В Каташину предутреннюю дрёму вклинилось неприятное подвывание и жужжание. Полусонное воображение тотчас нарисовало картину: гигантская муха с пластиковыми крыльями запуталась и забилась в металлических тенётах. Женщина зашарила по тумбочке, смахнула кучку разноцветных таблеток. Нашла непривычно объёмный вибрирующий телефон. Трудно привыкнуть к новому мобильнику. А старый умудрился снова потеряться. Приоткрыв один глаз, чтобы не спутать кнопку, поудобнее устроилась на подушке.
- Да... - сказала глуховато, чуть в нос.
Треск и хрип. Незнакомый голос прохныкал:
- ... где ты?.. Мама...
Пришлось тут же отключиться. Как только от сердца отхлынула ледяная волна, Каташа принялась за упражнения, которые ей усиленно навязывал врач. Вздох - она летит, выдох - прочь воспоминания, вздох... Бывают же совпадения. А если?.. Гнать такие мысли, иначе опять больница.
Утреннее недоразумение то и дело норовило вынырнуть среди назойливых хозяйственных мелочей - прибрать, погладить, приготовить. Каташа застывала то с пылесосным шлангом, то с утюгом и принималась размышлять. Спокойно, отстранённо, как учил врач. К обеденному приезду мужа совсем успокоилась.
Солнце палило с тридцатиградусной мощью, но занавески с багровыми тюльпанами среди охапок странных голубеньких цветов рассеивали свет. Рудька, ненавистник тряпья и любитель пастельных тонов, сегодня не морщился, не предлагал заменить "ведьмин сад" на безликие жалюзи; сняв очки, уплетал окрошку. Каташа пододвигала ему нарезанный заливной язык, но тарелка с розоватым мясом в завитках зелени через минуту снова и снова оказывалась на краю стола. Пришлось отступиться, и тогда она задала вопрос:
- Рудь, ты где купил этот мобильник?
Муж отодвинул пустую тарелку и рассеянно ответил:
- В соседнем отделе, в нашем центре. А какие проблемы? Заменю, если что...
- Нет проблем. Просто так спросила.
- Окрошка - чудо. Спасибо, - Рудька похлопал по животу, сыто округлившемуся под рубашкой. - Поеду. Сегодня задержусь, будем обсуждать вопросы конференции. Не скучай, после напряжёнки нам обещан четырёхдневный отходняк.
Каташа потянулась за пластиковым контейнером, чтобы сунуть заливное мужу на дорожку, но он протестующее замахал рукой. Скоро вегетарианцем станет. Как переехали сюда, потерял интерес к мясным блюдам. Нужно позвонить приятельнице Насте, такой же безработной домохозяйке. Может, вместе в рыбный магазин съездят.
Разговор с подругой затянулся: новости так и цеплялись за язык. Только положила трубку - снова звонок. Ох уж эта Настя, любительница толочь воду в ступе.
- Мама... мне страшно...
Каташа похолодела. Какой-то ребёнок снова звал мать, просил о помощи. Телефон выпал из пальцев, вдруг ставших чужими, неподатливыми. Нет, нужно собраться и ответить хоть раз. Иначе это никогда не кончится. Нащупала трубку и поднесла к уху. Сквозь еле слышное потрескивание доносилось дыхание с металлическими хрипами.
- Кто звонит? Вы ошиблись номером. Но, может, я смогу помочь...
- Мамочка, я больше не буду. Никогда. Прости, мама. Выпусти меня, здесь темно. Я боюсь, мама, - зачастил голос. - Мы гуляли...
Трескучий хрип стал громким и словно вонзился в голову, а потом телефон замолчал.
Каташа с облегчением вздохнула и тут же устыдилась. Какой-то малыш - мальчик или девочка, не понять, - то ли заблудился и потерялся, то ли наказан матерью. К ней это отношения не имеет. И всё же... Набрала номер полиции.
- ... Рузанова Катарина Артуровна. Микрорайон Энергетик, семь, сто шестьдесят четыре. Мне поступают странные звонки на мобильник. Потерялся ребёнок, зовёт маму. Если что...
Каташа почему-то не запомнила разговор с дежурным. Вроде просила иметь в виду, если поступит заявление о пропаже детей. Зачем ей это нужно, пыталась не выяснять. Нужно, и всё. Слишком ранит ощущение пустоты рядом. Хотя иногда кажется: протяни руку - и коснёшься мягких шелковистых волос на макушке... Нужно позвонить Насте. Вот уж кто в курсе всех событий их города. Это настоящий талант - всё видеть и слышать.
Настя трещала не меньше получаса. Каташа смотрела на ковровый рисунок под ногами. Чёрная полоска узора показалась трещиной. Она стала расти с каждым словом подруги, и вот уже перед Каташей пропасть. За три года в их микрорайоне пропало шесть ребятишек. Вышли погулять и потерялись. Объявлены в розыск. Безрезультатно. Каташа задала вопросы. Началась дрожь, стало быть, насмарку работа её врача. Пообещав позвонить вечером, насытившаяся болтовнёй приятельница отключилась. Каташа запрокинула голову на спинку дивана, пережидая приступ.
Через некоторое время удалось выпрямить спину и сесть по-человечески. Не решилась глянуть на часы: могло пройти как несколько минут, так и часов. Что делать?.. Мысль, что можно что-то изменить, не давала покоя. Вот если бы три года назад... Но об этом лучше не думать. Каташа занялась цветами на лоджии, то и дело заглядывая в комнату. На журнальном столике лежал мобильник. Женщина поймала себя на том, что ждёт следующего звонка.
Мобильник затрясся и загудел, когда она уже совершенно спокойно подкрашивалась для поездки с Настей по магазинам.
- ...ма... ма... - простонал несчастный ребёнок и замолчал.
Навсегда? Конечно, навсегда. Ведь ей знакомы эти затухающие слова, безнадёжно-тихие, словно с другой стороны... Так уже было. Пусть прошлого не вернуть, но сейчас нужно что-то делать. За окном с нетерпеливой настойчивостью прозвучал сигнал Настиной машины - уже ждёт. Вот кто ей поможет.
- Каташ, договорились же... - начала Настя, а потом замолчала, глядя на воспалённое лицо подруги.
- Настя, днём я тебя спрашивала про детей. Помоги мне узнать, не ищут ли кого-нибудь прямо сейчас. Это важно. Помоги, а я тебе всё расскажу.
Настя опустила руку, потянувшуюся к ключу зажигания, достала сигареты.
- Рассказывай.
- Ты ведь знаешь, мы сюда не так давно приехали. От беды своей хотели сбежать. Это невозможно, пока она здесь, - Каташа стукнула себя по груди, вдохнула-выдохнула и продолжила: - Жили себе вчетвером. Анна Анисимовна, Родькина мама, и я с мужем и дочкой. Даже не верится, что было такое время - счастье и покой. А ведь я иногда ворчала на Родьку: квартира тесная, садик далеко, свекровь болтливая. На работу рвалась, надоело дома сидеть.
Каташа снова подышала. Глубоко-глубоко, словно это возможно - вытолкнуть из себя застарелое горе.
- Поехали мы втроём на дачу: я, баба Аня и Анютка. Муж не передыхая горбатился на новое жильё, часто работал и по выходным. Маршрутка от столкновения перевернулась... и загорелась. Когда я пришла в себя, ни свекрови... ни доченьки уже не было. С того момента ничего не помню. Кроме пустой квартиры, в которую вернулась после больницы.
- Катарина... - потянулась к женщине подруга, но суховатые слова её остановили:
- Не нужно. Всё уже сказано. Знаю. Только иногда кажется, что моё дитя ищет меня... - Каташа глянула в расширившиеся глаза Насти и поморщилась. - Ну зачем так смотреть? Не здесь ищет, где-то там. С другой стороны. Ведь я не хоронила их.
Настя облегчённо откинулась на спинку сиденья и потёрла занемевшую шею:
- Напугала. Когда заговорила про дитя... Ей-богу, у тебя такое лицо было... Как у тех... - косноязычно выразилась Настя и махнула рукой в сторону, не найдя нужных слов. - А теперь всё ясно: не проводила, вот и тоскуешь.
- Не в этом дело. Я должна помочь малышу, который мне звонил. Не спасти, так хоть дать матери возможность его оплакать. Давай, действуй. Узнай обо всех случаях, когда пропали дети.
Настя молчала с минуту, потом схватилась за мобильник. Игривое "привет", торопливый рассказ. Брови с искусным татуажем разочарованно приподнялись, губы капризно надулись. Всё ясно, игра не состоится. Нечем заполнить ещё один день. Эх, дурёха... Внезапно пришла мысль.
- Настя, ты утром говорила о трупе девочки, которую нашли весной в развалинах какой-то турбазы...
- Не турбазы. Там пионерский лагерь был. Уже лет двадцать как заброшенный.
- Отвези меня туда. Хочу посмотреть.
- Делать тебе нечего... Понабрала в голову всякой ерунды. А поехали! Только как же рыбный магазин?
- Не уплывёт.
Машина сорвалась с места.
- Здесь тело нашли, в чаше пустого бассейна. В теленовостях показывали. Только вот бродячие собаки... а может, и лесное зверьё постаралось. По ранцу и кроссовкам опознали. Ты куда?.. С ума сошла!
Каташа без труда быстро переступила через мусор и вывороченные плиты и прошла к мелководной части бассейна. Довольно ловко спустилась. Босоножки почти скрылись в плесневелом прахе. Хорошо, что за две недели - ни капли дождя. Содрогнулась от мысли, как вытягивала бы ноги из зеленовато-бурой гущи, а потом она коркой схватывалась бы на лодыжках. Господи, какая корка? О чём она думает?
- Вот тут, - Настя села на корточки и протянула руку вниз. - Не подходи, пожалуйста. Ну, полюбовалась? Поднимайся, прошу.
Каташа вытянула из кучки ветвей хворостину и подобралась к самой стенке. Не заметила, что проволока процарапала по голени полосу, засочившуюся алыми каплями. Так, сливное отверстие. Решётка наполовину отодрана. Мусор щетиной. А ну-ка... Если бы кто-то спросил, зачем она это делает, не ответила бы. Хворостина хрупнула, не пробив пробку из ила, веточек и травы. Вот эта коряга подойдёт. Вслед за смрадным комком вытекла зловонная струйка, и Каташа по плечо сунула руку в слив. Не слушая воплей подруги - ага, с ума сошла, что поделаешь, - нашарила то, за чем она сюда приехала вместе с истеричной приятельницей. Светлый костюм, конечно, испорчен, но в изгвазданных пальцах - мобильник.
Через край чаши свесились Настины локоны и чёлка. Подруга канючила:
- Каташа, что? Ты вытащила? Покажи... Что это такое? Трубка? Ничего себе... Ты как знала, что он здесь. Работает? Нет, конечно. Вылезай. У меня знакомый есть...
Каташа не слушала об одном из бесчисленных тел, которые вращались на орбите планеты по имени Настя; о том, что в выстиранный фотоаппарат можно вдохнуть новую жизнь или реанимировать упавший с лоджии мобильник. Она видела, что происходило, когда в полутёмной уютной спальне, где солнечные лучи дробились о портьеры, из телефона доносилось: "...мама ... мама".
Мимо уха пронеслась крохотная сумочка на длинном ремешке. Это Настя решила вывести её из оцепенения. И правда, нужно ехать. У машины Каташа скинула льняной пиджачок, тщательно вытерлась влажными салфетками. Подруга морщилась и недовольно косилась. Её молчание почему-то тревожило не меньше найденного телефона. Каташа впервые с момента, когда они приехали к бассейну, разлепила будто смёрзшиеся губы:
- Настя... Говоришь, тело было повреждено? А как?
- Тьфу! Не знай я тебя три года, подумала бы, что сумасшедшая.
Каташа еле сдержала смешок.
- Какая сейчас разница? Ты лучше объясни, что привело тебя к сливу. Со стороны посмотреть - ты точно знала, где и что искать. Прямо экстрасенс! Не хочешь попробовать себя на телевидении? У меня знакомый есть...
- Настя! Отвечай: какие повреждения были на трупе?
- Да не было их, не было! Всё? Или ещё вопросы будут, стервятница ты моя? А может, ещё мусорную свалку обследуем? Вдруг где-нибудь труп завалялся?
- Успокойся. Что ещё знаешь? Следы, оставленные животными, были? - спросила Каташа монотонно, стараясь остудить гнев подруги. - Настя, это не просто любопытство. Моё горе... оно даёт возможность видеть.
- И кого же ты увидела? - уже беззлобно спросила Настя. - Преступника? Смерть несчастной малышки? Ну, говори же!
- Человека... Он стоял над телом. И руки красные...
Настя остановила машину. Потом снова взялась за ключи зажигания.
- Поехали к Семёнову. Мой знакомый...
- Он следователь?
- Был. Сейчас у него своя контора. Надёжный мужик. За день нашёл надувной бассейн, который утащили с нашего участка.
- Настя, хватит придуриваться.
- Я серьёзно. Проконсультируемся, что делать с телефоном. Расскажешь о своём видении. В полицию ведь бесполезно обращаться: там с реальными фактами не всегда работают, а тут всего лишь глюки.
- Глюки... Настя, это со стороны глюки. А для меня - жизнь в кошмаре. Где бы ни была, что бы ни делала - в любой момент может раздаться: "Мама, где ты?" За три года что только не пробовала: и телефоны меняла, и без трубки пыталась обойтись, и лечилась... Сегодня первый раз проверила...
- Ну, сейчас всё проверят. Семёнов дотошный. Не могу рассказать, каким людям он помог. И в чём.
Возле агентства их встретил невысокий сухощавый мужчина неопределённого возраста - от тридцатника до полтинника. Судя по тому, как он взял Настю под локоток, их отношения выходили за рамки простого знакомства. Плевать. Лишь бы помогли.
В странном кабинете без окон Каташа рассказала почти всё. Настя захлюпала носом и уткнулась её в плечо. Семёнов выслушал бесстрастно и не задал ни одного вопроса, сказал, что заедет к ней домой завтра. Оба телефона оставил у себя. Прощаясь, посмотрел так отсутствующе, что Каташа испугалась: не поверил ни одному слову. Но в машине Настя развеяла тревогу. Чем равнодушнее Семёнов, тем яростнее действует. Интимные подробности, охотно выболтанные подругой, Каташа предпочла пропустить мимо ушей.
Рудик, к безмерному удивлению жены, оказался дома. Правда, на журнальном столике возвышалась гора документов.
- Из каких краёв, странница? - спросил тревожно и досадливо, разглядывая ноги Каташи и скомканный грязный пиджак.
В вопросе чувствовалось ещё что-то. Вроде попусту он задан, ибо мужу известно, где она была. Странно это: и раннее возвращение, и тон... Последнее время Рудик поражал странностями. Стоя под душем, Каташа вспоминала.
После выписки из больницы и спешного переезда муж принёс ей телефон. Спустя какое-то время звонок из ниоткуда раздался в первый раз. Только после длительного лечения Каташа смирилась с тем, что это случайность, и её маленькая Анютка не разыскивает мать в темноте. На Новый год, первый праздник без ёлки и горы подарков для маленькой девочки, друзья мужа подарили трубку в корпусе авторского дизайна. А после Рождества она бросилась от плиты, в тапочках и халате, сквозь снегопад - ведь ребёнок звал маму. И так три раза. На днях - шестой подаренный телефон. Кто-то целился в больное сознание, в раненую душу. Срывал коросту с затянувшейся раны. Муж? Не смог простить, что дочь и его мать погибли, а Каташа жива? Или всё же есть у неё способность услышать чью-то предсмертную мольбу? Женщина села в ванну и не перестала слышать шум водяных струй, стук, а затем и удары в дверь.
- Катарина! Очнись же! - муж тряс её за плечи.
Чудак, хоть бы душ отключил. Мокрый весь. Догадался наконец - потоки прекратились. Встревожен? Или делает вид?
- Я устала. Ты ведь не знаешь: сегодня ещё звонок был. Такой же.
- Новости, как же. Я потому и дома, что из полиции сообщили. Сама-то в курсе, что там давно моё заявление о телефонном терроризме лежит? Пугает тебя кто-то. Мне сразу сообщили, как только ты к ним обратилась.
- А если не пугает? Если я сошла с ума только в том, что рассказала об этих звонках? Тебе, врачу, полицейским... Вы ведь...
- Давай помогу вытереться. Ты ещё Насте этой рассказала, так? Нашла благодарную слушательницу и безотказную помощницу. С ней вы всё выясните, всех на чистую воду выведете. Вот уж кому от безделья в лечебнице не мешает отдохнуть, так ей.
Рудька не дал надеть халат, прямо в громадном банном полотенце устроил жену в постели. Укрыл одеялом, напомнил о таблетках. Вышел, закрыв дверь. Отгородил от мира. Каташа спрятала красный и белый кругляшики под матрац. Стала размышлять: стоит ли говорить о визите к детективу, о своём видении?.. Или уж лучше сразу - на ту сторону?..
Звонок, что ли? Каташа открыла глаза. Приснилось. Утренняя радостная тишина: Рудька уже ушёл, мобильник остался у Семёнова. И снова... К счастью, домофон. Кого там принесло с утра пораньше? Анастасию, кого же ещё.
Подруга захлебнулась возмущением: твой позвонил моему, мой обнаглел и наорал, запретил тревожить больную женщину, ключи от машины арестованы, сам пусть лечится, ты тоже хороша...
Каташа по привычке прикрыла глаза и постаралась не слушать. Дождалась, когда трещотка умолкнет, переводя дух, и спросила:
- Про Семёнова упоминала?
- Нет...
- Вот и я - нет. Это главное. Присядь на минутку. Скажи честно: почему мне помогаешь? До... в общем, раньше всё было по-другому. Теперь я совсем одна. Нестрашно, привыкла. Рудик увёз сюда, думал время вспять повернуть. Только ничего не меняется.
- Вон оно что... Меня тоже в чём-то подозреваешь?
- Помилуй, какое подозрение... Говорю же, я совсем одна...
- Не только ты. Все одиноки до такой степени, что когда проявляешь участие, тебе не верят.
- Прости.
В прихожей гугукнул стационарный телефон, Каташа хотела было встать, но подруга опередила. Обиженный рот улыбнулся до ушей. Мявкнула что-то в трубку, повесила её и бросилась к Каташе:
- Семёнов сюда едет. Нарыл чего-то.
Ожидание показалось долгим, несмотря на щебет подруги и попытки растормошить Каташу.
Настя открыла детективу дверь. Недолгая возня и хихиканье. Потом под руку ввалилась с ним в комнату, сияя, как лампочка. И Семёнов был оживлён и весел. Каташе стало совсем тошно.
- Вот, девчата, почитайте на досуге.
На столик легла увесистая папка с разноцветными закладками. Каташа перевела дух: необычное в их кругу слово "девчата" словно сократило какую-то дистанцию между ней и сыщиком.
- Здесь много всего о невероятных случаях, связанных с мобильниками. И голоса с того света, и сталинские советы бухгалтеру молочного завода. Есть даже распоряжение Дзержинского насчёт места для будущей автомойки.
Каташа отдёрнула руку от папки и с неприязнью спросила:
- Стоило ли трудиться?
- Не обижайтесь, Катарина Артуровна. Сведения для вас - в конце, на закладке подписано. Но не поленитесь пролистать с самого начала.
- Чаю или кофе? - Каташа вспомнила об обязанностях хозяйки и натянуто улыбнулась, скрывая возобновившуюся дрожь, пока ещё незаметную для других.
За сервировку почему-то взялась Настя. Носилась из кухни в комнату, стрекотала о какой-то чепухе. Наконец уселась. Семёнов снова стал самим собой - бесстрастным и безликим. Суховато начал:
- Сначала о вчерашнем звонке. Мы обратились в компанию и выяснили, что он был принят вашим аппаратом в девять тридцать утра. Известно, с какого телефона он поступил.
- С какого? - едва шевеля губами, спросила Каташа.
- Вот номер и распечатка сообщения, - Семёнов протянул бумагу, но женщина непонимающе глядела на детектива.
Настя ойкнула.
- Это номер вашего мужа, не так ли? Предполагаю, что и предыдущие звонки были с его телефона. Они ведь всегда поступали, когда его не было дома?
- Да... Но почему?..
- Мы это сейчас выясним, - сказал Семёнов.
Послышалось лязганье дверного замка, и в комнату ворвался Рудик. Растерянно глянул на жену и детектива. Настю предпочёл не заметить. Подошёл было к Каташе, но сел на диван. Опустил голову.
- Рудольф... Почему?..
- Позволю себе ответить за вашего супруга. Вчера он напоминал вам о таблетках. Просил не готовить мясного к обеду.
- Но... я не говорила с... мужем до обеда...
- Не говорили. Но звонок приняли. Муж сказал вам именно то, что есть в распечатке.
- А ребёнок?..
Рудик закрыл лицо ладонями. Настя подобралась, точно приготовилась прыгнуть.
- Катарина Артуровна, вы должны понять: вы слышите то, что хотите. Совсем не то, что сказано на самом деле. Ваше сознание...
- Ну нет! Да вы готовы полмира в сумасшедшие записать! Каташа... да она!..- пошла в наступление Настя. - Сговорился с Рудольфом, что ли? А как ты объяснишь то, что она телефон погибшего ребёнка нашла?
- Рудольф Сергеевич сейчас нам расскажет. Так ведь? - чуть громче змеиного шипения сказал детектив.
- Катарина... - начал Рудик, но надолго замолчал. Настя резко шлёпнула перед ним свою чашку с чаем. Потом мужчина продолжил: - Каташа, родная... врач советовал рассказать тебе всё, но я не решился. После первого звонка... я вечером пришёл домой, тебя нет. Соседка сообщила: выбежала твоя жена из дома в халате, глаза безумные. Всю ночь с Павловым по городу ездили, благо лето было. Утром позвонили из участка... Ты твердила про звонок... Вроде Анечка тебя зовёт. Устроил на лечение. И так каждый раз. Звонил тебе, если не отвечала - бросался на поиски. Находил и лечил. Вчера не смог сразу сорваться, попросил соседку, чтобы сообщила, когда из дому выйдешь. Обошлось. Был рад до безумия. Потом узнал, что ты в полицию сигнализировала. Ну, подумал, помогло лечение.
- Всё это складно. До ужаса складно. А как же мобильник-то? В сливном отверстии? - очень громко, так, что Семёнов поморщился, спросила Настя. Рудику и Каташе было не до того. - Как видение - мужик с окровавленными руками?
- Совпадение. Бывают ведь совпадения в жизни? И в мире ином тоже случаются, - весело ответил Семёнов. Встал, согнул руку кренделем и сказал Насте: - Нам пора. Думаю, у супругов есть о чём поговорить наедине.
Рудик подобрался к Каташе, сел у её ног и положил голову на колени жене.
Женщина молчала, глядя широко раскрытыми глазами в одну точку на стене.
Настя почувствовала, что Семёнов прямо тащит её от подъезда, словно опасается, что она вернётся в квартиру подруги.
- Всё равно не поверю, что Каташа сумасшедшая и все эти звонки только в её больном мозгу.
- Не веришь? Вина Рузановой настолько огромна, что эти звонки для неё - настоящее спасение от правды.
- Какая вина? О чём ты?
- Не маршрутка попала в аварию. Машина Рузановых. А за рулём была Катарина.
Каташа дождалась, пока Рудик заснёт, выпив на ночь сока, в котором растворились две таблетки из подматрасного запаса. Плечо словно стянуло коркой: на нём засохли слёзы мужа. Но в ванну не хотелось, и женщина устроилась на кухне с чашкой кофе и папкой, оставленной детективом. В свете люстры ярко пылал "ведьмин сад" на занавесках, мягко скользили странички в мультифорах, а крепкий кофе делал мысли чёткими и ясными.
Вот как бывает: мозг умерших реагирует на мобильные звонки всплеском электрической активности. Подтверждено энцефалограммами в клиниках. Кроме того, через некоторое время в безжизненном теле вновь возникают электрические импульсы. Если их фиксируют приборы, то могут принять и люди. Не все, конечно...
Она умирала дважды. Первый раз - когда выбросило через лобовое стекло. Второй - когда увидела, как вспыхнула машина, в которой остались Анютка с бабушкой. Вот и стала вроде посредника между теми, кто уходит... на ту сторону. Ничего пока не вышло. Пять раз не нашла источник сигнала. Шестая девочка была ещё жива, бледные губы успели несколько раз шевельнуться, пока зрачки не стали широкими и не застыли. Может, смогла помочь, если бы не Рудик. Примчался следом, разорался. Испугался чего-то. Нет, ей с ним не по пути. Теперь у неё одна задача - быть на связи.
К последней странице был прикреплёна записка. Номер Семёнова и очень интересное предложение о сотрудничестве. Каташа захлопнула папку, потушила свет. Сквозь "сад" рвалось утро. Нужно начинать новый день.