Форт спал, безмятежно закутавшись в легкий туман. Над казармами чуть не взлетали крыши от дружного храпа, на кухне недовольно ворчал огонь в печи, в полковничьем палисаднике уже чирикали птички в клетках...
Сонное спокойствие нарушил вопль: "Канальи!"
Перепугавшись, я сел на постели, судорожно пытаясь сообразить, где нахожусь и что стряслось.
Смутно знакомый голос сыпал проклятьями и нецензурными эпитетами.
Разумеется, я выскочил во двор.
Ивар, фыркая, обливался на крыльце ледяной колодезной водой. Под глазом у него красовался роскошный синяк, а лицо осунулось за три дня на гауптвахте. Дозорные, которых он обозвал вампирами, всерьез обиделись, Ивар, конечно, не остались в долгу...
В итоге мне пришлось обходиться без него, что, между прочим, было не так-то просто! Половина барышень форта внезапно повадились ходить на прием, невнятно жалуясь на многочисленные хвори. И, честно говоря, мне сильно недоставало непредвзятого свидетеля (а лучше дуэньи).
Пришлось прибегать к помощи Шефа, который откуда-то привел своих товарищей-призраков. На время лазарет превратился в обиталище целого сонма духов, зато пугливые дамы быстро (и громко!) ретировались...
Я хлопнул по карману, проверяя наличие лекарств первой необходимости (а именно нашатыря, валерьянки и, конечно, спирта).
- Иди за мной! - велел я, устремляясь к источнику воплей. Может, там нужна медицинская помощь?
Узенькая улочка, похожая на ход, прогрызенный червяком в яблоке, привела меня в самое сердце форта.
В котле плаца, окруженного высокими каменными зданиями, бурлила толпа, в которой одиноким лавровым листиком бултыхался капитан Нед в одних подштанниках. Он разорялся, тыча пальцем на что-то вверху. Люди толпились, пихались локтями и изо всех сил пытались сообразить, что стряслось (из воплей капитана ничего уразуметь не получалось).
Через некоторое время кто-то сообразил проследить, куда тычет пальцем разгневанный капитан.
Посредине плоского каменного двора, словно кнопка в сиденье стула, торчал шпиль, на верхушке которого вместо сине-зеленого королевского флага почему-то трепетало нечто белое и ярко-алое.
На фоне безмятежно-лазурного небосвода это смотрелось ослепительно.
Я потер нестерпимо засвербевший шрам на запястье и подтянул пояс штанов. Похоже, грядут крупные неприятности...
Надо срочно отправить Ивара за перевязочными материалами!
Я наскоро объяснил недовольному мальчишке, что нужно принести, и протолкался поближе к центру событий.
- Снимите это немедленно! - наконец выдал хоть что-то цензурное капитан, бурый от ярости.
Сразу несколько солдатиков ринулись вперед, торопясь выполнить приказ. А сам капитан подавился очередной матерной тирадой, заметив на балконе полковника собственной персоной под руку с пухлой дамой в бигуди. Начальство следило за всеобщим переполохом в лорнет, успокаивающе поглаживая дебелую ручку жены.
Форт совсем невелик, так что рассмотреть подробности можно было безо всякой оптики, но это, видимо, несолидно.
Капитан побелел, похоже, только сейчас вспомнив, что днями к полковнику пожаловала супруга, которую было настрого велено не волновать неподобающими зрелищами.
Тем временем яркие тряпки уже спустили вниз и почтительно, на вытянутых руках, поднесли капитану.
Тот с недоумением повертел алую тряпку (ох, что-то она мне напомнила...), потом перевел взгляд на белоснежную вещицу, украшенную тончайшими кружевами, вышивкой и жирными пятнами.
Я вытянул шею, всматриваясь в изрядно помятую ткань. Несомненно, это кальсоны!
- И. плюс Б. равно любовь, - капитан Нед растерянно прочитал вслух вышитую на них надпись.
На форт будто набросили покрывало тишины. Люди жадно глазели на мгновенно побледневшего полковника на балконе.
Столь изящное белье могло принадлежать только одному обитателю форта - самому полковнику Иверсу, тому самому "И". Вот только добронравную супругу оного звали Клозеттой...
- Что?! - взвилась мадам Клозетта, приняв каноническую позу "руки в боки". Кажется, многочисленные свидетели происходящего (искренне наслаждающиеся представлением!) ее нисколько не смущали. - Да как ты посмел! Ты не просто мне изменял, ты носил эту мерзость! Немедленно принесите мне эту... вещь!
Совершенно растерянный капитан Нед не посмел возражать.
- Дорогая, - заискивающе пролепетал полковник, мигом растерявший весь свой лоск, надменность и горделивую выправку. - Это же ты мне подарила на именины, разве не узнаешь?
А мне припомнились слухи, что полковник происходил из незнатного рода и выбился вверх только благодаря удачному браку...
- Да?! - с сомнением переспросила она, терзая пухлыми пальчиками белую ткань. Придирчиво изучила стежки и вытачки и наконец несколько растерянно заключила: - И правда, моя работа. Но кто такая эта Б.?!
Последнее она произнесла так, что в нем поневоле угадывался неприличный эпитет.
По плацу словно молниеносно распространилась эпидемия инфлюэнцы. Смешки, неумело замаскированные под кашель, выдавали прекрасную осведомленность присутствующих о том, кто такая эта загадочная "Б."
- Мадам Броше, - на ухо мне сообщил очевидное Ивар.
Я вздрогнул (в толчее его возвращение осталось незамеченным) и, нахмурив брови, жестом велел ему молчать. Ярко-голубые глаза Ивара горели огнем, даже рыжий чубчик как-то взволнованно топорщился.
- Дорогая, ну что ты? - наигранно ласково улыбнулся полковник, бросив на толпу преисполненный ярости взгляд.
Невольные свидетели семейной ссоры примолкли, наконец уразумев, что начальство непременно впоследствии отыграется за свое унижение.
- Разве ты не помнишь, как я тебя ласково называл до свадьбы? - продолжил увещевания полковник.
- Булочкой! - разрумянившись, промолвила и вправду весьма "сдобная" супруга. - Так это обо мне?!
- Конечно, дорогая! - заверил полковник, обнимая жену за едва заметную талию, и увлек ее в спальню (должно быть, дегустировать "выпечку"). Уже на пороге он обернулся и тихо велел: - Капитан Нед, немедленно найти виновного и примерно наказать!
- Слушаюсь! - поедая глазами начальство, отрапортовал капитан, вытянувшись по стойке "смирно". Надо сказать, в исполнении полуобнаженного вояки она смотрелась весьма... пикантно.
Он так и стоял, будто превратившись в соляной столп, - воплощение готовности служить и полнейшей растерянности одновременно.
И только сказанное кем-то "мадам Броше" заставило его отмереть.
- Так, - обведя грозным взглядом толпу, грозно начал он. - Во-первых, стройся!
Привычная команда заставила обителей форта деловито засуетиться.
Словно по волшебству, толпа рассосалась: солдаты выстроились по ранжиру, и даже "обслуживающий персонал" сгрудился как-то упорядоченно.
Плац сразу показался просторным и аккуратным. Как будто стали заметнее цветы в кадках по периметру (дань супруге полковника), отмытые до скрипа булыжники и свежепобеленные казармы.
Удовлетворенно оглядев результат, капитан Нед принялся прохаживаться вдоль строя. Судя по багровой физиономии, капитану было здорово не по себе, и мне даже захотелось налить ему немного спирта из моих личных запасов (валерьянкой бравого служаку точно не проймешь!).
Я прислонился плечом к стене и приготовился к занимательному представлению. Каменная кладка приятно холодила спину, птички чирикали что-то умиротворяющее, солнце лениво нежилось в перинах облаков...
Идиллию нарушали только люди, тайком сцеживающие зевки в кулаки и потирающие сонные глаза.
Капитан недовольно глянул на меня, но призывать к порядку не стал.
- Лучше сразу сознавайтесь, кто это сделал! - наконец остановившись, рявкнул он, силясь выглядеть грозным даже в одном белье.
Строй безмолвствовал. Послушные и ретивые с виду солдатики явно мечтали послать капитана по батюшке и пойти досыпать, но не решались на столь грубое нарушение субординации.
- Ладно, - еще сильнее побагровев, капитан сжал в руке единственную оставшуюся у него улику - алую тряпицу. - Чье это?!
Солдаты молчали, и только молоденькая повариха выпалила:
- Так Иварово же! - и тут же испуганно замолкла, в ужасе прикрыв рот белым передником.
Я запоздало вспомнил, почему эта тряпка показалась мне знакомой.
После недавних событий Ивар утвердился в мысли, что портянки - тайное оружие солдата, и купил себе ярко-алую обновку. Но стирал их по-прежнему не чаще, чем раз в две-три недели...
- Ивара... - как-то нехорошо протянул капитан, по-волчьи оскалился и отрывисто приказал: - Рядовой Ивар, два шага вперед!
Белый, как сметана, мальчишка шагнул из строя.
Надо срочно что-то делать! Но что?!
- На гауптвахту. До трибунала! - слова капитана упали, словно могильная плита. - Я тебе покажу, как шутки шутить!
Ивар побледнел еще сильнее, хоть это казалось невозможным. На носу и щеках будто рассыпали мак - на мелово-белой коже ярко выделялись веснушки. Он только молча разевал рот, как вытащенная на берег рыба, явно не в силах поверить в такое вероломство.
- Капитан, - отмер я и ринулся на помощь. - Постойте!
- Приказы не обсуждаются! - он ожег меня злым взглядом (еще бы, кто-то попытался оспорить его приказ, тем более при подчиненных!), и, отвернувшись, скомандовал: - Вольно. Все свободны до построения. А этого, - он кивнул на Ивара и ткнул пальцем еще двоих дозорных, - ты и ты отконвоируйте на гауптвахту.
Пытаться хоть что-то ему объяснить было очевидно бесполезно...
Оставалось только раздраженно пнуть подвернувшийся под ногу булыжник и убраться восвояси - думать, что делать дальше, а заодно лечить пораненный палец.
Чтобы немного успокоиться, я методично перебрал все свои травки, настои и мази. Признаюсь честно, извлеченные из всех уголков лазарета пузырьки, колбочки, свертки и баночки удивили даже меня - как количеством и разнообразием, так и тем, что я в упор не помнил половины их содержимого.
Пока я силился опознать и рассортировать запасы, мысли метались всполошенными птицами. Нужно что-то делать! Но что?!
Разумеется, к единственному лекарю в форте относились с опасливым почтением, но вряд ли Ивара отпустят под мое поручительство.
И, по правде говоря, вполне разумно, потому что я тут же отправил бы мальчишку в леса - партизанить, пока командование не одумается. Проблема в том, что полковнику сейчас совсем не до судьбы какого-то солдата (мало ли таких мальчишек бегает вокруг?), а капитан Нед никогда не отличался здравомыслием...
Пока голова была занята умственной работой, руки вполне успешно справились с работой физической. Протереть флакончик, понюхать его содержимое, подписать и наклеить ярлык... Любопытно, почему лучше всего думается именно в такие моменты, под монотонную работу?
От витавших в комнате ароматов потревоженных растений свербело в носу и слегка кружилась голова, что способствовало выработке весьма эффективных (но, увы, невыполнимых) планов освобождения Ивара.
Поймав себя на идее похитить ружье и, потрясая им, ворваться на гауптвахту, я фыркнул и отставил в сторону особенно "убойный" пузырек, который перед этим раздумчиво нюхал несколько минут.
Пожалуй, хватит, иначе я до такого додумаюсь...
Однако несколько свертков и два пузырька с подозрительно мутным содержимым так и остались нераспознанными. И что с ними делать? Выбрасывать жалко, а применять, не зная, что это... уж точно не рискну!
Хм, что там помогает от склероза?
Я задумчиво почесал шрам на запястье и вспомнил. Конечно, сосна! Жаль, что выжимки из сосновых иголок или хотя бы живицы я не запас. А ведь она еще полезна от кашля, обладает согревающим действием, устраняет сыпь и головокружение. Даже от мужского бессилия помогает!
Решено: немедленно пойду запасать это ценнейшее растение! А заодно немного проветрюсь.
- Шеф! - окликнул я кота, нагло посапывающего прямо на потолке, выставив пушистое пузо.
Он лениво приоткрыл щелочку глаза (а вдруг на валерьянку зовут?!) и, подумав, басовито замурлыкал. Но так и не подумал перебраться вниз. И кто сказал, что спать на потолке неудобно?!
- Пойдешь со мной в лес? - предложил я, кивая на дверь. - Прогуляемся, поищем что-нибудь интересное...
Явно заинтересовавшись, кот лениво потянулся и наконец спрыгнул вниз, заставив громко зазвенеть посуду за столе. Иногда я и сам думаю, что он вовсе не бесплотен, а просто придуривается...
Захватив накрытую полотном корзинку и красный платочек в белый горох (Шефу на шею, а то он временами слишком увлекается поисками и мне сложно заметить его в лесной чаще), я отправился на "охоту".
Для очистки совести заглянул на гауптвахту.
К Ивару меня, разумеется, не пустили.
- Простите, господин лекарь, - неловко отводя глаза, сказал пожилой сержант - начальник конвоя. - Ивар-то ни в чем не виноватый, но у меня приказ...
Впрочем, за последние дни гауптвахта для Ивара уже стала родным домом, так что он может немного потерпеть. Главное - вытащить его оттуда до трибунала.
Мне ничего не оставалось, кроме как заверить его, что я все понимаю и не в обиде. Приказ есть приказ, с ним не поспоришь...
Когда я, несолоно хлебавши, возвращался через плац, капитан Нед как раз занимался строевой подготовкой, не доверяя это ответственное дело сержантам.
По-моему, капитан попросту так нежно любит вид поедающих его глазами солдат, что готов заниматься построением день и ночь.
Зато рядовые его увлечения явно не разделяли. Да и кому понравится часами отрабатывать простейшие команды, преданно глядя на бравого капитана?
За годы службы большинство солдат научилось относиться к этому бессмысленному занятию с фатализмом. Мол, надо так надо, куда деваться? Зачем? Да кто их разберет!
Впрочем, краем уха уловив, о чем вещает капитан, я приостановился и жестом подозвал к себе Шефа.
Капитан Нед толкал речь о том, что солдаты должны возлюбить Родину больше, чем девушек, и никогда не изменять первой со вторыми... В последнее время самовольные отлучки из форта участились, к тому же бравый капитан был по-прежнему совершенно уверен, что в прошлый раз караульные попросту выдумали птицу лордес, чтобы оправдать свое долгое отсутствие...
Надо думать, подчиненные с этой концепцией были категорически не согласны, однако возражать не рисковали.
Разве что Свен - штатный хохмач роты и заодно закадычный дружок Ивара - временами задавал уточняющие вопросы.
При этом он смотрел на капитана так серьезно и вдумчиво, приоткрыв рот, что недалекий капитан совершенно не замечал, что над ним издеваются.
- Согласно уставу, солдат имеет право целовать
две вещи: родителей во время посещения места службы сына
и боевое знамя части, - прохаживаясь вдоль строя, вещал капитан. - Вопросы есть?
- Есть, господин капитан. - В голосе Свена звучала безукоризненная почтительность и трепет перед авторитетом начальства. - А как же насчет девушек в увольнении? Ну, когда Родина разрешила?
- А на что тебе, солдат, смекалка? Ты целуй девушку, сколько хочешь, только сначала заверни ее в знамя.
Строй подумал... и грянул хохотом.
А я, усмехнувшись, покачал головой, чувствуя себя пожилым и умудренным опытом. И, небрежно кивнув капитану, отправился к калитке...
Лес приветливо шевелил ветвями, и, будто оборотистый лавочник, предлагал самые разнообразные "товары", расхваливая их на все лады. Здесь все может пригодится: от молоденького дубка, чья кора полезна для желудка и от кожных болезней, и до осины, которая ценится не только за приписываемые ей свойства отгонять нечисть, но и за целебное действие при ревматизме...
Нырнув в лесные заросли, я позабыл буквально обо всем. С момента, когда меня "осенило" божественной благодатью (как это обычно бывает, при этом больно стукнув), мир вокруг стал странным и неизведанным, как в детстве. Каждый цветочек словно обрел душу и голос, только мне редко удавалось разобрать все, о чем он говорит. А по картинкам в книжке не отличишь ромашку от пупавки благородной...
В столице все эти травки можно купить уже полностью готовыми для употребления, а мне приходится срочно создавать запасы, чтобы не оставить болящих зимой на произвол судьбы. Тут уж на богов надейся, а сам не плошай.
Я задумчиво рассматривал "волчье ягоды", пытаясь вспомнить, имеют ли они хоть какое-то полезное действие. Яд, конечно же, но ведь разница между лекарством и ядом только в количестве...
Так и не вспомнив ничего полезного, я разочарованно отпустил ветку и чуть не подпрыгнул на месте, услышав прямо за спиной вежливое покашливание.
Шеф беспечно резвился где-то в зарослях (наверняка стараясь довести до сердечного приступа какого-нибудь несчастного ежика).
Я стремительно обернулся (сердце колотилось так, что впору искать в кармане мятные капли) и замер, рассматривая невысокого мужичка.
Хитро прищуренные карие глаза, какие-то пегие волосы, потертая одежда, а на спине объемный баул. Похоже, бродячий торговец - из тех, что несут на спине весь свой скарб.
- Доброго здоровьечка вам, господин хороший! - первым заговорил он, слегка поклонившись.
- И вам не болеть, - отозвался я.
- А вы, я погляжу, лекарь тутошний? - блестя любопытными глазами, осведомился он. И тут же бойко представился: - А я ФСайен, торговец барахлом. Не изволите ли взглянуть на мой товар?
Странно, в голосе и манере держаться вовсе не было привычной для торговцев угодливости. Скорее сдержанное достоинство...
Может, бастард кого-то из благородных? Внешность и говор у ФСайена самые простецкие, но это еще ни о чем не говорит.
- Нет, мне ничего не нужно! - для убедительности я покачал головой и скрестил руки на груди.
Жизнь в столице давно научила меня наотрез отказываться от таких предложений. Стоит только согласиться хоть одним глазком взглянуть на "сокровища", как торговец так заморочит голову, что накупишь целую кучу совершенно ненужных (а то и бесполезных) вещей.
- Как угодно, - не стал спорить ФСайен, кажется, ничуть не огорчившись. - А не изволите ли показать, как дойти до тутошнего форта?
- Охотно, - пожав плечами, согласился я.
Укоризненно посмотрел на виноватую морду Шефа, в чьей когтистой лапе безвольно трепетала гадюка, и вздохнул.
Все равно все нужное уже собрано, пора возвращаться домой...
По дороге ФСайен болтал без умолку, вываливая на меня какие-то малозначительные подробности своих скитаний, радость по поводу засухи (бродить по лесу под дождем - то еще удовольствие!), а также дотошно перечислил преимущества носков...
Большую часть его разглагольствований я попросту пропустил мимо ушей, а вот последнее меня заинтересовало - я даже споткнулся от неожиданности.
- Простите, что вы говорили о носках?
- Так говорю, что носки куда лучше портянок будут. Нынче носочки покупают охотнее... Они, как ни крути, лучшей! Раз - и натянул, никаких премудростей. Да и по тревоге сподручнее одеваться...
Я невольно усмехнулся: слышал бы его Ивар! Любопытно, какие аргументы нашел бы мальчишка в пользу своих любимых портянок? Впрочем, у меня есть шанс это узнать.
- Что вы говорите! - для поддержания беседы обронил я, отводя с тропинки низко нависающую ветку.
- Да-да! - воодушевленный моим интересом, зачастил Сайен. - У меня-то и портянки есть, но это так, остаточки...
Он чуть не подпрыгивал на месте от воодушевления.
- Поговаривают, скоро всю армию на носки переведут-то! - хитро улыбаясь, заговорщицким шепотом сообщил Сайен.
Дескать, а он-то уже заранее готов этому всемерно содействовать - не себе в убыток, само собой!
С портянками проще - возьми кусок байки или фланельки, и правильно намотай. А носки еще нужно купить, а потом штопать и регулярно менять. Для солдатских сапог портянки - самое то. По крайней мере, Ивар в этом твердо уверен...
Впрочем, я благоразумно не стал спорить с Сайеном. Подмигнул Шефу, который пробирался по кустам в отдалении, стараясь, чтобы человек его не заметил. Он понятливо растворился в воздухе (на глаза солдатам фамилиар старался не показываться).
Уже перевалило за полдень, когда мы подошли к воротам.
Сдав торговца с рук на руки караульным (пусть сами выясняют, не шпион ли он), я отправился прямиком к полковнику.
- Извините, старший лейтенант, - отводя взгляд, проговорил ординарец полковника, паренек чуть старше Ивара. - Приказано до завтра никого не пускать!
Судя по его виду, вход в личные покои командира он готов был закрыть грудью.
- Понятно... - протянул я, когда из-за плотно закрытой дубовой двери донеслись характерные женские стоны.
Надо думать, полковник делает все, чтобы убедить супругу в несостоятельности ее подозрений.
Высокие скулы ординарца слегка покраснели, но взгляд остался таким же непреклонным.
Пришлось вежливо раскланяться и отправиться восвояси несолоно хлебавши...
- Старший лейтенант! - негромко окликнул меня ординарец, когда я уже взялся за ручку двери.
- Да?
- Я... - ординарец помялся и наконец тихо признался: - Полковник приказал не допускать вас к нему в ближайшую неделю...
Переварив это сообщение, я заставил себя разжать зубы и вежливо поблагодарить парня.
Надо думать, полковнику было наплевать, кто в действительности виноват. Главное - показательно наказать "виновного" и тем самым сохранить свое реноме...
Разумеется, травить полковника я не собирался, но как хотелось!..
Я выскочил на крыльцо, с трудом сдерживая ярость, и буквально нос к носу столкнулся с капитаном Недом.
- Старший лейтенант Ривен, - кисло произнес он, поправив покосившуюся от удара фуражку.
А я замер, озаренный внезапной идеей. Судя по всему, полковник чрезвычайно занят и не явит свой командирский лик как минимум до завтра. А в его отсутствие всю полноту полномочий имеет капитан Нед!
Разумеется, он едва ли охотно выпустит Ивара, но надо хотя бы попытаться.
- Здравия желаю, капитан, - я неловко отдал ему честь, зная, как он щепетилен в этом отношении.
Судя по лицу бравого капитана, я опять что-то сделал не так.
- К пустой голове руку не прикладывают! - гаркнул он, хмуря кустистые брови.
Я пожал плечами, проглотив ответ, что у меня-то как раз голова не пустая.
- Простите, - тон провинившегося ученика был неоднократно опробован на моей бывшей директрисе и осечек не давал. Как известно, повинную голову и меч не сечет... - Я ведь только недавно стал военным врачом...
- Ничего, - тут же подобрев, он по-дружески хлопнул меня по плечу, заставив пошатнуться. - Научитесь.
Оставалось только согласно наклонить голову...
- Капитан, разрешите обратиться? - вспомнив одну из любимых Иваровых фраз, попросил я, попытавшись вытянуться по стойке смирно.
Кажется, стойка тоже получилась с огрехами, но капитан стерпел.
- Разрешаю! - буркнул он.
- Прошу вас выпустить рядового Ивара из-под стражи! - в лоб начал я и, не давая ему возразить, быстро продолжил: - Все ведь понимают, что он ни в чем не виноват. А если преступник останется безнаказанным, то это бросит тень на полковника...
Капитан, явно непривычный к таким умственным усилиям, нахмурил лоб.
Кажется, ему отчаянно хотелось снять фуражку и почесать в затылке, но в присутствии подчиненного он никак не мог себе это позволить.
Захотелось взять его под локоток и отвести подальше. Палисадник у особняка полковника - не лучшее место для приватного разговора.
- Подумайте сами, - увещевающим тоном лекаря из приюта для душевнобольных продолжил я, - разве настоящий злодей станет оставлять такой явный след, указывающий прямо на него?
И тут же понял, что это был ошибочный шаг.
Капитан равнодушно пожал широкими плечами и напыщенно возразил:
- Ивар - солдат! Он не смог скрыть свою вину от отца-командира!
Я опешил, сраженный монументальностью довода.
- Вы шутите? - уточнил я, но карие глаза капитана сияли такой незамутненной искренностью, что мне стало стыдно за свое неверие в светлые порывы человечества.
На мгновение представились рядовые, как один, сообщающие начальству обо всех своих выходках и самоволках. К примеру, надпись на заборе: "Дастен ушел туда!" и стрелочка для особо непонятливых...
- Ладно, - сдался я, - но ведь Ивар никак не мог украсть... - я помялся, пытаясь покорректнее назвать кальсоны, и закончил нейтрально: - принадлежащую полковнику вещь. Он всю ночь был под моим присмотром!
- Всю?! - подозрительно уточнил капитан, буравя меня взглядом.
- Всю! - не дрогнув, подтвердил я. - Видите ли, я ночью готовил особое снадобье от ревматизма, а для этого мне нужен был помощник.
- От ревматизма?! - глазки капитана внезапно заблестели.
Из той категории бравых вояк, которым нипочем боевые ранения, зато подозрительный прыщик вызывает чуть ли не истерику.
Разумеется, роскоши обнаружить это при подчиненных он себе не позволял, но периодически тайком бегал в лазарет.
Ревматизм был единственной болезнью, которой капитан действительно страдал.
- Именно! - подтвердил я, лишь немного покривив душой.
Лекарство я готовил позапрошлой ночью, но капитану ни к чему об этом знать.
В действительности вчера Ивар где-то бродил почти до полуночи, притом домой вернулся изрядно навеселе. Но нет сомнений, что с портянками он бы добровольно не расстался ни при каких обстоятельствах. Так что мальчишка точно ни в чем не виноват.
Капитан, не выдержав, все-таки снял фуражку и запустил пятерню в коротко стриженные седые волосы.
Кажется, ему хватило ума сообразить, что не стоит спорить с единственным лекарем в округе...
- К тому же, - тоном змея искусителя проворковал я, - если у Ивара были сообщники, то они непременно выйдут на связь, как только он окажется на свободе. И это позволит их выследить!
Капитан, похоже, уже почти сдался.
- Полковник наверняка высоко оценит, когда вы накроете всю банду! - Нести чушь с серьезным лицом было непросто, но я старался.
И, решившись, жестом подозвал ближайшего солдатика, которому сурово скомандовал проводить меня на гауптвахту и передать охране приказ отпустить со мной рядового Ивара...
По дороге я прикидывал список вопросов, которые надо непременно задать Ивару. В конце концов, такие ярко-алые портянки - единственные в форте, так что пусть вспоминает, кто и когда мог их похитить!
Насколько я помню, он не оставлял свое "сокровище" без присмотра даже после стирки, бдительно следя, чтобы их не украли прямо с бельевой веревки...
Наконец мы пришли. Меня внутрь не пустили, так что рядовой сам отправился разыскивать сержанта, чтобы передать приказ капитана...
На пороге показался Ивар, на ходу дожевывающий пирожок. Похоже, на свободу с чистой совестью он не особенно торопился...
Но при виде меня мальчишка просиял и вытянулся во фрунт.
- Господин старший лейтенант, разрешите доложить... - начал он, старательно тараща глаза.
- Потом, - поморщившись, оборвал я. - Пойдем!
- Есть! - браво козырнув (пирожок этому явно мешал, поэтому Ивар целиком затолкнул его в рот и теперь походил на хомяка), он строевым шагом направился ко мне...
Вот так мы и добрались до лазарета.
Я шел вразвалочку, лениво размышляя, что стоило сначала занести домой травяной "улов", а уже потом ходатайствовать об освобождении Ивара. Не тяжелая, но очень неудобная корзина мешалась при каждом шаге.
Но споткнулся я вовсе не из-за этого. У лазарета клубилась очередь: десятка три болящих, переругиваясь, ждали моего возвращения.
Надо думать, этот процесс приносил им огромное удовольствие - и поругаться можно всласть, и наряды показать.
Здесь были дамы самых разных возрастов и пропорций. Притом все, как одна, расфуфыренные и надушенные.
Даже в сотне шагов чувствовалось удушливое облако ароматов - почти видимое и приторное до липкости.
Гардения, роза, жасмин, желтый ирис...
Тут я чихнул, тем самым обнаружив свое присутствие.
Теперь меня точно не оставят в покое. Жаль, что я только начал расспрашивать Ивара о событиях прошлой ночи.
- Будьте здоровы! - дружно обернувшись, хором пожелали мне пациентки.
На меня обрушился шквал улыбок и волна взглядов - застенчивых, призывных, кокетливых...
- Один портянками травит, другие духами обливаются... - шепотом возопил я, выставляя перед собой корзину, словно щит. - За что, милостивая Ишвар?!
Женщины хороши поодиночке (и желательно в спальне), но когда их сразу три десятка... Такая доза опасна для жизни!
- А я знаю! - тихонько сказал Ивар, определенно, не знакомый с понятием "риторический вопрос".
- Что именно? - спросил я рассеянно, прикидывая, как бы избавиться хоть от части пациенток.
- У вас просто слишком... - он замялся, мучительно подыскивая нужное слово. Просиял и выпалил торжествующим шепотом: - Слишком сильное обаяние!
На мгновение я замер, во все глаза его рассматривая. Признаюсь, до этого момента мне не доводилось слышать таких комплиментов - по крайней мере, от мужчин.
- Может, обоняние? - уточнил я осторожно.
- А какая разница? - в круглых голубых глазах сияла незамутненная невинность.
- Существенная! - усмехнулся я. - Впрочем, об этом поговорим позже...
Из-за угла лазарета очень вовремя высунулся Сайен и замахал мне руками, испуганно поглядывая на взбудораженных женщин. Очередь он не занимал (надо думать, понимал, чем это чревато), а просто пытался привлечь мое внимание.
- Видишь того человека? - спросил я, наклонившись к самому уху Ивара.
- Ну да, - растерянно сказал он, хлопая рыжими ресницами. - А что?
- Он доказывает, что носки значительно лучше портянок... - коварно сообщил я.
Ивар встрепенулся, яростно сверкнул глазами и рявкнул (не иначе, подражая капитану Неду):
- Разрешите идти?!
Дождавшись моего кивка, он прошептал что-то вроде: "Ну, я сейчас ему покажу носки!" и широким шагом двинулся к жертве.
По правде говоря, я чувствовал себя загонщиком, скомандовавшим охотничьему псу "фас!".
Впрочем, Ивару полезно размяться.
- Господин лекарь, - тронула меня за рукав самая смелая (или самая наглая) женщина, просительно глядя мне в глаза и хлопая мохнатыми от туши ресницами. - Вы идете? Нам уже... - она запнулась, видимо, осознав, что "нам уже невмоготу" прозвучит слишком откровенно.
- Иду, - вздохнув, покорился я, только теперь сообразив, что зря отпустил Ивара...
Прием шел бойко. По правде говоря, большую часть "больных" я потчевал валерьянкой (а самых настырных и вовсе горечавкой!).
А под окном спорили Ивар и Сайен - сначала шепотом, но в запале все громче и громче.
В конце они уже орали друг на друга. Куда там петухам!
- От правильно намотанной портянки никогда не будет мозолей! - горячась, доказывал Ивар. - И тепло!
- Зато носки раз - и натянул! - парировал Сайен. - А с портянками придется повозиться.
- Но когда бой длится долго и времени на стирку нет, портянку можно перемотать с грязной стороны на чистую. А грязный носок никак! - В голосе мальчишки временами проскальзывали высокие ноты, а временами слышались басы.
- Зато носки нужно стирать ежедневно, а это гигиеничнее! - без запинки запальчиво возразил Сайен.
Любопытно, откуда простой торговец знает такие мудреные слова?
- А на портянки любой сапог надеть можно, безо всяких там размеров! - торжествующе припечатал Ивар.
Тут он прав - в армии и так с обмундированием и снаряжением не густо, а если еще обувь по размеру подбирать, то и вовсе станет грустно.
- Зато носки... - начал Сайен, но тут уж я не выдержал.
- А ну брысь отсюда оба! - велел я, распахнув окно, под которым шла дискуссия.
Ивар втянул голову в плечи и что-то прошипел Сайену.
Мгновение - и спорщики мышками порскнули за угол.
Когда наконец дамы разошлись (так горячо обсуждая воображаемые знаки моего внимания, что едва не вцепились друг дружке в шевелюры), я вздохнул с облегчением.
Но как только закипела вода для чая, снова заколотили.
За дверью обнаружился отец Барет в полном облачении - суровый и неподкупный. В левой руке он сжимал свой радужный шарф, правой грозно воздевая деревянный колышек.
За его спиной смущенно и заинтересованно переминался десяток солдат с сержантом во главе.