Алексей открыл глаза. Голова раскалывалась. Перед собой он увидел голубое зимнее небо и два десятка глаз немецких солдат, смотревших на него сверху. Лейтенант лежал в кузове грузовика, ехавшего в неизвестном направлении, вокруг сидели немцы и смотрели на него, как на злостного врага, но теперь жалкого и беспомощного.
"Чтож, как желаешь - так и получается... только слегка не так, как хотелось бы... Зачем? Зачем я пошёл к этому грузовику? Хотелось уехать, выбраться к своим... вот и уехал... выбрался... Чёрт! Я уже думал что больше не попаду к этим... зверюгам. Однако, если я ещё жив - значит они не такие уж и звери... а такие же, как я, люди... Плен... страшное слово... больше всего я не хотел оказаться в плену... Я помню, как в нашем полку один вернулся из плена домой, сбежав из поезда, направлявшегося в Германию. Его объявили врагом народа и увезли... на чёрной машине... Потом оссобист сказал нам, что он был завербован "фашистскими собаками" и был отпущен, для шпионажа... Что ж, может так оно и было... Но мне ничего не грозит, если я вернусь! Я же никого не предавал!" - таковы были рассуждения молодого, наивного Лейтенанта.
Грузовик ехал по грунтовой дороге, под колёсами хрустел свежевыпавший снег, все молчали, только молодой немец, сидевший над Алексеем изредка покашливал. Грузовик раскачивало в разные стороны - Русская земля никогда не славилась дорогами. В такой болтанке не очень удобно лежать на холодном деревянном полу, особенно если вокруг находятся одни враги. Лейтенант попробовал подняться и осмотреться, но один из фашистов придавил грудь Лейтенанта прикладом винтовки и помотал головой, мол, лежи не двигайся.
Странно, но Лейтенант уже не боялся. Несколько таких дней, когда жизнь висит над краем пропасти, напрочь убивают всякий страх. Алексей вспомнил Майора и начал понимать, почему тот так безразлично ко всему относился. Майор очень многое повидал в жизни, многое сделал, и закончил свою жизнь более чем достойно, не дав оборваться другой, молодой жизни. Но Майор не мог предполагать, что ещё придётся пережить этому молодому лётчику.
Минут через десять грузовик остановился. Алексей услышал немецкий разговор со стороны кабины, но через несколько секунд движение возобновилось. Теперь над головой проплывали голые ветви деревьев. Ещё через минуту грузовик снова выехал на открытую местность. Тем временем дорога выровнялась - Алексей уже не ощущал спиной тех резких провалов под колёсами.
Лейтенант уже порядочно замёрз, лежа без движения в достаточно лёгкой одежде. К тому же он видел, что немецкие солдаты тоже начинают потихоньку мёрзнуть - ощущался явный недостаток тёплой одежды в немецких рядах.
Один из немцев, на вид ему было лет тридцать, насторожился и направил свой взгляд на восток и через несколько мгновений послышался многоголосый нарастающий гул десятка самолетов. Тут же завыла сирена, обозначая атаку с воздуха. Растерявшиеся немцы завертели головами в поисках врага. Грузовик резко остановился и над головой пронёсся летящий на бреющем полёте ИЛ-2, сбрасывая бомбы. Через секунду затрещала пулемётная очередь, и десятки пуль ШКАСа устремились к грузовику, пробивая насквозь кабину и падая свинцовым дождём в кузов немецкого грузовика, принося новые жертвы войне. Послышался звон разбитого стекла, несколько фашистов, получив смертельный заряд свинца, не успев даже закричать, поливая кузов своей кровью, отправились в долгое путешествие навстречу с такими же неудачливыми воинами. Ещё через секунду послышались первые взрывы.
Уцелевшие фашисты начали в спешке выпрыгивать из кузова, один из них схватил Лейтенанта за шиворот и, сильными руками подняв его, вытолкнул из грузовика.
Лейтенант упал на плотный укатанный снег. Когда же он встал и огляделся, его взору предстала великолепная игра смерти, царство огня и крови, где человек, играя самую последнюю роль, лишь развлекал Смерть. Это был аэродром, с которого Алексей отправился в тот злополучный полёт. Недалеко стояли оставленные отступающими советскими войсками самолёты по соседству с немецкой, недавно прилетевшей техникой. По всему полю, словно муравьи, взад-вперёд в суматохе бегали люди. Скорее всего это были механики и прочий персонал, однако были видны и простые солдаты.
Дежурная немецкая пара мессершмиттов уже оторвалась от полосы и завязался отчаянный бой с истребителями прикрытия. Повсюду царил беспорядок. Немцы в спешке выкатывали на полосы ещё пару истребителей.
Большая часть зениток была уничтожена в первые секунды налёта, поэтому защищать аэродром было практически некому, а ИЛы, разделившись на две группы, занялись уничтожением захваченных немцами самолётов и топливных складов.
Сзади опять послышалось уже знакомый треск пулемёта, и снова свинцовые капли устремились на поиск своих жертв. Они летели туда, куда направляла их недрогнувшая рука русского пилота, они летели в скопление собравшихся около грузовика немцев и, падая в снег, поднимали облачка белой пыли.
Пара немцев упала замертво, окропив белый снег красной кровью, а те, кто остался жив, начали разбегаться в разные стороны. Об Алексее уже никто не думал. Остался лишь совсем молодой, насмерть перепуганный и растерянный немецкий солдатик. Он стоял спиной к Лейтенанту и беспорядочно крутил головой в разные стороны, не зная, что ему делать.
Алексей осмотрелся в поисках чего-то, сам не понимая, чего он хочет, однако чувствовал, что это "что-то" где-то рядом и может спасти ему жизнь. Его взгляд остановился на двух мессершмиттах, стоящих в полусотне метрах от него, рядом с ними лежали два убитых немецких лётчика.
"Вот оно, моё спасение! - промелькнула в его голове мысль, и глаза сразу загорелись, - Это мой единственный шанс... Вот только этот солдат..." Лейтенант схватил лежащую у его ног винтовку, и, взявшись за ствол и, сделав несколько шагов в сторону немца, замахнулся. Нацист, почуяв неладное, резко обернулся и встретился взглядом со своим врагом. Алексей увидел страх в глазах немца, но, не долго думая, нанёс свой удар. Приклад попал в висок совсем молодому, ещё зелёному не обстрелянному солдату. На лице немца так и застыла предсмертная гримасса ужаса, он упал на снег с открытыми глазами, взгляд которых оказался устремлённым в открытое, чистое, голубое небо.
Стиснув зубы, Лейтенант, думая о свободе, ринулся в сторону спасительных стальных птичек. 50 метров... 40... 30... 20... 10... вот они! Стоят словно специально для него, они будто готовы сами оторваться от земли и лететь к солнцу.
Лейтенант посмотрел на мёртвых пилотов. Они погибли одновременно, сражённые русскими пулями. Лётчик снял у одного из них шлем и вытащил карту. Рядом с самолётами не было ни кого видно: по всей видимости, увидев, что лётчики убиты, техники разбежались по укрытиям.
Один из "мессеров" был похож на решето, другой выглядел более целым. Потрогав крышку двигателя и убедившись, что она тёплая, лётчик забрался в кабину одного из самолётов.
В кабине было тепло от нагретого двигателя. Лейтенант, смотря на приборы, различные рычаги и тумблеры, пытался вспомнить что здесь и для чего нужно. Он вспомнил, что на этом самом аэродроме, когда здесь были ещё Русские, стоял точно такой же мессермитт (трофейный) и Алексей с другими молодыми лётчиками изучали его всей гурьбой. Потом тот самолёт увезли в тыл для изучения. Так что какое-то представление Алексей об этой "породе птичек" уже имел.
Пока запускался мотор немецкого самолёта, Лейтенант осмотрелся. Вокруг царил хаос. Горели топливные склады, взрывались боеприпасы, полыхал сбитый советский истребитель. Всё лётное поле было в дыму, небо было разрезано трассерами и увешано редкими маленькими облачками от разрыва зенитных снарядов. По всему аэродрому метались в панике люди в поисках укрытия. Кое-где на красном снегу лежали раненые человечки, крича от боли, и прося помощи. Над полем, словно вороны в поисках добычи, кружили штурмовики. Лейтенанат развернул карту. На ней красным карандашём было обведено несколько точек, и синяя полоса разрезала карту надвое.
Оказавшись во вражеском самолете, Лейтенант почувствовал опьяняющий запах свободы и уже потянулся к ручке газа своей вспотевшей ладонью. Но какой то странный звук, пробившийся сквозь мерное урчание немецкого двигателя, заставил его отвести взгляд от приборной панели и посмотреть налево. С той стороны, яростно разрезая мощным винтом морозный воздух, на полной скорости мчался грозный штурмовик ИЛ-2. Он летел прямо на стоящий с работающим двигателем, беззащитный немецкий истребитель, от которого назад тянулось густое белое облако снежной пыли.
Русский пилот, выполняя свой долг, навёл прицел своего стального боевого друга на вражескую машину, стоящую прямо перед ним внизу. В светлое перекрестие аккуратно вошла кабина мессершмитта и голова сидящего в ней пилота. Палец, лежащий на гашетке, не дрогнув, начал быстро, но плавно давить на неё. Тяжёлая машина слегка задрожала, выплёвывая из пулемётов, расположенных на крыльях, маленьких посланников смерти...