59-я газель из "Дивана Авни", официального собрания стихов Мехмеда
Перевод по книге "Диван Фатиха..." 2014 года
Когда шиповник облачён в цветения наряд,
На нём бутоны, словно пуговки, пестрят.
Но если нежные бутоны встретятся с устами,
Минуту счастья тратить на слова уста не захотят.
В саду гуляя, можешь ты уловками жеманства
Жасмин очаровать - его цветы вослед тебе глядят.
Да и шиповник дикий по примеру роз садовых
Тебе под ноги лепестками сыпать тоже рад.
В те дни, когда розовощёкая краса придёт цветы увидеть,
Авни, пусть слёз твоих роса покроет целый сад!
Альтернативный вариант перевода:
Подстрочник найден в книге Франца Бабингера "Мехмед Завоеватель и его время" ("Mehmed the Conqueror and His Time")
Когда шиповник облачён в цветения наряд,
На нём бутоны, словно пуговки, пестрят,
Но как ни похвали шиповника соцветья,
Красу сладчайших уст те розы не затмят.
В саду гуляя, можешь ты уловками жеманства
Жасмин очаровать: тот ветками поклонится сто крат!
Да и кизил, увидев, как тебе дорогу усыпают розы,
По их примеру лепестки рассыпать тоже рад.
В тот день, когда розовощёкая краса придёт цветы увидеть,
Авни, пусть слёз твоих роса покроет целый сад!
_______________
Весенний (цветущий) сад - это типичный антураж для любовной сцены в поэзии Ближнего и Среднего Востока.
В примечаниях книги "Диван Фатиха" также сказано, что розовый бутон - это типичная поэтическая метафора для маленького рта. Как можно видеть, её использовали многие поэты, но каждый изощрялся по-своему.
С арабского:
Ибн аль-Мутазз
(861-908)
Лепестки бутонов, нежные дремотно,
На уста похожи, сомкнутые плотно.
Цитируется по изданию: Арабская поэзия Средних веков (Библиотека всемирной литературы, Серия первая). - М: "Худ. Лит.", 1975.
С персидского:
Хафиз
(1325-1389)
Губы тронула улыбка --
распускается бутон.
Губы твои -- нераскрывшийся алый бутон.
Джами
(1414-1492)
Вчера бутон в саду хвалился, что он нежнее губ твоих,
Боюсь -- за хвастовство такое сегодня град его побьет.
Твой ротик -- маленький бутон, но только говорливый.
С турецкого:
Юсуф Наби
(1642-1712)
"Ротик-бутончик, раскройся в цветок!" -- говорил.
Ахмед Недим
(1681-1730)
Сто новостей из свежих уст -- из свежих уст бутонов!
Цитируются по изданию: Любовная лирика классических поэтов Востока. - М.: "Правда", 1988.
Сравнение человеческой красоты с красотой роз - распространённая тема в восточной поэзии, но Мехмед (Авни) мог выбрать её не случайно.
При чтении этого стиха как-то само собой вспоминается турецкое имя Гюльбахар, в переводе означающее "весенняя роза". Именно так звали первую жену Мехмеда, на которой, если верить историкам, он женился по любви и даже не спросил отцовского разрешения.
Почему бы Мехмеду не посвятить одну из своих газелей любимой жене?
Пусть мы не знаем, когда Мехмед сочинил это стихотворение, и даже не знаем пол упомянутой там "розовощёкой красы" (теоретически это может быть и юноша), но сама тема весеннего сада и роз говорит о том, что стих мог быть написан про Гюльбахар - "весеннюю розу".
О Гюльбахар также известно, что она была незнатного происхождения и возвысилась благодаря своему браку. На это может намекать четвёртое двустишие о диком шиповнике и садовых розах. В другом варианте перевода дикий шиповник назван кизилом, но в оригинальном турецком тексте слово "кизил" я не увидела, поэтому думаю, что перевод из книги "Диван Фатиха" более правильный.
Противопоставление диких и садовых растений, вероятнее всего, не случайно. Дикий шиповник - это простолюдины. Садовые розы - знать. И все они поклонились некоей "розовощёкой красе" и с почтением её встретили. Кого как не Гюльбахар они могли встретить?
Правда, у Мехмеда была и другая жена с похожим именем - Гюльшах, что переводится как "цветок розы, превосходящий все розы". Эта жена подобно Гюльбахар была незнатной и возвысилась благодаря браку, но Гюльшах в отличие от Гюльбахар не пользовалась особым расположением Мехмеда. Исторический факт.