Корни
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
Корни
Малой и Красивая специально оторвались от отряда. Надоело бегать за поисковиками с заплечными мешками. Уж очень хотелось самим найти что-нибудь полезное или, если неслыханно повезёт, съестное. За отставание, конечно, придётся ответить. Ну и пусть. А вдруг им повезёт? Холодный ветер издалека принёс отголоски:
-- ...ой... ая... дите... у-у-да...
А ещё поисковиками называются...
-- Ага, сейчас подхватимся и пойдём куда скажут, -- пробормотала Красивая, поворачиваясь всем телом, чтобы осмотреться. -- Загоняли со своими командами. Второй день бродим, и ничего.
Малой посмотрел на неё и еле удержался от брезгливой гримасы: половина лица Красивой была покрыта жуткими шрамами. Это её с матерью чуток задело Сизой тучей, когда они уже стучались в люк общины. Мать гикнулась, а девчонка выжила.
Красивая, подражая поисковикам, присела, вытянув перед собой руки ладонями вниз.
-- Чуешь что-нибудь? -- спросил Малой.
Красивая сделала полуоборот в сторону леса и медленно произнесла:
-- Вон там чую... Пошли к лесу.
-- Бабахнутая, -- отозвался Малой. -- Лес нас сожрёт. Забыла правила?
-- Это те бабахнутые, которые еду стороной обходят, -- зло отозвалась Красивая. -- Охота им дожидаться, пока дерево после Сизой тучи гикнется и вылежится несколько дней. Ты хоть раз пробовал свежую древесину?
Малой помотал головой и сглотнул слюну, вспомнив сытный вкус разваренной заболони.
-- Хоть один случай знаешь, когда лес кого-нибудь сожрал? -- продолжила наседать Красивая.
Малой даже отвечать не стал, только пожал плечами: достаточно того, что такое случилось с кем-то несколько поколений назад. Совсем не обязательно видеть самому. Но какое-то неясное чувство заставило его пристально посмотреть в сторону леса. Он ведь вырос интуитом, а Красивая -- поисковиком. Может, у них вместе получится... Не дожидаться же, пока их натаскают, то есть загоняют с тяжеленными мешками на спинах.
-- И потом... ты вспомни, что было после Тёмной норы. Мы с тобой быстрее всех вышли. А нас всё равно в отряд не взяли, заставили ходить за поисковиками, -- добавила Красивая, которая сделала несколько шагов к лесу.
Малой сжал зубы и нахмурился. Это сильно -- напомнить ему про Тёмную. Он тогда уже распрощался с жизнью без еды и воды, как вдруг накатило озарение: вон там, в беспросветной темноте, скрыт выход. И всего-то нужно нажать что есть сил одно место на стене... Красивая сказала, что вышла ещё быстрее. Они всё сделали быстрее всех, кто когда-либо был в Тёмной норе, начиная с Конца всего. И были награждены мешками с инструментами, которые сквозь ткань кололи спину, а при беге ещё и колотили по ней.
Малой посмотрел не на лес, а на Красивую и даже отшатнулся: от неё просто разило силой и уверенностью. А он что, хуже?
И подручные поисковиков начали путь к лесу. Почва сделалась мягкой, пружинистой. Кусты подлеска показались Малому безобидными. Распустившиеся почки наполнили воздух терпкой сладостью. Их можно оборвать для полезных напитков. Но Красивая шёпотом скомандовала:
-- Дальше... Остановимся у первого же дерева. Вон у того, что наособицу. Годится?
И она оказалась права. Малой ощутил: это дерево -- настоящий клад еды, витаминов, веществ, нужных общине, которая вот-вот гикнется от голода.
-- Ну? -- спросила Красивая.
Её, конечно, выучили работать с интуитом. Но даже вопросы Красивой звучали как приказы. Малого это не задевало, он считал главным результат. Поэтому напрягся, вызывая картинку в голове. Нельзя сказать, что дерево предлагало себя в пищу... Но оно было совершенно безвредно.
Малой и Красивая достали тесаки, переглянулись и рубанули по веткам. Они обломились со смачным треском. На плоти дерева выступили розоватые капли.
-- Можно? -- голосом, задрожавшим от предвкушения, спросила Красивая.
Малой радостно кивнул и приник ртом к ветке. Острое ощущение, пронзившее язык, теплом разлилось по телу. Да, между полезным и вкусным была громадная разница. Малой, закрыв глаза, наслаждался ею.
И тут его накрыло видением: раскрывается земля, покрытая листовым перегноем и пучками травки, высовывается устрашающая башка, разевает пасть, и кривые тёмные отростки рвут шею Красивой...
Малой открыл глаза -- всё спокойно, Красивая по самую голень стоит в старой листве и жадно глодает ветку. Однако он сказал:
-- Берегись! Дерево нападёт!
Не успел он произнести последнее слово, как его видение стало явью: перегной словно вскипел, перепревшие листья взметнулись вверх и с негромким, но гулким звуком вырвалось огромное корневище с утолщением на конце. Оно тут же лопнуло, обнажив острые, похожие на зубы отростки. Ствол, который лишился своей подземной части, завалился и рухнул. Отнападалась тварь.
Но Красивую не зря назвали бабахнутой. Не успел Малой подобрать с земли тесак, как рядом с ним завертелся вихрь. Это напарница мгновенно обернулась и принялась рубить корневище с визгом, от которого у Малого заложило уши. Через миг куски, истекавшие красной влагой, валялись повсюду, а бабахнутая колошматила тесаком ствол.
Малой отвёл от неё взгляд, потому что лес загудел. Качнулись, как от сильного ветра, верхушки больших деревьев, в разных местах раздался звук лопнувшей земли.
-- Эй! -- заорал Малой. -- Уходим! Эс -- ноль!
Это был сигнал о надвигающейся смерти.
И только потом он понял, что лес, поднявшийся на месть, был всего лишь его видением. Пока что видением.
-- Уходим, -- согласилась Красивая, которая после буйства всегда становилась спокойной. -- Вот только за собой приберём.
И она принялась деловито набивать мешок кусками корневища, то и дело вскидывая на деревья взгляд, полыхавший яростью.
Малой вопреки видению тоже принялся подбирать обрубки твари, которую все почему-то продолжали называть деревом.
И тут лес действительно загудел. Малой и Красивая припустили прочь. Кусты пугливо и покорно расстелились перед ними.
Остановились только на том самом месте, где решили отправиться в лес. Он сурово махал верхушками вдали.
-- Теперь... понимаешь... почему нельзя... -- еле переводя дыхание от волнения, вымолвил Малой.
-- Не понимаю, -- неожиданно сказала Красивая.
Малой вопросительно посмотрел на неё.
-- Любую тварь можно убить, если постараться, -- ответила Красивая. -- А эти... много времени пройдёт, пока они сдвинутся с места.
-- Мы о них мало знаем, -- возразил Малой.
-- Большего и не нужно, -- ухмыльнулась Красивая. -- Забыл? Леса горят. Даже зимой, в отличие от полей, которые ещё гаже лесов.
Она снова угодила в больное место Малого. К полям тоже запрещалось приближаться. Однако Малой, ещё задолго до Тёмной норы, лет в десять, на обучающей прогулке под присмотром Четырёхглазого, улучил момент и подошёл совсем близко к зарослям злаков. Просто из любопытства. На нём тогда были высокие башмаки из кожи, которые хранились в семье почти два столетия как реликвия. Их время от времени смазывали каменным воском. Отец однажды сказал: "А зачем они нужны в мешке? Пусть сын носит". Малой и надел их -- целые, хоть и в трещинах, громадные и жёсткие. Они норовили соскользнуть с ноги и не позволяли чувствовать дорогу. Эти башмаки спасли ему жизнь. Когда корни злаков оплели их и потащили Малого вглубь, Четырёхглазый просто выдернул его из обуви. Но сам пострадал -- остался без ступней. Отрубил их тесаком и откатился подальше от зарослей. Он кричал, но не видел, как обрубки с хлюпаньем поглощаются землёю, потому что стёкла его очков стали совсем непрозрачными.
Малой, чтобы отвлечься от воспоминаний, прикрикнул на неё:
-- Нужно отряд искать, а ты о всякой ерунде!
-- Сейчас, -- спокойно ответила Красивая, присела и вытянула перед собой руки.
-- Глухо, -- наконец сказала она. -- Думаю, следует идти домой. Там и встретимся.
-- Там и получим за всё, -- вздохнул Малой.
-- Простят за добычу, -- не совсем уверенно сказала Красивая и посмотрела на мешок, на котором проступили розоватые пятна.
Подручные поспешили назад по проверенной тропе. Ночь застала их как раз перед скопищем злаковых островков среди развалин. В свете Луны и двух новых спутников Земли, которые появились как раз перед Концом всего, они выглядели достаточно привлекательно для путников. Ну зачем дрожать от холода и жаться друг к другу, пытаясь согреться? Гораздо проще найти подходящее укромное место среди бетонных обломков и развести костерок. Малой с неохотой заставил себя отогнать такие мысли: злаки очень активны ночью. А в это время года малейшее движение воздуха разносит их ядовитейшую пыльцу.
Малой и Красивая замотали головы куртками и улеглись спиной к спине посреди дороги. Уснуть так и не смогли. Голод плавил нутро тем сильнее, чем больше вспоминался вкус древесного сока. Но тронуть добычу, которая предназначалась общине, нельзя. Это закон.
-- Почему не спишь? -- сердито спросила Красивая. -- Из-за тебя и я не могу...
Малой, чтобы не отвечать, громко засопел. И неожиданно для себя отключился.
Проснулся от того, что спине стало холодно. Повернулся и не увидел Красивой. Провёл рукой по песку -- он ещё хранил тепло тела напарницы. Куда её понесло средь ночи? Справить нужду можно и рядом. Это лучше, чем потерять человека...
В тревоге Малой подскочил и стал оглядываться. Эх, сейчас бы фонарик из легенд и сказок -- мечту всякого поисковика. Но они стали бесполезны почти сразу после Конца всего.
Темнота сказала голосом Красивой:
-- Ты чего подхватился? Я верхушек травы набрала. Они с цветками, пожуём немного.
И напарница подошла ближе.
-- Зачем рисковала? -- недовольно спросил Малой, но с удовольствием взял пучок, отряхнул и затолкал в рот. -- Ммм... Вкуснятина. Мы в детстве по весне всегда ждали, когда эта травка вылезет из земли.
По обочинам дороги растительность была безопасной и к осени подъедалась под ноль.
-- Ничуть не рисковала, -- отмахнулась Красивая. -- Слушай, а ты в лесу никого не видел? Не глазами, а как интуит?
Малой замер, не дожевав кисло-сладкие цветки. Он был так поглощён опасностью, известной ему с малых лет, что не оставил места в голове ни для чего, кроме неё. Возможно, это его ошибка. Наконец он спросил:
-- Ты что-то почуяла?
-- Точно, -- ответила Красивая. -- Другого охотника.
Малой подумал и заметил:
-- Всё верно. Лес -- это наша добыча, но он же и охотник на нас.
-- Нет, -- возразила Красивая. -- Лес я чуяла совсем по-другому. Там был ещё кто-то, отличавшийся от всех. Может, животное.
-- Животное? -- развеселился Малой. -- Их поубивали и съели ещё в первое столетие после Конца всего. Мы ж с тобой их только на картинках видели.
-- А вдруг одно или два уцелели? -- заупрямилась Красивая. -- Или сбежали из какой-нибудь общины? Ну как, к примеру, у нас из озерца на нижнем ярусе сбежали бы рачки?
В предрассветных сумерках Малой заметил, что Красивая сидит к нему покалеченной стороной лица. И от этого она сама показалась недоеденным животным. Он содрогнулся.
-- Сбежали рачки? Да ещё из неведомой общины, про которую двести лет никто не слыхал, -- зло сказал Малой. -- Не выдумывай. Мир пуст. А то, что раньше кормило людей, теперь охотится на них. Злаки и леса заселяют места разрушенных городов. Чем питаются их корни? Телами, которые когда-то были завалены обломками и землёй. Или теми, кто подставился и попался.
-- Ладно... -- начала Красивая и вдруг замолчала.
Она приподнялась, вытянула руки ладонями вниз. Её пальцы задрожали от напряжения.
-- Отряд? -- обрадовался было Малой, но понял: это не возвращающиеся поисковики.
Может, лес? Или злаки? Или... неведомый охотник всё же был.
-- Малой... -- прошептала Красивая. -- Сизая туча идёт прямо на нас. Я лучше гикнусь на месте, чем встречусь с ней ещё раз...
Малой вскочил и закрыл глаза для лучшей картины в мозгу. Однако ничего не увидел. Замучила его эта напарница. То в беду втянет, то дурными речами заморочит, то даст волю своим страхам. Надо попросить старшего сменить её на Умника. Он, конечно, способностями не блещет, но всегда руководствуется разумом. Малой как можно спокойнее сказал:
-- Уже рассвело. Община недалеко. Кончай изображать поисковика, бегом вперёд. Отстанешь -- больше со мной не выйдешь.
Подхватил куртку, мешок и помчался по дороге. Равных в беге ему не было. Пусть теперь Красивая помучится, чтобы не отстать. Однако чем больше он удалялся от места ночёвки, тем сильнее становился гул в голове. И сизый туман застилал глаза, и небо рвалось на части от оглушительного грома, и молнии жалили синим огнём всё вокруг, оставляя после себя расплавленную землю. Малой знал, что этого пока ещё нет...
Он остановился и оглянулся. Безмятежное серое утро, дымок ядовитой пыльцы над злаками. Красивой на дороге не было. Только мешок посреди изменчивых наплывов песка -- верного признака бури. Но мешок потихоньку полз. Малой облегчённо выдохнул: напарница упала, не выдержав гонки, но всё же не сдалась. Нужно помогать.
Он вернулся, подхватил её ношу и сказал:
-- Поднимайся. Дыши редко и глубоко, выброси все мысли и воспоминания из головы. Беги так быстро, как сможешь. Я рядом.
Малой не надеялся, что у Красивой получится, но именно так и вышло: они помчались впереди ветра, который подталкивал их в спины. Где-то далеко гулко треснул небесный свод, а потом обрушился с диким грохотом. Изо рта Красивой вместе с выдохом вырвался стон. Малой нашёл силы крикнуть:
-- Не думай! Не бойся!
Несмотря на свой совет, Малой не мог не думать, почему Сизая туча готова напасть на мир именно сейчас. Последний раз она прогрохотала неделю назад. И поисковики вышли поработать: после Сизой всегда можно было найти что-нибудь съестное или необходимое в хозяйстве -- те же поваленные деревья или нанесённые в ложбинку семена, или вообще диковинки, которые в их местах не водились. Следующую тучу можно было ожидать через месяц-полтора. Но не так быстро.
А ветер меж тем рвал мешки со спины, ледяным дыханием обжигал напряжённые шеи.
-- Не добежим! -- подумал Малой.
Красивая с визгом обогнала его на два шага. Значит, заметила люк и они успели. Но порыв ураганного ветра не дал им шанса, свалил с ног и протащил по песку мимо спасительного железного круга с кольцом.
Красивая завыла. То есть Малой увидел её запрокинутую голову и раскрытый рот, но звука в рёве ветра не услышал. Да ещё небо словно разломилось прямо над головой и превратило мир в сплошной грохот.
Малой, вонзая пальцы в сыпучий песок, подполз к Красивой и схватил её за волосы, потянул в сторону люка. Она никак ему не помогла и рот так и не закрыла. Понятно, встреча с Сизой тучей покорёжила ей всю жизнь. У Малого чуть мышцы не порвались от напряжения, но он сумел забросить напарницу на бетонное кольцо вокруг люка. Закрыл своим телом, впившись ногтями в неровности. Так он хоть на какое-то время её удержит и заслонит от молний.
-- Дёргай за кольцо! -- крикнул он Красивой в самое ухо.
Но она стала стучать лбом о люк.
-- Дёргай за кольцо, уродка! -- заорал Малой.
Рот и горло обожгло, как наждаком.
Люк неожиданно открылся сам. Малой с двумя мешками за спиной прыгнул первым и втащил напарницу.
Пока они спускались на подъёмнике вместе со Сменным, Красивая не переставала отхаркиваться и мычать. Это песок набился ей в рот и глотку, иначе бы она свела с ума своим воплем. Малой спросил Сменного:
-- Отряд?
Сменный покачал головой.
Больше не было сказано ни слова, но молчание рассказало о многом: Сменный решил не отходить от люка в слабой надежде на чьё-то спасение, и отряд наверняка сгинул, и потеря шестерых поисковиков обернётся большой бедой для крошечной общины.
-- У нас корневище, -- тихо вымолвил Малой. -- Пища для младенцев и лекарство.
-- Молодцы, -- сказал Сменный и с сочувствием оглядел раны Красивой и Малого. -- Отдохнёте и всё доложите Первому Сменному.
Вот этого-то Малой испугался больше, чем Сизой тучи. Гикнуться -- дело обычное и нехитрое при их жизни. Смерти мало кто боялся, кроме бабахнутых вроде Красивой. А вот когда тебе объяснят, что из-за дури в башке ты подвёл всю общину... Брр... О таком даже думать невозможно.
На самом деле вышло ещё хуже.
Его и Красивую допросили в присутствии Руководства: Четырёхглазого, Первого Сменного и Оборонщика. Этих людей Малой уважал и любил. Более того, двум из них -- Четырёхглазому и Оборонщику -- был обязан жизнью. И каждое слово упрёка было подобно удару тесака по шее.
-- Вас просто подманивали, ловили на живца, как вы в детстве ловили на рачков рыбёшку в подземном озере, -- слишком спокойно сказал Четырёхглазый. -- Поисковик и интуит семнадцати лет отроду -- это же как раз та сила, которая и общину накормит, и всё в мире поменяет.
И тут всё горе Малого испарилось. Он спросил:
-- Кто нас ловил? Кто это был?
Красивая промолчала, а Малой-то понадеялся, что она тоже откроется. Так уж повелось, что интуиты и поисковики отвечали только за своё, а Руководство составляло общую картину из их ощущений.
-- Телепат, -- сказал Сменный. -- Тот, кто внушает мысли.
Телепатов в общине не было. Или их просто не умели находить.
-- Я ж говорил тебе, -- Малой обратился к Красивой, как будто рядом не было руководителей общины. -- Это всё лес. И то дерево, которое мы завалили! Не было никакого животного!
Он почему-то стал глубоко и редко дышать, как при быстром беге. Сейчас, сейчас Малой уцепится за самую главную мысль, которая и окажется истиной.
-- Сизая не по времени навалилась. Как будто её вызвали и послали вслед нам. Это всё лес! -- наконец вымолвил он.
-- Выжечь тварей, -- сквозь зубы проговорила Красивая.
-- Вы не заметили, что мы ещё здесь? -- сказал Четырёхглазый. -- И вспомните, наконец, основы знаний: Сизая -- явление атмосферы, она не органической природы, как мы с вами и... лес. У неё нет сознания, на которое можно воздействовать.
-- Ну и что? Бессознательные механизмы повинуются людям. А вдруг у всего есть сознание? -- горячо возразил Малой. -- У злаков точно есть. Когда вы учили нас передвигаться по опасным местам, на меня будто что-то нашло. -- Он посмотрел на протезы Четырёхглавого. -- И на вас тоже.
-- Ты считаешь, что я бросился спасать тебя оттого, что на меня "нашло"? -- с удивлением сказал Четырёхглазый и сокрушённо развёл руками. -- Тут мне нечего сказать. Рановато мы выпустили вас с поисковиками.
-- Поэтому они и не понимают, что отряд ждать бесполезно! Никто не вернётся! Без... вот этих не вернётся! -- вдруг взревел Оборонщик. -- Что тут обсуждать? После отсидки в лазарете пусть идут на обслуживающие работы. Сколько у нас десятилеток? Двое-трое? Начнём с ними пробовать.
Малому показалось, что у него под ногами разверзся каменный пол. Такого он не ожидал. Но сам виноват: наговорил лишнего, обидел самых лучших людей. После слов про телепата у него что-то переклинило в голове.
-- Да, можно уже завтра отметить настоящие имена на подъёмнике... -- печально сказал Первый Сменный.
Это он про традицию, которая возникла с первых лет после Конца всего -- вырезать настоящие имена погибших поисковиков на деревянной платформе подъёмника. Как будто люди до сих пор продолжают подниматься и спускаться вместе со всеми...
В лазарете Малого и Красивую осмотрел врач. К его труду члены общины относились с пренебрежением: ну кто из них не умел зашить товарища, вправить вывих или наложить шину? Против других напастей были вытяжки из почв, каменное масло, сушёная икра рачков. Малой давно заметил, что лекарствами может быть всё что угодно. Наверное, они не очень-то нужны, если ты в любой момент готов гикнуться со спокойной душой.
После осмотра Красивая вытянулась на лежанке, уставив единственный глаз на светильник из глыбы стекла с тлеющей синим светом гнилушкой. Кажется, когда-то это была человеческая кисть. Такие останки находили в первые годы после Конца всего и помещали в стекло. Они разгоняли темень столетиями. Но с серым солнцем наверху сравняться, конечно, не могли.
А Малой всё никак не мог успокоиться. Во-первых, их заперли. Невиданное дело в шахте, где практически не было дверей. Во-вторых, почему руководители не стали обсуждать с ними неведомого телепата? И наконец, они пропустили мимо ушей здравую мысль бабахнутой Красивой -- выжечь тварей. Ведь леса за счёт корневищ могли двигаться. Один из них в своё время запросто достигнет шахты.
-- Кого из мелкоты возьмут на наше место? -- Красивая прервала вопросом его размышления.
На её щеке сверкнула то ли слеза, то ли пот -- в лазарете было жарко из-за печки, дымоход которой скрывался в каменной стене.
-- Дура ты, -- выругался Малой. -- Наше место останется за нами. Шестеро поисковиков погибли, подручные под арестом, остались лишь двое запасных да Умник. Разве возьмут необученных десятилеток на осмотр местности и поиски пищи?
-- У тебя нож есть? -- снова задала странный и неожиданный вопрос Красивая. -- Я свой где-то выронила.
Малой с изумлением уставился на неё. Бабахнутая и есть бабахнутая. Для чего ей нож?
Красивая задрала рукав, вытянула вперёд белокожую мускулистую руку с тяжами синеватых вен. Малой нахмурился: что она задумала? Гикнуться по своей воле? Так это же самое презренное, что может сделать человек. Малой уже хотел заорать на неё, но Красивая сказала:
-- Завтра обряд памяти. Хочу уже сегодня вырезать имена поисковиков на руке. Без этого я ничего не могу, даже попроситься в подручные к проходчикам.
Малой замер без слов, впервые с теплотой разглядывая свою напарницу. Она вроде совсем не уродина. И мозги у неё есть, и душа. Малой и сам подумывал сделать что-то подобное, конечно, без того, чтобы калечить своё тело, которое, как ни крути, принадлежит всей общине. А ещё эта бабахнутая стремилась к смертельной опасности -- работа проходчиков, которые расширяли шахту, ещё круче, чем поисковиков. А уж ответственность гораздо больше. Может, бабахнутая хотела новой встречи вовсе не со смертью, а со своим страхом? Чтобы победить его? Ну, за это нельзя не уважать. Малой и сам многого боялся, если честно. Но всегда мог обуздать страх. Иначе не выжить.
И они, передавая друг другу нож после каждого имени, запечатлели на руках память о каждом поисковике, который не смог вернуться.
-- Ольга, -- вдруг назвалась напарница, зажимая полой рубашки кровоточившие раны.
Малой рассердился. Так поступали люди, которые решили создать семью и рожать мелкоту. Но подумал и понял, что теперь Красивая будет считать его братом.
-- Иван.
Он не знал, откуда пошёл обычай хранить настоящее имя в тайне. И никто, наверное, не знал, даже Четырёхглазый. Малой предполагал, что оно вроде реликвии, которая выделяет человека из мира, где есть только еда и охотники.
Они всю ночь пролежали без сна. Малому почудилось, что напарница без слов рассказала ему очень много: как она пугала мать тем, что чуяла далёкое шевеление рачков в пустотах каменных стен, орала -- там кто-то с усами и лапками; как пробралась в обваленный тоннель, где погиб её отец-проходчик, и нашла четыре тела; как моментально выбралась из Тёмной норы, как её с матерью настигла Сизая туча... А ещё то, что у неё болят шрамы не на лице, а на спине. Их уже совсем не видно, потому что они не от молнии, а от вскипевшей крови матери, которая прикрыла дочь собой. Её одежда просто приварилась к коже Красивой, позже ободранной врачом. Но болят шрамы очень сильно.
И Малой вспомнил о том, как его спасли Четырёхглазый и Оборонщик. А про гибель родителей никто ничего не рассказал. Просто однажды подъёмник унёс их наверх и не вернул. Малой хотел стать поисковиком, тренировался, но у него ничего не получалось. Зато после Тёмной узнали, что он интуит.
Утром они, несмотря на жару, натянули куртки, чтобы врач ничего не заметил. И ещё потребовали встречи с Первым Сменным. Врач ответил, что к нему он как раз и готов проводить их.
Сменный сказал, поочерёдно глядя им в глаза:
-- Пойдёте вместе с двумя поисковиками, которые оставались в запасе. Без подручных, потому что пока их нет. Нужно посмотреть, что творится наверху после Сизой. Можно подобрать то, на что наткнётесь. Но главная задача -- обзор. И никаких телодвижений в сторону от дороги. И мыслей о постороннем тоже. Помните: вы в общине последние поисковики. Могу я на вас надеяться?
-- Да, -- негромко, но твёрдо ответил Малой.
А у самого чуть не брызнули слёзы. От радости и готовности гикнуться за общину, за Сменного, ещё за что-то. Только Красивая молча склонила голову. Малой почему-то был уверен, что эта бабахнутая не оставила мыслей спалить лес.
Их напарниками оказались двое запасных. Хмурый, который разговаривал так редко, что почти никто не помнил его голоса. Он был отцом двойняшек и неохотно выходил из своей семейной норы. Второго называли Бабахнутым. Это слово появилось сразу после Конца всего: многие люди начали вести себя странно, буйствовать, могли убить или покалечить других, а то и вовсе гикнуться. Красивая поначалу произвела на Малого именно такое впечатление. Бабахнутому было лет тридцать. Из-за бесшабашной смелости и нередких отказов повиноваться он больше времени проводил на обслуживающих работах, чем в поиске. Но о его удачливости ходили легенды. Он нашёл на болотах плавающие растения, которые можно выращивать и в шахте. Его еле вытащили из трясины, потому что он отказался двигаться и спасаться, прижимая к себе полные охапки травы. Он же отыскал и залежи целебной глины, и редкие минералы, и светящиеся гнилушки в пещере, которую откапывали три дня. Тогда уже перестали надеяться на возвращение отряда. Каждый выход Бабахнутого наверх приносил общине что-то полезное, а ему самому -- очередное наказание.
Новые напарники посмотрели на Малого и Красивую как на пустое место, только кивнули. Бабахнутый сунул Малому свой мешок. Пришлось скрипнуть зубами, но взять. Главной причиной такой унизительной покорности были свежевыцарапанные на доске подъёмника имена погибших.
Неудачи посыпались ещё до выхода: механизм, открывающий люк, сработал со скрипом, но крышка не откинулась. Видимо, завалило песком. Или, что ещё хуже, её расплавила молния. Хмурый отстранил Бабахнутого, который изошёл на ругательства, и саданул в металл мощным плечом. Малой сообразительно подал ломик прежде, чем его попросили. Крышку действительно придавил песчаный холмик. Отплёвываясь и отряхиваясь, поисковики очутились наверху.
Сизая в этот раз превзошла саму себя. Дорога пестрела пучками выдранных злаков, которые без корней были совершенно безопасны. Хмурый оглядел поисковиков и скомандовал:
-- Малой и Красивая сгружают всё в люк. Бабахнутый, идём.
И вразвалочку отправился собирать злаки. Бывшие подручные таковыми и остались в новом отряде... Но ничего не поделаешь: подчиняться более опытному -- закон, который нельзя не соблюдать. Тем более только что увильнув от наказания за его нарушение. Согрела лишь мысль о том, что из высушенных и перемолотых злаков получаются неплохие лепёшки.
В последний заход Хмурый сказал:
-- Идём вперёд, до конца дороги. Не отставать.
Бабахнутый неожиданно подмигнул Малому. И он робко улыбнулся в ответ. Ему в голову только что пришла озорная мысль: это ещё неизвестно, кто из отряда отстанет -- грузный Хмурый или они.
Поисковики отправились вперёд быстрым шагом, почти переходящим в бег. Вскоре за плечами Бабахнутого и Малого послышалось шумное дыхание Хмурого. И он действительно отстал. Малой обернулся.
Хмурый стоял посреди дороги, потирал заросший щетиной подбородок и глядел на два холма неподалёку от дороги. А Красивая уже в полуприседе протягивала к ним руки. Малой чертыхнулся: этих холмов раньше не было! Он готов поклясться чем угодно, не было!
-- Ах, какие ножки у милой носорожки! -- весело сказал непонятную фразу Бабахнутый.
Он неторопливо подошёл к краю песчаной дороги и даже не принял обычную позу поисковика, просто замер и будто бы позабыл о напарниках.
-- Я давно не выходил, -- признался Хмурый. -- Вроде раньше там была россыпь камней.
-- А сейчас -- злаки, -- откликнулась Красивая.
-- Ерунда, -- отрезал Хмурый. -- Ничего не чую.
Бабахнутый не шевельнулся и слова не вымолвил. Малой, который почувствовал в нём родственную душу во время ходьбы, подошёл к нему и тронул за рукав. Бабахнутый повернул голову, перевёл на Малого невидящий, словно плавающий взгляд, и снова уставился на холмы.
И вдруг Малого пронзило необычное видение: шум и рёв борьбы, липкие брызги человеческой крови и какой-то дряни на лице, перемешавшиеся небо и земля.
-- Давайте вернёмся! -- крикнул он. -- Эс-ноль!
Он очнулся от того, что Бабахнутый тряс его за плечи, смеялся и дурашливо приговаривал:
-- Ой, эс-ноль! Ой, спасайся, кто может! Ой, нам наинтуитили эс-ноль!
-- Сизая натащила грунта и мелких камешков, только и всего, -- заявил Хмурый и добавил: -- Движемся дальше.
-- Там злаки, -- продолжила гнуть своё Красивая.
-- Ну и напарники у нас, Хмурый, -- уже без всякого веселья сказал Бабахнутый. -- А ну бегом до люка, мелкота! Сидите в шахте и носа не смейте показывать наверх! Таким, как вы, здесь не место.
-- Ну как вы не понимаете... -- чуть не расплакалась Красивая. -- Сизая натащила грунта. А в нём -- корни тех злаков, которые вы собрали. И они дадут всходы. Злаки как-то узнали, где можно взять пищу.
-- И они окружат шахту, -- поддержал напарницу Малой, уже без всякого видения.
-- Ну что с ними делать, Хмурый? -- спросил Бабахнутый. -- Остаётся только поддать покрепче, чтобы они ногами поработали. Вы не забыли, кто я такой и почему зовусь Бабахнутым?
Он выдернул из рук Малого свой мешок, достал верёвку и принялся скручивать из неё жгут толщиной в его руку.
-- Закон о недопустимости насилия, -- спокойно сказала Красивая, глядя ему в глаза. -- Закон о выполнении приказа Руководства. Закон о препятствии действиям поисковиков и интуитов.
-- Ты и вправду, Бабахнутый, поосторожнее бы... -- предостерёг Хмурый.
-- Вот проклятый Четырёхглазый! -- выругался Бабахнутый и сунул верёвку в мешок. -- Научил на нашу голову. Короче, топайте куда хотите. Но я клянусь, что наверху вам больше не бывать. Жила тонка. Способностей никаких.
-- А я клянусь спасти тебя, Бабахнутый, -- сказала Красивая. -- Чтобы ты остаток дней ухаживал за рачками и больше не подходил к люку.
-- Ах, какие ножки у нашей носорожки! -- презрительно произнёс Бабахнутый и сплюнул на песок прямо под ноги Красивой.
Малой было шагнул к нему, сжав кулаки, но почувствовал предостережение в мысли Красивой:
-- Да не дёргайся ты попусту.
Поисковики двинулись дальше. Вскоре по обеим сторонам дороги они увидели ещё один холмик поменьше. И ещё. И ещё...
-- Привал, -- распорядился Хмурый. -- Нужно обмозговать ситуацию.
-- Давай послушаем, что мелкота скажет, -- зло сказал Бабахнутый. -- Может, что-нибудь стоящее, а не "эс-ноль, бежим домой повторять заученные законы".
Поисковики расселись на дороге, каждый наособицу. Сразу можно было понять, какой отряд из них получился...
Красивая высказалась так спокойно, будто бы и не услышала его оскорблений:
-- Вы наверняка слышали о том, что вчера случилось с нами. Первый Сменный объяснил, что лес внушил нам мысль подойти к нему. Мы бы погибли, если бы не Малой. Охотники на людей ищут пищу и для этого меняют свои повадки. Я думаю, они как-то могут управлять Сизой тучей, которая помогает им укорениться в новых местах. И выход для нас один -- сжечь тварей.
-- Сейчас поля пытаются окружить шахту, -- Хмурый задумчиво повторил ранее сказанное Красивой и Малым.
Бабахнутый внезапно вскочил со словами:
-- Ладно, я согласен. Мелкота пусть топает домой, а мы с Хмурым сосчитаем холмы, запомним расположение, попытаемся спалить один из них и вернёмся для дальнейшего обсуждения войны с лесами и полями. Все согласны? Малой, Красивая, передавайте приветы Руководству.
Малой даже задохнулся от возмущения и не сразу нашёл нужные слова. А Красивая поднялась и сжала ладони в кулаки. На фоне серого неба и тусклого солнца она почему-то выглядела очень величественно, несмотря на уродство. Малой вспомнил рассказы Четырёхглазого о том, что раньше люди воздвигали памятники, и подумал, что его напарница сойдёт вот за такой же памятник загубленной Земле.
-- Вы не забыли, что мы -- это отряд? -- сказала она. -- Последний отряд поисковиков.
-- Лучше топайте домой и занимайтесь тем, от чего увеличивается число поисковиков, -- ухмыльнулся Бабахнутый. -- И первенца обязательно назовите в честь меня.
В глазах Малого потемнело, и он ударил Бабахнутого, несмотря на закон о недопустимости насилия. Потом понял, что вовсе не ударил, даже не поднялся с места. Однако Бабахнутый оказался лежащим на дороге с окровавленным ртом.
-- Что это было? -- спросил он растерянно, когда уселся и потрогал губу. -- Хмурый, ты припечатал?
Хмурый, который всё так же сидел, обхватив колени руками, сказал:
-- Не я... А жаль.
Бабахнутый перевёл взгляд на Красивую. Стоя по-прежнему поодаль, она с любопытством его рассматривала.
-- Ты что ли?.. -- удивился Бабахнутый. -- Даже не увидел, как ты подскочила... носорожка.
И тут же снова повалился в песок.
-- Мы -- это отряд, -- повторила Красивая. -- Всем ясно?
Бабахнутый дураком не был, поэтому сказал:
-- Значит, отряд сплотился. Рад... Честно, я рад. Даже не надеялся. Но мне интересно, как кому-то удалось мне врезать. Давайте повторим, а? Вроде тренировки перед тем, как пойдём жечь холм.
Ну что взять с Бабахнутого? Хотя, если честно, Малому и самому было интересно, как назовут того, кто может двинуть по чьей-то морде, не прикасаясь к ней.
Увы, его попытка снова мысленно ударить обидчика оказалась неудачной. Он видел, как напрягались Хмурый и Красивая, но Бабахнутый кружил возле них и не собирался падать.
-- Ладно, отложим упражнение до встречи с холмом, -- наконец сказал он. -- Хмурый, у тебя же есть горючка?
Хмурый молча развязал мешок и достал склянку с тёмной жидкостью. Ею всегда снабжали старшего поисковика, но тратить её рекомендовалось только в исключительных случаях.
-- Часть верёвок намотаем на щупы и сделаем факелы, -- сказал он. -- Руки защитим кто чем. Только вопрос: а что жечь-то? Как искать эти проклятые корни в груде земли?
Малой покачнулся и упёрся в песок руками. Его пронзило видение. Страшное, очень страшное. Но он попытался собрать всю волю, чтобы подчинить чувства и извлечь из них пользу. Поэтому, не произнося главного -- "эс-ноль", -- сказал:
-- Не нужно искать. Корни сами найдут нас, как только подберёмся ближе.
-- Молодец, брат интуит, -- похвалил Бабахнутый. -- Я и сам так подумал, но ты меня опередил.
"Вот зазнайка", -- подумал Малой, а может, и не только он.
И тут сказал своё веское слово Хмурый:
-- Корни могут оказаться не только в холме, но и рядом. Придётся нести с собой мешки и бросать под ноги песок.
Все молча кивнули. Действительно, за спасительный песок мир был обязан главной враждебной силе -- Сизой туче с её молниями. Они спекали всё подряд в пористую массу, которая быстро распадалась на мельчайшие крупинки. Там, где был песок, леса и поля не образовывали колонии. Поколения людей общины носили его из разных мест, гибли, надрывались, но отсыпали дорогу для тех, кому придётся бороться за жизнь после них.
-- Может, всё же вернуться в шахту и выйти вместе с другими людьми? Какие из четверых поисковиков оборонщики? -- добавил Хмурый.
-- Ты позабыл, что другие -- не поисковики. Они обычные, -- возразил Бабахнутый. -- Даже Руководство.
-- Тогда готовьтесь, -- распорядился Хмурый.
Красивая радостно хлопнула в ладоши, а Малой подозрительно на неё посмотрел. Пока всё выходило по её желанию. Но почему? Ясно же: она навязала всем свои мысли. Внушила. Наверное, особые способности появляются не по одной, а все разом. Вот он с Красивой ночью без слов говорил. Значит, они телепаты. А теперь она ещё и Бабахнутого проучила. И Малой, наверное, так же сможет со временем. А вдруг все люди вовсе не обычные? Тут одной проверкой Тёмной норой не обойдёшься...
Отряд принялся за работу. Перед тем, как поджечь кресалом факел, Бабахнутый послал воздушный поцелуй ближайшему холму и восторженно крикнул:
-- Ах, какие ножки у милой носорожки! -- и обратился к Хмурому: -- А давайте начнём с него?
-- Этот побольше, чем другие, -- возразил осторожный Хмурый.
-- А нам-то какая разница? -- сказал Бабахнутый.
Отряд с факелами двинулся вперёд по каменистой россыпи. Подошвы тряпичной обуви, плетённые из грубых волокон, передавали дрожь земли при каждом броске горсти песка. Словно бы кто-то мелкий и зловредный, дожидавшийся под землёй лёгкой добычи, отползал прочь, а затем ввинчивался вглубь. Факелы чадили, наполняя воздух отвратным запахом горючки.
-- Где же ублюдочные корни? -- до Малого донеслась мысль Красивой.
Сразу же камешки стали выскальзывать из-под подошв, а потом грунт завибрировал.
-- Иди сюда, я ждал тебя! -- со смехом завопил во всю глотку Бабахнутый.
В ответ воздух взревел, земля подпрыгнула. Малой не ожидал этого и повалился на спину. Завизжала Красивая. Потому что прямо перед ними разлетелись камни, разверзлась почва и вознеслось нечто кошмарное, отдалённо напоминавшее башку с исполинской пастью. Безглазая, безносая морда из переплетённых корешков, каких-то тяжей и крупных включений беловатой массы испустила фонтан земли. Корешки помельче, как живые, потянулись к поисковикам, которые уже перестали быть таковыми. Они теперь оборонщики, солдаты, как говорили в древности. И они не отступят.
-- Ради деток моих! -- заорал Хмурый, бросился вперёд и ткнул факелом в свисающее с "морды" скопище корней, которое тут же занялось еле видным пламенем с ярким и вонючим дымом.
Только потом Малой понял, что эта безрассудная отвага стоила ему жизни -- наступать нужно было всем вместе. Хмурый вырвался из строя и подставился скоплению извивавшейся массы. Из неё вынырнула лопасть с зазубренными острыми краями и полоснула его поперёк туловища. Падая, Хмурый успел поджечь ещё часть корешков. А лопасть, несколько раз повернувшись, понеслась прямо на Малого, который так сидел все секунды боя Хмурого на кучке песка. Но не от растерянности и страха. Он поймал чуждые разум и чувства. Неведомая тварь боялась именно песка, а не огня.
И Малой швырнул левой рукой полную горсть в смертоносную лопасть. Она завертелась пуще подожжённых корней, взлетела вверх на своём тяже, рухнула на "морду" и снесла её боковую часть.
Весь мир превратился в сплошной рёв, визг, вой. По лицу Малого потекли капли крови и белой дряни. Он увидел, как мелкие кишащие корни опутали ноги Бабахнутого, а он, не обращая на них внимания, продолжил тыкать факелом в тяжи потолще. Красивая орудовала обеими руками и будто бы ломала мелких врагов взглядом! Она молодец, лучшая из всех напарниц, какие могут быть в мире.
Малой последовал её примеру, даже не задумываясь, как долго они смогут продержаться. Бабахнутого проклятые корни всё же достали: разорвали ему мышцы ног. Сквозь красные от крови щупальца мелькнули белые кости. Он упал, но продолжил сражаться. Хотя его глаза закатились, рука с факелом не прекратила работу.
Малой заметил новую опасность для Бабахнутого: из перекосившейся пасти вырвалась новая лопасть, намного меньше и светлее первой. Она же сейчас вспорет лежачему грудь! И Малой повторил безрассудство Хмурого. Выкрикивая все ругательства, которые знал, разодрал свой мешок с песком, отбросил факел и попытался опередить лопасть. Что-то с ней оказалось не так: она замедлилась и даже повернула в сторону Малого. А потом вдруг сделала вираж на своём тяже и устремилась назад. Однако пасть захлопнулась и не пустила её, скрывшись в чёрном облаке земли. Лопасть заметалась, но тут её настиг точный бросок Малого.
Очередная волна воя и визга оглушила его, вонзилась в мозг и заставила зажмуриться. Когда он открыл глаза, то увидел, что холм почти съёжился, а корни расстелились по земле. Малой потёр гудящий от напряжения лоб. В последние мгновения боя он успел швырнуть в маленькую лопасть и скопище врагов картинку зловеще гудевшего пламени. Ему помогли ярость и желание спасти товарища. Без них, наверное, ничего бы не получилось...
Красивая заковыляла к Бабахнутому. И Малой направился к нему с одной целью: успеть бы сказать о том, что он никогда не видел таких героев, как он.
А может?.. Красивая принялась накладывать жгуты из верёвок на его ноги. Точно, он жив! Малой два раза шлёпнулся, запнувшись о корни, пока добрался до Бабахнутого. Увы... Язык не повернулся сказать, что герой гикнулся. Просто его не стало. И Малой крикнул:
-- Брат, я тебя не забуду!
Самое странное, что ему пришёл ответ, хотя сердце героя не билось, а грудь не дышала:
-- Не обижайся... я не хотел... чтобы дети... сражались...
-- Я всегда это знал! -- взвыл Малой в небо, коричневое от пыли.
Но в этот раз оно не ответило.
Красивая и Малой рассказали всё Руководству, а потом не по одному разу любому члену общины, который был готов слушать о Бабахнутом и Хмуром. Красивая устроила скандал, требуя выжечь врагов. Она так и не поняла слов Четырёхглазого о причинах отказа от немедленных действий:
-- Человечество и так многое уничтожило. И до Конца всего, и после. Мы не можем угадать последствий. Остаётся одно: разграничить территории обитания. Жёстко карать за нападения на людей, не более того. Если у лесов и полей действительно есть разум, он поймёт и научится. Если нет... вот тогда за это придётся ответить.
Малой долго утешал Красивую, которая изводила себя тем, что не сдержала обещания спасти Бабахнутого. Ни слова не вымолвил о её личной вине за побоище. В конце концов, каждый в отряде желал того боя. Он просто говорил ей о будущем общины, которая хранит самое ценное в сумасшедшем мире -- человеческие корни. Двести лет назад, во время Конца всего, их спасла шахта. Теперь всё зависит от самих людей, которые могут противопоставить кровожадности лесов и полей свои возможности.
Красивая ненадолго успокаивалась, но потом снова начинала страдать. Малой понимал: все её шрамы, в том числе и новые имена, вырезанные на руке, никогда не перестанут болеть.