Медленно вгрызался металл в древесную плоть, тупился и ломался. Бессильно падал из усталых рук. Всё ощутимее теплело, работники скидывали одежду. С каждым мигом редел войлок туч и становилось светлее. Всё громче раздавался женский плач и нытьё детей - хотелось есть и пить. Выжили. Но жить дальше было ещё труднее.
Асута не бросилась к детям - укоризненно посмотрела.
- Мамонька! Мы нож нашли!
Женщина прижала к себе Минди. Мальчик вырвался и подбежал к брату:
- Корди, я лепёшку хочу. Молока. Пойдём, поищем.
Ребятишки только сейчас поняли, как голодны. Мать вытащила из мешочка, привязанного к кушаку, раскрошенный хлеб, протянула детям.
- А мне?.. - захныкал малыш.
- Ты уже ел, сынок, - с усталым безразличием ответила женщина.
- Я уже забыл, что ел, - разревелся Минди.
- Возьми, - улыбнулась Рузана .
- Не смей. Терпи, - сказала мать, и ребёнок опустил жадные ручонки. Но глаз от чёрствого куска отвести не смог.
Талька и кузнец подошли к работникам.
- Беда, Хранительница. Всё, что успели из дома захватить, подъели. А тут конца и краю не видно, мужчина кивнул на неглубокие раны в стволах лиственниц. Привели беглецов?
- Привели. Посмотрите, - девушка протянула ножны.
- Ух ты ... Это же не нашей работы?
- Не нашей, - согласился кузнец. - Древняя вещь. Из-за Горы. Ребятишки нашли возле истукана.
- Смекалистые. Как мы раньше не догадались спуститься да посмотреть, чем старожилы Горы порадовать могут.
- Сильно-то не спустишься - снега растаяли, потоки камни ворочают. Да и пар ядовитый дыхание сбивает. Я проверила - вниз нам пути нет.
- А может, у странников-то ... хлеб с собой был? Как без него в дорогу?
- Стало тепло, и вся еда сгнила. Дети сказали - слизь одна. Нужно отправить несколько человек - пусть подберут всё годное для работы - ножи, мечи ... Вот ещё наконечники. Повалим лиственницы, сделаем луки и стрелы.
Кузнец взял нож и вогнал его в ствол. Легко, как в масло. Работа возобновилась. Когда вернулись оживлённые мужчины с находками, все поверили в успех.
Талька отдыхала за валуном. Но не переставала думать о ребячьем приключении. Мир перевернулся, изменился. Рухнули незыблемые основы. Где сейчас духи, которым оказывали почести? Где Хозяйка и Хранитель? Всё разом кануло в ревущую пропасть. Но остались жители долины ... Дети говорили про призрачного странника, который указал им, где можно найти его мешок и нож. Может, сохранилось на Горе что-то от Благословленного Края, где в каждой избе жил дух, который охранял детей, заботился, чтобы опара не вылезла из кадушки. Где Ручей, лес и маленькие поля щедро вознаграждали людей за почести. Где Хозяйка держала в узде ветры, огонь и воды. И Хранители учили с благодарностью брать и с достоинством отдавать. Даже если шла речь о жизни. Девушка тронула тепловатые комочки земли между камнями. Неужели это всё, что осталось от ... Предки всемогущие! Два крохотных листочка на слабом стебельке. Может, это знак: теперь здесь их Край? Но будет ли это место Благословленным ...
Как же мамонька называла эту траву ... Одна сторона кожистая, холодная, другая - мягкая и тёплая. Доля-не-доля... Талька задремала.
Герела отругали. Мать пригрозила, что заставит тесаком с мужиками махать, но заметила радостный блеск в глазах неслуха и отправила доглядывать за маленькими ребятишками. Это было страшное наказание. Мальчик закусил губу, чтобы не разреветься. Надвинул шапку ниже и угрюмо нахохлился в стороне от малышовой возни. Если кто-то начинал хныкать, показывал кулак. При общем визге рычал: "С Горы в пропасть скину!" Дети быстро присмирели и не мешали ему размышлять.
- Герел, Герел! Хватить спать, мы такое придумали! - Рузана потрясла приятеля за плечо.
Мальчик не сразу понял, где он и что делает. Потом подскочил: как подопечные-то? Малыши устали возиться и пытались прилечь.
- Мы хотим в пропасть спуститься. Как Корди в расщелину. Сердцевину Мира посмотреть ...
Герел снял кафтан, накинул на малышей - сами разберётесь, как укрыться - и поспешил за друзьями.
- Сегодня ночью не спи. Как все улягутся, собираемся возле лиственниц. Оттуда спустимся.
- Рузана, ты, наверное, разум в долине позабыла. Какой ночью спуск? Да и не отступится никто, работать, меняя друг друга, будут. Не уйдём отсюда завтра - люди с голоду вскоре помрут.
- Мой разум всегда при мне, - заносчиво ответила девочка. - А ты не забудь фартук и чепец надеть, когда другой раз будешь с малышнёй возиться.
И тут же шлёпнулась от тычка в плечо.
- Не будь ты девкой, ух ... Зашиб бы!
- Все устали. Сегодня точно отдыхать будут, сил нет работать. Это раз. Всё изменилось, Герел. Заметил ли ты: вчера ночью почти так же всё хорошо было видно, как и сейчас. Это два, - невозмутимо сказала Рузана, как если бы не лежала на земле, а над ней не нависал похожий на булыжник кулак приятеля.
- Твоя правда, - неохотно признал мальчик. - Но как мы спустимся? Ни верёвок, ни ножей ...
- Верёвки сделаем. А вот ножи ...
- Рузана, не дури. Из чего совьём ве ...
- Ну хватит, - рывком поднялась девочка. - На Горе ты стал таким же ... как камень.
Подруга выразительно постучала себя по лбу. Герел не разъярился, а наоборот, его глаза заблестели:
- Хорошо.
За день пропало много кушаков, передников. У тех, кто пустился в путь обутым в башмаки и неосторожно выставил их посушиться, исчезли кожаные перевязки. Куда-то делось всё, из чего можно связать длинную и крепкую верёвку.
- Осторожно, не запнитесь, - прошипел Герел. - Разбудим кого - в этот раз высекут.
Рузана и Корди, более хлипкие, чем вожак, скользили на покрытых росой камнях.
- Корди, а в той трещине что гудело? - с трудом удерживая дыхание, шумное от страха, спросила сестра.
- Не знаю. Подумал, что в ушах шумит. Как тогда, зимой. Когда нарыв в ухе мамонька лечила, - отдуваясь, ответил Корди.
Герел пошёл чуть тише, чтобы слышать разговор.
- Интересно, почему Гору так порвало - ступеньками. Помнишь, лёд в озере кололи? Он по-другому разламывался. А ведь камень твёрже льда ...
- Наверное, Гора не вся из камня. Кое-где помягче ... Рузана, ты только никому не говори, - начал мальчик и уткнулся в спину друга, который остановился, чтобы ничего не упустить. - И ты, Герел, тоже не говори ... Я там, внизу, многое умел. Упал, в руке что-то ка-а-ак хрустнет. Ну, подумал, переломался. Как наш Минди, когда с яблони свалился. Больно было, страсть! И тут решил: не маленький, нечего ныть. Целая и сильная у меня рука. А через миг и в самом деле всё прошло. Опёрся на руку - даже не кольнуло. Захотел подняться - будто в спину что-то толкнуло. Только на самом верху стало трудно, еле удержался. А ты, Герел? Что в той трещине чувствовал?
- Ничего. Спустился, подобрал мешок и твои чирки, поднялся ... Так же легко ...
- Как в подвал садовника из городища, - закончила за друга Рузана.
Мальчик нахмурился и подозрительно посмотрел на неё. Но девочка не насмешничала, не припоминала прошлые делишки неслуха и проказника. Она размышляла:
- Защитница Талька говорила, что мир изменился. Где была смерть, теперь жизнь.
- Когда Талька такое говорила? - удивился Герел.
Братишка Корди засмеялся:
- Герел, помнишь огромную болотную пасть, которая нас чуть было не заглотила? А наша Рузана - огромное ухо ... Всё услышит.
Девочка не обратила внимания на подначивания брата и продолжила:
- Сила, на которой держался Благословленный край, наверное, сейчас внутри Горы. А может, когда-то из неё к нам пришла. Только досталась Хранителям. А сейчас каждый может взять её. Вот ты, Корди, в расщелину свалился. Мог бы убиться. Но остался целым. Выбрался - и опять прежний.
- А я? - обиделся Герел. - Мне-то почему этой силы не досталось?.. Хватит болтать, спускаться нужно.
Туман глушил звуки, застилал глаза. Из бездны исходило красноватое свечение, но его гасила водяная взвесь. Дети обвязали верёвкой остроконечный выступ, напоминающий трубу, и заспорили, кому первому погрузиться в гигантский провал. Решили, что спуск начнёт Герел. Еле договорились о сигналах, затвердили их на память. Макушка Герела скрылась за краем пропасти.
Мальчик без труда перебирал узлы, выискивая, куда бы поставить ногу при толчке. Очень скоро сапоги заболтались в пустоте: самодельная верёвка кончилась. Немного повыше он заметил чёрное углубление среди выступов. Подтянулся. Раскачался и обеими ногами встал на твердь. Чуть было не потерял равновесие, но справился. Мотнул верёвку три раза: он цел-невредим. Глаза быстро привыкли к темноте. В довольно большой нише тренькала о камень тоненькая струйка. Мальчик подошёл к углублению-чаше, сотворённой самой Горой, и напился воды - тепловатой, с привкусом смолы. Во рту потом долго держалась горечь. Ноздри щекотал слабый, но раздражающий запах.
Герел присел на корточки возле стены. Усталости от спуска не было, но каждую клеточку тела заполнила истома. Он немного отдохнёт, а потом дёрнет за верёвку четыре раза - сюда, друзья!
Черноволосый охотник мечтательно смотрел на игру бликов на вершине Горы. Нет, солнечные лучи никогда не касались слепящей поверхности снегов. Их отталкивала сила, противоположная животворящей солнечной ярости. Охотник чувствовал зов этой силы - поток бурлящей энергии среди застоя обыденных забот.
Герел помнил этого охотника, знал его мысли и хотел вместе уйти к вершине. Куда-нибудь, но только прочь из клетки, которая зовётся Благословленным Краем.
- Батюшка, ты меня слышишь? - теребил охотника за руку подросток.
Смоляная копна коротко стриженных волос, серые, как зимний беличий мех, глаза. Герелу даже смешно стало: все думают, что это мальчишка. На самом деле - десятилетняя девка, упрямая и проказливая. Не хочет растить косу и носить расшитую рубашку.
- Слышу, слышу. Эх, кабы подняться повыше да глянуть на всё с высоты ...
- А меня с собой возьмёшь? Тоже хочу - с высоты ...
Герел рассердился: вот же глупые, на Горе смерть. А отец-то каков: сам в никуда собирается, да ещё девчонку разговорами прельщает.
- Не могу, мала ты ещё, дочка.
- На охоту же брал? Я стрелы поднимала.
- Нет, это не на зайцев охотиться. Тут впору самому, как стрела, лететь ... Уйду я. А ты не горюй, мать слушайся. Вырастешь, выходи за охотника.
- Батюшка, возьми с собой ...
- Нет! - оборвал ребёнка мужчина и быстро пошёл вперёд.
- ... добром прошу, - сказала девочка тёмному лесу, высокой Горе и белым снегам на вершине. - А не возьмёшь, всё равно за тобой пойду.
Герел даже подскочил: как можно не думать о дочери? Ведь ясно, что она за отцом отправится. И оба погибнут ... Хотел крикнуть, но очертания леса и маленький силуэт растаяли, растворились в красноватом сумраке ...
Мальчик очнулся. В проёме дёргалась верёвка. Кто-то из друзей устал ждать, заподозрил неладное и решил спуститься. Герелу захотелось, чтобы это была Рузана. Отчаянная девчонка любит всякие чудеса и сумеет объяснить, почему он сошёл с ума и надолго ли это. Ну что за дела - услышать у себя в голове чужие мысли?!
У верхней части входа в нишу взбрыкнули Рузанины чирки. Мальчик подтянул верёвку, поймал подругу, втянул. Девочка обхватила его за плечи и не сразу отпустила:
- Герел ... Мы подумали ... Хвала Предкам, не допустили ...
- Надоели твои Предки. Что подумали?
- Да ничего, - подруга быстро пришла в себя. - Договорились же верёвкой сигналить. А ты ... Корди в провал свесился и тебе орал, чтобы откликнулся. Еле остановила. Услышат - высекут. Почему молчал?
- Рузана, тут такое ... Пообещай, что никому не расскажешь.
После таких слов девочка могла примириться с чем угодно. Она приготовилась слушать:
- Говори, да побыстрее и поподробнее.
- Рузана, мне почудилось, что меня много ... То есть я не только я, но и другие люди ...
Подруга так захохотала, что у Герела загудело в ушах. Он сморгнул влагу нечаянной обиды и просительно протянул:
- Не знаю, почему так получается. У расщелины-то, помнишь? Корди говорил, что стал очень умелым. А я каким был, таким и остался. Сейчас вспомнил: на дне что-то видел. Вроде как мелькнул какой-то человек сбоку, у стенки трещины. Но я спиной повернулся, вещи собрал и полез наверх.
- Герел ... тебе понадобился целый день, чтобы вспомнить? Ты повернулся спиной к видению, которое вызвала твоя сила? Ты даже не заметил её ... Что с тобой, Герел? Прости, если ... Герел!
Мальчик зажал уши и закачался из стороны в сторону. Теперь и Рузана заметила ровное, тихое гудение. Оно не помешало, и девочка, подхватив друга, который повалился прямо на неё, осторожно опустила в каменную крошку. Вытащила из кармана косынку, намочила в воде и отёрла бледное до синевы лицо.
- Ну-ка, вылезай, - сказал охотник, глядя на валун, похожий кадушку для капусты. - Думала, что не замечу?
За камнем кто-то ворохнулся и затих.
- Решила, что охотника можно обмануть? Я даже тень за спиной чую. Вылезай, дочь. Будем думать, как быть дальше.
Показалась голова в мохнатой шапке. Обидчиво шмыгнул синий от мороза нос, покосились на отца слезящиеся глаза.
- Назад пути нет. Иди ко мне. Поговорим, заночуем в снегу. А поутру в путь двинемся. Видно, это судьба - вместе нам странниками стать. Переживал я, что сына после себя не оставил. Зачем парень, когда у меня такая дочь.
Вскипел снег маленькими бурунами - это дитя к батюшке бросилось.
Отрыли ямину в мощных сугробах между скалистыми уступами, накрылись овечьими шкурами.
- Вот, держи, дочка, - сказал охотник, - если со мной что случится, откроешь.
- А что случится-то? Ни зверя, ни лихого человека. Вот было бы здорово, если б других странников встретить.
- Звери и люди не страшны. Главная опасность - сама Гора. Никто не знает, кого она погубит, а кого пропустит. Хотя ... в мешочке, который я тебе дал, есть кое-что ... Может быть, ты жива останешься.
- Ещё летом... - начал отец, и сам увидел чудный мир, который оставил: охряной берег Ручья, могучий лес, цветистую россыпь ярких венчиков в лоснящейся траве. И с отчаянием подумал, что забыть Благословленный Край не сможет ...
... Он с детства любил приходить сюда. В последнее время зачастил. Западнёй показалась изба, а хозяйство - ярмом, которое на быков надевают. Томило что-то, тянуло из села, где он считался самым удачливым.
- Любят тебя Предки, - сказали люди, когда, израненный, приволок шкуру зверя-шатуна, который не заснул зимой и рвал зазря в лесу оленей.
- Любит тебя Хозяйка, - заметили старики, когда вокруг него погасло кольцо лесного пожара, случившегося от небесного огня.
А он скучал.
Что за птица такая? Перо пёстрое, грудь с зелёным отливом. Голова на длинной шее бессильно свесилась. Крылья по песку распростёрты. Натянул лук, выпустил стрелу - зачем твари мучиться. Из-за Горы, наверное ... Вырвать радужных перьев из хвоста на радость дочке ...
Под мёртвой тушкой что-то сверкнуло. Как солнечный луч в просвет между тучами. Вот это находка!
Камешек прозрачен, как слеза. Но полыхал так, что смотреть больно. Уж не Вечный ли лёд принесла эта странная птица? По поверьям, такой камень может тайны самой Горы открыть. Подарит удачу. А если на ярмарке продать - так ещё и богатство принесёт. Спрятал за пазуху находку и ушёл. Смутно почувствовал, будто кто-то ему язвительно в спину смеётся, насмешничает ... Но при такой-то находке быстро всё остальное забывается. ...
Из-под овечьей шкуры, наброшенной на голову, в глубокую расщелину капали слёзы. Замерзали на лету. Только один неосторожный шаг в сторону - и ухнул вниз снежный пласт вместе с зазевавшимся ходоком. Ребёнок стоял на четвереньках у самого края пропасти и видел, как алая лужа сереет, покрывается крошащейся коркой. Как кожа становится бурой, расцветают на ней чёрные язвы. Как охотник превращается в истукана, которым числа нет на Горе ...
Когда в Роще Предков готовят кого-нибудь для встречи с ними, на красивое покрывало бросают очень ценные вещи. С которыми не хочется расставаться. Кто чашку с узорами, кто сапоги новые, кто оружие. Неважно, мужчина или женщина, дитя или старец навсегда под покрывалом заснули. А ей что отдать отцу ? Вот кожаный мешочек разве. На ладонь выпала маленькая звёздочка. Красивая. Пусть Предки порадуются, увидев батюшку. В чёрной глотке расщелины сверкнул огонёк.