Вечер накрыл портовой городок, укутывая его, словно одеялом. Ещё было достаточно светло, но солнце ушло за облака на горизонте. Наступали сумерки. Долгие, вечерние сумерки. Я возвращался с дочкой домой со школы на своей старенькой машине. По радио звучала ненавязчивая музыка, проходя фоном, не проникая в мысли. День выдался тяжёлым, потому я старался добраться как можно быстрее и наконец-то по-человечески поесть. От стандартных бутербродов-гамбургеров была изжога, а брать из дома что-нибудь съестное не хотелось.
Вдруг свет фар упёрся в стену серого, угрюмого, переливающегося клубами тумана. Он заглотил всю дорогу и, перекатываясь, двинулся дальше. Фары не помогали, видно было только за пару метров, да и то, очень расплывчато. Я ехал небыстро, чтобы успеть вовремя затормозить. Из-за тумана казалось, что мы плывём в облаках очень-очень медленно. Где-то слева взвизгнули тормоза, и здоровенная фура пронеслась совсем рядом с нами. Раздался грохот. Скорей всего грузовик во что-то врезался. Я свернул на обочину, сказав дочке:
- Сиди здесь и не выходи.
Медленно открыл дверь, на всякий случай прислушавшись к дороге. Вроде никто больше не ехал. Туман сразу же заполз рванными кусками в салон. Странно. Запах у него был уж какой-то слишком морской. Я глубоко вдохнул свежий воздух и вышел, прихватив из сумки мобилку.
Медленно, по краю трассы, я стал подходить к месту, где должен быть грузовик. Осторожно по бордюру я шёл вперёд, шаг за шагом. Буквально пройдя пять метров, обернулся. Моей машины уже не было видно, только туман мелкими белесыми капельками пролетал рядом. Непонятное чувство тревоги охватило меня, словно я боялся чего-то или кого-то. Как будто боялся, что никогда больше не увижу жену, дочку и дом. Свой тёплый, уютный дом.
Ещё издалека услышал странный свистяще-жужжащий звук, словно сверчок верещал без остановки, при этом мягко насвистывая. К этому звуку примешивался вполне человеческий сип, будто кто-то храпел или задыхался от астматического приступа. Что-то впереди огромной тенью нависло над дорогой. Сердце забилось чаще, предчувствуя нехорошее, мерзкое. Постепенно я приближался, невольно ища какую-нибудь ветку или камень, всё, что послужило бы хоть каким-то оружием. При этом я сильнее сжимал в кулаке телефон. Он даже затрещал от моих крепких объятий. Астматические звуки усиливались и теперь пришлось красться очень медленно, пытаясь не шуметь. Из тумана вынырнул здоровый мужик в бейсболке, и схватил меня двумя руками за плечи. Из его глаз катили слёзы, из распахнутого рта воняло, а сам он издавал жуткие звуки, словно задыхаясь. Он стал трясти меня, словно пытаясь поломать на части.
- Отпусти! Отпусти!!! - я орал что есть мочи, но он не уменьшал силы своих тисков-рук и сжимал всё сильней.
- Отпусти!!! - оставалось только обороняться. Я ударил его в нос мобилкой, но хватка не ослабела. Я ударил сильнее. Потом ещё раз, и ещё. Я бил его, пока он не повалился на асфальт разбрызгивая кровавые слюни из иссиня-лилового рта, а от мобилки не остались пластмассовые крошки..
Фура, на которой он ехал, стояла упёршись в толстенное дерево, а прицеп занесло, преградив дорогу. Верхушки дерева не было видно, она уходила в туман, растворяясь в нём чёрными листьями без остатка. Я аккуратно обошёл вокруг машины, проверяя, нет ли ещё таких чудаков. Вроде было чисто. Но чувство тревоги всё не проходило, словно в ожидании чего-то страшного.
Странно, жужжащий звук всё преследовал меня. Теперь он походил не на треск сверчка, а на сработавшую пожарную тревогу. Но источник звука находился непонятно где. Точнее - он находился везде, он окружал меня и, казалось, что этот звук во мне. Он выедал меня всего своим непрекращающимся истошным зумом. Хотелось забиться куда-то подальше, чтобы этот звук не доставал меня, не проникал в уши, не проникал в меня.
Я продолжал идти. Нужно было найти какую-то помощь, чтобы убрать тот грузовик. Я шёл дальше. Где-то совсем рядом должна быть заправка и оттуда можно позвонить. Но желание двигаться дальше всё пропадало. Я вышел из машины без куртки, и теперь промозглый ветерок выдувал последние остатки тепла из-под рубашки. Становилось темнее. Звук всё не исчезал. Он навязчивой мелодией преследовал меня, пытаясь пронизать меня насквозь.
Чем дальше я двигался, тем страшнее мне становилось. Уже подходя к заправке, увидел на обочине стоящие машины. Людей в них не было. Двигаясь по дорожке к двухэтажному зданию, вдруг заметил девочку. Она сидела на корточках, и вытаскивала из мусорного бачка какие-то кульки и пакеты из-под еды, с жадностью выгребая остатки пищи. Её безумные глаза проводили мою фигуру, но сама она не на миг не переставала жевать, жадно работая челюстями.
За столиками придорожного летнего кафе были люди, если их так ещё можно назвать. Примерно человек двадцать, разных полов и возрастов копошились словно крысы. Кто-то подобно девочке возле бака поглощал какие-то объедки, а кто-то, как водитель фуры, раскрыв рот, издавал астматические звуки, уставившись друг на друга. Наверно, какой-то вирус охватил их, превратив в тупых зомби, думающих только о еде. Но как тогда объяснить, что некоторые задыхаются? Может это переходная стадия? И почему я ещё не стал как они? Или меня должны укусить? Я со страхом проверил руки, нет ли где раны, оставленной водителем? Вроде всё в порядке. Только его кровь на ладонях и рукавах. Дочка! А если тот гад очнётся и укусит её? Я с ужасом представил, что она, моя кровиночка, будет ходить подобно зомби и пожирать людей.
Назад я уже бежал, но мне казалось, что еле передвигаю ноги. Страх за дочку всё увеличивался и я уже думал только о ней. В голове проносились страшные картины. Вот её кусает своими зловонными зубами толстый водитель, дочка задыхается, пытаясь побороть ядовитое действие слюны. Она превращается в живого мертвеца и тоже идёт искать новую жертву. Какой кошмар. Мне даже не хотелось думать о подобном, но навязчивые мысли преследовали меня, подобно жужжащему звуку. А может во всём виноват этот звук? Он проникает в мозг и люди становятся сумасшедшими? Нет!!! Только не это!
Я бежал, закрыв уши ладонями, но звук всё равно проникал в меня. Казалось, что он звучит не в воздухе, а уже во мне, словно не выключенный будильник. Может я сплю? Может это зуммер часов пытается пробраться сквозь сновидение, пытается вырвать меня из лап сна? Я крикнул, надеясь, что я кричу во сне, что жена услышит, как мне снится кошмар и растолкает меня, спящего. Но ничего не происходило. Лишь туман окутывал меня всё больше.
Машина была уже рядом. Я подбежал к ней, но дочки внутри не было. Теперь меня уже охватила паника. Я бегал вокруг и звал её. После очередного крика, я услышал эти звуки. Ко мне медленно, качаясь на своих тонких ножках, подходила дочка. Она нелепо запрокинув голову и раскрыв рот издавала звуки, похожие на задыхающийся хохот. Только не это! Она уже заражена! Дочка приближалась ко мне, поднимая ручки. Я по инерции отступил назад, и под ногой проскользнул камень. Подняв его, прошептал:
- Не подходи, прошу тебя, не подходи. Иначе ударю.
Но она приближалась ко мне...
Я вытер руки. Мне казалось, что они полностью в крови, хотя даже не ранил её. Уложив дочку на заднее сидение, сел за руль. Радио ещё работало и диктор вещал жизнерадостным голосом: "Возле города N. произошёл удивительнейший случай. Пограничники обнаружили на одном из сухогрузов небывалую контрабанду. Почти все отсеки были забиты марихуаной, хотя по документам это были специи. При аресте капитан оказал сопротивление, угрожая ракетницей, и когда ему пытались выкрутить руки, он нажал на курок. Ракета залетела в трюм и начался пожар. Судно затонуло в считанные минуты. Но марихуана продолжала гореть и дым, выходил уже из затонувшего сухогруза. Мало того, дым смешался с туманом, который опустился на город, и практически, все жители успели надышаться. Полиция курсирует в кислородных масках по улицам, пытаясь предотвратить несчастные случаи. Убедительно просим всех жителей N. Не выходите на улицу, закройте все окна и двери, намочите полотенца и обложите все щели, не давая проникнуть дыму."