М Кароль : другие произведения.

Шампунь на Марсе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Недалекое будущее. Оно подкралось незаметно, уничтожив мегаполисы, благоухающую природу, оставив для выжавших химический воздух, заброшенные дома, безработицу. Человечество живет в пронумерованных поселениях. И лишь один город процветает под куполом, влечет своей башней и беззаботной жизнью. Многие готовы поставить на карту все, чтобы добраться до города из поселения. Однако плата за переправу высока. Чем способен пожертвовать человек ради выживания и сохранения своей семьи?
  "Сейчас я вспоминаю с нежностью ее неумение контролировать эмоции. Они заглатывали ее жадно, с яростью, с нестерпимым голодом поедали всю без остатка, оставляя одну оболочку с ртом и глазами. В такие моменты она становилась огненной вспышкой, несущейся лавиной с гор, неуправляемым ураганом, а укротителем стихий была только я. Умела гасить огонь, останавливать глыбы льда, успокаивать смерч только я одна".
  
  Следи очереди на получение продуктов стояла Кассандра. Ее пальцы в черных перчатках перебирали талон на получение коробки еды. Глазами перебирая каждого, кто ошивался вокруг очереди, она была готова разорвать на части любого, кто захочет отнять у нее полученную еду. А таких, к слову, было не мало. Собираясь в группы, грабители рассыпались, как бисер, становясь незаметными, но нападали на выбранную жертву, загоняя ее в угол, окружая со всех стороны. Финал нападения очевиден: они отнимали не только еду, но и предметы бытовой необходимости.
  Уж так сложилось, что еду выдавали три раза в неделю, два раза в неделю можно было получить предметы гигиены. В один из двух оставшихся дней получали пластинку из 5 таблеток на человека для детоксикации, и в последний свободный день - гель. Расписание выживания было плотным и, казалось бы, простым, когда делать больше нечего, но была работа. Тяжелая и нудная, в пыли и в устрашающих звуках станков и печей. Семь дней в неделю, с перерывами на обед - который отводился для получения необходимых предметов или еды - все работали, а иначе как поддержать жизнь? Без работы - нет талонов, нет талонов - привет работа для работников кремария.
  Кассандра стояла в очереди в день получения гигиенических принадлежностей. Она постукивала каблучком по обочине перед большим коричневым зданием без окон, но с одним окошком для выдачи запечатанных коробок. Возле нее остановился аэромобиль, спустил воздушную подушку, а затем и окошко уехало вниз, в недра белого аэромобиля. Из салона выглянула улыбающаяся голова с пухлыми щеками и глазами-бусинками.
  - Здравствуйте! - Заговорила голова, и щеки собрались в морщины у ушей, когда тонкие губы изобразили улыбку.
  - Ага-а-а, - растянула Кассандра и нарочито отвела взгляд в противоположную сторону.
  - А вы чего здесь? - Не унималась голова.
  - Да так, за шампунем стою.
  Если бы у Кассандры была жвачка, она бы с радостью ей сейчас бы хлопнула на всю улицу, но качнулась, переступила с ноги на ноги, цокнув каблучками об асфальт, и расстегнула верхнюю пуговицу своей блузки.
  - А вы что? - Несмотря на знакомого, поддержала диалог Кассандра. - Заблудились?
  - Нет, хорошо, что знаю все дороги, а то непременно бы забрел бы в неприятности.
  - А вы до сих пор не забрели в них?
  - Вроде... нет.
  - Но знаете меня? - Усмехнулась Кассандра, откинув прядь волос за плечо. - Как же вам это удалось?
  - А вам какой шампунь нужен?
  - Который волосы укорачивает.
  - А у меня к вам дело.
  - Дело?
  - Дело, которое может стоить вам жизни. Поедите?
  - ...Да, но с условием, Шелдон.
  - Все, что угодно, птичка вы моя!
  - Возьмите в вашем магазине для нас шампунь, укорачивающий волосы? Мне так неловко... - ловко забираясь в аэромобиль, протягивала Кассандра, - просто сегодня день, а нам он так нужно...
  - Все, что угодно для моих замечательных сестричек Стенфорд! Но для начала дело... обсудим в моем офисе, а по пути возьмем все, что вам нужно, - освобождая место у окошка, быстро говорил мужчина.
  Как только Кассандра села в машину, дверца плавно опустилась, аэромобиль тихо зашумел, поднялся и понесся вперед, оставляя позади и очередь, и темное здание без окон, и рабочий квартал.
  55:X\V:00
  В маленькой двухкомнатной квартире, на двенадцатом этаже, засыпая и просыпаясь, раз в месяц выплачивая жетоны за арендованный уголок, они жили вдвоем - Кассандра, резвая девушка не старше двадцати пяти, и Минни, ее сестра, на днях начавшая отсчитывать тридцать первый десяток. Минни сидела в широком кресле. Ее грудь и лицо закрывала развернутая газета. На эскизах лодок и кораблей, разбросанных по столу, дымился паром чай в надколотой чашке. Вокруг спала тишина, разрешая отдохнуть и Минни, но вскоре мотор холодильника, щекочущий ее чуткий слух, стал единственным звуком, который она замечала. Ей казалось, что он становится громче и приближается к ней. Она заерзала в кресле, открыла глаза, убрала газету и, любопытно выглянув за балконную дверь, решила не закрывать ее. Она зашла на кухню, толкнула рукой холодильник, но когда результатов это не принесло абсолютно никаких, девушка вернулась в гостиную. Минни ждала, что вот-вот холодильник взорвется, но щелкающий звук с кухни внезапно прекратился. К Минни вернулось жизнеутверждающее настроение. Она глухо посмеялась над собственной мнительностью и, снова опустившись в кресло, взяла газету и перевернула лист. Она взглядом врезалась в подвал страницы и читала бы увлеченно еще не меньше часа, если бы щелкающий звук с кухни не повторился. Досадой сменилось ее настроение, а чтиво старой газеты пришлось отложить. Впрочем, что она не видела в этой газете? Все статьи Минни выучила много лет назад. Цокнув от бессилия и мысли, что изменить обстановку не в ее власти, девушка взяла в руки планшет. Выйдя в новостную сводку, она спустилась до объявлений и, вслух читая заголовки, искала необходимое:
  - Продам двойной футляр для очков... Диван-раскладушку... Куплю антикварные ковры, возможен обмен... Ничего нет. Нет ни-че-го, - Минни швырнула в сторону планшет. Настроенная на схватку с холодильником, вскочила с кресла и твердым шагом вышла из комнаты. В этот самый момент замочная скважина ожила. Ключ, кем-то вставленный внутрь замка со стороны коридора, сделал несколько оборотов на 360 градусов, дверь открылась, и в квартиру зашла девушка, а за ней - мужчина в шляпе и в винтажном сером костюме.
  - Кассандра, а вот и ты, как раз вовремя, - затараторила Минни, не приметив компанию подруги. - У нас сломался холодильник, он громко... трещит... Здравствуйте, - женщина замялась, сделала полшага назад, когда в узком коридоре стало совсем тесно. Она с ног до головы начала изучать мужчину, перебегая глазами то с него до Кэсси, то обратно с Кэсси на мужчину. Он снял шляпу широкой ладонью, подтянул выпяченный живот в себя, без толку стараясь придать себе подтянутый вид, поправил портфель, скрученную в трубочку стопку листов зажал подмышкой и протянул Минни руку.
  - Это Шелдон Уотс, у него для тебя работа, - снимая туфли и выставляя перед зеркалом два шампуня для укорочения волос и косметичку с прозрачными баночками, наполненными зеленым гелем, произнесла Кэсси. У нее были мягкие и приятные черты лица, которые свойственны женщина круглолицым, с пухлыми губами-бантиками и игривыми темно-карими глазами.
  - Я от Кэсси наслышан, что у вас врожденное чутье и дар к исключительной грамотности. А теперь, видя вашу ухоженную ручку интеллигентной женщины, могу быть спокоен за просьбу, которую смогу доверить только вам единственной во всем нашем городке, - распылялся Шелдон, смотря слащавым взглядом и держа ладонь раскрасневшейся Минни, то и дело пытающейся отмахнуться от похвалы.
  - У меня есть для вас документы. Они крайней, крайней важности. Вы понимаете, Минни Стенфорд?
  - Понимаю, - кивнула Минни.
  - Документы требуют легкой редакторской руки, - мужчина поцеловал руку Минни и вложил в нее скрученную стопку листов, не меньше, чем из двадцати страниц. - Я совершенно ничего не смыслю в буквах, - продолжал он, положив ладони поверх своего живота, - только в цифрах, в банковских счетах и ценниках на услуги. Вещь или человеческий труд - не важно. У всего есть цена, главное - установить ее непредвзято, - Шелдон ухмыльнулся. - Вы, дамы, понимаете, о чем я. И я могу с уверенностью сказать, что от холодильника вашего давно пора избавляться. Я слышал его шум с соседней площади! За вашу помощь мне, обязуюсь продать его и дать вам скидку на мои услуги в десять процентов.
  - Ну, что вы, не нужно... - мямлила Минни, засаливая потом с влажных ладоней листы. - Я все посмотрю, посмотрю... Просто посмотрю, это... Так неожиданно. - Минни блестящими глазами посмотрела на Кэсси.
  - Шелдон, проходите в гостиную, - Кэсси ласково улыбнулась бледно-желтым оскалом и пропустила мужчину в гостиную, а сама ухватила под руку Минни, шепча ей на ухо:
  - Ты проверишь сейчас, при нем. Он нам заплатит, - звенел в ушах Минни голос Кэсси. - И надень другую одежду. В халате ты похожа на корову. Минни указательным пальцем заправила за ухо выбившуюся прядь волос из конского хвоста на макушке, передала листы Кэсси и скрылась в соседней комнате. Задержавшись у зеркала, Кассандра поправила прическу, одернула платье, собравшиеся складочками на тугом корсете, подтянула края перчаток, выровняла воротник из черного кружева, одним ухом прислушиваясь к Минни, которая открыла скрипучий шкаф с одеждой, другим - к перемещению Шелдона в зале.
  
  - Откуда этот шмунтик-пунтик-котенок? Не видел его раньше, - Спросил Шелдон, поглаживая по пушистой спине урчащего белого кота, который прошмыгнул в квартиру с балкона и улегся на кресло, как только Минни вышла из гостиной. Кэсси подтянула открывшийся от удивления рот и, набрав в него воздух, произнесла, смахивая пыль с кружевной салфетки на столе.
  - Кот соседский. Он к нам по совмещенным балконным перилам лазит. Он нелегальный квартирант! - Звонким смехом рассмеялась Кассандра. - Шелдон, это так смешно! Он был впервые пойман Минни за уничтожение острыми когтями гладкой обивки дивана. Посмотрите на ткань. В место красивого гладкого угла безобразно торчащие нити и зацепки, - сказала Кэсси и улыбнулась, обнажив зубки.
  - А как зовут эту душечку-урчашечку?
  - Будите смеяться, но это Енот. На моих глазах произошла одна очень интересная история. Я как-то прихожу домой, захожу в комнату и вижу, как Минни, вся бледная, смотрит на балкон, а там Енот по периллам туда-сюда ходит. Когда Енот спрыгнул к блюдцу с молоком, Минни выдохнула и рассказала, как этот нелегальный квартирант драл диван. Она газетой пошумела, а он испугался, рванул на балкон, да сразу на перила. Как акробат, выполняющий трюк на канате без страховки под куполом цирка.... Это не мои слова, я цитирую, - заметила Кэсси, игриво ухмыльнувшись. - Енот удержался и, быстро переставляя лапки, скрылся за перегородкой. Минни тогда сгустила все мысли в голове и нарисовала такое реалистичное слайд-шоу из страшных картинок падения Енота, что сердце даже у меня замирало от ее рассказа. Енот оставил ее в перепуганных дурочках, когда по перилам перешел к соседям, и хвостом махнул ей на прощание, - Кассандра не переставала улыбаться, хихикать, извиваться и потирать мебель кончиками пальцев, строя глазки Шелдону.
  - Чудесное... Чудесное создание Енот. Очень ловкий акробат.
  - Хотите... - осеклась девушка, меняя тему, и нахмурила брови, заметив возле балконной двери блюдце молока. Это было не сложно, ведь во всей гостиной помещалось кресло с пуфиком для ног, двухместный диван, маленький деревянный столик с пишущей машинкой и планшетом, стул, сервант с набором позолоченной посуды, два тонких шкафа: один предназначался для хранения книг (бульварные романы, детективы, сборники стихов), второй - для пыли.
  - Да, Кассандра? Вы что-то хотели сказать?
  - Нет, то есть да... Кхм, о чем же я хотела... Ах, да! Вспомнила: хотите бренди? - Кэсси села на двухместный диван, закинув ногу на ногу, а Шелдон, пыхтя, покачал головой, почесал щетинистый круглый подбородок, сел рядом с девушкой, важно откинув края пиджака назад, и выласкал слова о том, что вкус ее губ туманят рассудок лучше любого в мире бренди и выпил бы этот сладостный напиток без остатка и без сомнений, но оставит это ее избраннику, а вот от чая с лимоном он бы не отказался.
  - Что же это получается... Вы Минни имеете ввиду под чаем с лимоном? - Наигранно изумилась Кэсси, захлопав глазами и подняла уголки губ, растягивая их в глупой улыбке. - Как не стыдно, Шелдон! Я всегда думала, что вы предпочитаете благородный бренди, а не...
  - Не осталось бренди благородного, Кассандра, только жалкие подделки, - непреклонно говорил Шелдон, щурясь от прилива превосходства над подругой, чей приторный театр увидел бы с той же площади, откуда слышал холодильник за стенкой. Шелдон поцеловал кисть Кэсси влажными губами. - Но вас я готов выпивать и опустошать день за днем, даже под Солнцем и без защиты. Хотел бы я чувствовать, как нагревается ваша кожа под Солнцем.
  Кэсси сладко прищурилась и вытянула ручку в перчатке, сильнее вжавшись в спинку дивана, будто в ней было спасение от ее мук. Безумие "солнечного" флирта с примесью патоки прервали мягкие шаги Минни. Она вошла в комнату, встретившись взглядом с Кэсси, которая одобрительно кивнула ее серому платью в мелкий оранжевый горошек и вышитой веточкой Герани на левой груди. Затем Кэсси вытянула свою руку из цепких пальцев Шелдона, соскочила с дивана и замельтешила перед сервантом с посудой, составляя на поднос чайный сервиз. В это время Минни выдвинула из-за стола стул, включила настольную лампу - по первой рабочей привычке, - из верхнего ящика стола достала очки из желтого вельветового футляра, протерла их салфеткой, сощурившись, смотря на листы. Кэсси на кухне открывала небольшую пыльную картонную коробку, внутри которой в фольгированном пакете, не пропускающем свет, хранились сухие листы черного чая, в это время на плите закипала вода, а высокий белый чайник - старинный, фарфоровый, с синим тюльпаном с золотым контуром - ждал. Кассандра насыпала три ложки чая на дно чайника, залила их кипятком. Переоценив возможности чайника и объем кастрюли с горячей водой, носик чайника высморкнул на столешницу и пол свое горячее нутро. Кэсси подтерла лужу серой тряпкой. Порезав лимон на пять долек, заблаговременно лежавший в корзинке с фруктами, она опустила их в чайник, подняв крышку за белый фарфоровый шарик, как бубенчик вязаной шапки, увенчавший крышку. Поставив чайник обратно на поднос, Кэсси, довольная уютом в горячем чайнике, вернулась в зал. За время суеты Кассандры на кухне, Минни протерла линзы очков вельветовой тряпочкой, достала чернильницу, промокашку и перо - по второй рабочей привычке, - и принялась читать. Молча, самоотверженно и с крайним интересом.
  В комнате, вверх тормашками, под потолком, зависла тишина и во все глаза таращилась на Кэсси, передававшей чашечку чая на блюдце в руки Шелдону, на Шелдона, любезно принимающего чай, на Минни, читающей договор о продаже судоходной компании некому лесному предприятию, по ее памяти, разорившемуся.
  Становилось душно. Тяжелая пыль в мышиный цвет окрашивала ковер, устилавший большую часть пола в зале. Оседала на мебель и на всех присутствующих в комнате. Минни не подавала признаков неудобства, но все чаще начинала дуть на листы, сдувая с них оранжево-серые пылинки. Кэсси была менее терпелива. Она взяла салфетку, обмакнула ее в голубой гель в прозрачной вазе на кофейном столике. Протерла ей лицо, а расстегнув несколько пуговиц платья, отправила своей рукой краешек мокрой салфетки исследовать свою кожу, скрытую от чужих глаз. Шелдон посапывал на кресле с пустой чашкой в руках.
  - Говорят, у него прямые поставки геля из города, - шептала Кэсси, не без отвращения посматривая на пыхтящего Шелдона.
  - Он хороший человек, Кассандра, - косясь на сестру, ответила Минни, поведя лишь глазами в ее сторону. - Нельзя так. Подставляешь себя сама.
  - Раз такая умная, объясни глупой сестре, которая хочет выжить, а не сгореть: в чем хорошесть человеческая должна выражаться, чтобы у меня, как у него было то, в чем я всю жизнь больше всего нуждаюсь? Деньги, например. Я недостаточно хороший человек? Да ты посмотри на него, - фыркнула Кэсси и положила пару чайных ложек голубого геля в чашку со своим чаем. - Он самозабвенно может спать в нашем доме, а я не могу здесь продохнуть. А все дело в том, что хороший человек два раза в день проводит детоксикацию организма и наносит на кожу качественный гель. Он мне нужен.
  - Тише, я работаю, - Минни опустила перо в чернильницу и аккуратно исправила ошибку.
  Прошел час. Кот спал, подергивая лапками и обмотав себя хвостом. Кэсси тревожно смотрела на листы, испорченные тушью, и на дрожащие пальцы сестры. В глазах одной читался немой вопрос: "Что ты, дурная, наделала?", в глазах второй: "Я думала, это черновик", а в третьей паре глаз - гнев.
  - Но я...
  - Тихо. Не говори ничего, буду говорить я, - змеей зашипела Кэсси, обращаясь к Минни. - Шелдон, я могу все исправить одной простой линией!
  - О чем ты говоришь? - Спросил Шелдон, смотря на жирное чернильное пятно на третьей странице, перекрывавшее начало длинного ряда цифр.
  - Эта линия от этой комнаты до выхода! Послушайте, милейший Шелдон, это ваше упущение! Отдавая текст на проверку корректору, вы должны были учесть, что исправления будут на этом же листе, а не перепись нового документа без ошибок. Это дополнительная работа, дополнительная оплата. Как вы нам сказали? До-ку-мен-ты-тре-бу-ю-щи-е-ре-дак-тор-ской-ру-ки, - передразнила Кэсси слова Шелдона, покачиваясь из стороны в стороны и размахивая своей ручкой в воздухе. - Вот, рука Минни. Не самая изящная ее работа, но исполнено все по вашим указаниям.
  - Минни, - холодно произнес Шелдон, положив лист перед замерившей и похолодевшей женщиной, - помните, какая цифра была здесь?
  Минни кивнула.
  - Точно помните?
  Минни кивнула еще раз, но более уверенно и быстро.
  - Поедите со мной, в мой офис, и мы составим новый договор. Вы снова будете писать. Цифру не забудьте... И да, да, надо было вам сказать, что это оригинал. Я забылся, извините, вы правы, правы. Больше корректоров нет в округе, да и не нужны они, все исправляют машины, а мне нужен начитанный глаз, человеческая рука и живой ум. Никогда машины не станут умнее человека, человек - незаменим, а значит, что вы, Минни, незаменимы, - смягчился Шелдон и взял стопку листов из-под носа перепуганной девушки. Кэсси была в более бойком настроении. Она держала ладонь у старшей сестры на плече, а сама, взбудораженная течением дел, была во всеоружии парировать возмущения Шелдону. В ее голове разгоралась огнем сцена, где она бойко защищает сестру, говорит, что никуда она не поедет, что она продолжит редактировать этот документ и сделает из него черновик, а затем Шелдон заплатит за работу и покатится ко всем чертям. Или же пускай доплачивает за дополнительный труд и трату ресурсов. Чернила нынче редкость, дорогая услуга, почти перевелись печатные машинки и перья, электронные тексты превалируют, но это не их забота! Этот план казался ей идеальным, без зазубринки, самым правильным и понятным, ее даже охватывало волнение, перекрывало дыхание, сердце колотилось, да только сказала она разгоряченным языком:
  - Я поеду с вами, - и быстро опустила взгляд на Минни. Белый кот потянулся, распушил хвост, поточил когти о диван, размялся, чтобы снова беззаботно уснуть на другом боку.
  36:X\V:01
  Через час дверь была закрыта на ключ. Минни, Кассандра и Шелдон стояли в ряд на тротуаре и ждали. Ждали машину, поглядывая на часы. Больше всех волновалась Минни, покручивая между пальцев монетку в кармане, а Кассандра держалась стойко и бойко, вздернув курносый нос вверх. Минни поглядывала на сестру, на ее высокий воротник, на ее острые плечи, на руки в перчатках, которые она никогда не снимает на людях, даже когда те допытываются и спрашивают. Минни потрясла головой, медленно переступила с ноги на ногу и почесала шею ногтем.
  - Я тебе сколько раз говорила, чтобы ты не трогала? - Произнесла Кэсси, не смотря в сторону сестры.
  - Ветер сегодня с примесью... - постарался Шелдон разрядить обстановку своим размышлением и отвлечь Минни, которая молча спрятала руку в карман юбки и сжала ее в кулак от обиды на прилюдное замечание.
  - С примесью бестолковости, - едко продолжила Кассандра.
  - С примесью сульфатов. Они раздражают кожу и вызывают зуд. Я скажу по секрету, - Шелдон вытянулся вперед и поглядел на Минни с загадочным видом, словно собирался открыть ей секрет всей своей жизни, - все это из-за домов. Они настолько старые, что их разрушает ветер, вытирает из микротрещин бетонную пыль, они смешивается с солями кислоты, которую использовали в составе укрепляющего покрытия для домов...
  Кэсси постучала каблучком по асфальту, напрягая бровь и выгибая ее ко лбу. Шелдон тяжело откашлялся.
  - А ближе к делу: у меня жутко чешется все лицо, я готов содрать с себя кожу.
  Кэсси сжала ладони в перчатках в кулаки и посмотрела на мужчину.
  - Где машина, черт возьми, Шелдон? Мы должны скорее убираться отсюда, а то у Минни Реакция.
  - Да, да, я сейчас, еще пять... десять минут, и она приедет. Вернемся в дом, если не приедет. Может, буря...
  Шелдон видел Реакцию Минни. Обратил внимание на то, как на ее потемневшей коже проступал пот, как блестящие и крупные капли желтели на ее щеках. Глаза слезились, поэтому, поморгав еще пару раз, она закрыла глаза. Шея ее покрывалась маленькими капельками с рыжим осадком, который накапливался и под своей тяжестью стекал вниз, под ее блузку. Шелдону страшно было подумать о том, что сейчас она чувствует и как ноет ее тело под одеждой, но он совсем бесстыдно перебирал свои мысли, не прекращая задаваться вопросом: "Почему она вышла в таком виде, не закрывая шею, лицо и руки? Почему не последовала примеру своей сестры"?
  - Минни, что за инфантильность? Почему ты так вырядилась? Я же тебе подарила костюм под шею. Надела бы его, а сверху все, что хочешь. Юбки, блузки...
  - Шлем от скафандра, - съязвила Минни так, что сама себя не услышала.
  - Глупости! Ты еще его хранишь? Тебе не нравится переход от воротника к лицу? Обвязала бы шею платком. Ты ведь знаешь, что за это не осуждают. Да кому какое дело, скажи мне? - продолжала публичную порку Кэсси, будто бы прочитав мысленный вопрос мужчины. - Ты хоть кого-нибудь видишь вокруг?
  - Кэсси, - вкрадчиво произнесла Минни, шевеля сухими губами, - не при мужчине о белье. Где твои манеры? Ты забыла о хорошем тоне? О таком непристойно говорить, ты себя этим оскорбляешь. Прошу прощение, Шелдон, за свою сестру, - Минни открыла глаза и посмотрела на мужчину, наклонившись вперед. Шелдон кивнул понимающе, но ничего не сказал. Кэсси же цокнула, но перечить не решилась. На этом ее парад высокомерия завершился, и она спрятала руки в карманы.
  - Говорят, что ученые взяли обычный зонт... Вы знаете, что это такое? - осекся вдруг Шелдон. - Раньше, когда дожди были не химическими, люди выходили на улицу с вогнутым приспособлением на трости. Форму чаши удерживали спицы от края углубления до его центра на трости. Люди могли часами ходить под водой, но не промокать. Теперь его снабдили не спицами, а трубочками с нашим гелем. Если перед каждым выходом заправлять гелем эти трубочки, то под воздействием пыли и воздуха, они начинают выпускать небольшое количество геля внутри купола зонта и нейтрализовать химические ожоги! Это новое слово в нашей жизни...
  Минни слушала Шелдона крайне увлеченно, ведь единственный источник новостей для нее была сестра и разрешенные статьи в планшете. Новость о подобном устройстве вселила в нее надежду. Она загорелась идеей приобретения такого зонта. Представляла, как гуляет по улицам с зонтом, а лицо медленно не разъедает от едкого воздуха и нет надобности заходить в помещения, пить таблетки, чтобы снять интоксикацию.
  - Это ведь не новость, - возразила Кассандра, тайно расчесывая кожу бедра через ткань кармана. - Этот гель можно использовать как угодно, мы, например, распыляем его на балконе перед тем, как открыть балконную дверь, чтобы комнату проветрить. Вам, Шелдон, это кажется дикостью. Я знаю, я вижу, по вашим удивленным глазам. Они стали похожи на два надувающихся воздушных шара, - усмехнулась, Кэсси. - Надуваются и становятся больше от каждого моего слова. Я скажу даже больше. Этим гелем промазывают швы дома, стены, окна. И повторяют эту процедуру каждые три месяца, чтобы мы не задохнулись и не разложились раньше срока... Лучше бы придумали доступные нам крема на основе этих спасительных свойств геля. Мы бы этим кремом мазали кожу каждый раз, когда выходили бы из дома... Так бы мы не превратились за десять лет жизни здесь в ходячие трупы с облезлой кожей, - на одном дыхании сказала Кассандра, не моргнув и глазом, когда ногтем впилась в углубление в своей коже, в расчесанную влажную лунку, начинающую сильно жечь.
  - Ну да... Ну да, Кассандра, вы правы. Это было бы отличным решением, которое, к слову, есть, но оно не для нас, а для них - осекся Шелдон, кашлянув и завистливо посмотрев на пику высокой башни у горизонта - Наше поселение I0 не может закупить подобное лекарство, но я делаю все, чтобы позаботиться о вас... Потому мне очень нужно провернуть эту сделку с продажей судов. Это очень сложно и требует жертв, - Шелдон украдкой посмотрел на женщин рядом, которые, несмотря на боль, стояли рядом с ним. - Я не хотел вас обидеть или намекнуть на...
  - Сказали вы все так, как есть. Мы все равно без толку тут живем, а с вашей помощью наша цель ближе, чем у кого-либо в нашем поселении, - сказала Минни и ногтем почесала влажную кожу на шее. - Заработаем сколько-нибудь денег, накопим нужную сумму и тоже переедем поближе к центру и Енота возьмем с собой. Поэтому мы помогаем вам, Шелдон. Каждый сейчас старается жить так, как может, и не выходить из дома.
  На улице почти не было людей. Редкие прохожие на дорогах, асфальт потрескался, и из трещин пробиваются сухие ростки. Минни была уверена, что сейчас на их троицу смотрят из окон домов, как на идиотов, на самоубийц, вышедших днем в химическое пекло, когда светит ядовитое Солнце. Мимо проезжали только служебные машины, опрыскивающие дороги. Машины без водителей. Полностью автоматизированные транспортные средства. Работа только там, где машины еще не научились с толком, с надеждой и расстановкой сжигать трупы. Впрочем, жизни тоже не было. Все сидели в коробочках-квартирах, берегли гель и смотрели в планшет, где был доступ к трем каналам из центрального вещания, где показывали только фильмы сорокалетней давности, а бегущей строкой бежала новостная сводка. А сейчас - о, чудо! - разнообразие! Все прикованы к толстым окнам, смотрят на улицу на них, стоящих на асфальте и ожидающих аэромобиль.
  - Да, да, Минни... Все так. Я не вижу смысла скрывать свои мотивы, все хотят пожить еще годик- другой даже в условиях тотального вымирания.
  - Черт возьми, Шелдон, вам не кажется, что вы слишком упрямы, чтобы хотеть еще и вечной жизни?
  - Тише, тише... - зашептала Минни на Кэсси.
  - Нет, плохо не жить, - спокойно заметил Шелдон, не принимая всерьез беспокойство Минни за язык своей сестры.
  Кассандра громко рассмеялась, театрально приложив кисть в перчатке к своему животу.
  - Я сейчас лишаю себя недель жизни, стоя под этим небом и дыша этим воздухом. Через год я стану похожа на старуху и никому, ни-ко-му мое обожженное лицо не будет нужно. У меня даже нет детей и никогда не будет. А что это в нашем божественном Городе, в центре жизни нашей, делают, а? Они живут десятилетиями, как моя мать или отец. Была чудесная жизнь еще тридцать лет назад. Люди дышали не только в изоляции, и весь мир был перед ними открыт, а мы заперлись в механизированном растворяющимся мире и растворяемся сами. Посмотрите, Шелдон! - Кассандра сорвалась на крик, выдергивая слова из горла, как иглы, и выплевывала их в краснеющее, от воспаления, лицо мужчины. Кэсси надеясь призвать Шелдона к участию и жалости, но его мысли перебрасывались от обреченности судьбы женщин до своего почти успешного контракта и переезда в изолированный Город. Вихрем проносились от сожалений красавицы Кэсси, на висках которой сейчас особенно были заметны темные углубления от прошлых ожогов, до ее попытки сорвать на нем всю свою вскипевшую от зависти тревогу за свое будущее. Он стоял, смотрел на часы и ждал, ждал, что сейчас случится нечто непоправимое: Кэсси выдернула руки и стала быстро стягивать перчатки. Вдруг Минни распахнула глаза и поймала дрожащие руки девушки, спасая ее от непоправимого. Кэсси озадаченно взглянула на сестру, выдернула свои руки из ее и приняла вновь каменный вид. Не успела она ничего добавить к своему показательному выступлению, как перед ними остановился тот самый аэромобиль, забиравший Кассандру из очереди днем раньше. Дверь отъехала вверх, и все поднялись в салон аэромобиля, рассаживаясь по одиночным местам вдоль салона. Бледно-зеленый, фосфорический свет внутри, лившийся от протянутых по потолку трубчатых ламп-сосудов, снимал с груди стотонный груз. Воздух, казалось, легкий, неоновый, звенящий, лился из фильтра с приятным жужжанием, занимавшего большую часть крыши. Вместо окон - экраны со слайд-шоу из кадров с улицы с зеленеющими деревьями, несуществующих уже много лет, а в бегущей строке под потолком повторялось время и дата: 18:X\V:24, цикл VII.
  Мотор зажужжал, кресла задрожали, отдавая вибрацией по ногам и сотрясая внутренние органы, не знавшие света. Машина оторвалась от земли, застыла, покачиваясь на воздушной подушке, как на волнах. Спереди поднялся экран, с ненавязчивой мелодией появился логотип аэротранспортной компании и приветливая девушка в водительской фуражке синего цвета, улыбаясь, задала вопрос механическим голосом:
  - Шелдон, куда едем?
  - Домой - и поскорее. Передали повышенную радиационную активность, и мы долго прождали тебя на улице, - с укором ответил Шелдон и нажал на сенсорную кнопку на экране. Диалог с машиной сменился тишиной, и троица спинами прижалась к креслам, подчиненная набранной скорости.
  - Такая шапка была у моего отца... Я ее порезала, чтобы он не уезжал. Без нее он никогда не ездил. За исключение одного раза, как оказалось, - констатировала Кэсси, нажимая подряд на все три кнопочки, на выступающей панели под ее окном.
  - Во-первых, не шапка, а фуражка, - поправил ее Шелдон, приводя в шевеление красные и обвисшие щеки, растягивая в мягкой улыбке рот. - Во-вторых, ты никогда не рассказывала, что случилось. Мы давно сотрудничаем, а ты ни слова...
  - В-третьих, не приятно это вспоминать, - через цоканье языком ответила Кассандра на чужое любопытство.
  Несколько слов, выточенные острым языком за рядом ровных зубов, пронзили гелезированный воздух, застыли в нем и пощечиной хлестнули Шелдона по его растекшимся щекам. Он закивал, поправил серый пиджак. Приподнявшись с места прибегнул к попытке застегнуть пуговицу, однако помешал живот. Реальность взаимовыгодного сосуществования заканчивалась на выполнении условий негласного договора: задание - выполнение, заработок - кружевные передники, ответственность - уважение. Шелдон потух и замолчал, а Кэсси продолжала бестолково нажимать на кнопки, не чувствуя напряжения, электрическим невидимым шаром искрившего в салоне.
  - Шелдон, ваше дело... выигрышное? - Сменила тему Кэсси.
  - Так точно. Я планировал этот день много лет. Все, что я делал, достигнув отметки шестнадцати лет, было ради этого дня.
  Больше никто не обронил ни слова до прибытия, погибая от безысходности, сочувствия и триумфа.
  
  10:X\V:28
  Аэромобиль медленно приземлялся на ровную грудь асфальта, сдувая воздушную подушку под двигателями, словно воздушный шар. Из открывшихся дверей, похорошевшие, отдохнувшие, избавившиеся от едкой пыли, раздражающей под солнечными лучами нежную кожу лиц. Они вышли и, прижимая зеленые мокрые салфетки к носам, быстро забежали в одноэтажный дом напротив. Дверь кирпичного цвета находилась на срезе угла, а, присмотревшись, можно было заметить отсутствие любых углов. Дом был овальной формы, с круглой крышей, похожей на крышу обсерватории с сверхмощным телескопом. Эта аналогия с обсерваторией была ничем иным, как дань уважения ученым, которые через телескопы много лет и веков наблюдали за звездами.
  - Я не хочу, чтобы вы разувались, проходите так. Нет, нет, Кассандра, не стоит, здесь же... - тараторил Шелдон, пока Кэсси по-хозяйски снимала туфли и зашлепала по полу босяком.
  - Шелдон, извините меня за мою...
  - Минни, я уже привык, - обронил Шелдон, улыбаясь и подставляя то одну ногу, то другую, в глубокий резервуар для дезинфекции. Вдруг что-то предательски кольнуло Минни за грудной клеткой, в самый центр трепещущего красного комочка, безутешно забившегося о ребра, будучи совершенно бессильным в неравной схватке с клеткой. Стоя у порога, наблюдая за силуэтом сестры, мелькающего в дверном проеме передней комнаты, комочек задрожал еще сильнее. Кассандра перекладывала свою одежду с видного места в тайное.
  - Минни, что же вы стоите? Проходите обработку и нужно быстрее все переписать, чтобы вас еще можно было отвезти домой.
  Бьющийся комочек зацепился за два слова: "отвезти вас", и бестолково породил в создании вопрос о том, касается ли это только ее или сестры тоже.
  - Шелдон, вы знаете, что правда выше слов?
  - О, да, конечно. Правда выше слов! Мы давно открыли Третий мир и Пятое измерение, и ничего нового или необычного нет в том, что правда выше слов. Каждый школьник знает, что правда - есть наука и факт. Именно наука, приверженность своему делу, вывела человечество в космос, создала противоядие от радиации, создала города, способные противостоять губительному воздействию Солнца и распаду зданий. Это - правда. Спасение человечества - правда, новые увиденные миры - правда... В конце концов, правда, или же честность, перед собой и миром порождает результат. Результат - это всегда следствие дела, даже мысленного, упорства и труда, а итог мысли - вывод, что предшествует правде и результату.... Неотъемлемая часть процесса - слова... Рассуждения словесные. Что мы без потока сознания? И, Минни, когда слова обретают материальную форму, а не метафорическую...
  - Теоретическую.
  - Верно, верно, прелесть, не теоретическую. Вот тогда можно смело говорить, что правда выше слов. Все объективное, непоколебимое, факты, правдивы...
  - Шелдон, черт тебя дери! Ты там закроешь рот когда-нибудь? Я не могу найти чернила, - выкрикнула Кэсси из комнаты, перебивая торжественную тираду о любимой теме всех новых людей эры Атланта - венцов прогресса или регресса, или думающих в границах механизированных реалиях.
  Услышав душечку Кассандру, Шелдон спохватился и, бросив глагольную тираду, бросился на поиски черной пилюли для перьевой ручки поколения G-5. Тонкая трубочка с острым змеиным языком выпускает на бумагу черный яд, отравляя белый лист, лишая его безупречной воли из-за лопнувшей чернильной капсулы внутри. Именно ее увлеченно ищет Кассандра, заодно пряча по углам свое разбросанное белье.
  Чернила были найдены в самом очевидном месте - в коробочке рядом с чернильным пером, называвшимися так пару веков назад, а ныне - с перьевой ручкой. Минни села за стол и была окружена с правой стороны Кэсси, а с левой Шелдоном. Он был очень обеспокоен контрактом. Беспокоится ему действительно стоило бы, но не за документ, который переписывала Минни дрожащей и влажной рукой, а за цифру, которую наверняка он помнил несколько часов назад, но не сейчас. Он не следил за тем, допускает ли Минни ошибки, списывая сложные слова и длинные ряды цифр на новый документ с первых страниц. Он боялся за третью страницу, где чернильное пятно грозовым облаком заволокло важную цифру. Дома у сестер Стенфорд он был уверен, что знает наизусть каждую цифру в контракте, а ту - замазанную - лучше всего. Еще в аэромобиле его начали терзать сомнения, касательно правдивости своих воспоминаний.Чем старательнее он пытался ее не забыть, тем быстрее его сознание искажало память. И сейчас, когда дело приближалось к кульминации с неимоверной скоростью, когда Кэсси выше натягивала перчатки и перепроверяла за сестрой каждую цифру, Шелдон был готов убить их обеих. Черт дернул его обратиться к людям? Можно было избежать проблем и отдать Редактору на подтверждение. Он и ошибки исправит, и копии сделает, и отправит на подпись, и завтра Шелдон уже собирает вещи, садится в аэромобиль и уезжает в город, где высокая башня возвышается над горизонтом. Пока живо человечество в его первоначальном виде, будет жив человеческий фактор, из-за которого все планы катятся к чертям. Шелдон стер пот со лба и впился пальцами в спинку стула.
  - Кэсси, выйдем на минуту, оставим Минни одну, - Шелдон натянуто улыбнулся и нетипично напряженной рукой ослабил галстук. Кэсси послушалась и вышла, а Шелдон склонился к уху Минни и прошептал ей пару слов, от которых она заерзала на стуле и вернулась к работе.
  Шелдон вышел из своего кабинета, по совместительству выступавшего в качестве офиса. Перенасыщенный важностью за свой успех, он зачастую называл свой дом "офис" на старый манер. Он догнал Кэсси, резко обернул ее за плечи, запустил руку в карман ее штанов и сильно сжал кожу бедра пальцами в том самом месте, где у нее был расчес. Кэсси запищала, начала извиваться от боли, но Шелдон предусмотрительно зажал ей рот рукой.
  - Теперь, милашечка, говорю я. Сейчас исход моего дела зависит только от твоей сестры. Как я это допустил? Без понятия, но это происходит, и что бы я ни делал, все не так, как должно было быть. Если цифры верные, то завтра меня здесь уже не будет. Вторую часть денег ты получишь, как только я буду уверен, что договор согласован, подписан и выполнен.
  В заслезенных глаза Кэсси искрил испуг, пробивался яркими вспышками, через тьму зрачков, заполненных до краев мольбами о помощи и защите. Что оставалось еще ей делать в задыхающимся мире, где люди, имевшие хоть малейший шанс уехать в город из поселения, использовали его. Даже если шанс казался заведомо пустым и невозможным. Шелдон был одним из последних состоятельных людей, к тому же глуповат, что сыграло Кэсси на руку, но сейчас она оказалась бессильна перед его руками.
  - Тебе было удобно со мной, - прошептала Кэсси, когда пальцы Шелдона ослабли, и мужчина отошел к раковине вымыть руки.
  - Было... не дурно. Ты скрасила мои дни в этом аду и можешь скрасить их в городе.
  - Что? Что ты сказал, Шелдон? В городе?
  - Тише, а то Минни услышит, - Шелдон оставил воду включенной и, обернувшись к Кассандре, скрестил руки на груди. - Ты гораздо активнее сестры и шансов выжить у тебя больше. У тебя красивая фигура и личико, ты умеешь подыгрывать обстановке. Я могу взять тебя с собой, но с условием, что ты ничего не скажешь Минни до тех пор, пока она сама не сможет перебраться в город.
  Кэсси занервничала и начала оглядываться на комнату, где бесшумно Минни переписывала контракт.
  - Опережая твой вопрос, скажу, что место только для двоих. Для меня и тебя. Если откажешься и останешься с сестрой, то я очень быстро найду замену...
  - Хорошо. Я поеду с тобой, конечно. Да! - Кэсси заулыбалась и повисла у Шелдона на шее, представляя свою новую долгую жизнь в городе, где высокие башни, чистый воздух, где раз в неделю плановая обработка и ежедневная раздача зеленого геля, целебных мазей и кремов.
  В размышлениях о жизни с Шелдоном, в высоком доме, на последнем этаже, она не заметила, как Минни закончила. Она зашла на кухню с листами договора и поморщила нос. Кэсси курила сигареты, сидя за столом и закинув ногу на ногу.
  - Оставь листы здесь, Минни, - сказала Кэсси, словно это был ее дом, ее контракт, ее жизнь.
  - Где Шелдон?
  - Собирает вещи. Он сказал, что оставшиеся деньги мы получим после подписи контракта... из-за этой неприятности с чернилами. Тебе давно пора их выкинуть. Пиши ручками.
  Минни положила документы на стол и осмотрела кухню. В ней все казалось серым, металлическим и холодным из-за бело-синего подпотолочного освещения, очищающего воздух.
  - Странно все это...
  - О чем ты говоришь? - Спросила Кэсси, не задумываясь. Ее мысли витали далеко от Минни, далеко от кухни с синим светом. Она целиком и полностью погрузилась в мир с двумя Солнцами и высокими башнями.
  - Странно то, что судами сейчас никто не пользуется, реки, моря и океаны непригодны для перемещения. Вода заражена. Леса тоже давно не используют. Когда-то их перерабатывали, но это было так давно... Ты давно знаешь Шелдона, уверена, что ему можно доверять?
  - Разве контракт не о продаже судов компании? - С улыбкой спросила девушка, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. - Корабли, суда и что-то там еще перерабатывают. Оборудование осталось прежним, изменился принцип использования. Ты такая глупая, сестра. Сейчас все идет не по назначению. Ты помнишь, что у нас теперь на месте завода по переработке дерева? Кого там перерабатывают?
  Минни молчала, кусая щеку.
  - Да, трупов, Минни. Трубы очень пригодились. Скорее всего, этот ненужный металлолом разберут и укрепят печи кремария, - Кассандра затянулась и медленно выдохнула дым, расслабляя спину и плечи. - Разве не так?
  - Так, именно... Но...
  - Никаких "но"! Все будет хорошо, дорогая. Все будет замечательно, - Кэсси затушила сигарету и крепко обняла Минни за ее плечи. Она долго ее обнимала.
  - Покормишь сегодня Енота? Да? Всегда корми его, и блюдце оставляй. Я это не приветствую, но если ему нравится, то что тогда поделать?.. Мне еще не нравится, что ты костюм не носишь. Твоя шея в ожогах. Носи его, ладно? И книжки читай, а я обо всем позабочусь. Я позабочусь о нашем будущем, о тебе.
  Минни обнимала сестру крепче, с улыбкой слушая накипевшие замечания Кэсси. Ей была приятна ее забота, даже в такой резкой форме.
  - Хорошо, хорошо. А ты кури поменьше, тебе не идет это совсем, - Минни улыбнулась и погладила Кассандру по щеке тыльной стороной ладони.
  - Дамы, что происходит? - Шелдон зашел на кухню, улыбнулся, и тоже обнял двух сестер своими руками, сжимая их крепче. - Какие вы хорошие, обе. Договор?..
  - На столе. Все готово, - Кэсси выпуталась из объятий, проскользнула к столу и протянула в руки Шелдона бумаги. Он проверил третью страницу, кивнул головой и свернул договор в трубочку.
  - На этом все, сестры Стенфорд. Вы отлично потрудились, - Шелдон хлопнул в ладоши и, нажав на две кнопки на кухонной панели, синтезировал три напитка из какао, мандарина, перца и текилы. Бокалы быстро разлетелись по рукам.
  - Желая всем остаться в выигрыше! - Шелдон поднял бокал и приблизил в двум бокалам девушек. - Чин-Чин!
  Жгучий напиток приятно согрел изнутри, все троя еще раз обнялись и, пребывая в приятном расположении духа, рассмеялись.
  - Минни, водитель отвезет тебя домой, - сказал Шелдон, почесывая щеку. - Кассандра немного задержится, нужно подготовить еще бумаги, а я очень устал и надо выспаться перед завтрашним днем. Кэсси, проводи сестру.
  Шелдон поставил бокал на стол, подошел к Минни и крепко ее обнял.
  - Когда я окажусь в городе, то попробую помочь оттуда.
  - Спасибо, Шелдон, было бы хорошо... Ну, теперь прощай.
  - Прощай, Минни. Ты чудесная, - Шелдон поцеловал руку Минни и та, краснея до кончиков ушей, пошла в сторону двери. Кэсси последовала за ней, нервно накручивая волосы на палец.
  - Приедешь утром, Кэсси? - Спросила Минни уже за порогом, всматриваясь в лицо сестры, которая замялась, но собралась и с улыбкой ответила:
  - Конечно, как всегда. И приведи в порядок свой гардероб. Кажется, в этом ходила еще наша прабабушка.
  Минни осмотрела платье, но не заметив безвкусицы, пропустила замечание мимо ушей. Она поцеловала сестру в щеку и вышла из дома, прямиком к аэромобилю.
  
  91:X\V:02
  Минни, уставшая и не в своей тарелке, повернула ключ в замочной скважине, подтолкнула дверь и была встречена протяжным мяуканьем.
  - Ты заскучал, Енот? Пойдем, пойдем... Кс-кс-кс, - отстучала корнем языка по верхнему небу девушка и, не снимая обувь, прошла на кухню. Вскоре закипел чайник, к грязной посуде в раковине прибавились три чашки и чайник. Одну чашку взяла Минни себе и заварила в ней чай, коту же положила в блюдце остатки вчерашней еды из тюбиков.
  В квартире было тихо, пусто и пахло гарью. Она окинула взглядом занавески и без энтузиазма пропустила мимо себя мысль, что пора заменять оконные фильтры. После чая и отказа от мытья посуды, Минни прошлепала босяком в свою комнату, разделась догола и начала медленно протирать тело голубым гелем. Он святился от малейшего попадания света на его поверхность, что не могло не радовать Минни, устало и безучастно, размышлявшую над тем, что завтра новый день, что завтра сплошные новости, которые невозможно выключить, снова погоня за остатками геля и экономия. Возможно, завтра ей денег не хватит на замену фильтров, возможно, через год она умрет. Позже Кэсси, конечно. Минни всеми силами бы старалась не провести снова через этот психологический кошмар сестру, даже если речь о ее собственной жизни. После обработки, она почувствовала разницу, между зеленым гелем поколения TH, в которым, наверное, купается Шелдон. Его гель с зеленоватым отблеском быстро снял симптомы Реакции и не оставил слизких жирных пятен на коже.
  Проведя процедуру очистки, Минни легла в постель, оставила включенным проекционный экран на своей стене, где тихим жужжанием декларировал голос, под который девушка засыпала: "Говорят, что группа людей недавно отправились за перевал! Их следует публично наказать. Такое преступление требует строгих и жестких мер! Я бы сказал, радикальных мер! Вывести на площадь, снять одежду и оставить на холме на Солнце. Пусть любуются остальные и знают, как это нарушать Закон!"
  Утром ничего не изменилось, кроме запаха. В нем не было пряных духов Кассандры. Минни ощутила тревогу сразу после пробуждения. Было слишком тихо, слишком одиноко. Она накинула на обнаженное тело халат и, затянув пояс, пошла на разведку. С каждый шагом, с каждым взглядом и поиском следом сестры, ей становилось все более и более тревожно. Всплывали цифры из контракта, нелепость сделки в мире, где только времени нужны суда и лодки для их уничтожения. Прекрасная кончина - разложится от времени. А компании, которые раньше занимались переработкой лесов для выработки удобрений, приостановили свою деятельность или изменили направление. Миру больше не нужен лес, древесина которого рассыпается и не пригодна для переработки. Минни обошла всю квартиру, проверила положение ключей, коврика, зубную щетку и одежду в шкафу - все на своих местах, все так, как оставила она вчера. Тогда она решила успокоиться и подождать еще. Ведь сколько раз Кэсси так поступала? Бесчисленное количество раз. Она просто задержалась.
  Кэсси задержалась на день, на два дня, на неделю, на месяц. Не проходило ни дня, чтобы Минни не проверила каждый угол в квартире. Вот уже месяц девушка не выходила из квартиры. Только нужда в кормлении кота подталкивала ее обращаться за помощью к соседям, тремя этажами ниже, чтобы они брали для нее тюбики с едой по ее карточке. Владельцы кота за стеной погибли, и Минни стала единственной хозяйкой Енота. Поселение I0 было небольшим. Всего три жилых квартала. Остальные десять отравляли им жизнь и разрушались. Талон Минни позволял получать в день коробку еды в тюбиках на три голодных рта. Это были обычные старые тюбики от пасты, в которых заливались высококалорийные продукты питания. Содержимым тюбиков завтраками, обедали и ужинали. Всего по три тюбика на три приема пищи. В знак благодарности за помощь, Минни оставляла соседям по два тюбика из своей коробки. В маленьком поселении слухи разносились быстрее скорости света. Когда из их поселения пропадал человек, на этот случай было три объяснения: смерть тихая, с последующей дестабилизацией в кремакамерах, смерть публичная, с разложением на Солнце за преступление перед Законом, или пропавший совершил переправу в город. Кассандра не была причислена к казненным на площади за попытку саботажа или за несанкционированную переправу в город, через запрещенные и закрытые дороги. Это знали наверняка, ведь иначе о ней сообщили в новостях и провели бы прямую трансляцию с места казни. Продолжила ли свою жизнь Кэсси в черном дыму кремакамер? Никто не знал, но зато все знали, что часто в гости к ней заявлялся Шелдон, о чьих намерениях покинуть поселение не знал только ленивый. Минни тоже догадывалась, что Кэсси уехала с Шелдоном, но почему ничего не сказала? Она долго размышляла над вопросами, которых окутала тайна исчезновения Кэсси, которая во снах видела роскошную жизнь в центре города, где жизнь идет медленнее, где нет нужды ни в чем, где вылечивают любые болезни и все невозможное возможно там.
  Когда на календаре началась шестая неделя, Минни отправилась к старой знакомой, которую не видела с последнего места работы, 10 лет назад. Эта женщина не славилась блестящей репутацией. Минни знала, что именно она сможет помочь найти ответы на вопросы, которые роились и плодились, разрывая ее голову.
  Девушка не знала, сможет ли найти ее на старом месте работы, но она пошла прямиком туда. Дорога была не близкая, по раскаленному Солнцу. Минни пришлось постараться, чтобы уберечь себя от Реакции. Она пренебрегла костюмом, одевшись так, как обычно - за что получала от Кассандры в любой подходящий и не подходящий момент, - и вышла под палящее Солнце. Проходя мимо заброшенных многоэтажек, она старалась не дышать, а на ровной дороге не моргать. Ей было необходимо найти ее, даже если поиски займут несколько часов.
  Вскоре появился нужный Минни дом. Она вытерла ноги у порога, по привычке позвонила в звонок, но дверь не открыли. Минни постучала, но дверь все оставалась обездвиженной.
  - Это Минни. Минни Стенфорд, - не унималась девушка. - Я работала раньше на пятом этаже в отделе редактуры законодательства. Я знаю, что вы там. Откройте! Мне нужно поговорить с...
  - Тшшшшшш, - громкое шипение послышалось из-за угла. Из тени здания выглянуло скукоженное тело, а голова была закрыта большим капюшоном. - Тшшш, не шуми. Тебя услышат. Пойдем с нами. Ты хорошенькая. Смугленькая. Кругленькая. Миленькая. Ха!
  - Кто вы такой? Никуда не пойду, мне нужна...
  - Тшшш! Закона ради, тшшш.
  Под черной шалью, скрывавшую тело, Минни увидела как схлопнулись две белые ладоши в жесте мольбы. Этот жест она не видела давно, и именно он заставил ее допустить мысль о том, чтобы вести себя тише.
  - Мы знаем, вам нужна Дана. Она не здесь, мы покажем где, только скажите, у вас есть Декост?
  - Все понятно, - потянула Минни, медленно и тяжело вздохнув, подавляя в себе приступ кашля. - Ты один из тех бродячих, которые ползают в округе, как змеи.
  - Но мы знаем больше всех, кто бродит в округе. Только один грамм Декоста, и мы проведем тебя, куда скажешь.
  - Как можно связаться с...
  - Служителем, - подхихикивал уродец в черной шали, то и дело подскакивая и вздрагивая за углом. - О, мы многое знаем обо всем. Мы знаем о Солнце, которое расплавляет жизни, о том, как Закон следит за подпольными организациями, но вылавливает и казнит на площади только тех, кто не хочет им платить дань и раз в месяц отсылать своего человека в город. Мы о тебе знаем, и о городе, где пожирают людей, таких, как мы, поэтому мы не спешим туда. Не спеши, одумайся! Ха-ха-а! Мы знаем, где Дана, но у нас нет Декоста, чтобы сказать тебе всю правду, ведь, возможно, мы сейчас все придумали без...
  - Я достану для тебя Декост.
  - Сейчас?
  - Завтра...
  - Время - порошок... Два грамма.
  - Если я принесу тебе то, что надо, ты меня отведешь к Дане?
  - С превеликим удовольствием, - он пискляво засмеялся и исчез в тени дома также внезапно, как и появился.
  Когда мир на гране вымирания, не остается ничего, кроме попыток найти удовольствие, чтобы не видеть разложения человечества, и желания это разложение остановить. Мир, оказавшись одновременно по обе стороны баррикад, старается не замечать свои две противоположности. Мир разваливаться, потому что одним - глубоко плевать на то, что завтра они не смогут подняться из тоннеля за граммом Декоста, другие же - строят из себя борцов за счастливое будущее. Эти "другие", ночью, закрывая глаза, чувствуют как внутренности трепыхаются от вдыхаемой химии, а в сознании не остается никаких благих целей, только омрачающие мысли. Они утром насилу просыпаются, если повезет, а если нет, то дым кремария на несколько секунд станет темнее от истлевших волос, кожи, костей, мяса и органов, превращенных в пыль. Все не так грустно, ведь кремарий сделает им подарок. Он окрасит прах непроснувшихся в ядовитый, мрачный цвет сажи с оранжевым оттенком со стен дымящихся труб.
  Было проще тем, кто употреблял Декост. Они умирали в забвении лазурного кайфа. Декост воздействовал выборочно на отделы головного мозга, вызывая зрительные галлюцинации, слуховые, менял цвет окружающего пространства, мог вызывать временные состояния психических расстройств. Теперь каждый желающий мог ощутить на себе красочные и апатичные эпизоды Биполярного расстройства или рисовать кровью шедевры искусства. Достаточно было принять Декост, провоцирующий состояния психоза. Самая качественная таблетка вызывала шквал положительных эмоций, действуя исключительно на Гипофиз. Грустить мог каждый и без таблетки, но окунуться в озера счастья с головой... В нынешних обстоятельствах это чувство не было мифом только для обладателей заветной таблетки. Однако выбирать не приходилось, и каждый грамм таил в себе сюрприз. Куда заведет порошок или таблетка, не знал никто.
  Минни осмотрела еще раз дом, поднялась на носочки, чтобы заглянуть в окна первого этажа - все безуспешно. Окна заколочены снаружи досками, изнутри заклеены старыми газетами. Она боялась быть использованной неизвестным любителем таблеток, но был ли у нее выбор? Слишком долго проведя времени на улице, Минни поспешила домой, не найдя ответа на вопрос. Разочарование от проваленной попытки найти Дану, травило ее голову посильнее химического загрязнения воздуха. Она ускоряла шаг, переходя на бег, когда почувствовала, что кожу лица печет слишком сильно, а потерев пальцы друг о друга, образуются маленькие катышки - ее собственная кожа. Этот маленький тест она проделывала еще в детстве. Просто терла друг о друга пальцы, и если кожа начинала скатываться и желтеть, то приходило время идти домой. Обычно это происходило после пяти минут пребывания на воздухе. Сейчас Минни оставалось до дома не менее 15 минут, и она чувствовала себя обессиленной и глупой, что не использовала костюм. Каждая минута под палящим обозленным Солнцем, причиняла ей боль. Ее кожа, потемневшая от частых воздействий ультрафиолета, покрывалась каплями пота, а через несколько секунд в них образовывался жгучий осадок. Реакция проявлялась быстро, лишая ее сил, но каждый ее вымученный шаг был настойчивее предыдущего. Минни знала одно - нельзя останавливаться. Интоксикацию можно снять, осадок можно снять, Реакцию можно остановить, но если остановится она, то попадет в лапы Солнцу, злейшему врагу человечества. Шаг, второй, третий, четвертый и предсмертную тишину окрестных зданий нарушил тяжелый кашель Минни. Она, задыхаясь, останавливала свои руки неимоверной силой воли, чтобы только не содрать одежду и освободить от нее зудящую шею. Минни перешла на бег. Она чувствовала себя обессилившим посмешищем. Ей казалось, что все выжившие люди прикованы к окнам своих домов и наблюдают за ее смертельным и бестолковым триумфом. Как будто она на сцене, а люди требуют зрелищ. Она - зрелище, они - зрители. Сцена в лучших театральных традициях, но с кремацией после занавеса под звук аплодисментов зрителей. Глаза ее закрывались от полившихся слез, а затем подкосившая ноги боль и... покой темноты.
  
  84:X\V:03
  Открыла глаза Минни в маленькой комнате, на узкой кровати, с капельницей в руке. Голубая жидкость капала ей в вены, и с каждой каплей сознание словно трезвело, картинка окружающего пространства собиралась перед глазами из туманного расплывчатого образа. Она видела коричневые стены, чувствовала запах медикаментов, пота, секса и запах свежескошенной травы. Она зацепилась за этот чудесный свежий аромат и во рту собралась слюна. Громко ее сглотнув, она постаралась пошевелиться, но на ее плечо опустилась легкая рука.
  - Лежи спокойно, Минни.
  - Здесь... такой запах. Как... это...
  - Освежитель воздуха, говоря по-старинке. Это устройство как-то иначе называется, мы нашли его в тоннелях у города. Туда надо заправлять картриджи, которые имитирует различные запахи. Или это устройство их имитирует. Мы так и не разобрались до конца, да и не особо стремимся к этому.
  Минни слышала в голосе улыбку и это успокаивало ее.
  - Скорее всего, - продолжал женский голос, - кто-то из города сбегал и прихватил с собой нажитое богатство. Глупое и необдуманное действие. Владельца мы так и не нашли, зато освежитель воздуха у нас теперь есть. Нравится тебе, да?
  - Это трава... Зелень. Так пахли деревья...
  - Энтони, убавь снотворное. Нам нужно поговорить.
  Минни услышала неизвестные тяжелые шаги, а после ее сознание слишком быстро вернулось в реальность, и она увидела свою собеседницу. Ее окружали несколько человек с напряженными лицами, со скрещенными руками.
  - Здравствуй, Минни.
  - Дани... Как ты?..
  - Ты бредила. Говорила что-то о документах, о чернилах, о Кассандре. Она попала в неприятности?
  - Дани, ты можешь помочь?
  Минни вновь попробовала подняться, и в этот раз попытка была успешна. Девушка села на край кушетки и прижала ладонью зудящий прокол в руке, из которого торчала трубка с гелем.
  - Это будет стоит не только денег, за этим стоит большой риск для нас всех. Многие платят жизнью за такое путешествие. Оно может стать для тебя хождением в один конец.
  - Ладно, значит оно для меня закончится там, где началось для Кэсси. Я не могу не попытаться.
  - Сколько тебя знаю, ты разгребаешь за нее дерьмо, и это нисколько не изменилось. Она палки в колеса вставляла всем, а вытягивала их ты. Даже если речь шла о чем-то более личном, чем неоплаченный счет.
  - Дани, я не прошу понимания, только твоей помощи в том, в чем ты разбираешься лучше всего. Помоги пройти через перевал на ту сторону и обратно.
  Присутствующие в комнате услышали ехидный смешок откуда-то из дальнего угла.
  - Для меня не только важен сам процесс прохода через перевал. Мы выполняем определенную миссию и вывозим из города людей, попавших в беду. Я просто не думаю, что вариант с Кассандрой как раз тот, ради которого мы все делаем.
  - Что за вздор! Вы ведь ради спасения людей здесь...
  - Да, обманутых людей.
  - Дани, черт возьми, что ты имеешь ввиду? Я совсем понять не могу, чем Кэсси отличается от тех других, "благородных"?
  - Хочу сказать то, что Кассандра вряд ли была обманута. Она из тех, кто знает правила и идет целенаправленно на то, что ее ждет. Большинство людей не знают, что скрывается за их билетом в городскую жизнь. Они годами молят о спасении, но доживают до спасения единицы. Кассандра, - продолжала Дани монотонным голосом, откашлявшись, - с детства знала свою цель и шла к ней. Минни, перестать обманываться, сними очки. Я вас обеих знаю с пеленок, мы вместе выросли. Потом наши пути разошлись, но я знаю, что ты одна из тех, кто живет вполне не плохо. Зачем тебе эта возня с Кэсси? Тем более, что ты знаешь, как работает система. Тот, кто получает достаточно денег, получает билет в один конец, но с одним условием: с собой нужен расходный материал. Кассандра нашла того, кто получил этот билет, ввязалась с ним в переправу и получила то, что хотела. Условия сделки вряд ли остались для нее в неведении, а условия все одни и те же: она остается за чертой города, в качестве расходного материала для тьмы, обитающей вокруг города. Только это мы знаем, обычно обещают просто временное жилье за переделами купола... до поры до времени. Этого хватает, чтобы убедить ехать. За счет такой жертвы, какой-нибудь богач переходит через купол и остался в городе. Возможно, Кассандре больше повезло, и она прихватила с собой кого-нибудь обманом и оставила в пригороде, а сама со своим любовником греет свои перышке в ванной. Прямо сейчас. Именно тех, кого заманивают такие, как Кассандра, мы спасаем. Они готовы после спасения присоединиться к нашему отряду и продолжать наше дело. Минни, зачем этим спасенным людям идти на риск, - Дани осмотрела комнату, где в тусклом желтом свете, пыльные и грязные, сидели, то стояли люди у стены узкой комнаты, - ради той, чьи мотивы крайне сомнительны для нас? Спасти ее, чтобы она порочила наше дело? Чтобы вернулась туда вновь или, того хуже, сдала нас? - Дани откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди. Помолчав, она добавила все тем же непроницаемым тоном:
  - Откуда ты знаешь, что ее надо спасать?
  Минни молчала, не сводя сощуренных глаз с Дани.
  - Вот и я думаю, что ты не знаешь, почему кто-то из этих людей должен умирать ради нее. Никто не захочет помогать и рисковать.
  - Ваша святая миссия спасения оказалась пустышкой, - выкрикнула Минни, улыбаясь. - Вы пустое место. Говорите о спасении людей, но возомнили себя Богами, которые могут решать кому жить, а кому нет. Ты сидишь здесь, напротив меня, внушаешь мне о низости сестры, о ее мотивах, а сама ни черта не знаешь. Тебе нравится быть судьей, нравится любовь твоих рабов, и... пускай их ждет судьба преклонения перед тобой, это куда лучше, чем быть там, в пригороде, на месте Кассандры. Я к тебе пришла по старой дружбе, а не как несчастная мать, которая не справилась с воспитанием дочери.
  Дани пожала плечами и развела темные ладони в стороны.
  - Увы, но это все. Можешь хотя бы поблагодарить за то, что спасли тебя. Ты чуть не умерла там, - добавила девушка, поднимаясь на ноги со стула, как только Минни предприняла попытку встать с кровати. - Только благодаря тому, что это ты, оказали тебе такую услугу. Обычно мы благотворительностью не занимаемся.
  - Да, я заметила, - проговорила Минни, подняв взгляд на ухмыляющуюся Дани. Она потянулась к Минии, чтобы помочь ей встать, придержав за плечо. Минни не возразила и с помощью встала на ноги. Чувствовала она себя паршиво, но вполне живой, что было самым важным в ее положении. Дани отключила капельницу и пропустила Минни к выходу. Переступая с ноги на ногу, зажимая прокол в руке ладонью, Минни старалась не смотреть на окружающих ее людей. Никто ей не помогал, никто не пытался спасти даже сочувствующим взглядом. Дойдя до двери, она со скрипом ее открыла, вышла из комнаты и, обессилев, прижалась плечом к холодной стене коридора. Она чувствовала себя глупо, когда вышла из комнаты. Она корила себя за недальновидность, за неумение вести разговор и думать на два шага вперед. Злилась на себя, что выставила Дани в свете холодной стервы, а себя дурой, но вполне сообразительной. Небольшое превосходство закралось в ее душу, и она позволила этому чувству главенствовать над всем остальным. Продолжая игру, но все же чувствуя, что оплошала, Минни задержалась в коридоре, пропуская всех зрителей из комнаты мимо. Они шли парами, перешептывались и отстреливали шутки в ее сторону. Минни принимала все, как должное, даже свой провал и триумф одновременно. Последняя вышла Дани. Дани сбавила шаг и, дождавшись, когда они останутся вдвоем, подозвала пальцами к себе Минни.
  - Ты же понимаешь, что я... - зашептала Дани, с опаской посматривая за спину Минни, на длинный коридор.
  - Конечно, Дани. Я не сразу поняла, что происходит. Сообразила, только когда ты начала смотреть на них, - тараторила Минни.
  - Если бы я согласилась прилюдно спасти Кассандру, они бы меня распяли. Эти люди потом и кровью добивались места в отряде и спасения, что согласись я тебе помочь просто за "пожалуйста". Это бы неминуемо привело к саботажу, - Дани говорила быстро, пока Минни кивала головой и не перебивала, зная, что лучше молчать и не тратить время в пустую.
  - Минни, - Дани приподняла уголки губ, оставив при этом глаза совершенно пустыми, - а ты в самом деле была готова достать Детокс? Не смотри так удивленно, мы находились все время за стеной и слышали ваш диалог.
  Минни кивнула, а Дани, словно ожидая этого кивка, улыбнулась шире и, взяв себя в руки, продолжила:
  - Все, что я могу сделать - дать координаты нашего тоннеля. Он ведет к западной стене города. Только надевай самую лучшую защиту и вот, возьми это, - Дани сняла с пояса кобуру с пистолетом и вложила в ладонь Минни. - Это может пригодиться в тоннеле. Мы с отрядом выходим через два дня, если выйдешь сегодня или завтра, то есть вероятность, что мы тебе поможем, когда догоним. В случае, если будешь ранена или не сможешь идти. Мы тебя найдем. Обратно иди тоннелем параллельным, увидишь указатель, когда будешь подходить к западной стене. Это все, что я могу. Теперь уходи, - Дани крепко обняла молчащую Минни и, похлопав по спине, добавила ей на ухо:
  - Координаты в кобуре.
  Дани ушла не оборачиваясь. Она положила руки в карманы и шагала крепкими шагами. Ее короткие волосы выгорели, а кожа потемнела не меньше, чем у Минни. Минни посмотрела на руку, дрожащими пальцами сжала пистолет и пошла к выходу по указателям. Никто ее не останавливал, только редкие люди, встречающиеся на пути, провожали долгими взглядами, оставив ее образ в своей памяти надолго. Вышла она на улицу с полной готовностью пробежаться. Ей прокапали достаточно лекарств, снимающих интоксикацию, которые еще несколько часов будут действовать во благо.
  
  
  33:X\V:05
  
  Спустя двадцать минут Минни была у себя в квартире. Умывшись очищенной водой из бутылки, она взяла шоколадный батончик из спрятанных запасов на самый крайний случай. Она начала собирать рюкзак, бросая в него несколько листов, ручки, бутылку с водой, планшет с наушниками, набор отверток, кухонный нож, фонарик, аптечку, несколько флаконов с голубым гелем и пару вещей для Кэсси. Не теряя ни минуты, она решила выдвигаться сейчас же. О Еноте Минни позаботилась: отнесла соседям, оставив им на время и свой талон, разрешив пользоваться и не отказывать себе в еде до тех пор, пока она не вернется. Вернувшись домой, Минни надела черный водолазный костюм, о котором раньше Кэсси не переставала напоминать, затем подставила стул к высокой полке на балконе и достала сильно сдутый пакет со старым скафандром. Последним был найден шлем от скафандра с защитным стеклом. Минни надела рюкзак, взяла плоский пакет со скафандром, шлем оставила в руках, закрепила кобуру на поясе, перепроверила координаты и вышла на улицу.
  По часам должно было уже смеркаться, но на улице непреклонно святило Солнце. Она шла тяжело, слушая новости, через наушники в ушах. Они начали беспрерывную трансляцию новостей, стояло только вставить их в уши. За таким занятием время летело быстро. Она старалась идти местами безлюдными, старыми кварталами там, где нет людей ни в домах, ни на улице. Дойдя до тоннеля, она протерла гелезированными салфетками лицо, шею, руки и надела скафандр, закрепив шлем. Стоя перед тоннелем в полном одиночестве, она знала, что пути назад теперь нет. Если сдаться сейчас, то ее непременно заметят и передадут вершителям Закона.
  Тоннель тянулся к западной стене высокого города, окруженного водой, точнее тем, что осталось от воды, в привычном понимании жидкой субстанции. Путь по тоннелю старого метро занимал три дня, в худшем случае он становился бесконечным и последним. Минни уверенно шла по тоннелю, иногда останавливаясь и садясь на влажный пол. В моменты, когда становилось совсем тошно и одиноко, она доставала бумагу, ручку, зажимала включенный фонарик в зубах и что-то долго строчила на коленках. Ее путешествие казалось беззаботным, какими бы мрачным не был тоннель. Переступая через шпалы, она вспоминала описания этих мест из уст тех, кто спустился, но не решился пройти весь путь. Лились из их уст истории о призраках, о гигантских крысах, о великанах и костях в тоннеле. Среди историй о крысах и живой пыли, прожирающей тела и одежду любую, кроме ткани скафандров, ходила легенда о другом тоннеле, находившимся под тем, где Минни, не щадя себя, рискует всем. В нем, якобы, склады. Зерновые культуры, консервированные фрукты, овощи, мясо. Радио, батарейки, фонари, семена, вода и пиво, - все есть в том самом тоннеле, но вход в него так и не найден, прочем, как нет доказательств существования нижнего тоннеля, в народе называемого "Марс". Тот, кто спустится и найдет "Марс", обеспечен будет всем необходимым до конца жизни. Сеть тоннелей "Марс" находится слишком глубоко и уровень загрязнения воздуха там крайне низок. Тоннели "Марса" цикличны. Они лабиринтами тянутся под всей обитаемой поверхностью. Веками "Марс" пополнялся правительством на случай катастрофы. Только вот незадача: катастрофа случилась, а указать, где вход в тоннель, простым людям сказать забыли. Вскоре все, кто знал о входе на "Марс", исчезли, оставив после себя легенду. Теперь, если кто-то собрался на поиски тоннеля изобилия, то с собой всегда следует брать складную лопату, чтобы в случае находки "Марса", устроить себе условия получше.
  В этих историях был прок. Минни их вспоминала, и теперь они казались ужасающей реальностью, которую следует поджидать за углом. Страх и опасения помогали Минни быть внимательнее, обращать внимание на любой шум и скрежет, а иногда и вовсе поглядывать на глубокие ямы в стенах. Вдруг это вход в "Марс"?
  Однако никакого "Марса", никаких крыс, великанов и плотоядной пыли Минни не встретила. Она прошла весь тоннель беспрепятственно, ни на что не обращая внимания, ни на что не отвлекаясь. Почти у самого выхода она нашла указатель. Красной краской на изогнутой стене тоннеля была стрелка, указывающая на соседний тоннель. Впереди Минни увидела тупик с лестницей, ведущей наверх, к люку. Минни не знала какое время суток, но решила задержаться в тоннеле на несколько минут. Все дело было в шуме, доносившемся сверху. Словно кто-то бегал, рычал и скрежетал когтями по крышке люка. Слышны были глухие стуки, напоминавшие эхо от выстрелов, изредка до Минни доносился визг. Шум закончился не сразу, а спустя несколько часов. Все это время Минни тряслась у лестницы и не решала подняться. Оказывается, самым трудным было не начать путешествие, а довести его до конца. Положив руки на длинную лестницу, она почувствовала страшную усталость. Ее тело словно начало весить на сто килограмм больше. Силы ее покидали, а тоннель за спиной пугал своей чернотой. Ее охватила паника, и она приподняла шлем скафандра. Жуткий запах ударил ей в нос. Пахло гнилью, разложением и рвотой. Минни быстро надела шлем обратно, но этот запах, казалось, въелся в слизистые и кожу. Подверженная врожденным инстинктам, Минни полезла вверх по лестнице. Спасение и только спасение ждет ее там, где заканчивается лестница, думала она, с трудом сдерживая тошноту. Поднявшись выше так, чтобы плечи упирались в люк, она напрягла все тело, готовясь поднять тяжелую крышку люка. Со скрипом люк открылся, и Минни выглянула наружу.
  
  Вокруг лежал белоснежный снег. Впереди нее переливался то синим, то белым, то желтыми красками прозрачный купол, в котором возвышался блестящий город в золотых лучах. Самая высокая башня, которую было видно из любой точки поселения, теперь была перед ней. Высокая, смотрящая, грациозная, она возвышалась над всем, как всевидящее око. В куполе было лето. Видно, как летали птицы, как зеленели деревья, как второе Солнце, Солнце купола, Атлант, отражалось в окнах высоких домов. За куполом - снег, изрытый и блестящий, исполосованный дорогами и разбавленный черными ветками кустов и погибших деревьев. Чем ближе было к куполу, тем больше становилось железных ящиков. Минни не знала, но интуиция ей подсказывала, что Кэсси где-то в одном из этих металлических огромных ящиков. Когда девушка выбралась наверх из тоннеля и плотно закрыла за собой люк, она сразу же направилась по протоптанной дороге к старому железному коробу. Плоская крыша, длинные ряды железных пластов, собранные в прямоугольник, чернеющий, среди синих снегов. Чем ближе она подходила, тем лучше могла рассмотреть ящики. Железные пласты между собой скреплены большими болтами с круглыми макушками, торчащими наружу. Вместо двери, казалось, очередная железная коричнево-грязная заплатка, превращающая короб в загон для скота на убой. Изнутри не доносилось ничего: ни звука, ни шороха. Самый обычный черный загон посреди гор из снега, полей из снега, склонов из снега и полосой горизонта, начинающей растекаться и смещаться, оставляя после себя черное, как смоль, небо. Минни судорожно оглядывалась за спину, боясь, что к шагам ее прицепилась тень. Ей не хотелось верить, что она вышла к закату. Самому чудовищному явлению. Именно сейчас, как по воле злого проведения, тени оказались всюду: от ее тела на снежном покрывале, от острых веток деревьев распластались тени-иглы, от сугробов - черные провалы в земле, само небо становилось тенью. Всего за несколько минут, блестящий снег померк, розово-золотое небо обратилось в прах, а воодушевление от почти достигнутой цели - в страх. Она подняла голову вверх, избегая очередного соблазна посмотреть за спину, и с ужасом обнаружила острые головки насмехающихся звезд. Они над ней смеялись. Она точно знала. Над ее неряшливостью и неосторожностью, над ее слепотой и верой. Легко смеяться зрячим, но этот смех упрекает, он жалостлив и унизителен. Минни одернула себя, ускорила шаг и перешла на бег.
  Железный ящик был все ближе. С каждым ее шагом железная заплатка сбоку принимала очертания двери, и перекликаясь с ощущением надежды, страх ее становился все сильнее. На гране получение желанного, на гране освобождения, страшнее всего было все вмиг потерять. Этот страх неописуем, наполнен адреналином, жаждой жизни. Минни было страшно оглядываться. Она сжимала зубы от чувства, что ее сейчас схватят за шею сзади и утащат под землю. Слезы. Попытка умыться и очиститься от страха. Вода способна умыть, согреть, успокоить, дать жизнь, а затем забрать ее, уничтожить единственное существование. Безумная стихия, неподвластная никому, способная затушить разрушающий огонь настигшего ее страха. Три быстрых шага. Дверная ручка. Дверь. Порог. Тишина.
  Внутри ящика народу тьма, не протолкнуться.Она медленно проходила между людьми, насилу дыша ровно, скрывая страх. Люди в ящике улыбались друг другу, стояли парами, небольшими компаниями и одиночками у стен. Многие держались за руки, бесшумно смеялись, пили что-то из консервных банок, заменяющих стаканы. Люди у восточной стены, под знаком двух полукругов, направленных друг в друга, молились, тихо, безмятежно, стоя на коленях, а рядом, через столик, свершался поцелуй. Бешеный, поедающий. Минни заметила эту пару и остановилась, приоткрыв рот. Девушка, прижатая к стене, с запутанными волосами и голыми ногами, была прекрасна. Она закатывала глаза, когда ее партнер, кусал кожу на шее. Гладкую, шелковую кожу. Минни сняла шлем скафандра, подняла пальцы, прикоснулась к своей шее, покрытой паутиной рубцов, и провела по ним до ключиц. В этот самый момент девушка у стены открыла глаза и, жадно забирая в свои легкие воздух, столкнулась взглядом с ней. Она смотрела на Минни пусто, глупо, похотливо, прижимаясь распухшими губами к уху мужчины.
  - Бездумная, - произнесла Минни одними губами, отдернув свою руку от шеи. Незнакомка у стены, словно прочитав слово по губам, улыбнулась и скрыла свое лицо за белокурой головой своего мужчины. Минни пошла прямо по коридору, заполненному людьми и их дыханием. Чем дальше она проходила, тем ниже пыталась опустить костюм. В толпе людей становилось слишком жарко. Толпа редела, сменялся запах. Вдруг ее нос начал раздражать запах алкоголя и сигарет. Он ударил в ее слишком резко, стояло распахнуть руками жалюзи, сплетенные из веревок.
  - Они прекрасны.
  - Думаешь?.. Без одежды смотрелись бы лучше.
  Щелчок пальцами. В стеклянные бокалы двух девушек обнаженный мужчина налил синей ликерной жидкости. Второй щелчок. Девушки залпом и одновременно выпили налитый в бокалы напиток. Третий щелчок. С дивана встала девушка с короткой стрижкой, вторая же пошатнулась на диване, совершив головой неестественное быстрое движение, чуждое ее медленному покачиванию всем телом. Будто она пыталась отрезвить свой рассудок, доказать самой себе, что еще не под влиянием, но что бы она ни делала, ее сознание уже было подчинено не ей.
  Минни зрителем стояла у веревок-жалюзи. К ней присоединялись люди, также откидывали веревки, опускали монетки в коробку, и обнаженный мужчина выдавал им разноцветные листочки с номерами. Затем они уходили, улыбаясь. Стояла только Минни и глазами, полными сожаления и слез, смотрела на то, как вторая девушка не могла поднести синий газ зажигалки к сигарете между своими губами.
  - Вы вносите пожертвование? - Требовательно обратился к Минни обнаженный мужчина, наполнявший бокалы девушек ликером. Она вздрогнула и оглянулась на него машинально. Беловолосый, ниже ее на голову, худой, с кулоном на шее. На кулоне черными буквами выгравировано: "Франц". Франц, упорно смотревший в ее темные глаза и требовавший пожертвование в сундук, стучал о его крышку пальцем. Минни занервничала и запыхтела, заговорила под нос, опуская пальцы в карман рюкзака и выискивая там жетоны.
  - Я пришла, чтобы встать в очередь... - слукавила девушка. - Да, да, вношу, только дайте мне, Франц, красный номер и минуту. Я положу вам два жетона, - Минни говорила тихо, бегая глазами с обнаженного мужчины на двух, прилично одетых, мужчин на диванах, щелкающих пальцами. Достав два жетона, она один кинула в сундук, а второй положила под него. Франц кивнув, достал красный прямоугольный лист из дешевой бумаги, отдал его Минни и через секунду скрылся в тенях от редких и жужжащих белесых ламп в мутных плафонах, похожих на банки.
  Свернув вдвое листочек и спрятав в карман под пуговицу в рюкзаке, Минни прошагала к дивану и наклонилась к девушке с сигаретой.
  - Надо уходить, - прошептала она ей, но та лишь всплеснула руками, растянула в улыбке рот, выронив незажженную сигарету на диван.
  - О, Минни, мне так хорошо!
  - Надо уходить, Кэсси, вставай с этого чертова дивана, - Минни предоставила ей свое плечо, на которое Кассандра тяжело оперлась, поднялась с дивана и махнула на прощание всем рукой, громко выкрикнув: "чао!" У Минни зашумело в ушах от восклика сестры, а вокруг шепот людей замер - все прислушались к железным стенам. Через секунду скрежет когтей пронесся по ящику, все внутри него пошатнулось, содрогнулось... Затем медленно жалюзи-веревки изменили свой наклон, а люди, не выдержав, завопили и закричали. Ящик начал переворачиваться. Внутри все оказались в ловушке. Навалившиеся друг на друга, люди падали, кричали и выли, а снаружи кто-то отрывал железные пласты. Минни крепко вцепилась в Кэсси, но ей было тяжело шевелиться из-за костюма и скафандра. Когда им обеим показалось, что нет выхода из ловушки, на проломанную стену указал Франц, потянувший Минни за руку в груде людей. Они втроем выскочили на улицу и увидели то, что все стараются избегать. Черные существа, бесформенные, выдирали железные пласты, облепив крышу. Они выли, красные глаза светились алым в темноте, вокруг по снегу бегали люди, преследуемые тенями. Минни, Кэсси и Франц бежали подальше, не оглядываясь. Франц вскоре откололся от девушек, решив свернуть у пруда, а Минни с Кэсси побежали дальше, спотыкаясь и тяжело дыша. Они добежали до ближайшей разобранной машины, от которой остался только кузов и кресла. Решившись на единственный шаг на спасение, Минни с Кэсси запрыгнули в эту машину и затаились, прижимаясь друг к другу на полу. Вокруг все утопало в тенях и криках, в смертях, а город внутри купола сиял бесконечным днем.
  - Минни, - тихо зашептала Кэсси, - что такое Солнце и было ли оно? Конечно, звезда была и есть, но смотря на небо поверить в это также трудно, как и сохранить рассудок в нынешнем положении дел...
  - Кассандра молчи, нельзя сейчас говорить.
  - ...Невидимые лучи согревали плечи, спину, повышалась температура тела, человек согревался. Становилось душно, глаза слепило, многие шли в тень остывать. В книгах написано о воде, у которой многие спасались от невыносимой оранжевой жары. Написано о зонтиках, под которым лучи солнца не донимали и можно было снять темные очки с глаз. Я счастлива, что могу об этом мечтать, Минни. Никогда бы не подумала, что воспоминания о ядовитых облаках, нагретые нашем солнцем и разъедающим кожу окажутся тем, к чему захочется вернуться сейчас и умереть там, теряя волосы и снимая кожу ногтями, чем каждую ночь петь от счастья здесь, что жива.
  - Я тебе обо всем расскажу, когда закончится ночь. А сейчас молчи, не привлекай внимание. Не бойся, теперь все будет хорошо.
  Через несколько часов все вокруг стихло. Горизонт окрасился в зеленый свет, затем в бирюзовый и растворился в золотом свечении. Вокруг все стихло, а затем до Минни начало доноситься тихое пение тех, кто убежал от теней и пережил ночь. Выжавшие люди собирались в группы и встречали зеленый рассвет тихим пением. Под это пение и отблеск от Атланта, Минни подняла Кэсси, взвалила ее к себе на плечи, и пока судьба ей благоволила, понесла через синеющие снега обратно к тоннелю. Путь обратно был длиннее и сложнее. Минни останавливалась, чтобы отдышаться, поправляла на себе костюм, вытягивала его края к шее по привычки, не замечая, что радиации и химической пыли здесь практически нет. Она шла словно несколько дней, тихо рассказывая Кэсси о том, как она счастлива тому, что так быстро ее нашла. Кассандра все молчала. Она не отвечала, не противоречила. Минни медленно сходила с ума, неся на себе Кэсси, пробираясь через снег, оглядываясь на горизонт в страхе, что он вновь погрузится в тень слишком быстро.
  - Ты только не спи, - говорила Минни, - слушай, но не спи. Меня охватывала дрожь всякий раз, когда ты заговаривала. Каждое твое слово раскурочивало в моем сознании воспоминания. Помнишь, - запыхавшись, говорила Минни, переставляя с трудом ноги. - Мы стояли бок о бок на тротуаре, ждали автомобиль, чтобы отправится в контору Шелдона, а я представляла, как мы маленькие неслись за отцовским аэромобилем. Мы бежали по тротуару. Ты была без перчаток, как сейчас, в колготках, в моем платье, ставшем мне не по размеру. А я рядом в перешитом сером платье мамы. Оно тяжелое, ткань колола кожу при каждом движении. Это было мое самое ненавистное платье, но только через пару лет я поняла, что дело не в ткани, а в невидимом излучении, раздражающем нашем кожу. Мы с тобой бежали, держась за руки, смеялись и махали вслед, а его машина все набирала скорость. Не прошло и минуты, как она скрылась за поворотом и больше никогда не вернулась. Каждый год ты выходила в этот день к тротуару и смотрела по сторонам, выжидая, когда появится белый аэромобиль из-за злосчастного поворота, укравшего у нас отца. Ты не плакала и не злилась, просто ждала из года в год одного единственного дня, когда можно выйти на улицу и остаться там больше, чем на десять минут, несмотря на запреты. И ты никогда не носила перчатки, ты всегда надевала платье, в котором он видел тебя в последний раз. Именно так однажды ты вышла и обожгла все свое тело, свои руки. С тех твои перчатки всегда при тебе... Сейчас в моих мыслях появляются новые образы и впечатления. Кэсси, ты слушаешь? Меня словно захлестнуло ими, и я с нетерпением жду, когда ты отдохнешь. Я всегда молчала и слушала тебя. Мое любимое занятие - слушать и подмечать. Я даже сейчас слышу твое беззвучные слова, улавливаю твои невидимые мысли, и они вызывают во мне сильнейшие физические ощущения. Они придают мне сил идти дальше. - Минни говорила тихо, самозабвенно, держа на себе тяжелое тело.
  - Мы пришли, почти пришли. Мы отправимся домой, Кассандра, домой.
  Когда они подошли к тоннелю, горизонт начал темнеть, но не так стремительно. Минни скинула рюкзак и пошла быстрее, дыша открытым ртом.
  - Мы идем домой, Кэсси. Мы скоро будем дома, только не засыпай, - повторяла Минни, и к ее великому удивлению, как только они подошли к тоннелю, дверца дернулась, открылась и оттуда показалась голова Дани. Она выпрыгнула из тоннеля и ухватила Кэсси с обессиленных плеч Минни.
  - Минни, прости, мне так... Так жаль, - проговорила Дани, укладывая на белоснежное покрывало бездыханное тело Кассандры.
  
  
  Послесловие
  
  "Непостижимое влияние, выворачивание моего тайного уголка, моего невидимого Я, от пары ее слов... В словах воспоминания, в тембре голоса, в манере разговора. Я прожила с ней всю жизнь, и я с ней неразрывно связана. Сейчас я вспоминаю с нежностью ее неумение контролировать эмоции.
  Они заглатывали ее жадно, с яростью, с нестерпимым голодом поедали всю без остатка, оставляя одну оболочку с ртом и глазами. В такие моменты она становилась огненной вспышкой, несущейся лавиной с гор, неуправляемым ураганом, а укротителем стихий была только я. Умела гасить огонь, останавливать глыбы льда, успокаивать смерч только я одна".
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"