Мачальский Дмитрий Викторович : другие произведения.

Рыжик

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "И тут Люда поняла, что попала. Причём, во всех смыслах"... И для этого не понадобился никакой параллельный или перпендикулярный мир. Всё здесь, всё прямо перед глазами и даже по другую сторону глаз. Оказалось, что у каждого мира есть "сердце" - будь то обычный лес или целая галактика. Её мир погиб - тихо, цивилизованно, почти незаметно, даже не умер никто, - но мира не стало. И в то же время, она его спасла, потому что унесла с собой его "сердце". Хоть и не совсем по своей вине... Ну, как-то так всё и было, хотя рассказать хотелось о судьбе геологии.

   НЕОБХОДИМЫЕ ПОЯСНЕНИЯ. Автор попытался передать речь героев, как она есть, во всей её колоритности. Поэтому она не слишком литературна и изредка содержит выражения на украинском и польском языках (точнее, на их диалектах). Украинский текст подан курсивом и украинскими буквами, так как иначе получается нечитаемо. Разница в произношении только на две буквы: "е" - читается "э", "и" - читается "ы" (как в иностранных словах типа "цинк" и "мерседес"). Есть ещё обратное "є", читаемое как русское "е", "ї" - которое "йи", апостроф - который "ъ", но это совсем мелочи. Польский язык гораздо сложнее и передаётся русским написанием без выделения (к сожалению, редактор сайта его не воспринимает). Слова и выражения, которые не могут быть поняты ни по аналогии, ни из контекста, пояснены примечаниями: [прим. - "...."]. Немного сложно, но мне кажется, что "одесский" язык не менее далёк от литературного русского, а я ни разу не видел, чтоб хоть один "шлимазл" мне его переводил.
   И ещё одно... Не верьте тому, что тут будет дальше написано. Никогда, слышите, НИКОГДА ни один самый кабинетный геолог не отзовётся пренебрежительно о труде полевиков, потому что "поле" в геологии - это святое. А так, как здесь изображено - это отзывались о полевиках "большое панство" бухгалтеры. Вот! Ну а в остальном, всё правда... почти.
  
  

__________

  
  
   "Начнём простенько... с извержения вулкана.
   Ну а дальше - по полной!"
   ("Моя прекрасная няня", сценарий детского спектакля)

___

   - Свобода!!!
   Тимоха так орал, что с вековых буков, серыми громадами обступивших поляну, сыпались не то что листва с ветками - белки! Не сыпались только вороны. Их ворОнье "Не умеешь летать, не выпендривайся!" злорадно кружило над кронами, оповещая на пару с Тимохой весь лес, что здесь студенты празднуют выпускной.
   - Тимоха уймись! - заткнула уши Надька. - Бо рожУ прямо тут, и виноватый ты будешь!
   Ноль внимания!
   - Живём!!! - И салют из конспектов посыпался на траву и головы однокурсников.
   - Вщухни [прим. - "заткнись"], Тiмоха, - поднялся ему навстречу Назар и попытался, расставив руки, его перехватить.
   - Назарку... - споткнулся тот о препятствие и уставился на товарища влюблённым взглядом: - Назарку!.. - И вдруг подпрыгнул и повис на нём. - Диплом!!!
   Назар гепнулся на спину, Тимоха - на него, но под дружное "слезь, дуролом!", вскочил и погнал опять вокруг костра:
   - Уррра-а-а!!!
   Серёга отвлёкся от шашлыков и протянул руку навроде шлагбаума поперёк дороги - Тимоха её перепрыгнул, и Серёга философски вернулся к приготовлению закуси. Эдик понимающе хмыкнул и коварно подставил ногу - Тимоха со всей дури на неё наступил, и Эдик запрыгал, ругаясь нехорошими словами. А Тимоха продолжил концерт:
   - Диплом!!! Диплом!!! Свобода!!!
   - Заткнись придурок!!! - заорала Юлька и кинулась вдогон. К ней присоединился Эдик, жаждущий отмщения. Втроём они проломили росший рядом куст, растоптали рюкзак с остатками припасов и уже нацелились на святая-святых - кулёк с пляшками [прим. - "бутылками"], но опытный Серёга и тут оказался навысоте, моментально выхватив "смысл праздника" из-под ног вандалов. В общем, весь народ веселился. И только Людка тихо и задумчиво сидела "по-турецки" у остатков костра.
   - Хандрит? - кивнула на неё Юля, тормознувшись на секунду, чтобы отдышаться.
   - Угу... - буркнула Надька и, придержав живот, присела рядом. - Люд! А, Люд! Ты шо там шаманишь?
   - А?.. - та очнулась и непонимающе заморгала. Надька посмотрела на "убогую" долгим сочувственным взглядом и только рукой махнула:
   - Ойхх... Горе рыжее... Сыграла бы что ли?
   - Не-ха-чу, - набурмосилась Люда, украдкой зыркнув в сторону гитары... И словно поймала ответный укоризненный "взгляд" из травы - такой одинокий, покинутый... Сердце моментально сдавило щемящим чувством вины.
   "Нет! Нет! Нет!" - Люда замотала головой, не позволяя сочувствию растравить душу. - "Она не смотрит... она на меня не смотрит... Она вообще не может смотреть! Гитара - предмет неодушевлённый... она меня поймёт и простит".
   Люда поспешно отвернулась и уставилась куда-то в пространство. Но скоро поняла, что в пространстве этом мимо Серёги не пройдёшь...
   Тот занимался доводкой шашлыка на жаровне. Серьёзно занимался, можно сказать, вдумчиво, с неспешной элегантностью мастера. Люда понаблюдала за уверенными движениями его рук... Отметила, как мужественно смотрятся рукава рубашки, подвёрнутые с размашистой небрежностью... Позавидовала шампурам, которые Серёга время от времени с нежной заботой оборачивал... И с ощущением полной безысходности поняла - это судьба! "Что ж ты у меня такая тютя! - возмутился внутренний голос. - Другая бы на твоём месте хватала и тащила. Вот Надька, гляди - ррраз! - и выцепила своего единственного. Учись! Даже Юлька, дурэпа, каждые полгода - по "единственному"... А ты?! Э-эх!" Люда тяжко вздохнула. Щемящее до слёз чувство снова украдкой вползло в душу. На этот раз - под предлогом неразделённой любви. Гррррррр...
   - ...Да брось ты мучиться из-за этой геофизики! - пробился сквозь переживания Надькин голос. - Кто её учил вообще!
   "Я учила!" - обиделась Люда, но Надьке ничего объяснять не стала. Пусть думает, что из-за геофизики.
   ...Когда на последнем экзамене ей попалась "Гравиразведка", она думала, что упадёт прямо там, перед столом преподавателя. И полчаса подготовки ничего не изменили, ибо нельзя вспомнить то, чего не знаешь. У других на этот случай были шпаргалки, но у неё с этим был суровый напряг. И вот за это теперь страдала...
   - Ну?.. - сказал преподаватель.
   - Мнэ-э-э... - многообещающе начала Люда. - Гравитация является силой... В Космосе гравитация...
   - Так, - прервали её, - давайте опустим происхождение Вселенной.
   - Давайте, - уныло согласилась Люда, собиравшаяся как раз с этого начать.
   - Скажите мне лучше, какая сила характерна для земной поверхности?
   - Ссс...сила притяжения? - выдавила Люда, внимательно следя за глазами преподавателя.
   - Хорошо. Чем характеризуется сила тяжести?
   - У-у-у...ускорением свободного падения? - с надеждой выдала она и по скучающе-благожелательному выражению поняла, что угадала. - А! "Жэ" равно девять и восемь метра в секунду за секунду.
   - Отлично. Всегда ли ускорение равно "жэ"?
   - Нннет... А! На экваторе меньше... И на полюсах... - глаза препода начали расширяться, и Люда поспешно исправилась: - ...в смысле - больше!
   - Ну, да... А ещё где?
   - Г'где железа много... например. В смысле - руды... А! Где нефть - там меньше.
   - Правильно! Так что изучает гравиразведка?
   - А-а-а...
   - Ну-у-у?..
   - А-а-а...номалии силы тяжести!
   - Ну вот, а вы боялись! Давайте зачётку...
   Даже не глянув на оценку, Люда устало поплелась на выход. За дверью она, как положено, тут же попала под перекрёстный допрос: "Как?!" "Что?!" "Сколько?!"
   - Не знаю, - только и буркнула расстроено.
   - Э-э-э?! - не поверили ей и отобрали зачётку. - Так - "добре"!
   - Ну вот!.. - неизвестно с чего Люда расстроилась ещё больше. То ли от незаслуженности, то ли от того, что единственная четвёрка по спецпредметам... Но сокурсники её не поняли.
   - Ты чё, дура?! - объявили ей, и с благородным осуждением отвернулись от "зажравшейся" зубрилы. Только Надька посочувствовала. И как тогда начала, так до сих пор не могла остановиться...
   - Да ты ещё нормально ответила! Спроси любого, эти их геофизические "матюки" никто ва-а-аще...
   - Центростремительная редукция с ПО-О-ОЛНОЙ поправкой Буге... - задумчиво вставила Люда.
   - Шо? - не поняла Надька.
   - ...имела ВОЗ-МУ-ТИТЕЛЬНО гравитирующую потенцию, - серьёзно закончила Люда.
   - А, ну да... Ты ж у нас поэт!
   Люда собралась обидеться на "поэта", но тут бандитствующие элементы бросили петлять меж стволов и с криками-воплями вынеслись на поляну.
   - С дороги!
   - Куда лезешь, идиот?!!
   Люда даже удивиться не успела, как со своевременным "по-о-оберегись!" ей шибанули кроссовкой по затылку, едва не оторвав её "лисий хвост".
   - Э! Полегче! - взвыли они с Надькой напару, но виновники опять скрылись в лесу.
   - Эй люди, сделайте шо-нибудь! - возмутилась Надька. И тут Людке пришла в голову Дикая Идея... Дикая, но сымпатышная.
   - ЩАС, - сказала она с выражением, схватила ведро и метнулась к роднику.
   А когда банда придурков вернулась, их ждал небольшой сюрприз.
   - Т'ты чего? - стопорнулся Тимоха об Людкину худосочную фигуру, выросшую поперёк дороги с подозрительно тяжёлым ведром в руках.
   - ...Эть! ...Йеть! - врезались Юлька с Эдиком в Тимохину спину, но, узрев композицию "Девушка с ведром", моментально забыли про погоню. - Лю...уськин! Рыжая, ты это брось! - забеспокоились они, выглядывая из-за Тимохиных плеч.
   - Сей-час... - сразу согласилась Люда и начала раскачивать ведро. - Раз! Два! Три!!! - Хлобысь! - и окатила всю троицу холодненькой ключевой водицей.
   - Ёть!!! Дура!!! - рванулись в стороны Эдик с Тимохой, но Юлька замешкалась, и большая часть удовольствия досталась ей.
   - ЫЫЫЫЫ... - натужно втянула она чуть не весь запас воздуха лесной поляны, дала немного "взбродить" внутри... и выдала обратно в удесятерённом количестве: - ИИИИИИИИ!!!
   Юлька обтекала, растопырив руки, и визжала так, что у всех позакладывало уши нафиг. А когда капель с ультразвуком пошли на убыль, она опустила на Людку взгляд, которому позавидовала бы и сама Богиня Мести:
   - НУ-У-У ВСЁ!
   "Рятуймося, бо ми того вартi! [прим. - "спасаемся, бо мы этого стоим"]" - поняла Люда и, с лихим разворотом - аж собственный "хвост" хлястнул по носу - кинулась тикать.
   Остановилась она, когда поняла, что за нею никто не гонится. Остановилась, перевела дыхание и огляделась вокруг. Да так и замерла с приоткрытым ртом в попытке то ли вдохнуть, то ли выдохнуть, то ли сказать что-то эпическое. Ибо потомственному обитателю городских закоулков было тут чему удивиться.
   Вокруг был лес. Даже больше - Царство Леса, накрытое где-то в вышине пеленою развесистых крон. Среди этих деревьев, наверное, ещё предки прятались от татарских набегов. Огромные стволы-колонны, покрытые надписями, как байкеры татуировками, своей серостью создавали ощущение туманной дымки. Под ними даже не росло ничего крупнее чахлой травки. И только в одном месте...
   - Бе-е-едненький... - невольно вырвалось у Люды, когда её взгляд нашёл единственный тонкий ствол в округе, да и то повреждённый. Деревце, словно в родительских объятиях, притулилось между мощных корней одного из патриархов, но это его не спасло. Стволик был сломан в нижней трети и жиденькая крона бессильно провисла до земли.
   - Мммать-перемать... - не удержалась Люда. - И каким варьятам [тут - "придуркам"] нечего было делать!
   Она подошла и присела рядом на корточки. Попробовала, не удастся ли поднять обратно, подпереть чем-нибудь... Но всё было напрасно. Оно ещё жило, ещё зеленели листья, ещё гладкой была тонкая молодая кора и гибкой древесина в месте скола, но деревце было обречено.
   - Бе-е-едненький. Как же ты так... - погладила его Люда.
   Под порывом неслышного внизу ветра грозно загудели далёкие кроны. Возникло явное чувство, что на неё смотрят, причём со всех сторон. Люда непроизвольно огляделась, но сумерки векового леса оставались такими же серыми и пустыми.
   - Тьфу ты, напугал! - шуганула она неизвестного "глядуна" и вернулась к своему нещастику. - И что ж с тобой делать? - Словно в ответ стволик доверчиво прикорнул на её ладони и одновременно стих угрожающий гул леса. Теперь налетавший порывами ветер вызывал лишь волны спокойного и какого-то даже ласкового шелеста. - Забрать бы тебя с собой... - задумалась Люда. - Только как?..
   "Только как?"
   "КАК?"
   Не успев понять, чья это мысль бьётся набатным колоколом в её голове, Люда вдруг ощутила, что висит в пространстве - цветном, словно калейдоскоп, струящемся пространстве. И непонятно куда подевался окружающий лес со всей, так и не выученной ею силой притяжения.
   ДА ТВОЮ ЖЕ!..
   ...Чья-то ладонь хляснуло её по щеке... потом по другой, и снова - бамц, бамц! Несильно, но голова обидно замоталась из стороны в сторону. Люда возмущённо встряхнулась и открыла глаза - прямо на неё, чуть не нос к носу, смотрело безумно вытаращенными глазами чьё-то страшное лицо в чёрных разводах.
   - А-а-а! - дёрнулась было Люда, но тут же узнала знакомые черты. - Ой, блин, Юлька... ты меня в гроб сведёшь.
   Юлька облегченно заулыбалась всеми своими "чертами" и отодвинулась.
   За нею маячили озабоченные лица парней. Люда ещё прислушалась к ощущениям и поняла, что сидит прямо на земле, прислонённая к дереву. А где сидит?.. Почему сидит?.. Наконец, в голове всплыло воспоминание о шашлыках. Она зашевелилась, но под рукой сейчас же что-то хрустнуло. Люда испуганно дернулась и обнаружила рядом стволик сломанного, давно засохшего деревца.
   "Фуххх! Хорошо, хоть не я сломала", - успокоилась Люда и взялась подыматься на ноги.
   - В чём это ты, такая красивая? - взгляд опять наткнулся на Юлькину раскраску лица. Помнится ещё недавно там был макияж, но сейчас это больше походило на стиль "а-ля армейская разведка".
   - Та ця дурепа через костьор навернулась, як за тобою бiгла, - наябедничал Назарко.
   - Чё-о-о?! - вспухла Юлька, разворачиваясь к обидчику.
   - Ничё! - достал её с другой стороны Эдик. - А потом Серёгиной рубашкой всё размазала.
   - Как он теперь домой вернётся, а?! - добил Тимоха.
   Юлька закрутилась, не зная кого первого бить, но Назар уже потерял к ней интерес.
   - Людочка, ти як? Iти зможеш?
   - Э-э-э...
   - Да, Люськин! - Юлька тоже опомнилась и заботливо потянула чёрные от копоти руки к Людыной голове. - Ты не ударилась? Дай посмотрю...
   - Эй! Руки пом-ОЙ!.. - шарахнулась Люда и таки врезалась затылком об ствол. - Уйфх! Убийца... - потёрла она ушибленное от чрезмерного милосердия место. - Тимоха, держи эту ненормальную!
   Тимофей злорадно заухмылялся.
   - Юлька вiдчепись! - прикрикнул Назар. - I пiшли вже, бо там Надька зараз шось вродить...
   Юлька обиженно насупилась, и они, наконец, двинулись помаленьку в сторону поляны.
   А там их ожидала Надька, которая метушилась, как всполошенная наседка - только что крыльями не хлопала, и Серёга, который в мятой незаправленной рубашке цвета "робЫ грязь" с достоинством потомственного пролетария накрывал "поляну".
   - Ну, шо вы так долго! - сразу накинулась Надька.
   - Да! Скоро же наши приедут, - веско добавил Серёга.
   - Отстань! - мимоходом вызверилась Надька и тут же повернулась к Люде. - Ну?!
   - Та под деревом нашли, - встрял неугомонный Тимоха. - Спать она там примостилась! Мы тут зовём, зовём...
   Надька недоумённо уставилась на Люду, но та только плечами пожала, мол, сама не знаю, как получилось. Память до сих пор наотрез отказывалась объяснять, чего она в лесу вообще делала. И это было неприятно.
   - Кушать подано! Садитесь жрать пожалуйста, - "изобразил" Серёга, широким жестом приглашая всех к "столу". - Ждём всех или сразу... по маленькой? - и выражение его грубоватого простецкого лица стало тонким и загадочным.
   - Э! Ку...ку...куда?! - от возмущения Надьку заклинило. - Тимка! Эдик! - она обернулась за поддержкой... но на лицах парней узрела такое же загадочное выражение. Только Назарко под её грозным взглядом смущенно опустил очи долу, впрочем, тоже весьма загадочные. И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы из леса не долетело тарахтение моторов, которое стало быстро нарастать.
   - На-а-аши... - вырвался одновременный вздох, у кого - облегчённый, а у кого - разочарованный, и мопедно-мотоциклетная кавалькада ввалилась на поляну.
   - О-о-о! - народ восхитился накрытой "поляной" и начал шумно располагаться и моститься...
   Уже закусывая второй тост сочным кусманом шашлыка, Люда вдруг заинтересовалась проблемой:
   - Стойте, люди! А чего вы все за мной побежали? Тут же вроде Юлька больше нуждалась...
   Серёга только хмыкнул, а вот Тимоха, со свойственным ему энтузиазмом, попытался ответить:
   - Ну, пока мы кой-кого вынимали и вытирали... А тут, слышим, ты в лесу - кя-а-ак скажешь!..
   - В смысле - "скажешь"? - не поняла Люда.
   - Тебе коротко или в развёрнутой форме? - встряла Надька.
   - Ну, коротко.
   - Ой!
   - А-а-а?..
   - А развернуто я сказать не могу, здесь женщины и дети.
   - Это кто - дети?! - немедленно вспухла Юлька.
   - А вот! - Надька удовлетворённо погладила округлость живота и все заржали.
   "И шо ж я ТАКОЕ сказанула?" - металась в непонятках Люда, догрызая шашлык, но, сколько не напрягала голову, так ничего и не вспомнила.
  

___

  
   На следующее утро по поляне в самой глубине заповедного лесного массива бродил молодой человек ничего не значащего вида и занимался ничего не значащим делом - раздавал пендели.
   - Кон - бздынь! - серва... Кор - хряпсь! - робка... Бум - пэу! - мажка... Бут - апц! - тылка... О, "Горилочка"! Ийех! Ой, блин!!! - схватился он за ушибленную ногу и заскакал по поляне. - Полная, зараза... Кто же так пьёт?! Ссс-студенты!..
   Неожиданно взгляд его привлекли рассеянные по траве бумажки. Он перестал прыгать и нагнулся. Потом присел и начал тщательно собирать, разглядывая каждую. Одна особенно ему понравилась.
   - "Геологiчна будова та ознаки нафтогазоносностi..." - прочитал он. Поднял другую и произнёс по слогам: "...Ан-ти-кли-наль-ные складки...". - Потом начал внимательно оглядывать всю площадь поражения пока не нашёл более плотный обрывок: - Пятый курс. Эдуард Бази....
   Молодой человек хмыкнул, сунул бумажку в карман и продолжил развлечение:
   - Мине - фьють! - ралка... Заку - пымц! - сончик...
  

__________

  
  
   - Итак, дивчата, тут вы будэтэ ТРУДЫТЫСЬ, - громогласно объявил начальник и остановился в конце коридора (начальник был крут и выражался соответственно). Девчата - блондинистый "ангелочек" с причёской облачком и "лисичка" с рыжим хвостиком - подняли головы и благоговейно уставились на оббитую пошарпаным дерматином дверь. Потом глянули выше и глаза их чуть расширились - наддверная табличка гласила: "ОТ...ЯД N...0". На лицах девочек явно отобразилось "мы слишком молоды чтобы..."
   - А... ой, то не смотрите, - смутился начальник, мягко но основательно налегая на "о". - То одын балбес уже полгода поправыть не может. В общем, не пугайтесь, коллектив у нас хороший, мОлодежи багато, быстро освоитесь.
   "Да-а, Юлька освоится..." - Люда заметила краем зрения, как блондиночка кокетливо "стрельнула" своими голубенькими глазками по сторонам, будто выглядывая эту самую "молодёжь". А та уже скромно опустила взгляд и таким ангельским голосочком:
   - Спасибо, Михайло Михайлович!
   "Ты ещё книксен изобрази..." - скривилась Люда.
   - Кхм, - поддержал её мнение начальник и таки открыл "заветную" дверь...
   ...в которую, как птица в форточку, тут же вылетело:
   - ...ВИДЕЛИ ПЕСТРОЦВЕТЫ В ЛОПУШАНКЕ?!!
   - Видели-видели... - буркнул входя Михайло Михайлович. - Здрастуйтэ товарыщи! Прошу знакомиться - наши новые сотрудницы. - И рукою пригласил войти совсем оробевших девочек.
   Люда даже не поняла, как переступила порог - сознание будто отключилось, и она с размаху влетела в ослепительный, проникающий в самую душу свет. Мгновенная паника резанула сердце и... всё прошло. Она уже стояла на пороге большой комнаты, светлой от бившего в окна Солнца.
   "О, господи, чего это я?!"
   Люда перевела дыхание и украдкой огляделась. Вся комната была заставлена по периметру столами. За ними сидели сотрудники различной степени древности и внимательно разглядывали новичков. Стены над их головами под потолок были увешаны огромными картами жутко значительной расцветки... Нормальный коллектив. Люда прислушалась к себе, но мимолётная паника больше не возникала. Меж тем, представление продолжалось.
   - Юлия Каминская и Людмила Затынко! - торжественно объявил Михайло Михайлович и неожиданно перешёл на "кавказский": - Камсамолкы, спартсмэнкы, и - вах! - просто красавицы!
   Повисла такая тишина, что казалось, даже Людыны мысленные метания стали слышны окружающим. Под перекрёстными взглядами она почувствовала себя как-то неловко.
   - О-о-о, пан Ромцю! - раздалось сбоку ворчливо-тягучее. - Бачте, як-то тепер вигляда... комсомольське пiдпiлля, - поднял там указующий перст растрёпанного вида дедок.
   - Не-е-ет, шановный [прим. - "уважаемый"], они не подпольщицы, - успокоил его пожилой мужчина, во внешности которого превалировал высокий ленинский лоб. - Они марксистки-террористки! - И с серьёзной миной обратился к виновницам "торжества": - Девушки, мы никому не скажем, но признайтесь, вы читаете под одеялом труды Маркса и Энгельса?
   Ни слова не говоря, "подпольщицы и террористки" зарделись алым цветом, с головой выдавая и себя, и всё революционное подполье, которое после развала Союза поднялось за честь страны вредить буржуям - резать факсы, взрывать бигборды...
   - Да оставьте детей в покое! - подошла к ним интеллигентного вида женщина и обняла сразу обоих - ("Будто птица крыльями прикрыла", - мелькнуло ощущение). - Не обращайте внимания, девочки, - улыбнулась женщина. - Пойдёмте, мы вам столы выделим. И кстати, - она значительно посмотрела в сторону ленинообразного "пана Ромця". - Кое-кто обещал убрать свой мотлох.
   - Ради Вас, дамы... - тот кряхтя поднялся и боком протиснулся в промежутке между столами. Стоя он оказался вообще - вылитый Ленин в Октябре. И как тот вождь на субботнике, прям не дожидаясь пролетариата, собственноручно взялся собирать какие-то огромные бумажные плахты, наваленные в углу комнаты. И быть ему погребённым там заживо, если бы не пришли на помощь сначала добрая женщина, а потом и Михайло Михайлович. В шесть рук они скатали рулонами всю кипу, под которой оказалось даже не один, а целых два стола!
   - Прошу!
   - Ну, от и ладно, - обрадовался начальник поводу смыться.
   Но не тут-то было! Женщина оказалась не только доброй, но и хозяйственной:
   - Не поняла, Михал Михалыч, а принадлежности?
   - Може вы як-то сами? - безнадёжно заканючил грозный руководитель.
   - Так! Начальство!
   - Уфф, грабижныки... - сдался тот, и Люда прониклась к женщине страшенным уважением.
   - Нечего-нечего...
   - Ладно, сейчас Олежку зловлю и нагружу, - проворчал Михайло Михайлович. - Должна же и от него быть якаясь-то польза.
   При слове "Олежка" Юлька напряглась, затерявшись смущённым взглядом где-то в полу. Но Люда не успела оценить значение этого жеста, потому что тут её взяли под руку... её подвели... её усадили на личное РАБОЧЕЕ МЕСТО. За её собственный РАБОЧИЙ СТОЛ! Наверное, это был обычный однотумбовый стол, уже старенький, давно отработавший своё, с царапинами и дырками от кнопок, но Люда так прониклась уважением к этому заслуженному ветерану, что легонько погладила дерматиновую столешницу: "Привет давай знакомиться..."
   ...и будто в зеркале увидела... - себя?
   Целый ворох едва уловимых ощущений сквозняком пронёсся в голове. Но едва она попыталась хоть одно из них "уловить", как снова оказалась за столом. Люда вдруг поняла, что, как заведенная, гладит ладонями столешницу, а в душе кристаллизуется, невесть откуда взявшееся чувство благожелательного спокойствия.
   "Не поняла? Шо за "выжуты суменя""?
   [прим. - "угрызения совести", но по созвучию - "выбрыки сознания"]
   - Гхым... - выдала она на пробу и, убедившись, что это её собственный голос, подняла растерянный взгляд. - Кажется, я ему понравилась...
   Коллектив на это заявление слегка опешил, а Юлька драматично закатила глаза. Не растерялся только растрёпанный дедок.
   - Вчиться, молодьож, - назидательным тоном обратился он к портрету Карпинского на стене, - як то треба шанувати орудiя труда, - и добавил строго: - Це вам не голим пупком свiтити!
   Юлька увяла и непроизвольно одёрнула модно коротковатую кофточку. "То-то..." - позлорадствовала Люда, но тут женщина вспомнила об обязанностях хозяйки:
   - Ну что ж, - она вернулась за свой стол и представилась: - Меня зовут Екатерина Львовна. А это, - она обвела рукой едва не всю комнату, - наши корифеи и даже, не побоюсь этого слова - "зубры": Роман Николаевич (дедок снизошёл до кивка) и Владимир Иваныч ("пан Ромцю" приветственно покрутил ладонью).
   И предваряя поползшие было вверх Людыны брови, тут же пояснила:
   - Не удивляйтесь, наш пан Ромцю любит поговорить, так сказать, с умным человеком.
   "Дурдом..." - закатились Юлькины глазки и в кои-то веки Люда с нею согласилась.
   - И кстати, не старайтесь называть его "Мыколаевыч".
   - Почему? - уже не слишком, чтоб удивиться, поинтересовалась Люда.
   - Потому что отец его был ещё Николай, а "Мыколаи" у здешнего народа появились гораздо позже.
   Их знакомство, пополам с экскурсом в историю родного края прервала дверь. Хотя и не по своей воле. Она грохнула. Да так, будто её, несчастную, открыли пинком ноги. Собственно, так оно и было, потому что обе руки появившегося молодого человека были заняты.
   - Тёть Кать, принимайте товар! - бодро сообщил он с порога и "поскакал" к ней через всю комнату, гремя канцелярскими принадлежностями в картонных коробках.
   На полдороги Олежка вдруг заметил, что Екатерина Львовна "делает" ему глазами куда-то в сторону. На ходу оглянувшись, он обнаружил в пустовавшем ранее углу некое блондинистое "облачко", сверкнувшее хорошенькими глазками из-под скромно запахнутых ресниц. Люду, с её бледным ликом и "лисьим хвостом", как всегда не заметили. "Ну и как это называется..." - только начала она закипать от зависти, но тут случилась катастрофа - у Олежки закончилась комната...
   - Осторож... - охнули в один голос Владимир Иваныч и Екатерина Львовна, но не успели. Молодой человек и стол встретились и душевно обнялись, гремя коробками.
   "Й-есть контакт!" - мстительно отметила Люда.
   Но Олежка отлепил вполне неповреждённую морду лица от столешницы и радостно поздоровался, глядя естественно на Юленьку:
   - Привет! А я карандашики принёс...
   "Ты ещё хвостиком повиляй", - ушпилила Люда из чистой вредности, а коллектив облегчённо вздохнул.
   - Только, слышьте, - Олежка, оставив коробки, на локтях подполз по столу к Екатерине Львовне и на всю комнату прошептал ей почти на ухо: - А это кто?!
   - Олежка, ты балбес, - констатировала та. - Хватай всё обратно и иди, одаривай наших новых сотрудниц средствами производства. - Корифеи и зубры подтвердили её слова вескими кивками.
   - Привет девчонки! Меня Олегом звать. А вас?
   - А нас - Юля.
   - Что, всех?
   - Хи-хи... Нет, это Людмила. Люся-а-о-о! Ау-у! Не слышит...
   - Да ладно, задумалась... Что будем брать? Только для Вас, эксклюзивное предложение: самая пишущая ручка - тры штук, самый рисующий карандаш - два коробка, самый точащий точилка - пол штук (ну, одна на двоих). И - подарок фирмы - самая круглая ПО-О-ОДСТАВКА!
   - Люсь... Эй! Брать будешь? Люськин!!!
   - А?! - она вынырнула из нирваны и отпустила закушенную губу. Олежка с Юлькой в унисон выразительно посмотрели на "убогую", но Люда была занята слишком важным делом, чтобы обращать внимание на такие мелочи.
   - А как будет рифма на "снег"? - огорошила она всех.
   - ..."Олег", - фыркнула Юлька.
   Люда только рукой махнула.
   - ..."Калек", - ехидно подсказала Екатерина Львовна.
   Люда сморщилась, прикидывая, и отрицательно покачала головой.
   - ..."Коллег", - укоризненно добавил своё пан Ромцю.
   Люда покрутила рукой - "уже лучше, но..."
   - ..."Навек"! - пафосно вставил Владимир Иваныч.
   Люда задумалась и вдруг с громким хрюком упала носом в стол. Потом поднялась и с видимым усилием привела лицо в серьёзный вид.
   - Ну... в общем... - промямлила она вступительное слово и безбожно фальшивя запела:
   "Осенью в холодный первый сне-ег
   Проскакал по городу Оле-ег.
   Он летел по гулкой мостово-ой,
   Спотыка-аясь левою ного-о-ой!
   Бежал работать о-он, сшибая всех прохо-ожи-и-их,
   Ведь он не бобик та-ам, а ценный кадр всё-о же-е!
   Там ждут его-о занятья,
   дядь Вова, тётя Катя,
   А на обед - любимый чебурек"...
   Секунд пять все обалдело переваривали Людыно выступление, так что она уже успела раскаяться в своей смелости. Но тут тишину порвали бурные аплодисменты и Люда, покраснев, попыталась сползти под стол. Оттуда её вынул Олежка и предъявил восторженной публике. При этом, к Людыному удивлению, сам был довольный, как слон.
   - Молодец, Рыжая! - веселился он и хлопал по плечу так, что едва не вбил её под стол обратно. - Ну ты даёшь!
   Люда вдруг нахмурилась и вывернулась у него из-под руки:
   - Я. Никому. Ничего. Не даю, - отчеканила она суровым тоном, дождалась удивлённой тишины и... закончила легкомысленным взмахом руки: - А! Просто "стиха ваяю".
   Народ расслабился, но Люда ещё заметила, как Екатерина Львовна встретилась взглядом с Владимиром Иванычем и многозначительно наклонила голову. В ответ тот поджал губы и так же важно кивнул.
  
   Не успели они с Юлькой осмотреться глазами и усидеться задами, как Владимиру Иванычу пришла в голову "дикая идея".
   - Надо бы дать девчатам работу... - задумчиво проговорил он.
   Люда напряглась, а Юлька с тоской посмотрела на компьютер, украшавший Олежкин стол.
   - Дидашенко! - возмутилась Екатерина Львовна. - Дай детям привыкнуть, первый день только.
   - Вот пусть и привыкают... к геологии, - заупрямился тот.
   - Ото, пан Ромцю, жiнки, - тiки балували би! - прокомментировал пан Ромцю.
   - О, чоловiки! Тiльки керували би [прим. - "руководили"]... - не осталась в долгу Екатерина Львовна.
   - Ничего, полезно... - Владимир Иваныч огляделся и решительно приподнял стопку большущих квадратных планшетов, громоздившихся на углу стола. Глаза у Люды непроизвольно расширились, но он брякнул всю пачку перед собой и начал пересматривать с таким серьёзным видом, с каким, наверное, маршал Жуков не выбирал направление главного удара. Девочки заворожено следили, как решается их судьба. Наконец две карты были оценены строгим взглядом из-под сурово сдвинутых бровей и, прямо не отрывая глаз, в этом положении пронесены через комнату.
   - Вот! - Владимир Иваныч торжественно возложил их на столы - каждой персонально. - Будет вам и работа, и тренировка.
   Девчата дружно уткнулись носами в хитросплетение геологических границ и, как пишут в романах, "безотчётный страх закрался в их трепетные сердца".
   - Выберите линию профиля и попробуйте самостоятельно его построить...
   ..."Животный ужас овладел ими, чёрной волной подкатывая к самому горлу".
   - Если что неясно, сразу спрашивайте...
   ..."Внезапно, луч надежды осветил их отчаявшиеся души".
   - Не надо бояться, мы всё объясним и покажем...
   - ...и даже за вас нарисуем, - хмыкнула Екатерина Львовна.
   ..."Гроза миновала и снова Солнце согревало землю своим ласковым теплом".
   - Люсь... Люськин... - зашипело змеем-искусителем сбоку. - А куда вести: направо или налево?
   - Вглыб! - буркнула Люда, тяжко вздохнула и подвинула к себе карту соседки...
   Но, видать, такой это был день, что и нарисовать они (ага, "они" - ха!) толком ничего не успели. Люда только вынесла границы на свой профиль и поправила (ага, "поправила", три раза - ха!) выходы на Юлькином, пока подруга через всю комнату строила глазки Олежке, как начался обед.
   - О, пан Ромцю, як то час плине! - объявил пан Ромцю, глянув на настенные часы. Он выдвинул ящик стола и надолго завис над ним. Судя по сосредоточенному взгляду, там хранилось блюд не меньше чем всё меню ресторана, но достал он только аккуратную металлическую коробочку. И начался цирк...
   Ровненько поставил коробочку.
   Аккуратно задвинул ящик.
   Раскрыл коробочку и тщательно расположил: справа - крышку, слева - дно.
   Выдвинул ящик.
   Достал салфетки и ровненько разложил: справа - одну, слева - другую.
   Аккуратно задвинул ящик.
   Жестом фокусника извлёк из крышки вилку с ножичком и аккуратно разложил по салфеткам: слева - вилку, справа - ножик.
   Выдвинул ящик.
   Достал ещё салфетку и ровненько заправил на место галстука.
   Аккуратно задвинул ящик.
   Ровненько по центру установил дно коробочки.
   Взял вилку левой рукой, ножик - правой.
   И, наконец, замер с видом хирурга перед операцией.
   Люда опомнилась, что приоткрыв рот наблюдает за этим завораживающим действом. Она смущённо отвела взгляд... и покраснела, потому что пока она смотрела спектакль "Сервировка по-геологически", все остальные наслаждались картиной "Звiдкiля [прим. - "откуда"] ти, подоляночко?". Олежка даже подмигнул ей, а Екатерина Львовна успела укоризненно на него глянуть, но тут конец представлению объявил Владимир Иваныч.
   - Так-с, перекусим, - в предвкушении потёр он руки.
   Девочки в унисон поскучнели.
   - Ну, мы пока в столовку сгоняем... - начала приподыматься Люда, но уйти ей не дали.
   - Куда?! - возмутилась Екатерина Львовна.
   - Де-е-евочки... - укорил Владимир Иваныч и приглашающе развёл руками.
   - Щас всё будет! - бодро подскочил Олежка.
   Не успели они оглянуться, как у каждой появилась личная кружка, бутерброд и по горке печенюжек к чаю. А ещё через минут пять появился и сам чай.
   - Спасибо, - только и смогла выговорить Люда, слегка пришибленная напором гостеприимства. На что Екатерина Львовна только рукой махнула. А вот Владимир Иваныч...
   - Это что... - заявил он благодушно. - Вот однажды у нас в поле... - И замолчал, как бы ожидая приглашения.
   - Ну расскажи, расскажи... - усмехнулась его театральной паузе Екатерина Львовна.
   - Ну вот... Готовили мы на съёмке выкидной маршрут. Как всегда собираем самое необходимое - палатку, котелки... А наши женщины, от большой заботы, всё подкладывают и подкладывают! "Ну куда, - говорю, - это всё!" А они отвечают: "Пригодится", и дальше пакуют. "Ну что, пригодится? Фарфоровый чайничек, да? У костра чаёк гонять? Или вот - вилки зачем-то"... И тут наш Валера - такой всегда молчаливый, спокойный, слова не вытянешь - вдруг "просыпается" и так озабоченно восклицает: "Да-а-а! Вилок не на-а-адо! Вилкой много не зачерпнё-о-ошь"... С тех пор на стене нашей столовой красовались полевые мудрости: от нашей самой старшей сотрудницы - "Чёрт знает! Аппетита нет, а жрать хочется", а от самого младшего - "Вилок не надо! Вилкой много не зачерпнёшь!"...
   - Ы-ы-ы, - изобразила Люда разочарование, - а почему здесь не висят?
   - Ну так... То ж - ПОЛЕ!
   - Подальше от начальства, поближе к геологии!
   - И вообще, здесь своих артефактов хватает, - Владимир Иваныч хитро глянул на Люду и многозначительно подмигнул Екатерине Львовне.
   - Да уж, сюрприз, - серьёзно кивнула ему Екатерина Львовна и насмешливо глянула на Люду. - Магия, однако!
   От этих намёков Людын мозг буксанул и завис в положении "недостаток данных".
   - Вот знаете, Людочка, за каким столом вы сидите?
   "Деревянным!.." - вставил внутренний голос, но Люда его почти не слышала.
   - О-о-о! Это знаменитый стол! - поддержал Владимир Иваныч.
   "...Участник войны, заслуженный геолог, первооткрыватель более чем двадцати месторождений полезных..."
   - За этим столом сидел наш знаменитый геологический бард - Горощенко! Может слышали: "Высокие плато", "Прощай, Тянь-Шань", "Северо-западный ветер"...
   - "Северо-западный ветер"?! - пискнула Люда от избытка чувств. - Это его?! За этим столом?!.. Ммм... мама дорогая!
   - Ну, вижу, что знаете...
   - Канешна знаю! - нетерпеливо перебила Люда. - Юлька! Помнишь, я на практике пела:
   "Северо-западный ветер.
   Тучи, сплошные тучи.
   Небо дождём сочится,
   словно душа мольбой.
   Северо-западный ветер,
   злой, как несчастный случай.
   Если со мной, то ладно.
   Плохо, если с тобой"...
   - Это его?! - в свою очередь подскочила Юлька. - Ни чё себе, номера! Ну ты, Люськин, даёшь!
   - Я. Никому. Ничего...
   - Девочки, а давайте ещё по бутербродику?..
  
   После работы Олежка вызвался проводить их до общаги... Это было и хорошо, и плохо. Хорошо было Юльке, которую всю неблизкую дорогу забавляли анекдотами, а плохо - Люде, которой пришлось довеском плетись за балакучей парочкой. Юлька хихикала, томно опуская глазки, а Люда изнывала от ревнивой зависти.
   Хотя она старательно не подавала виду, но что-то её всё же выдало - то ли опасно сузившиеся глаза, то ли заупокойное молчание, - но в общаге Юлька пошла "к знакомым девочкам" и пропала на весь вечер. Люда потынялась туда-сюда по комнате и, наконец, её неупокоенный взгляд упёрся в гору немытой посуды на столе. Посуду должна была мыть Юлька...
   "Не буду мыть! - притихшая было обида воспряла с новой силой. - И нехай валяется хоть до завтра... хоть неделю... Не буду - и всё! Пусть сама моет, гуляка. Сколько можно вообще!.."
   ...Её собственная миска, с утра ещё такая чистая и сияющая, грустно "смотрела" жирным заляпанным боком, как бы говоря: "А я чем виновата?".
   Люда отвернулась, вернулась обратно, снова попытала уйти, но не выдержала угрызений совести за судьбу "бессловесной твари" и потянула миску из кучи: "Ну ладно, свою, так и быть, помою..."
   "А мы чем виноваты?" - с надеждой "посмотрели" на неё все оставшиеся миски-кастрюльки. Люда тяжко вздохнула и стала собирать "кучу-малу" - нести в умывальник.
   В результате, она перемыла всё. Это было, конечно, неправильно, но горка чистой посуды так благодарно блестела ей со стола, что обида сама собой улетучилась. Люда ещё посидела-посидела... и решительно полезла под кровать, туда, где лежала ещё нераспакованная, глубоко зарытая в шмотки и сумки, старая гитара. Настраивать "подругу дней своих суровых" пришлось долго - та всё "дулась" за долгое отсутствие внимания и никак не хотела попадать в лад. Наконец, Люда её "уломала", зверски брякнула пару аккордов и задумалась. Настроение было лирическое: хотелось то ли любви - большой и чистой... то ли убить-зарезать кого... И руки сами собой проиграли известный бодренький мотив:
   "При-хо-дит время,
   С юга птицы прилетаю,
   Снеговые горы тают,
   И не до сна!
   При-хо-дит..."
   Скрипнула дверь и в проёме показалась Юлькина голова.
   - О! Люскин за гитару взялась... - Но пока Люда решала запустить в неё тапочком или просто презрительно оттопырить губу, та уже ввинтилась в комнату, плюхнулась рядом на кровать и немедленно заскулёжничала: - Сыграй-сыграй-сыграй... ну?! - и даже начала трясти за локоть, как будто так, в условиях, максимально приближённых к экстремальным, играть удобней. - Миклуху-Миклуху-Миклуху...
   - ...Маклая? - закончила Люда.
   - Ага, ага!.. - подруга отпустила локоть и так вся приготовилась, что Люда прыснула со смеху.
   - Ну слушай... - обижаться на Юльку было себе дороже. - Из дневника Миклухо-Маклая! Песня о перевоспитании людоедов! Исполняется впервые... - буркнула Люда напоследок и начала:
   "При-хо-дит пле-емя...
   Словно птицы налета-ают,
   Словно волки набега-ают,
   И! Не! До! Сна!
   При-хо-дит пле-емя...
   Люди головы теря-ают,
   Ведь это пле-емя
   Любит головы весьма!
   Па! Па-бам! Па-ба-па!..
  
   Ут-топись в Атлантике без лишних слов -
   Там сейчас нужна подкормка рыбам.
   Ил-ли ускачи к макакам без штанов -
   С ними будешь весел и здоров!
  
   При-хо-дит пле-емя...
   Словно волки набега-ают,
   Всё сломают, поваля-ают...
   И всех сожрут!
   При-хо-дит пле-емя,
   Люди головы теря-ают,
   Ведь это пле-емя
   Люд-доедами зовут!
  
   Сколько гуманизма в супе не ищи -
   Там одна морковка и бататы.
   Сколько головой об стенку не стучи -
   Все равно пойдёшь ты на харчи!
   При-хо-дит пле-емя..."
   На припеве Юлька начала помогать и дальше они воодушевлённо орали уже на два голоса застольный гимн их группы:
   "Стойте, папуасы! И макаки - стой!
   Нет у вас причины для волненья.
   Жрать своих соседей - это же отстой!
   Есть рецептик вкусный и простой.
  
   При-хо-дит пле-емя...
   А тут запахи гуляют!
   Аппетита нагоняют
   В кишках пищат!
   При-хо-дит вре-емя...
   Людоедство вымира-ает,
   Бо не-ту лу-у-учше
   Сала, хлеба и борща!
   Па! Па-бам! Па-ба-па!"...
  

__________

  
  
   Утро выдалось тяжёлое.
   - Юлька, вставай.
   - М-м-м...
   - Юлька, вставай, бо опоздаем!
   - М-м-м... бысовес-с-симе... щас-с...
   - Юлька-а-а!!
   "...да чтоб тебя приподняло да гэпнуло!"
   - Ай! - Юльку как-то странно передёрнуло и она открыла очумелые спросонья глаза. - Вста-аю, вста-аю, - Юлечка медленно, как зомби из гроба, поднялась на кровати. - Чё сразу драться...
   "Э-э-э... драться?! - удивился Людын внутренний голос и сам же ответил: - Ладно, потом разберёмся..."
   - Уа-а-ах, - душераздирающе зевнула свеже воскресшая. - Зала-адила: Юлька, Юлька... Двадцать лет как Юлька. Уже и оттянуться по-человечески нельзя. Э-эх, с такими парнями клёвыми познакомилась! За-айти обещали... - Она подняла заспанный взгляд куда-то в потолок и мечтательно почухала на голове утренний "одуванчик". - Ладно, иду уже.
   Соседка встала и точно зомби - в короткой прозрачной ночнушке, покачиваясь и подволакивая ноги - побрела в туалет. Который, между прочим, находился снаружи, в тамбуре их двухкомнатного блока... открытом с коридора. Люда проводила её взглядом и только головой покачала - блондинки! А ей ещё предстояло бутерброды собрать.
   Она домазывала третий кусок, когда дикий девчачий визг резанул снаружи. Руки дёрнулись и бутерброд радостно упорхнул на свободу... маслом на пол.
   "Да шо ж такое!"
   Люда как пришпаренная вылетела за дверь и... уже никого не застала. Только Юлечку, самозабвенно визжащую и что-то там у себя прикрывающую, да панически дробный топот в глубине коридора.
   - Шо ты орёшь, дура?!
   Топот затих вдали, Юлечка затихла рядом.
   - Я... я... выхожу, а там - парни...
   "Село без сiльради!"...
   - Юлька, мантэлэпа ты карловна, марш домой, бо придушу ей-богу!
   - Иду-у, иду-у...
   Не особо разогнавшись, Юленька поплелась обратно в комнату, где сразу направилась к столу и ухватила бутерброд.
   - И с чем это? - капризно поинтересовалась она.
   - С "таком"!.. - огрызнулась Люда, ныряя под стол за упавшим куском. - Остатки роскоши, завтра-послезавтра шо-то покупать надо будет.
   - У-ы-ы... - заныла Юлька. - Опять сальцесон твой...
   Люда как раз пыталась с помощью магической формулы "что быстро подняли..." довести падавший бутерброд до кондиционного состояния, и подружкины страдания ей были глубоко безразличны.
   - "Гамай, кицю, йидз капусты", - мимоходом посоветовала она не отрываясь от процесса, - "бендзеш мяла дупке тлусте"... [прим. - "кушай, киса, ешь капусту, заимеешь попку толсту"]
   - Ой, ну опять ты со своими прибамбасами! - возмутилась Юлька, морщась на свой завтрак.
   - Шо поробыш, три класса польской школы... от звонка до звонка.
   - Э-хе... - тяжко вздохнула о своём Юленька, откусила хлеб и с трагическим видом принялась жевать.
   - Чаем запей, чудо!..
  
   На работу они успели. Но не успели начать работать, как дверь без стука распахнулась.
   - ПРИВЕТ ГВАРДИИ! - громогласно поздоровался весомый мужчина при бороде и ответственной наружности. - Владмрваныч... Рманваныч... - рокотал он, обходя всех по очереди. - Да-а-амы! - чмокнул он ручку слегка скривившейся Екатерине Львовне, после чего обернулся: - О! Молодёжь! - и уставился начальственным взором на съёжившихся девочек.
   Собственно, рассмотрению "высших инстанций" подверглась Юлечка, а Люда так - сбоку посидела, но обоим стало неуютно.
   - Ну ладно, - глубокомысленно изрёк мужчина. - Вижу, у вас всё в порядке. Пойдём дальше... - и вышел, хмуря ответственное чело.
   Юлечка выдохнула, все переглянулись и опустили головы к бумагам. Но не прошло и пяти минут, как дверь открылась снова. И тоже без стука.
   - Здоров були, начальники! - в помещение решительно вошёл представительный мужчина и обвёл всех орлиным взором. - Ну, як життя? Як молоде поповнення? - его не менее орлиный нос миновал Люду и нацелился на Юлечку. Да там и замер.
   - Помалу, Микола Якович, помалу, - ответила за всех Екатерина Львовна, саркастически рассматривая его орлиный профиль. - А як у вас?
   - Аж гудЕ! - гордо возвестил тот. - Ну то й добре, пiду ще до геофiзикiв зайду. - Он повернулся и прошествовал на выход.
   - Ну, и как это называется? - задала риторический вопрос Екатерина Львовна.
   - Щас ещё Щербаня припрётся, - не отрываясь от составления карты, предрёк Владимир Иваныч. - Отсчёт пошёл: десять, девять...
   Все напряжённо уставились на дверь.
   - Четыре, три...
   Дверь распахнулась и, опять без стука, в помещение почти вбежал маленький человечек.
   - Здрастуйте, здрастуйте, товарищи, - засуетился он по комнате с деловым видом. - Владимир Иванович, Роман Мыколаевич! Как ваш отчёт? Мы ждём ваших рекомендаций. До конца года, вы помните? А до конца года уже осталось...
   Он всё суетился, но как бы не оборачивался, взгляд его прикипал к Юлечкиному углу. Так вот, непрерывно говоря и размахивая руками, человечек оббежал комнату и выскочил за дверь.
   - Кхм! - значительно прокашлялся пан Ромцю. - То-о ви, пане Влодю, чарiвни-ик!
   - Шаман, однако! - развеселился Владимир Иваныч.
   И тут в дверь постучали. Вошедшие молодые люди обладали бородками и очками, имели научный вид и пришли ИС-КЛЮ-ЧИТЕЛЬНО по делу.
   - Владимир Иванович, помогите разобраться с масштабом.
   - Прошу, хлопцы. Ну, что у вас?
   - Да вот на карте, расстояние между скважинами одинаковое, а масштаб разный.
   - Поме-еряем... - Но пока Владимир Иваныч доставал из стола хитрое приспособление, блеснувшее старой латунью, и пока что-то подкручивал да вымерял, молодые люди дружно таращились через плечо в другой угол комнаты. Где, вероятно по чистой случайности, располагался Юлечкин стол.
   "Ну, качка б тебя, блондинку, забодала!" - подумала Люда с завистью, но глянула на Юльку и таки поняла обратную сторону популярности. Та сидела, румяная как матрёшка, боясь поднять взгляд.
   Картина была что надо! Олежка хрюкнул и скрылся за монитором своего компа. Екатерина Львовна подпёрла ладошкой щеку и мечтательно изобразила "ах, молодость!". Пан Ромцю сидел прямо и строго смотрел из-под нахмуренных бровей на это "распутство".
   Юлька уже уверенно скатывалась в истерику, когда молодые люди тоже заметили повышенное внимание, испугались и поспешно вернулись к измерениям. Но было поздно - явился бес, вселся верхом на Люду и - вьё!- поехал.
   Она тихо-тихо поднялась, влезла на стул и осторо-о-ожно сняла со стены портрет Карпинского. Коллектив заворожено наблюдал за её диверсионной деятельностью. А она с портретом наперевес бесшумно подкралась к молодым людям, которые старательно следили за манипуляциями Владимира Иваныча. Оказавшись за их спинами, Люда уставила "Карпинского" прямо им в затылки и замерла. Наконец, один не выдержал и украдкой оглянулся... но вместо очаровательной блондиночки прямо ему в глаза глянул хмурый бородатый мужик.
   - О-ой! - подскочил парень от неожиданности и грохнул об стол задом.
   Второй обернулся на возглас и тоже обомлел пред грозным ликом великого учёного.
   - Покайтесь грешники! - взвыла Люда. - Ибо нечестивы помыслы ваши! На колени!!!
   Те оторопели. Олежка всхлипнул, упал со стула и уполз на четвереньках в угол. Екатерина Львовна сидела, вытаращив очи, будто косточкой подавилась. Единственный пан Ромцю сохранял величественное спокойствие и благосклонно улыбался. Владимир Иваныч, который не видел за спинами парней смысла происходящего, удивился:
   - Так! А что происходит?!
   - Ой, та мы... - спохватились молодые люди. - Огромное спасибо, Владимир Иваныч, огромное спасибо! - Они спешно похватали свои бумаги и смотались, провожаемые насмешливыми взглядами. Как только дверь закрылась, на коллектив напало дикое веселье.
   - Рыжая, блин! Предупреждать надо! - выполз из угла Олежка.
   - Да действительно... ык... - всё ещё давилась Екатерина Львовна.
   Владимир Иваныч только головой качал, глядя, как Люда вешает "святой лик" на место.
   Не до смеха было только Юлечке, которая так и сидела, вся пунцовая, и со страхом глядела на дверь.
   И дождалась! Дверь начала приоткрываться и в щель просунулась чья-то остроносая физиономия.
   - Можно спросить...
   - Нет! Не можна! Брысь! - прозвучало одновременно и длинный нос как сквозняком вынесло.
   - Слуш... - начал Олежка, приподымаясь из-за стола, но на ногах не устоял и плюхнулся обратно. - Ой, не могу, сдохну... Слушайте, я щас приду... - выбрался он наконец, и заплетающейся походкой вышел за дверь, неся в руке лист бумаги. Через минуту он вернулся.
   - Всё, больше лазить не будут, - торжественно пообещал он девочкам.
   - Ты что там, балбес, привесил? - скептически отнеслась к его заявлению Екатерина Львовна.
   - Чего сразу - балбес? - возмутился тот. - Всё продумано и научно выверено: вход - два "у.е.", лицезрение - десять.
   - Ото, пан Ромцю, що-о значить - економi-iчне мислення!
   И действительно, больше их не беспокоили. Причём совсем. В результате, когда у Олежки в компе пропала сеть, а на звонки никто не откликнулся, к сисадмину послали Люду.
   "Ну ка-а-анешна! - обижено думала она спускаясь на первый этаж. - Красавица наша - вся такая! - выходить боится. Олежка вообще - "водитель кобылы", как же без него. Старшие слово "компьютер" с двумя "п" пишут... А ничё так, шо нам в школе тож информатику на пальцАх показывали?"
   Она дошла, как было сказано, до самого дальнего закутка первого этажа и нашла дверь, которая больше всего подходила под определение "бывшая кладовая". Ручки там не было. Люда преодолела дрожь в руках и нерешительно пошкрябалась - никакого эффекта. Тогда она набралась смелости и постучала - ноль эмоций, хотя сквозь щель пробивался свет. Люда обнаглела и пихнула дверь всем весом. "Так бы сразу и сказала!" - решила дверь и легко поддалась. Поэтому, всю прелюдию загадочного мира компьютерных технологий Люда пролетела, что называется, на одном дыхании. Да там и лететь, собственно, было нечего - два шага и она уже упёрлась в тыл большущего монитора (она таких ещё не видела!), который занимал треть большущего стола, который "попирал" стены малю-у-усенькой каморки - как говорится, без окон, без дверей, полна горница... сисадминов.
   За монитором маячил гордый профиль в строгих очках.
   "Сисадмин, - подумала Люда. - "Чайник", - подумал сисадмин. - "Сам ты чайник", - подумала... Так! Хорош дурью маяться, может человек делом занят..."
   Молодой человек, восседавший за этим огромным монитором, с неторопливым достоинством Бэримора тормознул комп, так же неторопливо снял наушники и, не меняя удобной позы, молча воззрился на Люду прямоугольными стёклами очков. Стало как-то стрёмно.
   - Здрасьте. Меня к вас... нас... - растерялась она и окончательно забыла слова, - это... пропало...
   Сисадмин, оставив Люду, направил взор куда-то в потолок... и вдруг картинно воскликнул:
   - Всё пропало!
   - О, господи! - у Люды с неожиданности аж колени подогнулись.
   - Бежать... бежать! - как бы в глубоком отчаянии покачал он головой.
   Людын мозг буксанул и завис, осталось только ждать, когда смысл происходящего явится сам, извинится и всё объяснит. А меж тем, сисадмин никуда бежать и не думал.
   - Мелко всё это, - развалился он обратно в кресле. - Исчезла... пропала... закатилась под стол... Вот гляди, - он поклацал мышкой и на мониторе появился ярко размалёванный геологический разрез. - Доломанская палеодолина. Глубина до километра. Неоген. Пятнадцать миллионов лет назад. В современном рельефе не отражается! - И воззрился на Люду, как профессор на студентку, ожидая полного понимания своих глубоких мыслей.
   Люда смотрела-смотрела... и не выдержала:
   - Я такi перепрошую, але - ГААА?!
   - Ну, примерно это я и имел в виду, - совершенно серьёзно подытожил он и вдруг совсем домашним тоном предложил: - Чаю будешь?
   - Буду, - сморгнула Люда, отходя от кипучего сарказма.
   - Садись, - хозяин комнатки махнул рукой себе за спину, потянулся и включил электрический чайник.
   Люда обошла стол и присела на пошарпаное сооружение, больше всего напоминавшее смотровое ложе в больнице. Поверх дерматина тут ещё были навалены сумки, коробки. Сидеть в этом завале было неудобно, зато стала хорошо видна заставка монитора с обалденно-фэнтезийным зАмком. Пока Люда оглядывалась и примащивалась, чайник вскипел и с торжественным щелчком выключился. Хозяин с медлительным достоинством залил воду в настоящий чайничек для заварки.
   - Ну, бум знакомы - Константин, - полуобернулся он, развалясь в кресле. - Для посвящённых - Костя.
   - Людмила. Для вас можно... э-э....
   "Люда, Люся, Мила... Рыжая? Да хоть горшком назови, только в печку..."
   - Лю-у-уда, - укоризненно сморщил нос новый знакомый, - я же сказал - для посвященных!
   - Так э-э-э...
   - ...чай!
   - А-а-а! - Люда значительно покивала головой. - Па-а-анятна... - Хотя чего ей "панятна", было ещё непонятно.
   Костя разлил чай по широким кружечкам, которые сошли бы за пиалы и подал гостье.
   - Да, - спохватился он, - ничего что зелёный?
   - Фигня, - разрешила Люда, поднося к губам исходящий паром напиток, - абы не "люрка з баюрки". [прим. - "бурда из лужи"]
   Костя замер со своей посудиной, уставя очки на Люду. Та подняла взгляд от кружки и поперхнулась.
   - Шо? Опять?! - каркнула она хриплым с перепугу голосом.
   - Стой-стой! - он потряс пальцем, стимулируя мыслительный процесс. - Щас вспомню... О! "Жил-был пёс"!
   - Где-е? - Следить за мыслью никогда не было у Люды сильно стороной, а уж за мыслями сисадмина...
   - Ой, ну не тупи! Мультик такой.
   - А-а-а... И шо?
   - Так! - Костя отчаялся достучаться до сознания. - Придётся показать... - и деловито защёлкал по клавиатуре.
   - А можно?! - Такой развал производственной дисциплины как-то в голове не укладывался.
   - Хм, обижаешь! У нас всё можно. Наслаждайся!
   И они насладились: пахучий зелёный чай, колоритный народный юмор...
   - Ты-ы заходи если что, - процитировал Костя на прощание, - я тут после работы долго засиживаюсь. В ответ Люда изобразила "как только, так сразу".
   ...Она поднималась по лестнице и сама себе улыбалась, а на душе было так тепло, как от того чая: "Надо ж, как здорово вышло. Будет теперь, где спрятаться, как достанут. Вот только что-то я забыла.. зачем-то же туда шла?.."
   И только войдя к своим, она наконец вспомнила - сеть! "Мать-перемать, шо опять туда спускаться?!" - мысленно застонала Люда, но глянула на Олежкин стол и поняла, что никуда бежать не надо. А даже если б надо, так всё равно не побежала бы. Бо этот "пенделюх" уже и сеть имеет, и подружку у неё увёл...
   - Так! Теперь всё выдели - "контрол-А", и - "форматирование"... А, Рыжая! - соизволил Олежка заметить свою спасительницу. - Уже работает. Мы тут решили вас в компьютерах подтянуть... - ("вас" главное... молчал бы уж!). - Куда?!! - гаркнул он неожиданно, так что Юлька, потянувшая было пальчик к клавиатуре, дёрнулась как ошпаренная.
   - Я что, я ничего... только кнопочку...
   - Какую?!!
   - Ну эту...
   - А я какую сказал?!
   "Оженився дурний, та й взяв дурнувату... - искренне посочувствовала компьютеру Люда. - Та не мали що робити... як форматувати, - закончила она мысль и только собиралась сесть за стол, как пан Ромцю поднял голову от рукописи отчёта и... произнёс сакральную фразу:
   - Ото бачте, пан Ромцю, як час плине!
   "Мать-перемать, я работать сегодня начну?!"
  
   Под конец трудового дня, когда уже взялись собираться домой, Люда глянула на Юльку с Олежкой... и ей заранее поплохело. С потерей подруги она уже смирилась, но работать "хвостиком" в их компании - это уже слишком.
   - Адьёс, молодята! У меня дела, - объявила она решительно и направилась в Костикову коморку.
   И не прогадала!
   В этот вечер она вернулась домой затемно. Костя, узрев восхищенный взгляд "ребёнка", решил поразить её воображение по полной и они три часа азартно "юзали" просторы инэта вдоль и поперёк. Потом пришёл охранник и прикрыл, как он выразился, "лавочку", чем вызвал короткий терминологический диспут ("Не лавочку, а секту гуглистов восьмого часа!" - "Каких-каких глистов?"). В общем, было весело...
   Вся под впечатлением, Люда не сразу поняла, что гудящая в коридоре общаги музыка... гремит, оказывается из её комнаты! Она рванула дверь и застала картину и маслом, и табачным дымом, и незнакомыми хмырями и хмырицами, которые вольготно расположились по всему помещению.
   Под орущий благим рэпом магнитофон.
   А самый главный хмырь - длинный такой жлоб! - уже сграбастал нервно хихикающую Юлечку и вовсю лапает. Причём на Людыной кровати. На чистом, только недавно стираном пододеяльнике! "Ну-у-у всё!" - Люда подскочила к столу и одним гневным взмахом руки вырубила магнитофон. Тот издал последний протяжный стон и заглох, оставив только звон в ушах. Потом и он пошёл на убыль, и тогда Люду заметили.
   - Люськин! - подорвалась на ноги Юлька, поспешно выпорхнув из навязчивых объятий. - А мы тут ждём, ждём... - она ухватила Людыну руку и на радостях стала трясти так, будто оторвать решила.
   - Вижу, - тихо рыкнула Люда. Если бы она была кошкой, то шерсть на её загривке встала бы сейчас дыбом, а хвост угрожающе мотался из стороны в сторону (Юлька тоже это почувствовала и трясти руку стала медленно и осторожно). - А спанькаты не пора?
   - Ну, ты чего?! Я ж вчера говорила...
   - ...Хамишь, детка, - прозвучал опасно ленивый голос и Люда обернулась.
   С наглым прищуром на неё смотрел тот самый длинный жлоб. Перед глазами немедленно встала картина: уже два кота, выгнув спины, стоят напротив друг друга, и хвосты обоих нервно хлещут по бокам. Тем временем жлоб с вальяжной неторопливостью начал подниматься с кровати, и поднимался довольно продолжительно, пока окончательно не сложился двухметровой жердью под самую лампочку. "О-о-о-о-о..." - проследила Люда за процессом пока не задрала голову до предела.
   "Морду бить будешь?" - ехидно встрял внутренний голос. "Ыгы..." - многообещающе хмыкнула Люда. "Так, не достанешь же!" - "При-дёт-ся под-пры-ги-вать..."
   - Ну Люськин!.. - попыталась встрять Юлька, но Люда только фыркнула в её сторону, не сводя взгляда со жлоба. Тот нахально навис над нею, загораживая лампочку, весь в ореоле света, как явление Христа народу.
   - Зацени, пипл! - удивилось это "явление". - Нас, типа, выгоняют...
   "Пипл" подобострастно загыгыкал. Люде стало тоскливо от нехорошего предчувствия.
   - В натуре, нас не уважают! - в голосе добавилось обиженного пафоса.
   Поднялся угрожающий ропот. Людыны предчувствия комком сдавили горло.
   - А что мы делаем с теми, кто нас не уважает, а?! - вопросил жлоб в пространство, и вся банда зашевелилась в предвкушении. - А вот что! - объявил он и сграбастал Люду за "шкирку".
   Слёзы бессилия навернулись на глаза и, глядя прямо в нагло ухмыляющуюся рожу, она от всей души пожелала: "А ЧТОБ ТЕБЯ ДЕРБАЛЫЗНУЛО!"
   Лампочка над головой жлоба вдруг налилась непереносимой яркостью и не успела Люда отвести взгляд, как там что-то звонко дзенькнуло и свет погас, а вместо него с радостным треском на потолке стало разворачиваться яростно-белое кольцо электрического разряда.
   - А-А-А-А! - взвыл дурным голосом парняга, бросил Люду и схватился за голову. Люда не удержалась и шлёпнулась на пол, глядя не отрывая глаз, как шаровая молния змеёй обвивает люстру. "Мать-перемать..." - крутилось в голове вместе с разрядом, заглушая всё: и страх, и детский восторг, и пульсирующую где-то в сознании мысль о возможном пожаре. В растянувшемся мгновении мелькнули замершие фигуры с окаменевшими лицами, осевший тёмной кучей посреди комнаты жлоб, вытаращенные Юлькины глаза... и всё исчезло, накрытое совершенно непроглядной тьмой.
   "Ма-а-ать перема-а-ать..."
   Сначала было тихо. Потом скрипнула кровать, и чей-то хриплый голос нерешительно спросил:
   - Э-э-эй! Есть кто живой?
   - НЕТ! - не успев подумать, рявкнула Люда.
   - А, а?.. - заакал удивлённо голос, но Люду уже понесло.
   - Всё, смертнички, докувыркались! - перебила она с мрачным сарказмом и... прямо на попе, тихонько отползла к стенке. На всякий случай.
   Снова стало тихо. Видимо, народ переваривал информацию. И тут распахнулась входная дверь.
   - Девчонки! - в проёме появилась фигура соседки в домашнем халате со свечой в руке. - Вы где? Люда-а-а... Юля-а-а...А-А-А!
   Взревев раненым лосем, жлоб вскочил и ломанулся в дверь, едва не сбив соседку с ног, и Люда воздала хвалу своей предусмотрительности, что вовремя успела убраться с дороги. Свечу вместе с соседкой вынесло наружу, но теперь стали видны мечущиеся блики, которые освещали коридор. Видимо, электричество отрубило во всей общаге и народ повыползал из комнат с фонарями и свечками. И вот этот свет "в конце тоннеля" увидели брошенные своим вождём "пиплы".
   - Валим! Шухер! Банзай! - подхватились они и всей толпой ломанулись следом. - Авария, маг не забудь... - Вся банда шустро протопотала мимо Люды и исчезла за дверью.
   Люда подождала ещё, но поняла, что уже ничего не высидит и начала подыматься. И тут в коридоре зажёгся свет...
   ...Перед нею на пороге комнаты с занесённой для бегства ногой замерла Юлька. И, в свете открывшегося факта, глазки подружки воровато забегали.
   - Э! Ты-то куда? - Люда поймала её за рукав.
   - Там... туда...
   - Па-анятна... А прибрать?
   - Ага, да... щас... - Юлька нерешительно оглянулась в полутьму комнаты. - Так лампочка... перегорела же... может завтра... - начала она свой обычный скулёж, но тут в комнате снова резко потемнело. Люда обернулась к двери и отшатнулась, загородившись рукой от бьющего в глаза фонаря.
   - Ну всё, залётчицы, - раздался хриплый от злости голос и весьма кровожадно закончил: - вы попали... Затынко, Каминская, а ну - марш ко мне!
   А дело было вот в чём. Оказывается с улицы Юлькину дискотеку услыхала комендантша, которая, как раз, делала вечерний обход территории. Она остановилась под окнами, гневно взирая на нарушение режима... и тут началось! Свет во всём здании вдруг задёргался, как паралитик, а там, где только что гремела музыка, проём заискрился весёлыми бело-голубыми сполохами. Комендантша схватилась за сердце. "Гадыны... ну, гадыны..." - причитала она в бессильной ярости, оторопело наблюдая, как на потолке комнаты, хорошо видимом ей снизу, наворачиваются кольца короткого замыкания. А когда свет окончательно погас, комендантша бросилась внутрь, намереваясь кое-кого изничтожить. И теперь этот "кое-кто" мялся перед нею, изображая полное раскаяние. Атмосфера в комендантской была очень неуютная.
   - Та-а-ак! - многозначительно начала комендантша, грозно упершись руками в стол. Она даже садиться не стала, так и нависла над столом, девочками... всем подотчётным ей миром.
   - Ну, Вера Кирилловна-а-а!.. Оно само! - включила "дурочку" Юлька. Но на этот раз её "щенячье" обаяние не помогло.
   - Значит так, нарушение режима - ррраз!
   - Ну, Вера Кирилловна-а-а! Они на чай зашли!
   - Распитие спиртных напитков - два! - злорадно подхватила мысль комендантша.
   - Ну, мы не знали, что они принесут... и вообще, мы же ничего не ломали!
   - Нанесение материального ущерба - три! - тут же продолжила комендантша. - А это уже - в десятикратном размере. И... будем выселять!
   - ЗА ЧТО!!! - пискнула Юлька.
   До этого момента Люда только оторопело наблюдала, как их вышвыривают из дому, но тут не выдержала:
   - А за то, подруга, что мы магнитофон включили, а их гнилая проводка нас чуть не убила! - гаркнула она, потом повернулась к комендантше и, глядя той прямо в глаза, с гробовым спокойствием процедила: - Интересно, что на это скажет пожарная инспекция, а?
   Несколько мгновений продолжался поединок глаз: быстро темнеющих Людыных и так же быстро теряющих былую уверенность - комендантши. И тут что-то произошло. Будто Людын отчаянный вызов намагнитил, сгустил между ними воздух. Комендантша смотрела, смотрела, и вдруг, захрипев, начала краснеть лицом.
   - О-о-ой, о-о-ой, о-о-ой, - заклинило её, под ошарашенными взглядами девочек. - О-о-ой, умираю-у-у...
   Надо отдать должное Юленьке, она нашлась первая:
   - Вера Кирилловна, вам плохо?!
   ...А Люда в полнейшем ступоре наблюдала, как комендантша собирается отдать концы и ей даже в голову не приходило, что можно что-то сделать. А даже если и приходило, то всё равно никого не заставало дома. Голова была пуста, словно выключена и Люда только таращилась широко открытые глаза, отмечая как Юля метнулась к телефону и вызвала Скорую, и как суетилась вокруг комендантши в ожидании доктора. Как потом появился доктор - симпатичная женщина в белом халате. Как вслед за нею в комендантскую набилось любопытных и всех погнал бородатый дядька санитар. Люду вынесло потоком в коридор и тут, среди суеты и галдежа, она начала потихоньку приходить в себя. А "придя" вспомнила, что их с Юлькой выгоняют из общежития...
   - Юлька, я тебя убью, - пообещала она паркету.
   В это время дверь открылась и на пороге показалась докторша.
   - Не хвилюйтесь, це тiльки дАвлення, - объявила она притихшей, в ожидании диагноза толпе.
   "ДАвлення? - удивилась Люда. - А може "тИснення"? Тьфу, а как же правильно?.."
   Но докторша не дала ей доудивляться.
   - Хто тут Затинко i Камiнська? - поискала она глазами.
   - Я! Мы! - прозвучало одновременно, и из задних рядов робко выбралась Юлька.
   - Пройдiть, будь ласка, - пригласила докторша и посторонилась.
   Юлька сунулась было вперёд, но натолкнулась на мрачный Людын взгляд и резко поскромнела. Поэтому Люда шагнула первой. "А! Правильно будет - "тыск"!" - вдруг дошло до неё, но удовлетворение от собственной грамотности тут же испуганной мышкой юркнуло в ближайшую норку.
   - Та-а-ак... - многозначительно встретила их появление комендантша.
   Она со страждущим видом полулежала на диванчике под стеной. Картину дополняли стакан воды и упаковка таблеток рядом на табурете. Девочки промолчали, чувствуя себя крайне неловко. Комендантша тоже не торопилась продолжать. Люду это нервное напряжение начало потихоньку злить, но первой не выдержала Юлька.
   - Вера Кирилловна! - отчаянно пискнула она. - Мы же не хо...
   - Так! - резко оборвала её комендантша, но продолжила на удивление миролюбиво: - Я тут подумала... В общем, если ничего не сгорело, то давайте на том закончим. - А пока до Люды доходил смысл, добавила совсем уж виновато: - У нас и танцы были, и даже выборы, и никогда ничего... - Она помолчала, но вдруг опомнилась и снова перешла на строгий тон: - Но смотрите у меня, за режимом буду следить! Добрэ, идите уже, - махнула комендантша рукой и отвернулась.
   Когда Юлька вывалилась в коридор, первое, что она сказала было:
   - Фух! Вот повезло, правда?
   - Правда - ложь, но в ней - намёк... - буркнула Люда, даже не глядя на подругу, "скачущую" рядом с раздражающей беззаботностью. Да та и не услышала. Юльку "попустило" и она трещала без остановки.
   - ...А Дэн такой прикольный!.. Я сама офигела, сколько народу!.. А ты входишь - вся такая!.. А оно как дрыснет!.. Я думала, умру со страху...
   - Че-е-ем? - вдруг вклинилась Люда. Желание пришибить этот "фонтан жизнелюбия" нарастало с каждой секундой. С этим надо было что-то делать.
   - Что - "чем"? - споткнулась Юлька.
   - Думала чем? - серьёзно уточнила Люда, останавливаясь.
   - Головой...
   - Да-а-а?!
   - Да ну тебя! - обиделась Юлька. - Знаешь, как я испугалась?!
   "Гррррр..." - Люда мысленно закатила глаза и пошла дальше.
   - Ой, Люськин! А как мы будем спать, у нас же - лампочка?!
   "ДОШЛО до меня, о Великий Калиф..." - Люда уже не знала - или плакать, или смеяться. Но определённо, обижаться на "злую долю" по имени "Юля" уже надоело.
   - Электрика вызовем...
   - Какого?! - у Юльки неожиданно проснулась житейская мудрость. - Ты его видела?
   - Ну, парней попросим, - беззаботно отмахнулась Люда. - Парни, они же того - мужики! Должны уметь... - И запнулась, увидев выражение Юлькино лица. - Что-о, всё так плохо?! Ну, тебе виднее... О! Олежку пригласи, - попыталась отшутиться Люда. - Он тоже у нас - мужик! - Но личико подружки приняло совсем уж тоскливое выражение и даже стало её жаль. "Эх, Серёга..." - подкатила и Люде забытая было тоска по надёжному плечу. А это было уж совсем - никуда.
   "Бли-и-ин, кто тебя, дуру, за язык тянул... Нет! Нет! Нет! Не хандрить!", - одёрнула она себя и решительно хлопнула подругу по плечу:
   - Не боись, сами исправим! Что я - не дочь слесаря по нестандартному оборудованию?
   В общем, вечер получился насыщенный.
  

__________

  
  
   Следующее утро выдалось ещё паскуднее, чем прошлое.
   - Люсяо-о-о, вставай!
   "А кто спит! Ты бы ещё громче шуршала, "слОню загальмувАный". И вообще, я вчера была герой, так что сегодня могу и поваляться..."
   - Ну Люськи...и...ин...
   "Блин, не одчЕпытся, придётся вставать".
   - Н-ну, и шо? - поднялась Люда на кровати, укоризненно глядя на соседку.
   - Мне ску-у-учно! - сообщило это блондинистое чудо и для убедительности по-детски хлопнула ресницами.
   "У-у-у...бейте меня три раза!" - мысленно схватилась за голову Люда и начала сползать с кровати. - Я лучше на работу...
   - Ой, не-не!.. - сразу испугалась Юленька выражения Людкиного лица, - Я не то хотела!.. Я подумала... Ой, ну ты па-анима-а-аешь!.. - значительно намекнула она.
   - Пани-маю... - перебила Люда и вдруг вдохновенно продекламировала в стенку: - Проше пани, моя пани проси пани, жебы пани моей пани, проше пани, пожичыла пепш! [прим. - "...одолжила перец!"]
   - А?.. - зависла сбитая влёт Юлька.
   - Рот закрой - ворона влетит! - хмыкнула Люда и попыталась нырнуть обратно под одеяло. Не тут-то было...
   - Ну Люсюньчи-и-ик... - "проснулась" Юлька и сделала щенячьи глазки, не забывая нагло стягивать с Люды одеяло. - Ты же для меня вчера - да? Я тоже для тебя хочу. Ну, пожалуйста!
   Просить Юлька умела. Однажды Люда была свидетелем, когда эта проходимица за красивые глазки выпросила у препода тройку на зачёте, хотя о знаниях там вообще разговора не было. И добро бы какой молодой ассистент попался, а то ведь старый матёрый волк - гроза "пупков" и "стрейча". Этот смертельный номер пытались потом повторить... с неизменным "вы-летальным" исходом.
   - Ну шо ты хочешь? - умоляюще скривилась Люда, мысленно уже сдавшись. - Нет чтоб завтрак приготовить...
   - Давай я тебе приччу заделаю? - про завтрак Юлька старательно "не услышала". - А то ходишь, как лахудра...
   - Чего?!
   - Ой, прости-прости, я не то хотела сказать! Ну ты же не станешь утверждать, что твой "хвост" - сильно красиво, да? А тебе хорошо с распу-у-ущенными... И бро-ови чуть подвести... И глаза-а... Ну согласись! Ну Люсь-усь-усь! Ну, да!.. ва!.. ай!
   Юлька аж подпрыгивала от нетерпения и уже тянула руки к Людыной голове. Та попыталась тоже состроить "смилуйся Боже", но сила убеждения была явно не на её стороне. Поэтому, по прошествии часа из зеркала на неё глянуло незнакомое лицо большеглазой красавицы, загадочно обрамлённое в золотую волну длинных прямых волос.
   - Вот! - удовлетворёно отступила Юлька. - Ну как?!
   Тушь казалась мрачной, помада - кровожадной, волосы лезли на глаза и даже в рот, но Юлька с таким восхищением оглядывала дело своих рук, что ворчать Люда не решилась.
   - Ну, неплохо...
   - Да классно! - взорвалась фейерверком авторских чувств "визажистка-парикмахер". - Все парни будут твои! И деды - хи-хи! - тоже.
   - Не поняла, какие парни, какие деды? - начала приподыматься Люда, с очень нехорошим предчувствием. - Ты чего, в этом меня на работу потащишь?!
   - Ну Люськи-и-ин, зря что ли старались? - заныла Юлька. - Пойдём покажемся, а?!
   "Бли-и-ин!"...
  
   На работу они опоздали и, чтоб не попасться на глаза начальству, решили просочиться "задами". Зря.
   - Привет девчонки! - раздалось из тамбура под лестницей и в воздухе потянуло табачным дымом. Утренние курильщики, угнездившись на импровизированных тумбо-табуретах и просто на перилах, вовсю готовили организмы к напряжённому трудовому дню - аж дым коромыслом. Компания там собралась скорее моложавая, чем молодёжная, причём, к Людиному удивлению, по большей части дамская.
   - Ой, здрасьте! - застыли пойманные с поличным девчонки.
   - Вау, девки! Какие вы красотки! - с тумбочки приподнялся Эдик, собственной персоной. Он как раз заигрывал с красивой брюнеткой, сидевшей рядом с ним на стуле (единственном на всю курилку), но ради ТАКОГО дела...
   "Ну-у-у Юлька, держись", - привычно решила Люда, и уже собралась смыться, пожертвовав подругой, но пригляделась и обмерла - все "вау" были как раз её!
   - Эдуард!.. - возмущённо оглянулась брюнетка, отставив тонкую дамскую сигарету.
   - Э-э-эдик! Как ты мог... - поддакнул высокий мужчина в аккуратной бородке, сбил пепел в консервную банку и сам уставился "прожорливым" взглядом на Люду.
   - Не, ну вы гляньте! - возмутилась с ехидной улыбочкой медно-рыжая соседка бородатого и затянулась с понимающей ухмылкой. - А какие слова говорили...
   - Та - кобелi! - рубанула шикарная блондинка, затушила одну сигарету и потянулась за второй.
   Эдик смутился, Юлька хихикнула и пхнула Люду локтём. Та покраснела и поспешила смыться.
   Слабая надежда, что это была шутка, развеялась перед самой дверью в их комнату. Из неё, двери, вышел Мыкола Яковыч.
   - Привiт, начальницi! - провозгласил он, глядя орлом с высоты своего роста. - Як жж... тя... - последнее слово подозрительно смазалось и девушки быстренько проскочили мимо него в комнату.
   - Опаздываем, девочки, опаздываем... - встретила их Екатерина Львовна, но пригляделась и не сдержала удивления: - Лю-у-удочка! Постойте-постойте, дайте на вас посмотреть... - Она подошла и немного повертела Людой перед глазами. - По-моему, чудесно! - констатировала она наконец.
   - А я что говорила! - немедленно вспухла от гордости Юля.
   - А ну, поворотысь-ка, доню! - тоном Тараса Бульбы озвався Владимир Иваныч. - Ну вот, совсем другое дело!
   - Якудза-мать! - прорезался вдруг голос Олежки. - Что вы с Рыжей сделали?!
   - Мы чуть-чуть причесали, - ревниво буркнула Юлька. Но Олежка тут же исправился и поведал всё, что думает о её талантах. Юленька растаяла и простила.
   Даже пан Ромцю, и тот, глядя на дизайнерскую суету, одобрительно хмыкал и покашливал. Они ещё поразглядывали Люду со всех сторон, потом всем коллективом постановили "так держать" и отпустили страдалицу на место. Люда села на рабочий стол... и расцепила сжатые до хруста челюсти. Как оказалось, рано.
   Едва она попыталась расслабиться, и даже удивиться теплой волне, которой её "поприветствовала" собственная мебель, как в двери без приглашения ввалился едва не весь отряд геофизиков. Парни в двух словах выразили восхищение, пригласили заходить покурить и смылись прежде, чем их успели выгнать.
   Потом зашли "на чай" гидрогеологи... Потом...
   - Олежка, повесь ещё что-нибудь на дверь, - попросила Екатерина Львовна.
   - Что?!
   - Расстрел на месте, - подсказал Владимир Иваныч.
   - Не, дядь Володя, дважды эта хохма не пройдёт.
   - А давайте швыряться! - Люда ухватила с полки булыжник керна, весом килограмма на два.
   Дверь, как по заказу, скрипнула и Люда со зверской ухмылкой уже начала отводить руку для броска, но тут проём загородила широкая фигура в строгом пиджаке:
   - ПРИВЕТ ГВАРДИИ! - раздалось громогласное и Люда с сожалением вернула керн на полку - безвременная гибель завхоза в её планы не входила.
   "Вот видишь!" - показала глазами Екатерина Львовна, когда важный "керОвник" ушёл, и Люда поняла, что это безнадёжно. Теперь ей сочувствовали все, даже Юлька. Какими глазами она сама посматривала на Юльку, лучше не говорить.
   А ещё через час Люда вскочила и молча вылетела за дверь.
  
   В Костину каморку она ворвалась злющая-презлющая. Тот секунду разглядывал её облагороженный "фас", и вдруг, загородившись локтём, взревел поповским басом:
   - Изыди сатана! Не вводи во искушение девой златокудрой, ибо женат еси!
   - Укушу, - пообещала Люда и влезла с ногами на диван.
   - Низззя!
   - Мне можно, у меня "дАвлэння".
   Костик снова, уже внимательней оглядел её мрачную нахохлившуюся фигуру.
   - Давлэння - это серьёзно. И за что тебя так жестоко?
   - За что, за что... Доброе дело сделала! Нечаянно...
   - Ну-у, это нормально, - успокоился он и повернулся к монитору.
   Минут пять каждый молчал о своём. Потом Люда без всякого предисловия продекламировала задумчиво и вдохновенно:
   "Снег прилёг и неслышно дышит,
   Словно белый пушистый кот.
   В такт синицам чуть свищут лыжи
   И деревья стоят вразлёт.
   Хорошо зимою в лесу!
   Здесь меня не ругают, не бесят...
   Леший, друг, покажи мне сук,
   На котором меня повесят..."
   - Суицидная лирика? - хмыкнул Костя, не отрываясь от монитора - Уважаю. А снег причём?
   - Аллегория, - буркнула Люда.
   - Кстати, а знаешь, откуда это слово - "аллегория"?
   - Ой та звiдкiля нам знати! - начала закипать Люда, - Та я ж така стара - дурна! Та я ж така зацофана [прим. - "отсталая"]! Та де ж бим-то я знала!..
   Но Костя перебил:
   - Вот и не знаешь. Между прочим, появилось оно благодаря нашим запорожским казакам.
   Неожиданно! Люда зависла и прислушалась.
   - Так вот, когда казаки наведывались в Рим, - тоном экскурсовода продолжил Костя, - то местные им всегда хвастались, что Рим стоит на горах. Казаки смотрели на эти горы и только в усы хмыкали: "Але гори!". С тех пор в латыни появилось выражение "аллегория", как что-то, не соответствующее своему названию.
   - Шо правда, казаки?
   - Конечно, а что удивительного? "БистрО" же назвали, почему "аллегорию" не могли?
   - Ну да... ну да... - подозрительно задумчиво пробормотала Люда. Она потянулась зубками за собственной нижней губой, "надкусила", очнулась и на секунду её "рыжая" мордашка стала как нельзя более лисьей.
   - А я, вот, другое знаю, - сообщила она. - Когда грозные легионы могучего Рима шагали по дорогам Северной Европы, то солдатам приходилось постоянно распинывать стада местных гусей. Гуси шипели, кусались, но дорогу не уступали. Легионеры раздавали пендели налево и направо и очень ругались... С тех пор это место называют "Копенгаген".
   - Да-а-а... - посочувствовал римлянам Костя. - Думаю, после завоевания этих мест, они воздвигли, как водится, крепость. И в честь изгнания варваров назвали "Копендупен", по-местному - "Амстердам". Но с уходом Рима, латинское название не сохранилось...
   - Н-не сохранилось, - понимающе поджала губки Люда.
   - Чаю будешь?
   - Будешь...
   Пока Костя с грацией ленивца священнодействовал с чайниками, личико Люды опять передернула лисья ухмылка.
   - А вот ещё в Испании было дело...
   - Да-да? - Костик откинулся в кресле и приготовился со вниманием слушать.
   - Когда мавры завоевали весь полуостров, на севере осталось только маленькое королевство. Правила им королева, поэтому со всей Европы съезжались рыцари, горя желанием якобы защитить бедную женщину от посягательств нечестивых магометан. Но она была женщиной ещё и умной, поэтому всем отказывала. Мужское самолюбие не в силах было снести такого пренебрежения...
   - Оскорблённая рыцарская честь! - вставил свои "пять копеек" Костя.
   - Во-от! - горячо поддержала Люда. - И по дороге домой они всем встречным-поперечным рассказывали, мол, дура эта королева, каких свет не видывал. Так и запомнили это королевство, как "Эстремадура". Потом история как-то забылась...
   - Ой, забы-ылась, - пожалел испанскую провинцию Костя, заливая в пиалы чай.
   Они отхлебнули и задумались о превратностях истории.
   - Мелко всё это, - изрёк наконец Костик, и его дерзновенный взор вперился в "глубины" и "выси". - Вот загадка Атлантиды - это круто! Уже две тыщи лет спорят, откуда взялось слово "Атлантида", а оказывается, оно происходит из кавказских языков!
   - Да-а-а?!
   - Да-а-а! Греки тогда были дикари-дикарями, а атланты - о! - культурные. Вот приплывали греки на своих кораблях и совали повсюду свои греческие носы...
   - А можна, пане, пома-ацати [прим. - "потрогать"]? А що це, пане, таке-е? - включилась Люда.
   - Ну да... Сама понимаешь, атлантов это сильно раздражало. Они брезгливо так отпихивали варваров от достижений цивилизации и только твердили одно и то же: "Атайды, да!" Так появилось название "Атлантида".
   - Круто! - восхитилась Люда.
   ...Когда Юлька заглянула в "сетевую" с целью вернуть коллективу беглянку, картина истории человечества напоминала уже цирковой номер из анекдота: "...зрители - в дерьме, оркестр - в дерьме, а я один - в ослепительно белом фраке!". Люда приветливо улыбнулась, спокойно поднялась и, помахав Косте ручкой, выплыла наружу.
   - Что вы с ней сделали? - ошарашено пробормотала Юлька, которая готовилась к драке, не меньше.
   - Методы тантрической медицины... раскрытие чакр... корректировка ауры...
   - Да, да, спасибо! - поняла та и поспешила следом.
   Люду она догнала возле спуска в курилку, из которой, словно из Ада, галдели голоса.
   - О, Рыжая! - тут же нарисовался знакомый "черт" и игриво добавил: - Ты это ради меня сегодня такая красивая? Ну скажи, скажи, что ради...
   - Отвянь, нэвдаха! - встрял другой "нечистый". - Девушка, а что вы делаете вечером?
   - Ну, хлопцi, ви й ко-бе-лi!
   - Не, они не кобели, они - сучкИ!
   - Хто?!! А это как?!
   - Та бо з нами, сУчками, поведешся...
   Люда мило улыбнулась импровизированной конференции молодых учёных и царицей прошествовала дальше, а Юльке осталось только плестись в хвосте её славы.
  
   - А вот ты ИМ расскажи! - встретила их возгласом Екатерина Львовна, едва они вошли к себе в комнату. - А то всё нам, нам... мы и так уже десять раз слышали.
   - Шо слышали? - закрутилась от одного к другому Люда.
   - О-о-о, девчата! - значительно покивал головой Владимир Иваныч. - Это мы вспоминали разные мистические случаи. Хотите послушать?
   Мог бы и не спрашивать! Люда, едва не на ощупь умостилась за своим "знаменитым" столом, не отрывая жаждущего взгляда от рассказчика. Более практичная Юлька, быстренько оценила обстановку (типа, работать всё равно никто не собирается) и с удобством пристроилась под боком у Олежки.
   - Ну, так слушайте, - приступил Владимир Иваныч с хитрой ухмылкой. - Однажды отправились в маршрут парами: одни должны были пройти по хребту, другие - по долине. День был солнечный, жаркий. И вот те, что шли поверху, вышли на самый край склона и один задумчиво так говорит другому: "А ведь где-то там внизу должны быть наши". А другой, не долго думая, как заорёт в пространство: "То-о-олик! Пива хо-о-очешь?!". Ну, посмеялись и пошли дальше. А когда вернулись в лагерь, застают картину: геологи из другой пары с оквадратевшими глазами всем рассказывают, какая с ними случилась мистика. Оказывается, идут они маршрутом, устали, жажда мучит и тот самый Толик вздыхает: "Эх, сейчас бы чего-то холодненького"... И вдруг откуда-то с неба раздаётся буквально Глас Божий: "ТОЛИК! ПИВА ХОЧЕШЬ?" Они аж присели с перепугу. И потом ещё долго не верили, что это товарищи так пошутили.
   - Ну, я так не играю, - сквозь хмыканье и фырканье почти искренне обиделась Люда. - Это же не настоящая мистика!
   - А вам настоящую?!
   - А как же!
   - Ну, тогда слушайте. Был у нас один научный работник - любитель пения. И голос имел хороший, почти оперный. Пришел он как-то в гости и, прямо с порога вместо приветствия как взвоет: "НА ЗЕМЛЕ-Е-Е-Е-Е ВЕСЬ РО-О-О-О-ОД ЛЮДСКОЙ!.." А хозяин квартиры на него рукой машет: "Да кто же так поёт! Вот как надо!", и включает радио. И оттуда прямо с того же места: "...чтит один кумир свяще-е-е-е-еный, он царит над всей вселе-е-е-еной, тот кумир телец златой!.. САТАНА ТАМ ПРАВИТ БАЛ!" Хозяин сам перетрухнул и быстренько радио выключил. А наш певец остолбенел, задумчиво поглядел в потолок, пробормотал "мистика, мистика, мистика...", повернулся и вышел. Вот как бывало!
   - Ничё се, хохмы! - выразилась Юлька. А Люда вообще не нашла слов, кроме тех, что уже были сказаны:
   - Мистика, мистика, мистика...
   - Ну что, теперь ваша душенька довольна?
   - Да мало ли чудес было! - взялась рассеивать потусторонний туман Екатерина Львовна. - А ещё больше чудиков. Один вот до сих пор "с умным человеком" разговаривает...
   - А не будьте, молодьож, такi розумнi! - притворно загоношился пан Ромцю. - Дожийте мого вiку, то i з лямпою гонорово розмовлятимете.
   - Да что тут доживать! Тот же Горощенко вообще со столом общался. Да-да, с этим самым! Прямо с утра, как входил в комнату, так и здоровался: "Привет, мой деревянный друг! Ну и вам, товарищи, добрый день..." Что, не помните?
   - Ну-у-у!.. Конечно, помним! Оды столу посвящал. Как там: "...дубовый мой братан... соратник мыслям постоянный... Не то что - во плоти чурбан с душой фанерно-деревянной". Скадынский до сих пор обижается.
   Люда не выдержала и "хрюкнула" в рукав. После, с уважением глянула на столешницу и нежно провела кончиками пальцев по дерматину: "Так вот ты какой!" И снова, как тогда - в первый раз, сознание сделало кульбит и, будто из зеркала, на Люду глянуло незнакомое красивое лицо в мягко-золотой оправе струящихся прямых волос.
   "Мммать-перемать, что за?!.. Кто это?!.. Это я?!!"
   Ворох неразборчивых чувств сквозняком пронёсся по сознанию и оставил странное ощущение, словно дедок в старомодном кафтане расшаркался перед нею в церемонном приветствии. На какое-то время Люда "забыла" как дышать. А когда вспомнила и, наконец, втянула воздух в оголодавшие без кислорода лёгкие, то обнаружила, что беседа в коллективе идёт своим чередом.
   - ...Да, конечно! Тебе смешно! - возмущалась Екатерина Львовна. - Ты их завёл и смылся себе, а нам потом хоть уши затыкай - орут друг на друга так, что во дворе слышно! - Владимир Иваныч на это только хитро жмурился и руками разводил, мол, искусство требует жертв.
   Люда поняла, что пропустила довольно много, осталось только понять, где она была всё это время. "Цось мне грызе..." [прим. - "что-то меня беспокоит"] - подумала она обеспокоено. Но оторваться от геологических посиделок было выше её сил, и она решила подумать об это ещё раз, но позже.
  
   А позже, когда Юлька бросила её дома одну и, "вильнув хвостом", умотала куда-то с Олежкой на весь вечер, Люде по-настоящему стало плохо. Одно дело страдать, когда вокруг копошится куча народу, не давая погрузиться в собственные "пучины", и совсем другое - сидеть одной в комнате, под закопченным с прошлого замыкания плафоном, глядя в безнадежную черноту за окном.
   А растревоженная душа требовала ЧУДА! Она ныла и стонала в четырёх стенах, и даже весёленькие цветочки на обоях казались чуть не ржавыми колючками на проволоке. Ей хотелось вселенских загадок и отчаянных приключений... Ей хотелось открытий, походов, рассветов, песен у костра... Ей хотелось так много...
   Люда судорожно вздохнула и полезла под кровать за гитарой. Как всегда, "подруга" прислушалась к её настроению и быстро уловила тон. Пальцы, бесцельно перебирающие струны, нащупали ритм и то, что теснило душу, вместе с ровным, словно утомленный но упрямый шаг походного коня, перебором, потянуло её к недосягаемой мечте:
   "Гитара, гитара,
   о чём ты поёшь?
   Что было - пропало,
   назад не вернёшь.
   Только звуки, как струи,
   дрожат на весу.
   Заблудился я в струнах твоих,
   как
   в лесу.
  
   Помоги, гитара,
   мне пройти через леса,
   Где дубы и скалы
   закрывают небеса,
   Где в болотных зарослях,
   пропавший навсегда,
   Город, словно в заводи
   уснувшая звезда.
  
   Там стекают мгновенья в бездонный провал!
   Там со дня Сотворенья никто не бывал!
   Там, как небо в колодце, висит тишина.
   Там однажды забьётся
   гитары
   струна!
  
   ...Помоги гитара
   мне вернуться в Черный Лес...
   ...Помоги гитара,
   если сможешь, помоги..."
   [прим. - стихи В.Г. Мачальского]
   Люда упёрлась подбородком в локти, обхватившие гитару, и невидящими глазами уставилась в пространство.
   Тоска.
   Нудная домашняя тоска.
   И хочется сдохнуть, потому что жизнь проходит, а чудес в этом мире нет и никогда не было...
   Но вдруг, словно невидимая кошка легко потёрлась о её руку. Прошлась мягенькой шёрсткой по коже и исчезла, оставив чувство приятного тепла. Люда удивлённо прислушалась, но ощущение не повторилось. Зато и "суицидное" настроение куда-то улетучилось. Действительно! Чудес не хватает? "У вас чудеса в жизни были? Так будут..." И одному такому "чуду" давно не мешало бы вернуться домой...
  

__________

  
  
   А утром стало совсем паршиво...
   - Люськи-и-ин... Люсюньчик...ык...а, мне плох-ох-хо...
   Люда молча сходила к соседским девчонкам, одолжила банку маринованных помидор, молча вскрыла и сунула под нос Юльке. Та ухватилась двумя руками, как крошка-енот за печенюжку, и так жадно - хлюп, хлюп, хлюп... Отпала, когда всё выхлюпала, и снова плюхнулась на кровать.
   - А-а-а... спасибо, - выдохнула она почти счастливо, но счастье её длилось недолго. - Всё равно плохо...
   - ПИТЬ НАДО МЕНЬШЕ! - вдруг рявкнула Люда и так резко крутанулась, что взлетевший "хвост" хлястнул её же по носу. Но пока отфыркивалась, сама же устыдилась собственной вспышки - ведь что пугать убогую, её и так бог наказал...
   - Та я не пила... та сколько там... так, чуть-чуть, за компанию... - овечкой заблеяла Юлечка.
   - Гр-р-р-р... - Люда, не оборачиваясь, выдала такой горловой звук, что Юлька всё поняла и кряхтя слезла с кровати.
  
   На работе их встретили с неодобрением, но пониманием.
   - Людочка, что ж вы сегодня без "парада"? Вам так шло... - начала Екатерина Львовна, но глянула на Юленьку и всё поняла. Тем более что Олежка уже был здесь - тихий и скромный.
   - Ото, пане Ромцю, молодьож! - Роман Николаевич высокомерно оглядел помятую и бледную молодёжь. - Та хiба ж так п'ють! А було ж колись вмiли, пане Влодю, а?
   - Та бУло, бУло! - подтвердил Владимир Иваныч.
   - О, мужчины! - скривилась Екатерина Львовна. - Этим только про пьянку.
   - Э-э, нет, не так! - взор Владимира Иваныча загорелся просветительским огнём. - У нашего народа выпивка всегда была священнодействием. Ещё скифы употребляли "божественный" напиток сому...
   - ...чтоб нажраться! - безжалостно срезала Екатерина Львовна.
   - Ну, и это тоже, - вынужден был признать Владимир Иваныч и его глаза укрылись за лукавыми морщинками. - Вот был у нас такой товарищ, так тот не пропуска-ал! Шел он как-то в маршруте с двумя молоденькими девочками-практикантками. И вдруг, повёл так носом, прислушался и ломанулся через кусты. Девочки решили, что настоящий геолог обнажение по запаху чует! А оказалось, сидит там местный дядька и на костерке хитрый аппаратик греет. Из которого некая мутная жидкость в бутыль капает. И рядом уже таких бутылей штук пять лежит. "А чем тут занимаемся?!" - грозно вопрошает геолог и сразу к бутылкам. "Ой, пане, то я ж трошки... То я ж - на весiлЭ [прим. - "свадьбу"]..." - растерялся дядька. А тот, со словами "щас посмотрим", хватает бутылку, нагло откупоривает и - "буль, буль... а-а-а!". Дядька только посмотрел грустно и смирился с потерей: "Ну, то - вам, пане-товаришу. Пийте на здоровля". Геолог сел поудобнее и девочкам махнул: "Вы тут обойдите вокруг, сами опишите, а я потом проверю".
   Девочки были исполнительные: дошли до обнажения, описывают, стараются. Как вдруг слышат - топот по дороге. Оказалось, тот же дядька бежит: "Ой, дiвчата, рятуйте! Ваш, той, вже присмоктався!" [прим. - "...спасайте! Ваш этот уже присосался"] Прибегают на место, а там... Геолог уже допил все пять бутылок и прилёг под змеевик - чтобы прямо в рот капало! Ещё и сопротивляется: "Нет! Я тут буду!" Всё-таки подняли, взяли под руки, повели. Дядька на прощание аж прослезился: "Господи поможи вам, дiвоньки!".
   Ведут его, значит, "под белы ручки", а тот всё вырывается: "У меня маршрут! Мне работать!", и падает. А мужик здоровый, девчатам не поднять... Потом дорога пошла вниз, но только воспряли духом, как этот вдруг выскользнул из рук и вперед погнал. Девочки с криком - за ним. А там - резкий поворот... и обрыв! Этот не вписался и с обрыва - хлобысь! - только кусты затрещали. Девчонки в ужасе побежали вокруг, пока спустились, пока добрались... Смотрят, под обрывом река промыла глубокое место и геолог стоит там по грудь в ледяной воде - как памятник. Они с берега кричат ему, плачут: "Василий Петрович, миленький, вылазьте!" А он, так серьёзно: "Девочки, я не могу. У меня ноги не ходят". Но видно, холодная вода постепенно отрезвила, и мелкими шажками выбрался на берег. Посидел, очухался, обсох и - что б вы думали? - пошёл завершать маршрут! - закончил рассказ Владимир Иваныч, обведя присутствующих, гордым за всё своё поколение, взглядом - знай наших!
   - Робота - то наше життя або смерть! - торжественно заключил пан Ромцю.
   - Кстати о работе! - пришла Владимиру Иванычу идея. - А не пора ли юным дарованиям учиться работать с фондами, а? - И он оглядел молодёжь на предмет энтузиазма.
   "Щас куда-то пошлют, - поняла Люда и прибегла к чёрной магии. - Работа, работа, перейди на Федота, на Юльку с Олежкой... чтоб воз им с тележкой..."
   - Людочка!
   "Послали..."
   - Сходите-ка вы в фонды и подберите крупномасштабные съёмки по Истре. Во-он там, - он встал и потянулся рукой к карте на стене, - в районе Золотой Вербы. Запоминайте! Найдёте на схеме номер листа, затем по картотеке выберете съёмки пятидесятитысячного масштаба, затем из них выберете карты фактматериала и описание обнажений...
   "...и пусть земля мне будет пухом", - закончила Люда, потерянно следя за рукой, указующей ей путь в светлое профессиональное будущее.
   - Дидашенко, ты сдурел? - укорила Екатерина Львовна. - Куда столько ребёнку?
   - А вот, пусть сама попробует, - заупрямился тот, - пускай учится. - И пафосно посмотрел в "горние выси". - Это ОСНОВЫ!
   - Фонди, молодьож, це наше всьо! - подтвердил пан Ромцю.
  
   "Учителя... мне... - ругалась Люда по дороге. - Этот тон! Эти лукавые морщинки! Ну прямо - старый мастер, окунающий ученика мордой в грязь, типа "меня кунали, и ты кунайся". Нет чтобы привести, показать... Стоп, вот оно - "Геологические фонды"! Железная, надо же...", - Она хмуро оглядела оббитую железом дверь и без всякого почтения к "основам" дёрнула ручку на себя.
   Дверь приоткрылась и... с силой хлопнула обратно. "Мммать-перемать! - Люда, не ожидавшая такой подлости, впечаталась следом в холодное крашеное железо. - Ах ты та-а-ак?!"
   Она злобно рванула дверь на себя, пружина с натугой поддалась и...
   "Дзззззынь!!!" - раздалось над самой головой.
   - Ай!
   Люда шарахнулась. Дверь опять с треском захлопнулась. Заполошный звон умолк.
   "М-мама! Что это было?!" - Люда в ужасе уставилась на табличку. Нет, всё правильно - "Фонды"... Глянула по сторонам - никого. И что теперь делать? Она приблизилась и осторожно нажала ручку. Дверь прикинулась неодушевлённой и затаилась. Тогда Люда медленно потянула, преодолевая сопротивление... ещё... ещё...
   Дззззззынь!!! - радостно рявкнуло ей прямо на ухо.
   - Уа-ау! Мамочки... - Люда отскочила и дверь весело грюкнула.
   "Да ну нафиг, с этими съёмками, - решилась Люда, - пускай сами, как хотят, ходят..." Она уже повернулась с целью удрать, но тут дверь открылась сама. В проём выглянула женщина и нашла оторопевшую Люду квадратными стёклами очков.
   - Это вы никак попасть не можете? - (Люда только тупо кивнула). - Заходите уже, не бойтесь. - И исчезла внутри, придержав дверь.
   Люда перехватила ручку и быстренько проскользнула вслед, ожидая всего наихудшего, но сигнализация молчала. "Колдунья какая-то", - решила Люда и отпустила дверь, чтобы с достоинством шагнуть в сокровищницу геологических знаний. "Грюк!" - обрадовалась та и наподдала ей в спину. Так что в глубины "основ" начинающий геолог окунулась несколько быстрее, чем ей бы хотелось. "Ах ты ж зараза!" - оглянулась она и погрозила мерзавке кулаком. И только после этого посмотрела, куда попала.
   - З-зд-драсьте...
   Фонды были огромны! Большущие столы, громадные шкафы... Человек пять каких-то бесцветных личностей подняли остекленелые взгляды от раскрытых "фолиантов" и тут же снова в них уткнулись.
   - Сюда подходите! - раздалось сбоку, и Люда увидела хозяйку всего этого царства.
   Давешняя "колдунья" расположилась за старинным полированным столом с узорами и финтифлюшками. Но сверху весь этот "эрмитаж" покрывали стопки... башни... горы массивных томов, среди которых и хозяйка, и раскрытая перед нею тетрадь совершенно терялись. "Вот это люди работают!" - прониклась уважением Люда, заглянула слева, справа и, наконец, нашла щелку, через которую можно было общаться.
   - Я - за съёмками... Владимир Иваныч...
   - Нет-нет, давайте сначала запишемся, - остановила её женщина. - Вы новенькая? Людмила Затынко, так?
   "А! Точно колдунья!" - мелькнула мысль, пока Люда согласно кивала, не находя слов.
   - Разрешение на вас уже передали, распишитесь пожалуйста, - и она подсунула Люде строгого вида карточку. - А теперь посмотрим, что у нас есть по вашему району, - поднялась она и направилась к шкафчику с кучей ящичков. - Так, Золота Верба... Лист 99-ый и 111-ый...
   "Колдунья... колдунья... колдунья... И телепатка!"
   - Вот ваши съёмки, номера 985-тый и 688-ой, - объявила она совершенно обалдевшей Люде. - Я принесу, а вы пока пошерстите в картотеке.... - И вдруг хитро подмигнула: - На тот случай, если спросят.
   "Штирлец отдыхает..." - покачала головой Люда и последовала дельному совету. - "Так! Что тут у нас пишут?"
   Она перевернула одну карточку, другую... пролистнула десяток, второй, третий... Посмотрела на этикетку ящичка, подняла взгляд на шкаф и расширенными от ужаса глазами зашарила по надписям: "Авторы", "Площади"... "Открытые материалы", "Закрытые материалы"... "Разведочное бурение", "Поисковое бурение"... "Твёрдые ископаемые", "Горючие ископаемые"... "Крупномасштабные съёмки", "Мелкомасштабные съёмки", "Комплексные съёмки"... Мама!
   "Съёмки твёрррдые,
   Съёмки жжжидкие,
   И открытые...
   И закрытые!
   Ка-а-ак люблю я ва-а-ас!
   Ка-а-ак боюсь я ва-а-ас!
   Знать я вижу ва-а-ас
   В сво-о-ой последний час!"
   Поэтому, когда хозяйка фондов бухнула на стол два увесистых тома, Люда перестала нервно кусать губы и посмотрела на неё, как на святую.
   - Ну, я же понимаю, - улыбнулась та.
   - Ой, спасибо! - от всего сердца поблагодарила Люда. - Это уже можно брать? - собралась она смыться.
   - Нет! Что вы! - испугалась фондовичка. - Теперь откройте "Содержание" и найдите тома, которые вам нужны. Вот!
   Люде опять поплохело.
   - А сколько их там всего? - предчувствуя очень нехорошее, поинтересовалась она.
   - Пять текста, - с подозрительно милой улыбкой перечислила женщина, - и три папки графики.
   "Гык...ык!"
   - ...В каждом, - добила она и оставила Люду приходить в себя.
   Всего полчаса тяжких раздумий, зажёванная до опухлости губа и один, но зато о-о-очень умоляющий взгляд - и перед Людой образовалась стопка из шести томов, страниц по шестьсот-восемьсот каждый, да ещё хороший такой рулон карт.
   - Ну, придете ещё раз, - посочувствовала женщина.
   "ЕЩЁ РАЗ?!" - Люда оглянулась на двери. - "Это же они знали, сколько будет и послали?.. Одну!.. Бедную хрупкую девушку!!.. Ах, вот так вы, да?!! Так пускай моя гибель будет на вашей совести! И пусть вам будет... стыдно! Вот!"
   Она пристроила рулон под мышкой, крякнув-хекнув, приподняла всю кипу, подпёрла носом верхний том и, пошатываясь, поволокла на выход. Хозяйка фондов предупредительно щелкнула выключателем сигнализации и распахнула дверь. При виде этого простого действия, Люда почему-то покраснела и, пряча лицо, переступила порог.
   Она двигалась по коридору, изнемогая под тяжестью, и вспоминала нехорошие слова. Все, какие знала. Про учителей своих, которым нефиг делать, как только грузить её, бедную... Про себя, дуру, которая могла бы нагрузить этим всем Олежка. Про Юльку, пропойцу несчастную, из-за которой теперь приходится страдать... Она двигалась... Шаг за шагом... Дюйм за дюймом... Последним дюймом... Самым последним... И в голове само собой зазвучало густым басом Георга Отса: "...КАКОЕ МНЕ ДЕЛО ДО ВСЕХ ДО ВАС! А вам - до ме-ня..."
   "Трещит земля, как пустой орех,
   Как щепка трещит броня,
   А Боба вновь разбирает смех..."
   Люда поравнялась с лестницей к тамбуру-курилке, из которой, как обычно, раздавались раздражающе весёлые голоса курильщиков.
   "КАКОЕ МНЕ ДЕЛО ДО ВАС ДО ВСЕХ!" - мысленно взревела Люда и вдруг почувствовала, что её кучу-малу начинает непреодолимо клонить в сторону. Причем, ИМЕННО ТУДА.
   "А вам..." - (А-а-а!.. Куда, зараза?!)
   "...до ме..." - (Мамочки-и-и!..)
   "...ня!"
   - Поберегись! - и она с виража метнула всю стопку вниз - прямо на парней.
   - ...ать! ...ой! ...уй! - сказали парни, отскакивая и вжимаясь в стены. - Рыжая!!!
   - Бымц! Грох! Шляпс! - сказали отчёты, прыгая по ступенькам и шлёпаясь под ноги.
   "А нечего тут курить, когда люди тяжести таскают... Вот!" - позлорадствовала Люда, чувствуя во всём теле непередаваемую легкость (из груза при ней остался только рулон под мышкой). Она наконец гордо распрямила плечи и тут... увидела ЕГО.
   ...Мускулистый торс, обтянутый чёрной майкой, с какой-то дурацкой надписью. Ковбойский ремень на узкой талии... Правда, ноги в узких джинсах по-борцовски кривоваты, ну так не всё же!.. Зато какая обаятельная мордашка - этакий милый медведик. Э-эх... Ну вот! А я из-за этой юной алкоголички даже непричёсана. Как всегда...
   "Да-да, как всегда..." - съехидничал внутренний голос. "Ой, что ты понимаешь... в мужчинах", - мысленно вздохнула Люда. "А ты?" - "Ни-че-гошеньки" - "Ну и ладно..." - "Ладно", - подумала Люда, глядя как объект её воздыханий ржёт за компанию над её криворукостью и даже не смотрит на неё - печальную - замершую на верхней ступеньке. Ну не гад, а?
   И вдруг - её словно чёрт толкнул под руку! - свёрток карт выскользнул и весело скакнул вниз по ступенькам.
   - А-а! - каркнула она от неожиданности. - Стой, зараза!
   Предмет её сердцебиения как раз наклонился за распластанным на полу томом и тут - быдыщь! - получил подлый удар по стриженной макушке - "аж джмелi загули".
   - Уйфх! - схватился он за голову, выпрямляясь. - Так i прибити можна.
   - Матвий, тебя Рыжая не убила? - участливо поинтересовались сбоку.
   "Матвий, как это мило...".
   - Вагова категорiя не та! - хмыкнул парень с доброй медвежьей улыбкой, но вдруг заметил, как Люда напряглась скакнуть на помощь своему рулону, и испуганно выставил перед собой руки. - Ой не треба, стiйте там! - Люда замерла, повиснув на перилах. - Ми самi приберем.
   - Правильно, Рыжая, - с гоготом поддержали его остальные. - Стой где стоишь, пока всех не повбывала!
   - Рыжая, Рыжая... - пробурчал Матвий, собирая тома в кучу. - А якось iнакше?
   - ...удх...мила, - едва выдавила Люда.
   - Так, Мiла, - Матвий разогнулся, держа гору Людыных отчётов на одной руке, а другой принимая рулон. - Куди нести?
   - У де...хс.. - опять захрипла Люда. - Кiмнхт... Кхы-кхы!..
   - То ви вперед йдiть, а я - за вами.
   "..."Вы"... "За вами"... Это он мне?"
   Люда как во сне повернулась и на подгибающихся ногах побрела по коридору и наверх. Сзади слегка пошаркивало.
   - А почему без отчё... - встретил её в комнате удивлённый возглас и умолк, потому что как раз вошли отчёты.
   - ДобрИдень, куди ставити? - вежливо пробубнил Матвий и, недолго думая, водрузил всё на Юлькин стол, пустой, как глаза его хозяйки, которая таращилась из-за Олежкиного монитора. - Ну, то я пiшов.
   - Дя-а... - опомнилась Люда, потянувшись за уходящей "мечтой", но было поздно, - ...кую, - поблагодарила она дверь. И осталась одна. Посреди комнаты. Под перекрёстным взглядом пяти пар глаз.
   - Чего?.. Ну, донести помог, - попыталась она объясниться и тут же, противореча себе, покраснела (Олежка только хмыкнул, а Юлькины глазки проникновенно сузились). - Да ну вас... - буркнула она и наконец уселась на место.
   В наступившей тишине Екатерина Львовна как-то очень настойчиво посмотрела на Владимира Иваныча, тот заёрзал, вздохнул и начал выбираться из-за стола.
   - Так, молодёжь! Все сюда! - бодро скомандовал он. - Будем разбирать стратиграфию Поистрья.
  
   Люда вошла в "сетевую", молча прошла мимо хозяина и также молча взгромоздилась с ногами на лежак. Костя проводил её взглядом и... тоже промолчал. Выдержав минут десять такого содержательного диалога, он оглянулся и застал Люду за аппетитным закусыванием собственной губой, для разнообразия - верхней.
   - О-о-о! Бедняжка... На печеньку.
   Люда подняла невидящий взгляд, взяла "подаяние" и всё так же, на автомате, вгрызлась. Костя сделал глазами "ого!" и вернулся к монитору. Время шло. Люда молчала. Костя клацал мышкой. Наконец, за его спиной раздался тяжкий вздох и робкий голос:
   - Ко-ость...
   - Да-да?..
   - А ты Матвия знаешь?
   Костя оглянулся, внимательно посмотрел Люде прямо в "ждущие" глаза и скептически "цыкнул зубом".
   - Почему? - обиделась Люда такому прямому ответу на незаданный вопрос.
   - Во-первых... - начал Костя, но подумал и решил, что с "убогими и влюблёнными" надо иначе. - Сама поймёшь.
   - А... где он сидит? - с тихой надеждой поинтересовалась Люда.
   Костя ещё раз оглянулся, будто решил удостовериться, что пациент вменяем, и только тогда ответил:
   - Он петрограф. В палеонтологической группе. Кабинет триста первый... Но тебе туда нельзя.
   - В смысле?
   - БабЫ, - просто ответил Костя. - Съедят.
   И оба опять надолго замолчали. Наконец, Люда снова тяжко вздохнула и с обречённой решимостью заявила:
   - Придётся. Начать. Курить.
  

__________

  
  
   На следующий день хуже не стало. Хотя, для кого как...
   - Ю-у-уля, встава-ай.
   - Ну чего-о-о... я спать хочу.
   - Юльк!!! Ану годь спанькати, бо не дам гамкати!
   - ШО-О-О?! - подружка от удивления проснулась и вытаращилась на Люду.
   - Не "шо", а "га"! Пора знать ридну мову... Приччу мне заделай?
   Юлька проснулась окончательно и села на кровати. Глазки её понятливо сузились:
   - При-и-иччу?.. Н'ну-ну...
   Люда не выдержала и отвернулась, отчаянно краснея.
   - Не хочешь, не надо, - буркнула она. - Обойдусь!
   - Хвостом? - скептически скривила губки Юлька. - Неа, не обойдешься! Давай сюда башку... Щас мы ЕМУ сделаем... Щассс мы тако-о-ое сссделаем! - бормотала она уже вцепляясь жадными пальчиками в людыны волоса.
   И сделала...
   - Эт... эт-то шо? - глянула Люда в зеркало. - Это "Взрыв на макаронной фабрике", да?!
   - Круче! - гордо отстранилась парикмахерша. - "ВОССТАНИЕ СПАГЕТТИ"!
   - Я-а-а-а в этом не пойду...
   - Да ты чё?! - ужаснулась Юлька и тут же заканючила: - Ну Люськи-и-ин, ну миленький... Тебе ТАК ИДЁТ! Только раз покажемся...
   Гр-р-р-р-р... Пришлось идти.
  
   Заново не узнавать её каждый новый день становилось уже плохой традицией.
   - ДИвчыно, вы к кому? - поинтересовался главный геолог, когда девочки пытались прошмыгнуть мимо него по вестибюлю.
   - Как... "к кому"?..- Люда даже растерялась. - Михал Михалыч, это ж мы!
   Тот отвлёкся от разговора с коллегой и внимательней глянул на девочек: на одну, на другую, снова...
   - Люда?! О господы... Я думав - снова кто-то новенький!
   - Ой, Михалыч, - встрял коллега, подмигнув девчатам, - Смотри! Сначала мОлодежь не признаёшь, потом, глядишь, надвиги отрицать станешь...
   - Та не кажи! - вполне серьёзно возмутился Михайло Михайлович. - Понабирали в этом году... красавиц, аж у глазах рябит... - и, махнув девочкам рукой, вернулся к разговору с коллегой.
   "А я что говорила!" - подняла победоносный взор Юлька.
   "То ли ещё будет..." - мрачно "отозвалась" Люда и нервно закусила губу.
   "То ли ещё" стало прямо на лестнице, где их догнал Назарко.
   - О! Привiт! Як життя?
   - Здоров був, папаша! - обрадовалась Юлька. - Это мы у тебя должны спросить - как там Надька... Ну?! Когда?! Кто?!
   - Та вже у слiдуючому мiсяцi, - гордо сообщил Назарко и нежно добавил: - До-онечка...
   - Клёво... - Юлька мечтательно вздохнула. - Будете иметь такое ма-а-асенькое... Уййй!!! - её аж передёрнуло от предвкушения.
   - Ага! - скептически покивал головой будущий обладатель "ма-а-асенького счастья". - Менi одна мозг виносить... А потiм двi буде! Я ж здурiю!! I шо з вами, жiнками, робити?..
   - Шо робити... шо робити... - ворчливо передразнила Юлька, останавливаясь на их этаже. - Дю-у-ундук ты, Назарко! - она шутливо хлопнула будущего отца по лбу и с мудростью психотерапевта провозгласила: - Нас люби-ить надо!
   - Ну так... - развёл тот руками, - куди ж я дiнусь... Ладно! Всiм привiт, кого побачиш. - И уже уходя добавил через плечо: - Людку поцiлуй вiд мене...
   И тогда Люду прорвало:
   - Мммать-перемать!!!
   Назарко замер, как за верёвку дёрнули, повернулся на каблуках, наклонился, вгляделся - и лицо его изобразило точь-в-точь классическое "кажись свой!".
   - Людка?.. Ти?!! А я то думаю, з ким Юлька ходить!
   - Ты бм... вы дн... мне... - пыталась ещё передать глубину своих чувств Люда, но её грубо прервали.
   - Хи-хи, - игриво выдала Юлька, - иди теперь сам целуй!
   - Лю-у-удонька, - немедленно распахнул объятия Назар и двинулся на перехват. - Ти ж наше Сонечко! - (чмок - в одну щёчку...) - Яка ж ти красунечка! - (чмок - в другую щёчку...) - Ой, дай ще на тебе глянуть! - (чмок - в третью...) - Надьцi скажу - не повiрить! - (чмок - в четвёртую...).
   Люда, облюбованная и зацелованная, уже оттаяла и смущенно улыбалась. Обращаться с "прекрасной половиной" Назарко умел просто и лихо. Настолько просто, что ни одной девчонке их курса не пришло бы в голову на него обижаться или принимать всерьёз. Кроме Надьки, которая ухитрилась так же лихо перевести дружеские "чмоки" в страстные поцелуи. "Ну почему я так не умею? - в который раз взгрустнулось Люде. - Ой, как же щас мне это надо!" И с такой мыслью она вошла в свою комнату, где её, естественно, ожидала "третья часть марлезонского балета".
   - Доброе утро, девочки! Ой, а кто это?.. Людочка?!!
   "Страна моя - Гваделупа..."
  
   Прошло всего полтора часа, а Люда уже трижды выскакивала в коридор под разными предлогами, ну там: "ой, засиделась...", "пойду, пройдусь...", "я щас...", - провожаемая всё более странными взглядами сотрудников. Когда она приподнялась в четвёртый раз, Екатерина Львовна не выдержала:
   - Люд, может тебе угля дать?
   "Угля?.. Какого угля?.. Угля?!!" - успела подумать Люда, но тут Юлька, неестественно всхлипнув, рухнула мордашкой в стол.
   - Не-не, не на-а-адо... - засмущалась Люда и быстренько смылась, пока ещё какая-нибудь догадка не пришла кому-нибудь в голову. В коридоре она глубоко вздохнула, подавила малодушное стремление опять продефилировать мимо курилки и направилась прямиком туда, где её не ждали - в суровый мир палеонтологии и петрографии.
   Взявшись за ручку двери триста первой комнаты, Люда вдруг почувствовала себя спецназовцем перед штурмом - причём, на счёт "три!". Но шагнув через порог, поняла, что реально попала в засаду. Пять пар глаз оторвались от микроскопов и с явственным, почти слышимым лязгом затворов, сошлись на ней. Только шестая - собственно та самая - что-то усердно выглядывала в окуляр... Обидно, да?!.. Люда уже открыла рот, но выдать тщательно подготовленную легенду не успела.
   - Девушка, вы к кому? - попросили её "предъявить".
   "Так я вам и сказала!"
   - Я только хоте...
   - А! Вы - новенькая? Что-то раньше я вас не видела? - ("ес-тест-но, ты ж не куришь...").
   - Это так на работу сейчас ходят?.. Понабирали! - ("пря-а-ам таки!..").
   - А ты не слышала? В этом году придумали - чуть не весь курс института взяли... Омолаживают коллектив! - ("ой тебя, дупу волову, потеснили!..").
   - Наверное, вы - Юля, да? - ("это почему?..").
   - Я...
   - Нет, что ты! Юлечька блондинка... Или вы уже перекрасились? - ("ага, баняк борща на голову вылила...").
   - Там ещё вторая была - рыженькая... как её?.. - ("ну ваще!..").
   - Да-да! Михал Михалыч рассказывал... Тамара, ты не помнишь? - ("на минуточку, я тут стою!").
   - Вибачте, але це - Мiла... - ("Матвийчыку! Ты ж муй Мись порцелянОвый..." [прим. - "Ты же мой мишка фарфоровый"]).
   - Матви-и-ию! Вы уже знако-омы?! - ("типа преступле-е-ение?!").
   - Та проводжав якось...
   - ...Вы же ТАКОЙ ответственный молодой человек! А эти теперешние студентки... - ("не по-о-оняла?!").
   - И что на это скажет Эммочка?! - ("а что скажет Эммочка?").
   - Вот Эммочка совсем не такая... - ("ЭТО НЕ КАКАЯ?!").
   - Да, с Эммочкой вам о-очень повезло! Интеллигентная, скромная... Из приличной семьи... - ("а я, типа, под забором валялась?").
   - Она ведь на юридическом учится, да? - ("а, ну тогда...").
   - Конечно! Молодец Борис Маркович - и сын уже в Америке... - ("о-о-о, паки понеже иже херувимы... и огородами, огородами...").
   - Вот вы, девушка! - ("блин, не успела!"). - Вы собираетесь работать геологом?!
   - Ну-у-у... Как бы - да.
   - КОПАТЬ КАНАВЫ?!
   - П-почему?.. Не обязательно...
   - ...Или ездить на буровые?! Куда только ваши родители смотрят!
   - У меня папа, вообще-то, рабочий...
   - Ну, это понятно! - ("типа, что?..") - Сейчас только такие и поступают на геологический - лишь бы дипломы получить... - И красивая дама, от внешности которой так и несло словом "салон", аристократично поджала губки.
   - Мне нравится... - помрачнев, буркнула Люда.
   - ...Нет, это уже не та профессия, - разорялась дама, даже не слушая. - Вот раньше геолог - престиж! романтика! Помните Карпанова? Интеллигент до мозга костей!
   - Ну, я у Дидашенко работаю... - ещё более мрачно вставила Люда, и ей ОЧЕНЬ захотелось сделать интеллигентам что-нибудь приятное - "до мозга костей"...
   - Ах, этот ваш Дидашенко!.. - отмахнулась дама. - Вечно он со своими "полевыми" замашками... Вот Сергей Вениаминович - это да, аристократ духа! - И она, в предвкушении "вечера" воспоминаний, взялась за выключатель трансформатора... но вдруг, слегка подпрыгнув, отдёрнула руку: - Ай! - дама подозрительно покосилась на рычажок (Люда злорадно хмыкнула). - Вот мы с Сергеем Вениаминовичем, когда были на конференции в Ленинграде... - Забывшись, дама снова попыталась выключить осветитель. - Ай-ой! Что ж такое-то?!
   - Что с вами, Лидия Павловна?! - угодливо поинтересовалась кудрявая мадам слева.
   - Да что-то током бьётся... Так вот, - уплыла в "былые грёзы" Лидия Павловна, - Выступал там американский геолог. На английском естественно. А переводила выпускница филфака. Американец эмоционально так докладывает, а девочка что-то нудит, нудит... В результате, выступление вызвало только жиденькое похлопывание. Сергей Вениаминович дождался тишины, потом поднялся и вежливо так говорит: "Мы все с интересом прослушали нашего коллегу и уважаемую переводчицу, но я бы хотел кое-что дополнить...", и просто пересказал весь доклад живым языком. Вот тогда были аплодисменты! А?! - имея ввиду "каков!", воззрилась она на слушателей.
   Люда обиделась. За всю полевую геологию.
   - Владимир Иваныч тоже на конференциях был!
   - Ой, не смешите меня, деточка! Я чуть со стыда не умерла, когда он с венгерскими коллегами разговаривал по-венгерски...
   - Дидашенко разговаривает по-венгерски?! - удивилась Люда.
   - А как же! Он им ответил: "Нэм тудом, и то - с трудом"! Представляете?! На конгрессе!.. Мне было так неудобно...
   Женщина у окна "хрюкнула" и сделала вид, что разговаривает со стеклом:
   - А Сергею Вениаминовичу всегда было удобно полевиков выслушать...
   - Ой, эти полевики!.. Они всё знают! Они вечно спорят! - поднялась такая буря возмущения, что, казалось, женщину сейчас в то окно и вынесет.
   - ...пусть сначала сами докажут!..
   - ...я же вижу - "Увигеринаммина янкои"!..
   - ..."это элементарная неграмотность" им видите ли!..
   - ..."Увигеринаммина янкои" их не устраивает!..
   - ...на карте каждый дурак нарисует!..
   - ...Увигеринаммина!..
   - ...и Дарвин их такой же дурак!..
   Люду, которая так и стояла у этих "интеллигенток" при дверях неприглашённая, уже начинало тихо телипать.
   - А вы видели, - кипятилась кудрявая мадам, - какие они ОТТУДА приезжают - в сапогах, в ватниках, все грязные!..
   "Зато работают, а не зады протирают!" - взъярилась Люда и отчётливо представила этот самый зад... Хрясь!
   - Ай! - и над столом, вместе с хрустом ломаемой мебели, мелькнули модельные туфли.
   - Томочка, ты не ушиблась?! - кинулась было Лидия Павловна, но Людын потемневший от злости взгляд, непроизвольно метнулся к ней, и... на пути у той непостижимым образом оказался угол стола.
   - Ой-ойо-ой!.. - схватилась она за ушибленное бедро и, уже не помышляя никого спасать, плюхнулась обратно в кресло.
   - Боже мой! - подорвалась с другой стороны сильно крашеная молодуха, но Люда подняла глаза, и та вдруг зацепилась за, казалось бы, оставленный сзади стул. - Мя-ам...очки! - мявкнула она, входя в пике, и шлёпнулась на четвереньки. Хлобысь! - наподдал ей слёту стул.
   - О-о-ой!.. Что-о это?.. Ай, боли-ит!.. Матвию, что вы смотрите?!!
   Матвий вздрогнул, ошалело обвёл взглядом разрушения и бросился героически разгребать завалы. Если бы не он, Люда так бы и стояла, наверное, "квадратными" глазами таращась на пронёсшееся стихийное бедствие. Но, перехватив взгляд с однозначным выражением "тикай", она очнулась и начала тихо пятиться к двери.
   Выпав наружу, Люда - "не приходя в сознание" - сомнамбулой прошагала по коридору, слегка спотыкаясь поднялась по лестнице на свой этаж, молча вошла в свою комнату, села на место... и только тогда на неё напал дикий ржачь...
  
   - ...А как они из-за своего Сергея Вениаминовича друг другу волосы выдирали? О-о-о!.. - завершила Екатерина Львовна краткий экскурс в историю с общим смыслом "бабы дуры". - Страсти кипели - куда там "Санта-Барбарам"! Я сама к нему по молодости на консультацию попала. Нарассказывали мне тогда!.. Ничего, как-то и консультацию получила, и честь сохранила... Но взгляд был, я вам скажу, откровенный!
   Молодёжь слушала, открыв рот, старики подхихикивали, Люда уже ничему не удивлялась.
   - Ой, - вдруг встрепенулась она, - а что за такая - "увиге...мина янкои"? Они ею вас чуть не прокляли!
   - О-о!.. Ну-у!.. Да-а!.. - пришло в восторг всё старшее поколение. - Портянкои!
   - Это легенда! - просмеявшись ответил Владимир Иваныч. - Наша Лидия Павловна, в девичестве - Портянкина, занимаясь определением возраста пород по микрофауне, нашла себе в верхнем мелу хорошо определяемую "форму" - эту самую "Увигеринаммину". И начала "видеть" её - и где надо, и где не надо. А если нашла, то - всё-о-о! Железно - верхний мел! И наплевать, что её "верхний мел" мезозойской эры подстилается отложениями с фауной эоцена кайнозойской эры... "А - надвиг! - говорит. - Я же определила!" И ничем не докажешь, что надвигов, толщиной в полтора метра, не бывает. Ох, как мы с ней намучились! Даже фауну эту переименовали в "Увигеринаммину портянкои"... Бывало, делает она доклад: "...Возраст данной толщи подтверждается нахождением Увигеринаммина...", и весь научный совет: "...портянкои! Ха-ха-ха!.." Как она обижалась!..
   - Па-анят-но!
   - Эх, молодёжь! Тогда такие учёные советы были! Скажи, Роман Николаевич?
   - Та ви шо! За молотки хапалися!..
   - Да?!!
   - ...За указки, за указки... Та у полi бувало й за молотки!
   - А помнишь, как праздники проходили, а?!
   - О! Перше Травня [прим. - "Первое Мая"]! У парку аж гуло...
   - В парке?!
   - Ато! Зря что ли его всем коллективом сажали...
   - А були ж тут самi глинянi кар'єри...
   - Да, девчата, можно сказать - памятник соцреализма. Буквально ходите по фундаменту, заложенному вот этими руками.
   - А поки саджали, то ЯКЕ знайшли?..
   - ...Это, представляете девочки, копали-копали, и наткнулись на какие-то угли, черепки... Хлопцы хотели разрыть, но Роман Николаевич не дал. Пособирал всё, ограждение поставил...
   - Хм... Поки ХТОСЬ до археологiв бiгав...
   - ...и определили, между прочим, строения одиннадцатого века... Настоящий древний город!
   "ДРЕВНИЙ ГОРОД!!!" - взвыла Людына душа и начала нещадно побуждать руки-ноги к бесцельным, но активным действиям.
   - Шановний Володимир Iванич цiлу гiпотезу мав... про Старе Мiсто. [прим. - "город"]
   - Ну да... Наш город в немецких хрониках значится, как "Глиняная гора". А в теперешнем центре глины и в помине нет. Вот я предположил, что раньше, до княжеского града, поселение находилось здесь, на глиняном мысе реки...
   - Как - реки?! Где - реки?! - одновременно вырвалось у Люды и Олежки, а Юлька только отчаянно хлопнула ресницами. - Здесь была река?!!
   - О-о-о! Ото, пан Ромцю, вчилисi-вчилисi, i довчилисi...
   - Ну-у-у!.. Роман Николаевич, вы не правы. Я тоже тогда не знал. Вы мне ещё целый план старого русла Норавы начертили.
   - Э-э-эх!.. Хто ж теiм тепер цiкавитьсi... [прим. - "интересуется"]
   - А!.. А!.. - встряла Люда, подпрыгивая от нетерпения, чтобы прервать брюзжание старика. - А план этот у вас есть?
   - Та десь тут був... - нарочито засомневался пан Ромцю.
   - А можно?!..
   - Так то ж треба шука-а-ати...
   - Та знайдi-i-iть вже, будьте ласкавi! - в тон ему проныла Екатерина Львовна и нахально скривила кислую рожицу. Как Людыны мысли читала!
   Пан Ромцю глянул на неё осуждающе, ещё раз "эхекнул" и полез таки в стол... надолго. "По крайней мере, ТЕ раскопки прошли наверняка быстрее" - постановила Люда, но прервать процесс не решилась.
   Внимательнейшим образом проинспектировав содержимое трёх ящиков, перечитав его и, даже, немного отредактировав, Роман Николаевич извлёк перевязанный лентой рулон плотной бумаги. Последовала процедура развязывания и строжа-а-айшего изучения этого бесценного документа, за время которого Люда в нетерпении уже выбралась из своего угла и успела минут пять потолктись у стола старого геолога. Наконец, манускрипт был признан аутентичным и вручён в дрожащие от волнения руки подрастающего поколения. Люда развернула и обомлела - перед нею была мечта топографа, каллиграфа и первопечатника одной, так сказать, бумажкой! Осталось только найти клад...
  
   - Стой!!! - гаркнула Люда и уже спокойно закончила: - ...где стоишь....
   - А!!! - Юлька подпрыгнула и попятилась.
   - ...а то тут тебе и крышка, - задумчиво закончила Люда и... перевернула карту.
   - Ты дура, да?! - обиделась подруга. - Чё пугаешь?!
   - Я... не... пугаю, - так же задумчиво проговорила Люда и... снова перевернула карту, - я о-ри-ен-ти-руюсь на ме-е-естности...
   - Рыжая! Ну чё ты её крутишь? Сколько можно?! - благородное Олежкино возмущение несколько смазывал тот факт, что заблудились они под его руководством. Казалось бы - вот склон, вот овраг... Но теперь определить, в каком именно из оврагов этого лесного лабиринта они находятся, не представлялось возможным.
   - Ты-акс! - бодро начала Люда. - Сейчас мы их проверим... сейчас мы их сравним... - напела она и решительно глянула на небо. - И-где у нас будет север?
   Компаса, конечно, никто взять не догадался, а затянутое тучами вечернее небо хмуро промолчало. И других указателей не предвиделось.
   - Там! - решительно махнула Юлька.
   - Почему?
   - Я так думаю!
   - А-а-а!..
   - Вот, что значит - настоящий геолог, - Олежка значительно поднял палец, - У настоящего геолога компас, как известно, находится в задни... ГЫК!.. Больно же!!!
   - Дурак!
   - Смотри-и, Олежка, - Люда деловитым прищуром оценила его фигуру, - щас наклоним и ка-а-ак... сориенитуем...
   - Э, э! - забеспокоился тот, видя настрой девочек, и на всякий случай приотстал.
   Люда хмыкнула и продолжила топографические изыскания сторон света. Она поставила карту по Юлькиным указаниям и пробормотала:
   - П-павлины, говоришь?.. - а потом уверенно развернула "север" в противоположную сторону. - ...ХЕ!!! Нам туда! - И пошла по едва заметной тропинке через промоину в склоне.
   Удивительно, но спорить никто не стал, и Юлька с Олежкой потянулись следом. Они даже не брюзжали, когда пришлось перелезать через упавшее брёвнышко, объёмом в несколько десятков кубометров дров. Зато через четверть часа деревья расступились, и они вышли на широкое ложе бывшего речного русла, а ныне - главной долины лесопарка.
   - Люськин! Ты гений! - радости Юльки не было границ, потому что она уже начала откровенно подволакивать ноги и, по виду, готовилась произнести решительное "брось, не донесёшь!". - Как ты догадалась?
   - Элементарно, Ватсон! Ты говоришь - налево, значит нам - направо.
   Юлька обиженно умолкла. Олежка, скептически скривившись, прикинул Людыну правоту где-то в горних высях... и согласился. Юлька разобиделась окончательно.
   - Тыак-с... - сделав "морду веником", Люда уставилась в карту. - Щас будем искать тот мыс...
   - А где мы? - Олежка пристроился сбоку, с умным видом полного профана вглядываясь в чертеж.
   - А чёрт его знает, - призналась Люда и подняла голову. - Слышь, Юльк, нам куда, как думаешь?
   Та повернулась, задумалась, начала было осматриваться, но вдруг заметила напряжённые взгляды своих спутников:
   - Да ну вас! Дураки...
   Олежка с Людой дружно "хрюкнули" и Люда повела компанию влево. Направление, в конце-концов, ничем не хуже других, а там, глядишь, и что-нибудь приметное обнаружится.
   Постепенно Юлька, которой всё равно нечего было делать, заняла главенствующее положение в их маленькой экспедиции.
   - И чего я попёрлась... - ворчала она себе под нос. - Пристали мне - "погуляем, погуляем"... Ну - гуляем, и чё?
   - Я вас за шкирку тянула?.. - буркнула Люда, выглядывая особые приметы местности. - Я становилась вам поперёк дороги?.. Кричала: "Не пущу! Только через мой труп!", да?..
   Юлька осуждающе оглянулась на Олежка и тот виновато отвёл взгляд. А подружка с удовлетворением продолжила:
   - Все сандали посбивала... все ноги натерла... Ходим тут, как дурные... И лазим, и лазим... О! Собачки!..
   Неожиданный возглас заставил всех глянуть вперёд. Там, метрах в двадцати, на тропинке действительно стояли "собачки". Две здоровенные псины в стильных шипастых ошейниках подняли чемоданоподобные морды и глухо заворчали.
   - Собачки... - попятилась Юлька, и собаки шагнули за ней. - Собачки?!.. - Юлька засеменила задом наперёд, а следом затрусили псины. - Собачки?!! - с ходу совершив "полицейский разворот", Юлька с визгом ломанулась куда глаза глядят. - СОБАЧКИИИИИИИ!!!
   Не успела Люда моргнуть, как оказалась сам на сам с раззадоренными зверюгами, которые уже брали разбег...
   - ГЫЫЫЫЫ - с перепугу втянула она воздух.
   ГУП-ГУП - тяжко приземлились псы и начали снова возноситься в прыжке.
   - ХААААА - выдохнула Люда и взмахнула руками...
   Что она этим хотела - или защититься, или "пасть смертью храбрых" - осталось загадкой. Но в считанных метрах от неё первая из собак вдруг дёрнулась на лету в сторону и, кувыркнувшись, с диким визгом исчезла кустах. Вторая озадаченно сбилась с шага, подпрыгнула, угрожающе рыча... и впечаталась квадратной мордой в землю с такой силой, аж слюни брызнули, а зад с куцым обрубком хвоста лихо загнулся меж ушей. Но не успел Людын внутренний голос взвыть от удивления, как сзади её хватанули за шиворот и, прям не дав обернуться, немилосердно поволокли.
   - ...к'д!.. ч'го!.. п'сти!.. - попыталась барахтаться она, но тут, где-то рядом, раздалось зычное: "До-он!.. Барри!.. Ко мне!", и ноги как-то сами собой распутались и рванули вперёд, в смысле - назад, да так, что Олежка едва успел отпустить воротник.
   - Бежим!!!
   Остановились они, только когда основательно затерялись среди леса - и сразу привалились к ближайшим деревьям.
   - Же-е-есть! - продышался наконец Олежка. - Ну ты, Рыжая, даё-о-ошь!
   - Я... никому... ничего... - привычно начала Люда, но тут, на очередном порывистом вдохе, она почувствовала, что ей не хватает воздуха, перед глазами всё поплыло, пошло кругом... и стало темно...
  

__________

  
  
   - Люд'да... Лю-у-уд'да... - голос не звал, он просто пробовал Людыно имя на смак. - Лю-у-уд...м'милла...
   - Уйди, глюк!.. - попыталась отбрыкнуться она от навязчивого мычания.
   - Кто - "глюк"? - немедленно удивился голос.
   - Ты - глюк!
   - Я - глюк?! - голос даже обрадовался.
   - А кто - я?! - удивилась теперь уже Люда.
   - Не знаю... - растерялся голос.
   "А-бал-деть! Хуже дурацкого глюка, который не знает, что он глюк, может быть только глючный дурак, который настолько дурак, что думает, будто он глюк"...
   - Э-э-э... Извини, я не понял.
   - Проехали... Начнём сначала - ты кто?
   - М-м-м... Сцяс!..
   У Люды вдруг появилось ощущение, будто она азартно копается в ящике сэкенхенда...
   - Я-а-а... О! Я - Миклуха Маклай!
   - ХТО-О?!!
   - Ну-у-у... Маклай... Миклуха... А сто?
   - Ты - дух Миклухо-Маклая?
   - А как это - "дух"?
   - Ну... То же, что "глюк".
   - Я - глюк Миклухо-Маклая?
   - Да-а, пожалуй, как-то странно звучит... Слушай, Миклуха, а ты где?
   - Здесь... - озадачился голос.
   - А-а-а... А я где?
   - Тозе здесь...
   - А МЫ ГДЕ?!
   - А мы-ы-у-у-о-о... - смазался голос... и "включился" свет.
   Первое, что Люда увидела, был потолок - какой-то слишком близкий и качающийся под гудение автомобильного мотора. Потом, сбоку показалось голова в синей докторской шапочке. Потом, на голове прояснилось знакомое женское лицо...
   "О! Надо же - "дАвлення"!.." - обрадовалась Люда. Докторша оглянулась, и озабоченный взгляд её просветлел ободряющей улыбкой:
   - ЛежИть, лежИть... Скоро будем на мiсцi.
   "Та лэжу... Ещё бы понять - что это было и куда нас везут..."
   "Ух ты! А куда нас везут?" - словно пнуло её из нутри.
   - А!!! - Люда дёрнулась с перепугу и чуть не сверзилась с лежанки. Не пустили - бортик и докторша.
   - Ой, господи!!! - схватилась та за Люду обоими руками. Рядом с нею сейчас же возникла Юлька, и какая-то мягкая тяжесть обрушилась на ноги. - Вона у вас, часом, не епiлептик?!
   Юлькины глаза сделали "га-а?!", и Люда поняла, что пора начинать заниматься своим здоровьем... пока в какую другую больницу не упекли.
   - Нее-неее... - проблеяла она. - То так... в ноге... стрЕлило...
   Для убедительности Люда даже ткнула пальцем. Докторша оглянулась вслед за её рукой, Юлька тоже, и Люда наконец увидела, что же там так давит - на её ногах, обняв для верности ещё и койку, возлежал пузом бородатый дядька-санитар и выжидательно на них таращился.
   - Ну, то шо? Пускать, чи нi? - наконец не выдержал он... и Люда совершенно неприлично прыснула со смеху в обшитую дерматином стенку.
   Следствием Людыного вранья стал тщательный осмотр ноги. Который естественно ничего не обнаружил.
   - Тут болить?
   - Неа.
   - А тут?
   - Не...
   Люда тщательно отнекивалась и лихорадочно пыталась вспомнить, что с нею произошло. Картинка не складывалась... Затерянный город, карта, лес... Потом собачья морда, впечатанная в песок... Спросить у Юльки? Ага, и прямо щас - в дурку, чтоб два раза не ездить... Погодим ещё! И что ж там дальше у нас? А дальше - какой-то дурной сон... Какой-то голос... Миклухо-Маклай... Эй! Миклуха-о-о! Есть кто живой?! Никого... Показалось что ли? Ну и, слава богу!..
   Так они и приехали...
   Люду на своих ногах, но с предосторожностями выгрузили и повели внутрь. Началась суматоха с хождением по коридорам, заполнением приёмных документов, опросами... Потом явился доктор - молодой представительный мужчина. Люда слегка напряглась в преддверии полного осмотра, но доктор, едва услышав о потере сознания, патетически воскликнул: "Немедленно на ЭКГ!", и немедленно же поволок её на другой этаж. Если бы она знала, чем это кончится, то пожалуй, сразу согласилась на сумасшедший дом...
   - Раздевайтесь, - обыденно сказал доктор, а Люда, тоже на автомате, сняла майку.
   "Ой, какие у тебя пимпоцьки прикольные!" - прозвучал в мозгу чей-то смутно знакомый голос и что-то явственно мазнуло по этим самым "пимпочкам".
   "Гад!!!" - и карающая Людына ладонь просвистела у доктора перед самым носом. Тот едва успел отшатнуться, а Люда с разворота, изобразив мельницу с вертикальным взлётом, кувыркнулась с кушетки на пол.
   - ЧТО С ВАМИ?!! - испуганно воскликнул доктор.
   "Да! Сто с тобой?!" - грозно вопросил голос с детским акцентом.
   "Ммм-маммочки..."
   - Сссс-судорога... - выдушила Люда, стоя на четвереньках и уже привычно соврала: - Ногу схватило...
   "Ну со ты врёс?! Хто тебя за ногу хватал?"
   "Уйди, глюк!!!"
   "Бе-бе-бе..."
   Доктор странно посмотрел на Люду, пока та, сидя на полу, лихорадочно напяливала майку обратно... и помог ей подняться.
   - У вас эпилептические припадки были?
   - Н'неа... - Люда отчаянно затрясла головой.
   "Будут..." - пошутил голос.
   "Прибью!" - пообещала Люда.
   - Так! - решительно изрёк доктор. - Потеря сознания, судороги... Вам нужно серьёзно обследоваться. На ЭЭГ! Немедленно!.. Тем более, - уже тише добавил он, скептически оглядев Людыну закушенную губу и нервно теребящие друг друга пальцы, - всё равно кардиограмма сейчас бесполезна. Идёмте!
   Люда встала с кушетки и обречённо поволоклась за доктором. От пережитых волнений её пошатнуло, и она потянулась опереться о стенку...
   "Ой, ды-ыроцьки! А со там блестяет?.."
   "А-а-а... Стоять!!! - рука, как ошпаренная, отдёрнулась от розетки. - Убить меня хочешь?!!"
   "Ойййй..."
   В коридоре, следуя за доктором, Люда тщательно старалась держаться середины.
   "Слушай... Миклуха! Я прошу... я очень тебя прошу - посиди тихо. Ты же не хочешь, шоб меня, с тобою вместе, в дурдом упекли, а?"
   "Не хоцю... Хоцю... А там интересно-о? А дурдом - это со?"
   - Бвэээ... ыбвэээ... ыбвэээ... - продемонстрировала Люда. Проходившая мимо медсестричка шарахнулась и чуть не сбила с ног здоровенного шкафа-санитара, прямо так и впав к нему в объятия. Тот не растерялся и, судя по довольной роже, ему даже понравилось. Люда, хихикнув в кулак, прошмыгнула дальше.
   "Понял? И розетки там все закрытые..."
   "У-у-у-у!.. Не хоцю".
   "Ну так прикинься ветошью и не отсвечивай!"
   "Ладно... А как это - "прикинуцця"? А ветосс отсвецивает?! А со это - "ветос"?"
   "Грррррр!.."
   Вслед за доктором Люда вошла в маленькую очень светлую комнатку с большим зубоврачебным креслом посерёдке. Сразу стало страшно... А от висящих сверху цветных проводов стало ещё страшней. Ой, не надо было смотреть дурацкую фантастику!
   - Ольга Николаевна, будьте добры нашей юной пациентке - рутинную ЭЭГ.
   Люда так таращилась на кресло, что не заметила рядом целого врача и целый стол с приборами. А когда заметила, то Ольга Николаевна поняла, что придётся повозиться.
   - Девушка! Что вы так пугаетесь? Это совершенно безвредная процедура, - взяла она руководство в свои руки, предварительно отослав Людыного доктора элегантным взмахом кисти. - Садитесь сюда, пожалуйста, и ничего не бойтесь.
   Люда села. Миклуха помалкивал, но Люда нутром чувствовала азартно шныряющий взгляд, будто открыла отцовский шкафчик с инструментами: куча ящичков и всё так интересно!
   - Сидите спокойно... Дышите ровно... - гипнотизировала докторша, и начала нахлобучивать ей на голову сетку с электродами.
   ...Под "инструментами" неожиданно завалялась старая шкатулка, а в ней...
   "Миклу-у-уха-а..."
   "Да-да?.."
   - Ну вот! Сейчас мы погасим свет и начнём...
   Люде дали посидеть в темноте, потом помигали в закрытые глаза, потом попросили пооткрывать их, затем подышать. Ей даже понравилось, будто цветные картинки в калейдоскопе мелькают - быдым, быдым...
   "Быдым, быдыщь... Тыдым, будум..."
   "Э, ты-то чего развеселился?"
   "Прикольно так! Тыдым-быдыщь..."
   "Алё?! Ты чего там химичишь?!"
   "Не-не... ницё..."
   Включился свет. Врачиха сняла с Людыной головы электроды и протёрла волосы от смазки. Люда поморщилась, но терпеливо снесла.
   - Ну вот, - сказала Ольга Николаевна, принимая из прибора распечатку, - а теперь посмотрим, что у нас полу-у-у... - и надолго замолкла. Люде поплохело от нехорошего предчувствия. Перед её умственным взором уже маячила перспектива дурдома - "бвэээ... ыбвэээ...", когда хлопнула дверь.
   - Ну, как у нас дела? - бодро вопросил доктор.
   Ольга Николаевна молча отдала ему распечатку. Он посмотрел и тоже надолго задумался.
   - Гхм... - сообщил он минут через пять. - Острая психопатия на фоне врождённого слабоумия, осложнённого опухолью головного мозга... и сотрясением... его же. Всё правильно?
   "Ты шо, гад, наделал?!!! "Быдым-тыдыщь", да?!!!"
   "Я со... я ницево!.."
   - Ну, по альфа-ритму - однозначно, - как-то слишком спокойно подтвердила врачиха. Больше всего выражение её лица сейчас напоминало известное "А я сошла с ума! Какая досада...".
   - Может прибор испортился? - предположил с надеждой доктор.
   - Может, - пожала плечами Ольга Николаевна и повернулась к столу. Люда поняла, что это их последний шанс.
   "Миклуха, сломай его! Если ты этого не сделаешь..."
   Врачиха протянула руку...
   "Давай!!!"
   - Ай! - дёрнулась Ольга Николаевна и с удивлением посмотрела на пальцы. - Током бьётся... - Но только она хотела осторожно попробовать ещё раз, как в приборе что-то пискнуло на грани ультразвука, экран мигнул и погас.
   Люда о-о-очень медленно выдохнула.
   - Ну вот, я же говорил - поломался! - обрадовался доктор.
   - ...и теперь надолго, - печально закончила Ольга Николаевна, а Люда почувствовала угрызения совести.
   Опять волноваться Люда начала, когда они с врачом вернулись в его кабинет. И не напрасно!
   - Ну вот! Сейчас определим вас в палату: полежите, обследуетесь...
   - Нет!!!
   -ЧТО такое?! Вы не хотите в больницу?
   - Да! Нет!.. Не надо - в больницу, прошу вас!
   - Но-о-о... девушка, со здоровьем не шутят! Вам необходим стационар...
   - Доктор, пожалуйста... Я только на работу устроилась... Я в общежитии... У меня денег совсем нет!
   - Господи, да какие деньги?! У нас и так вам всё сделают...
   - ...пожалуйста... пожалуйста... пожалуйста...
   - Ну-у-у... Если для вас это так важно... - сдался доктор (надо же, пригодилась Юлькина школа!). - Сделаем так! Я выпишу направление на комплексное обследование в Железнодорожную больницу. У них хорошая аппаратура, а у нас всё равно ЭЭГ не работает... Так вот, - доктор склонился над столом и принялся быстро писать на бланке, - пройдёте ЭКГ, ЭЭГ - обязательно, и МРТ - если получится. Это вам направление, - передал он бланк. - А это - справка, не забудьте поставить в регистратуре штамп. И не затягивайте с обследованием!.. Ну, до свидания! - и Люда, не помня себя от счастья, вылетела за дверь.
   В коридоре на лавочке скучала Юлька.
   - О! Больная наша... Ну что сказали?
   - Острое психоневралгическое расстройство на фоне врождённого дебилизма, осложнённое разломом коры головного мозга, - отрапортовала Люда.
   - Да-а-а?!
   - Не веришь? - Люда пожала плечами и дала направление: - На, сама смотри.
   Юлька минуты на две зависла, честно пытаясь разобрать докторские каракули. Потом до неё дошло...
   - Дура! Я аж испугалась...
   - Всё, - Люда отобрала бланк и устало махнула рукой, - поехали домой.
  
   Чтобы выпроводить Юльку из комнаты, пришлось применить уже проверенный сегодня метод.
   - Юльк! Погулять часик не хочешь?
   - Ну вот ещё! Ты не рассказа...
   - Ыбвэ-э-э... бвэ-ы-ы-ы...
   - Ай, дура! Шо ты делаешь?!! Ну не щипайся-а-а-а!!!
   - Ымы-мы-мы...
   - Да ну тебя!
   Оставшись одна, Люда удобно разлеглась на кровати и, заложив руки за голову, мечтательно уставилась в потолок.
   "Ну... колись!" - провозгласила она мысленно.
   "А ка-ак?"
   "Как чурка сосновая..."
   "Цю-урка?!.."
   "Ты, слышь, не придуривайся. Как говорил капитан Жеглов - и не таких раскалывали..."
   "А? Сцяс!.. Ссяс-ссяс... Воть... Не бери на понт, мусор!"
   "Шо-о-о?!"
   "Ну я тода не зна-аю!" - искренне огорчился голос.
   "Так, спокойно... - попыталась вернуться в конструктивное русло Люда. - Ты это щас откудова взял?"
   "Ты дал!"
   "Я - не "дал", я - "дала"... И вообще, я никому ничего не... О, господи! У меня что - шизофрения?!"
   "У тебя сызофрения? Ты больная на всю голову?! По тебе дурдом плацет?!!"
   "Э! Э! Стоять! Это же всё я подумала!"
   "И со?! Я тозе это подумала!"
   "Ты - не "подумала", ты - "подумал"...
   "Поцему? Ты зе - "подумала"?"
   "Так я - девочка! - Люда как-то незаметно приняла форму общения для младшего дошкольного возраста. - А ты... ты - Миклуха?"
   "И со?! Миклуха - тозе девоцька!" - убеждённо завило чудо.
   "Хи-хи... Не, гражданка! Там где бывал Миклуха, девочки - это блюдо мисцевой кухни... Так что или ты - Миклуха, или - девочка".
   "...Хоцю, хоцю, хоцю как ты! Хоцю - Миклуха-девоцька!"
   "Да ладно, мне-то шо... Кстати, а чего ты вообще к Миклухе прицепил...лась, а?"
   "Это ты прицепилась! Сама - Миклуха!"
   "Я то с како..." - начала Люда, но вдруг вспомнила свою любимую песенку и... поняла главное - никакая это не шизофрения, и никакой не глюк, а сидит это чудо у неё в мозгах и пользуется ею как...
   "И-го-го! Вьё-о-о! Здо-орава! А покатай ессё?"
   -Ты шо делаешь, паразит?!! - гаркнула она вголос, но тут же смущённо умолкла. И не только потому, что могли прибежать соседки, просто вредный "дух" совершенно точно увидел её собственное представление их "дружеских" отношений. - "Я те дам - "покатай"! И откуда ты взялася на мою голову?!"
   "Ты сама взялася..."
   "Не др-разнись, бо дам в пысок!" [прим. - "по лицу"]
   "Я не дразню-уся-а-а... а... А куда дасс?"
   "Туда..."
   "Туда-а-а?!!"
   "Куда-куда?.."
   "Ту-уда... Куда?.."
   "Куда... ту... Тьфу! Зззапутал совсем... Так! А ну отвечай, просто и понятно - кто ты такой...йа?!"
   "Я - Трилямбдатетское Гравиметриссе! Вот!" - гордо сообщил голос.
   "Шо-о-о???!!! - Люда чудом сдержала голосовые связки, но если бы кто увидел в этот момент её глаза - сильно бы удивился. - Трилям...бдам...бдед?!.. А шо это?.."
   "Не знаю", - растерялся голос.
   "Как - не знаешь? А кто знает?!"
   "Ты..."
   - Я?!!! - Люда таки не выдержала и подскочила на кровати.
   "Ты-ы! - обиделся голос и, помолчав немного, нерешительно промямлил: - Ты сама сказала..."
   "К'когда?!" - Люда реально не могла припомнить ничего такого.
   "Тогда! - закапризничал голос. - Ты сказала! Ты!
   "Ну, мацьонька! Ну не помню, чеснлово..."
   "Ты сказала! Ты сказала!"
   "Да шо ты заладила - "сказала", "сказала"... Сказано же - не помню!"
   "Ты сказала! Ты! Ты! Ты!.."
   "Да когда?! Когда?! Когда?!.."
   "Тогда! Тогда! Тогда!.. Ты! Ты!.."
   "ДА ЗАГЛОХНИ УЖЕ!!!"
   "Бз-з-з-з-з... Быдымц! За-аглох..."
   - Грррррр... - прорычала Люда в стенку и шлёпнулась обратно на подушку. - Так! Спокойно... Тихо, тихо... - сказала она сама себе и три раза глубоко вдохнула-выдохнула. - "Теперь... скажи... где... я тебя назвала этим - трилям...бдец - тьфу! - пожалуйста!"
   "Бз-з-з-з-з..."
   "Ладно, не говори, - неожиданно согласилась она. - Думала позволить тебе посмотреть мои воспомина-а-ания... Поры-ы-ылась бы там, глянула бы са-а-ама, мне-е показала..."
   "Бз-з-з... А мозна?!"
   "Та можна, конечно, но ты же не хочешь".
   "Хоцю! Хоцю!"
   "Ну ладно", - как бы нехотя согласилась Люда и приготовилась к худшему. Оно - худшее - не заставило себя ждать.
   "Урра-а!!! Ссяс... Ссяс-ссяс!.." - из воображаемого ящика сэкенхенда салютом полетело шматьё. Но не успела Люда возмутиться, как в душе поднялось странное чувство ВЗГЛЯДА, охватило её, окружило со всех сторон - аж потянуло оглянуться - и сейчас же острая жалость сдавила сердце. Жалость к кому-то маленькому и беззащитному. Кому очень хотелось помочь, спасти... Но как?..
   "КАК?!" - набатом бухнуло в голове... и Люда вспомнила!
   "В лесу! На диплом!!! Мммать-перемать, надо же! Как же оно мне в голову попало? И как мне с таким жить? И не вернёшь обратно - аж в другую область ехать. Ещё знасть бы - кому вернуть... Э, стоп! Подожди-подожди... А там-то я когда такое говорила?"
   Голос не ответил, но Люда вдруг перестала быть собой, она перестала быть вообще кем-либо. Появилось странное чувство - будто чистого листа, листа школьной тетради, на котором ещё ничего нет, но ручка уже занесена в ожидании диктанта, занесена, чтобы заполнить линейку за линейкой словами, людьми, картинами... Вот учительница поднимает взгляд от книги и...
   "Да твою ж трилямбдатетскую гравиметрищу мне на голову!" - впечатывается первая строка...
   Заглавная...
   "Мать моя - пунктуация... Я тогда такое сказала?! И это - первые слова, шо ребёнок услышал?! Это первое, что он... она запомнила?! Вместо "мама", "ляля"... вместо "дай" вот это - "пип-пип-пип... и грязно выругался"?!! Би-идна дытына..."
   "Так это не я?" - уныло протянул голос.
   - Нет, - буркнула Люда и принялась зачем-то разглаживать руками покрывало.
   "А кто-о-о?" - не унимался голос.
   "Это я так... про геофизику... Как экзамен сдала, так всякая муть в голове осталась".
   "Геосызику-у?! - воодушевился дух. - А со это?"
   "Да я там помню!" - непроизвольно испугалась Люда. Тангенциально-параноидальный бред, который она зубрила три дня и под конец только что не материлась геофизическими терминами, до сих пор вызывал нервную дрожь. - Посмотри сама, а?
   "Ага-ага... сцяс... Опа-опа!.. А-а-а! Так это - Серёга!"
   "П'почему?.." - от такой логики Люда слегка опешила.
   "Не знаю. У тебя тут как ни геосызика, так - Серёга... Ой, а ты со маленькая - на руцьках сидеть?.. А зацем он тебя е-е-ест?.."
   "Так!!!" - Люда вспыхнула закатным солнышком и снова подорвалась на ноги. - "Никто меня не ест! И вообще, завязывай..." - заторопилась она уйти со скользкой дорожки собственных эротических фантазий. - "Кончай рыться, маленьки...а-ая ещё! Мы про тебя не договорили... Значит, ты появился-а...лась тогда - в лесу. А откуда?"
   "ОТ ВЕ-Е-ЕРБЛЮДА!" - радостно отрапортовало чудо.
   "Не безобразничай! Вспомни, как это было..."
   "Б'было!.. Без-обррра-зззия!.."
   "Ну подожди, ну потерпи, малышка... Надо знать..."
   "Н-нада со-ко-лллада!"
   "Ну, шоколада, так шоколада... Пускай... И останешься ты по жизни - прилябдадецкое тригравиметрище. И во дворе тебе кричать будут: "Смотрите, Гравиметрище идёт!"... А на день рождения поднимут тост: "За полный Трилямбдец!"... И даже на могиле напишут: "Вот тебе, Метрище, и бдец настал!"... А потом, будут вспоминать, как же тебя звали-то - может Траляляметрище, а может Гравибидосище или Лямбдагравище"...
   "Ыф... ыфх... ы-ыфх..."
   "...а может Метриля... Эй, ты чего?"
   "Ыфх... Ы-ых... Ы-Ы-Ы-Ы!.."
   "Э! Э!.. Ну-у-у, расплакалась!"
   "Не хоцю, не хоцю быть йетим грависсем!"
   "Ладно, ладно! Не хочешь, то не будешь..."
   "Бу-у-удес!.. Ы-ы-ы!.."
   "Ну не пла-а-ачь! Не... ну... А хочешь, я про тебя песенку спою?"
   "...ы-ы-ы... Пе-есенку?" - рёв моментально утих.
   "Ага! Точно про тебя. Будешь слушать?"
   "Будес! Будес!"
   "А плакать?"
   "Не будес!"
   "А безобразничать?"
   "Я буду хоросая-прехоросая!"
   "Ну ладно... Щас, только приготовлю всё..."
   Люда вынула из-под кровати гитару, тренькнула по струнам, ощущая чужое завороженное внимание, и бодро-конспиративным шёпотом запела:
   "В каждом маленьком ребёнке,
   И мальчишке, и девчонке,
   Есть по двести грамм взрывчатки,
   А, быть может, полкило"...
   "А!.. А!.." - с детской непосредственностью тут же перебила деточка.
   "Ну что тебе?!"
   "А со это - грамзрыссятка?.. А покилё-о-о?.. А я тозе - массифки-и-дессёнки?.. А ты?.. А как?.."
   - ЩАС я тебе объясню... - пообещала Люда с НЕ-ПЕ-РЕ-ДА-ВАЕМЫМ чувством. И начала по новой:
   "В каждом маленьком ребёнке,
   И щеночке, и котёнке,
   ("Духе, глюке, домовёнке..." - ехидно добавила она и продолжила).
   Есть по двести грамм какашек,
   А, быть может, полкило!
   Можешь и ругать, и гладить,
   Всё равно он будет гадить,
   А иначе он взорвётся -
   Трах-бабах - и нет его!
  
   И об этого ребёнка,
   И щеночка, и котёнка,
   ("Духа, глюка, домовёнка... демонёнка и чертёнка...")
   Спотыкаешься повсюду,
   Натыкаешься везде!
   Чей-то хвост в коробке ниток!
   Ваза на полу разбита!
   Под входную дверь налито -
   Вот подарочек какой!"
   "Ззз-дорава! Я - подароцек!.. А где у меня какасек?"
   - Кхм... Не у тебя, у щеночка... - смущенно буркнула Люда.
   "Эу-у-у-у... Хоцю какафек! Хоцю! Хоцю!"
   - Я... гмм... тебе... м-м-м... - выдавила она, - потом покажу...
   Не зная, что ещё сказать, Люда в замешательстве зашарила глазами по комнате - по стенам, шкафу, двери... и...
   ...В дверях, открыв рот на невысказанном "мама дорогая!", стояла Юлька. И это действительно было - МАМА ДОРОГАЯ!..
  

___

  
   Дворами многоэтажек, нависших над парковой долиной, гулял молодой человек. Гулял не быстро, не медленно, а так - размеренной поступью, одинаково сошедшей бы и за прогулочный шаг, и за деловую походку. Он обошёл киоск, даже не глянув на обложки весьма призывного содержания, равнодушно миновал крутой джип, попиравший общественный газон, а вот цветочки у подъезда вызвали его живейший интерес.
   - Какая прелесть! - не сдержал он восхищения, полюбовавшись с минуту клумбой. - Как из оранжереи. И ведь кто-то ухаживал! - обратился он к двум скамеечным бабкам, давно с подозрением за ним наблюдавшим.
   На их лицах "сигнал к атаке" сменился выражением "отбоя" и они расплылись в смущённых улыбках.
   - Это я сажала, - призналась одна с застенчивой гордостью.
   - Не может быть! - искренне удивился молодой человек. - Это же столько сил отнимает, такая работа!.. Вам наверное кто-то из молодёжи помогал?
   - Ой, эта молодёжь!.. Их разве заставишь!..
   - Нет, ну действительно - так трудится, столько души вкладывать... И ведь всё - для людей, чтоб всем красиво было... Вы просто героическая женщина!
   - Ой, да что вы... - совсем засмущалась та. - Конечно, работы много, но удовольствие!.. Вот посмотришь на них...
   - Как я вас понимаю! - всплеснул руками молодой человек. - Я, знаете ли, торгую цветами. Кажется, пора привыкнуть... Но прихожу на работу, и душа радуется! А вот у дома, - молодой человек заметно погрустнел, - не получилось...
   - Ой, чего же?.. Ах, как же?.. - сочувственно запричитали бабульки.
   - Ну, знаете... - замялся молодой человек, - автомобили дымят...
   - Да... Да... - поддакнули бабушки с пониманием.
   - Дети, бывает, играются...
   - Да... Да...
   - Собаки эти...
   - ЭТИ СОБАКИ! - взвились бабушки-божьи одуванчики, как зенитные ракеты по нарушителю воздушного пространства. Следующие пять минут были посвящены жестокому и бескомпромиссному геноциду всего собачьего народа, обвинённому в страшных грехах "подрывания", "подписывания", "обгаживания" и "обгавкивания" всего, что дорого цивилизованному человечеству. Причём, их хозяев предлагалось уничтожать там же, ибо "все они одинаковы". Кто с кем одинаков, не уточнялось.
   Молодой человек выслушал это всё не перебивая, только сочувственно кивая головой. Наконец, репрессивный запал бабулек начал потихоньку сдавать.
   - Но есть Бог на свете! - объявила одна и удовлетворённо откинулась на спинку скамейки.
   Молодой человек сделал удивлённые глаза.
   - Вы знаете, есть тут один - из ЭТИХ, - намекнула вторая. - Вон, машина его... И сам - хамло, и собаки его... просто ужас! На всех рычат!.. И вот, представьте, кто-то поубивал их всех...
   - Всех?! - ужаснулся молодой человек. - И хозяина?!
   - Нет, что вы, к сожалению живой, - отмахнулась добрая женщина. - А вот псины... Там такая странная история... Вчера прибежал ЭТОТ - страшный такой! - с ошейниками в руках, и только твердит: "Убью гада!.. Убью гада!.." Говорят, собаки во время прогулки на кого-то бросились - слышали, что девочка кричала... А пока хозяин прибежал - два трупа! Вы знаете, эту породу даже из ружья не остановишь, а тут - двое сразу... Будто медведь, все кости переломаны.
   - И что, нашли, кто это сделал? - заинтересовался молодой человек.
   - Что вы! Если бы ЭТОТ узнал, точно убил бы. А так... Мы теперь сами боимся там ходить.
   - О господи! А где ж это было?
   - Да в лесу тут, прямо вниз идти.
   Молодой человек оглянулся и внимательно посмотрел в сторону, куда махнули руками бабушки. Туда вела дорога, терявшаяся в лесистом склоне долины. А на другом её склоне, поверх тёмной щетины деревьев, торчало одинокое здание с символической буровой вышкой во всю стену...
  

__________

  
  
   Многие люди, не имеющие опыта общения с детьми, знают это чувство лёгкой паники, когда знакомые подкидывают тебе "на пару часиков" своё чадо или просят посмотреть за ним в песочнице. Ухайдакавшись смотреть, чтобы оно куда не залезло, чего не съело или не сломало, замахавшись "рассказывать сказку", отвечать на "почему?" или слушать бесконечное "а у нас один мальчик...", дёргаясь на каждый шорох, который отмечает обострившийся в минуту опасности слух, ты с облегчённым вздохом встречаешь вернувшихся наконец родителей. И на твоё "как вы всё это выносите!" получаешь в ответ обыденное - "привыкли".
   Но это ещё полбеды.
   А вот когда тебе вручают своё собственное - ёрзающее и хныкающее, вечно что-то требующее, гугукающее и орущее существо, - то понимаешь, что от ЭТОГО уже не отвертеться, это на всю жизнь. И, как у заправского йога, тебе остаются два пути: сойти с ума, уйдя последней скотиной на новый круг перерождения, или достичь сияющих высот нирваны, где никакие "дай!", "хочу!" или просто "А-А-А-А!" не могут поколебать невозмутимого "мама занята, поиграй сам...".
   Достичь этого божественного состояния получается у всех по разному, главное - человеку не мешать. И тогда, самое большее через месяц, даже самый неумелый родитель от одной усталости впадёт в транс и научиться реагировать только на существенные вызовы сознанию. А через полгода вообще ошарашит соседей, когда на их замечание "ваш ребёнок так кричит!", только пожмёт плечами: "Да пусть покричит, это полезно". Так постепенно - неделями, месяцами, годами - закаляется родительский характер...
   Экспресс-курс родительской нирваны Люда прошла в три дня.
  
   ...Едва войдя в комнату, Юлечка занялась людо-едством и всего через полчасика достала Люду до печёнок.
   - НЕ-ПОЙ-ДУ-Я-НИ-КУ-ДА! Отстань, дай умереть спокойно...
   - Не отстану! Кто как не подруга заставит тебя заботиться о здоровье...
   "Ы-ы-ы!"
   - Ну шо опять ся стрЯслось?!
   - Как "шо"?! Люськин, ты же сама с собой разговариваешь!
   - Я разговариваю?! С чего ты взяла?
   "Не умира-а-ай!"
   - Да не умру, не умру... Пошутила я.
   "Праффда?!"
   - Правда-правда...
   - В СМЫСЛЕ?!..
   - А? Не, это я не тебе...
   - А КОМУ?
   "Слысс, цьо она пристала? Ссяс ка-ак дам в пысок! [прим. - "в морду"]"
   - Не надо!!!
   - Люсь, чё - не надо?!
   - В пысок!
   "А куда надо?"
   - КАКОЙ "ПЫСОК"?!
   - Никуда не надо...
   - Люськин, ты же сама сказала?!.
   "Ы-ы-ы!.. Хоцю - в пысок!.."
   - Да идите вы все в баню!!!
   "Ура! Мы идём в баню!"
   - КТО "ВСЕ"?!
   - ТАК!!! - гаркнула Люда, аж самой стало страшно и, когда отзвенело эхо, продолжила уже ровным голосом: - Все заткнулись... Говорить буду я, а вы будете слушать... Понятно?! - она ещё раз грозно оглядела ошарашено притихшую аудиторию - кого воочию, кого мысленно - и начала миротворческую миссию. - Миклуха, познакомься - это Юля, моя лучшая подруга. Её обижать нельзя. Она мне дорога... как память... что и я была когда-то нормальным человеком... Юля, не падай в обморок, но в меня вселился дух, условно называемый "Миклуха". Помнишь, я на "выпускной" в лесу отрубилась? Во-от!.. Но ты не бойся, Миклуха - она милая, добрая... Так, иногда только, то общагу спалит, то доведёт кого до цугундера. Собачки от неё вообще легли пляцком [прим. - "лепёшкой"] и не встали... Но, это же не со зла! А потом снова милая и снова добрая... Такой вот нам достался... барабашка. Ну шо, идём в больницу?
   - Лю-у-уськин... Тебе же к священнику надо!
   - Зачем?..
   - Свечку ставить!..
   "А со это - свецька? А куда её вставить?.."
   "Я тебе потом... объясню..."
   - ...И святой водой окропить!
   - Ррррррр...
   И всё началось по новой... С той только разницей, что поход по больницам с целью научной диагностики мозга заменило турне по храмам Божьим с целью клерикального экзорцизма души. Через час Люда была готова согласиться и на это, лишь бы утихомирить подругу, но неожиданно обнаружила, что уже давно не слышит Миклуху.
   Сначала она даже обрадовалась, потому что до того мысленные призывы типа "да заткнёшься ты наконец!!!" и угрозы разбежаться и стукнуться головой об стенку "чтоб хоть пять минут тебя не слышать" никакого воспитательного эффекта не имели. Но потом тишина в голове начала напрягать и Люда всерьёз забеспокоилась.
   - А ещё, я слышала, у нас ламаисты есть, - захлёбывалась сочувствием Юлька. - У них такие палочки... и музыка... Они духов изгоня...
   - ТИХА-А-А!!!
   Юлька, как говорила, так и замолкла - с открытым ртом и вытаращенными глазами. Но Люда, в кои-то веки, и не подумала этим воспользоваться, она с нарастающей тревогой вслушивалась в тишину у себя в голове. Миклуха молчала... исчезла... Потерялась!
   Ребёнок пропал!!!
   "Миклуха! МалЕнька! Отзовись, ну пожалуйста!" - уже начала паниковать Люда, когда каким-то самым дальним краешком сознания уловила тихое всхлипывание - горькое и безнадёжное:
   "Ыф... ыф... ы-ы-ы..."
   "Мацё-о-онька!.. - волна тревоги откатилась от сердца, и тут же вернулась щемящей жалостью: - Ма-а-аленький мой... Ну что ты?.. Ну не плачь... Тебя кто-то обидел?"
   "Юлька... ыф... ыф... зла-ая!"
   "Почему? Она не злая, она хорошая..."
   "Зла-а-ая... Плохая! Плохая!.. Я ви-идела-а-а!"
   "Что видела?.. Ах это! О, господи... - до Люды дошло, что ребёнок всё это время наблюдал в её сознании полнометражный фильм ужасов на тему изгнания демонов. - Не плачь, нет... она не хотела... Она ничего тебе не сделает, не бойся... Да я не позволю!"
   "Прафда? - прозвучало с робкой надеждой и... словно лохматый тёплый щенок доверчиво прильнул к рукам. - Ты меня не отдас этим страфным дядькам?"
   Такого Люда уже стерпеть не могла.
   "НИ-ЗА-ЧТО!" - решительно объявила она и повернулась к Юльке, обалдело наблюдавшей её немой диалог: - Прекрати! Пугать! Ребёнка!
   - К'какого ребёнка?.. - хрипло выдавила та и начала настороженно приподыматься. - Ты что?!!
   - Ну, не ребёнка... Какая разница! Он тебя боится...
   - Бои-и-ится?.. - выразительно протянула Юлька, пятясь к двери. - Люсюньчик, ты только не волнуйся. Я ненадолго... Я сейчас приду... Мы что-нибудь придумаем...
   Вот тогда Люда разозлилась. А когда она злилась, то запросто могла "убить-зарезать" любого... И масштабы резни её не смущали.
   - Куда намылилась? - мрачно поинтересовалась она, сдвинув для убедительности на бок челюсть.
   - Я... тут... На минуточку... - замялась подруга, но Люда пресекла её метания на корню.
   - Даже не думай... - медленно проговорила она чужим загробным голосом и уставилась отрешённым взглядом куда-то мимо подруги. Юлька замерла у двери. Только широко распахнутые глаза слегка подёргивались от лихорадочной работы мысли. Люде стало даже немного стыдно.
   - ...Никто не должен узнать. Ни одна живая душа... Собаки... Они почуяли меня. Они могли привести хозяина. Их пришлось убрать... - как бы сама себе продолжала бубнить Люда. - Олежка... Он что-то подозревает, он опасен, он может привести других... - и она перевела тяжелый, как приговор суда, взгляд на побледневшую Юлечку.
   - Не... не... не... Он ничего не знает! - пискнула та.
   - Пока не знает, - пригвоздила, словно крышку гроба, Люда. - Он догадается, он расскажет другим... Их тоже придётся убрать... Потом тех, кому рассказали они... И других, которые успели узнать дальше... Жаль, вы не умеете хранить тайны. Вас всех придётся убрать... И останешься ты одна. И выйдешь тогда, и глянешь на опустевшую Землю, и взовёшь к людям... Но одинок будет твой призыв... Ибо будет он - глас вопиющего в пустыне... И только на небе огненными буквами будет светиться надпись... - Люда драматически возвысила голос, сделала эффектную паузу и, выразительно глядя на Юльку, повертела пальцем у виска: - НЕ НАДО БЫЛО ЯЗЫКОМ ПАТЯКАТЬ, ДУРА!
   Юлечка, так же глядя на Люду застывшими в ужасе глазами, пошатнулась, опёрлась о стенку и медленно по ней сползла.
   - Юль! Юль! Ты шо?! - забеспокоилась Люда, хватая подругу за руку. - Кажись перебор...
   "Нада доктара! - авторитетно поддакнула Миклуха. - Нада лецить!"
   - Ты ещё - умница! Лечить она будет, видите ли... - вызверилась Люда. - Из-за тебя, между прочим, человеку плохо!
   "Плохо... Не хоцю - плохо... За-а-алко!" - тут же захныкала сердобольная Миклуха.
   - Да! Жалко! - подтвердила Люда. - Так что замкнийсе [прим. - "заткнись"] пока... - И она присела рядом с подругой, на лицо которой потихоньку возвращался румянец. - Юль, прости, я пошутила. Никто никому ничего не собирался...
   - Ну ты и ду-у-ура... - вернулся к той дар речи.
   - Ну, дура, - тяжко вздохнула Люда.
   - И я дура... - печально констатировала Юленька.
   "И я - дура! - обрадовалась Миклуха. - И я хоцю!"
   Люда от неожиданности неприлично хрюкнула.
   - Ты чего? - не поняла Юлька.
   - Она... хм... тоже хочет с нами... за компанию.
   - Компанию?! - кто "она" Юлька уже не переспрашивала.
   - Ага! Ну, я - дура, ты - дура и она... туда же... - давясь словами, выговорила Люда.
   Юлька недоверчиво глянула на неё, но от этого взгляда Люду скорчило окончательно и это оказалось заразным. Через минуту они обе изнемогали со смеху, сидя на корточках под дверью.
   - ...за компанию!!! Ой, не могу!..
   И только Миклуха, чувствуя в их веселье подвох, возмущенно требовала справедливости: "Хоцю как вы! Хоцю - дура!" А Люда, едва переведя дух и начав приподыматься, снова падала и хваталась за что попало:
   - Ну мы и ду-у-уры!...
  
   Надо ли говорить, что закончился день колыбельной? Ой, не надо... Потому что этот вой соседи запомнят надолго. Люда росла в семье одна, своих колыбельных не помнила, чужих нажить не успела. Но "Спят усталые игрушки...", робко предложенное Юлькой, отвергла с негодованием. Что за формализм! Кто сказал, что для "замучивания" детей до состояния утери сознания нужны всякие "глазки закрывай, баю-бай"? Главное - принцип! Длинно, нудно, бескомпромиссно...
   "Чёрный во-о-о-о-орон, чёрный вора-а-а-а-ан,
   Что ты вьё-о-о-о-ошься надо мно-о-О-О-О-ОЙ?
   Ты добычи-и-и-и-и не дождёшься-а-а-а-а,
   Чёрный во-о-о-о-орон, я не тво-о-О-О-О-ОЙ.
   Ты добычи-и-и-и-и-и-и-и..."
   Миклуха всё подвякивала - то подпевала, то прямо поперёк песни начинала трындеть о чем-то своём, - но и она на третьем куплете оставила попытки вмешаться в процесс и притаилась где-то на задворках сознания. Заглянувших на "шо за дурдом" девчонок, выпроводила Юлька. Потом вернулась, потынялась по комнате и, наконец, присела на кровати.
   ..."Расскажу-у-у-у-у я, чёрный вора-а-а-а-ан,
   Не тая-а-а-а-ась перед тобо-о-О-О-О-ОЙ -
   За рекой си-и-и-и-инеют горы-ы-ы-ы-ы,
   Где кипе-е-е-е-ел кровавый бо-о-О-О-О-ОЙ.
   За рекой си-и-и-и-и-и-и..."
   К пятому куплету "пала" даже Юлька. Она прикорнула "на минутку" и уже не поднялась - только смачно сопела и пофыркивала в подушку. Сложнее было определить, угомонилась ли Миклуха. Поэтому Люда сделала напоследок контрольный "круг", один тягучее другого:
   ..."И опять забьётся поле-е-е-е
   Под копы-ы-ы-ы-ытами коне-е-е-Е-Е-Е-ЕЙ.
   Ой ты воля-а-а-а-а, злая доля-а-а-а-а-а,
   Чёрных во-о-о-о-оронов темне-е-е-Е-Е-ЕЙ.
   Ой ты воля-а-а-а-а..."
   ...и только тогда умолкла.
   Тишина... Как же хорошо, когда дети спят!
  
   Суббота. Одиннадцать утра. Сонэчко в виконэчко... Юлечка едва продрала глазки, потянулась... и вдруг настороженно повела ухом. За дверью кому-то было о-о-очень весело! Задорно-кокетливые голоса соседок усиленно заигрывали там с кем-то очень знакомым...
   - Олежка? - удивилась, обрадовалась и взревновала Юлька одновременно. Она бодро откинула одеяло и уже рванула было к нему, любимому, благо с одеванием после вчерашнего можно было не заморачиваться, но её романтическое стремление было грубо срезано на самом взлёте.
   - СССТО-О-ОЙ! - страшным шёпотом прохрипело сзади.
   Юлька удивлённо оглянулась... и оторопела. Оказывается, Люда встала раньше. И уже успела разобрать Олежкин подарок - маленький настольный телевизор. То есть, совсем разобрать! Несчастный продукт японской техники лежал прямо на полу и, вероятно, морально готовился к тому, что масса его деталей окажутся лишними. Над ним с видом натурального маньяка-расчленителя стояла на коленях Люда, занеся словно для последнего удара отвёртку. И вот из такого положения она таращилась на Юльку круглыми от напряжения глазами.
   - НЕ ОТ-КРЫ-ВАЙ! - почти одними губами прокричала она.
   Юлечка пару раз растерянно хлопнула ресницами, потом посерьёзнела, решительно нахмурилась и, с видом спасителя Отечества, выскользнула за дверь. Люда выдохнула "фухххх!" и опустила руку.
  
   Объяснялось всё просто. Суббота, семь утра, сонэчко в виконэчко... а тут тебе как комар над ухом:
   "...ать...ее...ать, ...ать...пее...ать..."
   Люда завозилась и попыталась заткнуть подушкой ухо. Не помогло.
   "...мать...ее...ать, ...ать...ере...мать..."
   Отчаявшись уснуть, Люда брыкнулась на спину и приготовилась слушать Мииклухин бред.
   "Мать-перемать, мать-перемать, мать-перемать..."
   "Шо?!! - Люду как пружиной подкинуло. - Миклуха-а-а! Ты чего материшься?!"
   "А шо, низя?!" - ("О, мать! Пора завязывать...")
   "Нет!!!"
   "Ну мне ску-у-учно!"
   "Займись чем-нибудь..."
   "Я маленькая. Со мной нузно играться!" - с непробиваемой убежденностью заявило чудо.
   "Господи-и-и! Не думала, не гадала - и забеременела... непорочно... Аж противно! Ни те любви, ни те секса, ни те удовольствия... Сразу ОНО - воспитывай!"
   "А со такое "забе...не...мела"?"
   "Ой, блин! Оно же подслушивает..."
   "А со такое "лювисекся"?"
   "Ну... словом... - смутилась Люда. - У нас, у взрослых, свои занятия... Как бы только для двоих... И не хотелось бы... чтобы кто-то посторонний... Оно как бы так случается..." Но пока Людыно сознание "как бы телилось", воображение услужливо подсунуло нужную картинку.
   "А-а-а... Так это вот - твоя "лювисекся"! - серьёзно заявила Миклуха под "акомпанимент" сцены из индийского фильма, где, вся такая стеснительная, красавица ловко выворачивается из объятий возлюбленного и упархивает за дверь. - Па-анятна... Па-анятна... - удовлетворилась было деточка, но тут настырный жених таки догнал возлюбленную и активно возлюбил её. - А-а... цё вы кусаетесь? - тут же уцепилась малолетняя вымогательница. - А-а... цё вы боретесь?.. А-а... цё вы стонете?"
   Каждое "а-а" словно выбивало из воображения очередную сцену. Люда ёрзала, краснела, но ничего с этим поделать не могла. Страсти-мордасти из многочисленных фильмов так и лезли перед очи.
   "А-а... цё у неё зывотик? - добралась до закономерного финала Миклуха, выжала у Люды картинку из учебника анатомии и очень солидно подытожила: - Так воть, как появляются де-ети!"
   - Фффу-у-ух... - выдохнула Люда, чувствуя себя закипевшим чайником. - "Зато провела беседу о половом воспитании дошкольнят... Господи, как же мне мама всё это объясняла? Вроде как-то иначе... ИЛИ ТАК ЖЕ?!"
   "Ну, я теперь всё знаю, - тем же серьёзным тоном продолжила Миклуха, - и ты мозес рассказать мне всё про своего Матвийчыка..."
   "ТАК! МалА ещё. Вот вырастешь... - начала по старинке Люда, но сейчас же поняла бредовость самой идеи. - Господи-и, шо я несу!"
   "А как я вырасту?" - немедленно воспользовалась её оплошностью Миклуха.
   "Откуда ж я знаю! Ну как-то так... как там в фильмах всяких показыва..."
   "А-А-А-А-А!!!"
   - ...ють! - дёрнулась от неожиданности Люда и врезалась затылком в стенку. - Уййй...
   "...А-А-А-А-А-А-А!!!"
   "Шо ты орёшь?!"
   "С...с...страфно! Ссстрафное меня съест... Боюсь, боюсь! Лю! Спаси меня-а-а!"
   "Да шо случилось?!!"
   И не успела Люда так подумать, как, словно прямо из её груди, на свет божий вырвалось мерзкое существо, злобно клацающее зубастой пастью... и резко стало расти.
   "А!!! Ой, господи, напугала... Где ты взяла эту гадость?!"
   "Т'ты д'дала..." - испуганно прозаикалась Миклуха.
   "Я?! Ах да... - смутилась Люда. - Короче - фу, брось каку... То есть - не бери до писка... Ну, в смысле - не бойся, это не про тебя. Это плохие дяди сочиняют, чтобы пугать непослушных детей, типа - не съешь каши, монстром станешь..."
   "А со это - "мостра"? А как есть кафы? А ты будес..."
   "Слушай, Миклуха, а у меня идея - давай посмотрим телевизор, а?" - пришла ей в голову универсальная отмазка. И Миклуха купилась.
   Чтобы не разбудить Юльку, бодро посапывающую в две дырки, Люда забралась к себе на кровать и поставила телик прямо перед собой. И - надо же! - сразу попала на мультики. Дурнуватые, конечно, но что поделать, ребёнок и таких-то вжизни не видел. На минут десять воцарилось блаженное спокойствие, и Люда незаметно расслабилась.
   "Как же быстро растут дети! - предавалась она праздным мыслям под Миклухино восторженное повизгивание. - Ведь, казалось бы, только вчера прошли курс "Пи-пи для чайников"... гхм... с демонстрацией... И вот уже вопросами секса интересуемся. Не успеешь оглянуться, как приведёт моё чудо какого-нибудь барабашку, и будешь ты, мать, иметь целый выводок..."
   "Быдыщь!"
   "Что - "быдыщь"?.. Э! Где мультик?.. Почему телик не включается?! Опять?!!"
   "Ну я не хоте-е-ела..."
   "Тьфу ты, штрудель пампухастий! Сгинь с глаз моих, чтоб тебя не ви... слышать!" - гаркнула Люда, дождалась смущённого "ой" и деловито огляделась: - Так, и где у нас валялась отвёртка?
   ...И вот в самый неподходящий момент припёрся Олежка.
   Не смотря на героический поступок Юльки, вставшей грудью (не исключено, что буквально) на защиту их тайны, телевизор чиниться не торопился. Люда потыкала во все контакты, пошевелила все проводки, два раза собрала-разобрала, а включила - не работает! И как жить дальше? Других способов починки сложной электронной аппаратуры она не знала, поэтому почухала затылок отвёрткой и принялась налаживать отношения.
   - Эй, малАя! Ну, так нечестно. Это же ты сломала.
   - ...
   - Ну правда, посмотри, а?
   - ...
   - Ну лапочка, рыбочка, кисочка, тумбочка...
   "Я не тумбоцька!"
   "Не тумбочка? - искренне удивилась Люда и, как бы до глубины души пораженная самой мыслью, воскликнула: - А ХТО?!"
   "Я не тумбоцька! Я девоцька!"
   "Ну хорошо, ты - девочка Нетумбочка".
   "Я - не девоцька Нетумбоцька! Я - не тумбоцька!"
   "А! Так ты не девочка, ты просто - Нетумбочка..."
   "Я - не Не-тум-боць-ка!"
   "Я поняла - Ненетумбочка..."
   "Я! не! не! не! не!.."
   "...мультики ещё хочешь?"
   "...не! не!.."
   "Не хочешь? Ну, как хочешь..."
   "Хоцю!"
   "Ну, так давай телик починим. Ты куда влезла, когда вырубилось?"
   "Не зна-а-а-аю..."
   "Давай разберёмся. Так, смотри, здесь идет сильный ток - питание называется..."
   "Быдыщь!"
   "...Ну, где-то так... А отсюда идут мультики - сигнал..."
   "Ля-ля-ля!"
   "...Примерно... Питание "быдыщь" служит, чтобы направить "ля-ля-ля". Поняла?"
   "Бзззззз... бззззз... бзззззз... Оп-ля!" - и телик неожиданно включился.
   "Ну вот, молодец!" - успела подумать Люда, прежде чем разглядела, что показывают на экране. А показывали там тяжкий труд негров на плантациях и смуглянку в пышном белом платье с трагическим лицом. Тут смугляночка вбежала в дом и была внезапно атакована довольно настырным кабальеро. Между ними произошла бурная сцена и... Люда ничегошеньки не поняла. На каком языке они говорят? И где дубляж?
   - И нафига у нас это транслируют? - удивилась она, непроизвольно глянув на "усы" комнатной антенны. Но додумать что-либо ей не дали.
   "Ой, тут много!" - обрадовалась чему-то своему Миклуха, и началось...
   Через час, Люда поняла, как мало она знает о мире. Фильмы, разговоры в студии, новости, репортажи... Стрельба, взрывы, любовные страсти, семейные драмы... Из жизни людей, зверей, Вселенной... Из всего мелькнувшего она узнала только "Четыре танкиста и собака", да и то по фразе на "чистом" русском: "Шагык, ищы Янэка!" Так что, пока Миклуха, наконец, зависла на приключениях неугомонных бурундуков (на неопознанном языке, вероятно - "суахили"), Люда уже чувствовала себя телебашней, и "Останкино" - стало состоянием её сознания. Где-то снаружи болталась здравая мысль, что приём по комнатной антенне "на два штыря" никак не может давать такое количество программ, но как ни билась, проникнуть в гудящую до колокольного звона голову не смогла. Еле домучившись до конца серии, Люда запросила "пардону".
   - Быдыщь! - хлопнула она по кнопке и поднялась, отставляя телевизор. - На-а-афиг, пойду пройдусь...
   "Ай! Эй! Вернись сейцас зе!"
   "Долго. Смотреть. Телевизор. Вре-едно", - спокойно, но твердо постановила Люда.
   "Ы-ы-ы-ы-ы..."
   "Хва-атит..."
   "Не хватит! Не хватит!"
   "Хва-атит! Иной раз так хватит, что и головы-ы не останется..."
   Миклуха испуганно умолкла, видимо поражённая глубиной мысли. Люда, которая уже потихоньку начала различать её поползновения, ощутила "себя" как в детстве, словно пытаешься достать красивую и такую заманчивую книгу, естественно на самой верхней полке, и никак не можешь решиться, потому что едва начинаешь тянуть, как за нею вылазят другие, и всё это богатство грозит сверзиться тебе на голову... А потом родители заругают...
   "Бедный ребёнок, - неожиданно для самой себя пожалела она, - всюду опасности, всюду запреты, всюду кары господни... Боже, какой дурак придумал счастливое детство!"
   - Ладно, мы немного погуляем, - смягчилась Люда и хмыкнула: - Заодно покажу, хи-хи... твоих любимых "какашек". Ты вчера хотела...
  
   Люда думала, что удачно пошутила, оказалось - глупо. Едва она вдохнула свежий воздух, напоённый ароматами садов и мусорников, как Миклуха потребовала своё:
   "А где какафек?"
   - Тьфу ты, господи... - споткнулась от неожиданности Люда, уже забывшая про дурное обещание, и попыталась отбрехаться:
   "Оно тебе надо? Смотри, какая красота кругом! Воздух... птички поют... мусорники воняют... Ой, смотри-смотри - придурок на роликах! Это по нашему-то кривому асфальту, да? Во даёт!"
   "Ты обессяла!" - малАя проявила твёрдость и на провокацию не поддалась.
   "Ой, ну ладно. Если это для тебя так прынцыпово..."
   Перед общагой найти ничего не удалось. Был тут кулёк мусора, недонесенный до баков. Был поток грязи, который излился из места прорыва водопроводной трубы, да так и застыл эстетично выдержанным стремительно-текучим узором по всей обочине. Были островки буйной травки там, где их не перекопали комунальщики и не раскатали автолюбильщики. Даже клумбы с цветочками были. Но вот следов посещения этих мест собаками не было.
   "Ку-у-урдупель твою холеру! Убирают их что-ли?! Кто бы подумал... - возмутилась Люда и решительно объявила: - Ну, не смогла!.. Идем в парк, а? Там птички поют..."
   "Не хоцю "птицьки"! Ты обессяла!"
   "Обессяла, обессяла, - передразнила Люда, чувствуя себя последней идиоткой. - Ну где я тебе возьму? Сама что ль наделаю?"
   "Да-а-а?.." - немедленно заинтересовалась Миклуха.
   "Нет! - твёрдо отмела саму возможность Люда. - Как гласит народная мудрость, хорошо быть кисою, хорошо собакою..."
   "Хоцю быть кисою! - загорелась новыми возможностями малАя.
   "...Или собакою?"
   "...Собакою!"
   "Так кисою или собакою. Ты уж опреде..."
   "Хоцю тако-ой!" - восторженный возглас дёрнул Люду, будто всамделишний ребёнок за рукав.
   ...Пинчерочек на трясущихся ножках сделал "пи-пи" на пучок травки, бОльший его раза в два, и подребезжал дальше. Хозяйка, такая же манерно-аристократичная, как и её собака, последовала за ним, поддерживая поводок на отлёте, словно сигару.
   - Леопольд, домой, - подбодрила она питомца, когда тот завис у столбика, не зная с какой лапки к нему подойти. Пёсик оставил тяжкий выбор и бодро засеменил через дорогу.
   "Ой, какая мацёпка! - умилилась Люда и авторитетно проинформировала: - Ну вот, теперь осталось дождаться, когда оно сделает... это самое".
   В это время пинчерок додребезжал до края дороги и замер перед бортиком, высотой ему по холку. Он даже присел немного, озадаченно глядя на препятствие, преградившее ему путь к заветной подушке в уютной квартире. Не замечая трудностей питомца, дама сначала нагнала его, а затем вышла вперёд. Поводок слегка натянулся, подталкивая бедное животное к непреодолимому барьеру. Пинчерок упёрся...
   Люда с Миклухой в четыре глаза заворожено следили за разворачивающейся драмой.
   ...Поводок натянулся сильней. В глазах пёсика, и без того вылупленных на весь белый свет, обозначился ужас. Лапки его заскользили... и тут...
   "Бздым! Оп-ля!"
   Зад несчастного собАчека подскочил вверх, пинчерок сделал сальто и, приземлившись на все четыре ноги, как ни в чём не бывало, засеменил дальше.
   "Ничего себе - цирк на дроти [прим. - "проволоке"]! - восхитилась Люда, двинувшись следом. - Никогда бы не подумала, шо они так могут".
   "Бздым! Хи-хи..." - пинчерочек взбрыкнул задом так, что даже пробежал немного на передних лапках. Но едва он выровнялся и начал семенить дальше, как опять раздалось: - "Пэу-у! Тыгдым!"...
   Пёсика снова пронесло немного в несвойственном собакам положении и он начал обиженно оглядываться и недовольно ворчать.
   "Э! - вдруг дошло до Люды. - Ты шо делаешь?!"
   "Пымц!" - пёсик получил очередной подзад-тыльник, проехался по асфальту и обиженно затявкал. Хозяйка оглянулась.
   "Прекрати немедл... О, господи... - Люда встретилась взглядом с подозрительным прищуром дамы и поспешила свернуть в сторону. - Ты сдурела?!!"
   "А цьо такого? Ницего такого..."
   "Ничего себе такого - пендели собакам раздавать!.. Слышь, как ты это делаешь?!"
   "Захотела, сделала..."
   "А ещё кому-то? Вон, дядьке тому, видишь - толстый?"
   "Неа!"
   "Почему?"
   "Не хоцю..."
   "Хм... логично. А что хочешь?"
   Миклуха мгновение подумала и мечтательно выдохнула:
   "Какафек..."
   "Тьфу, малэ - дурнэ! И дались тебе эти..."
   "Ты обесся-а-ала!"
   - Ррррррррр...
   Просто чудо какое-то, но и во дворе никаких таких "какафек" не оказалось. Люда уже начинала тихо звереть от интеллектуальности задачи, когда отвлеклась на секунду от прочёсывания газона и неожиданно увидела Маринку. Единственная мамаша, знакомая ей по общаге, волокла через двор двух своих малолетних чад. Чада тормозили, висели на руках, подпрыгивали и дёргали в стороны, болтая безумолку о чём-то своём. Их родительница, не поднимая головы, упрямо и сосредоточенно двигалась к какой-то, известной ей цели. Наверное, если бы эту картину увидел Репин, то бурлаки на Волге его бы уже не вдохновили - он написал бы "Мать"...
   - Какие люди! Гуляем? - жизнерадостно поприветствовала Люда.
   - О! Здрасьте... А ты чё тут делаешь? - подняла голову Маринка и затормозила всем составом (не хватало только скрипа колёс и усталого облака пара): - Уффф...
   Детишки - мальчик и девочка - немедленно закачались на материных руках, мечтательно склонив на бок головы и с интересом разглядывая "тётю". С другой стороны Миклуха с не меньшим интересом таращилась Людыными глазами на свои прототипы: "Так вот ты какое - детство беззаботное..."
   - Э-э-э... - зависла Люда, не решаясь вот так сразу сказать, что она тут делает. - Да так, шпацеруем [прим. - "гуляем"] помаленьку... - обтекаемо пояснила она и вдруг испуганно поняла, что сказала о себе во множественном числе.
   Но, видимо, подобная "мания величия" свойственна всем родителям, потому что Маринка приняла форму как должное.
   - А мы - на площадку... Щас дойдём и - ка-а-ак! - засядем... пока весь песок не пересыпем в карманы и сандали. А?! Щастья мои?
   Она оглянулась на детей и те, как по команде, сразу потеряли интерес ко всяким встречным и переключились на своё - жизненно важное:
   -...А он сказал плохое слово, а я не слушала...
   - ...А у Вовки новая машинка!..
   "Ва-а-айххх... - не нашла слов от восхищения Миклуха. - Лю... Лю!.. Лю!!!"
   "Да поняла, поняла..."
   - В общем, нам... э-э-э... - пристроилась сбоку Люда, - мне тоже как-то нефиг делать. Можно с вами?
   - Можно, конечно... - сразу согласилась Маринка, снова с раскачки набирая ход, но немного подумала и вдруг заинтересовалась: - А ты надолго с нами?
   - Да хоть насколько... - беспечно пожала плечами Люда, не чувствуя подвоха... и попалась.
   - Слу-у-ушай!.. Посиди с ними, пока я в магазин сгоняю, а?
   - С'с ними? Ладно... - Люда едва не споткнулась на ровном месте.
   - Не боишься? - с ехидной подозрительностью глянула на неё Маринка.
   - ЭТИХ?.. Пффф... - Люда перелила весь страх в презрение и беспечно бросила: - Справимся!
   - Ну, тогда - на! - не стала откладывать мамаша своей удачи и передала маленькие детские ручки в надёжные, но чуть дрогнувшие Людыны ладони. - Дети! Слушаться тётю Люду. Приду, проверю... Тётя Люда! Вот тебе - Митя, вот тебе - Саша... Я скоро! - пообещала она напоследок и смылась быстрее, чем её спасительница успела одуматься.
   И Люда осталась одна. И уже на ЕЁ руках болтались, выжидательно помалкивая, два малолетних бедствия. Которых только и не хватало в её положении.
   "Ммма... -амочки..."
   Но всё оказалось не так страшно. На поверку дети оказались существами самонаводящимися и самопрограммирующимися. Едва Люда их довела до песочницы и отпустила, как они перелезли через бортик и тут же, где присели, начали деловито копать. Нормально! Люда примостилась с краю на родительскую скамейку и оглядела искоса соседей на предмет - чем тут занимаются опытные родители. Оказалось, в принципе, ничем. Бабка "а-ля Фрекен Бок" строго смотрела куда-то в пространство неподвижным взглядом и, видимо, спала, а две современного вида блондинки болтали между собой. Детьми никто не интересовался. На душе у Люды полегчало и она, устроившись удобнее, стала помаленьку развлекаться.
   ..."Вот скажите, ЧТО можно такое интересное делать на шести квадратных метрах песка?!" - выкристаллизовалась у неё через четверть часа проблема мирозданческого масштаба.
   "О, сколько нам открытий чудных
   Песочница преподнесёт!
   А пыль и грязь ошибок трудных
   Потом нам мама ототрёт..."
  
   И вроде не так давно сама этим занималась, а вот уже - хоть трисны! - не понимаю. Можно, конечно, выкладывать пасочки на бортик, как те две "мальвины" у дальней стенки. Но ведь озвереешь в двадцатый раз лепить те же формы! А им вот нра-а-авится... Выстраивают так аккуратненько, стараются, мурлычут что-то...
   Или вон тот "плохиш" с машинкой. Он уже при мне десяток кругов нарезал. Как только голова не закружится...
   "Мои" тоже... Сначала каждый копал свою ямку. Потом скомпоновались, и теперь вместе копают ГЛУБОКУЮ ЯМУ и насыпают ВЫСОКУЮ ГОРУ. Строители! А-фи-геть...
   "А-фи-геть! - восхищенно подтвердила Миклуха. - Полный курдупель!"
   "Шо ты ска... Э! Банда! - опешила Люда от такой откровенности. - Ты шо тут выражаешься?!"
   "А со, нельзя?! Ты зе выразаесся?"
   "Я - большая уже, - ("О-о-о, мать, фильтруй базар..."), - а ты ещё маленькая! Мелким выражаться не положено. Вот вырастешь... кхм... станешь самостоятельной... как бы..."
   Но тут в однообразной до этого жизни песочницы стали разворачиваться драматические события. Плохиш вдруг обнаружил, что его пластиковое чудо, сколько не жужжи, никого не интересует, и решил привлечь внимание к своей персоне оригинальным способом - повалял мальвинам все пасочки. Девочки посмотрели на него, как на идиота, и переместились со своей кухней на другой бортик. Малолетний бандюга скис было, но увидел сооружение Маринкиных детей и снова воспрял духом. "Вззззы-ы-ы...." - с комфортом доехал он до цели, оставил машинку и, сначала, тупо завис над песочной пирамидой... а потом решительно вознёс ногу и злорадно припечатал всё сооружение. Саша с Митей шлёпнулись на попы и оторопели, не в силах поверить в такую наглость. Люда тоже растерялась... А плохиш полюбовался картиной и для полного удовлетворения решил всё дотоптать основательно:
   - Ха! Ха! Ха! - злобно долбил он. - "Хрясь!" - что-то смачно хрустнуло под его ногой. - Э-э-э... - он ошалело уставился на куски пластика, бывшие до этого дорогой красивой игрушкой, невесть как оказавшейся на пути.
   Девочки захихикали. Маринкины чада, перевалившись на корточки, с интересом стали разглядывать вдавленные в песок останки. Даже у Люды губы непроизвольно поползли в кривой усмешке. Но тут раздалось знакомое:
   "Хи-хи!.. Тыдым-быдыщь!"
   "Тыдым-бы... - насторожилась Люда. - Э, малАя, это часом не твоя работа?"
   "Хи-хи... Прикольно, правда?"
   "Ну, как бы, да..." - согласилась Люда, не найдя в себе жалости даже в педагогических целях.
   Но тут Плохиш очнулся... и взревел дурным голосом:
   - БААА-БААА!
   - Ой, ой! Iгорку! - немедленно закудахтало с родительской лавки. - Що сталося?!
   - Ба-ба! Во-ни ма-шин-ку полама-ли-и-и! - доложил малолетний провокатор и с рёвом потянулся руками навстречу: - Бха-бха-а-а!
   - Ой, як зараз когось налуплю! - вызверилась бабка на безответных детей и оглянулась в поисках ответственных родителей: - Що ви тут розсiлися?! - нашла она Люду. - Хто за дiтьми дивиться?!
   - Не поняла, це ж ваш... - Люда с перепугу отскочила, едва не грохнувшись со скамейки.
   - А платити за iграшку хто буде?! - развоевалась бабка. - Я зараз мiлiцiю викличу!
   - Та ваш сам поламав!..
   - ...Ото понаприходять з тих гуртожиткiв! [прим. - "общежитий"]
   "Грррр..." - Людыно настроение начало стремительно падать на бурю.
   - ...Нашим пiском граються!
   "РРРРРРРРРРР!.." - окончательно потемнели её "небеса"... и вдруг, навстречу бушующей бабке, потянулись словно призрачные, едва заметные трепетания алых сполохов.
   - ...Неможливо дитину у двiр випустити!.. тхы... тхы-бхы... - поперхнулась та кашлем, но через мгновение натужно замычала, пытаясь вдохнуть: - Ы-ы-ы-ы-ы-ы...
   - Панi, панi, що з вами? - блондинки, до этого помалкивавшие, кинулись на помощь.
   - Ы-ы-ы-ы-ы-ы... - ответила им бабка, размахивая руками и на глазах багровея... и тогда Люда испугалась.
   "МИКЛУХА, СТОЙ!!! НАЗАД!!!"
   "Бззззззз..." - и призрачное пламя нехотя втянулся обратно.
   Бабка перевела дыхание.
   - Може Швидку [прим. - "Скорую"]?.. Може таблетку?.. - Но та заёрзала и тяжело поднялась со скамейки.
   - Ой, лишенько... Та дитина мене в могилу зведе... Iгорку! Ану йди сюди, зараза мала. - "Зараза" приблизился и насуплено замер, стараясь держаться вне досягаемости карающей руки. - Всьо, досить з мене. Най батьки з тобою говорять. Iдем додому!
   Люда, которую всё ещё трясло от переживаний, проводила их взглядом и осторожно вернулась на лавку.
   "Надо же, какая опасная, всё-таки, у родителей работа!"
   - Та ви не нервуйтеся, - успокоила её одна из блондинок. - Та панi вiчно з усiма свариться [прим. - "ругается"]. Слава богу, що пiшли.
   Люда ей улыбнулась - слабо, но признательно. Потому что её проблемы были куда как сложнее...
   "Мммиклуха, - прорычала она мысленно, - что это было?!"
   "Она... она... плохая!"
   "Я те дам - плохая! Ещё ррраз такое вытворрришь..." - Люда понятия не имела, что она тогда сделает, но подействовала не угроза, подействовала экспрессия.
   "Я... я больсе не бу-у-у..." - и по волосам прошлось словно лёгкое тёплое дуновение.
   "Ты уж, пожалуйста, не бу! Убивица малолетняя... Ладно, ладно, успокоились, подлизка... Чем терроризмом заниматься, иди, вон, играть с другими детишками".
   "А мозна?"
   "Нужно!" - уверенно выдала Люда и только тогда подумала: - "Ой, а как она будет играть? И чем?! Вот я дура!.. Хотя... хм... пошла же..."
   В песочнице меж тем назревали очередные перемены. Сашеньке надоела пирамида, она оглянулась на мальвинок, подумала... и решила что там интересней.
   - А я - к вам в гости! - объявила она, подползая на корточках.
   - За-а-аходьте, - пропели в унисон юные хозяки.
   Тут Сашенька вынула из кармана пупсика и присоседила к шедеврам песочной кулинарии.
   - У вас есть тортики?
   - МалЕньким солодкого не можна. Бо буде карiес, - объявили со знанием дела девочки.
   - Тогда мне, пожалста, сто грамм кашки.
   - Зараз приготую...
   Еле сдержав хихиканье, Люда вернулась к Митьке. У того строительство было в самом разгаре. Урча что-то воинственное и елозя прямо на голых коленках, он сооружал вокруг пирамиды крепостной вал. И уже почти закончил, когда неожиданно протянул руку и обвалил часть только что сделанной стены.
   - Э! - прикрикнул он на кого-то воображаемого и вернулся, чтобы заделать пробоину. Но едва взялся заканчивать стену, как неловко двинул ногой и опять сам себе повалял работу.
   - Э!!! - возмутился Митька и... оглянулся на Люду. - Ну не мешай!
   "Чего это он? Чего это все сегодня ко мне с претензией?" - осталась Люда метаться в непонятках.
   "Хи-хи..."
   "Не поняла! Миклуха, это опять ты?!"
   "Я-а-а-а-а..." - скромно призналось Людыно чудо.
   "Не, ну нормально?! Второй раз уже из-за тебя втык получаю... Ты что, не знаешь, как играть?"
   "Неа"
   "Ой, горэ-горэ! Ну вот смотри - это крепость. Она должна быть такая, - и Люда вызвала в уме картинку некоего среднекового замка. - Посерёдке должна быть цитадель, вокруг - стена с башнями и, обязательно, ворота. В эти ворота всякие рыцари въезжают, на стенах стражники стоят, в подземелье сокровища валяются, в башне принцесса томится... Вишь, как интересно! Вот и помоги Митьке построить".
   "Ва-а-айхф..." - впечатлилась Миклуха новыми возможностями. И поспешила приложить свои бурные, но несколько неупорядоченные силы на поприще исторических реконструкций.
   Что тут началось! Как истинная, хоть и начинающая, женщина, Миклуха встряла в чужое дело, рьяно взялась руководить и... в пять минут задёргала "мужика" своими советами до невменяемости. Как всякий мужчина, хоть и маленький, Митька при этом топал ножкой, орал, плевался, брался было за дело, моментально запутывался под чутким женским руководством, бросал всё и ругался последними детсадовскими словами. Люда всё порывалась вмешаться, ловя на себе озабоченные взгляды соседок по скамейке, но её даже не слышали - ни вголос, никак! Наконец Митька не выдержал, своротил одним отчаянным махом всё сооружение и завис над его руинами в позе "мышь на крупу", возмущенно зыркая почему-то на Люду. Видимо она, как тоже женщина, была виновата по определению. И что тут скажешь?
   Пока Люда решала, что для истерики педагогичнее - дать по шее или пожалеть убогого, под ногами Митьки песок слабо зашевелился. Миклуха, кряхтя и постанывая, пыталась своими силами продолжить строительство! Она с трудом нагребла небольшой комочек на порушенный участок вала, но едва его отпустила, как тот рассыпался и струйкой съехал вниз. Миклуха потерянно зашуршала песком и попыталась снова. Митька наблюдал её возню скрестив руки и продолжая дуться, как того требовало оскорблённое мужское самолюбие, однако женских слёз не выдержало и оно. После трёх тяжких и безнадёжных попыток слепить хоть маленькую горку, Миклуха совсем пала духом и горько захныкала. То ли это стало слышно, то ли заметно по унылому перекатыванию песчинок, но Митька энергично засопел и сказал слова не мальчика, но мужа:
   - Дай сюда! Сам сделаю...
   Удивительно, но теперь работа пошла. Под Митькино бурчание они "в три руки" выровняли вал, соорудили на нём башни, вылепили воротную арку. А напоследок, с Людыной подачи, оборудовали на цитадели площадку со шпилем, в который Митька торжественно воткнул сухую ветку, оказавшуюся весьма кстати под рукой. Люда следила за работой и время от времени подкидывала картинки или помогала идеями. Она так увлеклась, что неожиданный голос сбоку заставил её вздрогнуть.
   - Ка-а-акие вы молодцы!
   - Мама пришла! - кинулась детвора обниматься.
   - Ну, как вы здесь без меня? - поинтересовалась Маринка, пытаясь и детей обнять, и пакеты из рук не выронить, но водопад впечатлений тут же накрыл её с головой.
   - А мы кукол накормили! Я с девочками кашку готовила.
   - Подумаешь, а мы зАмок сделали! Настоящий!
   - ...Только сначала нам мальчик всё повалял!
   - ...Он сам приставал!
   - ...А потом он свою машинку - хрясь! - и поламал!
   - ...А тётя Люда с бабушкой подралась!
   - ...Да! Она хотела нас в милицию забрать!
   - ...А тётя Люда её набила и они сбежали. Вот!
   - Ого! - Маринка с уважением посмотрела на Люду и та, неизвестно с чего, покраснела. - У вас что тут, целая война была?
   - Да-а-а... было дело под Полтавой, - скромно подтвердила временная воспитательница.
   - Удачно я задержалась, - пошутила Маринка, помахав значительно пакунками. - Ну что, пора домой? И тебе уже отдохнуть от нас...
   - Да, как раз от вас, я как-то... - скривилась Люда и мысленно показала Миклухе язык. - Пошли... - Однако не успела двинуться, как оба бывшие подопечные повисли на её руках. - Эй, малЕньства! - удивилась Люда. - Мама же есть!
   - А сегодня мы тебя провожаем, - заявила Сашенька и глянула за поддержкой на брата. - Правда?
   - Точно! - воодушевился тот. - Тебя охранять надо, а то бабка как выскочит!..
   Люда растерянно посмотрела на Маринку, но та только головой покивала - вот так! Пришлось смириться с участью и... всю дорогу выслушивать:
   - ...А у одной девочки есть такая кукла...
   - ...А Вовка сказал, что закинет на небо! А правда, на небо нельзя закинуть?!..
   ..."Хоцю ессё строи-и-ить!.."
   С непривычки у Люды голова уже гудела. Поэтому, когда перед самой общагой её бессмысленно блуждающий взгляд уткнулся на газоне в что-то смутно знакомое, она даже не сразу осознала, что бы это могло быть и зачем оно ей нужно.
   - Кака-а-ашки! Надо же... - обрадовалась она, словно конфетке и мысленно продолжила: - "Слышь, Миклуха, вот они - твои любимые! Довольна?"
   "Вуэ... пффф..." - ёмко выразила та свои чувства по-поводу долгожданной находки, но Маринка услышала только первую половину.
   - О-о-о, - жалостливо оглядела она Люду, которая глупо лыбилась на собачью кучку, - да ты, мать, совсем ухайдакалась... Слышь, давай-ка с нами ужинать. Правда, дети? Накормим тётю Люду и баиньки отправим, да?
   - Да! - дружно поддержали малЫе и решительно потащили "тётю Люду" за обе руки.
   Пришлось идти...
   В свою комнату Люда попала уже совсем никакая. "Чего ж я так устаю? Может это всё Миклуха с меня энергию тянет? А может я и в обмороки падала не через больную голову?.." Но додумать умную мысль она не смогла - как добралась до кровати, так упала и мгновенно отрубилась.
  

__________

  
  
   Юлька явилась только утром - весёлая и расхрыстаная.
   "Вот она - любовь!" - поняла Люда, глядя как соседка - вся такая мечтательная - вешает мимо крючка чужую мужскую куртку.
   "Лювисекса!" - авторитетно заявила Миклуха.
   "Не ис-клю-че-но..." - с завистью вздохнула Люда.
   - Ну, как продвигается воспитательный процесс? - Юлечка, сбросив сандалии посреди комнаты, дошлёпала до кровати и бодро на неё плюхнулась.
   - Ну, если по порядку... Мы починили телевизор - раз, попинали собачек - два, построили замок - три, подрались с бабкой - четыре... Ах да - самое главное! Наконец-то посмотрели собачьи какашки! Ну, как тебе наши приключения?
   - ...А у нас есть чё пожрать? Я такая голо-о-одная!.. - перебила Юлька, даже не слушая.
   Люда хотела было обидеться, но самой стало интересно, не сохранилось ли что в холодильнике. Тем более, кто первый нашел... Она в три шага подскочила к их старому заслуженному "Днепру" и распахнула дверцу.
   - Батон - прекрасний продукт харчування, його вистачить на обiд i вечерю! - радостно процитировала она рекламу, глядя на единственную, сиротски засохшую и только поэтому сохранившуюся, горбушку.
   Быстренько цапнув продукт питания, Люда попыталась надкусить его и с уважением отметила следы зубов на коричневой корке.
   - Надо бы в магазин смотаться, - тонко намекнула она и подняла на подругу многозначительный взгляд. - И постирать... надо... бы...
   Юленька, счастливо посапывая носиком, уже спала.
   - Ну, я так не играю! - обиделась Люда. - Я тоже так хочу - ни детей, ни забот... - она помокала корочку в кружку с вчерашним (а может и позавчерашним) чаем, зажевала слегка своё горе и тяжко вздохнула: - Э-эх! Всё сама... Пошли, Миклуха, будем делом заниматься.
   "А мутики?!" - забеспокоилась та.
   "Какие "мутики"?! Работы - непочатый край!"
   "Мутики! Мутики! Хоцю мутики!"
   "Ребёнок! Веди себя прилично! Маме (оййй, само как-то...) работать надо!"
   "Мутики хоцю! Э-э-э-э-э!!"
   "Не наглей, а?! Хотя... Ну и ладно. Значит, страшную-престрашную тайну, про чудища подвальные беззаконные ты не узнаешь".
   "Э-э-э, хоцю мути!.. Со?" - этот переход от самозабвенных капризов к благоговейному вниманию Люда просто обожала!
   "Что слышала! Иди, смотри свои мультики... Рано тебе ещё, малявке, до оборудования с программным управлением. Чудо-юдо Вятка-автомат - это, я вам скажу, не для слабонервных!"
   "А-а-а... со такое "цюговядкамат"?"
   "Хм, так я тебе и сказала... Это, Миклуха, кибернетика с электроникой! Высо-о-окие технологии..."
   "Вайххх!.. - впечатлилась та и заканючила: - Лю-у-у-у!.."
   "Не ну можно, конечно, но ты же себя ведёшь как поросятина. Как я могу доверить тебе секреты государственной важности?"
   "А-а-а... А я буду не поросятина!"
   "Не поросятина? - "очень" удивилась Люда - А хто-о?!!"
   "Девоцька..."
   "Девочки хорошие..."
   "Я буду хоросая-прехоросая!"
   "Ты ж чоколядка моя мурмулядова, - умилилась Люда. - Ну ладно! Щас стирку соберу и по дороге расскажу. Так вот, слушай... Жил-был в стародавние времена великий волшебник Тяжмаш. И какие только чудеса он не делал. Взмахнёт рукой - турбиной реку перегородит, взмахнёт другой - космический корабль на орбиту выведет. Смотрели-смотрели люди на его чудеса и однажды решили попросить и для себя чего-нибудь. Дай нам, говорят, такое чудо, чтоб легче жить стало. Некогда было волшебнику возиться, мимоходом подмахнул он заклинание на министерском бланке, и появились у людей стиральные машины - кинул одежду, и стирает сама. Хорошо! Да только снова пришли люди к волшебнику: стирать стирает, говорят, а отжимать-то, самим приходится, ручки устают. Нахмурился волшебник - вот ведь пристали! - дунул-плюнул, послал запрос в НИИ Центрифугирования, и появились у людей центрифуги. Теперь, кинул бельё в машину - стирает, кинул в центрифугу - отжимает. Хорошо! Но опять люди остались недовольны и пришли к волшебнику в третий раз. Замачивай, говорят, перекладывай... вынимай-закидывай... пол дня возишься - ни сесть, ни встать! Как бы так, говорят, чтоб всё само делалось? "Да что ж такое! - разозлился волшебник. - Я тут атомное ядро осваиваю, а они мне голову морочат... Ну, так вот вам чудо техники "Вятка-автомат": сама стирает, сама полощет, сама отжимает - только успевай закладывать. А кто не успел, того это чудище самого съест - чтоб знал, как чародеям надоедать!" Испугались люди, да поздно было. Набежали на них Вятища-автоматища, поселились в их квартирах и - крутят, крутят, крутят... Вот с тех пор, хошь-нехошь, а приходится стирать каждую неделю, а нето проснётся чудо-юдо, не найдёт чего пожевать и почнёт харчить всё, что ни попадя... Во-о-от!"
   По причине воскреснего утра, в прачечной было свободно. Люда выбрала первую попавшуюся машину и шмякнула перед нею мешок одёжки.
   "О-о, какой глазиссе!"
   "Где?! Тьфу ты, мантэлэпа карловна - это же рот!"
   "А-а-а! А он не прогло-о-отит?"
   "Так ещё не включено!.. В смысле, оно ещё спит. Вот пока спит, нужно грузить. Смотри - раз! - и открылось. А потом: раз, два, три, четыре (блин, Юлька, зараза, опять красное сунула!)... пять, шесть, семь... Фуххх! Готово".
   "И цё-о-о-о?"
   "Не "цё", а самое главное! Теперь надо нажать кнопочки: тык, тык, тык... и сказать волшебные слова..." - Люда картинно взмахнула руками и торжественно объявила:
   - КУРРРДЫ БАЛЬОНЦЫ!
   - Пффф-шл-фффл, - отозвалась машина, брызнула водой на окошко и тихо заурчала насосом.
   "О-о-о-о..." - напряжённо подвыла Миклуха, юркнув в известные одной ей закоулки.
   В предвкушении "цирка на дроти" Люда закусила губу.
   Под негромкое гудение Миклуха немного пришла в себя и потянулась глянуть поближе.
   - Грррррр! - басовито вступила машина.
   - А-а-а! - шарахнулась малАя.
   Машина, сделав несколько оборотов, затихла, будто подманивая и усыпляя бдительность. Миклуха осмелела и опять нетерпеливо заёрзала, сгорая от любопытства. И Люда его удовлетворила. Она присела и сунула голову чуть не в самое вогнутое окошко, к которому изнутри жалобно прильнули сожмяканые и перепутанные вещи, терпеливо ожидающие стирки.
   "Смотри... смотри... сейчас..."
   "ГР-Р-Р-Р-Р-Р-Р!" - взрыкнула вдруг машина страшным голосом, задребезжала, затряслась и злобно звертела одёжным комом.
   "А-А-А-А-А-А!!!" - словно шквал пронёсся сквозь Люду и она, потеряв равновесие, врезалась в переднюю стенку машины.
   "А-А-А-А-А!!! Спасите! Помогите! Рятуйте!.. Лю-у, спаси-и-и!!!"
   - Ты б-пф... Да стой!.. Миклуха!.. - забарахталась Люда, хватаясь за углы.
   "А-а!!! Страфно!!! Лю! Оно съест меня-а-а-а!!! - металась Миклуха в ужасе, создавая в голове невыносимый кавардак.
   Люде всё же удалось встать на ноги, держась за трясущуюся в стиральном экстазе машину. Не удалось ей прийти в себя... Едва она приподнялась, как тут же снова рухнула локтями на крышку, рыдая от хохота.
   "Со ты рзосс?! Мне страссно, а она рзот!.. Лю-у!-да!-да! Спа-си!-си!-си!"
   - Ща... щас... Ой, сдохну!.. Ой, насмешила!.. - с трудом продышалась Люда. - "Тихо ты! Хочешь, шоб меня тут кондрашка хватила, да? Не съест тебя никто! Оно вообще никого не ест... кроме носков... Всё! Вщухны, дытыно! В Багдаде всё спокойно!"
   "Ы... ы... ы..." - продолжала подвывать Миклуха, но заметно тише, опасливо косясь на страшный ящик, который удовлетворённо гудел и нахально крутил барабаном.
   - Фух! Ой, кошмар с вами... - стала Люда на слегка подогнувшиеся ноги, всё ещё дергаясь от одного воспоминания. - Так, теперь имеем часик-полтора...
   - Шайтан-машину увидела или так - смешинка в глаз попала? - прозвучало сбоку.
   У самого входа в зал девчонка в домашнем халате загружала своё бельё. И с интересом наблюдала за Людыной пантомимой. По идее нужно было испугаться, но Люде уже было всё равно.
   - Ага, анекдот вспомнила, - махнула она рукой. - Представляешь, вчера рассказали, а сегодня только дошло.
   - Быва-а-ает... - хмыкнула девчонка.
   - О! Слу-у-ушай... У тебя постель до белого выстирывается? А то чего-то у меня, как была серая, так и осталась?
   - А ты на каком режиме стираешь?
   - Да я как-то не меняла.
   - Ну-у-у, чего ж ты хочешь...
   Из прачечной Люда вышла тщательно проинструктированная и совершенно спокойная за свою репутацию. Она помнила заветы великого Штирлица - запоминается последняя фраза...
  
   Бедная Люда! Она думала, что ребёнок на сегодня достаточно напуган... Она даже до комнаты дойти не успела, как малАя уже снова начала наглеть.
   "Лю! Теперь хоцю мутики", - заявила она приказным тоном, едва Люда вошла в комнату.
   "Куда?! У нас ещё дел по горло!"
   "Я узе наработалась!"
   "А я - ещё нет! - съязвила Люда. - Жрать мы шо будем?"
   "Ты как хоцесс, а я иду смотреть телик!"
   "А-а-а!.. - понимающе протянула Люда... и согласилась: - Да... Действительно... Хорошо... Иди смотреть свои мультики... а я пока схожу в магазин", - и она с непрошибаемым спокойствием принялась одеваться-собираться. Миклуха даже не сразу сообразила, как именно её надурили, а когда дошло, Люда уже выскользнула за дверь.
   "А?.. Ап?.. З-з-з..." - опешила Миклуха и, пока она расчухивалась, Люда уже и по лестнице спустилась.
   "Так нецесно!" - опомнилась "деточка" в вестибюле.
   "Что - нечестно?" - Люда была само спокойствие.
   "Всё нецесно! Я зе не могу остаться!"
   "А я чё? Я - ничё... Я же не запрещаю..." - бубнила Люда, выходя на улицу.
   "Всё равно нецесно! - Миклуха ещё попыталась качать права, но тут обнаружила, что уже и возвращаться поздно: - А! Куда?! Обманьсьцица!"
   - Хи-хи... хм... - чтобы не пугать прохожих, Люда прикрылась рукой. - "Ну-у-у... моё дело предложить..."
   "Мы-мы-мы..." - набурмосилась малая и обиженно замолкла.
   "Ну и ладно!" - решила Люда и направилась в магазин.
   Долгожданная тишина в мозгу радовала, солнышко грело, воробьи чирикали, а вся воскресная природа навевала благодушие и пофигизм. Даже перспектива угодить в ближайшее время в дурдом, уже не казалась такой реальной. Довольная своей маленькой победой, Люда "летящей походкой" вырулила на главную улицу и... едва не поплатилась за потерю бдительности. Потому что по всему тротуару стройными рядами - колоннами, семьями и в одиночку - шагали и ковыляли по дороге в церковь воскресные молельщики.
   - Ой-йо! - тормознула Люда. - "Грешников-то сколько! Так i сунуть, так i сунуть..." [прим. - "так и валят"] Она дождалась промежутка, пропустила трёх решительных женщин, которые строевым шагом с отмашкой промаршировали вдогонку удаляющейся колонне, хмыкнула им вслед и ввинтилась в следующий поток, пристроившись за каким-то благообразным семейством.
   Миклуха помалкивала.
   Толпа жила своей жизнью, и каждый, кто в неё попадал, немедленно становился частью этой жизни. Люда попыталась было сопротивляться, но была пхнута сзади, наступила на ногу спереди и, наконец, смирилась с тем, что быстрее богомольцев она в магазин не попадёт. "Та жебысь вы впукли! - кипела она вынужденным негодованием. - В законный выходной культурные люди дома сидят, телевизор смотрят. А этих, видать, совесть нечистая мучит"...
   "Совесть мучит, жадность пучит -
   Ничему нас жизнь не учит!"
  
   ..."Понагрешили, видать. Всю неделю воровали, ругались, пакости ближнему делали. А теперь, вот, в церкву бегут, заботятся об очищении души. Отстоят обязательную программу... и дальше можно всю неделю грешить".
   Как наглядный пример, прямо перед нею благообразные баба з дiдом волокли в церковь двух оболтусов-внуков. Внучки, "прикованные" за руки, нудно развлекались, дёргая друг дружку. Их уныло опущенные стриженные затылки выдавали крайнюю "набожность" юных бандюганов и даже выходные костюмчики смотрелись на обоих, как на людоедах галстуки.
   Вот оно детишкам надо? Им бы сейчас качельку во дворе доламывать (железную!) или, там, малышню в песочнице лупасить (руки же чешутся!), на крайняк - "дурака" раскинуть на отжатые в подворотне деньги... А их - в церкву! Бе-е-едненькие!.. Вот интересно, как Боженька...
   Додумать впечатления Люда не успела.
   - А шо ти довбеш?! А шо ти гатиш?! А ти!.. А ти!.. - неожиданно сцепились начинающие бандюки, на ходу мутузя друг друга локтями.
   Люда не удержалась и понимающе "хрюкнула" в кулак: как говорит Костик, примерно это я и имел в виду! Она ещё успела удивиться мелькнувшему где-то на задворках сознания мелкопакостному чувству, но тут ей ненавязчиво намекнули за пошевеливаться, и Люда двинула дальше, оглядываясь на предмет кого бы ещё облаять.
   "Предмет" нашелся почти сразу: справа от Люды куколка-дочка тащила за руку пригнобленного вида маму. И целеустремлённости в девочке было столько, что Мальвине хватило бы заставить вымыть руки десятерым Буратино.
   ...Парадно-выходное платьице, рюшечки-оборочки, надменный взгляд будущей красавицы... девочке явно не терпелось узнать, как она будет выглядеть на фоне золотого амвона. Если бы не мама, она уже была бы там! Ох, эта мама, которая, всё утро те рюшечки подшивала и складочки разглаживала, а теперь мыслями не то что в церкви, а уже на обратном пути - в магазине!
   Последняя мысль Люду насторожила: "Успеть бы, пока все обратно из церкви не попрут..." В это время девочка оглянулась на пацанов, состроила презрительный взгляд по поводу всяких придурков и энергично потянула маму, всем видом демонстрируя желание побыстрее миновать этот рассадник "мирского зла". Она решительно шагнула вперёд и...
   - Мя-ам! - Бздынь!
   Её платьице, её новое беленькое платьице со всеми рюшечками и оборочками оказалось "размазанным" по грязному асфальту вместе с его хозяйкой, да так внезапно, что Люда едва через неё не навернулась!
   - Мааа-мааа!!! - "падшая" красавица подняла рёв, достойный будущей эстрадной карьеры.
   "Хи-хи..." - снова мелькнула подленькая радость.
   "Хи-хи?.. Что - "хи-хи"?" - мерзкое предчувствие колючками впилось в нервы. - Миклуха?! Опять?!! А ну прекрати хулиганить!" - Но грозность окрика была сильно подпорчена быстро нараставшей паникой: "Ой, шо щас бу-удет?!!"
   "Будет" не заставило себя ждать. Какая-то тётка попыталась прошмыгнуть перед носом у Люды, но запуталась в собственных ногах и схватилась за впереди идущего поважного пана. Тот не устоял и начал заваливаться, хватаясь руками за воздух. В воздухе нечаянно оказалась чья-то сумочка, которая с негодующим "Пане-е-е!" была выдернута из лап "охальника" и тут же въехала кому-то в голову. Народ обступил пострадавших, горячо обсуждая происшествие, и Люда поспешила обойти затор. Но не успела и шагу сделать, как толпу, в которой она завязла, догнала следующая колонна. И тогда началось самое страшное...
   "Гы-гы... Пи-и-индыкс!" - веселилась Миклуха, раздавая тумаки налево и направо. И народу это страшно не нравилось. Снежным комом вспухли взаимные претензии. Призывы "побiйтеся Бога!" потонули в возмущённом гомоне. Вот уже и баба нашлась, которая взяла на себя руководство "восстанием". Дело уверенно шло к драке. Отчаянным рывком Люда протолкалась через разошедшихся богомольцев и вывалилась прямо на проезжую часть:
   - Фу-ухххх!..
   Но только ей вздохнулось свободнее (все машины сейчас двигались по другой стороне в город), как обнаружила, что не одна она такая умная. Некий мужичок "страждущей" наружности ковылял тем же краем дороги навстречу потоку богомольцев, опасливо косясь на бушующую толпу. Этот архаичный тип, чуждый демократическим веяниям, явно приобрёл уже свою порцию "воскресного блаженства" и бережно придерживал пляшечку [прим. - "бутылочку"] под полой потёртого пиджака.
   Люда замерла, предчувствуя неизбежное. Мужичок "споткнулся" об её взгляд и, напряженно косясь, попытался обойти.
   Он двинулся влево.
   Люда, не успев подумать, шагнула туда же.
   Мужичок испуганно дернулся вправо.
   Люда исправилась... и снова оказалась у него на пути.
   Мужичок набычился и неожиданно, плечом вперёд, ломанулся прямо на Люду, отбрасывая её с дороги.
   Не ожидавшая такой прыти Люда отшатнулась и потеряла равновесие.
   "Хи-хи... Бздым!"
   Как в замедленном кино, Люда увидел мужичка, птичкой вспорхнувшего над асфальтом, его судорожно вытянутые руки, вылетающую из пиджака пляшку, провожающий её взгляд, полный тоскливого ужаса...
   "АЙ, ДЕРЖИ-И-И!" - не думая, на одном душевном порыве потянулась Люда и... ощутила в ладони холодное округлое стекло.
   Подхваченная невесть как бутылка тихо звякнула об асфальт.
   Никем не подхваченная Люда со всей дури шлёпнулась об него же задом.
   Так и не научившийся летать гражданин приземлился на неё сверху.
   "И как я это сделала?" - Люда обалдело уставилась на целёхонькая пляшку.
   Но тут мужичок заворочался и с грозным рычанием начал приподыматься, и Люда поняла, что не смотря на все подвиги, её сейчас будут бить... возможно ногами... Как она ухитрилась вывентиться из-под мужика и вскочить на ноги, осталось загадкой.
  
   Люда уже полчаса сидела в каком-то дворе, на какой-то скамейке и бурчанием голодного желудка пыталась заглушить Миклуху. А малАя выходила из берегов! Она вовсю хулиганила, то подлавливая неосторожных прохожих, то распевая песенки не совсем приличествующего содержания. И спрашивать, откуда "деточка" это взяла, не было смысла - Люда слишком хорошо знала произведения одного, как она обычно представлялась, "малоизвестного поэта".
   "Утром кра-асит, ноцью ква-асит!
   Замецятельно-о-о-о зывёт!
   Всю неделю так колба-асит
   Наф трудя-а-ассийся народ!"...
   Маститый котяра пристроился было отметить заборчик, но получил под хвост "заряд бодрости" и с обиженным мявом скрылся в подвальном окне. Голуби уже давно оставили попытки нахально прохаживаться под ногами, особенно после того, как один из них освоил с подачи Миклухи новую фигуру пилотажа - "бочку-оверкиль". Воробьи были умнее, один раз шуганутые, они следили теперь за голубями издалека... Люда не вмешивалась. Она уже совершенно отупела от Миклухиных воплей и просто сидела, обречённо ожидая чуда. В конце концов, все мы когда-то были такие!
   Люда мало что помнила из столь раннего детства, но одно событие посредством тяжёлой материнской длани навечно врезалось в память. Случилось так, что её на месяц отдали бабушке. А когда, рассюсюканое до потери "наглости" дитятко, наконец передали на руки родителям, то единственной их заботой стало выслушивание истерики с валянием по полу и молочением руками и ногами. "Хочу игрушку!" - от души ревела доця. Мама ребёнку не мешала. Минут двадцать она занималась своими делами, делая вид, что не слышит свою деточку, уже охрипшую от самозабвенного ора. А потом, мимоходом, ка-а-а-ак...
   "ШВАРК!" - от всей души вообразила Люда давешний мамин подзатыльник.
   "Ай!!! Цего дерёсся! - вдруг обиженно взвыла Миклуха. Теперешняя...
   "Я дерусь? - удивилась Люда. Она ещё пребывала в оцепенении, но мозг уже складывал "дважды два": больная голова, "пендели", бутылка... Миклуха может через неё, она может через Миклуху... Ошеломляющее чувство возникло в сознании и медленно заполнило всю душу. И была это не какая-то там - "радость открытия", нет! Это было чистое всепоглощающее, как ядерная вспышка, счастье от обладания педагогическим средством массового поражения. Мысль, что она теперь сама чуть-чуть экстрасенс и волшебник, возникла позже и уже не имела такого успеха.
   "Детей бить низзя!" - нахально заявила Миклуха, ещё не видя опасности.
   "Зззя-а-а!" - злорадно улыбнулась Люда.
   "Не, низзя-а-а!" - забеспокоилась деточка.
   "Бить нельзя, - спокойно согласилась Люда и, мысленно изобразив карающую длань над розовенькой беззащитной детской попкой, с удовлетворением закончила: - а воспитывать можно... и даже нужно!"
   "О-о-о-о..." - испуганно протянула малАя и надолго замолкла.
   А Люда встала со скамейки и со спокойной душой направилась в долгожданный магазин. Теперь она знала, что Миклуха, она - "о двух концах".
  
   Естественно, пока малАя развлекалась, богомольцы отстояли своё и обратились к мирским утехам. Едва войдя в магазин и узрев три лихо закрученные очереди ко всем прилавкам, Люда сказала им: "Нафиг!", и вернулась на свежий воздух. Мысленно "благословив" всех искренне верующих, так невовремя вернувшихся из церкви, она надолго задумалась.
   Но жрать-то хочется!
   Оставался последний, сильно нелюбимый вариант - базар. Люда очень не любила базар. Она терпеть не могла торговаться и всегда торопливо покупала всё, что на неё "смотрит"... Но жрать-то хочется?!
   Как раз дальше по улице между церковью и магазином расположился стихийный рынок - бабки с электрички обсели с обеих сторон тротуар. Они старательно ловили духовно облегчившихся граждан и пытались облегчить их материально. Граждане степенно прохаживались перед товаром, приглядывались, пробовали и... крутили носами, вовсю пользуясь избытком предложения. Люда собрала всю волю в кулак, глубоко вдохнула, набираясь храбрости, словно для прыжка в воду и... ПОШЛА!
   "Лю! Я хоцю!.."
   "Мммама зззанята!"
   ...Тётки, дядьки... бабки, дедки... внучки, репки... Базар кончился раньше, чем Люда решилась подступиться хоть к одному торговцу. Всюду находились более шустрые граждане, которые загораживали спинами товар, выхватывали продукты у неё из-под носа, пробовали, рассчитывались, встревали с глупыми вопросами типа "свежее?!", имея в виду молоко, и при этом зачем-то щупали картошку, мешая продавцам не то что ответить, а хотя бы отсчитать сдачи предыдущему покупателю... Люда опомнилась, когда с удивлением обнаружила перед собой почти пустую улицу.
   Но жрать-то хочется!
   "Лю-у-у, а цё эта?.."
   - Грррррр...
   "А?! О-о-о!.."
   Проходивший мимо дядька шарахнулся и обошел Люду десятой дорогой. Ещё бы! Стоит посреди тротуара девушка, напряжённо смотрит перед собой и рычит, как вурдалак на анализ крови... Люда развернулась и с ужасом уставилась на клубящийся рынок. Храбрости на новую попытку явно не хватало.
   Но... жрать-то хочется!!!
   И тут, её отчаявшийся взгляд "набрёл" на стоящего с самого краю пацанчика. И это был шанс!
   Пацанчик грустил. Товар его был ничуть не хуже, чем на всём остальном базаре, но покупатели лишь скользнув по нему остекленелым бездумным взглядом, проходили мимо, стремясь туда, где бушевало торговое изобилие. И цену даже не спрашивали, считая что там - в глубине - обязательно будет дешевле. От такой несправедливости Люду немедленно пробило на жалость. Ещё не подойдя, не спросив ни цены, ни качества, она уже внутренне решила купить, сколько бы оно ни стоило. Но для проформы, всё же, поинтересовалась:
   - I по скiльки творог?
   - По два рублi, - встрепенулся пацанёнок и тут же заучено затараторил: - Берiть, панi, сьогоднiшнiй, несепарований... - Люда всего-то попыталась сообразить, много это или мало, но пока открывала рот, пацан испугался и тут же "скостил": - Вiддам за пiвтора!
   - Ага! - обрадовалась Люда, и только потом подумала, не стоило ли ещё подождать, глядишь и по одному досталось бы.
   Но тут пацан решил "была не была" и предложил:
   - А сметанки до сиру не хочете?
   - Та хОчу... - честно призналась Люда и уже гораздо грустнее переспросила: - А за скiльки?
   - За три... ну-у-у... за два п'ятдесят! - вошёл во вкус начинающий продавец.
   "Ой, а цё это такое круглое-е-е?" - не выдержала Миклуха... и немедленно получила по "рукам".
   "Хлясь! Куда тянешься?! Положь на место! Вот куплю сначала..."
   - А яйка по чому?.. А картопля?..
   Довольная - без копейки денег, но затаренная по уши - Люда покидала базар, так и не решив, кто кого больше нажулил. Не менее довольный пацан уже сворачивал сумку - видимо его интересовала не столько выручка, сколько поскорее смыться. Обделённой осталась только Миклуха - ни потрогать чего, ни даже рта раскрыть ей так и не дали, и она просто обиженно "сопела" Люде в мозг. Но Люду это не особо беспокоило.
   Добравшись домой, она, наконец, смогла поесть и заняться хозяйством. Бодро смолотив творог со сметаной, и даже без сахара, Люда сначала выгребла и развесила стирку, затем почистила картошку... Всё это время Миклуха продолжала молчать. Сначала обиженно, потом - растерянно, что на её обиду никто не обращает внимания, а потом скисла окончательно. И даже попытка повторно напугать её стиральной машиной позорно провалилась - малАя уныло дулась на весь мир, и потихоньку распространяла своё угрюмое настроение на Люду... И, наконец, распространила... Теперь угрюмо молчали обе, и мириться первым никто не собирался.
   Но всё же, первой не выдержала деточка.
   "А цё ты делаешь?" - бесцветным тоном поинтересовалась она, когда Люда, будучи на кухне, заглянула в кастрюлю с кипящей картошкой.
   "Варю", - буркнула Люда, не снизойдя до объяснений.
   "А цё вя-а-арис?" - уныло, будто по обязанности, уточнила Миклуха.
   "А бю-у-ульбу", - передразнила Люда.
   "А ссяс цё де-елаес?" - продолжала нудить Миклуха, глядя как Люда тыкает в картошку вилкой.
   "Проверяю..."
   "А заце-ем?"
   "Хавать!" - отрезала Люда.
   Миклухины приставания её уже начинали бесить. Как это мило, сначала испортить настроение, а потом лезть с дурными разговорами!.. Люда раздражённо сняла с плиты картошку, поставила на её место кастрюльку с водой и принялась складывать туда яйца.
   "А сся-а-ас цё делаес?" - заладила деточка как автомат.
   "Готовлю..." - рыкнула Люда.
   "А цё-о-о?"
   - ...
   "...А цё-о?.. А цё-о-о?.." - заело Миклуху.
   - МАРЦИПАНЫ ЖАРЕНЫЕ! Поняла?!! - взорвалась Люда не подумав, и хорошо ещё, что в кухне случайно никого не было...
   "П'поняла..." - проблеяла Миклуха.
   "Ещё вопросы будут?!"
   "Н'неа..."
   "Вот и молчи..."
   Но молчать Миклухе уже надоело.
   "Лю-у..." - влезла она, когда Люда у себя в комнате нарезала "витаминный" салатик из яиц с цибулькой.
   "...Когда я кушаю, то никого не слушаю..."
   "Ну Лю-у-у-у!.."
   "...Когда я ем, то никого не... - тьфу! - я глух и нем..."
   "А марципаны зареные - вкусно?"
   "Вкусно... Хто?!" - Люда подняла удивлённый взгляд от разделочной доски, хотя смысла в этом движении не было ни на грамм - только "сопящую в две дырки" Юльку и увидела.
   "Марципаны!.. Ты зе сама зарила?!"
   "Я жарила?! - Людын мозг, занятый миклухобичеванием, буксанул и даже "сдал назад", пытаясь понять, что это было. - Марципаны вообще не жа... А! Ты об этом... - наконец дошло до Люды, но объяснять она ничего не стала. Из вредности!
   "Лю-у-у..." - Миклуха не промолчала и минуты.
   - ...
   "Лю-у-у-у..."
   - ...
   "Ну, Лю-у-у-у... - просительно тянула своё Миклуха и вдруг брякнула: - А собацек - курдупель?"
   Люда как раз пробовала, достаточно ли соли в салате... и от неожиданности подавилась.
   "Ну - курдупель? - продолжала настаивать Миклуха. - Ну, сказы-ы!"
   - Отстань, да?!! - вырвалось у Люды сквозь кашель, от которого даже Юлька заворочалась, но не проснулась.
   "Ну сказы-ы-ы!"
   "Курдупель - это "коротышка", "мелкий". Всё?!"
   "Всё, - грустно подтвердила малая, но, противореча сама себе, тут же опять пристала: - А я тозе - курдупель?"
   "Ещё какой!" - буркнула Люда, но губы сами собой поползли в усмешке. И сколько она их не сжимала, призывая к порядку, как бы не старалась изображать обиду, какая-то часть её только и ждала, что дальше вытворит непосидющая деточка. И дождалась...
   "Лю-у-у-у... - прозвучало через какое-то время, но так тихо и нерешительно, что Люда едва расслышала. - А пойдём в парк? Там птицьки..."
   И что прикажете с ней делать?! Не мультики же просит... Пришлось идти.
  
   Кто бы мог подумать, что ничем не примечательная девушка в мешковатой футболке и потёртых шортах, обрезанных из потёртых же джинсов может устроить в городском парке такой тарарам. Ещё совсем недавно и Люда никогда бы так не подумала. А начиналось всё очень даже культурно...
   - Кстати, о птичках... У пони рыжая чёлка, из чистого шёлка - и ни одного пёрышка! - объявила Люда, проходя мимо поников.
   Те не удосужились обратить на неё внимание, их малолетняя хозяйка - тоже. У них был обеденный перерыв. В смысле, пока девочка пыталась впихнуть в рот огромный гамбургер, две нахальные морды усиленно пихали её под локти, напоминая о братьях меньших. Как Люда их понимала!
   "А со они делают?" - дежурно удивилась Миклуха.
   "Обедают. А вообще - детишек катают".
   "Дети-и-ифек?.." - с надеждой протянула деточка.
   "ДЕТИШЕК, - со значением подтвердила Люда. - И за деньги!"
   "А-а-а..." - в который раз приуныла малАя.
   Без копейки денег гулять в парке культуры и отдыха среди аттракционов, сувениров и праздношатающегося народа - одно удовольствие. Сначала это забавляло - отфутболивать Миклухины "Хоцю!.. Хоцю!... Хоцю!.." невозмутимым "...хочется, перехочется, перетерпится..." Но скоро и Люде стало нудно. Не спасали даже птички и собачки, потому как если их не дразнить и не пинать, то какой с них прок!.. Поэтому, когда в репродукторе заиграла приторно-умильная песенка про пони... Люду со страшной силой потянуло на шкоду.
   - Здесь мама... качалась... и папа... шаталась... - попробовала она "на вкус" слова песенки.
   "Лю, ты цьо-о-о?" - "выглянула" из своего сонного разочарования Миклуха.
   "Тих... Не мешай! Щас-щас... - Люда почувствовала прилив вдохновения и тут же, недалеко от поняшек, примостилась на скамейку. - Катался... болтался... Нет, как-то не так!"
   "Лю! Ты цьо-о-о?!" - забеспокоилась деточка, ещё не знакомая с процессом творчества.
   - Катался... качался... Всю жизнь проболтался... - задумавшись, Люда бубнила вслух, игнорируя малУю.
   - Лю!!! Ты где?!! - распаниковалась та окончательно. - Ты на цьом там катаесся?!"
   - ...На форточке... - буркнула Люда, но вдруг замерла на мгновение и... будто подавившись, с громким "хрюком" качнулась вперёд. Песня сложилась!
   "Лю-у-у-у!" - уже чуть не плакала Миклуха и Люда поспешила её успокоить:
   "Слушай песенку. Про форточку. Исполняется впервые... "Есть в доме нашем окошко..." Тьфу ты! - сбилась она с мелодии. - Ладно, ща-а-ас спою..."
   - "Есть в до-оме нашем око-ошко", - тихо попробовала Люда, удовлетворилась результатом и с лирическим упоением продолжила: - "И в фо-орточку дует немно-ожко, и форточкой этой качает - ля-ля! Здесь ма-ама ката-а-алась, и па-апа ката-а-ался... Теперь вот катаюсь на форточке я - така-а-ая фигня!"... Ой, извините...
   Последнее относилось к молодому семейству, замершему напротив в немом восторге. Они, видимо, направлялись на поников и не дошли, поражённые до глубины души Людыным сольным выступлением. Детки, позабыв про поняшек и даже про шарики в руках, пооткрывали рты и вытаращились на "сумасшедшую тётю". Папа с мамой откровенно тешились. Как только Люда испуганно замолкла, они переглянулись и дружно зааплодировали. Люда покраснела.
   "Да сколь ж можно!.. Миклуха!! - рыкнула она раздражённо. - Ещё раз я из-за тебя..."
   "А со я?! - испуганно заоправдывалась деточка. - Я ницьо..."
   - Девушка, у вас талант! - с нарочитой серьёзностью объявил папочка семейства. - Не хотите попробовать себя на поэтическом поприще?
   - Не хочу, - смущенно буркнула Люда, поднимаясь со скамейки и недвусмысленно пытаясь смыться.
   - А что так? - не унимался папаша, забавляясь её испугом.
   - Слово не нравится...
   - В смысле?.. - не врубился он.
   - ПОП-ПРИЩЕ! - брякнула Люда и рванула прочь не оглядываясь. А зря! Стоило бы задержаться и потешиться эффектом.
   Остановилась она лишь на другой аллее.
   "А со сразу я?! - немедленно принялась возмущаться малАя. - Сама "каталась-болталась", а сразу я, да?!"
   "Ну ладно, ладно... - Люда и сама чувствовала угрызения совести. - Ну, извини..."
   "Да?! - разошлась праведным гневом деточка. - Сама такая, а сразу - я?! А сама!.. А я!.." - но Люда уже её не слушала.
   - Чего бы такого сделать плохого? - тихо продекламировала она, оглядываясь вокруг. Шальное чувство "народного творчества", раз проснувшись, требовало выхода: руки, как говорится, чесались, глаза шарили в поисках какой-нибудь жертвы... В душе поднимались анархистские настроения, причём - анархистов-безмотивников. "Всё! Надоело изображать добропорядочную, - решила она. - Иметь такое чудо и ни разу не воспользоваться?! Да гори огнём это воспитание!!! Миклуха, ты со мной?!"
   "Дя-а-а!.." - восхищенно выдавила деточка.
   "Ну, тогда смотри и учись! Как говорится: и для разнообразия устроим безобразия, насколько безобразия позволит нам фантазия!"
  
   Следующие события вошли в историю городских аттракционов, как "Чёрное Воскресенье". Начала Люда с малого. Этот малый ей сразу не понравился. Слишком уж нагло восседал он за рулём прокатного мерседесика. Причём, уже который круг! У хозяина даже очередь успела собралась, а этот всё разъезжает и разъезжает! Типа, я заплатил, я катаюсь...
   Когда он в третий раз проехал мимо, едва не по Людыным ногам, та заглянула внутрь и показала Миклухе управление... А на четвёртом круге мерседесик неожиданно стал! А после, со всей дури дал задний ход и, "под гром аплодисментов", въехал в ближайший столб. Рёву и ругани было!.. И вид искренне злорадствующей публики быстренько утоптал воспрявшие было угрызения совести.
   Следующим номером начинающим террористам попалось колесо "Сюрприза".
   "Ну, сюрприз, так сюрприз, - решила Люда. - МалАя, не покажешь мне, как ты это делаешь?"
   "А мозет, пусть разлетятся, как птицьки?! - предложила "добрая" деточка, восхищённо наблюдая бешеное вращение колеса.
   "Только без жертв! - строго предупредила Люда. - Давай, показывай..."
   Сначала ничего не получилось. Люда "проникновенным взором" буравила кабину управления, малая пыхтела и постанывала, но никакого контакта не выходило.
   "Ну, ты там что?! - возмутилась Люда, отвлекшись буквально на секунду... и провалилась...
   ...По крайней мере, таким было ощущение. А ещё показалось, что она попала в калейдоскоп с фейерверком, причем одновременно. Всё вокруг стало цветным, ярким, переливающимся, аж фонтанирующим красками. Хотя нет, не всё... Присмотревшись, Люда поняла, что это тот же мир, что и раньше, с теми же каруселями, будками, людьми, но часть из них светится, как новогодняя ёлка, а от других наоборот - остались лишь мрачные тени. Ещё через мгновение Люда сообразила, что светится только живое, а вот всякие заборы-столбы... хотя и тут была засада, потому что ярче всех полыхала как раз трансформаторная будка... и по проводам над головой, словно жидкое пламя текло. И кабина управления...
   "Лю! - проявилась нетерпеливым возгласом Миклуха. - Ты скоро?!"
   "Скоро, скоро... Ой, ну дай посмотреть!"
   "Потом посмотрис... Оно ссяс опускаться нацьнёт! Лю-у-у!!!"
   "Ладно-ладно... И как там они его крепют - английскую вещь?" - процитировала она известный фильм пока нащупывала взглядом нужный поток. - Ага! И что теперь?"
   "Хоти!"
   "Хочу..."
   "Не так. Сильно хоти!"
   "Ну, сильно хочу..."
   "Ну Лю-у-у-у! Ну со ты придуриваесся?"
   "Э! Малая! А ты не...
   "Лю-у!!!"
   "Да откуда ж я зна..." - начала Люда и непроизвольно потянулась, будто в самом деле могла схватить провода. Конечно, она не достала, но от ладоней вдруг пошли волны красноватых сполохов, накрыли кабель и...
   "Полуцилось! Полуцилось!" - заорала Миклуха и Люду "выбило" в обычный мир.
   Колесо, едва начав наклон из почти вертикального положения, вдруг потеряло ход и стало всё больше замедляться. Народу это не понравилось. Колесо покрутилось, покрутилось и замерло. Народу это не понравилось ещё больше. Какой-то придурочный, вися на ремнях, попытался отстегнуться. На него заорали и зрители, и товарищи по несчастью. Чей-то серьёзный бас посоветовал: "Не умеешь летать, не выпендривайся!". Народ заржал и на "самоубийцу" посыпались советы и пожелания - весёлые и не всегда цензурные. В общем, убедившись, что муки совести ей и здесь не грозят, Люда двинула дальше.
   А дальше были машинки. Люда любила машинки, но очень не любила тех, кто вечно катался на них перед её завидющим взором. Потому что только посмотреть ей обычно и доставалось. Это и определило стратегию.
   Как раз закончился очередной сеанс одновременной езды и машинки замерли в разных местах поля, где их застало отключение питания. Но едва самый шустрый, пацан хулиганской внешности, выбрался одной ногой наружу, как его машинка "ожила" и сорвалась с места. "Эй! Эй! Эй!" - заскакал он следом в одноногом режиме, пока не запрыгнул обратно. Машинка тут же остановилась. Все удивлённо замерли: и родители с детьми, которые ещё только собирались выниматься, и дети, которые вообще никогда не торопились покидать кабины. Шустрый подросток попытался снова покинуть транспорт, и на этот раз решил сделать дело радикально: опёрся на руки, чтобы одним молодецким прыжком оказаться на свободе. Но едва он вознёс обе ноги над краем кабины, как машина опять дёрнулась и... вверх ногами засадила его на место. Подросток возмущенно заорал и в нецензурных выражениях потребовал отключить ток. Его в тех же выражениях попросили не жать, куда не следует. Остальные "попаданцы" притаились на своих местах: кто пережидая спор, а кто и с коварной мыслью прокатиться ещё. Миклуха тешилась - аж визжала от восторга, а вот Люда задумалась над проблемой, как потом будет объяснять деточке значение слова "рубильник" в данном контексте. Наконец, озверевший служитель выскочил на площадку и выволок за шиворот подростка из кабины. Тот, недолго думая, скакнул через ограждение и огрызнулся напоследок уже с безопасного расстояния. Теперь у Люды появились проблемы и с рифмой на слово "аттракцион". Пока она прикидывала варианты, служитель повернулся к остальным засидевшимся и громко объявил: "Сеанс закончен! Все покидаем..." Большего он сказать не успел, потому что машинка - уже совершенно пустая - сорвалась с места и наподдала ему под колени. Служитель картинно взмахнул руками, ещё более картинно взбрыкнул ногами и грохнулся через борт на сидение. Дальше Люда смотреть не выдержала - сбежала проржаться в ближайшие кусты.
   - Слышь, малАя! - поинтересовалась она, когда снова смогла говорить. - А вот я не поняла. У тебя светятся только живые, да?
   "А как зе!" - веско подтвердила Миклуха. После того, как обнаружилось, что и Люде есть чему у неё поучиться, она страшно заважничала.
   - Просто я тут мельком видела у девочки куклу, так она тоже светилась.
   "Ой, ну как ты не понимаес! Она зе думает, сто кукла зывая!"
   - И шо? - опешила Люда.
   "И она зывая!" - удивилась Миклуха Людыной непонятливости.
   - Э-э-э... Ты хочешь сказать, если мы считаем что-то живым, то оно и становится живым? От одной нашей мысли?!
   "Ну да! Со тут непонятного?"
   - Но оно же не двигается, не разговаривает...
   "А ты... а ты... А ты тоже летать не мозес!"
   - Ну-гхм... У меня же крыльев не...ту...
   "Во-о-от! У него тоже нету, цем говорить".
   - Слу-у-ушай, Миклуха! А эту куклу мы тоже можем... ну как машину?..
   "Ну со ты глупости спрасываес, я зе замок в песочнице строила!.."
   - А-гаааа... - задумчиво протянула Люда и лицо её приобрело выражение хитрющей лисьей мордашки.
   "Лю-у-у?.. Ты цё?!"
   - Щас увидишь...
   В этот день впервые в истории "Лабиринт страха" оправдал своё название. В него въехал вагончик скучающих людей, а выехал вагончик... пустой, потому что люди вылетели вперёд него, многие - забыв внутри детей. Судя по радостным визгам, дети оказались не столь впечатлительны и продолжали неплохо проводить время в компании всяких монстров. Требования выключить ЭТО немедленно и вывести детей, не помогли. Разбушевавшиеся монстры изгнали служителей с позором! Дети им в этом помогли. Так что административные претензии стали взаимными: "Отдайте наших детей!" - "Пойдите и возьмите!" - "Верните наши деньги!" - "Верните наш аттракцион!" Малолетним бандитам внутри так понравилось, что Люде стало жалко сворачиваться. Но в глазах уже мельтешили радужные искры, и она скомандовала Миклухе отбой.
  
   Обратно домой Люда решила прошвырнуться верхом парка. И заодно проветриться. Бо голова гудела, а ручки-ножки тряслись - всё-таки забавы с Миклухиным миром ощутимо тянули из неё энергию.
   "Ну как, понравилось?" - поинтересовалась она у притихшей Миклухи.
   "Ва-а-аще!" - восхищенно выдала деточка.
   "Во-от... - Люда вздохнула тяжко, но решила завершить безобразие хоть каким-то воспитательным моментом. - А теперь запомни - больше так никогда не делай".
   "Ы-ы-ы... А поцему?"
   "А потому что мы наворотили такого, что нас запросто могут в тюрьму посадить".
   "В тюрьму-у-у-у?!" - удивилась Миклуха.
   "Ну, это как та же Комната страха" - пояснила Люда, но тут же поняла, насколько неудачно.
   "О! Хоцю в тюрьму!"
   "Только выйдешь ты из неё лет через десять, да и то по амнистии, - исправилась она. - Так что..."
   "Не, не хоцю в тюрьму, - быстро сориентировалась Миклуха. - Хоцю на это! А мозно покататься?"
   "Надо же, спрашивает..." - подумала Люда с гордостью за свои педагогические способности и только тогда подняла взгляд.
   Перед нею на низком постаменте стояло, указывая вдаль длинным стволом, артиллерийское орудие времён Войны. Приземистое, покрытое тёмно-зелёной краской, оно словно спало, прикрыв прорези-глаза на щите и снисходительно позволив малышне в своё удовольствие лазить по станинам. Люда и раньше его видела, но как-то не выделяла среди аллей и тенистых закоулков. Ну, пушка и пушка, каких много стоит по городам и сёлам. Привычный культурный фон: тут - памятник вождю, там - писателю, здесь - воинам... Хотя Миклухино чисто детское восхищение - настоящая пушка! - было очень даже понятно. Так что Люда усмехнулась и направилась к памятнику, объясняя на ходу:
   "Ну, понимаешь, на этом не катаются. Из этого, как бы сказать... делают большой "быдыщь". О-о-очень большой! Когда была война, вот из таких орудий стреляли по врагам"...
   И Люда похлопала рукой по шершавой округлости ствола - раз, второй, третий...
   "Зачем вам ЭТО?" - прозвучало даже не словами - усталым чувством не к месту потревоженного существа, и словно гарью дохнуло из приоткрывшейся двери. - "Вам это ни к чему..." Люда даже ойкнуть не успела, как с восхищённым "вайх!" Миклуха со всей дури ломанулась туда. И их обоих накрыло тяжким, сотрясающим душу гулом...
   И ненавистью...
   ..."Снаряд! Снаряд!!! Сквозь дым вижу смутные, рычащие и мечущие огонь тени. Одни из них уже застыли, коптя жаркими кострами и без того мутное небо - моя работа! Но другие крадутся, подползают, норовят нащупать прицелами орудий, раздавить, уничтожить... Их много, их ещё слишком много... "Хлопчики, родные! Снаряд!! Выстрел!!!" Ушёл... Ударил наугад и скрылся за подбитым собратом - только колёса мои подпрыгнули от волны и осколки забарабанили по щиту. "Не бойтесь, хлопцы, я вас в обиду не дам, я прикрою. Только и вы уж не подведите, разглядите, направьте, успейте..." Вот он! Доворот, прицел... выстрел! Горит вражина!!! Получил, падлюка! За землю, гусеницами твоими развороченную, за хаты порушенные, за кровь людскую на траках!
   Замолкло орудие слева... Обойдут ведь!.. Ах, чтоб тебе!.. Не достать отсюда... "Хлопцы - на прямую наводку! Быстрей! Взяли, ну!!!" Во-о-от! Теперь как на ладони. Заряжай, выстрел, есть!.. Заряжай, выстрел, получил! Заряжай... Чёрт! Ещё один - обнаружил нас, крутит башней, наводит... А у меня - ни окопа, ни бруствера... только... Снаряд! Снаряд!!! "Хлопцы! Родимые! Не покиньте! Не дайте врагу клятому раскатать всмятку. А уж я не подведу, не промахнусь! А уж я за вас!.." Выстрел!!! Есть!!! Хлоп..."
   ...Рвущий на части грохот взрыва вышвырнул Люду обратно - туда, где светило Солнце, зеленели деревья... и никто никого не убивал.
   "Не надо вам это... никому не надо..." - устало прошелестело вдогонку.
   - Мать-перемать... - Люда обнаружила себя привалившейся к щиту и, как заведенная, твердящую: - Мать-перемать... мать-перемать...
   По-прежнему стояло на постаменте старое орудие, лазили по станинам малыши, но, несмотря на их визги, было тихо, убийственно тихо после жуткого грохота того давнего боя... Целую минуту тихо... а потом Миклуха заплакала.
  
   Всю обратную дорогу они с Миклухой потрясённо молчали: малАя - перестав тоскливо всхлипывать от пережитого ужаса, Люда - не в силах передать ни словами, ни мыслями накал того давнего боя. Нет, она видела, конечно, фильмы... И настоящие фильмы! Но чтобы так - изнутри, просто и страшно... Люду начинало трясти от одного воспоминания. И первая паническая мысль "чтоб я ещё хоть раз что-нибудь тронула!" постепенно перешла в спокойную констатацию "я никогда больше не смогу смотреть фильмы о войне".
   Так они и добрались до дома.
   А дома их ожидала новость - в актовом зале устроили дискотеку. Из его окон сверкала цветомузыка, гремела звукомузыка и даже перед входом толпился народ. В другое время и в других условиях это стало бы для Люды приятным сюрпризом, но не сейчас, когда у неё из несбыточного осталось только одно желание - брыкнутся без задних ног на кровать. И даже робкое "Лю... Лю...", она пресекла решительным "Мама (оййй, опять вырвалось!) уста-а-ала..."
   Небольшое препятствие на входе Люда не сочла серьёзным - ну подумаешь, парни кучкуются... Ну, двери все обступили... Ну, матерятся... Ну, за грудки друг друга шарпают... Мне что ль морду бьют?! Прорвёмся!
   "Ага! Легко сказать..." - поняла она, подойдя вплотную к спинам, загородившим двери.
   Спины стояли стеной. Люда сунулась было между ними, но её тут же толкнули, отдавили ногу и... выпихнули обратно! "Ну, ваще! Я домой попаду сегодня?!" - обозлилась она и, недолго думая, заорала дурным голосом:
   - ОСТОРОЖНО!!! ВЕДРО С БЕЛОЙ КРАСКОЙ!!!
   Народ шарахнулся, ошалело оглядываясь в поисках этого апокалипсического ведра, и Люда решительно втиснулась в проход:
   - Па-астаранись! - протолклась она в середину. - Что за шум, а драки нет?
   - Людка?! Мила?! Рыжая?! - ответили ей почти одновременно знакомые голоса.
   - О, привет! - Люда оторопело замерла, и классическая фраза сорвалась сама собой: - А чё эт вы тут делаете?
   Сцена, открывшаяся перед нею, "плакала" за кистью художника-баталиста. На переднем плане добрый молодец Олежка рвался на битву со злом. Вся его устремлённая вперёд фигура как бы говорила: "Держите меня семеро!" Этих "семерых" изображал Эдик и, несмотря на значительный численный недовес, его маломощных сил почему-то хватало. А хватало их, наверное, потому, что всё "зло" загородил своими былинными плечами Матвий. Но Люда даже ойкнуть по этому поводу не успела - Матвий отодвинулся, и она упёрлась глазами в расстёгнутый "до пупа" вОрот рубашки какого-то на редкость высоченного парняги...
   "О-о-о..." - прошлась она взглядом вверх, пока не обнаружила над всем этим ещё и голову. Голова с наглой ухмылкой - сверху вниз разглядывала её, мелкую, и Люда поспешила прошмыгнуть мимо:
   - Простите-подвиньтесь, я не местная... - влазить в мужскую разборку никакого резона не было.
   Она уже почти прошла, как вдруг "проснулась" Миклуха:
   "О, злоб! - вдруг встряла деточка и с непонятным энтузиазмом предложила: - Лю, а давай его опять стукнем?!"
   "Его - кого? - удивилась Люда, шагнув к распахнутым дверям общаги. - Парнища того? Оставь Матвийчыку! - она сделала ещё шаг, уже предвкушая долгожданный отдых. - И чего сразу "злоб", он убогенький, у него весь ум в рост пошёл, на голову не осталось".
   "А цего он к Юльке нафей пристаёт и твой подадяльник пацькает?!"
   "К Юльке?.. Пададя...де...яльник?.." - пролетела она по инерции ещё шаг и остановилась, как вкопанная - перед глазами словно живая предстала картина: этот самый жлобяра лапает Юльку, развалившись на чистенькой Людыной постели. - "Ах, вот оно ка-а-ак! Нарисовался, значит... И, судя по Олежке, с прошлого раза "товарищ" не понял. Ну, я те щас объясню... как одеяла пачкать!"
   Её "крыша" уверенно взмыла над здравым смыслом и Люда с разворота вломилась в ту самую мужскую драку, которую секунду назад пыталась трусливо миновать.
   Парни уже забыли про неё и продолжали вялотекущую конфронтацию:
   - Ты чё-о-о?... А ты чё?... А мне по... А пошёл на... - Поэтому на Людкин "нежный" голос удивлённо обернулись все.
   - Матвийчыку, а отойдь, коханый, бо мам цось до поведзэня тэму лайдаку, но?! [прим. - "...имею кое-что сказать этому мерзавцу, да?"]
   Матвий удивлённо сморгнул и уступил дорогу. "Сколько я зарезал, сколько перерезал..." - муркнула Люда, приблизившись вплотную к оторопевшему от такой наглости жлобу.
   - Слышь ты, коню пасястый [прим. - "конь полосатый"]!.. - "оценила" она взглядом его стильную полосатенькую рубашку. Жлоб вздрогнул, и его наглые глазки расширились от узнавания:
   - А чё-о?.. А чё-о?.. - испуганным телёнком замычал он.
   - ...Пэнзлюй стонд, курво [прим. - "вали отсюда, ..."], бо ещё ррраз увижу тебя возле Юльки, курррвиметр оторррву нахрен! Ты понял?!
   Секунд десять тот честно пытался понять, куда его послали, потом бросил это безнадёжное занятие.
   - Да нужна мне ваша... - под тяжёлым Людкиным взглядом он подавился "эпитетом" и свалил, бурча себе что-то под нос. За ним потянулись гопнистые рожи из группы поддержки. Всё! Люда медленно выдохнула и разжала побелевшие от напряжения пальцы.
   "Ы-ы-ы... - обиделась Миклуха. - А цё не стукнули?"
   "А то!.." - "исчерпывающе" объяснила Люда и собралась, наконец, попасть домой. Но опять не успела.
   - Милочка!
   - Рыж... Лю-у-уда!
   - ЧТО-ЧТО ты ему оторвёшь?!
   "Лю! А со это - "кувиме-тррр"?"
   Люда, ещё на взводе, открыла было рот, да так, с открытым ртом, и зависла - для достойного ответа отчаянно не хватало культурных слов. Зато парням этих слов хватало с избытком.
   - Интересно, а как оно меряет?
   - Как-как... Как радиометр! Если "пип... пип" - можешь в кафешку сводить, а если "ПИ-И-И-И-ИП..."
   "А со такое "пи-и-иб"?"
   - Да этот придурок задрал уже своим "пы-ы-ып"! Чи то "прибор" сломан, чи то девки наши такие... Людок, спокойно, только не ногами! Ты не такая!..
   - Скажешь тоже! Людка сама ему чуть "пи-и-ип" не сделала, еле удрал...
   "Лю! А как ты ему "пи-иб" делала?"
   Люда покраснела. Народ продолжал веселиться, а она только затравленно озиралась, с жалкой улыбкой принимая похлопывания и подначивания по поводу вариантов устройства и применения "загадочной" части тела, когда общий галдёж перекрыл уверенный голос:
   - Латынь учите, варвары! Курвиметром кривые на чертежах меряют, а вы что подумали?! - И пока Люда пыталась найти взглядом своего спасителя, с издевательским смешком добавил: - Да, фиг с вами, извращенцами, главное - что ОНО подумало!
   Народ дружно заржал и двинул в общагу. Люда едва успела увидеть незапомнившееся лицо со смеющимися глазами, как её подтолкнули, закрутили и внесли потоком в вестибюль. Но там на Людкину голову свалилась Юлечка...
   - Лю...уськин!!! - взвизгнула она и повисла у той на шее. Люда не грохнулась на спину только потому, что сзади её подпёр кто-то массивный. - Ой, я так испугалась, так испугалась... - затараторила она и тут же перешла на конспиративный шёпот в Людкино ухо: - А кто к нам пришё-о-ол!.. Смотри, вон сзади тебя стоит, да? Подруга-а-а!.. Ну всё, давай, не теряйся!
   Люда спиной почувствовала, что сзади стоит Матвий и колени предательски дрогнули. "Вот как на здоровенных жлобов с кулаками кидаться, так ничего, - укорил её внутренний голос. - А как затащить парня... - (а ну-ну?..) - ...на танцы! А ты что подумала?" Но от самоедства её снова отвлекла Юлька.
   - Ты куда полез?!! - без перехода накинулась она на своего Олежку. - Ты совсем дурной, да?! Я чуть со страху не умерла!
   Тот лишь глупо лыбился на буйную от переживаний подружку. А вот Люда, глядя на эту идиллию, неожиданно почувствовала ревность: "Да-а-а! Как за меня, так испугалась, а как за этого - чуть не умерла... Сестричка-истеричка! - хмыкнула она. - И чего я полезла? Там своих защитничков уже..." Это было немножко обидно, но следовало признать - теперь Юлька уже не та глупая "младшая сестрёнка", которую Люда встретила на первом курсе.
   ...Юлька обладала внешностью ангелочка, умом блондинки и щепетильностью дуры - всюду хотела и всего стеснялась. Собственно, так они и сошлись. Люда тогда опоздала к знакомству с коллективом сдавших экзамены абитуриентов. А когда влетела в коридор перед деканатом, девки уже расхватали подружек, и это могло стать катастрофой в будущей учёбе. Последнюю нерасхватанную оттёрли двое хамовитых парней, и она нервно хихикала в углу, краснея и бледнея от их навязчивого внимания. Девочка была симпатичная, но какая-то зажатая: как говорится, ни вперёд, ни назад. Так что даже начинающие обольстители заигрывали с нею чисто из спортивного интереса. И конечно, никто не собирался вмешиваться, бо как бы и не с чего. Люда тоже не имела привычки лезть в чужие дела, но... не сейчас, когда на кону была вся студенческая жизнь. Она решительно подошла и ухватила девчонку за руку:
   - Извините ребята, мне срочно... поговорить.
   - Не-е-е! - один из "красавцев" нахально перехватил другую руку. - Она с нами. Правда?
   Кивнуть ухажёру и с надеждой посмотреть на Люду девчонка ухитрилась почти одновременно.
   - Я сестра! - нашлась Люда и с вызовом глянула на парня.
   - А я жених! - не растерялся тот.
   - Давно? - хмыкнула Люда.
   - Сегодня! - нагло заявил "женишок".
   - А как невесту зовут, знаешь?
   - А ты?
   И оба вопросительно уставились на девчонку.
   - Ю-у-уля... - пролепетала эта дурочка, скромно потупив голубенькие глазки.
   - Вот! - одновременно повернулись друг к другу будущие "родственники".
   Но тут вмешался второй ухажер, которому, видимо, надоела эта шарпанина.
   - Да оставь ты эту... - предельно ясно выразился он.
   И тогда Люда озверела... А заодно узнала, что есть в их группе нормальные парни. Но самое удивительное, что вот так - хлопая наивными глазками - Юлька в первый же день ухитрилась сколотить их компанию на время учёбы. А теперь, кажется, тем же приёмом сколачивала новую. КАК ОНА ЭТО ДЕЛАЕТ?!
   ...Люда стояла в вестибюле, глядела на Юльку с Олежкой и тихо завидовала чужому счастью, но тут случилось чудо.
   - Мiлочка! - легли ей на плечи большие ладони. - А iдем вже до всiх...
   - Да я... перевдягнутись... - почему-то заартачилась она, сама себе удивляясь.
   - Облиш, - и Люду деликатно подтолкнули. - Ти i так сьогоднi - королева балу.
   Люда беспомощно оглянулась за поддержкой, но в Юлькиных глазах тремя восклицательными знаками стояло "дура, соглашайся!!!" и она на подгибающихся ногах сделала первый шаг:
   - Ну, пiшли...
   Почему-то было ужасно стыдно. То ли от того, что "королева бала". То ли потому, что "все смотрят". А может потому, что парень её мечты нежно держит её за плечи и... двигает вперёд себя, как вагонетку?!
   "Лю! А цьо он делает?!" - Вот только этого сейчас и не хватало.
   "Это мы играем так. Он - водитель, я - машина, и - поехали! Бввввввв..." - Воображение услужливо нарисовало продолжение диалога: "...а это мы снова играем: я - всадник, он - кобыла, и - гоп! гоп!..", и Люда отчаянно затрясла головой, отгоняя дурные мысли.
   Матвий обеспокоенно заглянул ей через плечо, но она уже взяла себя в руки и решительно потянула дверную ручку. Дверь распахнулась, и её накрыло волной ритмичного грохота, который канал тут за музыку. Дальше, в чернильной тьме, прорезанной психопатическими сполохами света, обозначилась толпа народу, которая канала тут за танцоров.
   "ААААААА!!! Со это-о-о?!!" - Миклуха впервые увидела дискотеку...
   "ЭТО АД, ДЕТКА. Ха! Ха! Ха!" - мрачно пошутила Люда и смело шагнула в гремящую и сверкающую черноту. Шагнула, и растерянно замерла, не зная куда податься. Спасибо Матвийчыку, взял дело в свои руки и деликатными тычками в спину сопроводил до группы под самой стенкой.
   "Бввввввы... По-оворот! - "комментировала" Люда для Миклухи способ их перемещения. - Что малАя, страшно? Думала, одна ты такая варьятка [прим. - "сумасшедшая"], да?"
   "Ы-ы-ы-ы... - отвечало ей тоскливое подвывание. - Мозет не надо?"
   "Не боись, мы так развлекаемся... в смысле - оттягиваемся по полной... Короче - дуреем! Тебе понравится", - объяснила она, как смогла.
   Под стенкой оказались все свои - филиал курилки на выезде. Они собственным кружком лениво двигались под музыку, но увидели Матвия и замерли с немым вопросом, потом разглядели Люду, и вопросов у них стало больше.
   - Ну ...ак?! Всех ...оил?! - прокричал бородатый интеллигент сквозь грохот. Матвийко видимо что-то показал в ответ, потому что бородатый вытаращился на Люду и с уважением протянул руку:
   - ...гений! - послышалось Люде. "Мания величия..." - подумала она, прежде чем поняла, что это кусок имени. Но было поздно.
   - Дурочка-снегурочка, - Люда мило улыбнулась, пожимая руку. Всё равно ничего не слышно...
   - ...как... правда?.. - дошли до неё обрывки фраз.
   - Что вы! - застеснялась Люда. - Снегурочка - только для рифмы... - Светская беседа на дискотеке - это что-то особенное!
   "А мозна мне - снегуроцька для римфы?"
   "Отстань. Не видишь, мама (да что ж такое?!)... дяде голову морочит".
   "Дядя со, дурной?"
   "Не, глухой".
   "Бе-е-едненький..."
   Люда не выдержала и "хрюкнула", едва успев закрыться рукой. Потом подняла взгляд, увидела удивлённое лицо такого обаятельного, но, к несчастью, глуховатого Евгения... и вообще отвернулась от греха подальше. Что-то её сегодня несло...
   В это время немелодичный грохот внезапно стих. А ещё через мгновение, опережая недовольные возгласы, зазвучало нечто уныло завывающее, что у англосаксов канает за лирику. Народ зашуршал, перестраиваясь для парного топтания, и Люду неожиданно тронули за плечо:
   - Можно?
   Это опять был бородатый Евгений. "Надо же, - подумалось мечтательно, - стоит... так близко... весь такой высокий, интеллигентный... и смотрит на меня, только на меня..." Но полёт в страну грёз продолжался всего мгновение. Потом обнаружилось, что все остальные уже танцуют, а обаяшка Женечка просто скучает, не имея с кем провести ближайшие пять минут. Как всегда...
   - Нельзя! - строго объявила Люда и тут же, противореча себе, ухватила его за локти (куда достала!). А пока тот тянул нерешительное "э-э-э...", закачалась в такт музыке.
   "Чегой-то я такая наглая сегодня..."
   Мужчинке ничего не оставалось, как принять... собственное приглашение к танцу. Правда он попытался взять реванш, несколько вольно прижав партнёршу и легкомысленно ухватив, как полагается, за "чуть ниже талии".
   - Э! - возмутилась Люда. - Нэма хап-хап! - и опять повисла у него на локтях.
   Она с удивлением отметила, что язык, словно спьяну, слегка заплетается, а сознание норовит куда-то ускользнуть. "И не пила вроде, а колбасит! Хи-хи..."
   Чтоб как-то отвлечься, Люда принялась глядеть по сторонам. Вокруг проплывали, покачиваясь, знакомые и незнакомые лица. Вот, гляди, Эдик обжимается со своей брюнеткой, что-то интимно ей нашёптывая. А вот рыжая соседка Евгения "изменяет" ему - такому представительному, такому бородатенькому! - с каким-то шибздиком, едва не одного с нею роста. О, Матвийко! А с кем это он танцует? "Надо бы разузнать", - решила Люда и дипломатично начала издалека:
   - Евгений! А-а-а... вы где работаете?
   - В УНГРИ. Наш институт у вас четвёртый этаж занимает. Хотели больше, но ваше нача...
   - ...А дамы ваши?
   - Дамы? Ах, да-а-амы!.. У нас, конечно, хотя кое-кто перешел от вас...
   - ...А Матвий?
   - А? Нет, Матвий - ваш, просто мы темы общие имеем...
   "Что-то это мне напоминает, да? - ехидно вставил внутренний голос. - Типа: "Эй, очкарик, штопор есть?.. А у бабы твоей?.. Эй, лысый в третьем ряду, штопор есть?!" Ты продолжай, продолжай..."
   - Евгений! А-а-а... вы пишите диссертацию?
   - Кандидатская уже есть. А докторская, я считаю - это пустая...
   - ...А дамы ваши?
   - Ой, эти как всегда - то детям в школу надо, то колготки со скидкой принесли... Хотя есть отдельные...
   - ...А Матвий?
   - Матвий? Вроде собирает материал... Я ему предлагал - переходи к нам и сразу...
   "...Очкарик, пить будешь? - измывался внутренний голос. - А баба твоя?.. Эй, лысый в третьем ряду, пить будешь?!"
   - Евгений! - наконец решилась Люда перейти к главному. - Вот вы такой интересный мужчина, а ваши дамы что-то с другими...
   - Нуфх... - ёмко растерялся тот, но быстро исправился: - А вы чем не дама? Я считаю...
   - ...А с кем это Матвий танцует?
   "ЛЫ-СЫЙ, ПЕЙ! ЛЫ-СЫЙ, ПЕЙ!"
   Интеллигентный Евгений снисходительно посмотрел, но ответил:
   - Не знаю, он же шифруется. Видел пару раз, как с работы...
   - ...Эммочка?!
   - А?! Нет, что ты! С Эммочкой тут совсем другая история, - заулыбался он в бороду и сразу как-то стал совсем другим человеком, нормальным что ли... - Наш Матвийко попал к вам случайно. У Лидии опять сбежал молодой специалист (ну ты видела, да?) и она пошла просить нового прямо на факультет. А там её направили на кафедру, а там - такой перспективный выпускник Матвий... В общем, попал бедняга. Но тут случился проездом из Израиля старый наш геолог: зашёл поболтать, с дочкой познакомил. Ну там, воспоминания, сплетни, вино заграничное... Дочка - эта самая Эммочка - ушла раньше и Матвий, как единственный кавалер, проводил её до дома. Только проводил! Но дамы решили - как на Кавказе, да?! - за ручку подержал - женись! Хотя Матвийко тоже гусь, устроился... Пока он в "зятьях" ходит, то золотой. А не дай бог узнают!.. Люд, ты себя нормально чувствуешь?
   Люда встрепенулась и обнаружила, что "танцует" на штиблете партнёра.
   - Ой, извини... - слезла она с его ноги и тряхнула головой. - Шось-то не очень.
   Её действительно "велО". Так что даже трудно было определиться, качается она от музыки или от мельтешения в глазах. Вообще, народ вокруг начал сильно раздражать своим столпотворением, словно все эти люди толклись не по зале, а ей по голове. От этого невозможно было ни на чём сосредоточиться и картинки реальности являлись с пугающими провалами. Она даже не заметила, как оказалась прислонённой к стене в окружении озабоченных лиц.
   - Людочка, тебе плохо?
   - Хо-ро-шо! - пьяно улыбнулась она и пошутила: - Просто, у меня эффект двадцать пятого кадра...
   - Чего?!
   - В смысле, двадцать пятый кадр есть, - серьёзно пояснила Люда, - а двадцати четырёх предыдущих не-е-ету! - и сорвалась на глупое хихиканье. - Слушайте люди, а давайте я домой пойду? "...Пока опять в обморок не грохнулась, - добавила она для Миклухи. - А то в третий раз попасть с "дАвлэнням" - это уже не смешно... Чёрт, шо ж так колбасит?! Слышь, малАя, это не твоя работа?"
   "Не-не! Я ницево не трогала! Я была хоро-осая!" - ответственно заявила деточка.
   "Ты ж моя чоколядка мурмулядова! - умилилась Люда. - Но, шо ж так плохо-то?"
   - О-о-о, Людочка, ты совсем раскисла, - услышала она, как сквозь вату, женский голос. И, даже, не Юлькин. - Ребята, забирайте её отсюда.
   Люду подхватили под руки и осторожно поволокли на выход. Она, было, обиделась на такое обращение, но глянула вправо и глупая улыбка опять растянула ей рот по самые уши:
   - Матвийчыку, ты та-а-акой харо-о-ший!.. - Но тут же представила, как это выглядит со стороны и поторопилась оправдаться: - Не-не, ты не подумай, я не пьяная! - Ещё подумала, как это выглядит, и добавила: - ...И не беременная... почти... Хи-хи!..
   Матвий на это только сосредоточенно сопел, бдительно пресекая её поползновения "отдохнуть" по дороге. Зато испугалась Миклуха.
   "Лю-у-у! Ну, Лю-у-у! Не оставляй меня!.." - заныла она.
   - Хи-хи... Несёт меня лиса за тёмные леса! - продекламировала ей Люда, уже не замечая, что разговаривает вслух. - Прощай Миклуха! Встретимся в дурдоме!
   Потом была такая дли-и-инная лестница... Отчаянный Миклухин скулёж... Вытаращенные Юлькины глаза... И, наконец, кровать...
  

---

  
   Доклад начальника оперативного отдела по поводу проведения оперативных мероприятий проходил оперативно... но скучно.
   - ...Оперативные мероприятия, начатые после локализации аномалии, проводятся в соответствии с планом оперативных мероприятий, выработанному на оперативном совещании от ... числа ... месяца. Согласно полученным рекомендациям, всеми оперативными - гхм!.. - группами отрабатывается в первую очередь техногенная версия, рекомендованная на вышеупомянутом опера...- гхм! - ...тивном совещании, как наиболее вероятная. Для её отработки задействованы как технические средства обнаружения объекта, так и маршрутные группы, которые непосредственно на местах производят оперативные - гхм! гхм! - действия по выявлению следов объекта. На данное время техногенная версия полностью отработана по первичному радиусу. Заявка на расширении радиуса поиска подана в соответствующие инстанции...
   - ...оперативно, - буркнул представитель науки, который при каждом упоминания "оперативных" действий оперативных же сотрудников со всё возрастающей экспрессией пытался выдрать клок из своей бороды. Представитель высших инстанций беспокойно глянул на учёное светило, но сарказма не понял и воззрился на докладчика с довлеющим неудовольствием. Представитель соответствующих органов сделал вид, что ничего не заметил.
   - ...Таким образом, были выделены направления поиска и места вероятной локализации объекта. Следует так же подчеркнуть определённые трудности, с которыми мы столкнулись. Так, оперативные... - докладчик было запнулся, но собрался с силами и мужественно продолжил: - ...мероприятия по выявлению объекта поиска сильно тормозит отсутствие точных характеристик самого объекта. Соответствующий запрос уже сделан. Далее, в ходе... ОПЕРАТИВНЫХ мероприятий установлена недостаточная эффективность существующих моделей детекторов при выявлении активности объекта. Подана заявка на снабжение всех работающих по делу групп более совершенной моделью. Обращает на себя внимание, что объект поиска мог переместиться...
   - ДА ВЫ ХОТЬ ПОНИМАЕТЕ, С ЧЕМ ИМЕЕТЕ ДЕЛО?!! - не выдержал представитель от науки, оставив наконец многострадальную бороду.
   - Понимаем... - как можно более скромно ответил докладчик, отлично сознавая, что вопрос был риторический.
   - Да что вы можете понимать! - ожидаемо возмутилось учёное светило. - Я уже битый час слышу про всякие "мероприятия" и "объекты"... ОБЪЕКТ! - выделил он надоевшее слово со всем сарказмом интеллигента, доказывающего разницу между кистью художника и малярным пульверизатором.
   "Хорошо, сейчас же отдам распоряжение называть объект Отцом Всевышним", - подумал начальник отдела, стоически принимая ливень упрёков.
   - Это же впервые в истории!.. - вещал учёный, обращаясь уже не иначе как ко всей Вселенной. - Об этом же писали... мечтали великие умы с древнейших времён!.. Это же контакт! Вы понимаете?! КОНТАКТ! И я требую - слышите?! - требую, чтобы все силы вашей организации!.. Да что там организации - ЧЕЛОВЕЧЕСТВА!..
   "...Интересно, если заставить всех оперативников бегать по округе в развевающихся одеждах с плакатами-приветствиями, это поможет?" - докладчик представил картину и едва сдержался - и смех и грех!
  
   - Значит так, МНЕ всё ясно! - словно принимая на себя тяжкую ответственность, подвёл итог представитель высших инстанций и хмуро посмотрел на представителя органов. - Если в ближайшее время... Я повторяю - в БЛИЖАЙШЕЕ! - время не будет достигнуто конкретных результатов, я поднимаю вопрос о самых решительных мерах! У меня всё, работайте!
   "Спасибо..." - подумал докладчик с непередаваемым чувством.
   Когда, наконец, высокие гости были с почётом выпровожены, бывший представитель соответствующих органов, а теперь - после ушествия высоких гостей - уже хозяин кабинета и непосредственный начальник, ещё долго смотрел тяжёлым взглядом в стол.
   - Ну, теперь ты понимаешь, какое давление мне приходится выдерживать?
   - Понимаю, - с уже накатанной скромностью подтвердил начальник оперативного отдела, но сейчас это не прошло.
   - Ты слышал, мне нужен результат, реальный результат, о котором я мог бы доложить наверх. Твои соображения?
   - Наши результаты заключаются в том, что их у нас нет, - вздохнул оперативник, выдавая "военную тайну". - Мы отработали все версии - пусто. Все, как их называют эксперты, аномалии оказались местного происхождения. И лучшее, что мы могли бы сделать - вернуть учёным их дело. В конце концов, это их проблема. Пускай сами влюблённых девиц своими детекторами отслеживают... Это же не наш профиль!
   - Не обсуждается...
   "И не надеялись", - мысленно хмыкнул начальник отдела.
   - Поэтому, есть предложение. До сего дня мы выполняли все рекомендации и пожелания, потому что считали себя некомпетентными. Но результата нет, а требуют его именно с нас. Так давайте плюнем на мнение учёных и вернёмся к нашим привычным методам работы.
   - То есть?
   - Ну-у-у, будем разрабатывать не "сверхъестественное явление", а человека. Как обычно: мотивы, связи, свидетели... Что-нибудь да нащупаем!
   Хозяин кабинета некоторое время сверлил подчинённого проникновенным взглядом.
   - Признавайся, ты ведь сразу над этим работал?
   - Был грех, - скромно подтвердил начальник отдела. - Позволил ребятам проявить инициативу. В конце концов, чутью оперативника я верю больше, чем любому детектору.
   - И что же показало... чутьё?
   - ...А ещё я верю во всякие предрассудки: сглазы там, наговоры, карму...
   - Понял, понял... конспиратор!
   - Ну, так...
   - Ладно, прикрою, как смогу. Только имей в виду - времени у тебя в обрез. В регионе наметилась политическая нестабильность. Если не успеешь, кое-кто наверху не остановится перед крайними мерами.
   - Так, а что это даст?! - возмутился начальник отдела, но его непосредственный начальник вспышку подчинённого проигнорировал.
   - Иди работай, - объявил он и опустил голову к столу, давая понять, что разговор окончен.
   За дверь начальник отдела вышел хмурый и раздосадованный. Потому что всё теперь действительно зависело от чутья и элементарной удачи.
  

__________

  
  
   Во сне Люду носили на руках. На сильных руках, которые уютно качали её, прижимая к большой тёплой груди. Здесь было так хорошо прикорнуть, пригреться, заслушаться ритмичными ударами сердца, ощутить себя совсем маленькой и, с глупым кошачьим удовольствием, оставить все взрослые заботы и тревоги ЕМУ. Она не знала ни кто он, ни какой он, и ей это было совершенно неинтересно. Потому что про того, кто бережно прижимал её к себе, она знала главное - он мой! И только в его руках, на его груди она могла чувствовать такое спокойное тёплое счастье.
   И с этим чувством её разбудили...
   - Люськин, подьём! Труба зовёт... в смысле - горит!
   "По-не-дельник...", - мысленно вздохнула Люда, открывая глаза... и чуть не окосела от неожиданности. Перед нею, едва не упираясь в нос, торчала трёхлитровая банка. Из-за стекла поглядывали румяные лики помидорчиков, весело купающихся в маринаде.
   - Пей! - торжественно объявила Юлька, и таки въехала Люде по носу. Маринад булькнул и выплеснулся.
   - Зачем?! - Люда шарахнулась на подушку, брезгливо отряхиваясь, и вдруг удивлённо зависла, обнаружив на себе уличную майку. Быстрый испуганный взгляд - и ниже выявились ещё и шорты. Чувствуя волной взбухающую панику, Люда сдёрнула одеяло и только тогда облегченно выдохнула - сандалий на ногах не было.
   "Уже легче, но всё равно - офигеть вчера уснула! Ничего не помню..."
   - Ну, как тебе сказать?.. - Юлечка как бы застеснялась, лукаво зыркая из-под блондинистой чёлки. - Тебе же надо! - И она опять настойчиво сунула Люде банку. - Солёненькие...
   "Лю! Шо она пристала, як штрудель до пательнi?" [прим. - "...к сковородке"]
   "Миклух, не выражайся!"
   "А шо?!"
   "И не шокай!"
   - Не-не-не поняла, - замотала головой Люда, отодвигаясь ещё дальше, но её сомнения почему-то вызвали неадекватный восторг подруги:
   - Так ты ещё и не помнишь?! Класс!!! - запрыгала Юленька и даже в ладоши захлопала, едва не грохнув многострадальную банку окончательно.
   - Да шо я там должна помнить?! - Люда вознамерилась сесть, отчаянно пытаясь восстановить вчерашний день: ну, в парке побузили... ну, гопоту погоняли... ну, танцевала с этим, как его...
   "...Глухим и прышелепкуватым"...
   "Миклуха-а-а!.."
   "Сама сказала!"
   "А ты не повторяй!"
   Из глубин памяти всплывали обрывки событий: то она качается в обнимку с Евгением, то вокруг неё качается зал, причём вместе с танцующим парами, потом - окружившие её обеспокоенные лица с ощущением прохладной стены на лопатках, хмурый сосредоточенный Матвий...
   - ...Что ты почти не беременная, - закончила Юлечка, нарочито заглядевшись на помидоры.
   - МММАТЬ!.. - вырвалось у Люды, но она тут же заткнула рот испуганно взметнувшейся ладонью: - Ой, за перепрошення... не хотела... но... МАМА ДОРОГАЯ!
   "Лю! - у малОй неожиданно прорезался начальственно-строгий тон. - А ты точно - не беременная?"
   "Сам нэхачу, да?!" - испуганно схохмила Люда, квадратными от ужасных предчувствий глазами уставясь на подругу. Но только спровоцировала у той цепной распад нравственных устоев с неудержимо нарастающим хихиканьем. И чем более настойчиво Люда смотрела, тем более "термоядерной" становилась реакция, пока Юльку вообще не скрутило от хохота.
   - Ты чего? - нахмурилась Люда, от греха подальше отбирая у той банку.
   - О...ой, не могу! - схватилась Юлька за живот и за спинку стула. - Ой, щас сама рожу!
   Люда обиделась.
   "Ах так, подруга, да?! Смешно, да?! А чтоб тебя!.." - вскипела она праведным гневом и... в сердцах пихнула Юльку... Захотела пихнуть... Очень захотела...
   ...И сгустившийся на мгновение воздух швырнул её желание прямо Юльке под руку.
   "А-ЙЯЙ!" - взвизгнул "воздух" Миклухиным голосом. - Ты чего?!"
   - Ой, немо...Й-ЮЙ! (быдым-быдыщь!) - загремела сбитая с опоры Юлька - Люськи-и-ин!!! - и уже без смеха отлепилась от стула, укоризненно глядя поверх прикрывших нос ладоней. - Ну ты в своём уме?! Миклуха, следи за своей ма... этой!
   "Лю, ну как ты себя ведёшь!.. Как маленькая, ваще!"
   - Ух ты! Ни чё се... - восхитилась Люда, но под укоризненными взорами изнутри и снаружи почувствовала угрызения совести. - Ладно, ладно... Извиняюсь, не подумала. - Однако подружки продолжали давить многозначительным молчанием, и Люда покаялась окончательно: - Ну извини, Юльчик, ей-богу, не хотела.
   Она встала и деликатно отвела Юлькины руки от лица:
   - Покаж, шо у тебя там? - Но, только глянув, забыла и про деликатность, и про раскаяние: - Шо ты стоишь, руками трёшь, мантэлэпа?! Бегом в ванную, под холодную воду!
   Юлька хлопнула ресницами и сорвалась с места - только ночнушкой вильнула. Люда уже не стала возвращать - нос важнее! А сама, тем временем, села обратно на кровать, внутренне готовясь к худшему.
   "Миклуха-а-а... а что здесь вчера было?"
   "Не, ну нормально?! Она ещё спрашивает!.. - заявила деточка таким тоном, что Люде заранее стало стыдно. - Ты зачем туда пошла, а?! Я же говорила, я предупреждала... так нет! Ей, видите ли, подуреть захотелось!.." - съязвила малАя и обиженно замолкла.
   Люда отметила "ого!", но промолчала, ощущая "тёмные тучи" Миклухиного настроения. Потом представила толстенького пушистого щенка и стала мысленно его наглаживать. Пока "на горизонте" не посветлело.
   "Ну ладно, ладно... - сделала та одолжение. - На этой твоей... деськатеке... ты стала такая... такая... От тебя шарашило, как... вот как-то..." - И вдруг в голове возникла картина большой новогодней ёлки (Люда вспомнила даже, как всей группой ходили на неё в прошлом году). Ёлка сияла игрушками, а по растянутым от вершины гирляндам разбегались во все стороны весёлые огни. Только при этом, вместо радости возникло и стало разрастаться давящее чувство пустоты. И даже горло сдавило, будто от нехватки воздуха.
   "О'о-ой... Хватит! Не надо..." - И картинка исчезла. Люда испуганно продышалась: - "Ого! Вот тебе и повеселилась... Так что мне теперь и на танцы нельзя?"
   "Ы...ы, - подтвердила малАя. - И вообще, ты теперь должна меня слу-у-ушаться!"
   "Да-а-а?.. - не удержавшись, передразнила Люда. - А ты-ы-ы?"
   "Ойх... Ну конечно должна, - с житейской мудростью вздохнула деточка. - Что я, не понимаю!"
   Люда ехидно хмыкнула, но тут вспомнила самое главное, с чего начался весь разговор, и игривое настроение моментально испарилось.
   "Так что там с беременностью?"
   "Я не знаю, - честно призналась Миклуха. - Я ещё маленькая".
   "Так, а?.." - начала Люда, но её прервала хлопнувшая дверь.
   В комнату "вползла" Юлька, потирая фиолетовый от холода нос.
   - Ну что, вспомнила, пьяница? Где ж ты так успела нарезаться, а?
   - Так я ж - як нигды ниц! В смысле, ни капли... - безнадёжно проныла Люда и посмотрела на подругу таким жалобным взглядом, что Юльку чуть не скрутило по-новой, но она вовремя вспомнила разбитый нос и страшным усилием воли привела себя в серьёзный вид.
   - Может и не пила, но выглядело это...
   - Выглядело?!
   - Ну-у-у... пока Матвийчык тебя провожал в комнату, ты ТАК до нього залицялась... (прим. - "заигрывала")
   - ...?!
   - ...И что он - хороший, и что ты - совсем не пьяная, и... и...
   - ...что не беременная?! - в ужасе продолжила Люда.
   - Ну да. Кстати, а что ты хотела сказать этим своим "почти"?
   - Ммм....-ма до-ро-га-я! - Люда схватилась за голову и с головой в обнимку упала на кровать. - Мама дорогая... Боже ж как стыдно!
   - Да-а-а... - почухала растрёпанный "одуванчик" Юлька. - И что - совсем-совсем... в смысле - не пила? - поинтересовалась она (Люда только головой покрутила). - Надо же! И что теперь?
   - Не знаю. Я на работу не пойду...
   - Дура что ли? - возмутилась подруга. - Да с кем не бывает! Ладно, щас бегом умываться, а потом... будем спасать твою честь!
  
   На этот раз подруга мучила недолго... минут сорок. Она обхаживала Люду, словно кот - сметану. И как бы даже ничего не делала: всё примеривалась, приглядывалась, бралась подкручивать и подкрашивать, сама же скептически хмыкала, разглядывая собственное творчество. Людыно нытьё "ну хватит!.. ну пошли уже!.." отметалось непривычно резким "терпи!", и всё начиналось заново: опять подводила, опять подкручивала... Но вот, с торжественным "можно!", перед Людой было водружено зеркало и все заранее приготовленные слова застряли у той в горле, потому что ругать Юльку было не за что. Юльку можно было только хвалить...
   Вроде всё осталось на месте, но в обычной бледной конопатости вдруг появился оттенок чего-то утончённо-возвышенного, "лисий хвост" расплёлся и лёг на плечи, обрамляя лицо мягким золотом, из-под едва подведенных бровей глянули серые неземной задумчивости глаза.
   - Вот ещё бы вечернее платье сообразить... - оценивающе прищурилась Юлечка.
   - НЕТ!
   - А ему бы понравилось...
   - Обойдётся... - буркнула Люда, краснея и, пока не поздно, бросилась искать "вечерние" джинсы.
   "Ну-ну..." - многозначительно добавила Миклуха, и Люде очень не понравилось ощущение готовящейся подлянки.
  
   Уже почти придя на работу, Люда увидела через стеклянные двери толпу народа в вестибюле и наотрез отказалась идти главным входом. Пришлось Юльке отбрехиваться от назойливых вопросов и открывать "подпольщице" окно с заднего двора. При этом, ощущения обе испытали НЕПЕРЕДАВАЕМЫЕ! Юлька ругалась, втягивая подругу через подоконник, Люда краснела, вполне сознавая идиотизм положения, малАя ухихикивалась, явно готовя какую-то пакость. Само счастье, что в коридоре никто из знакомых не встретился. Неожиданность подстерегала как раз за дверью своей комнаты - там их появление вообще не заметили.
   - Як ви можете так говорити?! - бушевал там Мыкола Яковыч, "испепеляя" орлиным взором окружающих. - За що ви так не любите свiй народ?!!
   - Може навпаки - любимо... - попытался вставить Владимир Иваныч, но сознание оппонента было уже вне досягаемости. Мыкола Яковыч в сердцах махнул рукой - что, мол, вам объяснять! - и выскочил наружу. Девочки, оторопело замершие у выхода, едва успели посторониться.
   - Фух! Ну, развоевался Мыкола... - Владимир Иваныч покачал головой. - Как он не понимает, что ломать...
   - Так! Мужчины! - вмешалась Екатерина Львовна, до этого момента изображавшая деталь мебели. - Может хватит о политике?
   - Хватит, хватит... - пробурчал Владимир Иваныч, но не удержался: - Вот вы, Роман Николаевич, как человек, пережиший три власти, скажите... Не нам, старикам - молодёжи!
   Юля с Людой, уже умостившиеся под шумок за своими столами, заинтересовано подняли головы. Все замерли в ожидании ответа. Даже Олежкин нос высунулся из-за компа. Роман Николаевич нахмурил брови, потом задумчиво поджал губы, потом покивал седой головой, как бы соглашаясь с видимым одному ему собеседником, и, наконец, выдал:
   - Ну то шо, молодьож! Iдiть, поки не пiзно, у юристи...
   - Рома-а-ан Николаевич!..
   - Ну, тодi - у дантисти...
   - Ну, вы не правы! Геологи при любой власти нужны.
   - Так то ж - при властi...
   - Эй, старики! - опять возмутилась Екатерина Львовна. - Хватит детей пугать!
   - Ото, пан Ромцю, нас так слухають... Кажеш, дурнi тi вашi геофiзики - не вiрять. Кажеш, нема там газу - бурять... А де ж там взятися газу, як вони в синклiналь забурили...
   - Рома-а-ан Николаевич!..
   - Так! А давайте-ка девчата попробуем строить карты. Как у вас с основами съёмки и картирования?
   И то, какая Люда сегодня красавица, заметил один лишь стол...
  
   Построение на карте геологических границ по известным выходам пластов - дело довольно сложное, требующее геометрических знаний и пространственного воображения. Но деточка считала себя достаточно компетентной, чтобы давать советы по любому поводу.
   "Лю, ну шо ты кривулю нарисовала? Нужно ро-о-овненько!.."
   "Нет, кри-и-ивенько, - тут рельеф..."
   "Ну и что - релев, всё равно надо ровненько!"
   "...Кривенько!"
   "...Ровненько!!!"
   - Владимир Иваныч! А при крутом падении границу ровно рисовать?
   - Насколько крутом?
   - Градусов на сорок...
   - Ну нет, это ещё не круто! А ну-ка, ну-ка...
   И не успела Люда испугаться, как Владимир Иваныч подошёл и с интересом склонился к её чертежу.
   - Что у вас получилось? Ага!.. - он взял у Люды циркуль и с видом крайней сосредоточенности, проделал им по бумаге некие сакральные манипуляции, после чего вид его стал ещё более хмурый и задумчивый.
   Люде чуток поплохело. Несанкционированный страх перехватил горло, не давая не то что сказать, даже промямлить что-то в оправдание, а от Миклухиного злорадного "я говорила!" аж звенело в мозгу.
   - А ну-ка гляньте, Роман Николаевич... - отобрали у неё чертёж и унесли на другой конец комнаты. - Как вам эта - "пила"?
   Внутри всё вообще захолодело. И никакие увещевания, что "до смерти не убьют" не помогали. Даже малАя притихла в ожидании приговора.
   Роман Николаевич углубился в Людыно творение и тоже проделал циркулем по чертежу загадочные кульбиты, после чего удовлетворённо откинулся на спинку стула.
   - О! - вознёсся ввысь его указующий перст. - Это есть впервые в нашей практике! Это есть - сталося! (прим. - "случилось")
   Владимир Иваныч, уже усмехаясь, вернул чертёж совсем потерянной Люде.
   - Роман Николаевич хочет сказать, что даже у опытных съёмщиков, сколько мы не бьёмся, вечно границы нарисованы как под линейку. Хотя всех учат по одному учебнику. И вот, наконец, мы видим кого-то, кто сам, без специального напоминания, строит кривую. А ведь ещё я по молодости втык от главного геолога за такую "пилу" получал. Хорошо, Роман Николаевич отстоял. Так что дерзайте, Людочка, "пилите"!
   Люда закусила губу и покраснела, кляня свою дурацкую способность краснеть по любому поводу и даже в предвкушении такового.
   "Поняла?! Ы-Ы-Ы!.." - мысленно показала она Миклухе язык. "Бе-бе-бе..." - не осталась та в долгу. А Юлька искоса посмотрела на Люду с выражением немого благоговения - её собственный чертёж такими изысками, как учёт кривизны рельефа, не отличался.
   Целую минуту малАя обиженно молчала и, наконец, не выдержала.
   "Ой, ну что ты нарисовала некрасиво! Нужно одинаково, чтоб красиво было..."
   "Так, самая умная!.. А кстати, чё это мы "фыпилявить" перестали?"
   "Ну, я же расту!"
   "Жаль, жаль, такая милая фефочка была. Хи-хи..."
   "Ой, ну что ты всё дразнишься! Я тут помогаю, помогаю..."
   Люда не выдержала и громко фыркнула в стол, так что оба "зубра" отвлеклись от обсуждения очередной геологической проблемы и удивлённо на неё оглянулись.
   - Да-а-а... криво "распилила", - нашлась Люда. - "Перепиливать" придётся.
   Теперь уже Юлька прыснула и "клюнула" стол носом.
   - Ничего! - подбодрил их Владимир Иваныч. - Вот организуем вам полевые работы, там быстро всё освоите.
   Поле! Мечта и жизнь каждого нормального геолога! Если бы не одно "но"...
   "Слышь, Миклухин, как ты относишься к природе?"
   "Это - травка, птички?"
   "Ну нет, что ты, гораздо серьёзней: лес, кусты, овраги... буреломы... болота..." - понесло Люду в "дебри".
   Воображение услужливо подсунуло картинку: злая мачеха тащит маленькую девочку в чащу. А лес всё гуще, всё темнее! "Куда ты меня ведёшь?" - "Не бойся, деточка, вот заведу тебя подальше..." - "Куда - "подальше"?!" - "...Привяжу там к дереву..." - "К какому дереву?!!" - "...И пусть тебя съедят дикие звери!" - "Лю, ты сдурела?!!!"
   "Ой, ты как там оказалась?" - опомнилась Люда, но было поздно.
   "Ах, вот так?! Вот так, значит?!"
   "Не, не! Миклух, ты не поняла..."
   "Так вот ты зачем меня всё на природу тянешь!"
   "Да нет же! Это сказка такая..."
   "Ты злая! Злая! Злая! Ты хочешь, чтоб меня съели! Ы-ы-ы-ы... Ыф, ыф..."
   "Ну во-о-от! Ну не надо, не плачь... А в поле будет не так, там будет хорошо. Там будет палатка... лес... костёр... гитара... - размечталась Люда, старательно вспоминая всё самое лучшее.
   "Да-а-а-а?.." - заинтересовалась малАя, сразу перестав всхлипывать.
   "Конечно! Там мы будем собираться по вечерам у костра, петь песни... греть руки... ноги... сушить сапоги... кормить комаров..." - опять уплыла Люда не в ту степь.
   "Ну Лю-у-у! Не издевайся".
   "Ладно, ладно..." - начала она успокаивающе, но тут вмешалась Юлька.
   - Люськи-и-ин... - таинственно зашипело сбоку. - Это так надо? А чего у меня такая структура не получается?
   - К'какая структура? - вынырнула Люда из грёз.
   - Ну вот же ты нарисовала...
   Люда глянула и с удивлением обнаружила посреди своей карты какую-то "развесистую клюкву", даже с ягодками, и три раза обведенную по контуру - криво, но тщательно.
   - Э-э-э... - при резком возвращении в реальность мозг слегка буксанул.
   - Чё, не надо было? А я уже начала...
   - Ты ещё табличку пририсуй - "Бурить здесь!", - буркнула Люда и отобрала у подруги чертёж. - Ойх, мантэлэпа карловна...
  
   Люда так увлеклась работой, что совершенно позабыла про свои страхи-ужасы. Но они, как положено всякой уважающей себя объективной реальности, напомнили о себе сами. В дверь культурно постучали и, не дожидаясь ответа, в комнату вошёл молодой человек, смутно знакомый по курилке. Люда напряглась было, но тот сразу с порога, сказав общее "здравствуйте", обратился к Владимиру Иванычу:
   - Мне сказали, что вы брали съёмку по Неглухиву. Можна мне попользоваться?
   - Где-то было, где-то было... - озаботился Владимир Иваныч. И пока он перебирал тома отчётов, парень прошёлся до Олежкиного стола, уважительно поздоровкался с тем за руку, вернулся обратно, игриво помахал девушкам рукой, никого особо не выделяя, и принялся развлекаться, терпеливо разглядывая карту на стене. Нужный отчёт нашелся быстро. Молодой человек собрался уходить, и вот, практически на пороге, он опять оглянулся на девчонок и персонально обмершей, забывшей как дышать Люде изобразил руками символическую "солидарность трудящихся". Юлька ещё успела показать шкоднику кулак, как тот скрылся за дверью.
   "Хи-хи... Лю, а ты точно не беременная? Ну, хоть чуть-чуть?"
   "Ррррррр!.."
   ...Очнулась Люда от того, что организм настойчиво требовал кислорода, но, как через минуту оказалось - не только его. Утренний чай, не пережив дневных волнений, тоже тонко намекал на "выйти". А выйти надо было аж в другой конец коридора. Через два десятка комнат. В каждой из которых только и ждали...
   - Юлька-а-а... Юлечка-а-а-а... - (ноль внимания). - Юльк!!!
   - А?! - подскочила та под укоризненными взглядами страшего поколения. - Шо ты орёшь?!
   - А шо ты не слышышь? - парировала Люда и, снизив голос до конспиративного, жалобно попросила: - Пошли со мной, а?
   - Куда?! - конспиратор из Юльки оказался никудышный.
   - Да тихо ты! - шикнула Люда и "показала" глазами куда-то в стену: - Ну, туда... - Юлька с удивлением на эту стену посмотрела.
   - А! - дошло до неё несколько громче, чем хотелось. - А зачем? - искренне удивилась она. В принципе, ничего странного в такой просьбе не было, все девчонки шлялись в туалет парами - поболтать. Но только Люда болтать не любила.
   - Ну... так... - Люда теми же глазами показала что-то совсем уж загадочное, но именно оно непостижимым образом прояснило ситуацию.
   - А-а-а, понятно! Ну, тогда пошли, - тоже зашипела Юлька, и они дружно поднялись с мест.
   - Девочки, я с вами! - высунулся из-за компа Олежка.
   - СИДИ! - хором осадили его девочки, да так дружно, что Екатерина Львовна даже хихикнула со своего места, но объяснять неудачливому кавалеру ничего не стала.
   Всё бы хорошо, но с порога Люду вдруг охватило предчувствие неминуемой катастрофы. Что вот стоит только выйти, пройти пару метров, как обязательно какая-нибудь зараза... или, чего уж - прямо Матвий... Кошмар!.. Юлька уже и клялась, и божилась, и за руку тянула, но Люда ничего не могла с собой поделать - каждый шаг от спасительной двери отзывался где-то в животе тягуче-муторным ощущением ужаса. Наконец, они помаленьку двинулись и Юлька, которая вообще считала проблему "тупо надуманной", вздохнула было с облегчением. Но оказалось рано. Страх никуда не делся, он только опустился из живота в ноги. И ноги эти по мере продвижения к цели всё ускорялись и ускорялись, так что теперь уже Люда вырвалась вперёд, заставляя подругу шевелиться.
   -Да погоди ты! - шипела та, болтаясь на руке где-то сзади. - Нет же никого!
   - Пока... - выдавила Люда сквозь сведенные зубы и добавила ходу. На последней трети пути она уже почти бежала, нещадно погоняемая чувством опасности. И вдруг отчётливо поняла, что дверь перед нею, предпоследняя по коридору, сейчас откроется! С перепугу Люда наддала так, что только сандалии шаркнули по паркету.
   - Да куда!.. - взвыла Юлька, не успевшая освободить руку, а посему - с топотом летящая следом.
   Дверь, до того "молчаливая", вдруг угрожающе заскрипела и Люда разжала пальцы. Следующее включение сознания застало её уже в туалете. Через мгновение туда же ворвалась злая Юлька:
   - Ну, ты совсем чокнулась?!
   - А... а кто это был?
   - Не знаю!!! Но что он подумал, могу представить!
   "Хи-хи... Матвийчык, наверное..."
   "Весело, да?!.."
   "Хи-хи... Ой, не могу!.. Ой, уржуся!.." - продолжала покатываться Миклуха и словно чуть-чуть приоткрылась. Ещё с утра витавшее за её речами чувство подлянки, материализовалось и сделало Люде "ручкой".
   "Так это ты подстроила?!" - вдруг дошло до Люды.
   "Прикольно, правда?" - не стала отпираться та.
   "Ты...гф!.. Тебя... чуть... Зараза малая!.. Да я тебя!.."
   - Так, я не поняла! - упёрла руки в боки Юлька. - СтоИт тут, сама с собой трындит! А чего тогда вообще сюда пёрлись?!
   И тут Люда, наконец, вспомнила об одном важном деле!..
   ...Покинуть места общего пользования оказалось тоже непросто. Едва Люда взялась за ручку двери, как вкрадчивый голос в голове издевательски сообщил ей:
   "А в коридоре Матви-и-ийчык..."
   Люду отшатнулась и привалилась к стене.
   "Брешешь!"
   "Неа! Хошь проверить?"
   - Ну всё, - безнадёжно пролепетал Люда, - теперь я отсюда вжиттю не выйду.
   Но выйти пришлось. Правда, получилось это ценой значительных Юлькиных усилий и с четвёртого раза. Первый раз в коридоре кто-то толкся, второй - Люда не смогла решиться ещё с первого, на третий Юльке удалось волоком вытащить подругу наружу, но вдруг из комнаты напротив раздались бодрые голоса с жизнерадостным "ржанием" и тут уж никакая сила не удержала бы Люду от мгновенного нырка за туалетную дверь. На четвёртый раз Юлька на пару с Миклухой так Люду застыдили, что та дошла до выхода на лестницу. И вдруг, совершенно без предупреждения, на другом конце коридора открылась дверь их комнаты и, один за другим, оттуда вышли трое парней.
   - О, нарештi! [прим. - "наконец-то"] - разнеслось на весь коридор весьма знакомым голосом. - А ми вас чекали! [прим. - "...ждали"]
   И всё! Юлькины пальцы схватили только воздух, а Люда уже неслась со всех ног вниз по ступенькам.
  
   В Костикову каморку она проникла, тщательно заметая следы. Сначала заглянула внутрь - убедилась в отсутствии нежелательных свидетелей. Затем вошла - убедилась в отсутствии слежки снаружи. И только потом прокралась на диванчик. Костик проследил за её манёврами, но смолчал и вернулся к монитору. На экране Люда разглядела неестественно крутую скалу, увенчаную шпилястым замком. Сбоку ползли вверх строки сообщений с заковыристыми иконками.
   - Это шо это? - не удержалась она.
   - Это магия это, - не отрываясь, снисходительно передразнил Костя. - Вам, смертным, не понять.
   - А ты, типа, бессмертный! - хмыкнула Люда.
   - Верховный Маг Светлого Леса, - так же невозмутимо важно представился Костя.
   Люда опять хмыкнула, но промолчала, тщательно задавив шкодливые желания (устраивать для Миклухи прецендент было явно непедагогично). Костя тоже молчал, правда, по другой причине - он с очень серьёзным видом следил за экраном и время от времени клацал мышкой. В принципе, Люде большего было и не нужно... если бы не Миклуха. Миклухе нужно было всё!
   "Лю! А шо это?!"
   "Игра такая... Ну, по сети... Ну, как телевизор, только ещё хуже..."
   "А можно?.."
   "Нет".
   "Ну, чуть-чуть?.."
   "Не-ет!"
   "Ну, совсем-совсем немножко?.."
   "НЕТ!"
   - Слушай, Люд, как ты пришла, что-то комп начал глючить. К чему бы это?
   "К тому, чтоб оторвать кому-то загребущие ручки!"
   - Чёрт! Вообще завис... Что ж так вовремя! - Костик неожиданно разволновался. Нервный Костик - это было так смешно, что Люда не удержалась.
   - У магов проблемы? - "посочувствовала" она.
   - Конечно, ты как думала! Наших там сейчас всех поубивают!
   - О-о-о!.. - Люда и не знала, сколько в ней сокрыто ехидства.
   - Ты не понимаешь, я же у них главный!
   - Да-а-а?!.. Во ка-а-ак!.. - утоптаное было шальное чувство, возникло снова и с ходу потеснило здравый смысл.
   - ...Без меня... Ну вот, придётся перезагружать!
   - Не поможет, - неожиданно даже для себя брякнула Люда.
   - Помо-о-ожет... - потянулся Костя к кнопке.
   - Э э, - с уверенным безразличием заявила Люда, пока в её сознании бушевали противоречивые чувства: "Нельзя!.." - "Зя-а-а!.." - "Предательница!" - "Сама виновата!"... МалАя, обойдённая в исключительном праве на шкоду, неожиданно встала на сторону разума.
   Палец Костика замер у самой кнопки, потом вернулся к ладони, а весь Костя снова опустился в кресло.
   - В смысле?.. - с подозрением уставился он на Люду.
   "Лю! Это нечестно!"
   "ПОЗДНО!"
   "АЙ!" - и подхваченная "за шкирку" Миклуха была брошена в пучину электроники.
   Курсор на экране неожиданно отмер и побежал по полю. Раздался характерный "клик" и вместо фэнтэзийных картинок весь экран заполонили картинки СОВСЕМ ДРУГОГО содержания. Костя оглянулся и от неожиданности сделал головой какое-то гусиное движение. Люда со смеху всхрюкнула, но ничего исправлять не стала. Зато малАя надулась окончательно и себе "клацнула" на одном из фото - пошло видео. Немедленно покрасневшая Люда, "пнула" Миклуху, но вместо "выйти", включила рекламу для похудения. МалАя фыркнула и попыталась рекламу выключить, но та оказалась хитрее и каждый раз начиналась заново. Люда кинулась помогать, но добилась только того, что теперь несколько реклам шли параллельно, перекрывая и перебивая друг друга. Оба начинающих хакера уже сильно нервничали, когда Костя одним нажатием перезагрузки прекратил это безобразие. После чего повернулся к Люде всем корпусом и строго уставился квадратными стёклами очков.
   - Ну, как-то так... - смутилась Люда, уже раскаиваясь за свой порыв. Но сбить с панталыку самогО Верховного Мага было трудно.
   - Рассказывай! - веско кивнул он.
   Люда нерешительно покусала себя за губу, тяжко вздохнула и... всё рассказала.
   - Ну и шо теперь делать? - закончило она, и в её голосе прозвучало столько невысказанной надежды, что даже Миклуха затихла, внимательно прислушиваясь. Костя по-прежнему отрешённо "клацал" себе что-то на заново включившемся экране, и даже, как бы, имел побоку Людыны переживания. Стало обидно. - Ну-у-у?!
   - Спокойно. Как говорил Удав: "У меня есть мысль, и я её думаю!"
   "Лю! Шо он придуривается?.."
   "Миклуха! Выражайся как-то повежливее!"
   "Не, ну чё он?.."
   "Так! Стуль пэльку!" [прим. - "закрой рот"]
   "Ой..."
   - Так вот! - наконец "выродил" Костик. - Если отбросить все варианты типа "поставить свечку" и "побрызгать святой водой"... - Костик вопросительно глянул на Люду, и та решительно покрутила головой, - то остаётся самое естественное - план "А", так сказать, - вернуться на ту самую поляну.
   Люда разочаровано выдохнула.
   - Сама бы не догадалась!.. Но, во-первых, это далеко. Во-вторых, дороги я не знаю, а кто знает - в "поля" укатил. В третьих...
   - Понятно-понятно! Но спросить стоило... Значит, переходим к плану "Б".
   "...Бе-бе-бе..." - передразнила малАя, всё ещё обиженная на весь свет. Люда только фыркнула.
   - А ты не пробовала найти в здешних лесах что-то подобное? Ну там - старые деревья, древние капища, места силы?
   - Ка-а-кой силы?! Какие капища?! Да нам любая трансформаторная будка - место силы, шоб весь район без света оставить! - разочарование переросло в раздражение, тем более, что успевший уже достучаться до сознания внутренний голос сообщил Люде всё, что думает о её способности хранить тайны. И, кажется, он был прав...
   - Панима-а-аешь, - задумчиво протянул Костя, - так, как ты описала ТОТ лес, то это типичное место силы. В таких местах обычно находятся языческие святилища...
   - ...А так же христианские христилища, буддийские буддилища... - Людыно раздражение всё никак не уходило. Но какой уважающий себя сисадмин обращает внимание на бурчание юзера!
   - ...И они тоже. И если юная леди перестанет перебивать старших и умудрённых опытом, я ей одно такое даже покажу.
   Люда только открыла рот для едкого ответа, но на выходе её раздражённое "ой, прям таки!" лоб в лоб столкнулось с Миклухиным "покажу - жу-жу-жу!". Короткая борьба закончилось взаимной аннигиляцией и победой рассудка:
   - Покажи...
   Костик, не особо дожидаясь разрешения, уже отыскал на компьютере карту, сплошь покрытую "зелёными насаждениями", подвинул, увеличил, два раза клацнул, вызвав появление толстой ломанной линии, обвёл всё это художество рамкой и поставил на распечатку. Оживший принтер погудел о чём-то своём и выдал густо замалёванный листок. Костик его принял и торжественно вручил Люде:
   - На. Это недалеко.
   - С-спасибо, - Люда, готовившаяся к долгим и муторным объяснениям по рисованным "от левой ноги" схемам, оторопело глянула на глянцевый результат научно-технического прогресса.
   - Только у нас этим не свети. А то секретчик увидит... - Костик многозначительно умолк на полуслове.
   - И шо?! Это же с компьютера...
   - Больше того - с интернета. Но от человека, засекретившего космический снимок, подаренный американскими коллегами, можно ожидать чего угодно.
   - Уй-йо! - восхитилась Люда отечественной бдительности и принялась разглядывать целеуказание. - Слушай, а что там?
   - Точно не скажу, но археологи отрыли там остатки частокола и жертвенный костёр.
   - И шо?.. - Люда обиженно наморщила лоб, будто ей только что втюхали обёртку, а конфетки в ней не оказалось. Ожидавшая чуда Миклуха, была с ней полностью солидарна.
   - Ну, не знаю, ищите что-нибудь живое.
   - У нас и так всё живое...
   - ВСЁ? - выразительно переспросил Костик, с интересом оборачиваясь к Люде.
   - Ну, не всё конечно, - а только это... э-э-э... ну то, которое...
   "...живое!"
   "Гениально!"
   - Да-а-а, объясняешь ты, конечно... - задумался Костя. - Самому бы поговорить с этой твоей... субстанцией.
   "ШО?! Сам он... этот - "суп-с-танцами"!"
   - Ты бы... выражался бы... поосторожней бы... а то... - сочла нужным предупредить Люда, старательно закусывая нижней губой.
   Костя странно на неё посмотрел, задумчиво вернулся к экрану и принялся что-то там искать. Потом от души клацнул мышкой и вызвал целую табличку каких-то мелких жёлтеньких кружочков.
   - А вот так? - вопросил он и удовлетворённо откинулся в кресле.
   На экране красовалась круглая рожица, которая нахально показывала Люде язык. И не тольлко Люде!
   "Ах, вот так?!" - клац, клац, клац! - и на экране появилось аж три такие рожицы разной степени неприличия.
   Костик, нимало не смутившись, вызвал картинку с приветственно махающей рукой. МалАя подулась немножко и продемонстрировала "саркастическую ухмылку". Костик в ответ изобразил "рукопожатие". Миклуха ещё немного покочевряжилась и клацнула на "цветочек".
   - Ну вот, а ты говорила!.. - Костя удовлетворённо развалился в кресле.
   - Я вообще молчала, - буркнула Люда, оторпело наблюдавшая всю сцену.
   - Значит, ты громко молчала, - Костя был доволен и снисходительно шутил. - Первый в мире контакт с негуманоидным разумом можно считать...
   - Пэу-у-у... - "сказал" компьютер и выключился. Костик "проводил" его удивлённым взглядом.
   "А будет знать, как всяким "негум-на-ноидым" обзываться!"
   - Слышь, Костя, "оно" обиделось...
   - А что я такого сказал?
   - Высказался в негуманоидных выражениях.
   - Так, а как надо говорить?..
   - Нужно ла-а-асково, не-е-ежно - курдУплю франсувАтий...
   "Лю-ка злю-ка!"
   - Как ты сказала?!
   - Курду...
   "Лю!!!"
   - ...Не важно, это я так... И вообще, мы тут на чай зашли, а не грузиться.
   - Ла-адно, - согласился Костя, включил обратно компьютер и взялся заваривать чай.
   "...И мультики посмотреть!" - обнаглела Миклуха.
   - И мультики бы... - передала Люда.
   - Старые, новые, диснеевские... Со смыслом, без...
   - Э-э-э... - Люда слегка растерялась. - Ты там что-то про удава говорил...
   - О, филосовские, хоро-оший выбор! Сейчас будет...
  
   Следующий час прошёл конструктивно. Костя думал, Миклуха внимала кладезю детско-народной мудрости, Люда старалась не вспоминать, что отсюда когда-нибудь придётся выбираться. Закончились "Попугаи", пошло "Простоквашино". Однако, даже любимые мультики не смогли заглушить нараставшее тоскливое ощущение неизбежности. Поэтому, когда дверь неожиданно открылась, Люда подпрыгнула на лежанке и загородилась коробкой. Но это оказалась опять Юлька.
   - О, я так и знала! - ни привет, ни здрасьте сообщила она. - И долго будем прятаться?
   - Да! - Костик обернулся в кресле и уставился на Люду своим коронным строгим взглядом. - И долго?!
   Люда сжалась за коробкой и вообще попыталась прикинуться деталью интерьера.
   - Там все обыскались, - продолжала вещать Юлька. - Бегают, спрашивают: "И где наша героическая? И где наша уникальная?"
   - Да! И где наша... Подожди, а что - все в курсе? - удивился Костя, а Люде поплохело от страшной догадки.
   - Ка-а-анешно в курсе! Чего нашим быть не в курсе, если даже вся общага видела...
   - Вся общага?! - в унисон воскликнули Костя с Людой.
   - Они рассказали ЭТО всей общаге?! - обмерла она, поражённая мужским коварством.
   - Ты ЭТО в общаге показывала?! - ошалел он от масштабов женской конспирации.
   Юлька честно попыталась запустить мыслительный процесс, но запнулась и с подозрением их обоих оглядела:
   - Вы о чём?
   - Ну... как... - начала Люда, но вдруг поняла, что именно ЭТОГО Костику знать не обязательно. Она растерянно глянула в его сторону и встретила такой же вопросительный взгляд - а надо ли всё ЭТО знать Юльке? - А... а ты о чём?
   Минуту продолжалась немая сцена с переглядками, а потом на Юльку напал дикий ржачь. Её согнуло, донесло в свободном падении до кушетки да там и повалило прямо в скопище коробок и сумок.
   - Ыг, ха-ха, ой вы чудики! - качалась она, постепенно утопая среди хлама. - Ой, придурки...
   - Юльк! Юлька!!
   - Ой, не могу!..
   - А не вылить нам на неё остатки чая? - предложил Костя.
   - Добрый ты! - умилилась Люда и со вздохом согласилась: - Выливай.
   - Не надо! - сразу пришла в себя Юлька. - Уффф, ну, вы даёте...
   - Мы никому ничего не даём...
   - Ладно-ладно... - поспешила она успокоить подругу. - Ну Люськин, ну ты чё так и подумала, что парни всем растрепают про твои "беременности"? - но увидела, как та начала возмущенно надуваться и ещё более поспешно исправилась: - ...В смысле - пьянство...
   Людына рука нащупала что-то твёрдое и начала это подымать, с целью убить подругу на месте.
   - Как интересно! А ну-ну?.. - восхитился Костя и приготовился внимательно слушать. Но тут увидел, ЧТО Люда собралась использовать в качестве орудия возмездия, и бросился наперехват: - Спокойно! - веско приказал он, отбирая метровую трубу люминесцентной лампы, и с твёрдой решимостью заверил: - Мы будем судить её по всей строгости революционного закона... но позже.
   Неожиданно Люда "сдулась" и поникла. Вся эта возня вдруг надоела ей до чёртиков.
   - Делайте, шо хотите...
   "Лю! Они тебя обижают?!"
   "Да делайте все, что хотите..."
   - Пэу-у-у... - сказал комп и опять выключился.
   Какие-то мгновения все тупо на него смотрели. Костя пришёл в себя первый:
   - Так, девчонки! Валите-ка вы отсюда, пока сервер не угробили. И духа своего забирайте... Вперёд-вперёд!
   - Паду-у-умаешь!.. Ну и пойдём...
   - Приходите завтра. И попробуйте вариант "Б"! - напутствовал их Костик, практически выталкивая из каморки.
   - Чё за вариант "Б"? - сейчас же пристала Юлька, едва они отошли от "сисадминской".
   - Миклуху в лесу выгуливать, - буркнула Люда. - Вдруг волки её обратно примут...
   - Ка-а-акие волки?.. Подожди! Ты чё ему всё рассказала?!
   - От Мага Светлого Леса бесполезно скрывать правду! И вообще, если вся общага в курсе...
   - Люсь!-кин! Ну, сколько можно! Никому твои "беременности" не интересны!
   - Правда? - Люда с надеждой посмотрела на подругу.
   - Канешна!! Я ж тебе битый час говорю!
   - А Матвий?
   - Вот ты в своём уме?! Какой нормальный человек будет помнить пьяный бред! Да ещё всем трепаться об этом, да?!
   - Угу, нормальный... а кто у Костика ляпнул?
   - Так я ж думала!..
   - А-а-а! Ну, тогда понятно... - на подколку Юлька не обратила никакого внимания, потому как способность издеваться над подругой была у Люды признаком возвращения нормального расположения духа... вместе с которым вернулась и наблюдателность: - Эй, куда ты меня тащишь?
   Почувствовав, что Люда начала упираться, Юлька потянула сильнее:
   - Да не бойся ты! Щас всё увидишь, - заверила она и "нырнула" с площадки вниз по лестнице. Люда "нырнула" следом и сейчас же увидела это самое "всё".
   - Рыжая!.. Нарэшти [прим. - "наконец-то"]!.. Молодец!.. Красавица!.. - подхватило и закружило её расширенное заседание курилки. - Юлька, ты где её выцепила?!
   Честно говоря, Люда даже не испугалась - она просто "зависла", безропотно принимая знаки внимания и даже не пытаясь что-нибудь сделать. В момент опустевшая голова мыслей не отображала и Люда, как бы со стороны, видела себя - смущенную - и окружившие её жизнерадостные лица. Из этих лиц выступила большеглазая брюнетка, знакомая Эдика, и решительно пресекла гвалт:
   - Парни, парни!.. Все тихо! Матвийко, давай!
   - Гык!.. - поперхнулась Люда и, согнувшись, закашлялась.
   - Людмилочка! - участливо постучали ей в спину.
   "Войдите!.." - прокомментировала Люда, пытаясь прикидываться "веником". Но подняться всё-таки пришлось... и оказаться нос к носу с Матвием, который тут же одарил её своей обаятельной "медвежьей" улыбкой. Колени ослабли, а сердце подпрыгнуло вверх и застряло в районе горла. Взгляд парня на секунду стал сочувственно-озабоченным, но его подтолкнули в бок и он продолжил с лёгким "окающим" акцентом, только подчёркнувшим официальность тона:
   - За участие в обезвреживании особо опасного преступника с последующим его позорным изгнанием, торжественно вручаю тебе, Людмила, на память... э-э-э... то самое, что ты преступнику чуть не оторвала - КУРРРР-ВИМЕТР! Ура, товарищи!
   Народ рьяно поддержал. Люда растерялась. И, словно воспользовавшись её замешательством, Матвий наклонился и чмокнул её в щеку...
   "Вайх!.." - умилилась Миклуха.
   - Уййй... - прозвучало сбоку Юлькиным голосом.
   И только сама Люда так и не смогла решить падать ли ей при этом в обморок, или достаточно мило покраснеть. Видимо, ожидание чуда всегда волнительней его самого.
   - Ну!.. Люськин!.. - вырвало её из лирических раздумий возмущенный Юлькин возглас.
   - А?! - Люда очнулась и обнаружила, что держит в руках квадратную картонную коробочку. - Ой, спасибо!
   - Спасибо, спасибо... - проворчала Юлька. - Открывай, давай! Не тебе одной интересно...
   Действительно, народ так напряжённо уставился на коробку, что Люде аж смешно стало. Она пронялась ответственностью момента, надулась важностью и с видом сапёра на показательном выступлении принялась раскурочивать подарок. В наступившей тишине стало слышно, как жужжат под потолком мухи. Наконец, коробка была вскрыта и Люда осторожно сунула пальцы внутрь.
   - Крекс, пекс, фекс, - обвела она суровым взглядом застывшую аудиторию. - Или, как говорили у нас во дворе - КУРРРДЫ БАЛЬОНЦЫ!
   И торжественно вынула руку.
   Предъявление долгожданного загадочного прибора вызвало у коллектива неоднозначные чувства.
   - Часы, что ли?..
   - ...чи компас?
   - Сам ты компас, это манометр!..
   - ...барометр!
   - ...курвиметр!..
   - Вот бы не догадалась! А как им меряют?
   - А шоб я знала... - повертела Люда не то компас, не то манометр с загадочными циферблатами с обеих сторон. Курвиметр она видела впервые в жизни.
   - Фото на память! - прозвучал смутно знакомый голос.
   - Э!.. - попыталась воспротивиться Люда, обнаружив направленный ей в лицо объектив, но тут ещё один очень знакомый голос в голове радостно изумился:
   "Курррвимерррт!.. Лю! Лю!! А где это у жлоба росло?!"
   ЗА ЧТО?!!
   Ну вот, за что ей такое наказание?! Люда "вспухла", как жаба в брачный период, пытаясь задавить рвущийся наружу смех. Щелчок аппарата! - и она уткнулась лицом в подставленный локоть, от души прыснув едва не ушами.
   "ФУХХХХ!.. Слышь, малЕньство, ты меня угробить хочешь?!"
   "Ну, Лю! Ну, где эта штучка?.."
   "Я тебе потом объясню..."
   Снаружи её экстравагантный поступок тоже не остался без внимания.
   - Будь здорова!..
   - Бздров!..
   - Люськин, не порть фотосессию!
   - Не, ну чё - симпатичное фото получится... наверное... - фотограф (где-то она его видела...) с сожалением опустил камеру и виновато глянул на Люду. - А можно ещё раз?
   - АГА! - возмутилась Люда. - Щассс только в роль войду... Вот так! - и она скорчила одухотворённо-кукольное личико, пару раз хлопнув по-юлькински ресницами.
   Глаза фотографа заворожено расширились и он начал поднимать аппарат, но Люда второго шанса ему не дала:
   - Нэма хап-хап! - решительно "свернула" она образ и, совсем уж распоясавшись, показала огорчённому фотомастеру язычок.
   - Рыжик-пыжик... - не остался тот в долгу.
   Пока они так безобразничали, чья-то тяжёлая рука опустилась Люде на плечо.
   - Та досить вже фоткатись! А розкажи нам, Мiлочка, де ж ти таких прийомiв рукопашного бою навчилася?
   Народ понимающе загыгыкал и уставился на Люду, с интересом ожидая ответа. Однако у той от Матвийчыного прикосновения и ощущения его близкого тепла конкретно закупорило горло. Спасла положение Юлька.
   - Да она всю жизнь такая, сколько её знаю!
   - Да ну?!..
   - Точно-точно! Вот помню на первом курсе...
   Рассказывать про их похождения Юлька могла долго, Люда уже и не вмешивалась. Она млела от тихого счастья под боком у Матвия, дружески приобнявшего её за плечи, и ничего другого в жизни ей было не нужно. Только однажды она наткнулась на странно внимательный взгляд фотографа, словно ловящий момент для ещё одного снимка, и опять кольнула беспокойная мысль, что где-то она его видела. Но дружный хохот от очередного Юлькиного пассажа отвлёк её, и Люда окончательно потерялась в новых ощущениях.
  
   В этот день начать работать так и не получилось. Едва Люда собралась засунуть загадочный прибор с неприличным названием подальше в стол, как он сейчас же привлёк внимание.
   - Что это у вас, Людочка? - удивился Владимир Иваныч.
   - Ку... курвиметр, - выговорила та со второго раза, так и не решив, можно ли говорить такое в интеллигентном обществе.
   - Откуда? - ещё больше удивился старый геолог.
   - Парни подарили... - ляпнула Люда, не подумав, и только тогда поняла, ЧТО сказала.
   А заметавшийся в панике взгляд показал, что теперь это интересно не только старшему поколению, но и Юльке с Олежкой, хотя уж они-то видели всё сами.
   - Так это сейчас ТАКО-О-ОЕ девушкам дарят? - с непередаваемым выражением протянула Екатерина Львовна.
   Люда покраснела, мысленно раскаиваясь не только за вчерашнюю драку, но и за то, что ещё на первом курсе заглянула сдуру в учебник топографии.
   - Да вы, Людочка, не смущайтесь, - вдоволь налюбовавшись, сжалилась Екатерина Львовна. - Не вы первая такая, кто от курвиметра пострадал. Вон, Роман Николаевич расскажет.
   - Та що ви, Катерино Львiвно! - неожиданно засмущался старый геолог. - Та де ж бим я, старий дiду, ТАКЕ дiвчаткам розповiдав!.. [прим. - "...девочкам рассказывал"]
   - Да-а-а?! - возмутилась та. - А нам, практиканткам, значит, можно было?!
   - Та ви ж так мило соромилися... [прим. - "...смущались"]
   - Ах та-а-ак!.. Ах вы!.. - задохнулась возмущением Екатерина Львовна и принялась шутливо искать, чем бы в старого провокатора запустить. Назревающую дискуссию на геологических молотках прервал Владимир Иваныч:
   - Ладно, я расскажу! Так вот, девочки, было это сразу после войны. Наши геологи, которых сюда присылали поднимать отрасль, были парни простые. А тут - что ты! - Европа! Даже торговки на базаре материли друг друга только через "прошу пани": "Ах ты ж курва, проше пани!" - "Сама, проше пани, курва!", и так далее. А на проспекте вообще ходили манерные дамы с претензией на аристократию: шляпка, вуаль, собачка на руках... Одна из таких пани работала в большом книжном магазине, где продавали и всякую канцелярщину. И вот, приходит туда наш простой работяга-геолог и на её деликатное "Что желаете?" с деловитой прямотой отвечает: "Дайте мне, пожалуйста, курвиметр!" Женщина опешила, но решила, что ей послышалось: "Цо пан хочет?" Ну, раз не расслышала - повторим: "Курвиметр, пожалуйста!" Пани аж передернуло от таких выражений: "Цо пан такое говорит!.." Геолог тоже обозлился: "Что неясного?! КУР-ВИ-МЕТР!" Бедная пани покраснела, побледнела, схватилась за сердце: "Цо?!.. Як?!.. Где?!.." А геолог, озверев от идиотизма ситуации, напирает, требует: "Курвиметр давай!" Тут уже и народ стал собираться, и патруль с улицы заинтересовался, и неизвестно, чем бы всё кончилось, если бы рядом не оказался коллега того геолога. Он отодвинул товарища и, недолго думая, просто ткнул пальцем: "Дайте ЭТО!" Бледная трясущаяся пани отдала товар, геолог, бурча себе под нос, расплатился. А наши работники с тех пор все просьбы на базаре и в магазине на всякий случай дублировали более однозначным "дайте ЭТО!".
   Коллектив развеселился, представляя в лицах состояние утончённой пани и разбушевавшегося производственника. Люда подхихикивала за компанию, но, ловя многозначительные взгляды Юльки с Олежкой, с холодком стыда понимала, что её вчерашняя выходка была ничуть не менее эпична, чем истории старых геологов. Однако хуже всего было то, что Миклуха стала кое-что понимать... И это "кое-что" вызвало у неё массу новых вопросов, самый безобидный из которых был - "а кто такая "прошипанекурва"?"...
  
   Вариант "Б"! Если бы о нём знала одна Люда, может и удалось бы уговорить Миклуху идти после работы домой. Но Юлька!.. Она вцепилась в возможность разгадки Миклухиного происхождения, как тузик в тапок.
   - Юленька-а-а, ну куда? - ныла Люда, плетясь за подругой в какие-то дебри. - Юлечка, я есть хочу, я пить хочу, я... - но тут она вспомнила о "подрастающем поколении" и испуганно оборвала поговорку: - Ой, за перепрОшення... [прим. - "...извиняюсь"]
   - Что-что хочешь? - с ехидной улыбочкой поинтересовался Олежка, как обычно плетущийся сзади. Люда одарила его недобрым взглядом, а Юлька же отмахнулась, как от назойливой мухи и принялась страшным шёпотом увещевать, наклонясь к Людыному уху.
   - Ну ты что, совсем глупая?! Если можно как-то сдЫхаться... [прим. - "избавиться"] Ты же не собираешься так всю жизнь?!
   - Собираюсь, не собираюсь... - пожала плечами Люда и даже улыбнулась. - Да я уже привыкла. - И сейчас же, словно приятный ветерок взъерошил ей волосы.
   "А ты не подслушивай..."
   "Лю-ка злю-ка..." - удовлетворённо буркнула малАя.
   Юлька посмотрела на подругу, как на чёкнутую. Потом вспомнила о своей руководящей роли и принялась сверяться с картой:
   - Та-а-ак, оттуда мы пришли... там уже смотрели...
   "Тут смотрели? А там смотрели? Так, а что ищем?" - проскрипело у Люды в голове противным "попугайским" голосом. На-чи-нается! Хотя вопрос, конечно, интересный...
   - Действительно, а что ищем? - озвучил Людыны сомнения Олежка.
   - Ой, ну как вы не понимаете! - взвилась Юлька. - Ну, это вот такое... Вот, как бы, это... ну, такие вот... - нехватку слов она восполнила широкими взмахами рук. Получилось очень экспрессивно - Люда с Олежкой даже залюбовались, - но абсолютно непонятно. И тут вмешалась Миклуха:
   "Лю-у-у-у... смотри! А шо эта-а-а?!" - и Люда даже не сразу разглядела, что та имела в виду.
   Дорожки лесопарка, по которым они изначально шли, ближе к окраине города плавно перетекли в овраги, густо поросшие лесом. Все склоны здесь покрывала мешанина из стволов, как молодняка, так и солидных уже деревьев и сквозь эту чащу видно было не дальше пары десятков метров. Но Миклуха указывала даже не в неё. Впереди по ходу в "их" овраг вливался другой, отделённый крутым гребнем. И вот на самой верхотуре над слиянием оврагов, словно венчая обрывистый мыс, маячила громадная тень.
   - Ого! Кажись, пришли... - Люда задрала голову, рассматривая смутные очертания не то огромного дерева, не то даже заброшенного замка. Остальные проследили за её взглядом и тоже впечатлились. Особенно впечатлился Олежка.
   - Нам туда?! - с непередаваемой скорбью воскликнул он. Вообще-то Люда туда не собиралась, но глядя на эту кислую мордашку, не отказала себе в удовольствии важно кивнуть:
   - Ага, придётся дряпаться [прим. - "карабкаться"]. А что делать!..
   - Ну-у-у... Давайте я вас тут подожду? - с надеждой предложила единственная мужская сила их компании, но тут уж возмутилась Юленька:
   - Олежка! Ты бросишь меня одну?!
   И пришлось Олежке героически продираться по склону через кусты, волоча за собой свою Юлечку. Замыкала восхождение Люда, время от времени подпирая обтянутый джинсой Юлькин зад. Та взвизгивала и норовила если не сесть на голову, то уж точно съехать ей под ноги. К середине склона Люда уже и штаны вымазала, и руки ободрала, и раскаялась. И только одна мысль удерживала её от возвращения назад - что сделают с нею друзья за подобные шуточки.
   Наверх они всё же выбрались. Но пару минут стояли, одышливо сопя, упираясь в стволы, в собственные колени, а кое-кто - так просто с четверенек вставать отказывался. Потом Олежка таки отлип от дерева и взялся поднимать Юлечку, так что Люда с удовольствием понаблюдала, как эти два "инвалида", кряхтя и постанывая, принимали относительно вертикальное положение. Когда все утвердились и огляделись, к Олежке даже чувство юмора вернулось:
   - О! Мы что, Перуна вызывать будем?!
   Действительно, в таком месте - только громовержца вызывать. Перед ними стояло Дерево с самой что ни на есть большой буквы! Огромный ствол, словно сплетённый из множества стволов потоньше, занимал весь мыс. Собственно он его и создал, вцепившись корнями в осыпающуюся землю. Центральная часть видимо была давно обломана, возможно даже молнией, и крону составляли боковые ветви, сами по себе толстенные, но на основном стволе - словно палочки, торчащие в разные стороны. Дерево было старым. Очень старым... И едва Люда осознала это, как откуда-то изнутри пришло ощущение давящего Взгляда, который с недобрым вниманием окутал её со всех сторон. Стало очень страшно. Люда знала, что так бывает в лесу. Настоящем лесу! Не прочищенном, не посаженном, отродясь растущем себе и не знающем, что такое человек.
   "...Бог этой чаще не указ!
   Глаза чудовищной змеи
   Уже ощупывают нас.
   В такие гиблые места
   Бог добровольно б не полез!
   Здесь тень скользнёт из-за куста -
   И ты для всех богов исчез..."
   [прим. - стихи В.Г. Мачальского]
   - Слышьте, тут даже пещера есть! - восхитился Олежка.
   - И конечно, какие-то варьяты там костёр палили... - проворчала Люда, вытряхивая из головы наваждение.
   В отдалении от Дерева виднелись, разбросанные среди молодой поросли кучугуры - явно отвалы земляных работ. Похоже, место раскопок они нашли. Осталось только понять, что с ним делать...
   - Да-а-а... - Юлька восхищенно оглядела древовидного богатыря и повернулась к Люде. - Ну? Люськин! - потребовала она ответа за свои мучения.
   "Лю! Лю!" - нетерпеливо затрепыхалась и малАя, словно подталкивая под локоть.
   - Шо вы от меня все хотите?!
   - Ну так... давай!
   - Шо "давай"? Я никому ничего...
   "Ну, Лю! - теперь и Миклуха взяла требовательный тон. - Цо ты выламУешься, як трАмвай на рОгу!" [прим. - "...заламываешься, как трамвай на углу"]
   "Ты!.. Ты!.. - Люда аж задохнулась от возмущения. - Ты где?.. Ты когда успела?!"
   "Оййй... - малАя поняла, что её несанкционированный "взлом" раскрыт и тут же перешла в контрнаступление: - Лю, шо ты как маленькая! Пусти меня к дереву!"
   "Как?!"
   "Оййй! Ну, подойди, дотронься... Как ещё?!"
   "Спаси-и-ибо! Один раз уже дотронулась - чуть дуба не врезала... А, кстати, это дуб и есть!"
   - Люсь!-кин!
   - Да иду уже, иду! - Люда обречённо вздохнула, подошла и с легким мандражем положила ладонь на бугристую шершавую кору ствола-великана. И ничего! - Ну! - обернулась она к зрителям. - Довольны?.. Хватит?..
   Юлька стояла с чуть приоткрытым от ожидания чуда ртом и напряжённо на неё смотрела. Даже Олежка проникся важностью момента и чего-то ждал. Люда шкодливо хмыкнула и вернулась к дереву:
   - О великий и могучий представитель широколиственных! - завыла она торжественно-противным голосом. - О Великий Дуб, прародитель всех "дубов", окончивших высшие и средние учебные заведения! Ответствуй мне, доколе терпеть... - Что там она собиралась терпеть, Люда сказать не успела. Потому что рука её внезапно потеряла опору, она с коротким "ай!" качнулась вперёд... и пространство перед нею вспыхнуло и потекло, словно акварель под дождём.
   Люда испуганно вскинула взгляд... и увидела ИНОЙ МИР.
   Всё осталось на месте - деревья вокруг, склон оврага, уходящее вдаль лесное море... Но из этой реальности клубами тумана, текучими тенями прошлого вырастала, вздымаясь над верхушками деревьев другая реальность. Другой лес.
   Высоченные стволы стройными колоннами вырвались из почвы и уткнулись вершинами, казалось, в самое небе. Шатрами развернулись кроны, переплетая ветви, закрывая гудящей под ветром листвою солнечный свет. Земля под ногами и даже прямо в воздухе, поверху исчезнувшего в одно мгновение оврага, вспухла от корней - будто огромные змеи, плавно скользя, поднялись из нор и сплелись в единый бугристый узор. В сгустившемся сумраке заструились меж стволов большие и малые тени, сверкнули глаза, захлопали крылья. Хриплое рычание хищников, стрёкот птиц, близкий вой заполнили слух, заставив Люду вздрогнуть и опасливо оглядеться. Она вдохнула всей грудью прелый тяжелый воздух и вдруг поняла, что ОНА - ДОМА!
   ...Лес, величественный, как собор, безудержный, как течение могучей реки, бесконечный, как море - живой! ОНА сама была этим Лесом, этими деревьями. ОНА воздвигала их, помогала расти, ощущая течение соков в стволе и трепетание листьев на ветвях. ОНА собирала для них свет всей зеленью нескончаемого покрывала их крон, готовила почву мириадами живых существ. ОНА жила этим Лесом и Лес жил ЕЮ. Это был ЕЁ дом, ЕЁ город, который ОНА строила своими руками, направляя и оберегая. Это была ЕЁ жизнь...
   И вдруг что-то изменилось. Холодной темной угрозой сгустился воздух. Звуки лесной жизни, обычные и домашние, взвились и заметались в панике между стволами. Треском закачавшихся стволов, гулом и тревожным шелестом крон отозвались деревья. Лес словно отшатнулся, окружил Люду, прильнул к ней, ища защиты, заставляя саму в безотчётном страхе шарахнуться назад, прижимаясь спиной к шершавой бугристой стене.
   Только ощутив лопатками надёжную, как скала опору дерева-великана, Люда огляделась и... обмерла. Потому что сквозь тающий на глазах образ ЕЁ леса проступил лес другой - черный и пустой, - будто прямиком из страшной сказки. В нём не трепетала листва, не возносились к небу стволы, не кипела хлопотливая жизнь обитателей зелёного царства. В нём вообще не было жизни! Только существование - на год, на два, на десяток лет, вырывая друг у друга крохи пищи, стремясь выжить любой ценой, чтобы всё равно погибнуть в огне или под топором. Мрачная насмешка над той тысячелетней жизнью, которую только и следует жизнью называть. И эта тьма, неудержимо накатываясь, шаг за шагом "пожирала" лес.
   ЕЁ ЛЕС! ЕЁ ДОМ! ЕЁ ЖИЗНЬ!
   Не осознавая, что делает, на одном душевном порыве, Люда вскинула руки и в нагло прущую тёмную жуть ударили алые сполохи ЕЁ силы.
   Чёрная волна откачнулась, словно не решаясь двигаться дальше, и Людыны губы растянулись в хищной мстительной улыбке. На мгновение показалось - никакая угроза не сдвинет её с этого рубежа. Но сейчас же Люда почувствовала, что с каждой секундой противостояния силы её иссякают, вытекая, словно из дырявой бочки.
   - Врррёшь, не пущу! - взъярилась она, отдавая всё без остатка.
   - Уходи! - шорохом листьев дохнуло вдруг из-за спины.
   - Не могу! - сквозь зубы процедила Люда, вкладывая в это короткое слово всё отчаяние перед неизбежным концом.
   - Теперь можешь... - скрипом ветвей ответило Дерево и заступило Люду, словно втягивая её в свои древесные недра.
   И последнее, что Люда увидела, была вспухшая мглистой волной тьма и одинокое Дерево на её пути...
  
   - Люськин! Люсечка! Люсюньчик! - громко и навзрыд причитал чей-то знакомый женский голос. - Люсенька, не умирай! Господи, и чего я сюда попёрлась!.. И оно мне было надо!..
   - Надо искусственное дыхание сделать! - перебил другой голос - хоть и мужской, но с такими же истеричными нотками.
   - Дыхание?! Щассс!
   Неожиданно Люда почувствовала, что ей заткнули рот и со всей дури туда дунули, от чего легкие забило окончательно. Люда испуганно попыталась вытолкнуть это всё обратно и задёргалась, кашляя и вырываясь из рук, которые прижимали её к земле.
   - Кха! Кхы! Уйкхы-фу!.. Вы что сдурели?!!
   Её отпустили, и секунду было тихо. А потом громовое безудержное "УРРРА!!!" потрясло лес. Люда наконец открыла глаза и увидела, как Юлька повисла на шее у Олежки и от избытка чувств пытается того удавить. Олежка вымученно, но счастливо улыбался. Наконец, они расцепились и бросились обратно к Люде, которая успела уже подняться на карачки и пыталась сесть. Подхватив за руки, её подняли и утвердили на ногах. Ноги держали сносно, хотя и слегка подкашивались.
   - Люсюньчик, ну как ты? - заботливо льнула к ней с одного боку Юлечка, и не слушая, тут же укоряла: - Ну, что же ты!.. Ну, разве так можно!..
   С другой стороны бубнил своё Олежка, тоже пытаясь скрыть за болтовнёй нервное потрясение:
   - Ты издеваешься - второй раз при мне в обморок падать! Тебе, Рыжая, лечиться надо...
   И в это время сверху, чуть не у них над головами, раздался треск, затем - обвально нарастающий шелест, и что-то большое и тяжёлое с грохотом повалилось рядом. Все трое испуганно вжали головы в плечи, хотя смысла в этом движении не было никакого - если бы упавшая ветвь, величиной с хорошее дерево, свалилась на них, то не спасли бы даже каски.
   - Нифига себе прико... - начал Олежка, но тут в вышине снова начало подозрительно потрескивать и он, недолго думая, подхватил Люду под руку: - Валим отсюда!!!
   Когда они отбежали на безопасное расстояние, с шумом упала вторая ветвь. Дерево, простоявшее явно не одну сотню лет, разваливалось прямо у них на глазах! Просто кино какое-то... Может и кино, но, глядя на него, у Люды внутри всё закрутилось болючей жалостью, будто от неё самой отрывались и падали эти ветви, не в силах больше бороться с тяжестью. Словно перед нею тонул корабль, с которого их сняла последняя лодка. Словно только для неё столько лет держалось на краю пропасти это огромное дерево, и вот теперь, отпустив её, потеряв смысл своего существования, могло наконец упасть. Будто это её родной дом рушился сейчас, погибая на краю пропасти...
   Начала трещать и клониться ещё одна ветвь. Олежка замер, ожидая бесплатного представления. Юлька тоже открыла в предвкушении рот, в то же время опасливо поглядывая на подругу. И Люда не выдержала. Резко развернувшись, она побрела прочь, куда угодно, лишь бы не слышать скребущего по нервам звука разрушения.
   - Люсь! Люськин, куда ты? Подожди! - нагнало её сзади. - Рыжая, ты чего?!
   - Ни...чего... - буркнула Люда, едва сдерживая спазмы-рыдания.
   Сзади затрещало так, словно разваливался уже сам ствол, а звук падения ушёл куда-то вниз, замирая на склоне гряды шорохом оползающих остатков. Люда вздрогнула и, не оглядываясь, рванула в лес, едва успевая смотреть под ноги. Зацепилась раз, выровнялась, опять споткнулась. Едва успела убрать глаза от больно хлестнувшей по лицу ветки, не глядя, бросилась вперёд. Под ступнями громко хрустнуло, ноги переплелись с подскочившим от давления сушняком. Потеряв таки равновесие, Люда с размаху врезалась подставленными локтями в землю. И тогда, уже не в силах сдерживать себя, разрыдалась.
   Она ревела как маленькая - долго, с чувством, взахлёб, сама себе удивляясь. Плакала, пока не стало легче, пока жгучая боль не вышла вся со слезами. Только тогда, наконец затихнув, Люда решилась подняться. Едва она завозилась, её тут же подхватили под руки.
   - Не-не, не надо, я сама... - начала она, неловко пытаясь плечом стереть с лица слёзы (остальные части рук для этого уже не годились), но не сдержалась и ещё раз судорожно вздохнула: - Ы-ых... - А на лицах у Юльки с Олежкой проявилась непередаваемая смесь облегчения с тем, что нормальные люди показывают, крутя пальцем у виска... - Ладно... пошли, что ли...
  
   Миклуха молчала до самого дома. Очень нехорошо молчала, безжизненно. Так мог бы молчать альпинист, не удержавший товарища над пропастью. Или вынесший раненого друга боец, которому сообщили, что друг всё равно умер. Люда не вмешивалась. Её бы саму кто утешил... Даже Олежка и тот, скоропостижно чмокнув Юлечку, быстренько смылся перед общагой. Хотя это было нормальным - если Юлька ещё как-то видела смысл в происходящем, то дружок её наверняка терялся в непонятка, мысленно примеряя к Люде смирительную рубашку.
   "...а то ещё курвиметр оторвёт", - Люда со вздохом проводила его взглядом.
   "Лю! - неожиданно отозвалась Миклуха и робко добавила: - Мама..."
   От этого "мама" у Люды внутри всё словно перевернулось, потому ответить она смогла не сразу:
   "Да, солнышко?"
   "Ты меня любишь?"
   Если бы Людына душа не была вверх тормашками от предыдущих слов, то перевернулась бы снова.
   "Люблю... Куда ж я денусь?!" - попыталась она отшутиться, но малАя тона не приняла.
   "Ты меня не оставишь?" - очень серьёзно спросила она, но за этой отстранённой серьёзностью, как тень за занавеской стояла ТАКАЯ надежда, что Люда поспешила успокоить:
   "Нет, что ты! И не подумаю..."
   "А... ещё другую - меня?.." - продолжила добиваться Миклуха, но замолчала, словно у неё не хватало слов.
   "К-какую "другую" тебя?" - мозг при попытке объять непонятное оцепенел, дожидаясь прихода смысла. Но тот не торопился.
   "Ну-у-у... меня... и ещё - меня... ту, которая в лесу... где дерево... дуб..."
   Попытка внутреннего голоса съехидствовать по поводу личного детского сада была перехвачена на взлёте и резко затолчена вглубь, не исключено, что в спинной мозг. Шутить над ТАКИМИ чувствами Люда была не способна.
   "Так... подожди... Вас теперь двое?" - осторожно уточнила она.
   "Не-е-е... я - одна... Я пришла с тобой... И я уже была там... Ты же видела... меня... Лю, я не могла остаться!.. Я бы там погибла!!.. Ну как ты не понимаешь?!! - голос Миклухи сорвался.
   "МалЕнька..." - так ничего и не поняв, Люда готова была на пару с Миклухой расплакаться от сочувствия и, как могла нежно, словно гладила большого пушистого щенка, объяснила: - Ты - моя ма-а-аленькая... Я тебя не оставлю... сколько бы вас... тебя ни было".
   "Правда?.. - словно живое тепло, прильнуло к ней, успокаиваясь и счастливо замирая. - Ма-а-ама"...
  

__________

  
  
   С утра Люда была тиха и задумчива, и с точки зрения Юлечки - просто прелесть! Она ни слова не сказала за грязную посуду и совершенно безропотно позволила сделать себе причёску на Юлечкин смак. Только почему-то время от времени дёргалась и затравленно озиралась то на одну, то на другую стену, и даже на потолок. А в коридоре, когда им уже следовало поторапливаться, Людка вдруг стала как вкопанная перед одной из дверей и даже протянула руку, словно хотела постучать. Но на возмущённое "ты чего?!" словно опомнилась и бросилась догонять.
   На работе Люда так же безответно выполняла все поручения, и свои, и подружкины, только изредка зависая, со взглядом, устремлённым в неведомую точку пространства. Юлечка искренне радовалась такому покладистому поведению... полдня... через час её это начало раздражать.
   - Уважаемый маг какого-то леса! - ворвалась она с Людой на прицепе в "сетевую". - Расколдуйте эту... эту... Даже не знаю, как сказать!
   - А что с нею? - Костик откинулся в кресле, оглядывая девушек строгими стёклами очков.
   - Дык... план "Б"!
   - О-о-о! - восхитился Костя и вопрошающе уставился на Люду, но не дождавшись никакой реакции, потянулся к компьютеру. - А так? - наклацал он давешние рожицы, одна из которых приветливо помахала ладошкой.
   "Лю, как думаешь, если в ответ дербалызнуть его током и угробить севвер..." - начала Миклуха скучающим тоном.
   "...Сервер..." - автоматически поправила Люда.
   "...А равнобедренно", - так же скучно парировала малАя и продолжила мысль: - "...Так он поймёт шутку?"
   "Вряд ли", - констатировала Люда отстранённо.
   "Тогда не буду", - обыденно, словно про вчерашние пирожки, постановила Миклуха.
   - Да-а-а... - не дождался реакции Костя, даже не подозревая, каких опасностей избегнул.
   - Вот! - подтвердила Юлька.
   - Ну что ж... рассказывай!
   У Юльки всё выглядело о-о-очень живописно... но непонятно. На эпической - со вздетыми руками и вытаращеными глазами - сцене падения дерева Люда встретила недоверчивый Костин взгляд, но только хмуро отвернулась. Говорить об этом не хотелось ни капельки. Юлька закончила и тоже уставилась на подругу, всем своим видом изображая иероглиф "НУ?!". Под этими взглядами Люда нервно заёрзала по лежанке.
   "Шо они от нас хотят?" - забеспокоилась и Миклуха.
   "Как все - понимания и сочувствия..."
   "Пфффы!" - ёмко выразилась малАя и Люда закусила губу, чтоб не хмыкнуть в голос.
   - Ладно, - согласился с её пантомимой Костик. - Тогда я кое-что покажу.
   "Кое-что?! Да, кое-что! Не будем говорить - что, хотя это было..."
   "Неправильно, там был "кое-кто", - вступилась Люда за классику. - Хотя это был Слонёнок!"
   "Костик покажет слонёнка?!"
   - Кхрм! - вырвалось у Люды и она покачнулась, словно пытаясь свалиться с лежанки. Видение Костика с ушами и хоботом даром не проходит. Выровнявшись, Люда встретила озадаченные взгляды коллег и поспешила успокоить: - Ничего-ничего... Ты показывай...
   - Спасибо, - с тонким намёком поблагодарил Костя и продолжил: - Я тут нарыл информацию...
   "Свыня нарыла", - прокомментировала Миклуха.
   "Кабанчик, - уточнила Люда. - Очкастый... или очковый?"
   - Так вот, лесная экосистема, это оказывается такой сложный организм!..
   "...Наверное - очкастый, а то получится, что животиком страдает. Хотя кобра ведь очковая..."
   "Кобра страдает животиком?!"
   - Пфрк! - опять качнулась Люда и уже привычно помахала рукой: - Ты говори-говори, я слушаю...
   Костя одарил её уничижительным взглядом, но продолжил:
   - Лес - это как бы целый город. Вот, смотрите, - он вызвал на мониторе картинку, на которой фоном служили деревья с длинными стройными стволами. Повсюду на них пестрели изображения разной живности и всё это было перечёркнуто стрелками с надписями. - Любое дерево - как дом или даже фабрика: на каждом уровне кто-то живёт...
   "Ёжики?" - задумчиво вставила Миклуха.
   "Не ис-клю-че-но", - поощрила Люда.
   - ...и производит какой-то продукт, необходимый другим жителям, - вещал Костик.
   "Какашки?" - нерешительно, словно ученик у доски, предположила малАя.
   "Пра-а-авильно!" - поддержала инициативу Люда.
   - Люськин! - Юлька возмущённо пихнула её локтём в бок. - Ты слышишь?! Для тебя же говорим!
   - Слышу-слышу... - с готовностью закивала та головой.
   - ...Но самое интересное, что тропический лес растёт не на мощной почве, как наш, а сам на себе - буквально на собственных корнях! Что производит, на том и растёт - замкнутый цикл. А это значит, что по уровню производства, он далеко превосходит нашу цивилизацию. Даже больше, он сам по себе - цивилизация!
   "Цы-вылезация... - ничуть не впечатлилась малАя. - А "цы-залезация" бывает?"
   "Не бывает, бо любая "цывы-лизация" заканчивается "кана-лиза... Миклуха, погоди!" - оборвала мысль Люда:
   - Ты хочешь сказать, что наша цивилизация до леса ещё не доросла? Что он такой, весь - организованный?
   - Вот! - Костик удовлетворённо откинулся в кресле. - Организованный! Именно! От слова "организм". А какой мы лучше всего знаем организм? - спросил он и, не дожидаясь, сам же ответил: - Правильно, свой собственный!
   - То есть, - продолжила как бы сама с собой Люда, пытаясь уловить "за хвост" мелькнувшую в мозгу ассоциацию, - в этом организме, как и в нашем, может появиться сознание?
   - А кто сказал, что мы со своим сознанием уникальны?
   - Вообще-то все... Но они не подумали. Индивидуализм, знаете ли...
   - Крайний агностицизм с антропоцентризмом...
   - Жестокая форма аутизма, помноженная на врождённый дебилизм...
   - Гносеологическая индук...
   - А-А-А! - вдруг взвыла Юлька, заткнув уши.
   - Ты чего?!
   Юлька осторожно отодвинула ладони, никаких "дебилизмов" не услышала и уже смелее убрала руки:
   - Издеваетесь, да?!
   - Над тобой?! - искренне изумился Костик и даже головой покрутил: - Не-е-е, как можно!
   "Значит, надо мной, - зловеще констатировала Миклуха. - Ну, щас я вам..."
   - Не тронь комп!!! - взвилась Люда, заставив всех дёрнуться от неожиданности, но тут заметила ошарашенные лица и поспешила исправиться: - Не-не, это я не вам... Хотя знаешь, Костик, сам ей объясни!
   - Значит так, уважаемая э-э-э... - заторопился тот.
   - Миклуха, - подсказала Люда.
   - Да! Так вот, вы являетесь сублимацией лесного сознания, так сказать, высшей стадией эволюции самоорганизованной системы...
   "Щас вырублю!" - пригрозила Миклуха.
   - Укушу! - перевела Люда.
   - Короче! Ты - Дух Леса. Если лес живёт очень долго, он организуется и у него появляется такой Дух-Хранитель, по нашему - Леший. Это давно известный факт. Люди всегда его уважали, поклонялись...
   - Уважали, говоришь... - тихо сама себе проговорила Люда.
   - Да... Но вот интересно, как этот Дух попал к тебе? Он же без леса существовать, как бы, не может.
   - Не может, - подтвердила она мрачнея.
   - Хотя, ты знаешь... Всегда же были люди, которые жили в лесу. Нет, не так, что просто жили, а как... Ну, как баба Яга! Она кто в первую очередь - ведьма! Та, которая много ведает. Её и звери слушались, и с лешим, хранителем леса, она дружбу водила. Даже вот - людей недолюбливала. А главное, что жила она в самой чаще, где хода нет, как говорится, ни конному, ни пешему. В этаком заколдованом живом лесу...
   - То есть я, по-вашему - баба Яга?.. - совсем хмуро уточнила Люда.
   "Точно - баба!" - восторженно подтвердила Миклуха.
   - НУ, СПАСИБО!
   - Не, ну правда...
   - ...костяная нога-а-а?.. нос в потоло-ок врос?.. - подозрительно спокойно продолжила Люда и вдруг "взорвалась": - ТА ЖЕ БЫСЬ ВЫ ВПУКЛЫ С ТАКОЙ РАДОСТИ!
   - Чего сделали?.. - вслушался Костя в звуки, которые его разум идентифицировать отказывался, но Юлька не дала ему поудивляться:
   - Хи-хи! Люська - в ступе, а вместо метлы - гитара!
   Люда наградила подругу многообещающим взглядом, но тут Костя снова услышал в речах девочек знакомые слова и с энтузиазмом возмутился:
   - Так, не надо инсенуаций! Ступы, мётлы и выкрадание детей появилось позже, из Европы. Наши Яги такой фигнёй не занимались.
   - А какой занимались? - сейчас же пристала Юлечка.
   - Ну там, дорых молодцев в баньке выпаривали...
   - О-о-о!
   - Шо "о-о-о"? Это ей "о!" - с молодцем попариться, а ему каково?!
   - Да нормально! Слышь, Люськин, с добрым молодцем в баньку пойдёшь?
   - С которым? - деловито поинтересовалась Люда.
   - А хотя бы с Матвийчыком!
   - С Матвийчыком?.. - Люда оценивающе поцокала языком. - Не! Маловато будет...
   - Люськи-и-ин, уважаю! Кого бы ещё добавить?.. Но Олежку не дам!
   - Пфы! Очень надо... У геофизиков такие парни!
   - Я вам не мешаю?! - вставил, наконец, свои "пять копеек" Костя.
   - Да ты сиди, сиди... - разрешила Люда.
   - Значит так, дамы! Ежели мои научные изыскания вам неинтересны, то прошу пожалуйста вон!
   - Нудный ты! - бросила Люда, поднимаясь с лежанки.
   - Давай-давай... - подтолкунул её Костя на выход. - Мне работать надо.
   - Я никому ничего не... - начала она, но дверь уже закрылась. - Ну и ладно!
  
   Стоило только выйти в коридор и - ах! - подзабытые в уютной Костиковой каморке ощущения, с утра не дававшие Люде житья, нахлынули с новой силой.
   "Миклухи-и-ин... Ну, Миклушечка-а-а... Не хочу я с ними знакомиться!" - заныла Люда, споткнувшись об очередной "привет" из-за двери.
   "Ну, Лю! Должна же я хоть поздороваться!"
   "А я каждый раз должна дёргаться?!"
   "Ой, Лю... Ух ты, ух ты!.. А можно туда зайти?"
   "Нет!"
   "Ну, Лю!.. Ма-ма-а..."
   "...Подлизка..."
   - Люськин, ну ты идёшь? Чё опять зависла-то?
   - Щассс...
   Люда вдохнула пару раз для храбрости, постучала и открыла незнакомую дверь с табличкой, которая сообщала, что здесь некие личности, судя по надписи - маньяки, производят "Расчленение разрезов скважин". Легенда сложилась на ходу:
   - Здрасьте! Извините, Владимир Иваныч к вам не заходил?.. Ой, какая лилия красивая! А-а-а, это гиппеаструм... Ну ладно, извините...
   Обратно Люда вывалилась вся красная и вспотевшая, как будто мешки таскала. Снаружи, уперев руки в боки и многозначительно притопывая носком кроссовка, ждала Юлька.
   - Ты чего? - удивилась Люда.
   - А ты чего? - подозрительно оглядела её подружка.
   - Э-э-э... Ладно, пошли что ли работать, - пожала плечами Люда, надеясь, что хоть там станет легче.
   Но работать так и не получилось. Потому что в комнате их ждала полномасштабная геологическая дискуссия. Все "зубры" нависли над столом Романа Николаевича и решали жизненно важный вопрос о положении на карте каких-то малозначительных слоёв.
   - Но ведь тёмноцветные! - вещал Владимир Иваныч с апломбом пророка. - А чёрные сланцы характерны именно для олигоцена!
   - Та то е так... - в общем-то соглашался Роман Николаевич. - А ось же - чорна крейда? [прим. - "мел", породы меловой системы]
   - Но микрофауна-то олигоценовая!
   - Та то е так... А шо ж - аммониты?
   - А переотложены! - азартно вставила Екатерина Львовна.
   - Та то е так... А як же - нормальный розрiз?
   - А надвиг не заметили!
   - Та то е... Но то вже - вообше!
   Под общий смех дискуссия увяла, и тут Владимир Иваныч обнаружил молодёжь.
   - О! Девочки, а вот как вы считаете, что приоритетнее в определении возраста - аммониты или глобигерины?
   - Шо?.. - Юлькиными глаза стали как иллюминаторы, в которых плескалось голубое море незамутнённого мыслями сознания.
   Люда сдавленно "хрюкнула" в сторону и попыталась улизнуть на своё место. Но не успела.
   - Людочка, а вы как считаете?
   "Раз, два, три и так до бесконечности..." - вставил внутренний голос.
   - Э-э-э... - его хозяйка была менее категорична. - А в чём суть?
   - Действительно, Дидашенко! Ты б сначала объяснил ситуацию? - вступилась за молодёжь Екатерина Львовна.
   - Ну, имеем мы сложный тектонический узел с множеством чешуй и надвигов, а в нём - чёрносланцевая толща. И вроде бы прослеживается нормальный разрез с севера - палеоцен, эоцен... Но такой же вроде бы нормальный разрез имеется с юга - эоцен, палеоцен... Посему, никак не могут решить, куда причленить эту толщу: то ли это самый молодой олигоцен северного разреза, то ли самый старый мел южного. И что самое главное, в самой толще определили, хоть и единичные, но аммониты верхнего мела и... глобигерины олигоцена. Вот и спорят, мел это или олигоцен. А как вы считаете?
   - А может, это и то, и другое? - жалобно скривилась Люда, у которой от обилия "-ценов" в голове слегка помутилось.
   Дружный хохот был ей ответом. Махнув на Людыно мнение рукой, "зубры" вернулись к столу, продолжая на все лады склонять, изобретённую ею "олиго-мело-ценовую" толщу. Люда потопталась посреди комнаты, отметила исчезновение подруги, которая под шумок уже просочилась к Олежке за комп, и решила, что ей здесь тоже делать нечего. Тем более, что её ещё ждал подвиг - триста первая комната. Ибо, если она не поговорит с Матвием, то сама себя съест. А если не съест, то уж точно понадкусывает...
   "Лю! Ты собираешься съесть сама себя?! Чтоб Матвию не досталось?! Ну ты жадина!"
   -Рррррр...
   "Ладно, ладно..."
   На этот раз никаких легенд она придумывать не стала, просто вдохнула-выдохнула три раза, постучалась и вошла.
   - ...Ой, я так переживаю за нашего Билюченка! - встретил Люду озабоченный возглас Лидии Павловны. - Он ведь такой интеллигентный! Такой воспитанный! Вообще - такой лапочка!
   - Куда там нашим совковым плебеям! - поддакнула кудрявая мадам.
   - Пора уже иметь руководителя, как во всех цивилизованных странах! - встряла та, кого Лидия Павловна называла Томочкой.
   Люда слегка опешила и даже поздороваться забыла. Но, пока она пыталась понять, кого и за что из их начальства собираются сменить уважаемые палеонтологини, её мнущуюся при дверях фигуру увидел Матвий.
   - О, привiт Люда! Вже iду, - объявил он во всеуслышанье, поднимаясь навстречу. И добавил, как бы извиняясь перед своими дамами: - Володимир Iванович просив зайти...
   От такой заявки Люда, которая и без того была в критическом состоянии, окончательно выпала из реальности. Кроме того, возникло нехорошее ощущение, что ею нагло воспользовались. Однако, поудивляться ей не дали - Матвий подхватил её под локоть и деликатно вытолкал из комнаты.
   "Э, полегче!.. - даже Миклуха возмутилась таким обхождением. - И шо они все сегодня пихаются! Щас как пихну..." - И пихнула...
   - Уй-ють!.. - неожиданно запнулся за порог Матвийчык и с Людою на прицепе вывалился в коридор. За их спинами радостно грохнула дверь.
   "МИ-КЛУ-ХА!"
   "Оййй..."
   Вообще-то Люда совсем не так представляла себе первое свидание! Не говоря уже о том, что никак не представляла... Но пока она мялась и смущалась, Матвий отряхнулся, огляделся и снова прихватил Людын локоть.
   - Мiлочка, дуже добре, що ти зайшла, - активно потащил он её по коридору в направлении, противоположном от её желания. - Там нашi на горi збираються, а я не знав як вiдпроситись.
   - А-а-а?.. - засомневалась Люда, не успев оформить в слова, обуревавшие её чувства.
   - Iдем, iдем! Нiчого страшного, Льоха всiх запрошував. [прим. - "...приглашал"]
   - А-и-и... - снова попыталась уточнить Люда и снова ей ответили прежде, чем она поняла, что именно хотела спросить.
   - Олежка з Юлькою зараз пiдтягнуться.
   Ну, если подтянутся, тогда её присутствие на дне рождения какого-то неизвестного ей Лёхи можно считать законным... Осталось выяснить только один вопрос.
   "Миклуха-а-а..."
   ...Мрачное молчание в ответ.
   "Миклушенька-а-а..."
   ...Мрачное молчание с обиженным сопением.
   "Мацёнька-а-а... трилямбдадеточка-а-а... курдупэльку муй пампухастеньки-и-ий... пацятечку замачеганэньке... [прим. - "поросёночек замурзаненький"]
   "Ну ладно, ладно... иди уже. Захцянка-цяцянка, а дурнэму радость..." [прим. - "Прихоть-..."]
   - Кхм!.. - непроизвольно вырвалось у Люды.
   И тут они пришли...
   Почему-то Люда представляла (раз уж они так спешили!), что ждёт их накрытый стол и распившие уже по первой коллеги с традиционным "О! Штрафную!". Не тут-то было! Первое, что она увидела, была рабочая комната, разве что уставленная столами больше обычного, и нормальная трудовая обстановка: кто сосредоточенно стучал по клавиатуре, кто раскладывал на столе стопки напечатанных экземпляров, кто вообще усердно таращился в микроскоп. Как будто ни сном, ни духом не слышал ни о каком празднике и вообще - она не туда попала!
   - Привет девушки! Чим вам допомогти?.. - жизнерадостно начал Матвий, но был сходу развёрнут на сто восемьдесят градусов.
   - Матвийко, бегом к нашим, скажи, чтоб ещё сыра купили! - выглянула из-за шкафа знакомая большеглазая брюнетка. - И дверь закрой! - донеслось ему уже в спину.
   Дверь грохнула об косяк и с утомлённым скрипом медленно отвалилась обратно.
   - Не ну нормально?! Я что постоянно за ними закрывать должна?! - брюнетка возмущенно развела руками, в одной из которых была тарелка, а в другой - здоровенный нож (Люда испуганно отшатнулась и прикрыла тяжко "вздохнувшую" дверь).
   - Ритка как послала, так уж послала!.. - хихикнула от компьютера ещё одна знакомая красавица, завёрнутая, как русалка, в длинные тёмно-медные волосы.
   - Да этим мужикам пока объяснишь!..
   - Правильно! Ведро в зубы, и пошёл мусор выносить! - отвлеклась от сортирования листов эффектная дама с нарочито лохматой пепельной "копной" на голове.
   - Ну вы, девки, и сучки... - оторвала взгляд от микроскопа шикарная блондинка.
   - Давай, Олянка, сворачивайся! Мне только кнопку нажать, а ты вечно до последнего тянешь!..
   - Та йду, вже, йду!..
   - Ну, мне кто-то будет помогать?! Рыжая!!!
   Люда непроизвольно вздрогнула, но "рыжая" она здесь была не одна.
   - Да вон, у тебя человек мается, не знает чем заняться...
   - О, Людок, иди пока хлеб нарезай! - моментально пристроили её к делу, и Люда поняла, что процедуру знакомства со всеми "извольте-позвольте" и "очень-на приятственно" она уже где-то пропустила.
   Её затащили в закуток, отгороженный от входа шкафом и сунули в одну руку тот же кухонный нож, а в другую буханку хлеба. Вероятно, резать всё это предполагалось навесу, потому что стол оказался живописно завален кучей пакетов с продуктами в разной стадии распаковывания. Царила над этим хаосом чернявая Ритка.
   - Олька, хватит дурью маяться! Освобождай стол! - успевала она раздавать указания, пока выкладывала солёности с маринованностями в многочисленные тарелочки, тарелки и тарелища. Посуда целыми стопками доставалась из шкафа, который наверняка считал себя книжным, но его мнения на эту тему никто не спрашивал.
   - Та йду!..
   - Рыжая! Ну накрывайте уже, мне же ставить некуда!
   - Иду, иду!..
   - А мне бы какую-то... - робко начала Люда, но не успела закончить, как ей было сунуто дощечку для нарезания и тарелку для раскладывания, а она сама была задвинута в самый угол, чтоб не угодить под горячую руку.
   "Горячая рука" в это время принялась "метать" готовые угощения на свежерасстеленную скатерть, где их подхватывали и устанавливали другие горячие руки. Работа закипела, можно было не торопясь заняться делом, наблюдая из закутка праздничную суету.
   Но едва Люда успокоилась, как началась вторая часть "марлезонского балета", о вступлении которой, словно заправский мажордом, возвестила отчаянным скрипом многострадальная дверь.
   - Девчонки, мы пришли! - ввалилась в комнату толпа народу с битком набитыми пакетами наперевес.
   Шедший в первых рядах Матвийко, тут же попытался быстренько сдыхаться груза, водрузив его на чистенькую скатерть. Но Ритка оказалась начеку.
   - КУДА?!!!
   Он дёрнулся, словно от выстрела в упор, и нерешительно замялся:
   - Э-э-э... А куда?
   - Да туда, туда давай! - резонно решив, что пока "мужикам" объяснишь, праздник успеет закончиться, Ритка в ручном режиме затолкала парня в кухонный простенок за шкафом. - Там пока выставляй!
   - О, Мiлочка! Як ти тут? - просиял Матвийко при виде забившейся в угол Люды и грохнул пакетами чуть не в тарелку с нарезанным хлебом. В пакетах что-то подозрительно звякнуло.
   "Сыр, - прокомментировал внутренний голос, - российский сорокаградусный..."
   "Ты ещё!.." - шикнула на него Люда, оторопело взирая на воздвигшуюся перед нею баррикаду и отчаянно пытаясь собрать разбежавшиеся мысли.
   Но пока она сама с собой препиралась, Матвий уже вывернулся из угла и на его место вдвинулся Евгений.
   - Привет, Людочка! - пробубнил он деловито и с натугой водрузил на стол свой груз. Там тоже что-то мелодично дзынькнуло.
   "Портвейн "Дружба"! Плавленый вкус детства..." - умилился внутренний голос, но Люда его не слушала.
   - Э! Куда столько?.. - начала она вспухать от возмущения при виде утвердившейся в своих правах баррикады, но Евгений также деловито отвалил в сторону, и над столом навис очередной подозрительно тяжёлый пакет.
   - Па-а-аберегись! - объявил Эдик вместо здрасьте и "третьим накатом" завершил возведение кургана, за которым, словно хата среди многоэтажек, окончательно затерялась не только горка нарезанного хлеба, но и сама Люда.
   И тогда она не выдержала.
   - Да вы меня тут похоронить собрались что ли?!! - гаркнула она во всё горло, глядя в отчаянии на это безобразие.
   Внезапная тишина была ей ответом. Ещё кипя возмущением, Люда подняла взгляд и обнаружила, что паразит Эдик уже успел смыться, а весь "заряд бодрости" достался давешнему фотографу. Тот ошарашено замер с ма-а-асеньким кулёчком в руке, так и не донеся его до стола.
   - Я поставлю, да? - осторожно протянул он свой вклад в "погребение".
   - Эт што? - с угрюмым нажимом остановила его Люда.
   - Сы-ы-ыр... - робко сообщил тот. - Тут немного... Но если ты против...
   И Люда едва успела отвернуться, чтобы прыснуть со смеху хотя бы в стену, а не прямо в лицо этому несчастному, потому что видеть эту растерянную мордашку никаких сил бы уже не хватило.
   - Чего такого-то? - донеслось снаружи.
   - Не-не, ничё, - сквозь истерику выдавила Люда, - буду знать, чем отравилась...
   - В смысле?..
   - Эй, вы чё там творите?! - не выдержал народ.
   - Хи-хи... Люскин опять Лёху опустила! - "объяснила" Юлька.
   Едва смысл сказанного дошёл до центров мозга, отвечающих за логику, смех превратился в сдавленный кашель.
   "Людок, ты дура..." - сообщил ей внутренний голос.
   "Это же и есть Лёха! Ой, дура я, дура..." - согласилась она, смущенно прикусив нижнюю губу и стараясь не глядеть по сторонам.
   Выручила неугомонная Ритка.
   - Так, давай, давай к столу! - вытолкала та всё ещё мнущегося со своим сыром парня из кухонного угла, после чего обратила "высочайшее" внимание и на Люду: - Ты там нарезала уже или нет?!
   - Тут ещё чуть-чуть осталось...
   - Потом, потом... Рассаживайтесь уже, сколько можно!
   - Ага, труба горит! - прокомментировал Олежка и отодвинул стул. - Рыжая, давай к нам!
  
   Когда языки, наконец, развязались, пьянка вольно потекла своим руслом. И Люда выяснила множество животрепещущих вопросов.
   ...Что, вот как надо проставляться, когда приходишь в коллектив (А! Так это не день рождения!).
   ...Что дамы будут "красненькое", а мужики "беленькую" (Что значит, "беременным нельзя"?! Юлька, я тебя прибью!).
   ...Что Лёхе - чисто символически, потому что завтра ему весь день рулить (Так он шофёром работает!).
   ...Что за любовь мужчины пьют стоя, но по техническим причинам женщины им это прощают (Ой, да сиди уже, герой, ещё стол опрокинешь!).
   ...Что вот пахали, пахали целый год, а заработанные деньги "ушли" куда-то наверх (И много отобрали? СКОКА-СКОКА?!!).
   ...Что Билюченко, конечно, лапочка, но кто же ему позволит импичменты объявлять (О! Так это кандидат в президенты что ли?! А что такое "импичмент"?).
   ...Что хорошо сидим, а то на День геолога Жека - чингачгук хренов - кидал топор в дерево, а попал в шашлыки (А-а-а... кто у нас Жека? Евгений?!).
   ...Что - а фиг с ним! - девушкам тоже "беленькую" (Беременным нельзя!.. Почему сразу вру - я мечтаю!).
   ...Что - за тех, кто в "поле"! - пока ещё есть кому помнить за то "поле"...
   Голова уже "плыла": то ли от вина, то ли от гама, то ли просто оттого, что обильное возлияние Люда старательно заменяла не менее обильным заеданием. А что ещё с горя делать? Надежды на "культурную программу" с самого начала пошли прахом - Матвия загнали на другой конец стола, и с тем же успехом он мог бы находиться на другом конце света (начни она даже объясняться в любви, всё равно никто бы не услышал). Попытка присоединиться к компании тоже не прокатила. Юлька веселилась со своим Олежкой, Эдик - с Риткой... Народ разбился на кружки по интересам, то подкалывая друг друга и покатываясь от хохота, то горячо обсуждая животрепещущие темы большой политики и маленькой зарплаты. Но ни то, ни другое, сколько Люда ни пыталась проникнуться, почему-то её не цепляло, так что постепенно она выпала из коллектива и заскучала. Лучше всего бы, конечно, сделать перерыв и выйти подышать свежим воздухом, а то в комнате действительно стало душно. Но выбраться из-за стола тоже оказалось нереальным, если, конечно, не задаться целью убиться самой и покалечить других. Ненароком вспомнилось, что давно не слышала малУю. Но и тут случился облом...
   "Миклушенька-а-а?.. Солнышко-о-о?.. Ты где?"
   "Отстань, пьяница!"
   - Упф!.. - от неожиданности Люда чуть не подавилась. - "Я не поняла, ты как с ма... вообще разговариваешь?"
   "Я занята!"
   "Чем?!!"
   Ответить малАя не удосужилась. А при попытке подсмотреть, чем же таким важным занята деточка, Люда неожиданно наткнулась на "стену". Не настоящую конечно, но в уме возникла именно такая ассоциация, словно что-то отгородило привычную уже глубину Миклухиного сознания. И это было обидно. Она даже удивилась, насколько обидно! Кто бы подумал, что за несчастные четыре дня можно так привязаться к свалившейся буквально на голову "сказке". Странной, иногда даже страшной "сказке", вечно встревающей куда не след со своим мнением и выпендрёжем, но на самом деле, такой чудесной и сказочной, что без неё сразу чего-то в жизни не хватает.
   Решительно собрав остатки воли, Люда отгородилась от внешнего галдежа и, словно ухом к замочной скважине, "прильнула" к Миклухиной защите. И постепенно стала различать ощущения, отголоски страстей, которые за нею бушевали.
   "Ну что, я одна должна всё делать?! Кто-то будет мне помогать или нет?!" - С некоторой долей вероятности именно так могло быть выражено словами плеснувшее, словно волна на берег чувство.
   "Та помогаем уже, помогаем!" - эхом отозвалось с другой стороны.
   "Хи-хи... Уж запрягла, так запрягла!"
   "Правильно, пинком под зад и - работать! Нечего с вами разговаривать!"
   "С кем, с нами? А сама чем занимаешься?!"
   "Девочки, соберитесь! Мне ещё мою пьяницу домой вести!"
   "Миклуха!.. - не выдержала Люда. - Ты что?!.. Ты с кем?!.."
   "Ну, Лю! Не мешай!" - было ей ответом и - словно захлопнулась перед носом дверь.
   Ошарашено глянув по сторонам, Люда первые мгновения никак не могла определиться, кто бы это мог быть. Ну не компьютеры же, в конце концов! И не микроскопы... Взгляд метался от одного к другому, не находя причин остановиться. Но что-то всё же было, нечто настолько привычное, что проходило мимо глаз, и лишь тревожило подсознание, заставляя вновь и вновь присматриваться к окружающей обстановке. Но вот взгляд зацепились раз, другой... и наконец, до Люды дошло - цветы! Обычные и такие естественные в "женской" комнате цветы в разнообразных горшках, горшочках и даже стаканчиках, которые оккупировали все подоконники и крышки шкафов. Больше того, даже на столах обнаружились неподъёмного вида кадки, из которых возносились над головами пирующих причудливые фигуры, удивительно кого-то напоминающие...
   Будто четыре "хозяйки" комнаты...
   Элегантная лилия - словно завёрнутая в прямые, ниспадающие фонтаном локоны; шикарная "блондинка"-диффенбахия, похожая на изысканный фарфоровый сервиз с тёмно-зелёной каймой по каждому "блюдцу"; лохматый до неприличия хлорофитум, напоминающий давно не стриженую голову; и, почти заслонившая окно, буйно разросшаяся красавица-роза...
   Люда совершенно неприлично вытаращилась на них и даже рот приоткрыла от удивления.
   - Мух ловим? - раздалось у неё над ухом.
   - А?! Чего?.. - очнулась она.
   - Хотя нет, с таким ртом - скорее ворон... - уточнил Лёша, с профессиональным прищуром фотографа приглядываясь к Людыному выражению лица.
   Вообще-то Люда хотела извиниться. Ей-богу хотела. Всё-таки человек ни за что пострадал от неё уже два раза. НО КТО Ж ЗАСТАВЛЯЛ ТЕБЯ ПОДКРАДЫВАТЬСЯ ТАК НЕОЖИДАННО!
   - Вот, блин, невезуха - ловила ворон, а попался кобель какой-то! - ляпнула она, не успев подумать.
   Сзади что-то хрюкнуло и упало. Многозначительная ухмылка медленно сползла с Лёшиного лица, а глаза стали как у собаки, которой показали палку.
   - Ладно, пойду тоже покурю... - как-то отрешённо проговорил он и, пока Людыно сознание выкарабкалось из "ой, дура!" к чему-то более конструктивному, повернулся и вышел из комнаты. Провожая взглядом его спину и уже чувствуя со стороны совести предварительные покусывания, она вдруг вспомнила, где видела его впервые. "Варвары, латынь учите! Курвиметром кривые меряют..." - всплыла фраза с эпических разборок у общаги. И лицо, черты которого по памяти ни тогда, ни сейчас толком не воспроизводились.
   "А я - хоть бы спасибо сказала... Нет, хоть бы вообще - молчала!"
   - Рыжая, ты чего это наши ценные кадры изводишь? - прокурорским тоном поинтересовался из-за плеча Олежка.
   Люда только сейчас обратила внимание, что за столом стало значительно свободнее. Видимо, пока она была "в трансе", половина народа и правда вышла покурить.
   - Чего это я извожу... - огрызнулась она раздражённо. Матвийка в комнате тоже не оказалось и Люда начала оглядываться, как бы выйти самой и не будет ли наглостью с её стороны спуститься за всеми в курилку.
   - А то! Мы тут всем коллективом его обхаживаем - в кои-то веки появился хозяин для нашего "бобика", а ты!..
   - А шо я-то?.. - буркнула Люда, всё же решив при первом удобном случае нормально без вывертов поговорить с Лёшей.
   - Она ещё спрашивает!.. Парень может сейчас пойдёт и повесится с горя! Где мы потом ещё водителя найдём?
   - Ну, прям таки повесится!.. - возмутилась Люда, но как-то неуверенно, и снова клятвенно пообещала себе, что - "обязательно, как только, так сразу".
   - Кто?.. Кто повесится? - отвлеклась на них чернявая как смоль дама "шемаханского" вида, сидевшая напротив.
   - Да кто угодно повесится! - серьёзно заявил Олежка в расчёте на то, чтоб закруглить тему, но ошибся.
   - Как же - кто угодно! - встряла соседка "шемаханской царицы", во внешности которой превалировали каштановые кудряшки и ярко напомаженные губы. - Помнишь, как у нас Сарчук вешался?
   - О! Ещё бы я не помнила! Мы с ним в одном общежитии жили... Месяц всем душу мотал: "ой, не могу так жить!", "ой, повешуся!". Уже и на профком вызывали, и по партийной линии уговаривали, и всем коллективом на поруки брали... Не помогло!
   - Что?.. Таки повесился?! - замирающим голосом поинтересовалась Юлька.
   - Ага - спился! - словно даже разочарованно объявила дама. - Да он вообще, как выпьет, так дурной делался совершенно.
   - А как он к Вербицкому ходил, помнишь? Перед самым выездом в поле!.. Дидашенко его только что за руку не держал, чтоб - ни грамма. Так это чудо уже после рабочего дня где-то нашёл... И в "тёплом" виде попёрся в кабинет к директору - самому! - разбираться, почему такого ценного сотрудника, как он, и не ценят, а "всякие" только кресло в кабинетах занимают! Представляешь?! Вербицкий его молча выслушал... и тут же вручил бумагу "по собственному желанию". А Дидашенко потом за голову хватался - с кем в поле ехать...
   - А помнишь, как потом его мать писала заявления в горком?.. Это, представляете девочки, - обратилась "шемаханская царица" к сидящей напротив молодёжи (Олежка поморщился, но стерпел), - жили они в общежитие тут по соседству, так она накатала телегу, что от нашего здания исходит вентиляция, "от вентиляции - вибрация, от вибрации - радиация, некоторые болеют, а другие уже умерли!"
   - Шо, правда?! - вырвалось у Люды.
   - Ато! Комиссия приезжала разбираться! Начальство на ковёр вызывали... сотрудников... Вербицкий ТАК матерился!..
   - Ой, да тут когда-то весело было!
   - Да, вроде, и сейчас негрустно... - собрался было вступиться за родную организацию Олежка, но его прервали.
   Испуганно взвизгнув, распахнулась дверь, впуская толпу курильщиков. Комната сразу наполнилась бодрым галдежом и запахом табачного дыма, народ задвигал стульями, рассаживаясь по местам, и Люда поняла, что это её последний шанс подышать свежим воздухом. Вскочив так, что едва не опрокинула кресло, она бросила мимоходом Юльке "щасс!" и рванула к выходу... И вдруг замерла, как вкопанная.
   В дверь входил Матвийко - счастливо улыбающийся и довольный "як слонь", - держа за руку миловидное создание, которое так же счастливо, но несколько смущённо улыбалось ему в ответ.
   - О, Милочка! Познайомся, це - Наталя, - услышала она, как во сне и, видимо, сама что-то ответила, потому что девушка кивнула, проходя с Матвийком внутрь.
   - Люда, а вот можно такой вопрос... - отметил мозг голос Лёхи, но сознания это не достигло. Люда сомнамбулой прошла на выход и "как дышать" вспомнила только в коридоре.
   "Ну, вот и всё... Вот и приехали..."
   "А что ты хотела? Чтобы такой парень, и только тебя дожидался? Есть и пошустрее..." - довершил разгром её надежд внутренний голос.
   "Ну и ладно... И не очень-то хотелось..." - соврала она сама себе и со вздохом подытожила: - "Как всегда..."
   "Лю, шо случилось? Лю?!.. Мама?!.." - всполошилась Миклуха, но Люда уже успокоилась:
   "Не-не, ничё... Это, малЕнька, такая жизнь..."
  
   Когда Юля вернулась в общагу, она сразу поняла, что у подруги нет настроения. Людка сидела на кровати, обняв гитару; на столе светился экраном телевизор, вглухую показывая какой-то боевик, а она тихо бренькала, отрешённо глядя в стену, и на появление Юльки не отреагировала вообще.
   - Тебе плохо, да? - осторожно поинтересовалась та, чувствуя себя чуть-чуть виноватой.
   На забаве она не сразу обратила внимание, что Матвий как-то слишком любезничает с незнакомой девицей. Но обернувшись, чтобы поделиться сенсацией... обнаружила пустое место. И только тогда вспомнила, что пустует оно уже довольно давно. Предчувствуя назревающую трагедию, Юлечка настойчивым тычком подняла бурчащего Олежка, чтобы срочно мчатся домой. И оказалась права...
   Людка подняла серьёзный взгляд и серьёзно ответила:
   - Нет. Мне хорошо. Са-а-авсем хорошо...
   После чего, без перехода, ударила по струнам, взревев при этом хриплым басом:
   "Если тррруп оказался вдррруг
   и не жив, и не труп, а так.
   Если сррразу не ррразберешь
   плох он или хорош?
   Скальпель в руки возьми, рррискни.
   Ррразложи на столе его.
   Был он труп или спал больной,
   там поймешь, кто такой..."
   - Ну, Люсь-кин!.. - попыталась прервать "страдания" Юленька, морщась от Людыного рёва, но безуспешно.
   "...Если он не скулил, не ныл,
   значит трупом наверно был,
   а когда со стола упал,
   то тихонько лежал.
   Если ж он заорал, сбежал,
   ты его догони, верни,
   медицинский исполни долг -
   врач сказал, значит в морг", - закончила Людка назидательным тоном и опять взялась тихо перебирать струны.
   - Ну, ты нормальная ва-аще! - смогла, наконец, возмутиться Юля. - Чё орать-то?!
   - Я не ору, я пою! - со взглядом, вдохновенно устремлённым в потолок, пояснила подруга.
   - Полиричнее нельзя?! - съязвила Юлечка.
   - Как скажешь, - согласилась Людка и замерла, внимательно глядя в телевизор.
   Юля проследила за её взглядом и обнаружила, что картинки на экране мелькают, словно перелистываемые нетерпеливой рукой: одна, другая... боевик, дурная комедия, любовная драма...
   - Стоп! - вдруг скомандовала Людка.
   На экране киборг-убийца, самозабвенно крошил полицейский участок из крупнокалиберного вооружения. Но пока Юленька соображала, чем это грозит лично ей, подруга уже наигрывала простенький мотив.
   - Ка-а-анешна можно! - радостно сообщила она и затянула нежным мультяшным голоском:
   "Он был когда-то странной
   железкой безымянной,
   которую на свалке
   никто не подберет.
   Теперь он Терминатор
   и всем крутым ребятам
   при встрече
   просто
   бОшки оторвет".
   - Теперь нормально? - с милой улыбкой переспросила Людка и, не взирая на отчаянье в Юлечкиных глазах, продолжила издевательски-детским тоном:
   "Без мяса и без сала
   из умного металла
   его создали люди
   для всяческих работ.
   Но сдвинулися клёпки
   в его железной попке
   и скоро
   всем нам
   Судный День придет!"
   - Люсюньчи-и-ик!.. Ну, Лю-у-у-сь!.. - опять заныла Юленька и поспешила заполнить паузу важной сентенцией. - Да брось ты переживать, они и так все придурки!
   - Правда?.. - с наивным удивлением уставилась на неё подруга, словно поражённая до глубины души данным открытием.
   - Да! - со знанием дела подтвердила Юлечка.
   - Как это грустно... - огорчилась Людка и принялась снова отрешённо бренькать по струнам.
   Юля собралась было выдать ещё что-нибудь "утешительное", как вдруг услышала, что в монотонный гитарный перебор вплёлся посторонний звук, словно где-то за окном пытался завестись мотоцикл. А прислушавшись, с удивлением поняла, что это низкое на грани слышимости рычание издаёт сама Людка. Да и струны с каждой секундой всё резче и злее стали срываться с её пальцев, пока наконец, нарастающая угроза не вырвалась в раздражённом возгласе, обращённом почему-то к телевизору:
   - Ну, опять?!
   Экран испуганно мигнул и начал перебирать картинками с такой скоростью, что в глазах замельтешило. Но вот он остановился и... в комнате раздалось безнадёжно-горькое детское всхлипывание.
   - Грррр! - уже отчётливо "высказалась" Людка и решительно отложила гитару. Юлечка с удивлением проводила взглядом её спину, исчезающую в двери, и только тогда опомнилась:
   - Э, куда?! Меня подожди!
   Выскочив в коридор, она застала "картину маслом" - подруга остановилась у какой-то двери (похоже той самой, на которой "споткнулась" ещё утром), решительным пинком в неё постучалась и, не дожидаясь приглашения влетела внутрь. Юленьке резко поплохело от предчувствия большой драки, и пока она гнала следом, то успела мысленно накрутить себя до "позвонить в милицию". Однако, достигнув места предполагаемого смертоубийства, она горы трупов не обнаружила. Напротив, в проёме двери виднелся экран телевизора, на котором, судя по азартному голосу комментатора, кто-то у кого-то как раз отобрал мяч, а с кроватей глядели живые и здоровые, но слегка очумелые от вторжения хозяева. Юля ещё успела ощутить табачно-пивной "штын", исходящий из комнаты, и... едва отшатнулась от внезапно вынырнувшей подруги. В руках у той оказался цветочный горшок. Из горшка торчало пригнобленного вида геранька с поникшими листьями.
   - Чё это?! - оглядела Юлечка подругу и её странное приобретение.
   - Вы сдурели?! - очнулись, наконец, хозяева комнаты.
   - "Ну кто так принимает мяч?!" - поддакнул комментатор из телика.
   Людка неожиданно набычилась, а растение испуганно вздрогнуло и словно приникло к ней обвисшими, с желтыми каёмками листьями. Под его стеблем стали заметны окурки, устилавшие сухую серую землю.
   - Смотреть надо за растением! - гаркнула Людка через плечо и, уже обернувшись к подруге, с упрямой решимостью объявила: - Он будет жить у нас!
   - Да ладно, - согласились из комнаты, - мы и так не знали, чего с ним делать.
   - Почему - "он"? - удивилась Юленька, но так как подруга, ничего не объясняя, устремилась мимо неё в свою комнату, поспешила за нею, на ходу успокаивая: - Ну, ладно, ладно... пусть живёт.
   Вернувшись к себе, Людка торжественно водрузила горшок с цветочком на стол и начала суетиться, едва не по куриному хлопая руками:
   - Где?.. Где?.. Где?..
   - Что?! - попыталась привести её в чувство Юлечка.
   - Газета!..
   - А нету!
   - Кулёк!..
   - На! - заинтригованная Юля выдернула из-под кровати завалившийся туда пустой пакет и вручила подруге.
   Людка тут же подстелила его под цветочек и опять чего-то засуетилась:
   - Ннн!.. Ннну?!..
   - Чё?.. - поинтересовалась Юлечка уже раздражённо.
   - Ннн... Лопата!
   - Чё?!!
   - Ннн... А! - решилась Людка и схватила столовую ложку, причём - Юлечкину, валявшуюся по причине немытости на столе ещё с утра.
   И не успела Юленька возмутиться, как её любимая ложка была сунута в грязную землю и подруга принялась выгребать ею мусор из горшка.
   - Вот и хорошо, - говорила она при этом. - Сейчас мы тебя почистим, и будешь ты у нас как новенький. Мы будем тебя любить, поливать, выгуливать... и назовём Аполлинарием!
   Юлечка послушала, покрутила пальцем у виска и решила, что на сегодня душеспасительных операций с неё достаточно.
  

___

  
   Начальник оперативного отдела смотрел на изображение своего подчинённого и не верил собственным ушам.
   - Так прямо отстранить?!
   - Угу... - подтвердил тот уныло, предчувствуя головомойку.
   - А причины?
   - Необъективное восприятие объектов наблюдения, - отчеканил, словно Устав, подчинённый.
   - Долго думал, да?
   - Долго... - со вздохом признался тот.
   - Ты понимаешь, что у нас сроки?..
   - Понимаю...
   - И всё же?..
   - Орхан Селимович, а если я сорву операцию?! У нас же сроки!..
   - Так... Спокойно... Давай разберёмся. Это была, я так помню, твоя идея-шминдея?
   - Ну, моя...
   - Кто мне всю плешь проел своей интуицией?
   - Ну, я...
   - Ты понимаешь, что кроме твоего "предчувствия" у нас других инструментов сейчас нет?
   - Понимаю... Но Орхан Селимович!..
   - А ты уверен, что действительно необъективно воспринимаешь?
   -Я всё обдумал.
   - А может, ты просто не веришь собственному чутью, да? Боишься поверить?
   - В смысле?..
   - Ну, как это обычно бывает, когда действительность слишком точно совпадает с нашими желаниями. Так что даже страшно поверить.
   - Но как же я отличу, если?..
   - А вот на то ты и есть - оперативник. Давай выполнять свою работу, да?!
   После того, как изображение погасло, начальник оперативного отдела ещё с минуту сидел неподвижно, поджимая пухлые губы и хмуря и без того тёмные брови. Такие эксцессы просто так не проходят. Надо же - в самый пик работы и такое отчебучить! Но, видно, припёрло парня. Хорошо ещё начальство не знает...
   Стоило о нём подумать, как начальство и явилось... Даже изображение его несло заряд подавляющей ответственности. Начальник отдела мысленно досчитал до пяти и изобразил деловой вид.
   - Ну, что скажешь? - угрюмо поинтересовалось начальство.
   Сразу стало ясно, что обычного "работаем" будет недостаточно. Начальник отдела глубоко вдохнул и решился.
   - Я считаю, что мы - с определённой долей вероятности, конечно, - нащупали объект.
   Начальство подняло взгляд.
   - Вероятности?..
   - Ну-у-у, процент-шмоцент... туда-сюда... Вы же понимаете, в нашем деле без вероятности никак. А тут и подавно... Тут, будь даже самым мудрым из мудрых, не скажешь наверняка. Хотя как раз "мудрые из мудрых" всегда не прочь потопить корабль ясности в море риторики...
   - Орхан!
   - Да?
   - Я могу твою "вероятность" доложить наверх?
   - Ну-у-у... с определённой долей вероятности.
   - Понятно, если к стенке припрут...
   - Ну, да... Я же не могу вводить вас в заблуждение!
   - Хорошо. Что по этому направлению предпринимается?
   "Прекратили истерику и вернули сотрудника к работе", - подумал начальник отдела, но сказал другое.
   - Единственное, что мы можем предпринять, это ждать. Ждать, когда объект себя проявит и максимально снизить риск упустить его. Для начала предлагаю до предела сгустить сеть прикрытия, чтобы мобильные группы дежурили во всех ключевых точках. У нас таких резервов нет, поэтому понадобится ваша помощь. И кстати, это хорошая информация, чтобы доложить наверх.
   - Поучи ещё... - буркнуло начальство. - Ладно, принято! И вот что, Орхан... Вы там у себя плохо представляете, какая истерия творится наверху - на САМОМ ВЕРХУ. Мы - на грани "крайних мер" и "моря крови".
   - Они там будут бегать с топорами по полю, но дрова-то рубить всё равно придётся нам...
   - Правильно понимаешь. Мы тоже можем "взять под козырёк", снять ответственность... Но это дело особенное, дело нашей профессиональной чести. Дело, за которое нам самим не должно быть стыдно перед человечеством. Понимаешь?
   - Понимаю... Сделаем... - просто пообещал начальник отдела.
   И подумал, что "мне бы ещё мою уверенность"...
  

__________

  
  
   Наутро после пьянки положено страдать. Эта освящённая веками традиция вошла в народный эпос под поэтическим названием "похмелье" - своего рода жертва пресловутому Бахусу. Ведь, чем более "гадко" с похмелья, тем больше имеется поводов для гордость за вчерашнее - "ну мы и врезали!". И вот, представьте, как бывает обидно, если и не "врезали"-то ничего, а страдаешь почти так же.
   Утром Люда проснулась и поняла, что зря это сделала - на душе было так плохо, что хуже некуда. Ощущение пустоты и потери гнуздило душу, как экскаватор траншею. Даже странно стало. Вроде в истеричках никогда не числилась. Могла, конечно, по случаю захотеть "убить-зарезать" кого, но чтобы - аж ТАК!.. Чтобы до - выброситься через форточку?! До - встать в унитаз и спустить воду?!.. Тут одной неразделённой любви явно мало.
   "Миклушенька! Ты не знаешь, чого менi так недобре?.. Мацёпка!.. Мик..." - Миклухи "дома" не было.
   А вот теперь можно было и в форточку кидаться...
   Вместо Миклухи в душе разливалась та самая пустота, от которой хотелось либо не просыпаться, либо уснуть обратно... желательно навеки. Люда зарылась лицом в подушку и приготовилась тихо и достойно умереть. Не тут-то было!
   - Уа-а-аххх... Скоко времени?.. А!!! Люськин!!! Подъём! На работу уже опаздываем!
   ...Видимо, лучшие подруги существуют для того, чтобы жизнь малиной не казалась...
   В пылу лихорадочных сборов Люда - нещадно пинаемая и подгоняемая - мимоходом вяло отметила сочувственный изгиб гитары на стене, укоризненный блеск немытой второй день посуды и неожиданно радостный трепет листьев новоприобретённой гераньки.
   "Надо же - отжила! Воспряла духом. Ну, это пока она не знает, как я её вчера - бедную бессловесную тварь - обозвала! А, кстати, как я её обозвала?" - вдруг серьёзно задумалась Люда, тупо зависнув перед растением.
   - Аполлинария своего поливать будешь? Давай скорее, скорее, шевелись! - тут же подогнал её Юлькин голос.
   "Аполинарием! - ахнула Люда. - За что же я её так жестоко?!", - и, уныло шаркая неподъёмными тапками, почапала за водой.
   ...А когда они выскочили на улицу, там их встретил мелкий занудный дождь...
  
   На работу они всё же опоздали. Во дворике перед главным входом Люда увидела Лёшкин "бобик" и слегка оживилась. Капот машины был распахнут, словно её только что попросили сказать "А-А-А!", и из него многообещающе торчал чей-то зад, надо полагать водителя - самое время для светской беседы! Но Людын благородный порыв был грубо пресечен Юлькой, так что и "бобика", и вестибюль, и коридор они пролетели, что называется, на одном дыхании. А на втором уже выдыхали сакраментальное "ой, извините, задержались!" Однако, встретили их в комнате на удивление благожелательно.
   - Людочка, а подойдите сюда, пожалуйста! - махнул ей рукой Владимир Иваныч от стола пана Ромця. Там же оказалась и Екатерина Львовна, которая только кивнула в сторону девочек. Единственно, Олежка оставался за своим компом и при их появление "приветственно" постучал кулаком по своей черепушке. Люда в ответ уныло скривилась и с тяжким вздохом отправилась за очередной порцией геологических откровений.
   - Взгляните-ка сюда! - вместо вступления ткнул в разложенную на столе карту Владимир Иваныч. - Узнаёте?
   И столько в его жесте было многозначительности, столько воспитательного пафоса, что до жути захотелось брякнуть в ответ жизнерадостное "Нет!". Страшным усилием воли Люда сдержала себя и выдавила, хоть и кислым тоном, но вполне приличное:
   - Это то, шо вчера показывали?
   - То, да не то! - сейчас же залучился лукавством старый геологический "зубр". - Вы внимательней посмотрите, внимательней! Вспомните, о чём вчера говорили...
   Господи-боже! Да если бы она помнила, о чём там, у них вчера шла речь!
   - Так, Дидашенко! Не морочь ребёнку голову! - пришла на помощь Екатерина Львовна. - Вчера, Людочка, вы предположили, что черносланцевая толща одновременно является и верхним мелом, и олигоценом. Помните? Так вот, вы оказались правы!
   "Честное слово, я не хотела!" - мысленно воскликнула Люда, тщательно сохраняя на лице нейтрально-деловое выражение.
   - Мы уже и забыли про это, но вот Роман Николаевич напомнил и предложил нанести точки опробования на карту. Оказалось, никто так никогда не делал - чтобы все сразу. Обычно показывали только свои данные и свои же предположения подтверждали. А вот вместе...
   Екатерина Львовна сделала эффектную паузу, от чего Люда непроизвольно напряглась, а монолог театрально подхватил Владимир Иваныч:
   - А когда нанесли все на одну карту, они в точности легли на свои места: на юге - мел, на севере - олигоцен. А между ними получился тот самый пропущенный надвиг!
   - И это значит, - опять взяла слово Екатерина Львовна, - что вы, Людочка, совершили своё первое геологическое открытие! - и "зубры" уставились на неё отечески-благожелательными взглядами.
   Мысли в голове отчего-то разбежались, а из оставшихся крутилось только дурацкое "Я больше так не бу-ду-у-у!" Люда заметила, что переминается с ноги на ногу, шкрябает ногтями ладонь, кусает губы и больше всего на свете хочет загладить вину перед Отечеством за расчленение ни в чём не повинной толщи. Попытка смотреть куда-то в сторону тоже не принесла успокоения - из-за Олежкиного компа на неё уставились благоговейно распахнутые Юлькины очи. Ужас!
   "Ну не смотрите на меня, как на икону Богоматери!" - мысленно взвыла Люда, отчаянно желая провалиться на месте и поглубже... До палеоцена... До мела!.. Прямо в докембрий! Она уже не отвечала за "глубину" последствий, когда внимание общественности отвлёк Роман Николаевич:
   - От, пан Ромцю, вчитьсi! Пьєтдесєт лiт ходиш, ходиш, як той бузька по спасу, а воно - гоп! - i мавпа! [Прим. - игра слов: "бузька" - аист, "мавпа" - обезьяна]
   - Ну, не прибедняйтесь, Роман Николаевич! Вы же всех и надоумили.
   - Та то є та-а-ак... Но молодьож!..
   - Ха! Ребята, а ведь теперь придётся переносить границу Боргушской зоны!
   - А ну-ка, ну-ка... - "зубры" склонились над картой, едва не столкнувшись головами.
   Видимо предполагалось, что Люда будет топтаться у них за спинами, заглядывать через плечо, дышать в ухо невысказанными вопросами... Когда-то, в другой жизни, так бы оно и было, но в теперешней, едва паника, вызванная повышенным вниманием улеглась, сейчас же вернулось уныние и ощущение давящей пустоты в душе. Потоптавшись ещё для приличия и, посчитав программу подвигов на сегодня выполненной, Люда грустно поплелась за свой стол - может хоть там посочувствуют?
   Но и там до неё никому не было дела. Стол задумчиво поскрипывал деревянными "суставами", загадочно шуршал под руками дермантиновой столешницей, но не отзывался. Люда, в который раз, тяжко вздохнула и, оставив заслуженного "пенсионера" предаваться собственным воспоминаниям, пошкандыбала вон из комнаты. Никто её не остановил и даже не заметил.
  
   Людыно появление Костик по обыкновению встретил строгим взглядом поверх монитора. Никакого видимого эффекта это не произвело. Она проследовала мимо, взобралась с ногами на лежанку и уткнулась носом в колени.
   - Унылая пора, очей очарованье, - прокомментировал её позу Костик. - Приятна мне твоя... э-э-э... твоей депрессии краса!.. Что на этот раз?
   - Шо? - Люда подняла глаза, но видеть при этом не начала.
   - Чего грустим, говорю? - пояснил Костик. - На дворе ещё лето, а у тебя уже осень наступила.
   - Осень... - задумчиво повторила Люда. - Да, осень... - и неожиданно вынув нос из колен, продекламировала в абстрактное небо:
   - Осень наступила, высохли цветы... - Она подумала немного, прислушиваясь к чему-то своему, и завершила могильным тоном: - Подожди немного, будешь там и ты!
   - О, как! - отметил Костик несомненное превосходство её вариации, и они опять надолго замолчали, настолько надолго, что даже легендарного терпения сисадмина не хватило.
   - Мне, конечно, неудобно прерывать твоё инфернальное погружение, но-о-о... я тут, понимаешь, сам слегка офигел...
   Предполагалось, что Люда хотя бы заинтересуется, ибо если "офигел" даже Костик, это должно быть "офигительно" интересно!
   - Так вот, - не дождавшись реакции, продолжил он, - Я тут сравнил кое-какие карты... глянь сюда, пожалуйста!
   "И этот туда же... Как вы мне надоели!" - подумала Люда, но глаза на монитор подняла.
   - Вот это - карта мощностей титон-берриаса [прим. - пограничные яруса юрской и меловой систем мезозоя] того района, про который ты говорила...
   С третьей попытки Люда вспомнила, что речь идёт про достопамятную пьянку, после которой её жизнь так круто изменилась... А теперь вообще кончилась!
   - Вот это - ваш любимый барьерный риф, который тянется через весь регион... - бубнил своё Костя.
   - Не "наш", а "ваш"... - буркнула Люда.
   - Кто из нас геолог? - картинно поднял бровь Костик. - То-то! Так вот, обрати внимание на это сгущение изолиний - здесь у нас самый крутой рифовый массив в титоне. А теперь посмотрим на ярус ниже, в киммеридж. Тут барьерчик был поменьше, зато - ОП! - "блямба" на том же месте! Смотрим ниже, в оксфорд: рифчики, рифчики, рифчики... - ОП! - такая же "блямба"! Смотрим ещё ниже! Ну, тут фигня всякая... Переходим в палеозой, и сразу - в силур. Видишь линию биогермов [прим. - "рифов"]? Ориентация совсем другая... а "блямба" на том же месте. Да ещё какая - больше, чем в титоне! Но это ещё не всё...
   Люда "внимательно" слушала, и если бы Костик хоть раз оглянулся, то выражение её унылого лица отбило бы ему всякий энтузиазм. Но он не оглядывался и поэтому увлечённо продолжал развивать идею.
   - Сама понимаешь, такой перспективный участок не остался без внимания. И кроме бурения тут поставили хорошую геофизику. Вот данные сейсмики и - ОП! - всё на том же месте имеем могучий выступ фундамента. А вот тебе гравиметрия и - ОП! - там же имеем сурово отрицательную аномалию, считают, что это гранитный батолит. А вот ещё ко всему геохимия: марганец, ванадий, хром, никель, кобальт, медь и всякая другая хренотень. Микроэлементов - хоть ложкой черпай! Но и это ещё не всё...
   Он, наконец, оглянулся и обнаружил у Люды такой несчастный вид, что сейчас же сбавил пафос, но излагать не перестал.
   - В этом районе есть государственный заказник - ну, там, эндемики всякие, редкие виды. И где, ты думаешь, он расположен? Правильно, над нашими "блямбами" и "хренотенями". Но даже ЭТО ещё не всё...
   Костик ещё раз оглянулся, нахмурился и потянулся за чайничком. Увидев заботливо протянутую пиалу, Люда поняла, что от неё ждут какой-то другой реакции, а не то мрачно-набыченое выражение, каковое она на себе обнаружила. Поэтому, она безропотно взяла чай и принялась его тихонько отхлёбывать. Возможно, стало легче.
   - Ну вот, - продолжил Костик, убедившись, что "клиент" вменяем и способен воспринимать окружающую действительность, - а теперь самое интересное. Ты, наверное, слышала, когда училась, что ваш Пониженский университет - самый крутой в стране? И наверняка думала, что это просто трёп. А зря! Я сам проверил - из Понижена происходит чуть не треть нашей культурной и научной элиты, и среди них - десяток мировых знаменитостей, гораздо больше, чем из Столицы! И уж совсем интересно, что именно отсюда происходят воззрения о панбионике.
   - Чего? - Люда, начавшая было слушать, болезненно скривилась.
   - Ну, без поллитры тут не разберёшься, - признал Костик, - но если вкратце, то это теория, что понятия живой и мёртвой материи относительны.
   - Угу: "Пациент скорее жив, чем мёртв" - "Пациент скорее мёртв, чем жив" - "Или пациент жив, или..."
   - Не-не, не так радикально! - замахал руками Костик. - Всё гораздо элегантнее. Возьмём, например, камень...
   - ...и кя-а-ак!.. - с надеждой продолжила Люда, но надежда её не оправдалась.
   - Никаких "кя-ак"! - отрезал Костик строго. - А будешь шалить, надаю по попе!
   - Ы-ы-ы... - скисла Люда.
   - Так вот, сам по себе камень - мертвый, но составляющие его атомы - живые системы. И планета, состоящая из таких камней - тоже в определённом смысле живая...
   - И гражданин от столкновения с камнем живой... в определённом смысле...
   - Опять?!
   - Бе-бе-бе!..
   - Кстати, о птичках... в смысле - людях. Как раз очень интересно описано, послушай!.. Каждый атом нашего тела - живой, а вот молекулы - уже нет! В свою очередь неживые молекулы, соединяясь в клетки, образуют живую самоорганизованную систему. Сообщество клеток само по себе не является живой системой, а вот в виде нашего организма - сколько угодно. Ещё выше, организмы, в смысле люди, пока они не организованы, живую систему не представляют, а вот цивилизация - это уже живая система, способная к самоорганизации... Ты вообще слушаешь?!
   Люда смотрела на него остекленелым взглядом и чувствовала, что смысл умных речей, словно кошка - не даваясь в руки и гордо подёргивая хвостом - проходит мимо.
   - Попробуй представить, что Лес, - продолжил Костик, не вняв её мольбам, - на определённом этапе развития становится уже не скопищем деревьев, а такой вот живой самоорганизованной системой. А твоя Миклуха, в свою очередь, является квинтэссенцией развития этой системы, как бы её разумом, и сама представляет своего рода живую самоорганизованную...
   - Костя-а-а!..
   - Да-да?
   - Понимаешь, Костя, - решилась она объясниться, - всё это о-о-очень интересно... но мне это уже...
   ШАНДАРАХ!!! Дверь сисадминской коморки с грохотом распахнулась, заставив и гостью, и хозяина испуганно вздрогнуть, а на пороге возникла, светя безумно расширенными глазами, растрёпанная и захеканная Юлька.
   - ЛЮСЬКИН! БЕГОМ! - выдавила она, тяжело дыша и упираясь руками в косяк. - Нас в "поле" посылают!
   - К-как - в "поле"? Когда? - выдавила Люда, с перепугу уронив ноги с лежанки.
   - Уже!!! - гаркнула та, не оставив возможности для сомнений. - Машина ждёт!
   - Ой, так я сейчас... только сумку... - засуетилась Люда, но и тут её грубо прервали.
   - Нафиг сумки - мы сегодня вернёмся! - Юлька, наконец, отдышалась и бросилась хватать Люду за руку. - Валим! Валим! Валим! - потянула она, безо всякого сожаления сдёрнув подругу с места.
   И провожаемая восхищённым взглядом Костика, Люда с топотом вывалилась из сисадминской.
  
   Внутрь деловито урчащего "бобика" Люда влетела как птичка, в том смысле, что свободного места там было, как у той ласточки в гнёздышке. Она вжалась Юльке в бок, втянула ноги поверх лежащего на полу мешка и упёрлась затылком в брезенты, нависавшие из багажного отделения. Но только она устроилась, как гора вещей, чуть не до потолка громоздившаяся сбоку от Юльки, зашевелилась и голосом Олежки сообщила: "Держите!", после чего на колени девушек лавиной сползло по увесистому баулу. "Все?" - нетерпеливо обернулся с переднего сидения завхоз и, убедившись, что даже если бы не все, то всё равно меж тюками больше не влезет, барским взмахом руки скомандовал: - "Поехали!" Лёха сдвинул один рычаг, передёрнул второй и, деловито ухватившись за руль, плавно тронул с места. Зажатая в уютной "норке" между дверцей, Юлькой и баулом, Люда начала успокаиваться, а успокоившись - уверенно проваливаться в хандру.
   "Всё!.. - думала она, пока выезжали со двора и, как заведенная, повторяла: - Всё, всё, всё... Всё закончилось... Всё! Ни тебе - падать в обморок, ни - шарахаться от каждой тени... Ни драк, ни воплей в голове, ни дурдома в перспективе... Всё!"...
   Люду тряхнуло и прижало к дверце. Следом, с громким "ай!", на неё навалилась Юлька вместе со своим тюком и принялась елозить и пытаться выпрямиться. Но пока она возилась, машина качнулась в обратную сторону и всех "усадило" на место. "Тут у вас на воротах такая яма..." - виновато сказал Лёха. "Рули!" - отмахнулся завхоз. Люда всего этого даже не заметила.
   "Всё, гайка!.. - продолжила она, как только мысли перестали бултыхаться в голове, как вода во фляге. - Матвийко изменил, Миклуха сбежала... Жизнь налаживается! Или налажается - это с какой стороны смотреть... Теперь остаётся только - работа, работа, работа! Ну, ты же сюда работать пришла? Вот и не отвлекайся! Кстати, а чего это давно не едем?"
   Люда "выглянула" во внешний мир и обнаружила, что "бобик" уже некоторое время стоит на месте перед главной улицей, не решаясь втиснуться в поток машин. "Та давай уже!" - не выдержал завхоз. "Та куда?!" - огрызнулся Лёха, нервно крутя головой. "Ты езжай - он пропустит, куда денется! Время, время!.." - с нетерпеливой убеждённостью рокотал завхоз. "Ну, тогда держитесь!" - вдруг проговорил Лёха и резко перевёл рычаг у себя под боком. "Бобик" дёрнулся вперёд, закачавшись на рессорах и заставив ближайший "жигуль" нервно взвизгнуть тормозами, после чего сорвался с места и лихим виражом втиснулся в образовавшийся просвет. "Уй-йо!" - восхитился Олежка. "Можешь, если хочешь", - удовлетворённо пророкотал завхоз. "Могу, но не хочу", - буркнул Лёха, приноравливаясь к неторопливо-нудному темпу дороги. Люда поняла, что ничего интересного больше не будет и вернулась к самокопанию.
   "Итак, на чем мы остановились? А, на личной жизни... которой пока нет и не будет... Не, ну - подлость! Стоит найти симпатичного парня, а его уже какая-то лялька заарканила! Ва-аще!.. Так, стоп-стоп-стоп, мысли позитивно: она выцепила, пускай теперь сама мучается. А нам "нЕма цо мажить о небеских мигдалках" [прим. - "нечего мечтать про миндаль с неба"], работать надо. Как там сказал пан Ромцю? "Робота, то наше життя, або смерть", о! Вот Миклуха бы меня поняла, Миклуха бы быстро нашла, чем... Мммать-перемать!!! РРРРРРРРР!"
   - Эй! Ты чего?! - неожиданно получила она локтём в бок.
   - Чего - "чего"? - содержательно удивилась Люда.
   - Чего рычишь? - уточнила Юлька.
   - Слышь, Рыжая, - встрял Олежка, - а прививки от бешенства ты делала? А то я с тобой в одном "поле" оставаться боюсь. Ещё покусаешь!
   - Очень надо! - пробурчала Люда и въедливо добавила: - Пускай тебя Юлька кусает... и царапает.
   - Лю-у-уськин! - возмутилась подруга и снова пихнулась локтём.
   Люда зашипела от боли, но смолчала, решив, что на сегодня цирка достаточно. Тем более, что поймала в зеркальце заднего вида быстрый внимательный взгляд водителя. Но Лёха только глянул и отвернулся к дороге, а вот массивный затылок завхоза заинтересовано приподнялся и замер в предвкушении продолжения концерта. Люда набычилась и стала глядеть в окно. С минуту было тихо.
   - Ну чего ты плетёшься! - не выдержал, наконец, завхоз. - Обгоняй, давай, обгоняй!
   - Некуда же! - попытался возражать Лёха, но высокое начальство, раз уж взялось командовать, то попустить обратно не могло.
   - Ты водитель или жаба парагвайская?! По встречной, давай!
   - Мы там не вырулим!
   - Вырулим-вырулим! Ты рули давай - понабирали тут шоферов...
   Лёха нерешительно опустил руку на рычаг, и тут мимо них по той самой встречной промчалась, отчаянно сигналя, красная легковушка с обтекаемыми обводами. Завхоз только успел победно глянуть на водителя и открыть рот, как впереди раздался смачный "бздым!" и к сигналам машин прибавилась громкая ругань. Движение встало.
   Лёха в сторону начальства даже не посмотрел и руку от рычагов убрал. Начальство в свою очередь сделало вид, что так оно и надо и до самого выезда на трассу терпеливо помалкивало. Вспухать оно начало, когда они набрали уверенные шестьдесят километров в час, и стрелка спидометра словно примёрзла к этой отметке.
   - Чё плетёшься? Давай газуй! - не выдержал завхоз, когда их в очередной раз обогнал чёрный как ночь джип. Тот пронёсся мимо, будто они и вовсе стояли на месте, но всё же успел пренебрежительно помигать и даже что-то показать из окошка.
   - Нормально... - отозвался Лёха, не поведя и глазом в сторону наглого обгонщика.
   - Что нормально?! Что нормально?! - обиделось начальство. - Ты не разговаривай, ты газу давай!
   - Я никому ничего не даю... - словно сам себе проговорил Лёха.
   Тихо любезничавшие друг с другом Юлька с Олежкой, удивлённо примолкли, а Люда, которая всю дорогу уныло глядела в окошко, вздрогнула и уставилась в Лёшин затылок. Никакой дополнительной информации затылок ей не сообщил.
   - Ты не умничай! Сидит тут, как республика Гондурас на своих островах! - раскипятился завхоз.
   - Вы не правы, Данила Петрович, - стоически выслушав всю тираду, вежливо заметил Лёха, - Республика Гондурас сидит не на островах... - И не прибавил при этом ни метра скорости.
   "Галёрка" сейчас же прониклась к нему немым уважением, а в "ложе" побурчали немного про, типа, умных, но смирились. Какое-то время Люда ещё прислушивалась, но продолжения не дождалась и снова уткнулась в окно.
   За стеклом проплывали леса, которые чем дальше, тем круче взбирались на придорожные склоны. Рощи однообразно стройных стволов, перемежающиеся с домиками и пастбищами, могли бы вызвать умиление своей пасторальностью, если бы Люда не знала подноготную этой идиллии. Даже сейчас она ощутила атмосферу тотального выживания, драки без правил, угнетения каждого, кто хоть немного отстал и не сумел выжить остальных. Бррр!.. Её аж передёрнуло, настолько сильным оказалось нахлынувшее чувство всепожирающего эгоизма. Нет, граждане, в лес по грибы - увольте! Даже в городском скверике и то приятнее... Хотя было за этим и что-то ещё, смутно ощутимое, огромное, словно основа всего сущего, как бы высокопарно не звучало такое определение. Почему-то вспомнились Костиковы "бредни", которые словно приобретали глубинный смысл при виде всё заметнее выпирающих сквозь корни деревьев каменных "корней" гор. Люда сама не заметила, как "с головой" окунулась в новые ощущения.
   "Лю, а куда мы едем?"
   "А чёрт его знает... Так и забыла спросить".
   "Ну, так спроси, я что ль за тебя должна всё делать?"
   "Ладно, сейчас спро... Миклуха!!! Ты?!!"
   "Ой, шо случилось - шо так орать?"
   "Шо случилось?! ТЫ ГДЕ БЫЛА, ЗАРАЗА МАЛАЯ?!!"
   - Ай!!! Люськин, ты чего дёргаешься?! - прорезался возмущённый Юлькин голос.
   - А?! Ой, прости... - Люда обнаружила, что в порыве "радости" её ступня съехала со своего мешка и агрессором "ворвалась" на подружкин, придавив той ногу.
   - Рыжая, ты что - привидение увидела? - выглянул из-за Юлькиного плеча Олежка.
   В зеркальце над лобовым стеклом мелькнули озабоченные Лёхины глаза. Мало того, даже дремавший последние полчаса завхоз проснулся и закряхтел, с трудом поворачивая "бычью" шею.
   - Что тут ещё такое?! - грозно вопросил он, сверля Люду "начальственным" взором.
   Люда поняла, что надо спасать положение.
   - Но-о-о...ногу свело, - пожаловалась она, не найдя ничего умнее. - Засиделась что-то.
   - Может остановить? - бросил Лёха не оборачиваясь.
   - Не-не, не надо! Юж помалу, не беж до пыска...
   - Чё?.. - вытаращился в зеркало Лёха, а в голове у Люды "бултыхнулось" от приступа Миклухиного веселья.
   - А-э-э... В смысле, уже нормально, не обращай внимания.
   - Ой, да у этой инвалидки вечно что-то схватит - то ногу, то голову... - неожиданно поддержала Юлька.
   Люда одарила подругу многообещающим взглядом, но та в ответ только понимающе поджала губы. Завхоз попытался с подозрением следить за их переглядками, но из состояния задом наперёд ему это быстро надоело и он, кряхтя, вернулся в нормальное положение. Порядок восстановился, и поездка продолжилась своим чередом. Теперь можно было и поговорить.
   "Ну, так я повторяю свой вопрос - где ты шлялась?"
   "Ой, ну мам!.. И вообще, я первая спросила!"
   "А два пункта семейного кодекса знаешь?" - как бы невзначай "закинула" Люда.
   "Никакого "пукта котекса" не знаю!" - отмахнулась Миклуха, собираясь продолжить возмущаться.
   "Пункт первый - мама всегда права!" - перебила её порывы Люда.
   "А если не права?!" - немедленно уцепилась деточка и... попалась.
   "А на это существует пункт второй..."
   "Ну вот, я же говорила!" - обрадовалась Миклуха и Люда с чувством припечатала:
   "...Если мама не права - смотри, пункт первый!"
   "В смысле - "смотри"?.. А! Обманщица!"
   "Почему сразу - обманщица? Закон джунглей!"
   "Ну, Лю-у-у!.."
   "Не лю-у-у... Знаешь, как мне было плохо, да?" - сменила Люда тон.
   В этом и было преимущество их положения - когда не надо ничего объяснять, достаточно вспомнить или представить. Люда только чуть-чуть приоткрыла свою недавнюю пучину отчаяния и Миклуха немедленно воспылала сочувствием:
   "Ма-а-а-а!.. Ну не надо так переживать! Я же больша-а-ая!.."
   "Глупость ты моя - большая-пребольша-а-ая... Ладно уж, расскажи хоть, что видела".
   "Ой, Лю! Мама! Я могу ТАКОЕ!.. Такое!.." - малАя аж захлебнулась от восторга, видно только искала повод, чтобы поделиться. - "Я могу быть... быть там..."
   "Да где?!" - не выдержала Люда.
   "ВЕЗДЕ!" - восторженно выпалила Миклуха и от неожиданности Люда непроизвольно "хрюкнула" в нос. Быстро глянув, не видел ли кто её "позора" (никто не видел: Юлька занималась Олежкой, Лёха рулил, завхоз дремал), Люда старательно придала лицу твердокаменное выражение и снова прислушалась. Малую несло!
   "Вот я - тут, а могу - раз! - и не тут! А могу вообще сразу - и тут, и там! Это как... как...
   "...Как - едет Вася на машине весь размазанный по шине?" - не удержалась Люда.
   "Ну, Лю! Я же объясняю!" - обиделась Миклуха.
   "Ладно, ладно... И как ощущения, когда - и тут, и там?"
   Миклуха призадумалась и вполне серьёзно ответила:
   "Хреново. Точно, как - размазанный по шине!"
   Люда не "хрюкнула", не "прыснула" и не совершила ничего столь же неприличного только потому, что вовремя закрыла рот ладонью.
   "Ну, Лю! Шо ты всё смеёшься!.."
   "Прости, малЕнька! Я не смеюсь, я просто радуюсь... Ты рассказывай, мне очень интересно".
   "Ага... Мам!.. А знаешь, а ещё я была... дома".
   От этого заявления Людыно сознание зависло, в надежде, что скоро всё само собой разрешится, и только подсознание продолжало задавать глупые вопросы:
   "У меня?"
   "Не!!! - возмутилась Миклуха. - У меня! Я же тебе говорю - я была ДОМА!"
   "В лесу?" - продолжала тупить Люда.
   "Ну Лю!.. Каком лесу?! В лесу я БЫЛА, а там была Я!"
   Если чего Миклуха и добилась своим объяснением, так только того, что теперь зависло и подсознание.
   "Ну малЕнька, я же совсем-совсем не знаю, как там у тебя - ДОМА", - осторожно заметила Люда, вероятно уже спинным мозгом.
   "Уйффф!.." - в сердцах фыркнула малАя. Люды ощутила её отчаянную решимость, но не успела испугаться, как перед глазами у неё всё поплыло...
   ...Это был город. А может не город, но как только Люда пыталась всмотреться в расплывчатые туманные силуэты, они тут же превращались в привычные ей здания, аллеи, улицы. А ещё был воздух, весь пропитанный Солнцем и простором. И ощущение близкого моря, как оно запомнилось из далёкого детства, когда она с родителями единственный раз отдыхала в санатории. И вообще, весь город был какой-то картинно-приморский, какие Люда видела только в кино, словно созданный воображением, восторженно влюблённым в свой "город у моря". А ещё было ощущение спокойного счастья - здесь был её дом, здесь была ОНА.
   И с этим чувством Люда очнулась...
   "Уххх-хо... - процесс возвращения сознания из спинного мозга занял какое-то время. - Страна моя Гваделупа! Где это?!"
   "В Гвадылубе?.." - нерешительно переспросила малАя, неожиданно спущенная с "горних высей" своих воспоминаний.
   "Ка-а-акой Гвадылубе?.. А, Гваделупе!.. Нет-нет, это я так, пошутила..."
   "Жаль! - искренне огорчилась Миклуха. - Я думала, ты знаешь..."
   "Я знаю?!"
   Люда, которая сама уже мысленно воспарила к "южным морям", вдруг поняла, что не всё так просто, и этот Миклухин "дом" может оказать чем угодно, вплоть до банальной свалки. Всё ведь зависит от восприятия! Это мы умиляемся на цветочную клумбу, а любая собака потянется не к ней, а к совершенно неэстетично благоухающему мусорнику. И бог его знает, какая "эстетика" заложена в сознание у малОй.
   Но ещё больше Люду поразила мысль, которую она тут же Миклухе и "озвучила":
   "Слушай, мацёнька, а почему ты вообще вернулась?"
   Эффект превзошёл все ожидания - Миклуха молчала целую минуту. Потом ещё полминуты сопела, а потом почему-то ударилась в гонор:
   "Могу и уйти!"
   "Ага..." - облегчённо вздохнула Люда, отлично почувствовав, что стоит за этой внешней ершистостью. Она бы сама так ответила. Да и отвечала сплошь и рядом, когда нужно было просто и ясно выразить свои чувства. А потом сама же страдала, злилась на себя и грубила дальше. Поэтому, Миклухины подростковые комплексы нежданным бальзамом пролились на её исстрадавшуюся душу. Зато малАя, почувствовав, что её раскусили, напыжилась ещё больше:
   "Не веришь, да?! Не веришь?!"
   "Верю, верю..." - уголки губ сами собой начали растягиваться в глупой счастливой улыбке.
   "Нет, ну она не верит!.." - продолжала кипятиться деточка, но как-то совсем не страшно.
   ...Люда смотрела на проносящиеся за окошком крутые склоны первых ущелий, слушала деловито-ровное урчание двигателя, поддакивала время от времени Миклухе, которая всё порывалась что-то кому-то доказывать... И улыбалась. И побоку ей было, что опять начнутся сюрпризы и нервотрёпка, что отдалившаяся было перспектива дурдома опять начала приобретать реальные очертания, и что снова ей грозит на ровном месте попасть, встрять, влететь в историю любой степени потрясения, вплоть до мировой катастрофы. Даже любовные страдания отошли на второй план.
   "Скажете, дура? Ну, дура..." - ответила она Лёхиным глазам в зеркальце, заинтересованно за нею наблюдавшим. - "Побыть хоть какое-то время дурой - неотъемлемое право любого культурного индивида", - постановила Люда и показала язык. Глаза в зеркальце дрогнули и исчезли из поля зрения.
   Воодушевлённая лёгкой победой, Люда решилась побезумствовать и таки спросить, куда они едут. Она обернулась к Юльке, но обнаружила, что та уже сладко прикорнула на надёжном мужском плече. Тогда Люда обнаглела окончательно и пристала к хозяину этого плеча.
   - Олежка, слышь?.. Эй!.. - ненавязчиво обратила она внимание, переклонившись через сопящую Юльку и укоризненно промолчавший баул. - Ты не в курсе, куда нас везут?
   - А? - не дослышал тот, но быстро сориентировался: - А! Данило Петрович на буровую "ключ" везёт, а по дороге нас на Юс...
   ГРРРРРР - что-то чёрное и страшное с рёвом обогнало их "бобик", заглушив название.
   - ...карьер. Наши решили, что нам будет интересно посмотреть рифовые из...
   ГРРРРРР - повторно нагнало и обогнало их чёрное страшилище, оказавшееся крутым байком. И тут же сзади надвинулся рёв моторов и целая кавалькада черных "кожаных" байкеров с длинноволосыми и такими же чёрными и "кожаными" девицами на задних сидениях стала обгонять "бобик", упорно выжимающий свои "шестьдесят". Юлька проснулась и ошалело уставилась в окно. Завхоз тоже проснулся и сопроводил неформалов неслышным за шумом, но явно нецензурным эпитетом. Лёха продолжал невозмутимо выдерживать скорость, удостоив крутых хлопчиков и девчат лишь мимолётного оценивающего взгляда. В свою очередь, не удостоив служебный УАЗ даже взглядом, кавалькада "прорычала" мимо и начала удаляться. И так бы всё наверное и обошлось, но тут Олежку потянуло на подвиги. Воодушевлённый близостью подруги, он быстро приспустил стекло и высунул руку в щель, продемонстрировав своё отношение ко всяким понтовым наворотам. После чего, довольный как слон, повернулся к Юльке. "Герой" не учёл лишь одного - на байках тоже есть зеркала заднего вида.
   Лёха вдруг дал по тормозам, и всех качнуло вперёд. А когда вернуло обратно, то оказалось, что перед ними, в отдалении каких-нибудь два десятка метров стоят поперёк дороги мотоциклы и с них весьма недвусмысленно слазят, поигрывая цепурами, суровые ребята.
   - Кажись, бить будут... - дрогнувшим голосом вякнул Олежка, хватая подругу за руку.
   - Так газу, газу давай! - взял командование завхоз, показывая самое героическое из направлений - в обратную сторону.
   - Так не оторвёмся. Пусть хоть от мотоциклов отойдут, - мрачно прикинул Лёха, не выпуская руля, и весь как-то подобрался, словно готовясь к драке.
   ...Драка... Кому это надо! Драка - это состояние души, как сказал бы классик, если бы такой в природе был. Чтобы любить подраться, нужно чтобы "чесались" кулаки, и чтобы фингал под глазом был предметом гордости, навроде медали или почётной грамоты. Ничего подобного в Людыной душе не было и, вопреки мнению друзей, всем видам боевых единоборств она предпочитала лёгкую атлетику. А чтобы заставить её лезть в драку, нужна была очень, очень веская причина. Например, такая:
   "Гляди, жлоб!"
   "Опа-на! Ой, шо щас будет!.."
   Среди черно-кожанных мускулистых парней, с неторопливой ленцой приближающихся к машине, явственно выделялась долговязая фигура. И такой наглой уверенностью от неё веяло, что никаких душевных сил не хватило бы удержаться. Люда закусила губу и водрузила свой баул вторым этажом на Юлькин.
   - Э-э-э!.. - возмущённо начала та, но Люда была уже вне досягаемости доводов разума. Освободившись от "мешков безопасности" она энергично полезла из машины.
   - Бить будет... - заклинило на "любимой" теме Олежка.
   - Люськин, ты куда?! - забеспокоилась Юлька, сунувшись следом, и едва не получила по носу дверцей.
   С грюком поставив жирную точку на их ближайшем будущем, Люда вразвалочку, с руками в карманах, обошла машину, облокотилась на радиатор и в позе "загораю-где-хочу" принялась ожидать последствий.
   Те, от кого собственно и зависели последствия, удивились и начали переглядываться, не торопясь понимать "тонкие" намёки.
   Люда зажевала губу до половины и для убедительности перебросила "хвост" на плечо - А ТАК?
   А так оказалось совсем другое дело! Жлоб матерно охнул и принялся хвататься за куртки и цепуры, что-то горячо втолковывая. Парни сгрудились вокруг, поглядывая то на Люду, то на перепуганного товарища и только растерянно почёсывали шипастыми браслетами бритые и патлатые затылки.
   Люда терпеливо ждала. "Бобик" за нею нервно порыкивал мотором, ощутимо давя в спину напряжёнными взглядами своих пассажиров.
   Тем временем жлоб, видя сомнение на лицах, принялся громко и так же матерно божиться. Его отчаяние убедило - ребята пожали клёпанными плечами, решили видимо, что они и так банда, и потянулись к оставленным подругам и мотоциклам. Взревели моторы, и чёрные тени быстро исчезли в клубах выхлопов. И вовремя - вслед за ними, деловито обогнув "бобик", пронеслась дорогой фура.
   "И всё-о-о?!" - разочаровано протянула Миклуха.
   "Не поняла, а ты шо хотела?"
   "Ну, как бы..." - замялась малАя, но за её словами отчётливо маячил удалой размах киношного мордобоя.
   "Ка-а-анешна! - возмутилась Люда. - Тебе-то ничего не грозит!"
   И так, кипя благородным негодованием, она повернулась, чтобы идти к своим...
   ...Из "бобика", почти прилипнув к лобовому стеклу, на неё смотрело три пары очумело вытаращенных глаз, являя собою ненаписанный шедевр сакральной живописи. Четвёртая пара отсутствовала - Лёха, опустив голову, глядел куда-то в руль, но тоже был, наверное, злой как чёрт на Люду за её выходку.
   "Ммм-ма дорогая! Это же они из-за меня и уехать не могли... - запоздало сообразила она. - Ой, как стыдно!"
   "А шо такого!" - влезла малАя, у которой ответственность перед обществом на авантюры не распространялась в принципе.
   "Щас узнаешь!.." - пообещала Люда и с понурым видом принялась забираться в машину.
   Она даже обрадовалась, увидев что Юлька не стала её дожидаться и скинула баул на сиденье. Теперь можно было с чистой совестью кряхтя его подымать и долго под него втискиваться, и только после этого исподлобья виновато глянуть на окружающих. Те как раз "сверлили" её взглядами, в которых ясно читалось обещание тяжких телесных повреждений по задним частям тела... в особо крупных размерах. Только Лёшин затылок ничего не обещал, но почему-то именно его немое осуждение задело особенно сильно. Совесть, уже давно рычавшая из будки подсознания, высунулась наружу и принялась облаивать, на чём свет стоит. И в принципе, Люда была с нею согласна.
   - Может, поедем?.. - неуверенно предложила она, наглухо "спрятав" покаянный взгляд.
   Завхоз ещё посопел и уселся нормально. Юлька подулась и тоже отвернулась. Лёха грюкнул дверцей и стронул машину, выруливая на трассу. И только когда они уже набрали "крейсерскую" скорость, до Люды дошло, что всё время разборок дверца водителя - и только она одна! - была открыта. А это значило... Ну, что за жизнь такая!!!
   Настроение испортилось, а совесть, окончательно сорвавшись, вцепилась воображаемыми зубами в ментальную пятку. Люда попыталась поймать Лёшин взгляд в зеркальце, но оно вообще оказалось повёрнуто так, что ничего кроме потолка не показывало. Всё ясно - с нею не разговаривают. "Ну и ладно... ну и не очень хотелось..." - не слишком убедительно соврала себе Люда.
   "Лю, ну шо ты переживаешь! - попыталась отвлечь её Миклуха. - Ну, Лю... ну... ма-а-ама! - применила она последнее средство. - А скажи, а эти байкеры что - много врут?"
   "Почему?.." - от неожиданности Люда даже переживать забыла.
   "Ну, они же байкеры, значит байки рассказывают, - охотно развила мысль малАя. - Типа, мы самые крутые!.."
   Люда едва сдержала улыбку.
   "Нет, Миклушенька, они байки не рассказывают, они на байках ездят", - разъяснила она, и только произнеся это, поняла, как оно прозвучало. Естественно малАя своего шанса не упустила:
   "Так они - что наврут, на том и ездят?!"
   - Кхрм... - непроизвольную вырвалось у Люды. - "Нет, это просто так называется..." - начала она, но её в который раз за сегодня прервали.
   Пребывавший в лёгком ступоре от едва обминувшей опасности Олежка, наконец очухался и опять начал наглеть.
   - Слышь, Рыжая! - обратился он через Юлькину голову. - Так я не понял, чё ты им там сделала?
   Несмотря на косноязычность вопроса, почему-то все сразу сообразили, о чём идёт речь, и заинтересованно оглянулись. В глазах Юльки, понимавшей больше других, появились проблески паники, что тоже не добавило Люде спокойствия. Надо было как-то выкручиваться.
   - Да ничего я не делала, - пожала плечами Люда, пытаясь выиграть время.
   - Ну да - ничего! - понимающе заухмылялся Олежка. - То-то они чухнули от тебя, как от целого автобуса омона.
   - А-а-а! Так то один парень меня узнал, с которым вы ещё в общаге шарпались - ну, ты помнишь!
   - Да помню, помню! Только я и тогда не понял, чего это гопоту от тебя колбасит. Вроде издалека на человека похожа, а как увидят, так сразу драла! Ты часом не колдунья?
   А вот это уже был удар "под дых". Люда растерялась. Юлька растерялась. Нашлась только Миклуха...
   "Бобик" неожиданно вильнул и едва не выскочил на встречную полосу. Лёха, чертыхнувшись, вернул его на место, но теперь машина пошла как-то дёргано, и в ровное до сего момента гудение двигателя вплелись истеричные нотки. Лёха дважды передёрнул свои рычаги, пытаясь выровнять движение, потом вообще выключил зажигание и "бобик" по инерции откатился на обочину.
   - Фуххх!.. - выдохнул он, с лёгким обалдением оглядывая приборную панель. - Что за чёрт?
   - Водила хренов!!! - очнулся завхоз. - Угробить всех хочешь?!
   - Да в порядке всё было... - принялся неуверенно отбиваться шофёр.
   - Понабирают тут!.. - не унималось начальство. - Гондурас они знают, а машину отремонтировать не могут!
   Лёха на это только потерянно молчал.
   А в это же время в тонкой сфере "высоких мыслей" и "глубоких чувств" тоже бушевали страсти:
   "Миклуха!!! Курдуплю зварьюваный [прим. - "...сумасшедший"], ты что - угробить нас решила?!" - в свою очередь давала разгон Люда. - "Я, конечно, понимаю - друг познаётся в беде, но не до такой же степени!"
   "А шо он не даёт порулить?!" - с не меньшим возмущением упёрлась малАя.
   "Рулить?!! Тебе ещё рулить не хватало?! Да правильно Лёшка делает!.."
   "Да нужен мне твой Лёшка! - развоевалась малАя - Меня этот "зелёный" достал - "бу-бу-бу, не могу!" - курдыбалёнец несчастный!"
   "Как ты с матерью... А кто это?!" - удивилась Люда.
   И тут она почувствовала, что в "доме" ещё кто-то есть.
   Этот "кто-то" мялся за Миклухиной "спиной", обиженно на неё набычившись, но вступить в разговор не решался, и оба выглядели, словно два нашкодивших пацана, которые, опустив головы, стоят перед взрослым, а сами украдкой продолжают обмениваться обиженными взглядами и тычками, только и ожидая, когда нотации закончатся. Причём заводила пытается ещё нахально качать права, а его товарищ по несчастью, который собственно был против всей авантюры, молча страдает за компанию. Естественно, заводилой была Миклуха. А вторым... Сначала Люда с перепугу решила, что это - очередная Миклухина "ипостась". Потом подумала, что Миклуха опять притащила духа какого-то леса. Но "приглядевшись", с удивлением поняла, что "дух леса" должен выглядеть как-то иначе: ну там - медведь, или волк, или хорёк на худой конец. Но выглядеть, как большой лохматый пёс, пусть даже буро-зелёного окраса, он не может. А этот - прямо барбос какой-то... или бобик... Бобик?!!
   "Бобик", собственной персоной, вильнул воображаемым хвостом, и Люда едва сдержалась, чтобы не погладить виновато опущенную голову.
   "Ну что же вы, ребятки, чуть аварию не устроили..."
   Уши и хвост повисли окончательно. Зато "вспухла" Миклуха.
   "Не-не! Это я порулить хотела! А он не давал! Это я виновата!"
   "Типа, я не знаю, - буркнула Люда, пряча улыбку. - Ладно, свинтусы блохастые, что делать-то будем?"
   "Поедем дальше?.." - осторожно предложила малАя и оба нарушителя с надеждой "посмотрели" на Люду.
   "Попробуем..." - тяжко вздохнула та и взялась исправлять положение.
   ...А в кабине автомобиля продолжалась "буря".
   - Одна машина, и то доехать не можем! - бушевал завхоз.
   - Ну, не знаю, что случилось, надо смотреть... - неуверенно отпирался Лёха и приготовился уже вылезать наружу.
   Люда торопливо потянулась к его плечу, упёрлась в баул, запаниковала и гаркнула громче, чем хотела:
   - Лёш!
   Он вздрогнул и обернулся. Вместе с ним обернулись и остальные.
   - А-э-э, я хотела сказать, - смутилась она эффекта, - может, попробуй ещё раз завести?
   В Лёшином взгляде появилась странная смесь недоверия и надежды.
   - Ну, а вдруг получится? - скроила Люда невинную мордашку.
   - Да, Лёх, попробуй! - вовремя поддержала Юлька. - Может это случайно, ну там - настроение испортилось или...
   - ...критические дни! - встрял Олежка.
   Юлька, не глядя, въехала ему локтём под дых, чем очень Люду порадовала.
   - Вы ещё - мастера хреновы! - буркнул завхоз, но уже неуверенно, ибо надежда, пусть даже самая мистическая, всегда перевесит доводы рассудка.
   И она перевесила.
   - Ладно, - пожал плечами Лёша и повернул ключ зажигания.
   "Бобик" с готовностью отозвался. С минуту все прислушивались к ровному гудению, но никаких отклонений не обнаружили. Тогда водитель совершил сакральные действия над рычагами у себя под боком и тронул машину с места. "Бобик" радостно покатил, набирая ход. Ещё понаблюдав за работой двигателя, Лёха решился и перевёл машину на свои любимые "шестьдесят". Ничего не случилось. "Бобик" продолжал удовлетворённо урчать, мимо окон нескончаемой чередой поплыли лесистые склоны, завхоз успокоился и снова задремал. Люда украдкой вздохнула. Но едва она расслабилась, как в голову начали лезть интересные мысли:
   "Слушайте, ребята! А всё-таки, почему - зелёный?"
   "Кто зелёный?" - отозвалась Миклуха, а "бобик" не отреагировал - он дорвался, наконец, до работы и слушал теперь только своего любимого хозяина.
   "Так этот - курдыбалёнец твой".
   "А какой должен быть?" - удивилась Миклуха.
   И действительно, каким ему ещё быть! Это же "бобик"! Его хоть в жёлтый покрась, хоть в красный, он всё равно останется тем, кем и был создан - скромным работягой, цвета тяжёлого и опасного воинского труда. "Нет, всё правильно, - решила Люда, наблюдая, как тот со спокойной деловитостью наматывает километры. - "Бобик", он и есть "бобик"! Но вот почему он ещё и живой?"
   "МиклусЕнька, а ты что, уже сама оживлять можешь, шо у тебя машины хвостом виляют?"
   "А?.. Не-е-е, чего это я оживлять буду - это он сам!"
   "Как сам? В смысле, от мотора?! Так что теперь - все автомобили?.."
   "Да нет же! Это всё Лёшка твой!"
   Люду неприятно задело это "твой", тем более, что слышала она его уже не в первый раз, и пора было ставить деточку на место. Единственно, сделать это стоило всё-таки поласковее, поделикатнее...
   "Миклушик, ты таляпай, таляпай, да не заталяпывайся! Шо это ещё за "твой" - в женихи что ли записала?" - шутливым тоном пожурила она малУю.
   "Бффффф... - почему-то смутилась та. - Ну-у-у, я думала, ты видишь..."
   "Не поняла, чего это я вижу... в смысле - не вижу?" - забеспокоилась Люда. - "Э, цуречко [прим. - "дочечка"]! А ну колись..."
   "Лю! Лю! Смотри! - вдруг взвилась деточка. - Там смотри - вороны!"
   Люда дёрнулась к окошку и едва успела увидеть стаю ничем не примечательных ворон на обочине, которые мирно паслись на травке.
   "Ну, вороны... и шо?! Для этого надо было так орать? - возмутилась она. - Чего-то ты начинаешь..."
   "Ой, Лю, я тут давно спросить хотела, - тут же перебила Миклуха, - а "бидЕ" - это шо такое?"
   "БидЕ?! - удивилась сбитая влёт Люда. - Ну-у-у... "бидэ" - это такой унитаз с фонтанчиком. А тебе оно зачем?"
   "О-о-о, надо же - с фонтанчиком! Какая важная штука!"
   "П...почему - важная?" - Люда почувствовала, что у неё с головой что-то не в порядке.
   "А как же! - с апломбом изрекла малАя. - Если даже друг познаётся в бидэ!"
   ...Дремавший на переднем сиденье завхоз был внезапно разбужен подлым ударом в спинку кресла, потому что Люда с размаху вдавилась в неё всем своим баулом и ещё добавила лбом. Рикошетом откачнувшись, она привалила Юльку, перепугав своими стонами и всхлипами.
   - Люськин?! Ты чего?! - принялась та отпихиваться всеми руками и ногами.
   - Ой, не могу!.. Ой сдохну!.. - продолжала заваливаться в изнеможении Люда.
   - Люсь!!! - взвыла подруга, потеряв терпение. - Прекрати немедленно!
   - Фухххх... - Люду наконец отпустило, и она смогла сесть ровно. - Извини, Юльк, накатило.
   Олежка с ехидной улыбочкой тронул подружку за плечо и уже открыл рот, собираясь выдать свои комментарии, но одного Юлечкиного взгляда хватило, чтобы закрыть его обратно. Хуже было с завхозом. Тот тоже начал возмущённо елозить на сиденье, собираясь обернуться и устроить молодёжи взбучку, и одного взгляда здесь было явно не достаточно. Потому, Люда заторопилась объясниться:
   - А-а-а... стих помните: "Ночевала тучка золотая..."? - продекламировала он нараспев. - Ну вот... как-то само получилось такое, прям, лирическое:
   "Ночевала тучка-прилипучка
   на груди утёса-лилипута.
   Но пришла прощальная минута
   и осталася от тучки... кучка"...
   Люда замолкла. Народ тоже молчал, тупо переваривая искорёженную ею классику. Не выдержал на этот раз Леша:
   - Кхм... здОрово... А мораль?
   - Ну-у-у прямо - мораль... - пожала плечами Люда, но неожиданно даже для себя задумалась на мгновение и вдруг вдохновенно выдала в "пространство": - Мы таку мораль привесим тута - обижать НЕ НАДО лилипута!
   "Бобик" вильнул, заставив пассажиров возмущённо вскрикнуть и схватиться за ручки и спинки. Лёша виновато выправил машину, но терпение высокого начальства иссякло.
   - Прекратить бардак! - взвился завхоз. - Прекратить отвлекать водителя! А ты тоже - уши развесил, как попугай малайский - на дорогу смотри!
   Ушастый "попугай" на этот раз остался без комментариев.
   - Да, Люськин, ты поосторожнее со стихами, - попросила Юлька, - а то не доедем.
   - А что, может? - снова заинтересовался Лёша.
   - Может, может!.. - заверила подруга. - На первой практике (тогда, правда, под гитару) водитель и часа не выдержал, сказал, чтоб мы не пели, а то он за автобус не отвечает.
   - Ну, хорошая песня в дороге никому не мешала...
   - Он тоже так думал, пока Люська матерные частушки про гаишников не врубила.
   - Да-а-а?!
   - Ага! - подтвердила Юленька, несмотря на отчаянные жесты стремительно краснеющей Люды. - Правда, не совсем матерные, - признала она. - Люсюньчик у нас девочка интеллигентная, так загнёт, что потом неделю будешь думать - чё сказала.
   - Ну, это мы слышали... - хмыкнул Лёшка.
   - А так - типа: "Полирую я свой жезл тщательно и вня..." - ай, Люськин! - "...внятно. Депутата тормозну, будет хоть при..." - ай! - "...ятно!" Уффф, больно же!
   Люда, "полыхающая" как пламя революции, отчаялась достучаться кулаком под рёбра до сознания распоясавшейся подруги и потянулась прямо к горлу. Юлька придушенно пискнула.
   - Эй, молодёжь! - возвысил голос завхоз, но вдруг резко поменял направление и заорал на водителя:
   - Стой! Стой! Тормози!
   - Да всё в порядке, Данило Петрович...
   - Стой, говорят! Поворот пропустили!
   - Какой поворот? Нам же прямо!
   - Какой - прямо?! Прямо мы до утра добираться будем. Через перевал поедем!
   - А там есть дорога?
   - От, молодёжь! Там и была дорога, пока новую трассу не проложили. Так что, давай поворачивай!
   - Ладно... - пожал плечами Лёха и взялся разворачивать машину. Подруги расцепились и принялись с интересом оглядываться, стараясь понять, куда их на этот раз везут. Но вдруг Юлька хлопнула себя ладонью по лбу:
   - Ой, дура, дура!..
   - А я тебе что говорила, - поддакнула Люда.
   - Не, я не об этом... - не стала та отрицать очевидное. - У нас же карта есть! Олежка, ты куда карту сунул?
   - А-а-а... э-э-э... - засуетился Олежка. - Так, у Рыжей! Вроде в кармашке... или не в кармашке... или не у Рыжей... - исказили его лицо тяжкие сомнения.
   Но пока он блуждал в дебрях собственной памяти, Люда уже полезла проверить сумку и вынула из кармана сложенную "книжкой" туристическую карту.
   - О, это дело, - обрадовалась она, разворачивая лист. - А где мы сейчас?
   - По трассе Гуты проехали, - подсказал Леха.
   - Гуты... Гуты... - принялась ориентироваться Люда, водя пальцем и напевая: - Щоби Гути не минути треба тутка повернути...
   Карта была хорошая, топографическая, из недавно рассекреченных и изданных "двухсоток". Единственно, что в целях экономии не удосужились перевести названия. Особенно радовало обилие сёл и захудалых хуторов с громким эпитетом "Великий". Если не знать, что это просто "большой", поневоле задумаешься о мании величия у местного населения. Но попутешествовать местными топонимами Люде не дали. Юлька тоже заинтересовалась и принялась в нетерпении выдирать карту из рук.
   - Ну, ДАЙ по-смо-треть!
   - Зачем? - удивилась Люда, разжав от греха подальше пальцы, пока бумага не порвалась.
   - Интересно же почитать!
   - Ты осторожней, там всё-таки буквы... - серьёзно посоветовала Люда, нарочито отворачиваясь к окну и продолжая краем глаза наблюдать за подругой. Очень уж было интересно, как Юлька будет "читать" карту.
   - Ой, можно подумать! - оскорбилась подруга, но на всякий случай склонилась к любимому и прошептала так, чтобы Люда не слышала: - А где мы тут?
   Олежка с умным видом пригляделся, а после таким же конспиративным шёпотом сообщил ей:
   - Ты вверх ногами держишь.
   - Ой! - спохватилась Юлька и перевернула карту. - Так, так... А мы что, речку проезжали?
   - Какую?
   - Речку!
   - Да какую речку?!
   - Ну такую! Вот же написано - "Речка"!
   - Та не "речка", а "Ричка"!
   - А что, это не одно и то же?
   - Ну, "речка" - это речка, а "рИчка" - это уже название. Так, подожди, Ричка же в другой области! Туда смотри, восточнее.
   - Ой, а карта кончилась!
   - На другую сторону переверни!
   "Дурдом!" - подумала Люда и уже не стала слушать, до каких географических открытий дойдёт эта парочка, а решительно уставилась в окно.
   Скоро показалась та самая старая дорога - раздолбанный и триста лет не ремонтированный асфальт уводил в сторону от трассы.
   - А там точно можно проехать? - хмуро поинтересовался Лёха.
   - Да ты ещё не родился, когда мы тут ездили! - заверил его завхоз.
   - Оно и видно, - буркнул водитель и направил машину туда, куда ездили ещё до его рождения.
   Сразу начало трясти и мотать из стороны в сторону. Стало не до карты. И без того чахлый асфальт быстро кончился и глубоко врезанные колеи грунтовки принялись всё круче забирать вгору. Попадались вырубки, заваленные кучами веток - свежих и старых, проросших кустарником. Время от времени дорога зависала над крутыми склонами, теряющимися в глубине среди деревьев. В дебрях забытого перевала скоро исчезла весёленькая травка на обочинах. Лес по сторонам постепенно сгустился и сомкнул сучковатые еловые стволы. Это ещё не было страшно, но уже стало не по себе. Все помалкивали, глядя в окна, только "бобик" натужно выл двигателем, то взбираясь на склон, то балансируя между рытвинами. Странное ощущение охватило Люду - словно идёшь в пещеру дракона. Ни дракона, ни пещеры не было даже близко, но чувство опасности - тёмной, затаившейся, только ожидающей случая, чтобы проявиться во всей силе - росло в душе с каждым поворотом и преодолённым подъёмом.
   - Уй-йо! Глядите! - вдруг подскочил Олежка, тыкая пальцем в окно.
   Люда едва успела увидеть из-за Юлькиного плеча, как на обочине промелькнул кол с насаженным длинным черепом какого-то животного. Но едва она откинулась на спинку сидения, как Юлька дрожащим голосом пролепетала:
   - А вот ещё...
   Показался такой же череп, который нахально скалил длинную зубатую пасть, а вслед за ним в просвет между мрачными разлапистыми елями "вплыла", словно новогодняя ёлка, единственная, наверное, во всей округе верба - старая и мощная, - свежую зелень которой на нижних ветвях густо дополняли трепещущие на ветру разноцветные лоскутки. На фоне сплошной тёмной хвои этот праздничный "наряд" смотрелся жутковато, как клоун в ужастике.
   "Лю, а нам туда надо?" - неуверенно пролепетала Миклуха.
   "Была б моя воля, вжиттю бы не попёрлась! - призналась Люда. - Даже не знаю, почему. А ты тоже что-то чувствуешь?"
   "Лю, я не знаю, как там у вас - на кладбище, - многообещающе начала малАя, - но похоже это на... могилу".
   "К-как, могилу?.. Ка-а-акую?.."
   "Большую! Лю, давай туда не ехать?"
   "Подожди, подожди! Там что, кто-то похоронен?"
   "Нет, там кто-то умер... когда-то..."
   "И там его могила? Ну, это ещё не так страшно..."
   "Нет, ты не поняла, он сам стал могилой".
   "Действительно, не поняла. Но теперь уже страшно!" - согласилась Люда и забеспокоилась: - "Ай-я-яй, надо срочно придумать что-то такое, чтоб вернуться..."
   "Нога болит?" - нашлась малАя.
   "...и голова", - поддержала Люда.
   "Что - голова? Болит?"
   "Нет - без мозгов. Умнее можешь придумать?"
   "Поломать Курдыбалёнца?" - несколько обиженно предложила Миклуха.
   "...И возвращаться отсюда пешком? - парировала Люда. - Головой-то думай!"
   "У меня нету", - буркнула деточка.
   "Всё сама..." - поняла Люда и приготовилась интенсивно думать.
   В это время "бобик" перевалил очередной гребень и плюхнулся по самые оси в здоровенную лужу, словно специально поджидавшую на уступе склона. Рыча и обтекая грязью, он выбрался на другой берег и принялся взбираться на сам склон. Передок машины задрался кверху, и пассажиров запрокинуло на спинки сидений, вжимая в них, словно при ускорении. "Ого! Не слишком ли круто лезем?" - успела подумать Люда, и тут она ощутила тень.
   Всего на мгновение, словно рядом прошёл кто-то большой, мимоходом загородив свет. Осталось только чувство холода и возникшее вдруг желание побыстрее отсюда выбраться. Но сразу вслед за этим "бобик" с задранным вверх капотом остановился и, несмотря на отчаянный вой двигателя, осел назад и начал юзом сползать вниз и вбок, съезжая с дороги в обрыв. Даже не успев испугаться, Люда инстинктивно пригнулась, а над её головой началась самая, что ни есть, настоящая паника.
   - Стой!!! - заорал Олежка.
   - Тормози!!! - помог ему Данило Петрович.
   - Ай, падаем!!! - сообщила сногсшибательную новость Юлька.
   - Тор...моза намок-ли... - выдавил Лёха, словно сквозь сцепленные зубы.
   Но, перекрывая весь переполох, тревожным набатом ударил в голове крик Миклухи:
   "Лю!!! Держись!!!"
   Если бы это были обычные слова, то Люда ничего бы не успела сделать. Но Миклуху она могла понимать сразу и на всю глубину. Она буквально увидела, как начинают отрываться от почвы колёса их "бобика" и заорала, растопырившись во все стенки и багажи:
   - Народ, "чимайсье пэнзля" - щас кувыркнёмся!
   И всё - большего бы не сделал даже патентованный спасатель.
   ХРЯСЬ!
   БЗДЫМ!
   ШМЯК!
   Люда обнаружила, что лежит плечом на дверце, приваленная Юлькой и подпёртая баулом. Машина, всё ещё урча двигателем, замерла на боку и дальше лететь вроде не собиралась. Зато в салоне резко запахло бензином.
   Дверца над ними лязгнула и сразу стало легче, так что Юлька даже начала елозить.
   - Ой, здесь бензин разлился! - вскрикнула она.
   - Из машины!!! - резанул снаружи Лёхин голос и тут же возмущённо рявкнул на кого-то: - Куда?!! Назад!!!
   - Нога! Нога! - с переднего сиденья заорал басом завхоз.
   Люда отчётливо представила картину: она - приваленная внизу, сверху Юлька - которая тоже не сможет сразу выскочить, сбоку застрял завхоз... и разлившийся в салоне бензин. Счёт пошёл буквально на доли секунды:
   "Миклуха!!! Зажигание!!!"
   "Уже! - бодро отрапортовала малАя. - Можете спокойно вылезать"
   И точно - "бобик" затих, но стала слышна возня снаружи.
   - Юлька, цепляйся быстро!
   Фьють! - и Юлькина попа, сидевшая на Люде всей тяжестью сорока пяти килограммов, исчезла в вышине.
   - Хватайся! - потянулись руки к Люде, она уцепилась за них и неожиданно легко была выдернута из щели меж сиденьем и баулом и водружена на край борта лежащего на боку автомобиля.
   Пока она на четвереньках приспосабливалась спуститься с колеса на землю, мужчины уже решали следующую проблему.
   - Куда?! Нога! Нога!..
   - Так не вытянем! Давай брезент резать!
   - Точно! А чем?
   - Зубами, блин!
   Раздался звук раздираемой ткани и под "раз, два, взяли!" - "ай, убьёте, черти!" массивный завхоз был извлечён наружу.
   Люда обошла несчастный "бобик" и стала спускаться по склону вслед за парнями, которые тащили под руки Данилу Петровича. Юлька уже ждала внизу на уступе, наблюдая за эвакуацией широко открытыми глазами.
   - Ой, а он может взорваться?
   - Да! - жизнерадостно пошутил Олежка.
   - Нет, - серьёзно ответил Лёша. - Уже не загорится, но на всякий случай...
   И тут, третьим актом трагедии "Кувырки с автомобилем", начали появляться местные жители...
  
   Откуда?! Вот откуда, скажите, в глухом лесу на заброшенном перевале, стОит только чему-то случиться, набегает целая толпа помощников?!
   - Агоу! Йой! Люди! - появился дедок, шустро ковыляющий вдоль склона при помощи архаичной модели тросточки - раза в полтора выше хозяина. Образ горца дополняли старорежимный пиджак и шляпа. - Я вже туткоу, я вже йду!
   Парни от неожиданности чуть не выронили завхоза, так вытаращились на спешащего к ним старожила. Люда тоже слегка обалдела, с весёлым изумлением наблюдая, как престарелый "горноспасатель", ни разу не запнувшись, преодолевает бездорожье. Дедок уже почти дошёл, когда сверху раздались бодрые мужские голоса:
   - О, генде вони!
   - Микола, давай сюди!
   - Махом, хлопцi, махом!
   И с края покинутой так неожиданно дороги с треском и топотом посыпался целый десант. Съезжая и подпрыгивая, мужики докатились до "бобика" и оперативно на него полезли.
   - Тягни!.. Давай!.. РазОм взяли!
   Машина закачалась и в ней что-то звонко хрустнуло.
   - Э! Э!.. - вырвалось у завхоза с Лёхой при виде такого варварского отношение к подотчётной технике, но мужики уже и сами заметили отсутствие людей.
   - Ади, немА! - искренне разочаровались они, прекратив доламывать то, что уцелело при аварии. При виде их "горя", потерпевшие даже успели пожалеть, что так быстро выбрались. А пока они растерянно молчали, слово взял приковылявший первым дедок:
   - Гоу, гайналi! Генде ми! - замахал он руками.
   - Отек, Чеховичу вже тут! - обрадовались мужики. - Єк дужi, дiд Нiколо?
   - Та жiю єкмай! - отмахнулся дед Никола. - Йдiдь вжє сюдоу! - Те вняли совету и оставили "бобик" в покое.
   Глядя, как четверо мужчин солидной развалочкой спускаются по склону, Люда почувствовала себя Красной Шапочкой. Тёмные рабочие куртки поверх выцветших рубах, тёмные рабочие штаны, заправленные в заляпанные землёй сапоги, тёмные от загара "дублёные" лица с чёрными шевелюрами - типичные дровосеки, разве что топоров на плечах не хватает. Впрочем, зная местные традиции, с таким же успехом можно было предположить в них разбойников-опрышков - и не хватало бы им всё тех же топоров.
   Лесорубы подошли и первым делом гуськом прошествовали перед дедом, по очереди пожимая тому руку и желая, как водится, чтоб он был здоров. Закончив процедуру местного значения, они, видимо для придания большего веса своей "дипломатической миссии", собрались кучкой и приступили к основной части переговоров, сообщив приезжим, что "Славу Iссу". Как всегда, эта новость несколько озадачила оказавшихся на её пути горожан. Только Лёша, сразу ответил: "Навеки слава!", чем вызвал удивлённо-уважительные взгляды остальных. Однако, пароль был назван и местные потянулись на его звук:
   - Здоров!.. - первый уважительно пожал Лёше руку. - Здоров!.. Здоров!.. Здоров!.. - эхом повторили остальные и каждый долго и с чувством - будто старый знакомый - подержал его ладонь.
   Оказавшийся следующим Олежка, раскатал было губу на такую же сердечность, но получил лишь обыденное, словно "проходи не задерживайся":
   - Слава Iссу... Добрдень... бридень... брдень...
   Оставив Олежку озадачиваться несправедливостью жизни, мужики обминули девушек, лишь сочувственно буркнув нечто неразборчивое, и сразу перешли к завхозу. Тот посерьёзнел, пройнялся ответственностью, важно надулся. Местные тоже подтянулись. Даже Люда, наблюдая сбоку мужчин, и то почувствовала историчность момента.
   И "встреча на Эльбе" началась...
   - Сла-а-ава Iссу! - прозвучало с торжественным достоинством, словно чётко приложенная к козырьку рука. - Слава... Слава... Слава... - прокатилось следом, и с таким церемонным рукопожатием, что Люда прямо увидела перед глазами: "Командир 2-го Горганського фронту пан-отаман Олекса! З ким маю честь?" Она искоса глянула, как на это отреагирует их славный завхоз, и с гордостью отметила, что тот не подкачал:
   - День добрый! - громыхнул в ответ Данило Петрович и важно, словно приказ главнокомандующего, извлёк из кармана пачку папирос: - Закуривай ребята!
   - О! Дєкуєм, дєкуєм!.. - поблагодарили лесорубы и с уважением неторопливо угостились.
   На дипломатической "поле" опять наступила пауза - мужики с завхозом и примкнувшим к ним некурящим Лёхой образовали свой круг и с удовольствием затянулись. Девушки и непринятый в "мужики" по причине повисшей на руке подруги Олежка попытались встать так, чтоб не попадать под дымовую завесу, но придурочный ветерок, по известному "закону костра", дул исключительно на них и удовольствия это доставляло мало. Лес уже прилично заволокло дымом, а Люда уже начала тихо звереть от местной манеры общения, когда самый ответственный из лесорубов, видимо делегированный бригадой для ведения переговоров, с непередаваемо-обыденной интонацией, словно так - о жизни, поинтересовался у Лёши:
   - Ну... i як воно?
   "Зашибись! - сорвалась Люда. - До карьера не доехали, машину разгрохали, сами едва живы остались, сидим теперь тут с вами посреди леса - балду гоняем... Чего ещё пожелать-то?!" Нет, хорошо всё-таки, что не ей доверили разговаривать с местными, а то в их аварии появились бы первые пострадавшие! И как Лёшка это выдерживает?
   Она с уважением отметила, что лицо того осталось серьёзным и ответственным.
   - Нормально... - поддержал он светскую беседу и в свою очередь задал "животрепещущий" вопрос: - Вы тут лес заготавливаете?
   - Та валимО помаленьку, - согласились лесорубы и тоже вежливо поинтересовались. - А чого ж вас сюди понесло? Ади толко лiсовози ходять...
   - Срезать хотели, - просто пояснил Лёша и выразительно посмотрел на завхоза. - Торопились...
   - Йо! Треба жiж кумеку мати [прим. - "...разум иметь"]! - назидательно возвысили голос мужики. - Чорний перевал - то вам не спацiрка!
   - ...Не прогулка, - автоматически подсказала Люда, но тут же смутилась под удивлёнными взглядами коллег.
   -I шо ж вам, бєдакам, так сталося? - понятливо посочувствовали местные.
   - Да вот так... - вздохнул Лёша. - Зад перегрузили. А на подъёме ведущие как поднялись... сцепление потеряли, так мы и сползли, - принялся объяснять он, и вроде сначала спокойно, но вдруг в сердцах сорвался: - Блин! Ещё и лужа эта дурацкая, что тормоза подмокли!
   - То, бач, повЕзло, що УАЗ межи кАменi вняв, а то бом лЕтiв ген з того берда - о-о-о!
   - Та знаю, - мрачно потупился Лёха, явно понявший едва половину, но смысл вполне уловивший.
   Люде стало его жаль. Ведь действительно, послушался дурака-начальника, теперь будет мучиться совестью. А ведь на самом деле, что бы было... Нет! Она даже додумывать не стала - было и было, все живы и слава богу.
   "Бе-е-едный Лёша! - проблеяло у неё в голове. - Ему ещё всё ремонтировать..."
   Действительно - "бедный"... А завхозу хоть бы хны! Стоит себе, курит - важный такой... будто не из-за его дурости влетели! Убила бы, ей-богу!
   "Дурак-начальник" неожиданно вздрогнул, удивлённо глянул вверх и провёл рукой по макушке. То, что осталось на ладони ему сильно не понравилось, и он принялся брезгливо оттирать ЭТО носовым платком.
   "Хи-хи! П-птичка..."
   "Миклуха!.. Хотя ладно, правильно сделала... Слуша-а-ай, а ты заметила, как местные с нами разговаривают?" - вдруг удивилась Люда.
   "А что, нормально разговаривают! - завелась малАя. - Понимаешь с полуслова - полслова понимаешь, полслова не понимаешь...".
   "Да нет же! - перебила Люда. - Ты не поняла. Сама посмотри. Ведь есть тут такой важный пан-начальник, и здоровались с ним, прямо как с министром, а... разговаривают только с Лёшкой! Видишь?" - обратилась Люда по привычке в человеческой манере.
   Так говорить с Миклухой было конечно странным, но Люда посчитала глупым спорить с инерцией, и заодно можно было преподать деточке правила хорошего тона. А то не успеешь подумать, как оно уже лезет со своими выводами... Ну, вот опять!
   Реальность чуть исказилась, всё вокруг приобрело другой оттенок восприятия, и Люда на мгновение, словно увидела свою компанию глазами местных мужчин: вот - большой пан-начальник, вот - две городские фифы с таким же городским хлыщём и вот... шофёр. Свой брат-работяга, в такой же, как у них неновой рубашке с закатанными рукавами, таких же тёмных брюках, хоть и приличного вида, но чтоб не жалко и в мотор лезть, с такими же мозолистыми ладонями. А ещё, с глазами человека, которому сейчас придётся много и тяжко трудиться, пока другие будут устраиваться с комфортом. Видение мелькнуло и исчезло, но осталось чувство вины - непонятно за что и перед кем.
   Меж тем, атмосфера заметно потеплела, общение наладилось и перешло к углублённому знакомству:
   - То ви утки будете?
   Вопрос несколько озадачил Лёшу, поэтому в паузу влез Олежка:
   - Не, дядя, мы не утки, мы гуси!
   Оба коллектива странно на него посмотрели.
   - А что? - смутился тот и принялся оправдываться: - Утки... в смысле - "кАчки"... Но мы же не утки?
   - Чого - качки? Де качки? - удивились мужики и с выражением повторили: - ВИ УТКИ? З города?
   - А, в этом смысле!.. - понял Лёха, взглядом изобразив Олежке, что про него думает. - Да, из центра мы, геологи, на буровую едем... ехали.
   - О, золото шукаєте! - обрадовались лесорубы.
   Выражение Лёшкиного лица стало загадочным, а возникшей паузой на этот раз воспользовался Данило Петрович:
   - Да какое там золото - нефть! - разочаровал он лесорубов.
   - А, нафта! - нисколько не смутились мужики. - Та бИла, бИла тут нафта. Ще австрiяки брали... - с серьёзным видом припомнили они события вековой давности. - Так ото ваша вишка генде за перевалом?
   - Наша! Туда и ехали...
   - Нам бы трактор... - попытался Лёха направить беседу в конструктивное русло.
   - Трактор - то до Петра! - покачали головами мужики.
   - А где у нас Петро?
   - Та в УсьцЕрики робить.
   - Та нє! Якой в Усьцерики, вон в ТатарОвє дорогу гребе!
   - Та де! Його ж, бiг-ме, у ДихтИнець вчора послали - хату правити!
   - Та йо! А чия ж хата?
   - Та Бевдзя.
   - Ий-де?!
   - Та бiг-ме!
   - Того що сина оженив?!
   - Ну!
   - А бiг-ме файне було весiлля [прим. - "свадьба"]! Пам'ятаю, той Iван, що з МОкрицi, сидiв, сидiв, тай пiшов ген. А потом прибiгає швагiр [прим. - "шурин"] i реве - бом, тен лайдак сi упив тай колОм свИнi гатИть!
   - Йо?!..
   - Ми вискокуєм, а ту Iван з колом гонИть свиню, а за ними гонить тiтка Катерина зi жердиноу та верещить аж бiла: "Гунцвоту, лиш свинi! Люди! Рятуйте!" А дурний вуйко ще й сi збиткує: "Та не колом, Йване, не колом, а вареноу [прим. - "жердью"]!" А тiтка жiж почула, та тою ж вареноу як йому межi очi вперещить!
   - О-о-о!!!
   И вот так, обсуждая житейские проблемы, мужики-лесорубы развернулись и начали неспешно углубляться в дебри, растворяясь в них, как видение. У Люды началась тихая истерика. Завхоз и Лёха переглянулись.
   - Эй, дед! Так что с трактором? - раздражённо поинтересовался Данило Петрович.
   - Та несуть! - пожал плечами тот, глядя вслед лесорубам.
   - Ну, несут, так несут... - ворчливо согласился подождать завхоз.
   - Трактор?! - удивился Лёха. - Слушайте, Данило Петрович, давайте я с ними схожу, а то что-то мне...
   Данило Петрович только по-барски махнул рукой и тот бросился догонять почти скрывшихся в чаще лесорубов. Сам же командир-начальник обернулся к старику:
   - А что, дед, переждать тут у вас где можно?
   - Та можно, що ж не можно, - согласился тот. - Он-де в долу колиба. [прим. - пастушеская времянка, состоящая почти из одной острой двускатной крыши]
   - Колыба - эт' хорошо! - обрадовался Данило Петрович и обернулся к подопечным: - А ну, молодёжь, в три шеренги становись и за мной в колыбу - ать-два!
   Завхоз развернулся в указанном направлении и, широко шагая, двинул наискосок вниз по склону. За ним, бодро засеменил дед, мастерски орудуя своей клюкой.
   - Э! А... а может лучше в село?! - всполошилась Юлька, когда до неё дошло, что их собираются оставить в лесу. Начальство то ли не услышало, то ли сделало вид, что не слышит, и широким шагом продолжало удаляться, так что Юлечке ничего не оставалось, как поспешить за ним. А вот Люду дёрнул чёрт напоследок оглянуться - оставленный "бобик" лежал на боку так сиротливо, что она даже на мгновение зажмурилась от царапнувшей по сердцу жалости и, клятвенно пообещав ему далеко не уходить... бросилась догонять коллектив.
   На широкий уступ, посреди которого поднималась прямо из земли острая крыша колыбы, они спустились довольно быстро. И хорошо, что быстро, потому что Юленька, отличавшаяся врождённой "грацией", не успела ещё задрать окружающих своими визгами и спотыканием до состояния "брось, не донесёшь!"... хотя очень старалась. Данило Петрович деловито открыл покосившуюся дощатую дверь на петлях из автомобильных покрышек и заглянул внутрь.
   - Та-а-ак! - резюмировал он результаты осмотра и нырнул туда весь. Коллективу ничего не оставалось, как последовать его примеру.
   Внутри было темно и пыльно. Дверной проём осветил часть дощатого пола, замусоренного всякой трухой. Пространство же угадывалось лишь по редким щелям в досках крутых скатов потолка. Через минуту глаза привыкли и, в дополнение интерьера, обнаружились топчаны, сооружённые всё из тех же досок.
   - Та-а-ак, - ещё раз по-хозяйски огляделся завхоз. - Олег! А ну-ка, быстренько сгоняй в машину - принеси там коврики с сидушек и сумки, какие бензином не воняют.
   - А чё сразу нельзя было взять... - пробурчал Олежка, но развернулся и вышел из помещения.
   - Данило Петрович, Данило Петрович! - снова попыталась подкатить со своим Юлька. - Может, мы в село пойдём, а?
   - А машину кто сторожить будет? Ничего, до трактора подождёте! Эй, Николаич! - обратился он к сунувшемуся внутрь деду. - Скоро трактор будет?
   - Та несуть трактора, як вон буде! - удивился дед.
   - Ну, как будет, так будет - располагайтесь, девчата! - скомандовал завхоз и сам взялся очищать ближайший лежак от ветхого и грязного матраца.
   Дед Никола с видом завсегдатая заведения тоже примостился на топчане напротив и картинно задумался, глядя куда-то в потолок. Эпичность позы подчёркивала клюкоподобная дрыняка, на которую он опирался, уложив верхним концом на плечо. Люда хмыкнула и пошла выбирать себе место. За ней нерешительно двинулась и Юлька.
   - Это чё, на этом сидеть? - с непередаваемым выражением приподняла она какую-то старую замасленную и рваную телогрейку.
   - Лучше убери, а то мало ли каких блох тут водится, - посоветовала Люда.
   Юлька с отвращением на личике тут же уронила вещь на пол.
   - ...И не разбрасывайся, - сделала замечание Люда, - не дома, чать.
   Юлька посмотрела с осуждением, но вещь подняла и, морщась, переложила на соседний топчан.
   - ...И для Олежки своего освободи, - уже из спортивного интереса продолжила Люда назидательным тоном.
   Юлька одарила её убийственным взглядом и со скрипом душевным перекинула вещи на общую кучу, после чего обернулась и хмуро уставилась на подругу, типа - "ну, что ещё?" Та в ответ изобразила плечами "а я что... я ничего..." и демонстративно принялась обметать лежак остатком ветоши. Юлечка тихо застонала в отчаянии... Люда бы и дальше что-нибудь придумала, но тут явился, наконец, Олежка, накрытый как бедуин покрывалами и волоча в руках два баула. Сразу пахнуло бензином.
   - Вот, принёс! - радостно сообщил он и с облегчением уронил всё на ближайший топчан... как раз на тот, где и завхоз, и Юлька свалили своё шматьё.
   - Куда?!! - единодушный вопль заставил Олежку отшатнуться.
   - Чё?! Чё такое?!
   - Куда - на грязное?!
   - Бли-и-ин!.. Напугали...
   - Я тебе покажу, напугали! - обиделся завхоз. - А ну, быстро вытряхнул и давай сюда!
   - Да, пожалуйста... - буркнул Олежка, спихнул сумки на пол и ухватил верхний из ковриков. - И-И-И-ЭХ!
   - КУДА?!!
   Народ не выдержал и отобрал у оторопевшего Олежки его "оружие возмездия", чтобы вытряхнуть на дворе и нормально постелить на освобождённые лежанки. А Юленька постелила ещё и любимому, глядя при этом на него, как на идиота. Содержимое сумок, да и сами баулы тоже пошли в дело - их подложили под спины.
   Наконец, все устроились, чтоб с максимальным удобством провести время до прихода трактора и тут подруга вспомнила одну интересную вещь, услышанную накануне.
   - Дедушка! - обратилась она к старику, наблюдавшему со снисходительной улыбкой за суетой молодёжи. - А скажите, а почему ваши назвали этот перевал Чёрным? На карте же написано "Зверский"?
   - ...Звирский! - возмущённо пхнул её Олежка.
   - ...Зворский! - не выдержал завхоз.
   - Не-не, - задумчиво прикинула Люда, - первый вариант был интересней.
   - Та Iзворський - то совiти записали, - отмахнулся дед. - ПолякИ ще звали Шипотським, румУни - Боркутським [прим.: "извор", "шипот", "боркут" - родник, источник]. Але iстинне гайналi завше говорили - ЧОРНИЙ! - Он сделал многозначительную паузу и воздел указующий перст: - Бо ту блуд ходит i в Чорне Око затягує, о!
   Это заявление вызвало неоднозначную реакцию. Матёрый атеист Данило Петрович разве что скривился. Олежка понимающе хмыкнул. Юлька вся подалась вперёд, распахнула наивные голубые очи и, даже, рот приоткрыла в предвкушении ужастика. Только Люда вдруг вспомнила холодную тень, мелькнувшую за мгновение перед аварией, и ей чуток поплохело. Она едва удержалась, чтоб не начать оглядываться по сторонам, да и Миклуха настороженно помалкивала, по-своему обозревая окрестности. Пока вокруг было тихо. Хорошо всё-таки, что они тут ненадолго...
   - Сказки... - буркнул завхоз.
   Дед интригующе на него прищурился:
   - А в долу знамЕно-дерево видiли?
   - Какое "знамено-дерево"?.. А! Это ТО ДЕРЕВО, что ли? - проявил Олежка чудеса дедукции. - Которое с тряпочками?
   - Йо! - подтвердил дед. - То офiра на щiстя.
   - Чё? - удивился коллектив.
   - ...Жертва на счастье, - перевела Люда.
   - Йо-йо, - покивал важно дед. - Бо закрутит блуд i в плесо вергне - тилько бебехи ся зостанут.
   - Чё сделает?
   - Э-э-э... в озеро, что ли ввергнет, только потроха останутся, - перевела Люда.
   Коллектив посмотрел на неё с уважением.
   - Для тОго жиж благословення на знамЕно зоставляют. Бивало, йде гаратай на роботу за гору, тай почепит от кошулi лату...
   Взгляд коллектива как-то сам собой дёрнулся к Люде, и она быстренько перевела:
   - ...прицепит от рубашки лоскут.
   - А як пан до ГоринчОвого кОтить, то i дробний пеньондз жучи...
   - ...мелкую денежку кинет, - вставила Люда, не дожидаясь приглашения.
   - А як панув погнали, то i наши шофери бистро ся наУчили Чорний перевал поважати - о!
   - Ну, это мы знаем, - подтвердил завхоз, как давний знаток суеверной водительской натуры.
   - Та й то не завше помагало, - трагически покивал головой дед. - Для того знали гайналi заступ - як Чорне Око мИнути! - и он значительным взглядом обвёл слушателей. Те притихли, приготовившись внимать народной мудрости. - Каждий сус вiда, абись фрас не залудив, треба добре пантрувати, i як омкно ся стане та пуд вхопит, гiя розфляцкати гай наоколо воду з буркала пiд гороу та гвавтувати, заким не попустит!
   - ...Да я сама ничего не поняла, - пожала плечами Люда в ответ на обалдевшие взгляды окружающих.
   - О-о-о! Тилє ту гибiло народу - страх! - вошёл в раж старик. - На то ж i кличуть перевал Чорним.
   - Так чего же другой дороги нету?! - не выдержала нагнетаемого ужаса Юлечка.
   - Та не било ту дрУгоi дороги, допоки совiти трасу не проклали - важно пояснил старожил. - А до того ж - як нендза фист припече, то рихтуй ворок, та гайда шукать, де шуфлi треба!
   Коллектив нерешительно посмотрел на Люду, и она его надежды оправдала:
   - ...Как нужда сильно припечёт, так готовь мешок и айда искать, где лопата нужна.
   - Якоє б не било Чорне Око, а чєда малi хлiба хочут, - вздохнул дед. - Та й не завше в'но било.
   - Да что это за "Чёрное Око" страшное?! - не выдержал теперь и Олежка.
   - О-о-о! - дед Никола надулся от важности.
   - Расскажите, дедушка! - попросила и Юля.
   - Да уж!.. - поддакнул Данила Петрович.
   - Ашош, то слухайте, - снизошёл местный фольклорист.
   "Ну-у-у, щас будет..." - Люда глубоко вздохнула и устроилась на бочок, положив кулак под голову.
   - Iкос то било за дiда-прадiда...
   ...По версии народа, озвученной дедом Николаем и понятой через пятое на десятое застрявшими на перевале геологами, дело было так.
   "Началась история с бедного человека. Было у него трое сыновей. Двое уже давно батрачили, пришла пора и младшему Ивану отправляться на панские "хлеба". Взял он котомку да и пошёл за гору в Горынчово счастье искать. Идёт он через перевал, видит - сидит старуха, перед нею стоит кувшин. А рядом бьёт из-под камня источник. И говорит ему старуха:
   - Напои меня водицей, добрый человек!
   - А что ж сама не напьёшься?
   - Так старая стала, немощная... Ты только кувшин подержи, а я и напьюсь.
   Напоил Ваня старуху из кувшина, а она вдруг приободрилась, встряхнулась, словно десять лет скинула. Иван только ахнуть успел, а она и говорит:
   - Молодец Иван, будешь теперь мне и дальше служить до скончания века.
   А была она Мара, ведьма значит, и завела она Ивана в гору, в чертоги свои, и заставила себе служить. И стал Иван каждый день набирать для неё воду из того родника да так, чтобы ни одна капля снаружи не осталась. А после отправлялась Мара с тем кувшином в долину и возвращалась каждый раз всё моложе, всё веселее. "Скоро, - говорит, - силу волшебную наберу, да царицей сделаюсь. Все будут мне служить!"
   Горюет Иван, да ничего сделать не может - опутала его Мара заклятиями. Но однажды, когда той дома не было, пошёл он к роднику чудесному и видит - сидит на камне жаба. И взгляд у неё тоскливый человеческий.
   - Э! - говорит Иван. - Да ты не жаба ведь, вон как смотришь!
   - И правда, Иван, - говорит та человеческим голосом. - Поветруля я [прим. - "русалка"]. Заколдовала меня Мара и здесь посадила, чтобы моя живая вода ей служила, у людей молодость да силы забирала, а ей отдавала.
   - Да могу ли я помочь тебе?
   - Можешь, коли найдёшь в подземном чертоге мои волосы, что Мара срезала и запрятала. Тогда я собою обернусь и сбежать тебе помогу.
   Пошёл Иван в подземелье, нашёл волосы Поветрули, которые Мара в шкатулку запрятала, да под подушки сунула. Принёс он их жабе и обернулась она девицей.
   - Спасибо тебе Иван. Помог ты мне, за то и я тебе помогу. Возьми мешок кожаный, наполни водой из моего родника да завяжи потуже. Если поймает нас Мара и спросит, что в мешке, скажешь - молодость, что ты у людей забрала, обратно несём. Запомни это.
   И сбежали они. Бегут, бегут, слышат - догоняет их Мара.
   - Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
   - Нет, не время ещё, - говорит поветруля и обернула она себя церквушкою, а Ивана попом. - Если будет спрашивать про нас, скажи что видал, да только когда ещё церковь строили.
   Налетает Мара - глаза горят, волосы по ветру вьются:
   - Эй, поп не видал, таких-то и таких?
   - Видал, да было то давно, как ещё церковь строили.
   Видит Мара, что церковь-то покосилась от старости и у попа борода до пят, да и повернула в другую сторону.
   А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, опять догоняет их Мара.
   - Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
   - Нет, не время ещё, - говорит Поветруля и обернула она себя рожью, а Ивана хлопчиком, чтобы с трещоткой бегать, птиц пугать.
   Налетает Мара - глаза горят пуще прежнего, волосы по ветру хлещут:
   - Эй, хлопец не видал, таких-то и таких?
   - Да видал, когда ещё рожь сеяли.
   Опять удивилась Мара и полетела другой дорогой. А Иван и Поветруля дальше побежали. Но слышат, в третий раз догоняет их Мара.
   - Отдавать мешок? - спрашивает Иван.
   - Как сам выпадет, так и отдашь, - говорит Поветруля и обернула она себя озером, а Ивана селезнем, чтобы по озеру плавал.
   Налетает Мара - глаза горят, аж пылают, волосы по ветру вьются, как буря. Но увидала селезня, притихла и ласково так подзывает его. Иван обманулся, подплыл, а она его хвать за горло! Тут чары спали да мешок у Ивана и вывалился.
   - Моё добро украли?! - взревела Мара.
   - Не твоё это добро! Молодость, что ты у людей забрала, обратно несём.
   Совсем взбеленилась Мара, схватила мешок, завязки тянет, а они никак не поддаются. Рванула она их тогда со всей силы, мешок раскрылся да вода на неё и вылилась. Окружила, подхватила её живая воды и вмиг втянула через свой волшебный источник в гору, в чертоги ведьмины. А земля на том месте провалилась и осталось только чёрное озеро с мёртвой водою, что Чёрным Оком кличут. Через него запертая Мара чует, если на перевале живая душа появилась и хочет её достать, чтобы выбраться. Но Гора её крепко держит. Так и осталась она там на веки вечные.
   Иван же с Поветрулей счастливо добрались до дома, поженились и жили долго и хорошо".
   Ничего особо нового Люда не услышала - обычный набор сказочных похождений. Так что где-то к концу она с чистой совестью задремала. Проснулась от громкого порыкивающего голоса завхоза:
   - Ерррунда-а-а! Бррредни народов мира.
   - Но ведь Чёрное Око есть! И люди тут пропадают... - с горячностью заядлой фэнтезистки защищала Юлечка мистику.
   - Ерррунда-а-а! Перевал крутой, места дикие. А там - опрышки, или партизаны, или ещё какие бандюки. Вот и пропадают.
   - А сейчас?! С нами-то что было?!
   - Ерррунда-а-а! Перегрузились мы и тормоза намочили, а так бы проехали и не вспомнили.
   "Ерррунда! Ещё легко отделались!" - передразнила Миклуха, а Люда опять вспомнила холодную тень. Что же это было?
   - Ну да, это сказка, но какая-то правда там есть! - упрямо постановила Юлька и обернулась к старику: - Ну скажите, дедушка!
   Дед Никола, который с ехидной улыбочкой слушал диспут на мистические темы, посерьёзнел:
   - Так люди повядают, а люди - то всяко брешут. Та от ще дiд менi розказував, жiж таки било...
   - Ерунда-а-а...
   - Ой, расскажите!
   - Вари так хочете знати? - иронично прищурился старик.
   - ДА, ДА! - аж подпрыгнула от радости Юлька.
   - Кане-е-ешна!.. - снизошёл Олежка.
   - Угу!.. - просто кивнула Люда.
   Завхоз укоризненно оглянулся на коллектив, но выступать против большинства не стал. Тем более, что делать всё равно было нечего.
   - Било то ще за цисаря [прим. - император Австро-Венгрии], - начал дед Никола, - i жили люди ту в горах край нужденно...
   Люда насторожилась. Что-то в тоне старика заставляло ожидать не полёт народной фантазии, но реальную историю. А реальную историю она бы послушала... Чтоб ещё понимать эту их "говирку"!..
   В общем, дело было так. Жил тут у них один бедный хлопец (ну, один из...), и однажды ушёл он в гору по дрова и пропал. Родители ждали-ждали, горевали-горевали, да что поделаешь. А этот хлопец возьми да вернись через месяц. Исхудавший, оборванный, но какой-то неадекватно счастливый. Уж и родители его "пытали" - где шлялся, и жандармы тягали - а не в опрышках ли был. Всё бестолку. Хлопец только улыбается и твердит одно - в лесу заблудился. Помаялись так, да и бросили. И стали жить как раньше. Только парень часто стал в лесу пропадать. И вроде идёт за дровами, а приходит пустой.
   Настала пора свадеб. Прицепилась мать до хлопца - возьми и возьми. Вон, говорит, Марьянка - "фест дивка", а вон Ксеня - так и сама на него, дурака, заглядывается. А хлопец ни в какую: я, говорит, жениться не могу, потому как обещал. А что обещал, кому обещал - не говорит.
   Но вот случилось несчастье. Тяжело заболела мать хлопца. Люди говорили не выживет, а на "пана-доктура" денег в семье не было. Все печалятся. Хлопец аж почернел, да вдруг исчез из дому. Думали, пошёл горе своё в шинку "топить". Ан нет! Явился наутро, принёс кувшин воды и с этим кувшином к матери: "Попей, матушка, полегчает". Ну, матушка, чего уж, попила водицы да уснула. А на следующий день приходят к ней уже чуть не отпевать, а она с лавки встала да говорит: "А я уже и здорова!" Все радуются чудесному исцелению, а хлопец только тихо улыбается про что-то своё.
   Но недолго он улыбался. В селе, что в комуналке - каждый пук слышен. Не прошло и недели, как бухнулись хлопцу в ноги соседи - дитё заболело. Не смог он отказать и дал испить своей чудесной водицы. И ребёнок выздоровел. Потом, дочка чья-то слегла, потом мужик занемог... Жизнь трудная - болеют часто... выживают редко. И пошла слава о хлопцевой водице среди народа. Хорошо людям стало, да только плохо стало панам. Доктор заметил, что к нему уже никто и не ходит, втридорога не платит и принялся выяснять. А как узнал про хлопца, так и побежал в полицию: я, дескать, дипломированный врач, а это быдло имеет наглость за меня лечить! Полиция и взяла того. Парень вертелся, крутился, да только пришлось всё рассказать. Нашёл, говорит, источник чудесный в лесу, в самой чаще, вот с него и вода.
   Заставили его показать место. Привёл он полицмейстера с помощниками да доктором в лес под перевал, где на склоне никакое другое дерево кроме старых верб не росло. Удивились они - как такое вообще возможно, но пошли дальше. А хлопец показывает источник - вот, сами испейте. Все попробовали, а доктор во флягу набрал - для испытания, и отправились обратно.
   А на следующий день - чудо! У полицмейстера прошёл застарелый ревматизм, у одного из помощников зажила рана, полученная недавно в бою с опрышками, а доктор, оказалось, дал попробовать супруге (не любил он её так, что ли?) и вылечилась она от мигрени. Хлопца пожурили да отпустили, только наказали без разрешения медика никого не пользовать. И вроде успокоились. Но доктор этот оказался человек ушлый, побегал он по инстанциям, да выбил разрешение на этот участок - строить "санаторию". Всё бы ничего, но решил он расчистить для этого место, вырубить лес.
   Хлопец как о том услыхал, бросился сначала к доктору, потом в полицию, но как ни уговаривал, как ни божился, никто и слушать не хотел. Полиции было всё равно, лишь бы порядок не нарушали, а пан-доктор уже был в мечтах хозяином "санатории" для самых богатых и именитых граждан. Какой уж тут лес! И хлопца прогнали, а на гору отправили рабочих.
   Да только хлопец не смирился. Украл он где-то дупельтивку (сиречь - двустволку) встал перед рабочими и давай стрелять в белый свет, как в копейку. Ну, те недолго думали и дали дёру. Но на другой день явились жандармы, скрутили хлопца, увезли в город и больше его никто не видел.
   А лес вырубили. Но когда пан-медик собрался ещё раз посмотреть свою "стройку века", то обнаружил на месте источника только небольшое озерцо с прозрачной чёрной водой. Удивился он и решил ещё раз испытать воду. Набрал во флягу, но не удержался и сам попробовал маленький глоточек. А на следующий день нашли его мёртвым. Переполоху было! Думали на дружков хлопца, искали, да только не было у того таких дружков, а у пана доктора - хоть бы царапина: помер и помер! Участок конечно закинули и из озера того больше никто не пил. Только вот и на перевале стало случаться плохое. А некоторые рассказывали, будто озеро то - не просто озеро, а глаз самого дьявола. И кто в него посмотрится, пропадёт навеки. Так и прозвали его Чёрным Оком, и сам перевал стали звать Чёрным.
   Дед Никола замолк, в завершении, трагически покачав головой, а Люда всё никак не могла прийти в себя. История была проста, как пряник, в ней совершенно не к чему было придраться. Ни тебе волшебства, ни героев, исцеление какое-то утилитарное - от мигрени. Ведь даже имени хлопца не сохранилось. То ли дело Иванко с Поветрулей, злобная ведьма и Око Дьявола! А тут народ помусолил случай да и забыл. Но именно поэтому история была просто обречена на правдивость. И стояло за нею что-то простое и ясное, как детсадовские каракули. Любовь?..
   "Миклусь!.. Эй, ты где?"
   "Умерла... умерла... умерла..."
   "Т'ты чего?! Кто умер?!"
   "Я!"
   - Гык!.. - несмотря на ментальность разговора, "гыкнулось" Люде вполне материально.
   - Рыжая?.. Что, вспоминает кто-то? - заметил Олежка.
   - Угу... байкеры... - буркнула она, "закусывая" губой, чтоб привести чувства в порядок. Олежка от её пантомимы испуганно шарахнулся и отстал.
   "Миклуха! Ты так не шути... Так же заикой сделать можно".
   "Лю! Лю! Здесь нельзя оставаться!"
   "П-подожди!.. Давай разберёмся. Значит, здесь была ты... ну-у-у, такая как ты, да? А живая и мёртвая вода?.."
   "Вода - это тоже Я!"
   "Ого! А-а-а... мне немножко живой водицы не сделаешь?"
   "ЛЮ!.."
   "Всё! Молчу, молчу... Но вот я не поняла, ТЫ ведь когда-то была везде как бы. И везде, как бы, умерла... даже там - у дуба... Что же, теперь НИГДЕ не ходить?"
   "Ну Лю-у-у!.. Ну как ты не понимаешь! Везде Я исчезла, а тут - УМЕРЛА!"
   "Офигенная разница..."
   "Я бы и здесь исчезла, но... этот человек... этот хлопец..."
   "Как со мной?"
   "Наверное..."
   "И если со мной что-то случится, ты тоже умрёшь?"
   "Н-н-незнаю... Лю, я не знаю, но это очень страшно! Давай уйдём отсюда, а?"
   "Да-а-а, пожалуй, выбираться надо из этой колыбы", - вздохнула Люда и вернулась в реальность.
   Как оказалось, данное чудо народной архитектуры "заколыбало" не её одну. Юлька тоже активно обрабатывала завхоза на предмет свалить в село. Данило Петрович вальяжно отбрыкивался и, наконец, не выдержал:
   - Николаич! Ну где там твои с трактором?!
   - Та несуть... - уже привычно отмахнулся старик, но завхоза это не удовлетворило.
   - Несуть, несуть!! Сколько можно! - взорвался он. - Они что там, из столицы его прут?!
   Дед сначала опешил от такой заявки, а потом даже обиделся:
   - Якоi "столицi"?! Шо пруть?! Я ж руським язиком кажу - НЕСУТЬ!
   Молодёжь в обалдении только головы поворачивала от одного к другому. И вдруг у Люды в мозгу словно что-то щёлкнуло. Она подняла расширенные от удивления глаза на кипящих возмущением старших и вдруг совершенно неуважительно прыснула в кулак.
   - И чё смешного?! - взъелся было на неё Данило Петрович, но Люда уже махала успокаивающе рукой:
   - Не-не... Я не о том...
   - А о чём? - подозрительно нахмурился завхоз.
   - Ну-у-у... "несуть" - "не" и "суть"... "СУТЬ", понимаете?
   Завхоз тяжко задумался, но в конце концов и до него дошло:
   - О! Так чё, трактора не будет?!
   - Так я жiж казав, шо НЕ СУТЬ! - подтвердил дед Никола.
   - Облом... - констатировал Олежка.
   Коллектив обрадовано заёрзал, словно решив давнюю и жуткую загадку, а Данило Петрович обернулся к подчинённым и решительно постановил:
   - Ну, если так, ночевать будем здесь!
   Люда резко перестала хихикать.
   - НЕТ! "НЕТ!" - в один голос вскрикнули они с Миклухой, а Юлька, уже предвкушавшая пасторальный уют сельской хаты, только жалобно проблеяла: - Может не на-а-адо?
   - Это ещё что за разговоры! Вы геологи, или жабы парагвайские?! - танком попёр на оппозицию завхоз.
   - Та де ж, пане начальнику, ту можна ночувати! - аж затрясся дед Никола. - Та йдiть до села! Та нiхто вам вашу ауту не возьме!
   - Угу... - выразительно покивал завхоз, явно вспоминая толпу народа, набежавшую после аварии. - Лучше перебдеть, чем недобдеть - вещь всё-таки дорогая...
   Глянув на это перекошенное ответственностью лицо, Люда поняла, что отговорить его не удастся. Но тут ей в голову пришла светлая мысль:
   - Так давайте кого-нибудь оставим! Подежурить, а?
   - Кого? - обернулся к ней завхоз и, под его подозрительным взглядом, Люда не решилась прямо в лоб сказать, кого именно. Зато решилась Юлька.
   - Так вы и оставайтесь, Данило Петрович, а мы в селе переночуем! - радостно сообщила она, а Люда с Олежкой посмотрели на неё с уважением. Но у завхоза были другие аргументы.
   - Ага! А если что, отвечать потом кто будет?!
   - В смысле - "если что"? - удивилась Юлька.
   - В смысле - ЕСЛИ ЧТО! Знаю я вас, молодёжь!.. - многозначительно постращал глазами завхоз, а Юлечка вдруг покраснела и смутилась.
   - Ну, так может кто-то другой? - с надеждой предложила она и все взгляды, не сговариваясь, сошлись на Олежке.
   - А чё сразу я?! - немедленно "вспух" тот.
   - М-да, не вариант... - согласилась Люда с таким выражением, что Олежкино благородное негодование тут же обратилось на неё. И за что бы это?
   - Ну так, сами видите... - "добил" парня завхоз и закруглил дискуссию: - Остаёмся все! Не сахарные, не растаете.
   "Ммм-мамочки..." - вздохнула Миклуха, но ни она, ни Люда другого варианта не видели и с завистью проводили взглядом деда Николу. Старик, едва коллектив пришёл к согласию, заоглядывался, типа - а не пора ли, и начал кряхтя подыматься.
   - Ну, то щiстя вам, здоровля, багацтва...
   - Дедушка! - проснулась Юлька, пребывавшая в лёгком трансе от перспективы ночёвки в лесу и с надеждой уставилась на старика. - Вы что-то говорили, что каждый тут знает!.. Ну, чтобы в Око не затянуло?
   Дед серьёзно задумался, покрутился, покряхтел ещё и выдал со странной интонацией:
   - Та може i брешут люди...
   И ушёл.
   Когда дверь за ним закрылась, стало заметно, что щели меж досок перекрытий, сперва сиявшие в полутьме, за прошедшее время основательно посерели. Несчастливые "путешественники", оставшись один на один с непонятной и, по рассказам, даже опасной природой, поглядели на сгустившиеся сумерки и ощутили себя очень неуютно. Все потерянно молчали, не зная, что дальше делать. И вот когда даже Люда начала поддаваться общему унынию, когда темнота, казалось, начала обволакивать каждого, когда надежда, что снова наступит день и будет светить солнышко, начала казаться несбыточной мечтой, вот тогда, словно герой-спаситель в ореоле славы поднялся завхоз...
   ОН встал - упрямый, ОН поднялся - могучий, ОН обвёл притихший в растерянности коллектив орлиным взором! И коллектив доверчиво воззрился на него - возвышенного властью и умудрённого опытом, - ожидая судьбоносных решений. И ОН вобрал обширной грудью пыльный воздух старой колыбы и... вдруг громогласно чихнул.
   Все аж подскочили от неожиданности. А завхоз чихнул от души ещё раз, пожелал сам себе здоровья и тогда только провозгласил:
   - Эх, молодёжь! Ну-ка, Олег, смотаемся к машине, принесём с багажника кое-чего. А заодно дверцы позакрываем на всякий случай.
   Олежка раскрыл было рот высказаться о последовательности и своевременности приказаний, но решил, видимо, что "раньше сходишь, раньше ляжешь", и молча отправился за завхозом.
   Явились они с целым богатством - две телогрейки, брезент, рюкзак, спальный мешок! Коллектив жизнерадостно взялся делить добро и в результате Юльке отдали спальник, Олежке с завхозом - по ватнику, а Люде сунули брезент, чтобы было ещё чем накрыться. Красота! И как последний аккорд, завхоз, под восторженные крики коллектива, вынул из рюкзака два огромных бутерброда из грубых скибок хлеба с салом и такую же огромную флягу. Во фляге оказалось вино, но запить было чем-то нужно, и коллектив постановил устроить праздник. В общем, на душе потеплело, и спать все улеглись во вполне благодушно настроении. Даже устроенное напоследок, уже по полной темноте, развлечение "мальчики налево, девочки направо" прошло весьма оживлённо, потому как пока одни ходили "налево", другим приходилось или громко разговаривать, или даже петь, чтобы ушедшие во тьму не заблудились. Тратить на эту фигню спички завхоз не захотел, но чтобы окончательно улечься, всё же позволил зажечь найденный в колыбе огарочек свечи. Который и погасил через пять минут со словами: "Отбой в кубрике! Всем спать!" Люда попыталась было "бдеть", настороженно прислушиваясь к темноте, но, то ли сказались дневные треволнения, то ли вино подействовало, она отрубилась, даже не заметив как. А ночью, Люда проснулась от ощущения дикого страха...
   "Лю!.. Там кто-то ходит!"
   "Завхоз "до ветру" вышел... - подумала Люда не успев подумать. - Тьфу, придёт же такое в голову!"
   Могутные всхрапы Данилы Петровича, неожиданно перекрывавшие общее сопение коллектива, не вызывали сомнений в местонахождении их хозяина. А заодно должны были распугать всю нечисть, если бы такой пришла в голову блажь тихонько подкрасться. Но Миклуха настаивала на своём, и она была очень, очень напугана:
   "Лю! Лю! Она там, она пришла!"
   Перед мысленным взором немедленно возникла некая тёмная личность, несытым оборотнем бродящая по здешнему лесу и подъедающая неосторожных путников. Люде стало реально страшно. В голове сама собой зазвучала тоскливо-жутка мелодия из "Собаки Баскервилей". Хорошо ещё никакому придурочному волку не взбрело в голову повыть в это время.
   "Бум бум-бум-бум, бум бум-бум-бум..." - тут же встрял внутренний голос. Ну, не дурак ли?!
   Люда поняла, что спать уже не придётся, и поднялась с топчана. На ощупь добралась до наклонной стены-крыши, не рискуя ходить в потёмках дальше, осторожно прислушалась. За стеной шумел ветер. Налетал волнами и утихал, потом снова начинал колобродить в ветвях, словно взъерошивая шевелюру леса. Он будто ходил по кругу, присматриваясь к строению и его обитателям, приближаясь и снова отходя в сторону, решительно бросаясь на стены и тут же испуганно отскакивая. Неожиданно громко скрипнула под его напором дверь. Люда вздрогнула и в панике метнулась к спящей по соседству Юльке.
   - Юль! Юль!.. Юлька, блин, проснись, дурэпа чёртова!
   - А?! - обернула та голову. - Люськин?..
   - Юлька, проснись! Тут кто-то ходит!
   - А?! Ходит?.. Пусть ходит... Ходить не вредно... И вааще... тыбысплабсамаилюдьмнемеша-а-а-аххх!..
   - Чего?!
   - Ходьтутсякиетокоспатьнеда-а-ахххы-ффф... - И Юлькина голова упала обратно.
   - Юлька! Юлька-а-а! - потормошила Люда за плечо, но подруга не проснулась, лишь пробормотала во сне что-то ещё менее разборчивое, чем раньше.
   Ну вот! И что делать - бежать мужиков будить или орать на весь лес? Люда уже скатывалась ко второму варианту, даже рот приоткрыла, чтобы опробовать горло на предмет диких воплей, но тут снова отозвалась Миклуха.
   "Лю-у-у-у... ОНА ЗДЕСЬ!" - медленно проговорила малАя упавшим голосом и от одного этого голоса душа Люды моментально ушла в "пятки", даже не спрашивая, как туда попасть. Люда вдруг обратила внимание, что улёгся ветер, бушевавший последние пару минут, и стало пронзительно тихо. И вот тогда в помещении начало едва заметно светлеть...
   Перед расширенными до предела Людыными глазами медленно проступили очертания топчанов со спящими на них людьми... нависшего над головой потолка... дверного проёма... А у входа прямо из воздуха стала сгущаться бледно-голубоватая прозрачная фигура.
   "ОНА-А-А-А..." - дрожащим голосом выдохнула Миклуха и в ужасе забилась в какой-то одной ей известный угол сознания. А Люда заворожено продолжала смотреть, как наливается светом призрак, как проступают очертания красивого девичьего лица в обрамлении длинных волос. Как, словно струясь, спускаются волосы до самого пола, обрамляя всю стройную фигуру. Как, раздвинув их, поднимаются обнажённые бледные руки и протягиваются навстречу.
   "Геню!.. Геню... Ты пришёл, мой милый... Иди же ко мне!"
   - А... ва... - заклинило Люду. А призрачный голос продолжал звать, упрашивать:
   "Геню, милый мой Геню, иди ко мне... Я так долго тебя ждала!.."
   - Я не Геня! - прорвало наконец Люду каркающим хрипом.
   Призрак только тихо и мелодично рассмеялся.
   "Разве я бы не узнала своего Геньо? Мой Геню... я так долго тебя искала... Ну же, обними свою Навкусю! Помнишь, как ты назвал меня?.."
   И бледные светящиеся руки потянулись через пространство. Люда шарахнулась, больно ударившись затылком о стену. Мгновенно возникшая надежда, что вот сейчас она и проснётся, так же мгновенно и угасла. Подняв глаза, она обнаружила призрака совсем рядом, и бледные руки уже почти касались её. Но захолонуть от ужаса заставило её не это. На груди светящейся фигуры, в месте, где у людей должно быть сердце, проглядывало сквозь полупрозрачные пряди чёрная, словно втягивающая водоворотом пустота... чёрное озеро в берегах призрачного света... Чёрное Око...
   "Геньо, ты меня боишься? - удивился призрак, и тут же мило улыбнулся: - Ах, как тогда, в первый раз!.. Геню, Геню... Не бойся милый, разве твоя Навкуся может желать тебе зла? Приди ко мне, Геню, не мучай себя и меня!.."
   Люда почувствовала, как пустота на груди призрака расширяется, охватывает её, начинает втягивать, вымораживая чувства и подавляя сопротивление.
   "Геню, милый Геню..." - продолжал напевно призрак и Люда вдруг с ужасом поняла, что под этот нежный ласковый голос может сейчас тихо и незаметно умереть. Она отчаянно рванулась и выпала из призрачных объятий.
   "Куда же ты, любимый? - удивился призрак. - Не бойся, иди ко мне!.."
   Люда рванулась опять, перекатилась через топчан, шлёпнулась на попу и, как села, так и стала отползать на четвереньках, а в голове вертелась только одна дурацкая мысль - "только бы не стенка". Призрак засмеялся ласковым звенящим смехом и двинулся за ней. Ожидаемо, затылок упёрся во что-то твёрдое. Люда зажурилась и... и вдруг что-то изменилось, словно потеплело вокруг. Она медленно открыла глаза и увидела... спину ещё одного призрака. Странно знакомую спину, особенно этот "лошадиный хвост", в который оказались собраны волосы нового привидения. И вся фигура какая-то знакомая...
   "Ррруки приберрри!" - прорычал новый призрак Людыным голосом.
   И в тон его голосу на дворе прорычал раскат ещё дальнего грома.
   "Ну, не-е-ет..." - засомневался старый призрак.
   В помещении вдруг стало душно от наэлектризованной атмосферы приближающейся грозы.
   - Миклушенька... - тихо выдохнула Люда, но та даже ухом не повела.
   "Оставь, она моя!" - твёрдо выговорила Миклуха, сжимая такие знакомые Люде кулачки.
   "Не-е-ет... - ласково возразил призрак Навкуси, словно в задумчивости поведя головой. - Он мой! Мой Геньо..."
   И словно оскал этой "ласки", сквозь все щели в крыше полыхнула первая зарница.
   "Не отдам!" - Миклуха упрямо наклонила голову, словно готовясь к прыжку.
   "Отдаш-ш-ш-ш..." - тихо прошелестела Навкуся и лицо её заморозила нежная улыбка.
   В стены ударил первый порыв ветра. Лес снаружи загудел, затрещал, заскрипел жалобно в преддверии неминуемой бури. Снова и часто заполыхали зарницы, освещая обстановку внутри колыбы.
   "Отдаш-ш-ш-ш..." - словно порыв урагана разнёс волосы Навкуси, открывая туманные едва различимые очертания тела.
   "Возьми-и-и..." - процедила Миклуха, и распустившийся сам собой "хвост" заплескался на призрачном ветру.
   Резко до боли в глазах вспыхнула близкая молния, вслед за нею словно рухнул на саму крышу громовой раскат. Люда содрогнулась, на секунду ослепнув, а когда снова смогла видеть, призраков не стало, только снаружи уже вовсю бушевала буря - гроза без дождя. Сверкали разряды, опоясывая всё небо, гремели громы, словно камнепады сходили со склонов, от бешеного ветра вздрагивала многострадальная колыба. Но Люда видела не это. Не глазами, внутренним зрением она ощущала двух огромных птиц, схлестнувшихся в смертельном поединке: одну - пронзительно холодную, как вспышка молнии, и другую - пламенно яркую, как пожар. Это их невидимые удары порождала громы и молнии, будто разрывавшие небо, это их призрачные крылья метались ураганом, проносясь, казалось, через саму душу, это их яростный клёкот отзывался воем и треском сошедшего с ума леса. Люда не знала, как это объяснить, но она знала точно - там, снаружи, Миклуха бьётся насмерть и от исхода борьбы зависит и её, Людына, жизнь.
   Осознание опасности помогло прийти в себя. Люда со скрежетом душевным соскреблась с пола и пробралась к выходу. По дороге нашла какое-то полено - маленькое, но приятное подспорье её решимости помочь Миклухе. Добрела, остановилась, морально приготовилась к "чёрте чему", которое снаружи творилось, и толкнула дверь... Ноль эффекта! Нет, дверь чуть-чуть приоткрывалась, но тут же, получив увесистый "пинок" извне, с силой захлопнулась обратно.
   Промучившись минут пять, Люда поняла, что одной решимости тут будет мало, а ломика рядом не наблюдалось. Больше того, что-то ей подсказывало, "что это "жжж" неспроста", потому что каждый раз, когда она рвалась наружу, вместе с ударом ветра колыбой прокатывалась горячая Миклухина волна. Вняв, наконец, "тонким" намёкам, Люда благоразумно согласилась отложить подвиги и устало опустилась на корточках спиной к стене, морально приготовившись терпеливо и безучастно ожидать развязки. Не тут-то было! Она даже стала напевать в тон грозе "Ревела буря, гром гремел!..", чтобы хоть как-то отвлечься, но ожидание оказалось ещё мучительней бесполезной борьбы, потому что призрачные крылья в пылу боя беспрепятственно проносились сквозь стены колыбы, обдавая то жаром, то холодом и ни на секунду не позволяя забыть о смертельной схватке над её крышей. Так что отчаянно желаемое затишье застало Люду с прокушенной в нервах губой и в совершенно издёрганном состоянии.
   Ветер последний раз тряхнул досками перекрытий и жуткий гул леса пошёл на убыль. Отдалился, всё больше стихая, рыкающий звук грома, почти невидимыми стали вспышки молний. Больше не рвали душу проносящиеся сквозь тела и стены невидимые крылья демонических существ. Битва затихла. Но кто победил? Миклуха не отзывалась. Выиграла она, проиграла, погибла... просто "ушла на базу"? Люда не знала, что и думать. Из глубин её измученной души вынырнул огляделся и начал нагло обживаться в организме безотчётный страх.
   Люда поднялась на ноги и какое-то время мялась у двери, пытаясь совладать с собой. Наконец, ей удалось утоптать поглубже ужасы, которые успело наплодить воображение и она почти решилась идти, как вдруг... все её усилия пошли прахом, а загнанные в глубину страхи с удесятерённой энергией вырвались обратно. Потому что снаружи, гулко отдаваясь в притихшем воздухе, раздались звуки чьих-то шагов.
   Гуп, гуп, гуп - тяжко звучали шаги, приближаясь к жилью.
   Дёрг, дёрг, дёрг - отзывалось на них Людыно сердце, заставляя крепче сжимать полено.
   Гуп, гуп - приблизился неизвестный к входу, на секунду стало тихо, и тут дверь начала приоткрываться.
   - ЙИИИИ! - Люда выдала отчаянный клич атакующих команчей и врезала врагу боевым поленом.
   Но коварный враг оказался даже коварнее, чем она думала!
   - УЙ-ЙО! - отшатнулся он, и Люда, потеряв равновесие, а заодно потеряв злосчастное полено, с виража выпала спиной вперёд в проём и впечаталась в кого-то твёрдого, вероятно, в того же врага. Супостат ойкнул, но устоял.
   Застонав от обиды, Люда сжалась и попыталась наподдать ему хотя бы локтями. Но тот опять проявил коварство, нагло её облапил и буквально внёс в помещение, несмотря на все взбрыкивания и выкручивания.
   - Люда, ты что ли?! - удивлённо вскрикнул этот гад Лёшкиным голосом крепко сжимая её. - Тихо, тихо ты, убийца!
   От неожиданности она перестала дёргаться и тут же была повёрнута лицом к противнику.
   - Люд! - чуть встряхнули её за плечи сильные руки. - Это я, Лёша, слышишь?! Ты чего развоевалась?!
   - Я... бо!.. Я... ду... - попыталась объясниться Люда, но уже накатывал стремительный отходняк, перехватывая горло и подгибая колени. Она повисла на Лёшиных руках и последними остатками самолюбия попыталась выдавить сквозь горло внятное объяснение своему буйству, но выдавила только междометия и слёзы. Однако, Лёша слушать её не стал, а без вопросов прижал к себе.
   - Ры-ы-ыжик... ну, ты чего? Гроза что ль напугала? Ну всё уже, всё...
   Люда обмякла, судорожно вздохнула и прижалась как маленькая. Лёша обнимал её за плечи, осторожно гладил волосы и тихим голосом увещевал:
   - Всё, всё... Тихо... Всё уже хорошо, Рыжик, всё хорошо...
   И вот так, приглаженная и обогретая, Люда окончательно поверила, что всё теперь будет хорошо.

___

  
   Где-то в эфире...
   СЛУЖБА НАБЛЮДЕНИЯ - ОПЕРАТИВНОМУ ОТДЕЛУ. СРОЧНО. На Ваш запрос о дополнительном сканировании уведомляем, что в интересующем Вас районе была выделена аномалия, которую с большой долей вероятности можно сопоставить с эталонной. Следует указать, что несмотря на схожесть характеристик, данная аномалия имеет много индивидуальных черт, нигде ранее не отмеченных в рамках текущей программы. Кроме того, аномалия сопровождалась мощным грозовым фронтом в атмосфере и геодинамическими явлениями на поверхности. Вышеназванные факторы, как и локализация в горной местности со сложнорасчленённым рельефом не позволяют однозначно интерпретировать данную аномалию, как искусственно наведенную.
   Приписка: решайте сами.
   ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ - ЦЕНТРУ. СРОЧНО. В районе проведения оперативных мероприятий службой наблюдения отмечена аномалия, сходная с эталонной. Имеются основания связать появление данной аномалии с объектами проведения оперативных мероприятий, на что указывает следующее: совпадение места и времени, уникальные характеристики аномалии, сопровождавшие её природные (атмосферные и другие) явления, локализация в безлюдной труднодоступной местности и некоторые другие факты. В связи с вышеизложенным, просим разрешения на проведение заключительных мероприятий по локализации объекта и выведению его из зоны оперативных действий для установления контакта на стационарной основе. Обращаем внимание, что ввиду сложившихся благоприятных условий, данные оперативные действия следует произвести в кратчайшие сроки.
   ИНФОРМАЦИОННАЯ СЛУЖБА - ЭКСПЕРТНОЙ ГРУППЕ. ВЕСЬМА СРОЧНО. В интересующем районе произошла крупная авария энергосистемы. Без электроснабжения остались две области, многие объекты инфраструктуры, в том числе - стратегического значения. По сообщениям местных источников (цитируем):
   "Энергетики утверждают, что авария произошла, скорее всего, из-за вмешательства посторонних лиц в функционирование автоматической системы контроля и управления энергооборудованием. В результате, работа центральной диспетчерской была заблокирована и она "ослепла", так что энергетикам нужно выезжать на места, чтобы выяснить состояние подстанций. "Можно сказать, что систему фактически взломали. Это у нас впервые за время работы", - заявил представитель энергетической компании... Сотрудники Государственной безопасности обнаружили следы вредоносного программного обеспечения в сети энергетического предприятия. Вирусная атака сопровождалась непрерывными звонками (телефонным "флудом") на номера техподдержки. На данный час возможность вмешательства вредоносного программного обеспечения в работу энергосистемы пресечена. Продолжаются неотложные оперативно-следственные действия".
   ЭКСПЕРТНАЯ ГРУППА - ЦЕНТРУ. ВЕСЬМА СРОЧНО. По анализу последних данных об отключении энергии в районе возможной локализации объекта поиска, обращаем Ваше внимания на следующие обстоятельства:
   1. Авария произошла, вероятно, из-за постороннего вмешательства в работу электронного оборудования.
   2. Обнаружены следы некоего вируса, локализовать который не удалось.
   3. Центральная диспетчерская расположена в районе Понижена, где впервые был зафиксирован объект.
   Указанные обстоятельства полностью соответствуют разработанным нами критериям локализации объекта. В связи с этим, настоятельно рекомендуем обратить внимание на данное происшествие, как на приоритетное направление поисковых мероприятий.
   ЦЕНТР - ОПЕРАТИВНОМУ ОТДЕЛУ. К НЕМЕДЛЕННОМУ ИСПОЛНЕНИЮ. В кратчайшие сроки всем группам приступить к отработке варианта "Энергетика". Особое внимание уделить Пониженскому направлению. Оперативные действия по ранее отрабатываемым направлениям считать отложенными до специального распоряжения.
   БУРУНДУК - ЕЗДАНШЕРУ. Согласно источникам, близким к неофициальным, вирусная атака сопровождалась непрерывным звоном стаканов, а сотрудники безопасности обнаружили три по ноль-семь вредоносного программного обеспечения и ящик пустой тары... Вредоносное программное обеспечение нейтрализовано!
   ЕЗДАНШЕР - БУРУНДУКУ. Умный, да? Что-то у тебя связь барахлит-марахлит.
   ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ - ЦЕНТРУ. В исполнении вашего приказа, все оперативные группы переведены на вариант "Энергетика" и приступили к работе. Группы прикрытия выводятся согласно штатному расписанию. С одним из оперативников связь на данный час не установлена по сугубо техническим причинам. О его прибытии будет доложено позже.
  

__________

  
  
   Наступило утро. Люда определила это по тому, что услышала птиц. Они деловито шуршали под стенами колыбы, колотили клювами по деревьям и бодро перекликались. Чем её и разбудили. Было в их активности нечто обыденное, словно начало трудового дня... И как же приятно было осознавать, что день этот не твой! В кои-то веки, можно было не выскакивать из-под уютно нагретого за ночь брезента на утреннюю промозглость, а спокойно подрыхнуть в своё удовольствие, пока не проснутся другие. Правда, всё оказалось не так просто. Едва Люда собралась погрузиться в блаженное "ещё чуть-чуть", как в глубине души заскреблось какое-то смутное беспокойство - будто чего-то там не хватало - и это "чего-то" мешало с чистой совестью спать дальше. Но Люда твёрдо решила доспать своё и уже почти добилась результата... когда на её маленький брезентовый мирок налетел комар и принялся деликатно, но настойчиво требовать к себе внимания...
   Он летал и летал, он зудел и зудел, то присаживаясь на ткань, то снова принимаясь нарезать круги. Он будоражил нервы и заставлял прислушиваться к каждому шороху. Он навязывал своё общество с бескорыстным упорством лучшей подруги, пока совершенно не вызудел весь сон. Пожелав в сердцах "чтоб ты сдох!", Люда рывком откинула брезент и открыла глаза...
   И поняла, что так она ещё не просыпалась!
   На природе - в "полях" и походах - бывало по-всякому. И вповалку на полу - когда одна палатка на всех, и вперемешку на кровати - когда и не помнили, как заснули. И в приличных условиях - в отдельной женской комнате. И плюнув на приличия - греясь у горячего мужского бока, потому как холод не тётка. И не так уж важно, кто утром окажется соседом - все свои, никто не обидит, а накрайняк попросишь отвернуться. А вот чтобы, проснувшись, обнаружить личного телохранителя, сидящего на полу у изголовья - такое было впервые. Но - вот тебе здрасьте! - прямо перед её носом, прислонившись спиной к стене, спал Лёха.
   Первой мыслью было, что она сама ещё спит. Второй - пощекотать соломкой по носу. Третьей: "Дура! Когда ещё сможешь так поразглядывать!" И она принялась разглядывать.
   Лешка спал странно - тихо и с достоинством, будто прикрыл на минуточку глаза. Обычно, в автобусах или электричка, если уж народ отрубался, то представлял собой довольно жалкое зрелище: кто ронял голову, кто губы распускал... А у этого, только глубокое ровное дыхание выдавало, что он всё же не притворяется. Да ещё лицо во сне, из обычно простецкого, стало каким-то суровым от нависших над закрытыми веками бровей. И больше ничего примечательного - лицо как лицо. Всё среднее, всё обычное - такое, что отвернёшься и не вспомнишь. Люда даже специально закрыла глаза, чтобы это проверить. Лицо, как и предполагалось, тут же начало тускнеть, терять чёткость, пока не предстало каким-то расплывчатым образом. Но вместе с тем стало заметно присутствие в этом образе чего-то большего, чем просто обозначение - "водитель Лёха". Теперь там была прошлая ночь, затихающие раскаты грома, ужасающая неизвестность, отчаянье... А ещё - крепкие руки, словно не дававшие её издёрганным нервам рассыпаться окончательно. И голос, который спокойно, с чуть заметной снисходительной смешинкой заговаривал её, заставляя утихать судорожные всхлипы. В темноте, когда Лёшка почти на весу, словно маленькую испуганную девочку протащил её до топчана, он показался таким большим, сильным - даже странно при его-то весьма средней комплекции. Странно, но приятно... И назвал он её как-то по-особенному, не как все - "Рыжая", а нежно так - "Ры-ы-ыжик"...
   "Окстись! - проснулся внутренний голос, немедленно просчитав направление мысли. - Размечталась тут! У тебя ещё по предыдущему "траур"... даже два. И вообще, чтобы такой парень валялся без дела, в смысле, ничейный, вжиттю не поверю!"
   "Да ладно, чего уж там... - смущённо уступила Люда. - Я ж не претендую. Просто приятно, что вот не бросил меня, несчастную, пригрел, успокоил. Как друг... да, в конце концов, как любой нормальный мужчина! Вот у нас в группе кто угодно бы так сделал, правда же?"
   "Угу..." - многозначительно буркнул внутренний голос. И не то чтобы Люда сомневалась в одногруппниках, но обычно как-то получалось, что она сама оказывалась и морально устойчивей, и трезвей, и предусмотрительней. А уж собственные, иногда случавшиеся душевные проблемы на фоне постоянных Юлькиных катастроф вообще смотрелись мелкими неурядицами, недостойными внимания. Но всё же... Хороший коллектив, как руки, о которых не надо думать. Они есть, они всегда с тобой и - плохо ли, хорошо ли - но всегда можешь на них рассчитывать. И только став инвалидом, понимаешь, ЧТО потерял. Люда вдруг поняла, что последний месяц без своей боевой группы и была таким вот "инвалидом".
   Эх, где ты, родная БРД!
   ...Это было ещё в самом начале первого курса, когда Люду, как самую морально устойчивую, выбрали старостой. Ну, не то чтобы самую... Просто у всех была "группа поддержки", которая активно выгораживала своих и спихивала на чужих, а у неё была Юлька... "Ой, а давайте Люська будет!" - и все с единодушным облегчением выбрали онемевшую от такого "счастья" Затынко.
   И вот на первом же собрании решался жизненно важный вопрос, какой парой ставить физкультуру - "нулевой" или последней. "НУЛЕВОЙ! - гудели одни. - С утра отбегали, и свободны!" - "ПО-СЛЕД-НЕЙ! - скандировали другие. - Мы чё, нанимались вставать в шесть утра!" - "Проснётесь! - возмущались первые. - Нефиг по ночам шляться!" - "Вас не спросили! - вызверивались вторые. - Когда хотим, тогда и шляемся!" - "Гопота полуночная!.." - "Спортсмены недоделанные!.."
   Люда слушала весь этот бардак и отрешённо листала журнал группы, а потом принялась с очень сосредоточенным видом, выводить в нём что-то, зависая то и дело в задумчивости с авторучкой в зубах. Она так увлеклась, что даже не заметила, как в аудитории наступила озадаченная тишина.
   - Рыжая, ты чё там так тщательно карябаешь? - удивился за всех Тимоха.
   - Журнал заполняю, - бросила Люда, не отрываясь от своего художества.
   - Э! Так ты что, и пары уже проставила?! - кинулся он посмотреть и, склонясь над нею, забегал глазами по строчкам: - "Факультет...", "курс...", "специализация...", "шифр группы: Бэ-эР-Дэ - один"... Бэ-эР-Дэ? А ЧТО ЭТО?!
   - А это то, что вы тут устроили - сокращённо от "БАРДАК", - как ни в чём не бывало, пояснила она.
   - К-как это? Ты это записала?! Рыжая, ты чё творишь?! - забеспокоились уже и другие члены группы.
   - Ничего, - спокойно осадила всех Люда. - Просто властью мне данной Богом и Деканатом на физкультуру вы будете ходить с утра...
   - О-о-о!.. Ы-ы-ы!..
   - ...и называться будете - "БРД".
   С минуту было тихо, после чего рассудительный Назарко "почухав потылыцю" и как-то даже обрадовано изрёк:
   - А що, може и прокатыть!..
   Физкультура была напрочь забыта, все воодушевились и принялись строить планы, как будут объяснять своё название преподавателям. Варианты были оригинальные - цензурные и не очень - но самое интересное, что ни один из них не понадобился. Группа преспокойно просуществовала до пятого курса, переписываясь из журнала в журнал. И только преподаватель философии один-единственный раз удивился:
   - БРДэ? Это "Бурение и разведочное дело"?
   - Да! Да! - с готовностью закивали ему "бэ-эр-дэшники", хитро поглядывая на Люду. И на том всё успокоилось... А секрет странной группы так и канул в архивы универа...
   ...Вспоминая эту дурацкую историю, Люда даже разулыбалась поневоле. Очнувшись через какое-то время, она с сожалением вздохнула и опять сосредоточилась на Лёшке. "Ну, хорошо! Орлиного шнобеля мы не имеем, будёновских усов не носим... Волосы у тебя цвета "светло-какой-то", стрижка - "что-то на голове точно есть". Хоть какого цвета глаза?.. Нет, не вспомню! Глаза... глаза... Э!" - неожиданно она обнаружила проблеск между веками и поняла, что оттуда за ней тоже наблюдают.
   - Эй, а подглядывать неприлично! - возмутилась Люда, сама поспешно убирая взгляд и с досадой чувствуя, что поневоле краснеет.
   - Канешна неприлично, - не стали там отпираться, - зато дёшево и практично. Бррр, дубак-то... Увввых!.. - принялся Лёшка усаживаться поудобнее, растирая для согрева плечи.
   Это простое движение в купе с бурчание себе под нос прозвучало так по-утреннему обыденно, что чувство неловкости моментально испарилось. И даже больше, перешло в чувство наглости - а ну-ка, ну-ка, где там твои глазки бесстыжие! Но увидев, как вибрируют мелкой дрожью Лёшкины колени, да и весь он едва сдерживается, чтобы не начать трястись осиновым листом (ещё бы - уснул, нещастик, в одной рубашке!), Люда поняла, что глаза сейчас не главное - товарища надо спасать. Она подтянулась к стене, чтобы усесться, деловито прикинула ширину лежака и сдвинулась на самый край, приглашающе откинув брезент.
   - Лезь! - страшным шёпотом скомандовала она, ощущая приятную гордость за своё "полевое" воспитание.
   И вот представьте её удивление, когда этот продрогший насквозь "цуцык", вместо благодарности за бескорыстное приглашение, ещё и заколебался - а стоит ли его принимать! Как будто усмотрел в нём нечто-то неприличное! Во, дурак!.. Люда уже хотела объяснить "товарищу", что он в корне не прав, но тот вдруг отчаянно "эхекнул" и быстренько ввинтился к ней под покрывало, оставив приличия на потом. "Ну да - холод не тётка!" - хмыкнула она про себя и посчитала проблему решённой. Оказалось, рано.
   Едва расслабившись, она почувствовала, что мёрзнет как раз там, где этого никак не должно было быть. Оказалось, паразитский Лёшка - нет, чтобы греться самому и греть свою спасительницу! - ухитрился примоститься на узком топчане на такой целомудренной дистанции, что теперь они мёрзли оба! Не, ну нормально?! Люда даже обиделась...
   - Да придвинься уже! - окатила она товарища возмущенным взглядом. - А то - как неродной!..
   Лёшка, который до этих необдуманных слов тихо трясся рядом, вдруг перестал дрожать и уставился на неё, будто впервые увидел. Мало того, лицо у него стало таким загадочным-загадочным - аж засветилось кривыми мыслями. Надо же - очухался!
   Люда поняла, что сейчас кого-то будет бить...
   Лёшка искоса на неё глянул, и тоже понял, кого именно она будет бить. А потому, опережая справедливое возмездие, попытался то ли извиниться, то ли объяснить своё недостойное поведение:
   - В-вы-ды-у-а... - едва он открыл рот, как судорожный зевок свёл ему челюсти - аж там что-то щелкнуло. Лицо у него при этом стало таким растерянным, что обижать убогого рука уже не поднялась. Зато повернулся язык.
   - В смысле, дурак? - уточнила Люда, ощущая себя вполне отмщённой.
   - Да! - сразу согласился Лёшка.
   Ну как на такого сердиться!
   Люда фыркнула в сторону, потом мысленно вздохнула о тяжкой женской доле... и придвинулась сама. Ну вот, совсем другое дело!
   Минут пять прошло в конструктивном молчании: Лёшку всё ещё потряхивало, но с каждым разом слабее, и он уже пытался с этим совладать, а Люда просто получала удовольствие от человеческого тепла под боком и чуть-чуть ещё от гордости за спасение "утопающего". Впрочем, ночью товарищ с нею тоже особо не церемонился - битый час как маленькую убаюкивал, пока сам не уснул рядом. Только с утра чего-то засмущался, как красна девица. Воображение сейчас же подсунуло образ: Лёха в сарафане и кокошнике с алеющими от стыда "свекольными" щеками. Люда непроизвольно хмыкнула в нос.
   - Т-ты чё эт'то? - насторожился прототип её фантазий и добился, что Люду разобрало ещё больше - пришлось даже отвернуться, закусив для верности губу.
   - Ничё-ничё... - успокоила она не столько его, сколько своё разбушевавшееся воображение и решительно перевела стрелки: - Слушай, а зачем тебя ночью принесло?
   - Ды-дык... - попытался тот ответить, но, видимо, переоценил свои возможности и дар речи обрёл не сразу. - А что?
   - А ЧТО?! - возмущённо прошипела Люда. - Он ещё спрашивает! Я тут вообще, чуть дуба не врезала!
   "Кому?" - коварно встрял внутренний голос, и Люда поспешила миновать скользкую тему:
   - Гупают тут среди ночи, как то стадо мамонтов, только бедную девушку пугают! Думать же надо!..
   Люда так развоевалась, что не сразу заметила обращённый к ней взгляд товарища - такой ехидно-восторженный, что очередной упрёк тут же застрял у неё в горле, а вынырнувшая на поверхность совесть напомнила, кто тут собственно кого пугал и пытался прибить поленом. Только циничный внутренний голос не стушевался: "Глаза, глаза посмотри!", но было поздно - Лёшка уже скромно потупился в собственные колени. "Тьфу, опять двадцать пять! Ну ты, Люд, и мантэлэпа карловна..." - принялась она огорчаться и самобичеваться, как вдруг поняла, что слышит ещё какое-то бормотание.
   - Извини, торопился, честное слово... Засиделись... хлопцы... в гости как зашли... а там же... а поговорить... а погода...
   - Шо, шо, шо?!.. - скривилась Люда в попытке что-то разобрать. - Шо ты там бормочешь?
   - Хлопцы, говорю, - Лёшка немного добавил звуку, но головы не поднял, - хотели вас утром проведать. А то, прям, извелись все: "И как же там бедные детки!"...
   - Это кто - "детки"?..
   - "...не евши, не пивши. В лесу. Одни одинёшеньки!"
   - Почему - одни-то?!..
   - А как узнали, что возвращаться буду, затарили так - еле допёр. Даже обувку выдали, во! - он высунул из-под брезента ногу, демонстрируя массивный кирзак.
   - Помощнички... - буркнула Люда, ещё немного обиженно. - Сапоги выдали, а куртку тёплую не могли?
   - Представляешь, забыли! - Лёшка будто даже обрадовался такой рассеянности. - Я же потому и торопился, что вижу - как ливанёт сейчас!.. А думаешь, легко в сапогах на полтора размера больше бегать ночью по лесу?
   - Ну, так и оставался бы!
   - Ну да, "оставался" - я столько не выпью! А вы тут... мучайся потом... - Лёшкин голос опять смущённо пошёл на убыль. Люде даже пришло на ум взбодрить товарища тумаком, но тот, будто прочитав её коварные мысли, исправился: - Так самое главное чё! - заторопился он с таким облегчением, что сразу стало понятно - причину он только что придумал и очень этому обрадовался. - Трактор только утром обещали, надо же было вас предупредить!
   - Ха! - снисходительно отрезала Люда. - За трактор мы и сами догадались. Правда... - она хихикнула, вспомнив вчерашние заморочки, - пока до народа дошло, так Данилу с дедом чуть шлях не трафыв...
   - Кто трахнул? - неожиданно не понял Лёша.
   - Гхм... - Люда с трудом поборола желание трахнуть товарища промеж этих честных наивных глаз и с расстановкой, как нерадивому ученику у доски, пояснила: - Не "трахнул", а "трафыв"...
   - Ой, я не расслы...
   - ...А для превратно слышащих перевожу - "чуть кондрашка не хватила". Теперь понятно?
   - Нет, - брякнул Лёшка и, как будто, сам испугался - даже голову в плечи втянул, словно ожидая подзатыльника за дерзость.
   Люду это насмешило... сначала... Но потом пришло на ум, что уж очень часто при виде этого паразита у неё возникает желание то стукнуть, то "гавкнуть". Словно он специально провоцирует... Зачем?! Этот вопрос её так удивил, что пришлось пообещать себе больше никакого рукоприкладства - ни реального, ни воображаемого... На сегодня... до обеда... в ближайшие полчаса.
   - Ну, что непонятно? - терпеливо переспросила она, всячески показывая смирение и выдержку. Хотя товарищ всё же удивил.
   - Что такое "чимасе пензя"? - выдал он на одном дыхании и замолк, словно растеряв остатки смелости.
   - ШО?! - только что обещанное терпение слетело с Люды, как панамка на ветру.
   - Ну, как-то так, - попытался он всё-таки объяснить. - Ты это перед аварией крикнула...
   - Я?! Н-е-ет!
   - ...Вроде как "держитесь"... "хватайтесь"... - пробормотал он, а брошенный искоса осторожный взгляд, стал как у собаки, которая куснула и не знает, куда теперь деваться. Люда опомнилась и устыдилась.
   - Хватайтесь?.. Держитесь?.. - заторопилась она с мыслительным процессом. - А! "Чымайсе пэнзля"!
   - Вот, вот... - приободрился товарищ.
   - Фух, напугал... - Люда с облегчением заулыбалась и, как о чём-то общеизвестном, пояснила: - Да это из правил техники безопасности! Типа, при малярных работах, если чувствуешь, шо лестница начинает падать, то "чымайсе пэнзля", в смысле - хватайся за кисточку.
   - Как - за кисточку? - озадачился Лёша, которому такой метод страховки был явно в новинку.
   - Ну, вот так! А за шо ещё? - развела руками Люда.
   - Юмористы... - покачал он головой. - Это ты так подрабатывала или на уроках труда учили?
   И думал, что пошутил...
   - Ну-у-у... в общем, да - трудовик рассказывал, - призналась Люда, с удовольствием пронаблюдав потрясённое выражение его мордашки. Дразнить товарища оказалось таким увлекательным занятием...
   С минуту тот заворожено смотрел куда-то перед собой, а потом осторожно поинтересовался:
   - А в какой школе ты училась?
   "Ниндзя!" - хотела с достоинством ответить она, но не выдержала и "хрюкнула" в сторону.
   - В средней, в средней, - отмахнулась Люда, когда перестала давиться смехом. - Это местный фольклор такой. У нас польская школа через забор была, я там младшие классы заканчивала.
   - Хм, а я-то всё думаю, чё ты так странно выражаешься! То курвиметр норовишь оторвать, то в писок дать...
   "Один-один!.." - прокомментировал внутренний голос.
   До Люды вдруг дошло, как её любимые словечки должны звучать для "незамутнённого" сознания и она не то что покраснела - засветилась, как фонарь в проявочной.
   - И, между прочим, ничего тут неприличного нету!
   - Ну да!.. - не очень поверил Лёшка.
   - Да!! Одно... сам знаешь! А второе - всего лишь морду лица означает!
   - О! Я опять не так понял? - у товарища опять сделалась потерянная "морда лица", и весь Людын пар моментально сдулся.
   - Не переживай, не ты первый такой, - успокоила она, чувствуя, как и у самой угроза "ядерного апокалипсиса" медленно схлынывает со щёк. Паразитский Лёшка сумел уже дважды вогнать её в краску, но - странное дело - было ничуть не обидно. Даже наоборот, сидеть и болтать о чём попало, почти интимно перешёптываясь в полутьме, было так... загадочно, что даже на откровенность потянуло: - Меня вообще в ПЕРВЫЙ же школьный день с ПЕРВОГО же урока выгнали. Представляешь?!
   - Ого! - восхитился Лёша, искренне ожидая продолжения. Пришлось продолжать...
   - Просто, учительница объяснила нам, первоклашкам, как воспитанные дети должны входить в класс, если случилось опоздать... - Люда всё ещё сомневалась, стоит ли такое рассказывать людям, не прошедшим её "школу".
   - И-и-и... как?
   Она вздохнула и призналась:
   - ...Сначала вежливо "запукать до джви".
   Лёшка на секунду словно окаменел, а потом не выдержал и фыркнул, склонившись и недоверчиво крутя головой.
   - С ума сойти!..
   - Вот, вот! А я с этими людьми три года училась, - скроила она драматическую мину.
   - Ой, да, представляю!..
   - Не представляешь, - заверила Люда. - На учёбу ходят с "тэчкой", хлеб покупают в "склепе". А порядок как любят! Обожают вытряхивать диваны от пыли...
   - Ну, это ещё не преступление, - попробовал Лёшка проявить толерантность и веротерпимость.
   - ...во дворе! - безжалостно припечатала она. - Бывало, прёт бабушка божий одуванчик свой диван по лестнице с пятого этажа. Ты ей: "Не тяжело, пани Гэля? Может пылесосом лучше?" А она тебе: "Да где бы я с этой гуделкой мучилась! Так привычнее..."
   - Ого! - от обрисованной картины Лёшкина толерантность дала трещину. - К-как это?
   - Нормально, - сжалилась Люда, - просто "дЫван" - это ковёр.
   - А-а-а!.. - с трудом восстановил он, рухнувший было миропорядок.
   - Да у нас весь двор говорил на таком русско-польско-украйонском, шо - гайка! - понесло Люду. - "Мама, я ещё поспацерую с ребятами!", "До холери, який варьят вiкно розбив?!"...
   - Стой-стой! - Лёшка вдруг замахал руками, пытаясь остановить поток воспоминаний.
   - Цо се стало? - брякнула Люда, не успев перестроиться, но тот, кажется, прекрасно всё понял.
   - Вот, насчёт - как у вас во дворе! Уже который день хочу спросить... Помнишь, ты выдала, когда тебе этот... кхм... курвиметр вручали?
   "А не слишком ли ты хорошо, товарищ, помнишь, что и где я выдавала?" - насторожился внутренний голос, тем более Люда сама, хоть убей, не помнила, что такого сказанула.
   - Шо, опять что-то неприличное? - подозрительно прищурилась она.
   - Теперь уж не знаю, - развёл руками Лёшка.
   - Ну, хоть напомни...
   - Вроде про курдов. Ты их за какие-то прегрешения придурками обозвала.
   - Курдов?! Придурками?! За что?!! Может - турков?
   - А тур...рок - за что?
   - Действительно...
   - Не-не - курдов. Это я хорошо запомнил. Ещё подумал... ну, неважно, но точно услышал, что курды приду... А, вспомнил! Не придурки - болваны, вот!
   - Курды - болваны?.. - совсем озадачилась Люда.
   И тут до неё дошло - "курдыбальонцы"!
   - Гып!.. - втянула она воздух и, отвернувшись, попыталась удавиться со смеху так, чтобы не разбудить весь коллектив. Почти получилось. Лёша терпеливо подождал, пока она справится с попыткой суицида и виновато уточнил:
   - Всё-таки неприлично...
   - Да... нет... - хрипло выдавила Люда, осторожно прокашлялась и, наконец, пояснила: - Это у нас дид Васыль - великий знаток польского, сам понимаешь - любил так выражаться. Его во дворе "Курдыбальонцем" и называли.
   Лёшка прислушался к звучанию и подтвердил:
   - Вот, вот - оно! А что это значит?
   - Хм... не знаю, - почухала она затылок, с удивлением сообразив, что действительно никогда этим не интересовалась. - "Бальонцы" - это, может, от "колёса", а что там делают "курды"?
   - Слу-у-ушай! А дед этот ваш, часом, в войну не был артиллеристом? В польской армии?
   - О! А ты откуда знаешь?
   - Книжки читал...
   - Про дида Васыля?!
   Лёшка постучал пальцем по лбу.
   - Про то, как наши пополняли польские части. Большинство поляков с армией Андерса ушли к англичанам, так что в Армию Людову брали уже всех - дай боже, чтобы хоть язык понимали. Может ваш дед Василь считал, что так по-польски должна звучать команда "На колёса!".
   - А таки может быть! - честно восхитилась Люда. - Никогда бы не догадалась...
   - Ну, прям, не догадалась!.. - не поверили ей. - "Четыре танкиста и собака"! Что, не смотрела?
   - Пффф, смотрела... Читала! И, даже, в оригинале! - гонорово задрала она нос и... неожиданно погрустнела.
   В дворовой постановке "Четырёх танкистов" ей всегда, почему-то, доставалась роль собаки. Тогда это никого не смущало, не смотря на кобелиную принадлежность оригинала. Ей даже нравилось подгавкивать, поскуливать, преданно смотреть в глаза и старательно изображать внимание, когда бравые "танкисты" и их подружки что-то хотели от её "Шарика". Тем более (шёпотом говоря), когда ещё мог представиться случай побыть под рукой у красавчика "Янэка", в которого были влюблены половина девчонок их двора. И вдруг теперь, совсем некстати, подумалось: а ведь, по идее, она должна была быть Марусей! Но... каждый раз находилась более шустрая красавица. И где в жизни справедливость? Гррррр!..
   - Да ты чё! Даже в оригинале?!..
   "Ой..."
   Вспомнив, что она не одна, Люда искоса зыркнула, не заметил ли кто её "драмы". Лёшка вроде бы на неё не смотрел, но вид при этом имел такой нарочито отвлечённый, что в это "сижу, никого не трогаю" не верилось ни капельки. И хотя он аж никак не мог узнать её интимных тайн (ну, не читает же товарищ мысли!), Люда всё равно неизвестно чего испугалась. А из-за этого, известно на кого накинулась.
   - Да, в оригинале! - с вызовом сообщила она. - Потому что культурные люди... - (многозначительная пауза), - такие книги в переводе не читают! - (многозначительная пауза с надменным поворотом головы).
   Под её взглядом Лёшка как-то сжался, словно культурой пришибленный, но всё же попытался спорить:
   - А чем тебе перевод не угодил? По-моему, русский даже очень неплох...
   - Ты так думаешь? - Людын рот поневоле искривился в презрительной гримаске. - То есть, когда на-ниц исчезает вся "шлёнска гвара" Густлика - это, ты считаешь, нормально?!
   - Ну, а как?.. - всё ещё пытался трепыхаться Лёшка, но Люду понесло.
   - Как?!! Диалекты свои знать надо! И пользоваться... Вон, на Подолье так говорят, что шлёнзацы [прим. - жители Силезии] обхохочутся! А тутошние, да?!..
   Лицо у Лёшки сначала стало задумчивым, а потом вытянулось, словно от мгновенного озарения.
   - А чё, может и правда! Вот точно, у нас в Приу-у... - последовавшая заминка была так коротка, что Люда едва успела насторожиться, но товарищ продолжил, как ни в чём не бывало: - ...ребята из Приурожья были - прикольно выражались. Или местные... Они мне вчера ТАКОГО наговорили - на всех "танкистов" хватит! Чтоб я ещё что-то понял...
   - Ну-у-у, местный тут как раз бы подошёл... - согласилась Люда, уже остывая и чувствуя, как весь пафос её страстной речи улетучивается, а остаётся одна детская обида, что не удалось "зарыть" товарища прямо в песочнице и полюбоваться на его ошарашенное выражение лица.
   "Ы-ы-ы, ну я так не играю..." - огорчилась Люда, имея в виду утерянные возможности.
   "Ой, что-то ты, мать, не то имеешь в виду", - почему-то засомневался в причине её огорчения внутренний голос, но она решительно отмела его инсинуации.
   - Да если бы только в говоре было дело! - отмахнулась Люда и вдруг мысль скакнула на два хода вперёд, и в голове утренней зарёю забрезжил коварный план: вы хотели шкодства, так будет вам шкодство!
   - А в чём? Не в "курдыбалёнцах" же!.. - пошутил Лёшка. Зря он это сделал...
   - Ну, прямо!.. - возмутилась она такой бедности фантазии и, как бы между прочим, добавила: - Крутить колёса - это ещё полбеды, а вот если они из своих пушек стрелять начнут...
   - Не понял. А что тебе не нравится? - заглотил Лёшка "крючок".
   "Клюёт..." - подбодрила себя Люда и, как о чём-то, видном образованному человеку за три километра, небрежно бросила: - Ну как - "не нравится"... Кто же из пушки стреляет!..
   - Как?.. В смысле?.. - опешил Лёшка от такой постановки вопроса.
   "По-о-одсекай!" - скомандовала себе Люда и со всей возможной язвительностью выдала:
   - Из "пушки" нормальные люди не стреляют, из "пушки" кильку в томате едят!
   - Чё это? - окончательно потерялся товарищ, и Люда с удовольствием припечатала:
   - То это!.. Потому что "пушка" - это такая жестяная банка. И на ней написано: "Килька в томате"!
   - Хде килька в томате?! - хриплый спросонья голос прозвучал так неожиданно, что Люда вздрогнула и оглянулась. Юлька вроде продолжала сопеть в две дырки, но за нею приподнялся на своём топчане Олежка - являя вид помятый и всклокоченный - и смотрел на них дурными спросонья глазами. Очарованье тихой душевной беседы стало развеиваться с катастрофической быстротой. Очень раздосадованная этим Люда, попыталась ещё вернуть всё обратно и гаркнула страшным шёпотом:
   - Шо ты орёшь?! Люди кругом спят!
   Но было поздно. Оставленный без присмотра Лёшка вдруг чего-то заторопился вылезти из-под брезента на "свет божий", а с Юлькиного топчана раздался такой же хриплый и недовольный голос:
   - Это кто спит?! С вами поспишь тут - шушукаются, шушукаются...
   - Данилыч спит, не видишь? - нашлась Люда, тыкая для убедительности пальцем в подозрительно тихий ватник на завхозовом лежаке. Но и это не помогло.
   - Я не сплю, - заявили оттуда басом, - я возлежу уныло. Ибо нет в жизни счастья.
   - Почему это нет? - насупилась Юлька, за наличие счастья готовая спорить даже с начальством.
   - Потому! - пробурчало оно, - Вчера всё выпили.
   - Ну, это поправимо! - Лёшка, едва присевший на край лежака, опять подорвался и поспешно направился куда-то к выходу. Люда только успела обернуться, но увидела лишь спину... которая весьма недвусмысленно напомнила: "Дура! Ты так и забыла посмотреть глаза!" Тьфу, мантэлэпа карловна...
   - ...Меня же хлопцы, пока не упаковали, не отпустили - вот! - предъявил Лёха увесистый мешок, встреченный радостными возгласами коллектива. Только Люда разворчалась, как неродная, словно не угощение ей предлагали, а наоборот - отбирали последний пирожок:
   - Ну вот! То спят, как убитые - не добудишься, то просыпаются когда не надо!
   - Ага, будешь тут, как убитый, - взялся подыматься Олежка, кряхтя и постанывая. - На этих лежаках "убитых" все рёбра отлежал... О! Вы тут пока накрывайте, а я первый "налево"!
   - Ну, пуйдь-пуйдь, почимай, чоколядка моя мурмулядОва, - умилилась Люда, даже всплеснув руками от избытка "нежности".
   Юлька хихикнула.
   - Чево?.. - подозрительно оглядел их Олежка.
   Юлька уже откровенно заржала. Люда закусила сначала край губы, потом всю, а потом пришлось отвернуться, иначе выражение её лица неправильно бы поняли.
   - ЧЕВО?!! - готовый уже убивать Олежка, затравленно озирался. Остальные мужики тоже были далеки от понимания юмора.
   - Ни... ни-чево... - выдавила, наконец, Юлька. - Я тебе ПОТОМ расскажу.
   - А мне? - тут же заинтересовался Лёха, который так и стоял, держа в руке мешок провизии. И посмотрел при этом на Люду. Хотя ничего неприличного в анекдоте не было, та немедленно почувствовала накатывающий на щёки румянец.
   - Как-нибудь... - со скрипом пообещала она, начиная уже сожалеть о своей выходке.
   - Потом, потом... - буркнул разобиженный Олежка, явно подразумевая "сам дурак", но вслух говорить это любимой поостерёгся. - В общем, я пошёл!
   Юлька сразу перестала хихикать и сорвалась с места.
   - Стоять!! Дамы вперёд! - скомандовала она и потащила подругу за рукав: - Люськин, пошли!
   - Пошли... - Люде ничего не оставалось, как волочься следом.
   Однако выйти на свежий воздух, оказалось хорошей идеей. Оставив за стенами колыбы суетный мир своих коллег, ступив ногами на землю, всю покрытую паутинками росы, вдохнув ещё холодный утренний воздух с запахом хвои, Люда быстро успокоилась. Утренняя прохлада отрезвила чувства. Мысли перестали метаться вспугнутой стаей птиц и чинно распределились по местам, словно голуби по подоконникам, а в душе начали благоустраиваться тишина и умиротворение... И вот тогда на поверхность вынырнуло давешнее смутное беспокойство, про которое Люда уже прочно забыла. А через секунду она поняла и его причину - Миклухи опять не было "дома". А ещё через мгновение сообразила, почему ЭТО - всего лишь беспокойство, а не как раньше - трагедия. Оказалось, малая не совсем отсутствовала, она словно оставила после себя записку: "Ушла, скоро буду". Как и полагается воспитанному подростку. С ума сойти!.. Люда смирилась и поспешила, пока не поздно, "налево".
  
   Далёкое пока взрёвывание трактора послышалось, когда щедрые дары лесорубов уже подходили к закономерному финалу.
   - Тихо! Слышите, кажись хозяева едут, - выдал Лёшка, не донеся до рта кусок хлеба с брынзой. При этом он в очередной раз "увернулся" от Людыного взгляда и, как бы срочно, заинтересовался дверью - будто через неё и вправду был виден приближающийся трактор.
   В принципе, Люда была не против. Заботило её только одно - чтобы коллектив не узнал о ночных происшествиях, которые все дружно проспали, и слава богу. Но делать вид, что уж совсем ничего не было?!.. Люда поджала губы и попыталась, в свою очередь, изобразить индифферентность, глядя куда попало. И "попало", конечно, на Олежку, многообещающий взгляд которого говорил, что анекдот Юлька ему уже рассказала. Люда подавилась только что надкушенным куском хлеба с салом и закашлялась. Эти игры в "детский сад-песочницу" начинали уже злить.
   - О! Будет дело! - тоже прислушался завхоз, за время завтрака заметно повеселевший на местных дарах, и засобирался: - Мужики, подъём! БабЫ, в смысле, девчата - убрать со стола и спаковать вещи!
   - Э-эх!.. - издал Лёха "боевой" клич и, не соизволив даже оглянуться, сразу ломанулся наружу.
   - Яволь, гер гауптман! - буркнул Олежка и завозился, тяжко выбираясь из-за стольного топчана.
   - Люськин!.. Ау-у-у!.. - голос подружки оторвал Люду от тупого созерцания двери, за которой исчезла Лёшкина спина. - Ты доедать будешь?
   - А? - Люда обернулась, вспомнила про бутерброд в руке, оглядела стол со снедью, замершую над ним подругу... и решительно осадила её энтузиазм: - Сядь, Юлька, не мелькай! Пока они там разберутся, мы ещё нажраться успеем, и всё убрать... три раза.
   И оказалась права!
   ...Когда Люда вышла на крыльцо тряхануть одеяла, со склона до неё долетели отзвуки великой битвы, в просторечье называемой мужской работой - где целевые указания с общим смыслом "мать-перемать" иногда заглушали рычание трактора. Она даже на "бабу" перестала обижаться... когда представила себя там - за решением жизненно важного вопроса крепить трос за раму или за "ту ... за которую ты ... его за..."!
   "Интересно, Лёшка тоже так выражается?" - вынырнула откуда-то мысль. Немного удивившись, зачем ей это нужно, Люда всё же прислушалась, но издалека долетал только трубный глас завхоза, местами перебиваемый незнакомым голосом, вероятно тракториста. Причём, производственным приложением к "Великому и могучему" оба пользовались с одинаковой виртуозностью. "ПРОФЕССИОНАЛЫ!" - с уважением подумала Люда и, уже не забивая голову глупыми вопросами, вернулась в колыбу. "Ну, как там?" - сейчас же вскинулась навстречу подруга. Веский "ротфронтовский" кулак с упрямо нахмуренными бровями были ей ответом - "я верю, город будет!".
   Ещё через полчаса, когда Люда от нечего делать стала выносить упакованные вещи за порог и тупо укладывать горкой, ей показалось, что накал рабочего процесса несколько поменялся. Теперь трактор тарахтел ровно на одном тоне, и звучавшие сквозь него возгласы напоминали уже не штыковую атаку, а поиски трофеев на поле брани, вселяя надежду на скорое окончание компании. И точно, не прошло и двадцати минут, как "победоносные войска" - усталые, грязные, но удовлетворённые - спустились к оставленным внизу "тылам".
   - Всё готово! - жизнерадостно сообщил Олежка с таким видом, будто самолично решил исход всей битвы.
   - Грузимся, - буркнул Данило Петрович, мрачной глыбой надвигаясь на беззащитные тюки.
   Лёшки среди "победителей" не оказалось, зато оказался довольно щуплый круглолицый мужичок в чёрной спецовке, который смущённо (кто бы мог подумать!) мялся за спинами.
   - Петрович, принимай! - разрешил его сомнения завхоз, передав сразу два баула. Тракторист Петро принял, слегка присев, и молча потащил наверх. Данило Петрович, прихватив в обе руки, тоже зашагал к машине. Олежка, трезво оценив свои возможности, закинул на плечо рюкзак и потянулся... вслед за старшими товарищами. Люде ничего не оставалось, как тоже выбрать посильный тючок и последовать их примеру... не отказав себе напоследок в удовольствии.
   - Юлька, пока! - крикнула она через плечо. - Остаёшься охранять вещи, на обратном пути заберём!
   Юлька вывалилась из дверей так стремительно, что едва не врезалась Люде в спину.
   - Как "пока"?!! Куда "пока"?!! - закудахтала она, хлопая себя по бокам руками, словно курица крыльями. - Подождите!!! - Но тут увидела, как подругу "заштормило" от смеха и обиделась: - Люськи-и-ин!
   - Ей, бабЫ! - оглянулся Данило Петрович. - Долго ещё?!
   - Мы - не бабЫ, - проворчала Юлька, поспешно подхватывая сумку.
   - БабЫ - не мы! - поддержала Люда, пристраиваясь в хвост каравана, но мужики слишком устали, чтобы отстаивать свой шовинизм и даже не обернулись.
   "Бобик" встретил их помятым и поцарапанным, со стянутыми проволокой прорехами в брезенте, но уже стоя на дороге на своих четырёх. Чуть поодаль, с достоинством мощного механизма порыкивал на холостом ходу трактор, приземисто и прочно опираясь на широкие гусеницы. Оба водителя были заняты: молчаливый тракторист присел у радиатора "бобика" и с выражением сосредоточенности на круглом лице проверял крепление троса, Лёха столь же сосредоточенно проверял мотор, но его трудовой энтузиазм демонстрировала совсем другая часть тела, торчащая из-под капота. Не дав полюбоваться на работу профессионалов, завхоз взялся отбирать тюки и укладывать в откинутый задний борт, а молодёжь отправил за оставшимися вещами. Юлька с Олежкой довольно бодро поскакали вниз, Люда уныло поплелась следом. Едва обретённое расположение духа, улетучивалось с каждым шагом. Хорошо хоть шагов этих хватило, чтобы сходить туда и обратно. Приняв последнюю ходку, Данило Петрович скомандовал: "Все на борт!" и народ дружно грюкнул дверками. Лёха передёрнул рычаги у себя под боком, трактор взревел и злосчастная поездка продолжилась.
   На этот раз они взбирались в гору на прицепе, страхуясь тросом - медленно, но уверенно - хотя Лёшка и сам уже был начеку и до самого верха ни разу не позволил колёсам потерять сцепление с почвой. Люда уныло наблюдала проплывающие за окошком деревья и едва удерживалась, чтобы не вздыхать тяжко каждую минуту, переживая вынужденное одиночество. Миклуха так и не появилась. Юлька и без того была давно и прочно потеряна для общества. Лёшка тоже занят, да и повёл себя так странно, что теперь даже не знаешь, как к нему относиться: с утра вроде были совсем "на ты" (про ночь так вообще молчу!), а тут вдруг опять до "глубокого пардону" скатились. Как будто мне одной это надо!
   Люда таки не удержалась и тяжко вздохнула, искоса глянув на Лёшкин затылок. Как и следовало ожидать, общаться с нею затылком никто не торопился. Мало того, даже в зеркальце не подглядывал... Ну, вообще... И ВООБЩЕ! Чего ты распереживалась - не хочет, не надо! Вдруг у "товарища" есть веские причины. Может... может его своя "лялька" дома дожидается, переживает, встречать прибежит, а тут я - оппа! Естественно, мужику стрёмно!..
   Хмыкнув на собственные дурацкие мысли, Люда решила всё же вести себя как взрослая, в смысле, не брать "до пыска" всякие глупости, а подумать о вещах серьёзных и ответственных - например о том, что произошло ночью. В конце концов, не каждый день встречаешь призрака, свихнувшегося на почве любви. Жуть какая, бррр... Хотя, если вдуматься - бедная ведь девочка! В кои-то веки встретила родственную душу и - на тебе! Ждала симпатичного парня, ждала любви, а явился какой-то лысый пень (почему-то доктор представлялся исключительно лысым, пузатым, с козлиной бородкой и обязательно в пенсне) да ещё весь дом порушил. А парень тоже хорош! Вот все они такие: ты к ним со всей душой, а они... Тьфу, ну о чём ты думаешь?!
   Какое-то время ушло на то, чтобы утрамбовать обратно буйно выплеснувшиеся эмоции. И когда тишина в голове была в целом достигнута, начало проявляться даже нечто достойное работы мозга. Например, мысль о том, что хорошо бы понять природу Миклухиной силы, тем более теперь есть с чем сравнивать: Миклуха и Навка, огонь и лёд... жизнь и смерть, наконец! Думай... думай... думай... Попробуй рассуждать логически...
   Люда честно попробовала... Но это оказалось ещё хуже! Какое там "рассуждать", если для неё само это слово всегда было величайшей загадкой и проклятием. "Рассуждай!" - говорила учительница, и только репутация неглупой, в общем-то, ученицы спасала Люду от двойки. Она либо видела ответ, либо его не видела, а как этому могут помочь пустопорожние слова, совершенно не представляла. Вот и сейчас, погоняв туда-сюда толпу известных ей фактов, Людын разум породил странный термин "отрицательная энергия", сам же его не понял, испугался и завис окончательно. И это само счастье, что её мучения прервали.
   - Приехали! - сообщил Лёха, и покачнувшийся на рессорах "бобик" окончательно замер. Из трактора, который остановился чуть дальше, вылез водитель и деловитой развалочкой направился к ним. Лёха с Данилой Петровичем тоже выбрались из кабины, и все втроём принялись освобождать автомобиль от троса. Потом они отошли в сторонку и завхоз, видимо, попытался заплатить их спасителю за работу, и видимо неудачно, потому что у тракториста сделалось такое лицо, будто его, как минимум, пригласили забежать за угол на стриптиз по-быстрому. Он так застеснялся, что сунуть ему купюру уже не представлялось возможным, а привычной народной "валюты" у завхоза по техническим причинам не было. Данило Петрович растерянно застыл со своей взяткой. Но тут стеснительный тракторист просиял, как ясное солнышко и уже сам стал что-то настойчиво пропагандировать. Лёха тоже прислушался, а после согласно хлопнул того по плечу и метнулся к "бобику".
   - Ребята! Озеро посмотреть не хотите - ну, которое "Чёрное око"?
   - Да!! - аж подпрыгнула от радости Юлечка.
   - Нет!! - невольно вырвалось у Люды.
   - Люськин, ты чего?! - не поняли её афронта.
   - Да тут недалеко, Петро покажет, - смущённо добавил Лёша, но Люда и сама уже поняла, что повела себя глупо.
   - Ладно-ладно, идём уже, - буркнула она и первая открыла дверцу.
   Петро только дожидался, когда они все выберутся и сразу двинулся в лес, махнув им рукой:
   - Вiдци, бiгме, два кроки !
   Народ с энтузиазмом потянулся следом. Только Люда волочилась последней, едва справляясь с дрожью в коленках. Одно воспоминание о призраке вызывало совершенно неадекватный ужас. И уж точно смотреть там было не на что - наверняка какое-нибудь болотце, превращённое буйной народной фантазией в "око дьявола". Но, не объяснять же сейчас про чокнутую Хозяйку перевала! Решив потерпеть, Люда сосредоточилась на тропинке. И вовремя. Более-менее проходимый ельник неожиданно начал буянить, крениться во все стороны и валить под ноги всякое непотребство, через которое то и дело приходилось перелазить и продираться.
   - Ввога то, негода вночi вирувала! [прим. - "Ого, непогода ночью бушевала"] - почти с восхищением заметил Петро, придерживая ветку перед вырвавшейся вперёд Юлькой.
   - Да? А що вночi щось було? - обернулась та, одновременно занося ногу над лежащим поперёк тропинки стволом. - А я не заме-е-ЕТЬ!... - Юлька споткнулась и попыталась нырнуть носом в землю, но шедший следом Лёшка вовремя перехватил её в полёте за край куртки. - ...не заметила, - закончила она мысль, одарив благодарным взглядом своего спасителя.
   - Да ты чё?! - удивился тот. - Такая буря была! Вы так и не слышали?
   - Угу, не слышали!.. - ворчливо вставила Люда, не выдержав напора сарказма. - Это я за их храпом даже грома не слышала!
   - Знатно погуляло! - огляделся Данило Петрович, сделав вид, что не заметил Людыно брюзжание. - Долго ещё по буреломам лазить?
   - Тутко вже! - успокоил тракторист-внедорожник и первый вышел на опушку. - Ось воно - наше Чо...рне... ДIДЬКО Б МЕНЕ НАГЛИЙ ВЗЯВ! [прим. - "Чёрт бы меня побрал!"]
   Неожиданный возглас подстегнул отставших. Все торопливо высыпали на открытое место и закрутили головами, в надежде узреть причину столь бурного проявления чувств. С минуту было тихо, потом Данило Петрович, как старший, потребовал объяснений:
   - Чего орал-то?
   Перед ними было метров тридцать с гаком вертикальной стены с рельефно выступающими слоями - словно после гигантской гребёнки, пробороздившей её сверху донизу. Также была полого уходящая под эту стену полянка - видимо старая оползневая терраса. Был шлейф обвала, явно недавнего, живописным хаосом наползавшего от подножия склона. Красивое место. Но ругаться-то зачем?
   - Та-а-а... - заклинило тракториста.
   - А где-е-е о-озеро? - разочаровано проныла Юлька.
   - Та-а-а.... ось, - их проводник, наконец, "снялся с ручника" и нерешительно ткнул пальцем: - Бiгме, пiд гороу било...
   Все ещё раз детально оглядели поляну. Озером здесь и не пахло.
   - Спёрли! - понял завхоз в меру своей компетенции.
   - Ну, народ! Ничего без присмотра оставить нельзя, - покачал головой Лёха.
   - Пррроклятые рррасхитители сыцилистичской собственности! - грозно прорычал Олежка.
   - Та ви здурiли?!! - не выдержал Петро, весь красный, как рак, то ли от стыда за нацию, то ли от возмущения за поклёп. - Хто ж його возьме?! Де ж так можна!.. Та нашi люди б нiколи!.. - простодушно раскипятился он. - Щоб у нас хто шо вкрав?!! То хiба горалє...
   Последнее замечание Лёху насторожило:
   - Так-так-так!.. А вот про это подробнее...
   - Га?.. - споткнулся Петро.
   - Горали, говорю! - терпеливо повторил Лёха. - Кто такие и как могли украсть целое озеро?
   - А! То ж тi, що за перевалом жiють!
   - И чё?! - не нашёл Лёха логики.
   - Як "чьо"?! Як "чьо"?! - опять заволновался тракторист. - То ж горалє - страшнi люди!
   Услышав такое, вокруг него заинтересованно сгрудились уже все.
   - То ж самi драбугани. Вони ж гет совiстi не мають! - продолжал он возмущаться.
   - Та невже?! - включилась Люда, в наивном удивлении округляя очи.
   - Та бiгме! - совершенно серьёзно забожился тракторист и даже привёл доказательство: - Вони бараболю рiпоу називають!
   Лёшка впечатлился.
   - Это очень страшно? - тихо переспросил он у Люды.
   - Это картошка, - так же тихо пояснила она.
   Лёшка впечатлился ещё больше.
   - ...I до дiвчат наших бiгають! - продолжал гневно изобличать Петро, но увидев снисходительные ухмылки на лицах слушателей, собрался с духом и выдал самый, по его мнению, убойный аргумент: - А ще вони нашу маржену крадуть, о!
   - А что это? - опять тихо переспросил Лёшка.
   - Не знаю, - серьёзно ответила Люда. - Но теперь верю - стра-а-ашные люди!
   Лёшка тоже серьёзно на неё посмотрел и с пониманием поджал губы. Только тут Люда обратила внимание, что "товарищ" опять, словно невзначай, оказался рядом и, как ни в чём не бывало, задушевно с нею переговаривается. Как же просто у него это выходит!
   - Может, мы того... даром туда едем? - нерешительно проблеяла Юлька, непроизвольно уцепившись за Олежкин локоть.
   - Та чого дарма - їдьте собi, як треба [прим. "езжайте, если надо"], - неожиданно остыл Петро.
   - Але, ви самi, певно, туди не ходите?! - удивилась такой снисходительности Юлечка.
   - Та що не ходжу, ходжу, - смутился тракторист. - В тамту суботу до тещi ходив...
   - К ТЁЩЕ?.. - вдруг многозначительно переспросил Лёшка, но докончить не успел, потому что Люда так "всхрюкнула", аж самой стало стыдно за свои дурные привычки, и даже пришлось, отвернувшись, утираться рукавом. Однако, остальные ход мысли просекли не сразу и воззрились на неё с удивлением:
   - Ты чего это?
   - "Не бери-и-и жену в горалях, зло-о-обны дикие горале!" - с подвыванием процитировала она, чем заработала один взгляд быстрый насмешливый, а три других - медленные и озадаченные. Потом до народа стало доходить... причем первой почему-то обиделась Юлька:
   - А говорил, что только к ихним дивчатам всякие бегают! А сам?!
   - Это был ответный набег, - вступился за горальскую честь Лёша.
   - Угу, отбили "маржену" и дивок до купы прихватили... как добычу, - поддержал Олежка.
   - Партизаны, ядрит их в пень!
   Только завхоз отнёсся к чужому "горю" с пониманием и сочувствием.
   - Ну ты, Петрович, и попал! - похлопал он несчастного зятя по плечу, чем немедленно вызвал новый виток подначек.
   - Стра-а-ашные люди!
   - А как они нашу бараболю называют?! РИ-И-ИПА!..
   Народу было весело, однако Люде это издевательство быстро надоело. Оставив стаю добивать подранка, она с профессиональным интересом присмотрелась к обрыву, запиравшему поляну. В конце концов, геологи мы или кто?! Спасибо аварии, а то бы все горы проехали, ни одного обнажения не увидели. Заладили, понимаешь - карьер, карьер... Вот же прямо здесь сплошной учебник тектоники - никакого карьера не надо!
   Всё обнажение составляла монументальная крутая складка, и даже не верилось, что эти изгибы образованы из вполне твёрдых, ничуть не склонных гнуться пород! Свод терялся под нависающими, словно многослойная вуаль, пластами периклинали [прим. - погружение шарнира антиклинальной складки вдоль её оси, более пологое, чем на крыльях] с рваными от недавнего обвала краями. Зато открытые тем же обвалом крылья волнистыми "локонами" ниспадали по сторонам и заворачивались навстречу друг другу, будто настоящие пряди длинных густых волос.
   У Люды мелькнуло смутное ощущение скрытого за всем этим лица, и она нервно вздрогнула от воспоминания о страшном призраке. Но пока она пыталась вытрясти из головы мысли, не имеющие отношения к геологии, почти над ухом раздался вальяжно-уверенный голос:
   - Флишевая формация!..
   Люда оглянулась и обнаружила Олежку, который с видом Семёнова-Тян-Шанского в виду гребней Заилийского Алатоо, созерцал то же обнажение. Вся "банда" толклась рядом, почтительно ожидая, что скажет специалист.
   - Да ты шо?! - вырвалось у неё поневоле, и так натурально, что Олежка подозрительно покосился. - Настоящий флиш?! А возраст какой?
   - Палеоген, - довольно уверенно определил их единственный эксперт.
   - А почему не "мел"? Там тоже флиш...
   Олежка задумался.
   - Не, не "мел", - наконец изрёк он. - В "мелу" флиш такой... СЕРЫЙ! - его руки изобразили нечто масштабное. - А это такой... серый... - как про нечто недостойное, пошевелил он пальцами. - Я даже думаю, что это эоцен, скорее всего "быстрица", - авторитетно завершил он экскурс, но поймал нарочито восторженный Людын взгляд и уже менее категорично добавил: - Ну, или "манява".
   - ...Или "выгода", - задумчиво прикинула Люда.
   - Ну-у-у... - многофункциональная "говорящая" рука эксперта по местной геологии показала "тудым-сюдым".
   - ...Или "ямна", - продолжала рассуждать Люда, уже достаточно нахватавшаяся от "зубров" всяких умных слов.
   - Не-е, ну не "ямна"! - возмутился Олежка такой явной профанации искусства. И вообще - это всё на северном склоне, а в Горганском покрове другие свиты.
   Толкущийся рядом народ с интересом прислушивался к мнению профессионалов. При этом и Юлька, которая должна была всё понимать, и Лёха, который ничего понимать не должен был, совершенно одинаково крутили головами. Петро, так тот просто "ловыв гав" чисто из благоговения перед высшим образованием. Только умудрённый опытом завхоз, слышавший диспуты и похлеще, снисходительно позволял молодёжи забавляться "своей геологией", одновременно прикидывая хозяйственным оком объёмы бутового камня и возможные подъездные пути. Люда фыркнула и повернулась идти к объекту спора. За её спиной Олежка продолжал вещать на публику, явно копируя чью-то лекторскую манеру:
   - Флиш - это такая слоистая "лесенка", где каждая "ступенька" начинается с песчаника, а заканчивается глинистым сланцем или даже известняком. И так - вся толща. Раньше даже думали, что это сезонный цикл: весной реки сносят грубый материал, летом - помельче, осенью - совсем глина, а зимой может и химический осадок выпасть. Потом установили, что эти толщи глубоководные и приносят их мутьевые потоки с континентального склона. Каждый ритм составлен осадком одного оползня...
   Спотыкаясь и оскальзываясь на глыбах, Люда добралась до стенки обрыва и тут глубоко задумалась, не зная, какому из противоречивых желаний поддаться наперёд. С одной стороны, она - уже солидный человек, дипломированный геолог, пять минут как молодой специалист, и не пристало ей, аки зелёному первокурснику на первой практике, со щенячьим восторгом гасать по обнажению, лупя молотком по каждому камню. Тем более, и молотка-то нет - в поле собирались, называется. Но, как же хочется!.. Надо же отколупать пласт и посмотреть "иероглифы" на нижней поверхности: выпуклые они или вдавленные, следы течения или усыхания, а может и отпечаток какой живности попадётся. Или расчистить глянуть ту структуру с вкраплениями гравия - словно застывший в полёте снегопад. Или вон, симпатичный прослоек выглядывает, который подводное оползание свернуло таким себе аккуратным и аппетитным рулетиком. А там вообще что-то поблёскивает... Мммать-перемать! В руках буквально зудело от нехватки чего-то тяжёлого, чем это всё можно было расколотить! Внезапно правая кисть ощутила такую нужную ей сейчас деревянную ручку и, не задумываясь, за неё ухватилась. И только потом всполошилось сознание:
   - Шо за?..
   - Бери, бери! - серьёзно кивнул Лёшка. - Я так и подумал, что понадобится.
   - С-спысибо, - только и смогла выдавить Люда, прежде чем непреодолимая сила познания бросила её на камни.
   Первой жертвой пал свёрнутый рулетом пласт. Он пережил две эпохи тектонической активности, воздвигавших и рушивших горные системы, и двадцать пять миллионов лет глубинных катагенетических изменений, сцепивших песчаные зерна в прочнейшую породу, а точку в его геологической истории поставила встреча с Людыным молотком, который просто расколотил его на мелкие кусочки. Его гибель не стала событием в развитии седиментологии, но пар выпустить помогла, и к следующей жертве Люда подступила уже вполне сознательно. Белый прожилок стелились по сколу пласта и прятался в раздутом, как хвост сытого удава, утолщении. Точный удар - и наружу выглянули мутно-белые кубики, словно спросонья, удивлённо блестя зеркально чистыми гранями.
   - Ой, какой кальцитик чудесный! - воскликнула Юлька и тут же попыталась отнять молоток. - Дай!.. Дай, я!.. Я тоже хочу!..
   - Нэма хап-хап! - отдёрнула Люда орудие производства. - Свои надо иметь!
   Двусмысленность данного замечания стала ясна, когда подруга обиженно надулась и толкнула локтём "своего" Олежку.
   - А чего я?! - возмутился тот.
   Люда с трудом подавила желание оглянуться на собственного спасителя и тщательно сосредоточилась на поисках нового объекта для изучения. Приглядев симпатичненькую складочку, похожую на вырезанного из дерева божка, она примерилась и осторожно тюкнула туда молотком. Песчаник выдержал. Люда ударила чуть сильнее, так что сверху попадали плиточки аргиллита, но основной слой продолжал упорно сопротивляться и будто даже корчил в ответ ехидные рожицы. "Кхм!.." - сказала Люда и дербалызнула от души. Камень звонко треснул и с чистой совестью отвалился. Но в открывшейся жеоде вместо чистых белых кристаллов показалось нечто аспидно-чёрное, которое совершенно неожиданно сыпануло оттуда искристо-смоляным потоком прямо под ноги.
   - Ай! - испуганно отшатнулась Люда.
   - Ой! - удивился Лёша. - Ничё себе! А что это?
   Народ тут же потянулся на их голоса. Люда нагнулась, подобрала щепотью самую крупную кучку чёрного порошка и выложила на ладони для всеобщего обозрения. Да и сама с интересом пригляделась к своей добыче. Там что-то настырно блестело и Люда, пошуровав пальцами, вынула неожиданно чистый прозрачный кристаллик - словно зёрнышко из гранёного стекла.
   - Какая прелесть! - восхитилась Юлька. - А там ещё есть?
   - Да по моему, их тут до дидька [прим. - "...до чёрта"], - Люда поперекатывала на ладони чёрное вещество и оно "отозвалось" радужным чистым блеском. - Только они такие прозрачные, шо аж не видно.
   - Народ, может это алмазы? - вдохновился идеей Олежка.
   - Во флише? В прожилках? - скептически покривилась Люда.
   - Ну-у-у - прожилковые алмазы...
   - Угу, - "согласилась" она, - судя по тому, как они вывалились, то - рассыпные. И чёрный порошок ещё... Уголь какой-то...
   - О, та тож грагомiди! - обрадовался Петро.
   - Как-как?!!
   - Грагомiди, кажу! Чи драгомiди? Хто як говорить...
   Яснее от этого не стало.
   - Старi люди кажуть, за Австрiї тi камiнцi пани купували [прим. - "покупали"], в Чехiю везли.
   - О, я же говорю - алмазы! - обрадовался Олежка.
   - ...А зараз тiльки дiти збирають, як корови пасуть, - добавил Петро обыденно. - Пiсля дощу тут того дiла багацько є.
   Люда насмешливо посмотрела на Олежку и тот увял.
   - Ой, а давайте, мы тоже пособираем! - воодушевилась теперь Юлька. - Только... только... - состроила она щенячьи глазки в Людыну сторону, - дай постучать, а?
   - Я никому ничего...
   - Ну, пожалуйста!..
   - РРРРР... - "сердечно" выдала Люда, но что она могла поделать супротив Юлькиного обаяния.
   Видя колебание, подруга, не долго думая, выдрала молоток из её рук и деловито огляделась. Люда сейчас же присела и отвернулась, стараясь спрятать голову как можно ниже. За её спиной раздался звонкий "бздым" и возмущённые голоса. Но удары посыпались с пулемётной частотой и народ посчитал, что спасаться бегством всё же эффективнее. И правильно сделал! На первой практике Юлькин энтузиазм в добывании образцов едва не стоил Тимохе глаза, а мелкие увечья получило полгруппы. Люда хмыкнула и сосредоточилась на своей добыче. Она тщательно выгребла из щелей между камнями чёрный порошок с кристаллами, разгладила пальцем по ладони и принялась внимательно рассматривать.
   Кристаллики имели форму двойной пирамидки: иногда скошенные, словно придавленные, иногда почти правильные ромбоэдры, и такой чистоты, что на чёрном фоне практически терялись, зато уж блестели и переливались, как настоящие бриллианты. Правда, Люда уже начала догадываться, что это могло быть. Здесь прожилки с кристаллами образовывали либо кальцит, либо кварц. Кальцит - он карбонат, поэтому мягкий и мутный. Значит, методом исключения, остаётся кварц. Но какой же странный! По чистоте - настоящий горный хрусталь, но нет привычных призматических "карандашиков", зато обе зеркально расположенные пирамидки будто соревнуются, кто кого перерастёт, налезая гранями друг на друга. А если приглядеться, то в более крупных кристаллах внутри даже виднеются бурые включения. Эх, в микроскоп бы их посмотреть!
   Люда попыталась изобразить "глаз" если не "алмаз", то хотя бы "ПОЛАМ-ЦЕЙС" и начала медленно приближать ладонь, тщательно всматриваясь в её содержимое. Вот помутнели и растворились за краем поля зрения окружающие кристалл смоляные чешуйки. Вот стали отчетливо видны зеркально чистые грани, а минуту спустя на них проступили едва заметные штрихи. Вот, как через витрину, выглянуло включение - прозрачная гранёная капля, словно хрустальная ваза, а внутри неё - крупный бурый пузырёк, переливающийся нефтяными разводами... Люда слишком поздно поняла, что с нею творится нечто несанкционированное и что никаким зрением такое увидеть невозможно. Сознание её в панике затрепыхалось, но уже не смогло оторваться от разворачивающейся картины. Пузырёк начала подрагивать, расти и вдруг распался на много мелких пузырьков, тоже дрожащих от внутреннего напряжения и постепенно растворяющихся. Люда явственно ощутила зреющую там энергию. Внезапно изображение пошло трещинками, как продавленное стекло, миг - и в голове у Люды, словно взорвалось! И этим взрывом её вытолкнуло в обычное мировосприятие.
   - Ай! - едва не опрокинулась она, и оторопело уставилась на свою ладонь. На ней светлым пятном обозначилась "звёзда" размётанного чёрного порошка, а по краям лежали какие-то рваные осколки, в которых кое-где поблёскивали остатки граней. Ну, ничего себе, рассмотрела! Опять Миклухины фокусы...
   - Люд, ты чего? - Лёшка неожиданно оказался рядом. - Что случилось?
   - О-оно взорвалось! - подняла она удивлённый взгляд. - Представляешь, прямо в руке взорвалось! Эти "алмазы" ваши...
   - Ого! - оценил тот, разглядывая её ладонь. - Опасная, оказывается, штучка.
   - Да-а-а уж, кто бы подумал... - буркнула Люда, поднимаясь на ноги и настороженно оглядываясь, словно пытаясь высмотреть, не скрывается ли Миклуха за окрестными кустами или камушками. Кусты молчали, а вот в камушках сланцевой стены что-то многозначительно поблёскивало, будто капельки росы, развешанные паутинками меж складок. Может правда росы?
   - А ещё есть? - заинтересовался Лёша.
   - Да пожалуйста, - щедро разрешила она. - Тут ещё валяются, только покрупнее выбери.
   Лёшка наклонился над россыпью чёрного порошка и тут до них долетел победный клич:
   - Вода! Идите все сюда, я воду нашёл!
   - Оба-на! - моментально насторожилась Люда и, уже срываясь с места, скомандовала: - Лёшка, за мной!
   Стыдоба за такое фамильярное поведение и сам объект стыда догнали её одновременно, далеко обогнав угрызения совести. Зато в глубине души мелькнуло удовлетворение, о причинах которого Люда задуматься просто не успела.
   Когда она достигла места, весь народ толпился у стены, в нерешительности заглядывая за торчащий ребром полуметровый пласт песчаника. Люда тоже туда заглянула и обнаружила самый настоящий источник, жизнерадостная струя которого била из трещины меж слоями. Только верить этой жизнерадостности никто не спешил... разве что Лёшка, не слышавший местных страшилок:
   - О, водичка! Щас напьёмся... А чё вы так смотрите, как на врага народа?
   - Да ты что!? - испугалась Юлька и даже замахала руками от избытка экспрессии.
   - Брехня-а-а!.. - отмахнулся завхоз, но почему-то не слишком уверенно.
   - Та де бим я то пив! - отшатнулся в священном ужасе Петро.
   - Не понял! А чё такого?.. - удивился Лёшка. - Люд, что тут творится?
   Но Люда едва слышала обращённые к ней слова. Заворожено глядя на родник, она плечами раздвинула друзей и опустилась на корточки перед живо бегущей струёй. Та словно почувствовала и заметно потянулась в её сторону, чуть сдвинув прежнее русло. Люда протянула руку, и быстрая холодная вода охватила пальцы, взбегая с разгону на ладонь и ласкаясь о кожу, будто искала сочувствия в этом прикосновении.
   "Миклушенька, - осторожно позвала она, - малЕнька мОя, это ты?"
   Ответом ей был только тяжкий вздох, настолько глубокий и всеобъемлющий, что, казалось, вздохнули сами горы. И после этого Люду накрыло!.. Захлестнуло на всю глубину души тем, что чувствовала сейчас сама Миклуха, что ощущала та, кем она теперь стала - захлестнуло и оставило корчиться от раздирающей сердце боли.
   ...Спокойная обречённость и неожиданный свет невозможного чувства, щемящая тоска одиночества и вспыхнувшая рассветным солнцем надежда. Страх, сомнения и... словно в омут головой - счастье. А потом... Сначала они вырубили деревья - и тысячелетнего леса не стало! Потом отобрали любовь всей её души - и душа заледенела в жгучем холоде оставшейся пустоты. А после... Не было никакого после, потому что та ужасающая безысходность медленно убивала её, пока не осталось ничего. Даже хуже чем ничего - страшный туман беспамятства, голодный, как волчья зима. Но вдруг сквозь него молнией полыхнул жар давно забытой силы - её силы! Той самой, что когда-то прорвалась из невообразимых глубин и застыла капельками в маленьких хрустальных саркофагах, рассыпанная в земной толще. Той самой, которую собирала по капле текущая сквозь камни вода, становясь целительной влагой. Той самой, что давала ей жизнь раньше, а сейчас отбирала, выжигала её проклятую "не-жизнь" калёным железом скрытого в камне огня. Ужас двойной смерти рвал на части, но чёрный омут всё втягивал и втягивал бьющуюся извне надежду. И тогда она захотела умереть. По-настоящему умереть. Так захотела, как не хотела ничего за всё своё существование. И Гора услышала её желание!
   ..."Чёрное око" закрылось, приваленное глыбами обвала. Выплеснулся из скалы, замурованный ранее источник. Равнодушный молчаливый камень закрыл страницу этой истории, а живая болтушка-вода смыла её строки. Навсегда!..
   - ...Ып... ып... ып... - услышала Люда чьи-то прерывистые вздохи и только потом поняла, что они - её собственные. Оказывается, рука занемела от ледяной воды настолько, что перехватывало дыхание. Под эти всхлипы порванная в клочья душа медленно собиралась в целое и Люда - то ли чтобы потянуть время, а может за бодрящим ключевым холодом - опустила туда и вторую руку. А потом сложила ладони ковшиком и, под напряжёнными взглядами окружающих, осторожно, стараясь не расплескать, поднесла к губам. Вода была холодная до ломоты в зубах и... сладкая. Не сахарная, как лимонад, а сладкая одной своей чистотой и свежестью. Такая вода просто не могла обманывать...
   - М-можно пит-ть, - с трудом совладав с дрожью в голосе объявила Люда, поднимаясь на ноги.
   Лёшка, который и так с подозрением поглядывал на окружающих, буркнул "ну, слава богу!" и тут же принялся умываться, а после с удовольствием хлебать воду из сложенных ладоней. Завхоз тоже не стал ждать, кряхтя наклонился и пару раз хлюпнул себе в лицо. Пристыженные их примером Юлька с Олежкой, едва дождавшись очереди, дружно сунулись умыться-напиться, но не выдержали торжественности момента и принялись плескаться и безобразничать. Только Петро так и остался в стороне от веселья, с некоторым страхом глядя на "мiських варьятiв" [прим. - "сумасшедших городских"]. Всё это время Люда тихо дрожала в сторонке, пытаясь привести в порядок чувства.
   - Эй, ты чё, так замёрзла? - в который за сегодня раз обнаружился рядом Лешка. - Не заболела часом?
   Она хотела ответить нечто саркастическое, но наружу вырвался только нервный смешок.
   - О-о-о, гражданка... - понял тот по-своему и, обернувшись, гаркнул через плечо: - Народ, хорош дурью маяться, давайте уже возвращаться!
   - Эй, молодёжь! - сразу поддержал почин Данило Петрович и решительно погнал всех к машине. - Время, время!..
   Люда чисто на автопилоте двинулась за коллективом, но не успела сделать и десятка шагов, как на плечи ей легла куртка. Оказывается, Лёшка успел по дороге "раздеть" тракториста и тот щеголял теперь линялой рубашкой и смущённо-благотворительной улыбкой. Спецовка его была не самая чистая, но сразу стало уютнее.
   - Спасибо... Дякую... - искренне поблагодарила она мужчин.
   Лёшка на это только хмыкнул, зато застенчивый тракторист вообще потерялся от смущения:
   - Йой, та то нiц! [прим. - "да ничего"]
   И так у него это получилось непосредственно и мило, что Люду, едва-едва начавшую отогреваться, тоже потянуло на подвиги вспомоществования.
   - Петро, стiйте! Я що хотiла сказати... - Голова ещё звенела, и нужные слова подбирались с трудом. - Передайте своїм, що воду тепер можна пити... Правда-правда! - И специально для Лёши, чтоб чего не подумал (потому что по виду он как раз и подумал), добавила: - Лёш, тут такая история... я потом расскажу, да? - договорила она и посчитала свою миссию законченной.
   Но ошиблась.
   - А откуда... А вiдки... - почти в унисон начали водители, глянули друг на друга и замолкли.
   - А-а... в смысле, откуда я это знаю? - растерялась Люда, но всё же попыталась отбрехаться: - Ну-у-у, як... сама ж пила - не вмерла!
   И по выражению лиц поняла, что про "не вмерла" - она это зря...
   Лёшка с подозрением нахмурился, а у тракториста явственно отобразилось философское "подождём до завтра". Люда уже начала нервничать, поминая "не злим тихим словом" свою дурость, по ошибке называемую добротой.
   - Ой, ну Лёшка - ты хоть с ума не сходи!.. - воззвала она к разуму. - Ты же сам эту воду пил! Я понимаю, местные всяких легенд наслушались... И вообще, неизвестно ещё от чего ихний доктор помер! - ляпнула Люда не подумав...
   ...И только тогда по-настоящему испугалась.
   - Чё, правда? - как-то хрипло переспросил Лёха, настойчиво глядя на Петра.
   - Ну, може i брешуть... - замялся тот настолько явно, с таким безнадёжно скорбящим сочувствием, что и дураку стало бы ясно - пиши завещание.
   - Так! Мне кто-нибудь нормально объяснит? - Лёшка совсем помрачнел и настойчиво уставился теперь уже на Люду.
   - Эй! Вы там долго?! - позвали их с опушки. Люда было дёрнулась, но Лёшка дорогу не уступил.
   - Щассс! - отмахнулся он через плечо и вернулся к предмету своего внимания: - НУ?..
   Но "предмет внимания" сейчас как никогда напоминал предмет мебели.
   "Объяснить... Объяснить... ЧТО?!! - секундами "свистели у виска" панические мысли. - Рассказать про колдунью?.. Про сумасшедшую Навку?!.. Или тогда - чего уж! - сразу про Миклуху! А то как же я обосную свои "предчувствия"... ПО-МО-ГИ-ТЕ!"
   "Помочь?" - скользнула между мгновениями чья-то быстрая мысль, заставив будущее из них подзадержаться.
   "Да!!!" - не задумываясь, взвыла Люда.
   "Пжалста..."
   И в наступившем, наконец, будущем оставленный позади обрыв с грохотом обвалился.
   От неожиданности Люда присела и зачем-то закрыла голову руками, где-то сзади взвизгнула Юлька, а голос завхоза произнёс нечто, составленное из одних междометий. Потом пыль отнесло в сторону и оказалось, что ничего страшного - просто сорвался козырёк из нависающих плит песчаника, которые до этого закрывали свод складки... Всего-то...
   А если бы по башке?!!
   Видимо, эта мысль пришла в голову всем... И всем "понравилась". Потому что у каждого нашлось, что сказать по этому поводу.
   - Блин... блин... Вот, блин! - показал чудеса красноречия Олежка, только сейчас представив, какой опасности они избегли. Юлька же наоборот - своё отвизжала и была полна оптимизма:
   - Как здорово мы успели!.. Ой, а давайте там прожилки посмотрим, оно же больше падать не будет, да?
   - Й-П-П!.. - Данила Петрович едва не высказал всё, что думает о таких геологах вообще и о ней в частности. - Марш к машине!!! Я вам покажу... прожилки!.. Я вам покажу - обнажения!.. Спиц-циалисты хреновы... Мне ещё за вас отвечать!..
   - М-да... - почесал затылок Лёха, разглядывая новости рельефа. - Теперь хоть точно знаем, куда озеро девалось. Слышь, Петь! Озеро же под самым склоном было?
   - Та бiгме било... - с тем же пролетарским жестом подтвердил тот.
   - Ладно, идём уже, чё стоять... Люд?..
   Но Люда с места не сдвинулась. Потому что с открытой теперь верхней части обрыва в обрамлении ниспадающих крыльями слоёв на неё смотрело каменное лицо Навки...
   В принципе, чего-то такого она и ожидала. Но одно дело ждать, а другое - видеть собственными глазами! Неизвестно, чего там было больше - или портретного сходства, или игры воображения - но Навкуся была точно такая, как Люда её запомнила с ночи. Только сумасшедшая улыбка сменилась выражением усталой задумчивости, словно тихая скорбь по несбывшейся любви. И смотреть на неё было теперь не страшно... Совсем-совсем!.. И даже почти не больно... Разве что в глазах помутнело от зачем-то навернувшихся слёз.
   - Люд, ты чего? - услышала она озадаченный Лёшкин голос, но пока поворачивала голову, Лёшка успел проследить за её взглядом: - Ух!.. Ты ж!.. Петро, глянь, чё сделалось!
   Людыны губы непроизвольно потянулись в улыбке. Спасибо Миклухе, теперь и объяснять особо ничего не надо - всё строго по легенде: колдуньи, мавки...
   - Ну вот, видите, почему воду пить можно? Это и есть ваша Ма...
   - Матiр Божа! - экспрессивный возглас тракториста перебил и спутал все её мысли.
   Вообще-то она хотела сказать "...Мавка, которая охраняет целительный источник"... А он что хотел? Может просто помянул всуе?
   - Пречистая Дiва! - уточнил Петро, не оставив ей выбора. - Це ж Диво!.. Явлення Божої Матерi!..
   "Тьфу, верблянськи забавы!" - ругнулась про себя Люда и вслух тихо добавила: - Да-да, именно это я и хотела сказать...
   Петровы возгласы привлекли внимание остальных, которые уже порядком ушли в лес, а теперь поспешно возвращались.
   - Эй, шо вы орёте там?! Люськин, вы живы?! - пытались они несколько противоречиво выяснить издалека причину шума, но ответа так и не дождались, а потому конкретный вопрос задали уже в упор: - Да что случилось?!
   - Образ Пресвятої Дiви! В каменi! Диво! - принялся вещать Петро, истово осеняя себя крёстным знамением. Лёша молча показал куда смотреть.
   - Ой, правда! - наконец и Юлька это увидела. - Какая прелесть!
   - О блин, а похоже! - не вполне по катахезису возрадовался Олежка, но торжественностью момента всё же пройнялся. - Может и нам того... надо креститься?
   - Ерунда!.. - проворчал, как обычно, Данило Петрович и не забыл при этом об ответственности. - Так, богомольцы! Петрович может себе поклоны бить хоть до второго пришествия, а нам ещё ехать. Время, время!..
   Народ поудивлялся, поохал и опять направился к дороге. Люда брела вместе со всеми, отмечая как Юлька, опасно помахивая молотком в одной руке, на ходу тыкает другую своему Олежке раскрытой ладонью под нос. Тот аж споткнулся, едва ей всё не рассыпав, но выровнялся и принялся шарить по карманам. В результате, они всё же остановились и с крайне загадочным видом стали тщательно своё "нечто" упаковывать. Сразу вспомнилось, что она сама - мантэлэпа карловна - кристалликов так и не насобирала, хотя держала их в руках. "Да, держала..." - с грустью подумала она и ещё раз напоследок оглянулась.
   Как живая склонилась Навка над родником и по складкам её волос струились, переливаясь чистыми радужными цветами, всё те же "паутинки росы". Люда тяжко вздохнула и ощутила ответный Миклухин вздох. Малая молча "прильнула" к ней, да так и осталась, словно прижавшаяся в поисках тепла и сочувствия подруга. Её чувства опять захлестнули Люду, но больше не казались бешенным прибоем, дробящим скалы здравого смысла, теперь они накатывались с усталой тяжестью отбушевавшего своё моря, и Люда так же молча приняла их, гася и впитывая уходящую стихию. Пора было идти, пора... Но там оставалась каменная Навкуся, там оставалась частью своей загадочной души Миклуха, и не было сил сделать шаг.
   - Пойдём уже, - Лёша всё ещё был рядом и ненавязчиво сопроводил её за плечи.
   - Эхэх... - напоследок вздохнула она на пару с Миклухой и окончательно отвернулась. Только ещё попыталась благодарно глянуть на своего - в который за сегодня раз - помощника, но тот неожиданно оказался недоступен. Лёша смотрел под ноги, и лицо имел как тогда во сне - суровое, с нахмуренными нависшими бровями. Так, молча каждый о своём, они и добрались до машины. Там с Люды сняли куртку, с Лёхи сапоги, все тепло попрощались с трактористом, который так и не взял с них ни копейки, и утрамбовались в кузов, снова по уши завалившись баулами.
   - Ну, с Богом! - как-то очень искренне напутствовал Данило Петрович тронувшийся автомобиль.
   "И-МЕН-НО! С Богом", - в кои-то веки согласилась с начальством Люда, чувствуя, как от покачивания "бобика" её медленно но уверенно начинает клонить в сон. Впрочем, она и без того за утро вымоталась, как лошадь на междугородних перевозках. Не-е-ет! На сегодня хватит дуэлей. Быстренько смотрим этот несчастный карьер и...
   "Лю, вот я так и не поняла, а кто такой Бог?" - перебил её мечты требовательный голос.
   "Лапка, я устала... я сплю на ходу... в смысле, на езду - посмотри сама, а? Я разрешаю..."
   "Посмотрела..."
   "Хм... когда?.. Хотя, ладно... И шо?"
   "И не поняла!"
   "Гррррр... Так... спокойно... И что я могу?"
   "Объясни!.."
   "КАК?! Спокойно... ладно... Ты такое "трилямбдабдетское гравиметрище" помнишь?"
   "Ну, помню..."
   "А знаешь, что оно означает?"
   "Да ты сама не знаешь!!"
   "Во-о-от!"
   "Гррррр..."
   И так, в тёплой дружественной обстановке, они приехали на карьер...
   А на карьере их встретили... коровы.
  
   - Му-у-у-у! - сказал Олежка и показал корове "забодаю".
   Та подняла на него прекрасные задумчивые глаза в обрамлении аристократических ресниц, посмотрела как на идиота и вернулась к травке. Вертевшаяся рядом собака вопросительно вильнула хвостом. Юлька покрутила у виска пальцем.
   - А если бросится?
   - Что она - дура? - резонно заметил Олежка. - Это если бык...
   - А он что - дурак?
   - Конечно! Про корриду слышала?.. Торро! Торро! - он подошёл ближе и начал махать полою куртки корове едва не по носу. Собака с энтузиазмом поддержала его звонким лаем. Корова с минуту терпела, потом развернулась и походкой, которую "модели" осваивают годами, а иная голливудская "звезда" не освоила и за всю жизнь, не торопясь отошла в сторону. При этом она, как бы невзначай, уронила кое-что из-под хвоста. Люда не удержалась и фыркнула, отворачиваясь, Юлька обидно захихикала. Оскорблённый Олежка возжаждал сатисфакции, но натолкнулся на подло поставленные поперёк дороги "мины" и предпочёл за лучшее ругаться издалека:
   - Вот жеж зараза! Ах ты ж, скотина рогатая!
   - Гав! - добавила от себя собака.
   - "Хоть какая скотина рогатая, но зато молоком я богатая", - напевно продекламировала Люда.
   - Шо? - хмуро обернулся Олежка.
   - "Накорми меня свежею травкою... э-э-э... а не силосом с биодобавкою", - назидательно добавила она.
   - И шо?!
   - "Накорми меня-а-а на закате дня-а-а"... - провыла она лирическим голосом, но ввиду того, что понимания от слушателей так и не поступило, решила логически закруглить: - "Позови меня, покорми меня, подои меня". - А когда и это не помогло, раздражённо закончила: - "Коровья лирическая"! Исполняется впервые.
   - А-а-а! - кажется понял, наконец, Олежка. - Так ты это - того?.. - покрутил он ладонью возле уха.
   - Чего-о?! - начала Люда, надуваясь возмущением, но Олежка быстро сориентировался:
   - ...Того, в смысле - сочиняешь, что ли?
   - Нет, реально подоить прошу! Вымя, блин, распирает! - ядовито буркнула Люда, повернулась и побрела прямо через стадо к рабочей стенке карьера. Сзади донеслись приглушённые голоса: "Чего она такая злая?" - "Не выспалась!" - "А на людей чего бросаться?"... Она не прислушивалась, но бывают слова, которые - как ни крутись - сами западают в душу. И последовавший душераздирающий зевок стал тому доказательством. Таки правда, не выспалась!
   ...Карьер оказался довольно заброшенным - неглубокая выемка гектара на два, сплошь заросшая буйными травами, а нередко и кустами, где лишь в дальнем конце белела стена разрабатываемого уступа. Их довезли туда, высадили в серый, неуверенно клонящийся к обеду день, сказали "У вас час, не больше, а то не успеем обратно по шоссе..." и укатили под аккомпанимент радостного лая невесть откуда примчавшейся на развлечение худой чёрной дворняги.
   Лёшка из машины так и не показался. По дороге он был сильно занят этой самой дорогой, а потом была суматоха высадки, а потом... Люда опомнилась, когда "бобик", блеснув стёклами, уже разворачивался возле карьерного шлагбаума. Стало грустно и немного обидно - словно ей забыли помахать на прощание ручкой... И она так и не поняла: ей это впрям очень нужно было или это так усталость сказывалась?
   Достопримечательностей на карьере оказалось немного. Первой подвернулась под руку та самая собака, что так бдительно встретила чужой автомобиль. Она вернулась из погони, гордая победой над бесславно бежавшим врагом, и сейчас же попала под "каток" Юлечкиного животнолюбия: "Уй ти, какая харо-ошая саба-а-ачка!" Псинка шарахнулась от протянутых рук и поспешно отскочила на безопасное расстояние. Только убедившись, что ласки ей не грозят, она вильнула хвостом, как бы извиняясь за невежливый приём, но приближаться в дальнейшем поостереглась.
   Ещё, на въезде в карьер стояла будка для сторожа. Она, конечно, радовала глаз выдержанностью архитектурного стиля, так гармонично сочетавшегося с расположенной рядом собачьей будкой, но была совершенно пуста - видимо сторож не считал необходимым дежурить постоянно, да и собака не считала себя рыжей сидеть на шлагбауме в отсутствии сторожа... В общем, рыжими здесь были только Люда... и коровы.
   - Ну уйдите, шо встали! - устало просила Люда рогатых тружениц поля, так и норовивших застрять поперёк пути.
   - Гав! Гав! - помогала ей псина, видимо, давно возмущённая нарушением режима вверенного ей объекта. Впрочем, приближаться к самим нарушителям она при этом не торопилась.
   Малая была менее щепетильна.
   "Тыгдым-быдыщь!.." - взялась она расчищать дорогу, щедро отвешивая пендели. - "Эх, вспомним детство!"
   - Ны-у-у-у?.. - удивлялись коровы, будто сомневаясь, что такая воспитанная взрослая девочка - и занималась в детстве такой фигнёй.
   "Быдум-тыдыщь!.. Тудум-быдыщь!.." - разубеждала их Миклуха, с упоением предаваясь любимому делу.
   - Му-ы-у-у-у!!.. - коровы взрёвывали и, подхлёстываемые настырным лаем, поспешной трусцой убирались с дороги. Их голоса звучали при этом настолько по-человечески обиженно, что у Люды даже совесть проснулась... Проснулась, проворчала: "Прекратите издеваться над скотиной!"... и уснула обратно, потянув за собой и остальные чувства. Наверное поэтому, окончание их "стометровки" Люда обнаружила только тогда, когда упёрлась носом в склон.
   Как оказалось, данный отдельно взятый склон имел подлую привычку начинаться не постепенным подъёмом, а сразу глыбами, отвалившимися в результате взрывных работ. Бугристая светлая поверхность камня возникла перед глазами так внезапно, что Люда испуганно шарахнулась и, конечно, наступила кому-то на ногу.
   - Ай, Люськин! - сразу прояснилось - кому именно. - Ты или вперёд, или назад!..
   - Куда "вперёд"?! - огрызнулась Люда.
   - Ой, мы уже пришли? - проявила чудеса наблюдательности подруга и сейчас же толкнула локтём любимого: - Чего ты не сказал?!..
   Олежка, неожиданно оказавшийся крайним, решил не связываться, а сразу забить тему трудовым энтузиазмом.
   - Эт' хорошо! - оглядел он хозяйственным оком отвалы производства и загадочно добавил: - Это очень хорошо, что не вывезли, а то бы искали по всему склону...
   Заинтригованные подружки замерли в ожидании продолжения. Люда даже проснулась. И даже вежливо подвинулась, пропуская эксперта к "своей" глыбе, избранной им в качестве наглядного пособия. Тот положил руку на камень, с минуту там что-то с умным видом разглядывал, как будто действительно намеревался это нечто увидеть, и повернулся к аудитории.
   - Вот, девочки - это титон [прим. - верхний ярус юрской системы], - возвестил он таким тоном, будто был непосредственно причастен к появлению такового в геологической летописи. - Полоса утёсов, сложенных титонскими известняками, протягивается с юго-востока на северо-запад и уходит в Польшу и Словакию...
   "Ладно, мам, я пошла..."
   "Как, пошла?.. Куда?!.." - непроизвольно вырвалось у Люды, хотя смысла в этих вопросах не было ни капли - и куда пошла, и как вообще могла куда бы то ни было пойти, малая вложила в свою реплику тем фоном, для которого и слов не нужно. С одной стороны это было удобно - быстро, ёмко, понятно без кривотолков, но... А поговорить?!.. На секунду Люде взгрустнулось - то ли за себя, то ли за несчастных коров, которым теперь точно достанется - но только на секунду.
   - ...Здесь мы имеем рифовую фацию. Если присмотреться, то можно даже увидеть остатки кораллов...
   - Где?! Где - кораллов?! - подскочила Юлька и зашарила взглядом по камню.
   - Здесь! - широким жестом "уточнил" Олежка и, не обращая внимания на несколько разочарованный взгляд подруги, продолжил лекцию. - Так вот, ниже титона тут установлено наличие... э-э-э... других ярусов верхней юры, а возможно даже средней. Выше, с постепенным переходом залегает... этот... как его... ну нижний мел, короче...
   - Слушай, друг! - прервала его мучения Люда, вспомнив, что нечто подобное уже слышала, и совсем при других обстоятельствах. - Это же горы - Альпийская складчатость. Какая нафиг юра, какая рифовая фация?!
   - Ну, не перебивай!.. - с видимым облегчением обиделся Олежка. - Я же как раз собирался об этом сказать!
   - Ну, скажи, скажи... - сразу отступила Люда и приготовилась терпеливо слушать.
   Не ожидавший такой подлости Олежка, растерялся.
   - В общем... как бы... Да юра это, чё пристала! - возмутился он.
   - У-у-у!.. - оценила его аргументацию Люда.
   - А, вспомнил! - вдруг просиял их популяризатор. - Это же не в коренном залегании, вот!
   - А в каком?.. - озадачилась теперь Люда.
   - В каком, в каком... Тут, понимаешь, целая проблема! - Олежка уже пришёл в себя, а заодно и в приличествующую его сану величавость с оттенком снисходительности. - Сначала долго думали, что это - тектонические отторженцы. Потом обнаружили шлейфы обломков известняков, причём окатанных, и даже гальку. Потом вообще откартировали, что известняки залегают на одном стратиграфическом горизонте в разных покровах. Так что, девочки - это натуральные олистолиты.
   - Кто?! - обиделась Юлька, так и не дождавшись ясности.
   - Олистолиты... олистолиты... - задумалась Люда. - Что-то такое слышала?..
   - Да оползни!.. - снизошёл до неофитов Олежка. - Древние оползни. Их сначала захоронило, а потом вместе с осадочной толщей сорвало надвигом.
   - А-а-а, точно! Вспомнила!.. - обрадовалась Люда, а Юлька вздохнула с облегчением, узнав знакомые слова. - Так это такая "дура" оползла?! Что её даже добывают?
   - Бывает и больше, - авторитетно подтвердил Олежка. - Такие "тела" часто разрабатывают - и здесь, и на северном склоне... Ну, так вот... Да... Что я хотел сказать?.. Вот перебили совсем!.. А, вспомнил! Наши предупреждали, что искать тут особо нечего. Известняк массивный, весь перекристаллизованный. Из остатков изредка находили только кораллы и водоросли, даже ракушек почти нет...
   - Вот! Вот коралл! - вдруг заорала Юлька, тыкая пальцем в камень.
   - Ну, где?.. - опять перебитый Олежка скроил недовольную "мину".
   - Да вот же, глядите! Как стебельки какие-то!
   Заинтригованные "стебельками", Люда с Олежкой придвинулись посмотреть. В направлении Юлькиного пальца на шероховатой поверхности действительно виднелись какие-то более светлые штрихи, которые больше всего напоминали пучок травы. В принципе, это могло быть кораллом... или водорослью... или залеченными трещинками... или чем угодно.
   - Может быть, может быть... - с неспешной солидностью согласился Олежка и... тут же пожалел об этом.
   - А давайте его отколотим?!
   - Ой, может не надо? Этот известняк прочный, как зараза - фиг отколупаешь...
   - Ну да-ва-ай!..
   Люда поняла, что в ближайшее время коллеги будут заняты, и заняты тем, от чего лучше держаться на безопасном расстоянии. Едва она завернула за соседнюю пирамиду, тщательно и даже с некоторым артистизмом выложенную из обломков, как раздались звонкие удары молотка вперемешку с глухими чертыханиями. Люда понимающе хмыкнула - Юлька нашли занятие... на Олежкину голову. С другой стороны, в оставленном за спиной карьере раздавались звуки не менее бурной, хотя и не такой научно обоснованной деятельности - малая увлечённо играла в корриду. Возмущённое "му-у-у!" и радостное "гав-гав!" были тому свидетельством. Все были при деле. Пора было задуматься над собственной развлекательной программой.
   Люда покрутилась между глыбами в подножии склона, прошла дальше, нашла даже почти вертикальную стенку, где можно было рассмотреть залегания известняковой толщи, долго и упорно её рассматривала - аж опять зевота напала... и ничего не высмотрела. Правда, ничего особенного и не предвиделось - известняк, как и обещали, был массивным до полной космополитичности. Перекристаллизация разошлась по нему пятнами самой прихотливой формы, которые разделялись разве что чуть более рыхлыми на вид участками, но никаких кораллов там обнаружить не удавалось. Там вообще ничего не было! Пусто, холодно, мёртво...
   "А ведь это должна быть не просто жизнь - это должна быть ЖИЗНЬ!" - подумалось Люде. Из всего, что она знала про рифы, то там всякая живность прямо друг на дружке сидит и друг дружкой погоняет. Даже одна норка, говорят, делится на двоих-троих сожителей: один приходит отдыхать, другой уходит на работу... А уж всякие актинии-ламинарии так вообще узлом завязаны - не распутаешь. Тем более, если речь идёт о титонских рифах - самых мощных, самых величественных в истории Земли - настоящей мезозойской Цивилизации! И вот из всего этого - только плотный, спёкшийся камень... только неразборчивые пятна... Странное ощущение, словно чья-то рука тщательно всё затёрла: прошлась стирательной резинкой по страницам дневников, тряпкой по полу, щёткой по стенам... Никаких следов!.. Ведь даже Миклухин Лес всё же оставался лесом, хоть и сильно обнищавшим. В нём не было сознания, не было памяти, даже просто смысла - одно выживание, но там оставались деревья, как оставались бы в разрушенном городе какие-нибудь, хоть и одичавшие, но жители. А тут - камень. Холодный камень... и неясные тени на нём...
   Люда протянула руку и погладила шершавую ноздреватую поверхность. НИ-ЧЕ-ГО.
   Разве что в шлифе под микроскопом стало бы видно, что каждое зёрнышко здесь было когда-то живой клеточкой, каждое пятнышко - живым организмом... каждая обломок - домом... И не просто каким-то домишкой, а большим, многоэтажным, с кучей квартир и обитателей. "Представляешь, - размечталась Люда, ведя пальцами по камню, - жили тут всякие полипы, жили не тужили, достраивались, перестраивались, в гости по-соседски ходили - на чай или ругаться, что опять - хи-хи! - затопило и "кто теперь будет делать ремонт?!"... Но это меж соседями. А если какой чужой варьят во дворе гараж воткнул, то тут уж собирались всем "миром" и кя-а-ак!.." - Люда опять мысленно хихикнула, представив толпу митингующих полипов, которые с дружным "и-и-и взяли!" сбрасывают ракушку-гараж со своего коралла, а вокруг, заламывая клешни, бегает рак-отшельник.
   "Юмор на погосте, дубль - два..." - сейчас же одёрнул её внутренний голос.
   "М-да, на погосте... - согласилась Люда. - Постапокалипсис, возрастом в сто тридцать миллионов лет. Так давно, что уже даже не страшно", - она вздохнула и вернулась к реальности...
   Но реальность отчего-то забастовала.
   В глазах замельтешило, будто пришлось резко встать с корточек, и равновесие зачем-то начало теряться. "Таки не выспалась", - решила Люда и попыталась опереться о стенку рукой, чтоб не шмякнуться тут, не дай боже, от неожиданного помутнения сознания...
   Камня под рукой не оказалось.
   Люда удивлённо воззрилась на собственную кисть, ещё недавно трогавшую совершенно твёрдую поверхность, но и поверхности там не было. Там струилось нечто зыбкое, просвечивающее туманной глубиной, которая с каждой секундой становилась всё глубже и прозрачнее. Испуганно отпрянув, Люда оглянулась вокруг и ещё застала тающий на глазах склон, растекающиеся глыбы у его подножия, исчезающую в текучей дымке чашу карьера, а вместо неё...
   Перед нею вставал Город.
   Тот самый город из сна - светлый, солнечный, просторный. Он окружал её, вырастал над нею, надвигался на неё громадами зданий, открывался перед нею ущельями улиц и долинами проспектов. Он с уверенностью хозяина заполнял всё вокруг, словно ничего другого здесь и не могло быть - весь такой прекрасный, величественный... такой реальный...
   ОПЯТЬ?!.. Нет, нет... Не-е-ет!.. Не надо!!!
   Люда зажмурилась изо всех сил, пытаясь остановить видение. Сейчас же всё замерло, словно вместе со зрением замерли пространство и время. "Раз... два... три, - начала она считать про себя, - четыре, пять... вышел зайчик погулять... Этого нет... этого не может быть... я не хочу опять это видеть!.. Я не-ха-чу! Я не пе-ре-жи-ву!.. Я не-вы-дер-жу!.. МалЕнька, что же ты со мной делаешь!.." Миклуха не отозвалась и Люда очень ме-е-едленно и очень осторожно начала приоткрывать глаза - больше, ещё больше, вот ещё немножко - и увидит она тихий задрыпанный карьер и никакого...
   АЙ!
   Город, словно только и ждавший этого, обрушился на неё и завертел в водовороте своей бурной невозможной жизни. Её захватило потоком и понесло с толпой горожан по аллеям, улицам, площадям, каждое мгновение ожидая быть затолченной и растоптанной... Но мгновения проходили, а она всё шла и шла... летела мимо людей и зданий, постепенно успокаиваясь и проникаясь здешним ритмом. Она и не заметила, как Город перестал пугать её, исподволь проник в сознание, стал частью её самой. Вдруг стали знакомыми каждый поворот, каждый угол, каждый дом. Люда ощутила красоту этого места, вдохнула кристальную прозрачность его атмосферы, а главное, в душе исподволь появилось и разрослось ощущение чего-то родного и близкого, что можно было передать одним большим и тёплым словом "ДОМ". Этот Город по-прежнему не был её родным городом, но - как и тогда во сне - здесь она была дома.
   Люда всё шла, если можно было так назвать её невесомую летящую поступь, а Город продолжал раскрываться перед нею. Он был огромный, многообразный, чудесный, но если бы кто спросил об этом, то она бы не смогла ничего конкретно ответить. Это был сон. И во сне волшебный Город вёл её своими улицами дальше и дальше, словно только для того, чтобы продемонстрировать своё величие.
   Но вот впереди стало просторно от неба, дома расступились, открывая близко обрывающийся горизонт. Ещё шаг, будто поглотивший остатки расстояния, и под ногами онемевшей от восторга Люды - в грохоте, пене и туче взлетевших брызг - разбился о скалы тяжёлый водяной вал. Затем следующий... и ещё... Люда стояла уже на самом обрыве и всем существом вбирала открывшуюся картину.
   Над нею было бесконечно далёкое Небо, перед нею - могучий и величественный Океан, а на их границе, бастионами скал встречая всесокрушающий океанский прибой, стоял белоснежный Город. ЕЁ ГОРОД.
   Она не могла бы сказать, откуда он здесь взялся. Как мог появиться вполне современный мегаполис там, где его отродясь не было. Да ещё стоять на океанском берегу, если последний океан здесь был аж при Тетисе [прим. - древний океан, на месте которого образовался Альпийско-Гималайский складчатый пояс]. Но Люда точно знала, что этот Город есть. Она ощущала его кипучую деятельность, она видела его гордые шпили над водой, она жила в нём и не смогла бы представить сейчас для себя другой жизни...
   И вдруг что-то изменилось.
   Словно тревожный набат долетел издалека и холодом тронул душу. Ударил раз, другой, третий... заколотил, загудел непрерывно, вламываясь в величественное спокойствие Города. Люда вскинула взгляд... и чувство - злое, опасное, как снятый с предохранителя автомат - охватило её.
   И ЗДЕСЬ ТОЖЕ?!.. ОПЯТЬ?!..
   Вздымая, заворачивая горизонт, на Город надвигалась волна. ТА САМАЯ ВОЛНА. Сначала только тёмная кайма, отделившая океан от яркой голубизны неба, она с каждой секундой становилась всё шире, всё мрачнее. Она не шла по океану - пожирала его вместе с небом. Чёрная, наглая, уверенная в полной своей безнаказанности...
   АХ ТАК?!.. НУ НЕТ, НЕ ОТДАМ!
   Вместе с закипающей злостью, Людыны руки протянулись навстречу. Не для защиты, нет. Её руки тянулись с одной только пронзительно ясной, как молния, целью - уничтожить! И когда в них сосредоточилась, казалось, вся её жизненная сила, когда весёлым яростным светом полыхнули кончики пальцев... когда всё её существо сказало: "Вот сейчас..."
   "ЛЮ! СТОЙ!! НАЗАД!!!"
   Словно взрывной волной её вышибло из сна, закрутило между реальностями. Вспышка света!.. И задёрганное Людыно сознание с чувством глубокого удовлетворения покинуло её.
  

___

  
   Опять где-то в эфире...
   ИНФОРМАЦИОННАЯ СЛУЖБА - ЦЕНТРУ. ВЕСЬМА СРОЧНО. Получена информация о реакции межгосударственных организаций на имевший место локальный сбой в энергосистеме. Сообщения приведены ниже в хронологическом порядке (выборочно цитируем):
   "Несколько часов назад в Вене была принята резолюция совета управляющих Международного бюро по атомному сотрудничеству с требованиями предоставить экспертам полный доступ на ядерные объекты, включая объекты двойного назначения... Поводом для принятия сегодняшней резолюции стали обвинения со стороны стран участниц Договора по Единой системе энергетики в низком уровне безопасности этих объектов. В результате недавнего сбоя энергосистемы под угрозой оказались не только поставки электроэнергии и нормальное функционирование всей ЕСЭ, но и жизнь миллионов людей в регионе"...
   "Между тем МБАС так и не получило прямого ответа. Отсутствие реакции на резолюцию ещё более ухудшило международное реноме страны, которое и так сильно пострадало в ходе недавнего парламентского кризиса. Для существующего руководства, игнорирование требования международного контроля за энергетическими и ядерными объектами грозит серьезными последствиями. В свете неоднократно возникавших подозрений в намерении использовать ядерные технологии для производства оружия, представители стран, входящих в ЕСЭ и МБАС обсудят свои дальнейшие действия"...
   "В понедельник истекает срок, до которого, согласно решению Совет безопасности стран ЕСЭ, все энергетические и ядерные объекты должны перейти под международный контроль. Пока нет никаких признаков того, что официальное руководство страны выполняет данную резолюцию. Совбез единогласно решил, что международный контроль за управлением энергосистемой является единственным гарантом неповторения аварий, подобных недавней. Как заявил представитель Совбеза: "Они должны это понимать и подчиниться требованиям. В противном случае могут быть применены самые жёсткие меры"...
   "Совет безопасности стран ЕСЭ принял меморандум, в котором выражается озабоченность развитием ситуации. В свете недружественных заявлений со стороны главы державы и приведения в боевую готовность вооружённых сил, Совбез предостерегает действующее руководство страны об ответственности перед народом и международным сообществом за эскалации конфликта и возможные последствия таковой"...
   ЭКСПЕРТНАЯ ГРУППА - ЦЕНТРУ. К НЕМЕДЛЕННОМУ РАССМОТРЕНИЮ. Анализ поступающих сообщений показывает, что наблюдаемый политический кризис нагнетается преднамеренно. При существующей тенденции, военная фаза является весьма вероятной, а по некоторым оценкам - неизбежной, что в свою очередь, делает риск окончательной потери Объекта непозволительно высоким. В связи с этим, настоятельно рекомендуем принять самые решительные меры, вплоть до открытого вмешательства. Данное мнение категорично и в кратчайшие сроки должно быть доведено до высшего руководства.
  
   Совещание руководства, судя по лицам присутствовавших, должно было закончиться государственным переворотом. "Они знают", - подумал начальник оперативного отдела, и ещё подумал, что недолго ему этим самым начальником оставаться.
   - Итак, - многообещающе начал научный куратор, - комиссия хотела бы услышать от вас доклад о результатах ваших... мероприятий.
   Орхан Селимович ещё раз оглядел высокую комиссию, чуть задержав взгляд на своём непосредственном начальнике. Тот сидел мрачнее тучи и смотрел в стол. "Может и не знают, может тут дело в другом. Неужели решились?.."
   - Позвольте уточнить, какие именно мероприятия имеются в виду?
   - Ваши! Вашей организации!
   - Хорошо. Тогда докладываю - все оперативные мероприятия НАШЕЙ организации на данный момент остановлены...
   - Как - остановлены?!.. Кем?!..
   - ...Приказом Центра. И результаты... соответственные.
   Это заявление вызвало в рядах комиссии смущённое шушуканье. Первым опомнился представитель высших инстанций.
   - Вы оспариваете приказ?!
   - Нет. Я строго подчиняюсь и сухо констатирую факт.
   "Высокий" представитель по инерции открыл рот, но не нашёл, что ответить. Зато теперь нашёл повод обидеться научный куратор:
   - Как будто до этого у вас были другие результаты!
   - Были, - скромно признался Орхан Селимович.
   - Какие?!
   - Изложенные в раппорте.
   - Не умничайте!
   - Нисколько. Перед самым поступлением вышеупомянутого приказа был подан раппорт о необходимости завершения оперативных действий изъятием объекта.
   - Как "изъятием"?.. Вы его нашли?! - подскочил на своём месте представитель высших инстанций.
   - Согласно данным оперативной разработки - да.
   - Так почему нам ничего?!.. - начал тот возмущённо, но тут "проснулся" представитель экспертной группы.
   - Позвольте!.. Позвольте я поясню. Имеется в виду гипотеза, - (Орхан Селимович на это поморщился, но возражать не стал), - что объект мог самостоятельно установить контакт с кем-нибудь из людей. Оперативники некоторое время отрабатывали данную версию, пока не было других зацепок. Но теперь, когда мы имеем аварию в энергосети, которая совершенно недвусмысленно указывает на воздействие объекта, то отвлекать силы на подобные измышления... к тому же, совершенно несостоятельные с научной точки зрения... Как вообще могло прийти в голову, чтобы негуманоидное сознание с совершенно иными принципами восприятия окружающей среды!.. совершенно иным мышлением!.. да и не мышлением в нашем понимании!.. - главный эксперт раскипятился, но вдруг вспомнил, что находится не на заседании научного совета и быстренько свернул тему. - Так вот, именно поэтому мы... - широкий жест в сторону научного куратора, видимо означавший единодушие учёных в данном вопросе, - настаивали и настаиваем на так называемой "техногенной" теории, которая является наиболее аргументированной и, так сказать, полностью отвечает энергетической природе самого, так сказать, объекта.
   - Всё ясно! - подытожил самый главный представитель самых главных органов. - В таком случае, в повестке дня ничего не меняется.
   Члены комиссии решительно выпрямились, только начальник Центра окончательно опустил голову, продемонстрировав лысеющую макушку. Стало ясно, что прелюдия закончилась.
   - Итак! Все присутствующие осведомлены о последних событиях, поэтому буду краток. Решением руководства, - последовал значительный взгляд в потолок, засвидетельствовавший "высоту" упомянутого руководства, - Координационный центр упраздняется. Мне поручено возглавить штаб по проведению спецоперации. В дальнейшем, штабу будут приданы дополнительные силы...
   Бывший начальник Координационного центра, наконец, поднял голову и посмотрел на своего подчинённого. "Они решились. И наше мнение ничего не изменит", - понял тот. И ещё понял, что сейчас - в условиях максимально приближённых к боевым - им всем очень понадобится один "потерявшийся" оперативник. Которому, в свою очередь, очень понадобится хоть одна группы прикрытия. О чём и следует в самое ближайшее время договориться с бывшим руководителем Координационного Центра, а теперь просто непосредственным начальником. Работать... работать... работать...
  

___________

  
  
   ...А Люду опять носили на руках. Ей было так хорошо, спокойно, волшебно... как могло быть только во сне. И сейчас же, едва она это осознала, словно обухом по голове пришло воспоминание - ГДЕ, КОГДА и главное КТО её последний раз носил на руках... Весь сон как ветром сдуло - прям бери и вставай! Но и вставать со своей родной, хоть и общажной постели, имея легально, хоть и по дурному пробитую голову, в свой законный, хоть и не имеющий теперь смысла выходной, было не просто глупо, а глупо в квадрате n-ной степени. И открывать глаза Люда не стала.
   "Проснулась, засоня?" - бодро приветствовала её малая.
   "Я больная!" - буркнула в ответ Люда, по возможности сопроводив свою мысль богатой гаммой чувств. Проще всего получилось выразить собственное "как хочу, так и засоню", немного сложнее удалась сцена с общим смыслом "Если я встану, то ты ляжешь!" - Люда так старалась, что пропустила Миклухино ехидненькое:
   "А кто у нас е-е-есть..."
   "Где - есть?.. Кого - есть?.." - всполошилась она, но Миклуха многозначительно сделала вид, что её самой тут нет и никогда не было.
   Люда удивилась, завозилась, переворачиваясь на другой бок, и с чистой совестью собралась вернуться в сон. Не тут-то было!
   - Э-эй... Люськи-и-ин... - влез туда въедливый голосок подруги. - Встава-а-ай. К тебе пришли-и-и.
   - Я больная! - хрипло выдавила Люда уже отработанную версию. - А ещё головой ударенная и злая с утра. Если шо, мне ничего не будет...
   Юлька хихикнула, но отвечать не стала, что само по себе было подозрительно. Вдохнув поглубже, Люда открыла глаза с целью убить-зарезать любого и... всё обратно выдохнула. У кровати, смущённо улыбаясь, стоял Лёшка и пытался сохранить остатки мужского достоинства. Потому что трудно парню сохранять достоинство под многозначительное девичье хихиканье за спиной.
   - Лёш! Выйди-ка на минутку, - попросила Люда, не меняя позы, - у меня тут два дела будет...
   - Почему два? - удивился тот, явно ожидавший чего-то другого.
   - Ну, одеться тоже надо... - тем же тоном пояснила Люда и вернула подруге многозначительный взгляд.
   Юлька сразу посерьёзнела и понимающе поджала губы. Лёшка проследил за их переглядками, страдальчески возвёл очи горе и молча вышел.
   Вслед за ним с визгом вылетела Юлька...
   Когда минут через десять все формальности были утрясены - Люда одета и умыта, Юлька прощена, а еда вынута из холодильника - Лёшка был водворён обратно в комнату.
   - Ты завтракать будешь? - деловито спросила Люда.
   Она кромсала хлеб на бутерброды и как раз задумалась, сколько этого всего должно быть. Вопрос был исключительно для поддержания беседы, но и он застал Лёшку врасплох. До этого, тот тихо сидел в углу и, пока девчонки хозяйничали, изображал предмет мебели, а тут вдруг оказалось, что надо что-то отвечать и вообще - оправдывать своё присутствие.
   С оправданием у Лёшки была настоящая катастрофа. С тех пор, как он донёс... довёз... в общем, доставил Люду с карьера в больницу, то уже практически не отходил от неё. Он дожидался, пока заштопают и забинтуют её многострадальную голову в травмпункте. Он брал у врача больничный и выслушивал напутственное "отдыхать и гулять на свежем воздухе!". Он оттранспортировал её домой на служебном "бобике" и под ручку довёл до комнаты. А на следующий день явился с утра пораньше и, со словами "В портрете - зеркало души!", торжественно вручил оторопевшей Люде некий конверт, едва приоткрыв который, та засмущалась и покраснела. Достопамятную "фотожабу" Люда быстренько убрала с глаз долой... а Лёшка остался. И вот уже второй день являлся к ним в общагу как на дежурство, молча но решительно забив место, которое раньше безраздельно принадлежало Юльке. Больше ничего не объясняя и никак не оправдывая своё внезапно прорезавшееся внимание. Пришёл - ну и пришёл... сидит - ну и пусть сидит... ходит следом - пускай себе ходит. Если бы не пробитая голова, Люду это бы сильно раздражало, но пока голова дошла до нужной кондиции, всё устаканилось само собой - Лёшка уже стал привычным интерьером и даже Юлечка ничего не имела против. Причём, "не против" - это ещё мягко сказано!
   Она вообще страшно серьёзно отнеслась к появлению у подруги собственного парня и с раздражающим вниманием следила, чтобы тот, часом, не "потерялся" обратно. Гораздо больше самой Люды. Если та старательно сохраняла нейтралитет, то Юлька уже всё за них решила - осталось только произнести сакраментальное "Поцелуйтесь, дети мои!" и прослезиться от умиления. На прогулках именно она оборачивалась, тормозя Люду: "Ой подожди, Лёшик отстал!" и укоризненно смотрела на подругу, когда та бурчала: "Не маленький, не потеряется..." Именно она каждый раз, этак ненавязчиво, приглашала: "А не пора ли поесть! Лёшик, ты с нами?", потому что Люда чисто из вредности норовила забыть или про "своего" Лёшку, или вообще про еду. И вот настал час, когда Люда её опередила! Шишкой на затылке ощущая восхищённый Юлькин взгляд, она тем же деловым тоном уточнила:
   - Так будешь?
   - Ну... - замялся Лёшка и смущённо улыбнулся: - Уже и не завтрак как бы...
   Вот, что с ним делать?! И бить вроде не за что... но как же хочется! Видимо, это стало очень заметно, потому что Миклуха с Юлькой на пару бросились спасать положение.
   - Да ка-а-анешна делать, что ты спрашиваешь!
   "Лю, а полдвенадцатого - это ранний обед, или поздний завтрак?"
   Люда поторопилась спрятать улыбку, словно срочно занявшись бутербродами - желание побить Лёшку, будучи сразу не реализованным, проходило на удивление быстро.
   - Да мне объедать вас, как бы, не хотелось...
   ...И так же быстро могло вернуться.
   - Садись уже, - проговорила Люда с таким выражением, чтобы сразу стало понятно - убогих они, так и быть, покормят.
   Подруга укоризненно на неё посмотрела - мол, вот ведь жадина! - и плюхнулась на табуретку. Лёшка благоразумно от дальнейших препирательств воздержался и тоже подсел. Можно было начинать застолье. Но едва все примостились, как Юлька громко ойкнула, заставив остальных вздрогнуть от неожиданности, и унеслась в кухню за чайником, а Люда так же неожиданно обнаружила себя во главе стола. Поняв, что её оставили за хозяйку, и пронявшись ответственностью, она демонстративно взяла бутерброд, крупно откусила и стала так же демонстративно жевать. Ободрённый её примером, Лёшка тоже наклонился над столом.
   "Спорим, возьмёт во-о-он тот - самый маленький?" - сейчас же влезла малая.
   "Кто спорит, тот штаны распорет..." - заартачилась Люда.
   "Мам, ну серьёзно!.."
   Лёшка решился, наконец, протянул руку и взял огрызок горбушки, который Люда и намазала-то исключительно из любви к искусству.
   "Ну Лю! Так нечестно! - обиделась Миклуха. - Я бы выиграла, а ты!.."
   Люда хихикнула, но при этом неосторожно вдохнула и, конечно, закашлялась. Лёшка испуганно замер, не донеся до рта даже ту несчастную корку.
   - Ты чё? - чуть приподнялся он, явно с целью помочь. Люда едва представила, как сейчас её будут сочувственно лупить по спине уже не Юлькиной шкодливой лапкой, а крепкой мужской лапищей, и заторопилась.
   - Не-не... ничё... Ты ешь! - частью прокашляла, частью промахала она руками под злорадное Миклухино: "Ага-а-а! Кто не спорит, того жизнь накажет!" Слава богу, хоть Лёшка оказался товарищем скромным и сразу послушался. Не то, что "некоторые", которым мало сказать - надо ещё пинком добавить!
   Тут явилась Юлька с чайником и подозрительно оглядела всю сцену - давящуюся то ли смехом, то ли едой Люду, задерганного Лёшу, смущённо отложившего свой кусок хлеба - и всё поняла. Но выводы сделала неправильные.
   - Пожалела, да?! Кусочка хлеба?!
   - Я?!! - от возмущения Люда даже кашлять забыла.
   - А кто - я?!! - Юлька брякнула об стол чайником и вперила руки в боки.
   - Девчонки, девчонки, - заторопился Лёшка, - никто ничего...
   - СИДИ ЕШЬ! - гаркнули обе, да так слаженно, что встревать Лёшка больше не решился.
   Тут дверь комнаты скрипнула и в щель просунулась Олежкина голова.
   - Что за шум, а драки нет? - вопросила она, и вслед за нею весь Олежка вальяжно вплыл внутрь.
   - Щас будет, - с философским спокойствием пообещал ему Лёшка.
   Но тот предупреждение проигнорировал, на боевую стойку хозяек внимания не обратил, а прямиком устремился к главному:
   - О, бутербродики! Эт' я вовремя зашёл!
   Недолго думая, он ухватил самую большую скибу и сразу потащил в рот. И не донёс. Потому что нормально есть под взглядами трёх пар ТАКИХ глаз - можно подавиться!
   - Вы чего?! - удивился он, подозрительно оглядев сначала друзей, затем, на всякий случай - бутерброд, ничего предосудительного не заметил и решительно отмахнулся: - Чего-то вы странные сегодня! Как говорится, как бы не украли чего ночью... - и принялся смачно наворачивать чужой завтрак, который мог бы быть уже и обедом.
   Люда едва сдержалась - зажала рот руками, чтоб не было мучительно больно за огрехи воспитания, и страшным усилием удавила внутри весь рвавшийся наружу хохот. Правда, больно всё-таки стало, но уже по другой причине.
   - Уййй... - сморщила она личико, непроизвольно хватаясь теперь за свою почти боевую повязку и это движение осадило коллектив почище любой взбучки.
   - Что?! Что?! - сейчас же метнулась к ней Юлька, словно курица-наседка к цыплёнку. Пришлось даже отстраниться, а то с Юльки станется "чуть-чуть поправить", так что потом перебинтовывать придётся.
   - Да, ребята! Потише немножко, - серьёзно попросил Лёшка.
   - Да! Пришёл тут!.. Устроил!.. - вызверилась Юлька... почему-то на любимого.
   - Я?!!.. Да я вообще!.. - от возмущения за поклёп Олежка едва не подавился халявным бутербродом.
   - ВСЁ! ША! - вдруг гаркнул Лёша, не ожидавший такого народ, ошарашено притих. - Ну, чё вы как дети... - укоризненно добавил он уже нормальным голосом. - Юль, чай нам сегодня будет?
   - Ой!.. - Юлька бросила недоутешенную подругу и схватилась наливать чай.
   Поняв, что выгонять и отнимать пищу не будут, Олежка успокоился сам. А Люда с ироничным удивлением посмотрела на Лёшку - так вот как мы умеем, оказывается! Тот заметил и... опять смутился, испуганно втянув голову в плечи - мол, не вели казнить, случайно вырвалось.
   "Во врёт!" - восхищённо прокомментировала малая.
   "Может, не врёт..." - заступилась Люда, которой почему-то очень захотелось, чтобы это было правдой.
   "А-а-ага..." - со значением поддакнула Миклуха.
   Тем временем на столе появился долгожданный чай. Юлька, не заморачиваясь, заварила каждому в кружке по новомодному пакетику, тем более что этого добра парни натаскали много. Теперь каждый был волен играться, как душа пожелает. Олежка с видом заправского рыбака терпеливо "ловил рыбку", макая заварку за верёвочку, и не торопился разбавлять водой сытный бутерброд. Юльке наоборот - очень даже не терпелось, она вынимала пакетик, рассматривала, булькала обратно, даже сахару всЫпала, а потом не знала, как его там, пополам с бумагой, размешивать. Единственный, кто в этой компании действительно настроился пить чай, был, пожалуй, Лёшка. Он довольно быстро решил избавиться от заварки... и завис, не имея куда её деть - какое-то блюдце для мусора Юлька, конечно, не поставила.
   - Щас! - Люда огляделась и схватила с дальнего конца стола пепельницу, завалявшуюся там ещё от прошлых хозяев. - Нате, сюда кладите, - объявила она "как бы всем", старательно поддерживая видимость безразличия. "Все" как бы поняли и как бы сделали вид, что так и надо. Люда, в свою очередь, сделала вид, что как бы этого не видит... Дурдом "Вэсэлка"!
   "Ты глянь, глянь на этого паразита!" - прервал её страдания Миклухин возглас, и какого именно паразита она имела ввиду, объяснять не понадобилось. Лёшка утолил, наконец, жажду, крякнул от удовольствия, отставляя кружку, и поднёс ко рту свой многострадальный бутерброд. И тут его лицо - из только что благодушного и довольного жизнью - сделалось таким скорбно-сиротским, будто корочку эту он заработал на паперти и её должно хватить ещё на ужин. Люда только головой покрутила - теперь она реально не знала, когда Лёшка придуривался, а когда действительно стеснялся... и стеснялся ли вообще.
  
   Прогулка обещала быть чудесной. Наконец, "проснулось" Солнышко, динамившее природу всё утро. Повыползали на свет божий мушки, птички и праздношатающиеся граждане. В воздухе запахло не пасмурной сыростью, а настоящим летним теплом. Ну, всё было хорошо!.. И тут Юлька заявила:
   - Вы тут погуляйте сами, а у нас дела.
   Люда как шла, так и стала!
   - Ку... - только и успела она выговорить из всего, что хотела сказать подруге о её подлом предательстве... но та уже уносилась вдаль, уволакивая за руку немного опешившего Олежку.
   - Справитесь!.. - донеслось напоследок, и Люда осталась сама... один на один с Лёшкой. КОШМАР! Забинтованная голова под кокетливым беретиком немедленно взопрела.
   Люда осторожно глянула, как себя чувствует её сопровождающий. Видимо, тот чувствовал себя так же и так же старательно это скрывал. Потому что вдумчиво перекатывался с носка на пятку, тщательно разглядывая землю перед собой. И на лице его блуждала "улыбка Джоконды".
   "Лю! А можно я его стукну?!" - заботливо предложила малая.
   "ТАК! Давай сразу договоримся! - осадила её энтузиазм Люда. - Мне сейчас не до тебя, а Лёшка ничего не знает, и знать не должен. Так что, будь добра вести себя сама, и прилично".
   "Ладно-ладно!" - Миклуха всё поняла и сразу согласилась. - "Но подглядывать хоть можно?"
   "Подглядывать можно", - щедро разрешила Люда то, что запретить и так не могла. - "Но молчком!"
   "Ой, да ладно, целуйтесь на здоровье!"
   "Слу-у-ушай?!.." - возмутилась Люда... и вдруг, по лёгкому звону в ушах поняла, что говорит вслух. Она испуганно вскинула голову и встретила ожидающий Лёшкин взгляд - так и есть, проговорилась... Вот же довела, паразитка!
   - Пошли что ли... - как бы продолжила она, спасая положение.
   - Пошли, - просто согласился тот.
   "А с тобой я после поговорю!" - грозно пообещала Люда, но малая сделала вид, что она тут вообще никому и ничего...
   И гуляние началось!
   Люда возглавила процессию. Она неспешным шагом, как бы сама по себе, двинулась вдоль улицы. Лёшка пристроился чуть позади справа - вроде вместе и вроде нет - и упорно не поднимал головы. Минут через пять такого гуляния желание стукнуть стало просто невыносимым.
   - Хорошая нынче погода, - начала Люда светским тоном, чтоб хоть что-то сказать, пока "шлях не трафыв".
   Где-то на задворках сознания малая покатилась со смеху.
   Да?! А что будешь говорить?! Ничего серьёзного с Лёшкой не обсудишь, а девчачьи сплетни ему не интересны. Да и не умеет она разводить девчачьи сплетни - это Юлькина специальность. Вот все такие умные, а попробовали бы сами...
   - Люд, а ты обещала чёй-то рассказать, - вдруг без перехода брякнул Лёшка, прервав и светскую беседу, и муки словотворчества.
   - Чёй - то?.. - от неожиданности Люда тормознула и воззрилась на него с удивлением.
   - Да то... - Лёшка тоже остановился и в затруднении взъерошил свою не длинную, не короткую шевелюру.
   - Ну!.. - подтолкнула она процесс.
   - Вот - ну! - согласился он. - Думаешь, я вспомню... Но, как вы с Юлечкой ухихикивались, то наверное, очень смешное было.
   За последнее время много чего произошло. Но, чтобы так уж смешного?..
   - Ну, я так тоже не вспомню... А когда это было?
   - Да ещё в горах. Олежка вас чуть не побил за ваши хаханьки. О! Там ещё какая-то шоколадка была...
   - А-а-а! - дошло до Люды... потом дошло чуть больше, и первоначальная радость сменилась сомнением. - А может не надо?
   - Чё, опять что-то неприличное?!
   Люда непроизвольно хмыкнула, вспомнив все их "неприличности", уже подвергшиеся обсуждению.
   - Да не очень... так... народный юмор.
   - Тогда давай, - махнул Лёшка рукой с таким серьёзным решительным видом, словно не анекдот собирался слушать, а давал отмашку подрывать боеприпас. - Дорога длинная, как раз успеешь... - и он сопроводил Люду за локоть, деликатно подтолкнув к движению.
   То, что это было первое прикосновение за два дня, Люда поняла слишком поздно, когда уже шла рядом и совершенно по-свойски рассказывала не совсем приличный анекдот со всеми приличествующими интонациями:
   - ...Ночь. Хата. Открывается окно и грозный голос оттуда: "Хто там ссєйе, як корова?!!" В ответ дрожащий голосок из кустов: "Ц-це я-а-а, т-татку!" В окне - ступор, а потом - так ласково и нежно: "Ну то чiмай, чiмай, чоколядко моя мурмулядова".
   Люда закончила и выжидающе посмотрела на Лёшку. Тот не смеялся, а на лице имел задумчивость. Стало немного обидно...
   - Ну, ты хоть понял? - жалостливо переспросила она.
   - Ну-у-у, в целом... - не очень уверенно ответил он и так же неуверенно добавил: - Так это что... про это?.. про?..
   - Да, да, да, про это самое! - подтвердила Люда его смелое предположение, но на всякий случай, уточнила: - Как сыночек в ночи "до ветру" ходил.
   - А-а-а!.. - расплылось в шкодливой ухмылке Лёшкино лицо. - Так вот чего Олежка!.. Ну вы, девки, даёте!
   - Мы никому, ничего...
   - Ладно-ладно!.. Но раз пошла такая пьянка, то скажи мне ещё пожалуйста... - задумался Лёшка, сделав неосторожную паузу.
   - Па-ажалста! - не задумываясь, вставила Люда.
   - Что "пожалста"? - не понял он.
   - Ты просил сказать "пожалуйста", я тебе сказала "пожалуйста".
   Люда изобразила такую простодушную готовность делать людям добро, что Лёшка растерялся.
   - С-спасибо...
   - По-о-ожалста! - выпалила Люда и только тогда не выдержала.
   "Отхрюкавшись" в сторону, она вернулась к Лёшке и застала того стоящим рядом и терпеливо дожидающимся окончания её безобразий.
   - Тебе лет-то сколько? - с деланным сочувствием вопросил он.
   - А что? - с таким же наигранным вызовом ответила Люда.
   - А пора бы уже перейти в первый класс... - как бы искренне посетовал он на её горе, - из старшей группы детского сада.
   - А пупсики?! - ужаснулась Люда.
   - А пупсиков... - Лёшка взял её локоть (опять!), приглашая продолжить гуляние, - можешь положить в портфель. Но, не больше трёх!
   - Ура! - подпрыгнула Люда и захлопала в ладоши. Рука её при этом выдралась из Лёшкиных пальцев и, чтобы загладить невольную грубость, она сама ухватилась за его локоть. А что?! Теперь хоть можно нормально гулять. Не забыть бы повторить этот подвиг при Юльке... чтоб усохла от зависти.
   Следующие полтора часа выпали у Люды из памяти совершенно. Вероятно потому, что тот бред, который имел место в данный отрезок её жизни, был продуктом скоропортящимся и для хранения не предназначенным. А может просто потому, что когда человеку так хорошо, на всё другое ресурсов уже не хватает. В любом случае, сознание включилось обратно только при окрике:
   - Молодые люди! Предъявите документы!
   Тротуар перед ними перегородил военный патруль - капитан и трое солдат со всамделишными автоматами в сопровождении милиционера. Люда растерялась, потому как никаких документов при ней, естественно, не было. Но оказалось, что её особа никому особо и не нужна - милиционер обращался к Лёшке. Тот спокойно полез в задний карман брюк и достал какие-то "корочки". Милиционер их бегло просмотрел.
   - Водитель, - констатировал он и поинтересовался, возвращая документ: - Предписание уже получали?
   - Нет ещё, - сухо ответил Лёша, пока прятал удостоверение обратно.
   - Странно... - насторожился милиционер, но тут вмешался военный:
   - У них - по месту работы. Завтра получит.
   - А, ну тогда - счастливого пути! - козырнул на прощание милиционер.
   Лёшка двинулся дальше, Люда пошла рядом. Настроение пропало совершенно.
   То, что в стране творится неладное, Люда заметила на второй день по возвращении. Стараниями Юльки от политики её оберегали, но достаточно было включить телевизор, как политика властно входила в их тихую доселе жизнь. Развлекательные программы и весёлые фильмы исчезли, их сменили тяжеловесные драмы и концерты классической музыки. Исчезли также иностранные каналы, которые чудом "ловила" Миклуха. Вместе с ними исчезла с крыши общаги спутниковая тарелка - и стало ясно, каким именно "чудом" малая пользовалась. Главным развлечением теперь были новости, но смотреть их было страшно - со всех каналов ломилось навязчивое слово "кризис". Начались беспорядки - едва только успокоившаяся оппозиция, снова влезла на баррикады и размахивала оттуда "международным сообществом". В результате, в столицу были введены войска, и правительство заверило, что контролирует ситуацию. Но "кухонное радио" доносило, что в ожидании событий никто ни на что не может решиться - так и стоят друг против друга. КРИЗИС! Теперь вот и сюда добрался...
   - Лёш... А шо, Олежку тоже заберут? - осторожно спросила Люда. Просившееся на язык "тебя" она даже думать себе не позволила.
   - Да кому он нужен! - хмыкнул Лёшка. - Берут только специалистов.
   "Как тебя?" - опять выскочила ненужная мысль, и пришлось едва не пинками загонять её обратно.
   "Лю! А Лёшку что - на войну заберут?" - влезла малая и Люда бессильно опустила руки.
   "Да. Примерно..."
   "А как это?"
   "Глупо и никому не нужно..."
   "Ну Лю! Ну как?! Как тогда в парке?"
   "Каком парке?" - подавленная грустными мыслями, Люда не сразу сообразила, что бы это могло быть - ну, может дети в войнушку играли или какие-нибудь аттракционы - и тут до неё дошло... Аттракционы?! В парке!! Орудие!!! Но было поздно - Миклухина память накрыла её и заставила вздрогнуть всем телом. Потому что мир вокруг вздрогнул от тяжкого грохота давнего боя. И ненависти...
   "Миклуха!!! Стой!!! НЕ!-НА!-ДО!.."
   Люда зажмурилась изо всех сил, пытаясь совладать с собой, с видением, с окружающим миром, чтобы только не упасть прямо здесь на асфальте. Сквозь грохот в ушах и гулкие удары сердца услышала, как кто-то её зовёт. Потом ощутила, что её поддерживают за плечи. Потом... постепенно стало отпускать и оказалось, что поддержка была совсем не лишней.
   - Люд! Ты чё?! Снова плохо? - взволнованно спрашивал Лёшкин голос.
   "Ма-а-ам-а-а!.." - подвывала от испуга Миклуха.
   "И сдалИсь вы мне оба на мою больную голову..." - отрешённо подумала Люда, всё ещё с дрожью втягивая потяжелевший воздух. В пробитом не так давно затылке тут же остро кольнуло. Вот ведь - хоть стой, хоть падай!
   - Ребята... да отстаньте уже! - проговорила она и открыла глаза. И поняла, что сказала что-то лишнее.
   Рядом с нею был только Лёшка, который всё так же заботливо поддерживал её за плечи и заглядывал в лицо. Несколько секунд она оторопело таращилась в его встревоженные глаза, ощущая медленно всплывающую из глубины души панику. Причём, и свою, и Миклухину. Но тут Лёшка глубоко вздохнул и с той же заботой в голосе, словно ребёнку, сказал:
   - А давай, домой уже пойдём... - И повёл, по-хозяйски пристроив её руку себе на локоть.
   Люда возражать не стала. И даже ругаться на Миклуху не стала... Что на малую ругаться, если та сама в шоке и ластится испуганным щенком, чтоб загладить провинность. Всё ещё пребывая в лёгком трансе, Люда плелась "на прицепе", чуть-чуть стесняясь своей беспомощности. Очень при этом хотелось что-нибудь сказать, но как назло, ни одной умной мысли в голове не появлялось, а глупостей на сегодня было уже достаточно. Лёшка как будто почувствовал её мучения - глянул раз, глянул второй... а потом спросил, странно растягивая слова:
   - Слу-у-ушай, а скажи пожалуйста... - И сделал длинную многозначительную паузу... паразит.
   Сначала она искренне верила, что способна не поддаться на провокацию. Секунды три. А пока поняла, что всё-таки не способна, то отворачиваться и закрываться руками стало уже поздно - воздух, не найдя выхода обычным смехом, вырвался громким всхрюком.
   - Ой, извини...
   - Ничё-ничё... - Лёшка будто именно этого и ждал. - Так вот, скажи пожалуйста, чем таким у местных знаменит родник на Чёрном перевале? Помниться, ты и это обещала... - изобразил он обиженное самолюбие.
   "Во придуривается!" - прокомментировала Миклуха.
   "Очухалась, убийца?! Прикинься ветошью и не отсвечивай - я ещё злая", - сообщила ей Люда.
   "Я шо, я ничего... Ты не отвлекайся, человек ждёт!" - нашлась малая.
   "РРРРР..." - ответила ей Люда и поспешила выполнять обещания.
   - А... на перевале... - как бы припомнила она. - Там у местных есть легенда... даже две!
   - Ну так, я внимательно слушаю! - Лёшка был неумолимо серьёзен.
   - В общем, началась эта история с бедного селянина...
  
   Когда на горизонте показалась общага, Люда уже чувствовала себя человеком. А попав в свою комнату - так совсем повеселела: Юлька где-то шлялась, с подоконника тихо радовался её появлению бессловесная тварь Аполлинарий, в холодильнике ждали недоеденные с утра бутерброды... Что ещё надо человеку для счастья? Только брыкнуться на кровать и протянуть ноги в самом прямом и замечательном смысле этого слова! И поговорить с хорошим человеком о чём-нибудь приятном. "Всё равно Лёшка до вечера сидеть будет, так что вспоминай быстренько, чего ещё рассказать обещала!" - игриво подумала она, и тут неуверенный Лёшкин голос ей сообщил:
   - Ну... я, пожалуй, пойду.
   "Как - пойду?.. Куда - пойду?!.. А я? А меня кто развлекать будет?! Стоять!!!"
   Лёшка мялся при входе, словно и уйти сразу не решался, и повода остаться не находил. Быстрая ревизия причин ничего срочного - включая всеобщую мобилизацию - не нашла, и Люда с удивлением осознала, что товарищ просто стесняется оставаться с нею наедине! Раньше, всегда где-то рядом крутилась Юлька, а сейчас... Ой, мамочки, он же так и уйдёт! Что бы придумать-то?!
   "Гитару возьми!" - подсказала Миклуха.
   "Зачем?" - не поняла Люда - гитара, в смысле, чтобы остановить любой ценой, представлялась только "испанским галстуком"...
   "Ты... пф-ф!.." - малая аж дар речи потеряла от её тупости. - "Петь!!!"
   "А-а-а-а!.."
   - ...А-а-а-а... мою новую песню послушать не хочешь? - выпалила Люда на одном дыхании.
   - Так я и старые ещё не слышал, - чего-то засомневался Лёшка.
   "Мать-перемать! Я тут ему... а он ещё кочевряжится!"
   - Ну, если не хочешь... - буркнула Люда, стараясь не попадать взглядом на тяжёлые и острые предметы (те, как назло, только и лезли под руку).
   - Ну, как же - не хочу, Люд, - вдруг заторопился Лёшка с извинениями и даже сделал пару шагов внутрь (у Люды отлегло от сердца и дышать стало значительно легче). - Мне же все уши прожужжали твоим "пением", а я так ничего и не слышал, - с укоризной добавил он и подошёл к ней ближе (дыхание опять стало сбиваться). - И частушки твои "матерные" - хочу, и романсы - если такие есть, конечно, но... - Лёшка подошёл совсем близко и просительно заглянул в глаза (Люда совсем замерла на вдохе, даже не заметив этого). - Ты не отпустишь меня... на минуточку?
   - В смысле? - растаяв от таких речей, она тупила по полной. - Куда - на минуточку?
   - В смысле - в туалет, - уточнил Лёшка виновато.
   И тут до неё начало доходить...
   Если бы осознанное желание убить не столкнулось на выходе с необдуманным "чимай-чимай, чоколядка мурмулядова!", следующая мысль могла бы не понадобиться. Но они врезались друг в друга, как сверхтяжёлые ядра в ускорителе, и вспышка взаимной аннигиляции высветила укоризненное "Лёшка-то чем виноват?!". Люда медленно выдохнула и... согласно кивнула:
   - Иди, конечно, шо тут спрашивать...
   ...А покраснела уже тогда, когда Лёшка вышел.
   Нет, счёт она всё-таки сравняла... Когда сообщила облегчённому и готовому к восприятию прекрасного товарищу: "А теперь ты подожди!", и прошмыгнула мимо него в дверь. Но Миклуха так ржала, так пищала и бултыхалась со смеху всё это время, что ни о какой сатисфакции речи быть не могло - Лёшка навсегда стал у малой кумиром, а Люде предлагалось только смириться.
   "А не пойти ли тебе... погулять?" - вежливо предложила Люда пока настраивала гитару.
   "Гып-гып... оййй... ну, артисты" ,- сразу начала стихать Миклуха, почувствовав угрозу.
   "Сам дурак..."
   "Ну Лю-у! Ма-а-ама..."
   Удивительно! Люда уже и привыкла, что её называют мамой, но эта интонация действовала безотказно. И Муклуха этим беззастенчиво пользовалась.
   "Лю! Я же не нарочно! Ну, ма-а-ам, ну можно я побуду с вами? Я буду тихо-тихо!"
   И вот что с нею делать?! Пришлось согласиться на "третьего лишнего". Хорошо, что Лёшка про это не знал, а то бы не сидел так скромно в "своём" углу, дожидаясь обещанных песен.
   - Слушай, а может ты есть хочешь? - от общей паники у Люды неожиданно включилась "хозяйка". Лёшка в ответ посмотрел на неё длинно и странно, а после медленно проговорил, будто тщательно подбирая слова:
   - Люд... вот поверь, без ваших бутербродов... - он многозначительно замолк, видимо давая понять, что второй день на одних бутербродах (с тех пор, как закончился презентованный соседками борщик) - это они с Юлькой явно "перестарались". - В общем, переживу как-нибудь, - деликатно закончил он мысль. - А вот послушать легендарную исполнительницу матерных частушек всё-таки хотелось бы.
   - Ой, ну хватит про частушки, шо вы к ним все прицепились! - обиделась Люда за свой репертуар, а заодно постаралась справиться со смущением за его содержание. - Будто другого ничего нет...
   - А что - есть?.. - подначил Лёшка.
   - А как же! - задрала нос Люда.
   - Романсы?
   - Есть.
   - Баллады?
   - Пффф!..
   - Блатные?
   - Кхм-кхм... Хотя?..
   - Прогрессив хэви мэтл?
   - Шо-о-о?!.. ТАК!
   - Ты какую-то новую хотела!.. - с выражением "а у вас молоко сбежало!" быстро вставил он.
   Сбитая в лёт, Люда растерялась. Потому что ляпнуть-то, она ляпнула, а придумать, что собирается петь, ещё не успела.
   - Хотела! Если бы кто-то не морочил голову! - попёрла она внахалку. - Частушки ему!.. Хэви-метл пополам с хард-роком!.. Эстрада восьмидесятых!..
   Выручила её дверь - она "рыпнула", оповещая о входящих.
   - Что за шум, а драки нету? - уже традиционно заглянул Олежка, тормознувшись на проходе, но получил сзади пенделя и ввалился внутрь быстрее, чем хотел.
   - О! Люськин за гитару взялась, - вошла следом Юлька и сразу нацелилась на кровать. - Что поём? - брыкнулась она туда, подтянула подушку под спину и заложила руки за голову. - Давай, мы слушаем!
   - Шо - давай? - обиделась Люда. - Я никому ничего... - Но Олежка её перебил:
   - О, точно! Про корову давай!
   - Про любовь!! - возмутилась до глубины души Юлька. - Какую ещё корову?!
   - Да нафиг любовь! - отмахнулся её любимый. - Рыжая про корову что-то начинала...
   - Да сдалась тебе эта корова?!! - взвилась Юлька. - Про любовь!..
   - Коро-ову!..
   - Любо-овь!..
   - Коро... Рыжая, а чё ты ржёшь? - вдруг обратил Олежка внимание, что Люда трясётся и стонет, обхватив обеими руками гитару.
   - Вы продолжайте, продолжайте... - махнула она рукой. - Там дальше должно быть "Да чтоб ты провалился!".
   - В смысле?.. - удивилась подруга.
   - Сказка такая, что не помнишь?.. Но учти, - Люда резко перестала хихикать и серьёзно на неё посмотрела. - Насчёт провалиться, это я могу организовать.
   И поняла, что с шуткой слегка переборщила. Потому что Юлькины глаза стали быстро увеличиваться в размере.
   - Ладно-ладно, ребята, я уже вспомнила! - заторопилась Люда. - Будет вам и про любовь, и про корову... Короче - "Коровья лирическая"! Мотив ворованный, слова перевранные, - объявила она и тихим лирическим перебором заставила всю компанию замереть в ожидании.
   "Позови меня тихо по имени,
   И погладь меня нежно по вымени.
   Не смотри, что скотина рогатая,
   Но зато молоком я богатая.
   Снова светятся стекла оконные,
   Снова тащишь ты ведра бездо-о-онные.
   Накорми меня свежею травкою,
   А не силосом с биодобавкою.
   Вспомни про меня-а-а-а,
   На закате дня-а-а-А-А.
   Позови меня,
   Накорми меня,
   Подои меня..."
   Коллектив тихо переваривал скотоводческую лирику. Люда украдкой огляделась, перехватила восхищённый Лёшкин взгляд и смущённо уткнулась в гитару.
   - А дальше? - очнулась, наконец, Юлька.
   - А дальше всё точно по оригиналу, даже перевирать неинтересно, - призналась Люда, но узрев "безутешное горе" на лице подруги, поспешила продолжить концерт: - Ладно-ладно, теперь точно про любовь - известная "Снова замерло всё до рассвета..." в неизвестной трактовке. Музыка киношная, слова народные. - Она тронула струны, и гитара отозвалась спокойным, как течение реки, величавым перебором.
   "Снова замерло все до рассвета,
   Мышь не пикнет, не скрипнет паркет.
   Только слышно - на улице где-то
   Неопознанный бродит штиблет.
   Только слы-ы-ышно - как улицей... где-то
   Неопознанный бродит штиблет.
  
   То галопом стучит по бульвару,
   То в кустах затихают шаги,
   Словно ищет в ночи свою пару,
   Да не помнит, с которой ноги.
   Словно и-и-ищет опять... свою пару,
   Да не помнит, с которой ноги.
  
   Что влечет его в дебри и дали
   В одиночестве темном таком?
   Может он по натуре сандалик,
   Хоть всегда притворялся шнурком?
   Может о-о-он по натуре... сандалик,
   А всю жизнь притворялся шнурком...
  
   Может, целую жизнь без упрека
   Он галошей служил не за грош.
   Что ж ты бродишь теперь одиноко?
   Что ж ты тапочкам спать не даешь?
   Что ж ты бро-о-одишь всю ночь... одиноко?
   Бедным тапочкам спать не даешь..."
   [прим. - слова В.Г. Мачальского]
   Люда чувственно провыла заключительные строки и подняла взгляд от гитары - зрительный зал скосила романтика! Она увлажнила Юлькины очи, устремленные в "туманное далёко", она заставила нахмуриться Лёшкины брови, словно в попытке вспомнить нечто важное и давно забытое, она добралась до Олежкиного лица и, не найдя иных способов воздействия, просто скривила его приступом возвышенной хандры. Это последнее Люду особенно испугало и заставило поспешить с продолжением.
   - А теперь, в стиле "хэви-мэтл" (по заказам некоторых несознательных слушателей) исполняется блатной романс, он же - баллада, он же - танго "Легенда ВОХРа". Музыка "пиратская", слова по-прежнему народные, - быстро проговорила она и резко ударила по струнам.
   "Там где любовь...
   Там где любовь!..
   Там где любовь!!..
   ТАМ ВСЕГДА ПРОЛИВАЕТСЯ КРОВЬ!
  
   Там, где за колючкой бегают овчарки,
   и где над бараками закаты словно кровь
   жил начлаг угрюмый, вобщем без припарки,
   жил начлаг, не верящий в любовь.
  
   Но когда однажды по узкоколейке
   после страшной пьянки возвращался он домой,
   стройная воровка в серой телогрейке
   помахала с прииска рукой.
  
   Там где любовь...
   Там где любовь!..
   Там где любовь!!..
   ТАМ ВСЕГДА ПРОЛИВАЕТСЯ КРОВЬ!
  
   Словно статуэтка девушка стояла,
   и начлаг в барак ее направиться решил.
   И в нее влюбился, и ее назвал он:
   "Звездочка с погон моей души".
  
   Но однажды ночью, обходя с конвоем,
   стройную воровку с лейтенантом увидал.
   И одною пулей он убил обоих,
   а потом конвой перестрелял.
  
   Там где любовь...
   Там где любовь!..
   Там где любовь!!..
   ТАМ ВСЕГДА ПРОЛИВАЕТСЯ КРОВЬ!
  
   А когда наутро обложили часто,
   и когда кричали: "Слышь, сдавайся, не греши!"
   выстрелил в себя он, чтоб навек угасла
   звездочка с погон его души!
   Па-па-бам па-ба-па!"
   Закончили посиделки в начале двенадцатого. Да и то из-за соседок, которые как зашли на минутку, так и зависли на два часа, а тут вдруг всполошились, что пора парней вытурять. Но Лёшка заверил, что Олежку выведет, а сам он, наконец, получил здесь комнату и идти ему только на другой этаж. Юлька попыталась по этому поводу сострить, но увидела выражение лица подруги и передумала. Впрочем, выражение лица ни полкопейки не отражало действительного настроения - внутри Люда была счастлива. Тихо, даже неосознанно. Как дома, как со своими... Как давно уже себя не чувствовала. И была ли этому виной только приятная компания и гитара, или может кое-кто ещё, признаваться не хотелось. А хотелось сочувствия. Не того - с многозначительными переглядками, подмигиваниями и дурными вопросами, типа - "ну, и как ОН тебе?", а действительно сочувствия, когда не надо никаких слов - достаточно прижаться и помолчать в унисон. Но вот что интересно, бессменная до недавнего времени Юлька для этого уже не годилась, а годился, оказывается, совсем другой человек! Не человек, правда - вообще неизвестно что! - но Миклуха так чутко по-взрослому восприняла Людыны переживания, что та, проворочавшись в постели часа два, сама себе улыбаясь или краснея от всплывающих в памяти сцен, всё время словно плюшевого мишку обнимала. Словно это мягкое и родное существо в душе было её вторым "я". Словно, это не только она сама, но и Миклуха нуждалась в сопереживании. Они так и заснули - "обнявшись", потому что этой ночью очень-очень нужны были друг другу. И слово "влюбилась" Люда так и не произнесла, хотя говорить тут или думать - было уже всё едино... А слово "война" - просто не пустила на порог.
  

---

  
   Всё время где-то в эфире...
   ИНФОРМАЦИОННАЯ СЛУЖБА - ШТАБУ. ВЕСЬМА СРОЧНО.
   Переговоры по урегулированию кризиса прерваны. Формально причиной послужил отказ подписать представленный СБ ЕСЭ проект договора. Фактически страны ЕСЭ, уже в ходе обсуждения, внесли в проект военные приложения неприемлемого содержания, которые и послужили причиной срыва переговоров. Призывы возобновить диалог Содружество фактически проигнорировало и СБ принято решение начать военную операцию, чтобы заставить принять проект целиком. Вооружённые силы обоих сторон приведены в боевую готовность.
   СЛУЖБА ПЕРЕХВАТА - ЭКСПЕРТНОЙ ГРУППЕ. К НЕМЕДЛЕННОМУ РАССМОТРЕНИЮ. Военная кампания Стран Содружества получила кодовое название "Мягкий молот". Общее командование кампанией осуществляет Высший штаб союзных государств. Ему подчинена Объединенная группа кампании в составе штабов: 14-го Воздушного экспедиционного корпуса, Военно-воздушных сил Объединенной группы кампании, Военно-воздушных сил Объединенных сил Содружества, 31-ой авиагруппы, центра контроля воздушных операций. Помимо этого, ВШ приданы группировка ВМС и командование сил сводной группы специального назначения, в которую входит и служба поиска и спасения пилотов.
   ЭКСПЕРТНАЯ ГРУППА - ШТАБУ. ВЕСЬМА СРОЧНО. При анализе подготавливаемой военной кампании обращает внимание общее сосредоточение военно-воздушных сил. В командной структуре кампании отсутствуют такие компоненты, как Командование объединенных ВМС и Командование Объединенных сухопутных войск. Предполагается, что в объединенной оперативной области военно-морские и наземные силы имеют главную задачу в поддержке действий ВВС. Таким образом, военная кампания, вероятно, будет иметь характер массированных авиационных и ракетных ударов, имеющих целью нейтрализацию вооружённых сил и разрушение инфраструктуры страны для оказания политического давления. В связи с этим экспертная группа настаивает на временном прекращении спецоперации до точного выяснения дислокации, состава и характера сил кампании. Рекомендуется также немедленно отозвать работающие группы ввиду реальной угрозы жизни сотрудников.
   ШТАБ - ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ. Ввиду перехода политического кризиса в военную фазу ранее ожидаемого срока, ПРИКАЗЫВАЮ:
   1. Немедленно отозвать полевые группы. В дальнейшем сохранять готовность к активным действиям во второй фазе спецоперации.
   2. Службам наблюдения и перехвата сосредоточить все средства для выяснения мест дислокации, количества и характера сил военной кампании стран ЕСЭ. Полная картина первой волны кампании должна быть немедленно передана экспертной группе для анализа.
   3. Начало спецоперации перенести предположительно на начало или активную фазу второй волны кампании. На данном этапе, для ситуаций непредвиденного характера вывести на боевое дежурство пять групп экстренной эвакуации.
   4. Поставленную ранее задачу блокирования только района поиска считать устаревшей. Развитие конфликта диктует необходимость подавления авиации и ракетного оружия противника, действующих с баз, значительно отдалённых от оперативного района. Поэтому, в сложившихся условиях задачей спецоперации считать ПОЛНОМАСШТАБНОЕ ВТОРЖЕНИЕ.
   ЕЗДАНШЕР - БУРУНДУКУ. Ты не поверишь, но вся семья загорелась желанием приехать к тебе в гости смотреть на твоё приобретение! Или ты срочно явишься сам и всё им предъявишь, или я не знаю, что будет. Ждём тебя вечерним поездом. Особенно Элька. Если тебе дорога моя плешь, которую она проела до основания, не задерживайся.
   БУРУНДУК - ЕЗДАНШЕРУ. Непременно буду! Только с отпуском улажу, а то у нас сейчас стало строго. Если Эльке так невтерпёж, пусть на перроне и встречает. Заодно и плешь сохранится недоеденной.
   ЕЗДАНШЕР - БУРУНДУКУ. Умный, да?! А должен быть тихим и скромным. Особенно, если опять опоздаешь на поезд.
  

__________

  
  
   По сложившейся традиции поспать ей так и не дали...
   - Лю-у-уськин!.. Люсь!.. Подъём! - ворвался в теплоту сна подружкин голос. - Люсяо вставай, мы торопимся!
   "Ой! На работу! Проспала!.." - всполошилось сознание, выдёргиваясь из сновидений, но тут же опомнилось: - "Позвольте, какая работа?! Я на больничном!" - Однако приятного забытья уже было не вернуть.
   - Гррррр... - начала Люда многообещающе, но зарождающееся смертоубийство на корню срезал другой голос:
   - Люд, вставай. Я сейчас выйду на пять минут, а ты собирайся... пожалуйста.
   Сказано это было с такой интонацией, что тщательно затолканная с вечера тревога немедленно вынырнула на поверхность. "Ч-чего?!" - от удивления она распахнула глаза и успела ещё увидеть Лёшкину спину, исчезающую в двери.
   - Шо случилось? - Люда рывком села на кровати и вопрошающе уставилась на Юльку.
   - А шо случилось? - искренне удивилась та.
   - Это чего?.. В смысле, куда?.. - попыталась объяснить свою нервозность Люда, но каждый раз получался вопрос, который произносить вслух очень не хотелось.
   - Так, подруга! - оборвала её метания Юлька. - Тебе что сказано - собирайся! Давай-давай, шевелись. Только тебя ждём. А завтракать по дороге будем - я уже бутерброды сложила.
   - Да-а-а?!.. Правда?!.. Сама сложила? - хозяйственное рвение подруги настолько впечатлило Люду, что захотелось немедленно убедиться, не продолжение ли это сна.
   - Пффф!.. Я что дура, по-твоему? Смальцем хлеб не могу намазать? - возмутилась до глубины души Юлька.
   - Ну-у-у... как бы... - засомневалась Люда, стоит ли говорить, что она действительно думает, или пожалеть убогую. - Может, забыла чего?
   - Чего забыла?! Смальца что ли? Или хлеба... - саркастически хмыкнула та.
   - Ну-у-у... посолить? - предположила Люда наугад.
   - Ой, дура, я же посолить забыла! - подпрыгнула Юлька и кинулась переделывать бутерброды - вынимать, разлеплять, солить...
   "Ну, слава богу!" - с облегчением вздохнула Люда. - "Мир не рухнул, Дунай не потёк вспять... А раз так, то и остальное как-нибудь обойдётся... наверное", - решила она и поспешила одеться, пока кое-кто не вернулся и не застал её на полдороги в неглиже.
  
   Пока она натягивала майки-джинсы и по-быстрому протирала глаза над умывальником, где-то в глубинах сознания начало выкристаллизовываться странное чувство. И вроде, как всегда, метушилась по комнате Юлька, а на подоконнике приветственно лепетал на своём цветочном языке Аполлинарий, висящая на стене гитара загадочно улыбалась, видимо вспоминая вчерашнее, и на столе, как обычно, выжидающе белела немытая посуда... Но что-то уже бесповоротно изменилось, тревожным налётом припорошило обыденную картину и занозой торчало в душе, создавая ощущение, словно всё, что она видит окружающего, видится ей в последний раз. Это страшно нервировало и мешало радоваться жизни. Но самое странное, что это "что-то" каким-то левым боком было связано с Лёшкой. Потому что, едва он зашёл в комнату, как ускользающее и ловимое буквально за хвост подозрение вдруг утвердились совершенно определённым "ой, будэ, будэ!".
   "Миклуха! А шо случи..." - только решила она поделиться открытием, как сейчас же поняла, что малая задаёт ей тот же вопрос: - "Лю! А ты видишь?.." - И уже обе с удивлением "оглянулись" друг на друга: - "Так ты тоже это заметила?!"
   Оказалось, Миклуха не просто так с утра не отзывалась - она как "пригрелась" ночью, так и не расцепилась и теперь всё видела Людыными глазами и понимала её же головой. Впрочем, Люда тоже обнаружила у себя "третий глаз", когда её забегавший по комнате взгляд случайно упёрся в телевизор. Потому что тот взял, да и включился.
   - ..."Вследствие неприятия таковой участи для нашего государства", - ожил он вдруг твёрдым ответственным голосом и секунду спустя продемонстрировал такое же ответственное лицо, едва вместившееся в ширину экрана, - "мы были подвергнуты самому разнообразному давлению. Нам навязывают оккупацию. Но мы отвергаем оккупацию. Мы защищаем право всех государств мира оставаться независимыми. Постыдная миссия так называемого международного сообщества..."
   Люда ошарашено сморгнула - телевизор погас, оборвав речь президента на полуслове. Политика всё-таки их достала, и пора уже было начинать бояться. А последовавшая немая сцена показала, чего именно надо бояться в первую очередь: Лёшка удивлённо (пока ещё удивлённо!) смотрел на злокозненный телик, зато прямо на неё - с головой выдавая все их секреты - с ужасом уставилась Юлька! Люда украдкой показала ей зубы. Подруга угрозу поняла и попыталась исправиться.
   - Ой, мы что - воевать собираемся? - как бы спросила она наивным голоском.
   - Ага, воевать... - Лёшка помрачнел, зато, к радости девушек, сразу оставил тему телевизора. - Чем?!!.. Расслабились, понимаешь - мирное сотрудничество, гарантии... А оно - вона как!.. А теперь, чё ж... У него ряха уже в экран не влазит и счёт в иностранном банке, а ты ему - Родину защищай... - разворчался он, но заметил напряжённые взгляды и вдруг совершенно с тем же раздражением выдал: - Ну, чё замерли? Давайте, давайте! Выходим. Там уже все, наверное, собрались - только вас ждут.
   - Кто?!.. Где?!.. - испуганно изумились подруги, и только Миклуха изумилась восхищённо: - "Во даё-о-от!.."
   - Что - кто - где? - в свою очередь удивился Лёшка и нахмурил брови. - Вы чё, девчонки, приказа министра геологии не читали?
   - Н-неа... - выдавили обе потерянно. Юлька только глазами хлопала. Люда, было, засомневалась - в конце концов, какой ещё приказ! - но Лёшка был так сурово серьёзен, что недоверие растаяло само собой.
   - Ну, девки, вы даёте! - словно не в силах поверить, покрутил он головой, а на Люду, попытавшуюся привычно возмутиться, только рукой махнул. - Приказ министра. Из всех экспедиций формируют отдельную добровольческую бригаду гражданской обороны. Наших уже вчера из автомата стрелять учили...
   - Не поняла?! - возмутилась, аж подпрыгнула Юлька. - Как это - уже учили?! А мы?!!
   Люда же подумала, что пострелять - оно конечно прикольно, но её, скорее всего, отправили бы подопытным кроликом к санитарам, и всё бы удовольствие было - изображать мумию. Знаем мы эту гражданскую оборону!
   - Так вам не надо учиться, - с готовностью пояснил Лёшка. - Вас в спецподразделение зачислили. И оружие сразу в тылу врага выдадут. Сначала забросят, значит, а там уж стреляйте, как хотите и куда хотите. Попадёте, не попадёте - не важно, главное, - и он торжественно вознёс указующий перст, - мирное население не пострадает!
   - К-какое население? - проблеяла запутанная вконец Юлька.
   - Желательно своё. А если вражеское - то фиг с ним, пусть страдает. Да. И коллективу будет спокойней. И кстати, - совершенно не меняя выражения обратил он внимание на Люду, - вы знаете, что порча шофёра в военное время считается вражеской диверсией и карается без суда и следствия?
   - А мы немножко, - пообещала Люда, выбирая между тарелкой и стулом: в первом случае жалко было тарелку, во втором - Лёшку... Но, как же хочется!
   - Э! Ребята, вы чего? - забеспокоилась Юлька. - Нас же ждут!
   - Кто?! - увлёкшись тяжким выбором, Люда не сразу сообразила, что подруга имеет ввиду.
   - Ну, эти... как их... Ну, в тыл забрасы... вать... Ну, вот чего вы ржёте?!
   Люда уронила стул и схватилась за стол, пытаясь сохранить остатки равновесия. Лёшка привалился к стене и с улыбкой умалишённого закатывал глаза в потолок. До Юльки вдруг дошло, ЧТО именно она сказала, и она обиделась.
   - Издеваетесь, да?!
   - Что ты, Юлечка! - опустил на неё честные без улыбки глаза Лёшка. - У нас не получится. - И предложил в качестве мировой: - А давайте пойдём уже?
   - Да, кстати, о "пойдём"... - вспомнила Люда. - Я-то куда?
   Лёшка посмотрел на неё так, будто вот-вот собирался что-то сказать, но почему-то не сказал. Помогла Юлька:
   - Да пошли, чего будешь одна тут киснуть!
   Люда страдальчески вздохнула, пожала плечами... и согласилась, но проходя мимо подруги, проворчала в её сторону:
   - Диверсантка...
   - Сама дура! - догнало её сзади. - Морочат людям голову...
   - А кстати, Люд! - с заметным облегчением присоединился Лёшка. - В больницу на перевязку съездили бы с работы. Я подброшу на машине...
   "Ну да, я же больная!" - подумала Люда и вздохнула Миклухой: - "На всю голову..."
  
   Дорогой Лёшка по обыкновению приотстал, давая девушкам полную свободу общения. Но общения не получалось. Сначала они молча на ходу дожевывали свой скоропостижный завтрак. Потом оказалось, что Юлька по-прежнему дуется, а у Люды и так хватало противоречивых ощущений, чтобы ещё подружку ублажать.
   Неадекватное зудящее беспокойство вернулось и настойчиво требовало к себе внимания. Попадающиеся то и дело военные патрули ему в этом способствовали. Даже Миклухе было не до разговоров. Малая как-то странно отсутствующе присутствовала. Она совершенно определённо БЫЛА, но попытки войти в её ощущения с завидным постоянством оканчивались паническим "О-О-ОЙ!" и возмущённым "НУ, ЛЮ-У-У!", которое и водворяло "улетевшее" Людыно сознание на его законное место. В конце концов, Люде это надоело и она, слегка обидевшись, осталась наблюдать со стороны, как малая растекается мыслью в пространстве, выглядывая и вынюхивая причину всё той же, общей на них двоих напряжённости. Больше всего она напоминала при этом паука в ловчей сети, который терпеливо замер, улавливая малейшее подрагивание нитей. Только пауки бывают страшные, а бывают симпатичные. "Вот Миклуха, наверное, похожа на такого симпатичного - зелёненького, изящного - какие бывают в малиновых кустах", - потянуло Люду на воспоминания. - "Вечно поразвешивают свои ажурные паутинки поперёк прохода и так трудятся над ними, так их заботливо выплетают, что рука не подымается всё им рушить. И лазишь потом - не то малину собираешь, не то дурачков этих обходишь. Эх, где-то сейчас малина должна уже быть, если совсем не прошла... Тьфу-ты!! Ну, о чём я думаю!"
   Люда одёрнула своё воображение и обнаружила, что за это время Юлька уже успела её простить и, как ни в чём не бывало, что-то своё рассказывает. Причём, кажется, спрашивает её мнения...
   - Да! - серьёзно сказала Люда и веско кивнула. Странно, но подругу это вполне удовлетворило.
   - ...Берёт так и заявляет мне: "Сама убирай!", - продолжила та воодушевлённо. - Ну, представляешь?! Представляешь?!
   - Ва-а-аще! - согласилась Люда и покрутила головой от возмущения.
   - Ну, я ей тогда ВСЁ сказала...
   "Как я это раньше выслушивала?" - удивилась Люда и с грустью постановила: - "Старею!"
   Правда, внутренний голос намекнул, что может не так уж она и стареет, может просто рядом находится человек, с кем ей было бы сейчас гораздо интереснее. И лучшая подруга, которую, хош-нехош, а приходилось раньше как-то выдерживать, теперь уже не настолько необходима, чтобы терпеть такие "мучения", а сказать по правде - так просто надоела хуже пресловутой "пареной репы". Но тот, от кого это дело собственно зависело, кто, как мужчина, должен был взять "быка за рога", Юльку за шкирку, а Люду под ручку, так вот он, без зазрения совести, плёлся сзади и даже не думал ни о какой ответственности. "Тоже мне - мужик!" - вызверилась Люда теперь уже на Лёшку. - "Чем он там вообще занимается?!" Она сосредоточилась, насколько возможно при Юлькиной трескотне, и не особо рассчитывая на успех, в порядке чистого шкодства, попыталась через Миклуху дотянуться до его ощущений. И неожиданно достала!.. Результат поразил её настолько, что несколько метров пути вообще выпали из сознания.
   Вот о чём можно думать, если тупо плетёшься за подружками, одурев от их разговоров "ни-за-что"? Как минимум - отчаянно скучать. Как максимум, который Люда с ревнивым вздохом ещё согласна была принять - разглядывать Юлькин зад, не в пример гораздо более аппетитный, чем её собственный. Но нельзя же быть, как взведённый и размеренно тикающий часовой механизм бомбы замедленного действия!.. Люда никогда не видела бомбы замедленного действия, но если бы видела, то она, вероятно, выглядела бы именно так - уверенная, сосредоточенная на своей скрытой силе, спокойно и неотвратимо ожидающая своего часа. Люда споткнулась, выровнялась и удивлённо обернулась.
   Прямо на неё двигался Лёшка, и на лице его застыло выражение если не мировой скуки, то уж точно вселенской нирваны. Он поднял взгляд и резко тормознул, испуганно вытаращившись на Люду.
   - Ты чего?!
   - Эй, вы чего там? - обернулась и Юлька, тоже обнаружившая, что разговаривает сама с собой.
   "Лю-у-у-у!.." - добавила удивлённого возмущения Миклуха.
   "Ну да, чего это я?" - опомнилась Люда.
   Некоторое время "зрение" внутреннее ещё боролось с внешним, но быстро проиграло, так что перед нею предстал обыкновенный Лёшка - с простецким лицом и открытым взглядом. Честно не понимающий, чего к нему пристали.
   - Э-э-э... А мы дверь закрыли?! - изобразила Люда панику.
   - У вас же захлопывается... - подозрительно нахмурился Лёшка.
   - А-а-а!.. Всё никак не привыкну, - как ни в чём не бывало, сообщила она и повернулась идти дальше. Малая на это только "покрутила" воображаемым пальцем у не менее воображаемого виска. Так они и дошли до работы.
  
   А на работе никто, конечно, не работал. Здание гудело, как растревоженный улей, и все сотрудники занимались решением политического кризиса как в отдельно взятой стране, так и в мировом масштабе. Кучками, группками они толклись в вестибюле и перед дверьми кабинетов. Громкие заявления то и дело дополнялись нервными жестами. Коллектив старался вовсю, внося свой сумбурный вклад в международный беспредел.
   Лёшка потерялся сразу. Стоило пожать кому-то руку, как он немедленно оказался втянут в один из мужских кружков - только махнуть успел на прощание. Девочкам оказалось проще - их вид и возраст в столь глобальных вопросах не котировался. Поэтому, они почти беспрепятственно, не считая манёвров уклонения от ошалело спешащих куда-то сослуживцев, добрались до лестницы и заглянули сверху в курилку. Там тоже митинговали. Завеса дыма и трубные раскаты голосов вызывали в памяти эпическую картину - броненосец, на всех парах идущий навстречу вражеской эскадре.
   - ...Подойдут на двенадцати километрах, и что ты им?!..
   - А "тунгуски" зачем? Пусть подходят, мы им к-а-ак!..
   - ...А ещё "буки"?..
   - ...А "грабы"?..
   - КТО?!.. - загудела курилка то ли возмущением, то ли гоготом.
   - Канешна! Крылатые ракеты ты лаптём сбивать будешь!..
   - Крылатые-фигатые... Да наша "Шилка"!..
   - ...Да наши "двадцатьдевятые"!..
   - ...А "двадцатьседьмые"!..
   - ...А "двадцатьпервые"!..
   - Ну, ты загнул! Ещё "кукурузник" вспомни!
   Из-под лестницы гулко грянул дружный хохот.
   - Хотя конечно "невидимки"...
   - Да видали мы ихние "невидимки"!..
   - Ну, видали-невидали, а как долбанёт...
   - А если ложные цели?..
   - А маскировка!..
   - А микроволновка!..
   - Что - микроволновка?
   - Так она же излучает, как трактор!
   - Не, как трактор - это "Днепр-2"...
   - Мощная вещь. И главное - много!
   И опять грохнуло хохотом.
   Юлька перегнулась через перила и попыталась вмешаться.
   - Олежка, ты там? Эй! Олежка-а-а!.. Эдик, Олежка с вами?.. Эди-и-ик! Эй!..
   Бесполезно! Никто даже ухом не повёл, и нежный девичий голосок утонул в суровом мужском гомоне:
   - ...Пусть только попробуют сунуться, наши "семьдесятвторые"!..
   - Да чего ва-аще ждать! Сразу туда - диверсии делать!..
   - ...Партизанское движение, как в войну!..
   - ...Выкатить "Грады" и одним залпом!..
   Юлька вернулась к Люде, кипя возмущением.
   - Только бы в войнушки играть! Вот... пацаны!
   - И совершенно в любом возрасте, - поддакнула Люда. - Пошли что ли?
   До комнаты удалось дойти почти без приключений. Приключения продолжились в комнате.
   - Здрассте! Добрый день! - дружно поздоровались девушки, но услышали их не сразу.
   - ...Поймите, что все их гарантии только на бумаге! - вещал Владимир Иваныч, когда заметил вошедших. - А, девочки, здравствуйте-здравствуйте! Людочка, как ваша голова?
   - Спасибо, уже лучше, но ещё побали...
   - ...Их же только наши ресурсы интересуют! Полезные ископаемые и дешёвая рабочая сила!
   - Но, как же так можно?! Это же подло! Это же бандитизм какой-то!
   - Ото завжди так! Ото тiльки заживеш по-людськi, як нєпременно якась холера...
   - А вот интересно, что наша молодёжь думает?
   - А?! Я?.. - зависшая в полушаге при попытке смыться по-тихому Юлька сделала страшные глаза... народ всё понял и обернулся к Люде. Косить под Юльку стало поздно, надо было сказать что-то умное.
   - Ну-у-у... - вздохнула она. - Как говорится, "хцял з тыгрысем робичь бизнес, тылько тыгрыс дупы выгрыз"... [прим. - "Хотел с тигром делать бизнес, только тигр зад отгрыз"]
   - О! Ну вы, Людочка, и скажете!
   - Нет-нет! Очень точно подмечено...
   - Но должны же быть какие-то законы!
   - Ну, какие могут быть законы, когда деньги...
   - Ой, горе, горе - як то море...
   Люда поняла, что её опять не слышат. Юлька, так вообще без лишних слов быстренько ввинтилась к Олежке, который тщательно маскировался за монитором. Ничего толком не решив, Люда тоже направилась к своему столу. Но едва она примостилась и положила руки на шершавую дерматиновую поверхность, как лавина ощущений ворвалась в сознание и бодрым напором снесла его напрочь.
   - ..."Да вы, Альберт Палыч, отзовист, я вижу!" - зазвенел в голове возмущённый женский голос.
   - "Да я-то коммунист, а вот вы, Варвара Дмитриевна, развели на рабочем месте махновщину!" - гремел в ответ суровый мужской.
   - "Это я-то - махновщину?! А сами что развели - троцкист несчастный!"
   - "От сталинистки слышу! И вообще, вас бы - в тридцать седьмой, так вокруг бы уже гора трупов была!"
   - "А вас бы в лагеря - глядишь, и коммунизм бы уже построили!"...
   - УЙ-ЙО! - подскочила Люда, с треском впечатывая стул в стену.
   Коллектив замолк и удивлённо на неё уставился.
   - Я-а-а-а... - начала она, затравленно озираясь. - Вспомнила тут... А кто такие Альберт Павлович и Варвара Дмитриевна? - быстро проговорила Люда, с ужасом ожидая встречного вопроса "А откуда вы это взяли?"
   Но вопросов не последовало. Наоборот, "зубры" расслабились и заулыбались, предаваясь воспоминаниям молодости.
   - О! Были тут такие, были...
   - Сцеплялись, как кошка с собакой!
   - Та нє - як тi два барани!
   - Ну да, вы их подначите, а сами - курить. А нам потом - хоть тикай из этого дурдома.
   - Да-а-а!.. Стоишь во дворе, куришь, слушаешь вопли из окна, а из дверей по очереди наши все выскакивают - злющие-презлющие... Красота!
   - Провокаторы - вот вы кто! Нашли удовольствие - на полдня работу сорвать...
   В принципе, народ уже забыл, с чего всё началось, да и разговор пошёл интереснее, но возвращаться на место было всё же страшновато. Люда подвинула кресло и в нерешительности над ним зависла. И тут во всеобщий терроризм включилась дверь. Она распахнулась и со всей дури въехала в деревянную стоячую вешалку. Была б та живой, то сползла бы сейчас по стенке, а так - только удивлённо покачнулась на своих трёх ножках.
   - Ви чули?!! Нє, ви чули - вони воювати збираються! З КИМ?!! - ворвался в комнату Мыкола Яковыч, "светя" безумно расширенными очами.
   - Послухай, Миколо... - примиряюще начал Владимир Иваныч, но слушать его никто не собирался.
   - Жах, просто жах [прим. - "ужас"]! Висунути зустрiчний ультиматум!.. Як вони могли!
   - А що було робити?! - обиделась Екатерина Львовна. - Просто голову пiд сокиру пiдставляти?!
   Мыкола Яковыч посмотрел так, будто только сейчас увидел, с кем разговаривает.
   - Це наш уряд [прим. - "правительство"] з тим - с позволєнiя сказать - президентом пiдставляють нас пiд сокиру, - отчеканил он. - I якщо ви цього не розумiєте, то ви такi ж вороги народу, як вони.
   - Ну, Миколо, ти i загнув!.. А як же мiжнародне право? Як же суверенiтет? - попытался урезонить коллегу Владимир Иваныч, но тот принял третью позицию и патетически провозгласил:
   - ВАС БУДЕ ПРОКЛИНАТИ ВСЯ КРАЇНА! - И уже разворачиваясь, добавил куда-то в пространство: - Треба дiяти [прим. - "надо действовать"]! Бiлюченко має сказати своє слово!
   И вылетел наружу, только сквозняком повеяло.
   Но едва он исчез, как успокоившийся было воздух сотрясло возмущённым гомоном:
   - Ну, Мыкола! Ну, вояка!..
   - Раскричались тут всякие за народ, а народ спросили?!..
   - Ох, нема щастя i не буде...
   Люда украдкой оглянулась, прикинула пути отступления и тихонько выскользнула через так и не прикрытую дверь.
  
   Хотелось найти Лёшку. Даже непонятно зачем, но очень хотелось, чтобы он сейчас был рядом. За последние дни Люда так привыкла ощущать его присутствие, что всё время ловила себя на движении - оглянуться, поинтересоваться, просто взяться за руки. К тому же, едва она осталась одна, как немедленно дало себя знать чувство напряжённости, которое ещё с утра будто витало в воздухе, а с Лёшкой жизнь всё-таки ощущалась уверенней. И даже больше! Люда с удивлением поняла, что откровенно скучает без него. Но где в их организации обитают шофера, она не знала, потому решила искать везде и, для начала, зайти этажом выше - может Матвийко знает.
   На этот раз дверь страшного триста первого кабинета не вызвала у неё никаких душевных волнений. Люда просто взяла и вошла, даже не постучавшись и скомкав приветствие до невыразительного "Можно? Добрый день!"... Вошла и стала столбом при входе. Сразу бросилось в глаза сиротливо пустующее место петрографа. Накрытый кульком микроскоп, словно монах в клобуке, скорбно склонился над столом. Люде и так сегодня для паники многого не нужно было, а эта ассоциация вообще вогнала её в ступор. "Берут только специалистов" - всплыла фраза. Вспомнился Матвийчын борцовский торс... уверенные Серёгины руки с небрежно подвёрнутыми манжетами... брезентово-железный дух кабины УАЗика, который теперь навсегда связался с образом Лёшки... К горлу подступил комок, и только ощущение впившихся в ладонь ногтей помогло оборвать дальнейший ход мыслей. Люда встряхнула головой и перевела дыхание.
   А дамы, оказывается, вообще её не заметили. Дамы обсуждали высокие материи международной политики.
   - Ну, девчонки, ну вы что, совсем дурочки? - риторически вопрошала Лидия Павловна. - Кто же смотрит наши новости! Вот Я, например... - выделила она "на пример" свою персону, - если мне надо узнать, что у нас творится, слушаю ТОЛЬКО "Глас народа".
   - О-о-о! Эти скажут... - саркастически хмыкнула женщина у окна.
   На неё глянули, как на существо вымирающего вида, внезапно передумавшее вымирать и зачем-то вылезшее в Свет со своими программными заявлениями.
   - А они, между прочим, - Лидия Павловна значительно поджала губы в сторону оппозиции, - целую программу посвятили нарушениям прав человека в нашей стране. Это такой ужас! Я вообще удивляюсь, как ТАМ до сих пор наше руководство терпели. Нет, Билюченко должен во имя народа взять, наконец, власть и прекратить это совковое безобразие. Пора уже, наконец, начать строить цивилизованное...
   - Кхм!.. - нахально встряла Люда.
   - Ай!.. Ой, ну нельзя же так внезапно!
   - Милочка?! Вы что-то хотели?
   - Вы, наверное, к Матвию? А его сегодня не будет.
   Услыхав последнее, Люда сразу обернулась к женщине у окна.
   - Почему? - словно не своим голосом проговорила она, хотя всем нутром чувствовала ответ.
   - Он звонил, что с утра в военкомат пойдёт.
   Чувствовала - не чувствовала, ожидала - не ожидала, а в груди захолонуло и дальнейшие вопросы застряли в горле. Впрочем, дамы обошлись и без неё.
   - Ну вот, я же говорила - они ещё и молодёжь затянут!
   - Ах, Матвийчык такой обязательный молодой человек...
   - Но у геологов должна быть "бронь"!
   - Я тоже спросила. Он сказал, что сам пойдёт, без повестки.
   Люда пробормотала "спасибо", едва расслышав собственный голос, и повернулась на выход, хотя страсти в "301" только разгорались.
   - Ах, Матвийчык не перестаёт меня удивлять!..
   - Это конечно поступок... но бедная Эммочка!..
   - Позвольте, а почему это он ВАМ позвонил?..
   Стараясь не пугать своим скорбным видом встречных, которые и без того выглядели нервными, Люда добралась до лестницы и задумалась над сложной проблемой - куда идти дальше? Вообще, шляться по этажам уже надоело, а хотелось забуриться куда-нибудь, чтоб никого не видеть и не слышать. За этим нужно было идти вниз в Костикову каморку. Но оставался ещё четвёртый этаж, где могли знать про Лёшку, да и Миклуха, наверное, обрадовалась бы своим цветочным "красавицам". К тому же, туда ближе...
   Последнее соображение всё и решило. Но едва зайдя на этаж, Люда поняла, что туда не ближе, туда - совсем не надо. Даже с другого конца коридора было слышно, как из-за неприкрытой по жизни двери самозабвенно орут, перебивая друг друга:
   - Избавились, идиоты, от ядерных боеприпасов! А надо было разместить боеголовки!..
   - Да ты достал вообще со своими боеголовками!! Тут шоколадку ребёнку не купишь!..
   - Чтоб вы понимали, дуры, в стратегическом оружии!! Вот за шоколадки всё и продали!..
   - Сам дурак! И от ракет твоих придурочных никакого толку!..
   ...Научная дискуссия шла полным ходом, и вмешиваться в неё у Люды совершенно не возникало желания. Она круто развернулась обратно на лестницу и мелкой припрыжкой решительно поскакала вниз. И доскакала бы без проблем, если бы на втором этаже навстречу не вывернул завхоз. Он возник перед глазами деловитой глыбой, так что Люда едва успела затормозить.
   - Ой, здрасьте, Данила Петрович! - обрадовалась она с налёту.
   Реакция маститого администратора её озадачила. Тот вдруг испуганно вытянулся вверх, словно пытаясь взлететь - не взлетел конечно, но впечатался спиной в стену и загородился руками.
   - Вы чего?! - удивилась Люда, делая шаг навстречу, но мужика от этого скрутило окончательно.
   - Затынко!!! Сгинь, сгинь с глаз моих, чтоб я тебя не видел! - отмахнулся крёстным знамением не верящий ни в Бога, ни в чёрта хозяйственник.
   Люда пожала плечами и поспешила, от греха подальше, пройти мимо. Сзади долетело возмущённо-ворчливое: "Геологи хреновы!.. Понабирали!.. Чтоб я ещё раз кого-то подвёз!.."
   Дверь "сисадминской" Люда толкнула уже с одним только намерением - скрыться от всего мира.
   - Костя! Спрячь меня пожал...- начала она патетически и застыла в проходе. - Ага!..
   И руки как-то сами собой вперились в бока.
   Костя сидел, развалившись по обыкновению в кресле, а над ним нависал, опираясь на стол рукой, не кто иной, как безнадёжно потерянный Лёшка и что-то втолковывал, судя по всему - что-то важное, потому что Костик от умственного напряжения даже картинно приложил ладонь ко лбу. Оба вздрогнули от неожиданности и чуть испуганно вытаращились на явление Люды народу. Картина "Не ждали"!
   "Ой, Лю смотри, нашёлся!" - сделала Миклуха открытие, мгновенно вынырнув из своего "небытия".
   "Если и эти начнут шарахаться, - ужаснулась Люда, - я этого не выдержу..."
   Однако, шарахаться при виде её лика никто не стал, даже прятаться под стол не стал, а даже наоборот - обрадованно зашевелился навстречу. Но в завершении своих таинственных дел, Лёшка с тихим "ну ты понял..." подвинул Костику какую-то коробочку, похожую на милицейскую рацию (по крайней мере, кнопочки и выступ, напоминающий антенну, Люда разглядела точно), а Костик, с таким же тихим "понятно...", накрыл коробочку ладонью и смёл её в приоткрытый ящик стола.
   "Спелись!" - с удивлением отметила Люда и ещё успела с оттенком ревности подумать, что наверное нехорошо, если два её лучших развлечения будут заняты между собой, а не её персоной. Но два Людыных "развлечения", словно прочитав это по выражению лица, принялись поспешно и наперебой её обхаживать.
   - Люд, а я тебя искал, а тебя в комнате не было!
   - От чего на этот раз? Работа достала или Юлька добила?
   - Да?!.. - вызверилась Люда на всё сразу, с удивлением отмечая в собственном голосе этакие "сковородковые" интонации жены, встречающей загулявшего мужа. Осознав это, она тут же устыдилась и уже гораздо миролюбивее буркнула: - Завхоза встретила...
   - А-А-А... - понятливо посочувствовали товарищи.
   - Шо "а-а-а"?! Он меня чуть обратно в Преисподнюю не изгнал... прямо на лестнице, а вы - "а-а-а"!
   - З-зачем?.. - не понял Лёшка.
   - Ибо принимают они обличья разные, - строго указал перстом в горнюю мудрость Костик, - и ходят среди людей, и отвращают от пути Божия!
   - КТО?! - продолжал тупить Лёшка.
   - Демоны, Лёш. И бесы, - успокоила Люда. - Но ты не бойся, мы люди тихие. Нам же-ж кроме души нетленной ничего не надо. Правда, Костик? - обернулась она к хозяину каморки и загребуще пошевелила пальцами в его сторону.
   - Осеню, ей-богу, осеню! - нарочито отпрянул тот.
   - А-а-а!.. - дошло до Лёшки. - Так это не он должен бояться, это наш брат водитель от тебя должен шарахаться.
   - Да ты-то что! - отмахнулся Костик. - Ты машину обратно на колёса поставил, отряхнулся и дальше поехал. А ему знаешь, каких тут люлей навешали!
   - А, ну да... - смутился Лёшка и даже потёр ладонью затылок. - Данилычу ещё и здесь досталось. Вот, видать, и одичал после того рейса. Мне и то, если бы снова с вами ехать, так Богу свечку поставить хочется.
   "Я б молчала, кому чего поставить после ТОГО рейса" - мелькнула мрачная мысль. Появилась и ушла, но настроение испортила. Щемящее чувство потерь, оставшихся за перевалом, моментально захватило Миклуху, передалось Люде и опять, как прошлой ночью, заставило "обняться", словно укутываясь одним большим и тёплым одеялом сочувствия. Окружающий мир на минутку перестал для них существовать, а Людыны ноги, оставленные без присмотра, как бы сами собой донесли её до лежанки. Очнулась она уже сидящей и бездумно пялящейся в большой экран Костикова монитора... пугая парней своим остекленелым взглядом.
   - Оййй... накатило шо-то...
   Парни переглянулись.
   - Люд, тут такое дело... - начал Лёшка, но под её моментально вскинувшимся взглядом стушевался и опять замолк. Спокойствия это не прибавило. Люду и так сегодня трепало, как флаг на башне, и по любому поводу, а тут ещё тайны и переглядки всякие - ну, говори уже, я выдержу! Но, то ли глаза у неё стали слишком выразительные, то ли ещё что, но бесстрашного водителя "бобика" заклинило полностью. Так что разруливать ситуацию взялся Костик.
   - Лёш, иди уже, сами разберёмся, - подтолкнул он того в руку.
   Лёшка выдохнул и с виновато опущенными плечами направился к выходу. Только в двери вдруг выпрямился и обернулся:
   - Люд, ты только дождись меня, ладно?
   - А кх-кудха?.. - только и смогла хрипло выдавить Люда.
   - Да - туда и назад! Я быстро!.. - неожиданно весело мотнул он головой и исчез за дверью. Люда секунду смотрела ему вслед, словно надеясь на обещанное быстрое возвращение, а после вопрошающе уставилась на Костика. Тот без слов всё понял.
   - Не кипишуй. Просто повестка пришла - явиться с утра пораньше. Но всё равно, он ещё сегодня вернётся. А там, может, и вообще никуда не надо будет.
   - А шо сам не сказал? - буркнула Люда, чтобы хоть что-то сказать.
   - Да вы, я погляжу, оба... странные, - уставился Костик коронным очкастым взглядом, который на этот раз не в тему дополняло ехидное выражение лица. - Когда только успели...
   - Так! Я пап-прашу!.. - возмутилась Люда.
   - Проси! - с царственной щедростью разрешил Костик и, видимо, в ожидании челобитной, занялся клацаньем в компьютере. Под влиянием его непрошибаемой уверенности в собственном величии Люда сдулась, потом покраснела, потом успокоилась и сейчас же ощутила внутри, словно блуждающую чуть потерянную улыбку глупого счастья.
   - Шо, так заметно?
   Костик даже отвечать не стал, только наградил её ещё одним своим коронным взглядом, долженствующим означать безнадёжное состояние "пациентки".
   - Ладно... - смирилась Люда.
   - То-то! - подвёл итог Костя. - А теперь, мать, рассказывай.
   Люда поёрзала на лежанке, покусала губы, тяжко вздохнула и принялась излагать...
   Говорила она долго и трудно: то собиралась с мыслями, то зашкаливали чувства, то не хватало слов. А то - Миклухина экспрессия сносила напрочь сознание. Видя её мучения, Костик не перебивал и даже междометий не вставлял. Только когда Люда окончательно замолкла, вконец вымученная болезненными воспоминаниями, он позволил себе краткое ёмкое "ОГО!" и надолго замолк. Обессиленные Люда с Миклухой, опять ушли в "кокон" взаимного утешения и ждали, постепенно приходя в себя.
   "МалЕнька... а ты не знаешь, чего мне сегодня так нервно?" - немного очухавшись, Люда решила не терять времени даром.
   "Знаю", - без лишних предисловий согласилась Миклуха.
   "Война?" - с обречённостью то ли спросила, то ли констатировала Люда по поводу грядущего.
   "Да... нет... не совсем..." - уже гораздо менее уверенно попыталась ответить малая.
   "Не совсем?.." - сорвалось у Люды с невольной вспышкой надежды. И даже вскользь прослушанная фраза "может, и вообще никуда не надо будет" вдруг приобрела эпическое звучание. Но Миклуха её чаяний не поддержала.
   "Не совсем. В смысле, ещё страшнее".
   "К-как это?"
   "Понимаешь мам, я ещё не всё знаю... но, как бы, война - она есть, и может быть..."
   "Началось?! Уже?!" - натянутые нервы всё-таки не выдержали.
   "Ну, Лю!! Не перебивай!" - одёрнула Миклуха, возмущённо утаптывая "взвившиеся кострами" страхи. - "Я же всё-таки объяснить пытаюсь!"
   "Ладно..." - обескуражено отступила Люда.
   "Так вот... - собралась малая с мыслями. - Мне трудно сказать словами... потому что... наверное, это не сейчас, когда мы здесь, а потом... скоро... когда-нибудь. Понимаешь?"
   "Ты видишь будущее?!"
   "Будущее, прошлое, настоящее... Я пока не знаю, как их различить".
   "Ммм-мама дорогая..." - только так и смогла выразить Люда всю степень "глубокого пардону", в который ввергло её заявление деточки. Миклуху это даже развеселило, но полюбовавшись немного на Людыно обалдение, она опять посерьёзнела и даже приуныла.
   "Понимаешь, мам, я снова вижу Чёрную Волну", - выдала она, и добавила, опередив поспешные выводы: - "Но это не то, о чём ты думаешь! Ты думаешь, что это - как на той войне. Но это - не совсем, как на той войне. Или вообще не как на той войне - я не знаю. Но знаю точно, Волна эта - точно та самая и, что бы мы ни делали, нашего Мира не станет. Снова не станет. И меня тоже".
   "М-мама дорогая... Мамочка!.." - мысли заметались вспугнутым курятником. - "Шо же делать?.. Миклушенька, надо же шо-то делать!.. Надо!.."
   "Мам, мам, спокойно, ещё не так сразу!.. И вообще - ты же меня спасёшь", - заявило её внутреннее чудо с непоколебимой уверенностью.
   "Я?!!" - Сказать, что простота решения мировой проблемы Люду удивила, так ничего не сказать. - "К-как спасу?"
   "Да как обычно!" - ничуть не смутилась малая. - "Раньше как-то спасала..."
   "Я?.. Спасу?.. Раньше?.." - совсем переклинило Люду, и тут в её метания вторгся голос, о котором она уже успела забыть.
   - Люд! Люда-а-а! Эй, мать, твою мать, ты где?! Вернись, я всё прощу!
   - А?! - очнулась она, с трудом вспоминая, где она и с кем.
   - Фух! - утёр трудовой пот Костя. - Мать, ты меня пугаешь. Куда ты уходишь всё время?! Ещё и с такими глазами...
   "Глаза ему, видите ли, не нравятся!" - подумала Люда, успев уже прийти в себя и даже немного "выйти" дальше.
   - Я ухожу за горизонт! - выспренно продекламировала она и ворчливо добавила: - Как дура - в шлёпанцах... и зонт.
   - Концептуально, - оценил Костик. - Но у нас сейчас другие проблемы...
   - Не у нас, а у вас, - буркнула Люда, всё ещё не в силах справиться с раздражением.
   - Ты это сейчас шутишь? - с нажимом поинтересовался он.
   Пару секунд Люда боролась с искушением, но здравый смысл победил.
   - Шучу...
   Даже через сисадминскую невозмутимость стало заметно, что Костик облегчённо выдохнул. Неизвестно где прятавшаяся доселе совесть тут же выскочила и принялась грызть за пятку... причем, именно ту, где прибывала сейчас душа.
   - Чаю буш?
   - Буш... - согласилась Люда, очень благодарная за домашнюю обыденность предложения.
  
   Чай таки помог. Он, как утреннее Солнышко, выпарил весь туман из головы, и Люда, наконец, смогла воспринимать Костиковы измышления. А Костя в это время делал мировые открытия.
   - Твоя Навкуся - это банально. При всём уважении, не выходит за рамки известных сюжетов - таким добром вся фэнтэзи битком набита. Начиная с известной "Лiсової пiснi". Даже кристаллики (кстати, ты правильно определила - это кварц), и то вполне объяснимы. Тут на них статей, оказывается, куча. Их называют за прозрачность и блеск "мармарошскими диамантами". А чистые они такие, потому что кристаллизуются очень медленно из нефтяных растворов. Предполагается, что нефть поступает аж из самой мантии и приносит с собой тамошние давления. Потому, включения в них дрыскают даже от тепла руки. Ну, ты видела!.. Думаю, твоя Миклуха, - Костик обернулся и приветственно "сделал ручкой" куда-то в Люду, - просто использовала их энергию, когда Чёрное Око заваливала.
   "В очках, в очках... а умный!" - прокомментировала малая.
   - Угу, - согласилась со всеми Люда.
   - В общем, если надо детальнее - у своих спросишь, они должны знать. А вот твой "Город-У-Моря" - это гораздо интереснее.
   - А шо с ним не так? Наверное, был когда-то... - обиделась на "банально" Люда.
   - Ты так думаешь? - воззрился на неё Костик.
   - А шо я должна думать? - зыркнула в ответ Люда.
   - Что угодно, только не это! - патетически воскликнул Костик, явно намекая на известный фильм.
   Люда не выдержала и фыркнула в сторону.
   - Ну, сама подумай, откуда там город? - продолжил увещевать коварный в своей системности администратор. - Там отродясь, разве что городища были. А из архитектурных украшений - черепа козлов на кольях навешаны.
   - Почему - козлов?
   - Ну, врагов. Всё равно - "козлов", по большому счёту!
   - А-а-а... А может раньше там древняя цивилизация была?
   - В неогене?
   - Почему?
   - Так ближайшее море только в неогене.
   - А-а-а... Атлантида!
   - Мать, не сходи с ума, - подвёл итог Костик. - Всё гораздо проще и гораздо древнее.
   - Проще... древнее... - разворчалась Люда.
   - А вот смотри сюда! - с раздражающей снисходительностью пригласил он её глянуть на экран.
   - Ну?.. - Люда скептически скривилась, но придвинулась, закрепившись на самом краешке лежанки.
   - Не "ну", а геологический разрез, - невозмутимо поправил Костик.
   - И шо?..
   - Мать, кончай придуриваться. Блямбу видишь?
   - Ну, вижу...
   - Это те самые известняки, которые в карьере разрабатывают. Они залегают в меловой толще, но на самом деле - юрские. Обвальные образования. Разрушенный берег ещё юрского моря. А вот в юре, по единому мнению наших авторитетов, тут был очень мощный и долгоживущий риф, такой же, как я показывал в районе Понижена. А что такое коралловый риф? - сделал Костик театральную паузу, явно ожидая в ответ цитирования на память его же собственных глубоких умозаключений, но Люда, из чистой вредности, этого удовольствия ему не доставила, и пришлось ему продолжить, отвечая на собственный вопрос: - А коралловый риф, как я уже однажды говорил - есть самоорганизованная система, попросту - цивилизация.
   - Ну так, а город?!
   - А ты много видела в своей жизни коралловых рифов?
   Не найдя, что ответить, Люда просто показала язык. Впрочем, Костика это вполне удовлетворило.
   - То-то! Миклуха скорее чувствует, чем видит. А вот твой мозг как раз видит... в меру своей компетентности.
   - Жаль, - грустно констатировала Люда. - Город был такой красивый...
   - Ну, коралловый риф тоже - не хухры-мухры. Хочешь посмотреть?
   - Ыгы... - вздохнула Люда, мысленно прощаясь со своей голубой мечтой, если не пожить, так хоть помечтать, как белые люди.
   - Без проблем, - неожиданно пронялся Костик и с энтузиазмом взялся показывать.
   Показывал он долго и вдумчиво. Нет, в принципе, это было очень красиво, но через два часа у Люды появилось такое чувство, будто она сама - актиния на палочке. А по прошествии ещё какого-то времени она уже вполне утвердилась во мнении, что её целенаправленно от чего-то отвлекают. В конце концов, Люда взбунтовалась.
   - Ты это нарочно, да?!
   - Что?
   - Нарочно мне голову морочишь, чтобы я отсюда не выходила?! Лёшка попросил, да?!
   Костик откинулся на спинку кресла и воззрился, словно до глубины души поражённый её словами.
   - ВЕЛИКАЯ! Как же ты скрывала до сих пор столь могучий интеллект от окружающих?! Ведь не прошло и трёх с половиной... - прервал он сцену восхваления, чтобы наклониться к монитору, - о-о-о... ого! ...пяти часов, как ты проникла своим умом во все коварные помыслы и раскрыла все злонамеренные планы!
   - ПЯТИ ЧАСОВ?! Да... да... да я жрать уже хочу!
   - На, съешь печенюжку...
   - Мне домой пора!
   - Мне тоже пора, но я же ничего...
   - А кстати, тебе домой не пора?
   - Фигня, я своих к тёще на село отправил. Так что до пятницы...
   - И шо теперь?!
   - Свобода! Хачу чай пью, хачу тиливизир смотрю...
   - Я не об этом!
   - А о чём?
   Люда задумалась. Что-то в мире было не в порядке - и в её внутреннем, и во внешнем. Словно, предгрозовое затишье. "А действительно! - вдруг обратила она внимание. - И в коридоре ничего не слышно... И не заглядывает никто... даже Юлька".
   - Куда все подевались? - покрутила Люда головой, вслушиваясь в обстановку за дверью.
   - Так нет никого. Погнали по домам сидеть... в виду угрозы высокоточного попадания бомбой по макушке.
   - Так, а-а-а?.. - развела Люда руками, намекая на собственную затерянную судьбу.
   - Лю-да! Ты что - забыла? Тебя же Лёшка просил - ДОЖДАТЬСЯ.
   - Лёшка... И где он?
   - Занят, наверное...
   - Вот ещё на мою голову... А Юлька чего не зашла?
   - С Олежкой, видать, увалила. Лёшка их предупредил.
   - Лёшка, Лёшка, Лёшка... И всех-то он предупредил! Только сам пропал, - Люда уже смирилась и ворчала чисто по инерции.
   - Ну, так!.. - пожал плечами Костик. - Чаю будешь? С печенюжкой?
   - Будешь, - обречённо вздохнула Люда, заползая с ногами обратно на лежанку.
  

--

  
   И опять где-то в неопознанном эфире...
   СЛУЖБА ПЕРЕХВАТА - ЭКСПЕРТНОЙ ГРУППЕ. К НЕМЕДЛЕННОМУ РАССМОТРЕНИЮ. В информационном потоке стран Содружества отмечено резкое увеличение кратких кодированных сообщений по военным средствам связи. Данная активность похожа на окончательную подготовку к нанесению удара. Выделенная информация прилагается.
   ИНФОРМАЦИОННАЯ СЛУЖБА - ЭКСПЕРТНОЙ ГРУППЕ. ВЕСЬМА СРОЧНО. На ваш запрос сообщаем, что в средствах массовой информации наблюдается прогнозируемое вами затишье. Интерес к теме кризиса практически упал к нулю. В то же время, по всем каналам отмечен мощный вброс компромата на одного из лидеров Содружества. Выделенная информация прилагается.
   ЭКСПЕРТНАЯ ГРУППА - ШТАБУ. ВЕСЬМА СРОЧНО. Судя по поступающей информации, страны Содружества завершили подготовку к началу военной кампании как в политическом, так и в военном плане. В общественно-политической сфере подготовка завуалирована вбросом резонансной темы сексуальных домогательств в высших политических кругах. Обвиняемый деятель (одна из ключевых фигур Союза) теперь кровно заинтересован в организации локальной войны, которая единственно способна отвлечь общественность от его фигуры. Это делает военную кампанию политически неизбежной и обеспечивает военным полную свободу действий. С другой стороны вооружённые силы, привлечённые к проведению кампании, перешли на обмен краткими сообщениями, кодированными по семантическому принципу. Это характеризует их стадию готовности, как выход на рубеж атаки. Таким образом, начало боевых действий следует ожидать этой ночью, вероятнее всего - в начале.
   ШТАБ - ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ. ПРИКАЗ.
   1. Объявляется полная боевая готовность.
   2. Средствам подавления - распределить сферы воздействия в соответствии с предварительным планом.
   3. Ударным силам - распределить цели в соответствии с предварительным планом. Быть готовыми перенаправить боевые подразделения по получении уточнённой информации.
   4. Десантным частям - распределить цели в соответствии с предварительным планом. Уделить максимальное внимание снижению риска потерь от случайного и единичного огня со стороны армии и населения.
   5. Подразделениям поиска - сохранять готовность по первому приказу десантироваться в район поиска. Быть готовыми в кратчайшие сроки вывести средства захвата объекта поиска на полную мощность.
   6. Всем участникам операции при выполнении своих обязанностей сохранять максимальное спокойствие и бдительность.
   ГЕНЕРАЛ - ЕЗДАНШЕРУ. Сделал всё, что смог. Петиция отклонена, но шарашка в твоём полном распоряжении. Атаман только ждёт сигнала. Удачи.
   ЕЗДАНШЕР - ИЗЯСЛАВУ. Изя, если ты меня подведёшь, я буду очень-очень сердиться. И да, прошу пристроить в бригаду одного человечка. Рвётся работать на благо общества.
   ИЗЯСЛАВ - ЕЗДАНШЕРУ. Ёся, когда я тебя подводил. Но зачем мне тут Элька?! Кирпичи таскать?!
  

__

  
   - "Уж полночь близится, а Германа всё нет!" - возвестил Костик, с осуждением глянув на часы.
   - ...Третий час засада белорусских партизан поджидала немецкий патруль... - продолжила было Люда и тут, словно порыв холодного ветра, в её голове дохнуло Миклухиным голосом:
   "НАЧАЛОСЬ!"
   Копаясь в интернете, Костя помертвевшего Людыного лица не заметил.
   - Симптоматично, - мимоходом оценил он. - Так, что у нас? Фигня... фигня... О, надо же! Не, ты глянь!
   - Шо ещё? - ввергнутая в пучину отчаяния, Люда едва смогла приподнять взгляд.
   - Интернет пропал! - как-то даже радостно сообщил Костя. - И смотри, на какой странице!
   Люда всмотрелась. На экране красовался символический подсолнух, подстеленный вышиванкой и обрамлённый сверху громоздкими буквами "ТАК" [прим. - "ДА"]. Причём, восклицательный знак к этой надписи был безжалостно воткнут в цветок.
   - ШО ЭТО? - испугалась Люда от общей нервозности.
   - Как?! Ты ещё не знаешь? - удивился Костик. - Это же наш будущий... всея Малыя и Белыя, так сказать. Ну вот же, где-то было у меня скопировано...
   Костик "зарылся" в экран и, наконец, откопал картинку: тот же подсолнух, но вместо надписи из него, словно джин из лампы, выплывало холёное, озабоченное судьбами народа лицо.
   - Э-э-э... Типа - кандидат в президенты, что ли? Билюченко?
   - Оно... - и Костик вернул обратно "такнутый" подсолнух. Но дальнейшая реакция Люды оказалась непредсказуемой.
   - Бе-е-едненький... За шо ж его так жестоко!
   - Что - жестоко?..
   - Да обзывают.
   - Как обзывают?!
   - ТАК!
   - Хм... действительно - за что? - задумался Костик, глядя на символическую надпись.
   - Не, ну подумай - оскорбуха! Такое только на заборах писать... тоже на три буквы.
   - Люда, ты в корне не права. Видишь подсолнух?
   - Ну?..
   - А подсолнух - это что? Символ Солнца!
   - Ну!..
   - А Солнце - главное божество всех земных религий.
   - И шо?!
   - Ну, думай-думай: Солнце... Бог... ТАК...
   - В смысле: "Нам Солнца не надо, Билюченко нам светит..."? - скептически скривилась Люда.
   - Не бОгОхульствуй! - нарочитым басом сделал замечание Костик.
   - Не выражайся при ребёнке! - не осталась в долгу Люда.
   - Каком ребёнке? А-а-а!.. Ну так вот, Солнце символизирует бога ТАКа. А Билюченко - его земное воплощение. Понятно?
   - ОЙ-ЙО!.. за перепрошення... Слу-у-ушай, а ведь действительно-о-о! - зажёгся в Людыных очах "свет Истины" и выражение личика стало до неприличия просветлённым. - А ведь есть такой Бог, я знаю! Почитание ТАКа имеет глубокие корни! "ТАК тобi i треба!", - говорят в народе, а значит это - "Навернись до Бога!". Или "вот ТАК!" означает - "с нами Бог!". А "вот так-так!" вообще богохульство, значит вроде "ох и учудил наш ТАК".
   - ...И страшное проклятие: "ТАК тебя рас-ТАК!", - удовлетворённо вставил Костик.
   - Ага! А ещё с именем ТАКА в бой ходили! "ТАК-ТАК-ТАК! - говорит пулемётчик. ТАК-ТАК-ТАК! - говорит пулемёт"...
   - Кстати, ты не права ещё раз. Не только у нашего народа почитают ТАКа. Помнишь, как у Ницше - "ТАК говорил Заратустра"! Только кто кого "говорил" непонятно...
   - Круто! О, а кстати, чего это они от всего Билюченка один восклицательный знак оставили? Или это тоже символ?
   - А как же! Это... это, знаешь ли... такой символ, что - О-О-О!
   - Шо - "о-о-о"?..
   - "О" - значит "О!". Древнейший символ лингам оно значит. Мужское, так сказать, начало. Вот смотри - это Индия!
   - О-О-О! - Люда была восхищена древней индийской культурой, и на этот раз искренне.
   - Вот видишь...
   - Надо же, какое... "начало"! - никак не могла она успокоиться.
   - Ну так - арийцы...
   - А Билюченко символизирует, значит, взаимосвязь... То-то по нём наши дамы пищат и сохнут!
   - Да-а-а! Божественная сущность, знаете ли. Достоинство нации, так сказать.
   - И предвыборная программа заодно.
   - "Стояла и стоять будет!", типа?
   - Не, типа - шо он с нею сделает...
   - Лю-у-уда!.. Фу, какая ты... неромантичная. Не веришь ты в светлое будущее.
   - Почему? Верю! - воспротивилась Люда и продекламировала в ударном ритме:
   - "Я верю в Единого Бога!
   В Единого Бога - Сварога!
   Пусть вера моя и убога,
   но твёрже, чем рог носорога!
   И я презираю всей кожею
   языческую многобожию!"
   - Да-а-а, схизматик ты, батенька, в смысле - матушка, - задумчиво протянул Костя. - Отца Онуфрия на тебя нет...
   - Отец Онуфрия пусть своего сына Онуфрия воспитывает, - проворчала в ответ Люда. - А мы его знать не знаем и ведать не ведаем...
   - Как?! - благородно возмутился Костик. - Ты не знаешь отца Онуфрия?! У них тут с отцом Никодимом ТАКОЙ диспут... на богословскую тему.
   - Да шо я там не видела...
   - А ты посмотри! А, чёрт, забыл, интернет же гавкнулся... Но там такие выражения! "Да поглотит тебя, богопротивного мужеложца, Геенна огненная" или "Будь ты трижды проеден язвами Ионовыми мудажорец бесов"!
   - Эй! Здесь женщины и дети!
   - Зато, скажи, какая экспрессия!
   - Па-а-адумаешь, экспрессия! Наши говорят, на геологических совещаниях тоже за молотки хватались.
   - Типа - "а чтоб тебя при крутом падении да вкрест простирания"?
   - Ага - "пестроцвет тебе в разрез и турбобур в каверну"!
   - О-О-О, это страшно!..
   Глупости лились рекой - широко и свободно, Люда болтала и не могла остановиться, но... это была, словно, не настоящая Люда. Потому что настоящая в это время была вовсе и не здесь - в маленькой комнатке без окон - а там, снаружи, где потемневший горизонт вот-вот должен был полыхнуть Последней Грозою. И настоящей Люде отчаянно не хватало воздуха и простора.
   - ...Ты в корне неправа, - разорялся Костик на выскочившую, невесть каким боком, тему топонимики. - "Кривой Рог" - это очень древнее название с глубоким смыслом. У тамошних сарматов был странный обычай - привязывать к головам младенцев дощечки, чтобы череп вытягивался. Рожи при этом получались преотвратные. Вот за этот дурной обычай соседние скифы и прозвали их криворожцами. Это уже потом, много позже, "криворожцы" превратились в "Криворожье", а уж оно...
   - Костя-а-а...
   - Да-да?
   - Мне бы пройтись...
   - Куда это?
   - В туалет! - отчаянно сорвалось у Люды и она, кипя негодованием то ли на его назойливость, то ли на собственную нерешительность, вскочила с места.
   Костя тоже начал приподыматься.
   - Провожать пойдёшь? - как можно более въедливо поинтересовалась Люда.
   Костик опустился обратно. Люда презрительно хмыкнула и выплыла за дверь.
   Полутёмный коридор выводил к вестибюлю, но там должен был сидеть охранник. Да и вообще, туда не хотелось, а хотелось наверх, к небу... ну, или хотя бы на крышу. Люда почему-то была уверенна, что туда попадёт и решительно свернула из коридора на лестницу. Второй этаж... Третий... Четвёртый... Железные ступеньки, упирающиеся в люк на потолке, который оказался незапертым. Маленькая будка с пыльным окошком и рассохшейся, кое-как оббитой дверью. Пустота пространства за нею. Люда ступила на просмолённую, чуть пружинящую поверхность и огляделась. Поодаль виднелась ещё одна будка, между ними торчала тонкая труба на растяжках с "метровой" антенной на конце, крышу вдоль и поперёк пересекали электрические провода, исчезая за бортиками. Вот оно - небо. Глубокое, уже потемневшее, но ещё подсвеченное заревом на западе. И что дальше?
   Люда подошла к бортику. Впереди открывался шикарный вид на долину, сплошь покрытую лесом, на дома, взбирающиеся по склону с противоположной стороны, на город, раскинувшийся на холмах и уже включивший вечерние огни. Тихий домашний вид, обычный мир... её Мир. И этого мира скоро не станет!.. Почему? За что? Кому он помешал? Кем надо быть, чтобы за-ради каких-то "интересов" уничтожить целый мир? Люда просто не могла себе представить.
   А Мир продолжал жить. Она словно услышала его "дыхание", почувствовала, как бьётся его "сердце". Она сама ощутила себя этим сердцем... центром всего, что составляло её маленькую Вселенную... Сублимация сознания! В этом Мире тоже была своя "сублимация", созданная душой людей, его составляющих, и душами всего, чего эти люди касалась: домов, машин, деревьев... даже столов! И сейчас этим средоточием души была она - Люда. Теперь это был действительно ЕЁ МИР, и деться из него ей было некуда. Сердце сжалось от ощущения надвигающейся беды... и Люда увидела, различила обострившимися чувствами, как зарождается где-то за горизонтом беспощадная и неминуемая, как смерть Чёрная Волна.
   Где-то там за горизонтом чьи-то пальцы легли на кнопки, а руки потянули рычаги. Там открылись пусковые контейнеры и взревели двигатели. Там бездушные электронные мозги приняли команду и дали старт бездушному смертоносному металлу. Чёрная Волна поднялась, набухла грозной силой и двинулась, набирая обороты, на Люду. НАЧАЛОСЬ! Обречённый Мир сжался и замер, не в силах противостоять неизбежному.
   Что он мог? Бросить на перехват крохи своего ПВО? Они не остановят даже десятой доли сил агрессора.
   Зарыться в землю? Долго ли просидишь в убежищах без воды, еды, электричества, когда всё хозяйство будет разрушено беспощадной бомбардировкой.
   Набраться мужества и ждать, когда враг подойдёт на расстояние выстрела? А вторжения не будет! Зачем рисковать людьми и техникой, если можно издалека безнаказанно долбить любые цели на выбор, ожидая, когда "гiднi люди" сами подадут запуганную страну на блюдечке.
   Да и вообще, враг настолько толерантен и любезен, что ему даже лишние жертвы не нужны. Зачем, если потом понадобятся дешёвая рабочая сила и повод для гуманитарной миссии.
   По большому счёту, ему вообще ничего не нужно: ни предприятий, которые пойдут на слом, ни рабов, которых придётся даже ограничивать в их страстном желании продаться, ни полезных ископаемых, которых и так переизбыток добычи. Ему нужно одно - уничтожить этот чуждый ему мир. И сделать это дёшево и быстро, не создавая себе проблем. Как это принято в цивилизованном обществе.
   Ничего этого Люда, конечно, не думала. Она лишь видела вздымающуюся над её миром Чёрную Волну, наглую, как банда подростков в песочнице, и знала одно - на этот раз её надо остановить. Любой ценой.
   - Но, моя дорогая, - обратилась она к догорающему последними лучами заката горизонту, и жестокая улыбка, больше похожая на оскал, невольно исказила её губы, - так случилось, что цену теперь назначаю я. Потому что это - МОЙ МИР! И я его тебе не отдам!
   Люда протянула руки, и свет во всём городе погас, цветным водоворотом втянувшись в её ладони, а за спиной будто выросли крылья - могучие, как паруса, плещущие огненной радугой крылья, которые уже взяли "ветер" и просились в полёт. И последнее, что успела подумать Люда, прежде чем рвануться навстречу надвигающейся Тьме было "Ух ты! Кстати о птичках..."
  

--

  
   В каком-то эфире...
   "Всем!!! Всем!!! Всем!!! В оперативном районе обнаружена РЛС неизвестной конструкции! Прекратить запуски! Всем эскадрильям немедленно вернуться на аэродромы! Повторяю, всем эскадрильям немедленно покинуть район... Парни, полный назад! Уносите свои задницы! У аборигенов оказалась крутая микроволновка, так что наших "рыбок" поджарили вчистую! Тут все в шоке..."
   "В оперативном районе неожиданно заработал источник неизвестного излучения, способный генерировать управляемые плазменные облака. Первая волна ракетных пусков уничтожена. Эпицентр излучения идентифицирован в городе ... в административном здании, которое числится за геологической организацией. Каких либо оперативных данных об этом здании не имеется, поэтому предполагаем работу мобильной установки. Снимки со спутника показывают наличие на крыше мощного свечения. В его центре чётко видна женская фигура, на одном снимке достаточно ясно запечатлелось лицо. Отряду специального назначения немедленно выдвинуться в указанный район для захвата вероятного свидетеля применения неизвестного средства ПВО".
   Из записи оперативного совещания...
   "- ...Почему там нет наших оперативных групп?!! Как допустили?!!
   - В городе имеется наш сотрудник, который с самого начала контролирует ситуацию с объектом. Всё без исключения возможное нами предпринято и делается...
   - Всё возможное?! Надо смотреть правде в глаза - никаких гарантий, что удастся изъять объект сегодня или даже завтра, нет и быть не может. Я настаиваю на немедленном начале спецоперации!
   - И всё же, я бы просил сначала дождаться сведений от нашего сотрудника..."
   И снова в каком-то эфире...
   ШТАБ - ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ. ПРИКАЗ. Объект активизировался и сорвал первую волну военной кампании стран ЕСЭ. Военные действия приостановлены, но возникла угроза захвата объекта силами специального назначения воюющих сторон. В то же время, наши оперативные мероприятия в районе локализации объекта до настоящего времени результатов не дали. В связи с изложенным - ПРИКАЗ:
   1. Всем подразделениям - объявить часовую готовность.
   2. Средствам подавления принять корректировки целей и следовать ранее намеченному плану. Полное блокирование ударных сил и средств ПВО обеих сторон военной кампании начать не позже 22.30 местного времени.
   3. Десантным силам перенаправить высадку в район проявления объекта. Начать движение из выжидательных баз с расчетом выхода на цель в 22.50 местного времени. Задача - глухое блокирование района с последующим прочёсыванием вплоть до выявления объекта и его носителя.
   4. Во избежание нежелательных контактов с десантом всем оперативным группам немедленно покинуть район проведения спецоперации. Нахождение в оперативной зоне строго воспрещается. На случай выхода на связь "Бурундука" - сохранять канал для его немедленной эвакуации.
   5. Всем участникам спецоперации проявлять собранность и бдительность. При прочёсывании по возможности избегать огневых контактов, в случае таковых - оказывать помощь пострадавшим.
   ИЗЯСЛАВ - ЕЗДАНШЕРУ. Бурундук на связь не выходил. Подозреваю провал. Разрешите произвести поиск и захват объекта в городе.
   ГЕНЕРАЛ - ЕЗДАНШЕРУ. Захват объекта в городской черте запрещаю. Начало операции принято безоговорочно. Приказываю немедленно покинуть точку встречи. Канал сохранять, сколько сможете. О выходе на связь Бурундука докладывать немедленно.
   ИЗЯСЛАВ - ЕЗДАНШЕРУ. Жду до последнего. Элька меня убьёт.
   А в это время...
   А в это время где-то за городом в одной из воинских частей произошло ЧП. Находящийся на территории части мобилизованный УАЗ-469 с ещё гражданскими номерами, который четыре часа терпеливо ожидал начальника технической службы у крыльца штаба, неожиданно сорвался с места, протаранил ворота и вырвался на шоссе, ведущее к городу. Организовать поиск удалось не сразу - ввиду угрозы воздушных налётов и обстрелов, до гражданского дезертира никому не было дела. Полчаса ушло на то, чтобы уведомить посты на трассах, но нарушитель к тому времени уже скрылся в путанице городских улиц.
  

--

  
   Принять факт, что сумасшедшая Людка пошла ни в какой не туалет и возвращаться не собирается, легендарному терпению сисадмина хватило четверти часа. Ещё минут двадцать ушло на то, чтобы оббегать с охранником все помещения и выяснить, что ни вестибюлем, ни запасным выходом, ни окном она тоже не воспользовалась. Пару минут ушло на то, чтобы сообщить сей прискорбный факт Лёшке и получить ценные указания. А потом погас свет. И только тогда, ощупью выбравшись из своей каморки, Костик понял, где искать эту умалишённую. Потому что изо всех окон вливалось "северное сияние" плескавшихся над зданием огненных полотен.
   Спотыкаясь и чертыхаясь, Костик выбрался на крышу и застал картину не то что "маслом" - акварелью из пульверизатора. Людка стояла посреди площадки и из поднятых, будто на взмахе рук в глубину неба уходили радужные сполохи, раскрываясь там невероятными крыльями. Вообще создавалось впечатление, что она не стоит тут, на крыше, а летит там, в небе на своих радужных крыльях, плавными взмахами оставляя позади пространство. Вид был завораживающе красивый, но страшноватый, и Костя сходу вмешаться в процесс не решился. На счастье, ждать пришлось недолго. Огненная вакханалия пошла на убыль, упорхнула последними "взмахами" в потемневшее опять небо и Людка медленно опустила руки.
   - Люда-а-а!.. Людочка-а-а... Всё в порядке, можно идти домо-о-ой.
   Она обернулась и Костик мог поклясться, что глаза её на мгновение полыхнули "дьявольским" светом. Но дьявольщина ушла, а Людка осталась, и в темноте, подсвеченной разве что далёкими звёздами, её фигура стала медленно клониться набок.
   - Э! Э!.. - бросился наперехват Костя. - Всё хорошо. Всё уже хорошо. Пойдём вниз, а?
   - Ага... - выдавила его подопечная и поплелась к будке, то и дело заваливаясь ему на руки.
   Как они будут спускаться по всем лестницам в полной темноте, Костик не представлял, но так случилось, что добрый дядя-охранник услышал наверху шум и прибежал с фонариком. И он, и фонарик оказались тут нелишними. Общими усилиями слабо сопротивляющаяся Людка была спущена на лестничную площадку и стащена по ступенькам на первый этаж.
   - Ну то шо, тепер по домах? - жизнерадостно осведомился дядечка-охранник, предвкушая, наконец, поспать в куточке или, накрайняк, послушать радио - может чего интересного скажут на предмет, не пора ли в подвал прятаться.
   - А Лёшка? - проснулась у Людки совесть, как всегда - не вовремя.
   - Обойдётся... - пробурчал Костик. - Он утратил свой шанс. Идём скорей, а Лёшка пусть теперь сам нас ищет.
   Все втроём они вышли в вестибюль и тут по стёклам парадного входа полоснул мощный свет фар, а во дворике заполошно взвизгнули тормоза.
   - Кого це принесло? - удивился охранник.
   - Лё-о-ошка-а-а... - словно пьяная улыбнулась Люда, но вдруг посмурнела и подозрительно прислушалась: - Или нет?..
   Глядя на неё, плохо стало и Костику.
   - А давай-ка пока отойдём в сторонку? - предложил он и, не дожидаясь согласия, подпихнул Людку в темноту коридора. - Якщо шо, то нас тут не було! - конспиративным шёпотом проинструктировал он охранника. Дядечка понимающе кивнул и направился к входу. Там уже нетерпеливо дёргали двери и стучали в стёкла.
   - Зараз, зараз! Вже йду!.. Що треба?
   - Комитет госбезопасности! Быстро открывай, пока в тюрьму не загремел!
   - Вже, вже! От люди - навiть поспати не дають... Та не ломiться, та вiдкриваю!
   - Ещё люди в здании есть? - прозвучал по-хозяйски резкий голос, но Костик уже не прислушивался к разговору, он поспешно уволакивал Люду в глубину тёмного коридора.
   - Стой! Сюда! - вдруг воспротивилась Людка и с разворота ломанулась в какую-то едва различимую дверь. Едва они успели туда нырнуть, как им вслед зашарил луч фонарика.
   - Куда?! - запоздало возмутился Костик, но Людка уверенно его перебила:
   - Здесь окно! Я знаю!
   В четыре руки они нащупали задвижки и приподняли раму. Костя, придерживая одной рукой окно, другой подтолкнул Людку - мол, давай. Та не стала противиться и быстро полезла в проём. Он услышал, как шлёпнули об землю её сандалии и уже хотел сам последовать примеру, но снаружи вдруг раздалась какая-то возня, сдавленное мычание и тихий голос сообщил: "Она у нас... Понял..." Костик отпрянул от окна и тихонько отступил в подвернувшуюся весьма кстати кабинку, оказавшуюся туалетной.
  
   Люда спрыгнула на землю несколько твёрже, чем рассчитывала и зашипела от боли в отбитых пятках. Но свобода требовала жертв. Она решительно выпрямилась... и сейчас же её рот оказался плотно закрыт чьей-то ладонью, а рука - завернута за спину в жёстком захвате. "М-М-М-М!.." - только и смогла она возмутиться по этому поводу, когда тихий голос рядом сообщил: "Она у нас... Понял!" И Люда поняла, что попала конкретно...
   "Ммм-а-а-ма-а-а..." - испуганно заныла Миклуха, чем только подтвердила догадку.
   Пока в голове проносились идеи спасения - одна другой безумнее - её повели вдоль здания, а навстречу уже выныривали большущие по темноте фигуры других напастников.
   - Не волнуйтесь и не сопротивляйтесь. Вам ничего не угрожает, - прозвучал над нею уверенный голос, пока в лицо немилосердно светили фонариками. - Вы просто проедете с нами, и мы зададим вам пару вопросов. Вы меня понимаете?
   - Ыгы! - сказала Люда и возмущённо мотнула зажатой головой. Ладонь сейчас же убралась, фонари опустились, а хватка ослабла. Впрочем, это ничего не значило, потому что теперь её контролировали с боков два плечистых силуэта.
   - А вы кто?!
   - Пройдёмте, и мы вам всё объясним, - достаточно вежливо предложил голос, и в других обстоятельствах Люда бы решила, что её зовут только душевно побеседовать, но сейчас кажущуюся интеллигентность приглашения сильно портило полное отсутствие выбора.
   "Мацьонька, а ты бы не сделала шо-то приятное нехорошим дядям?"
   "Неа..." - неожиданно заартачилась та. - А зачем?"
   "Ну вот, как хулиганить, так - на тебе, а как на тебе - так дуля!" - обиделась Люда. - "А вдруг меня отвезут в ближайший лесок и прикопают под кустиком. Шо тогда будешь делать, а?!" Но Миклуху это не проняло.
   "Неа, не прикопают! - уверенно заявило чудо. - "Не успеют..."
   "Ты-то откуда знаешь..." - пробурчала Люда, хотя у самой заявление деточки вызвало неадекватную вспышку надежды: - "Может действительно - только спросят..."
   Тем временем, они дошли до машины, такой же чёрной, как всё вокруг, и в свете притушенных фар Люда убедилась, что плечистые силуэты не только плечисты, но ещё и мордасты. Не меняя кирпичной закалки на лицах, эти "шкафы" с железной деликатностью впихнули её внутрь и подпёрли с боков. Дружно хлопнули дверцы. Севший впереди, проговорил куда-то в кулак: "Внимание, я - Первый. Выдвигаюсь на трассу. Второй, выдвигайтесь навстречу. Третий, остаётесь наблюдать. Отбой!", и по интонации Люда узнала обладателя уверенного голоса. Машина тронулась, осторожно выруливая с погружённого во тьму двора. На приснопамятной яме их немилосердно тряхнуло. Людыных конвоиров это совершенно не впечатлило, зато сидящий впереди обладатель уверенного голоса приглушённо матюкнулся.
   - Твою ...! Не дрова везёшь!
   - Сейчас выберемся на трассу... - как бы извиняясь, проговорил водитель.
   "Я сплю?.." - у Люды появилось странное ощущение повтора и раздвоения реальности. - "Или они все одинаковые? Наверное, одинаковые", - решила она, потому что вариант "сплю" был ещё фантастичнее.
   Автомобиль осторожно лавировал между рытвин. На совершенно тёмной дороге те выныривали в свете фар в таком замысловатом порядке, что невольно закрадывалось подозрение в злом умысле их создателей. "Интересно, как Лёшка их объезжал? Так же ругался? А он вообще умеет? Интересно было бы послушать!" - подумала Люда, но тут плавное покачивание вновь прервалось жёсткой ямой и если бы не плечи "товарищей", Люда наверняка воспарила бы над сиденьем и врезалась макушкой в потолок.
   - Да что б тебя... - вновь не удержался командир, но претензий выставлять шофёру уже не стал.
   "А же-бысь знав!"" - злорадно подумала Люда, почему-то ощущая гордость за "своих" непрошибаемых конвоиров. Непонятное, но уверенное Миклухино спокойствие уже передалось ей и в голову полезли дурные мысли: "Какие парни! Нет, ты посмотри, какие парни!.. И сразу два! Сбылась мечта идиотки!" Она опять огляделась с уже весьма недвусмысленным оценивающим взглядом. Парни никак не прореагировали. Стало даже обидно.
   Впереди замаячил пустой и чёрный провал выезда на улицу. "Сейчас выскочим на трассу и повезут меня..." - успела подумать Люда, но загрустить по этому поводу не успела. Совершенно неожиданно в лобовое стекло с разворота ударил поток света и с отчаянным визгом тормозов какой-то автомобиль со всей дури врезался им в передок. Освещения сразу стало вполовину меньше, а в наступившей тишине под капотом что-то зашипело.
   - Й-ЙЯТЬ!.. - удивился сидящий впереди командир, отлепляясь от передней панели. Парни по бокам Люды напряглись. Но то, что произошло дальше, заставило вытянуться даже их кирпичные физиономии. Потому что дальше хлопнула дверца и в инфернальном свете разбитых фар появился... Лёшка! В дупель пьяный Лёшка! И покачиваясь, как пресловутая рябина, он уставился обалдевшим взглядом на причинённые разрушения.
   - ТВОЮ МАТЬ!.. - воскликнул он, экспрессивно хлопая себя по бокам руками. - Да твою ж мать! Да твою... - и принялся выражаться столь образно и кучеряво, что заслушались все, а Люда даже ударилась в мысли о "вечном", ибо после такого нежданного и полного осуществления своей "мечты", желать что либо ещё в жизни было просто непозволительной наглостью. Но командир был бы не командир, если бы не помнил о своих обязанностях.
   - Мышонок, остаёшься, остальные - за мной. Надо убрать этого клоуна...
   Люда искоса глянула на двустворчатого "Мышонка" и опять вернулась к представлению. Его участники уже отступили за световую завесу и там деловито и молча выясняли отношения. Слышались только глухие удары и Лёшкины причитания: "ребята, да вы чё?!", "ребята, да я всё оплачу!" Вероятно, за Лёшку следовало бояться, но спокойная собранность Миклухи не отпускала Люду, и она, повременив с переживаниями, просто ждала развития событий.
   События не заставили себя долго ждать.
   "Свежеизбитый" Лёшка неожиданно вынырнул из темноты прямо перед окном и распахнул перед нею дверцу.
   - А!.. - Люда только открыла рот, но тут же была жёстко ухвачена и буквально вышвырнута из салона. - ...Ой! - закончила она мысль, приземляясь на четвереньки. Сзади послышалась какая-то возня и резко стукнула дверца.
   - Валим, валим!.. - Лешка подхватил её под мышки и буквально вознёс на прямые ноги, заставляя быстро ими перебирать. Люда старалась, она очень старалась, но всё равно не успевала, так что на заднее сиденье "бобика" она влетела тоже "птичкой", ускоренная весьма неучтивым образом и едва не протаранив головой противоположную дверцу. Традиция, однако!
   Пока брыкалась и усаживалась, "бобик" дал задний ход, выскочил на основную дорогу и лихо развернулся.
   - Держись! - бросил через плечо Лёшка и передёрнул рычаги.
   - Та держусь... - проворчала Люда, и так уже растопыренная во все упоры на заднем сиденье.
   "Бобик" радостно взревел и понёсся пустыми тёмными улицами.
  
   ...Как он ревел! Как он выкладывался всеми цилиндрами и валами своего железного нутра! Люда аж залюбовалась могучим порывом столь неказистой на вид машины. Были бы крылья, уже взлетел бы!
   Вспомнились и свои недавние ощущения... полёт под звёздами... стремительные тела ракет, беспомощно сгорающие в огне её дыхания... И Чёрная Волна - отпрянувшая, удивлённо клубящаяся на месте - которая впервые, быть может, за миллионы лет нарвалась на достойный отпор.
   Кем или чем она была там? Огнём? Драконом? Волной электромагнитного или ещё бог знает какого излучения? "Там была Я", - говорит Миклуха. И наверное, это правильно. Когда становишься с кем-то одним целым, разве важно различать, где чьё "я"... "А вот интересно, мы с Лёшкой тоже будем одним "я"?" - неожиданно завернули её мысли.
   Люда подняла взгляд. Лёшка рулил под стать своей машине - уверенно и вдохновенно, так что Люду мотало, словно джина в бутылке при перевозке стеклотары. И это человек, всё "лихачество" которого ещё недавно не превышало шестидесяти километров в час! На ровной, удобной трассе! А сейчас за окном проносились тёмные улицы, и приподняться посмотреть на спидометр было просто страшно - реально можно было выпасть в дверь. На мгновение она поймала в зеркальце Лёшкино лицо - спокойное, сосредоточенное, как никогда напоминавшее ту самую бомбу с часовым механизмом, что уже привиделась ей однажды. "Лёшка, Лёшка... кто же ты такой? Размечталась тут, а может статся, что попала из огня да в полымя..." Но думать так не хотелось. Все подозрения и страхи на эту тему отсеивались, словно фильтром Миклухиной уверенностью в светлом будущем. И Люда уже давно не могла сказать, кто теперь тут главный.
   Лёшка словно почувствовал её мысли.
   - Ты как там? - бросил он, не отрывая глаз от дороги.
   - Н-нормально. Де-ОЙ!-держусь. - заверила Люда.
   - Молодец, держись!.. - оценил он её героические усилия и опять замолк.
   Поговорили... Может просто голос хотел услышать? Но распробовав возможность общения, Люда уже не могла остановиться.
   - А куда так гоним, нет же никого? - быстро проговорила она в относительное затишье.
   - Есть, просто отстали, - уверенно ответил Лёшка.
   - Да-к как-ык... они нас найдут?
   - Их спутник ведёт. Там вся машина аппаратурой напичкана. Это у нас... как всегда!
   Уточнять при такой дороге у кого это "у нас" Люда не стала. "Потом спрошу, - решила она. - Пускай сюрприз будет".
   - А долго ещё нам?..
   - Люд, помолчи пожалуйста.
   Люда обиделась. Нет, разумом она всё понимала... но стало как-то неприятно, что все ею сегодня помыкают: молчи, стой, сиди... Кукла что ли?!
   Через некоторое временя "бобик", победно ревя, вырвался из лабиринта городских улиц на трассу и понёсся ровно и уверенно. Можно было сесть нормально. Можно было и поговорить... но уже не хотелось! Вот почему так всегда получается - когда нельзя, так чешется, а как можно...
   - А вот и наши "друзья", - вдруг сам нарушил молчание Лёша, мельком глянув в боковое зеркальце.
   Люда подскочила на месте и с трудом выкрутилась, чтобы глянуть в заднее окошко. В сплошной тьме там маячили далёкие огни фар. Пока совсем не страшные. И вообще...
   - Почему они?
   - Больше некому, - хмыкнул Лёшка.
   Люда продолжила наблюдение. Огни постепенно приближались.
   - Догоняют, - сообщила она.
   - Ну, так!.. - не стал он отрицать очевидное.
   Люда ещё понаблюдала и скоро различила, что огней движется три пары. Она уже собралась сообщить это Лёшке, как тот внезапно чертыхнулся и "бобик", замедляя движение, откатился на обочину.
   Мгновение Лёшка хмуро смотрел куда-то в руль. Люда ждала. Наконец, он отмер и повернулся к ней.
   - Значит так. Наш поворот дальше, перед ним кордон. Сейчас ложишься на пол и не поднимаешь головы. Я по любому выеду на тропу. Если остановимся, выскакиваешь из машины и бежишь, не оглядываясь, вверх. Там тебя будут ждать. Понятно?
   Понятно... Люде так много стало понятно, что она не нашла слов для ответа.
   - Рыжик, пожалуйста...
   От этого "Рыжик" в душе всё перевернулось, захлестнуло предчувствиями и Люда, пока из глаз не брызнули дурные ненужные слёзы, поспешила скрыться на полу. А там - будь, что будет...
   "Бобик" сейчас же рыкнул, тронулся и начал набирать скорость. Люда как наяву ощутила его сосредоточенную решимость. Не слишком быстро, словно вразвалочку, он приближался к невидимому для неё кордону, пока в салоне не замаячили встречные огни. Внезапно, машина взревела, как атакующий слон, и будто прыгнула вперёд.
   БЗДЫМ! ХРЯСЬ! БУМ! - "бобик" вздрогнул всем корпусом, вильнул, выправился и с отчаянным рычанием понёсся дальше. Сзади раздались крики, что-то гулко затукало и сухо защёлкало. Дзенькнуло и брызнуло на Люду осколками заднее окно. В салоне потянуло сквозняком. Попало, но кажется, прорвались... Ни хрена себе, она резкая - эта взрослая жизнь!
   Некоторое время двигатель гудел ровно, а в салоне становилось всё холоднее от пронизывающего встречного потока воздуха. Люда уже начала беспокойно ёрзать и оглядываться, не найдётся ли чем укрыться, когда машина круто свернула с шоссе и затряслась на колдобинах, вероятно, обещанной тропы. Скорость упала, а гул двигателя стал натужным - они взбирались на подъём. И вот когда Люда окончательно решила, что всё обошлось, "бобик" как-то жалобно вякнул пару раз, вильнул из стороны в сторону и остановился. А после начал медленно откатываться назад.
   - Э! Куда?! - Люда отчаянно завозилась, но сразу выбраться из щели между сиденьями оказалось не так-то просто. Пока она поднялась и смогла оценить обстановку, "бобик" уже довольно бодро катился вниз. - СТОЯТЬ!
   Нырнув головой вперёд прямо между спинками сидений, она через Лёшкины колени потянулась рукой куда-то в темноту под ноги, нащупала первую попавшуюся педаль и всем весом вдавила её. Машина заскрипела и остановилась. Стараясь не отпускать с таким трудом найденного тормоза, Люда проделал акробатический трюк, достойный почётного звания "женщина-змея" и оказалась, наконец, в вертикальном положении, прижимая тормоз, как и положено, ногой. Только тогда она огляделась по-настоящему. Рядом с нею обвис на спинке сиденья Лёшка, и в свете приборной панели вся левая половина рубахи у него была тёмной и странно поблёскивала. Люда даже не сразу сообразила, что бы это могло быть, а когда поняла... то едва не упустила злополучную педаль. К такой взрослой жизни она была не готова.
   - Ма-а-а... ма-а-а... Мамочка-а-а!.. МА-МА-А-А! - раз проявившись, нотки детской паники уже не отпускали, разрастались, грозя смыть остатки разума. Что делать?! Что теперь делать?! Бежать наверх?.. А Лёшка?.. Но, он же сам сказал... А Лёшка?!!.. Но что я могу сделать?!! Но он же тут умрёт!!!
   И тогда Люда поняла, что с детством пора кончать. Не взрослеть шаг за шагом, не ожидать прихода жизненного опыта, а просто заканчивать. Потому что нет в жизни ни Бога, ни Предназначения, есть только то, что сделаешь сам - здесь и сейчас. И только оно будет твоим будущим. Странное это было чувство. Кто-то назвал бы его злостью, кто-то - расчётом. Одним почудилась бы всесокрушающая ярость пламени, а другим - надёжный холод стали... Люда не успела определиться, она начала действовать.
   "Бобик, как застопорить машину? Я тут пошевелиться не могу..." - Но тот в ответ только горестно подвывал работающим двигателем:
   "У-У-У-У..."
   "РРРРР! Курдыбальонец хренов!!! Щас хвост откушу!!!"
   "...У-У-у-у-а-а-А-А?" - тон воя изменился на вопросительный.
   "Как тебя застопорить?!!"
   Если бы "бобик" был Бобиком, он бы сейчас уселся на хвост, задумчиво почесал за ухом и гавкнул на рычаги управления.
   "Да тут их хренова туча!" - ладонь нерешительно зависла над торчащими во всех направлениях ручками, но была словно подхваченная невидимым помощником, сразу нашла нужную. Ухватившись за неё, Люда тут же и надавила - рукоятка не сдвинулась. Люда надавила всем весом - ноль эмоций.
   "Не работает!!!"
   "Бобик" словно подпрыгнул на месте от нетерпения и возмущённо гавкнул.
   "Не туда!!!" - поняла Люда.
   Она рванула рукоятку на себя, и та легко передвинулась, лишь заполошно прощёлкав все промежуточные положения. На панели сейчас же вспыхнула, и даже показалось, что ободряюще подмигнула, красная лампочка. Люда осторожно отпустила педаль - машина осталась на месте. ФУХХХ! Следующим этапом был Лёшка.
   Быстро наклонившись, Люда прислушалась и обнаружила, что товарищ дышит - хрипло, слабо, но дышит. Значит жив. Паническую мысль "надолго ли?" она до сознания не допустила. Беретик, чудом переживший все перипетии дня, был мгновенно сорван с головы вместе с повязкой и сунут за отворот рубахи - куда-то туда, где из раны ещё сочилась кровь. На спину она и глядеть не стала, просто удвинула безвольно болтающегося Лёшку под самую дверцу, прижав рану спинкой кресла. Всё! Теперь можно ехать туда, где нас ждут. Знать бы, как это делать...
   "Курдыбальонец! Как тебя тронуть?"
   Тот в нетерпеливом энтузиазме закрутился вокруг хвоста.
   "ШО?!!" - протупила Люда.
   "Ау-гав, гав! Ну, ГАВ же!" - сказала бы на это настоящая собака, искренне сетуя на невозможность членораздельной речи.
   "А-А-А! С ручника же сняться..."
   Не дав себе задуматься по поводу двусмысленности данного выражения, Люда надавила на знакомый рычаг. И естественно, тот остался на месте, не сдвинувшись ни на миллиметр. Мать-перемать!!! Уже замахнувшись надавить во всю силу, она случайно вжала большим пальцем кнопку на рукоятке и рычаг под её напором испуганно поддался. Лампочка на панели погасла. Машина тронулась и начала... медленно скатываться назад. Стоять!!! Люда рванула рукоять и опять поставила машину на тормоз. Снова зажглась и нервно замигала красная лампочка. Скатывание прекратилось.
   Воображаемый Курдыбальонец уселся на хвост, задрал заднюю лапу и начал весьма многозначительно чесаться за ухом.
   - Ы-Ы-Ы! - показа Люда язык приборной панели. Где-то что-то она краем уха помнила, что нужно отжать какое-то сцепление.
   Курдыбальонец ободряюще гавкнул и в нетерпении заскулил.
   Люда пошарила ногой и её деликатно "сопроводили" до педали слева.
   "Ну теперь, по идее, снять с тормоза и нажать педаль... ничего сложного", - успокоила себя Люда и так и сделала... Но педаль пошла туго и до упора так и не дошла. Потому что ещё раньше машина дёрнулась, в ней что-то заскрежетало, а Курдыбальонец взвыл дурным голосом. Люда шарахнулась и бросила педаль - "Бобик" вообще забился в истерике. Люда с перепугу, что опять не то делает, тут же вдавила педаль обратно. Машина опять дёрнулась, а Людына нога под "просительное поскуливание" медленно и деликатно педаль отпустила... И они тронулись!
   - С-с-спасибо... - просипела Люда, постепенно приходя в сознание и начиная дышать. "Оказывается, нет ничего сложнее, чем трогать машину с места!" - мелькнула мысль и тут она, наконец, подняла взгляд на дорогу...
   В дёрганном свете единственной уцелевшей фары перед нею круто уходили вверх разъезженные колеи лесовозной трассы, ограниченные с одной стороны осыпающимся склоном, а с другой - чёрным провалом неизвестной глубины. Люда судорожно схватилась за руль и только тогда подумала, что собирается самостоятельно вести машину... ночью... в гору по бездорожью... впервые в жизни. Если бы она подумала эту мысль ещё раз, то наверняка бросила бы эту пустую затею. Но времени уже не осталось. Натужно воя, "бобик" начал взбираться на склон.
  
   Этот путь снился потом Люде... в страшных снах. Он и сам был как сплошной страшный сон: руки, одеревеневшие на рулевом колесе, пляшущее впереди пятно запредельно яркого света, мелькающие в нём колеи дороги, словно нарочно ведущие машину в ямы-ловушки, воющий, как стая бешеных вовкулаков "бобик"... и безвольное плечо Лёшки, которое вполне могло уже быть и безжизненным. Где-то на задворках сознания билась паническая мысль, что даже опытный водитель Лёха - и даже днём! - перевернулся на такой дороге, чуть не угробив всю их дружную компанию. Но думать её было некогда и Люда, сжав зубы, вела машину, стараясь не провалиться в глубокие рытвины, оставленные лесовозами. Несколько раз колёса съезжали в них, и Люда с замиранием сердца ждала, что теперь они с "бобиком" застрянут окончательно. Но тот собирался со всеми "лошадиными силами" и, яростно рыча, выкарабкивался на дорогу. Однажды колеи совсем взбесились и пришлось их объезжать по склону, так что только своевременные повороты руля удерживали колёса на грунте. Недавние страхи едва не вырвались тогда на свободу, и Люде очень хотелось закусить губу - до боли, чтоб никакие дурные мысли уже в голову не лезли. Но она понимала, что так можно и без губы остаться и только крепче держалась за руль, всеми "шестыми" чувствами ощущая равновесие машины, словно это она сама ползла сейчас по склону, ежесекундно рискуя опрокинуться.
   Наверное, подъём был не таким уж и длинным, но показался бесконечным. Люда уже боялась, что не хватит сил вовремя повернуть тугой обруч руля и машина влетит в какую-нибудь ошалелую яму или вообще - сверзится с обрыва, но тут дорога начала выполаживаться, изгибаясь по дуге, и совершенно неожиданно закончилась. Сжимавшие её лесистые склоны расступились и "бобик" выбрался на открытое место. Сразу стало немилосердно трясти и качать, а в луче одинокой фары замелькали брёвна и кучи хвороста. От греха подальше, Люда нажала на ручку тормоза. "Бобик" замер. Приехали!
   Первым делом, Люда глянула на Лёшку. Он не подавал признаков сознательной жизни, но вроде дышал. Уже хорошо...
   Вторым делом, она перебралась на соседнее сиденье, приоткрыла дверь и выглянула наружу. Впереди сноп света упирался в сложную "конструкцию" из брошенных брёвен, навевая мысль о своевременной остановке. Позади, в отдалении, чёрная зубчатая стена леса отделяла землю от чуть подсвеченного купола неба. Было тихо, если не считать негромкого гудения "бобика". Куда теперь?
   "Ждём", - констатировала Миклуха, обособившись впервые за всю дорогу.
   Курдыбальонец в Людыном воображении покрутился на месте и удовлетворённо улёгся, положив голову на лапы. Ждём, так ждём!
   "Может им посигналить?" - пришла в голову "умная" мысль.
   "Сдурела?" - оценила её Миклуха. - "Мы и так тут, как Новогодняя Ёлка".
   "Ну тогда, хоть поаукать, что ли?" - хмыкнула Люда и осторожно выдала в пространство: - Ау-у-у! Есть кто живой? Выходите, мы уже приехали. Сейчас не выйдете, уедем обратно...
   "МАТЬ!.." - вдруг перебила её шкодство малая, но едва Люда собралась отозваться, добавила: - ...перемать! - И Люда, со стыдом за огрехи воспитания поняла, что это не к ней.
   Позади них над лесом заплясали лучи и постепенно стал слышен натужный рёв двигателей. А вот это действительно было...
   - Мать-перемать... - упала Люда обратно на сиденье.
   Надо уезжать отсюда. Быстро уезжать. Но вряд ли с этой поляны есть второй съезд. Да и нереально искать его по темноте среди брошенной лесозаготовки. И оставаться нельзя. Что же делать?! Может взвалить Лёшку на закорки и - в лес? И далеко?.. Или самой?..
   "Миклуха?.."
   "Жди!" - непререкаемым тоном осадила её малая.
   Лучи над лесом окрепли, потолстели, рёв моторов стал отчётливым, даже можно было различить отдельные форсажи. Ещё немного и они вырвутся на поляну и тогда...
   "Миклушенька?!"
   "Жди!!"
   "Мама дорогая! Да чего ещё ждать?!" - Люда решительно распахнула дверцу и спустила одну ногу. Ещё надо успеть оббежать вокруг, вынуть Лёшку, дотащить до леса... Ждать нечего, никто уже...
   И тут небо над поляной перестало быть тёмным и пустым. С тихим свистом по нему прошли какие-то круги, обрамлённые по краям слабыми росчерками огней. И сейчас же горизонт стал словно таять, растворяться в чуть сероватой на чёрном фоне мгле. Неожиданно заглох двигатель "бобика", а секундой позже погас свет. Исчезли и снопы света в лесу. В наступившей тишине оттуда раздались сначала ругательства, а после - выкрики команд. Но это уже стало неважно... Потому что сверху, сгустившись словно из воздуха, на поляну опускалась...
   НАСТОЯЩАЯ ЛЕТАЮЩАЯ ТАРЕЛКА.
   "Ну вот!" - удовлетворённо заявила Миклуха. - "А ты боялась..."
   "Трилям-бам-бдецкое гравиметрище!.."
   "Примерно, мам, примерно..."
   Летающий объект спускался бесшумно и мог бы показаться призраком, но пробегавшие по его краю неяркие огни не оставляли выбора в определении его происхождения. Он завис неподалёку от Люды, в центре под днищем открылся люк, вниз ударил столб приглушённого, словно плотного света и из него, будто также сгущаясь из воздуха, на поляну посыпались странно смазанные в движении фигуры "марсианских" десантников. Первые из них промчались мимо "бобика" и деловито рассредоточились между ним и лесом, но следующие задержались у машины. Расплывчатая фигура материализовалась прямо перед Людой и оказалась человекообразным существом (ну там - руки, ноги, голова), одетым в нечто маскировочное, контуры которого таяли прямо на глазах. Оно уставилось на Люду тёмным провалом капюшона и вдруг высоким и словно обиженным женским голосом выдало:
   - А где?..
   Люда даже вздрогнула от неожиданности, однако сразу поняла, о ком идёт речь. Не в силах протолкнуть горлом хоть какие-то слова, она рукой показала существу обойти машину. То сорвалось с места, вмиг обогнуло капот и рвануло дверцу. Секунду оно стояло, словно окаменев, а потом раздался совершенно детский всхлип и такое обычное земное "мамочки...", что Люда чуть сама не расплакалась. Но тут рядом появились другие фигуры. Они сразу оттерли первую, споро вынули Лёшку из кабины и рысью поволокли к люку. Следом, едва не на руках сопроводили ту, что так экспрессивно отреагировала на раненого. Интересно, почему? В конце концов, за Лёшкину жизнь теперь-то можно не опасаться, они тут ребята крутые - помереть не дадут...
   Люда так и сидела, свесив одну ногу за порог машины, и предавалась совершенно неуместным размышлениям с общим смыслом - "ну, как всегда"... Как всегда - Лёшка оказался инопланетянином, и любовь теперь стала под большим и круто загнутым знаком вопроса. Как всегда - все теперь по домам, а ей, как дуре, ещё пилить и пилить... И как всегда - пешкодралом... Вот ведь подлость! Машина есть, даже ездить с горя научилась, а нельзя, потому что на дороге нехорошие дяди всё ещё хотят задать ей "пару вопросов"... Воображение услужливо подкинуло картинку: дня через три, грязная и оборванная, она вваливается в свою комнату и, не обращая внимания на Юлькино "Ты где была?!", сразу лезет в холодильник - жрать! жрать! жрать!
   "Хи-хи... Не, мам, ещё хуже", - прокомментировала Миклуха.
   "А! То есть, вообще не доберусь, да?"
   "Ну, как бы, не сразу..." - загадочно отозвалась малая.
   "Ещё скажи - на летающую тарелку заберут... для опытов", - саркастически хмыкнула Люда, но её перебили.
   - А ты чего расселась?! Давай быстро на борт! - грубый мужской голос рявкнул над ухом так неожиданно, что Люда с перепугу выпала из кабины. Оказывается заслон, охранявший их от леса, уже снялся с позиции и спешно втягивался в люк. Пара расплывчатых фигур задержалась возле Люды.
   - Так, а-а-а?.. - засомневалась она, даже не очень представляя, что именно хочет сказать.
   - Да-вай, да-вай! Потом спросишь! - бесцеремонно подогнали её и ещё рукой крутанули, показывая сняться, наконец, с ручника и - газу, газу! Однако Люду больше всего поразило это "потом спросишь": то есть, не её будут допрашивать, а она сама спросит... потом... просто сейчас, как бы, некогда, но как только освободится минутка... Ну, ваще-е-е!
   Но пролетев в таком "поражённом" состоянии пару десятков шагов, уже почти достигнув светящегося столба, Люда остановилась, несмотря на нетерпеливое подталкивание, и оглянулась. Оставшийся позади "бобик" грустным силуэтом маячил в темноте - если бы он был настоящим псом, то сейчас поймал бы её взгляд и преданно вильнул хвостом. "Прощай!" - подумала Люда, сглотнула предательский комок и решительно нырнула в световой столб. То, что она оказалась при этом не по ту сторону лесной поляны, а в кабине "тарелки", уже никак её не удивило.
   Впрочем, поудивляться ей бы и не дали. Она только успела увидеть некое мягкое кресло под плавно закругляющейся стенкой, и тут её плотно подхватили за плечи, вознесли в воздух и с разворота немилосердно туда плюхнули - Люда только и смогла, что сказать "ай!" и подумать про дрова. Однако, приземление порадовало - кресло оказалось вежливее хозяев и приняло её мягко, деликатно, сразу глубоко утопив в своих "объятиях". А там уже на подходе были новые впечатления.
   Сначала навалилась тяжесть, потом лёгкость, потом вообще голова "пошла кругом", аж подташнивать начало. Люда бултыхалась в ощущениях, как "морж" в проруби: то ли выскочить хочется, то ли ещё посидеть для прикола. Но продолжалось это недолго. Неприятные ощущения постепенно ушли, возмущённые чувства утихли... и в наступившем упокоении вернулась память - болезненная, ненужная память. В которой были и верный "бобик" с прощально вильнувшим хвостом, и Лёшкина рубаха, потемневшая от крови... и это умоляющее - "Рыжик, пожалуйста"... и взгляд... Щемящее чувство потерь - теперь по-настоящему собственных её потерь! - сжало сердце и комком подступило к горлу, выдавливая из глаз непрошенные слёзы. И если бы не Миклуха, то она бы так и разревелась на виду у всей межпланетной общественности, но малая быстренько укутала её тёплым родным "одеялом" сочувствия, подсунулась под руку ласковым мохнатым щенком, а напоследок выдала такое прочувствованное "ма-а-а-а-ма", что Люда бы рассмеялась, ей-богу, если бы не хотелось плакать, а так - просто слабо и благодарно улыбнулась. Легче не стало, но стало терпимее. С этим уже можно было жить дальше.
   "Мам, а мы сейчас где?" - поинтересовалась малая, на время оставив своё панибратское "Лю".
   "В космосе, наверное", - мысленно пожала плечами Люда, удивляясь на собственное равнодушие. - "Летим на летающей тарелке".
   Вероятно, осознание этого должно было как-то вдохновлять, но Люда, прислушавшись к ощущениям, ничего такого не обнаружила - ну, космос... ну, летающая тарелка... Что я летающих тарелок не видела! Ещё неизвестно, каким "борщём" мне эта "кухня" обернётся.
   "А ты сама посмотреть не можешь?" - попыталась она перевести стрелки. - "Сходи, прогуляйся. Потом мне расскажешь..."
   "Не-е-е, не могу!" - решительно воспротивилась малая. - "Там страшно!"
   "Ну, тогда сиди тут гуляй", - несколько противоречиво посоветовала Люда.
   Миклуха помолчала, видимо, переваривая предложение, а потом пристала опять:
   "Мам, а эти люди, они что - все инопланетяне?"
   "Не знаю... наверное. Уж точно - гуманоиды", - опять пожала плечами Люда и решила всё-таки оглядеться сама, а то ведь малая, коль уж вцепилась, то добром не отпустит.
   Кабина была сферическая, под стать кораблю. Братья-гуманоиды занимали установленные по кругу кресла, такие же, как под Людой, возлежа в них в расслабленных позах, словно на пляже. Они уже пооткидывали свои мрачные капюшоны и оказались вполне человекообразны, чтоб не сказать - совсем человекообразны... к тому же - не только братья, но и сёстры. В кресле напротив обнаружилась темноволосая девушка, при взгляде на которую бросалось в глаза выражение лица - очаровательного лица с чуть цыганистыми "летящими" чертами, но каменно безжизненного, как изваяние. "Надо же, не мне одной тяжко на душе... Ах да, это же та, что за Лёшкой прибегала!" - сообразила Люда и с некоторой завистью констатировала: - "Красивая..."
   Девушка, словно почувствовав, что на неё смотрят, вдруг "ожила", подняла взгляд больших выразительных глаз, и Люду словно прожгло насквозь - таким отчаяньем и болью был наполнен этот взгляд. И не надо было иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться о причине: с такой болью не за раненого товарища переживают, так страдают о самом близком человеке, о самом... Ну вот! Ну и зачем оно мне было надо!
   Настроение - даже то немногое, что успело приподняться - опять рухнуло. Её здесь не ждали. Никто. Даже Лёшка. Правда, если причина-любовь отпала, как завядший цветок, становилось непонятным, за какой такой надобностью он вообще её сюда затащил. Пожалел, что ли убогую? Но, раз уж затащил, значит было нужно, а зачем - в свете последних наблюдений - стало уже неинтересным. Как всё же это грустно...
   "Ма-а-а!" - всполошилась Миклуха, ощутив возврат суицидных поползновений. - Да не переживай! Сейчас ещё прилетим куда-то..."
   "Как это грустно..."
   "Шо - грустно?!"
   "Прилетим... улетим..."
   "МА!-МА!.." - возмутилась Миклуха, но даже проверенное средство на этот раз не подействовало.
   "Мама, мама... Уже неделю как мама. И ШО? Как сказал бы один малоизвестный поэт:
   О, был я весел и душою чист,
   но вот
   поставили диагноз -
   и-ди-от"...
   "Ма-а-ам, ну ма-а-амочка, ну послушай..." - заныла малая, но вдруг прервала сама себя: - "Так! Если я что-то в чём-то понимаю, то мы, кажись, приехали".
   Корабль дёрнулся, и Люда снова ощутила тяжесть. В центре кабины вспыхнула колонна "плотного" света, а справа от Люды мужской голос рявкнул:
   -Па-а-адъём! Все на выход!
   Вероятно, это было сказано специально для неё, потому что десантники и без команды подрывались на ноги и сноровисто исчезали в световом столбе, но Люда из чистой вредности даже не пошевелилась. Правда, это не помогло. Над нею сейчас же нависли две массивные фигуры.
   - Ррра-зрешите! - галантно пророкотал тот же голос. Как оказалось, принадлежал он здоровенному дяде с благообразным лицом летописного князя: русая короткая бородка, русая вьющаяся чёлка, синие очи, грозно блестящие из-под широких словно нахмуренных бровей - всё как полагается, разве что меча не хватает. А второго Люда разглядеть не успела...
   - А?.. - успела она вякнуть, прежде чем была подхвачена под локти, а после, безо всяких предварительных галантностей, выдворена из кабины и запроторена в большое светлое помещение... где и оставлена стоять столбом среди множества незнакомых людей.
   Первое впечатление было, что команда по горнолыжному спорту встречает спецназ на выезде: от мешковатых комбинезонов десантников местных отличали стильные "лыжные костюмы" - разве что лёгкие, и штаны у них, на манер козацких шаровар, были заправлены в щеголеватые полусапожки. А ещё бросалось в глаза, что прибывшим здесь очень-очень рады. Страшно рады, но сдерживаются. Десантников обступали, обнимали, коротко расспрашивали и при этом всё время оглядывались на некое сооружение, которое Люда сразу окрестила "гроб на колёсиках". Правда "гроб" был не чёрный, а светло-бежевый, и колёсиков не имел - просто висел над полом, но в нём определённо кто-то лежал, а вокруг лихорадочно суетились трое, назвать которых иначе как "люди в белых халатах" язык не поворачивался. Рядом в напряжённой позе замерла знакомая "цыганка", и если бы не поддержка двоих - один десантник, один из встречающих - она бы, судя по виду, сама в тот "гроб" слегла, а так, будучи затёртой между плеч товарищей, просто смотрела. Вся группа, словно магнит, притягивала внимание и гасила улыбки. Наконец, врачи закончили приготовления и поспешно вытолкали плавно парящий "гроб" из помещения. Девушка обмякла и уткнулась лицом в мужчину из встречающих. Десантник сочувственно гладил ей плечо. Вся сцена пронеслась перед Людой словно во сне, не успев вызвать никаких эмоций. И тут рядом с нею кто-то тяжко вздохнул.
   - Бедная Элька...
   Люда оглянулась. Вздыхал "князь", его мужественное лицо при этом выглядело до крайности виноватым.
   "Ещё один виноватый", - с неприязнью подумала Люда. - "Все у этой Эльки виноватые. У неё, видите ли, горе... А у меня, значит, нет! Одна я, как дура, должна чисто верить, что Лёшку повезли в реанимацию, а не в кремацию с гибернацией..."
   В это время её взяли за плечи и, оставив за спиной удручающую картину, словно куклу развернули в другую сторону. А с этой другой стороны к ним приближался мужчина, одетый не как все тут, а во вполне европейский костюм. И мужчина этот с первого же взгляда показался Люде странно знакомым, потому что выглядел... как заправский, стопроцентный турок. Это было странно, потому что Люда могла забожиться, что никогда раньше не видела ни его, ни вообще какого бы то ни было живого турка. А тут, прям, такое ощущение...
   - Ну, вот и всё, девочка! - подытожил её сомнения "князь".
   "Представьте себе, представьте себе, никак не ожидал он..." - встрял внутренний голос, но не успела она испугаться "такого вот конца", как её опекун шагнул навстречу странному "турку".
   - Йо-о-ся! - распахнул богатырские объятия "древнерусский князь".
   - И-и-изя! - столь же радостно обнял его "османский паша".
   Люда чуть не упала на ровном месте от неожиданности. Она неприлично вытаращилась на то, как дружески обнимаются два таких непохожих друг на друга мужчины и в голове крутилась только одна совершенно анекдотичная мысль: "Как? И здесь?!" Не дав ей развить теорию мирового заговора до вселенских масштабов, "турок Йося" оставил обнимашки и посерьёзнел
   - Это она? - тихо спросил он "князя Изю".
   - Она, - так же тихо ответил "князь".
   "Да я это, я!" - мелькнула раздражённая мысль, но "турок" уже обратился к ней:
   - Девушка! Один вопрос, только не удивляйтесь и не пугайтесь, да? - (от такого вступления Люда как раз напряглась и собралась испугаться). - Это... как бы сказать... СУЩЕСТВО! Оно сейчас с вами? Оно здесь?
   Озарение "Ах, вот оно шо!!" и возмущёние "Как-как ты меня назвал?!!" наткнулись друг на друга, потолклись немного и, раздражённо бурча про самых наглых, отступили обратно, а ядовитый ответ так и не сорвался с кончика языка. На неё сейчас смотрели не только двое ответственных мужчин, на неё, затаив дыхание, смотрел весь толкущийся вокруг народ, и смотрел так, что качать права о своём, о мелком показалось неуместным. Люда сглотнула внезапно засохшим горлом и просто кивнула. У двоих ответственных солидных мужчин сделался такой вид, будто им вынули взрыватели и стравили пар. Причём, и то, и другое одновременно.
   - "Хулагу"?.. - устало потёр лоб "османец".
   Прозвучавший как бы ниоткуда приятный баритон, произнёс в ответ фразу, которую Люда не поняла.
   - У нас гости, - укорил его "турок".
   - Понял, - ответил тот.
   - А раз понял, давай связь со штабом, - продолжил "турок" под благоговейное молчание народа. - Текст сообщения: "Гостя принял. Гребёнка не нужна"... Ну, вот и всё. Отбой ребята!
   Вздох облегчения сквозняком пронёсся по помещению, радостно поднимая руки и зажигая улыбки. Народ зашевелился.
   - Принято, - деловым тоном подтвердил приятный баритон. - Текст сообщения: "Гостя принял. Гребёнка не нужна". Сообщение передано. Какие ещё будут распоряжения?
   - Пока никаких, - ответил турок и обернулся, вероятно, чтобы принять давно назревшие поздравления. Однако не успел.
   - ВНИМАНИЕ, ТРЕВОГА!!! - загромыхал вдруг тот же баритон, но уже с паническими нотками. - Попытка захвата управления кораблём! Управление временно заблокировано до выяснения сте!..
   - Во жадина! - перебил его другой голос, который Люда слышала впервые, но который узнала бы даже с заткнутыми ушами. - Ну, дай порулить, а? Ну, дай! Ну, пожалуйста!
   - НЕТ! НЕЛЬЗЯ! НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ! - испугался баритон.
   - Жлоб, - констатировал другой голос.
   - Да ты кто вообще?! - возмутился голос корабля, совершенно растеряв уверенность и деловитость.
   - Кто я? Я, между прочим - Трилямбдатетское Гравиметрище, вот! - с апломбом заявило чудо. - Ладно, фиг с тобой, рули сам. А мы пойдём посмотрим... что тут у вас ещё интересненького?..
   - Миклуха!!! - прорвало, наконец, Люду. - Курдуплю ты франсуватый! Прекрати немедленно!
   - Ну, ма-а-ам!..
   Люда испуганно вскинула глаза на окружающих и... до боли закусила губу.
   "...Представьте себе, представьте себе, никак не ожидал он, представьте себе, представьте себе, такого вот конца"...

___

  
   В эфире...
   ШТАБ - ВСЕМ ПОДРАЗДЕЛЕНИЯМ. СРОЧНО. Командой Изяслава объект изъят и доставлен на борт "Хулагу". В связи с названным - ПРИКАЗ. Средствам подавления - покинуть зоны атаки и вернуться на базы. Десантным подразделениям - вернуться на базы. Научной группе - немедленно прибыть на борт для организации процедуры контакта. Оперативному отделу - подготовить мероприятия по завершению спецоперации и безопасному выводу агентуры. Всем участникам Штаб объявляет благодарность.
   Из рапорта о чрезвычайном происшествии...
   "...Авиабаза оказалась полностью блокирована неопознанным летающим объектом, зависшим на высоте 800 метров над взлётной полосой. Вся аппаратура вышла из строя. Наблюдения НЛО велись исключительно визуально. Только через четверть часа удалось наладить резервную систему контроля и подготовить к взлёту перехватчики. Однако, неизвестный объект неожиданно рывком набрал высоту и ушёл из зоны видимости. В настоящее время на аэродроме проводятся восстановительные работы, ввиду чего использование полосы для боевых вылетов станет возможным не ранее чем через сутки..."
   Из записи оперативного совещания...
   "- Кто такая Затынко? Почему на борту посторонний?! Вы что, инструкции не читали?!
   - Она не совсем посторонний. Оперативные данные позволяют предположить её тесную связь с "объектом"...
   - ...Да вы в своём уме?! Немедленно изолировать от объекта! И чтобы к прибытию комиссии духу её на корабле не было!"
   В эфире...
   ГЕНЕРАЛ - ЕЗДАНШЕРУ. СРОЧНО. Для непосредственного руководства и проведения контакта с объектом к вам направляются группа высшего оперативного состава и сводная группа научного отдела. Примите меры к размещению и немедленному включению в работу. Команде корабля и находящимся на нём подразделениям предписывается оказывать ответственным лицам максимальное содействие. Исполнение проконтролируйте лично. Сообщите, в чём нуждаетесь для эффективной организации работы.
   ЕЗДАНШЕР - ГЕНЕРАЛУ. Гостей принять готовы. "Хулагу" поставлен на карантин. Крайне нуждаюсь в таблетках от головной боли. Мои закончились.
   ГЕНЕРАЛ - ЕЗДАНШЕРУ. Прибуду, полечу лично. И да, подарок пока припрячь.
   ОПЕРАТИВНЫЙ ОТДЕЛ - ШТАБУ. СРОЧНО. В ходе мероприятий по завершению спецоперации в воинскую часть N... внедрён двойник Бурундука. Агент уже даёт показания о похищении автомобиля. Людмила Затынко, захваченная в ходе изъятия объекта и находящаяся на "Хулагу", будет в ближайшее время возвращена по месту проживания. Для неё подготовлена надёжная легенда. Информационное прикрытие по линии местных спецслужб и прессы уже осуществляется. Ввиду изложенного, завершение операции следует определить в течение двух-трёх суток местного времени. Опасность осложнений считаем минимальной.
  

___

  
   "Миклушенька-а-а! Шляфрочек мой засмальцувАний, чудо моё варьятское, лапочка моя, рыбочка, кисочка, тумбочка... ШО Ж ТЫ МЕНЯ ПЕРЕД ВСЕЙ ГАЛАКТИКОЙ ПОЗОРИШЬ!"
   "Да ладно, мам, не бойся!" - беспечно отмахнулась малая. - "Шо ж я - не понимаю! Это так - чтоб не зазнавались", - заверила она Люду в исключительной шкодливости своих намерений и, как подтверждение оных, тут же расхихикалась: - "Гы-гы-гы... а этот дурашка Хулагу пове-е-ерил! Вот глупенький, а строит из себя кренделя космического..."
   "Как ты сказала? Хулагу?" - вдруг спохватилась Люда. - "Это же вроде шо-то китайское?.. Или нет - монгольское?.. Или..."
   - Как-как вы сказали? Миклуха? Вы дали ему имя? - достиг сознания голос "турецкого" мужчины. Люда встрепенулась. На неё по-прежнему смотрели с десяток пар глаз, по-прежнему - с непередаваемым выражением и всё так же ждали от неё ответа. Это может было бы сильно страшно, если бы не было так смешно. Едва сдержав глупое хихиканье, Люда честно попыталась прояснить ситуацию.
   - Кого - его? Это она! - брякнула она, не подумав. И конечно, получила в ответ:
   - Она?!.. Миклуха?.. Вы уверены?
   "Ну вот, я же говорила, что будут проблемы!" - укорила она свою воспитанницу. - "А ты всё - "Миклуха - девочка, Миклуха - девочка..." И как теперь прикажешь объяснять?"
   "Ой, да какая разница! Скажи что-нибудь... Ладно, мам, я пойду ещё погуляю. Этот чудик, Хулагу - он такой прикольный!"
   "Но-но! Не очень там! Угробить всех хочешь?"
   "Спо-ко-о-ойно!.." - отмахнулась малая и растворилась в своём подпространстве, оставив Люду отдуваться за них обеих. Люду это, конечно, сильно "обрадовало".
   - Я пыталась объяснить! - буркнула она. - Я ж не виновата, шо эта "задрыпа збытошна" сама всё лучше знает.
   - Даже так?.. - вежливо удивился "турок", имея ввиду какой-то свой подтекст, от которого на лицах народа непередаваемое выражение сменилось непереводимым. Люду эти намёки уже начали порядком раздражать, но тут снова ожил корабль.
   - Орхан Селимович! Штаб на связи. Вас просят...
   - ...Алё, алё, Смольный! Алё, алё, Смольный!..
   - МИКЛУХА! - сдвоенным эхом взметнулся болезненный вскрик Люды и корабля.
   - Да ладно, ладно...
   "Турок Изя" даже не сразу нашёл силы отозваться.
   - Кхм-кхм... Уже иду! - наконец, объявил он и поспешил отдать последние распоряжения: - Георгий - пока остаётесь на дежурстве. Иркат, займись гостьей. Всё, ребята, праздновать будем потом. За работу.
   Народ отмер и принялся шустро разбегаться по рабочему расписанию... причём, прямо через стены: подходили, прикладывали руку, секунду так стояли, а потом ныряли в подсвеченный проход. Туда же сочувственно проводили Эльку, которая плелась так, будто ей жить надоело. Хотя вот надоело, надоело... а оглянуться напоследок и обжечь Люду испепеляющий ворожьим взглядом - это она запросто! "Капец! - поняла Люда. - Лёшку она мне не простит - ни живого, ни... какого, он ведь, по ходу, из-за меня попал... Ну, конечно, я во всём виновата! Ну, как обычно..."
   Настроение опять ухнуло в минус. Вокруг были чудеса внеземной цивилизации, а Люду заботило только собственное "везение", которое завезло её на этот раз дальше некуда, а суть от этого не поменялась: любовь ушла, Лёшку унесли, даже Миклуха смылась по своим варьятским делам. Никому она, бедная, не нужна в этом мире...
   - Кхм... - деликатно напомнили ей откуда-то сверху, что может кому-то и нужна.
   Люда подняла голову и - О-О-О-О! - проследила она взглядом долговязую фигуру молодого человека, который навис над нею, как башенный кран над бытовкой строителей. Он казался выше даже непревзойдённого в этом смысле "жлоба", но в отличие от гопнистого мажорика, лицо имел интеллигентное и какое-то неестественно серьёзное. Она даже не сразу сообразила, в чём суть, и только приглядевшись поняла, что такое выражение создаёт выступающий за линию бровей нос. У человека такого носа быть не могло - перед нею стоял явный "брат по разуму".
   - Здравствуйте, меня зовут Иркат, - вполне по-человечески поздоровался тот, разглядывая Люду, словно сыч мышонка.
   - А? - растерянно переспросила она, даже забыв в ответ представиться, потому что в голове в это время первомайской демонстрацией трудящихся проносилось "Мы не одни во Вселенной!", "Даёшь контакт!", "Общага N3 приветствует отважных покорителей Космоса!" и прочая дребедень, которую вряд ли стоило озвучивать представителю иной цивилизации. Меж тем, "представитель" воспринял её ступор, как знак для продолжения межпланетного диалога.
   - Пройдёмте, пожалуйста, - он отступил и рукой показал следовать за ним... прямиком в ближайшую стену. - Прошу!
   Люда засомневалась было - вспыхнувшая по мановению его руки панель, проходимой отнюдь не выглядела - но тут встрял внутренний голос:
   "Людмила! Не срамись перед державами. Лезь в дудку!"
   - Ну да, главное, не замечать препятствий... - проворчала она, смело ныряя в мутный овал "двери", а выныривая в небольшой комнатке, меблированной будто гостиничный номер: диванчик, столик, кресла, а вместо окна и, видимо, телевизора - объёмный вид на цветущую горную долину во всю стену.
   - Ну вот, устраивайтесь, - появился следом Иркат и принялся изображать радушного хозяина, несколько забавно расставляя в речи слова и акценты: - У нас есть времени и я могу ответить ваши вопросы. Вы же, наверное, многому здесь удивляться?
   - Да нет, вообще-то, - ляпнула Люда, сразу нацелившись на диван, и пока не влезла на него с ногами, ни о чём другом думать не могла. Сбитый влёт инопланетянин растерянно замолк. Подождав, пока она устроится, он уселся в кресло напротив. Повисла тишина. Даже сквозь дурное настроение, Люда ощутила неловкость затянувшейся паузы.
   "Надо бы что-то спросить", - устало зашевелились мысли, подстёгнутые угрызениями совести. - "Что-то умное. Например, откуда они? Ага! А он в ответ назовёт какую-нибудь "Тау-Кита", и шо оно мне скажет? В конце концов, "тау-киту" я и сама знаю... Может спросить, как эти их двери работают?" - Но Люда только представила своё лицо при попытке вникнуть в теорию "гиперпространственной трансцендентальности" и тут же решила, что принцип работы двигателя корабля ей тоже до лампочки. - "Эх, Костика бы сюда... А может спросить..."
   И тут она поняла, что её сейчас действительно интересует. Причём, срочно!
   - Ой, Иркат! А можно мне в туалет?
   - Умыться? - чего-то протупил инопланетянин, мельком посмотрев на её руки и тут же словно отдёрнув взгляд в сторону.
   - Носик попудрить! - разозлилась Люда, но неожиданно это дало результат.
   - Ах, да!.. - "товарищ" смутился, вскочил с кресла и поспешно принялся настраивать проход. Видимо, какие-то "наши" уже компостировали ему мозги на эту тему. - Прошу!
   Люда гордо прошествовала мимо него в световую дверь и оказалась... в туалете. Мама дорогая! А как этим пользоваться?! При виде уютной обстановки, ничем не напоминавшей привычные бело-кафельные заведения, на ум приходило только классическое: "...Это элементарно, Ватсон! Вы наделали в мой холодильник"...
   "Я-а-а-дрит вашу технологию!.. Маленька-а-а... Миклуха-а-а! Миклушенька!!.. СПА-СИ-ТЕ!"
   "Хи-хи... - вынырнула из ниоткуда малая. - Шо, мам - пи-пи для чайников?"
   "РРРРР!.."
  
   В комнату она вернулась не только пришибленная техническим прогрессом, но и мучимая совестью. Оказалось, "товарищ" не просто так предложил умыться и не зря шарахался от её рук. В туалете Люда глянула в зеркало и ужаснулась своего замызганного лица. Потом попробовала это отмыть и обнаружила, что ходит по инопланетному кораблю с руками по локоть в крови. Кошмар! А она ещё выпендривалась!.. Выходя из подсвеченного прохода, Люда уже раз десять прокрутила в голове, как будет извиняться, а потому начала довольно уверенно:
   - Послушайте, Иркат... О-о-о! Это мне?!
   - Угощайтесь! Я подумал, вы давно проголодались.
   На столике ароматно пахла тарелка с какими-то местными "пляцушками". Под урчание голодного желудка новая программа межпланетного общения с треском вытеснила прежнюю. Люда, едва вспомнив поблагодарить, ухватила всю тарелку с лепёшками и опять залезла на диван - совмещать приятное с полезным. Удивительно, но на душе сразу стало легче. И по мере того, как пустела тарелка, беспросветное до того будущее светлело и наполнялось смыслом, доказывая на деле приоритет материального перед духовным. Вот, это же совсем другое дело! Даже умные мысли в голове появились.
   - А фкавыте мне, Ифкат, ваф кафавль... - попыталась их выразить Люда, но увидела страдальческое выражение в глазах инопланетянина и решила всё же сначала прожевать откушенный сгоряча кусок. - Вкусно!.. Так я хотела спросить, "Хулагу" - это по-вашему или... а то я что-то такое помню?..
   - О, вы правильно помните, - оживился её проводник в инопланетном мире. - Это как раз земного языка слово. Корабль называется "Хулагу" по имени всемирно известного монгольского царя.
   - КОГО?!
   - ...Царя... правителя... основателя царства Улус Хулагидов. Вы разве не так имели ввиду? - удивился инопланетянин.
   - Ну-у-у... в целом, - поскромничала землянка.
   - Дело в том, что наша первая масштабная экспедиция на Землю пришлась на образование Монгольского государства. Это было так поразительно - появление у вас первой мировой цивилизации!..
   - ЧЕГО?!
   - ...Цивилизации... мировой... Мы тогда целую серию кораблей заложили: "Тимучин", "Субудай", "Джучи"... "Хулагу" вот тоже. В честь величайших представителей земной культуры.
   - М-да, неожиданно... То есть, Людовики вас не впечатлили?
   - Людовики? А кто это? Извините, но я изучал земную историю не глубоко...
   - Это короли Франции.
   - О, Францию знаю! Позвольте, а она уже была?
   - Так! Проехали... - решительно свернула тему Люда. - Слу-у-ушайте, я что спросить-то хотела! Вот эти... которые там, на входе были... ну, которые рядом со мной стояли... ну те, что обнимались!.. Изя с Йосей! - выдала она, наконец, открытым текстом, не выдержав конспирации. - Они кто на самом деле?
   Пару секунд "брат по разуму" бездумно смотрел в её горящие надеждой глаза.
   - Ах, эти! - наконец дошло до него. - Орхан Селимович и Георгий Васильевич! О, это история уже давно продолжается. Они выбрали себе такие героические позывные - Езданшер, Изяслав - а как встречаются, всегда вот так друг друга приветствуют. Шутят. Я, правда, не совсем понимаю, в чём тут суть... - теперь пришелец сам с надеждой воззрился на Люду.
   - Э-э-э... Ну это, как бы, на еврейский манер...
   - А какое они имеют отношение к евреям?
   - Никакого... наверное...
   - А называют друг друга по-еврейски!
   - Как бы, да...
   - Унижая славные имена своих предков до никому неизвестных "Изи" и "Ёси"!!
   - Почему же - неизвестных... очень даже известных... Ну, так в этом весь и юмор!
   - КАКОЙ?! В чём здесь юмор?! - вдруг патетически воскликнул Иркат. - Я НЕ-ПО-НИ-МА-Ю! - разволновался он, и суровая складка между бровями стала страдальческой. Видимо "наши" действительно его допекли, хотя, ничего удивительного, если вспомнить Лёшкины закидоны. Люде даже стало искренне жаль несчастного инопланетянина, но что она могла поделать! Объяснить представителю иной цивилизации, почему кондовые турок и русак считают прикольным общаться, как два незначительных, но умудрённых жизнью еврея, в рамках действующих законов Вселенной не представлялось возможным.
   В который раз выручила дверь, на этот раз - световая. Она что-то неразборчиво квакнула и обозначилась ровно светящимся овалом.
   - Как вы тут? Как настроение? - появился в комнате мужчина турецкой наружности, он же - Ёся, он же - Орхан Селимович, и Люду опять поразило ощущение, что где-то она его видела.
   - Нормально! - объявила она и принялась, в качестве доказательства, со вкусом демонстративно дожевывать угощение.
   - Ненормально! - опроверг её версию Иркат и, вскочив с места, принялся разобиженно и экспрессивно объяснять, помогая руками: - Орхан Селимович, это выше моего понимания! Все знают, и никто не хочет объяснить! Просто мировой заговор какой-то. Так же просто не может быть!
   - Ты опять пытался выведать сакральную тайну моей Родины? - осуждающе посмотрел на него мужчина. - Ай-я-яй, как нехорошо, да? Я же тебя предупреждал, да?
   Иркат сник и молча, опустив плечи, вышел из комнатки.
   Наблюдая всю сцену, Люда даже жевать перестала - что это было, да?!
   Орхан Селимович твёрдым взглядом проводил неудачливого иномирца и повернулся к ней. Суровые глаза "янычара" строго глянули из-под ломанной, словно крылья ястреба, линии бровей.
   - А теперь с вами, Людмила! - (от такого вступления Люда с перепугу заглотила недожёванный кусок и так и осталась с открытым ртом). - Вы хоть представляете, что вы натворили?
   "Это не я, честное слово!" и "Простите, я нечаянно!" попытались одновременно проскочить горлом, но их обоих удавило обречённое "Ой, мамочки-и-и!". Люда сжалась на диванчике, ожидая самого худшего. Ибо что может быть хуже, чем устроить межпланетный тарарам.
   - Нет, вы явно не представляете! - объявил, как приговор, Орхан Селимович и уселся в кресло, в котором ранее заседал Иркат. - Так я вам объясню... Была, знаете ли, у человечества давняя большая мечта. Тысячи светлейших умов - мудрейших из мудрых! - целые поколения философов, поэтов и учёных отдали душу этой мечте. Она была им путеводной звездой на дороге духовного совершенства, светочем в бескрайнем просторе познания. Она была всем смыслом их жизни... И вдруг - БАЦ!.. - словно ятаганом, рубанул он воздух рукой.
   Люда дёрнулась от неожиданности, и тарелка с недоеденными пляцками резвой лягухой скакнула с колен на пол - бдзень! будум-быдым-дым-дым... Мужчина на неё даже не глянул.
   - ...появляетесь вы с этой мечтой - упакованной и на блюдечке! - закончил он с английской миной на туркообразном лице. - Как им жить дальше? Скажете, да?
   Люда не нашлась, что ответить, только пристыжено "стекла" с дивана, подобрала тарелку и водрузила на столик. Потом так же виновато "водрузилась" на диван сама. Орхан Селимович молча пронаблюдал её телодвижения, но - показалось или нет? - его пухлые восточные губы под жёсткими усами слегка дрогнули подозрительно неуместной усмешкой. В зависшем Людыном мозгу смутно забрезжило ощущение подвоха.
   - Это таки ещё не всё! - объявил с нарочитой интонацией псевдо-Изя. - По вашей вине, Людмила, воздушный простор половины континента теперь закрыт для боевых вылетов, а среди пилотов ВВС трудно найти трезвого - напиваются от счастья, что не успели тогда долететь. Но "хромым ястребам" хорошо - их и так никто не выпустит до выяснения обстоятельств, а как быть бойцам "невидимого фронта", которые эти обстоятельства, собственно и должны выяснять? Вы знаете, что все разведки мира поставлены на уши и носом землю роют в поисках некоей плазменной пушки неизвестной конструкции? За что вы их так жестоко, да?!
   - Же-бысь зналы, - буркнула Люда, начиная понимать, что над нею просто издеваются. Орхан Селимович удивлённо изогнул брови, но переспрашивать не стал.
   - Хорошо! - согласился он, и продолжил уже с откровенной ухмылкой: - Тогда скажите, пожалуйста, что означает научный термин "трилямбдатетское гравиметрище"? Учёные мужи в отчаянии себе бороды повыдергали, пытаясь прозрить непостижимый смысл сего откровения. Вы желаете им безвременной шизофрении?! Скажу по секрету, кое-кто уже втихомолку застолбил этот "оборот", как новое направление в эволюционной гравитонике. А что дальше будет?
   Люда едва сдержала хлынувший к щекам жар. Безвременной и даже временной шизофрении она никому не желала, но если она расскажет, откуда взялся сей "научный термин", то безусловное сотрясение мозга грозит ей самой. От оскорблённой научной общественности.
   - А с Миклухой вы что устроили? - риторически вопросил Орхан Селимович. - Это же надо было доду-у-уматься!.. чтобы взять и приручить - нет, даже воспитать! - такое существо. Мало того, что - негуманоидный разум, так ещё совершенно неизвестной природы!
   - Природа, как природа, - буркнула Люда, всё же зарумянившись от скромного удовлетворения. - Вредина она, вот кто...
   "Бе-бе-бе!" - прилетело, словно издалека.
   "А ты не подслушивай".
   - Ну, не знаю, не знаю... - покрутил головой Орхан Селимович. - Вам же не придёт в голову, что можно приручить, например... ну, например, автомобиль?
   - Почему же - не придёт? Придёт... - призналась Люда и тяжко вздохнула. Вспоминать об оставленном "бобике" было всё-таки тяжело.
   Мужчина очень внимательно на неё посмотрел, будто не веря, что видит перед собой такое чудо. Люда не выдержала и таки покраснела. А тот потянул многозначительную паузу, доведя её до красного каления, и только тогда соизволил отвести взгляд.
   - Ну и - самое главное... - начал он, и замолчал, словно собираясь с мыслями для этого главного, а после поднял на неё глаза, в которых уже не было ни прежней напускной суровости, ни издевательских "чёртиков", и произнёс совершенно домашним тоном: - Ты не представляешь, дочка, как я благодарен тебе за Алексея... Все мы благодарны!
   "Ага! И Элька..." - мелькнула мысль и, приподнявшееся было настроение, сейчас же ухнуло вниз, к прежней угрюмой безысходности. Мужчина заметил перемену, но истолковал её по-своему.
   - О, за это не беспокойся, теперь всё будет хорошо.
   - Угу, - угрюмо согласилась Люда, что "у них" всё будет хорошо.
   - Теперь-то наш Бурундучок будет в порядке, - продолжил Орхан Селимович отстранённо, будто думая о своём. - Уходился бедняга, пускай теперь отдохнёт - заслужил. А знаешь, дочка, без него мы бы тебя ещё до-о-олго искали. Если бы вообще нашли! Это же его идея была, эксперты даже мысли не допускали, что такое возможно. Но даже тогда... - мужчина помолчал, словно вымарывая из речи информацию оперативного характера. - Есть такое понятие - "кисмет", судьба, по-вашему. Только это больше, чем судьба - ваш народ никогда не принимал такой всеобъемлющей судьбы. Поэтому могу сказать только своим словом - кисмет!
   "Ну да - полный... кисмет", - мысленно вздохнула Люда.
   - ...Алексей одних инструкций и приказов из-за тебя, дочка, нарушил столько, что хоть роман из рапортов пиши. И придётся! Когда выздоровеет, я ему не завидую... Хотя нет, пожалуй что немного завидую, - неожиданно закончил он и Люда поймала его метнувшийся искоса взгляд.
   "Это шо за намёки! Это шо за..." - вспыхнула она негодованием, но неожиданно на поверхность сознания всплыла совсем другая мысль: - "Стоп! Как он Лёшку назвал?!"
   - Кто-кто? - вскинулась Люда и удивлённо продекламировала по слогам: - БУ-РУН-ДУ-ЧОК?!
   - Бурундук, - поправил Орхан Селимович. - Это у Алексея такой героический позывной. А что ты удивляешься? Бурундук в тайге, знаешь ли, второй после тигра зверь!
   - Да-а-а?!..
   - Конечно! Тот же тигр, только маленький, и полоски вдоль.
   Люда невольно фыркнула.
   - Традиция такая, - пояснил Орхан Селимович. - Каждый выбирает позывной по характеру. Мне, например, приятно называться именем героя моего народа.
   "Езданшер", вспомнила Люда и вдруг в голове у неё словно что-то щёлкнуло. И то, что не давало покоя при виде турецкой внешности "товарища", вдруг сформировалось в совершенно ясное воспоминание: "...Может турков? - Не-не, курдов. Это я хорошо запомнил. Ещё подумал..."
   - А можно, теперь я задам вопрос? - осторожно начала она, получила благосклонный кивок и, собравшись с духом, выдала: - Вы курд?
   На этот раз Орхан Селимович смотрел на неё так долго, что ей даже страшно стало.
   - Впервые вижу не земляка, который может вот так просто определить моё происхождение. Ну, предположим, позывной разболтал Иркат... но... неужели наша история интересна ещё кому-нибудь?
   - Ну-у-у... - засмущалась Люда, возблагодарив Бога, что "товарищ" не читает мысли. Ибо то, каким боком она догадалась про "курда", настоящему курду лучше не знать... ЗАРЭЖЭТ!
   От необходимости отвечать её избавил корабль.
   - Ухты! Гурда-бурды-кергуду! - сказал он... по крайней мере, Люда так услышала.
   - Проводи, - ответил ему Орхан Селимович.
   Буквально через пару секунд дверь квакнула и в комнату вошёл пожилой мужчина. Несомненно, землянин, даже больше - земляк, и притом, весьма старомодный, потому что в качестве пиджака на нём был надет строгий полувоенный френч. Сам же мужчина был коренаст, массивен и гладко выбрит... на всю голову. "Видать, генерал, - подумала Люда. - Или маршал. А взгляд! Никакого детектора лжи не надо".
   "Генерал" мельком на неё глянул и сразу прошёл к Орхану Селимовичу. Тот поднялся навстречу и крепко пожал протянутую руку. Лишь после этого молчаливого, но по-мужски значительного приветствия "генерал" обернулся к Люде.
   - Ну, здравствуйте! - поздоровался он ожидаемо весомым голосом.
   - З-здрасьте... - пробормотала она пришибленно.
   "Генерал" затянул паузу, придавив её на долгое мгновение тяжёлым взглядом... и вдруг лукавые морщинки разбежались вокруг его глаз. - Ох, и заставили вы нас побегать, девушка. Ох, погоняли. Всем досталось на орехи. Давно так не работали, давно... Да, Орхан? Прямо, молодость вспомнил!
   - В вашу молодость было и похлеще, наверное, - хмыкнул тот.
   - Ну да, ну да... - задумчиво проговорил "генерал", словно действительно вспомнил былое. - Ладно, оставим лирику на потом, сейчас на повестке дня стоит другой вопрос, - вернулся он в настоящее и шагнул к Люде, протягивая руку. - От имени правительства и себя лично благодарю за оказанное содействие!
   Люда оторопело протянула ладонь навстречу и почувствовала сдержанное, но крепкое пожатие. О-БАЛ-ДЕТЬ! И что ей на это отвечать?
   - Служу Галактике! - ляпнула она, не подумав, и тут же испуганно исправилась: - Ой, за перепрошення - всегда пожалуйста... в смысле - обращайтесь... Оййй... - замолкла она окончательно, ожидая расправы за свою дерзость. Однако реакция мужчин её озадачила.
   Орхан Селимович, до того торжественно столбычивший сбоку, вдруг согнулся и ушёл в сторону, а "генерал" продолжал смотреть чуть расширенными глазами, позабыв, что так и держит Людыну руку. Наконец, он её отпустил и обернулся к уже принявшему вертикальное положение коллеге.
   - Нет, ты слышал? - как бы удивлённо вопросил он, а после одобрительно добавил: - Наш человек... Да, Орхан? - И они обменялись крайне многозначительными взглядами.
   - Я думаю - не обойдутся, - сказал Орхан Селимович.
   - Я тоже так думаю, - ответил "генерал".
   - Значит, прячем канал и ждём? - спросил Орхан Селимович.
   - Значит, ждём, - подтвердил "генерал".
   "Вербуют они меня что ли?" - подумала Люда, с подозрением за ними наблюдая.
   Но "генерал", сославшись на занятость, попрощался и вышел, зато Орхан Селимович повернулся к ней.
   - Возникли вопросы? - заметил он Людыно состояние.
   - А? Да! А вот это кто был? Генерал? - наобум спросила Люда. На ответ она особо не надеялась, и "товарищ" её надежды оправдал. Он пару секунд задумчиво смотрел в пол, потом потёр лоб, а потом, будто самому себе проговорил:
   - Всё больше убеждаюсь, что Алексей был прав.
   "В чём?!" - хотелось крикнуть Люде, но слова ей не дали.
   - Если других вопросов нет, то теперь, Людмила, у нас к вам будет очень, очень серьёзный разговор... - перешёл Орхан Селимович на официальный тон.
   "Точно вербуют! А-а-а, рятуйте!"
   - ...Так вот, вам надлежит вернуться обратно на Землю. Одной. Без вашей Миклухи. Естественно, доставку и оперативное прикрытие мы обеспечим. Но это нужно сделать как можно быстрее, вы понимаете? Очень важно для вашей безопасности...
   - Уже? - перебила Люда, словно не своим, совершенно спокойным голосом.
   - Уже, - твёрдо постановил Орхан Селимович.
   - Ладно... - легко согласилась она, слыша себя будто со стороны. А в опустевшей голове в это время крутилась только одна мысль: "Ну, вот и всё!"
   Когда Лёшка оказался инопланетянином, можно было ещё надеяться это как-то обойти.
   Когда у него оказалась красавица Элька, можно было надеяться это как-то утрясти.
   Когда оказалось, что всё из-за Миклухи, ещё можно было хоть на что-то надеяться...
   А вот теперь надеяться стало не на что. Сказка кончилась. Золушка превратилась в тыкву. Хотя...
   "Миклушенька-а-а!.. Пацятечку-у-у!.. А меня обратно отправляют. Ты как на это?"
   "Знаю, мам, знаю! Пока-пока!.."
   "И всё?!.. И всё..."
   Ну вот, всё как всегда...
  

___________

  
  
   Когда Люда раньше думала, что так ещё не пробуждалась, она явно поспешила с выводами. Потому что ТАК она точно ещё не пробуждалась - чтоб ей вообще не пробудиться!
   Бывало, что не хочется вставать... ну, бывало, что очень не хочется вставать... бывало совсем не хочется, не то что вставать, а даже глаза приоткрыть... Но чтобы прямо во сне начать придумывать отмазки, чтобы не надо было подниматься, собираться и переться куда-то только потому, что видите ли, наступило утро - такой засады точно ещё не было. Вот же-ж достали!
   Ведь снилось ей, что Лёшка подхватил её на руки, прижал, закружил так, что аж дух захватило, и тихо шепчет на ухо: "Ры-ы-ы-жик..." Ну, как от такого оторваться! И где ещё, как не во сне, она такое удовольствие заимеет. Это было настолько очевидно, что первой мыслью было: "Сейчас придут и разбудят идти на работу", а второй: "Интересно, за похищение инопланетянами можно взять отгул?", а третьей: "...А за похищение спецслужбами?" И на этой "оптимистической" ноте она всё-таки проснулась... в КПЗ. Мммать-перемать!
   Хорошо было то, что попала она не к обычным ментам в легендарный "обезьянник", а к солидным дядям из госбезопасности в отдельную камеру со всеми удобствами. Плохо, что забрали её прямо из-под подъезда общаги и держали уже второй день. Впрочем, Орхан Селимович так и предупреждал. Первое, что он спросил, инструктируя Люду перед отлётом: "Вы умеете чистосердечно врать?" Она в ответ по-юлькински широко распахнула наивные очи и пару раз хлопнула ресницами. "Хорошо, - похвалил он. - Версия такая: вас похитили инопланетяне. Да-да. По дороге с работы. А дальше - любой каприз, вплоть до чистой правды. Главное, постоянно менять мнение, путаться в показаниях и вспоминать новые подробности, которые противоречат старым. Справитесь?" КА-А-АНЕШНО, самое оно - чтобы не вспоминать о своей заблудшей судьбе.
   Бедная госбезопасность! Люду пять раз вызывали на допрос, который каждый раз становился всё короче, а перерывы на "покурить" наоборот - всё продолжительней. Между делом залечили ей шишку на затылке, проверяя версию, не след ли это от трепанации черепа "для внедрения в мозг чужеродного сознания". И надо было видеть их глаза потом, когда она с обезоруживающей непосредственностью брякнула: "Ай, да что вы там возитесь, это я головой об камень звезданулась". Последний раз в комнате кроме следователя оказался ещё один дядечка явно экспертного вида, который посидел, послушал, а в конце, на вопросительный взгляд службиста, возмущённо пожал плечами: "Хотите мне аппаратуру расстроить?!" На том всё и закончилось. Люду вернули в "родную" камеру, где она, едва добравшись до койки, отрубилась без задних ног. А вот теперь зачем-то проснулась. Зачем? С тех пор, как её турнули с космического корабля пришельцев - без любви и надежды на светлое будущее - ей хотелось двух вещей: либо убить-зарезать кого-нибудь, либо спать, чтобы набраться сил для "убить-зарезать кого-нибудь". Сейчас убивать было некого, надо было спать... А уже не спалось!
   Она лежала лицом к стене и тупо в эту стену смотрела. Потом на глаза попалась откинутая на подушку рука. А на запястье - плетёный кожаный шнурок. Этот браслетик подарил ей на прощание Орхан Селимович. "На счастье", - пояснил он. - "Большего дать не могу, но этот сплела мне ещё моя мать. Носи, не снимай". Люда впечатлилась и безропотно позволила завязать его на руку. Только сейчас вдруг обратила внимание, что никакого узла на нём нет. Перевернула другой стороной - там тоже не было. Подёргала для проверки - шнурок сидел плотно и, хотя не жал, слазить с руки не собирался. Вот ещё - неснимаемое "счастье"!
   В коридоре снаружи загремело и зашургало. Дверь отворилась.
   - Затынко! Поднимайтесь и на выход!
   "РРРРР! Ну что ж, сами напросились..."
   Явился за нею, оказывается, лично следователь, который раньше встречал только в кабинете с видом то тщательно нагнетённого превосходство, то "маслом намазанного" панибратства. Сейчас он ничего не нагнетал и не мазал, а был сухо деловит и даже немного нетерпелив:
   - Побыстрей, пожалуйста!
   "Потерпишь!" - буркнула про себя Люда и принялась неторопливо обуваться. Потом она так же не спеша напялила на макушку свой многострадальный беретик, который стребовала с пришельцев под предлогом "да как я без него на люди покажусь!", и только тогда соизволила пройти на выход. Следователь стоически выдержал и прошёл за нею. В кабинете он усадил Люду на стул, сел сам и сейчас же сунул ей какой-то лист.
   - Ознакомьтесь и подпишите.
   - А шо это?
   - Ваши свидетельские показания.
   Люда заглянула в листок: "Я, Затынко Людмила...", "не видела... не знаю...", "была похищена неизвестными, предполагаю - инопланетянами..." На полстраницы... два дня допросов.
   - Э! Какой - "предполагаю", я же вам всё рассказала! Это же пришельцы!.. Надо срочно что-то делать!.. Сообщить правительству!.. учёным!..
   - Людмила! - словно вскрик раненой птицы заткнул фонтан её энтузиазма, но следователь тут же спохватился, унял эмоции и продолжил, доходчиво выделяя слова: - Подпишите. Пожалуйста. И можете быть СВО-БО-ДНЫ!
   Люда обиделась. Серьёзно обиделась. Она сердито подмахнула бумагу, бросила её на стол и вскочила.
   - Про-о-опуск! - прозвучало сзади с надеждой.
   Она вернулась, выдрала из протянутой руки бумажку и выскочила за дверь. За спиной раздался какой-то звук - не то громкий вздох облегчения, не то тихие рыдания счастья.
   "И что теперь делать? Кого доставать? Юльку?.. Юльку жалко!" - мрачно подумала Люда, выходя из Управления госбезопасности. - "Ну, нет чтоб подержать ещё дня три! Может хоть тогда бы..."
   - Людмила Затынко? - прозвучал рядом голос, так что она даже вздрогнула от неожиданности. Перед нею оказался чёрный автомобиль, вокруг неё - некие люди в штатском, и все были настроены решительно, не оставляя шанса на выбор. - Вам придётся проехать с нами, - безапелляционно закончил один из них.
   "Ребята! Как же мне вас не хватало!" - с чувством подумала Люда.
   - Пройдёмте! - деловито ответила она и, нахально отпихнув одного "штатского", с энтузиазмом полезла в машину. - Ну, шо встали? Едем, нет?
   На лицах ребят отразилось лёгкое замешательство, но они быстро справились и взялись исполнять свои обязанности. Наивные! Они не знали, что всё только начинается. На них уже готовы были обрушиться три отработанные версии... не считая вариаций... не считая того, что по ходу стрелит в голову... не считая требований личного характера, как то: защиты, политического убежища, психиатра, наконец, про которого они должны и сами скоро догадаться.
   Но, к великому огорчению Люды, догадались они слишком скоро - и психиатра вызывать не стали - уже на следующий день, едва не пинком, высадили её из машины прямо перед общагой и рванули куда подальше, даже не попрощавшись. Обидно, да?! Люда с тоской посмотрела им вслед, потом с ещё большей тоской - на подъезд общежития... потом решительно развернулась и пошла на работу. Видеть сейчас бессловесную (теперь уж совсем бессловесную) тварь Аполлинария было тоскливо до волчьего воя. А на работе хоть люди... которых почти не жалко.
  
   Люде думала, что прогуляться пешком - хорошая идея, но оказалось, что она напрасно так думала, и теперь буквально на ходу теряла твёрдость духа, которую так тщательно утрамбовывала под девизом "надо жить дальше". В голове на разные лады крутилась одна и та же мысль: "Вот, оказывается, как оно бывает - не достали бомбами, просочились душами".
   Город изменился. На первый взгляд, это были те же улицы, те же дома, деревья, люди, спешащие по своим делам. Но чем дольше она в них вглядывалась, тем больше осознавала, что ничего прежнего вокруг уже нет. Вроде привычно оживляли фасады знакомые вывески "Гастроном", "Промтовары", "Книги"... но все магазины были закрыты либо на "переучёт", либо на замок без объяснения причин. Взгляд всё так же цеплялся за витрины киосков "Торгпресса", но вместо "Известий" и "Работницы", находил там лишь корявый политический "самиздат" отечественного производства... в странном сочетании с иноземным эротическим глянцем. Заборы и стены на каждом углу "радовали" глаз рукописной агитацией, содержание которой непременно должно было заинтересовать милицию... но не интересовало, ввиду полнейшего отсутствия таковой на улицах. Присутствующие же на улицах граждане, что должны были, по идее, воодушевиться "свободой слова", энтузиазма ничуточки не проявляли, а только стыдливо отводили взгляд и торопились пройти мимо. Люда обратила внимание, что за всё время не видела ни одной даже самой завалящей улыбки - одни хмурые озабоченные лица. Вроде бы жителей можно было понять - поводов для радости было мало. Но ведь даже в подвале под обстрелом найдётся место хотя бы сочувствию! Здесь же всем было безразлично. Настолько безразлично, что казалось, упади кто посреди тротуара, остальные переступят и обойдут, поспешив оставить за спиной заботу о ближнем.
   Их страна проиграла борьбу за выживание, и каждый теперь выживал по собственному разумению. Государство ещё присутствовало, но налаженная жизнь уже стремительно разваливалась. Одни правители паковали чемоданы, другие - примеряли "корону", а граждане, предоставленные сами себе, ощущали себя котятами, брошенными в собачью стаю. Прошлое потеряло значение, а будущее не сулило ничего хорошего, и теперь - решай сам, бежать ли, спасаясь с тонущего корабля или выгребать на его останках пока построят новый.
   Город стал совершенно иным. Весь мир вокруг стал иным. И это было странно, потому что Люда отчётливо помнила, как билось в её груди сердце Того Мира. За него - за это живое сердце - она сражалась в ночном небе с Чёрной Волной. И победила! Но прошло три дня и, без всяких ракет и бомб, предстал пред нею совершенно чужой город и чужой мир - будто жуткий искорёженный Чёрный Лес из памятной ей "страшной сказки". В той "сказке" она не смогла сдержать тьму... И в следующей... Неужели всё повторилось?! Неужели Миклуха была права, когда говорила, что их мир погибнет вместе с нею? Неужели и вправду, несмотря на все усилия, дух этого мира исчез? Но как это возможно?! Люда в отчаянье оглянулась на безучастных прохожих: "Это же был ваш мир! Как вы могли?!" Но те проходили мимо, и даже не поднимали друг на друга глаз, словно чувствуя за собой вину... Впрочем, не все.
   Неожиданно, навстречу "вырулила" толпа молодых людей, явно не страдавших от перемен, а наоборот весьма бодрых и целеустремлённых - вероятно тех самых, что писали на заборах. Они нагло пёрли против движения, заставляя шарахаться не только встречных людей, но и автомобили. Их лица выражали "бронебойную" решимость, а сжатые кулаки время от времени дружно вскидывались над головами под громкое, но неразборчивое "Ой, ой, ого-гой!". И что-то подсказывало, что это был отнюдь не призыв к защите Родины до последней капли крови. Впрочем, и этот призыв был уже не актуален, а новые лозунги - на первый взгляд такие правильные - просто пугали. Причём, не столько своей революционностью, сколько одиозными фигурами их глашатаев. Вот и сейчас, демонстранты выглядели так, будто угрожали людям "светлым будущим" и запугивали неминуемым "благосостоянием". Народ это чувствовал и весьма поспешно старался обойти новопатриотскую тусовку.
   Люда, следуя примеру добропорядочных граждан, тоже благоразумно решила не связываться. Но перед тем, как окончательно свалить в сторону, какой-то чёрт - не иначе! - дёрнул её рассмотреть демонстрантов повнимательней. И конечно, в первых рядах гудящей от "патриотского" ража толпы обнаружилось знакомое лицо. Оно торчало над головами, как тыква на огуречной грядке, и если бы не рост, Люда, пожалуй, не узнала бы в этом благородном лике - каждой бровёй своей выражавшем стремление вести народ к процветанию и цивилизации - наглую харю бывшего жлоба-мажора, который если и мог кого-нибудь вести, то только свою банду на очередное дело.
   "А ведь ЭТОТ в военкомат не пойдёт - разве что под конвоем!" - зло подумала Люда. Уступать дорогу моментально расхотелось. Теперь это стало выглядеть как-то унизительно. Правда, внутренний голос напомнил, что она - щуплая девушка - прёт "в лоб" на банду здоровых парней. Что парни и так нарываются, кому бы вломить за приход демократии. Что милиции нет, а прохожие обойдут и не заметят... Но ей тоже всё стало безразлично. "Тебе хотелось "убить-зарезать"? - подумала она с неожиданным злорадством. - Так вот оно - в любом количестве. Уж точно не жалко!" И чувствуя, как закипает душа, испаряя остатки здравого смысла, Люда ломанулась навстречу неминуемой драке. Не учла она только одного - у жлоба тоже были глаза, и узнать в рыжей растрёпе, нахально не уступившей дорогу, свою "отрывательницу курвиметров" ему было намного проще. Жлоб поднял голову, ошалело вытаращился и... ухватился обеими руками за соратников, тормозя движение. Парни его порыва не поняли и удивлённо замедлились.
   Видя колебания в стане врага, Люда сжала кулаки и непроизвольно прихватила зубами нижнюю губу. Неизвестно, на что она рассчитывала, но со стороны этот жест выглядел, наверное, как зверская демонстрация клыков. Жлоб матерно охнул. Парни тоже впечатлились, зашушукались и уже вполне сознательно попятились. Люда хищно ухмыльнулась и прибавила шагу.
   И вот, когда до желанного мордобоя оставались считанные метры, когда Люда уже напряглась, словно перед прыжком, и сжатые до хруста побелевшие кулаки уже готовились врезать по наглым мордам, рискнувшим встать на её пути, вот тогда пассивное сопротивление толпы вдруг сорвалась во вполне активное: "Шухер!". Грозные до того демонстранты отшатнулись и... мелкой трусцой перебежали на другую сторону улицы - Люда только и успела, что проводить их удивлённым взглядом. Через некоторое время с той стороны раздалось знакомое, хотя и менее уверенное "Ой, ой, ого-гой!".
   Она выдохнула, разжимая пальцы, и поняла, что подраться сегодня - не судьба. Обидно, да?!! Придётся-таки идти на работу. Может хоть там - среди "свит" и "надвигов" - удастся забыть о пропащей жизни. Геологи-то нужны при любой власти...
  
   А на работе опять никто не работал. Сотрудники выглядели какими-то пришибленными: негромко переговаривались по углам и затравленно озирались на приветствие. Даже в курилке было подозрительно тихо - прямо, как никогда. Только на их этаже, в другом конце коридора, Люда заметила существенное движение. Там крутилась толпа ответственных "пиджаков" - своих и каких-то неизвестных - и когда Люда взялась за ручку двери, с их стороны отчётливо прозвучал незнакомый начальственный голос: "Так, панове! А що у нас тут?" Дожидаться "що у панiв там" она не стала и поскорее нырнула за дверь.
   - Добрый... О! Все свои что ли? - прервала она церемонию приветствия, обнаружив, что церемониться особо не с кем - в комнате находились лишь Юлька с Олежкой. - А шо это за банда по этажу шляется, не знаете?
   - Явилась, не запылилась! - так же непринуждённо встретила её Юлька, выглядывая из-за Олежкиного монитора.
   - А! Это из министерства приехали, - нарисовался там же Олежка. - Кажется, акционерную компанию будут создавать какую-то.
   "Ну, это ещё не страшно... наверное", - подумала Люда, плюхаясь за свой стол - простой однотумбовый стол с потёртой дерматиновой столешницей... И всё! Как же это тоскливо...
   - ...С утра ходят, примериваются, - ворчливо продолжил Олежка. - Ищут, чего продать, кого уволить. Наших, вот, - обвёл он широким жестом комнату, - всех УЖЕ уволили.
   - Как это?! - обмерла Люда.
   - Да так... Власть поменялась, пенсионеров попросили.
   - Не поняла! А работать кто будет?!
   - Работать будет молодёжь, - менторским тоном сообщил Олежка. - Вот ты, например.
   - Обалдеть, мы же не знаем ничего!.. А кстати, о молодёжи - чего в курилке никого не было? Вроде, в армию не забирали...
   - Так финансирование тоже ж урезали. Следующий квартал работаем на ноль две, а после - вообще неизвестно что будет. Вот народ и ломанулся искать другую работу. Да ладно, мы-то хоть на ноль две! - Олежка успокаивающе махнул рукой. - УНГРИ вообще разогнали нафиг. Они там сейчас сидят у себя - митингуют. В суд подавать хотят!
   - Подожди... а кто же тогда остался-то?
   - Мы. Теперь вы с Юлькой - геологи, а я - начальник отряда. Так что, девочки, будем бурить!
   - Да отстань ты со своим "бурением"! - встряла наконец Юлька. - Люськин, ну, рассказывай! Где была, как твоя... "ы-ы-ы"? - таинственно повела она глазами.
   - Моя "Ы" уже не "ы", - буркнула Люда, совершенно пришибленная новостями. - А была я... в застенках спецслужб.
   - О-о-о! И как там - ЗА СТЕНКОЙ? - вытаращилась подруга, видимо, вообразив пыточную камеру инквизиции.
   - Нормально, - попробовала разубедить её Люда. - Чисто, интеллигентно. Высокие вежливые люди... Я им сказала, что меня похитили инопланетяне и удалили мне имплантат, - она значительно посмотрела на Юльку, - который они же вживили в прошлое похищение.
   - И что?! - теперь вытаращились уже двое.
   - Представляешь, не поверили! Гадыны такие... Ещё интересовались, типа, "кто её выпустил из дурдома".
   - А тебя уже выпустили? - съехидничал Олежка. - Или так - погулять вышла?
   - Дурак! - вступилась Юлька. - Человек пострадал, можно сказать! Люськин, ну скажи!
   - Скажу:
   "На праведный суд из космической тьмы
   Летят неприступные боги!
   А если промедлят немного, то мы...
   Начнём им выдергивать ноги".
   - Ну, Люськи-и-ин!..
   - ...Грядёт возмездие Божие! Всем воздастся с торицею!
   - И вправду, тронулась, - подвёл итог Олежка, повертев пальцем у виска.
   - А ты думал!.. - Люда и на него значительно посмотрела, потом подмигнула Юльке и направилась из комнаты.
   - Ты куда?! - всполошилась подруга.
   - Нести благую... э-э-э... дурную весть людям! Если что, я - у Костика. Его хоть не уволили? - риторически вопросила Люда и вышла.
   В коридоре она привалилась к стене и с минуту так стояла, пытаясь унять крупную дрожь, волнами пробегавшую по телу. НАЧАЛОСЬ! Теперь уж точно - началось.
   Оказывается, она до сих пор в глубине души надеялась - до последнего надеялась! - что ЭТО непосредственно её не коснётся. Что развал Большого Мира не затронет её маленький собственный мирок и останется чем-то абстрактным, внешним... Теперь коснулось. И не надо быть Миклухой, чтобы понять - её мир окончательно и бесповоротно умер. Весь - и большой и маленький. А то, что она видит вокруг - только агония, всеобщее выживание друг друга, грызня за лучший кусок, всё, что остаётся после Чёрной Волны.
   "НО ВЕДЬ Я ЕЁ ОСТАНОВИЛА!" - звенела в голове почти детская обида.
   "Ничего ты не остановила", - ответил внутренний голос. - "Ты и не могла остановить - только задержать".
   "И как жить дальше? Как МНЕ жить дальше?"
   "Как жить, как жить... Живи и всё! Сама по себе. Сразу это страшно, но ты привыкнешь. А куда денешься!"
   "Ну да, ну да... Ладно, куда ж деваться - будем жить!" - решила Люда, с грустной иронией потёрла браслетик "на счастье" и отлепилась от стены.
   Дошаркав до лестницы, она спустилась на первый этаж, но едва выйдя в коридор, натолкнулась на давешнюю "пиджачную" компанию. Впереди с высокомерием ледокола дефилировал главный "пиджак", за ним подобострастной толпой двигались костюмчики помельче, хотя тоже преисполненные важности, совсем сзади мелькали запуганные лица местного начальства. На Люду никто не обратил внимания. Не увидел в упор! Скользнув мимо неё взглядом, как по пустому месту, главный начальник продолжал с ответственным видом высматривать по сторонам "чего бы ещё украсть", совершенно уверенный, что дорогу его превосходительству освободят всенепременнейше. Вот гад!
   "А не отойду!" - взбеленилась Люда. - "Не отойду и всё! Что тогда?"
   Воображение услужливо подкинуло несколько весьма привлекательных вариантов разной степени телесных повреждений, самым вежливым из которых было "оба-на, кого я вижу!".
   "Ой, как же руки чешутся! Тем более, опыт уже есть..."
   "А оно тебе надо?" - включилось благоразумие.
   "Да ладно, классно же!"
   "Хочешь Олежке на взлёте карьеры засаду устроить? Или вон - Михал Михалыч из-за голов подпрыгивает, тайные знаки изображает..."
   "Ну-у-у..."
   - Дiвчино, вiдiйдiть вже, що ви стали? - соизволил заметить препятствие "главный пиджак" (с такого расстояния - так даже "галстук"), а Михайло Михайлович из задних рядов сделал ей страшные-престрашные глаза.
   - Ой, вибачте [прим. - "извините"]! - шарахнулась она в сторону.
   - Що це, пане Михайле, вашi спiвробiтники в робочий час по коридорах гуляють? - продолжало возмущаться начальство, уже пройдя дальше.
   - Це - з новеньких... - оправдывался Михайло Михайлович, украдкой показывая Люде тайный знак "сгинь-сгинь, с глаз моих".
   Поспешив "сгинуть", Люда прошмыгнула мимо всей кавалькады и уже почти ушла, когда услышала за спиной:
   - Ви, панове, продумайте пильнiше ваш список. Фiнансування тiльки на тридцять вiдсоткiв. УНГРI от - прийшлося скоротити усiм вiддiленням. Можливо, варто ще когось позбутися? Ми, безумовно, зацiкавленi у збереженнi вашої установи, але самi розумiєте...[прим. - "Вы, господа, продумайте внимательней ваш список. Финансирования только на 30%. УНГРИ вот - пришлось сократить всем отделением. Возможно стоит ещё от кого-то избавиться? Мы, безусловно, заинтересованы в сохранении вашей организации, но сами понимаете..."]
   "Стоять!!!" - проходить мимо моментально расхотелось. - "Що ж це я - геблювала, геблювала, а сокирою не поправила? Надо бы вернуться..." [прим. - поговорка: "Ти геблюй, геблюй ["стругай рубанком"], а я потiм сокирою ["топором"] поправлю"]
   "Может, не надо?" - заныло под "здравым смыслом", нехорошее предчувствие.
   "Как же - не надо? Надо! Это же та гадина, что наших и унгривцев сократила!"
   "А тогда и тебя турнут... в лучшем случае", - грустно констатировал внутренний голос разума.
   "И пускай! Зато хоть глазки поросячие кой-кому выдряпаю на прощание!"
   "А где потом работу найдёшь? Видела, как всё производство стало. Маму с батей поувольняют, кто будет им помогать?"
   "РРРРРР! Миклуху бы сюда!"
   "Миклухи нет и не будет, а тебе здесь жить..." - Борьба разума с экстремистскими побуждениями продолжалась всего мгновение и, чувствуя себя последней предательницей интересов трудящихся, Люда пристыжено поникла головой и поплелась дальше.
   Вот, так вот. Так оно и происходит: с нею, с людьми, со всей страной. А ещё драться собиралась... Тьфу! Смотреть вокруг было противно, на душе - гадостно, смысла жизни - никакого, кроме тупо инстинкта самосохранения. Может, если бы она не знала ощущение большого живого Мира, приспособиться было бы легче. Ну, ходят тут паны вельможные, хозяйничают, как у себя дома - обойди и тешься, что не тебя уволили. Ну, валится всё вокруг и неизвестно, что будет дальше - крутись и выживай, пока что-то не построится. Ну, отобрали всё, что было в жизни дорогого - ничего, как-нибудь наживём новое. Да всё бы ничего - собрался с духом и живи потихоньку! - если бы не память, которую нельзя просто стереть и которую Люда уже начинала тихо ненавидеть вместе с собственным бессилием. Поэтому, в каморку сисадмина она вошла в состоянии полнейшей прострации - медленно и уныло.
   - Кость, а Кость...
   - О, господи! - подпрыгнул тот в кресле и, откинувшись на спинку, уставился на неё, как на привидение.
   - ...Ну почему всё так паршиво, а? - закончила Люда мысль, дошаркала до лежанки и взгромоздилась на неё с ногами.
   Костик несколько секунд разглядывал её потерянный лик.
   - Дай догадаюсь: и те - не взяли, и эти - попёрли?
   - Ы ы, - грустно покрутила она головой. - То есть, ОТТУДА конечно попёрли...
   - Ага, значит получилось! - воодушевился он. - И как ТАМ?
   - Так себе... - скривилась Люда и принялась рассказывать, наплевав на всякую секретность: - ...Лёшку вот ранили. Думала - не довезу, так страшно было. - Костя на это дернулся было что-то спросить, но передумал. - Потом на летающей тарелке прокатили... А потом отобрали Миклуху, поблагодарили за службу и вернули домой. Нормально, да?
   - Жлобы! - на полном серьёзе посочувствовал Костик.
   - Не, не жлобы. Со жлобами я потом чуть не подралась... ну, когда шпионы отпустили.
   - Так ты к ним всё-таки попала?!
   - Ну да. Как только ТЕ вернули, так и попала: сначала к нашим, потом - к ихним...
   - Ого! И как?
   - Так себе, - призналась Люда. - Я им чистую правду: меня похитили инопланетяне! А они не верят. Обидно, да?
   - И что?!
   - Ничего. Помурыжили и решили избавиться от тела.
   - В смысле?!
   - Ну, выписали пропуск и избавились. А те - не наши - так даже до общаги тело подбросили... так сказать.
   - Фух! Ну ты даёшь...
   - Я никому, ничего...
   - Ладно-ладно!.. Так я не понял, чего грустим-то? - удивлённо воззрился на неё Костик сквозь очки.
   И тогда Люду прорвало...
   - ...Не хочу!.. Не могу!.. Этого просто не может быть!.. Я НЕ-ПО-НИ-МА-Ю! - она уже не кричала - рыдала Костику в плечо (когда только успела уткнуться), избавляясь от жгучей боли в душе. Костя сидел рядом на кушетке, молча терпел и гладил ей спину.
   И тут зазвонил телефон.
   Костя всё так же продолжал придерживать Люду, не реагируя на вызов.
   Телефон продолжал звонить.
   Душевно реветь под такой трезвон было решительно невозможно.
   - Может возьмёшь? - всё ещё всхлипывая повернула она голову набок.
   - А!.. - кратко отмахнулся Костик.
   - Шо - а? А вдруг - начальство? - проснулась у Люды ответственность и она окончательно отстранилась. - Ко-о-ость!..
   - Да какое начальство... - начал тот, но под её укоризненным взглядом всё же поднялся и взял трубку: - У аппарата!
   - Сколько тебя ещё ждать! - потребовал слышный за два метра женский голос. - Чтоб через пять минут был наверху!
   - Яволь! - сообщил трубке Костя, положил её на место и обратил строгий взор на Люду. - Значит так, ребёнок! Хорош рёвы разводить. На, вытрись, - нашарил он в кармане и протянул носовой платок. - Сейчас идём на пятый этаж пьянствовать.
   - Ой, взрослый мне нашёлся... - обиделась Люда. Она ему тут самое сокровенное, а он, типа - сопли утри, деточка!
   - Конечно ребёнок, - нимало не смутился Великий Сисадмин. - У меня дочка - такая, как ты...
   - Да-а-а?!
   - ...Скоро будет... лет через десять-двадцать.
   - А-а-а! Ну, тогда понятно, - Люда последний раз судорожно втянула воздух и принялась возвращать себе рабочий вид.
  
   - Людок!!! Сто лет тебя не видела! - "сшибла" её темпераментом большеглазая Ритка, едва они с Костиком показались в дверях. - Давай, давай, сколько можно уже! - "пригласила" она к столу и, усаживаясь сама, дала отмашку: - Наливай!
   Бородатый Евгений с готовностью потянулся за бутылкой.
   Вся компания была в сборе, даже Юлька, которая успела уже пнуть Олежку, чтобы принёс ещё стул, и махнуть Люде, чтобы шла к ним. С дальнего конца стола маячили над головами людей зелёные "красавицы", и даже показалось, что листья розы, словно маленькие ладошки, приветственно покачиваются навстречу. Душа немедленно встрепенулась, захлебнулась надеждой... но это был всего лишь сквозняк. Настроение, из препоганого, стало препоганейшим, и Люда бухнулась задом в подставленный стул сильнее, чем было у неё того зада.
   - Уйййй...
   - Не ломай мебель, - сделал замечание Олежка. - Она и так еле живая.
   - Я тоже... - буркнула Люда.
   Но тут народ закончил интенсивную, едва не с рукоприкладством, дискуссию - кому что наливать и кто из чего будет пить, и столь же интенсивно взялся за наполнение избранной посуды. Потом те, кому налили не спросясь, поменялись с теми, кого спросили не налив, и все задумались, наконец, над проблемой первого тоста.
   - За геологию!..
   - Угу... только не чокаясь, - мрачно поддержал чей-то голос.
   Народ согласно покривился и выдал новый вариант:
   - За нас! Точно, за нас!
   - И, да покоимся мы с миром...
   - Валерка, прекрати, а то сейчас получишь!
   - А что, неправда?
   - Если такой умный, сам говори!
   - Пожалуйста... За дам!
   - Так это же третий!
   - Гусары рюмок не считают! Ну что, пьём - не пьём?
   - А давай! Ну, за вас, дамы!..
   - Правильно - за нас, дамы!.. Да сиди уже, гусар нашёлся, ещё третий будет...
   Дело пошло. Вот уже и третий тост миновал. За четвёртым начали вспоминать своих паразитских детей - радость жизни и утеху старости, за пятым - их несчастных замученных тяжкой неволей родителей... Помянули "тех, кто в поле" и, наконец, плавно въехали в тему дня. Через полчаса уши у Люды опухли от "исков", "юридических консультаций", "зажиленных денег" и "стыренных договоров". Единственное, что она уразумела, так это масштабы катастрофы - просто так, ни за понюх табаку ликвидировали мощную научную организацию, с лабораториями и наработками, а людей просто выкинули на улицу. Как?! Зачем?!
   - Костя-а-а, - повернулась она к всезнающему сисадмину, вальяжно развалившемуся в кресле с первой и единственной стопкой "красненького". - Слушай, я не пойму, им там... - Люда повела глазами к потолку, - деньги шо ли не нужны? Работали же люди!..
   - Ну, как тебе сказать... - задумался "великий", вертя стопку в пальцах. - Наше отделение когда-то было главным, потому тут так много всего. А потом главным сделали столичное отделение. Но кадры и работы остались-то здесь! Вот боссы и решили под шумок убрать конкурентов.
   - Так, а-а-а!.. - едва не подскочила Люда от распиравшего сомнения, но Костя её вполне понял.
   - Всё просто. Раньше, хош-не хош, требовали качество, поэтому ТАМ скрипели, но терпели. А теперь проверять стало некому, и специалисты уже не нужны. Договора отобрали, пару старпёров, чтобы передирать старые отчёты, оставили и будут только деньги грести.
   - Мама дорогая! - обалдела Люда.
   - Не то слово... - согласился Костя.
   Вот тебе и геологи, вот тебе и "всегда нужны". Прав был Роман Николаевич - пенсия ему пухом - надо было идти в юристы... или в дантисты. "Да, холера ясна, каково же им сейчас?!" - глянула она на людей, которые через пару дней будут уже безработными. Однако, такой уж трагедии не увидела.
   Народ переживал достойно: не плакал, не истерил, не впадал в депрессию. Только ругался очень... нехорошими словами.
   - ...А в суде даже заявление не принимают - за два месяца, говорят, надо было! У этих ... всё схвачено!
   - ...Ещё подгоняли, чтобы работы завершить - ... такие!
   - ...Комиссар столичный, ...! И всё так тихо, тихо, чтоб никто не знал, ...!
   - ...Приходить той ... i менi, ..., з претензiєю - щоб всi звiти [прим. - "отчёты"] здала! Уявляєш, яка ...?! Спалю, ..., а не здам!
   - ...Мама в Италию зовёт. Теперь, ..., только в Италию и ехать к ... матери, прости господи...
   "Мммать-перемать! Ма-а-амочки-и!.. Мама родная!.. Мамочка, мама..." - качала головой Люда, ужасаясь на все лады, и в памяти, сначала смутно, но постепенно всё более проясняясь, вырисовывался знакомый мотив: - "Мамочка-мама, прости дорогая... что дочку воровку..." - нет! - "дочку такую на свет родила. С вором..." - нет-нет! - "в поле ходила, в поле любила..."
   - Люськин, что ты там бормочешь? - дружески въехала локтём в бок Юлька.
   - Песню сочиняю. Про УНГРИ. Отстань! - огрызнулась Люда, но было поздно.
   - О-О-О! Народ!!! Люська про вас песню сочинила!
   - Песню?.. Да ну!.. Людмила, давай! - народ, чем толочь юридическую воду в ступе, с энтузиазмом воспринял идею концерта.
   - Да я ещё...
   - Ничего, потерпим!
   - Ну ладно.
   Люда собралась с духом, прокрутила ещё раз текст, всё перепутала, разозлилась... потом, махнула рукой и завыла с трагическим надрывом, спотыкаясь о так и лезущие на язык нецензурные рифмы:
   "Мамочка-мама, прости дорогая,
   Что дочку-геолога ты родила!
   В поле ходи-ила, в поле люби-ила -
   Были когда-то такие "поля"!
   В поле ходи-ила, в поле люби-ила -
   Нету ни поля теперь, ни...чего!
  
   Пытал комиссар меня, крыса столичная,
   Требовал, сука, чтоб звиты сдала,
   А я отвеча-ала гордо и сме-ело:
   "Это научная тайна моя!"
   А я отвеча-ала гордо и сме-ело:
   "Лучше спалю, но не сдам ни...чего!"
  
   Мамочка-мама, будешь в Италии,
   Ты бы и дочку с собой забрала!
   В поле ходи-ила, в поле люби-ила -
   Есть и в Италии тоже поля!
   В поле ходи-ила, в поле люби-ила -
   Больше не будет у нас ни...чего!"
   - НИФИГА СЕБЕ! - резюмировал народ её выступление. - А подходит-то как!.. Слушай, давай ещё - я записываю...
   Люда подумала было, что "ох, пробирает-то... ох, не надо бы больше", но уважила просьбу и спела на-бис, добавив от души куплет. Народ опять восхитился и потребовал по третьему разу. Она сгоряча начала, но дойдя до такого близкого её сердцу "лучше спалю", вдруг ощутила нехватку воздуха, а в глазах зарябило, как в плохом телевизоре. Словно сквозь вату послышалось заполошное "Люськин!"... Потом её придерживали и сажали удобнее... Потом отпаивали коньяком из чьего-то загашника. Она молча принимала заботу и только грустно думала: "Вот, оно как... Сердечко-то не железное".
  
   Вечером у Люды было плохое настроение. Она сидела на кровати - босая и расхристанная - подбрынькивала себе на гитаре и с мрачной безнадёгой нудела песни... одна другой страшнее! Чем приводила в отчаяние Юлечку.
   "Как о тихий берег, о скалистый берег
   Грянули ракеты в сотни тысяч мегатонн.
   Больше не увидишь обеих Америк,
   А Китай с Японией остались...
   ...на-по-том. ЭХ!
   Любо, братцы, любо,
   Любо, братцы, жить!
   С ядерной триадой
   Не приходится тужить"...
   ...У Люды было О-О-О-ОЧЕНЬ плохое настроение.
   - Люськи-и-и-ин!.. - заныла наконец подруга. - Ну, сколько можно-о!-о! Ну, спела бы что-то приятное, тебе же волноваться нельзя.
   Люда задумалась, а после с многозначительной ухмылкой изобразила на гитаре вступление.
   - Нет, нет, нет! - спохватилась Юлечка. - Твой "Голубой вагон" петь не надо!
   Люда понимающе качнула головой и забренчала вполне лирический, на первый взгляд, перебор.
   - Мы на ло-о-одочке ката-а-ались... - проникновенно начала она.
   - Ну вот, другое дело, - успокоилась подруга.
   - ...стратегической такой, - продолжила Люда.
   "Прямо в рубке целовались
   И нажали что-то... ОЙ!
   В ле-е-есу, говорят, в бору, говорят,
   Росла, говорят, сосёнка.
   Угробила планету всю
   Бедовая девчонка!"
   Юлька вскочила, схватившись за голову, и бросилась к двери. Неожиданно в эту самую дверь постучали. Подруга удивлённо остановилась. В общаге если и стучали, то только ногой, а самые "интеллигентные" орали на весь коридор: "Девки, вы там?!", после чего вламывались, не дожидаясь ответа. Люде тоже стало интересно, кого это принесло. Она отложила гитару и забралась с ногами на постель для удобства обозрения.
   В дверь снова постучали. Рукой... Хозяйки переглянулись.
   - Это ещё кто? - громко, чтоб ТАМ услышали, поинтересовалась Юля недовольным тоном.
   Стук назойливо повторился.
   - Блин! Да кому ещё не спиться?! - сорвалась Юлька и с грозным видом распахнула дверь. - Что, делать нечего - шляться только-о-О-О!.. - и замерла, таращась в проём. После чего ошалело оглянулась на подругу и выскочила наружу. Люда услышала, как она там перешёптывается с кем-то, а после нарочито громко и раздельно сообщает:
   - Я - к девочкам! Буду не скоро!
   Хлопнула дверь соседок, а ещё через долгое мгновение в проёме показался... Лёша.
   - Привет, Люд, - нерешительно поздоровался он, стовбыча при входе, словно боясь отойти от двери.
   Сердце трепыхнулось, подскочило и застряло в районе горла.
   - Я тут... к тебе, - продолжал мяться он.
   "А?.. Что?.. Ко мне?.." - заметались в голове панические мысли. - "А, ну да, к кому же ещё", - осадил их рассудок и тут же сам принялся ворчливо хлопотать: - "Ну вот, припёрся: в комнате бардак, посуда не мыта, я не одета... не причёсана... Не причёсана?!!"
   - Можно войти?
   "НЕТ!" - мысленно взвыла Люда, затылком ощущая холодок в горячо "любимой" проплешине на месте травмы. Брошенный на столе беретик находился теперь далеко-далеко - не дотянешься. Ещё оставалась надежда успеть туда доскакать, но тут Лёшка, приняв её молчание за знак согласия, решился переступить порог и положение стало безнадёжным. Она застыла в "деревянной" позе посреди кровати, отчаянно жалея, что отложила гитару.
   Лёшка был всё тот же, будто только что с выезда: штаны на все случаи жизни, свободная рубашка с закатанными рукавами... Только лицо осунувшееся. Людын взгляд непроизвольно зашарил в поисках кровавых пятен и заштопанных дырок, но ничего такого, естественно, не обнаружил. Она молча проследила, как неожиданный гость, прикрыв дверь, задумчиво, словно собираясь с мыслями, прошёл до середины комнаты и остановился напротив. Её голова, чтобы не дай бог, не показаться затылком, как намагниченная повернулась за ним.
   - Послушай, Люд. У меня... у нас к тебе будет одно важное дело... - начал он довольно бодро, но поднял голову, встретился с нею глазами и... растерянно замолк.
   "Шо это мы - ручки затряслись, глазки забегали!.. Неужели я такая страшная... или может красивая?" - закрутились в голове кокетливые мысли. - "Ой, мамочки! Я же смотрю на него, как удав на новые ворота!" - опомнилась она и попыталась изобразить хоть какую-то благожелательность. Учитывая обстоятельства, получилось плохо. Лёшка ни на грош в её добрую волю не поверил, попятился и скромно примостился на краешек Юлькиной койки. Там он, упёршись локтями в колени, сцепил пальцы в замок и принялся их старательно то ли разминать, то ли ломать. Молчание затягивалось. Надо было что-то говорить. И она, конечно, не удержалась...
   - Зачем ты убил мою подругу? - вырвалось неожиданно внятно.
   - Чего?! - опешил он от такого поворота.
   - Я послала её сказать, чтобы ты не ходил на работу - там нет Джавдета! - серьёзно процитировала Люда.
   - Почему? - тупо, будто думая о своём, переспросил Лёшка.
   - Потому шо всех басмачей сократили, - раздражённо буркнула она. - Лично товарищ Сухов приехал и уволил. Именным наганом.
   - Да-а-а... я, как бы, не за этим, - даже не поддержав темы, он прекратил надругательство над пальцами и растерянно развёл руками.
   - О! А зачем же ты, таким важным, явился? - въедливо прищурилась Люда и, не успев подумать, брякнула: - Наверное, делать мне предложение!
   Лёшка вздрогнул, метнув к ней быстрый испуганный взгляд, и опять уткнулся в свои колени. У Люды в душе возникло и стало стремительно вспухать очень подозрительное подозрение.
   - Шо, правда что ли?
   - Угу... - буркнул он мрачно, не поднимая головы, и Люда вдруг с ужасом поняла, что попала. Причём, во всех смыслах. Даже если бы Лёшка самым серьёзным тоном подтвердил её случайные слова, она бы не поверила. Но это безнадёжное "угу" убедило её сразу. И что теперь делать? Как-то всё это неожиданно, неправильно как-то. В фильмах, вроде, иначе показывали...
   - Ну, так чё?.. - с пугливой надеждой глянул он снова.
   - Шо - чё? - внезапно охрипнув, отозвалась она.
   - Пойдёшь?
   - Куда?!
   - Ну, туда... - показал он глазами.
   Люда хмуро посмотрела в потолок.
   Щассс, разбежалась! Она ещё в прошлый раз не до конца поняла, чего Лёшке от неё нужно. Да - приятно было, да - влюбилась. Больше такой дурой не будет. И вообще, Лёшка человек подневольный, должен приказы выполнять. Может ему и сейчас приказали жениться... в целях проведения оперативных мероприятий. Может она ему всю жизнь поломает своими глупостями! А сам ведь, зараза, не признается, будет страдать и молчать, как партизан. РРРРРР!
   - Мы знакомы всего неделю... - уцепилась Люда за первое, что взбрело на ум.
   - А сколько надо? - удивился Лёша.
   - Две, - щедро отвалила она.
   - Издеваешься?
   - Кхм... Нет, ну правда! В смысле, сначала бы познакомиться по-человечески...
   - Ну, так знакомься! - На Лёшку уже больно было смотреть.
   - А-а-э-э-э... - многообещающе начала Люда. - А как тебя на самом деле зовут?
   - Алексеем и зовут, - пожал он плечами.
   - А фамилия какая? - не спешила упускать она благодатную тему.
   - Выйдешь замуж, узнаешь, - проворчал он.
   - Так не честно!
   - Тебя только это интересует?
   - Не только, - уступила, но не сдалась Люда. - Ещё интересует... интересует... А генетический паспорт у тебя есть?
   - Чё?!!
   - Ну... как бы... ты вообще - наш? Или...
   - Наш, наш я. С Урала, - устало ответил Лёшка.
   - Где Чапая топили?!.. - вскинулась она.
   - ...Где малахитовую шкатулку делали! - укоризненно посмотрел он.
   - А это разве не там же? - сморщила личико Люда, пытаясь с ходу вспомнить основы географии.
   - Н-нет, - выдавил Лёшка и весьма многозначительно не стал вдаваться в подробности.
   - Поду-у-умаешь!.. - обиделась Люда. - Я шо, все ваши реки знать должна!
   - Урал могла бы знать - чать, не мелочь какА. Я ж не спрашиваю, там, про Сосьву...
   - Кого?!
   - ...или Какву...
   - Чего?!!
   - ...И вообще, у вас у самих река Стырь есть, - обиженно буркнул Лёшка, - только воды в ней нет.
   - Почему это - нет? - удивилась сбитая с толку Люда и, конечно, попалась.
   - Потому что стыряли, - припечатал он.
   - Ну ты!.. - вспухла Люда, но не выдержала и хрюкнула в нос.
   Она дёрнулась было стыдливо отвернуться, однако вовремя вспомнила про плешь, поелозила, покрутилась туда-сюда, пытаясь найти приличное положение - так и не нашла и опять "одеревенела". Бе-ре-тик!..
   Обиженно глянув исподлобья, что на это думает провокатор Лёшка, она вдруг встретила его странный взгляд. Тот, конечно, сразу отвёл глаза, но чувство осталось, такое чувство, будто Лёшка не смотрел - впитывал её всю, какая есть: глупую, растрёпанную, не в меру развоевавшуюся. Будто именно такая она ему очень-очень нравится. Как раньше. И всё опять стало, как раньше, и можно болтать в своё удовольствие о чём попало, забыв о проблемах и просто радуясь близкому человеку...
   Однако голос рассудка жёстко оборвал полёт фантазии, напомнив, что ничего "какраньшего" уже нет и быть не может. Потому что с тех пор появились обстоятельства, которые - ни проехать, ни обойти. В конце концов, может это опять какая-то их великомудрая комбинация! И вообще, запросто так срываться не то что на край Земли - на край Вселенной, не очень-то умно. "Что ни говори, а тут всё же родители, работа, Юлька..." - настойчиво увещевал здравый смысл. И всё вроде бы логично, всё правильно... Но как же паскудно становилось от этой правильности на душе!
   Падение с высоты воспарившей было надежды оказалось таким сильным, что напрочь отшибло желание продолжать беседу. Зачем? Всё равно ведь закончится тем, чем обычно заканчиваются все её мечты, которые приходят и уходят, так и не сбываясь. Она уже и внимание-то перестала обращать, никогда не плакала, не делала трагедии. Но почему-то именно сейчас, когда собиралась рассыпаться прахом всего лишь очередная мечта - пусть самая сказочная, но не первая и, видать, не последняя - было особенно больно. Настолько больно, что пробивалась даже шальная мысль отбросить все сомнения и - будь что будет - отправиться с Лёшкой в его инопланетный мир. Но все волны авантюризма разбивались о твёрдую, как скала, констатацию факта - а кому ты там нужна. Она слишком хорошо помнила, зачем её туда притащили и как скоропостижно выперли. А ещё Элька... И это уж совсем грустно.
   Лёшка терпеливо ждал окончания её размышлений, но заметил неожиданно резкую перемену настроения и даже испугался.
   - Ты чего?! Эй, чё случилось?
   Лёшка испугался настолько, что осмелел и бросился к ней обнимать-утешать. Но она так от него шарахнулась, что протянутая было рука повисла в воздухе, затем опустилась, и Лёшка, настороженно глядя, отступил к дальней спинке кровати, где и присел растерянно. Люда, чтоб не светить плешью, быстренько отползла к противоположной спинке. Чувствовала себя при этом последней дурой, но что она могла поделать! БЕ-РЕ-ТИК!!! Теперь её спаситель остался окончательно отрезанным от возможности спасения. Лёшка молчал, угрюмо поглядывая в её сторону. Тишина становилась невыносимой.
   - А как вы меня нашли? - вполне нейтрально проговорила Люда, желая всего лишь загладить невольную грубость. Но эффект получился прямо противоположный - Лёшка сник и теперь уже не поднимал глаз.
   - Мы и не теряли, - тихо признался он.
   "Ага! Значит всё-таки комбинация!" - восторжествовал голос рассудка. Люда сложила "дважды два" и посмотрела на руку - плетёный браслетик плотно, не снимешь, обнимал запястье. - "Мать подарила... Ну-ну! А мать у нас, видимо, инженер по микротехнологиям".
   - Предупредить нельзя было? - уже менее нейтрально проворчала она.
   - Нельзя, - Лёшка совсем пригорюнился.
   - А я, значит, мучайся...
   - Костя нам сразу сообщил...
   "Ах, ещё и Костя!? Ну, банда межпланетная!" - почти весело подумала Люда. Теперь, когда терять стало нечего, она даже успокоилась, задвинув душевные переживания куда подальше. Если уж не получается любовь, то общаться с товарищем инопланетянином никто не запрещает.
   И тут Лёшка глубоко вздохнул и начал подыматься.
   - Ладно, Люд, я пожалуй, пойду. Может, как-нибудь в другой раз...
   "Как - пойду? Куда - пойду? А поговорить?!" - спохватилась она. - "Как комбинации-шмондинации свои крутить - так является, а просто человека утешить - так "уже пойду"! Вроде не чужие люди - не укушу, не выгоню. Можно бы и повежливее". Но Лёшка всерьёз намылился уйти, и Люда обиделась.
   - Иди-иди... - буркнула она, - к своей Эльке. И привет передавай... с пацалуем!
   Лёшка словно на стену налетел. Потом медленно повернулся к Люде и посмотрел так, что ей очень захотелось опять отползти от него под самую спинку кровати и даже спрятаться за неё, потому что показалось, что её сейчас будут бить... возможно, ногами.
   - Что. Ты. Этим. Хотела сказать? - раздельно произнёс он.
   "Вот так, прям, сразу и сказала - что! Вот, прям, разбежалась! И не надо на меня так смотреть..."
   Лёшка действительно смотрел странно - в упор, вынимающим душу прищуренным взглядом и уходить уже явно не собирался.
   - ...И откуда ты знаешь мою сестру Эльку? - безжалостно закончил он.
   "Ой, ду-у-у-ура!.." - мысленно схватилась за голову Люда и отчаянно покраснела.
   Лёшка сделал вид, что ничего не заметил, вернулся и присел рядом с нею, нарочито глядя в сторону. Люда опять, словно магнитная стрелка, провела его носом и, совершенно не зная, что говорить, продолжила безмолвно страдать. Наконец, он глубоко вздохнул и посмотрел на неё.
   - Так откуда ты знаешь Эльку?
   - Виделись... - буркнула Люда.
   - Когда это? - удивился Лёшка, но тут же спохватился: - Ах, да! Она же была там.
   - Угу. И я ей сильно не понравилась.
   - Во как! - покачал он головой, будто не веря в такую невероятную возможность. - Но послушай человека, который мучается с нею всю жизнь. Во-первых, у нашей Элечки смена настроения - три эмоции в секунду, и все - сильно. А во-вторых, кто ж тогда меня поедом ест: привези да привези, познакомь да познакомь!..
   - Ну, прям-таки... - засмущалась Люда.
   - Да она уже и Орхану Селимовичу надоела, и своего Ирката задёргала, хорошо хоть выше не успела добраться...
   - ...СВОЕГО?!
   Сбитый с мысли Лёшка тупо заморгал.
   - Чего?
   - ...Своего, ты сказал, Ирката?
   - А! Ну да - своего. И чё?
   - То есть, она с ним?..
   - Ну-у-у, в процессе...
   - Мать моя - генетика! А я-то думаю...
   - О чём это?
   - А? А, неважно...
   - То есть - не важно?
   - Ну-у-у... просто не важно, - поторопилась отбрехаться от своих дурацких фантазий Люда и срочно сменила тему: - Слушай, а хорошая из них пара получается, главное - как подходят друг другу!
   - Чё это? - заладил он, явно не успевая за виражами её умозаключений. - Нет, подходят, наверное, но...
   - ...Да так - пока до одного дойдёт, другая успеет понять, шо собственно хотела.
   Лёшка вдруг задумался и взгляд у него стал такой мечтательный-мечтательный!..
   - Э! Э! Жених! Ты только не вздумай им это ляпнуть! - забеспокоилась Люда.
   - Ну-у-у, как получится... - с многозначительной ухмылкой пообещал он, явно прикидывая какую-то пакость, потом обернулся к ней и уставился подозрительно нахальным прищуром: - Слушай, будущая супруга, а чегой-то ты вообще к Эльке прицепилась? Ты, часом, не ревнуешь?
   - Я ещё не согласилась, - прохрипела Люда, чувствуя, как бросается жар на щёки, причём во второй раз за пять минут - хоть светофором записывайся!
   - Ну, так соглашайся! - то ли подогнал, то ли взмолился Лёшка.
   Но в преддверии решительного ответа Людой вдруг завладели ужасные сомнения.
   - А познакомиться? - вспомнила она.
   - Ну, так знакомься! - Вид у него снова стал усталый и задёрганный.
   - Ну... тогда такой дурацкий вопрос...
   ...Через полчаса "дурацких" вопросов Лёша запросил "пардону".
   - Короче! Не был, не участвовал, не привлекался, не состоял, порочащих связей не имел...
   - Шо, совсем-совсем?.. - имея ввиду что-то своё, поинтересовалась Люда.
   - В смысле? - удивился он, но под этим искренним взглядом Люда не рискнула озвучить, что она такого имела ввиду. - Слушай, может хватит уже, а?
   - А-а-а... как у вас с этим... браком?
   - Ну как... - обречённо вздохнул Лёша и принялся уныло объяснять: - У меня уже есть четыре жены, у них - ещё шесть мужей. Живём большой дружной семьёй. Имеем семеро общих детей...
   - Врёшь, - уверенно констатировала Люда.
   - Вру, - не стал отпираться он.
   - Зачем?
   - От страха, что ты, не приведи господи, согласишься, и придётся всю жизнь так мучиться.
   - Па-а-нятно...
   - Ещё вопросы будут?
   Люда ещё подумала, что предложение было скорее риторическим и что пора бы уже заткнуться, но отключившийся разум уже ничего не контролировал и язык, как помело, молотил дальше, совершенно не сообразуясь с обстановкой.
   - А вот ещё такой глупый вопрос...
   - ЛЮ-ДА! - крик души заглушил, наконец, брандспойт её любознательности. - Людочка... пожалуйста... послушай... Мне уже всё равно - соглашайся ты, не соглашайся - давай, ты просто подумаешь и сама решишь, стоит ли к нам ехать. Если надумаешь, скажешь Косте... Если не надумаешь - скажешь Косте... И пусть за тобой приезжает, кто хочет - хоть Орхан Селимович, хоть вся Академия с профессорами. Они объяснят, уговорят, покажут... А я уже не могу, - Лёшка замученно покачал головой и поднялся с кровати, продолжая говорить, как бы себе самому: - Мне вообще, вставать ещё нельзя... и ходить нельзя... Меня вообще, силком вытолкали эти два проходимца и одна проходимица... Я, видишь ли, должен... у меня, видишь ли, есть что сказать... А я уже никому ничего не должен. И, пропади оно всё пропадом, терпеть такие издевательства...
   Люда слушала Лёшкино бурчание и её не покидало странное чувство, будто слышит она его уже много-много лет. И не то, чтобы ей это сильно нравится, но совершенно не раздражает, больше того - заставляет улыбаться, как на что-то привычное, родное, без чего и жить было бы неинтересно. А ещё присутствовала во всём этом какая-то непоколебимая уверенность, что никуда он от неё не денется. И когда Лёшка, изображая руками пучину отчаянья и бурча под нос нерушимые клятвы "больше никогда и ни в жисть", почти дошёл до двери, она, уже едва сдерживая хихиканье, позвала:
   - Лёш, стой! Ну, стой же!
   - Чё тебе ещё надо? - вымученно раздражённо бросил он через плечо. - Опять чё-т придумала поизмываться?.. Надоело всё, домой хочу...
   - Обними меня... - едва выговорила Люда под аккомпанемент зашедшегося сердца и опять отчаянно покраснела.
   Она даже не заметила, как Лёша оказался рядом. В одно мгновение её ухватили под мышки и, как куклу, сдёрнули с кровати. "Беретик-беретик-бере!.. А ла-а-адно, чего уж там..." - всполошился было здравый смысл, но поздно - она уже вся очутилась в Лёшкиных руках, прижата и охвачена.
   - Ну вот, совсем другое дело, - вздохнула Люда, пригревшись на его плече, а он ласково гладил её распущенные золотые волосы и приговаривал:
   - Ры-ы-ыжик... Рыжуля... Солнышко моё... Золотце... Ррры-ы-Ы-Ы... - и неожиданно Люда, не успев даже вякнуть, вознеслась в воздух: - ...ЖИ-И-И-ИК! - закружило её по комнате, аж дух захватило. - РЫЖОНОЧЕК МОЙ!
   И это наконец-то был не сон...
  
   Хотя Юлька клятвенно обещала не показываться - на крики прибежала моментально, будто под дверью подслушивала (а может и подслушивала, с неё станется). Но увидела Люду на руках и всё поняла... на этот раз правильно, аж прослезилась от умиления.
   - Собирай Людкины вещи, мы сматываемся! - скомандовал ей Лёшка, прервав на взлёте бурю восторга.
   - А?! Уже?!! Щас! - заметалась Юлька, быстро превращая комнату в "мамаево побоище". - Вот!.. А!.. О!.. Где сумка?!
   - Да под кроватью, шо ты мечешься! - подсказала Люда, порываясь спуститься на пол и самой всё сделать. - Лёш, пусти... Лёш, тебе же нельзя!..
   - НИ-ЗА-ЧТО, - наклонился он ей к самому лицу и чмокнул в нос. Люде стало смешно и щекотно.
   - Так и будешь по улице носить? - съехидничала она.
   - Так и буду! - торжественно пообещал он. - Пока дверь не разлучит нас.
   - Эх, как обычно... - притворно вздохнула она и поспешила пользоваться моментом, пристроив голову на Лёшкино плечо. В конце концов, ей и самой слазить не хотелось.
   Тем временем Юлька вывалила на кровать такую гору вещей, что Люде даже страшно стало - откуда столько всего набралось.
   - Слушай, а оно всё нам надо? - поинтересовалась она у Лёшки.
   - Не-а! - совершенно разгильдяйским тоном проговорил он ей на ухо.
   - Ну так чего ж ты голову морочишь?!
   Но он только хмыкнул в ответ ей в шею, и Люда поняла, что надо брать руководство в свои руки, а то эти два дурачка до завтра её собирать будут. - Всё, Лёш, пусти! - потребовала она, и на этот раз он послушался, хоть и с заметным сожалением. - Значит так! Берём эту сумку... деньги-кошелёк оставляем... О, беретик! Подай пожалуйста... И гитару ещё возьми!.. Всё! - пожала она плечами и выпрямилась. - Можно идти.
   И тут она увидела Юлькины глаза - большие голубые глаза с непрошенной слезинкой на ресницах - и всё началось по новой. Были тут и слёзы, и объятия, и прощальные поцелуи - Лёшка еле оторвал её от подруги.
   - Ладно, Юль! - наконец выбралась она на финишную прямую. - Не провожай, передавай всем привет, поливай Аполлинария... НУ-У-У!.. - так и не выговорив последнего слова, Люда решительно развернулась и выскочила наружу. Юлька осталась за дверью. И прежняя жизнь осталась за дверью. А новая жизнь ещё только-только начиналась.
   В коридоре Люда сразу взяла приличный темп, и всё прибавляла и прибавляла, затылком ощущая укоризненные взгляды Лёшки, который пытался угнаться за нею с сумкой и гитарой в руках. Но что она могла поделать! На душе было такое чувство, что если ещё хоть кто-нибудь по дороге встретится, то она вообще отсюда не выйдет. Однако, несмотря на спешку, просто так уйти не удалось, потому что в вестибюле они напоролись на Маринку с детьми. Шальная идея прикинуться фикусами не прокатила с ходу - едва завидев Люду, оба чада бросили маму и рванули наперехват:
   - Тётя Люда!!!
   - Ой, ребятки... - только и смогла вымолвить она.
   Тут её ухватили за обе руки и с энтузиазмом потянули в разные стороны, придав, согласно законам физики, вращательный момент, который с каждой секундой всё больше грозился перейти в головокружительный.
   - А у меня новая кукла!..
   - А мы будем ессё крепость строить?..
   - А бабайка придёт к нам?..
   - А у нас один парень говорит, со бабаек не бывает! А они бывают!..
   - А я сам могу крепость строить! Ты будешь смотреть?..
   - Не бойся, та бабка не приходила, мы видели!..
   - Пусть только придёт, я как стукну!..
   - И бабайка пусть не боится!..
   Перед Людыным взором поочерёдно проплывали то Лёшка с весело расширенными глазами, то озабоченно качающая головой Маринка. Оставалось только смириться и даже не пытаться вставить хоть слово. Впрочем, детворе вполне хватало присутствия и сочувствия - было бы кого потягать.
   - СТОП, МАШИНА! - вдруг гаркнул Лёшка, да так уверенно и властно, что вращение сейчас же прекратилось, а "вращатели" повисли у Люды на руках, снизу вверх разглядывая нового дядю. - Всё, банда, отпускайте тётю Люду, она со мной едет. Далеко-далеко, - важно заявил он. И думал, что этого достаточно. Наивный!
   - А мы тоже едем далеко!
   - Тётя Люда нас возьмёт. Правда, тётя Люда? - дёрнули её за руки сразу с двух сторон.
   Люда задумалась. В принципе она была не против... против был Лёшка.
   - Вас мама не отпустит, - привёл он веский аргумент. Но свернуть "банду" с избранного пути оказалось не так-то просто.
   - А мы и маму возьмём!
   Тут уж и Лёшка растерялся, но на помощь пришла Маринка:
   - Так, дети! Маму папа не отпустит и-и-и... - перебила она зарождающийся контраргумент, - папу не отпустят с работы. Давайте-давайте, тёте Люде уже пора, - решительно отобрала она детвору. - У тёти Люды свой "папа" теперь есть. Во, какой! - продемонстрировала она Лёшку своим чадам и сама с недвусмысленным интересом его оглядела. Люду даже ревность кольнула и, хотя она с негодованием отмела глупые подозрения, в сознании возникло и осталось на жительство новое и пока ещё непривычное слово "мой".
   - Мы бы вас взяли, но никак не можем, - с сожалением покачал головой она.
   - Мы же не просто так едем, - подхватил Лёша и понизил голос до заговорщического, - мы улетаем на космическом корабле. Да! Самом настоящем! В другую галактику! Там есть такая большая-большая звезда, и тётя Люда будет на ней жить.
   "Интересно, это правда?" - подумала Люда, глядя на благоговейно замершие мордашки.
   - Всё дети, делаем тёте Люде с дядей "па-па" и идём ужинать, - свернула встречу Маринка. - Па-па, па-па! - помахала она со всем своим дружным коллективом и от себя сердечно добавила: - Счастливо вам, ребята!
   Она повернулась, подхватила детей и те жизнерадостно запрыгали рядом с мамой. До Люды долетели отзвуки живого обсуждения новой темы.
   - ...А как тётя Люда на звезде будет жить?
   - ...А дядя сам будет камическим карабрём управлять?..
   Люда так бы и стояла, глядя им вслед, если бы не Лёшка.
   - Ладно, Люд, - приблизился он сбоку, - ещё увидишься. И к родителям твоим надо будет смотаться.
   "Умница ты мой!" - глянула Люда с благодарностью и опять удивилась новому чувству: - "МОЙ... Надо же!"
   - Пошли, что ли? - предложил он.
   - Пошли, - согласилась она, но повернувшись ещё шутливо проворчала: - ...На космическом корабле... большая-пребольшая звезда...
   Лёшка на это значительно промолчал.
   Вся под впечатлением - задумчивая и сама себе улыбающаяся - Люда вышла на крыльцо общежития, подняла голову с затуманенным взором и... стала, как вкопанная.
   - Курдыбалёнец... - ахнула она при виде припаркованного напротив "бобика". - Курдыбальчик мой дорогой!!!
   Люда кинулась к машине, обняла дверцу, прижалась к тёплому капоту и принялась как заведённая гладить крашенную зелёным поверхность, причитая ласково:
   - Лохматик... кундэлек мой лопоухий [прим. - "дворняжечка"]... Псинка ты моя полноприводная...
   Автомобиль не отвечал, но Люда знала, точно знала, что под этим железом скрывается верное собачье сердце её "бобика". Она уже извазякала об его пыльные бока все ладони, когда сверху неуверенным Лёшкиным голосом прозвучало:
   - Кхм... Рыжи-и-ик?.. Ты чего?!
   ...Причём голосом, явно не уверенным в её душевном состоянии.
   - Лёш, - повернула она голову и посмотрела ему в глаза, - ты этого не знаешь... не можешь знать. А ведь он нам жизнь спас. По-настоящему. Я ведь совсем-совсем не умею водить машины.
   Лёшкины глаза в ответ дрогнули, словно что-то вспоминая, а лицо резко посуровело.
   - А у нас все уверены...
   - Ы ы, - покрутила она головой, рассыпая золотые волосы по тёмно-зелёному железу. - Совсем. Если бы не он, я бы и не доехала. Та шо там "доехала" - даже не тронулась! Потом, как его бросили, чуть не ревела от жалости. А подружились мы ещё по дороге на карьер. Нас Миклуха познакомила. Это она его так обозвала - Курдыбалёнцем, зараза малая.
   - Очуметь! - только и смог выговорить Лёшка, с новым уважением посмотрев на свою машину. А когда садился внутрь, невзначай тронул ладонью крыло, словно похлопал друга по плечу.
  
   Уже на трассе Люда, которая до того неотрывно смотрела в окошко, вдруг опустила голову и погрустнела.
   - Ты чего? - забеспокоился Лёша, поглядывая в зеркальце. - Расставаться тяжело?
   - Примерно, - призналась она. - Знаешь, мы во втором классе на школьном концерте "Гэй, сокОлы" исполняли. До сих пор помню:
   "Жаль, жаль
   За дзевчыноу,
   За зелёноу
   Украиноу.
   Жаль, жаль,
   Сэрцэ плачэ.
   Юж ей венцэй не зобачэ!
   Гэй, гэй,
   Гэй сокОлы!
   Омийайце гуры, лясы... поля... долы"... [Прим.: "Жаль за девчиной, за зелёной Украиной. Жаль, сердце плачет. Больше её не увижу! Гей, сокОлы, вы минуйте горы, леса, поля, долы"]
   Она с надрывом потянула припев и, не закончив, "скисла" окончательно. Краем глаза заметила Лёшкино лицо в зеркальце - нахмуренное и сосредоточенное, прямо как тогда на перевале у её изголовья.
   - Почти ничё не понял, - тоже признался он, - но вот что я тебе скажу... На оккупированной территории в одиночку у тебя есть два выхода: либо смириться и привыкнуть жить под оккупантом, либо геройски погибнуть в бою с карателями. Но можно ведь ещё отступить, хорошенько собрать силы и тогда вернуться... Это конечно грубо, но по сути. Понимаешь?
   - Угу, - подтвердила Люда, что всё она понимает, только ничего поделать не может, и мысленно пообещала пейзажу за окном: - "Я вернусь. Я обязательно вернусь - когда будет куда и с чем".
   Лёшка на её душевные терзания тактично промолчал.
   Ехать им было дольше, чем в прошлый раз, но уже не в такие дебри. Автомобиль вырулил на лесную полянку и остановился, деловито бурча мотором. С поваленного дерева навстречу поднялась компания каких-то "грибников": двое парней (высокий и низкий), дедуля с бородой и чернявая девушка.
   - Лёшка!!! Наконец-то! - успела первой девушка, повисая у того на шее. Но буквально через секунду отпустила и накинулась на Люду.
   - Людок!!! - сжала она в объятиях опешившую от напора Люду и неожиданно зашептала на ухо: - А как будет жена брата - золовка или невестка, я всё забываю?
   - БратОва... - просипела придушенная Люда. - Элька пусти, хочешь сестрой вдовца стать? - выдавила она и подумала, что двух "Юлек" в её жизни будет многовато.
   - Да ладно! - не поверила та, но всё же отстранилась, рассматривая на вытянутых руках новоявленную родственницу. Люда мысленно изумилась, насколько всё у Эльки было "летающее": и манера знакомиться, и движения, и брови, и длинные чуть волнистые волосы. За нею не то что люди, собственная штормовка не успевала повернуться. Рядом смущённо мялся такой не похожий на неё брат.
   - Эль, успеешь ещё, дай другим поздороваться.
   Та набурмосила мордашку, показала брату язык и ободряюще подмигнула Люде - и всё за мгновение до того, как подвинуться. Следующим оказался... Лёшка. Люда обалдело уставилась в лицо, которое только что оставила сбоку.
   - Не волнуйтесь, это не надолго, - сообщило лицо с ухмылкой и кивнуло продолжать знакомство дальше.
   Но и дальше оказалось, что совсем не обязательно заново знакомиться с Иркатом, упираясь тому взглядом куда-то "пониже груди". А потому, ей просто вежливо сообщили сверху "очень рад вас снова видеть" и направили к последнему из встречающих - дедуле. Тот оказался седым, с благородными морщинами на о-о-очень серьёзном, как у Ирката, лице.
   - Тагойнаучи, - представился он. - Рад знакоми...цца лична. Очень надеусь на плодотворнаэ сотру...ничецво, - с трудом проговорил инопланетянин, но тут заметил выражение Людыного лица и забеспокоился: - Я правиллно сказалл?
   - Правильно-правильно! - поспешил заверить Лёша и наклонился к Людыному уху: - Не пугай академика, не видишь - человек старается. Целый день учил!
   Вообще-то Люда думала совсем о другом (а точнее, склоняла на разные лады, чему "тагому" пан-профессор "научи"), но тут Элька прыснула в сторону и академик, глядя на её безответственное поведение, сердито сдвинул брови и с негодованием воззрился на... Ирката. Тот, в свою очередь, растерялся, и быть бы межпланетному скандалу, но положение спас псевдо-Лёшка.
   - Ладно вам танцы-манцы разводить! - нетерпеливо подогнал он компанию. - Давайте уже "вира", а то мне ещё до части пилить и машину в бокс ставить.
   Все дружно согласились, что да - пора, и двинулись к центру поляны, только Люда слегка замешкалась, и Лёшка взял её за плечи.
   - Ну, кажется, всё!
   - Погоди, а "тарелка"? - забеспокоилась она.
   - "Тарелок" не будет, - заверил он. - Даже кастрюль не будет. У нас сейчас постоянный канал до конца операции. Видишь, воздух чуть колеблется? Так вот, нам - туда... и сразу - дома!
   - Так сразу? - чего-то опять засомневалась Люда. - Я думала...
   - Даже не думай! - вмешалась Элька, пристраиваясь с другого боку. - Ты хоть помнишь, кто тебя там ждёт?
   - Прям-таки ждёт... - проворчала Люда. Она даже слишком хорошо помнила, как малая с нею прощалась.
   - А представь себе! Всех на уши поставила, житья не даёт. Да вообще, если бы не твоя Миклуха, фиг бы тебя взяли! Этот же, тютя, разве потребует... Удивляюсь, как ва-аще его сдвинули - до сих пор бы сидел страдал...
   - Даже та-а-ак?..
   - Ладно, девчонки, давайте может... - заторопился чего-то Лёша, но опять неудачно, потому что дорогу преградили инопланетники - Тагенаучи решил всё же договорить.
   - Людмилла, я хотелл пояснять о ноувой эра... ссивиллизассия... - он запнулся в затруднении, а потом разразился экспрессивной речью на своём языке... опять на голову Ирката. Тот даже стал ниже ростом казаться, а когда "пан-профессор" выдохся, посмотрел на Люду своим очень серьёзным взглядом и вдруг тихо, почти умоляюще произнёс:
   - Людочка, дорогая. Это о-о-очень важно - новая эра и всё такое... Но вы не представляете, что там, - он показал глазами на кучевые облака, - сейчас творится. Вы нам поможете?
   Видимо, это и был общий смысл речи научного светила, потому что и оно с надеждой уставилось на Люду. Такое выдержать уже было невозможно.
   - Л-ладно, - решительно покрутила она головой, словно пытаясь забодать проблему. - ПОШЛИ!
   И они пошли...
   В помещении корабля, показавшемся Люде почти родным, их прибытия ожидал, казалось, весь экипаж. Но не это было главным. Стоило им появиться, народ потянулся навстречу, видимо, в ожидании исторических фраз и судьбоносных речей (потому как "новая эра" и всё такое), и в наступившей невольно тишине стали слышны странные голоса - мужской и детский - которые звучали как бы ниоткуда и... самозабвенно переругивались между собой. Лицо академика и мирового светила, только-только набравшее положенной по статусу важности, резко осунулось. Люде стало его жалко, она-то свою малую хорошо знала...
   - Кхм!.. - выразительно сказала она в пространство. Голоса моментально смолкли. - Ну? Как вы тут без меня?
   - Как договаривались: три-четыре... - быстро проговорил детский голос и вдруг, буквально на весь корабль, грянуло дуэтом: - МА-МА ПРИ-Е-ХА-ЛА! МА-МА ПРИ-Е-ХА-ЛА! МА-МА ПРИ-Е-ХА-ЛА! УРРРА-А-А!!!
   Новая страница Людыной жизни, как и новая эра цивилизации, начинались полнейшим безобразием, за которое обеим ещё долго придётся краснеть...

___

  
   А в эфире в это время творилось чёрте что...
   "...В распоряжении уфологов более сотни фотографий, поистине фантастические образцы ещё секретных и уже рассекреченных документов! В них описываются зафиксированные военными неопознанные феномены. Мы называем их космическими кораблями межгалактического происхождения. Человечество должно узнать!.."
   "...Конгрессмены в ультимативной форме потребовали увеличения военного бюджета не менее чем в два раза. В своём обращении они подчеркнули, что под угрозой оказались не только наша страна и наш образ жизни, под угрозой теперь всё цивилизованное человечество! А наши хвалёные спецслужбы благополучно прохлопали..."
   "...Располагаем сведениями, что мобильная установка была сразу же перемещена с места применения и выведена за границу под видом следующих агрегатов (по разным данным): "ТIR-Volvo" фургон (три номерных знака), "КамАЗ-5320" фургон (пять номерных знаков), "ЗиЛ-131" мастерская (четыре номерных знака), буровая установка на шасси УРАЛ, буровая установка на шасси КамАЗ, платформа-прицеп в составе кортежа бывшего президента, автобус "Икарус" футбольного клуба "Локомотив". Наиболее достоверные данные говорят о пересечении юго-восточной границы, однако имеются и другие направления (всего около двух десятков). Свидетели работы установки похищены, предположительно, израильскими агентами..."
   "...Я верю в мой народ, в его национальное возрождение! Я верю в светлое будущее моей страны! Теперь, когда сбылась вековечная мечта о независимости, за которую боролись поколения наших славных предков, мы пойдём путём прогресса и процветания. При поддержке братских по духу великих народов, мы займём достойное место в мировом сообществе..."
   "...Мировое сообщество крайне обеспокоено дестабилизацией международной обстановки и нарушением баланса сил. Совет безопасности на срочном заседании принял обращение ко всем правительствам. До сих пор только Китай, Иран и Северная Корея никак не отреагировали на призыв к диалогу..."
   И среди этого бедлама, на неизвестной пока науке волне затерялось следующее сообщение:
   "...Оперативные мероприятия полностью завершены. Привлечённый к ним ранее "Хулагу", приступил к проведению экспериментов по программе "Контакт". Полномочия региональной базы переданы на прибывший "Гагарин". Удачи всем!"
   И уж совсем неизвестно где состоялся такой вот диалог:
   - Ты слышал, Алексей жениться собрался.
   - Ну да?! Как же это он решился?
   - Да, там длинная история...
   - Вот новость! И кто же его так... осчастливил?
   - ТЫ НЕ ПОВЕРИШЬ!..
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"