История девятая

Страна Алого Креста

26 день месяца Камаитати 491 года Одиннадцатого исхода

остров Оногодзима, гора Сумеру

Убежище;

Цукуси, Страна Алого Креста

Ареццо.

- Только не говори, что у тебя опять сломались котлы, в которых ты варишь грешников! - заверещал Хорхе, когда на пороге появился Цукиеми в неизменных черных шелках и Ебрахий в белых хлопковых одеждах - узкие брюки, не чета шароварам-хакама, и косоде - рубашку из того же материала с запахом. На спине у косоде находился черный мон Хатимана.

- Досужие сплетни религии Креста, - бесцветно отозвался Цукиеми. - Нет у меня никаких котлов, и ты это знаешь. Но в Еминокуни, действительно, проблемы, и поэтому у меня к тебе небольшая просьба, - рука в черной перчатке, унизанная тяжелыми перстнями, привычно легла на плечо Ебрахия. - Доставишь моего сына в Академию?

Ебрахий тоже не выглядел довольным. Он отворачивался, прятал глаза, наклоняя голову и смотря в пол. Его брови хмурились, а уголки губ были опущены. Похоже, новость, что в Академию его повезет Хорхе, ему тоже не пришлась по вкусу.

- Смотря, что ты за это предлагаешь, - сразу же оживился родитель Данте, глядя на Бога Счета Лун насмешливо и лукаво.

- Как насчет сувенира? - предложил Цукиеми.

- Сувенира? - рассмеялся Хорхе. - И что ты мне привезешь? У тебя же в Еминокуни ничего нет, кроме пустых камней!

- Вот и договорились, - черная бровь дернулась. Тот, кто хорошо знал Бога Счета Лун, понял бы, что это выражает насмешку.

- Эй! Что за наглость? - но Цукиеми проигнорировал возмущение Хорхе. Он кивнул Данте, сжал на прощание плечо Ебрахия, и молча вышел.

- Эй! - кричал Хорхе ему вслед, но от этого было мало толку. Поняв, что Цукиеми ушел, даже с ним не попрощавшись, сполз на пол и сокрушенно произнес: - Я его ненавижу.

Данте спрятал свою улыбку, прикрыв рот ладошкой, и глянул искоса на друга. Ебрахий недовольно покачал головой. 

- Ну и что сидим? - Хорхе закрыл лицо рукой, приняв позу страдальца, но желтые глаза сверкали сквозь растопыренные пальцы. - Пора отправляться в Академию. Данте, твоя форма в комнате, переоденься.

- Что? В Академию? Сейчас? - Новость была столь неожиданной, что он поверить не мог. Ему никто не говорил, что это произойдет сегодня, поэтому он был ошеломлен, и морально оказался не готов встретиться со своей мечтой.

- Можно через двадцать лет, когда будет новый набор, - издевательски мурлыкнул Хорхе. - Хочешь?

Данте расплылся в язвительной улыбке, широкой и ослепительной, насмешливо поклонился, как он это делал, когда хотел кого-то позлить, и с достоинством отправился в свои апартаменты.

У входа в комнату кольцо-ограничитель слабо запульсировало на большом пальце левой руки, и Данте невольно коснулся его, пытаясь понять, что вызвало в нем такой отклик. Он поднял голову к потолку и, щурясь, отследил внутренним взором расположение спутников. Сейчас казалось, что туман, который плотно укутывал Убежище, развеялся, расступился. Расположение каждого из спутников теперь было видно, точно на ладони. Один из них поменял свое месторасположение и теперь двигался в сторону их острова.  Данте понял, что Хорхе приказал спутникам выходить на позицию для телепортации, и сердце в груди забилось глухо и восторженно от осознания того, что пришло время отправляться в Академию. Наконец-то!

Аккуратно сложенная форма нашлась на кровати. Данте принялся нетерпеливо переодеваться, а потом подбежал к зеркалу. Ему нравилось, как форма смотрелась на нем. Плотный хлопок скрывал болезненную худобу. Конечно, незнакомец в зеркале никуда не делся, но стал более привычным, чем раньше. Взглянув на себя, Данте пождал губы. Он больше не принцесса рода Сарумэ, а Амако больше не его мать. Но как это можно забыть? Ками покачал головой, отбрасывая невеселые мысли - он старался не думать о своей прошлой жизни,  быстро переплел косу, и перекинул ее через плечо.

- Нужно ли брать с собой какие-то вещи? - Данте выглянул из комнаты и посмотрел на Хорхе. Хотя, и вещей-то здесь почти не было. Не считая трех комплектов одежды, расчески и заколок. Ну, еще банные принадлежности и прочие мелочи. Нужно ли их брать?

- Нет. Тебе все выдадут, - отозвался Хорхе. Он тоже переоделся, снял с себя свою золотистую юкату, которая ему очень нравилась, и теперь был в своей обычной тунике. Мечи он крепил за спиной.

- Хорошо, - кивнул Данте, и, бросив прощальный взгляд на свою комнату, быстро вышел. Он думал о том, что вряд ли когда-нибудь вернется в это место. Может, конечно, будет проездом. Цукиеми сказал, что из-за клятвы он никогда не станет родителем. Наверное, это и к лучшему.

Они вышли во двор, и Данте отметил, что еще пара минут, и спутники будут полностью готовы к телепортации. Ебрахий мрачным изваянием застыл рядом и тоже смотрел в небо.

- Никогда не думал, что попаду в Академию Аши, - произнес он. В его голосе заскользила меланхолия.

- Даже по детству не мечтал? - спросил Данте, улыбаясь. В детстве все мальчишки хотят быть Воинами-Тенями - это закон вселенной.

- Мало, - признался он. - Я видел, что творилось с кланом Имубэ, и хотел, чтобы это закончилось. Чтобы мама, наконец, одумалась, и не впутывала сестру. Не вышло, у меня не хватило сил, - в голосе Ебрахия прозвучала прежняя грусть.

Хорхе говорил оставить свои прошлые жизни, забыть о них. Но как это сделать? Как забыть свои ошибки и свои поражения? Он требовал слишком много.

- Что случилось в Имубэ за день до Церемонии? - мягко поинтересовался Данте, прикасаясь к плечу друга.  Ебрахий на мгновение напрягся, ощутив другого Хищника, но почти сразу же расслабился, признавая в нем своего.

- Мое Пробуждение, - вздохнул Ебрахий, поворачивая голову к Данте, смотря на него так, будто ища понимания и поддержки. - Пришел Цукиеми и несколько Аши. Они забрали маму, сказали, что поместят ее в какой-то монастырь за все то, что она совершила. Каору лишили права наследования. Я слышал о том, что Хатиман приказал ее выдать замуж за твоего... - он внезапно запнулся, - за Канске, в общем. Их ребенок и унаследует Имубэ, а пока всем имуществом распоряжаются Сарумэ.

- Да, дела... - протянул Данте, пораженный такими новостями.

- И знаешь, все же я рад, что теперь далек от всего этого.

Данте не мог не согласиться.

Хорхе вышел во двор, щурясь от яркого солнца. На его губах появилась усмешка, когда он увидел, как близко друг от друга находятся Данте и Ебрахий.

- Я - ведущий. Следуйте за мной.

Данте сделал шаг назад и непонимающе уставился на родителя. Небеса вдруг раскрылись зеленым столпом, окутывая их фигуры нестерпимым, режущим глаза светом. Воздух комком застрял в горле, сердце стукнуло в последний раз, слабо и как-то отчаянно, прежде чем остановиться. Мгновенно произошло ставшее уже привычным растворение, все поплыло перед глазами, на миг мир погрузился во тьму короткой, ослепительной вспышкой, и вдруг возник перед глазами - яркий и четкий.  Данте увидел уменьшающийся остров Оногодзима, на котором они пребывали. Он был похож на краба или паука: округлое туловище и длинные щупальца. В сердце этого 'туловища' стояла высокая гора Сумеру, которая скребла небеса. Ее окружали буйные зеленые леса. Само Убежище терялось в этой растительности, но все равно, если присмотреться, можно было различить стены из белого камня. Данте поднялся еще выше, и от материков остались только очертания. Зелень там, где леса, серость скал, голубые воды океанов, огромных, бескрайних.

'Группировка', - предупредил Хорхе. Его голос прозвучал в сознании. Это было похоже на мысль, только вот Данте она не принадлежала.

С предупреждением родителя все изменилось. Здесь, на высоте, фактически лишившись тела, растворившись в пространстве, где осталось лишь сознание, все чувствовалось, все виделось и казалось по-другому. Не так, как на земле. Спутники здесь не ощущались, но они являлись тобой, и они являлись теми, кто путешествовал вместе с тобой. Это похоже на единение.  Когда чувствуешь Хорхе, и Ебрахия, и еще каких-то совсем незнакомых Аши, которые на другом конце света совершают перемещение так, как будто это ты сам. Пугающее и необычное ощущение.

А еще мир разделен на сотни, тысячи путей и их вариаций. Путей коротких и длинных,  сильных и слабых, своих и чужих, тупиковых, невозможных, правильных, ложных. И среди этого многообразия самый четкий, самый сильный, самый верный выделялся ярким светом, длинным коридором. И путь этот прокладывает ведущий. Хорхе. Данте инстинктивно признал в родителе того, за кем ему нужно следовать, и шел за ним без сомнений и колебаний.

Скорость нарастала. Они мчались от одного спутника к другому по коридору-пути так быстро, что взор только улавливал какое-то бешенное мельтешение, да круговерть. Что-то разглядеть было уже невозможно, да и не нужно.  

'Приземление', - снова прозвучал голос Хорхе в сознании.

Данте увидел место, куда они направлялись, еще сверху. Оно не находилось в его родной Империи Тэнка, а располагалось в одной из стран Креста, довольно далеко от его прежнего дома. Они собирались высадиться на краю одного из городов.

'А где Академия?' - мелькнула разочарованная мысль.

'К востоку от Ареццо. Но со спутника ее не видно, - ответил родитель. - Разъединение...'

Мысль прозвучала и затихла. Слегка тряхнуло, колени от неожиданности ослабли при материализации, с тяжелым хрипом легкие сделали первый глоток воздуха. Земля. Она снова была под ногами.

Они стояли на городской окраине, на дороге, которая пересекала поле с золотой, почти спелой пшеницей. Тяжелые колосья клонились к земле - скоро придет время собирать урожай. Данте осмотрелся и застыл, точно завороженный, когда увидел город, купающийся в дневном солнце. Каким непривычным он был! Ничего общего с деревянными домиками Империи Тэнка с покатой черепичной крышей. Здесь было много камня, и дома в несколько этажей.

 - Город называется Ареццо, - сказал Хорхе. - Прошу только, не стоит пока пытаться повторить название. Пожалейте мои уши! Это один из самых древних городов, близ него расположена Академия Аши.

- Не в Тэнка-куни? - спросил ошеломленный Ебрахий.

- Ну да. Хотите узнать причину выбора, спрашивайте у Эхиссы, это она здесь все устраивала. Я в этом не участвовал.

Данте и Ебрахий в ответ промолчали.

- Главное правило телепортации, - Хорхе обернулся, посмотрел на Охотников со страданием. - Не меньше семи ли* от черты города. Меня всегда оно раздражало, но необходимость... - ками живописно закатил глаза. - И почему, Великая Богиня, кехо не учат в Убежище, а только на первом курсе?

Данте не знал, что такое кехо, но горел желанием научиться. Желательно вот прям сейчас.

- Ничего, мы дойдем, - успокоил родителя Данте.

- Рад за вас, - ответил Хорхе подчеркнуто сухо. - А у меня ноги болят. И вообще, с чего я должен это терпеть? Проклятый Цукиеми! Сбежал в свою Преисподнюю!

Данте не обращал внимания на сокрушения своего родителя. Он знал, что это может продолжаться очень долго, и если давать понять, что слушаешь и волнуешься, поток нытья не закончится никогда. И правда, заметив, что на его маленький спектакль никто не обращает внимания, Хорхе ввиду своей природной болтливости, сменил тему:

- Раз мы идем, то не будем терять времени. Мне, конечно, не нравится быть экскурсоводом, но, похоже, придется...  - Данте и Ебрахий повернулись к нему, показывая, что внимательно слушают, и это воодушевило Хорхе. - Итак, Академия Аши находится от города Ареццо примерно в двадцати ли. И она защищена постоянными щитами и чарами необнаружения, которые, чтоб вы знали, ставил я лично, поэтому ни один йокай не может в нее проникнуть. Но у этих щитов есть раздражающий недостаток - порталы близ них не работают. Поэтому приходится высаживаться неподалеку от Ареццо, а потом добираться с помощью кехо, но так как вы, двое, его пока, к моему бескрайнему огорчению, не освоили, придется брать лошадей, - родитель Данте скривился так, будто ему не на лошадях надо было ехать, а на йокаях.

- То есть сейчас мы идем за лошадьми? - поинтересовался Ебрахий.

- Нет, за лошадьми пойду я один, не хватало вам еще таскаться за мной все это время! Вы подождете меня в таверне. Город, конечно, древний и интересный, но без меня гулять не советую, - сладко улыбнулся Хорхе, - язык здесь другой. Потеряетесь, даже дорогу спросить не сможете...

Родитель увидел, как загорелись глаза отпрыска, когда он сказал о том, что оставит их двоих в таверне, и попытался сделать все возможное, чтобы Данте, который и пяти минут не мог усидеть на месте, не сбежал.

- Конечно, дорогой родитель! - Данте шутливо поклонился.

Хорхе недовольно стрельнул на него глазами, но ничего не ответил. Ебрахий усмехнулся. Его всегда забавляли отношения этих двоих.

Вскоре золотые поля закончились и начались редкие одноэтажные домики. Они напоминали деревенские, и за оградой часто обнаруживались небольшие огородики и множество хозяйственных построек для скота. Теперь ками встречались местные жители, открытые и доброжелательные, они неизменно здоровались с ними, на что Хорхе сдержанно кивал. Данте и Ебрахий по началу пытались кланяться, как это принято в Империи Тэнка, но когда заработали парочку удивленных взглядов, то успокоились и решили, что лучше следовать примеру Хорхе. Тем более, когда Данте пытался поклониться в последний раз, у встречного парня вдруг округлились глаза, и он в страхе сбежал. Охотники недоуменно хмурились на такую реакцию, а Хорхе смеялся в голос.

- Удзумэ, не издевайся над людьми.  Ками здесь кланяются только тогда, когда хотят о чем-то попросить.

- А сразу сказать не мог? - надулся Данте. Хорхе только пожал плечами - сама невинность.

Вскоре они вошли в город. Здесь были тесные улочки, запруженные народом. Ряды каменных, непривычных взгляду, домов стояли так плотно, что порой между ними были протянуты бельевые веревки. На верхних этажах сушилось белье, и Данте был возмущен зрелищем застиранных панталон. И пахло здесь не очень хорошо. Нет, в родной Наре, городе, где находится Сарумэ, было намного лучше и аккуратнее. Во всяком случае, такого ужаса не наблюдалось. Ебрахию здесь тоже не нравилось.

Вскоре они покинули этот неприветливый квартал узких улочек, бельевых веревок и странно одетых людей: пышные юбки, смешные чепчики - на женщинах, и грубые брюки, на подтяжках и серые рубашки - на мужчинах. Они вышли на более свободную улицу, выложенную камнем. Здесь уже проезжали кареты, а лошади деловито цокали копытами. Дома отличались так же. И хоть они оставались все теми же каменными громадами, теперь они были украшены изящной лепниной. Данте никогда такого не видел, поэтому водил головой по сторонам так увлеченно, что имел все шансы споткнуться и навернуться посреди мостовой.

На этих улицах с ками уже никто не здоровался, на них даже не обращали внимания, будто видеть их было обычным явлением. Отовсюду доносились голоса, но язык не был знакомым. Плавным, напевным, красивым, но совершенно чужим. И Данте казалось, что люди несут какую-то тарабарщину.

- Мы еще прогуляемся по здешним местам. Я же не могу оставить вас невежами, - пообещал родитель Данте. - Эти лошади... - Хорхе скривился. - Меня не будет примерно час.

Вскоре они зашли  в таверну. Родитель объяснил, что здесь говорят на языке Тэнка, не так хорошо, конечно, как хотелось бы, но за неимением... Во всяком случае, когда они будут делать заказ, их поймут. Оставив своих подопечных у одного из столиков, родитель еще раз наказал никуда не уходить. Хорхе пригрозил, что он и пальцем не пошевелит, чтобы их найти, если они потеряются. Не то чтобы они прониклись предупреждением, но обещание того, что им позже покажут город, как-то поумерило пыл.

Им достался хороший столик у окна. Заказ делал Ебрахий, ведь Данте с улыбкой сообщил, что у него больше опыта в таких делах. А ему все равно, чем обедать. Ебрахий заказал жареного мяса и овощей.

- Интересно, а как в этом теле на меня будет действовать алкоголь? - поинтересовался он.

- Даже и не думай, - отрезал Данте, бросив на него строгий взгляд. Только пьяного Охотника ему не хватало. А вдруг он взбесится? Или Данте взбесится... Нет, лучше не испытывать судьбу.

- Ты - зануда, - отозвался Ебрахий, подперев голову рукой. Он лениво обозрел всех присутствующих.

- Ничего подобного. Как тебе город?

Ебрахий неопределенно пожал плечами.

- Непривычный. Да, это будет самое точное слово. К тому же после долгой изоляции в Убежище, видеть столько людей - странно.

Данте понимающе закивал.

- Не могу не согласиться. И страшно немного, если честно, - и на вопросительный взгляд ответил. - А вдруг появится йокай? И что тогда делать?

- Да уж, - только и ответил Ебрахий.

Они замолчали, посмотрели в окно, обозрев мостовую и булочную напротив. Некоторое время рассматривали людей, снующих туда-сюда. Данте повернулся первым, ему наскучило, и он решил присмотреться к посетителям.

- Как думаешь, это специальная таверна для ками? - спросил он у Ебрахия.

- Не думаю. Тут люди.

- И Аши... - добавил Данте, едва не подавившись словами. Было бы в него во рту что-то посущественнее воздуха, кашлять ему пришлось бы долго.

Последние слова вырвались непроизвольно, ведь за столиком, почти у самой двери сидел никто иной, как Накатоми Садахару. Прямая спина, расправленные плечи, челка, забранная заколкой назад, и неизменные очки. Как и подобает аристократу, он аккуратно и с достоинством пил кофе, бегло просматривая газету. Именно из-за нее Данте и не увидел этого человека сразу. Ебрахий проследил направление взгляда своего товарища.

- Ты его знаешь?

- Немного. Он - близкий друг моего брата... то есть Акито, - Данте все никак не мог отвыкнуть от привычки называть Акито братом. - Мы встречались перед тем, как их сослали куда-то на окраину. Насколько мне было понятно, у них с Акито сформировано что-то типа блока лучших в Академии Аши. То, что мой бывший брат считается гением среди Сейто Аши, ты знаешь?

Ебрахий скривился.

- Он гордость и краса не только Сарумэ, но и всей Нары. Конечно, знаю.

На такой отзыв Данте нахмурился. Старая вражда... Великая Богиня, неужели она еще не забыта, и Ебрахий по-прежнему питает неприязнь к Акито?

Отпрыск Цукиеми наклонился к своему собеседнику поближе и прошептал:

- Думаешь, он тоже здесь?

Сразу стало ясно, о ком идет речь. О единственном в своем роде и несравненном гении Аши...

- Надеюсь,  что нет.

Данте ощущал, что в нем поднимается паника от одной только мысли о том, что Акито может быть здесь. Он еще не готов встретить братика. Никак не готов!

Ебрахий снова посмотрел в сторону Накатоми.

- Не похоже, что он здесь с кем-то. Так увлеченно читает...

Данте кивнул, ощущая некоторое облегчение. Сейчас бы он не отказался попить воды, чтобы успокоиться. Он поднялся и объяснил, за чем пойдет. Надо просто подойти к барной стойке и попросить. Язык Тэнка здесь знают, потому должны понять.

Данте был уже на полпути к вожделенной цели, как кто-то вдруг схватил его за руку. Не ожидавший такого, он вскрикнул и отшатнулся - нервы явно сдавали. Большими глазами он посмотрел на нарушителя своего спокойствия. Им оказалась немолодая женщина с черным платком на голове. Ее глаза были покрасневшими, будто она долго плакала, и в них горело отчаяние. Заметив, что Данте на нее смотрит, она что-то быстро, но громко затараторила. Эх, знать бы еще что! Данте стоял посреди зала, ощущая, что на него все смотрят,  не зная, что ответить.

- Простите. Я не знаю языка, - с сожалением произнес он, но женщина не отстала. Она сильнее вцепилась в руку Данте, и, прислонив к рукаву лоб, начала что-то взахлеб говорить. Плечи ее сотрясались от рыданий. У Данте от такого просто разрывалось сердце, но он не знал, чем может помочь.

- Я не понимаю вас... - он стал озираться в поисках помощи. Может, найдется кто-нибудь, кто сможет ему объяснить. Ведь должен же быть!

- Она просит о помощи, - Накатоми отложил в сторону газету и теперь взирал на сцену с некоторым любопытством.

- И что у нее произошло? - спросил Данте, слишком ошеломленный, чтобы еще и удивляться, что помощь пришла с этой стороны.

- Это йокай, - пожал плечами Накатоми и отвернулся, вновь взявшись за газету. Он сделал вид, будто ему наскучил этот разговор. И от этого действия, Данте пришел в себя, почувствовав, что в нем поднимается обжигающая злость.

Он же Аши! А этой женщине нужна помощь! Как он может отворачиваться?! - думал Данте, приказывая себе справиться с дыханием, а своему голосу зазвучать мягко, без резких и истеричных ноток.

- Воды, пожалуйста, - крикнул Данте официанту, притихшему у стены. Он осторожно отцепил рыдающую женщину от себя, а потом обнял за плечи. - Все в порядке, - успокаивающе произнес он. - Все будет в порядке.

Едва не пылая от праведного гнева на Накатоми, этого высокомерного ублюдка, Данте, тем не менее, бережно подвел женщину к столику, за которым сидел ненавистный Аши, и устроил за ним свою подопечную. В этот момент официант принес воды, и Дантевсунул в дрожащую руку стакан. Подошел взволнованный Ебрахий, и, повинуясь всего одному взгляду, взял заботу о бедной женщине на себя. Данте же отодвинул второй стул и сел напротив Накатоми, яростным взглядом прожигая его газету.

- Не хотите помочь? - спросил он.

- Когда просит ками, я не могу отказать. Не правда ли? - Накатоми опустил газету с ласковой насмешкой.  Данте подумал о том, что у Хорхе они получаются лучше.

- Вы сказали, что у нее проблемы с йокаями. И зная это, как вы можете отворачиваться? - нет, Данте хотелось начистить физиономию Накатоми прямо сейчас, даже несмотря на то, что он тоже был человеком.

- Во-первых, проблемы с йокаями не у нее, а у ее покойного мужа, - ответил Накатоми с легкой улыбкой. - Во-вторых, я отвернулся потому, что это не наше дело, существует специальная служба, которая этим занимается. Впутывать сюда студентов Академии Аши  бессмысленно. Вы хотите попросить помощи в переводе, ками? - увидев озадаченный взгляд Данте, поинтересовался Накатоми вежливо. - Хотите, посоветую ей обратиться в полицию? Я думаю, там ей помогут, несомненно.

- Но йокай... - возразил Ебрахий, протягивая женщине салфетку, которую взял со стола.

- Этот вид йокаев не нападает на живых людей. Это кася. Он или ворует покойников прямо с похорон, или разрывает свежую могилу и съедает труп. Питается падалью, и поэтому слаб настолько, что с ним справится и человек.  

- Не припоминаю такого йокая, - нахмурился Данте.

Накатоми безжалостно поправил очки, съехавшие на нос. На правой руке блеснул тонкий браслет Аши - главный атрибут принадлежности к Воинам-Теням.

- Потому что в Тэнка-куни трупы не закапывают, а кремируют. Довольно практичный подход, я бы сказал. Здесь все не так.

- Закапывают? -  Ебрахий скривился от отвращения.

Данте его понимал. Для него подобный способ погребения казался дикостью. Тем более, если это разводит йокаев.

Женщина теперь посмотрела на Накатоми с надеждой в глазах и что-то спросила. Аши, торжественно улыбаясь, ответил.

- Что вы ей сказали? - спросил Данте.

Накатоми посмотрел на ками со смешинками в глазах.

- Что вы ей поможете, - ответил он.

Данте почувствовал, что только что крупно влип. Женщина вскочила со стула и вновь начала рыдать и благодарить их обоих. Она снова вцепилась в Данте, тот с мягкой улыбкой пытался ее отцепить, успокоить ласковым словом и интонацией, но это оказалось не так-то просто. Его руку сжимали настолько сильно, что он был готов увидеть синяки после этих всех приключений. Данте стоически терпел, потому что его Инстинкт не замолкал о том, что перед ним человек, которого нужно защищать.  Если верить словам Накатоми, то они могли бы отделаться от этой женщины, но вместо этого Данте все усугубил. Можно еще, конечно, пойти в полицию, или подождать Хорхе, а потом пойти в полицию, и тем самым помочь бедной женщине, но все зашло слишком далеко. Зная отношение группы Акито к ками (вот уж не знал Данте никогда, что однажды испытает его на собственной шкуре), он понял, что его просто заманили в ловушку. Накатоми решил, что перед ним маленькие и наивные Охотники, которые только оперились? Да не на того напал!

- Отлично! - улыбнулся Данте во весь рот. - И ты тоже будешь в этом участвовать!

Так, надо написать Хорхе записку, чтобы не волновался и ждал здесь. Как только они отловят этого могильщика, вернутся назад. Уж Накатоми их назад приведет! Данте с него не слезет. Чего-чего, а добиваться своего он умеет в совершенстве. 

_______________________________

* Ли - мера длины, принятая в Поднебесном. Примерно равна 300-360 шагов, и эквивалентна нашим 500 метрам.

*** 

- Накатоми Садахару, - представился Аши, деловито поправляя очки. Вид у него был такой, будто его месяц кормили только кислятиной, и теперь у него безбожно сводило желудок.  Данте чувствовал себя удовлетворенным.

Услышав ненавистное имя  (все-таки Накатоми были врагами Имубэ слишком долго), Ебрахий едва не позеленел от злости, и уже было открыл рот, чтобы сказать все, что думает о его клане, как Данте, не жалея сил, наступил ему на ногу. Ебрахий едва не взвыл, а слова оставил при себе, сразу сообразив, что старая вражда может и подождать.

- Идзанами Удзумэ Данте, - представился он с открытой, располагающей, но насквозь фальшивой улыбкой.

- Цукиеми Футодама Ебрахий, - в свою очередь произнес его спутник, немного отдышавшись. Вид у него был хмурым, а взгляд - злобным.

Накатоми поднял брови в удивлении. Похоже, их имена производили впечатление. Только с этим Аши нельзя быть ни в чем уверенным, он слишком хорошо умел лицемерить. Бывший наследный принц. Хотя, если посмотреть на ситуацию, она была забавной до крайности. Рядом с Данте шагали два бывших наследных принца из кланов, которые много лет пытались перегрызть друг другу глотки, но обстоятельства сложились так, что здесь и сейчас их отношения ничего не значат.

- Рад знакомству, - коротко поклонился Накатоми, бросая на Охоников пристальный взгляд. Что-то блеснуло в его глазах, а губы расплылись в улыбке. - Не ожидал здесь увидеть столь известных личностей... - остановившись на мгновение, а потом вновь зашагал по каменной мостовой.

- Известных? - переспросил Данте, не уверенный в том, что понял все верно. - Вряд ли.

- Я всегда прав, - Накатоми приподнял уголки губ. - И вы это поймете, когда прибудете в Академию.

Данте смотрел на прямую спину Аши, и от напряжения ему показалось, что мон Хатимана на его спине начал медленно вращаться по часовой стрелке. Он тряхнул головой, отгоняя галлюцинации, а потом бросил быстрый взгляд на Ебрахия. Тот выглядел озадаченным, но не до такой степени, что идти и требовать ответов.

- А куда мы идем? - спросил Ебрахий через некоторое время.

Накатоми ответил загадочно:

- За инструментом.

Скоро они пришли в магазин хозяйственных товаров, где улыбчивый толстяк продал им две лопаты. Одну Накатоми вручил Данте, вторую - Ебрахию. Ками посмотрели на них с интересом. Данте наклонился, поскреб ногтем по металлу, отчего раздался неприятный скрежет, и Накатоми скривился.

- Кася лучше всего ловить на живца, - сказал Аши и задумчиво поправил очки. - Прошу прощения за каламбур.

Что имел ввиду Накатоми, ни Данте, ни Ебрахий так и не поняли на свое счастье.

- На живца! Так, понятно, - закивал отпрыск Цукиеми с умным видом, проникнувшись важностью момента: они отправлялись за йокаем, чтобы защитить невинных горожан от наглых посягательств. Вот где благородство!

Накатоми только дернул бровью на такое, и сверился с часами.

- Нам повезло, что мы в Ареццо. Здесь темнеет поздно, успеем подготовиться, - он посмотрел на ками, вооруженных лопатами. Причем они выглядели настолько гордо, будто шли на миссию, от которой зависела судьба мира. - Идем.

Он покинул магазин, и ками последовали за ним. Наверное, они представляли собой странную компанию, потому что прохожие на них оглядывались. Не может быть, чтобы они раньше не видели ками и Аши! Или тому виной были лопаты?

На самом деле Данте верил Накатоми. Он знал, что если говорят, что йокай не опасен, то так и есть, но врожденное любопытство  не давало сидеть на месте, и гнало вперед.

- Куда мы идем? - спросил он.

- Похоже, что на кладбище, - ответил Ебрахий. Восторженным он пробыл недолго. Ему быстро наскучила эта авантюра, и он уже поглядывал на своего товарища, прикидывая, как бы тому сказать, что лучше вернуться. Но, только взглянув в лицо Данте, понял, что это совершенно бесполезно.

- Довольно мрачное место, должен предупредить.

- Ничего, - Данте успокаивающе улыбнулся, и Ебрахию на миг показалось, что он вновь видит перед собой принцессу Сарумэ, а не ками. - Я думаю, это будет интересно.

- Вы даже не представляете, насколько, - не остался в долгу Накатоми, зловеще поправляя очки. Данте сделал вид, что на тон не обратил внимания.

- Я не люблю дурные шутки, господин Накатоми, - и в его голосе зазвенел металл.

Садахару растянул губы в улыбке.

- Поверьте, это не дурная шутка.

Они подошли к большой кованой ограде. За ней высились каменные кресты, белые фигурки плачущих ангелов и другие, Данте не известные, произведения кладбищенского искусства. То, что они пришли, стало понятно сразу - от этого места разило смертью, горем и как ни странно, спокойствием. А еще пахло йокаями, и сразу захотелось зарычать, отращивая острые когти на руках.

- Прошу, - Накатоми распахнул решетку и показал рукой на вход.  Данте недоверчиво свел брови, а потом шагнул внутрь. Не очень-то приятное место.

Солнце почти село, но до сумерек оставалось еще около получаса - это была та часть суток, когда небесное светило почти закатилось за горизонт, и последние рыжие лучи лизали кладбищенские статуи. Завидев нарушителей спокойствия, где-то на ветках липы каркнула ворона. Данте почувствовал, что мурашки бегут по коже, и плотнее перехватил черенок лопаты.

- Это место жуть наводит, - озвучил общую мысль Ебрахий, бледный, как полотно.

- Кладбища стран Креста все неприятны, - Накатоми уверенно лавировал между могилами. - Хотя, в мире существуют места и похуже. В Империи Чи, например, тоже принята кремация, но из-за высокой плотности и бедности населения, чаще всего денег на достаточное количество дров не хватает. Поэтому полусгоревшие тела выбрасывают в реку.

- Какая гадость! - поморщился Данте.

- Согласен.

- Привыкайте, - усмехнулся Накатоми. - Вы ками, поэтому придется много путешествовать и видеть вещи гораздо более неприятные, нежели обычное кладбище.

Садахару остановился у одной из могил. На ней было много торжественных венков из искусственных цветов, зачем-то еловые ветки и много красных гвоздик. Еловые ветки кто-то скинул с земляного холма, сам холм был с одной стороны изрядно разворошен.

- Это метка кася. Он не успел выкопать до рассвета, потому и пометил, чтобы вернуться следующей ночью.

Ебрахий скривился.

- Только не говори, что лопаты нам для того, чтобы копать эту могилу, - он отставил инструмент от себя подальше, всем своим видом показывая, что йокаю уподобляться не собирается.

- Нет, - сладко улыбнулся Накатоми, и его глаза за стеклами очков сверкнули, или это были блики заходящего солнца? - Конечно, нет. Копать мы будем другую могилу.

- Что? - ситуация казалась такой абсурдной, что Данте становилось все любопытнее и любопытнее.

- Дайте, расскажу вам кое-что о кася. Их поймать довольно проблематично, ведь они умеют быстро бегать. Единственный способ - это выкопать яму. Психология у кася такова, что мимо нее на кладбище они пройти не могут - а вдруг там еще осталось что-то, чем можно поживиться. Когда он залезет в яму, мы его окружим и уничтожим. Ясно?

О да, Данте было ясно. И у него горели глаза от предвкушения. Какой интересный способ ловли йокая!

- Погодите-ка, но тут негде копать! - Ебрахий явно не разделял энтузиазма своего друга.

- Мы выберем самую старую могилу неподалеку. То, что она старая, убережет того, кто в ней погребен от надругательства йокаем.

- Но тогда мы над ней надругаемся! - возмутился отпрыск Бога Счета Лун. - Это же отвратительно!

Данте понял, что его надо успокоить, и потому быстро приблизился и погладил по плечу.

- Успокойся. Это меньшее зло. Ты подумай: если этого кася не уничтожить, сколько еще могил он раскопает?

Ебрахий молчал.  Он признавал правоту слов Данте, но и соглашаться на это преступление не хотел. Все колебания устранил, как обычно, решительный Данте, который взял лопату наизготовку и обратился к Накатоми.

- И какую будем копать?

Накатоми некоторое время молчал, прикидывая, какую лучше взять, а потом решил, что могилы вокруг почти все одинакового возраста и ткнул пальцем наугад. Данте подошел к надгробию и взглянул на него. На белом камне была выбита вязь каких-то непонятных символов, которые никак не напоминали иероглифы.

- Ладно, - пожал он плечами, вонзая острую лопату в плотную землю.

Копали молча и долго. Данте давно перемазался землей, и его белая форма превратилась в грязно-коричневую. Накатоми повезло больше - форма Сейто Аши черного цвета, и не такая маркая. Данте иногда останавливался, чтобы перевести дух, и вытирал рукавом вспотевший лоб. Оказывается, ловить йокаев - это так сложно.

- На самом деле, ками нетрудно выловить кася, - объяснял Садахару, чтобы скрасить их работу. - Они владеют техникой быстрого перемещения, проще говоря - кехо. Но так как вы первогодки, то этой технике необучены.

Да, кехо - очень полезная штука, Данте давно понял, еще когда Хорхе о нем говорил. Знать бы еще, что это такое.

- И долго еще копать? - Ебрахию надоело. К тому же втроем им было тесно внутри, потому жук Накатоми караулил сверху, когда как ками копали. Данте ворчал по этому поводу, но копал только потому, что было интересно, и он никогда такого не делал раньше.

- Почти все... - приободрил их Накатоми.

Данте в очередной раз вонзил лопату, и она наткнулась на что-то твердое. Он задумчиво постучал по нему.

- Похоже, это уже гроб, - сказал Накатоми. -   Хотя нет, подождите. Данте, постучи еще раз.

Данте постучал, и Садахару нахмурился. Солнце давно село, и поэтому сложно было разглядеть выражение его лица. Конечно, для подсветки можно было воспользоваться Сейкатсу, но это, во-первых, отпугнет йокая, а во-вторых, может повредить человеку.

- Нет, - Накатоми покачал головой. - Это не гроб. Ебрахий вылезай, я туда.

Пока они менялись местами, Данте присел на корточки и принялся разгребать землю руками. Вскоре он раскопал небольшой ларец, который гробом уж точно быть не мог. Садахару зажег свечу и теперь нависал над Данте.

- В таких ларцах обычно хранят сердца, - сказал он, когда ками вытащил его на свет. - Похоже, эта могила пустышка. Здесь хотели что-то спрятать.

Ебрахий сверху посмотрел на них.

- Какая-то подозрительная случайность, тебе не кажется, Данте? Ведет нас к могилам, заставляет копать, а потом мы находим этот ларец...

Садахару протянул руки, чтобы взять ларец, что Данте увернулся и прыгнул вверх вместе со своей добычей.

- Нет, - произнес он. - Мы первые смотрим.

Садахару недовольно нахмурился, и послушно вылез. Данте нащупал защелку и открыл ларец. Внутри лежало четыре свитка. Печати на них были поломаны, их явно кто-то читал, но даже в темноте четко различался на них мон дома Накатоми.

- Я же говорю, что подстава! - воскликнул Ебрахий, увидев моны.

Данте поднял голову и посмотрел на Садахару. Свеча освещала его лицо, и на нем был такой глубокий шок, что изобразить такой искусственно никак не получится. Похоже, он сам не ожидал найти на этом кладбище нечто, принадлежащее его роду.

- И как ты это объяснишь? - Ебрахий самодовольно указал на свитки.

Данте взял один из них в руки и аккуратно развернул. Внутри обнаружились стихи-хайку, написанные на языке Тэнка. Данте не удержался и зачитал первый вслух:

Свитки найдутся

В холодной могильной тьме

Перед началом.

- Великая Богиня... - прошептал Накатоми, - это же...

Откуда-то из кустов послышался шелест, и ребята переглянулись. Со своей находкой они и забыли, зачем сюда пришли. Данте одними губами произнес: 'Кася?', и Накатоми кивнул. Он сделал жест рукой, чтобы они хватали лопаты и бежали прятаться за соседний могильный камень. Данте растерялся, и вместо того, чтобы бросить свиток назад в ларец, сунул его Ебрахию, и, подхватив лопату, устремился в засаду. Накатоми погасил свечу, и теперь место действия освещал только призрачный лунный свет. Шелест кустов повторился, и Данте отчаянно принялся жестикулировать, чтобы Ебрахий прятался. Ками вышел из положения более изящно, он приблизился к одной из статуй и изобразил себя ее парой, застыв на месте.

Послышался треск веток, и Данте увидел, как перед его взором выползает нечто - волосатое, передвигающееся на четырех конечностях, отвратительно воняющее. У кася длинный клюв, наверное, чтобы легче было вскрывать черепа или добираться до костного мозга, и еще он умеет прыгать. Делает он это довольно странно, можно сказать даже забавно - подпрыгивает на метр, не больше, на коротких птичьих лапах, растопыривая пальцы, и вертит головой в поисках свежих могил.

Йокай подпрыгнул два раза, и оба раза его голова, которая могла вращаться на все сто восемьдесят градусов, останавливалась на раскопанной яме. Быстрыми перебежками - от одной плиты, к другой, кася приблизился к яме, и, повертев головой с глазами-бусинами и длинным клювом, нырнул вниз. Накатоми шепнул: 'Сейчас!', и Данте рванул вперед. Кася, почуяв засаду, прыгнул вверх, но вылезти у него не получилось - показалась лишь морщинистая макушка и один глаз навыкате. Данте широко размахнулся и при последующем прыжке хорошенько приложил йокая лопатой. Тот отчаянно взвыл и улетел куда-то в неизвестном направлении. Из кустов послышались ругательства и верещание, а потом тот же самый йокай полетел обратно в Данте - кто-то из кустов ему тоже дал пинка на подлете. Данте не растерялся и, согнув ноги в коленях и перехватив удобнее лопату, взял подачу с достоинством. Но летающий йокай малость сменил траекторию и впиявился в одну из статуй.  Статуя натужно заскрипела, пошатнулась, и рухнула под немалым весом йокая.

- Мертв? - спросил Данте.

Садахару вышел из своего укрытия, напряженный, и готовый к бою.

- Здесь еще кто-то есть, - произнес он. Меча при нем не было, но он снял пояс, который, как Данте знал еще от Акито, являлся тяжелой металлической цепью, обернутой тканью, и теперь перехватил так, чтобы было удобнее бить. Ебрахий в свою очередь схватился за вторую лопату.

- Еще раз кинешь в меня эту дрянь, и я за себя не отвечаю! - из темноты послышался голос Хорхе, и все трое вздохнули с облегчением. Сам золотоволосый ками вскоре показался из кустов, и выглядел он очень рассерженным. Он упирал руки в бока.

- Я, конечно, подозревал, что вы полные, абсолютные тупицы, но оказалось, что я все же вас недооценил! Как вы могли уйти, когда я сказал вам ждать меня в таверне?! Да я из-за вас поседею! Вы этого хотите? - а дальше была долгая, очень красочная и эмоциональная тирада, которую все присутствующие пропустили мимо ушей. Когда Хорхе выдохся, он замолчал ненадолго и принялся сверлить всех троих сердитым взглядом. Поняв, что это тоже не имеет никакого эффекта, потребовал: - И что вы скажете в свое оправдание? - Данте открыл рот, но Хорхе поднял руку вверх, мученически зажмуриваясь. - Нет, я не хочу ничего слышать!

Данте переглянулся с Ебрахием и пожал плечами. Его родитель личность довольно специфическая, и об этом знают все и давно.

- Похоже, у вас проблемы, - довольно усмехнулся Накатоми.

- У тебя они тоже будут, - пообещал Хорхе, и вдруг увидел ларец со свитками. - А это что?

Садахару насмешливо поклонился.

- Утерянные Сутры Пророчеств, - сообщил он, но Хорхе недоверчиво сузил глаза и подплыл к ларцу. Он взял один из свитков и небрежным жестом развернул, будто боялся испачкаться. - Подсветить? - услужливо предложил Садахару.

Хорхе скривился, но пару хайку прочитал.

- Это не пророчества, - брезгливо ответил он. - Это дурные каракули какого-то поэта из твоего рода.

- Ну да, - улыбнулся Садахару, - с вашей любимой поэмой не сравнится.

Хорхе передернул плечами при упоминании того ужасного инцидента, когда его застали за тем, что он лишь заглядывал в свиток с этой отвратительно безвкусной 'Звездой', и это опозорило его на всю Академию!

- Несомненно, - оскалился Хорхе. Он хотел еще что-то сказать, но вдруг затих, и поднял голову к небу. Данте, наблюдая за его поведением, подумал, что их ждет еще один кася, и покосился на мертвую тушу йокая. Лопата по-прежнему находилась в руках. Ками был не против прибить еще одного.

Листва беспокойно зашумела от ветра, лунные тени упали на могильные камни, и Данте вдруг почувствовал холодок, который прошелся по позвоночнику. Похоже, на этот раз к ним шел не кася, а нечто более ужасное, с непонятной, рваной аурой, и кажется - но только отдаленно, эта аура напоминала ауру ками, а все больше йокая, который хотел убить человека. Хорхе прервал свою тираду и посмотрел на своих Охотников, которые чувствовали приближение опасности, и готовились к бою. Садахару, как ни странно, совершенно ничего не ощущал, но чувствам ками доверял, и тоже напрягся.

- Это не враг, - сообщил Хорхе, и Данте мог поклясться, что в голосе родителя заскользила грусть.

Садахару кивнул и расслабился, но Охотники не могли пойти против своей природы, поэтому стояли, готовые к нападению в любой момент. Но тьма расступилась, и в полоске лунного света появилась женщина-ками. Она была высокая, с роскошными волосами, которые в лунном свете отливали серебром. На носу сидели очки, и это, вместе с брючным костюмом, делало ее вид строгим, деловым. Из-за спины торчали рукояти неизменных мечей.

- Командир, - она приблизилась и с легкой улыбкой поклонилась. - Не ожидала вас здесь увидеть...

Данте смотрел на нее, и не мог отделаться от чувства, что с этой женщиной что-то не так. Знает ли об этом Хорхе?

- Милая Лидия, это судьба увидеть здесь тебя. Как я вижу, пришло твое время, - он подошел к ней и приподнял за подбородок. Женщина зарделась. А Данте вдруг вспомнил о том, как о ней рассказывал Хорхе, еще когда они были в Убежище. Эта самая женщина готовила для него успокаивающий чай. Разве могла она после такого желать кому-то зла? Но Данте ничего не мог с собой поделать.

- Да, мой командир. Пришло время, - ответила она.

- Это хороший выбор. Я уже вижу, что он похож на тебя. Могу поспорить, что он будет принадлежать к школе Ямасиро.

- Спасибо.

Хорхе отпустил ее, она взглянула на напряженных Охотников, кивнула им, игнорируя их враждебный настрой, и повернулась к Садахару. Накатоми уже замотал пояс на место, и теперь стоял, выпрямившись и скрестив руки на груди. Он внимательно изучал ту, что недавно пришла к ним из тьмы. Чувствовал ли он угрозу?

- Здравствуй, Садахару. Меня зовут Лидия. И я пришла тебе кое-что дать... - она потянулась за мечом, который хищно блеснул в лунном свете. - Не бойся. Это не больно...

Данте, поняв, что происходит, и зачем пришла Лидия, рванулся вперед, чтобы ее остановить, но был перехвачен Хорхе. Охотник зло дернулся и хотел возмутиться, но ему просто заткнули рот, бросая на землю. Данте хотел подняться, но не смог. Его тело будто увязло в чем-то, и теперь для того, чтобы сдвинуться хоть немного, приходилось прилагать титанические усилия. Ебрахий тоже рванулся вперед на подмогу, но и его скрутил Хорхе. Ни один из Охотников тепереь не видел, что происходило, лишь вскоре услышали короткий вскрик Лидии, когда острая сталь засвистела в воздухе, а потом глухой звук падения тела. Почти истеричные рыдания женщины прерывал успокаивающий голос Хорхе. Нити Сейкатсу спустились с небес, разноцветные, разные, удивительные. Они сплетались в клубки, они строили новое тело для Садахару.

- Амэ-но-коянэ-но микото, - произнес срывающийся голос Лидии. - Пророк Накатоми...

На миг установилась мертвая, почти зловещая тишина. Данте исхитрился извернуться, и теперь увидел, как Хорхе, серьезный и сосредоточенный, освещенный зыбким и таинственным лунным светом, берет Лидию за руку, будто поддерживая. Данте хотелось закричать, что все неправильно, что они только что убили человека, но из-за кей Хорхе не мог вымолвить ни слова.

- Побудешь здесь с ним, пока он не очнется? Мне нужно в Небесный Грот, - произнесла Лидия.  Ее аура, полная жажды убийства и отчаянной решимости, которая еще мгновение назад пылала, теперь испарилась, будто и не было ничего.

- Можешь не волноваться, милая Лидия. Я даже приведу его в Академию.

Она грустно и вымучено улыбнулась. В каждом ее жесте скользила смертельная усталость. Лидия еле стояла на ногах.

- Единственный ками, который никогда не теряет память при обращении. И достался он мне.

Хорхе поднялся на ноги, и Данте повернул голову, чтобы было удобнее смотреть. Что такое с ним сделал родитель, что так трудно двигаться?

- Так гордись, дорогая. Гордись этим.

Родитель повернулся, и Данте увидел заплаканное и бледное лицо Лидии. Она ладонью смахивала влагу с глаз. Он, повернув голову, посмотрел в небо и  чувствовал, как спутники выстраивались на позицию. Лидия присела на корточки, обняла окровавленное человеческое тело и исчезла в густом, ослепительном зеленом луче. И вместе с ней растворились оковы, которые держали Данте и Ебрахия. Оба вскочили и бросились на Хорхе, но затормозили, когда увидели Накатоми, который лежал на сырой кладбищенской земле. У него было настолько умиротворенное лицо, что казалось, будто оно светится изнутри. Он выглядел, как младенец, который только что появился на свет - непорочный, и еще не видел мира, и не сделал своего первого глотка воздуха. И все обвинения, которые готовы были политься из Данте, вдруг иссякли.

Ебрахий неожиданно спросил:

- А как размножаются йокаи?

Хорхе посмотрел на него с удивлением, а потом горько усмехнулся.

- Они вынашивают своих детей в чреве, как люди. Только ками размножаются так...  Никто больше. Никто.

Данте посмотрел на Накатоми, ресницы которого подрагивали. Он уже дышал, но пока поверхностно, будто легкие еще не были готовы заработать в полную силу. Данте смотрел на нового представителя их расы и думал о том, что ками стоит пожалеть.

- Жаль, нет другого способа, - произнес Ебрахий. - Цукиеми говорил, что из-за этого он не хотел становиться родителем. Я как подумаю, сколько ему лет...

Хорхе пожал плечами.

- Просто прими это. Или это рано или поздно сведет тебя с ума!..

Родитель снова драматизировал. Данте хотел сказать о том, что им стоило бы покинуть кладбище - не очень-то приятно очнуться на нем, но опоздал. Ресницы Садахару дрогнули, и он слабо застонал. Данте бросился к нему, помня о том, что нужно поддержать, ведь когда легкие начнут работать в полную силу, будет сильный кашель. И жаль, что здесь нет воды, чтобы промочить горло. Накатоми открыл глаза и посмотрел на Данте, склонившимся над ним. Его губы тронула слабая улыбка, и он сел. Амэ подхватил его, поддерживая, терпеливо ожидая, пока жесткий приступ кашля пройдет, и сердце перестанет так отчаянно колотиться. Еще человеческое сердце Накатоми Садахару...

- Спасибо, Данте, - поблагодарил он, и его голос звучал на удивление ровно и спокойно. - Хорхе, где мои очки?

Ками протянул их.

- Как я вижу, ты все помнишь, - удовлетворенно заключил он.

- Это не память, - Накатоми взял очки в руки и машинально протер стекла. - Это другое. Я думаю, нужно идти. К утру нам надо появиться в Академии, и мы можем не успеть. Данте, мои ноги слабы, ты не мог бы мне помочь?

Тот кивнул и взял Садахару за талию, а Накатоми перекинул руку через плечо. С другой стороны встал Ебрахий.

- Хорхе, не забудьте Сутры Пророчеств. Отдайте их своему наставнику меча. Рихарду не стоит их видеть.

- Эти пророки... - родитель закатил глаза, но ларец с сутрами прихватил. - Только открыли глаза, и уже командуют. - Он направился за остальными. - Имеешь что-то против моего родителя, Садахару? - спросил Хорхе.

Накатоми издал глухой смешок.

- Против вашего родителя - совершенно ничего, а вот Рихарда я бы поостерегся, на вашем месте.

Хорхе озадаченно нахмурился.

- Что за бред ты несешь? Еще не очухался от перерождения?

Но вмешался Данте, и разговор принял совершенно другое русло.

- И где твои лошади? 

*** 

26 день месяца Камаитати 491 года Одиннадцатого исхода

Ие-но футана. Тэнка-куни. Нара.

Особняк Сарумэ

Портал полыхнул зеленым, и на заднем дворе материализовалась фигура. Ками умели выглядеть, как люди, но эта даже не потрудилась скрыть свое происхождение. С первого взгляда казалось, что это мужчина - мускулы, широкие плечи, грубые, будто высеченные из камня, черты лица и жесткий взгляд. Но под туникой все же угадывались слабые очертания грудей. Эта ками всегда носила мечи с левой стороны на поясе, а за спиной был лук и колчан со стрелами - вечно готова к бою. На плечах ее лежала шкурка куницы, и это придавало женщине почти варварский вид.

Девушка-служанка, заметив вспышку портала, вышла встретить гостя, и испуганно вскрикнула, когда увидела, кто к ним пожаловал. Она закрыла рот руками, чтобы не завопить от ужаса. Прибывшая женщина равнодушно посмотрела на прислугу и сказала:

- Позови Сарумэ Акито.

Она вошла в дом, не дожидаясь приглашения, и устроилась на полу в гостиной. Ками прислонилась к стене, отклеенной обоями с изображениями цветущей сакуры, небрежно раскинув ноги. Лук и стрелы она сняла со спины и положила рядом с собой. Пару быстрых взглядов по сторонам заставили ее усмехнуться: какое необычное место, теней, хоть отбавляй - сразу чувствуется, что здесь очень долго жила Жертва.

Гений всея Академии Аши не заставил себя ждать. Он спустился по лестнице. В домашнем шелковом кимоно, без формы и без мечей, он мог бы выглядеть вполне безобидно, но взгляд ярко-синих, глубоких глаз, не давал так подумать. Этот взгляд уставился на ками с такой неприязнью, что по спине должны априори бегать мурашки.

- Что вам надо, ками Ванесса? Говорите быстрей и уходите. У меня еще много дел.

Женщина усмехнулась.

- Ищешь свою пропавшую сестренку? - спросила она, и в ее голосе звучало веселье. В ответ получила ледяной взгляд. Все-таки подначивать Акито - это так забавно. Когда он ощетинивается, он становится почти милым, и таким ядовитым, как плющ.

- Это не твое дело.

- Ой ли? - она приподняла брови. - Ладно, детка, я сегодня работаю почтальоном. И на игры с тобой у меня просто нет времени. Я пришла передать послание.

Акито сузил глаза и сжал губы.

- Говори, - разрешил он.

- Сосунок, - покачала головой Ванесса. - Ты всего лишь лучший Аши в Академии, но не больше, - на этот выпад Акито промолчал, и ками продолжила. - Сегодня после обеда ректор Хатиман будет в Сето. Он приглашает тебя на встречу, если, конечно, тебе интересно, где сейчас твоя милая сестренка.

Глаза Акито подозрительно сузились.

- Это господин ректор тебя послал? - Ванесса ведь понятия не имела о том, что Акито давно знал: Амэ у Рихарда. Он сказал об этом почти сразу после того, как все это случилось, только увидеться не позволял. Говорил, что Амэ сейчас не стоит встречаться ни с кем из родственников, и особенно с Акито, к которому испытывает так много чувств. Это может повредить ее душевной организации. Акито ведь не хочет, чтобы Амэ стала, как Амако? Ведь как-то она забыла свое детство, это неспроста было, и не стоит подвергать стрессу ее с помощью встречи. Так что слова этой ками Акито совсем не удивили. Напротив, он ожидал, что за ним придут.

В дом вошла Амако, бледная и осунувшаяся. За то время, что пропала Амэ, она постарела лет на десять, и теперь на ее лице виднелись глубокие морщины, а некогда прекрасные синие глаза, теперь помутнели, стали невыразительными. В волосах серебрилась седина.

- У тебя гости, сын? - она посмотрела на Ванессу. Понять, что перед ней ками, было несложно, но Амако сделала вид, что не в курсе происходящего, и здороваться, как положено, не стала. Даже здесь наследная принцесса не изменила себе.

- Она уже уходит, мама, - Акито улыбнулся, неискренне и фальшиво, и приблизился к Ванессе. Он посмотрел на нее сверху вниз, и женщина широко улыбнулась, задрав голову. - Вы опоздаете на спутник, ками.

- Конечно, - Ванесса прихватила лук со стрелами и поднялась. Привычным жестом она поправила мечи, висящие на поясе. - Все, что нужно, я сказала. Увидимся в Академии, Акито.

- Для вас я - принц Сарумэ! - процедил сквозь зубы он.

Ванесса повернулась и демонстративно усмехнулась ему в лицо.

- Щенок, - произнесла она, покидая дом.

Акито проводил ее взглядом, и когда ками скрылась из виду, повернулся к матери. Та смотрела на него, бездумно перебирая пальцами край своей шелковой накидки. В ее глазах была пустота.

- Тебе нужно отдохнуть, мама, - он подошел к ней и обнял за плечи.

Амако подняла голову и с надеждой посмотрела на сына.

- Ты ведь вернешь мне мою девочку? - спросила она хриплым шепотом. - Ведь это ты ее забрал, я знаю. Это ты...

Акито ничего не ответил. Жестом показал служанке, чтобы приготовили успокоительные и позвали старика Дзиро. Матери нужно отдохнуть. Он повел ее в женскую половину особняка, в ее покои. Уложив на футон, Акито быстро покинул ее, чтобы не беспокоить своим присутствием. Слуги подошли почти сразу, послышался скрипучий голос няньки матери, и было слышно, что ее снова заставляют пить сонные капли. Амако в последнее время почти не бодрствовала - всего несколько часов в день, чтобы поесть и немного прогуляться. Обычно все заканчивалось очередным приступом. Акито посмотрел на задвинутые фусума, за которыми лежала больная мать, и двинулся по коридору. Возле комнаты Амэ он остановился, нерешительно потоптался на пороге, все еще не в состоянии нарушить святая святых своей сестры. Рука сама потянулась к фусума, раздвинула хлипкие перегородки, и в лицо пахнуло запахом Амэ. Внутри осталось все так же, как перед Церемонией - по комнате развешаны разнообразные богатые кимоно, на столике лежит бархатная коробочка, и в ней скукожившийся лепесток сакуры. На щетке остались несколько длинных темно-каштановых волос.

- Скоро ты вернешься домой, Амэ, - пообещал Акито в пустоту комнаты.

На полу, возле сундука лежала окровавленная повязка. Гений Аши нахмурился и поднял ее. Он сжал ее в руке, и отправился переодеваться. Если Рихард зовет, значит, пришло время.

*** 

26 день месяца Камаитати 491 года Одиннадцатого исхода

Ие-но футана. Тэнка-куни. Сёто.

Летняя резиденция ректора Академии  Воинов-Теней Аши

- Господин Сарумэ Акито, добро пожаловать, - человеческая девушка в ярком цветастом кимоно низко поклонилась, - прошу, следуйте за мной.

Она указала рукой на энгаву и быстро засеменила по деревянному полу. Акито последовал за ней. Он никогда прежде не был в летней резиденции ректора, но не горел желанием глазеть по сторонам. Акито принадлежал к древнему и знатному роду, ему не раз удавалось побывать во дворцах, и то, что сейчас он видел вокруг себя, не уступало убранству резиденций самого Императора Тэнка. Дворец просто утопал в зелени, в цветах. Пруды с карпами, резные мостики, дорожки, выложенные круглыми камешками. Они шли вперед, и некоторые седзи были распахнуты. Внутри все кричало о богатстве.

- Мы скоро придем, господин, - извиняющимся тоном произнесла девушка. - Госпожа Эхисса отдыхает, поэтому господин Рихард работает в дальних покоях.

- Не стоит беспокоиться.

Акито знал, что Эхиссе нужно много отдыхать. И, пожалуй, она была единственной из всех ками, к которым юный гений относился без презрения, а больше с равнодушием.

Рихард нашелся не в дальних покоях, а прогуливающимся по саду. Он бродил по дорожкам и мостикам, будто ходьба помогала ему лучше думать. Заметив идущих к нему людей, он помахал, привлекая к себе внимание. Рихард остановился у пруда с карпами, которые резвились в прозрачной воде.

- Рад, что ты принял мое приглашение, - сказал он после того, как Акито коротко, и не совсем вежливо для стоящей перед ним персоны  поклонился. - Как дела дома?

- Нормально, - сухо ответил Акито, подходя ближе.

Хатиман сделал жест рукой, и служанка, поклонившись, удалилась. Акито смотрел на ее спину и ярко-красный бант, в который был завязан пояс-оби.

- Нормально, насколько это может быть, да? - мягко поинтересовался Рихард. - Твоя мать больная женщина. Я думаю, ей недолго осталось. Она и так здесь задержалась...

Акито зло дернул уголком губ.

- Не вам об этом судить.

- Да, конечно, не мне.

Сарумэ надоело болтать ни о чем, и поэтому он решил перейти к тому вопросу конкретно, который его интересовал. Рихард был мастером лить воду, уходить от конкретики, и это очень не нравилось Акито. И что уж греха таить, ему многое не нравилось в Хатимане.

- Ванесса сказала, что вы звали меня.

Рихард смотрел на Акито с жалостью, а потом кивнул.

- Да, знаю. Я уже отдал распоряжения, и после нашего разговора Хина проводит тебя к ней.

От этой новости внутри что-то дрогнуло и в животе скрутило от возбуждения - он вскоре увидит Амэ. Скоро!

- Она поправилась? Полностью?

Рихард покачал головой.

- Она не совсем поправилась. И с ней все в порядке настолько, насколько это может быть в ее ситуации, Акито. Потерпи немного, ты скоро встретишься с ней. Но вначале нам нужно поговорить.

Гений Аши с готовностью поднял голову.

- Что вы хотели обсудить, господин ректор?

Хатиман поправил широкие рукава своего ги и смахнул с него несуществующие пылинки. Потом ласково и всепрощающе улыбнулся с такой целью, чтобы все присутствующие уверовали в его доброту. Но Акито хоть и был скор на выводы, переубеждался очень тяжело.

- Тебе осталось учиться в Академии всего три года, это небольшой срок, поверь мне, - Рихард наклонил голову. - Я знаю о том, что ты не особо жалуешь ками, но все же хочу тебе кое-что предложить. 

- Предложить? - Акито выглядел удивленным. Он не ожидал подобных слов от ректора.

- Да, предложить. Видишь ли, близится Исход, и йокаи активны, как никогда. Я не могу оставить в Академии достаточно ками и Аши для поддержания порядка. Ты самый талантливый из всех, у тебя прекрасная команда, и я бы хотел, чтобы ты помог мне.

Акито молча слушал. По его выражению лица было трудно сказать, заинтересовало его это предложение или нет.

- У нас в этом году новый набор Охотников. И я думаю, ты знаешь, что это значит. Ты не раз видел, как между ними вскипает ссора от одного косого взгляда. А ты и твой отряд, могли бы очень помочь мне.

- Вы хотите, чтобы я следил за дисциплиной? - спросил Акито, приподняв бровь.

- Да, именно этого я и хочу. Это сложное и утомительное задание, но думаю, с ним ты способен справиться.

Акито без выражения посмотрел на карпа, который весело плескался в пруду. Где-то вдалеке стукнул бамбуковый журавлик.

- Мне нужно подумать.

- Не торопись, Акито,- Рихард положил руку на плечо Аши. - У тебя еще есть время.

Он тепло улыбнулся и указал на уже знакомую девушку в цветастом кимоно. Она спешила к ним.

- А сейчас иди к своей сестре. Хина проводит тебя.

Акито кивнул, а потом зашагал к девушке, которая ждала его на веранде. При приближении она поклонилась и произнесла свое кроткое: 'Следуйте за мной'. Они пошли дальше по энгаве. Акито думал, что придется вызывать спутник, ведь не может такого быть, чтобы его сестра находилась здесь, в резиденции. Но спутники молчали. Они по-прежнему стояли на позиции, но это была фигура возвращения в Сарумэ, но никак ни в какое другое место.

Наконец, Хина остановилась у раздвинутых седзи. Она опустилась на колени и низко поклонилась.

- Госпожа Сарумэ, - произнесла она, - к вам гость...

Но Акито не мог больше ждать. Он рванулся вперед, к своей Амэ, но вдруг застыл на пороге, как вкопанный. Она, в золотом кимоно, с красными узорами и расшитым белой нитью алым поясом-оби, сидела на татами, подобрав ноги. В ее руках находились пяльцы - сестра занималась вышивкой.

- Акито! - воскликнула она, вскакивая на ноги, и тут же едва не падая от избытка чувств. Но брат успел приблизиться, он подхватил ее, легкую и изящную. С большими золотистыми глазами и длинными, распущенными темно-каштановыми волосами Амэ выглядела осунувшейся и похудевшей.

- Амэ... - он обнял ее, прижимая к себе, как можно крепче. - Я уж думал, что тебя нет в живых...

Она прижалась к нему, поглаживая плечи.

- Это было чудо, Акито. Смерть почти пришла за мной... На Церемонии случилось нападение йокаев, и если бы не господин Рихард, я меня бы с тобой сейчас не было. Он спас меня, Акито. Вытащил из... из... - ее плечи затряслись, и он успокаивающе погладил ее по спине. - Это ему мы обязаны моим спасением...

- Тише, моя дорогая, - прошептал Акито. - Все закончилось. Теперь, все позади. Я с тобой...

- Как хорошо... - она закрыла глаза, расслабляясь в его объятиях.

А в саду, у пруда, по-прежнему, стоял Рихард и довольно улыбался. Вода отражала бортик резного мостика и стройную фигуру в черном. А потом подул ветер, неся с собой опавший зеленый лист, по воде прошла рябь, и рядом с фигурой появилась другая. Она была в белоснежных одеждах, а рыжие волосы казались настолько яркими, что бросались в глаза даже в неверном водном отражении. Рихард повернул голову, приветствуя свою жену.

- Как отдохнула, Эхисса? - спросил он.

- Ничего, - она бросила скучающий взгляд на плывущий по воде лист. - А я смотрю, ты зря времени не терял.

- Да, - согласился Рихард, и в его обычно мягкой улыбке сейчас был триумф. - Я вернул Сарумэ Акито то, что ему нужно больше всего. Он ведь умеет быть благодарным.

Эхисса усмехнулась.

- Пойдем в дом, - она потянула его за рукав. - Там подали чай.

До начала занятий в Академии Аши оставалось два дня.