--
Истории приюта блаженного Хорса. ГЛАВА 10. Кипение крови
Теперь каждое утро для Саманты наполнялось несказанной радостью: ей все доставляло огромное удовольствие - стоять рядом с Ренни и смотреть на цветущий сад, жмуриться от ласкового солнца, видеть лица подруг. Они с Ренни ходили по саду, читали книги, рассматривали картины на стенах, обходя многие комнаты и залы замка.
Замок Ингорлон, в котором помещался приют Блаженного Хорса, имел два длинных трехэтажных крыла, башня левого Девичьего Крыла называлась Овсег, правого Мальчишечьего - Явсег. Весь второй этаж был отдан под жилые комнаты. Учебные занятия велись на первом этаже здания. В сущности, сам замок имел форму креста. Центр строения представлял собой огромную полую четырехугольную башню с граненым расписным сводом. Вдоль ее стен на каждом этаже по периметру располагались отгороженные ажурными решетками лестничные плошадки. Лестницы прижимались к стенам замка, оставляя свободным центр так, что стоя на первом этаже можно было любоваться росписями на своде. У любого кто пытался перегнуться через высоченные перила второго или третьего этажа просто замирало сердце. И если освещение второго и третьего этажа было достаточным, то на первом всегда было мрачновато, что позволяло некоторым темным личностям славно повеселиться за чужой счет. Генька, во всяком случае, хотя и не признавался, но провел в этих сумрачных переходах немало времени, пугая робких одноклассниц.
На первом этаже справа и слева от вестибюля располагались залы с красивыми романтическими названиями: Зал Скрижалей, комната Отражений, галерея Воспоминаний. Выступающая к озеру часть заканчивалась широченной лестницей ведущей прямо к его берегу, так, что нижние ступени омывались прозрачной, как слеза водой, а на скамейках расставленных вдоль расходящихся от лестницы дорожек любили проводить время, все жители замка, как ученики так и учителя.
Противоположная часть дома с выходом в сад была отдана младшим детям и носила название Крыла Малюток, на первом этаже которого располагалась лечебница. Купальню в приемном покое ребята прозвали бассейном Блаженства. На втором этаже в уютных светлых комнатах помещались самые маленькие. Грудничков уже не было. К этому моменту времени они уже подросли и резво ползали по застеленным коврами комнатам младшей группы. Все малыши до шести лет находились под опекой Валентины-той, как говорили девочки, самой ласковой пестуньи в мире.
Переходы первого этажа были мрачноватыми и запутанными. Газовые светильники в коридорах горели и днем и ночью. Где-то здесь находились закрытые двери в подвал, в подземные галереи. Как рассказывали, там, в таинственных подземельях скрыты страшные тайны замка. Правда до подвалов никто кроме Гришаки не сумел добраться, а вот на чердаки дорога была уже разведана. Саманту эти тайны пока не прельщали.
Всеми хозяйственными делами на жилых этажах занималась всеми уважаемая Женьевева-той или как чаще ее называли дети - тетушка Женьевева. Она была штатной кастеляншей замка, ничто в его пределах не происходило без ее ведома. Веселая, неутомимая женщина всегда была готова прийти на помощь. Ее руки ловко справлялись с любой работой. Именно к ней бежали, разорвав подол платья или брюки, она присматривала за порядком в спальнях, пеняла на неряшливость, учила заправлять постели, подметать и приводить в порядок одежду и обувь. Саманта на себе ощутила заботу этой женщины, когда ее обустраивали в приюте.
Неразлучницы - стали называть подружек. Лана и Надежда старались держаться рядом с подругами на случай, если вдруг понадобиться их помощь и ревностно следили, чтобы оголтелые школяры ураганом носящиеся вдоль всего коридора учебного крыла не толкнули слепую девочку. Класс "Раскрывающие возможности" был невелик всего четырнадцать мальчиков и девочек. Многие из них понравились Саманте с первого взгляда, смешно сказать, со взгляда Ренни.
Серьезная Василина - дочь старосты Мирабы, высокая худенькая с живыми черными глазами, как и все дети из соседних деревень, выделялась среди одетых в форму воспитанников. Ее одежда позволяла определить славские корни местных жителей. Длинная темная юбка прошита понизу цветным орнаментом. Рубашка у ворота затейливо расшита мелким бисером, поверх надет передник с вышитой грудкой, парой глубоких карманов и завязывающийся длинными завязками, дважды оплетающими тонкую талию девочки. Еще ей были свойственны спокойствие и уверенность. Она и две ее подружки Калинка и Денила доброжелательно восприняли появление новой ученицы.
Быстроглазый и озорной Кирилл, сквозь напускное безразличие, внимательно приглядывался к слепой девочке. Но, поняв, что этим он не сможет обратить на себя ее внимание, принялся помогать девочке, рассказывая ей разные истории о школе, веселил забавными характеристиками одноклассников. И, конечно, рядом всегда была Ренни.
Саманте было странно за завтраком держать чашку чая, а видеть в руке ложку с кашей. Девочка училась контролировать себя, не путаться в увиденном, соразмерять свои возможности. На уроках Саманта, не поднимая головы, глазами Ренни глядела на доску. Удивительно, когда Ренни переводила свой взгляд на чистый лист бумаги, лежащий перед Самантой, то писать решение задачи было намного легче и намного труднее. Ведь перед мысленным взором Саманты возникало решение задачи предназначенной Ренни. А там еще встречались и ошибки! Саманте приходилось тщательно контролировать все свои мысли и возникающие образы. Она научилась отличать мысли Ренни от своих, а это на первых порах было самым сложным делом. Научилась бережно обходить, те уголки ее сознания, куда Ренни не хотела заглядывать ни сама, ни позволить это подруге. Там хранились сокровенные мысли о доме, о родителях, брате и сестричке. Воспоминания о них приносили Ренни тревогу и щемящую боль.
Том все чаще и чаще сталкивался с девочками на переменах, садился недалеко от них за парту, оказывался рядом на уроках лекарского мастерства. С Ренни они подружились в первый же день ее появления в замке Ингорлон. Он первый, кто помог ей избавиться от страха преследования, убедил не прятаться, а пойти на встречу с Камиллой-сан, рассказал ей о значении тех медальонов, которые выдают всем воспитанникам. Он симпатизировал Ренни, но его сердце тревожно билось только при одном взгляде на смуглое личико Саманты. Эта красивая темноглазая девочка героически переносила все свалившиеся на нее неприятности. Уверенно в незнакомых местах Саманта вела себя только рядом с подругой. Он очень сочувствовал слепой девочке.
Однажды на перемене между историей княжеств и грамматикой, глядя на нее, он попытался представить себе, что она чувствует? Как ощущает окружающее? Задумался и увидел ..., увидел мир ее глазами. Он это понял каким-то образом. В его голова перемешались мысли свои и Саманты. Ее мирок был какой-то неправильный маленький и тесный. У нее, в отличие от Тома, не было воспоминаний. Почувствовав что-то необычное, Саманта подняла голову и повернулась к окну, но увидела высокого резко жестикулирующего, увлеченно рассказывающего что-то Витим-сана. Том даже пожалел, что практически не слышит, что же учитель рассказывает. Затем взгляд обратился на доску с записями, в тетрадь, и вдруг перед глазами возникло собственное лицо Саманты. Странно! Очень странно! Как девочка может видеть саму себя? И, вообще, как она может видеть? Саманта затрясла головой, потерла виски, и Том, почувствовав ее недоумение, разорвал контакт, чтобы не мешать девочке.
- Саманта, как у тебя это получается? Ты смотришь чужими глазами? - попытался Том расспросить Саманту на перемене. Девочка смутилась и тихо ответила:
- Ренни помогает. А, как ты об этом узнал? Ты умеешь читать мысли?
- Читать не умею. Но как-то получилось, что я могу увидеть то, что видишь ты! - он помолчал и с улыбкой добавил, - а, ты видишь то, на что смотрит Ренни! Правильно?
- Ты догадливый!
- А хочешь, попробуем смотреть моими глазами?
- Хочу! Конечно, хочу!
Том сосредоточился настолько, что, как и в случае с Гришакой, он увидел ее Структурный кристалл. Тогда он сам не мог понять, как и чем он помог Гришаке, все получилось стихийно, сейчас он надеялся, что снова так и будет. Разглядывая кристалл, он увидел, что одна часть граней сама помутнела, а другая находиться внутри плотного мерцающего тумана. И ему остро не хотелось даже думать, чтобы воздействовать на видоизмененный фейр. Чувство опасности ему подсказывало, что он пока еще не готов помочь. Он очень боялся навредить Саманте. Поэтому он только попытался почистить и оживить светом помутневшие грани. Он молча продолжал свои манипуляции не замечая, что из глаз Саманты текут слезы.
- Я вижу, - прошептала она, - Я все вижу сама! Это ведь ты мне помог?
Она подняла на него темные глаза полные слез и благодарности. Она видит, видит все сама, без помощи Ренни, Она сможет, как все учиться, жить, радоваться солнцу! От внезапно нахлынувшего на нее счастья девочка разрыдалась. Ренни коршуном набросилась на Тома:
- Что, ты ей сказал? Почему она плачет?
Расстроенная Ренни, не замечая происходящего с подругой, повела ее подальше от "обидчика" в класс. Она еще не успела добиться у подруги вразумительных объяснений, как к ним заглянула Камилла-сан и потребовала, чтобы они немедленно отправились в ее кабинет. Суровый вид директрисы не предвещал ничего хорошего. Сзади за девочками плелся Том и, оказавшийся в этот момент в кабинете, Коржик.
Камилла-сан, села за стол и указала детям на мерцающий, как догорающие угли, магический кристалл.
- Что скажете? - строго посмотрела она на них.
- Простите, Камилла-сан! Я не знал, что так получиться, - опустил, светлую кудрявую голову Коржик. Том недоуменно посмотрел на него, удивленно подняла голову Саманта, откидывая за спину длинные темные косы. Ей удалось справиться со слезами: на лице расцветала необыкновенно счастливая улыбка, карие глаза сияли.
- Клянусь памятью блаженного Хорса,я только хотел чуть-чуть поправить правописание!
- Смуран-сан всегда очень требователен к правописанию, он не терпит помарок и придирается к почерку.
- Да уж, писать ты должен разборчиво.
- Ну, а я сегодня не очень чисто выполнил работу, а переписывать уже некогда.
- Лучше скажи, что не хочется!
Коржик виновато опустил кудрявую голову, но глаза его при этом лукаво блеснули.
- Ну, так, что дальше? - поторопила его Камилла-сан.
- Я решил немного подправить почерк, - серьезно пояснил мальчик.
- Как же ты это сделал? - заинтересовалась директриса.
- Когда в детстве я играл с магическим цветком, то, обрывая лепестки, изменял предметы, перемещался в пространстве, правда, не далеко. Сейчас магических цветов уже давно нигде нет, но я попробовал вообразить, что он есть. Я мысленно его увидел, оторвал, мысленно, лепесток, представил, как будет выглядеть моя работа. И все получилось, только...
- Только Смуран-сан никогда не поверит, что ты писал сам.
- Да, я попробовал еще раз изменить свою работу, но листок вспыхнул. Я еле успел его погасить.
Ренни сдавлено хихикнула, Коржик хмуро покосился в ее сторону, но не удержался и озорно подмигнул.
- Вот тебе и наказание за нерадивость, задание все равно придется после уроков переписывать. Свои магические опыты пока прекрати, завтра придешь ко мне в кабинет после обеда. Иди, урок уже начался.
И Камилла-сан, отпустив нерадивого ученика, поочередно взглянула на Саманту и Тома.
- Том, кажется, ты сделал то, что я так желала и чего, честно говоря, побаивалась. Я не ждала, что это случиться так быстро, и не предупредила тебя об опасности. Ты по счастливой случайности ее избежал. После случая с Гришакой я ждала от тебя, чего-нибудь в этом роде. Я счастлива за тебя, Саманта! - и Камилла-сан обняла девочку.
Ласково провела рукой по ее темным косам, задумчиво посмотрела на Тома:
- Ты правильно сделал, что не тронул обособленные заклинанием грани. Твоих знаний на их размагирование пока не хватит. И вообще воздержитесь пока от магии, я продумаю меры безопасности. Сдержите порывы магии кипящей в вашей крови. Придете завтра вместе с Коржиком ко мне в кабинет. А, теперь марш на урок.
- Что ты такое сделал, Том? - недоуменно спросила Ренни, выйдя из кабинета директрисы.
- Я вижу, я вижу! - в восторге кинулась ей на шею Саманта. - Спасибо, Том! Спасибо! Это такое счастье, - у нее перехватило дыхание.
На урок ребята, конечно, не пошли. Юные маги решили уединиться в гостиной верхнего этажа. Все сейчас на занятиях, тетушка Женьевева, как обычно в хлопотах перед большой стиркой, гоняет дежурный отряд по жилым комнатам, проверяя, не осталось ли брошенного, где попало, грязного белья. Маги святители! Завтра их день дежурства! Большая стирка - большая работа! Но то будет завтра, а сегодня ребята не могли справиться с бьющими через край эмоциями.
Саманта еще в коридоре закружилась в танце. Перед глазами мелькали обшитые панелями из светлого дерева стены, широкие окна с удобными для сидения на них подоконниками, клочки ярко-синего неба между ветвями, заглядывающих в окна деревьев, безудержно-веселые лица друзей.
Смешно выделывая коленца, вокруг нее приплясывал Том. Ренни, подпрыгивая от восторга, хлопала в ладоши. Кошка Крыська недоуменно взирала с подоконника, на котором она так удобно расположилась на творящееся безобразие. Она нетерпеливо выгнула спину, недоумевающее поглядела на шумящих ребят: "Было бы из-за чего шуметь? Мур. Лучше бы спинку погладили!" - было прямо написано на усатой мордочке.
На шум из библиотеки выглянул Твердило. Он любил в свободное время почитать, какой-нибудь научные трактат, чтобы потом обсудить его со Спиридон-таем. Милавитий-вей, библиотекарь, седоусый, костистый строгий старик, державший школьную ученическую вольницу в ежовых рукавицах, всегда благосклонно относился к его любознательности.
- Что за шум, а боя нет? - спросил Твердило. Саманта с радостью бросилась к нему. Твердило-вой был ее нянькой, поводырем, защитой и опорой все то время, пока обоз Икропин-роя двигался из столицы - города Варка в приют блаженного Хорса. И не его вина в том, что перед самым прибытием Саманта заболела. Просто организм не выдержал напряжения, в котором ее держал Икропин-рой, всю дорогу пытавшийся доказать ее магическое происхождение.
- Твердило-вой! Я вижу! Я выздоравливаю! - сообщила Саманта хорошие новости. Дядька Твердило, как звали его ребята, сразу "пришелся ко двору". Отправленный следить за Самантой, искать в ней признаки магической силы, Твердило не то, что бы вовсе ничего не делал, но явно был не в восторге от полученного поручения. Являясь сьором князя Савра, он не мог обмануть, не мог отказаться выполнять приказы своего сесьора. Магический обряд сесьорства был совершен очень давно, еще когда Твердило рос при дворе, а сам князь был ребенком. Все последующие годы воин провел рядом с князем, был его оруженосцем, его телохранителем, его посыльным.
Когда Твердило постарел для воинской службы, князь отправил его соглядатаем в приют блаженного Хорса и, скорее всего, благополучно о нем забыл. Дядька Твердило покорил сердца всех мальчишек, приняв на себя уроки воинского искусства. После его появления в школе ввели новый предмет: "Теория и практика подвижных игр и боевых искусств". Он совместно со Спиридон-таем показывал им приемы рукопашной борьбы, учил постоять за себя, лечил разбитые носы, локти, коленки и так далее. Он был кряжист, могуч, сед и молчалив.
Твердило никогда не имел своей семьи, он еще мальчиком попал на двор к князю. В походах и боях прошла вся его жизнь. Теперь ему очень нравились эти непосредственные, шумные озорные и такие разные дети. Саманту он очень жалел и нежно ее опекал.
Магический кристалл, переданный ему князем, Твердило, старался как можно реже доставать из шкафа, интуитивно опасаясь разрушить судьбу этого чудесного мирного уголка.
Вот сейчас сердце старого вояки ухнуло, куда-то вниз. Он знал, в чем заключен его долг. Нехорошее предчувствие охватило его, что-то подсказывало ему, что мир сдвинулся и медленно начал двигаться к краю пропасти.
- Я рад за тебя, малышка, - непослушными губами проговорил Твердило, - очень рад!
Саманта в восторге крутанулась на месте, раскинув руки и раздувая юбку, а затем побежала в сад. Тяжелые косы хлопали по спине и вызывали у Тома непреодолимое желание дернуть за них. Убегая вслед за Самантой, Том бросил взгляд в лицо бывшему воину. Увиденное потрясло мальчика, и он уже хотел остановиться, вернуться, но Твердило усталой, шаркающей походкой побрел в свою комнату. Старый воин знал, что предчувствия его никогда не обманывали, подтверждений этому за долгую боевую жизнь было предостаточно.