Ветер пустыни клонил низкие карликовые растения к земле. Они изгибались, как будто не имели жесткого стебля, но чуть порыв ослабевал, растения пружинно отскакивали от песчаной подстилки и колючие ветки дрожали. Мутный песчаный поток стелился по барханам. Клубки травы катились, словно невесомые ежики, почти не касались земли, застревали на ветках растений, или разбивались об их стебли и лохматыми тряпками летели дальше.
Навстречу ветру двигалась согнутая фигура человека. Одной рукой он придерживал на голове шляпу, а другой воротом пиджака закрывал грудь и шею. Струи песка стегали путника по лицу, он жмурился. Ветер гудел подобно вою волка. Человек заметил, что песок, который забивался в рот и хрустел на зубах, странным образом не залеплял глаза. Человек перестал жмуриться и шел уверенней. Вой стих. Слабая поземка омывала ноги. Следы на песке тут же сглаживал ветер. Под барханом стоял сарай с плоской крышей. Путник спустился к нему.
Над стеной из серых выгоревших досок чуть выше головы свисал козырек крыши. Дверь сарая была сколочена из таких же досок. Нелепость двери придавала блестящая золотая ручка в виде змеи. Она изгибалась и двумя коленьями у головы и хвоста крепилась к доске. Путник невольно потянулся к змеиному прогибу. Вокруг ручки доска была обшарпана. Он дернул за ручку, дверь подалась, он вошел внутрь.
Белый зал был огромен, намного большее сарая. По периметру зала возвышались колонны. Потолок заволакивал туман. Свечение исходило от колонн, свода, безукоризненно чистого мраморного пола. Между колоннами была чернота. Откуда-то из нее, словно из темной расщелины на середину зала выпорхнула тонкая, хрупкая, покрытая прозрачной вуалью, обнаженная балерина. Она слегка наклонила голову, опустила руки и замерла.
- Лолита,- воскликнул путник.
Его мрачный взгляд озарился огоньком возбуждения. На впалых щеках с однодневной щетиной проступило пятно румянца. Путник впился глазами в Лолиту. Она вздрогнула и начала танцевать. Ее танец походил на трепетание мотылька в паутине. Под вуалью дрожало маленькое, беззащитное и робкое создание. Словно из последних сил, она взмахнула рукой, сделала высокий прыжок. Вуаль над ней взлетела и вновь накрыла страдающее тело. Оно преобразилось. Начало извиваться под звуки неясных аккордов. Сила жестов, движения, вибрации танца пронизывали путника. Он становился алчущим и агрессивным, стремился приблизиться к балерине. Лолита едва касалась пуантами пола, парила в воздухе и взмывала под самый свод к туману, который следовал за ней шлейфом и пропадал. Она улыбнулась. На щеках появились ямочки. Лолита то отдалялась от путника, то приближалась к нему ко всему безучастная. Он очень близко видел под вуалью ее грудь, которую мог накрыть своей, неиспорченной мозолями грубого труда ладонью.
Путник протянул руку вперед, но лишь успел почувствовать воздушное скольжение вуали. Лолита сделала шаг назад. Обожаемый образ отдалился. Вздох груди, тонкая талия, движение упругих ножек, поднятые вверх руки, вращение тела - видение меняло свой облик, как глиняный сосуд под руками гончара. Каждый оборот изменял и дополнял форму новыми чертами. Невидимый ваятель проверял на прочность чужие чувства и медленно разжигал пламя, ловил невидимые нити, стягивал их в пучок и управлял страстями.
Путник опустился на колени и вытянул руки перед собой. Лолита одним прыжком долетела до своего единственного зрителя и остановилась на цыпочках рядом с ним. Он обнял ее ноги и окунул свое лицо в прохладную нежность вуали. Только сейчас Лолита удостоила взглядом путника, она неторопливо сняла с себя вуаль и опустила воздушное покрывало на голову обожателя. Искры заиграли вокруг него и сила, как вихрь, как мгновенный смерч, смела все одежды. Он остался обнаженный, обнимал Лолиту, и ни что не мешало ему обладать ею. Как два лебединых крыла, ее ноги вспорхнули перед ним и открыли дорогу в пропасть. Он в упоении целовал ее, захлебывался от восторга и водоворот страсти закручивал его в пучину наслаждений. Он не верил в свое счастье и лихорадочно стремился приблизить пик своего блаженства. Только после его свершения, он мог почувствовать силу и, наконец, поверить в свою дорогую победу.
Его отделяли мгновения от цели, и вдруг Лолита выскользнула из объятий, словно просочилась сквозь его пальцы. Он обнимал воздух. Под ногами была земля. Семя с пронзительной болью выплеснулось наружу и оросило почву. Он стоял обескровленный, бледный, жалкий, опозоренный и растерянно озирался по сторонам. Много безобразных лиц смеялось вокруг него. Среди них была Лолита. Она оскалилась, и два клыка накрыли ее нижнюю губу. Из копны волос на голове торчали маленькие рожки.
Путник хотел выпрямиться, но спину сковал новый виток боли. Между его лопатками торчала рукоятка ножа, который воткнули вчера во время игры в карты. Маленький чертенок расшатывал ручку, бередил плоть, но не пытался вытащить клинок.
Спешить было некуда. Наступила вечная пора мучений.