Аннотация: Рунгерд Яна. Роман "На Другой стороне Дороги", часть "Жизнь первая. Альрик".
Реза седьмая Данная статья является упражнением в той же степени, в какой роман Яны Рунгерд - одним из опытов создания собственного мира. Автор ставит задачу: проанализировать элементы текста, определить их целесообразность и степень выразительности, оценить художественное решение Яны Рунгерд в написании фэнтези.
Глава полностью соответствует жанру классической героической фэнтези. В ней чётко прослеживаются причинно-следственные связи между событиями; в целом, обозначены время и пространство, а также имеется концептуальная информация. О мире можно довольно много узнать, не читая весь роман, хотя факты из прошлого кронии и ГГ подаются в строго умеренных дозах. Мы узнаём, что Золотая Крония находится в Огненных землях, что страна в упадке из-за династической борьбы. Действия людей поддерживают веды, то есть маги. Есть Свет и Тьма, представленные ведами и ведами-отступниками. Соответственно первые подчиняют сверхвозможности нравственным законам, вторые действуют вне этических схем и принципов, руководствуясь тёмными сторонами человеческой натуры. Есть Зелёная Гавань, где обучаются веды и, похоже, отпрыски знати, есть остров, откуда бывшие изгои - веды-отступники - шагнули в качестве агрессоров. Временный перевес тёмных сил вызывает падение династии, заставляет ГГ балансировать на грани жизни и смерти. Альрик восстанавливается после покушения, в результате которого погибли его родственники, принимает решение кардинально изменить свою жизнь, посвятив её мести.
Пространственно-временная организация текста, несмотря на поверхностность, гармонична по отношению к содержательной части, то есть событиям и изменению состояния ГГ. Время - период после потрясений государственного переворота, "междусезонье" крупных событий, промежуток конца зимы и начала весны. Пространство - убежище в доме купца Аудульва в укромном месте. Полноценную и полнокровную картину помогли бы создать детали, лишённые путаницы (время обозначено как "восьмина", "восьма"), а природные изменения могли быть менее скупыми и более выразительными.
Композиция очень чёткая, соответствует изменениям внешнего и внутреннего мира как ГГ, так и художественной реальности в целом. Композиционные элементы поддерживаются крепкой логикой, события последовательные и непротиворечивые. Сначала мы видим ГГ изнутри, в состоянии после покушения; затем процесс "возрождения" через преодоление трудностей и получения новых знаний; и, наконец, главный выбор, который определит дальнейшее развитие действия за пределами главы. Внешний мир тоже обретает стабильность: к власти приходит человек, который может поддержать функционирование разрушенного государства. Однако непонятно, как Алинаро сделает это при наличии в союзниках веда-отступника, который помог ему прийти к власти. То, что дальнейшие действия мага пойдут на пользу народу, вызывает сомнения. Гораздо логичнее предположить, что мир, оказавшийся в руках честолюбца и служителя Тьмы, окончательно будет разрушен. И очень странно, что этого не понимает ГГ и его мудрый друг Аудульф. Кроме того, некий диссонанс в логику созданного мира вносят акценты на разумности и знании государственных проблем злодеем Алинаро, на его способности поднять из разрухи страну: а может, он изначально был уместнее у власти, чем его предшественник. Драматизм повествования нарастает от начала главы к её финалу, поддерживается "тремя китами", указанными выше: преодоление, новое знание, выбор - и подводит развитие действия к кульминации, то есть к решению покинуть прошлое в образе совершенно другой личности.
Сюжетообразующий конфликт создаётся противоречием между индивидуальным и общим, страстью (желанием отомстить) и долгом (сохранить прежнее государство). ГГ приходит к выводу, что его место в мире будет зависеть не от традиции и политики, а от его личностной сути, которую пока определяет месть.
Сюжетная линия (применительно к главе) является линейной, о прошлых событиях становится известно из диалогов. Это придаёт повествованию "крепость", "устойчивость", но лишает выразительности: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Так гибельный Горячий ветер, трижды упоминаемый, остаётся лишь информацией в начале главы, которая похожа на бред раненого. Упоминается "мёртвое время", но не поясняется, что это такое. Больше внимания уделяется фактам о подлом и вероломном поведении представителей конкурирующей династии, о котором мы узнаём опять же со слов персонажей. Движение сюжета реализуется в нескольких крупных сценах, чётко прописанных. Однако полное отсутствие мизансцен создаёт впечатление о каком-то зависании в пространстве, делает действие "незрелищным", неполным. Если бы автор деталями создал мизансцены, то повествование стало бы намного ярче, Динамические и статические сцены правильно чередуются, что обеспечивает лёгкое и осмысленное прочтение. Единственная шероховатость - сцена Герд/Ингерон и Ингерон/Альрик. Непонятно, почему разговор о душе ГГ происходит сначала между Ингероном и Герд, а затем между Альриком и Ингероном. Информация неоправданно дублируется, действие "зависает" и становится неинтересным.
Персонажи главы вызывают неоднозначное впечатление. С одной стороны, заметна их чёткая иерархия в художественном мире: "герой", "наставник", "друг", оставшийся за рамками главы "враг", то есть имеется оправданная замыслом и жанром логика. Особая "многослойность" в эпической фэнтези и не требуется. Конфликтные импульсы, своеобразную "разность потенциалов" имеют Альрик, Ингерон, Аудульв. Этого вполне хватает для развития действия, однако создаётся впечатление какой-то недостаточной "раскрученности", яркости и жизненности героев. Может быть, причина в выбранной точке зрения "всеведущего автора", который просто не использовал на всю мощь возможности характеров, не отразил их грани в деталях, не дал полного "аналитического комментария".
Наиболее прописан ГГ - Альрик, временно умерший для мира кронин. Живым образ делает борьба внешних и внутренних мотивов: согласно традиции, он должен бороться за престол; следуя направленности характера, он должен перейти на другую ступень личностного роста, стать другим человеком, носить другое имя. А вот цель изменений - всего лишь месть. А почему Альрик не жертвует местью ради главного - постижения сути мироздания и своего места в нём? ГГ вызывает симпатию упорством в физической реабилитации. Это говорит не о развитом инстинкте самосохранения, а силе и цельности натуры. Размышления Альрика по проблемам, которые будут указаны ниже, подкрепляют "героическую" составляющую созданного Яной Рунгерд характера. Однако пренебрежение автора романа к художественной детали лишает образ эмоциональной силы, сводит на нет заложенный в нём потенциал. Позвольте объяснить читательские впечатления: при чтении все новые для меня герои, находясь в одинаковых условиях - я о них ничего не знаю - вызывают разный интерес. Теоретически главный герой должен затмить всех не только сюжетно и сценически, но и эмоционально. ГГ мне показался менее интересен, чем Ингерон.
В Аудульве преданность поверженной династии и верность традициям, доброта соседствуют с рационализмом. Он действует, балансируя на грани осознанной необходимости - смириться с победой узурпатора, присягнуть ему - и деятельной доброты. Это ярко отражается в эмоциональных репликах персонажа, однако отсутствие борьбы между двумя разнонаправленными мотивами опять же не дают ему стать по-настоящему живым.
Очень интересным показался Ингерон. Трагедия Альрика - потеря семьи и трона - бледнеет при сравнении с поистине драматическими событиями его жизни: он сын охранительницы, которая вынуждена отказаться от ребёнка, поскольку её предназначение по традиции несовместимо с ролью матери. Он вед, не прошедший Посвящения, поскольку помешала какая-то случайность. Он подвергся магической атаке, но выжил и теперь напоминает пятидесятилетнего мужчину при истинном двадцатипятилетнем возрасте. Ингерон добровольно, вне ритуала, принимает на себя обязательства: он и не присягнувший, и не отступник. Это воспринимается как загадка, которая может разрешиться самым непредсказуемым образом. По сравнению с Альриком, Аудульвом и Ингероном женский персонаж - Герд - кажется абсолютно картонным, невыразительным.
Поведение и слова персонажей не всегда психологически достоверны, особенно этим грешат сцены с участием Герд. Почему Ингерон смущается, дотронувшись "до ямки возле ключиц" женщины? Он вед, маг и целитель, для которого тело человека - всего лишь объект забот. Он обладает особым статусом, который возвышает его над другими людьми. Похоже, что он либо влюблён в Герд, либо обладает дикой подростковой закомплексованностью и весь во власти детских эмоций. Как-то несовместим этот жест и переживания с представлениями о герое. Ту же недостоверность можно заметить в описании состояния ГГ: Герд возится с младенцем, и Альрику "...не надоедала эта картина, такой она была мирной и спокойной. С каждым удлиняющимся днём Альрик чувствовал, как на него давит чувство вины..." Мир и спокойствие и тяжесть вины как-то нейтрализуют друг друга. Далее пойдёт речь о сильных чувствах, о страсти: "...Он каждый раз переживал их (родных) смерть заново. Альрик проклинал себя за то, что не мечтает вернуть престол своему роду. Нет, в его душе было только желание отомстить" Не удаётся прочувствовать вместе с героем заново пережитую смерть, проклятия, ощутить желание бросить всё ради мести. Мало ли что автор наговорит, читателю не видно, как терзается ГГ.
Действие главы определено взаимопроникающими проблемами, что является несомненным плюсом повествования. 1) Преодоление. Художественное решение не несёт ничего нового: работа над собой, помощь друзей, компенсация исчезнувшего дара волевыми усилиями. Читать про это неинтересно. 2) Власть и человек. Снова стандартно: есть право на власть, но нет возможности его реализовать. ГГ отказывается от власти, принадлежащей ему по праву родства в угоду личному чувству: "Альрик не чувствовал в себе стремления положить всё, что у него было, ради такой цели". 3) Дар и индивид. ГГ демонстрирует сильную позицию: магические способности - лишь дополнение к действительности; с их исчезновением мир не рушится. ГГ собирается заняться самоопределением, а не поиском возможностей или борьбой за утраченное. Это вызывает симпатию и уважение. Показались интересными сведения об использовании дара с "тёмными" целями, которые мы получаем из рассказов Ингерона. 4) Индивидуальное и общее. ГГ интуитивно находит правильный выход: гармонии не будет никогда, путь человека сопряжён с жертвами. Чем пренебречь, чему посвятить жизнь - эти вопросы может решать только сам индивид. 5) Выбор. 6) Запрет. Это связано с Ингероном: оказывается, и присягнувшие веды недовольны существующими ограничениями. В главе нет и намёка на решение этой проблемы. 7) Преображение. В главе данная проблема только намечена, но ею создаётся интрига, побуждающая прочитать роман целиком.
Проблематика потенциально связана с генеральным конфликтом, которого в главе нет, но который должен быть по определению в романе-фэнтези - противостоянием Света и Тьмы. Сами по себе две стороны мира, светлая и тёмная, не несут ни зла, ни добра, и лишь их отражение в поступках героев приобретает значимую качественную характеристику. В главе Тьма представлена ведами-отступниками, преступающим ограничительные нормы. И как следствие - перемены судьбе народа и государства. "Жажда власти. Власти, которая под запретом для веда, принесшего клятву. И готовность идти до последнего, чтобы её обрести", "любой обученный вед, не принесший клятву, сильнее того, кто ограничил себя". Так вед-отступник Маазрин Ингири при помощи магии - Горячего ветра - помогает свершению династического переворота. Неслучайно ритуалы отступников имеют основу - "отрицание человеческого... У них нет чувств, стремлений, слабостей". Однако художественное решение замыкается на человеческих качествах. А люди-то разве не бывают "недочеловеками"? Показалось, что этика мира нуждается в доработке, по крайней мере, в этой главе.
Таким образом, можно сделать вывод, что фэнтезийный мир создан достаточно полно и добротно.
Самая слабая сторона повествования - речь. Очень мало удачных моментов. Например, привлекает сравнение - "Он сосредоточен на себе - будто несёт полную чашу и боится её расплескать". Эффектна деталь - "Чёрные от боли и ненависти глаза". Сразу чувствуется, когда автор отбирает лексические и синтаксические средства для передачи состояний. Повествование становится ритмичным, взволнованным. Очень понравился момент: предложения передают динамику, а потом следуют парцеллированные нераспространённые предложения: "И сопротивлялся из последних сил, цеплялся за что-то, стараясь удержаться... вихрь унёсся дальше, оставив израненный дух в покое. Стало тихо. И темно".
К общим недостаткам можно отнести тяжеловесный синтаксис, затрудняющий восприятие и разрушающий картину: "Ощущение, что он остался единственным человеком на свете, порождённое тишиной, быстро прошло". На двенадцать слов два предиката и один полупредикат; определяемое слово и определение мало того что далеко друг от друга находятся, так ещё разрываются придаточным предложением. Крайне неумело создаётся градация-климакс: "Он снова увидел вихрь цвета красной глины, сметающий всё на своём пути, вырывающий души из тела, унесший всех, кого он любил..." Если же не было цели нагнетания ощущений, то было бы проще и эффективнее разделить на отдельные предложения, превратив определения в сказуемые. Кроме того, не соблюдается единство времени и залога причастий в роли однородных определений. Достаточно много случаев неточного словоупотребления. Например, в предложении: "Вырвав по-живому часть его, вихрь унёсся дальше..." "Резать по живому" - фразеологизм, и в данном случае замена слова лично мне кажется ошибочной. Более точным было бы нечто вроде "Из него, живого и чувствующего боль, вырвали..." Иногда слова собраны в предложения таким образом, что смысл не сразу доходит и помогает лишь контекст: "Либо Альрик их прячет..., либо его разум прячется от горя, просто не вспоминая о нём". Разум не вспоминает об Альрике? О_о Или "Хорошо, что он много времени проводит со своим жеребцом, но этого может оказаться слишком мало". Есть и лексические повторы, и совершенно лишние слова.
Пунктуационное оформление текста ниже всякой критики.
После прочтения можно дать нечто вроде рекомендаций:
1) Явный дар рассказчика сводится на нет крайне неумелой речью. Этого главная проблема текста. Стало быть, создателя бестселлеров и Яну Рунгерд разделяет кропотливая работа по изучению как культуры речи, так средств художественной выразительности.
2) Художественная деталь очень важна для передачи эмоционального состояния героев, создания антуража и мизансцен, в конце концов, для реализации идеи. Пренебрежение ею ведёт к потере художественной значимости текста.
3) Фэнтезийный мир в главе достаточно полон, но отсутствует гармония между содержанием и формой. Возьмём, к примеру, начало главы. "Кронин открыл глаза, потому что на лицо ему упал солнечный луч" - "А потом он почувствовал солнечный луч на лице и открыл глаза". Цель ясна: показать "блуждание" героя между реальностью и бредом, одномоментно дать понятие о прошлом и отразить тяжесть состояния Альрика. Пытается автор совместить экспрессию детали и информативность? Прекрасно. Однако при первом и втором прочтении Горячий ветер в моём восприятии остался только бредом тяжелобольного ГГ. Стоит убрать первое предложение, и авторские цели реализуются в полной мере: исчезнет нелогичное, на мой взгляд, сочетание солнечного луча и кошмара, станет ясной смысловая нагрузка образа. Или графическая передача тяжести состояния ГГ: достаточно было разделить слова отточием один - два раза, и картина была бы ясна. Предложения же в главе выглядят смешно, читатель не сочувствует ГГ.
4) Ряд недочётов: картонность героев, наличие мусора в виде лишнего персонажа или алогизмов, а также психологическая недостоверность - преодолевается только с опытом.
Примечание: роман не был прочитан вследствие крайней нехватки времени. Автор статьи ещё более неопытен в создании фэнтези, поэтому может ошибаться в выводах.