Москва, Дворец пионеров, конец апреля 2116 года

В одной из многочисленных классных комнат Московского дворца пионеров было малолюдно. За столом, который обычно занимал учитель, сегодня сидел серьёзный молодой человек четырнадцати лет от роду и внимательно читал что-то в открытой папке. Девочка, его ровесница, сидела на парте, болтая ногами, и внимательно рассматривала висящий на стене плакат со схемой устройства малого транспортного модуля Ла-20-П, в народе, за характерную форму, называемого "Лапоть". Наконец девочке надоело её занятие и она переключила внимание на своего соседа:

– Слушай, а почему мы не можем, как нормальные люди, сесть на базу в море Дождей, там дозаправиться, если уж обязательно заправляться, и дальше лететь в на место?

В этом классе, явно относившемся к кружку юных космонавтов, да ещё от девочки, одетой в форменную куртку кружка, этот вопрос звучал явно абсурдно, однако мальчик, сидевший за учительским столом, ни на секунду не удивился, наоборот, ответил спокойно и уверенно:

– Потому что все нормальные люди заправляются на орбите, а потом уже садятся на точку.

Девочка бросила на него удивлённый взгляд и он пояснил то, что все юнкосмы[1] почитали за прописную истину:

– Чтобы забросить к Луне один килограмм, надо сжечь у Земли под сорок кило топлива. Чтобы опустить на Луну килограмм нужно восемьсот грамм топлива[2]. Вот и считай что выгоднее: тащить это топливо с собой с Земли или взять больше груза, выйти к Луне пустым и залить топливо для посадки уже на орбите? Не зря же в этот танкер столько вбухали, да и в базу в море Дождей тоже[3].

Впрочем, мы не будем удивляться этому нелепому вопросу, потому как на рукаве космической куртки девочки был пришит шеврон с микроскопом, окружённым венком, половина которого состояла из колосьев, а вторая из зелёных веток с яблоками и грушами. Это странное сочетание – космическая куртка и эмблема юннатов – говорило о том, что скорее всего она попала в экипаж космической экспедиции от кружка юннатов. Событие, прямо скажем, редкое, можно сказать даже уникальное, даже для начала XXII века. Она хотела спросить что-то ещё, но тут дверь класса открылась и внутрь заглянул ещё один мальчишка, их сверстник.

– Извините, здесь собрание миссии Луна-28? – спросил он с не сильным, но заметным акцентом.

– Да, – кивнул сидящий за учительским столом, – А ты?

– Джон Смит, из США, по обмену.

– Кибернетик-связист?

– Да!

– Так чего стоишь в дверях, заходи! Я, кстати, Влад Смирнов, капитан. А вот, – он указал на девочку, – Люся Макарова, ботаник.

– Я от кружка юннатов, – представилась Люся. – Ещё ни разу не летала. А ты?

– Как? – удивился американец. – Это вас катают за счёт государства, а у нас только за свой счёт.

– Нас не катают, – очень серьёзно ответил Влад, – мы участвуем в реальной работе. Те кто чего-то знает и умеет и может быть полезным. Кстати, Люсь, ты объявление-то на дверь повесила?

Вскрикнув короткое: "Ой!", Люся вытащила из своего портфеля листок бумаги и выбежала за дверь.

– Ну вот, всё в порядке! – сказала она вернувшись через секунду.

– А ты уже летал? – уточнил Джон.

– Он у нас крутой, каждое лето летает! – отрекомендовала Люся.

– Скажешь тоже, – отмахнулся Влад. – Всего два раза допустили. В позапрошлом году, оператором манипулятора, собирали мусор с геостационара[4] и в прошлом, вторым пилотом... правда экипаж всего два человека... везли груз на лунную станцию.

Джон на это только завистливо вздохнул.

– Чего вздыхаешь? – усмехнулся Влад. – У вас же там даже турфирма есть, которая вокруг Земли катает.

– Туристом это... не настоящее, – после некоторой запинки ответил Джон, – а у вас всё по настоящему.

Услышав это, Влад подумал, что беседовавший с ним пару недель назад комитетчик[5] был прав: Джон этот не так прост, как хочет казаться. По официальной версии Джон Смит – эдакий простой американский парень, сын инженера и медсестры, из нижнего сегмента "среднего класса". Но на вопрос Влада он ответил так, словно сам побывал на околоземной экскурсии от фирмы "Vostok-Gagarin". Вот только такой семье, из которой, по легенде, и происходил Джон, на эту экскурсию надо было копить лет пять. Ну или год, но при этом ни пить, ни есть и даже нигде не жить, потому что жильё в США, даже собственное, стоит дорого. Так что же, получается что Джон на самом деле отпрыск одного из "правящих кланов" Америки? Сам бы Влад до таких тонкостей не додумался, всё это разжевал ему тот самый комитетчик. Он же и предложил задать вопрос про турфирму. Что с этим делать Влад не знал, да и не особо заморачивался: Джон – член экипажа и Влад, как капитан, будет требовать с него наравне со всеми, равно как и отвечает за него, как и за всех прочих.

Люся так вообще не обратила внимания на скрытый смысл прозвучавшего и, равнодушно пожав плечами бросила:

– Когда-то и в Крым ездили только воевать да в научные экспедиции, а сейчас там одни санатории.

– Может быть, когда-нибудь, – отмахнулся Джон, – а пока по настоящему только вы летаете.

В этот момент дверь открылась и в класс вошли сразу двое, мальчик и девочка.

– Аскар Доскенов, – представился мальчик, – второй пилот, штурман.

У него на рукаве, как и у Влада, было два шеврона, означавших участие в двух космических экспедициях.

Девочка быстро обежала взглядом присутствующих и тоже представилась:

– Лена Шварц, геолог-исследователь.

Влад встал и представился, представил также всех, ранее присутствовавших в комнате.

Завязалась беседа, но не прошло и пяти минут, как в класс вбежала девочка, голубоглазая, с двумя соломенного цвета косичками.

– Ой! Я не опоздала? – воскликнула она, но увидев как все внимательно смотрят на неё приосанилась и более-менее чётко представилась: – Света Балалайкина, микробиолог, бортовой врач.

Влад снова встал, представился, представил остальных ребят и сказал:

– Ну что же, все в сборе. Пока нет начальника экспедиции, давайте сами поговорим...

– Можно? – Джон скромно поднял руку и на одобрительный кивок Влада спросил: – А кто начальник? Вы... ты говорил что ты капитан. Как это может быть?

Все недоумённо переглянулись, один только Влад остался спокойным и терпеливо пояснил:

– На время экспедиции Луна-28, я командир нашего экипажа. Но экспедиция это не только экипаж корабля. Есть ещё наземные службы, центр управления, консультанты, научный отдел, связь с прессой и вообще много всего ещё, без чего мы вообще не полетим. Начальник экспедиции остаётся на Земле и координирует все эти вопросы.

– Это ж сколько на нас народу работает? – охнула Лена.

– Не на нас, а с нами, – уточнил Влад, – и мы на острие. Поэтому давайте соответствовать и отработаем свою часть на отлично!

От этих слов все как-то подтянулсь. Командир удовлетворённо кивнул и продолжил:

– Наверное все уже знают, но на всякий случай: наша экспедиция организована кружком Юных космонавтов, в составе экипажа нет взрослых. Такого раньше не было и от того как мы отлетаем зависит будут ли такие экспедиции ещё. Поэтому давайте делать всё очень серьёзно и ответственно, как взрослые. Задача у нас, в принципе, не сложная. Мы должны сесть в заданном районе, развернуть базовый лагерь и провести исследования по установленной программе. В программе две задачи. Первая – обследование заброшенной лунной базы "Федерация"...

– Это ещё Эрэфия, я правильно понимаю? – уточнила Лена.

– Да. Пятидесятые годы прошлого века, как раз перед началом Всемирной Гражданской. Главный по базе у нас Джон, он и расскажет подробности. С ним работают Люся и Света. Вторая задача – геологические исследования. За это направление отвечает Лена. Ну и мы с Аскаром на подхвате. Поскольку на корабле всегда должен оставаться хотя бы один пилот, мы будем сопровождать тебя в выходах по очереди. А теперь Николай Николаевич Сидоров, наш начальник экспедиции, расскажет всё подробнее.

Николай Николаевич, который уже некоторое время назад тихо вошёл и стоял в дверях, подошёл к учительскому столу и сел рядом с Владом.

– А давайте сейчас Джон и Лена расскажут о своих направлениях, а я потом скажу пару слов. Джон?

– Whell... Извините... Нам надо обследовать базу "Федерация"... э... построена в 2056 году. В 2058 произошла авария... метеоритный удар. Два астронавта погибли, двое других вернулись на землю. Потом из-за... был политический кризис и туда не вернулись, и часть отчётов... потеряли. Нам надо войти внутрь... Это буду делать я... Люся и Света собирают образцы остатков растений и бактерий. Станция имеет пробоину, поэтому атмосферы нет, там только остатки. Я буду пытаться запустить компьютер, если это будет удачно, скачать информацию, если нет – снять носители и доставить на Землю.

– Отлично! – подбодрил его начальник экспедиции. – Теперь Лена?

– А что у меня? Осмотреться дронами и по результатам сделать несколько маршрутов, собрать образцы. Вот и всё исследование. Ну ещё будет сейсмозондирование, здесь нужна будет помощь всех.

Она задумалась на секунду и добавила:

– Я, конечно, изучила всё что есть по этому району, в том числе и отчёты "Федерации", набросала несколько маршрутов, но пока не посмотришь на месте, не потрогаешь руками...

И она развела руки.

– Уже хорошо, но всё же, сделай программу для трёх первых разведочных выходов, с полной циклограммой[6]. А уже по их результатам, на месте, будешь думать о дальнейших исследованиях. Договорились? – строго сказал начальник экспедиции и, не дожидаясь ответа продолжил: – Очень хорошо, что вы уже наметили программу исследований, у нас с вами будет целых два месяца чтобы хорошо подготовиться, но сейчас я должен сказать вам самое важное. Ваша экспедиция уникальная! Вы – первый, полностью пионерский экипаж. От того, как вы отлетаете зависит будущее всех остальных пионерских космических экспедиций. Именно вы покажете, можно ли доверить современным пионерам самостоятельную работу в космосе. Поэтому самая важная ваша задача – вернуться на Землю в том же составе, в каком вы взлетите. Повторяю, это – самая важная ваша задача. Поэтому, пожалуйста, самое ответственное отношение ко всем правилам и инструкциям, чёткое выполнение программы, выполнение всех требований ТБ[7]...

– И что, просто катаемся, а результаты можно не привозить? – возмутилась Лена.

– Ну вот конкретно за тебя я спокоен! У тебя интересные результаты точно будут, – улыбнулся Николай Николаевич и тут же перешёл на серьёзный тон: – Важно чтобы ты вернулась вместе с ними. Причём, вернулись все! Ну а теперь...

И дальше пошло строго деловое обсуждение деталей предстоящей экспедиции и предполётной подготовки.

Фойе Дома пионеров, пара часов спустя

Шестеро членов лунного экипажа вышли в фойе единой стайкой, но там разделились. Девочки, не сговариваясь, отделились от общей компании и куда-то отрулили по своим девчачьим делам, мальчишки остались одни.

– Куда теперь? – задал резонный вопрос командир экипажа.

– Надо зайти в гостиницу, переодеться в цивильное, – рассудительно ответил Аскар, – а потом надо по Москве пройтись.

– А давайте ко мне! – вдруг предложил Влад. – И вообще перебирайтесь ко мне! Чего по гостиницам-то сидеть. Ещё в Звёздном насидимся.

– А предки не будут возражать? – уточнил Аскар.

– Не, да и место у нас есть, так что всё норм. Ты как, Джон?

Американец скривился:

– Мне надо спрашивать начальника делегации, а он будет думать, пока из Вашингтона скажут чего-нибудь.

– О как тут всё сложно! – удивился Аскар.

– Очень сложно. Тут со мной половина Госдепартамента приехали. Всю гостиницу... Метрополь... заняли.

– А тебя в полёт-то отпустят? – с сомнением уточнил Влад.

Джон задумался, но ответил весело и уверенно:

– Отпустят, но придётся... э... ругаться.

– Вот для этого и нужен начальник экспедиции – не менее весело ответил Влад. – А завтра ты как? В музее-то будешь?

– Вообще-то, это официальное мероприятие, – уточнил Аскар.

– Конечно буду! – заявил Джон.

– Так поехали вместе! Давай завтра в девять встречаемся у твоего Метропля и на ВДНХ. А после посмотрим!

– Хорошо, – кивнул Джон. – За ночь мои успеют договориться с Вашингтоном... Может быть...

На этом они пожали друг другу руки и американец направился к выходу. В тот же момент высокий мужчина в деловом костюме, сидевший в тени зимнего сада, резво подскочил и подошёл к Джону. Другой возникший словно из-под земли открыл перед ними дверь.

– О как всё серьёзно! – прокомментировал это действо Аскар.

– А ты думаешь нашего там не так пасут?

– Да кто его знает. Вот только, как его отпустят лететь с нами?

– Пусть Ник Никыч решает, – выдал после минутного размышления Влад. – А вообще, жалко если у него сорвётся, хороший он парень. Ладно, пошли.

Учительская в Доме пионеров, примерно то же время

Начальник экспедиции Луна-28 и руководитель кружка Юных космонавтов сидели напротив друг друга. Оба были предельно серьёзны и оба делали вид, что спокойно потягивают чай с горными травами. Наконец главный по юным космонавтам не выдержал:

– Коля! Хватит делать вид, что ты спокоен и всё в порядке. Это у тебя никогда не получалось, даже когда мы с тобой баранов в горах пасли.

Сидоров усмехнулся, вспоминая свою пионерскую молодость и первое знакомство с Ахметом. Тогда программа трудового воспитания только набирала обороты и он должен был пару недель от своей смены в пионерлагере поучаствовать в трудовой жизни окрестных обитателей. Пионерлагерь был в кавказских горах и десятилетний Коля приехал в ближайший чеченский аул, а там уже Ахмет – его ровесник – взял его на "слабо" и в результате они вдвоём отправились пасти небольшую отару по окрестным горам. В результате мальчишки крепко сдружились, двухнедельная практика затянулась на всё лето, а Коля заразил своего нового друга мечтой о космосе. Прошли годы и повзрослевший уже Ахмет Шамильевич возглавил Первую лунную экспедицию, которую возрождённый Советский Союз отправленную на наш естественный спутник. Сейчас Ахмет руководил кружком Юных космонавтов в Московском дворце пионеров и, фактически, всем движением юнкосмов.

– А ты, жук такой, снова взял меня на слабо и опять втянул в свою авантюру, – проворчал Ник Никыч, как называли его за глаза подчинённые, в том числе и экипаж Двадцать восьмой лунной.

– А на кого я ещё могу положиться? Но ты говори, говори.

– Хорошо. Я считаю всю эту затею авантюрой. Смертельно опасной авантюрой.

– Почему? Мои ребята давно и успешно участвуют в реальных космических полётах. Организация чисто пионерской экспедиции была просто вопросом времени. Я думаю, мы набрали достаточно опыта, чтобы сделать это уже сейчас.

– Хорошо, к твоим ребятам у меня вопросов нет, но девчонки и американец! Они же корабль видели только на картинках!

– Кстати, Джо мне понравился. Серьёзный парень, болеет космосом, прекрасная теоретическая подготовка. Думаю, со своей задачей справится.

– А остальные?

– Ты же знаешь что говорят аналитики. Скоро на Луне и далее, на астероидах, будут необходимы профильные специалисты не космических направлений. И массовый выход таких специалистов начнётся именно тогда, когда эти детишки закончат институты и начнут работать самостоятельно.

– То-есть сейчас, на детях, будут отрабатывать технологии экспрессподготовки профильных специалистов для работы в космосе?! На детях!!!

– Остынь. Психологи утверждают, что как раз от детей следует ждать меньше эксцессов, чем от взрослых. Особенно от тех, которые связаны с экспедициями. У взрослых уже наработаны стереотипы, приёмы работы, авторитет, в конце концов. А в космосе всё по другому. Возьмём, например, академик Яшмин. Прошёл в экспедициях пол Сибири, с закрытыми глазами организует тебе экспедицию в любой точке. Развернёт базовый лагерь, пробьёт маршруты, отправит группы. На Земле. И на Луне то же самое: развернуть базовый лагерь, проложить маршруты, отправить группы. Много похожего?

– Ну хорошо...

– Да ничего хорошего. Это вот если Яшмин, ещё хорошо, у него хватит мозгов понять разницу и приспособиться. Но много у нас таких? И чем выше пень, тем больше мха! А дети ещё ничего не знают, их будем учить с чистого листа.

– Среди детей тоже есть... слишком умные, – выдохнул Ник Никыч.

– Кто именно?

– Шварц. Слишком умная. Я бы её сразу заменил.

Ахмет задумчиво кивнул.

– Знаешь... в чём-то ты прав. Сделай ей испытаньеце и если провалит или потом себя покажет как-то не так, меняй.

– Сделаю, – решительно ответил Ник Никыч. – Но Шварц это частный случай. Мы с этой экспедицией в любом случае прыгаем через три ступени.

– А у нас нет выхода. Кружковцы начинают летать в двенадцать лет, так что более опытных юнкосмов мы в экипаже не получим, а отправлять чисто кружковский экипаж нет смысла. Тех же Влада с Аскаром можно хоть завтра послать с грузом на любую лунную базу, а что толку? Сейчас не XX век, чтобы просто слетать на Луну было достижением, от этой экспедиции нужны реальные результаты на практически значимых направлениях.

– Ладно, убедил, что всё это необходимо. Но американца-то зачем сюда приплетать?

– А вот это уже не моя компетенция, – в свою очередь горестно вздохнул Ахмет. – Политика не по моей части.

– Значит ты...

– Нет ты. Последнее слово за тобой. Но всем критериям отбора он соответствует. Больше ничего сказать не могу.

– Ладно! Сделаю я им небольшую проверочку, а там посмотрим!

________________________

[1] юнкосмы – юные космонавты

[2] Чтобы забросить на Луну килограмм... – расклад раза в два более оптимистичный, чем имеет место быть на сегодня.

[3] Не зря же в этот танкер столько вбухали, да и в базу в море Дождей тоже – компоненты топлива для подпитки Окололунной орбитальной заправочной станции (официальное название) добывают из газовых карманов, в большом количестве обнаруженных в море Дождей и забрасывают на орбиту с помощью электромагнитной катапульты. На Земле использовать такую катапульту технически невозможно (почти невозможно), а вот на Луне, где нет атмосферы, а орбитальная скорость в пять раз меньше – очень даже удобно.

[4] ...собирали мусор с геостационара – убирали с геостационарной орбиты отработавшие спутники.

[5] комитетчик – сотрудник КГБ.

[6] циклограмма – подробное расписание какого-либо процесса или действия. Например: "21:00 – начать надевать скафандр. 13:00 – скафандр полностью надет. 13:15 – войти в шлюз. 13:20 – начало проверки герметичности шлюза. 13:35 – завершение проверки, доклад о результатах...", итд.

[7] ТБ – техника безопасности

________________________

На следующий день, утро, возле гостиницы Метрополь

Влад с Аскаром уже стояли возле главного входа, когда оттуда вышли... хотя правильнее будет сказать, вывалились двое: Джон и сопровождавший его вчера дядька. Оба были изрядно встрёпаны и недовольны друг другом. Джон махнул сопровождающему и направился к поджидавшим его мальчишкам, но тот его нагнал и принялся быстро-быстро что-то говорить по английски. Так, вдвоём, они и подошли к русским коллегам Джона.

– Майк! – со вздохом сказал Джон. – Во-первых, говорить на языке, который понимают не все в компании не вежливо...

– Да мы понимаем, – успокоил изрядно развеселившийся Аскар, – мы просто не подслушиваем.

– ...а во вторых, тебе было дано указание. Выполняй!

Майк вздохнул, без всякого удовольствия окинул взглядом всю компашку и возразил:

– Они в Вашингтон, а я тут в Москва! И я отвечать...

Тут уж Влад перебил явно находящегося не в ладах с Великим и Могучим американца:

– Вообще-то у нас сегодня официальное мероприятие в Мемориальном музее. Надеюсь, вы не против того, что член экипажа Джон Смит будет в нём участвовать?

– Нет, нет, это обязательно! Но я хотеть доставить его на официальное мероприятие на машине посольства, а с этим иметь место быть небольшая заминка.

– Тогда давайте мы поедем все в месте на такси. Вы тоже участвуете? – уточнил Влад.

– Нет, только я, – усмехнулся Джон.

– Тогда мы едем на такси, а вы подъезжайте позже, посмотрим вместе музей. Просто мы уже можем опоздать.

– Извините, я отвечать за безопасность...

– Вообще-то я командир экипажа, в составе которого Джон участвует в лунной экспедиции. Надеюсь мне вы доверяете?

Американец на это шумно захлопнул рот, на что Аскар рассмеялся и заявил:

– Да не волнуйтесь вы, никто не будет похищать Джона или чего-то там ещё. И вообще, наши города – самые безопасные в Европе.

– Да, конечно, но...

– Вам было дано прямое указание из Государственного департамента, – отчеканил Джон и его сопровождающий сдался:

– Да... хорошо. Бай-бай! – сказал он с тяжёлым вздохом и слинял.

А ребята направились к стоянке такси, где Влад приложил руку с вживлённым чипом к дверце машины и та открылась. "Полезайте!", – кивнул он на заднее сиденье, а сам уселся на переднее, рядом с пустым водительским креслом. Положив руку на панель приборов он сказал: "ВДНХ!", от чего машина сама собой завелась и выехала со стоянки. Кибертаксист, однако! Джон перегнулся вперёд и принялся рассматривать приборы на панели управления.

– Странно... – заявил он в конце концов. – Машина старая, а компьютер новый.

– А чего тут такого? – не понял пафоса Аскар. – Железяка может сто лет ездить, тем более что всё из нержавейки, подшипники с нулевым трением тоже давно делают, а всё электрическое можно модернизировать по мере надобности. Хотя, по большому счёту, вот эта начинка тоже будет ещё работать и работать.

Машина, кстати, хоть и управляемая компьютером, вопреки прогнозам многочисленных фантастов прошлого, не летела над дорогой на антиграве или, хотя бы, пошленькой магнитной подушке, а ехала на вполне обычных колёсах. Правда двигатель, который приводил эти колёса в движение был не бензиновый, а электрический, питание же он получал от топливных элементов[1], работающих на спирте. Учитывая что КПД всей установки получается под восемьдесят процентов, да ещё электромотор при торможении может возвращать часть энергии в небольшие аккумуляторы, стандартного сорокалитрового бака этой машине хватало намного больше, чем такого же у её бензинового предка.

В салоне, тем временем, продолжало развиваться обсуждение:

– То-есть у вас не выпускают новые машины, а переделывают старые? – удивился Джон.

– Не совсем, – пояснил Аскар. – У нас всё делают так, чтобы оно служило как можно дольше. Вот машина, например. Кузов из нержавейки, ходовая – подшипники без трения, мотор, он вообще в нормальных условиях не убиваемый. Топливный элемент? Так там только катализатор вовремя заменяй, а всё остальное может сто лет работать. Так какой смысл её заменять на новую? Пусть себе ездит!

– Хорошо, а если, например, в компьютере найдены ошибки?

– Программу перезагрузил и всё.

– А... – Джон даже не нашёл что на это возразить. По крайней мере сразу. Но через некоторое время всё-таки придумал: – Но тогда автомобильный завод разорится и некому будет делать новые автомобили!

– А! Вот оно что! – рассмеялся Аскар. – Ты не сравнивай с тем что у вас. У вас там одна корпорация выпускает автомобили, другая телевизоры, третья телефоны и так далее. И каждая рвётся к собственной выгоде. Так?

– Ну, почти, – согласился Джон. – Машины выпускают Ford, General Motors...

– Ну это мелочи. Главное, что у нас всего одна корпорация, Советский Союз. И у нас прибыль в том, чтобы все жили как можно лучше, а затраты на это были как можно меньше. Поэтому и делаем всю технику покрепче да понадёжней. А ещё так, чтобы можно было легко и просто ремонтировать, если что.

– То-есть у вас вообще не делают новые машины?

– Почему, делаем. Что-то ломается, в аварии попадает, мало ли что. К тому же, машин нужно всё больше. Поэтому заводы работают. Но новых машин поступает сейчас мало. Вернее, поступает столько, сколько надо.

– Но как же завод? – не унимался Джон.

– Работает! – хором ответили пионеры.

– Но ведь это не выгодно!

– Кому? – уточнил Аскар.

– Заводу!

Вот тут уже пионеры задумались.

– Понимаешь, – начал объяснять Аскар, – когда у нас на всю страну одна корпорация, мы можем позволить, чтобы какой-то завод, который очень нужен, работал вот так, когда ему не выгодно. Зато получается что это выгодно всем. Просто кто-то другой работает с большей выгодой и эту выгоду потом перераспределяют.

– А если понадобится много машин?

– У нас рассчитано так, что любой завод имеет резерв и если надо, может быстро увеличить выпуск.

На это Джон только покачал головой. Слишком всё это отличалось от того, что было принято у него на родине. Но один вопрос всё же оставался принципиально непонятным:

– Но тогда, если вы не делаете ничего нового, или очень мало нового, то у вас прогресса не будет!

Здесь слово опять взял Аскар:

– Почему? Учёные изучают, изобретатели изобретают, дизайнеры тоже что-то новое выдумывают. Когда происходит рывок где-то, тогда массово и заменяем технику. Для этого и резервные мощности на заводах. Вот недавно у нас был мощный рывок в компьютерах, много чего заменили. Да вот например, – он махнул рукой в сторону приборной панели такси.

– Откуда ты всё это так хорошо знаешь? – не выдержал Влад.

– А у меня дядя в Госплане работает. Он меня подтягивал одно время по математике и всё на своих примерах, – с улыбкой ответил Аскар. – Знаешь какие там математики сидят? Такие мозги, что ой!

– В Госплане? В Москве? – удивился Влад. И одновременно не менее удивлённое восклицание Джона:

– Математики? А не экономисты?

– У нас, в Алмаате! – рассмеялся Аскар и ответил Джону: – Так экономист он и есть математик. Там же сплошное моделирование с оптимизацией. А как иначе рассчитаешь сколько надо выпускать машин, станков, телевизоров, какие мощности резервировать? Здесь по другому никак!

***

Пока мальчишки глубокомысленно рассуждали о мировых проблемах, автомобиль нёс их по московским улицам. И если бы сейчас на их месте оказался москвич, живший здесь на рубеже XX и XXI веков, он без труда узнал бы город, разве что поразился бы малому количеству людей и машин. Но это касается только центра и тех домов, что располагались по бокам главных "вылетных" магистралей, стоило же отойти в сторону, забрести туда, где стояли когда-то кварталы панельных многоэтажек, картина радикальным образом менялась. Здесь ровными или не очень рядами стояли руины разной степени сохранности. Местами их разбирали, не быстро, но и не медленно, бригады московского отделения треста "Стройдемонтаж". Ну и на свободных участках между ними, также как и там, где Стройдемонтаж уже очистил территорию, стояло то, что за океаном называют "одноэтажной Америкой", а у нас – "частным сектором": небольшие, порой всего в два – три домика, очень уютные и благоустроенные коттеджные посёлки.

Причина этого безобразия пряталась в многочисленных конфликтах и кризисах, прокатившихся по планете в XXI веке. Несмотря на то, что большой войны так и не случилось, великие державы очень качественно портили жизнь друг другу и всем окружающим: уничтожали ресурсную базу в локальных войнах, проводили диверсии и кибердиверсии, крушили свою и чужую экономику санкциями и диверсиями экономическими, активно вели разложенческую идеологическую работу, выкармливали террористов всех мастей и подбрасывали на территорию "партнёров" всяческую заразу. Когда же в середине XXI века то, что осталось от великих держав, более-менее одумалось и попыталось тормознуть всю эту деятельность (получившую в советской историографии имя Второй Империалистической[2] войны), выращенные ими (а кое-где и сами зародившиеся, ведь дураков, как известно, не жнут, не сеют, они сами вырастают) и оставшиеся без присмотра радикалы всех мастей накрыли планету короткой, но весьма интенсивной волной локальных войн, к которым с энтузиазмом присоединились и частные армии многочисленных крупных и мелких корпораций, пытавшихся урвать для себя в этой мутной воде хоть какой кусочек. Эту волну в возрождённом Советском Союзе очень метко назвали Всемирной Гражданской войной.

Понятно, что такая деятельность не осталась безнаказанной. Уровень жизни медленно, но верно падал, люди гибли в многочисленных войнах, на это наложилась и общая тенденция к сокращению рождаемости и в результате к началу XXII века человечество заметным образом себя проредило. Сильнее всего эта депопуляция ударила по большим городам. В условиях процветания и стабильности мегаполисы были центром соблазнов и благополучия, притягивая к себе народец со всех окраин, а вот как только начались проблемы, тут же превратились в гиблые ловушки. Даже в относительно спокойных местах, к которым относилась и центральная Россия. В результате, те, кто помоложе да поактивнее рванули из мегаполисов на природу, а те кто по старше принялись ударными темпами вымирать. И к концу десятых годов XXII века в Москве, мегаполисе когда-то вмещавшем больше пятнадцати миллионов человек, жило немногим меньше полутора. И такая картина была по всему миру. Кстати, малые города при этом почти не пострадали.

Немного позже, Мемориальный музей космонавтики, Москва

Само официальное мероприятие в Мемориальном музее космонавтики оказалось ожидаемо скучным. Ну построили их, ну сказали начальник экспедиции, руководитель их кружка, руководители станции юннатов и кружка юных геологов по несколько слов... Даже посол США приехал сюда и высказался. А учитывая сколько народу пожелали высказаться получилось прилично. Видимо, понимая это, Ник Никыч, сам человек чрезвычайно деловой, отменил официальную экскурсию по музею, мол, пусть сами побродят тут и посмотрят. Ребята и разбрелись, а начальник экспедиции остался что-то обсуждать с послом. Влад смотрел на это какое-то время и всё-таки решился прояснить вопрос, который волновал его со вчерашнего дня.

– Мистер Гаррет, Николай Николаевич, разрешите обратиться?

– Так официально? – удивлённо поднял брови Ник Никыч.

– Да. Я обратил внимание, как сопровождающие опекают члена моего экипажа Джона Смита. В связи с этим я хочу быть уверен, что он действительно полетит с нами. Он летит не как турист, ему поручена очень важная часть работы, без его участия наша экспедиция в общем-то теряет смысл.

Ник Никыч на мгновение потерял дар речи, а вот посол рассмеялся:

– Не волнуйтесь, мистер Смирнов! Проблем с мистером Смитом не будет. По крайней мере не больше, чем с другими членами экипажа.

Сказав это он вздохнул и счёл нужным пояснить:

– Вы тоже должны понять, что Джон действительно имеет особый статус. Он находится в чужой стране, в совершенно незнакомой ему среде, к тому же он – официальный представитель Соединённых Штатов. Это создаёт определённые сложности и накладывает определённые ограничения.

– Чем больше он будет с нами общаться, тем лучше узнает наши обычаи, – улыбнулся в ответ Влад. – И мы все – один экипаж. Значит мы все друзья и всегда уважаем друг друга и помогаем друг другу.

– Это очень хорошо, мистер Смирнов. А со своей стороны, как главный представитель Соединённых штатов в Советском Союзе обещаю: сделаю всё, чтобы препятствий для вашего общения и совместной работы было как можно меньше.

– Спасибо, мистер Гаррет, – вежливо ответил Влад, – Николай Николаевич?

– Всё будет хорошо, – кивнул тот, давая понять, что беседа закончена.

Но стоило Владу отойти, как лицо посла скривилось:

– Ник! Позвони в Вашингтон, ты знаешь кому. А то ведь эти неудачники могут устроить любую глупость! И надо было набрать именно на эту миссию именно этих баранов!

Он вздохнул ещё раз и добавил: – Заметь, никто из этих недоумков здесь так и не появился. Даже простого любопытства ни у кого нет! А тоже мне, дипломаты!

***

Через некоторое время ребята собрались возле голографической проекции базы "Федерация".

– Вот туда мы и летим, – сказала Лена.

– А ведь и правда, историческое место! Первая постоянная станция на поверхности Луны! – тихо выдохнула Люся.

– А ведь и мы тоже первые... Первый полностью пионерский экипаж, первая советско-американская экспедиция на Луну... О нас тут тоже сделают стенд... – в тон ей прошептала Света.

Мальчишек интересовали более практические вопросы:

– Интересно, почему нас именно туда направляют? – спросил, больше на тему о вообще, Аскар, но неожиданно получил ответ от Лены:

– Потому что песочница. Так что щёки по поводу первого пионерского экипажа можешь надувать, но про себя помни: нас посылают поиграться в песочнице.

– Да ладно, в песочнице! – возмутился Влад.

– А что, нет? – ехидно спросила Лена. – Тогда смотри: Страбон большой, но дно у него пло-о-о-оское, там даже споткнуться негде, раз. Это кратер, он большой, но выбраться из него мы не сможем, так что не разбредёмся, это два. И игрушку нам подсунули, эту базу. Уже пол века стоит дырявая, стерильная. Там вообще, в принципе ничего с нами не может случиться. Вот тебе и игрушка в песочнице, отвечает всем требованиям безопасности.

На это Влад только покачал головой:

– Пусть и песочница, но эта песочница на Луне. А там всё совсем не так как здесь.

ВДНХ, возле павильона Космос, пара часов спустя

Конечно, посещение ВДНХ входило в план официальных мероприятий, но какое это имело значение? Даже, если б и не входило, разве ж можно оказаться рядом и не зайти?! Такого советские юные космонавты допустить не могли. И идеологическая составляющая: показать юному американскому гостю достижения возрождённой Страны Советов, уже не имела тут никакого значения. Впрочем, программу на сегодня составляли люди умные и понимали, куда в первую очередь потянет юных космонавтов, потому и стоял первым пунктом программы посещения ВДНХ павильон "Космос". Но возле самого входа в процесс вмешался начальник экспедиции, который выпасал пионерский экипаж на пару с американским послом:

– Ребята, неужели кто-то здесь ещё не бывал?

– Джо не бывал! – тут же нашёлся Аскар.

– Не был, – согласился Ник Никыч. – А вот там, кто из вас бывал?

И он указал на большой павильон с надписью "Лунная диорама" и логотипом американской компании "Vostok-Gagarin". Рядом, правда, был логотип Главкосмоса. Кстати, в XX веке это был павильон Элекрификация.

– И здесь?! – воскликнул Джон.

– Вот она, сила частной инициативы! – удовлетворённо произнёс Майкл Гаррет, посол США.

– "Vostok-Gagarin" держит авторские права на реплики лунных скафандров от Аполлона и реплики посадочных модулей, – пожал плечами Ник Никыч, – вся остальная начинка наша. Так что это совместное предприятие.

– А что это? – задала первый осмысленный вопрос Света.

Ответил Джон:

– Это аттракцион такой. Большая емкость с вакуумом...

– Вакуумная камера, – подсказал Ник Никыч.

– Да, спасибо. Камера большая, внутри сделано как на месте посадки Аполло, одно из мест посадки, а на стенах нарисовано как будто это Луна...

– Панорама, – снова подсказал начальник экспедиции.

– Да, точно! Панорама. И там, внутри можно посмотреть, как воздух выходит из баллона в вакуум, как перо падает так же как молоток, как лёд испаряется.

– Ну что? Хотите попробовать, как это в скафандре пройтись по луне?

Вопрос вызвал снисходительную усмешку у мальчишек: Джон уже бывал в таком же аттракционе у себя на родине, Влад выклянчил таки себя выход на поверхность в прошлом году, когда летал на грузовике на одну из советских лунных баз, а в активе Аскара был выход в открытый космос. Но вот девочки проявили недюжинный энтузиазм, особенно когда стало известно, что им разрешат пройтись по "маршруту" в составе экипажа, без посторонних и даже без инструктора. Тут даже мальчики проявили кое-какой интерес, к тому же, девочкам принято уступать, так что споров не возникло.

У входа в аттракцион "Лунная диорама"

Сам аттракцион – сильно сдавленная по вертикали сфера – занимал почти всё внутреннее пространство павильона. Возле входа примостилась объёмистая бочка шлюзовой камеры, вход. Выход находился с противоположной стороны. Вообще говоря, в аттракцион запускали группами по пятнадцать человек, с инструктором. Инструктор вёл народ по огороженной дорожке вдоль стенки вакуумной камеры, выводил на обзорную площадку, с одной стороны которой была собственно панорама с места посадки одного из Аполлонов (в данном случае – Аполлон-11, база "Спокойствие"), а с другой набор всяческих приспособлений для эффектных физических опытов в вакууме: лампа накаливания без колбы, электронно-лучевой кинескоп без кожуха, на котором показывали старинное видео с первой высадки Аполлона, пресловутые перо с молотком и прочая и прочая. Однако сейчас, утром рабочего дня, Лунная диорама работала с явным недогрузом и авторитета начальника первой лунной пионерской экспедиции (слегка подкреплённого маячившим за спиной послом США) хватило, чтобы пробить персонал аттракциона на спецобслуживание. Сложнее всего было добиться чтобы разрешили идти без положенного инструктора, но тут решающее значение сыграл аргумент: "Они же все космонавты! Двое даже с практическим опытом, а командир даже выходил на лунную поверхность!". И персонал аттракциона, после пары звонков начальству, сдался.

Дальше был подбор скафандров по размеру (что вызвало кривые усмешки у командира и второго пилота), короткий инструктаж, дополненный пояснениями от Ник Никыча и дети залезли в те самые "скафандры", так похожие на лунные скафандры Аполлона, но по сути бывшие упрощённой и облегчённой версией современного лунного скафандра. Потому как сделать даже один шаг в настоящем лунном скафандре XX века для неподготовленного человека было бы большой проблемой. Вот только слушали члены экипажа инструктаж сугубо по разному, в результате дольше всех одевались Влад с Аскаром и смотревший на них очень внимательно Джон. Света и Люся залезли в скафандры несколько быстрее, ну а первой успела Лена, которая едва не подпрыгивала от нетерпения, но всё же сдержалась от сакраментального: "Ну что вы там копаетесь!".

__________________

[1] топливный элемент – электрохимический преобразователь, в котором горючее вещество (водород, спирт, бензин итп) окисляется кислородом (в данном случае – из воздуха), то-есть, фактически, сгорает, но энергия выделяется не в виде тепла, а непосредственно преобразуется в электричество.

[2] получившую в советской историографии имя Второй Империалистической – Первой Империалистической войной считается I Мировая, II Мировая и Холодная войны это войны империалистических государств против социалистической системы.

__________________

Внутри аттракциона "Лунная диорама"

И всё же, несмотря на ярко выраженное легкомыслие, исходившее от девичьей части коллектива, Влад построил свой экипаж и потребовал от каждого доклада о готовности.

– Система жизнеобеспечения заряжена на семьдесят процентов, работает нормально, для планируемого выхода достаточно, – отрапортовал Аскар, потом пошевелил плечами, переступил с ноги на ногу, поморщился и сказал: – Сидит, конечно, не ловко, но двести метров пройти можно.

Джон ограничился отчётом о готовности системы жизнеобеспечения, девочки просто сказали что всё нормально.

– Запас воздуха все проверили? – уточнил командир.

– Да нормально всё! Что тут вообще может быть! Пошли уже! – чуть не хором воскликнули девчонки.

Здесь Влад и в самом деле дал слабину и махнул рукой на проведение всех положенных процедур: И правда, что тут может случиться? Аттракцион для развлечения гуляющих по парку детей наверняка уже проверен и перепроверен сто раз. Дал команду заходить в шлюзовую камеру.

Сама шлюзовая камера показалась для такой маленькой группы очень просторной, после закрытия наружного люка зашипели насосы и начало падать давление. Наконец стрелка манометра упёрлась в ноль и люк, ведущий внутрь огромной вакуумной камеры, до того надёжно прижатый атмосферным давлением, безшумно приоткрылся внутрь. Дети по очереди вышли на пластиковую "тропу", слегка приподнятую над "лунной поверхностью" и ограждённую перилами.

"Тропа" шла полукругом вдоль стенки камеры, на которой, весьма качественно и реалистично, кстати, был изображён лунный пейзаж, воссозданный по фотографиям астронавтов Аполлона-11. Реплика посадочного модуля, тоже очень качественная, стояла у другой стены камеры, а напротив "посадочного модуля" дорожка расширялась, образуя широкую смотровую площадку. Там на площадке и были выставлены те самые занимательные опыты в вакууме: лампочка накаливания без колбы, ящик с мелкой пылью, которая на на воздухе образовывала плотное облако, а здесь ссыпалась как и крупный песок, колокол, в который можно было звонить сколько угодно, но при этом не слышно ни звука (вакуум же!), ещё кое-какие забавные мелочи. Кстати, колокол на самом деле был не простой, а с хитринкой: вакуум – вакуумом, но звук прекрасно передаётся через твёрдые предметы: через подвес колокола, "тропу", скафандр... Так что хоть колокол и настоящий, подвес у него хитровывернутый.

Вопреки опасениям аттракционщиков, дети вели себя очень дисциплинированно. Не рассыпали пыль из ящика, не зажигали спичку (головка горит, а сама деревяшка нет), не лезли пальцами в спираль лампочки накаливания. Всё шло чинно и спокойно...

– И сильно тут похоже на настоящую Луну? – с этим вопросом Лена обратилась к командиру по личному радоканалу.

– В общем, да, – согласился Влад, – только там свет более резкий и гравитация другая.

– Ну это понятно...

– А чего ты так тяжело дышишь?

– Душно в этом скафандре.

– Усиль вентиляцию.

– Уже выкрутила на полную, всё равно.

Влад на секунду задумался. Ситуация была явно не нормальной.

– Посмотри индикаторы кислорода, – сказал он, на чём свет стоит ругая себя, что перед выходом в эту камеру не потребовал от всех полного отчёта о готовности.

– А где они?

Мысленно выругавшись по поводу глупых девчонок, которым всё объяснили, а они всё равно умудрились всё прослушать, он подошёл к Лене и посмотрел индикаторы на её ранце с системой жизнеобеспечения. Индикаторы регенератора кислорода[1] и давления в аварийном баллоне болтались на нуле.

– Внимание! – сказал Влад по общей связи. – Всем проверить уровни зарядки регенератора кислорода и давление в аварийном баллоне и доложить результаты!

После чего обратился уже к пульту управления аттракционом:

– Хьюстон! У нас проблемы!

Пульт управления аттракционом "Лунная диорама", то же время

Услышав сообщение Влада о проблеме, один из техников смены смены крикнул:

– Быстро! Аварийная ре...

– Отставить! – Ник Никыч рявкнул так, что все подпрыгнули. Но нужного эффекта он достиг: все замерли и никто не пытался сделать фатальную глупость.

– У них есть около десяти минут. Сколько займёт рекомпрессия[2] этого объёма?

– Минут тридцать... – дежурный стремительно бледнел.

– А если экстренно? – подал ещё одну глупую мысль его помощник, но тут уже одёрнул сам дежурный:

– Ошалел? Там же их по стенкам размажет!

– Не лезьте! – решительно заявил Ник Никыч и включился в связь с находящимися внутри ребятами: – Влад! Твои предложения?

Внутри аттракциона "Лунная диорама"

– Влад! Твои предложения? – прозвучал в наушниках голос начальника экспедиции...

Это ознакомительный фрагментПродолжение здесь >>