Сначала на дорожке появился Жан-Батист. Появился это мягко сказано. Он легкой рысцой подбежал к нам, лишь губами произнеся "Свои". И встал справа. Изображая непоколебимость и безразличие. Где он потерял Марка, я не стала спрашивать. Бог его знает, как они распределили между собой зоны. В конце концов, я не стратег.
Буквально через минуту, показались служебные минибусы с яркими лейблами клиники. Машины неуклюже сталкивались, мешая друг другу разъехаться. Не то чтобы их было много, но попробуйте припарковать три громоздкие машины, на заваленной мусором стоянке. То еще представление! Когда водители закончили фигуры высшего пилотажа парковки в бездорожье, показались люди. Они выходили, не спеша оглядывались, делились впечатлениями, просто сплетничали, с любопытством осматривали живописные руины моего дома.
Некоторые из присутствующих бывали тут раньше, кто-нибудь из них наверняка посещал и сам дом, пока он был цел. Нет ничего плохого в человеческом любопытстве. Просто... Это так неприятно. Довольно долго этот дом был мне больше чем просто стенами. Ему наверняка все равно, а мне это праздное любопытство доставляет массу неудобства. И как можно его пресечь?
Наконец, из-за последнего фургона вышло главное дережирующее лицо. Габриель, для разнообразия видимо, был одет в деловой костюм, серый в черную мелкую полоску. Черные ботинки сверкали, полы пиджака развевались про ветру, не скрывая утяжеления с правой стороны. Под пиджаком виднелась темно-серая майка на которой болтались нагромождения цепочек, крестов и прочих прелестей некромантского искусства.
- Здравствуйте - сказал он, подойдя почти вплотную.
Я кивнула.
- Прежде всего, я, хотел бы, извинится.
- Вот как?
- Я не совсем корректно повел себя вчера.
- Уговаривая меня лечь под колышек?
Он слегка развел руки, и легкая улыбка тронула его полные губы, делая его мягче и женственнее. Наверно это из-за косметики.
- Я уже забыла об этом.
- Не каждый день встретишь человека, наделенного такой удачной избирательной забывчивостью.
- А можно узнать, что заставило вас изменить свои взгляды?
Габриель присел на корточки напротив меня, так что наши лица, наконец, оказались на одном уровне.
- Думаю дело в том, что нам предстоит работать вместе. И если уж так случилось. То я предпочитаю работать с вампирами, согласными сотрудничать. Чем собственноручно попробую убить их всех.
Я только тихо хмыкнула.
- И мне жаль занимать место ваших подруг.
- Знакомых. Для статуса подруги... я их слишком плохо знала, Габриель. Слишком, как выяснилось...
- Такое, может произойти с самыми близкими - в его голосе послышалась горечь.
Наверняка там таился призрак, но пока мне хватало собственных скелетов, что бы лезть к чужим. До сегодняшнего дня я не задумывалась, что больше не увижу Вай и Ани. Просто не задумывалась. Я выкинула из головы то что произошло на кануне. Как забывается страшный сон. А ведь это ужасно, настолько ужасно, что добрые и дружеские воспоминания, вызывает тошноту и ужас.
- Мне будет их не хватать - вслух произнесла я.
- Наверняка - кивнул Некромант. - Я даже не буду пробовать заменить вам их. Но думаю, мы сработаемся, даже несмотря на...
- Умру я или нет, но с вампирами легче сотрудничать. До последнего времени мы почти никак не контактировали, спросите у Дениса, до какой степени детективам приходилось выворачиваться на изнанку, чтобы получить простенькую информацию, которую сейчас можно просто спросить.
- Так с любыми криминальными авторитетами.
- Не совсем.
- Вампиры не люди, Юдит.
- Вот именно. Хотя так похожи...
- Это обман. Они могут выглядеть вполне человечными, но они далеки от человека как по природе своей так и по структуре. Они невероятно опасны.
- Опасны?
- Именно. - любой из них может ...
- Габриель, вам не кажется, что такие страшилки из уст некроманта звучат не так, как из уст простой молочницы. Вы догадываетесь, до какой степени сами пугаете людей? Или вызываете неприятие вас... да хотя бы манерой одеваться?
- Не...
Я подняла руку перебивая.
- Вы сами одно из пугающих существ, неужели вы правда поддерживаете закон об уничтожении всего хоть сколько-нибудь пугающего?
- Я не питаюсь людьми.
- Вы питаетесь мертвыми.
- О, Боже - его красивое лицо перекосило - вы верите всем этим бредням?!
- Ну... нет - я улыбнулась- образно выражаясь. Я думаю, вы не можете без своей силы, как я, без своей.
- Кстати ваша сила...
- Пока при мне.
- Она может измениться?
- Не знаю. Думаю, вы знаете о вампирах больше чем я.
- Способы умерщвления - он скептически меня оглядел - я знаю массу способов убийства.
- Какая - я ухмыльнулась - интересная информация.
- Что поделать, рабочая специфика обязывает.
- Вам не грустно?
- А вам нравится лечить?
- Я поняла, извините.
- Да ничего. Вы правы, некромантию считают нечистым искусством.
- Не я. Я просто удивляюсь желанию убивать.
- Для этого нужно взрастить в себе достаточную боль и гнев.
- У вас ее достаточно?
- Увы.
- Жаль.
- Мне тоже, Юдит.
- И вы не хотели бы от нее избавиться?
- А вы можете помочь?
- Я - нет.
- Тогда к чему вопрос?
Я ощутила бездонную пустоту, которую еще так недавно заполняла боль, и высказала, то с чем спорила раньше:
- Боль, ярость, гнев... все то что наполняет вас изнутри, мешает вашим способностям.
- Если вы не можете помочь, значит говорите о своем опыте?
- Совершенно верно.
Габриель сцепил руки, уткнулся взглядом в землю и не надолго замолчал.
- Если я вас пошлю, вы не обидитесь?
Я рассмеялась.
- Нет, но после этого нам придется снова, вернуться к тому, с чего начали.
- К чему же это?
- Перейти на "ты". Такие близкие отношения. Обязывают
- Заметано - облегченно рассмеялся он.
Он хотел добавить еще что-нибудь но, мой телефон опять затрещал, тихо жужжа в одеяле. Я выкопала трубку из складок.
- Слушаю?
- Привет, Юдит. Габриель уже у тебя?
- Уже да.
- Ты не сердишься?
- Дэн, я пока не в курсе, что он тут делает, но ты так нервничаешь, что мне кажется надо завестись. Просто на всякий случай.
Габриель снова заулыбался, и протянул руку.
- Он хочет тебе что-то сказать.
- Ок.
Габриель не поднимаясь с корточек, выпрямил спину, покрутил шеей и наконец, приложил трубку к уху.
- Добрый день. Да. Да. Хорошо.
Затем он нажал кнопку отключения и не возвращая трубки спросил.
- Вы вообще не догадываетесь зачем я тут?
- Понятия не имею. Можно мне трубку назад? - я постаралась выразить всем своим видом недовольство тем, что у меня отобрали трубку.
- Я обещаю вам вернуть телефон, просто мне требуется перезвонить Денису с твоего телефона и сообщить о соглашении к которому мы придем.
- Очень интересно.
- Да.
- Габриель, я похожа на человека, который сваливает вину на других? Или позволяет другим делать за себя необходимое зло?
- Нет не похожи. - он протянул трубку назад.
- В чем состоит проблема?
- Я хотел бы убить всех вампиров которые заперты в вашем доме.
Вот так. Судя по тому, что Дэн звонил сам... Даже если мы сейчас перебьем их всех, товарищ начальник сделает так, чтобы этого факта не имело место быть. Вот так просто. Хочу или не хочу? Я всего на мгновение заглянула глубоко внутрь себя, чтобы понять насколько я хочу. Чтобы не было злых глаз Мирослава, чтобы не рвать от старых воспоминаний, чтобы вернуть уютное гнездо собственного дома.
- А их не двое?
Наверное, после моего долгого молчания эта фраза прозвучала более чем странно.
- Больше.
- Откуда?
- Мастер Города вынудил Киян позвать остальных.
- Киян это девочка?
- Да, вампирша, с телом девочки.
- А... - Здорово. - Ты знаешь, что я связана с одним из них.
- Мы убьем остальных.
- Я буду связана на целую вечность с вампиром и мои, а не его руки, окажутся по локоть в крови - я рассмеялась ужасу, расцветшему у меня глубоко внутри - Тебе не кажется что это чудовищная ирония? Что Мастер Города обещал им за то, что они позовут своих людей?
- Не знаю. Наверное, жизнь.
- Ясно.
- С какой стати обещать жизнь, неизвестно кому?! - разозлился Габриель. Вскочил на ноги и начал выхаживать взад-вперед. Они пытались убить тебя.
- Нет, они хотели увезти меня.
- Почему?
- Пока не знаю.
- Они уже мертвы - повторил Габриель упрямо.
- Как люди они мертвы, но ты сам убеждал меня в том, что они не люди.
Он молчал, уперевшись взглядом вдаль.
- Ты не можешь их убить, так как вампир обещал им жизнь?
- Да.
- А куда ты их должен отвезти?
- В клинику.
- Так вези.
- Их нельзя оставлять в живых. Черт возьми! Мастер Города сам их уьет.
- Тогда почему тебя это так волнует? - я покачала головой - Такой молодой и такой кровожадный.
- Я просто делаю свое дело.
- Твое дело доставить их в клинику.
- Мое дело обезвредить их.
- Так обезвреживай.
- Убийство самый надежный способ обезвредить вампира.
Я просто молча набрала номер Дэна.
В трубке прозвучал один тихий гудок, и послышалось чисто Дэновское "Алле".
- Мы не будем устраивать Ворофломееву ночь.
- Я примерно так и предполагал.
- Нет, ты хотел, чтобы я отомстила.
- Ну...
- А если без "ну"?
- Тебе бы могло захотеться.
- А как насчет того что я могу этого не перенести?
- Там двадцать вампиров, а ты связана с одним.
- И ты полагаешь, я смогла бы дальше жить? Просто зарезав как скотину двадцать живых существ?
- Извини - кажется, на том конце провода смутились.
- Дэн, ты видел во что превратилась Антуанетта. Ты хотел еще одного побоища?
- Причем тут ты?
- Есть границы, которые нельзя приступать даже для собственного спасения. Ты меня подвел к этой границе вплотную.
Между нами повисло тяжелое молчание.
- Я понимаю, что для вас с Габриэлем есть разница между человеком и вампиром. Но мне нет. Моя магия чувствует жизнь. Если я позволю себе месть. Этот город сойдет с ума, Дэн.
- Ты мнишь себя настолько великой?
- Нет. Просто я умею трезво мыслить. Что делает человека человеком?
- Душа?
- Разум.
- Ой, ли?
- Если человек, перестает питаться как человек, жить и думать... во что он превращается? - я в упор смотрела на Габриеля. - Как называют, того кто перестал соответствовать другим?
- Маньяк? - спросил Дэн.
- Животное, Маньяк, Еретик, Вор, Насильник, Убийца. Ты можешь подставить любое имя нарицательное и будешь прав. Как только человек позволяет себе думать, что это самое зло можно свершить, если очень-очень хочется, он перестает быть человеком.
- Но ты же убиваешь когда выходишь с отрядом.
- Да и в этот момент я балансирую по краю.
- В чем же тогда разница.
- Ты никогда не просил меня убить неприятную лично мне домохозяйку. Мотивируя тем, что мои чувства оправданны. Ты никогда не позволял мне убивать от обиды.
- Один раз ты сделала это.
- Это оставило неизгладимый след в моей душе, поверь.
- Извини. Но причем тут город?
- При том что нельзя перейти первой границы и не перейти другой. Сегодня это вампиры, завтра булочник который обсчитывает меня уже пять лет, еще через неделю бабулька - веркрыса, которая вызывает полицию, когда я неправильно паркуюсь около театра. Сколько их станет? Тех на кого я буду злится, и буду считать себя вправе убить?
- Ты не превратишься в такое.
- Я, как раз могу. Во мне нет этой разбитой человечности, цепляющейся за последнее, Дэн. Если я от нее откажусь, то перестану быть человеком совершенно.
- Ты слишком строга к себе, Юдит.
- Вряд ли.
- Хорошо, я все понял. Я прикажу подготовить двадцать комнат на восемнадцатом этаже.
- Спасибо. Я передам Габриелю.
Дэн положил трубку. Габриель повернулся и очень внимательно на меня посмотрел.
- Для вампиров будут готовы комнаты на 18 этаже.
Молодой человек кивнул, поджав губы. Он что-то хотел сказать, потом передумал и направился к дому. На полдороги, видимо, опять, передумал. Вернулся и тихо произнес:
- Я просто хотел помочь.
- Я понимаю. Но некоторые сокровенные желания должны остатся только желаниями, это отличает нас от зверей. Злость и ярость могут пройти, а сделанное уже не воротишь.
Он просто тряхнул головой, то ли отмахиваясь от моих слов, то ли отгоняя призраков собственного прошлого. Габриель ничего больше не сказал, он углубился в дом забрав своих людей. Понял ли о чем я? Остался при своем мнении. Я не знаю. Меня знобило, от того насколько близко я оказалась к этой страшной черте, за которой лишаются души. Может быть Денис прав, и некоторые вещи только кажутся страшными. Бог с ними. Некоторые теории должны остаться только теориями.
Солнце застыло где-то посередине небосвода, и отчаянно пекло. Прозрачный воздух полнился запахами цветов и деревьев. Мои охранники настолько поднатарели в изображении предметов интерьера, что я про них забыла. Жан-Батист переступил с ноги на ногу. Рудольф позади даже не шелохнулся.
Жан покосился на меня:
- Я не нанимался одеревенеть тут.
Я кивнула.
- Ты тоже считаешь меня дурой?
- Я ничего такого не слышал. Скорее у вас вышел спор о достаточной человечности, чтобы жить. А в этом случае, я не на той стороне баррикады.
Я благодарно улыбнулась. Приятно иметь рядом с собой людей, правильно оценивающих обстановку.
Из дома нашали выгружать густо оплетенные серебряной мишурой стальные ящики. Гробов на складе видимо не нашлось. Гробов было всего двенадцать штук и все они вместились в один фургон. В два другие посадили людей-слуг. Все они были одеты немного странно, в совершенно новые костюмы. Ни у кого не было никакой ручной клади. Это заставило меня задуматься о том, все ли явились на зов? Впрочем, это, наверное, можно довольно легко проверить. Как еще может путешествовать большая группа людей, провозящих в багаже двенадцать трупов? Или они ехали всю ночь... тогда им пришлось арендовать много номеров разом. Как они ухитрились остаться незамеченными? Такая странная компания, просто обязана была привлекать к себе внимание.
Я потрясла головой, избавляясь от назойливых мыслей. Какая же, в самом деле, разница!? И, правда.
Машины отъезжали по одной. Габриель махнул рукой, но подходить уже не стал. Фургоны тяжело качались проезжая по обломкам кирпичей и веткам, выруливали на трассу и скрывались в густых зарослях можжевельника. Все что от них осталось. Путанные широкие следы шин и грусть.
Похоронное настроение кружило над развалинами моей обители до самого вечера. Чтобы я не пыталась делать, глядя на моих хмурых охранников, руки опускались. Положение ухудшалось тем, что где-то на задворках разума копошился гадкий червячок, твердящий все время одну и ту же киношную фразу: "Господи! Все кончено!". Может и так, но зачем же паниковать? А затем, что другой жизни не хотелось.
Щемящее ощущение потери, свербело, где-то в области груди, гаденько вытаскивая из глубин памяти самые грустные и обидные воспоминания последних дней. Я и не подозревала, сколько их накопилось: Мирослав в ярости, вечно кидающаяся на все Татьяна, убитая прелестница из парда... Люди, Оборотни, вампиры. Какофония событий настолько утомили, что я уткнулась в гнездо из сваленных на кровати, уцелевших вещей, тяжело дыша. Треснувший, но переживший еще один природный катаклизм будильник показывал полдень. Солнце палило что есть силы, пробиваясь через кучу на подоконнике, но совершенно не хотелось на него выходить.
Что я делала полдня? А ничего, тупо сваливала в кучу все то что, по моему мнению, имело целую форму. Ее имели скомканные шторы с вырванным карнизом, половая тряпка, старый модем, выпавший с обрушившихся антресолей над кабинетом, запыленный футляр от сломанной гитары, кактус без горшка, венчал живописную композицию целого, собранного мной. На вопрос в своем ли я уме, глядя на это безобразие, ответить было сложно.
Жуткое состояние бродило по телу. Меня крутило, выворачивало наизнанку, и конца этой маяте было не видно. Самое простое и проверенное средство против полномасштабной истерики было, и не стоило им пренебрегать. Безусловно, в таком состоянии я мало заботилась о душевном и физическом здоровье своих охранников, но как же хотелось назад в свою голову!. Я зарылась в мягкую рухлядь на кровати и довольно быстро заснула. Чернота заполнила голову, вытесняя всякую гадкую окрошку из обреченности, скверного настроения, опустившихся рук и истерии против проделок судьбы.
Счастье было так близко, но оказалось иллюзорным. Это можно было написать как эпиграф ко всей моей жизни. Проснулась я с дикой головной болью и в паршивом настроении. Рудольфа отправили меня будить, как самого стойкого, по всей видимости. Он удачно изображал передвигающийся канделябр, вот так выучка! Такая манера поведения не раздражала, но и не мешала вариться в собственном соку дурного настроения.
Закат тоже не принес ожидаемого облегчения. Разве что прояснилось в голове, но не так как раньше. Неужели я утратила свои способности? Холодок пробежал вдоль лопаток, и я испуганно начала вспоминать молитвы, заботливо вложенные в голову старенькой бабушкой. Она говорила - "пригодится". Если б она знала...! Хотя вполне может статься, что знала.
В доме заливистой трелью звучал телефонный гудок. Марк, старательно копируя Рудольфа, принес трубку, и удалился таким же плавным шагом, как и пришел. Может со временем ему удастся, выглядеть неприметной тенью, но пока получалось отвратительно. Я с трудом удерживалась, чтобы не заорать ему в след что-нибудь гадкое, похожее на то чувство, что бурлило во мне.
- Але - отрывисто спросила я в трубку, молясь, чтобы этот кто-то быстро закончил. Лучше бы еще не начав. Но сегодня бог был занят.
- Здравствуй, моя душенька - защебетали на том конце провода, так знакомо смягчая шипящие в словах иврита.
" Бабушка Фаня" - с тоской подумала я, утыкаясь в колени. Мне положена медаль, за то, что я все-таки не заорала. Даже две, потому что потом я тоже этого не сделала. Ничего страшного в этом звонке не было. Бабушка Фаня - милейшая женщина на свете, одинока, посему не в меру болтлива и совершенно бестактна.
- Как же я рада тебя слышать, моя хорошая! Ну, рассказывай как вы живете? Как Танюша? Замуж уже собрались? А то я жду не дождусь внуков...
Обычно я с удовольствием обменивалась с ней любезностями, но не сейчас. Только не сейчас!
- Почему ты молчишь детка? Ты занята?
- Ну, в общем да - промямлила я - мне собираться надо. У нас ремонт...
- Ах, вот почему я никак не могу до вас дозвониться.
- И что вы ремонтируете? Это не как не отразится на вашем чудесном садике?
- Да как вам сказать - обведя глазами рытвины и ухабы, вид на которые открывался через пролом в стене , я с чистой совестью заявила - стало еще более живописно.
Еще несколько тоскливых минут бабушка Фаня щебетала, рассказывая о домашних изменениях людей которых я, видела от силы два - три раза, и то в бытность своего замужества, то есть очень давно, и после этого мы не обменивались даже пасхальными открытками, не говоря уж, обо всем остальном. Зато после... Фаина произнесла ту фразу, которая является точным доказательством того, что бог - есть, и спускается на землю.
- Ты меня прости, моя хорошая, но сегодня я очень не надолго.
Слава, тебе, господи!
- Да, ничего страшного, я же все равно занята.
- Да-да - сказала она быстро и немного замялась - Детка, ты только не обижайся, но мне было так неспокойно, что я на тебя немного погадала.
Я удивилась, первый раз слыша о том, что Бабушка Фаня гадает на меня, обычно она звонила болтать об этом Татьяне. Так как я совершенно не разбиралась в этой области. Чтение произвольно выпадающих символов сложное искусство, я предпочитала иметь дело с чем-то более устойчивым и недвижимым - ритуальная магия вполне себе нерушима. Да и с какой стати? Бабушка Фаня никогда не испытывала ко мне никаких родственных чувств, более того, после смерти Алексея, именно она звонила мне, твердя в утешение, что дескать сразу знала, что я явлюсь причиной гибели ее драгоценного троюродного внука. Возможно, она действительно в своей манере пыталась выразить соболезнования, кто их колдовскую братию разберет, чтобы быть уверенным, надо стать бестактной старой каргой. Единственное, о чем я могла бы поспорить, если заглянуть правде в глаза, госпоже Коэн, глубоко все равно, что со мной случится. Тем страннее звучало это заявление.
- Чем же я удостоилась такой чести?
- Все слишком запутанно - вздохнула пожилая дама.
- Наверное.
- Татьяна никогда не жила самостоятельно. Она все время была с кем-то. Сначала сестрой, потом подругой, потом невестой, потом... наверное, сестрой. Но она не двигалась сама. В то время как ты определяешь движение собственной жизни, Татьяна... тонет в водовороте событий вокруг тебя. Ты с ними вполне можешь справиться, а за нее, я искренне беспокоюсь. Она не умеет двигаться самостоятельно. Принимать решения, отвечать за себя.
- Вам не кажется что вы утрируете?
- О, нет. Я не говорю что она малое дете. Она имеет полное право пить, курить, гулять. Но подумай, есть ли в ней та движущая сила, которая не дает остановиться, на пути к цели? Есть ли у нее эта самая цель? Была ли она когда-нибудь?
Я не знала что сказать. Мы дружили с Таней давно. Нам хорошо дружилось. А, хорошо ли? Мы, вроде бы, с удовольствием жили вместе, учились, работали... И за все это время, я первый раз заставила себя задуматься, а нравилось ли ей все это? О, да! Она справлялась со своими обязанностями, но я не помню в ней того присущего мне восторга. Все что она делала увлеченно, это плела обереги, дома. Она не занималась этими фенечками, бляшечками на работе. Она не переписывала конспекты. В свое время Таня с удовольствием ходила на лекции Главной Целительницы, потом взаимное охлаждение ранило подругу. Может быть - допустила я в голову пугающую мысль - Татьяне был важен человек, а не сами знания в модуле? Очень даже может быть. Ей всегда люди были интересны больше событий. Суровые события в моей жизни, которые изменили и ее. Если бы Таня отправилась к бабушке раньше? Она возможно никогда не стала бы ликантропом? И уж точно, не попалась бы в руки к этому садисту. А что будет дальше? Возможно, я не выживу, что же тогда станет с Татьяной?
Фаина тихо молчала, только ее равномерное дыхание, указывало, что она все еще там и терпеливо ждет моего ответа.
- И что же ей даст переезд к вам. Ведь вы этого хотите, не правда ли?
- Да, этого.
- Так что же?
- Она встретит свою судьбу.
- Мужчину?
- Не знаю. Я знаю, что если человек не может себя найти, он должен вернуться домой.
- Хороший совет, жаль я не могу ему последовать.
- У тебя все будет хорошо, Юдит, ты так устроена. А вот Танюша...
Да, я железобетонная, я помню.
- Единственное, что нам нужно придумать достойную причину, по которой ты ее направишь ко мне.
- Я направлю?
- Именно. Если ты ей посоветуешь, она соберется и приедет.
- Вы так во мне уверены.
- Я уверена в характере вашей связи, вашей дружбы.
- Что ж, в таком случае. Вы можете помочь ей найти проводника силы, Материал, камень, с помощью которого она смогла бы использовать свой природный дар более полно.
- Ты тоже прибываешь в уверенности, что камни на святой земле...
- Нет, я так не думаю. Но это не мешает части горных пород прибывать в состоянии более сильно заряженном, чем таким же по своему химическому составу горным породам, на обратной стороне средиземноморья.
- Я тебя поняла.
- Вряд ли.
- Не сердись, девочка, тебе тяжело, но я в этом не виновата. Ты же не хочешь потерять подругу?
- Не хочу.
- Тогда в чем дело? Ты полагаешь, я могла бы выдумать такое?
- Нет, ваши слова довольно близки к происходящему, так что я склонна вам верить.
- Если ты сможешь ее защитить, то оставь себе - после секундного замешательства, произнесла Фаина. В ее голосе отчетливо слышалась неуверенность. Так всегда бывает, когда не знаешь, насколько правильно поступаешь.
- Я пришлю ее вам до конца недели.
- Хорошо, я подготовлю литературу.
- Для чего?
- Не думаешь же ты, что она единственная целительница оборотень?
- А что были другие?
- Наверняка. Человечество слишком долго существует, чтобы не накопить массы опыта.
- Что ж, нужная литература, действительно могла примирить бы ее с действительностью. В любом случае желаю удачи.
- Спасибо, Юдит. Спасибо - прошептала она в трубку, и у меня сложилось впечатления. Что она благодарит не за доброе пожелание.
Там где-то далеко трубку положили, с тихим щелчком, но я еще долго сидела и слушала тишину прерванного соединения.
Я не хотела бы оставаться одна в такое тяжелое время. А вокруг все меньше и меньше оставалось пространства, теплого, милого и уютного жизненного пространства. Все так быстро менялось, что я сама не успевала за этой сменой дня и ночи. Как же с этим могли справится другие?
У меня очень давно не осталось никого из семьи. Одиночество - не грех, но, черт подери, как же на душе становится тоскливо, когда смотришь на пустые провалы темноты в своем доме, которые могли бы быть заполнены людьми, смехом или ссорами. Я крепко прижимала трубку к себе, как будто она могла вернуть мне ускользающую реальность.
- Юдит. Юююдииит - кто-то настойчиво теребил меня за руку. Я открыла глаза и уставилась в сверкающие озера Жан-Батиста.
Оказывается я заснула, облокотившись на руку. Солнце давно спряталось, темнота окутала тело зябкой прохладой. Спина дьявольски замерзла, в животе поселились терористы и чудовищно затекли ноги.
- Да - просипела я, и немного подвигала челюстью - я похожа на железного дровосека, помоги мне встать.