М. Е. А. : другие произведения.

1. История первая. Стена Неверующих

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Попытка вписать в хэппи энд логику Маски предателя. Если что и будет меняться, то уже несущественно. Текст считаю законченым.


  "Состраданию нет места в Мензоберранзане"
   Роберт Сальваторе "Темный эльф"
  
  
   Пролог
  
   В то утро над Гаванью и ее окрестностями стоял густой туман. Дэйгун возвращался с ночной охоты. Пара кроликов, дюжина рябчиков - не густо, но и этого даже много для одного маленького эльфа. Кроликов, пожалуй, стоит отдать вдове Трел, что живет сразу за мостом. До последнего разорения деревни у женщины была большая семья, полная чаша, а нынче - чудом не сгоревший сарай и младенец на руках. В деревне почти все теперь вдовы да сироты, так что делиться добычей Дэйгуну приходилось часто. Он делал это неохотно. Не потому что жалел еды - наоборот, не мог иначе - но каждое слово благодарности от немногих уцелевших жителей Гавани было для него пыткой. Ему хотелось спрятаться или ударить - лишь бы не видеть, как они ласково и участливо заглядывают в его глаза, пытаясь найти там ту же скорбь, что носили и в своих душах. А лесной эльф не выносил разговоров о прошлом.
  
   На пороге дома его кто-то поджидал. Плащ темно-синего цвета, под ним угадывается тяжелый доспех. Этого человека он явно никогда не встречал. Что же ему могло понадобиться от жителя захолустной деревни? Не рябчики, уж точно. И едва ли он явился сюда торговать меха. Собственно, Дэйгун сразу понял, о ком придется разговаривать с незнакомцем, и поэтому с большой неохотой направился к нему, не слишком торопясь и обдумывая, как бы спровадить гостя поскорее.
  
   - Господин Фарлонг?
   - Да, я Дэйгун Фарлонг.
   - Меня зовут Рэйли, я член девятки Невервинтера, послан сюда лордом Нашером с заданием разыскать Вас по одному очень важному делу.
   - И чем же простой деревенский житель может помочь нашему всемогущему лорду? - Не без сарказма поинтересовался Дэйгун.
   - Для начала я хотел бы передать от нашего благословенного лорда слова глубокой признательности и уважения, которые он...
   - Не трудитесь, я не заслужил этих слов или заслужил в той же мере, как все эти люди, которых вы видели на улицах Западной Гавани, а на всех нашему светлому лорду благодарностей не хватит.
   Сэр Рэйли запнулся, но видно было, что он был готов к такому повороту беседы. Видимо, вместе с благодарностями Нашера его снабдили и некоторыми сведениями о характере господина Фарлонга.
   - Оставим формальности, сэр как-вас-там..
   - Рэйли
   - Да, сэр Рэйли, в нашем мире наконец-то наступили спокойные времена и Вы, надеюсь, согласитесь, что с мелкими неприятностями на границах вполне могут справиться и без моего участия, а ворошить прошлое - тут Дэйгун сделал многозначительную паузу и тихо но упрямо произнес - я не расположен.
   - Но надолго ли воцарился мир, господин Фарлонг? После первой войны с Королем Теней Вы уже имели счастье отстраиваться заново. Эльфы живут долго, но из них выходят неважные каменщики...
   - Эльфы живут долго, но и они не бессмертны, а я уже не молод и вряд ли чем могу помочь пресветлому лорду Нашеру лучше, чем его бравые солдаты, особенно его лучшие рыцари - члены девятки Невервинтера. - Невозмутимо парировал Дэйгун.
   - Не скажите...
   - Итак, речь все-таки пойдет о ней?
   - Простите, господин Фарлонг, но не все осталось в прошлом. Кое-что сохранилось и теперь неизвестно где.
   - Что?
   - Меч Гит.
   Дэйгун старался не вникать в эту досаждавшую ему все больше беседу, но при упоминании древней реликвии вдруг осознал, что за стремительно сменявшими друг друга еще год назад событиями исчезновение легендарного меча как-то ускользнуло от внимания очевидцев гибели Короля Теней и, скорее всего, гибели его приемной дочери. Но какая теперь разница, где этот меч?
   - Король Теней повержен. Меч похоронен вместе с моей дочерью Урсулой Фарлонг под толщей руин в долине Мерделейн. Это достойная могила для воина и его оружия.
   - Его ли? Меч когда-то принадлежал гитиянкам, а они с большой неохотой расстаются со своими вещами, и Вы не так давно могли в этом убедиться.
   Дэйгун почувствовал, как подступает так давно не посещавшее и остро напомнившее ему страшный день гибели жены ощущение собственной беспомощности. Неужели гитиянки осмелятся.. Почему бы нет? Мерделейн пустынна, а охранять руины вечно не под силу никому. Они вскроют могилу его дочери, заберут меч, а тело Урсулы оставят валяться посреди болот... Гнев зашумел в ушах.
   - Зайдите в дом, сэр Рэйли, думаю, нам есть о чем потолковать.
  
  
   ***
  
   Поздней осенью хорошо путешествовать в компании. Когда запах опавших листьев создает неповторимую ауру, смешиваясь с дымом костра, а теплая вечерняя беседа согревает едва ли не лучше, чем зимний подбитый мехом плащ.
   Впрочем, воспоминания - это то, что уже давно не вызывает у меня острой боли, я научилась черпать в них тихую радость.
   "Значит, у тебя нет выбора?". А когда он у меня был, Ганн, добрый мой поздно повзрослевший друг? Когда осколок гитиянского меча проник в мое тело? Когда мой дом сожгли и разорили? Когда Король теней стоял передо мной, а я видела лишь отчаявшуюся душу, любящую и страдающую, самоотверженного и отвергнутого всеми, кроме одной, покоящейся в Самоцветной шахте? И был ли выбор у него? Им двигало то же, что и всеми нами - спасти и защитить, выполнить свой долг, невзирая ни на что. Стиснуть зубы, забыть и уничтожить врага.
   Вот мы с тобой шли до конца, мы выбрали стереть с небес это оскорбление как богам, так и живущим, эту уздечку, пыточный столб, эту рану в моем и твоем сердце - Стену Неверующих. Но, дойдя до конца, обнаружили, что выбор уже сделан за нас... Как это похоже на мир - не враждебный, но изощренный. Ступай, Ганн, теперь ты справишься с ним, хоть и не победишь. Истина не в победе, а в любви. И ты тоже это узнал. Это породнило нас, но и предопределило наше одиночество.
   Выбор я сделала лишь однажды, там, на стене Крепости-на-Перекрестке. И если бы не это, вряд ли мне удалось бы защитить твой мир от самой себя, дружище...
   Поделюсь с тобой на прощание еще одной мыслью, раз уж ты принял, что было уже сказано: мы не выбирали ее разрушить. Так же, как тот, кто навсегда останется в моем сердце, не выбирал погибнуть, сломившись под тяжестью каменного свода. Он выбирал любовь. А свод просто оказался тем, что стояло на ее пути. И он его преодолел. Кто кого преодолел? Ну конечно ОН! Свод не может ничего преодолевать - он ничего не выбирает, у него нету сердца.
   Мы разошлись за вратами и каждый отправился навстречу своей судьбе. Ганн повернулся, сплюнул в закрывающийся за нашими спинами створ, махнул нам рукой и двинулся на юг, Каэлин без слов прощания и с улыбкой на устах легко взбежала по западному склону... Сафия потопталась на месте, смущенно протянула руку:
   - Думаю, что это еще не конец.
   - Да.
   Глядя в спину исчезающего в дымке Ганна, спросила:
   - Не жалеешь?
   - Он тоже не жалеет. - Ответила я.
   - Не любишь?
   - Люблю. И тебя тоже люблю. Моей любви сейчас хватит на то, чтобы растопить Стену неверующих, но, к сожалению, она не изо льда, а из душ тех, кого я люблю, каждого по отдельности.
   - Когда соберешься растапливать - позови меня.
   - Непременно.
   - Прощай.
   Беседы с богами, скажу я вам, дорогие мои мертвые и живые, но далекие друзья, имеют один существенный изъян: вашему собеседнику нельзя перерезать глотку - по крайней мере, если он еще не умер... и если при этом рядом нету пары крепких спутников, чтобы отбить контратаку... О боги, боги. Нынче я не расположена к беседе с вами - я иду одна. Я иду домой.
  
   ***
   Воды Мерделейн широки и неспешны.
  
   Глава 1
  
   - Первым это понял Альданон. Он и прислал мальчика с письмом к лорду Нашеру. Поначалу Нашера волновало только, что гитиянки вообще осмелятся явиться в наши края. Мерделейн, конечно, места дикие, но все-таки на границах и так, как Вы справедливо заметили, господин Фарлонг, неспокойно, а тут - в сердце наших земель... Ну и, конечно, немалую роль в решении послать туда разведчиков сыграл и тот интерес, который все мы испытываем к судьбе наших героев, которые... кхм, кхм... ну, в общем, даже для истории... - сэр Рэйли стушевался, заметив, как посуровели черты лица собеседника и предпочел пропустить остальные детали обсуждения необходимости разведать долину Мерделейн.
   А было тут много мотивов. И политика, и магия, и любопытство и просто "чем черт не шутит". Возглавил поход Бивил, и он был одним из тех немногих, кто шел туда, чтобы найти своих пропавших друзей. Многие придворные, плохо себе представлявшие вообще причины и следствия недавно произошедших событий, говорили, мол, пусть гитиянки явятся, откопают свой драгоценный меч и унесут его от греха подальше, а то ведь с него-то, мол, все и началось. Мудрый лорд Нашер распорядился отправить небольшой отряд воинов и разведчиков, который должен был встать лагерем, укрыться и незаметно понаблюдать за развалинами "до особых распоряжений". Буде гитиянские охотники прибудут за своей собственностью, действовать по обстановке, но не препятствовать им разбирать завалы. Проследить лишь, чтобы унесли только меч, а тела героев оставили. Если так и произойдет, было велено переправить тела для подобающих похорон в храм Тира, а место изучить приписанному к отряду магу на тот случай, если там найдется что-то познавательное или полезное для государства.
   Однако вскоре от разведчиков прибыл посыльный. Бивил передал, что они опоздали. Гитиянки ли, или какая-то другая, еще неизвестная заинтересованная сторона, уже побывала на развалинах и полностью разобрала завал, похоронивший под собой героев.
   Посланный с отрядом маг отчитывался Нашеру, не скрывая некоторого недоумения. Дело в том, что неведомые разорители руин сняли не просто горы камней, но, видимо, и часть пола подземелья, хотя, возможно, сильнейшее землетрясение, обрушившись в тот ужаснейший для победителей Короля Теней и счастливейший для остальных смертных день на руины, кое-где раскололо и пол, а под ним оказался еще один подземный зал. Из этого зала еще глубже вели два узких прохода, открывшиеся после столь тщательной очистки руин от завалов. Нашерские разведчики было сунулись туда, но очень скоро уткнулись в воды подземного озера - глубокого и холодного, в котором скрывались колодцы проходов. Поиски пришлось прекратить.
   Дэйгун не смог скрыть разочарования.
   - И зачем Вы проделали весь этот путь, сэр Рэйли? Неужели затем, чтобы сообщить мне о том, что тело моей дочери выкинули из развалин и вновь завалили камнями во время раскопок, как ненужное тряпье? Или о том, что бедняжка утонула в подземном озере? Или уж не для того ли, чтобы я отправился понырять в нем сам, чтобы вытащить для Нашера из чертовой бездны проклятый меч Гит?
   - Ни за чем из перечисленного Вами, достопочтенный господин Фарлонг! Дело в том, что маг, отправленный с отрядом сержанта Бивила Старлинга, оказался профессионалом в своем деле и даже не чужд некромантии. Так вот он уверенно заявляет, что под камнями нет ни одного свежего трупа. Воды подземного озера, конечно, глубоки, но и там он не почувствовал признаков присутствия смерти. Все говорит за то, что либо они спаслись, либо их тела были похищены теми же, кто забрал и меч Гит, либо...
   - Либо им удалось проникнуть в еще не рухнувший этаж подземелья и они предпочли утонуть в озере, а не умереть голодной смертью, а их тела отнесло какое-нибудь подземное течение или они были съедены тварями, там обитающими. - Мрачно закончил Дэйгун.
   - Маловероятно, что таких героев мог бы остановить какой-то там завал. - Оптимистично возразил сэр Рэйли.
   - Господин Рэйли, ступайте во дворец лорда Нашера, прихватите с собой вашего самозванца-мага и запалите у себя над головой пару дюжин взрывных сфер. А потом, возможно, если Вы героически выберетесь из столь незначительной передряги, я с удовольствием продолжу нашу с Вами беседу.
   Рэйли погрустнел. Помолчали.
   - Ладно, давайте ближе к делу. Чего Вы от меня хотите?
   - Нашер считает, что дело не чисто. Надо обязательно выяснить, кто побывал на могиле, кто забрал меч, и что случилось с телами. Поэтому сейчас при дворце ведется работа по поиску контактов с гитиянками, дабы вступить с ними в переговоры. Мы хотим объяснений, а также мы хотим получить назад тела наших героев, чтобы с почестями похоронить их. Нашер еще не забыл, кто добыл ему жезл его великого предка. Этот человек, а также его спутники, достойны уважения и после смерти. Вас же Нашер хочет пригласить в столицу, дабы Вы, как отец рыцаря-капитана леди Урсулы Фарлонг, отправились в составе посольства на эти переговоры.
   - Почему я?
   - Ну, во-первых, Вы один из немногих оставшихся в живых свидетелей пути самого меча Гит в этом мире. Вы видели, как он раскололся, Вы хранили осколок, Вы способствовали тому, чтобы меч вновь вернулся в мир из небытия.
   - Мое присутствие может лишь спровоцировать гитиянки на применение силы - Вы же знаете, как яростно они расправляются с похитителями серебряных мечей.
   - Не в этот раз, дорогой господин Фарлонг, не в этот раз. Они ослаблены. Кроме того, если меча у них нет, то еще и заинтересованы не меньше нашего в получении хоть каких-то сведений о его местонахождении. Это угроза как для нас, так и для них. Если же именно они разорили руины, и меч у них, нам удастся найти убедительные доводы в пользу того, что мирное решение вопроса позволит всем остаться при своих интересах.
  
   Дэйгуну не хотелось принимать решения. Да, надо было попасть в Невервинтер хотя бы для того, чтобы убедиться, что все надежды напрасны, однако кто сказал, что он еще надеется на что-то? Это было слишком неопределенно и призрачно, а жизнь не раз убеждала старого эльфа в том, что если что и случается - что-нибудь вроде смерти - это происходит со всей очевидностью и совершенно определенно. Он предложил своему посетителю располагаться в доме, взял кролика и отправился к вдове Трел как всегда с камнем в сердце и ожиданием тяжелой сцены благодарностей за подарок. Однако в сарайчике, служившем матери с сыном временным пристанищем, никого не было. Пожав плечами и испытав даже облегчение, он уже собрался было возвращаться домой, как вдруг услышал приближающиеся торопливые шаги, оглянулся и увидел госпожу Трел, бегущую к нему с выражением неподдельного ужаса на лице. Приблизившись к Дэйгуну, вдова кинулась к нему как к спасителю, схватила за руку и зашептала:
   - Они здесь, они здесь, господин Фарлонг, они снова вернулись. Господи, да когда же это кончится?
   - Кто, Анна, кто вернулся?
   - Эти зеленые чудища, которые убили бедняжку Эмми.
   - Гитиянки?
   - Ох, боги, да кто же их разберет, кто они! Лучше бы и не знать никогда, но они снова здесь!
   - Где? - Надо было действовать быстро. Дэйгун прикинул, сколько человек они сейчас смогут собрать. Десяток из ополчения, рыцарь очень кстати явился, пара лучников с соседнего хутора... Мало.
   - У речки они, у мельницы.
   - Сколько? - голос старого воина приобрел металлические нотки.
   - Да кто же их знает. Один, у речки видела. А на хуторе там мой маленький Эдвин. Я с поля шла забрать его у матушки Агнесс. Господи, что же теперь будет-то... - женщина запричитала, но видно было, что страха у нее меньше, чем решимости спасти сына.
   - Сиди здесь, слышишь! Ни шагу из дома. Ты тут не поможешь.
   Анна ударилась в слезы, но Дэйгун уже бежал к площади созывать ополчение. Собрались быстро. Рэйли присоединился к облаве, азартно повторяя:
   - Брать надо живым. Они сами к нам в руки идут, Фарлонг, надо брать живым.
   - Неизвестно, сколько их там. Посмотрим.
  
   ***
  
   Путешествие в одиночку располагает к длинным беседам с теми, кого нет рядом. Одни умерли, другие - пошли своей дорогой. В тот день, когда мой выбор был сделан, где-то там боги отметили на карте мой путь. И так случилось, что пройти мне его суждено в одиночестве. Получается, что это мой выбор. А потому мои воспоминания не могут принести мне горечи, они лишь согревают меня холодными ночами, даже боль, испытанная в прошлом, стала желанной, успокаивающей и наполняющей жизнь странным, потусторонним смыслом. Это все было со мной. Когда-то было. В прошлой жизни.
   "Так как ты себя чувствуешь?". Я чувствую себя, Сафия, наконец-то свободной. Осколок, а потом Акачи связывали меня и спрямляли мой путь, делая его понятным, известным заранее и неизбежным. Теперь же я почти не знаю, куда мне идти. Свобода иногда может казаться невыносимой. Но я привыкну. Тут самое главное - доверять своему сердцу. А у меня с некоторых пор это стало неплохо получаться.
   Не знаю, увидимся ли мы еще, Сафия, но сейчас, когда тебя нет рядом, я скажу тебе то, о чем не пришлось поговорить - о твоей любви, об Акачи. Наверно это связало нас с самой первой встречи и удерживало тебя - ты его чувствовала, хотя ты была не ТЫ; а ОН - это была я. Странно все-таки. Где же она находится у людей, в каком месте души, если и ты, и Основательница, и твоя мать - вы, части одной души, любили ту душу, которая поселилась во мне, искалеченную, опустошенную, обезображенную до неузнаваемости... Так где же это место? Хороший вопрос для длинной дороги домой, Сафия. Удачи тебе в пути!
  
   На побережье к югу от Кэндклипа открылся портал и из него вышла женщина в одежде архимага.
   Стоял полдень. Вокруг не было безлюдно. Там, где заканчивался песчаный пляж и начинался редкий подлесок, стояли небольшие деревянные строения городского предместья, недалеко виднелись сваи торгового порта. Мимо проходили купцы, куда-то спешили мастеровые, бегали дети, чинно прогуливались жители небольшого портового городка, развязно слонялись по берегу скучающие матросы, но никто из этих людей не обратил внимания на сошедшую с небес.
   Ее появлением заинтересовались лишь два уличных кота, собравшихся было выяснить отношения совсем не по сезону, а лишь по молодецкой удали, но, засмотревшись на внезапно материализовавшуюся из воздуха колдунью, забывших о своих намерениях. За ее плечами висела котомка, к поясу были пристегнуты ножны. В них покоился меч Гит.
  
   ***
  
   Воды Мерделейн холодны и безбрежны.
  
   Глава 2
  
   Разведчик гитиянки был один. Он не рассчитывал задерживаться надолго у реки. Его приученный к одному и тому же действию разум прощупывал местность в поисках хоть какого-то напоминания о том чувстве, которое однажды посетило его и навсегда отпечаталось в подсознании: чувстве присутствия священного меча Гит. Он путешествовал по этим краям уже давно, но перемещался быстро, а прятался так хорошо, что вряд ли крестьяне могли вообще подозревать о его существовании. А если бы и так - что могут бедные погорельцы, только что оправившиеся от такой войны? Одна цель вела его, и она не давала ему остановиться ни на миг. Лишь раз он застыл на берегу этой богом забытой речки - когда ощутил слабое покалывание где-то в самой глубине затылка, как будто в мозгу лопнул крошечный пузырек... Но нет, сигнал слишком слаб. Это не здесь, может быть, просто перенапряжение, стремление выдать давно желанное за действительное. Но не стоит и недооценивать даже самых мелких деталей. Возможно, меч опять появился, но точно не здесь. Именно в этот момент он услышал шорох удаляющегося существа, но был слишком поглощен посетившими его мыслями, чтобы придать этому большое значение. А зря! Стрела, просвистевшая над ухом и с силой воткнувшаяся в дерево, казалось, именно так и воскликнула. Он пригнулся и кинулся проч. Топот ног позади не отставал. Разведчик добежал до поля - дальше прятаться было бессмысленно, однако и позиция для боя была весьма невыгодна - его преследователей скрывали густые заросли. Невдалеке он увидел хутор. Надо прорваться туда - он кинулся бежать, притормозив лишь для того, чтобы окутать себя мощным защитным полем. Проклятые крестьяне. Умирать он не собирался, но и обнаруживать свое присутствие сейчас было рискованно. Ведь именно сюда мог вернуться меч.
   Дверь оказалась незапертой. В доме заплакал младенец. Метнувшись в дверь комнаты, окна которой с наибольшей вероятностью выходили на поле, он увидел своих преследователей и, выставив вперед посох, приготовился убивать.
   Люди остановились и о чем-то переговаривались.
   "Глупцы, - подумал разведчик. - Вас уже не спасет бегство, я убью вас лишь для того, чтобы никто не знал...". Из группы крестьян вышли два существа, эльф и человек. Приготовленные было заклинания застыли на устах гитиянки - появление отца Носителя осколка в компании с дюжим воином, одетым в доспехи рыцаря невервинтерской девятки, заставили его повременить с осуществлением своего первоначального плана и попытаться понять, что все это значит. Возможно, это знак... Знак священного меча Гит. У меча много знаков, и он был обучен только одному - читать их.
   - Не спеши применять свою магию, колдун, мы не желаем тебе зла.
   Громкий крик отчаявшегося животного, идущего на смерть, раздался где-то сзади слева. Мысли о мече материализовали в его левой руке собственный серебряный меч и навылет проткнули нападавшую на него с косой в руках вдову Трел. Он мгновенно вытащил меч из ее плоти. Когда она опала к его ногам, его взгляду открылась люлька с ребенком, кричавшим теперь без умолку. Видимо, женщина пыталась защитить свое дитя, думая, что чудовище явилось за ним. Длинное острое лезвие прошло сквозь ее тело и уткнулось в малыша, но не убило. Последнее, что увидел гитиянки прежде, чем стрела пронзила его легкое, это свечение из ранки и серебристый дождь осколков, осыпавшихся с его руки. Меча не стало.
  
   ***
   Как же не хватает мне того, что выпало на долю многих женщин в Фаэруне - увидеть смерть своего любимого и похоронить его. Я бы склонилась над тобой, чтобы услышать последнее слово, последний вздох. Чтобы обхватить тебя руками, приподнять и укачивать словно ребенка, целуя в чело и проливая слезы. Так ты качал меня ночью перед осадой Крепости-на-Перекрестке, предчувствуя, что это наша хоть первая, но и последняя ночь. Где бы ты ни был сейчас, ты можешь раз за разом вспоминать ее и свою боль. Куда бы я ни пошла, в моих воспоминаниях никогда уже не будет этой боли, острой как стрела, а лишь тупая ноющая тяжесть потери и неизвестности. Как ты умер? О чем ты думал, когда камень сломил твою спину, и ты падал вниз, понимая, что больше не поднимешься? Джерро не смог подарить мне этого воспоминания, а только растревожил мое воображение. Я пытаюсь себе это представить, но воспоминание не становится моим. Чего-то в нем не хватает. Меня.
   "И ничто не разлучит нас, ни в этой жизни, ни в следующей" - слова, слова... И эти слова были прекрасны. Так не оскорбим же память о них чувством разочарования в их столь очевидной теперь уязвимости.
   Я полагаю, что Тир принял тебя в свою обитель, ибо окажись ты в Стене Неверующих, среди миллиона душ я бы узнала твою, попади ты в паладины Келемвора, ты был бы первым, кого бы я узрела выходящим из врат для переговоров с моим отрядом. Единственная причина, по которой мы не встретились на небесах Бога смерти - это та, что тебя там не было. Значит, я и правда укрепила твою веру и подарила тебе покой. Эта мысль наполняет мою жизнь светом взамен тому, который дарил мне ты.
  
   Леди Урсула Фарлонг сидела за нечистым столом портовой таверны, в задумчивости глядя в окно. За ним раскинулось море. Кричали чайки. Кричали не только чайки, но и многочисленные посетители этого убогого заведения, славившегося, впрочем, недорогой и сносной выпивкой. Как раз сейчас в дальнем, самом темном углу назревала небольшая дежурная драка между местными ремесленниками и моряками с недавно прибывшего судна, но все эти звуки не тревожили Урсулу, поскольку умение сосредотачиваться на главном было у нее уже в крови. Ее же присутствие не раздражало и не вызывало похотливого блеска в глазах подвыпивших посетителей лишь по одной причине - всем им дружно мерещилось, что за столом у окна сидит здоровый, но мирный и глуповатый детина, скорее всего, рыбак, прибывший в порт, чтобы продать свежую рыбу на местном базаре. Сидит - и сидит. И не хочется никому к нему подсаживаться - боги знают, почему. Наваждение. Чем оно и было.
   Она не собиралась надолго задерживаться в городке, однако выбрала именно этот, самый длинный путь домой из царства Келемвора, хотя, конечно, пожелай она, портал открылся бы и в Западной Гавани. Но что-то заставило ее медлить. Сейчас она как раз приступила к мысленному составлению списка причин.
   Во-первых, ей хотелось еще немного побыть одной, а в отцовском доме вряд ли ей это сейчас удастся. Во-вторых, путешествие в одиночестве не было для нее действительно одиноким, ибо каждый день она вела беседы со всеми, с кем ее так или иначе сводила жизнь на протяжении последней пары лет. Было важно понять, прожить, выстрадать и найти ответ, а в пути это у нее выходило лучше. Поэтому маршрут не должен был пролегать по местам знакомым, иначе бы пришлось все же отвлекаться на встречи с теми, кто ее знал. Ей это было сейчас не нужно. И последнее - если ей не изменило ее чутье, Келемвор выказал чуть заметную досаду, когда она назвала именно окрестности Кэндклипа местом своего портала. Что же еще? Что...
   - И где в Лускане шьют такие замечательные мантии? - молодой голос и сильный запах лука вывел ее из задумчивости. Повернувшись и вглядевшись во тьму таверны, она пыталась разглядеть непрошенного собеседника, но в глазах некоторое время по-прежнему плескалось солнечное море и чайки.
   - Не помешаю?
   Кто-то бесцеремонно уселся рядом на лавку и продолжил:
   - Не думайте, что такими фокусами Вы можете обмануть кого-то, кроме пьяной челяди и матросов. Не часто я бываю в таких заведениях, однако заприметил Вас в окно... Ну, ну, ну, руки на стол. И если хоть пикните, кликну стражу. Тут Вам не пиратский притон, а цивилизованный город. Маги в нем имеются, будьте спокойны. Однако я не собираюсь сдавать вас страже, если Вы сами не напроситесь. Мне хотелось бы для начала полюбопытствовать, откуда Вы?
   - По-моему, сударь, Вы уверены, что я лусканская шпионка. Так за чем же дело стало? Зовите стражу. - Урсула попробовала напрячь и расслабить пальцы, чтобы лучше среагировать на возможный выпад.
   - У меня есть сомнения, мадам. А сомнение мага - это уже предвидение. - Ответил проявившийся наконец-то из негатива сетчатки глаз собеседник, оказавшийся худосочным юношей лет двадцати, белобрысым, с забавными крупными веснушками, рассыпавшимися по всему лицу. "Академию еще не закончил, - констатировала она. - И этот сопляк мне только что угрожал".
   - Ну что же, сударь, может, Вы представитесь, раз уже сели без приглашения?
   Не теряя достоинства, молодой человек произнес:
   - Карл Фридрих Грегор Младший, студент Академии третьего уровня. Маг.
   - А как Вас мама называет? - Не удержалась Урсула?
   Опять, никакого смущения, спокойно отвечает:
   - Можете звать меня Карлом.
   - Ну тогда и я оставлю свои многочисленные регалии. Меня зовут Урсула. И я не из Лускана, а из Невервинтера.
   - Какой интерес у Невервинтера в нашем городе?
   - Боже мой, да никакого. Я путешествую.
   - И куда же, позвольте спросить?
   - Да все туда же, в Невервинтер, точнее, в его окрестности. А Вы что тут делаете? Академия ведь далеко отсюда.
   - Приехал на каникулы к матушке, потомственной герцогине, владелице здешних земель.
   Понятно теперь, откуда столько самоуверенной спеси. Вспомнился недобрым словом сэр Грейсон.
   - Так по какому Вы делу в нашем городке?
   - Ну что же. Не скрою, я путешествую и исследую земли, но лишь для удовлетворения собственного любопытства и пополнения своих знаний. В настоящий момент я планирую сесть на какое-нибудь судно, отправляющееся по Морю Мечей на север, однако прежде не прочь осмотреть окрестности. И раз уж мне выпала такая удача - встретить самого будущего лорда здешних мест, то не будет ли моя просьба стать моим спутником на время моих странствий по вашим владениям чересчур смелой?
   - Не будет.
   Было видно, что помедли она еще пару минут, и достойный дворянский сынок сам бы начал умолять ее взять его с собой в путешествие. На лице был написан юношеский азарт и желание поскорее вырваться из материнских объятий герцогского замка. Они ударили по рукам, и отпрыск старинной фамилии на радостях заказал себе кружку эля.
   - И все же, откуда Вы едете?
   - Не поверишь, парень. С того света.
   От восторга у Карла зашевелились уши.
  
   ***
   Воды Мерделейн широки и неспешны.
   Воды Мерделейн холодны и безбрежны.
   Воды Мерделейн, храните нас,
   Пока Страж не покинет вас.
   Странно. Обитель Тира мне представлялась совсем иначе. Уж не верил ли я в какого-то другого бога, бога - покровителя воды, морей и русалок? Определенно я не дышу. Да и как бы я смог это делать - я под водой. Я мертв. Но никто не встречает.
   Касавир почувствовал, что едва заметное течение толкает его вверх, на поверхность, но, видимо, он еще очень глубоко, так как движется давно, а вода все не кончается.
   Возможно, это и есть вечность - плыть вверх и никогда не достичь поверхности Моря мертвых. Быть может, я еще не готов к встрече с Тиром? Я должен вспомнить? Что?
   Имя заполнило его едва очнувшееся сознание, закричало в нем, пытаясь вырваться наружу и оборачиваясь отчаянием и безысходностью. И он заплакал.
   То есть трудно сказать, плачет человек или нет, если он находится под водой, не дышит и не может пошевелиться, даже хотя бы закрыть глаза, но душа его зарыдала, продолжая подниматься все выше. Временами в область его давно остановившегося взгляда попадали какие-то зеленые отблески, что-то двигалось так же, как и он.
   Наверно, такие же заблудшие души, которым не оторваться с легким сердцем от мира, где они оставили что-то слишком дороге, чтобы обрести покой просто за то, что умерли и верили.
   Оставили. Это было бы огромным утешением, но нет, мне и этого не дано. Она сейчас предстала перед судом Келемвора и, возможно, вкусила уже мук Стены Неверующих. Я не смог ее защитить. Будьте прокляты, боги! Умрите в мучениях и да забудут о вас все смертные и разуверятся!
   Так, богохульствуя, паладин продолжал свое невольное путешествие вверх в неизвестных ему водах, надеясь, что боги услышат его безмолвный крик, смилостивятся или разгневаются, но позволят разделить судьбу его возлюбленной, чтобы он смог утешить ее душу на пути в небытие в проклятой стене. Однако тех, кто покоится в водах Мерделейн, боги не слышат, ибо давно с ними был заключен Великий договор, о котором помнят лишь Страж и хранители Илефарна.
  
   Глава 3
   Представшая перед Дэйгуном, первым ворвавшимся в дом, картина, до такой степени напомнила ему давно упрятанное в самые потаенные уголки памяти, что потрясение сковало его и лишило на какое-то время дара речи. Лишь руки затряслись и ноги стали предательски ватными. Сэр Рэйли кинулся к гитиянки.
   - Живой! - Почти нежно пробормотал он и полез за пазуху доставать склянку с заживляющей мазью, чтобы не дать гитиянки уйти от них, так ничего и не объяснив.
   Найдя в себе силы двигаться и соображать, Дэйгун склонился над Трел. Она тоже еще не умерла, но крови потеряла уже очень много. Вид страшной раны не оставлял сомнений в том, что ей осталось недолго. Бесцеремонно вырвав склянку из рук Рэйли, он обработал след от удара меча на телах женщины и ребенка.
   Неизвестно, что помогло больше, чудодейственная невервинтерская мазь рыцаря или отчаянное желание эльфа не допустить повторения того, что уже однажды произошло на его глазах, однако всех троих удалось доставить в деревню живыми. Там их осмотрел брат Мерринг. Сказал, что ребенок, скорее всего, выживет, а вот остальные двое - тут уж остается надеяться лишь на милость богов.
   Дэйгун распорядился нести раненных в свой дом. Туда же отправился и брат Мерринг с подручным, так что вскоре в доме, годами хранившем уединение своего хозяина, стало непривычно многолюдно.
   Вечером, когда было сделано все, что можно, и оставалось только ждать, Дэйгун и Рэйли вернулись в гостиную, чтобы поговорить.
   - Значит, нет у них меча. Иначе зачем им шнырять тут по округе? Но я не представляю себе, как эти малохольные существа смогли расчистить завалы? Какие силы они вызвали? Кто им помогал? И они ли это сделали? Чтобы разобрать руины, не хватило бы и армии нашего пресветлого лорда.
   - Что же, сэр Рэйли. Определенно наш пленник может быть полезен, если выживет, но в путь отправляться сейчас нам не стоит.
   - Вы правы, господин Фарлонг, и я буду признателен, если Вы окажете мне гостеприимство на то время, которое понадобится, чтобы он оправился. Мы должны доставить его во дворец.
   - Вы можете оставаться здесь, сколько потребуется.
   И Дэйгун удалился в свою комнату, чтобы предаться воспоминаниям и размышлениям человека, к которому внезапно вернулось его прошлое.
  
   ***
   Я иду домой. Но пока что, отец, не жди меня скоро, ибо путь мой извилист. Впрочем, маловероятно, что ты вообще ждешь меня. Ты никогда ничего не ждал с тех пор, как погибла твоя любимая, защищая чужого младенца. Ты нашел в себе силы принять этого ребенка - причину ее смерти или лишь свидетеля, но, несомненно, напоминание, которое с тех пор всегда было у тебя перед глазами. И что бы там ни говорили, ты смог полюбить меня. Теперь я это понимаю. Твоя любовь не умерла, а изменила свое качество. Любовь, пережившая потерю, становится кристально чистой и всенаправленной. Она идет рука об руку с одиночеством, и потому сурова, но приобретает такую силу, что даже Стена Неверующих когда-нибудь не устоит перед ней.
   Сейчас мы как никогда можем понять друг друга, отец. Я иду домой. Но чем ближе я к дому, тем понятнее для меня становится моя истинная цель - это разрушение Стены. Стало быть, я выбрала верное направление. Дождись меня, мой добрый старый эльф. Интересно, задумываешься ли ты, какова ТВОЯ истинная цель?
  
   Урсула со своим новым знакомцем неспешно шла по проселочной дороге. Время перемежалось беседой, иногда она прерывалась, однако никто никуда не торопился. Урсуле было уже некуда спешить, а Карлу хотелось подольше оставаться с этой загадочной и уверенной молодой женщиной, которая наверняка, на что же ему чутье мага, хранит в себе такие тайны, которые он не смог бы раскрыть даже пусти его в святая святых Академии магии - ректорскую библиотеку.
   - И тогда матушка сказала: "Вот что, Карл, твой отец в гробу перевернулся бы, если бы сейчас меня услышал, но я вижу, что мечом ты машешь куда хуже, чем жжешь сараи. А потому ступай-ка ты учиться в Академию магических искусств, чтобы я могла умереть спокойно, зная, что наши земли не сгорят дотла из-за твоей безответственности и неуправляемой силы".
   - Ну и как тебе учится?
   - Неплохо. Кое-какие трения, конечно, неизбежны: кто сравнится по силе темперамента с магом, а их в Академии - дюжина на метр, однако все сполна искупают знания, которыми так щедро делятся со мной мои учителя. Но мне всегда хотелось настоящих приключений.
   Карл с завистью покосился на свою спутницу.
   Урсула вспомнила Кару. Вот уж кто бы нашел общий язык - так эти двое. Если бы не...
   - Поверь, Карл, мне часто кажется, что променяй я свои приключения на спокойную учебу в магической школе - мир, возможно, только бы выиграл, не говоря уж обо мне самой.
   - Да, да, очень твои слова напоминают мне то, что говорил недавно мой учитель. Правда, он выразил эту мысль в более крепких выражениях. - И Карл процитировал нечто неповторимо цветистое и красочно описывающее уровень интеллектуального развития Карла, мастерски подражая интонациям и специфическому юмору автора цитаты, который... который не оставил сомнений в том, кто был учителем ее спутника.
   - Твой учитель никогда не говорил, откуда он явился?
   - Нет. Он нездешний, но в Академии пользуется большим уважением, даже главный библиотекарь - этот цербер для всех прочих - любит попить с ним чаю и поболтать о книгах.
   - А ну-ка, Карл, поворачивай и веди меня в свою Академию. Кажется, я поняла, за каким лешим понесло меня в Кэндклип.
  
   ***
  
   Воды Мерделейн широки и неспешны. Они простираются в подземелье под Топями Фаэруна с тех времен, как на свет появился Первый бог. Он вышел из этих древних вод и отправился в путь, чтобы править мудро и справедливо. С тех пор боги никогда не приближались к Мерделейн, чтобы даже случайно не коснуться гибельной для себя влаги, ибо воды Мерделейн не только рождают богов, но и возвращают их в небытие.
  
   Я помню крики, кто-то мечется по залу, кто-то бежит к коридору, ведущему наружу из подземелий. Мне удалось успеть подставить свою спину под падающую арку и продержать ее до тех пор, пока Джерро с толпой каких-то демонов не промчался мимо меня. В глазах было темно от невыносимой тяжести и секунда отделяла меня от смерти, но кто-то, может, ты, превратил мое тело в металл и, увидев, что те, кто оставался в зале, кинулись не к арке, а в противоположную сторону, я сбросил свою ношу и сделал шаг, чтобы прикрыть тебя своим новым стальным телом от падающих камней. В следующий миг нога моя встретила пустоту и я провалился... Куда?
   Где же ты, любимая, как ты умерла? Я не смог тебя защитить от каменных сводов Илефарна. Я не сдержал слова и покинул тебя. Если бы я умер за тебя, боги не услышали бы из моих уст и слова сожаления. Я был готов и стремился к этому исходу, но кто-то там оказался божественно жесток и лишил меня последней надежды.
   Если ты сейчас в Стене Неверующих, я не оставлю камня на камне от города Суда Келеборна, но вытащу тебя оттуда. Если какой-то бог смилостивился и принял тебя, я паду на колени перед Тиром и буду умолять его позволить мне к тебе присоединиться. Если же мне не будет позволено ни то, ни другое, я буду молить о самой малости - чтобы моя душа была вмурована в Стену рядом с тобой. Если не рядом, то пусть хотя бы там, где Келеборн своей изощренной божественной волей соизволит, чтобы насладиться нашими мучениями.
  
   Касавир не помнил, сколько времени он двигался к поверхности, но однажды он ее достиг. Ничего не изменилось, лишь зеленоватое свечение стало ровным, а его взгляд уперся в низкий свод, края которого не было видно. И еще звуки. Они возникли в его голове. Плеск воды, какие-то шорохи и голоса. Точнее, один голос, который разносился над гладью подземного моря, призывая и отдаваясь эхом:
   - Восстаньте, Страж покинул нас, жители Илефарна. Восстаньте и найдите Стража! Нам нужен Страж, жители Илефарна. Восстаньте и ищите! Он здесь! Я чувствую его!
   Он попытался вдохнуть, но ничего не произошло.
   "Я не умер. Не похоже это все на тот свет. Да и голос. Что же со мной такое? Тир, дай же мне силы, неужели ты позволишь мне так вот и лежать как бревно, пока кто-то пытается возродить это мерзкое чудовище?". Но Тир его не слышал.
   Однако, когда он попробовал скосить глаза, у него получилось. Пошевелить рукой - рука двинулась в сторону и коснулась чего-то мягкого. Касавир резко повернул голову. Напротив него спокойно, с широко открытыми неподвижными глазами дрейфовало по течению бездыханное тело Сэнда.
   "Любовь моя, похоже, не все еще кончено. Если бы это была обитель Тира, Сэнда тут точно бы не было".
   Касавир повернулся, ухватил Сэнда за воротник мантии и поплыл в наугад выбранном направлении, по-прежнему не дыша.
  
   Глава 4
  
   Утром Дэйгун проснулся от непривычного шума в собственном доме. Брат Мерринг уже привел матушку Агнесс, и та хлопотала вокруг кроватки с младенцем. Рэйли мрачно разглядывал еще не пришедшего в сознание пленника. Сам же священник занимался стряпней. Вдова Трел дышала, но не подавала признаков жизни. Впрочем, ей уже было нечем помочь.
   Дэйгун приблизился к умирающей и опустился перед ней на колени.
   "Прости Анна, я пытался спасти тебя, но, видно, мне на роду написано - хоронить матерей". Хоть эта женщина и была просто соседкой Дэйгуна, он чувствовал, что она достойна светлой любви и глубокой скорби. Он вспомнил, как оглушила его смерть жены, когда он не смог даже проститься с ней по обычаю, как закрылся, ушел от этой смерти куда-то далеко, в свои мысли. Гнев не отпускал его все эти годы, а сейчас он вдруг понял, что теперь у него найдется сил простить и ее, и себя и богов.
   Вдова Трел приоткрыла глаза и прошептала:
   - Эдвин.
   - Не волнуйся, Анна, мы его не оставим. Он вырастет хорошим человеком.
   Через несколько дней, похоронив мать и оставив ее сына на попечение брата Мерринга, Дэйгун и Рэйли запрягли повозку, взвалили туда нехитрые дорожные пожитки и связанного, уже пришедшего в себя пленника и отправились в сторону Хайклифа.
   Остановились переночевать в Плакучей иве. Рэйли отправился спать, а Дэйгун остался сторожить гитиянского разведчика. До сих пор от него было не добиться ни слова, а давить пока не стоило - неизвестно еще, удастся ли ему пережить это путешествие. Дыхание его было хриплым, и рана все не заживала.
   Ненависть, с которой пленник таращился на Дэйгуна, была красноречивее слов: он знал, кем приходится Носителю осколка этот эльф.
   - От тебя пахнет осколком. - Внезапно прохрипел он.
   - А ты его ищешь?
   - Я живу для этого.
   - Нда. Скучная, должно быть, жизнь.
   - Где Носитель осколка?
   Дэйгун до сих пор полагал, что меч был похищен, но вопрос о дочери всколыхнул надежду.
   - Ага. Так вы ее все-таки не нашли.
   - Кто-то опередил нас. - Признал гитиянки. - Когда мы пришли, илефарнских развалин уже не было.
   Дэйгун подсел поближе к нему и спросил:
   - Что такое - этот ваш меч?
   - Священная реликвия, наследие Гит, нить портала.
   - Говорят, что меч перерубает нить.
   - Перерубает, да, если так хочет его хозяин.
   - Значит, если хочет, может, наоборот, установить связь?
   Гитиянки замолчал.
   Подождав, не скажет ли еще чего-нибудь пленник, Дэйгун отошел от него и занялся оружием.
   Ночью гитиянки умер.
    
   ***
   С разгону Карл смахнул рукавом своей дорожной куртки какой-то стеклянный сосуд.
   - Да, да, да, проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как дома, кокните еще пару склянок...
   Человек, стоявший к ним спиной в классе Магической академии, не проявил особого любопытства, когда Карл ввалился в дверь, подталкиваемый сзади Урсулой, и продолжал что-то торопливо писать в большой книге.
   - Опять ворчишь, Учитель, - заметила Урсула. - Совсем не изменился.
   - Боже ты мой, Урсула! Девочка моя ненаглядная! - А колдунья уже спрятала мокрое лицо на груди Тармаса из Западной Гавани.
   - Утри слезы, девочка, это же впору мне рыдать в твою мантию - тебя же все уже похоронили. Как же я счастлив снова тебя видеть. Я горжусь тобой, ты настоящий герой, великий маг... ну, ну, ну, держи - и Тармас вытащил откуда-то из-под мантии большой замызганный, в каких-то подозрительных пятнах клетчатый платок, но, видя, что Урсула трясет головой и вроде уже не плачет, смахнул и сам пару слезинок и громко высморкался.
   "Удачно я зашел, - подумал было Карл. - Где там была моя зачетка...".
   - И не помышляй, неумеха! - Тармас, похоже, был по-прежнему проницательным педагогом. - Лучше смотри и учись! Эта девочка не моргнув глазом прикончила самого Короля Теней, хотя, конечно, это не мешает ей оставаться по-деревенски глупо сентиментальной и устраивать сырость в моем кабинете, как и в старые добрые времена, когда я жил в гнусном климате, страдал артритом и совсем не нуждался в избытке влаги.
   У Карла отвисла челюсть. Видимо, весть о той битве уже разлетелась по всему свету. Юноша присел на подвернувшийся кстати стульчик и, всплеснув руками, выразился в том смысле, что провалиться ему на этом самом месте.
   - И все же, что с тобой случилось? Как ты спаслась? Где все твои друзья?
   - А про них ничего не было слышно? - Спросила она голосом потерявшейся на ярмарке семилетней девочки и вновь заплакала, но снова быстро успокоилась.
   - Нет, леди Урсула Фарлонг, - строго ответил волшебник, нахмурившись. - Я был бы счастлив утешить тебя, но, насколько мне известно, если они не с тобой, то, скорее всего, они погибли.
   Реакции не последовало.
   - Впрочем, думаю, ты и сама об этом подозреваешь. Так что утри слезы и расскажи-ка мне, как ты убила Короля Теней. Расскажи так, чтобы ты сама понимала, за что погибли дорогие тебе люди и не только люди.
   Урсула расправила плечи, села в кресло, подождала, пока улягутся эмоции, и приступила. Она рассказала Тармасу почти обо всем, что случилось с ней за это время, а также ответила на многочисленные вопросы и уточнения, которые показывали, что хоть сам волшебник и не принимал участия в ее походе, но знал об империи Илефарна на удивление много. Даже такое, о чем поведал ей призрак Самоцветной шахты, а также все те тени, которые оставили этот мир уже слишком давно, чтобы об этом кто-то помнил.
   - Мы давно уже беседуем с тобой, а ты наверно голодна и устала. Я буду рад предложить тебе свой кров, и ты можешь располагать моим обществом и моей библиотекой и жить тут сколько пожелаешь. Прежде чем я позову бездельника, спящего за этими дверями и называющегося за это моим помощником, ответь мне на один вопрос: технически кто нанес последний, смертельный удар Королю Теней?
   - Мне кажется, что это был Касавир.
   Тармас вроде бы даже вздохнул с облегчением.
   - Ну что же, тогда я бы на твоем месте радовался бы, что он уже мертв.
  
   ***
   - Ты жив.
   Касавир сидел рядом с Сэндом, который пытался понять, как такое может быть, что человек не дышит, но жив, и в который раз не мог никак это осознать с помощью своего блестящего интеллекта. В конце концов, он снова произнес свое "Этого не может быть" и махнул рукой, чтобы избавить себя и друга от лишних споров. Не о чем было тут говорить. Они вроде бы живы, но это им может только казаться. Доказательств-то нет.
   - Тебе ведь было больно, когда ты ущипнул себя.
   - Да, было. Но мы с тобой сейчас разговариваем, не открывая рта, а я до тех пор, пока не ум... то есть пока не оказался в этом месте, так не умел.
   - Ну конечно, чтобы говорить вслух, нужно дышать, а мы не дышим.
   - Тонко подмечено. А ты только представь, вдруг мы стали зомби. Паладин-зомби... мнда. Твоей карьере точно крышка.
   - Ладно. Объясни лучше, как мы тут оказались. Ты помнишь?
   - Ну, я помню, как посыпались камни. Пол провалился. Кого-то засыпало. О! Я понял, что нам не выбраться. Начал читать заклинание железного тела, а потом... Потом я увидел, что могу прыгнуть в дыру, и что там вроде навес какой-то. Ну и кинул заклятие в тебя, чтобы зря не пропадало. В конце концов, у меня там, под навесом, еще было бы время прочитать что-нибудь подходящее. И прыгнул.
   - Все?
   - Да. Больше ничего.
   Касавир был готов к тому, чтобы это услышать. Не Урсула спасла его. Она не успела. Она погибла раньше. Точка.
   Он улыбнулся спокойной улыбкой человека, которому теперь есть что помнить всю жизнь и о чем всю жизнь горевать, и сказал:
   - Спасибо тебе, Сэнд. Ты самый великий маг из живущих в этом мире.
   Сэнд смущенно и понимающе похлопал его по плечу:
   - Мне лестно это слышать от самого великого воина, живущего на Ториле.
   Они пожали руки и отправились вперед по темному коридору в такой же полной тишине, в какой и происходил их молчаливый разговор.
   Коридор начал разветвляться. Отовсюду доносились шорохи шагов. Такое ощущение, что рядом двигалась толпа каких-то существ, скрытых от их взора боковыми проходами. Призывающий восстать голос продолжал разноситься под сводами.
   - Как ты думаешь, это восстали жители того самого Илефарна?
   - Полагаю, что да. Кажется, их должно быть немало, судя по тому, как тут все обставлено. Вряд ли голос созывал бы десяток-другой выживших отщепенцев. И если это нежить...
   - Мы не сможем им противостоять. У меня только нож остался.
   - У меня вообще нет оружия. И магия тут какая-то другая. Я не могу ее сосредоточить.
   - Странно. А я как раз удивляюсь, как ею тут все насыщено, и она какая-то... родная что ли. Как в храме.
   Сэнд задумался, а они тем временем вышли под своды огромного зала.
   Судя по виду собравшихся, они действительно могли быть илефарнцами. Во всяком случае, когда-то. В прошлой жизни. Гномы и эльфы шествовали неспешно к центру зала, посреди которого возвышался гранитный постамент.
  
   Глава 5
  
   В Хайклифе стоял базарный день. Торговцы расположились на главной площади города. Товары своим многообразием удивляли даже такого искушенного в столичном изобилии щеголя, как сэр Рэйли. Тут были и боевые доспехи гномьей работы, и луки из лучших пород дерева, и заморские яства и разнообразные клинки, выкованные местными кузнецами.
   Дэйгун со знанием дела разглядывал новенький могучий лук, только что приобретенный после отчаянного торга с барыгой, своим видом и манерами напоминавшим лусканского головореза, когда краем уха услышал знакомый возмущенный бас:
   - Нет, парень, а ну-ка повтори, что ты мне сейчас сказал. Если ты мужик, то ты глупец, потому что умный давно бы уже делал ноги. Это ты смельчак? Эй, да мне повезло! Мне это нравится. Давай, покажи, какой ты смелый. И дружков своих позови, пусть поучатся, в кого тут надо верить! Богохульники!
   Дальше пошла какая-то помесь божбы с дворфийскими ругательствами, и Дэйгун уже не сомневался, кого увидит, когда завернет за угол ближайшей таверны.
   И верно. Напротив троих крепких парней, приехавших из соседней деревни дружить с местными девушками, но явно переусердствовавшими в дружбе с темным элем, стоял подбоченясь Келгар и крыл собеседников на чем свет стоит.
   Знаменитый молот был отброшен в сторону за ненадобностью, там же валялись перчатки и пояс, а их хозяин расстегивал ремешки своей шикарной непробиваемой брони. Видимо, Келгар решил вспомнить былые денечки и померяться силами на кулаках.
   - Келгар, дружище, неужели во всем Хайклифе тебе не нашлось занятия поинтереснее, чем выступать перед этими сосунками?
   Спокойно поинтересовался Дэйгун.
   - О! Дэйгун! Рад встрече! Валите отсюда, пока я не передумал. - Бросил воинственный гном парням, которые тут же пришли к выводу, что раз уж тот сам первый раздумал драться, то они могут спокойно считать бой выигранным. Поэтому, не теряя достоинства, но и не заставляя себя просить дважды, ребята удалились хвастаться в таверне, как напугали вонючего дворфа.
   - Дэйгун, не представляешь, как я рад тебя видеть! После нашей последней встречи прошло ведь немало времени.
   Дэйгун помнил эту встречу. Именно Келгар был тем единственным, кто выбрался из-под развалин и принес в Крепость-на-Перекрестке страшную весть о том, что все, включая его дочь, были погребены под толщей древних руин. Чтобы отвлечься от печальных воспоминаний, Дэйгун начал разглядывать одеяние дворфа. Поверх мощных лат на том красовался роскошный плащ с красочным изображением символов Тира.
   - Скажи мне, Келгар, давно ли ты был в церкви? - Ошарашено спросил эльф.
   - Да вот как раз туда и направляюсь, в храм Тира, в Невервинтер.
   - Если мне не изменяет память, то в последнюю нашу встречу ты склонялся к вере в совсем другое божество.
   - Ну, понимаешь, это долгая история. В общем, плохой из меня вышел монах. Не люблю я этого, не цепляет. Бегаешь, руками машешь. Конечно, так-то подраться в таверне - оно самое и есть, то, что надо для веселья, но вот молот мой не у дел. Да и не солидно как-то.
   - С каких это пор ты стал столь разборчив? Как это не солидно? У тебя появились амбиции? Очень интересно.
   Келгар насупился, размышляя, насколько тяжелым оскорблением можно считать непонятное слово. Потом махнул рукой и признался.
   - Да нет. Не в этом дело. Прости, ты наверняка сейчас начнешь зажимать уши и все такое, но после того как мы их потеряли... Ну ты понимаешь, о ком я, я места себе не нахожу. Ведь она собой пожертвовала во имя добра, чтобы каждой крохотульке в Фаэруне солнышко светило, птицы пели. А я тут по кабакам морды бить после этого - нехорошо. Ну, то есть так-то, если по дороге... - Келгар замялся, понимая, что противоречит тому, чему только что его знакомый стал свидетелем, но перескочил этот сложный момент и продолжил. - Вот кто ее и правда понимал, так это Касавир. Ведь он тоже шел на смерть как на парад, ради нее, ради всех нас. Он - герой. А я морды бить по ... - Гном понял, что повторяется, и снова попытался соскочить со своей кабацкой карусели. - В общем, я решил пойти в странствующие паладины. Молот у меня уже есть, плащ достал. - Гордость по этому поводу, пожалуй, превышала тот факт, что в этот момент он как раз поднимал с земли величайшее дворфийское орудие убийства. - Буду теперь во имя добра крушить нежить по всему Берегу Мечей. Только вот сначала надо мне до Невервинтера добраться, чтобы тамошние попы меня в паладинство посвятили.
   - По-моему, Келгар, тебе просто не сидится на одном месте.
   - И тут ты прав, друг, хочется мне бродить по свету, как и раньше. Не могу я морды по кабакам...
   - Что ж, Келгар. Значит, нам по пути. Мы с сэром Рэйли как раз направляемся в Невервинтер, и твое общество будет честью для нас обоих.
   - Да что вы? Вот и замечательно. Одному как-то не то. А может, потом махнем куда-нибудь - нежить добивать в память о нашем покойном Касавире?
   - Не уверен, что это предложение кажется мне заманчивым, однако и отказываться сразу не буду. Посмотрим, что ждет нас в Невервинтере.
   - Вот и хорошо. Увидишь, Дэйгун, я вас с этим как-его-там...
   - Сэром Рэйли.
   - Да, вот, именно с сэром Рэйли мигом уболтаю.
   "Дворф-паладин, - подумал эльф, поспевая за новоявленным святошей в хайклифский порт. - Еще не легче. И чего это ему все кем-то надо стать? Он и сам по себе целый герой".
  
   ***
   - Что ты имеешь в виду?
   - Урсула, я много путешествовал, даже в Западной Гавани жил (что, согласись, не самое подходящее место для уважающего себя мага) не просто так. Ты уже однажды наседала на меня с вопросами, но тогда рассказывать тебе все было опасно, да и не все я тогда понимал в этой истории. Ты была совсем девчонкой. Ну что бы я тебе сказал? "Да, я исследую древнее знание Илефарна"? Представляю, что бы ты втемяшила себе в голову. Хватило и одной Эмми... Но то, чем я занимаюсь, имеет каким-то боком отношение к твоим приключениям.
   - Нет, Тармас, мне не нужно никаких заветных заклинаний, никаких тайных кладов, ничего, что было бы интересно такому любознательному пареньку, как, например, Карл. Я иду домой, и все, что я хотела бы знать, это почему они погибли?
   Тармас развел руками.
   - На этот вопрос, дорогая, ответить могут только боги.
   - Да. И я постараюсь найти ответ. Но ты сказал, что мне стоит радоваться тому, что Касавир мертв. Он лежит, раздавленный камнями, я не простилась с ним, не оплакала, не утешила его и не проводила в обитель Тира, а ты говоришь, что мне надо этому радоваться. Почему?
   Тармас вздохнул и покосился на ерзавшего от любопытства Карла.
   - Урсула, давай продолжим наш разговор в моей библиотеке. А пока что пусть Карл тебя проводит в мои апартаменты - там ты сможешь поесть, переодеться и немного отдохнуть. Я позову тебя, когда будет нужно.
   Колдунья покорно последовала за студентом, который даже не пытался скрыть своего разочарования.
   - Вот всегда он так. Только доберешься до самого главного, как тут же бац - нельзя, не тронь, пойди вон..
   - Да, сколько я его помню, он всегда был таким, Карл. Но он самый лучший учитель. Всем, что я знаю, я обязана ему.
   - Да ну, чему там он тебя научил. Ты свою магию развила во время удивительных приключений, о которых теперь ходят легенды по всему Фаэруну и не только.
   - Карл, он научил меня думать и чувствовать магию. Если бы не это, грош цена была бы моему опыту, приобретенному в путешествиях.
   Карл вежливо промолчал.
   Вечером Тармас привел ее в библиотеку.
   - Итак. По Берегу Мечей прошла война. Король Теней был повержен или скрылся. Я наткнулся на кое-какие записи тех времен. Все они были отрывочными и не могли удовлетворить моего любопытства. Я загорелся этой темой и отправился в путешествие сначала в Лускан, потом посетил еще несколько мест, а потом осел в твоей деревне.
   После того как Король Теней вернулся, и Западная Гавань снова была разорена, я уже кое-что знал и даже умел. Во всяком случае, моих знаний хватило на то, чтобы открыть портал и переместиться сюда, в Академию.
   - Ну, Тармас, вот это новость. Но почему же ты не спас жителей нашей деревни?
   - А я им не предлагал? Они же упрямы все как... ослы. Мерины чертовы. Не перебивай меня, все не так просто. Портал был нестабилен. Я был готов рискнуть, но увидев, что споры с этими деревенщинами могут затянуться до утра, поставил охранные заклинания на границах и кинулся к порталу, пообещав себе, что скоро вернусь. И вернулся... Но, к сожалению, уже на пепелище. Однако кое-что я видел. И это кое-что заставило меня убраться оттуда поскорее, иначе некому было бы сейчас тебе втирать всю эту ерунду и выслушивать твои запоздалые упреки.
   - Ладно, Тармас, не кипятись. Не так давно я повела на смерть самых дорогих мне друзей, так что тут нам с тобой обвинять друг друга не в чем.
   - Так вот. Продолжу, с твоего позволения. Это место я выбрал не просто ткнув пальцем на карте туда, где будет потеплее моим немолодым костям. Здесь имеется величайшая библиотека с такими архивами, о которых большинство магов Фаэруна только видят сны, да и то после серьезной попойки. И наутро ничего не помнят. О ее существовании я узнал еще в Лускане. Не даром тамошние правители засылают сюда шпионов. За такое знание можно сравнять с землей не одну страну, если, конечно, кому очень захочется. Но я поступил проще. Пошел сюда преподавать магию, и меня взяли благодаря все тем же раскопанным мной знаниям древнего Илефарна. Я их собирал по крупицам, и немного собрал, но и этого хватило, чтобы вызвать интерес у местных архимагов. Конечно, рассказывал я далеко не все, так что сегодняшняя наша беседа - первый мой действительно научный и полный доклад о проделанных изысканиях.
   Благодаря моей дружбе с главным библиотекарем Академии, я имею некоторые свободы, которых лишено большинство здешних обитателей. Не так давно мною был обнаружен древний фолиант, в котором речь идет о каком-то Великом договоре между Илефарном и, ни много ни мало, наиболее почитаемыми в Фаэруне богами, в частности Миркулом.
   - О, Тармас, значит, договор уже недействителен. Мы его прикончили.
   - Не надо так легкомысленно, Урсула. Мы говорим об эпическом документе, а не о расписке у вовремя преставившегося соседского лавочника. У этого договора нет срока давности. Он бессмертен, как и сам Илефарн.
   - Илефарн повержен.
   - И опять ты пытаешься выставить дураком своего учителя. Этак еще скажи, что я тут тебя учу, как вареники лепить. Это тебе духи нарассказали, что он повержен. Да они сами ни черта не знают. Илефарн не повержен, он вечен, но надежно укрыт и спит. И Страж, которого вы тут с легкой руки какого-то болвана прозвали Королем Теней, вовсе не теням король, а Спящему Илефарну. И он так же вечен, как и сам этот древний договор.
   - Тармас, если ты прав, то все наши усилия были напрасны?
   - Ну, наверно не совсем напрасны, ведь вам удалось расправиться со Стражем. Откровенно говоря, я не знаю, где они возьмут другого, или возродится этот. Но вот что я точно знаю, так это то, что когда он оказывается повержен, Спящий Илефарн восстает с одной целью: все они ищут того, кто нанес их королю смертельный удар.
   - Зачем?
   Тармас развел руками.
   - Этого я пока не знаю.
  
   ***
   - Восстаньте, жители Илефарна! Восстаньте, Страж покинул нас. Восстаньте и найдите Стража! Нам нужен Страж, жители Илефарна. Восстаньте и ищите! Он здесь! Я чувствую его!
   - Интересно, когда он появится, он нас сразу на куски разорвет или сначала погоняет по коридорам? - Тоскливо размышлял вслух Сэнд, наблюдая за каким-то эльфом - судя по одежде, жрецом, - стоявшим на постаменте и размахивавшим руками в такт разносящемуся голосу. Видимо, голос был его, но рта он, как и наши друзья, и вообще все присутствующие, не раскрывал. Однако гул голосов стал нарастать. Эльфы и дворфы переговаривались и оглядывались. Касавир увидел, что они медленно отходят от них с Сэндом и расступаются, образуя довольно широкий коридор между чужаками и центром зала.
   Жрец остановил свой взгляд на Касавире и произнес, указывая на него пальцем:
   - Подойди сюда, Страж!
   Касавир оглянулся в поисках Короля Теней. Сзади не было никого похожего. Просто толпа. Его начали подталкивать десятки рук. Сэнд ухватился за его рукав, чтобы не быть оттертым в толпу. Так они прошествовали до пьедестала, после чего несколько существ втолкнули их наверх.
   - Ты поверг Стража. - Снова ткнул пальцем в грудь Касавира жрец.
   - Вообще-то это не он, с нами была колдунья... - забормотал Сэнд, пытаясь спасти друга.
   - Не впутывай ее. - Касавир начал кое-что понимать, и с этим пониманием лицо его мрачнело. - Да. Я его поверг. Изыди, нечисть!
   И прежде чем Сэнд попытался его остановить, произнес несколько слов древнего заклинания и развел руки. Тут же от центра зала до самых темных его закоулков пронеслась мощнейшая световая волна. Однако, когда полумрак вернулся, толпа стояла по-прежнему, молча взирая на Касавира.
   - Значит, я не зомби. - Невесело констатировал Сэнд.
   Паладина не смутило то, что, несмотря на могучую магию, которую он чувствовал и впитывал в себя в этом подземелье, ни одного волоса не шелохнулось на голове жреца. Он схватил его за ворот, притянул к себе и прорычал:
   - Кто ты, чудовище?
   Жрец бесстрастно взирал на него.
   - Я хранитель памяти Илефарна, один из пяти хранителей. Если ты пожелаешь, Страж, я поведаю тебе о судьбе нашей страны, а также о судьбе, которая ждет того, кто повергнет Стража.
   - Пожелаю.
   Жрец повернулся к присутствующим и начал.
   - Я призываю хранителей памяти Илефарна.
   На постамент поднялись четверо. Два эльфа и два дворфа.
   - Слушайте хранителей памяти Илефарна. Мы здесь, чтобы вспомнить. Мы - ваше воспоминание о Великом договоре, который был заключен между царством Илефарна и нашими богами. Царство Илефарна нуждалось в защите, и был создан Страж. Но Страж не мог оградить каждого от смерти или нападения, ибо он не бог. И тогда, когда мудрейшие маги Илефарна поняли, что Стражу не уберечь нас от смерти, они отправились на поиски, которые привели их к водам Мерделейн, дарящим истинное бессмертие. Мы все добровольно покинули гибнущее царство и спустились в эти воды, чтобы вечно грезить в их объятиях и продолжать наши поиски бессмертия и мудрости. Но прежде был заключен Великий договор с богами, ибо эти воды родили Первого бога. Наш сон в водах Мерделейн угрожал богам и был противен им. Чтобы нам было позволено обрести бессмертие, они заключили с нами договор. Если кто-нибудь из смертных, не верящий в них и не стремящийся в их обители, умрет, его душа будет вмурована в Стену Неверующих и растворится там в небытии в назидание тем, кто возгордился так же, как мы. Мы получили бессмертие, но мы не должны умереть, ибо по смерти любого из нас его бессмертие окончится. Как земные жители отдают свои судьбы в руки своего короля, так и мы вверили свою судьбу Стражу, который поклялся защищать Илефарн. Страж стал королем Спящего Илефарна, и так будет вечно. Если какой-нибудь великий воин повергнет Стража, он станет Стражем и продолжит его дело. Только так мы можем защитить наше бессмертие.
   Жрец указал на Касавира.
   - Теперь ты наш Страж и наш король.
   - Я не буду вашим Стражем. - Ответил Касавир.
   - Ты уже Страж. Ты показал это. Магия вод Мерделейн подчиняется тебе.
   Сэнд в ужасе отшатнулся от паладина.
   Касавир достал нож и не раздумывая вонзил себе в горло.
  
   Глава 6
  
   В порту им сообщили, что как раз сегодня, какая радость, ожидается прибытие корабля из Невервинтера. Так что наши друзья уютно расположились в местной таверне и провели день без особых приключений, если не считать таковыми регулярные попытки Келгара выяснить, кто тут его еще не уважает. Поскольку его давешние собеседники быстро куда-то удалились, из красноречиво проявляющих неуважение остался лишь хозяйский пес, который норовил стащить у Келгара его баранину. Потому достойную драку завязать ни с кем не удалось.
   Вернувшись на пристань, они смогли лицезреть торжественное прибытие судна из столицы. Дэйгун уже намеревался взойти на него, чтобы поздороваться со своим старым знакомым - капитаном, однако навстречу по трапу к ним поспешно спускался не кто иной, как сэр Ниваль.
   Келгар с криком "Ниваль, дружище, тебя-то нам и не хватало!" радостно заключил его в объятия, что было простительно, если учесть то количество возлияний (и все во славу Тира), которое позволил себе давеча самопровозглашенный паладин.
   Сэр Ниваль не был столь щедр на проявления радости по поводу этой встречи. Бросалась в глаза, наоборот, сдержанность и строгость, с которой он поприветствовал компанию.
   - Что случилось? - Поинтересовался сэр Рэйли, знавший своего начальника и понимавший, что тот приехал в Хайклиф явно не на базар.
   - Я направлялся в Западную Гавань, чтобы поторопить вас. Сейчас присутствие всех вас в столице стало еще важнее. У меня очень скверные новости. Я не знаю, как это все можно объяснить, но, похоже, Король Теней вернулся. - Тихо произнес сэр Ниваль.
   Друзья опешили.
   - Как это могло произойти?
   - Говорю же, ничего не знаю. Выяснилось все недавно. Дипломатия Невервинтера принесла свои плоды - гитиянки согласились на переговоры. Впрочем, кажется, что они так напуганы, что переговоры уже становятся пустой формальностью. Их посланник доставил лорду Нашеру письмо, из которого следует, что гитиянки готовы оказать нам помощь в поисках меча Гит, потому что, по сведениям их разведки, в долине Мерделейн вновь появлялся Король Теней. Большая часть их отряда была уничтожена практически мгновенно, спастись удалось немногим. Но те, кто выжил, хором утверждают, что видели собственными глазами могучего монстра, который им, собственно, прежде чем начать убивать, любезно представился.
   У Келгара вдруг разом наступило похмелье. Голова стала чугунной, ноги онемели. Он натянул на лицо свою шапку и глухо замычал, как от зубной боли.
   - Зря, все зря.
   Сэр Ниваль сжал его плечо.
   - Келгар, очень важно вспомнить и подробно описать, что случилось в том подземелье. Но не мне, а ученым и магам Невервинтера. Нам нужно собрать не только силы, но и знания, чтобы вновь дать отпор врагу.
   Келгар его не слышал.
   В голове гнома мешались обрывочные воспоминания о гибели друзей. Вот Элани шарахается от падающей плиты. Она разделяет их. Больше он ее не видел. Вот Касавир из последних сил упирает руки в каменную арку. Спина Джерро с гонящимися за ним тварями, которые кого-то тащат. Нишка, прижавшаяся к стене с остекленевшим от ужаса взглядом. Он кидается вслед за Джерро, чтобы умереть, но добить адские отродья, арка рушится за ним, его накрывает каменная пыль. Сворачивает наугад, бежит. И никого. Но и возвращаться уже некуда. И скорбный путь к Крепости-на-Перекрестке, передвигая ноги еле-еле не от усталости, а от тяжести свалившегося на него горя.
   - мы его убили, Ниваль. Он восстал. Что же, убьем его снова!
   - Келгар, я скорблю так же, как и ты, и для меня будет великой честью выступить с тобой в одном отряде против Короля Теней, но сейчас нам надо плыть в Невервинтер, чтобы собрать необходимые для этого похода силы.
  
   ***
   Как ты там, Келгар? Интересно, жив ли ты, как предполагал Аммон Джерро? Мне легче думать, что это так. Мы с тобой обязательно встретимся, и ты будешь рассказывать мне вечерами о наших похождениях и о своих собственных славных деяниях, которые ты уже наверняка успел совершить, пока жизнь носила меня по этому свету. Быть может, ты просто удачно врезал кому-то в зубы в таверне? Не представляешь себе, как мне теперь не терпится услышать подробную историю об этом ударе.
   Я все больше думаю, что мы потеряли наших друзей неспроста. Это расплата. Мы убили Стража. Когда-то он был добрым эльфийским воином, он был любим, благороден и честен с самим собой. Быть честным с самим собой очень сложно, Келгар, мне, например, начинает это удаваться только в последнее время, да и то не всегда. А он сказал себе однажды, что умереть, защищая слабых, защищая свой народ, умереть во имя добра - это то, чему должно радоваться сердце доблестного воина. Его доблесть и погубила его. Но ведь он и правда умер ради того, чем так дорожил. И та девушка... эльфийка, встреченная нами в Самоцветной шахте. Меня не покидает ее голос, ее выстраданный плач. Она провела взаперти, в теле чудовища, захватившего ее дух, столько лет, что уже давно забыла, кто она такая. Но она по-прежнему любила его. Кого? Монстра, от которого не осталось ничего, кроме сознания собственного долга и преданности Илефарну. Но где-то осталась та часть его души, которую все эти столетия любила девушка. Мы совершили злодеяние, убив его. А злодеяние обязательно возвращается.
   И, знаешь, Страж мне еще тогда напомнил Касавира. А теперь это сходство становится все очевидней. Это пугает меня. Кого он убил своим последним роковым ударом? Почти что самого себя. А я направила его удар.
   Теперь я спешу домой с очень плохой вестью. Король Теней обязательно вернется. Я везу меч Гит и смерть тому, которого изо всех сил хочу пощадить. Убив его, я вновь предам себя и свою любовь.
  
   - Учитель, леди Урсула, мне необходимо поделиться с вами некоторыми своими соображениями насчет одной идеи, которая могла бы либо спасти всех, либо погубить только тех, кто решит предпринять одно путешествие. Дело рискованное, но в нынешней ситуации...
   С этими словами Карл виновато выбрался наконец из-за кадки с громадным фикусом, стоявшей в дальнем углу тармасовской библиотеки.
   - Это неслыханно! Ты, мелкий воришка, двоечник, я выкину тебя из Академии и твоя мамаша может потом трясти своим потертым родовым древом пройдох и бездельников перед портовыми ...
   - Конечно, Карл, мы внимательно выслушаем тебя. Сейчас любая идея на вес золота. - Подбодрила его Урсула.
   - Так вот. - Карл опасливо покосился на Тармаса, тот по-прежнему сверлил его взглядом, полным презрения и угроз. - Как только что упомянул учитель, я потомственный дворянин. Наше родовое древо уходит вглубь веков. Конечно, ведется летопись, но, как обычно, в нее попадают далеко не все происходящие события и великие деяния моих предков, а лишь то, что в тот или иной исторический момент представлялось моим предкам или их лордам достойным, политически верным или просто удовлетворяющим их амбиции. Летописцы так же могли искажать или умалчивать о каких-то событиях, как и любой крестьянин, неудачно подравшийся в таверне и рассказывающий после жене, что только что убил целого огра. К сожалению, я не могу поручиться, что все так и есть, но один мой великий, если верить летописи, предок однажды подружился с драконом. Как вы понимаете, эту главу я не мог оставить без внимания, когда принудительно учил наизусть историю рода для того, чтобы к вящей радости матушки пересказывать ее, стоя на стуле перед гостями родового поместья. Там была карта. Я никогда не носил ее с собой, но мне этого и не требуется, я могу по памяти начертить маршрут по Морю Мечей к этому острову. Если летописец не солгал, возможно, нам удастся уговорить этого огнедышащего ящера помочь нам в битве с Королем Теней.
   - Жалкий выдумщик, мальчишка! Не лезь в это дело со своими детскими играми, иначе я превращу тебя в кузнечика, и потом твоя мамаша может...
   - Тармас, у нас нет выбора. - Урсула горько усмехнулась этим привычным в последнее время словам, произнесенным вновь. - Если никакого дракона мы не найдем, ничто не помешает нам добраться до Невервинтера: тебе, кабинетному ученому, Карлу - мальчишке и двоечнику, и мне - потрепанной жизнью худосочной колдунье. Не густо для битвы с Королем Теней. А если вдруг Карл найдет нам дракона?
   - Дракон спалит этого жалкого потомка своего покойного приятеля, сочтя такое родство оскорблением его памяти. - Не унимался Тармас, но было видно, что он уже колеблется.
   Решили отрпавиться морем и сделать небольшой крюк, чтобы попытаться найти летописный остров.
  
  
   ***
  
   Он еще не раз пытался убить себя, но магия вод Мерделейн делала обитателей пещер бессмертными. Раны затягивались на глазах, а крови почти совсем не было. Была боль. Но физическую боль заглушало его отчаяние. Он пытался бежать, но лишь немногие коридоры Мерделейн ведут на поверхность, и они хранятся в тайне, а потому жрецам оставалось только следовать за ним в отдалении, чтобы не терять из виду. Он пытался молиться, но боги не слышат обитателей Мерделейн. Его не принуждали. Просто сопровождали и даже предлагали помощь и утешение. В какой книге судеб было записано, что Короля теней сразит столь сходный с ним по убеждениям воин, неизвестно, но жрецы почему-то знали, что Касавир - именно тот, кто им нужен, а потому говорили с ним о доблести, добре и зле, о долге и защите слабых, а также о честности перед самим собой.
   Однажды он обратился к хранителю памяти Илефарна с вопросом:
   - Так, значит, теперь я ваш король?
   - Да, Страж, ты король Спящего Илефарна, и для этого не нужны ни корона, ни почести. Ты стал им тогда, когда поверг Стража.
   - И мои приказы вы исполните?
   - Те, которые не нарушат обряд твоего очищения.
   - Так я прохожу обряд?
   - Конечно, Страж. Когда ты будешь готов, мы, хранители памяти Илефарна, последуем за твоими подданными и погрузимся на дно Мерделейн, чтобы продолжить наше бессмертие.
   - Долго ли мне осталось до конца?
   - Уже недолго, Страж. Мы не нуждаемся в твоем теле, лишь в твоем духе. Новое тело ты создашь себе сам, когда твой дух будет готов. Свое нынешнее тело ты оставишь здесь, в водах Мерделейн. Оно будет ждать тебя на случай, если ты будешь вновь повержен. Тогда ты вернешься к нам и разделишь с нами наш бессмертный сон. Это будет наградой за твою службу. Впрочем, когда ты будешь готов, вряд ли тебя будет интересовать награда. Ну да она тебя никогда и не интересовала, Страж. Иначе бы ты тут не оказался. Это будет наша милость, наш дар тебе. Сейчас мы ждем, когда созреет твой дух. Скоро ты забудешь прошлое, когда твои новые убеждения и твоя новая вера перестанут в нем нуждаться.
   - Пока забвение меня не посетило, я хотел бы сделать одно важное для меня дело.
   - Слушаю, Страж.
   - Я хочу, чтобы вы разобрали руины камень за камнем. Меня интересуют тела, вещи и оружие. Все это принесите ко мне.
   - Да, Страж. Мы сделаем то, что ты приказал.
   Спустя несколько дней перед Касавиром предстали жрецы и положили на пол его пещеры все, что осталось от победителей Короля Теней. Искореженный Конструкт, несколько размокших под дождем свитков, кольцо, два амулета, плащ рыцаря капитана Крепости-на-Перекрестке, его собственный молот, сломанный посох, уже успевший покрыться ржавчиной серп Элани и тело Епископа. Меча Гит найдено не было. Надежды убить себя оставили его окончательно. Он распорядился похоронить найденные останки разведчика подальше от руин и призвал к себе Сэнда.
  
   Глава 7
  
   Невервинтер готовился к войне. Повсюду были слышны звуки наковален. Даже в районе Черного озера не видно праздных гуляк. Сойдя с корабля, друзья зашли к Дункану. Дэйгун непривычно тепло с ним поздоровался. Отдыхать никто и не думал. Быстро собрались и отправились во дворец.
   Казалось, что в столицу стекаются все силы Фаэруна. Со дня на день ожидалось прибытие посольства гитиянки.
   - Эти твари знают, зачем помогают нам. Им нужен меч. А меч сейчас разыскивает весь Фаэрун. Так что они пока на нашей стороне - пока меч не попал в их грязные руки. - Говорил лорд Нашер стоявшим перед его троном путешественникам.
   - Когда меч найдется, будет большой оплошностью привезти его в Невервинтер. - Заметил сэр Ниваль.
   - Сейчас говорить об этом бессмысленно. Во всяком случае до тех пор, пока он не найден. Лучше обсудим, что мы можем противопоставить новой угрозе, нависшей над нашими землями.
   - Хе, над вашими? Да эта угроза снесет макушку самому дьяволу и разроет ваши и не только ваши, прошу заметить, почтенный лорд, земли до самого Корабороса и прищемит ему хвост, если каждый будет думать только о своих землях. - Келгар внезапно вспомнил, кто технически является главой клана Айронфистов и не церемонился. Впрочем, он редко когда церемонился...
   - Да, уважаемый дворф, я ценю Ваше замечание. Наши земли в данном случае - это земли всех обитателей Фаэруна.
   Келгар удовлетворенно приосанился, не подозревая о том, что состояние хвоста Корабороса как раз в этот момент было очень близко к описанному.
  
   ***
   - Шах и мат. - Нишка хлопнула в ладоши и радостно перекинула руку через резную спинку стула, откинувшись от шахматной доски.
   Кораборос внимательно разглядывал партию.
   - Что же, не могу скрыть своего удовольствия от игры со столь достойным противником. Три поражения подряд. Мнда. Где были мои глаза.
   - Но-но, и не думай со мной кокетничать, демон!
   - От демона слышу - ехидно заметил Кораборос.
   Незаметно возвращенная в кучку побитых фигур ладья ускользнула от взгляда владыки мира падших, а "честно" выигранная душа Аммона Джерро перекочевала в карман первого вора Невервинтера. За прошедшие двое суток состоялось уже три партии. Таким образом, в чистом выигрыше значились: свобода самой Нишки, душа Аммона Джерро и одна война. Нишка полагала, что война - это была лучшая и самая удачная ставка. Смыться из плена в нижних мирах, куда пришлось спешно вернуться, чтобы не схлопотать здоровенной каменной плитой по рогам, ей бы и так в конце концов удалось; Амон Джерро был спасен лишь по причине сентиментальных воспоминаний, ибо на самом-то деле казался тифлингу ужасным занудой; а вот война...
   - Итак, с кем мы будем воевать?
   - Ну, я еще не придумала. Но как только мне что-нибудь придет в голову, я мигом с тобой свяжусь.
   - Буду ждать с нетерпением. Война - это благое дело для тех, у кого впереди целая вечность. Как только ты подашь сигнал, я буду готов выступить со своим войском куда пожелаешь.
   - Куда пожелаю, точно?
   - На всем Ториле трудно найти то, чего бы не сокрушили мои войска. А ты, тифлинг, не обладаешь необходимой для правителя крупной территории харизмой.
   - Да уж. Харизма - это к тебе, владыка.
   - Ты мне льстишь.
   Кораборос внимательно взглянул на нее и бросил страже:
   - Проводите даму к ее именитому деду. Пусть повидается с внучкой, пока она опять не покинула нас ради суеты мира смертных.
   Нишка вздохнула. Снова садиться играть было неохота. Уж лучше выслушать упреки и наставления своего вечного предка.
  
   ***
   "Я тоже буду сражаться за тебя, Касавир".
   В ту ночь ты был поспешен и неловок, а я все смотрела на тебя, не веря глазам. Это был только наш, странный танец близости между людьми, которые уже много роднее друг другу, чем способна породнить одна ночь любви. Потом мы не отрываясь, не признаваясь до конца даже себе, но невольно пытаясь понять, что значит "в последний раз", всматривались друг в друга. Ты обнял меня и укачивал, и целовал, словно больного ребенка. Этот раз не стал последним, потому что я выжила и снова и снова возвращаюсь в эту ночь. Теперь она будет повторяться столько, сколько я пожелаю.
  
   Подходила к концу неделя их плавания по Морю Мечей. На четвертый день путешествия они высадились на остров. Однако все оказалось не так просто, как и предвещал Тармас. На острове был не один дракон. Это была стая. Они окружили путешественников и, казалось, ждали лишь сигнала, чтобы спалить непрошенных гостей - сигнала своего вожака. Самый крупный ящер темно-рыжего с огненными переливами окраса обратился к ним, не слишком любезно потребовав объяснений. Карл вдруг стал жутко косноязычным и сбивчиво объяснил, кто он такой и зачем прибыл.
   - Твоему предку удалось стать мне братом не потому, что ему просто посчастливилось родиться. Чем ты докажешь чистоту своих помыслов?
   - Ну, я хочу помочь избавить мир от Короля Теней. - Начал Карл.
   - А зачем избавлять этот мир от чего бы то ни было?
   - То есть он же и вам будет потом угрожать. - Не сдавался горе-студент.
   - Нам угрожать. - Дракон, похоже, рассмеялся. - Человеческий детеныш что-то там мямлит об угрозе. Мы, древнейшие сыны этого мира, на собственной шкуре испытываем желание таких как вы избавить мир от всего, что кажется вам слишком сильным или опасным. Сколько людей мечтают избавить мир от нас? Почему мы должны выступить на твоей стороне, детеныш, а не на стороне твоего врага?
   - Потому что Королю Теней чуждо милосердие, великий дракон. - Вмешалась Урсула.
   - Женщина, подойди ко мне.
   Урсула приблизилась.
   - На твоих руках я вижу кровь драконов. Тебе уже приходилось нас убивать. Как ты собираешься искупить это?
   - Искупление уже свершилось, владыка.
   - И как же?
   - Я подарила покой духу великого Нолалота.
   Медленно драконы развернулись и удалились в горы. Спутники разбили на берегу лагерь и остались ожидать их решения.
   На следующий день драконы вернулись.
   - Мы явимся на твой зов, колдунья, и выступим на твоей стороне.
   Дракон протянул Урсуле кольцо призыва.
   На исходе седьмого дня они прибыли в Невервинтер.
  
   ***
   - Когда наступит забвение? Завтра? Через месяц? Я этого не знаю, но я уже почти желаю, чтобы оно наступило. Жрецы нашли только одно тело - тело предателя. Значит, возможно, кому-то удалось выжить. Но это открытие не радует меня. Лучше бы они все умерли, потому что иначе они падут от моей руки. Я мог бы только мечтать о том, что леди Урсула Фарлонг выжила и придет сюда с мечом Гит, чтобы сразить меня и подарить мне покой. Если бы не Великий договор. Она не станет Стражем, лучше я сам убью ее.
   Сэнд кивнул. Надо сказать, что, с виду, он быстрее Касавира смирился с неизбежным. Илефарн открыл перед магом такие знания, которые могли бы пожизненно удерживать ученого эльфа в состоянии полного забвения и без всяких волшебных вод. Он впитывал в себя как губка все, что передавали ему жрецы. А они не скупились. Сэнд был обречен провести вечность на правах бессмертного жителя этих мест, так что никаких тайн, которые ему не могли бы быть открыты, не существовало. Но Сэнд не был простаком и прекрасно понимал, что надо готовить побег. С этой целью он и открыл свой разум для получения максимума сведений обо всем, что касалось древней магии и истории Илефарна.
   - Слушай, Касавир, не все потеряно. Надо надеяться. Я ищу выход. Клянусь тебе, что я его найду. И если даже к тому времени ты уже будешь не ты, все равно я буду пытаться избавить мир от этого зла и спасти тебя и всех нас.
   - Сэнд, найди способ узнать, жива ли она, а если окажется, что жива, свяжись с ней и предупреди.
   - Легко сказать. - Печально ответил эльф. - Жрецы обещают погрузить всех в сон после того как... ну, после того как тебя уже не будет с нами. Я самостоятельно не выберусь со дна бездны, а там смогу говорить только с жителями Илефарна.
   Касавир ему не ответил. Больше они не разговаривали.
   Жрецы опустили паладина на дно Мерделлейн. Вскоре из древних вод поднялся Страж Илефарна.
  
  
   Часть II
  
   ***
  
   Ее кости не были созданы для тех объятий, с которыми набросился на нее друг детства. Потом явились остальные. Были крики, слезы, шум и гам. В таверне Дункана было многолюдно. Здесь остановились многие из призванных Нашером участвовать в очередном походе против, казалось уже, бессмертного Короля Теней.
   Урсула обняла отца. Он не отстранился, как раньше, но молчал. Она тоже. Теперь они очень хорошо понимали друг друга без слов.
   Потом ответила на другие громкие приветствия, коротко объяснила, как оказалась в Рашементе, но не стала углубляться в детали. В конце концов, постояльцы таверны угомонились, и Урсула позвала Бивила, Дэйгуна, Тармаса и Карла в свою комнату поговорить спокойно. Там, строго сообщив, что не будет отвечать ни на какие вопросы, пока они не выслушают ее, рассказала обо всем, что случилось с ней после победы над Королем Теней, и подробно - о том, что успел поведать ей Тармас. Дэйгун задумался и помрачнел, Бивил тупо сиял как начищенный чайник и разве что не кипел от счастья, любуясь рыцарем капитаном Крепости-на-Перекрестке, стоявшей посреди тесной комнатки трактира и даже не думавшей растворяться в воздухе или улетучиваться куда-нибудь в космос.
   Бивил рассказал ей о своем походе и поисках, и чем они закончились. Ложась спать, Урсула размышляла о том, кто же в Фаэруне, да и за его пределами, обладает такой силой, чтобы полностью расчистить развалины Илефарна. И что же этот кто-то сделал с телами ее друзей?
   А на следующий день она стояла в зале лорда Нашера, и перед глазами оторопевшего посла гитиянки сверкал целехонький серебряный меч.
   - Верните его нам и мы выступим в этой войне на вашей стороне. - Коротко предложил посол.
   - Видите ли, посол, этот меч уже однажды сыграл решающую роль в битве с нашим врагом. Если сейчас мы его лишимся...
   - Вы не лишитесь его. Гитиянки сами расправятся с чудовищем.
   - Ой ли, господин посол. Вам ничто не помешает удалиться в ваш небесный мир и попросту больше не возвращаться в Фаэрун.
   - Небеса не столь неуязвимы, как вам кажется, правитель Невервинтера. До них при желании тоже можно добраться.
   Посол указал на Урсулу.
   - И леди это уже однажды сделала. Мы согласны защищать ваши интересы, но только при условии, что меч будет в руках нашего воина.
   - Нет. Мы были бы слишком недальновидны, отдав его вам. Поймите, посол, все, что мы можем вам предложить, это ваше участие в войне в обмен на меч после победы над Королем Теней.
   - Мне надо обсудить это с моим правителем.
   - Не сомневаюсь, что вам есть о чем с ним потолковать. Однако помните, что времени у нас мало, и решение следует принять как можно скорее, иначе ...
   - Я могу идти?
   - Погодите. - Дэйгун выступил вперед. - Я хотел бы кое-что спросить у многоуважаемого посла.
   - Что же, господин Фарлонг, Вы можете задать свой вопрос, если посол не возражает.
   Молчание подтвердило, что посол внимательно слушает эльфа.
   - К нам попал один разведчик, гитиянки. К сожалению, он умер от моей руки, но я не желал его смерти. Умирая, он сказал, что меч гитиянки способен не только перерубать связующую нить между телом и душой, но и создавать некую связь. Так ли это, посол?
   Посол подумал, а потом ответил:
   - Мне жаль, что эти сведения попали к вам, смертные. Однако раз вы об этом узнали... Вам это не принесет никакой пользы. Меч действительно создает переход из этого мира в горний, если создать с его помощью портал, ведущий в любую точку небесного мира. Для нас это главное свойство меча, ибо гитиянки путешествуют по небесным мирам. Для смертных попасть туда было бы слишком рискованно, так как боги не любят, когда в их мир врываются... туристы. Поймите меня, если кто-нибудь попытается воспользоваться этим мечом, чтобы переместить свою душу в иной мир, он вряд ли вернется назад. А если при этом кто-то возьмет да и рассечет нить, связывающую его душу с телом... А потому для вас это свойство нашей реликвии имеет ценность... чисто умозрительно.
   - Благодарю вас, посол. Это все, что я хотел узнать.
  
   ***
  
   Урсула крепко спала. Она видела странный сон, в котором Король Теней падал перед ней на колени, а она целовала его в макушку и проливала слезы о его кончине. Потом все затянулось туманом, и из него вышел Ганн.
   - Привет, красавица, давно же мы не виделись.
   - Здравствуй, шаман. Ты снова путешествуешь по снам бедных крестьянок? Неужели ты явился, чтобы смущать мою скромность?
   - Ах, девушка, хотел бы я смутить тебя, да не получится. Ты не так проста, да и в сны твои такая очередь из гарных хлопцев, что мне едва удалось дождаться, когда один из них наконец оставит тебя.
   - Это мой враг, Ганн.
   - Да? Поэтому ты так горевала о том, что он умер? А ты кровожадна. С тобой надо держать ухо востро. Ну да ладно, оставим этот разговор. Я ведь не просто так зашел поболтать. Есть дело.
   - Говори.
   - Я и правда не перестаю оттачивать свое мастерство. Что может быть прекраснее прекрасного сна? Я брожу по снам тех, кто живет в разных странах и даже мирах. Передо мной открыты все двери. И иногда это так захватывает, что хочется уйти все дальше и дальше. Недавно я опять увлекся и чуть не уснул навсегда, слишком углубившись в переплетение дорог, ведущих к неизвестным мне созданиям, к их мыслям и видениям. И вот, когда я уже было подумал, что пора бы возвращаться, кто-то окликнул меня.
   - Кто же?
   - Это был спящий эльф. Я поговорил с ним немного, а потом понял, что если не прерву этого разговора, то могу и никогда не проснуться. Ибо он спал вечным сном.
   - Вечным? Как это?
   - Было бы великим святотатством пересказывать сон простыми ничего не значащими словами. Лучше дай мне руку, я проведу тебя в него, и ты сама все увидишь.
   Урсула протянула руку, Ганн сжал ее крепко, и они пошли по извилистой проселочной дороге.
   Они вышли на поляну, где стояли и о чем-то беседовали две фигуры. Одна их них был сам Ганн, а вторая...
   - Сэнд!
   - Тихо, слушай и не мешай.
   Сначала слов было не разобрать, но голоса усиливались и вскоре Урсула начала понимать слова.
   - Ты дух?
   - Я шаман.
   - Где ты находишься?
   - Я бываю много где, но мое тело сейчас пребывает в Рашементе.
   - Эх, далеко.
   - А какое место тебя бы устроило?
   - Невервинтер.
   - Странно.
   - Почему странно?
   - Я знаю одного человека, которому тоже надо было в Невервинтер. Впрочем, я бывал в снах многих людей, которым надо было в Невервинтер, но этот человек был особенным и был он наяву, а не во сне. Он спас всех нас от страшной участи.
   - А у этого человека случайно не было в руках здорового серебряного меча?
   - Ты горько шутишь, ну а мне все интереснее говорить с тобой, ибо у нее такой меч был.
   Сэнд схватил шамана за руку, не веря своей удаче.
   - Она жива? Урсула жива?
   - была, по крайней мере, когда мы расстались месяц назад.
   Теперь Сэнд схватился за голову.
   - Послушай, шаман, тебе здесь не стоит долго болтаться, жрецы могут почуять тебя..
   - Как только я почувствую опасность, я исчезну.
   - Тогда постараюсь быть краток. Если ты добрался до Мерделейн, доберешься и до нее. Где бы она ни была, нужно передать ей вот что...
   Сэнд попытался собраться с мыслями.
   - Скажи ей вот как, да: Король Теней вернулся. Нельзя его убивать.
   - Почему же нельзя?
   Сэнд с ужасом посмотрел на него.
   - Не могу тебе сказать, потому что если она узнает, то тут же и убьет, но это ее погубит. Скажи, мол, просто нельзя и все.
   - Понял. Просто нельзя. - Ганн посмотрел на него как на сумасшедшего. - Это все?
   - Ох, как же долго я искал и нашел так неожиданно, что не могу никак сообразить, что же тут важно, а что нет. В общем, мы попали в подземный Мерделейн. Тут нашли Спящий Илефарн. У них договор с богами. Они вечно живут, но спят, а боги ждут не дождутся, когда им это надоест, и они согласятся наконец умереть. Тут-то их и поджидает Стена Неверующих. Это вторая часть договора. Они боятся просыпаться, поэтому Страж их охраняет и ... возрождается. - Сэнд зажмурился и горестно застонал. Он возраждается - так и скажи ей.
   - А почему бы вам не расторгнуть этот договор, илефарнец?
   - Я не житель Илефарна. Я пришел вместе с Урсулой убить Стража. Но теперь все стало еще хуже. А договор не расторгнуть, иначе весь Илефарн мигом переместится в Стену Неверующих.
   - Да, понимаю. Я видел эту Стену. Гнусное порождение извращенного божественного сознания.
   - Жрецы давно ищут другое средство для своего бессмертия. Многие сожалеют о том, что погрузились когда-то в воды Мерделейн. Они мечтают получить индульгенцию у богов, но на это рассчитывать бесполезно. Ни один бог не примет их в свою обитель. А ничейных земель для заблудших душ на том свете нет. Не знаю, что еще сказать. Это тупик. Король Теней должен быть уничтожен, это зло и проклятие Илефарна. Но уничтожать его бесполезно - он снова возродится. И еще...
   - Мне нужно покинуть тебя, эльф. Прощай.
   Поляна затянулась туманом. Ганн повернулся к Урсуле.
   - Это все. Я почувствовал, как чье-то чужое сознание пытается пробраться в наш разговор, и спешно покинул это место.
   - Ганн. То, что ты сделал, возможно, вновь спасет наш мир. Как я могу отблагодарить тебя, мой верный друг?
   - Ну, может, ты когда-нибудь сама заглянешь ко мне на часок, ну то есть в мой сон, и поболтаешь со мной о том о сем? Мне приятно было путешествовать с тобой. Впрочем, ты это знаешь.
   - Не сомневайся, Ганн. Я загляну в твой сон очень скоро.
   И она проснулась.
  
   ***
   Утром Урсула зашла в комнату отца.
   Он уже встал и, казалось, ждал ее.
   - Мне не дает покоя то, что сказал посол.
   - О мече?
   - Да. Я хотел бы, чтобы ты это знала, дочь моя. Когда-то я принял тебя, не понимая, что породнило нас. Так вот сейчас я это понял.
   - И что же?
   - Меч. Он соединил ваши души: твою и моей бедной жены. И, похоже, часть ее души передалась тебе.
   - Может быть. - Задумалась Урсула. - Возможно, отец, это очень многое объясняет, а также дает нам надежду.
   - О чем ты говоришь?
   - Надо посоветоваться с Тармасом. Он поможет разгадать все эти загадки.
   Они прошли в комнату Тармаса и закрылись втроем. О чем они говорили, никто не узнал, но, выходя оттуда, каждый понимал, что теперь у них есть выбор.
   Вскоре Невервинтер был готов выступать. Флаги союзников развевались в поле рядом с городской стеной. Лорд Нашер возглавил поход. За ним следовали члены девятки, среди которых была и Урсула. Эта армия смела нежить, вновь расплодившуюся в долине Мерделейн. Войска окружили бывшие развалины и встали лагерем по периметру. На военном совете перед наступлением леди Урсула Фарлонг предстала перед правителем и сообщила, что намерена идти к логову Короля Теней в полночь и в одиночку. Военачальники долго спорили, но ее поддержали Тармас и Дэйгун, хором утверждая, что только так можно добиться победы. Воля ее была непреклонна, и Нашер смирился. В конце концов, эта женщина уже один раз дошла до конца. Значит, стоит довериться ее чутью.
   Наступила полночь.
   - Страж! - Крикнула Урсула, выйдя на середину расчищенной каменной кладки. - Выйди сразиться со мной!
   И Страж явился.
   - Что тебе нужно в царстве Илефарна?
   - Я пришла спасти твой народ!
   - Ты хочешь спасти Илефарн? - Король Теней расхохотался. - Ты враг Илефарна, раз пришла сюда! Ты не можешь их защитить. Только я могу спасти мой народ!
   - Выслушай меня, Страж! Твой народ давно хочет покинуть этот мир. Боги обманули вас. Вам есть куда идти. И этот меч поможет вам. Все, что нужно, это создать портал в иной мир с помощью этого меча, а потом перерубить нити ушедших через него душ. Если вы сделаете это, мы выступим против города Суда и вынудим богов разрушить Стену Неверующих.
   - Ты пытаешься обмануть меня, женщина, а значит, ты враг Илефарна!
   - Я говорю правду.
   - Если мой народ умрет, он предстанет перед богами.
   - Если твой народ уйдет через портал меча, он попадет не в город Суда, а в иной мир, где сможет создать свое государство, свой Небесный Илефарн. Если этот выбор они сделают добровольно, то боги будут бессильны и не смогут изменить их путь.
   - Но мы нарушим договор, и боги явятся за нами. Они начнут войну и уничтожат это твое мифическое государство.
   - Вы расторгнете договор, который вам уже больше не будет нужен. А мы поддержим вас и вынудим богов отпустить жителей Илефарна и всех, кто вмурован в Стену Неверующих, в новый мир, который будет вами создан.
   - Кто вы? Какие силы нужны, чтобы изменить волю богов?
   - Мы - жители Фаэруна и наши союзники. Мы явимся к Стене Неверующих и предъявим свои права на Мерделейн. Боги страшатся этих вод и этой магии, которая может обратить их в прах. Если вы уйдете, то воды Мерделейн будут той ценой, которую Фаэрун готов заплатить богам за их уступки.
   Страж задумался. Он чувствовал, что эта незнакомая ему женщина говорит правду. Он чувствовал ее волю и видел ее чистое сердце. Это был уже другой Страж. И где-то там, глубоко, в нем теплилась любовь. Он знал, что любит Илефарн, и видел в Урсуле родство этой любви. Она еще что-то говорила, объясняла и клялась. Решение созрело и Страж ответил:
   - Чтобы жители Илефарна восстали, я должен быть повержен.
   Огромный монстр опустился на колени перед хрупкой женщиной.
   - Убей меня.
   Урсула подняла меч и воткнула его в грудь чудовища, и его боль откликнулась такой же болью где-то внутри нее. Король Теней лежал мертвым у ног колдуньи, а она опустилась перед ним, обхватила его голову, прижалась лбом к его затылку и закричала. Перед ее внутренним взором стоял образ эльфийки из Самоцветной шахты. Ей мнилось, что она оплакивала и любила его за них двоих, но ее собственное сердце знало больше, чем она сама.
  
   Она вернулась к войскам Нашера и, не обращая внимания на победные крики толпы, вошла в специально уже подготовленный для нее Дэйгуном шатер. Все только начиналось, и на этот раз это был ее выбор, она это знала и была полна решимости довести начатое до конца.
   - Где твое зелье, Тармас. Скорее. Нельзя терять ни минуты.
   Учитель протянул ей склянку. Она легла на походную кровать, в одной руке зажала меч, а в другой - ведьмин глаз, подаренный ей матерью Ганна, и выпила снотворное.
   - Ганн!
   - Ах, красавица, кажется, тебе вновь понадобилась помощь бродячего шамана духов.
   - Да, Ганн, и это будет очень важная услуга. Готов ли ты вновь встретиться с тем эльфом?
   - Ради тебя, дорогая, я готов встретиться и с самим повелителем падших, если это будет столь же интересно, как все, что обычно сопровождает твои появления в моей жизни.
   Урсула протянула ему меч Гит.
   - Нужно передать ему это оружие. Он знает, что нужно делать.
   - Кажется, ты что-то затеваешь. Может, я рискую пропустить нечто действительно грандиозное, прозябая в снах юных крестьянок?
   - Если хочешь принять участие в самом захватывающем спектакле из моего репертуара, то приходи завтра к Стене Неверующих.
   - Намечается драка?
   - Намечается ее кончина.
   Лицо Ганна стало торжественно зловещим, и он очень серьезно произнес:
   - Не сомневайся, Урсула, я этого ни за что не пропущу.
   В ту же ночь Тармас открыл портал в Мулзантир.
  
   ***
  
   Перед вратами города Суда собиралась армия союзников.
   С востока приближалось войско небожителей во главе с ликующей Каэлин. С Запада двигались неисчислимые толпы демонов. Впереди шествовал гигантский запряженный бык, на нем восседала, грозно подбоченившись, Нишка.
   - Надеюсь в следующий раз отыграться. - Заметил ступавший рядом с быком Кораборос.
   - И не рассчитывай. - Подмигнула тифлинг Амону Джерро, ехавшему на гнедом жеребце по левую руку.
   За спинами невервинтерских солдат расположилась стая драконов.
   Врата распахнулись и вышел парламентер. Он пригласил переговорщиков встретиться с Келемвором.
   - Мы не намерены сражаться с вами. - Говорила Урсула. - Мы хотим расторгнуть договор и совершить обмен: вы отпускаете все души из Стены Неверующих в Небесный Илефарн, а мы отказываемся от своих прав на воды Мерделейн.
   - И не разносим к чертям собачьим ваш городишко. - Добавил от себя Келгар.
   Келемвор был спокоен, впрочем, как и все боги во все времена.
   - Зачем же вы привели к этим стенам столь многочисленные войска, если не намеревались сражаться?
   - Вы боги, и мы в вас верим. Но это не мешало некоторым из вас обманывать нас, смертных. Чтобы показать наши намерения, а также для того, чтобы убедить вас в том, что все смертные, бессмертные, древние и рождающиеся и умирающие Торила готовы выступить ради избавления мира от этой Стены, мы привели сюда всех наших союзников.
   - Мы возвращаемся к тому, на чем закончили нашу предыдущую беседу. Что будет, когда Стена падет?
   - Все будет по-прежнему. В богов верят не от страха. Вера рождается от любви. К вам обращаются за помощью, а не затем, чтобы смягчить ваш гнев. От страха перед вашей карой совершаются темные дела. С именем вашим и из любви к вам вершатся светлые деяния. Разрушьте Стену - и вас будут восхвалять еще усерднее. Отпустите неверующих - и те, кто верит в вас, будут знать, что это их выбор, а это многое изменит к лучшему.
   Келемвор обратился к богам. Этот разговор слышали только они, и он был краток.
   - Девчонка права, бог, я потерял своего паладина из-за страха Илефарна перед нашим гневом. Я приобрел другого во имя добра и любви к ближнему. - Тир ласково взглянул на ничего не подозревающего Келгара, теребящего оборки шикарного плаща.
   - Ах ты паршивец! - Воскликнуло другое божество, по виду подозрительно напоминавшее дворфа. - Он жеж от меня убег!
   - Этот договор превратил небеса в лавку старьевщиков. - Мрачно изрек Торм. - И вы, участники договора, так и будете торговаться за каждую душу и шантажировать смертных до конца веков?
   Келемвор знал ответ, ибо боги всегда знают все наперед. Они читают судьбы смертных. И судьба этой смертной женщины была видна ему.
   - Да, мы принимаем этот обмен. Стена Неверующих начнет разрушаться в тот миг, как начнется исход жителей Спящего Илефарна в их новую небесную обитель. Туда же проследуют и те, кто в нас не верил. И так будет до скончания веков.
   Громкий хор ликования впервые прозвучал за стенами города Суда.
  
   ***
   - Восстаньте, жители Илефарна! Восстаньте, Великий договор расторгнут. Восстаньте! Нам нужен меч. Восстаньте и ищите! Наступает великий Исход!
   Так разносилось по залам подземелий Мерделейн. Вновь жители Илефарна собрались в огромном зале и слушали хранителя памяти Илефарна, но были они призрачны, ибо их тела навеки остались в глубине холодных вод Мерделейн, отпустив души в свой собственный путь. Потом на пьедестал взобрался Сэнд с мечом и тоже долго им рассказывал о том, что им предстоит.
   - Проследуешь ли ты за нами, мудрый маг? - Спросил его жрец.
   - Ох, было бы большой честью для меня, Хранитель, но у меня еще остались кое-какие дела в Фаэруне. Не думаю, что могу вот так вот все бросить и покинуть этот мир.
   - Это твой выбор, маг. Как и твоих спутников.
   - Каких? Мне казалось...
   - Если они не последуют за нами, ты их обязательно встретишь. А теперь иди за мной. Нам нужно выйти на поверхность, чтобы создать портал.
   Жрец провел его длинными коридорами к выходу на развалины. Там уже столпились страждущие избавиться от взятой на себя и ставшей непосильной ноши вечного сна.
   Сэнд вертел в руках меч, пытаясь сообразить, что же делать дальше.
   - Воткни его в землю. - Распорядился жрец.
   Вокруг была сплошная каменная кладка, но возражать было неуместно, и Сэнд изо всех сил неумело ткнул двумя руками меч вниз. Он на удивление легко вошел в камень, и вокруг возникло свечение, приобретая форму портала.
   И начался Исход.
   Каждый входящий в портал был замечен богами, и вслед за его уходом из узких проходов истекало свечение - магия вод Мерделейн отправлялась к Стене Неверующих, чтобы еще несколько душ оформились и отделились от нее. Это происходило долго, очень долго.
   Наконец Сэнд проголодался. Пора было уходить. Он вспомнил Касавира и тяжело вздохнул... И обнаружил, что может дышать. Тогда он откашлялся и... запел. Он пел какую-то протяжную песню в тишине Исхода, и слезы текли по его щекам. И был он счастлив и печален одновременно. Через некоторое время он повернулся, пнул попавшийся под ногу булыжник и пошел искать что-нибудь съедобное.
   А Исход продолжался еще два месяца. Когда же последний житель Спящего Илефарна прошел в портал, меч Гит поднялся над камнями и последовал за вошедшими. Где-то там жрец Небесного Илефарна перерубил серебряные нити, и портал исчез.
  
   ***
  
   Мое путешествие подходит к концу, любимый. Я вернулась домой. Это был хоть и долгий, но светлый путь. Теперь я готова закончить его. Попроси Тира не гневаться на меня за то вторжение. Сейчас он хранит твой покой. Передай ему, что я в него верю.
  
   Урсула вернулась в Западную Гавань. Малыш Эдвин все это время оставался на попечении брата Мерринга. Трудно было назвать священника хорошей нянькой. У него было полно своих забот. Поэтому он с большим облегчением передал крошку Урсуле. А она с громадной благодарностью его приняла. Это был хороший повод продолжать жить. Она быстро привязалась к ребенку, и ее материнские чувства к нему соединились с пониманием, что у них в чем-то была одна судьба на двоих. Они оба потеряли матерей и получили удар серебряным мечом. Правда, осколок меча не остался в маленьком мальчике, а был извлечен искусными руками брата Мерринга, но все же наверняка частица души матери Эдвина передалась ему. И мальчика, похоже, ожидал путь столь же непростой, сколь был непрост путь его приемной матери, Урсулы Фарлонг.
   Сначала в Западную Гавань прибывало много гостей. Все старые друзья мечтали увидеть и обнять рыцаря капитана. Но и гости когда-нибудь уезжают домой. Последним явился Сэнд. Он какое-то время дежурил у Исхода, наблюдал, но потом, поняв, что не уверен, что доживет до его окончания, решил посетить Западную Гавань. Во время своего пребывания Сэнд ни словом не обмолвился о том, что случилось с Касавиром. Так он и уехал, не решившись открыть правду.
   Когда за последним гостем закрылись двери, Урсула занялась заботами деревни, взяла себе двух смышленых учеников, как когда-то Тармас. Свободное время посвящала малышу, как будто только это и было всю жизнь ее главным делом. Казалось, что прошлое более не занимает ее. Только иногда Дэйгун, который вернулся вместе с ней в деревню, замечал, что она с кем-то ведет неслышные беседы, беззвучно шевеля губами.
  
   ***
   - Тащи его, давай, давай.
   - Плаваю я плохо, по-моему.
   - То-то ты тут плавал столько времени. Еще не научился?
   - А я спал!
   - Гробнар, люди с интеллектом могут обучаться и во сне.
   Запыхавшаяся парочка выгребла к берегу подземного озера и с трудом перевалила из воды какое-то тело.
   - Ой, ногу, ногу, наступил мне на ногу, идиот.
   - Да ведь не видно же ничего!
   - А еще гном - в подземелье ничего не видишь. Растяпа!
   - Ну извини. Кара, не сердись.
   - Да тащи ты!
   - Вроде дышит. - Сообщила притихшему приятелю Кара. Как бы не простудился. Холод такой.
   - А Элани еще нет? Обещала дров найти.
   - Ага, как же. Какие тут могут быть дрова. Камень один. Сейчас согреемся.
   - Ой, нет, только не это!!!
   Но колдунья уже пальнула заклинанием в ближайшее скальное образование, которое с шипением загорелось, быстро потрескавшись.
   - Как печка. - Радостно прокомментировал Гробнар.
   - Давай, подтащи его поближе. Надо просохнуть.
   Элани ушла довольно давно. Должна была уже вернуться. Друзья случайно заметили, как на поверхность воды кто-то всплыл. Решили, что стоит спасти бедолагу. Какова же была радость, когда им оказался Касавир, да еще и живой, хоть и без памяти.
   - Надо выбираться отсюда.
   - Как мы его дотащим? И куда?
   - Не знаю. Но тут мы с голоду помрем.
   - Смотри, кажется, проснулся.
   Касавир открыл глаза и ничего не увидел кроме кромешной тьмы. Однако рядом явно кто-то копошился. Он пошарил рукой.
   - Ой! Шевелится! Да я это, я. Кара, свет кончился.
   В темноте появился источник бледного сияния. Тьма отступила. Над ним склонились два очень обеспокоенных лица. Где-то он их видел. Память возвращалась неохотно, через напряжение, обрывками.
   - Кара. - Слабо произнес Касавир.
   - Ура! Он тебя узнал! Он узнал!
   - Как вы здесь...
   - Это все Элани. - Гробнар махнул куда-то в сторону темного провала пещеры. - Не зря же она родилась и выросла в здешних местах. Когда мы все оказались у этих проходов, она мне крикнула, чтобы тащил кого успею и кидал в воду. Ой, ужас! - Гробнар поежился. - Я уж думал, что не решусь никогда. Особенно когда самому пришлось лезть. Брр. А потом оказалось, что это сонная вода. И мы спали. И Кара. А потом все проснулись, и Элани прятала Кару, а меня посылала подслушивать.
   - Вы все видели?
   - Да. Ну ты не переживай, что был Королем теней. Ты все правильно сделал. Мы гордимся тобой, ты спас Илефарн.
   Но Касавира это не обрадовало. У него по-прежнему были какие-то провалы и... отупение, и грусть. Он помнил, что было больно. И больно было ... да, больно было его любимой. И она оплакивала его как мертвого. А он наблюдал за этим из-под толщи вод Мерделейн и не мог даже пошевелить пальцем, а только страдал вместе с ней. И сердце ныло.
   - Надо выбираться отсюда.
   - Вот и я говорю.
   - Дождемся Элани и пойдем потихоньку.
   - Куда мы пойдем, придурок?
   - Кара, а на что же нам твоя магия? Да хоть дыру в потолке прожжем, а доберемся.
   - Болван.
  
   ***
   В это зимнее утро Солнце было особенно щедро на тепло. Урсула стояла у реки, куда пришла с Эдвином провести часок в уединении и за беседой с кем-то, кто давно уже умер. Она сидела у костра, а малыш спал в корзине, завернутый в теплые шкуры.
  
   Я думаю, Епископ, что сейчас ты уже свободен. Ты шел к этому долго, наверно, дольше нас всех. Тебе пришлось испытать тяжесть рабства, шантажа, обязательств, привязанностей, безысходности грядущего небытия в Стене Неверующих. Но ты пришел к тому, куда все мы стремимся. К себе. И если это так, то ты прощен. Не мной. Я тебя никогда не винила. Ты прощен самим собой. Тебе лучше знать, за что. Надеюсь, что тот новый мир тебе придется по вкусу. Удачной охоты тебе, разведчик!
  
   Ребенок проснулся. Она склонилась над ним, чтобы поправить одеяла. По лесу кто-то шел. Урсула выпрямилась, прищурилась. Против солнца было плохо видно, но силуэт был знаком. Человек одет просто: штаны, короткая туника, плащ. Но фигура сильного воина. Походка ... Она еще не верила, но уже знала, кто идет к ней, спотыкаясь о корни и не глядя под ноги, пошатываясь от волнения. Сначала она испугалась чего-то, потом слезы навернулись - она скорее их вытерла, чтобы это видение не пропало. Но это было не видение. С сияющей улыбкой подростка к ней приближался король Мертвого Илефарна.
  
   Эпилог
  
   В лесах Небесного Илефарна бродит бессмертный разведчик по имени Епископ. Он свободен и счастлив.
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"