Стоял теплый сентябрьский день 1989г. Южнее Каратона во всю прыть кипела стройка века, Тенгизская эпопея. Строился громадный газоперерабатывающий завод, разбуривался и обустраивался будущий гигантский нефтяной промысел, расширялся и заселялся новый вахтовый поселок, который замысливался с одной стороны, как образец коммунистического быта, а с другой стороны, как полигон испытания новых строительных технологий. Ждали высоких гостей из Москвы.
Все замы и помы руководства стройки метались по поселку в целях обеспечения очередной показухи, которую затеяли на большой открытой площадке 2-го этажа новой пятиэтажки отечественного микрорайона. Из объединения "Тенгизнефтегаз" и треста "Тенгизнефтестрой" привезли многочисленные стенды с будущими видами вахтового поселка. Изобиловали различные графики, панно, плакаты, фотографии. Все это стояло и висело вперемежку с многочисленными чертежами, эскизами и даже скульптурными композициями.
Наконец ближе к вечеру, когда белое солнце стало постепенно краснеть и скатываться к горизонту, появился длиннющий эскорт легковых автомобилей и автобусов. Вся эта вереница ревущего и грохочущего автотранспорта, поднимая клубы пыли, вкатила сквозь узкие улицы поселка на широкую площадь между пятиэтажками и одновременно резко замерла, захлопав невпопад дверцами и развеяв молчание толпы громким говором.
Толпы людей, устав от долгого ожидания, вдруг также все разом заговорили, указывая на гостей глазами, руками и другими жестами. Кто-то кому-то махал рукой, кто-то кого-то узнал и кричал, в общем, поднялся шум. В этой всеобщей суматохе мы все не могли понять, кто же там старший, кто возглавляет эту делегацию из столицы.
Наконец многочисленные гости начали подниматься по лестнице на площадку 2-го этажа, где их уже встречали Ю.Панарин, С.Шишлов, Б.Елеманов и другие местные бонзы. Приветствовал всех С.Топлов, которого, едва начавшего говорить, вдруг резко и громко прервал чей-то голос.
- Что вы тут нагородили ? Что вы тут понастроили ?
Наступила гробовая тишина, только в отдалении, где голос не был услышан, продолжался шум и гам, который постепенно также начал по-маленьку смолкать.
- Для кого все это ? Это же целый город, а не поселок, - грозно рокотал чей-то голос.
Мне было хорошо видно, как менялись в лицах все наши "бастыки", как из загорелых и довольных физиономий вдруг все их лица стали сизыми и бледными, а некоторым пожилым мужикам стало плохо, их ладони потянулись к груди.
Я пытался разглядеть среди этих солидных людей того, кто так громко всех распугал, от чьего рыка все так вдруг сжались от страха. Я впервые видел испуганных министров, их замов, директоров и ген.директоров. Люди, которые сами наводили ужас на подчиненных, вгоняли их в транс, стояли по стойке смирно и поедали глазами невзрачного, страшно бледнолицего, среднего роста человека. Его белое лицо, зажатое между темной шляпой сверху и черным плащом снизу, резко и неприятно контрастировало среди окружающих. Было видно, что он уже стар, болен и эта поездка сюда, на Тенгиз, была для него не ко времени, в тягость. Все его коллеги по правительству в Москве блаженствовали в это время где-нибудь в субтропиках, в Сочи или Ялте.
Да, я его узнал, это был Ю.Баталин, председатель Госстроя СССР. Гроза всех советских строителей. Юрий Петрович был человек крутого склада, хотя, судя по его дальнейшим действиям, не лишен чувства справедливости и объективности.
И послышался общий вздох облегчения, когда один из строительных министров начал давать пояснения по сути. Все вдруг сразу заметили, что Баталин начал проявлять интерес к услышанному и увиденному, стал задавать вопросы и вступать в полемику с присутствующими. Он внимательно выслушивал оппонентов и очень даже разумно возражал, когда не был с чем-то согласен. Особенный интерес он проявил к новой технологии возведения многоэтажных домов методом бетонной опалубки, что позволяло при неплохом качестве сокращать расходы строительства до 30%. И пока не зашло солнце, ему самому захотелось посмотреть, как работает этот метод.
Интересно было наблюдать, как старый и больной человек довольно-таки прытко взбегал на 2-ой и 3-ий этажи строящегося здания и наблюдал, как шла заливка бетона в межпалубковые пространства. Снизу же, посмеиваясь над ним, негромко переговаривалось и наблюдало за его действиями тенгизское и местное руководство.
Пояснения при этом ему давал переодетый в рабочую робу и представленный, как бригадир, один из знакомых мне инженеров-строителей. Пояснения давал довольно-таки грамотно, да так, что Баталин это сразу почувствовал, все понял и сказал громко с ехидной иронией:
- Побольше бы нам таких рабочих-бригадиров с инженерным образованием.
К слову сказать, ни для кого из нас такое откровение не было новинкой. Уже к тому времени на рабочих должностях на Тенгизе трудилось до 30% персонала с высшим образованием. На промысле эта цифра была еще выше и доходила до 50% среди операторов. С одной стороны это показывало высокий уровень образования и квалификации среди рабочих, что несомненно радовало, а с другой - тревожило. Государство не могло позволить себе такую роскошь, держать на рабочих должностях инженеров, на обучение которых были затрачены немалые средства и работать эти люди должны были больше головой, чем руками.
Но никто не посмел возразить Юрию Петровичу и он продолжал свои уколы, обращаясь к лже-бригадиру:
- А вы уверены, что нам здесь необходимо строить эти железобетонные монстры. Ведь поселок-то вахтовый, временный, на период добычи нефти. Что будет с этим поселком после того, как нефть здесь закончится. Не проще было бы и дешевле установить разборные одно- или двухэтажные домики типа "Вахта-40/80", которые в любое время можно демонтировать и перевезти на другое место.
Бригадир в ответ дипломатично пожимал плечами. Он не хотел иметь неприятностей от начальства, да и никто, кроме Баталина, не нуждался в его мнении. Решение было принято и нужно было жить.
Таковы были тогдашние нравы. Деньги-то были государственные, кто их тогда считал ?! Действовали по принципу: победителей не судят. А то, что победа будет, никто не сомневался.