виг смахнул со столика прямо на пол какие-то засохшие крошки, - другой...
   Он все-таки не выдержал и, взявшись уже за кипу распотрошенных газет и журналов, бросил быстрый взгляд через плечо. Женщина как раз сделала четвертый шаг и оказалась напротив поблекшего и пошедшего от старости пятнами зеркала, видимого сквозь распахнутую двустворчатую дверь гостиной, хоть и под углом, но достаточно хорошо. Сделала шаг, остановилась на мгновение, чтобы отразиться в зеркале в полный рост, кивнула то ли себе там, в зазеркалье, то ли своим мыслям, и, отвернувшись, пошла прочь. Впрочем, как она отвернулась и как вернулась в комнату, Виг уже не видел, а только слышал и предполагал. Сам он снова был занят газетами, но не в этом дело.
   - Ну вот. - Сказал Виг, окончательно освободив столешницу. - Чай, кофе?
   - Чай. - Улыбнулась женщина.
   - Как тебя звать? - Спросила она вдогонку, когда он уже заспешил на кухню.
   - Ох! - Всплеснул руками Виг, останавливаясь в дверях, и снова повернулся к женщине. - Вот же я олух! Извини! Я Виг! - Заторопился он, стараясь унять сердцебиение. - Разрешите представиться, сударыня, Виг Черной.
   - А меня зовут Бет. - Она так внимательно смотрела ему в глаза, что у Вига даже холодок по спине прошел, но в чем тут дело он не знал. И более того, он был слишком занят предыдущим впечатлением, чтобы подмечать сейчас новые странности.
   - Очень приятно. - "Технически" улыбнулся Виг. - Сейчас я заварю чай... - Объяснил он, чувствуя, что несет ерунду. - Кушать у меня нечего... - Он заспешил, смущаясь под ее взглядом еще больше, чем обычно. - Но есть сыр сулугуни, хлеб и какие-то конфеты... Я сейчас!
   Скрывшись на кухне, он едва смог "перевести дух", так летело - черт знает куда - его бедное сердце. Но к счастью, отправляясь вечером в кабак, он здесь, на кухне, "разогревался", и початая бутылка водки так и осталась стоять на кухонном столе. Виг схватил ее и сделал несколько жадных глотков прямо из горлышка. Как ни странно, алкоголь помог. Вернее, не сам алкоголь - он мог и не успеть, так быстро подействовать, - а волна жгучей горечи, прокатившаяся по языку и небу, и далее в пищевод.
   Вот теперь можно было и делом заняться. И пока руки машинально выполняли все те простые, в общем-то, и привычные действия, требуемые для заварки чая - Виг чай только заваривал - и собирания на деревянном подносе "легкого ужина" (хлеб оказался черствым, с сыра следовало срезать плесень, но хоть шоколад был не лежалый), нашлось время и для головы. И в самом деле, всего лишь минуту назад Виг увидел нечто такое, что окончательно выбило его из колеи. А уж как он в ней, в колее этой, удерживался до сих пор, это уже совершенно другой вопрос. Удерживался, и ладно. В конце концов, хотя последние восемь лет он и прожил жизнью городской серой мыши, бесцветной, тихой, и незаметной, два предшествовавшие Комиссии года вполне могли заполнить впечатлениями всю оставшуюся жизнь, какой бы долгой та ни оказалась. Командир взвода в Первой Опричной Бригаде - это вам не фонт изюма, особенно, когда война вскипает на границах империи кровавой пеной и на востоке, и на юге. В такие времена опричник из "рысей" долго не живет, но зато живет на полную катушку, как прожил эти годы старший сержант Виг Черной. Потому, вероятно, и неожиданная "котовасия" в кабаке "У стены", и бегство "во тьму" рука об руку с самой красивой женщиной, какую он мог себе вообразить, и не разрушила до основания психику тихого художника-оформителя, привыкшего к совсем другому время препровождению. Но все равно, намечался уже некий перебор впечатлений, а тут еще и это.
   Виг нашел чистое блюдце - надо же, сколько, оказывается, у него на кухне посуды! - и выложил в эту мелкую посудинку порезанный тонкими ломтиками сыр. Посмотрел на дело рук своих, вздохнул, и еще раз приложился к бутылке.
   У Бет было классическое лицо квадратной формы: широкие скулы, подбородок и линия роста волос, но в нем не было и тени угловатости. Оно выражало силу, это верно, но притом было идеально соразмерным и изысканно красивым. И подбородок не был тяжел, и тонкий изящного рисунка нос был сбалансирован разлетом тонких золотистых бровей и идеально "подобранной" шириной и толщиной губ. Но это, с позволения сказать, всего лишь техническая сторона вопроса. Так, или почти так, Виг стал бы описывать лицо Бет, если бы задался создать ее фоторобот. Но как передать при таком подходе к делу истинную красоту, жизнь и гармонию? И что такое, эта гармония? Скалярные значения длины, ширины и глубины? И какой формулой описывается обаяние, светящееся в золотисто-зеленых глазах, то набирающих силу расплавленного золота, то намекающих на краски осени? А жесткое золото вьющихся волос? А белизна и безупречность кожи, и коралловый цвет губ? Но ведь Бет была еще и великолепно сложена. Невысокая, она казалась гораздо выше, чем была на самом деле, благодаря осанке и гармоничному соответствию ширины плеч, талии и бедер размеру груди и длине ног и шеи. А как она двигалась, улыбалась и смотрела!
   Однако в тот краткий миг, когда Виг заглянул в зеркало, увидел он там что-то совершенно иное. Память запечатлела отражение какой-то другой женщины, блеклой, неприметной, никакой. Пропорции почти те же, но ни в фигуре, ни в лице нет даже намека на красоту и обаяние Бет. Ничего из того, что увидел в ней Виг, в зеркале не отразилось, но, с другой стороны, кому еще могло принадлежать это отражение?
   "Твою мать!"
   Получалось, что или у него крыша поехала, или с Бет что-то сильно не так.
   "Зеркало... Вампиры?"
   Но нет, у вампиров да вурдалаков, если верить легендам, имелась с зеркалами иная проблема. Кровопийцы в них не отражались, как не имели и тени. Или тени лишался кто-то другой?
   Однако, как бы то ни было, но про такой вот казус, когда в жизни ты одно, а в зеркале совсем другое, Виг, кажется, никогда даже не слышал. Впрочем, до сегодняшнего дня не слышал он и о том, чтобы в питерском кабаке кто-то напал на кого-то с обнаженным мечом в руке. В империи, как и везде в мире, и в конце двадцатого века случались, разумеется, самые разные преступления. Ножи, кастеты, огнестрел... но мечи - это все-таки перебор. То есть, здесь, в Петрограде, как, впрочем, и в Вене, Париже или Лондоне, такое только в сказочном романе для взрослых "прокатит" - оформлял Виг парочку таких карманного издания книжек, - а в жизни - нет, не бывает. Еще в Герате каком-нибудь сраном или Тимбукту долбанном такая экзотика возможна, но там и форма клинков другая, и культурный контекст не тот.
   Виг скептически глянул на "сервированный" им "на быструю руку" поднос, но, в любом случае, ничего другого у него все равно не было. Можно было бы добавить водку, но ради такого случая Виг решил открыть припрятанную "на черный день" бутылку дагестанского коньяка. Кизлярский бренди, который на территории империи назло франкам именовался только коньяком, нравился Вигу издавна, но и стоил дороже других кавказских коньяков, не говоря уже о болгарских или валашских. Однако с такой женщиной, как Бет, не водку же, в самом деле, пить?
   - Вот, - сказал Виг, вернувшись в гостиную. - Чем богаты, извиняюсь, тем и рады. Еще раз миль пардон.
   И он начал выставлять на журнальный столик свои богатства: чашки с чаем, колотый сахар, и более чем скромное угощение. А Бет между тем гуляла по просторной, но старательно захламленной комнате, покуривая сигаретку и рассматривая развешанные по стенам без всякого порядка рисунки, гравюры и фотографии. Честно говоря, Виг об этом обстоятельстве забыл - ведь "выставка" эта давным-давно стала для него простым жизненным фоном - и был сейчас неприятно удивлен интересом, проявленным женщиной к "оформлению" гостиной. Во-первых, там полно было работ в стиле "Ню", - что, в сущности, нормально для одинокого, не избалованного вниманием женщин мужика, - но и некоторые фотографии Виг незнакомой девушке добровольно показывать бы не стал. Там не было голых женщин, разумеется, но зато было слишком много смерти.
   - Выпьешь? - Спросил он, чтобы не молчать.
   - А что у тебя есть? - Она даже не обернулась, рассматривая "гератский пейзаж". - Это вы их всех убили?
   - Есть дагестанский коньяк. - Ответил Виг и прищурился, чтобы разглядеть маленькую фотографию, пришпиленную к вздувшимся обоям. - Нет, это их с вертушек положили. А мы минут через десять на броне добрались, но живых там уже никого не было.
   - Коньяк буду. - Она оглянулась на него через плечо, и Вига обдало волной расплавленного золота. - Кто она?
   И небрежный кивок в сторону "Сумасшедшей плясуньи".
   - Не знаю. - Честно признал Виг. - Я ее придумал. Делал иллюстрации к книге стихов одного поэта и... Но ее не взяли, - усмехнулся Виг, вспомнив ту историю. - Сказали, что порнография.
   - Дураки. - Пожала плечами Бет и пошла дальше.
   - А я? - Вдруг спросила она, когда Виг уже откупорил бутылку и разливал коньяк по рюмкам. - Какая я?
   - Без одежды? - Ее вопрос застал Вига врасплох, вот он и сморозил глупость.
   Но Бет это, кажется, ничуть не смутило.
   - Вообще. - Сказала она, возвращаясь к столику, и выжидательно посмотрела на Вига. - Какая я вообще?
   - Ты красивая и похожа на графиню Скульнскорх. - Искренно ответил Виг, ругая себя по чем зря за эту дурацкую искренность.
   - Скульнскорх? - Нахмурилась Бет.
   - У Рокотова... Ты, что не знала?! - Вскинулся Виг и бросился, сопровождаемый непонимающим взглядом женщины, искать альбом Федора Рокотова.
   Книга нашлась, как и ожидалось, на своем месте, на книжных стеллажах в кабинете, и через минуту Виг уже показывал гостье портрет графини Скульнскорх.
   - Считаешь похожа? - Что-то было в ее взгляде и в интонации вопроса, вот только Виг никак не мог понять, что.
   - Да! - Уверенно заявил он. - Нет. - Замахал Виг руками. - Ты лучше.
   - А ты влюблен... - Криво усмехнулась Бет.
   - Да. - Неожиданно для самого себя, но, тем не менее, твердо ответил ей Виг. - Но ты не волнуйся, я тебе докучать не стану.
   - Смешно. - Как-то очень серьезно сказала Бет, по-прежнему внимательно глядя на Вига. - Жизнью рисковать ради меня ты готов, а докучать, - она выделила это слово интонацией, мгновенно придав ему совсем иной смысл. - Не готов. Экий ты, Виг, странный человек.
   "А про то, что я в нее влюблен, ни слова..."
   Но так все и случилось. Разговор продолжался, словно эти слова никогда не были произнесены.
   - Странный. - Согласился Виг и подвинул к ней рюмку. - Угощайся.
   - Спасибо... А как ты их увидел? - Она взяла рюмку и посмотрела сквозь нее на свет.
   Пальцы у нее были тонкие и длинные, и при этом, как показалось Вигу, сильные, точно у пианистки или лучницы. Во всяком случае, так Вигу подумалось, а почему на ум пришла вдруг именно стрельба из лука, это уже совсем другой вопрос.
   - Я... Нас учили когда-то. В армии. - Объяснил он, отвечая на недоуменный взгляд Бет.
   Очень странный у них выходил разговор: то он ее не понимал, то она его, но, так или иначе, сколько времени прошло уже с момента драки в кабаке, а так ничего и не прояснилось. Что там произошло и почему? Вопросы эти не забылись. Они тревожили Вига, - не без этого, - но думалось о случившемся как-то отстранено, словно бы со стороны и сквозь наркоз.
   - Я в спецназе служил, в опричниках.
   "Далась ей эта гребаная история!"
   - Я был... Нас этому учили. Этому и всякому другому. - Сказал он, чувствуя как накатывает тоска, и поспешил, пока еще в норме, выпить коньяк.
   Ну, да, учили. Бой в обороне, действие взвода при бое в городе, стрельба из ручных противотанковых гранатометов...
   - От тебя пахнет войной и смертью. - Самое странное, что, похоже, она сказала это на полном серьезе. - Эти двое... Они убийцы. Это их профессия, - объяснила Бет, уловив, вероятно, удивление во взгляде Вига. - Их этому... тоже учат, и обычно они не ошибаются. Сегодня ошиблись. Ты заметил их раньше, чем я. - Она поднесла рюмку к губам и медленно выпила коньяк.
   Виг смотрел, как она пьет. Она пила очень вкусно, так, что сразу же хотелось выпить и самому.
   "Ты просто влюблен. Скульнскорх... Ну, надо же!"
   - Не знаю, - сказала она, отставив рюмку и закурив. - Может быть, я и успела бы среагировать... Но исходить следует из худшего, а коли так, то я обязана тебе жизнью.
   - Глупости. - Отмахнулся Виг, но уже в следующее мгновение понял, что все это гораздо серьезнее, чем он хотел бы признать. - Ты уверена, что они пришли именно убивать?
   - У них были мечи. - Ответила Бет, и за нарочитой простой ответа Вигу почудилась бездна, в которую даже заглядывать страшно.
   Однако речь, как тут же сообразил Виг, теперь шла отнюдь не о заглядывании. Он ведь прыгнул уже в открывшуюся бездну, так что увидеть ее изнутри ему предстояло волей или неволей.
   "Если не помру в прыжке..."
   - А при чем тут мечи? - спросил он.
   - При том, что в тех местах, откуда я родом, серьезные отношения выясняют только серьезным оружием.
  

***

   Они проговорили полночи, но, оглядываясь назад, Виг должен был признать, что смесь боевого стресса, алкоголя, дурной головы и острой влюбленности ни к чему хорошему привести не могут, и не привели. Чего, вообще, ожидать от контуженного? Ну, вероятно, никак не ясности мысли и уж точно не осмотрительности, требующей рационального и трезвого взгляда на мир. Что же касается Бет, она и вовсе была такая, что Виг не только тогда, той ночью, но и много позже так и не смог окончательно определить, что она такое на самом деле. Впрочем, неопределенность и изменчивость являлись, по-видимому, неотъемлемой частью той ауры таинственности и недосказанности, которая всегда окружала женщину, делая ее еще более красивой, если такое возможно, и желанной, что, кажется, невозможно в принципе. А выручил их обоих Колин, который при всех своих недостатках, был и остался не только единственным, но настоящим другом Вига.
   - Ну, ты даешь, Гаврик! - Выпалил Колин, появляясь на пороге квартиры в начале шестого утра. - Ты знаешь, во что ты влез?
   - Во что? - Спросил Виг, который и сам терялся в догадках относительно того, во что умудрился впутаться "из любви к искусству".
   - Не знаю. - Озабоченно буркнул Колин и бросил быстрый взгляд через плечо Вига. - Это из-за нее?
   - Выходит, что так. - Признался Виг, чувствуя в присутствии Колина уже отступившую было в тень неловкость.
   - Было б из-за кого! - Почти неслышно, но с отчетливой злобой выдохнул ему в ухо Колин. - Прошу прощения, сударыня, мне надо сказать Вигу пару слов тет-а-тет. - Сказал он вслух и даже улыбнулся.
   Во всяком случае, с технической стороны это была несомненная улыбка.
   - Ну, и что ты хотел мне сказать? - Спросил Виг, когда за ними закрылась дверь кабинета.
   - Первое, - тяжело вздохнув, Колин сел на стул и укоризненно посмотрел на Вига. - Ты дурак. Баба никакая, серая мышь и только, а неприятностей огребешь кучу.
   - С чего ты взял? - Нахмурился Виг, которому решительно не понравилось отношение друга к Бет, но, с другой стороны, Колину, насколько это было известно Вигу, по вкусу были совсем другие женщины. Ему нравились высокие худые брюнетки, а Бет...
   - Это два. - Кивнул Колин. - Тебя ищут, и, к сожалению, это не полиция.
   - А кто?
   - Не знаю. - Устало пожал плечами Колин. - Но я видел одного из них, когда половой рассказывал ему, что ты, вроде бы, художник и рисуешь для "Петрушки".
   - Ну и что? - Все-таки Виг в то утро соображал много хуже, чем обычно.
   - А то, что ты действительно рисовал для "Петрушки" комиксы.
   - Ну и что? - Тупо повторил Виг, еще не сообразивший, куда клонит Колин.
   - А то, что завтра, то есть, уже сегодня они будут знать твое имя, а телефонная книга, как известно,...
   - Ты думаешь, они придут выяснять отношения? - Понял наконец Виг.
   - Боюсь, что да. И это три. - Сказал Колин и полез в карман. - Тут на углу банковский автомат работает. Я снял по пути... вот. - И он протянул Вигу три купюры по сто рублей. - У тебя же, поди, денег нет?
   - Нет, но...
   - Глупости. - Остановил возражения Колин. - Держи. Это деньги, а это ключ от моей избушки. Езжай туда - хочешь один, хочешь, с этой твоей метелкой, и сиди тихо, как таракан в щели. Наслаждайся жизнью, лови рыбу, а в город ни ногой. Посмотрим, может быть, и рассосется...
   Но уверенности в голосе Колина, как ни странно, не было. И еще, Виг вдруг понял, что Колин отчаянно боится.
   "Что же он такое увидел, что его так проняло?"
   Однако Колин от дальнейших разговоров отказался и, посоветовав, уезжать из города прямо сейчас, ушел. Притом ушел поспешно и с явным облегчением. То есть, создавалось впечатление, что ему вообще очень не хотелось приходить сейчас к Вигу, и, если он все-таки пришел, то исключительно из чувства порядочности. И это открытие озаботило Вига даже больше, чем слова Колина. Кто и чем смог так напугать спокойного и уверенного в себе до самоуверенности русского богатыря Колина Федосеева? Но, с другой стороны, припоминая подробности инцидента в кабаке Соболя, Виг должен был признать, что эти "двое с мечами" и ему, кое-что видевшему в жизни отставному старшему сержанту опричны, сильно не понравились. Было в них, в этих высоких спортивных мужиках, что-то такое, от чего мороз по коже продирал. И тогда, ночью, когда Виг ввязался в драку, переросшую в нешуточный бой, и теперь, несколько часов спустя, когда он об этом вспоминал.
   "Дела..."
   Однако озабоченность Вига сменилась уже полным изумлением, когда через минуту выяснилось, что и Бет считает отъезд из города едва ли не лучшим в их положении выходом.
   - В самом деле, уезжай! - Сказала она решительно. - Этот твой друг правильно посоветовал. Не надо тебе здесь...
   - А ты? - Спросил Виг.
   - А я... - Но она, по-видимому, и сама толком не знала, что ей теперь делать, вот и не сообразила сходу, что бы такое ответить, чтобы Виг к ней с дополнительными вопросами не вязался.
   - Вот что. - Сказал, тогда, Виг. - Сейчас я быстро соберусь и поехали. Я в том смысле, что поехали со мной. Там ничего особенного. Рыбачий домик, но неделю прожить вполне реально... - Он споткнулся об ее взгляд и тут же подумал, что Бет его может понять неправильно и, чего доброго, испугается.
   - Я же сказал, - успокоил он женщину. - Приставать не стану.
   На самом деле он ей ничего такого не говорил, но в тот момент ему казалось, что именно так он Бет с самого начала и сказал. Однако, так или иначе, но женщина долго себя уговаривать не заставила.
   - Ладно. - Кивнула она. - Могу я тебе чем-нибудь помочь?
   - Можешь. - Сразу же согласился Виг. - Я всякие мелочи соберу, нам же там существовать...
   Он хотел сказать "жить", но испугался, что Бет подумает, будто Виг намекает на интим, и по-быстрому заменил слово "жить" на "существовать".
   - А ты пока возьми там, в шкафу, одеяла и пледы и свяжи их ремнями... - Он вытащил из-за дивана несколько перепутавшихся между собой брючных ремней, валявшихся там, черт знает, с каких времен, и протянул их женщине. - Вот. И не думай, бери все, что есть. Ночи сейчас еще холодные, а печки нормальной у Колина там нет.
   Следующие полчаса или чуть больше прошли в суете поспешных сборов. И Бет, увы, почти ничем Вигу в этом деле помочь не могла. Она просто не знала, где у него что лежит. А у Вига, как назло, разболелась голова, и перебитую ногу, натруженную во время бега через проходные дворы, тянуло и ломало неимоверно.
   - Машину водить умеешь? - Спросил Виг, перебрасывая женщине, собиравшей вторую сумку, свои старые свитера и лыжный костюм, оставшийся еще с "до армии".
   - Машину? - Удивилась Бет. - Нет. А что?
   - Ничего. - Ответил он, с ужасом представляя, как будет рулить через весь почти Карельский перешеек.
   Но, если у него и были какие-то сомнения насчет того, что следует теперь делать, а что - нет, они испарились, как капли дождя на раскаленной от пожара железной крыше, стоило увидеть в конце переулка направляющихся к его дому давешних мужиков с мечами. Они с "мечниками" и разминулись-то всего на полминуты и по чистой случайности. Третьего дня, когда Виг в последний раз выезжал на своей раздолбанной "Гайке", он поставил ее не около дома, где не было свободных парковочных мест, а в конце переулка, упиравшегося в набережную Невы. И теперь Виг и Бет садились в машину, едва успев забросить в нее "сумки и клюмки", а в створе переулка уже появились неспешно идущие ко входу во двор мужчины с продолговатыми свертками в руках.
   Надо отдать должное "Гайке" - машина завелась, что называется, с пол-оборота, но и Виг не подкачал. Он успел развернуться и "вырулить" из узости переулка раньше, чем охотники за его собственным скальпом сообразили, что здесь, собственно, происходит, и попытались - "конным по-пешему" - сократить разделявшее их не такое уж и великое расстояние. Ну, а дальше все было как во сне. Словно в бреду, Виг гнал и гнал машину через город, совершенно не соображая уже, кто он есть и зачем стремится вырваться из теснин городской застройки. Но вот ведь чудо - "автопилот" у него включился, или ангел-хранитель вовремя подоспел, но они промчались почти через весь Петроград на пределе разрешенной правилами скорости, ни разу не нарушив при этом ни одного даже самого незначительного пункта дорожного уложения и не угодив по нечаянности или дури в пробку или, не приведи господи, аварию. А потом "Гайка" выскочила на Финскую магистраль, и с этого момента Виг уже и вовсе ничего не помнил...

***

   Очнулся он, вернее, проснулся, в тепле и уюте. Это было странно, - хотя Виг и не знал, почему, - но настолько приятно, что и думать ни о чем не хотелось. Он лежал на чем-то в меру мягком, укрытый до подбородка тяжелым ватным одеялом, и его окружал полумрак, благоухающий ароматами жареного мяса и крепкой ухи. От этих запахов у Вига сразу же потекли слюни, и в животе заурчало. Выяснялось, что он не только жив, но и чертовски голоден.
   "Жив?" - Вот тут его проняло по-настоящему, потому что сквозь сладкую, но быстро уходящую в никуда дрему пробились наконец воспоминания о "предшествующих событиях", но ничего кроме первых километров Финского шоссе Виг вспомнить не мог.
   "Твою мать!" - Он рывком сел в постели, и тут же об этом пожалел. Резкие движения ему были, по всей видимости, противопоказаны. Во всяком случае, пока. Однако кое-что все-таки прояснилось даже раньше, чем он смог избавиться от головокружения.
   - Проснулся? - Спросила откуда-то сверху Бет и тут же появилась в поле зрения, но только затем, чтобы сразу же исчезнуть в вихре несущейся неизвестно куда карусели.
   - Ну, ты как? - Донеслось до Вига из вихря, кружащегося над ним и вместе с ним, хотя, похоже, и в противофазе. - Жив?
   - Где мы? - Ну, если честно, это был не самый умный вопрос, но уж какой есть.
   - Ты что не помнишь? - Удивилась Бет, снова появляясь над ним.
   - Нет. - Честно признался Виг.
   - Это же дом твоего друга!
   - Моего друга?
   Что-то такое вдруг проступило на самом дне того омута, в который превратилась его память, что-то связанное с Колином...
   "Колин? Это избушка Колина?!"
   Господи, прости и помилуй, но как же он сюда попал? От Петрограда до "Коляновой заимки" часа полтора езды, и это только вначале по тракту, а потом все больше дорогами местного значения. И "значение" это убывало тем быстрее, чем ближе к рыбачьей избушке Колина, стоявшей на берегу Черного озера. Так что в самом конце это и не дорога была уже вовсе, а обыкновенная просека в лесу, совершенно не проездная, что весной, что осенью. Но ничего этого Виг не помнил. То есть, помнил, разумеется, но своей прошлой памятью, по своим прежним рыбалкам, а вот сегодня... Но, если они теперь здесь, значит, он все-таки как-то сюда добрался? Доехал... ведь Бет водить машину не умеет, ведь так?
   - Я...?
   - Ты всю дорогу молчал. - Ответила Бет на незаданный вопрос. - Потом остановил машину на берегу... и отключился.
   - А как же...? - По-видимому способность формулировать вопросы к нему еще не вернулась. Однако Бет оказалась не только красивой, но и догадливой.
   - Я нашла у тебя в кармане ключ. - Объяснила она, переставая понемногу вращаться. - Открыла дом...
   "Ну, положим, это и не дом вовсе, но..."
   - Прибралась тут немного. Потом тебя перетащила ... - Вдаваться в подробности Бет, судя по ее интонации, не хотела.
   - А чем это пахнет? - Спросил Виг, снова ощутивший, отступивший было под напором обстоятельств, голод.
   - Ухой. - Улыбнулась Бет.
   - А рыба откуда?
   Все-таки это было очень странно. Рыбы у них не было. Соль, перловка, пара картофелин - в сумке, захваченной из дома, имелись. Это Виг сейчас отчетливо вспомнил. А рыба - нет.
   - А рыба откуда? - Спросил он.
   - Поймала. - Пожала плечами Бет.
   - Мясом пахнет. - Осторожно сказал Виг, не зная, о чем и думать.
   - Так это заяц! - Победно сообщила Бет.
   - А заяц откуда? - Обреченно спросил Виг.
   - Поймала вчера...
   - Вчера?!
   "Вчера?!!!!"
   - Виг, - мягко сказала Бет, кладя ему на лоб прохладные пальцы. - Ты спал почти целых два дня...
  
  

27

  

   Глава 2. Бет
   Все было странно в этой сказке: и место, и время, и действующие лица. Время - сумерки. Казалось, на Черном озере не бывает ни рассветов, ни закатов, и солнце никогда не выглядывает из-за обложивших низкое небо туч. Впрочем, за последовавшие за беспамятством дни - а было их, кажется, три или четыре - Виг и выбирался-то из "Колиновой заимки" только затем, чтобы опростать поблизости, в заросшей ивовым кустарником промоине, переполненный желудок или мочевой пузырь. И каждый поход в "отхожее место" превращался в тяжелое испытание, доставаясь, что называется, с потом и кровью, потому что перебитая когда-то нога болела, не переставая, даже если не стоять - и уж, не приведи господи, идти, - а всего лишь лежать на дощатых, покрытых старым одеялом нарах, заменявших в рыбачьем домике кровать. Лежишь - болит, идешь - ... Ну, эту ходьбу надо было пережить самому, потому что словами такое не объяснишь: кто на себе не "прочувствовал", никогда не поймет. Так что, когда Виг и выбирался из избушки, ему было не до чего, и уж точно не до солнца, даже если бы оно, животворное, и светило во всю мочь. Но нет, не появлялось. Дождик мелкий моросил - это факт. И ливни случались, обрушиваясь нежданно-негаданно на приунывший от непогоды сырой и хмурый лес. Ливни и грозы - в этих местах и об эту пору - тоже реальное обстоятельство. А в остальное время природа, похоже, просто собиралась с силами, чтобы вскоре вновь удариться в "истерику со слезами". Хмурое низкое небо, серый "неживой" свет, и дымка, курящаяся над темным и недвижным, когда не было ветра, зеркалом озера. А в избушке - ведь домик Колина был на самом деле рубленым срубом, то есть скорее избушкой, чем чем-нибудь другим, - так вот, в избушке этой имелась дверь, большую часть времени закрытая по случаю холода и сырости, да оконце разметом с почтовую открытку, затянутое двумя слоями мутного полиэтилена. Так откуда же и взяться свету? Только из очага, в котором постоянно горел огонь, да от лучин, которые весьма споро лущила городская - по всем прочим признакам - девушка Бет.
   Она и вообще оказалась очень необычной женщиной, эта случайная знакомая и нечаянная спутница Вига. Лес ее не пугал, и жизнь - даже не деревенская, если на то пошло, а дремуче примитивная - не страшила. Она с неизменным успехом ловила в озере рыбу на самую примитивную снасть, какая только и оказалась в запасе у Колина. И, черт знает, как, но время от времени добывала в лесу то птицу - кажется, это все же был глухарь, - то зайца, то еще какую-никакую животину, имени которой благоразумно Вигу не называла, предлагая только готовое к употреблению мясо. Впрочем, он и не спрашивал, не желая нарываться на честный ответ. Ну а Бет и не настаивала, понимая, по-видимому, что не все, подобно ей, лишены чувства брезгливости. Для нее же, как и для Вига в давние уже годы военной службы, любая еда была, прежде всего, еда, особенно если нет выбора. Но Виг этот свой бесценный опыт выживания растерял как-то - по праздности да неразумию - предпочитая теперь кусок хлеба с чайной колбасой былым "экспериментам с живой природой". Бет же все было нипочем. Она и дров нарубить, оказывается, могла, что твой мужик, и в поселок, в лавку - за семь верст, и все больше по бездорожью - сходила. И дорогу, что характерно, нашла по одному лишь "словесному портрету", и провизии и лекарств - водки да анальгина с аспирином - килограммов десять, если не больше, через все "овраги да буераки" на себе приперла. Так что болел Виг в полном, можно сказать, комфорте. Разве что без горячего душа, да теплого сортира. Но зато так вкусно, как с Бет, он уже забыл, когда и ел, если вообще было когда-нибудь в его жизни такое время.
   Самое смешное, что и спали они, считай, в одной "постели". Правда на досках, да в одежде, но если бы не больная нога и "дурная" голова, Виг о чем-нибудь эдаком наверняка и помечтал бы. Но, увы, ему было теперь не до "мечт". Так плохо ему, по большому счету, лет пять уже, как не было. По-хорошему, серьезный повод лечь в госпиталь, да только "каникулы на природе" не от хорошей жизни случились. Какой уж там госпиталь, если даже в город нос сунуть боишься. Да и как его туда сунешь, этот нос, пешком что ли? У Вига голова начинала кружиться и от меньшего напряжения, чем потребовало бы вождение автомобиля по бездорожью и осенней распутице. И перед глазами по временам все плыло. И это все, не считая сводящих с ума болей, которые не брали ни анальгин, ни водка. И выходило, что шофер из него нынче никудышный, чтобы не сказать, никакой, а Бет - при всех ее замечательных качествах и неоспоримых способностях - водить машину просто не умела.
   - Не научилась. - Коротко бросила она в ответ на его недоуменный взгляд и больше к этой теме не возвращалась.
   Она вообще непонятно где и как до сих пор обитала. Вроде бы и городская, если судить по поведению и речи, она поражала иногда таким дремучим невежеством в самых, казалось бы, обыденных вещах, что Виг только диву давался. Когда мог, разумеется. В остальное время ему было не до смеха, и не до удивления тоже. Однако речь не о нем, а о Бет, которую, как выяснялось, следовало почему-то звать Ли. И Виг, в принципе, не возражал: мало ли какие бывают у людей причуды, особенно у женщин! Но все равно продолжал называть ее Бет, потому что успел уже привыкнуть, соотнеся это лицо и этот голос с одним конкретным именем, и не будучи способен - в силу природной своей консервативности - что-либо в этом смысле менять. Но суть в том, что кем бы не являлась Бет на самом деле, не была она и деревенской, поскольку проявляла просто очаровательную наивность относительно даже самых очевидных и сугубо крестьянских занятий. Об этом Виг сразу догадался, как только разговор ненароком зашел о дойке, каковую он - в свое время и по очень непростому случаю - освоил под чутким руководством вахмистра Дроботенко. И все-таки, если и не крестьянка в прямом и первозданном смысле этого слова, она была куда ближе к природе, чем любая горожанка, какую Виг только мог себе представить. "На природе" - в широком смысле слова - Бет чувствовала себя естественно и совершенно свободно. От погодных изысков в уныние, как большинство городских жителей, даже и много бедствовавших петроградцев, не впадала, и все, что приходилось делать, поддерживая незатейливый "туристский" быт, делала как-то на удивление легко. Без напряжения, и без малейшего намека на насилие над собой. Просто делала, и дело у нее - практически любое - спорилось, а настроение большую часть времени оставалось скорее хорошим, чем наоборот. Но зато потом, когда и причин для того, вроде бы, не наблюдалось, могла вдруг "задуматься". Да так, что возникшее "настроение" должно было уже как-то иначе называться. Впрочем, была ли она расстроена, разгневана, или просто огорчена, Виг с определенностью сказать не мог. Однако, глядя на нее в такие мгновения, нисколько не сомневался, что обуревают женщину отнюдь нешуточные чувства и, очевидно, не слишком радостные.
   Такой она была и сейчас. Сидела перед очагом, освещенная ослабевшим без подкормки огнем, лениво пританцовывающим на черных угольях, и непонятно было, то ли на пламя смотрит, то ли "в себя", в неведомые дали своей так и не открывшейся перед Вигом души. И Вигу вдруг стало жалко ее, хотя он толком и не знал, за что на самом деле ее жалеет. И за себя тоже стало обидно, и не просто так, а как бы с обеих сторон сразу. С его собственной, личной - ведь вот в кои-то веки повстречал мужчина женщину-мечту, но оказался, словно в насмешку, немощен и убог. Несостоятелен, одним словом. Ио и с ее стороны тоже: не такой ей нужен был мужчина для "этого приключения". Нет, не такой.
   - Как называлось то мясо, что мы ели сегодня? - Спросил Виг, принимая, не без известного усилия, сидячее положение.
   - Не бойся. - Усмехнулась, не оборачиваясь, Бет. - Это всего лишь белка. Выдру мы ели позавчера, а вчера у нас был заяц.
   - И как же ты их добыла? - Виг вдруг понял, что хуже не будет: лучше спросить и получить ответ.
   - Есть способы... - Его тревожило только, что Бет на него так и не посмотрела. Сидела, повернувшись боком и открыв взгляду Вига завораживающе красивый, но какой-то "хищный" - особенно сейчас, в отсветах живого огня - профиль. Сидела неподвижно, словно статуя, и говорила, поддерживая беседу, но, судя по всему, была сейчас не здесь и не с ним.
   - Например. - Виг решил не останавливаться, а идти дальше, так далеко, как позволит ему Бет.
   - Например, приманить и свернуть голову. - Ее слова упали как капли дождя на гладкое зеркало озера. Спокойно, без эмоций.
   - Приманить... - Повторил за ней Виг, пытаясь понять, о чем она говорит.
   - Какого цвета у меня волосы? - Неожиданно спросила Бет и наконец повернулась к Вигу. - Ну?
   - Золотистые... - Не задумываясь, ответил Виг. - Русые...
   - Русые? - Удивленно подняла брови Ли.
   - А... нет. - Споткнулся Виг. - То есть, не у нас. А вот на юге... у сербов...
   - А ты, разве, серб? - Спросила женщина, но Вигу показалось, что она не знает, о чем спрашивает.
   - Да, нет, конечно. - Усмехнулся, неожиданно успокаиваясь, Виг. - Во взводе у меня снайпер был ... серб.
   - Снайпер? - Но на этот раз Виг вопросу даже не удивился.
   - Снайпер - это меткий стрелок. - Объяснил он ей, принимая необходимость объяснений как данность. - Задача снайпера стрелять издалека и... и попадать.
   Что тут еще скажешь? Он ведь не Брокгауз с Эфроном и не Владимир Иванович Даль. Ему толкованием слов раньше заниматься не приходилось.
   - А взвод? - Надо же, в одной короткой фразе нашлось целых два неизвестных Бет слова.
   - Взвод это отряд. - Виг вдруг вспомнил, что об армии они как-то ни разу и не заговаривали, не пришлось. - Маленький отряд. - Добавил он для ясности. - В разных войсках по-разному, но в Опричнине взвод - восемнадцать человек. Иногда еще отделение огневой поддержки...
   - А Опричнина это что? - А вот это был вопрос так вопрос. На сто рублей золотом, как говорится. Потому как опричниками, хоть это давно и неправда, с той еще, настоящей, опричнины детей по всей империи с малолетства пугают. Как начали при Грозном, так и не закончат никак. А ведь своих, в смысле, российских обывателей, опричники в последний раз резали, почитай, лет семьдесят назад, во время мятежа социалистов-коммунаров. Но с тех пор, как ни крути, это обыкновенный спецназ. И, однако же,... А вот Бет, выходит, и не слышала ни разу. Так, где же она, спрашивается, умудрилась все эти годы прожить - по всякому, не меньше двадцати - чтобы не знать таких простых вещей?
   - Бет, а сколько тебе лет? - Вопросом на вопрос ответил Виг.
   - Двадцать девять. - Ответила она без тени смущения или недовольства. Просто констатировала: двадцать девять. Но почему бы и нет?
   - Так мы ровесники, выходит... - Без особого удивления кивнул Виг. Он, как ни странно, нечто в этом роде и подозревал.
   - Выходит... - Протянула она. - Виг...
   Что-то изменилось, это он сразу понял. То ли она решилась на что-то, что все время "имела в виду", но не озвучивала, то ли просто "время пришло". Но он знал, сейчас Бет скажет ему что-то очень важное, такое, что способно раз и навсегда изменить его жизнь, хотя, казалось бы, куда уже больше?
   - Виг, - сказала Бет. - Я, как видишь, не знаю множества простых вещей. Но и ты ведь не знаешь, как "подманить" белку, ведь так?
   - Так. - Согласился Виг. Он действительно недоумевал, как это возможно, "подманить белку". Или выдру. Или еще кого...
   "Интересно, - подумал он вдруг. - А человека так тоже можно "подманить"?
   - Те люди... с мечами... - Чувствовалось, как Бет тщательно выстраивает фразу и, скорее всего, поэтому ничего путного у нее не вышло. Неестественное неестественно, ведь так?
   - Те люди...
   - Я помню. - Кивнул Виг, чтобы разрушить возникшую было неловкость.
   - Они идут сюда. - После короткой паузы, заполненной расплавленным золотом ее взгляда, услышал Виг.
   - Что значит идут? - Не понял он.
   - Идут. - Отмахнулась она почти раздраженно. - Идут и, значит, придут. Нет! - Взмахнула она тонкой рукой. - Еще не сейчас. Потом... Я бы знала... Неважно! Они придут, Виг, и...
   Она помолчала, словно взвешивая в последний момент, стоит ли продолжать.
   - А какого цвета у меня глаза? - Спросила она, вдруг резко меняя тему.
   - Они как мед. - Ответил Виг первое, что пришло ему в голову. - Или янтарь, пронизанный солнцем... они...
   - Достаточно. - Остановила она его нетерпеливо. - Достаточно, Виг... Нам нельзя больше здесь оставаться.
   - Тогда, уходи. - Не задумываясь, сказал Виг.
   Он даже на мгновение не усомнился в правдивости и серьезности ее слов, и, понимая, что сам он, увы, теперь не ходок, решил: раз так, пусть уходит одна. Одна она наверняка от "злодеев с мечами" убежит. А вместе они только зря пропадут. Оба два, причем она зазря...
   - Нет. - Покачала головой Бет и неожиданно улыбнулась. - Мы уйдем вместе. Я думаю, мы сможем, но ты... Виг, ты должен мне доверять.
   - Я тебе доверяю. - Нахмурился Виг, не понимая, к чему она клонит.
   - Не так. - Покачала головой Бет, продолжая при этом смотреть прямо Вигу в глаза.
   - А как? - То ли он бредил, то ли она имела в виду что-то такое, о чем он даже не догадывался.
   - Встань! - Приказала Бет, поднимаясь с чурбака, служившего ей скамейкой.
   - Я не могу... - Покачал он головой.
   Сейчас он действительно не мог. Чувствовал, мало что больно, но нога его просто не удержит.
   - Ты обещал! - Голос ее звучал требовательно и...
   "Зло?"
   - Я...
   - Встань!
  

***

   Все-таки он бредил, наверное, потому что все, что случилось потом, было уже не просто странно, а невозможно. И, тем не менее, невозможное происходило с ним самим и вокруг него, и все это вместе ему приходилось принимать как данность. Иначе он сошел бы с ума, наверное, или ударился в истерику. Проще - и, разумеется, легче - было предположить, что все это дурной сон...
   - Встань! - Приказала Бет.
   - Я не могу. - Возразил Виг.
   Ногу жгло как огнем.
   - Ты обещал! - Напомнила Бет жестким голосом, глядя на Вига как-то "сумрачно" и...
   "Властно?" - Спросил себя Виг, но не подчиниться этому взгляду было нельзя, и он встал, действуя как завороженный или того хуже. Впрочем, ни сил, ни времени на рефлексии у него не оказалось, и он свои поступки отнюдь не анализировал. Он находился в странном состоянии: то ли в плену поспешно данного слова, то ли под заклятием, то ли под действием какого-то неведомого наркотика. Реальность потеряла сущностные черты, а ирреальное, неожиданно возникшее из небытия, приобрело бытовые, материальные приметы. Сознание помутилось, но зато тело слушалось приказов вне зависимости от того, в каком состояние оно находилось.
   - Идем! - Приказала женщина, и Виг пошел, не ощущая ни слабости, ни боли, ни головокружения.
   - За мной! - Позвала Бет.
   "За ней..."
   Впечатление было такое, словно Бет скользит между капель дождя, заставляя Вига "скользить" вместе с ней и за ней, уходя куда-то сквозь влагу, повисшую в воздухе, и вечерний - сиреневый - сумрак.
   - Идем... - Звала она, и он соглашался с ней и шел.
   "Идем..."
   Виг не помнил, как они вышли из рыбачьей избушки, и, как углубились в лес, позабыл. Но он знал, что все, что вдруг возникло рядом с ним, перед ним и вокруг него, все это - неправильно. Он только запамятовал, что должно было быть на самом деле, но то, что горный поток не должен был рокотать на камнях метрах в десяти слева, и высоченные горы, кое-где покрытые лесом, а кое-где и снегом, не должны были окружать их со всех сторон, знал наверняка.
   - Как...? - Голос сорвался, и вопрос превратился в сухой кашель, наждаком прошедшийся по горлу и легким.
   "Как?!"
   - У нас получилось. - Показалось ему, или в голосе Бет действительно прозвучало удивление?
   - Г... где мы? - Спросил, справившись с кашлем, Виг.
   В голове стоял туман, и думалось с трудом и как бы через силу, но все-таки Виг не являлся и "бесчувственным телом". Так что вопрос был на сто процентов правильным и уж точно уместным.
   - Не совсем там, где мне хотелось бы теперь быть. - Не слишком понятно ответила Бет. - Но гораздо дальше от убийц, чем хотели бы они. Так что, в среднем совсем не плохо. Ты как?
   - Я? - Виг был озадачен, он не знал, о чем она спрашивает.
   - У тебя что-нибудь болит? - Бет явно была озабочена, хотя пыталась скрыть охватившую ее тревогу.
   Но желала она того или нет, Виг эту ее тревогу почувствовал, хотя и не знал, что она означает.
   - У меня? - Переспросил он.
   - Да! - Нетерпеливо ответила Бет, взгляд которой стал сейчас еще сумрачнее и, потеряв часть своего золота, наполнился темной зеленью.
   - У меня ничего не болит. - У Вига действительно ничего не болело, и его удивил и озадачил заданный женщиной вопрос.
   - Значит, не болит? - Голос Бет выдавал охватившие ее, по-видимому, озабоченность и раздражение, но причины столь странных эмоций были Вигу неизвестны. Впрочем, в том состоянии, в котором он находился, его собственные чувства напоминали стоячее болото: что бы ни попало в трясину его восприятия, реакция окружающих зыбких масс оставалась близкой к нулю. Не отсутствовала вовсе, но была слаба и быстро затухала.
   - Значит, не болит? - Спросила Бет.
   - Нет. - Подтвердил он.
   - Тогда, пошли! - Приказала она и, вскинув на плечо объемистый рюкзак, двинулась вниз по склону, к разросшейся в низине между двумя скалистыми гребнями дубовой роще.
   "Пошли". - Согласился мысленно Виг и зашагал вслед за Бет.
   Однако, сделав уже первый шаг, Виг почувствовал, что ногам его не достает силы, да и вообще "ощущал" он их сейчас словно бы сквозь "заморозку". Впрочем, никаких особых мыслей по этому поводу у него не возникло, и чувств тоже. Вот и рюкзак у Бет откуда-то взялся, и горы появились вокруг, река и дубовая роща, но что с того? А ноги... Что ж ноги, в конце концов, шли, а значит, и думать тут было не о чем. Тем более переживать. Виг и не переживал, он шел.
   Идти до рощи оказалось гораздо дольше, чем показалось Вигу в начале, когда он только взглянул сверху вниз на предстоящий им путь. Возможно, правда, что он и все прочее оценивал не вполне адекватно, но вот об этом совсем не думалось. Солнце стояло еще высоко, воздух был чист и прохладен, - но не холоден - да и склон не изобиловал препятствиями, каменными осыпями, скажем, или зарослями колючих кустарников, так что идти было нетрудно и где-то даже приятно. Вот Виг и шел, не слишком задумываясь над целью их неожиданного путешествия, как и над тем, где и зачем они с Бет оказались. Но "краем сознания" - как бы между делом - он отмечал, что зелень окружающего мира тронута уже красками осени, хотя погода стоит хорошая, летняя, как и должно быть в пору "охотничьего лета", и что без резких изменений благодать эта, если не врут, разумеется, приметы, продержится еще недели две-три. Может быть, и месяц. Конечно, снежные бури и грозы с обложными ливнями случались в этих горах иногда и летом, а уж осенью - пусть даже и ранней - произойти могло вообще все, что угодно. Но это "когда и если". А пока все было хорошо: склон полого спускался к деревьям внизу, и идти по нему было несложно. Солнце стояло высоко и щедро прогревало насыщенный ароматами трав и цветов воздух, словно бы в разгар настоящего, а не одолженного у надвигающейся зимы лета. Дышалось с приятностью и легко. И мягкое, ненавязчивое тепло, растворенное в колеблемом по временам лишь легким ветерком воздухе, было особенно приятно после стылого холода, из которого они с Бет сюда пришли. Где остались эти дождь, туманы и холод, Виг точно не знал, но помнил, что там, где они с Бет были раньше, шел дождь, туманная дымка стлалась над озером, а небо было низким, сумрачным и каким-то давящим, словно бы и не небо это было, а каменный свод. И вечный недостаток света, от которого уставали глаза, и начинало щемить в сердце. Здесь же, в горах, вокруг них угадывался настоящий простор, и воздух был хрустально чист, и оттенки глубокой сини угадывались за девственной голубизной высокого неба.
   А роща при ближайшем рассмотрении оказалась лиственным лесом, где вместе со старыми свинцовыми дубами росли ясени, липы, клены и вязы. Между мощных стволов тут и там виднелись густые заросли малинников и орешника, землю под ногами покрывала густая и высокая трава, но лес был просторный, и солнечные лучи, проникали в него до самой земли, легко пронизывая густые, на первый взгляд, многоярусные кроны.
   Никакой прохожей дороги здесь, естественно, не было, но и звериные тропы в таком лесу были без надобности, а Бет, судя по всему, достаточно хорошо представляла, где они сейчас находятся и куда должны прийти. Так что какое-то время они просто шли, сначала спускаясь по горному склону, а затем углубившись в лес, уводивший все дальше на запад, через мелкий распадок между двумя длинными гольцами. Возможно даже, что это был не один и тот же распадок, а несколько соединявшихся между собой неглубоких и относительно небольших долин, впадавших где-то там, впереди, в "главную" долину. Однако так далеко они в этот день не ушли. Как-то незаметно среди деревьев начали сгущаться сумерки. Подул резкий, холодный ветер, от которого, впрочем, Вига и Бет неплохо защищали стволы и кроны, но все равно воздух стал быстро терять тепло, как это на самом деле и должно было происходить осенью.
   - Все. - Сказала тогда Бет, останавливаясь около крохотного родничка, выливающегося короткими толчками из-под торчащей среди деревьев скалы.
   Казалось, там, под камнем, бьется невидимое водяное сердечко, выталкивающее воду-кровь в крошечное блюдечко-озерцо и дальше - в артерию тоненького едва заметного среди травы и камней ручейка. Виг засмотрелся на родник, и не сразу понял, что дорога до времени закончена, и ему можно наконец отдохнуть.
   - Садись, Виг. - Кивнула на ближайшее дерево Бет. - Отдыхай. Я сейчас.
   Она сбросила рюкзак прямо на траву рядом с родником и стала собирать хворост, которого здесь оказалось полно, стоило только обратить на это свое ускользающее внимание. Но Виг воспринял это как должное. Он подошел к вязу, на который указала ему Бет, сел между двух торчащих из травы корней и привалился спиной к стволу. И только в этот момент осознал вдруг, насколько устал от перехода. Силы ушли как-то сразу, словно кто-то выпустил воздух из футбольного мяча. "Воздух вышел", и Виг обнаружил, что не только не может от усталости пошевелить рукой или ногой, но и дышит с трудом, как будто дышать - это великий труд. Однако у него не было сил даже на то, чтобы удивиться. Он просто закрыл глаза и, натужно работая грудью, провалился в дрему. Не сон, дарящий отдохновение, не явь, где осталась хлопочущая над костром Бет, а "обратная сторона реальности" - темный, наполненный вязкими, отнимающими волю видениями бред.
   Показалось, что он остался в лесу один. Бет то ли ушла куда-то, то ли ее никогда и не существовало, а Виг просто задремал, сидя перед потрескивающим костерком, откинувшись спиной на ствол дерева. Совсем стемнело, но каким-то образом, как иногда случается во сне, Виг видел не только то, что попадало в круг колеблющегося света, падавшего от танцующих на сухих ветках языков пламени, но и то, что происходило там, во тьме, сгустившейся среди мощных древесных стволов. Там, метрах всего, быть может, в десяти от Вига стояла огромная кошка. На ушах у нее, как и следовало ожидать, имелись характерные кисточки, а мех - это Виг отчетливо видел даже сквозь ночь - был палево-дымчатый с темно красными, рыжими, пятнами на крупе и лапах.
   "Скальная рысь..."
   Даже обычная для русских лесов рысь - опасный хищник, способный, несмотря на свои относительно небольшие размеры и вес, убить сильного взрослого мужчину. Скальные же рыси, водившиеся в этих горах, были куда более смертоносны, достигая метра в холке и пятидесяти-шестидесяти килограммов веса.
   Кошка стояла под старым высоченным ясенем и неотрывно смотрела на человека лимонно-желтыми глазами с вертикальными, но не узкими, как при дневном свете, а веретенообразными темными зрачками, а Виг, чувствуя, что не способен даже на самое слабое движение, знал: огонь ее не остановит, потому что она не боится огня...
  

***

   - Просыпайся, ну же! - По-видимому, Бет уже давно тормошила его, пытаясь разбудить, но даже сейчас, вынырнув наконец из тягостного небытия, где блуждала всю ночь его душа, Виг все равно не смог сразу же освободиться от владевшего им оцепенения. Руки и ноги закоченели, хотя Бет и укутала его в единственное бывшее у них с собой шерстяное одеяло. Не помог и ярко горевший огонь. Холод, словно бы не проникал в тело Вига снаружи, а шел изнутри, откуда-то из глубины, где незваной гостьей поселилась смерть.
   "Неправильно... - Подумал сквозь дремотную муть Виг. - Неверно..."
   И в самом деле, он отчетливо помнил, что все обстоит как раз наоборот. Это тело отдает тепло холодному воздуху или земле, а не холод приходит в него. Но дело в том, что, если это и правда, то значит, где-то внутри Вига появилось теперь смертельная пустота, точка, куда уходили тепло и жизнь. Не наружу, а внутрь, но ему от этого было не легче.
   - Проснись же, Виг! - Потребовала Бет, увидев, что он открыл глаза. - Ну, же! Ну!
   - Я... - Кажется, язык и губы тоже окоченели, а сквозь холод, сковавший его тело, снова пробивалась боль.
   - Я знаю, тебе плохо. - Сказала Бет, переводя его силой в сидячее положение. - Но ты не сдавайся, Виг. Не сдавайся! Сейчас полегчает. - И она поднесла к его губам обгорелую и почерневшую от копоти джезву, захваченную, по-видимому, из Колиновой избушки. - Пей, Виг. Пей, пожалуйста! Не бойся! Пей!
   В голосе Бет звучали раздражение и отчаяние, но Виг, хоть и отметил краем сознания, прорвавшиеся в голосе женщины эмоции, не обратил на это никакого внимания. Его вообще мало, что сейчас заботило, кроме холода, разумеется, и начинавшей мутить голову боли. Тем не менее, на резкий хвойный запах, ударивший в ноздри, он отреагировал: дернул головой, отстраняясь от посудины, но не тут-то было. Бет одной рукой подхватила его под затылок, а другой сунула в губы горячий край кофейника, и в следующее мгновение рот Вига наполнился густой тошнотворной жижей.
   - Глотай! - Приказала Бет.
   И Виг проглотил, успев, впрочем, усомниться, что желудок "это" примет. Но желудок выдержал, и Вига, как ни странно, не вывернуло, а второй глоток дался уже намного легче, не говоря уже про третий. В конце концов, в два приема - перерыв потребовался, чтобы восстановить прервавшееся дыхание - он выпил все, что было в джезве, до дна. Выпил, выдохнул, и в изнеможении лег на землю. Ощущение было такое - "только отстаньте". Однако не для того Бет вливала в него "напиток", чтобы теперь отпустить умирать. Тепло возникло как-то само собой и сразу везде: в груди, в голове, в руках и ногах. И сразу же притупилась боль. Притихла, постояла в нерешительности "на пороге", как бы примериваясь, да и отступила, оставив Вига без каких-либо видимых причин лежащим на земле. И в самом деле, ничто уже не препятствовало тому, чтобы "окончательно проснуться" и "воспрять к новой жизни". Боль исчезла, члены тела согрелись, и, сев около костра, Виг почувствовал приступ зверского аппетита и тут же заприметил куски свеже зажаренного мяса, выложенные на широких листьях, похожих на лопухи. И запах сразу же пожаловал к нему в нос, и рот наполнился слюной.
   - Можно? - спросил Виг, протягивая к мясу руку.
   - И ты еще спрашиваешь? - Что-то опять было не так, но что именно, Виг не знал да и задумываться не стал. Последнее время Бет все время была чем-то озабочена. Не тем, так этим.
   - Очень вкусно! - Прожевав и проглотив в жадном молчание несколько кусков подряд, Виг вспомнил о вежливости и посмотрел на Бет, присевшую рядом с ним у костра.
   Солнце уже встало, но в лесу все еще было прохладно. В жемчужно-зеленой прозрачной дымке, клубившейся среди деревьев, и лес, и костер, и Бет, задумчиво жевавшая мясо, - выглядели таинственными, сказочными, не вполне реальными и материальными.
   - Очень вкусно! - Признал Виг и стер с губ жир.
   - Ночью я наткнулась на стадо вепрей... - Нехотя объяснила Бет.
   "Кабаны?!" - Виг уже достаточно пришел в себя, чтобы удивиться по-настоящему.
   Сейчас он вспомнил их разговор, предшествовавший тому, как они очутились в этих горах. Он так и не понял тогда, - а Бет и не объяснила толком, - как она охотилась в лесу на Карельском перешейке. "Приманивала". Ну, надо же! Как просто! Приманила и свернула зайцу голову. Но пусть даже и так! Однако белка, выдра или кролик - все это звери некрупные и, по большому счету, неопасные. Вепрь - дело другое. Совсем другое, даже если в стаде одни самки да детеныши...
   - Э... - Это было все, что он мог сейчас сказать, но оказалось, что на любой вопрос можно получить ответ. Хоть и не всегда. Но на этот раз Бет ему кое-что все-таки объяснила.
   - Ну, не с голыми же руками! - И она подняла с земли и показала Вигу нечто, что при ближайшем рассмотрении оказалось несколько "оптимизированным", но, тем не менее, все еще узнаваемым обычным и всем знакомым багром. Где Бет нашла это "оружие", Виг не знал. Вполне возможно, что и в домике Колина. Странно только, что вчера он багра у нее не приметил. Но, с другой стороны, вчера ему было не до багров и вообще не до чего. А сейчас, присмотревшись к "инструменту", Виг понял, что действительно не "с голыми руками". Багор был порядком проржавевший. Во всяком случае, кое-где ржа еще покрывала железо насадки, но шип наконечника был чем-то заточен - Ну, мог же у Колина заваляться в домике напильник? - и заточен на славу. Он даже на взгляд казался сейчас более чем просто острым, и Виг вдруг понял, что привычный, как любая немудрящая хозяйственная вещь, багор - на самом деле не что иное как копье или, вернее, гвизарма. И, если уметь этой штукой пользоваться... То, да, можно, наверное, и на кабана, только где это Бет научилась владеть копьем?
   - Понял. - Кивнул Виг и, от греха подальше, поспешил занять рот следующим куском ароматной, хорошо прожаренной поросятины.
   Когда я ем, я глух и нем, не так ли? А сказать ему было попросту ничего. Вернее, было, но то, что он сейчас мог "брякнуть", однозначно прозвучало бы полной глупостью. Но и Бет не захотела развивать тему. Отложила копьецо - деревянную рукоять она, похоже, несколько подкоротила, оставив максимум, метр длины - и вернулась к завтраку.
   А через полчаса они уже снова шли через лес. Темп задавала Бет, она же и вела, зная, наверное, куда идет. Во всяком случае, Виг полагал, что знает, если судить по той уверенности, с которой женщина шла через лес. Впрочем, если в избранном направлении она, судя по всему, и была уверена, то в способности Вига следовать за собой все-таки сомневалась, оглядываясь, время от времени, через плечо, чтобы удостовериться, по-видимому, что он "все еще с ней". Но Виг чувствовал себя на удивление хорошо. От всех его хвороб только и оставались, что изведанные уже накануне, "анестезия" - идти то, он шел, но тело ощущал не "напрямую", а как бы издалека - да густой туман, заливавший мозги и мешавший мыслить четко и качественно. Но эта беда и бедой ему не казалась. День снова был теплый, но притом не жаркий, воздух - свежий и ароматный, а лес - просторный, без буераков и чащоб, то есть, такой, по которому путешествовать скорее приятно, чем наоборот.
   В полдень они сделали привал на берегу широко разлившегося, но мелкого ручья. Огонь не разводили, просто устроились в тени липы, на самом краю залитой солнцем поляны, поели запеченного на углях мяса, запили его холодной до ломоты в зубах водой, и немного подремали в расслабляющем тепле почти летнего дня. Впрочем, про Бет Виг ничего определенного сказать не мог. Сам он заснул, едва лишь лег на траву и смежил веки, вроде бы защищая глаза от пробившихся сквозь крону дерева золотых и жарких лучей. А разбудила его снова Бет, но, судя по положению солнца, много спать Вигу не пришлось. Тем не менее, после еды и отдыха, чувствовал он себя вполне прилично, и только из вежливости согласился "принять" еще одну порцию отдающего хвоей зелья, которое его спутница припасла, оказывается, в литровой стеклянной банке из-под маринованных огурцов. Остывшее, "питье", это странное, загустело и стало, кажется, еще противнее, чем прежде. Но спорить с Бет не хотелось, тем более, что вчерашняя порция "лекарства" лишней отнюдь не оказалось.
  

***

   По вечерам, когда приходило время ночевки, Виг падал в изнеможении на землю и забывался полным тяжелых видений сном еще раньше, чем Бет успевала разложить костер. Однако через какое-то время она все равно - едва ли не пинками - поднимала его "с одра" для того, чтобы накормить горячим и напоить своим фирменным отваром. Вот после этого он уже окончательно проваливался в сон, хотя, оглядываясь назад, не назвал бы явью и долгие часы дневного бодрствования. С каждым прожитым здесь днем, он становился все менее "в себе" и все больше напоминал зомби, беспрекословно исполняющего приказы, но напрочь лишенного свободы воли. Бет кормила и поила его, укладывала спать, укутав в их единственное одеяло, и вела за собой сквозь бесконечные леса и горные пустоши. Но если вначале он все это осознавал и даже "переживал" - впрочем, мимолетно и неглубоко - стесняясь своего постыдного бессилия, то со временем ушло и это, унеся с собой и какие-либо ясные воспоминания об этом периоде его жизни. В конечном итоге выяснилось, что Виг не запомнил ни того, сколько дней длилась эта их импровизированная экспедиция в дикие, безлюдные горы, ни того, где и как они проходили, что видели, и что приключилось с ними в пути. В памяти, затянутой густым туманом невнятных переживаний, остались лишь три более или менее отчетливых воспоминания. Вернее, два впечатления и одно воспоминание. Впечатление странной нечеловеческой красоты и неясного, но сильного чувства, отразившегося в желто-зеленых глазах скальной рыси, и ощущение восторга, когда на он увидел многобашенный замок, воздвигнутый на неприступной скале. Позже Виг не мог вспомнить, приходила ли рысь один только раза или было несколько ночных визитов. Не запомнилось и то, как происходили эти встречи, - если их все-таки было несколько - и вообще никаких подробностей, связанных с большой, смертельно опасной, но завораживающе красивой кошкой, не сохранилось в опустошенной болезнью памяти. Лишь впечатление невероятной грации и отзвук какой-то сильной эмоции, отразившейся в таинственных глазах зверя. Еще меньше мог он сказать по поводу замка. Видел ли Виг его на самом деле или всего лишь вообразил себе в бреду? Виг этого не знал, но впечатление мощи и необычной - "взметнувшейся в высь", как какая-нибудь "пламенеющая готика", - архитектуры, точно так же как ощущение, что увидев замок, он прикоснулся к великой тайне, долго не оставляло Вига, чаще всего возвращаясь к нему во сне и забываясь, выцветая при свете дня.
   Таковы были два оставшихся Вигу на память впечатления. А воспоминание носило, как и следовало, довольно подробный характер, но было единственным, сохранившемся в памяти Вига от той поры. Помнилось, что дело шло к вечеру, хотя было еще совсем светло. Они вышли из кедровника, - лиственные леса остались позади, - и Виг увидел кукурузное поле у подошвы скалистого холма и темный, словно бы покрытый копотью, дом-башню на его вершине. Кажется, в поле работало несколько мужчин и женщин, срезавших серпами высокие - выше человеческого роста - стебли. Они что-то кричали им с Бет, но не спешили помочь, продолжая, как ни в чем не бывало, исполнять свою работу. А следующее, что мог вспомнить Виг, это крутая каменная лестница, тянущаяся вдоль сложенной из неровного темного камня стены, крутой, холодной, покрытой кое-где темно-зелеными пятнами мха. Узкая лестница, в любой момент готовая уйти из-под ног, вид на узкое ущелье, открывшийся, когда лестница обогнула башню наполовину, и низкая арка входа, в которой, чуть нагнувшись вперед, стоял седобородый широкоплечий мужчина с пронзительно-голубыми глазами.
   - Мир твоему дому, страж ущелья. - Сказала Бет. - Меня зовут Лахав Лейн, и меня ведет нужда. Моего друга зовут Виг, он болен и нуждается в помощи. Позволь нам войти под твой кровь, страж. Раздели с нами хлеб и соль, и да пребудет с тобой благословение богов!
   - Что ж, - ответил голубоглазый старик. - Да будет так, леди Лейна. Войдите под мой кров гостями и разделите со мной хлеб и соль...
   А потом... Кажется, Вига усадили в деревянное кресло у камина. Возможно, они пили тогда горячее вино с пряностями. Определенно, там - в доме или возле него - была баня, где нагая Бет смывала с окончательно обессилившего Вига многодневный слой грязи. Затем, если все это являлось одним и тем же воспоминанием, а не разными снами, они ели густой и жирный суп из баранины, а после этого Виг заснул, и больше ничего ни о доме-башне, ни о его хозяине, которого Бет называла стражем ущелья, вспомнить не мог.
  

***

   Виг очнулся в неглубокой пещерке, куда сильный ветер загонял порывами клочья ледяного дождя. Вокруг было темно, лишь изредка мрак ночи разрывали исполинские молнии, и тогда висящая в воздухе вода вспыхивала тысячью разноцветных огней. Затем - практически мгновенно - в мир возвращалась тьма, и на крошечный скалистый островок, потерявшийся среди бешеного речного потока, обрушивались чудовищные раскаты грома, от которого сотрясалась и ходила ходуном скала под ногами, и с низкого свода пещеры сыпалась мелкая каменная крошка.
   Виг вздрогнул от очередного удара и инстинктивно прикрыл лицо руками. Перед глазами метались цветные пятна, в ушах звенело... И еще было очень холодно. Холодный воздух, пробитый на глазах превращавшимся в град ливнем, стремительное течение реки, гремящей на невидимых перекатах, и ночь, полная ужаса и одиночества...
   Бет рядом не оказалось, и куда она подевалась, Виг не знал. На самом деле могло случиться и так, что никакой Бет вообще никогда не существовало, и была она всего лишь частью кошмарного сна, родившегося в его воспаленном мозгу.
   "Черт! - Виг оказался вдруг по горло в ледяной воде, это река, поднявшаяся из-за паводка, хлынула в его жалкое убежище. - Черт!"
   Левую ногу пронзило такой болью, что перед глазами снова заплясали цветные огни, а в следующее мгновение очередной водяной шквал, подхваченный мощным порывом ветра, накрыл Вига с головой. Что произошло потом, он не понял, но, по-видимому, его просто смыло волной и затянуло в бешеный водоворот сошедшей с ума реки. Рев несущейся со страшной скоростью воды, грохот катящихся вместе с рекою камней, ночь, смешавшая ледяной мрак с обезумевшей стихией... Это было последнее, что Виг запомнил перед тем, как все впечатления были стерты кровавой тьмой, в которую погрузился его едва успевший вернуться к жизни разум.
  
  Глава 3. Замок Гроз
  Странно, но он услышал их только тогда, когда они уже были рядом, то есть, прямо над ним, если иметь в виду, что все трое были верхом. Три всадника, значит, три лошади. Двенадцать копыт, переступающих по воде и камням в близком ручье, тихое, "сдержанное", ржание, лошадиное фырканье, звон металла в сбруе, короткие реплики верховых. И все-таки он спал, как ребенок, пока всадники отнюдь не крадучись ехали по лесу и открыто пересекали широкую поляну, и еще мгновение или два после этого, когда они - по логике вещей - "топтались", пригарцевывая вокруг него, рассматривая "странную" находку и обмениваясь репликами.
  - Так и лежит? - Спросил высокий женский голос, резкий, гортанный, с сильным носовым оттенком, "клекочущий".
  - Так точно, ваша светлость. - Голос мужчины был основателен и выдавал человека немолодого и уверенного в себе. - Спит как младенец.
  - Спит? - В голосе второго мужчины, скорее даже юноши, чем зрелого мужчины чувствовалось сомнение.
  - Спит. - Согласилась женщина. - Вернее, спал. Ты кто такой?
  - Человек. - Ответил Виг, окончательно просыпаясь и открывая глаза.
  - А пахнешь, как оборотень. - Усмехнулась женщина.
  - Пах бы как оборотень, твой конь ко мне и близко не подошел. - Возразил Виг.
  Солнце слепило глаза, но переступающих ногами, пританцовывающих лошадей он не только видел, но и слышал и обонял. Другое дело всадники. Рассмотреть их он еще не успел. Но как бы то ни было, "славный" разговор всяко лучше "бесславного" убийства. А неприятности, тем более такие, как смерть - последнее, в чем нуждался Виг, оказавшись в чужих, "заповедных" краях.
  - Мой конь другим не чета. - Холодно возразила женщина.
  Оставалось только гадать, чем Виг умудрился ее задеть.
  - Ваш конь великолепен, миледи. - Улыбнулся Виг.
  Сейчас он наконец рассмотрел свою собеседницу и должен был признать, что она могла произвести впечатление и на человека с куда менее развитым воображением, чем Виг. Женщина была молода высока, по-видимому, ростом - тут приходилось, правда, полагаться на один лишь глазомер - и экзотически красива. У нее были черные, чуть вьющиеся волосы, голубые глаза и матовая, цвета топленого молока кожа. Однако главным в ее образе были, тем не менее, не эти бесспорно яркие и запоминающиеся черты, а рисунок узкого чуть удлиненного лица, изысканная резьба тонких губ и линия длинной - "лебединой" - шеи, гармонично сочетавшейся с замечательно "подобранными" пропорциями поджарого и ловкого, но при этом чрезвычайно женственного тела. Охотничий костюм мужского покроя из светлой замши и темно-карминового сафьяна, "скромные" украшения из золота и самоцветов, драгоценный конский прибор и сам конь - высокий вороной жеребец чистых кровей - дополняли картину, и, если и не делали всадницу интересней, чем она была на самом деле, то во всяком случае оттеняли и подчеркивали ее природную красоту.
  - Ваш конь великолепен, миледи. - Улыбнулся Виг.
  - А где твоя лошадь, добрый человек? - Судя по всему, вопросы здесь задавала только она. Коренастый немолодой мужчина с длинными, пробитыми сединой каштановыми волосами и темными внимательными глазами, скорее всего, был егерем или охотником. А молодой "джентельмен", слишком порывистый, чтобы обладать потребным для войны и охоты опытом, принадлежал к свите "знатной госпожи" или был ее дальним родственником, что отнюдь не означало, что в этой игре он обладает самостоятельной ролью.
  - Не уверен, что она у меня есть. - На самом деле Виг ни слова не соврал. Коня у него не было. Во всяком случае сейчас не было, а вот была ли у него лошадь когда-нибудь в прошлом, сказать сложно. Никакой уверенности на этот счет Виг не испытывал.
  - Что же ты делаешь в моих горах, добрый человек? - Спросила женщина, в очередной раз разворачивая, не желавшего стоять на месте коня. Впрочем, возможно, дело было в ней, а не в животном, другие-то двое стояли все время их разговора, как вкопанные. - Или ты не добрый человек?
  - Я добрый человек. - Заверил ее Виг, стараясь, чтобы его слова прозвучали достаточно убедительно, ведь голый человек, сидящий на земле, прикрывая руками стыд, имеет мало шансов убедить одетого, да еще и сидящего на высоком злом жеребце. - А здесь я путешествию.
  - Нагой? - Подняла бровь женщина.
  - Разбойники украли мою одежду. - Вигу оставалось надеяться, что сказка про кота в сапогах в этих горах еще неизвестна. Впрочем, если это и не так, его реплика могла быть расценена как ироничная.
  - Как тебя зовут? - Она наконец остановила своего коня, жестко и недвусмысленно заставив его замереть. И взгляд ее стал вдруг жестким, если не сказать жестоким. Любопытство и даже некоторый игривый интерес уступили место хмурой озабоченности.
  - Виг, сударыня. - Ответил Виг. - Так меня зовут.
  - Виг и только? - Слово "сударыня" произвело на женщину весьма странное впечатление. С одной стороны, если "егерь" не просто так титуловал ее "вашей светлостью", то за "сударыню" можно было и схлопотать. Но всадницу его обращение, кажется, не обидело, хотя и смутило.
  - Да, просто Виг. - Как можно более естественно улыбнулся Виг.
  - Ну, что ж... - Взгляд женщины стал задумчив, если не назвать его рассеянным. - Мастер Герд... Отведите... нашего гостя к "Мертвому Дереву" и позаботьтесь о нем, пока Феликс ездит за одеждой. Езжай к "Кабану", Феликс, подбери там что-нибудь простое и неброское. Только, пожалуйста, ничего не рассказывай и не объясняй. Я приказала, ты выполнил, ведь так? - Сказала она, так и не обернувшись ни к одному из своих собеседников.
  - Да, ваша светлость. - Поклонился из седла Герд.
  - Да, я... - Начал было покрасневший то ли от удовольствия, то ли от смущения Феликс, но женщина завершить фразу ему не позволила.
  - Ночью приведешь... - Она запнулась впервые с начала разговора, - Приведешь господина Вига в замок. Войдешь через калитку в "Лунных вратах". Я не хочу чтобы вас видели лишние глаза...
  - Прощай... Виг. - Она еще раз внимательно посмотрела на Вига и, повернув коня, пустила его рысью.
  - Увидимся позже... если боги даруют нам встречу... - Ее голос затухал среди деревьев, как и другие звуки, сопровождающие скачку через лес.
  - Следуйте за мной. - Мастер Герд дождался пока они останутся на поляне одни и только теперь тронул свою соловую некрупную лошадку, пустив ее небыстрым шагом.
  Виг посмотрел ему в спину, пожал мысленно плечами, и, встав с земли, пошел следом. Чтобы ни означал только что состоявшийся разговор, какими бы соображениями не руководствовалась так и оставшаяся безымянной всадница, предложенный ею план был, всяко разно, лучше любого другого. Во всяком случае, у самого Вига никаких идей "по поводу" не было и в помине. И не могло быть, если честно. Слишком скудной информацией "на этот счет" он располагал.
  Проснувшись нынешним утром, он нашел себя одиноким и совершенно голым на залитой солнечным светом лужайке в самом сердце "заповедных гор". Прошлое представлялось ему туманным, настоящее - таинственным, но и в любом случае оно было ему абсолютно неизвестно, а о будущем лучше было пока не задумываться совсем. Состояние же, в котором пребывал Виг, и само требовало тщательного изучения, поскольку вполне нормальным, и уж тем более обычным, признать его было сложно.
  С одной стороны, Виг чувствовал себя просто замечательно. Он был молод, здоров и силен физически, что, вроде бы - если судить по самоощущениям - не должно было вызывать у него никаких вопросов в силу естественности и правильности такого положения дел. Однако, с другой стороны, смутно помнилась и совсем иная действительность: служба в опричнине, тяжелое ранение и контузия, годы и годы лечения, и последнее обострение, случившееся, судя по всему, совсем недавно и в этих как раз горах. Как сочетались два эти мира - нынешнее состояние Вига и данная ему в воспоминания прежняя немочь, он не знал, но - и это было самое интересное - не слишком от этого страдал. Знал, что это неправильно, ясно видел противоречие между рутиной сегодняшнего дня и всей своей жизнью, представленной в собственной его памяти, удивлялся этому, и тут же почти равнодушно отмечал, что удивление, по идее, могло бы быть и сильнее, а эмоции - ярче. Но нет, зная, что зовут его Виг Черной, что ему двадцать девять лет, и что большую часть жизни он прожил в Петрограде, а меньшую - два с половиной года - мотался с "войны на войну", пусть то и были малые войны, помнил он все это как-то так, словно бы, и не его это память. Выцветшие, утратившие "силу переживания" и чувства личной принадлежности воспоминания были похожи на архивные документы. Нечеткие фотоснимки, смазанные печати, третьи оттиски под стертую копирку, неразборчивое письмо... Что же касается дня сегодняшнего - чем бы он, "этот день", не оказался - то вот он и ощущался Вигом как главная и единственная реальность, хотя, видят боги, знал он о ней до странности мало.
  "Видят боги... - Повторил Виг мысленно на удачу выхваченное из собственных размышлений словосочетание. - Видят боги... - Что-то тут было не так. - Боги... Но разве не бог?"
  Следовало признать, что в его актуальной памяти имелось много такого, что являлось заведомо правильным, но не имело при этом никакого разумного объяснения. Почему боги, а не бог? Откуда известно, что горы "заповедные" или что обращение "сударыня" может быть воспринято как оскорбление, но может и не быть? Много вопросов без ответов, хотя Виг и подозревал, что достаточно найти один единственный ответ на самый главный - ключевой - вопрос, и все прочие недоумения сразу же разъяснятся. Но вот какое дело, желание поискать "краеугольный камень" было более чем слабым и вряд ли могло подвигнуть Вига к каким-то особого рода действиям. И не подвигло, разумеется, а дорога - звериная тропа на самом деле - привела их между делом на берег просторного темного озера, окруженного со всех сторон, словно чаша, крутыми, хоть и невысокими, горными склонами, поросшими густым хвойным лесом. Притом лес был старый, "правильный", с реликтовыми серебристыми елями, пирамидальными пихтами, заоблачными соснами и могучими кедрами. Хороший лес, живой и сильный, но и властный, наверняка, каким только и может быть такой древний, заповедный лес.
  Выехав по руслу ручья на берег озера, Герд спешился и дальше повел свою лошадку под уздцы по неширокой полоске суши между вставшим вдруг стеной лесом - стеной этой служил густой ельник - и темной недвижной водой, по-видимому, сразу уходившей на большую глубину. Виг шел за егерем, стараясь при этом максимально "правильно" ступать босыми ногами. Грунт был сложный - камни, древесные корни, сухие ветки - и то, что он до сих пор не сбил ступней, было скорее удачей, чем отражением личных достоинств Вига. Но, к счастью, далеко идти не пришлось. Они прошли метров пятьдесят по плавно загибающемуся берегу и неожиданно оказались на краю узкого но глубоко вдающегося в "стенку чаши" залива. На самом деле, как тут же понял Виг, рассмотрев подробности, здесь к озеру выходило ущелье, по дну которого бежала речка, и в том месте, где поток крошечным, но шумным водопадом падал с невысокой скалы в воды залива, стоял двухэтажный сруб охотничьего терема. Терем был не обычный, а весьма замысловатый, весь опутанный крытыми и открытыми лестницами разной крутизны, обстроенный террасами и балконами, располагавшимися на разной высоте и в самых неожиданных местах, и украшенный квадратной башенкой с высокой шатровой крышей.
  - Ну, вот и прибыли. - Сказал Герд, впервые за два с лишним часа пути нарушая молчание. - Это и есть "Мертвое Дерево".
  И ничего более не добавив, пошел к терему. Вигу же и спрашивать не о чем было. Все и так ясно: охотничий замок знатной дамы, судя по титулованию, княгини. Расположен далеко и, очевидно, мало населен - лучшее место, где можно до времени укрыть незваного гостя. Вопрос лишь, зачем ей это понадобилось, но вряд ли Герд знает на него ответ.
  Едва успели они пройти несколько шагов по берегу, как на одну из террас выскочил человек с растрепанными льняными волосами и длинной - белой же - бородой, всмотрелся в приближающихся к терему людей из-под приставленной к глазам ладони и, помахав рукой Герду в знак приветствия, скрылся в доме. Так что Виг даже не удивился, что едва достигли они терема и поднялись по широкой лестнице на высокое крыльцо, как он получил от хлопотавшего по хозяйству старичка белые, в смысле выбеленные, домотканые порты и такую же рубаху, чтобы прикрыть срам. Ну а затем их с егерем Гердом, успевшим как раз - пока Виг натягивал штаны - привязать свою лошадку к столбу с кольцами, вбитому рядом с крыльцом, пригласили за стол. А стол Чисет - так звали старика, сторожившего дом - накрыл в маленькой горенке, выставив на тщательно выскобленную липовую столешницу деревянные подносы с козьим сыром, чесночной колбасой и черствоватыми ржаными лепешками и густой мед в широкой глиняной плошке. Ну, и эль, разумеется, в кувшине, а позже - но это уже после парной бани, которую истопил для них Чисет - Вига попотчевали замечательной наваристой ухой и печеным на углях тайменем. А ближе к вечеру до "Мертвого Дерева" добрался наконец и "верный" Феликс с узлом предназначенной для Вига одежды и о двуконь, ведь надо же было Вигу на чем-то ехать в замок Гроз?
  
  ***
  До замка "владетельной незнакомки" ехали почти всю ночь, и Виг успел даже удивиться, что после всех своих недугов да хворей - или это тоже был всего лишь приснившийся ему сон? - чувствует себя на удивление хорошо. Но мысль пришла и ушла, ведь по внутреннему ощущению, все так и должно было быть. Не должен был Виг чувствовать себя усталым, - даже и после ночи в седле, - вот и не клевал носом, подъезжая к огромному замку, воздвигнувшемуся на обрывистом холме-мысе, глубоко вдающемся в темные воды очередного горного озера.
  - Ну, вот мы и на месте. - Оглянулся через плечо Феликс, но, вскоре выяснилось, что это было несколько преждевременное обещание.
  Чтобы попасть к Лунным вратам, куда послала их давешняя незнакомка, замок пришлось объезжать вокруг, сделав при этом изрядную петлю, поскольку пересечь Листопадный тракт, тянущийся к замку откуда-то с Больших перевалов, возможно, и с Драконьего, следовало подальше от глаз дозорных на Башне Осени - круглой башне-барбикане, охранявшей подступы к подъемному мосту. А сами Лунные врата, несмотря на громкое название, оказались простыми причальными воротами, то есть теми, через которые попадали в крепость путники, прибывшие не по суше, а по воде. Но по ночному времени решетка была опущена, и большой кусок деревянного настила пристани перед воротами был разобран. Для таких же "ночных посетителей", как Феликс и Виг, имелась узкая тропинка, петлявшая среди огромных ледниковых валунов у самого подножия стены и в нескольких местах проходившая едва ли не через воды озера. Лошадей, естественно, там провести было невозможно, и Феликс оставил их, стреножив, пастись неподалеку от начала головоломной - в прямом и переносном смысле - тропы.
  Уже светало, когда, пройдя под куртинами северного бастиона и у подножия двух сторожевых башен и "восточного упора", они добрались наконец до узкой и низкой калитки, врезанной в тяжелый камень квадратной башни, имевшей прозвище "Лунная", и "попросились войти", обозначив свое желание стуком в дверцу, сколоченную из толстых, потемневших от старости и сырости дубовых досок. Впрочем, долго стучать не пришлось. Калитка открылась, и их впустили внутрь, но только затем, чтобы почти сразу же отправить Феликса обратно, за лошадьми, а Вига препроводить в "отведенные господину" покои, до которых на самом деле пришлось тащиться еще добрых полчаса.
  Замок был огромен. Ну, это Виг понял сразу, едва увидел его стены и башни в свете заходящей луны. Однако внутри, имея в виду бесконечные винтовые - и прочие иные - лестницы, короткие переходы между зданиями и башнями, длинные сводчатые коридоры и открытые на одну или две стороны галереи, замок представлял собой сложнейший многоуровневый лабиринт, найти дорогу в котором без помощи провожатого было бы непросто, если возможно вообще. Но любая дорога, куда-нибудь да ведет, и всякий путь, однажды начавшись, когда-нибудь да завершается. Так и сейчас, натянув на голову капюшон - о чем его попросили вежливо, но весьма настойчиво - Виг без споров проследовал за молчаливым провожатым и, вдоволь прогулявшись по темным лестницам и слабоосвещенным коридорам, но, не встретив при этом - уж так, верно, был задуман их путь - ни одной живой души, уже при свете солнца он был доставлен к высокой дубовой двери, и наконец вновь остался один.
  Виг постоял мгновение, рассматривая при свете воткнутого в стенное кольцо факела короткий коридор-переход, ведущий к единственной двери. Два узких стреловидных окна бойницы были плотно закрыты ставнями, но само их наличие и расположение указывало на то, что комната, предоставленная в распоряжение Вига, находится в башне, а мелкие приметы запустения, на которые он обратил внимание по пути, подсказывали, что башней этой давно никто не пользовался.
  "Мило..."
  Но дареному коню в зубы не смотрят, не так ли? По-видимому, так, и с этой мыслью Виг толкнул дверь, которая поддалась на удивление легко - видно петли недавно смазали - и вошел в помещение. Просторную комнату освещало встающее над горами солнце. Широкая высоко поднятая над полом кровать, тяжелый квадратный стол, трехногие табуреты, резное кресло перед зажженным камином и несколько резных сундуков вдоль стен. Вся мебель была тяжелая, основательная, сделанная из потемневшего мореного дуба, инкрустированного костью, горным хрусталем и речным перламутром. Соответствовал обстановке и ковер на каменных плитах пола, и ясеневые со вставками бука резные панели, которыми до середины были прикрыты стены, дубовые балки перекрытия, на которых лежали кедровые доски потолка.
  "Недешево..."
  Да, пожалуй, что так. Серебряные, тонкой работы подсвечники, серебряный с чернью поднос на столе, прикрытый белой, расшитой цветным узором тканью, покрывало из узорчатой парчи на кровати, и брошенное там же меховое, кунье, одеяло...
  Только увидев это одеяло, Виг сообразил, что в комнате довольно холодно. И немудрено: деревянные оконные рамы с шестигранными цветными стеклышками в свинцовом переплете были вынуты из обоих арочных окон, а ставни раскрыты. Судя по всему, те, кто это сделал - еще с вечера, по-видимому - пытались проветрить давным-давно закрытое помещение, одновременно оживив его огнем в камине. И расчеты их оправдались: Виг улавливал сейчас лишь очень слабый запах затхлости, да и тот перебивался запахом горящих в камине кедровых дров и сухих цветов, букетики которых были развешаны по стенам и брошены на пол около кровати.
  "Заботливо". - Виг закрыл за собой дверь и подошел к столу.
  Под расшитым полотенцем на подносе для него были приготовлены холодная курятина, кусок ветчины, желтый сыр, ватрушки с соленым творогом, ржаной хлеб с тмином и пирожки с лесной ягодой. В глиняном кувшине оказалось светлое, но очень крепкое, на вкус Вига, пиво, а в зеленого стекла полуштофе солодовая водка с дымком.
  "Недурно". - Он оторвал куриную ножку и, налив в серебряный кубок пива, подошел к окну.
  Окно было расположено довольно высоко - во всяком случае, на взгляд Вига до воды отсюда было метров двадцать - и вид перед ним открывался, вполне заслуживающий того, чтобы называться "захватывающим".
  "Захватывающий и есть!"
  Озерная гладь сияла в лучах, поднимающегося над невысоким горным кряжем солнца. Там, на востоке, где озеро отодвигало берег, максимум, на две версты, на горных склонах складывались в невероятной красоты узор цветные пятна лиственных лесов, уже одевающихся в краски осени, и разнообразные оттенки зеленого в хвойных зарослях. Вид, стало быть, был вполне для глаз художника, хотя Виг и не писал пейзажей. И он простоял у окна минут пять, пока не сообразил, что пиво кончилось, а от куриной ножки в пальцах осталась только "до блеска" обглоданная косточка. Впрочем, если он и не наелся, то все-таки несколько согрелся, а потому решил, что успех следует закрепить.
  Виг вернулся к столу, съел ватрушку, с сомнением поглядывая то на кувшин с пивом, то на бутылку с водкой, потом сжевал пару сладких пирожков, и все-таки налил себе водки. Как он и подумал давеча, еще только понюхав содержимое полуштофа, на вкус эта водка была превосходна и напоминала питый - и неоднократно - в пору военных экспедиций шотландский виски. Распробовав напиток и почувствовав, как согревается тело, Виг налил себе еще и только поднял серебряный чеканный стаканчик к губам, как в дверь постучали.
  - Войдите! - Крикнул Виг, вполне оценив сочетание вежливости и властности, которые легко услышал в этом тихом стуке.
  Дверь тихо отворилась и на пороге возникла давешняя всадница, благодеяниями которой Виг и оказался теперь в этой комнате. Несколько секунд женщина стояла на пороге, внимательно и с видимым интересом рассматривая своего гостя, потом махнула рукой кому-то в коридоре, то ли отсылая, то ли, напротив, приказывая сторожить, и сделала два коротких шага вперед, плавно закрыв за собой тяжелую дверь. Сейчас она была одета в платье синего бархата, расшитое скромным золотым узором, и из украшений на ней была лишь золотая с жемчугом сеточка на волосах, да золотой кулон с большим сапфиром на груди. Ну, разумеется, и на пальцах у нее что-то было, но Виг ей на руки не смотрел, он "держал" взгляд, и следовало признать, это оказалось отнюдь не просто. Женщина обладала недюжинной волей, и уверенности в себе ей хватало с лихвой.
  - Что скажешь о водке? - Неожиданно спросила она.
  - Водка хороша, но я бы добавил "дымка", впрочем... - Виг улыбнулся и чуть склонил голову в вежливом поклоне, разрывая заодно зрительный контакт. - Могу ли я предложить и вам, сударыня, немного водки?
  - Почему ты называешь меня "сударыней"? - Сухо осведомилась женщина. Ее голос сейчас звучал чуть мягче, но все равно оставлял ощущение тревоги.
  - Вероятно, потому, что не знаю, кто вы, и не представляю себе, как к вам следует обращаться. - Ответ был правдив, но, судя по тому, как она прищурилась и поджала губы, он вызывал у женщины немалые сомнения.
  - Так ли? - Высказала она вслух то, что он и так уже знал.
  - Именно так. - Твердо ответил Виг. - Я не имею чести вас знать, сударыня. Не помню как попал в эти края, да и что это за место, так до сих пор и не узнал.
  - Герд сказал, что от тебя пахнет "той стороной". - Женщина подошла к столу, взглянула на поднос, потом перевела взгляд на стаканчик, который все еще держал в руке Виг, и, усмехнувшись, сама налила себе водки в еще один, возможно, что и для нее приготовленный на столе серебряный стаканчик.
  - Что такое "другая сторона"? - Спросил Виг, хотя ему и показалось, что ответ ему уже известен.
  - Другой мир. - Она снова смотрела ему в глаза. - Некоторые эйни умеют туда ходить, но иногда люди оттуда приходят к нам.
  - Ну, я думаю, что так все и произошло. - Согласился Виг, не видевший причин отрицать то, что и так было очевидно.
  - От тебя пахнет кровью. - Сказав это, женщина поднесла стаканчик к губам и сделала один аккуратный глоток.
  - Это Герд так сказал? - Поинтересовался Виг.
  - Нет, это я сама чувствую. - Усмехнулась в ответ женщина. - Ты воин.
  - Уже нет. - Покачал головой Виг. - Когда-то... давно...
  - Давно. - Очень серьезно согласилась с ним женщина. - Так кто же ты такой?
  - Человек. - Пожал плечами Виг.
  - А кто, тогда, она? - В ее голубых глазах горел огонь очень сильного интереса, но это был холодный и опасный огонь.
  - Не помню. - Твердо ответил Виг, не желавший обсуждать с этой женщиной Бет, даже если окажется, что на самом деле ее никогда не было.
  - Возможно... - Было не ясно, верит ли собеседница тому, что сказал Виг, или нет. - Как тебе кайсы?
  Слово показалось Вигу смутно знакомым, но сказать с определенностью, что это такое, он не мог.
  - Кайсы. - Повторила женщина, чуть прищурившись, и кивнула на миску с ватрушками.
  - Спасибо. - Кивнул Виг, сообразив, о чем его спрашивают, но, не понимая, зачем. - Спасибо, сударыня, они очень вкусны.
  - Но тебе больше понравились ягодники...
  - Кайсы... Я правильно сказал? - осторожно сказал Виг. - Они показались мне пресными.
  - Пресными, вот как! - По-видимому, что-то в его ответе было не так, но Виг, хоть убей, не знал, что хотела услышать эта все еще остающаяся анонимной красавица. - Сядь!
  Слово прозвучало резко. Это был не просто приказ. Во всяком случае, Виг не хотел выяснять, насколько свободна удавка, стягивавшая его горло.
  - Я весь внимание. - Сказал он, садясь на табуретку.
  - Я леди Делия Дэлф. - Произнося эти слова, женщина буквально "со страстью" всматривалась в глаза Вига, знать бы еще, что она там искала. - Владетельница Грозового Перевала и княгиня Осенней Стороны.
  - Значит, я должен титуловать вас, вашей светлостью? - Спросил Виг.
  - Должен... - Согласилась княгиня, не отводя взгляда. - Но не будешь.
  - Почему? - Собственно, об этом они все время и говорили, и пора бы леди Делии сказать напрямик, чего она от Вига добивается.
  - Ты будешь моим братом, а лорд Дэлф может и должен называть леди Дэлф просто сестрой и, разумеется, на "ты".
  - Но я не ваш брат, ваша светлость. - Возразил Виг.
  Ситуация становилась весьма интересной, но он не понял пока, насколько.
  - Верно. - Согласилась княгиня и хищно улыбнулась. - И будет хорошо, Виг, если ты никогда об этом не забудешь. Но, это останется между нами, потому что, видишь ли, Виг, мне нужен брат, и сами боги послали тебя и именно тогда, когда ты мне понадобился.
  - Вероятно, - осторожно предположил Виг. - Мне следовало бы знать некоторые относящиеся к делу подробности...
  - Да, - кивнула княгиня. - Несомненно.
  Она допила водку и вернула пустой стаканчик на стол.
  - У меня действительно есть, то есть, вернее сказать, был брат. - Объяснила она после короткой паузы. - Мой младший брат Келвин исчез двенадцать лет назад и при таких обстоятельствах, что я практически уверена в его смерти. Однако подробности этой давней истории известны только мне и еще нескольким близким мне людям, которые не станут об этом говорить, как молчали они все прошедшие годы.
  Вообще-то, она сказала не "люди", а "эйни", и в этот момент Виг понял то, что упускал из виду, не замечал или игнорировал уже вторые сутки подряд: они говорили с леди Дэлф не по-русски, и не на каком-то другом, знакомом Вигу по прошлой жизни, языке. Это был совсем особый язык, чужой и даже чуждый, если вслушиваться, но факт в том, что Виг на нем говорил и понимал его с той же свободой, с какой всю жизнь говорил на великорусском наречии.
  - Значит...? - В принципе, Виг понял, что это значит, но княгиня обязана была сказать это вслух.
  - Значит, Келвин пропал, но может и найтись. - Объяснила Виктория.
  - Допустим, что так. - Кивнул Виг. - Допустим, что теперь я нашелся, но двенадцать лет, миледи, это небольшой срок, тут должны жить люди, которые хорошо помнят вашего брата...
  - И я одна из них. - На Вига полыхнуло голубым холодным пламенем. - У вас одно лицо, Виг, и похожее сложение... Там... - она кивнула на стену напротив, и Виг рассмотрел теперь скрытую среди резных панелей дверь. - Там хранится его гардероб, и я думаю, все это придется тебе впору.
  - А... - Ну, следующее возражение напрашивалось само собой, но, оказывается, княгиня продумала все детали.
  - Никто не знает, где ты был, Келвин. - Сказала она холодным ровным голосом. - Возможно, ты гостил у фей Вечного Лета, а может быть, был в плену у духов Древнего Холода. Есть и другие, не менее драматические варианты, однако печальная правда заключается в том, что, хоть ты и нашелся, но ты беспамятен, Келвин. Ты ничего не помнишь даже и о себе. Такое случается иногда: люди возвращаются, но не знают даже, как их зовут...
  - И в связи с этим я не смогу претендовать на твой титул...
  - Ты не смог бы претендовать на него в любом случае, Келвин. - Улыбнулась леди Делия. - Ты младший сын нашего отца, Келвин, и ты сын от второй жены. Но ты прав в том, что не будь ты беспамятным, кто-нибудь мог бы захотеть воспользоваться моей преждевременной смертью, чтобы титул достался тебе, минуя нашего дядю Кигана, который ведь тоже имеет некоторые права.
  - Тогда, зачем я тебе понадобился, Делия? - Спросил озадаченный таким поворотом Виг.
  - Затем, Келвин, что вскоре мне предстоит жениться. - Холодно ответила княгиня.
  - Ты хочешь сказать, выйти замуж. - Поправил ее Виг.
  - Нет, дорогой брат. - Улыбнулась леди Дэлф. - Ты все забыл... С точки зрения престолонаследия я не женщина, а мужчина. Поэтому я должна жениться на женщине, которая могла бы зачать и родить наследника.
  - Но ты же женщина, и ты... - У Вига не нашлось подходящих слов, однако они были и не нужны.
  - Вот для этого мне и нужен брат, пусть и беспамятный...
  
  ***
  "Мило... и... оригинально".
  Виг доел ватрушки, то есть, как их? Кайсы? Вот, именно, кайсы. И он их доел, и куру съел, оставив на подносе лишь жалкую кучку обглоданных костей, и пирожки, и хлеб с сыром. Он съел все, и все выпил: и пиво, и водку, похожую на виски. По идее, даже с такой плотной закуской его должно было развезти на раз. Раньше точно бы развезло, но - чудны дела твои, господи! - не сегодня.
  Виг с сожалением посмотрел на пустую бутылку и вздохнул. Надо же, десятериковый полуштоф, сиречь - шестьсот грамм, никак не меньше, а он ни в одном, можно сказать, глазу. И как попросить добавку, не знает.
  "Ужос, летящий на крыльях ночи... Хотя..."
  В этой комнате оставалось еще много секретов, несмотря на очевидную "простоту" меблировки. Вот и про дверь вторую Виг не знал, и про камин забыл, а между тем, камин здесь был интересный, сложенный из дикого камня - "Как называется твердый черный камень? Базальт? - он был украшен резным мрамором и имел полку, нависающую над заглубленным зевом. И вот как раз там, на полке, между двумя тяжелыми серебряными шандалами стоял на бронзовом чеканном подносике узкий графинчик из зеленой яшмы, окруженный крошечными стопочками из яшмы красной. Следовало предположить, что графинчик этот служит не только украшением каминной полки. Так оно и оказалось, хотя весь сосуд - курам на смех - вмещал никак не больше полутораста граммов виноградной водки. Но лучше мал, чем ничего, не так ли?
  Виг опрокинул первую стопочку, хмыкнул, оценив вкус и аромат, и, налив сразу граммов пятьдесят в давешний серебряный стаканчик, отправился знакомиться с гардеробной покойного лорда Келвина. Дверца, замаскированная среди резных стенных панелей, открылась сразу, стоило только легонько на нее надавить, и сама за Вигом закрылась с тихим шелестом, едва он оказался "по ту сторону стены". Впрочем, волноваться было не о чем: не западня и не ловушка. С этой стороны у двери имелась удобная ручка, заметив которую, Виг усмехнулся удовлетворенно и перешел к изучению "скрытых пространств".
  Что ж, следовало признать, о чем-то в этом роде он просто обязан был догадаться сразу, исходя из одной лишь логики и "чувства пространства". Ведь, если ты находишься в башне, но помещение, в котором ты оказался, не занимает всю площадь яруса, то следует предположить, что где-то за стеной должна находиться еще одна комната. Так и случилось, причем помещение "по эту сторону стены" было едва ли не вдвое больше спальни молодого лорда и, кроме того, имело выход на полукруглую галерею, расположенную на внутренней, замковой, стене башни.
  "Недурственно... - Констатировал Виг, рассмотрев сквозь узкое оконце этот небольшой, но удобный балкон. - Совсем, как дома..."
  Но до дома, имея в виду Петроград, было как до луны, или того дальше. А здесь, в "личном пространстве" лорда Келвина стояли расположенные без какого-либо видимого порядка деревянные грубо выструганные болваны - сиречь, манекены - одетые каждый на свой лад, но одинаково оригинально. Следовало признать, у Келвина Дэлфа был отменный и своеобычный вкус. Уж это Виг, будучи художником, вполне мог оценить. Он и оценил, как и то, что лестницы вниз в этой комнате не оказалось, а лестница "наверх", вела в "никуда", к сложенному из толстых кедровых досок потолку. Впрочем, возможно, там, наверху был скрыт потайной люк, но, подумав немного, стоя под лестницей и прихлебывая между делом из стаканчика водку, Виг пришел к выводу, что это не так. Здесь должен был быть какой-то другой секрет, но вот какой?
  Виг огляделся, но, разумеется, секрет потому так и называется, что его не каждому открывают. А для того, чтобы узнать секреты Келвина Дэлфа, нужно было быть им самим. Ведь молодой лорд Дэлф смотрел на мир совсем не так, как питерский книжный график Виг Черной. Он глядел не прямо, а как бы со стороны, чуть отстраненно и иронично, немного прищурив глаза...
  "Зеркало... Вполне оригинально..." - Но чужая хитрость чуть не вышла ему боком, потому что, приблизившись к высокому напольному зеркалу в тяжелой раме из резного бука, первым делом Виг увидел свое отражение. И вот это было лишнее, но, слава богам, в крови Вига было растворено достаточно алкоголя: он подмигнул Келвину Дэлфу и "пожелал", чтобы ему открылась дверь. Однако то ли первая мысль была слишком робкой, то ли зеркало давно не открывалось, но потребовалась еще одна - решительная - попытка, чтобы желаемое стало возможным. Чуть сжало виски, и отражение исчезло из зазеркалья, а вместо него появилась крутая винтовая лестница, ведущая, как и ожидалось, и вверх и вниз.
  "Начнем сверху". - Решил Виг и, пройдя сквозь раму зеркала, стал подниматься по древним каменным ступеням.
  Лестница - и это было видно даже "невооруженным глазом" - принадлежала иной эпохе, другим, менее взыскательным к вопросам вкуса временам. Не коснулись ее и поздние труды лорда Келвина по реконструкции всего "до чего руки дотянутся". Но, возможно, так все и было задумано: чему и быть спрятанным в зазеркалье, как не таинственной винтовой лестнице, ведущей в тайные помещения древней замковой башни?
  "Почему бы и нет?" - Виг поднялся на добрых четыре метра и оказался на следующем ярусе. Здесь помещалась просторная комната, судя по всему, служившая прежнему хозяину и кабинетом, и лабораторией и мастерской. Несколько квадратных и круглых столов и полки, развешанные вдоль стен, были заставлены разнообразными предметами, некоторые из которых могли вызвать восхищение, а иные - ужас, и завалены рукописями, книгами и древними свитками. У широкого окна, выходившего на юг, стоял мольберт с незаконченным портретом леди Делии, а у северного - боевого - окна на верстаке лежали части рыцарского доспеха.
  Виг прошелся по комнате, рассматривая случайные экспонаты неведомой жизни - реторты с засохшими цветными жидкостями, носовой рог дракона, редкие руды и минералы, разложенные на одной из полок - и, тяжело вздохнув, пошел дальше. На этот раз ничего придумывать не пришлось: деревянная лестница находилась у западной стены комнаты, но там, "наверху", за откинутым люком, ничего, кроме пустой сторожевой площадки не нашлось. А вот внизу, куда Виг попал по зазеркальной лестнице, было на что посмотреть. Ниже жилого яруса находилась оружейная палата, в которой, впрочем, не нашлось ни одной обычной - рядовой или ординарной - вещи. Здесь хранилось редкое, уникальное и, по-видимому, страшно дорогое оружие, и древнее, разумеется, коллекционное. Виг подержал в руках несколько мечей и кинжалов, примерился к большому тисовому луку и крутанул в руке тяжелый Моргенштерн. Выходило, что, несмотря на молодость, лорд Дэлф был человеком не только со вкусом, но и с воображением. Талантливый, интересный человек, но, увы, мертвый. И место его теперь занято другим.
  "Тень воина..." - Кажется, Виг видел когда-то японский фильм с таким названием, и сам он, нежданно-негаданно, тоже стал чужой тенью. Ему предстояло только выяснить, на что он способен сам по себе и может ли встать вровень с тем, чьей тенью ему предложили быть.
  
  ***
  Во сне он весь вымазался в пыли и паутине, и на каждом шагу натыкался на трупики крыс и сухие ремни змеиных шкур. Не страшно, в общем-то, но тягостно, если честно, муторно и неуютно. Однако того, что искал в запустении заброшенного лабиринта, так и не нашлось, и Виг проснулся с испариной на лбу, сердцебиением и чувством утраты и сожаления.
  "А ведь так и есть, - понял он вдруг. - Пыли-то там как раз и не было".
  Не было пыли, и следов заброшенности и запустения не было. Здесь, в этой комнате, всю ночь выветривали затхлый нежилой воздух, сушили каминным огнем сырость и гниль, но воспоминаний о прошлом небрежении так до конца и не вытравили. А вот за стеной, все было так, словно и не прошло двенадцать лет. Чисто, сухо, и воздух приятный, с запахом леса и озера.
  Виг встал с кровати и прошелся по комнате. Вечерело, и сумерки стремительно вытесняли свет уходящего дня. Получалось, что Виг проспал едва не полдня. Вернулся из путешествия в зазеркалье, завалился, не раздеваясь, на узорчатое покрывало, да и заснул. И вот уже вечер на носу, и есть хочется, и недурно бы было зажечь свечи, но нет у него не еды, ни огня...
   "Хотя все это должно быть в замке..."
  Виг хмыкнул и решительно направился к потайной двери. Толчок, створка двери плавно поворачивается на невидимом стержне, и, задержавшийся на полпути Виг чувствует быстрое, словно бег маленького зверька, и такое же "цепляющее" покалывание на коже ладоней и лица.
  "Значит, так..."
  Вот и граница между тем и этим, и сон в руку, хотя если и есть здесь крысиные трупики, то не в прямом, разумеется, смысле. Потому что здесь-то как раз ни крыс, ни мышей нет, и птицы своим пометом не изгадили смотровую площадку.
  Виг вошел в зал с болванами, встал, где всталось, прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Ему подходило это место, таков был ответ на незаданный вслух вопрос, и комната вместе с "населяющими" ее вещами готова была согласиться с его присутствием. И в тот момент, когда Виг это понял, он "вспомнил", что огниво лежит на полке слева от двери. Так оно и оказалось. Неширокая каменная полка, бронзовый шандал с восковой свечой и замшевый мешочек, в котором кресало, кусочек пирита в качестве идеального кремня, да трут, притом не абы какой, а настоящий из хорошо просушенных волокон трутного гриба. Однако, возможно, трут ему был без надобности...
  "Вот оно как..."
  В воздухе чувствовалось напряжение, и он даже как бы гудел, но очень тихо, на пределе слышимости, и Виг боялся вспугнуть "очарование момента", прогнать внезапно сошедшее на него вдохновение. Он тронул пальцем фитилек свечи и поднес его к носу. Прошло двенадцать лет, но капля горючего масла на фитильке не высохла. Она оставила на коже жирный след и пахла пожаром, то есть, так, как ей и было положено. И, следовательно, всех дел было поднести к фитилю кремень, положить на него кресало, и чиркнуть резко и сильно...
  Толстый сноп желто-оранжевых искр метнулся к краешку фитиля, накрыл его и тут же исчез, но свеча уже горела. Сначала это было синеватое "принужденное" пламя, но уже через мгновение это был настоящий, "живой "огонь.
  "Вот так..." - Виг взял с соседней полки еще один, на этот раз трехголовый, шандал и зажег одну за другой еще три свечи.
  Теперь в комнате стало достаточно светло, чтобы выбрать одежду на вечер. Но, как оказалось, выбор был уже сделан: взгляд Вига сам собой упал на манекен в двух шагах слева от него, и сразу же - еще до того, как удалось рассмотреть детали - ему пришлись по душе краски наступающей осени. Темно-зеленые, словно сосновая хвоя, шерстяные бриджи, светло-зеленый шелк сорочки и приглушенное многоцветье осени в листьях кленов, дубов и тиса: желтое с оранжевым, темное золото и насыщенный кармин. Жилет, кожаный камзол, сапоги и перчатки... Здесь было все, даже пояс и шейный платок цвета темно-желтой охры, и все это оказалось Вигу впору.
  "Ты знала".
  Что ж, она знала, иначе бы не предложила. И раз так, то, значит, сегодня он Келвин Дэлф со всеми вытекающими из этого последствиями.
  Виг усмехнулся, и подошел к зеркалу: пора было посмотреть правде в глаза. А глаза у этой "правды" оказались темно-синими, как синие сапфиры, и от их взгляда холодок проходил по коже...
  "Но это мои глаза..."
  Он был потрясен и смущен, и, разумеется, озадачен. Но, если зеркало не лгало, за время беспамятства Виг сильно изменился, настолько сильно, что сам на себя перестал походить, потому что лорд Келвин был высок ростом, поджар, но широкоплеч, имел смуглую кожу, длинные черные волосы и полные грозной синевы миндалевидные глаза. И да, если уж зашел разговор о внешности, Келвин Дэлф был чертовски красивым мужиком, только Виг никак не мог понять, чего в нем больше, притягательной мужественной красоты или не менее притягательной хищной силы?
  
  ***
  Путешествие в "зазеркалье" заняло не менее получаса. Следовало подобрать подходящий к сегодняшнему облику кинжал, найти шкатулку с украшениями - ничего лишнего, только платиновый перстень с печаткой из сапфира да граненая серебряная цепь, украшенная алмазной крошкой - и выпить перед пиром никак не помешало. Ниже арсенала находился личный винный погреб покойного лорда, а там, под гранитной плитой-люком, в дубовых бочках томились такие вина и водки, что у Вига от одного их запаха голова закружилась. Однако задерживаться здесь было неразумно. Если леди Делия дает сегодня в замке пир, - а Виг был совершенно уверен, что так оно и есть - ему необходимо было появиться на людях не мешкая, пока в игру не вступили иные силы.
  Что это за "силы" и что за "игра", Виг не знал. Не знал он и того, отчего непременно сегодня, едва оказавшись в замке Гроз и получив от владетельной княгини такое заманчивое, но странное предложение, должен он "выйти в свет". И, однако же, чувствовал, что сделать это необходимо неотлагательно, и решил довериться "первому чувству", своей нежданно-негаданно прорезавшейся интуиции. Поэтому, наполнив графин из-под солодовой водки другой, но близкородственной "огненной водой", Виг вернулся к себе в комнату и застал там служанку, принесшую ему ужин и обнаружившею - к своему ужасу - внезапное и таинственное исчезновение "знатного гостя" из закрытого на замок помещения. Девушка оказалась настолько увлечена своими поисками отсутствующего в комнате Вига, что даже не заметила, как он вошел сквозь бесшумно открывшуюся потайную дверь.
  - Добрый вечер! - Сказал Виг, входя в комнату.
  - Ой! - Воскликнула, вздрогнув от неожиданности, служанка и едва не упустила огромный поднос с разнообразными яствами и напитками.
  - Что-то не так? - Виг успел как раз вовремя, чтобы перехватить начавший опасно крениться поднос.
  - Я... - Служанка хлопала ресницами и резко меняла цвет лица с бледно-белого на красный.
  - Ты принесла мне ужин. - Кивнул Виг. - Спасибо. А что, пир уже начался?
  - Н-нет... - Выдохнула служанка.
  - Ну, вот и славно. - Улыбнулся Виг. - Оставь поднос на столе и ступай, только смотри, не запирай дверь, а то как же я вернусь к себе после пира?

   Глава 4. Листопад
   Виг вышел из башни и остановился. Где-то в недрах замка, в паласе, в главном зале, вот-вот должен был начаться пир, но Виг не знал, где находится это место и как туда попасть. Оставалось довериться "интуиции", что Виг и сделал. Он "прислушался", ловя "низкое гудение", уже несколько раз помогавшее ему решать те или иные проблемы, и с облегчением почувствовал, как сжало виски и толкнуло в сердце. Воздух в коридоре дрогнул, и в нем открылась невидимая обычным зрением дверь, за которой лежала цель его нынешнего приключения. В Большой зал можно было попасть, следуя по стопам какой-то женщины, чьи следы вдруг проявились на плитах пола так, словно были нарисованы флуоресцентной краской.
   "Тогда, вперед, и да сопутствуют нам боги!"
   Виг уверенно шел по лабиринту замковых переходов, отмечая перемены, случившиеся здесь в этот день. Впрочем, возможно, что ранним утром он просто не заметил, что притолоки всех без исключения дверей, как и все арки в замке, украшены дубовыми и сосновыми венками, а сами двери - огромными веерами из желтых, оранжевых и красных листьев клена, ясеня и дуба. Как не обратил внимания и на то, что тут и там на стенах укреплены целые древесные ветви с листьями в цветах осени и кедровые, еловые и сосновые лапы с деревьев великанов. Холодный камень стен и темное дерево перекрытий совершенно изменили свой облик в присутствии живого дыхания заповедных лесов. Создавалось впечатление, что в замок вошла сама госпожа Осень, охряная дама Осеннего Предела. И надо сказать, Виг отменно угадал с выбором костюма: он настолько сливался с фоном, стремительно и бесшумно - в мягких сапожках без каблуков - скользя в неровном свете факелов, что его просто не замечали. Ни слуги, сновавшие по коридорам замка тем чаще, чем ближе подходил Виг к Большому залу, ни воины охраны, выставленные на" перекрестках главных дорог" и у двустворчатых дверей паласа, раскрытых сейчас настежь, - никто его, словно бы, и не видел.
   На пороге пиршественного зала Виг замер на мгновение, охватывая заинтересованным взглядом огромное пространство, убранное еще более пышно, чем прочие виденные им по пути помещения, украшенное не только целыми древесными ветвями, венками из листьев и букетами последних осенних цветов, но и переливчатыми стягами всех оттенков желтого и зеленого, полотнища которых были богато расшиты темным серебром и красным золотом. В огромных люстрах и в многоголовых шандал на длинных столах горели тысячи свечей, пылали факелы, воткнутые в бронзовые кольца вдоль бесконечных стен, и мелодичный шум, сотканный из разговоров, смеха и музыки, волнами прокатывался с одной стороны двусветного зала до другой, теряющейся в золотом мареве. Зрелище, представшее глазам Вига, было более чем живописным, впечатление - просто феерическим.
   "Сказка!" - Но ведь он, и в самом деле, находился теперь в сказке, разве не так?
   Делия сидела на возвышении, и, разумеется, была там не одна, но кресло слева от нее предусмотрительно оставили пустым. Почему, зачем? Кто должен был там сидеть?
   "А она красива..." - Ну, да, разве мог художник не заметить и не восхититься этой странной, тревожной красотой?
   Черные волосы княгини были собраны и подняты вверх, схваченные княжеской диадемой в виде венка из осенних листьев.
   "Клен, ясень и дуб..." - Три княжеских дерева, три знака власти.
   Он пошел к возвышению, медленно скользя вдоль столов и сидящих за ними людей. Он слышал музыку - флейты и скрипки - улавливал обрывки оживленных разговоров, подмечал необычные одежды и головные уборы, видел лица, обращенные не к нему, но на самом деле все время смотрел на Делию, рассматривая то ее безукоризненное, но властное и хищное лицо, то драгоценности на полуобнаженной груди, то скупые жесты тонкой руки. Она была прекрасна и опасна, властная хищница среди зверей своей стаи.
   "Хищница..." - Мысль эта понравилась Вигу, и он улыбнулся.
   И в тот же миг увидел знакомое лицо. Человек шел навстречу, не замечая Вига, глядя сквозь него. Виг все еще оставался "невидимым", но возвышение княжеского стола было уже близко, и игру в прятки можно было прекратить.
   - Ты... - Сказал Виг, останавливаясь и останавливая широкоплечего мужчину в дорогих одеждах, выдержанных в серых и голубых тонах. - Мы ведь знакомы, друг, не так ли?
   - Что?! - Человек вздрогнул, обнаружив перед собой кого-то, кого здесь только что не было, и остановился. Зрачки его расширились:
   - Ты?!
   Удивление мужчины оказалось даже сильнее, чем можно было ожидать.
   - Но ты... - Мужчина был растерян, если не потрясен, и его явно ненормальное состояние начало привлекать внимание, сидевших за столами людей.
   - Мы знакомы? - Повторил вопрос Виг, сам удивляясь тому, что этот чужой человек действительно кажется ему знакомым. - Кто ты, друг?
   - Я... - Кажется, речь с трудом пробивала дорогу сквозь скованное судорогой горло. - О, боги! ...Я Калт... Калберт Виндт... Мой лорд?!
   - Лорд! - Сказал кто-то страшным шепотом за спиной Вига.
   - Калт... - Повторил за знакомым незнакомцем Виг и почувствовал, как что-то шелохнулось в его собственной, никак не связанной с этим замком и этими людьми памяти.
   Ему померещился вдруг летний, пронизанный солнцем лес, и олень, несущийся без дороги через просторную поляну...
   Стреляй, Калт! - крикнул он и натянул лук, выцеливая высокую шею зверя.
   - Вы... Мой лорд! - В сильном волнении произнес мужчина, которого звали Калт Виндт.
   - Это же Келвин. - Произнес кто-то вслух, и имя пропавшего двенадцать лет назад лорда понеслось над столами.
   - Мой брат! - Голос Делии остановил поднявшуюся волну, как стрела Калта остановила однажды метнувшегося в чащу оленя. - Я рада, Келвин, что ты все-таки пришел.
   Бледность заливала ее смуглое лицо, в голубых глазах стыл ужас ледяных вершин.
   - Леди Делия, - поклонился Виг. - Сестра.
   - Дамы, - сказала Делия вставая. - Кавалеры! Мой брат вернулся из-за края ночи...
   Ну, что ж, она выбрала весьма поэтический эвфемизм слову "безумен", но следует отдать ей должное, ее гортанный, клекочущий голос не дрогнул. Она была само совершенство, и даже вполне объяснимая бледность была ей сейчас к лицу.
   - Иди сюда, Келвин. - Позвала она, холодно улыбнувшись. - Садись. Как видишь, твое место не занято.
   - Увидимся, Калт. - Сказал Виг, коснувшись плеча мужчины пальцами правой руки, и пошел к Делии.
  

***

   - Как ты узнал? - Спросила Делия, когда отзвучали здравницы в его честь, и гости занялись блюдами новой перемены: аистами и лебедями, фаршированными ягнятиной, орехами, и лесными яблоками.
   - О чем? - Виг старался быть вежливым и учтивым, как и подобает гостю на чужом празднике или обеспамятевшему младшему брату владетельной княгини.
   - О "Лорде Листопаде". - Непонятно ответила княгиня.
   - Кто такой "Лорд Листопад"? - Спросил Виг.
   - Не кто, а что. - Чуть скривила губы леди Делия, не отрывая от Вига взгляда, выцветшего от обуревающих женщину чувств. - Это имя костюма, который был сшит двенадцать лет назад специально для праздника Листопада и который никогда не был надет...
   "Лорд Листопад? Однако!"
   - Интуиция. - Объяснил он. - И чувство прекрасного...
   - Где ты взял этот кинжал? - Ее трудно было сбить с мысли.
   - Это так важно? - Удивился Виг, но тут же понял, что ее беспокоит.
   - Башня не открывается никому... - Призналась Делия.
   - Мне повезло. - Предположил Виг.
   - Тебе. - Согласилась она, но на этом их тихий разговор был прерван.
   - Где же вы странствовали, все эти годы, мой лорд? - Спросил сильный женский голос. Уверенный голос, низкий, с хрипотцой.
   Виг поднял взгляд и увидел сидевшую неподалеку от него седовласую широкоскулую женщину с бледным, испещренным морщинами и старческими пятнами лицом и выцветшими зелеными глазами.
   - Мы знакомы, госпожа? - Спросил он, рассматривая крупные бриллианты и изумруды, вплетенные в косу старой дамы, по-девичьи переброшенную через плечо на грудь.
   - Думаю, что нет. - Покачала головой женщина. - Я Биева из Каменного Леса, мой лорд, но мне кажется, вы встречались с одной из моих дочерей, не знаю только с которой...
   - Ваши дочери, госпожа? - Виг был уверен, что никогда не встречался ни с кем из семьи этой женщины. Он даже не знал, где расположен этот ее Каменный Лес, и что это такое, вообще.
   - Мои. - Кивнула женщина, и Виг заметил, как колышутся крылья ее тонкого носа. - Они оборотни, мой лорд, как и я... И вы пахнете одной из них...
   - Глупости! - Дернул головой старик, сидевший напротив старой женщины. - Ты хочешь сказать, Биева, что не можешь узнать собственную дочь по запаху?!
   - Да, - согласилась леди Каменного Леса. - Это странно, но я же знаю, что это моя кровь.
   - Но не моя! - Отрезал старик.
   - Возможно. - Не стала спорить старая женщина. - Но, во-первых, после пожара в урочище Трех ключей нюх у тебя стал не тот, что прежде, а во-вторых, не забывай, у меня есть еще две дочери не от тебя.
   - Хватит! - Остановила их спор Делия. - Мой брат, к сожалению, не помнит, где он был и с кем встречался, но я буду вам благодарна, леди Баева, если вы узнаете у ваших дочерей, кто и при каких обстоятельствах встречался с Келвином, где и когда.
   - Ну, обстоятельства, насколько я понимаю, были самые естественные. - Усмехнулась старая женщина. - Вероятно, ваш брат был сзади... но, возможно, и спереди...
  

***

   Пир - а это, как понял Виг, было первое застолье семидневной Череды - затянулся далеко за полночь. Впрочем, в первый вечер Седмицы крепких водок и настоек не пили, обходясь пивом, на нижних столах, и вином - на верхних. И разнообразие блюд вполне соответствовало началу праздничной поры: четыре перемены по три или шесть блюд в каждой. Сытно, вкусно, но не чрезмерно. Не роскошно пока, сдержанно, ведь все еще впереди, и не все гости собрались, но все строго по правилам: три сорта мяса, по три вида птиц и рыб, и злаков тоже три, и три раза по три плодов и ягод. Не главный пир, одним словом, не Великое Застолье Листопада, однако, и не заскучаешь. Здравницы звучат одна за другой, перемежаясь лишь песнями да молитвами. Музыка льется, то громкая, яростная, зовущая "в круг", то тихая, нежная или, напротив, торжественная, величавая. И давно - с прошлой оказии - не встречавшиеся гости шутят и смеются, ведут неспешные беседы, сговариваются о будущих свадьбах, подтверждают давние союзы и создают новые.
   Вигу все это было интересно, потому что внове. Он, и в правду, чувствовал себя в сказке, вот только сказка эта была непростая и не для детей. Трудная сказка, и временами как бы знакомая, слышанная прежде, виденная краем глаза, забытая, но не до конца. А как это возможно, он не знал и даже гипотезы путной выдвинуть не мог. Просто вот, жил да был питерский парень Виг Черной - сержант, контуженный, в полной и окончательной отставке - а потом случился с ним случай, да непростой, а с таким поворотом, что и не разъяснишь и не расскажешь. Просто нет таких слов, чтобы эту историю рассказать. Но долго ли, коротко ли, проснулся Виг второго дня в лесу, а, вернее сказать, очнулся, и кто он теперь - тот же ли человек, что прежде, но с "другим лицом", или все-таки лорд Келвин, обзаведшийся памятью Вига Черного - этого никто не знает. И он, Виг, похоже, меньше всех прочих.
   - Мой лорд! - Девушка с белым, как первый снег, лицом, и пугающе знакомой темной зеленью глаз стояла перед ним. У нее был высокий лоб и полные губы, и волосы цвета красной меди. - Быть может, вы помните меня...
   Что должен был помнить лорд Келвин? Детскую любовь? Юношескую страсть? Или что-нибудь иное, о чем Виг знал так мало, что ничего не мог даже предположить?
   - Я Вивис, мой лорд... - В ее голосе зазвучала тоска. - Вы называли меня лаской, я приносила вам удачу...
   - Боги жестоки, Вивис. - Что еще он мог ей сказать?
   - Вы не помните... - Смирилась с неизбежным женщина.
   - Ничего. - Подтвердил Виг с грустной улыбкой.
   Эта Вивис не была похожа на Бет, даже если Бет всего лишь фантом его больной памяти, но она была молода и красива, полна жизненной силы и ярких чувств, и Виг чувствовал себя виновным в ее печали.
   - А стрелять из лука вы тоже разучились? - Неожиданно спросила она, и в зеленых глазах вспыхнула надежда.
   - Я даже не помню, как его держат в руках. - Ответил Виг, ощущая бремя не своей вины, и вдруг понял, что говорит неправду.
   Ощущение было настолько сильным, таким ярким и живым, что он даже глянул быстро вниз на свои опущенные руки. Разумеется, они были пусты, но на краткий миг ему показалось, что он сжимает в руках большой тисовый лук. Странное ощущение, чужое, но пережитое как свое. И, однако, можно ли вспомнить о том, чего никогда не ощущал, зная, что впечатление верное и воспоминание - подлинное? Можно, нельзя, какая разница? Ведь на лужайке Козьего двора, своего рода цвингере, образованном внешней и внутренней стенами замка, парни и девушки стреляют в ростовые мишени из луков при неверном свете факелов и двух больших костров.
   - Пойдем, Вивис. - Его вело вдохновение, как не раз уже в этот долгий день. - Посмотрим, может быть, ты, и в правду, приносишь мне удачу?
   Девушка смутилась, но, кажется, идея пострелять в крепостном дворе из лука пришлась ей по душе.
   - Пойдемте, мой лорд. - Улыбка тронула ее замечательно красивые губы. - Люди будут рады, если вы... - Она снова смутилась, вспомнив, по-видимому, о том, что он обеспамятовал. - Вы можете даже не стрелять...
   А вот это уже было лишнее. Прозвучало жалко, да и смысла не имело. Но Вига "несла волна", и ему очень хотелось проверить, насколько справедливы могут быть эмоции, вступающие в противоречие со здравым смыслом.
   - Пойдем, Вивис! - Позвал он девушку. - Пойдем, Ласка!
   Он подхватил девушку под руку и увлек к воротам, ведущим в цвингер.
   - А скажи, Вивис, - спросил он, почувствовав через тонкую ткань узкого рукава бурный ток ее крови. - Мы целовались с тобой при луне?
   - Нет, мой лорд. - Слова прозвучали с таким чувством, что о продолжении не сложно было и догадаться.
   "Но почему бы и нет?"
   - А жаль... - Сказал он вслух. - Про поцелуи я тоже забыл, но, как знать, вдруг твоя "удача" распространяется и на них тоже?
   - Как знать... - Повторила за ним Вивис. - Как знать, мой лорд! В Такую ночь случаются и не такие чудеса...
   "Случаются..." - Виг коротко посмотрел через плечо, возвращая взгляд леди Делии. "Сестра" была чем-то озабочена, очевидным образом расстроена, и в немалой степени озадачена.
   "А ты как думала?" - Пожал он мысленно плечами и взглянул на Вивис.
   Несмотря на то, что краски меняют свою природу в неверном свете живого огня, Виг был уверен, Вивис уже не бледна, словно снег или беленое полотно, и такой она понравилась ему еще больше.
   "Если ты принесешь мне удачу, мы будем пить "Луговое вино" до завтрашнего застолья..."
   - Мой лорд!
   - Лорд!
   - Дайте дорогу!
   Его узнали и пропустили вперед, изучая "с близкого расстояния", "вынюхивая" знакомые запахи, признавая и опасаясь признать.
   - Будете стрелять, мой лорд? - Спросил богатырского сложения мужчина с темно-рыжей бородой.
   - Если дашь мне лук и стрелу, я готов попробовать. - Ответил Виг и улыбнулся. - Как знать, может быть, боги и не были ко мне столь жестоки...
   - Прошу вас, лорд. - В глазах лучника недоверие боролось с надеждой.
   "А что за прошлое разделили ты и я?"
   Виг принял лук из рук в руки и почувствовал, как тот тяжел, но вместо разочарования испытал неожиданный прилив сил. Так и должно было быть. Большой тисовый лук - не игрушка, а оружие. И в тот момент, когда Виг это вспомнил, лук перестал казаться слишком большим и тяжелым. Он стал таким, как должно, не больше, но и не меньше. А ростовая мишень была в полусотне метров от него.
   - Стрела, мой лорд. - Какая-то молодая женщина с улыбкой протянула ему стрелу, но, уже принимая ее, Виг понял, что женщина его обманывает.
   Это была тяжелая боевая стрела с кованым наконечником. Такой стрелой хорошо было пробивать кольчатую броню, но вот послать ее точно в цель на пятьдесят метров не мог никто.
   "Неправда, - сказали зеленые глаза. - Ты мог".
   - Пожелай мне удачи, Вивис. - Попросил он.
   - А как насчет поцелуя? - Подняла она густую бровь.
   - Нет, Ласка, поцелуя я еще не заслужил. - Улыбнулся Виг и, боясь потерять кураж, резко обернулся к мишени, одновременно с поворотом плавно и, словно бы, по-заученному, вскидывая перед собой лук.
   Отдельные движения - простые и точные - слились в чудную мелодию, незнакомую, но памятную. Не разум вел Вига, а чувство, не память, а интуиция. Кто-то за его плечом восторженно выдохнул, оценив силу натяжения, а в следующее мгновение стрела ушла в цель. Точно и сильно. На пятьдесят метров по прямой.
   - Вот теперь, я хочу получить твои губы, Вивис! - Сказал он, поворачиваясь к девушке и, не глядя, протянул кому-то из стрелков свой лук.
   Она стояла перед Вигом, каким-то образом оказавшись совсем рядом. Ее глаза сияли, губы приоткрылись, словно, отвечая на слова Вига.
   А вокруг них растекалась странная тишина, и Виг знал, что она означает: люди поверили, что лорд Келвин вернулся. Беда только, что сам Виг знал, что это не так.
  

***

   Остаток ночи они провели, деля время между накатывающей волнами страстью и "Луговым вином". В подвале Келвина стояла целая бочка старого хейга, который успел состариться еще до того, как лорд Келвин исчез в зачарованных лесах. Вино из пяти десятков трав и виноградного сока делали только на высокогорных плато Хейга - Медвежьем, Волчьем, Драконьем - хейгом "Луговое вино" и называли везде, от восхода и до заката. Редкий напиток, крепкий и ароматный, веселящий душу, согревающий тело.
   - За твои глаза, Вивис! - Виг поднял перед собой серебряную чашу и отсалютовал девушке.
   У Вивис были удивительные глаза, зеленые, словно из оникса или малахита, глубокие, с золотыми крапинками. В Зимних горах попадается иногда яшма такого именно оттенка, ее еще зовут Гномьим камнем.
   - Ты будешь выкликать здравницу за все части моего тела или только за некоторые? - Вивис улыбалась, но чего больше было в ловком движении ее влажных губ, насмешки или вызова?
   - Только за некоторые... - И он уже знал, за какие именно.
   Виг приложился к чаше, и сладкое пламя хейга хлынуло ему в горло. Огонь и прохлада, сладость и горечь - множество вкусов смешалось в Луговом вине, невероятное разнообразие ощущений отмечало путь "сильного глотка" от губ до желудка.
   - Князю не понравилось, что ты позвал меня в башню...
   "Князю..."
   Но удивляться было нечему. Законы престолонаследия жестоки: став хозяйкой Осеннего предела, Делия перестала быть женщиной. К ней надлежало обращаться, как к мужчине, и говорить о ней следовало не как о княгине, а как о князе. Другое дело, что близкие слуги и охрана, в число которых Вивис, разумеется, не входила, могли себе позволить ту или иную вольность. Назвать "вашей светлостью" в женском роде, например, или еще что. Но что бы они не говорили между собой и наедине, у замка Гроз не могло быть хозяйки, только хозяин. Князь Осени, но никак не княгиня.
   - Князь не волен над свободным выбором свободного человека. - Улыбнулся Виг.
   Мгновение, и Вивис вновь оказалась в его объятиях, но перед тем, как с головой уйти "под волну", Виг отметил, впрочем, уже только краем сознания, что эта женщина настолько же ненасытна, насколько и щедра. И щедрость ее простирается далеко за пределы возможного: рядом с нею и Виг становится неистощимым, словно горный поток. Такие чудеса - бесценный дар даже в заповедных горах, но вот об этом Виг уже не думал, потому что не думал ни о чем вообще.
  

***

   День прошел, как не было: пролетел, пронесся, растворился в вине и любви. Наступил второй вечер Череды: не застолье - гуляние. За стенами замка, на пологом берегу озера разожгли огромные костры. Трапеза этой ночью будет простая: жареные на вертелах бараны и козы, печеная кукуруза, горячий хлеб да холодное вино. Зато простор, перед которым все равны - ну, почти все - плоты на темной воде, луговина, заросшая высокой и сочной, но уже пахнущей осенью травой, да таинственная сень близкого леса. И звездное небо над головой, и песни до утра, долгие, медленные или быстрые, веселые. И девичьи хороводы под лютню, виолу и шалмей, и мужская хора с мечами под флейты и барабан, и единоборства - для удовольствия и, значит, без смертей и увечий - и хмельная, но не пьяная страсть, безгрешная, даже если запретная, потому что ночи Череды посвящены богам и чистым духам Листопада.
   Впрочем, отправляясь на берег озера, ни о чем подобном Виг не думал. Он и не знал, если честно, как отмечают второй день Седмицы. Известно было только, что гулянье состоится с наступлением темноты и не в замке, а на озере. И вот просыпается Виг в своей разгромленной страстью горнице, а за окном сумерки, и Вивис ушла - он и не заметил, когда - и надо бы переодеться и идти на праздник, ведь он даже не спросил, где искать теперь Ласку, если не на ночном гулянье.
   Виг быстро спустился в винный погреб и дальше, в мрачное подполье в основании башни Кавалеров. Здесь находилась собственная баня лорда Келвина, но Вигу недосуг было разводить сейчас огонь под котлом и ждать пока согреется вода. Он просто встал под "слив", отодвинул заслонку типа тех, что используют в печных дымоходах, и на него обрушилась тугая струя озерной воды. Вода шла самотеком и уходила - сквозь дырки под ногами - куда-то вниз. Теоретически ей некуда было там деться, потому что уровень озера был выше. Он-то и обеспечивал самотек, но все-таки вода уходила "в пол", и Виг решил не забивать голову "глупостями". Льется - хорошо, уходит, не скапливаясь, и того лучше. Он смыл под струей холодной сладкой воды пот, закрыл заслонку, растерся куском чистой ткани, и, как был, голышом, отправился назад. По пути он, словно бы по наитию, прихватил в оружейной меч в ножнах темного серебра и парный ему кинжал той же тонкой работы. А раз так, то и костюм сегодня оказался другим: "ночные" - дымчатые да палевые - тона, светлое и темное серебро и красные агаты, соседствующие с голубыми топазами.
   "Элегантно и... не пошло". - Признал Виг, посмотревшись в зеркало. И в самом деле, костюм был ему к лицу...
   "И на люди выйти не стыдно..."
   А на берегу веселье было уже в разгаре. Метались тени среди костров, звездное небо отражалось в недвижной глади озера, и над водным простором, далеко, должно быть, слышны были звуки музыки, смех и веселые выкрики.
   - Лорд Келвин, брат. - Сказала "князь Осеннего Предела", протягивая Вигу руку. - Позволь представить тебе наших гостей. - Лорд Джохан Деж'Двир владетель Вьюжного Перевала, великий боярин Зимней Части и его дочь леди Паола, моя нареченная невеста.
   - Мой лорд. - Чуть склонил голову Виг, приветствуя лорда Вьюжного Перевала, высокого статного мужчину с темными глазами и серебристо-льняными волосами. - Моя леди...
   Он едва не "споткнулся", осознав, что именно сказала Делия об этой тоненькой девочке с огромными светлыми глазами и светло-русыми чуть вьющимися волосами, схваченными тонким обручем резного золота. Но он справился, разумеется, склонился в поклоне, более низком, чем предполагал вначале, и коснулся губами сухих белых пальцев.
   - Мой лорд! - У нее был приятный чистый голос и какое-то незнакомое произношение. А еще она волновалась, и любопытство к брату ее будущего "мужа" мешалось в душе девушки с детскими страхами перед обеспамятовавшим и опасениями по поводу будущей жизни в замке Гроз.
   - У вас очень интересный меч, лорд Келвин. - Сказал между тем отец невесты, заводя, по-видимому, "светскую" беседу.
   Меч висел за спиной, и Вьюжный лорд смотрел за левое плечо Вига на выглядывавший оттуда эфес: длинный черен с резными костяными накладками и серебряные - без камней - навершие и гард.
   - Хотите взглянуть, лорд Джохан? - Почему бы ему не быть вежливым с отцом будущей невестки?
   - Не откажусь. - Улыбнулся мужчина, который, как и большинство других встреченных здесь Вигом мужчин, был, прежде всего, воином, а потом уже всем остальным.
   Виг улыбнулся и одним плавным движением, которому уже даже не удивился, достал меч из ножен, но, уже передавая оружие отцу Паолы, Виг впервые увидел клинок меча, и у него мороз по коже прошел.
   "Поток..."
   Откуда ему стало известно имя меча? Бог знает, или боги ведают, но светлая сталь клинка, кажущаяся как бы подернутой льдом даже в сумраке освещаемой огнем костров ночи, могла принадлежать только "Потоку".
   - Могу ли я предположить, что держу в руках оружие чужой работы? - Спросил лорд Джохан, с восхищением рассматривая меч.
   - Да. - Кивнул виг, удивляясь самому себе. - Меч выковали Они, если вы это имеете в виду. Это случилось всего за несколько лет до Последней Войны, и это их работа.
   - Великолепно. - Лорд Джохан вернул Вигу меч и чуть склонил голову, благодаря за оказанную честь. - Вы фехтуете?
   - Разумеется. - Ответил Виг, и только произнеся это длинное слово, сообразил, что вдохновение может однажды завести его слишком далеко.
   Но делать нечего: сказанного не воротишь. Приходилось соответствовать. Виг прикрыл на мгновение глаза, вслушиваясь в звуки ночи, и случилось невероятное. На одно "длинное" мгновение, такое краткое, что сердце Вига не успело ударить и одного раза, и такое долгое, что в нем можно было прожить всю жизнь, Виг услышал все звуки мира. Рассуждая здраво - чего тогда он, впрочем, сделать не мог - это было невозможно, но, если бы и осуществилось вдруг, должно было убить Вига на месте, или, по крайней мере, свести его с ума. Но ни того, ни другого с ним не произошло, а невозможное стало явью, и Виг слышал каждый голос в ночи - человеческий и звериный - любой звук, кем бы или чем не был он порожден. Капля упала с еловой лапы в семи верстах к югу... "Ох мне, ох...", вытягивал хор, распавшийся на двенадцать отдельных голосов... И трепет травы от тихих шагов волчицы, и влажный шелест "клинка, входящего в ножны" где-то рядом, в кустах, в полусотне шагов на запад... И чей-то смех - Виг мог бы с точностью сказать, чей, если бы таково было его желание, - и чьи-то слезы... Речь и страстные стоны, звериный вой и песня, сорвавшаяся с губ, предсмертный хрип и торжествующее рычание, звуки дыхания и любви, борьбы и бега, шелест крыльев в ночном небе и скрип деревьев... Виг слышал все, но искал то единственное, зачем окунулся в бесконечный мир звуков. И он нашел. На самом краю восприятия, на неведомой границе между "здесь" и "там", его слуху открылся тот самый низкий гул, что совершал для Вига большие и малые чудеса.
   Сжало виски, и мягкая, но полная сдержанной мощи "кошачья лапка" толкнула Вига в сердце. Еще одно мгновение, на этот раз настоящее - короткое - и меч в руке стал мечом в руке.
   - Имею честь атаковать вас, лорд Келвин! - Воскликнул лорд Джохан. - Защищайтесь! - И, отсалютовав своим темным клинком, атаковал.
   Удар, защита, шаг в сторону, захват... Виг чувствовал вкус жизни. Воздух был прохладен и ласков, лишь изредка лица касались "поцелуи пламени" - долетавшие до бойцов волны жара от разложенных тут и там костров. Ноги были легки и сильны, и Виг буквально вытанцовывал сложный танец поединка. Его меч был достаточно длинен и тяжел, чтобы пробивать даже пластинчатые латы, но сейчас Виг совершенно не чувствовал его веса. Поток летал в его руке как тонкая веточка, с легкостью выписывая в ночном воздухе любые из тех узоров, что стремительно - но помимо разума - рождались в руке и глазах. Но и противник достался Вигу достойный. Лорд Джохан фехтовал красиво и опасно. Его рука была сильна, тело подвижно, а техника - виртуозна и безукоризненна. Однако лорд Вьюжного Перевала, скорее всего, не слышал тот волшебный "гул", что звучал в ушах Вига, или все-таки слышал, но не так хорошо. Через две минуты после начала поединка, Виг коротко, но сдержанно - остановив движение в самый последний момент - коснулся острием меча горла противника чуть ниже подбородка.
   - Ваше слово? - Спросил Виг, поражаясь тому, что знает "правильные слова".
   - Сдаюсь. - Хрипло выдохнул лорд Джохан.
   Виг отвел меч в сторону, поклонился достойному сопернику, благодаря зимнего лорда за испытанное им истинное удовольствие, и, не глядя, вложил меч в ножны, по-прежнему остававшиеся у него за спиной. Вокруг раздавались возгласы восхищения - поединок двух мастеров клинка доставил удовольствие, отнюдь не только им двоим - короткие реплики "по поводу", поздравления и слова поддержки, а так же и пространные комментарии из уст знатоков. Но Виг заметил лишь озабоченность во взгляде леди Делии и восхищение в глазах юной Паолы.
   - Между нами, лорд. - Тихо, но твердо сказал ему на ухо подошедший обняться лорд Джохан. - Не знаю уж насколько вы обеспамятовали, Келвин, но я рад, что у князя такой брат. Мне так спокойней за Паолу. Надеюсь, вы меня понимаете...
  

***

   Он искал Вивис всю ночь, но девушки нигде не было: ни среди танцующих, ни среди пирующих... Она не стреляла из лука и не соревновалась в ножевом бое. Не "пускала огни по водам", принося жертвы духам предков, и не пела "воде и лесу", как делали другие молодые женщины. Не то, чтобы это встревожило Вига или обеспокоило, но, по совести говоря, он был разочарован. Вивис пробудила в нем жажду, какой он от себя никак не ожидал, однако "напиться" всласть не дала ...
   - Калберт! - Воскликнул Виг, увидев Виндта среди мужчин, соревнующихся в метании топора. - Кальт!
   - Мой лорд! - Обернулся к Вигу бородач.
   - Скажи, Кальт. - Виг положил правую ладонь на плечо "друга детства" и заглянул ему в глаза. - А как ты называл меня раньше? Ну, тогда... до всего этого?
   - Ну... - Замялся мужчина.
   - И все-таки. - Настаивал Виг.
   - Келт. - Сказал Калберт Виндт, с видимым трудом проталкивая звуки сквозь горло. - Я называл вас Келт.
   - Тебя, Кальт! - Поправил мужчину Виг.
   - Меня? - Удивился тот.
   - Нет, меня. - Улыбнулся Виг. - Ты обращался ко мне на "ты" и не называл своим лордом.
   - Мы были младше тогда. - Возразил Калберт со смущенной улыбкой.
   - Давай представим, что еще не вечер. - Предложил Виг.
   - Ну, если так угодно моему... -
   - Кальт!
   - Извини! - Смутился бородач. - Мне потребуется время...
   - Не затягивай! - Усмехнулся Виг. - А то я могу и передумать. А кстати, ты не знаком случайно с девой Вивис?
   - Вы... Извини, ... К... Келт. - Обращение давалось Калберту с трудом. - Ты имеешь в виду баронессу Фуро? Да, я...
   - Баронессу? - Удивился Виг.
   - А другой Вивис я здесь и не знаю. - Развел руками Калберт. - Ты еще танцевал с нею прошлой ночью...
   - Фуро. - Кивнул Виг. - И где же находится ее замок?
   - У нее Башня. - Объяснил Калберт. - Правда, очень большая. Стоит над Белогривой в Хорьем урочище.
   - Хорье урочище. - Повторил Виг, пытаясь оценить, если уж не разрешить вдруг обнаружившуюся загадку. - Ласка из Хорьева урочища...
   - Она ускакала из замка вечером... - Вспомнил вдруг Кальт. - Точно! Они уехали вдвоем: она и ее телохранитель Мельм.
   "Баронесса... Башня... Ласка из Хорьего урочища. Мило..."
   - Покидаешь с нами? - Нарушил затянувшуюся паузу "друг детства".
   - Почему бы и нет? - Пожал плечами Виг и привычно прислушался к звукам ночи, однако, "низкого гула", как не искал, не обнаружил. Зато нашел то, чего и не искал: присутствие чужой мощной воли, силящейся побороть его собственную волю.
   Впечатление от встречи с "чужим" оказалось нелегким переживанием. Там, где слух ловил "тревожный гул вечности", не должно было быть никого постороннего, никого, кроме одного лишь Вига - полновластного хозяина своего внутреннего пространства. Попытка нарушить границы дозволенного была оскорбительна, как пощечина. И более того, "чужое дыхание" показалось Вигу настолько омерзительным, что его чуть не стошнило. Он растерялся, даже не пытаясь понять природу своей странной реакции, и беспомощно оглянулся, словно ожидая помощи от неизвестно кого, оставшегося где-то там за спиной. Но ничего случайного, похоже, в его жизни теперь не происходило. Виг оглянулся и сразу же встретился взглядом со своей "сестрой". Делия стояла, спрятавшись в глубокую тень, сгустившуюся под низкой кроной какого-то одинокого дерева, "укутавшись в сумрак как в плащ" - "Чьи это стихи?" - и смотрела оттуда на Вига, полагая себя невидимой. Однако когда их взгляды встретились, и леди Двэлф неожиданно обнаружила, что Виг не только видит ее во мраке, но и способен разглядеть выражение ее глаз, она удивилась. Впрочем, удивление стремительно превратилось в жаркий гнев, едва она догадалась, отчего Виг смотрит теперь именно на нее.
   В тот же момент хватка чужой воли усилилась, обретя истинную мощь, и стала еще жестче, если так можно выразиться. Однако вот что странно: понимание сути происходящего принесло Вигу облегчение. Он даже успокоился вдруг, хотя и понял, что княгиня раскрыла его тайну и каким-то образом отрезала его от источника могущества. Теперь Виг не мог надеяться на чудо. Рассчитывать следовало только на себя. Он отвернулся и, опустив взгляд, посмотрел на руку с зажатой в ней деревянной рукоятью. Когда ему успели сунуть в руку топор, Виг даже не заметил, но вряд ли вся история с княгиней заняла больше нескольких секунд.
   "Ну, и чего ты добиваешься?" - Подумал он с удивлением и тоской. Чувство разочарования вошло в сердце, заставив вспомнить, что в этом мире он никто и звать его никак. Впрочем, и в потерянном, своем собственном мире Виг не был кем-то особенным, но топор метать приходилось и сержанту Черному. Не такой, как этот, но все-таки топор, и не так чтобы уж очень плохо, хотя и порядком лет тому назад.
   Он выровнял дыхание и... Только метнув тяжелый топор и увидев, насколько точен и силен, оказался бросок, Виг понял, что так и не разобрался с тем, кем является на самом деле. Виг Черной мог метнуть нож - в свое время совсем неплохо, - мог "кинуть" и топор, хотя и не специализировался на холодном оружии, но не так. А сейчас он понимал - и не умом, а телом, - что знает, может, умеет делать такие вещи, которых, видит бог, никогда не знал и не умел. Как такое возможно? Откуда пришло умение фехтовать на мечах или стрелять из лука? Кто научил Вига - и когда - кинжальному бою или рубке секирой? Скакать верхом, защищать палисад, выслеживать оленя в лесу...
  

***

   - Нам надо поговорить,... Виг. - "Князь" Осеннего Предела была спокойна и холодна, как вода в проруби. - Я спрошу тебя еще раз, кто ты?
   - Человек. - Ответ был прост, другого у Вига просто не было.
   - Человек,... найденный в Тихом лесу именно тогда, когда я охотилась на лань... Голый мужчина, так похожий на моего брата, что не обмануться нельзя, даже если ты знаешь, что возвращение из-за Края Ночи невозможно...
   Три дня она избегала этого разговора, хотя Виг полагал, что каждый новый день дается леди Делии все труднее, и все-таки пришла накануне Великой Вечери. Завтра - Листопад, сегодня - шестая трапеза Череды. Через час князь Осеннего Предела должен появиться на своем высоком месте, и Вигу тоже стоило бы прийти на пир, раз уж все до единого - и гости, и домочадцы - считают его лордом Келвином.
  
   - Мне нечего сказать... - Он был полон искреннего сожаления, но и сам не знал, что еще может сказать "своей сестре".
   И еще, его тревожил взгляд княгини. Что-то новое "плавилось" в голубых глазах Делии.
   - Чего ты хочешь? - Спросила она, прерывая повисшее между ними молчание. - В какую играешь игру?
   - Я ни во что не играю. - Ответил он, глядя ей прямо в глаза. Это была правда, но звучала она не слишком убедительно, и Виг это хорошо понимал. - И ни за кого я себя не выдаю. Во всяком случае, перед тобой я - это я. И я... Это не мой мир, Делия, но с каждым днем я чувствую себя здесь все более естественно, и не знаю, отчего так, и как это возможно. Это все.
   Это действительно было все, что он мог ей сказать, не считая, разумеется, истории с Бет. Вот только рассказывать об этом ему почему-то не хотелось. Это было личное, и делится этим личным с леди Двэлф, он не желал.
   - Ладно. - Казалось, холодное пламя разгорелось в ее глазах еще ярче. Бешенство? Ярость? Гнев? Виг не знал, что это за чувство, как не знал и причины его вызвавшей.
   - Ладно. - Повторила Делия, не разрывая зрительного контакта. - Тогда, слушай,... Келвин, мой брат. Прибыл гонец с Закатной Стены. Король Холмов Майра обвинил народ в нападении на земли Пограничья.
   "Ну, вот и повод к войне... - С тоской подумал Виг. - Или уже война?"
   - Майра. - Сказал он вслух. - Танцующий в Солнце или Зверь Войны, что вернее?
   - Два языка, - грустно усмехнулась Делия. - Два значения, но имя-то одно. Король собирает армию, но для начала захватил Опорные башни.
   - Война. - Кивнул Виг.
   - И ты мой младший брат... - В ее голосе прозвучало сожаление, которого она даже не попыталась скрыть.
   Вот и ответ хотя бы и на часть вопросов. Если бы в первый день Череды в замке Гроз не появился обеспамятовавший, но целый и невредимый Келвин Двэлф, младший брат князя,... Если бы в последующие дни молодой лорд Келвин не доказал, что он настоящий лорд и воин...
   - Ты уже объявила сбор? - Спросил он.
   - Да. - Кивнула она.
   - Ополчение поведу я? - Он знал ответ, но обязан был спросить.
   - У меня нет выбора. - Ответила она. - У тебя, Келвин, тоже.
   - Когда мы выступаем? - Виг пытался представить себе будущую войну и не мог. Этой войны он пока не знал.
   - Через неделю. - Ответила она. Огонь в ее глазах постепенно угас, его сменила откровенная тоска.
   - Почему не сегодня? - Он действительно не понимал, почему она не спешит, ведь армия короля Холмов уже на перевалах Закатной Стены...
   - Завтра Листопад, - грустно улыбнулась Делия. - Великая Трапеза и моя свадьба, а к перевалам я проведу тебя короткой дорогой, но это все, что я могу для вас сделать...
  

   Глава 5. Поход
   Уже смеркалось, когда головной отряд поднялся на гребень Малой Куницы, представлявший собой естественную границу между Осенним Пределом и Ничейной землей. Торговый тракт упирался здесь в стены опорной крепости - Кедрового замка, обойти который с юга и севера было крайне сложно, особенно если речь шла о целой армии. Однако небольшими группами - да без коней и груза - пройти можно много где, так что вполне вероятно, чужие глаза уже рассмотрели длинную колонну Осеннего Ополчения, растянувшуюся от Сухой пади до восходных ворот крепости, стоявшей на поросшем хвойным лесом гребне горы.
   - Лорд Келвин! Лорды! - Выехавший из ворот замка высокий кряжистый мужчина в пластинчатом доспехе, поднял руку с булавой командующего пограничной стражей, приветствуя прибывших.
   Барон Кер Лаурис лорд Охотничьей тропы держал границу уже двадцать лет, и из того немногого, что Виг успел узнать о нем из рассказов спутников, представлялся человеком опытным, но главное - умным.
   - Лорд Кер! - Было странно снова чувствовать себя самим собой, но быть при этом, или, по крайней мере, казаться кем-то другим.
   Виг подъехал к лорду Керу так близко, как позволили их кони.
   - Где Майра? - Спросил он тихо.
   - В трех днях пути на закат. - Так же тихо ответил лорд-командующий. - Вы успели вовремя, мой лорд. Если давать Майре генеральное сражение, то лучше Чайной пустоши места не найти. А если...
   "А если нас там прищучат, мы сможем отступить к крепости и держать оборону, пока зима не закроет перевалы за нашей спиной..."
   - Спасибо, лорд Кер. - Виг по достоинству оценил осведомленность и образ мысли барона. - Раз нет спешки, то остальное мы обсудим после обеда, если вы не против.
   Сам Виг просто мечтал оставить наконец седло и, оказавшись под крышей - и непременно около камина - выпить чего-нибудь более крепкого, чем вода, да и горячего поесть, страсть, как хотелось. Выполняя свое обещание, Делия действительно "проводила" их "короткой дорогой" до самого пограничья, но от Трех Ключей, где армия вышла на тракт в последний предрассветный час, и до Малой Куницы ополчение двигалось без бивуака и долгих остановок почти весь световой день. Конечно, идти столбовой дорогой - не одно и тоже, что продираться сквозь лесное бездорожье, однако, и простым этот переход назвать трудно. Но, в общем, все верно: война и дорога легкими не бывают никогда.
   - Раз нет спешки, то остальное мы обсудим после обеда, если вы не против. - Сказал Виг, надеясь, что хозяин Кедрового замка возражать не станет.
   - Как вам будет угодно. - Согласился лорд Кер. - Прошу вас проследовать в замок, мой лорд. Я отдал все необходимые распоряжения еще три часа назад, когда дозорные заметили вас в ущелье.
   - Благодарю вас, барон. - Улыбнулся Виг, донельзя довольный таким исходом, и тут же стал отдавать распоряжения лордам и капитанам своего штаба.
   Разумеется, это заняло какое-то время, но Виг не роптал. Еще с сержантских времен он усвоил простой урок: быть начальником не только лестно, но и трудно. В смысле, начальствование - есть труд, и порой совсем нелегкий. Так что когда он попал наконец за стол, солнце успело скрыться за западной грядой, и в воздухе сплотился почти вещественный сумрак. Одним словом, вечер незаметно сменился ночью, и в горах сразу и резко похолодало, но в паласе Кедрового замка было тепло и светло. Пылали дрова в каминах, наполняя воздух запахом хвои и кедровой смолы. Горели факелы и масляные лампы. И слуги, более похожие на воинов, разносили по столам горшки с "тяжем" - густой говяжьей похлебкой с крупой и овощами, и "сиркой" - сладкой пшеничной похлебкой на молоке, и огромные хлебы на деревянных подносах, и блюда с жареной медвежатиной и печеной олениной с вареньем из брусники и кислых яблок. Впрочем, лорд Кер не поскупился, несмотря на стоящую на пороге замка войну и недостаток времени на подготовку, блюда носили перемена за переменой: куры, начиненные миндалем, ягнятина пре-сале с верховых солончаков с ее особым солоноватым вкусом, отварная форель под острым соусом, сладкая фасоль... Много, долго, и пьяно - ведь и пили по-богатырски - но скорее "в охотку", чем наоборот. Пили, ели, выкликали здравницы, говорили о разном, наслаждаясь неторопливой беседой под негромкую музыку - две виолы, три флейты и труба - и, в конце концов, не дождавшись окончания трапезы, перешли к обсуждению планов. И, хотя планы эти были просты и очевидны - выйти в путь завтрашним утром, можно и не спозаранку (спешить то некуда), и идти к Чайной пустоши, где и дать послезавтра или, максимум, через два дня генеральное сражение - сверстывание графика компании и согласование действий различных отрядов заняло еще, пожалуй, часа два. Никак не меньше.
   Но все-таки угомонились, ведь, если и не на рассвете, то все же утром им предстоял поход. Поход, бивуак на Чайной пустоши в ожидании короля Холмов, и сражение... У Вига начали слипаться глаза, и он искренне обрадовался окончанию трапезы. Встал из-за стола, раскланялся с хозяином замка и своими лордами-капитанами, пожелав всем спокойной ночи, и пошел за слугой, несшим в руке потрескивающий факел, в отведенные ему покои. Однако если Виг предполагал, что, добравшись до кровати, сразу и уснет, аки не ведающий забот младенец, он жестоко ошибался: желание спать исчезло, растворившись в тревожных мыслях о прошлом, настоящем и будущем, едва он переступил порог комнаты.
   В покоях, предоставленных Вигу "из уважения к положению и происхождению", было жарко натоплено - ночи, и в самом деле, становились день ото дня холоднее - а на прикроватной полке стоял кувшин со сладким и крепким, "осенним", вином из ягод. Мальчик-оруженосец помог Вигу освободиться от "легкого" доспеха, - поскольку пировал лорд-командующий в кольчуге и поножах с наручами, что утомляло, но было частью принятых здесь и сейчас правил игры. Затем, пока Виг споласкивал лицо холодной как лед водой, мальчик налил вино в кубок, разложил на полке выбитую и прочищенную трубку, огниво и кисет с трубочным зельем, подбросил в камин дров и, так как лорд Келвин пожелал остаться один, отправился восвояси, искать ночлег в общей комнате оруженосцев.
   Виг проводил его взглядом, дождался, пока захлопнется за мальчиком тяжелая дубовая дверь, задвинул засов и, оставшись наконец один, начал набивать трубку. Там, в Петрограде иной реальности, Виг не курил уже много лет, но можно ли было все еще считать нынешнего лорда Келвина тем же самым человеком, что бросил курить из-за ранения, полученного на "ненастоящей" войне? Трудно сказать. И самое главное, Виг и сам начал уже во всем этом путаться, теряясь в догадках по поводу того, кто он такой на самом деле, и что же, черт возьми, с ним приключилось?
   Он помнил - но было ли это истинной памятью? - как познакомился с Бет. Вечер, заведение Соболя "У стены", девушка бешенной, завораживающей красоты, и идущая к ней с мечами в руках смерть... Он помнил, если все-таки помнил, как дрался, и бежал с Бет по темным проходным дворам. И как заболел, едва добравшись до рыбачьей избушки Колина, тоже помнил. Однако все это помнилось как-то нечетко, словно впечатления раннего детства: реальные, но какие-то "размытые", как в работах фотоимпрессионистов, в которых пейзажи и портреты были настолько же аутентичны, насколько и фантастичны. То же самое можно было сказать и о знании. Лишенные эмоциональной окраски, как бы "оторванные от души", факты его собственной биографии представлялись теперь Вигу "блеклыми", выцветшими, и даже если и настоящими - что все-таки возможно - то совершенно "неинтересными". Что с того, что он родился и вырос в Петрограде? Что ценного или важного в подробностях его службы в Опричне или учебы в художественном училище? Все это осталось с ним, но ощущалось теперь, как чужое и лишнее. Но в то же время Виг не мог не удивляться такому своему отношению к собственному же прошлому. Все эти странности психологии казались ему ненормальными, но вот ведь как бывает: знать то он знал, и понимать - понимал, но нисколько из-за этого не переживал, сколько бы ни пытался себя накрутить. Даже переход из знакомой и практически родной Карелии в заповедный лес, и долгое путешествие через горы "в образе зомби" вспоминались не более чем дурным сном. Реальностью же, как ни странно, являлось здесь и сейчас лорда Келвина, какими воспринимал их Виг во всей совокупности многочисленных и разнообразных ощущений. Он был "он" и кто-то еще, и это ему никак не мешало. Есть и есть, а заботили его по-настоящему совсем другие вещи.
   Виг набил и раскурил трубку, делая это нарочито медленно, методично, по всем правилам. Вдохнул пахнущий осенью дым, задержал в легких, чувствуя, как табачный дурман растворяется в крови, выдохнул медленно, наблюдая за тем, как расходится в теплом воздухе сизое облачко, и отпил немного вина...
  

***

   - Нам надо поговорить. - Делия была серьезна, но, судя по всему, нервничать перестала. Что-то она "поняла" или решила для себя, но, главное, выбрала линию поведения. Потому, вероятно, и успокоилась.
   - Я весь внимание. - Виг не иронизировал. Он тоже кое-что понял.
   - Был момент, когда я стала сомневаться даже в том, что знаю твердо. - Сказала "князь" Осеннего Предела и посмотрела Вигу в глаза. Взгляд ее был тверд. - К сожалению, Келвин мертв, хотя ты и заставил меня в этом усомниться.
   - Что заставило тебя сомневаться?
   Кажется, к чему задавать вопросы? Ему-то, тени лорда Келвина, зачем все это надо? Но не одна только Делия, Виг тоже хотел разобраться в том, что ткалось вокруг него, неподвластное ни ее, ни его воле.
   - Что ж, изволь. - Ответила леди Двэлф. - Полагаю, ты в своем праве. - Его удивила эта реплика княгини, но комментировать ее Виг не стал, он слушал.
   - Внешнее сходство... - Продолжила между тем Делия. - Ну, что ж, бывает. Случается. В конце концов, у всех есть двойники, не в этом мире, так в том. Но то, как ты стреляешь из лука, как держишь меч... Вот в этом вы удивительно похожи, но Келвин, должна тебе сказать, никогда так не "танцевал". Меч в твоей руке, будто веточка омелы. Ты играешь, а не трудишься, Виг. И двигаешься ты, словно тень, легкий и сильный, как снежный барс или скальная рысь...Но ты не оборотень. Так кто же ты? - Неожиданно резко спросила Делия, обрывая ровную мелодию своей тихой речи.
   - Однажды я уже ответил на твой вопрос, и другого ответа у меня нет. - Виг пожал плечами и занялся набиванием трубки.
   - Возможно. - Прежним тоном сказала Делия и, вынув из поясной сумки свою собственную изящную трубочку из медового цвета оникса с длинным янтарным мундштуком, протянула ее Вигу. - Набей уж и мне, раз так.
   - По твоему слову, князь. - Усмехнулся Виг, принимая трубку. Впрочем, ему было не до смеха, он предчувствовал пришествие неприятных истин.
   - Ты не оборотень. - Повторила Делия, как бы размышляя вслух. - Но ты окутан особым запахом, Виг. Чутье не обманывает - это женщина. Сильная аура, могучий оборотень... Биева из Каменного Леса уверена, что это одна из ее дочерей. Возможно, что и так, а, может быть, и нет. Каменный Лес - великий род, но и баронесса Фуро не из последних, а ведь она была с тобой целый день... Так кто же ты, Виг, игрушка в лапах оборотней или великий кукольник? Может быть, ты Повелитель Зверей, очередного возвращения которого ждут по ту и эту сторону Гряды?
   - Повелитель Зверей? - Что-то смутное ворохнулось в памяти, но, увы, это снова была чужая память.
   - У оборотней нет князя. - Делия с благодарным кивком приняла раскуренную трубку и пыхнула голубоватым дымом, пахнущим лесными яблоками и малиновым листом. - Но есть, как рассказывают, кто-то, кто приходит к ним тогда, когда времена выходят на перелом...
   - Считаешь, я тебя обманываю? - Прямо спросил Виг.
   - Нет. - Покачала головой Делия. - В том-то и дело, Виг, что я тебе верю. Но ведь и ты сам можешь пока не знать, кто ты такой.
   Увы, Виг должен был признать, что в ее словах больше правды, чем ему хотелось бы.
   - Ты открываешь двери, которые не открывались двенадцать лет, - сказала Делия совсем тихо. - Ты знаешь такое, чего не можешь и не должен знать, если, разумеется, ты не Келвин, но ты не он...
   - Я и сам начинаю сомневаться. - Признался Виг.
   - Не сомневайся. - Остановила его женщина. - У меня есть твердое доказательство. Скажи, что ты чувствовал там, где получал помощь?
   Как ни странно, он ее понял.
   - Я слышал гул. - Ответил Виг. - Словно чувствуешь присутствие мощного потока, прислонившись к толстой каменной стене, отделяющей тебя от течения...
   - Верно. - Кивнула Делия. - Глубоко-глубоко, у корней холма, на котором стоит замок Гроз, лежит Сапфир Двэлфов. Это сердце Осеннего Предела, Виг, источник нашей силы. Ты можешь к нему прикоснуться, и, значит, ты не обычный человек, как ты сказал мне тогда, в лесу. Никто, даже лучшие из моих людей не способны услышать голос Камня, тем более, заставить его сослужить службу. Ты можешь. Но ты чужой для него, Виг. А чужих он губит, даже если и выполняет их желания. Тебе нельзя обращаться к нему, кроме как в самом крайнем случае. Он просто сожжет тебя. Может сжечь. В любой момент может, как не раз уничтожал уже тех, кто решил, что способен на невозможное. Верь мне, Виг, я не лгу.
   Она действительно не обманывала. Каким-то образом Виг точно знал - Делия говорит правду.
   - Знаю. - Кивнул он.
   - Знаешь... - Она прогулялась по залу, это была ее малая приемная - кедровые покои, оглянулась через плечо. - Налей мне вина... Пожалуйста.
   - Изволь. - Он подошел к столу и налил ей вина.
   - Спасибо. - Улыбнулась Делия, принимая кубок. - Ты уже два дня не пользуешься силой и, все равно, вчера на ристалище ты был лучше всех.
   И это тоже была правда. Он стрелял из лука, боролся и фехтовал, не слыша заветного гула, но не уступил никому.
   - Так кто же я, по-твоему? - Спросил Виг, наливая себе вина.
   - Не знаю... - Нахмурилась княгиня. - Но я принимаю это так, как оно есть. Выбора нет, Виг, ты поведешь армию, как мой брат и младший соправитель, и вместе со мной станешь мужем моей Паолы. Если и не по закону, то по существу. - Криво усмехнулась Делия. - Поэтому мой вопрос прост: скажи, Келвин, ты готов быть мне настоящим братом?
  

***

   Великую Трапезу Листопада они открывали вдвоем. Сначала на высокое крыльцо замкового паласа вышла Делия. На ней было платье из синей, как ночное небо, парчи, и голубых шелков семи разных оттенков. А алмазов и сапфиров на княгине было столько - и были они таких размеров, - что едва ли эта ноша сильно уступала тяжкому гнету боевой брони. Но, казалось, Делия не замечает ни веса платья, ни тяжести расшитого темным золотом и подбитого соболями плаща с откинутым на спину капюшоном. Леди Двэлф была упоительно легка и свободна, словно невесомый лесной призрак, и величественно холодна, почти равнодушна. Ее голубые глаза таили в своей прозрачной глубине смертельное сияние вечных льдов.
   Телохранители князя Осени разошлись в стороны, образовав полукруг, и Делия прошла скользящим шагом вперед, остановившись на самой вершине лестницы, пологими округлыми ступенями спускавшейся к гранитным плитам двора. Там внизу стояли гости, собравшиеся в ее замке, чтобы разделить с княгиней вечное таинство Листопада и стать свидетелями свадебного обряда, назначенного по старому обычаю на предрассветный час. Делия остановилась, и тотчас протрубили золотые трубы, приветствуя повелительницу одного из четырех Великих Пределов, а гвардейцы семьи Двэлф подняли перед собой длинные копья с вымпелами княгини и флагами ее многочисленных земель и замков.
   Теперь настала очередь лорда Келвина, и он, разумеется, не заставил себя ждать. Виг вышел из дверей паласа и быстро, но без непозволительной спешки, присоединился к "своей старшей сестре", остановившись прямо за ее левым плечом. Он был выше Делии и смотрел на гостей и гвардейцев поверх ее увенчанной княжеской короной головы. Но и они, собравшиеся в парадном дворе замка, хорошо видели торчащую из-за его левого плеча длинную рукоять "Убийцы эльфов" - двуручного меча князей Осеннего Предела, чей клинок тусклой, почти черной стали пережил, как утверждало семейное предание, трагическую и великую Последнюю Войну. Сегодня право вынести меч из сокровищницы Двэлфов принадлежало младшему брату князя - лорду-командующему ополчения Осени.
   - Радуйтесь! - Воскликнула Делия своим чистым, но как бы клекочущим по орлиному голосом. - Радуйтесь! Настала осень, день Листопада наступил!
   И полилась речитативом летания Осени, древняя, полная смысла и чувства молитва, обращенная к богам и духам гор и лесов. Истое моление, как называли его в старину, мольбы и стенания, перемежающиеся словами гордости и торжества.
   - Свой хлеб принесу, чтобы разделить с вами. - Голос княгини поднялся над замершей в благоговении толпой. - И чашу вина пущу по кругу! Глотком ли единым, пиршеством ли богатым, воздам честь, и славу воспою руке дающей, сердцу любящему! Амен!
   - Амен! - Откликнулись гости и слуги единым хором.
   И снова запели трубы, славя День Седьмой Осенней Череды - день Листопада и Великий Час - час первой звезды.
   Но вот смолкли трубы, и вступили флейты и виолы, лютни, волынки и шалмеи. И гости двинулись в Великий чертог, проходя мимо "князя" Осени и "его" младшего брата, сдвинувшихся в сторону, чтобы, приветствуя идущих мимо них людей, не загораживать им пути.
   - Лорд Джохан Деж'Двир владетель Вьюжного Перевала, великий боярин Зимней Части и его дочь леди Паола. - Звучным голосом объявил мажордом. - Барон Нейрис владетель Холодной Крепости и его леди-супруга благородная Кайра Ре...
   Гости шли по одному и парами, а иногда и целыми семьями: со старшими и младшими сыновьями, уходящими с лордом Келвиным в поход, с невестками и взрослыми внуками... Яркая парча, драгоценные шелка, золото и серебро, и острые блики сияющих и переливающихся в свете факелов всеми цветами радуги драгоценных камней.
   - Леди Исабе, - прокричал мажордом, и Келвин привычно перевел взгляд налево, туда, откуда должна была появиться очередная гостья его сестры. - Баронесса Лахав Лейна, хозяйка Золотого Бора, первая наследница Лета...
   Их глаза встретились, и Келвина накрыла волна яростного и жаркого золота. Казалось, сам воздух вокруг леди Исабе исполнен волшебного сияния: золотого, медового, янтарного...
   - Леди Исабе! - Произнес Келвин, опуская голову в знак приветствия и особого уважения.
   - Баронесса! - Высоким гортанным голосом воскликнула Делия. - Вот так неожиданность! Мы и не ждали! Ваше посещение высокая честь для нас. Когда вы приехали, сестра?
   - Только что. - Губы Бет раздвинулись в улыбке, а у Келвина голова закружилась от донесшегося до него аромата ее дыхания.
   "Исабе... Бет... Лахав Лейна... Ли..."
   Но она уже уходила в палас, невысокая, стройная в платье медовых цветов, в золотых топазах, так великолепно сочетавшихся с цветом ее волос, глаз и кожи, и дивных изумрудах, горевших "лесным пламенем" в тяжелой диадеме бледно-зеленого золота. А гости все шли и шли, и Келвин не мог смотреть ей вслед.
   "Ничего, - решил он, пережив мгновение разочарования и сожаления. - Нестрашно. По знатности рода ее посадят рядом с нами..."
   Но на сердце тяжким грузом лежало понимание того, что невозможное стало еще более невозможным. Ему не дано было любить Бет, и быть любимым. Все было определено, хоть и не его волей. Его звали теперь Келвин Двэлф, младший князь Осеннего Предела и лорд-командующий ополчения Осени. И раз так, то незатейливая правда жизни заключалась в том, что его сестра сегодня "женится", и как бы ни были вывернуты мозги местного бомонда, на самом деле, все всё прекрасно понимают. И Бет в их числе. У Келвина, которого когда-то звали Вигом, есть уже, если и не жена, то практически официально признанная любовница, и через несколько дней ополчение уйдет к границе... А вернется ли оттуда кто-нибудь - и кто будет этот кто-то, если все же предполагать лучшее - большой вопрос.
   Они дождались, пока мимо них не проследует последний из гостей, получивших место за главным столом, и только тогда сами вошли в Великий чертог, чтобы занять свои места на возвышении. Виг помог Делии воссесть на троноподобное кресло, целиком вырезанное из огромного дуба, и занял место по левую руку от "князя". Справа от Делии сидели Паола и ее отец. Слева от лорда Келвина - леди Исабе.
   - Леди. - Чуть поклонился Виг, садясь в свое кресло.
   - Лорд. - Улыбнулась она.
   - Легка ли была дорога? - Спросил он, любуясь ее лицом. - Все ли сложилось благополучно в пути?
   - Благодарю вас, лорд Келвин. - Она смотрела ему в глаза и о чем-то спрашивала, но он не знал, о чем. - Боги были милостивы к нам... Мне показалось, что вокруг замка собралось очень много вооруженных людей...
   "Она не знает..."
   - Вы только что прибыли, миледи, и не знаете наших новостей. - Кивнул он с "понимающей" улыбкой. - Король Майра выступил в поход.
   - Что?!
   О, да! Разумеется, она не знала.
   - Сестра объявила сбор ополчения. - Продолжил он, стараясь не выдать голосом обуревавших его чувств. - Мы выступаем в конце недели.
   - Мы? - Ее явно удили его слова. Знать бы еще, какие именно.
   - Да. - Подтвердил Виг. - По праву рождения, ополчение Осени возглавляю я.
   - Но... - Она колебалась, но вопрос уже жил на ее прекрасных губах, искусительная сила которых была такова, что у Вига начали путаться мысли. - Но вы отсутствовали десять лет...
   - Двенадцать. - Поправил он.
   - Двенадцать. - Согласилась леди Исабе. - Где вы были?
   - Не знаю. - Пожал он плечами. - Про такое говорят, "на том краю ночи".
   - Про таких говорят "обеспамятовал". - Жестко определила ситуацию Бет.
   - Это что-то меняет? - Спросил он с усмешкой, в которой горечь смешивалась с иронией.
   - Княгиня полагает вас способным командовать ополчением? - Прямо спросила она.
   - Княгиня любит меня, как брата, - ответил Виг на вопрос, стараясь быть максимально искренним. - И доверяет мнению своих советников, видящих во мне лучшую кандидатуру.
   - А вы сами?
   Узнала ли она в нем Вига? И вообще, как он выглядел тогда, когда они с Бет перешли в зачарованный лес?
   - Думаю, что если мне не удастся остановить зверя Войны, то уж, всяко-разно, умереть с достоинством у меня получится.
   - Не верьте ему, моя милая. - Неожиданно вмешалась в разговор Делия. - Лучшего бойца, чем мой Келвин, мне встречать не приходилось, а ведь я видела лучших. Люди верят в него, а это иногда куда важнее полководческого дара. Только, думаю, и в этом мой Келвин никому не уступит...
   "Боже! - Удивленно отметил едва не остолбеневший от этой реплики Виг. - Боже! Она же говорит это с полной искренностью!"
  

***

   Вино показалось слабым и приторно сладким, но Виг все-таки выпил кубок до дна и налил еще. Другого вина все равно не было, а выпить вдруг захотелось, как в старые времена, когда был молод и здоров.
   "Здоров!" - Покачал он мысленно головой, сообразив, какую сморозил глупость.
   Здоровее, чем лорд Келвин, мог быть только лось какой-нибудь или медведь. Младший князь был красив - Виг себе такое в прежней жизни и вообразить не мог - но не женствененен, как часто случается с красивыми мужчинами. Напротив, он был воплощением опасной мужественности, если так, разумеется, позволено будет выразиться. Высок, широкоплеч и силен. Мышцы оплетали его тело, словно лоза дикого винограда молодое, но крепкое дерево. Когда он фехтовал, тяжелый полутороручный бастард не тяготил его ни весом, ни размером, а ноги готовы были "вести танец", казалось, до бесконечности, и когда он был в броне, и, тем более, без нее.
   Виг осушил второй кубок и снова раскурил трубку. Табак был крепкий, но ароматный, и вряд ли смог бы повредить здоровью лорда Келвина больше, чем мечи и стрелы врагов. А ведь король Мойра, наверняка, приведет вдвое, а то и втрое, больше воев, чем собралось в ополчении Осени. И не следовало забывать, что эльфы ничуть не хуже эйни, хотя и не лучше.
   "Ведь мы, по сути, один народ, не так ли? Что?!"
   Раз за разом он ловил себя на том, что знает то, что не мог и не должен знать Виг Черной, но обязан - лорд Келвин. Впрочем, Келвин Двэлф не стал бы думать об эльфах равнины так, как подумал о них Виг. Вот только и Виг, настоящий Виг, никогда не сказал бы об эйни - "мы".
   Виг кивнул, соглашаясь с этим нехитрым умозаключением, и налил себе еще вина. Ощущение было такое, как будто пелена с глаз спала. Упала пелена, или поднялся занавес, и правда открылась во всей своей неподдельной простоте. Заповедные лес, Маревые горы... Эта земля была сродни острову Авалону, и жили в ней не люди, а эльфы, как бы они ни называли себя сами. Эльфы и эйни, светлые и темные эльфы... почти как люди, но не люди, если присмотреться к деталям, на которые Виг старательно закрывал глаза все это время. Рост, сложение, форма ушей, наконец, и особый разрез глаз... И язык, непохожий ни один из известных ему языков...
   "Надо же! А я и не заметил..."
   Но тогда возникал другой вопрос: откуда Виг знает эльфийский язык, и как он, черт возьми, рассмотрел сквозь морок истинный облик Бет? Впрочем, это уже не один, а целых два вопроса. А там и третий напрашивается: как он упустил, пропустил мимо ушей и глаз все те подробности, что буквально напрашивались на то, чтобы быть замеченными, но на которые Виг совершенно не обращал внимания? Оборотни, гномы...
   "Ведь кто-то упоминал про гномов, когда разговор зашел о мастерах-мечниках? Ведь так?"
   - Так. - Сказал он вслух.
   "Так..."
   И в этой "сказке" живут и альвы, и кобольды, которые отнюдь не один и тот же народ, как русские не немцы, а англичане не сикхи. И цверги встречаются в этом мире, и гоблины куют отличные мечи, ничем не уступающие эльфийским или гномьим...
  

***

   Лорд Скафа был почти так же высок, как Келвин. Но кожей темнее, а глаза - и вовсе черные, словно зев подгорной шахты. Смуглость жесткого лица и мрачная чернота больших удлиненных глаз с едва различимыми белками подчеркивались белыми, словно лен длинными волосами, схваченными на лбу нешироким кожаным ремешком с огромным черным алмазом, свисавшим на тонкой стальной цепочке точно над переносицей.
   - Меня зовут Наэр. - Сказал он тихим, чуть "шелестящим" голосом. - Я второй по старшинству в семье Скафа. По-вашему, лорд и барон... - Его тонкие губы изогнулись в чуть презрительной, но все же в меру вежливой улыбке. - Но у нас говорят "Тан". Так что, тан Наэр Скафа к вашим услугам, лорд Келвин.
   - К вашим услугам, - вернул вежливый поклон Виг.
   Скафа ему решительно не понравился, но кобольды поставляли Осеннему Пределу до трети кованого оружия: мечи, секиры, боевые топоры и наконечники пехотных копий.
   - Говорят, вы изрядный танцор, лорд Келвин. - В глазах кобольда вспыхнул темный огонь, и воздух вокруг "мирно беседующих" мужчин враз потерял все свое тепло. - Как насчет того, чтобы скрестить клинки?
   - Звучит заманчиво. - Улыбнулся Виг. - Я пошлю кого-нибудь за своим мечом, и как только его принесут, весь к вашим услугам, лорд Наэр.
   - Великолепно. - Улыбка тана стала шире и еще холоднее. - Так я буду ждать...
   Как ни странно, драться не хотелось. Хотелось вернуться в свои покои и напиться, но обязательства сильнее желания, и он послал мальчика-ориженосца, приставленного к нему "сестрой" как раз этим днем, за "Холодным Ручьем".
   "Убийца эльфов" уже вернулся в княжескую сокровищницу, да и в любом случае, не могло быть и речи, чтобы скрестить его в "ненастоящем" поединке с союзником Двэлфов. А "Холодный Ручей" Виг выбрал в качестве своего боевого оружия. С ним Виг собирался и на войну уйти. Тем более, стоило опробовать "льющийся" серебряным потоком клинок в поединке с серьезным противником, а в том, что кобольд не случайный искатель острых ощущений, Виг уже понял. Он оценил осанку тана и опасную грацию его плавных и сильных движений. Сомнений не было, "потанцевать" пригласил Вига настоящий мастер клинка, да к тому же кобольд, про которых говорили, что плоть их - кремень, а кровь - ртуть.
   А между тем, разговор их не остался незамеченным. Кто-то увидел, другой услышал, и вот уже новость пошла гулять вдоль длинных столов и между прогуливающихся по залу и балкону гостей. Взгляд там, жест здесь, легкое словцо, словно короткий выдох, и через минуту даже среди вышагивающих повану пар не осталось никого, кто бы не знал: тан Скафа вызвал младшего Двэлфа на поединок.
   - Будьте осторожны, мой лорд. - Этот голос он не спутал бы ни с одним другим. Больной или раненый, умирающий, мертвый, он узнал бы ее по голосу и запаху, по дуновению золотой ауры.
   - О чем мне беспокоиться, леди Исабе? - Спросил он, плавно оборачиваясь.
   - Тан Скафа известен, как один из лучших бойцов по эту сторону Стены. - Глаза ее потемнели, расплавленное золото остывало, набираясь мрачной силы. - И самый опасный. - Добавила она, не отрывая взгляда от глаз Вига. - Он... - Она споткнулась, замолчала на мгновение, но все-таки сказала, в конце концов, то, что хотела сказать.
   - У кобольдов странные представления о чести, мой лорд. - Сказала она чуть севшим голосом. - И они любят лить кровь, свою и чужую...
   - Вы уверены, что мы никогда не встречались? - Спросила она вдруг.
   - В чем может быть уверен обеспамятовавший? - С мрачной иронией ответил Виг.
   - Удачи вам, мой лорд. - Леди Исабе присела в коротком и как бы даже резком книксене.
   - Благодарю вас, леди. - Поклонился Виг и, выпрямляясь, увидел Гелгиса, несущего ему меч.
   А поединок, и в самом деле, вышел непростым. Скафа был легок и стремителен, и длинный темный меч в его руках, казалось, жил своей собственной жизнью, обернувшись живым кошмаром любого, даже самого опытного бойца. Впрочем, вначале Виг отнесся к своему противнику ничуть не серьезнее, чем ко всем прочим партнерам по поединка. И зря. Он понял свою ошибку, когда первая капля пота скатилась по его виску. Кобольд оказался настоящим мастером, и тело его было сработано, похоже, из не знающего усталости камня, а холодная кровь лишала страха и опасений. Быстрый, как молния, сильный, словно пещерный медведь, и не знающий "слова чести", тан непрерывно атаковал, открыто предвкушая неминуемое поражение Двэлфа и заранее холодно торжествуя.
   Но он поторопился, разумеется, хотя это и не было очевидно ни для рвущего воздух резкими ударами меча кобольда, ни для замерших в ужасе перед происходящим на их глазах убийством - так они думали - гостей. Удар, еще один, и еще... Виг парировал очередной выпад и почувствовал, как огонь охватывает его разогнавшееся под гору сердце. Обычно гнев плохой союзник в бою, но не в этот раз. Волна гнева, чистого, словно вода горных ручьев, и жаркого, как пламя в плавильной печи, окатила его с головы с головы до ног, не оставив и следа от усталости и растерянности. Шаг, другой, выпад... Воздух вздрогнул и замер монолитом льда. И в этом мертвом пространстве, где движение было невозможно в принципе, Виг превратился в "чистый свет" и в три невероятных "перемещения" настиг противника и обезоружил его одним коротким касанием, сломавшим тану кости правой руки. Никто не заметил, не успел увидеть, что на самом деле произошло между окруженными зрителями поединщиками. Но со звоном упал на каменные плиты меч лорда Ноэра, и, коротко вскрикнув от боли, кобольд инстинктивно подался назад, разрывая боевой контакт.
   Похоже, никто не ожидал такого конца.
   - Прошу прощения, тан. - Сказал Виг, опуская меч. - Кажется, я повредил вам руку. Сожалею.
   - Я тоже. - Взгляд кобольда неожиданно погас, словно кто-то затушил огонь свечу. - Прошу прощения, мой лорд, но искушение было слишком сильным...
   Тан коротко поклонился и, не потрудившись подобрать меч, поспешил покинуть Великий чертог.
   - Ты был великолепен. - В голубых глазах Делии Виг совершенно неожиданно для себя увидел свет гордости.
   - Спасибо. - Сказал он в ответ. - Я... Я тронут.
   Но к ним уже подходили с поздравлениями, и продолжить разговор они не смогли...
  

***

   А с Бет поговорить так больше и не удалось. Сначала вокруг Вига собрались "друзья детства", живо обсуждавшие подробности невероятного поединка, потом рядом с лордом Келвиным оказалась Биева из Каменного Леса и завела крайне странный разговор, выспрашивая между делом о том, кого он предпочитает больше, волчиц или рысей? При этом ни смущения, ни такта старая леди не проявила, и о чувствах собеседника, вызванных ее "болтовней", казалось, даже не догадывается. Однако, к счастью, поговорить с героем дня, высказать ему слова восхищения и "воздать должное" - хотели многие. Биеву вежливо оттеснили, и Виг начал медленно, но уверенно смещаться к своему месту на помосте, переходя от одних собеседников к другим с терпением, достойным лучшего применения, и со всеми проявлениями вежества, какие могли ожидать от него знатные вассалы и союзники. Ну а потом, едва Виг достиг наконец своего места за столом, последовали несколько обязательных - Волшебной Ночью - здравниц, обращенных к богам и предкам, и предписываемая традицией краткая литания, "запечатывающая ночь", и сразу после нее все отправились в дубовую рощу, где и произошло таинство обручения. Свадебный обряд у эйни оказался торжественен, но прост, даже если речь шла о владетельном князе Осени. И короток, что примечательно еще больше. Так что солнце еще не взошло, когда Виг, как "младший брат князя", проводил новобрачных в княжеские покои, где с ними и остался. Но вот об этом он пока вспоминать опасался.
   "А может быть, и не придется..." - Подумал он с тоской.
   Время неумолимо уходило, и битва приближалась, а чем завершится сражение, не знал никто. И всех меньше - Виг.
   "Война и любовь не поддаются логике, не правда ли?"
  

***

   - Война и любовь не поддаются логике, не правда ли? - Виг надеялся, что голос ему не изменил, и слова прозвучали именно так, как задумывались, с холодной иронией, но не больше. Хотя и не меньше.
   - Как скажите, мой лорд. - Кажется, барон Кер не разделял философского настроя, "неожиданно овладевшего" лордом-командующим.
   Лорд Охотничьей тропы был хмур и, возможно, охвачен отчаянием, но если и так, он умело скрывал свои чувства под жесткой маской боевого равнодушия. А между тем, ему было от чего прийти в ужас, и у Вига тоже имелась веская причина пасть духом. Король Майра привел на Чайную пустошь не просто большое войско. Его армия была огромна. И сплотились в ней не только эльфы Холмов. Виг заметил с дюжину знамен из долины Капера, - хотя тамошние эльфы и называли теперь реку Быстроструйной, Темные Воды не стали от этого светлее, - а рядом с речными лордами стояли бароны Нефритовой долины, Лазурного Берега и Зеленого Дола и кто-то еще, кого за дальностью расстояния не узнали ни Виг, ни Кар, ни их капитаны.
   - Это нашествие? - Спросил юный Ланвен из Сухого Лога, приведший на войну дружинников своего лорда-отца.
   - Не думаю. - Виг пытался рассмотреть сквозь обрывки тумана, что делается на левом фланге Майры, где топи Соленого болота подходили к самому тракту. - Здесь собрался только Запад и, может быть, Юг. Но ни Север, ни Восток с Майрой не пошли. В этих горах, - указал он рукой в латной перчатке себе за плечо. - Их магия слаба, и, значит, брать им придется грубой силой...
   - Один к пяти. - Тихо напомнил барон Кер.
   Ну, что ж, так все и обстояло. Вряд ли это было нашествие: у Короля Холмов не достанет сил и на один только Осенний Предел. Вопрос лишь в том, каковы на самом деле его планы? Если Мойра пришел, чтобы завоевать горы Осени, уничтожив или поработив всех проживающих здесь эйни, он безумец. Крепости и замки, чужие опасные леса, горные проходы и перевалы, где властвует магия "темных братьев" - все это ему не по плечу. Не настали еще последние времена, и не настал час Последней Битвы. Последняя война - последняя только по счету. Раз есть, кому ее вспоминать и с горечью называть "последней", ничто еще не кончено, и все может случиться, став или не став реальностью: и победа, и поражение. Но вот уничтожить ополчение Осени Мойра может. И значит, через год или два, пока не подросло новое поколение, сюда смогут пожаловать и другие. Капля камень точит, не так ли?
   Год за годом, война за войной, если не жалеть своих и не ждать беды от соседей, от тех же гномов, например, или родственных, но изгнанных на север эльвов и сидов... Если не считаться с потерями и не считать золото, ушедшее на войну, как вода в песок... Если, если... Очень много "если", но страх не напрасен - безумцы родятся и среди светлых эльфов. И Майра один из них. Старая королева, наверняка, знала, кого принесла в мир, не зря же и Майрой назвала. Нет, не зря.
   - Лорд, Кобе! - Он повернулся к молодому капитану, казавшемуся еще моложе из-за девичьего румянца, расцветшего на его пухлых щеках. - Как думаете, вы смогли бы пройти через Соленое болото?
   - Мне приходилось жить и в худших местах, мой лорд. - Улыбнулся Кобе. - Но со мной пройдут только мои люди. Триста мечей, лорд-командующий, всего лишь триста мечей...
   - Пожалуй, я тоже смог бы... - Однако в голосе борона Демиана не было должной уверенности.
   - Ночью. - Кивнул Виг. - Но сейчас утро, и солнце вот-вот появится из-за холмов.
   - Сколько у вас людей. - Переходя с поэтического, на деловой язык, спросил обманчиво юный Кобе Шворк.
   - Сто семнадцать. - Сразу же ответил Демиан из Худого Места.
   - Еще сотня мечей... - Задумчиво произнес лорд Кобе и посмотрел туда, где клубился над неверной землей белесый туман болотных испарений. - Звучит заманчив... Пожалуй, я проведу их через топи.
   - Значит, решено. - Сразу же сказал Виг. - Начинайте немедленно. Я хочу, чтобы через два часа вы уже резали тылы Майры. И помните, господа, Майра убийца, пришедший в чужой дом. Его люди вне закона. Чем больше крови, тем лучше. Чем больше жестокости, тем страшнее будет другим идти по этим кровавым следам.
   - Весьма поэтично, мой князь. - Склонил в поклоне голову лорд Кобе. - Но я понял вашу мысль и постараюсь воплотить ее в жизнь.
   - У вас получится! - Уверенно закончил разговор Виг.
   "У вас должно получиться!" - Взмолился он мысленно, глядя вслед уходящим в неизвестность капитанам.
   Он поручил им подвиг, который мог обернуться безвестной смертью, но мог и разрушить все самые честолюбивые планы Зверя Войны.
   - Мой лорд! - Прервал его мысли Калберт Виндт, вышедший в этот поход знаменосцем Келвина Двэлфа.
   - Что?! - Встрепенулся Виг.
   - Флейты, мой лорд...
   "Чертовы флейты!"
   Он прислушался. И в самом деле легкий утренний ветерок доносил отзвуки игры флейт. Длинные флейты и...
   "О! Вот и барабаны!"
   - Господа! - Лязгнув металлом, Виг выпрямился в седле и обвел своих капитанов спокойным - во всяком случае, он старался - взглядом. - Правую руку держит барон Кер. Лорд?
   - По вашему слову, князь. - Склонил голову в поклоне еще более мрачный барон Кер.
   - Левую руку берет лорд Цалус. Мой лорд?
   - По вашему слову! - Кей Цалус слыл безумцем. Сейчас Виг убедился, что слухи соответствуют действительности: Лорд Темных Аллей был безумен. Губы его растянулись в детской улыбке, в глазах плавилась бездна.
   - Вот и славно. - Усмехнулся Виг, совершенно не ощущая себя героем. - Центр остается за мной.
   Он сказал так, потому что обязан был сказать именно эти слова. Их от него ждали, их и услышали. Но сам он прекрасно знал, насколько призрачна надежда не то, чтобы победить, но хотя бы уцелеть. Впрочем, о поражении не могло быть и речи. Келвин мог умереть, но не проиграть.
   "Мертвые сраму не имут". - Вспомнилось Вигу, когда он занимал свое место в строю.
   Ну, где-то так оно все и обстояло.
   Он взглянул на пустошь, где двигались плотные массы войск противника. Эльфов было много, очень много, но Виг старался об этом не думать, удивляясь только тому, что Майра не торопится. Впрочем, король Холмов потому и не торопился, что результат сражения был ему уже ясен.
   "Приди и возьми!" - Зло усмехнулся Виг и неожиданно успокоился. Его задача была проста и ясна: стоять. Стоять и выстоять сколько возможно, и чем дольше, тем лучше. И еще он захотел - и желание это неожиданно оказалось сильнее, чем жажда жизни - он захотел, чтобы эльфы равнины умылись кровью. Его ненависть была холодна и остра, как клинок, а гнев - жарким, словно живой огонь. Он хотел убивать и готов был умереть, но его смерть не должна была случиться слишком быстро.
   А потом ушли и мысли, и сражение стало страшной явью. Центр принял на себя главный удар короля Холмов и захлебнулся в крови, своей и чужой. И надобность в командовании отпала сама собой, и надо было только рубить и колоть, защищаясь овальным щитом, и снова рубить и колоть, рубить и колоть...
  

***

   Виг не ощутил боли. Вернее, он полагал, что боль была и, возможно, сильная, но он о ней забыл. Быстро, просто, и как вообще можно помнить то, что еще не случилось?
   Странная ситуация: он знал, что неведомая, но безгранично великая сила вырвала его из собственного тела и швырнула назад, в уже свершившееся прошлое. Однако, оказавшись позади субъективного "сейчас", Виг перестал воспринимать это "сейчас", как настоящее, и увидел в нем предполагаемое, а потому и смутно различимое будущее. И вот с этой точки зрения, то есть с того места во времени и пространстве, где Виг находился теперь, помнить что-либо из того, чему еще только предстояло произойти, было сложно, если возможно вообще. И с болью так же. Не случившаяся боль не терзала его тела даже в воспоминаниях. Впрочем, воспоминания имелись, а вот тела, как ни странно, уже не было...
   Виг осмотрелся и увидел под собой и перед собой огромный мир. Он видел пограничье - чуть ли не до Гребня Сеинар - и ничейные земли, и холмы Завесы. Он видел Малую Куницу и Кедровый замок на ее спине, и Чайную пустошь увидел он под собой...
   Как ни странно, ополчение Осени все еще удерживало центр позиции. Волна за волной накатывались на Длинный холм эльфийские дружинники в пешем строю, тучи стрел затмевали небо, и опасные, как удар боевого копья, устремлялись на истекающих кровью эйни атакующие конные полки...
   Лорд Келвин умер красиво. Он бился в центре построения и, казалось, в облике младшего князя Двэлф на землю сошел сам Дэза - могучий и безжалостный Воин Сумерек. Он убивал всех, кто рисковал приблизиться к нему на расстояние удара, но давление потерявших разум от ужаса и запаха крови светлых было столь велико, что лорд-командующий вынужден был отступать. Он отходил медленно - шаг за шагом - оставляя перед собой страшный подиум, составленный из мертвых тел. Земля была мокрой от крови, и сам лорд Келвин был забрызган кровью с головы до ног, так что никто не мог с определенностью сказать, невредим ли он, по-прежнему, или ранен. В любом случае, он все еще не растерял ни своих сил, ни своего умения, и двигался ничуть не менее свободно, чем в начале сражения. Но, когда король Холмов бросил на него семь лучших мечников своей свиты и, спрятавшись за их спинами, ударил всей мощью "белой" магии, лишь вмешательство богов могло бы отменить неизбежное, но боги безмолвствовали.
   Виг смутно помнил, как это случится. Словно через туман "видел" он, как ударили длинные мечи, и как, взлетев "выше жизни", он совершил невозможное, еще больше взвинтил темп. А потом ударит Мойра, и Виг потянется к гулу, и...
   Виг увидел, как, пробив защиту лорда Келвина, мечи ударили в грудь. Он видел, как содрогнулся князь Двэлф, и как отшатнулся он, вскидывая руки к небу. И это было его последнее движение, потому что сразу после этого безжизненное тело лорда рухнуло на землю. Но умер не он один. Ответный удар магии эйни сокрушил сияющий снежной белизной щит Мойры, и король Холмов закричал, захлебываясь своим криком и теряя с ним уходящую из тела жизнь. А на левом фланге обезглавленной армии эльфов прошедшие через топи дружинники Кобе и Демиана уже резали тылы эльфов, и неминуемое поражение на глазах превращалось в победу...
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"