Есть такая поговорка: начали за здравие, а кончили - за упокой... У нас вышло всё наоборот. А тем, кто будет плыть к далеким берегам Турции - три полезных совета.
С приятелями, вдохновившие нас на морскую прогулку, встретились мы на перроне железнодорожного вокзала. Поезд Тель-Авив-Хайфа сильно запаздывал. Паша, с серьезным лицом, шутил:
- Не волнуйтесь: если грузовик не застрянет на рельсах и вагончики наши не перевернутся, то на корабль мы успеем. Кстати, вы слышали, что один из израильских кораблей на прошлой неделе чуть не перевернулся у берегов Греции? Всех пассажиров сгрузили на берег и, вместо рейса, они провалялись всю ночь на полу в аэропорту в ожидание самолета...И еще радовались, что спят на полу, а не на дне Средиземного моря, и мелкая рыбешка их не щекочет...
А так как все эти далеко не смешные факты совсем недавно имели место в нашей постоянно экстремальной жизни, то жена моя, не без основания, часто повторяла:
- Если хочешь на ближайшие пять лет сохранить жизнь - надо сидеть дома. Ибо не в Индии, а у нас, в Израиле, на дорогах бесконечные аварии с убитыми и искалеченными. Самолеты падают с неба, поезда сходят с рельс, причем совсем недавно, с многочисленными жертвами. А тут еще и пассажирский лайнер чуть не затонул...
С приятелем моим она не была знакома, так же, как я - с его женой. Посему она на него косо посмотрела, и он навсегда потерял ее расположение. Юмор она любит, но не такой, и настроение у нее покатилось к нулю. Моё - чуть позже, когда я посмел разлить из фляжечки по пару капель виски. Жена моего приятеля Лялечка (надо же: имя такое красивое, а женщина оказалась сварливая) на высокой ноте подняла шум:
- Павлик - сердечник! У него давление высокое! Ему и нюхать нельзя спиртное!
Моя любимая сразу к ней присоединилась. И они дуэтом запели такую знакомую нудную песню, что нам уже по семьдесят, и у них нет никого желания отказываться от нашей пенсии хотя бы до восьмидесяти лет. Лялячка оказалась, ко всему, дамой голосистой, и все женщины в вагоне одновременно наделили нас прямо-таки испепеляющими взглядами, отчего я поперхнулся и окатил сидящую напротив Лялечку янтарными брызгами не одеколоном пахнувшего виски.
- Ну, это уже слишком! - завопила она, утираясь бумажной салфеткой и укатила в конец вагона. Признаться, этому я был несказанно рад, так как теперь уж точно не буду приглашен на ее семидесятилетие ровно через неделю по прибытию в Израиль, о котором она, до этого, не умолкая, трещала.
Вот так, в паршивом настроении, мы прибыли в Хайфу. Стоял конец сентября. Жара, как в Африке. Самое время отплывать в недалекое плавание. Израильский пассажирский лайнер "Рояль - Ирис", как белый лебедь, застыл у причала.
Паспортные дела прошли быстро. Нам разрешили не сдавать в багаж наш чемоданчик. Все шло гладко. Настроение мое исправилось, и мы с женой в приподнятом расположение духа подрулили к трапу. Вот тут-то и произошла осечка. У трапа, вооруженные до зубов, стояли ребята из службы безопасности.
Я, ничего не зная и не предугадывая, упаковал в чемоданчик, прямо на виду, плоскую бутылочку коньяка, сухую колбасу и еще пару деликатесов на один зуб. Чтобы, по старой морской привычке, выпить по рюмочке при поднятии якоря.
Вспомнил я город Лиепаи, когда молодой балтийский матрос Бэр Лурье (не так давно, всего-навсего сорок пять лет тому назад), уходил на рыбацкой малой посудине в открытый океан искать приключения и зарабатывать длинные советские рубли. К отходу я заносил на коробку самое малое, десять бутылок водки. Другие привозили с собой несколько ящиков. А тут - малюсенькая бутылка коньяка водоизмещением всего в 500 миллилитров. И что вы думаете - я слышу: алкоголь и воду на судно заносить нельзя. Или оставляй или выливай. Я начал шуметь, как в девятибалльный шторм, ругаясь нецензурно сразу на четырех языках. Ибо знаю я только два языка: русский - хорошо, и иврит - сносно. А ругаюсь на восьми, и причем виртуозно. Но ничего не помогло. Мне предложили три варианта: оставить бутылку, вылить содержимое или остаться на берегу с бутылкой. Я выбрал интуитивно четвертое. Выливать добро я не мог. Ибо рука могла отсохнуть. Им оставлять - ни за что. Если на то пошло, тут дело принципа. Ищите фраера, да только не меня!
Продолжая громко ругаться, я пересек площадь перед кораблем. В конце площади стояли контейнеры. Там я демонстративно поставил бутылку в щель между двух контейнеров. Пусть, рассудил я, кто найдет - тот и выпьет. Охранники все это время за мной наблюдали. Площадь простреливалась невооруженным глазом.
Наконец мы в каюте. От злости и досады я совсем забыл, что моя сестра буквально в эти минуты проходит паспортный контроль и уже минут через десять будет у трапа. "Эврика!" - воскликнул я, и хорошая мысль осенила меня. Звоню я ей на мобильник и объясняю, где я оставил бутылку.
Сестра все поняла, и вместо трапа продефилировала со своей подругой через всю площадь к контейнерам. Я направлял ее по сотовому телефону. Наконец бутылка была найдена. Я велел сестре заткнуть ее за пояс спереди. Дамочки в ее "золотом" возрасте выглядят солидно, особенно их животы на уровне 9-го месяца. Так что подозрений не вызовет. А живот у моей яркой старушки точно щупать не будут. Сестра моя - женщина колоритная. Ручонки у нее тяжелые. Нрав бешеный. Так что от такой дамочки можно ожидать всего.
Пока сестра искала между контейнеров бутылку, девушка из охраны все-таки не поленилась пересечь площадь и, подойдя к ней, спросила:
- Вы что, ищете бутылку того морячка в тельняшке, который только что тут бушевал?
Но надо знать мою сестру - она одной со мной крови и, не моргнув глазом, ответила:
- Я ищу, где тут можно пописать...
На что представительница безопасности резонно заметила:
- Туалет имеется на корабле.
А сестра ей в ответ:
- Да я как-то на свежем воздухе больше люблю...
Девушке ничего другого не оставалось, как удалиться. Всё же у нас демократия, и писать между контейнеров никому не возбраняется.
Встретил я сестру с радостью и уважением: не уронила честь и достоинство нашей семьи. Дело, конечно, не в бутылке. Дело в принципе: дорожку в море надо обмывать сразу, как только корабль отходит от стенки. А не тогда, когда откроют "дьюти-фри".
А после этого попробуй не верь приметам. Обмыли мы выход в море, и рейс наш прошел великолепно. Море было спокойным. Еды - ешь, пока не лопнешь. Причем, кухня была восточная и очень вкусная, ибо все повара и поварята, а также официантки были, вероятно близкими родственниками китайцев. Стюардессы, все как на подбор - из славного города Одесса. Добрые и отзывчивые девушки. Поэтому второй мой совет: в турне лучше отправляться с приятелем или с родственником. (Недаром пословица гласит: кто же в Тулу едет со своим самоваром?) Команда вся тоже из Одессы, включая капитана. Одним словом, все было на самом высоком уровне.
Алания, куда мы прибыли - красивый современный европейский город. И даже турки там мне показались похожими на латышей, только смуглые. Торговаться с ними надо обязательно, иначе обидишь их. Говорят местные на трех языках: русском, иврите и на своем. Так что пропасть там невозможно. А заблудиться - тем более. Все дороги ведут в порт. Поэтому третий мой совет: если вы выходите в город с компанией, в которой преобладает женское большинство, не надо бояться их сразу потерять. Иначе мало вам не покажется: пока женщины перемерят все кожаные куртки и дубленки в городе - инфаркт вам обеспечен.
Нет ничего идеального. У женщин, естественно, почти нет недостатков, а если и есть, то просто самая малость, не то, что у нас. Один из таких недостатков: желание обойти все магазины и перемерить всё, что можно перемерить. Какое великолепное терпение! Они могут часами, особенно за границей, крутиться перед зеркалом, доводя терпеливых продавцов до синевы. Покупать не обязательно, главное - мерить. И если ты рискнешь зайти с ней в магазин и, потеряв терпение, что-то съязвить, типа:
- Для чего тебе в Израиле дубленка с меховым огромным воротником, никак решила сбежать в Канаду к своему другу детства?
И тогда все! На корабль можешь не возвращаться. Нанесена душевная травма и прощение, в лучшем случае, через месяц. Поэтому, не желая ссориться с женой, я, зайдя во второй магазин ... потерялся. Оставив милых женщин и терпеливого моего приятеля Пашу на их растерзание. Хотя, может быть и нет, есть же такие мужчины, которые любят таскаться по магазинам.
Я же взял такси, и шофер, довольно складно говоривший по-русски, отвез меня за город, где по живописному склону расположились экзотические веранды. Эти веранды представляют из себя как бы отдельные кабинеты под открытым небом. Низкие кушетки служат одновременно для сидения и для массажа, низкие столики под стать кушеткам для еды. Внизу, в одном метре от веранды, журчит мелкая горная речка, в ней водится форель. Ее я заказал с зеленым салатом. Плюс холодное пиво. И райская жизнь на целых два часа окружила меня. Массаж я не описываю - его нужно чувствовать...
Насладившись природой и одиночеством, я вернулся в порт. От базара до порта минут десять надо идти пешком. И надо же, выйдя на финишную прямую, бодрый и не утомленный, я увидел вдалеке как, еле перебирая ногами, тащится знакомая мне компания. Я быстро догнал их. Вежливо забрал пакеты с покупками у своей жены, за что получил от нее благодарный взгляд. Расспрашивать меня, где я пропадал, у нее не было ни сил, ни желания. За тридцать лет совместной жизни она привыкла, что я часто теряюсь. Но почему-то всегда и вовремя нахожусь.
Однако, и вам счастливого плавания на израильских круизных кораблях!