Не подумайте, дорогие товарищи, что сейчас мы начнём воевать на стороне чистого искусства, утверждать, что наш брат, трудяга-работяга-доходяга, починяющий весь день примусы, имеет право вечерком прочесть что-нибудь этакое - приятно расслабляющее, детектив там, эротику, сюр какой-нибудь. Или захочет пощекотать нервишки трэшем или хоррором. Нет! Мы тоже за то, чтобы он встал в ряды тех, кто сломает свой примус ради индукционной панели, кто очистит свои мысли, как сажу с рук, одним из современных моющих средств. Для этого и пишем, дорогие товарищи! И не беда, что через какую-нибудь сотню лет докажут вред, скажем, для потенции, всяких панелей и средств и завопят: назад, к сохе и оралу! К вере, образу жизни наших предков! Только через них мы сможем вернуть человечество к его первозданному облику! Пусть малость не соответствующему современным эталонам, зато не испорченному цивилизацией.
Мы, дорогие товарищи, хотим выдернуть, как занозу из мягкого места, так называемый идейный долгоегизм. Да, мы хитро поменяли буковки в термине, во избежание повторения анекдотической ситуации: "Не надо, папа, меня бить, я не знал, что жопа есть, а слова такого нету" А долгоегизм, меж тем, приобретает завидную боевитость, вырастая из клопа, который, как известно, пятьдесят лет может не жрать, в этакого монстра, который сам кого хочешь захавает. Давайте же рассмотрим это явление вживую. Вот дискуссия в самиздатовских комментариях.
>Если писатель просто пишет жизнь и обнажает язвы, но не указывает путь к светлому будущему - такое - нельзя!!!
Так возопил честный, умный автор, который наивно полагал, что творцу нужен "указатель". Вовсе нет! Творчество - не конвейерное производство. И никакой ГОСТ ему не нужен. Как "льзя" и "нельзя" заГОСТеневшего критика, можно сказать, классика долгоегизма:
Нельзя. Я так думаю. Я в этом уверена. Жизнь должна становится лучше, ее надо делать лучше. Для того, чтобы она стала лучше, надо что-то делать. Можно ткнуть на плохое и сказать - это плохое! Это тоже сделает жизнь чуточку лучше. Потому что люди будут видеть это плохое и обходить его стороной, не мараясь. Вы не ткнули. Вы даже со смаком описали плохое. Будто оно хорошее. Но у вас нет хорошего, только плохое. Не с чем даже сравнить, чтобы увидеть. Человек все понимает в сравнении. "у вас" имеется в виду в вашем рассказе.
Чувствуете, как обличительный пафос и святая уверенность в своей правоте заменяют элементарную логику? Учитесь, товарищи! Чернышевский с его афоризмом "Прекрасное есть жизнь" нервно курит в сторонке. Вот должна она, жизнь, стать лучше, и баста! Делай что-то! Есть в нашей с вами реальности, прекрасной с точки зрения Чернышевского и недоделанной с позиции долгоегизма, бомжи и бичи, так пусть они в чьём-то рассказе перевоспитаются и станут добрыми, отзывчивыми бизнесменами. На худой конец, писателями, которые будут учить своими произведениями, как из обезьяны стать человеком. И трудиться не нужно: прочёл и стал. В этом смысл слов "делать лучше" применительно к писательскому труду. А также не могите "со смаком", то есть с художественной точностью и максимальной выразительностью, описывать "плохое". Иначе какой-нибудь будущий егэшник примет его за хорошее. Наверное, между долгоегизмом и ЕГЭ есть какая-то чисто астральная связь: правильно ткнул - молодец, ткнул не туда - свободен.
И вообще нам самим хочется возопить: ну скажите, где изображение "хорошего" в целях сравнения с плохим в "Станционном смотрителе", "Шинели", "Ревизоре"? Или классика теперь тоже плоха с точки зрения долгоегизма?
>Повторяюсь: нельзя загонять литературу в жёсткие рамки.
Пытался доказать через метафору своё мнение умный, добрый автор. Так-то у литературы полно рамок: роды, виды, жанры и т. д. И главная - та, что отделяет искусство от любой другой деятельности человеков. А долгоегизм одни рамки отрицает и тут же устанавливает свои, уверяя, что их нет. Да, мудрёно, мы тоже запутались:
Рамок нет вообще, ни мягких, ни жестких. Есть темы, которые выбирает писатель, есть формы, в которых он видит лучшую реализацию своей идеи.
Так и видится, что где-то имеется перечень тем и форм и прилагающихся к ним идей. В виде какого-нибудь циркуляра или требований ГОСТа. В рамочке на стене. А ежели какой-то автор припёрся со своим мировидением, своей болью за человечество и рожденной в творческих муках идеей, то ему от ворот поворот. Свиному рылу не место в калашном ряду! Ах, сказал, что у него есть идея? А каким она пунктом? Нет такого? Значит, нет идеи! Спрашиваете, что делает общую направленность произведения идеей? Как что?!! Изменение жизни к лучшему! "Жить стало лучше, жить стало веселей" (с) Вот если станционный смотритель в сопровождении общественности заселится в богатый дом своей дочери; Башмачкин соберёт и сплотит единомышленников, выйдет на митинг, предъявит требования от лица всех нуждающихся в шинелях, может, и погибнет от произвола властей, но его дело не пропадёт... А Хлестаков отправится солдатом на войну... Ну, вы поняли, что настоящий долгоегизм имеет истоки в великом назначении Литературы:
Я вижу задачу писателя не просто в констатации реальности. Писатель, на мой взгляд, должен не только поднимать проблему, но и показывать путь. Проблемы видят все, все знаю о них, но знать и смотреть на них со стороны, глазами писателя - есть разница! Иначе видится мир, и другие чувства вызывает, и на размышления настраивает.
Так что, отправляясь со своим рассказом туда, где засели представители долгоегизма, позаботьтесь о наличии в тексте Пути. И абсолютно неважно, что этот Путь может оказаться выдумкой, идеей-фикс, фата-морганой, моральным кодексом строителя коммунизма. Или просто недостоверным развитием сюжета. Или взятой из рамки с ГОСТами банальности, противоречащей самой жизни. Главное - чтобы был.
А мы, хлопнув кулаком по ГОСТам, говорим: "...пойдём другим путём" (с) Пусть не с большой буквы, но своим.