Сеньор Себастьян Борда недоуменно поглядел на собеседника. На сумасшедшего он явно не походил...
Этот русский промышленник появился в Восточной республике недавно, всего месяц назад. Причем появился он весьма впечатляюще: огромный пароход зашел в бухту Монтевидео, высадил его и молодую даму на берег, выгрузил автомобиль, две дюжины железных бочек - и умчался обратно в океан. Бочки закатили в какой-то склад в порту, молодой человек с супругой сели в авто и поехали - причем ни у кого не спрашивая дорогу - в самый шикарный отель города.
А уже через два для он - причем вместе с инженером Виктором Судриерсом - удостоились аудиенции у президента. Виктор был человеком довольно известным, и президент пошел навстречу просьбе одного из лучших инженеров республики - а русский предложил президенту такое, от чего не только сам президент, но и все члены правительства буквально посходили с ума. От радости: ведь если предложение русского было серьезно, то Республика получала самую мощную электростанцию во всей Южной Америке. То есть формально она должна была стать собственностью учреждаемой русским частной компании, но ведь компанию-то он собирался учреждать именно уругвайскую, да и электростанцию было невозможно куда-нибудь в другое место увезти.
А предложение и на самом деле было серьезным. Виктор - правда чуть позже, на специальном заседании правительства - сказал, что только подготовка проекта потребовала затрат ну ни как не меньше сотни тысяч американских долларов. А может быть и больше - ведь некоторые детали проекта для проработки требовали нескольких лет серьезных исследований. К тому же русский предложил взять на себя все расходы на строительство - и ту часть, которая относится на выкуп земли под затопление, готов оплатить сразу же и наличными. Причем - золотом.
А водохранилище у электростанции по планам выходило очень немаленьким... То самое заседание правительства продолжалось целую неделю - и если с самой станцией все решилось в первый же день, то вот чтобы договориться о цене выкупа земель, понадобилось уже пять дней. А договариваться нужно было заранее: русский отдельно оговорил, что цена должна быть единая для всех владельцев. С учетом размеров угодий такое согласование потребовать могло и месяц - но спасло то, что на заседании как раз почти все землевладельцы и присутствовали. А кто не присутствовал - был представлен ближайшим родственником: в такой небольшой стране вполне могли существовать две, три или даже пять партий с различными программами, но независимо от партийной принадлежности любой уважаемый член общества имел в министерском кресле хотя бы двоюродного дядю.
Самой большой трудностью было определить, на какую максимальную цену русский готов будет согласиться: продешевить не хотелось, но еще меньше хотелось не получить вообще ничего. Повезло, что кузина Мария Эстер Идиарте нашла в библиотеке университета американскую газету, в которой упоминалась стоимость земли в России. Где находилась эта Poltava, никто не знал - в библиотеке почему-то даже приличной карты России не нашлось. Но какая разница - земля рядом с Монтевидео хотя и дороже земли у Артигаса, но всего лишь процентов на десять. Вряд ли у русских цены отличаются больше...
Еще два дня ушло на то, чтобы узнать как пересчитать русские "desyatinas" и русские "rubles" в привычные меры - после чего, прибавив к сумме десять процентов и округлив (вряд ли американцы будут писать про цены в захолустье) русскому сообщили результат. Как раз Себастьяну Борде и выпала эта "честь" - если что-то пойдет не так, секретаря президента можно будет и "поправить", а самого президента или хотя бы министра поправлять уже невозможно.
Но все прошло в лучшем виде, и сейчас Себастьян Борда передавал русскому подписанные экземпляры контракта. То есть уже передал - но вдруг русский, на прекрасном портуньол сказал такое, от чего секретарю стало не по себе. Просто сказанное было столь невероятно, что Себастьян решил, будто сам он сходит с ума. Но русский, внимательно посмотрев на сеньора Борду, повторил - на этот раз на хорошем кастельяно:
- Мне бы очень пригодился еще один экземпляр контракта. Только с суммой не в шестьсот девяносто пять тысяч американских долларов, а, скажем, в два миллиона семьсот пятьдесят. Не люблю некруглые цифры... очень не люблю, и если вы мне такой сможете дать так, что о нем никто ничего не узнает, то никто не узнает и о том, что вы разбогатеете на пятьдесят пять тысяч. - И, видя непонимание в глазах уругвайца, все же пояснил: - Мне просто очень не хочется, чтобы янки узнали, куда пойдут два миллиона долларов...
Себастьян Борда считало себя человеком богатым - да и не пристало племяннику президента, хотя бы и бывшего, быть голодранцем. Но просто так, за клочок бумаги удвоить свое состояние...
- Сеньор Волков, я не могу вам предоставить такой документ... сейчас. Но если вы не откажетесь разделить со мной скромный ужин...
- Я вас жду в гостинице. Было очень приятно с вами побеседовать, и хочу надеяться, что поводов для продолжения бесед у нас еще хватит.
Народная мудрость учит нас никогда не откладывать на завтра то, что можно вообще не делать. Ну а если некое дело неизбежно, то необходимо сразу же найти человека, которому оно будет поручено. Но иногда человек вдруг понимает, что есть дело, которым необходимо заняться именно самому и немедленно - и именно это понимание заставило меня отправиться в Новороссийск.
В порту Новороссийска, к моей огромной радости, как раз разгружался очередной "банановоз" - один из трех, которые построил по моему заказу Березин. От прочих сухогрузов эти суда отличались тем, что в движение они приводились не одним, а сразу тремя турбозубчатыми машинами по двенадцать мегаватт. Мазут эти кораблики, конечно, жрали как не в себя, но зато почти четыре тысячи тонн тех же бананов привозили из Венесуэлы или с Кубы менее чем за десять суток. При том, что бананы продавались по цене яблок - пять копеек за фунт - каждый рейс сухогруза приносил в кассу четверть миллиона рублей. Это в России - во Франции и Германии бананы торговались в полтора раза дороже, причем оптом, так что три банановоза привозили мне полмиллиона чистой прибыли в месяц - с учетом закупочной цены и пошлин на таможнях. А конкурентов у меня на этом рынке не нашлось: транспортов с тридцатиузловым ходом в Атлантике, кроме этих трех судов, пока не было - впрочем, таких вообще нигде еще не было.
Янки к себе бананы возили больше с гондурасов и коста-рик (все же из Венесуэлы им было далековато), так что на мои шашни с Хуаном Гомесом они особо внимания не обращали. Ровно как и на торговлишку с Диего Иньигесом - ну, хочет человек бананами засадить места, для тростника не годные - и пусть. Вот если нам самим вдруг бананов хватать не будет...
С этими двумя донами я "познакомился" давно, еще когда с Генри Фордом договаривался - но пока контакты были в основном только "банановыми". Хотя и очень для донов выгодными: на них у меня были еще планы. Правда "резервные" - но, похоже, наступило время пустить в ход и такие "резервы".
Банановый бизнес у меня образовался почти случайно: я еще в прошлый раз с Диего насчет сушеных бананов договаривался, и тогда все остались довольными. Поэтому и сейчас я предложил Иньигесу заняться банановодством - но он в этой жизни из-за текущих цен в Америке решил, что мало плантаций не бывает - и, пользуясь доходами от консервной компании, умудрился заложить три с лишним тысячи гектаров банановых плантаций. А это - больше пятидесяти тысяч тонн бананов в год...
Гомесу я "по инерции" тоже предложил "пока заняться этим проектом" - ну а в Венесуэле свободной земли вообще дофига, да и цена в десять долларов за тонну ему тоже более чем понравилась. Правда, за эту цену бананы я покупал уже уложенные в ящики, причем вместе с ящиками - но тара вообще почти ничего не стоила. Так что бананов образовался некоторый избыток - и возникла проблема их "утилизации": понятно, что стоит мне отвернуться на минутку, как какая-нибудь "Юнайтед Фрутс" тут же наложит на "независимые плантации" свою безжалостную лапу...
Поначалу для перевозки бананов были выстроены два турбохода тонн по пятьсот каждый, с тремя турбинами по полтора мегаватта - и они, на двадцати пяти узлах, доставляли бананы раз в две недели, по очереди. Но после того, как плантации начали быстро расти в размерах, причем одновременно со спросом, до меня дошло, что эти крошечные кораблики - слишком ненадежное (и, главное, дорогое) средство наживы... то есть транспортное средство, конечно же. Когда же я предложил Березину изготовить мне новые банановозы, мне открылась величайшая тайна: оказывается, вполне приличный человек даже не раскрывая рта одним взглядом может выразить столько неприличных слов! Но после некоторого обсуждения. Сергей Сергеевич был вынужден признать, что "в этой идее что-то есть". А что конкретно - он осознал уже после того, как первый сошел со стапеля и начал ходовые испытания...
На самом деле это был все же вообще не сухогруз, для перевозки бананов был изготовлен почти настоящий лихтеровоз. Правда какими должны быть "настоящие лихтеры", я и понятия не имел - поэтому Березин их делал "по наитию и здравому смыслу". Получились неплохие такие морские баржи-самоходки, снабженные полуторамегаваттной турбиной и с дедвейтом примерно по семьсот с небольшим тонн. Двенадцать метров шириной и пятьдесят длиной. Сами по себе они плавали шустро (две тысячи сил все же могут), но недалеко - груза на них было сильно больше, чем топлива. Да и особой мореходностью лихтеры не страдали - зато "матка" затаскивала к себе на борт сразу шесть таких барж. Особенностью данной конструкции было то, что приходилось одновременно загружать или сгружать два лихтера - чтобы "матка" не перевернулась. Зато потом это чудо с моторчиком (с тремя моторчиками) в полном грузу, как говорят моряки (ну, я такое выражение слышал) могло пересечь океан со скоростью до тридцати шести узлов.
Могло, но лихтеровозы ходили под тридцатью узлами, потребляя при этом топлива почти в два с половиной раза меньше, чем "на форсаже" и мазута им хватало на рейс в оба конца - но на всякий случай топливные базы с мазутом были выстроены и в Заливе Коров на Кубе, и в крошечном порту Париате напротив Каракаса. А так же в Испании: в Сеуте - если плыть в Черное море и в Корунье - если лихтеры нужно доставить на Балтику.
Удовольствие дорогое, зато лихтеровозы не простаивали: пока одна "смена" лихтеров грузится неспешно где-нибудь в Южной Америке, другая разгружается в Ростове или Новороссийске - ну а само судно с третьей сменой бороздит то, чего положено. И не простаивает в портах...
Скольким купцам эти кораблики наступили на гланды кованным русским сапогом, я даже представить боялся: до первого рейса бананы в Париже продавались - точнее подавались - лишь в дорогих ресторанах, по цене от полутора до трех франков за штуку. А теперь за десять франков любой желающий мог купить ящик с двадцатью килограммами экзотических фруктов. Но на европейских купцов мне-то плевать...
Для сокращения числа порожних рейсов была предусмотрена возможность тащить парочку (правда пустых) лихтеров на палубе (хотя на их погрузку и выгрузку уходило больше полусуток). И сейчас вместо двух пустых лихтеров туда затащили другой кораблик - мою личную "яхту". Тоже маленький кораблик, но помореходнее лихтера и плавать может подальше - ему-то ценные грузы не таскать. А в той же Америке мазута залить в танки - проблема невеликая, так что через десять дней яхта была спущена на воду на Кубе, а еще через два дня мы прибыли в Нью-Йорк. И на следующий день я встретился с Брэдом Палмером - одним из директоров американской банановой монополии. Этот ловкий адвокат на самом деле руководил всем бизнесом компании - да и не только этой, так что для меня главным было договориться именно с ним, ну а ему, как я понял по скорости моего приглашения на встречу, очень хотелось договориться со мной...
Американцев можно не любить, можно их вообще ненавидеть - но вот не уважать их у меня не получалось. Не всех, а именно бизнесменов: они - в отличие от отечественных купцов и "политиков", да и от европейских представителей этого племени тоже - были "просты, грубы, конкретны". То есть ценили и свое время, и время собеседника, не тратя драгоценное на формальную и никому не нужную "вежливость":
- Добрый день, мистер Волков. Как доехали? И с какой целью? Я слышал, что вы решили захватить банановый рынок? - по его лицу было видно, что на самом деле ему хочется меня стукнуть чем-нибудь тяжелым, но времена дикого бизнеса, к сожалению, закончились...
- Добрый день, мистер Палмер, зовите меня просто Александр, или даже Алекс. Ведь друзья называют друг друга по именам, а, поскольку у нас так много общего, то почему бы нам не стать друзьями?
- Много общего?
- Конечно. Например, ни в США, ни в России не растут бананы... и мы их возим - каждый в свою страну. Еще и в Европу - но это же ближе именно к России, а не к Америке. Я предлагаю так все и оставить: вы обеспечиваете бананами Америку, ну а я, так и быть, буду снабжать ими Европу. И мы - оба - не будем поставлять бананы на территорию друг друга и вмешиваться в ценовую политику. Так что я предлагаю вам мир - в смысле, мирное разделение рынков.
- То есть вы предлагаете нам не лезть в Европу, а за это вы не полезете к нам?
- Примерно так. Вы же прекрасно понимаете, что у меня хватит денег, чтобы вытеснить Юнайтед Фрут с бананового рынка - но я могу найти деньгам и лучшее применение. При условии, что никто не будет мне мешать зарабатывать деньги в Европе. А если учинять ценовую войну, то прибыли упадут и у меня, и у вас, а после победы в ней - кто бы ни победил - вернуть цены к прежнему уровню будет сложно: покупатель не поймет резкого их роста.
- В ваших словах есть резоны... и что вы предлагаете?
- Бананы мало продать, их сначала вырастить нужно. У вас есть свои плантации, у меня есть свои, независимые от вас, поставщики. И первым делом я предлагаю полностью разделить источники бананов. Земли в Коста-Рике вам хватит еще лет на двадцать роста... но всякое может случиться, и поэтому я совершенно не буду интересоваться, что вы делаете на Перешейке. Гондурасы, Гватемалы - мне они будут безразличны. А вы не будете интересоваться, что я делаю на Кубе, в Венесуэле... в Эквадоре тоже. Насчет Колубмии - пожалуй, Колумбия мне тоже неинтересна будет.
- Но с Кубы до США ведь ближе, чем из Коста-Рики...
- До Европы тоже ближе. У вас там сахарные плантации и заводы, а меня сахар не интересует. Зато меня на Кубе интересуют бананы, а вам они там будут совсем неинтересны...
- Вы так считаете?
- Убежден в этом. Ведь в вашу страну от Венесуэлы моим кораблям плыть трое суток, а вашим с Коста-Рики - четверо. Вдобавок я разгружаю в порту четыре тысячи тонн бананов за два часа, а не за двое суток. Один - один! - мой лихтеровоз доставит в Новый Орлеан за год больше четырехсот тысяч тонн бананов, а ведь мой друг Гомес пятьдесят тысяч акров плантаций разобьет меньше чем за год... Вам понравятся бананы по два с половиной цента за фунт? А ведь это цена, по которой я продаю их в России - и получаю достаточно прибыли.
- Думаю, с вашим другом Гомесом могут подружиться и другие...
- Мистер Палмер, в США мне удобно возить бананы хоть из джунглей Амазонки посреди Бразилии, и если у меня не будет возможности продавать в Европе кубинские и венесуэльские бананы, мне придется продавать бразильские в США: до Европы они просто не доплывут. Сейчас три моих банановоза стоят столько же, сколько вся ваша компания - ну не выкидывать же мне столь дорогие корабли? Так что мне кажется, что вам самим будет неинтересно торговать кубинскими бананами...
- Вы умеете быть убедительным. Мне кажется, что у вас уже готов контракт... сам я ничего не решаю, но если вы мне его дадите, то мы как можно скорее обсудим его за совете директоров. Кстати, и вы можете называть меня просто Брэдом.
- Дорогой Брэд, вы не совсем верно меня поняли. Я приехал не за контрактом каким-то, а чтобы договориться. Мы или договариваемся, или нет. И если договариваемся, то просто честно держим слово - и все. Никаких бумаг - зачем нам какие-то разбирательства с антимонопольной комиссией? Ну а как я держу слово, вы можете спросить, скажем, у Генри Форда, или у Генри Альтемуса. Ну как?
- Ммм... Договорились. Могу я вас пригласить на обед?
Не думаю, что Палмер мне поверил, но, по большому счету, иных вариантов у него не было. "Юнайтед Фрут" росла очень быстро, но мои банановозы самим фактом своего существования ставили большие вопросы по поводу будущего компании. Конечно, они не стоили двадцать миллионов долларов, но построить такие же в Америке дешевле и не получилось бы. Я уже не говорю о факторе времени: первые суда на десять-двенадцать тысяч тонн строились, если мне память не изменяет, года по полтора - а тут ведь нужно было и конструкцию принципиально иную разработать. Ведь по сути мои лихтеровозы представляли из себя скоростной плавучий сухой док...
За обедом мы дополнительно договорились о том, что на ближайшем собрании акционеров Брэд расскажет о наших договоренностях - поскольку изрядная часть их опасалась голосовать за большие закупки новых пароходов. Ну это-то не жалко...
На самом деле "банановое соглашение" для меня было более чем важным - и вовсе не из-за денег, хотя "Юнайтед Фрут" на американском рыке получала через несколько лет уже миллионов по двадцать чистой прибыли ежегодно. Чтобы эти деньги забрать себе, нужно мало что вложиться изрядно, но и очень сильно выступить против американских промышленников, работающих на банановую империю - а так и сама "империя", и обслуживающая ее промышленность Заокеании будет стоять уже на страже моих интересов. Например, на Кубе, или в Венесуэле...
На Кубу, где осталась отдохнуть после плаванья через океан Васька, я вернулся через три дня после встречи с Палмером, и приступил к переговорам с моим первым "банановым партнером". С Иньигесом "в этой жизни" я встретился всего лишь во второй раз, но встреча оказалась очень теплой. Кроме "традиционного кубинского гостеприимства" существенную роль играло и то, что только банановый бизнес приносил возглавляемой Диего корпорации тысяч по тридцать долларов ежемесячно - огромные по нынешним временам деньги. А организованная пару лет назад Сосьедад анонимо "Енлатадос пескадос де Ольгин" - акционерная компания "Ольгинские рыбные консервы" - теперь приносила два раза по столько же. Конечно, мне с нее денег доставалось еще вдвое больше, но он прекрасно понимал, что компания живет, пока мои траулеры снабжаются моим же топливом, а на консервный завод доставляются через океан банки и крышки...
Новый проект вызвал у него умеренный энтузиазм, но особых возражений не последовало. Хотя некоторые сомнения у него были в принципиальной осуществимости проекта:
- Вы думаете, что американцы позволят вам купить всю эту землю?
- Ну, у меня теперь есть некоторая поддержка со стороны американского бизнеса. Вдобавок все эти горы, болота... для них тут ничего интересного нет, ведь тростниковые плантации тут не разбить и табак не вырастить. А дешевые санатории для рабочих - им это неинтересно.
- В любом случае попробовать можно. Пока это касается лишь провинции, можно и не обращаться в Гавану.
Иньигес ещё при президенте Пальме получил должность губернатора Ольгина, и американская администрация не стала его менять, добавив лишь слово "гражданский" к названию должности, так что оформить все нужные документы было не очень сложным делом. Гораздо труднее было убедить землевладельцев эти горы продать - но Диего пообещал, что займется этим. В принципе, я не особо и спешил...
Однако в разговорах с кубинцем всплыл еще один вопрос:
- Алехандро, я очень ценю то, что мне удалось поучаствовать в совместных с тобой делах. Но у меня возникла небольшая проблема - я как раз хотел обсудить с тобой вопрос, связанный с покупками земли. Ты, наверное, не знаешь, но бананы на плантации хорошо растут года четыре, потом урожаи сильно падают. А у пеонов на их крошечных огородах они и по двадцать лет неплохо произрастают... Я нанял одного гринго, агронома, и он сказал, что земле нужны удобрения, которые сейчас делают в Германии, у меня записано какие. Ты можешь точно узнать, сколько они стоят? Я послал телеграмму, но похоже в этой Германии решили, что Куба - не та страна, с которой хочется торговать, ведь они - наши конкуренты на сахарных рынках... А мне уже в этом году было бы очень важно узнать что дешевле: покупать эти соли или новые плантации.
Ну, с удобрениями помочь несложно - тем более что янки посоветовал вносить калий, которого в Соликамске как грязи. Правда, доставать его из шахт все же пока не очень дешево, да и возить через полстраны до портов по приемлемым ценам получится лишь через год, когда Женжурист достроит, наконец, свой канал. И внезапно в голове всплыла "старинная" реклама ценного продукта: "салата дальневосточного". В которой, среди прочего, говорилось, что в нем калия много...
- Диего, у меня есть немножко другое предложение. То есть калийные соли я тебе при нужде пришлю, однако мне кажется, что ты можешь получить их гораздо дешевле и здесь, на Кубе. Этого калия, если я верно помню, очень много в обычных водорослях. И если послать пеонов их собирать на берегу после шторма, то возможно закупать соль в Германии и не понадобится.
- Так эти водоросли соленые!
- Ну, сполосни их в речке... это я шучу, на самом деле надо ученых привлечь, пусть уточнят - я прав или нет, а если прав, то как из водорослей убрать лишнюю соль. Знаешь что? Я сейчас собираюсь в Монтевидео, а у тебя ведь сын вроде уже подрос...
По дороге в Монтевидео мы - уже с Васькой - заехали к "другу Гомесу". Забавный мужик - еще десять лет назад он свое имя правильно написать не мог, а теперь был "идеологическим лидером" очень представительной группы венесуэльской верхушки. Хотя там быть лидером было куда как сложнее, чем, скажем, даже на Кубе - больше, чем в Венесуэле, кандидатов в "лидеры" наверное ни в одной стране мира не было. Всего-то лет десять назад, во время местной перманентной гражданской войны, в стране с населением под два с половиной миллиона человек только генералов в армии насчитывалось больше семи тысяч. Семь тысяч генералов! По-моему, в сорокатысячной армии Венесуэлы сержантов было меньше...
Из тех семи тысяч генералов тысяч шесть вполне могли написать не только свое имя без ошибок, но и фамилию тоже - однако вице-президентом стал даже не генерал, а полковник и именно неграмотный крестьянин. Ну, животновод, на худой конец: в поместье отца он пастухом работал. Но пастух был очень не простой - он еще и президентом станет, причем очень скоро, и при полной поддержке и армии, и помещиков, и тамошней "прогрессивной интеллигенции". Я очень хорошо помню тот "военный переворот", который Гомес учинит примерно через год: Хуан просто на очередном заседании парламента поинтересовался, а нужен ли стране президент, который настолько стар и болен, что лишь в Европе способен сохранить жалкое подобие здоровья - и через полчаса был назначен исполняющим обязанности молодого и здорового руководителя государства. Да, в парламент Гомес пришел в мундире, благодаря чему "переворот" можно было бы назвать и военным - правда, если внимания не обращать на то, что мундир тот был официально установленным вице-президентским одеянием.
И именно с ним у меня состоялся очень интересный разговор - для меня, по крайней мере интересный. После которого Васька задумчиво произнесла:
- Понять бы, чего он хочет...
Действительно, я и в прошлый раз так и не понял, чего хочет этот андский индеец. Договариваться с ним было очень легко: если он принимал предложение, то говорил "да" - и на этом дело заканчивалось. Если же не принимал - говорил "нет", и дальнейшее обсуждение становилось бессмысленным. Только понять, почему "нет" было трудно - Хуан никогда не объяснял причин принятия тех или иных решений. Может быть, для страны это было даже лучше: ему "на всякий случай" сразу предлагали больше...
И я тоже "предложил больше" сразу - но мне-то легко, я "знал", что на мое предложение он почти наверняка согласится. И именно поэтому по прибытии в Венесуэлу отправился не в Каракас к президенту Кастро (который хотел только власти и - еще больше - денег), а в Маракай - маленький городок на озере Валенсия, километрах в ста от столицы: там у Гомеса была "небольшой домик". По сравнению с моим университетом - действительно небольшой...
Мне Хуан напоминал давно виденного в фильме "Роман с камнем" колумбийского бандита - не внешне, а по характеру. Веселый хвастун - но свой успех он выковал своими собственными руками. И, если мне память не изменяет, и страну будет держать в порядке - в той мере, в какой он порядок понимал. Ну и в меру возможностей, конечно - многое, очень многое из разряда "желаемое" ему просто никто не давал. А я решил дать - с корыстными, конечно же, целями, поэтому и разговор наш был... странный.
Мы сидели на патио его "небольшого дома", мы - это Хуан, я, Васька, какая-то дама из окружения Гомеса... детишки бегали разнообразные. Сколько детей у будущего президента было, я не помнил - число их постоянно менялось, и, по моим прикидкам, сейчас насчитывалось штук семьдесят. Но во дворе бегало не больше десятка.
- Мой дорогой друг, с вами очень интересно разговаривать. Хотите винограда? Это с моей новой плантации, сорт специально привезен из Испании.
Когда я сделал свое предложение, Гомес задумался. Откровенно говоря, за "предыдущие последующие" годы я привык к совершенно иному его поведению, обычно он почти сразу отвечал "да" или "нет". А сейчас... Может быть потому, что он пока еще не стал президентом? Он молчал довольно долго, успев общипать довольно большую кисть красивых (и действительно очень вкусных) ягод. А затем вдруг произнес:
- Алехандро, я, пожалуй, приму твое предложение. Но с одним условием: ты сможешь забрать хоть одну горсть кофейных зерен или связку бананов только после того, как твой завод заработает. Любой из перечисленных. Что же до всего остального...
Он кивнул слуге, то наполнил бокал вином.
- Ты говоришь, что это будет шагом к независимости. Но это неправда. Да, нам кое-что можно будет не покупать за границей, но ведь все же заводы эти будут твои, и мы, по сути, будем должны за них тебе. А независимость - это когда никому ничего не должен.
- Сеньор Гомес...
- Хуан. Ты можешь называть меня Хуан, и даже будет лучше, если ты будешь называть меня лишь по имени. На самом деле ты предложил не независимость, а дружбу, друзья же обращаются именно так...
Предложил я Хуану в общем-то немного: в устье реки Карони на Ориноко построить небольшой город, а вокруг разбить плантации кофе, какао, тех же бананов. Ну а в городе поставить несколько небольших заводов - так, чтобы "на жизнь хватало". Чтобы хватало своей стали, своего цемента, транспорта, продуктов... Кто его знает, как дела сложатся, а так будет детям место, куда уехать. То есть на Кубе тоже "запасной аэродром" должен будет подняться, но все яйца в одной корзине в наше неспокойное время - ну его нафиг! Деньги есть, и эти небольшие стройки меня не разорят.
После того, как в Венесуэле дела были улажены, мы отправились в знакомый мне до слез Уругвай. Именно до слез - до сих пор при воспоминании об открытии электростанции все тело передергивает...
Но у Уругвая по сравнению со всеми остальными местами было одно грандиозное преимущество: эта бедная страна вообще никому нафиг не нужна! При любых раскладах не полезут те же янки или британцы Восточную Республику завоевывать: накладно. Убыточно. Бессмысленно. И если там выстроить пристанище, то оно наверняка будет безопасным, хотя и совсем не роскошным, а мне главное - именно безопасность.
Безопасность - безопасностью, а денежку все же считать надо. На Кубе и в Венесуэле при довольно приличных начальных вложениях все же перспектива окупаемости проектов была более чем обозримой, а что взять с Уругвая? Рисовую солому? Конечно, там еще есть недорогой хлопок - но в России началось бурное освоение Голодной степи, и цены на хлопок уже начали падать. Мясо же дешевле вообще в Аргентине закупать, да и больше его там - так что здесь денежки придется просто тратить. Не сказать, что много - но и немало: даже при том, что президент и все правительство "в едином порыве" с радостью мое предложение приняли, выплачивать компенсации за затопляемые поместья предстояло все же мне. Причем - в переводе на иностранные деньги - по пятьдесят рублей за десятину. В прошлый-то раз этим само правительство занималось, и я не узнал что в районе будущего Сьюдад-Электрико девяносто процентов земли принадлежит если не лично членам этого правительства, то их ближайшим родственникам. А следовало бы - прежде чем предлагать заплатить за всю землю - сначала подумать головой и самому догадаться, что в стране, где "правящий класс" хорошо если насчитывает тридцать тысяч человек, родственники министров составляют сто сорок шесть процентов землевладельцев...
У попаданца есть одно неоспоримое преимущество перед хронотуземцами: можно все строить очень быстро просто потому, что нет необходимости тратить два года на геологические и гидрологические исследования - а я параметры станции на Санта-Люсия Чико еще с прошлого раза помнил. Но с Судриерсом, который настаивал на обследовании района, я договорился с некоторым трудом: пришлось сослаться на легендарного Луиса Серрато (вся легендарность которого сводилась к тому, что он бесследно исчез где-то в Европе), от которого я якобы всю нужную информацию получил - и потому-то и примчался строить ГЭС. Проскочило: похоже, что народу было известно лишь имя этого достопочтенного сеньора, а чем он занимался - никто и не задумывался.
Ну и хорошо, хоть что-то меня в Уругвае порадовало. А уругвайцев явно порадовали полтора миллиона полновесных золотых рубликов, точнее - семьсот пятьдесят тысяч золотых долларов, честно мною заработанных продажей газированной краски, бус, зеркалец и прочего хлама. Откровенно говоря, в филадельфийском банке даже управляющий долго смотрел на меня как на идиота - понятно, что нормальный человек на таких кабальных условиях контракт подписывать не будет. То есть возможно и такое, но не с туземцами же!
А что, туземцы - они не люди что ли? Ничего, вот начнется торговля с Китаем по крупному... Банки еще не привыкли, что на Востоке пока зеленые (да и белые) бумажки торговцы средней руки просто не принимали к оплате. Хочешь платить долларами - не вопрос, плати! Только серебряными, по весу. Или - если ты такой ленивый и таскать в кармане пару центнеров монет тебе тяжеловато - можно и золотом. Пока к таким кунштюкам банковский народ привык на Западном побережье - а вот построят Панамский канал, и суммы в десять-двадцать тысяч долларов наличкой в золотой монете банкиров удивлять перестанут. Да и более солидные...
Для охраны яхты пришлось договариваться с Военно-Морским флотом о выделении двух фрегатов. Ничего, выделили - но опять же расходы... А никуда не денешься: на такую сумму, причем свободно-конвертируемую, желающих немало найтись может...
Ваське откровенно надоело болтаться по Атлантике, и еще по дороге в Филадельфию ее пришлось высадить на Кубе, откуда она с попутным банановозом отправилась домой. Ну а мне пришлось еще месяц понаслаждаться океанской волной на катере водоизмещением в семьсот тонн. Но дело того стоило - и в этом я убедился, вернувшись домой. Машка специально прискакала в Сталинград - вроде как очень соскучилась по "любимому папочке", и, улучив минутку, с горящими глазами шепотом спросила:
- Получилось? Сколько?
Ничего не ответил дочери нашей любящий родитель. Только молча показал два пальца. V - значит победа?