Лосева Александра Анатольевна : другие произведения.

Моя любимая марионетка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   Моя любимая марионетка
  
   Действующие лица:
  
   Парсеваль Бену - директор театра "Буффон", в прошлом актер
   Мари - актриса театра "Буффон"
   Аннет - актриса театра "Буффон"
   Ксавье Непоседа - рабочий сцены, суфлер и вообще первый, куда пошлют, брат Мари
   Жан-Поль де Бавар - богатый вельможа, маркиз, меценат
   Изабелла де Линда - итальянская графиня, богатая невеста (Софи Люмье)
   Сильвия Ломбарди - ее кузина (Матильда Бажени)
  
   Часть 1
  
   Трек 1
  
   Ксавье: Матильда, Матильда... Матильда! Нет, нужно по-другому. Больше страсти. Вот так - Матильда! Алых губ твоих рубины и изумруды... Изумруды... Черт... (достает бумажку с текстом, читает, прячет) Матильда, алых губ твоих рубины и изумруды глаз твоих прекрасных... Нет, ну это просто невозможная чушь! Словно я не к возлюбленной обращаюсь, а к ювелирной лавке... Рубины, изумруды... Матильда! Черт, черт, черт! Никуда не годится. Она мне откажет - и будет права. А если попробовать опуститься на колено? Да, так проще... (опускается на одно колено) Матильда... Матильда... Господи, а имя-то какое дурацкое!
  
   За сценой слышен голос Мари, которая зовет: Ксавье! Куда ты запропал, Ксавье?! Ксавье!
  
   Ксавье (вскакивает на ноги): Так, она идет сюда. Ну, Ксавье, сейчас или никогда. Это твой последний шанс. Ошеломи ее. Убеди ее. Ты можешь. Господи, помоги мне, помоги мне - совсем немножечко! (На сцену выходит Мари, она несет в охапке ворох платья, из-за которого не видит Ксавье).
   Мари: Ксавье! Вечно тебя нет, когда ты нужен... Не дозовешься... Ксавье...
   Ксавье: (падает на колени): Матильда!
   Мари: (роняет от неожиданности одежду) Господи Иисусе, Ксавье! Ты с ума сошел?! Что за выходки?! У меня чуть сердце не разорвалось!
   Ксавье: Матильда, алых губ твоих рубины...
   Мари: Хватит дурью маяться, отпусти меня, олух! И без тебя забот хватает!
   Ксавье: Матильда!.. Алых губ... Черт возьми, да брось ты эти тряпки! Что тебе важнее - судьба человека или какие-то паршивые панталоны?!
   Мари: Это не паршивые панталоны, это панталоны Отелло. Отстань от меня.
   Ксавье: Матильда! Выслушай меня, я тебя умоляю!
   Мари: Я сказала, отстань.
   Ксавье: Ну не будь злюкой, подыграй мне капельку...
   Мари: Обойдешься, не маленький. Давай-ка, помоги мне собрать...
   Ксавье: Матильда, алых губ твоих рубины и изумруды глаз твоих прекрасных пронзили душу мне любовью страстной!
   Мари: Вот болван.
   Ксавье: Я грежу днем, без сна страдаю ночью, я думаю лишь о тебе, мой ангел...
   Мари: Переигрываешь, Ксавье. Фальшиво звучит.
   Ксавье: Матильда, образ твой меня пленяет, я...
   Мари: Ну?
   Ксавье: Я текст забыл.
   Мари: Я вижу.
   Ксавье: Постой, не уходи.
   Мари: Ну, что еще?
   Ксавье: Мари, поговори с ним сама, а? Ну, что тебе стоит? Ты его, по крайней мере, не боишься. В наше время нельзя без протекции, дорогая, милая, я тебя прошу. А господин директор - вообще случай особый, никогда не знаешь, что он вытворит. Вот представь себе - прихожу к нему я, такой молодой, бойкий, талантливый... Красивый даже...
   Мари: Аполлон!
   Ксавье: Между прочим, многие хвалят.
   Мари: Дурной вкус - не редкость.
   Ксавье: Ну брось, оставь, не о том сейчас. Вот приду я к нему - такой замечательный... Что он почувствует, кроме раздражения?
   Мари: Ни-че-го. И совершенно правильно, я вот тоже, кроме раздражения...
   Ксавье: А теперь представь - приходишь к нему ты, такая молодая, бойкая, красивая...
   Мари: Афродита.
   Ксавье: Между прочим - да!
   Мари: Болтун.
   Ксавье: Я правдолюб! Приходишь ты, такая замечательная... и решаешь мою судьбу. Вот как все просто! А если мастер Бену начнет на тебя рычать, ты состроишь ему глазки - и он смягчится.
   Мари: Вот еще выдумал. Не буду я с ним говорить, а глазки строить - тем более. Забудь уже, что я твоя старшая сестра. Тебе не три года, пора перестать цепляться за мою юбку.
   Ксавье: Мари, ну, пожалуйста...
   Мари: Я сказала - нет!
   Ксавье: У тебя нет сердца!
   Мари: Нет, нет и нет!
   Ксавье: Это плохая идея - выучить отрывок из пьесы.
   Мари: Между прочим, это была твоя идея.
   Ксавье: Я ошибся! Даже гений имеет право на ошибку!
   Мари: Просто скажи, что ты струсил и не можешь играть.
   Ксавье: Да, я не могу это играть! Потому что пьеса идиотская!
   Мари: И не пытайся меня уговаривать.
   Ксавье: Персонаж - идиот!
   Мари: Ну и что?
   Ксавье: Мари, персонаж - напыщенный идиот! Этот текст невозможно выучить - настолько он глупый! А имя? Матильда! Надо же было додуматься до такого - дать главной героине имя - Матильда! Ни один мужчина в здравом уме не влюбится в девушку по имени Матильда!
   Мари: Ну, ты же сам сказал, что твой герой - идиот.
   Ксавье: Алых губ твоих рубины и изумруды глаз! Два драгоценных камня в одной строчке! Феерическая чушь - я все время боюсь перепутать.
   Мари: Отстань от меня.
   Ксавье: Мари, ну будь человеком!
   Мари: Нет, не буду.
  
   На сцену выходит Аннет.
   Аннет: На вашем месте я перестала бы так орать, дорогие мои.
   Ксавье: Аннет, ангел мой!
   Аннет: Предложи ангелу сесть, Непоседа.
   Ксавье: Сей момент, красавица! (убегает со сцены, возвращается со стульями)
   Аннет: Юпитер сегодня весьма и весьма не в духе. Мечет громы и молнии, ругается, цитирует и трагически восклицает. А вы тут глотки дерете почем зря. Не боитесь, что господин директор услышит и явится сюда вместе со всеми своими громами, цитатами и восклицаниями? Тогда нам придется битый час слушать его и шмыгать носом, сохраняя скорбное выражение лица.
   Мари: Как обычно.
   Аннет: Нет, душа моя, не как обычно. Такого мы еще не видели.
   Мари: Что случилось?
   Аннет: Парсеваль звереет медленно, но верно. Видишь ли, эти гнусные, грубые негодяи - бакалейщик, плотник, портной, зеленщик и прочие сомнительные личности - имеют наглость требовать, чтобы им платили за работу. А платить нечем. Мастер Бену вещает о высоком искусстве, а они стоят на своем. Ну не хотят они, понимаешь ли, в качестве компенсации слушать монологи из "Мнимого больного".
   Мари: Не хотят?
   Аннет: Не хотят.
   Мари: Поразительно.
   Аннет: Вот-вот. И пораженный в самое сердце господин директор сегодня с утра продал декорации из "Макбета" в уплату долга.
   Мари: Все равно от них не было никакого толку. Пылились без дела. Мы ведь не играем "Макбета".
   Аннет: Это попытка быть практичной? Не смеши, Мари. То-то ты с такой страстью прижимаешь к сердцу панталоны Отелло.
   Мари: Я люблю "Отелло".
   Аннет: А в них дыра, между прочим. И к тому же они основательно запылились.
   Мари: Неправда.
   Аннет: Правда. Правда в том, что ты, душа моя, всю жизнь мечтала сыграть Дездемону. Мечта - даже сильно запылившаяся - все равно остается мечтой. Свою мечту Парсеваль продал, так что сегодня он стал абсолютным банкротом. Теперь у него нет даже мечты.
   Мари: Ерунда! Поставим еще раз "Добродетельную Матильду". Глупость, конечно, несусветная, но на ней можно заработать.
   Ксавье (падает перед Аннет на колени): Матильда! Алых глаз твоих рубины...
   Аннет: Рубины? Ты издеваешься?
   Ксавье: А что такое?
   Аннет: Он еще спрашивает! Рубины чего? Глаз?
   Ксавье: Глаз.
   Аннет: Алых?
   Ксавье: Черт, все-таки перепутал! Текст идиотский!
   Аннет: Неисправимый шалопай. Мы не сможем заработать, Мари. Играть некому.
   Мари: Мишель мог бы...
   Аннет: Мишель ушел два часа назад. Отправился работать зазывалой к парфюмеру. Говорят, за эти два часа покупательниц стало в два раза больше.
   Мари: Но ведь...
   Аннет: Николь сбежала с проезжим офицером. Он почти не цитирует и к тому же кормит обедами. Филипп нанялся матросом на корабль. Морис засел в ближайшем кабаке и, обняв бутылку, жалеет себя. Иветта, дурочка, все-таки не устояла перед пышными усами господина прево - служит горничной в его доме.
   Мари: Иветта?
   Аннет: Иветта.
   Мари: Служит?
   Аннет: Да, и весьма успешно.
   Мари: Супруга господина прево счастлива?
   Аннет: Вне всяких сомнений. Остались только мы с тобой да старина Парсеваль. Хороша троица! Поставим "Отелло", и господин директор сам себя задушит, изображая ревность. Это будет достойная актера кончина. Нелепая, но правильная. Ты пойдешь в прачки, Ксавье - в грузчики, а я пойду... куда-нибудь. Все, театра "Буффон" больше не существует, душа моя. Пропал, лопнул, как мыльный пузырь.
   Ксавье: А как же я? Вы про меня забыли, злюки?
   Мари: Тебя только не хватало.
   Ксавье: Аннет, ангел мой, душенька, красавица, звезда, богиня! Разве можно впадать в уныние, когда у вас есть я - Ксавье Непоседа! Ты такая мудрая, такая добрая, такая...
   Аннет: Такая, такая. Дальше что?
   Ксавье: Аннет, миленькая, поговори с Парсевалем, пусть возьмет меня в труппу! Надоело сцену мыть, понимаешь? Я все роли знаю!
   Аннет: Ну да, рассказывай.
   Ксавье: Вот клянусь тебе - все до одной! Хочешь Гамлета?
   Аннет: Не хочу.
   Ксавье: О, бедный Йорик, я знал его, Горацио! Мольер, Бомарше, Корнель - все что угодно! Хоть Ричарда, хоть Джульетту! Монтекки, ах, зачем же ты Монтекки... Я даже эту чушь про рубиновые глаза и коралловые зубы разучил! Матильда! Поговори с Парсевалем, а?
   Аннет: Ну, что скажешь?
   Мари: Даже не думай. Пусть хоть раз в жизни что-нибудь сделает сам.
   Ксавье: Убийца!
   Аннет: Послушай, Непоседа, твоя сестренка права. Прочитай Парсевалю монолог, покажи, на что ты способен...
   Ксавье: Боюсь. Боюсь, душенька! Веришь, как увижу старину Парсеваля - трясусь на манер овечьего хвоста! Сердце колотится, вместо коленок - ванильное желе. Того и гляди грохнусь в обморок на манер добродетельной Матильды с изумрудными губами, то есть глазами. Спаси молодое дарование - поговори с мастером Бену.
   Аннет: Попроси Мари.
   Мари: Пытался уже.
   Ксавье: Жестокие! Моя смерть будет на вашей совести.
   Аннет: Куда же ты, болтун?
   Ксавье: В монастырь (уходит)
   Аннет: Надо же, разобиделся.
   Мари: Переживет.
  
   На сцену выскакивает взъерошенный, разъяренный Парсеваль Бену, директор театра "Буффон".
  
   Парсеваль: И никогда - слышите?! - никогда больше не смейте являться к Парсевалю Бену с подобными предложениями! Клянусь Вильямом нашим Шекспиром, я спущу вас с лестницы! Ростовщики, сутяги, кредиторы - пиявки, присосавшиеся к моему несчастному театру! Я не унижусь до дешевого балагана - слышите?! Даже если мне придется продать последнюю рубаху и сесть в долговую тюрьму! Я не позволю!.. Никогда!.. Варвары проклятые!
   Аннет: Мсье директор, успокойтесь
   Мари: Не обращайте внимания, мастер Парсеваль.
   Аннет: Кто они - и кто вы.
   Мари: Не мечите бисер перед свиньями. (дружно усаживают)
   Парсеваль: Невежи, грубияны, примитивные существа! Они думают, что за горсть их проклятых денег я надену шутовской колпак и буду кривляться на потеху толпе.
   Аннет: О, так у нас есть заказ?
   Парсеваль: Нет!
   Аннет: Значит, был.
   Парсеваль: Плевок в душу, вот что это было, тухлое яйцо, летящее с галерки прямо в лицо актеру. Комок грязи...
   Мари: Мы все поняли, господин директор, успокойтесь.
   Парсеваль: Я не могу! Оплеуха, пинок под зад, ушат помоев на голову - вот что это такое!
   Аннет: И сколько нам обещали заплатить за этот ушат?
   Парсеваль: Не важно. Никакие деньги меня не заставят так унижаться...
   Аннет: Ну что вы, мастер Бену! Ну разумеется! Засунуть гордость в карман, вспомнить, что мы лицедеи и вовремя скроить смешную рожу - нет, это не для нас. Мы голодные, но независимые. Искать подработку? Нет! Конечно, гораздо разумнее продать последние декорации. Вы правы, как всегда.
   Парсеваль: Давай, лей свой яд! Продажная, жадная до злата... Все вы одинаковые!
   Мари: Ну что вы такое говорите...
   Парсеваль: Да-да, все! Вам плевать, что искусство гибнет! По-вашему, я должен забыть, что я играл Ричарда, Шейлока, Макдуфа! Я - Парсеваль Бену, должен за гроши плясать карамболь в костюме помидора!
   Аннет: Нет, вот как раз за гроши - не надо.
   Мари: Господин директор, успокойтесь, если вы еще немножко покраснеете, вам и костюм не понадобится. Сядьте!
   Парсеваль: Давайте, идите. Никто вас не держит. Я давно заметил, что Шекспир вас больше не вдохновляет.
   Аннет: Ничего удивительного. Трудно играть Офелию, когда желудок трубит почище королевского глашатая и к тому же не осталось ни одной пары целых чулок.
   Парсеваль: О, женщины, ничтожество вам имя! (вскакивает)
   Мари: Тише, тише, да успокойтесь вы!
   Аннет: Я просто так сказала, для примера. (усаживают его обратно)
   Парсеваль: Я все потерял. Я король Лир театральных подмостков. Мои дети - мои актеры бросили меня, предали. Обменяли искусство на бутылку настойки против лишая. Аннет, почему они так сделали?
   Аннет: Ну, как вам объяснить, дорогой принц, чтобы вы поняли? Очень кушать хочется.
   Парсеваль (вскакивает): Кушать хочется?!
   Мари: Нам - не хочется!
   Аннет: Действительно, как вы могли про нас такое подумать! (усаживают его обратно)
   Парсеваль: Служители искусства не продаются!
   Аннет: Они просто с голоду помирают.
   Парсеваль: Сил моих нет! (вскакивает, хочет уйти, но сталкивается с Ксавье, который решительным шагом подходит к Бену и со всего размаху хлопается на колени) Что такое?!
  
   Трек 2
  
   Ксавье: Матильда! Алых губ твоих рубины...
   Парсеваль: Чтооооооо?!
  
   На сцене происходит невероятная суматоха, Аннет и Мари пытаются успокоить Парсеваля и спровадить от греха подальше Ксавье. Непоседа упрямо пытается произнести свой монолог и не попасть при этом под руку директора. Парсеваль явно ищет что-нибудь тяжелое, чем можно стукнуть Ксавье. Все говорят почти одновременно.
  
   Мари: Мастер Бену, ради Бога, только не нервничайте, я вам сейчас все объясню. Ксавье просто хотел показать, как он предан театру. Он выучил роль, он так старался, он ведь наизусть знает все пьесы, а до сих пор сидит в суфлерах. Господин Парсеваль, Ксавье способный, а что шалопай - так это не страшно...
   Аннет: Тише, тише, не кричите. Парень и так вас боится до чертиков! В нашем положении не стоит разбрасываться людьми. Трудные времена - трудные решения, не рубите с плеча. И так уже все актеры разбежались. Ксавье дурак, влез не вовремя, ну не убивать же его за это. Не берите грех на душу, успокойтесь...
   Ксавье: Алых губ твоих рубины... То есть изумруды... то есть я хотел сказать... Господин Парсеваль! Сударь! Я актер! Я не могу больше сидеть в суфлерской будке! Мастер Бену, Матильда! О черт, я же не виноват, что пьеса так отвратительно написана! Но я знаю роль. Главное, не бейте меня, сударь - и я все скажу правильно. Черт возьми, очень трудно признаваться в любви человеку, который тебя колотит!
   Парсеваль: Вы сговорились! Конечно, теперь, когда весь мир ополчился против меня, теперь, когда я один со своей бедой! Я сверну тебе шею, мерзавец! Ты не актер, ты ничтожество! Убирайся вон из моего театра! (швыряет в Ксавье туфлю) Все убирайтесь вон! Бегите, спасайте свои шкуры, ищите сытые кормушки для своих желудков! Крысы, бегущие с тонущего корабля!
  
   В конце концов, Аннет и Мари утаскивают упирающегося Парсеваля за кулисы. Мари возвращается первой, вскоре после нее приходит Аннет.
  
   Ксавье: Я просто хотел его ошеломить.
   Мари: Уж будь спокоен - ошеломил!
   Аннет: Постарался на славу.
   Ксавье: Я не виноват! Пьеса идиотская! Одно название чего стоит - "Добродетельная Матильда"! Господи, я так и вижу это жуткое страшилище с костлявыми коленками в монашеской рясе и с кислым выражением лица! Почему вообще мастер Бену согласился ставить этот бред?!
   Мари: А ты, конечно сразу в Гамлеты хотел выйти, да? Ни разу на сцене не заплакав, решил, что можешь умишком своим судить, хороша пьеса или плоха!
   Ксавье: А пьеса, значит, хороша?!
   Аннет: Ну, пьеса, положим, кошмарна, дорогой ты мой Непоседа. Но если бы не она, ты бы давным-давно дороги мостил или заборы красил. Господь милосерден, он посылает не только борцов за справедливость, вроде господина директора, но и болванов, жаждущих славы. Спасибо тебе, Господи, что на свете столько идиотов. И вдвойне спасибо, что многие из них - богаты!
   Мари: Аннет!
   Аннет: Я только правду говорю. Наше счастье, что дивному маркизу де Бавару загадочная шлея под хвост попала: стукнуло ему стать сочинителем, накропал пару-тройку дрянных поучительных историй, денег на постановку дал. Мы на эти деньги месяц жили.
   Мари: Теперь и деньги кончились, и актеры. Играть некому. Мастеру Парсевалю и так впору пойти удавиться на ближайшей яблоне, а тут еще ты, да еще и с Матильдой. Да ну тебя...
   Ксавье: Но я хотел... Я думал...
   Аннет: А надо было наоборот. Сначала надо было думать, а потом уже все остальное. Олух царя небесного.
   Ксавье: Маркиз де Бавар, надо же. Гадость какая. А говорили, актеры не продаются...
   Аннет: Все продаются, душа моя. Вопрос в цене.
   Мари: Говори только за себя, будь так любезна. А еще лучше - вообще не говори. И не нужно строить из себя бог знает кого. Я прекрасно помню, какую знатную пощечину ты влепила тому герцогу.
   Аннет: Просто он не ту цену предлагал.
   Мари: Прекрати сейчас же! Это глупости все, глупости! Я могу поклясться своей жизнью, что нет таких денег, за которые...
   Аннет: Еще одна. Ты этого не знаешь, Мари. И никогда не узнаешь. И я тоже.
   Мари: Почему это?
   Аннет: Да кому мы нужны со своей неподкупностью...
  
   Аннет хочет уйти со сцены, но навстречу ей несется, прихрамывая, Парсеваль, как был, в одной туфле, и еще более всклокоченный, чем раньше, если это вообще возможно.
  
   Парсеваль: О боги, есть еще надежда! Еще не все потеряно! Быть может, мы еще спасемся! Быть может, быть может... Молитесь! Молитесь все! Ты, Мари, молись Мельпомене, а ты, Аннет, Терпсихоре!
   Ксавье: А я?
   Парсеваль (мгновенно раздражаясь): А ты верни мне туфлю, болван!
   Аннет: Мастер Бену, что опять происходит?
   Мари: Почему вы хромаете?
   Парсеваль: Молитесь! Молитесь - ибо это не жизнь, а какая-то греческая трагедия! Я...
   Ксавье: Возьмите меня в труппу, сударь!
   Парсеваль: Пошел вон, болван! На сцене театра "Буффон" никогда не будет играть суфлер, не знающий роли!
   Ксавье: Опять он за свое. Я выучу, честное слово!
   Парсеваль: Убирайся!
   Ксавье: Роль дурацкая!
   Парсеваль: Вон!
   Ксавье: И пьеса дурацкая! (убегает)
   Парсеваль: Прочь с глаз моих! (швыряет ему вслед туфлю) Верни туфлю, мерзавец!
  
   Из кулис вылетает многострадальная туфля, потом выглядывает Ксавье
  
   Ксавье: И маркиз ваш - дурак редкостный!
   Аннет: Да уйдешь ты наконец или нет?!
   Мари: Не доводи до греха, Ксавье! Уши надеру!
   Парсеваль: И не смей тут шнырять, пока роль не выучишь!
   Мари: Так что вы там про греков говорили?
   Аннет: И почему вы хромаете?
   Парсеваль: Молитесь! Я палец ушиб. Споткнулся в гримерке о череп бедного Йорика и чертовски ушиб палец на ноге. Я, видите ли, подумывал о том, чтобы заколоться, как Джульетта...
   Мари: Господи Иисусе!
   Аннет: Вы не похожи на Джельетту.
   Парсеваль: Молитесь! Да, как Джульетта, но ушиб палец, и тут появился он!
   Мари: Кто?
   Парсеваль: Deus ex machina!
   Мари: Кто?
   Аннет: О господи, сумасшедший дом какой-то!
   Парсеваль: Слуга маркиза де Бавара. Маркиз хочет обсудить со мной какое-то очень важное дело и явится сюда с минуты на минуту. Лично! Вы понимаете, что это значит?
   Аннет: Конечно. Это значит, что он хочет вышвырнуть нас на улицу и открыть в здании театра биржу или модное питейное заведение.
   Парсеваль: И ты, Брут?
   Аннет: И я, Цезарь.
   Парсеваль: Не ожидал.
   Аннет: Сюрприз!
   Парсеваль: Малодушная! Это значит, что он решил заняться театром лично!
   Аннет: Господи, это гораздо хуже, чем биржа!
   Мари: Я ничего не понимаю!
   Аннет: Молись, Мари, молись, у тебя отлично получается. Молись Мельпомене, душа моя, проси, чтобы бедный дурак Парсеваль и богатый дурак де Бавар не сумели договориться.
   Парсеваль: От тебя ли я это слышу, Аннет?! О ты, поклонница гибкости!
   Аннет: А что, собственно, вас удивляет? Будьте последовательны, господин Бену! Или уж не кланяйтесь никому, или одевайтесь помидором и пляшите карамболь, но только что-нибудь одно! А то ваша гибкость начинает меня пугать.
   Мари: Господин маркиз продает театр? Закрывает? Да что происходит в конце-концов?
   Аннет: Судя по всему, мы все-таки сыграем овощную мистерию, лично для маркиза. Ты, Мари, будешь брюссельской капустой, а я - чесноком!
   Мари: Я ничего не понимаю...
   Парсеваль: Ну, все, все, хватит, убирайтесь! Кыш отсюда! Быстренько, быстренько! И приведите себя в порядок! (выпроваживает Мари и Аннет за кулисы)
   Мари: Для чего?
   Аннет: Капуста, Мари! Чеснок и брюссельская капуста!
   Трек 3
  
   Парсеваль: Идите-идите, живо! И, Аннет, будь любезна оставить весь свой яд в гримерке! Только бы получилось, только бы срослось! Как же это я... Что же я? Я! Мы поставим "Макбета", "Отелло"... Аннет сыграет Офелию в "Гамлете"!... Купим новые декорации, бархатный занавес... Театр "Буффон"! Золоченые ложи, и зал забит - яблоку негде упасть! Поблескивают лорнеты, шелестят дорогие платья, зрители - зрители все, как один, молчат, затаив дыхание, потому что здесь мы - боги!.. (за сценой слышны голоса, Парсеваль поворачивается к кулисе и сгибается в низком поклоне) Ваша светлость!
  
   Из кулис неспешно выходит маркиз де Бавар с выражением величайшей милости на лице. Он небрежно оглядывает сцену, склонившегося в поклоне Парсеваля, достает платок и с брезгливым видом вытирает руки.
  
   Маркиз: Мило, мило. Убого, примитивно, но в целом - довольно мило. Любезный... Как тебя там?
   Парсеваль: Парсеваль Бену, господин маркиз, к вашим услугам.
   Маркиз: Как-то неуютно у вас тут, первобытно, так сказать... Темновато, грязновато... Занавес моль побила. Что ж это ты, любезный...
   Парсеваль: Каюсь, ваша светлость, недоглядел.
   Маркиз: Это театр, в конце концов, храм искусства, так сказать... Как же это ты, любезный, в храме искусства такой свинарник развел? Разве можно?
   Парсеваль: Нельзя, ваша светлость.
   Маркиз: Вот! Понимаешь ведь! На этой сцене великие сюжеты оживают! Как же это у тебя Ромео зарезаться может, если в занавесе - дырки!
   Парсеваль: Ромео отравился, ваша светлость.
   Маркиз: Что? Что ты там бормочешь?
   Парсеваль: Каюсь, ваша светлость, все каюсь (кланяется, приносит маркизу стул, тот с брезгливым видом обмахивает стул платочком и усаживается)
   Маркиз: У меня дело к тебе, любезный. Так сказать, деликатное... Необычное... Не знаю, поймешь ли?
   Парсеваль: Играя роль, поневоле приходится понимать своего героя, ваша светлость. Я играл разных людей - негодяев, храбрецов, влюбленных, трусов, скупых, отчаянных, королей, нищих... Простите, увлекся. Я весь внимание, ваша светлость.
   Маркиз: Экий ты, оказывается, болтун. Запутал меня совсем. О чем бишь я? Да, как шедевр мой? Идет? Как публика принимает? На бис много вызывают?
   Парсеваль: Шедевр, ваша светлость?
   Маркиз: "Добродетельная Матильда". Почему афиш я у входа не видел? Поклонники сорвали?
   Парсеваль: Ну, не так, чтоб поклонники... Замечательная пьеса, ваша светлость! Очень необычная, я бы сказал! Такая... первозданная, такая оригинальная...
   Маркиз: Ну-ну, любезный, не стесняйся, говори как есть, без утайки. Я люблю, когда правду прямо в глаза говорят. Так что? Как? Говоришь - невероятный успех? А? Сколько раз показывали?
   Парсеваль: Ну в количестве ли дело, ваша светлость. От того, что ее покажут сто раз, глупость не станет шедевром, а шедевр не превратится в глупость, даже если его никто не увидит ни разу...
   Маркиз: Ты на что это намекаешь, мерзавец?! Ты мою пьесу, что ли...
   Парсеваль: Нет-нет, ваша светлость, только не гневайтесь, я сегодня очень сумбурно выражаю свои мысли. Ваш визит потряс меня до глубины души, это такая честь, на грубых театральных подмостках, такой человек...
   Маркиз: Ты мне зубы не заговаривай! Сколько раз играли, негодяй?! Правду говори!
   Парсеваль: Один раз, ваша светлость.
   Маркиз: Как ты сказал?!
   Парсеваль: Я сказал - один раз, ваша светлость. И тот не доиграли. После второго акта в зале остался только судебный пристав, ваша светлость. Он заснул еще в начале первой сцены. Очень мешал играть - храпел басом.
   Маркиз: Ты что несешь, мерзавец?! Ты как посмел?! Да я тебя... Я тебе...
   Парсеваль: Так ведь - правду, ваше сиятельство... Вы же сами только что...
   Маркиз: Молчать! Я закрою твой паршивый балаган! Ты сколько по закладным должен?! Фигляр! Каналья! Завтра же - нет, сегодня же! Сию секунду! Да я тебя на каторгу отправлю!
   Парсеваль: Ваша светлость, не губите!
   Маркиз: В яму долговую!
   Парсеваль: Публика! Ваша светлость, что же делать, если публика не понимает! Ваша светлость - великим Бомарше клянусь - не наша в том вина!
   Маркиз: Я тебя выведу на чистую воду, проходимец!
   Парсеваль: Ваша светлость, ваша светлость!
  
   Вышеописанную сцену Аннет и Мари наблюдают из-за кулис и живо на нее реагируют. Из их жестикуляции и перемигиваний должно быть понятно, что Мари готова защищать честь театра при помощи кулаков, но Аннет предпочитает действовать хитро. На последней реплике Аннет выплывает из-за кулис с видом вдовствующей королевы.
  
   Трек 4
  
   Аннет: Невежи! Как смеете вы осквернять эту сцену площадной бранью! (директор и маркиз в изумлении замолкают) Да отсохнут ваши нечестивые языки! Подите прочь! Вы не достойны ступать по этим священным половицам!
   Маркиз: Это еще что за сумасшедшая?! Да вы тут все свихнулись?!
   Аннет: Молчите! Жалкий червь! На этой сцене звучат строки из величайших пьес мира! Только сегодня утром здесь репетировали пролог к "Добродетельной Матильде" - а вы смеете браниться?! Бессмертный гений лучшего драматурга Франции - блистательного маркиза де Бавара нашел приют в нашем театре - а вы смеете кричать? Ничтожный вы человек!
   Парсеваль: О боже, замолчи!
   Маркиз: Нет-нет, пусть продолжает...
   Аннет: Стыдитесь! Падите на колени и молитесь, чтобы Господь дал вам шанс хоть одним глазком увидеть эту гениальную, поучительную, высоконравственную, неповторимую в своем роде пьесу! Ах, почему мир так груб! Гению не место среди простых смертных! Великое творение маркиза де Бавара слишком прекрасно, чтобы его поняла грубая парижская толпа! О горе, бедный, бедный гений, где же ты?!
   Маркиз: Я здесь
   Аннет: И что?
   Маркиз: Это я.
   Аннет: Что значит - это я?
   Маркиз: Я - маркиз Жан-Поль де Бавар.
   Аннет: Ах! (мастерски изображает изумление, смущение и благоговение) Возможно ли это?! Ах, это выше моих сил! (убегает со сцены)
   Маркиз: (снова приходит в хорошее настроение) А она ничего... Эта... Девица...
   Парсеваль: Лучшая актриса театра "Буффон". Без ума от вашего творчества.
   Маркиз: Правда? Ну да... Приятно... Позови-ка ее сюда.
   Парсеваль: Сию секунду, ваша светлость (делает знак Мари, та убегает за кулисы звать Аннет)
   Маркиз: Так что она там говорила про толпу?
   Парсеваль: Публика - дура, ваша светлость. Ей подавай что-нибудь грубое, кровавое, желательно, чтоб с плохим концом. Тогда собственная жизнь кажется не такой уж паршивой. А "Добродетельная Матильда" - произведение сложное, слишком утонченное. У героини столько положительных качеств, что зритель начинает просто ненавидеть ее к середине первого же монолога.
   Маркиз: Удел гения - быть непонятым.
   Парсеваль: Святая истина, ваша светлость. Я вот все думаю, может, пока чего попроще взять? "Ромео и Джульетту", скажем... А?
  
   На сцене появляются Аннет и Мари с кубком вина на подносе. Мари застилает маркизу колени салфеткой, Аннет подает вино.
  
   Маркиз: Ах, плутовка! Ну, так о чем, бишь, я? Дело у меня к тебе, любезный. Деликатное.
   Парсеваль: Я весь - внимание, ваша светлость.
   Маркиз: Неделю назад в Париж прибыла графиня Изабелла де Линда с кузиной. Прошу заметить, прибыла прямо из Италии.
   Аннет: Кто бы мог подумать - прямо из Италии!
   Мари: Пешком, что ли, пришла?
   Маркиз: Сам понимаешь, Италия - дело нешуточное, колыбель, так сказать, всяческих искусств. Это тебе не тут... когда ни одного показа... Графиня умна, красива, деликатна... Знаток театра.
   Аннет: Ах, маркиз, вы словно о себе рассказываете!
   Маркиз: Да, милая, ты так думаешь?
   Аннет: Вы вообще на итальянца похожи. Такой тонкий, такой изящный, такой... Ах, не смейтесь над простой актрисой! Я говорю от чистого сердца...
   Маркиз: Говори, говори, дитя мое. Искренность! Это так редко встречается в наши дни...
   Парсеваль: Вы о графине, ваша светлость, кажется...
   Маркиз: Ах, ну да. Жениться решил.
   Мари: Вот счастье-то.
   Парсеваль: Примите мои поздравления, ваша светлость, и поверьте, актеры театра "Буффон" всей душой...
   Маркиз: Кузина мешает!
   Парсеваль: Что, простите?
   Маркиз (раздражаясь): Кузина, говорю, мешает, болван ты этакий! Если бы не она, графиня в первый же вечер стала бы моей женой - я произвел на нее неизгладимое впечатление. Но эта ее родственница... Она не оставляет графиню ни на секунду, таскается за ней всюду и трещит без умолку. А самое страшное, что она влюблена в меня по уши - впрочем, тут ее можно понять и осуждать нельзя - но! Она вешается мне на шею при любой оказии!
   Аннет: У нее хороший вкус, ваша светлость.
   Маркиз: Ну, все-таки она итальянка. Это вполне естественно. Но она не дает мне и полслова сказать моей возлюбленной!
   Мари: Графиня, должно быть ужасно страдает.
   Аннет: Бедняжка!
   Маркиз: Какие у тебя, любезный, все-таки актрисы чуткие... И где ты только их нашел? Да, так о чем бишь я... Задача-то не из легких, и решить надо так ловко, деликатно, чтобы не задеть чувств бедной девушки. Я же не какой-то там мужлан, я не сердцеед, нет, я же понимаю, как она страдает. Да! Я несколько ночей не спал, все думал, думал, думал... И вот сегодня около полуночи меня осенило: весь мир - театр!
   Парсеваль: Браво!
   Мари: Гениально!
   Парсеваль: Какая глубокая мысль!
   Аннет: Главное - новая!
   Маркиз: Ну-ну, пустяк.
   Парсеваль: Но чего же вы все-таки хотите от нас, ваша светлость?
   Маркиз: Мне нужен актер, который под видом богатого вельможи начнет ухаживать за настырной кузиной и отвлечет ее внимание от меня.
   Парсеваль: Ваша светлость...
   Маркиз: Я понимаю, это трудно, почти невозможно. Но нужно постараться. К тому же, человек должен быть надежный, такой, что не разболтает потом половине Парижа. И тут я вспомнил про "Буффон".
   Парсеваль: Вот спасибо, ваша светлость.
   Маркиз: Скромнее надо быть, скромнее. Нет, любезный, ты, конечно, на эту роль не подходишь, кто ж на тебя посмотрит-то в здравом уме, но вот в труппе у тебя наверняка есть... Итак, действуй, любезный.
   Парсеваль: Ваша светлость, в театре "Буффон" нет актера на эту роль.
   Аннет: Господин директор имеет в виду, что никто не в силах затмить вас!
   Маркиз: Это само собой, но я жениться хочу, неужели непонятно?!
   Парсеваль: Ваша светлость... Клянусь Мольером, я готов ради вас на все, но...
  
   На сцену решительным шагом выходит Ксавье, не замечая никого вокруг, хватает Аннет за руку, вытаскивает на передний план, падает перед ней на колени.
  
   Трек 5
  
   Ксавье: Матильда! Алых губ твоих рубины и изумруды глаз твоих прекрасных пронзили душу мне любовью страстной!
   Аннет: Ксавье, ты не вовремя.
   Ксавье: Как обычно! А я не удивлен! Конечно, обсудить последние городские сплетни - всегда пожалуйста, а послушать монолог из "Добродетельной Матильды" в исполнении Ксавье - ну, что вы, нам некогда, мы занятые люди! Нет уж, ты меня выслушаешь!
   Аннет: Непоседа, миленький, я тебя умоляю...
   Ксавье: Я тебя тоже умолял! Нет, отныне я беспощаден, как тигр! Я грежу днем, без сна страдаю ночью, я думаю лишь о тебе, мой ангел!
   Аннет: Ксавье, прекрати...
   Ксавье: Ни за что! Матильда, образ твой меня пленяет, я...
   Маркиз: Браво, браво! Какая страсть! Какая фактура! На меня похож... Этот актер мне подходит...
   Парсеваль: Ваша светлость!
   Маркиз: Ну, будет, будет, не нужно благодарить...
   Ксавье: Это кто?
   Аннет: Это маркиз.
   Маркиз: Пришлите его ко мне через час - дам ему камзол поприличнее и сценарий. Хорошим манерам неплохо было бы поучить, а впрочем... Итальянцы - люди темпераментные, они к этим условностям относятся не так уж щепетильно. Вечером прорепетируете с ним, а завтра начнем. Моя южная нимфа любит театр, так я приведу их сюда, где-то около полудня. Познакомим несносную кузину с нашим дон Жуаном, а дальше дело за вами. Справитесь - озолочу.
   Мари и Парсеваль (вместе): Ваша светлость!
   Маркиз: Нет-нет, молчите. Мне приятно быть щедрым. И кстати, любезный, займитесь постановкой "Добродетельной Матильды". Публику нужно воспитывать. (уходит)
   Все оставшиеся: Ваша светлость!
   Парсеваль: Господин маркиз, может, все-таки что-нибудь попроще, а? Может, все-таки Шекспира? (убегает вслед за маркизом)
  
   Уход маркиза сопровождается всеобщим поклоном. Когда Парсеваль убегает вслед за маркизом, Аннет, Ксавье и Мари еще несколько секунд стоят, застыв в почтительном поклоне, потом одновременно начинают говорить.
  
   Мари: Господи боже ты мой! Да что же это такое творится!
   Ксавье: Ему понравилось? Нет, скажите мне, ему понравился мой монолог? У меня есть роль?
   Аннет: Даааа, обедом еще не пахнет, а день уже удался!
   Ксавье: Барышни, красавицы, миленькие, ну скажите - ему понравился мой монолог? Что происходит? Да объясните же мне кто-нибудь!
   Мари: Господи Иисусе, Ксавье! Ну почему ты вечно появляешься в самый неподходящий момент!
   Аннет: Это еще как посмотреть...
   Мари: Да уж как ни гляди - стыд один!
   Ксавье: Есть у меня роль или нет, в конце концов?!
   Мари и Аннет (одновременно): Есть! Нет!
  
   На сцену возвращается совершенно ошеломленный и оттого странно тихий Парсеваль. Устало садится рядом с Ксавье. Мари, Аннет, Ксавье одновременно порываются что-то спросить, но Парсеваль жестом их останавливает.
  
   Парсеваль: Тсссс! Молчите! Ксавье... Скажи, Ксавье, что ты готов сделать ради театра "Буффон"?
   Ксавье: Что угодно!
   Парсеваль: Что угодно?
   Ксавье: Что угодно! Ну, в пределах разумного, конечно. А вот почему маркиз на меня так странно смотрел?
   Парсеваль: Ксавье. Я знаю, что ты давно хочешь стать актером моего театра. Я тронут твоей преданностью нашему делу. Особенно сейчас, когда корыстолюбие и продажность...
   Мари: Мастер Бену, только не начинайте опять...
   Парсеваль: У тебя есть роль, Ксавье.
   Ксавье: Господи, спасибо!
   Мари: Мастер Бену!
   Парсеваль: Нужно спасать театр, Мари.
   Мари: Но не такой же ценой!
   Аннет: Обойдемся без трагических восклицаний, душа моя.
   Ксавье: Я что-то пропустил? Что такое? Маркиз новую постановку затеял? Еще кошмарнее, чем "Добродетельная Матильда"? Что за пьесу мы будем играть?
   Аннет: О, самую сложную и одновременно самую простую. Она называется "Жизнь".
   Ксавье: Никогда не слышал. А что за роль?
   Аннет: Отличная роль! Сыграешь богатого лентяя, влюбленного подлеца, циничного романтика, искреннего лгуна...
   Мари: Аннет!
   Аннет: Меньше трагизма, душа моя! Можно подумать, мы его на убийство посылаем! А всего-то и нужно, что заморочить голову наивной богатой дурочке, вынуть из глупышки душу, плюнуть в нее как следует и вложить обратно, пусть мучается. Авось поумнеет! Говорят, страдания облагораживают.
   Мари: Аннет...
   Аннет (подходит к Ксавье): Не слушай никого, Непоседа. Побудь подлецом, пока можно оправдывать себя спасением театра. Есть надежда, что эта роль опротивит тебе раз и навсегда. Играй, Непоседа. Не слушай никого. (уходит)
   Ксавье: Что с ней?
   Мари: Да помолчи ты.
   Парсеваль: Мари, ты же понимаешь...
   Мари: Я понимаю. Я понимаю, мастер Бену. А вы?
   Парсеваль: Мари!
   Мари: Все хорошо, сударь. Нет, правда, все хорошо. Мы с вами, вы с нами... И все мы вместе. Раз вы говорите, что так надо, значит... Пойдем, Ксавье, я объясню тебе, что к чему. (уводит Непоседу за кулисы)
   Парсеваль: Какого дьявола люди вроде меня толкутся меж небом и землею? Все мы кругом обманщики. Ничего, мы еще поставим "Гамлета" на этой сцене. (уходит)
  
   Трек 6
  
   Интермедия: На фоне основной музыкальной темы на сцене происходит страшная суета. Появляется растерянны и слегка испуганный Ксавье, который остается в центре на переднем плане, а все сотрудники театра "Буффон" носятся туда-сюда, приводя Ксавье в порядок - фактически готовят его к роли. Аннет и Мари примеряют Ксавье разные галстуки, жабо, Парсеваль вносит ворох костюмов, прикладывает к Ксавье то мундир, то плащ. К последним тактам музыки Ксавье приведен в надлежащий вид, Мари и Аннет уводят его за кулисы.
  
   Часть 2.
  
   Трек 7
  
   Музыка меняется, Парсеваль оживляется, изображает счастливую улыбку и уносится в кулисы, противоположные тем, в которые увели Ксавье. Он снова появляется на сцене через несколько секунд, пятясь задом и непрерывно почтительно кланяясь. Вслед за ним на сцену выплывают графиня Изабелла де Линда и ее кузина Сильвия Ломбарди.
  
   Парсеваль: Сюда, благородные дамы, прошу вас! Бог мой, эта сцена еще не видала подобной красоты, подобного изящества. Ах, сударыни, это такая честь для театра "Буффон"!
   Графиня: Вы очень любезны, сударь. Мы рады побывать на сцене театра... как вы сказали?
   Парсеваль: "Буффон", сударыня.
   Графиня: Да, очень милое название. Мы, несомненно, рады посетить...
   Кузина: Да-да, давно мечтали об этом! Ах-ах, театр! Как это романтично! Этот блеск, это сияние, поклонники, цветы, комплименты, цветы, комплименты, цветы... Ах, невероятная жизнь!
   Парсеваль: О, благодарю вас! Покорнейше прошу меня простить - я оставлю вас всего на несколько мгновений, нужно отдать некоторые распоряжения. Господин маркиз должен прибыть с минуты на минуту.
   Графиня: Не стесняйтесь, господин директор, не стесняйтесь. Поверьте, скучать мы не будем. Идите.
   Парсеваль: Несколько минут!
   Графиня: Идите-идите! (Парсеваль уходит, кланяясь, как только графиня остается наедине с кузиной, ее манера поведения резко меняется) Господи, Тиль, я так боюсь! Зря мы все это затеяли! Что будет, что будет!
   Кузина: Ничего не будет. Успокойся, пожалуйста. Отступать уже поздно.
   Графиня: Я все время боюсь, что он нас узнает.
   Кузина: Ну, до сих пор же не узнал.
   Графиня: Обстановка была не та! Будуары, манежи, опера! А тут...
   Кузина: И тут, и там, и везде! Господи, да этот человек просто не способен увидеть кого-нибудь кроме себя! Повторяю - отступать уже поздно, а значит, и бояться нет смысла.
   Графиня: Он прямолинеен, как ломовая лошадь! Ты слышала, как он меня называет - нимфа! Нашел себе нимфу! Эти его взгляды... Эти его настойчивые попытки сделать мне предложение в самый неподходящий момент...
   Кузина: Ну вот, пожалуйста! А я-то на что? Я же рядом.
   Графиня: А сегодня он приведет с собой какого-то своего друга, между прочим, чтобы тебя отвлечь, наверняка такого же идиота, как он сам...
   Кузина: Я не отвлекусь. Не бойся, все будет хорошо.
   Графиня: Я не могу, не могу, у меня мигрень от одной только мысли о маркизе... Он прыгает вокруг, прыгает, - у меня в глазах рябит! И я все время боюсь - а вдруг допрыгнет?
   Кузина: Так, прекрати! Возьми себя в руки! Говорю тебе, все будет хорошо! Ну-ну, выше нос! Ты графиня, в конце концов! Графиня или не графиня?
   Графиня (улыбаясь): Графиня.
   Кузина: Вот и отлично.
  
   На сцену выбегает сияющий Парсеваль с цветами
  
   Парсеваль: Вот и я, сударыни, вот и я! Надеюсь, вы не скучали? Пусть эти дары природы послужат мне извинением (вручает дамам цветы)
   Графиня: Как мило...
   Кузина: Ах, цветочки! Я так люблю цветочки! Театр! Цветы, комплименты, цветы, комплименты, цветы...Изабелла, дорогая, давай представим, что я актриса, и что этот букет мне преподнесла благодарная публика!
   Парсеваль: (с сомнением в голосе) Вы отлично смотритесь на сцене, сударыня.
   Кузина: Ах, спасибо, спасибо! Но где же маркиз, ваш щедрый покровитель? Ведь он щедр, не так ли?
   Парсеваль: О да, сударыня, безмерно!
   Кузина: Наверняка настолько же щедр, насколько красив. Ах, он такой душка!
   Графиня: Вы говорите, маркиз щедр. Однако я вижу, что ваш театр переживает не лучшие времена.
   Парсеваль: Черная полоса, ваша светлость, черная полоса.
   Графиня: Но ведь маркиз, кажется, не забывает вас?
   Парсеваль: Ей-богу, ваша светлость, я согласен с Бомарше. Я был бы счастлив тем, что обо мне забыли: по моему разумению, если начальник не делает нам зла, то это уже немалое благо.
   Кузина: Ловко сказано! А вы хитрец, господин директор. Вашу цитату можно повернуть и так, и эдак. И все-таки, что хорошего сделал для вашего театра маркиз?
   Парсеваль: Решайте сами, сударыня - господин маркиз написал для нас пьесу.
   Кузина: О!
   Графиня: Маркиз пишет? Никогда бы не подумала.
   Парсеваль: Да, мы когда пьесу прочитали, тоже очень удивились.
   Графиня: Хорошая пьеса?
   Парсеваль: Не мне судить.
   Графиня: А как называется его творение?
  
   На сцене незаметно для дам и Парсеваля появляется маркиз и переодетый Ксавье. Маркиз делает Ксавье знак молчать и внимательно слушает.
  
   Парсеваль: "Добродетельная Матильда". Название говорит само за себя.
   Кузина (хохочет): О Боже! (замечает маркиза и Ксавье, совершенно меняется) Ах, маркиз такой душка! Я абсолютно уверена, что пьеса его гениальна! И сам маркиз гений! И в его гениальной пьесе наверняка масса гениальных фраз, которые достойны того, чтобы звучать на этой гениальной сцене! Ах, это все так гениально! (хохочет уже совершенно по-дурацки)
   Парсеваль: Что с вами, сударыня?
   Кузина: (тихонько) Маркиз пришел. (громко) Боже мой, при мысли о маркизе я просто дышать не могу!
   Парсеваль: О да, я тоже! (будто случайно заметив маркиза) Ваша светлость!
  
   Маркиз с довольным видом подходит, чинно раскланивается с дамами.
  
   Маркиз: Свет очей моих, прекрасная графиня Изабелла! Я снова вижу вас - и снова счастлив! Прелестница! Влюбленный в вас не может не любить вас! (обращаясь к Ксавье) Хорошо сказал! Учись - пригодится.
   Графиня: Вы любезны, как всегда, дорогой маркиз.
   Маркиз (обращаясь к Ксавье): Ты слышал - дорогой!
   Кузина: А как же я, сударь, как же я?! Ах, неужели у вас не найдется комплимента для бедной Сильвии Ломбарди, которая только о вас и думает, только о вас и мечтает, только о вас и вздыхает, только о вас...
   Маркиз: (прячется за спину Ксавье) А вот, дорогая Сильвия, мой давнишний приятель - виконт...
   Сильвия: Очень приятно, виконт (отодвигает его) Ах, маркиз, как чудесно, что вы пригласили нас посмотреть свой театр! Свидание на театральной сцене - это так романтично!
   Ксавье: Свидание?!
   Маркиз: (уворачивается от кузины, Ксавье, тихо): Ты видишь, что твориться? Работай, работай!
   Ксавье (тихо): Я пытаюсь!
   Кузина: О чем вы шепчетесь, шалуны?
   Маркиз: Виконт, мой приятель, выражает восхищение вашей красотой и...
   Кузина (отодвигает Ксавье, наступает на маркиза): Спасибо, виконт. Ах, маркиз, вы так милы, так образованны, так изящны! Вы обещали мне комплимент! Неужели вы обманете бедную девушку?! Ни за что не поверю! Ну же, маркиз, не смущайтесь, явите ваше блистательное красноречие! Я сгораю от нетерпения, я...
   Маркиз (Ксавье, отчаянным шепотом): Сделай что-нибудь, мерзавец!
   Ксавье (падает на колени) Матильда!
   Кузина: (вздрагивает, оборачивается) Что? Что вы сказали?
   Ксавье: Матильда, алых губ твоих рубины...
   Кузина: Как вы меня назвали?
   Ксавье: Я всего лишь пытался привлечь ваше внимание, сударыня. А поскольку, кроме господина маркиза, вас явно больше ничего не интересует, я процитировал пьесу господина маркиза "Добродетельная Матильда" - вот и все.
   Кузина: Вот как, а я уж было подумала...
   Ксавье: Что?
   Кузина: Нет-нет, ничего... (замечает маркиза у ног графини) Ах, маркиз, как вы резво от нас ускользнули! Как он ловок, как он мил, не правда ли?
   Маркиз: Нимфа, я надеюсь, вы не соскучились в нашем скромном обществе?
   Графиня: Нет, что вы, ничуть. С вами, маркиз, не соскучишься...
   Маркиз: Я готов развлекать вас днем и ночью, прекрасная донна, лишь бы вы не тосковали по родине!
   Графиня: Ну зачем уж так, дорогой маркиз, днем и ночью - это слишком. У нас в Италии... Вы ведь не были в Италии?
   Маркиз: К стыду своему, нет. Но мы еще отправимся туда вместе, не так ли, моя южная богиня?
   Графиня: О господи...
   Кузина: Да-да, конечно, маркиз, не сомневайтесь! Вы, графиня, Италия - и я! Это будет незабываемое путешествие!
   Ксавье: Сударыня, а что вы думаете по поводу итальянской оперы?
   Графиня: А вы знаток?
   Ксавье: Ну, в некотором роде...
   Кузина: Ах, в присутствии господина маркиза я могу думать только о господине маркизе!
   Ксавье: И все же опера...
   Графиня: Ах, не стоит! Давайте поговорим о вашем театре, маркиз!
   Маркиз: Конечно, мой театр не так хорош, как итальянские, но и мне есть чем похвастаться. Любезный! Сообрази-ка нам... (делает знак Парсевалю, тот кланяется, убегает за кулисы, возвращается вместе с Мари и на протяжении всей последующей сцены молча прислуживает господам, подает то бокал, то салфетку и т.д.)
   Графиня: Откройте нам секрет, сударь, какую пьесу вы собираетесь представить на строгий суд публики? Чье творение увидит свет на сцене театра "Буффон"? Бомарше, Мольера? Быть может, Шиллера? Или вы предпочитаете Корнеля? Быть может, Рассина?
   Маркиз: С этими господами я не знаком. Кто такие?
   Ксавье: О, дьявольщина!
   Графиня: Что с вами, виконт? Где ваши манеры?
   Ксавье: Манеры? Сударыня, я... Простите, я всего лишь пытался выражать свои чувства на итальянский манер. Мне показалось, что вам так будет удобней. Ведь итальянцы - вспыльчивый народ, по любому поводу ругаются.
   Графиня: Да?
   Ксавье: Конечно! А среди знати чертыхнуться всласть вообще считается хорошим тоном. Разве нет?
   Графиня: Разумеется, но...
   Ксавье: О, простите, если я вас оскорбил! (кузине) Я вас оскорбил?
   Кузина: Смотря, что у вас вызвало такие сильные чувства.
   Ксавье: Меня возмутило, что господа Корнель, Расин, Шиллер и Мольер до сих пор не свели знакомство с маркизом.
   Кузина: Полностью с вами согласна. Экие наглецы!
   Ксавье: Пренебречь таким человеком!
   Кузина: Ужасно!
   Графиня: И все же: что ждет публику? Может быть, Шекспир?
   Маркиз: Ну что вы, прекрасная Изабелла! Неужели вы думаете, что я настолько примитивен? Шекспир! Шекспир давно устарел. Эти его ужасные, грубые пьесы, в которых герои мрут, как мухи, влюбляются друг в друга без всякой системы! Варварство! Только вдумайтесь: по ничтожному подозрению Гамлет душит Дездемону до смерти!
   Ксавье и кузина (вместе): О, дьявольщина!
   Графиня: Невыносимо!
   Маркиз: Или вот еще...
   Графиня: Нет-нет, прошу вас, не говорите больше о Шекспире, я этого не выдержу!
   Маркиз: Вы, конечно, можете мне возразить...
   Графиня: Нет, мы не будем вам возражать, сударь! Не правда ли, виконт?
   Ксавье: Точно. Это такая деликатная тема, что лучше воздержаться.
   Маркиз: И все-таки я скажу. Многие говорят, что комедии старика Шекспира хороши, но я с этим совершенно не согласен, совершенно!
   Кузина: Еще бы!
   Маркиз: Вы, графиня, как знаток театра, наверняка слышали о знаменитой комедии Шекспира "Макбет"?
   Графиня: О Боже!
   Маркиз: Слышали, но не читали, полагаю? Так вот, мой вам совет, сударыня - и не читайте! Я знаю, что говорю, я пробовал читать "Макбета" - совершенно не смешно!
   Парсеваль: (не выдерживает) О, дьявольщина!
   Маркиз: Эй, любезный, ты что это себе позволяешь?
   Парсеваль: Поддерживаю итальянский дух, ваша светлость, простите, ваша светлость.
   Маркиз: Это не для простолюдинов. Знай свое место, любезный! Вот, и это директор театра, человек, близкий к искусству! Такие, как он, наводняют сцену низкопробными пьесками, а истинная драматургия гибнет! И что самое страшное - публика довольна!
   Парсеваль: Простите, ваша светлость.
   Графиня: Так, выходит, парижский зритель груб и необразован?
   Маркиз: Увы, мой ангел, в отличие от итальянского - да, груб и необразован, это вы очень верно подметили.
   Кузина: Для него существуют только балеты и сальные анекдоты, а от прочего он засыпает.
   Маркиз: (удивленно) Недурно сказано!
   Ксавье: (мрачно) Между прочим, цитата из "Гамлета".
   Кузина (хохочет): Надо же, не знала, не знала!
   Ксавье: Тем не менее, воспроизвели довольно точно.
   Кузина: Я... я...
   Графиня (поспешно): Господин директор, может, ваши актеры сыграют для нас какой-нибудь пустяк? Станцуют, может быть, споют?
   Парсеваль: О, сударыня, я не уверен, что...
   Маркиз (заметно оживившись): Да-да, любезный, пусть эта твоя... Как бишь ее... Ну, эта, хорошенькая... Славненькая такая...
   Ксавье: Аннет!
   Маркиз: Вот-вот!
   Кузина: Вы знаете актрис по именам? Как мило...
   Ксавье: Я? Я не знаю! Я вообще здесь впервые! Просто когда про девушку говорят хорошенькая и славненькая, ее могут звать только Аннет! (Парсевалю) Я прав, любезный?
   Парсеваль: Да, ваша... хм... господин виконт.
   Трек 8
  
   Господа! Позвольте представить вам блистательную Аннет! Богиню сцены! Музу театра "Буффон"! Загадочную фею востока!
   Все: Браво, браво, как мило! (хлопают)
  
   Звучит музыка в восточном стиле, на сцене появляется Аннет, исполняет нечто вроде восточного танца. Кланяется маркизу, исподтишка грозит кулаком ухмыляющемуся Ксавье.
  
   Маркиз: Шалунья, плутовка! Мы довольны! Ведь мы довольны, дорогая графиня?
   Графиня: Каждый по-своему.
   Кузина: Ах, маркиз, она так чудесно танцевала! Вы обязательно должны будете как-нибудь еще привести нас сюда - и тогда уж непременно, непременно станцевать вместе с ней! Вы так похожи на арабского принца! Или на турецкого! Вам бы очень пошел тюрбан, правда-правда!
   Ксавье: Подойди-ка сюда, красавица! (Аннет подходит к нему) Обратите внимание, какое милое создание! Добродетельная Матильда - да и только! (Аннет незаметно пинает его) Ой!
   Графиня: Что случилось, виконт?
   Ксавье (оглядывается на маркиза, который усиленно подает ему какие-то знаки): Я неожиданно вспомнил об одном чрезвычайно важном деле, которое стребует немедленного моего присутствия!
   Кузина: Мы не задерживаем вас, виконт.
   Ксавье: Дело в том, что маркиз тоже должен там быть, но молчит из скромности.
   Кузина: Ах, как вы деликатны, господин маркиз! Но что же вы - разве можно откладывать из-за нас важные дела?! Ах, милый, вы совершенно не щадите себя! Но идемте же, идемте! Скорее займемся вашими неотложными делами! (хватает маркиза под руку и тащит в кулису)
  
   Графиня: Да-да, пойдемте, господин виконт. Ну, что же вы застыли? (уходит под руку с Ксавье)
  
   На сцене остаются Аннет, Мари и Парсеваль. Девушки устало садятся, директор опирается на спинки стульев.
  
   Парсеваль: (вздыхает) Ну что?
   Аннет: Что именно вас интересует, господин Бену?
   Парсеваль: Наши любезные кавалеры. Как они вам понравились?
   Аннет: О... Это вас совершенно не должно волновать, совершенно. А я-то думала, вас интересует, как понравились вашим любимым актрисам новые роли.
   Парсеваль: Какие-такие роли?
   Аннет: А вот такие. Мари - роль горничной, мне - роль уличной плясуньи.
   Парсеваль: Аннет, не надо. Не надо давить на совесть. Я, знаешь ли, тоже сегодня сыграл лакея, а не принца крови.
   Аннет: Меня это должно утешить?
   Парсеваль: Змея, ну ей-богу, змея! Ну а ты, Мари?
   Мари: А что - я? Не спрашивайте меня, пожалуйста. Если я вам скажу, что думаю, вы раскричитесь на неделю вперед. А толку от этого все равно никакого не будет.
   Парсеваль: Мари...
   Мари: Что - Мари?! Ну что?! Это подло - то, что мы делаем. То, что Ксавье делает.
   Парсеваль: Я никого не заставлял. Если вам так противно, можете развернуться и уйти.
   Аннет: О-го-го, сударь! Не надо так, не надо! Если вы через раз будете указывать мне на дверь, я в конце концов поймаю вас на слове!
   Парсеваль: Но ведь это же не только мой театр. Это же и ваш театр тоже. Мы удержимся на плаву, мы выкарабкаемся! Поставим "Макбета"...
   Мари: Да черт с ним совсем, с вашим Макбетом! Лучше бы вы помидором оделись!
   Парсеваль: Мари!
   Мари: Что - Мари?! Людьми надо оставаться! (уходит)
   Парсеваль: Ну, Аннет, чего ждешь?
   Аннет: Люблю доводить дело до конца.
   Парсеваль: Господи, какое еще дело?
   Аннет: Вы спросили, как нам понравились наши любезные кавалеры.
   Парсеваль: Любопытно будет услышать.
   Аннет: Вы ведь любитель цитат, сударь. Скажите, откуда это: "Один - дурак, другой - помешан, а ты - обоим им под стать"! (уходит)
   Парсеваль: Лопе де Вега, "Собака на сене". Любой младенец знает.
  
   Трек 9
  
   Звучит музыка, Парсеваль сидит посреди сцены, как наблюдатель. С развитием музыкальной темы к нему присоединяются Аннет и Мари. По переднему плану, круг за кругом, проходят участники фарса: кузина, Ксавье, маркиз и графиня. Первый выход - кузина виснет на маркизе, графиня довольна ситуацией, Ксавье плетется сзади. Второй выход - Ксавье пытается отвлекать кузину, но вяло, она все время ускользает от него и снова виснет на маркизе. Третий выход - озверевший Ксавье предпринимает отчаянные попытки не пустить кузину к маркизу, графиня обеспокоена, маркиз в принципе доволен. Четвертый - Ксавье и кузина вместе, маркиз доволен, графиня в панике. Когда музыкальная тема заканчивается, актеры театра уходят за кулисы.
   Трек 10
  
   На сцену быстрым шагом выходит взъерошенный, раздосадованный Ксавье, снимает с себя камзол, швыряет его на стулья, с полминуты раздраженно ходит туда-сюда. На сцену выходит Аннет.
   Аннет: Ну, что ты, что ты? Непоседа, милый, что с тобой?
   Ксавье: Что со мной! Как ты думаешь, Аннет, что со мной?!
   Аннет: Ну-ну, прекрати. Нужно потерпеть совсем чуть-чуть. Я понимаю, все это довольно противно, но...
   Ксавье: Да что ты понимаешь! Что ты можешь тут понимать!
   Аннет: Тише, тише! Я не любительница изображать старую мудрую сову, но, Ксавье, это не самое страшное испытание, которое...
   Ксавье: Ну конечно! Вы все такие умные, такие взрослые, такие... Такие актеры! Все видели, все знаете, все понимаете, все можете объяснить! Объясни мне, Аннет, кто я такой? Кто мы такие?
   Аннет: Ксавье, не надо...
   Ксавье: Вот сейчас - именно сейчас, Аннет, кто ты? Ты притворяешься, играешь? Или нет? Кто ты сейчас? Я не вижу твоего лица, Аннет, потому что у тебя нет лица! Вернее, у тебя сотни лиц - и я понятия не имею, какое из них настоящее! Кого ты видишь, когда смотришь в зеркало? И видишь ли ты там кого-нибудь вообще?
   Аннет: Непоседа, послушай...
   Ксавье: Господи, я так завидовал вам, сидя в суфлерской будке! Сколько ролей я мысленно переиграл, прячась за кулисами! Сделать притворство искусством! Я думал, нет людей честнее актеров! Так много приходится врать на сцене, что в жизни уже не хочется! А на деле? Я натянул бархатную тряпку и стал виконтом - что это? Я отпускаю скучные пошлые комплименты, говорю то, чего не думаю, смеюсь, когда мне орать хочется, кланяюсь, когда чешутся кулаки - что это? Брать девушку за руку, смотреть ей в глаза, многозначительно улыбаться и мысленно посылать ее к дьяволу - что это, Аннет?! Это роль? Или, может, все-таки подлость? А она? Как я теперь могу понять, что на самом деле думает она? Когда она то цитирует Шекспира, то ржет, как полковая лошадь, как будто специально, чем глупее, тем лучше! Как теперь жить, если все играют, все! А сценария нет! Вернее, у каждого свой собственный! Я не могу больше!
  
   На шум прибегает Мари, хочет обнять Ксавье, но Аннет жестом останавливает ее.
  
   Мари: Ксавье миленький, что случилось? Почему ты кричишь?
   Ксавье: Не могу больше! Хватит с меня!
   Мари: (чуть не плачет) Господи, да что с тобой такое?
   Аннет: Все очень просто, душа моя. Ксавье наконец-то влюбился.
   Мари: (ошеломленно) Что? Влюбился?
   Ксавье: Да!
   Мари: Господи Иисусе! В кого?
   Ксавье: (яростно) В эту дуру!
   Мари: В какую дуру?! Аннет, прекрати хихикать, объясни мне, что происходит!
   Аннет: Да тут и объяснять нечего, про это столько пьес написано, что даже неинтересно. Ксавье влюбился в кузину графини, за которой должен ухаживать по приказу маркиза, и по этому поводу у него случился приступ самокопания. Теперь понятно?
   Мари: Ксавье, мальчик мой, да как же ты влюбился в нее, если она дура?
   Ксавье: Она не дура! Не смей так говорить!
   Мари: Я ничего не понимаю... (к Аннет) Да хватит хохотать! Было бы чему радоваться!
   Аннет: И правда, Ксавье, ты бы уж определился. Или она глупа, или нет - одно из двух.
   Ксавье: (устало) Да я сам не пойму. Когда рядом оказывается маркиз, она словно с ума сходит - хихикает тоненьким голосом, несет всякую чушь. Вешается на него изо всех сил... Смотреть стыдно. Ахает, охает, ручками всплескивает, глазки закатывает - дура! У меня зубы болеть начинают, когда он изображает что-нибудь вроде "Ах, маркиз такой душка, такой умница! Ах-ах!" А когда маркиза нет, она совсем другой человек: с ней легко, интересно, она все понимает, иногда просто с полуслова! Почему так, Аннет?
   Аннет: Может, она влюблена в маркиза? От любви люди иногда чертовски глупеют.
   Ксавье: Нет, не может быть. Есть еще какая-то причина...
   Аннет: Ну еще бы ты думал по-другому!
   Мари: Бедный ты мой, маленький Ксавье... Умная, глупая, притворяется или нет - это не имеет никакого значения. Она же знатная дама. Бросил бы ты это дело, пока не поздно.
   Аннет: Боюсь, уже поздно.
   За сценой слышны громкие голоса. Парсеваль: Ваша светлость, умоляю, будьте снисходительны! Он еще мальчишка, он одумается!
   Маркиз: Где этот мерзавец! Я ему сейчас шею сверну! Я вас всех по миру пущу! Негодяи!
   На сцену врывается разгневанный маркиз, которого пытается удержать Парсеваль.
  
   Маркиз: Я закрываю этот театр! Мерзавцы! Нахлебники! Кровопийцы!
   Все: Ваша светлость!.. Выслушайте... Пожалуйста... Не волнуйтесь... Ради бога... и т. д.
   Маркиз: Я для чего нанял тебя, мерзавец?! Чтобы ты деньги мои тратил с размахом?! Ты больше не работаешь здесь, проходимец! Вы все уволены! Я снесу это здание к чертовой матери! Я вас нищими сделаю!
   Аннет: Мы и так нищие, ваша светлость.
   Маркиз: Что ты сказала?!
   Аннет: Я сказала, что мы и так нищие, ваша светлость. Мы достойны жалости. Мы стали самыми обездоленными созданиями во всей вселенной в ту секунду, когда потеряли ваше расположение. К чему нам теперь богатство, слава, почет! Увы, они не принесут нам радости. И если бы сейчас на сцену театра "Буффон" явился королевский посланник и сказал: "Аннет, его величество предлагает тебе место главной актрисы королевского театра и дарит собственный дворец в придачу", я бы ответила: увы, сударь, заберите все это себе. Ибо маркиз, мой гениальный благодетель, лишил меня своей милости. Дайте мне спокойно умереть, сударь - сказала бы я - позвольте лишь перед смертью еще раз прочесть заключительные строки из "Добродетельной Матильды" - больше я ничего не прошу! (рыдает громко и безутешно)
   Маркиз: (растроган до глубины души) Ну-ну, полно... Ну хватит... Слышишь? Как там тебя?.. (Парсевалю) Какая славная, а главное - какая умная девушка!
   Парсеваль: О да, ваша светлость, Аннет - ум, честь и совесть театра "Буффон".
   Маркиз: (шмыгая носом) Ну хорошо, хорошо... я не буду закрывать театр... по крайней мере, пока... Да прекратите вы рыдать, мадемуазель!
   Аннет: Простите, ваша светлость, это я уже от счастья...
   Маркиз: Ах ты душенька... Какая чуткая, так сказать, натура!
   Парсеваль: Ваша светлость, вы сказали: "по крайней мере пока".
   Маркиз: Да, я так сказал. Я всегда помню, что я сказал, потому что всегда говорю изящно. Мерзавец, а, мерзавец, ты уже признался Сильвии Ломбарди в любви?
   Ксавье: Нет, ваша светлость.
   Маркиз: Я так и думал, поэтому...
   Ксавье: И не признаюсь. Я выхожу из игры.
   Парсеваль: Нет!
   Маркиз: Конечно, нет. В противном случае, я закрываю театр и отправляю вас всех в долговую тюрьму. В яму, так сказать. (Аннет) Да, моя милая?
   Аннет: Д-да, ваша светлость...
   Мари: Господин маркиз, позвольте, я скажу! Разве ж это по-божески - заставлять мальчика врать, да еще в таком деликатном деле!
   Ксавье: Мари, не надо!
   Мари: Надо! Не можете справиться с сумасшедшей девицей - а Ксавье расхлебывай?
   Ксавье: Мари, замолчи!
   Мари: Не замолчу! Одно дело, когда приятный молодой кавалер развлекает даму беседой, и совсем уж другое - когда он должен юлить и подличать! Эдак вы женитесь и Ксавье в своем замке поселите - кузину отвлекать!
   Ксавье: Мари!
   Мари: Да что сразу - Мари! Ты больше не будешь это делать - и точка!
   Маркиз: Сколько?
   Мари: Что - сколько?
   Маркиз: Вы очень неумело торгуетесь. Вот мое последнее слово: Ксавье делает то, что я приказываю - и я добавляю к условленной сумме деньги на новые декорации и костюмы. Если нет...
   Парсеваль: Мы согласны, ваша светлость. Мы согласны!
   Маркиз: Я пригласил графиню снова посетить театр. Кузина, разумеется, увяжется за ней. Они скоро должны приехать. Так что, любезный, подготовь, так сказать, пылкий монолог поубедительней. И без фокусов! Не провожайте. (уходит)
   Ксавье: Он даже не сомневался.
   Аннет: Еще бы.
   Ксавье: Он нас победил раньше, чем сюда вошел!
   Мари: Ксавье, я запрещаю тебе!
   Ксавье: Да брось ты, Мари. Сама же говорила, что мне уже не три года.
   Аннет: Вырос мальчик.
   Мари: А вы, сударь? Так и будете скорбно молчать?! Может, процитируете чего-нибудь, подходящее к случаю?
   Парсеваль: Бомарше, "Женитьба Фигаро". "Помни, что умный человек никогда не станет связываться с сильным". Прости меня, Мари. Все вы - простите меня. (уходит)
   Мари: Господин Бену! Сударь! (убегает за ним)
   Ксавье: Ну вот. Что мне делать, Аннет?
   Аннет: Поменьше ври, Непоседа. Ты влюблен - скажи ей об этом, и все.
   Ксавье: Я не могу!
   Аннет: Отчего же?
   Ксавье: Потому что это не я - это виконт будет признаваться в любви! А как раз виконт ее совершенно не любит! А вдруг она ответит взаимностью? Я не хочу, чтобы она любила какого-то расфуфыренного виконта! Господи, я совсем запутался.
   Аннет: Тогда цитируй. Цитируй побольше, Ксавье. Вон как удачно прячется господин Бену за чужими словами и мыслями. Цитируй, Ксавье, и хватит ныть (уходит).
   Ксавье: (вслед ей) Да кого цитировать-то?! (За сценой раздается одно из самых идиотских хихиканий Сильвии) О, черт!
  
   На сцену выбегает Сильвия, вслед за ней выходят маркиз и графиня.
  
   Кузина: Ах ты боже мой! Маркиз, да вы настоящий волшебник! Предсказатель, оракул, ах-ах! Господин виконт, маркиз предсказал, что вы здесь будете - и вот, пожалуйста, вы здесь!
   Ксавье: Счастлив видеть вас, сударыня.
   Маркиз (графине): Что я вам говорил? Так и горит от чувств, так сказать. Совсем извелся.
   Графиня: Как это... неожиданно.
   Маркиз: Оставим их наедине, дорогая Изабелла. Пусть, так сказать, поворкуют.
   Графиня (живо): О, мне не кажется это разумным, ваша светлость. Правила приличия...
   Маркиз: Ручаюсь вам, виконт никогда не позволит себе ничего... так сказать, этакого. Пойдемте, пойдемте!
   Графиня: Я решительно возражаю!
   Маркиз: Ну, дорогая, где ваша итальянская деликатность! Ваша чуткость, так сказать! (уводит графиню чуть ли не силой)
   Кузина: Маркиз, куда же вы? Изабелла!
   Ксавье: Сударыня...
   Кузина: Нет, ну куда они ушли? Фи, как грубо! Виконт, мы должны их догнать!
   Ксавье: Я прошу вас, сядьте. Пожалуйста. Сударыня, я хотел...
   Кузина: Ах, я знаю, я знаю! Маркиз вас выдал! Знаете, что он нам сказал?
   Ксавье: Ну откуда же...
   Кузина: Он сказал, что вы поджидаете нас здесь, чтобы признаться мне в любви! (хохочет) Невероятно, не правда ли?
   Ксавье: (мрачно) Просто потрясающе.
   Кузина: Ну, что же вы, сударь?
   Ксавье: А что?
   Кузина: Ну давайте, признавайтесь мне в любви, раз уж вы меня так коварно подстерегли (хохочет)
   Ксавье: (в ярости, но сдерживается) Вы уверены, что стоит это делать?
   Кузина: Конечно-конечно, непременно! Ах, это так романтично - выслушивать любовные излияния на сцене театра! Ах, вот если бы маркиз когда-нибудь...
   Ксавье: Ну что ж, сударыня, раз так, извольте. (скучным голосом начинает цитировать Мольера "Мещанин во дворянстве". Пока он говорит, кузина заметно мрачнеет и становится похожа на нормального человека) "Сударыня! Это величайшая для меня радость, что я оказался таким баловнем судьбы и таким, можно сказать, счастливцем, что имею такое счастье и вы были так добры, что сделали мне милость и пожелали почтить меня почетом благосклонного своего присутствия, и если б только я был достоин удостоиться таких достоинств, каковы ваши... и небо... завидующее моему блаженству... предоставило мне... преимущество заслужить... заслужить..."
   Кузина: (резко) Достаточно! Я хотела бы понять, господин виконт, по какому праву вы позволяете себе меня оскорблять.
   Ксавье: Не могу понять, что вас так обидело, сударыня. Вы ждали признаний, вы их получили.
   Кузина: Признаний? Признаний! Отлично заученная цитата из "Мещанина во дворянстве" сделала бы честь говорящему попугаю, но не делает чести вам!
   Ксавье: Я хотел рассмешить вас, зная ваш веселый нрав. Я не думал, что это вас оскорбит. Вы так не любите Мольера, сударыня?
   Кузина: Я обожаю Мольера, но я не понимаю, почему вы относитесь ко мне как...
   Ксавье: Как? Договаривайте, сударыня, не стесняйтесь. Все итальянцы ругаются, время от времени.
   Кузина: Вы относитесь ко мне, как к идиотке!
   Ксавье: Да потому что порой вы ведете себя, как...
   Кузина: Как? Договаривайте, сударь, не стесняйтесь. Вы всего лишь процитируете меня, а цитаты, как выяснилось, ваш конек!
   Ксавье: Извольте: потому что порой вы ведете себя, как идиотка! Возможно, вам кажется естественным периодически хохотать дурным голосом над плоскими шуточками господина маркиза, навязывать ему свое общество, набиваться на комплимент, откровенно мешать его беседе с графиней, но только все это явно не признак большого ума!
   Кузина: В таком случае, позвольте полюбопытствовать, сударь, что вы-то забыли у моих ног?! Или вы питаете слабость к болтливым дурочкам? Почему вы все время вертитесь вокруг меня, если я вас так явно раздражаю?!
   Ксавье: Да потому что едва исчезает маркиз, вы преображаетесь, становитесь совершенно другим человеком! И вот что я вам скажу сударыня - я чертовски устал от ваших преображений!
   Кузина: Бог мой, да вас никто не удерживает!
   Ксавье: Отлично!
   Кузина: Прекрасно!
   Ксавье: В таком случае, позвольте откланяться!
   Кузина: Позволяю с огромным удовольствием!
   Ксавье: Я ухожу!
   Кузина: Скатертью дорога!
   Ксавье: (возвращается) Да, и вот еще что: вы, сударыня, или сумасшедшая, или очень плохая актриса!
   Кузина: (вне себя) Плохая актриса?! Плохая актриса?! Да... Да... Да что вы знаете об актрисах, милостивый государь!
   Ксавье: Гораздо больше, чем вы думаете, сударыня!
   Кузина: Очень сомневаюсь, сударь! К тому же вы сами смахиваете на дешевого фигляра при дворе его светлости маркиза!
   Ксавье: (вне себя) Фигляр?! Я - фигляр?! Ну это уже слишком! Я не собираюсь вас больше слушать, сударыня! (уходит, возвращается)
   Кузина: Вы как будто со мной не согласны?
   Ксавье: Представьте себе!
   Кузина: Кто бы сомневался! И кем же вы себя считаете?
   Ксавье: Разумным человеком, в отличие от вас!
   Кузина: О да, глупость и тщеславие вечно идут рука об руку!
   Ксавье: О, дьявольщина! Если бы не ваше происхождение...
   Кузина: То что?
   Ксавье: Пусть вам моя спина об этом расскажет! (уходит)
   Кузина: Она мне давно уже все о вас рассказала!
   Ксавье: (возвращается) И что же она вам рассказала, позвольте узнать?!
   Кузина: Что сзади вы такой же дурак, как и спереди!
   Ксавье: Вот, значит, какого вы обо мне мнения?!
   Кузина: Примерно того же, что и вы обо мне!
   Ксавье: Отлично!
   Кузина: Прекрасно!
   Ксавье: Прощайте!
   Кузина: Прощайте!
   Ксавье: Я ухожу!
   Кузина: Скатертью дорога!
   Ксавье: Желаю счастья с маркизом!
   Кузина: А вам - с собственной дуростью! (расходятся по авансценам)
   Трек 11
  
   Звучит музыка, в идеале на фоне музыки звучит запись голосов кузины и Ксавье, сами актеры ничего не говорят.
  
   Кузина: Вы не ушли.
   Ксавье: Нет.
   Кузина: В какую глупую игру мы играем.
   Ксавье: Я не знаю. Но это совсем не так весело, как могло показаться.
   Кузина: Я так устала быть кем-то, кем угодно, кроме себя.
   Ксавье: Это трудно. В конце концов забываешь, каким ты был на самом деле.
   Кузина: Иногда мне страшно. Мне так хочется снять маску, но я боюсь, что за ней не окажется лица.
   Ксавье: Не бойся. Мы просто будем смотреть друг другу в глаза. Отражения - они никогда не лгут, даже если нам этого очень хочется.
   Кузина: А люди? Нам никогда не позволят не врать. Это слишком хлопотно.
   Ксавье: Хочешь, я унесу тебя отсюда, хочешь, унесу далеко-далеко, за тысячи времен?
   Кузина: И тебе не будет тяжело?
   Ксавье: Нет. Хочешь, я изменю мир, и станет тихо, очень тихо и спокойно, как вечером у реки? Мы вдохнем полной грудью, и назовем друг друга по имени, и засмеемся, потому что нам еще никогда не было так...
   Кузина: Свободно?
   Ксавье: Да. И... Ты знаешь, мне кажется, что я...
   Кузина: Да. Мне кажется, что я тоже...
  
   Музыка обрывается резко, на полуноте. По сцене почти бегом проходит графиня, преследуемая маркизом.
  
   Графиня: Да оставьте вы меня в покое, в конце концов! (убегает)
   Маркиз: Звезда моя, нимфа! Куда же вы! (убегает вслед за графиней в кулисы)
   Кузина: (резко перестраивается на идиотский лад) Ах, маркиз! Нет, ну каков проказник, а?! Купидон! (убегает вслед за маркизом с идиотским хихиканьем)
   Ксавье: (просто в шоке) Я ничего не понимаю! (быстрым шагом уходит вслед за кузиной)
   Трек 12
  
   На пустую сцену выбегает графиня, затравленно озирается, опирается на спинку стула, пытаясь отдышаться. От манер знатной дамы не осталось и следа.
  
   Графиня: (нервно поправляя платье и прическу) Чертов осел! Дурак, болван! Безмозглый болтун! Господи, я знала, что ничего хорошего из этого не выйдет! Что же делать?! Что делать?!
  
   На сцену выбегает маркиз, графиня нервно взвизгивает и прячется от него за стульями.
  
   Маркиз: Нимфа! Богиня! Почему вы бежите от меня!
   Графиня: Маркиз, перестаньте, вы меня пугаете!
   Маркиз: Ну разве может, разве может вас испугать тот, кто готов быть вашим рабом, кто сгорает в пылу страсти!
   Графиня: Маркиз, умерьте свой пыл и немедленно прекратите сгорать! Это неприлично, в конце концов!
   Маркиз: Да что же тут неприличного, ангел мой?! Что же тут неприличного, спрашиваю я вас?! Когда два сердца стремятся друг к другу, так сказать, зовут и жаждут любви, и все такое прочее...
   Графиня: Ни любви, ни всего такого прочего мое сердце не жаждет! Маркиз, успокойтесь! Возьмите себя в руки!
   Маркиз: Ваша итальянская добродетель приводит меня в восторг, прекрасная Изабелла! Но я умоляю вас, не сдерживайте свои чувства! Признайтесь, что вы влюблены в меня так же страстно, как я в вас!
   Графиня: Ничего подобного, маркиз! Вы слишком самоуверенны! Вы все неправильно поняли!
   Маркиз: Нет-нет, звезда моя, отбросьте ложную скромность, как бы она вас ни украшала, - отбросьте ее, позвольте себе...
   Графиня: Не позволю!
   Маркиз: Хорошо, тогда позвольте мне...
   Графиня: Вам тем более не позволю! Не подходите ко мне, сударь!
   Маркиз: О, ваша неприступность делает вас еще более притягательной. Во мне бушует пожар!
   Графиня: Я прикажу подать воды. Воды! Эй, кто-нибудь, помогите!
   Маркиз: Нет, никто не придет, наконец-то мы наедине! Придите ко мне, нимфа, сирена, наяда!
   Графиня: Не приду!
   Маркиз: Ну придите!
   Графиня: Не приду! Оставьте меня в покое! Боже, что вы делаете!
   Маркиз: Будьте моей женой!
   Графиня: О, дьявольщина!
   Маркиз: Это значит - да?
   Графиня: Это значит - нет!
   Маркиз: Но почему?
   Графиня: Да потому что я вас не люблю!
   Маркиз: (уверенно) Да не может быть. Вы меня обманываете. Весь ваш вид говорит о тех чувствах, которые вы так неразумно скрываете.
   Графиня: Ну это уж, знаете ли...
   Маркиз: Скажите - да!
   Графиня: Нет!
   Маркиз: Ну скажите - да!
   Графиня: Я говорю - нет!
  
   На сцене появляется Мари, с изумлением смотрит на графиню и маркиза.
  
   Мари: Господи Иисусе!
   Маркиз: Пошла вон! (Мари уходит) Ну почему вы отвергаете меня, жестокая?!
   Графиня: Я связана обязательствами!..
   Маркиз: У вас жених в Италии? О, не беспокойтесь! Здесь, во Франции, он мне совершенно не мешает!
   Графиня: Я дала клятву!
   Маркиз: Какую, ангел мой?!
   Графиня: Я поклялась спасением своей души, что не выйду замуж раньше своей кузины!
   Маркиз: М-да... Это, так сказать, немножко осложняет дело...
   Графиня: Да-да, очень сильно осложняет!
   Маркиз: Не бойтесь, прекрасная Изабелла! Мы просто женим виконта на Сильвии - и тогда...
   Графиня: Нет-нет, это невозможно!
   Маркиз: Почему?
   Графиня: Но... но... но Сильвия влюблена в вас, сударь, вы не могли не заметить этого...
   Маркиз: Да-да, бедная крошка... Она нескоро меня забудет... Ничего, виконт ее утешит по мере сил. Пойду найду его! Ждите меня, дорогая! (убегает)
   Графиня: Сударь, погодите! Сударь! Да что ж это такое!
  
   На сцену вбегает запыхавшаяся кузина.
  
   Кузина: Господи, ну и день сегодня...
   Графиня: Весело тебе, да?! Я тут чуть не пропала, пока ты любезничала с виконтом! Чуть с ума не сошла!
   Кузина: Что случилось?
   Графиня: Он сделал мне предложение! А вокруг - ни души!
   Кузина: Действительно, с ума сойти можно! Плохо, что меня не было. Да, дело движется к развязке... Ты ему, отказала, разумеется.
   Графиня: Я пыталась! Но он же совершенно ненормальный! Он никого не слушает!
   Кузина: Ты согласилась?!
   Графиня: Я сказала, что поклялась не выходить замуж, пока ты не нашла себе подходящую партию.
   Кузина: О, ну, тогда не о чем беспокоиться. Ты не выйдешь замуж никогда.
   Графиня: Он решил женить на тебе виконта.
   Кузина: Что?! Что ты сказала?! Да как ты могла?! Как ты допустила?! Ты же видела, как виконт на меня смотрел!
   Графиня: Видела - с отвращением.
   Кузина: Да что ты понимаешь! Ты же не знаешь ничего! Господи, какой ужас... Он придет, он мне скажет... А что я ему отвечу? Как я смогу? Как я смогу ему сказать... Господи! Шутка удалась, даже слишком... Все, пора заканчивать!
   Графиня: Правда? Ты думаешь - уже пора? Боже мой, наконец-то! (уходят)
   Трек 13
  
   За кулисами раздается невероятный шум и вопль Ксавье "Да вы совсем с ума сошли, сударь!" На сцену толпой выходят Ксавье, маркиз, Парсеваль, Аннет и Мари.
  
   Маркиз: Ты, любезный, говори да не заговаривайся! Ты как смеешь!
   Ксавье: Смею, сударь, смею!
   Парсеваль: Не слушайте его, господин маркиз! Парень не в себе, мы все тут давно не в себе, давайте успокоимся...
   Ксавье: Я не буду успокаиваться! Сначала вы хотели, чтобы я развлекал госпожу Сильвию, потом вы хотели, чтобы я признался в любви госпоже Сильвии, теперь вы хотите, чтобы я попросил руки госпожи Сильвии! Вам не кажется, что это уже слишком?!
   Мари: Правильно, Ксавье, молодец, Ксавье!
   Аннет: Да помолчи ты, борец за правду!
   Парсеваль: Ради бога, давайте успокоимся...
   Маркиз: Ты еще меня узнаешь, мерзавец! Он еще носом крутит! У меня нет времени искать для этой дурочки другого жениха! Или ты женишься на Сильвии Ломбарди, или я закрываю театр!
   Аннет: Ну вы, ваша светлость, тоже лишку хватили!
   Мари: Да чихать он хотел на театр! Правда, Ксавье?
   Ксавье: Да чихать я хотел на театр! Если вы, ваша светлость, подлец, это не значит, что и я им стану!
   Маркиз: Ах ты негодяй!
   Парсеваль: Ради бога, сударь, ради бога!..
   Маркиз: Ты женишься на ней, или вы все сядете в долговую тюрьму!
   Аннет: Да что же это за гнусность такая - чуть что, сразу тюрьмой пугать!
   Мари: Да чихать он хотел на долговую тюрьму! Правда, Ксавье?
   Ксавье: Да чихать я хотел на долговую тюрьму! Зато совесть моя будет чиста, чего не скажешь о вас, ваша светлость!
   Парсеваль: Боже мой, мы все погибли, погибли!
   Маркиз: Ах, так?! (неожиданно успокаивается) Что ж, отлично. Сегодня же вечером я скажу твоей обожаемой Сильвии Ломбарди, что ее драгоценный виконт - всего лишь жалкий актеришка, который позарился на ее богатство и графский титул, и поэтому бесстыдно выдал себя за дворянина. Посмотрим, как ей это понравится.
   Мари: Да чихать он хотел на Сильвию Ломбарди! Правда, Ксавье?
   Аннет: (тихо) Боюсь, что нет.
   Мари: Ксавье! Скажи ему, Ксавье! Почему ты молчишь? (упавшим голосом) Скажи ему, Ксавье...
   Маркиз: Вот и хорошо, вот и славно. Очень рад, что мы достигли, так сказать, взаимопонимания. Удачи, господин виконт. И постарайтесь быть поубедительнее. (уходит)
   Аннет: Непоседа, миленький...
   Ксавье: Уйдите. Уйдите все. Пожалуйста.
   Мари: Ксавье, послушай...
   Ксавье: (кричит) Уйдите! (все, кроме Ксавье, уходят, Ксавье устало опускается на стул) Матильда, Матильда... Черт...
   Трек 14
  
   За сценой слышен голос кузины, которая зовет: Господин виконт, где же вы? Господин виконт!
  
   Ксавье (медленно встает на ноги, грустно усмехается): Так, она идет сюда. Ну, Ксавье, сейчас или никогда. Это твой последний шанс. Ошеломи ее. Убеди ее. Ты можешь. Господи, помоги мне, помоги мне - совсем немножечко!
  
   На сцену быстрым решительным шагом выходит кузина. Следующие несколько реплик кузина и Ксавье произносят одновременно.
  
   Кузина: Ах, вот вы где
   Ксавье: Я здесь, сударыня.
   Кузина: Мне нужно с вами поговорить...
   Ксавье: Мне нужно с вами поговорить...
   Кузина: Я хотела вам сказать...
   Ксавье: Я хотел вам сказать...
   Кузина: Нет, сначала вы.
   Ксавье: Нет, вы первая.
   Кузина: (жестом останавливает Ксавье) Позвольте, я скажу. Иначе я потом уже не смогу. Господин виконт, я знаю, о чем вы хотите со мной говорить.
   Ксавье: Знаете? Откуда?
   Кузина: Сейчас это уже неважно. Вы хотели сделать мне предложение, не так ли?
   Ксавье: Нет!
   Кузина: (растерянно) Нет?
   Ксавье: Я хотел бы! Поверьте, ничего на свете я так не хотел, как этого, но... Но я не могу. Я... Вы - вы светская дама, вы... Вам... О, дьявольщина, ну как-то же все они находят слова в своих пьесах! Сударыня! Дороже вас, прекраснее вас я никого... Нет, это все не то! Не так!..
   Кузина: Господин виконт...
   Ксавье: Я не виконт! Я не дворянин. Я актер... надеюсь, что актер... театра "Буффон", сударыня. Маркиз нанял меня, чтобы...
   Кузина: Не важно! Я сама могу догадаться, для чего он вас нанял. Вы так старательно играли роль... Так... рьяно.
   Ксавье: Простите меня. Я почти не врал.
   Кузина: Как вы могли согласиться?
   Ксавье: Я спасал театр.
   Кузина: И как, спасли?
   Ксавье: Спас бы, если бы сделал вам предложение.
   Кузина: Что же вас остановило?
   Ксавье: Я... поверьте, я... Я вас...
   Кузина: Я, кажется, поняла. А скажите-ка мне, господин актер, если бы я не была благородной дамой...
   Ксавье: (бросается на колени, с жаром) О, я был бы просто счастлив! Я бы все за это отдал! Я бы даже в "Добродетельной Матильде" сыграл - а вы и представить себе не можете, сударыня, какая это мука - играть в "Добродетельной Матильде"! Клянусь, если бы мы были на равных, я... (замечает, что кузина улыбается, удрученно встает с колен) О чем я говорю... О чем я мечтаю? Простите меня, сударыня. Прошу вас, не думайте обо мне слишком плохо.
   Кузина: Вот что, сударь. В благодарность за вашу запоздалую честность я сохраню в тайне этот разговор. Скажите маркизу, что ваша миссия выполнена.
   Ксавье: Что вы, сударыня, как же...
   Кузина: Доверьтесь мне, господин виконт.
   Ксавье: Но...
   Кузина: Больше ни слова об этом. Скажите мне лучше, чем вас так обидела несчастная Матильда?
   Ксавье: (растерянно) Отвратительное имя!
   Кузина: Правда?
   Ксавье: Да просто ужасное!
  
   Трек 15
  
   Раздается торжественно-комическая музыка, кузина сразу принимает свой извечный идиотски-восторженный вид. На сцену чинно выходят маркиз, графиня и весь персонал театра "Буффон" кузина бросается с объятиями к графине.
  
   Кузина: Ах, Изабелла, дорогая! У меня такая новость! Я выхожу замуж за виконта!
   Маркиз: А говорил: не буду, не смогу...
   Графиня: Ну, что ж, маркиз, раз все так благополучно разрешилось, слово за вами.
   Маркиз: Ну, вот сразу бы так! Прекрасная Изабелла! Я торжественно, под сенью этих кулис, в присутствии служителей Мельпомены, прошу вас: окажите мне великую честь...
   Графиня: Погодите. Господин маркиз, я хочу напомнить вам один случай, произошедший с вами год назад. Две неизвестные актрисы пришли к вам в театр просить места.
   Маркиз: Да они постоянно ходят, эти актрисы. Так и снуют, туда-сюда, туда-сюда.
   Графиня: Почему-то вы приняли их лично...
   Маркиз: Я близок к народу, и потом, не все способны сразу распознать молодой талант, а у меня дар... Я принимаю каждую актрису с распростертыми объятиями...
   Графиня: Этих актрис вы вышвырнули с позором...
   Маркиз: Ах, этих! Эти были исключением. Грубые, наглые девицы, никакой чуткости, никакой душевной тонкости...
   Графиня: Помните ли вы, что сказали им?
   Маркиз: Кроме того, что их не возьмут больше ни в один театр?
   Графиня: Да, кроме того.
   Маркиз: Конечно, я помню! Я всегда помню, что говорил, потому что всегда говорю изящно. Я мельком глянул на этих невзрачных дурнушек и сказал, небрежно откинувшись в кресле: "Клянусь честью, - сказал я, - только та женщина достойна быть актрисой моего театра, - та, которая заморочит мне голову настолько, чтобы я захотел на ней жениться. Вот такую женщину - сказал я - я возьму в свой театр, не колеблясь ни секунды!" (убежденно) Хорошо сказал! Но откуда вы...
   Графиня: И вы готовы сдержать свое слово?
   Маркиз: Разумеется, я всегда держу свое слово! Я человек чести! Но к чему эти расспросы?
   Графиня: И вы просите моей руки, сударь?
   Маркиз: Да уж сколько времени прошу!
   Графиня: В таком случае, ваша светлость, в театре "Буффон" появились две новые актрисы (склоняется в глубоком поклоне)
  
   Парсеваль взрывается бешеными аплодисментами и криками "Браво! Браво! Гениально!", но не находит поддержки у окружающих и смущенно замолкает. Немая сцена.
  
   Маркиз: (растерянно) Актрисы?
   Графиня: Софи Люмье, сударь, к вашим услугам.
   Маркиз: (еще более растерянно) Из Италии?
   Графиня: Нет, сударь, из Сен-Жерменского предместья.
   Маркиз: А кузина - тоже?
   Графиня: Да, сударь.
   Маркиз: (медленно доходя до кипения) Это что же получается - все это время, пока я тут, как последний...
   Аннет: Гений! О, ваша светлость, я только сейчас поняла всю глубину, всю невероятную сложность вашего плана!
   Маркиз: Правда? А ну-ка, расскажи, что ты поняла - мне самому даже интересно...
   Аннет: Господи, да вы просто светоч ума! Вы - бездна таланта! Ведь все это было продумано заранее! И вы ни словом, ни взглядом не выдали себя, вы подыгрывали этим очаровательным созданиям, чтобы выяснить, на что они способны! Это так тонко, так остроумно! О, ваша светлость, вы гений, ваша светлость, вы спасли наш театр, вы подарили нам новых актрис и преподали такой урок актерского мастерства, равного которому...
   Маркиз: Ну-ну, плутовка. Ты разгадала мой план! Да, все так и было!
  
   Веселая музыка, всеобщие вопли "ура!", "Браво!" и аплодисменты. Ксавье, вопя от восторга, делает по сцене круг почета, хватает кузину и вытаскивает ее на передний план.
  
   Ксавье: Ксавье Непоседа, актер театра "Буффон", гроза суфлерской будки и знаток театральных костюмов. Но как же тебя зовут на самом деле? (кузина молчит, еле сдерживая смех, Ксавье начинает понимать весь ужас положения) Не может быть, чтобы... Нет...
   Кузина: Да.
   Ксавье: Нет!
   Кузина: Да! Матильда Бажени, сударь, к вашим услугам.
   Ксавье: О, дьявольщина! (хватается за голову) О, дьявольщина! (идет вглубь сцены, кузина, смеясь, за ним).
   Кузина: Ну-ну, господин Непоседа, все на так страшно, как вам кажется!
   Маркиз: (выходит на передний план, жестом подзывает к себе Аннет) Эй, ты!.. Шалунья, плутовка!
   Аннет: Всегда рядом, сударь!
   Маркиз: Ты так правильно все объяснила, хвалю... ты мне вот что скажи: я женюсь на ком-нибудь или нет?
   Аннет: Женитесь на мне, сударь! В конце концов, кто еще сможет объяснить всю гениальность ваших поступков простым смертным?
   Маркиз: Ах, проказница, я подумаю!
  
   Трек 16
  
   Всеобщая радость, финальный танец.
  
   Трек 17
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   20
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"