Аннотация: Он завел часы и сломал ключ. 3-е место на конкурсе странных рассказов "0.13.15-2"
ШЕСТНАДЦАТЬ НА ЧЕТЫРЕ
Он завел часы и сломал ключ. Это было непросто, однако Соломон Четыре тоже был непрост. Как число четыре. Хотя больше всего он любил число шестнадцать.
Соломон Четыре переломил ключ коленом. То же самое сделал с каждой половинкой. Он хотел разломить ключ на шестнадцать частей, но колено уже болело. Тогда он сел и посмотрел на часы. Они ходили по комнате, врезались в мебель, падали, поднимались и снова шли. Соломон Четыре знал, что часы остановятся только завтра. Завтра они потребуют, чтобы их завели. Однако заводить их будет нечем. Перед тем как остановиться, часы побьют Соломона. Скорее всего, сильно. Может быть, до смерти.
Соломон Четыре знал на что идет. Он до смерти хотел свободы. Ему до смерти надоела часовая мастерская, где его держали в заточении.
Эти часы были сильнее Соломона. Давным-давно они пришли в мастерскую вместе с владельцем, здоровым как Шварценеггер.
- Нужно поменять лобовое стекло.
У владельца был очаровательный австрийский акцент.
- Вы из Граца? - зачем-то спросил Соломон.
- Можно и так сказать.
Он напряг мышцы. В мастерской стало напряженно.
- Четыре? - сказал Шварценеггер, рассматривая дипломы на стене.
- Моя фамилия... Я родился в Шарлеруа.
- Сразу видно, что шарлатан.
Соломон Четыре обиделся, но работу сделал в срок. Было завтра и было жарко. Соломон с нетерпением ожидал Шварценеггера. Отремонтированные часы противно тикали на ухо. Соломон заподозрил неладное.
Шварценеггера не было послезавтра и послепослезавтра. Соломону казалось, что того не было никогда. Тем временем дни летели птицами. У Соломона пропало свободное время. А часы тикали себе, ходя по комнате. Когда они останавливались, Соломон заводил их большим красивым ключом.
Однажды Соломон Четыре не завел их. Ему сразу полегчало. Часы остановились посреди комнаты. Соломон попытался переставить их в другое место, но ему не хватило сил. Такие часы мог носить только Шварценеггер.
Соломону Четыре пришлось завести часы. Зря он это сделал.
Он очнулся без зубов. Без золотых и молочных, черных и желтых. Рот стал большим и бесполезным. Нос тоже. Соломон выплюнул кровь из ноздрей. Он не стеснялся своих слез.
Ночью он попытался разобрать часы, но те не спали. Они чуть не отбили ему ноги и все то, чем опоясан живот. Они отняли его время и его мастерскую. С тех пор он стал рабом часов.
Он ел одни консервы и пил один чай. У него была только одна банка и только один пакетик. Когда чай перестал завариваться, Соломон стал пить горячую воду. Иногда ему удавалось словить жирную муху. До того как залететь в мастерскую, эта муха успевала полазить по чужим столам. Соломон швырял муху в кипяток. Плавать было ей в муку. Но после заплыва чай был превосходным - сладким и ароматным.
Со временем Соломон так ослабел, что ему пришлось притвориться другом часов. Он сдувал с них пыль и заводил чаще. На задней крышке часов он прочитал рассказ о стране, которой правили часы. Люди были их рабами. Они отдавали часам все свободное время. В этой стране людям жилось плохо, а часам хорошо. Соломон не понял, в чем мораль.
А потом наступил тот день, когда Соломон Четыре сломал ключ. Часы остановились раньше, чем он ожидал. Внутри что-то заскрежетало. Это отключилась рециркуляция. Позже открылась крышка и наружу высунулась голова Шварценеггера. В его губах медленно тлел деревянный предмет. При рассмотрении бревно оказалось сигарой. Соломон Четыре закашлялся.
- Ты меня освободил, - сказал Шварценеггер.
Он был голым и красивым как женщина. Соломон Четыре не мог оторваться от груди и расщелины между ног.
- Смерть часов - в ключе, - пояснил Шварценеггер.
Соломон Четыре уже и сам понял. Он не мог понять другого - почему Шварценеггер женщина.
- На самом деле я оттуда, где правят часы, - сказал Шварценеггер. - Я оттуда, где у людей нет времени. У людей нет свободы и нет сил, чтобы отвоевать её. Я много качался, ел одни сфероиды и астероиды. Я стал мужчиной, но все ещё могу рожать.
- Я знаю, - сказал Соломон Четыре.
Он видел фильм "Джуниор", в котором Шварценеггер родил ребенка.
- Как тебя зовут? - спросил Соломон Четыре.
Он так давно не был с женщиной, что уже намочил штаны.