(Трое сидят за прямоугольным столом, посредине бутылка без этикетки, немудреная закуска. Стены комнаты обклеены обоями всевозможных расцветок, преимущественно обрывки. В довесок, в углу, - гитара)
Первый: На днях пришел к нему, - говорю, - забирай с собой в лес. Тошно мне здесь. Тошно и душно. А еще в груди ком. Не продохнуть. Давит и давит, будто гвоздь мне вбили. Прям посреди груди вбили. А он так странно улыбнулся. Нет, мол рано тебе еще. Какой рано? Я и так после университета кем только не был: и сторожем, и учителем, и кондуктором. Кто еще людей знает, как не я?
Второй: Ну, знаешь ли, не факт, что, охраняя государственную богадельню для стариков, ты стариков этих лучше узнаешь. Этак и рыболов любой скажет, что он язык рыб понимает, потому как столько их задыхающихся на берегу видел...
Первый: Да причем тут рыбы? Я ему про Фому... Ты что меня все аллегориями забрасываешь? Думаешь, закончил свой журфак...То же мне, острослов...
Третий: А что? Старики и рыбы на берегу... По моему, очень точно подмечено. Молчат ведь. Что эти, в окна смотрят по вечерам. Что эти из банки с маслом. Обреченный взгляд, печальный. Хочется сразу под одеяло. До кости взгляд пробирает. Если так можно выразиться.
Первый: Можно. Кто мешает. Только вот мы опять от темы отошли. Что за особенность у нас такая? Как втроем соберемся, так сразу мыслью по древу давай растекаться...Неужто ни о чем не можем конкретно?
Второй: Скучный ты... Как секс после свадьбы... Ну а то, что он тебя не взял в лес, оно, может и к лучшему. Пообщаешься еще тут, ума поднаберешься. Гвозди из горла повыдираешь.
Третий: Ладно тебе... Человек душу изливает, плачется, а ты все буквально воспринимаешь. Может, слов у него иных нет? Вот про гвозди и наплел.
Первый: Да ни черта я не наплел, если оно так и есть. Давайте выпьем лучше?
Третий: Выпить оно всегда лучше. Это аксиома. Это как молитва. Доказательств не требует. При всем моем скептическом отношении к западным мультфильмам Гомер Симпсон был прав, произнося свой коронный тост: "За алкоголь. Причину и решение всех проблем". Здорово, правда?
Второй: А я в лес и не рвусь. Ответственности много. Хлопот. И кормят плохо. Куда как лучше здесь, на приемке сидеть. Я иной раз людей даже отговариваю. Говорю, все еще у вас будет, и зарплата, и девки красивые. И задницу еще на пляже погреть успеете. Оттуда ведь хода нет обратного. Уехать - оно всегда пожалуйста. Но вернуться оттуда, это невозможно. Смешные такие. Лоб хмурят, носы чешут, пыхтят неуверенно, а потом и восвояси уходят.
Первый: Идиот. Это вообще то должностное преступление.
Второй: Думаешь, я не знаю? Да вот только я на приемке уж пятый год. Мне любая оплошность простится. И потом... Вы понимаете, насколько это страшно, когда открывается дверь в офис, когда этот колокольчик омерзительный трезвонит? Сразу весь внутренне напрягаешься, ждешь. Ждешь, когда ввалится с жары, с мороза, мокрая от дождя, неважно, вломится, буквально, очередная человеческая судьба. И не заявление в ЗАГС подавать! Со всей мерзостью в себе вломится, со всеми проблемами, страхами... Натужно так улыбнется, давай, мол, спасай меня. Виновато ладони потирать будет, глаза тупить... Для нее ты еще один шанс вроде Ванги или бутылки, или косяка... Хочется в такие моменты табличку смастерить: "Закрыто по техническим причинам".
Первый: Пессимизм. Самый что ни на есть пессимизм. Ты тогда за каким на Вмешивающегося учился?! Ну на кой ляд? 10 лет жизни тратил. Лучшие профессора, лучшие методики... Я хорошо помню твой диплом: из тридцатилетнего, полусдохшего наркомана слепил отца семейства, уже деда. Единственного кузнеца в своем городе. Помню, как тебя распирало, когда он приехал к тебе после Посвящения. Каких то грибов наволок, варенья, жена вон варежки связала. Простое человеческое счастье. Диплом на отлично. А теперь что? "Я устал, я ухожу"? Тоже мне, Борис Николаевич выискался!
Второй: Тебе самому то такое говорить какого? Язык поворачивается? Счастье на отлично! Ну не абсурд ли?
Третий: Да успокойтесь вы! Оба! О разных вещах говорите, о разных! Второй, это профессия твоя, ничего личного. Государственная программа есть, аккредитация имеется, контракт еще лет на пять, да?
Второй: На десять.
Третий: Ну вот! А ты тут нам про счастье на отметку заливаешь. Небось каждый раз 15 числа бежишь в банкомат, и все не нарадуешься? А как выйдет рублей на сто меньше, дак такой хай поднимаешь, что самого хоть на перевоспитание отправляй... Нет, господа хорошие, у нас профессия такая, не сомневаться. Нам этого нельзя. Один раз и все.
Первый: Я чего то устал сегодня. Вроде и делов что только до Офиса сходил, ну по магазинам пробежался... Ан нет, как с Ним поговорил, так и все. Уже знал, что к десяти вечера буду с ног валиться. Так бывает иногда, знаете, когда днем заснешь...случайно...в транспорте общественном, на рабочем месте. Просто выключишься минут на двадцать. А просыпаешься, усталость то она вся в глазах. Будто соли себе под веки насыпал. И в жар бросает, и еще во рту горько и сухо. Так вот, после любой беседы с Ним, с глазу на глаз, пусть даже самой незначительной, ощущения примерно такие. Если не хуже.
Третий: Это ты все к чему сейчас?
Первый: Это я к тому, что спать сейчас пойду. И буду спать ровно 8 положенных мне часов, и если хоть один из вас...
Второй: Ой, иди уже! Устается от тебя, Первый. Так устается, что ей богу, хоть посуду бей.
Третий: Я тоже спать, пожалуй. У меня завтра проникновение второго уровня. Отдохнуть надо, сосредоточиться. Первый, пошли.
Сцена вторая
(Три кровати в ряд. Спящие покрыты дешевыми грубыми одеялами, под головами такие же одеяла, только сложенные в несколько раз. У двоих одежда сложена аккуратно, у Третьего скинута как попало. Первый и Третий спят, Второй сидит в трусах и майке, курит)
Второй: Опять одежду как попало скинул. И говорили уж не раз, объясняли, все бес толку. Хотя, это бесполезно, наверное... Интересно получается... Достоевский смог показать, что убийство грех, страшное преступление...В первую очередь по отношению к себе, естественно... Толстой смог о любви рассказать, о настоящей, великой, всепрощающей... какое там еще прилагательное... животворящей...вот... Каверин о дружбе написал, Симонов о жестокостях войны... А вот, блять, о том, что носки складывать пред сном нормально, никто не писал. Никто и не подумывал, - голову на отсечение. Хотя, может в Европе и писали... Им об этом там лучше думается, нежели чем...
Первый: Заткнись, гундос!
Второй: Ты чего грубишь?
Первый: Я же предупреждал. У меня есть восемь часов. Восемь часов на сон! Понимаешь, на сон!
Второй: Ну у меня тоже. Только знаешь, что? Мы живем в эпоху, которую еще твой дед называл "Далеким будущим", шаришь, нет? Да-Ле-Ким! А ты время на сон тратишь!
Третий: Его дед жил в эпоху, когда люди сами читали книги и учились отличать хорошее кино от дешевого хлама, интересную музыку от пластмассы поп сцены...Когда еще мы, как профессия, даже в прожектах не значились... да и как люди, впрочем, тоже. Вряд ли его дед о ТАКОМ будущем мечтал.
Первый: Ну вы пиздец... Слов иных я просто не нахожу. Два часа назад один пессимист угомонился, теперь другой завелся. Что вы, совестью нации себя возомнили? Думаете одни тут такие? Тоже мне, альтруисты. (коверкает голос, пародируя различного рода суперменов) "Какие у тебя дела, Второй? - Никаких, Третий. Только в очередной раз спасти мир. Поможешь? - Не вопрос"!
Второй: Да ну вас! Пиздеть - не мешки ворочать! (укладывается под одеяло, делает вид что спит)
Первый: Вот, вот! Проспись лучше. И другим дай...(усмехается) проспаться...
Второй: Спасители...Альтруисты... Ненавидеть надо. Пока их любишь, они жрут. Пока любишь, прощаешь. Слишком много. Через ненависть все проще гораздо. Недостатки сами наружу лезут. Как гнойные прыщи на лице. Успевай только дави. Нет, конечно, трудно так... Но иной раз выбора нет другого. Ненавистью и выжигаешь. Думаете, все эти Великие: писатели, режиссеры, все они дикой любовью к человечеству пылали?! Как бы не так. По ебальнику надавали кому то в детстве хорошенько, вот он и решил людей переделать. Книги писать начал, фильмы снимать. Не герой первичен, - жертва. А бил бы сам морды, - более приземленные желания имел бы. Пожрать повкусней, да бабу пошлюшистей. Чтоб глотать после минета не стеснялась. И те и другие сильны. А мы, мы посреди, как дерьмо в проруби болтаемся. И пусть хоть одна зараза мне про баланс вякнет, или про гармонию какую. Мы за бортом. Поэтому мы правы.
Сцена третья.
(Заметно, что за окном утро. Двое делают зарядку, третий курит прямо в кровати, обмотав шею тряпкой, навроде шарфа. У занимающихся одинаковые черные майки и трусы.)
Первый: Наяривают то... Так и помрете здоровыми.
Второй: А ты за себя переживай. Чего обмотался весь?
Первый: Выспаться мне не дали, еще и горло болит. Окно открыли... Совсем меня не жалеете.
Третий: А ты себе бабу заведи. Она и будет жалеть. (начинает отжиматься) Знаешь, дорогая, так сегодня вымотался, столько жизней человеческих спас, а ты тут окно открыла...Давай я сейчас кончу и ты закроешь. Я вспотел...
Первый: Странный ты человек. Вроде взрослый, а все шутки шутишь.
Второй: Как и ты вчера, со своими суперменами... Взрослость не приговор. И не диагноз даже. Я бы это явление симптом назвал. А итогом его - старческое слабоумие.
Первый: Достойный итог, нечего сказать.
Второй: Главное - логичный. Тут не прикопаешься.
Первый (в порыве вскакивая с кровати): Ну вот откуда в тебе ненависти к людям столько? Ты, блять, всю жизнь им помогаешь, и всю жизнь их ненавидишь. Ну объясни вот мне, тупому, как это так получается у тебя? Неужели из за зарплаты только? Как тебе после этого им в глаза смотреть? Не стыдно?
Второй: Стыдно за что? Работу я свою выполняю прекрасно. Даже другим нравится. Сколько людей из дерьма вытащил, - не перечесть. За что стыдно то? За то, что я деньги получаю? Дак ведь и ты получаешь. Любой труд должен быть вознагражден. Не это ли основная мотивация для тех, кто въебывает на Севере? Для тех, кто по пол года жену и детей своих не видит, потому как на вахте, и не выбраться им с нее? Для тех, кто в шахты спускается каждый день?
Третий: А учителя? А врачи? Для них их зарплата - мотивация? Сильно сомневаюсь. Однако так же "въебывают", как ты выразился. У нас почему зарплата хорошая? Потому что нам психологически трудно и Большие Дяди нас жалеют? Хуй там. Потому что наверху знают, что если мы этим заниматься не будем, - никто не будет. В любом говне приятней руки выпачкать, чем в судьбе человеческой. А обратной дороги им нет. Мы им как воздух нужны. Как нефть, во имя которой живут те, кого мы спасаем. Ибо Родина и Нефть это синонимы. Нет Нефти, - нет Родины. И наоборот.
Второй: Нет нефти, - нет граждан. Нет граждан, - нет государства. Нет государства, - нет ИХ. Бла, бла, бла... Пройдено уже это все и не раз. Ты еще Испанию вспомни времен теократии. Я про другое говорю...
Первый (кричит): Ты, блять, всегда про другое говоришь... Ты че вертишься как уж на сковородке? Ты... ты...(подходит ко Второму вплотную)
Раздается телефонный звонок.
Третий (берет трубку): Алло? Да... Как? Этого быть не может... А с подразделением что? Выезжаю, конечно, но...
Второй: Жена родила?
(Третий закуривает сигарету, глубоко втягивает дым, смотрит в окно)
Первый (снова обращаюсь ко второму): Невозможно
Третий (прерывает): Он умер. Сейчас из управления звонили. Четыре часа назад... Мне надо срочно выезжать в Лес. Там заседание будет. Заседание... Надо позаседать им! Суки! (хватает первые попавшиеся вещи, выходит)
Некоторое время на сцене тишина. Второй и Первый молча курят. Что то перебирают в руках. Растерянность.
Второй (соскакивая с кровати): Вот теперь жди веселья! Вот теперь столько грязи польется! Это ведь еще одним двадцатым съездом попахивает, не меньше! Культ личности, все дела. Жизь, хоть за хуй держись! А, Первый, чего молчишь то? Теперь тебя точно еще лет двадцать никто в лес не переведет. Чистка аппарата!
Первый: А как теперь?
Второй: Что?
Первый: Ну вообще... Все... Как теперь жить?
Второй: А как до этого жил, так и живи. Смена начальства еще не окончательный повод для смены деятельности. К Нему приноровились, авось и иные с дерьмом не съедят. Характер у него не из простых был, тут к бабке не ходи. Но ничего, перетерпели!
Первый: Заткнись! Ты вообще в своем уме? Ты хоть понимаешь, что говоришь? Он нас всех людьми сделал... Он...
Второй(ехидно): Цель дал.
Первый: А пусть и так! Без цели, да без веры куда? Зачем человек без веры? Без цели жизнь людская? Жратву переводить? Господи, да за что же это все? Жестокость какая, бессмыслица!
Второй: Ну, ну. Слюни тут распустил. Иди, твори свое добро. Тебе власть ведь никто не ограничил. Вмешивайся, подчиняй! Только с меня хватит, слышишь, с меня хватит. (Достает из под кровати мешок, копается в нем. Достает скальпель)
Первый: Ты чего делать собрался? Совсем охуел уже?
Второй (режет скальпелем плечо): Сейчас, сейчас... Хрен они меня найдут потом. Я давно про все эти штуки знаю, надо только извлечь...
Первый: Да ты рехнулся! Это же заражение... Ты сдохнешь и без всяких слежек, отдай мне скальпель!
Второй(смотрит на Первого в упор): А на грудь не нассать, чтоб морем пахло? Отойди! Отойди, сука! (кривится от боли) Где же он? Куда они хуету эту спрятали?(кровь заливает всю руку, капает на пол)
Первый: Точно рехнулся. (идет к телефону, набирает номер)
Второй: Звони, звони! Все равно мне немного осталось. Закончу и съебусь. Сразу же.
Первый(совершенно четким, сухим голосом): Алло! Да, это пятьдесят второй. Да. Может приезжать. Клиент не справился. Руки себе режет, истерит... Ну что, я вам сейчас объяснятся буду? Шевелите жопами, пока он тут все кровью не залил.(кладет трубку)
Знаешь, ты уснешь. Уснешь. А когда проснешься ничего не будешь помнить. Только шрам на руке будет. Но это ты сам виноват. Мог и без этих жертв обойтись.
Второй: А я знал. Знал, что меня проверяете. Знал, что ОН не умер. Ибо Он умереть не может. Разве может умереть система? Система она вечная(ослабевает, роняет скальпель, глаза туманятся). Пока человек существует, будет и система. Потому что так легче. Привычней. Мы так привыкли к системе, что сами боремся против нее, и сами воспроизводим. Упорядочить все, даже жизнь человеческую. Счастье человеческое... Каков эксперимент! Каков замысел. Ан нет! Не я первый усомнившийся, не я последний. Знаешь, сколько еще таких будет?
Первый: Знаю. Именно поэтому ты и уснешь. И все забудешь. Думаешь, ты один такой вопросы задаешь? Да вас миллионы! И все никак не передохните! От вас и идут проблемы все, от ваших вопросов треклятых, суждений, особенных мнений. Вы сомневаетесь и расшатываете все и всех вокруг себя! Стоит только человеку в чем то увериться, как на тебе! Находится один мудила, который критиковать начинает. Выебщики!
Второй: А я все думал, имею я право сомневаться, или нет? Оказывается, еще как имею. Вы же не для счастья человеческого тут все собрались. Вы причесать всех хотите! Всех! И в одинаковые рубашки нарядить. Стадом то оно легче управлять, эт понятно.
Первый: Дурак ты... Засыпай уже.
Второй ложится на кровать, закрывает глаза. Первый курит, глядя себе под ноги. Входит Третий и еще люди в халатах.
Третий: Ну, что?
Первый: Усыпляйте...
Третий: А, может, это, на перевоспитание?
Первый: Я им сам займусь.
Третий(наблюдая, как Второго кладут на носилки и уносят): Ну, Андрей...До новых встреч. Ровно через месяц придет к тебе добрый сантехник, разговорится. А еще через три ты придешь ко мне в приемку, и в Лес попросишься...
Первый: Отпустишь?
Третий: Ну а как же? Мы здесь, брат, чтоб людей счастливыми делать.