Станислав Густавович Струмилло-Петрашевский всегда знал, с каким вопросом обратится к нему Александр Владимирович. Не суть вопроса, а является ли вопрос чисто теоретическим или, напротив, сугубо практическим. И знал он это с того момента, когда господин Волков к нему обращался.
Сам Станислав воспринимал это поначалу как странную игру работодателя, но вскоре убедился, что "игра" эта наполнена глубоким смыслом: ведь если в работе существует субординация и начальник дает поручение, а работник исполняет, то в решении вопросов довольно абстрактных, теоретических, да еще таких, ответов на которые пока не имеется, взаимоотношения "начальник-подчиненный" лишь мешали поиску верного ответа. А посему - по предложения самого Волкова - в теоретических спорах, чтобы не демонстрировать неравноправия оппонентов, они стали обращаться друг к другу на "ты" - в противоположность обсуждению производственных проблем.
Поэтому, когда сейчас Волков поинтересовался мнением именно Станислава Густавовича, начальник планово-экономического департамента мгновенно "забыл" об общих рассуждениях и перешел к фактам. Хотя поначалу вопрос выглядел именно теоретическим, и Станислав успел подготовиться к "долгой, но плодотворной" дискуссии, не имеющей на выходе административных решений.
- Так значит, говорите, ничего пока предпринимать не надо? - уточнил Волков, выслушав своего экономиста. - Да, если так и выйдет, то потери будут... терпимыми. Пока терпимыми. Но что мы будем делать, если, к примеру, начнется большая война в Европе? Когда все начнут воевать со всеми?
- С чего бы такой войне начаться? Лично я пока не вижу никаких предпосылок к таковой...
- Давайте сделаем так. С сегодняшнего для считаем, что в ближайшие пару лет начнется большая, вообще мировая война. Со всеми вытекающими для нас последствиями. Да вы не волнуйтесь, начнется она ... но если мы к ней верно подготовимся, то значительных потерь можно будет и избежать. И теперь вашей главной задачей будет выработка плана подготовки к такой войне.
- Вы меня пугаете, Александр Владимирович. План-то я составить могу, но ведь если такой план начать исполнять, то потребуются немалые деньги на подготовку. Очень немалые - а имеет ли смысл тратить их на столь маловероятный случай? Ведь у нас еще столько иных планов задержано из-за нехватки средств...
- Я вас попрошу набросок плана предоставить мне к концу недели. Но набросок этот должен быть очень конкретный. Не в вашем любимом стиле "а на телеграммы будет истрачено шесть миллионов три рубля и семнадцать копеек", а что, где и в какие сроки нужно сделать. А сколько это будет стоить - пусть пока останется моей заботой. Договорились?
Не дожидаясь ответа, Волков буквально выбежал из кабинета экономиста. Станислав Густавович внимательно посмотрел на закрывшуюся за Волковым дверь, помотал головой, затем произнес - вслух, но как бы "про себя" - так как в кабинете никого постороннего не было:
- Ну что же, посчитаем... на следующей неделе, говоришь?
После чего встал, подошел к стоящему в глубине кабинета большому металлическому шкафу-сейфу, и, поколдовав над кодовым замком, вытащил из него толстую папку. С надписью на обложке "Мобилизационный план на случай большой войны".
Под Рождество из далекой Кореи вернулся, наконец, генерал Юрьев. Вениамин Григорьевич получил , правда, это звание не от русского императора, а от Верховного Главнокомандующего Кореи Хона, но звание он носил по праву - чем очень гордился. А не очень он гордился тем, что война все еще продолжалась и заметных успехов его деятельность в Корее не принесла. Ну, если под "заметными" считать победу над Японией - то да, не было такого. А по мне уже сам факт, что Япония до сих пор не смогла даже заслуживающего внимания плацдарма в Корее создать - уже успех невероятный.
Ну а Дарья только теперь узнала, что супруг ее вернулся хоть и генералом, но уже отставным - причем отставку с полным сохранением регалий и привилегий он получил по ранению. Каковое, впрочем, на активность Вениамина Григорьевича повлияла мало. Ранило-то его действительно сильно, он и ходил-то уже (или пока?) с трудом - но вот "проявлять заботу о солдатиках" это ему не мешало. А может быть, в чем-то и помогало: в качестве "исполнительного органа" по реализации своих задумок старый генерал как раз супругу и выбрал, ну а как Дарья "претворяет решения съезда в жизнь", я уже насмотрелся...
С непоколебимой уверенностью в правоте своего дела Дарья (немного "взяв взаймы" у Васьки) организовала в Царицыне швейную фабрику, на которой начался пошив солдатского обмундирования - для корейской армии. Но ведь деньги-то экономить надо, поэтому, хотя для фабрики и были закуплены зингеровские швейные машины, озаботилась госпожа Юрьева и собственным производством столь нужных механизмов. Ко мне она обратилась с одним вопросом: из чего делать шестерни в швейной машине. Причину вопроса я понял гораздо позднее, когда узнал, что Чаев отказался для ее завода делать зуборезные станки (у него производства и без того перегружены были сверх меры). Я посоветовал отливать из капрона...
Все остальное для нее "изобрели" Ивановы. Оля в детстве же как раз ремонтом швейных машин и жила, так что "разработать" механическую часть машины было для нее парой пустяков. А Африканыч сам придумал использовать в машине электромотор. Мне снова пришлось вмешаться в процесс творения и "изобрести" для управления скоростью мотора педаль с реостатом - но это были уже именно мелкие технические детали. Однако вся деятельность Дарьи на почве швейной промышленности если сама по себе парадоксом не являлась, то таковым была вызвана.
Обычно война - для страны, которая ее ведет - дело разорительное. Но вот Корея - богатела. Чему в немалой степени способствовали два обстоятельства. Первое - торговля углем, несмотря на войну, не прекращалась ни на минуту, главным образом потому что его из Анджу, ставшим главным угольным портом региона, вывозили в основном русские и германские корабли. А угля было очень много - чему в немалой степени способствовали обеспеченные уже моими, российскими заводами "новые технологии". Простой отбойный молоток уже творит чудеса...
Второй важнейшей причиной этого кажущегося парадокса стало то, что Гёнхо из-за войны стал фактически руководителем всей Кореи. И, пользуясь как властью, так и личным богатством, активно поворачивал "народное хозяйство" на мобилизационные рельсы. А ведь всем известно, что мобилизация изымает из этого самого хозяйства самых трудоспособных мужиков, причем в нынешнее время - в основном именно крестьян. То есть пахать если и не стало вообще некому, все же проблемы возникли - и Хон решил эти проблемы наиболее кардинальным способом: посадил "слабую половину" в крестьянских хозяйствах на "железную лошадку". Мою лошадку, с маленьким шестисильным дизелем.
Под выращивание топлива (главным образом, озимого рапса и клещевины) были выделены большие площади, что же до спирта - он в основном использовался гидролизный. Ну а поскольку с тракторами урожаи обычных сельхозкультур заметно выросли, народ в своей массе начинания вождя поддержал: традиционное голодание ширнармасс в Корее почти прекратилось. А если народ сыт и доволен, то ему и работается лучше.
Первый "металлургический комбинат" Гёнхо выстроил еще задолго до войны. Да, не очень эффективно выпускающий всякое железо с использованием антрацита, но все же производящий его даже больше семидесяти тысяч тонн в год. Ну а наличие всяких полезных "приправ" позволяло делать сталь разного качества, в том числе и вполне годную для выпуска винтовок. И - пушек: сейчас уже "подземный" завод шестидесятипятимиллиметровых пушек-гаубиц делал по пять штук ежесуточно, больше чем делалось в Японии. Но хитрый кореец решил, что ставить на одну лошадку (то есть на меня) не стоит и закупил каким-то образом американские станки, которые для него делали уже совершенно "корейские" пятидюймовые пушки, до слез напоминающие немецкую "К-4", только и калибром чуток побольше, и ствол "вырос" до шести с лишним метров. Вес - тоже вырос, но получившаяся пушка могла стрелять почти на пятнадцать километров - и этого хватило, чтобы прикрыть морской путь до острова Чеджу. Сколько у него таких пушек было наделано, я не знаю, но вот тяжелых гусеничных тракторов Гёнхо купил у меня полторы сотни...
Понятно, что простым путь к острову не был, однако корейцы флот там использовали мелкий - кораблики тонн до ста в основном. Зато были они относительно быстрыми - за счет пары моторов за двести сил, и от тяжелого флота Японии могли убежать. А японские эсминцы нападать на караваны этих корабликов не рисковали, так как пара тех же пушек-гаубиц на каждом суденышке была для них более чем опасной.
Понятно, что без моей помощи все эти ухищрения Корее не помогли бы: порох для патронов и тол для снарядов полностью поставлялись из России. Но все остальное жизненно необходимое корейцы делали сами, и страна богатела - благодаря чему "не самое важное, но полезное" могла покупать за рубежом за наличные. Например, форму для солдат...
Но парадоксы Кореей не ограничивались: мне, например, вдруг стало поступать довольно много денег из Англии. Не напрямую, а через греков, но англичане-то точно знали, кому денежка предназначается - и, несмотря на это, платили. То, что грекам я на самом деле построил завод по производству артиллерийских снарядов, стало уже совсем не тайной. Но греки заодно наладили у себя и выпуск пушек. То есть формально-то греки просто "воспользовались возможностью" и начали пушки клепать вовсе даже на судоремонтном заводе, но это так, к слову. Но пушки-то греки теперь всяко себе делали (несколько улучшенный вариант пушки Барановского, как я понял), причем довольно много - а снарядный завод обеспечить все орудия "расходными материалами" уже не мог. И греки за британский счет начали очень активно у меня снаряды покупать.
Откровенно говоря, не ахти уж какой выгодный бизнес, за заказанные два миллиона шрапнельных снарядов я получил всего-то миллион восемьсот тысяч фунтов (и почти миллион фунтов чистой прибыли - копейки даже по сравнению с бананами). Хотя и лишняя копеечка - причем исключительно в золоте - не помешает, самым важным стало то, что Британия сняла все ограничения на продажу в Россию станочного оборудования: видно, пожелала денежку обратно вернуть. И мне удалось заказать и даже получить целых два станка для обработки валов силовых турбин - не новых, зато сразу. Что-то в мире назревало - и, пожалуй, я один совершенно четко знал что именно.
Ну а после Рождества сам я отправился в Восточную Республику. По жене соскучился.
Да, за последний год произошло в мире много изменений, и даже банановозы поменяли облик. Теперь на каждом на верхней палубе вместо запасных лихтеров ставились в три этажа балки-"контейнеры". Каждый балок (деревянный, понятное дело, со стальным каркасом) и правда напоминал мне стандартный двадцатифутовый контейнер - да, собственно, по его образу и подобию и создавался. Вот только предназначался он вовсе не для перевозки грузов.
Внутри каждого такого "контейнера" ставились нары, способные разместить восемнадцать взрослых людей (ну и, при нужде, до десятка детишек). Еще в боковых стенках было сделано по три маленьких окошка, закрытых "полиметилметакрилатом" - не забыл я, что означает это слово, а еще в обязательном порядке в них ставились по парочке вытяжных вентиляторов. Через окошки света - в особенности на нижних "этажах" - проникало маловато, но ведь это ненадолго: до Венесуэлы корабль шел всего-то десять суток максимум. И таким нехитрым образом за один рейс в трехстах шестидесяти контейнерах каждый банановоз переправлял за океан по семь с лишним тысяч человек.
На первый взгляд - много. Тем более, что в Венесуэлу банановозы приходили почти каждую неделю. Но я больше переживал по поводу того, что "пропускная способность" линии была маловата - и вовсе не потому, что очень хотелось побыстрее выполнить данное Гомесу обещание. Просто два "неголода" подряд совместно с на самом деле действенной программой "защиты детства и материнства" дали весьма специфический, хотя и ожидаемый результат: население Империи заметно перевалило за полтораста миллионов человек и в стране снова начались проблемы с прокормом оного. Конечно, можно еще гидролизных заводов понастроить, но комбикорм все же лучше на скотину переводить, да еще, если я ничего не перепутал, вроде бы от него генофонд портится. А "наши люди в Венесуэле" и сами прокормятся, и Родине избытком продуктов помогут в тяжелую годину.
Из-за смены обстановки начало моего пути в Уругвай было несколько утомительным. Все же семь тысяч человек и шум изрядный создавали, и ароматы распространяли - если ветер "в нужную сторону" дул. Не самые паршивые ароматы - все же гальюны в кормовых контейнерах непрерывно промывались забортной водой. Но вот кухни... именно кухни, не какие-то "камбузы": в носовых контейнерах попросту закрепили обычные армейские полевые кухни. Ну и, понятно, пищу в них готовили простую, но сытную, и, конечно, густую, чтобы в качку не расплескать. Кашу, капусту тушеную... думаю, что ароматом капусты я насытился на ближайшие пару лет.
Зато доплыл быстро: в Венесуэлу банановозы в "пассажирском" варианте теперь ходили "на форсаже". Потому что во-первых, погрузка и выгрузка контейнеров занимала много времени, и его требовалось наверстывать. А во-вторых, заправляться там стало очень просто: нефть мы "нашли". Правильную: тяжелую, высокосернистую. Керосина из нее получалось мало, о бензине можно было вообще не говорить. Зато мазута выходило в изобилии, а после гидрокрекинга и соляры для тракторов более чем хватало. Американцев такая нефть, как я и предположил, не очень заинтересовала - прибыли (если иметь в виду керосин с бензином) с нее было очень немного, а расходы на добычу - куда как выше, чем в самих США. Так что пока Гомес занимался развитием государства относительно спокойно. А я ему, как мог, помогал.
Пока - все же больше советами да копеечкой, но настала пора уже и серьезным делом помощь оказать - а в этом деле без Васьки было не обойтись. Откровенно говоря, стоило бы без нее не обходиться годика на полтора раньше, но здоровье - оно дороже. Поэтому первым делом по приезде в Монтевидео, а затем в Сьюдад Электрико я поговорил с Верой Григорьевной, и она сказала, что все у Васьки уже хорошо.
Докторам верить надо, поэтому о деле я с Василисой собрался поговорить лишь дней через пять:
- Послушай, Голопузова ты моя Прекрасная, я вот о чем тебя спросить все собирался... Как ты думаешь, с помощью этой сварки с электрошлаковым переплавом получится сварить детали толщиной, скажем, в пять-десять дюймов?
- Уже устал? - поинтересовалась она, упершись локтями мне в грудь.
- Не сказать чтобы очень...
- Ладно, все равно пора вставать и поесть чего-нибудь. А насчет десятидюймовых деталей - пробовать надо. Тогда в Арзамасе трехдюймовые-то получились только через месяц. Пять дюймов, я думаю, смогу сварить, а как десять получится - пока не знаю. То есть получиться-то должно, но сколько времени уйдет, чтобы разобраться как это сделать - не знаю. А детали-то сложные?
- Турбины для гидростанций.
- Ты бригаду-то мою не разогнал еще? Вернемся - я девочкам скажу, пусть поработают.
Домой мы - уже из Венесуэлы - отплыли лишь в середине февраля. Это банановозы шустрые, а из Монтевидео до Ла-Гуайры даже "почтовый" пароход пилит больше десяти дней. И по дороге Васька рассказывала мне о странностях уругвайского менталитета: знатные дамы с огромным энтузиазмом увлекались электросваркой, а вот мужчины, по ее мнению, вообще к технике были равнодушны. Действительно, странно - но мне доктор Ваграсова причины такой странности еще раньше раскрыла. Вера Георгиевна - просто на всякий случай - некоторым дамам рассказала, что муж у "этой русской дамы" не только ревнив, но и богат настолько, что содержит собственную армию. И огромную шпионскую сеть по всему миру - так что если какой уругваец сдуру попробует на честь супруги покуситься, то в лучшем случае исчезнет его семья до седьмого колена, а в худшем - вообще вся Восточная Республика отправится по стопам Парагвая. Дамы "утечку информации" восприняли очень серьезно и провели среди мужей и прочих родственников мужского пола соответствующую воспитательную работу. А заодно - просто на всякий случай - и саму Василису взяли под плотную опеку...
Ваське этого я, конечно же, не рассказал - но обратил внимание на определенные последствия опеки: жена моя впитала привычки "знатной дамы". Из тех, которые мне лично очень не нравились: если, допустим, горничная даже не очень аккуратно заправила постель, то вовсе не обязательно стучать ей по морде...
Ничего, перевоспитаю жену обратно, времени у нас много. То есть я думал, что много - но жизнь иногда преподносит сюрпризы. И первым стало начало войны Греции с османами.
"В тот раз" греки начали войну после того, как армию османской империи разбили итальянцы. Но сейчас умылась грязью уже Италия, и я подумал, что эта война откладывается. Оказалось, подумал неверно: уже в начале марта Греция, причем в одиночку, начала воевать. Очень, кстати, успешно - скорее всего потому, что османы основные свои силы держали как раз в Африке. А с перевозкой их в Европу неожиданно возникли сложности: добрые англичане почти подарили грекам двадцать пять эсминцев "класса А". Стареньких, но все еще очень шустрых: при проектной скорости в двадцать шесть - двадцать семь узлов почти все они еще бегали не медленнее двадцати четырех. Причем греки их еще и "модернизировали", заменив на каждом три британских полуторадюймовых пушки на три Рейнсдорфовских - закупили, пока я был в отъезде. Я бы отказал - подозревал, что избыток оружия войну приблизит, но меня не было, а в службе торговли решили, что раз уж один раз продали, то можно и второй, тем более было понятно: не продам я - греки снова закупят пушки во Франции. Хотя лично меня всегда удивляло пристрастие греков именно к пушкам Рейнсдорфа: ведь кроме этих "пушек-гаубиц" у них вся полевая артиллерия была французской. Купленной на займы, взятые у англичан. Но - грекам виднее...
Должен сказать, что греки время подгадали правильное и добились заметных успехов в течение первой же недели: целиком заняли Фракию и дошли до Мраморного моря. За греков можно было бы порадоваться - но не выходило: из-за войны были перекрыты Дарданеллы. А ведь через проливы у меня не только бананы возились. Можно, конечно, сказать, что свобода греков от Османского ига стоит дороже, чем наличие бананов на прилавках моих магазинов - но почему-то мне на греческую свободу было плевать. А не плевать было как раз на бананы - хотя бы потому, что пять тысяч тонн этих самых бананов, ранее еженедельно доставлявшихся в Новороссийск, попросту кормили миллион русских мужиков. Еще русских мужиков кормила и привозимая туда же венесуэльская тушенка, уругвайский рис, кубинская рыба - много чего. А если учесть, что в стране по сравнению с предыдущим годом недобор только зерна составил тридцать миллионов тонн, все это было далеко не гурманскими капризами.
Греки, что бы там не говорили, находились под очень сильным влиянием англичан и войну они начали, имея в виду получение от Британии существенной помощи. Ну они ее и получали, в изрядных количествах - настолько изрядных, что при двухмиллионном населении поставили под ружье более ста пятидесяти тысяч человек и уже через месяц захватили и почти всю Македонию. В отличие от "прошлого раза" греки воевали против османов в одиночку, а успехов у них было больше (поскольку и войск получилось больше "прежнего" чуть ли не впятеро) - и уже в мае стороны заключили перемирие. Но сильно легче лично мне от этого не стало, так как проливы пока еще были закрыты.
Из шести действующих банановозов у меня в Черном море не застрял ни один - повезло. С капитаном бывшего там судна повезло: он, напрочь игнорируя любые предупреждения, в первый же день "блокады" просто прошел через проливы на полной скорости. Забавно: турки по судну не стреляли, хотя именно Османская империя о закрытии проливов и объявила. А вот с "греческой" стороны обстрел был довольно сильный. По счастью, Галлипольский полуостров все еще оставался за османами, и грекам приходилось стрелять километров с пяти-шести - так что не попали. Поспорить готов, что командовали теми батареями британцы, потому что списать на "случайность войны" потопление судна, превосходящего любой британский "торговец", кроме них никому интересно не было.
Второй лихтеровоз из числа ходивших по Черноморскому маршруту, в этот раз разгрузился у Марселя и уже мчался обратно в Венесуэлу с "живым товаром" - коровками, закупленными во Франции для русских крестьян-переселенцев, ну а третий - полный именно бананов - пришлось перенаправить на Балтику уже от Гибралтара. А вот пятнадцать тысяч собранных для перевозки в Венесуэлу переселенцев нужно было срочно куда-то вывезти из Новороссийска - да еще придумать, куда деть еще тридцать тысяч, уже в сторону Новороссийска отправленных. То есть куда из везти, было ясно - в Петербург, Ревель, Ригу. Но как?
Хорошо, что весна, Балтика открыта для свободного плавания. Но, в отличие от Новороссийска, там ни в одном порту нет кранов, способных погрузить контейнеры на судно. Ладно, "банановозы" способны самостоятельно погрузку произвести, хотя и не быстро - но сами-то контейнеры у меня одноразовые и делаются на специально выстроенном заводе в Новороссийске. Война вообще всегда создает кучу проблем, и их нужно срочно решать. На то же переселение народа теперь понадобится фигова туча дополнительных денег, а откуда их можно взять-то безболезненно? Мышка-то все время проводит в Германии, занимаясь организационными вопросами с чуть ли не ежедневно возникающими "региональными отделениями" Фрайбергского банка...
К тому же одними деньгами многие вопросы закрыть не получается: ну, допустим, достану я из подвала миллионов десять в любой валюте - от этого что, завод контейнерный на Балтике возникнет? А даже если и возникнет, то где мне просто этих переселенцев на неделю-другую в ожидании рейса селить?
Остался единственный человек, с которым можно было обсудить все накопившиеся вопросы - Сергей Игнатьевич все же уже "вышел на пенсию" и по моему совету переехал в Сьюдад Электрико. Вот мы с Станиславом Густавовичем и засели в моем кабинете, пытаясь хоть как-то привести дела в порядок:
- Скажу вам, Александр Владимирович, что самым дешевым, сколь ни странно это выглядит, будет самое простое решение: с переселенцами не делать ничего. Не думаю, что война эта продлится более двух-трех месяцев, а, скорее всего, закончится еще раньше. Закрытие проливов наносит весьма изрядный ущерб не только нашей компании, но и весьма задевает интересы таких держав, как Франция и Британия, и они...
- И какие же это интересы проливы задевают? Вывоз зерна из Одессы и Ростова?
- Например, именно вывоз зерна.
- Станислав Густавович, вы сами-то верите в то, что говорите? Да, пять-шесть французских и греческих хлеботорговцев понесут небольшие убытки. Но именно что небольшие, и вместо сорного русского зерна им придется покупать американскую кукурузу по чуть большей цене. Зато в целом французские же судовладельцы окажутся в изрядном барыше, так как на более длительные рейсы просто потребуется больше кораблей. А так как у французов океанских транспортов все же не хватит, то в максимальном барыше окажутся судовладельцы уже британские и Британия в целом. Хуже всего придется грекам - у них большинство судов предназначены для каботажа, но их-то вообще никому не жалко - включая меня. А американцы тем более прыгают от восторга, потому что прекратилась продажа русского керосина в Европе...
- Вы думаете, они смогут выработать довольно для обеспечения еще и европейского рынка?
- Думаю, что это им труда вообще не составит, в США заводы загружены едва на две трети мощностей. Но дело даже не в этом. Война действительно долго не продлится - эта война. Но у меня чувство, что скоро - через год-два - в Европе начнется война уже всерьез, и тогда вся торговля через проливы будет закрыта на протяжении нескольких лет. Надо бы, раз уж случай представился, отработать, скажем, мобилизационную экономику компании...
- Вы всерьез думаете, что может начаться большая война? Я, откровенно говоря, не вижу для нее ни малейших причин.
- Вы, Станислав Густавович, сейчас не видите, например, суслика в поле. Но он там есть... и война - будет. Единственное, что пока не ясно - кто с кем в союзы объединится, но для нас сие неважно. Важно то, что нам будет плохо - я имею в виду всю страну, не только компанию. И поэтому для начала у меня будут вот какие предложения...