Есть ангелы-совы, рисующие по вечерам,
есть ангелы-жаворонки, 
             расписывают ранним утром
                                  поля небосвода,
и что остаётся нам - 
поднятие головы считать  за великий труд.
Есть ангелы-трудоголики, несущие свой дозор
от первых зарниц до последних минут покоя,
хоть нам не услышать согласный в адажио хор,
и шелест бирюзовых одежд небесного строя. 
Есть ангелы мужества, сродни фронтовой медсестре,
ныряющие камнем в проёмы густого эфира.
Вдохнуть,
и поднять, 
и сердце погладить успеть,
упрямо не выпуская душу из дольнего мира.
Есть ты.
В смоляном агате оправы, лик.
Прочёркнутый ослепительным-сомкнутым алым глянцем.
Императивный и строгий, а ну-ка-давай, ник.
Улыбчивый и  блаженный, живой румянец.
Есть ты,  
не приходящая,
и не рисующая в облаках.
Чеканящая только - Да. Или нет. 
Ну, значит так надо.
Есть тонкая, сильная, недостижимая твоя рука,
магнитная ось, держащая между раем и адом.
Есть ты. 
Незаметно. Крепко. Здесь. Навсегда.
Со мною,
во мне и вокруг, и там, где качаются звезды.
Отмерила мне от щедрот вековая страда,
где воздух дрожит,
                          нагретый апрелем воздух.