Аннотация: Рассказ о том, как три кошки жили вместе и растили котят
Они жили втроём:совсем юная зеленоглазая Женя, умудрённая опытом красавица Василиса, чьи роскошные пушистые волосы привлекали всеобщее внимание, так и хотелось прикоснуться к ним, погладить. Потом к ним прибилась чёрная как смоль цыганка Аза. В её глазах играли переливы самоцвета, именуемого кошачьим глазом. Цыганка была независимой, гордой и в отличие от светящейся лаской Жени и приветливой Василисы имела скверный характер, что-то всегда недовольно бурчала себе под нос, казалось, даже шипела.
Она была беременна, когда появилась, неизвестно откуда, и первой родила крупного мальчика, такого же чёрненького как она. Когда же он открыл глазки, они оказались светлоголубыми. Первые дни цыганка не отходила от него ни на минуту, не доверяя сыночка ни Василисе, ни тем более Жене, которая тоже впервые готовилась стать матерью, часто лежала, задумчиво глядя перед собой, или просто дремала. Через некоторое время после Азы, Женя родила тройню: детишки были совсем крошечными, слабенькими, а Женя оказалась очень заботливой матерью: не отходила от них ни на шаг, ласкала, нежно баюкала их, что-то напевая себе под нос.
Василиса была занята собой, иногда ревниво взглядывая на малышей, но никогда у неё не возникало желания приласкать чужих детей. А цыганку Азу, на то она и цыганка, уже тянуло в свет. Она оставляла малыша одного, порой исчезая надолго на час, два, а то и три. Просыпаясь, он плакал, громко звал её, но мать не приходила. Услышав плач цыганёнка, Женя побежала к нему, легла рядом, накормила его молоком и притащила к себе. Сытый цыганёнок успокоился и спокойно заснул в окружении жениных детишек, среди которых он казался кукушонком в гнезде птенцов пеночки, единственный сын, крупный. Аза, вернувшись к себе и не обнаружив сыночка, заглянула к Жене... Разразилась ссора. Женя не отдавала ребёнка загулявшей матери, которая села у входа в полном недоумении, не зная что ей делать. Но стоило ей только чуть приблизиться, как всегда спокойная и ласковая, Женя превращалась в мегеру. А цыганёнок спал крепким сном здорового сытого младенца, в тёплой постельке рядом с тройняшками и охранявшей их сон мамой-Женей. И только Василиса не реагировала на ссору соседок, занятая думами о своём потомстве и приближающихся родах. Так прошла ночь. Утром, когда Женя с Василисой вышли позавтракать в столовую, Аза поняла, что настал её час. Она схватила сына, не обращая ни малейшего внимания на вопли разбуженных тройняшек, и утащила его к себе. На сей раз Женя не возражала: Аза была дома, цыганёнок накормлен и доволен жизнью. В общежитии воцарился мир и покой. Появлялись соседи, любовались малышами, иногда брали их на руки, ласкали, улыбались им. Жизнь вошла в привычное русло.
Недели через две в полдень окотилась Василиса, она лаcково вылизала котят и легла рядом, чтобы согреть влажные тела беззащитных малышей. Это был рабочий день, по коридору сновали туда-сюда люди по своим делам. В нишу, где жили мамаши с детьми, заглянули две женщины, обычно приносившие кошкам еду.
- Ой, смотри, - воскликнула одна из них, - у Василисы четверо. Надо звать Саида.
Женщины горестно вздохнули и ушли. Минут через сорок по коридору раздались тяжёлые шаги, звякнуло ведро. Василиса узнала тяжёлую походку этого человека. Выходя на прогулку, пощипать травку или поохотиться на воробьёв, она видела его с метлой, которой он грозно размахивал по асфальту, а завидев её, грубо кричал ей: "Брысь!". Его боялось всё кошачье население. Появление дворника с ведром не предвещало ничего хорошего. Василиса прижалась ко дну картонного ящика, в котором она жила и куда заботливые женщины положили ватник, накрыв его полотенцем, прикрывая своим телом котят от уже наклонившегося над коробкой врага. - Брысь! - опять грозно рявкнул он.
Но Василиса только ещё плотнее прижалась к дну ящика. Испуганная Женя выскочила из ниши и побежала по коридору в кабинет начальницы, где ей позволялось иногда понежиться на настоящем диване, цыганка бежала за ней, но остановилась перед входом и спряталась в другой нише. Цыганок забился в дальний угол и прижался к стене, а тройняшки, в ужасе сбились в один комок, затаив дыхание - они не смогли выпрыгнуть из высокой коробки, такой же, в какой лежала Василиса с котятами. Когда он опустил руку, чтобы вытащить котят, Василиса изо всех сил вцепилась в неё зубами и когтями. Дворник грубо выругался, отдёрнув руку: "Ну, я тебя сейчас!". Он схватил её за шкирку и с размаха бросил на пол в коридор. Капли крови с его руки упали на пол. Кошка тут же спряталась в нише на противоположной стороне, шерсть поднялась у неё на загривке дыбом, ярость кипела в ней, она готовилась дать отпор, но через несколько мгновений снова послышались тяжёлые шаги и позвякиванье ведра. Враг уходил.
Выждав ещё несколько минут, кошка осторожно выглянула. Коридор был пуст. Одним прыжком она перепрыгнула коридор и скрылась в нише. Коробка была пуста! Василиса протяжно замяукала, озираясь по сторонам, всё ещё надеясь. Но её малышей не было. И тут она услышала слабенький писк, мяукнул котёнок из жениной коробки. Василиса насторожилась. Плач повторился. Она встала на задние лапы и заглянула в соседнюю коробку: плакала самая маленькая кошечка, последыш. Василиса впрыгнула в коробку, схватила кошечку за шею и потащила в своё убежище. Потом перенесла туда же и остальных котят, легла рядом, замурлыкала, чтобы успокоить их. Котята, сначала испуганные происшествием и путешествием, успокоились, поползали около неё, быстро нашли соски и приступили к трапезе. Насытившись, они снова заснули рядом с задремавшей Василисой. Но вдруг сквозь полудрёму ей послышался слабый писк и, кто-то мяукнул неподалёку. Её уши задвигались как локаторы. Где? Осторожно, чтобы не потревожить котят, она выпрыгнула из коробки и прислушалась. В нише было темно, и только в углу она увидела две светящиеся точки. Это голодный и испуганный Цыганок звал свою мать. Но Азы поблизости не было, не появилась и Женя. Василиса приблизилась к нему, попыталась схватить за шкирку, не удалось, котёнок сопротивлялся. Она схватила его за ухо и потащила за собой. У коробки перехватила зубами его за шкирку и с трудом, он был уже большой и тяжёлый, впрыгнула к себе. Легла, обхватила его лапами, полизала, пока Цыганок не успокоился и тоже не прильнул к соску.
Вечером, уходя с работы, дверь в нишу открыли те же самые женщины
- Ты посмотри, что делается! Василиса всех котят кормит.
- Ну, и слава богу, - ответила ей вторая, - а то Женю совсем высосали. У неё молока почти нет, а котята ещё маленькие. Куда их девать? Цыганка-то берут, а остальных...
Они налили в блюдца молока, сменили воду, насыпали в миски сухой корм и ушли. Женя появилась только утром: начальница не заметила её, спавшую под батареей, и уехала с работы, закрыв кабинет на ключ. Аза, осторожно оглядываясь по сторонам, пришла только на второй день к вечеру, но даже не пыталась отобрать Цыганка у приютившей его Василисы. А та лежала в коробке, прижимая к себе четверых приёмышей и довольно мурлыча. Боль от потери своих детей медленно уходила.