Он был не один. Константин Иванович почувствовал это, как только вошел в квартиру. Чье-то тяжелое, с присвистом дыхание нарушало тишину погруженного во тьму зала. Он отдернул инстинктивный порыв включить свет. Рука, потянувшаяся к выключателю, лишь скользнула по обоям.
Кашель. Сухой, рвущий легкие. Кто-то шевельнулся в любимом кресле Константина Ивановича, темный угловатый силуэт.
Окна выходили на автостраду, но тяжелые шторы были наглухо задернуты, лишь сквозь узкую щелку между ними проникали стробоскопические сполохи холодного света фар проезжающих по шоссе машин.
- Включите свет. - Хриплый, холодный голос.
Константин Иванович повиновался. Ярко вспыхнула люстра, на миг ослепив мужчину. Он прижмурился, стараясь привыкнуть к резкой смене освещения.
В кресле сидел мужчина. Худой, с узким аскетичным лицом, по которому сразу становилось ясно, что переживал он не лучшие свои времена: ввалившиеся щеки, сухие губы, воспаленные глаза в прожилках лопнувших сосудов. Клочковатые сальные волосы. Одежда довершала образ: грязная, мокрая -- под креслом уже успела натечь приличная лужа. "Он здесь недавно - дождь был около часа назад", - подумал Константин Иванович. И тут же отстраненно: "Черт, ковер же совсем новый".
Мужчина молчал, положив зажатый в костистой ладони пистолет на острое колено.
- Э-э... - первым начал Константин Иванович. - С кем имею честь?
- Чести здесь нет! - хрипло проронил незваный гость. Дернул пистолетом в сторону еще одного кресла. - Садись.
Константин Иванович был только рад дать отдых ставшим ватным от страха ногам. Он повиновался, с наслаждением вытянулся в мягкой кожаной утробе. "Даже под дулом пистолета я не откажусь от комфорта!"
- Так все-таки...
- Просто скажи зачем! - рявкнул мужчина с пистолетом. Глаза его горели совершенно безумным блеском. - Зачем ты сделал это?
- Я... я не понимаю, о чем вы говорите! - Голос дал противного петуха, и Константин Иванович устыдился. Постарался перейти в наступление. Ему было страшно, очень страшно, до колик в животе, до дрожи, но, тем не менее, он сказал: - Что вы делаете в моей квартире?
- Что я делаю... - глухо повторил гость. И тут же вскинулся -- взгляд его был полон отфильтрованной злобы и ярости. - Что я делаю?! - Он вскочил, принялся расхаживать по комнате, размахивая пистолетом. Полы мокрого плаща хлопали по худым ногам. Тяжелые ботинки оставляли комки черной грязи на полу. - Я пришел вернуть то, что мне причитается! То, что заслужил! То, над чем работал всю жизнь! Я... я пришел за своей жизнью! Верните мне ее! - Он подскочил к Константину Ивановичу, потрясая перед ним оружием. Прокричал в лицо, брызгая слюной: - Слышите меня?! Верните!!!
Он без сил вновь опустился на кресло. Рука с пистолетом дрожала. Константин Иванович утер заплеванное лицо. Постарался унять дрожь в голосе.
- Я действительно не понимаю! Прошу, объясните! Может, я смогу вам помочь...
- Хорошо, - со вздохом согласился гость. - Меня зовут Михаил Кошев. Я -- палеонтолог. Специализируюсь на вымерших млекопитающих. Пять лет назад я наткнулся на интересную находку: гигантский скелет. - Недолгое молчание. - Скелет человека, которому, судя по углеродному анализу, было где-то около пятнадцати миллионов лет. Полностью сформированный человек ростом три метра, живший тогда, когда наши предки еще осваивали деревья! - Он снова встал, возбужденно зашагал. - Я несколько раз повторил анализы, но каждый раз одно и то же. Одно и то же! Это была сенсация! Находка, могущая перевернуть все представления о развитии жизни на Земле! Я работал как проклятый. Нашел еще несколько останков, которые только подтверждали мои догадки. Они датировались разными эпохами, и я постепенно создавал эволюционную линию этих гигантов. Это просто невероятно! От довольно-таки примитивных форм начала олигоцена, до развитых особей, которым едва набиралось с миллион лет! - Он вдруг замолчал. Сник, и уже безжизненным тоном продолжил: - Я был на пороге, но в один прекрасный момент все исчезло. Годы работы, исследований -- все. Пух, и нет. Останки, бумаги, компьютерные файлы, пропали мои ассистенты. Одного я нашел -- спившегося и опустившегося, бормочущего о тайнах и заговорах. Он даже не узнал меня. Вся моя жизнь полетела в тартарары. Меня осмеяло научное сообщество, жена -- бросила, карьера -- разрушилась. Я стал изгоем в собственной стране.
Он остановился, повернулся и улыбнулся. Нехорошо так улыбнулся, как улыбаются конченые люди, которым уже нечего терять.
- А у изгоя и средства соответствующие. У ассистента я вытянул все, что мог. Вышел на людей, которые его шантажировали и довели до такой жизни. Я нашел каждого, по одному. Я задавал вопросы. - Он усмехался. Глаза его... Не бывает у нормальных людей таких глаз. - И они отвечали. Не сразу, но отвечали, потому что я очень хорошо умел спрашивать. Порой, когда от тебя отрезают по кусочку, просто не успеваешь за своим языком. - Он вдруг осекся. Поднял дрожащие ладони к лицу. - На этих руках кровь. Кровь! - взвыл он дурным голосом. Подскочил к Константину Ивановичу, вдавил до хруста пистолет в переносицу. - Ты понял, до чего меня довел?! Я стал убийцей!
- Я не понимаю! - Металл неприятно холодил кожу, ныл свернутый набок нос.
- О, я все объясню! От одного к другому я поднимался вверх по цепочке. Спрашивал -- они отвечали. Последний указал на вас, Константин Иванович. И я пришел. Спрашивать. Вы готовы отвечать?
Константин Иванович молчал и только зло сверлил глазами худое лицо гостя.
- Все так начинали! - чуть ли не весело сказал мужчина. Толкнул пистолетом. - Подъем! В кресло!
Руки плотно прикрутил к подлокотникам скотчем, ноги, грудь тоже обхватила клейкая лента. Вскоре Константин Иванович не мог даже пошевелиться. Мужчина силой разжал ему челюсти и засунул в рот кляп -- какую-то грязную тряпку. Для верности повязал резиновый жгут.
- Спрашиваю еще раз, вы будете отвечать?
Константин Иванович принялся остервенело жевать кляп.
- Зря стараетесь -- проверено не раз. - Гость раскрыл не замеченную раньше сумку, что стояла за креслом. Отложил в сторону пистолет, покопался в черном матерчатом нутре. Лязгнули остро отточенные садовые ножницы. - Пожалуй, начнем. Или вы будете говорить?
Константин Иванович замычал сквозь кляп. Гость с улыбкой извлек его. Мужчина закашлялся и хрипло пробормотал:
- Вы не посмеете!..
- Правда? - звонко щелкнули садовые ножницы.
Сначала не было ничего. Константин Иванович с удивлением смотрел на укороченный на целый сустав мизинец. Толчками вытекала кровь, лилась на ковер. Из раны торчал белый осколок. Потом пришла боль.
Гость со сноровкой вогнал кляп на место. Константин Иванович застонал, отчаянно, страшно. Судорожно задышал. Гость извлек тряпку.
- Я не пон...
- Я это уже слышал! - весело хрустнул под металлом еще один сустав.
Кровь. Константин Иванович и не представлял, что с такой небольшой, в принципе, раны может натечь столько крови. Боль. Она больше не уходила, поднималась вверх по руке, отдаваясь в челюсти и зубах, набатом билась под сводом черепа.
Константин Иванович стал говорить, когда он лишился уже трех пальцев на левой руке. Его щеки блестели от слез. Запинаясь и сбиваясь, он вещал:
- Да... да это я! Я все организовал. Уже давно я и мои люди занимаются подобным. Мы уничтожаем... э-э... нежелательные свидетельства.
- Свидетельства чего?
- Существования теневой цивилизации... о-ох! Они... кхр... они среди нас! И моя обязанность скрывать их существование. Любым способом. Я не... не виноват. Они хорошо умеют убеждать. Они не дают выбора. Они гораздо могущественнее, чем любая спецслужба. Они вездесущи!
- Кто они?
- Гиганты, мать вашу! Я никогда не видел их толком, но росту в них -- метра три, не меньше. И они все время кивают головами, словно с кем-то постоянно соглашаются! Это все Они!
- Мне верить вам, Константин Иванович, или нет? Вы крепкий орешек. Другие начинали говорить уже после первого пальца. И говорить правду.
- Не надо. - Константин Иванович дышал с присвистом, с ужасом глядя на изувеченную руку. - У меня сохранились некоторые материалы. Забирайте их себе, только прекратите. Пожалуйста!
- Где они?
- Под полом, возле шкафа.
С шумом треснули половицы под напором монтировки. Кошев взвесил пухлый том в картонной папке. Быстренько пробежался по бумагам, глянул фотографии. Его брови взлетели вверх.
- Там материалы не только не по вашему делу. Там многое. Можете опубликовать. Делайте с ними все, что хотите.
- Еще что-нибудь есть? - деловито осведомился Кошев.
- Это все. Остальное -- уничтожено. Пожалуйста, прочитайте бумаги. Вы сами все поймете. Только оставьте мне... - Константин Иванович закашлялся. - Мне... жизнь. Я не виноват...
- Я не живодер, - почему-то грустно сказал Кошев. - Мне претит убивать и то... то, что я сделал с вами и другими людьми. У меня просто не было иного выхода. Простите, если можете! - Глаза его светились надеждой.
- Идите уже...
- Только не надо меня преследовать! - Кошев угрожающе покачал пистолетом, вновь оказавшимся в его руке. - Я вас отвяжу, но вырублю все телефоны. Живите уж, но знайте, что Михаил Кошев помнит о вас... ах!
Он покачнулся, оперся рукой о дверной косяк. Сгреб ладонью одежду на груди. Лицо его искривилось, тонкие губы спазматически выгнулись.
- Терпи, слышишь, терпи! - хрипел он едва слышно. - Сейчас пройдет, еще немного. Самую малость. Да, отпускает. - Кошев выпрямился. Он был бледен как смерть. - Прощайте, надеюсь, я с вами больше никогда не встречусь!
Он сделал все, что обещал. На прощание громко хлопнул дверью. Константин Иванович облегченно выдохнул. Ладонь жгло огнем. Он прошел в ванную, брызнул на раны перекисью -- зашипел от боли. Нашел чистое полотенце, замотал руку.
Прошел в комнату. Без сил повалился на свое любимое кресло. В руках у него была початая бутылка водки.
Мигнула люстра. Раз, и погасла. Тьма. Жужжание на краю слышимости заполнило зал. "Пришли", - обреченно подумал Константин Иванович. Глотнул из горла, поморщился.
В углах заколебались, вспухли тени, налились чернильной чернотой. Обрели материальность, шагнули в центр комнаты. Четыре высоченные, под потолок фигуры. Мерно покачивались взад-вперед огромные головы.
- Вы слишком поздно. - Константин Иванович слишком устал, чтобы пугаться.
В голове как будто вспышка, череда образов.
- Вовремя? - Мужчина хмыкнул, с трудом прогнал по пищеводу еще один глоток водки. - Я теперь калека. Вовремя!
Опять образы, метущиеся картинки в мозгу.
- Не вмешиваетесь? - саркастически улыбнулся Константин Иванович. - Я заметил -- вам совершенно все равно. А я ведь работаю на вас, оберегаю, так сказать. Что? Это был урок?! Да вы совсем... Нет-нет-нет! - испуганно заверил он, когда очередной поток образов пронесся перед ним. - Я не отказываюсь от работы -- я буду работать. Да, я ошибся. Исправлюсь, конечно! Мои люди найдут Кошева, и о нем забудут. Навсегда. Что? У него неисправность? Не понял! Чего?.. - Внезапно он улыбнулся и расслаблено вытянулся в кресле. - Конечно, сердце. Как можно не догадаться. У него приступы и он вряд ли долго протянет. Ведь так? Совсем недолго? Он мертв?! Рядом? Конечно, я уничтожу все материалы. Я буду... буду верно служить! И вдвойне осторожен! Урок усвоен -- не сомневайтесь!
Они ушли, оставив после себя лишь липкий аромат гниющего мяса. Константин Иванович со вздохом поднялся: дело надо закончить, раз Они явились.
Мужчина оделся, спустился во двор. Кошев лежал в огромной луже у мусорных бочков. Лицо его, искажено чудовищной судорогой, лизала грязная темная вода. С трудом вытянув папку из окоченевших рук, Константин Иванович пнул тело ногой -- нуль реакции. Михаил Кошев был мертв.
Ныли отрезанные пальцы, но злости не было. Скорее просто усталость... и безысходность.
- У вас, хотя бы, появилась надежда, - завистливо прошептал Константин Иванович и, засунув папку подмышку, побрел домой.