Валерий Пилиппенко, вступив осенью 1991 года в должность начальника Тенгизской военизированной газоспасательной части (ВГСЧ), решил отметить это событие грандиозными учениями аварийной готовности. Работая прежде главным инженером части, он, как человек военный, академически образованный, мечтал показать себя во всеоружии, но начальство сдерживало его этот порыв. Беседуя со мной, он частенько повторял:
- Эх, я бы показал всему народу, как надо обеспечивать защиту от химических атак.
Так новый начальник по-военному формулировал защиту персонала от возможного воздействия сероводорода и других вредных газов в случае их аварийных утечек или выбросов на производстве завода и промысла.
В.Пилиппенко закончил Военную академию химической защиты МВД и считал себя непревзойденным экспертом в этой области. Настольной книгой на его рабочем столе служил "План совместных действий подразделений объединения Тенгизнефтегаз при газовой опасности", номерные копии которого были в отделе газовой безопасности объединения "Тенгизнефтегаз", у руководителей Тенгизского газоперерабатывающего завода и НГДУ "Тенгизнефть", у командира каждого из отрядов Тенгизской ВГСЧ, ЦДП ВГСЧ и у всех работников штаба части.
План был разработан "ВНИИТБ, г.Баку", согласован с местными властями и утвержден Западно-Казахстанским округом Госгортехнадзора Казахской ССР. Номерные копии данного плана также были выданы под расписку руководителям государственных органов Кульсаринского района и строительных организаций на Тенгизе.
Каждый год согласно требованиям Госгортехнадзора данный план обновлялся, особенно, в части его раздела относительно средств связи. Для проверки правильности и эффективности плана В.Пилиппенко регулярно, с присущей ему скрупулезностью, проводил штабные учения, когда на большой карте месторождения, расположенной на огромном столе в помещении ЦДП ВГСЧ, разыгрывал игру с разными сценариями. В эти дни В.Пилиппенко обычно одевал свою военную форму, подчеркивая этим самым важность момента, единоначалие и дисциплину.
К игре привлекался весь штаб части и каждый из нас выполнял быстро, навскидку указания подполковника, который с указкой в руке водил по карте и выдавал вводные. С одной стороны, это было довольно-таки интересным занятием, на котором мы все учились, как надо действовать в аварийных ситуациях. С другой - несколько забавно, так как к учениям не привлекались производственники, которые лучше нас знали технологию производства и какие действия предпринимать для устранения аварии.
К сожалению, все наши усилия в штабных учениях направлялись только на оцепление газоопасной зоны, поиск людей, попавших под газовое облако, вынос и спасение пострадавших. Устранение же аварий и возникаюших при этом пожарах предписывалось представителям производства и пожарным, которые нами не привлекались, что являлось недостатком этих щтабных учений.
- Начинаем планировать реальные, не штабные, подчеркиваю, учения по газовой опасности с привлечением всех заинтересованных сторон согласно "Плану совместных действий", - заявил В.Пилиппенко на очередном совещании штаба части. - Добро от главного инженера объединения В.Отта получено. Учениями будет руководить он.
- За основу возьмем возможную аварию на скважине, - продолжал начальник.
- Пожарных, промысловиков, связистов, транспортников, медиков и строителей будем привлекать ? - спросил я.
- Да, всех, кроме венгров. Завод также привлекать не будем, для них будут отдельные учения. Сколько вам нужно будет времени для подготовки сценария ?
- Я думаю, недели две.
- Даю неделю.
Все переглянулись и поняли, что предстоит напряженная работа. Во-первых, нужно было переговорить обо всем с промысловиками, на чьих объектах будут происходить события. Во-вторых, написать сценарий и согласовать его со всеми заинтересованными сторонами. И наконец, в-третьих, нужно было подобрать и проинструктировать наблюдателей, информацию от которых после проведения учения следовало проанализировать и сделать выводы. Я не буду рассказывать о тех перепетиях, которые пришлось преодолеть штабу части, но через неделю мы с Пилиппенко еще раз проиграли сценарий в варианте штабных учений. Кажется, что-то получалось.
Вспоминаю, как ловко при этом диспетчера ЦДП ВГСЧ Николай Яковлев и Сергей Сарычев манипулировали на карте планшетами, определяя размер и координаты пораженных сероводородом участков промысла. Эти планшеты были выполнены ВНИИТБ из плексигласа и являлись практическим приложением к "Плану совместных действий". Планшеты были выполнены разных размеров в зависимости от мощности газового выброса, типа газов и их концентраций.
К сожалению, в дальнейшем, с приходом на Тенгиз американской корпорации Chevron, эти планшеты были растащены американцами себе на память, как раритеты советского прошлого. Особенно расстарался в этом деянии суперинтендант промысла господин Гутиерез, который был просто помешан на коллекционировании разных предметов, начиная от красных вымпелов, переходящих знамен и кончая обыкновенными алюминиевыми ложками.
- Нам эти планшеты не пригодятся, - отвечал он, невзирая на наши протесты. - Аварийные ситуации при нас невозможны. У нас будет безаварийное производство.
При этом были изъяты не только планшеты, но и эвакуационные изолирующие противогазы типа ИП-4 и ребризеры ПДУ-3, а также закрыты и демонтированы "Островки безопасности". Глупость, конечно, но так было. В дальнейшем американцы признали свои ошибки и оснастили весь персонал не менее эффективными средствами защиты. Взамен же планшетов мы освоили компьютерное, так называемое дисперсное моделирование, которое оказалось более совершенным методом, чем ручной, планшетный. Но это так, отступление.
Если же мы вернемся к нашим учениям, то пришлось много времени потратить на работу со связистами. Дело в том, что гл.инженер объединения, как руководитель учений, хотел командовать ими и наблюдать за ними с... борта вертолета ! И нам нужно было оборудовать вертолет в качестве мобильного командного пункта предстоящих учений. Главная роль при этом отводилась средствам радиосвязи вертолета с ЦДП ВГСЧ. И вообще связи было уделено половина времени нашей подготовки к учениям. Миша Бобшуков, который от ВГСЧ отвечал за связь, мотался ежедневно от ПТУС (производственно-техническое управление связи) объединения к ЦДП части, налаживая ситуацию.
Сложно было также наладить связь и со строителями на промысле. Дело в том, что радиосвязь и телефонная связь у ЦДП ВГСЧ была только с центральными офисами строительных управлений, которые находились либо в гор.Гурьеве, пос.Кульсары, либо, в лучшем случае, в районе вахтового поселка Тенгиз. Но только не с участками или бригадами на самом промысле. Мобильных радиостанций, типа современных "Motorolla", тогда не было и в помине. Пришлось использовать так называемых "офицеров связи" с автотранспортом.
И хотя, кажется, всё было продумано до мелочей, учения застопорились с самого старта. Дело в том, что сигнал начала учений, практически, мало кто услышал. А если и услышал, то либо ничего не поняли, либо расшифровали сигнал, как настоящую аварию. Мне позже рассказывали некоторые строители, что услышав непонятный сигнал, начали паниковать и разбегаться, кто куда, включаясь на ходу в ИП-4. А на одном участке два строителя угнали эвакуационный автобус КАВЗик, бросив своих товарищей на промысле.
Не обошлось и без жертв. Один из офицеров связи доложил, что он обнаружил на Саргомыской трассе сбитого автомашиной сайгака. Это произошло на участке дороги, где обычно происходила массовая миграция сайгаков и один из них, по-видимому, зазевался. По другой версии это было сделано намеренно, но помешали учения. Браконьеры побоялись на виду у вертолета подобрать сбитого ими дикого животного.
- Это нормально, на военных учениях всегда бывают жертвы, - многозначительно заметил В.Пилиппенко и добавил, - и даже со смертельным исходом.
- Кстати, жертвы даже планируются, - добавил он после некоторого замешательства.
Наши офицеры связи и некоторые наблюдатели фиксировали в период проведения учений продолжающиеся строительно-монтажные работы на многих участках промысла. Даже те строители, кто знал и слышал о начале учений, работы не прекращали ни на минуту, мер по эвакуации персонала не предпринимали. Вертолет с гл.инженером объединения барражировал весь период учений над промыслом, дважды садился у ЦДП ВГСЧ и В.Отт наблюдал за нашими диспетчерами.
- Да, действительно проблема со связью, - сказал он мне, когда мы, стоя в коридоре, курили, обсуждая ход учений.
- И в легкомысленности поведения, не понимании многими людьми опасности сероводорода, - отметил я.
- Согласен.
Но нам было дано строгое задание никого и ничего не заставлять делать. Только фиксировать ситуацию. Т.е., главного инженера В.Отта больше интересовало фактическое состояние дел в плане газовой безопасности, чтобы разработать дальнейшие планы мероприятий по улучшению ситуации. Это было вполне разумно. Учения для того и проводятся, чтобы выявлять ошибки и устранять их.
Кстати, при использовании изолирующих противогазов ИП-4 был зафиксирован случай отказа в работе РП-4 (респираторного патрона), что в дальнейшем было нами использовано в предъявлении претензий к Тамбовскому "ящику" и в постепенном переходе на более надежные ребризеры ПДУ-3 (портативные дыхательные устройства), производства того же завода.
Анализ учений позволил убедить руководство объединения в слабости систем связи и оповещения о газовой опасности на Тенгизском месторождении. ПТУС получил дополнительное финансирование для приобретения и установки дополнительных средств связи на Тенгизе, но только с приходом корпорации Chevron связь заработала более эффективно и оповещение стало более качественным. Хотя до сих пор имеются перебои, как в понимании, кому и как перемещаться в УНМ (укрытие на месте) и ПС (пункт сбора), так и в организации этих эвакуационных мероприятий.
Опыт проведения этих учений помог нам в дальнейшем, уже будучи в ТШО, развивать наши навыки в планировании применения более современных СИЗ, в организации и подготовке аварийной готовности производственных объектов ТШО, в обучении ГУАС (группа управления аварийными ситуациями) всех уровней.