Первое время, вахтуясь из Нижнего Новгорода поездом через Астрахань, я делал там, а вернее, на железнодорожной станции Аксарайск, пересадку на поезда в сторону Атырау (в то время этот город носил название Гурьев). А так, как в Астрахань я обычно приезжал утром, а поезда из Аксарайска уносили нас в Западный Казахстан вечером, то я целый день, убивая время, гулял по Астрахани, ходил в кино, цирк, смотрел витрины магазинов. Особенно мне нравилось бывать на астраханских рынках, что я делал в обязательном порядке, когда возвращался из Тенгиза и направлялся в Нижний. Традиционно я покупал громадного, морского сазана, и если это было летом, в жаркую погоду, заливал ему в жабры бутылку водки, и спокойно довозил его до дома.
- Неужели ты тащишь его на себе с рынка до вокзала ? - с удивлением вопрошал Петр Белов, мой коллега по работе на Тенгизе, с которым я обычно добирался на "бичевозе" до Аксарайска, а затем, на электричке, до Астрахани. - Этот морской поросенок тянет килограмм двадцать, если не более.
- Приходится, - кивал я головой, - а куда деваться. Хочется порадовать домашних свежей морской рыбой.
- Я тебе облегчу твой благородный труд, - сказал Петр, - но с одним условием, помоги мне отремонтировать "Волгу". С запчастями в Астрахани туго, а ты живещь в Нижнем, там их море и дешево. Лады ?
- Нет проблем, - и мы ударили по рукам.
Так началось наше более тесное знакомство с Петром. Петр проживал в Астрахани и работал по вахтам руководителем механической лаборатории Заводского ВГСО (военизированный газоспасательный отряд). Он, как и бывший начальник Тенгизской ВГСЧ (военизированная газоспасательная часть), был подполковником в запасе, носил иногда военную форму и щеголял своим пенсионным удостоверением ветерана МВД. Это давало ему зеленую улицу, если он где-то умудрялся нарушать законы и правила.
Сначала я привез Петру для его ГАЗ-24 новый стартер и ремонтные поршневые кольца. Отремонтировав свою тачку, он на радостях превысил за городом скорость, не справился с управлением и врезался в какое-то препятствие. Кажется, это было дерево. Следующей запчастью стали крылья "Волги", которые я припёр поездом из Нижнего. Петр встретил меня прямо у вагона и мы с ним вдвоем утащили крылья в гараж, который был недалеко от вокзала. Так как я купил крылья на авторынке некрашеными, то после их установки на машину Петру пришлось её полностью перекрашивать, отчего "Волга" стала, как новенькая.
Целый год я не имел проблем с доставкой рыб, арбузов, помидоров к вагону поезда "Астрахань-Горький". В Нижнем меня встречал зять, но уже на своей "Волге" и мы всей семьей лакомились астраханскими деликатесами. Вика, жена Петра, была очень довольна, так как её мужик посвящал всё своё свободное время автомашине, а не баловался, как другие вахтовики, бутылочкой.
- Спасибо тебе, - обращалась она ко мне всякий раз, когда я приезжал в Астрахань, - ты вдохнул в Петра вторую жизнь.
- Да, ладно вам, - отмахивался я. - Это вы выручаете меня.
Привозил я Петру и автопокрышки, и фары, и переднюю решетку, и приводные ремни. В общем всё то, чего невозможно или трудно было купить на астраханских авторынках. К тому же автозапчасти в Астрахани были не только намного дороже, чем у нас в Нижнем, но и при этом никто не гарантировал, что они были произведены на ГАЗе. Обычно на периферии автозапчасти для российских автомобилей процентов на семьдесят были не родными и изготавливались на заводах, которые никаким образом не относились к Минавтопрому. Поэтому качество такого рода автозапчастей оставляло желать лучшего. Я же старался доставать для Петра, а точнее, для его "Волги", настоящие, родные газовские детали. Я даже добыл для него блестящего, никелированного оленя, которого обычно ставили на капот старой "Волги" ГАЗ-21.
- Давай организуем совместный бизнес, - предложил по этому поводу Петр. - Торговать настоящими газовскими запчастями.
- Петр, да нас разорвут конкуренты, - среагировал я. - Для серьезного бизнеса нужна, как ты понимаешь, крыша.
- Это точно, - ответил приятель. И мы больше к этому вопросу не возвращались. Хотя, было видно, что он бы с удовольствием этим занялся. Была в нем эта жилка, жилка коммерсанта.
Недалеко от железнодорожного вокзала в Астрахани есть так называемый "птичий рынок". Иногда мы с Петром наведывались туда, чтобы купить там воблы из Гурьева. Дело в том, что вобла из реки Урал, как нам всегда казалось, несколько вкуснее волжской. Быть может потому, что Волга, как река, более загрязненная, чем Урал. И естественно, в чистой воде и рыба чище. Но Петра туда тянула, отнюдь, не рыба. Петр любил полюбоваться птицами, в основном, попугаями. Причем не теми маленькими, которые есть у многих в квартирах, а большими, громадными, типа какаду или ара. В то время такой красавец не уступал по стоимости легковому автомобилю. Но Петр почему-то настойчиво мечтал приобрести такого.
- Зачем он тебе ? - насмешливо подзадоривали его друзья. - За ним ухода больше, чем за твоей "Волгой".
- К тому же, он при первой возможности "заложит" тебя жене, - покатываясь со смеху, потакал им я, вспоминая знаменитую миниатюру Геннадия Хазанова.
- А он, как канарейка, чует не только газ метан, но и сероводород, - отметал доводы друзей Петр. - Вот куплю, отвезу в Тенгиз и поставлю его на довольствие в газоспасательный отряд. А так как долго живет, то сможет моим потомкам рассказать обо мне и моих друзьях.
Однажды Петр пригласил меня проведать его родительскую квартиру. Небольшая квартирка, куда мы попали, была овеяна какой-то послевоенной стариной. Его матушка, убеленная сединой старушка, угощая нас чаем, с упоением рассказывала о довоенной жизни, о тяжелых военных временах, о послевоенном выживании. Её покойный муж, отец Петра, работал в органах НКВД и во время войны, и после, возглавлял районный отдел госбезопасности в пос.Ганюшкино, что на границе Казахстана с Россией. Судя по обстановке в квартире, он был очень честный человек. Квартира роскошью не выделялась, стол, стулья, старый шкаф и множество фотографий в рамочках на стенах.
Выходил я из этой квартиры в расстроенных и противоречивых чувствах. Было как-то жаль тех людей, кто верно и преданно служил советской власти и государству, а теперь позабытых и брошенных ими. А с другой стороны, как выясняется из опубликованных архивов, не всё эти люди делали правильно в своей жизни. Но они были людьми того времени, и жили по законам того времени. Какое общество, такие и люди.
Кажется, во Франции есть закон, который запрещает сносить все памятники, независимо от того, кто на них изображен, мерзавцы или герои. У нас же, на территории бывшего СССР, разрушая памятники истории, стараются забыть, вычеркнуть из неё всё то, что не нравится нынешним правящим режимам. Нельзя так. Нельзя забывать людей, плохих или хороших. Они, в конце концов, вершили историю. А без истории человечество будет деградировать и в конце концов вымрет, как в свое время динозавры...