Хорошая идея ставить оценки определённым моментам или предметам. От одного до десяти, где единица минимум, а десять максимум. Если ты несколько лет живёшь на острове, то себя нужно чем-то занимать. Поэтому ты ставишь оценки. Сразу все обретает иной вид. Меняется только направление оценки. Ты измеряешь или положительную сторону или отрицательную. К примеру рыба: морской окунь - это твёрдая десятка. Насаженный на палку и прожаренный на костре он вне конкуренции. А вот скорпена точно единица. Когда ты хватаешь рукой скорпену, ее шипы врезаются в ладонь и выпрыскивают яд, отчего ладонь распухает. Опухоль не спадает несколько дней и все это время рука болит. После этого попробовать приготовить эту рыбу это последнее что может прийти в голову. И так оценивать можно все что угодно. Если ты много лет живёшь на острове, то ты знаешь что те деревья с колючками по длительности горения тянут максимум на пятёрку, а вон те с широкими листьями точно на восемь. Ты знаешь что яд змеи, которая тебя укусила когда ты с утра сонный шёл умыться к ручью, по быстроте нейтрализации тянет на тройку.Теперь тебе предстоит мучаться от боли в мышцах порядка трех часов после наложения заклинания пока яд не выйдет.
Первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я зажимал изрезанной рукой кровоточащую дыру в своем боку, - было ли что-то хуже? Единственной пользой острых, ледяных осколков было то, что они хоть как то охлаждали порезы притупляя боль, но они начали таять. А вот где сейчас ледяной шип, пробивший мой бок насквозь, я не знал. Да, это самое худшее. Точно десятка. Даже больше. Нет. Самое худшее пытаться с двух сторон зажимать дыру в боку, измазывая руки в своей же теплой и липкой крови. Получалось не очень.
"...нгул! и..гул! Сингул, ты меня слышишь?" - голос кружил где-то, будто за каким то препятствием. Нет других звуков. Только этот голос. Пересохшим языком облизал сухие губы. Я где-то уже его слышал.
"Сингул! Сингул! Ты меня слышишь? Ты умираешь Сингул, очнись уже!"- голос становился громче и громче с каждым словом.
"Сингул! Маленький уродец, приди в себя!" - теперь голос бы сбоку в метре справа.
Орфус. Это был Орфус. Призрак, которого мои родители вызвали для моей защиты около десяти лет назад, а может и больше. Бледно-зелёная зануда. Дело в том что призраки ограничены в контакте с миром живых. Они могут пугать, издавать звуки, могут вселяться в тело слабого существа или человека, на короткое время обретая контроль над телом. На короткое потому что душа все равно будет бороться за своё тело и рано или поздно приобретет иммунитет и вытолкнет инородный дух. Но как то воздействовать на предметы нельзя. Орфус сейчас изо всех сил кричал на меня, потому что больше ничего не мог сделать. Не мог уложить и перевязать меня. Не мог наложить лечебное заклинание. А потому как если я умру, то он так и не обретёт покой и будет вечно скитаться по просторам Лоуэрлина, пока кто то его не изничтожит, Орфус кричал крайне заинтересованно. Звуки наполнили уши в один миг и так громко, что привели в чувства.
"Тверда десятка, Орфус. Хуже мне не было." - выпалил я, смотря на свою окровавленную руку, закрывавшую рану. Пришла боль. Самое интересное что те оценки, которые ты ставил могут меняться. И на данный момент, опухшей от шипов скорпены руке, я бы поставил меньше единицы. В сравнении с тем, что было сейчас конечно же.
"Ложись на левый бок! Быстро Сингул! Быстро я сказал!" - слова призрака звучали где то в центре моей головы.
Я послушно лёг на прохладный и влажный, от растаявших ледяных осколков, песок. На Орфуса наложили заклятие, обязывающее его воспитать меня и обучить некромантии. Делу моих предков. Делу моего народа. Так вот первое что должен делать некромант - это жить. Убить либо навредить некроманту хотят все. "Тебе никто не будет рад, Сингул" с этих слов началось моё обучение. А раз все равно нужно появляться в обществе людей - нужно уметь не только себя защищать, но и лечить, причем быстро и эффективно. Орфус рассказывал как организовывались целые походы на некромантов с участием магов. Существует много лечебных заклинаний в некромантии. Есть те которые останавливают кровь. Есть те, что восстанавливают плоть и кости. Есть те, что извлекают посторонние предметы из плоти. Это могут быть наконечники стрел с зубцами, из за которых ты не можешь вытащить стрелу или осколки металла. А может просто грязь. Есть те что унимают боль, останавливают разложение, убивают заразу и нейтрализуют яды. Видов ранений не так уж и много если разобраться. Ожоги, колотые раны, обморожения и ещё может пара десятков. Для эффективности используются комбинации заклинаний. В начале ты делаешь основу и накидываешь все что тебе нужно в том порядке , который требуется и завершаешь финальным заклинанием, которое в свою очередь будет последовательно приводить в действие одно заклинание за другим. И тебе можно двигаться дальше, уходить от погони или принимать бой. Первый год я только делал что учил все комбинации. Ты ловишь морского окуня, режешь его, протыкаешь палкой или чуть поджариваешь и потом лечишь его.
Мои пальцы начали составлять знаки, а губы зашептали слова. Навык, память тела, называй как угодно. Когда такое работает, тебе плевать как это называется. Приходит мысль о том, что лучше бы во время тренировок тебя били и подгоняли, чтобы ты мог все делать быстрее. Руки нужно держать напротив ранения, а так как оно сквозное, требуется задействовать обе руки.
Орфус махал своими костлявыми руками повторяя - "Боль, дезинфекция, кости, ткани и завершай!" "Боль, дезинфекция, кости, ткани и завершай!" Перемещая свое оборванное пополам призрачное туловище вокруг меня, он пялился на рану и комментировал: "да, да, да" "правильно, правильно" "во-о-от"
Я пробовал мешать глазам закрыться, но выходило плохо. Так бывает когда очень хочется спать, но спать нельзя, потому как требуется дождаться чего то важного. И бывают моменты, когда ты проигрываешь. Начинаешь сам себя убеждать ,что не так уж это и важно, что чуть-чуть сейчас поспишь и потом все сделаешь. Да примерно так. Но сейчас спать было нельзя.
"Боль, дезинфекция, кости, ткани и завершай!" - голос Орфуса звучит с разных сторон.
Минусом такого лечения является то, что пока ты не запустишь завершающее заклинание, ты будешь чувствовать боль, кровь будет течь и все остальные неприятные моменты будут продолжаться. Это плата за время. Обычно, как объяснял Орфус, маги сначала снимают боль, чтобы было легче сосредоточиться, а уже потом накладывают остальное. Минус в том, что пока ты будешь накладывать все поочерёдно, силы будут тебя покидать и может так случиться что их не хватит на наложение последнего заклинания. Некромант же терпит боль и потерю крови, но накладывает все сразу на связующую и после завершения его участие уже не требуется. Ты можешь бежать дальше, драться, ты можешь отключиться, но все сработает и именно в том порядке, в котором нужно. Процесс наложения занимает около минуты, а лечение может занимать сутки и двое, в зависимости от тяжести ран.
Запустил. Я был в напряжении еще пару секунд, потому что не был уверен что все сделал правильно и хотел убедиться. Боль резко прекратилась и я глубоко вздохнув, опустил тяжелеющую голову на песок. Руки начало трясти и эта дрожь постепенно переходила на тело. Теперь можно отдохнуть. Теперь все в порядке.
Остров Дортчел находится на расстоянии порядка 120 километров от южного побережья единственного материка Лоуэрлина и выглядит как огромный черный зуб торчащий из воды. Все дело с скале. Огромная, заострённая и черная она занимает всю северную часть острова и частично обхватывает его с западной и восточной сторон. Будто пытается защитить лес от моря, сохранить хотя бы этот кусочек. Попасть на Дортчел можно только через песочный пляж на южной стороне острова. Пару дней назад на этот самый пляж с молочным песком высадился отряд людей. При них были запертые на крупные замки тяжёлые сундуки , которые они тащили по очереди. При них было оружие: мечи, топоры, луки, арбалеты и может было ещё что-то. За последние несколько лет гостей у острова было не много. Если не считать меня конечно. Были несколько беглецов. Они сбежали из тюрьмы или каторги и их посещала идея скрыться на чёрном зубе. У меня тогда не было опыта общения с людьми. Орфус говорил что некромант не должен доверять людям. Он говорил что люди подлые и обязательно захотят обмануть и забрать твои вещи. Они захотят использовать тебя в своих целях или захотят убить. Нельзя исключать и того что они захотят тебя выдать. Кроме Орфуса со мной никого не было и мнения другого не было. Первый беглец приплыл на лодке с небольшим запасом провианта. Мне тогда было около 9 лет. Он спрятал лодку, осмотрелся и вот он уже делает себе шалаш. Начинает ходить к ручью и вообще везде где ты ходишь обычно сам. Орфус предлагает убить его. Можно его убить и использовать это в обучении. Потренируешься отнимать жизнь и использовать энергию смерти. Мёртвое тело можно оживить и у тебя появиться рабочий. Пусть и не на долгое время, пока что не хватит опыта сделать что-то стоящее, но тренировки это путь к успеху. Орфус всегда очень сильно настаивал на тренировках.
Я познакомился с беглецом, несмотря на советы призрака. Когда то Орфус сказал что я должен научиться принимать решения и я принял его. К тому моменту у беглеца уже закончились запасы и он начал просить их у меня. Потом я привёл его в своё укрытие в скале и он увидел там мои заготовки. Это свежая рыба, морской окунь, и его было много. Рыба не портилась, потому как работало заклинание останавливающее гниение. Я начал делить еду с беглецом. Орфус все это время не появлялся на виду и я не говорил о нем. Беглец думал что я один жил на острове. Спустя некоторое время он начал мне рассказывать что я должен относиться к нему с уважением. Говорил что он старше и умнее и что в мои обязанности входит ловля и готовка рыбы. А он будет заниматься охраной, он будет следить за безопасностью. На деле получалось что он просто отлёживал бока в моем жилище, жрал и мусорил. А когда я сказал что теперь он сам будет себе ловить рыбу и готовить он меня ударил. Ударил ладонью по лицу причём с размаха. Когда взрослый с размаха бьет 9 летнего парня по лицу, сила удара такая что маленькое тельце делает кувырок и падает на землю в нелепой позе. Щека наливается красным и боль резкая постепенно переходит тепло растекающееся дальше по коже. Щеку начинает печь и на глазах проступают слезы, от того что один из его пальцев попал по краю глаза. Ты лежишь и не сразу понимаешь что случилось, а взрослый мужчина стоит над тобой и говорит , что ты должен слушаться. Он говорит что ты сопляк и он ударит тебя ещё раз если ты будешь перечить. В этот день я потренировался, так как и советовал мне Орфус. Было и ещё несколько людей. И надо ли говорить что я все равно пытался с ними подружиться? Надо ли говорить что вся эта дружба всегда заканчивалась практически одинаково? И я тренировался. У меня появлялись рабочие, пусть и не надолго. А Орфус делал вид что ничего и не было. Он не говорил о них и о их поступках и моих попытках наладить общение. Он начинал говорить только о их телах, когда они уже были бездыханны. Рассказывал как правильно чертить символы, как правильно говорить на мёртвом языке заклинания, как мне правильно делать магические жесты.
Как правильно использовать силу смерти. Объяснял мне философию смерти, которая не так уж и страшна если в ней разобраться как следует. В некромантии нет понятия греха. Некромант управляет естественными процессами, которые создала сама природа. Жизнь и смерть это две составляющие этого мира и нет ничего абсолютно хорошего и абсолютно плохого. Белых магов по умолчанию считают хорошими только потому что процессы, которыми они управляют не такие жуткие как смерть или разложение. Белый маг управляющий молнией вызывает восторг и восхищение у людей , особенно когда он побеждает злодеев. Некромант же вызывает отвращение и злость потому что люди стараются не думать о таких вещах как гниение и разложение. Все об этом молчат, либо называют как-то деликатно. Не мертвец, а усопший или покойный. Не умер, а покинул этот мир. Яблоки на столе не сгнили, а испортились. Смерть так же естественна как и жизнь. Вечно непрекращающийся цикл. Люди придумывают другие названия, чтобы в голове всплывали более мягкие образы.
Нет ничего абсолютного. Не редкость, говорил Орфус, что белый маг заходит в поселение и предупреждает, что если они не будут ему платить, то внезапный град с дождём порушит все их жилища и загубит урожай. И люди платят. Белый маг обещает их защищать. Обещает что никто их не тронет, если раз в месяц он будет приезжать сюда переночевать и к нему будут заходить пара местных девушек и люди соглашаются. Белый маг их защищает.
Среди людей, которые высадились на острове, был маг. Это мальчишка около 16 лет. До этого момента я не видел своих ровесников. Все эти взрослые были не такими как я или он. Мальчишка шел позади всей этой процессии с сундуками и раздавал указания, показывал рукой направление. И вся эта дюжина взрослых мужиков слушалась. Мальчишка время от времени движением головы откидывал русую челку с глаз и старался держать подбородок повыше. Его волосы чисты и расчесаны, его светло-серая туника выглядела так как будто ее сделали боги специально для него. По песку он шел аккуратно, то и дело осматривая свои полузакрытые матерчатые сандалии в цвет туники. Смотрел, оттряхивал и шел дальше.
Орфус сказал что уже давно пора выбраться с острова и сейчас есть неплохой шанс. Небольшая парусная лодка этих людей нам в этом поможет. Орфус сказал что все эти люди не проблема, а вот мальчишка маг вызывает у него опасения, хотя магом он бы его не назвал. Те синие кристаллы парящие вокруг его наручей ничто иное как кристаллы с энергией. А этот недоносок, то и дело смахивающий с лица свою чёлку, просто научился использовать эту энергию. Сила кристаллов не бесконечна и этому недомагу нужно постоянно следить за тем чтобы запас кристаллов был всегда под рукой. Это конечно действенно, но примитивно. Камни помогают но не являются основой, как у этого бездарного сопляка. Лиши ты его камней и он никто. Новые поколения не хотят учиться, им подавай попроще. Хрипловатый голос призрака говорит мне что у меня есть все шансы убить мальчишку, но не стоит расслабляться. Все равно мальчишка силен. Это необходимо для моей цели - отомстить тем кто стер с лица Лоуэрлина мое поселение со всеми моими родственниками, но упустили меня и возможно этот недомаг это отпрыск одного из них. Мой отец позаботился о том чтобы я попал на этот остров и остался жив. Позаботился от том чтобы я не был один и вырос достойным представителем рода. И теперь мне нужно отомстить людям которых я не видел, за убийство тех кого я не помню. Моя цель такая же призрачная как и Орфус. Все эти годы проведённые на острове я только и делал что учился, практиковался и ставил оценки и теперь настал тот момент, когда мне необходимо действовать.
После того как несколько вооруженных мужчин, из тех что несли сундуки, сгнили за пару минут, после того как еще некоторых насквозь пробили небольшие сгустки черного дыма, вылетающие откуда то из за деревьев, мы стояли на пляже. Друг напротив друга я и этот мальчишка - мой ровесник. Мои глаза смотрели в его глаза и мы молчали. В такие моменты ты не думаешь ни о чем. Ты просто стоишь и смотришь, будто ждешь какого то знака. Может ждешь когда на теле противника появиться хоть какое то движение, тем самым все начнет он ,а не ты. Сгибание пальца или руки в локте. Его русая челка предательски сползла на правый глаз, но теперь мага это не беспокоило. Его сандалии были в песке, а на белых штанах, идеально сшитых по него, были следы от веток кустов. Сейчас он не отряхивался и не поднимал подбородок, он смотрел в мои глаза.
Сейчас у меня все было готово. Если отбросить все визуальные эффекты и углубиться в суть, то бой магов состоит из атакующих заклинаний и блокирующих. Ничего сложного, но нюансы все же есть. Атакующие заклинания это подобие меча, а отражающие щита. Есть прочные щиты и слабые мечи, а есть наоборот, тоже самое и здесь. Мой противник застыл в боевой стойке, руки согнуты и выставлены перед собой. Кристаллы парящие вокруг его наручей теперь излучали голубоватое свечение, а траектория их полёта стала чуть шире. Они не спеша двигались по кругу. Его глаза излучали такое же свечение и я поймал себя на мысли что не помню цвет его обычных глаз. Сейчас у меня все было готово. Верным спутником некроманта, как говорил Орфус, является габхат - кинжал некромантов. Некромант без габхата неполноценен. Кинжал несёт двойное назначение. В первую очередь он является сосудом для мёртвой энергии, получаемой из процессов разложения, увядания, смерти и подобного. Когда такой энергии много - терять ее это кощунство. Некромант может удержать самостоятельно достаточно много мёртвой энергии, в зависимости от опыта, но это отвлекает. Данный кинжал является чем то вроде денежного мешочка, ты можешь держать монеты в руках, но когда есть денежный мешочек зачем это делать? Ты всегда можешь его открыть и достать нужное количество монет. Энергия хранилась не в самом кинжале, а в красном камне на конце рукоятки. Второе назначение - прямое, ведь это кинжал. Каждый некромант сам создаёт себе габхат с помощью специального ритуала. После длительных подготовок ты садишься перед огнём и вырезаешь осколком морской раковины круг габхата на том месте, где предплечье левой руки соединяется с кистью. Осколком раковины , потому что другого ничего нет. Ты вырезаешь на своей коже сначала один круг побольше, а внутри него второй поменьше, а между ними как на круговой печати слова и символы на мёртвом языке. Как только ты дорезаешь последний символ, вся кровь что вытекала из порезов начинает собираться в центре малого круга. Ты начинаешь читать клятву габхату на мёртвом языке, и в ней ты клянёшься и всячески обещаешь что никогда не откажешься от него. Клянёшься в том что ты его брат и не предашь его, клянёшься в том что будешь точить его и кормить кровью. А потом габхат клянётся тебе. Ты слышишь его шёпот у себя в голове, немного приглушенный. Габхат говорит с тобой из мира мёртвых и клянётся тебе что ты его брат и что он никогда тебя не бросит. Клянётся что будет безжалостен к твоим врагам и говорит ещё кое что. Кровь в малом кругу в это время собралась в шарик размером с большую виноградину, она потемнела, впилась в твою кожу и задымилась. Сжимая зубы от боли ты берёшься двумя пальцами за покрывшийся багряной коркой шарик крови и начинаешь тянуть. Постепенно твои пальцы полностью вытягивают из твоего предплечья кинжал, которому ты клялся. Рана внутри малого круга мгновенно зарастает, как и все символы что ты вырезал. Теперь этот шрам с тобой до конца. Тот кровяной шарик сейчас засохший и размещается на конце рукоятки кинжала. Ты счищаешь с него багряную корку, а под ней тебя ждёт красный камень. Кинжал в твоей правой руке и ты проводишь ей по языкам пламени, те самым закрепляя ваши клятвы.
Я держал габхат в левой руке обратным хватом, это позволяло одновременно использовать его по обоим назначениям сразу. В моей правой руке был чёрный плотный сгусток дыма и его крупные клубы рассеивались выходя за пределы ладони. Это "прах". Так называется одно из начальных боевых заклинаний. Оно активизируется силой мысли и его смысл в том что в твоей руке появляется сгусток дыма и ты его метаешь в противника. Соприкасаясь с чем либо, прах проходит это насквозь оставляя дыру пыльными с краями. Просто и эффективно.
Мой противник не выдержал и сделал замах рукой в мою сторону. Через секунду, метровый, толщиной с мою руку, ледяной шип разбился о мой прозрачный щит, брызгами разметав ледяные осколки. Щит защищал меня в полный рост, а он метал ещё и ещё, заходя по кругу с левой стороны. Мальчишка подёргивался и делал ложные выпады чередуя их с настоящими. Он не давал мне убрать щит, чтобы я не атаковал его. В мой щит прилетал то один то пара ледяных шипов с периодичностью. Он пробовал метать их мне под ноги а потом из сформировавшихся ледяных кучек с огромной скоростью, под углом вырастали острые ледяные иглы пытающиеся меня проткнуть. Они так же ломались о щит. Мой ровесник менял направление движения и в эти моменты метал в меня шипы. Резко с разворота он метал сразу три и они летели мне в голову. Рано или поздно мне придётся снять щит и атаковать. И я снял его. Снял щит и контратаковал. Я попытался сделать это максимально непринуждённо, чтобы он не понял, чтобы обмануть и выиграть время. Оказалось что от меня этого и ждали. Мой кусочек праха полетел довольно точно , но был моментально отбит в сторону леса и молодое деревце упало. А в меня полетели очередные ледяные шипы. Я выставил щит меньшей площади, чтобы более точечно отбивать атаки и чтобы была хоть какая то возможность атаковать и это сработало. Я выгадывал моменты и атаковал, отбивал удар и опять атаковал. Мы начали активно сближаться и атаки стало отбивать все труднее. Пляж превратился в картину пьяного художника. На белом песке были хаотичные полосы серого праха и брызги голубого льда, а наши снаряды все летели и отскакивали. Отбивая и метая мы все сближались, пытаясь найти бреши в обороне противника и серые полосы и брызги голубого все быстрее и быстрее оставляли следы на песке. Когда ты обиваешь ледяной шип шитом маленькой площади, осколки ещё не успевают разлететься, а ты уже открываешься чтобы метнуть прах в противника. Как раз в этот момент та часть что летела последней впивается в твою руку и лицо. Никогда не думал что лёд может быть таким прочным и острым. С другой стороны мой соперник сейчас получал тоже самое только в виде праха и ему сейчас тоже не очень. Все быстрее и быстрее и быстрее мы сближались и били и отбивали. Среди всей этой череды атак мой противник в один миг отклоняется немного левее. Я делаю выпад вправо и применяю боевое заклинание "призрачный удар". Делаешь удар рукой просто в сторону противника и с твоей руки вылетает кулак из мутной белой дымки. Попадая в тело человека он в прямом смысле выбивает душу из тела. И вот я вижу как кулак вылетевший из моей руки врезается в грудь моего ровесника и пропадает в ней. Одновременно с этим мои глаза замечают ледяной шип летящий в меня и моя левая рука тянется поставить щит. Рука не успевает и шип прошибает мне правый бок и только после этого левая рука заканчивает движение. Тело противника стоит передо мной в позе в которой обычно оказывается тело по инерции после броска. Я смотрю в его глаза и они уже не излучают свет. Его глаза сейчас просто голубого цвета, уже обычного голубого цвета какие бывают у простых людей. Вот только в его глазах что то исчезло и дело не в отсутствие голубого свечения просто теперь они выглядят пустыми. Его взгляд сейчас смотрит в мою сторону, но как будто сквозь меня, будто я прозрачный. И тут тело падает на песок. Падает как марионетка у которой обрезали нитки. Его тело сейчас падает как тряпичная кукла, только это не кукла. Оно складывается на песок так как позволяют суставы и гибкость позвоночника просто под своей тяжестью. А сзади только что стоявшего тела висит в воздухе его душа, точная копия тела только прозрачно белая. Глаза его души широко раскрыты так же как и рот и она тянет свою руку к телу. Она не может кричать, кричать могут только призраки. Говорить она тоже не может, не может рыдать. Она уже ничего не может. Душа начинает осматривать свои руки, начинает себя трогать и щипать чтобы почувствовать хоть что то. Они все одинаково ведут себя. Душа не знает что ей осталось ещё пара секунд. Выбитая душа не может существовать вне тела и она просто начинает растворяется в воздухе передо мной. Теряя свои очертания она смотрит на меня, тянется рукой и открывает рот чтобы попытаться что то сказать, но её очертания пропадают уже окончательно.
Первое, что показали мне мои глаза, когда я очнулся , было небо. Его синева тянулась далеко за пределы обзора глаз и нет ни одного облака. Даже не сразу понимаешь что это небо, ты думаешь что ты уже в загробном мире, но тут так красиво, что и переживать то не стоит. Песок налип на все открытые части тела включая лицо. Все слизистые высушены, и едва держаться чтобы не треснуть.
Я бежал по белому песку так как никогда не бежал. Я бы поставил одиннадцать из 10. Я бежал к ручью попутно нападая на растения с широкими листьями, на которых скопилась роса, и слизывал с них драгоценные капли. Ручей же стал для меня чем то вроде перерождения. Прохладная вода смывала с моего тела остатки запекшейся крови, песка и пота, унося их куда то в глубь леса. Вода смывала и еще кое что. Она смывала слабость, остатки совести, которая мне с некоторой периодичностью показывала мне бой с этим парнишкой. Отдельными картинками, урывками, в то время когда я зачерпывал воду из ручья в ладонь или когда я смотрел на уплывающие от меня багряные крупицы. Этих картинок становилось все меньше и меньше.