I.
Семнадцать тогда их было -
кто вспомнит их имена?
Семнадцать тогда их было -
кто вспомнит о них теперь?
Вино из кубков пролито -
и нет больше в них вина.
Захлопнут дверь за тобою -
вернешься ли в эту дверь?
Семнадцать тогда их было -
шагнувших в чумной закат.
У их поясов блестели
булатной стали мечи.
Они ушли за судьбою -
никто не пришел назад.
Они ушли за судьбою -
лишь ветер о них кричит.
Плетутся мои заклятья -
сплетают огня узор.
Плетутся мои заклятья,
чтоб прошлое возвернуть.
Их станет на миг шестнадцать -
один мне укажет путь.
Нас станет опять семнадцать -
я с ними пойду с тех пор.
II.
Мой мертвый отряд. По белеющим тропам,
В поземке, свивающей наши следы,
Мы в неба бредем почернелую копоть,
От сажи и снега черны и седы.
Мосты сожжены. Нами данные клятвы
Не дали нам выбора - только в зенит.
Теперь мы отмечены знаком проклятий -
Отметой, что в душах скитальцев звенит.
А там, в вышине, леденящие силы
Вздымают и рушат созвездий секиры.
Все небо вскипает от Ганга до Нила,
И крик его бьется над раненым миром.
Мой мертвый отряд. Изможденные лица
Отныне живут лишь в глубинах зрачков.
Мы выбрали путь. И напрасно молиться
Всем тем, что врагами назвали богов.
Да, мы - отщепенцы, мы - братоубийцы,
Насильники, воры, изгнанники рода,
Евреи и галлы, нубийцы, валлийцы,
Побитые карты крапленой колоды.
Мы, в веру забвенья крещенные боем,
Порвавшие с прочими - слитые вместе.
Семнадцать нас, выбравших битву с судьбою,
Семнадцать - сведенных желанием мести.
III.
Горящее небо - и солнца початок,
Срываясь с небес, обжигает ладонь.
Стрела моя налита солнечным ядом,
Стрела моя - сорванный с неба огонь.
Я дую в свой рог - выходите, гиганты,
Придите, титаны и боги, на зов,
Придите, Крониды, Атланты, Паланты,
Придите попробовать смертного кровь!
И выси струятся, и тучи роятся,
Тягучие тени текут, словно гелий.
Раскаты и грохот из выси стремятся,
И мечется эхо в стенах ущелий.
"Кто звал нас? Кто смел через пропасть столетий
Нарушить покой наш в высоких чертогах?
Безудержно мстят оскорбленные боги,
И тот, кто призвал нас, за дерзость ответит".
Я выйду, смеясь, на вершину утеса,
В набухшее небо, что сжалось и ждет,
И крикну им: "Дети небес многозвездных,
Я звал вас для битвы, и битва грядет!
Семнадцать нас, вышедших драться с судьбою,
Семнадцать, откинувших тайны вуаль;
И вот перед вами, богами, изгои,
Что вгонят вам в горло кипучую сталь".
IV.
Соленые волны и пламени воли
Сшибутся, сгребут и отхлынут опять.
Мы бросили вызов, и бранное поле
Готово поверженных кости принять.
Пусть стрелы пронзают бессмертные груди,
И падают боги, хрипя и крича!
По трупам погибших шагаем мы, люди,
И солнце сверкает на наших мечах.
Хей! Битва кипит разъяренным вулканом!
Вот вор Ариосто со вскриком упал,
И два Диоскура под телом титана
Остались навеки лежать среди скал.
Теперь нас четырнадцать - тем веселее!
Мы мечемся кругом, вонзая мечи.
Тринадцать, двенадцать - смелее, смелее.
Двенадцать скворцов - для богов-саранчи!
Мы в кости со смертью играем сегодня.
Гадатели нам не предскажут судьбы.
Гадай-не гадай - все гаданья бесплодны:
Клинки предрешат результат ворожбы.
Кровавой косою сквозь древнее племя
Мы путь проложили, безумный наш путь.
Повержены боги - и в ужасе время
Застыло, пытаясь назад повернуть.
V.
Беззвучное марево. Тонут триремы
Больших облаков в небе летнего дня.
Дымятся останки поверженных Древних,
И крови потоки бегут по камням.
Один. Я один в этом мире затихшем,
Прошедший сквозь схватку, как нож через воск,
Оставивший в схватке шестнадцать погибших,
Шестнадцать осколков, дробящих мой мозг.
Один. Я один в этом поле кровавом,
Где боги и демоны гибли в бою.
Один на один с этой болью и славой
На поле бессмертия смертным стою.
Я бился с богами - но воля чужая
В их вечности сделала смерти надрез.
Я - Каин, изгнанник семитского рая,
Агасфер, обрушивший сердце небес.
С шестнадцатью выйдя на битву с судьбою,
Шестнадцать себя я в сражении склал.
Я бился с богами - и бился с собою.
И бой этот страшный в себе проиграл.
Скиталец навеки - отброшенный Адом,
Отвергнутый раем, один навсегда,
Я в ночь ухожу. И над небом Эллады
Пылает моя золотая звезда.
05-06.04.99