Аннотация: Путинский режим, как кажется, всерьез и надолго. С чем связана его стабильность и какие события могут его разрушить?
НЕФТЯНАЯ ИГЛА
Бросается в глаза сходство путинского и брежневского режимов. Последний так же правил страной, опираясь на нефтедоллары и доходы от продажи природного газа - благо высокие цены на энергоносители на мировом рынке поднялись после арабо-израильской войны 1973 г. и продержались аж до начала 80х. Вложив громадные средства в разработку нефтяных и газовых месторождений, а так же в строительство трубопроводов, брежневский режим сумел обеспечить стабильный приток валюты, на которую приобретал за границей товары широкого потребления, продукты питания, новые технологии (экспорт нефти и газа давал более половины доходов от ежегодных экспортных операций). Так была обеспечена стабильность внутри страны. Нечто подобное происходит и сейчас, причем, как и тогда, рост цен на нефть связан с войной на Ближнем Востоке. Кроме того подъем цен на нефть дает возможность российскому правительству более-менее регулярно платить зарплату большинству бюджетников (далеко не всем!).
Нефтяные доходы - своего рода наркотик для страны. Парадокс России в том, что именно ее колоссальные природные богатства затрудняют модернизацию промышленных технологий, так как делают ее менее насущной. 'Нефтяная игла' - штука опасная для экономики, тем более в наши дни, когда правящие элиты живут исключительно днем сегодняшним. (Этот парадокс имеет, впрочем, всемирное значение. Не случайно такая страна как Япония продемонстрировала в XX столетии чудеса модернизации, сумела разработать современные технологии - у нее просто не было иного выхода, так как ресурсы, которыми она располагала, были ничтожны. Только модернизация помогла устоять в смертельной конкурентной борьбе с великими западными державами).
Угрожали ли брежневскому режиму выступления рабочих, забастовки, массовые протесты? Да. Примерами такого рода полнится советская история начала 60х годов. Восстание в Новочеркасске и подобные ему, хотя и менее известные и менее масштабные выступления, действительно представляли для режима Брежнева серьезную опасность, в отличие от малочисленных групп либеральных диссидентов. Рабочие крупных предприятий составляли большинство населения страны, а вдобавок еще и позиционировались, как идейная и классовая опора режима. Радикальная оппозиция со стороны трудовых коллективов уничтожила бы идеологическую основу режима и неминуемо разрушила бы его (как это случилось в Польше, где коммунистической партии противостоял многомиллионный профсоюз Солидарность).
Но угрожали брежневскому режиму не только рабочие протесты. Самую значительную и, поистине, смертельную угрозу для него представляли республиканские партийно-хозяйственные мафии. Они держали в своих руках местные силовые структуры, распоряжались огромными ресурсами. Они могли, в случае конфликта с центром, опереться на местные национальные традиции. Со времен XX съезда партии, в 1956 г, прекратились систематические массовые репрессии, избиения местных партийно-хозяйственных кадров и последние обзавелись своими людьми на всех уровнях республиканского аппарата, обросли связями. Держать их под контролем центр мог лишь перебрасывая ресурсы из одних регионов в другие, поддерживая своего рода баланс между ними.
Но вот в начале 80х упали цены на нефть. Возможности центра по обеспечению товарами республик СССР сильно сократились. И тогда местные республиканские элиты выступили против центра под лозунгами национализма. Массовые протесты трудящихся были взяты под контроль партчиновниками, перекрасившимися или в националистов или в демократов. Беловежские соглашения между ними подвели черту под существованием Советского Союза.
Вглядевшись в современную российскую ситуацию, мы можем обнаружить похожие процессы. Рабочие протесты, достигшие пика в ходе рельсовой войны 1997 г, а так же в ходе событий в Ясногорске, где рабочими было захвачено огромное предприятие, сошли на нет в условиях роста цены на нефть в начале нового века. Опираясь на экспорт вздорожавших энергоносителей, режим Путина сумел выплатить часть задолженностей бюджетникам, добиться более-менее регулярных выплат зарплат шахтерам. Приток нефтедолларов, казалось бы, вдохнул новую жизнь в российскую экономику, которая демонстрирует стабильный рост. Появились новые рабочие места, правда преимущественно в Москве, о которой разговор особый (см. ниже). . Высокая цена на нефть подталкивает наиболее передовые в технологическом отношении страны к поиску альтернативных источников энергии. Рано или поздно их создадут (по прогнозам специалистов, на альтернативные источники произойдет в ближайшие 10-20 лет). Кроме того, цены на нефть могут упасть и раньше, вследствие временной стабилизации на Ближнем Востоке или спекуляций на бирже.
Неизбежное в будущем падение цен на энергоносители неизбежно приведет к краху российской экономической и политической системы. Этот крах станет следствием как массовых социальных протестов, так и регионального сепаратизма
ЦЕНТР И РЕГИОНЫ
Удивительно положение Москвы. Здесь нет полезных ископаемых, мощная промышленность советского периода давно загнулась по-большей части. И все же граждане России и ближнего Зарубежья стремятся в Москву: только в этом городе можно получить приличную по российским меркам работу. Реальное население Москвы уже давно превышает официальную цифру (8 миллионов) в полтора-два раза. Секрет этой популярности прост: именно здесь прокручивается в сомнительных, полукриминальньных или криминальных операциях российский бюджет, прежде чем разойтись по регионам. Впрочем, громадная часть этих средств либо оседает в Москве, либо уходит на Запад на счета чиновников и олигархов: скандал с Бэнк оф Америка, куда ельцинская семья перевела около 10 миллиардов долларов, приоткрыл только верхушку этого айсберга. Почти все новые рабочие места создаются или в финансово-торговой сфере, или в строительстве (офисов, элитного жилья и увеселительных центров для новых русских). Новые (старые) хозяева жизни нуждаются в работниках, обсуживающих их интересы - от строителей и клерков, до жриц любви в массажных салонах. При этом Москва, в сущности, не производит ничего ценного. Это всесоюзный паразит, городом, куда стягиваются и где перераспределяются финансовые потоки. Этот мыльный пузырь, а вместе с ним и вся центральная российская бюрократия (число чиновников центральных российских ведомств уже превосходит число сотрудников управленческого аппарата Советского Союза) существуют только благодаря наличию авторитарной центральной власти, опирающейся на централизованные силовые структуры и маневрирующей между интересами региональных элит. По этой самой причине всякое ослабление авторитарного режима чревато его развалом. В этом смысле все как в старые добрые советские времена. Впрочем, с одной, очень существенной поправкой. Москва обзавелась собственной мощной мафиозной группировкой, выросшей на отмывании бюджетных денег и на спекуляциях подорожавшей землей. Подчас эта группировка даже оказывается втянута в противостояние с Кремлем.
В состав Российской Федерации входит 89 самостоятельных регионов, 'субъектов федерации'. Лишь несколько регионов способны самостоятельно обеспечить свои нужды и даже направляют значительные средства в федеральный бюджет (регионы-'доноры'). Остальные губернаторы не могут расплатиться с бюджетниками и пенсионерами, если не получат финансовой помощи из федерального бюджета.
Формально - важное направление политики Путина - 'укрепление исполнительной вертикали', т. е. усиление контроля центра над регионами. В 2000-2002 гг. губернаторы были выведены из Совета федерации, распределение ресурсов между регионами сосредоточено в федеральных округах, куда входит несколько регионов. Однако в действительности реальная власть на местах остается в руках местных губернаторов. Масштабы этой власти намного превосходят даже ту независимость, которой пользовались советские республики в брежневские времена. Так, из современной Мордовии по распоряжения местного губернатора Меркушкина, запрещено вывозить мясо. И, наоборот, в Мордовию запрещенно ввозить спирт. Причины этого просты - мафиозные структуры, связанные с Меркушкиным контролируют скупку мяса у крестьян и его экспорт (главным образом в Москву), устанавливая твердые и, несомненно, заниженные цены на этот продукт. С другой стороны спиртовые предприятия Мордовии принадлежат 'семье' Меркушкина, и он не желает конкуренции с предприятиями других российских регионов, поддерживая завышенные цены на водку (что в таком пьющем регионе как Мордовия является важнейшим способом обогащения, настоящим Клондайком). Губернатор Пензенской области Бочкарев заключает прямые экономические договора с иностранными государствами. В Татарстане и Башкортостане в руках региональных губернаторов Шаймиева и Рахимова и членов их семей находятся целиком местные нефтяные компании.
Не уникальна в этом смысле и ситуация в Чечне, которая может стать понятной только в общероссийском контексте. До 1996 г здесь существовал независимый режим генерала Дудаева, чье богатство основывалось главным образом на нелегальном экспорте чеченской нефти, который осуществлялся через чеченские мафиозные группировки в Москве. Именно с этим обстоятельством связано кратковременное возвышение чеченской мафии. Однако с такой политической и экономической независимостью федеральный центр не готов был смириться. Развязанная Кремлем чеченская война привела к массовым жертвам среди мирного населения (десятки тысяч жизней были унесены бомбардировками и зачистками, которые осуществляли федералы) и оккупации Чечни. Однако продолжающаяся партизанская война вела к тяжелым потерям в российской армии и отнюдь не способствовала росту популярности центрального российского руководства. В этих условиях путинский режим фактически передал власть по крайней мере над частью Чечни своему ставленнику, Кадырову (бывшему муфтию Чечни при Масхадове). В настоящее время клан Кадырова получил в свои руки контроль над значительной частью чеченской нефти, а, кроме того, финансовые средства от центра для ведения антипартизанских действий и для социальных выплат населению. Поскольку в разоренной Чечне сейчас нет никакой работы, всякий человек там обречен выбирать между заработком на службе у исламистского и националистического подполья, либо у Кадырова. Очевидно, средствами Кадыров располагает немалыми, потому что на его сторону перешли многие бывшие боевики. Итак ситуация вернулась к временам дудаевщины, с той только разницей, что Кадыров признает верховную власть Кремля. Правда на всех чеченцев у него денег все равно не хватит, не говоря уже о том, что многими боевиками движет чувство мести за родственников, убитых федералами. Партизанская война в Чечне продолжается, федералы там теряют примерно 5-6 человек убитыми в день. Парадокс в том, что эта война стала тайной (о ней ничего не сообщают СМИ), но в то же время абсолютно явной (о ней знают все) и неуспешной. Такое сочетание делает ее все более непопулярной. Очень похоже на безнадежную войну в Афганистане, которую вел брежневский режим и которая медленно подтачивала его популярность. (Неясно, как будут развиваться события в Чечне после смерти Кадырова).
Путинский режим, как это не покажется странным, опирается сейчас прежде всего на региональные мафии. Даже его силовые структуры не надежны. Местная милиция целиком находится в руках губернаторов. Армия на местах тоже подкармливается ими. Даже могущественное ФСБ ничего не может сделать с исламистскими центрами, возникающими в некоторых регионах (например, в Пензинской области это село Элизань, а в Мордовии два татарских села Криворечье и Белоречье), так как мафиозные группы, связанные с этими центрами, входят в местную региональную элиту.
В обмен на поддержку президента и признание верховного суверенитета центра, губернаторам позволено творить на местах все, что угодно. Центр просто закрывает глаза на существующие таможенные барьеры, растущую мощь региональных мафий, тотальное разворовывание ими средств, перераспределяемых от регионов-доноров. А все межрегиональные противоречия перенесены в пропрезидентскую партию Единая Россия, чей успех на выборах обеспечен (именно губернаторы считают на местах голоса избирателей).
Уже сегодня видны трещины, предвещающие будущий крах режима. В Единой России возникло три центра власти: Кремлевско-питерский, московский, региональный. По некоторым данным, между ними сейчас идет жестокая борьба за дележку пирога российского бюджета.
НАСТУПЛЕНИЕ НА ОЛИГАРХОВ
Оно может считаться частью стратегии по укреплению в России централизованной власти. Видимо в центре считают, что наибольшую угрозу его безопасности представляют именно регионы-доноры, в которых расположены основные месторождения полезных ископаемых. Страхи обоснованы. Во время августовского кризиса 1998 г. регионы-доноры заявили: или центр наведет порядок в экономике, или они 'сделают тете ручкой'. Поэтому особое внимание режим уделяет контролю над природными богатствами, вернее над теми, кто их контролирует. А контролируют их в ряде случаев не столько региональные мафии, сколько крупные компании, принадлежащие олигархам. Арест Ходорковского, наезды на Потанина и угрозы в адрес других российских нуворишей, призваны во-первых заставить их отказаться от самостоятельной политики, во-вторых заставить их поделиться деньгами с Кремлем (и не в последнюю очередь с группировкой питерских фээсбешников), в-третьих преследуют долговременную цель - усиление контроля над богатейшими источниками сырья.
Но такая стратегия может быть успешной лишь в кратковременной перспективе. Дело в том, что российские олигархи управляют своей собственностью крайне неэффективно. У них нет долговременной стратегии инвестиций (да можно ли ее иметь в ненадежных российских условиях). У них нет протестантской трудовой и предпринимательской этики, основанной на принципе производства ради производства ('трудиться и богатеть для бога'). Кроме того, не будучи специалистами в тех областях, которые они прибрали к рукам интригами, подкупом и убийствами, российские бизнесмены мало заботятся о том, что в их руках находится. Их деньги ШАЛЬНЫЕ и распоряжаются они ими соответствующим образом. Инвестиций в производство немного, оборудование не модернизируется, применяются варварские методы добычи полезных ископаемых (лишь бы взять по быстрее), практически не ведется разработка новых месторождений. Поэтому рано или поздно российское руководство вынуждено будет продать месторождения западным корпорациям. А возможно и настоять на продаже им же некоторых крупных компаний. В этих условиях влияние Кремля на региональные процессы резко ослабнет.
Кроме того, как бы не нуждались в остальных менее богатых регионах в кремлевских субсидиях, сами эти субсидии еще не гарантируют покорности. Так, Грузия на 80% субсидировалась из центра в СССР, но это нисколько не помешало ей провозгласить государственную независимость.
СМИ
Важнейшим участком, на которым путинский режим сумел укрепиться, являются СМИ - средство манипуляции населением. В современном мире распространение информации - такая же гигантская машина, как и производство материальных благ. Люди изолированы друг от друга и часто неспособны понять проблемы ближнего. Они слишком мало общаются и слишком мало доверяют друг другу, чтобы служить надёжным источником и каналом передачи информации. Доставить её может лишь внешний по отношению к ним механизм. Более того, только с помощью такой системы распространения информации и можно регулировать связи в аморфной массе людей, формировать их вкусы и пристрастия, поддерживать в обществе дисциплину. Так магнит с лёгкостью притягивает множество железных опилок, и в результате они располагаются в определённом порядке. На телеэкране демонстрируется видеоряд в сочетании с соответствующими комментариями. Зрителю предлагается определённая картина мира. Всё, что не укладывается в её рамки, игнорируется. В этой картине мира для зрителя приготовлено своё место и сценарий поведения. Подобным образом обстоит дело не только с политическим передачами, но и с коммерческими новостями, сериалами и развлекательными программами, охватывающими в совокупности все сферы жизни. Новейшие технологии позволяют во всё возрастающей степени варьировать (с учётом особенностей разных групп населения) производство - потребление телевизионных передач: политических новостей, ток-шоу, 'мыльных опер' и т. п. 'Опыт выборов 1999 г. показал, - отмечает российский исследователь А. Шубин, - достаточно, чтобы лишь десятая часть избирателей изменила своё мнение под влиянием телевизионной манипуляции сознанием, - и изменится соотношение сил между конкурирующими группами ведущих политиков'.
Вытеснив с ТВ Гусинского, Березовского и Патаркацишвили, путинский режим взял под контроль основные общегосударственные телекомпании. Вся информация, которая там появляется, подбирается теперь так, чтобы обеспечить поддержку режима обществом. Снова мы видим все тот же механизм работу СМИ что и в брежневские времена. Но и успехи на этом фронте могут быть только временными. Нынешнее российское руководство по-видимому не понимает (а может быть просто ему это безразлично), что такие способы управления СМИ являются ненадежными. Да, они способны обеспечить кратковременный эффект в виде лояльности населения. Но в стратегической перспективе они проваливаются. Сообразив, что на ТВ не увидишь новостей, которые отражают реальные жизненные проблемы, люди, в конце концов, просто перестают ему доверять. Более того, они начинают воспринимать априори как ложь ВООБЩЕ все, что сообщается в телепередачах. Так открываются широчайшие возможности для радикальных оппозиционных источников информации. Именно это и случилось с советскими СМИ. А сегодня по некоторым данным до 60% россиян не доверяют телевиденью.
СМИ сильны только тогда, когда на их территории сталкиваются несколько типов виртуальной реальности. Когда возникает ожесточенная конкуренция, в том числе и в вопросе освещения текущей политики, политическая система в целом приобретает большую устойчивость. А вот герметичность, замкнутость СМИ на 'светлом образе президента' создают эффект парового котла, с неработающими клапанами по выпусканию пара. Итогом данного процесса станет взрыв негодования, ударная волна которого может легко выйти за пределы схем-обманок, которые обычно предлагают зрителям 'демократические свободные СМИ', наподобие НТВ Гусинского или ОРТ Березовского.
ПЕРСПЕКТИВЫ
Сегодня самой властью созданы условия для будущего грандиозного социального взрыва. Внешнее спокойствие страны является обманчивым. Мертвый штиль часто предвещает бурю. К тому же по большому счету это 'спокойствие' является вымыслом, созданным СМИ. Какой российский регион не копнешь, всюду имеют место социальные выступления трудящихся, взрывы негодования, более-менее массовые протесты. В официальных СМИ естественно нет информации о забастовках на ростовских стройках, о бастующих транспортниках в Саранске (причем забастовками руководили не профсоюзные чиновники, а общие собрания трудящихся), о постоянных стачках в Пензе на велосипедном, дизельном и других заводах, о бунте в ульяновской области, где возмущенные отключением отопления местные жители перекрыли железную дорогу и встретили ОМОН градом камней и о многом-многом другом, что случилось за последние год-полтора. Было бы, конечно, преувеличением утверждать, что страна находится на пороге восстания. Но и спокойными нынешние времена не назовешь.
Вопрос только в том, какие формы примет будущий протест против власти и капитала. Станет ли он самоорганизованным, основанным на прямой демократии общих собраний и избранных ими советов? Или, как это было в конце 80х годов, будет направлен в русло национализма и сепаратизма, выльется в очередной парад бюрократических суверенитетов, обернувшийся дикой нищетой и жестоким произволом властей? Ответ на этот вопрос зависит от всех нас: