Аннотация: "Мы к вам заехали на час, а ну, скорей кормите нас!"
Имидж, или Котлеты по-шафрански.
В субботу, как всегда, были гости. Приятно провели вечер, поиграли в преферанс, попели под гитару, вкусно поели, устали друг от друга, с удовольствием разошлись. После постгостевой уборки я проверила наши съестные припасы.
- Знаешь, остались только две отбивные, которые мы же с тобой сегодня не съели, да немного свекольного салатика, - сказала я мужу.
- Вот и хорошо. Завтра сделаем разгрузочный день, на обед отбивные, готовить не будешь, - благородно разрешил муж.
Легли поздно, надеясь отоспаться в выходной. Нельзя пожаловаться на то, что телефон разбудил нас рано. Был уже первый час, поэтому мы не обиделись. Я пребывала в полусне и слышала привычные отрывочные фразы из коридора: "Нет конечно, совершенно не помешаете... Да конечно заходите!... Захватите, о чем разговор!..".
- Кто это? - вальяжно развалившись по диагонали спросила я.
- Володя с Марусей, и с Шуриком, конечно. Они везут нам сюрприз.
- Что, прямо сейчас? - спросила я и ответом мне был звонок в дверь. Вальяжность мою как ветром сдуло. Ребята свои в доску, но Шурику уже четырнадцать, нельзя при нем в неглиже. Я подхватила джинсы и футболку и рванула в ванную, муж кое-как прикрыл кровать и пошел открывать. Через дверь я слышала возгласы удивления и приветствия.
Когда я вышла к гостям, челюсть моя едва не стукнулась о грудь, но вовремя вспомнила о приличиях и осталась на лице. В кресле восседал известный бард. Пощадим его имя и не будем вдаваться в подробности его биографии. Тем не менее, я была удивлена, польщена и раздосадована. Славящиеся своим гостеприимством и способностью накормить всех в любое время и в любых количествах, именно сегодня мы этого сделать не могли. Судорожно перебирала я в голове содержимое шкафов и холодильника. Получалось нечто очень гарнирно-чайное, а время-то приближалось к обеду. "Может, они поели, ведь это мы валялись до полпервого, нормальные люди все-таки завтракают в воскресенье пораньше"... Блажен кто верует, подумалось мне, когда Маруся звонко объявила нашему именитому случайному гостю:
- Вот увидите, мы не зря вас к ребятам привели! Они такие музыкальные, очень любят петь, слушать, могут и о поэзии поспорить, подкованы в литературе, а главное, - она хитро подмигнула - у них всегда найдется что-нибудь особенное для души и для желудка!
Я поперхнулась. Для души было - и водка, и вина, даже самодельные настойки еще не все выпили. А вот для желудка... Муж выразительно посмотрел на меня. Что ж, подумала я, литературу и поэзию обеспечим, песенки попоем, а дальше придется думать. Нельзя губить имидж, заработанный годами.
Гостю явно нравилось у нас. Сначала беседовали о литературе, о книжных новинках, потом пели. В какой-то момент, когда бард заливался соловьем, я шепнула мужу, что надо бы выскочить купить чего-нибудь. Он также шепотом ответил, что неудобно. В перерыве между песнями я выскользнула на кухню и прикинула, что можно было бы приготовить. Вчера, перед гостями, я перекрутила четыре килограмма говяжьего фарша - терпеть не могу возиться с мясорубкой и уж если достаю ее, то кручу фарш на месяц, а потом замораживаю. В суматохе бросила порционные пакетики с готовым фаршем в холодильник, а не в морозилку, чему теперь была очень рада. Итак, будут котлеты. Вот только... Я замельтешила от дверцы к дверце - ни панировочных сухарей, ни яиц, ни хлеба, ни риса, ни... Черт возьми, не жарить же голый фарш! Зато есть лук и морковка. В комбайн! Вмешала в фарш половину мелко порубленной моркови и лука, оставшееся бросила в чугунок. Однако как же без яиц? Разбавила фарш крутым кипятком, действительно, масса стала мягче и однородней. Соль, перец, чего бы еще? Взгляд упал на последнюю картофелину. Потереть - туда же! Поглядела на сиротскую вазочку со свекольным салатом и, зажмурившись, вбила туда же. Размешала ставший очень красивым фарш и задумалась. Розовые котлетки... Надо бы внутрь что-нибудь вложить! Порубила зелень, все, что оставалось - укроп, петрушку, кинзу. Процесс лепки котлет усложнился запихиванием внутрь зеленой травяной смеси. На двух сковородках для скорости пожарила, обмакивая не в сухари, а в муку этих моральных уродцев. Поджарив в чугунке оставшиеся лук с морковкой, побросала туда же еще зелени и все котлеты, - их оказалось очень много. Ничего, много - не мало, тем более тут Шурик, растущий организм, а на гарнир тоже кроме помидорно-огурцового салата ничего не предвидится. Залила все это кипяточком - даже не все котлеты оказались под водой, столько их было. Хорошо бы томата добавить - так нету. Фарша, однако, я наготовила многовато. Красивая, свекольного цвета недоизрасходованная мясная смесь с проглядывающим то тут то там черносливом, была отправлена в холодильник. Изделия я поставила на маленький огонек и бочком проскользнула в комнату. Меня не было довольно долго, но бард все заливался и все млели рядом. Только Шурик плотоятно поводил носом и посматривал в сторону кухни. "Ах так, голубчик, - зверски сверкнула на него глазами я. - Ты-то и будешь моим подопытным кроликом." Я сделала страшные глаза и закивала на кухню. Шурик быстро сообразил и ползком перебрался с дивана поближе к вкусным запахам.
- На-ка, Шурик, тебе котлетку, - сладким голосом пропела я. - Попробуй, что скажешь?
Вообще-то котлете надо было еще потушиться минут двадцать, но Шурик сглотнул ее с тарелочки одним проворным движением и, жуя, уставился на меня. "Так, - подумала я, - все испорчено. Даже этот обжорка недоволен. Придется кидать их в духовку, заставлять прикинуться отбивными и запекать с чем-нибудь." Тут Шурик сформулировал свой взгляд:
- А можно еще одну?
Я с готовностью вытащила из чугунка котлету и выложила на ту же тарелочку. В этот раз Шурик уже не сглотнул ее, а воспользовался вилкой. Разрубив пополам он внимательно всмотрелся во внутренности странного мясного комочка.
- Это зелень и чернослив? - удивился он. - Я такого еще в жизни не видел.
- И как ты считаешь как эксперт можно такое подавать знаменитостям?
- Не знаю, как знаменитостям, но если они откажутся, мы с удовольствием доедим, - пошутил Шурик. Я успокоилась. Попробовав самолично, осталась довольна. Немного необычный, но приятный вкус. Выкрутилась.
А барда было не остановить. Он все пел и пел, уже немного охрипший. Марусино сердце не выдержало:
- Ну, отдохните, прошу вас! Нам всем уже можно было бы и перекусить, тем более, что из кухни доносится совершенно бесподобный запах.
Муж подскочил и стал накрывать на стол, Маруся прибежала предлагать свою помощь и была поставлена ответственной за помидорный салат.
К котлетам все отнеслись дружелюбно. Никто не ожидал подвоха. Муж первый высказал сомнение:
- Это мне кажется, или они с черносливом?
- Ну, это же наши фирменные котлеты со свеклой, черносливом, картошкой и зеленью. Чтобы не нужен был гарнир.
- Аааа, ну да, да, - опомнился муж, вспомнив, видимо, о запустении в холодильнике, царившем еще утром.
- Это их фирменные котлеты - посчитал своим долгом объяснить Володя. - Они у нас именуются "Котлеты по-шафрански!"
Володя, как и мы сами, впервые пробовал это блюдо. Бард молчал. Он ел. И ел основательно. Котлеты, выставленные прямо в чугунке, исчезали одна за другой, и это лучше всяких слов доказывало, что за законом отрицания отрицания я вывела закон сочетания несочетаемого.
Время приближалось к пяти, захотелось ощутить себя как в Англии и попить чаю. Тут уже стали петь мы. Передавая гитару то Володе, то Марусе, то нам с мужем, бард отдыхал и с неподдельным интересом слушал. Сколько бы ни было съедено котлет, но почему-то опять начинало хотеться есть. Я решила стоять насмерть и выгнать всех до ужина. Ребята решили, видимо, не поддаваться моему натиску и на ужин остаться. Я запаниковала - что еще могла бы я выдумать?! Когда стрелки часов приблизились к восьми, я бросилась на кухню. Черт с ними, накормлю, а то ведь ночевать останутся! Открыв холодильник, я наткнулась на то единственное, что в нем было - на недожаренный днем фарш. Смочив руки в воде, накатала колбасок, выложила на противень и сунула в духовку. Пеклись колбаски минут двадцать. Усталый муж с неубедительным вдохновением расставил тарелки. Маруся опять подхватилась помогать, но салат резать уже было не из чего. Хлеба тоже не было, но была пачка соленого печенья, которое я и вывалила в вазу.
Ужин прошел в теплой и дружественной обстановке. Сиротские колбаски были возложены на печенья и съедены подчистую. Теперь можно собираться, решили гости. Мы резво достали все книги-диски известного барда и сунули ему на "утепленные" подписи. Но у барда на тарелке еще оставалась одна колбаска. Раздавив ее вилкой и всматриваясь в разноцветные глубины, он обратился ко мне:
- А скажите, любезная, что, можно ли поинтересоваться рецептом? Хотелось бы привезти и жене какой-нибудь сувенир!
Я задумалась, припоминая процесс приготовления, и улыбнулась,
- Очень может быть, что я его уже не вспомню.
Все удивленно переглянулись, и только муж засмеялся громко и заразительно.